По пути домой, я только и думал о предстоящем наслаждении. Об уютном ложе гурмана - я люблю делать это лежа, и приятной классической музыке, что даст оформление и возвышенность чувству. Войдя домой, я разденусь донога. Приглушу свет, и поставив музыку, не спеша, зайду под душ. Приготовив тело к страсти, я одену халат, даже не вытершись. Я зайду в зал, и присяду на диван, как гость. Хозяином будет он. Он завладеет моим телом и моими чувствами, разум же останется отстраненным наблюдателем.

Мы шли, и он тоже предвкушал ждущее впереди сладкое беспамятство, млея и тая от моих греховных дум и взглядов. Свои наклонности, я осознал рано, еще в детстве. И старался держать их в тайне как от родителей, так и от сверстников. Я не желал становиться обьектом насмешек, не желал и отказываться от себя и своих предпочтений. В детстве, я только мечтал, питая себя лишь дворовыми рассказами, да оброненными словами взрослых. Но юность дала мне возможности для осуществления фантазий. У меня появились деньги, и я уже мог кое что себе позволить. И главное, окрепа моя уверенность - мне стало плевать на мнение других. Иной раз, я даже делал это открыто, на виду у всех. В парке, на море, пару раз даже на улице. Но все же, шумные места, не подходят для таких дел. И я остановился на уединении. Лишь я и он.

Уют моих покоев, возбудил меня, и я не смог сдержать проснувшегося дикого, звериного аппетита. Не дойдя до дивана, я положил его, уже размякшего, прямо на стол. Нежно погладил, и даже прикоснулся языком. Обнажить его было делом привычным, мои руки сами сделали это. Яростно, я сорвал все, что на нем было. Он не сопротивлялся. Я вдохнул его аромат, терпкий запах мечты. Настоящий, мужской дух. Рельефные, черные кубики свели меня с ума сразу же. Не в силах больше ждать, я наклонился к нему. Языком я ласкал эти мощные кубики, его черное естество было таким приятным на вкус, что губы мои жадно поглощали всю скупую мужскую сладость, что он мне мог дать. Когда я кончил его, самообладание вернулось. Отойдя от стола, я посмотрел в зеркало. Улыбка сияла на моих перепачканных губах, и с вожделением я облизнул их, стараясь сохранить в памяти божественный вкус. По тему расслабляющей волной прокатилась истома. Я едва нашел силы, чтобы дойти до дивана и в изнеможении рухнуть. Я уже не думал ни о чем, даже о следующем его визите ко мне.

Отдохнув, пришел на кухню, и скомкав, выбросил вон все, что от него осталось - изодранную обертку шоколада Block)