Следователь Службы Общественной Безопасности майор Кинкримсонов устало потер пальцами виски. Рабочий день начался на редкость неудачно. Вернее, рабочая ночь - следователь работал в третью смену. На часах было уже около полуночи.
Майор поднял глаза от бумаг на рабочем столе на человека, сидящего напротив на стуле для подследственных. Это был молодой человек лет двадцати пяти с правильными чертами лица и красивыми серо-голубыми глазами. У него были длинные до плеч волосы светло-каштанового цвета, падавшие с двух сторон по бокам его светло-синей джинсовой куртки. Под курткой на нем была майка с изображением какой-то группы; следователь не мог понять какой именно, так как абсолютно не разбирался в современной рок-музыке. Впрочем, название группы на майке не имело к делу никакого отношения.
Следователь устало вздохнул, как человек, который в сотый раз вынужден приступать к никому не нужному занятию - так же, наверное, вздыхал Сизиф перед тем, как опять начать поднимать камень на гору - и задал первый в стандартном допросном списке вопрос:
- Фамилия?
- Дорзов - ответил подследственный.
- Имя-отчество?
- Пинкфлойд Вандерграфович.
- Как-как, простите?
- Пинкфлойд Вандерграфович; пишите по буквам.
- Интересное, однако, у вас имя. Кто ж это вас так назвал?
- А какое это имеет отношение к делу?
- Да задолбали вы все со своим отношением к делу, - брюзгливо сказал Кинкримсонов. - Что мне уже просто полюбопытствовать нельзя? Я и не собираюсь это в протокол записывать; делать мне по-вашему больше нечего?
Подследственный помолчал. Потом сказал неохотно:
- Отец назвал. Музыкой семидесятых увлекался очень.
- А ему его имя дали не по той же причине?
- По той же.
- Очень интересно... Стало быть, вы потомственный музыкант в третьем поколении?
- Можно и так сказать.
- Ладно, идем дальше. Год рождения?
- Тысяча девятьсот девяносто первый.
- Род занятий?
- Музыкант.
- Почему решили заняться антиобщественной деятельностью?
- Я занимался общественной деятельностью, к вашему сведению.
- Ах, вот значит как? Ну ладно, допустим. И в чем же она заключалась?
- Играл музыку со своей группой.
- И все?
- Да.
- Вы уверены.
- Уверен.
- Значит, вы считаете, что ваша музыка - это общественная деятельность?
- Да, я так считаю.
- Что ж... Хочу сообщить вам, что другие люди не разделяют вашего мнения. Вы читали отчет о вашем концерте в "Лужниках"?
- Нет, не читал.
Майор повернулся к стоящему справа компьютеру и кликнул несколько раз мышкой, вызывая нужный документ. Развернув окно на весь экран, он развернул монитор в сторону музыканта:
- Вот, ознакомьтесь.
Тот увидел, что на экране в окне программы "Microsoft Word 2012" находится текст, озаглавленный следующим образом:
ОТЧЕТ
агента Службы Общественной Безопасности Љ814
о концерте группы "PILGRIMS" на стадионе "ЛУЖНИКИ"
Далее шел сам текст отчета (по-видимому, только отрывок - поскольку текст начинался с середины предложения):
"...через несколько минут после начала концерта на стадионе начали происходить необъяснимые с научной точки зрения вещи. Над сценой появились клубы дыма и разноцветные сполохи, похожие на разряды молний. Многие слушатели подумали, что это обычные спецэффекты, но я после концерта говорил с обслуживающим персоналом - они клянутся, что ничего подобного заранее предусмотрено не было. По мере того, как группа продолжала играть, сполохов становилось все больше. Впоследствии опрошенные нами люди рассказали о своих ощущениях: им казалось, что сами небо и земля меняли цвета с синего на красный, с красного на зеленый, с зеленого на фиолетовый и так далее. Многим из них казалось, что лица людей вокруг начинают просвечивать, открывая за собой нечто, что никто не мог точно вспомнить и сколько-нибудь внятно описать. Отдельные опрошенные отмечали у себя странные изменения в сенсорной системе: одному казалось, что у него не две руки, а четыре; другому, наоборот, что у него нет ни рук, ни ног; третий ощущал у себя за спиной крылья; многие наблюдали зрительные галлюцинации, в виде объятых пламенем растений, пролетающих над сценой летательных аппаратов, множества горящих огнем глаз и рук; замечу, что все это происходило при полном отсутствии какого-либо специального оборудования.
Где-то через двадцать минут после начала выступления началась уже совершенная фантасмагория. У всех присутствующих начали выходить из строя электронные приборы: сотовые телефоны, фотоаппараты, видеокамеры; запись концерта, которая велась съемочной группой первого телеканала, оказалась испорченной. Потом разом перегорели все осветительные устройства; стадион погрузился во тьму, но зрители по-прежнему наблюдали цветовые сполохи и электрические разряды. У многих появилось ощущение, что они временами теряют сознание и оказываются в местах, где никогда раньше не бывали. К сожалению, я не могу описать своих личных ощущений, так как я потерял сознание еще раньше, и очнулся только после того, как один из перепуганных сотрудников администрации стадиона обесточил все оборудование..."
На этом текст отчета обрывался.
Убедившись, что подследственный дочитал до конца, следователь задал ему очередной вопрос:
- Можете ли вы дать какие-либо объяснения по тексту этого документа?
- Не могу.
- Почему?
Тот немного помолчал, раздумывая над ответом. Потом сказал:
- Музыку нельзя объяснить словами.
- А вы попробуйте.
- Зачем? Записи наши вы конфисковали при аресте; прослушайте их сами. И я дам вам подробные ответы на любые вопросы, которые у вас возникнут после прослушивания.
- Непременно дадите?
- Да.
- Хорошо. Тогда я пишу в протокол: "Подследственный согласился дать объяснения по существу дела после ознакомления следователя с изъятыми у подследственного аудиоматериалами". Нет возражений?
Музыкант кивнул, и майор записал в протокол указанную фразу. Потом он нажал на селекторе внутренней связи кнопку вызова дежурного:
- Пришлите конвойного для сопровождения подследственного в камеру. И еще, доставьте мне изъятые у него аудиоматериалы.
Через пятнадцать минут на столе следователя лежали три CD-диска с записями группы "Pilgrims"; музыканта уже увели. С легким любопытством поглядев на них, Кинкримсонов взял первый лежавший сверху диск и вставил его в CD-ROM своего компьютера. Затем он прибавил звук в колонках и откинулся назад в кресле, заложив руки за голову.
Из динамиков зазвучали первые аккорды синтезатора. Затем вступили ударные, бас и гитара. Музыка была нежной и приятной для слуха, и следователь удивился: неужели она и вправду может творить с человеком вещи, подобные описанным в отчете? Как уже упоминалось, майор совершенно не разбирался в современной музыке, да и в музыке вообще; обычно, когда ему приходилось слушать музыку, ему в голову приходили случайные мысли, как бы созвучно всплывающие по нотам из глубины сознания. Вот и сейчас майор неожиданно вспомнил, как во вчерашнем выпуске новостей рассказывали об одной английской фирме, которая уже несколько лет ведет разработку искусственной личности, которую (если он правильно запомнил) компания собирается назвать Kjell. В проекте было использовано 1024 параллельно включенных процессора, 4 Тб оперативной и 256 Тб дисковой памяти. Разработчики проекта считали, что подобной конфигурации системы будет достаточно для создания самосознающей программы.
Интересно, подумал Кинкримсонов, если они и вправду смогут создать самосознающую программу, насколько ее мысли и слова будут ее собственными? Ведь если подумать, то разработчики, создавшие эту программу, смогут точно предсказывать каждое ее решение в любой возможной ситуации. О какой же "личности" можно тогда говорить, если она абсолютно лишена свободы воли и любой ее выбор - это лишь один из вариантов написанной для нее программы? Майор вспомнил слова кумира советских коммунистов о том, что "сказочка о свободе воли придумана попами" и усмехнулся - он знал из институтского курса философии, что дискуссия о свободе или же несвободе воли человека велась еще в Древнем Мире, когда на свете еще не было ни В. И. Ленина, ни попов.
А музыка между тем росла и развивалась: темп ее убыстрился, гармонии стали отклоняться от принятых в роке и звучали очень необычно. Так же и мысли следователя приняли не очень обычное направление.
"А ведь и вправду" - подумал он. - "Мы с первых лет существования привыкли считать, что сами определяем свою судьбу, что сами совершаем выбор в любой жизненной ситуации; а меж тем, каждый человек проживает примерно одинаковую жизнь, одинаково учится ходить, одинаково обижается, одинаково влюбляется, одинаково переживает кризис переходного возраста, одинаково выбирает себе роль в театре жизни... То есть роли, конечно, разные, но какой бы выбор ты не сделал, ты всего лишь определяешь, как проведешь остаток дней: одни производят вещи, другие их продают, третьи покупают; одни строят дома, другие строят отношения, третьи строят карьеру... А потом все они переживают кризис уже среднего возраста, выходят на пенсию, начинают писать мемуары (которые, по существу, тоже абсолютно одинаковы) и так же одинаково умирают". Майор представил себе вид на планету со стороны: шесть миллиардов разумных существ, совершающих одни и те же действия - они свободны или нет? Насколько их поступки свободнее виртуальных поступков искусственной личности, созданной английскими учеными? И если они действуют по заранее созданной программе - то кто программист?
Внезапно майор заметил, что и вправду видит перед своими глазами Землю - не мысленно, а так как если бы смотрел на нее с борта космического корабля. Вместе с тем, он по-прежнему ощущал себя, свое тело, свое сознание; майор удивился, но решил продолжить эксперимент и подумать о чем-нибудь еще. "Попробую посмотреть со стороны на солнечную систему" - решил он, и в ту же долю секунды оказался в полной черноте; внизу, под ногами сияла яркая окружность - Солнце; вокруг него вращались маленькие разноцветные точки - планеты. Это выглядело очень странно, совсем не так, как в астрономических атласах. "А если попробовать сместиться не в пространстве, а во времени?" - подумал майор, и тут же точки завращались быстрее. "Нет, лучше назад" - подумал он, и точки поплыли в противоположную сторону. "А побыстрее?" - и вот они уже меняют цвет на раскаленно-красный, все ближе к солнцу, сливаются с ним; "Еще быстрее" - и вот уже солнце сливается с другими сгустками материи; "Еще..." - и вот уже вся галактика стала одним сплошным пятном света. "Раньше! Раньше!" - и пятна света полетели друг к другу, сливаясь в один огромный шар.
Глядя на этот шар света и окружающую его вселенскую тьму, майор подумал, что и даже в начале времен не было абсолютно никакой свободы воли: либо свет, либо его отсутствие - тьма; и майор страшно затосковал о невозможности третьего варианта. "Почему, почему наш мир устроен так, что всегда приходится выбирать?" - спрашивал он сам себя. "Почему никто не может просто отказаться и поступать по своей воле, а не по чьей-то другой?" И тут он заметил, что его тело исчезает. Он посмотрел вниз, и не увидел своих ног, рук, своего майорского кителя; более того, он вообще не чувствовал их наличия. И он абсолютно ясно понимал, что это случилось потому, что он сам так захотел.
"А если я захочу что-нибудь другое, это сбудется?" - подумал он, и понял: да, обязательно сбудется. На душе у него стало легко и радостно; он внезапно понял, что свобода воли - не в свободе выбора, а в свободе о т выбора.
"Я могу стать кем угодно" - радостно думал он. "Нет, даже не так - я уже кто угодно. Я являюсь всем и ничем одновременно; я снежинка, падающая с неба на землю; я раскаленная лава, рвущаяся из недр земли наружу; я солнечный свет, что расплавит любой лед; я трава и деревья, камни и песок, вода и ярчайшее пламя; я точка и бесконечность; я - мир материи, и то, что лежит за ним... Но что же это такое - то, что лежит за ним?"
И вдруг ему стало страшно. Он вдруг понял, что если это продолжится - он станет кем-то другим и уже никогда не сможет быть тем, кем он был прежде. Ожившие инстинкты и мировой гомеостазис вдруг заполнили его желанием сохранить все как есть; перемены, столь сильно желаемые, показались ему величайшей опасностью, от которой надо во что бы то ни стало избавиться. Но избавиться он уже не мог; и это напугало его еще сильнее. И все его естество наполнилось отчаянным обреченным криком: "НЕЕТ! НЕ ХОЧУ!.. НЕ ХОЧУ!!!..."
Следователь Кинкримсонов очнулся у себя в кабинете. Несколько секунд он глядел на свои руки, поднеся их к лицу; затем он провел по лицу руками. Руки сразу стали мокрыми; на лбу следователя выступил пот. Он взглянул на экран компьютера - запись уже закончилась; на часах было пять утра. Дрожащей рукой следователь нажал на кнопку выброса диска; лоток открылся и диск выехал наружу. Следователь, взглянув на него как на заряженную мину, взял его в руки; больше всего на свете ему сейчас хотелось засунуть все эти диски в микроволновую печь, а потом разломать на кусочки и выбросить в мусоропровод. Но он понимал всю бессмысленность подобного поступка.
Дрожащей рукой следователь нажал на кнопку селектора:
- Дежурный... - он заметил, что его голос звучит хрипло. - Срочно приведите ко мне этого Пинкфлойда.
Затем мокрой рукой он взял ручку и начал что-то быстро писать на бумаге.
Через десять минут музыкант снова сидел на стуле для подследственных, удивленно глядя на следователя. Следователь выглядел не лучшим образом; несколько раз он собирался заговорить, но каждый раз ничего не получалось.
- Значит так... - наконец сказал он. - Вот документ о вашем освобождении. Забирайте свою группу, садитесь на поезд, на автобус, на самолет, к черту в ступу - и убирайтесь. Чтобы к завтрашнему дню вас уже не было в городе.
- А как же суд?..
- Суда не будет за несостоятельностью обвинения. Вы свободны; но в другой раз вы так легко не отделаетесь. А теперь убирайтесь!
Музыкант несколько минут недоуменно глядел на следователя; но потом, видимо что-то сообразив или решив, взял со стола бумагу, кивнул и молча вышел из кабинета.
Майор встал со своего места, подошел к окну и закрыв глаза обессиленно прислонился лбом к холодному стеклу. На улице уже вовсю занимался рассвет; окна кабинета смотрели на восток, и когда он открыл глаза, в них ударил ослепительно яркий свет утреннего солнца.
26.11.2007
рассказ был написан под песню "ECHOES" группы "PINK FLOYD" ^_^