Автор бодро и горячо - в традициях деревенской прозы - читателя в баньке отпарил. Текст сам бежит. И все мы единые по сути человеки - если нас на горячем полке чутким веничком от души...
* * *
При общем вполне доброжелательном отношении к рассказу - странное чувство, будто что-то в нем не так, что-то нарушено... Может быть, Россия нарушена, а не проза, - нет и в помине той деревенской нирваны, о которой в свое время повествовали сенокосным языком Солоухин-Распутин-Белов.
Может быть, финала недостает - после бани рассказ расслабился вместе с прочухавшимся американцем. Американский гость на удивление никакой, но ведь и его предки тоже не на скорую нитку шиты - меньше трехсот лет назад с горстью зерен в кармане корчевали леса и гнали фургоны сквозь прерию... Древнюю цивилизацию извели - несколько тысяч лет истории за полтора маргинальных столетия. Тоже есть, что вспомнить.
По названию рассказа неизбежный вопрос: "Дураки" - почему? Потому что вполне чистого и благополучного американца в бане мыли? - так нужно было выхаживать его веником вместе с женой-чистоплюйкой, тогда смысл бы был. Или потому что - иваны? Занятия у них нет иного, только лишь любопытствовать? Лобовое название - всегда не лучший вариант.
* * *
Четкое ощущение, что автор приблизился к неопределившимся смысловым возможностям, но не нашел их. Возможно, и не искал. Или название предопределило необязательность иных подходов. На приличном уровне повторять хорошую традицию прозы - вполне безгрешно, с одной стороны. А с другой - если можешь делать хорошо, то, стало быть, пришло время делать лучше. У Руслана есть проза, настроение, состояние, даже русский менталитет есть - и всё вроде как в гармонии. Но нет любви. Нет сочувствия к деревенской жизни и симпатии персонажам. Или я не могла уловить этой интонации. Всё в итоге - сатира: и теща - грозная матрешка, и дочь ее городская-столичная мизинчики топырит, и муж ее, американец, пребывает в русских-деревенских гостях ленивым вареником, и мужички традиционно с похмелья остро любопытствующие, и прочий народ веселится на иноземца по традиции беспардонно и по-детски откровенно.
Всё может быть и так, но тепла нет, солнце не греет, - всё по привычке, всё нелюбимо.
А проза, как языковая стихия, вполне приемлема. Поскольку с творческой тканью у автора явных проблем нет, то, видимо, нужно расширять смысловые закономерности, поднимая картину до уровня сполна работающей притчи.