После демобилизации Деби решила ехать в Европу. Друзья звали в Индию, но Деби вовсе
не хотелось оставаться хоть на день без душа, да и приправы всегда вызывали у нее неумолимую
изжогу. Чили, Перу, природа, горы и треки; деревни, духовное, пляжи, расслабуха и желудочные
расстройства - Деби была несовременна.
Да и бабушка составила маршрут.
С бабушкой Эстер Деби жила с 12 лет. Родители в разводе, у обоих новые семьи. И не по
одному разу.
А бабушка Эстер, несмотря на больные ноги, твердой рукой могла не одну еще девицу
направить на путь истиный, и к 10 домой, пожалуйста, без опозданий.
У бабушки Эстер была мечта. Она хотела путешествовать. Но - обычная история: слишком тяжелая
жизнь, слишком поздняя свобода. Ее не интересовали музейные собрания - постольку-поскольку,
знаете ли. Ни поля, ни луга, ни леса. Она хотела прожить жизнь во всяком месте, где есть
люди и дворники. Хотела ездить на работу в парижском метро, и забегать на рынок по утрам, и сделать
карьеру в Нью-Йорке, и вывешивать белье над каналами.
Или хотя бы побывать здесь, тут и там и представить себе, что в этом кафе ты пьешь кофе
каждое утро, а на этой лестнице ждала его, а он не пришел.
Но увы.
Деби - девушка мягкая. Мягкие длинные волосы, круглое симпатичное лицо и лишних пять киллограм.
Деби любила чистоту, скатерти в бело-красную клетку и - но это секрет ! - мыть сервиз
руками и ставить его в буфет. Деби мечтала иметь острый подбородок, писать стихи и
чтоб ее не тошнило после одной порции водки. Ехать она боялась, но мечтала преодолеть
свой страх и молнией пронзить Европу, поправ мостовые крепким ботинком и сердца роковым
взглядом. Да и бабушка уже составил маршрут.
Разложив на бело-красной клетке карты, Деби и Эстер выверили города и цены. Если ужинать
в номере, если ехать поездом, если снимать две звездочки - денег должно хватить. Не
экономить на еде, и много носков, и только тимберленды, джинсы и главное - не заболеть.
И возьми с собой мою эмалированую кружку, Дебуш, и кипятильник - ба, ты чего, в гостиницах
есть... - возьми. Я ее еще из Польши привезла.
Белая эмаль, красный горошек, черное пятно на ручке. Как новая. Возьми. Пожалуйста. И носи
в рюкзаке с собой. Вместо меня....
Рим, Флоренция, Верона, Венеция, Пиза, Падуя и Милан. Две недели.
Две недели понадобилось Деби чтобы дойти до отчаяния и простыть.
Через две недели под вечер Деби остановилась посреди узкой улицы. Осмотрелась и попыталась
вспомнить - какой это город и куда она идет.
Быстро темнело, и мелкий дождь то барабанил по капюшону и лужам, то веялся туманом над
блестящими мостовыми.
Деби посмотрела назад - темно. Никого. Светятся окна наверху. Потрогала стену - мокрый
камень. Посмотрела на влажные пальцы, заплакала и побежала.
Кончилась темнота, открылась вдруг площадь, огни размазались по слезам. Люди, люди,
чужой говор как сквозь вату, не уловить ни слов ни смысла. Деби петляла по улицам, дряным
переулкам, пропахшим мочой даже сквозь дождь. Заходила в магазины и засматривала в чужие
лица. Перестала плакать и стала искать.
Не задумываясь о смысле поисков, она высматривала знакомый дом. Неуверенно заглядывала в
подьезды, с досадой отворачивалась от названий улиц. В сумке кружка побрякивала о плейер.
Когда совсем устала - сказала: ну, все. Здесь или нигде. Сердито грохнула калиткой и вошла
в дом по разбитой дорожке. Поднялась на второй этаж, долго выуживала ключи из
кошелька. Вошла, прошла на кухню, упала на стул и стукнула кружой о красно-белю клетку.
Закрыла глаза и опустила голову на стол.
Бабушка вошла, поставила чайник, пощупала лоб. Сказала: раздевайся, солнышко, будешь есть
куриный суп.