- Что же делать? - думал я, вяло размазывая пюре вилкой по тарелке. - Может, уволиться? - моя рука на мгновение замерла. - Точно, уволюсь, а там хоть трава не расти... И он может беситься сколько хочет, - я мстительно сдавил многострадальную вилку, вспомнив, как Валентин Николаевич, которому я придумал незатейливое и такое приятное слуху прозвище "козел", указывал мне на плохо выполненную работу.
Вот уже полчаса, как я ушел на обеденный перерыв и сейчас, сидя в столовой, старался найти какой-нибудь выход из того кошмара, в который попал. И, надо сказать, поразмыслить было над чем.
В то время как я считал себя таким изобретательным и умным, Валя, как оказалось, времени не терял, и на мой неумелый ход пешкой, который в итоге ничего не дал, он сделал более удачный - конем. Да, плохой из меня оказался шахматист и стратег.
Идея с увольнением, конечно, была неплоха, но я осознавал, что никогда не уволюсь вот так просто, и дело было не только в интересной работе и хорошей зарплате.
Я не мог позволить себе просто так взять и уйти. Главным образом, потому, что это было бы равносильно бегству. А я не хотел быть трусом. Я также отлично понимал, что избегая проблемы, я вряд ли смогу ее решить. Из всего этого следовал только один вывод - мне нужно было найти другой выход из создавшейся ситуации. Вот только пока в голову ничего не приходило.
Лишь сейчас до меня дошло, что своими действиями и показными встречами с девушкой я бросил Валентину Николаевичу вызов. А может, я бросил ему вызов еще раньше, когда сказал, что хочу все забыть. И вызов этот он принял, да еще так, что хотелось уехать далеко-далеко и затаиться лет эдак на сто.
Я, как дурак, сунулся в воду, не зная броду. Ну что ж, теперь придется принимать последствия, какими бы они ни были. Меньше всего мне хотелось связываться с таким опасным противником, но я сам виноват. И первую ошибку сделал, когда решил вернуться за кошельком.
После обеда я поплелся на рабочее место, благо заняться было чем.
К концу рабочего дня очень захотелось кому-нибудь рассказать о своих проблемах, ну, или просто отвлечься. Я вспомнил о той самой подруге, которая мне недавно помогла.
Без пяти шесть я позвонил ей, надеясь, что она выкроит время для того, чтобы сходить со мной выпить кофе. Мне это было нужно.
- Оксана, привет.
- Привет, Андрюша, какими судьбами? Опять нужна помощь, сладенький? -последнюю фразу она интимно прошептала.
- Не совсем, - рассмеялся я. Оксана была настолько жизнерадостным и позитивным человеком, что рядом с ней поневоле становилось легче и приятнее жить.
- Ты не хочешь сходить в кофейню со мной? - с надеждой спросил я. - Обязуюсь обеспечить тебя самыми вкусными пироженными.
- Не знаю... Ой, подожди минутку, в дверь звонят! - отвлеклась она.
- Жду.
Я оперся свободной рукой на стол и окинул взглядом наш офис.
Через стол от меня стоял Валентин Николаевич с кем-то из сотрудников, в руках у него были бумаги, которые он неторопливо читал, время от времени делая комментарии. Я обреченно закрыл глаза.
- Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не услышал этот разговор, - тоскливо подумал я. Еще больше злить его сейчас было равносильно самоубийству.
- Алло! Андрюш? - раздался из трубки голос.
- Да-да, ну так что? - неосознанно, я заговорил тише и отвернулся в другую сторону.
- Извини, не получится сегодня, муж только что вернулся...
- Попытаться стоило, - вздохнул я. - Значит, в другой раз.
- Обязательно! Все, я побежала, пока! - в трубке раздались гудки.
Похоже, кофе отменялся. Я посмотрел на часы. Пора было идти домой.
Я еще раз обернулся посмотреть на Валентина Николаевича, гадая, слышал ли он мой разговор. Он все так же стоял неподалеку, а сотрудник, с которым он разговаривал, - куда-то ушел. И сейчас Валя смотрел прямо на меня тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом. По тому, как гневно сверкнули его глаза, я понял: слышал.
Я подумал, что мне нужно выпить сегодня что-нибудь покрепче, чем кофе. Намного крепче.
***
В пятницу на работу я шел, как осужденный - на эшафот. Я опять плохо спал, и даже вино, которое я вчера пил, не помогло расслабиться. С таким раскладом, я умру во цвете лет, и немудрено, с моим-то здоровьем.
Начальник отдела с утра дал мне миллион заданий, и все, по его словам, нужно было срочно выполнить. Сначала я не понял, откуда столько работы, ведь я довольно неплохо справлялся со своими обязанностями, всегда выполнял поставленные передо мной задачи вовремя, и, кроме этого злосчастного проекта, за мной огрехов никогда не наблюдалось, а объем работы никогда не становился таким большим.
Чуть позже, на перерыве шеф (в общем-то, компанейский парень) признался, что не успел он сам прийти на работу, как от Валентина Николаевича поступил звонок с распоряжением насчет меня.
К концу рабочего дня я понял, что ни черта не успеваю. Не знаю, какую цель преследовал Валя, навалив на меня столько дел, но если он хотел, чтобы вместо того, чтобы ходить на свидания, я работал, то он все рассчитал правильно.
Сложно сказать, насколько Валентин Николаевич мог бы быть недоволен невыполненной работой, но, если честно, выяснять не хотелось. Мне не оставалось ничего иного, как задержаться на неопределенное время.
К семи вечера я мысленно перебрал все известные мне ругательства, вспоминая ревнивого ублюдка, в восемь хотел его удавить, в девять - удавиться сам. Я дико устал и хотел спать. Единственным, что поддерживало во мне жизнь, было чистое, незамутненное чувство ярости, и сейчас я уже был готов наплевать на все, пойти и высказать, что я о нем думаю.
Я вышел из-за стола, решив, что если Валя еще здесь, то я устрою ему такой же "приятный" пятничный вечер, какой он устроил мне.
Я решительным шагом направился в левое крыло здания. Однако по мере того, как я приближался к его кабинету, злость проходила, и когда я подошел к дверям, затея уже потеряла всякую привлекательность. На всякий случай, я заглянул внутрь. Секретаря на месте не было, но дверь к Валентину Николаевичу была приоткрыта, а из кабинета доносился его голос. Я прислушался.
- ...нет, серьезных проблем не возникнет... - пауза. - К счастью, мы вовремя выявили нестыковки.
Я не хотел подслушивать, но было жутко интересно. Стараясь ступать как можно тише, я подошел поближе и заглянул в приоткрытую дверь. С того места, где я стоял, практически ничего не было видно.
- Через неделю, скорей всего, - снова раздался голос Валентина Николаевича, теперь уже громче, и я от неожиданности вздрогнул.
Тут мне подумалось, что я занимаюсь черт знает чем, покачал головой, удивляясь самому себе, и начал медленно красться к выходу, когда услышал свое имя. Я невольно повернул голову, прислушиваясь.
- Все по-старому, без изменений, - устало сказал Валя. - Даже не смотрит в мою сторону... Игнорирует и побаивается, мне кажется, - пауза. - Не знаю, может на подсознательном уровне? Конечно, после всего того, что было... А кого еще винить, отец? - как-то горько спросил он. - Я ведь сам его оттолкнул когда-то... Черт, может я зря все это затеял? Может, надо было дать ему жить своей жизнью и не трогать? Нет, теперь уже в любом случае поздно, - Валя вздохнул. - Ладно, надо домой ехать. Да. До воскресенья.
Я понял, что пора отсюда уходить, если не хочу, чтобы меня поймали. Я шарахнулся к двери, стараясь при этом не шуметь, но в последний момент ударился ногой, которую пронзила резкая боль. В тишине удар прозвучал неестественно громко. Твою мать!!! Я испуганно дернулся. Ну почему у меня все не как у людей?!
Стиснув зубы, я понесся по коридору, не обращая внимания на боль. Добежав до рабочего места, я мешком повалился на стул, пытаясь отдышаться. Если сюда сейчас придет Валентин Николаевич, он все поймет. Я попытался восстановить дыхание.
В коридоре послышались шаги. Мимо прошел охранник. Я поздоровался с ним, он кивнул мне и, не останавливаясь, пошел дальше. Кажется, пронесло. Я осторожно подвигал пальцами, и снова ногу прошила острая боль. Черт, неужели сломал?
Удостоверившись, что никто не идет, я встал из-за стола и осторожно наступил на левую ногу, и снова ее пронзила боль. Захотелось взвыть от отчаяния.
Казалось, что мир вокруг меня сговорился. Я ни черта не понимал, что происходит в моей жизни и что я там забыл, и что это был за еще один странный разговор обо мне.
На мне, как удавка на шее, висела командировка. Плюс к тому, я, похоже, превращаюсь в гея, ибо и дня не проходит, чтобы я не думал об одном конкретном мужике. Я не высыпался, скакало чертово давление, и усталость не проходила, как моральная, так и физическая. И как будто этого было недостаточно, я умудрился удариться так, что, чувствую, сломал ногу. Да что же такое творится-то, а?
Послышались голоса. Похоже, охранник возвращался не один. Конечно же, с ним шел Валентин Николаевич, они о чем-то разговаривали.
- Андрей? Ты почему до сих пор здесь? - удивленно спросил он.
Я сосчитал до десяти, прежде чем ответить.
- Много работы, Валентин Николаевич, - я постарался ответить ровным тоном. Сам завалил меня делами, и еще удивляется.
Он повернулся к охраннику:
- Через десять минут мы подойдем к выходу, можно будет закрывать.
Охранник кивнул и направился дальше по коридору. Валя подошел ко мне.
- Да ты на ногах еле держишься. Собирайся, я отвезу тебя домой.
Раздражение испарилось, и осталось только чувство усталости. Я потерянно кивнул.
- Эй, что с тобой? - чуть приподняв кончиками пальцев мой подбородок, Валя внимательно посмотрел на меня. - Ты себя нормально чувствуешь?
- Устал, - тихо признался я и почему-то добавил. - И ногу ушиб, болит очень.
В эту минуту я напомнил сам себе маленького обиженного ребенка, но чертовски хотелось, чтобы кто-нибудь меня пожалел, потому что все банально было плохо. Пусть даже это был Валя.
- Идти можешь? - спросил он.
- Да... кажется.
- Ладно, бери вещи, - я быстро схватил барсетку, мобильный, надел пиджак.
Валя обнял меня за талию, прижимая к себе, и мы медленно пошли к выходу. Надо бы было отодвинуться от него, но сил не было даже на это. Паршивый вечер, наконец-то, закончился.