Аннотация: У Буратино был ключ, неизвестно от какого замка
Буфер.
Смотрю из окна. Каждый раз провожаю, не оставляя последней секунды для окрика или едких слез. Тогда все разрушится, смажется недлинная гипотенуза, по которой он пересекает бульвар. Почти не дыша, аккуратно рисую зрачками его будущий путь, стираю алый пунктир с пройденного. Мои веки полуприкрыты, и под каждым атомная буря.
Утро настигает внезапно, как ком в горле. Каждое-каждое утро, отодвигая бурый синтепон снежных облаков, по привычке шепчу: "оставьте все меня в покое...". Но день, месяц или год ничего не изменят. Не получится придавить беспокойство, не уничтожив и меня заодно. Все это - исключительно за свой счет. Можно, например, посчитать освещенные окна в соседнем доме или прикинуть, сколько уже лет тому или другому факту. Можно развесить для просушивания былые победы. Или рассортировать мелкие тайны. Нет. Я буду считать время до его возвращения.
В глаза веет холодом от оконного стекла, а тело - в тепле. Глубоко вздыхаю и опускаю веки. Там рушится человеческий водопад, падает в огненное море, переливаясь персиковым и оранжевым, распускается цветок оттенка венозной крови. Там беззвучно и безопасно, так же, как и за окном. Только вот желтой магмой бурлит тревога. Дожить до вечера кажется совершенно невозможным.
К этому человеку у меня нет симпатии или подозрений, не знаю даже его имени. Но когда он выходит из-под арки, подступает странное чувство. Будто заглядываешь в пропасть или пытаешься вспомнить какую-то мелочь, уже безвозвратно потерянную, выброшенную из жизни. С самого начала ясно, что вернуть ее не получится. Все усилия направлены на то, чтобы справиться с ужасом. И эта смесь страха с острой безнадежностью вызывает особое, мучительное внимание.
У Буратино был ключ, неизвестно от какого замка. А у меня - только ощущение, что нечто важное вот-вот изменится, все в жизни исправится. Острое чувство близости спасения. И я тоже не знаю, как поступить с ним.
Каждый раз может случиться так, что он и не пройдет под окном. Вернее, это случается сотни раз, бедное мое сердце, как оно еще цело. И в самый неожиданный момент, наконец, появляется, застав врасплох все чувства и мысли.
Другая странность в том, что я вижу его только раз, если очень повезет - два раза в день. А в остальное время его образ плавится и меняется, растекается в лужу и скручивается в веревку, плющится в бледный диск, становится ярмарочной маской, мучит бесконечно. Оттого-то каждый раз так трудно дается момент узнавания. Как жгучая молния: "опять совсем другой!" За полминуты, пока он идет по тротуару, приходится заново выучивать десятки мелочей. Ритм походки, точный рост, смутное движение одежды. Хорошо еще, что я никогда не слышу его голоса.
Признаться, лучше было бы мне избавиться от этой привязанности, которая так разрослась и окрепла, что отделить ее от души, не причинив вреда, невозможно. Вероятнее всего - не погубив ту и другую.
А моя гордость? Сейчас сложно поверить, но в самом начале казалось, что есть выбор. Что я смотрю из окна потому, что просто так хочу, но могу этого и не делать. Ожидание - только развлечение, обычная игра, такая же, как считать светлые окна, деревья или овец перед сном. Какая ошибка! Ожидание теперь лежит ровным слоем повсюду. Даже в воздухе кувыркаются мельчайшие его частицы, сверкая будто ртуть. Мир полон ожидания.
Во сне его никогда не бывает. Вернее, почему-то я знаю, что если он появится там, надежда будет навсегда потеряна. Так что даже если когда-то, случайно, ненадолго он и мелькнет в беззвучном полумраке, кусочек тут же удаляется. Сон.. Мифическая птица, кормившая птенцов собственным мясом... Пока все идет как идет, полагаю, что это случается очень редко, не доводя дело до гибели птицы моего сна.
Появление и исчезновение этого человека важнее, чем смена дня и ночи. На бледном спиле будущего появляются редкие аккуратные насечки, а на поверхности прошлого цветет многослойный, многоцветный узор. Двигаясь по поверхности памяти, я понимаю, что нет другого циркуля и шаблона.
В особенно тяжелые моменты я позволяю себе думать, что все это как-то влияет на его жизнь. Может быть, в ней происходят таинственные, маловероятные события. Возможно, мое мучительное внимание согревает его и тех, кто с ним рядом. Да, он ходит, окруженный сферой невидимого тепла, едва заметного света. Я не думаю об этом часто. Почти никогда. Потому, что это последняя надежда.
И вот еще что. Сегодня что-то случилось. Я это еще помню, хотя суть ускользает из памяти. Бойкая уличная муть. Дикая пыль. Голуби в глубине неба. Серебряный крик трамвая. Машинально я оглянулся, встретив оранжевый взгляд. Огромный старый кот за стеклом. На широком подоконнике. Прекрасный, драный и апатичный как трамвайное сидение в час пик. Закрываю глаза и вижу его. Смотрю из окна и снова вижу