Tari Terwen
Человек, не умевший лгать

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человек, который никогда не лжёт... О многих ли мы слышим такие слова? Многие ли таких слов достойны? Но если бы хоть что-то в жизни было абсолютно белым и абсолютно чёрным!.. И порой достоинства оборачиваются не просто недостатками, а катастрофой.

   Человек, не умевший лгать.
  
   Я стоял, прижавшись лбом к ставням, и слушал, как в них мерно барабанит дождь. Будь моя воля, я открыл бы окно и высунулся наружу по пояс, чтобы смыть дневную усталость. Но лужи на полу неизменно злили Элли, а я с детства старался с ней не ссориться. Такое обещание я дал у смертного одра матери, и в некотором роде оно стало для меня священным.
   Элли вязала в соседней комнате, а двухлетняя Кайли возилась с клубком, сидя у её ног. Когда я их оставил, малышка только что закончила приматывать ноги ничего не замечающей матери к ножкам дивана. Я решил сообщить сестре об этом уже после возвращения, чтобы лично спасти Кайли от праведного гнева матери.
   С нескрываемым сожалением оторвав лоб от приятной прохлады ставней, я вернулся к сестре и племяннице. Элли подняла глаза от вязания и подозрительно осведомилась:
   - Опять в окно высовывался?
   - Нет, что ты! Кстати... - я мысленно похвалил себя за предусмотрительность, позволившую мне в нужный момент сменить тему. - Не пытайся встать: Кайли взяла тебя в плен.
   Негодующе охнув, Элли выронила вязание. Малышка предусмотрительно подалась назад, однако в её зелёных глазках блеснула лукавая искорка. Я подхватил племянницу на руки, и мы вместе ретировались на другой конец комнаты.
   Элли обладала одним безумно прекрасным качеством: она совершенно не умела долго злиться и прощала любой, даже самый страшный, грех, если проходило достаточно времени. Об одном из таких грехов, причём вовсе не моём, я и заговорил с ней, когда она окончательно помирилась с дочерью и после долгих уговоров и трёх новых ссор наконец-то уложила Кайли спать.
   - Ты всё ещё ждёшь его?
   - Жду, - отрезала Элли, сердито плеснув мне в чашку чая. - Потому что он обещал вернуться.
   - Люди не всегда выполняют обещания. Иногда что-то мешает. Например... смерть.
   Мне очень не хотелось произносить это слово, но как ещё дать ей понять, что пора выбросить из головы мужчину, ставшего причиной появления Кайли на свет, и начать жить полноценной жизнью? Природа одарила Элли такой красотой, что нашлось бы немало охотников взять её в жёны и с двухлетней дочерью на руках. Но моя упрямая сестрица поставила размашистый крест на своей личной жизни два с половиной года назад, когда клятвенно обещавший вернуться жених ушёл на войну.
   Я в то время уже полгода как воевал на далёкой границе с Фьолионом, а ко дню моего возвращения Кайли успела справить первый день рождения. Я, как мог, исполнял обязанности отца (по уверению Элли, получалось весьма посредственно) и изредка словно невзначай заводил разговор об очередном бедняге, вознамерившемся покорить сердце моей сестрицы. Ко второму дню рождения Кайли из несостоявшихся мужей можно было выстлать дорожку до вышеупомянутого Фьолиона, а сердце Элли по-прежнему способна была растопить только дочка. И я тоже... иногда.
   Беспечно хватанув чашку, я зашипел и отдёрнул руку. Элли выглядела удовлетворённой.
   - Как бы там ни было, я уверена, что он вернётся. С деньгами на воспитание девочки, как и обещал. А ты вместо того, чтобы в очередной раз наступать на те же грабли, лучше сам приведи в дом женщину. Тогда от тебя будет хоть какая-то польза.
   Я обиженно отвернулся и с напускным безразличием сообщил:
   - Послезавтра я уезжаю. Меня временно назначили комендантом крепости Тейр.
   Чашка сестры с грохотом опустилась на стол. Мне стало совестно: я совершенно не собирался преподносить это известие как маленькую месть, но так уж получилось.
   - Я вернусь через пару месяцев, причём с неплохими деньгами, - поспешил я загладить вину. - И уж в моём возвращении ты можешь быть уверенна.
   Вздохнув, Элли поднесла к глазам чашку.
   - Треснула... - растерянно заметила она. - Так значит, два месяца?
   - Или около того. Надеюсь, меня сильно не задержат, им ведь только надо найти нового коменданта.
   Снова вздохнув, Элли задержала взгляд на закрытом ставнями окне, за которым всё ещё шумел дождь, и отрешённо сказала:
   - Иди освежись. Лужу я вытру потом...
  

***

   Комната коменданта пришлась мне по душе. Кроме удобной кровати и свежих трав на каменном полу здесь имелся ещё и большой дубовый стол. Время обошлось с ним не слишком вежливо, а предыдущий комендант, похоже, и вовсе втыкал в него ножи для развлечения, но стол, тем не менее, привёл меня в неописуемый восторг. Я любовно разложил на нём бумаги, сбоку пристроив фамильный кинжал, а справа от себя поставил доспехи, реквизированные в одном из залов. Всю первую неделю я добросовестно осматривал крепость и обустраивал кабинет по собственному вкусу, нимало не беспокоясь о пристрастиях неизвестного человека, которому предстояло меня сменить.
   Через неделю мне надоело.
   Остаток месяца прошёл неописуемо скучно. В крепости не происходило ровным счётом ничего, гарнизон исправно пил, орал песни и страдал от похмелья, травы на полу завяли. Даже стол начал раздражать меня настолько, что я понял душевное состояние своего предшественника, и вскоре фамильный кинжал чаще не покоился на столешнице, а торчал в ней.
   И лишь когда я уже второй день тихо выл на вершине одной из башен, доводя часовых до тихой паники, кое-что всё-таки произошло. В крепость прибыл человек, которого я считал своим врагом.
   Наша вражда началась, когда я ещё был простым солдатом. Мы с Кайреном попали в один отряд и сперва даже питали друг к другу симпатию. У него было одно примечательное качество: Кайрен совершенно не умел лгать. Сперва его за это искренне уважали, но после одного памятного случая он заслужил ненависть очень многих.
   Нам было дано задание проникнуть в один из вражеских лагерей под видом дезертиров, желающих примкнуть к фьолионскому войску. Целую неделю мы скитались по глуши, чтобы выглядеть основательно потрёпанными и озлобленными. По прошествии семи дней мы не только ими выглядели, но и чувствовали себя соответственно. Поэтому, нарвавшись-таки на вражеский патруль, мы почти не опасались, что нам не поверят. При их появлении мы изобразили бурную радость. Фьолионцев было в два раза больше, и, похоже, они сразу нам поверили, однако для приличия всё же взяли в кольцо и поинтересовались, какого лешего нам здесь надо. Звание командира отряда носил я, поэтому мне и выпало слёзно умолять фьолионцев взять нас к себе.
   Те сразу же расслабились. Лишь один на нашу беду проявил подозрительность и, приставив меч к груди Кайрена, протянул:
   - А вы точно дезертиры?
   - Нет, - ответил тот совершенно спокойно. - Мы верные слуги короны.
   Фьолионец от ярости едва не закипел, но и слова не успел вымолвить, как рухнул на колени, сжимая сломанное запястье. Кайрен ногой выбил у него меч, выиграв для нас секунду, за которую мы успели выхватить свои. Каким-то чудом победа осталась за нами, но из восьми человек уцелели только трое, причём тяжело раненного Луона дотащить до лагеря так и не удалось.
   Проваленное задание, потеря давних товарищей и суровое наказание обернулись для меня лютой ненавистью к Кайрену. Тем не менее, командованию я его не сдал, солгав, что фьолионцем, видимо, кто-то донёс о нашем плане. Я не сомневался, что сам Кайрен выложил бы всю правду и спокойно принял бы положенное наказание (скорее всего, смерть), вот только его никто не спрашивал: наш командир допросил меня одного. Вечером я не выдержал, отозвал Кайрена в сторону и, схватив за грудки, почти закричал:
   - Зачем? Зачем ты сказал им?
   - Я не мог солгать, - совершенно спокойно ответил Кайрен.
   Его лицо потемнело, губы вытянулись в тонкую бледную нить, и он явно сожалел о смерти товарищей - но только не о своём поступке. Мне хотелось убить его, но дисциплина на войне превыше всего, и я только прошипел:
   - Если я встречу тебя после войны, ты мне за это заплатишь.
   На что Кайрен невозмутимо кивнул:
   - Хорошо.
   После этого я всячески заботился о том, чтобы мы попадали в разные отряды, а через месяц-другой наши дороги разошлись полностью. Порой я мстительно желал, чтобы его расплатой за тот глупый поступок стала смерть.
   Однако теперь я знал, что Кайрен выжил. Он приехал в Тейр вместе с купеческим караваном, который нанялся охранять, о чём и сообщил мне, когда я накинулся на него с криком "Ты-ы-ы?!" Разговаривать с Кайреном у меня настроения не было, поэтому я просто хмуро бросил:
   - На рассвете у северной стены.
   - Идёт, - только и сказал он.
   Когда я пришёл к условленному месту, Кайрен уже был там.
   - Ты и сейчас ни капли не сожалеешь о том, что сделал? - зло спросил я.
   - О смерти товарищей я сожалел всегда, - ответил он с каменным лицом. - Но по-другому я поступить не мог. Любая ложь - грех.
   - Рыцарем себя вообразил? - холодно поинтересовался я. Феноменальная правдивость была не единственным примечательным качеством Кайрена. Он был ещё и очень гордым человеком. Однажды он повздорил с Ольфом, одним из солдат, - точнее, это Ольф сперва принялся задирать его, а потом вынудил вытащить из ножен меч. Подобные ссоры были строжайше запрещены, однако Ольф прославился несдержанностью и неумением думать о последствиях в той же мере, что и Кайрен - правдивостью. И, когда его меч всё-таки упёрся в грудь моего недруга, никто не мог с уверенностью сказать, что Ольф не зайдёт дальше и не убьёт противника. Однако Кайрен стоял совершенно спокойно, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
   - Моли о пощаде! - выкрикнул Ольф. - Иначе точно убью!
   Кайрен хранил гордое молчание до тех пор, пока его противник не выронил меч. Эту гордость я ненавидел в нём так же, как и всё остальное.
   - Я не вообразил себя рыцарем, - вернул меня к реальности спокойный голос Кайрена. - И давай начнём, потому что я тороплюсь.
   - Отсюда ты не уйдёшь, - сказал я, но вся злость вдруг исчезла и из моего голоса, и из моей души. Я осознал, что совершенно не хочу убивать Кайрена. При всей моей ненависти я всё-таки уважал его непоколебимые принципы, тем более что теперь, в мирное время, они вряд ли могли причинить кому-то зло.
   Тем не менее, я вызвал его на поединок, и он принял мой вызов.
   Мы никогда не скрещивали клинки и понятия не имели, кто из нас сильнее. Несмотря на то, что дрались мы без ненависти друг к другу, поединок был долгим и жарким. В конце концов я смог выбить меч из его рук, свалить Кайрена, прижать его к земле коленом и приставить к горлу клинок.
   Я не питал себя иллюзиями, что мой противник снизойдёт хотя бы до того, чтобы в лице измениться. Однако Кайрен неожиданно побледнел и, словно одержав нелёгкую победу над собой, прохрипел:
   - Подожди...
   От неожиданности я едва не выронил меч и, с трудом справившись с собой, изумлённо спросил:
   - Ты случайно не перегрелся, Кайрен? Ты собираешься просить пощады?
   - Да... - прошептал он с неописуемой мукой на лице. Он тяжело сглотнул, и его голос снова зазвучал почти так же спокойно, как и раньше. - Но не думай, что я испугался смерти. Я прошу всего лишь об отсрочке. Я не закончил одно важное дело. Я обязан закончить его. Дай мне две недели - всего две недели! - и скажи, где искать тебя после этого. Я вернусь, и ты закончишь то, что начал.
   Поднявшись на ноги, я вложил меч в ножны.
   - Будь на твоём место кто-то другой, я бы не поверил. Но ты не умеешь лгать, я слишком хорошо в этом убедился. Через две недели я жду тебя на этом же месте. Прощай.
   Когда Кайрен уходил, в нём что-то переменилось. Осанка, походка, его прощальный взгляд - всё казалось отрешённым и печальным. Я долго гадал, насколько напряжённой должна была быть его битва с собой. И что должно произойти, чтобы он изменил и первому своему непоколебимому принципу.
  

***

   За две недели я настолько глубоко ушёл в повседневную рутину, что совершенно забыл о нашем уговоре. Поэтому, когда в дверях моей комнаты появился Кайрен, я крайне удивился.
   - Я прождал тебя всё утро, - тихо заметил он. - Я закончил дело, о котором говорил.
   Его рука мягко коснулась пряжки, и отстёгнутая перевязь с мечом стукнулась о камни. Я подошёл к Кайрену, поднял её и протянул бывшему врагу.
   - Забирай и уходи.
   Он отступил на шаг, словно не веря своим ушам.
   - Уходи, - с нажимом повторил я. - Тебе нужно было родиться рыцарем. Тогда твои качества были бы оценены по достоинству. Я больше не держу на тебя зла. Уже очень давно, если честно. Ну же, иди!
   Он не двинулся с места.
   - Я шёл сюда с мыслью о смерти. Я закончил все свои дела. И ещё... - Кайрен замолчал, а когда заговорил снова, я понял, что он собирался сказать совершенно другое. - Если не хочешь пачкать пол, мы можем выйти.
   - Ты не понял. Я не собираюсь тебя убивать. И две недели назад не собирался. Твоя просьба о пощаде - и так достаточно высокая плата. Я когда-то пообещал призвать тебя к ответу после войны и это обещание выполнил. Даже ты ни в чём не можешь меня упрекнуть.
   - Да, ты прав, - хрипло сказал Кайрен. - Обещания нужно выполнять. Но я не скажу тебе спасибо за проявленное милосердие. Ведь ты снова едва не заставил меня солгать. Прощай.
   Он вышел, оставив меня в замешательстве. Его последних слов я так и не понял.
  

***

   Когда по прошествии второго месяца я наконец вернулся, дома было необычайно тихо. Кайли на удивление спокойно возилась на полу, даже не пытаясь поиздеваться над матерью. Неподвижно сидящая на диване Элли подняла на меня странно печальные глаза и почти шёпотом сказала:
   - Он приходил...
   - Кто? - не сразу понял я.
   - Отец Кайли, - прошелестела сестра. - Он принёс тысячу серебром, как и обещал... смазал скрипевшие ставни... подержал на руках нашу дочку... А потом ушёл.
   И, рухнув на диван, Элли разрыдалась. Я в замешательстве опустился на пол рядом и нерешительно погладил её по голове. В таком состоянии я видел её впервые. Даже Кайли совершенно притихла и лишь едва слышно шмыгала носом.
   - Элли... что с тобой?.. Если он так с тобой поступил, то...
   - Нет! - воскликнула она, резко садясь. - Я плачу не потому, что он ушёл. Он ведь не хотел уходить, он бы остался навсегда, но... Перед уходом он сказал такие ужасные слова! "Я умру через четыре дня"...
   Мне вдруг стало очень холодно.
   - Элли... Ты никогда не называла его имени. Скажи мне сейчас, - попросил я надтреснутым голосом.
   - Кайрен...
   Я встал и, покачиваясь, вышел на улицу. Там снова шёл дождь. Я брёл среди серых домов, почти ничего не замечая. Вода заливала мне глаза, а я думал о последних словах Кайрена. "Я не скажу тебе спасибо за проявленное милосердие. Ведь ты снова едва не заставил меня солгать". И о других, сказанных моей сестре: "Я умру через четыре дня". Я сохранил ему жизнь, но сказанных им слов не вернуть.
   Попросить пощады Кайрен ещё мог. Но солгать - никогда.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"