basilews. Бак. Рабочее

Бак. Рабочее.

Вместо пролога.

Центральная Италия. Рим.

Цирк Колизей. 90 г.н.э.

Тибий стоял задрав голову и словно завороженный смотрел на каменный свод нависший над ним. Простой смертный Тибий не обладал могуществом богов и не мог видеть сквозь кладку, но он точно знал, что происходит там за несколькими слоями из гранита и песчаника: там наверху сражаются. Наверняка бой яростный, сегодня не какие-нибудь Компиталии, сегодня все всерьез, каждый раунд это схватка до победного конца. Конечно, проигравший может протянуть руку к трибунам, но едва ли на все многотысячное сборище найдется хотя бы сто человек, готовых подарить ему жизнь. Нет-нет, сегодня кипят страсти, бушует толпа, свободные римляне изнемогают от восторга, глядя как ради их увеселения один гладиатор выпускает другому кишки или вдребезги разбивает череп.

Вниз, в подземные казармы ни единого звука не доносилось. Ни звона мечей, ни криков раненых, ни даже шума трибун. Отсюда до арены было слишком далеко. Рев довольных зрителей может достигнуть самого Олимпа, но он не в состоянии пройти по всем бесконечным уровням и проникнуть во все подземелья гигантского стадиума. И уж тем более ему не суждено побеспокоить залу, где сейчас находился Тибий.

Так было задумано. Их партия выступает не сегодня, поэтому не стоит волноваться. Поэтому их не отвели в "предбанник", а оставили готовиться к завтрашнему дню. Некоторых, самых знаменитых или перспективных, продержат так еще сутки или даже двое, когда они будут чередоваться с победителями предыдущих поединков. Празднества продляться несколько дней и каждый день должен быть заполнен зрелищами. Самые ожидаемые бои, бои между сильнейшими состоятся, когда настанет кульминация торжеств. Когда Рим пресытится и добрым гражданам захочется чего-то особого, вот тогда настанет их очередь. Тибий подумал о своих товарищах, но не опустил головы, даже не оглянулся. Он и так знал, чем они занимаются.

Кто-то пользовался отсрочкой чтобы отдохнуть перед боем. Эти ели, прогуливались, самые бывалые или толстокожие просто спали. Кто-то, наоборот, тратил драгоценные часы, ворочая тяжелые гири или размахивая тренировочным мечом перед истуканом. Мало кто и правда думал, что это сделает его сильнее. Лишь самые глупые полагали будто успеют наверстать упущенное время и сутки-другие усиленных тренировок искупят всю леность проявленную в школе. Однако занимались многие. Считалось что для разминки. Но, на самом деле, чтобы хоть чем-то себя занять, не дать мыслям подточить мужество. Сомнительный прием. Может быть, это даст им фору, разогреет перед битвой. Может - наоборот, в решающий момент не хватит сил, потраченных сейчас. Что же касаемо ненужных мыслей... Мысли они ведь никуда не денутся. Ну, может быть отступят на час другой, но они обязательно вернутся. Единственный способ с ними справиться, это заменить их другими, нужными мыслями. Вот тогда - победа!

-Это Колизей! - раздался хриплый голос.

Говорил Ромей. Тибий повернул голову на звук. Внимание такого человека стоило многого. В отличие от неофита Тибия, еще ничем кроме ловкости в гимнасиуме не отличившегося, Ромей не первый год проливал кровь. Вот уж кто почти наверняка выйдет на арену в числе последних. Но у них было что-то общее, что-то, что выделило их двоих из толпы смертников. Заслуженный гладиатор стоял неподалеку и тоже смотрел на каменную кладку потолка, словно вслушивался в далекий гул. Выглядел ветеран необычно. Вроде бы и не взволнованно, но и не равнодушно. Словно в трансе.

-Это Колизей, - повторил Ромей. И добавил многозначительно. - Арена! Ты это чувствуешь? Ты слышишь Его зов?

-Я слышу шум крыльев Танатоса, проклятого жнеца, вот что я слышу. Мы все там умрем, - проворчал кто-то.

-Мы все так или иначе умрем, - рыкнул Ромей с внезапной яростью. Но, как Тибию показалось, причиной вспышки Ромея была не злость или страх. Если бы он не боялся ошибиться, он бы сказал, что в голосе ветерана слышится досада.

"Ромей, единственный среди вас, кто стал настоящим гладиатором", - вспомнил вдруг Тибий. Так однажды сказал старик Аристофен, лекарь, один из тех немногих обитателей гимнасиума, кто занимался с гладиаторами, но сам в их число никогда не входил.

Тибий не понял тогда этих слов. Среди танцоров на песке были воины и посильнее чем Ромей и кровожадней и удачливей. Да и стоило ли слушать какого-то грека, пусть даже и дожившего до почтенных седин? Пропеченный солнцем, Аристофен был неплохим костоправом и считался мудрецом, поэтому его слова невольно западали в память. Но что он, этот высоколобый, понимал в благороднейшей Игре?

Ромей был самым стабильным из бойцов Арены. Он не рвался вперед, но он всегда выигрывал. А стал гладиатором он давно. Когда-то он продался на один сезон ради денег, хотя всем говорил что достаточно богат и хочет прославиться. Таких хватало. Правда они или выкупались обратно, не выдержав суровой гладиаторской жизни, или лишались ее, так и не сумев стать профессионалами. Ромей в отличие от них продержался оговоренный срок и довольный ушел в увольнение. Потом он вернулся. На этот раз уже ради славы, хотя даже сам себе не хотел признаваться, что отравлен этим сладким ядом и всем говорил, будто поиздержался и снова здесь лишь ради денег. К концу второго срока, он получил уже и деньги и славу. Но он вернулся снова. Теперь ему было плевать и на славу и на деньги, которые он получит если победит.

"Это самый настоящий гладиатор из всех вас. Он гладиатор не потому что сражается за плату, из-за гордыни или ради того чтобы просто убивать. Он гладиатор потому что почувствовал истинную суть Арены.

Странно. Ромей сейчас говорил о зове Арены. Он словно повторял слова Аристофена. На свой лад, но, похоже, эти двое говорили об одном и том же.

"Ромей стал совершенным гладиатором потому что впитал суть гладиатора. Его Архетип. Ты ведь знаком с этим понятием?"

Аристофен имел в виду греческое учение, что все сущее имеет свой идеальный прототип и является лишь его подобием, промежуточным звеном между бесформенным облачком эфира и этим самым идеалом.

Тибий конечно же слышал об этой гипотезе однако относился к ней со скепсисом. В Риме привыкли даже с богами обращаться по свойски. Небожители были могущественными, но такими же как и сами римляне бесхитростными существами. Подверженными порокам и несовершенствам. А уж если боги не совершенны, то какой может идти разговор об архетипе? И, если уж он существует, то почему же никак себя ни разу не проявил? Правда Аристофен попробовал это объяснить.

"Так же как руду нужно калить и плавить, пока она не станет железом, так и архетип требует энергии, чтобы проявиться. Чем больше и тщательнее кузнец кует копье, тем ближе оно к совершенству. Так и с человеком. Чем больше сил гладиатор прилагает к тому чтобы стать лучшим, тем ближе он к архетипу гладиатора."

Сравнение предмета и человека дела показалось неуклюжим. Но он нашел еще более слабое место в рассуждениях грека-лекаря.

"Но ведь Ромей не слишком себе перегружает? - возразил тогда Тибий."

Разумеется он имел в виду мерки их гимнасиума где все без исключения трудились в поте лица, совершенствуя воинское искусство. Но на общем фоне Ромей и правда не слишком выделялся. Были среди гладиаторов такие которые занимались гораздо больше чем он.

"Знаю, - ответил Аристофен. - Но я уверен, что этому есть объяснение. Возможно, все дело в том, какого именно рода энергия нужна для архетипа."

Стены казармы дрогнули. Тихо-тихо, никто кроме Тибия этого и не заметил. Но еще больше дрогнул потолок. И снова никто кроме молодого гладиатора не обратил на это ни малейшего внимания. Но уж он то не пропустил ничего, хотя не смог бы потом объяснить что именно произошло. Это было ни на что не похоже из всего предыдущего опыта Тибия. Каменный свод на который он глядел, вдруг "поплыл". Камень не изменился, как был холодным и сырым таким и остался, но теперь он излучал уют. Ни слова ни звука, не прозвучало, но на человека вдруг снизошло знание. Тибий потянулся к нему всем телом, даже раскинул руки чтобы впитать как можно больше этого чувства.

-Да! - почти одновременно с этим услышал он. - Да! Вот оно!

Ромей тоже чувствовал понимание которым их одаривал камень. Точно так же он потягивался и пытался ухватить максимум высшей благодати.

-Сектанты, - вновь сказал кто-то кто смотрел на Тибия и Ромея, но не чувствовал что с ними происходит. - Готовятся умереть.

-Мы все подохнем на этом песке, - уныло откликнулись из другого угла.

Тибий вдруг понял досаду Ромея. Идеальному гладиатору не нравилось, что кто-то не хочет умирать. В его мировоззрении это было неправильно. Настоящий гладиатор хочет победить, но он знает, что рано или поздно он погибнет на арене и он, если конечно он настоящий гладиатор, должен хотеть этого не меньше чем победы. Так было и так должно было быть. Так считали зрители, так считал Ромей, так считали все. Этим жил Колизей.

Человек понял, что дотронулся до истины и понял, что оказался слишком близко. В тот же самый момент невидимые пальцы нащупали зерно истинного гладиатора в еще одной душе, неслышимый зов настиг еще одного послушника. Тибий осознал что его ждет, но испугаться не успел. Уже нет. Неосязаемая волна, гораздо менее плотная чем даже звук, обрушилась на него и в мгновение ока стерла то что было Тибием, вольнонаемным кровопускателем спасающимся на арене от кредиторов. Теперь существо с внешностью и памятью Тибия было гладиатором, в точности таким каким его желала видеть толпа. Он не уйдет с Арены. Он сделает все что от него зависит, чтобы победить, и однажды, если судьба будет к нему благосклонна ему предложат уйти. Но он останется. Место гладиатора здесь и нигде более.

Настал день ради которого живут гладиаторы. Поэтому они здесь.

БАК

Часть первая. Азия.

Глава первая.

Казахстан. Урочище в Аральском районе Кызылординской области

Бывший остров Барсакельмес "Пойдешь не вернешься. г 2012

По сведениям пресс-атташе штаба коалиционных войск в средней Азии ситуация в регионе близка к окончательному урегулированию. Представитель штаба подчеркнул, что обстановка спокойная как никогда. Не называя конкретных имен, военные, тем не менее, поделились информацией, что уже начинается зондирование на предмет инвестиций в промышленный, сырьевой, транспортный и даже туристический сектор экономики Казахстана, что является лучшим признаком улучшения климата в регионе. В стране также возобновились научные проекты, замороженные со времени распада Советского Союза. В них принимают участие ученые многих стран и уже есть сведения о некоторых интересных результатах.

"-Шурик - прибор.

-Сорок.

-Чо, сорок?

-А, чо, прибор?!!"

Мы с Левой Айсштейном - не зря все же бывшие советские граждане - анекдот знали, слышали сто раз, но все равно хохотнули, когда между делом вспомнили. Сверяли показания датчиков, вели перекличку, вот и пришло на ум. Марк Боуман с этим образчиком советского фольклора прежде знаком не был, но смеяться не стал. Не получилось у американца проникнуться нашим юмором, хотя он и старался.

Ну, ту-упые! - сказал бы здесь Задорнов и многие с ним бы охотно согласились. Типа, американцы они все такие. Марк американец, но он не тупой, хотя и выглядит "навсегда удивленным жизнью", он просто слегка затормо... в смысле, флегматичный. Кроме того, он исключительно англоязычный американец, поэтому, пока мы с Левой ему перевели шутку про студентов угонщиков самолета, пока разжевали то, что перевести невозможно... Короче, поезд ушел, шампанское выдохлось.

В итоге Марк все же улыбнулся. Не то вежливо, не то сочувственно. Скорее - сочувственно. Не было сомнений, что потом в своей компании он расскажет не этот анекдот, а то, как двое русских (хотя мы с Айсманом те еще русские, особенно он) ржут непонятно над чем, и я не удивлюсь, если кто-нибудь там вынесет вердикт уже о наших невеликих умственных способностях. Марк наверняка и сам об этом сейчас подумал, потому что очень вежливо и очень корректно посоветовал не отвлекаться от работы. Деньги на нашу экспедицию выделили американцы, разумеется, с условием, что руководить будет один из них, Марк, таким образом, наш шеф, поэтому мы тут же прекратили развлекаться и вернулись к делам насущным.

Кстати о делах. Дела между порядочными людьми начинаются с представления. Давайте так поступим и мы. Мы ведь с вами порядочные люди? Я - Александр Ти... А знаете что, давайте сделаем поинтересней, поиграем в игру: я вам назову свое полное имя а вы угадаете как меня прозвали в школе? Обычно дают три попытки, иногда даже с подсказками, типа горячо-холодно, но здесь я думаю хватит и одной. Итак, мое имя Александр, Саша. Шурик. Фамилия - Тирлиц. Ну? Браво! Вы угадали. Быть тебе разведчиком, Саня! - сказали мне в первом классе.

Оттуда же у меня такой фамилиё? Все просто - дружба народов. В моем случае русско-немецкая. А вот как германский... хм, корень к российской глубинке привился? Историю свою я веду от суровой и немногословной бабушки, закаленного сиротским приютом ветерана ВОВ. Нет, не Ворлд оф Варкрафт, как тут уже пытаются умничать, а Великой Отечественной. Дед же был ярый немецкий антифашист, неужившийся с Гитлером в одной стране. Гитлер эмигрировать не захотел, пришлось перебираться деду. Вот он и оказался в стране побеждающего коммунизма прямо перед самой войной. Здесь его война и настигла и ничего, кроме фамилии, он передать не успел, пропал в одном из боев. Так что, совершенно точно, не в честь киногероя предки так назвались, тогда еще и моды такой не было, да и фильма этого не сняли. Это потом, когда уже я появился, ассоциация была совершенно однозначной.

Короче, быть тебе разведчиком, и все тут - и так с первого звонка, первого года моей первой школы. Или это было уже в третьем? Наверное - да, третий. Впрочем, неважно, главное, с младых лет рядом со мной всегда неразлучно находился образ невозмутимого шпиона... ну то есть разведчика. Иногда это было плюсом. Например, когда мы играли в войнушку, меня, без разговоров, всегда ставили за "русских". Правда меня часто брали в плен, потому что перед каждым решающим сражением всегда обязательно отправляли в разведку. Я должен был, кровь из носу, добыть сведения для своих. "На подоконнике стоит цветок, значит немцы готовятся обойти нас справа", ну и все остальное в этом же духе.

Потом стало не все так просто и хорошо. Мы взрослели, но не становились лучше. Увы. Союз развалился еще когда я был в школе, поэтому "светлое будущее" откладывалось на неопределенный срок. Пришлось приспосабливаться к тому что вырисовывалось вместо него. Уже в ПТУ я не "сведения для красной армии добывал", а должен был непременно выпить пивка и непременно потравить одну-две байки про своего киношного "почти однофамильца". Народу нравилось. Хохотали. Правда редко весело, в основном зло. Наверное, с тем как жизнь у многих пошла под откос, и герои им стали нужны другие, а те что были резко поменяли статус. Правда, там меня все еще пророчили в разведку. Такая фамилия, понадежней приговора.

Однако я всех обманул. Вопреки чаяниям сокурсников, я не шпион. Я научный сотрудник. После "профтехуЗилища" при первой же оказии поступил в институт. Физтех, если вдруг кому интересно. В то время совершенно непопулярное направление. Напомню, был конец тысячелетия, веселое времечко. В "девяностые" народ собирался быть или бизнесменом, чтобы сделать много денег, а потом свалить за бугор, или рекетиром. С той же целью, разве что немного иным способом. В институты шли не за знаниями, хотя кое-кто кое-чего и почерпнул полезного, сюда направляли стопы или чтобы получить связи или откосить от армии. Связи делались на экономических и юридических факультетах, физики и учителя получались из тех, кто тупо не хотели служить. Я, кстати, тоже предпочел бы связи, тем более что это также освобождало от "долга родине", но не прошел по конкурсу. Пришлось идти туда, куда можно было пробиться лишь бы получить высшее. Не потому что собирался работать по специальности, просто диплом ради диплома. Никакого призвания, взялся за ум потому что понял: с армией у меня не сложилось.

Да, господа, я был среди тех, кто "косил". Наверное, настоящему Штирлицу было бы за меня стыдно, но я не особо на этот счет комплексовал. Это не его пьяные "деды" на пересыльном метелили так что вместо службы отправили обратно, на три недели в больничке отдохнуть. И не к нему военрук пришел договариваться, "я тебе комиссию, а ты, а ты в суд не подаешь за недогляд". И это я еще удачно выкрутился, других отправляли и на больничную койку они попадали уже в самой армии, где шакалы никаких судов не боялись.

В конце концов, я даже комсомола не успел захватить, его аккурат за год до моего семнадцатилетия расформировали, в пионерах тоже уже никто особо значения идейной составляющей не придавал, та что насчет отдачи долга я не был повернут, не получилось из меня верного ленинца. То есть неверного, потому что все они всего за какой-то год вдруг резко поменяли вектор и стали демократами. Я бы конечно и сам так поступил, но не успел, так что формально остался чист.

Но, вернемся к моей карьере. Сперва я воспринимал учебный процесс как ту же самую воинскую повинность. Просто тянул лямку. Однако на втором курсе внезапно почувствовал интерес к учебе. Честно увлекся, без дураков. Или учитель хороший попался, хотя тоже больше думал о бизнесе, чем о том, как бы выдать нам путевку в жизнь, или просто так сложилось. Среди хаоса и помоев, которыми нас щедро потчевали бандитское десятилетие, стали очень популярны всякие паранормальные дела. Не от хорошей жизни, разумеется, народ хотел лишь как-то абстрагироваться от жути которой наполнилась реальность. А тут красота: экстрасексы, зеленые человечки, невидимые барабашки, эти, как там их, йетти, ети бы их налево... Вместе с обрывками сведений о строении физического мира которые я умудрялся ухватить на лекциях, эта ахинея вдруг дала прелюбопытнейший эффект.

Как-то, почти случайно, я попытался прикинуть, а не могут ли эти процессы быть правдой с точки зрения науки. Мысль, на первый взгляд, бредовая, но забавная и я решил ее рассмотреть. Полистал труды людей, которые до меня задавались этим вопросом, кое с кем даже познакомился лично, кое чего от них наслушался и пришел к выводу, что очень даже может быть. Бреда во всем этом меньше, чем нормальные люди полагают.

Рерих, Блаватская, Мулдашев... Много пурги было конечно же, девяносто процентов того что на эту тему говорил ящик и печатали газеты я пропускал мимо сознания почти автоматически. Из оставшихся десяти, девять были правдоподобны, но не более. Тем интереснее было отыскать в этих плевелах зерно истины. Так например то что пирамиды строили с помощью летающих тарелок вместо подъемных кранов я не верил, но то что пирамиды эти, и египетские и прочие по всему миру разбросанные, расположены в геопатогенных точках сомнений не вызывало и заслуживало внимания. Кто? Зачем? Миллион вопросов!

Комментарии: 3, последний от 17/07/2015. © Copyright basilews Размещен: 29/04/2012, изменен: 15/07/2015. 20k. Статистика. Глава: Фантастика Скачать FB2
Аннотация: Мои 5. Думай. Открытый доступ. ))) Убрать?

basilews : другие произведения.

Бак. Рабочее