На веранде кафе "Дан Панорама", под темно-зеленым тентом "Карлсберг" господин и госпожа Зеликовски ругались над соглашением о разводе. Ругаться приходилось вполголоса, сохраняя равнодушность лица.
Ави Зеликовски придушенно хрюкнул и стукнул по столу кулаком, расплескав минералку Талии на исчерканые ручкой листы распечатки.
Талия Зеликовски выхватила салфетку и страстно, как дама раненого героя, промокнула мокрые пятна.
Подлетевший официант, пронзенный двумя гневными взглядами, попятился окаменевший.
В белых холщовых штанах никогда не жарко летом. В белых холщовых штанах человек становится молодым, загорелым и холостяком. А влажные руки мнут сигарету, и вот она уже не белая, и сам ты, увы, не холостяк.
Прекрасный мартовский день, и солнце вовсю жарит шведских туристов. Туристы well-done.
- Отмени мне запрет на выезд. Это в твоих интересах - если я не попаду на выставку с нашей презентацией меня уволят ко всем чертям и плакали твои алименты. Черт, ты вообще способна это понять ?! (Убью тебя. убью. ненавижу !)
- Я способна понять что если разрешу, то не увижу тебя еще полгода. Подпиши соглашение - и вперед. (Держи себя в руках. Не забывай о детях.)
- Это шантаж ! Я отдаю тебе дом, квартира в Ришоне остается за мной ! (О, женщины, женщины, все вы пауки !)
- Эту квартиру нам подарили мои родители !
- За то, что я вложил деньги в убыточный проект твоего отца !
- Кто бы упоминал убыточные проекты !
Лязг клинков, защита не пробита, противники возвращаются на прежние позиции и кружат, высматривая слабину. Талия бросается вперед, изо всех сил блефуя:
- А теперь слушай ! Подписывай соглашение и я сдам тебе квартиру в Ришоне за полцены на два года и оставлю тебе мазду !
- Ты, ты, ты оставишь мне мою мазду ?! Ты, ты, ах ты ....
Ави восстал, как накачаный воздухом клоун над бензозаправкой, вздымая руки, багровея и брызгая слюной.
Маленькая юркая Талия выскочила из-за стола, цапнула листы и испарилась, оставив Ави беспомощно раскачиваться над столиком и шипеть.
***
Через полчаса Ави, сгорбившись над кружкой пива за тем же столиком, отвечал на звонок.
- Да, встретились. Нет, ничего не добился. Как, как разговаривать с ней ?! ... Ты адвокат, ты и придумай !.. Я..она..да...да.... О, господи, да я понимаю, что моя проблема... ну как я ее уломаю, как ты себе это представляешь, цветочки в рыло ? Какое полюбовное, ты, приду...извини, я не в себе, ...я понял, понял, да. Понял. Бай. Да, перезвоню.
"Хочешь остаться в трусах - приди к полюбовному соглашению". Как будто это возможно . Эта паучиха высасывает его досуха, подумать только - 26 лет они вместе и она смотрит на него как на чертова врага, как на жирную муху, и тыкает ему в нос детьми и старыми долгами.
Солнце валилось в море, и резкий холод напомнил о зиме. Выдохлось пиво. Да кто его будет пить, это пиво.
Теперь Ави звонит сам.
- Маайян ? Как дела, моя складкая крош..а, ты сейчас не.. я только хотел.. не можешь сегодня, ну, завтра, давай мотнем в.. нет ? ясно... ну...звони... и я тебя, моя сладкая...
Совсем-совсем темно. Зажглись фонари, светят больным слабым светом. В такой темноте хорошо бы пойти на пляж, посидеть на волнорезе да поглотать комок в горле. Все из-за нее. Все из-за нее. Из-за ее маленьких цепких морщинистых рук. И-за гладких, со сладким запахом молодого вспотевшего тела.
Маайян так занята ? Конечно, ведь он оплатил ее учебу и она старается изо всех сил. Не притворяйся, что не понимаешь. Нет, лучше притворяться. Так поздно все пришло, поздно на проклятые 26 лет.
***
Ранним утром Ави привез Талию на маленький аэродром Сдей-Дов..
Повертев в руках бокал с шампанским, Талия оглядела самолетик "Blue sky" и сказала:
- Можешь сворачивать представление. Я не отменю запрет на выезд.
- Не отменяй. - кротко сказал Ави, смачно причмокивая третьей конфетой. - Пристегивайся. Летим на юг.
Давят тяжелые наушники. Небо свежайшей голубизны, и Тель-Авив неровными квадратами улиц под крылом. Дороги и дороги, поля и стройки все реже, и все желтее внизу земля.
Кратер Рамон, пятна цветных песков, серпантин дороги.
- Помнишь, мы стояли здесь 25 лет назад ? Этой дороги не было...
- Я не отменю...
- Я знаю. Но ты помнишь ?
- Помню. Меня тошнило всю дорогу, это я тоже помню.
***
Развернулось внизу Мертвое море, нарезанное прямоугольниками фабричных бассейнов. Жетло-зеленые нитки русел ручьев, четкие границы кибуцных плантаций, зеленый берег Иордании.У самого черно-белого берега моря сели, заложив вираж. Выслушали пожелания счастливой семейной жизни от пилота, встреченные хмыканьем Талии. В разболтаном джипе загорелый кибуцник в линялой футболке, отвез их к фуникулеру Мицады под песни Офры Хазы. Старые песни.
Ехали молча, в молчании смотрели на Мецаду сквозь стекла вагончика. Молча обошли крепость по периметру и остановились у внешней ограды у водяной цистерны.
Утро буднего дня, март. Пусто, громкая перебранка птиц под навесом да свист ветра. Ави и Талия стояли бок о бок и смотрели на желтые крутые склоны и голубой ветер. 25 лет прошло, как и не было, только разняли руки.
- Помнишь... - сказал Ави и влез на ограду. Обернулся, протянул руку.
- Глупости.
- Трусиха.
Мрачный взгляд "я-не-разрешу-тебе-выезд". Вскарабкалась и Талия, не приняв помощи.
- Помнишь...- сказал Ави себе и сильно толкнул ее в спину. Постоял, нагнувшись - какой короткий заглушенный вопль ! Такое легкое тело, и такой тяжелый влажный удар. Ударилось, подпрыгнуло и покатилось, срывая за собой камни. Проследив ее падение, он вдохнул холодный воздух и прыгнул, раскинув руки и подняв лицо навстречу голубому ветру.
****
Выдохнув холодный воздух, Ави отпустил перила и поглядел на затекшие пальцы в красных и белых полосах. Талия задумчиво смотрела вниз, на унесеную ветром панаму.