Какой интересный и необычный сон мне приснился! Кэноэ замер, пытаясь удержаться на грани между грезами и явью, чтобы не забыть, сохранить в памяти яркие и натуралистичные ночные видения. Сражение во Дворце, церемония на Площади, тайный бункер под Министерством информации, а в завершении - безумная и феерическая ночь любви с Кээрт.
Будем надеяться, все это ему только приснилось. Конечно, за исключением финального аккорда.
Кэноэ еще немного полежал, стараясь покрепче запечатлеть в мозгу наиболее впечатляющие моменты, а потом все-таки открыл глаза.
Лучше бы он этого не делал! Он находился в крохотной комнате, освещенной тусклыми светильниками, закрепленными в низком потолке. Прямо напротив изголовья постели в стенной нише висели почищенный и отглаженный мундир с Императорскими солнцами и прочая одежда.
По другую сторону кровати, надо понимать, будет дверь в санузел...
Опустив ноги на неприятно холодный пол, Кэноэ сел на смятой постели, обхватив голову руками.
Значит, все это было на самом деле! Отец, дядя, кузены, наставник, да и вся прежняя жизнь, безвозвратно ушедшая навсегда, словно тоже расстрелянная утратившими разум охранниками... Тоска, от которой он старательно бежал весь вчерашний день, таки догнала его, навалившись со страшной силой.
- Ты уже проснулся Кэно? - в комнату зашла Кээрт, одетая в мешковатые штаны, заправленные в высокие ботинки, и камуфляжную куртку без знаков различия - такую одежду носили бойцы Суорда. - Грустишь?
- Тоскую, - признался Кэноэ. - Слишком много всего произошло вчера.
- Это понятно, - Кээрт присела рядом с ним. - Попробуй определить, что гнетет тебя больше всего?
- Будущее меня, как ни странно, не слишком пугает, - поразмыслив, заключил Кэноэ. - В нашей жизни уже было столько перемен, что, думаю, мы как-то привыкнем и к этой. К тому же, мне безумно интересно увидеть, что будет дальше! Смотреть, как история творится на твоих глазах, и принимать в этом активное участие - это такой кайф!
- Аналогично! - Кээрт, улыбнувшись, легонько поцеловала его в щеку. - Есть у нас с тобой такая авантюристическая жилка!
- А вот что мне действительно тяжело, - это думать о погибших, - вздохнув, продолжил Кэноэ. - В последний год мы как-то отдалились от прочих родственников, даже от мамы. Даже когда мы снова стали жить во Дворце, у меня все равно было впечатление, что это временно. У них была своя жизнь, а у нас - своя, совсем другая... А теперь мне все кажется, что я не успел чего-то очень важного - недообщался, недоговорил, недодружил. Особенно, с отцом и дядей, ведь они оказались совсем не такими, как я всегда представлял. И ничего уже не исправишь...
- Смерть всегда несправедлива, - Кээрт грустно обняла его. - Но тебе не в чем винить себя, Кэно. Мы действительно начали жить отдельной жизнью, не такой, как наши родные. Не надо корить себя за то, что ты стал с ними меньше общаться. У тебя возникли свои интересы, ты просто не мог поступить иначе. И знаешь, - голос Кээрт внезапно отвердел, - может, это и не очень хорошо, но меня немного согревает мысль о том, что мы можем лично рассчитаться с их убийцами!
- Спасибо, Ау-Ке! - Кэноэ с благодарностью поцеловал ее. - Ты, как всегда, сумела все точно сформулировать. Ну что же, я побыл немного человеком, горюющим об умерших, пора становиться Императором!
- Только сделай вначале зарядку!
- Что?!
- Форму надо поддерживать! - Кээрт стукнула Кэноэ пальчиком по носу и ловко увернулась от его встречных объятий, что в такой маленькой комнатке было совсем не просто. - И не слишком торопись! Мир вполне может еще немножко подождать твоего возвращения к Императорским обязанностям!
Выполнив все необходимые упражнения и одевшись, Кэноэ отправился завтракать. Без Кээрт - она, извинившись, сообщила, что ей надо подменять отправившуюся под утро спать Гвиэнт. Зато за столиком он обнаружил вполне бодрого на вид Суорда с чашкой туа в руках.
- Да вы сами когда-нибудь отдыхаете?! - вырвалось у Кэноэ неожиданно для него самого.
- Почему же? Этой ночью я действительно успел поспать, целых четыре часа! - улыбаясь, сообщил Суорд. - Так что я вполне в порядке и готов к новым свершениям. Приступим?!
- Приступим! - с энтузиазмом подхватил Кэноэ.
Войдя в общий зал, он восхищенно покачал головой. Вокруг Суорда всегда словно сами собой возникали организация и порядок. За ночь людей в бункере изрядно прибавилось. При этом, все были заняты делом, работая за компьютерами или разговаривая по аппаратам связи.
- Мы перенесли сюда информационный центр и создали что-то наподобие телестудии, - Суорд обвел весь зал широким жестом. - В этом нам помогли специалисты, которых мы нашли среди демонстрантов. Теперь мы сами можем готовить контент для всех подконтрольных нам телеканалов.
- Телецентр все еще наш?! - оживился Кэноэ.
- Ночью его пытались штурмовать, но как-то неуверенно, без огонька. Использовали только полицейские силы. Гвардейцы принца Кхаэро успешно отразили приступ. Правда, где-то перед рассветом мне позвонила ее величество принцесса Инноэне и сообщила, что забирает их для выполнения каких-то своих целей.
- Каких?!
- Она не докладывала, - усмехнулся Суорд. - Но примерно полчаса назад пришло донесение о том, что боевики из Старого города массово покидают позиции и разбегаются. У меня есть подозрение, что это как-то между собой связано.
- А что сейчас происходит в Столице и вообще в мире? - поинтересовался Кэноэ.
- Это мы сейчас узнаем.
Суорд подошел к монитору, за которым трудился, не поднимая головы, Таутинг. Рядом с ним сидел советник Тропаэро, сосредоточенно проглядывающий записи в электронном блокноте.
- Доброе утро, Тау! Какие у нас последние новости?
- Мы закончили с перенесением обстановки на электронную карту, - Таутинг повернулся, подняв посиневшие от недосыпания и блестящие от принятого стимулятора глаза. - Пойдемте, так будет нагляднее.
Карта занимала самый большой экран размером три на два метра над центральным пультом.
- Программа позволяет получить изображение любой степени детализации, - начал объяснять Таутинг. - На ней мы можем видеть, под чьим контролем находится та либо иная территория. Голубой цвет - за нас. Оонка мы сделали оранжевым - ярко и контрастно. Белый - нет достоверной информации. Полосатая заливка означает, что идет противостояние. Составлено, исходя из донесений, пришедших за последние часы.
Карта показалась Кэноэ оранжево-бело-полосатой. Чистого голубого цвета на ней практически не попадалось.
- Нет, почему же?! - Таутинг увеличил масштаб изображения. - Вот наши зоны в 26-й и 25-й провинциях. В 38-й провинции нас поддерживают округ с центром в городе Гомзи и прилегающие территории. Кроме того, мы закрасили голубым цветом 2-й округ Второй провинции.
- Там вообще случилась необычная история! - оживился Суорд.
- Да! Некий чиновник из Управления по воспитанию разагитировал толпу и явочным порядком подчинил себе территориалов. Арестовали оонковского уполномоченного, разоружили "Черный отряд" и начали устанавливать блок-посты и баррикады на въездах в город. В общем, там сейчас командует очень дельный и решительный человек.
- Как я понимаю, реальную помощь ему мы оказать не можем? - на всякий случай спросил Кэноэ.
Суорд молча развел руками.
- Тогда подготовьте, наверное, Указ о назначении его окружным начальником и одновременно моим временным советником для поднятия авторитета, - обратился Кэноэ к Тропарэо.
- Не слишком ли роскошно? - советник с сомнением изогнул губы. - Отдельный Императорский Указ всего лишь для окружного начальника...
- Нет, его величество совершенно прав! - поддержал Кэноэ Суорд. - Пока что сопротивление Оонку оказывает, в основном, наш Союз Борьбы, порой, при поддержке старой официальной власти. А здесь мы видим совершенно новую тенденцию - пробужденную инициативу масс! И Управление по воспитанию как отдельную силу, выступившую за Императора и против переворота.
- Хорошо, - не став спорить, Тропаэро отправился готовить Указ.
- И все-таки, немного тревожно, - Кэноэ еще раз оглядел карту. - Голубого слишком мало, а оранжевого - почти полмира.
- На самом деле, все совсем не так плохо! - приободрил его Суорд. - Голубого становится все больше за счет роста полосатого. Ведь прошли еще только сутки! И за это очень короткое, по сути, время сделано уже немало! Люди поднимаются. Мы начинаем выстраивать связи с новыми партнерами. Еще два-три дня, и мы перехватим у Оонка власть на местах даже без поддержки Старых кланов, которые, между нами говоря, - Суорд со значением глянул в сторону Тропаэро, сосредоточенно склонившегося над своим чемоданчиком, - пока не слишком-то и собираются нас поддерживать.
- А мы продержимся эти два-три дня? - хмуро спросил Кэноэ.
- Должны. Если не проиграем в Столице, - серьезно ответил Суорд. - Здесь пока равновесие. У нас недостаточно сил, чтобы атаковать Оонка, но и ему не удалось уничтожить нас.
- Он старался?
- Не особенно, - признался Суорд. - Хотя ночью сюда попытался проникнуть убийца... очень квалифицированный специалист. Но его встретила Гвиэнт.
- Она жива?! - Кэноэ подался вперед. - Что с ней?!
- Жива и здорова. Просто спит. Насколько я понял, она сумела подловить противника и покончила с ним одним ударом, хотя изначальные шансы были совсем не в ее пользу. Впрочем, по ее словам, убийц такого класса у Оонка больше нет.
- Один человек... И это было все?! - не поверил Кэноэ.
- Как ни странно, по-видимому, да. Но скорее всего, это означает, что нами еще не начали заниматься всерьез. И мне, увы, не известно, что произойдет, если Оонк направит против нас большие силы. Что делает ситуацию весьма острой.
- Мы фактически находимся в блокаде, - добавил Таутинг, на секунду оторвавшись от планшета. - Все мосты на правый берег перекрыты полицейскими кордонами. Мы, правда, хорошо укрепили подходы со своей стороны, но серьезной атаки, если Оонк задействует войска, нам, скорее всего, не выдержать.
- И что нам делать тогда? - озабоченно спросил Кэноэ. - Запереться в бункере и держать осаду?
- Надеюсь, этого не понадобится, - покачал головой Суорд. - Оонк консолидирует свои силы в Столице, но и мы подтягиваем резервы!
- Крайнее донесение поступило полчаса назад, - сообщил Таутинг. - Основные трассы в Первой и Второй провинциях перекрыты и под наблюдением, поэтому отряды движутся россыпью окольными тропами. Их сосредоточение в пределах Особого Столичного округа ожидается сегодня во второй половине дня.
- Приближается время генерального сражения - кризиса, который преодолеет только одна сторона! - заметил Суорд.
- Так что, надо готовиться ко всеобщему бою?
- Нет, не обязательно, - решительно возразил Суорд. - Генеральное сражение - это решающая схватка, которая произойдет в самом важном месте. И может быть даже, что в ней будет сражаться один человек против одного человека!
- Командир! - к ним буквально подбежала очень взволнованная Наарит. - Ваше величество! Включилась служба всеобщего оповещения Императорского дворца! Мы пускаем их сюжет в прямом эфире, по всем каналам!
Тревожная музыка траурного марша буквально била по ушам. Наверное, громкость следовало бы уменьшить, но эта мысль почему-то никому даже не приходила в голову. Все стояли, затаив дыхание и не отрывая глаз от экрана. Казалось, в неподвижности замерли все находящиеся в бункере.
Врата Скорби распахнулись во всю ширину, и через них с мрачной торжественностью неспешно вытекала наружу похоронная процессия. Впереди шла в черно-белых широких одеждах леди Элаэнне. Ее лицо было отрешенно спокойным и каким-то затвердевшим, из-за чего выглядело неузнаваемым. Холодный ветер ерошил короткие и совершенно седые волосы на непокрытой в знак глубокого траура голове.
Следом за ней в окружении почетного караула плыли на антигравитационных платформах восемь угольно-черных гробов. Злой ветер срывал с них последние белые лепестки, порхавшие в воздухе словно снежинки. Фонтан слез на отдельной платформе не испускал привычные струи, а медленно сочился тяжелыми каплями, словно и неживая техника оплакивала ушедших.
Дальше тесной группой шествовали скорбящие. Оператор, очевидно, снимавший с обычного репортерского коптера, даже не скрывал их малочисленности. Кэноэ то и дело замечал на экране знакомые лица. Очень бледная Милаэнт, ее поддерживает Нрироан. Уцелевшие слуги и фрейлины, немногие придворные, техники, садовники, прочий хозяйственный персонал.
- Они идут к мосту Правой руки! - первым нарушил напряженное молчание Тертый. - Для нас это прекрасный шанс прорвать блокаду! Надо отправить с ними массовку, включив в нее несколько дюжин проверенных бойцов!
- Нет! - практически одновременно возразили Кэноэ и Суорд и затихли, смущенно посмотрев друг на друга.
Кэноэ выразительно повел подбородком, уступая Суорду право говорить первым.
- Похороны! - мирная процессия! - строго произнес Суорд. - Мы не имеем права этим злоупотреблять. Лучше дадим всеобщее оповещение о том, что если кто хочет покинуть Левый берег, то может сделать это сейчас. Нам, скорее всего, придется здесь воевать, поэтому необходимо эвакуировать мирное население. Мы не станем пользоваться людьми как живым щитом!... Так, ваше величество?
- Конечно, так! - энергично одобрил Кэноэ. - Там мама, другие люди, как можно их подставлять под выстрелы?! Можно... даже нужно сообщить полицейским на мосту о мирном характере процессии, предложить им что-то типа пакта о ненападении!
- Все будет сделано! - Таутинг схватился за коммуникатор.
Тертый неодобрительно покачал головой.
- Мирные инициативы - это хорошо. Вот только как поведет себя Оонк?!
У Оонка этим утром хватало причин как для удовлетворения, так и для недовольства.
С одной стороны, ситуация в целом пока развивалась по плану. Как он и рассчитывал, решительность и жестокость расправы в Столице напугали и парализовали имперскую элиту. Старые кланы так и не решились оказать ему сопротивление. Впрочем, их сила всегда заключалась в административных рычагах и контроле над ресурсами, а он, назначая своих уполномоченных на ключевые посты, сейчас успешно лишал их и того, и другого.
Как он и предвидел, сами кланы этого пока не поняли. Они все еще считали, что без их поддержки и содействия он, Оонк, все равно не сможет управлять Империей, и готовились потребовать от него щедрую плату за свою лояльность. Некоторые из них вчера вечером уже выходили на связь, в обтекаемых выражениях сигнализируя о согласии принять власть нового Вождя Нации, и осторожно, но очень целеустремленно прощупывали почву на предмет присоединения тех или иных активов Синдиката либо Управления Императорского Двора.
Его, Оонка, даже забавляла эта наивная алчность старых акул, кружащих вокруг приманки и готовых сожрать и ее, и самого рыбака, как только он неосторожно повернется спиной. Они слишком привыкли считать себя самыми сильными, хищными и страшными, а поэтому не замечали, что их всех окружают сетями, чтобы потом по одной вытаскивать из воды, разделывать и потрошить.
Нет, Старые кланы не опасны. На данном этапе активно воспрепятствовать его планам может только Военный Космофлот. Но там заняты дележом обширного и внезапно свалившегося им на головы наследства "Семьи", и этого им должно хватить надолго.
Реальную опасность там представляет только старый мерзавец Гхинроаг. По донесениям агентов, он лихорадочно сколачивает новую коалицию и, похоже, готов посягнуть даже на власть над Империей.
Фельдмаршал умен, прагматичен и умеет договариваться. Поэтому у него может получиться. Но он не успеет. Гдоод неплохо подчистил Космофлот, разогнав по колониям или лишив реальной власти всех решительных, амбициозных и не зависимых от него военачальников. Но в его рядах осталось немало молодых и недовольных отсутствием карьерных перспектив суперофицеров и генералов. Они не имеют лидера, разрознены и слишком слабы, чтобы выступить по одиночке. Но среди них немало его агентов, а остальные радостно присоединятся к ним, чтобы снести прочь зажравшуюся и засидевшуюся в уютных креслах верхушку.
Так что, с Космофлотом ситуация тоже под контролем. И можно было бы, не спеша, выстраивать под себя новую вертикаль власти, если бы не отвратительный нарыв, вдруг назревший в самой Столице!
Уличным беспорядкам отводилась в его плане важная роль. Под их прикрытием было удобно проводить чистку, а объявленный им особый режим по всей Метрополии развязывал руки "Черным отрядам". Наличие толп демонстрантов в центре Столицы должно было сделать более сговорчивыми и послушными членов Большого Совета, на заседании которого он собирался окончательно оформить новую власть.
Наконец, бунт имел важное воспитательное значение. Он отводил восставшим целых две декады, чтобы обыватели вкусили все прелести жизни в обстановке хаоса, с нарушенным снабжением и не функционирующими коммунальными сетями, с неработающими фабриками и конторами, на которых никто не выплачивает зарплату, и с растущим уровнем уличного насилия.
Все эти житейские трудности быстро развеяли бы революционный угар. Толпа, которая сейчас увлеченно ругает его, Оонка, сама потребует крепкой власти. И, конечно, получит ее, заодно приобретя иммунитет к различным выступлениям, по меньшей мере, лет на дюжину.
Так все и случилось бы, без сомнения, но один допущенный промах грозил обрушить все величественное здание его плана. Как назло, из Императорской Семьи остался в живых тот, кто побежал за поддержкой не к Старым кланам, а к Суорду и, главное, получил ее.
Альянс бунтовщиков и законного (да-да, законного, перед самим собой нет смысла лукавить) Императора на его глазах становился реальной силой. Уже вчерашним вечером кое-где начали оживать, казалось бы, надежно разгромленные структуры Управления по воспитанию. Стали поступать донесения о контактах функционеров Союза Борьбы с Управлением Двора. После этого несмотря на выходной день и неурочное время вдруг зажигались огни в банковских конторах, а вокруг товарных оптовых баз возникало некое оживление.
Конечно, все это пока представляло собой отдельные эпизоды, но он, Оонк, видел в них перспективу. Если они сумели организоваться всего за несколько часов, что произойдет через три, пять, дюжину суток? Вместо желанного и полезного хаоса возникнет новая структура власти, способная составить реальную альтернативу его собственной! Во всяком случае, фельдмаршал Гхинроаг намекнул на это более, чем прозрачно.
Нет, с конкурентами надо кончать! Чем он, Оонк, уже занимается более полусуток. И со все нарастающей тревогой видит, как все его усилия уходят словно вода в песок.
После вчерашнего провала с воздушной атакой он больше не может доверять десантникам. Если отправить их на улицы Столицы, так еще не известно, в какую сторону начнет стрелять их оружие!
Прошедшей ночью он попробовал сменить инструмент: вместо громадного боевого топора - отравленная игла, незаметная и смертоносная. И снова фиаско, непонятное и необъяснимое! Суперофицер второго ранга Бутвуар, лучший специалист по скрытному проникновению на охраняемые объекты и тихому устранению отправился в Министерство информации и не вернулся. Судя по данным телеметрии, он погиб.
Но его смерть еще можно было как-то объяснить. А вот бесследное исчезновение сразу трех превосходно экипированных и вооруженных до зубов диверсионных групп, посланных найти путь к тайному бункеру через подземные туннели, - никак.
Вернее, объяснение было, но категорически ему не нравилось, потому что означало, что он полностью не контролирует собственную Службу Безопасности. Однако когда попытка переброски двух дивизий внутренних войск с баз в 13-й и 14-й провинций в Столицу вдруг столкнулась с неожиданными задержками и проволочками, эту версию пришлось принять за основную. В СБ саботаж! И руководит им, несомненно, сама Старая Змея или кто-то из ее тайных клевретов! Он, Оонк, готов поклясться, что неожиданное нападение гвардейского отряда на штаб-квартиру Синдиката в Старом Городе, лишившее его хоть плохонького и временного, но союзника в Столице, не обошлось без ее участия.
Как трудно дышать! Оонк никогда не жаловался на здоровье, но сейчас вдруг четко ощутил, с какой стороны груди у него находится неприятно занывшее сердце. Ситуация в Столице все более отчетливо становилась опасной и непредсказуемой. Или он преодолеет кризис, убрав с пути помеху, или с пути уберут уже его самого!
- Мой вождь! - в кабинет вбежал возбужденный помощник. - На Левом берегу зашевелились!
- Они пошли в наступление?! - Оонк с трудом удержался, чтобы не схватиться за грудь.
- Нет! Это похоронная процессия! Движется от Врат Скорби к мосту Правой Руки! К ней подтягивается все более густая толпа демонстрантов с Площади.
- Это попытка прорыва! -твердо сказал Оонк. - Если мы успешно отразим его, то победим! Дайте мне связь с командиром заслона на мосту!
Взяв недрогнувшей рукой коммуникатор, он лично отдал приказ: процессию не пускать, потребовать разойтись, после предупреждения открыть огонь на поражение! Следующий приказ получил от него начальник полиции Особого Столичного округа.
Отключившись, Оонк почувствовал себя лучше и увереннее. Достаточно, чтобы произнести вслух: "Пора окончательно похоронить то, что не удалось добить вчера!".
- Новое сообщение из города! - Таутинг старался оставаться спокойным, но его голос звенел от напряжения. - Крупные силы полиции атаковали митинг у парка Грез! Использованы газовые гранаты и взрывпакеты! Из динамиков раздаются требования немедленно разойтись под угрозой применения боевого оружия! Демонстранты в ответ подожгли заграждения из шин.
- Парк Грез мы никак не можем отдать! - нахмурился Суорд. - Иначе следующим под удар попадет телецентр. Передайте командованию Рабочей Самообороны! Пусть тотчас же отправляет подкрепления!
- Черные звезды! - Таутинг чуть не выронил планшет. - Здесь новое донесение! Полиция начала штурм внешней линии баррикад с применением боевой техники! Направления основных ударов - Лунный проспект, проспект Тысячелетия и шоссе одиннадцать, четырнадцать и пятнадцать. С нашей стороны уже есть убитые!
Тертый с шумом втянул в себя воздух. Похоже, он хотел что-то сказать, но сдержался.
- Началось?! - непроизвольно вырвалось у Кэноэ.
- Да, - Суорд выглядел как обычно - спокойным и сосредоточенным. - Передавайте Тихому: пусть действует по плану "Засада", вариант два! Телецентр удерживать, пока вещание не будет перенесено на запасную площадку. И готовить контрнаступление! Отвлекающий удар - здание Управления Особого Столичного округа! Основной - на Мусорник!
- Куда?! - Кэноэ показалось, что он ослышался.
- Штаб-квартира Оонка слишком хорошо защищена, нам ее не взять, - пояснил Суорд. - Но пусть он хоть немного подергается. А Мусорником называют район, в котором проживают преимущественно полицейские и члены их семей. Создав ему угрозу, мы заставим их отступить из рабочих кварталов.
- Может, все-таки воспользуемся похоронной процессией, чтобы восстановить связь с правым берегом? - предложил Тертый. - Теперь нам нет нужды сдерживаться.
- Нет! - отрезал Суорд. - Похороны - мирное шествие, мы не будем им прикрываться! Передайте еще раз по общей трансляции: кто хочет уйти с процессией на тот берег, пусть немедленно уходит! Здесь тоже скоро могут начаться бои.
- Ага, осталось только, чтобы их пропустили, - проворчал Тертый. - На том мосту командует какой-то псих! Нашим парламентерам даже не позволили приблизиться.
- Вот как? - Суорд недовольно покачал головой. - Тогда перебросьте туда поближе пятый отряд. Пусть пока не вмешиваются, но будут наготове, чтобы оказать помощь.
- Есть! - Тертый схватился за коммуникатор.
Кэноэ бросил опасливый взгляд на экран. Мама уже подходила к развязке, на которой начинался пологий подъем на мост. Затем около километра по эстакаде и поворот к Мемориальному кладбищу, на котором хоронили членов Императорской Семьи. Несколько месяцев назад, когда земле предавали тело принцессы Тэхоэнт, привезенное ими с Тэкэрэо, он уже проходил этот путь и хорошо запомнил его.
Ополченцы, контролировавшие левобережную часть моста, расступились и оттащили в стороны заграждения, давая похоронной процессии возможность идти вперед. Теперь перед ней лежал длинный и прямой как стрела мост - высокий и словно ведущий по самому небу. Камера, на минуту опустившись почти до уровня проезжей части, показала вид с него - величественную панораму Столицы, над которой теперь, правда, поднималось несколько рваных наклонных струй дыма, а впереди-справа - Церемониальный холм с куполами и башенками храмов.
Процессия заполонила мост от края до края. Сейчас в ней насчитывалось уже несколько тысяч человек, а к хвосту медленно движущейся колонны присоединялись все новые и новые участники. Это была настоящая людская река, вливающаяся на узкую ленту над лежащей далеко внизу рекой.
Но впереди течение этой реки перегораживала плотина. Полицейские выстроились поперек моста в три тесные шеренги. Передние держали прозрачные броневые щиты. Из-за них грозно высовывались стволы иглометов второго ряда. Третья шеренга подняла над головой большие, легкие но прочные отбойники, защищая товарищей от брошенных камней или бутылок с горючей смесью.
Леди Элаэнне шла вперед прежним размеренным шагом, словно не замечая препятствия. Было видно, что она не остановится. Очевидно, это поняли и на той стороне.
Навстречу леди Элаэнне выскочил из рядов вооруженный иглометом офицер в полной броне и шлеме с прозрачным забралом. Он встретил ее шагах в двадцати от линии щитов.
Леди Элаэнне остановилась. За ней застыла в ожидании вся процессия. Оркестр, чья музыка, сопровождавшая видеоряд, давно уже стала привычным звуковым фоном, перестал играть. Над мостом нависла напряженная тишина.
Летающая камера снизилась, показав крупным планом леди Элаэнне и полицейского офицера, стоящих друг напротив друга. То ли микрофон вдруг забарахлил, то ли они говорили слишком тихо, но до зрителей не доносилось ни слова. Они могли только наблюдать.
Кэноэ сжал кулаки так, что ногти больно впились в ладони. Кээрт мягко коснулась его руки, но на этот раз он не почувствовал привычного спокойствия. Похоже, она была взволнована и напряжена не меньше него.
А на мосту продолжалась драматическая беседа. Оба что-то сказали друг другу и поочередно отрицательно покачали головой. Леди Элаэнне настаивала. Офицер не уступал. Наконец, потеряв терпение, он сделал рукой недвусмысленный резкий жест - уходите! Леди Элаэнне снова отказалась. Тогда он попытался схватить ее.
Кэноэ, почти не дыша, смотрел, как мама легко уклоняется от неуклюжего и медлительного в броне полицейского. Она отпрянула на несколько шагов в сторону и обратилась прямо к бойцам, стоявшим в шеренгах.
Звука опять не было, но камера показывала внимательные молодые лица за стеклянными щитками шлемов. Их выражение менялось! Некоторые полицейские во втором ряду опустили оружие. Стена из щитов заколебалась.
Этого не мог допустить офицер. Он грубо схватил леди Элаэнне за руку и, очевидно, попытался заставить ее замолчать. Но мама и в этот раз, применив прием, который Кэноэ неоднократно видел в исполнении Кээрт, смогла выскользнуть из захвата. Громко крича, она рванулась навстречу полицейским. Теперь Кэноэ казалось, что он слышит ее призыв: "Не дайте убийце сделать убийцами вас!".
Строй заволновался. Казалось, еще несколько мгновений, и он рассыпется. Офицер, очевидно, понял, что проиграл. Но у него еще оставался последний довод. Вскинув игломет, он дважды выстрелил в Леди Элаэнне. Она упала.
Всеобщий крик ужаса едва не оглушил Кэноэ. Оказывается, перед экраном собрались почти все, кто находился в бункере. Убийство в прямом эфире видели все. Это видела вся Держава!
На мосту все словно застыло. Офицер с перекошенным от ярости лицом, направивший игломет в сторону шествия, его подчиненные, продолжающие держать щиты, люди из похоронной процессии...
Внезапно вперед бросилась девушка в траурном наряде. Камера успела дать крупный план, и Кэноэ узнал Милаэнт. Она рухнула на колени перед леди Элаэнне и тут же подняла искаженное от гнева и боли лицо, крича что-то полицейским. По ее щекам обильно катились слезы, оставляя темные потеки туши.
И тогда шеренга щитов, наконец, распалась, рассыпалась розно. Офицер гневно обернулся, размахивая иглометом, но кто-то из полицейских открыл по нему огонь. Иглы не смогли пробить броню, но их удары бросили его на землю. Оружие выпало из его руки.
Все вокруг пришло в движение. Несколько человек, ухватив офицера за руки и ноги, перевалили его тело через высокие перила моста и скинули вниз. Группа людей - солдат из почетного караула, полицейских, штатских - сгрудились у тела леди Элаэнне. Они осторожно уложили его на носилки, собранные из щитов, и взвалили на плечи.
От грозных шеренг, перегораживавших мост, не осталось и следа. Одни полицейские торопливо оттаскивали в сторону заграждения. Другие выстроились вдоль краев моста, салютуя процессии. Третьи и вовсе смешались с толпой или заняли места на ее кромках, повернув стволы иглометов наружу, беря людей под охрану. Бронемашины отъехали в стороны, освободив дорогу.
Шествие снова двинулось вперед. Первой несли леди Элаэнне на сложенных щитах. За ней шла Милаэнт, которую осторожно поддерживала Нрироан. Лицо несостоявшейся невесты кронпринца пересекали темные дорожки от потекшей косметики, но эти полосы казались боевой раскраской, которую наносили на лица солдаты перед боем.
Тысячи людей шли через мост мимо заграждений. Толпа полностью поглотила блестящие шлемы полицейских, мелькавшие то тут, то там. Очевидно, все они тоже присоединились к процессии.
- У вас есть запись?! Качество приемлемое?! - Хургаад порывисто подхватился с места. - Немедленно переправьте ее в Мининформации!
- Но так мы сразу же выдадим себя! - запротестовала Лаэле. - Оонк немедленно догадается, что мы следим за ним!
- Пускай! - шеф решительно поддержал Хургаада. - Лидер прав: именно сейчас наступает решающий момент. А Оонк... Он не успеет!...
- Кэно! - кузен Круанмэ бежал к ним, размахивая руками. - Только что по сети пришло сообщение с анонимного адреса! Подписано по-старинному: "Верный подданный Императора"! Это очень важно и срочно! Ты должен это видеть!
Кэноэ с трудом повернул голову. Где-то внутри него заходился плачем маленький мальчик, на глазах которого только что убили маму. Это было горе - чудовищное, необратимое, окончательное, но ему неимоверным усилием удалось пересилить его, затолкать куда-то вглубь, окружить двойной стеной ледяного спокойствия и холодной беспредельной ярости.
- Да, я иду, - хрипло сказал Кэноэ, заставив себя оторвать взгляд от экрана, на котором продолжала двигаться похоронная процессия. - Показывай!
Сюжет был коротким - меньше шести минут. Качество изображения оставляло желать лучшего, съемка велась неподвижной камерой с не очень удобного ракурса, но все они сразу узнали Оонка. Самозваный Вождь Нации по коммуникатору отдавал приказ офицеру на мосту - тому самому, кто убил леди Элаэнне. Ему и на самом деле была дана команда не только остановить шествие, не пустив его на правый берег, но и открыть по людям огонь на поражение в случае малейшей угрозы или неповиновения с их стороны. Особо подчеркивалась необходимость уничтожения уцелевших членов Императорского Дома.
- Пора окончательно похоронить то, что не удалось добить вчера, - произнес Оонк в пространство, закончив разговор.
Кэноэ слышал вокруг себя возмущенные голоса, но запись еще не завершилась. Оонк снова взялся за коммуникатор, вызывая начальника полиции Особого Столичного округа.
- ...Хватит церемониться! Уничтожьте там всех, кто способен держать оружие! - раздавался в динамике его сухой раздраженный голос. - Действуйте пожестче, не стесняйтесь в средствах! Нужно не просто разогнать толпу, а заставить чернь разбежаться по домам, обсираясь от страха! Смелее используйте бронетехнику! Пусть потери несут они, а не ваши парни! Они еще понадобятся мне для зачистки Левого берега...
- Немедленно в эфир, прервав репортаж о похоронах! - распорядился Кэноэ. - Предварить анонсом: Оонк признался в организации убийства Императорской Семьи, а теперь отдал новый преступный приказ о массовом уничтожении имперских граждан!
- Ваше величество! - запротестовал Таутинг. - А вдруг вся эта запись - на самом деле фальсификация, обман?! Мы же не можем проверить эту информацию прямо сейчас! Надо подождать подтверждения.
- Правда или ложь, это не имеет никакого значения! - Кэноэ вспомнил президента Кирстена. - Эта новость нам очень выгодна, а истинна она или нет, разберемся позже! В крайнем случае, я извинюсь перед Оонком... после того, как его расстреляют! Если бы этой записи не было, ее следовало бы сделать! Мы ведем войну не на жизнь, а на смерть и должны использовать любое оружие, имеющееся в нашем распоряжении. В том числе, информационное! В конце сюжета дайте еще одно сообщение: полиция отказывается выполнять преступные приказы Оонка и переходит на сторону народа!
- Но это же не так! - воскликнул добросовестный Таутинг.
Кэноэ оглянулся на Суорда. Тот молчал, смотря на него... да, пожалуй, с одобрением.
- Значит, надо сделать, чтобы стало так! - решительно произнес Кэноэ. - Я еду в Министерство правопорядка!
Кто-то рядом охнул. Советник Тропаэро начал что-то сердито выговаривать, но все перекрыл звучный голос Суорда.
- Пожалуй, вы правы, ваше величество! Поезжайте! Это и есть ваше генеральное сражение.
- Подождите, не так сразу! - вмешался старший церемониймейстер Гиэлс. - Мне нужна хотя бы дюжина-другая минут на подготовку вашего визита.
- Хорошо, - Кэноэ поочередно переглянулся с Суордом, Кээрт и Таутингом. - Мне тоже не помешает потратить немного времени на подготовку.
- Министр правопорядка занимает свою должность меньше года, - Кэноэ читал вслух досье, которое наспех составил и перебросил ему Таутинг. - Раньше работал в Службе Безопасности. Значит, назначенец Оонка. Ни в чем особенно предосудительном замечен не был. Деятельность в Министерстве начал с массовых увольнений начальников верхнего и среднего звена.
- Он чужой в этой структуре, - заметила Кээрт. Она так и не переоделась и по-прежнему носила полувоенную униформу суордовских бойцов. - И его там наверняка сильно не любят. Может быть, это нам пригодится.
- Я когда-то пересекалась с ним, - добавила Гвиэнт со своей стороны сиденья, поправив гарнитуру коммуникатора. Она еще, похоже, не до конца проснулась, поэтому ее голос звучал хрипло. - Он из честных. Всегда боролся с ворами и кумовством. Очень эффективно. Организатор высокого класса. Но по жизни жестокий ублюдок. Не умеет миловать и не прощает ошибок.
- Ладно, бой покажет, - Кэноэ захлопнул планшет. - Мы подъезжаем!
Церемониймейстер Гиэлс превзошел сам себя. У него было совсем немного времени на подготовку, но Кэноэ прибыл в Министерство на бронированном катере из Императорского гаража и в сопровождении достаточно пышной свиты, в которой, правда, больше половины составляли суордовские бойцы. И встречали его как подобает. На широких ступенях, ведущих к главному входу, был выстроен небольшой почетный караул. А наверху, перед шеренгой охранников, его ждали несколько человек в парадных мундирах - министр и его замы.
- Его величество Император! - провозгласил Гиэлс.
Динамик, установленный в машине, заиграл "Торжественный марш". Кэноэ, стараясь держать себя степенно и важно, как это всегда прекрасно удавалось дяде, начал не спеша подниматься по ступеням. Следом за ним, отставая на шаг, шли Кээрт и Гвен - обе вооруженные, в форме, очень решительные и, надо понимать, очень привлекательные.
Министр наблюдал за этим представлением с легкой улыбкой. Он приветствовал Кэноэ церемонным поклоном, но не сделал навстречу ему и шага. И поклон его был предназначен лишь принцу Императорского Дома. Не больше.
Не самые обнадеживающие признаки. Но Кэноэ было некуда отступать.
- Достойнейший, я не буду разводить долгих церемоний, - произнес он со всей возможной убедительностью. - Я прибыл сюда, чтобы предложить вам присоединиться к законному правительству. Вы всегда служили Державе, а не отдельным лицам. На ваших руках нет крови! Вы не виновны ни в нападении на Дворец, ни в подлом убийстве леди Элаэнне! Не позволяйте Оонку распоряжаться вашими людьми через вашу голову! Полиция на мосту Правой руки перешла на сторону народа и Императора! Поддержите и вы законную власть! Исполните свой долг перед Империей! Наведите в ней порядок и покончите с мятежом Оонка! Займите достойное место подле трона!
Министр гулко прокашлялся.
- Я не вижу перед собой Императора, - сказал он звучным, слегка насмешливым тоном. - Я вижу мальчишку, нацепившего на себя чужие регалии и пытающегося играть роль, которая ему не по силам. Перестаньте сопротивляться неизбежному, принц Кэноэ! Видите, я не называю вас самозванцем, хотя мог бы это сделать. Вы лишь зря смущаете людей и ведете дело к ненужному кровопролитию. Сдавайтесь! Я не Оонк и не могу дать вам никаких гарантий, но обещаю, что сделаю все возможное, чтобы люди, по недомыслию пошедшие за вами, остались в живых.
- Разве вы не понимаете, что открываете дорогу хаосу?! - в отчаянии воскликнул Кэноэ, все еще пытаясь убедить министра в своей правоте. - Вы же читаете сводки! Миллионы людей вышли на улицы! Они не примут власти Оонка, поднявшегося наверх по трупам! Чтобы снова покорить народ, вам придется проливать кровь, убить эти миллионы, которые никогда не примут внутренне вашу власть, хотя, возможно, и склонятся перед вашей силой. Все изменилось! Ваши прежние расчеты потеряли силу! Оонк - убийца и враг, он поставил себя вне закона! Но у вас еще есть выбор!
- Я его давно сделал! - глаза министра нехорошо блеснули. - Оонк принесет Империи порядок! Вы только мешаете, смущаете народ! Император должен исчезнуть, и он исчезнет! Я требую, чтобы вы немедленно сложили оружие!
- Но вы же понимаете, что мы не капитулируем, - устало, но твердо произнес Кэноэ. - И я понимаю, что вы сохраните верность Оонку, что бы он ни совершил. Будущее покажет, за кем из нас сила... и правда. Хочу попросить вас только об одном: отдайте приказ начальнику Столичной полиции прекратить атаку на рабочие кварталы и отвести свои подразделения на прежние позиции. Я гарантирую, что рабочая самооборона не нарушит перемирия!
- Вы, называющий себя Императором, так трогательно заботитесь о черни! - иронично бросил министр.
- Я забочусь о людях, гражданах Империи, по какую бы сторону баррикады они ни стояли! - с горячностью возразил Кэноэ. - Выполняя приказ Оонка, полиция развязывает сейчас гражданскую войну! Вы что, думаете, у нас нет оружия и бойцов?! Если вы продолжите стрелять, мы ударим в ответ! Оонк снова повысит ставки, и так, шаг за шагом, заполыхает вся держава! Вы хотите править пепелищем?! Я - нет! Отзовите бойцов, пока не поздно! Пусть люди сами решат, кто будет ими править, - Император или Оонк!
- Я подчиняюсь Оонку! - громко заявил министр, нервно поведя плечом.
Казалось, он чего-то ждал и никак не мог дождаться.
- Что, не стреляют ваши снайперы?! - внезапно спросила Гвиэнт, и ее звенящий голос вызвал неуставное оживление в рядах почетного караула. - А вот вычислили мы их и обезвредили! Всех троих, ежели это вам интересно!
- Эй, стойте! - посинел от гнева министр. - Я не позволю вам уйти! Арестовать их!
Министр возмущенно вскинулся, но тут же рухнул замертво. В него угодило сразу пять игл, причем, две поразили его со спины.
- И с кем теперь мне говорить?! - немного растерянно спросил Кэноэ.
Отдавая приказ покарать министра, он не ожидал его мгновенного исполнения. И не рассчитывал, что так быстро окажется хозяином положения. Кээрт и Гвен с пистолетами наизготовку встали рядом с ним, прикрывая его с боков. Прибывшие с ним бойцы ощетинились во все стороны стволами, готовые к схватке. Но в этом не было нужды. Ни охранники, ни солдаты почетного караула не собирались оказывать сопротивления.
Среди министерской свиты внезапно началось шевеление. Немолодой кряжистый дядька с обветренным грубым лицом, одетый в мундир министерского советника, ухватил за руку соседа - бледного, худого и долговязого - и аккуратно вынул из его кобуры игломет.
- Ваше величество, прикажите арестовать этого оонковского выродка. С остальными мы разберемся сами, - спокойно и даже с некоторой ленцой в голосе проговорил он. - Я Аркхианг, заместитель министра.
Начальник криминальной полиции, - пронеслись в голове Кэноэ строчки из досье. Начинал простым патрульным и прошел все ступеньки служебной лестницы, что в настоящее время большая редкость. Репутация честного служаки, всегда держащегося вне политики. За это был обласкан и повышен покойным министром. А потом вот оно как получилось...
Сейчас этот человек на его стороне. Но кто он на самом деле - искренний противник Оонка или хитрый приспособленец?!
Ладно, сейчас это не так важно. Время покажет.
- Благодарю вас, господин министр, - сказал Кэноэ вслух. - Указ о вашем назначении будет подготовлен в течение получаса.
- Министерство правопорядка покорно Императору! - Аркхианг согнулся в немного неуклюжем поклоне. - Приказывайте, ваше величество!
- Мой первый приказ будет такой: немедленно прекратить огонь в Столице и принять меры для подавления мятежа на местах! - резким командным голосом, отточенным на провинциальных чиновниках, произнес Кэноэ. - Представители Первого министра Суорда прибудут к вам для координации действий, - оглянулся он на связного, возбужденно докладывавшего по коммуникатору, - в течение получаса. Да, и самое главное. Распорядитесь, чтобы в Столице восстановили связь через браслеты и возобновили подачу электроэнергии в жилые дома!
- Будет немедленно выполнено, ваше величество! - Аркхианг молодцевато отдал честь. - Полиция поддержит Императора! Мы тут все вышли родом из народа, так что понимаем, что к чему!
Баррикада была составлена из нескольких грузовых фургонов, выстроенных цепочкой поперек улицы, с промежутками, заложенными мешками с песком. Не самая надежная защита, но три атаки она выдержала.
Впрочем, какие это были атаки?! В первый раз они подпустили полицейских поближе и дали дружный залп из гранатометов. Потеряв сразу не меньше дюжины бойцов, противник в беспорядке ретировался. Два следующих раза полицейские осторожно шли вперед, прикрываясь щитами, и при первых же признаках усиления огня поспешно откатывались назад. С момента окончания второго приступа прошел уже почти час. Все это время противник не проявлял особой активности, ограничиваясь только беспокоящим огнем. Впрочем, беспокоящий-то он беспокоящий, но за это время уже целую дюжину человек пришлось оттащить в тыл. Кого в госпиталь, уже переполненный ранеными, а кого - на ближайшую овощебазу, чьи холодильники были превращены в морг.
Очевидно, полицаи чего-то ожидали и, похоже, дождались. Из-за угла медленно выдвинулся массивный лоб бронемашины, увенчанной широкой башней с коротким стволом пушки. Энтуан, как бывший гвардеец, назначенный командиром, с тоской понял, что четвертой атаки им не пережить. Если в стволе у пушки фугаска, двух-трех выстрелов хватит, чтобы разметать баррикаду, а если термобарический заряд, то достаточно будет и одного. Тогда полицаям только останется подождать, пока утихнет пламя, и спокойно пройти вперед по сгоревшим трупам защитников.
Однако машина, не открывая огонь, медленно двинулась вперед. Судя по всему, слухи о том, что и противник испытывает острую нехватку боеприпасов, были не совсем слухами. За ней начала разворачиваться редкая цепь темных фигур, прикрытых большими прозрачными щитами.
- Не стрелять! Подпустить их поближе! - скомандовал Энтуан, слыша, как бойцы передают его команду дальше по цепи.
Пусть, все они, скорее всего, доживают последние минуты, но уйти надо с честью и попытаться перед гибелью нанести противнику как можно больший ущерб. И, самое главное, с толком потратить последние шесть зарядов для гранатометов. Надо приберечь их для пехоты, а не бесцельно пулять по бронемашине, которую они даже не поцарапают.
Внезапно наступающие на них цепи остановились, а затем начали медленно двигаться назад. Бронемашина, поначалу вырвавшаяся вперед на пару дюжин шагов, вдруг стала сдавать задним ходом. Ствол пушки дергался из стороны в сторону, но молчал.
- Внимание! Внимание! - раздался с той стороны громкий металлический голос из мощного динамика. - В Столице объявлено прекращение огня! Полиция возвращается в казармы! Да здравствует Император!
Энтуан недоуменно оглянулся на радиста, но тот как раз в это время приник к своему неуклюжему допотопному агрегату с торчащей вверх антенной. Прекратив прием, он начал что-то кричать хриплым голосом. Энтуан не мог различить его слова, но ближайшие к радисту бойцы завопили что-то радостное, потрясая оружием и обнимаясь друг с другом.
Новость в мгновение ока распространилась среди всех защитников баррикады. Полиция перешла на сторону Императора! Вооруженное противостояние в Столице прекратилось! А через несколько секунд браслет на руке Энтуана, два дня провисевший на ней бесполезным грузом, вдруг негромко звякнул. Энтуан немедленно схватился за рукав. Связь восстановилась! Затем внезапно осветились электрическими огнями темные проемы окон близлежащих домов.
Энтуан немного растерянно оглянулся по сторонам. Всего несколько минут назад он готовился подороже продать свою жизнь, и переход к новому состоянию оказался для него слишком резким. Большая часть его бойцов уже названивала по браслетам, несколько человек собрались вокруг радиста, принимающего очередную новость. В конце улицы, где раньше кучковались полицейские, уже никого не было. Бронемашина стояла поперек проезжей части, а на ее броне сидели, свесив ноги несколько человек. Двое из них уже сняли шлемы. Если бы не трупы, лежавшие в нескольких дюжинах шагов от баррикады, можно было бы поверить, что мир уже окончательно наступил.
Убедившись, что все в порядке, и приняв рапорты подчиненных, Энтуан тоже поспешно схватился за браслет. Его семья, как и семьи его бойцов, провела больше полутора суток в темном доме, без связи, воды и электроэнергии, и Энтуан отчаянно надеялся, что с ними ничего не случилось.
На улицах столицы 41-й провинции города Ренкизамие было многолюдно. Несмотря на грозные предостережения и обещания всяческих кар, передаваемые по городским телеканалам, народ все-таки вышел на демонстрацию.
Люди шли, опасливо косясь на шеренги полицейских, неподвижно застывшие на обочинах. Такие же ряды перекрывали путь к центру города. Отступать пока не хотел никто. Но руководители провинциального отделения Управления по воспитанию и активисты Союза Борьбы, возглавлявшие колонну, на всякий случай начали по цепочке передавать приказы об эвакуации женщин и подростков, а боевики, продвигаясь к стене щитов, тихо готовили к бою припрятанное оружие.
Между демонстрантами и полицейскими оставался свободный промежуток шириной не более двадцати шагов. Все понимали, что его можно будет преодолеть одним броском. Однако никто не хотел начинать первым.
Внезапно по толпе словно прокатилась волна. Ее источником стали несколько человек, имевших портативные приемники. Суета вдруг возникла и в тылу полицейских. Некоторые щиты слегка опустились. Молодые парни в защитных костюмах растерянно смотрели друг на друга, по сторонам, искали взглядом командиров. Но и те не знали, что делать. Все внезапно переменилось. Демонстранты тоже растерянно глядели на полицейских, ожидая неясно чего.
Вдруг из колонны к полицейским неспешно вышла женщина средних лет с букетом цветов в руках. Казалось, на ней скрестились взгляды сотен людей. Полицейские смотрели на нее настороженно, опасаясь то ли ловушки, то ли бомбы, которая могла быть спрятана в букете. Некоторые из них поправили щиты, другие поудобнее перехватили рукояти нейрохлыстов. Молодой офицер, стоявший во второй шеренге, демонстративно направил в ее сторону игломет.
Женщина не обратила на эту открытую враждебность никакого внимания. Она просто разделила свой букет на отдельные цветки и начала по одному протягивать их полицейским.
Несколько секунд не происходило ничего. Но затем один из парней, совсем молодой, в чуточку великоватом шлеме, несмело протянул вперед руку. За ним последовали и другие. Букет разошелся в мгновение ока. Последнюю веточку женщина вложила прямо в ствол все еще нацеленного на нее игломета.
Это словно послужило сигналом. Две людские волны медленно двинулись навстречу друг другу, но не для драки или противостояния. Демонстранты и полицейские с заметным чувством взаимного облегчения хлопали друг друга по плечу, обнимались, дружески обменивались двумя-тремя фразами. Кто-то встретил родственника или знакомого с другой стороны, и вокруг таких пар сразу же образовывались небольшие компании.
В разгорающемся веселье не принимал участия только офицер, чужак в этих краях, лишь месяц назад переведенный сюда из Первой провинции. Он так и стоял, глупо держа в руке игломет, из ствола которого высовывалась головка цветка. Он лишь поднял забрало шлема, смахивая свободной рукой с лица капли пота.
Внезапно из толпы выпорхнула к нему симпатичная девушка. Она несколько секунд рассматривало растерянного парня, а затем, поднявшись на цыпочки, вдруг поцеловала его в щеку. Офицер оторопело взглянул на прекрасную незнакомку, а затем, приняв поданную ему узкую ладонь, забросил игломет за плечо, приобнял девушку за талию и присоединился к веселью.
Над улицей, над городом, над Державой звучал радостный клич: полиция с народом! Полиция с Императором! Полиция с нами!
Подумать только! Еще вчерашним вечером Рминниас, бывший заместитель начальника окружной Службы Безопасности, а ныне уполномоченный в 31-м округе 17-й провинции, мог чувствовать себя полностью довольным жизнью.
За двое суток он успел сделать поразительно много. Всех, кого надо, посадили, а иных и шлепнули. Правда, в списки почему-то не внесли пару дюжин сволочей и паскуд, о которых он ранее рапортовал, но он уже исправил это упущение: в конце концов, ему, на месте, виднее. Бывший начальник округа раскололся до донышка и дает показания против своих покровителей в столице провинции. Местная полиция после расстрела всей верхушки, запятнавшей себя связями с Синдикатом, полностью покорна ему и выполняет все его указания. Служба Безопасности, после того как он поставил к стенке своего бывшего начальника, признала его главенство и помогает ему. Особняки парочки местных боссов, вздумавших оказать сопротивление "Черному отряду", уже догорели и даже не дымятся.
Вполне нормально обстояли дела и на других направлениях. Два крупнейших предприятия округа, находившиеся в ведении Управления Императорского Двора, - завод металлоконструкций и фабрика по изготовлению жгутов проводов для гравикатеров, работают в обычном режиме; их дирекция высказывает готовность к сотрудничеству. В сорока пяти из пятидесяти двух районов заменено руководство, причем, из бывших районных начальников сумели избежать ареста и податься в бега только четверо. С новыми уже проведен инструктаж, все принимают дела. Серьезных происшествий не было.
Вернувшись вчера вечером после рейда, он принял все донесения, издал нужные приказы и со спокойной душой отправился спать. А проснувшись, словно очутился в другом мире.
По центральным телеканалам призывали выполнять распоряжения и директивы нового Императорского правительства во главе с - подумать только! - руководителем бунтовщиком Суордом. Сообщалось, что в его подчинение уже перешли Управление по воспитанию, Министерство правопорядка и, что удивило Рминниаса, Канцелярия Совета Пятнадцати. Он попытался связаться с аппаратом уполномоченного в провинции, затем со своим прежним начальством в СБ, но оба раза потерпел неудачу.
Впрочем, иного сложно было ожидать. Местный телеканал показывал многотысячные демонстрации и митинги в столице провинции. Над губернаторской резиденцией развевался Императорский флаг. Новую власть символизировал некий странный триумвират в составе полицейского суперофицера, местного главаря бунтовщиков в камуфляжной куртке и тэона крупнейшего в провинции завода. Они вместе выступали по телевидению, призывая народ соблюдать порядок и не допускать эксцессов.
Рминниас пригорюнился. А затем и откровенно напрягся, когда в его кабинет без стука вошел только позавчера назначенный им новый шеф полиции округа - бывший заместитель начальника зачуханного районного управления, замеченный и продвинутый на повышение за ответственность, инициативность и относительную порядочность.
- Что, пришел меня арестовывать? Как новая директива велит?! - зло оскалился Рминниас.
Но на самом деле он чувствовал не злость, а, скорее, усталость и досаду. Он был местным уроженцем, поэтому отправка его в родной округ на значимую должность, вопреки правилам, а затем назначение на пост уполномоченного были важны для него не только в карьерном, но и в личном плане. Ему по-настоящему очень хотелось избавить земляков от Синдиката, высокопоставленных беспредельщиков и алчных вымогателей-чиновников. Над этим он работал, не покладая рук, двое суток. А теперь все пошло прахом!...
- Вообще-то, я не для того пришел, - полицейский, усмехнувшись, поставил на стол планшет и раскрыл его. - Тут в сети появилось обращение Его Величества Императора к уполномоченным и бойцам "Черных отрядов". Думаю, вам стоит это послушать.
Рминниас, пожав плечами, без особого интереса взглянул на осветившийся экран. Новый Император был возмутительно молод и хорош собой - типичный представитель "золотой молодежи", каковых он не переваривал. Однако, начав слушать, он неожиданно для самого себя заинтересовался: судя по всему, у парня таки нашлись толковые советники.
- Вы все - незаурядные люди! - так говорил молодой Император. - В вас есть ум, воля и желание перемен - иначе вас не назначили бы на те посты, которые вы сейчас занимаете. Вы хотите сделать Державу лучше - чище, благороднее, богаче. У нас с вами одни и те же цели, хотя и принципиально разные средства. Оонк поставил себя вне закона, организовав и исполнив убийство тысяч людей. Часть этой крови лежит и на вас. Но я предлагаю вам начать с чистого листа. Служить не убийце и узурпатору Оонку, а Державе, обратив на ее благо все ваши способности и силы. Присоединяйтесь к законному правительству! Сделайте так, чтобы жертвы - и понесенные вами, и погибшие от вашей руки - не стали напрасными!...
Там было еще много что сказано, но основные идеи Рминниас уже уяснил. Император в целом понимал необходимость ликвидации Синдиката и проведения кардинальной чистки чиновничьего аппарата, хотя ему глубоко претил метод бессудных расправ. Поэтому он не собирался карать уполномоченных за аресты и расстрелы по спискам, если их жертвами не стали заведомо невиновные люди или политические противники оонковского режима.
Здесь Рминниас облегченно вздохнул. В его округе структуры местного Управления по воспитанию были разогнаны, а не расстреляны, а до политических противников из Союза Борьбы и вечно чем-то не довольной интеллигенции просто не дошла очередь. Так что, перед новой властью он чист.
Впрочем, главной для него была даже не личная участь. Император тоже хотел перемен! Он не собирался восстанавливать старые порядки и возвращать власть над Державой Старым кланам. Для этого ему были очень нужны свои управленческие кадры. Оонковских же назначенцев он ставил очень высоко, считал исключительно ценным ресурсом и поэтому стремился привлечь их на свою сторону.
Рминниас колебался недолго. Судя по содержанию потока событий за последние часы, дело Оонка проиграно. Так зачем же ему связывать свою судьбу с потерпевшим поражение покровителем, если есть реальная возможность продолжить служение во благо родного округа под Императорскими знаменами?!
Губернатор 38-й провинции широким победным шагом вошел в свой кабинет, с удовлетворением замечая, что за три дня его вынужденного отсутствия там почти ничего не изменилось. Исчез только Императорский портрет, оставив после себя пустой прямоугольник на стене, чуть выделяющийся на общем фоне.
Впрочем, портрет так или иначе надо было менять. Надо напрячь секретариат: там наверняка должно найтись достаточно снимков от памятного визита в провинцию тогда еще принца Кэноэ полтора года тому назад.
И пора, пора закреплять победу!
- Срочно свяжитесь со Столицей! - приказал он помощнику. - Я готов принести торжественную присягу Императору под камеры для показа по телевидению!
Ответ был скорым, но обескураживающим.
- Там сказали, что в этом уже нет необходимости, - смущенно сообщил помощник.
Неужели кто-то его опередил?! Губернатор раздраженно повернулся к окну. На другой стороне площади над зданием администрации провинции, несколько часов назад занятым так называемым временным комитетом из активистов Союза Борьбы с небольшой добавкой чиновников из нескольких государственных ведомств, реял голубой Императорский флаг. Все двери главного входа были распахнуты, пропуская внутрь и наружу многочисленных посетителей в военных куртках, чиновничьих мундирах и просто в штатском.
Губернатор неприязненно отвернулся. Он как-то внезапно обратил внимание на то, что в его собственной резиденции царит тишина, которую нарушали только негромкие разговоры секретарей и охранников.
И тогда губернатором провинции вдруг начало овладевать неприятное ощущение. Он почувствовал себя ненужным. Лишним.
Оонк в раздражении метался по неприятно тесному кабинету. Власть словно уплывала у него из рук, таяла, как кусок льда, судорожно стиснутый в ладонях.