Аннотация: Эту аллегорию личного характера можно прочесть и как историю о творчестве.
Золотоискатель
Аллегория
Жил на свете золотоискатель. Непонятно, как он такой на свет уродился, но только ничего, кроме золота, ему было не надо. Он даже выучился в специальной минералогической академии, где узнал про любимый металл много всего интересного и важного, но ему было интереснее искать и добывать золото, чем просто изучать его. И потому отправился он на поиски золотого месторождения.
Шел он долго, но однажды, свернув с торной дороги и пройдя по живописной тропке, увидел карьер, где старательствовало довольно много народу. Золотоискатель подумал, что не зря они все тут собрались, и решил проверить это местечко.
Вначале он натолкнулся на людей, которые красили булыжники в желтый цвет и продавали их за золото. Не потому что мошенники, а потому что были подслеповаты и искренне считали свою желтую краску самым настоящим жидким золотом.
Со временем краска, конечно, обдиралась, и часть людей, купившихся на крашенные камни, разочаровывалась и уходила с прииска. Но Золотоискатель, облупив желтую краску с доставшихся ему камней, увидел на них золотые точки и понял: карьер необычайно богат золотом, просто слепцы его не видели и замазывали желтой краской...
И понял Золотоискатель, что нашел место, которое искал. И поселился он у карьера и стал добывать золото.
Надо сказать, что сначала дела у него шли неплохо. Он учился у всех, кто выплавлял хоть сколько-то чистое золото, даже сбилась как-то сама собой старательская артель (большинство старателей на прииске работали группами). Золотоискатель набрался опыта и научился легко и быстро отличать настоящее золото, даже если оно маскировалось, от всяких колчеданов и прочих примесей. Еще он кое-что изобрел по части усовершенствования добычи и выплавки и даже стал посматривать свысока на тех, кто пришел в карьер раньше него, но до сих пор не научился отличать настоящего золота от самоварного.
Однако обнаружилось, что все золото, которое добывалось на прииске, имело какую-то примесь, которую не удавалось удалить никакими методами очистки и плавления. Золотоискатель старался и так и сяк и эксперименты всевозможные проводил - но без толку. Золото выше шестисотой пробы добыть или выплавить не получалось никак, а для того, чтобы этого добиться, надо было дневать и ночевать у печи, дробить куски руды вручную в мелкую пыль, использовать кислоту самой высокой концентрации (а это все вредно для легких, между прочим) и самое дорогое топливо. И притом достаточно было одной-единственной маленькой ошибки, чтобы тяжелый труд не принес плодов.
Короче, выплавив третью партию золота (Золотоискатель про себя считал, что золота более высокой пробы в карьере еще никто не выплавлял, но поскольку независимой пробирной палаты в карьере не было, то он помалкивал), Золотоискатель затосковал. Он знал, как можно немножко подвернуть гайки туда, горн сюда, измельчать руду в тонкий порошок, но понимал, что радикально повысить уровень содержания золота в своей работе больше не может...
Но однажды к нему пришли его друзья-артельщики и показали чертеж настоящего золотоплавильного мини-заводика: вроде как получалось, что за счет эффекта масштаба и некоторых новых технологий получится повысить содержание золота и выплавить его за раз целую кучу. Золотоискатель ощущал некоторый скепсис, но решил попробовать - да и обидно сидеть в стороне, пока друзья делают что-то новое и интересное.
На строительство установки, которую назвали "Первоклассные слитки: твердые гарантии", или, сокращенно, "ПС:ТГ", ушло два с лишним года. Часть новых технологий себя не оправдала уже в процессе работы. В частности, выяснилось, что древесина золотого дуба - один из запроектированных видов топлива для заводика - горит плохо, а воняет сильно. Кроме того, некоторые соартельщики вообще предлагали плюнуть на золото и производить на заводике качественную бронзовку - дескать, зачем народу настоящее золото. Когда установку тестировали на результат, то иногда шла желтая краска, иногда бронзовка, а иногда брызгала и желтая водичка, которую только из вежливости нельзя было назвать мочой. Но иногда вдруг ни с того ни с сего начинало переть золотище чуть ли не семисотой пробы, отчего Золотоискатель приходил в безумный восторг, несмотря на то, что от переработки его шатать ветром, а при виде сложенных кучкой поленьев золотого дуба - трясло.
И вот, настал день запуска заводика. Все собрались, закинули в горн топливо, засыпали внутрь руду, зажгли огонь, машина начала работать...
...но вдруг через пять минут земля под ногами дрогнула, пошла трещинам и...
...и новая установка рухнула в разверзнувшийся провал.
Хорошо, что хоть никто вместе с нею не рухнул. Однако так или иначе, а на месте, где стояла машина, теперь плескалась какая-то странная жидкость - серого цвета, но в бело-сине-красных разводах. Те, кто приблизился к краю провала, тут же отбегали в кусты и начинали блевать: жидкость оказалась самым настоящим и ужасно вонючим Жидким Дерьмом. Выяснилось, что машина стояла в месте, где лишь тонкая корочка цивилизации отделяла поверхность от залежей Жидкого Дерьма (оно примечательно тем, что содержит золотистые стафилококки странной формы: не то двухголовая ощипанная курица, не то двухголовый медведь, коронованный ушанкой). А машина своей рабочей тяжестью просто проломила эту корку.
Странная нечувствительность к амбре Жидкого Дерьма, которое, конечно, не могло не ощущаться в карьере, имела своей причиной то, что все артельщики выросли в местечке, огороженном по периметру Дерьмовым Занавесом. Тот занавес, конечно, был из Твердого Дерьма, а не из Жидкого и не из Стального, но все равно...
Как бы то ни было, Золотоискатель был... devastated (не могу подобрать подходящего русского слова). Он даже напился по-настоящему впервые в жизни, однако всего лишь выяснил на собственном опыте, что телесные муки от душевных страданий не помогают. Возможно, он даже слегка повредился в уме, потому что при виде всего красно-бело-синего или напоминающего чернобыльскую двухголовую птицу начинает рычать и бросаться. Некоторые соартельщики, более терпимые к вони Дерьма, из-за этого даже сочли его либералом.
После катастрофы Золотоискатель целыми днями сидел на краю карьера и занимался в основном тем, что ехидно комментировал ошибки других старателей, но было ему это не в радость. Тем более что в карьере завелась новая артель: они плавили свинец, красили его качественной бронзовкой и продавали за золото. Тут было понятно, что у тех, кто купит такой слиток, нет никаких шансов узнать, что такое золото: бронзовка не облезет, а золота в свинце не осталось. Ребята же были ушлые: провели маркетинговую компанию, повесили рекламный указатель на повороте от большой дороги и устраивали корпоративные вечеринки. Так что народу в карьере прибавилось, но по большей части эта молодежь, на пессимистический взгляд Золотоискателя, не отличила бы желтого пластика от латуни, не говоря уже о золоте.
Не помогло горю даже то, что Жидкое Дерьмо ушло из ямы, куда ухнул золотоплавильный заводик, и что старатели под покровом ночи растащили остатки заводика из ямы на свои рабочие установки.
Сидя на краю карьера и болтая ногами, Золотоискатель стал чаще задумываться о том, как складывались судьбы разных легендарных старателей. Взять того человека, которому этот карьер обязан своим появлением на свет: чудак бродил в стороне от проторенных путей и однажды чутье привело его на это самое место. Он принялся копать и нашел не то что месторождение, а тысячной пробы золотой самородок размером... размером с небольшой астероид, наверное. Самородок был такой огромный, что чудак даже не смог выкопать его целиком, хотя всю свою долгую жизнь не выпускал лопаты из рук. А после его смерти самородок поднялся в небо и превратился в Солнце, освещавшее карьер, и золото, которое находили в карьере, было по большей части собравшимся в породе золотым светом.
Еще один старатель - точнее, старательница, - вообще прославилась своей находкой на весь мир. Никто бы никогда не поверил, что можно найти столько чистейшего золота у развалин замка с табличкой "Не приближаться, опасность обрушения".
Может, конечно, думал Золотоискатель, они на самом деле не находили золото - а превращали в золото самые обычные породы... Иногда он тоже подозревал себя в такой способности: во всяком случае, в карманах джинсов (исконной старательской одежды), на следующий день вместо простых камешков иногда обнаруживались небольшие, но самые настоящие золотые самородки.
Неизвестно, сколько бы он еще сидел, если бы под носом у него не стали строить еще одну плавильную печь. И опять все то же самое: маленькая ошибка в дозировке, дрогнула рука, в руду замешались упрямые примеси... А Золотоискатель уже увидел мысленным взором, какое тут должно было быть - если бы это вообще было возможно - золото. Не слиток, и не самородок, а самое настоящее золотое кружево.
И тут он понял: на этом прииске невозможно добыть или выплавить чистое золото. А золотое кружево - такое из старателей даже представить могут лишь единицы. И он понял, что не может больше оставаться здесь.
Он поднялся, закинул за спину мешок, взял кайло и пошел в лес, от карьера, сквозь заросли ежевики - куда глаза глядят. В карьере у него за спиной слышалась перебранка: люди, у которых Золотоискатель когда-то учился, пообещали золото всем, а хватило им мало на кого. Но скоро шум отдалился, а потом и вовсе перестал быть слышен.