- Посылку забрал, - сообщил Шэдоу. Парень как раз выходил из здания, где находились камеры хранения. Во внутреннем кармане ветровки лежал белый незапечатанный конверт и ключ от банковской ячейки. - Жучки в спальне установил.
- Я в тебе не сомневался, - раздался из трубки довольный голос Хозяина. - Еще новости есть?
- В компании "Годдард и Фрейман" множественные дыры и, судя по всему, нехилая такая утечка денег.
- Заметили-таки, - хмыкнул мужчина.
- Значит, это все же твоих рук дело? Я в этом почти не сомневался. Но проверить стоило.
- Ну и что они собираются предпринять?
- Естественно, перекрыть дыры: перепроверить поставщиков и заказчиков, заменить систему учета и все в таком духе. Ты ведь именно этого и ожидал, так ведь? Что теперь? Спровоцируешь падение акций?
- Догадливый мальчик. Но... Еще рано, Шэдоу. Все ведь не так просто. Именно поэтому ты мне нужен рядом с Годдардом.
- Хорошо. Все, до связи, - Шэдоу, не дожидаясь ответа, оборвал звонок.
Добираться до дома Годдарда пришлось на автобусе. Оставалось надеяться, что Калеб задержится на работе, и не явится раньше Шэда.
Стараясь подавить в себе любопытство, парень спорил сам с собой насчет письма. Но, в конечном итоге, он все же решил его прочесть, для себя мотивировав это тем, что должен знать, к чему готовиться. Он достал из конверта несколько сложенных вдвое листков бумаги и углубился в чтение.
"Хм, Кэл... Знаешь, я долго думал, как начать письмо. Перепортил кучу бумаги, а потом понял: фигня это все. Как начать... Как закончить... Какая вообще разница?
Ты все-таки считаешь это письмо, а значит, я не ошибся. Это должно было произойти, ведь пока никто не смог безнаказанно ставить ультиматум плохим ребятам с длинными руками. А мне это удавалось целых четыре года. Но я лоханулся. Рано или поздно это все равно бы случилось.
Почему ты не знал? А зачем, Кэл? Хватило и того, что я полностью погряз в этом дерьме. А еще ты всегда был слишком честным и справедливым. И я хочу, чтобы оставался таким и дальше. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты выбирал между мной, своим другом, и своими принципами.
Теперь тебе не придется выбирать. Но я уверен: ты справишься. Ты ведь можешь все, я знаю.
И все же... Я не хочу, чтобы ты переживал из-за меня. Все к лучшему, и я действительно так думаю. Я умираю, Кэл. Узнал совсем недавно, а когда осознал, стало очень страшно. Помнишь, я пропал на четыре дня, а вы с Карен повсюду меня разыскивали?
Я тогда снял загородный дом и пьянствовал в одиночестве, жалел себя, переживал, а когда очнулся, все сразу встало на свои места. Я продолжил жить, как жил раньше. Просто я больше наслаждался жизнью. Вот только ты отдалился, и это грустно. Но ты по-прежнему любишь меня, и это главное.
Я решил не говорить ничего ни тебе, ни Карен. Ведь вы всегда заботились обо мне. А я не хочу, чтобы вы переживали. Вы ведь сразу начали бы искать любые способы продлить мою жизнь. Но конец ведь все равно один, верно?
Раньше, когда я смотрел различные фильмы, в которые умирающие больные отказывались от дальнейшего лечения, чтобы прожить меньше, но счастливее, я никак не мог понять: как они могут отказываться? Почему не цепляются за жизнь изо всех сил? Теперь я понимаю.
Я всегда жил ярко, и хотел, чтобы так оно и было до самого конца.
И, чтобы со мной ни случилось, это в любом случае нормально. Вчера у меня был первый приступ, а это значит, что жить мне осталось от силы месяца два.
Я знаю, ты будешь переживать. Но каждому отмеряно столько, сколько отмеряно. И мое время подходит к концу, поэтому все хорошо, правда. Карен умная и сильная женщина, да и пережили мы с ней значительно меньше. А вот ты... Я просто хочу, чтобы ты отпустил меня и продолжал жить полной жизнью, нашел свой смыл жизни. Просто помни обо мне. Ведь пока я в твоих мыслях, я всегда буду жить в твоем сердце. Это то, чего я действительно хочу.
А еще... Я долго решал, писать об этом или нет, но все же я хочу, чтобы ты знал: ты главный человек в моей жизни. Я до конца так и не понял, люблю ли я тебя как брата, как друга, или как кого-то большего, или все это сразу. Я и женился-то, как оказалось, чтобы разобраться в себе. Но сейчас это уже совсем не важно.
И то, что всегда грело мне душу, это знание: что бы не случилось, ты всегда будешь рядом. Ты любишь меня, и именно это делало меня счастливым. Даже в самые тяжелые времена. Спасибо.
Вот так, слово за слово, я сказал тебе все, что хотел, хотя всегда считал, что не умею писать письма.
P.S. Прошу тебя, продолжай развивать компанию, потому что это - наше.
И улыбайся чаще, тебе идет..."
Шэдоу сложил письмо обратно в конверт и прикрыл глаза, почувствовав себя неуютно. Ему и раньше приходилось копаться в чужой корреспонденции, но никаких эмоций по этому поводу он не испытывал.
Но сейчас он ощутил, что коснулся чего-то настолько личного, что стало стыдно. Наверное, впервые за десять лет. В последний раз он испытывал чувство стыда, когда Хозяин первый раз насильно его поимел. А ведь тогда Шэдоу был еще совсем мальчишкой.
Но все же... Теперь предположения обретали реальное обоснование, да и поведение Калеба становилось понятнее. Закрываться от людей, ни к кому не привязываться - естественная человеческая реакция на потерю близкого.
Очень хотелось надеяться, что это письмо хоть как-то повлияет на поведение Годдарда, но, в тоже время, совершенно не было желания расстраивать "клиента". И равнодушия не было.
Это напрягло.
Впервые за долгие годы ему стал интересен человек. И этот человек оказался его целью.
Когда Шэдоу добрался до дома Калеба, тот еще не вернулся из офиса, и тогда парень принялся сооружать тайник.
Если бы прятал он, то обязательно на каком-нибудь видном месте, но так, что никому бы и в голову не могло прийти что-то искать в этом месте. Но поскольку тайник, якобы, оставил еще Логан, нужно было прятать куда-то в более недоступное место. Единственным подходящим казался паркет. Шэдоу отодвинул от стены кровать и постучал пальцами по полу в самом углу. Звук оказался гулким. То, что надо.
Парень достал свой нож, стилизованный по перочинный, но изготовленный на заказ по технике, по которой делались профессиональные поварские ножи и многое восточное оружие. Вскрыть таким половицы не представляло труда.
Но каково же было его удивление, когда он, присмотревшись повнимательнее, обнаружил, что одна из деталей орнамента паркета прилегает к остальным менее плотно. Шэдоу аккуратно просунул кончик ножа в щель и поддел деталь. Узорчатая завитушка половицы легко выскользнула со своего места.
Судя по всему, это действительно был тайник. В нем не оказалось ничего, кроме нескольких фотографий, судя по подписям, принадлежащих Логану. На снимках были изображены Годдард и Фрейман. И сейчас, когда Шэдоу чуть больше понимал этих двоих, ему показалось, что рядом друг с другом они смотрелись как-то правильно. А еще ему нравилась улыбка Калеба на этих фотографиях. Теплая и приятная. И даже его пронзительный взгляд казался как-то мягче. Он словно светился изнутри. А последний снимок явно был сделан украдкой. На изображении Калеб был один, он спал на диване в своем офисе, уткнувшись носом в сгиб локтя. Выглядел он невероятно уютно. Эта фотография была самой потрепанной из всех.
Эти фотографии подтвердят историю о найденном тайнике, вот только... Письмо должно было попасть в руки у Годдарду сразу после смерти Логана. Вероятно, его перехватили люди Хозяина, а значит тот был как-то причастен к смерти Фреймана.
- Меня это не касается, - пробормотал парень, пытаясь не обращать внимания на непонятное чувство, грызущее его изнутри.
Перед тем, как ехать в камеры хранения, Шэдоу заехал домой и забрал некоторые свои вещи: Годдард всё равно уже видел его без образа Алана, и увиденное ему явно понравилось больше, чем невзрачный Вильямс. Шэду и самому хотелось немного расслабиться, смыть, наконец, с волос жирный воск и дать глазам отдохнуть от очков.
Дожидаясь возвращения Калеба, молодой человек принял душ и обработал своё плечо. Благодаря обезболивающим рана практически не ощущалась, но уже начинала чесаться. Но Шэдоу знал, что легко отделался. Могло быть гораздо хуже.
Закончив с перевязкой, парень влез в свои любимые узкие джинсы светло-голубого оттенка и натянул чёрную майку, в которой ходил дома, после чего спустился в кухню, легко перекусил и, наконец, почувствовал себя человеком.
Дверной замок щёлкнул, и в дом вошёл Калеб. Выглядел он устало.
- Я вас не узнал, - сообщил мужчина. - Выглядите... Хм, гораздо приятнее. Неужели решились сменить имидж?
- Просто подумал, что в доме могу ходить так, как мне удобнее. Вы же не против?
- Даже, скорее, "за".
- Так что насчёт обеда? Я вполне могу что-нибудь приготовить или разогреть то, что оставила домработница. И... - парень замялся.
- У вас ко мне какое-то дело?
- Вот, - Шэдоу протянул Калебу фотографии, конверт и ключ. - У меня мобильный завалился в щель у стены. Я сдвинул кровать и случайно обнаружил тайник.
- Что там? - удивлённо поинтересовался мужчина, глядя на конверт.
- Не имею привычки лезть в чужие вещи и, уж тем более, читать чужие письма. Судя по фотографиям, я подумал, что это принадлежит вам.
- По каким фотографиям?
- Там, под конвертом.
Калеб спрятал конверт в карман, взглянул на фотографии и побледнел. Не говоря ни слова, он взлетел по лестнице на второй этаж, и, спустя несколько секунд, Шэдоу услышал, как хлопнула дверь спальни Годдарда.
***
Калеб вышел из комнаты только спустя несколько часов. Шэдоу, выглянувший ему навстречу, чтобы поинтересоваться, не нужно ли чего начальнику, поразился болезненной бледности мужчины. Он был словно не в себе.
- Нужно выпить, - пробормотал Годдард, направляясь к лестнице.
- Второй вечер подряд? - вскинул бровь Шэдоу. - Вчерашняя ваша попытка напиться привела к печальным последствиям.
- Ты не понимаешь! - взорвался Калеб, неосознанно переходя на более неофициальное обращение к подчинённому. - Просто идём в гостиную.
Шэдоу не знал, радоваться ему или плакать. Письмо Логана действительно произвело впечатление на Годдарда, но какое! У того явно начиналась истерика.
- Что случилось? - поинтересовался молодой человек, когда они спустились в зал.
- Ничего, - недружелюбно буркнул Калеб. Он достал из бара коньяк, пару рюмок и коробку конфет - стратегический запас на крайний случай.
- Оно и видно, что ничего, - Шэдоу понимал, что его заносит, но твёрдо вознамерился вывести Годдарда на откровенность. Ведь после того, как люди открываются друг перед другом, прежний холод сохранить уже не удастся. Вот только сам он не собирался приоткрывать душу перед Калебом. Ведь тот всё ещё оставался его "клиентом".
- Тебя это не касается, - раздражённо рявкнул мужчина и потёр виски: состояние было ужасное.
- Вот как, - холодно произнёс Шэдоу. Он прекрасно понимал, что ни один нормальный подчинённый не скажет начальнику то, что собирался сказать он, но всё же решил рискнуть. - Что-то я не припоминаю в нашем договоре пункат, по которому я обязан распивать с вами алкогольные напитки. Но я не протестую лишь потому, что чисто по-человечески не могу оставить вас сейчас одного. Но если вы не нуждаетесь в моём обществе, я сейчас же вас покину.
- Ты прав, прости, - тут же сдался Калеб. Видимо, сейчас ему действительно было необходимо чьё-то общество. Он опрокинул в себя рюмку коньяка и откинулся на спинку дивана, тяжело вздохнув. - Давай просто помянем хорошего человека.
Взгляд Шэда потеплел. Молодой человек устроился на диване, рядом с начальником и одним глотком осушил свою рюмку. Казалось, контакт начинает налаживаться.
- В том конверте, что ты нашёл, было предсмертное письмо моего друга, Логана Фреймана.
- От чего он умер?
- Его убили, - тихо, но очень жёстко проговорил Калеб. Его глаза наполнились ненавистью. - Ублюдки... Знаешь, Алан... Когда-нибудь я их найду. И мне всё равно, сколько времени на это уйдёт.
- Собираетесь мстить? Что ж... Понимаю. На вашем месте я поступил бы так же, - серьёзно кивнул Шэдоу. Он уже так поступал, только Годдарду знать об этом совершенно не требовалось.
- Я не знаю... Для начала я просто хочу знать: кто и почему?
- Но... Представьте: вот вы найдёте тех, кто убил вашего друга, а что потом? Разве сможете вы просто смотреть на человека, который отнял у вас близкого?
- Я не стану его убивать, - в глазах мужчины загорелся хищный недобрый огонь. - Я заставлю его заплатить. Я сделаю так, что он будет раскаиваться в том, что совершил, всю оставшуюся жизнь. И он будет жалеть. Мне будет достаточно видеть это. Я хочу, чтобы этот человек мучился, а если он умрёт, ему будет уже всё равно. Разве я не прав?
- Я никогда не думал об этом, - смутился Шэд. Он всегда вершил правосудие своими руками и оставлять врагов живыми считал не только неуместным, но и опасным. Да и Хояин учил его именно этому. Парень на мгновение задумался: а если бы не было всех этих факторов, как бы он сам поступал с убийцами своей семьи? Воспитание всё же сказывалось.
- Хотя Логан бы посчитал, что эти люди сделали ему одолжение, - продолжил Калеб и, заметив изумление на лице собеседника, пояснил. - Он умирал. Я не знал, что он был болен, а Логан не хотел, чтобы мы считали его больным. Я думаю, он боялся стать беспомощным, бесполезным.
Шэдоу заметил, что язык у Годдарда несколько развязался. Ну ещё бы... Прошло не более получаса, а поллитровой бутылки коньяка как не бывало. А на столе волшебным образом появилась вторая такая же. Парень с недовольством отметил, что сам тоже хорош: за разговорами перестал следить за количеством выпитого, поэтому сейчас не хотелось уже ничего. Только расслабиться и отдохнуть. А если позволить себе расслабиться, можно запросто натворить глупостей и даже выдать себя.
Эти мысли заставили Шэда постараться и взять себя в руки. Вот только... Под влиянием выпитого безумно захотелось секса. В голове сами по себе малопристойные образы с Калебом в главных ролях. Это несколько... пугало.
Шэдоу быстро встряхнулся и попытался убедить себя, что, в принципе, на месте Годдарда в его эротических образах с тем же успехом мог фигурировать любой другой привлекательный мужчина, просто Калеб - единственный, кто находился в пределах видимости.
Но всё же, эти посиделки пора было заканчивать. Тем более, Калеб был уже изрядно пьян и сам согласился с тем, что неплохо бы отправиться спать.