"Если артист ничего не хочет, значит он успокоился. А успокоение, как говорил Лев Толстой, есть душевная подлость," - сказал он в одном из интервью. Учитывая график его спектаклей и съемок, "душевной подлости" ему бояться нечего...
В 1997 году Максим Аверин закончил Высшее театральное училище им. Щукина, после чего сразу же был приглашен Константином Райкиным в труппу театра "Сатирикон". За восьмилетний период работы Максим сыграл в большинстве спектаклей Сатириконовского репертуара, показав себя незаурядным и многоплановым актером. В его творческой биографии роли психологического характера успешно соседствуют с ролями "театра представления", "театра - шоу", коим, по большому счету, и является "Сатирикон".
Впервые я увидела его на сцене в спектакле "Шантеклер" (по пьесе Э. Ростана) в постановке Константина Райкина. Жанр спектакля был заявлен как "драматическое шоу" с обилием сыплющихся с колосников перьев, полетами и еще массой спецэффектов, да, наверное, иначе и нельзя было поставить эту милую, наивную историю "из жизни домашних птиц" с петухом в качестве главного героя...
Аверин играл Кота (роль далеко не главную). Обладая высшим, по Станиславскому, актерским даром - обаянием, понравиться зрителю было, наверное, не так уж сложно: обворожительная улыбка, кошачья мягкая пластика - и вопрос "кто сказал мяу?" отпадает сам собой. Но было что-то еще, что заставляло постоянно поворачивать голову именно в его сторону. Почти неуловимое лукавство чувствовалось в каждой его реплике, в каждом взгляде; чуть заметное подтрунивание - над зрителем, над своей ролью, над самим собой. Он словно шептал нам: "Я играю!" Что ж, эстетика "Сатирикона" это и предполагает... Итак, артист Аверин: "человек играющий" (на сцене, разумеется).
Но первая же увиденная мною по-настоящему серьезная, крупная роль Максима заставила меня поменять мнение относительно его актерской природы - это была роль Банко в спектакле Юрия Бутусова по пьесе Эжена Ионеско "Макбетт" (за исполнение этой роли Максим был выдвинут на соискание премии "Кумир" в номинации "Надежда года"). Аверин предстал подлинным актером переживания - теперь уже "человеком живущим". От сцены к сцене актер показывал развитие своего героя, его душевное взросление. Вспомним первый монолог Банко - с каким восторженным увлечением, с каким ребячеством и дурашливостью рассказывает он о войне, миллионах смертей - для него это не война, а скорее знакомая всем с детства игра, "войнушка". С каким умилением и простодушной радостью смотрит он на Дункана, когда тот обещает ему награду - это восторг ребенка, получившего в подарок очередную игрушку - за страшную цену, но это неважно, ведь пока ты слушаешься "старшего" - тирана Дункана - все идет в жизни как надо. Поэтому он и удивляется так искренне вопросу Кандора: "Всегда следуйте за сильнейшим?", для него, в его наивности, по-другому и быть не может. Пока.
Пока постепенно к нему не приходит осознание происходящего. Пока не встретился с ведьмами, которые заронили в нем сомнение - в справедливости монарха, в искренности лучшего друга. С этого момента начинается взросление героя.
Аверин вживается в роль, а все его переходы на "детское обаяние", так называемые актерские "фишечки", только сильнее подчеркивают правдивость, органичность его существования на сцене; он не отстраняется от образа, наоборот - срастается с ним, не срываясь на наигрыш и истерику, когда в роли нужно показать отчаяние и крик. Когда же Банко размышляет и сосредоточен, Аверин не играет сосредоточенность - он сосредоточен сам. Показательна в этом отношении сцена бессонницы Банко, когда он обдумывает предсказания ведьм. Он пытается трезво рассуждать, но в итоге только мучается, буквально лезет на стену от бесплодных усилий понять то, что человеческий разум постичь в принципе не может. А внезапные перемены интонации, переходы на игровой тон: "Так. Все понятно!.." - уже не дурачество его первого монолога, а скорее, начинающееся сумасшествие героя.
Окончательное прозрение приходит к Банко только в конце его жизни. Его финальный монолог - это исповедь - перед самой своей смертью, о которой он еще не подозревает - смертью от руки друга: "Господи, зачем я встретил этих ворожей?... Ты видишь, Господи, меня уносят неподвластные мне силы. Я страдаю, Господи, от неутолимой жажды мщения". В глазах артиста - слезы, а они обладают несравнимо большей силой убеждения, чем любая - пусть самая виртуозная - игра...
Аверин, пожалуй, единственный актер в этом спектакле, кто в буквальном смысле слова "пропускает роль через себя", проживает каждый раз заново жизнь своего героя и каждый раз умирает вместе с ним. Несмотря на яркие актерские работы молодых премьеров театра - Г. Сиятвинды, Д. Суханова, среди блесток гротеска их образов не видно человеческой жизни, живого человеческого лица. А... "я получаю безумное удовольствие, когда вижу за ролью - человека, за образом, который он создает - его жизнь" (М. Аверин). Эти слова можно считать своеобразным творческим кредо артиста, потому что в "Макбетте" "средь блеска этого плюмажей, шлемов, касок", сквозь дым, свет и огонь, в избытке используемые в спектакле, - проступает лишь одно живое человеческое лицо. В сцене "братоубийства", когда Макбетт закалывает Банко - лицо Аверина-Банко: взметнувшиеся в недоумении ресницы, широко распахнутые глаза, в которых застыл немой вопрос: "За что?.."
Шекспировский "Ричард Третий" - вторая работа Юрия Бутусова на сцене "Сатирикона". Аверин в спектакле "отвечает" за семейную линию Ричарда, появляясь на сцене в образе Кларенса, Эдварда, а потом и их матери, герцогини Йоркской. Роли разные, до крайности непохожие: два брата, один воин, другой умирающий король, и их мать, но есть в них общий стержень: все эти люди - жертвы становления Ричарда, и он постепенно "убирает их". С другой стороны, они отчасти сами виноваты в том, что он вырос таким: нелюбимым, загнанным, уродом, которого всегда стеснялись...
Первым на сцене появится Кларенс. Появится лишь для того, чтобы, приняв заверения Ричарда в любви, отправиться прямиком в Тауэр. А оттуда выхода уже не будет. В ночь перед своей смертью Кларенс видит ужасный сон, о котором рассказывает тюремщику. Рассказывает без ужаса, медленно и страшно, осознавая, что в этом сне опустился на дно своей души, которую увидел "в таких ужасных пятнах, что их ничем не вывести" - в пятнах клятвопреступления и убийства. Артист говорит будто сам с собой, заново проживая страшный сон, забыть который не в силах.
Как избавление приходит смерть в лице двух убийц, нанятых Ричардом. А потому глухим ко всем мольбам Кларенса. На его: "Покайтесь, Бог простит!" - последнюю надежду на спасение - звучит грубое: "Каются лишь трусы или бабы". "Не каются лишь дьяволы и звери," - шепчет Кларенс, покорно склоняясь перед убийцей...
Яркими пятнами на сине-сером полотне спектакля остаются смерти братьев Ричарда, сыгранные Авериным. Кларенса убивают, поливая - не клюквенным соком - красным вином. Он мечется и затихает. Убийцы берут его за ноги и медленно тащат в кулисы.
В эту же самую минуту навстречу Ричарду из кулис выходит король Эдвард в длинной белой рубахе, совсем не величественный, больной и жалкий. О том, что это король, свидетельствует лишь корона на его голове, да и ту он сорвет с себя в ужасе, узнав от Ричарда о смерти Кларенса. Осознав, что его приказ обрек на гибель брата. "Великий Боже! Бедный Кларенс!" - только и успеет он простонать, схватит одеяло и поползет с ним на авансцену в последней попытке убежать... От себя? Второй раз Аверин умирает на сцене. Чтобы вновь воскреснуть на ней - теперь уже матерью Ричарда, герцогиней Йоркской.
"Ошметок бутафорской королевы", напоминание о былом величии, какое-то исстрадавшееся тело - непонятно уже какого пола, существо, которое живет с болью о том, что все лучшее уже прошло, и о том, что у нее есть такой ребенок - не обласканный, не "облизанный", творящий ужасы. Такой предстает перед зрителем герцогиня Йоркская в исполнении Максима.
В его игре нет пародии на женщину, да и вряд ли бы у него это хорошо получилось. К тому же образ герцогини не призван насмешить зрителя, он скорее трогателен. В первое свое появление на сцене во время ожидания аудиенции у больного короля Эдварда, герцогиня не произнесет ни единого слова, у нее одна, абсолютно пантомимная, "проходка" на втором плане, в глубине сцены, за ссорящимися Ричардом, Елизаветой и лордами. Но взгляд зрителя почему-то прикован именно к этому несуразному полупьяному существу в черном платье и с сигаретой в длинном мундштуке, медленно бредущему вдоль задника к непомерной величины столу...
Максим умеет сделать свою героиню и забавной, и трогательной одновременно, а в последней сцене разговора с Ричардом подняться и до трагизма. "Ты можешь вспомнить ли хоть миг, когда бы ты порадовал меня?" - говорит герцогиня, обнимая сына-убийцу - и говорит с такой болью, в ее глазах столько страдания, что вопрос, почему эта роль отдана актеру-мужчине, в этот момент просто не может придти на ум.
В тихой смерти герцогини, в той покорности, с которой она умирает, есть нестерпимо пронзительная трагичность - ей не для чего больше жить, в момент, когда она была готова остановить сына, сказать ему, наконец, слова любви - разговора не получилось. Потому что Ричарду это УЖЕ не нужно.
Конечно, это испытание - в одном спектакле сыграть сразу несколько судеб, несколько ролей, причем идущих поочередности - сцена за сценой. Испытание на мастерство, на подвижность актерской психики, на способность мгновенно перестраиваться. Аверина отличает невероятная пластическая и интонационная выразительность - его Кларенс, Эдвард и герцогиня Йоркская Аверина настолько различны, что начинаешь невольно поддаваться обману и верить, что их играют разные люди.
К сожалению, все критические отзывы на "Ричарда Третьего" сводятся к словам "Райкин - гений". Никто упорно не хочет замечать слаженного актерского ансамбля, играющего на достаточно хорошем уровне, а не просто "создающего фон" мастеру; в образе же герцогини Йоркской увидели лишь пародию на Бориса Моисеева. В другом варианте - на Элтона Джона - что ж, это, конечно, уже лучше!..
Бутусов стал для Аверина знаковым режиссером. Думаю, что, чем абсурднее пространство, выстроенное Бутусовым в спектаклях, тем ярче, контрастнее смотрится актерская природа Аверина, настроенная - повторюсь - на переживание, на пропускание образа через себя. Этот контраст на пользу и ему, и постановкам, потому что даже блестяще выстроенный абсурдистский спектакль мертв, если в нем отсутствует живое человеческое лицо - не с чем сравнивать, абсурд понятие относительное...
Максим любит работать с Бутусовым, играть в его спектаклях для артиста всегда удовольствие. "И в "Макбетте", и в "Ричарде" есть послевкусие, во мне самом как непосредственном участнике спектакля после него открывается какое-то новое дыхание, что-то, чего не было до спектакля, вдохновение," - говорит он...
Послевкусие спектакля Игоря Войтулевича "Лев зимой" по пьесе Голдмена выражается обычно помимо прочего еще и в разбитых коленях: английского принца Джона, которого играет Аверин, все герои спектакля постоянно отшвыривают от себя - как в прямом смысле, постоянно толкая на пол, так и в переносном - за ненадобностью, ведь он - "фамильное ничтожество".
"Лев зимой" - это история о разделе английского королевства между братьями-принцами, один из которых - Ричард Львиное Сердце. О нем, собственно, и речь. Однако же гораздо большую симпатию вызывает его младший брат Джон, чья роль в спектакле подразумевалась как, мягко говоря, второстепенная. Джон Аверина - глуповатый, беззащитный, трогательный. Его никогда не любили. Он плачет, говоря матери: "Хоть раз обними меня как мать!", а ты ловишь себя на мысли, что тебе хочется подойти и просто погладить его по голове, утешая - как ребенка. Учтем, что это играется 28 - летним артистом (по спектаклю Джону шестнадцать), что обиженный, беспомощный ребенок Джон и добродушный великан Банко - в жизни один и тот же человек. В сущности, это и называется - актерской природой...
Партнеры по спектаклю жалуются: "Аверин тянет одеяло на себя!". Что ж, может, это и так, партнеров он действительно переигрывает (за исключением, пожалуй, Марины Ивановой, играющей роль королевы Элинор). Найденные им в роли Джона нюансы, на первый взгляд мелочи, на которых строится психология его героя, мотивация его поступков, позволяют ему выглядеть в этой не самой выигрышной роли ярче многих своих партнеров.
Для Максима характерна некая тенденция: он всегда оправдывает для себя своих героев, заражая этой уверенностью и зрителя, поэтому симпатию вызывает и Ханс - первая его роль в антрепризном проекте - спектакле Кирилла Серебренникова "И. О.". Простая история шведского драматурга Стига Ларссона о пробуждении чувственности поставлена Серебренниковым как кровавый гиньоль. К Анне и Хансу неожиданно приходит начальник последнего Свен. "Свен - мой И. О." - представляет его Ханс. По ходу спектакля начальник пытается соблазнить Анну, Ханс его убивает, но, как выясняется, ненадолго. Внезапно ожив, Свен продолжает "гнуть свою линию" - и, что самое интересное, добивается успеха, оправдывая это тем, что теперь дела пары пойдут на лад - до этого у Анны и Ханса были проблемы в сексуальной жизни... Проблемы действительно исчезают, а в итоге оказывается, что Свен - это всего лишь плод воображения героев, а именно - И. О. самого Ханса (вспомним, как Ханс его представляет!). Happy end.
"И. О." - история о том, как люди живут придуманную жизнь и не живут по-настоящему. У них все "как надо", все размеренно и "расписано". (Для Аверина это было серьезной ролью на сопротивление, так жить он не смог бы никогда. Но понять своего героя - как он, молодой мужчина, стал стариком - в том смысле, что его душа мертва, ничего не ждет, - ему удалось). Серебренников ставил спектакль про то, как из этой "мертвости" герои превращаются в живых, чувствующих людей.
В этом спектакле Аверин так же непосредственно естественен, как и в абсурдистских фантазиях Бутусова, и что самое важное - при этом прекрасно вписывается в контекст спектакля. Ему удалось полностью отказаться от своего природного обаяния и сыграть типичного простоватого "мужчину - тряпку". Он постоянно вставляет реплики не к месту в разговор Анны и Свена, которые упорно его не замечают. Он изначально здесь - третий лишний, его единственная роль - сторонний наблюдатель. Но за него говорят его глаза, выражение лица, пластика - даже по тому, как он сидит и слушает рассказ Свена о детях, можно ясно прочитать его мысли, настроения.
Так проходит добрая треть спектакля, но постепенно Ханс начинает осваиваться. Аверину свойственно очень четкое ведение, выстраивание роли: в данном случае от робкого "наблюдателя" до уверенного "хозяина положения", от нервозности и нерешительности в начале спектакля - до нагловатой уверенности в его финале.
Помимо работы в театре, Аверин достаточно много снимается в кино. Его кинематографическим дебютом была роль "колоритного мерзавца" Корабельникова в комедии Владимира Зайкина "Любовь зла".
Сюжет достаточно примитивен. Семенов и Вероника собираются пожениться. Вероника верит в реинкарнацию, Семенов верит Веронике, а отвергнутый Корабельников, не терпящий, когда у других, а не у него все хорошо, собирается воспользоваться этой верой, чтобы поссорить парочку... В один прекрасный день Семенов обнаруживает дома вместо невесты корову, и из приложенной записки узнает, что "процесс реинкарнации пошел", а это и есть Вероника в своей первой - не очень симпатичной - "оболочке"... После часа не самых замысловатых приключений Корабельников посрамлен и женат на корове. Влюбленные, тоже женаты и, как и следовало ожидать, счастливы.
Говорят, найти актера на роль негодяя гораздо сложнее, чем на положительного героя. В данном случае находка удачна, в комедии "Любовь зла" если и есть над чем от души посмеяться, так это только над Корабельниковым, пускающимся во все тяжкие, чтобы привлечь внимание Вероники. А сравнивая актеров, в конце концов начинаешь искренне желать удачи герою Аверина - так ярок он, и так невыразителен Иван Паршин в роли Семенова. Корабельников Аверина невероятно обаятелен, очень комичен и, в отличие от серой парочки главных героев, не вызывает никаких отрицательных эмоций. В очередной раз попадая в совершенно глупую ситуацию и, не теряя своей фирменной "голливудской улыбки", выбираясь из нее, он - соглашусь с мнением критики - действительно очень напоминает известного американского комика Джима Керри, но не думаю, чтобы это было его целью. Это может быть его органикой, "образом" в жизни (не "образом жизни"!) и при этом никак не отражаться на его ролях в театре и кино. Так и есть. К счастью. В работе Аверин всегда был трудоголиком, и вряд ли бы удовлетворился цитированием самого себя в каждой новой роли - на этом долго не протянешь, а у него, как и у всякого молодого и перспективного артиста, далеко идущие планы!.. А "Любовь зла" - это, конечно, детство. "Киношное".
Проверку на "взрослость" в кино Максиму пришлось выдержать в прошлом году, работая с Вадимом Абдрашитовым. Он во многом воспитал Аверина, открыл в нем психологического актера. После ряда кинематографических (да что греха таить, и сериальных) "плохишей" роль рабочего Валерия в новом фильме Абдрашитова "Магнитные бури" оказалась хорошим актерским университетом. Проверка на "взрослость" прошла с блеском - за главную роль в этой картине Максим был награжден Молодежным грантом премии "Триумф".
Картина непохожа на большинство того, что сейчас снимается - сюжетные, повествовательные фильмы. Это атмосферное кино. В ней практически нет текста, все происходит на уровне глаз, жестов, важны ощущения, впечатления - тот кислород, который вокруг всего этого. Все в основном строится на актерских оценках, мимике - в фильме очень много крупных планов.
Сюжет фильма на первый взгляд незамысловат. В провинциальном городе на заводе идет борьба за власть. Естественно, борются рабочие, которые являются по сути дела "пешками". Внутри всей этой бури берется история одного человека - его мира, его любви, его друга, его окружения. Герой Аверина Валерий - абсолютно бесхитростный, простой рабочий, обыкновенный мужчина, каких сотни. Как и все, он хочет только одного - чтобы на работе все было хорошо, чтобы жена была рядом, чтобы были дети, чтобы, в конце концов, был мир, а не "война" (та самая магнитная буря!), которая в итоге унесет и жену, и нерожденного ребенка - а вместе в ней, с уходящим поездом, - и смысл жизни... Валерий постоянно убегает на "войну" - на завод, попадает в эту уносящую его магнитную бурю, не может из нее выбраться и теряет все - друга, которого убивают, жену Марину (Виктория Толстоганова), которая, не выдержав этой "войны", уезжает. А он бежит за поездом - не пытаясь уехать вместе с ней, не пытаясь что-то говорить - просто бежит, в последний раз вглядываясь в ее лицо, отчаянно пытаясь сохранить в себе хотя бы ее образ... В его глазах безысходность, непонимание и крик: "Что же ты делаешь?!". Это глаза Банко в момент смерти; глаза Кларенса перед убийством: последний стон "Покайтесь, Бог простит" и сознание неизбежности гибели; глаза умирающей герцогини Йоркской: удивление и тихая покорность...
Это история про жизнь, про то, как трудно что-то сберечь и как легко все потерять. Фильм заканчивается попыткой мажорного аккорда. Только вот композитору слишком больно...
В июне этого года на кинофестивале "Белые ночи" в Санкт-Петербурге будет показан фильм молодого режиссера Сергея Потемкина "Город без солнца". Монтаж еще не завершен, но по черновым эскизам уже можно понять, о чем речь. Инженер с табачной фабрики Егор знакомится с девушкой Люси, знакомится странным образом - он сбил ее машиной. "Человек, который чуть меня не убил," - так и представляет она его своему брату, фотографу Алексу (Сергей Безруков). Обыкновенный человек со сложившейся жизнью, у которого все было более - менее благополучно, Егор попадает будто в другой мир - мир, в котором раздобыть наркотик становится смыслом жизни, а сама жизнь ценится не выше дозы...
В кино есть специфическая особенность - там существуют крупные планы, на которых невозможно сфальшивить. И если на сцене можно надеяться на то, что зрители - хотя бы в последних рядах - не увидят твое "каменное лицо", то в кино это просто невозможно. У Аверина очень выразительная мимика: если рассматривать эпизод разговора Егора и Люси в кафе, то говорит в основном Люси, а у него - только редкие фразы и масса молчаливых "оценок", но тем не менее, создается ощущение полноценного диалога...
Герои Аверина всегда - обыкновенные люди, не "выморочные", а такие же, как мы сами и сотни тех, кто нас окружает. Егор из фильма "Город без солнца" продолжает эту "галерею образов" - какой контраст он составляет с обитателями "лофта", когда они с Люси приходят на вечеринку после фотовыставки ее брата! "Тут все ненормальные, а Вы пытаетесь быть нормальным," - говорят ему. В том то и дело, что не пытается, а нормален. Только сохранить свою нормальность оказывается трудно: пытаясь спасти Люси, вытащить ее из мира "выморочности" в свой живой и благополучный мир, он оказывается слабее и ломается сам.
В случае с Максимом можно сказать, что во всех его ролях уже наблюдается некая закономерность - это всегда неудачники, жертвы, а хотелось бы увидеть его в какой-нибудь роли, кардинально от этого отличающейся - всегда интересно увидеть хорошо знакомого тебе актера в нетипичной для него роли. Вопрос - будет ли он так же органичен, не сорвется ли на "игру", а не "жизнь"? Время покажет, причем покажет довольно скоро: недавно в "Сатириконе" состоялось распределение на новый спектакль, который увидит свет в следующем сезоне. Агеев взялся за постановку лермонтовского "Маскарада", и Максим распределен на роль Арбенина. Для Аверина это резкая перемена. До этого все его герои были людьми, которых ломали обстоятельства, людьми - жертвами, теперь же ему предстоит примерить на себя роль человека, пытающегося диктовать обстоятельствам, заявляющего себя Сверхчеловеком. Очень трудный, можно сказать, демонический образ, очень серьезная работа!..
В его новой роли есть такие слова: "Я все видел, все перечувствовал, все понял, все узнал...". К счастью, мой герой в своей творческой судьбе перечувствовал и узнал еще далеко не все. Он только входит в пору актерской зрелости - и входит достойно.
Занавес. Меня ждет ставший родным служебный вход "Сатирикона" и искорка радости в карих глазах неунывающего Банко.