Табоякова Ольга : другие произведения.

Все дороги нового мира #2 (главы 19-эпилог)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Глава 19. Стража

  
   Жена: - Смотрю вот к какой работе тебя приспособить.
   Муж долго крутит головой, вздыхает и поправляет диванную подушку:
   - Поесть что-нибудь.
  
   Неудача иногда расхолаживает, а иногда и подстегивает к действиям. Хэсс Незваный попал на развилку равнодушия. Само по себе равнодушие одно из наиболее опасных состояний человека.
   Совет собирался в подвале глубокой ночью с единственным вопросом: "Что надо сделать, чтобы помочь захандрившему хозяину дома?". Совет не нашел ничего действенного. Однако, каждый имея на ситуацию свою точку зрения, принялся в меру сил и фантазии возвращать Хэсса к жизни.
   Лунь готовила необыкновенно вкусные вещи. Это привело к тому, что Вунь подсмотрел, как Спай осторожно подщипывает волосы на груди, чтобы подольше пожить в подвале дома с красной крышей.
   Вунь метался по дому и старался всем рассказывать веселые истории.
   Болтун наоборот баловался страшными историями, чтобы люди могли оценить настоящую спокойную жизнь.
   Милагро предложил не трогать Хэсса, тот должен сам справиться со своей хандрой.
   Эльнинь упорно ходил за Хэссом, стараясь его оберегать.
   Приходили Маша и Сентенус. Оба вели душевные беседы, но Хэсс закрыл свою душу и спрятал ключи. Когда так сказал Сентенус, Вунь полночи обыскивал дом в поисках этих ключей.
   Спай хмурился из под лысых бровей и злобно ворчал, но с удовольствием поглощал стряпню Лунь.
   Нуэва задумался о смысле жизни Хэсса, а потом плавно перешел на поиск своего смысла жизни. Это занятие поглотило все его внимание между приемами пищи.
   Отшельники пели заунывные песни, но Хэсс под них хорошо засыпал.
   Пупчай свернулся в клубок и улегся спать дня на три.
   В невеселой напряженной атмосфере прошло четыре дня.
   На пятый пришла Алила, вызванная Вунем. Тот даже презрел свою неприязнь к синим птицами и посюсюкал с ними три минуты под удивленным взглядом девушки.
   - Ты должна его развеселить, - наставлял Вунь.
   - Что так плохо? - Алила не поверила, что все могло так измениться с их последней встречи.
   Вунь подробно пересказал события последних дней.
   - Я уже и вещи эти все унес, а он все такой же мрачный, - сокрушался Вунь.
   В это самое время она увидела Хэсса, который шел по саду. Сдвинутые брови, будто бы оплывшие черты лица, усталость и безнадежность, исходившие от него, расстроили Алилу.
   - Есть одно верное средство, - решилась актриса.
   - Какое? - Вунь слегка подпрыгнул.
   Алила наклонилась и долго шептала ему на ухо. Вунь даже немного покраснел.
   - Ладно уж, - маленький человечек погладил девушку по щеке. - Сегодня я всех утащу в Белый дом, а ты уж смотри все сделай как надо.
   - Главное, чтобы Хэсс согласился, - Алила сама удивилась своей смелости.
   - Да он на тебя так смотрит, что съел бы целиком, чего уж ему не согласиться, если ты сама... - Вунь запутался в своих чувствах от осуждения до одобрения. - Ты только его покорми, а то он у нас ничего не ест. И еще одно, мебель не ломайте, поняла?
   - Постараемся, - актриса пожала плечами, - но не обещаю.
   - А это будет дружеское или все же замуж надумала? - Вунь поинтересовался уже более спокойно.
   - Как предложит, - она пожала плечами.
   - Значит, уже завтра колечко на палец напялит, ну и ладно, проживем, - Вунь отправился вверх по лестнице подготовить остальных к ночевке в другом месте.
   Последующий вечер и ночь не сохранились бы для истории, если бы не некоторые любопытные личности сгрудившиеся у одного из зеркал в Белом доме. Вунь впервые обиделся на Милагро за то, что тот не дал досмотреть все до конца. Это необъяснимое поведение колдуна заставило сильно задуматься кота Болтуна. Кот решил, что к колдуну вернулись человеческие чувства, в том числе и способность сопереживать, а также желание заботиться о близких. Бывший некогда бароном Ульрихом сильно позавидовал колдуну Милагро. Сам Болтун знал о таких вещах, но уже почти забыл, как это бывает. Болтун боялся возвращаться обратно в человеческое обличье во многом потому, что ему нравилась эта жизнь без обязательств перед близкими.
   Вунь притащил всех домой рано утром с самым рассветом. В избытке чувств Вунь по пять раз покормил всех попадавших на его пути, включая и двух синих птиц.
   Хэсс вышел из неспальнии нехмурый, но сильно озадаченный. С него было можно писать картину: "Люди внезапно узнали, что в мире одно солнце и много звезд, а не наоборот".
   Вунь постарался быть деликатным, но это ему удалось плохо, особенно после того, как он вслух стал планировать хорошую гулянку со свадьбой на ближайшие выходные.
   - Ты, конечно, молодец, - похвалил Вунь Хэсса. - Но личный дух прежде чем решиться на такое важное событие, должен посоветоваться, особенно, раз невеста тебе досталась с обременением.
   Здесь фыркнула Алила, которая появилась на кухне в длинной рубашке Хэсса:
   - Жених то тоже с большим обременением.
   - Ладно, но у него хоть обременение говорящее, - Вунь не желал уступать.
   - Ха! Мои птички тоже говорящие, - Алиле до этого было настолько хорошо, что она не стала обижаться на Вуня, но и птиц в обиду не давала.
   - Ладно, но у нас есть руки, - Вунь помахал своими ручками.
   - А у них крылья, - Алила помахала своими.
   - А мы тоже можем летать, - Вунь помотал головой. - Знаешь, у нас сколько кодров?
   - У меня тоже есть кодры, и вообще личный дух женится на мне, а не на тебе, - Алила уже развеселилась от Вуневских утверждений.
   - Здесь у вас действительно недоработка, - пробурчал из своего угла Спай.
   - Ффрррр, - Вунь, как масло зашипел на орка. - Чего мы тебя терпим?
   Вунь и Алила продолжали перепалку о достоинствах и недостатках "обременений" личного духа, сам же личный дух предпочел ретироваться из кухни. Хэсс всерьез опасался, что его заставят высказывать свою точку зрения. Сегодня он не был расположен к дипломатии. Он и сам не мог понять свое внутреннее состояние. Но, что это была не хандра, это было точно.
   Постояв на холодном полу, Хэсс послушал еще немножко и собрался было подняться наверх, как рядом с ним появился симпатичный маленький малорослик.
   - Ты чего? - Хэсс вздрогнул. Он не слышал, как тот пришел.
   - Отец Гмыкл зовет тебя к себе, - пропищал малыш.
   - А куда идти? - Хэсс услышал, что на кухне разговор дошел до обсуждения длины ног и скорости бега.
   - За мной, - малыш убедился, что личный дух не очень соображалист. Малыш решил, что это не главное для личного духа.
   Хэсс подумал было пойти наверх и одеться, но малыш явно не желал ждать. Тогда личный дух надел на ноги сапоги Милагро, накинул на свою длинную рубашку темный плащ Алилы и открыл двери. Идти пришлось недалеко. Отец Гмыкл ждал Хэсса рядом с пушистым и спящим Пупчаем. Они обменялись приветствиями, отец Гмыкл забрался на лапу кодра.
   - Посидим?
   Хэсс уселся на землю:
   - Случилось что? - личный дух внимательно рассматривал малорослика.
   - Ты бы лучше спросил не случилось ли чего?
   - Хорошо, - Хэсс был очень покладистым. - Не случилось ли чего?
   - Именно, что не случилось, - отец Гмыкл замахал руками. Хэсс подумал, что Вунь учился художественно размахивать руками у отца Гмыкла.
   - Чего? - личный дух научился терпению. Когда он учился этому самому терпению с Вунем, то понял, что воровская выучка лишь начало. Это раньше он думал, что ждать тяжело, а с Вунем проникся, что ждать - это довольно приятно. Пока ждешь, можешь наслаждаться своими делами, а вот потом придется разгребать неприятности.
   - Нам стал один старый тип портить жизнь, - пожаловался Гмыкл.
   - Кто? - удивился Хэсс, хотя таких знакомых у него было человек триста.
   - Кто может основательно испортить жизнь? - отец Гмыкл опять махнул рукой, да так, что Хэсс испугался, как бы малыш не вывихнул суставы.
   - Шляссер, - предположил Хэсс.
   - Нет, такой милый тип, - отец Гмыкл действительно так думал о тайном советнике. - Он нам деньги дает, все время нас проверяет, разговаривает много.
   - Тогда Язон? - попытался еще раз угадать Хэсс.
   - Этот старикашка? - Гмыкл удивился еще больше. - Он слишком слаб.
   - Тогда король что ли?
   - Этот нам подчиняется, - Гмыкл подумал о Лапчандаче.
   Хэсс едва приметно вздрогнул. Если бы их слышал кто-нибудь, то это бы вызвало ненужные вопросы и предположения.
   - Тогда не знаю, - личному духу уже надоело гадать.
   - Шаа, - подсказал Гмыкл.
   - Учитель? - Хэсс аж привстал.
   Гмыкл кивнул, еще раз подтверждая свои слова.
   - А что случилось? - Хэсс забеспокоился.
   - Я же говорю не случилось два раза, - отец Гмыкл завращал глазами и замахал руками.
   Личный дух стал напряженно думать. Ничего умного в голову не приходило. Отец Гмыкл рассматривал мыслительный процесс Хэсса по гримасам, которые отражались на личнодуховском лице.
   - Он вообще родиться хотел, - напомнил отец Гмыкл.
   Хэсс чуть было не покраснел, но потом вспомнил, что он все же повзрослел.
   - Это оба раза что ли? - Хэсс вытянул ноги, которые уже успел отсидеть.
   - Оба? Да, про это он нас задолбал, а за медальон твой он нас просто замучал, - прорвалось, наконец, у отца Гмыкла.
   - О!
   Они чуть посидели, Хэсс собирался с духом, но опять подкрались мрачные мысли.
   - По первому пункту расслабьтесь, все вроде устроилось. Вунь там ругается с Алилой и строит планы нашей свадьбы. Он уже птичек кормит.
   Отец Гмыкл вздохнул:
   - Знаешь, утешил. Все же когда просто мучают, легче чем когда долбают и мучают.
   - Не знал, - Хэсс не воспринял несколько странных воззрений отца Гмыкла на жизнь.
   - А с медальоном что? - малорослик не желал отступать от темы беседы.
   В это самое время в доме обнаружилось отсутствие Хэсса. За этим последовала бурная сцена его поисков, потом обвинение Алилы, что она не справилась и Хэсс пошел топиться в пруду. Хотя прудов в черте города и не было. Затем вся компания подхватилась и понеслась из дома с красной крышей в дом с белой крышей. Хэсс проводил взглядом странную процессию, но кричать им не стал. Минуть пять спустя, пообещав отцу Гмыклу не отчаиваться, Хэсс вернулся домой и стал завтракать в полном одиночестве.
   Когда заработало зеркало, единственный комментарий последовал от Нуэвы:
   - Он же все сожрет!
   Вунь радостно запищал и побежал назад, остальные за ним. Всем хотелось позавтракать.
   Колдун же пропустил завтрак, обед и ужин. Он сидел на крыше и думал о своей жизни. За столько лет он привык, что смысла в жизни нет никого, кроме самой жизни. Сегодня эта вера была поколеблена. Милагро нравилось жить в полной уверенности, что он гармонирует с этим миром, а вот сейчас ему стало ясно, что он то ничего не понимает в этой самой жизни. Он бы сам по своей инициативе так не побежал, не переживал бы за Хэсса. Конечно, Милагро не дошел в своих мыслях до опасной черты, что не он самый красивый в этом мире. Это было бы уже слишком страшно (душа не выдержала бы подобных потрясений), но вот мысль, что он живет довольно таки поверхностно по сравнению с тем же Вунем крепко засела в его голове. Если такие мысли приходят к вам в голову, то надо немедленно что-то делать. Милагро знал эту простую истину, но никогда ей не пользовался потому, что до этого дня и мыслей таких не было.
   - ВУНЬ! - Милагро заорал с крыши.
   Зов был такой отчаянный, что все кто был в доме выбежали наружу и уставилась на крышу.
   - Милагро? - Хэсс прикидывал, что должно было случиться с Вунем, чтобы колдун так заорал.
   В это самое мгновение появился Вунь в смешных шароварах с вышитыми кодрами.
   - ЧЕГО? - Вунь ответил таким же оглушающим криком.
   - Залазь, - уже более спокойно предложил Милагро.
   - Ты чего орешь? - Хэсс убедился, что с Вунем все в порядке, и переключился на оценку душевного состояния колдуна.
   - Вуня зову, - Милагро заметил беспокойство остальных, и даже немного смутился, чего не случалось с ним уже много-много лет.
   - Чего так громко то? - заворчал Нуэва, он обжегся кофе, когда услышал пронзительный вопль.
   - Чтоб услышал, - это уже пробурчал Вунь. - Чего все встали? Вперед работать, а то на ужин поставлю блюда со скатерти.
   Это была поистине страшная угроза. Скатерть выдавала питательные, но невкусные кулинарные изделия. Никому не хотелось перейти на скатерное питание.
   Милагро поднял руку, и Вунь поднялся в воздух.
   - Осторожнее не урони, - пробурчал малыш.
   Минуту спустя Вунь уже сидел на крыше рядом с колдуном Милагро.
   - Чего звал то? - Вуню и самому было интересно, что случилось.
   - Нас никто не подслушает? - забеспокоился колдун, что было совершенно для него невероятно. Милагро никогда ни о чем и ни о ком не беспокоился.
   Вунь оценил обстановку и мягко напомнил Милагро, что зеркало у того дома. А остальные вроде не умеют летать. А если подлетит кодр, то они его увидят, так как тот очень большой.
   - Точно зеркало дома, его таскать нельзя, а то настройки собьешь, - рассеяно заметил колдун. - Я когда его делал, то специально узнавал.
   - ЧТО? - на этот вопль опять все население выскочило из дома.
   Хэсс задрал голову вверх:
   - Чего случилось?
   Вунь махнул рукой. Нуэва страшно ругался, он так и не смог допить свое кофе, в этот раз он прикусил язык. Поняв, что ничего вроде жуткого не произошло, народ разошелся.
   - Так ты сам можешь их делать? - Вунь вцепился в руку Милагро.
   - Кого? - колдун уже забыл о том, что сказал до этого.
   - Зеркала! - Малыш еще и затряс Милагро.
   - Умею, конечно. Я же колдун какой-никакой, - Милагро даже обиделся на такое недоверие.
   - Именно никакой, раз мы туда-сюда бегаем. Значит, сегодня пойдешь колдовать. Мне, пожалуйста, одно большое зеркало и два маленьких.
   - Ох, - Милагро улыбнулся. - Ладно, но не сегодня. Их делают не меньше шестидесяти дней.
   - Значит, пока будем бегать, - Вунь вздохнул, - а ты давай за работу. Расселся тут, не обеспечив семью всем необходимым.
   Милагро счел, что все складывается удачно. Разговор как раз вышел на ту тему, которая его тревожила.
   - Вунь, погоди пока. Ты мне скажи, как ты так живешь. Так глубоко, - попытался пояснить свои вопросы колдун.
   Малыш рассматривал его минуты три, и стал очень серьезным:
   - Я так живу потому, что люблю своих малоросликов, люблю свою семью, своего личного духа, друзей. Я стараюсь жить с ними так, чтобы им было хорошо.
   - И только в этом все дело? - Милагро и раньше слышал подобное.
   - Дело в том, что я так живу потому, что мне это нравится. Понимаешь? - Вунь совсем не походил на того наглого малыша, которого все привыкли видеть. - Я всегда правильно выбираю потому, что беру только свое. У меня куча проблем, но нет бед. Понимаешь?
   Милагро что-то понял, но выводы, которые он сделал сильно изменили этот мир. Вунь потом тайком признался Хэссу, что у них с Милагро был такой разговор, но он и не думал, что сможет из этого учудить колдун. Хэсс велел все скрывать, за такое и казнить могли, не взирая на заслуги перед государством.
   Спустя четыре дня после разговора Вуня и Милагро на красной крыше в дом пожаловали двое: Сентенус и Шляссер. Прилетели они к Хэссу на кодре. Оба знали, что тот сейчас один в доме. Хэсс придумывал куда сегодня может повести Алилу. Теперь каждый вечер Хэсс устраивал ей что-нибудь необычное. Они были в гостях у старого звездочета и танцевали под музыку звезд. Еще они смотрели сокровища семьи Фрисов. Это семейство славилось тем, что хранило свои сокровища в темном подземелье и показывало их на платных экскурсиях. Хэсс знал, как туда пробраться, да и хозяева знали, что он туда ходит. У них было негласное соглашение, что Хэсс только смотрит, ничего не трогает, и может ходить без сопровождающего Фриса. Также Хэсс и Алила провели один вечер в театре Зныня. Хэсс достал приглашения на первый показ для знати. Вчера они ходили домой к Илисте и прекрасно провели время. Сегодня, Хэсс еще не решил, что они будут делать вечером. Куда можно пригласить девушку? Но судьба в лице Шляссера и наследника Эвари Сентенуса распорядилась по своему и с особым вкусом красного перца и двух международных скандалов.
   - Кто это сделал? - не приветствуя, не кланяясь, не улыбнувшись, потребовал с порога ответа Шляссер.
   - Что именно? - хозяин дома пребывал в настолько глубокой задумчивости, что не обратил внимание на безобразное поведение гостей.
   - Кто это сделал с нашим колдуном? - Шляссер был мрачен и сильно сердит.
   - Милагро? - Хэсс почему-то оглянулся назад.
   - Милагро, - Сентенус казалось пребывал в состоянии нерешительности. С одной стороны, суровая маска на лице, а с другой - блестящие веселые глаза с огоньком предвкушения.
   Хэсс посторонился и пропустил визитеров в дом.
   - Милагро вроде в порядке, - Хэсс пытался сосредоточиться на колдуне, но в голове упорно находилась одна Алила. Опасаясь, что чего-то не знает, Хэсс уточнил. - Вчера вроде был.
   - Вчера тоже не был, - Шляссер похоже понял, что вор не знает, о чем пойдет речь. - И день назад и два тоже. Ты в город ходишь?
   - Да, с Алилой каждый вечер, - Хэсс пожал плечами, все еще не прерывая раздумий о сегодняшнем вечере.
   Шляссер и Сентенус переглянулись. Тайный советник печально плюхнулся в кресло. Хэсс поморщился, это было его любимое кресло. Когда они собирались в большой комнате по вечерам, Хэсс усаживался сюда, Вунь на ручку кресла, а кот Болтун раскладывался на спинке кресла.
   - Значит, ты не знаешь, - Шляссер будто бы поверил, что мир не изменить и против судьбы не пойдешь.
   - Чего? - Настойчивые вопли Шляссера сделали свое дело и вытеснили из головы хозяина дома красотку Алилу.
   - Расскажи ему, - разрешил Шляссер.
   Сентенус уже сидел в другом кресле. Хэссу ничего не оставалось, как плюхнуться на диван.
   - Расскажите мне, что опять случилось, - разрешил он.
   Сентенус принялся говорить монотонно, без выражения, но при этом внимательно глядя на Хэсса. Уж очень хотелось видеть, как он среагирует. Чем больше говорил наследник, тем выше поднимались брови Хэсса. Такого ужаса Хэсс не помнил со времен Темных земель.
   - Четыре дня назад у наших соседей, не будем говорить каких, - начал Сентенус, Шляссер досадливо поморщился. - У них пропал сад, который являлся гордостью короны и любым детищем самого! Сад пропал полностью и бесповоротно. Там были и деревца с красным перцем, которые впервые смог вырастить король самостоятельно. Это очень большое достижение. Была поднята вся разведка, войска, маги, шпионы, агенты, послы и прочие. В это самое время в нашей славной Стальэвари произошли некоторые перемены. Если бы ты больше смотрел по сторонам, то заметил бы, что город сильно преобразился. Некто сильно постарался, город будто утоп в зелени. Горожане, конечно, в восторге. Но... международный скандал разразился сегодня утром. Это повод для большой и затяжной войны.
   - Это все? - Хэсс уточнил для порядка так, как считал, что этого достаточно. Шляссер помотал головой. Сентенус вздохнул и продолжил:
   - Нет, это самое начало. Потом этот некто стал заниматься укреплением городских стен. Ты бы видел, что у нас вместо северной стены и ворот! - Сентенус прикрыл глаза на мгновение, вызывая перед мысленным взором новый облик городских стен.
   - Это так плохо?
   - Почему плохо? Хорошо, только вот три других стены теперь выглядят, так будто бы их можно пнуть одной ногой, и они развалятся, - прокомментировал Шляссер.
   - Чего еще я не знаю?
   - Вчера, Хэсс, этот некто воспылал необъяснимой неприязнью к другому нашему граничному соседу, и, как следствие, напустил на их территорию нескольких гигантских чудовищ. Они их, конечно, забили, но это тоже повод для скандала и войны уже с другой стороны, - Сентенус нахмурился, Шляссер гневно вздохнул.
   - Так, а что было вчера? Я так понимаю, что вы излагает мне события каждого дня? - Хэсс пытался придумать, что делать, но не представлял себе никаких вариантов.
   - Вчера этот некто стал заходить в башни наших жителей, вести с ними разговоры, утешать их, выполнять какие-то желания. Но жители в шоке, по городу пошел слух, что наш колдун спятил. Ты представляешь, что происходит в городе?
   - Нет, - Хэсс не представлял и не хотел. Если бы Милагро разрушил пару башен в припадке ярости, то жители бы отреагировали спокойнее, чем на его благодушие. - Вы его спросили?
   - Спросили, - сквозь зубы признал Шляссер. - И знаешь, что он нам ответил? - на этом вопросе голос его дрогнул.
   - Не знаю, но предполагаю, что вы мне сейчас расскажите, - признался вор.
   - Он сказал, чтобы жить в полную силу, надо кого-нибудь любить. А он маг, настоящий маг, и должен любить по-магически. Это значит любить кого-то большого. Он сказал, что будет любить народ Стальэвари, - Сентенус сообщил дословный ответ Милагро.
   - О! - Хэсс подумал, что ничто не предвещало подобного поворота дел.
   - Мы не знаем, что он натворит дальше, но на эти мысли его явно кто-то навел. И я хочу знать кто! - Шляссер опять вскипел.
   - Я не знаю, у нас таких нет, - Хэсс решил, что может быть кто-угодно из домашних. - Мы что похожи на таких?
   - Именно, вы все и похожи, - Шляссер опять расслабился. - Мои сотрудники долго не выдерживают за вами смотреть, а аналитики высчитывать что вы вытворяете. Я отчеты читать не могу. Вся банда понеслась туда, потом назад. Это что занятия для поднятия аппетита? Или вот, нарядились, песни завели, на орка столовый прибор надели, зарезать его хотели, но заманили другого орка. Потом и этого побрили и заселили к себе. Коллекционируете вы их что ли? Как талисманы дома или на тяжелых работах используете? У меня деньги пропадают. До сих пор, между прочим. Забили ходы в сокровищницу, так деньги стали пропадать у любого человека из дворца. Да к нам с деньгами не ходят. Все исчезает. Мы воров найти не можем. Представляешь, нам послов приходиться обыскивать, деньги изымать. Как это нормально можно объяснить? - Шляссер остановился.
   Хэсс сидел разинув рот.
   - И чего вы от меня хотите? - Хозяин дома собрался с духом.
   - Мы хотим чтобы он перестал так активно любить наш город, - высказал Сентенус сокровенное желание Шляссера.
   - А то, что он натворил? - уточнил вор.
   - Знаешь, что он предложил с садом? - Сентенус опять говорил без выражения эмоций. - Он сказал, что растения второго перемещения не стерпят, и он спер сад у соседей наших соседей. Там оказывается не только красный, но и лиловый перец растет. Как тебе?
   - В смысле пусть те воюют друг с другом, - не заметив как, Хэсс высказал свою мысль вслух.
   Шляссер застонал:
   - Точно, это ты!
   - Я?
   - Дело в том, что Милагро так и пояснил свой поступок, - поспешно ответил Сентенус.
   - А! - Хэсс опять разинул рот.
   - Если и сегодня будет что-нибудь, то я не знаю, что с вами со всеми сделаю, - пообещал Шляссер.
   Разгневанные визитеры покинули дом.
   Хэсс наплевал на вопли Шляссера. Он понимал, что нельзя остановить колдуна, если уж тот что-то решил в своей ушибленной башке. Пусть государство и занимается вразумлением Милагро. Гораздо приятнее было думать об Алиле. Хэсс ощутил, что в этот момент девушка о нем тоже думает.
   Алила и действительно помянула Хэсса, но отнюдь не в тех выражениях, какие приняты у влюбленных.
   - Ты сильно поранилась? - Богарта повернулась к ней, Алила приложила к порезанной руке тряпку. Она задумалась о Хэссе и не заметила, как всадила эту щепку в ладонь.
   - Нет, заноза, - девушка убрала тряпку, царапина кровоточила.
   - Будь внимательнее, - пожелала Богарта. - Отдохнем?
   В комнате находились Богарта и Алила, а также два десятка птиц. Птицы сидели на специально укрепленных насестах. Алила даже похихикала, подумав, что эти птички совсем не похожи на кур. Богарта не разделила ее веселья, все, что относилось к военной службе не вызывало у нее улыбки. Женщина считала, что это все чрезвычайно серьезно.
   Сегодня Алила наблюдала, как Богарта общалась с птицами. Пока не возникло ни одного случая непонимания, в отличие от вчерашнего дня. Птица послушно выполняла команды женщины.
   - А почему тебя привлекли работать с птицами? - спросила Алила.
   Богарта предложила сделать перерыв. Она сильно уставала от работы с ними. Напряжение в котором она пребывало быстро съедало силы. Охранница чуть качнула головой, потом подняла руку и поправила волосы.
   - Есть программа, по которой охрана должна работать в паре с птицами. Это для дальних караванов. Птицы, как дозорные. Этому учатся два десятка человек. Сказали, что пока это будет только на особо важных направлениях. Своего рода проверка, как сработает вся система.
   - А! Разумно, - Алила же была полна сил, сегодня она почти не работала. - Я то смотрю, что у тебя и других программа сильно отличается.
   - Ты про людей Шляссера?
   - Точно, - Алилу дальнейшие подробности нового дела не заинтересовали. Она все пропустила мимо ушей, не забывая во время охать, хвалить и соглашаться. В разговор Алила включилась, когда речь зашла о новой замужней жизни Богарты и Саньо.
   - Так ты довольна, что с осталась с ним? - девушку в последнее время стали тревожить вопросы совместного постоянного проживания.
   - Как тебе сказать? - Богарта отдохнула, но вставать и дальше работать не хотелось, а рассказывать ей нравилось. Собеседница такая внимательная. - У меня с ним все не так, как с ... В общем, мы попробовали жить, как обычные люди. У нас ничего не получилось.
   - О! - Алила не нашлась, что сказать, как посочувствовать.
   Богарта поняла, что выразилась не достаточно ясно и поспешила ее успокоить:
   - Но мы живем, как ненормальные. У нас романтические свидания. У меня никогда такого не было. Мы встречаемся, но не живем вместе. У него театр, поклонницы, друзья. У меня подчиненные, работа, птицы, оружие. Мне хорошо с ним, но я не собираюсь заниматься домом, готовить еду, плести кружево. По началу, после того, как мы вылезли из постели, я этого не понимала, а он то сообразил в чем проблема. И тогда он предложил стать не мужем и женой, а возлюбленными. Понимаешь?
   Алила покачала отрицательно головой, потом утвердительно.
   - Не совсем, - призналась она под обнадеживающим взглядом Богарты. - Тебе с ним тяжело?
   - Быт нас заест. К тому же мы совсем-совсем разные. У нас нет точек соприкосновения, кроме наших чувств.
   - Я бы так не смогла, - решила Алила.
   - Значит, есть с кем? - Богарте стало любопытно, какая личная жизнь у ее собеседницы.
   - Наверное, - Алила не спешила делиться своими чувствами. - А как долго у вас будет так получаться? А если у него или у тебя....?
   - Не знаю, сегодня я не буду об этом думать. Будет страшно, буду бояться, - такой ответ был не похож, на обычные высказывания охранницы. - Он ребенка хочет.
   - А! - вот на этом моменте для Алилы стало ясно, чего Богарта боится.
   - А я не знаю, - Богарта поднялась. Она уже пожалела, что так много рассказала девушке.
   Алила приняла, что разговор закончен. Они вернулись к занятиям. В это самое время мучимый любовью ко все жителям Эвари, колдун Милагро зашел попить холодненького в маленький полуподвал маленькой аккуратненькой башенки на улице Страстных вздохов. Хозяин налил чая со льдом и удалился. В заведении сидел еще один человек - Саньо. Мрачность Саньо могла сравниться с чернотой ночи. Милагро, конечно, не удержался и подсел побеседовать. В этом человеке Милагро увидел несчастного влюбленного. Хотя привортами колдун предпочитал не заниматься, но для этого красавчика решил сделать исключение. Саньо, обретший внимательного слушателя, изложил свои взаимоотношения с супругой.
   - Подумать только, - ахал колдун. - Как же так! - повторял он.
   Милагро вышел из заведения спустя два часа и в голове его родился идеальный план. Быстро пошуровав в своей библиотеки, Милагро разжился интереснейшим трудом по любовной магии и пособием по родам.
   Найти Богарту и сделать ей сногшибательное предложение Милагро успел еще до заката. Женщина никогда такого не слышала, и сейчас стояла на дороге с отвалившейся челюстью и большими подозрениями в адекватности незнакомца. Они так увлеклись разговором, что не видели, как к ним подошел Саньо.
   - Я не понимаю, - Богарта отшатнулась от незнакомца.
   Саньо узнал товарища с которым беседовал сегодня днем о своей несчастной любви.
   - Ты?
   - Тише вы, - Милагро в очередной раз решил, что влюбленные тупеют от этого чувства. - Я же все объяснил, чего орать.
   - Что он тебе предложил? - Саньо напрягся. Намечалась драка.
   - Он он он... - Богарта начала заикаться.
   - Ох, - Милагро посмотрел на женщину, потом на мужчину. - Я предложил, что раз она не хочет ребенка, есть другой вариант. Она забеременеет, а ребенка выносит муж. Мы вполне можем устроить из мужа своего рода инкубатор. Рожать правда ей придется. Но это пустяки.
   - Ин... что? - Саньо осмыслил слова смешного человека. В его голове заработали извилины. - Вы колдун?
   - Конечно, колдун, - Милагро поклонился. - Так, что?
   Еще минут двадцать ушло на уяснение Богартой всех подробностей предложения колдуна. Когда она все поняла, то вцепилась в руку мужа.
   - Знаете, я лучше ему сама рожу ребенка, двоих, троих, четверых. А вы идите со своими предложениями на фиг.
   С этими словами обиженная женщина повернулась и поволокла мужа подальше от этого типа.
   История умалчивает, как выясняли отношения в этот вечер Саньо и Богарта, но спустя положенное время охранница родила ребенка. Мальчика отец назвал Милагро. По поручению государства Богарта стала управляющей государственной охранной конторы. Саньо стал задумываться о втором ребенке. Подстроить случайную встречу с Милагро ему удалось с первой попытки. Тот улыбаясь, спросил не передумали ли они. Богарта сама завела речь о втором ребенке.
   В тот вечер еще одна пара выясняла свои отношения. Сентенус и Маша. Маша и Сентенус. И тяжелый разговор.
   Сидя на большой королевской кровати, он утешал плачущую девушку, Сентенус обнимал Машу, гладил по голове и говорил всякие глупости.
   - Маша, солнышко, все же будет хорошо. Маша, эта дура такая завистливая. Маша, маленький мой, хочешь я ее выгоню.
   Маша не реагировала на подобные утешения и продолжала плакать.
   - Маша, ну хочешь ... - Сентенус не успел придумать еще одну достойную кару для жены посла из Ичиаса. Злобная Гию несколько раз оскорбила Машу на приеме у посла. Сентенус появился там с Машей, как со своей официальной невестой. Гию почему-то сразу вцепилась в возможность выставить девушку нелепой и глупой. Тогда Маша стерпела, но сейчас она рыдала в спальне Сентенуса.
   Пока Сентенус соображал, как можно отплатить Гию, в покоях появился первый министр Язон.
   - Плачете? - Язон это занятие не одобрял. Он считал, что раз двоим повезло оказаться в одной постели, то время надо использовать совсем по другому.
   Маша затихла, но Сентенуса не отпустила.
   - Вот и зря, - Язон тоже уселся на кровать. - Хлипкая она у тебя. В смысли кровать. Это хорошо.
   Сентенус укоризненно посмотрел на деда.
   - Шел бы ты, дед...
   - Не, я посижу, - Язон умел игнорировать такие намеки. - Как дела? Попрыгали бы что ли на кровати, все полезнее, чем просто сидеть.
   Маша подняла голову и уставилась во все глаза на Язона. Сентенус поперхнулся и закашлялся.
   - Дед, ты что несешь? - Сентенус разозлился.
   - Мы с королем поспорили, когда вы развалите кровать. Я так понимаю, что ты должен поддержать деда, а то тебе худо придется. Между прочим я на спор поставил все твое наследство.
   Сентенус опять поперхнулся.
   - Как? - Маша забыла о своих обидах.
   - Если я все проиграю, то ты останешься без наследства. Я поставил все вообще, - Язон продолжал разглагольствовать об условиях спора. Маша слушала, Сентенус разъярился. - Хотя в твоем случае мое наследство уже не так важно. Но я, конечно, не хочу оставить тебя без штанов, поэтому советую тебе воспользоваться своим шансом. У короля должны быть свои деньги. Это я о тебе. Ты должен знать, что Главрик до конца года на тебя все повесит. Произойдет официальная церемония передачи власти. Я его уговорил, что надо тебе не мешать, дать немножко времени, чтобы ты пожил, как человек, а не как король. Он хотел церемонию наметить и провести дней через десять. Ты же безрассудно тратишь такое дорогое время, не занимаешься девушкой, не помогаешь деду выиграть спор.
   - Дед, ты что несешь? - Сентенус выделил два факта из этой речи. Его дед свихнулся и король отдает титул.
   - Что слышал, - огрызнулся Язон. - Главрику не много осталось. Лет двадцать пять, и он хочет провести это время совсем не думая о делах. Понятно излагаю? Тебе светит трон и все радости жизни короля в самое ближайшее время. - Язон встал. - Думаю, тогда много лет назад, я должен был сесть на трон. Возможность то была, но видимо от судьбы не уйдешь. Придется тебе. Хоть избежали твоего отца на троне. Я даже думать боюсь, что бы он сделал с Эвари.
   - Дед, ты...? - Сентенус пытался осмыслить шокирующие признания деда.
   - Язон? - Маша нахмурилась. - Как это? Что это?
   Язон опять сел, взял ее за руку:
   - Тебе девочка придется тяжело, я не обижусь даже если ты его бросишь. Приемы и такие гадкие Гию лишь малая часть будущих проблем. Сентенусу нужна поддержка. Я тебя не понимаю, ты весьма неплохо дерешься, ты боец по духу, а теперь и по силе. Я же знаю, что ты каждый день ходишь на половину Шляссера, учишься. Это и хорошо, когда молодая королева может о себе позаботится. Мало ли как жизнь сложится. Но твоя сила духа должна тебя научить спокойствию, а ты реагируешь на обидные слова. Если тебе нанесли оскорбление ответь адекватно или не адекватно, а разводить детские обиды глупо, тем более плакать... Тебе еще много чего предстоит услышать. Ты что каждый вечер будешь рыдать на плече у мужа?
   - Я просто.. Я сама не знаю...- Маше стало стыдно за свое поведение.
   - Может у тебя дни такие, - министр кивнул. - У женщин они бывают. Но чужие слова не такие опасные, как свои собственные. Послушай, в моей жизни самые тяжелые слова были не чужие, а именно свои. Это было два раза. Первый когда меня покинула супруга и пришлось ей сказать "прощай". Второй раз когда пришлось объявить войну. Подумай, каково посылать людей на боль и смерть. Что следует за войной? Знаешь? Ты Маша бездарно тратишь время, рыдая на плече у красивого парня. Я бы еще понял, если бы ты смеялась, но не плакала...
   Язон поднялся и покинул пару.
   Маша и Сентенус смотрели на хлопнувшую дверь.
   - Сентенус, а ведь он прав, - признала Маша.
   - Я знаю, - Сентенус опять ее обнял. На этот раз девушка не плакала.
   - Я вот думаю, что не хочу выходить замуж за бедного короля, - в плечо Сентенусу заявила Маша.
   Юноша не удержался и фыркнул:
   - Я тоже не хочу подводить деда. Только вот ходят всякие будто здесь проходной двор.
   Стража за дверями услышала странные звуки, будто кто-то двигает мебель к двери, но заглядывать не решилась. Первый министр ясно сказал, что пару не беспокоить ни при каких условиях.
  
  -- Глава 20. Вестимо далеко
  
   Из законов Мэрфи: самые долгожданные вести издалека приходят тогда, когда вам уже все равно.
  
   Страхолюд и сам был не рад. Его, как людского человека, принуждали жениться. Этот гад Грандиеза стоял и смотрел на него с ласковой улыбкой. Улыбка эта была такая гадкая, вся такая понимающая и даже немного сочувствующая. Страхолюд сейчас скажет "да" и все начнется. Страхолюд себя пересилил, помня разговор с Грандиезой, и сказал свое "да".
   - Объявляю Вас мужем и женой! - Грандиеза махнул топором. - Будьте довольны своей жизнью.
   Страхолюд напился на праздновании до состояния человеческого визга. Ему удалось влить в себя пол бочонка крепчайшей настойки. Жена сладко спала, а вот Страхолюд не мог уснуть, все вспоминал. А как хорошо все начиналось.
   Орки прибыли в бывшие Темные земли. Орки восхищались своими новыми землями. МаносФуэнтос - земля сильных рук - влюбила в себя орков. Страхолюд стал уважаем и почти священен.
   За столом переговоров Грандиеза и Страхолюд обо всем договорились. Он - Страхолюд - будет военным главой новых земель. Гад Грандиеза даже не упомянул брака Страхолюда с Маришкой. Он видел это девчонку, она строила ему глазки и даже заволокла в темную чащу. Но Страхолюд отбился от приставаний. Этим он почему-то заслужил еще большее ее восхищение. Сам же Страхолюд искренне полагал, что за его дела будет достаточно вознаграждения деньгами и должностью. Брак с дочкой Грандиезы - хуже вариант был только брак с его сыном. Грандиеза и это предложил. Потом ему - Страхолюду - показали пункт древнего закона, где все было четко изложено.
   Грандиеза сказал, пообщайся с девочкой. Страхолюд принялся усиленно общаться. Он привык молчать, а эта девчонка трещала без умолку. Страхолюд это терпел, хотя пару раз хотелось врезать ей промеж прекрасных глаз.
   Страхолюд пошел на попятный, не хотел он жениться на ней. Он вообще ни на ком не хотел жениться. Ему не нужна семья. Страхолюд решил, что лучшим способом избавится от Маришки будет ей сказать, что он ее не любит, не хочет с ней жить и прочее.
   Оркская красотка, конечно, расстроилась и врезала сопротивляющемуся жениху по яйцам, по ребрам и добавила удар в челюсть. Страхолюд долго валялся в кустах, приходя в себя. Гад Грандиеза на следующий день ехидно так спросил, мол любовь его так сразила? Страхолюд засопел и высказал на прямую папаше девушки все что думает про нее. Грандиеза посмеялся и выдал ему другой древний текст закона. Кто откажется от награды вождя подлежит немедленному умерщвлению.
   Страхолюд ходил мрачнее Темных земель. Даже разок сходил к Черной могиле Линая. Тот выл успокаивающе. Страхолюд решил еще раз поговорить с Грандиезой. Может тот откажется от планов дочки.
   - Пойми, - Грандиеза велел большому змею стеречь их разговор, чтобы никто не услышал. - Жену любить не обязательно. Ты ей говори, что она такая хорошая, любимая и прочее. С нашими женщинами надо играть по их правилам. Не советую тебе раздражать Маришку. Она упорная, она тебя из под земли достанет. Втемяшился ты ей в голову, герой хренов. Чего так, не знаю, но это так.
   Грандиеза еще долго объяснял политику общения с женщинами. Страхолюд слушал. На следующий день Страхолюд опять был у Грандиезы. У обоих болела голова после вчерашнего, но их внимания требовали государственные дела.
   - Перва, надо сделать карту наших земель. Измерить все. Дозоры и прочее.
   Грандиеза отдал приказания и отключился. Страхолюд отправился на воздух, чтобы прийти в себя. Мимо проползал Августо.
   - Ты считать умеешь? - Страхолюда озарила гениальная идея.
   - Умею, - Августо поднял змеиную голову на уровень глаз орка.
   - Тогда ползи по границе, все измерь. С собой возьми отряд, пусть они заносят на карту. Исполнишь, доложишь.
   Когда спустя десять дней Грандиеза изучал карту, то обалдел от измерения территории в "августиках".
   Страхолюд изменил свое внешнее отношение к Маришке и согласился на свадьбу. Этим вечером он сказал "да".
   Новоиспеченный зять Грандиезы благополучно забыл на утро про свою вынужденную женитьбу. Встав с кровати Страхолюд напялил какую-то рубашку и вышел на улицу.
   - Хуфуху, - высказал радость по поводу появления орка старик целитель Мгачиван.
   Страхолюд зыркнул на Мгачивана:
   - Чего хуфукаешь? - обиделся орк.
   - Да, не видал тебя еще в кружавчиках, - Мгачиван с удовольствием представил себе, как будет пересказывать в лицах утреннее появление Страхлюда.
   Орк глянул на себя. Действительно на нем была женская кружевная розовая рубашка. Покраснев до состояния спелой сливы, орк нырнул обратно в дом. Там он увидел спящую супругу. Быстро переодевшись, Страхолюд ушел из дома. Предстояло выполнить много работы.
   Утреннее заседание Грандиеза проводил в состоянии тяжелого похмелья. Страхолюд же только удивлялся, почему у него не болит голова, вроде вчера он допился до глубокой невменяемости.
   - Слышал я, ты одежду уже жёнкину носишь? - громко спросил Алибо сын Грандиезы.
   Сам Грандиеза поморщился, сегодня даже не было сил держать свой любимый топор, не то что слушать пререкания двух тупых орков.
   - Сидеть, - выдавил Грандиеза.
   Страхолюд и Алибо уселись перед ним.
   - Чего случилось со Спаем? - первым делом Грандиеза вернулся к тревожащему его вопросу.
   - Неизвестно, - пожал плечами Страхолюд.
   - Известно, что он в Стальэвари, - у Алибо было чуть больше сведений о судьбе брата.
   - Чего тогда сидишь? Иди и приведи его, вдруг чего случилось, - потребовал обеспокоенный отец.
   Алибо поднялся, поклонился и исчез в тумане.
   - Итак, - Грандиеза уже продышался и даже приложился к бутылке с опохмеляющим зельем. - Что у нас с соседями?
   - Одни заслали разведку, - четко доложил Страхолюд. - Но полезных сведений они не принесут. Их отловил Августо. Двоих он сразу съел. Еще двоих уже доели наши. Я, конечно, выговор сделал, но что с тех двоих было взять, они сошли с ума при виде ужина Августо их сотоварищами.
   - Ладно, - Грандиеза тоже не одобрял людоедства, но и ругать их серьезно не собирался. В конце концов, те сами напросились, а на этот случай есть хороший закон: "Съешь своего врага, чтобы он не съел тебя". - А остальные соседи что?
   - Остальным не до нас, - Страхолюд немного об этом сожалел. - Вроде и развлечься нечем.
   - Тогда опять начнем торговать, - Грандиеза тоже вздохнул. - Организуй два отряда наемников орков. Пусть поработают. Пора открывать рынок по найму орков. Мы хорошие бойцы и к тому же нам наплевать за кого махать топором.
   - Хорошо, - Страхолюд с надеждой посмотрел на вождя.
   - Ни думай, - тот понимал, что зять норовит сбежать из дома. - Иди, скажи жене, что она твоя радость. Сравни ее с топором, потом сам знаешь и собирай орков. Объяви, что будут состязания, а из достойных будут два отряда. Понял?
   Страхолюд кивнул.
   - И имя то смени, - посоветовал напоследок Грандиеза. - А то стыдно мне зятя с таким именем иметь.
   - А тебя никто и не заставляет иметь, - послышался высокий голос дочери. - Пусть будет Страхолюдом. Это его судьба.
   - Доча? - Грандиеза не ожидал, что дочка ввалится без предупреждения.
   - Папа, не рычи. На меня это давно не действует. Я сон видела.
   - Маришка? - Грандиеза приподнялся. Сны дочери очень важны. - Что?
   - Много хорошего, - улыбнулась Маришка. - Ты иди, - она выставила Страхолюда из комнаты. - Папа, у меня будет дочка, скоро война и еще что-то такое же хорошее.
   - Это замечательно, - согласился Грандиеза. - Прям в одном сне?
   - Да, папа.
   - А что еще? - вождь желал более подробного отчета о предвидении дочери.
   - Это не про тебя. Про меня и мужа, - Маришка была уверена в своих силах и любви к этому черствому типу. Маришка решила завоевать любовь мужа. На это она выделила себе время до конца года. На случай, если это не поможет, она решила, что тогда воспользуется проверенным способом - опоит несчастного колдовским зельем. Тот всю остальную жизнь будет видеть только ее - Маришку. А если и это не поможет, то тогда прибьет Страхолюда и найдет себе нового мужа. В конце концов, не дочери вождя горевать из-за несчастной любви к одному очеловеченому орку.
   - Дай тебе всего хорошего, - пожелал Грандиеза. Аспекты взаимоотношения его дочери и зятя Грандиезу не особо волновали. - Будет что еще, говори, порадуй отца.
   - Да, папа, - Маришка ушла.
   Алибо появился в столице Эвари в тот самый обед, как раз, когда Вунь вез колдуну Милагро готовый обед. Милагро по ненавязчивой подсказке Хэсса увлекся строительством дорог. Дороги этого мира были счастливы, в их семье прибыло. Милагро колдовал, прокладывал дороги и тропинки. Колдун задался целью создать сеть безопасных дорог по всему королевству Эвари. Сегодня Милагро ремонтировал объездную городскую дорогу. Вунь явился к колдуну на кодре, поэтому то Вунь увидел, как к столице приближается одинокий орк-воин.
   - Тьфу! - плюнул Вунь. - Надо было деревья корчевать.
   - Что? - Милагро был не в курсе мнения Вуня, что оркам будто намазано солью и кровью на их участке.
   - Если он к нам, то все! - Вунь подозрительно посмотрел на орка. Тот миновал двоих странных личностей, не обратив на них серьезного внимания. - Ты почему зеркало не сделал?
   - Не успел, - Милагро почувствовал свою вину, что подвел малыша в столь важном вопросе.
   - Полечу за ним и посмотрю, - Вунь уже решил, как будет действовать. Еще одного орка в своем подвале он не потерпит. Один - случайность, два - совпадение, три - уже диагноз.
   Парить в воздухе и наблюдать за орком, доставило Вуню некоторое удовольствие. К сожалению, орк действительно заинтересовался домом с красной крышей. Вунь скомандовал Пупчаю приземлиться. С воплем: "УАУАУА!" Вунь домчался до дома и остановился на кухне.
   - Что? - Лунь вздрогнула.
   Хэсс вытаращил глаза и почесал лысину:
   - Что сделал Милагро?
   - Объездную дорогу, семь тропок и две дороги, - добросовестно доложил малыш.
   - И все? - Эльнинь то понял тревогу хозяина дома.
   - Думает о детях, - чуть пожевав губу, провозгласил Вунь.
   - Откуда ты знаешь? - влез с вопросом любопытный кот Болтун, который разместился на подоконнике.
   - Все время говорит "затрахаться можно", - выдал Вунь источник сведений.
   Кот поперхнулся. Хэсс улыбнулся, Лунь нахмурилась.
   - И все? Что же ты так орал? - Хэсс догадался, что тревога была не поэтому поводу.
   - Нет, - Вунь позабыл чего кричал, а здесь вспомнил. - К нам еще один орк пришел.
   - Ох! - на пол упала поварешка Лунь, затем рыкнул Спай и щелкнул зубами Нуэва.
   - Что делать будем? - послышалось со стороны Эльниня.
   - Деревья надо срочно корчевать, - выдал Вунь первоочередное занятие.
   - Зачем? - послышалось со всех сторон.
   Болтун выдвинул свою версию:
   - Чтобы они не могли нас окружить незаметно.
   - Нет, их сюда, как манит, - печально выдал Вунь.
   Дальнейший разбор садово-огороднических мероприятий был прерван стуком в дверь.
   - Алила, - Хэсс поднялся и пошел открывать.
   В дверях стояла Алила и Милагро. Колдун подумал, что может пропустить что-то интересное и быстро рванул домой. Милагро решил, что доремонтировать объездную дорогу он успеет и позже, нельзя пропускать потрясающих домашних событий.
   Алила задержала Хэсса в дверях. Милагро ушел на кухню, где принялся хлебать суп из горячей кастрюли.
   - Хэсс, - Алила прижалась к нему. - Своди меня сегодня на совет.
   - Какой? - Хэсс с радостью обнимал свою девушку. От нее пахло горькой травой и фруктовыми конфетами.
   - Как какой? - Алила отпрянула. - Кодров, конечно.
   - А я и не знал, - Хэсс постарался ее успокоить.
   - Да? - Девушка посмотрела на него весьма скептически. - Может забыл?
   - Может, - у него не было сил спорить, к тому же вопрос казался неважным. - Сходим, конечно, если тебе хочется. Только я сегодня думал, что пойдем на чтение стихов маэстро Касповского.
   - Нет, - девушка покачала головой и опять прильнула к Хэссу. - На стихи сходим потом. Сегодня обязательно надо быть на совете.
   - А что будут что-то обсуждать такое? - Хэсс рылся в своей памяти и не находил сведений о сегодняшнем совете кодров. - Они же постоянно всякие советы проводят. Сама знаешь.
   Алила не захотела сообщать, что знает о сегодняшней теме совета. Кодры собирались обсуждать вопросы молодости. Им совершенно не нравилось, что люди живут меньше их. Один из кодров сошелся с человеком, который стал активно изучать вопросы долголетия кодров и жизни людей. На вечернем совете планировалось заслушать первые выводы этого человека.
   Стадия обниманий плавно перешла в стадию поцелуев, но все это было прервано воплем Вуня.
   - Хватит там обжиматься!
   Алила и Хэсс вздрогнули. Алила весьма укоризненно посмотрела на Хэсса, тот лишь в ответ пожал плечами и, не отпуская ее руки, повел девушку на кухню.
   Вунь барабанил ложкой по столу:
   - Делать что? Делать что? Делать что?
   Остальные молчали. Предложения, поступившие раньше, не выдержали критики Вуня. Спай и Нуэва тоже молчали. Спай так сжал челюсть, что казалось, сломает её. Нуэва на мир смотрел более философски. Ему представлялось, что в конечном итоге, все орки переселятся в подвал к Вуню. Нуэва имел неосторожность высказать свое нехитрое предположение Вуню, за что получил ложкой по лбу.
   - Думкайте! - оговорился Вунь, но новое слово ему понравилось. Вунь еще несколько раз повторил его.
   Алила осторожно поинтересовалась, что случилось, и получила подробный отчет о странных свойствах земли и прихода орков в их дом.
   Милагро оторвался от поедания супа из кастрюли. Его брови поползли вверх.
   - Я бы мог колдонуть, - предложил колдун.
   - Неттт! - послышалось в унисон со стороны орков.
   - Почему? - Милагро страшно обиделся. В его жизни никто не отвергал его колдовскую помощь, да еще с таким неприятием.
   Нуэва и Спай стали жертвами баек кота Болтуна. Тот в период хандры Хэсса напичкал их таким количеством страшных историй про колдуна Милагро, что орки боялись попасть под колдовскую руку. Лучше уж претерпеть позор и быть лысым, чем обзавестись хвостом и мохнатой задницей.
   - А я думаю, может тогда его колдонуть, - предложил Милагро. Ему хотелось что-нибудь еще колдонуть.
   - Как? - Вуню понравился взгляд с другой стороны на проблему.
   - Может дороги колдунуть? Ни один орк не придет к нам, - Милагро вспомнились Темные земли.
   - Нет! - Это было дружное от Вуня, Хэсса, Алилы и Эльниня.
   - А что так? - Милагро понял их страхи, но быстро отступать не собирался.
   Эльнинь особо и очень печально посмотрел в глаза колдуну. Милагро махнул рукой и снял вопрос с повестки дня.
   - Тогда не столь радикально, давайте этого орка колданем, - послышалось с подоконника от кота Болтуна. - Милагро сможет.
   - Не надо, - Вунь имел свои соображения насчет колдовства. - Мы как кого колданем, все время разгребаемся, - малыш не желал говорит в слух о недавнем тяжелом состоянии Хэсса. Вунь опасался, что малейшее изменение силы вокруг может негативно повлиять на настроение личного духа.
   - Тогда я не знаю, - обиделся Болтун. - Надо выяснить, что сюда тянет орков.
   - Земля, - послышалось короткое от Вуня.
   - Нет, не может быть, - Болтун не верил в суеверия, которые не мог увидеть. А он ясно видел, что с землей все в порядке. - Что сюда притянуло Нуэву?
   - Потеря памяти, - быстро отрапортовал тот. - Еще меня побрили.
   - А второго?
   - Я шел за своим заместителем Чмоком, - сумрачно послышалось от Спая.
   - У нас еще и Чмок есть? - Вунь подскочил. - Не скрывайте от меня ничего! Я сильный!!
   - Да нет, - Хэсс успокающе погладил Вуня по голове. - Это у Нуэвы два имени: Чмок-Нуэва.
   - А! Тогда еще ладно, а то я перепугался, что они тут размножаться стали, - без желания уязвить орков, высказался Вунь. Но Спай этого не понял. Он подскочил и зарычал на всех. Утробный рык орка слился с воплем Болтуна:
   - Зырит!
   - Где? - Вунь подскочил к окну. Действительно среди деревьев мелькнуло нечто волосатое.
   - Алибо! - узнал Спай.
   - Не может быть! - выдохнул Нуэва. - Вот жизнь, не хватает только Грандиезы.
   Вунь насупился, глядя в сад. Орк уже скрылся, но у Вуня осталось стойкое ощущение, что тот непременно вернется.
   - Надо что-то делать прямо сейчас! - Вунь расстроился, что не может решить такой простой проблемы по отвращению от их дома орков.
   Алила не принимала участия в оживленной беседе, а думала.
   - Скажите, - послышался ее нежный голос. - А что собственно не так? Ведь вопрос не в том, чтобы орк пришел, вопрос в том, чтобы он не остался.
   Малыш Вунь удивленно уставился на девушку.
   - Правильно, - одобрил Болтун, он уже понял ход ее мыслей.
   - Тогда выходит, надо пригласить орка сюда, поговорить с ним, снять все вопросы и тогда он уйдет, - продолжила Алила размышления вслух.
   - Мы с ним поговорим, - Вунь приободрился.
   - А мы нет, - вставил свои три слова Спай.
   - Он поверит только оркам, - добавил Нуэва. - Он, наверное, за нами пришел.
   - А! - Вунь стал успокаиваться по поводу перспектив орков в его доме.
   - А вы не можете с ним поговорить потому, что без волос? - изящно сформулировала Алила.
   - Я же говорил, давайте колдану, - послышалось от Милагро. Он уселся на подоконник рядом с котом.
   - Волос нет, но может сделать грим? - Алила предложила неуверенно, опасаясь, что оркам не понравится эта мысль, как и предложение колдануть от Милагро.
   Неожиданно стало слышно, как Болтун стучит хвостом по подоконнику, как шумит листва, как урчит в животе колдуна Милагро.
   - Нанести грим? - попробовал повторить Спай. - В смысле прилепить к нам волосы?
   - Это, конечно, необычный грим, - поправилась Алила, - но вполне возможно.
   - Это не больно, - Нуэва готов был согласиться на предложение человеческой девушки.
   - Это было бы хорошо, - Спай принял решение. - Мы сделаем грим и поговорим с бра.. смысле с Алибо спокойно. Он уйдет, а мы вернемся позже.
   - Правильно, - согласился Вунь. - Он уйдет.
   - А как сделать этот грим? - Нуэва озаботился более практическими вопросами. - И что мы ему скажем? Как это все объясним? Почему мы здесь живем?
   - Да еще вдвоем? - пробурчал недовольный Спай. Ему совершенно не нравились даже невольные домысл по поводу его и Нуэвы.
   Все посмотрели на Алилу.
   - Я тоже могу сделать грим, но лучше позвать кого-нибудь мастера грима. Может Анну или Най? - Алила вопросительно обратилась к Хэссу.
   - Я могу их найти, - пообещал он. - А как вы позовете третьего орка на переговоры?
   Спай и Нуэва переглянулись. Орки тоже задумались над этим вопросом, пока вразумительного ответа не было.
   - А грим хороший? Крепкий? - стал уточнять Спай. - Знаете, чтобы не отвалился.
   - Не волнуйся, - Алила знала, какой грим могут сделать мастера-гримеры. - Все будет хорошо.
   Алила и Хэсс в тот вечер нашли Анну и попросили помочь в сложном деле. Гримерша согласилась и обещала прийти на следующий день. Влюбленные успели на Совет кодров, который в этот вечер проходил за городской стеной у реки. Хэсс удивился, когда осознал, что на совете было очень много людей. Те ему кланялись, приветствовали. Хэсс замучился кланяться, кивать и просто улыбаться в ответ.
   - Где Пупчай? - спросил Хэсс. Он пытался нащупать мысленную связь с кодром, но в голове откликались другие разные кодры, но не Пупчай. Алила совсем не слушала Хэсса, она уставилась на завораживающее зрелище. С десяток кодров носились кругами друг за другом, пытаясь поймать соседа за хвост.
   - Ух ты, - Алила наступила кому-то на ногу.
   Человек охнул:
   - Аккуратнее надо! - послышался знакомый голос.
   - Шляссер? - девушка посмотрела на того, с кем она столкнулась.
   - Шляссер? - Хэсс отнюдь был не рад видеть этого типа. Вор хорошо понимал, что во-первых, Шляссер опять заведет свою песню про Милагро и его деяния, во-вторых, может заговорить лично о Хэссе. Ни та, ни другая тема не радовали вора.
   - А можно так не орать? - возмутился Шляссер и согнал девушку со своей ноги.
   - Вы Милагро ищете? - ляпнул Хэсс.
   - Да я его уже видел, - нелюбезно сообщил Шляссер, скривившись будто сжевал двух дохлых гусениц.
   - Он же глава одного из кланов, - Алила чувствовала напряжение и неприязнь с обеих сторон и стремилась ее сгладить.
   - Как он? - Хэсс полюбопытствовал как-то особенно жалостливо.
   За что получил от Шляссера возмущенный взгляд.
   - Это вы меня спрашиваете? Живете с ним и меня спрашиваете?
   - Мы его редко видим, - Хэсс неопределенно пожал плечами. - Он в основном занят.
   - Я знаю, - послышалось ровное от Шляссера.
   - Так вы не с ним повидаться? - Хэсс предпочитал говорить потому, что молчать с тайным советником было еще опаснее, чем говорить.
   - С тобой, - Шляссер разбил пару и повел Хэсса в сторону от людей и кодров. Вор беспомощно оглянулся на Алилу, та растеряно улыбнулась и помахала рукой, что будет там у клана Свободных. Хэсс энергично закивал. Шляссер оттащил вора довольно далеко. Они стояли под старыми ивами. Шляссер молчал. Хэсс чувствовал, что сейчас нельзя говорить.
   - Зачем к вам пришел еще один? - Шляссер полюбопытствовал через силу.
   - Орк? - Хэсс готов был запрыгать от радости. Эта тема была безопаснее всех остальных.
   - К вам еще кто-то пришел? - Шляссеру сильно хотелось посадить этого мальчишку в темное помещение и запереть его там. Так хоть от него не было бы проблем.
   - Не знаю, - чистосердечно признался Хэсс.
   Под тяжестью невысказанных слов, Хэсс изложил соображения Вуня и предложение Алилы.
   - Хорошо, спровадьте его, - разрешил Шляссер.
   Здесь Хэсс расслабился. Он то посчитал, что разговор окончен. На самом деле Шляссер желал поговорить о других вещах, и об орке вспомнил лишь, как о досадной мелочи.
   - Итак, - Шляссер остановил движение молодого человека на открытую местность. - Я хочу знать все про это.
   Вор растерялся, про что хочет услышать Шляссер он не догадался. Нельзя было говорить, что тот может услышать про много разных вещей. Надо было как-то выведать у тайного советника причины его недовольства.
   - Что-то случилось? - рискнул Хэсс прервать зловещую паузу.
   - Вы меня порядком достали с этим вопросом, - неожиданно с долей юмора и спокойно поведал Шляссер. - Не придуривайся. Что случилось с Беркутом?
   - Беркутом? - Хэсс удивился так, что Шляссер уловил, тот не имеет к несчастному происшествию никакого отношения.
   - Его нашли повешенным в собственной сокровищнице. Все было хорошо, он согласился выполнять некоторые поручения, - Шляссер поделился подробностями. Хэсс осознавал, что ему оказано высокое доверие. - Не с чего ему было вешаться.
   По мнению Хэсса, сотрудничество с государством на таких жестких условиях, как раз могло быть причиной столь страшного поступка. Но Хэсс предпочел держать рот закрытым.
   - Это не все, - продолжил говорить Шляссер, рассматривая малейшие движения души собеседника. - До этого он отравил пятерых своих сообщников, так сказать, верных помощников.
   Хэсс вздрогнул. Это было еще и отвратительно.
   - Кого?
   Не следовало Хэссу задавать этот вопрос, он понял это чуть позже, но слово не вернешь. Шляссер мгновенно вычислил, что это важно. Тайный советник перечислил всех кого нашли. Среди их имен не было Столичного. Потом Шляссер уточнил, знает ли что-нибудь Хэсс об этих людях особенное. Хэсс принялся долго и путано что-то говорить.
   Расстались они при взаимных подозрениях. Хэсс был почти уверен, что советник что-то подозревает. Шляссер же знал, что вор что-то скрывает. Тем же вечером по городу зашустрили агенты тайной канцелярии на предмет вопросов Хэсса. Полезных сведений эти расспросы не принесли. Шляссер был уверен, что дело завязано на Беркуте и мертвом Шаа, но объяснений связи Шаа и Беркута у него не было.
   Хэсс же пропустил почти все собрание кодров по столь важному поводу, как продолжительность жизни людей и кодров. Он, конечно, присутствовал, отвечал на вопросы, говорил, но разумом он пребывал в другом месте.
   Его девушка тревожилась, но расспрашивать не пыталась. Она была уверена, что кто-нибудь ей расскажет. Как оказалось, она была права. Следующим утром с ней выразила желание поговорить одна из синих птиц, которая довольно подробно поведала о слышанном ею разговоре в старом ивняке.
   Хэсс проводил Алилу до дворца. Поцеловал ее под подсматривающим взглядом старого барона Д'Оро и отправился домой. Барон лелеял грандиозные планы, и пока все шло само собой.
   Хэсс вернулся в дом с красной крышей только утром. У него возникло важное дело, надо было поговорить с Милагро без посторонних ушей. Хэсс дождался, когда Милагро подошел к воротам, и предложил тому пойти в дом с белой крышей. Милагро впервые за долгое время серьезно общался с Хэссом о важных вещах. Хэсс рассказал о медальоне подробно, во многом повторяя рассказ Вуня. Затем Хэсс добавил новые сведения от Бармена и Шляссера, поведал о своем ограблении сокровищницы Беркута.
   - Я, конечно, могу тебе колдонуть или посмотреть, но тогда есть тяжелая вероятность, что все будет плохо, - потянул Милагро. - Погоди, я тебе объясню. Когда колдун смотрит, путь даже не вмешивается, он все равно что-то меняет. Понятно? А всегда есть вероятность, что то, изменяемое есть единственное удачное решение. Не ясно? Смотри, ты человек везучий, иначе на тебе не висело бы столько амулетов. Возможно, ты решишь все проблемы потому, как ты везучий, умный и упорный. Я возьмусь тебе помочь и вмешаюсь, пусть даже сообщив что-то не вовремя. События пойдут совсем по другому, и тогда этот самый лучший вариант умрет. А что уже будет, будет хуже. Тебе это надо? Люди то довольно глупые, да и мне они по фиг, - откровенно признался Милагро, - вот я и смотрю для них.
   Хэсс впервые слышал о подобных колдовских правилах.
   - Значит, когда ты геомантишь, то меняешь жизни на худшие?
   - Я меняю жизни под желание или потребности, да вроде и хорошо выходит, но те, которым я меняю, не знают чего лишились, - Милагро все еще казалось, что он не достаточно хорошо объясняет.
   - Я и предполагал, что все так... - Хэсс решил, что это не для него. - Я попробую справиться сам.
   Милагро уважительно отнесся к его решению. Колдун был рад, что не разочаровался в молодом человеке. В свое время он тоже выдержал первое испытание, но пока об этом не следовало говорить Хэссу.
   - Так тебе не смотреть на прошлое, настоящее и будущее, - резюмировал колдун. - Это правильно. Редко кто уверен, что его настоящая жизнь гораздо лучше желаемой.
   - Спасибо, что сказал, - Хэсс почувствовал, что это надо обязательно сказать. - Я сам разберусь, что случилось с Беркутом, куда делся Столичный и при чем здесь Флавиус.
   - Желаю удачи, - подбодрил его Милагро. - Пошли домой?
   - А тебе не скучно с нами? - рискнул спросить Хэсс, когда они шли по пустынным улицам города.
   - Пожалуй, нет, - Милагро был в благодушном настроении. - Вы, конечно, все странные.
   - Не тебе говорить, - парировал Хэсс.
   - Согласен, но я еще и красивый, - не остался в долгу колдун.
   - Точно, - Хэсс усмехнулся. - А почему все-таки?
   Милагро остановился, взявшись рукой за ворота. Колдун долго думал говорить или нет, потом решил, что скажет.
   - Не так давно мне стало уж совсем тоскливо. Одна башня за столько лет обрыдла. Правда дело не в башне, а в доме. Ну, знаешь, чтобы хорошо было. Я тогда решился посмотреть в зеркало будущего. Множество возможностей сплелись там, я выбрал одну, которая буквально реализовывала, что моя башня станет домом. В общем, вникать не надо, но все так и стало, только вот... Я тогда видимо не понял, что дом то у меня появился совсем другой. Мне нравится Вунь с его заскоками, Лунь с ворчанием и одобрением, молчаливый Эльнинь, кодры, орки, подвалы, сад, Клубное кафе и прочие радости. Так, что я пока у вас тут поживу.
   Сказать, что Хэсс не ожидал такого признания, не сказать ничего, но все же он нашел в себе силы пошутить:
   - Я уже недавно слышал подобное.
   Милагро смотрел на него с недоумением, потом вспомнил, что так говорил кот Болтун.
   - Видишь, как получается, - повеселился колдун. - Мне хорошо, а я и не думал, что этот город мне так нравится.
   - Шляссер тоже не думал, - пробурчал Хэсс.
   Над садом раздался радостный хохот Милагро.
  
  -- Глава 21. Придумать и воплотить
  
   Самое интересное занятие в мире - придумать и воплотить в жизнь.
  
   Музыка звучала везде, наступили три музыкальных дня. Стальэвари стала музыкальной столицей этого мира. Три музыкальных дня жители Эвари называли праздником Тримузыки. Мелодии, напевы, песни звучали везде, всегда и у всех. Тримузыки это дни влюбленных потому, что много песен о любви, потому что играли и пели влюбленные, потому что в это время делались предложения, открывались сердца, и лишь Шляссер все также был неприступен и занят. На улице Нежности в цветущих ореховых деревьях целовались парочки. Только одна пара представляла собой исключение. Харизматический мужчина лет сорока и южная красотка двадцати лет ругались. Они всегда ругались. Лаврентио и Джу поссорились на пути к площади Триумфа. На этой площади должно было начаться выступление. Под управлением Лаврентио вторым номером ожидалось выступление большой музыкальной группы на пятьдесят человек. Джу предъявила претензии к любовнику, что он стал заглядываться на молоденькую Квасульку. Квасулька лет шестнадцати, талантливая скрипачка составляла прямую конкуренцию Джу. Лаврентио выслушивал вопли и упреки Джу, но отвечать не торопился. Действительно он не мог не признать, что Квасулька ему нравилась. Только вот, Джу начала свои упреки не вовремя. Сначала надо было отыграть, а скандал не будет способствовать хорошему настроению Лаврентио.
   Лаврентио знал, что еще не много и он не выдержит и ответит. Мужчина остановился возле желтой скамейки.
   Джу сделала несколько шагов вперед, не сообразив, что потеряла Лаврентио. Она повернулась и уставилась на любовника.
   - Что?
   Лаврентио в один шаг приблизился к ней.
   - Знаешь, что надо делать с ревнивыми бабами?
   - Я не ревнивая, - заносчиво ответила красотка.
   - А я знаю, - Лаврентио сгреб свою женщину в охапку и начал страстно целовать. Как они упали на скамейку, никто из них потом не мог рассказать. Остановил эту пару только вопль женщины.
   Джу попыталась поправить кофту, Лаврентио на все смотрел с отрешенной полуулыбкой. Рядом с ними стояли четверо. Мужчина и кричащая женщина. Это были супруги. И еще двое молодых. Видимо пара влюбленных.
   - Совсем стыд потеряли! - вопила женщина.
   Девушка покраснела, ее молодой человек глядел на Джу и Лаврентио с нескрываемой завистью. Мужчина тоже одобрял страстное поведение, но высказываться не торопился.
   - Смотри до чего можно дойти, - продолжала кричать возмущенная женщина.
   - Я бы с радостью, - послышалось тихое от дочки. - Тримузыки все же.
   Девица повернулась к своему парню и повисла на шее. Пара стала целоваться.
   Мамаша открыла рот, а потом завопила нечленораздельно. Мужчина также молча смотрел на проделки своей дочери.
   - Прекрати, дочка, - попросил отец. - Мать помрет.
   Девушка оторвалась от своего друга.
   Женщина повернулась к скамейке, чтобы излить свои претензии развратной паре. Но там уже никого не было.
   - Мама, это был знак, - торжественно заявила девушка. - Король и королева Тримузыки.
   Мама поджала губы, папа пожевал усы.
   - Может все-таки пойдем на выступление? - отцу хотелось на площадь, там торговали медовухой.
   Первое выступление, как всегда, было сугубо официальным. Со второго же начался настоящий праздник Тримузыки. Лаврентио взмахнул рукой. Вступили сладкоголосые скрипки. Им стали вторить барабаны. Как они замолкли к скрипкам присоединились грустные флейты и нежные колокольчики. Музыкальное произведение, которое было представлено публике, называлось "Черные кодры". В этом году много было связано с кодрами. На площади и в башнях торговали сувенирами в виде кодров в разных исполнениях, включая и сладкие, и деревянные, и меховые и плетеные. Ни один, пришедший на фестиваль, не остался без сувенирного кодра.
   Третьим выступал хор малоросликов. Они исполнили две песни. Одну во славу личного духа, а вторую песнь о вечной любви. Вунь с упоением любовался на своих сыновей в первом ряду хора. Хэсс четыреста раз повторил, что ему очень нравится, что это просто великолепно.
   На празднике Тримузыки присутствовали послы из соседних и совсем дальних государств. Под общее пение высказывались пожелания о торговле, о совместной работе, о военных союзах, о гастролях. Вунь зацепился за интересное предложение видного мужчины, который втолковывал, что хор малышей сможет гастролировать с большим успехом.
   Хэсс оставил Милагро присматривать за Вунем и ушел с Алилой танцевать.
   На празднике гуляли и Сентенус с Машей. Наследника отвлек высокий человек южной наружности, Маша же увидела Джу и подошла к ней.
   - Как твои дела? - Маша разглядывала красотку Джу. Та будто бы повзрослела, ушли капризные ужимки и сердитые глаза.
   - Хорошо, - Джу пожала плечами. - Знаешь, я сегодня Лаврентио такую истерику устроила.
   Маша поразилась, как можно об этом говорить с таким хвастовством.
   - Да, не в том смысле, - Джу понравилось, что Маша не нашлась, как ответить. - Я понимаю, что удержать у себя Лаврентио практически невозможно, это требует особой тактики.
   Маша опять удивилась. Слово "тактика" было несвойственно Джу.
   - Какой? - Маша пребывала под впечатлением от новой непонятной Джу.
   - Я его вожу то в жар, то в холод, то я покорная девочка, то жуткая кошка. Он никогда не знает, что от меня ждать. Я же не только скандалы ему устраиваю. Дней шесть назад, он написал такую замечательную вещь для меня. Я три дня всех организовывала, и мы ему сыграли подарком. Такого он не ожидал. Лаврентио чуть не плакал. Мы будем с ней завтра выступать. Сегодня вроде официальная часть, а завтра более неформальное выступление. Приходи на площадь вечером послушать. Наше выступление будет последним. Вещь называется "За мою любимую".
   Маша покивала, обещая обязательно прийти.
   - А ты как? - спросила Джу. Маша опять поразилась, ей не верилось, что та не знает о новых переменах в жизни Маши.
   - Да, вроде замуж собираюсь, - неопределенно сообщила актриса музыкантше.
   - Это правильно, - одобрила та. - Тебе нужен муж, постоянный доход и никаких приключений. С Лаврентио этот номер не пройдет. Надо бы организовать мое спасение.
   - Что? - к Маше вернулась легкая оторопь.
   - Лаврентио пришло время почувствовать себя героем. Надо бы ему меня спасти, - пояснила деловая Джу.
   - О! - Маше страстно захотелось закончить этот странный разговор.
   - Ладно, - Джу тоже подумала, что говорить с этой домашней девочкой не о чем. - Рада была тебя повидать. Заходи с мужем, если что...
   Они расстались.
   К Маше подошел Сентенус.
   - Как пообщались?
   - Не плохо, - к актрисе вернулось ее чувство юмора. - Джу пожелала мне счастья и скучного мужа с хорошим доходом.
   Сентенус усмехнулся:
   - Хороший доход я обещаю, а вот скука не моя спутница.
   - Я знаю, - Маша потянула его в танцевальный круг. - Пойдем?
   - А ты? - Сентенус не договорил. Он переживал, как ее хромота.
   - Один танец, - выпросила девушка. - Не буду утруждать ногу. Ну, пожалуйста.
   И эта пара закружилась в зажигательном танце.
   Алиле и Хэссу пришлось вернуться домой еще засветло. Анна и Най обещали закончить к этому времени грим обоих орков. Наклеивать волосы на руки, ноги, голову, грудь было несколько утомительным занятием. Вунь и Милагро тоже вернулись к моменту готовности орков.
   Спай и Нуэва по очереди рассматривали себя в круглом зеркале, которое приволокли с третьего этажа.
   - Не плохо, - решил Спай и еще раз повернулся у зеркала.
   - А у меня здесь отпадает, - робко заметил Нуэва.
   Анна еще раз подправила брови орка.
   Хэсс смотрел на орков с долей скептицизма. Ему казалось, что все равно видно, что орки лысоватые.
   - Как вы с ним встретитесь? - потребовал ответа практичный Вунь. - В дом не водить.
   Орки переглянулись. Нуэва пожал плечами, соглашаясь с приказом начальника, Спай принял решение:
   - Алибо, наверняка, где-то рядом. Мы выйдем вдвоем на улицу и пойдем гулять. Сегодня праздник, так, что народа много. Думаю, что Алибо сам подойдет к нам.
   - Правильно, - Вунь одобрил тактически верный план. - А что вы ему скажите?
   Спай был категорически против, чтобы говорить правду. Но и лгать не хотелось. Алибо его брат и точно поймет, где его обманывают.
   - Правду, но не всю, - пробормотал Спай.
   Нуэва несколько беспомощно посмотрел на Вуня. Ему очень хотелось есть. Жена Вуня приготовила что-то мясное с подливкой, но есть было нельзя, иначе можно испортить грим.
   - Идите, - напутствовал Вунь.
   Орки вернулись глубокой ночью. Оба были мрачны до неприличия, но спокойны. Алибо поверил брату, что те вынуждены жить в подвале людей, чтобы найти человека, сейчас владеющего медальоном, который погубил их землю. Спай смог так изложить события, что Алибо понял, оба орка совершают подвиг во имя справедливого возмездия. Это было благородное дело. В табеле рангов благородных дел у орков оно стояло на третьем месте, после смерти врагов на поле боя и своей смерти на поле боя. Несмотря на то, что орки вернулись очень поздно, в доме никто не спал. Все их ждали. Вунь развлекал домашних рассказом о будущих гастролях хора малоросликов.
   - Погоди, - Хэсс потряс головой. - Ты что всерьез собираешься этим заняться? Но тогда тебе придется надолго уезжать или ты нашел кого-то другого, кто будет заниматься хором?
   Вунь аж поперхнулся от подобных возмутительных предположений:
   - Ты что! - малыш встал на своем стуле. - Хотя я вроде не рассказал о своем гениальном плане!
   - А! - личный дух успокоился, раз есть гениальный план, то все еще хуже, чем представлялось в начале.
   - Я у этого мужика все-все выведал, но ездить с ним такая скука, - Вунь скривил губы и подергал себя за ухо с серьгой. Хэсс повторил его движение. Ухо чесалось.
   - И что? - Алила придремала на диване, но истовая речь Вуня ее пробудила.
   - У нас есть отшельники, Милагро и кодры. Неужели ты думаешь, что я не доберусь до нужного места. У нас будут гастроли на один день, - огласил Вунь.
   - А кто будет это все организовывать? - подал голос Милагро.
   - Эльнинь, - последовал немедленный четкий ответ от Вуня.
   - Я? - Эльнинь тоже почти уснул, ожидая орков.
   - Конечно, - Вунь был рад, что нашел для него занятие. - Ты сидишь тут, как отшельники. Ладно они хоть по другим мирам ходить могут, а ты? Ну, можешь ты гулять по воздуху, швырять камни, доставать предметы из большой бочки, но с людями ты не общаешься. Знаешь, как колдуны сходят с ума? От одиночества.
   Алила мгновенно проснулась, подобных рассуждений она не слышала никогда.
   - Я и не знала, - почти шепотом сказал девушка. - А ты колдун?
   Эльнинь покраснел. Хэсс не дал ему сказать ничего лишнего, почувствовав, что надо говорить самому:
   - В пути по Темным землям Эльнинь открыл в себе некоторые способности. Сама знаешь, что это не одобряется нашим государством. Колдуны, маги, ясновидцы и прочие притисняются или служат государству. Хотя и то и другое не исключается вместе. Алила, солнышко, ты никому не говори об этом. Хорошо? Я думаю, ты понимаешь, что мы все одно большое исключение в этом доме. Нашего дома и на картах то нет. У нас и Милагро живет, что тоже влияет. Но не хотелось бы информировать разведку товарища Шляссера больше необходимого. Хорошо?
   Алила сосредоточено кивнула:
   - А можно мне все-таки узнать, какие способности у тебя? - она смотрела на Эльниня.
   Эльнинь еще пуще покраснел:
   - Я чувствую силу, всякую разную силу. Я могу ее взять, могу летать, могу ударить и все ломается. Это сила рушит любой предмет. Еще я траву слышу, я стал изучать траволечение. Мне каждая травка говорит для чего она. Это странно?
   Милагро довольно кивнул, но на это никто не обратил внимание.
   - Еще я вижу ближайшие события в жизни некоторых людей, - продолжала откровенничать Эльнинь. - Но не всех, - добавил он поспешно. - В этом доме ни чьи жизни я не вижу. Будто бы все закрыто, и это хорошо. Мне бы не хотелось ходить по другим людям.
   - Ничего, - Вунь был непреклонен. - Будешь сидеть в доме, сойдешь с ума. Учись общаться с людьми, помогай им, если можешь. Никто тебя не заставлял становиться колдуном. Теперь учись с этим жить.
   Милагро опять довольно кивнул. Это он научил Вуня, как заставить Эльниня выйти из дома и заняться делами. Малыш обожал и во многом слушался Милагро, к тому же Вунь сторговал, что колдун ему за это будет должен. Вунь в уплату этой услуги потребовал от Милагро, чтобы тот посмотрел в зеркало смерти на Хэсса. Что-то неспокойно было Вуню последнее время.
   Эльнинь посмотрел на Хэсса, ожидая поддержки чьей-либо позиции. Личный дух пожал плечами:
   - Тебе решать, я бы не стал сидеть в четырех стенах, тем более такого цвета.
   - Ладно, - Эльнинь тоже подергал свою серьгу. - Только в этом я ничего не понимаю.
   - Научишься, - уверенно провозгласил Вунь.
   Той темной ночью как раз в этот момент закончилось заседание законников Эвари. Это было чрезвычайно срочное заседание. На котором пришлось присутствовать и Сентенусу. Наследник чуть не получил тяжелую травму - чуть не вывихнул челюсть, пытаясь скрыть за зевками смех. Законники долго спорили принимать новый закон или дополнить старый. В конце решили дополнить старый, принятый меньше двадцати дней назад, но на общей площади зачитать полный текст закона с поправками. В этих поправках провозглашалось, что "одно народное достояние Эвари не вправе соревноваться с другим народным достоянием Эвари". Столь сложная формулировка имела под собой серьезные основания и опасения законников.
   В первый день Тримузыки король Главрик IX объявил о проведении новых соревнований, суть которых состояла в том, что люди на кодрах демонстрировали головокружительные трюки. Самый большой ужас заключался в том, что сам король открыл соревнования и показал пару жутких трюков. Зрители аплодировали, а вот законники были в совершенном ужасе. К тому же следом за королем сумасшедший трюк продемонстрировал первый министр Язон.
   По древнему закону, чтобы закон вступил в действие, его сначала надо было огласить рано утром для всех жителей города. Пришлось законникам собираться глубокой ночью, чтобы написать этот самый закон.
   Итак, изящная формулировка была призвана скрыть истинный смысл запрета от от простых жителей Эвари и тонко проинформировать короля и остальных заставить держаться за свою государственную жизнь.
   Сентенус собирался наконец-то попасть в свои покои и лечь, но на его пути возник посланец Шляссера.
   - Вас ждут, - бесстрастно сказал посланец.
   Сентенус подавил зевок и отправился вниз за посланником. На удивление Сентенуса внизу в потайной комнате никого не было.
   - Что такое? -наследник повернулся, чтобы уйти, но дверь захлопнулась. - Что!
   Из стены материализовался одно из приведений.
   - Посидите, пожалуйста, спокойно, - попросило оно.
   Сентенус уселся на стул и посмотрел на свою любимую лампу:
   - Что это значит? - потребовал он ответа. Нервы были напряжены до предела, в душе закипел протест, но внешне он остался спокойным и расслабленным.
   - Господин тайный советник, попросил вас запереть для вашего же блага, - привидение было многословно и чрезмерно почтительно.
   - На долго? - этот вопрос был важнее второго "зачем?".
   - На два дня, - приведение постаралось поклониться, смягчив почтительностью дурные вести.
   - Я здесь подохну, - Сентенус вполне оценил маневр Шляссера прислать к нему приведение с объяснениями, человеческого посланника он бы прибил. - С голода, с жажды и от тоски. Зачем он так приказал?
   - Не могу знать, - приведение готово было заплакать призрачными слезами.
   - Это дни праздника. Он соображает, что делает? - Сентенус не собирался легко сдаваться.
   - Не могу знать, но с головой у него все в порядке. Мы такие вещи чуем издалека, - приведение все еще старалось ободрить наследника.
   - Что ж, мне остается ждать? - Сентенус отнюдь не собирался просто сидеть и ничего не делать, но и демонстрировать свое недовольство он не стремился. Не время этому было.
   - Получается так, - приведение согласилось и испарилось удовлетворенное послушанием человека.
   Сентенус понимал, что действовать необходимо немедленно. Единственным реальным выходом была дверь с лестницы наверх, но она надежно закрыта. Ковырять подземный ход можно было лет двадцать. Оставалось найти нереальный выход. Благодаря кодрам, Сентенус осуществил свои план в течение десяти минут. Позвав своего Мрака, Сентенус изложил, что попал в неприятную историю. Мрак позвал Пупчая, тот разбудил Хэсса, Вуня, отшельников и Милагро. Спустя еще пять минут Сентенус находился в доме с красной крышей.
   - Спать будешь или разбираться? - Хэсс не удержал зевок.
   Сентенус решил, что придется разбираться, поблагодарил Хэсса и покинул гостеприимный дом.
   Тем временем было обнаружено отсутствие наследника в запертой комнате. Приведение сначала подумало, что человек спрятался, и принялось искать человека, заглядывая под стол и кресла и даже в маленький сундук. Посмотрев по углам, приведение убедилось, что человека нет нигде. Печально повздыхав, приведение очень медленно потащилось вверх. Теперь надо было доложить, что он не выполнил первое задание. Не видать ему повышения в должности в ведомстве Шляссера.
   Сегодня Шляссер уже вернулся в облик казначея Мортироса, когда появилось приведение. Оно так жалобно стонало, что Мортиросу пришлось выслушать его.
   - Что вы сделали! - Мортирос орал, стоя на своей кровати в одной ночной рубашке и не одев ночную юбку. - У вас хоть мозги есть? или в этом случае они испаряются?
   Приведение постаралось возразить, что дескать такого было условие самого Шляссера.
   - Что? - Мортироса заклинило от подобной наглости. - Я когда-либо приказывал вам заточать наследника?
   - Но, у вас же написано в той бумаге, что вы мне оставили на столе, - приведение постаралось сморщится, чтобы выглядеть более жалким.
   - На столе? - Мортирос бухнулся потому, что ноги подкосились. - Не может того быть! - казначей перевоплотился в тайного советника, но переодеваться не стал, чем чрезвычайно напугал стражей. Шляссер несся ураганом в кабинет.
   На столе у него действительно лежала бумага. Шляссер завел привычку оставлять на столе распоряжения на ночь привидениям, которые не спали. За последнее время в столицу прибыло шестнадцать привидений на постоянное место жительства.
   - Какой бодяжник? - Шляссер пялился на новый лист. - Кто это сюда приволок?
   Это оказалось первой частью постановки, в которой собирались участвовать приведения. Зачем эти листы лежали на столе Шляссера мог сказать только законник Гомореус, который тем самым делал большую гадость Шляссеру. В постановке говорилось, что злые враги заточили наследника престола на несколько дней в страшное место, объявили его мертвым и захватили власть. Гомореус счел необходимым получить разрешение тайной канцелярии на такую возмутительную постановку. Верный страж принес и положил листы на стол поверх листов с распоряжениями Шляссера.
   Установив все это, начальник разведки Эвари собирался отправиться спать, как до него дошло, что Сентенус то пропал. В чем был Шляссер побежал на коротких кривых ножках вниз. Сентенуса там не было. Допрос стражей показал, что Сентенус спускался по лестнице, но наверх не возвращался. Приказав приволочь в тюрьму всех законников, разбудить Алилу с птицами, проверить не у Маши ли Сентенус и начать поиски по дворцу и за его пределами, Шляссер отправился к себе переодеваться. В дверь робко постучал заспанный помощник:
   - Простите, глава, а в доме с красной крышей искать?
   - Что? - Шляссер прорычал чуть неразборчиво, помощник вжал голову в плечи.
   - Был же указ, что все или всех искать по первоначалу в домах. Их два.
   - Искать, - Шляссеру доложили, что во дворце Сентенуса нет.
   Под утро наряд стражи потревожил жильцов дома. Зевающему Вуню зачитали официальную бумагу и осторожно спросили не у них ли Сентенус.
   - Нет, вчера был, но ушел, - сообщил тот и захлопнул дверь.
   На следующий стук в дверь открыл уже Милагро. Стражи напряглись, но еще раз вежливо перечитали указ и задали вопрос о нахождении наследника.
   - Вчера был, но ушел, - также флегматично информировал колдун и опять таки захлопнул дверь.
   Стражи хотели получить дополнительную информацию и рискнули постучать в дом в третий раз. Дверь открыл неизвестный им молодой человек.
   - Что там, Эльнинь? - послышалось сверху.
   Молодой человек прокричал, что не знает.
   Стражи еще раз зачитали указ и вежливо спросили про наследника.
   - Вчера ночью был, но ушел, - Эльнинь стал закрывать дверь, но страж не дал. Сам стражник понимал, что еще одна зачитка этого указа и он спятит от чтения и однообразных ответов.
   - Позвольте спросить, куда ушел? - страж старался быть максимально вежливым.
   Молодой человек ответить не мог, позвал хозяина дома Хэсса.
   Стражи смотрели на него с явным любопытством. Хэсс взял лист с указом, прочитал его сам, потом пожал плечами и сообщил:
   - Сентенус вчера был, но ушел во дворец еще до третьих звезд.
   Глава стражей с тоской осознал, что у этих странных жителей не добиться нормального ответа. Что будет на докладе у Шляссера, страж даже думать не хотел. Отряд из десяти стражей повернул назад.
   В это самое время объект их поисков сладко спал над их головами. Сентенус, конечно, храбро вышел из дома, но далеко уйти не успел. Два шага в сторону площадки, где уже заснули прилетевшие Мрак и Пупчай, и Сентенус попал в ловушку Вуня. Малыш Вунь привык ставить ловушки на ночь в саду. Хоть вроде и кончилось паломничество орков в их сад, но Вунь считал, что нельзя пренебрегать элементарными методами защиты собственного имущества. Сентенус угодил в ловушку-захлопалку. Ступивший на определенное место, укутывался в силовой кокон и падал на самую верхушку дерева. Кричать, выпутываться или ломать ловушку было бесполезно. Сентенус посетовал, что так нелепо попался, он же знал о фанабериях Вуня, но...С другой стороны, наследник решил, что это даже к лучшему. Он находится в самом безопасном месте в Эвари. Никто его не найдет и не нападет. Сентенус проснулся от вполне естественных причин, но пришлось терпеть. Вунь еще не делал обход своих садовых ловушек.
   Тем временем, разбуженные домашние сползлись на кухню за горячим или холодным по вкусу. Вунь бодро пил из чашки с нарисованными кодрами какой-то травяной напиток, Хэсс ждал свое кофе. Милагро удалился наверх за утренней чашей вина. Болтун тоже умыкнулся за своей порцией старого вина от колдуна. Эльнинь налил себе родниковой холодной воды, орки пили фруктовый компот. Лунь принялась пересказывать, что видела во сне чудесные большие деревья с гнездами малоросликов. Муж стал законно возражать, что они то в гнездах жить не будут. Утренняя перепалка была прервана воплем Нуэвы.
   - О! - орк уставился в одну точку.
   От орков вообще необычно ждать больших проявлений чувств, поэтому Нуэва несомненно привлек внимание.
   Хэсс не успел ничего рассмотреть, как вопль орка более экспрессивно повторил Вунь:
   - ОУОА!
   Следом за этим Вунь стал лихорадочно метаться по дому, выхватывая и бросая разные колюще-режущие орудия.
   - Ты чего? - Хэсс бросил свое кофе и пошел посмотреть, что так взволновало Вуня.
   Нуэва уже выбежал в сад и осматривал его с особым вниманием:
   - Где? Где? Кто?
   Второй орк соизволил проявить интерес к происходящим событиям и открыл кухонное окно.
   - Чего вы там все? - спросил он достаточно лениво.
   Наконец, Вунь определился с выбором орудия. Он предпочел большую черную палку с утяжелением с одной стороны.
   - Там оно, - восторженно-тревожным тоном заявил Вунь.
   Под требовательным вопросительным взглядом появившегося кота Болтуна Вунь пояснил:
   - Огонек светился, он показал, что ловушка сработала.
   - Аха, - выдохнул котяра. - Значит, на ужин мясные пирожки.
   Разочарование постигшее жителей дома с красной крышей не поддавалось описанию. Из ловушки они извлекли Сентенуса. Допросив наследника на предмет его нелепого поведения, все разошлись.
   Стража узрела летящего на кодре наследника в тот момент, когда Шляссер обдумывал план казни приведений.
   Вунь пришел в комнату Хэсса, чтобы поговорить. Малыш закрыл дверь, уселся на спинку кресла и стал щелкать пальцами.
   - Что случилось? - Хэсс оторвался от чтения бессмертной книги Одольфо и Льямы.
   - Не читай, - потребовал Вунь. - Мне жалко себя.
   - С чего бы это? - Хэсс в первый раз услышал такую речь от малыша.
   - Просто так жалко. Мне в ловушку никто-никто не попадается, - Вунь начал жаловаться на свои жалости.
   - Мне тоже, - Хэсс подумал о своем деле с медальоном. Ему тоже никто не попадался.
   - Видишь, какие мы жалобные, - Вунь старательно избегал слова "несчастные". Малыш был уверен, что не стоит это говорить, чтобы не накликать это самое несчастье.
   - Вижу, - Хэсс закрыл книгу и убрал. Пока он осилил всего четыре главы. Похоже, что Одольфо действительно пересказал содержание "Судзуками: история выбора". Хэсс до конца не верил, что такая бредятина может вызвать подобный общественный восторг.
   - А почему ты жалобный? Ты жалобнее меня? - Вунь пожелал установить кто из них больше нуждается в поддержке.
   - Не знаю, - Хэсс пожал плечами. - Может быть и я жалобнее. - Хэсс напомнил, что не может найти владельца медальона, все его усилия, пока ни к чему не привели.
   - Да, не светятся огоньки, хочется чтобы засветился, но замигает, да не тот. Надо найти тот, - Вунь все еще решал, кто жалобнее.
   - Да у меня ничего не светится, - личный дух сложил руки на животе, закинул голову и приготовился долго думать и жалеть себя, а потом Вуня, а потом опять себя, а затем Вуня.
   - Ты всех-всех проверил, но ничего не нашел? - уточнил малыш.
   - Всех-всех? Это как? - Хэсс почувствовал, что это нечто новое.
   - Всех о ком ты знаешь в связи с твоим медальоном? - Вунь позабыл, что он жалостливый. В голове крутились мысли о Хэссе.
   - Нет, - личный дух именно так не думал о своем деле. - Погоди, ты говоришь, что надо проверить всех-всех даже если вроде и нет связей?
   - Вроде или нет? - Вунь уловил слабое место и обратил на него внимание. - Просто ты можешь не знать.
   Личный дух глубоко погрузился в свои мысли, Вунь терпеливо ждал.
   - Я не виделся с двумя людьми, имена которых назывались в этом деле: бывший советник Флавиус и некий тип Столичный, - Хэсс сам удивлялся себе, что на это указал ему Вунь, а он не думал об этом так.
   - Флавиус, я помню, - малыш энергично покачал головой и махнул рукой. - А вот про Столичного не помню. Расскажи.
   Хэсс поделился тем, что знал о сомнительном типе Столичном.
   - У тебя целых два огонька, - после размышлений Вунь надул губы и заявил. - Так, что я жалобнее тебя. Будешь меня жалеть?
   - Не-а, - Хэсс помотал головой. - Буду тебя любить. Хочешь танцы устроим. - Личный дух был в курсе, что танцы благотворно воздействуют на душевное состояние Вуня.
   - Нет, - малыш с трудом отказался от столь заманчивого предложения.
   - Тогда пойдем в гости? - Хэсс понял, что надо искать новые методы утешения.
   - Нет, гостей к нам достаточно ходит. Нет глубокой потребности шляться по гостям, - Вунь ответил очень серьезно. Хэсс подосадовал, что не может сообразить в чем нуждается малыш.
   - Тогда пойдем чего-нибудь украдем, - личный дух решился на последнее средство.
   - Это дело завсегда хорошее, - Вунь и не думал, что его так будут утешать. - Но завтра.
   - А сегодня? - Хэсс понадеялся, что сейчас откроется желание Вуня.
   - Сейчас надо заняться другим делом, - выдал Вунь. На последующие вопросы Хэсса, Вунь пояснил, что надо сочинить хорошую речь о синих птицах и придумать как их всех помирить. - Ты же будешь жениться на Алиле. Даже встречаться с хозяйкой синих птиц без одобрения малоросликов нельзя. Ты нас обижаешь. Ты же наш личный дух.
   Хэсс постарался серьезно подумать об этой проблеме для чего еще раз выслушал рассказ о вражде птиц и малышей. Тогда его озарило, что надо предложить малоросликам, чтобы те приняли синих птиц.
   - Я ваш личный дух и женюсь на девушке с синими птицами. Тогда выйдет, что синие птицы тоже будут вашими личными духами. Представляешь?
   Вунь выпучил глаза и потерял дар речи.
   - Ух, ты! - смог он высказаться через минуты две, затем подхватился и ускакал вприпрыжку из комнаты.
   Хэсс тихонько посмеялся и вернулся к чтению странной книги про Судзуками.
  

Глава 22. Волшебница Илиста

  
   Тост: Желаю, чтобы в вашей жизни были волшебники и волшебницы, а еще лучше, если и вы для кого-то станете волшебником.
   /Великий Мерлин/
  
   Красавица Илиста заскучала. Это было для нее довольно непривычное состояние. Рабочий и творческий человек не умеет скучать. И в этом случае, она даже растерялась. Пришлось два раза сходить попить чай к лучшей ясновидящей этого города. Но и та лишь намекала, прямо не говоря о состоянии актрисы и его причинах.
   Когда она разобралась в своих сомнениях, то страшно поразилась. Ее терзало чувство незаконченности чего-то важного.
   Сегодня Илиста пришла в гости к своему старому другу Инриху. Она пригласила его погулять по утренней прохладе и поговорить. Идти по улице Славных Королей было приятно. Несмотря на такое ранее утро на улице звучала музыка. Илисте захотелось потанцевать под одну из новых мелодий. Они даже остановились и прослушали выступление до конца.
   - Пойдем, - Илиста вздохнула. - Мне так приятно гулять, слушать музыку. Во истину праздник Тримузыки вселяет покой и надежду в души людей.
   - Пойдем, - Инрих сегодня оделся очень легко. Ради праздника он был во всем желтом. Илиста же радовала прохожих максимально короткой юбкой, и коротким топом кремово-серебристого оттенка.
   Они прошли до самого конца улицы Славных Королей, но актриса так и не начала разговора, ради которого встретилась с Инрихом. Тот ее не торопил. Столько лет общения, дали ему понимание, что с актрисой происходит что-то важное, о чем она стремится рассказать, но не находит слов или не может собраться с силами.
   - Давай пройдем по улице Черных кодров, - предложил Инрих.
   - Черных кодров? - Илиста не слышала о такой улице.
   - Так переименовали улицу Грозных туч. Говорят люди подали прошение королю. Тот подписал, так и появилась улица Черных кодров. На ней живут два десятка черных, как ночь, кодров. На этой улице стоят башни ремесленников по коже и обуви.
   - Да? - Илиста позабавилась, как быстро распространилась мода на все связанное с кодрами.
   - Да, - Инрих повел подругу по улице Черных кодров. Деревья давали тень, ветер дарил прохладу. - Дома все хорошо?
   - Нормально, - актриса ответила так, что Инрих ей поверил. Дома у нее действительно все хорошо. Значит ее тревожит что-то другое.
   - Хэсс? Саньо? - попробовал угадать Инрих.
   - Хэсс? Саньо? - в свою очередь удивилась Илиста. - Ты чего про них вспомнил?
   - Да, так. Просто Саньо женился на своей воительнице, - Инрих постарался, как можно легкомысленнее замять тему.
   - А Хэсс? - Илиста с улыбкой и теплотой на сердце вспоминала старого знакомца.
   - Хэсс тоже живет неплохо. Книгу выпустил, выполнил последнее желание Одольфо, - Инрих рассказал о триумфе "Судзуками: история выбора". Илиста посмеялась. - Так что же тебя тревожит, моя дорогая?
   Они еще немного прошли, Илиста решилась и начала с самого главного.
   - А ты не хочешь поехать на Фестиваль?
   - Ух ты! - Инрих поразился. Он не ожидал, что разговор зайдет именно об этом. - А ты, что думаешь, что пора?
   - Понимаешь, мне как-то обидно, что мы там не были, - актриса заговорила немного сбивчиво. - Мы не реализовали столько возможностей.
   Инрих засмеялся.
   - Во-первых, фестиваль еще не скоро. А во-вторых, ты похоже думаешь, что мы упустили столько возможностей. Теперь то с кодрами в постановке мы обязательно должны получить признание на Фестивальном, - ответил он.
   Илиста посмотрела на него чуть укоризненно, но долго не выдержала, тоже рассмеялась.
   - Ты прав. Я думаю, что у нас бездна возможностей...
   - ... и надо их использоваться, пока никто другой этого не сделал, - закончил Инрих.
   - Да, - Илисте стало легко на душе. Она высказалась, и ее предложение не было немедленно отвергнуто. По своим странным соображениям актриса решила, что в Фестивальный должны поехать все те, кто не доехал в тот раз.
   - Я бы на твоем месте не спешил, - Инрих постарался изложить свое мнение, как можно мягче.
   - Почему? - она открыла свои прекрасные глаза очень широко.
   - Потому, что надо, чтобы к этому привыкли. Хорошо было бы обкатать представления с кодрами и новую музыку до привычки. Актеры теряются, кодры теряются, авторы теряются, зрители тоже теряются. Ты должна понимать, что не ты будешь главной, а возможно - кодры. Ты готова уступить свое место. Если ты просто привлечешь кодров к статичным сценам, это ничего не даст. Попробуй сыграть драму или комедию с ними.
   Они еще долго гуляли, обсуждая детали, вопросы, частности.
   Наверное, судьбе тоже нравился праздник Тримузыки потому, как она соизволила улыбнуться на мечты Илисты и послать шанс. Именно улыбнуться, а не состроить гримасу. Илиста и Инрих расстались на улице Золотых Ветвей. Инрих отправился к Лаврентио. Илиста же пошла домой. Легко ступая по цветной плитке, актриса напевала про себя последнюю понравившуюся ей песню о лесных ягодах и сладких поцелуях.
   - Простите, - на нее наскочил ужасно нелепый субъект в очках, с кучей бумаг в руках и за пазухой.
   Женщина остановилась, проверяя все ли с ней в порядке. Этот тип пребольно наступил ей на ногу. Но он привлекал внимание своей несуразностью. Никто бы не додумался напялить на себя праздничные вышитые штаны с куском мятой ткани вместо рубашки.
   - А что случилось с одеждой? - актриса пожелал это непременно узнать. Субъект передернул молодецкими плечами, поднял руку правую руку и заглянул себе подмышку. Нелепость была и в том, что он хорошо сложенный физически выглядел слабым.
   - Понимаете, - мужчина уставился на актрису во все глаза. - Я потерял праздничную вышитую рубашку, а вторую у меня забрали еще два дня назад. А так идти нельзя, еще бумаги падают, вот замотал простыню.
   - Вы бы ее хоть стирали, - фыркнула актриса. Ткань, идентифицированная, как простыня, выглядела не стиранной никогда в ее долгой-предолгой жизни.
   - А что - надо? - субъект действительно удивился.
   - Если вы на ней спите, то конечно надо, - актриса поняла, что не расстанется с этим типом, пока не узнает кто он такой и почему он такой ненормальный.
   Субъект подумал и выдал следующий ответ, чуть было не лишивший Илисту веры в людей.
   - Понимаете, я на ней не сплю, а сплю на полу. На ней спит Мифодий, а он стирать не будет потому, что не умеет.
   - О! - Актриса с жалостью подумала об этом самом Мифодии. Субъект продолжил свои шокирующие пояснения.
   - Я тоже не умею стирать, поэтому и сплю на полу.
   - О! - Здесь актриса поняла, что пора прекращать разговор на стиральную тему. - А что это за бумаги?
   Субъект сменил извиняющийся взгляд на благодарно-восторженный:
   - Это новый роман с преступлением на почве страсти, - признался тип. - Я Гамави.
   - Вас зовут Гамави? - переспросила Илиста.
   - Нет, - субъект постарался повторить медленно. - Я Ягамави. Мое имя такое - Ягамави.
   - Понятно, - актриса первый раз услышала столь странное имя. Даже имя Богарты теперь выглядело вполне обычно. Ягамави похоже на имя далеких диких народов. Но уточнять почему этого субъекта назвали так странно, она не стала. Ягамави же стал говорить об этом совершенно привычно, поясняя свое имя.
   - Ягамави это имя дала мне бабушка. Она глухая, и когда приходил староста они не поладили. Оба были уверенны, что обидели друг друга, староста не стал записывать мое имя в деревенскую книгу имен. Бабка тогда прокралась темной ночью и вкарябала туда Леонид, но староста прочитал, как Ягамави. Я потом и сам смотрел, когда вырос. Там можно читать, как угодно. Староста отомстил, а я так и остался Ягамави. Зато меня всегда можно отличить, если позвать, - гордо закончил названный Леонидом-Ягамави.
   У актрисы было мнение, что это типа можно отличить от других даже без странного имени, но обижать его она не стала. Илиста предпочла вернуться к вопросу бумаг.
   - Говорите, что это роман о страсти? А какое там преступление?
   Ягамави стал перекладывать листы из одной руки в другую. Наконец, он определился и решил, что их надо засунуть под самодельную из простыни рубашку. Эта конструкция не выдержала издевательств, узелки развязались, булавки раскололись, листы полетели по улице.
   - Лови! - фальцетом закричал автор Ягамави.
   Актриса принялась проворно собирать летящие по улице листы. Им повезло, разлетелось из общей пачки всего штук десять листов, остальные автор успел удержать в своих неверных руках.
   - "Краденый кодра" Ягамави, - прочитала Илиста на одном из листов, которые теперь держала в руках. - Кодра? Это о кодрах?
   Автор, не выпуская из рук листы, принялся тереть нос. Из под торчащих бумаг Илиста не видела глаз этого типа.
   - Подождите, Ягамави, - актриса стала обращаться с ним, как со своими сыновьями мягко и по матерински. - Не смущайтесь, пойдемте, - она тянула этого странного типа по направлению к башне Клубного Кафе.
   Ягамави было неудобно и лестно одновременно.
   - А я вас узнал, - Ягамави признался женщине. - Вы величайшая актриса нашего времени.
   - Так уж, - Илиста рассмеялась. - Пойдемте, Ягамави, пойдемте.
   Им потребовалось перейти на другую сторону улицы и обойти две башни, и вот они стоят у дверей Клубного Кафе.
   - Я туда не могу, - остановился литератор Ягамави.
   - Почему? - Илиста испугалась, что этот тип там уже что-то натворил.
   - Туда же ходят только великие, - мотивировал свой отказ литератор.
   - Чепуха какая, - актриса толкнула дверь и потащила этого субъекта внутрь.
   После жары они очутились в сладостной прохладе.
   Бармен сразу заприметил новых посетителей.
   - Сюда! - крикнул он от стойки.
   Действительно Клубное Кафе было забито до отказа.
   - Это Милагро, - пояснил Бармен, когда наливал холодный фруктовый чай новым посетителям. - Колдонул прохладу. Как видите всё занято.
   Илиста сосредоточилась на своем спутнике. Тот же чуть вызывающе осматривался. На новичка обратили внимание, тем более, что он явно не вписывался в общепринятые стандарты. Кое-кто принялся гадать что это за тип, и что его связывает с известной актрисой.
   - Пейте чай, - Илиста пододвинула ему высокий стакан. - Здесь просто замечательно.
   Бармен согласился с ней и вопросительно посмотрел на ее спутника.
   - Это Ягамави. Он станет постоянным посетителем, - невозмутимо сообщила женщина.
   - Приятно познакомиться, - ни с того ни с сего Бармен проявил неслыханную воспитанность. Ягамави приподнялся на своем стуле, поклонился, а затем принялся долго с многочисленным отступлениями пояснять почему его зовут Ягамави.
   Народ в Клубном Кафе притих. Каждый желал услышать нечто новенькое. Илиста подавила улыбку, рвущуюся наружу.
   - Бармен, пожалуйста, еще по одному стакану, - попросила Илиста, и тем отвлекла Ягамави от россказней о своем нелегком детстве. - Ягамави, так, что там с "Краденным кодром"?
   - Это новый роман, - Ягамави и не думал понижать голос. Он стал очень громко излагать содержание своего нового творения. - Это мой второй роман. Я написал "Краденного кодра", когда они пришли в город. Понимаете, я просто не мог не написать. Я очень надеюсь, что его опубликуют.
   - Ягамави, - перебила его Илиста. - А почему такое название романа?
   - Это от сюжета, - Ягамави стал перебирать листы, которые он положил на стойку. - Все начинается в один прекрасный день.
   Они не слышали, но Бармен пробурчал, что "всё всегда начинается в один прекрасный день", только вот "заканчивается почему-то в непрекрасные дни".
   - Итак, живет на улице Булыжников семейство. Женщина и мужчина. У них есть семейство кодров. Тоже кодр и кодра. В один день и кодра, и женщина рожают своих детей женского пола.
   - Как интересно! - Илиста ободрительно улыбнулась. - И что было дальше?
   - Но в этой же башне живет брат мужа этой женщины. В общем родственник. Он ненавидит и кодров и людей. Он похищает ребенка и кодренка. Представляете?
   - Какой ужас, - посочувствовала актриса. - О таком у нас еще никто не писал.
   - Правда? Я знал, что это стоит моих усилий, - обрадовался Ягамави. - А дальше, этот злодей относит детей на далекий берег реки, чтобы они умерли.
   - Не может быть! - воскликнула актриса. - Как это ужасно и напряженно. Но что же было дальше?
   - Дальше возникают новые люди в моем сюжете. И ребенка и кодренка находят бродячие торговцы, которые жалеют брошенных и забирают себе на воспитание. Девочку называют Лурдас, а кодрика Стрёма. Здесь происходит раздвоение сюжета.
   - Это как? - подал нужную реплику Бармен. Люди в Кафе внимательно слушали.
   Ягамави положил обе руки на стойку:
   - Смотрите, вот это линия старой семьи, - и пошевелил правой рукой. - Там так. Все плачут, люди рыдают, кодры воют. Очень яркая зрелищная сцена.
   - Представляю себе, - согласилась Илиста. - А вторая линия - это Лурдас и Стрёма?
   - Да, но не сейчас, - литератор передернул плечами в некотором раздражении. - Еще с первой не закончили. Так, вот это семейство ничего не подозревает и ищет своих детей, но потом люди усыновляют мальчика, которого назвали Мич. Это довольно богатое семейство, они привыкают жить с приемным мальчиком, который не знает, что он приемный. Кодры тоже усыновляют кодренка. Там произошла трагедия и родители другого кодренка погибли.
   - Как необычно, - согласилась Илиста.
   - Вот, я то же так думаю, - Ягамави был доволен, что он излагает столь захватывающие события своего романа. - Еще злодей, который опять злится, что упустил богатство из рук, думает о новых кознях. Он мечтает дождаться, когда его родственники состарятся, а потом погубить их приемного ребенка, чтобы те уже не успели никому передать свое богатство, кроме него. Но со временем у него меняются планы. Этот злодей решает женить Мича на своей дочери. В любом случае деньги и дело будет его. Жизнь идет, дети взрослеют. Иногда, правда, по ночам мать-кодра и мать-женщина видят странные сны. Их родные и приемные дети растут. Лурдас и Стрёма стали лучшими подругами. Вот им уже и шестнадцать. В это самое время торговцы отправляются в очередной путь, везут шерсть и специи. Они проходят через этот самый город. По воле случая Лурдас встречается с Мичем, и по фабуле романа между ними вспыхивает страстная любовь.
   - А кодры? - вставил свой вопрос Бармен. - У них тоже любовь?
   - Да, - Ягамави засверкал глазами. - Там еще много всяких перипетий, родители узнают своих потерянных детей. Приходится им объяснить приемным, что те приемные. Представляете, как тем тяжело. Но все будет хорошо, и вот в городе намечается отпраздновать две свадьбы кодровскую и человеческую.
   - А как же злодей? - Илиста оценила зрелищность возможной постановки, к тому же ей понравился задор этого литератора.
   - У злодея дочка оказалась беременной от этого парня Мича. Этот злодей заболел и в бреду поведал дочери о своем тяжком преступлении. Так вот эта дочка прямо на свадьбе убивает Мича.
   - Ох, - послышался сдавленный вздох из зала Клубного Кафе.
   - Неужели все так плохо? - поразилась актриса. - Начали то так хорошо.
   - Да уж, - согласился Бармен.
   - Погодите, я недорассказал, - возмутился Ягамави. - Мич умер, конечно. Все страдают. Злодей тоже в шоке, все вскрылось, дочь его выдала. Они оба сидят в королевской тюрьме. Стража осуществляет проверку на предмет выявления другой преступной деятельности злодея и его дочери. Тут выяснятся, что этот милый Мич много лет обкрадывал своих приемных родителей. Когда он узнал, что он приемный, то обозлился и решил лишить своих родителей всего, но не успел. Получается, что его вовремя убили.
   - Как это необычно, - покивала головой Илиста. - Такой закрученный сюжет. А что было дальше?
   - Дальше, будет мой следующий роман. Я уже начал его писать. Он называется "Новая любовь". Я собираюсь написать, как кодры и люди встретят свое счастье. А вот в последующей книге, уже третей в этом ряду. Они не только встретят свое счастье, но и обретут его.
   - О! - Бармен переглянулся с Илистой. В зале послышался шепоток.
   - Если это сделать постановкой, то возможно давать ряд выступлений. Скажем четыре вечера с продолжением одной истории, - Илиста размышляла вслух. Ягамави внимательно прислушивался. - Это все так волшебно, - актриса приняла решение. - Вы станете постоянным автором наших постановок, Ягамави?
   Литератор кивнул, не размышляя ни мгновения. Далее последовал обычный для таких договоренностей ритуал. Илиста протянула правую руку, Ягамави левую, Илиста сверху положила левую, Ягамави правую. Затем они хором произнесли слова формального договора.
   - А что вы хотите ставить? - первым делом спросил Ягамави.
   - Как что? - Илиста изумленно на него посмотрела. - Как что? - еще раз повторила она. - Ваших "Краденых кодров".
   - Правда? - Ягамави в восторге закатил глаза и казалось был готов упасть без сознания от наступившего счастья. - А Мифодий, то сомневался, что я у меня сегодня хороший день. Звездочет все-таки был прав.
   Клубное Кафе загудело. Несколько человек подошли к ним и представились. Завязался разговор. Илиста терпеливо ждала и сожалела, что рядом нет Инриха, который бы взял этого субъекта в оборот и не выпустил. Теперь ей придется самой присматривать за Ягамави.
   Судьба пожелала порадовать актрису еще раз в этот прекрасный день. В Клубном Кафе появился Недай. Он пришел, чтобы повидаться с литератором Макшалуем.
   - Недай! - Илиста подозвала молодого человека к себе. В двух словах она объяснила, что нуждается в помощи. Племянник Инриха профессионально улыбнулся и подключился к разговору нового знакомого Ягамави с двумя почтенными актерами. К Илисте тоже стали подступаться с предложениями участвовать в новых постановках. Люди чувствовали, что ее идеи имеют большие шансы на оглушительный успех.
   По городу быстро распространились слухи о новых замыслах Илисты. Женщина же продолжала думать над возможностью настоящего бродячего выступления - турне по Эвари.
   Илиста навестила акробатов: Химю, Лахса и Санвау вежливо поговорили с ней несколько минут, но от совместной работы отказались. Илиста познакомилась в их доме с молодой и красивой Жау. Не поняв, что связывает Жау с этой семьей, Илиста удалилась. Выбросив из головы акробатов, актриса сосредоточилась на их замене. Вскорости ей удалось познакомиться и договориться о совместной работе с десятком акробатов. Ей чрезвычайно понравились юные ФейЮ, ЛайПо, ДанРу и КаоДжи и их более взрослые товарищи ЛямПа, ГайДа, ГрюМл, ТриД, ХуР и ДаЖд.
   Следующим шагом Илисты стала встреча с музыкантами. Лаврентио сомневался в том, что ему следует ехать, но Джу одним пожатием плеч кардинально изменила его решение.
   - Нам нужно много музыкантов. Это будут сложные музыкальные произведения, - высказал свое мнение Лаврентио.
   - Мы наберем столько людей, сколько надо, - обещала Илиста. - В Фестивальный, конечно, придется поехать меньшим составом, но пока мы будем выступать тем, количеством, которое требуется.
   - Отлично, - Джу очень хотелось поехать на гастроли. Она знала, что Лаврентио нужны новые впечатления. К тому же у нее в голове мгновенно созрел план очередного обольщения Лаврентио. На фоне сельской природы их отношения и чувства обострятся. - Так, Рамон не поедет. Его жена родила. Но я знаю хороших музыкантов. Мы наберем двадцать человек, - решила Джу.
   Внутренне Илиста ужаснулась. Это огромное количество. Как тогда они обеспечат окупаемость постановок? Но сейчас она не стала об этом заводить разговор, уверенная, что Инрих придумает, как все устроить. На самый плохой вариант, деньги у нее есть, а прибыль для нее не самое главное.
   Поняв, что уже поздно Илиста отправилась домой. Сегодня выдался насыщенный день, и она много сделала для своей новой жизни. В башне ее ждали дети, муж и малыши. Надо будет подумать о школе для малышей. Она научила читать уже шестерых, но к ней все идут и идут, похоже, что у нее появились и общественные обязанности.
   Илиста решила на завтра повидаться с Хэссом и поговорить о кодрах и малышах.
   Поднявшись наверх, актриса была приятно удивлена, к ним в гости пришел Мухмур Аран.
   - Вижу, что вся в делах, моя девочка, - Аран встал и поприветствовал свою любимицу.
   - Я так рада вас видеть, Ара, - призналась уставшая от дел актриса. - Вас уже напоили? Накормили?
   - Сказку тоже рассказали, - посмеялся Аран. - Я к тебе по делу, но вижу, что ты устала.
   - Вы знаете? - женщина была уверена, что тот в курсе ее намерений.
   - Знаю, моя красавица, - Аран говорил так, словно сожалел о чем-то.
   Илиста это почувствовала. Внезапно она поняла, что Мошталь и сыновья вышли из комнаты, чтобы они спокойно поговорили.
   - Вы не больны? - забеспокоилась женщина.
   - Нет, - старик покачал головой. - Я не о том хотел сказать. Я открываю свою школу. Я не смогу поехать с тобой. Мне бы этого хотелось, но я уже стар. Та поездка была моей последней попыткой. Я себе поклялся, что больше не буду пытаться, может быть мои ученики смогут взлететь выше, чем я.
   Актриса печально вздохнула. В принципе она ожидала таких слов. Она сердцем знала, что Мухмур Аран не поедет. В нем не горел тот огонь, который жил в ней, в Ягамави и других. Для таких поездок нужна сила и огромное желание.
   - Садитесь, - Илиста осознала, что они стоят. - А как ваша школа?
   - Это даже не школа, но у меня будут три ученика. Но и это не все, я буду их не только учить, я буду ставить новую вещь в театре Магферуса.
   - Магферус? - Илиста напряглась, пытаясь вспомнить о ком говорит Ара.
   - Магферус это название театра Мага и Фермиуса, - пояснил Мухмур.
   - А! Это сумасшедшие братья, - Илисте они нравились, но их вещи порой бывали слишком сложны для ее восприятия. - А что вы там будете ставить? Уже решили? - актриса проявила обеспокоенность. В театре Мага и Фермиуса ставились уж очень странные вещи. Она была на последней премьере. Постановщик применил странную концепцию. Чем добрее и открытее был герой, тем он был обнаженнее, а вот злодеи ходили укатанные до бровей в плащи. Пикантность постановки заключалась в том, что там все время ходила голая красотка, которая и была главной наивной героиней. Сын злодея раздевался по мере общения с ней. В конце эта странная пара отпраздновала свадьбу.
   - Да, мы уже договорились, - Мухмур Аран понял ее озабоченность и поспешил успокоить. - Я буду ставить классику. Фермиус считает, что это должно быть востребовано в новом сезоне.
   - Я рада, - очень просто ответила Илиста. Она рассказала о знакомстве с новым литератором Ягамави. Мухмур Аран посмеялся и поздравил ее. - А кто бы мог взяться за постановку наших новых вещей?
   Аран задумался. Сейчас надо было решать судьбу человека.
   - Я бы хотел порекомендовать тебе моего знакомого, хотя я не уверен, что вправе это делать, - осторожно начал Аран. Илиста сложила руки на подлокотники кресла и приготовилась внимательно слушать. Аран немного подумал, но все же продолжил. - В город недавно приехал мой знакомый Дальдамар. Он живет у кого-то из знакомых, но регулярно бывает в Клубном Кафе, на площади, в зале музыкантов и у Четвертого Облака. Дальдамар необычен, что и требуется для постановки твоих новых замыслов. Дальдамар пережил тяжелые времена. Не так давно умерла его супруга. Дети у него взрослые. Ему чуть за сорок. Дальдамар жил и работал в Акарени.
   - Это где-то на Севере? - уточнила Илиста.
   - С дорогами у тебя не лады, девочка,- усмехнулся Аран. - Акарени это город на Востоке. Там он работал в знаменитом театре Грома и Молнии.
   - "Разгромный" это же его постановка! - вспомнила Илиста. - Там играл Саньо.
   - Конечно, - Аран не стал говорить, что давно заметил. Актеры узнают постановки по именам актеров, постановщики по названию театров, музыканты по имени композитора и так далее. - Саньо его знает. Ты Саньо будешь привлекать?
   - Да, - Илиста была уверена, что тот согласится.
   - Тогда и поговори с ним о Дальдамаре. Самого Дальдамара будет наверное нелегко уговорить. После смерти супруги Дальдамар ничего не ставит, он говорит, что нет вдохновения. Твой этот Ягамави вдохновляется от всего на свете. С Дальдамаром будет посложнее. Он глубокий человек и вполне может сделать из бредней Ягамави по настоящему стоящие вещи о переживаниях людей и кодров, а также о превратностях судьбы. Думаю, что сначала надо найти его и заставить его тебя выслушать. Возможно, что он загорится твоими планами.
   - Но попытка у меня будет одна, - отчеканила Илиста. - Я поняла Вас, маэстро. Спасибо за подсказку.
   - Всегда пожалуйста. Кстати, я тут тоже еще одну школу открываю, скажи своим пусть приходят с завтрашнего дня, - Аран уже собрался уходить.
   - Еще одну? Своим? - актриса не поняла о чем идет речь.
   - С тобой же отправятся эти маленькие смешные человечки, - Аран сообразил, что Илиста ничего не знает об их планах. - Они же поедут с тобой и просили меня научить их ездить на осликах. Мой старый друг разводит осликов. Пока будем учиться, они просто поездят, а но для дальней поездки осликов придется купить.
   - Ах, - Илиста вздернула подбородок. Она совсем не собиралась тащить с собой малоросликов. Те были, на ее взгляд, маленькими и беззащитными.
   В последующем столкновении интересов с Вунем и Хэссом, те двое смогли ее убедить, что малыши не так беззащитны, как она думает.
   Уже следующим вечером Илиста выступила на Совете кодров и рассказала о возможности постановки с кодрами. Мохнатые создания долго обдумывали все сказанное ей, и приняли решение попробовать себя в новом качестве - настоящих актеров. В связи с этим возник сложный вопрос о том, надо ли создавать клан кодров Актеров. Но по предложению Хэсса, пока было решено посмотреть, как все пойдет, а лишь потом думать над этой проблемой.
   Хэсс не говорил никому, но он испугался, что Алила захочет уехать с Илистой. Там предстояли долгие гастроли, а ему не хотелось терять эту девушку. В последний день Тримузыки еще до проведения Совета кодров, Хэсс думал спросить об этом Алилу или не надо. Решился на разговор он уже глубокой ночью, когда они валялись на кровати в покоях Алилы во дворце.
   Он гладил свою возлюбленную по спине, но тревога не уходила.
   - Ты боишься? - Алила очень чутко среагировала на его сегодняшнее состояние. - Мы даже не пошли смотреть закрытие праздника.
   - Праздников еще много будет. Уверен, что Вунь нам все перескажет.
   - Милагро обещал сделать огненные фигуры на небе, - напомнила Алила.
   В это самое время за окном загрохотало. Алила поднялась, накинула рубашку и подошла к окну. Хэсс встал рядом с ней и обнял.
   - Так приятно с тобой, - призналась она. - Ой!
   - Что? - дернулся Хэсс.
   - Мне показалось, - призналась девушка, - что там глаза.
   На дереве напротив ее покоев действительно сидел старый барон Д'Оро. Ему надо было убедиться, что все идет хорошо. В проблеске света Алила увидела его глаза.
   В это самое время прямо у их окна вспыхнул яркий огромный образ малыша верхом на кодре.
   - Ах! - выдохнула Алила.
   - Негодник Милагро, - улыбнулся Хэсс.
   - Он ... - здесь Алила остановилась. Ее остановила тряска дерева. Дело в том, что барон упал с дерева. И Хэсс, и Алила уловили, что кто-то упал, но посчитали, что это был соглядатай Шляссера.
   Алила собиралась рассказать о тайне, но говорить об этом было нельзя. Совсем нельзя. Она случайно услышала нечто, абсолютно поразившее ее. Она знала, что нельзя говорить, но в тоже время так хотелось сказать. "Лучше не думать об этом", - решила она. - Хэсс! - позвала Алила.
   - Да, я боюсь спросить, - признался Хэсс в своих сомнениях и пересказал предложение Илисты.
   - Я никуда с ней не поеду. На мне птицы и еще твоя большая семья. Я не свободна для таких длительных поездок, но буду играть у Арана. Он ставит классику. Мы с ним говорили, он обещал мне роль в "Старых развратниках" и "Черном доме", - Алила опять забралась в кровать.
   Хэсс успокоился.
   Барон Д'Оро упал сильно неудачно во всех аспектах этого слова.
   - Уяяяоу! - стонал толстый субъект под бароном.
   Вольный барон поднялся, но удержаться на месте не мог, опустился на землю. Его невольная подушка жалобно стонала, проверяя состояние своего тела.
   - Ты площадник грохнутый! - завопил незнакомец. - Я тебя казню за покушение на государственное лицо.
   Барон, не ожидавший подобного обвинения, захрипел. В темноте барон не мог опознать собеседника, но что-то знакомое в нем было. Как всегда барон решил прибегнуть к тактике встречных угроз.
   - Моай лучший другк и тайный саветник Шляссер казнит тебя первым, - пообещал барон.
   Собеседник поперхнулся от такой наглости.
   - Да будет тебе известно, что лучшим другом Шляссер является только он сам, - в очередной вспышке огня барон разглядел, что говорит он с тем самым Шляссером.
   - Ох, - барон схватился за сердце. В голове прокрутились возможности и вероятности. То, что его не казнят было точно, а вот, что что-то с него потребуют было весьма вероятно.
   - Какого фига ты там делал? - почти спокойно спросил Шляссер. Он все еще стоял, опираясь на ствол могучего черного дерева.
   Барон счел лучшим признаться.
   - За внучкой смоатрел. Сейчас нодо обязательно смоатреть за детьми. А ты?
   Тайный советник оторопел от подобной наглости. ЕГО расспрашивали, что и где он делал. Шляссер совершенно не собирался признаваться, что поводом выйти в сад был разговор с одним из приведений, которое упорно доказывало силу красоты и ее превосходство надо всем в мире. Шляссер долго ругался с приведением, доказывая, что нет в мире ничего выше службы истине, но все же потом решился выйти в сад и прогуляться. Тайный советник был уверен, что судьба ему подскажет. Возможно приведение и право, а он не видит чего-то важного в этой жизни. Судьба подсказала, да еще в довольно жесткой форме. "Служи своему миру, иди по своей дороге", - так расценил знамение проведения Шляссер. Сейчас же он обдумывал, что сделать с этим чокнутым бароном.
   Тащить барона во дворец Шляссеру пришлось на себе.
   - Как ты умудрился залезть на дерево? - недоумевал Шляссер. - Ты же пройти то толком не можешь. Сдохнешь же здесь.
   - Нет, я не могу сдоахзнуть, - шипел старикашка барон. - Я еще не увидел своую внучку замужем за тем боагатым мальчиком, еще не нянчил ее детей, моая втаорая внучка тоже, пока не стала каралевой.
   - Ты ради этого и живешь? - Шляссер остановился, обдумывая куда конкретно тащить барона. Тот собрался с силами и сказал, что по освещенному пространству у дворца он пройдет сам.
   Барон оперся на Шляссера. Оба не шли, а тащились. Стража, стоявшая через каждые двадцать шагов под окнами дворца, пялилась на двух ковыляющих стариканов.
   Вунь тоже любовался огненными фигурами на чистом небе столицы. Музыка все еще звучала, но люди расходились. Кончились три дня Тримузыки. Вунь гордился собой, он так много сделал для себя, для малышей, для Милагро, для орков, только вот для Хэсса он ничего не сделал в эти три дня. Малыш подумал, что может сделать приятного для личного духа, но не мог сообразить. Глаза закрывались, хотелось спать. "Сегодня должны быть хорошие важные сны", - подумал Вунь и заснул на подоконнике кухни.
   Во сне он увидел того, о ком думал постоянно - Хэсса. Личный дух сидел в большом зале. Вунь вспомнил, что так описывала ему королевские залы Лапчандача. Вунь стал внимательно смотреть, пока Хэсс просто сидел. Двери открылись и в зал вошел Милагро. Вуню стало очень интересно, что будет дальше. Милагро подошел и уселся рядом с Хэссом. Вунь стал приближаться, он не слышал о чем они говорят, а было очень интересно.
   - Ты их не вини, - говорил Милагро. - Они, конечно, упрекали тебя.
   - Как ты мог? Как ты мог? - тихо повторил Хэсс.
   - Да, они всегда так говорят, - Милагро чуть наклонился к Хэссу. Это создало ощущение переживаний. - Люди всегда так говорят, когда их жизнь меняется.
   - Я меняю их жизни? - Хэсс спросил очень ровно, без лишних эмоций.
   - Ты даже мою жизнь изменил, - признался Милагро. - Я же тебе говорил. Тебя не смогло предусмотреть даже мое Черное зеркало. Вернее, оно тебя показывало, но я не думал, что это имеет такое значение, - поправился колдун из Белого дома.
   - А когда я им говорю? - опять почти безэмоционально спросил Хэсс.
   - Ты? - Милагро пожал плечами. - Я про тебя ничего не знаю, здесь ты должен знать сам.
   Колдун будто бы испарился со стула. Личный дух встал и вот они стоят с Вунем на продуваемом со всех сторон утесе. Вунь заткнул уши, такой грохот стоял вокруг.
   Хэсс повернулся к Вуню, будто бы увидел его.
   - Мы не можем спуститься, - сказал личный дух Вуню.
   Малыш забеспокоился. То, что Хэсс его видел было плохо. Только мертвые видят духов, в том числе и спящих.
   - Ты умер? - Вунь готов был заплакать.
   - Есть такая вероятность, - признал Хэсс. - В будущем. Придумай что-нибудь. Я не знал, но это была далеко не лучшая вероятность, - странно пояснил личный дух.
   Вунь взвизгнул и проснулся в холодном поту. Свалившись с подоконника, он побежал искать Милагро. Колдуну не удалось выспаться, Вунь разбудил его несколькими ударами ложкой по лбу.
   - Ты здесь спишь, а вероятности убивают Хэсса, - Вунь все еще тряс Милагро.
   Колдун выслушал сбивчивый рассказ малорослика.
   - Тихо, - Милагро подал Вуню полотенце, чтобы тот вытер слезы. - Тихо ты. Все не так плохо. О таких вещах предупреждают только если есть шанс. Понимаешь, это как развилка: умереть или обойти. В нашей жизни они возникают несколько раз. В конечном счете, одну из развилок мы не обходим, у нас мало сил, желания или везения. Но сейчас, раз он сам тебя предупредил, то все будет хорошо. Вунь, Хэсс ничего не может сделать сам, но может предупредить тебя. Хэсс ведь скрытый, но сильный маг. Он пропитался силой в ваших Темных землях, поэтому должен чувствовать смерть на своем пути. Он уже обходил ее пару раз, но здесь видно сам не справится. Не плачь, маленький.
   Милагро прижал к себе Вуня и погладил по голове.
   - Правда? - малыш перестал плакать. - Ты можешь все исправить?
   - Это правило развилок касается не только меня, но и всех, - Милагро все еще не отпускал Вуня. - Я геомант и переплету линии по другому. Не могу сказать, что все устраню, опасность все же придется преодолевать.
   - Почему? - Вунь уже поверил, что все будет хорошо, а тут...
   - Тихо, Вунь, - Милагро поднялся и запер дверь, а потом опять вернулся в кровать. - Есть такие законы, ими пользуются те, кто видит и может. Смерть или другое несчастье можно разбить на части. Но все эти части надо пережить. Или есть другой случай можно их отвести, но на другого. Не думаю, что Хэсс предпочтет пожертвовать кем-то кого любит.
   - Нет, - Вунь энергично затряс головой. - А опасности они опасные?
   - Мы же тоже можем ему помочь их преодолевать, - подбодрил его Милагро. - Я должен посмотреть на Хэсса. Он как явится утром, я посмотрю, а потом пойду к себе и буду работать. Здесь придется много сделать. Нельзя за просто так манипулировать линиями жизни такого сильного малого, как Хэсс.
   Вунь похлюпал носом, но дальше плакать не стал.
   - Ты можешь все? - доверчиво спросил маленький человечек.
   - Я могу все, - заверил его Милагро. - Но тебе придется привлечь к этому делу много народа.
   - Почему? - Вунь выпучил глаза.
   - Дело в том, что любое колдовство в этом случае будет иметь обратный эффект, а как он ударит, я не знаю, - признался колдун.
   - Это как с башнями? - уточнил любопытный Вунь. - Я знаю, мне Хэсс говорил. Может быть всё-всё?
   - И даже гораздо больше, - Милагро выбрался из кровати. Ближайшее будущее не сулило спокойного сна.
  
  -- Глава 23. Исчезающий вид
  
  -- Сынок, я хочу, чтобы ты вырос настоящим мужчиной.
  -- Папа, а что бывают поддельные?
   Папа смутился и долго думал, как ответить на вопрос сына. Ребенок пришел на помощь:
   - Папа, не волнуйся, я не буду таким, как дяди Виталий и Иван из третьего подъезда. Мне девочки нравятся.
  
   Милагро заперся в Белом доме. Разложив вокруг себя множество книг, Милагро принялся читать.
   - Нельзя искать...
   - Возможно наполнить...
   - Исключить влияние....
   - Посмотреть на линии....
   - Выпить настойку...
   Милагро бубнил и бубнил. От количества слов у Вуня загудело в голове. К работе Милагро разрешил привлечь Эльниня и Болтуна. Орки остались присматривать за домом и Хэссом. Эльнинь сейчас сидел в самом углу колдовской библиотеки. Болтун счастливо шлялся между книг, периодически вспрыгивал на какой-нибудь шкаф и шарился там. Вунь очень внимательно наблюдал за Милагро со своего места у окна. Милагро работал, как оглашенный.
   Они сделали один перерыв на чай, тогда выяснилось, что у Милагро ничего съедобного дома нет. Не долго думая, колдун сплел две линии, получилось, что сегодняшний королевский обед слуги принесли в его дом, король же вынужден был пообедать с первым министром и еще делегацией от соседей всухомятку без горячего.
   - Там всегда есть еда, - в порядке полезной информации заявил Милагро. Болтун заявил, что Милагро таит в себе скрытые таланты. Колдун слабо улыбнулся и слопал шесть порций.
   Такое обильное пожирание королевского обеда, сморило ожидающих. Болтун прикорнул на шкафу, Вунь и Эльнинь в креслах.
   Милагро же наоборот почувствовал прилив сил и вдохновение. Почесав живот, колдун сообразил, что он забыл сделать. Осторожно переступая разложенные на полу книги, Милагро вышел в коридор и поднялся по лестнице на второй этаж. Там стояли знаменитые зеркала. Напоив Черное зеркало своей кровью, он принялся искать жизненную линию Хэсса Незваного. Пару раз он отвлекся на изучение линий жизни интересных субъектов.
   - Вот, - порадовался Милагро. Он не слышал, как за его спиной открылась дверь и вошли трое, оставленные сладко спать внизу. Милагро ухватил черную, как ночь, и красную, как кровь, линию жизни Хэсса. С превеликой осторожностью колдун смотрел на события.
   - Так, так, так, так. Не может быть! - воскликнул Милагро.
   За его спиной послышался шорох. Вунь и Болтун подобрались вплотную к зеркалу.
   - Чего? - любознательность малорослика сбила Милагро.
   - Тьяфя! - ругнулся тот. - Чего? Чего! Того!
   - Конкретизируй, - послышался требовательный мяв котяры.
   - Ладно, - Милагро стал опять искать эту живую нить. - Хэсс по роду не колдун совсем, но выжить мог только с определенной долей силы, которой у него не было. Но был и вариант, что он получит эту силу. В нашем случае, Хэсс благополучно проскочил этот узел. Сила есть, - колдуну показалось, что он нашел, но нить запульсировала и вырвалась. Пришлось ему начинать все сначала. - Есть узел, где он принимал решение насчет маленьких жителей. Если бы не взял, то тоже бы не выжил. Была какая-то избушка. Хрень в общем, здесь я смотреть не буду, - на слова Милагро Вунь кивнул со знанием дела. - Итак, здесь завязки на прошлое и будущее, как интересно!
   - Чего? - потребовал ответа Вунь.
   - Да ничего четкого, но похоже, что кто-то из прошлого сильно смотрит за нашим Хэссом. И этот из прошлого вернется в будущем. Есть прямое пересечение. Видимо дети, да, это возможно, - Милагро затих, он зацепил нужную нить и старался не сбиться. Понимая, что эти за спиной не отстанут, колдун решил сказать им еще чего-нибудь. - Сейчас тихо, я дотяну линию до первой развилки. Думаю, что там как-раз это и будет.
   Болтун и Вунь сидели очень тихо. Эльнинь смотрел на действия колдуна и тоже будто бы чувствовал в руках линию жизни Хэсса.
   - Ты руки убери, - рявкнул колдун. - Хоть ты ему и... - Милагро осекся. - Ладно, держи, я буду смотреть.
   Эльнинь растерялся.
   - Я не умею, я случайно.
   - Держи, бодяжник, - Милагро посмотрел на свои руки, шла кровь. - Нити всегда держать тяжело, руки режет.
   Эльнинь встал рядом и поднес руки к зеркалу. Мгновенно во всем теле Эльниня раздалась пульсация.
   - Это жизнь, - радостно сообщил Милагро. - Держи крепко, но не рви.
   Вунь цокнул зубами. Болтун склонил голову.
   - Я ...вот оно... - Милагро опустил голову в зеркало и пропал на половину.
   - Держи его, - скомандовал Вунь.
   Колдун высунулся из Черного зеркала.
   - Ага, нашел, - Милагро забрал нить жизни Хэсса из рук Эльниня. - Теперь смотри, учись, - велел он Эльниню.
   Вунь попытался было задать вопрос, почему колдун велит юноше учиться, но не успел, перед глазами поплыли линии. Все предметы в комнате стали оплывать. Так забавно было увидеть, как стал расплываться Милагро, сжиматься Эльнинь, и лишь Черное зеркало сохраняло четкость.
   - Все, - выдохнул Милагро.
   Все кончилось, в мире опять воцарился порядок.
   - В книге сказано, что надо посмотреть на оборот. Оборот, оборот, оборотик, - колдун стукнул по зеркалу. Оно мгновенно вывернулось. Вунь ахнул. Зеркало изнутри оказалось ужасающе прозрачным.
   - Угу, - Милагро тоже всунулся и туда. - Вау!
   Через мгновение Милагро выбрался из оборота зеркала, тот замерцало и погасло.
   - Силу съело, - пожалел его Милагро. - На попей, - предложил он зеркалу, и приложил к его поверхности кровоточащие ладони.
   Зеркало впитало кровь и слабо замерцало.
   - Скоро придет в себя, но ...
   - Что значит оборот? - Вунь помнил, как Милагро говорил об обратном эффекте.
   - Я увидел черную пыль, но ее покрыли зеленые листья, - четко, но абсолютно неясно сообщил колдун.
   - Что это значит? - первым догадался спросить Болтун.
   - Надо посмотреть в книге, - Милагро отодвинулся от зеркала и пошел к двери.
   Вся компания перебралась в библиотеку, где Милагро опять стал копаться в книгах.
   - Вот оно, - провозгласил он, наконец, тряся в руках книгой в голубом переплете. - О?
   - Чего там? - Вунь испугался, настолько странным стало лицо колдуна.
   - О! - Милагро будто заклинило на одном звуке.
   Эльнинь рискнул заглянуть в книгу через плечо Милагро.
   - Здесь написано, что черная пыль есть смерть, которую отвели, а зеленые листья это как возмещение в лице новой жизни, - прочитал Эльнинь.
   - То есть? - Малыш Вунь все еще ничего не понял. - Какая новая жизнь? Где ее взять?
   - Ребенка ему родить надо, - ответил сообразительный Болтун.
   - Почему ему? - Вунь сомневался в здравии остальных и этой книжки.
   - Ребенка оба рожают, - Болтун оскалился. - Видимо в этом случае жизнь и смерть требуют максимальной отдачи. Ребенка ему надо заделать.
   - Мне? - прорвалось у колдуна. - Я не...
   - Это обязательно? - Вунь повернулся к Болтуну, как самому умному на этот момент.
   - Условия возмещения надо выполнять немедленно, - авторитетно заметил Болтун. - По крайне мере, так было всегда на более простых вещах. Думаю, что и эти сложные такие же.
   - Тогда чего стоим? Кого ждем? Вперед за ребенком, - Вунь понимал, что ради жизни личного духа, он сделает все.
   Эльнинь по знаку Вуня подхватил Милагро под руку и потащил его из дома.
   - Стойте! - смог выговорить Милагро, когда они уже вышли из его дома.
   - Вперед! - опроверг его утверждение Вунь.
   - Стой! Стой! Стой! - Милагро остановил движение. - Все не так просто. Я не хочу ребенка. Мне не подходят дети.
   - Твое дело только его сделать и не говори, что не умеешь, - послышалось вкрадчивое от Вуня. - Мы сумеем сами воспитать твоего ребеночка, на крайняк отдадим королю. Ты, как никак, народное достояние Эвари.
   - Что? - Милагро возмутился не на шутку. - Что я слышу?
   - Ты хочешь нас осиротить? - Вунь тоже рассердился.
   Эльнинь отвел глаза от этой противоборствующей пары. Болтун же наоборот от интереса высунул кончик языка.
   - Нет, но... - колдун явно растерял свою обычную наглость.
   - Тебе всего то надо получить удовольствие, - Вунь говорил очень жалобно, просяще. - И нам поможешь, и девушке удовольствие доставишь, и приумножишь сокровища Эвари. Все последствия мы берем на себя.
   - Но я...
   - Поздно. Это она?
   - Ээээ, - Милагро собирался все отрицать, но появившаяся рядом с ними женщина повела себя более чем странно. Она осмотрела всю компанию. Пару раз переведя взгляд с Эльниня на Милагро, а потом сделала выбор. Эта стройная, загорелая, полуобнаженная женщина подошла вплотную к колдуну и обняла его, и предложила:
   - Поцелуй меня.
   Вся компания смотрела на эту очаровательную незнакомку, открыв рот. Пришлось Эспозе самой поцеловать Милагро.
   - Я - Эспоза, - представилась после этого она.
   - Очень приятно, - отозвался Вунь. - Мы хотим спросить, ребеночка не хотите?
   Эспоза впилась в маленького человечка своими острыми серыми глазами:
   - От кого?
   - От него, - Вунь ткнул в Милагро пальцем. - Нам очень срочно надо.
   - Не здесь же, - усмехнулась женщина.
   - А его дом там, - Вунь развернулся и показал Белый дом.
   - Тогда мы пойдем, - решила женщина.
   Милагро молчал, но позволил этой незнакомке увести себя назад.
   Вунь отправился домой через рынок. Чувство хорошо выполненного дела требовало выхода в виде покупки двух больших полок, серого ковра и двух корзинок с фруктами. Все это тащить доверили Эльниню.
   - Ты как думаешь? - спросил Вунь уже на обратном пути домой.
   - Эта женщина настоящее колдовство, - ответствовал Болтун.
   - Я не тебя спрашивал, - возмутился Вунь.
   - Я думаю, что хорошо бы забрать у колдуна ту книжку, - сказал Эльнинь.
   - Почему? - Вунь испугался, что они чего-то не сделали, не учли.
   - Когда он разберется, что ребенка то мог делать и я, как непосредственно участвующий в манипуляциях, то предполагаю, что в Эвари не останется ни одного целого строения, - Эльнинь старался быть совершено спокойным, но временами в голосе прорывались панические нотки.
   - Чепуха! - Вунь поспешил утешить юношу. - Ты еще мал, чтобы иметь детей.
   - А он что вырос что ли? - съехидничал котяра.
   - Если задумываешься о ремонте, то уже вырос, - вынес свое окончательное суждение Вунь.
   - Думаешь? - Эльнинь страстно желал в это поверить. Кот лишь усмехнулся.
   - А ты ничего про колдуна не видел? - внезапно спросил Вунь.
   - Нет, - здесь Эльнинь солгал, не хотел он говорить, что привиделось ему нечто весьма забавное.
   Как потом себя ругал Милагро, можно только догадываться. Хэсс никому и никогда не говорил, что как-то видел колдуна, бьющегося головой об стенку.
   - Бодяжник! Площадник! Сразник! - Милагро сильно сердился на себя.
   На вопрос Хэсса он смог более или менее связанно пояснить, что всему виной его желание получить себе "дом". Милагро подумал, что "дом" у него теперь есть, даже два дома, да не тут то было. Не додумался Милагро, что хочешь дом, получишь дом во всех смыслах: "дом", как строение, "дом", как место жизни и удовольствий, "дом", как сборище любимых личностей, и, наконец, "дом", как семью. Семья, в лице этой сумасшедшей дамочки и будущего ребенка, довели бедолагу Милагро до исступления.
   - Чего ты кипятишься? - не понял Хэсс.
   - Я их боюсь, - признался колдун. - Я не умею жить в семье, а эта меня бросать не собирается.
   - Я тоже боюсь, но какой в этом толк то бояться? - рационально заметил Хэсс.
   - Иди ты, - огрызнулся колдун. - Знал бы ты, что она мне сказала.
   - Что? - Хэсс понял, что станет обладателем самой лучшей тайны в мире.
   - Она мне рассказала, что жила в глухой деревеньке. Деревеньку так и называют Глухая. Вот не было у нее там женихов. Не было и все. Она захотела семью себе и мужа хорошего. Ей ее бабка и приколдовала быть в определенном месте в определенное время, а там подхватить самого щуплого мужика. Тот мол и будет ее мужем.
   - Ух ты! - у Хэсса голова пошла кругом. - Что же это выходит? Получается, что это она сплела твою линию?
   - Тьяфя на тебя, - сплюнул колдун и одарил Хэсса неприязненным взглядом.
   - Ничего, так бывает, - поспешил утешить Хэсс испуганного колдуна. - Всеми дорогами этого мира правят женщины, так говорил мой учитель, и думается, что он был прав.
   Милагро не успел ответить. В это самое время на любимом кресле Милагро в комнату залетела Эспоза.
   - Я думаю, может крышу переложим? Сделаем еще пару этажей? - Эспоза, по мнению Хэсса, идеально подходила Милагро. Самое главное, что было в ней замечательного - она не боялась колдуна и плевала на все его выкрутасы. Эспоза искренне считала, что это она центр мира, а не ее муж Милагро. Семейство принялось с жаром обсуждать вопросы перекладки крыши.
   Хэсс подумал, но говорить не стал. Сентенус сказал, когда стало известно, что колдун живет с женщиной и собирается стать отцом, то законники стали исчислять новую эпоху, король Главрик IX посмеялся, Шляссер ругнулся, мол проблем прибавиться, а министр Язон готовит свадебный подарок - комплект из двадцати пяти книг по этикету, родам и воспитанию детей.
   Милагро выбрался из окна, чтобы посмотреть, права ли Эспоза, что крыша с правой стороны требует немедленного внимания. Эспоза подавила улыбку и серьезно заявила Хэссу:
   - Не буду ему, пока говорить, что будут двойняшки-девочки. Он бедняга, уже решил, что когда родится ребенок, то он сойдет с ума, а что с ним будет при известии о двойне?
   - Да, еще девочки, - Хэсс спохватился и поздравил Эспозу.
   - Ему тоже придется преодолевать свои страхи супротив женского пола, - Эспоза говорила так убежденно, что Хэсс уверился. Эта женщина насквозь видит своего колдовского мужа.
   С того самого момента, как колдун приступил к выплатам за вмешательство в жизнь Хэсса, на самого Хэсса стали нападать неприятности, обещанные колдуном.
   Хэсс получил послание из прошлой жизнь. Дома сидели два орка, когда Хэсс услышал крики у ворот. Он вышел из дома, оторвавшись от записи рождения и браков малоросликов.
   - Это что? - высунулся Спай.
   - Не знаю, лежит что-то, - напряг Хэсс глаза.
   - Пойдем вдвоем, - решил бдительный орк.
   - Пойдем, - Хэсс старался без неприязни принимать идеи орков.
   Они подошли к воротам. У их ног лежала коробка.
   - Я открою, - Спай поднял коробку, велел Хэссу отойти подальше и снял крышку. - Здесь бумага какая-то, - громко крикнул он.
   Хэсс подошел и тогда орк отдал ему коробку. В коробке лежала бумага, придавленная камнем.
   - Странно как, - Хэсс вынул камень, достал бумагу и развернул ее. Прочитать он не успел, у ворот появился Инрих.
   - Приветствую, - мужчина поклонился Хэссу и орку. - Чем заняты?
   - Да, вот послание принесли, - Хэсс развернул на мгновение бумагу перед носом гостя.
   Инрих запечатлел в памяти текст, который воспроизвел и прочитал по памяти уже после разговора с Хэссом о хоре малоросликов.
   Хэсс проводил Инриха до ворот и вернулся в дом, чтобы прочитать послание, но сделать этого не успел, вернулся Вунь.
   Нуэва доложил, что поступила коробка с камнем и бумагой. Малыш Вунь счел это зловещим и послал Болтуна заболтать Хэсса, пока Эльнинь ему прочитает, что там написано. На кухне валялось множество бумаг, которые добросовестно перебирал Эльнинь, но незнакомого текста не находил. Болтун был остановлен Лунь с наставлениями, что в саду развелись опять незнакомые личности, которые постоянно подглядывают в окна. Котяра подумал, что за ними шпионят по поручению Шляссера. Решив это немедленно проверить, Болтун выбрался в сад и стал обходить его. Наблюдателей бывший вольный барон Ульрих не нашел, но подтвердил свои подозрения. Кот заметил следы пребывания людей на двух деревьях, послуживших наблюдательными пунктами. Одно дерево удачно находилось возле кухни, второе со стороны окон комнаты Хэсса. Тем временем, личного духа позвал Пупчай: "Хэсс, подойди, пожалуйста".
   Хэсса задели несчастные мысли кодра, и он бросив коробку и послание у себя на верху, отправился на площадку. Пупчай беспомощно смотрел на свою заднюю лапу.
   "Что такое?" - подумал Хэсс.
   "Лапа болит", - признался Пупчай.
   "Где?", - уточнил Хэсс и стал аккуратно осматривать лапу, которую вытянул кодр.
   " У тебя здесь вздулось, похоже заноза, резать надо", - определил Хэсс.
   "Мррья", - возмутился Пупчай. "Я не хочу", - пожаловался он.
   "Надо, а как иначе лечить?", - Хэсс очень озабоченно смотрел на своего друга. "Как вас раньше лечили?".
   "Когда мы жили не здесь, то были люди-врачеватели, а здесь мы спали", - Пупчай и сам удивился, что упущен такой важный момент здоровой жизни кодров.
   "Видишь, у нас этих врачевателей нет. Надо резать. Сиди спокойно, я принесу воды, травки, нож, тряпку. На лапу потом ступать нельзя, пока не заживет", - Хэсс зашел в дом, но продолжал мысленно утешать кодра.
   Тем временем, Вунь сообразил, что интересующая его бумага может быть на верху у Хэсса. Быстро сбегав наверх, он притащил коробку и мятый лист.
   - Оно? - Вунь и сомневался и был уверен, что именно "оно". - Что там такое?
   - Здесь написано, - начал читать Эльнинь, - "что хочешь найти, есть у Четвертого облака по полуночи. Твой друг Дрил".
   - Что это значит? - Вунь требовательно дернул своего чтеца за рукав и принялся расхаживать из стороны в сторону.
   Эльнинь пожал плечами.
   - Здесь больше совсем ничего не написано.
   - Это ловушка, - быстро решил Вунь. - Мы должны разобраться.
   - Почему ловушка? - Эльнинь подумал, что Вунь слишком подозрителен.
   - Я знаю всех друзей Хэсса. Друга Дрила нет, - отчеканил Вунь. - Мы пойдем с тобой туда, пока Хэсс не сходил.
   - Но... - Эльнинь не ожидал подобного решения. - Может быть мы скажем Хэссу.
   - Нет, - Вунь решил, что Эльнинь явно блаженный. - Хэсс очень добрый и, что еще хуже любопытный. Пошли!
   - А где это Четвертое облако? - Эльнинь не стал возражать, вспомнив о своем недавнем разговоре с колдуном.
   Хэсс занимался лечением Пупчая и не думал о таинственном послании. Ему было ужасно жалко кодра. Пупчай хоть и физически страдал, но мысленно не забыл доложить обо всем Совету кодров. Теперь у тех появилась новая тема для обсуждения - как лечить кодров. Выяснилось, что никто этого достоверно не знает. Совет с хода решил, что это чрезвычайно важно и потребовал немедленно Большого Совета.
   К месту лечения Пупчая слетелось шесть кодров. Им было тесно на кодровской площадке, но никто не хотел улетать. Каждый кодр счел своим долгом посмотреть, как Хэсс лечит Пупчая.
   Эльнинь и Вунь порядочно заплутали при розыске Четвертого облака, а вот Инрих с друзьями нашел Четверное облако гораздо раньше, но уже после визита двух больших грозных типов из ведомства тайного советника Шляссера.
   Четвертым облаком назывался маленький закуток в башне Пушистых Облаков.
   Первое облако в этой Башне - это большая кухня. Там можно было не только вкусно поесть, но и приготовить, что душа желает из продуктов хозяина Первого облака. Вход в Первое облако с возможностью съесть все, что душе угодно стоил не так уж и много. Привилегию готовить следовало оплатить дополнительно.
   Второе облако это большое помещение для игры детей всех возрастов. Пока родители прохлаждались в Третьем облаке - месте разговоров и сплетен при поглощении напитков разной крепости, дети играли во Втором облаке. Хозяин Башни Пушистых Облаков гарантировал присмотр, как за детьми, так и за их родителями.
   Четвертое Облако - закуток для людей особой ориентации на чужое имущество и чужие жизни. В Четвертом облаке ошивались неприятные личности, хотя порой туда забредали и искатели острых приключений. Четвертное облако располагалось под самой крышей Башни Пушистых Облаков. Попасть в Четвертое Облако можно было только из двух соседних башен, пройдя по тонким болтающимся из стороны в сторону мостам. Слабонервный человек не пошел бы в Четвертое Облако. Как правило, пришедшие в туда первым дело заказывали двойную порцию самого крепкого напитка. Дверь с выходом на общую лестницу Башни Пушистых Облаков была надежно закрыта. По договоренности хозяина башни (Первого, Второго и Третьего Облак) с хозяином Четвертого Облака, эту дверь можно было открыть три раза. На третий раз хозяин Четвертого Облака обязан ликвидировать свое заведение и передать всю площадь хозяину Башни. Такая коллизия возникла потому, что отец нынешнего хозяина Башни Пушистых Облаков женился на воровке. У него было два сына от разных женщин. Своему старшему и путному отец оставил большую часть Башни (тогдашнего дома), своему младшему и беспутному - отец оставил лишь малую часть Башни, ныне ставшую Четвертым Облаком. На протяжении истекших трех десятков лет дверь открывалась лишь однажды. Чумачок - хозяин Четвертого Облака жил наверху безвылазно. Он придумал сложную систему поднятия грузов на самый вверх. Чумачок был бледен, постоянно находясь в круглых стенах, не загоришь. Мылся он тоже редко и к тому же любил хорошо накуриться. Чумачок утверждал, что от правильного курения дохнут все болезни, и он самый здоровый человек на дорогах этого мира.
   У Чумачка собирались люди, чтобы поговорить о важных делах, иногда здесь заключались сделки. Сам хозяин Четвертого Облака находил особое удовольствие в том, что его посетители заключали заказы на совершение темных дел над головами будущих жертв этих темных дел.
   Сегодня в Четвертом Облаке собралось человек тридцать. Для этого заведения это была почти норма. Обычно здесь не сидело больше тридцати пяти - тридцати восьми человек. Чумачок велел свой помощнице Зяке поторапливаться, надо было обслужить особых гостей. Вечером к нему пожаловали четыре почтенных маэстро из гильдии воров. Они тихо переговаривались о чем-то забавном. Пару раз Чумачок явственно слышал подхихикивание.
   За соседним с ними столом сидела мрачная пара: Дрил и Иванек. Они мало разговаривали, больше молчали и цедили свое вино.
   Чуть подальше от этой мрачной пары пили и скабрезно болтала компаниях из шести человек. Чумачок знал, что эти ребята недавно провернули одну удачную аферу, обманом вытянули из доверчивых граждан Эвари полмешка золота.
   В самом дальнем углу почти в темноте сидели две женщины: старая и молодая. Чумачок помнил, что молодую зовут Мирта. Она не так давно прибилась к преступной братии, а старая карга Карафера натворила много дел.
   Мирта нервничала, Чумачок такие вещи чуял сердцем. Карафера же сидела спокойная, как спящий медведь. Чумачок расслышал, как Мирта спросила Караферу:
   - Вы уверены, что он правильно это поймет?
   Старуха оскалилась:
   - Каждому есть в жизнь чего или кого искать. Придет, куда он денется.
   Чумачок сообразил, что у них назначена встреча с неизвестным, и судя по их поведению, это очень важная встреча. Хозяин заведения решил держаться поближе к этой паре. Явно назревали интересные события.
   Эта часть зала была более зловещей, наверное, из-за полумрака.
   В другом конце зала сидели разные люди. Все больше скупщики краденного, искатели приключений, пара наемников, три женщины для утех, при чем одна из них выглядела изрядно помятой. Чумачок знал, что та синюшняя красотка любила, когда ее били, так, что никто не обращал на ее синяки особого внимания.
   У стойки места были заняты. Там собралась нехарактерная для обычного вечера компания. Всего за стойкой могли разместиться семь посетителей. Чумачок облизал губы и про себя повторил, что не нравятся ему эти люди за стойкой. В самом конце стойки вблизи от стола с двумя женщинами сидел тип весьма атлетического сложения с благообразным лицом. Чумачок знал, что его зовут Красавчик. Отличался Красавчик беспредельной жестокостью. Поговаривали, что за голову Красавчика кто-то из законников назначил очень приличное вознаграждение. "Странно, что он здесь", - решил Чумачок. Справа от Красавчика сидели и молча цедили вино братья Ухеры. Эти промышляли мелким воровством на рынке. Чуть дальше также молча пил Олот. Этот рыжий тип работал на подхвате и не отличался особой сообразительностью. Напротив обычного места Чумачка за стойкой с гадкой улыбкой сидел Ивых. Этот отличался хорошо подвешенным языком и было непривычно, что сегодня он молчал. Справа от Ивыха сидел роковой тип, из тех, что любят приключения и опасности. Чумачок знал, что это какой-то театрал из соседнего города. Последнее седьмое место занимал старик Гир, который ведал перевозкой и доставкой запрещенных вещей.
   Чумачок напрягся, когда в открытое окно с подвесной лестницы шагнули двое. Эти точно проходили по ведомству бодяжника Шляссера. "Подумать только, что случилось?", - Чумачок стал подобострастно кланяться. Люди порядка не посещали Четвертое Облако. Был такой неписанный закон. "Что же все таки такое?", - Чумачок решил, что видимо случилось ужасное и короля кто-то убил. Только это могло подвинуть людей закона и порядка пожаловать в Четвертое Облако. Дальнейшие события показали, что предполагаемая смерть короля оказывается далеко не единственная причина, по которой к нему могут пожаловать агенты Шляссера.
   Два новых посетителя были опасны, как на них не посмотри. От обоих исходила сила и эдакая уверенность в своей безопасности и правоте, а полировалось все это ощущением вседозволенности.
   Чумачок выступил вперед, все еще продолжая кланяться:
   - Чего изволите?
   Весь темный люд, сидящий в Четвертом Облаке, притих. Пошла общая волна страха, неприязни и вызова.
   Эти двое все выполняли одновременно. Оба повернули головы, внимательно осматривая посетителей. Они сделали свой выбор и не обращая внимания на Чумачка шагнули к столику Дрила и Иванека. Дрил сморщился, но вызывающе выпятил подбородок, Иванек же вжал шею. Пришедшие сели за их столик.
   Чумачок поверил, что неприятности обойдут их стороной. Он не слышал о чем предельно тихо переговаривались люди порядка и представители беззакония, как вдруг загрохотало. Это Дрил и Иванек поднялись, с грохотом уронив свои стулья. Дрил попробовал было опрокинуть стол на незваных гостей, но те успели отскочить. Люди Шляссера действовали быстро и не дали возможности вмешаться кому-либо в их дела. Дрил и Иванек полетели в направлении закрытой двери к выходу из Четвертого Облака на общую лестницу Башни Пушистых Облаков. Естественно, что старая дверь не выдержала. Дрил и Иванек выбили ее и оказались на общей площадки лестницы. Чумачок схватился за голову, люди на местах повскакивали. Это было неслыханное событие для Четвертого Облака. Внизу тоже творилось невероятное. Хозяин большей части Башни радовался. Он знал, что еще один раз и вся башня станет его собственностью, а то жуткое заведение не будет омрачать его жизненный путь.
   Все закончилось еще быстрее, чем началось. Слуги порядка вышли на общую лестницу и поволокли еле шевелящихся Дрила и Иванека в хорошо известном направлении - в подвалы начальника тайной канцелярии Шляссера.
   Чумачок поклялся себе поставить самую крепкую дверь и навесить на нее достаточно много заклятий, чтобы даже тот, кто подойдет к этой двери был испепелен на месте. Пока же с охами и под злорадным взглядом сводного брата, Чумачок ставил нечто вроде временной двери.
   Посетители Четвертого Облака вернулись к обычному времяпрепровождению - выпивке и разговорам. Строилось множество догадок, почему агенты заявились сюда и нарушили негласные договоренности. По всему выходило, что дело по меньшей мере в измене королю. Только двое из посетителей догадывались, что дело в коробке и бумаге, придавленной камнем.
   Чумачок успел соорудить временную дверь, которая правда не открывалась, а просто выпадала, а также дважды накричал на помощницу Зяку, которая разбила пару стаканов, когда по подвесной лестнице в Четвертое Облако пожаловали пятеро.
   Здесь Чумачок схватился за голову. От этих можно было ожидать самых больших неприятностей. Понимая, что это возможно настоящий конец, Чумачок подхватил большой нож и засеменил на своих коротких ножках к временной двери, намереваясь защищать ее до последнего.
   - Дальдамар! - узнал один из пришедших. Человек у стойки тряхнул головой и поприветствовал человека. - Угостишь?
   Чумачок опять поверил в милость проведения, вроде получается эти пришли к тому. Все хорошо, но события опять сделали поворот.
   - Она! - воскликнул один из странных гостей и указал на столик с двумя женщинами.
   Чумачок застонал. Точно к этим бодяжницам нагрянули гости, но видимо не те, которых они ждали. Нежданные гости будто ощетинились, Чумачок увидел, что у двоих в руках блеснули ножи, еще один на руки одел шипованные перчатки. Все надежды Чумачка на то, что драки не будет испарились.
   Старая карга Карафера завизжала, но реально сделать ничего не успела. Один из нежданные гостей - маленький чернявенький парень - подпрыгнул, сделал два переворота и приземлился на столик Мирты и Караферы. Острый, но узкий нож появился в руках Караферы. Вертлявый акробат немедленно подпрыгнул еще раз, нож его не задел. Опасное орудие смерти полетело в направлении Чумачка. Хозяину Четвертого Облака повезло, нож и его не задел, он вошел во временную дверь. Та заскрипела, застонала, заухала. Чумачок поклялся себе, что если эти люди не добьют Караферу, то это сделает он сам.
   Пока Чумачок обдумывал вопрос справедливой казни для старухи, действовать принялась Мирта. Она рывком поднялась из-за стола и попыталась достать что-то из кармана. Кто-то из пришедших накинул на нее петлю, Мирта была сбита с ног, и воспользоваться своим неизвестным оружием не успела.
   Карафера попыталась было сбежать через ту несчастную дверь, которую охранял Чумачок, но ее сокрушил удар акробата, который подпрыгнул и в полете успел носком сапога ударить женщину в подбородок. Карафера медленно осела на пол.
   Чумачок решил, что опасность миновала, но здесь уловил алчный взгляд предводителя этих пришельцев. Им явно хотелось с тяжелыми ношами спуститься вниз по обычной лестнице, а не по шаткому мостику. Это следовало пресечь в зародыше. Чумачок засеменил к ним и стал подобострастно кланяться:
   - Позвольте вам помочь и предложить самый удобный спуск вниз.
   Мужчина по имени Дальдамар ушел вместе с этой неприятной компанией. Посетители вернулись к своим обычным разговорам. Зяка наводила порядок в зале. Чумачок решил, что сегодня ночью он побежит к колдуну из Белой Башни. Для защиты своего заведения не жалко никаких денег. Чумачок поверил, что на этом неприятности закончились, но судьба явно была на него сердита.
   По мостику в Четвертое Облако пришли еще большие неприятности. В окне показался молодой лысый юноша. "Маг или колдун", - решил Чумачок, - "Вон как силой веет. Пусть хоть всех посетителей забирает, лишь бы не сердился, а то Башне Пушистых Облаков конец". Таких гостей лучше не трогать, поэтому Чумачок остался за стойкой с тайной надеждой, что если конец, то уж сразу. Молодой человек повел себя спокойно.
   - Хэсс! - воскликнул один из мастеров гильдии воров. Чумачок вздрогнул и пролил часть настойки из шамшарника на пол.
   - Маэстро Рен? - юноша поклонился, маэстро встал и поклонился ему, как равному. Чумачок закусил губу. Это означало, что в гильдии прибыло настоящих воров.
   - А мы к тебе собирались, - возвестил маэстро Рен.
   Вор Незваный не выдал своего изумления ни от поклона, ни от заявления. Хэссу был не до этого. По виду ликвидируемого разгрома было понятно, что здесь не так давно было довольно таки бурно. Хэсс собирался расспросить хозяина, который удивительно трясся за стойкой. Судя по возбуждению хозяина Четвертого Облака ему было что рассказать.
   Внимание маэстро Рена лучше было не игнорировать, пришлось Хэссу подойти к их столику. Маэстро предложил Хэссу сесть и велел принести ужин и выпивку. Зал был готов загудеть. В мире творилось непонятное. Как это малоизвестный тип сидит, как ровня, за столом признанных мастеров.
   Хэсс не знал о чем можно с ними говорить. Маэстро Рен жилистый и высокий тип принялся за свой ужин и предоставил право говорить своему собрату маэстро Гану. "Толстячок Ган" Хэсс помнил, что так прозвали этого человека.
   - Мы рады, что нам удалось так быстро с тобой повидаться, - возвестил Ган. - Учитывая твои заслуги на последнем заседании гильдии тебе присвоили имя настоящего вора. Ты удивил нас, но этим и прекрасна жизнь, Хэсс.
   Хэсс попытался вдуматься в эту речь, но не преуспел. В разговор вступил третий вор. Хэсс помнил, что его прозвали Иди-Свищи, настоящего имени этого типа Хэсс не знал.
   - Ты, конечно, правильно все скрываешь, но тестю мог бы уши начистить. В нашем деле нельзя так много болтать.
   У Хэсса закипело на душе. Тесть это кто? По всему выходило, что речь идет о бароне Д'Оро. "Что этот чокнутый высказал про меня?", - Хэсс решительно ничего не мог понять. Внезапно ему вспомнился день, когда Вунь собрался было вручать ему краденное золото. "Нет, не может быть", - Хэсс пожал плечами, барон не мог. "А с другой стороны мог", - Хэсс не был до конца уверен в заверениях Вуня, что барон ничего не помнит. "Даже, если помнит, то доказательств нет. Ведь даже одна монета могла послужить убедительным аргументом кражи королевского золота. Все золото в сокровищнице особым образом помечалось. Метки снимались, когда монеты и слитки уходили в обращение", - успокоился Хэсс.
   - Имя твое надо теперь вписать в общие списки, - прозрачно намекнул маэстро Рен. Ему было забавно наблюдать за замешательством молодого вора.
   Чумачок убедился, что настроение за столом радужное, и почти успокоился, опять поверил в светлое будущее.
   - Запишите "Незваный", - выдавил из себя Хэсс.
   Они еще посидели, воры пересказали основные положения Кодекса Воров. Хэсс важно покивал, постоянно думая о своем. Наконец, они поднялись из-за стола, попрощались и ушли из Четвертого Облака. Хэсс обдумывал что делать ему. Решив все же уточнить у хозяина Четвертого Облака о Дриле, которого он помнил несколько смутно, Хэсс подошел к стойке. Чумачок налил отменной крепости настойки и сразу поставил перед столь важным гостем.
   - Скажите, а Дрил здесь сегодня был? - осторожно спросил маэстро Хэсс Незваный, рассматривая стакан со зверской настойкой.
   - Был, как же был, - закивал Чумачок. Дальше он коротко пересказал, что Дрила и его товарища увели люди порядка, а потом помянул о другой драке, надеясь заслужить внимание нового посетителя. Чумачок старательно мечтал, чтобы этот юноша посчитал его очень хорошим. Тем более, что Чумачок подумал, что этот вор-маг может взять за работу с дверью меньше денег, чем именитый колдун из Белого дома.
   По описанию Чумачка маэстро вор Хэсс Незваный признал Инриха. Быстро сопоставив в уме визит Инриха с тем, что он делал здесь, Хэсс уверился, что Инрих прочитал записку. "Но при чем здесь Мирта и Карафера?", - этого Хэсс не понял. Тогда выходило, что Инрих здесь был по своим личным делам.
   Так и не разобравшись до конца в цепи происшествий в Четвертом Облаке, Хэсс покинул его. Его путь лежал к Шляссеру. Нельзя было оставлять возможную ниточку к медальону в его руках. Хэсс подумал, что лучше было бы навестить Сентенуса. Тот может помочь и устроить свидание с Дрилом.
   Чумачок решил и поверил в то, что все закончилось хорошо. День кончался. Забили часы и зазвенели колокольчики. Посетители почти разошлись. Сейчас зал покидали последние двое.
   - Бум! - предпредпоследний удар.
   - Бум! - предпоследний удар.
   Чумачок ожидал последнего "Бум", как раздался "БАААХ". Стена, дверь, часть мебели и сам Чумачок полетели на общую лестничную площадку.
   В своей кровати подскочил хозяин Трех Облаков. Он незамедлительно вытащил из тумбочки бутылку столетнего конька - большушей редкости для Эвари. Размазывая по лицу слезы счастья, он сделал первый глоток.
   Чумачок приподнял голову. Мало того, что он лежал на общей площадке, но это были не все разрушения. Там где было окно, теперь окна не было. Там был проем. Через этот проем в помещение зашли двое. Один маленький, а второй большой. Они ходили и смотрели. В проеме маячило летучее чудовище. Чумачок знал, что его Четвертое Облако занимало место обычно отводимое для этих летучих тварей. "Теперь они решили мне отомстить", - решил он в своем затуманенном мозгу и отключился.
   Чумачок уже не слышал, что тот большой нашел в одном из подсобных помещений Зяку и как эти двое ее допросили.
  
  -- Глава 24. Влюбленный вор
  
   Кодекс воров: Влюбленность и воровство - две вещи не совместные.
  
   Хэсс проснулся от ощущения, что на него смотрят. Алила сидела в кресле и смотрела на него. После объятий и поцелуев, Хэсс спросил:
   - Ты как здесь? - Они лежали в кровати и шептали всякие нежные глупости.
   Девушка покачала головой:
   - Я просто пришла к тебе, - Алила не собиралась говорить о причинах, вызывавших ее приход.
   - И хорошо, - Хэсс посмотрел на окно. - Погода как?
   - Радует, - последовал ответ девушки. - Ты бы хоть поднялся, Вунь внизу хлопочет. На обед что-то печенное. Запах по всему дому.
   - Знаю, завтрак я проспал, - Хэсс потянулся и позволил Алиле встать с кровати. - Зато знаю, что тебя Вунь послал. Небось опять лупит ложкой по рукам орков.
   - Не видела, - засмеялась Алила. - Вставай, соня! А пока будешь одеваться расскажи, что ты делал ночью.
   Хэсс вытащил из сундука свежую рубашку. Она была вышита розами.
   - Вунь теперь рисует, что должно быть вышито. Ты знаешь у него талант. Писать не умеет, а рисует хорошо. Говорят, что его рисунки вышивают по особым заказам. За это наши вещи вышивают бесплатно.
   - Вот как? - Алила не знала. Она стояла и смотрела на портреты на стене комнаты Хэсса.
   - Ты чего? - юноша встал за ее спиной и обнял Алилу. - Малышка, ты самая красивая.
   - Я знаю, - Алила ответила очень серьезно. - Дед тоже это твердит.
   Хэсс помрачнел, вспомнился ему вчерашний разговор в Четвертом Облаке.
   - Тебя что-то тревожит? - Хэсс был уверен, что Алилу тревожат заботы.
   - Да, нет. У меня все хорошо. Я же не шляюсь по ночам неизвестно где.
   - Я тоже не шляюсь. Ты ревнуешь? - удивился Хэсс.
   - Еще чего! - Алила повернулась к нему. - А портреты изменились.
   - Где? - Хэсс еще раз посмотрел на портреты. Там наметились изменения. - И точно, на первом портрете прорисовались три силуэта. Значит, у нас будет трое детей.
   Алила по особому глянула на него, но ничего говорить не стала.
   - А Вунь стал более веселым. И смотри у него в руках карандаш, - Хэсс продолжил вглядываться в портреты.
   - Это не карандаш, а палочка для командования хором, - поспорила Алила.
   - Может и это быть, - Хэсс предпочел не спорить. - Он мой хранитель. Ты на этом портрете тоже стала не такая строгая.
   - У меня появилась синяя птица. Ты что не видишь?
   - Где?
   - За спиной, - Алила показала пальцем.
   - Это же силуэт, - всмотрелся Хэсс. - Как интересно.
   - Я тоже так думаю, - Алила и Хэсс стали рассматривать другой портрет. - Маша такая радостная, - отметила Алила.
   - Да, ей стало лучше. Она уже не похожа на того забитого ребенка. - согласился Хэсс. - Они с Сентенусом странные. Но оба мои друзья.
   Алила промолчала. Она то знала, что Маша не только друг Хэсса, но и его ученица.
   - Хэсс, - Алила передумала и решила Хэсса спросить про Машу, - а ты уверен, что ты ей друг, а не учитель?
   - Я? - Хэсс ужаснулся. - Мне Эльниня хватает. Она хоть и признала, что я ее учитель, но это не так. Я помог ей найти в жизни что-то хорошее. Учитель - это совсем другой человек. Я - друг.
   Алила решила больше не тревожить этот вопрос.
   - А Сентенус с Милагро совсем не изменились, - решил Хэсс. - Это они мои учителя. Эльнинь стал как-то более величавым. Знаешь, он ведь так и не отказался от идеи, что я его учитель.
   - А твой кодр не изменился? - Алила показала на последний портрет.
   - Тоже нет, - у Хэсса заурчало в животе. - Я голоден. Пойдем?
   Алила позволила себя увести, но за обедом мысли ее были заняты этим портретами. Алила думала, что Хэсс все не так понимает и видит, да и она бы тоже не поняла, если бы не слышала разговора Эльниня и Милагро. Эта тайна ей не давала покоя. Сегодня она пришла, чтобы еще раз посмотреть на портреты. "Интересно, когда Хэсс все поймет?", - подумалось Алиле. Она слышала, как Милагро выговаривал Эльниню. Тот, по его мнению, вел себя неподобающим образом. Алила тогда и остановилась слушать потому, что слово "неподобающий" было одинаково неуместно в устах Милагро и в подведении Эльниня.
   - Ладно я его друг, - вещал Милагро, - но ты то его учитель. Он здесь бегает туда-сюда. Тебя еще таскает, а пригляда никакого.
   Алилу одолело страшное любопытство. Кто такой ученик Эльниня.
   - Я ему даже сказать не могу, - ответил Эльнинь. - Да и чему я его научу?
   - Сам учись, - отчеканил колдун из Белого дома. - Сам подумай, что было бы если бы он понял все сейчас?
   - Да уж, - мрачно согласился Эльнинь.
   - Видишь, - Милагро говорил поучительным тоном. - Ты мой ученик, а Хэсс твой. Так, что слушайся меня, ученик. Учись, башню строй, книги читай, женщину найди, ученика опекай. Сейчас ученика опекай. Ваш случай довольно таки редок. Вернее он почти исключение. Я больше ничего подобного не видел, не слышал и не читал.
   Алила где стояла, там и села, ноги подогнулись. Милагро не догадывался о произведенном сногсшибательном эффекте и продолжал:
   - Эльнинь, возьми себя в руки. Мы же все выяснили.
   - А не могли вы ошибиться? - Эльнинь подошел ближе к той двери, у которой застыла Алила.
   - И не мечтай, - огрызнулся Милагро. - В таких вещах я никогда не ошибаюсь. Это необычно, когда ученик и учитель так встречаются. Когда один по сути еще не ученик, а второй еще не учитель, но надо и к этому привыкать.
   - Ох, - Эльнинь взялся за ручку двери. Алила поняла, что надо спешно уйти.
   Этот разговор ее взбудоражил.
   Вот и сейчас нахваливая пироги Вуня, Алила думала о том, что Хэсс на самом деле ученик Эльниня, тогда выходило, что Сентенус и Милагро друзья Хэсса, а Маша - его ученица.
   Милагро не было за столом, но котяра с наглой рожей его всецело заменял.
   - Не мечтай, - мявкнул Болтун на Алилу, - жуй активнее. Чем быстрее жуешь, тем меньше жира будет, - поразил он публику своими научными познаниями.
   Это обеспокоило орков. Началась дискуссия. Алила увлеклась обсуждением способов похудения и забыла о своих открытиях.
   - Хэсс! - внезапно Вунь громыхнул чашкой по столу. - Ты где был?
   Личный дух поперхнулся.
   - А нельзя ли спрашивать не так грозно? - наконец прохрипел он. - Я чуть не помер.
   - Мы тебе не дадим, - торжественно пообещал Вунь. - Рассказывай, куда ты запропал, что явился под самое утро. И твоей невесте это тоже интересно.
   Хэсс рассказал о записке, о Четвертом Облаке, а потом перешел к визиту во дворец.
   - Я прошел во дворец...
   Хэсса перебил Болтун:
   - Как? Там же все закрыто в это время?
   - Как это закрыто? - Хэсс помнил, что он представился страже. На него посмотрели двое и открыли ворота на территорию дворцового комплекса.
   Болтун покачал мохнатой головой. Уже вечером на столе Шляссера лежало записанное со слов кота наставление со словами "пускаете фиг знает кого в неурочное время". Шляссер сделал вывод, что надо проверить всю стражу.
   - Итак? - поторопил Вунь. - Дальше.
   Хэсс уставился в потолок, но ему показалось, что и потолок его торопит.
   - Сентенус не спал. Он знаете ли совсем мало спит.
   - Ты пошел к наследнику? - опять вмешался Болтун.
   - Да, - Хэсс постарался держать себя в руках. Неприятно, когда все время прерывают. - Меня провели к Сентенусу. Оказывается там есть особое указание, что жильцов двух оставшихся в городе домов проводить куда им надо в любое время. Я говорю, что Сентенус не спал. Я сказал ему, что мне надо пообщаться с Дрилом, которого вроде бы доставили в дворцовые подвалы.
   - Дрила из той записки? - опять встрял Болтун.
   - Да, - Хэсс кивнул.
   - И что? - полюбопытствовала Алила.
   - Ничего.
   - Это как? - возмутился Вунь. - Этот тебя заманил в ловушку и ничего не может сказать? Он что умер?
   - С чего ты взял? - пронзительно посмотрел на него кот.
   Вунь ответил таким же резким взглядом.
   - Не говорят только мертвые, - назидательно сообщил он.
   - Не скажи, - усмехнулся Хэсс. - Уж мертвые то говорят иногда побольше, чем живые.
   Вунь мгновенно согласился. Он посчитал, что личный дух лучше знает. С этого времени пошли слухи о регулярном общении личного духа с целым сонмом мертвых.
   - Так, что сказал Дрил? - Болтун прекратил их отстраненные рассуждения.
   - Ничего, - Хэсса передернула от вида Дрила и его товарища Иванека в темницах Шляссера. - Про эту записку они были не в курсе. Ничего не знали. Дрил стал бывать каждый вечер в Четвертом Облаке потому, что приворовывал у Чумачка - хозяина этого заведения - вместе с Зякой. Дрил выходил из общего зала и общался с девочкой. Дрил подробно расписал что и как у этого Чумачка. Они наметили крупное дело: взять и скрыться со всеми наличными активами этого Чумачка. Кстати, наметили они это на вчерашний вечер. Дрил и прихватил своего напарника Иванека. Но все пошло не так.
   - А ты уверен, что они все сказали? - заупрямился Болтун.
   - Их там пуганули визитом к Милагро, про которого оказывается есть устойчивое мнение, что он помогает разговаривать самых неразговорчивых, - сообщил Хэсс.
   Алила не поверила. Вунь тоже, а вот Болтун был уверен, что это чистая правда.
   - Значит, что получается? - Лунь впервые вмешалась в ход обсуждений.
   - Что? - Алила повернулась к ней.
   - Получается, что именем Дрила кто-то воспользовался, - подытожила она свою догадку.
   - Я тоже так думаю, - спокойно согласился Хэсс. - Видимо, там меня ждал кто-то другой, но мы не встретились.
   - Ты должен узнать, кто еще покинул заведение до твоего ухода, - подсказал Болтун.
   - А может он просто побоялся подойти, - предположила Алила.
   - Нет, - Вунь посмотрел на Эльниня. Тот отрицательно покачал головой.
   Хэсс этого не увидел, а вот Алила заметила. К ней вернулись мысли об Эльнине и Милагро.
   - Надо распросить Чумачка, - решила Алила.
   - Поздно, - печально вздохнул Болтун. - Я там еще не был, но и не судьба мне.
   - Почему? - одновременно послышалось ото всех.
   - Потому, что вчера Четвертое Облако перестало существовать. По каким-то там условиям все отходит хозяину первых трех Облаков, - Болтун уже слышал про закрытие Четвертого Облака.
   - А вот почему забрали Дрила? - Алила все еще думала над этой ситуацией.
   - Потому, что Шляссеру донесли его наблюдатели об этом письме, - Хэсс говорил достаточно спокойно. Свою злость он пережил вчера. - Я вот вообще удивляюсь, это дом или дворец?
   Вунь не понял его вопроса:
   - Почему дворец?
   - Потому, что дворец - это проходной двор. Там ходят все и ничего нельзя точно знать. Там известны все разговоры. Там даже икнуть нельзя, чтобы это не стало всеобщим достоянием, - Хэсс все же не сдержался и высказался.
   - Конечно, с орками мы перегнули, - Вунь и сам чувствовал себя виноватым за вмешательства в личную жизнь друга. Но он оправдывал себя, что это не просто друг, а именно личный дух, за которого он в ответе. Орки печально вздохнули. Оба уже привыкли к его ворчанию. - А про этих людишек я знаю. Болтун сказал, что они опять ошивались в саду. Хочешь я все деревья спилю? - с надеждой на утешение предложил он Хэссу.
   - А как-нибудь по другому их можно вывести? - личному духу вовсе не улыбалось ходить по саду без деревьев.
   - Можно, - Вунь согласился и обещал этим заняться. Рассказывать, что он собирается делать, Вунь не стал. Малыш полагался на помощь Милагро. - Так ты будешь искать того, кто написал тебе записку?
   - Буду, - Хэсс уже знал, что надо искать Инриха. О чем и рассказал домашним.
   Алила вызвалась идти вместе с ним к любимому директору. Вунь пожелал ему удачи и выразительно посмотрел на Эльниня. Орки пообещали, пока заняться садом и всякими другими личностями в нем. Вунь велел выбрасывать за ограду любого чужого. Спай и Нуэва взялись по очереди обходить сад по ночами и постоянно нести дежурство днем. Болтун выразил надежду, что Милагро скоро освободится от своих неожиданных обязанностей и развлечет их чем-нибудь новеньким.
   Алилу срочно вызвали во дворец. Прилетела синяя птица. Хэсс пообещал быть осторожным и внимательным. Для того, чтобы найти Инриха пришлось побегать по городу. В конце концов, какой-то мальчишка-акробат отвел его на улицу Старых Фонарей. Сама улица была скорее тупиком. Три башни с одной стороны и четыре с другой. Тупик упирался в городскую стену.
   Хэссу пришлось самостоятельно пройти по захламленному коридору и лестнице в этой неухоженной башне. Идти пришлось в неприятном полумраке. Хэсс решил, что выбираться из этой башни он будет через окно и неважно, что о нем подумают остальные. Мальчишка сказал, что Инрих должен быть где-то на десятом-двенадцатом этаже башни. Вход на десятый этаж был основательно завален. Хэсс стал подниматься выше. Одиннадцатый этаж был освещен и послышался гул голосов. Хэсс проверил ножи и метальные звездочки. Стараясь идти, как можно тише, чтобы не потревожить находящихся в башне людей, Хэсс продвигался по этажу. Ему понадобилось сделать сорок два шага, пока он не добрался до нужной двери. Как он тихо не подкрадывался, но послышался голос:
   - Хэсс, можешь войти.
   Вор вздрогнул, но дверь открыл.
   В отличие от темной и грязной башни это помещение было хорошо освещено. Комната с одним окном. Хэсс с радостью увидел, что оно открыто. Помещение было десять шагов на пятнадцать. Стены каменные, ковров не было. Там стоял один стол, несколько потрепанного вида, два стула со спинками, на которых сидели привязанные женщины, два трехногих стула и большой сундук. Сундук смотрелся чуть инородно в этой комнате, слишком он был новым, чистым, даже праздничным.
   У открытого окна стоял Инрих. Второй мужчина неприятной наружности сидел на трехногом стуле напротив двух связанных женщин.
   Хэсс узнал Мирту и Караферу. Последнюю он встречал в городе. Старуха Карафера не брезговала ничем. Говорили, что в молодости она прославилась кражей младенцев. Хэсс всегда недоумевал почему ей не отрубили голову, то есть как она сподобилась дожить до этих дней.
   Когда он вошел, то глаза Караферы загорелись недобрым огнем, а вот Мирта похоже вздохнула с облегчением.
   Хэсс стоял у самой двери и ждал.
   - Заходи, - еще раз позвал Инрих. - Мы тебя заждались.
   - Не знал, а то бы поторопился, - ответствовал Хэсс.
   - Видишь, какой воспитанный? - похвастался Инрих перед вторым мужчиной.
   Когда тот мужчина повернулся к Хэссу, вор поразился и изменил свое негативное мнение. Мужчину уродовали несколько шрамов на лице, жуткая татуировка на лысой башке и некая полнота. Но его красили спокойные, мудрые, добрые, понимающие глаза и светлая улыбка. Хэсс понял, что это Тур. Поговаривали, что Тур живет и ходит по этим дорогам вечно, а еще говорили, что счастливчик тот, кому Тур улыбнется.
   - К сожалению, тебе не повезло, мой друг, - сообщил Инрих. На вопросы Хэсса он пояснил, что охраняет его по просьбе Одольфо. К тому же Карафера задумала использовать Хэсса потому, как, по ее мнению, у того неожиданно завелось много добра. В этом взялась ей помогать Мирта.
   Хэсс разочаровано покачал головой.
   - Они посчитали, что ты будешь заинтригован запиской и непременно явишься, - продолжил Инрих. - По городу недавно поползли слухи, один мой друг сообщил мне о возможных планах Караферы.
   - Спасибо, - Хэсс понимал, что Инрих не знал о его новых способностях. Все козни Караферы были Хэссу не страшны. Но он также понимал, что не время это обнародовать, а Инрих искренне старался оказать ему помощь.
   - Не за что, - ответил Инрих. - Ты иди, пожалуйста.
   - А они? - Хэсс решил спросить о Мирте.
   - Мой друг давно искал встречи с Караферой, - прозрачно намекнул ему Инрих. - Вторая не пострадает, просто все забудет.
   Хэсс еще раз посмотрел на Мирту, потом пожал плечами и вышел. Он понял, что это наилучший вариант. Если уж они попались, то надо расплатиться. Вора не интересовало, что будет со старухой. Он подумал, что страна вздохнет свободно, если старуха больше не вернется.
   Зайдя в соседнюю комнату, Хэсс подошел к окну. Оно легко открылось. Хэсс сел на узкий подоконник, когда в его голову пришел один вопрос. Хэссу захотелось спросить Инриха кто он такой, если Тур его друг? Выходит даже хорошо знакомые личности могут преподнести множество удивления. С другой стороны, Хэсс знал, что он никогда не спросит об этом Инриха. Ведь если он спросит, то тем самым даст Инриху ответную возможность спросить Хэсса о том же самом. Вор не знал, как ответить на подобный вопрос.
   Надо было использовать следующую возможность что-то узнать о людях, причастных к тому медальону, который он ищет. Следовало поговорить со Шляссером-Мортиросом. Хэсс еще раз обдумал свое решение и выпрыгнул в окно благо, что до земли было всего одиннадцать этажей, а на улице темно.
   Следующим утром Милагро явился в дом с красной крышей в истерическом состоянии. Болтун и Вунь его утешали. Милагро только и мог, что говорить о своей подруге. Оказывается ей понравилось его кресло, его метла, его одежда и как он готовит, поэтому Милагро обязали собственноручно готовить каждое утро. Метлу, одежду и кресло Эспоза забрала сама. Хэсс присоединился к компании за утренней чашкой кофе.
   - Она принялась порядок наводить, а мне сказала, чтобы я пошел погулял. Это в своем то доме? - пожаловался колдун.
   - Видишь, она работящая, - обрадовался Вунь. - Я еще попрошу, чтобы к тебе переехали пару наших...
   Милагро скривился:
   - Ты еще орков ко мне пересели.
   - О! Какая удачная мысль! - бесхитростно восхитился Вунь, Болтун хихикнул в усы, а Милагро застонал.
   Развить предложение Милагро и согласие Вуня до размеров глобальной битвы не удалось. В дом с красной крышей постучался удивительный гость. Пришел вольный барон Д'Оро. Барон пришел не просто так, барон пришел по двум наиважнейшим поводам, поэтому барон разрядился так, как обычно одевался на коронацию королей. Его внешний вид поразил всех присутствующих, в кухне воцарилось потрясенное молчание. Барон оделся во все черное, это было неплохо. Плохо было то, что все это было почти прозрачным. Вид этого отнюдь не сексуального тела в шапке с ушками потрясал до глубины души.
   Барон улыбнулся слегка заискивающе, но в тоже время и как-то нагло.
   - Я пришел проасить аудиенции у Великоаго Калдуна, - провозгласил цель своего визита барон.
   Милагро сейчас себя не чувствовал Великим и даже великим тоже не ощущал.
   - Чего тебе? - грубо спросил он у барона. Тот посчитал, что дело сделано. Главное, что колдун ему сразу не отказал.
   - Я хаочу просить о милоасти в паользу моей внучки Алилы и внучки Маши, - заспешил заверить барон.
   Хэсс понял, что сейчас последует нечто несусветное.
   - Какой? - этот прием подействовал на колдуна.
   - Можжжно ли как-то поадправить границы? - чуть блеюще спросил барон и сразу принялся пояснять мотивы своей просьбы. - Понимаеттте, хоателось бы аставить внучкам хоарошее наследство.
   - Иди ты! Иды Ты отседова! - заорал Милагро.
   Барон замер. Было видно, что отказ колдуна подрывает веру барона в человечество. Хэсс подошел барону, взял под локоть и повел из кухни.
   - Скажите, а вы что в дорогу собрались? Алила говорила, что вы поедете в поместье? - будущий зять постарался ободрить и отвлечь барона.
   - Да, - печально вздохнул барон Д'Оро. - Моай сыон уехал к жене в другое бааронство. Мне наодо соаставиттть раоспоряжение, чтобы Алила моагла править.
   Хэсс вздрогнул. Эта мысль ему совершенно не нравилась, но перечить барону он не стал. Большого смысла в этом не было. Еще поговорив с будущим тестем, Хэсс довел его ворот и попрощался. Хэсс намекнул барону, что у Милагро кризис и поэтому, не стоит так на него обижаться. Возможно, что за время поездки барона Милагро передумает. Вольный барон приободрился и уезжал в более спокойном состоянии. На прощание барон заявил, что рад будущим мужьям внучек.
   Когда Хэсс вернулся на кухню, там подписывался договор на колдовство высшего порядка. Хэсс первый раз присутствовал на подобном мероприятии и поэтому, не успел его предотвратить.
   Вунь вытянул вперед правую руку и повторял за Милагро:
   - Ты колдуешь, что вышеназванный барон не может доехать до Стальэвари, пока на землю не прольется дождь из розовых лягушек.
   Милагро накрыл его маленькую ручку своей:
   - Колдую.
   Громыхнула молния, Милагро любил яркие эффекты. Постояв несколько минут с закрытыми глазами, Милагро совершил все необходимое, а потом убрал свою руки и сел на стул.
   - Хочу тебя предупредить, что дождь из розовых лягушек весьма интересное ограничивающее событие. В моей практике первый раз выбирают именно это условие. Обычно дождь из розовых лягушек идет раз в полторы тысячи лет.
   - Ох, ты! Один визит в такое количество лет мы переживем, - рассудил Вунь и довольный собой отправился в сад к Пупчаю, который его мысленно позвал.
   Милагро посмотрел, как за малоросликом захлопнулась дверь, и задумчиво сказал, глядя в пустоту:
   - Последний раз дождь из розовых лягушек прошел почти полторы тысячи лет назад. Пожалуй, еще дней сорок его не будет.
   Болтун зевнул. Он знал все шутки колдуна. Орки насмешливо скривились, их колдуны тоже выделывали подобные гадости. Хэсс решил, что Алила все же захочет увидеть деда.
   Хэсс выкинул из головы все мысли о бароне. Ему предстоял разговор со Шляссером. Для этого надо было хорошо подготовиться. К тому же вечером он обещал Алиле что-нибудь необычное, но пока так и не придумал, что же именно сделать.
   Хэсс сидел в кабинете у Мортироса. Вор решил, что хорошо бы пойти не к Шляссеру, а к казначею Мортиросу.
   Пухленький казначей озабоченно подпер руками щеки и так задумчиво-задумчиво смотрел на посетителя. Мортирос-Шляссер был уверен, что мальчик знает про него многое. Сегодняшний визит это подтвердил.
   - С казначеем приятнее общаться? - полюбопытствовал Мортирос, изменив позу на еще более расслабленную. Он откинулся назад на свой стул с высокой резной спинкой и вытянул ноги вперед.
   - Разницы то никакой, - вор же наоборот еще больше напрягся. - Дело не в образе, дело в сущности.
   - Молодец, - Мортирос принял руководящее решение, что поможет этому мальчику. - Ты хочешь найти Столичного. Этот мелкий типчик уже некоторое время служит у моего старого знакомого из Скалистых гор - Флавиуса.
   Хэсс вздрогнул. Здесь появился верный след к медальону.
   - В городе Столичный не появлялся дней двадцать- двадцать пять, - все также спокойно рассказывал Мортирос. - Я могу поведать тебе о нем некоторые подробности, но думаю, что и так сам все знаешь. Что касается упомянутого тобой Флавиуса. Он поселился где-то в районе Скалистых гор, но точнее сказать не могу, некоторая область закрыта для моих людей.
   Казначей поднялся, подошел к стене и сделал замысловатый пас рукой. На стене замигала карта мира. Он еще поводил рукой, выделенный участок увеличился.
   - Иди, смотри, - позвал Мортирос.
   Казначей показывал на сверкающие серые горы.
   - Где-то отсюда и досюда мы не имеем допуска, - признался он. - Что там мы лишь предполагаем. Там должны быть два поселения, но о жителях этих высокогорных мест мы знаем мало. Однако изредка кое-кто появляется в низинах. Я так понимаю, что тебе предстоит туда отправиться, и поэтому советую запастись разными вещами, чтобы обходить магические стены и другие препятствия. Есть предположения, что там находится мощный источник энергии, который кто-то во всю использует. О том, что это именно Флавиус, я не скажу, но возможно... Хотя его имя может быть лишь прикрытием. Не совсем ясно, почему этот некто не является в другие районы Эвари или в Ичиас. Но и на это есть свое предположение. По крайне мере, одна попытка использовать источник здесь была, или вернее, две. Предыдущая попытка была связана с землями орков. Как стало известно, некий житель Эвари по имени Светило (он так представился) оказался в землях орков. Там что-то не поделил, ну и пожелал в сердцах. Земли начали умирать. Этот Светило, по мнению, наших ясновидцев попал в какой-то временной провал. Он несколько раз будто бы перескакивал туда-сюда. Нет сведений, как он сумел выбраться из этого временного потока, но источник силы затих на некоторое время. Сам Светило пропал. Последний раз его видели... видели....
   Хэсс знал, где могли видеть Светило. История получалась ошеломляющая. Мортирос показал ему из своей папки рисунки-портреты Светило, Флавиуса и Столичного.
   - А потом источник силы оказался в другом месте? - вор опустил глаза.
   Мортирос усмехнулся, закрыл карту, прошел на свое место и сел.
   - Не ясно совсем, почему этим источником никто не пользовался некоторое время, но это установленный факт. Потом было следующее упоминание об этой вещи связанное с уже мертвым городом. Ты там был.
   Хэсс кивнул.
   - Есть предположение, что именно в этих горах как-то можно управлять источником, а вот в низинах он берет вверх над людьми и творит, что хочет, - задумчиво добавил Мортирос.
   Хэсс опять кивнул.
   - А про другие подобные вещи есть какая-то информация?
   - Есть, - казначей достал из стены еще одну папку с бумагами. - Это Милагро постарался, - объяснил он на интерес Хэсса к хранению документов в глухой стене. - Никто не видит, а там целая комната. Тебе может тоже пригодится.
   Хэсс не стал спрашивать, зачем ему подобные знания и "сплошные стены", Мортиросу-Шляссеру было виднее.
   - Есть сведения, что набор из шести предметов по форме, напоминающих медальоны на резных цепочках, был доставлен в наш мир из другого. Каждый из предметов это как доступ к некому источнику силы. Сами по себе источники различаются. Есть общее перечисление этих источников, но с весьма странной, так сказать, аллегорической классификацией: чистота, пустота, земля, кровь, смерть и ключ. Достоверно известно, что медальон с ключом уже ушел из нашего мира, хотя может его хозяин и вернуться. Медальоны первых двух вообще не попадались. Недавно в городе был всплеск медальона с силой земли. Она инородна нашему миру, как предполагается потому, что земля у нас другая. Таким образом,...
   - Мы ищем медальон смерти, - закончил Хэсс.
   - Она везде одинакова, - пожал плечами казначей.
   - Не пойму, как он думает управиться со смертью? - риторически спросил Хэсс, не ожидая ответа.
   Мортирос опять встал и убрал бумаги назад в стену.
   - Но соблазн то очень велик, согласись.
   Хэсс промолчал.
   - Есть еще что-нибудь, что вы могли бы мне подсказать? - вор понял, как много информации он получил и был благодарен Мортиросу.
   - Во-первых, привет Шаа передай, - позволил себе высказаться казначей. - Во-вторых, подумай, что делать будешь, когда туда доберешься. Советую путешествовать по воздуху и непременно в компании друзей. И, в-третьих, я хочу знать, что такого сделал Милагро, что он завел себе постоянную женщину.
   На первое замечание Хэсс обещал, что выполнит, за второе - поблагодарил, а вот про третье ничего не мог объяснить.
   Они расстались довольные друг другом.
   Сказать, что Хэссу повезло было нельзя, ему очень-очень повезло. Выйдя от Мортироса, он отправился на Старый рынок, чтобы купить подарок для своей любимой девушки. Но купить он ничего так и не успел. В первой же лавке, в которую он зашел, он встретился со Столичным.
   Хэсс затаился, закрылся и понял, что сегодняшний вечер не для любви, сегодняшний вечер для смерти. Он вышел вслед за Столичным и стал за ним следить. Они провели на рынке еще целый час, пока в мешке Столичного не оказалось двадцать шесть крупных изельда. Хэсс терпеливо ждал удобного случая. Пока они ходили по рынку, Хэсс рассматривал своего врага. Жадность и самодовольство наложили на лицо Столичного свой отпечаток. Спесивость в общении с торговцами не добавляла Столичному привлекательности. Да, они его терпели, но не любили. По нескольким услышанным замечаниям, Хэсс догадался, что Столичный частый гость и скупщик зеленых изельдов.
   Случай представился, когда Столичный зашел в постоялую башню "Чепрачный котяра". Хэсс знал хозяина "Чепрачного котяры", знал он и тайный ход в это заведение. Определив, что Столичный поднялся в комнату на четвертом этаже, Хэсс обошел башню и углубился в сад за ней. Тайный вход в башню был в стволе высохшего дерева. Хэсс проверил, что за ним никто не наблюдает и проник в подземный ход.
   Сто сорок два шага под землей, двести пять по шаткой лесенке и Хэсс под самой крышей башни на седьмом ее этаже. Там он надел на себя широкую рубашку не первой свежести и такие же штаны поверх своей одежды. Платок он снял и спрятал в карман. Серьгу он не смог вынуть из уха, но она неожиданно изменила форму. На голову Хэсс напялил женский парик, который нашел тут же. Зная, что надо стать незаметным, он взял в руки большую корзину с грязным тряпьем и понес ее вниз по главной лестнице.
   Шестой...
   Пятый...
   Четвертый...
   - Эй! - кто-то окрикнул Хэсса.
   - Да? - вор повернулся и оказался нос к носу со старушкой.
   - Вы когда принесете мой ужин? - потребовала разъяренная постоялица.
   Хэсс представил, что он маленький служака в "Чепрачной кошке" и захныкал:
   - Хозин мне доверяет только грязное белье, но я спрошу... Я спрошу... Негоже такой хозяйке ждать ужина....
   Женщина осталась довольна и вернулась к себе в комнату.
   Хэсс посмотрел. Комната сорок два. Комната сорок первая должна быть занята смотрящим по этажу. Двери комнаты сорок четыре были открыты. Там никого не было. Оставалась комната сорок три.
   Хэсс постучал.
   - Да? - Столичный открыл свою дверь.
   - Белье, - забубнил Хэсс и сунул ему свою корзину.
   Столичный попятился внутрь комнаты, Хэсс смог зайти. Он понес корзину на лежанку постояльца.
   - Куда! - Рассердился тот и подбежал к вору. Хэсс выпустил корзину из рук и ударил Столичного в солнечное сплетение. Постоялец "Чепрачного котяры" согнулся пополам. Хэсс нажал две точки на шее. Столичный отключился и упал на пол.
   Вор вернулся и закрыл дверь. Для надежности он подпер ее столом. Затем уложил своего врага на кровать, крепко его связал и заткнул рот, а после этого срезал с него одежду. На лежаке лежал голый и связанный тип без сознания. Вор принялся разбирать вещи незнакомца. Из достойных вниманию предметов Хэсс выбрал драгоценные камни, лист со странными неясными по смыслу надписями и большой нож.
   Вор открыл окно, но расправил занавески. Четвертый этаж, но мало ли кто пролетит мимо.
   Пришлось подождать. Скоро лежащий очнулся. Хэсс вытащил кляп, но к груди приставил нож.
   - Запищишь, останешься без сердца, - пообещал он.
   Мужчина осознал свое положение и бешено завращал глазами, изо рта потекла слюна.
   - Расскажи мне про Шаа, - с убийственной лаской попросил Хэсс.
   - Ты его подзаборник, - смог выговорить Столичный. - Жаль, что тебя тогда тоже не...
   Договорить он не успел, нож легко вошел в его сердце. Рот открылся, глаза застыли, дыхание остановилось. Хэсс убедился, что этот человек мертв.
   Вору пришлось посидеть в комнате с мертвым еще около часа. Как раз достаточно стемнело, да и ветер нагнал много тяжелых туч. Луны не стало видно. Хэсс поджег комнату, она запылала по его желанию. Огонь горел не обычный, а магический.
   "Здесь больше делать нечего", - и Хэсс выпрыгнул в окно. В постоялой башне "Чепрачный котяра" хватились, что горят, когда Хэсс уже был в трех улицах от нее.
  
  -- Глава 25. Озарение
  
   - Чего ты ждешь?
   - Озарения.
   - Озарения сами по себе не приходят. Их надо хорошенько приманить.
   - А как?
   - Очень просто. Начни что-нибудь делать, тогда возможно озарение поймет, что ты можешь справиться и сам, и быстренько тебя посетит.
  
   Хэсс Незваный забрался на дерево. Он не заметил, что в правую ладонь воткнулось несколько шипов от шамшарника. Хэсс сидел и думал о себе.
   Алила не дождавшись его во дворце пришла в дом с красной крышей.
   - Можно? - она открыла дверь и чуть не упала на Вуня. - Ты что сидишь у самой двери?
   - Жду личного духа, - коротко информировал мрачный малыш.
   - А где он? - Алила стала оглядываться по сторонам.
   - Темно, правда, не видно, но сидит вон на том дереве, - показал Вунь рукой в полумрак.
   - А почему? - девушка прониклась тревогами Вуня.
   - А кто его знает, - пожал тот плечами. - По старому обычаю, надо сидеть на пороге и ждать, когда он придет.
   - Не слушай его, - послышалось от Болтуна. - Он только, что метался по всему дому, запнулся и уронил поднос с чашками. Теперь вот сидит, Лунь сказала, что задаст ему, если он еще что-нибудь перевернет.
   Алила пропустила эту тираду мимо ушей.
   - Так почему Хэсс сидит на дереве?
   - Случилось что-то, - авторитетно заявил Болтун.
   - А то мы не знаем, - заворчал Вунь.
   Алила напрягла глаза, но так ничего и не увидела.
   - Может ты к нему сходишь и полечишь? - с надеждой предложил Вунь, - А мы бы куда-нибудь бы сходили.
   - Схожу, - Алила стянула обувь, бросила сумку, собралась было к Хэссу, но остановилась. - Он что-нибудь ел?
   - У нас нет, - последовал четкий ответ Нуэвы, который всегда и всё знал о еде в этом доме.
   - Тогда я пожалуй что-нибудь бы взяла, - Алила направилась на кухню, откуда потом вышла с большим свертком.
   Она прошла по тропинке до пятого дерева в четвертом ряду, как сказал ей Вунь.
   - Эй! - позвала она, закинув голову вверх. - Гнездо собрался вить? - предположила она.
   Хэсс слабо улыбнулся на шутку:
   - Я сейчас спущусь. Прости, что я...
   - Нет, - решительно воспротивилась Алила. - Мы с тобой еще не сидели на дереве. Считаю, что это замечательный способ ухаживания, - девушка задумчиво почесала голову и скорчила забавную рожицу. - Только вот не знаю, кто за кем ухаживает.
   Через пять минут, все же всадив две занозы в левую ладонь, Алила сидела на соседней ветке.
   - Это тебе, но я тоже присоединюсь, - она протянула ему сверток.
   Хэсс развернул его.
   - Вунь?
   - Лунь, - поправила Алила. - Ешь давай, а то сил ни на ночь со мной, ни на причитания Вуня не будет.
   Не желая обижать свою девушку, Хэсс принялся жевать что-то прессованное мясное с пряностями. Вкуса он не чувствовал, но добросовестно работал челюстями. Алила посмотрела, как он ест, но вопросов не задавала.
   - Давай я тебе стихи почитаю, - девушке хотелось плакать, когда она увидела выражение глаз своего любимого.
   - Нет, не стихи, - Хэсс знал, что уж стихов ему не надо.
   - Тогда песню спою, - она предложила альтернативный вариант.
   - Нет, не надо, - Хэсс опять отказался. - День у меня тяжело сложился. Лучше посмотри вот это.
   Хэсс протянул Алиле лист с непонятными надписями.
   - Я нашел это и не могу понять, что это может быть, - пояснил он.
   Девушка повертела лист, но в свете звезд было не разобрать рисунки и надписи.
   - Может в дом пойдем? Там свет есть, - Алила вернула ему бумагу.
   - Скажи, а что ты знаешь про изельды?
   - Это камни зеленого цвета, стоят дорого, если чистые без примесей, - она скрыла свое изумление от столь резкой смены темы. - Их используют для свадебных украшений. Но когда я была маленькая, то слышала, что изельды также используются в тайных обрядах.
   - Каких? - Хэсс перестал есть и впервые проявил искру любопытства.
   Девушка добросовестно постаралась вспомнить, что еще она слышала про изельды.
   - Это было как-то связанно с другими мирами или с мертвыми. Я не помню, - честно призналась она. - Помню про миры и мертвых, но были ли они связаны не знаю.
   - Ладно, спасибо, - Хэсс как-то воспрял духом от последнего сообщения своей подруги. - Вунь там, что причитает?
   - Нет, - Алила пожала плечами. - Вунь сидит на пороге и ждет тебя. Домой пойдем?
   - Пойдем, - Хэсс ощутил, что он личный дух и его ждут за оранжевой дверью.
   - Я думаю, может спрыгнуть, - Алила посмотрела на свою расцарапанную руку.
   - Не надо, - Хэсс как-то горько улыбнулся. - Я хотел тебе рассказать, что научился тут кое-чему. Не бойся.
   Алила почувствовала, как вокруг ее талии обвилась невидимая рука и стала приподнимать ее, а затем медленно опустила на землю. Следом таким же образом внизу оказался Хэсс.
   - Забыл, понимаешь, руки изодрал, когда на верх лез, - признался он.
   Алила пару раз глубоко вдохнула, учась жить с новым неизвестным Хэссом.
   - Это единичные способности или есть еще что?
   - Есть, - Хэсс рассказал ей о Темных землях.
   Ей стали понятны все разговоры Милагро и Эльниня.
   Повинуясь внезапному порыву, Алила обняла Хэсса и страстно поцеловала:
   - Бросай думать глупости, - велела она. - Пошли в дом, посмотрим твой листик, утешим Вуня, горячего поедим, свидание продолжим.
   - Самое время, правильно? - Хэсс вернул поцелуй. - Спасибо, тебе.
   - Я принимаю от тебя "спасибы" только в натуральном выражении, - Алила опять прижалась к Хэссу и зашептала на ухо. - Перестань думать о плохом, переживи это, прости себя, не думай, если хочешь, то расскажи, пожалуйста, солнышко мое.
   Хэсс еще крепче обнял свою любимую.
   - Все будет хорошо, - пообещал он.
   - Я знаю, - ответила она. - Уже можно в дом или еще хочешь здесь постоим?
   - Пойдем, - Хэсс выбросил из сердца печальные мысли.
   Когда они открыли дверь, то Вуня на пороге не обнаружили. Вунь старательно изображал спокойствие, сидя на кухне.
   - Еда остыла, - попенял он.
   - Мы не голодные, - ответила Алила.
   Милагро вопросительно посмотрел на нее, девушка пожала плечами.
   Хэсс выложил на стол смятый лист и развернул его:
   - Кто-нибудь может прочитать? - спросил он.
   Естественно, что на такой призыв, среагировали все. Каждый принялся рассматривать таинственный листочек.
   - Это что за буковки? - Вунь тыкал пальчиком в символы, похожие на старинные буковки.
   Болтун рассматривал рукопись вверх ногами, но и это не меняло сути дела.
   Милагро водил пальцем по кривым строчкам.
   Алила нахмурилась. Она пыталась вспомнить где видела нечто подобное.
   Эльнинь вытянул шею, чтобы рассмотреть символы из-за мощных плеч орков.
   Все равно было не понятно, что это такое.
   - Ты где это взял? - внезапно спросил Милагро.
   - Там, - без эмоций сообщил Хэсс.
   - Оно и видно, - Милагро подарил Хэссу еще один проницательный взгляд.
   - Ты можешь это понять? - Хэсс предпочел игнорировать невысказанные подозрения колдуна.
   - Нет, - покачал тот головой.
   Все молчали, время догадок ушло, а знаний не было.
   Алила протянула руку и взяла листок со стола, повертела его, посмотрела на лист вытянув руку вперед. Все еще сосредоточившись на воспоминаниях, Алила попросила Эльниня подержать листок, а сама отошла к дверям и посмотрела с далека.
   - Точно! - воскликнула девушка. - Я это уже видела!
   - Где? - все удивились и с нетерпением ждали ответа.
   - Где-то на сцене, - Алила в этом была абсолютно уверена. - Сейчас я подумаю, - она закрыла глаза и стала перебирать в памяти яркие картинки воспоминаний. - Это было на больших декорациях. Вернее, не все это вот та часть, - Алила открыла глаза и показала остальным, что имела в виду. - Эти три верхние строчки, я точно видела. Тогда шло что-то, где я не играла. Я ходила с кем-то...с Кенарио... это было что-то на основе легенд....Точно! Это была постановка Дальдамара!
   - Это кто? - к Хэссу вернулось ощущение удачливости. Без Алилы он бы не узнал о Дальдамаре, если уж сам Милагро не смог разобраться в этих надписях.
   - Это один талантливый постановщик, - Алила принялась пояснять, все еще рассматривая листок. - Я вроде бы слышала, что он где-то здесь. Одно время шли три его постановки по легендам Неизвестных людей. Первую вещь я не видела. Это было что-то о крушении надежд, а вот на второй и третьей я была. Одна была о любви, которую называли великой, но в конце он ее бросил, а она в отместку убила их ребенка, который один мог спасти целый народ.
   - Сговорились вы что ли? - встрял Болтун. - Я уже наслушался пересказов и пересудов про вашего прадурка Судзуками, а вы еще про этих ненормальных.
   - Прости, Болтушечка, - девушка смущенно улыбнулась. У кота звякнула об стол челюсть и усы свернулись трубочкой. - Но последняя вещь был еще хуже, если можно так сказать...
   Милагро ухмыльнулся, он знал о чем говорила Алила. В свое время он с удовольствием смотрел постановки Дальдамара через свое любимое зеркало.
   - Ладно уж рассказывай, - разрешил котяра.
   - В третьей постановке все было сосредоточено вокруг поиска каких-то неизвестных сведений о бессмертии. И там все бегали и искали эти надписи, а они были на самом виду, - изложила Алила.
   - И чем все это кончилось? - Болтун вспрыгнул на стол и стал вылизывать лапу.
   - Чем все может кончится в подобных постановках. Секрет кто-то разгадал, сам попользовался, но другим не рассказал, - пожала она плечами. - И долго смеялся над остальными, а потом они над ним, когда он остался одним единственным на земле.
   - И искали эти самые знаки? - понял Хэсс.
   - Да, - Алила еще раз взяла в руки лист. - Они были видна при последних сценах. Там развернулась для зрителей какая-то серая гора и выбитые знаки.
   - А кто делал эти декорации? - Вунь очнулся от своих тревог и активно включился в разговор.
   - Не знаю, - Алила, наконец, положила лист и стала заваривать себе свежий цветочный сбор. - Дальдамар должен точно знать. Это же была его постановка.
   - А этот Дальдамар в городе? - Хэсс обдумывал пути его поиска.
   - Я тебе помогу, - девушка заварила и ему свежего напитка. - Кто-нибудь еще будет?
   - Я пойду спать, - изрекла Лунь. - Советую и остальным тоже лечь. Сегодня же ночь Зеленых огней.
   - АУАУА! - возвопил Вунь. - Всем спать!
   Этот маленький человечек с неистовой силой стал выпроваживать всех из кухни с уговорами немедленно улечься в постель.
   - Что за ночь такая? - личный дух слегка растерялся.
   - Идем спать, - Алила засмеялась. - Я тебе расскажу потом.
   Ей удалось легко увести недоумевающего юношу на третий этаж.
   - И что такого в Зеленых огнях? - Болтун, бывший некогда вольным бароном Ульрихом, почесал задней ногой ухо. - И почему нас не посылают спать?
   - Дело в том, что считается дети, зачатые в эту ночь, будут очень счастливы в жизни, - информировал его Милагро, махнул рукой и исчез.
   Благодаря ночи Зеленых огней дерево, на котором сидел Хэсс осталось целым в эту ночь. А так Вунь планировал его выкорчевать и засадить все там кустарником. После трудного разговора следующим утром с Алилой Вунь понял, что людям необходимы места, где люди могут погрустить. Дерево его не устраивало. Вунь решил, что надо использовать орков и выстроить в саду настоящую беседку с удобными скамейками и столом, чтобы можно было попить чаю. Эти планы Вунь реализовал уже после Нового года. Малыш отличался последовательностью и упорством. Хэсс долго смеялся, когда увидел, что на беседке висит большая табличка, написанная рукой Эльниня: "Место для грусти личного духа. Прошу не беспокоить. Занят. Грущу".
   В тот поздний вечер Эльнинь постоял чуть-чуть и пошел в сад, чтобы посидеть на дереве шамшарника, размышляя об убогой фантазии. Это же надо дать абсолютно одинаковое название для колючей травы - шамшарниковая, для кустов с острыми шипами - шамшарник и для деревьев с неприятными занозами - шамшарник. Эльнинь всерьез обдумывал возможность издать свое предположение, подтвержденное прочитанными им воспоминаниями одного типа из библиотека Милагро. Предположение и воспоминания пересекались в одной точке. Оказывается тот тип, который давал названия классифицируемым им травам и деревьям, одно время страдал тяжелым прикусом языка и не выговаривал часть букв. Эльнинь подумал о том, насколько увлекательной будет битва ученых и богословов, да и простых обитателей с предположениями о то, что мог иметь в виду прославленный шепелявый ученый.
   Алила выполнила свое обещание. Ее друзья-птицы рассказали, что Дальдамар должен быть башне донны Илисты к обеду этого дня. Хэсс так и не узнал, что такого особенного в ночи Зеленых огней. Он забыл спросить, и эта мысль занимала его во время пути в башню донны Илисты.
   Двери были открыты.
   Слышался общий гвалт.
   Туда-сюда по улице из двух соседних башен в башню Илисты и Мошталя бегали разные люди.
   Никто не желал отвечать на вопросы Хэсса.
   Все куда-нибудь спешили.
   - Стой! - задержал Хэсс знакомого. - Лахса!
   - Хэсс! - обрадовался акробат. - Ты как здесь? Собираешься поехать?
   - А ты спешишь? - Хэсс все еще держал Лахсу.
   - Почему спешу? - возразил акробат.
   Хэсс выпустил коричневый рукав рубашки Лахсы.
   - Наша подруга Жау сегодня встречается здесь с Визказой, - Лахса выглядел отдохнувшим, каким-то довольным жизнь и лично собой.
   - Погоди, но ее же звали Санвау? - Хэсс сначала спросил, а потом уже подумал, что не надо было.
   Но Лахса не обиделся.
   - Санни наша жена, а Жау ее подруга и тоже будет наша жена. Жау она светлая, - доверительно сообщил акробат.
   Хэсс приготовился выслушать долгую историю обретения новой жены и подруги неизвестной Жау.
   - Санни здесь было очень тяжело, но она подружилась с Жау. Жау она не акробатка, она трюкачка и работает с огнем. Последние три дня в этих башнях собирают три больших постановки. Илиста собирается отправиться по дорогам. В соседней башне, - Лахса повернулся и показал рукой, - там что-то связанное с трагедией, но зато вон в той новое зрелище.
   - Очень интересно, - вор отреагировал дежурной фразой.
   - Жау так нравится, как мы о ней заботимся. Она говорит, что это по-настоящему, когда муж берет на себя заботу о жене, когда провожает ее, когда носит на руках, - продолжил хвастаться своей подругой Лахса. - Она там, а я пошел к Илисте. Хочу послушать, что нового придумал Дальдамар.
   - Дальдамар? - Хэсс зацепился за нужное имя.
   - А! Это великий человек! - Лахса чуть снисходительно посмотрел на знакомого. - Ты не знаешь, но в его уме столько гениальных идей. Он как-то поставил вещь, где акробаты изображали ветер, дождь, осень.
   Хэсс не стал уточнять, как это можно изобразить акробатам. Но проникся восторгом и почтением Лахсы к известному Дальдамару.
   - А он здесь? - уточнил на всякий случай Хэсс.
   - Да, на верху, - Лахса посмотрел на дверь.
   За время разговора мимо них успели проскочить три полуобнаженные девицы, два старика с палками, одна женщина с кучей тряпок на руках и большой детина с детским выражением лица.
   - Мне бы хотелось его повидать, - Хэсс сделал шаг в направлении открытых дверей.
   - Пойдем, - Лахса пошел рядом. - Увидеть ты его увидишь, но поговорить сложно будет. Там громче и суетливее, чем на городском базаре.
   Они поднялись на второй этаж. Двери комнат были открыты, в коридоре стояли стулья со сваленными на них вещами. Хэсс с Лахсой заглядывали в комнаты.
   Где-то шли примерки, где-то шили, где-то накладывали грим, в одной из комнат на ковре спал симпатичный парень, положив под голову две книги. В другой комнате бурно шло обсуждение какого-то пафосного текста.
   Хэсс кивнул Мошталю, стоящему в коридоре. Тот слушал страстную речь одной светловолосой красотки. Муж Илисты коротко кивнул в знак приветствия. Хэсс и Лахса пошли дальше.
   По дому бегали и малорослики с таким же ажиотажем примеряя одежды, учась делать грим, разнося воду и лепешки с мясом для голодных посетителей башни.
   - Там, - тихо заметил Лахса.
   Хэсс кивнул. Действительно в самой дальней комнате и самой большой собрались искомые лица. Илиста, к которой пришел Лахса, перебирала листы и что-то показывала неизвестному мужчине. Хэсс сразу понял, что это и есть прославленный Дальдамар. Была в нем некая искорка безумия на фоне общей глубокой уравновешенности.
   - Ты не можешь такое сделать! - убеждал ее мужчина.
   - Ты считаешь меня такой старой? - с вызовом и обидой ответила актриса.
   Хэсс и Лахса вошли в комнату и увидели, что там еще сидят пятеро. Двоих Хэсс видел в Клубном Кафе и молча им кивнул. Они ответили. Еще троих он не знал. Но их знал Лахса, который оставил Хэсса и пошел к ним.
   Хэсс застрял у дверей, обдумывая, что сделать, как ему пообщаться с Дальдамаром.
   Тем временем, Илиста и Дальдамар урегулировали тот вопрос и перешли к следующему. Сейчас уже Илиста убеждала Дальдамара, что он способен что-то сделать, что именно Хэсс так и не понял.
   Дальдамар повернулся и посмотрел на прибывших. Хэсс кожей ощутил, что Дальдамар его узнал. Но вор точно знал, что не был знаком с этим человеком и до этого не встречался с ним.
   - Так что ты говорила? - переспросил он у актрисы, пропустив ее последний аргумент мимо ушей.
   Илиста повернулась и обрадовалась, увидев Хэсса.
   - Это Хэсс, - представила она. - Он так много много для нас сделал, - добавила она.
   Дальдамар поклонился, Хэсс ответил. Официальное знакомство состоялось.
   Хэсс и Дальдамар смогли поговорить только уже глубокой ночью. Все время до этого Хэсс провел в башне Илисты, он деятельно принимал участие в обсуждении, в примерках, в первых разборах сцен. Алила появилась в башне к обеду и тоже с удовольствием работала под руководством Дальдамара. Великий постановщик, по мнению Хэсс, являлся сильно неоднозначной личностью. Дальдамару нравилось на все смотреть с других сторон, с таких позиций, которые и в голову нормальному человеку не могут прийти в голову. Например, он решил, что идея Ягамави замечательна в своей примитивности, но предложил добавить еще две сюжетных линии. Одна линия была линия погоды, которую будет постоянно комментировать сумасшедший старик у ворот дома главных героев, а вот вторая сюжетная линия должна быть про малоросликов. Дальдамар предложил, что раз похищают двоих детей, то почему бы к ним не прибавить и третьего от малоросликов. "Три пары лучше, чем две", - мотивировал он свою инициативу.
   Ночью страсти утихли. Не спал лишь Ягамави, который писал, сидя на подоконнике второго этажа.
   Дальдамар и Хэсс вышли на улицу.
   - Пройдем по улице? - Дальдамар достал мешочек с вонючей травой. - Закурю.
   Дальдамар запалил самокрутку и с удовольствием затянулся.
   - Хочется иногда, обычно оставляю на самый вечер, - признался постановщик. - Это редкая смесь, в столице ее не достать. Придется видимо заказать из дома.
   - Попробуйте заглянуть в лавку Пройдохи Гнисуса за старым базаром, - рассеяно заметил Хэсс. - У него найдется все, что вам нужно.
   Дальдамар покосился на Хэсса.
   - Непременно, - поблагодарил он. - Так о чем вы хотели со мной поговорить, молодой человек?
   Они уже ушли довольно далеко от башни Илисты, но Хэссу все еще чудилось, что за ними наблюдают. Хэсс передернул плечами и стал рассказывать о том, что нуждается в толковании некоторых символов.
   - Да, - Дальдамар вглядывался в исписанный листок. - Темновато, но видно. Я помню, что использовал это. Не все, конечно, но использовал. Была у меня такая постановка, - мечтательно затянулся Дальдамар. - Это было прекрасно. Хорошее время, однако, было.
   Хэсс молчал, опасаясь спугнуть мечтательное настроение постановщика. Дальдамар принялся рассказывать, как к нему в голову пришла идея постановки по легендам и сказкам Неизвестного народа.
   - О них никто ничего так и не знает, - Дальдамару было приятно вспоминать и рассказывать. - Осталось всего то три с половиной книги. Я их и использовал в своих постановках. Был такой знаменитый эльфийский ученый Прибальямас, что ли? Не помню точно. Так вот он все это расшифровал. Правда, вопросов осталось больше, чем ответов. Представьте, что после нас остались три книги ваша "История выбора" про Судзуками, "Старые истории" Льямы и пару текстов законников. Что можно сказать о нас можно будет?
   Хэсс хмыкнул:
   - Это было бы забавно.
   - Странное у вас мышление, - заключил Дальдамар. - Все остальные ужасаются.
   - Чему? - не понял Хэсс.
   - Тому, что о них плохо подумают, - Дальдамар достал еще одну самокрутку и задымил. - А вам то наплевать.
   - К этому времени, я благополучно умру, - оправдался Хэсс. - А какая тогда будет разница?
   - Ладно, хватит, время бежит, Хэсс, - напомнил Дальдамар.
   Они дошли до конца улицы.
   - Повернем? - с сомнением спросил Хэсс. Ему казалось, что они не успеют все обсудить на этой короткой улице и надо выбрать более длинный путь, а то как убежит этот Дальдамар назад в башню Илисты. Собеседник понял его колебания и сам повернул на соседнюю улицу.
   - Так, что вас интересует, Хэсс?
   - Все про эти знаки, другие там тоже были? - Хэсс еще раз показал свой листок.
   - Там были все знаки. Я хорошо помню, как мучился над ними. Мы тогда еще много спорили с Квателом. Он работал вместе со мной. Квател не хотел использовать их в декорациях, боялся, что это навлечет беду. Значит так, эти знаки были расписаны, как порядок действий для пути в иной мир.
   - Что такое "иной" мир? - напрягся Хэсс.
   Подул прохладный ветер. Дальдамар поежился.
   - Холодновато здесь. Иной? Не знаю, Хэсс. Это может быть все что-угодно. Может быть там шла речь о новых мирах. Знаешь, открываешь дорогу в новый мир, а там все такое же или гораздо хуже, - Дальдамар не страдал оптимизмом, по мнению Хэсса.
   - А сам порядок вы помните? Что там было написано конкретно?
   Дальдамар выкинул окурок и какое-то время молчал.
   - В начале там шло обычное для таких вещей предупреждение. "Не ходи без подруги-Смерти".
   Хэсс возликовал. Сначала он решил, что речь шла о медальоне, но Дальдамар продолжил говорить, и это поколебало точку зрения Хэсса.
   - Подруга Смерти это жизнь, наверное, - Дальдамар остановился. Его внимание привлекла большая синяя птица, сидящая на дереве. - Ух, ты...
   Хэсс понял свои ощущения, кто за ними наблюдал.
   - Итак, - Дальдамар вернулся к вопросу о толковании знаков. - Дальше там было написано, что "Следует выложить какой-то знак путем множества камней". Не помню их странного названия "зумруды", "изямрады"...У нас таких камней нет.
   Хэсс возликовал. Видимо, Столичный для этого покупал изельды. Если предположить, что Столичный соотнес неизвестные "зумруды" с изельдами, то тогда и это сложилось. Он знал, что идет по верной дороге.
   - Дальше шли две строчки, как это знак выкладывать, - припоминал дальше Дальдамар. - Это я уже не использовал. А в конце, у тебя это написано внизу, там описание в какой угол направлять силу и как плести над выложенными камнями сверху силовую копию знака. И в конце приписка, мол "Пусть Он встанет между Вами и всем опасностями".
   - Кто он? - они вышли на улицу Старых монет. - Повернем здесь.
   - Он? Не знаю, - Дальдамар раздумывал над вопросом, кто этот молодой человек такой. - Может быть там кто-то появляется, когда эти ворота открываются.
   - И больше ничего вы не помните? Вы говорили, что это три с половиной книжки. А что там еще написано про этих незнакомых людей?
   - Неизвестных людей, - поправил Дальдамар. - Про них еще известно, что они были похожи на нас, но все были какие-то отстраненные по нашим меркам, конечно. У них не было понятий любовь, ненависть, дружба. Они все были сосредоточены на долге. Но вот чего и кому они были должны это совсем не удалось выяснить.
   - А известно, что с ними стало? - Хэсс заметил, что за ними следят и опекают не две, как он раньше думал, а шесть птиц.
   - Исчезли куда-то из Серых гор. На долге то долго не протянешь, - сострил Дальдамар.
   - Серых? - Хэсс остановился. Все сходилось.
   - В той половине книге, которая не дописана, как раз и говорится о Серых горах, - Дальдамар все же решил скурить еще одну самокрутку, даже несмотря на то, что у него закружилась голова от двух предыдущих.
   Они прошли с половину улицы молча. Каждый думал о своем. Дальдамар курил и грезил на яву. Ему почудилось, что он стоит в толпе людей. Сумерки только начались, а на сцене идут последние сцены его новой постановки. Мощные и красивые кодры взмывают вверх, влюбленные целуются, родители плачут, дети смеются. Зрители под впечатлением увиденного. На лицах эмоции, волна сочувствия героям. Вроде бы все закончилось, но из-за кулис выглядывает недобитый злодей, который подсыпает в стакан кого-нибудь черный порошочек. На этом все кончается, опускается занавес, а зрители в напряжении ждут и недоумевают, что же было дальше. Занавес, и тишина. Люди не знают, как себя вести. И вот, последняя сцена - выходит человечек, который должен как бы и начать саму постановку, и этот человечек говорит, что это уже другая история, которую покажут завтра. Потом аплодисменты. Они расходятся, чтобы вернуться сюда завтра. А за это время можно устроить прием ставок на то, как кончится история. Хорошо бы иметь в запасе пару вариантов, чтобы играть их в соответствии с интересами зрителей и сделанных ставок. Только надо бы договориться с людьми на местах. Такие вещи можно проворачивать в городах, а вот в маленьких местечках надо играть в честную.
   Пока Дальдамар предавался планам финансовых махинаций, Хэсс обдумывал свою дорогу в Серые горы, по новому именуемые Скалистыми горами.
   Во-первых, ему надо было договориться с Пупчаем. Хэсс уже подумал, как объяснить тому цель их полета.
   Во-вторых, надо было подумать, что взять с собой. В этом деле могут пригодиться самые неожиданные вещи.
   В-третьих, надо побольше узнать о Флавиусе потому, что больше узнавать не о ком.
   В-четвертых, хорошо бы поговорить с домашними, да так, чтобы за ним никто не увязался. Этот пункт представлялся очень сложным. Если орки, колдун и котяра его отпустят, то как разговаривать с Вунем и Алилой, Хэсс не знал. Тоже касается целой кучи наблюдающих за ним личностей.
   В-пятых, и это надо было сделать в тайне, Хэссу надо проверить свои силы. Он знает, что многое может, он постепенно менялся после Темных земель, но что он может, Хэсс так и не удосужился выяснить до конца.
   Самым разумным было поговорить с Милагро. Этот тип должен все знать про то как определить резервы сил Хэсса, и заодно научить чему-нибудь полезному. Хэсс не очень то поверил Милагро, что тот не будет даже смотреть в его линию жизни. Почему то Хэссу Незваному чудилось, что по его будущему кто-то основательно прошелся тем более, что в последнее время ушло ощущение безысходности, хотя и периодически щемило сердце от чувства опасности.
   Милагро встретился Хэссу, как только тот решил с ним поговорить.
   - Занят? - колдун сгустился будто из воздуха. Хэсс уже видел пару раз подобные вещи и лишь вздрогнул, а вот Дальдамар подскочил.
   - О! Будете у нас стариком! - осенило постановщика. - Это не просто старикашка, это посланец судьбы, так сказать, ее глаС.
   Милагро это не понравилось.
   - Мне уже...В смысле я не старый! И не буду ни для кого стариком, ни глаЗом! - огрызнулся колдун.
   Хэсс понял, что чуть было не стал обладателем тайны настоящего возраста Милагро.
   Громыхнули три синих и одна красная молния.
   - Я не это имел в виду, - пошел на попятный слегка испуганный Дальдамар. - Я о том, что вам будет замечательно выйти в начале нашей постановки и в конце, чтобы так сказать показать от чьего лица ведется повествование.
   - В смысле сорвать все аплодисменты себе? - проникся Милагро. - Было бы неплохо.
   - Я не об этом, - ляпнул, не подумав Дальдамар. - Я про смысл жизни.
   - Какой в этой жизни может быть смысл? - подивился Милагро.
   - Как же...? - Дальдамар все еще не мог прийти в себя от незнакомого типа.
   - Это колдун из Белой башни, - влез с пояснениями Хэсс.
   Дальдамар потрясенно замолчал, Хэсс было решил, что все будет хорошо, как постановщик опять ляпнул:
   - Так он совсем не страшный.
   Хэсс прикрыл глаза. В принципе, чтобы другого не сказал Дальдамар хуже оскорбить Милагро он не мог. Хэсс знал, что за этим должны последовать громы и молнии. Он уже даже подумал, как сказать Илисте, куда делся Дальдамар.
   Вопреки его ожиданиям, все было тихо. Милагро с изумлением разглядывал невежу.
   - Я и не страшный? Я самый красивый! - взревел колдун.
   Дальдамар и на этот раз позволил себе не согласиться:
   - На любителя, - добавил он.
   Хэсс открыл глаза, чтобы еще раз посмотреть на обоих мужчин.
   - Что куришь? - внезапно поинтересовался колдун.
   Дальдамар вынул из кармашка свой мешочек с табачной смесью. Милагро сделал пару пасов над мешком.
   - Держи, никогда эта смесь у тебя не кончится, - сообщил он. - Шел бы ты к себе.
   - А как же стать "посланцем судьбы" в моих постановках? - Дальдамар все еще не оставил надежды привлечь колоритного персонажа Милагро к участию в постановках.
   Колдун скривился:
   - Знал бы ты, как я устаю от ваших судеб, - ответил он.
   Хэсс распрощался с Дальдамаром, который пошел в башню Илисты к воображаемым судьбам в своих постановках.
  
  -- Глава 26. Старые новости
  
   Все новости устаревают еще до своего рождения.
   /обозреватель новостного канала/
  
   Отъезд откладывался, но не это беспокоило Хэсса. Его волновала болезнь Вуня. Хэсс как-то никогда до этого не задумывался о том, что малышам тоже свойственно болеть.
   Хэсс сидел с Вунем уже вторую бессонную ночь. Вернее, для него это была третья бессонная ночь потому, что первую он провел с Милагро, а когда явился домой, то узнал, что Вунь заболел. Об этом сказала его жена. Она хмурилась, все у нее валилось из рук. Готовить для голодных жителей дома с красной крышей вызвалась Алила. Хэсс держался исключительно на тех резервах силы, которые ему два дня назад открыл Милагро.
   Сейчас была глубокая ночь, самое время видеть пятый сон, но Хэсс поил Вуня успокаивающим отваром.
   У Вуня второй день не могли сбить жар. Хэсс уже разговаривал и с матушкой Валай, но ничего полезного по лечению болезни Вуня не узнал.
   Главное, что Хэсс не мог понять с чего это Вунь заболел.
   Напоив Вуня слабеньким отваром травок, Хэсс погрузился в полудрему воспоминаний последних событий.
   После бессонной ночи в обществе Милагро учительствующего Хэсс убедился в том, что труднее всего владеть, нежели захватить. Милагро затащил Хэсса куда-то в поле и стал показывать, как надо себя слушать.
   - Ты глаза не закрывай, не сосредотачивайся. Это плохо, когда специально стараются что-то услышать. Как правило, слышат совсем не то. Каждый из нас понимает и слышит себя всегда, это как обычный гул голосов на улице. Иди, Хэсс.
   Хэсс повиновался и пошел вперед.
   Милагро знал, что через десять шагов будет чуть прикрытая высокой травой яма. Хэсс сделал восемь шагов и остановился.
   - Видишь, ты смотришь, ты чувствуешь, что впереди яма, - восторжествовал Милагро. - Ты ее не искал, ты ничего не знал. Ты шел, занятый мыслями, как себя услышать, то есть совершенно ненужными мыслями, а ты сам в это время заметил яму.
   Хэсс проверил, там была неглубокая яма.
   - Так, что надо себе верить? - спустя минут десять размышлений спросил Хэсс.
   - Тебе легче будет, если я скажу "да"? - в свою очередь ответил колдун спустя такое же количество времени.
   - Нет, я и так знаю, - Хэсс смог оценить его ответ.
   - Тогда до свидания, - хихикнул колдун и пропал.
   От такой наглости Хэсс опешил. Судя по местности колдун его бросил где-то в у варваров.
   "Летать я умею, но это будет долго. Можно позвать кодров, но это тоже долго", - Хэсс встал у этой ямы.
   Еще минуты три ушло на обдумывание наглого поведения Милагро, а затем Хэсс сделал шаг вперед и оказался на той самой улице, где встретился с Милагро.
   Надо сказать, что туда вернулся и Дальдамар. Он потерял свой заколдованный мешок с табаком, а обнаружил это при подходе к башне. Пришлось ему отправиться в обратный путь. От появления Хэсса подобным образом перед его взором Дальдамар подпрыгнул, но нашел в себе душевные силы предложить:
   - А может быть вам захочется стать "посланцем судьбы"?
   Хэсс отрицательно покачал головой и подумал о доме. Спустя мгновение он уже стоял у ворот своего любимого дома с красной крышей.
   Милагро оказался рядом.
   - Вполне, - оценил он прибытие Хэсса. - В дом не попадешь таким образом. Так точно не сможешь. Ты не видишь прорехи в линиях, а грубо ломать не умеешь. Так, что в горы придется тебе по старинке своими ножками, там много преград для таких умных, как ты.
   - Я вообще с Пупчаем собирался, - признался Хэсс.
   - Это быстрее будет, - согласился Милагро. - Да, это возможно.
   Они шли по дорожке к дому. Милагро был чрезвычайно доволен собой.
   - Хэсс, учти, что я и так уже привысил дарованный мне лимит воздействий. Борись сам, все будет хорошо, если не отступишься, - серьезно сказал колдун. Потом улыбнулся так радостно, что Хэсс все простил этому несносному тип. - Так, что на все твои вопросы ты найдешь ответы сам, - все же добавил колдун и нагло демонстративно исчез из дома.
   Именно тогда на ступеньках лестницы он заметил Лунь. Она обеспокоено прижимала руки к груди.
   - Что случилось? - Хэсс испугался по настоящему, как не пугался уже давно. Отшельники дрогнули. Страх личного духа зачерпнул часть и их силы.
   - Вунь заболел, - признала Лунь. - Алила сейчас с ним, но все ждут тебя.
   Хэсс так ругнулся, что покраснел даже бывший вольный барон Ульрих, а ныне мохнатое бесстыдное чудовище в мохнатой котовской шкуре.
   Вунь лежал в неспальнии Хэсса и жалобно стонал. Алила сняла уже сухую тряпку с его лба. Когда дверь открылась, она повернулась. Хэссу показалось, что она перестала дрожжать.
   - Лунь сказала, что у него это с обеда. Я когда пришла от Илисты, он уже лежал. Но еще не было так плохо, - Алила говорила шепотом.
   Хэсс выгнал всех из комнаты, он знал, что остальные решили, раз Хэсс пришел, то все будет хорошо. Сам Хэсс не был в этом уверен. Это же был не перелом, не рана, а неизвестная болезнь. Вуню было плохо, он весь горел и потел.
   Хэсс позвал Эльниня.
   - Ты посиди с ним, я пока займусь отварами.
   Длительный допрос Лунь выявил, что Вунь никогда и ни чем не болел. И вообще Лунь не знает отчего это может быть. Однако она признала, что Вунь пару раз жаловался на усталость, но заснуть не мог. Вроде у него что-то болело, но он не признавался в этом. А сегодня в обед он просто свалился под стол.
   Хэсс утихомирил дрожь в руках и стал перебирать травки из заветного сундучка.
   Эльнинь добросовестно менял мокрые тряпки на лбу Вуня и обтирал его.
   - А может ему помочь чистой силой? - рискнул предложить Эльнинь.
   - Нельзя, - Хэсс и сам бы это сделал, но знал, что нельзя. - Я знаю, что нельзя. В таких случаях просто нельзя. Он другого вида, это во-первых. А во-вторых, если речь пойдет о смерти, то можно попробовать, но не нам.
   - А если попросить Милагро изменить линии? - Эльнинь опять понадеялся на чудо.
   - Я так понимаю, что он уже наменялся в этих линиях дальше просто некуда, - Хэсс мрачнел с каждой минутой. Отвар Вуню не помогал.
   Уже второй день Хэсс занимался Вунем и начал отчаиваться. Вунь бредил, улучшения не наступало. Когда Хэсс появился внизу на кухне после третьей бессонной ночи, вздрогнул даже Милагро, настолько уставшим и растерянным был личный дух.
   - Хэсс, - Алила стала суетиться и варить кофе. - Хочешь чего-нибудь?
   Он так на нее глянул, что девушка прикусила язык.
   - Ничего не понимаю, - Хэсс готов был заплакать, но и на это сил не было. - Ничего совсем.
   - Может поспишь, а то ты спал то всего три часа прошлым днём? - осторожно предложил кот Болтун.
   Милагро подошел сзади Хэсса и стал водить руками за его спиной. Хэсс закрыл глаза, опустил голову и заснул тяжелым магическим сном.
   - Его взяли и потащили, - приказал колдун. - Давайте наверх, я попробую сделать мост между их душами.
   - Хочешь, чтобы Хэсс поговорил с душой Вуня и посмотрел, что у того болит? - уточнил Болтун.
   Милагро кивнул.
   Нуэва уже бережно нес Хэсса наверх.
   Эльнинь сидел с Вунем, когда орк принес спящего Хэсса.
   - Постели на том диване, - Милагро велел Эльниню. - Сейчас будешь смотреть и запоминать, а остальные пошли бы попили или поели.
   Ни оркам, ни котяре, ни Алиле, ни Лунь не хотелось есть или пить, но приказание колдуна они выполнили. Каждый знал, что тот поможет Хэссу и Вуню. Эльнинь встал за спиной колдуна, стараясь не дышать и все запомнить.
   Милагро стал настраивать себя на то, что он мост. Когда колдун достиг нужного состояния, то просто позвал к себе души Хэсса и Вуня.
   Личный дух заснул магическим сном. Своя усталость разрешила чужой силе Милагро воздействовать на тело. Физически надо было обязательно отдохнуть. В своем наведенном сне Хэсс будто бы бродил по темной вязкой воде. Внезапно он почувствовал ветер и увидел вдалеке прекрасный каменный мост. Хэсс пошел по воде, внутренне понимая, что его там ждут.
   Вунь оказался на мосту совершенно внезапно. Он не помнил, где был до этого. Только вдруг ему показалось, что надо срочно бежать к личному духу. Малыш забеспокоился и очень сильно захотел увидеть Хэсса, тогда и появился мост.
   Они встретились посредине. Хэсс понял, что эта часть моста его, а та Вуня.
   - Вунь! - Хэсс протянул руки, но не смог дотронуться до малыша.
   - Хэсс! - Вунь тоже попытался преодолеть невидимый барьер. - Мы умерли? - малыш спросил с некоторой печалью и отрешенностью.
   - Нет, - Хэсс был в этом абсолютно уверен. - Ты лежишь дома и болеешь. Мы не можем сбить жар и не знаем, что с тобой такое.
   - Я? - Вунь не то, чтобы не поверил, но усомнился. - Я здоров. Видишь же, что у меня ничего не болит.
   - Здесь? - Хэсс оперся на перила моста, те будто бы улыбнулись. Хэсс узнал Милагро. - Это Милагро.
   - Где? - быстро оглянулся Вунь.
   - Мы на нем стоим, - проинформировал Хэсс. - Он помог нам встретиться. Вунь, думай быстрее, что у тебя болит, и как тебе помочь?
   - Мне? - Вунь ощупал себя с ног до головы, попрыгал, присел. - Да, здоровый я!
   - Нет, - к Хэссу опять вернулось знакомое отчаяние, но мелькнула догадка. - Может тебя кто околдовал?
   - Ты в это веришь? - Вунь начал смеяться. - Кто может на меня наколдовать в этом то доме с такими жильцами?
   Смех прервался. Вунь скривился.
   - Фых, - сообщил он.
   - Что? - личный дух выпрямился.
   - Десна болит, - потом Вунь невнятно что-то пробормотал, ворочая языком во рту. - Вот, бодяжник, зуб мудрости режется.
   - Что? - опешил Хэсс. - Зуб мудрости?
   - У нас зубы мудрости почти никогда не режутся, - Вунь еще раз прервался и пощупал зуб языком. - Верхний левый, - сообщил он. - Но иногда и режутся. Буду я самым мудрым.
   Хэсс не успел ответить, он повалился вниз, моста не стало.
   Эльнинь внимательно наблюдал за Милагро.
   - Смотрите, он улыбается, - заметил Милагро. За дверью послышалось пошушукивание. Алила тоже улыбнулась, орки переглянулись, Болтун вылизал себе левую ногу.
   - Дай ему поспать еще немного, - колдун тоже устал. Все-таки и Хэсс и Вунь были не самыми легкими и по весу и по силе индивидами.
   - А что было? - Эльнинь осознавал, что его долг перед друзьями за дверью состоит в том, чтобы подробно расспросить колдуна.
   - Они договорились, - любезно сообщил тот и испарился в свой Белый дом. Его девушка Эспоза сильно увлеклась наведением порядка, Милагро подумал, что пора вмешаться, а то он не сможет жить в этом абсолютном совершенстве линий и форм.
   Когда Хэсс проснулся, он знал, что надо делать.
   Обежав шесть лавок, Хэсс нашел нужные ему травы. Из них он приготовил жевательную смесь и концентрированный отвар. Снадобье подействовало через пару часов. Спал жар, пришел спокойный сон. Вунь проснулся одновременно с Хэссом, который задремал в кресле.
   - Хэсс! - слабым голосом позвал Вунь.
   - Да? - Хэсс уже знал, что Вунь быстро поправиться. - Что же ты не сказал, что мудрым хочешь стать.
   - Я? - Вунь, несмотря на свою слабость, нашел в себе силы удивиться.
   - На вот пожуй, - Хэсс взял со стола маленькую тарелку с непонятными бурыми комочками.
   - Я? - Вунь постарался оттолкнуть тарелку. - Может лучше пирожок?
   - Нет, говорю, - Хэсс взял рукой небольшой комочек и положил себе в рот. - Смотри и жуй.
   Вунь осторожно протянул свою маленькую ручку и выбрал самый маленький комочек. Положив его в рот, Вунь принялся медленно и настороженно жевать.
   - Я не хочу это глотать, - воспротивился Вунь.
   - Тогда выплюнь, - разрешил Хэсс. - А теперь жуй еще один.
   - Нет, уж, - Вунь впал в настоящую панику. - У меня все во рту связалось, - начал он капризничать.
   - Это так и должно быть, - личный дух потратил еще час на уговоры, но все комочки были пережеваны.
   - А кушать когда будем? - Вунь замечтался о сладких пирогах, горячем супе с большими кусками мяса и вкусной каше со сметанным соусом.
   - Как проснемся, так и будем есть, - Хэсс подумал, что когда он скажет, что после этих лечебных комочков нельзя есть еще полдня, то Вунь его прибьет. Решив, что надо как-то отвлечь Вуня от мыслей о еде, Хэсс стал рассказывать длинную историю из тех, что слышал от Боцмана.
   Вунь и Хэсс отправились на кухню охотиться на еду глубокой ночью. Но кухня была занята. Алила и Милагро беседовали о вечном - о детях.
   - Я хочу ребенка, - услышали Хэсс и Вунь, стоя за дверью кухни.
   Оба застыли. Заявление Алилы застало их врасплох.
   - Ну, это вообще не ко мне, - среагировал Милагро.
   Хэсс нес Вуня на руках. Малыш дернул личного духа за ухо. Хэсс наклонился. Вунь зашептал:
   - Будем подслушивать.
   Хэсс утвердительно хрюкнул.
   Разговор в кухне продолжался.
   - А ты хочешь ребенка? - спросила Алила. - Что вообще мужчины чувствуют, когда хотят детей?
   Милагро нашел в себе силы покраснеть в ответ на свои мысли. Первое пришедшее в голову, он не стал выкладывать в качестве ответа. Второе тоже пропустил, а вот третье сказал:
   - Обычно самые счастливые дети и семьи соответственно, когда именно мужчина больше хочет ребенка, а не женщина
   Хэссу даже не надо было видеть, он просто знал, что Алила распахнула широко глаза. Подобная точка зрения для нее стала большой новостью.
   Милагро опять мысленно пропустил с десяток неприличных ответов, а потом только начал отвечать.
   - Хмм, вот считается, что семья это женщина. И часто женщины растят детей без отцов. Бывают, что отцы есть, но заняты своими делами, скажем работой или там другими вещами. Вроде и семья, а дети то болеют, то талантов нет особых, то жизнь как-то не складывается. И не найти в чем причина отсутствия счастья. А вот, в тех семьях, где мужчина хочет детей от своей женщины, то как-то все неуловимо по другому, и порядок, и достаток, и радости.
   - Правда? - Алила постаралась осмыслить правда ли это, или Милагро только так кажется.
   - Так я и говорю, что счастье в семью приносят мужчины, а женщины его хранят, - Милагро иссяк в своих объяснениях.
   Вунь опять дернул Хэсса за ухо:
   - Женись, - прошептал он. - Будешь нам счастье каждый день в дом таскать.
   Хэсс чуть не выронил Вуня из рук.
   Днем позже Хэсс все-таки собрался в Скалистые Серые горы, но и здесь не судьба. Пупчай категорически отказался лететь.
   "Я не могу!", - кодр думал резко, и Хэсс испугался, что и этот заболел. "Я не болею", - Пупчай отвечал на страхи Хэсса. "Должна родить Мышка, у нас все сложно. Сам понимаешь, что кодренка надо отправить", - сообщил Пупчай.
   "Кто такая Мышка?" - Хэсс уже поднимался назад по лестнице. Мешок, который он приготовил в путь пришлось затолкать под диван.
   "Мышка, по вашему, моя сестра", - чуть подумав и посчитав, сообщил кодр.
   "Она рожает?", - Хэсс ужаснулся, что ему придется принимать роды у кодры.
   "Рожает", - Пупчай чуть повеселился, посмотрев на мысленную картинку, которую вообразил Хэсс.
   "Ага. А что значит про "отправить кодрёнка"? - продолжил свои вопросы Хэсс.
   "Его ждут в другом месте", - постарался наиболее доступно пояснить кодр. "Этот мир не для Мырмыра".
   "О!", - Хэсс замер. "Вы его отдадите в другой мир?"
   "Отдадим, конечно, раз там его дом", - Пупчай относился к этому совершенно спокойно. "И такое в жизни бывает, Хэсс".
   "Понятно", - старательно подумал Хэсс, хотя ему совсем это было не понятно. "Так пока Мышка рожает, мы сидим здесь?".
   "Да, Мышка родит, кодрёночка пристроим, потом полетим. Все равно, пока рано".
   "Знаешь, Пупчай. Это уже вторая остановка", - Хэсс на мгновение подумал, что это Флавиус строит против него козни.
   "Это совсем не так", - возразил мудрый Пупчай. "Учись терпению, Хэсс. Иногда от этого зависит жизнь".
   Хэсс знал, что такое терпение. Как-то Шаа его заставил дней пятьдесят смотреть за одним и тем же домом. Зная, что ждать не так тяжело, если есть возможность что-то делать, Хэсс стал искать дополнительную информацию про Серые Скалистые горы и их обитателей.
   Весьма разумной показалась мысль сходить в подвал своего же дома и поговорить с отшельниками. Для этого пришлось осуществить сложную тактическую операцию. Вунь покричал на орков, чтобы те занялись садом и не мешали Хэссу.
   - Приветствую, - личный дух слегка терялся с отшельниками. Если уж считать, что Вунь был странным, то отшельники были еще страннее. Никогда не знаешь, что придумают. К тому же тяжело говорить с существами, ведущими отличный от твоего образ жизни и знающими будущее.
   Хэсс спустился по лестнице. В подвале было чисто и прибрано. Две большие подстилушки для ночлега орков были свернуты в самом углу подвала. Пахло не орками, а вкусной мясной нарезкой. Хэсс подумал, что голоден.
   В подвале Хэсс удивился еще и тому, что из троих отшельников был только один.
   - А остальные? - осторожно спросил он симпатичного малорослика, застывшего в пяти локтях от пола.
   - Ушли. Завтра пора будет кодрёнка тащить, так прикидывают, кого послать, - ответил отшельник. - Ты чего? Голодный?
   Хэсс кивнул.
   - Тогда поешь, - разрешил отшельник. - Дай мне послушать.
   Хэсс стал осматриваться в подвале. Он сюда толком не ходил, считая, что это вотчина отшельников, а теперь еще и временное прибежище орков. За едой сюда носилась Лунь, а тяжелые вещи таскали орки.
   Подвал внутри оказался гораздо больше, чем дом. Половину подвала занимали отшельники, которые обычно уютно зависали в паре локтей от пола. В самом углу обитали орки. Они здесь спали. Остальное время и Спай и Нуэва проводили в доме или в саду. Вторая часть подвала была забита шкафами, сундуками, мешками и висящими под потолком связками.
В этой части подвала было гораздо холоднее, чем в части отшельников, причем Хэсс нигде не нашел границы. Шаг на половину отшельников и тепленько, назад - и ощутимо холодно. Хэсс стал изучать содержимое шкафов. Его поразило как там много всего набито. Личный дух настолько увлекся содержимым подвала, что пропустил, когда вернулись два других отшельника.
   - Хэсс, - позвал кто-то из отшельников.
   Хэсс вздрогнул и заспешил на их половину подвала.
   - Мы зверя не унесем, в проходе всю силу снесет. Надо туда послать кого-нибудь без силы, но внушающего доверие, - сумбурно изложили отшельники.
   - Еще раз и помедленнее, - пришлось попросить запутавшемуся личному духу.
   - Садись, - велели отшельники. - Запоминай. Мы не можем видеть будущего в другом мире так, что мы там все на равных условиях. Можем полагаться только на кодров. Они сказали, мы верим.
   Хэсс кивнул.
   Отшельники продолжили:
   - Мы взяли направление на другой мир. Сами кодры не могут, пока ходить по мирам. Еще в этом не освоились. Мы укажем точку, Милагро поможет силой. Ворота откроем. Но надо отнести кодрёнка и отдать его человеку. Мы не унесем, колдуну и любому с силой нельзя. Проходы съедают силу. И еще кодрёнка должен отдавать человек, внушающий доверие. Кто это может быть?
   Хэсс опять кивнул.
   - А он вернется?
   - Конечно, вернется. Мы же не человека отдаем, а зверюху, - фыркнул один из отшельников.
   - Из наших это Маша, Алила и орки.
   - Орки не подходят однозначно, - отказались от этого варианта отшельники. - Значит, девушка. Пусть будет Алила.
   - Алила? - у Хэсса закружилась голова. - А вы уверены?
   Дверь открылась и по лестнице стала спускаться актриса:
   - Хэсс? - Алила явно не ожидала его здесь встретить. - Звали? - это она спросила отшельников.
   Когда ей объяснили, что она должна будет сделать, то Алила загорелась. Новый мир это не шутки. Отшельники заставили ее повернуться кругом. Потом посовещались и велели ей нарядиться под более взрослую и солидную женщину. Образ Алилы одобрили двое отшельников, побывавших в другом мире, и получилась обычная женщина средних лет. Ничего запоминающегося, ничего отталкивающего.
   Хэсс уговорил отшельников разрешить ему присутствовать при отправке Алилы в неизвестно куда. Девушка же отнюдь не боялась. Пупчай ее заверил, что поручение по доставке кодрёнка надо будет исполнять только завтра. Алила отправилась наверх посмотреть на кодрёнка и расспросить о том, кому ей надо будет его вручить.
   Хэсс тоже собрался уходить. За всеми этими волнениями он забыл, что так и не спросил отшельников о Серых Скалистых горах. Не успел он встать на первую ступеньку, как отшельники его позвали назад.
   - Мы покажем тебе горы, - послышалось от одного из отшельников. Еще один уплыл на вторую половину погреба и Хэсс услышал хрум-буль-хрум-чавк-чавк. А третий отшельник опять исчез.
   - Садись рядом, - разрешил отшельник.
   Хэсс помнил, как сел, но вот, как он оказался над Серыми горами не помнил. Просто внезапно он почувствовал, что летит. Горы были серыми. За несколько минут его глаза заполнила монотонность этих серых унылых гор. Но вдруг появилось поселение и люди. Людей он увидел четко, будто стоял рядом с ними. Все высокие, с широкой грудной клеткой, смуглые, в теплых одеждах, мужчины с бородами и усами, женщины все с длинными волосами. Лица настороженные, но не злые. Хэсс распростился с этим поселением и последовал за отшельником. Тот держал Хэсса за руку и руководил им.
   - На верх и на солнце, - прошептал отшельник в ухо.
   Они полетели дальше. Вскоре Хэсс увидел второе поселение. Эти люди были более злыми и страшными. У вора возникло ощущение, что здесь царит болезнь.
   - Туда, - показал отшельник.
   Они отправились дальше.
   Хэсс ожидал увидеть дворец или замок, или хоть дом. Но такого ничего не было. Хэсс стал искать дальше.
   - Не туда, - ласково остановил его отшельник. - Это здесь. Ты ищешь это место. Здесь твои двери.
   Хэсс успел понять, что покои, сделанные в скале.
   Он сидел в подвале рядом с отшельником. Телом все еще ощущался холод горного воздуха, но глаза твердили, что он дома.
   Теперь вор представлял, куда ему лететь. Тепло поблагодарив отшельников, Хэсс отправился в город. Ему надо было поговорить с Изизом. Еще ребенком Хэсс узнал о Изизе. Тот был местной достопримечательностью. Изиз много лет жил в горах, именно в тех Скалистых Серых горах. Изиз был почти слеп. Его привезли в город лет пятнадцать назад на телеге какие-то добрые люди. Изиз и тогда уже был стар, сейчас же он уже походил под описание "древний". Кто-то из таких же добрых людей подобрал старика и поселил у себя в доме. Сейчас это правда уже были башни, но Хэсс не сомневался, что сможет найти Изиза на улице Черных Ворон. Изиз мог и любил рассказывать детям сказки и красивые истории. Малышня постоянно собиралась возле него. Кто-то из домашних в хорошую погоду выводил дедушку на прогулку и оставлял рассказывать сказки детишкам где-нибудь под тенистым деревом. Хэсс помнил, что дети сообщали друг другу, где сегодня дедушка Изиз рассказывает сказки.
   После обеда старик должен был быть в башне на улице Черных Ворон. Хэсса пропустили в комнату к нему без особых вопросов. Оказалось, что старик уже два года не выходит на улицу. Он был слишком стар и ослаблен для этого. Но приемные родственники постарались максимально скрасить такую жизнь своего приемного деда Изиза. Он принял Хэсса, сидя в деревянной кресле качалке.
   - Иллюзия движения, - как потом пояснил Изиз, поглаживая свое качающееся кресло.
   Изиз был одет тепло, несмотря на солнечные жаркие дни. Сухая кожа, старческие пятна говорили, что он уже очень стар.
   - Мальчик Хэсс! - проскрипел Изиз. - Тебя давненько я не слышал.
   Хэсс подошел к креслу-качалке и взял руку Изиза в свою.
   - Я рад с вами повидаться, - Хэсс на мгновение почувствовал себя маленьким ребенком, который хоть и настороженно смотрел на мир, но верил, что там за поворотом его ждут чудеса.
   - Я тоже рад, что ты заглянул...- закашлялся старик.
   В комнату вошла стройная приятная женщина. Она принесла поднос с двумя чашками.
   - Это вам, - она поставила чашку на стол. - Дедушка попей, - попросила она.
   Потом женщина удалилась. Хэсс подождал, пока Изиз напьется и будет вновь способен говорить.
   - Ты по делу пришел? - старик не страдал старческим слабоумием, в чем Хэсс убедился, как только дед начал рассказывать про Серые Скалистые горы. - Это хорошее место. Там в горах живут люди. И я там тоже когда-то жил. Свою историю, я, пожалуй, тебе все же рассказывать не буду, а вот про те места расскажу. Я там был пришлым, впрочем, как и здесь. Люди там настороженные по отношению к чужакам, но с другой стороны, они очень доверчивые. Это сложное сочетание порождено горами и суровыми условиями жизни. Если тебе поверят, то помогут, если нет, то не взыщи. Поселения занимают, как правило, несколько скал. Есть видимые и невидимые жилища и схроны. Там существует целая цепочка подземных ходов. Живут там охотой и грибами. В горах есть и долины, где замечательные озера. Вода там сияет ярче солнца. У людей в горах есть птицы, которые носят сообщения от одного поселения в другое. Они общаются, при необходимости помогают друг другу. Невеста всегда уходит в поселение жениха.
   Изиз остановился и помолчал, видимо вспоминая что-то свое, а может отдыхал от столь длительной речи.
   - Главными в поселении считаются мужчины. Они должны защищать и заботиться о женщинах, детях и стариках. Владеют метальным оружием, в основном луком, также ножами и азиялос. Последнее это вид удара. Знаешь, как удар силой. Они собирают свою силу в кулак и бьют тебя, но могут и пальчиком щелкнуть, а у тебя перелом позвоночника или лобной кости. Азиялось используется для самозащиты. У взрослого человека, как правило, два или три удара в запасе. На большее не хватит сил. Но если он ударит со всей мощи, то истратит силу за один удар и считай, что ты уже неживой.
   - Дедушка Изиз, - Хэсс спросил о Флавиусе.
   - Такого я не знаю. В горах имена другие. Имя не должно кончаться на "с". Это признак слабости. Мужские имена это "з", "г", "р", "д". Сила в них. А вот женские заканчиваются на гласные. Флавиус это пришлый, или имя у него теперь новое серое.
   - А может быть вы знаете что-нибудь о скале с белыми камнями? - Хэсс мысленно воспроизвел в памяти то место, о котором отшельник сказал "здесь".
   - С белыми жилами? Это хорошее место. Правильное. Там проводятся советы всех сорока поселений, - закивал старик.
   Хэсс выразил заинтересованность в получении сведений о советах всех сорока поселений. Изиз продолжил рассказывать:
   - Из каждого поселения есть подземные ходы к этому месту, - вот это Хэсс взял на заметку. Весьма полезная информация. - В самом месте советом четыре яруса. Самый верхний - там хранятся вещи, еда. Во втором сверху проводятся заседания. В третьем с верху живут люди, пришедшие на совет. Это, так сказать, жилые покои. В самом нижнем, примыкающем к подземным ходам, выращивают саусамы.
   - Что такое эти саусамы? - Хэсс подумал, что уже где-то слышал о них.
   - Это белые грибы. Очень вкусные, - облизнулся Изиз. - Когда-то давно я был мастер их готовить.
   - Понятно, - Хэсс попробовал расспросить о внутреннем устройстве ярусов.
   - Не знаю, - вздохнул Изиз, - я там никогда не был. Как пройти знаю, но не ходил, не по положению мне это было. Саусамы же доставляли к нам в поселение, мы сами не выращивали.
   - Изиз, а последнее время были ли какие вести из Скалистых гор? - Хэсс всматривался в лицо старика.
   Хоть Изиз и сказал, что ничего не знает, но тень, мелькнувшая по его лицу, говорила об обратном.
   Хэсс Незваный простился со стариком и вышел из комнаты. За дверью его ждала женщина, которая приносила чай.
   - Пройдемте, - позвала она. Они долго шагали по длинным коридорам, пока не пришли в маленькую комнатку. Хэсс определил, что это чья-то детская. - Садитесь, - разрешила женщина, указывая на цветной трехногий стул. - Вы зачем тревожили дедушку Изиза? - женщина спросила это строго, почти угрожающе.
   Хэсс сказал, что ему предстоит в скором времени отправиться туда по делам, вот и хотелось узнать, как там живут люди.
   Женщина долго рассматривала юношу, обдумывая что-то свое.
   - Вот, возьмите, - она достала из кармана юбки сложенные листки. - Это карты, которые я рисовала Изизу.
   Не объясняя своих поступков и не отвечая на вопросы, женщина выпроводила незваного гостя из их башни.
   Хэсс стал разбирать содержание листов дома под чутким руководством Вуня, Милагро и Эльниня. Выходило, что женщина подарила Хэссу внутренний план одного из поселений в Скалистых горах и схему прохода до места общего совета.
   - Только бы знать, что это за поселение, - пригорюнился Вунь.
   - Здесь написано, - перевернув лист, указал Эльнинь. - СЙЕРД, -прочитал он.
   - Это и не выговоришь, - обиделся Вунь. - А Алила уже вернулась? Пусть кофе сварит.
   Эльнинь и Милагро переглянулись. Хэсс загривком ощутил, что они что-то скрывают.
   - Откуда вернулась? - вкрадчиво спросил он доверчивого и болтливого Вуня.
   - Так из др...- малыш осекся под укоризненным взглядом Эльниня. - А за молоком пошла.
   - Куда? - еще раз уточнил Хэсс. Он понял, что ребята его обманули. Алила уже ушла в другой мир с маленьким кодром на руках.
   До смертоубийства дело не дошло. Даже до громких криков тоже. Алила вернулась назад. Об этом возвестил Пупчай. Все выбежали из дома, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке и особенно, чтобы услышать, как все прошло.
   Она стягивала с себя смешную косынку и смывала грим.
   - Зачем меня было так уродовать? - еще раз возмутилась Алила. - Думаете, что тот рыжий мальчишка не взял бы кодрёнка, если бы ему дала красивая молодая женщина?
   - Рассказывай, - поторопил ее Вунь.
   - Я там ничего особо и не видела. Дошла до назначенного места и стала ждать рыжего мальчишку. Он скоро появился, а я все время переживала, как маленький. Он такой теплый, так вкусно пахнет. На руках у меня он все время спал.
   - И что? - Вунь уже примеривал на себя косынку Алилы. Та рассеяно на это глянула, но забирать вещь не стала.
   - Он шел и на меня внимание не обращал. Я подошла и потрогала его за рукав. Потом я его спросила "Это ты?". Он ответил, что он. Тогда я сказала, что это его и отдала кодрёнка. Затем я быстро ушла, как велел Пупчай. Вот и всё.
   - Всё? - Вунь был крайне разочарован. Орки и Эльнинь тоже. Удовлетворение же выражал лишь один Милагро.
   - Все прошло хорошо, - загадочно сообщил колдун и ушел в дом к Лунь, чтобы поговорить с ней о ремонтах в домах и детях.
   Хэсс все еще сердился на остальных и на Алилу тоже, но когда она его поцеловала и сообщила, что все хорошо, он успокоился.
   - Если еще когда-нибудь....
   - Зависит от обстоятельств, - девушка знала, что свое право на любые поступки надо отстоять сейчас. - Я же не хожу за тобой следом, когда ты идешь по своим особым делам...
   Хэсс опустил глаза.
   Алила жестко продолжила:
   - Меня попросили, обещали, что все будет безопасно. Для меня это целое приключение. Просто побывать в другом мире. Там даже воздух чуть солоноватый. Ты бы слишком дергался за меня, да еще бы достал всех остальных. Учись мне доверять.
   - Ты права, - Хэсс согласился. Хотя легко сказать, трудно сделать. Оба знали, что в будущем им еще не раз придется разрешать подобные ситуации.
  -- Глава 27. Отчитаться о грядущем
  
   Внимание ясновидящим, утверждена новая форма отчетности. Вам предписывается ежедневно давать отчет о грядущем по форме Я-2а, форма Я-2 устарела.
  
   Хэсс Незваный летел к Скалистым горам. А жители дома с красной крышей собрались установить постоянное дежурство у зеркала в доме колдуна. Вунь сидел на кухне и диктовал список, командуя записывать Эльниню.
   - Первым будешь смотреть ты, - загибал пальцы Вунь. - Потом орки.
   Юношу прервал свой труд:
   - Орков то нету.
   - Как это нету? - взвился Вунь.
   - Да просто они же тоже улетели с Хэссом, - Эльнинь думал, что Вунь знает об этом.
   - Как это улетели с Хэссом, а я? Он же даже меня не взял, а их взял? - малыш готов был заплакать от обиды.
   Эльнинь осознал, что допустил колоссальный промах:
   - Орки улетали ночью, уже после Хэсса. Он не знает, что они за ним, - Эльнинь бросил записывать и стал утешать малыша.
   - Да? Они за ним смотрят? - Вунь мигом ощутил себя опять почти счастливым. - Почему бы не послать орков, а Хэсс бы дома сидел? Я сколько хочешь орков в этот сад приманю, а личный дух у меня один.
   - Не знаю, - Эльнинь пожал плечами. - Так было надо.
   - Ох, уж эти покойные, - посетовал на кого-то Вунь. - Вот нет бы самому работу сделать, все моего Хэсса посылает. Как родится, так я ему задам, - пообещал Вунь.
   Эльнинь подождал не добавит ли Вунь чего более поясняющего к своим высказываниям, не дождался.
   - И что? Орков нет, значит вторую смену опять дежурить тебе, - нашел мудрый выход Вунь. С появлением первого зуба мудрости, все решения Вуня стали чрезвычайно мудрыми.
   - Хорошо, - кивнул Эльнинь. Ему нравилось проводить время в доме Милагро. Эспоза его кормила, к тому же там была огромная библиотека и замечательный учитель Милагро.
   - Так, потом хорошо бы подежурить Лунь, но кто тогда будет готовить? Мне надо провести важное собрание. Болтуну я не доверяю. Он опять заснет у зеркала. Тогда Алила? Нет, ей нельзя, она и так сильно волнуется за Хэсса. Ладно, опять дежурить тебе.
   - Хорошо, - опять таки кивнул Эльнинь.
   - В общем ты должен сообщить мне, когда Хэсс прибудет на место, - распорядился малыш.
   Главные дела были закончены, и Вуня порадовал визит Сентенуса. Молодой наследник сегодня блистал замечательным нарядом, который оценил Вунь, и восхитительным настроением, которое передавалось всем окружающим.
   - Приветствую, достославного Вуня! - Сентенус прилетел на Мраке и привез с собой большую корзину с подарками. - Позвольте мне...
   Закончить он не успел. Малыш Вунь, котяра Болтун и любопытный Милагро уже рылись в корзинке.
   - Это что? - Вунь таращился на закрытую со всех сторон коробку. - Что там такое? - Вунь потряс коробку.
   - Осторожно, это же новые пирожные, - попытался спасти кремово-фруктовые произведения королевской кухни Сентенус, но было поздно. Вунь нашел, как открывается коробка, и стал заглатывать сладкое наперегонки с колдуном. Болтун тоже попробовал было сунуть нос в сласти, но получил липкой ладошкой по морде.
   - Фу, вас, - обиделся котяра и засунулся в корзину, вынюхивая, что там еще такое.
   - Они так называются? - пробурчал с набитым ртом Вунь. - Фувасы? Как мило.
   Милагро чуть не подавился, Сентенус рассмеялся.
   Эльнинь помог коту и развернул сверток, который заинтересовал мохноного.
   - Какая интересная вещь, - выразил свое восхищение Болтун. - А что это такое?
   Сентенус признался, что это вообще подарок Болтуну, и называется он "специальный пропуск".
   - Вот эту штуку надеваешь на шею, карманов то у тебя нет. А это штучка, которая висит и есть специальный пропуск. По нему ты становишься специальным королевским служащим, которому положено жалование, уважение, паек, жилье и некоторые полномочия. Ты будешь проверять нашу ферму по разводу мышей.
   Болтун позволил на себя нацепить ошейник с золотым пропуском в виде круглой монеты.
   Сентенус и Милагро переглянулись. Одной проблемой стало меньше. Теперь все передвижения кота отслеживались, но главное, его можно было переместить из любого места во дворец. Последнее время Шляссеровские маги налаживали систему аварийной охраны. Многим нужным людям дарились такие предметы, с которыми они не расставались ни днем, ни ночью. Маги всегда могли или помочь, или уничтожить того, у кого была специальная метка. Сентенус долго думал над тем, как уболтать Болтуна. Получилось.
   - А мне что? - Вунь уже дожевал все, что было в коробке.
   - Тебе? - Сентенус нес ему пирожные и не подумал об еще одном подарке, но быстро нашел выход из положения. - Я знаю, что ты стал очень мудрым, и поэтому принес тебе специальный подарок, чтобы ты стал самым мудрым.
   - Что? - Малыш подпрыгнул от нетерпения и любопытства.
   Сентенус быстро прикинул, что отдавать нечего. Но на руке блестело фамильное кольцо его семьи. Маэстро Льяма отдал кольцо сыну лет десять тому назад. Сентенус же начал его носить чуть больше года назад. Отдавать кому-то фамильное кольцо с гравировкой "верный подданный" было нельзя. Но маленький Вунь смотрел так, что Сентенус не мог обмануть его ожиданий. Он снял кольцо в с пальца.
   - Это старое фамильное кольцо, Вунь, - наследник отдал его Вуню. - Оно досталось моему отцу от моего деда, а отец передал мне, чтобы я был мудрым и сильным. Я же хочу передать это кольцо тебе, ведь ты гораздо мудрее меня.
   Вунь восхищенно выдохнул. Он вертел колечко в руках, рассматривал.
   - Мне нравится, - выразил свое отношение малыш.
   Наблюдатель, который присматривал за наследником, чуть не свалился с ветки шамшарника.
   Много позже невозмутимый Сентенус пояснил, что он перестал быть простыми подданными короля, раз он сам стал королем. Пора носить новое кольцо с гравировкой "хороший король".
   Еще в корзине они нашли следующие подарки: черный вышитый платок для Хэсса, набор маленьких баночек с приправами для Лунь, два маленьких ножа для сыновей Вуня, прекрасный альбом для рисования и записей для Эльниня, а также две расшитых рубашки для орков и книжка "Любовь и дети" для колдуна.
   Вручение подарков плавно перетекло в чаепитие и разговоры за жизнь. Наследник знал, что у него есть немного времени до очередного официального мероприятия. К тому же он посчитал, что можно себя вознаградить за удачно проведенную операцию с котярой Болтуном, некогда бывшим вольным бароном Ульрихом.
   Сентенус стал рассказывать, какие изменения ожидаются в городе.
   - Знаете, а ведь никто больше не может построить дом в столице. Не получается.
   - Почему? - удивились все, кроме Милагро.
   - Не знаю, - Сентенус имел некоторые предположения о возможных причинах, но предпочитал не обнародовать их при колдуне.
   Милагро же решил объяснить друзьям в чем причина. Оказалось, что Сентенус почти угадал.
   - Дело в том, что дома и определенного вида башни теперь могут строить только колдуны, - Милагро хитро прищурился.
   Дальше маленькое замечание опять изменило мир. Сентенус сказал:
   - Люди стали тосковать по домикам.
   Вунь подумал и на паях с Болтуном наладил производство малоросликами маленьких сувенирных домиков, которые покупались местными жителями очень быстро. А вот миниатюрные башенки с бешеным ажиотажем раскупались гостями столицы.
   Сентенус также поднял вопрос лечения малышей. Он знал о том, как болел Вунь. Наследник сообщил, что вопросы лечения малоросликов теперь обсуждаются на высоком государственном уровне. Жители города от своих малышей узнали про болезнь Вуня и призадумались, а если с их малышами что...
   Наблюдать за Хэссом Незваным Эльниню нравилось. Юноша сидел на полу перед зеркалом и периодически в него поглядывал: Пупчай добросовестно махал крыльями. Эльнинь читал книги и говорил с Милагро, когда тот не был занят с Эспозой обсуждением вопросов о том, что у всех приличных колдунов должны быть башни. Раз десять в день забегал Вунь со словами: "Уже где?", заходил Болтун, который не опускался до вопросов, а просто пялился в зеркало и заходила грустная Алила с синей птицей на плече.
   Подходил к концу третий день вынужденного дежурства Эльниня у зеркала. Пришел уставший Милагро и уселся рядом с ним на полу. Сразу пол стал подогреваться.
   - Чего высмотрел? - колдуну захотелось просто поговорить с кем-нибудь, не требующим переделки дома в башню.
   Эльнинь отложил книгу.
   - Да, вот Хэсс уже у Скалистых гор. Думаю, что завтра здесь будет сидеть и Вунь, и Болтун, и Алила.
   - Знамо дело, - Милагро был с этим согласен. - Что читаешь?
   - Взял Книгу Времен и Правителей, - Эльнинь показал обложку с надписью "Время и Правители".
   - Миленькая книжка, - Милагро ухмыльнулся. - Небось не ожидал такого?
   - Да, уж, - как-то криво усмехнулся Эльнинь. - Полное пособие по государственным переворотам. А тебе зачем?
   Милагро тоже ухмыльнулся:
   - Как говорит Вунь, чтобы было. А так для общего развития читай. Предполагаю, что проживешь ты долго, и мало ли вдруг будет слишком тяжелым правитель для земли этой. Приходится, знаешь, иногда и подсоблять в государственных делах, особо это не обнародуя. Вот, помню я было дело как раз до Главрика нашего. Король меня уж сильно допек. Воевать гад прилюбил. У него без очередной войны не стояло.
   - Что не стояло? - уточнил завороженный Эльнинь.
   - Это самое мужское. Нашел, бодяжник, средство для стимуляции. Заводило его это, - сплюнул Милагро. А война хоть и прибыльное дело, но не в его случае. Он воевать не умел.
   - И что?
   - Король у нас сменился, - Милагро даже удивился, что пришлось это объяснять. - Я государственными делами никогда не интересовался, но приспичило, взял книжку и все по ней сделал. Для того книги и пишут специалисты в своей области. Можно было и линии сплести, но уж сильно дорого пришлось бы за это заплатить. Колдун должен всегда оценивать затраты финансовые и личные силовые. Чаще всего надо побольше вложить денег в разрешение какой-либо ситуации, а силой пользоваться лишь в крайнем случае, - наставительно заметил колдун. - С силой надо быть вдвойне осторожным. Ты можешь всего то переместить силой к себе любимые тапочки, а как это отразиться в будущем на общем мироздании и твоей жопе конкретно не знаешь. Проще сходить и принести себе тапки, или кого позвать, чтоб принес. Кстати, поэтому в домах и заводят прислужников.
   - Правда? Получается, что колдовством не очень то и попользуешься? - засомневался Эльнинь.
   - Почему не очень то. Можно и на полную. Чем хороша жизнь обычных магов, тем, что живут они не долго и не успевают ощутить на себе глубокие последствия своего волшебства, - Милагро подумал и мысленно позвал к себе маленький сервированный столик. - Чаю захотелось, - пояснил он на шокированный взгляд Эльниня.
   - А?... - юноша слышал одно, а видел другое.
   - Прислугу я не люблю. Тяжело жить в доме с людьми неравными тебе по возможностям, - продолжил обучающую беседу Милагро. - Сам вот беру на себя всю ответственность.
   - Но тогда...? - Эльнинь совсем запутался.
   - Я к тому, мальчик, что и в твоей жизни будут периоды, когда посчитаешь, что ты не вправе быть выше остальных. Плюнь, не заморачивайся. И открою тебе секрет, что это называется страх. Настоящий одаренный силой никогда не должен бояться.
   - Я не совсем понял, - Эльнинь упорно желал понять логику запутанных утверждений колдуна Милагро.
   - Объясняю, - вздохнул колдун, - если бы тогда я поменял линии, то жил бы себе нормально. Уж точно бы на такое не нарвался, когда так старался дом получить, а теперь меня же за это и пилят, - Милагро неопределенно махнул руками. - А мне, прадурку, вздумалось решать все с помощью денег. Вот и вляпался. Понятно? Если делаешь что-то, делай с максимальной отдачей. Не попытался бы тогда взять на себя меньше ответственности, сейчас бы так под ней не задыхался.
   Милагро встал, столик с едой и напитками поковылял за ним.
   Эльнинь еще долго сидел, открыв рот.
   Его состояние отупения прошло с приходом Вуня.
   - Я тебе покушать принес, - малыш положил перед Эльнинем узелок с пирогами и стал увлеченно смотреть в зеркало. - А орки где?
   Эльнинь, не прерывая процесса поедания, поводил перед зеркалом руками, и картинка сменилась. Два рослых орка явно грустили. Их поливал дождь. Хоть и их кодр держал силовое поле над собой, но видимо его не хватало. Орки все равно были мокрыми.
   - А Хэссик? - Вуню надоело любоваться на мокрых орков.
   Эльнинь опять произвел смену действующих лиц в зеркале.
   - Миленько, - порадовался Вунь. - Дождя нет. Они спать будут?
   Пупчай уже спал. Хэсс что-то жевал, прислонившись к нему. Ночь вступала в свои права. Вунь не услышал, а скорее прочел по губам личного духа: "Завтра я буду в горах".
   Хэсс Незваный устал. Вечер закончился и наступила ночь. Надо было отоспаться, чтобы завтра с новыми силами идти вперед. Но усталость брала свое. Свернувшись калачиком возле кодра, Хэсс старался уснуть, но в голову лезли всякие мысли. Вор понял, что ему плохо. Вроде и цель близка, а все равно плохо. Нет того азарта, который всегда был, когда он выходил на дело. Это даже был не азарт, а некий огонек внутри. Обдумывая свои дальнейшие действия, Хэсс понял - это не работа, вернее, это не стало для него работой. Все это целиком личное, и это было плохо.
   Пупчай приоткрыл один глаз и посмотрел на своего человека. Пупчай не любил подслушивать, но мысли и эмоции Хэсса были настолько слышны, что кодр тоже думал вместе с человеком.
   Хэсс стал про себя повторять основные законы из Кодекса воров. На третьей он зациклился: "Успех любого дела определяется холодным умом и сердцем". "Тьфу", - сплюнул мысленно Хэсс. "Что меня это так заботит? Будто бы я не умею ..." На этом месте мысли запнулись о вопрос: "А что собственно ему нужно?".
   Вор сменил позу, затекла нога. "Итак, мне нужен медальон. Это в любом случае. Это мое дело. Здесь должно быть холодное сердце и такой же ум". Сразу стало чуть полегче. Но потом накатил гнев и какая-то жалость. Хэсс подумал о Шаа. "Я хочу, чтобы он умер. Будем объективны. Столичный признался, что замешан в убийстве моего учителя. Но явно он там был не один, и действовал не по собственной инициативе".
   Хэсса зазнобило. Пупчай накрыл его свой крылом. "Это личное. Я хочу, чтобы умерли все, причастные к смерти учителя. Их там может быть много, а может быть и не много. Стоп. Это ни к чему не привет. Еще раз. Итак, дело это получить медальон. Личное - это рассчитаться за Шаа". Теперь Хэссу стало душно. Пупчай убрал крыло.
   Отделив личное от дела, Хэсс стал думать о том, что ему делать дальше. По всему выходил очень плохой расклад. Надо было совместить личное с делом, когда не возможно сохранить легкость мысли и уверенность в действии. Хэсс встал.
   Десять шагов туда. Десять шагов назад. Эта иллюзия действия его чуть успокоила. Пупчай открыл глаза и опять посмотрел на своего человека. Выходило, что надо успокоить человека. Пупчай настроился на самый сонный лад и стал напевать про себя засыпательную песню.
   "Как это совместить? Мне надо забрать медальон. А получу ли я его? Как это все провернуть. Велика вероятность, что этот тип носит его на себе. Но этом случае он должен быть совсем ненормальным. С другой стороны, где бы он его не держал, это не проблема. Первое, по прибытии на место надо найти медальон. Точно сработать. Коробочка под него у меня есть. Второе, это надо уничтожить всех, кто связан с этой вещью. Вряд ли они будут со мной разговаривать. Сейчас надо решить, считаю ли я их виновными в смерти Шаа. Разговаривать то будет некогда, да и не с кем". Хэсс остановился. Решение было принято под влиянием чувств, но пересмотру и обжалованию оно не подлежало. "И с этим придется жить", - вор стал настоящим убийцей. Ему приходилось убивать и раньше, но это было другое дело. Теперь это было осознанное решение.
   Как бы дальше не сложились обстоятельства, но Хэсс о себе стал думать уже по другому. "Никаких оправданий нет и не будет. Интересно, способна ли моя душа вынести такое. Точно не знать виноваты или нет, лишь предполагать, но все равно решить". Хэсс Незваный плюнул на последний вопрос. Пора подумать об осуществлении своего решения. Еще два шага вперед, и вступило в силу заклятие Милагро. Разделенная на неприятности смерть показала свою ухмылку. Хэсс подскользнулся и упал.
   - Уоооо, - простонал он, хватаясь за лодыжку.
   Нога стала стремительно распухать.
   "Что это?", - спросил Пупчай.
   "Связки", - мысленно ответил Хэсс.
   "Это плохо?", - кодр мысленно сочувствовал своему человеку.
   "Плохо. Даже очень", - Хэсс ощутил пульсацию в ухе.
   Зафиксировав ногу, Хэсс смог как-то отдохнуть.
   Утром стараясь не опираться на распухшую ногу, Хэсс взобрался на Пупчая.
   "Мы же летим, нога отдохнет", - кодр всматривался в Скалистые Серые горы и не нравились ему они.
   Хэсс стал собирать силу, концентрируя ее в ноге. Опять помогло. Боль утихла, а вот опухоль не прошла. "Да уж, надумал себе кучу дел, а на что стал способен?".
   Еще не было и полудня, когда они перелетели первую гряду Скалистых Гор.
   "Куда?", - Пупчай почему-то потерял направление, о чем и признался Хэссу.
   Вор тоже не чувствовал этого места, но указал направление к самым высоким вершинам.
   "Туда. А ты сможешь?", - забеспокоился он о кодре.
   "Я накрою нас с тобой полем, но лучше тебе одеться. Придется подняться высоко. Но чую я, что часть пути не пролетишь. У меня начинаются кружения в голове. В глазах будто двоится, но я, пока справляюсь", - поделился Пупчай.
   Хэсс и сам чувствовал, что теряет ориентацию.
   Орки попали в подобное положение спустя шесть часов. Их кодр был более уставшим. Спай и Нуэва же напротив ничего не ощущали. На них не действовала чужая сила.
   Пупчай смог продержаться почти до самого вечера.
   "Все, Хэсс", - кодр даже мыслил с трудом. Хэсс впервые стал свидетелем того, как плохо бывает кодрам. Когда зверя замутило, то они чуть не сверзились с высоты в три сотни человеческих ростов.
   "Привал, Пупчай. А если бы полетишь назад, то может тебе будет легче?", - Хэсс не собирался жертвовать своим кодром.
   "Чем дальше, тем меньше давление", - Пупчай мучился от страшной боли. Заломило зубы, уши, глаза и даже крылья.
   Пупчай нашел площадку для отдыха. Хэсс уселся на холодный камень и стал качать силу из камней и земли, пытаясь направить поток на кодра. Выходило плохо, то ли он брал недостаточно, то ли брать было нечего. Но спустя час, Пупчай поднял голову. До этого он лежал распластавшись и не шевелясь.
   "И как?", - Хэсс погладил кодра.
   "Охх", - простонал тот.
   "Ты должен вернуться к границе", - решил Хэсс.
   "А ты?", - Пупчай подумал о ноге человека и этих высоких холодных горах.
   "Ты мне ничем не поможешь, если мы скатимся вниз в процессе полета", - вор постарался быть максимально убедительным и выбросить из головы те мысли, которые все же высказал Пупчай. "Здесь должно быть множество поселений. Видишь, там ниже, есть вход. О подобных говорил и Изиз".
   Кодр опять опустил голову. Стоило человеку отвлечься, как ему стало хуже.
   "Ты сейчас же отправишься назад", - Хэсс сосредоточился на лечении кодра.
   Спорить сил не было, Пупчай и сам знал, что он подведет человека. Дальше лететь он не мог. Оставаться здесь было нельзя. Хэсс спокойно смотрел, как улетает его друг.
   "Я тебя позову", - пообещал Хэсс. "Предполагаю, что это наведенное. Но я не понимаю, что это такое и разбить не получается. Я попытался вбухать в это свои силы, так будто голым остался. Ты должен набраться сил".
   Вунь и остальные видели в зеркале, как Хэсс отпустил кодра.
   - Куда? Куда? Куда? - кричал Вунь, бегая по всему Белому дому Милагро. - Он не может.
   Колдун пожал плечами, пока все выходило, как он и плел. Эльнинь подхватил Вуня на руки и стал успокаивать:
   - Милагро сказал, что все будет хорошо. Вунь, тише, тише, тише.
   С этого момента малыша было невозможно оторвать от зеркала. Даже для справления естественных надобностей Эльнинь аккуратно таскал за Вунем зеркало, иначе последний обещал все делать тут же.
   Хэсс взял с собой большую заплечную сумку. Он спустил сумку вниз, потом стал спускаться сам. На то, чтобы оказаться у предполагаемого входа в подземные ходы ему понадобилось четыре часа. Силы прыгать вниз и лететь не было. Это место съедало его изнутри. Спать вор улегся у самого входа в подземные пещеры. Хэсс постоянно тянул из окружающего пространства силу и закрывался ею, но чья-то злая воля немедленно вытягивала все, что он набирал.
   Где-то не так далеко от Хэсса, человек с медальоном на груди понял, что к нему гость.
   - Я его съем, - решил тот человек с медальоном на груди. - И превратится он в дерьмо. Самый верный способ превратить человека в отбросы.
   Человек с медальоном пожалел, что некому оценить эту шутку. Сейчас ему оставалось ждать и предвкушать будущие удовольствия.
   Хэсс Незваный пошел по темному проходу. По началу он долго спускался вниз. Хэсс догадался, что это путь к общей системе ходов. Чем ниже он спускался по дороге, тем легче ему становилось. Давление чужой враждебной силы так не чувствовалось. Хэсс как раз это обдумывал, когда добрался до первого разветвления каменного туннеля. Дорога уходила вправо и влево. Хэсс уселся. В этот момент не надо было спешить. Надо отдохнуть и заняться ногой. Вор достал из своего нагрудного кармана медальон, тот, что не так давно украл. Как объяснил Шляссер это был медальон земли. В столице он не действовал, вроде бы потому, что Шляссер счел, что это медальон от другой земли.
   Хэсс открыл черную коробку и вытянул медальон на цепочке. Тот заблестел, и опять почувствовалась сила. Хэсс попробовал слиться с ней. Сначала ничего не получалось. Внезапно он понял, что медальон голодный. Хэсс положил его на камень рядом с собой. Серый камень осветился глубоким светом. В туннеле стало светло, полумрак рассеялся. Хэсс потрогал камень, тот накалился. Постепенно светом залился весь туннель, оставшийся за его спиной. Когда интенсивность света стала уменьшаться, Хэсс попробовал опять услышать медальон чужой земли. И удалось это сделать за три мгновения. В неподготовленной голове заклубились обрывки информации, схема туннеля, виды камней, водяной поток, мох, какие-то камни и еще много чего непонятного. Сжав голову руками, Хэсс принялся выбираться из этого всего. Когда он смог оторвать свои мысли от силы медальона, то понял, что чуть не сошел с ума окончательно и бесповоротно.
   - Уф, - в пустом туннеле эти слова разнеслись далеко-далеко. - Что же ты творишь, - Хэсс потрогал медальон и достал коробочку из черного камня. - А еще говорят будто ты не из этой земли.
   Убрать медальон он не успел, тот зашевелился.
   - Что? - спросил Хэсс. Разговаривать с медальном было глупо, но тот явно показывал, что хочет общаться.
   Рука Хэсс лежала на камне, медальон осторожно пополз к его пальцам.
   - Ладно, еще раз, - вор и так знал, что медальону нужна мысленная связь. Пару раз глубоко вздохнув, Хэсс подвинул руку и коснулся цепочки. В голове зашумело, но уже не так активно. Всего лишь похоже на щекотку, если прошлое прикосновение он бы сравнил с ударом, то это было не больно.
   Хэсс стал растворяться в силе земли. Он сосредоточился на схеме туннелей. Мысленно он выбирал путь и запоминал. Медальон терпел.
   "Чего тебе надо?", - смог четко измыслить Хэсс.
   Медальон не ответил словами, но вор понял, что тот хочет жить.
   Возврат в свое тело доставил Хэссу несказанное удовольствие.
   - Не убирать тебя в коробку? - повторил Хэсс вслух. - Что же с тобой сделать? Если я тебя оставлю здесь, то ты вполне можешь все изменить. Ты как ключ ко всей земле.
   Медальон мелко задрожал.
   - И что?
   Они еще долго так сидели.
   Вунь, наблюдающий эту сцену, сжимал кулаки и повторял, как заклинание:
   - Возьми себе, нам пригодится, возьми себе, нам пригодится.
   Хэсс медленно взял медальон в руки:
   - Договоримся? Я тебя высажу в своем саду. Будешь помогать нашей земле.
   Медальон стал теплым. Хэсс понял, что он согласился.
   - А пока полежишь в коробке, - медальону это не понравилось, и он заледенел. Хэсс опять вздрогнул.
   - А куда я тебя дену?
   Медальон завибрировал.
   - Не одену я тебя на шею, - отказался Хэсс и почувствовал, как на него опять стало накатывать. Медальон старался быть очень мягким.
   - Ладно одену, - спустя два часа согласился Хэсс. - Но если, что отдам малоросликам, они тебя переплавят.
   Медальон опять стал теплым. Серьга потеплела в ответ. Хэсс убедился, что делает все верно.
   В зеркале Милагро с одобрительной улыбкой наблюдал, как Хэсс одевает на шею медальон на резной цепочке. Хэсс поднялся и пошел. Он сразу заметил, что идти стало легче, камень пружинил под больной ногой. Все уклоны незаметно сглаживались.
   Где-то не так далеко от Хэсса, человек с другим медальном на шее вздрогнул и часто заморгал глазами:
   - А это наш собрат. Интересно, что у него? - его медальон неприязненно замерцал. - Понятно, что тебе не нравится. Ты у нас ни с кем из своих собратьев не дружишь.
   Хэсс шел по туннелям. Первые посты он благополучно миновал. Медальон не подвел. Оркам пришлось труднее, они шли по его следу, периодически его теряя. На очередной развилке Спай ушел в один туннель, Нуэва в другой. Им надо было выяснить, куда ушел их подопечный. В скорости они вернулись назад к развилке.
   Спай попил воды:
   - Нет.
   Нуэва кинул:
   - В мой туннель. Знаешь, я думаю, что этот человек сумасшедший. Я бы по доброй воле не сунулся сюда, а он идет. Не любитель я этих камней над своей головой. Еще и призраки эти странные, а уж впереди что, если там тот человек...
   Спай ничего не ответил. Он предпочел не высказывать свое мнение до конца этой заварушки.
   - Пойдем, - сын Грандиезы внезапно ощутил, что они опаздывают. - Надо спешить.
   Четыре дня полумрака и ходьбы по каменным туннелям привели его к очередной развилки. Хэсс знал, что идти надо по широкому, а не по узкому туннелю. Но там впереди было поселение, а от него всего день хода до той самой скалы с белыми прожилками.
  

Глава 28. Волнующие открытия

  
   Разговор двух подружек в общаге:
   - Какое самое волнующее предложение тебе делали?
   - Поехать пострелять ворон на свалке.
   - Правда?
   - Правда, конечно. Еще предлагали пострелять крыс, собак, бомжей и других жителей свалки.
   - Счастливая ты, - позавидовала подруга, - мне никуда дальше вонючего подъезда не предлагали.
  
   Хэсс знал, что он должен встретить посты, наподобие тех, что раньше ему удалось несколько раз обойти. По его прикидкам пост должен был быть недалеко впереди. Хэсс готовился услышать голоса или может какое-шевеление, но вместо этого он услышал плач. Негромкий, но отчаянный плач говорил, что что-то неладно. Осторожно и медленно Хэсс приближался. Завернув за угол, Хэсс увидел, что у каменной ниши лежат два тела. Это несомненно была та самая стража. Все вокруг было залито кровью. Хэсс подошел ближе и увидел, что стражи погибли в бою. Но этого боя они не ожидали. Некто разрубил их на куски. У одного стража были отрублены руки и голова, у второго в стороне валялась нога и ладонь. Хэсса передернуло.
   Плач не прекращался. Хэсс двинулся к источнику звуков. Еще один поворот и он понял, что тот, кто плачет сидит, спрятавшись за странным камнем, растущем из земли и выкрашенным в белый цвет. Хэсс не знал, что так обозначались границы поселений в Скалистых горах. Вор приближался. Человек рыдал так, что не ощутил чужого присутствия. Хэсс обогнул камень и предстал перед заплаканным подростком.
   - Ох! - мальчик в черной мохнатой куртке и с красным от слез лицом замолчал. Потом стал вжиматься в камень, сапоги скребли землю.
   Хэсс протянул открытые руки.
   Мальчишка тупо на них уставился. Открытые руки без оружия, его немного успокоили.
   - Ты кто? - срываясь, смог спросить мальчишка.
   - Хэсс, - представился вор. Он молчал уже дней пять и ответ тоже получился не ахти какой ровный.
   - Ты чей? - мальчишка все еще был напуган до потери сознания.
   - Вуня, - Хэсс сказал то, что первое пришло в голову.
   Мальчишка задумался. Такого имени он не слыхал.
   - А я здешний. Вернее, был, - мальчишка так помрачнел, что стал одного цвета с серыми скалами.
   - А случилось то чего? - очень осторожно поинтересовался вор.
   Мальчик вжался в камень. Ему было очень страшно, и он не знал верить ли этому странному человеку.
   - Он их всех убил, - через силу выговорил мальчик.
   Хэсс примерно такое и предполагал.
   - Всех? Может кто жив остался?
   - Издеваешься? - сорвался мальчишка и метнулся в сторону. Хэсс сделал быстрый прыжок, поморщился, нога все еще чувствовалась. В таких случаях надо было дней десять лежать, а он он топал уже шестой день. Но беглеца он перехватил.
   - Тихо, - рыкнул Хэсс. Мальчик притих в его руках.
   Хэсс убрал руки.
   - Как тебя звать? - вор решил, что надо все же узнать имя ребенка.
   - Вариз, - представился мальчик. - Мне уже четырнадцать. Сегодня было посвящение, -и он опять зарыдал.
   Мало помалу Хэссу удалось вытянуть из него всю историю. Мальчиков в свое четырнадцатилетие посвящали в ученики воинов. С самого утра Вариз ушел по известному маршруту до источника. Он прошел по туннелю, вышел на поверхность, добрался до источника, набрал воды и вернулся. Когда он вернулся, то увидел, что стражи нет. Его никто не встречает. Кругом части тела и кровь.
   - Там можно утонуть, - признался мальчишка. - На верху. Там везде кровь, ею даже дышишь.
   Хэсс опять обнял паренька. Тот пребывал в таком шоке, что мог и умом повредиться.
   Хэсс узнал, что впереди через две сотни шагов будет главный пост. Дорога по туннелю дальше ведет к бывшему общему месту советов, а дорога наверх к самому поселению.
   - Вариз, а ты знаешь, кто это сделал? - Хэсс следил, опасаясь реакции ребенка.
   - Тот, страшный, - прошептал мальчик.
   Через несколько часов Хэсс стал обладателем ценной информации о "том страшном".
   - Он не здешний. Мы не знаем, как он здесь появился. Однажды наш староста собрался объявить общий сбор, пошел к общему месту и пропал. Потом пошли еще пятеро. Они тоже пропали. Потом пошли уже сорок человек. Из них вернулся один. Он сказал, что там они умирают. Там больше не наша земля. Я слышал, как шептались, что и в других поселениях были подобные истории. Тогда все собрались у нас. Это было неудобно. Я помню, что меня с сестрой долго не выпускали вниз. К общему месту пошли две тысячи воинов. Не вернулся никто. С тех пор, все было тихо. Люди привыкли. Они знали, что не ничего не могут сделать.
   Мальчик надолго замолк, вспоминая те времена.
   - А недавно, почти шесть циклов назад, стали говорить, что селение Чумараз умерло. Там все умерли. А сегодня и здесь все умерли.
   Вуриз замолк и больше ни о чем не думал. Вор прикинул, что ему делать с этим ребенком.
   - Это оттуда, - невнятно прошептал ребенок и задремал.
   Хэссу повезло. К месту, где они сидели, пришли двое бородатых и со звучными именами Илиг и Тиз. Они знали, что поселения Вариза больше нет. Илиг и Тиз пришли сверху. Хэсс сдал им мальчика и сказал, что отправится вперед. Дядьки Илиг и Тиз покачали головами, но отговаривать пришельца не стали. По их глубокому убеждению, нельзя было вмешиваться в чужие жизни. Хэсс провел в этой молчаливой компании еще несколько часов, но ничего от них не услышал. Илиг и Тиз молчали, оба скорбели о родных и близких, о друзьях и недругах из этого мертвого поселения. Вариз ушел с Илигом и Тизом, даже не попрощавшись с Хэссом.
   Вор пошел дальше, размышляя над одной вещью. Ему показалось, что в том месте совсем не осталось жизненной силы. Хэссу чудилось, что тот, кто жестоко уничтожил столько людей, выпил всю силу вокруг. Там были мертвы все и всё. Не в силах облечь в более четкие мысли свои впечатления и догадки, Хэсс углубился в воспоминания, пытаясь еще раз воспроизвести в памяти, почувствовать, заметить, понять.
   Еще день пути и Хэсс был у цели. По словам Вариза там, за большим черным камнем жила смерть. Хэсс еще шагов за сто стал натыкаться на покореженное оружие и людские кости.
   Здесь опять стало тяжело, будто бы на грудь навалились все Серые горы. Если Хэсс правильно знал людей, то все они пытались продавить и уничтожить лежащую впереди мертвую зону. Вору когда-то рассказывал Шаа, что бывают такие силовые ограждения, супротив которых нельзя бороться. Здесь надо было идти от противного и слиться с этим местом, стать своим. Хэсс подумал о смерти, о той смерти, которую привел сам, от которой сам ушел, о той, которой собирался помогать и против той, которой собирался бороться. Нужное настроение и состояние было достигнуто. Хэсс спокойно прошел вперед. Его пропустили, как своего. Тиз, наблюдавший за чужестранцем, прикусил губу до крови. Тиз поспешил назад, чтобы рассказать остальным о том, что видел. Но не успел. Встретился он с двумя волосатыми и злыми существами. Те его расспросили о чужестранце и на удивление не убили, а опутали магическим сном.
   - Пусть полежит, отдохнет, - убирая в карман куртки подарок Милагро, прокомментировал Нуэва.
   Спай сосредоточено кивнул. Он обдумывал, как им пройти вслед за Хэссом. Никаких идей в голову не приходило.
   Вунь, как заведенный бегал у зеркала, и пытался накричать на Милагро.
   Основным его упреком было то, что его, Вуня, не пустили. Уж он то бы нашел, как пройти через этот барьер.
   Зеркало утухло. Оно не желало показывать, куда идет Хэсс. Зеркало было не возможно заставить смотреть за личным духом. Зеркало тоже стояло у барьера с орками, вот Вунь и бесился. Алила побелела. Эльнинь покраснел. Болтун забил хвостом и задергал ушами. Лишь Милагро оставался относительно спокойным. Он верил в свои способности и в линии жизни Хэсса.
   Тем временем, Хэсс шел дальше. Идти было приятно, несмотря на то, что дорога уходила вверх. Хэсс добрался до первого яруса, так никого и не встретив.
   Человек на третьем ярусе подземного дома обманулся. Он не удосужился проверить сколько человек пришли в его владения. Человек знал, что у стены кто-то сидит. Этот кто-то и был тем самым враждебным. Человек не почувствовал, что в его мир пришла частичка смерти с другим человеком.
   Понимая, что добыча может ускользнуть человек с медальоном пошел вниз. Он, правда, попил жизненной силы день назад в близлежащем поселении, но никогда не следует отказываться от дармовщинки. Человек с медальоном на шее нуждался в жизненной силе, если желал и дальше жить. Медальон тянул с него силу, а человек тянул силу со всего остального, включая живых людей. Человек ждал, когда явится его помощник с камнями. Надо было начинать уже три дня назад, а этого бодяжника так и не было. Человек сердился, его сил не хватало, надо было срочно искать новые источники.
   Вор видел, как по лестнице спускается фигура в белоснежной одежде. Тонкие, обостренные черты лица, вытянутый нос, седые волосы, какая-то синюшность кожи и выцветшие глаза все это увидел Хэсс. Но самым главным было то, что на шее незнакомца пылал черный медальон. Хэсс застыл в темноте и пожирал глазами своего врага и будущую жертву. Вор поверил себе, что смог незаметно пройти в чужие покои, видимо, враг не почувствовал вторжения. Подождав, пока белоснежная фигура удалиться, Хэсс отправился по его следам на третий ярус. Там были жилые покои.
   Следовало все обследовать и хорошо подумать.
   Первое открытие, которое сделал Хэсс, его порадовало. Все каменные покои имели по несколько выходов и входов. Здесь можно было хорошо поиграть в прятки.
   Второе открытие его порадовало еще больше, Хэсс поднялся на четвертый ярус и нашел выход на верх. Это была маленькая площадка, но это реальный шанс выбраться из этих надоевших туннелей.
   Третье открытие его впечатлило. На четвертом ярусе Хэсс нашел комнату забитую драгоценными камнями. Такого количества он не видел никогда. По приблизительным прикидкам выходило, что там лежало несколько сотен тысяч камней всех цветов и размеров. Вор на мгновение вытеснил убийцу из души Хэсса и предложил взять это себе. Убийца возразил, что не это цель визита.
   Хэсс пошел дальше.
   Вернувшись на третий ярус, Хэсс нашел комнату заваленную бумагой, книгами и магическими вещичками.
   Предчувствуя, что время его свободных гуляний на исходе, Хэсс нашел себе замечательное место. Он устроился в одном из каменных углублений в коридоре. До этого оно было забито тряпками неизвестного назначения. Хэсс влез по стене коридора и устроился почти под потолком. Как выяснилось углубление было своего рода каменных шкафом без дверек. Вор предположил, что там могли храниться какие-то припасы. На самом верху он затих и застыл.
   Человек в белой одежде в раздражении шел по коридору к своим рабочим покоям. Он не смог поймать этих двух орков. Человек даже удивился, что к нему пожаловали орки. Человек был абсолютно уверен, что ему ничего не стоит схватить незваных гостей, но те быстро выкинули такой трюк, что человек растерялся. Он уже подошел к своему барьеру, как увидел, что два орка, держась за руки, вошли в каменную стену. Человек не поверил, что это возможно. Он своей силой мог разрушить камень. Он мог мир разрушить, но не мог повторить их действие.
   Спай и Нуэва родились не просто в рубашках, как говорили у людей, они родились в полном воинском облачении. Нуэва признался Спаю, что Милагро его снабдил одной полезной вещью.
   - Колдун сказал, что Хэсс может пройти сквозь любую дверь без шума. Мы должны идти за ним и не мешать. Вот он и дал эту штуку.
   Спай прочитал, что было написано на отдельной бумажке, в которую был завернут круглый камушек. Они вошли в каменную стену, надеясь обойти барьер.
   Человек с черным медальоном подождал чуть-чуть, он был уверен, что те двое вернутся. Надо было серьезно подготовиться к их встрече.
   Хэсс не понял тревоги того человека, но ощутил ее. Со своего места Хэссу были видны рабочие покои его врага. Дверей в этих коридорах не существовало вообще. Вместо них над входом в покои кое-где висели тряпки. Но врага раздражали "мягкие" двери. Хэсс видел почти всю площадь покоев, кроме стола у самой дальней стены и двух шкафов в другом углу. Человек в белом забормотал. Хэсс прислушался.
   - Эх, Флав, Флав, Флав.
   Вор задумался. На картинках Шляссера, Флавиус выглядел совсем не так, но человек мог говорить и не о себе, мог и звать кого-то или сетовать на него. Но Флав, который почти точно и был Флавиус, явно был замешан в этом.
   По бормотанию человека Хэсс понял, что тот давно живет один и привык говорить сам с собой.
   - Флав, кто же к нам пожаловал? Кто эти двое? Кого мы съедим? Как нам встретить наших гостей? Надо же и нам получить удовольствие и им. Не будь я Флавиус Смертельный.
   Хэсс прикрыл глаза. По этим бормотаниям выходило, что сюда пожаловали двое неизвестных, и удачно удалось установить, что этот тип и есть Флавиус.
   Флавиус долго рылся в книгах и бумагах. По его периодическим разговорам с самим собой Хэсс смог приблизительно понять, что тот собирается делать.
   - Ходите сквозь стены? Я вам покажу.... Так, где это? Где? Где? Оно! Если взять вытянуть нить из медальона... Ты меня слышишь, друг мой черный? Я вытяну из тебя нити... Так нити надо сплести в простую сетку. Сетка, будет вам сетка, да не одна... Посмотрим, пройдете ли вы эту сетку. Я покрою ею все стены здесь. Вы навечно останетесь с камне.
   Флавиус захихикал. Хэсс пожалел неизвестных и стал звать свой медальон. Тот откликнулся на удивление быстро. Хэссу не пришлось ничего объяснять. Медальон и сам был в бешенстве. Ему совершенно не нравилось, что его земля будет в смертельной паутине.
   Так они стали работать.
   Флавиус плел сетки и кидал их на стены. Медальон Хэсса сердился и сжирал эти сетки. Где-то после трех десятков сеток Флавиус понял, что происходит. Хэсс подивился самоуверенности колдуна, надо же так долго работать в пустую, даже не проверив, как работают эти его сетки. До Флавиуса дошло внезапно. Он так и застыл с половиной сетки в руках.
   - Это что же? Это что же?
   Колдун забегал по своим покоям, иногда спотыкаясь о свои же столы, стулья и книги. После пяти минут беготни и стонов колдуна, Хэсс стал задумываться над вопросом, что хорошо бы колдун переключился на другую мысль. Колдун переключился. Он уселся на пол и стал стонать:
   - Это кто же? Это кто же?
   Хэсс представил, что Вунь в этом бы случае плюнул на пол и сказал бы:
   - До чего убогое мышление.
   Вся эта суета убедила вора в том, что Флавиус неудачник, который получил нечто сильное - медальон и пытается стать великим. Вариант хуже не придумаешь. Флавиус выглядел жалким в своей суете. Казалось ткни его пальцем, и он заплачет от обиды. Получался какой-то придурочный злодей. Вор затаил дыхание, ему вспомнился давний разговор с учителем. Тот высказался, что умный враг опасен, а вот дурной враг во много раз опаснее умного потому, что дурак пойдет и на уничтожение мира, чтобы тебе не где было жить.
   Хэсс подустал от воплей недоделанного колдуна. Надо было подумать, как отнять у него медальон без ущерба для собственного здоровья и душевного состояния. Вор решил еще понаблюдать, возможно колдун иногда снимает медальон.
   Где-то внизу орки заблудились. Они вышли из стены, но не смогли определиться, куда попали. Спай выругался, помянув при этом Милагро. В воздухе сверкнула молния.
   - И здесь действует! - радостно воскликнул Нуэва.
   - Нападем на того человека и заставим его ругаться на Милагро, - сумрачно предложил предводитель Спай. - Забьем его молниями.
   Нуэва замолчал, так и не поняв, что это: стратегический план действий или шутка предводителя.
   В Белом доме зеркало ожило. Оно показало орков. Люди и нелюди оживились.
   - Они! - Вунь сложил руки у груди.
   - А где Хэсс? - Алила вцепилась в Милагро.
   - Я откуда знаю, - огрызнулся колдун. Его зеркало впервые вытворяло такие шуточки.
   Эспоза ткнула острым локтем мужа в бок.
   - Сделай что-нибудь! - приказала она.
   Милагро вздохнул, закрыл глаза и попытался настроить зеркало по новой. Ничего не выходило. Мелькали люди, лица, дворцы, дороги, пещеры, но Хэсса не было. Все опять остановилось на орках.
   - Опаньки! - раздалось чье-то позади их. - Какая штучка.
   - Фиг тебе! - мгновенно отреагировал Милагро.
   Шляссер поморщился:
   - А я тут решил зайти. Вы уже третий день из дома не выходите. Алила на работу не является. Дороги не ремонтируются. Между прочим, Милагро, раз уж взял на себя обязательства, доделай дороги. Слухи по городу. Ваш дом с красной крышей закрыт. Тишина. В городе нарастает паника. А вы тут картинки смотрите.
   - Фиг тебе, - еще раз повторил Милагро. - Это только для моих нужд. Тебе же не интересно жить будет. Сдохнешь с тоски, ежели все будешь видеть в реальном времени.
   - Но заманчиво так, - Шляссер подвинул Болтуна, который на такую фамильярность зашипел, аки злая змеюка. - Что это значит?
   Повисла тишина. Каждый думал о том, что можно сказать начальнику тайной стражи Эвари. Шляссер посмотрел на них, как на малых детей:
   - Пошел наш Хэсс в Серые горы, и орки видимо тоже пошли. Вы все дергаетесь потому, как зеркало не показывает Хэсса, а орков показывает.
   - Оставайся, - разрешил Вунь. Милагро прикрыл глаза от подобной наглости. - Раз ты сказал, что Хэсс наш, то оставайся.
   Шляссер прикусил язык. Он не совсем то имел в виду, но упускать такой случай не стал. Толстячок уселся на пол, живот давил на ноги, было неудобно.
   - Так чего там? - по свойски спросил он.
   Вунь принялся возмущенно рассказывать:
   - Эти волосатые бодяжники упустили Хэсса. Он прошел какую-то светящуюся стену, а они не смогли и пошли через камень, вышли и похоже заблудились, и Хэсса не нашли.
   Шляссер сглотнул, для него явилась новой информация о возможности ходить через каменные стены.
   Орки пошли по коридору вперед. Вунь, наблюдая за ними, надеялся, что вот-вот они увидят Хэсса, но нет.
   Вор не думал ни о ком другом. Он сосредоточился на деле и пытался стать Флавиусом. От чокнутых мыслей, которые полезли в голову, заболела голова до рези в глазах и звона в ушах. "Не мой путь", - решил вор, вытряхивая туман из головы.
   Флавиус ожил и приободрился. Период растерянности прошел, наступила деятельная фаза.
   - Где этот прадурок? Где его носит? - залопотал Флавиус.
   "Видимо это про Столичного", - подумал Хэсс.
   Флавиус достал из большого сундука меч:
   - Это вас остановит, - радостно забормотал Флавиус.
   Хэсс смекнул, что видимо это колдовской меч, который изрубит врагов без участия колдуна. Тот сосредоточился и направил свои мысленные приказания на меч, который зашевелился и быстро рванул из покоев по коридору и дальше в неизвестность.
   Орки были неприятно удивлены, когда на них из одного из коридоров вылетел здоровенный злой меч.
   Спай и Нуэва отскочили в разные стороны.
   - Ату его! - завопил Спай, который давал Нуэве время на поиски нужного колдовского артефакта. Вунь вручил им меч, который когда-то нашел у Хэсса.
   Пока Спай прыгал и кувыркался в воздухе, отвлекая на себя внимание меча, Нуэва сподобился перерыть всю сумку. Их меч проснулся. Через мгновение зазвенела сталь.
   - Туда, - скомандовал Спай, указывая на туннель из которого появился нападающий меч. - Пусть они здесь сами.
   Нуэве не хотелось уходить.
   - ПУСТЬ ИХ, - еще раз командирским голосом повелел предводитель. - Этот нас видит, надо уйти, пока не пришли очередные подарки.
   Нуэва пару раз оглянулся, но добросовестно бежал за Спаем.
   Хэсс видел, как Флавиус стал обкусывать себе ногти.
   - Куда он делся? Что же так долго? Чик-чик и все!
   Вор так понял, что те, против которых был послан меч, как-то его нейтрализовали. Жить стало приятнее.
   - Я вас! Я вас! Я вас! - возвопил Флавиус.
   Что именно "я вас" хотел сделать осталось непонятным. Флавиус оступился, встал на конец своей белоснежной одежды и упал, сильно треснувшись головой. Пару мгновений колдун пытался сфокусировать взгляд на чем-то впереди себя. Побурчал, схватился рукой за голову, встал на четвереньки и пополз до своего места за столом. У Хэсса в голове замелькали прекрасные картинки: вот он пинает колдуна в зад, вот треснет по голове тяжелым книжным фолиантом. Из всех этих мечтаний родился приятный, но чуть хлопотный к осуществлению план. Теперь надо было ждать.
   Орки неслись по туннелям.
   Флавиус рылся в бумагах.
   Хэсс мечтательно улыбался и осматривал помещения в поисках нужных предметов.
   Прошло несколько часов. Флавиус видимо что-то нашел и отправился на четвертый ярус за нужными вещами.
   Хэсс быстро спустился вниз. Ему надо было все еще раз осмотреть. Вор был искренне благодарен неизвестным, которые всецело отнимали внимание Флавиуса. Хэсс чувствовал, что колдун быстро вернется назад. Сейчас было время только обежать покои и кое-что проверить. Вор не сдвинул с места ни одной вещи, ни задел ни одной бумаги. Колдун задыхаясь прибежал с верхнего этажа. В своих руках он держал кучу доспехов. Хэсс поразился и предположил, что это специальные доспехи, такие же как и меч. Но нет, оказалось, что Флавиус стал напяливать доспехи на себя. На голову не налез лишь шлем с рогами. На вид воинское облачение было не из металла, а скорее из костей. Хэсс попытался угадать с какой целью Флавиус напялил все это на себя, но не смог. На самом деле все было просто. Колдун испугался.
   В своем новом воинском облачении Флавиус стал еще более неповоротлив, отчего постоянно сшибал какие-то кучи с вещами.
   Одевшись и нацепив на спину меч, Флавиус вернулся к своим занятиям по уничтожению неизвестных.
   В зеркале Белого дома наблюдающие увидели, как орки остановились у лестницы.
   - Это что? - задыхаясь спросил Нуэва. Все же обильное и сытное питание в доме Хэсса и Вуня слегка подпортили его физическую форму.
   Спай меньше жил на пирогах и мясе с подливкой из белых грибов, поэтому и чувствовал себя более сильным, выносливым.
   - Думаю, что нам наверх, - предположил он.
   Нуэве не хотелось туда идти.
   - А что делать то будем?
   - Пойдем на этаж вверх, посмотрим, - Спай достал метальные ножи. - Был бы здесь отец со своим топором, - пожелал он. Нуэва согласился, за спиной предводителя Грандиезы он бы чувствовал себя в полной безопасности.
   Где-то центре новых земель орков МаносФуэнтос Грандиеза вздронул. Он почувствовал, что его плоть и кровь в опасности. Быстрая проверка убедила, что с дочерью и вторым сыном все хорошо.
   - Спай, - напрягся Грандиеза. - А ну-ка все сюда.
   Все услышавшие приказ предводителя собрались перед большим домом.
   - Взывайте о помощи к нашей земле! - приказал он.
   Орки достали ножи, каждый провел по ладони. Земля впитала кровь своих новых детей. Оркский колдун завел заунывный речитатив. Земля откликнулась на его зов. Орки стали просить дать силы их родичам, которые находятся далеко от родной земли.
   Спай шел первым. Чутье говорило ему, что это место необитаемо. Если не считать недавних следов одного человека, то было ясно, что здесь никто не живет. Орк прикинул, что это вполне могут быть следы Хэсса. Вор похоже дошел до половины этого длинного коридора и вернулся назад. Спай же решил все полностью обследовать. В одной из дальних комнат он нашел кучу костей в цепях. При чем, что было неприятно, кости были живыми. Лишь цепи, вделанные в каменные стены их держали. Черепа неприязненно щелкали, руки и ноги шевелились с хрустом и скрипом. Нуэва поморщился, ему было неуютно рядом с такими мертвыми существами.
   - Надо их того, - предложил он предводителю Спаю. - Коли тот их выпустит на нас?
   Спай одобрительно кивнул. Не долго думая, орки принялись рубить в пыль эти кости. Шум они подняли изрядный, но никто не пришел.
   - Смотрим дальше, - приказал Спай. - Вдруг еще что. А потом возвращаемся.
   Нуэва кивнул.
   Хэсс лежал в своем укрытии и прикидывал, что еще придумает Флавиус. Вору очень надо было, чтобы колдун ушел минут на десять. Но Флавиус упорно что-то сооружал из палок.
   - Будут вам самые кровожадные, самые кровожадные змеи - бормотал Флавиус.
   Колдун закончил выкладывать палки на полу в коридоре, чуть правее укрытия Хэсса. Потом Флавиус зашептал, и на полу зашипели маленькие змейки. Колдун выдернул из своего медальона пару светящихся черных лучей и кинул из на эту кучу оживших палочек. На полу образовался клубок из десятка больших серых червяков. Каждый червяк был размером с Августо, некогда виденного Хэссом в Темных землях.
   Флавиус отпрыгнул назад. Лицо его выражало недоумение:
   - Какие черви? Змеи где? Змеи?
   Хэсс злорадно ухмыльнулся. Похоже, что колдун где-то прокололся. Однако червяки повинуясь воле создателя быстренько поползли в сторону лестницы. Колдун вроде успокоился, но не надолго.
   - Этого мало!...Мало! - смешно лопотал он.
   Хэсс так понял, что тот сейчас будет придумывать следующую гадость для незваных гостей.
   Флавиус внезапно дернулся, как от удара и побежал вслед за червями.
   "Как хорошо", - порадовался Хэсс. "Попробуем", - решил он и выбрался из своего укрытия.
   Хэсс был уверен, что колдун в любом случае войдет в свои покои, как бы ни сложилась ситуация. Ловушку надо было устраивать на входе. Справился с этим он за шесть минут. До его слуха донеслось сопение. Колдун возвращался. Хэсс знал, что вернуться в укрытие он не успеет и притаился за кучей сваленных на полу книг и вещей.
   Флавиус несся так, будто опаздывал на собственную свадьбу. Все это привело к печальным для него последствиям. На входе в свои покои колдун перешагнул кипу упавших книг, которые он заметил, но ступил туда, куда и предполагал Хэсс. До этого вор живописно разбросал книги, и подлил из бутыли масла, который ему сунул в походную сумку Милагро. Флавиус смешно замотал руками, стараясь удержать равновесие, ухватился руками за стену, Хэсс тоже на это рассчитывал. Это привело к срабатыванию ловушки. Сверху на колдуна упал тяжелый щит, который так звезданул его по голове, что Флавиус потерял сознание. Хэсс быстро подскочил и посмотрел, колдун упал удачно, ничего не сломав, в седой шевелюре была кровь.
   Хэсс протянул к шее колдуна руку, одетую в особую перчатку, предназначенную для особо опасных вещей. Вор стянул черный медальон, который очень яростно замерцал в его руках. Медальону совсем не хотелось расставаться с подконтрольным ему человеком. Хэсс от резкой сердечной боли упал на колдуна, но медальон не выпустил. Флавиус все еще не шевелился. Хэсс заставил себя переползти тело колдуна. С огромны усилием вор достал из внутреннего кармана черную коробочку и впихал туда медальон на резной цепочке. Жить сразу стало веселей, легче, боль ушла. Флавиус застонал. Хэсс метнулся в свое укрытие и затаился на верху. Колдун открыл глаза, долго пялился вверх и о чем-то думал. Потом поднял по очереди руки, потом ноги. На конец он смог что-то сообразить и поднялся. Хэсс второй раз за сегодняшний день видел, как колдун ползет к своему столу.
   - О-хо-хо! - забормотал Флавиус. В недрах своей комнаты он разыскал бутыль вина и стал жадно пить. Потом провел рукой по голове, на пальцах осталась кровь.
   Хэсс тихо лежал в своем укрытии, но он почувствовал, что стало свободнее, на него перестал давить ужас этого места. Видимо и до колдуна это дошло. Он заметался, еще раз поскользнулся на старом месте и опять упал. Затем стал лихорадочно себя ощупывать, скидывать с себя воинское облачение, а затем и всю одежу. После этого он разбросал всю эту кучу вещей, книг и пнул щит.
   - Этого не может быть! Не может! - все более истерично вопил колдун. - Я сплю, сплю, сплю. Нет. Нет. Он здесь. Здесь. Где ты? Где?
   Хэссу нравилось наблюдать за наполнявшим Флавиуса ужасом.
   Внизу орки остались в живых потому, что кончилось действие медальона. Своей силой Флавиус смог превратить палки в маленьких змеек, сила медальона сделала их большими и прожорливыми червями. Маленьких змеек Нуэва и Спай изрубили в пару мгновений.
   - На верх, - рыкнул Спай. - Я его видел.
   Нуэва кивнул, во время всех этих баталий с червяками он совсем потерял дыхание. Еще орку не хотелось погибнуть в пасти противного создания. Это была совсем не геройская смерть.
   Вунь успокоился. Он сильно переживал за орков. Они все наблюдали, как те сражались. Малыш даже пару раз зажмуривался и хватал кого-то за руку. У Алилы уже образовались синяки на руках. Она отсела подальше. В следующий драматичный момент Вунь схватил Болтуна за хвост. Котяра завопил и еще больше всех напугал.
   - Где мой личный дух? - верещал Вунь. - Сделайте что-нибудь!
   Милагро опять попытался настроить зеркало. В этот раз удалось. Вунь и остальные наблюдали за суетящимся голым колдуном и злыми глазами в куче тряпок в пяти шагах от него по коридору.
   - Хэсс! - Вунь показал пальцем в зеркало.
   Алила подвинулась еще ближе.
   Неизвестный им тип в голом виде носился по покоям, что-то причитая. Шляссер наблюдал эту сцену с совершенно ошеломленным видом.
   - Он его что? - сам не зная почему Шляссер задал вопрос в слух.
   Вунь развернулся и пнул тайного советника в живот маленькой, но обутой в сапожек ножкой.
   - Мой личный дух нормальной ориентации. Может там просто сильно жарко, - парировал он непристойные мысли Шляссера.
   - Ага, - согласились остальные под стоны тайного советника.
   - Медальон у Хэсса, - потер руки Милагро. - Хэсс, я так понимаю, его забрал.
   - Со всей одеждой? - удивилась его супруга Эспоза. - Это очень высокий класс для вора.
   - Да, - гордо согласился Вунь.
   Орки тем временем добежали до третьего яруса и с максимально возможной скоростью бежали к голому мужику. Хэсс засек в начале коридора знакомых ему типов.
   Флавиус услышал топот ног своих врагов и повернулся к ним. Истерику он прекратил, в голове сработал основополагающий инстинкт бежать. Флавиус развернулся и кинулся от орков. Те бежали за ним. Флавиус обернулся и крикнул что-то зычное. Из покое Флавиуса выбрались двое мертвых с арбалетами в руках. Орки нырнули в ближайшие комнаты.
   Хэсс мягко выбрался из своего укрытия и бросился вслед за убежавшим колдуном. Орки стали исследовать проходы между комнатами, за ними по пятам неслись два скелета с арбалетами. То одна стрела вонзится в пальце от ноги Спая, то другая в ладони от головы Нуэвы. Орки стали играть в прятки, пытаясь подкараулить скелеты, которые надо было разбить на куски, но для этого надо было к ним подобраться. С этими арбалетами, которые стреляли не переставая, сделать это было трудно.
   Хэсс добежал до лестницы на четвертый ярус. Дальше он поднимался медленно и осторожно. Неожиданные подарки ему были ни к чему. Две активированные ловушки Хэсс обошел. Еще одну перелетел. Сорок лестничных ступенек и Хэсс у входа на четвертый ярус. Надо было идти дальше. Вор шел по верхнему ярусу, пытаясь угадать, куда делся колдун, заодно думая, убить или все оставить, как есть.

Глава 29. Сам себе хозяин?!

  
   - Я собираюсь стать себе хозяином, - один из интервьюируемых.
   - Другими словами, вы стремитесь быть одиноким человеком? - вопрос психолога.
   - С чего вы это взяли? - интервьюируемый поперхнулся.
   - Но стать себе хозяином, то есть совсем не зависеть от других людей, значит быть максимально одиноким человеком. Разве не так?
  
   Вунь патриотично орал:
   - Мой личный дух! Мой личный дух!
   Эльнинь закрыл уши руками.
   Алила трясла за грудки Милагро со словами:
   - Сделай что-нибудь! Сделай что-нибудь!
   Эспоза обнимала Лунь, обе плакали.
   Болтнун прижал уши к голове и зычно рычал.
   Шляссер причитал:
   - Да что же это делается! Я же ему сколько говорил, сколько говорил.
   Такими разными способами они выражали свое отношение к только, что случившемуся.
   Десятью минутами раньше все это сообщество сидело весьма спокойно, они, конечно, волновались, но так бурно не проявляли свои эмоции.
   Хэсс Незваный поднялся на верхний этаж и осторожно перемещался, заглядывая в каждую из комнат. Нигде Флавиуса он не видел. Вдруг загрохотало и затряслась земля. Хэсс еле устоял на ногах. Вор разглядел, как уже полуголый колдун метнулся из одних покоев в другие. По туннелю пополз черный дым. Хэсс закашлялся, дым стал разъедать нос, горло, легкие. Серьга так дернула ухо, что, казалось, ухо уже оторвалось. Также внезапно, как закашлялся, Хэсса перестало выворачивать. Серьга чуть дергала ухо. Дым клубился вокруг Хэсса, но вреда не причинял.
   Вор попробовал сделать шаг, другой, третий и побежал за колдуном. Хэсс знал, что то помещение, куда побежал колдун, являло собой большую просторную комнату. Там не было мебели, не было вещей. Стены были выкрашены в зеленый цвет и в углубления горели магические светильники, довольно ярко освещая комнату.
   Приблизившись к нужным покоям, вор задумался, что бы такое сделать. Следовало позаботиться о собственной безопасности, в руке у него появился метательный нож из кладовых Милагро.
   Хэсс осторожно сделал еще два шага, опасаясь попасть в ловушку, и его взгляду предстала хаотичная картина колдовства Флавиуса.
   На этот раз весь пол покоев был устлан разноцветными драгоценными камнями. Хэсс смотрел с боку и не мог понять, что напоминает ему выложенный узор. Флавиус стоял в центре и что-то бормотал.
   Хэсс прикинул, что лучше не подходить близко к выложенным камням. Вдруг те, способны причинить ему вред.
   Флавиус не обращал внимания на появившегося человека. Колдун настолько ушел в себя, что не видел ничего и никого. Хэсс внимательно всматривался в выложенный узор, который представлял собой накладывающиеся друг на друга круги. Флавиус стоял в центре зеленого круга.
   На опытный взгляд вора, зеленые камни изельды были плохого качества в отличие от тех, которые достались ему от Столичного. Вор понял, что колдун пытается все-таки осуществить свое колдовство и открыть какие-то там ворота или двери.
   С другой стороны, у колдуна вроде не было медальона, и действовал он нелогично. Вор сделал два шага назад. Не хотелось самому доставлять медальон этому колдуну. Возможно, что колдун специально притворяется и заманивает его к этому цветному ковру из драгоценных камней.
   Флавиус, наконец, очнулся и воззрился на Хэсса. Вор улыбнулся на столько нелепым на его взгляд выглядел колдун. Флавиус же воспринял это как насмешку над собой. Колдун поднял руки и зашевелил пальцами. Хэсс сделал еще два шага назад, не желая испытывать на себе идеи колдуна. В комнате поднялась буря, камни стали плавиться и сливаться в единое целое, вор отскочил еще назад. Колдун поднял руки над собой и стал вытягивать из себя силу, которая была похожа на те нити, которые он тянул раньше из медальона. Мир вокруг стал меркнуть, Хэсс попытался сдвинуться еще назад, но не мог, нож выпал из рук. Ухо пылало и серьга была настолько горячей, что Хэсс ощутил ожег. Колдун старался во всю и тянул черную силу.
   Уже потом, Милагро объяснил Хэссу, что Флавиус использовал единственный возможный вариант в таком случае. Флавиус был достаточно долго связан с медальоном и пропитался его силой, которую смог извлечь из себя. Все равно ему без медальона было жить не долго.
   В многоцветии бури из расплавленных драгоценных камней у Хэсса начали отказывать глаза. Вунь потом ему сказал, что буря не вышла за пределы трех десятков шагов от Хэсса, но самому вору казалось, что она заполнила все вокруг.
   За многоцветием пришло многозвучие. Хэсс стал глохнуть. Мозг искал блаженного забытья, но серьга мешала ему окончательно отключиться. Но несмотря на такое активное противодействие силы Хэсса, силы Вуня и силы медальона, висящего на груди Хэсса, вор стал медленно оседать.
   Флавиус совершил еще несколько движений и буря собралась в темный сгусток в его руках. Темная сила стала поедать Флавиуса, колдун стал кричать, Хэсс же не мог оторвать глаз от этого жуткого зрелища. Уничтожение колдуна наблюдали и в зеркале. Болтуна стошнило, Алила зажмурилась. Вунь посинел от ужаса, Лунь упала в обморок, Шляссер пару раз неосознанно становился Мортиросом и возвращался в свой образ. Никто на это не смотрел, все были заворожены отвратительной сценой.
   Наступил момент, когда колдуна Флавиуса не стало совсем. Его плоть, кровь и душу поглотила странная голодная и безразличная темь. Хэсс сглотнул, он совершенно точно знал, что этот разросшийся сгусток сейчас кинется на него.
   Именно в это время наблюдающие за Хэссом в зеркале впали в неистовство.
   Вунь патриотично орал:
   - Мой личный дух! Мой личный дух!
   Малыш малорослик старался остановить тьму, заявляя ей, что Хэсс его и никто не смеет его обижать.
   Эльнинь закрыл уши руками. Слезы стояли в его глазах. В те минуты юноша вернулся в своих мыслях в Темные земли. Сейчас Хэсс был в безвыходном положении и рядом не было Эльниня, чтобы вернуть долг и спасти будущего ученика и настоящего друга.
   Алила трясла за грудки Милагро со словами:
   - Сделай что-нибудь! Сделай что-нибудь!
   Девушка абсолютно не желала понимать, что Милагро не может сделать ничего. Алила чувствовала, как рвётся на куски ее сердце.
   Эспоза обнимала Лунь, обе плакали. Лунь очнулась после своего короткого обморока и тихо плакала. В то мгновение ее обняла Эспоза. Им обеим было жутко.
   Болтнун прижал уши к голове и зычно рычал. Котяра своими особыми чувствами знал, что в мир пришла настоящая беда.
   Шляссер причитал:
   - Да что же это делается! Я же ему сколько говорил, сколько говорил.
   Тайный советник не контролировал себя. Он тоже знал, что мир сейчас меняется и меняется он к худшему.
   Милагро сжал кулаки и вонзил ногти в ладони. Колдун все еще надеялся. Не мог он ошибиться в себе, в своей силе и жизненных линиях Хэсса.
   Вор, не осознавая, что делает достал из кармана коробку с черным медальоном и открыл ее.
   Люди в Белом доме ахнули. Лунь опять закатила глаза и упала в обморок.
   Хэсс уронил коробку. Теперь он держал в руках медальон покойного Флавиуса. Тьма облизнулась и притихла. Последнее событие ее встревожило. Выходил какой-то непорядок, тьма рванулась к медальону. Хэсс держал его в руках и не выпускал, хотя туннель затрясло, на него накатили волны ужаса. Посыпались камни, по стенам и полу пошли трещины. Вор держал медальон и смотрел на это все безобразие.
   Вунь, не желая смириться с наступающей гибелью его личного духа и лучшего друга, полез в зеркало. Так и осталось неизвестным, как ему удалось это проделать, впоследствии ни разу не получалось повторить, но Вунь оказался рядом с Хэссом.
   Алила прижала руки к груди и попыталась повторить трюк Вуня. Ее удержал Милагро с воплем, что это не проходной двор. Алила с силой заехала ему в живот локтем и добавила ногой, но колдун ее так и не выпустил из своего захвата.
   Вунь свалился в туннель рядом с Хэссом и свалился весьма своевременно. Хэсс не удержался на ногах и опустился на колени. Вунь вцепился в руку личного духа и помог удержать равновесие. Хэсс все еще держал медальон. Тьма ухала, но лезла в черный медальон. Через несколько минут буря улеглась, и всё озарилось тихим светом. Такое спокойствие и благодать свалились на этот мир, что впору было запеть от счастья. Но Хэсс все еще удерживал черный медальон, который в отличие от наступившей тишины, блистал жаждой разрушения. Вунь во все глаза смотрел на личного духа. Хэсс же во все глаза пялился на появившуюся дверь.
   Дверь висела в воздухе и была обычной деревянной с резной ручкой и надписью "Семь". Хэсс будто разрывался на две части. Одна буквально заиндевела от холода и боли черного медальона, вторая же восхитилась и восторжествовала от этой самой деревянной двери с надписью "Семь".
   Вунь отвел глаза от личного духа и тоже узрел дверь.
   - Хэсс, пойдем, - потребовал Вунь.
   Хэсс еле слышно прошептал:
   - Не могу, держит...
   Вунь быстро сообразил, что держит Хэсса черный медальон. Надо было куда-то его деть, Вунь стал озираться в поисках возможного хранилища для этого ужаса. При этом малыш точно знал, что хранилище должно быть сверх мощным и надежгым. Ничего подобного не наблюдалось. Вунь дотронулся до Хэсса и понял, что медальон стал тянуть силу из Хэсса. Малыш аж взвыл от отчаяния. Природная сметливость и предприимчивый ум не желали отчаиваться и искали выход.
   - Дверь! - закричал Вунь.
   - Вижу, - сообщил почти мертвым голосом Хэсс.
   - Туда! - потребовал Вунь.
   Хэсс не мог больше говорить, не хватало сил.
   Вунь побежал вперед, перепрыгнув через пару трещин. Малыш подпрыгнул и вцепился в дверную ручку. С усилием ему удалось ее повернуть. Дверь заскрипела. Вунь потянул ее на себя.
   Хэсс не отводил от двери взгляда. Там за дверью было темно и противно. Так противно, что Вуню стало тошно.
   Осознавая, что Хэсс завис в состоянии крайнего напряжения. Вунь стал ему помогать. Подбежав назад к личному духу, Вунь стал поднимать Хэсса. Выходило это плохо, но получалось. Вунь вытянул ногу Хэсса, вот уже личный дух стоит на одном колене. Через пару минут Хэсс встал. Вунь стал подталкивать Хэсса сзади, чтобы тот пошел. Каждый шаг давался личному духу с большим трудом. Медальон тянул силы так, что в один из моментов Хэсс уже попрощался с жизнью. Неожиданно к вору пришла помощь. Кто-то старался влить в него порцию живительной силы. Хэссу смутно привиделись отшельники из дома с красной крышей. Благодаря их поддержке, Хэсс сделал еще несколько шагов. Теперь надо было перешагнуть большую трещину.
   Вунь перепрыгнул трещину и позвал Хэсса:
   - Хэсс, иди сюда. Это быстро. Ты сделай широкий-широкий шаг, - малыш просил жалобно, но уверенно.
   Хэсс, не в силах сопротивляться его голосу, сделал этот широкий шаг. Нога заскользила, Хэсс стал терять равновесие, возникла реальная угроза уронить медальон. В последствии ни Вунь, ни Хэсс не могли объяснить почему так боялись, что медальон упадет, но им казалось, тогда не миновать плохого. Вунь бесстрашно кинулся к Хэссу и поддержал его ногу. Вор сделал еще шаг, еще шаг, еще два и вскоре был у той самой двери.
   - Брось туда, - попросил Вунь.
   Хэсс вытянул руку с медальоном вперед, но разжать пальцы не мог, также как и отвести взгляд от этого черного ужаса. Вунь бегал вокруг Хэсса, кричал, но ничего не получалось. В одно мгновение малыш вдруг вспомнил, что уже когда-то видел подобное. Там во сне он тоже бегал вокруг личного духа и что-то кричал. Вунь ощутил, что это тот самый момент, пора действовать по другому. Приготовления к тем самым действиям заняли две минуты. Вунь пару раз открыл-закрыл рот, потом схватился за ногу Хэсс и разрезал ему штанину. Потом сделал глубокий вдох и укусил личного духа за ногу.
   Вор очнулся от дикой боли в ноге. Возникло такое ощущение, что его стал поедать заживо. Инстинктивно Хэсс разжал руку и потянулся к источнику кусачей опасности. Медальон полетел вниз, как раз за эту самую дверь.
   Вунь бросил жевать личного духа и отскочил к двери, один толчок, и она закрылась, а затем стала таять.
   Почти через год Хэсс додумался задать Милагро вопрос:
   - А если бы там за дверью был хороший мир? У нас бы не поднялась рука бросить туда медальон.
   Колдун пожал плечами:
   - Жизнь полна случайностей.
   Не хотелось Милагро растолковывать очевидное, не зря же он был "меняющим линии жизни".
   Сейчас же Хэсс и Вунь наслаждались моментом тишины, но отнюдь не долго. Все стало грохотать, камень стал рушиться. По голове Хэсса засветило небольшим камнем, но сознание он потерял. Вунь попытался было оттащить личного духа, но не мог.
   Наверное, история бы кончилась плохо, если бы не два орка: Спай и Нуэва. Их будто обходили камни, зависали на мгновения, которых им хватало, чтобы сдвинуться вперед или в бок.
   Спай подхватил Хэсса, Нуэва - Вуня. Оба орка рванули назад. Пробираясь по этому ярусу они нашли выход на поверхность. Сейчас это был единственный шанс для всех остаться в живых.
   Вунь в своих рассказах на собраниях малоросликов сравнил тот бег с гигантскими прыжками кодров. Такими сильными и быстрыми орки показались Вуню. Малыш предложил заключить военный союз с орками, и он был заключен.
   С тех самых минут, как его и Хэсса подхватили сильные волосатые руки, Вунь перестал бояться. Он смотрел, хотя скорее будет сказать зырил на мир. Малыш никогда раньше не видел катастроф, а то, что происходило вокруг напоминало настоящую катастрофу.
   Орки довольно быстро оказались на поверхности, но гора так сотрясалась, что было неясно зачем они выбирались. Итак и эдак камнями завалит.
   Хэсс очнулся от свежего воздуха:
   - Бодяж.. - вор узрел, как на них летит огромная глыба. - Поехали!
   Спай вдруг понял, что стоит он на воздухе в трех десятках шагах от той самой площадки, где только что был.
   Нуэва тоже осознал себя летающим созданием.
   Вунь радостно завопил:
   - Хэссик! - и кинулся обниматься к личному духу, не обращая внимания на такую мелочь, как отсутствие земли под ногами.
   - Тихо, сиди на руках! - рыкнул Хэсс. Вунь тянул руки, Нуэва сделал шаг вперед. Хэсс протянул руки Вуню.
   Еще долго два орка с Вунем и его личным духом парили над землей. Орки старались сосредоточиться на крушение этой милой горы. Другие горы тоже сотрясались, но не оседали в отличие от этой.
   Вунь плакал и ругал Милагро.
   Хэсс боролся с дикой головной болью. Он сказал, что боится потерять сознание, тогда они точно вниз сверзяться.
   Вунь принялся немедленно щекотать Хэссу пятки.
   Гора затихла под утро, а потом прилетели кодры.
   Вунь потребовал, чтобы его вез Пупчай. Хэсс распластался на кодре и дремал. Он знал, что тот его не уронит. Орки отправились в Эвари, они еще не могли показаться дома не окончательно обросшие, а вот Вунь летел с Хэссом в земли МаносФуэнтос, бывшие некогда Темными землями.
   МаносФуэнтос встретили Хэсса и Вуня тепло, можно сказать радушно. Пупчай приземлился на широком поле. Через три часа на поле была делегация орков, которую возглавил Страхолюд.
   - Приветствую, - обе стороны были рады видеть друг друга.
   Страхолюд предложил Хэссу посмотреть, как живут орки в своих новых землях. Он устроил экскурсию по большому месту строительства.
   - Это еще только одно поселение. Наш предводитель разработал замечательный план поселения орков по всей земле. Эти земли, наконец то, станут обитаемыми.
   Хэсс переглянулся с Вунем, но оба промолчали.
   - Здесь будет огромный сборный зал, где будет говорить наш предводитель, - орк показывал все строения, будто бы он был их собственником. - Здесь будет детская школа. Мы, орки, должны тоже учиться.
   Хэсс кивнул, Вунь наступил ему на ногу. Малыш Вунь считал, что для малоросликов тоже должна быть открыта одна или целых две школы.
   Хэсс Незваный выдержал большую прогулку по землям МаносФуэнтос. Страхолюд очень гордился всем и всеми. Орки оказались не такими уж и суровыми, как раньше казалось Хэссу. К тому же он стал свидетелем вечернего собрания, когда Грандиеза, сотрясая своим топором, рассказывал своим подданным о том, что надо сделать завтра, чтобы сохранить головы на плечах.
   Оркам нравилось строиться, всех вокруг переполняли чувства светлые, добрые, главным из которых была надежда на счастливую жизнь. Страхолюд вызвал Августо из дальнего дозора. Змей обвил Хэсса своим телом и прошипел множество новых ругательств, которые узнал от орков. Вор был искренне благодарен за пополнение словарного запаса. Теперь он был уверен, что сможет поразить воображение некоторых болтливых личностей.
   Вунь оставил Хэсса в компании змея, двух орков и одной оркской женщины. Малыш хотел наведаться в свой бывший дом. Хэсс и остальные пили самую крепкую настойку от водяного Бугуямы.
   - Понимаешь, повадился Августо девок его водяных пугать, - рассказывал Страхолюд. - Бугуям стал жаловаться, а Грандиеза у нас нашел выход. Августо, хоть и живет здесь, но нам то не принадлежит. Он личность свободная. Грандиеза и сказал Бугуяме, чтобы тот заинтересовал змея чем-нибудь другим. Бугуям перепробовал пару вариантов, но остановился на этой настойки из водорослей и сушенных водяных паучков. С ног сшибает даже змея.
   - Поэтому я и ползаю, - зашипел Августо.
   Орки оценили шутку Страхолюда и Августо и заржали. Хэсс обалдел и выпучил глаза.
   - А я женился, - признался Страхолюд.
   - Поздравляю, - вор сказал, что тоже собирается.
   - На дочке барона? - проницательно угадал Страхолюд.
   - Ага, - Хэсс уже засыпал. От настойки водяного шумело в голове и уходили все тревоги.
   Через пару минут орки уложили Хэсса на землю, подсунули под голову хвост Августо и продолжили выпивать.
   Утро еще и не настало, когда вор проснулся. Удивительно, но голова совсем не болела. Похмелье, обычное в таких случаях, не наступало. Вор вспомнил, где он должен находиться. Из колец Августо он выбрался довольно быстро и пошел в лесок. Орки тоже использовали змея, как подушку.
   Хэсс умылся водой из ручья, съел пару ягодок с куста и стал думать. Он прилетел в эти земли не просто так. По своему глубокому убеждению ему надо было вернуть медальон в Темные земли, но медальона то не было. Он только вчера сам выбросил его в странный мир за дверью с надписью "Семь". Что теперь делать, Хэсс не знал. Вроде бы все хорошо, а вот гложет сердце тревога и тоска.
   Вор потрогал рукой дерево, листики, ветки и понял, что он остался жив. Второе рождение, или даже третье в его жизни - это ощущение радости существования заполонило всю его душу и тело. Он вдохнул воздух и умилился туману, он улыбнулся щебетанию птиц и спящим оркам. Хэсс знал, что прямо в этот миг началась новая прекрасная жизнь. Вспомнив своего учителя Шаа и своих друзей в Эвари, Хэсс возблагодарил мир за столь щедрый дар, как новая жизнь.
   "Темные земли хотели медальон", - Хэсс чуть помедлил, но снял с шеи медальон земли. Тот не разговаривал с ним с момента бесславной смерти колдуна Флавиуса. Хэсс решил, что может отдать тот медальон, который у него есть. Тот другой медальон не вернуть, да это и к лучшему.
   Надо было решить, как отдать этот самый медальон. Хэсс положил его на землю. Ничего не происходило. Вор подождал. Тишина. Тогда он поднял медальон и положил в ручей. Вода забурлила, и медальон медленно поплыл. Хэсс улыбнулся, похоже, что свои и чужие долги он отдал.
   Вернувшись на полянку к оркам, Хэсс обнаружил, что все уже проснулись. Вору пришлось остаться в МаносФуэнтос еще на один день. Во-первых, Вунь косил какие-то волшебные травки, а во-вторых, Страхолюд обещал вечером замечательное выступление.
   Если травки Вуня порадовали Хэсса, как настоящего травника, то вот это вечернее выступление у могилы из Черных глыб произвело гнетущее впечатление.
   Следующую ночь перед отъездом Страхолюд потащил Хэсса к водяному, потом они сходили к прыгучим камням, а под самое утро заглянули на площадку Второго рождения.
   - Она тебя звала, - сказал орк.
   Хэсс ничего не понял.
   - Это ты о чем?
   - Иди, сходи, - постарался объяснить попонятнее орк. - Это площадка Второго рождения. Мы, орки, когда женимся, когда выходим победителями из сражений, или просто уворачиваемся от тяжелого меча наших супружниц приходим сюда. Иногда бывает, что это действительно второе рождение. Здесь на площадке снисходят откровения.
   Хэсс не видел в этой площадке ничего волшебного. На его взгляд она была обычной, чуть примятая трава и все. Вор сделал пару шагов вперед и ничего... Дойдя до средины площадки, Хэсс поднял руки к верху и покричал, не желая разочаровывать Страхолюда. Орк довольно оскалился.
   - Ты посиди там, раз хорошо, - покричал Страхолюд.
   В это время к площадке уже подошли два десятка других орков. Хэсс понял, что за лучшее будет чуть-чуть посидеть на площадке. Он сел, закрыл глаза, потом расслабился и лег. Незаметно для себя он заснул. Разбудил его Страхолюд, толкнув бок.
   - Чего спишь? Вставай! Маленький человек уже собрался.
   Хэсс сладко зевнул.
   - А красивая у тебя штука, - похвалил орк.
   Хэсс провел рукой по груди. На шее висел медальон. Вор очень медленно снял медальон и посмотрел, тот, который вчера он опустил в плавание по реке. Только сейчас медальон был жив. Хэсс даже чувствовал, как тот дышал и тоже радовался жизни.
   Озарение, что это подарок, пришло в душу вора и принесло с собой покой.
   Направляясь домой, Хэсс думал, что ему делать с этим медальоном. Дома Хэсс занялся садоводством. Он попросил Вуня выбрать его личную клумбу, что и было сделано под подозрительными взглядами орков и Болтуна. Хэсс попросил остальных не трогать на клумбе ничего вообще. За пару дней Хэсс построил маленькую башенку, под которой он закопал полученный от земель МаносФуэнтос в подарок медальон. Милагро ухмыльнулся. Алила знала, что теперь то уж Хэсс точно станет колдуном, раз у него появилась собственная башня. Шляссер долго ругался, но повелел установить у башни постоянную негласную охрану. Хэсса тоже внесли в список особо ценных достояний Эвари, как колдуна, имеющего собственную пусть и миниатюрную башню.
   Жизнь налаживалась, время шло, мир подумывал о новых загадочных событиях.
  -- Глава 30. Все дороги нового мира...
  
   - Тебе восемнадцать, и все дороги нового мира открыты для тебя. Я рад за тебя, доченька.
   - Спасибо, папа. А дороги, они какие?
   - Самые разные. Вся прелесть в том, что для тебя они сейчас отрыты все, абсолютно все.
  
   Ахрон печально посмотрел на дом с красной крышей. Сегодня утром сын Вуня решил, что надо ему найти самого себя. Ахрон знал, что у каждого в жизни бывает такое время, когда надо пойти и найти себя. Его отец Вунь нашел себя, когда нашел его маму Лунь, она родила двух сыновей, и когда Вунь нашел личного духа Хэсса. А он - Ахрон - не сделал пока ничего такого, чтобы найти себя, поэтому Ахрон решил уйти из дома. Ведь дома ничего найти нельзя, надо пойти по дорогам этого мира и тогда...
   Вчера Ахрон сказал родителям, что он уходит. Лунь повздыхала и даже украдкой поплакала, Вунь же наоборот загордился сыном. Вунь позвал личного духа и заставил того поплясать и спеть песню, чтобы дорога Ахрона была удачной.
   Когда Вунь поднялся наверх, чтобы поговорить с женой, как-то ее успокоить, то Хэсс завел разговор, определивший выбор пути Ахрона.
   - Скажи, вот у тебя есть цель - найти себя? - Хэсс внимательно смотрел на него.
   - Да, - кивнул Ахрон.
   - Но находят себя, как правило, достаточно внезапно, - поделился опытом личный дух.
   - Правда? - сын Вуня этого не знал.
   - В большинстве случаев, - повторил Хэсс. - Я к чему это все веду. Во-первых, искать себя лучше в компании. А во-вторых, хорошо бы попутно сделать еще что-нибудь полезное.
   - Это как? - удивился Ахрон. Он всегда знал, что его отец выбрал лучшего личного духа, а сейчас еще раз в этом убедился.
   - Мои знакомые Логорифмус и Григорий отправляются по Эвари со специальной миссией, - заговорщицки сообщил личный дух. - Они собираются рассказывать о кодрах, о мленках и о вас - малышах.
   - Зачем? - Ахрон решительно ничего не понимал.
   - Это здесь люди привыкли к переменам, а вот там за городскими стенами нет, - поделился Хэсс мнением Шляссера. - И было бы хорошо, если бы кто-то из вас отправился с ними. Ты увидишь много людей, себя покажешь, полезное дело сделаешь. Из душ надо изгонять страх, который появляется от неведения.
   - И это очень важно? - Ахрон задумался. - Ты хочешь, чтобы я поехал?
   - Ахрон, - личный дух постарался не давить, - ты сам должен решать, я предлагаю тебе возможный путь. Сейчас у тебя один вариант. Выйти из дома и пойти, куда глаза глядят. А это успокоит твою мать Лунь, но главное, что ты сделаешь нечто полезное. Хотя выбирать тебе. Может быть на тебя посыпется такая масса предложений, что тебе будет не до моего.
   - Нет, - Ахрон почесал нос. - Нет.
   Личный дух молчал. В таких делах надо делать паузу, чтобы не сбить собеседника с мысли.
   - Скажите, а как узнать правильный ли мой путь?
   Хэсс сам надолго задумался, как изложить свои личные впечатления.
   - Про твой я ничего сказать не могу, но про себя...Нет пути правильного или неправильного, есть только твой или не твой. Вот, случилось мне раз почувствовать, что земли под ногами нет, а словно стоишь на острых камнях. Тогда я понял, что ухожу со своей дороги. Не знаю, понятно ли? Но лучше сказать не могу.
   Ахрон попытался примерить на себя слова личного духа. Ничего не получилось.
   - Я ничего такого не чувствую, - наконец, сказал он.
   Хэсс развел руками:
   - Тогда ищи сам, как узнать на каком ты пути, - ответил личный дух. - В любом случае, Логорифмус и Григорий выезжают завтра. Они везут на продажу книги с картинками, будут выступать перед людьми. Если ты решишься, то имей в виду, что они выедут из Северных ворот с самым восходом солнца.
   Ахрон кивнул. Ему было приятно, что личный дух не стал его заставлять, наставлять, а предоставил свободу.
   Ахрон не спал этой ночью. Вещи свои он собрал. Родителей обнял, но все еще не решил, как поступить.
   Удивительно, но ноги сами его привели к Северным воротам. Отец Григорий улыбнулся ему. Отец Логорифмус посадил на ослика. Ахрон отправился искать свою дорогу в этом мире.
   Личный дух видел в окно, как Ахрон попрощался с домом. Хэсс не собирался будить Вунь и Лунь. Так даже лучше для них. Глядя на давно закрытые ворота, Хэсс подумал, что он нашел свой путь, но вот так и не понял, кто он такой. Внезапно загорелось ухо, серьга стала дергаться, мешать.
   - Хэсс! - в комнату прибежал Вунь.
   - Что? - личный дух знал, что серьга не будет чудить просто так.
   - Ты что? - Вунь оглядывал комнату. - Почему?
   - Я не знаю, - Хэсс отошел от окна. - Ничего не пойму.
   - Что было? - Вунь закрыл дверь, но нож из рук не выпускал.
   Хэсс поведал, как стоял и думал.
   - Уф на тебя, - фыркнул малыш Вунь. - Так и до обморока можно довести.
   - Что? - здесь уже Хэсс ничего не понял.
   - Ты подумай, как много тебе дано. Ты уже на своем пути, и это знаешь точно. Но ты не знаешь, кто ты. Значит, что?
   - Что? - тупо переспросил Хэсс.
   - Значит, не время тебе еще и это знать! - громко закончил Вунь. - Ты, прям, весь такой! Вот большинство живут и без пути и без знаний, кто они такие. А ты просто счастливчик, понимаешь?
   - Согласен, но узнать хочется, - Хэсс решил, что не будет спорить с Вунем.
   - Тебе серьга, что говорит? Не думай, пока, само придет, а то сейчас надумаешь, и не верно, - Вунь все еще не верил, что Хэсс успокоится на этом и постарался привести еще несколько доводов.
   - Нда? - личный дух закрыл окно и стал искать свои любимые домашние тапочки, подаренные Алилой.
   - Нда! Нда! И просто Да! - еще раз сказал Вунь. - Ты, наверное, взялся мыслить потому, что мало занят.
   - Мало? - Хэсс подумал о своих последних приключениях. - Не сказал бы так.
   - А я уверен, - малыш Вунь уже нашел ему дело. - Нашему Эльниню надо построить башню.
   - И что? - Хэсс понял, что сейчас что-то будет.
   - По всяким там законам, башню должен строить ты, - заключил Вунь. - И ничего не говори. Там так написано.
   - Ого! - Хэсс понял, что придется ему заняться строительством.
   - Пошли завтракать, - предложил Вунь, - тебе Милагро все лучше объяснит. У него это в книгах написано. Понимаешь, он говорил, что строить должен простой человек, или тот, который думает, что он простой.
   - Ничего не пойму, - признался Хэсс.
   - Я тоже, но Милагро виднее, - Вунь признавал авторитет колдуна в таких вещах. - Согласись, что Эльниню нужна башня.
   Хэсс пожал плечами, и они отправились на кухню. Вунь удержался, чтобы не добавить о том, что это даст Хэсс необходимый опыт. Тогда личный дух сможет проследить, чтобы и ему построили хорошую башню, когда время придет, конечно же.
   Внизу они увидели гостей. Алила привела Машу, Болтун пришел с Льямой. Котяра опять переехал жить к великому маэстро. Вунь хоть и вздохнул с облегчением, но по коту скучал. Сегодня все собирались целый день праздновать отъезд орков. Спай и Нуэва, бывший некогда Чмоком, собирались домой к грозному правителю Грандиезе. Оба орка были уверены, что теперь о них сложат песни и страшные сказки. Вунь решил им подарить по паре самых лучших сапог, которые изготовили специально на оркские ноги. Милагро долго бурчал, что зайдет к ним как-нибудь в гости, а Болтун предложил оркам приезжать к нему в гости.
   - Вы так много всего знаете о людях, - поделился Болтун своей мыслью, - что кто-то из вас мог бы быть первым послом орков из МаносФуэнтос в Эвари.
   Нуэва подавил вздох. Уж очень ему хотелось занять это место. По его мнению, кормили в Эвари хорошо, было много развлечений, и он был здесь героем.
   - Так, я принес тебе первые экземпляры переиздания, - уже за чаем сообщил маэстро Льяма.
   - О чем вы? - Алила толкнула Хэсса в бок. Он рассматривал что-то за окном.
   - Мы сделали второе переиздание нашей книги, - порадовал его маэстро. - Сам понимаешь, по обычаю, тебе, как автору, тоже по три экземпляра.
   - Спасибо, - Хэсс решил эти книги отправить в королевскую библиотеку, не зачем захламлять дом.
   Разговоры продолжились, Хэсс же ушел на площадку для кодров. Его позвал Пупчай.
   "Вчера мы решили, что будем своих людей учить", - мысленно и чуть взволновано сообщил кодр.
   "Это как?", - Хэсс подумал, что, видимо, у него судьба все время учиться.
   "Все просто. Мы хотим вам всем помочь", - Пупчай порадовался, что его друг такой рассудительный. Сначала все спросит, а потом только выносит свое мнение.
   "Расскажи мне подробно", - попросил Хэсс и уселся на траву под пушистый бок кодра.
   Солнышко пригревало, но еще не терзало. Было хорошо сидеть, закрыв глаза, и слушать Пупчая.
   "Нам Вунь рассказал, что вы - люди - должны понять нас. Это все значит, что вы должны знать нашу жизнь всю-всю. Сначала мы будем учить тебя и еще несколько человек - глав кланов. Мы будем рассказывать о самом главном. Первое, что вам надо научиться делать - это вить гнезда", - плавно текла речь Пупчая.
   Хэсс резко сел:
   "Как это "вить гнезда"?", - ошеломленно спросил человек.
   Кодр мысленно пожал плечами.
   "Нам посоветовал колдун", - спокойно сообщил зверь.
   "Он так и сказал?", - Хэсс не верил, что Милагро опустился до подобной шутки, тем более, что и он сам будет обучаться "вить гнездо".
   "Нет, - Пупчай почувствовал, что его человек в ошеломлении. - Он сказал, что вас надо учить нашему быту, тому, что вы сами никогда не видели".
   "О!" - Хэсс постарался расслабиться. Витья гнезд не избежать.
   "Поэтому мы решили, что надо начать с главного. Сначала будем вить гнезда, потом ловить мленков, потом слушать землю, потом открывать двери между мирами", - Пупчай стал добросовестно перечислять программу обучения людей.
   Хэсс решил, что все не так уж и плохо. Его мысленному взору предстал Милагро, свивающий гнездо, неудержимо захотелось хихикать.
   Пупчай продолжил:
   "А вы тоже будете учить нас".
   "Чему?", - спросил Хэсс.
   "Как нас лечить. Как нас чесать. Как вас понимать", - у Пупчая было много вопросов и по этой программе.
   "Хорошо", - согласился Хэсс.
   - Мггхм, - покашляли над его ухом. - Болтаешь?
   Хэсс открыл глаза:
   - Садись рядом, - предложил он своей девушке. - Замучили они тебя разговорами о Судзуками?
   - Нет, - Алила тихонько улизнула из дома потому, что соскучилась по Хэссу.
   - Что там обсуждают? - полюбопытствовал Хэсс, когда Алила устроилась рядом.
   - Ммм, они говорят о новых проектах Льямы и о Тьямине, - Алила тоже закрыла глаза от удовольствия, сидя на солнышке рядом с любимым мужчиной и теплым кодром.
   - Тьямин как? Я слышал, что он поступил к маэстро, - лениво спросил Хэсс. Ему вспомнилось их знакомство. За последнее время мальчик Тьямин изменился.
   - Хорошо, наверное, - Алила зевнула. - А ты что думаешь?
   - Я? Я думаю о том, что у тебя по вечерам репетиции и мне приходится ночи проводить без тебя, - Хэсс приоткрыл один глаз.
   - Это еще совсем не долго будет, - порадовала его Алила. - Через двадцать дней будет премьера.
   - Двадцать дней? - Хэсс резко сел. - Так долго я не продержусь, я заболею.
   - Ну, тогда давай я тебя полечу прямо сейчас, - предложила Алила.
   Хэсс поднялся сам, подхватил девушку на руки и понес к дому.
   - Хорошо, что в это доме четыре входные двери. Согласись, что только теперь я начал понимать всю глубину замысла отшельников, - заявил он, незаметно пройдя мимо приоткрытой двери, за которой раздавались голоса домашних.
   - Да, с центрального входа они бы нас услышали, - Алила сдержала радостный смех, рвущийся наружу.
   Тем временем, в доме шли не шуточные споры. Котяра Болтун, бывший вольным бароном Ульрихом, спорил с пришедшим недавно Сентенусом.
   - Вы создали целую ферму по мышам для этих синих птичек, а мне? Я же тоже выполняю государственные задания! - возмутился Болтун. - Мне говорили, что я буду их проверять. Так меня еще ни разу туда не пустили. Все говорят, что это очень секретно.
   Наследник не ожидал подобных претензий и с вопросом оглянулся на Машу. Девушка пожала плечами.
   Вопросы птиц интересовали и Вуня, он перебил Сентенуса, собравшегося было ответить на тот вопрос.
   - Я думаю, что на одну единицу вы не обеднеете. Поставьте кота в списки птиц и растите и ему мышек, раз он должен за ними смотреть, - предложил миротворец Вунь. - Лучше решите мой вопрос. Надо заключить через посредника - вашего короля - наш мирный договор с синими птицами.
   Болтун возмутился, что его приравняли к птицам. Болтун считал себя настоящим важным проверяющим и напомнил про обещанное ему ранее уважение.
   Начались крики и выяснения, кто из них умнее, а кто красивее. Споры прекратил Милагро, который запустил молнию, и в наступившей тишине сказал:
   - Попрошу при мне не затевать подобных споров. Это может обидеть вашего колдуна. Вы должны понимать, что всех умнее и красивее я. Этот вопрос решен раз и навсегда. Лучше бы ты, Сентенус, рассказал нам про церемонию.
   - Церемония передачи власти состоится через два дня, - за прошедшее время Сентенс уже привык к этому будущему. - У меня сейчас то и дел много, но Маша сказала, что надо обязательно зайти.
   - Маша всегда права, - Вунь одобрительно похлопал девушку по руке. - А танцы будут?
   - Танцы? - Сентенус вспомнил протокол совершения церемонии, про танцы там точно не было.
   Вунь же обожал танцы.
   - Мы к тебе придем, - сообщил Вунь. - Официально придем, а ты нас не порадуешь?
   Сентенус смутился.
   - Конечно, танцы будут, - решил он. - Я просто забыл.
   - Тогда все будет хорошо, - заключил Вунь.
   В далеких землях МаносФуэнтос большой змей Августо постигал музыку приятного, слушая с орками жалобные завывания погребенного под Черным камнем человека. Орки решили присвоить зятю Грандиезы орку Страхолюду два почетных звания: первого гражданина новых земель и хранителя счастливого оберега (живой могилы из Черного камня). По этому поводу закатили большую пьянку.
   Жизнь в МаносФуэнтос налаживалась, только иногда оркам чудились трое странных тощих людей, стоящих на одной из больших площадок.
   Одним из немногих людей, кому понравился вой Линая, был Казимир.
   - Знаешь, я думаю, что ни одному человеку не может быть хуже, чем тому, - в минуту раздумья Казимир заявил Страхолюду. - Теперь, когда мне плохо, я думаю об этом и понимаю, что мне еще хорошо.
   - Все дело в искренности его страданий, - со знанием дела заявил орк. - Пойдем, выпьем и потанцуем. Я научу тебя танцевать для боя с тенью.
   - Пойдем, - мгновенно согласился Казимир. Он уже знал, что использует все, что узнал у орков, в своих будущих ролях. Казимир хоть и не собирался больше играть, у него вроде пошли торговые дела, но сцена взяла свое.
   Король Главрик IX сидел и думал над текстом поздравительной речи.
   "Благодарю свой народ за многие годы спокойной и счастливой жизни. И в честь этого считаю, что моим преемником должен стать молодой и значимый человек. В своих поисках наследника я обратился к мудрому и доброму Колдуну из Белого дома. Хоть мое сердце и стремилось само выбрать Сентенуса, внука первого министра и сына прославленного маэстро, но я все же руководствовался соображениями целесообразности. По заверениям самого Колдуна из Белого дома, Сентенус тот, кто подарит нашему Эвари процветание и долгие спокойные годы жизни".
   Главрик IX еще раз перечитал этот абзац. Нет, ему показалось, что надо поправить "процветание" на "благосостояние". Зачеркнув и исправив, король принялся читать свою привественно-прощальную речь дальше.
   "Мои славные подданные Эвари, я король Главрик IX, нарекаю нового короля Сентенусом I. Новое время предопределяет новых людей, которые знают свое дело".
   Король подумал, что это немного вычурно, но оставил. "Могу же я позволить побыть вычурным, король все-таки", - решил Главрик IX.
   "Мой верный министр Язон уходит на покой вместе со мной".
   Здесь Главрик прервался. Он был уверен, что Сентенус об этом не подумал, придется новому королю искать верного министра.
   "Уходит и глава законников", - Главрик был рад, что может помочь Сентенусу сместить зловредного Гомореуса. Пусть на его место Сентенус назначит кого-нибудь другого. Все легче будет жить.
   "Уходит и Мортирос. Всеми нами любимый денежный министр", - король знал, что уж Мортирос то останется и Шляссер тоже. Но таков был положенный ритуал. Новый король назначает угодных ему людей.
   "Сентенус - это теперь ваш глава и опора. Он не один приходит к вам. Это королевская семья. Супруга короля Маша обеспечит женское управление в Эвари по важным благотворительным и дипломатическим вопросам. Я заботился об этом, как мог, но женщину супругу короля никто не заменит в вопросах праздников города, помощи бедным, благоприятному общению с послами других стран".
   Главрику взгрустнулось о своей семье.
   "Я ваш король Главрик IX много сделал для Эвари, но многого и не сделал".
   Король решил, что это честное признание его ошибок. "Лучше на этом не сосредотачиваться", - подумалось королю.
   Его столь приятный труд прервал визит первого министра Язона. Главрик сразу увидел, что Язон в отличном настроении.
   - А мой то сказал, что выиграет у твоего, - сходу заявил Язон.
   - Нет, - король покачал головой. - Я король и мой выиграет у твоего.
   Они стали обсуждать достоинства кодров, возможности применения различных приемов при полетах, но были прерваны Лапчандачей. Она несла в руках поднос с двумя стаканами молока.
   - Это новый продукт, - Лапчандача передала поднос министру Язону. - Молоко мленков. Пейте.
   Министр выпил с нескрываемым удовольствием, он уже пробовал эту желтоватую субстанцию, а вот король стал пить с опаской.
   - А ничего, - Главрик одобрил и вытер молочные усы. - А что сегодня?
   - Тебе, как королю, надлежит сдать дворец и все в нем находящееся новому королю, - Лапчандача достала из кармана свиток с планом дворца. - Придет наследник, и мы все будем ходить и проверять.
   - Какая скука, - вздохнул Язон. - А ты оставишь за собой одно крыло?
   - Нет, - Главрик посмотрел на свою записанную речь. - Знал бы ты, как он мне надоел за все эти годы.
   - Мне тоже, - Язон улыбнулся. - Но ты же все равно будешь скучать.
   - Буду заходить время от времени, но знаешь, я собираюсь потратить все оставшееся мне время на развлечения, - признался король.
   - Я тоже, - присоединился Язон. - Пойдем посмотрим на полеты? - предложил он.
   Король мгновенно согласился, не закончив речь. "В конце концов, никто и не поймет, что она не закончена. Кому какое дело", - подумал король Эвари Главрик IX.
   В доме с красной крышей двое заперлись в подвале. Милагро учил Эльниня брать и давать силу. Отшельники в большим воодушевлением смотрели за этими уроками.
   - Он берет у тебя, - Милагро ткнул пальцем в одного из отшельников. - Дает мне. Я отдаю тебе.
   Эльнинь с третьего раза проделал требуемую операцию.
   - Чувствуешь, что изменилось?
   - Она другая, - Эльнинь прислушался к себе. - Сила вернулась, но чуть другая.
   - Сила в любом ее количестве проходя через что-то или кого-то изменяется, - наставительно заметил Милагро. - Так можно ее очищать, заменять, изменять. Скажем, ты не слышишь землю, а я слышу. Я сделаю обмен. И ты на какое-то время услышишь землю, а я смогу, скажем, ходить между мирами, если ты это мог.
   Эльнинь восхитился открывающимися возможностями.
   - Но! - сразу стал предостерегать его Милагро. - Меняться силой можно только с тем, кому веришь до самого дна души. Всегда есть вероятность, что сила к тебе не вернется, а также то, что ты получишь нечто неприятное обратно. Это ясно?
   - Ага, - Эльнинь стал думать, что жизнь колдунов не так уж и легка.
   - Ты не спеши делать выводы, - Милагро опять выступил с другой позиции. - Ты думай, проверяй, никогда не доверяй колдуну на слово. Все колдуны стремятся действовать только себе во благо.
   - Но, я не...
   - И ты такой будешь, - Милагро в этом далеко не был уверен, но считал, что надо слегка попугать ученика.
   - Учитель, ...- начал было Эльнинь.
   - Подожди, пока, - Милагро производил обмен силами с ним. - Теперь ты можешь что-то изменить. Смотри, ты видишь линии жизни?
   Эльнинь зачарованно молчал. Перед ним открылся не один, а целые тысячи миров.
   - Ох, - выдохнул он.
   Внезапно все пропало.
   - Это умение сложно передать. Вот, представь себе, каково мне жить, - Милагро сам восхитился, что ему удалось пусть и на короткое время, но показать Эльниню свою силу.
   - Ох, - юноша все еще приходил в себя.
   - Так, на завтра тебе задание. Возьми в моей мастерской в башне Альтарена и Сесуалия большой кусок белой ткани. Он там приготовлен. Там же лежат нитки и рисунок Вуня. Тебе надо все это красиво вышить. Когда закончишь, приноси, покажешь, тогда и будем учиться дальше.
   Эльнинь перешел из состояния ошеломления в состояние недоумения:
   - Но зачем, учитель?
   - И над этим вопросом подумай, - любезно разрешил Милагро. - Книжку еще эту прочитай. Все выучи. В принципе, заданий я тебе дал, можно пойти обедать.
   Эльнинь еще долго смотрел вслед колдуну, а потом стал подниматься по лестнице. Каждый день с Милагро заставлял его думать и учиться. Сейчас уже Эльниню было не больно вспоминать о Линае, он даже почти не думал о нем, но иногда ночью Эльниню слышался жалобный вой.
   Церемония передачи власти прошла гладко. Сентенус только все не мог поверить, что теперь он - король Сентенус I. Первым своим указом он объявил о проведении массовых гуляний с танцами по поводу его воцарения. Вунь и другие это громогласно поддержали.
   Сентенус увяз в официальных церемониях, а Маша занималось подготовкой их свадьбы. Пока не было известий от ее названного деда - вольного барона Д'Оро, ей пришлось послать двух гонцов с сообщением о предстоящем торжестве, которое не могло состояться без дедушки.
   Маша по секрету рассказала Алиле, что Сентенус хочет предложить Хэссу отпраздновать две свадьбы в один день. Маша попросила подругу обдумать такую возможность. Тем более, что барону Д'Оро не придется приезжать дважды. Маша в отличие от Алилы нашла общий язык с бароном. Маша предпочитала не перечить старику, выслушивать его и во всем соглашаться. Барон гордился своими внучками.
   - Но надо будет Вуню подписать мирный договор с твоими синими птицами, - Маша и Алила рассматривали ткань для будущего свадебного платья.
   Алила убрала этот кусок ткани и достала другой.
   - Я знаю, что Вунь к этому очень серьезно относится, но ради Хэсса он и не то сделает. У меня с птицами не совсем так, они меня тоже берегут, но не вмешиваются в мою жизнь абсолютно.
   - А это хорошо или плохо? - проницательно спросила Маша и все же вернулась к первому куску ткани. - Мне этот больше нравится. А тебе?
   - Ну, ты даешь! - Алила отошла в сторону. - Это же твое платье и кто я такая, чтобы выбирать за тебя.
   - Знаешь, а я и забыла, - Маша застеснялась. - Извини.
   - Да, ничего, - Алила с любопытством посмотрела на свою знакомую. - Скажи, а как у тебя с Сентенусом?
   - Тепло и приятно, но нет таких страстей, как у тебя с Хэссом, - Маша уже сделала свой выбор.
   - Просто тепло и приятно? - Алила этого не понимала. - А с эльфом...?
   - С эльфом ничего-ничего не было, - Маша уже не жалела, что с ним не получилось. - А страсть дело хорошее, но не мое. В постели с Сентенусом приятно и легко. Хотя мне особо и не с чем сравнивать, - Маше почему-то хотелось все это объяснить Алиле. - Ты совсем другое дело. Тебе нужны страсти, наверное, еще потому, что ты актриса.
   - А ты? - Алила была уверена, что Маша тоже актриса, просто сейчас она играет роль будущей королевы.
   - Я перестала быть актрисой, когда выжила в Темных землях. Я стала кем-то другим, - Маша старалась донести изменения в своем состоянии до Алилы.
   - Да? - Алила скептически посмотрела на нее. - Посмотрим. Это в крови и никуда не денешься. Посмотришь еще.
   - Нет, - твердо заявила Маша. - Я возьму эту, - она показала на первый кусок, который ей больше понравился. - Знаете, я возьму и тот, и вон тот, и еще два этих.
   Торговец радостно заулыбался, ему будет о чем говорить в самое ближайшее время.
   - А ты с Хэссом насколько серьезна? - в свою очередь захотела узнать Маша.
   - Я его люблю, - Алила улыбнулась. - Я даже не поняла, когда это случилось. Так пришло и все. Сначала я не думала, что что-то будет. Вообще, когда я его увидела, то мне показалось, что он ненормальный парень. Но в нем есть очень привлекательная черта. Это помимо всяких других достоинств.
   - Какая? - Маша в свою очередь училась по другому смотреть на мир и на мужчин, воспринимая опыт своей подруги.
   Они вышли из лавки и пошли к следующей, продолжая разговор.
   - Он умеет любить меня, а не себя. Он меня жалеет, а не себя, он думает, как мне помочь, а не как меня использовать. Это довольно таки редко, - Алила показала на лавку торговцев кружевами. - Пойдем?
   - Конечно, - Маша с удовольствием совмещала разговоры с покупками. - А любить тебя значит и умереть за тебя?
   - Знаешь, - здесь Алила улыбнулась так, будто на много лет старше Маши, - жить ради себя и кого-то еще гораздо труднее, чем взять и умереть.
   - Наверное, ты права, - подумав, согласилась Маша. - Так ты выйдешь за него замуж?
   - Выйду, конечно, - Алила и сама знала, что ей будет хорошо вместе с Хэссом.
   Днем позже из ворот столицы (соблюдая обычаи) вышла театральная труппа. Они собирались пройти по новым дорогам, чтобы показать свои представления. Однако стражам довелось стать первыми свидетелями того, что труппа расселась по кодрам и взмыла вверх. Первым летел на белом кодре Дальдамар с двумя малоросликами. За ним в воздух поднялся кодр Илисты, потом еще один, еще один и еще...
   Один стражник заметил другому:
   - Гляди, а наши то первыми будут. К вечеру уже, небось, на том побережье будут.
   Второй задумчиво пожевал смесь травок и добавил со значением:
   - Вот теперь и летучие дороги появятся.
   - Интересно, а как же на них будут стоять стражи? - поразился первый.
   - Как? На зверях этих летучих, - лениво решил второй. - Или может вообще эти ушлые приведения встанут на стражу. Вон их сколько каждый день в город прилетает.
   - Это еще что? - подошел к ним третий стражник. - В столице говорят, что будут большое озеро делать. Вроде к нам хотят заселиться русалки и пара водяных.
   - Нравится мне все это, - саркастически сплюнул второй стражник и достал новую порцию жевательной травы. - Жизнь то какая изменчивая даже и не подумаешь ведь.
   И только Хэссу это не очень то и нравилось, но жизнь она такая, не всегда должна нравиться. Деваться то было некуда, тем более что и Алила, и Маша, и Эльнинь, и Вунь выразили неподдельный восторг по поводу предложения колдуна. Милагро решил, что Хэсс должен его научить воровать. Основным неоспоримым аргументом Милагро служил пример недавней его потери памяти. "Ты, Хэсс, всегда сумеешь что-нибудь украсть и не умереть с голода. А я без своих способностей ничего не могу. А умение украсть это один из основных инстинктов выживания, почти, как умение есть и дышать", - заявил колдун. Да и Пупчай нашел время напомнить, что колдун тоже глава одного из кланов кодров, а Хэсс, как главный, должен ему помогать. Лишь Сентенус поморщился, но заявил, что он не самоубийца, чтобы спорить с колдуном по таким важным вопросам, да и колдун по большому счету по-своему прав. Все действия Хэсса будут способствовать большей безопасности колдуна, что будет соответственно одобрено новым королем Сентенусом I. Хэсс опять вздохнул, ну, не нравилось ему все это. Не увидел он мелькнувший справа дух учителя Шаа. Тот бы смог поднять ему настроение, сам Шаа пребывал в неподдельной эйфории от будущих событий, часть из которых он сможет увидеть уже как сын Хэсса.
  
  -- Эпилог
  
   А вот дорогам этого мира все нравилось. И в этот теплый вечер нового года они болтали. Хотя, мне кажется, что ближе будет - сплетничали. Думаю, что в эпилоге истории достаточно будет лишь маленького кусочка этого разговора, чтобы можно было завершить эту самую историю.
   - Представляешь, то, что ты мне рассказала об этой истории с такой долгой заколдованностью и этими актерами, напомнило мне похожую историю, которая случилась совсем недавно. В том мире, соседнем с вашим, случилась почти тоже самое. Мне по секрету рассказала центральная межмировая дорога. Так вот, там нашелся один ненормальный трехрукий тип, у которого хватило силы сделать так, чтобы все дороги вели В ЕГО мир. Все путешественники между мирами терялись, ведь все они попадали не куда хотели, а туда, куда тот самый тип принудил дороги их приводить. Так тот трехрукий он тоже искал кого-то.
   - Все-таки у людей такая убогая фантазия, ничего нового придумать не могут, что в этом, что в другом мире. Все время заставляют работать других, - вздохнула одна из слушательниц-дорог.
   - И не говори, - согласилась другая дорога.
  
  -- Конец этой самой истории.
  --
   P.S. Следующая книга "Контрабандный прогресс" большей частью написана и отношения к этой не имеет никакого, хотя тоже вроде фэнтези. Она другая: другой ритм, время наше и одна работа без знойных романов, но и без перестрелок, в основном болтовня (но, что наш мир, как не треп?). В ней совсем мало героев, отдельные короткие истории и никаких драконов и эльфов. И вообще, что уж вышло.
   По сюжету так. Существует себе небольшое предприятие, занимающееся неизвестно чем. Старший - шеф Алекс, человек с черным чувством юмора. Секретарша - непревзойденная Клёпа. Еще два сотрудника - Петр и Василий тоже не без фанаберий и тайн, и еще загадочная бухгалтерша. К ним приходит молодой юрист Евгений (Жека). Про трудовые будни этого самого Жеки новая книга "Контрабандный прогресс". Да, и, пожалуйста, внимательно читайте предупреждение в самом начале.

С уважением, автор

  
  
  
   369
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"