Ночная даль
разбила в серебро осколков
молчащих звуков дорогой хрусталь.
На чердаке,
в окне размытым отпечатком
застыла грусть синицею в руке.
Она ушла,
осталась у пустых сомнений
свидетельницей лишь ночная мгла.
И журавля
полет далекий наполняет
глаза мои сияньем хрусталя.
А силуэт  
в ночной дали оконной рамы
молчит о том, к чему возврата нет.