- Прямо так и сидишь? - спросил Джек, подняв стекло шлемофона. - Всю дорогу в скафандре?
- И тебе советую, - ответил Тео, - окно справа на соплях держится.
Он налёг на штурвал, заставив помятый тягач приподняться над платформой. Контейнер с грузом нехотя потащился следом.
- Пожалуй, прислушаюсь, - сказал Джек и заодно пристегнулся.
Потом достал портсигар: "Будешь?" Тео не отказался. Они закурили.
Маршевый двигатель набирал ход так плавно, что первые минуты казалось, будто они не ускоряются вовсе. Остался последний перелёт, - лениво размышлял Тео, - часа три до Марса, сущая мелочь. Там он отцепит контейнер, отчитается по той дурацкой аварии, из-за которой четвёртые сутки боится разгерметизации кабины. Потом, пока идут ремонт и разбирательство, он заселится в местный отель и проведёт там, если повезёт, целую неделю. Едва ли ему оплатят номер люкс, но... Тео вздохнул: как-то незаметно вся его жизнь свелась к очень простым вещам и совсем уж примитивным радостям.
Он почти никогда не брал попутчиков и теперь сам себе удивлялся, почему вдруг решил подбросить Джека, застрявшего на дозаправочной станции. Ведь не ради символичной сотни криптомонет.
- Ты с Марса? - спросил Тео. - Летишь домой?
- Н-неа, не совсем... - ответил Джек и замолчал, похоже, раздумывая, стоит ли ограничиться именно таким ответом.
Голос Джека был расслаблен, чуть небрежен и хрипловат, притом без всякой чванливой нотки. Простой парень Джек, - подумал Тео, - ему тоже слегка за сорок, он тоже не любит бороду, но притом ненавидит бриться - и не бреется, пока совсем не зарастёт. Наверняка они оба презирают одних и тех же политиканов, наверняка болеют за одну команду... В этом ли всё дело?
Не в этом, - сам себе ответил Тео. Скорее уж он подобрал Джека потому, что весь его образ отдавался в мыслях чем-то далёким, как полузабытый сон, и приятным, как мамина шарлотка. Ну правда, космический хитчхайкер, в наше-то время? Тот, кто путешествует меж планет, просто стучась в иллюминаторы и говоря: подкинешь, приятель? Было в этом что-то бесконечно далёкое от того, чем Тео являлся сейчас, и какой-то частью очень близкое к другому, лучшему, воображаемому Тео. Тому Тео, который рвался в космос. Тому, которому профессия межпланетного дальнобойщика когда-то казалась работой мечты.
Разве можно представить, чтобы Джек, его попутчик, был согласен на такую жизнь? Тео сильно сомневался. Джек напоминал ему, - он наконец понял это, - тех космических пионеров, что однажды проложили новый путь, основали первые колонии и вывели человечество из душного уюта Земли.
Джек выглядел как человек, сошедший с плакатов времён покорения Марса: своей осанкой, плащом поверх скафандра, а особенно - этим вот старым шлемофоном. Простой белый цвет, сферическая форма, ни одного лишнего механизма. Открывать и закрывать стекло рукой - как же это здорово. Весь дизайн такой бесхитростный, но функциональный и... уверенный в себе. Это как напоминание, - подумал Тео, - кто мы и где мы. Мы - последователи гордых первопроходцев, мы ежесекундно подвергаем себя опасности в этой холодной, безбрежной пустоте.
Его вдруг посетила безумная мысль: что, если предложить Джеку поменяться? Современный шлем Тео, с датчиком давления и состава атмосферы, с дополненной реальностью, с наверняка лучшими динамиками - на раритет Джека. Крепление стандартное, должно подойти. Тео не смущало даже, что шлем и скафандр, вообще говоря, ему не принадлежат: разве ж это проблема? Всегда можно соврать начальству, что шлемофон украли на одной из многочисленных заправок, и Тео купил на свои деньги это старьё. Выбора-то не было: хотел доставить груз к сроку. Пожурят, но и только.
И всё же Тео не стал предлагать обмен. Даже не потому, что он был почти уверен в отказе Джека: слишком хорошо старый шлем выглядел, очень уж бережно с ним обращались. Гораздо больше Тео опасался запятнать им же взлелеянный образ. Для реального, не воображаемого Тео надеть этот шлем означало бы предать саму идею, когда-то вдохновившую его отправиться в космос. Это словно натянуть свежую рубашку на грязное, потное тело. Почти что кощунство.
Тео поморщился. Нет уж: человек в таком шлемофоне просто обязан быть по меньшей мере покорителем фронтира, на крайний случай смелым космическим авантюристом. Такой человек должен улыбаться и, - Тео кивнул своим мыслям, - да, пожалуй, ещё он должен слушать кантри.
* * *
- Я, знаешь, с Цереры... - произнёс Джек.
Он сказал это, когда грузовоз уже входил в разряженную атмосферу красной планеты. Он сказал это, когда Тео уже предвкушал, как вылезет из скафандра, как раскошелится на суп с натуральной рыбой и добавит, наверное, парочку гренок. Джек сказал это - и наступила полная, всепоглощающая тишина. Только машинерия корабля продолжала негромко гудеть, будто не расслышав сказанное.
Нет, если бы Джек произнёс: "я с Цереры, но..." или "сам-то я с Цереры, просто...", Тео бы не сильно взволновался. Но вот эта пауза после "я с Цереры" означала ни много ни мало - дальше додумай сам. И Тео додумал. Церера - главный рассадник наркоторговли, пиратов и головорезов всех мастей. То, что лежит за поясом астероидов, в принципе считается фронтиром, вотчиной смельчаков. Но с пиратами Цереры воевали даже они. И если этот человек, недавно назвавшийся Джеком, хотел просто сообщить, что он с Цереры, то...
- Добавь чуток скорости, - сказал попутчик с деланым спокойствием, неприятно растягивая слова, - сядем вот тут.
Он ткнул пальцем в сенсорную панель и словами уточнил координаты. Ничего больше не говоря, он как бы невзначай повёл левым плечом, откидывая матерчатый плащ, и Тео увидел настоящую кобуру с вложенным в неё револьвером. Примитивное, но надёжное оружие - оно отливало холодной сталью на поясе человека, которого Тео так неосторожно подобрал.
Оглушённый страхом, он вёл тягач к указанной координате, мимо куполов марсианской колонии, сквозь пыльную бурю, в сторону красных гор.
- Ничего против тебя не имею, но мне пора отчаливать, - сказал попутчик. Он держал руку на кобуре. - Тут есть люди, которые за этот груз отвалят чистого палладия, а ещё билет на Энцелад. Прикидываешь?
Тео прикидывал. Палладий его волновал мало, хотя всяко лучше криптомонет. А вот отправиться за пояс астероидов... он это серьёзно? Объединённое правительство, опасаясь неизвестно чего, давно и прочно запретило полёты во внешнюю систему. Тео считал это явным предательством духа первопроходцев, и оттого лет уж десять чихвостил земных политиков в каждом кабаке. Энцелад же - зона свободная. Путь с него открыт хоть на Цереру, хоть...
Тео ещё раз взглянул на Джека. Даже охваченный мерзким предчувствием насчёт собственной участи, Тео не мог не отметить, насколько - по сравнению с ним - был свободен этот человек. Это был человек, который вскоре переступит через труп Тео и отправится далеко-далеко, гораздо дальше, чем Тео когда-то бывал. И кто он, Тео, такой, чтобы стоять на пути героя космического вестерна? Пусть и героя сугубо отрицательного.
Тео прикинул, будут ли о нём горевать. По всему выходило, что не слишком. Друзья? С его работой их давно не осталось. Селестина и её дочери?.. За первые годы совместной жизни Тео почти принял девочек как своих, но стоило тем войти в подростковый возраст, как между ними и отчимом разверзлась пропасть шириной отсюда и до Цереры. Семейная идиллия завершилась, не начавшись.
- Садимся тут, - сухо сказал попутчик.
Если бы рука Джека не лежала на кобуре, и если б Тео не был пристёгнут, он бы, наверное, мог попробовать... - вряд ли, конечно, но почему бы нет? - он мог бы попытаться первым выхватить револьвер из кобуры, благо Джек был левшой, и Тео, если бы имел время отстегнуться, дотянулся бы правой рукой и...
Корабль садился. В голове Тео отчаянно билась глупая мысль - о том, что ему, возможно, вовсе не придётся умирать. Что его, быть может, просто отпустят. С другой стороны, тысяча миль до ближней колонии - та же смерть.
Осталась пара метров, - думал Тео, - всего ничего до рыжего марсианского грунта. Корабль сядет, и пилот корабля своему попутчику станет больше не нужен. Тео мысленно отругал себя за то, что ему не хватило то ли сообразительности, то ли духу, чтобы воспользоваться своим положением пилота, когда грузовоз был ещё высоко.
А затем он поглядел поверх Джека - и увидел через правый иллюминатор выступ красной скалы. Такой острый, замечательный выступ. В голове Тео что-то щёлкнуло, и время тут же замедлило ход.
Вот он дёргает штурвал, вот тягач отзывается - рывком вправо. Острый краешек скалы проминает стенку, и державшееся на честном слове окно с оглушительным хлопком вылетает наружу. Перед глазами Тео мгновенно опускается прозрачная шторка - так его шлем отвечает на разгерметизацию. Шлемофон Джека автоматики не имеет, и Джек совершает ошибку: будучи левшой, он инстинктивно тянется к шлему левой рукой. Той самой левой рукой, которая секунду назад лежала на револьвере. Джек справляется с шлемом через мгновение, но Тео уже отстёгнут - и тоже тянется к кобуре.
Тео понимал, что надежды практически нет, что напрасно он возомнил себя героем фильма, что такие, как он, простые парни за сорок, с довольно глубокими уже залысинами, с нелюбимой женой и работой, не добиваются успеха. Это против всех правил вселенной. Такие, как он - персонажи второго, третьего, десятого плана.
* * *
Створки шлюза, зашипев, разошлись, и человек в белоснежном шлемофоне взошёл на оживлённую палубу. Он поднял стекло и приветливо кивнул присутствующим: всем свободным людям, кто в обход и земных, и марсианских законов, как и он, сегодня отправлялся на Энцелад. Тут не было нужды скрывать кобуру с револьвером, и новый пассажир оставлял за собой лёгкий шлейф пороха и сигар. Заняв место, указанное в билете, он откинулся на спинку кресла, улыбнулся и закрыл глаза.
Временами, когда стихали разговоры, было слышно, что в старом шлемофоне негромко играет кантри.