Пришло время отправлять белье в стирку. Собрав все грязные вещи в одну охапку, и положив уж было их в стиральную машину, я скользнул взглядом по простыне и задумался: да, вот простыня, обычная простыня, с обычной дырой посередине. Нежно-голубая тесьма украшает края этой дыры для усиления эстетического эффекта. Я вспомнил, какую радость и какое наслаждение обычно доставляет мне эта деталь постельного белья... Я был вполне удовлетворен тем, как быстро водные потоки превратились в мыльные, поглатывая в буйном пенном месиве спасательный круг голубой тесьмы. Однако одна мысль, которая неожиданно пришла мне в голову, вывела меня из этого благодушного настроения. Меня всерьез обеспокоило то, каким образом мои нерелигиозные собратья управляются в своей личной жизни без таких вот дыр. Я попытался представить себе сплошную ткань простыни, разделяющую два любящие существа, создающую иллюзии близости, любви, а на самом деле лишь мешающую и вызывающую ненужную грусть. И от посетившего меня видения так мне стало грустно, так эта мысль меня задела за живое, что я, с трудом и с сожалением отрывая взгляд от мельканий влажной голубизны за стеклянной дверцой (именно для этого эстетического наслаждения и сделанной не на грязные же носки сквозь него смотреть!), я с озабоченным видом отправился в салон. Опустившись в кресло, я открыл свою записную книжку, и, полистав ее, наконец то нашел телефон своего нерелигиозного приятеля. Набрав его номер, я стал с напряжение вслушиваться в шорохи в трубке, нарушаемые лишь длинными гудками зуммера. Я уже стал терять терпение, когда на другом конце провода сонная рука наконец то дотянулась до стоящего рядом с кроватью телефонного аппарата:
--
Здравствуй, Толян. Это Моше говорит... да, да... и мне... Как дела? Не очень? Что случилось? Ах, вы расстались?! Очень жаль, вы так подходили друг другу...
И я вспомнил эту девушку, милую, застенчивую, вспомнил ее характерный жест, которым она с легкостью перехватывала резинкой на затылке копну своих свежепокрашенных волос. А также ее зажигающиеся при звуках музыки Моцарта или Бетховена глаза, по которым даже глухой мог бы прочитать все тончайшие нюансы исполняемого произведения.
--
Не спорь со мной, мне со стороны виднее. Глядя на вас, я любовался вашими лицами ваши сердца писали на них все то, что вы чувствовали. Кроме того, ты бы мог заметить, что она очень старалась стать по-настоящему твоей половиной, дополнить тебя до совершенства, до гармонии. Как это? Ну, смотри, ты ведь человек не самый практичный и она взяла на себя решать, на что стоит потратить время и деньги, а на что нет. При этом, вспомни, она, с присущей ей женской скромностью ни разу не заикнулась об этом, никогда не выпячивая своих способностей. Как там Свияжский в Анне Каренине сказал о женщинах? Terre-a-terre? Т.е. наделенные прагматичными способностями... Верно ведь? Ну вот. Слушай дальше...
Как удивительно устроил Всевышний этот мир! У каждого в этом мире есть его оппартнер, т.е. оппонент-партнер. И мужчина с женщиной вечные оппартнеры, дополняющие друг друга своими качествами. Эта взаимодополняемость есть непременное условие всякой совместной жизни.
--
Есть много пар, в которых и он, и она эмоционально активны, то есть каждый хочет быть ведущим, и не быть ведомым. Ты знаешь, сколько ссор возникает на этой почве? Ведь уступить значит быть пассивным, поступить против своей природы; и люди расстаются. А у вас в этом плане была настоящая идиллия: ты человек активный, а она пассивная, и с эмоциональной точки зрения ты всегда был заправилой, а она с радостью воспринимала и принимала твои инициативы... Согласен? И есть еще многие другие аспекты совместимости, которые у вас были почти в идеальной пропорции... Что? Нет, правда. То, что вы расстались очень странно и непонятно для меня... Ты говоришь, вы часто ссорились?
Ну вот, так всегда. Почему то люди считают, что они все сами понимают во взаимоотношениях мужчины и женщины, и никогда не обращаются к специалистам. Есть, правда, в этом и доля вины психологии, которая не провела ни одного исследования в области психологических различий между мужчиной и женщиной как же, это ведь политически некорректно утверждать, что между ними есть разница! А кто страдает из-за этого сами же люди, как мужчины, так и женщины, причем женщины больше, ибо мужчины уже не хотят иметь никаких дел с женщинами...
--
Я тебе так скажу: тут ты прав, она не была столь чувствительна к тонкостям философии Дерриды, и ей иногда было трудно понять твою увлеченность этим фрэнком... Ты не знал? Ну ты даешь! Не знать такого! А ты знаешь, как его настоящая фамилия? Держись за кровать, а то свалишься на пол: Дэрри... да, да, Дэрри. Так то. Ты удивлен? Потрясен? Не страшно, от потрясений не умирают.
Пора бы и к главному переходить.
--
Но послушай, я тут тебя хотел спросить по интимному вопросу. Ты только не обижайся... да, я очень рад, что с этим у вас было все в порядке, и я как раз об этом хотел у тебя спросить: как вы обходились без, извини, дыры?
Я на секунду представил, как вытянулось лицо моего приятеля.
--
Не, я не сошел с ума, и я не борзею. Ну, прекрати, я серьезно. Как вы без дыры обходитесь? Какой дыры? Да в простыне, конечно же! Ты не понимаешь? Ну смотри, у нас, у религиозных, для этого в простыне есть дыра, а у вас, как говорят, все простыни без дыр... Что? Не может быть! Ты врешь! Брось! Я тебе не верю!...
Я бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Мое лицо было еще более вытянутым, чем воображенное мной лицо моего приятеля. То, что я услышал, буквально повергло меня в шок. Мой приятель сказал мне по секрету, что и у всех нерелигиозных есть спрятанные глубоко в шкафу простыни с дырами, обшитыми тесьмой специально для этого. Так что теперь я совсем спокоен, и я знаю, что даже у тех, о ком я вначале сегодняшнего дня так беспокоился, что им неведома радость любви, есть, оказывается, дыры в простынях...