Эндрю Чэнсер не выказывал эмоций даже будучи вызваным на ковер. Твердое, плохо выбритое лицо; мутные стекла очков, белая россыпь на плечах засаленого твидового пиджака.
Карпински осторожно стукнул пухлым кулачком по столу.
- Я знаю, Чэнсер , что переписать все к чертям легче, чем исправить все орфографические, стилистические и смысловые ошибки Лолиты Свитлав. Но переписать, а не подсунуть мне пародию на исходный текст !
Я не просил пародию ! Вам платят за корректуру чертовой дуры Лолиты Свитлав, потому что другие чертовы дуры, залог процветания нашего издательства, хотят читать чертову Свитлав, a не стеб на тему чертовой любви !
Kaрпински остановился и звучно перевел дыхание.
- Поэтому через два дня я ожидаю получить правленый исходник. Дальше. Вы, Эндрю, из дерьма конфетку сделали. Эту конфетку мы выставим на рынок. Дадим Свитлавовскому пирожку собрать сливки и пустим ваш стеб в серии иронического детектива. - Карпински довольно хрюкнул. - Договор подпишем стандартный, для начинающего автора. Вот у меня список замечаний. Сколько Вам понадобится времени на исправление ?
Помолчав минуту, Чэнсер сказал голосом выразительным, как "предьявляем билетики":
- Текст не предназначен для публикации.
- Эээээ, Чэнсер ! Не стройте целочку ! Не подходит договор ? Так и скажите ! Обговорим ! В стенах родного издательства, так сказать...
- Текст не предназначен для публикации. - перебил Чэнсер . - Прошу прощения за невыполненую работу. Я сейчас же приступлю.
И он вышел, оставив по себе легкий запашок затхлости, как если бы его вынули на минуту из непроветриваемого шкафа. Что было недалеко от истины - не то чтобы часто встречались шкафы с вентиляцией, но зато кабинет корректора в издательстве "Золотые страницы" был во всем подобен шкафу.
Чэнсер сидел в своем шкафу и работал. Из кип пожелтевшей бумаги, как ноздри гиппопотама из болотной жижи, высовывался экран компьютера и балансировала на папках кружка чаю. Спинка почтенного кресла процарапала глубокую борозду на некогда белой стене.
Барбара Стрейган, сороколетняя львица куртуазного романа, чьи знойные лета счастливого замужества часто сменялись веснами ожидания новой любви, а сумма приданного исчислялась и исчислялясь; Барбара Стрейган, чьи формы достойно выдерживали вызов Маленького Черного Платьица; Барбара Стрейган - победитильница крокодилов, из кожи которых была сделана ее сумка и туфли; сама Барбара Стрейган вошла в комнату Эндрю Чэнсера и закрыла за собой дверь. (Вернее, закрыла бы, если бы не три рукописи на полу).
Точным движением руки отправив две папки на пол, она освободила себе угол стола и села, покачивая коленкой в шелковом чулке перед носом Чэнсера. Закурив, она нагнулась так, что ее изумрудные глаза оказались в десяти сантиметрах от его мохнатых бровей, выдохнула дым и сказала:
- А ты не так прост, Чэнсер. Я прочла рукопись. Мне понравилось.
Затянувшись еще разок, она выпрямилась и носком туфли легонько ткнула его в ногу.
- Мы могли бы .... сработаться. Я бы подправила твой стиль. И у тебя большой... размер ноги.
Улыбаясь, она смотрела на него, стряхивая пепел на пол.
Чэнсэр снял очки и смерил ее взглядом, отнюдь не выдававшим слабости зрения.
- Это шрамы от подтяжек ? - спросил он дружелюбно. - а п... ты тоже штопаешь ?
Мгновенно заморозив оскал улыбки, Барбара бросила окурок в чай, молча встала, подхватив сумочку, и вышла, так грохнув дверью, что рукописи и распечатки лавиной лежалого снега рухнули на Чэнсера.
Темным осенним вечером Эндрю Чэнсер возвращался домой. За десять минут ходьбы от метро его густые седоватые волосы покрылись изморосью, в желотоватом тумане нерадостно светили фонари. Туман глушил звуки, и Эндрю тревожно прислушивался к непонятной возне и лязганью. Определив, наконец, что шум доносится из прохода между домами в паре метров от него, он тихо остановился, покрепче перехватив сумку.
Приглушенный разговор сменился внезапно злыми криками и звуком удара; темный предмет вылетел из прохода под ноги Чэнсеру и послышались звуки стремительно удаляющихся шагов. Дождавшись тишины, Эндрю сел на корточки и поднял кожаный портфель, пустой и изрезанный ножом. Неловко поднявшись, он потерял развновесие и, взмахнув рукой, ударил портфелем по стене дома. Негромкий лязг отчетливо выделился из звука шлепка и, внимательно осмотрев портфель, Чэнсер обнаружил крохотный замок змейки. С некоторым трудом он открыл двойное дно и пересчитал банкноты, лежащие тонким слоем безо всякой упаковки.
Пятдесят тысяч долларов. Сумма не поражала воображения, но порождала смутные приятные ощущения в области груди и желудка.
Еще раз осмотрев портфель, Чэнсер не обнаружил каких-либо бумаг или меток, позволявших найти владельца. Постояв минуту молча, Чэнсер сложил деньги обратно, закрыл змейку и, закинув портфель в проход между домами, быстро пошел домой.
К восьми вечера издательство опустело.Щелканье кнопок доносилось только из кабинета Эндрю Чэнсера, здержавшегося над рукописью Лолиты Свитлав. Лампа дневного света - да не продлятся подобные дни - пощелкивала и помаргивала, и потому корректор не сразу обратил внимание на звуки, доносящиеся из-под его кресла. И только запах паленого и ощутимый удар в сидение заставили его наконец глянуть вниз. Почесав в затылке, Чэнсер выкатил кресло в коридор и присел на корточки у порога, рассматривая крутящийся шар, переливающийся эллектрическими разрядами. Расширяясь, шар приобрел форму бублика; черная дыра обрамлена была слепящим зеленовато-голубым кантом и рябью дрожащих огоньков. Заняв все свободное место, великолепный бублик замер и притушил сияние. Черная пленка в середине задрожала и, лопнув, выпустила наружу массивную громыхающую фигуру. Мужчина в рогатом шлеме наткнулся на стол и, отшатнувшись, свалил на себя все содержимое стелажа. Выстояв под ударами папок, рогатый замер, пошатываясь и весь поджавшись. Бублик-ворота совсем погас и покрылся окалиной.
Эндрю кашлянул.
Вскинув голову, рогатый мгновение рассматривал Эндрю, после чего повалился на колени (стукнувшись в тесноте локтем и на мгновение исказившись лицом) и завел на одной высокой ноте.
- Приветствую тебя, господин мой ! О, великий миг, прекрасное мгновение, предсказаное звездами ! В дни величайшей опасности твой мир взывает к тебе - приди ! Властвуй над нами ! Уничтожь врагов твоих и воссияй навечно в сонме героев ! Во исполнение древнего пророчества, под тенью ужасного Алли Г'К'Харха, по кишкам умирающих белоснежных коз мудрейшие нашли путь к тебе !
Указаный звездами ! Прими сей меч, символ власти и славы !
Тихий свист - и края вспоротого воздуха беспомощно затрепетали, пытаясь воссоединиться. Серебряное свечение клинка, проблеск золотой нити на черни рукоятки.
Эндрю принял меч и покачал его в руке: бедноватый дизайн, но вещь качественная.
- Кишки белоснежных коз, говоришь. - начал он тихо и раздумчиво. - так что там с Алли ?
- Ужасное чудовище хочет погубить наш мир! Несметная толпа демонов готова стереть нас с лика земли !
- А что, богатый мир ?
- Мир наш богат красотою. О, лучи рассвета на склонах Алаверди, о, смуглые лики дщерей гор, о, белоснежные козы и суровые стены дворца АяВоинов !
- Опять эти козы. А стены, говоришь, суровые ? А что удобства - во дворе ?
- удобства... ?
- Ясно. И биллионы демонов в придачу. Ну, может я подумаю.
- О, нет, мой господин ! Поторопись в раздумьях ! Только на краткий миг смогли Девственицы Аялона открыть Врата, и смогут еще только раз через сто ударов сердца Звездного Барана ! А после навеки разойдутся наши миры, нет возврата в прошлое. Без колебаний шагни навстречу битве и славе !
Лицо рогатого, покрытое шрамами и с пучками волос в ноздрях, дышало благордной прямотой. Свежестью гор дышало его лицо, ароматом цветов и белоснежных коз. Эндрю обвел взглядом кабинет: россыпь бумаг на полу, пятна плесени на потолке, затхло воняющий ковролин бывшего серого свет. Вздохнув, он спросил: там что там у Звездного Барана ?
- Скоро, мой господин !
- Хорошо, подождем.
Ждали молча. Рогатый вздыхал счастливо, Эндрю водил пальцем по узору на рукояти.
Внезапно бублик громко затрещал и стал накаляться. Рогатый вскочил и, поклонившись, показал Чэнсеру: иди. Эндрю тяжело встал и шагнул вперед. Подойдя совсем близко, он обнял одной рукой рогатого и со всех сил толкнул его в черныю дыру, придав ускорение ударом ноги. Следом, поколебавшись мгновение, швырнул меч.
Бублик погас и лопнул с щелчком. В комнате пахло нагретым металлом и навозом белоснежных коз.
Спустя час Эндрю Чэнсер разобрал рассыпавшиеся рукописи по папкам и выключил компьютер.
Главное - не разбрасываться по мелочам.
Он точно знал, что распознает сразу свой Счастливый Шанс.