Тарасенко Анна Александровна. Элиндар. Глава 1. Границы милосердия

Глава 1. Границы милосердия

Вечер 2 апреля 1253 года, Аластрим, Чернолесье

День был пасмурный, в Чернолесье стоял не по-весеннему жестокий холод. Ледяной промозглый ветер пронизывал до костей - сквозь меховой плащ, кольчугу и поддоспешник. Даррен стиснул зубы, тихо стервенея от мерзкого ощущения маслянистой влаги на коже. Ему казалось, что они уже вечность едут среди тёмных, кривых берез, покрытых уродливыми наростами, сырых низин с зарослями ломкой черной ольхи и болотистых полян. Но особенно его угнетала стоявшая здесь тишина - абсолютное, мёртвое безмолвие, в котором скрип ветвей под порывами ветра и липкое чавканье земли под копытами лошадей казались оглушительнее раскатов грома.

- Эй, Хорн! - окликнул он проводника, едущего впереди на кауром коне. - Далеко ли ещё до Ангиона?

- Не знаю, эрл, здесь каждый раз всё иначе, - откликнулся тот, и после паузы добавил, словно это всё объясняло. - Мороки ворожат, язви их Мораг...

- Не к ночи будь помянута, - поспешно сделал правой рукой отвращающий жест Даррен и взялся на всякий случай за рукоять меча. Всю дорогу его не покидало тревожное ощущение чужого взгляда. Очень внимательного и недоброго. Холод металла успокаивал, придавал уверенности.

- Меч лучше не трогать, - не оборачиваясь, посоветовал Хорн. - Здесь этого не любят. Да и бесполезно, разве что он у вас из эльфийского серебра.

"Если бы я мог позволить себе такую роскошь", - мысленно хмыкнул Даррен. - "Меня бы тут не было". Он принадлежал к знатному, но обедневшему роду и вдобавок был младшим сыном. Когда ему исполнилось семнадцать лет, отец вручил юноше десять имперов - половину его доли в наследстве, фамильный меч, старомодные, но добротные доспехи и коня. Напутственная речь была краткой.

"Чем раньше ты научишься зарабатывать на жизнь, тем лучше для тебя" - сказал отец и добавил после долгой паузы. - "В своё время я начал с пятью имперами в кармане".

У Даррена было два пути: пойти в скару к какому-нибудь богатому барону, либо на государеву службу. Даррен выбрал второе и пока не жалел об этом. За три года фельдъегерской службы он побывал во всех уголках Империи, увидел и узнал больше, чем за предшествующие семнадцать лет своей жизни.

В этот раз адресат жил в самом сердце Чернолесья, о котором в столице рассказывали леденящие сердце истории. При мысли об оборотнях, данаках и прочей нежити, для которой люди - такая же еда, как, например, козы или овцы, Даррену становилось не по себе. Однако любопытство пересиливало. Ему хотелось увидеть Сандара, верховного мага Эр-Тириона - самого могущественного магического ордена Аластрима, самой могущественной державы Элиндара. Ходили слухи, что орден не столько борется с нежитью, сколько пытается заставить её служить себе. Правда, об этом осмеливались говорить только шепотом.

- Хорн! - снова позвал Даррен. - Давно ты здесь живешь?

- Да почитай уж лет двадцать, - помедлив, откликнулся тот.

- Ничего себе! - восхитился Даррен. - Ты уже дважды заработал на баронский титул.

- Есть у меня замок в Заозерье, - хохотнул Хорн, обернувшись. - Я там год прожил, больше не смог. Сюда вернулся.

- Почему? - удивился юноша.

- Видите ли, эрл, - проводник резко посерьезнел. - Здесь, по крайней мере, от врага знаешь чего ждать.

До цели пути они добрались, когда уже совсем стемнело. Огромный замок угрожающе нависал над заболоченным озером с топкими, поросшими камышом и осокой берегами. В неверном лунном свете едва угадывались островерхие чёрные башни, соединенные зубчатыми галереями, узкие бойницы. Кое-где зловеще светились оранжевые огоньки.

- Здесь я оставлю вас, эрл, увидимся утром, - негромко сказал Хорн, останавливая коня.

- Ты не пойдёшь со мной? - нахмурился Даррен.

- Меня не приглашали, - усмехнулся тот и, спешившись, принялся очерчивать серебряным кинжалом круг, достаточный, чтобы поместиться в нём вместе с лошадью.

- А это зачем? - поинтересовался Даррен.

- Защита от мелкой нежити, - пояснил Хорн. - Чтобы утром не собирать вещи по всей округе.

- А если кто-то большой придёт?

- Значит, мне не повезёт, - проводник пожал плечами, достал из седельной сумки мешочек и принялся посыпать границу круга остро и пряно пахнущим порошком.

Даррен вздохнул и направил коня к мосту, перекинутому через широкий ров, наполненный водой. Со скрежетом поднялась решётка, один из стражников придержал стремя, помогая спешиться. Откуда-то из сумрака бесшумно возник человек в сером плаще, скрепленном у горла фибулой из черного оникса.

- Следуйте за мной, - отрывисто бросил он.

Проходя через вымощенный булыжником внешний двор к четырёхэтажному донжону, Даррен успел разглядеть кузницу, конюшни и казарму. Всё массивное, каменное, ни куска дерева, которое могло бы загореться от горящей стрелы, выпущенной врагом. Несмотря на позднее время, в замке кипела жизнь - воины при свете факелов атаковали крутящуюся кинтану с чучелами устрашающего вида, Даррен отметил серебристое мерцание их слегка изогнутых клинков. Из кузницы доносились гулкие удары молота, откуда-то слышалась музыка.

Потом они долго шли по замку, маленькие комнатки внезапно сменялись огромными залами, лестницами, или открытыми участками галерей. Вскоре Даррен оставил попытки запомнить дорогу, и принялся разглядывать рисунки на стенах, казалось, проступающие из глубины камня. Стены некоторых комнат полностью покрывали картины: люди, эльфы, гномы терпели поражение за поражением в битвах с какими-то ящерами, ростом раза в полтора выше человека, с кожистыми руками-крыльями, как у летучих мышей. Его поразила скрупулёзная прорисовка мельчайших деталей - в свете факелов чудилось, что рисунки вот-вот оживут. Однако мастерство неведомого художника вызывало не восхищение, а омерзение - слишком подробно были выписаны кровь, страшные раны и страдание на лицах умирающих.

Иногда встречались чёрные плиты, покрытые причудливыми рунами. Возле одной такой Даррен застыл надолго, сам не понимая, почему.

- Не стоит смотреть долго, - кашлянул прислужник. - С непривычки голова болеть будет.

- Что это? - Даррен мотнул головой, стряхивая наваждение.

- Руны Ингров. Пойдёмте, вас ждут.

Об инграх Даррен слышал первый раз в жизни, но спрашивать не стал, не желая обнаруживать своего невежества.

***

В ночь с 2 на 3 апреля 1253 года, Аластрим, окрестности Милигета

Освещенный луной старый донжон отбрасывал длинную тень на заросший травой и мелким кустарником двор. Казалось, он хмуро и устало взирает на окружающую его полуразрушенную стену. Вокруг царило запустение - кроме нескольких ферм, с трудом обеспечивающих пищей защитников замка, больше здесь ничего не было.

Казалось бы, здесь и охранять-то нечего, но, тем не менее, вдоль стен замка расхаживали стражники с алебардами.

- В такую б ночь эля бы покрепче, да девчонку посговорчивей, - пожаловался один стражник другому.

- И не говори, - вздохнул его напарник. - Можно подумать, кто-то рискнёт напасть на нас.

Замок, который они охраняли, принадлежал Сандару, верховному магу Эр-Тириона, так что никто, будучи в здравом уме, не рискнул бы не то что напасть, а и просто приблизиться к нему на расстояние полёта стрелы. Даже вездесущие деревенские мальчишки - и те предпочитали испытывать свою храбрость в других местах.

- Да и брать здесь нечего, нищета, да и только, - сказал первый стражник. - Понять не могу, почему хозяин не приведёт свой фамильный замок в порядок. Золотишко-то у него есть.

- Ты б чужие деньги не считал, а? - понизив голос, предложил второй стражник.

В этот момент у западной стены послышался громкий лай, затем рычание и визг.

- Собаки, что ли, опять подрались? - хмуро предположил первый стражник. - Пойду, взгляну.

Второй, оставшись в одиночестве, оглядевшись на всякий случай по сторонам, отстегнул от пояса фляжку и сделал большой глоток. И вдруг заметил серую тень, бесшумно скользящую к донжону. Это было настолько невероятно, что вместо того, чтобы поднять тревогу, стражник негромко спросил:

- Это кто здесь шляется?

Тень мгновенно исчезла, и он, протерев глаза, решил, что ему это привиделось. Вздохнул с облегчением, сделал ещё один глоток, как вдруг почувствовал острую боль в спине. Он ещё успел обернуться и разглядеть красивое треугольное лицо и остроконечные уши.

- Эльф? - потрясённо выдохнул он, медленно оседая на землю.

Убийца рывком вытащил из спины незадачливого стража стилет и отёр об его одежду. Затем подбежал к башне, и, используя трещины и многочисленные выбоины в стене, поднялся до окна третьего этажа. Внутри он оставался совсем недолго, затем так же ловко спустился, пробежал через двор и преодолел внешнюю стену.

***

Даррен, стараясь делать это незаметно, рассматривал покои Сандара. Зал освещали масляные лампы на массивных бронзовых треножниках, расставленных вдоль стен. Он не знал, чего именно ожидал от этого оплота некромантии, но точно не гобеленов и охотничьих трофеев на стенах. Обычные головы обычных волков, оленей, медведей - неужто они в Чернолесье водятся?

И верховный маг в изящном тёмно-сером камзоле, сидящий в кресле у камина, выглядел обычно. Во всяком случае, у него не было ни клыков, ни кожистых крыльев за спиной. Лет тридцати на вид, лицо скорее породистое, чем красивое, кожа бледная, вьющиеся чёрные волосы до плеч, длинные тонкие пальцы унизаны перстнями. Однако когда Сандар принимал пакет и футляр, и взгляды их встретились, Даррену стало не по себе. Казалось, чёрными глазами мага на него глянула сама Предвечная Тьма - равнодушно, оценивающе. Так смотрит ещё не вполне сытый хищник, решая, стоит ли добыча усилий, нужных для её поимки.

Сандар шепнул что-то, и на пакете проявилось изображение оскаленной волчьей морды, а затем обе печати с глухим хлопком исчезли. Быстро пробежав глазами письмо, маг аккуратно сложил лист вчетверо. К разочарованию Даррена, футляр он открывать не стал.

- Ответ дам утром, - кивнул Сандар. - А пока будьте нашим гостем.

Тут же отворилась дверь, на пороге возник рослый молодой парень в серой шерстяной тунике. На шее у него серебристо мерцал тонкий обруч. Даррена слегка передернуло: такие магические ошейники надевали на государственных преступников и рабов, склонных к побегам. Это "украшение" привязывало человека к месту пожизненной ссылки надежней, чем кандалы и цепи. Стоило отойти чуть дальше, чем разрешено, от столба, с которым магически связан ошейник, начиналась боль, усиливающаяся с расстоянием, пока беглец не умирал от разрыва сердца.

- Отведи нашего гостя в гостевые покои южного крыла, - приказал некромант и, обращаясь к Даррену, добавил. - Буду рад видеть вас, эрл, через час, за ужином. Расскажете, что в столице делается. А то мы живём тут, в глуши лесной, и знать ничего не знаем.

Даррен поклонился, и пошёл к выходу, каменеющей спиной чувствуя пристальный взгляд верховного мага.

Когда за эрлом закрылась дверь, Сандар открыл футляр. Внутри оказался кинжал с рукоятью, украшенной рубинами и филигранным узором в виде переплетённых виноградных лоз на лезвии. Маг кончиками пальцев осторожно прикоснулся к нему.

Полюбовавшись кинжалом, Сандар уложил его в футляр и подошёл к гобелену, на котором собачья свора ожесточённо бросалась на оленя. В стене под гобеленом находился тайник, который мог открыть только сам верховный маг.

Спустя несколько минут послышался вежливый стук в дверь, затем в зал вошёл худощавый маг в синей мантии. Он начал опускаться на колени, но Сандар нетерпеливо дёрнул рукой, показывая, что ритуал приветствия можно пропустить.

- Вы нашли его, Регис? - скучающим голосом осведомился Сандар.

- Повелитель, - дрогнувшим голосом ответил тот. - Мы нашли это неподалеку от ингрийского склепа. Похоже, Торн стал добычей Серых Драконов.

Регис положил на стол веретенообразный кристалл в серебряной оправе на массивной витой цепочке - Знак Магистра Ангиона. Кристалл был безнадежно испорчен: молочно-белый, покрытый мелкими трещинами. Означало это только одно: Торн мёртв.

- Похоже на то, - поморщился Сандар. - Как это всё не вовремя!

Повисла долгая пауза, во время которой Регис пытался изобразить на лице глубокую скорбь, а Сандар размышлял, кого назначить магистром. Ангионом управлять несложно, ингры устроили здесь всё так, что вмешательства почти не требовалось. Но были некоторые тонкости, на познание которых нужно время.

- Можешь идти, Регис, - сказал Сандар. - Распорядись, чтобы к полудню был готов портал в Милигет. И вот ещё что. У нас гость. Присмотрись к нему за ужином. Парень не лишён способностей, как мне показалось.

- Будет исполнено, - маг почтительно поклонился и поспешил уйти.

Сандар снова сел в кресло. Опять Серые Драконы... Против них бессильна магия, серебро и даже солнечный свет. Стоит обнаружить в Чернолесье что-то по-настоящему ценное, вроде библиотеки или склепа, они тут как тут. Стражи, оставленные здесь инграми, стерегут добро своих хозяев, ожидая их возвращения...

***

Даррен мысленно ругал себя последними словами, когда шёл за магами по внутреннему двору к невысокому зданию, сложенному из чёрного базальта. Угораздило же спросить Региса, который весь ужин развлекал его рассказами о нежити Чернолесья, кто такие ингры. А тот предложил увидеть всё самому. И сделал это так, что отказаться, не уронив чести эрла, было попросту невозможно.

По обеим сторонам двери росли искривленные деревья, напоминающие языки пламени. Проходя между ними, Даррен ощутил разливающийся внутри холод, словно двери и впрямь вели в другой мир.

Помещение не имело крыши, в центре на полу ярко светилась вплавленная в камень багряная звезда, на остриях лучей стояли широкие бронзовые чаши, наполненные маслянистой, резко пахнущей жидкостью.

Когда маги низкими голосами затянули заунывную песню, Даррену показалось, что звезда начала пульсировать в такт. Слов он не понимал, но от них веяло запредельной, древней жутью. Даррен едва мог дышать, сознание гасло в серой пелене, кровь застывала в жилах. Разом вспыхнуло пламя во всех чашах, но светлее не стало, наоборот, в воздухе разлилось тёмное сияние, дрожащая тьма беззвёздного неба. Звезда на полу пылала багрянцем, её линии стали расплывчатыми, неровными.

А мрак всё сгущался, приобретая форму воронки, и Даррен с ужасом понял, что его тянет прямо в неё какая-то неведомая сила...

***

Утро 3 апреля 1253 года, Чернолесье

Даррен выехал из замка на рассвете. Его всё ещё подташнивало, перед глазами проплывали видения другого мира - настолько чуждого, что разум отказывался это воспринимать. Он пытался собрать воедино все свои разрозненные впечатления, и не мог, в памяти остались только отдельные картины.

Даррен смутно помнил сумерки, наполненные тихим рокотом далёких барабанов. Чёрные горы, царапающие жемчужно переливающееся серое небо. Воздух, словно состоящий из бесчисленных тонких, колеблющихся завес, от которых исходит слабое серебристое сияние. Холод, запах вековой пыли и почему-то корицы. И необъяснимый, всепоглощающий страх, от которого кровь леденела в жилах...

Он не собирался рассказывать кому-либо об увиденном, да и захотел - не смог бы найти нужных слов. Больше всего ему хотелось оказаться как можно дальше от Ангиона и напиться до полного бесчувствия.

- Доброе утро, эрл! - послышался знакомый голос, и Даррен увидел Хорна, поджидающего его у начала тропы через Чернолесье.

- Эк вас прихватило, - сокрушенно покачал головой Хорн. - Сдаётся мне, вам есть что рассказать. А я, возможно, именно тот, кто сможет вам помочь.

- А я нуждаюсь в помощи? - скептически улыбнулся Даррен.

- Вам виднее, эрл, в чём вы нуждаетесь, - очень серьёзно ответил Хорн.

***

В это же время, Долина Неметона

Утро только занималось, и солнце еще не поднялось над острыми вершинами далёких Лунных Гор. На нежно-розовом небе белели тонкие облачка. Холмы, поросшие лесом, обволакивал утренний туман, а высокая золотистая трава на берегу Варги склонялась под тяжестью росы. Было очень тихо. Пахло хвоей, пылью, прибитой дождём, и свежескошенной травой.

Молодой черноглазый воин в кожаных доспехах привстал в стременах, вглядываясь в темную громаду леса на противоположном берегу. Там начинался другой мир. По этой реке проходила граница с Арденским Лесом - десять лет назад Империя лишилась Долины Неметона, потерпев поражение в войне, которую летописцы Аластрима деликатно именовали "небольшой пограничной стычкой". Вернув себе Долину, эльфы почему-то не пошли дальше, хотя спокойно могли забрать себе всю Милигетскую Провинцию. У Империи, в которой вспыхнул очередной баронский мятеж, попросту не было сил на продолжение войны.

- Не пялься туда так, Горт, стрелу схлопочешь, - подъехавший Саймер хлопнул его по плечу и тонко, по-девчоночьи, хихикнул.

Черноглазый смерил его презрительным взглядом, но промолчал. Этот рыжий верзила постоянно цеплялся к нему. Горт однажды не выдержал и крепко приложил его. Саймер обходил его стороной примерно с неделю, а потом всё началось сначала.

- Вот что, ребятки, пора возвращаться, - негромко сказал Грейди, пожилой бородатый воин, главный в их маленьком отряде. - Думаю, что все, кто хотел сбежать к эльфам, давно уже там.

Неделю назад сотня беглых рабов пыталась перейти Варгу - побеги такой дерзости случались редко. И он мог увенчаться успехом, но рабам попросту не повезло. Именно в этот день к реке подошли десять франширов ополчения для проведения совместных учений с магами Эр-Тириона и одним из легионов регулярной имперской армии.

Реку удалось перейти жалкой горстке, и то благодаря эльфийским лучникам, демонстративно вышедшим из Леса. Силы явно были не равны, и барон Кайер, чей франшир комес Визимир отправил в погоню, приказал прекратить бой. Пока остальные подойдут, от франшира мало что останется. А потом ищи эльфов в лесу.

- И как это раньше пограничники тут без нас обходились? - хмыкнул Горт.

Саймер обернулся и сказал серьёзным и наставительным тоном:

- Они же рабов прохлопали.

- Тебя с ними не было, вот и прохлопали, - скривился Горт.

- Пограничники здесь не причём, - хмуро сказал Грейди, метнув в Горта предостерегающий взгляд. - Этот участок границы охраняет Эр-Тирион.

Саймер остановил коня, и подался вперёд, прислушиваясь. Одновременно правой рукой он открепил от луки седла болас - четыре железных шара, соединённых тонкой веревкой. Он единственный в скаре владел этим оружием, причём мастерски, со ста шагов вышибая всадника из седла. Горт и Грейди тоже остановились и начали прислушиваться. Горту показалось, что он слышит приглушённое звяканье подков.

Откуда идёт звук, он не понял, здесь иногда можно было услышать за милю произнесённое шепотом слово, а порой приходилось кричать, чтобы услышал собеседник, находящийся на расстоянии вытянутой руки. Поговаривали, что это из-за Тёмных Башен, выстроенных вдоль реки на расстоянии двух миль друг от друга. Для людей поддерживаемые башнями магические поля почти безвредны - по крайней мере, так говорят маги Эр-Тириона, но для эльфов они едва ли не смертельны.

"Не для всех", - понял Горт несколько мгновений спустя, когда на них внезапно вылетел эльф на белой лошади. И появился он из-за холма, как раз со стороны башен. Несколько секунд они в ошеломлении смотрели друг на друга.

Эльф первым пришёл в себя, хлопнул коня по крупу и едва ли не в мгновение ока оказался в футах тридцати от людей. Дружинники бросились в погоню, но как бы они ни подстёгивали лошадей, расстояние не сокращалось.

- Уйдёт ведь! - выдохнул Горт.

- Да пусть его, - буркнул Грейди себе под нос. Он очень жалел, что подобно этим двум юнцам желторотым, поддался порыву догнать убегающего. Визимир чётко сказал: "С эльфами не связываться". Правда, вряд ли они его догонят. До реки оставалось меньше фарлонга.

- Не уйдет, - хищно сощурил глаза Саймер, раскручивая над головой болас.

Свист, глухой удар. Эльф, надёжно спеленатый верёвками, кубарем перелетел через голову лошади. Конь инстинктивно отпрянул, чтобы не наступить на тело, по инерции проскакал ещё немного, затем вернулся и встал рядом, тычась мордой в лежащего и тревожно пофыркивая.

- Ты не убил его? - встревожился Грейди. С эльфов станется в отместку на лагерь напасть, и Эр-Тирион не поможет.

- Они живучие, - спешиваясь, презрительно хмыкнул Саймер.

Грейди вздохнул и подошёл к эльфу, по-прежнему не подающему признаков жизни. Он перевернул его на спину, откинул длинные светлые волосы с лица, и ... почти в унисон с Гортом тихо выругался сквозь зубы.

- Девка, - удивлённо выдохнул Саймер.

***

Несколькими часами позже, лагерь Визимира

Комес Визимир возвышался почти на голову над почтительно обступившей его свитой. Плотный, широкоплечий, с простоватым лицом, он казался медлительным и неповоротливым, пока не начинал двигаться. Скупая грация и точность движений выдавала в нём опытного воина, в совершенстве владеющего телом.

И для обычного вояки, каким он казался, у него был слишком умный, цепкий и внимательный взгляд. Визимир был из свободных эрлов, таких в столице презрительно называют "бродягами", и всего добился сам, пройдя путь от простого легионера до военного представителя Императора.

Комес, машинально поглаживая рубиновый перстень, подаренный ему Императором, хмуро рассматривал учебный лагерь, раскинувшийся у подножия холма в тысяче шагов от излучины Варги.

Десять франширов ополчения разместились на площади примерно в три квадратные мили. Лагерь был укреплён рвом и валом, из которого торчали острые колья. Вдоль вала лагерь опоясывала пустая полоса шириной в сто шагов, предназначенная для защиты от неприятельских стрел. За ней стояли шатры пехотинцев, каждый франшир отдельно, со своим походным святилищем. Во внутренней части лагеря расположились бароны со своими скарами.

Наметанным глазом опытного военачальника Визимир видел все недостатки лагеря. Ров мелкий, защитная полоса узкая, вал невысокий, с одним рядом кольев. Наблюдательных башен всего две вместо положенных четырех, да и те не достроены. Захоти враг атаковать лагерь, без особого труда преодолеет защитные укрепления и вырежет большую часть ополчения, прежде чем те сообразят, что происходит.

Манёвры комес возглавлял не впервые, но до сих пор не мог привыкнуть к почти полному отсутствию воинской дисциплины у ополченцев. Бароны хвалились своими военными подвигами, однако не могли ни правильно разбить лагерь, ни обучить новобранцев обращению с оружием, ни даже организовать караульную службу.

Ополченцы не обладали послушанием императорских легионеров, каждый увиливал от кирки и лопаты. К тому же всем было известно, что военных действий, а, следовательно, и добычи, не предвидится. А раз так, то никто и не напрягался - ни при строительстве лагеря, ни при его охране, ни при обучении франширов. Ополченцы большую часть дня ничем не были заняты, слонялись по территории или околачивались у обозов и торговых палаток.

Бароны и не скрывали, что относятся к маневрам как к нудной, ненужной и к тому же дорогостоящей формальности. В какой-то степени так оно и было. Имперские манёвры проводились ежегодно, так Император помимо прочего собирал налоги с баронов. Каждая провинция должна была выставить франшир, который формировался из ратников одного из лендлордов, причём каждый воин должен был иметь при себе лошадь, доспехи, оружие и запас продовольствия на неделю. Экипировка одного ратника, включая меч, бердыш или лук и кожаные доспехи, стоила около двух имперов, за такие деньги можно было купить три коровы или одну лошадь. Остальные лендлорды уплачивали в казну равноценный денежный взнос серебром и золотом, то есть, примерно пятьсот-шестьсот имперов.

Внимание Визимира привлекло оживление у западных ворот лагеря: три всадника, в поводу у одного лошадь, у другого через седло перекинуто что-то. К воротам уже потянулись любопытные, толпа увеличивалась с каждой минутой.

- Это не ваши ли орлы, эрл Верлен? - прищурившись, негромко спросил Визимир у стоящего рядом человека лет двадцати пяти в пурпурном плаще и позолоченном шлеме. - Выяснить и доложить. Немедленно.

В карих глазах барона Верлена мелькнуло лёгкое замешательство, любезная улыбка сползла с красивого лица.

- С вашего позволения, комес. Эрлы, - едва обозначив вежливый полупоклон, сказал он и размашистым упругим шагом направился к западным воротам.

***

- Герои, - хмыкнул Верлен, выслушав рассказ Грейди об обстоятельствах пленения эльфийки. - Три здоровых, вооруженных до зубов мужика поймали безоружную девку. Воистину славный подвиг.

- Зря вы так, - хмуро ответил Грейди. - У них женщины сражаются наравне с мужчинами. И неизвестно, с кем хуже иметь дело.

- И она была вооружена, - подал голос Саймер, злобно покосившись на пленницу, которую Горт на всякий случай прижимал к себе крепким борцовским захватом. Та ответила презрительным взглядом из-под спутанных волос.

- Это она тебя так отделала, а, Саймер? - Верлен хмыкнул, взвесив в руке отобранный у эльфийки стилет. Красивая, чисто женская вещь. Знатные дамы Империи тоже носили при себе такие для самозащиты.

Горт и Грейди переглянулись, Саймер, левый глаз которого украшал огромный синяк, сплюнул и отвернулся. Придя в себя, эльфийка оказала им нешуточное сопротивление, втроём едва справились. А потом, когда она уже была надёжно связана, пришлось оттаскивать от неё озверевшего Саймера. В глаз он получил от Горта в пылу драки - Саймер вёл себя как буйно помешанный, пытаясь во что бы то ни стало добраться до пленницы.

- Так, - распорядился барон, заметив, что вокруг собралась немалая толпа. - Горт, Саймер, отведите пленную в мой шатёр. Грейди, ты пойдёшь со мной. Повторишь свой рассказ для комеса.

Поднимаясь по холму, барон тихо выругался сквозь зубы и спросил у Грейди:

- Какого тролля вы приволокли её в лагерь? Приключений захотелось? Или ты полагаешь, это баранье стадо, - Верлен кивнул в сторону франширов, - сумеет отбиться от эльфов?

Грейди только вздохнул. Сказать ему было нечего.

***

Эльфийка со связанными за спиной руками сидела на грубо сколоченном табурете - неподвижно, очень прямо, и смотрела куда-то сквозь барона ничего не выражающим взглядом. Его смущали эти серые миндалевидные глаза с кошачьими зрачками, смущала её рубашка, от которой остались одни лохмотья, так что девушка казалась ещё более обнаженной, чем была бы без одежды. И особенно смущало то, что её это не смущает. Она держалась с ледяным спокойствием.

Барон находился в замешательстве еще и потому, что не представлял, как её допрашивать, и надо ли вообще это делать. Содержимое седельных сумок эльфийки говорило само за себя: они были под завязку набиты пресными овсяными лепешками. На вкус барона, есть это невозможно, но эльфы, видимо, считали иначе. Во всяком случае, в приграничье это был самый ходовой товар. Их обменивали на лесные орехи, ягоды, грибы и прочие дары леса. Непонятно было только одно: почему она пошла через пояс Темных Башен, заблудилась, что ли?

- Рассказывай, - мягко сказал Верлен. - Кто ты, как и с какой целью перешла границу.

Она словно не услышала вопроса. Или не поняла.

- Лучше сама расскажи, - сочувствующим тоном предупредил барон. - Иначе придётся отдать тебя магам Эр-Тириона, а они не будут с тобой церемониться. Они просто напоят тебя одним из своих мерзких снадобий, и ты расскажешь им всё. Что знаешь, и чего не знаешь.

По губам девушки скользнула презрительная улыбка. Если её и напугали слова барона, она ничем этого не выдала.

- Я понимаю, чего ты добиваешься, - усмехнулся Верлен. - Хочешь умереть как героиня.

Он подошел к ней, взял за подбородок, запрокинув ей голову, и глядя в глаза, тихим звенящим голосом продолжил:

- Вот только не будет этого. Я просто отдам тебя на потеху своим воинам. Саймеру, например. Ты ему явно приглянулась.

Эльфийка невольно вздрогнула от отвращения. Однако ответила спокойно:

- Я умру до того, как первый из них прикоснётся ко мне.

- Если ты такая... героиня, что ж сразу не покончила с собой, попав в плен? - насмешливо поинтересовался Верлен. - Избавила бы нас от хлопот.

- Если бы я хотела, чтобы началась война, - серьёзно ответила она. - Так бы и поступила. Надеюсь, у вас хватит ума отпустить меня.

- Может, ещё и извиниться перед тобой? - засмеялся Верлен. - Прости нас, за то, что поймали на чужой земле, верхом на краденом коне.

- Конь мой, - ответила она, сузив глаза. - Я его купила. И земли наши.

- Проснись, милая, - покачал головой барон. - Лет триста прошло с той поры, как они были вашими.

- Я проживу достаточно долго для того, чтобы увидеть, как ваша Империя исчезнет с лица земли.

- Блажен, кто верит, - усмехнулся Верлен.

- За меня дадут выкуп, - неожиданно сказала эльфийка. - Очень хороший выкуп.

- Выкуп - это хорошо, - задумчиво протянул барон, мысли которого приобрели новое направление.

Честно говоря, он и так собирался её отпустить, точнее, дать сбежать. Приставить к ней ночью стражей попонятливей. Публично наказать их, конечно, за то, что не устерегли, придётся, но пара серебряных монет смягчит им горечь наказания.

Но, в самом деле, почему бы и нет? Барон Верлен не сомневался, что выкуп за неё дадут, и столько, сколько он потребует. Было бы неплохо окупить свои расходы, тем более что в этих маневрах никакой военной добычи не предвидится.

- Ладно, - вздохнул барон. - Назови хоть своё имя, а то, как объясняться с твоими соплеменниками?

- Иленвель.

- И всё? - приподнял бровь Верлен. - Ни титула, ни родового имени?

- Этого достаточно, - кивнула та.

- Хорошо, - барон отдёрнул полог шатра. - Грейди! Шатёр охранять, никого не подпускать. Лично отвечаешь за пленницу.

- Будет сделано, - кивнул тот.

***

Шатёр Визимира, самый большой и красивый в лагере, стоял на холме в окружении нескольких шатров, чуть поменьше и поскромней, и шестов с флагами. На одном трепетало на ветру синее полотнище с оскалившимся тигром - государственным гербом Империи.

Внутри шатер поражал почти аскетической простотой убранства: широкий низкий топчан, покрытый медвежьей шкурой, дощатый стол, заваленный свитками, несколько грубо сколоченных табуретов и окованных железом сундуков.

- Так что вы намерены делать, эрл, с вашей пленницей? - Визимир намеренно подчеркнул слово "вашей". - Имейте в виду, эльфы не хуже нас с вами знают, что легион Венжера будет тут не раньше, чем через три дня. Догадываетесь, что к тому времени останется от лагеря? Возможно, за нас даже отомстят, но лично меня это мало утешает.

Досадливо поморщившись оттого, что комес разъясняет то, что и так понятно, Верлен рассказал ему о предложении эльфийки.

- Значит, выкуп? - усмехнулся Визимир. - Это надо обдумать.

Верлен поднялся, полагая, что на этом разговор окончен, и Визимир вызовет его позднее, когда примет решение.

- Сядьте, эрл, - у Визимира дёрнулась щека. - Я дам разрешение на переговоры с эльфами. Но при одном условии.

- Каком?

- Видите ли, эрл Верлен, я лично знал барона Эйтенри. Хороший был человек, - вздохнул Визимир. - Все бунтовщики должны быть наказаны. Поэтому в условия выкупа обязательно нужно включить возврат всех беглецов.

- Значит, договорились, - с облегчением вздохнул Верлен. - Я пошлю на тот берег кого-нибудь сообщить эльфам, что мы готовы к переговорам.

- Только делать это надо быстро, - задумчиво кивнул Визимир. - Левенгрин уже интересовался ею. С Эр-Тириона станется просто забрать её. Из высших государственных интересов.

***

Несколькими часами позже, там же.

Шатры Эр-Тириона расположились отдельно ото всех, у подножия командного холма. Маги в длинных плащах с капюшонами большую часть времени проводили у костров, где в огромных котлах бурлило какое-то варево, или бродили по окрестностям, собирая травы. Вели они себя надменно, в разговоры с солдатами не вступали, те, впрочем, на общении не особо настаивали. Побаивались - ходили слухи, что маги Эр-Тириона помимо прочего не брезговали и некромантией.

Проходя мимо, Верлен невольно ускорил шаг, чтобы побыстрее миновать это место. Сопровождавшие его дружинники и вовсе открыто изобразили правой рукой отвращающий знак.

- Эрл Верлен, - окликнул его маг в тёмной мантии с надвинутым на глаза капюшоном. - Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

- Слушаю вас, мессир Левенгрин, - Верлен остановился и натянул на лицо вежливую улыбку. К Бассу Левенгрину он испытывал необъяснимую неприязнь, граничащую с отвращением, хотя тот ему не сделал ничего плохого. Но с личным представителем Сандара следовало быть предельно вежливым. Хотя бы из чувства самосохранения.

- Речь о вашей пленнице, эрл, - мягко сказал храмовник.

- Слушаю вас.

- Она нужна Эр-Тириону, - без обиняков перешёл к делу Левенгрин.

- Позвольте узнать, зачем?

- Во-первых, её нужно допросить.

- А во-вторых? - поинтересовался барон. - Надеюсь, причина действительно уважительная, поскольку допрашивать мы и сами умеем.

Поколебавшись, Левенгрин неохотно сказал:

- Она может прояснить судьбу двух наших юных учеников, пропавших пару дней назад. У нас есть основания полагать, что они живы, и находятся в плену у эльфов.

- То есть, - приподнял бровь барон. - Вы хотите решить свою проблему. Однако, к сожалению, ничем помочь не могу.

Он протянул ему свиток с личной печатью Визимира:

- Эльфийку мы обменяем на беглых рабов. Завтра в лагерь придёт их представитель для переговоров.

- Климат здесь не очень, - задумчиво проронил храмовник, недобрым взглядом буравя барона. - Не боитесь, скажем, внезапно заболеть?

- К чему такие крайности, - пожал плечами барон. - Мы ведь с вами люди разумные. К тому же, я не уверен, что эльфы вообще захотят разговаривать с вами.

- Слушаю вас, - кивнул Левенгрин.

- Визимиру нужны рабы, а вам - ученики. Почему бы ни потребовать у эльфов и то, и другое?

- А что получите от эльфов вы? - вкрадчиво осведомился храмовник.

- Пятая часть от суммы выкупа вас устроит? - вздохнул барон после недолгого молчания.

- Половина.

- Помилуйте, это же настоящий грабёж! - возмутился барон. - Четверть максимум. Вы же понимаете, что я должен буду ещё кое с кем поделиться?

- Хорошо, - неожиданно легко согласился храмовник. - Я наслышан, что вы человек чести и всегда держите слово.

Левенгрин, отвесив церемонный полупоклон, удалился, оставив барона в состоянии лёгкого ошеломления.

***

Вечер 4 апреля, Долина Неметона

Иленвель мало запомнила из того, что ей говорил тот бородатый воин, если не считать его слов о том, что в лагерь пришёл переговорщик из Леса. Он привёл её в какую-то палатку, заваленную конскими попонами и сёдлами, и, крепко связав, оставил на попечение полной, мрачного вида женщины.

У шатра останавливались люди, и Иленвель слышала их разговоры. Ничего ценного почерпнуть из них она не смогла - не смогла даже понять, кто пришёл на переговоры. Она полулежала, очень неудобно, чувствуя боком что-то острое - стремена? Чувства она испытывала смешанные, переходя от отчаяния к надежде и обратно. Преобладающим было острое осознание беспомощности и унизительности своего положения.

Обиднее всего было то, что поймали её на самой границе, когда она считала, что всё самое страшное и трудное уже осталось позади.

К счастью, они не догадались об истинной цели её перехода через границу - иначе её без промедления отдали бы тёмным магам. Она с тёплым чувством подумала о том, кто снабдил её всей этой меновой мелочью - просто, на всякий случай. Жаль, что у неё не хватило выдержки последовать его совету: ни в коем случае не бежать, если её обнаружат. Сейчас она уже бы могла быть дома...

Откинулся полог. Вошла рослая дородная женщина, по сравнению с которой её тюремщица казалась маленькой и стройной, ножом разрезала путы и поставила Иленвель на ноги.

- Allеz! -- скомандовала она и добавила на фарлинке: -- Идти!

Иленвель не сочла нужным сообщить ей, что говорит практически на всех имперских диалектах. Её повели обратно в лагерь мимо телег, фургонов, палаток, блеющих овец. Обозы казались бесконечными - из челяди и рабов, сопровождавших войско Визимира, наверняка можно было составить легион, не меньше.

У костра неподалеку от шатра Верлена сидели люди, но их было немного; очевидно, большинство уже удалились на отдых. Когда они проходили мимо, разговор резко оборвался, на неё уставились с нескрываемым интересом. Иленвель опустила голову, пытаясь предугадать, что её ожидает.

Женщина остановилась, подняла полог шатра и втолкнула девушку внутрь. Иленвель, едва удержавшись на ногах, осмотрелась. Она увидела приземистый столик, на нем вино, хлеб, сыр, мясо. Три свечи мерцали в позолоченных канделябрах, отбрасывая трепещущие блики на холщовые стены шатра и широкий топчан, застланный белым меховым покрывалом.

Рядом со столиком лежали две пурпурные бархатные подушки. На одной из них, скрестив ноги, сидел барон Верлен и улыбался насмешливо.

- Прошу, садитесь, леди, и чувствуйте себя, как дома, - сделал он широкий приглашающий жест.

Иленвель вопросительно посмотрела на него.

- Да-да, - широко улыбнулся барон. - Нам удалось придти к соглашению, и завтра утром за вами придут.

В последнее время у него было не так много развлечений, и сейчас он наслаждался тем, что сумел пробить эту ледяную броню эльфийской невозмутимости: она явно была ошеломлена, и в её лице даже начало проглядывать нечто чел... живое.

***

- За неё дали тысячу монет, - понизив голос, сообщил Кертис, знаменосец скары, когда эльфийку втолкнули в шатёр. Его тёмные раскосые глаза возбуждённо мерцали.

- Золотых? - недоверчиво посмотрел на него Дин, самый молодой из дружинников. По его виду было понятно, что он пытается представить себе такую гору золота, но у него это плохо получается.

- Нет, медных, - насмешливо фыркнул Кертис. - Конечно, золотых. Я ещё слышал, на неё обменяют двух тёмных, которых эльфы захватили три дня назад. И рабов отдадут.

- Я её вышиб из седла, - хмуро сказал Саймер.

- И что? - фыркнул Кертис. - Тебе мало десяти монет? Это же почти годовое жалованье.

Горт и Грейди получили по пять монет, а остальные дружинники по одной монете. Не говоря уж том, что все вещи, какие были при эльфийке, барон также отдал скаре.

- А ничего, - сузив глаза, ответил Саймер. - Это моя добыча.

- Ну и на кой тебе эта дикая лесная кошка? - поинтересовался Грейди. - Приручить - не приручишь, а вот нож под ребро - запросто.

Саймер окинул его недобрым взглядом, но промолчал.

- А она красивая, - мечтательно вздохнул Дин. - Я б тоже не пожалел тысячу, если б она у меня была.

- Худая очень, - мотнул головой Кертис. - Щупать нечего.

- То ли дело деревенские девки, кровь с молоком и руки на спине не сходятся, - подначил его Дин.

- Глупый ты, - усмехнулся Кертис. - Она нелюдь, и этим всё сказано. Правда, Горт? Эй, ты где?

Тот вздрогнул, отвел взгляд от огня, который как завороженный созерцал, и хмуро посмотрел на него:

- Чего тебе?

- Что, тоже об эльфийке грезишь?

- Вот ещё, - буркнул Горт. - Мне просто интересно, что она на нашем берегу делала. И почему башни на неё не подействовали.

- Подействовали, - уверенно сказал Грейди. - Иначе мы бы её даже не увидели. Что-что, а глаза они отводить умеют.

- А ты откуда знаешь? - заинтересовался Кертис.

- Да был я тут десять лет назад, со старым бароном, - нехотя ответил Грейди. - Насмотрелся.

***

Барон наслаждался трапезой и обществом красивой девушки. Он с удовольствием наблюдал, как она подносит кубок с вином к губам, как отщипывает маленькие кусочки сыра и хлеба. Далеко не все знакомые ему знатные дамы обладали таким изяществом манер, и уж точно её движения разительно отличались от грубых ухваток маркитанток, сопровождающих войско.

О да, юбки они задирали лихо, без лишних слов, стоило только бросить заинтересованный взгляд в их сторону. Но эта доступность, не говоря уже о жадности и неопрятности, претила ему. Да и побаивался он подцепить какую-нибудь дурную болезнь. Всё познается в сравнении, и если раньше его раздражал долгий, с расписанными ролями и порой заранее известным итогом, процесс ухаживания за светской дамой, то теперь он, пожалуй, даже скучал по этому.

Возможно, именно потому, что барон отвык от нормального женского общества, он расценил вежливый интерес эльфийки, с которым та слушала его, и короткие взгляды, бросаемые на него из-под трепещущих ресниц, как приглашение к любовной игре. Недолго думая, он положил руку на её колено.

Иленвель не вскрикнула, не попыталась сбросить его руку, а просто посмотрела на него. В её глазах, ставших огромными и почти чёрными, светились удивление и гадливость. Это выражение, это хрупкое тело, едва прикрытое тонкой рубашкой, собственное внезапное вожделение, острое, почти болезненное - все это вместе привело Верлена в дикую ярость. Чтобы придти в себя, барону пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

Ему стало стыдно оттого, что он почти потерял контроль над собой. Он никогда не убивал иначе как в бою, не взял силой ни одну женщину. А сейчас он был готов и к насилию, и к убийству.

- Вот как? - произнёс он холодно. - Что ж, не хочешь по-человечески, будем действовать по уставу. Стража!

Шагах в двадцати от шатра был врыт в землю деревянный столб высотой в полтора человеческих роста - к таким обычно приковывали пленных и рабов. Сейчас место у столба пустовало.

Верлен внимательно проследил за тем, как её приковывают к столбу. Немного остыв, решил, что ножные кандалы, пожалуй, будут излишеством. Мелькнула мысль дать ей плащ - ночь выдалась довольно холодной, но он передумал.

- Саймер, Горт, составьте даме компанию, - приказал барон.

Затем подошел к ней, окинул нарочито раздевающим взглядом, не отказав себе в удовольствии провести ладонью по её щеке. Она дёрнулась, как от ожога, закусив губу.

- А могла бы спать в нормальных человеческих условиях, - ухмыльнулся барон и, круто развернувшись, пошёл к своему шатру. Вдогонку ему полетел короткий смешок, в который эта эльфийская ведьма ухитрилась вложить всё, что она думает о "нормальных человеческих условиях".

***

Полдень 5 апреля 1253 года

В лагере началось движение - от реки до столба быстро выстраивались две шеренги солдат, образуя широкий коридор. Послышался высокий чистый звук горна. На той стороне из-за деревьев показались пять конных эльфов, сопровождающих дюжину полуголых людей, среди которых было и трое детей. Маги шли сбоку, держась немного поодаль от остальных. Они остановились на берегу - обмен должен был состояться ровно посередине реки, благо Варга мелководна, и её в самом глубоком месте можно перейти вброд.

Из шатра, лениво потягиваясь, вышел барон Верлен в пурпурном длинном плаще поверх стальной кольчуги и открытом шлеме с гребнем. Он, не торопясь, подошел к столбу и, взяв эльфийку за подбородок затянутой в тонкую замшевую перчатку рукой, приподнял ей голову.

- Ну, кошка, - усмехнулся он, глядя ей в глаза. - За тобой пришли.

Если бы взглядом можно было убивать, от барона вряд ли бы осталась даже кучка пепла. Верлен засмеялся:

- Хороша, бестия! Может, не отдавать тебя?

Иленвель промолчала. Вздохнув с явным сожалением, барон убрал руку и приказал:

- Расковать! Горт! Саймер! Возьмите её за руки!

Они дошли до реки и остановились посередине. Светловолосый эльф в длинном тёмно-зелёном плаще, ободряюще улыбнулся Иленвели и спешился. Он отстегнул от седла мешок и подошел к Верлену.

Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, Горт снял с шеи медный амулет, доставшийся ему накануне при дележе имущества эльфийки, и отдал ей. Её глаза слабо вспыхнули, в голосе прозвучали благодарность и удивление:

- Спасибо.

- Пустое, - смущённо буркнул Горт. Амулет, как накануне вечером объяснил ему один из торговцев, никакой ценности не представлял. Он даже выразил удивление по поводу того, что эльфийка носила на себе такую дешевую вещь.

- Дурак, - презрительно хмыкнул Саймер и тут же хрипло выдохнул, разглядев эльфа:

- Я тебя знаю!

Тот окинул его взглядом, которым можно было заморозить озеро средних размеров. Девочка лет десяти на вид, бывшая среди пленников, вскрикнула и поспешно зажала рот рукой, уставившись на Саймера.

Барон принял мешок, едва не уронив, насмешливо поинтересовался:

- Надеюсь, пересчитывать нет нужды?

Глаза эльфа полыхнули холодной яростью, но он промолчал, явно считая ниже своего достоинства вступать в пререкания с человеком. Затем неожиданно сказал:

- Предлагаю выкуп за рабов: две серебряные монеты за каждого.

- Зачем? - опешил барон. - Разве тебе есть какое-то дело до них?

- Да или нет? - спросил эльф. Объяснять мотивы своего предложения он не счёл нужным.

Это было более чем щедрое предложение - здоровый взрослый раб стоил от двадцати до пятидесяти солидов, даже за образованных рабов более архонта редко платили.

- Нет, - с явным сожалением вздохнул Верлен. Это были не просто беглые рабы - бунтовщики, посягнувшие на жизнь своих хозяев.

- Назови свою цену, - предложил эльф.

Барон засмеялся:

- Может, обменяешь их на Иленвель, если они тебе так дороги?

Эльф промолчал, по губам скользнула лёгкая улыбка.

- Ладно, детей забирай. Бесплатно, - посерьезнев, сказал Верлен. - Лучше вы, чем некроманты. А остальных ждёт их судьба.

Эльф бережно перевёл освобождённую пленницу на другой берег, там её немедленно закутали в плащ, усадили на лошадь, и вместе с детьми увели в лес.

Магов и женщин увели в свои шатры эр-тирионцы, а мужчин заставили встать на колени возле виселицы. Горта поразило покорное поведение осуждённых на смерть - они не протестовали, не отбивались. Разве не легче стократ умереть в бою, чем вот так?

У виселицы собрался почти весь лагерь. Подтягивая веревку до самого верха, палачи внезапно ослабляли ее, и тело падало почти до земли. От резкого толчка руки казнимого отпускали петлю, за которую тщетно цеплялись. Многие солдаты хлопали в ладоши, развлекаясь, как в балагане. На казни присутствовали два эр-тирионца, стояли, глядя рыбьими глазами на происходящее. В какой-то момент Горту показалось, что их медальоны начали сиять, хотя возможно, это были всего лишь отблески солнца.

На Горта казнь произвела сильное впечатление, и он мысленно поклялся себе, что лучше умрет, чем станет рабом. Запомнилось и другое: Саймер, с открытым ртом уставившийся на тёмных, и смесь страха и интереса в его глазах.

Импер - золотая монета.

Франшир (свободный) - ополченцы, примерно 260-300 лучников, пеших и конных ратников.

Примерно 204 метра.

Пойдём! (искаж. лесн. диал.)

Солид - медная монета, 1 архонт = 12 солидам. 12 архонтов = 1 золотому имперу.

Оставить комментарий © Copyright Тарасенко Анна Александровна (vega-black@yandex.ru) Размещен: 21/02/2015, изменен: 21/02/2015. 51k. Статистика. Глава: Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:

Тарасенко Анна Александровна : другие произведения.

Элиндар. Глава 1. Границы милосердия