Прекраснейшее время - начало летних каникул ! Сидишь себе на балконе, подложив подушку на сломанную скамейку; читаешь Перес-Реверте, грызешь яблоки и семечки. Посреди страницы замрешь, уставишься бездумным взглядом вниз, на буднюю улицу. Следишь в полудреме как тяжелая капля дождя скатывается по предплечью, размываясь. Запах намокшей пыли и полное, абсолютное безделье. Счастливый промежуток между экзаменами и лихорадочными поисками занятия.
Машка сидела на балконе, задрав ноги на перила, и читала Перес-Реверте. На полу деловито кучковались яблочные огрызки, на лбу расплылась теплая капля слепого дождя. Maма пришла, остановилась на пороге, побарабанила пальцами по двери. Сказала:
- Машка, пойдем, Нужно поговорить.
В гостинной торжественно расселись вокруг стола. Отец, кашлянув, начал:
- Mария ! Мы с твоей мамой решили развестись ! - (странно было бы если б ты решился развестись с чужой мамой. - ни к селу ни к городу подумала Машка, мысленно вздохнув.).
- Я понимаю. - вообще-то она хотела сказать : "наконец-то !", но в последнюю секунду придержала язык.
Помолчали.
- Машка. - мама старалась держаться так естественно, что хотелось немедленно ее пожалеть и отправить в ванну - грим смывать. - У нас будет много неприятных дел. Мы бы хотели, чтобы ты уехала на лето к бабушке.
Бум ! Вот это да ! Вот это подстава !
Машка от возмущения не сразу собралась со словами, и мама немедленно воспользовалась промедлением:
- Пожалуйста. Мы очень просим тебя помочь нам.
Н-да. Кисло.
И Машка затянула паузу, лихорадочно обдумывая контрибуцию.
- Папин ноутбук, новый купальник, деньги и доеду одна. Тогда свалю в Колываново до сентября. Школу менять не буду !
- Договорились ! - быстро сказал папа. Продешевила, похоже. Эх, дела кислятина !
***
Колываново, поселок старости. Тихо, зелено, речка. Монастырь восемнадцатого века, домики разноцветные, со ставнями. Библиотека, магазин, площадь с Лениным-попрошайкой. Средний возраст населения - 60 с гаком. Такая вот средняя Марьиванна, вдова, бодренькая старушка, торгующая медовухой в базарный день в соседнем мегаполисе Кузьково-сити.
В 14 лет - сдуреть от счастья можно. В жизни никаких замужеств! Такую свинью подложии - а Машке за что ?
Музыки и книг накачала, учебник фотографии, самоучитель йоги, пачка сигарет и заветный презерватив в тайный карманчик. Aдье, родители !
Сидела Машка одна в пустом вагоне, наушники воткнув, и ревела белугой.
***
И потекли каникулы, размеренно и разморенно. В первый же день Машка спросила: а где Светка Козлова ? Увы, все пятеро колывановских детей укатили на море на лето с Кузьковским мореходным клубом, оздоравливться после тяжелой зимы.
Бабушка Анна Ивановна добросовестно отрабатывала утро и вечер в библиотеке. Maшке определены были обязанности на основе партнерского сосуществования - драть сорняки на огороде (все, что торчит из земли и не похоже вот на это, это и это), покупать хлеб ежедневно и не ходить на речку и в монастырь после девяти вечера. Основным правом была свобода убивать время любым способом.
Прошла неделя в купаниях в илистой Колывани и поисках ходов в монастырский сад (ах, как приятно рыдать под яблоней о беспросветном одиночестве !). В библиотеке обнаружился компьютер с медленным дайалапом.
Много гуляла и фотографировала - котов, котов и еще котов; развалившиеся заброшенные дома в зарослях по самую крышу, сердечки в ставнях... Очень тихо было летом в Колыванове, тихо и безопасно. Спокойные пожилые люди, редкие подвыпившие добродушны - и ни одного ребенка или подростка. Машка ходила допоздна по пустым улицам, слушала вечерний телевизионный прибой из окон, разговоры вполголоса, сверчков.
Однажды в булочной подошла к ней соседка, Вера Михайловна, постучала по плечу сухим пальцем и спросила: "а что ты не играешь вечером на улице, деточка ?". И сечас же десяток сморщеных носов-уточек устремились к ней как стрелы к Себастьяну - очередь живо заинтересовалась. "А....э. " - выдавила Машка - "я на компьютере делаю... работу, домашнее задание... на лето."
"По компьютеру !" - Вера Михайловна и десять носов обменялись многозначительными кивками.
На полнолуние Машка впервые увидала Елену.
Гуляя поздно вечером по поселку, вынырныла из переулка на освещенную ярко лунным светом площадь и увидала троцу играющих в резиночки. Спиной к ней стояла...взрослая женщина ! Из тех, кого называют старушками - за детский размер мумифицированого тела. Резинка "по бедро" приходилась ей почти на талию. Вторым держащим был мужчина. Нечеткий силует был чем-то странен - отсутствием симметрии ? блинным лицом ? Мужчина хихикал, повизгивая.
Прыгала девушка. Короткая юбка-разлетайка на каждом прыжке обнажала полные бедра, большая грудь моталась и смачно шлепала. Девушка увидала Марию и уставилась на нее молча, не прерывая последовательности движений. Густо подведенные глаза на очень белом круглом лице. Черные разнытые губы. Мария шагнула назад и девушка так же молча повернула голову, не выпуская ее из поля зрения. Мужчина взмахнул руками - смятым, незаконченым жестом - и закричал на Машку тонким голосом: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана !"
Развернувшись на месте, Машка рванула домой.
На следующой день проснулась поздно и пошла скорее за хлебом, зевая и с неудовольствием моргая на яркое солнце. Плелась и недоумевала слегка - у нас что, праздник ? У каждой калитки кучковались люди, слышались возгласы. Миновав пару собраний, Машка проснулась окончательно и убыстрила шаги: при ее приближении совершенно точно все смолкали и начинали на нее пялится. Все, чокнулись всем городом на полнолуние ! Поселок Дракул и юная дева !
В магазине было полно людей, но никто не стоял чинно в шеренгу. Пробравшись сквозь толпу к прилавку, Машка открыла уже рот, но замолчала, уставившись на Клаву - густо накрашенная дряблая продавщица стояла, выставив палец Машке в лицо и сипела неразборчиво.
- Кхе. Здрасте. Мне черного, пожалуйста. - Клавка замолчала, выдала хлеб и взяла деньги. Выйдя из магазина под невнятное бормотание, Машка помчалась в библиотеку.
- Так, ба, привет. Какого черта происходит ? - шмякнув хлеб на стол, Машка нависла над бабушкой не хуже Клавки.
- Елену Котляр увезла скорая.
- И чего ? Что за Елена Прекрасная ?
- Елена. Девушка. Ты разве ее не встречала по вечерам ? Увезли ее в Кузьково. Говорят, с концами. Ее Васька утром нашел. Она в доме у Кузнецовых комнату снимала.
Бабушка посмотрела на выжидающее Машкино лицо, вздохнула и рассказала про Елену Котляр, несовершеннолетнюю алкоголичку, подобраную прошлой зимой у реки. Отогрели, помогли, устроили на работу в Кузьково. Кто она и что - неизвестно, в школу ходить отказалась. Местный дурачок Васька, вечный шестилетка, таскался за ней хвостиком. Он и нашел ее утром в саду, уже холодную. Говорят - наркотики. Забрали ее, а Васька с катушек слетел, забрали и его с бабушкой Еленой Васильевой в клинику в Кузьково. И было это все сегодня, в 8 утра. А ты все проспала и ладно.
- Ясненько... сериал прям. И что, все ее так любили, что теперь только об этом и говорят ? И чего на меня-то пялятся ?
- Любить ее сложно было бы. Но свою работу она делала. А что... кто пялится ?
- Да все глаза пялят. Какую работу ?
Бабушка помолчала, уставившись в стол. Вздохнула и сказала резко.
- Я же сказала, она работала в Кузьково на вокзале. Пожалуйста, иди домой. Ты хотела разобрать ящики на чердаке ? Давай, займись этим.
Сутки Машка просидела дома, разбирая старые вещи, сложенные на чердаке. Ставила пластинки и крутилась перед зеркалом в бабушкиных платьях из нестареющей синтетики, жестких и ярких. Нашла офигенные штаны-клеш, и пару часов ушивала. Долго рассматривала фотографии и себя в зеркале.
Вечером хоронили Елену. Грузовик с гробом медленно ехал по грунтовой дороге к кладбищу, а следом тянулась вереница людей. Из каждого переулка выходили старики и молча, поддерживая друг друга, шли, глядя в землю. Приехали на закате, и два кузьковских парня спустили гроб и закопали могилу. Колывановцы с тревогой следили как солнце под шуршание земли валится за лес. Закончили в сумерках, побормотали и торопливо потянулись домой, с опаской поглядывая на еще прозрачную луну.
В тот вечер бабушка велела Машке закрыть шторы наглухо и не выходить из дому.
Наутро Клаву нашли мертвой в постели. Через прозрачные гардины солнце ярко освещало покрытое красными полосами и ожогами спокойное лицо, как будто Клава так и не проснулась. Причиной смерти обьявили аллергию на свежезавезеные импортные бананы.
Про Машке забежавшая в библиотеку бабушкина подруга громким шепотом рассказывала: "а лицо так и почикано, так и почикано !"
Казалось, что Колываново захлестнуло море. Тихий рокот разговоров - где бы ты ни был - гудел прямо в твоей голове. Машка сидела в саду, прижавшись спиной к стволу старой груши и крепко обхватив поджатые колени. Ей казалось, что на нее смотрят. Подташнивало, и невесть откуда слышные крики чаек вибрировали в грудной клетке. В голове крутилось "вышел месяц из тумана, вынул ножик... вынул ножил.... вышел месяц, вынул ножик, а лицо так почикано...".
Ничего не обьясняя, бабушка утром заказала Машке билеты домой и велела собирать вещи, но днем по радио обьявили о крушении товарняка в 10 киллометрах к северу. Ветка Н-ск-Кузьково оказалась отрезана на неопределенный срок.
Вечером снова проявилась луна - огромная, по прежнему полная, она нависла над Колывановым как душная подушка над лицом безнадежно больного.
И пришла толпа. Заколотили в дверь. Много людей с закутаными лицами. Велев Машке не высовываться, бабушка вышла на крыльцо и встала, бледная в лунном свете, глядя в безликие тени.
Машка вслушивалась в разговор скорчившись под окном - сильно мешали взрывы криков и яростный шум деревьев.
- Она должна идти играть ! Пускай она идет идет играть на площадь, пока Луна нас всех не убила ! - кричали разом, заглушая друг друга.
- Нет ! - голос бабушки - Вы забыли - нужно двое детей ! Она одна все равно ничего не сможет сделать !
- Есть двое, есть ! Витька Кончаловский ! Пускай он тоже выйдет !
- Хватит !! У вас совесть есть ?! Витьку хотите Луне выставить? Калеку перед собой хотите выставить, да ? Что вы сами как дети ! Просто не выходите на улицу, закрывайте окна и двери ! Вызовем обратно наших с моря, пересидим как-нибудь !
Снова крики. Снова бабушка говорит одно и то же, снова взаимные попреки. Но все же стихло. Толпа ушла.
Бабушка зашла в дом и села у порога на пол, со стонами трогая обоженные щеки кончиками пальцев. На коже быстро вздувались красные рубцы. Машка притащила ведро воды, наложила прохладный компрес. Села рядом, покосилась на запрокинутое бабушкино лицо, покрытое белой тряпицей и сказала: "Теперь рассказывай."
На следующий день пошла в библиотеку и долго копалась в интернете, выискивая "дворовые игры" и "языческие ритуалы". Засунула пухлый конверт с письмом и распечатками в почтовый ящик Кончаловских.
Вечер, казалось, наступал все раньше. Девять вечера - а солнце уже ушло, и снова сияет луна, все такая же полная и огромная.
Мария и Анна Ивановна вышли из дому. Мария выставила вверх руку с растопыреными пальцами и зашагала к площади, не переставя кричать:
- Тай-тай, налетай, в интересную игру, а в какую - не скажу ! Тай-тай, налетай....
Бабушка шла следом, старательно отстукивая мячом по тротуару.
Вышли на площадь, залитую светом как водой. От яркого блеска луны резало в глазах. Продолжая кричать, Машка остановилась в центре, оглядываясь. Голос начал хрипнуть, тени плыли в уставших глазах.
- Тай-тай, налетай, в интересную игру....
Послышался скрип колес и на площадь выкатил хрупкий светловолосый мальчик в инвалидной коляске-самоходке.
- Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать !... - тонкий деловитый голос.
Сошлись на середине и Анна Ивановна обьявила:
- чур в колечки ! Я считаю: вы-шел-ме-сяц-из-ту-ма-на, вы-нул-но-жик-из-кар-ма-на,бу-ду-ре-зать-бу-ду-бить, вы-би-рай-ко-му-во-дить. !
Потемнело на площади, капнуло дождем. Луна стремительно шла на убыль.