В вагоне метро сидели два парня. Они пели. В перерывах между песнями мирно посасывали пиво. Один из банки, другой из бутылки. Пели самоотверженно, душевно, с надрывом. От шума несущегося поезда слышны были только отдельные слова "мертвые крысы", "папа пьет", "первая любовь", "мама", "давай". Был вечер.
Некоторые пассажиры смотрели на эту парочку с презрением, они будоражили их почти заснувший мозг. Кое-кто ругался и обвинял их в бескультурье. Другие смотрели и изучали их. Третьи пытались расслышать льющийся стих. Иные - теперь степенные, семейные, серьезные вспоминали себя таких же, не видящих и не замечающих то, что вокруг, тех, что вокруг - улыбались.
Один из ребят опустошил стеклянную тару, обнял другого - помолчали. "Вот эту знаешь - Я все знаю. - Давай" и они запели снова. Прикрыв глаза, они неслись на встречу образам. "Анархия" - выхватило ухо. "Следующая станция "Цветной бульвар", - раздался железный голос, - наша, - махнули головами и продолжили "мама готовит на кухне".
Поезд остановился. Двери открылись. Они вышли. На куртке одного из них красовалась надпись "Пурген" и мятый, потертый портрет их героя. Они пошли вперед по указателю "в город", шагая в такт музыке, звучащей в их головах. Ничего не меняется.