Трисмегист Александр : другие произведения.

Забавная эзотерика

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Рассказы: Не в коня корм (горе суеверному). Русская пирамида (частный случай теории заговора). Исповедь человека-муравья (нас мало, но мы еще живы). Genetics Uber Alles (генетика превыше всего). Моя законная каста (суровая правда жизни). Матсья-Пурана (голографическая вселенная). Желтое небо (эротика желтых повязок). Сила каббалы (из мемуаров Адама Кадмона). Тантра (реклама старинной книги). Ушебти юной Меритамон (древнеегипетская история). Морально-этическая проблема (хорошей свинье - все впрок). Одна коричневая пилюля (манифестация нано-литературы). Вера льва (неизвестный ислам). Урок физики (глобальная неопределенность). Королева фей (классический ирландский сюжет). Аномалия (старинная масонская история). Живая Ирландия (похождения народа холмов в прошлом и в наши дни). Шамбала и Людмила (Алтай - пылкая, наивная девушка, Урал - спокойный, мудрый старик).
  НЕ В КОНЯ КОРМ.
  Горе суеверному.
  
  Иногда кажется, что изменить своим убеждениям - это раз плюнуть. Изменил - и побежал дальше, насвистывая. Но из миллиона человеческих особей всегда найдется одна, у которой щелкнет предохранитель. И однажды, когда в Субботу все дружно возьмутся плевать в физиономию собственной Пятнице, отщепенец внезапно вынырнет у критиков из-за спины и отмочит такое! Будто кривое зеркало отразит восхитительную идею, изнасилует, искалечит и швырнет назад. Идея обернется кривой, уголовной рожею, подмигнет и оскалится: "Пардон-мерси, господа-товарищи!" Посему, попрошу без намеков. Сами виноваты, что я - моральный урод.
  Это сейчас мы живем в свободной стране. А раньше меня бы наградили за своевременное разоблачение. Подобно тому, как Карл Маркс поймал буржуев за руку с прибавочной стоимостью, я тоже поймал кое-кого за конечность. Иногда меня даже посещает навязчивая мысль - уж не мое ли рождение предсказывали пророки?
  Итак, перенесемся на много лет назад, в эпоху раннего Горбачева. Но сначала я немного расскажу о своем социальном происхождении.
  В детстве у меня постоянно пропадали мелкие вещи. Не навсегда, а только когда они мне срочно нужны. Например, сплошным мучением было искать по утрам часы. Кажется, я перепробовал все способы, изо всех сил старался класть часы в одно место. Однако, всегда наступал момент, когда я на секунду-другую погружался в раздумье о каком-нибудь постороннем предмете. Едва я вновь начинал воспринимать окружающее, как сразу с необычайным раздражением понимал, что не помню, куда засунул часы, в последний раз сняв с руки. То же самое происходило с расческами, кошельками, ботинками, носками, подтяжками, шариковыми ручками, галстуками, и даже с ложками и вилками. Мама называла меня Рассеянным-С-Улицы-Бассеиной.
  Тысячу раз я клялся стать внимательнее и начинал с понедельника новую жизнь. Лет в пятнадцать у меня в воображении впервые возник образ неких маленьких человечков, похищающих чужие вещи. В том, что со мной происходило, всегда угадывалось нечто большее, чем простая небрежность. Сверхъестественные существа внимательно следили за каждым моим шагом. Улучив минутку, они молниеносно прятали нужную вещь, и, наслаждаясь моими мучениями, потирали от удовольствия маленькие ладошки. Я метался по квартире, словно раненный зверь.
  - Верните мою зубную щетку! Пожалуйста, верните ее! - в отчаянии умолял я. Но человечки только строили рожицы за моей спиной.
  Иногда я пытался их разозлить, делая вид, будто пропажа не испортила мое настроение. Человечкам это не нравилась и начиналась борьба. Я рылся по коробкам, костюмам и ящикам письменного стола с неестественно веселым лицом. Поставив какую-нибудь жизнерадостную пластинку, грациозно пританцовывал в такт мелодии, с улыбкой спрашивая у самого себя:
  - Ну что ж, посмотрим дальше. Возможно, мои часы в холодильнике?
  Но какие чудовищные усилия воли требовались для такого представления! Не смотря на философские рассуждения, в которых я пытался выдать свою рассеянность за признак глубокого ума, мой характер не позволял привыкнуть к таким вещам. В итоге, я начинал беситься от бессильной ярости, до боли сжимал кулачки и гневно тряс ими над головой, суля врагам страшные кары. Некоторое время человечки наслаждались своей победой, а потом возвращали пропавшую вещь. И тогда наступало время ломать голову, размышляя, по какой траектории, например, укатился теннисный мячик, если я уронил его прямо перед собой, а находил в пятнадцати метрах за спиной? Если, конечно, предположить, что мячики перемещаются по законам природы, а не по прихоти маленьких садистов. Но поскольку разумнее было считать, что человечки существуют только в моих фантазиях, я не переставал удивляться.
  Другим моим уязвимым местом были приметы.
  Приметы я придумывал сам. На меня никогда не действовали черные кошки, пустые ведра или разбитые зеркала. Всех, кто сейчас движется по моему гибельному пути, хочу серьезно предупредить: на человека действуют только такие приметы, в которые он поверил! Например, мне везло на шестерки. Особенно это было заметно шестого числа каждого месяца. Если в номере телефона или на двери квартиры была цифра шесть, это всегда сулило удачу. Я вошел бы даже в камеру пыток, при условии, что она будет под номером шесть. Некоторое время мне не нравился такой талисман, из-за широко известного блатного жаргона. Я даже хотел перейти на семерки. Но, в конце концов, стало ясно, что цифра шесть всегда будет преследовать меня, и с тех пор я так и шагаю по жизни с моею верной шестеркой.
  Несколько лет назад, во время учебы в институте, я придумал еще один вид мучения - торжественные обещания. Он заключается в том, что человек сам себе торжественно обещает чего-нибудь в обмен на удачу. Например, я клялся бросить курить, если не заберут в армию. Давая торжественные обещания на каждом шагу, я не выполняя больше половины из них. И таинственные силы начинали мстить. В следующий раз из всех спичек мне непременно доставалась самая короткая, если вы понимаете, что я имею в виду. Я отправлялся на работу в колхоз или дежурил по праздникам в общежитии.
  Надеюсь, я уже дал вам понять, что являюсь человеком незаурядным? Богатое воображение всегда было моим врагом, не хватало лишь одного сильного толчка, чтобы полететь в пропасть. И эта пропасть разверзлась сразу после того, как я поверил в бога.
  Если отвлечься от привычных философских категорий, то можно считать, что меня заразили. Ведь заражаем же мы друг друга гриппом или холерой. Почему принято думать, будто высшие силы действуют на всех людей одновременно, причем откуда-то извне? Уверяю вас, все сверхъестественные силы, которые действуют на человека, заключаются в нем самом. Они подобно микроорганизмам паразитируют в беззащитном сознании. До тех пор, пока люди не поймут этой простой вещи, силы зла будут царствовать безраздельно! Мы смеемся над обычаями диких племен изгонять из человека злых духов. А может быть от этого действия гораздо больше пользы, чем от всех мировых религий? Во всяком случае, я хорошо помню, что в тот момент, когда я впервые всерьез подумал о боге, на меня самым банальным образом чихнули на улице возле магазина.
  Дело было так. Я шел на остановку. У меня в кармане рубашки лежал сложенный вчетверо листок бумаги, на котором я записал чудесное стихотворение, недавно пришедшее мне на ум. Оно как бы описывало мой внутренний мир. В нем были дальние моря, белые паруса и загорелые девушки. Но потом в эту волшебную страну будто бы вторгался черный корабль, Летучий голландец, а на нем:
  
  "...Старый боцман "Голландца", гниющий старик Розенблюм..."
  
  Обожаю описывать в стихотворениях всяких чудовищ, они получаются у меня как живые. Хотя с некоторых пор пришлось бросить это занятие... Так вот. Я шел по улице, светило солнышко, пели птички. Ничто не предвещало коварный удар судьбы. Как вдруг из магазина, стуча палочкой по асфальту, выкатилась серая старушонка, похожая на мышку-норушку. Она затрясла головой, завертелась на месте и начала креститься не переставая, кланяясь во все стороны, не стесняясь прохожих.
  -Господи, прости меня! Господи, прости! - как заведенная повторяла она.
  Сейчас я понимаю, что у нее был приступ. Есть такие люди, у которых, как и у меня, аллергия на собственное воображение. Но в тот момент я подумал, что старушонка попросту стибрила что-то из магазина. Ничего удивительного - в наше время старики должны уметь постоять за себя. Они сидят с протянутой рукой, они сдают пустые бутылки. Они бывают просто в восторге, если им удается спереть в рыбном отделе баночку консервов. Так и шарят по углам! К тому же, они болеют и заражают других. Повторяю, именно в тот момент, когда волшебная старушонка в очередной раз изготовилась для поклона, я оказался прямо перед ней, а она громко, с наслаждением чихнула мне на грудь. После чего ей сразу стало легче, и она быстро исчезла, склонившись, как коршун, над своей авоськой.
  Буквально через секунду после этого я подумал:
  "А что мне известно о боге?"
  Эта мысль захватила меня. Тем более, что накануне я в очередной раз не сдержал торжественного обещания и теперь шатался по городу в ожидании всяких бед.
  "Он милосерд", - с предательским умилением ответил я сам себе.
  Помню, в этот момент нечто зажглось у меня внутри, как электрическая лампочка, где-то между сердцем и желудком. Я почувствовал в организме трепет и загадочное тепло. Иногда мне кажется, что подобные ощущения бывают у беременной женщины, когда ее бьют изнутри ножкой. Так или иначе, но в тот момент во мне поселился бог, которого я начал вынашивать как беспечная проститутка, пропустив все возможные сроки для аборта.
  Ни в тот день, ни на следующий не последовало никакой кары за нарушение моего торжественного обещания. Это было началом конца.
  Я отчетливо вообразил себе бога и теперь клялся только ему. Регулярно удовлетворяя мои разумные требования, он не слишком настаивал на выполнении принятых взамен обязательств. Даже вещи начали пропадать гораздо реже. Во всяком случае, стоило мне воскликнуть: "Господи, помоги!", - как за моей спиной начиналась невидимая борьба. Бог отнимал у невидимых человечков добычу и торжественно клал ее на заметное место. Обращаться к богу за помощью вошло у меня в привычку, подобно тому, как у соседей вошла в привычку бутылочка бормотухи. Мой бог неплохо помогал от стрессов и заметно повышал жизненный тонус. Первое время я жил, как в раю.
  Возможно, мне следовало начать справлять религиозные культы. Но мысль о том, чтобы пойти в церковь, была непривычной, я стеснялся. Это сейчас любой подлюка может туда войти, раскрыв дверь ногой, а раньше к этому относились иначе. Тем более, что существование моего бога доказать было очень трудно. Его чудеса всегда оставались в пределах теории вероятности. Возможно, мне только казалось, будто он существует? Взвалить на себя хлопотные и бесполезные обязанности отнюдь не хотелось. Казалось, что проще оставить привычный для меня образ жизни без изменений.
  Роковая ошибка!
  Уж если к вам прицепилась такая зараза, то разумнее использовать проверенные рецепты, пока они еще способны помочь. И однажды меня поймали, как рыбку на червячка, как мышку на сахар. Мышеловка оказалась с такой стороны, с которой я совершенно не ждал подвоха. Послушайте, как это произошло, и постарайтесь избежать подобной ошибки.
  Наступила осень. На асфальт посыпались листья. По вечерам после работы я слушал Вивальди, тоскуя о возвышенном. Природа медленно умирала, засыпая под свист холодного ветра. Где-то в середине октября начались дожди. Я стоял на остановке, держа наготове черный зонтик и кутаясь в просторный плащ синего цвета, когда наконец подошел мой автобус. Обрадовавшись как ребенок, я бросился за ним и вскоре настиг. Задние двери автобуса медленно открылись, и на подножке возник молодой человек, одетого в точно такой же уродливый синий плащ, купленный в магазине уцененных товаров и попавший в мужской отдел за какие-то вторичные половые признаки. Передние двери автобуса так и не удалось открыть. Люди, прижатые изнутри, злобно посматривали на тех, кто пытался это сделать снаружи. Мысль о том, что сейчас мы с этим парнем, словно два уродца, будем стоять спиной к спине, демонстрируя ширпотреб, показалась невыносимой. Я отступил. Товарищ по несчастью украдкой послал мне благодарный взгляд, еще разок взглянул из-за стекла, будто грустное насекомое из коллекции, и поехал дальше, сотрясаясь как на трансформаторной будке.
  Когда в салоне другого автобуса опять мелькнул синий дешевый плащ, я почувствовал себя самым стандартным инженером на свете. Очевидно, по моему внешнему виду можно было легко узнать, какие товары выкинули в продажу. Третий автобус шел не туда куда надо, зато в нем не было похожих на меня пассажиров. Таким образом, я вновь приобретал индивидуальность. Смекнув, что это знак свыше, я задрожал от непонятного возбуждения и полез внутрь.
  В воздухе запахло чудом. Словно по чьей-то подсказке, я уверенно двинулся сквозь тесное переплетение тел, сквозь обидные замечания и толчки. Так сказать - через тернии к звездам! Прямо к единственному незанятому месту посередине салона. По направлению к роскошной блондинке в коротком красном пальто и черных чулках, сидевшей возле окна.
  - Простите, - извинился я, собираясь присесть. Когда я садился и путался в своем длинном плаще, у меня всегда был такой вид, как будто я присаживаюсь по нужде.
  - Ничего страшного, - ослепительно улыбнулась блондинка.
  Потом она загадочно смотрела в окно, а я страстно шептал про себя молитву, весьма далекую от всех канонов вероисповедания:
  "Господи! Вот бы мне познакомиться с этой женщиной! Господи, сделай так, чтобы она заговорила со мной! Только бы она не сошла на следующей остановке! Хочу узнать, где она живет, и познакомиться с ней! Господи!"
  После этого заклинания я посулил ему соблюдение какого-нибудь религиозного культа, чего он уже давно от меня домогался.
  Передо мной простиралось широкое поле. Это было не просто место, предназначенное под новостройки. Это было Поле Чудес. Чудеса продолжали происходить одно за другим. Следующим чудом было то, что когда я уже решился сойти, отчаявшись заговорить с этим белокурым ангелом, прижимающим ко мне бедро своей длинной ноги, блондинка внезапно спросила:
  -Вы тоже выходите?
  Словно могучий бизон, почуявший запах самки, я ринулся сквозь людскую толпу на свободу, прокладывая женщине дорогу могучими рогами. Автобус родил нас, напрягшись всем телом, прямо в придорожную грязь, с облегченным всплеском мутных болотных вод. Потом он взревел, загребая колесами и набираясь злости для дальнейшего путешествия. Белокурый ангел испуганно вскрикнул и не успел заслониться крыльями. Тысячелетние воды взметнулись к небу, задумав омыть своей массой далекое солнце, но быстро обессилили и рухнули вниз, покрыв нас липким слоем грязи. Автобус, переваливаясь с боку на бок, как гигантская корова, неторопливо покинул оскверненные тела, повернувшись к нам задом. Мы остались одни.
  - Какой же вы грязный! - засмеялась женщина.
  Я развел руками, счастливо улыбаясь.
  - Нет, ну нельзя же вам в таком виде! Вы далеко живете? Я, наверное, тоже с ног до головы, да? Пойдемте... Вы не понесете мою сумку, она такая тяжелая?
  Все случилось настолько естественно, что я даже не успел загадать более нескромного желания. Самое нескромное желание сбылось само собой. Мой бог с блеском продемонстрировал, что ничто человеческое ему не чуждо, и прикинулся рубахой-парнем. Я почти физически ощутил, как в самый интересный момент он одобрительно похлопал меня по спине.
  Опомнился я только под утро, когда утомленная женщина уже спала. За окном проступали желтые ветки городских тополей. Ночная мгла медленно растворялась в бледном свете холодного нового дня. За стенкой у соседей играли Вивальди. Некоторое время я лежал, наслаждаясь чуть слышной мелодией, потом осторожно убрал с груди женскую руку и решительно встал с постели.
  - Ты куда? - нежно шепнула, разметав волосы по подушке, моя блондинка, которая на проверку оказалась брюнеткой, и не просто брюнеткой, а брюнеткой-разведенкой по имени Лидия.
  - Я сейчас.
  Наступило воскресение. Гордясь своей наготой, я прошлепал босыми ногами в прихожую и нащупал телефонный номер на груди у маленького белого аппарата. В телефонную трубку откуда-то с неба торжественно опускались длинные гудки. Потом они захлебнулись и вместо них возникли возмущенные причитания бедной мамы, потерявшей из виду своего дорогого сыночка на всю ночь.
  - Ладно, мам, - жмурясь на солнечный зайчик, сказал я. - Слушай, ты не знаешь, куда делась старая бабушкина иконка?
  Так я убедился в его могуществе, а он обрел свое зрительное воплощение в виде собственного портрета над моим столом. Стараясь никому не попадаться на глаза, я начал ходить в церковь. Могу добавить, что это было, пожалуй, первое, что я пообещал и исполнил, с тех пор как поверил в бога. Но он воспринял этот поступок как проявление слабости и отплатил за него черной неблагодарностью.
  Лидия не забыла обо мне. Через день мы встретились опять, потом еще раз. Наконец мы стали встречаться регулярно. Мама назвала меня бабником и перестала говорить со мной на эту тему. На улицы города посыпался первый снег. Он был похож на белую, смертельную сыпь, предвещавшую конец света, но мы с Лидией ничего не замечали. Когда мы уставали друг от друга, я читал ей свои стихи. В том числе и самое удачное - про дальнее синее море, белых чаек, белые корабли, в стройные ряды которых вторгается черный парусник, а на нем:
  
  "...Старый боцман "Голландца", гниющий старик Розенблюм..."
  
  Я лежал с Лидией под одним одеялом, курил в постели и сочинял экспромты. Будто когда мы поссорились, то мне стало плохо, и я один стоял ночью у окна, и вдруг какое-то чудовище посмотрело на меня из темноты, а я так испугался, что отлетел от окна на три метра и ударился затылком о дверную ручку. Не знаю как в прозе, но в стихах это выглядело очень красиво. Чудовище называлось Шай-Тормент.
  Мама уехала в командировку, и мы начали встречаться у меня. Однажды Лидия пришла ко мне вечером, удивленная, и спросила:
  - Что за странный инвалид живет в вашем подъезде?
  Как я не старался, но не сумел вспомнить ни одного инвалида за исключением двух-трех моральных уродов.
  - Тем не менее, я вижу его не в первый раз. Интересно, к кому он приходит?
  С этими словами, Лидия описала мне загадочного инвалида. Он оказался одноногим и грязным. От этого описания мне стало не по себе.
  Дня через три мы поздно возвращались из кино. Начался дождь. Повеселившись под дождем, мы принялись целоваться, потом побежали ко мне. Лидия первая забежала в подъезд и нажала на кнопку лифта.
  - Странно, ну почему у вас всегда занят лифт?
  Я посмотрел на часы. Приближалась полночь. На холодный каменный пол с нашей одежды тоненькими струйками стекала вода.
  - Каждый раз, когда я прихожу после десяти, одна и та же история. Может быть, дети балуются?
  Лифт был занят больше пяти минут, хотя мы не слышали, чтобы из него кто-нибудь выходил. Тем более странно, что человеку в такое время понадобилось кататься между этажами. Кнопка с красной лампой таинственно горела в темноте. Над головой, будто висельник на веревке, болтался разбитый цоколь на гнутой проволоке. На улице вовсю хлестал дождь, слышалось потустороннее завывание ветра. И тут я отчетливо услышал неторопливый стук копыт по земле и деревянный скрип, как если бы к подъезду подъехала очень старая, разбитая телега. Конь отчетливо всхрапнул два раза. В этот момент лифт, наконец, освободился и мы вошли внутрь. Лидия прислушалась.
  - Подожди, кто-то идет.
  Нас догонял одноногий. Его деревянная нога уже уверенно стучала по ступенькам крыльца. Я похолодел.
  - Наверное инвалид, - догадалась Лидия. - Сейчас ты его увидишь.
  Стены пошатнулись у меня перед глазами. Из темного провала коридора пахнуло могилой. Послышался зловещий скрип костыля. От испуга моя фантазия заработала в полную силу. Я представил, как злобно бесится ветер, развивая мокрую гриву огромному, вороному жеребцу, запряженному в экипаж, напоминающий формой гроб. Мы были на волосок от смерти. Сейчас таинственный инвалид утащит нас под рогожу у жеребца за спиной, а внешний вид его экипажа не позволял сомневаться в том, куда нас потом отвезут. Не помня себя от страха, я нажал на кнопку десятого этажа. Инвалид ускорил шаги. Двери уже закрывались, когда в конце коридора показалась его тень. Затем мы спасительно понеслись к небу. Внизу раздраженно забарабанили в лифт, Лидия ругала меня из-за проклятого инвалида, а в моей голове вертелась только одна строчка из моего стихотворения:
  
  "...Старый боцман "Голландца", гниющий старик Розенблюм..."
  
  С этого дня я начал бояться темноты. Чудовища из моего воображения переселились в наш подъезд и по вечерам занимали лифт.
  А потом у меня опять начали пропадать разные вещи. Обычно это происходило после того, как я не выполнял какой-нибудь религиозный обряд. Но уж теперь-то я не сомневался в том, кто прячет мои подтяжки!
  - Лидия, ты веришь в бога? - спросил я.
  По тем временам, Лидия оказалась весьма образованной женщиной. Она рассказала мне кое-что про переселение душ, про карму, полтергейст и даже вспомнила несколько страшных историй, которыми ее пугали в детстве. Потом принялась рассуждать о боге вообще, тогда как меня интересовал мой конкретный, индивидуальный мучитель. Его сила чудовищно возросла за последнее время, хищно вобрав в себя прочие виды сверхъестественных сил, подобно тому, как один вид энергии переходит в другой. И теперь маленькие человечки, приметы и знамения, чудовища, катающиеся на лифте, в особенности Шай-Тормент и гниющий старик Розенблюм - стали с ним заодно. Фантастические чудовища из беспорядочной толпы хулиганов превратились в организованную банду головорезов.
  Однажды, пытаясь оказать им сопротивление, я подговорил соседей пожаловаться на лифт в домоуправление. Пришел зловещего вида лифтер и отключил лифт вообще. Через неделю соседи написали в газету, что у него нет сердца. Глубокой ночью лифт сам собой начал ездить между этажами, издавая через стену в направлении жилых квартир глухие матюги. На третьи сутки нам разрешили испытать его на себе. Добровольцев извлекли через час между восьмым и девятым этажом. Маленький мальчик даже обмочился со страху. Я до сих пор не решаюсь войти в этот лифт после наступления темноты.
  Некоторое время, как благородный человек, я даже старался пореже встречаться с Лидией. Но по-видимому сверхъестественные болезни не передаются половым путем, иначе Лидия давно бы подзалетела. А мне стало совсем паршиво. После того, как в один и тот же день я уронил хрустальную вазу, вылил на пол вонючий реактив, испачкал краской новое пальто, а в подземном переходе был укушен за ляжку собакой, пожелавшей остаться неизвестной, я твердо решил всерьез заняться самолечением.
  -Ты можешь достать мне Библию? - спросил я у Лидии.
  Это сейчас она продается на каждом углу. А в эпоху раннего Горбачева Библию имели только старики и священники. Лидия принесла мне наполовину истлевшую книгу с могильным крестом на обложке.
  Как на грех, на первой же открытой странице этой книги оказались знаменитые десять заповедей. Я про них знал, да забыл. Но хуже всего оказалось то, что мой бог узнал про них вместе со мной, и теперь у него появилась причина без конца придираться. На меня обрушились кары. Бог упивался моим бессилием и с каждым днем становился все привередливее. Однажды я совершил грех чревоугодия, вкусив на дне рождения таинственный фрукт из консервной банки с иностранной наклейкой. После целую неделю ломался автобус, который возил меня на работу. Потом я увидел по телевизору одного психотерапевта, и чуть-чуть не сотворил себе кумира, но вовремя остановился, расхохотавшись психотерапевту в лицо. Затем я пожелал жены ближнего своего. Проклятье! Об интимных отношениях с ней я подумал, без конкретного плана, так же отвлеченно, как иногда мечтал съездить в Японию. Тем не менее, на следующий день с моего стола бесследно исчез годовой отчет. После того, как перерыли весь отдел, шеф вызвал меня к себе.
  Я никогда не любил своего шефа. Он - бесчестный человек. У него много денег, пятикомнатная квартира, загородный коттедж, иномарка и красавица-жена, играющая по вечерам в теннис. Она моложе его на пятнадцать лет. Сейчас к такому уже привыкли, а раньше мы презирали материальные ценности. Когда шеф разрешил мне уйти, я тихонько покинул кабинет, отдышался за дверью и подумал в сердцах:
  "Чтоб у тебя больше не стоял!"
  Вечером, лениво раздевшись, я обнаружил у себя импотенцию. Это был удар ниже пояса! Лидия, приподнявшись на локте, с удивлением смотрела на мои странные телодвижения, напоминающие пассы бродячего фокусника. О них я узнал из книги под названием: "Половая жизнь, неограниченные возможности и возможные ограничения." Наконец блондинка-брюнетка-разведенка по имени Лидия догадалась, что произошло, и ее губы невольно расплылись в кривую усмешку.
  - Нет, ты меня не любишь! - пошутила она.
  Я тихо застонал. Потом сбегал на кухню и, воровато озираясь, начал пожирать сахар ложками прямо из мешка. После этого сделал несколько приседаний, стараясь очистить голову от ненужных мыслей, и пошел на второй заход.
  Я упал на испуганно пискнувший диван жестоким викингом, грубым варваром, безжалостным зверем, думая возбудиться, имитируя садизм. Ребра Лидии заскрипели подо мной, как пружины дивана. Она стойко переносила неожиданное изнасилование и терпеливо молчала, на что-то надеясь. Наконец я устал и опрокинулся на спину. Лидия включила свет, чтобы пересчитать свои синяки.
  - Ну, ты прямо как мой бывший муж! - огорчилась она.
  Никогда я еще так не молился, как на следующий день. Я бился головой о пол и поставил в церкви десять свечек для своего мучителя. Только под вечер я догадался что делать, и начал молиться за своего шефа. Это было трудно. Я с трудом подбирал слова, чтобы не вставить какое-нибудь покрепче. Проходя мимо его квартиры около десяти, я увидел его на балконе. Он что-то горячо обсуждал со своей проституткой. На всякий случай, я помолился за него еще раз. Шеф выпятил живот и обнял жену. А я притащился к Лидии и лег рядом с ней, будто побитая собака.
  Ночь укрыла нас ватным одеялом. За окном медленно падал снег, а потом затрубили ангелы. На следующее утро город напоминал большую белоснежную игрушку, которую дарят детям на Новый год. Лидия мылась под душем. Ощущая прежнюю благословенную усталость, я сидел на подоконнике в кухне и курил в открытую форточку. Я победил свою слабость, но превратился в раба. Никогда не желайте ближнему того, чего сами бы себе не пожелали!
  Религия иссушила меня словно наркомана. Теперь я и шага не мог ступить, чтобы не подумать, как отнесется к этому мой бог. Ходить в церковь было мучительно тяжело, там я получал дополнительную дозу инфекции и возвращался совершенно больным. Если я не ходил в церковь, начиналась ломка. Лидия все же узнала, где я бываю по воскресеньям. Она попыталась выразить свое восхищение. Я злобно посмотрел на нее и сказал сквозь зубы:
  - Религия - опиум для народа!
  Лидия сразу отстала, невероятно удивленная.
  Однажды она отыскала в старом справочнике мое забытое стихотворение и пристала ко мне - почему я прячу шедевр? Стихотворение называлось - "Антология". Это были абстрактные четверостишия с непредсказуемыми коленцами в стиле шотландских народных песенок:
  
  "В моем воображении рождаются легко
  Красавицы с волшебными изгибами ноги,
  Но если забывают останавливать его
  То часто получаются опасные враги!"
  
  От того, что я прочитал дальше, я пришел в ужас и понял, что пришел мой конец. Чтобы вам стало ясно, какие мне теперь снятся сны, попробуйте прочитать его до конца:
  
  "Вот Кведрил - желтоглазый, огнедышащий мертвец,
  И Гвес-Верк-Хегемоник, убивающий за цент,
  За ним, сжимая нож за окровавленный конец,
  Ползет змея-Рулинга и крадется Шай-Тормент.
  Анкос-Пенетра Рейтера, блестящий кавалер,
  Членистоногий ветреник без мозга в голове
  Показывает новый заразительный пример
  Рулинге Понферейте, заразительной вдове.
  Анкос-Пенетра Рейтера берет бокал из рук
  Хантисмы-Маинс Фалсити и пьет его до дна.
  И Матер-Маинс Чакнилор, чудовищный паук,
  Зовет кривляку Доджинес и требует вина.
  Бежит кривляка Доджинес и потчует гостей,
  А после безобразно напивается сама.
  И пьяная компания чернеет от страстей
  И дружно мне желает поскорей сойти с ума.
  Потом мое безумие наполнит этот вздор,
  Потом мое забвение продлит один момент:
  Рулинга, Хегемоник, Кведрлил, Анкос, Чанкилор
  Хантисма, Понферейте и коварный Шай-Тормент."
  
  Из всей "Антологии" я помнил только Шай-Тормента, а из остальных получился неприятный сюрприз.
  Я не мог слушать по телевизору воскресную проповедь, она приводила меня в неистовство. На мой взгляд, священники говорили о том, о чем не имели ни малейшего представления. Возможно, я подцепил опасную разновидность. Возможно, я просто более восприимчив к этой заразе. Во всяком случае, я плакал по ночам, вспоминая безмятежные, безбожные времена, в то время как другие безбожники наперегонки записывались в противоположный лагерь. Боже, как я ненавидел их рассуждения о морали!
  - А мыло у вас воровали? А собаки на вас бросались? А голуби вас клевали? А люстру на вас роняли? - сжимая кулаки, с ненавистью кричал я в телевизор.
  Никогда не забуду тот день, шестого июня, когда я твердо решил победить или умереть. Это случилось так.
  Мой друг познакомил меня с нужным человеком. Я угостил человека водкой и подарил ему блок сигарет. В те времена в городе не было ни водки, ни сигарет, в городе не было ни черта. Это сейчас - кури да пей на здоровье, а раньше был дефицит. Представляете, как я потратился? Зато нужный человек согласился обсудить тему моей будущей диссертации.
  Накануне я весь день примерял костюм и репетировал перед зеркалом, как себя держать. Перед сном завязал на память узелок, чтобы не забыть про цветы для жены нужного человека, и поставил крестик на лбу, чтобы вспомнить про документы. Ночью спал как убитый.
  Утром я встал в превосходном настроении. С удивлением посмотрел на рубашку, висящую на спинке стула, один рукав у которой был привязан к другому. Затем пошел в ванную и с интересом уставился на себя в зеркало.
  -Мам! Представляешь, заснул - ничего, проснулся - а на лбу таинственный крест!
  Друг позвонил только под вечер.
  - Идиот! - сказал он.
  Я повесил трубку и вошел в свою комнату. Старый изверг сурово таращил глаза с бабушкиной иконки, выпятив раздвоенную бородку. Он убил меня без всякой причины, просто так, из озорства.
  Электрическая лампочка, горевшая у меня внутри между сердцем и желудком, ярко вспыхнула и взорвалась, вылетев из груди белыми хрустальными осколками. Меня подбросило и швырнуло со сжатыми кулаками вперед, навстречу моему богу, висевшему на стене.
  - Ты! Ты!!! - закричал я так страшно, что портрет побледнел. Потом сорвал со стены иконку, бросил ее под ноги и принялся на ней плясать.
  - Нет тебя! Нет тебя! Не верю!
  Дальнейшее помню смутно. Все кончилось тем, что я в ужасном смятении пробегал по двору, и в этот момент со второго этажа уронили горшок с кактусом. В больницу меня привезли уже другим человеком.
  Кажется, я постиг таинственный механизм моих страданий. Очевидно, если человек поверит в Нечто, то Нечто начинает существовать на самом деле. Что мы знаем о загадочных свойствах человеческой психики? Если одним усилием мысли можно проникнуть в будущее, вылечить больного или согнуть металлический ключ, то не происходит ли таинственная работа и в тот момент, когда мы представляем себе иррациональное? Бог проник через легкие в мой организм и начал существовать, высасывая из души живительные соки. Чем больше я о нем думал, тем лучше для себя его представлял. Чем лучше я его представлял, тем более реальным становилось его существование.
  Остерегайтесь все, кто подобно мне отдает себя во власть фантазии! Не ходите в кино, не пишите стихи, не читайте книг, особенно по ночам! Укрепляйте организм, не позволяйте ему верить в то, чего невозможно увидеть при помощи глаз! А если вы все-таки заболели, то забудьте о сильных эмоциях! Чудеса - лишь из способов вызвать в организме могучую волну чувств, которыми питаются сверхъестественные силы, паразитирующие на вашем сознании. Остерегайтесь чудес!
  Что касается меня, мне хронически не везет в карты. Общественный транспорт длинными караванами подходит к остановкам, пока я стою через дорогу, но стоит подойти - и я дожидаюсь его часами. Регулярно исчезают все мои деньги и документы. В парикмахерской мне отрезали половину уха. Лидия бросила меня, намекнув, что я не мужчина. Я потерял работу. Меня обжигают спички, царапают кошки и штрафуют за безбилетный проезд. У меня одновременно отключили газ, электричество и холодную воду, по утрам я умывался кипятком при свечах. На прошлой неделе меня зверски избили возле пивной, приняв за другого. В пятницу я попал под лошадь. В субботу у меня из-под кровати извлекли краденный соседский сервиз, картину Сальвадора Дали, а за вешалкой нашли толстую пачку акций РАО "Газпром" и ампулы с героином, для отвода глаз припрятанные в ствол автомата Калашникова. Искали сервиз...
  Не хватит слов, чтобы описать все несчастья, которые постоянно терзают меня. Но все эти чудеса по-прежнему остаются в пределах теории вероятности. Возможно, мне только кажется, что бог существует, а на самом деле никакого бога вовсе и нет. После того, как мои отпечатки пальцев обнаружили на чемодане, доверху набитом фальшивыми долларами, я поделился своими сомнениями с товарищем подполковником и был отправлен в сумасшедший дом. Первое, что я сделал там, это растерзал случайно попавший мне на глаза альбом старинных икон. Рисовать бога - все равно, что рисовать палочку Коха или бледную спирохету! Потом я потребовал для себя ватно-марлевую повязку и теперь хожу только в ней, чтобы не заразить окружающих. Бог - это опасный космический вирус нервно-паралитического и психогенного действия, в незапамятные времена занесенный на планету Земля преступными инопланетянами. Врачи не могут поставить правильный диагноз, потому что сначала я громко и официально заявляю им, что бога нет, а затем потихоньку, шепотом, или при помощи шифрованной записки намекаю, что все-таки есть. Лучше всех меня понимает профессор Петр Иванович Горшков, который однажды спросил:
  - Итак, вы хотите сказать, что бог существует, но лучше было бы, если бы его не было?
  После чего профессор вдруг заявил, что желает поговорить не с пациентом, а с образованным человеком. Он объяснил, что суеверие - дьявольская игра. Образно говоря, нас повсюду подстерегает опытный шулер, которому непременно проиграешь, если возьмешься за карты. Хотя сначала тебе позволят немного выиграть. Ведь у новичка все приметы и гороскопы обычно счастливые. И лишь когда он втянулся, начнется настоящий кошмар. Суеверный человек даже в церкви может стать жертвой дьявола, ведь дьявол - мастер обмана.
  Но я сидел, смотрел на профессора, и думал: "нет, брат, шалишь, сам ты карточный шулер". Но вслух, конечно же, соглашался.
  
  ***
  
  РУССКАЯ ПИРАМИДА.
  Частный случай теории заговора.
  
  Как отмечает Карл Оглсби, изысканная Теория Заговора не настаивает, будто единственная, всемогущественная клика заговорщиков вершит историю. Даже безумец Оглсби называет это бесполезной паранойей. Однако христианский ересиарх Ориген еще в третьем веке от рождества Христова критиковал эпикурейца Цельса за Теорию Заговора.
  "Смотрите же, насколько самолюбив этот Цельс, который с доверием относится к одним народам, а к другим питает презрение", - насмехался над глупым эпикурейцем мудрый Ориген. "Есть, - говорит он, - древнее учение, существующее с незапамятных времен, которое всегда хранилось мудрейшими народами, городами и разумными людьми. И при этом Цельс не соблаговолил даже упомянуть об иудеях как о мудром народе, хотя бы даже наряду с египтянами, ассирийцами, индийцами, персами, одризами, самофракийцами и элевсинцами."
  Но, если еще в третьем веке от рождества Христова это учение уже считалось древним, существующим с незапамятных времен, тогда насколько древним можно считать его в наши дни! Ведь победив страх перед неведомым, можно заметить: Теория Заговора всего-навсего утверждает, будто история не развивается хаотично, а следует воле всемирного братства невидимых мудрецов, управляющих развитием человечества.
  Насколько это плохо? Возможно, даже полезно?
  Источник могущества невидимого братства заключается в особенности простых людей не замечать необыкновенного в привычном. И хотя большинство простецов подозревает в заговоре иудеев, Ориген догадался: генеральный мировой план возник еще во времена древних египтян.
  "Мне кажется, с Цельсом произошло то же, что может случиться с человеком, отправившимся путешествовать по Египту. Там мудрецы египетские изучают писания отеческие и много философствуют о том, что у них почитается священным; простецы же выслушивают какие-нибудь басни, смысла которых они не понимают, хотя сильно гордятся этим. И если путешественнику случается научиться от простецов тем басням, он уже думает, что познал всю египетскую мудрость, хотя на самом деле он и не сообщался ни с кем из жрецов и ни у кого из них не учился египетским тайнам. Что я сказал о египетских мудрецах и простецах, это же можно наблюдать и у персов. У них точно также есть мистерии, но смысл последних постигают у них только ученые. Простой же народ, довольствующийся поверхностным знанием, понимает в них только внешнюю форму", - намекает нам Ориген.
  Короче говоря, иногда внешняя форма настолько искажает содержание, что докопаться до правды может уже не всякий. Так давайте попробуем сделать это вместе в отдельном, конкретном случае.
  Перенесемся в Россию начала двадцать первого века, в забайкальскую деревню у китайской границы. Лучше, конечно, мысленно. Фамилию необыкновенных жителей этой сибирской деревни я обещал сохранить в секрете. Поэтому, назовем их Бобровыми. Жили Бобровы без шика, но деньги у них водились всегда. Откуда эти деньги им доставались, никто не знал. А слухи ходили разные.
  Илья Бобров был непьющим и слыл толковым механизатором, но шибко работою ручки не утруждал, поэтому зарабатывал мало. Мария Боброва учила детей истории, литературе и географии. Сами понимаете, ждать дохода от школы - напрасный труд. И огород у Бобровых был хуже всех - тесный, запущенный только морковка росла.
  Однако дом у них был похож на крепость. Стоял на окраине села, где начинались луга и тянулись до самой реки, за которой темнел густой лес. Пока ниже по течению была плотина, река весной заливала луга. Поэтому дом Бобровы подняли на железные сваи. Разве кто другой мог себе такое позволить? А они смогли. Откуда деньги? Когда при Ельцине плотину размыло, вода перестала подниматься, и сваи сделались лишними. Соседи посмеивались, мол, прогадали Бобровы, зря потратились. Однако механизатор с учительницей обнесли дом таким частоколом, какого не видали даже у староверов, и посадили двух волкодавов на цепь. Ага, учебники сторожить.
  Деревенские даже подговорили детей потихоньку разведать у Игоря, сына Боровых, в котором месте родители нашли клад? Но мальчик прикинулся дурачком, ничего не сказал. Хотя дурачком не был. В прошлом году перескочил через класс, из четвертого сразу в шестой. Особенно любил историю и математику. Сверстников Игорь сторонился, не хулиганил и много читал, свесив ноги с крыльца на высоких сваях, вдали от земли, лицом к реке.
  Книги для чтения Бобровы выписывали. Вам когда-нибудь присылали книги по почте? Мне тоже нет. А Бобровы получали их пачками, по посылке в месяц. Если столько читать, можно с ума сойти! Каких только не было у них книг. Даже иностранные. Игорь осилил все, но особенно много читал про древний мир. Наверное, в мать пошел. Стоило ему разрешить, и мальчик часами рассказывал про шумерскую клинопись, китайских мандаринов, могильники Мохенджо-Даро, про инков, кельтов, минойцев, и древнеегипетские пирамиды. К египтянам у Игоря была симпатия, которую отметим особо. Запомните, вдруг пригодится?
  Время от времени у Бобровых гостили городские знакомые. Друзей у них было много. И откуда столько набрали? Будто выписывали заодно с книгами. Гости приезжали и уезжали по ночам, не привлекая внимания, отчего подозрения соседей только усиливались. На речку гости не ходили, в лесу грибов не искали, пьяных драк не устраивали. Даже за воротами без нужды не показывались. Ну и для чего тогда ездить за тридевять земель в таежную глухомань? Чайку на веранде попить? Однажды местные не стерпели и напрямик спросили у Марии насчет приезжих. С тех пор гостей будто подменили. Стали рыбачить, пить да гулять и со всеми знакомиться. Даже охотились иногда. Только люди в деревне не дураки, смекнули - конспирация!
  Но чем бы не занимались Бобровы за глухим частоколом хоронясь от людей, они никому не мешали, поэтому им тоже никто не мешал. До тех пор, пока в деревне не появился новый участковый, Можайский Роман Борисович.
  Представитель районной власти моментально заинтересовался неопознанными доходами семейства Бобровых. Оттого что Можайский считал себя коренным байкальским казаком, работал он не за страх а за совесть. А проведав, что Бобровы к тому же сторонники старого режима, от которого Роман Борисович считал себя потерпевшим, казачок потерял покой, мечтая разоблачить большевицкую банду. В деревне было немало выходцев из семей репрессированных, но лютую ненависть к недобитым большевикам милиционер Можайский испытывал один за всех. У прочих давно было смутное, нехорошее предчувствие, что причина революционных страданий не в белых или красных, а в злополучном народе, который сперва терпит как Христос, а после бесится словно Сатана, в промежутках воруя все, чего не успела у него самого украсть, по причине родства с народом, очередная законная власть. Но Можайский Роман Борисович смутные предчувствия презирал.
  Участковый взялся за дело неторопливо, будто зверя в тайге выслеживал. Поначалу Можайский решил, что Бобровы связались с китайцами. Потом проверил: не было ли среди гостей подозреваемых известных бандитов? Но эта версия провалилась даже раньше китайской. Гости оказались удивительными людьми - иногда сектантами, иногда учеными, но чаще коммунистами из элиты КПРФ. Однажды среди приезжих отметился даже Геннадий Андреевич Губанов, их бывший лидер. Коренному байкальскому казаку уже кошмары по ночам стали сниться. Откуда у красной сволочи интерес к простой деревенской семье? Совесть заговорила? В народ пошли?
  Роману Борисовичу сделалось ясно - зреет большевицкий заговор, возможно новая революция. Одержимый идеей спасти Россию, он сунулся к районному начальству, но дальновидного казака послали куда подальше. Вероятно, красные уже захватили ключевые посты МВД. Тогда Можайский использовал личные связи. Участковый стал пропадать в таинственных командировках, возвращаясь лишь изредка, пока однажды не вернулся в деревню насовсем.
  К этому времени Роман Борисович здорово изменился. Вместо усатого бугая, местные встретили на станции доходягу с глазами, полными тоски и безумия. Участковый потерял всякий интерес к обычным правонарушителям. И лишь когда казак пожирал глазами кого-то из семейства Бобровых, особенно Игорька, во взгляде казака загоралось мрачное пламя. Роман Борисович сделался молчаливым, незаметным как призрак, подолгу молился в церкви, временами даже рыдая на коленях перед иконами, и напоминал Гамлета, мучительно решающего: "быть или не быть?".
  Но однажды принц Гамлет видимо на что-то решился.
  В понедельник с утра, опрокинув для храбрости стакан водки, Можайский Роман Борисович нарочно рассказал всем, что уезжает в город по вызову, и сел в электричку.
  Игорек, сын Бобровых, возвращаясь вечером домой, всегда выбирал короткую дорогу через хлебное поле. Мальчик весело бежал посреди высоких колосьев пшеницы с сумкой через плечо, предвкушая чтение древнеегипетских мифов под редакцией Четвертухина, когда Роман Борисович Можайский, который будто бы уехал из деревни на глазах у всех, вдруг поднялся из оврага навстречу мальчику с табельным пистолетом в руке.
  Игорек остановился. Взгляд сумасшедшего участкового не предвещал ничего хорошего.
  - Попался, гаденыш! - дрожа от радости, прошипел милиционер. - Молись, красный ублюдок! Пришла пора отвечать за грехи!
  Испугаться Игорек не успел. Поэтому промолчал, с удивлением наблюдая, как поднимается навстречу ему вооруженная рука Можайского. Но тут сзади оглушительно бабахнул выстрел, и в самый последний момент, словно в американском кино, невидимая сила подбросила, согнула и отшвырнула прочь участкового. Обливаясь кровью, казак упал навзничь в золотые колосья пшеницы, не успев даже выронить пистолет. Ярко-алая кровь моментально окрасила форму на разорванной в клочья груди.
  Задрожав, Игорь обернулся и увидел дядю Петю из города Симферополь, который уже неделю гостил у его родителей.
  - Дядя Петя! Не убивайте меня! - заплакал Игорь.
  Симферопольский гость, с дымящимся ружьем наперевес, бросился к нему.
  - Игорек, успокойся. Я с тобой, я тебя спас, - торопливо забормотал дядя Петя, воровато озираясь по сторонам.
  Мальчик плохо помнил, как добежал до дома, спасаясь от дяди Пети. Захлебываясь от слез, он долго рассказывал об убийстве родителям, которые почему-то не очень удивились, но заперли сына в детской на чердаке. Игорек бросился в постель, зарылся лицом в подушку и начал прислушиваться к каждому шороху внизу, замирая от страха.
  Вскоре ему показалось, будто стукнула дверь, и тихий голос страшного дяди Пети, которого в доме родителей быть уже не могло, спокойно спросил:
  - Где достать негашеную известь?
  - Ты с ума сошел! - послышался шепот отца.
  И вновь стало тихо. Мальчик задремал. А когда вздрогнул и очнулся, солнце в окне садилось за горизонт. Внизу яростно скрипели половицы. По ним ходил отец, громко разговаривая с кем-то невидимым. Вероятно, Илья Бобров звонил по мобильному телефону, новому подарку щедрых городских друзей.
  - Алло! Приемная Вампилова? Плохо слышно, говорите громче! - сердился отец.
  Игорек стал жадно прислушиваться.
  - Владимир Алексеевич? - голос отца повеселел. - Слава богу, дозвонился. Меня слышно? Это Бобров, у нас беда. Петр Карлович доложил? Ага, дураков на Руси хватает. Владимир Алексеевич, необходима встреча с руководством проекта. Мальчику пора узнать правду. Где? Когда? Хорошо. Конец связи.
  Игорек догадался, что мальчиком назвали его. На лестнице послышались шаги. Щелкнул замок, дверь потихоньку открылась. Игорек натянул одеяло на голову. В комнату вошла его мама со стаканом воды в руке.
  - Котенок! Ты спишь, или не спишь?
  Мальчик промолчал. Мария Боброва приблизилась.
  - Почему притих? От кого спрятался? - рассмеялась она.
  Игорь откинул одеяло.
  - Дядю Петю арестовали?
  - За что?
  - За убийство!
  Мария покачала головой и пощупала у сына лоб.
  - Да ты заболел, весь горишь. Выпей таблетку.
  - Я здоров.
  - Сынок, не капризничай. Ты уже пил такую. Она вкусная.
  Игорек присел. Мария быстро положила таблетку черного цвета мальчику на язык, дала запить и звонко поцеловала в макушку из кудрявых волос.
  - Молодец. Спи, малыш.
  - А дядя Петя?
  - Завтра поговорим, - улыбнулась мама.
  Веки Игорька налились свинцом. Стены поплыли перед глазами. Игорек попытался задать маме другой вопрос, который волновал его не меньше первого: за что участковый милиционер целился в него из пистолета? Но, запнувшись на половине предложения, провалился в искусственный сон, без вопросов и сновидений.
  Утро подкралось незаметно, как кошка. Игорь открыл глаза, долго смотрел в потолок, и расплывшееся сознание постепенно сгустилось у него в голове. Память вернулась, однако убийство милиционера уже не казалось кошмарным, а напоминало незначительный эпизод из давно прочитанной книги. Мальчик поднялся из постели, пробежал по комнате, выглянул в окно, и где-то далеко-далеко на вершине степного кургана увидел старика со старухой.
  Поднялся ветерок. Как будто морские волны пробежали по высокой траве. Со стороны восходящего солнца, по зеленому морю приближались к дому на сваях, по воде как по суше, две человеческие фигурки. Они шли босиком, взявшись за руки и смеясь. Беспощадные годы обезобразили живые тела, но издали стариков можно было принять за новобрачных. Им было настолько хорошо вместе, что приближаясь к дому Бобровых, пришельцы невольно замедляли шаги. Старуха разглядела кудрявую голову мальчика в открытом окне и помахала рукой. Смутившись, мальчик спрятался, а когда осторожно выглянул снова, загадочных стариков уже не было видно.
  Игорек прислушался. Внизу скрипнула дверь, послышался шум шагов. Тихо зажурчал встревоженный мамин голос. Мария говорила долго, но мальчик не разобрал ни словечка. Когда ступени деревянной лестницы на чердак пропели о приближении человека, Игорек бросился обратно в постель и притворился спящим.
  Дверь открылась. На пороге стоял отец.
  - Игорь, ты спишь?
  Мальчик промолчал, но отец подошел к дивану и настойчиво потряс его за плечо.
  - Игорь, вставай!
  Когда испуганный мальчик спустился вниз, то опять увидел старика со старухой. Гости сидели возле печки, грея хрупкие кости. Старик выглядел обыкновенно. Зато старуха пугала. В седых волосах кокетливо притаился бант, декольте оголило сухую грудь, а короткая юбочка открывала худые коленки. На морщинистом лице неприлично сверкали ярко-голубые глаза. Эти глаза показались Игорьку молодыми, дерзкими. Они взглянули на мальчика настолько по-женски, словно оценивая, что в душе Игорька шевельнулось незнакомое, взрослое чувство полового отвращения.
  - Ай да жених! - совсем некстати пошутили старуха.
  Отец подтолкнул мальчика к столу. Послушно взобравшись на стул, Игорек оперся локтям, опустил лоб на ладони и насупился. Мама поставила перед ним кружку холодного молока.
  - Игорь, ты сейчас в каком классе? - дружелюбно спросил старик.
  - В шестом.
  - Учишься хорошо?
  - Как получится.
  - Не скромничай, Игорек, это лишнее. Наслышаны, как ты у нас через пятый класс перескочил!
  Игорь поднял глаза.
  - Почему у вас? Я с мамой и папой живу. А вас впервые вижу.
  Глаза старика сделались круглыми от удивления. Старуха захлопала в ладоши.
  - Какой наблюдательный мальчик! Такого не проведешь. Какой у тебя в школе любимый предмет?
  - История.
  Гости переглянулись.
  - Хорошо, - кивнул старик. - Будет легче общаться.
  - Зачем я вам нужен? - заупрямился Игорек.
  Мальчик уже догадался, что старики чем-то отличались от прежних гостей. Рука отца легла ему на плечо.
  - Игорь, не груби!
  - Я доктор, - подмигнул мальчику старик. - Только не простой, а профессор из академии наук. Лечил тебя в детстве. Помнишь, как ты болел?
  - Нет, - удивился Игорек, оглянувшись на маму.
  Опустив заблестевшие глаза, Мария быстро вышла из комнаты.
  - Олег Данилович, не пугай мальчика, - улыбнулась старуха. - Он был совсем крошкой и конечно тебя не помнит. Поговорим о другом. Игорек, вы уже проходили историю древнего Египта?
  - В школе совсем чуть-чуть. Зато мама много рассказывала, - оживился мальчик.
  - Игорь хочет стать египтологом, когда вырастет, - добавил отец.
  - Чем же тебе понравился древний Египет? - спросила старуха.
  Мальчик наморщил лоб.
  - Египтяне были самыми мудрыми из древних людей. Старались все делать красиво и правильно. Они боролись за мир, любили животных и детей, рыли длинные каналы, возводили огромные храмы и пирамиды, равных которым не построили до сих пор.
  - Вот как? Но в школе учат немного иначе. Неужели успел прочитать кого-то из взрослых историков? - удивилась старуха.
  - Перепелкина, Коростовцева и Четвертухина.
  - А тебя не смущает, что пирамиды строили угнетенные рабы? - поинтересовался старик.
  - Рабы появились в Египте во времена Нового Царства. Прежде только преступников заставляли работать насильно. Ведь до нашествия гиксосов египтяне не знали рабства. Да и потом египетским рабам жилось легче, чем в других странах.
  Старуха развела руками.
  - Угадал. Тогда ответь на другой вопрос. Египтяне верили в бога?
  Игорек удивился.
  - Конечно. Египтяне верили в разных богов, главным среди которых был Амон-Ра.
  - А вдруг это не так?
  - Не верили?
  - Ни капельки! Конечно, не все египтяне, а самые умные из них.
  - Самыми умными были жрецы. Значит, они притворялись?
  - Нет, просто скрывали смысл древних ритуалов, вот и все. Простолюдины сами придумали для них объяснение.
  - Тогда почему жрецы рисовали богов?
  - Раньше не умели писать иначе. Даже отдельная буква древнеегипетского алфавита изображала какой-то предмет. Поэтому боги-нечеру были иероглифами природных сил. А простецы приняли символы за портреты. Природа подобна растению. Она обладает сознанием, но пассивна. В нашем мире не существует более активного сознания кроме сознания человека. Лишь человек, используя силы нечеру, может одухотворить природу. Тебе известно, о чем Гермес Трисмегист рассказал Асклепию, строителю первых пирамид? Человек - сам создатель богов. Ведь боги реальны, только когда в них верят. Понятно?
  Прежде чем ответить, мальчик долго пил мелкими глотками холодное молоко из фарфоровой кружки. Старики с интересом следили за выражением его лица.
  - А когда созданный нами бог уже существует, он сильнее людей? - уточнил Игорек.
  Гости едва не подпрыгнули от восторга.
  - Молодец! - воскликнул старик. - Понял главное! При помощи ритуалов человек способен сотворить невидимую сущность, которая после станет независимой от него. Это опасно. Но знающие люди всегда готовы заменить старого бога новым, более полезным.
  - Кто эти знающие люди?
  Возникла неловкая пауза. Молчание первым нарушил Илья Бобров.
  - Игорек, эти люди перед тобой. Олег Данилович и Надежда Глебовна представители всемирного братства невидимых мудрецов, которые следят за развитием человечества.
  Игорек замер.
  - Папа, ты шутишь?
  - Нет, не шучу, сынок.
  Мальчик едва не захлебнулся молоком. Отодвинув кружку, он вытер губы и приоткрыл рот, восторженно разглядывая стариков. Но, спохватившись, опустил глаза.
  - Зачем я понадобился невидимым мудрецам? - буркнул он.
  - Какой острый и независимый ум! - восхитился Олег Данилович.
  - Не будем отвлекаться от темы, - предложила Надежда Глебовна. - Игорек! Недавно ты сказал, будто главным богом у египтян был Амон. А мне всегда казалось, это Осирис. Давай поспорим! Расскажи про Осириса.
  Игорек пожал плечами.
  - Осирис был добрым царем, объединившим страну. Он научил египтян земледелию, запретил войну и людоедство. Потом отправился за пределы Египта, учить людей из других стран. Но когда Осирис вернулся, коварный Сет положил его в деревянный саркофаг и утопил реке Нил. Но через много лет Исида, жена Осириса, отыскала мертвого мужа. Добрый Анубис помог Исиде сделать первую мумию из Осириса при помощи колдовства. Закончив ритуал, Анубис на мгновение воскресил Осириса, чтобы Исида родила от него ребенка, и у Исиды родился сын Гор. Узнав про это, Сет отнял у Исиды тело Осириса, разрубил его на четырнадцать частей и разбросал по земле Египта. Только Исида все равно нашла и похоронила каждую часть. Прошло время. Царевич Гор возмужал, явился на суд богов и доказал, что стал новым Осирисом. Тогда боги отняли трон у Сета, передав Египет сыну Осириса. А от Гора произошли все другие цари-фараоны.
  - Поучительная история, - лукаво прищурился старик. - Но разве женщина способна родить от мертвого человека?
  Игорек покраснел.
  - Не знаю.
  - Смелее! Неужели газет не читаешь, телевизор не смотришь?
  Старуха махнула на академика рукой.
  - Олег Данилович, старый дурак! Мальчик подумал про замороженную сперму вот и застеснялся. Игорь, ведь ты про сперму подумал, да?
  Мальчик заморгал.
  - Ну а без спермы? - не унимался старик. - Исида нашла Осириса много лет спустя. Откуда взять сперму? Давно засохло мертвое тело. Есть другой способ. Как поступил Анубис?
  - Никак. Это миф, древняя сказка, - пробормотал Игорь.
  - Выходит, у великих жрецов была одна забота, сказки рассказывать? - рассердился старик.
  Отец обнял Игорька на плечи, словно защищая.
  - Олег Данилович, не забывайте, Игорь еще ребенок.
  Вскочив, Олег Данилович затопал ногами.
  - Бобров, вы с ума сошли! Кто здесь ребенок? Перед нами величайший мыслитель! Владимир Ильич Ульянов-Ленин! Вождь мирового пролетариата! Гроза буржуазии! Надежда прогрессивного человечества!
  Старик рухнул обратно в кресло и умолк. Старуха застыла, выпрямив узкую спину.
  - Игорек, не волнуйся, - осторожно заговорила она. - Мы надеялись, что ты сам обо всем догадаешься. Только никто и никогда без подсказки ничего не замечает, просто всеобщее ослепление какое-то. В самом центре Москвы почти сто лет назад мы построили первую пирамиду, учредив культ Осириса. Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить. Никто из посвященных не сомневался: история повторится. Иосиф Виссарионович стал новым Сетом. Его не просили, сам захотел. Владимир Ильич был не жилец. При хорошем уходе протянул бы лет пять, не больше. А зачем, по-твоему, большевики сохранили тело вождя? Из уважения? Ведь даже в официальном заявлении РКП(б) товарищи открыто выразили надежду, что врачи будущего сумеют Ленина воскресить. И опять никто ничего не понял, прямо чудеса.
  Игорек опустил голову. Старик закашлял, подавившись горячим чаем. В углу скрипнула дверь. На пороге показалась Мария Боброва, бледная как полотно.
  - Сыночек! - простонала она.
  Старуха достала платок и высморкалась, переводя дух.
  - Вот мы тебя и воскресили, дорогой наш Владимир Ильич. Тебя, Володя, клонировали. Такое уже возможно. Если незаметно. Олег Данилович стал новым Анубисом. А Машенька выносила тебя, она твоя настоящая мама-Исида. В этом не сомневайся.
  - Игорек, пожалуйста, будь мужчиной, - вставил слово Илья Бобров.
  Четыре пары глаз с волнением устремились в сторону нового воплощения вождя мирового пролетариата, не в силах даже представить, каково ему сейчас, и на что он решится.
  Клонированный Ленин поднял голову.
  - За что убили Можайского? - спросил он.
  Взрослые оторопели.
  - Участковый обо всем догадался, Игорек, - всхлипнула Мария. - Дядя Петя неделю за ним следил и едва успел тебя спасти.
  - Где Можайский теперь?
  - В лесу.
  Взрослые засмущались. Мальчик вздохнул.
  - А Сталин тоже разрезал Ленина на четырнадцать частей, как Сет Осириса?
  Старики побледнели.
  - Зачем же ты нас пугаешь, Игорек? Это аллегория. - поморщился Олег Данилович. - Преступное правление царя Сета разъединило Египет на четырнадцать независимых областей. Тело великой страны СССР тоже было разделено, понятно?
  - Но советских республик было пятнадцать.
  - Белоруссию можно не считать, - улыбнулась Мария. - Когда подрастешь, останется объединить всего четырнадцать областей.
  Мальчик решительно слез со стула, подошел к матери и уставился ей в глаза.
  - Я не хочу быть новым Лениным, мама! - отчетливо, словно гипнотизируя женщину, произнес он. - Владимир Ильич был плохим человеком. Он возглавил кровавую революцию, расстреливал невинных людей.
  Старик сурово расправил плечи.
  - Откуда он таких мыслей набрался?
  - Из телевизора, - вздохнул Илья.
  - Невнимательно читаете Перепелкина, молодой человек! - нахмурился старик. - Да будет вам известно, древнейший царь Мин, в котором многие узнают Осириса, изображен на паллете попирающим мертвых жителей Нижнего Египта! Однако, кому это интересно теперь, пять тысяч лет спустя?
  - Смерть каждого человека трагична, Игорек, - вздохнула старуха. - Когда умирает человек, умирает вселенная. Ничто не может сравниться с этой трагедией. Поэтому совершенно неважно, сколько людей погибло: один или восемь миллионов. От суммы слагаемых драма прекращения отдельной человеческой жизни не изменяется.
  - Логично, Надежда Глебовна, - кивнул Олег Данилович.
  Не скрывая отвращения, Игорек отвернулся от взрослых, распахнул дверь наружу, выскочил на крыльцо и спрыгнул вниз.
  Он упал на мягкую землю, лицом в траву. Но сразу вскочил и бросился к вершине кургана, откуда недавно возникли гости из прошлого. Захлебываясь от яростных слез, он бежал и бежал вверх по склону, как будто спасаясь от собственной тени, но отчетливо понимая: отныне тень чужой, кошмарной судьбы всегда будет преследовать его по пятам.
  Приезжие старики неторопливо вышли на крыльцо и остановились, наблюдая за ним. Следом показалась Мария Боброва.
  - Олег Данилович, вы уверены, Владимир Ильич справится с волнением? - спросила она.
  - Убежден, - гордо ответил академик. - Как генетик, я хорошо знаю, насколько здоровая у мальчика наследственность. Вот увидите, Ильич будет с нами.
  - Осирис был жертвой. Мы сохранили тело царя и Осирис стал душою Египта, - торжественно пропела старуха. -Хотеп ди Несу Асар нуб джеду! Нечеру ай-а наб Абиджу! Да здравствует Гор!
  - Да здравствует Гор! - хором подхватили все.
  А Олег Данилович не выдержал, прослезился и прошептал:
  - Только подумайте, какая могучая, тысячелетняя династия родилась у нас на глазах!
  
  ***
  
  ИСПОВЕДЬ ЧЕЛОВЕКА-МУРАВЬЯ.
  Нас мало, но мы еще живы.
  
  Отца я не помню, а мама долго болела и умерла, едва мне исполнилось восемнадцать. Еще хорошо, что до совершеннолетия сына все-таки дожила, иначе сироту могли отдать в детский дом. Других родственников ни разу не видел. Перед свадьбой у родителей случалась какая-то ужасная история, отчего они со всеми на свете перессорились. Даже не знаю, что конкретно произошло, но крайним оказался их единственный сын.
  В детстве я сильно заикался. Рос маленьким и угрюмым. Из-за многочисленных детских болезней подолгу пропускал школу. Друзей не имел. Для одноклассников стал мальчиком для битья. Это ужасное, наполовину животное существование длилось бесконечно долго, но к счастью, сравнивать его было не с чем. Вероятно, только поэтому и не повесился от тоски. Жил как во сне, будто бы наблюдая за самим собою со стороны, пока меня не пожалел пожилой тренер по боксу и не взял под защиту.
  Кажется, этот тренер был любовником моей мамы. Большое спасибо за это маме. С утра до вечера я тренировался в черноморской секции бокса. Уроки учить перестал, хотя легко переползал из класса в класс. Особенно удивлялся такому везению учитель по математике. Каким то чудом я угадывал верное решение даже в задачах на тему, которую мы еще не проходили. Учитель твердил, будто бы у меня редкий дар, но так и не сумел увлечь способного ученика своей математикой. Гораздо больше меня привлекала возможность бить по лицу других, более счастливых ребят, и наблюдать, как они при встрече пугались бывшего мальчика для битья.
  Как ни странно, но детская жестокость не сделала из меня хулигана. Ведь даже хулигану нужно иметь друзей. А я никогда не стремился их завести, заранее ненавидя любого из соседских парней. И девочки меня не волновали. Я настолько увлекся боксом, что первая атака гормонов на мое новое, окрепшее тело, наверное, захлебнулась в спортзале.
  Зато атака второго эшелона оказалась настолько мощной, что сразу отправила меня в нокаут. Внезапно на бедного юношу обрушился бесконечный поток фантазий и образов, от которых некуда было спрятаться. Женские лица, женские бедра, женские груди преследовали даже во сне. Особенно привлекали женщины постарше со зрелыми, крупными формами. Вот только нормально общаться я так и не научился, отчего даже приблизиться к ним боялся. Издали пожирал женщин глазами из засады на горе у черноморского пляжа. Даже бинокль раздобыл, чтобы украдкой подглядывать за женскою раздевалкой.
  А тут еще и тренер, знакомый с детства, переехал в другой город. Новый тренер меня невзлюбил, вечно придирался, требовал классической техники, как будто бы не хватало моих многочисленных побед.
  -Только мальчишки на улицах так дерутся. Надолго тебя не хватит. Хочешь стать настоящим спортсменом, выкинь гордость из головы и слушай, что тебе опытный человек говорит, - злился на меня новый тренер.
  Наш конфликт закончился тем, что я выбросил из головы его самого, вместе с боксом. Тем более, что голова уже была по самую макушку забита сексом, которого у меня еще ни разу не было.
  Наступило лето. Я нашел работу на пляже. Женщины часто посматривали на меня с интересом, но во время разговора с любой из них я настолько смущался, что выглядел грубым и тупым. Сидя часами на носу моторной лодки, я мечтал, чтобы одна из красавиц начала тонуть, после чего ее можно было спасти, сделать искусственное дыхание, заслужить благодарность. Мне почему-то казалось, что если бы удалось совершить настоящий подвиг ради какой-нибудь женщины, то у меня появилось бы законное право ей обладать. А иначе любое прикосновение к божественно неприступному женскому телу было кощунством.
  Однажды утром я пришел на пляж раньше всех, и заметил двух симпатичных девушек на лежаке возле будки спасателей. Открыв дверь ангара, я напряг мускулы и небрежно стащил моторную лодку к воде. Но девчонки даже головы не повернули в сторону чудо-богатыря. Они склонились над потрепанным учебником и зубрили какой-то английский текст, с трудом его понимая. Я уселся на привычное место, навострив уши.
  Из обрывков фраз мне стало ясно, что девчонки готовились к поступлению в университет. Безобразно искажая иностранные слова, они усердно листали словарь, но загадочный смысл прочитанного по-прежнему ускользал от понимания.
  - А это еще что за слово? Оля, ты его знаешь? - рассердилась одна из студенток.
  - Оно вообще какое-то лишнее. Наташка, не напрягайся, - хихикнула вторая.
  - "Partially" означает "частично", - внезапно ответил я.
  Девчонки с интересом покосились в мою сторону. Я покраснел и отвернулся.
  - А произносим его мы правильно? - спросила Наташа.
  - Ударение другое.
  Оля картинно перекинула через плечо длинную русую косу. Я представил, насколько шикарно выглядит ее шевелюра, если распустить эти роскошные волосы вдоль подушки.
  - Хорошо знаешь английский? - улыбнулась Оля. - А то у нас в школе англичанка была то больная, то беременная. Поможешь перевести?
  - Можно попробовать.
  Пожав плечами, я на негнущихся ногах приблизился к ним.
  Как ни странно, незнакомый английский текст показался простым и понятным. Я прочитал его от начала до конца, потом перевел.
  - Студент? - с уважением спросила Наташа.
  - Нет, просто у меня с детства способность к языкам, - соврал я.
  Хотя, почему соврал? Английский язык действительно вдруг сделался близким и родным. Почудилось, будто я могу на нем думать и разговаривать. Чтобы проверить это ощущение, я специально заговорил по-английски. И разговаривал так очень долго, абсолютно свободно, упиваясь непривычными словами и круглыми от удивления глазами абитуриенток. Я рассказал девушкам, насколько они красивые, как соблазнительны их гладкие бедра, гибкие руки и пухлые губы. А девчонки сидели - ни в зуб ногой, и только ахали, воображая, будто слышат новый учебный текст.
  - Парень, да ты просто клад! - восхитилась Оля. - А мы в Геленджике собираемся поступать, в Краснодарский филиал. У Наташкиного папаши там родня. Поможешь разобраться с английским?
  - Не знаю, работы много.
  Я бдительно окинул взглядом пустую поверхность моря, как будто бы возле каждого буйка тонуло по отдыхающему.
  - А после работы?
  Вот оно, счастье! Само собой разумеется, что после работы мне удалось найти свободное время в своем до предела загруженном расписании.
  Оказывается, девчонки приехали в Черноморск из Краснодара. Вырвались на недельку после выпускных. Поэтому времени у меня было в обрез. Вскоре стало понятно, что с Наташей мне ничего не светит. Наташа оказалась девушкой из богатой семьи с большими запросами. Оля была попроще. Когда она случайно узнала, что их репетитор - круглый сирота, Оля стала подолгу и задумчиво смотреть на меня, не отводя глаз. Жалела, наверное.
  Я заметил, что физика тоже давалась Оле с трудом, и вызвался помочь ей и по физике. Девчонки не удивились. Они уже привыкли к мысли, что скромный спасатель оказался Леонардо Да Винчи инкогнито. А мне показалось странным: почему я начал с легкостью щелкать задачки, которые с трудом решал в школе? Но поскольку большую часть моих мыслей занимал совершенно другой предмет, тормозить было некогда.
  К концу недели Наташа смущенно предложила мне деньги. Я отказался. На следующий день Наташа куда-то отлучилась, а благодарная Оля отдалась репетитору на потрепанном диванчике в квартирке, которую они снимали. Она стала моей первой женщиной. Говорят, будто бы в первый раз у мужчин бывают осечки, только у меня вышло иначе. Казалось, я заранее знал все тонкости процесса.
  Когда мы прощались на вокзале, Наташа смотрела на меня так, будто случайно подарила подружке выигрышный лотерейный билет. А Оля, рыдая навзрыд, клялась непременно вернуться после экзаменов в Черноморск. Но в юности любовь настолько зависит от избытка гормонов, что в нее невозможно по-настоящему верить.
  Только после разлуки с красивыми абитуриентками меня всерьез заинтересовало: что произошло? Откуда взялись у меня удивительные способности к физике и английскому языку?
  Я раздобыл академический альманах и взялся за научные статьи. К моему огромному удивлению, не только труды по физике, проблемы химии и физиологии тоже оказались понятными. Мне даже удалось заметить незначительные ошибки, пропущенные редактором. Возможно, у меня действительно открылся редкий талант? Решив усложнить эксперимент, я нашел в магазине книжку на французском языке.
  Если разговаривать по-английски меня все-таки учили в школе, то по-французски я прежде точно не знал ни слова. Однако, после недолгого замешательства, мне удалось одолеть и этот язык. Прочитав за один единственный вечер от корки до корки совершенно незнакомую книгу, я отложил ее в сторону и задумался. Интересно, что мне еще под силу?
  Когда на рынке мне удалось перевести замысловатые китайские иероглифы на дешевой футболке, которую там пытались продать, стало окончательно ясно: мои способности имеют сверхъестественное происхождение.
  По вечерам перед сном меня начали преследовать воспоминания, которых быть не могло. То вставали перед глазами узкие улицы Праги, то широкие проспекты Мюнхена. Однажды отчетливо представил, как выглядит город Шанхай. Я начал всерьез задумываться про переселение душ. Возможно, причина моих чудесных способностей скрыта в воспоминаниях о прежних реинкарнациях?
  И однажды раннее утро самого обыкновенного летнего дня у меня началось с твердого убеждения, что я уже умер.
  Ну вот, доигрался.
  Отныне Виктор Перепелкин - мертвец. Внезапно я отчетливо вспомнил чужую, долгую жизнь в незнакомом городе, от самого рождения до трагической смерти, которая наступила вчера. Но и свою недолгую биографию тоже не забыл. Это раздвоение личности напоминало излечение от амнезии. Как будто однажды я почему-то перестал быть Игорем Шереметьевым, став Виктором Перепелкиным, а теперь внезапно вспомнил, что Игорь Шереметьев - это тоже я.
  В тот день впервые не пошел на работу и бесцельно слонялся по городу, пытаясь отделаться от ощущения, что смотрю на Черноморск чужими глазами. Началась новая жизнь, совершенно другого человека, который недавно испустил дух, а потом возродился в теле, которое почему-то оказалось моим. Мне стали известны мельчайшие подробности чужой, незнакомой жизни, включая домашний адрес и номер телефона.
  Летний день пролетел незаметно. Ближе к вечеру я решился проверить свой фантастический бред. Купил телефонную карточку, набрал загадочный номер и код города Ростов-на-Дону. И через секунду мне торопливо ответил до боли знакомый женский голос:
  - Игорь, это ты?
  Телефонная трубка едва не выпала у меня из рук.
  - Ксюша, солнце мое, не беспокойся, - хрипло пробормотал я. - Со мной все в порядке. Жив, здоров, нахожусь в Черноморске. Как слышно?
  На другом конце провода послышались глухие рыдания.
  - Я очень хорошо тебя слышу, Игорек.
  - Как дела? Дети здоровы?
  - Не беспокойся. Сегодня весь день приходили друзья, прощались. А завтра тебя уже похоронят.
  Тут женщина зарыдала навзрыд. Мой голос тоже невольно дрогнул.
  - Ксюшенька, умоляю, не плачь. Извини, но я ничего не понимаю. Мы давно знакомы друг с другом? Почему мне известно, где ты живешь, как тебя зовут и сколько у нас детей? Что со мной происходит?
  Голова уже раскалывалась от этих загадок. Но я почувствовал, что разгадка близка. Женщина из Ростова-на-Дону взяла себя в руки. Она притихла, вздохнула и грустно ответила:
  - Все очень просто. Ты не простой человек, Игорь Шереметьев, а человек-муравей.
  Я вздрогнул.
  - Что такое человек-муравей?
  Женщина зашептала:
  - Людей-муравьев осталось совсем немного, Игорек. Не больше сотни человек. Но каждому из людей-муравьев известно все, о чем узнает любой из нас. Люди-муравьи живут в разных городах, в разных странах, занимаются разными вещами. Но чувствуют себя так, словно имеют одну душу на всех. Особенно по вечерам и во сне.
  На моих глазах усталое солнце медленно опускалось за горизонт.
  - Не понимаю. Это невероятно. Неужели мы новая раса людей?
  - Наоборот - очень древняя раса. Говорят, прежде все люди были такими. Только обыкновенные люди об этом уже не помнят. Сохранилась лишь библейская легенда о том, как во время строительства вавилонской башни Бог разделил языки, и люди разбрелись по земле, не понимая друга-друга.
  - Неужели, это правда?
  -Вот именно, Игорек.
  - Тогда почему проклятие не подействовало на нас?
  - Мы работали на вершине башни у самого неба, где было слишком высоко.
  Я задумался.
  - Значит, Игорь Шереметьев умер по-настоящему? А мне достались по наследству только его воспоминания?
  Женщина с трудом удержалась от слез.
  - Никто из людей-муравьев никогда не умирает по-настоящему, Игорек. Наше сознание всегда возрождается в другом человеке-муравье. Мы бессмертны. Но, к сожалению, после смерти у любого человека, даже такого как мы, начинается совершенно другая жизнь. Вскоре ты поверишь, что по-прежнему жив. А потом поймешь, что старая жизнь осталась в далеком прошлом.
  Я в отчаянии сжал трубку телефона.
  - Ксюша, так не бывает. Я отлично помню тебя и наших детей. Я вас как прежде люблю. Что за глупости ты сейчас говоришь. Я вернусь. Завтра же, утренним поездом. Не сходи с ума.
  Женщина рассмеялась.
  - Господь с тобой, Игорек. Мне почти шестьдесят, а тебе еще нет и двадцати.
  - Возраст не помеха!
  - Многие уже пытались. Или решил вернуться, чтобы жениться на одной из собственных дочерей? - устало спросила женщина из Ростова-на-Дону. - Берегись, это не к добру.
  - Ксюша!
  Но моя прежняя жена уже повесила трубку.
  Вот и все, о чем я хотел рассказать.
  Не стоит завидовать человеку-муравью. Ведь обыкновенные люди после смерти начинают жить заново, ничего не помня о том, как было раньше. А наше существование отягощено памятью прежних дней.
  Неважно, что человеку-муравью доступны знания и впечатления любого другого человека-муравья. Зато ему недоступно ощущение личной, индивидуальной свободы, которая позволяет человеку верить в свою уникальность и каждый раз горячо влюбляться, будто впервые, нисколько не заботясь о том, кому ты изменяешь из тех, кто был тебе прежде дорог.
  Я так и не рискнул купить билет на поезд в Ростов-на-Дону. Прошло много лет. Я отслужил в армии, переехал в Москву, закончил университет. Женился на обыкновенной девушке, которая знала и умела только то, чему научилась сама. Ее зовут Таня. Через год у нас родилась девочка. Потом мальчик. С моими способностями оказалось нетрудно прокормить большую семью. Поэтому мне бы хотелось иметь побольше детей. Надеюсь, что все наши дети уродятся в Таню, а не в меня.
  Довольно и без них на земле людей-муравьев.
  
  ***
  
  GENETICS UBER ALLES.
  Генетика превыше всего.
  
  После получения по электронной почте результатов генетической экспертизы, уважаемый настоятель православного храма Николай Александрович Грач с удивлением узнал, что в его ДНК содержатся ген насильника и убийцы.
  Таким образом, согласно новому закону "О генетической классификации", Николай Александрович относился к низшему человеческому типу - классу "С". Это означало лишение избирательных прав, принудительное вживление подкожного чипа, информирующего о его поведении компетентные органы, а также запрет на многие виды профессиональной деятельности, включая профессию священнослужителя.
  Когда потрясенный насильник и убийца проходил повторную экспертизу, красивая медсестра класса "A" бросила на Николая Александровича презрительный взгляд и шепнула высокому, румяному полицейскому класса "В":
  - А еще попом притворялся.
  - Оборотень в рясе, - кивнул полицейский.
  Повторная экспертиза не только подтвердила результат первой, но и дополнительно обнаружила редкий ген конокрада. Жизнерадостный, упитанный доктор подмигнул Николаю Александровичу и пропел:
  - Не горюй, цыганенок! У первого мужа моей второй жены такой же дефект. Но ведь лошадей теперь почти не осталось.
  Когда Николай Александрович возвращался домой, его пошатывало от разочарования. Он настолько привык презирать воров и насильников, что теперь ему трудно было поверить: оказывается, Николай Александрович всю жизнь ненавидел самого себя.
  Вот почему, наверное, жизнь не сложилась...
  Отдохнув, приняв сердечные капли и почитав Библию, Николай Александрович снял со стены портрет президента Травкина, положил его в тазик и сжег в ванной комнате. Грея руки над теплой золой, оставшейся от кумира, он услышал телефонный звонок. Шлепая стоптанными тапками по холодному полу, уныло побрел к телефону.
  - Это Николай Александрович Грач, гражданин класса "С"? - вежливо спросил незнакомый мужской голос.
  - Николай Александрович слушает, - поморщился Грач.
  - Здравствуйте. С вами говорит лейтенант генетической полиции Владимир Вольфович Иванов. Вам надлежит завтра в десять утра явится в поликлинику по месту жительства для вживления подкожного чипа.
  Николай Александрович закрыл глаза и подумал, что кажется он опять, даже сильнее чем прежде, ненавидит эту страну.
  - Поймите, вживление подкожного чипа необходимо для вашей пользы, - объяснил мужской голос.
  - Понимаю, - вздохнул Николай Александрович.
  - Ведь никому неизвестно, когда из-под тонкой оболочки вашего светского воспитания наружу вырвется неуправляемый насильник и убийца.
  - Ошибаетесь. У меня не только светское воспитание. Я окончил духовную семинарию и много лет проработал священником, - с надеждой возразил Николай Александрович.
  - Какой кошмар, - испугался голос. - Представляете, к чему бы это привело, если бы вас вовремя не остановили?
  - К чему?
  - Будто не понимаете? Как может насильник и убийца работать духовным пастырем?
  Николай Александрович почувствовал сильное раздражение. В его голосе, как в старые добрые времена, сурово зазвучал метал.
  - Послушайте, молодой человек. В нормальных, демократических странах существует такое понятие - презумпция невиновности. А я пока никого не изнасиловал и не убил. Поэтому вы не имеете права меня оскорблять. Я не виноват, что живу в стране обезьян, которой управляет самая главная, самая отвратительная обезьяна - президент Травкин.
  - Но правительство не может дожидаться, пока вы кого-нибудь убьете, - ехидно заметил голос.
  - Мерзавцы! - окончательно рассвирепел Николай Александрович. - Вы просто мерзавцы!
  - Если будете хамить, вам поставят клеймо на лбу, - безжалостно напомнил ему счастливчик, лишенный гена насильника и убийцы. - Не увлекайтесь.
  После чего полицейский повесил трубку.
  Взглянув на часы, Николай Александрович включил телевизор, прилег на кушетку и ненавидящими глазами уставился на самодовольное лицо президента Травкина, которого, как на грех, опять показывали в свежем выпуске теленовостей. Президент простыми и доступными словами объяснял населению, насколько точно генетическая экспертиза позволяет заранее определить будущих преступников, угрожающих цивилизованному обществу.
  - Только не следует думать, будто сегодня в России происходит что-то совершенно новое, чего прежде не было никогда, - лукаво улыбнулся Травкин. - Еще в древние времена среди германских племен опасных людей класса "С" называли берсеркерами. Берсеркеры жили отдельно от обычного населения, носили другую одежду, не имели жен и детей. Разумеется, современное государство пока не готово зайти настолько далеко, однако...
  Николай Александрович с отвращением выключил телевизор.
  Перед сном он долго ворочался, то представляя себя древним берсеркером, то мучительно копаясь в своей душе, пытаясь обнаружить в подсознательных фантазиях врожденную жестокость и кровожадность. Во сне Николай Александрович несколько раз с наслаждением убил президента Травкина. Но когда проснулся, в памяти сохранилось лишь смутное ощущение чего-то приятного.
  Вспомнив, что надежда умирает последней, Николай Александрович решил попросить поддержки у высших сил.
  - Отче наш иже еси на небеси! - заученно повторил он, усердно перекрестившись перед иконой. - Да освятится имя Твое, да придет царствие Твое на земле, как и на небесах!
  Но внезапно его как молния поразила дьявольская мысль: а зачем теперь вообще нужно молиться? В чем смысл христианского спасения души, ежели душа целиком зависит от тела, доставшегося по наследству? Ведь опыты ученых генетиков неопровержимо доказали, что...
  - Сгинь, нечистая сила! - воскликнул Николай Александрович и смачно плюнул в телевизор.
  Утро нового дня Николай Александрович встретил в поликлинике, в компании других насильников и убийц. Сидя на казенных стульях в длинном коридоре возле стены, насильники и убийцы украдкой поглядывали друг на друга, пока один огромный и плечистый мужчина, не попросил у Николая Александровича прикурить.
  - Простите, не курю, - сухо ответил Николай Александрович.
  Детина захохотал.
  - Это почему? Ведь ты тоже из класса "С". Поздно пить "боржоми", братан.
  Николай Александрович призадумался.
  - Неправда! Мы обязаны бороться со своими дурными наклонностями! - горячо запротестовал насильник и убийца интеллигентной наружности. - Только так можно исправить плохую карму!
  - Ерунда! Я долго над этим думал, и понял: теперь нам позволено все, - спокойно возразил трусливому мистику голубоглазый убийца и насильник в приличном, дорогом костюме. - Напрасно мне раньше казалось разумным себя как-то сдерживать, ограничивать. К чему лишние хлопоты? Против природы не попрешь.
  - Ученые часто ошибаются, - заметил Николай Александрович.
  - Только не генетики, - убежденно возразил голубоглазый. - Это наука точная. Поскольку отныне меня официально признали насильником и убийцей, то почему бы мне и в самом деле кого-нибудь не изнасиловать для начала?
  Здоровенный детина с классической внешностью уголовника снова начал ржать, подмигивать и даже нахально закурил на глазах у медицинского персонала. Дежурная медсестра побежала за полицейскими.
  - Только одно мне пока непонятно, - продолжил развивать свою мысль голубоглазый философ. - Каким образом эти недочеловеки из класса "А", или даже получеловеки класса "В", неспособные на убийство, собираются держать нас, прирожденных воинов, на коротком поводке? Неужели благодаря численному превосходству? Ведь нам больше нечего терять, кроме своих цепей.
  - Лучше умереть стоя, чем жить не коленях! - крикнул уголовник.
  - Послушайте, послушайте меня, - вдруг встрепенулся еще один убийца и насильник, который прежде безучастно смотрел в окно и не принимал участия в разговоре. - Травкин просто фашист! Обыкновенный, вонючий фашист! Раньше уже было три вида фашизма - социальный, расовый и религиозный. А теперь появилась новая, самая опасная разновидность - генетический фашизм. Долой всех фашистов! Смерть проклятым фашистам!
  Убийцы и насильники взволнованно загудели. Услышав подозрительный шум, рассерженный доктор выглянул в коридор из своего кабинета и нахально пригласил следующего по списку. Убийцы ответили ему матом и хорошей затрещиной. Дверь в процедурную моментально захлопнулась. В конце коридора появился первый полицейский, молодой парень с большим пистолетом в вытянутой руке.
  - Спокойно, граждане. Попрошу соблюдать порядок в лечебном учреждении.
  - Утри сполю, промокашка, - угрожающе поднялся со стула классический уголовник. - Чтобы меня напугать, таких как ты нужен автобус, понял? - Детина уверенно зашагал по коридору в сторону полицейского. - Или Травкина по телевизору не смотрел? Я - берсеркер, понял? Я - викинг! А ты кто?
  И тут, вопреки ожиданию, полицейский все-таки выстрелил викингу в ляжку. Кровь ярко брызнула на пол. Раненый рухнул на спину, потом перевернулся на бок и скорчился. Полицейский молча стоял, не спуская с него злых, испуганных глаз. Потом осторожно приблизился.
  - Заткнись, козел. Я тоже из класса "С", - объяснил он.
  По коридору, громко стуча тяжелыми каблуками, подоспело подкрепление. Ошеломленные убийцы и насильники, из числа тех, кто ждал своей очереди на вживление подкожного чипа, даже оглянуться не успели, как убийцы и насильники из полиции бесцеремонно повалили всех на пол, лицом вниз.
  - Опомнитесь, братья-викинги! - закричал голубоглазый философ. - Не стреляйте друг в друга! Мы раса господ!
  - Молчать, - приказал офицер и ударил философа прикладом автомата по спине.
  Однако, как ни странно, именно теперь, когда, уткнувшись носом в окровавленный пол поликлиники, Николай Александрович покорно лежал рядом с рыдающим интеллигентом, у него почему-то прояснилось в голове. Его заблудившиеся мысли внезапно нашли выход и устремились в новом направлении.
  Николаю Александровичу стало ясно, что жизнь не закончилась. Просто наступила другая, не менее интересная жизнь. Сперва можно поработать в армии или в полиции. А что? Кому еще там работать, как не прирожденным убийцам класса "С"? Потом он переведется в тюрьму, например - палачом. Ведь современная наука неопровержимо доказала, что берсеркеры существуют. Даже штамп в паспорте поставила. Генетика - превыше всего. Genetics Uber Alles!
  Только напрасно наука это сделала. Не стоило опрометчиво выделять одних среди других. Потому что теперь насильники и убийцы быстрее найдут друг друга. Ибо что означает слово "неполноценность"? Смотря, с какой стороны взглянуть.
  Рано или поздно, класс "С" станет классом "А". И когда расторопные помощники притащат в подвал на казнь самого президента Травкина, то Николай Александрович, будто казацкий атаман Тарас Бульба, непременно спросит у дурака: ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?
  Николай Александрович засмеялся и невольно повторил будущий вопрос вслух.
  - Ну что, Травкин, помогла тебе твоя генетика?
  - Замри! - склонился над ним полицейский.
  - Не серчай, служивый, - дружелюбно ответил полицейскому убийца и насильник по фамилии Грач. - Будет и на нашей улице праздник.
  
  ***
  
  МОЯ ЗАКОННАЯ КАСТА.
  Суровая правда жизни.
  
  "Брахманы - это мудрецы, кшатрии - это воины, каштхаи - это чиновники, махаджаны - это торговцы, вайшью - это крестьяне, шудры - это рабочие, а парии - все остальные"
  Из детского букваря.
  Я - брахман!
  Наконец-то закончились ужасные мучения, которые начались еще в детстве. Долой комплекс неполноценности и чувство стыда за неудачную карьеру. Я не такой как все, не потому что глупее, а потому что лучше других людей.
  Я - брахман!
  В зеркале на стене ванной комнаты отражались сияющие глаза. Ладонь невольно прикрыла высокий лоб, на котором было позорное для брахмана клеймо - треугольник из трех красных точек, означающий принадлежность к махаджанам. Я больше не махаджан! Презираю проклятую торговлю. Проклинаю все на свете счета-фактуры, накладные, платежные поручения, договора с синими печатями, чистую прибыль и хитроумный обман. Да здравствует искусство! Привет наука, политика и религия! Я нашел себе достойное предназначение в этом мире.
  Домочадцы притихли. Их можно понять. Со вчерашнего дня глава семейства похож на сумасшедшего. Не пугайтесь, любимые. Современный закон не запрещает браки между кастами. Но и не одобряет. Посмотрим на ваше дальнейшее поведение.
  Я добродушно подмигнул отражению жены в своем зеркале. Ее заплаканные глаза тревожно искали ответа на вопрос: что теперь будет?
  - Купила новые лезвия для бритвы, дорогой, - прошептала она.
  - Оставь себе и чаще брейся под мышками. Я решил отпустить бороду, чтобы все люди, даже парии, издали узнавали брахмана.
  Вода из крана с шипением наполнила раковину. Пока брахман умывался, махаджанка жена стояла рядом и всхлипывала. Потом протянула свежее полотенце.
  - Сережа! Зачем ты так? Разве у тебя плохая жена? Вспомни, как часто приходилось занимать деньги у других махаджанов. Я все терпела. Наши дети плохо одеты, им недоступна престижная школа, мы до сих пор не расплатились за холодильник. Твоя жена носит бусы из жемчуга и янтаря вместо украшений из золота. А моя холодная каракулевая шуба? У Вероники шуба из норки, у Наташки шуба из горностая. О, великие боги, за что мне такое наказание?
  - Карма, - объяснил я, хладнокровно вытирая лицо.
  Жена зарыдала. Зря испугалась. Мы, брахманы, великодушны. Обернувшись, я нежно привлек женщину к себе и поцеловал в носик.
  - Успокойся, Шурочка. Теперь все пойдет по-другому.
  - Ты нас не бросишь, Сережа? - с тревогой спросила она.
  - Что ты, любимая. Только работу брошу.
  На десять часов была назначена встреча с Переваловым, чиновником из касты каштхаев. Но разве брахмана может испугать потомственный бюрократ? Одевшись, я торопливо проглотил легкий завтрак, поцеловал детей и поспешил на улицу. Летел как на крыльях. Впереди ждала другая судьба.
  История деления людей на касты была древней и противоречивой. За четыре тысячи лет ее не раз пытались отменить. Но бесполезный пыл реформаторов всегда остужал наступающий вслед за реформами хаос. Природа сама определяет необходимое число людей в каждой касте. Единственная проблема заключалась в точном диагнозе. Когда-то дети махаджанов неизбежно становились махаджанами. Но двести лет назад ученые разоблачили несовершенство старой системы. Теперь все решает медицинский анализ, по результатам которого точно определяют касту новорожденного. Впрочем, иногда бывают ошибки. Мой собственный случай оказался одной из них.
  На асфальте лежал первый снег. Я сел в машину, завел двигатель и осторожно тронулся с места назад. В прошлый раз едва не задавил соседского кота. Соседи пригрозили судом. Пришлось сполна заплатить за предумышленное покушение на беззащитное животное. Меня пугала безграничная жадность махаджан. Я не умел с ними ладить и всегда оставался крайним. Довольно! На следующей неделе перееду в другой район.
  Шудры давно проснулись, тщательно разгребли снег и даже посыпали дорогу песком. Это они умеют. Я выехал со двора. С протяжным воем и грохотом меня обогнал огромный грузовик. Дорога была единственным местом, где представители разных каст постоянно соперничали между собой. Шудры, махаджаны и кшатрии вечно спешат, не подозревая, что эта спешка происходит от недостатка ума. Брахманы и каштхаи умеют правильно планировать время, поэтому ездят неторопливо. Задумавшись о смысле жизни, я проскочил пустой перекресток на красный цвет. Какой позор для брахмана! На обочине стоял инспектор ГИБДД.
  Инспектор поднял полосатый жезл, остановил машину и попросил документы. Я взглянул на часы.
  - Товарищ кшатрий! Разрешите заплатить штраф на месте.
  Высокий, плечистый инспектор с удивлением оторвал взгляд от моих водительских прав.
  - Не положено, - отрезал он. - Нарушение серьезное, поедем на экспертизу.
  - Честное слово, я абсолютно трезвый! Вообще не пью!
  - Все махаджаны так говорят, - пожал плечами инспектор. - Но все равно пьют.
  - В том то и дело, что я брахман! - горячо запротестовал я.
  Радость открытия настолько распирала меня, что хотелось каждому встречному объяснить, кто перед ним на самом деле.
  - В правах четко написано "махаджан", - нахмурился инспектор. - Или, по-вашему, кшатрии не умеют читать? Поехали.
  Какая нелепая случайность! Если я опоздаю на встречу с Переваловым, это наверняка будет истолковано не в мою пользу.
  Стыдно признаться, но после экспертизы я спешил в мэрию, обгоняя даже париев. Разъяренные парии яростно сигналили вслед машине брахмана. Их первобытные инстинкты бунтовали при мысли о том, что кто-то на дороге оказался бесцеремоннее, чем они. Ученые давно искали ответа на вопрос: для чего вообще нужны парии? Оказалось, природа хранит в отщепенцах необходимый генетический резерв, который может вдруг пригодиться для усовершенствования других каст.
  Пошел снег. Едва не поскользнувшись на ступеньках крыльца, я пулей влетел в здание мэрии, и тигриными прыжками поднялся на второй этаж. Еще чуть-чуть, и было бы поздно. Симпатичная секретарша с красной папкой в руках как раз вышла в приемную и спросила присутствующих:
  - Кто из вас Сергей Петрович Возженников, махаджан?
  - Здесь! - с восторгом выдохнул я. - Только каста другая.
  Девушка насмешливо фыркнула.
  - Пройдите.
  Я вошел в кабинет.
  Иван Васильевич Перевалов сидел за большим, дубовым столом, изучая многочисленные бумаги. Его глаза равномерно двигались, как каретка у сканера. Чистокровный каштхай за работой напоминает компьютерный механизм. Иван Васильевич оказался стопроцентным каштхаем.
  - Возженников это вы? - спросил Перевалов.
  - Я.
  - Присаживайтесь.
  Иван Васильевич испытующе посмотрел мне в глаза. Помедлив, открыл мое дело и долго его изучал, как будто видел впервые. Затем откинулся на спинку кресла, глубокомысленно скрестив руки на груди.
  - Какие у вас к нам претензии, Сергей Петрович?
  Я растерялся.
  - То есть как? Никаких претензий. Просто необходима справка о том, что предыдущая диагностика моей касты оказалась неверной. На самом деле я типичный брахман. Вот анализ крови, здесь анализы кала и мочи...
  - Вижу, вижу, - Перевалов придирчиво изучил печати. - На этот раз результат точный? Без ошибки? Не обижайтесь. Постарайтесь понять точку зрения руководства. Махаджаны хитры. Вдруг через неделю вам захочется стать кшатрием? Зарплата выше, квартира бесплатная, льготный проезд железнодорожным транспортом...
  - Как вам не стыдно? - возмутился я. - Представьте себя на моем месте! Тридцать три года меня оскорбляли представители чужой касты! Высокое призвание брахмана было унижено из-за нелепой ошибки!
  - Это не ошибка, а преступление, - сурово нахмурился Перевалов. - Максимальное наказание - пять лет. Будете подавать в суд?
  - Не буду. Не хочу погубить еще одну жизнь. Довольно того, что моя судьба искалечена. Зачем ворошить прошлое? Нужна только справка.
  Перевалов взглянул на меня с уважением.
  - Не зря говорят, что благородство брахманов - основа гармонии государства, - восхитился каштхай. - Вижу, Сергей Петрович, вы настоящий брахман! Вот теперь я просто уверен, у руководства не будет проблем.
  - Какие могут быть проблемы? Не понимаю. В каком отделе можно получить справку для изменения касты на документах?
  Перевалов неторопливо поднялся с места и включил телевизор. На моем любимом канале началась политическая программа. За круглым столом мудрые брахманы вежливо обсуждали текущие проблемы страны.
  - Впереди выборы, - заметил каштхай. - За кого бы вы проголосовали на месте брахмана?
  Я почувствовал беспокойство. Почему Перевалов не ответил на мой вопрос?
  - За Гелимханова. У него сильные аргументы.
  - Разве? А мне по душе Панаев. Будет больше порядка. Впрочем, не мое дело.
  - Ну конечно, ведь право голоса имеют только брахманы, - ехидно заметил я.
  -Вот именно! - каштхай стремительно обернулся ко мне. - Это на западе голосуют все поголовно, отчего мечутся из кризиса в кризис. А у нас порядок, процветание. Наша государственная система проверена тысячелетиями. Современные научные исследования только подтвердили разделение людей на касты. Что произойдет, если касты перемешаются? Воинственный кшатрий, став президентом, наломает дров. Примитивный шудра превратит музыку, живопись или поэзию в откровенную пошлость. Да еще других будет упрекать за неуважение к такому искусству. Военный из махаджан обязательно начнет торговать оружием. А вдруг такого махаджана выберут президентом? Он продаст родину с потрохами и даже глазом не моргнет! Вот почему государство держится на брахманах. Только брахман, для которого общественные интересы важнее личных, способен заниматься политикой. Остальным даже голосовать нельзя! Голосами таких людей можно играть, как в карты! Кшатрии глупы, шудры доверчивы, махаджаны продажны. Парии вообще бандиты, только грубую силу признают.
  - Ну а каштхаи? - ехидно поинтересовался я.
  Перевалов поджал губы.
  - Зря насмехаетесь. Мы, каштхаи, с неба звезд не хватаем, зато лучше других понимаем секрет процветания государства. И пока я здесь, вы от меня никакой справки не получите!
  Иван Васильевич рухнул в кресло. Его слова оглушили меня, как молот. В ушах зазвенело. Вероятно, давление поднялось. Приоткрыв рот, я беззвучно зашевелил губами, умоляюще протянул руки в сторону каштхая, и наконец спросил:
  - Вы отказываетесь подтвердить мою законную касту? Почему?
  - Прецедент, - объяснил Перевалов. - За вами очередь выстроится.
  - Но подобные ошибки случались и раньше!
  - Только не на моем участке.
  Моему возмущению не было конца.
  - Я буду жаловаться!
  - Ваше право.
  - Я подам в суд!
  - Понимаю, но буду тверд. Это моя работа. Одумайтесь, Сергей Петрович. Взгляните на проблему с точки зрения государственных интересов. Неужели личная выгода вам важнее? Или Возженников все-таки жулик, а не брахман?
  Я задохнулся от ярости.
  - За оскорбление ты ответишь! - пригрозил я и бросился из кабинета.
  Уже в коридоре до меня долетел прощальный смех каштхая.
  - Вот ты себя и разоблачил, брахман липовый!
  О, боги, великие арийские боги! Рама, Кришна и Хануман! За что вы меня покинули?
  Однажды мне предсказали, что в следующей жизни я буду крысой. Поэтому текущая жизнь была дорога вдвойне.
  Машину завалило снегом. Открыв переднюю дверь, я достал щетку, и принялся ожесточенно чистить стекла. Во что бы то ни стало, необходимо найти способ решить проблему. Я буду драться за свою касту! Я прогрызу глухую стену, которую воздвиг на моем пути каштхай, не будь я крысой в следующей жизни!
  В кармане старенькой куртки зазвонил мобильный телефон. Швырнув промокшую щетку под сиденье, я сел за руль и достал трубку. Звонила Оксана Кириленко. Мы работаем в одном отделе. Оксана была хороша собой и по-своему дружелюбна. Но в последние годы я все чаще с раздражением замечал, что наша дружба всегда приносила ей материальную выгоду, а мне только убытки. Оксана была типичной махаджанкой и даже не понимала причину моего раздражения.
  - Привет, Сережа! - услышал я жизнерадостный голос в трубке. - Уже сходил в мэрию? Как успехи?
  - Хреново, - признался я.
  Оксана захихикала.
  - Кто оказался прав? Я всегда говорила, наш Сережка умный словно брахман, но в таком деле требуется хитрость, понимаешь? Нашла тебе телефончик нужного человека. Даже адрес узнала. Правда, я молодец? Говорят, известный правозащитник и адвокат. Фамилия Гаутамсон. Дорого не берет, наверное, из начинающих. Валяй, записывай.
  Кириленко продиктовала адрес и телефон.
  - Ты сейчас где?
  - Возле мэрии.
  - Красота! Гаутамсон от тебя в двух шагах. Езжай к нему. Мужик простой, не откажет. Кстати, зимой ты машину на стоянку ставишь?
  - Конечно. - удивился я.
  - А гараж у тебя пустой? Слушай, давай до весны поставим в гараж Ванькин мотоцикл? Тебе все равно, а я полторы штуки сэкономлю.
  Моя правая щека задергалось.
  - Ключи у тещи. Завтра поговорим, хорошо?
  - Договорились, - прощебетала Оксана.
  Налетай, махаджане, рви брахмана на части!
  Лучше сдохну, чем пущу Оксанку в гараж бесплатно. Хоть пятьсот рублей, но срублю. А сэкономленной тыщей своей пусть подавится в обмен на телефон Гаутамсона!
  Первый снег сменился дождем. Ледяные капли поползли по лобовому стеклу. Подул сильный ветер. Дождь забарабанил в капот машины, как будто ветер застучал в металлический бубен. Машина летела по улице, словно осенний лист, мимо высоких зданий под эту тревожную дробь. Казалось, самое главное впереди.
  В поисках нужного дома я с горечью вспоминал, сколько натерпелся за тридцать три года от махаджан. Дорога уперлась в площадь. Свернув налево, я оставил машину во дворе, вошел в подъезд, поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Дверь открыл высокий, смуглый красавец лет тридцати, похожий на индуса. Его челюсти равномерно двигались, пережевывая жвачку. За спиной грохотала музыка. Из комнаты доносился женский смех. На лбу у красавца красовалась черная печать кшатрия.
  - Здравствуйте, мне нужен адвокат, - решительно сказал я. - Здесь живет Гаутамсон, известный правозащитник?
  - Гаутама, - небрежно поправил красавец.
  - Как вы сказали?
  - Принц Гаутама. Это я. А для друзей - просто Будда. Входите, располагайтесь, обсудим вашу проблему.
  И я вошел. Но лучше бы не входил. Только это уже совсем другая история...
  
  ***
  
  МАТСЬЯ-ПУРАНА.
  Голографическая вселенная.
  
  Агент Сарвакарман дремал, сидя у окна. А на диване в углу агент Калкин перечитывал Матсья-Пурану.
  Прервав чтение, Калкин с воодушевлением сказал:
  - Послушай, Сарвакарман! Когда Нарада, сын Брахмы, захотел постичь тайну Майи, иллюзии бытия, бог Вишну велел ему нырнуть в пруд. Нарада нырнул в мутную воду и вынырнул уже девой, позабыв о прежнем существовании. Теперь его звали Сушила, дочь царя Каши. Отец просватал Сушилу за царя Видарбхи. Сушила стала царицей, познала радость любви, родила множество детей, дождалась внуков. Но вспыхнула война между мужем и отцом Сушилы. Оба царя, а так же сыновья и внуки Сушилы, полегли на поле брани. Сушила воздвигла погибшим погребальный костер и бросилась в огонь, заливаясь слезами. Но чудо! Костер превратился в пруд. Бог Вишну вывел Нараду из воды и спросил: "О чем ты плачешь, Нарада? Или еще не постиг тайну иллюзии бытия?"
  Начальство любит русских агентов. Послушаешь Калкина - дурак дураком, зато мышление нестандартное. А это редкость. Большинство людей пленники привычных иллюзий. Бог Вишну прав. Надо будет внимательно изучить Матсья-Пурану.
  Никто из вас не знает меня в лицо. Позвольте представиться - Леонард Хайденхаймер, виртуальный агент первого класса. Моя цель - Гильом Дюфай.
  Я всегда смотрел на компьютеры со страхом и восхищением. И там где другие видели только инструмент или игрушку, давно угадал явление космического масштаба. Стремительное развитие вычислительной техники вызывало у меня чувство, похожее на религиозный экстаз. Чудовищный монстр, незаметный росток грядущего хаоса, каждую минуту, день за днем тянулся к далекому небу, окруженный заботой своих безумных создателей, не способных понять, какую бездну они отворили невзначай.
  Пытливый Калкин вновь поднял голову.
  - Сарвакарман! Угадай, что было дальше?
  Вздохнув, агент Сарвакарман в ответ скрипнул стулом.
  - А теперь проверь свою интуицию! - лукаво прищурился Калкин. -Вишну взял Нараду с собой, вывел из леса и привел в пустыню. Вдали показались хижины. Вишну присел в тени одинокого дерева, а Нараду послал за водой. Едва Нарада постучался в дверь первой хижины, как позабыл о Вишну. Потому что дверь открыла девушка невиданной красоты. Нарада посватался к девушке. Ее родители согласились. Три года спустя у Нарады было уже трое детей. Потом умер тесть, и Нарада унаследовал имение. Ты меня слушаешь, или нет?
  Откуда в особом отделе русский идиот? Задача отдела - не разгадка тайны бытия. Наша цель - Гильом Дюфай.
  Мы начинали вместе. Три года назад Гильом Дюфай стал моим компаньоном. Идея была простой. Если дураки играют в рулетку, а владельцы рулетки выигрывают, то почему бы не запустить рулетку в Интернете? Оценив возможную прибыль, я и Дюфай поспешили зарегистрировать сайт.
  Замаскироваться оказалось нетрудно. Оплата услуг через Интернет давно стала привычной. А в виртуальные миры не играл только ленивый. Соединив реальные деньги с выдуманной страной, мы фактически получили рулетку, которая выглядела как обычная сетевая игра.
  Эта коммерческая игра называлась Могонтиак, потому что в центре нашего мира был город Могонтиак. Вокруг - деревни, поля, реки, леса. Все необходимое для игры клиент покупал за настоящие деньги. Вначале курс могонтиакского экю равнялся одному евро. Сегодня за экю дают десять евро. В любой момент экю можно обменять на обычные деньги. Но поскольку в пределах Могонтиака про инфляцию не слыхали уже десять лет, разумные люди предпочитают хранить сбережения в могонтиакских экю. Надеюсь, вы меня понимаете? Не только азартные игроки, а вполне достойные люди из разных стран. Фишки нашего казино стали новой валютой.
  Агент Калкин продолжил чтение вслух:
  - Одиннадцать лет прожил Нарада в деревне с женой и детьми, наслаждаясь семейным счастьем. На двенадцатый год хлынули обильные дожди. Глубокой ночью река вышла из берегов, захлестнула деревню и разрушила все дома. Во время потопа Нарада потерял жену и детей. Бурная река вынесла его на одинокий, голый утес. Рыдая, Нарада тщетно взывал со скалы к родным и близким, пока из темноты вдруг не послышался знакомый голос: "Куда ты запропастился, Нарада? Жду уже полчаса!" Тотчас рассеялась тьма, стихла буря, и при свете дня Нарада увидел Вишну. Бог по-прежнему сидел под деревом на пригорке посреди пустыни. Улыбнувшись, Вишну спросил изумленного Нараду: "Ну что? Постиг ли ты, наконец, тайну Майи, иллюзии бытия?"
  Сарвакарман и Калкин изнывали от скуки. Им до смерти надоело за мной следить. Прошло два года с тех пор, как Могонтиак стал частью мировой экономики. Самые первые игроки с легкостью стали богачами. Зато теперь новичкам приходится подолгу осваивать ремесла, охотиться и пахать. А попадешь в подземный лабиринт царя Аида, пощады не жди! Могонтиак - честная игра, религия не предусмотрена. Хочешь воскреснуть - плати! Но дешевле начать жизнь сначала. Поэтому игроки обычно бросали покойников в лабиринте. Какая удача, что я задержался в покойниках.
  Агент Сарвакарман задумчиво посмотрел в окно на развалины спортивного магазина за рекой.
  - Не понимаю, кому понадобилось взрывать магазин?
  Агент Калкин равнодушно пожал плечами. Сарвакарман перевел взгляд на него.
  - Неделю назад на воздух взлетело двухэтажное здание, а тебе плевать.
  Калкин втянул голову в плечи, желая стать незаметным. Сарвакарман с раздражением повысил голос.
  - Алло! Как слышно, прием? Глубокой ночью неизвестный псих взрывает спортивный магазин. Гири, штанги и тренажеры вслед за трусами и майками разлетаются в радиусе пятидесяти метров. Почему взрываются спортивные магазины? Плохое обслуживание? Высокие цены? Или в знак протеста против истребления носорогов? Это интересно всем, кроме агента из нашего отдела. Угадай, как его зовут?
  Калкин поджал губы.
  - Того, кто постиг тайну Майи, не смущают ни радости, ни страдания этого мира. Ничто не отвлечет меня от почитания Вишну, в котором я обрету избавление от череды призрачных существований.
  Сарвакарман закатил глаза.
  - У тебя аутизм!
  На лице Калкина возникла просветленная улыбка бодхисатвы.
  - Не оскорбляй меня, Сарвакарман. Недавно случилось замечательное событие. Доказано, что элементарные частицы мгновенно воздействуют друг на друга независимо от расстояния.
  Я подумал: ну вот, опять началось. В стенах департамента налоговой полиции писклявый голос русского всегда звучал фальшиво, как флейта на скотобойне. Кому нужны его мнимые числа и операционная алгебра? В нашем мире все натурально. Однако, агент Калкин никогда не переставал трепаться о великих вещах. Поэтому Сарвакарман не удивился. Только испугался. Слова коллеги показались ему загадочными.
  - Ну и что? - буркнул Сарвакарман.
  - Неужели непонятно? Изменение состояния каждой элементарной частицы мгновенно влияет на поведение всех остальных частиц. Это нарушает закон Эйнштейна о предельной скорости взаимодействия. Поскольку скорость, выше скорости света, равносильна преодолению временного барьера, открытие вдохновило ученых на революционную теорию.
  Сарвакарман нахмурился.
  - На какую?
  - Дэвид Бокхем предположил, что в основе вселенной - фикция, гигантская, роскошно детализированная голограмма.
  - Серьезно?
  - Ага.
  Сарвакарман притих.
  Незадолго до эмиграции агент Калкин получил в России ученое звание, которое стало предметом раздражения других агентов. Звание, которое нельзя применить на практике - бесполезный груз. Чего добился ученый Калкин? Стал негром в чужой стране, презренным мытарем. Он пишет скучные отчеты и вкалывает за деньги, как все. Я встречал немало людей, которые при помощи запутанных рассуждений научились изображать ум, которого нет. Если Калкин умен, тогда почему простой программист, вроде меня, сумел обвести его вокруг пальца? Ведь никто даже не подозревал, что злополучный магазинчик взорвал я.
  Гильом Дюфай изобрел настолько удачный алгоритм, что коммерческая игра быстро побила все рекорды популярности в Интернете. Но вскоре игроки наловчились и наши доходы снизились. Тогда Дюфай нашел дополнительных клиентов. За разумное вознаграждение мы отмыли хорошим людям немало грязных денег, пока безобидной игрой не заинтересовался департамент налоговой полиции - второй после Интернета жуткий монстр современной цивилизации.
  Чтобы справиться со вторым монстром Гильом Дюфай, не задумываясь, сотворил третьего.
  Год назад скорость передачи информации по сети достигла предела. Хитроумный компаньон изменил архитектуру программы, разбив ее на мелкие части. Отдельные блоки программы автономно копировали себя на чужие компьютеры, сохраняя связь между собой, как фрагменты одного организма. Таким образом, Могонтиак обрел анонимную и вечную жизнь в Интернете. Прежние сетевые вирусы казались теперь примитивными одноклеточными. Могонтиак стал первым многоклеточным паразитом. Отныне собрать воедино и уничтожить программу мог только сам Гильом Дюфай.
  Само собой разумеется, Дюфай сразу исчез, как сквозь землю провалился. Даже я не в состоянии его найти. Зато меня нашли без труда. Уже год вижу солнце через пуленепробиваемое стекло. Целый год я без перерыва играю в Могонтиак. Среди бесчисленных клиентов сумасшедшей игры необходимо обнаружить и опознать того, кто способен ее остановить. Моя цель - Гильом Дюфай. Да будет он трижды проклят.
  Тем временем, агент Калкин терпеливо толковал Сарвакарману суть модной теории голографической вселенной.
  - Трехмерность - не единственное свойство голограмм. Если голограмму разрезать на части и осветить лазером, каждая будет содержать первоначальное изображение. Каждый участок голограммы содержит всю информацию о предмете.
  - Но откуда взяться такой голограмме? Откуда? - капризничал Сарвакарман.
  Калкин многозначительно шуршал страницами Матсья-Пураны.
  - Мгновенное взаимодействие между частицами доказало: существует более глубокий уровень реальности, скрытый от нас. Мы видим предметы раздельными только потому, что воспринимаем лишь часть реальности. Раздельное существование элементарных частиц - иллюзия. На более глубоком уровне все предметы в мире едины. И атомы нашего мозга едины с атомами каждого лосося, который плывет, каждого сердца, которое стучит, и каждой звезды, которая сияет вдали...
  - Матсья-Пурана? - насторожился Сарвакарман.
  - Нет. Ученых цитирую.
  - Никогда не поверю, чтобы серьезный ученый мог выдумать такое! Столько разных предметов вокруг, - занервничал Сарвакарман. - Там стол, здесь стул, вон чашка, вот окно.
  - Представь аквариум с рыбкой, которую можно увидеть одновременно на двух экранах от разных видеокамер, расположенных спереди и сбоку от аквариума. Сначала можно подумать, будто рыбки на разных экранах - отдельные объекты. Но вскоре наблюдатель поймет: между рыбками существует взаимосвязь. А когда заметит, что изменение поведения одной рыбки моментально меняет поведение другой, сделает вывод: скорость взаимодействия рыбок выше скорости света. Хотя рыбка была одна.
  У Сарвакармана возникло твердое убеждение: над ним издеваются.
  - Хватит! Если такой умный, лучше объясни, как сумели взорвать магазинчик неделю назад? - огрызнулся Сарвакарман. -Вспомнил про него? Ни малейших следов взрывчатого вещества. Пиротехники разводят руками. Как? - вытянув шею, Сарвакарман впился глазами в Калкина. - Или нам только кажется, будто магазинчика больше нет? Ха-ха-ха!
  Думаешь, угадал? Даже ни пробуй, Сарвакарман. А как услышишь шум да гром, не удивляйся - это Леонард Хайденхаймер, виртуальный агент первого класса, учится взрывать спортивные магазины.
  Дело было так.
  Неделю назад, во время игры в Могонтиак, меня случайно забодал бык, которого я купил по дешевке. Угодив на тот свет, я целый час метался по лабиринту в бессильной ярости. Неужели опять начинать все сначала? Заброшенные покойники бесцельно блуждали вокруг. Лишенные человеческого управления, они подчинялись примитивной программе, пытаясь повторить то, чем занимались при жизни. Мертвая женщина с трудом ворочала кусок скалы. Грязные слезы катились по черному лицу. В моей душе шевельнулась жалость.
  - Ищешь клад?
  - Ловлю крыс.
  - Нет проблем, - усмехнулся я и легко сдвинул камень.
  Женщина отшатнулась.
  - Глиняный дом!
  Под камнем оказалась узкая нора, ведущая вниз.
  Я хорошо помнил - ниже загробного мира прежде не было ничего. Поэтому глиняный дом меня заинтересовал. Просунув обе ноги в нору, я застрял в плечах и помучался, прежде чем проник внутрь.
  Внизу было темно, пыльно и тесно. Под ногами растрескалась сухая глина. Приподняв голову, я с трудом разглядел узкое отверстие над головой. Потом заметил на экране компьютера глиняные фигуры, похожие на грубые изваяния людей.
  - Где я?
  Глиняные фигуры задвигались. Их молчание стало страшным. На мгновение показалось, будто я умер по-настоящему. Вероятно, в подобной могиле нашли вечный приют дикарь Энкиду, богатырь Гильгамеш и вавилонский царь Хаммурапи.
  - Среди вас есть Гильом Дюфай?
  Глиняные идолы расступились, и я увидел посреди склепа квадратный колодец с коричневой жижей вместо воды.
  Вам непонятно, почему правительство не запретило обмен могонтиакских экю на валюту реальных стран? Поставьте себя на место правительства. В Интернете появилась международная игра, которую невозможно остановить. Поэтому запреты со стороны властей только увеличивали доходы подпольных менял. А когда страсти улеглись, все заметили полезные качества игры. Мировая экономика получила дополнительный клапан для сброса паров.
  Вам непонятно, почему Калкин и Сарвакарман не остановили меня на краю колодца? Откуда им было знать, какая начнется чертовщина? Даже я не знал. Просто шагнул ногами вперед и с головой погрузился в жидкую глину на дне колодца. Агенты особого отдела давно потеряли ко мне былой интерес. Когда экран моего компьютера стал черным от жидкой глины, агент Сарвакарман сердито молчал у окна. А на диване в углу агент Калкин перечитывал Матсья-Пурану.
  Мои ноги коснулись дна. Потайного выхода не было. Жирная глина прилипла к телу. Я пополз обратно, упираясь руками и ногами в стенки колодца. Наконец голова оказалась снаружи. Приоткрыв тяжелые веки, я увидел ночное небо и полную луну. Тесный глиняный дом пропал без следа. Высокие снежные горы поднялись до звезд. Вокруг простирались безлюдные просторы полные сверкающих ледников и отвесных скал.
  Неужели я попал на секретный уровень игры в Могонтиак? Или началась совсем другая игра?
  Под ногами затрещал лед. Я стоял посреди замерзшего озера с кристально чистой водой. На поверхности льда, как в зеркале, возникло мое отражение. Широко расставив ноги, уперев огромные кулаки в шершавые бока, одиноко торчал посреди холодной пустыни исполинский глиняный идол.
  Сначала я заставил его ходить, бегать, а потом легко взлетел в небо над горным хребтом. Из любопытства попробовал долететь до луны. Не отрывая глаз от лунного диска, мой идол поднимался все выше и выше, пока глиняный лоб не осветили яркие звезды открытого космоса. И лишь тогда обернулся. Поверхность планеты на экране компьютера превратилась в географическую карту, по которой ее можно было узнать без труда.
  Гильом Дюфай сотворил в Интернете точную копию Земли. Интересно, зачем? Никто не захочет играть в такую игру.
  Глиняный идол начал спускаться в направлении ленты реки, на берегу которой стоял мой город. Вскоре я увидел город с высоты. Точность компьютерной копии поражала. Улицы на экране в мельчайших подробностях повторяли настоящие. Тень демона скользнула вдоль реки. Я отчетливо разглядел автомобили и фигурки людей. Впереди выросло здание департамента налоговой полиции. Демон совершил разворот и остановился в небе напротив окна двадцать первого этажа. Это было окно моей комнаты.
  Впечатление было настолько сильным, что я невольно выглянул из окна, ожидая увидеть монстра. Но глиняный идол летал только на экране компьютера. Снаружи было пусто. Агент Сарвакарман нервно ходил по комнате взад-вперед. А на диване в углу, отложив на время Матсья-Пурану, его настойчиво агитировал неутомимый агент Калкин.
  - Задолго до голографической модели вселенной, исследования нейрофизиолога Прэймбрэма завели Прэймбрэма в тупик. Эксперименты доказали: приобретенная информация не сосредоточена в отдельном участке головного мозга. Независимо от удаления любого участка, не удавалось добиться у крысы исчезновения условных рефлексов, возникших до операции. Прэймбрэм предположил, что память содержится не в отдельной группе нейронов, а в едином поле нервных импульсов коры головного мозга. Память подобна голограмме, любая часть которой всегда содержит изображение целиком. Это объясняет, каким образом человеческий мозг вмещает до десяти миллиардов бит информации. Ведь незначительно изменяя угол освещения голограммы, в одном кубическом сантиметре пленки можно без труда записать такой объем информации.
  Я даже пожалел беднягу Сарвакармана. Если голографическая теория не верна, тогда неподготовленный мозг агента вряд ли сумеет вместить десять миллиардов бит информации. Вот будет номер! А болтливость Калкина начала меня раздражать. Надо было проучить болтуна, однако в тот момент экран компьютера интересовал меня больше всего на свете.
  Что произойдет, если демон проникнет внутрь? Неужели на экране покажется наша комната?
  Захотелось разбить стекло. После испытания клавиш, которые обычно обозначают оружие, на экране вспыхнул красный квадрат прицела. Я прицелился в магазин за рекой. Это был пробный выстрел.
  Агент Калкин прикрыл фонтан красноречия, привстал и удивленно спросил у Сарвакармана:
  - Что за дерьмо?
  - Где? - встрепенулся Сарвакарман.
  Толстое стекло в окне не пропускало звук. Поэтому на другом берегу реки бесшумно летали по небу составные части двухэтажного здания.
  Насколько все зыбко и ненадежно! Еще недавно на берегу стоял первоклассный, спортивный магазин. Казалось, его построили на века! Но грянул выстрел из глиняного арбалета, и здания уже нет. Надеюсь, магазин застрахован.
  Вероятно, надо было найти разумное объяснение такому феномену. Но какое разумное объяснение можно придумать? Я практик. Время от времени возникают слухи о мертвых душах, которые посылают сообщения электронной почтой или болтают в чатах. Говорят, через секретный адрес Интернета можно проникнуть в потусторонний мир. Будто реальность похожа на глобальную сеть, в которой люди как файлы. А невидимые демоны, подобно опасным вирусам, ломают код бытия. Видимо это правда. Я вышел за пределы реальности. Компьютерная программа вмешалась в реальный мир. Потеря бдительности дорого обошлась Калкину и Сарвакарману. Неужели один из фрагментов игры случайно скопировал себя в астральный домен? Или неуловимый Гильом Дюфай угадал, как это сделать? Мне неизвестно, чем занимался глиняный бог после завершения программы. Однако на следующий день я всегда находил его там, где оставил. Через неделю, после тщательного исследования тонкостей управления своим новым компьютерным двойником, у меня созрел фантастический план. Пришло время рискнуть.
  За окном была глубокая ночь. Часы на стене пробили трижды. Калкин и Сарвакарман сидели рядышком на диване, листая Матсья-Пурану.
   - А теперь сопоставим голографическую модель головного мозга с голографической моделью вселенной, - воодушевленно предложил агент Калкин. - Если все, что мы видим, только набор голографических частот, тогда что такое объективная реальность на самом деле?
  - Что? - эхом откликнулся Сарвакарман.
  Я с волнением положил пальцы на теплые клавиши. Невидимый идол поднялся со дна реки и бесшумно взлетел до двадцать первого этажа.
  - Скажем прямо - реальности не существует, - восторжествовал над здравым смыслом ученый агент Калкин. - Как испокон веков утверждали восточные религии, материя есть Майя, иллюзия. На самом деле мы приемники в море частот. И все, что мы извлекаем из этого моря, воспринимая как физическую реальность, только часть единой и неделимой голограммы.
  Когда на экране возникло знакомое окно, глиняный бог размахнулся и ударил в окно кулаком. Толстое стекло разлетелось вдребезги. По стене вокруг поползли тонкие трещины. Агент Калкин уже почти объяснил Сарвакарману сложное откровение бога Вишну, когда компьютерный монстр вышиб из металлической рамы пуленепробиваемое стекло. Подпрыгнув от страха, агенты особого отдела уставились на разбитое окно. Вдоль помятого подоконника моросил мелкий дождик. На ковре задрожали холодные брызги воды. Глиняный бог проник в комнату ногами вперед и притаился у стены. Захотелось пошалить.
  - Господа, можно вас на минутку? - непринужденно спросил я.
  Калкин и Сарвакарман приблизились, озираясь по сторонам.
  - Взгляните на экран моего компьютера. Видите, двое в штатском стоят спиной к нам? Угадайте, кто это?
  Агенты притихли.
  - Правый одет как я, - робко заметил Сарвакарман.
  -А левый?
  - Похож на меня, - догадался Калкин.
  -Браво! Но почему?
  - В стене комнаты видеокамера? - предположил Калкин. - Интересно, где вторая?
  Очевидно, он вспомнил пресловутый аквариум с рыбкой, который выдумал для объяснения теории голографической вселенной. Поздно, первая рыбка! Слишком поздно, вторая рыбка! Напрасно вам кажется, будто вы сами, или моя программа, существуют раздельно. Теперь все едино. Компьютерный идол грозно шагнул вперед.
  - Ой! Она движется! - удивился Сарвакарман.
  В следующую секунду глиняный бог ухватил агентов за головы и столкнул лбами. Калкин и Сарвакарман разлетелись в разные стороны, как биллиардные шары. Потом с глухим стуком попадали на пол. Шалость удалась.
  За неделю мне удалось открыть немало новых, чудесных качеств у своего двойника. Я запрограммировал его маршрут, включил автопилот и выключил компьютер. Должно сработать. Невидимые ручищи подхватили меня поперек груди. Я легко взвился в небо через разбитое окно, завывая от ужаса. Полет над крышами домов длился пять минут. За городом потянулась степь. Через полчаса мы преодолели расстояние в сто километров. Конец маршрута был на окраине другого города, возле гостиницы, которую год назад купил один из моих друзей. Когда компьютерный демон наконец-то отпустил меня в траву, нервы не выдержали, и я бросился бежать прочь от места посадки.
  Старый верный друг Фридрих Цитербак встретил меня душевно. Без лишних вопросов поселил в свободном номере наверху. Правда, запер двери на ключ, зато пообещал раздобыть легальный ноутбук с радиомодемом. Я рухнул в постель лицом вниз и моментально уснул.
  Мне приснился Гильом Дюфай. Он встал возле моей кровати и бешено заорал:
  - Хайденхаймер, старый осел! Ты даже не представляешь, какое чудовище случайно выпустил на свободу! Программное приложение, которое ты запустил, называется Авадон. Это смертельно опасный демон апокалипсиса, фатальный вирус, о существовании которого предупреждал еще апостол Иоанн, хотя даже ему не приходило в голову, что найдется сумасшедший, который активизирует его добровольно.
  Но я не обязан видеть во сне предателя.
  - Дюфай, ты бессовестно бросил меня, а теперь оскорбляешь, - ответил я во сне подлецу. - По какому праву?
  - По праву мертвого, идиот! Год назад меня пристрелили как собаку.
  - Тогда кто снимал деньги со счета?
  - Кто угодно, только не я, - призрак глухо захохотал. - Что такое деньги? Призовые очки в вашей скучной игре? Я на другом уровне, компаньон.
  Меня разбудил Цитербак.
  Когда я с трудом оторвал голову от подушки, Фридрих уже сидел за столом. Рядом перезагружался потрепанный ноутбук. Заметив, что я проснулся, Цитербак тяжело вздохнул.
  - Плохие новости, Хайденхаймер. Коммерческая игра больше не загружается в Интернете.
  - Почему?
  Цитербак неодобрительно покачал головой.
  - Тебе виднее. Или ты надеешься меня обмануть? Представляешь, сколько хороших людей ты подвел?
  Я протер глаза.
  - Подожди. Не имею ни малейшего представления, как это произошло. Наверняка, в игру вмешался Гильом Дюфай.
  Цитербак перекрестился.
  - Год назад бедняжка Дюфай скончался у меня на руках от саркомы. Хайденхаймер, брось трепаться. Вот тебе ноутбук. Если через шесть часов не исправишь ошибку, пеняй на себя.
  И прежде чем я успел что-нибудь возразить, Цитербак уже удалился, заперев дверь в мою комнату на замок.
  Гильом Дюфай мертв? Сон оказался вещим. Вероятно, Цитербак по примеру других дураков хранил капитал в могонтиакских экю. Иначе, отчего бы он так взбесился? А вдруг именно Цитербак пристрелил Гильома? Тогда второй жертвой наверняка буду я.
  Снаружи по лестнице, ведущей на чердак, начал подниматься кто-то тяжелый. Деревянные ступени отчаянно затрещали. Нечеловеческий шаг! В голове мигом всплыла фантазия про высшую реальность, в которой люди как файлы. Ведь если Гильом Дюфай сказал правду, и фатальный вирус Авадон выйдет из-под контроля, то его уже никто не сумеет остановить. Интересно, куда направится древний демон апокалипсиса?
  Шаги приближались.
  Устаревший модем ноутбука долго не подавал признаков жизни. Потом забарахлил сервер провайдера. Когда все-таки удалось войти в Интернет, вместо знакомой заставки на экране в строгой, черной рамке отразилась невероятная информация:
  "Демо-версия программы Авадон завершила работу Просим подтвердить законность приобретения программы Авадон путем введения кода регистрации."
  От удара снаружи тяжелая дверь за моей спиной разлетелась в щепки. А я сидел за столом, седея от страха, читал эту надпись и боялся обернуться.
  "Демо-версия программы Авадон завершила работу. Просим подтвердить законность приобретения Авадона путем введения кода регистрации."
  Однако голос демона оказался на удивление тихим и ласковым.
  - Как успехи, Нарада? Постиг ли, наконец, тайну Майи, иллюзии бытия?
  Вот так сюрприз.
  Когда Нарада обернулся, то увидел Вишну. Бог восседал под тем же одиноким деревом на пригорке. А вокруг простиралась все та же пустыня. В глазах у Вишну загорелось торжество. Ему опять удалось перехитрить Нараду.
  Нарада вспомнил, как тысячу раз пережил рождение и смерть, соединение и разлуку с любимыми. Он был травой, был кустом, был лианой, был деревом. Рождался домашним и диким зверем, женщиной и мужчиной, простолюдином и брахманом. Был асурой и ракшасом, якшей и гандхарвом, апсарой и царем нагов. Но снова и снова становился жертвой Майи, иллюзии существования.
  Нарада упал на колени перед Вишну.
  - Я постиг тайну Майи! Честное слово, постиг! - взмолился Нарада. - И давно пожалел, что когда-то спросил о ней!
  Вишну лукаво прищурился.
  - Если постиг, зачем опять поверил в реальность бытия? Не унывай, Нарада! Рано или поздно исполнится твое желание. Ибо я терпелив.
  
  ***
  
  ЖЕЛТОЕ НЕБО.
  Эротика желтых повязок.
  
  Родители Чжан-Цзюэ с трудом собрали средства, чтобы талантливый сын попытал счастья в городе Чанчжи. Выдержав государственный экзамен, Чжан Цзюэ мог стать чиновником правительства императора Лин-Ди. Однако первая попытка Чжан-Цзюэ закончилась провалом. Внезапно в окрестностях города вспыхнул бунт разоренных крестьян. Чжан Цзюэ перебрался в Кайфын, но беспорядки настигли его и там. Страдая от жестоких притеснений, доведённые до отчаяния люди оставляли родные места и превращались в бездомных бродяг. По всей Поднебесной начались голодные восстания. Беглецы собирались в отряды и нападали на города, убивая богачей и чиновников. Против них высылались уездные войска. При известии о приближении армии повстанцы рассеивались, но едва войска уходили, собирались вновь. Спасаясь от водоворота мирских страстей, Чжан Цзюэ перебрался в окрестности города Шайдун и нашел тихое пристанище в деревне у реки Хуанхэ.
  Однажды в начале осени Чжан Цзюэ проходил через хлебное поле, как вдруг заметил, что золотые колосья зашевелились. Чжан Цзюэ подкрался поближе и обнаружил мужчину с женщиной, совершающих посреди поля соитие. Он громко расхохотался. Мужчина, красный от стыда, завязал кушак и бросился бежать, не оглядываясь. А женщина без смущения привела одежду в порядок, улыбнулась Чжан Цзюэ, и он заметил, что она очень красива.
  - Ну, как тебе прогулка среди тутовых деревьев? - спросил красавицу Чжан Цзюэ, вспомнив озорную народную песенку про свидание в роще.
  - Ничего, понравилось, - ответила женщина.
  - Я ученый. - сказал Чжан Цзюэ. - Надеюсь сдать государственный экзамен и получить должность при дворе. У меня завидное будущее, вот что я хочу сказать тебе, женщина.
  - Намекаешь на выгоду от знакомства с тобой? - удивилась красавица. - Неужели мой прежний приятель, который трусливо бросил меня одну, выглядел знатоком Конфуция?
  Юноша нахмурился.
  - Не хочу, чтобы ты подумала, будто между прежним и новым никакой разницы.
  С этими словами Чжан Цзюэ опрокинул незнакомку на спину и наказал за дерзость. Обнаженное тело женщины было жирным и гладким, как помада. Ее обильная пневма настолько переполнила энергией Чжан Цзюэ, что вопреки правилу юноша задумал овладеть красавицей во второй раз и нежно провел руками по женским ляжкам.
  - Эй, студент. Хочешь еще, бери. А гладить-то зачем? - усмехнулась женщина.
  Чжан Цзюэ с досадой отпрянул.
  - Ты похожа на лису. Крестьянка не может быть такой смелой.
  Перевернувшись на живот, женщина острыми зубками прикусила тоненький колосок, покосившись на юношу.
  - Можешь разглядеть меня со спины. Где ты нащупал хвост? Знай, мне открыт секрет чудесного соития, которое делает человека бессмертным.
  - Неужели? - прищурился Чжан Цзюэ. - Я потратил много лет на изучение древних трудов, однако не знаю такого секрета. А ты, простая деревенская потаскушка, умнее меня?
  - Как по твоему, сколько мне лет? - спросила незнакомка.
  Ее широкая, крепкая задница оказалась белой как снег. Чжан Цзюэ вскочил и решительно зашагал прочь.
  - Довольно меня дурачить.
  Когда Чжан Цзюэ обернулся, незнакомка болтала розовыми пятками в воздухе и смеялась юноше вслед.
  - Захочешь узнать путь великого равновесия, найдешь мою нору на горе у реки!
  Заподозрив неладное, Чжан Цзюэ бросился бежать.
  Добравшись домой, Чжан Цзюэ запер дверь, разделся и внимательно себя осмотрел. У людей, полюбивших лису, вначале появлялись красные язвы, кожная сыпь, болезненный кашель, лихорадка, головная боль. Потом выпадали волосы и заживо гнили кости. К счастью, Чжан Цзюз не обнаружил зловещих признаков. Глубоко задумавшись, юноша уселся на циновке перед окном.
  Ближе к вечеру юношу навестил деревенский староста по имени Ян-Ди. Чжан Цзюэ почтительно приветствовал старика и предложил ему чашку чая.
  Ян-Ди охотно скрестил ноги возле стола. Отведав угощение, вежливо поклонился.
  - Как здоровье вашей жены? - спросил его Чжан Цзюэ.
  - Спасибо, жена и дети здоровы, - ответил Ян-Ди.
  - Есть ли новости из столицы?
  Ян-Ди тяжело вздохнул.
  - Император здоров. Однако скверные люди огородили сына неба непреодолимой стеной. Говорят, чтобы достичь совершенства следует соединить в себе мужчину и женщину. Но разве такое возможно, когда человек с детства лишен мужского достоинства? Евнух навсегда теряет врожденную силу Янь. А энергия Инь для него тем более недоступна. Следовательно, оскопленный не достигнет гармонии. Тем не менее, жадные евнухи управляют Поднебесной именем императора. Вот почему неурожай, голод и чума истощили страну.
  - Неужели придворные мудрецы не в силах избавить императора от плохого влияния евнухов? - спросил Чжан Цзюэ.
  - Во времена императора Ань-Ди конфуцианцы пытались покончить с порочным правительством, но их обвинили в заговоре. Теперь редкие мудрецы решаются защищать правду.
  - Ходят слухи, будто династия Хань лишилась небесного покровительства, - понизил голос Чжан Цзюэ.
  - Слухи как вода, - прошептал Ян-Ди. - Они льются на землю с дождем и растекаются по всем уголкам Поднебесной. Никто не в силах им помешать. В деревне почти не осталось свободных людей. Последняя засуха разорила крестьян. Большинство лишилось земли, став невольниками Пен-Ху. Сильные дома порабощают жителей Поднебесной.
  - Неслыханная несправедливость, - возмутился Чжан Цзюэ.
  Старик улыбнулся.
  - Прежде и я подобно вам надеялся получить должность при дворе, усердно изучая Конфуция. Трижды сдавал экзамен. Но в наши дни мудрость можно доказать только деньгами. Возможно, вам больше повезет.
  - Один раз уже не повезло, - развел руками Чжан Цзюэ.
  Собеседники замолчали, наслаждаясь обжигающим чаем. Потом Чжан Цзюэ вспомнил про красавицу, которая его испугала.
  - Разрешите спросить у вас об одной женщине, уважаемый Ян-Ди. Я повстречал ее в поле. Повадками женщина напоминала лису, но красотой могла сравниться с принцессой. Вам что-нибудь известно о ней?
  - Здесь много красавиц, - пожал плечами Ян-Ди.
  - Женщина гуляла вдали от деревни совершенно одна.
  Ян-Ди поперхнулся горячим чаем.
  - Тогда держитесь от нее подальше, - сказал он.
  -Почему?
  - Если не ошибаюсь, вы видели старуху Цао-Нян.
  - Но женщина показалась молодой и красивой.
  - Внешность бывает обманчивой. Старуха Цао-Нян старше любого из местных жителей. Однако ей известен секрет чудесного соития, которое делает человека бессмертным.
  Чжан Цзюэ с удивлением приподнял брови.
  - Неужели? Тогда почему никто не заставил Цао-Нян открыть секрет?
  - Это опасно. Многие умерли, пытаясь навредить Цао-Нян. Даже всемогущий Пен-Ху ее боится.
  После этих слов Ян-Ди внезапно вспомнил о важном деле и стал поспешно прощаться с Чжан Цзюэ. Когда юноша вышел на улицу проводить старика, Ян-Ди настойчиво повторил:
  - Держитесь подальше от Цао-Нян. Не надейтесь оказаться умнее других.
  Оставшись один, Чжан Цзюэ присел на пороге дома. В окнах соседних домов давно погасли огни, а юноша по прежнему не спал, вспоминая красоту Цао-Нян. Теперь он искренне сожалел, что не спросил у Ян-Ди про самое главное: обещала волшебница прежде кому-нибудь открыть секрет добровольно? Если нет, тогда у него преимущество. Возможно, красавице надоело наслаждаться бессмертием без друзей.
  Чжан Цзюэ решил прогуляться перед сном и не заметил, как дошел до ограды. За частоколом начинался лес. Юноша со страхом подумал, что волшебница Цао-Нян возможно рыщет поблизости в образе лисы. Ему захотелось проверить это. Он взобрался на вершину ограды и действительно заметил одну рыжую разбойницу, сидящую снаружи. Шевельнув хвостом, лисица спокойно высунула язык и часто задышала, не отводя глаз.
  - Здравствуйте, госпожа Цао-Нян, - дрожащим голосом приветствовал ее Чжан Цзюэ.
  Потом свалился с забора, убежал в свою хижину и всю ночь не смыкал глаз.
  На следующий день ближе к полудню, усталый и встревоженный Чжан Цзюэ навестил Ян-Ди.
  - Вы слишком усердно готовитесь к экзаменам, - сказал старик, увидев его.
  - Как спастись человеку, которого полюбила лиса? - напрямик спросил Чжан Цзюэ.
  Ян-Ди ахнул и призадумался.
  - Лучше убить лису.
  - А если она способна за себя постоять? Подозреваю, что моя злодейка обернулась лисой добровольно, еще при жизни.
  - Такие оборотни опасней, - согласился Ян-Ди. - Чудесная пневма земли обильна в лисьих норах. Животная часть души умершего, не достигнув желтых источников, иногда случайно обретает форму навья-гуй, концентрируясь вокруг тела лисы. Но если специально добиться превращения волшебным путем, энергия живой души волшебницы делает лису божеством.
  - Я погиб! - воскликнул Чжан Цзюэ.
  Ян-Ди заботливо усадил гостя на циновке в тени деревьев. Чжан Цзюэ подробно рассказал о своей беде. Однако, Ян-Ди не поверил, будто Цао-Нян превратилась в лису.
  - Разве мало хищников бродит ночью вокруг деревни? - удивился старик. - Неужели каждая лисица, утащившая курицу, чудесного происхождения?
  - Тогда почему лисица не убегала, а нахально смотрела на меня вот так?
  Юноша выразительно вытаращил глаза, изображая лису.
  - Возьмите палку, и сразу увидите только рыжий хвост, - рассмеялся Ян-Ди.
  Остаток дня пристыженный Чжан Цзюэ учил наизусть Ли Цзи и ничего не ел, желая проучить себя за глупость. К вечеру в животе заурчало. Голод напомнил о более реальных вещах. Чжан Цзюэ подсчитал сбережения. Если к началу зимы он опять провалится на экзамене, придется с позором возвращаться домой.
  Когда стемнело, юноша нашел палку покрепче и зашагал к ограде.
  Серебряная луна в небе над головой достигла совершенства. Ночь оказалась светлой. Взобравшись на частокол, Чжан Цзюэ нисколько не удивился, заметив лисицу на прежнем месте.
  - Чего зубы оскалила? Думаешь, я цыпленок?
  Он показал лисе палку, но разбойница даже не шевельнулась. Юноша догадался: хитрое животное понимает насколько бесполезно его оружие на большом расстоянии. Тогда Чжан Цзюэ решительно перемахнул через ограду.
  - Пошла прочь!
  Лисица отбежала на пару шагов и остановилась.
  - Ну, это уж слишком. Я тебя проучу.
  Чжан Цзюэ погнался за лисой. Разбойница бросилась по узкой тропинке в лес. Несколько раз Чжан Цзюэ едва не попал палкой по ее спине. Наконец ветки деревьев начали хлестать его по лицу. Впереди блеснула река. Лиса исчезла. Остановившись, юноша огляделся по сторонам и подумал, что его нарочно заманили сюда.
  - Что я наделал! - воскликнул Чжан Цзюэ.
  Ему почудилось, будто под каждым кустом прячется приведение. Чжан Цзюэ взял себя в руки и ухватился за спасительную мысль: при свете дня приключение наверняка покажется ему просто забавным. Но возвращаться в деревню ночью через лес не хотелось. Чжан Цзюэ заметил тростниковую хижину на горе. Озираясь по сторонам, юноша осторожно поднялся к ней.
  Хижина стояла над самым обрывом у реки. В окне горел свет, изнутри доносились голоса и звуки лютни. Чжан Цзюэ постучался в дверь. Не дождавшись ответа, с любопытством заглянул внутрь.
  Посреди комнаты на циновке сидела красавица Цао-Нян. Перед ней стоял столик с изысканным угощением. Рядом отдыхали три богато одетые девицы, одна прекрасней другой. Младшая играла на лютне. Подружки складно пели под музыку нежными голосами:
  
  -Кожа моя словно жир затвердевший, бела и нежна.
  Брови как бабочки, светит лицо как луна.
  Ласковы руки мои, поцелуи легки,
  Резво сверкают в глазах озорные зрачки.
  
  Чжан Цзюэ догадался, что бежать бесполезно.
  - Здравствуйте, госпожа Цао-Нян, - обреченно поклонился он.
  - Здравствуйте, здравствуйте, господин студент, - улыбнулась волшебница. - Как здоровье ваших родителей?
  - Спасибо. Полгода назад были еще здоровы.
  - Не желаете разделить наш ужин?
  Чжан Цзюэ вспомнил, что весь день ничего не ел.
  - С удовольствием помогу вам скорее его закончить.
  - А вы умеете быть храбрым, когда нет выбора, - одобрительно заметила Цао-Нян. - Как здоровье Ян-Ди, который советовал держаться подальше от старухи Цао-Нян?
  Чжан Цзюэ стало ясно, что волшебнице известны подробности его жизни в деревне. Окончательно покорившись судьбе, он уселся за стол.
  - Надеюсь найти его в добром здравии, когда вернусь.
  С этими словами Чжан Цзюэ протянул руку к тарелке. Цао-Нян любезно взмахнула разноцветным веером, отгоняя комаров.
  - Свежая мертвечина из деревенских могил. Кушайте, не стесняйтесь.
  Чжан Цзюэ побледнел. Девушки захихикали.
  - Я пошутила, - успокоила юношу Цао-Нян. - Однако вам лучше не прикасаться к нашей еде. Приятно, что вы больше не называете меня потаскушкой.
  - Прошу меня извинить.
  - Ничего удивительного. Многие обыватели, незнакомые с искусством чудесного соития, поначалу судят обо мне превратно.
  Чжан Цзюэ обиделся.
  - Я изучал труды древних мудрецов и немного знаком с тайными знаниями. Кормилица даже научила меня волшебному танцу, который придумал великий Юй.
  - Какая прелесть! - восхитилась Цао-Нян. - Пожалуйста, покажите.
  Одна из девушек заиграла на лютне. Чжан Цзюэ встал и пошел по кругу слева направо, повторяя старинный ритуал.
  - Если движения верны, рискуете оказаться на небе посреди звезд, - деликатно напомнила волшебница. - Надеюсь вам известен волшебный танец, который возвращает человека обратно?
  Чжан Цзюэ мужественно исполнил чудесное вращение до конца.
  - Ах, ах! - заволновались девушки. - Слишком высоко!
  Потрясенный юноша внезапно обнаружил, что танцует в воздухе над землей. Он закричал от ужаса, предчувствуя неизбежное падение и смерть. Но красавицы по-прежнему были рядом.
  - У вас несомненный талант, - оценила его успех Цао-Нян. - Девушки, давайте поможем волшебнику Чжан Цзюэ вернуться обратно.
  Подружки мелкими шагами закружились по воздуху в обратном направлении, грациозно взмахивая длинными рукавами. Спустя некоторое время, которое показалось Чжан Цзюэ вечностью, они благополучно очутились в доме на берегу реки. Юноша рухнул на колени и крепко вцепился в циновку. Любопытные красавицы молча окружили его. Цао-Нян толкнула изящной туфелькой в бок Чжан Цзюэ.
  - Эй, студент! Мы спасли вашу жизнь. Теперь вы обязаны нас отблагодарить. Девушки тоскуют без любви и мечтают получить удовольствие. Это Фань, это Чу, это Ли. С кого хотите начать?
  Чжан Цзюэ с трудом заставил одеревеневшее тело принять достойное положение.
  - Их трое, а я до сих пор потрясен полетом, госпожа Цао-Нян. Могу не справиться.
  - Девушек четверо, вы забыли про меня.
  Красавицы затряслись от смеха.
  - Какой робкий, - наморщила носик Фань. - Его навья-гуй съежился и спрятался между ног.
  - Не шути так, - предупредила Чу. - А то придется самим ласкать друг друга.
  Униженный Чжан Цзюэ поклонился волшебницам до земли.
  - Госпожа Цао-Нян, пожалуйста, отпустите меня домой.
  - Неужели сейчас, когда судьба подарила тебе редкую удачу, откажешься от бессмертия? - удивилась Цао-Нян. - Знай, мы способны истощить мужскую силу и прогнать любовника за порог дряхлым стариком. Но я научу тебя искусству чудесного соития. Чтобы достичь гармонии, соедини в себе мужчину и женщину. Угадай волю судьбы покорно, как женщина. Но используй все силы, чтобы исполнить волю судьбы, как мужчина. Тогда мужское и женское соединятся в тебе воедино, твое могущество возрастет, и ты перестанешь быть игрушкой в руках судьбы.
  Цао-Нян взмахнула веером. Под музыку лютни девушки начали красивый танец, покачивая полными бедрами.
  
  -Много слабых звезд на небосводе,
  Между них всего одна луна.
  К князю я спешу, лишь ночь приходит,
  Звездочка, что в князя влюблена.
  
  Ощутив прилив сил, Чжан Цзюэ поднялся с колен.
  - Мир, который обычные люди видят вокруг, подобен волнению от порыва ветра на поверхности пруда, - сказала Цао-Нян. - Одни и те же невидимые силы воплощаются в горы и деревья, в животных и людей. Сперва единая энергия Ци разделилась на мужскую и женскую. Потом мужское и женское породили еще четыре силы. Только эти силы реальны.
  Девушки окружили Чжан Цзюэ, освобождаясь от лишней одежды:
  
  - Сколько слабых звезд на небосводе!
  Светит Мао и Шеньдун видна.
  Но когда благая ночь проходит
  Прогоняет звездочку жена.
  
  - Но почему вы захотели добровольно поделиться со мной секретом, госпожа Цао-Нян? - спросил Чжан Цзюэ.
  - Серебряная луна не светит днем, - объяснила волшебница. - Луне нужен муж, могучее желтое солнце. Вместе мы будем непобедимы. Наступили ужасные времена. Желтое небо окрасилось в синий цвет. Ни один мужчина Поднебесной, даже император Лин-Ди, больше не освещает страну как солнце. Но мое волшебство вернет Поднебесную на путь великого равновесия.
   Чжан Цзюэ успокоился. Ему даже показалось, будто он давно мечтал о подобном приключении. Что ожидало его впереди? Экзамен, который бедному студенту никогда не сдать. Потом печальная дорога домой или бессмысленное скитание по нищей стране. Даже работа рыночного писца больше не приносила дохода. В животе снова заурчало. Угроза полуголодного прозябания настроила Чжан Цзюэ решительно.
  - Я попробую, - согласился он.
  Цао-Нян улыбнулась.
  - Чтобы добиться бессмертия забудь о том, что живешь. Соединись с гармонией невидимых сил, и поток энергии Ци замкнется в каналах твоего тела.
  Продолжая танцевать, девушки увлекли Чжан Цзюэ в соседнюю комнату, где в темноте уже ждала мягкая постель с красным изголовьем в виде полумесяца. Красавица Чу легла первой. Схватив юношу за волосы, она прижала его лицом к животу. Лютня со звоном упала и разбилась. В наступившей тишине подружки молча развязали одежду Чжан Цзюэ. Цао-Нян встала рядом.
  - Плотская любовь часть мирового круговорота невидимых сил. Если направить страсть внутрь, смертная плоть станет подобием вечной вселенной. Не теряй семени, Чжан Цзюэ. Дыши животом, ровно и глубоко через нос. Вскоре ты наполнишься женской энергией из бездонного колодца лисьего племени. Мы копили ее веками. Заметив, что красная птица готова перейти к черному воину, я надавлю на секретную точку, которая замкнет поток пневмы и направит созревшее семя в сторону головы вдоль твоего позвоночника. После ты сможешь повторить это сам. А когда используешь остальных девушек, все четыре стихии объединятся в тебе.
  Чжан Цзюэ почувствовал, как подскочил его нефритовый стебель и глубоко вдохнул возбуждающий женский запах.
  На следующий день известие о таинственном исчезновении Чжан Цзюэ мигом облетело деревню. Приближалась пора сбора урожая, поэтому печальное событие показалось дурной приметой. Ян-Ди организовал поиски Чжан Цзюэ. Крестьяне долго прочесывали окрестные леса и поля. Даже надменный Пен-Ху, вопреки скверному характеру прислал на помощь своих людей.
  Чжан Цзюэ вернулся в деревню глубокой ночью, когда уставшие люди разошлись по домам. Перемахнув через ограду, студент незаметно прошел по безлюдной улице и постучался в дверь дома Ян-Ди.
  - Где вы пропадали весь день? - не на шутку рассердился староста. - Можно было предупредить, если вдруг появилась охота в одиночестве бродить по диким лесам.
  Улыбнувшись, Чжан Цзюэ приложил палец к губам.
  - Тише, не разбудите жену.
  - Весьма похвальная забота о спокойствии других людей. Жаль, что не проявили ее пораньше.
  - Я ухожу, - объяснил Чжан Цзюэ.
  - Куда?
  - Соберу молодежь, юношей и девушек. Лучшим из них открою путь великого равновесия. А когда учеников станет достаточно, вся Поднебесная обретет великое равновесие под воздействием энергии, которой я овладел.
  Старик с сомнением взглянул студенту в глаза.
  - Что вы задумали?
  - Одни и те же невидимые силы управляют бесконечно малым и бесконечно великим, - ответил Чжан Цзюэ. - Человек и вселенная едины. Прежние правители соединяли небо с землей. Поднебесная была живым телом императора. Но, лишившись гармонии, правитель теряет Дао. Чтобы восстановить порядок среди людей, покончить с болезнями, наводнениями и засухой, необходимо вернуть чудесного императора. Тогда случайные события в жизни Поднебесной обретут гармоничное движение вокруг его величества в правильном направлении.
  Испуганно заморгав, Ян-Ди умоляюще сложил руки на груди.
  - Ваши мысли туманны Чжан Цзюэ. Тем более странно, почему вы заговорили загадками только сейчас? Неужели вы задумали новый бунт?
  Чжан Цзюэ учтиво поклонился.
  - Эпоха синего неба на исходе, - торжественно сообщил он. - Пора покончить с несправедливостью. Наступит день и вы увидите над головой желтое небо вместо синего.
  Потом Чжан Цзюэ решительно отвернулся, зашагал прочь и растворился в темноте. Так началось восстание желтых повязок.
  
  ***
  
  СИЛА КАББАЛЫ.
  Из мемуаров Адама Кадмона.
  
  Защищая синагогу, Натан Бен Элизер от удара казацкой булавой по голове потерял память. Когда несчастный пришел в себя, не узнал ни друзей, ни семьи. Не помнил имени, которое прежде носил. Натан Бен Элизер даже забыл о том, что он еврей.
  - Кто я? - спросил Натан родного брата, выносящего беднягу на руках из горящего здания. Брат понял его вопрос философски.
  - Ты сын несчастного народа, который выдержит все.
  Запорожцы Хмельницкого недолго гуляли в местечке. Подоспели поляки и прогнали казаков в степь. Едва за изгородью рассеялись клубы пыли, как из укрытий на улицу высыпала рыдающая толпа уцелевших жителей местечка. Дети искали родителей, родители искали детей. Трупы усыпали землю, словно запорожцы разбросали в поле зерно. Одних казаки сожгли, с других заживо содрали кожу. Беременным вспарывали животы и весело тешились, насадив зародышей на острые пики. Самых удачливых мертвецов зарубили саблями на скаку.
  Убирая покойников со двора, рабби Бергу показалось, что одна из женщин со связанными руками пошевелилась. Он с надеждой откинул покрывало. Огромный женский живот кто-то небрежно зашил. Распутав толстую нить, рабби обнаружил внутри еще живую черную кошку и долго кричал от ужаса.
  - Руки связаны, чтобы женщина не избавилась от кошки, - объяснил магид Иссерлес.
  - За что нас так ненавидят? - рухнул на колени рабби Берг.
  Иссерлес развел руками.
  - Нетрудно ответить. Во-первых, они христиане. Христианский бог велел по-братски любить всех людей, за исключением иудеев. Во-вторых, пьяницы, убийцы и дикари. Нельзя сказать, будто они не ведали что творят, поскольку любому дураку ясно: если разрезать живот и посадить внутрь разъяренную кошку, будет ужасно больно.
  В полдень поляки проехали обратно. Закаленные в битвах ветераны бледнели и крестились при виде покойников. Седой хорунжий смахнул слезу. Поравнявшись с рабби Бергом, он учтиво свесился с лошади и ободряюще произнес:
  - Будьте спокойны, больше не будет у вас погромов, пан священник. Иеремия Вишневецкий спешит на помощь.
  - Большое спасибо, - заплакал рабби Берг.
  Вечером магид Иссерлес собрал на пепелище синагоги притихших единоверцев. Он долго думал, прежде чем заговорить. Потом поднял с земли медный семисвечник, от которого казачий есаул прикуривал люльку, и велел его зажечь.
  - Вновь навел Господь на Израиль царя Халдейского, чтобы тот истребил народ мечем в доме святыни их, не щадя ни девицы, ни ребенка ни старца, а сокровища унес в Вавилон.
  Иссерлес опасался нового взрыва отчаяния и слез, но потрясенные люди угрюмо молчали, опустошенные как выжженная земля.
  - И сожгли дом Божий, разрушив стену Иерусалима. Напрасно посылал Господь посланников своих с раннего утра, жалея народ и свое жилище. Смеялись над посланниками, пренебрегали истиной, доколе не сошел гнев Господа на народ так, что не стало ему спасения.
  Магид Иссерлес нашел глазами рабби Берга, зная что рабби может его остановить. Но рабби Берг будто окаменел, покорно слушая странствующего проповедника. Воодушевленный Иссерлес поднял руки к небу.
  - Знайте, что наказание Хмельницким есть родовые муки накануне великого торжества. В Иерусалим уже вошел долгожданный мессия. Его зовут Саббатай Цви. Он родился в Измире, сын почтенных родителей. Сумма букв его имени совпадает с суммой божественного имени Шаддай. Многие признали его. Женой избранника стала Сара, осиротевшая девушка из Литвы. Радуйтесь, Израиль воссоединился с шехиной. Любовь Господа наполнила мессию через Сару. Избавление близко.
  Удивленные люди зашептались. Многие слышали о турецком пророке, но никто не ожидал подобной проповеди сейчас. Опомнившись, рабби Берг решительно отстранил Иссерлеса и заговорил о более неотложных вещах.
  Когда жители местечка, услышав привычные слова утешения, разошлись оплакивать мертвых, возмущенный рабби набросился на магида с упреками.
  - Твое сердце из камня! - воскликнул он.
  Иссерлес стоял перед рабби с невозмутимым лицом, как будто кровавая трагедия нисколько его не потрясла.
  - Я давно предупреждал о возмездии, - сказал магид. - Шляхта угнетала греческих христиан, а иудеи помогали, да посмеивались. Наши люди добились монополии в торговле вином, силой закрывая казацкие шинки. Арендовали у шляхтичей озера и леса, чтобы взимать налог с рыбаков и охотников. Говорят, были даже случаи аренды православных церквей, где христиане платили иудеям за свадьбы, крестины и похороны.
  - Какая подлая ложь!
  - Я тоже не верю. Но слухи не рождаются на пустом месте. За Хмельницкого дикая степь и лютая ненависть. Только чудо может теперь нас спасти.
  - А за нас могучие рыцари и король! - закричал рабби Берг. - Мои предки принесли в эту страну ремесла, торговлю, искусство и процветание. Никто не гнал их взашей, когда целые семьи переселялись из Германии. Еще Казимир Великий даровал иудеям грамоту, подтверждая законные права. Благородные люди не бросят нас в беде!
  - Где они были утром? - напомнил Иссерлес.
  - Иногда мне кажется, будто ты живешь в другом мире, - простонал рабби Берг. - Слишком много читаешь. Книги каббалы тебе заменили Тору.
  - Каббала проясняет тайный смысл, ничего не заменяя, - возмутился Иссерлес. - В начале времен материальный сосуд Кли полностью вмещал в себя светлую силу Ор, но потом взорвался на бесчисленное множество отдельных осколков, которые рассеялись по вселенной, подобно детям Израиля. Однако каждый человек путем сопротивления материальным страстям способен высечь искры из осколков Кли, чтобы зажечь свет Ор в собственной душе.
  Рабби Берг тяжело вздохнул.
  - Ты странный человек, Иссерлес.
  - Я проповедник мессии, который открылся в Иерусалиме. Год его появления предсказали мудрецы, используя тайный численный шифр текста священных книг.
  - А тебе известно, что Саббатай Цви разрешил запретную пищу?
  - Многие запреты важны не по существу, а только в качестве соблазна, преодолевая который душа возвышается, - охотно объяснил Иссерлес. - Кто привык подчиняться правилам, умеет владеть собой. Например, ты можешь сам запретить себе что-то, и если выдержишь искушение, приобретешь духовную силу для движения к Господу по ступеням древа Сефирот. Ведь если человек поневоле совершаешь то, чего не желает, в его душе еще не собраны воедино осколки сосуда Кли.
  - Значит, для очищения необходим грех?
  - Для очищения необходимо преодоление греха. Но если исчезнет грех и не останется соблазна, не будет и очищения.
  - Как можно рассуждать о таких вещах, стоя по колено в невинной крови? - воскликнул рабби.
  - Страдания тоже искушают.
  Наступила ночь. Рабби Берг вернулся на развалины собственного жилища. А магид Иссерлес в поисках пристанища оказался в подвале дома Бен Элизера, где чудом уцелевшая семья горевала вокруг Натана. Его брат, Иосиф Бен Элизер, подробно рассказал проповеднику о несчастье.
  - Конечно, нам повезло больше. Мы успели убежать в степь. Только Натан потерял память от сильного удара по голове. Даже жена и дети для него теперь, как чужие. Доктор осмотрел его рану. Сказал, что видел и хуже. А рабби велел молиться, чтобы Господь вернул нам Натана.
  Магид Иссерлес задумался.
  - Удивительная история.
  - Говорят, такое иногда случается.
  - Вы что-нибудь можете рассказать о себе? - спросил Иссерлес у Натана.
  Несчастный вздохнул, поправляя окровавленную повязку на голове.
  - Только то, что слышал от других. Мужчина сказал: он мой брат. Вот Ребекка, моя жена. В углу спят мои дети. Но я не уверен, что это правда.
  - Тем не менее, отвечаете вы разумно. Понимаете, что у людей бывают братья, жены и дети. Разве этого мало? А теперь твердо знаете, кто вы такой.
  Натан Бен Элизер улыбнулся.
  - Я твердо знаю только то, что я есть.
  Магид вздрогнул.
  - Я есть... - невольно повторил он.
  Иосиф и Ребекка переглянулись.
  - Я Есть - одно из имен Господа, - объяснил маггид Иссерлес.
  - Кого? - переспросил Натан Бен Элизер.
  В наступившей тишине потрясенный Иссерлес догадался, что впервые повстречал человека, ничего не знающего о Боге. Раньше маггид не подозревал, что такое возможно. Иссерлес попробовал представить: каково быть разумным существом, знакомым с человеческим языком и привычками, но лишенным индивидуальности? Ему стало страшно. Потом в душе маггида шевельнулась тщеславное предвкушение чудесного открытия.
  - Натан умел читать и писать?
  - Не только идиш, даже иврит мой брат изучил в совершенстве, - с гордостью ответил Иосиф.
  - Тогда будет легче, - повеселел Иссерлес, обернувшись к Натану. - Вы способны написать свое имя? Желательно на иврите.
  После короткого замешательства, Натан Бен Элизер поднял палочку и уверенно нацарапал на земле нужное слово. Иосиф и Сара обрадовались.
  - Слава Господу, память возвращается к нему!
  - Я просто использовал имя, которое мне назвали, - объяснил Натан.
  Иссерлес улыбнулся.
  - Взгляните на священные буквы, уважаемый Бен Элизер. Они живые. Эти волшебные символы едины с невидимыми силами, из которых состоит вселенная. Все что вы видите вокруг, является воплощением невидимых сил. Объединяясь в различной последовательности, силы вызывают существование бесконечного множества отдельных предметов. Люди тоже состоят из сил. Ваше имя это ваша индивидуальность. Если вы будете долго смотреть на свое имя, память вернется к вам.
  Натан с сомнением взглянул на кривую надпись.
  - А если имя чужое, я стану кем-то другим?
  - Имя подлинное, - заверил его маггид.
  Несчастный устроился поудобней и впился глазами в буквы на земле.
  - Хорошо, попробую.
  Проснувшись на следующий день, маггид Иссерлес увидел, что Натан исчез. Уставшие дети дремали рядом с матерью. Иосиф ворочался на подстилке у стены. Только Натана не было заметно.
  Магид выбрался наверх. Натан Бен Элизер трудился во дворе, разбирая обугленные развалины своего жилища. Неужели волшебная сила каббалы уже подействовала? Это могло стать невероятной победой, неопровержимым доказательством истины, о котором впоследствии будут долго вспоминать мудрецы. Радостно улыбаясь, Иссерлес подошел к Натану.
  - Доброе утро, Бен Элизер.
  Натан вздрогнул.
  - Нет, я по-прежнему ничего не помню, - ответил он напрямик. - Живые буквы не помогли.
  Иссерлес рассердился.
  - Почему вы решили, что память вернется сразу?
  Бен Элизер выпрямил спину.
  - Мне не подходит имя Натан.
  - Неужели не почувствовали никакого родства? Не может быть, я не верю!
  Натан с иронией пожал плечами.
  - Давайте лучше напишем на земле имя Иссерлес. Наверняка, вы заметите, если я тоже стану Иссерлесом. А уже потом начнем делать из меня Натана.
  Пристыженный маггид в душе признал, что его метод действительно далек от совершенства.
  Весь день, помогая единоверцам хоронить погибших, маггид Иссерлес не переставал размышлять над загадкой Натана Бен Элизера. Согласно обычаю, чем быстрее хоронили покойника, тем лучше. Но мало кто решился проститься с близкими вчера. У иудеев похороны так и не стали уделом профессионалов, чтобы души могильщиков не очерствели от привычки. Деньги за погребение никто не брал. Еврей не должен наживался на смерти другого еврея. После омовения убитых, добровольцы святого сообщества, состоящего из самых уважаемых жителей местечка, долго закапывали обезображенные тела. Когда все было кончено, рабби Берг прочитал живым иудеям кадиш, в котором напомнил, что цель земной жизни в победе царства Божьего еще при жизни присутствующих, в дни дома Израиля.
  - Мы призваны прославить имя Господа не в будущем загробном существовании, а в этой жизни, - закончил проповедь рабби Берг.
  Слушая кадиш, маггид Иссерлес печально кивал головой. Потом отыскал Натана Бен Элизера, чтобы узнать про его впечатления от похорон. Сначала Натан неохотно отвечал любопытному проповеднику, но постепенно увлекся.
   - Я рассматривал незнакомые лица людей, пытаясь вспомнить кого-то из них. До сих пор не могу понять, почему моя память сохранила общие сведения, но совершенно лишилась индивидуальных особенностей? Разные люди вокруг казались одним большим человеком.
  - Согласно мнению мудрецов, так и было прежде, - сообщил Иссерлес. - Бог сотворил духовного Адама до телесного воплощения. Воплотившись, единый Адам простирался до самых крайних пределов. Это не следует понимать так, будто первый человек был огромного роста. Просто первые люди жили одной душой, но постепенно забыли о высшем единстве.
  - Значит я вновь стал Адамом, - усмехнулся Натан Бен Элизер.
  Усталое лицо Иссерлеса просияло.
  - Да! Безусловно! - воскликнул он.
  Опершись на лопату, Натан с удивлением увидел, как проповедник заплясал посреди развалин. Прочие жители местечка с возмущением оглянулись.
  Опомнившись, Иссерлес схватил Натана за плечи.
  - Лишившись индивидуальности, вы действительно вернулись к высшему состоянию, уважаемый Бен Элизер.
  - Я больше не Натан?
  - Отныне вы просто человек! И каждый другой человек на земле - это вы! Один всемогущий Господь выше вас!
  - Но как такое возможно? - усомнился Бен Элизер. - Видеть вокруг множество разных людей, и думать, будто они - тоже я?
  - Дух Адама одновременно движет множеством тел. Умирая, Адам воскресает в следующем.
  - Мне показалось, что рабби объяснил смерть иначе.
  - Слова утешения предназначены для простых людей. Не поддавайтесь иллюзии. Мудрецы годами молились, чтобы избавиться от индивидуальности. Время - лишь свойство человеческого ума. Только вечность реальна. А из вечности даже самое краткое мгновение доступно множество раз.
  Заметив, что глаза Натана расширились от удивления, маггид Иссерлес рассмеялся.
  - Понимаю, как странно звучат мои слова. Я долгие годы размышлял над смыслом священных книг, и наконец прозрел.
  Натан испуганно заморгал.
  - Сегодня много раз слышал от людей слово Бог, - сказал он. - Но так и не вспомнил, кто это?
  Иссерлес нарисовал углем на уцелевшей стене тетраграмматон.
  - Рабби Берг скорее всего ответит, что Господь сотворил наш мир. Но это объяснение для непосвященных. Сущность Господа невозможно объяснить простыми словами. Вот четыре буквы тайного имени Бога. Обычные люди не знают, как оно звучит. В нем скрыта могучая сила, способная перевернуть мир. Если будете долго созерцать имя Господа, то возможно вернетесь к изначальному знанию Адама Кадмона.
  - Уже пытался, - напомнил маггиду Бен Элизер.
  - Неправда, - возмутился Иссерлес. - В прошлый раз мы использовали человеческое прозвище, мнимую реальность. Имя Бога действует иначе. До разрушения иерусалимского храма в день искупления только первосвященник, вступая в святая святых, беззвучно шептал священное имя Господа. А теперь оно известно лишь пророкам. Говорят, долгожданный мессия Саббатай Цви недавно назвал имя Господа во время проповеди в Измире, и простые люди услышали, как оно звучит.
  Натан удивленно покачал головой.
  - Странно. Ведь имя само собой срывается с языка. Неужели непонятно, как его читать?
  - Как?
  Пожав плечами, Натан Бен Элизер равнодушно произнес вслух тайное имя Господа. Магид Иссерлес окаменел.
  - Повторите пожалуйста, - попросил он дрожащими губами.
  Натан повторил.
  Это было удивительно простое, но бесконечно красивое слово. Едва Иссерлес услышал его, как сразу понял, что оно настоящее. Он почувствовал, как незнакомое, светлое чувство поднялось к забившемуся сердцу из неведомой глубины души и согрело сердце изнутри. Внезапно ему открылось, что прежде он тоже был несчастным калекой, потерявшим память. И каждый человек на земле, заключенный в темницу материальной оболочки, напрасно воображал, будто знает о себе все. Сосредоточившись, маггид уже сам решительно произнес имя Бога. Потом Иссерлес и Натан повторили его вместе нараспев. Натан вздрогнул, закрыл глаза, прижал ладони к груди и неуверенно улыбнулся.
  - Я воскрес, - произнес он.
  Жители местечка, работающие в стороне, с удивлением заметили, как Иссерлес и Натан обнялись, рыдая от счастья, однако не успели узнать причину радости двух друзей. Внезапно по деревенской улице пробежали ребятишки, крича от страха. Вслед за детьми отчаянно заголосили женщины, собирая их возле себя. Мужчины бестолково заметались в поисках убежища для своих семей. Самые храбрые схватились за оружие, решив подороже продать жизнь.
  За оградой со стороны заходящего солнца, подобно низко летящей смерти, к перепуганным людям приближалась запорожская конница. Скорбное лицо Иисуса Христа грозно реяло впереди. За знаменем густо клубилась степная пыль. Казаки Хмельницкого возвращались в местечко.
  Но вдруг навстречу запорожцем отважно бросился человек. Многие узнали Натана Бен Элизера и в ужасе закричали, чтобы Натан вернулся. Однако Бен Элизер продолжал бежать навстречу неминуемой гибели, громко смеясь. Если бы жители местечка сумели расслышать слова, которыми Натан встречал казаков, то удивились бы еще больше. Задыхаясь от восторга, Бен Элизер продолжал повторять самое прекрасное имя на земле. Затем остановился и принялся низко кланяться запорожцам, словно родным.
  - Здравствуй, Адам! - поприветствовал Натан сотника. - Меня тоже зовут Адам, ведь я это ты. Здравствуй, Адам! - воскликнул Бен Элизер при виде другого казака. - У тебя красивая лошадь. Скажи Адаму, который скачет следом, чтобы убрал саблю в ножны. Глупо убивать самого себя. Привет тебе, Адам со знаменем в руках! Привет тебе, Адам в красном седле! Привет тебе, Адам в татарской одежде!
  И случилась удивительная вещь: ни один запорожец даже пальцем не тронул Натана.
  Может быть, казаки испугались юродивого, или получили строгий приказ. Возможно, один понадеялся на другого. Так или иначе, но даже последний запорожец, поравнявшись с Натаном, лишь с досадой погрозил ему кулаком.
  Казацкая сотня резко свернула к реке и проехала мимо местечка. Никто из евреев так и не понял, что произошло. Один маггид Иссерлес весело ахнул, многозначительно покачал головой и с неожиданной ловкостью перемахнул через изгородь вслед Натану. После чудесного избавления от смерти, о котором впоследствии долго помнили старожилы, маггид Иссерлес окончательно убедился в силе каббалы, а Натан Бен Элизер сошел с ума.
  Я рассказал вам эту историю так, как услышал сам. Конечно, сегодня трудно поверить, будто спасением множества людей стало тайное имя Господа. Тем более, что мессия из города Измир, светозарный Саббатай Цви, на которого уповал маггид Иссерлес, вскоре покинул Иерусалим, был пленен, и под влиянием какого-то нового, еще более сильного откровения в турецкой крепости Абидос, вдруг передумал умирать и принял ислам.
  
  ***
  
  ТАНТРА.
  Реклама старинной книги.
  
  Дошло до меня, мой пытливый читатель, что ты не новичок в нашем деле, и уже не раз познал вкус вина мудрости в учениях даосов и суфиев, толтеков и буддистов, герметиков, кришнаитов, хасидов и каббалистов. Это хорошо, ибо "множество путей для спасения есть свидетельство милости Аллаха", - как говорил пророк Мухаммед, сала-Ллаху алейхи ва саллям. Вот и сейчас ты опытным, искушенным умом решаешь мою судьбу: а стоит ли отягощать память еще одной притчей, когда она уже и без того хранит множество удивительных историй?
   Но что все эти истории, мой пытливый читатель, по сравнению с той, которую я расскажу тебе сегодня.
   Моя история будет о женщинах. Ибо "знание надмевает, а любовь назидает", - говорил апостол Павел. Так неужели все в жизни просто, и прав святой Августин, который утверждал: "люби и делай что хочешь"? Не спеши, мой премудрый друг. "Сожалею, но вам придётся смириться с тем фактом, что в этом мире любви нет", - ответил каббалист Лайтман на вопрос корреспондента Демидова. Хотя вряд ли корреспондент постиг истинный смысл ответа.
   Неподалеку от того места, где находится город Москва, жил боксер по имени Герасим - очень свирепый и сильный. Все бои Герасим выигрывал только нокаутом и не раз ломал противнику челюсть. Но однажды ему повстречался противник, еще более сильный и свирепый, который сбил нашего боксера с ног.
   В реанимации Герасиму было ниспослано просветление. Ему приоткрылась завеса предвечной истины, после которой он твердо решил бросить бокс, посвятив остаток жизни благочестивым делам.
   - Я люблю вас, люди! - приоткрыв заплывшие глаза, радостно приветствовал Герасим врачей, окруживших его. Но врачи почему-то не поспешили ответить на любовь воскресшего боксера, а направили его на дополнительные анализы.
   Симпатичная женщина-нейрофизиолог, с золотыми косами вокруг головы, долго и внимательно слушала восторженный бред бывшей машины для убийств.
   - Попробуйте уточнить: вы в любви к кому объясняетесь? - не выдержала она.
   - И к вам тоже! - уточнил Герасим.
   - А еще к кому?
   Герасим широко развел узловатые от мускулов ручищи, не в силах сдержать переполнявшие его чувства.
   - К мужчинам и женщинам! К детям! К собакам и кошкам! Ко всем живым существам! К деревьям, цветам, к полям и лугам, к открытому космосу, но особенно к черепахам, потому что в детстве у меня была своя черепаха...
   Боксер застенчиво опустил глаза. На всякий случай женщина-нейрофизиолог записала его телефон.
   Поскольку главные показатели здоровья Герасима оказались в пределах нормы, ведь даже психиатр не нашел к чему конкретно придраться, врачи решили выписать боксера без желтого билета. Зачем портить хорошему человеку жизнь? Мало ли какие бывают убеждения? Хуже, когда наоборот, фашисты, например, в городе заведутся или коммунисты какие-нибудь. И воодушевленный Герасим покинул гостеприимную больницу крайне незаурядным человеком, питающим нечеловеческую любовь ко всему вокруг, искренне надеясь на такое же нечеловеческое счастье.
   Но оказалось, что любить весь мир - очень сложное искусство. То и дело благочестивый боксер попадал впросак. Однажды, остановив у рынка свой джип, чтобы подвезти старушку с картошкой, боксер увидел, как в его машину вместо старушки полез пьяный мужчина, размахивая сотенной бумажкой. Вежливо улыбаясь, Герасим попробовал объяснить, что не занимается частным извозом, но пьяный неловко взмахнул рукой, отчего боксер инстинктивно сломал ему нос.
   В другой раз наш сердобольный герой помог деньгами симпатичному цыганскому мальчику, после чего ему пришлось помогать симпатичной цыганской девочке, ее сестрам и братьям, не менее шустрой маме и даже цыганской бабушке, которая оставила на память о добром боксере его барсетку с деньгами и документами.
   Увы, с тех пор, как сознание боксера так круто переменилось, неудачи преследовали его. Герасим разбил грузовик, который купил в кредит и сломал ветерану ребро, поздравляя его в день победы. Но никто не пожалел несчастного боксера. Люди как будто не замечали его широкой души, и жаловались на него в суд за каждый пустяк.
   Казалось, сама природа сопротивлялась в его лице какому-то постылому жениху. Герасим тяжело заболел, к нему надолго прицепились насморк и кашель. Потом его обокрали. Даже продуктовый кисок, который Герасим открыл на остановке, почему-то сгорел. Однако, этот достойный человек держался из последних сил, решив лучше умереть от голода, чем опять стать свирепым боксером, причиняющим невинным людям мучительные страдания.
   И лишь когда Герасиму стало совсем невмоготу, в его квартире раздался спасительный телефонный звонок.
   - Алло. Это Герасим? - спросил его ласковый женский голос. - Вам звонят из больницы. Вы у меня лечились после удара по голове. Как ваша голова?
   Герасим едва не зарыдал прямо в трубку.
   - Благодарю вас, добрая женщина, благодарю! Боже мой, как давно никто не заботился обо мне!
   - Тише, тише, - растерялась женщина-нейрофизиолог. - Возвращайтесь в больницу, если хотите, подлечим.
   - У меня страховка закончилась, - признался Герасим. - Я безработный.
   - А у жены?
   - И жены у меня тоже нет.
   Женщина-нейрофизиолог призадумалась.
   - Голова-то болит?
   - Отнюдь, только душа, - вздохнул Герасим.
   - Как вы красиво выражаетесь, - восхитилась женщина-нейрофизиолог.
   - Так ведь я теперь много читаю, - оживился боксер: - Толстого, Достоевского, Набокова... У классиков есть чему поучиться.
   - Знаете что? Я вам оставлю телефончик знакомого психотерапевта. Мудрая, чистоплотная дама, знакомым помогает бесплатно. Ведь не в деньгах счастье, не правда ли?
   - Святая правда, - кивнул боксер.
   Женщина-нейрофизиолог понизила голос.
   - Есть маленький нюанс. Вам что-нибудь известно о Тантре?
   - Немного припоминаю, - слукавил боксер.
   - Заранее купите хотя бы одну книжку про Тантру в любом книжном магазине. Надеюсь, такой огромный и сильный мужчина с уважением относится к женщинам?
   Надо ли удивляться тому, что после этого душевного разговора Герасим немедленно отправился в магазин покупать учебное пособие? Ему не хотелось ударить лицом в грязь, разочаровав психотерапевта. Но разве не удивительно, что в первом же магазине ему попалась на глаза "Каула Тантра Санграха" - уникальный сборник старинных текстов, который лишь чудом не достался другому счастливцу?
   На обложке обнаженная белая женщина с мечом в левой верхней руке и отрубленной головой в левой нижней руке сладострастно топтала босыми ножками бесстрастного смуглого мужчину. Причем у женщины было четыре руки, а у мужчины - эрекция. Смущенный Герасим поспешно расплатился за драгоценную книгу и выскочил из магазина, ощущая спиной ироничные взгляды молоденьких продавщиц.
   По дороге к психотерапевту Герасим наспех полистал книгу в автобусе. Его сломанный джип уже неделю стоял во дворе. Но Герасим не жаловался. Свет не без добрых людей. Вот и сейчас, разве не добрый человек направил его на путь истинный?
   Психотерапевт ждала его дома, в уютной двухкомнатной квартирке. Сначала она долго изучала квадратное мужское лицо в дверной глазок. Потом, приоткрыв дверь, психотерапевт объяснила, что физиогномика есть первая стадия ее диагностики.
   - Какой же вы все-таки большой! - вздохнула она. - Если бы Леночка за вас лично не поручилась, так нипочем бы не открыла дверь эдакому верзиле.
   - Почему? - огорчился боксер, переступая порог.
   Психотерапевтом оказалась невысокая женщина лет пятидесяти с узкими бедрами и большой грудью, хотя Герасиму больше нравилось наоборот.
   - Потому что вы страшный, - откровенно призналась женщина, весело расширив глаза. - Проходите в гостиную. Выпьете чаю? Не обижайтесь, но у меня такое чувство, будто медведь пришел. Однако, чтобы стать счастливым, людям все-таки приходится верить. Даже когда не хочется. Даже когда невыгодно или невозможно. Поверьте, ваша вера окупится.
   Присев на краешек кресла у психотерапевта в гостиной, боксер непринужденно закинул ногу на ногу, интеллигентно скрестил толстые пальцы на колене, приподнял одну бровь и откликнулся:
   - Вот как?
   - Меня зовут Азиза, - представилась психотерапевт.
   - Герасим, - склонил бритую голову благочестивый боксер.
   Азиза предложила ему чашечку чая.
   - Скажите, Герасим, вы когда-нибудь били женщину? - вдруг строго спросила она. - Не удивляйтесь, но это важно.
   - Что? - искренне возмутился Герасим. - Ни разу в жизни даже пальцем не тронул! Я очень уважаю женщин. Ведь мама меня одна растила, когда папа от нас сбежал. - Потом Герасим смущенно покашлял в кулак. - Только мужчин, если честно, то знаете ли...
   - А ругаться вам с женщинами доводилось?
   - Доводилось.
   - Вот откуда все ваши проблемы! - Азиза многозначительно подняла палец вверх.
   - Неужели? - удивился Герасим. - Другие мужчины не только ругаются, но даже дерутся.
   - Расплата приходит ко всем по-разному, однако расплата неизбежно приходит. - Психотерапевт осуждающе покачала головой. - Ведь вся природа вокруг - тоже женщина. Она злопамятна и не прощает кощунства. Недаром Иисус учил: всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Душу Святую, тому не простится ни в этом веке, ни в будущем. - Психотерапевт проницательно усмехнулась. - Вот вы, наверное, собираетесь возразить, будто в Евангелиях подразумевался Святой Дух, который мужского пола? Роковая ошибка! В оригинале было "Руах", арамейское слово женского рода, которое лишь в переводе на греческий сменило пол. И что вы на это скажете?
   Азиза гордо вскинула подбородок.
   - Мне конец, - честно признался Герасим.
   Женщина ласково погладила его по коленке и нежно шепнула.
   - Не пугайтесь, Герасим, гнев природы можно смягчить. Каждая женщина - живое воплощение Пракрити. Порадуешь женщину - угодишь природе.
   Герасим понимающе закивал. На него в упор с вожделением взглянули красивые женские глаза. Эти темные, по-монгольски раскосые и умные глаза, с выразительным, быстрым взглядом, отражающим малейшее изменение настроения своей хозяйки, показались ему сейчас самыми привлекательными из всех знакомых ему женских глаз. Однако, кроме этих прекрасных глаз ему решительно ничего не понравилось. Женская фигура, как назло, оказалась противоположной тем формам, от которых он быстро заводился. Вытянув тяжелую руку, боксер неуверенно погладил Азизу по лицу.
   Глаза психотерапевта насмешливо сверкнули.
   - Стоп! - весело приказала она. - Брысь от меня, животное.
   Герасим отпрянул.
   - Извините...
   - Как ты осмелился прикоснуться ко мне без любви? - воскликнула Азиза. - Ведь это другое кощунство, хуже прежнего.
   Но хотя глаза психотерапевта метали молнии, ее голос стал звонким и озорным. Поднявшись, женщина подошла к стене, на которой было изображено множество древних египтян.
   - Тебе нравится рисунок на этих обоях, Гера?
   Герасим заулыбался. Прикрыв глаза, Азиза царственным жестом скрестила руки на груди, как будто в одной руке у нее был цеп, а в другой крюк.
   - О, Египет! - вздохнула она. - Я видела его много раз, и каждый раз как впервые. Вот откуда все началось. Однажды древние земледельцы случайно заметили, что среди них рождаются выдающиеся мужчины, в которых влюблялась сама природа. И поскольку влюбленная природа становилась щедрее, как и любая другая женщина, земледельцы стали повсюду искать богоподобных мужчин, чтобы отдать природе в мужья. Поначалу мужчин приносили в жертву, - хрупкая женщина стрельнула глазами в сторону огромного боксера, - но после египтяне заметили, насколько спокойнее и надежней, если Душа Египта живет со своим избранником, как законная супруга. Так возникли первые ритуалы священного коитуса, пробуждавшие плодородие земли. Божественного избранника называли Хер... Хотя вы, русские, называете его Гор, поскольку невоздержанны на язык и превратили сакральный символ в ругательство, поневоле оскорбляя других хероев: Херакла, Херу, Хермеса, ангела-херувима.
   Боксер густо покраснел. Азиза присела рядом, положив сухую ладонь на книгу, которую он прижимал к груди.
   - И твое имя, Гера, тоже восходит к древнему корню, - ободряюще улыбнулась она. - "Каула Тантра Санграха" - вот достойная книга, которая поможет тебе найти путь к счастью. Какая страшная картинка нарисована на обложке! Но это всего лишь символ, разукрашенный иероглиф. Отрубленная голова в руке Пракрити означает отрешение от собственного "эго" во имя высшей любви, взамен которого бесстрастное сознание йога, олицетворенное распростертым телом мужчины, преображает весь мир путем удовлетворения Пракрити. Прощай.
   Женщина решительно встала. Герасим приподнялся, поймав ее за руку. Азиза опустила глаза, и Герасим вдруг отчетливо ощутил, каково этой женщине стоять перед ним и думать, что ее постаревшее тело уже не так желанно, как прежде. В мужском сердце шевельнулась жалость, от которой как от пороха вспыхнула страсть. Покрыв чужое лицо поцелуями, Герасим увлек психотерапевта на диван, положил на спину и обнажил ее полную грудь.
   - Ах ты, злодей, - прошептала Азиза.
   Герасим решил, что будет смотреть только на глаза, которые ему так понравились. Но Азиза томно опустила ресницы. "Ну вот", - растерялся Герасим. Тогда боксер решил смотреть только на женскую грудь. Он целовал и ласкал губами розовые соски, наблюдая, как они увеличиваются в размерах, а потом тоже закрыл глаза и сделал все, чего требовала природа.
   - Однозначно, злодей... - Азиза с удовольствием выгнула узкую, кошачью спину, - и очень приятный любовник, Гера. Только, пожалуйста, не воображай, будто бы ты - мой единственный шанс.
   Герасим выпрямился, опустив тяжелые руки, и навис над сломанным диваном, ожидая дальнейших приказаний.
   - Настоящий Геракл, - похвалила его психотерапевт. - Не смущайся, ведь мне открыты все твои тайные мысли, даже те, которые могли меня оскорбить. Из тебя выйдет неутомимый тантрик, часами пахтающий йони.
   - Йони? - переспросил боксер.
   - Гера, учи санскрит, - усмехнулась Азиза. - Русские слова для Каулы не подходят.
   Дошло до меня, мой пытливый читатель, что прежде ты почитал за мистиков только людей начитанных и интеллигентных. Как будто бледный, сутулый алхимик, пропахший потом и серой, или засохший от недоедания аскет - достойные слуги Божьи, а от прочего народца настоящему мистику следует держаться подальше.
   Однако, истинным мудрецам хорошо известно: каждая вещь одинаково способна погубить или спасти нашу душу. Разве обычные житейские испытания - бедность, болезнь, богатство, любовь или страх - не превращают одних из нас в благородных героев, а других - в отвратительных негодяев? Тогда зачем изобретать еще более изощренные пытки, когда целый мир сотворен для нашего испытания?
   Герасим не сразу догадался: в тот день состоялось его посвящение. Ведь в Тантре мужчина может получить посвящение лишь от женщины, а женщина - только от мужчины. Грешно предаваться гордыне, объявляя нечистыми - страсть, животное, женщину, а то и весь материальный мир, одно лишь собственное абстрактное рассуждение выдавая за эталон совершенства.
   Прошел год. Герасим изменился не только внутренне, но и внешне - отрастил длинные волосы до плеч и получил духовное имя - сэр Галахад, в честь самого галантного рыцаря короля Артура. Ведь кельтские друиды были сродни индийским дравидами и помнили тайный смысл культа прекрасной дамы.
   Обнаружив, что после удара по голове его зрение не дотягивало до единицы, сэр Галахад заказал очки и теперь с удовольствием щеголял в них. Все дела пошли в гору, и тантрик быстро разбогател. Однако, сэр Галахид нисколько не заблуждался насчет своей ловкости или ума, зато твердо запомнил главное: жену Шивы зовут Шакти, что в переводе означает "энергия", а удовлетворенная женщина - самый мощный источник волшебной силы на земле. Конечно, есть и другие. Но когда у мужчины в спальне лежит небольшой термоядерный реактор, ему незачем мастерить ветряную мельницу стандартного образца.
   Неискушенному тантрику мгновенно открылось, что означали менгиры и обелиски, устремленные вверх, откуда взялась абстрактная символика каббалы, любовная лирика суфиев и позы индийских йогов. Он даже отчасти угадал, почему Иисус называл себя женихом, хотя кто поверит необразованному боксеру?
   Поэтому сэр Галахад сделал бокс благочестивым занятием и организовал спортивную секцию - учить ребятишек. Ведь у каждого настоящего мужчины всегда есть женщина, которую следует защищать. И даже к мужчинам сэр Галахад поневоле начал относиться с почтением - у каждого из них была мать.
   Могучего рыцаря не смущало, что его учителями стали хрупкие женщины - тайные жрицы Кулы, молодые и старые, яркие и едва заметные, временами даже замужние. Сэр Галахад отвык делить женщин на красивых и некрасивых, поскольку в любой видел Шакти.
   - В наше время мужской шовинизм до того распоясался, что даже Тантру пытается превратить в сексуальное удовольствие для мужчин! - возмущалась наиболее строгая наставница по имени Жанна Котляр. - Хотя подлинная Тантра озабочена лишь глубочайшим удовлетворением женщины, которую можно обрадовать угощением, красивой одеждой, украшениями или благовониями. И все, что предлагается женщине, предлагается Пракрити! А для тех, кто не радует женщину, бесполезны и ньяса, и пуджа, и джапа и любые молитвы.
   Санскриту новообращенного тантрика обучала смуглая, молодая армянка - Дарья Мейкарджан.
   - "Кула" - живое тело богини, "пракрити" переводится как "природа", "ньяса" - очищение прикосновением святого человека, "пуджа" - ритуальное почитание, "джапа" - повторение мантр. "Пахтать" дословно означает "взбивать масло", а "йони" - часть тела женщины, которую необходимо пахтать.
   - Если в какой-либо местности посреди пашу является Каула, всецело преданный Пракрити, эта местность почитается Брахмой, Вишну, Шивой и другими богами, - настойчиво намекала тантрику Азиза.
   Смешливая Мейкарджан переводила:
   - "Каула" - то же самое, что и "Хара", древнеегипетский "Хер", возлюбленный избранник природы. А "пашу" - означает "простолюдин", совокупляющийся, как животное. От пашу наши ритуалы следует держать в секрете, поскольку в его исполнении они только навредят.
   - Увидев женщину, Каула обязан склониться перед ней. Относись с почтением и к девочке, и к девушке, и к зрелой женщине, и к старушке. Неважно - насколько она красива, неважно - праведница она или грешница. Недопустимо бить, оскорблять или причинять страдания женщине. Иначе теряются все сиддхи, - прижимаясь по ночам к могучей мужской груди, предостерегала благородного рыцаря хрупкая женщина-юрист.
   - Женщина Кулы - воистину преданная мужчине, праведная подвижница, приносящая ему успех во всех начинаниях, - призналась однажды супруга миллиардера.
   - Всегда люби женщину, свою или чужую, особенно когда у женщины месячные. Ведь если ее менструальной кровью изобразить тилаку на лбу, то избавишься от страха смерти! - рассказала рыцарю Тантры красивая стюардесса.
   - Вот бы поскорее избавиться, - улыбался сэр Галахид.
   А чувственная женщина-нейрофизиолог, распустив золотые косы до пояса, обожала повторять нюансы магического процесса.
   - Женщина божественна, женщина - соль жизни, женщина - сокровище. Пусть Каула привлечет ее голову к себе, гладя волосы, целуя глаза и щеки. Пусть слегка покусывает нижнюю губу, лаская груди, живот и йони. Пусть слегка царапает ей подмышки, шею, щеки, живот, груди и бедра. На пике страсти ей следует интенсивно ласкать все тело. Пусть Куала долго услаждает йони языком. От этого йони расцветает и пробуждает любовь и красоту, подобную красоте цветка. Пусть Каула почтит йони долгим пахтанием, без которого мужчина не может считаться Каулой. Пусть страстно ласкает женщине ноги - большие пальцы, стопы, бедра и щиколотки...
   И доблестный сэр Галахад старался изо всех сил.
   По воскресениям благочестивый тантрик непременно уезжал в лес. Там у него было любимое место - крутой обрыв на берегу реки, откуда открывался потрясающий вид на девственную природу. И если вокруг не было посторонних, сэр Галахад разводил могучие руки в стороны, пытаясь обнять весь мир, и кричал нараспев, подражая царю Соломону:
   - Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Леса твои густые - как волосы, озера твои бездонные - как глаза. Реки твои - как вены, полные благородной крови, вдоль которой разлита кама - твоя любовная страсть. О, как любезны все ласки твои, жена моя! О, насколько эти ласки лучше вина, а ароматы ветров твоих лучше всех других ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, возлюбленная моя. Мед и молоко под языком твоим. Благоухание трав твоих подобно благоуханию Ливана. Поднимись ветер с севера, или принесись ветер с юга и повей на фруктовый сад, чтобы наполнилась моя грудь ароматом твоим.
   И, как ни странно, в ответ на его слова всегда поднимался легкий ветерок, который ласково играл светлыми кудрями сэра Галахада. Ветви деревьев как будто сами собой начинали склонять вниз, надеясь его обнять, а безобидные птички и зверушки незаметно собирались вокруг, слушая эту мантру.
   На безымянном пальце влюбленного тантрика сверкало волшебное кольцо Соломона - знак вечной любви между и Кулой и Каулой, между Шивой и Шакти, между тантриком и природой. Неделю назад рыцарь бросил с обрыва в реку другое такое же кольцо. И поскольку этого кольца ему никто не вернул, значит Пракрити не разгневалась на кощунство, а приняла предложение стать его женой.
   С тех самых пор, мой пытливый читатель, как это радостное известие дошло до меня, я твердо решил переехать в город, где проживает сэр Галахад. Само собой, за супругой придется следить вдвойне, зато и процветание всем жителям города наверняка обеспечено. В придачу, можно стать тантриком, если, конечно, хватит усердия и здоровья.
   Ведь что самое главное в удивительной истории про глупого боксера, который поначалу едва не умер от удара по голове? Главное - что одним умом в этом капризном, женственном мире не прожить.
   Имейте ввиду.
  
  ***
  
  УШЕБТИ ЮНОЙ МЕРИТАМОН.
  Древнеегипетская история.
  
  Меритамон смазала ладошки подсолнечным маслом, раскатала глину, мечтательно взглянула в окно, предчувствуя что-то приятное, и начала лепить первого ушебти.
   Египет, великий и вездесущий, сопровождал принцессу с раннего детства. С тех пор, как Меритамон помнила про себя, она любила Египет. Он окружил девочку со всех сторон, как теплое тело богини Маат. Все предметы вокруг казалась Меритамон живыми. Сама судьба подбрасывала принцессе все новые уроки и испытания, словно кто-то мудрый и добрый осторожно вел ее за руку по длинной дороге жизни.
   Иногда принцессе казалось, что таким человеком была ее мама. Но тогда почему мама не всегда понимала, о чем Меритамон говорит? В другие дни принцессе чудилось, будто ее исподволь направлял кто-то из учителей - в гимназии, в школе искусств или на уроках танцев. Она часто ощущала на себе внимательный взгляд взрослого человека. Но это были совершенно разные люди, незнакомые между собой. А учитель - невидимый, настоящий, скрывался за их лицами, как за масками, перемещаясь из тела в тело, подобно бесплотному духу.
   Меритамон нисколько не сомневалась, что это именно он много лет назад научил ее лепить крокодилов, длинные лодки и проворных гребцов для игры в путешествие по реке Нил. Это он подсказал идею карнавального костюма Клеопатры, чтобы девочка впервые взяла в руки священные регалии - крюк и цеп. Это он, невидимый и мудрый учитель, обучал принцессу рисовать иероглифы, египтян, фараонов и бессмертных богов. Вот и теперь ее хитроумный друг как-то подстроил, чтобы в квартиру попала толстая книга с картинками, на которых были ушебти и канопы.
   Восхищенно поглядывая из коридора на дочь, мама Меритамон негромко разговаривала о ней по телефону с кем-то невидимым.
   - Поверь, я нисколько не преувеличиваю. Наоборот, преуменьшаю. Не хочу привлекать лишнего внимания, - говорила она. - У девочки редкая страсть. Она называется "египтомания", и, кажется, была у многих выдающихся египтологов. - Мама прислушалась к мужскому голосу в трубке, ее лицо сделалось недовольным. - Ну, я не знаю... Пожалуй, нет. Мне бы не хотелось. Надеюсь, дочка станет дизайнером. У нее выдающиеся способности в этом направлении. А египтологи получают гроши. Разве что за границей им платят больше. Где? - Мама Меритамон рассмеялась. - О, да, особенно в Париже. Но где мы и где Париж? Хотя французский язык она все-таки учит. Вдруг пригодится?
   На книжной полке за спиной у Меритамон уже стояли разноцветные глиняные канопы. Так назывались ритуальные сосуды для хранения человеческих органов. Когда приходило время отправиться в царство Осириса, тело древнего египтянина освобождали от всего лишнего. В сосуде с человеческой головой хранилась его печень. В сосуде с головой павиана - его легкие. Желудок помещался в сосуд с головой шакала, а кишки - в сосуд с головой сокола. Лишь после этого мумия египтянина могла быть спокойной за свои бесценные органы. И только мозг египтянина, достав крючьями через ноздри, жрецы выкидывали, как бесполезную вещь.
   - Не надо советовать мне ее переубедить, - продолжала свой разговор по телефону мама Меритамон, - лучше попробуй сам это сделать. Я понимаю, что канопы - часть погребального ритуала. Неужели ты думаешь, будто меня обрадует подобная тема? Она уже слепила из разноцветного пластилина необходимые органы - сердце, легкие, печень, кишки. Ведь не стоять же таким прекрасным канопам совсем пустыми. - Мама вполголоса рассмеялась. - Еще хорошо, что не попросила достать настоящие органы. А сейчас мой ангел лепит ушебти. Знаешь, что такое ушебти? Волшебные куклы, которые должны служить человеку в царстве Осириса. - Мама Меритамон пригорюнилась. - Вот похоронят нас с тобой простенько, без ушебти, и придется самим вкалывать в царстве Осириса...
   Принцесса Меритамон почти не прислушивалась к голосу своей мамы. Мамочка много тревожилась. Ну что плохого, если важнейшие органы человека находятся под защитой сыновей Хора, которых изображают канопы? Достаточно выучить их волшебные имена: Амсет, Хепи, Кебексенуф, Дуамутеф, чтобы сыновья Хора навсегда стали тебе надежными друзьями.
   Первый ушебти из-под умелых ручек принцессы Меритамон вышел на славу, как живой. Им оказался ушебти с мешком - чрезвычайно полезный в царстве Осириса человек, ответственный за доставку всевозможных полезных вещей и вкусных продуктов питания. Меритамон призадумалась: как назвать своего ушебти? Но внезапно ушебти без разрешения заговорил с госпожой, грубо нарушив придворный этикет.
   - О, Египет, Египет! - протяжно завыл глиняный человечек высоким, писклявым голосом. - Придет время, когда окажется, что напрасно ты окружил Божество благочестием верного почитания, и любое преклонение перед Божеством станет бесплодным начинанием! Божество вернется на небо, Египет будет покинут, и его земля овдовеет!
   Меритамон с опаской оглянулась на маму. Нельзя, чтобы кто-нибудь посторонний услышал громкие причитания ее глиняной куклы.
   - Если не замолчишь, я залеплю тебе рот, - пригрозила Меритамон.
   Ушебти с мешком испуганно замолчал. Но вместо него заговорил ушебти, которого принцесса слепила вторым - маленький, пузатый, с большой головой.
   - О Египет, Египет! Одни только предания останутся о твоей святости, невероятные для потомков! Одни только слова уцелеют на камнях, свидетелях твоего благочестия! Пришельцы заполнят тебя, Египет, а уцелевшие лишь по языку будут признаны за египтян! Люди с презрением отвернутся от мира, любимого творения Господа, создающего благо в разнообразии всевозможных форм и щедро расточающего дары своему творению!
   Склонив голову набок, Меритамон прикрыла болтливого человечка носовым платком и взялась за третью куклу.
   - О, Египет, Египет! - мгновенно завопил третий ушебти, едва у него возник рот. - Когда Божество отвернется от тебя, на твоей земле останутся лишь демоны зла, которые, пребывая среди людей, наложат руку на этих несчастных и начнут склонять к проявлениям преступной отваги - к войне, хищениям и обману!
   - Почему ты болтаешь, вместо того, чтобы усердно трудиться? - окончательно рассердилась Меритамон.
   Ушебти растерялся.
   - Наверное, потому, что меня зовут Бинэмуас, что означает: "Мерзость в Фивах", - предположил он.
   - Фу, какое некрасивое имя, - согласилась Меритамон.
   - Но прежде я был "Добром в Фивах", - пискнул глиняный человечек.
   - Кто тебя переименовал?
   - Верховный жрец по приказу царя.
   - Ага, - Меритамон проницательно усмехнулась. - За что?
   - Меня признали колдуном, погубившим предыдущего царя, - признался Бинэмуас. - Но смилуйся, могущественная принцесса, и воскреси моего невинного господина, принца Меседсура.
   - Как это переводится?
   - "Ра его ненавидит".
   Меритамон захихикала.
   - Какое смешное прозвище - "Ра его ненавидит". Неужели Ра с детства его невзлюбил?
   - Нет, в детстве принца звали Пентаура.
   - Не грусти, "Мерзость в Фивах", - кивнула Меритамон. - Я попробую воскресить твоего невинного господина.
   Но тут мама позвала дочку обедать, и принцесса умчалась прочь.
   А после обеда у Меритамон были занятия в художественной школе, потом танцы, потом уроки. До позднего вечера принцесса трудилась без устали, точно пчелка. Ведь пчелы издревле были символом власти фараонов. Божественная пчела, подобно великому фараону, тоже считалась посредником между богами и людьми, поскольку превращала бесполезную пыльцу в драгоценный мед.
   Ближе к вечеру в гости к Меритамон заглянула Нефертари, лучшая подружка в доме напротив.
   Высокая, стройная Нефертари была на три года старше Меритамон. И эти годы не прошли для нее бесследно. Детские губки Нефертари испортила яркая помада. На ее ресницах засохла черная тушь. Огромные глаза Нефертари покраснели от аллергии. В далеком прошлом остались дни, когда Нефертари лучше всех в классе писала сочинения и стихи. Теперь она могла похвастаться только глазками, ножками или одеждой. Нефертари еще не понимала, насколько невыгодным оказалось превращение талантливой поэтессы в одну из множества крашенных кукол, чья цена сто рублей за пучок. Но сегодня эта живая кукла пришла поглазеть на глиняных кукол, созданных руками принцессы Меритамон.
   - У тебя уже есть парень? - небрежно спросила Нефертари прямо с порога.
   Меритамон засмеялась.
   - Не знаю.
   - Почему? - удивилась Нефертари, разглядывая обувь в прихожей. - Твои туфли?
   - Мамины.
   - Слава богу! - облегченно вздохнула Нефертари. - Подумала, вдруг твои? Такая безвкусица...
   Подружка прошла в комнату и невольно остановилась перед зеркалом, поправляя длинную челку, от которой по всей квартире поплыл дурманящий запах геля для укладки волос.
   - У тебя уже есть фен?
   - Нет.
   - А у мамы?
   Меритамон молча посмотрела, как подружка судорожно накручивает волосы на длинные пальцы, не в силах оторваться от зеркала.
   - Какие красивые, музыкальные пальцы, - сказала Меритамон.
   - Мои? - вздрогнула Нефертари. - Я покрасила ногти в черный цвет.
   - Говорят, ты будешь учиться играть на гитаре?
   - Не знаю. - Нефертари равнодушно пожала плечами. - Еще не записалась.
   - А на танцы пойдешь?
   - Как схожу так скажу, - ответила Нефертари в рифму и нежно улыбнулась своему отражению.
   Меритамон опять засмеялась.
   - Сочинила что-нибудь новенькое? - поинтересовалась она.
   - Пока нет... Только стишок на день города. Про родину. Возможно, в газете напечатают.
   - Хороший?
   Нефертари искоса взглянула на Меритамон взрослыми, насмешливыми глазами.
   - Лучше покажи свои знаменитые канопы, - вздохнула она. - А то в гимназии все учителя только про них и говорят. Раскудахтались, как курочки вокруг страусенка.
   Меритамон подвела ее к полке с египетскими канопами. Глаза Нефертари невольно сверкнули при виде красивой керамики.
   - Круто, - оценила Нефертари. - Мы раньше тоже лепили кувшинчики на художке, только мне уже надоело.
   Когда подружка ушла, Меритамон села за стол, опустила плечи и пригорюнилась. Неужели пройдет три года, и ей тоже надоест абсолютно все, чем она сейчас занимается?
   В зеркале напротив Меритамон отразилось умное лицо, длинные волосы, пронзительно черные глаза. Принцесса невольно замерла. Насколько она красивая? Сумеет ли стать популярной, как Нефертари? Потянувшись к зеркалу, Меритамон случайно задела локтем энциклопедию на столе. Тяжелая книга с грохотом упала на пол. Обложка раскрылась, и Меритамон увидела в книге изображение маленького, пузатого человечка с большой головой, похожего на ушебти, которого сегодня она слепила вторым. Это была фотография древнеегипетской статуэтки.
   "Имхотеп", - прочитала Меритамон имя странного египтянина.
   Подняв книгу, девочка с удивлением прочитала, что таинственный Имхотеп был архитектором первой египетской пирамиды, а так же великим астрономом, доктором и жрецом. Оказывается, именно его впоследствии почитали как бога Асклепия, и как волшебника Гермеса Трисмегиста - тоже почитали его.
   Не долго думая, Меритамон сняла платок со своего ушебти, придирчиво проверяя портретное сходство.
   - Здравствуй, принцесса Меритамон, - вежливо поздоровался с девочкой великий жрец Имхотеп.
   - Здравствуйте, Имхотеп, - смутилась Меритамон.
   Ушебти деликатно помолчал, чтобы принцесса немного к нему привыкла.
   - Скоро ты превратишься в девушку, - с грустью заметил он. - Опасный возраст, даже для принцессы. Запросто можно стать заурядной простушкой, как все.
   Жрец презрительно сморщил глиняный нос, еще ощущая запах геля для укладки волос.
   - Не беспокойтесь, я навсегда останусь в Египте, - пообещала Меритамон.
   - Так знай, моя славная Меритамон, что никто иной, как я, великий жрец Имхотеп, незаметно заботился о твоем воспитании с самого раннего детства, - гордо заявил глиняный человечек.
   Девочка вспомнила про скромную зарплату родителей, про развод мамы и папы, про вещи и развлечения, которые ей недоступны.
   - Не так уж и хорошо позаботились, - усмехнулась Меритамон.
   Ушебти нахмурился.
   - Неправда! Лучше не бывает! Ты получала ровно столько, сколько было необходимо для правильного развития детской души. Ведь избыток не менее вреден, чем недостаток.
   - Но для чего это нужно мне?
   - Тебе?
   В священном ужасе Имхотеп закатил глаза.
   - Тогда слушай внимательно! Мир устроен просто, очень просто. То, что внизу, подобно тому, что наверху. То, что наверху, подобно тому, что внизу. И всё на свете лишь для того, чтобы свершилось чудо Единого. Все вещи возникли и существуют лишь благодаря упрощению Неделимого. Единое, и только оно, первопричина всего. Его сила - величайшая из сил, которая проявляется безгранично во вселенной.
   Ушебти так разошелся, что даже начал подпрыгивать на месте, постукивая по столу толстой глиняной ножкой.
   - Тише! - испугалась Меритамон. - Мама на кухне.
   - Известно ли тебе, как много радости приносит хорошая дочка своей маме? Ты для нее лучшая реклама. Взглянув на такую дочку, в ее маму можно влюбиться, ни разу не увидев. - Имхотеп обиженно поджал губы. - Я выпросил для тебя столько таланта, чтобы ты освещала весь мир как юное, золотое солнце. О, неблагодарная девочка! Или ты воображаешь, будто Божество в состоянии лично осчастливить каждого смертного человека? Пусть Бога нет среди нас, однако он много даст человеку, который сумеет сделать его реальным, воспринимая и передавая другим его свет. А лучшие из нас даже становились богами здесь, на земле. Ведь все, что внизу, подобно тому, что наверху.
   В комнату заглянула удивленная мама Меритамон.
   - Шалунья, зачем так громко стучишь по столу?
   И Меритамон только сейчас заметила, что крепко сжимает волшебную куклу в руке.
   - Я разговариваю со своим ушебти, - призналась она.
   - С кем? - удивилась мама.
   Принцесса прикусила язык.
   - Вот послушай, что он говорит. - Меритамон потешно запищала, подражая голосу Имхотепа. - Здравствуйте, мама принцессы Меритамон. Меня зовут Имхотеп. Я великий врач, архитектор и астроном. От лица всех богов и богинь объявляю вам благодарность за посильную помощь в рождении и воспитании наследницы древнеегипетского престола.
   Мама рассмеялась.
   - Но разве были тогда наследницы?
   Меритамон встрепенулась.
   - Вот именно, мама. Пусть правили только мужчины, зато право на трон они получали по женской линии.
   После чего трудолюбивая принцесса спрятала в ящик стола болтливого Имхотепа, засучила рукава, достала свежую глину и быстро слепила еще одного ушебти. На этот раз получился молодой египетский принц по прозвищу "Ра его ненавидит" с печальным, вытянутым лицом и большим ястребиным носом, как у француза.
   - Бедняжка Меседсура, - вздохнула Меритамон.
   Затаив дыхание, мама долго любовалась новой глиняной куклой.
   - С каждым разом у тебя получается все лучше.
   - Это потому, что я воплощаю божественный свет, который воспринимает моя душа, - объяснила Меритамон.
   - Кажется, я опять тебя не понимаю, - усмехнулась мама.
   А спустя несколько часов, когда наступила ночь и весь город погрузился во мглу, благодарный принц Меседсура лично приснился Меритамон.
   Они вдвоем сидели в беседке, на берегу реки Нил, играя в сенет. Несчастный принц молча кидал жребий и двигал фигурки по доске, не поднимая глаз. У воды грелись огромные пластилиновые крокодилы, которых в детстве лепила Меритамон. По реке плавали ее превосходные, длинные лодки с проворными гребцами. С небес принцессе улыбались нарисованные боги, а вокруг беседки толпились нарядные египтяне - стражники, придворные, музыканты и танцовщицы. Лучше всех танцевала красавица Нефертари, ритмично встряхивая над головой изящным систром. Она хотела привлечь внимание принца, однако Меседсура ни разу не взглянул в ее сторону.
   - Почему ты все время молчишь, Меседсура? - спросила Меритамон.
   Принц печально покачал головой.
   - Мой отец, великий царь Рамсес Хекуин, скончался настолько внезапно, что придворные заподозрили колдовство, - рассказал он. - Когда мой брат, наследный принц Рамсес Итамон, приказал расследовать это дело, пришла какая-то ведьма и заявила, будто моя мать заказала волшебную куклу из воска, изображавшую царя Хекуина, чтобы колоть ее булавками. Но разве можно таким образом убить человека на расстоянии?
   - Действительно, - фыркнула Меритамон. - Глупость какая-то.
   - Мракобесие, - вздохнул принц.
   Они немного помолчали, бросая жребий. Меритамон разглядела среди придворных доброе лицо Имхотепа. Потом принцесса заметила рядом другого знакомого египтянина по прозвищу "Мерзость в Фивах", и обратила внимание, что побледневшая Нефертари старается из последних сил.
   - Твой ход, Пентаура. - напомнила принцу Меритамон.
   Принц заплакал.
   - Как давно никто не называл меня так!
   - Я бы никогда не поверила ведьме, оклеветавшей тебя! - воскликнула Меритамон.
   Принц с благодарностью сжал в руках ее маленькую ладонь.
   - Мой брат, великий царь Рамсес Итамон, давно в царстве Осириса, - прошептал он. - А я по-прежнему здесь, на земле. Но нисколько об этом не жалею. Мне нравится мир, который ты создаешь. - И юноша окинул восхищенным взглядом плодородные берега Нила, прекрасные лодки, бессмертных богов, пластилиновых крокодилов. - Вот только запах... - Принц удивленно приподнял бровь. - Не понимаю, откуда он? Что за растение может так сильно пахнуть?
   - Это мой естественный запах! - воскликнула Нефертари, продолжая танцевать у беседки.
   - Так пахнет гель для укладки волос, - шепнула принцу Меритамон.
   Принц понимающе закивал.
   - Красавица, прошу тебя, танцуй немного подальше, у меня закружилась голова, - вежливо попросил он.
   Нефертари замерла, вспыхнула, швырнула свой систр на траву и молча убежала домой. Проводив ее удивленным взглядом, Пентаура обернулся к Меритамон.
   - Ты из породы трудолюбивых божественных пчел, с которых начались египетские цари. Ведь не случайно принц может получить священный сан фараона лишь от жены. Я буду ждать тебя там, где вечернее солнце опускается в море.
   Принцесса заволновалась.
   - Где это место?
   Тогда египетский принц внезапно заговорил по-французски, и Меритамон ужасно смутилась, поскольку перевела только слово "Париж".
   - Как долго ты будешь ждать? - осторожно спросила Меритамон.
   - Сколько захочешь, - улыбнулся принц.
   Девочка открыла глаза. В окно светило яркое солнце. Наступило воскресение. За стеной просыпались соседи. По лестнице уже поднимались и спускались какие-то люди. Во дворе спорили две старушки. А на душе у Меритамон было так радостно и легко, как будто ее обыкновенная жизнь отныне превратилась в самое настоящее волшебство.
   Мама позвала ее завтракать. Принцесса подкрепилась, посмотрела телевизор и присела за письменный стол.
   Меритамон рассчитывала немного поболтать с ушебти. Однако, человечки молчали. Напрасно девочка снова и снова пыталась с ними заговорить. Никто из ушебти не ответил на ее призыв. Даже великий жрец Имхотеп и египетский принц Пентаура превратились в простые, глиняные фигурки.
   Не скрывая разочарования, Меритамон накрыла ушебти носовым платком и отвернулась к телевизору.
   За ее спиной приоткрылась дверь в коридор. К маме пришел какой-то новый знакомый, которого принцесса никогда не видела прежде. Пока мама хлопотала на кухне, незнакомец заглянул в комнату к девочке и негромко спросил:
   - Привет, принцесса. Это тебя зовут Меритамон?
   Меритамон оглянулась.
   - Да, меня. А вас как зовут?
   На пороге стоял взрослый мужчина - самый обыкновенный, которого нетрудно встретить на улице. Среднего роста, просто одетый, спокойный, аккуратный. Казалось, он нарочно пытался быть незаметным, как иностранный шпион, хотя при всем желании не мог скрыть умные, проницательные глаза и решительное, энергичное лицо, которое показалось девочке немного знакомым.
   - Сама решай, как меня назвать, - ответил незнакомец. - Я твой ушебти с мешком, ответственный за доставку всевозможных полезных вещей и продуктов питания.
   Принцесса замерла от удивления, ведь никто из взрослых не знал про ее фантазии.
   - Где другие ушебти? - робко поинтересовалась она.
   - Будут и другие, - деловито пообещал незнакомец. - Так что имей терпение и ни о чем больше не беспокойся.
   Меритамон захлопала ресницами. Она долго разглядывала незнакомца, пытаясь понять: с ней пошутили, или это всерьез? Однако, незнакомец не собирался совершать чудеса в подтверждение своих слов. Он просто молча смотрел на нее, даже с некоторым раздражением, поскольку куда-то уже спешил.
   - Приятно познакомиться, - улыбнулась Меритамон.
   - Взаимно, - кивнул ушебти с мешком.
   Меритамон деликатно заглянула ему за спину.
   - Со мной только мешок, - усмехнулся незнакомец.
   - А принц?
   Ушебти с мешком вздохнул.
   - Повторяю: имей терпение. Верь в себя, не меняйся, и тогда все ушебти непременно тебя найдут. Твой талант - как магнит, который притягивает хороших людей. А самым лучшим из них станет молодой археолог, который совершит удивительное открытие, но только после того, как ты подаришь ему любовь.
   Девочка восхищенно покачала головой. Вот так сюрприз. Ей показалось, что перед ней стоял не живой человек, а какой-то герой из мультика. Неужели среди взрослых бывают такие фантазеры? Конечно, нет! Вот почему она внезапно всему поверила.
   - Хорошо, - сказала она.- Обязательно подарю. И любовь, и священный сан. Для хорошего человека ничего не жаль.
   После чего Меритамон отвернулась, перестав задавать незнакомцу глупые вопросы. Тем более, что со времен Осириса и Исиды, ни одна божественная пчела никогда не тратила драгоценное время, чтобы их кому-нибудь задавать.
  
  ***
  
  МОРАЛЬНО-ЭТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА.
  Хорошей свинье - все впрок.
  
  На следующий день Джейн, дочь профессора Дрекслера, впервые привела домой Ральфа Кейлера - молодого человека приятной наружности. Ральф Кейлер вызвался помочь профессору нарезать хлеб. Изловчившись, профессор Дрекслер незаметно отрезал у будущего зятя кусочек кожи.
  Семейный ужин при свечах прошел душевно и романтично. Жена профессора по имени Маргарет, наполовину француженка, наполовину немка, с умилением наблюдала, как ее перезревшая дочь, преобразившись и похорошев от счастливой любви, украдкой прижимается к Ральфу.
  Когда Джейн вышла в сад проводить жениха, профессор Дрекслер положил под микроскоп кусочек кожи Ральфа Кейлера. Как и следовало ожидать, самый завидный жених городка оказался колонией бесчисленных нанороботов, которые уже начали бурный процесс размножения для воспроизводства облика Ральфа Кейлера в соответствии с заданной программой. К счастью, это был всего лишь Magnum Pacem - стихийно возникший вирус, потомок чудом уцелевших после атомного взрыва нанокультур, а не новая попытка инопланетного разума овладеть сырьевыми ресурсами планеты Земля.
  Профессор Дрекслер вытер вспотевшую лысину и позвонил дочери на мобильный телефон.
  - Папа? - удивилась Джейн.
  - Давно не виделись, - улыбнулся Дрекслер. - У меня важная новость, хорошая и плохая одновременно. Помнишь, ты собиралась приобрести красивый кожаный чемодан? Кажется, я могу превратить в него Ральфа Кейлера.
  Джейн была очень сообразительной девушкой и зарыдала практически мгновенно.
  - Где твой жених? - мягко спросил профессор.
  - Ральф только что покинул наш сад и скрылся за поворотом, - захлебнулась слезами Джейн. - Ах, почему мне вечно не везет? Ни разу в жизни у меня не было такого парня, как Ральф!
  - Мимикрия, - вздохнул Дрекслер. - Автономные нанокультуры представляют большую опасность для жизни на Земле. Некоторые размножаются с поразительной скоростью. Если первый производитель может сотворить копию самого себя за тысячу секунд, за следующую тысячу секунд они вдвоем создадут еще двух. К исходу десятого часа новых производителей будет более шестидесяти восьми миллиардов. Меньше чем за сутки их вес достигнет тонны, меньше чем через два дня они станут весить больше Земли, а еще через четыре часа их вес превысит массу Солнца и всех планет вместе взятых. Но к счастью, самые опасные нанокультуры уничтожены.
  - А Ральф? - всхлипнула Джейн.
  - Magnum Pacem, - улыбнулся профессор. - Самая безвредная из них. Напоследок можешь даже сходить с ней в кино.
  - Я беременна.
  Брови профессора удивленно взлетели вверх.
  - Что?
  - Да, жду ребенка от Ральфа Кейлера, папа! - взвизгнула Джейн и отключила телефон.
  Профессор присел на диван. Испокон веков жизнь людей была предсказуемой и привычной. Даже изобретение виртуальных миров оставило естественную реальность неизменной. Но после инопланетного вмешательства повседневная жизнь земных обитателей стала напоминать беззащитную операционную среду, пораженную компьютерными вирусами.
  Однако, прежде даже речи не могло быть о том, чтобы какая-то женщина забеременела от нанокультуры. Неужели отступающая реальность сдала безжалостному противнику новый бастион? Ведь если Джейн не ошиблась, то профессору предстояло решить серьезную морально-этическую задачу: достойно ли перепрограммировать отца будущего внука, превратив обаятельного Ральфа Кейлера в кубический слиток Magnum Pacem, удобный для транспортировки железнодорожным транспортом? Профессор наморщил лоб.
  На пороге кабинета возникла побледневшая Маргарет.
  - Я видела Джейн, мне все известно, - сказала она.
  - Мне тоже, - кивнул профессор.
  - Бедная девочка. Почему ей опять не повезло?
  - Каков характер, такова судьба.
  - Ты утверждаешь, что у нашей девочки скверный характер?
  - Я ничего не утверждаю, потому что больше ни в чем не уверен, - вздохнул Дрекслер. - Не понимаю, откуда у Magnum Pacem появилась способность оплодотворить нашу Джейн?
  - Джейн беременна? - закричала Маргарет.
  - А я подумал, тебе все известно, - смутился профессор. - Не беспокойся, дорогая. Magnum Pacem - самая безобидная из нанокультур. Некоторые даже пытаются культивировать Magnum Pacem для использования на благо общества. Кстати, частичка твоего будущего зятя на лабораторном стекле под микроскопом. Хочешь посмотреть?
  Но разъяренная Маргарет умчалась на поиски злополучной Джейн.
  Профессор Дрекслер почесал затылок. Ситуация нестандартная, с кем бы посоветоваться? Через пару минут он вспомнил про Гарри Ди Престо и набрал его телефонный номер.
  - Дрекслер, приветствую! Как дела? - услышал профессор энергичный голос Гарри Ди Престо.
  - Рад тебя слышать, Гарри, - улыбнулся Дрекслер. - Где ты сейчас?
  - Мчусь по шоссе в сторону Лосиного озера, старик.
  - Завидую. Извини, если помешал. Тебе известен парень по имени Ральф Кейлер?
  - Ральф Кейлер, жених твоей дочери Джейн? - рассмеялся Ди Престо. - Я много слышал о нем. Неужели ты приглашаешь меня на свадьбу?
  Профессор смутился.
  - Боюсь, что свадьбу придется отложить. Ральф Кейлер оказался фальшивкой. Это Magnus Pacem. Сомнений нет. Я лично исследовал нанокультуру под микроскопом.
  Гарри Ди Престо на несколько секунд замолчал. Потом тяжело вздохнул.
  - Боже мой, дружище! Не нахожу слов, чтобы выразить свое сочувствие. Какой удар для бедняжки Маргарет! Ты уже позвонил в полицию?
  - Нет, потому что возникла сложная морально-этическая проблема.
  - Какая еще морально-этическая проблема? - удивился Ди Престо.
  - Джейн утверждает, что забеременела от Magnum Pacem. - в разговоре опять возникла пауза, на этот раз более продолжительная, чем предыдущая. Профессор Дрекслер откашлялся и продолжил: - А мои религиозные убеждения запрещают убийство человеческих эмбрионов.
  - Ну и дела! - восхитился Гарри Ди Престо. - Два года работаю над проблемой культивации Magnum Pacem и хорошо знаком с этой нанокультурой. У Magnum Pacem не существует даже потенциальной возможности генерировать полноценные хромосомы.
  - Ты уверен?
  - Даю стопроцентную гарантию, что ребенок у твоей дочурки не от Ральфа Кейлера. Лучше сними со стены ружье и поговори с почтальоном или садовником.
  - Спасибо, Гарри, - обрадовался профессор.
  Конечно, возникла другая морально-этическая проблема. Однако она была естественной и привычной. В благодарность профессор Дрекслер проявил интерес к личной жизни Гарри Ди Престо и спросил:
  - Кстати, как продвигается твой роман с Линдой Бауэр?
  - Весьма успешно, - усмехнулся Гарри. - Эта девчонка из Гамбурга просто сводит меня с ума.
  - Смотри, не ошибись. Ральф Кейлер, который на проверку оказался нанокультурой, тоже утверждал, будто приехал из Гамбурга, - добродушно пошутил Дрекслер.
  В ответ профессор услышал в телефонной трубке визг тормозов и глухой звук удара. Связь прервалась. Профессор растерянно улыбнулся. Что произошло? Гарри Ди Престо был первоклассным водителем, даже участвовал в автомобильных гонках. К счастью, пока Дрекслер размышлял, Гарри Ди Престо перезвонил профессору сам.
  - Извини, старик, случайно врезался в дерево, - небрежно сообщил он. - Я должен уточнить свой ответ. Да, у Magnum Pacem не существует даже потенциальной возможности генерировать полноценные хромосомы, но забеременеть он Magnus Pacem Джейн все-таки могла.
  - Забавно, - рассмеялся Дрекслер.
  - Ничего забавного. Возникла сложная морально-этическая проблема.
  - Еще одна?
  - По телефону неудобно рассказывать. Приеду минут через десять. До встречи. - Гарри замешкался, и вдруг простонал: - Ох, если б ты только знал, как на душе у меня паршиво!
  Удивленный профессор отложил телефон. В дверь кабинета заглянула его жена.
  - Джейн у тебя? - спросила она.
  - Маргарет, что с тобой? На тебе лица нет! - ужаснулся Дрекслер.
  Маргарет бочком прошла вдоль стены и скорчилась в кресле у стола.
  - Мне холодно, принеси теплый плед.
  Пока профессор бегал в спальню за пледом, Маргарет спустила в унитаз вместе с лабораторным стеклом опытный образец нанокультуры Magnum Pacem, изъятый у Ральфа Кейлера.
  - Я должна была что-то сделать для дочери, иначе бы просто сошла с ума, - объяснила несчастная женщина причину своего бессмысленного поступка. Дрекслер вздохнул.
  - Понимаю, Маргарет. Нам всем тяжело. Мне тяжело. Джейн тяжело. Даже Гарри паршиво. У всех возникла сложная морально-этическая проблема.
   - Согрей меня, дорогой, - прошептала Маргарет. Профессор накинул плед на плечи жены и обнял сзади. Маргарет с блаженством закрыла глаза и ласково погладила мужа мягкой ладошкой по колену.
  - Поднимемся в спальню? - оживился профессор.
  - Я сплю с тобой уже двадцать пять лет, но до сих пор не понимала, с каким умным человеком сплю, - улыбнулась Маргарет. - Ведь тебе хорошо известно, откуда взялась эта нечисть, которая бродит по земле. А мне остается только требовать объяснений, когда самое страшное позади.
  - Каких объяснений ты ждешь? - удивился Дрекслер. - Типичный вирус, нанокультура Magnus Pacem.
  - Что означают твои загадочные слова?
  Профессор заботливо поцеловал жену в лоб.
  - Расслабься, любимая. Я расскажу тебе сказку. Много лет назад, когда твой будущий муж еще не был профессором, на земле появился сканирующий электронный микроскоп с туннельным эффектом, способный перемещать отдельные атомы при помощи магнитных полей. Как тебе моя сказка?
  - Интересная, - кивнула Маргарет.
  - Перемещая атомы углерода, ученые одержали первую победу: собрали из них две шестеренки, сидящие на валах и свободно вращающиеся. Эти шестеренки имели размер порядка нескольких нанометров. А уже через несколько лет удалось построить первый наноэлектродвигатель. Когда на длинную молекулу подавали напряжение, ротор, состоящий из других молекул, начинал вращаться. Так появился первый наноманипулятор, позволяющий перемещать отдельные атомы без помощи электронного микроскопа с туннельным эффектом.
  - Замечательно, - восхитилась Маргарет.
  - Эти исследования привели к созданию наноробота, способного самостоятельно манипулировать отдельными атомами, захватывая их во внешней среде и расставляя в нужном порядке. Таким образом, появилась возможность создавать структуры любой сложности с требуемыми свойствами, стоило только написать для нанопроцессора соответствующую программу.
  Профессор Дрекслер с волнением зашагал по кабинету.
  - Перед человечеством возникли волнующие перспективы. Развитие нанотехнологий позволяло отказаться от заводов и фабрик, сулило создание сверхмощных компьютеров, обещало победу над всеми болезнями, включая генетические. А нанороботы с автономным питанием, заброшенные на чужие планеты, смогли бы самостоятельно размножаться и строить уютные города для будущих колонистов, постепенно изменяя инопланетный климат и окружающую среду! Как вдруг все надежды рухнули, дорогая.
  Профессор Дрекслер печально закрыл лицо руками.
  - Потому что однажды из секретной научной лаборатории сбежали опасные нанороботы? - ахнула Маргарет.
  - Нет. Потому что однажды безжалостный инопланетный разум сам забросил на Землю из космоса нанокультуры с автономным питанием, которые начали размножаться, изменять климат и строить уютные города для будущих инопланетян.
  - Какая подлость!
  - К сожалению, об этом запретили писать в газетах.
  - Но почему?
  - Информация об инопланетном вмешательстве может вызвать ряд серьезных морально-этических проблем.
  Внезапно профессору Дрекслеру показалось, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Оглянувшись, он убедился, что предчувствие не обмануло. В дверях кабинета застыл Гарри Ди Престо под руку с Джейн. В глазах дочери профессор заметил странное выражение, похожее на взгляд игрока, который всю ночь играл в казино, проигрался вчистую, от отчаяния выпрыгнул из окна... и проснулся дома в уютной постельке.
  Гарри Ди Престо шагнул вперед.
  - Добрый вечер, господа. Не беспокойтесь больше ни о чем. Я ваш преданный друг, добропорядочный гражданин, и уже сделал миссис Джейн предложение, от которого она не смогла отказаться.
  Джейн испуганно заморгала и кивнула.
  - Что произошло? - спросила Маргарет.
  Гарри замешкался.
  - Мама, это его ребенок, - выпалила Джейн и ткнула пальцем в Гарри Ди Престо.
  Маргарет закуталась в теплый плед.
  - Боже, какой позор...
  - Гарри? - нахмурился профессор Дрекслер.
  - Ваш Ральф Кейлер был моей Линдой Бауэр, - признался Ди Престо.
  В кабинете профессора Дрекслера воцарилась зловещая тишина.
  - Не понимаю, - прошептала Маргарет.
  Джейн смущенно хихикнула.
  - Одновременно? - догадался профессор Дрекслер.
  Гарри Ди Престо развел руками.
  - Ты меня правильно понял, старик. Я два года работаю над проблемой культивации Magnum Pacem и хорошо знаком с этой нанокультурой. У Magnum Pacem не существует даже потенциальной возможности генерировать полноценные хромосомы. Однако Magnum Pacem способна передать женщине хромосомы от другого мужчины.
  - Каким образом? - удивилась Маргарет.
  - Сперма была моя, - опустил голову Гарри Ди Престо.
  - Но откуда у Ральфа Кейлера взялась ваша сперма, Гарри? - ужаснулась Маргарет.
  - Дорогая, позволь я сам тебе объясню, - вмешался в разговор профессор Дрекслер. - Помнишь, ты читала сказку про суккубов, которые в облике прекрасных женщин соблазняют мужчин, чтобы добыть их семя? А потом превращаются в красавцев-инкубов и оплодотворяют чужим семенем соблазненных девушек.
  Маргарет молча упала в обморок.
  Пока Джейн и профессор Дрекслер хлопотали вокруг нее, Гарри Ди Престо уверенно вошел в кабинет, достал из бара бутылку дорогого коньяка, налил себе рюмку и осушил дна.
  - Magnum Pacem чрезвычайно пластичная культура, - заметил он. - Трансформация происходила в рекордно короткие сроки. Я намерен описать этот случай в отдельной статье. Не возражаешь?
  С этими словами Гарри обернулся к Дрекслеру.
  - Но для меня это сложная морально-этическая проблема, - признался профессор Дрекслер.
  - А для меня нет, - пожал плечами Ди Престо и выпил вторую рюмку коньяка.
  - Как же ты догадался о том, что Линда Бауэр - тоже Magnum Pacem?
  - Отличный коньяк! - восхитился Гарри Ди Престо.
  - Подарю тебе всю бутылку, если ответишь на мой вопрос.
  Гарри усмехнулся
  - Отдельные нанороботы несовершенны. Только объединив свои процессоры в единую наносеть они превращаются в нанокультуру. Бесчисленное множество невидимых нанороботов размножаются, соединяются в нужной последовательности, захватывая манипуляторами необходимые атомы, имитируют мускулы, кости, кожу. Но стоит изменить программу, и за несколько часов нанокультура превратится в удобный диван, роскошный автомобиль, или в красавицу-жену. Разве не чудо? Прости меня, Дрекслер. Я долго культивировал Magnum Pacem и добился успеха на этом поприще. Я лично слепил Линду Бауэр из нанокультуры подобно тому, как Господь слепил человека из глины.
  - Неужели ты знал о том, что Линда Бауэр превращалась в Ральфа Кейлера?
  - Я ученый, а не чудовище, - обиделся Гарри Ди Престо. -Типичная мимикрия, побочный эффект программы адаптации.
  - А где сейчас Линда Бауэр?
  - Там же, где и Ральф Кейлер.
  Гарри Ди Престо подвел профессора Дрекслера к окну и показал на красный спортивный автомобиль у калитки.
  - Видишь, бампер еще помят, но через десять минут Magnum Pacem восстановит его.
  - Коньяк твой, - кивнул Дрекслер.
  - Кажется, Маргарет пришла в себя?
  Профессор бросился к жене. Опираясь на руки мужа и дочери, Маргарет медленно поднялась. На ее губах заиграла смущенная улыбка.
  - Джейн, теперь тебе вредно поднимать тяжести, - сказала Маргарет. - Любимый, пригласи своего друга к столу. Я хочу поближе познакомиться с будущим зятем.
  Дрекслеры и Гарри Ди Престо чинно спустились в столовую. Маргарет с умилением наблюдала, как ее перезревшая дочь, преобразившись и похорошев от счастливой любви, украдкой прижимается к Гарри. Впереди был тихий семейный ужин при свечах, уютный и романтичный. Это был уже второй тихий семейный ужин за последние два часа. Гарри Ди Престо вызвался помочь профессору нарезать хлеб. Изловчившись, профессор Дрекслер незаметно отрезал у будущего зятя кусочек кожи.
  Возможно, вы сомневаетесь в ловкости профессора Дрекслера? Но после инопланетного вмешательства подобная ловкость стала необходимым навыком. Если, конечно, этому не препятствовала какая-нибудь морально-этическая проблема.
  
  ***
  
  ОДНА КОРИЧНЕВАЯ ПИЛЮЛЯ.
  Манифестация нано-литературы.
  
  Нахальный, молодой журналист остановил на меня на пороге дома писателей и спросил:
  - Какой будет книга будущего?
  Я увидел, как загорелись маленькие, жадные глазки. Сейчас дядя озвучит тенденцию развития литературы, и молодой человек быстрее всех помчится обратно в офис, развернет бизнес куда надо, и заработает кучу денег. Какая бесцеремонность.
  Неужели непонятно: я хожу так медленно и печально, обходя знакомые типографии стороной, вовсе не потому, что люблю сочинять романы бесплатно. Скоро я стану нищим. Открою сайт в Интернете и выложу свои творения, все двадцать пять томов. Читайте. Грабьте. Пейте кровь классика. Невозможно запретить меня сканировать, копировать, тиражировать, использовать и перепродавать. Так давайте, я вам помогу. Сдаюсь. Вы хитрые, вы жестокие. Вы сделаны из твердых пород материи. Ваш труд можно пощупать, можно спрятать. А я слабое, виртуальное существо. Неужели не жалко? Подайте, кто сколько может. Номер расчетного счета выделен красным шрифтом на каждой странице, которую вы, вампиры, читаете...
  Если взяться за дело с умом и стать первым, успею снять пенку, покуда писатели-попрошайки не стали привычными.
  Отчего не послушался маму, не стал химиком? Ведь была возможность! Сейчас бы уже, наверное, работал начальником цеха, или даже главным технологом. Попробуйте, украдите мой цех!
  - Какой будет книга будущего? - повторил свой вопрос нахальный, молодой журналист.
  Слово не воробей, вылетит - не продашь. И я начал врать, глядя ему в глаза.
  - Книги будущего станут виртуальными. Их начнут продавать в электронном виде через интернет.
  Молодой человек задумался.
  - Продавать? - переспросил он.
  Ах ты, гаденыш. Наверное, каждый день слушаешь ворованные рассказы на своем плеере. Даже наушники снять забыл. Вон, провода до сих пор торчат из ушей.
  - Конечно, - убежденно ответил я. - К счастью, сегодня авторское право твердо стоит на защите интересов писателя.
  Хотя скорее оно у меня на груди обеими ногами стоит. И вытирает об меня свои грязные ноги перед тем, как сойти. Недавно один умник догадался инсталлировать свои труды наподобие лицензионных программ, а потом требовать регистрацию через интернет. Люди катались по полу от хохота. Бедняга настолько всех развеселил, что его действительно покупали. Интересно было наблюдать, как повести и романы предлагают сделать апгрейд в конце каждой главы.
  - Жадину читали? - звонили друг другу шутники. - Обязательно почитайте. Взломать легко, только сразу не взламывайте...
  Тщетно. Едва слово писателя превращалось в изображение на экране компьютера, или в голос аудиозаписи, как неизбежно становилось бесплатным народным достоянием. Единственным выходом стали творческие вечера. Подобно рабам шоу-бизнеса, я таскался с концертами по городкам и районным центрам, безбожно напиваясь после каждого выступления. Я не вагант! Я домашний писатель! Моя среда обитания - письменный стол и стул! Напившись, мечтал о бронированной камере, куда за большие деньги заводят читателя, раздев догола, чтобы негде было спрятать видеокамеру, и дают почитать роман. А ночью мне снились кошмары, будто вернувшись домой, читатель сканирует собственный мозг и выкладывает мой роман в Интернете.
  - Уже есть литературный агент, продающий ваши книги в сети? - заинтересовался журналист.
  - Конечно.
  Да, живет на свете восторженный программист, который наивно думает, будто бессмертную душу романа можно продать без тела. К счастью, у компаньона музыкальное образование. Когда контора разорится, он сможет играть на баяне. Этот оптимист успокаивает меня: не беспокойтесь, мол, Александр Владимирович, у Билли Гейтса тоже поначалу бесплатно тырили, а сегодня Билли на одни штрафы может прожить. Только я не Гейтс, а уставший, больной, испуганный человек. Однажды случайно заглянул на сайт самиздата, с тех пор сплю со светом. Чудится, будто галдящая орава молодых писателей бродит ночами возле дома. Господи! Сколько их там! Поначалу напрасно надеялся, что они бездарности, плагиаторы, графоманы... А вдруг найдется издатель, который не на имя знаменитое будет смотреть по старинке, а на произведение? Наберет у каждого из толпы по рассказику, заплатит копеечку, и завалит публику разнообразием. Любой талант устает. Уставший талант спасает слава. Ну и откуда возьмется слава, если талантов миллион? Все, молчу. Дальше даже самому себе опасно рассказывать...
  Ненавижу. Скоро не романы, а вирусы начну сочинять.
  - Вижу, вы улыбнулись, - заметил нахальный журналист. - Вспомнили что-то веселое?
  - Действительно. Пришла в голову интересная аллегория. Раньше у любого литературного произведения всегда было тело, то есть книга. Ни один издатель не пытался продать идею - только изделие, материальную копию авторской идеи. Но вскоре привычного тела книги не станет. А идею нельзя продавать бесконечно, она продается один раз. Значит, необходимо найти душе книги новое, современное тело.
  - Может, пин-коды использовать? - задумчиво предложил журналист.
  - Полумера, надолго ее не хватит.
  - Теперь всегда так, - вздохнул журналист. - Даже деньги новые ненадолго, все равно подделают. Хотя бы на пару лет хватило пин-кодов.
  Тут мимо пробежала пухленькая БРЮНЕТКА в обтягивающих штанишках. Умный взгляд, высокая грудь, узкая талия, летящая походка. Внимание, сюрприз. Этот рассказ имеет несколько вариантов развития сюжета. Шагаю в ногу со временем. Хотите узнать, как я догнал милашку и соблазнил? Вам надоел нахальный, молодой журналист? Выбирайте секс, жмите на слово "БРЮНЕТКА".
  - Каким будет новое тело книги? - спросил журналист.
  Проклятье...
  Почему никто не захотел брюнетку? Ладно, в следующий раз мимо пробежит блондинка. Терпеть не могу блондинок. Ничего, капризный читатель, я тебе отомщу.
  - Стремительное развитие нанотехнологий не исключает, что книги будущего будут глотать, как пилюли.
  Вот тебе! Когда переваришь предложение, не забудь сходить в туалет. Знаю, не все слыхали про нанотехнологию. Следовательно, автор рассказа умнее других, и намерен этим воспользоваться.
  - Глотать как пилюли? - удивился журналист.
  Я снисходительно рассмеялся.
  - Нанороботы, это миниатюрные изделия, способные воздействовать непосредственно на нейроны рецепторов, которые...
  - Знаю, знаю. Речь не об этом. Разве не изобретут очки-проекторы прямо в сетчатку глаза, или изящные серьги, которые шепчут книги на ушко?
  - Изобретут. Но подобные изделия не станут уникальным телом отдельной книги. Программу легко изменить. А нанороботы неповторимы. Проглотил - и читай.
  - Интересно, какие могут возникнут ощущения после приема внутрь нанокниг?
  - Как будто бы сочиняешь их сам.
  - Ого! Давно мечтал о подобном, - восхитился журналист. - Какая оригинальная идея!
  - Ошибаетесь. Даже в Библии можно найти примеры употребления нанокниг.
  - Неужели?
  - Вспомните Апокалипсис, откровение Иоанна Богослова. И подошел я к ангелу и сказал, дай мне книгу. А он ответил, возьми и съешь ее. Она будет горька во чреве твоем, но на устах будет сладка, как мед. И взял я книгу из руки ангела, а когда съел ее, то горько стало во чреве моем...
  - Господи! - испугался журналист. - Все больше пророчеств сбывается. Мы обречены.
  - Древнеегипетские жрецы тоже использовали нанотехнологию. Знаменитый Неферка-Птах, обнаружив книгу бога Джхути, сделал ее съедобной и проглотил. Исторический факт.
  Тут мимо промчался Неферка-Птах. Оказывается, благодаря оптимальному усвоению мудрости бога Джхути, Неферка-Птах не умер, подобно другим египтянам. И если вы любите мистику, побежали за ним! Разумеется, теперь ЖРЕЦ выглядел по-другому, сменил фамилию, работу, жену. Однако, это Неферка-Птах, не сомневайтесь. Специально раскрыл все карты, чтобы заинтриговать параллельным вариантом рассказа. Жмите на слово "ЖРЕЦ". Заодно, БРЮНЕТКУ догоним.
  - Вот бы никогда не подумал - развел руками надоедливый журналист.
  Понятно...
  Очевидно, меня читает фригидный реалист, помешанный на деньгах. Эй, приятель! Заинтересовался нанотехнологией, или мечтаешь почувствовать себя автором? Надеешься проглотить сюжет, запить теплой водой и сочинить мой рассказ заново? Поздно. Все древние нанопилюли у меня, а новых еще не делают.
  Мой талант стал наградой за смелость. Далеко не каждый решится попробовать на вкус коричневые шарики из саркофага безымянной мумии в гробнице древнего Хермополя. Хермополь - родина бога Джхути, поэтому в гробнице не могли хранить бесполезные шарики. Я купил их на рынке за полцены. Араб торговался, как лютый зверь, но к счастью не догадался, каких шариков ему не хватает.
  Проглотив первый коричневый шарик, я едва не взорвался от боли. Зато потом без труда сочинил "Матсья-Пурану". В следующий раз попался сюжет "Русской пирамиды". Все тысячелетние тайны древнеегипетской мифологии мгновенно открылись мне. Только я не дурак, чтобы продать их сразу. Продаю по частям. Профессиональные египтологи насмехаются, обзывая самозванцем. Сами они самозванцы. Теперь понятно, откуда черпали вдохновение древние пророки. Ели чего-нибудь.
  Убежден, что моих коричневых шариков хватит на сотню толстых томов. И лишь одна тревожная мысль терзает с утра до вечера: неужто, не сумею выгодно продать такое духовное богатство?
  - Вы чуть с ума меня не свели! - опомнился журналист. - Нанокниги, это абсурд. А меня интересуют реальные технологии. Ваш безумный рассказ участвует в нашем конкурсе. Этот конкурс начинается прямо сейчас. Соперники сильны, советую не спешить. Какой будет книга будущего? В смысле, обязательно будет? Например, завтра?
  Я растерялся, в горле пересохло от волнения.
  - Мой рассказ участвует в конкурсе?
  - Ну конечно.
  - Почему не предупредили? Я бы чего-нибудь пристойное сочинил. Перед людьми неудобно.
  Журналист весело подмигнул. Какие проблемы, дядя? Разве жизнь любого писателя это не конкурс с утра до вечера? Пардон, новая технология. Учись быть таким, какой ты есть, не пытайся выглядеть лучше. Завалил авторский сайт душеспасительной литературой, а сам бегаешь за БРЮНЕТКАМИ, как язычник...
  Глубокоуважаемый читатель. Ходят слухи, ты обожаешь насилие и жестокость. Давай УБЬЕМ молодого, нахального журналиста. Нападай сзади, хватай его за руки. Я вешу сто килограмм, неплохой боксер, прикончу провокатора голыми руками. Как тебе такой поворот сюжета? Жми на слово "УБЬЕМ".
  - Даже не мечтай, - предупредил журналист.
  Я замер от удивления.
  - Не понимаю.
  Молодой нахал ловко выхватил из-под одежды большой, черный пистолет и показал мне.
  - Видел пушечку?
  Мои глаза испуганно заморгали и уставились на черное, страшное дуло.
  - Открою секрет, - задушевно улыбнулся журналист. - Книга будущего станет не только виртуальной или интерактивной. Пока не дочитаешь рассказ до конца, ни за что не узнаешь, кто его сочинил. Тебе показалось, что автор рассказа - ты? Ошибаешься, это я. Теперь угадай, какие варианты развития сюжета я предложу читателю?
  Однако журналист не успел перехватить инициативу.
  - Значит это ты? Именно, ты меня выдумал? - я задохнулся от бешенства. - Зачем ты сделал меня лысым, глупым и толстым? Какое счастье, что мы наконец-то встретились!
  Потрясенный журналист случайно опустил дуло пистолета. Я успел поймать его за руку. Мы упали и покатились вниз по ступенькам крыльца дома писателей, стреляя в случайных прохожих. Один из прохожих присел, обливаясь кровью. Очевидно, книга будущего стала не только виртуальной, интерактивной, нанообразной, и сверх-реалистичной. Книга будущего похожа на поединок. Особенно, если тема хорошая. Это раньше люди жили как в разных мирах. А сегодня все смотрят одинаковые телепередачи, слушают одинаковую музыку, читают одинаковые книги. Откуда взяться оригинальным идеям? Сюжетов мало, на всех не хватает. Два автора яростно бились на асфальте за право закончить рассказ. Из кармана моего пальто выпала заветная баночка с коричневыми пилюлями. Она разбилась, пилюли рассыпались.
  Вот и все. Рассказ подошел к концу. Автор все-таки я. Когда закончились патроны, журналист трусливо бежал. Не получилось его догнать. Ничего, теперь милиция ловит подлеца. Граждане интернетчики! Разыскиваются шарообразные пилюли коричневого цвета из гробницы города Хермополь. Вам они не к чему, вы и без пилюль неимоверно талантливы. А я, вернувшись назад, отыскал всего одну коричневую пилюлю.
  Эту.
  
  ***
  
  ВЕРА ЛЬВА.
  Неизвестный ислам.
  
  Египет Фадимидов, блудный сын ислама, познал гнев Аллаха и оказался бессильной добычей на пути двух воинственных армий. Одна армия пришла из Алеппо, а другая из королевства иерусалимских франков. Каирский халиф ал-Адид долго выбирал между тюрками и христианами, пока подданные не сделали выбор за него. Мусульманские львы генерала Ширкуха с триумфом вошли в Каир. За это халиф ал-Адид приказал евнуху по имени ал-Мутанам потихоньку отравить Ширкуха.
  Чтобы обмануть султана Алеппо, каирский халиф назначил племянника убитого победителя своим визирем. Ведь Ширкух насильно заставил Юсуфа отправиться на войну в Египет. Прежде Юсуф Айюбид постигал мудрость суфиев в городе Баальбек. Племянник был молодым, неопытным человеком тридцати лет. Мечтательный курд неохотно возглавил тюркский отряд, неохотно громил крестоносцев, и уже совсем без всякого удовольствия расправился с прежним визирем халифа по имени Шавар. Все ему было в тягость. Поскольку Шавар был публично уличен в сговоре с королем Амори, каирский халиф проглотил обиду.
  Юсуф мечтал покончить с войной и вернуться к суфиям в Баальбек. Отравив надоедливого Ширкуха, каирский халиф успокоился и вновь поверил в свою звезду. Юсуф Айюбид выглядел безопасным. Халиф даже привязался к нему. Поручив евнуху ал-Мутанаму новые тайные переговоры с христианами, халиф расслабился и подолгу беседовал с новым визирем о тонкостях ислама, наслаждаясь очевидным превосходством исмаилитов над суннитами.
  Халиф ал-Адид возлежал на подушках под охраной чернокожих нубийцев и внимательно слушал, как опытный кадий Хасан остроумно высмеивал невежественного курда, который осмелился ему возражать.
  - Чему же вы поклоняетесь в исламе? - вкрадчиво спросил Хасан у Юсуфа.
  - Поклоняюсь Аллаху, - улыбнулся визирь.
  - О, чудо! Вы видели Аллаха, которому поклоняетесь! - восхитился Хасан.
  - Бог невидим, у него нет границ и качеств, - простодушно ответил курд.
  - Как же вы познали существо, которое не видели, у которого нет границ и качеств, чтобы поклоняться ему? - прищурился кадий.
  - Со слов посланника.
  - Значит, вы видел посланника Аллаха? - Хасан скрестил руки на груди.
  - Нет, тоже не видел, - признался Юсуф.
  - Как же вы без посланника познали Аллаха, чтобы поклоняться ему?
  - Ко мне пришло известие со слов ученых людей, передававших друг другу высказывание посланника - мир ему.
  - А ученые люди, которые передали известие об Аллахе и посланнике - согласны между собой или спорят?
  Юсуф невольно замолчал. Он не решился ответить, что ученые люди согласны между собой, ведь между ними существует столько разногласий.
  - Как могут быть истинными слова людей, которые не согласны друг с другом? - рассмеялся Хасан и поклонился побежденному курду. - Вот почему каждому мусульманину нужен имам.
  Визирь Юсуф вежливо поклонился в ответ. Удовлетворенный халиф что-то негромко сказал Хасану.
  - Великий халиф ал-Адид ад-Дин, внук Хафиза, шлет Юсуфу слова утешения, - торжественно воскликнул Хасан. -Пусть Юсуф не стыдится поражения. Сунниты всегда уступали исмаилитам в познании истинной веры.
  - Мудрость египетских кадиев не знает границ. - признал визирь. - Однако, меня пугает еще более безграничная мудрость четвертого каирского халифа по имени ал-Хаким. Неужели благородный ал-Хаким воистину был живым Аллахом, как говорят в Египте?
  Хасан поджал губы.
  - Мудрость Корана и хадисов не всегда понятна обычным людям. Внешняя мудрость доступна всем, а внутренняя открыта только имаму. Достигнув скрытой мудрости, имам отбрасывает внешнюю, поскольку она служила ему только мостом над пропастью заблуждения к скрытой мудрости Корана и больше не нужна.
  - Значит, правоверные готовы признать, что всемогущий Аллах был смертным человеком? Чем тогда правоверные отличаются от обманутых христиан Исы?
  - Ал-Хаким не умер, как другие халифы, а бесследно исчез. - напомнил курду Хасан.
  - Иса тоже исчез.
  - Совпадение может означать следующий поворот колеса вечности, которое мы называем давр. Циклы вечных событий бесконечно ведут к воскрешению древних событий по-новому. Например, каждый новый имам соответствует давру пророка Мухаммеда, мир ему.
  Юсуф удивленно приподнял брови.
  - Неужели последний пророк может появляться снова и снова?
  - Может, поскольку в вечности это один и тот же пророк, - объяснил Хасан.
   Визирь Юсуф долго качал головой. Халиф ласково улыбнулся ученому кадию.
  - Значит в вечности ал-Хаким подобен Исе? - догадался Юсуф. - Тогда почему ал-Хаким угнетал учеников Исы, разрушил храм гроба Исы и рассеял священную гору, на которой казнили Ису, обрекая Иерусалим на христианскую месть?
  - Потому что вера христиан является искажением слов пророка Исы, - объяснил Хасан, но внезапно его перебил ал-Адид.
  -В нападении крестоносцев повинны тюрки! - возмутился халиф, потом опомнился и добавил: - Но главная причина в жадности неверных, всегда готовых напасть на мусульман.
  - Обязательно расскажу Нур ад-Дину, султану Алеппо, как дружески вы относитесь к тюркам, - поклонился халифу курд.
  - В его словах скрыта угроза, великий халиф, - прошептал халифу Хасан.
  Ал-Адид с удивлением взглянул на Хасана.
  - Неужели ты веришь в хитрость этого простака?
  - На примере халифа ал-Хакима, мы наблюдаем повторение древних событий по-новому, - продолжил прежнюю мысль Хасан, надеясь вернуть беседу в более безопасное русло: - Ал-Хаким уничтожил храм неправильной веры, после чего латиняне вновь разрушили Иерусалим. Наш вывод позволил точнее разобраться в событиях древности, которые прежде были ложно истолкованы. Сам Иса, в образе ал-Хакима, отказал христианам в покровительстве.
  Однако, невежественный курд не проявил должного интереса к этому потрясающему открытию.
  - Не покажется ли разумным великому халифу ал-Адиду охранять паломников из Дамаска и Багдада на пути в Мекку? - внезапно спросил халифа Юсуф. - Пусть правоверные поклоняются Каабе, вместо того чтобы стекаться по праздникам в христианский Иерусалим.
  Халиф ал-Адид замер от неожиданности.
  - Разве правоверным кто-то мешает? - лукаво спросил он.
  - Еще жива память о том, как кровожадные фанатики убивали благочестивых мусульман в Мекке и Медине, - ответил халифу курд. - Нашествие исмаилитов направило паломников в мечеть Омара. Иерусалим переполнился правоверными, и христиане лишились прежних свобод, которыми пользовались со времен договора между императором Карлом и Гарун-ал-Рашидом. Тогда христиане захотели силой вернуть свои права и...
  - Это случилось давным-давно! - рассмеялся халиф.
  - Ни один мусульманин не в силах забыть, как Абу Тахир разбил на куски священный камень Каабы и надолго увез в Бахрейн, - ответил визирь Юсуф.
  - Однако, именно каирский халиф Мансур выкупил у Абу Тахира великую святыню, - напомнил ал-Адид
  - Тогда почему на земле каирского халифа кочевники до сих пор грабят караваны паломников?
  - Кочевники не сеют хлеб. Их хлеб - паломники, - объяснил Хасан.
  - Мы подумаем, как смягчить сердца жителей Хиджаза, - поправил Хасана халиф. - Или визиря больше волнует спокойствие иерусалимских христиан?
  Придворные засмеялись, поглядывая на глупого курда.
  - Я хочу избежать войны, - объяснил Юсуф.
  - Неужели отважный визирь испугался христианских собак? - удивился халиф. Придворные опять захихикали.
  - Нет, меня пугают мусульмане, которые стали нечестивцами и убийцами в поисках скрытой мудрости Корана, - ответил Юсуф.
  Смех оборвался. Халиф ал-Адид с удивлением приподнял бровь. Юсуф спокойно продолжил речь в тишине.
  - Четыреста лет назад шестой Имам Джафар ас-Саддик за пьянство лишил сына Исмаила права наследования. Но сторонников Исмаила это не смутило. Они сказали: поскольку имам безгрешен, значит даже пьянство не может его унизить. Когда вино, не унижая Исмаила, попросту убило его, благородный Джафар ас-Саддик выставил тело сына в мечети, чтобы каждый убедился: Исмаил мертв. Однако до сих пор живут люди, которые верят: Исмаил жив. А другие признали седьмым имамом сына покойного Исмаила. Исмаилиты сулят скрытую истину посвященным и справедливость простым мусульманам. Так почему мудрость Хамдана Кармата осквернила Мекку, а мудрость Хасана ас-Саббаха наводит ужас на сирийских мусульман?
  - Хамдан Кармат давно в могиле. И ассассинов каирский халиф не в силах осудить, ибо слуги старца горы убивают тюрков, а не египтян, - возразил халиф.
  Визирь Юсуф поклонился, молча встал и ушел. Ал-Адид проводил его круглыми от удивления глазами.
  - Поправь, если мы ошиблись, - сказал он Хасану. - Разве мы разрешили визирю нас покинуть?
  - Не помню, чтобы вы разрешали, - осторожно ответил кадий.
  Халиф ал-Адид великодушно махнул рукой.
  - Будем считать, что разрешили. Тем более, что скоро разрешим покинуть Египет всем тюркам вообще.
  Ал-Адид улыбнулся, предвкушая победу. Хасан сделал вид, будто ничего не понял.
  - Неужели ал-Хаким воистину новый Иса? - с любопытством спросил у кадия халиф. - Наш предок был редким сластолюбцем. Приказывал саблями рубить обнаженных рабынь. А христиане во времена ал-Хакима носили на шее огромный крест, чтобы издали было видно.
  - Непростой вопрос, - опустил глаза Хасан.
  - Вернемся к нему позднее.
  Остаток дня у халифа ал-Адида прошел на редкость приятно.
  На следующее утро муэдзины с каирских минаретов еще не успели позвать правоверных на утреннюю молитву, как стало известно, что тюрки Юсуфа Айюбида схватили и обезглавили евнуха ал-Мутанама. Пока халиф просыпался, одевался и придумывал визирю жестокую казнь, Юсуф арестовал почти половину придворных, участвующих в заговоре. А когда халиф принимал начальника нубийского гарнизона, заговорщиков уже водили по улицам Каира, заставляя публично каяться в переговорах с христианами.
  Визирь Юсуф испортил сюрприз, который халиф так долго ему готовил. Вместо стихийного восстания против тюрков, египтяне увлеклись метанием камней в разоблаченных предателей. Только нубийский гарнизон действовал по намеченному плану.
  Покинув казармы, чернокожие воины, яростно завывая, устремились по каирским улицам к резиденции визиря Юсуфа. При виде высоких стен и закрытых ворот дворца нубийцы пошли на приступ и не сразу догадались, что нападения ждали заранее. Окружив бунтовщиков, тюрки одновременно обрушились на них со всех сторон.
   В решающий момент со стороны реки на рыжем жеребце показался визирь. В окружении личных телохранителей, Юсуф вмешался в сражение. Нубийцы дрогнули и попятились. Склонив голову набок, Юсуф Айюбид неохотно рубил головы бунтовщикам, словно выполняя неприятный приказ. Хотя кто в Египте теперь мог осмелиться ему что-нибудь приказать? Когда нубийцы разбежались и спрятались, тюрки безжалостно преследовали их по всему городу.
   Ближе к вечеру усталый визирь с десятком верных людей подъехал ко дворцу халифа каирского. Спустившись на землю, Юсуф Айюбид похлопал любимого скакуна по мускулистой шее, дождался прибытия подкрепления и решительно повел воинов в тронный зал. Перепуганные стражники не решились его остановить.
  Халиф ал-Адид, бледный как полотно, скорчился на троне при виде курда. Случайно заметив в толпе придворных кадия Хасана, визирь Юсуф улыбнулся, остановил тюрков, вежливо поклонился халифу и непринужденно присел на подушки ковра.
  - Ночью я долго размышлял над словами уважаемого Хасана и постиг, чем мудрость суфиев отличается от мудрости исмаилитов, - объяснил он.
  Халиф встрепенулся. Потом с надеждой взглянул на Хасана. Кадий робко приблизился к трону на подгибающихся ногах.
  - Суфий ищет противника не вокруг себя, а в себе самом, - спокойно начал беседу визирь Юсуф. - Чтобы познать Аллаха следует отрешиться от личного. В мире есть только одно существование, а не множество разделенных "я". Поэтому даже наимудрейший имам не отличается от обычного мусульманина, ибо они всего лишь разная степень проявления одного и того же существования.
  Визирь деликатно замолчал, ожидая возражений. Однако, ученый кадий был слишком озабочен спасением своего "я", чтобы думать о чем-то второстепенном. Юсуф вздохнул.
  - Никто не удержится от страстей этого мира кроме человека, в чьем сердце свет, связывающий его с будущим миром. Самоуничтожение всегда предшествует вечной жизни в Аллахе. И хотя Аллах никогда не станет человеком, возлюбивший его мудрец способен до такой степени отрешиться от себя, что Аллах делает тело мудреца своей тенью. Вот почему суфий может гордо распахнуть обноски и крикнуть, что под ними нет никого, кроме Аллаха. Это не кощунство. Тело суфия воистину становится совершенным орудием воли Всевышнего.
  Хасан опять промолчал. Халиф обжег труса свирепым взглядом и ответил за него:
  - Неужели наш мудрый визирь тоже орудие воли Всевышнего?
  Юсуф расхохотался.
   - Мне и самому пока многое непонятно, - признался он. - Почему Аллах сделал из меня воина? Я надеялся стать отшельником и поселиться в горах. Но все предметы вокруг стали словами Аллаха, которые приказывают идти к неведомой цели. Я подчиняюсь, не думая.
  - А что Аллах рассказал нашему визирю о халифе каирском? - угрюмо спросил ал-Адид.
  Визирь склонил голову набок.
  - Чтобы поговорить о Вашем Величестве Аллах показал мне в пустыне льва.
  - Неужели льва? - обрадовался халиф.
  Юсуф кивнул.
  - Газель пугливое и быстроногое животное. Могучему льву трудно ее поймать. Наблюдая за львиной охотой, я постиг веру льва. Лев долго лежит в засаде, смотрит на газель, думает как газель, стараясь слиться с газелью в одно целое. И лишь заранее зная, куда газель побежит, набрасывается на жертву.
  Халиф с ужасом догадался, что проклятый курд давно знал о заговоре против него.
  - Тогда почему лев больше не прячется? - дрожащим голосом спросил ал-Адид.
  - Потому что газель уже поймана, - объяснил курд. - Но львом был не я.
  - А кто?
  - Львом был Аллах.
  Юсуф Айюбид мечтательно вознес глаза к потолку и повторил наизусть стихи Шабистари:
  -Возьми как Моисей священный скипетр,
  Войди в долину мира, что внутри,
  И даже куст себя объявит Богом.
  Лишь там, где все едино, будешь счастлив.
  Глаз Бога - тайный смысл существования,
  И тот, чье сердце станет Глазом Бога,
  Наполнит сердце чистотой и светом,
  На что бы ни взглянул, увидит Бога.
  Забыв себя, ты вспомнишь смысл жизни,
  И вспыхнет смысл, как молнии удар.
  Вот почему философ зря хлопочет,
  Не видя Бога, видит лишь Условье,
  Поскольку Безусловного не видит.
  Кому сам Бог учитель и водитель,
  Тот станет выше логики простой.
  - Если охота закончена, не пора ли ученому суфию возвращаться в родной Баальбек? - пробормотал халиф.
  - К сожалению, плохие люди сегодня уже пытались лишить Ваше Величество верного визиря, - печально ответил Юсуф.
  - Неужели? - поразился ал-Адид.
  - Прошу прощения за беспокойство, которое причинил Его Величеству шум за стеной дворца.
  - Не беда, мы почти ничего не слышали.
  - Бунтовщики разбиты. Сердцем заговора оказались войска нубийского гарнизона. Пришлось временно арестовать нубийцев по всей стране и вызвать свежее подкрепление из Сирии, которое прибудет в Каир через неделю.
  - Так быстро? - поразился халиф.
  - Аллах велик.
  - Воистину велик.
  - Возможно, великий халиф наградит визиря за хорошую службу? - внезапно напомнил о себе кадий Хасан.
  Халиф даже поперхнулся, услышав такое.
  - А я уже получил свою награду, - улыбнулся Юсуф Айюбид. - Жители страны прозвали меня Сайф ад-Дином.
  - Достойное имя. Сайф ад-Дин означает "меч веры". - милостиво кивнул халиф.
  - Хотя тюркские суфии прежде называли меня Салах ад-Дином, благочестием веры.
  - И какое прозвище больше подходит? - спросил Хасан.
  - Салах ад-Дин, - скромно ответил визирь.
  Оставшись ночью один, ал-Адад долго вспоминал его взгляд. Каким образом простодушному курду удалось перехитрить самого халифа? Почему никто не разглядел опасного льва? Или мечтательного визиря могучим львом действительно сделал Аллах? Тогда почему Аллах не пожелал сделать львом халифа каирского?
  Ворочаясь на подушках у окна, ал-Адид долго смотрел на звездное небо, бормоча секретные заклинания. Он пытался вспомнить подходящую историю из жизни древних царей, надеясь угадать какой давр вечности воплотился в его судьбе. Если отыскать правильный ответ, можно найти спасительный выход. Однако, ничего достойного не приходило на ум. Халиф уткнулся лицом в подушку и зажмурился от страха. Неужели его земная жизнь не является отражением вечности? Вдруг после смерти великий халиф исчезнет без следа, как последний из подданных?
  Это ужасное подозрение терзало каирского халифа почти три года. До тех пор пока подкупленный евнух гарема не придушил беспокойного повелителя той самой подушкой, в которую халиф уткнулся сейчас лицом. Погибнув, Ал-Адид получил исчерпывающий ответ на свой мучительный вопрос.
  Следующим каирским халифом стал Юсуф Айюбид по прозвищу Салах ад-Дин. Поэтому иерусалимские крестоносцы запомнили халифа Юсуфа под именем Саладина.
  
  ***
  
  УРОК ФИЗИКИ.
  Глобальная неопределенность.
  
  - Планетарная модель строения атома была первой. Некоторые до сих пор думают, будто электроны - это крошечные шарики, которые с бешеной скоростью вращаются вокруг атомного ядра. Неудивительно, ведь в первой половине двадцатого века даже ученые думали так. Но первая модель быстро стала достоянием истории. Говорят, сам Нильс Бор, один из авторов планетарной модели, однажды услышал вопрос от собственного студента: неужели были болваны, которые представляли электроны в виде быстро летящих шариков?
  Вадим Аркадьевич лукаво прищурился. Татьяна Марковна пила каберне.
  - Отдельные предметы состоят из молекул. Молекулы состоят из атомов. Дальнейшее деление становится странным. Атомы состоят из частиц ядра и электронов, вращающихся вокруг ядра. Одновременно, электрон является частицей энергии - при переходе электрона с одной атомной орбиты на другую меняется совокупная энергия атомов и молекул. А энергия, выделяющаяся при распаде ядра, во много раз превосходит энергию электрона.
  - Сочинение на тему: "как я провел лето"? - спросила Татьяна Марковна.
  - Реферат на школьный конкурс "русский Эйнштейн".
  - Смешное название.
  - Электрон обладает корпускулярно-волновым дуализмом. Он перемещается по законам волны, но измерительными приборами регистрируется как частица. Невозможно уточнить координату электрона без того, чтобы его масса и скорость не потеряли смысл в пределах длины его волны. Электрон - уже не частица. Электронные орбитали в атоме называют электронными облаками. Тем не менее, даже кинескоп телевизора доказывает обратное: отдельные электроны оставляют на нем видимые следы. Это не свидетельствует о противоречии. Просто в мире отдельных частиц ни одно физическое явление не может проявиться иначе, как в виде частицы. Элементарные частицы можно сравнить с пенными барашкам на гребне электромагнитных волн. Они не перемещаются в привычном понимании, а постоянно исчезают и вновь возникают там, где волновая энергия вызывает их новое существование. Мы только воспринимаем этот процесс, как движение. Поэтому, все отдельные предметы не существуют изначально, а возникают из единого поля, пограничного между частицами и энергией, связанной с ними...
  Татьяна Марковна зевнула.
  - Вадим, ты самый скучный любовник на земле. Неужели девушке интересно обсуждать сумасшедшие идеи учеников? Ты плохо за мной ухаживаешь. Почему бы нам не поехать к тебе на дачу? Мечтаю согреться в баньке. Если не в состоянии меня содержать делай что в твоих силах, Вадим.
  Учитель физики отложил сочинение и потянулся за сигаретой. Татьяна Марковна опьянела. Она тоже решилась закурить, а потом призналась Вадиму Аркадьевичу, что в ее классе по какому-то роковому совпадению собрались одни отморозки.
  - Курят и матерятся хуже взрослых! Ничего подобного мне не позволяли делать в их возрасте!
  - Ты им тоже не позволяй, вот и все.
  - Легко советовать, когда у тебя старшеклассники, а у меня одни малыши...
  Учитель физики рассмеялся. Откинув одеяло, Татьяна Марковна начала искать босыми ногами тапочки на полу.
  - Не иронизируй. Старшеклассники - почти взрослые люди, с которыми можно договориться.
  - Танечка, - Вадим Аркадьевич решил быть корректным. - Неужели в педагогическом тебя пять лет обучали программе начальных классов? А преподаванию не учили?
  Оскорбленная до глубины души, Татьяна Марковна начала собирать вещи и забегала по комнате голой, в стоптанных тапочках. Учитель физики следил за ее движениями, поражаясь насколько мощно обнаженные женские формы приковывают мужское внимание.
  - Если хочешь, я поговорю с твоими отморозками, - великодушно предложил он. Лучше б не предлагал. Прижимая одежду к груди, капризная красавица убежала в ванную. Учитель физики поднялся с ложа любви и облачился в разноцветный халат.
  - Танечка, не переживай. Если бы они знали тебя так, как я... - Вадим Аркадьевич издевался. Даже поймал себя на мысли: оказывается, приятно насладиться красивой женщиной и посмеяться над ней. Черт знает, откуда взялся этот садизм? Возможно, Татьяна Марковна виновата. - Танечка, тебе слышно? Полотенце чистое, можешь использовать...
  Внезапно в замке квартирной двери повернулся ключ. Дверь приоткрылась. Учитель физики вздрогнул. Пришла мама, а он не один. К счастью, Татьяна Марковна одевалась в ванной, а беспорядок на холостяцком диванчике можно убрать.
  - Здравствуй, мама! - воскликнул Вадим Аркадьевич, предупреждая таким образом Татьяну Марковну. - Проходи на кухню, мама. Кстати, Татьяна Марковна забежала за книжкой. Подожди на кухне, а я книжку найду.
  Не дожидаясь ответа, Вадим Аркадьевич устремился обратно в спальню. Как вдруг ему стало ясно: в комнате что-то изменилось.
  Говорят, психологи доказали существование шестого чувства. Добровольцам показывали похожие фотографии и просили угадать: есть ли разница? Приблизительно четверть опрошенных угадывали, когда фотографии различались прежде, чем находили само отличие.
  Вадим Аркадьевич невольно остановился на пороге спальни, но потом опомнился и свернул постель. За спиной послышались легкие шаги. Прохладные женские ладони накрыли его лицо.
  - Угадай, кто? - интимно шепнули нежные губы ему на ухо.
  Вадим Аркадьевич окаменел. Как угадать, если вариантов нет? Он не ханжа, но женским обществом не злоупотреблял. Ни одна женщина на земле, за исключением мамы, не могла открыть дверь квартиры своим ключом. Но, судя по упругой груди, прижимающейся к его спине, это была не мама. Вадим Аркадьевич обернулся. Перед ним стояла совершенно незнакомая женщина с огненно-рыжими волосами.
  - Соскучился? - спросила она.
  - Нет, - осторожно ответил учитель физики.
  Наметанным глазом Вадим Аркадьевич оценил внешность незнакомки. Сегодня урожайный день на красавиц. По лицу незнакомки пробежала тень.
  - Ну и дурак, - сказала она и стремительно выбежала из квартиры, захлопнув дверь.
  Учитель физики присел на диван, размышляя: не позвонить ли в милицию? Потом вспомнил о другой женщине, более естественного происхождения.
  - Танечка, выходи, - крикнул он в сторону ванной. - Мама ушла.
  - Вадик, я не ушла, жду на кухне! - послышался голос мамы.
  Хорошо, что Вадим Аркадьевич успел присесть, иначе бы он упал.
  Учитель физики умел рассуждать логически. Очевидно, дверь открыла все-таки мама, и незнакомую женщину привела она. Мама давно мечтала его женить, даже угрожала креститься, чтобы молиться Николаю Угоднику. Возможно, прежде он уже встречался с маминой протеже. Вот почему женщина вела себя фамильярно. Однако, как ему удалось забыть такую красавицу?
  Вадим Аркадьевич затянул потуже пояс халата и поплелся на кухню. Мама сидела на любимом месте у холодильника и пила чай. Она сменила прическу, купила новую кофточку и выглядела моложе, чем обычно.
  - Хочешь чай с вареньем, сынок?
  - Спасибо, мама.
  Озираясь по сторонам, Вадим Аркадьевич присел на стул. Кухня изменилась, даже запах показался чужим. Мама звенела ложечкой, перемешивая варенье. Учитель физики уперся взглядом в ее чашку.
  - Разве тебе можно варенье, мама? У тебя же сахар в крови.
  Софья Семеновна удивленно взглянула на него.
  - Кто тебе сказал?
  Вадим Аркадьевич растерялся. Секунду назад ему казалось, будто врачи давным-давно определили у мамы диабет. А теперь не понимал, откуда взялась эта мысль? Такое бывает, когда днем вспоминаешь утренний сон. Знаешь, что утром его еще помнил, и все. Вадим Аркадьевич задумался: о чем он собирался спросить у мамы по дороге на кухню? Какой-то важный вопрос вылетел из головы.
  Софья Семеновна отодвинула дымящуюся чашку и взглянула на сына с вызовом.
  - Знай, что утром я все же зашла к Дмитрию Игоревичу.
  - Домой?
  - На работу.
  Вадим Аркадьевич застонал.
  - Ты была в церкви?
  - Дмитрий Игоревич сказал: бог любит новых христиан.
  - Пожалуйста, избавь меня от этих глупостей, мама. Я атеист.
  - А Дмитрий Игоревич говорит: каждый человек есть образ и подобие божие, даже если не хочет.
  За стеной в ванной комнате полилась вода. Загудела труба, шипящая струя ударилась в раковину.
  - Что это? - удивился Вадим Аркадьевич.
  - Твоя Верочка в ванной, мы вместе пришли.
  Вадим Аркадьевич нахмурился. Ему опять почудилось, будто причинно-следственная связь событий где-то нарушилась. Его Верочка не могла запереться в ванной комнате, поскольку там должна была находиться... У Вадима Аркадьевича возникла навязчивая идея, будто за стеной прежде скрывалась другая женщина.
  Мама неторопливо пила обжигающий чай, поглядывая на него.
  - Дмитрий Игоревич сказал: просите у бога чего хотите, не стесняйтесь. А я ответила: моего заветного желания никто не исполнит. Детишек у сына с невесткой все равно не будет, поздно спохватились. Так и умру, не дождавшись внучат. Тут Дмитрий Игоревич как прикрикнул на меня: не кощунствуйте, Софья Семеновна! Бог может изменить даже прошлое!
  Вадим Аркадьевич улыбнулся.
  - Если это произойдет, ты ничего не заметишь, мама.
  - Почему?
  - Когда изменится прошлое, изменится настоящее. И для человека в новом, улучшенном настоящем уже не будет другого, плохого настоящего.
  В коридоре скрипнула дверь. Вероника Сергеевна, законная жена Вадима Аркадьевича, с мокрым полотенцем на голове вышла из ванной, подкралась сзади и ладонями закрыла мужу глаза.
  - Угадай, кто?
  Вадим Аркадьевич молча чмокнул жену в запястье.
  Вероника Сергеевна села напротив. Вадим Аркадьевич невольно скользнул взглядом по ее фигурке. Поразительно, насколько мощно даже привычные женские формы приковывают мужское внимание. Потом настроение испортилось. Вадиму Аркадьевичу опять показалось: что-то в жизни происходит неправильно, нелогично. Но что конкретно? Это связано с работой в университете? Или жена выглядит подозрительно? Пожалуй, слишком красивая для жены.
  Зазвонил телефон. Вероника Сергеевна взяла трубку.
  - Вадим, тебя. Кажется русский Эйнштейн.
  - Не нужно смеяться, юноша умен не по годам, - заметила мама.
  Вадим Аркадьевич ушел в кабинет.
  - Алло?
  На другом конце провода заговорил студент, который часто надоедал ему дома по вечерам.
  - Вадим Аркадьевич, вы прочитали мою работу?
  - Это не совсем то, что принято называть курсовой работой по физике, - деликатно заметил Вадим Аркадьевич. - Придется переписать.
  - Не понимаю.
  - Слишком много философии. Исходя из принципа Гейзенберга, вы пытаетесь доказать, будто элементарные частицы не существуют изначально, а возникают подобно барашкам на гребне электромагнитных волн. Однако, корпускулы - основа материального мира. Делимость - фундаментальное свойство материи. По-вашему материальный мир подобен радиопередаче в узком диапазоне частот.
  - А по-вашему разве нет? - удивился студент.
  - Как можно верить в такую чушь? - рассердился Вадим Аркадьевич. - Полное отсутствие логики. Жаль, что вы этого не понимаете. Ведь если причиной существования корпускул действительно является особое, неделимое состояние, тогда между отдельными частицами нет расстояния, поскольку любое расстояние - следствие делимости. И тогда все элементарные частицы - как одна частица. А весь материальный мир - развернутая проекция единого, неделимого, бесконечно огромного и одновременно непостижимо ничтожного пустого места. В древнем Китае, если не ошибаюсь, основой мира тоже считалась великая пустота. Вы даос?
  Студент промолчал. Вадим Аркадьевич повесил трубку.
  Тем временем на кухне Софья Семеновна продолжала рассказывать Веронике Сергеевне про визит на работу к Дмитрию Игоревичу.
  - Оказывается, бог может изменить не только будущее, но и прошлое, - Софья Семеновна всплеснула руками. - Кто бы мог подумать? Дмитрий Игоревич сказал: люди не замечают когда изменяется прошлое, потому что новое настоящее сразу становится частью нового прошлого. Но прошлое изменится, если захочет бог.
  Вадим Аркадьевич вернулся на кухню.
  - Мама, зачем повторять чужие глупости?
  - Молчи, - рассердилась Софья Семеновна. - Кто тебе, дураку, еще поможет, если не мамина молитва? Своего ума еле-еле хватило профессором стать. Теперь живешь как церковная крыса. Верочка деньги занимает. За пианино до сих пор должны.
  Тут, словно в упрек злополучному профессору, послышалась печальная фортепианная мелодия. Вадим Аркадьевич замер от удивления.
  - Что это? - растерялся он.
  Вероника Сергеевна пожала плечами и крикнула:
  - Наденька, солнышко, играй потише. Папа устал.
  Как загипнотизированный, Вадим Аркадьевич прошел по темному коридору, вошел в гостиную и увидел симпатичную девочку за пианино. Это была его десятилетняя дочь, Надежда Вадимовна. Ничего удивительного. У многих мужчин есть дочки, иногда даже две или три. Ему еще повезло.
  Девочка оглянулась на Вадима Аркадьевича.
  - Папа, я мешаю?
  - Нисколько! - замахал руками Вадим Аркадьевич. - Ничуть! Приятно иметь такую взрослую дочь. Ты в каком классе?
  Наденька захихикала. Не дожидаясь ответа, Вадим Аркадьевич закрыл дверь снаружи и прислонился в коридоре лицом к холодной стене.
  - Что со мной? - простонал он. - Откуда непонятное ощущение затянувшегося кошмара? Надо успокоиться и перестать нервничать. Все хорошо, все как прежде. А будет еще лучше.
  Гулко и нереально, словно во сне, до него донеслись мамины слова. Софья Семеновна, сидя на кухне, продолжала излагать Веронике Сергеевне свои бредовые соображения по поводу волшебной силы молитвы.
  - Когда Дмитрий Игоревич посоветовал быть дерзкой, я вспомнила: у Вадима был шанс изменить свою жизнь. Но он его не использовал, испугался. Трус! Ах, если б можно было вернуться на десять лет назад и прожить день иначе. Я долго молилась, чтобы вышло по-моему. А Дмитрий Игоревич стоял рядом и убеждал: просите чего хотите, Софья Семеновна, новичкам везет.
  Зазвонил телефон. Вадим Аркадьевич вернулся в кабинет, сел в кресло и поднял трубку. С ним заговорил сотрудник университета, недавно поступивший в аспирантуру.
  - Здравствуйте. У меня возникла интересная мысль по поводу новой статьи. Если причиной существования отдельных частиц действительно является особое, неделимое состояние, тогда между отдельными частицами нет различия, поскольку любое различие - следствие делимости.
  Вадим Аркадьевич тяжело вздохнул
  - Ваша модель отрицает не только существование отдельных предметов. Она отрицает время.
  - Почему?
  - Время тоже следствие делимости. В мире, где все едино, не происходит никаких изменений. Изменения возможны только при условии существования отдельных предметов. Поэтому и время следует признать свойством человеческого сознания, а не объективной реальностью. - Вадим Аркадьевич устало вытянул ноги. - Готовы жить в таком мире?
  - Живу же. - усмехнулся аспирант.
  Наступил теплый летний вечер. Кабинет погрузился в сумерки. Издалека доносились звонкие голоса детей, играющих в соседнем дворе. Вадим Аркадьевич задремал с трубкой в руках. Кроме него в доме не было ни души. Женщины и дети разошлись, оставив профессора одного. Однако это не огорчило Вадима Аркадьевича.
  На крыльце звякнул замок. Открылась дверь и вошла прислуга. Высокая, яркая девушка появилась в доме недавно, но семья Вадима Аркадьевича успела к ней привязаться. Распустив рыжие волосы, девушка уверенно поднялась в кабинет.
  - Good evening, mine tender, - шепнула она. - Are you missed without me?
  - Certainly missed. - ответил Вадим Аркадьевич. - Come on, darling.
  Девушка села физику на колени и обняла его гибкими руками за шею.
  Частная жизнь в Соединенном Королевстве имеет много преимуществ. Во-первых, здесь хорошо платят профессорам. Во-вторых, приличный дом можно купить в кредит. И наконец, на любовные интрижки с прислугой традиционно смотрят сквозь пальцы. Через час внезапный порыв ветра распахнул окно. В комнату заглянула луна и осветила на диване два обнаженных тела. Круг замкнулся.
  Среди мистиков и физиков ходит слух, будто ни прошлого, ни будущего и вправду не существует на самом деле. Существует лишь настоящее - неуловимое, осознанное мгновение, которое начинает и завершает всю мировую вечность. А прошлое - только проекция наших постоянно меняющихся представлений о нем. Поэтому, если вы еще не занимаетесь сексом в престижном районе Глазго, а томитесь в однокомнатной новосибирской хрущевке, но у вас упрямая и суеверная мама... то рано впадать в отчаяние!
  
  ***
  
  
  
  
  КОРОЛЕВА ФЕЙ.
  Классический ирландский сюжет.
  
  Кейлер О"Райн всегда высоко ценил силу Меркурия. Этот стремительный, неутомимый и вездесущий гонец высших сил был ему близок и симпатичен. Только серебряная Луна, древний символ сознания, отражающая невидимый по ночам свет, казалась родней.
   Позднее Кейлер узнал, что Меркурий и Луну объединяет единое божество, которое египтяне называли Джехути. Во времена династии Птоломеев эллины, которые во всем пытались найти систему, сравнили Джехути со своим Гермесом. И чтобы отличить дерзкого похитителя коров от вездесущего мудреца, вразумляющего живых и оживляющего мертвых, египетского Гермеса начали называть Гермесом Трисмегистом. Позднее, по причине сводного родства, греческий Гермес заметно поумнел, а египетский стал понятней и проще. Поэтому римский Меркурий, объединив уже обоих Гермесов, дал название одной из важнейших сил в астрологии.
   Меркурий считает, прикидывает, прогнозирует, планирует, приводит доводы, аргументы, проверяет расчёты, собирает данные, жонглирует словами и символами, изобретает схемы, обрабатывает информацию, болтает, дискутирует, и ещё много-много чего делает Меркурий. Это - Бог современной цивилизации. Он может смоделировать всё, что угодно, за исключением счастья и любви.
   В натальной карте О"Райна Меркурий находился в соединении с Луной, поэтому его сознание находилось в полной гармонии с подсознанием. А линия ума на правой ладони была заметно короче, чем на левой, что позволяло ему смело доверять своей интуиции.
   Нет ничего приятней, чем доверять интуиции. Кейлер О"Райн гулял по осеннему городскому парку, дикому и заброшенному, остатку прежнего, бескрайнего леса, который все теснее сжимала петля дорог. Под ногами шуршали золотые листья, опавшие с высоких дубов. Целебный, настоявшийся воздух приятно щекотал ноздри. На просеке в высокой траве ныряла черная собачья спина. Породистый немец-овчар напоминал стремительного дельфина, преследующего под водой стаю рыб. Рядом с О"Райном в брезентовой штормовке, чудом сохранившейся с советских времен, неторопливо шагал знакомый астролог, похожий на пенсионера-грибника.
   - Нептун нельзя ограничить. Уран нельзя сдержать. Однако, и то и другое подвластно дисциплине, - будничным голосом объяснял Кейлеру астролог, попутно шаря прутиком по кустам. - Нептун подобен воде, которая растекается и просачивается в самые узкие щели разума. Уран подобен рождению цыплёнка - скорлупа, некогда защищавшая разум, трескается и слетает. Она уже больше не нужна. Ваш транзитный Нептун в квадратуре с Нептуном. С этим аспектом обычно связывают кризис сорокалетних. А транзитный Уран у вас в оппозиции с Плутоном. Приближается время больших перемен, не наломайте дров.
   - Но если существует предопределение, то разве оно уже не решило все за меня? - улыбнулся Кейлер О"Райн.
   - А какая вам разница, если вы этого не замечаете? - удивился астролог. - Хаос есть выражение свободы на одном из уровней бытия. Только с другого, более высокого уровня, в хаосе можно увидеть проявление строгих законов. Чтобы получить свободу более высокого уровня, необходимо навести порядок на текущем. Так, начинающий бильярдист обладает лишь свободой катать шары по зелёному бархату, а мастер - свободой закатывать их в лузы. Непредсказуемые явления есть выражение тех планов бытия, которые мы не способны в данный момент увидеть, но, заглянув в эти планы, мы бы увидели причины происходящего, которое теперь уже не выглядело бы случайным.
   - Значит, случайностей не бывает? - спросил Кейлер.
   - Даже мимолетная встреча имеет глубокий смысл, - уверенно ответил астролог. - Только человеку, чей уровень сознания невысок, жизнь кажется бессмысленным набором случайных событий. Его можно сравнить с невежей, не умеющим читать, и принимающим четкие предложения в своей книге жизни за декоративный орнамент.
   Выйдя из леса, они остановились у железной дороги. Кейлер взял собаку на поводок. Утомленный пес задышал, высунув язык и широко разинув зубастую пасть. На собачьем языке это обозначало довольную улыбку.
   Неподалеку, на перроне станции пригородных поездов, группа изрядно помятых мужчин c важностью дикарей, заключающих перемирие, чинно разливала в стаканчики какую-то мутную жидкость. Астролог заметил осуждающий взгляд О"Райна и вздохнул.
   - На одном православном сайте я заметил интересную мысль. Критерием для проверки истинности наших духовных исканий может служить только наше отношение к людям. Если оно не меняется к лучшему, то никакие "подвиги духа" не имеют цены, и мы стоим перед опасностью впасть в лжемистику - "прелесть". Поверьте, такие статьи пишут очень умные люди.
   Когда Кейлер познакомился с астрологом, он показался ему шаманом, увлеченным толтеками Теуна Мареза. Но астролог оказался крещенным, хотя не имел ничего против любой из благих сил, щедро рассеянных среди людей. Он считал, что мировые религии - просто разные двери в одну комнату. Недостойно ругать религию, которую исповедует множество людей. Неужели кто-то всерьез полагает, будто многовековое существование конфессий случайно, а не поддерживается высшими силами, защищающими их от кощунства? Можно не исповедовать ни одну из религий, можно предотвращать конкретные, дикие обряды, но нельзя насмехаться или хулить любую конфессию по существу. Следует уважать естественные силы природы, выраженные в самом существовании всевозможных религий, чтобы природа в ответ уважала нас.
   Ветер погнал сухие желтые листья вдоль железнодорожного полотна. Приближалась электричка.
   - Как много вы знаете, - восхитился Кейлер О"Райн. - Наверное, ваша жизнь похожа на сказку.
   - Ну почему же, - рассмеялся астролог, - по какому-то закону природы только мне одному не удается извлечь практическую выгоду из собственных знаний, отчего я постоянно в них сомневаюсь. И только существование людей, вроде вас, придает моим исследованиям смысл.
   - Хорошо, когда люди нужны друг другу, - заметил О"Райн.
   - Профессор Воланд не случайно советовал никогда и ничего не просить, - закивал астролог. - Совет от дьявола. В Евангелиях наоборот: просите и получите. Ведь каждый, кто получает, поневоле начинает считать себя кому-то обязанным, даже если поначалу и не желает ничего отдавать. Вот моя электричка...
   Пригородный поезд остановился у перрона. Редкие пассажиры начали заходить в вагон. Астролог остановился у дверей.
   - И еще, - заторопился он. - Влияние Нептуна можно легко почувствовать. Как правило, это характерное эмоциональное переживание: чувство вины, сострадание, эйфория, иллюзия восприятия, изматывающие сомнения, алкогольный, наркотический кайф, или глубокие сексуальные переживания, затрагивающие духовный план.
   - Исключено, - самонадеянно отрезал Кейлер О"Райн.
   - Возможно, возможно. В вашей натальной карте Нептун не акцентирован. - Астролог вошел в электричку. - Гораздо опасней сейчас Плутон. Плутон подобен писателю, который полностью вычёркивает неудачные фрагменты из нашей жизни, вырывая целые куски рукописи, а иногда, в порыве отчаяния, выбрасывает в мусорную корзину и весь сценарий. Плутон тщателен, пунктуален, терпелив, но есть предел и его терпению.
   Электричка плавно тронулась с места и начала набирать скорость. Астролог выглянул из открытого окна своего вагона.
   - Но если рукопись всё же не исчезает, то пьеса в итоге получается изумительной! - весело крикнул он.
   Кейлер помахал ему вслед рукой.
   Они познакомились в Интернете, благодаря которому люди отныне без труда находят друг друга.
   Прежде необходимо было обладать изрядным чутьем, чтобы уловить слабый призыв издалека. А сегодня достаточно открыть в виртуальной сети личную страницу и набраться терпения. Не случайно Интернет оказался похожим на пресловутый астральный мир, который описывали мистики девятнадцатого столетия. Самые разные желания побуждали людей оказаться здесь. Одних привлекала работа, других любопытство, третьих - тщеславие.
   Ну а Либан, королеву фей, направляла сама судьба.
   Некий философ однажды пошутил: невозможно доказать, что мир не был создан всего пять минут назад, одновременно со всем его прошлым, которое в таком случае окажется лишь иллюзией прошлого. Примерно такое же впечатление возникло у Либан, когда она впервые попала в Интернет. Казалось, в прошлом осталось так много - родители, школа, институт, муж, работа в больнице, дочка, развод и долгие годы жизни, число которых неумолимо приблизилось к сорока. Но только теперь, когда она случайно увидела на экране своего компьютера забавную флешку, пропало странное оцепенение, напоминающее плавный полет на автопилоте.
   Незамысловатая флешка, поднимающая настроение, оказалась на сайте, куда Либан заглянула совершенно случайно. Флешка состояла из музыки, мультипликации и ободряющих слов, которые возникали в виде надписей на экране компьютера.
   - Либан, какое классное имя! Ты просто потрясающий человек, Либан! Либан, именно тебя мы ценим больше всего! Я никогда не встречал человека интереснее тебя, Либан!
   От неожиданности женщина начала смеяться, с восторгом глядя на экран, причем смеялась до самого конца этой невероятно удачной флешки.
   - Либан, весь мир восхищается только тобой! Либан, ты обязательно добьешься своего! Либан, тебя ждет грандиозный успех! Либан, поверь - жизнь прекрасна!
   Удивительный сайт назывался: "судьба и здоровье: крутой поворот". Реклама на главной странице уверенно гарантировала стопроцентный успех от применения метода позитивного мышления, открытого каким-то Синельниковым. Оказывается, если мир начал вас раздражать, то его можно было просто выдумать заново. Далее шли истории тех счастливцев, которым якобы помог метод Синельникова. Либан презрительно сморщила нос. Эти истории напоминали нелепые выдумки из "письма счастья", которое много лет назад подбрасывали в почтовый ящик с приказом размножить и передать дальше.
   Однако, Либан уже знала, что на свете бывают люди, чей талант гораздо мудрее уровня развития их ума. Особенно часто такие встречаются среди творческих людей. Талантливый артист на сцене может быть ярким как бог, а в жизни производить ужасное впечатление. Поэтому Либан с возрастающим интересом начала читать все страницы подряд, испытывая легкое смятение при мысли что прежде, возможно, уже что-то знала о методе позитивного мышления, причем гораздо больше самого Валерьяна Синельникова.
   "Человек сам отвечает за все, что с ним происходит. Все что происходит с человеком, лишь отражает те мысли, которые есть в его голове, а сам человек есть то, что есть его мысли".
   И тут Либан заметила самое главное:
   "Каждый человек по своей природе волшебник и через свое подсознание получает доступ к сотворению себя и своей судьбы".
   Наверное, это была какая-то кодовая фраза, поскольку она мгновенно обернулась опьяняющим чувством свободы, идущим из глубины души.
   Возможно, Валериан Синельников огорчился бы, узнав, как много людей практиковали уникальный метод позитивного мышления задолго до рождения его основателя. А если Синельников все же читал древних мистиков, то напрасно подумал, будто в наши дни их уже никто не читает.
   Еще с ведических времен существовало ортодоксальное правило: "тат твам аси", которое в переводе с санскрита означает: "все вокруг - тоже ты". Буддисты сравнивали окружающий человека мир с иллюзией, которая подобна звуку от хлопка двух ладоней, причем одна из ладоней - наше сознание. Даосы искали способ открыть в себе Дао - потенциальный источник существования всех вещей, овладев которым можно открыть в своем мире любую вещь. А толтеки описывали человеческую жизнь как Тональ - маленький остров в безбрежном океане Нагваля, овладев энергией которого можно сколько угодно достраивать и перестраивать личный остров.
   Временами, когда у жены бывало хорошее настроение, Кейлер О"Райн даже пытался рассказать об этом жене, которую звали Шейла О"Райн. Она была добрым, умным и благородным человеком, однако никак не могла поверить, что ее навязчивые болезни и депрессии не имеют никаких объективных причин. Не зная, откуда взять силы для оптимизма, Шейла часами лежала перед огромным телевизором, который высасывал из нее последние остатки энергии. Ее печальное, даже оскорбленное лицо, невероятно точно передавало смысл еврейского анекдота: "я старый, больной человек, и у меня много проблем, и большинства из них никогда не было".
   Открыв одну из книгу каббалы, Кейлер О"Райн зачитывал из нее вслух наиболее удачные мысли, надеясь что хотя бы авторитет древних мудрецов заставит Шейлу прислушаться к его словам.
   - Обычно мы живем внутри тех желаний, в которых родились, то и ощущаем только то, к чему привыкли с рождения. Это касается и наслаждений, и страданий, и силы ощущений, и возможностей восприятия. Но если приобретем новое желание, направленное не к объектам этого мира, а к слиянию с Высшей силой, и сможем использовать его не для себя, то увидим свой мир совершенно другим.
   Но печальная Шейла О"Райн только вздыхала в ответ.
   - Тогда почему бывают землетрясения и цунами? - рассудительно спрашивала она. - Неужели все люди, которые от них погибают, настолько плохие, что их мысли превращались в цунами?
   - Возможно, рядом просто не оказалось того, чьи мысли способны остановить цунами. - мрачно шутил О"Райн. - И для начала можно попробовать, чтобы наши мысли не превращались в головную боль.
   Глаза у Шейлы становились красными от слез.
   - Ты меня предал! - шептала она. - И уже давно изменяешь мне со своей мистикой. Вот и спи теперь тоже с ней.
   На следующий день, проснувшись поутру, Кейлер О"Райн обнаружил на соседней подушке огромную "Энциклопедию эзотеризма". Пока он спал, Шейла О"Райн легла в другой комнате, поскольку в квартире их было пять. Несчастная женщина опять допоздна смотрела сериал "Секс в большом городе" на экране своего ноутбука, ведь личного компьютера у них в семье не было разве что у собаки. Да и на работу с утра не нужно было спешить, поскольку замужем она ни дня не работала больше, чем ей хотелось.
   До времени, когда пора было будить детей, оставалось полчаса. Кейлер остановился в дверях, любуясь на спящую жену. Шейла О"Райн была из породы женщин, которые очень хорошеют, когда спят. Во-первых, во сне она не ворчала. Во-вторых, даже под покрывалом можно было отчетливо разглядеть ее высокую грудь, упругие бедра и узкую, почти девичью талию. Женские кулачки были по-детски сжаты, тонкие, упрямые брови расходились от переносицы вразлет. Но роскошное тело Шейлы абсолютно не соответствовало ее мозгам, которые охраняли это волнующее тело от секса, как ученая цепная собака охраняет хозяйский двор.
   А ласки хотелось и с каждым днем все сильней. С последнего счастливого случая шел четвертый день. Кейлер О"Райн прошел в кабинет, прикрыл дверь, включил компьютер и вышел в Интернет. Шейла ненавидела Интернет и утверждала, что охладела к мужу именно в связи с тем, что он бездарно просиживал все вечера в Интернете, на что Кейлер возражал, что для него Интернет стал сублимацией недостающего секса.
   О"Райн быстро загрузил сайт знакомств, лицемерно обманывая себя, будто задумал лишь поболтать. Настроение заметно улучшилось. Обладая талантом к сочинительству, Кейлер легко выдумал несколько шутливых посланий, выбирая женские анкеты почти наугад. Некоторые фотографии нравились ему больше, другие меньше. А одно женское лицо, пожалуй, совсем не понравилась - застывшая улыбка на фотографии показалась ему печальной гримасой. Довольно, хватит с него грустных женских улыбок. Но потом Кейлер увидел анкету хозяйки фотографии и узнал про ее интерес к этнической музыке.
   С некоторых пор интерес к этнической музыке стал казаться ему своеобразным паролем, каким прежде был рок-н-ролл, позволяющим выделить из толпы интересных людей. Банальный человек никогда не станет интересоваться чем-то, сверх того, что уже навязал ему шоу-бизнес. Но если шоу-бизнес, почуяв прибыль, всерьез возьмется раскручивать Пелагею или Хелавису, интерес к этнической музыке перестанет быть знаковым, согласно остроумному выражению Лао-Цзы: "когда все в Поднебесной узнают, что есть благо, это перестает быть благом".
   В тот летний вечер, вернувшись домой, Либан обнаружила на сайте знакомств свежее письмо от нового незнакомца. Скупая информация об авторе раскрывала лишь его имя и возраст. Согласно традиции, женатые мужчины редко выставляли напоказ свои фотографии, поэтому Либан немедленно догадалась: женатый. Но в этой стране, в связи с острым дефицитом благополучных мужчин, после тридцати пяти свободными оставались лишь никому не нужные проходимцы. Со времен Ветхого Завета существовало строгое правило: "не пожелай жены ближнего своего". Насчет "мужа ближней своей" не было четких указаний. Вздохнув, Либан ответила на письмо, лицемерно внушая себе, что вежливый ответ - еще не соблазнение.
   Кейлер О"Райн был не менее образован, и однажды тоже решил, что современное толкование древней заповеди допускает флирт с незамужними женщинами. Заметив, что его болтовня в Интернете поднимает всем настроение, Кейлер вошел во вкус, щедро рассыпая женщинам комплименты. Он не скрывал семейного положения и отказывался от реальной встречи, лишь изредка отправляя свою фотографию электронной почтой.
   Что касается Либан, то практичная женщина предпочитала реал. Отправив дочку в санаторий, Либан за месяц узнала про мужчин больше, чем за всю предыдущую жизнь. Самые разные мужчины - щедрые и скупые, красивые и жалкие, честные и лживые начали возникать из ниоткуда, чтобы впоследствии исчезать в никуда. Вскоре в ее холодильнике скопилось уже две открытых бутылки вина, которого она не могла допить. Одни мужчины западали в душу, от других хотелось сбежать через пять минут. К счастью, Либан умела себя вести таким образом, что никому из мужчин не приходило в голову рассчитывать на ее слабость или глупость. Маленькую, сухую ладонь королевы фей украшала возмутительно длинная линия ума, часть которого даже приходилось скрывать, чтобы кавалеры не разбежались.
   Время шло. Позитивное мышление Валерьяна Синельникова не приносило Либан золотых плодов. Но что-то незаметно менялось. Здоровье окрепло, оптимизма прибавилось. Летний воздух наполнился предвкушением чуда, словно мир стал натянутой струной, готовой звенеть. Либан научилась радоваться каждому счастливому мгновению, напоминающему драгоценный цветок, не принадлежавший никому, но который иногда можно было держать в руках. Необычайно жаркое лето подходило к концу. Из санатория приехала дочка. Либан уже приготовилась к возвращению в привычную жизнь, когда один из виртуальных кавалеров внезапно пообещал подарить ей диск с веселой ирландской музыкой.
   Кейлер О"Райн настолько обожал ирландскую музыку, что мог слушать ее часами и предлагал ее всем. Шейла О"Райн, осудив однообразную пентатонику, назвала ее татарской и потеряла к ней интерес. Хотя с таким же успехом ирландскую музыку можно было назвать китайской, армянской или индийской. Вероятно, она сохранила очень древние корни, общие для разных культур.
   Кейлер созвонился с Либан по телефону и они встретились вечером, приблизительно в семь.
   О"Райн увидел на остановке изящную, невысокую женщину, которая показалась ему учительницей младших классов. Ее лицо мало напоминало неудачную фотографию. Она выглядела спокойной, смотрела просто, не отводя карих глаз. Вероятно, свидания вслепую стали для нее привычными. Короткие волосы неопределенного цвета свободно развевались у лица без всякого намека на кокетство. На носу, под легким слоем тонального крема, проступали детские веснушки.
   "Рыжая", - улыбнулся О"Райн.
   "Здоровяк", - подумала Либан.
   Поздоровавшись, Кейлер неловко сунул ей в руку несколько самодельных дисков.
   - Это все, что пока удалось собрать, - гордо заметил он.
   - Большое спасибо.
   В тот момент еще можно было попрощаться и разойтись.
   - Поужинаем в кафе? - предложил О"Райн.
   Либан согласилась. Кейлер всегда удивлялся, почему его так мало ценила собственная жена, если с первого взгляда признавали незнакомые женщины? Он нравился даже лучшей подруге капризной Шейлы О"Райн, возможно именно потому, что верность всегда казалась ему признаком настоящего мужчины. В его верности было что-то собачее.
   Кейлер и Либан долго кружили на машине по центру города, пытаясь вспомнить, где теперь есть кафе. Каждый давно забыл, когда ужинал там последний раз. Накануне О"Райн опять поругался с женой, отчего потерял обычный дар красноречия и угрюмо молчал. Тогда Либан уверенно заговорила сама.
   Конечно, в робких женщинах есть своя прелесть, но подруги из них никакие. Кейлер О"Райн покосился на Либан с уважением. Потом узнал, что она врач, который знает про его мозги практически все. Еще немного, и эта ученая женщина разложит его мозги на столе и начнет по ним гадать, будто древняя жрица по кишкам жертвенного животного. А Либан вдруг отчетливо услышала голос, похожий на пение из любимой флешки, поднимающей настроение, который уверенно шепнул ей на ухо: это он.
   Возвращаясь из кафе, они оценивающе посмотрели друг на друга, удивленно качая головами, и согласились, что случайных встреч, пожалуй, действительно не бывает. На прощание Кейлер шутливо пожал женскую руку. Либан удержала его ладонь в своей.
   - Не исчезай, - улыбнулась она.
   Мужская рука сама собой опустилась к ней колени.
   - Хорошо, - кивнул Кейлер О"Райн.
   Он понимал, что, скорее всего эта красивая рыжая лиса оказалась в нужное время и в нужном месте, когда у любого мужчины, лишенного женского внимания, поневоле начинается гон. Но вернувшись домой, Кейлер О"Райн отправил Либан восторженное письмо, узнав в ответ, что он очень милый.
   - Просто нетипичный, - уточнил он.
   - Нетипично милый, - согласилась Либан.
   Дорогие дамы, имейте ввиду: если перестать хвалить своего мужа, то рано или поздно его похвалит другая дама. Кейлеру немедленно захотелось вернуться и как-то отблагодарить Либан за добрые слова.
   - Я забыл переписать для тебя видео с выступлением "Риверданс", - спохватился он.
   С этого дня любовная игра захватила обоих, хотя поначалу напоминала ирландские танцы, в которых бешеная пляска ниже пояса удивительным образом сочеталась с военной выправкой наверху. Не происходило ничего серьезнее дружеского поцелуя. Кейлер понимал, что у Либан есть другие знакомые мужчины, а он только запасной вариант. Зато Либан умела быть вежливой и за любую мелочь благодарила так, будто ей сделали на миллион.
   Ну а Шейла О"Райн, прежде такая невнимательная, безразличная, регулярно сбегавшая в гости к лучшей подруге, от которой ее можно было забрать лишь ближе к полуночи, начала демонстрировать чудеса ясновидения. Однажды ей приснилась молодая соперница. Красотка смеялась над Шейлой сидя за столом, в то время как Шейла О"Райн пыталась задушить змею, в которую воплотилась злая красоткина душа. Через неделю Шейла вдруг рассказала, что в городе есть ирландский клуб, совершенно случайно замеченный по дороге в магазин. В тот момент за дверями клуба тайком от нее слушали музыку Кейлер и Либан.
   А потом Шейла О"Райн увидела во сне королеву фей. Прекрасная женщина в белом платье, похожая на балерину Анастасию Волочкову, по-хозяйски ходила по квартире и готовилась к свадьбе с Кейлером, который почему-то совершенно забыл про законную жену и тоже вовсю готовился к свадьбе. За спиной у королевы фей были два очаровательных крылышка, в стиле какой-то средневековой традиции. Причем, рядом вертелся нахальный подросток, сын королевы фей и с вожделением пялил глаза на Шейлу О"Райн.
   После такого кошмара Шейла проснулась в холодном поту и целую неделю пыталась быть ласковой с мужем. Но видимо, в его запахе отсутствовали феромоны, поскольку через неделю к ней вернулась депрессия.
   Это было странно, поскольку Либан вполне устраивал запах О"Райна. Ее также устраивал его внешний вид - сильные руки, широкие плечи, добрые глаза, уверенные жесты, стремительная походка. Но особенно Либан очаровал его теплый голос, оригинальный ум и редкий дар превращать каждую короткую встречу в главу любовного романа.
   Нет, Либан не была безжалостной ведьмой из кошмарного сновидения. Несколько раз она пыталась навсегда попрощаться с О"Райном, но потом получала от него письмо, на которое невольно отвечала своим. Даже пригласив О"Райна домой, Либан оставила в комнате дочку, чтобы Кейлер остался им просто другом. Сердечный друг не смутился.
   - Красивая девочка.
   Черноволосая и бойкая дочка Либан, похожая на смуглых ирландцев из Лейнстера, оказалась к тому же умной и показала Кейлеру бумажную медаль за успехи в английском языке.
   - Всего одна четверка за год, - похвасталась Либан.
   И прикрыв дверь на маленькой, светлой кухне, она впервые целовалась с О"Райном, не выдержав его внезапной атаки. Прежде Кейлер казался ей слишком порядочным и несмелым для такого занятия.
   - Что означает имя Кейлер? - переводя дыхание, спросила Либан.
   - Кабан, - усмехнулся О"Райн, действительно похожий на матерого кабана.
   - А фамилия?
   - О"Райн - это сын дождя. Моя стихия вода, - объяснил Кейлер. - А твоя?
   - Кажется земля, - подумав, решила Либан.
   - И поэтому ты притягиваешь меня, словно одинокое облако, которое никуда не спешит, но летит себе по небу в область низкого давления, чтобы там пролиться дождем на черную, плодородную землю.
   Либан насмешливо покачала головой.
   - Моя мотивация другая. Не хочется терять интересного человека, с которым случайно свела судьба, - призналась она.
   - Договорились, - согласился О"Райн.
   - Ты действительно нетипично милый, - восхитилась Либан, уже покрытая его поцелуями, как рождественская елка игрушками. - Тебе когда-нибудь целовали руки?
   Кейлер смутился. Либан молча взяла в руки его ладонь и прижалась к ней теплыми губами, закрыв глаза. Это напоминало ритуал, словно женщина целовала мужчине руку, чтобы сказать: я согласна и отныне принадлежу только тебе, защити меня и позаботься обо мне. Кейлер заерзал, чувствуя, как внутри него возникает сила, переходящая в невероятно острое желание пролиться дождем прямо сейчас. Он заставил Либан привстать и обнял, прижимаясь всем телом, будто можно было утолить эту страсть, не снимая одежды.
   - Ого, - удивилась Либан.
   Как сладко обниматься с женщиной, не избалованной ежедневным вниманием, которой приятна одна мысль о том, что ее так жадно хотят.
   Через неделю область пониженного давления действительно привела к резкому изменению погоды. С утра стал накрапывать первый осенний дождь, пока еще слишком теплый, чтобы испортить настроение. Либан отправила дочку на экскурсию и ждала О"Райна, ничего не загадывая вперед. Кейлер принес фотоаппарат, поскольку у него появилась привычка выдумывать для очередного свидания какой-нибудь благовидный предлог.
   - У тебя на сайте неудачная фотография, на которую ты совсем не похожа, давай сделаем другую, - с порога заявил он.
   - Прямо сейчас? - развела руками Либан, демонстрируя простой, домашний халатик.
   Отложив фотоаппарат, О"Райн решительно обнял покорное женское тело, быстро освободил его от одежды и почти мгновенно им овладел. Он и сам не ожидал от себя такой прыти. Вероятно, в тот день теплая земля особенно сильно притягивала прохладный, небесный дождь. Либан ни секунды не ломалась, и со спокойным достоинством королевы фей вручила любовнику ключи сразу от всех дверей в рай, которые О"Райн немедленно распахнул до полного неприличия. Уже через несколько минут ее ослепительное, гладкое тело устало отдаваться, раскачиваться, истекать соком и наслаждаться, находя себя то сверху то снизу. "Ох, ох, ох", - лишь негромко постанывала Либан. А Кейлер не мог насытится ее тяжелой грудью, полными бедрами, нежными руками, бархатной кожей. Он поймал в ладонь маленькую женскую ножку - красивую, с ярко накрашенными ноготками, переходящую в идеально равную голень, и стал ее целовать. Либан смущенно рассмеялась, открыв глаза. О"Райн отнес ее в ванную и поставил под теплый душ. Потом присоединился к ней, встал на колени, обнял за бедра, и любовница облила его сверху журчащей водой.
   - Ты напоминаешь мне моего ребенка, - рассмеялась Либан.
   Выключив душ, она одела короткий, банный халатик, который украшал ее пуще прежнего.
   - Интересно, а чего бы ты хотел от меня?- лукаво спросила Либан.
   - Чего еще можно хотеть, кроме того, чем сполна наградила тебя природа? - удивился Кейлер О"Райн.
   Он отнес женщину в постель, положил на спину, опустился к ее ногам, раздвинул мокрые женские колени и начал целовать так, как будто его язык задумал рассказать в стихах ее послушному телу про еще одно острое наслаждение. Гладкая пятка скользнула по плечу О"Райна. Вскоре Кейлер узнал, какова любовница на вкус, ощущая себя пчелой, которую облили цветочным медом. Бедра Либан мелко задрожали. О"Райн приподнялся, вошел в раскрытое лоно, и нерешительно спросил:
   - Предохраняешься?
   - Ничего страшного, - еле выдохнула Либан.
   Она почувствовала, как сильные мужские руки стали властно мять ее бедра, и горячее семя щедро наполнило ее изнутри.
   Через несколько минут они уже пили на кухне чай. Уставшая Либан молча куталась в теплый халат. Кейлер благодарно гладил ее маленькую руку.
   - Спасибо, спасибо, - постоянно повторял он.
   Отдавшись мужчине, женщина всегда немного сомневается: а не упала ли она теперь в его глазах? Вдруг он уже добился всего, чего хотел? О"Райн угадал это настроение. Ему захотелось развеселить взъерошенную лису.
   - Позволь, я тебя все же сфотографирую, - спохватился он.
   - Как хочешь, - согласилась Либан.
   Воодушевленный О"Райн достал из сумки фотоаппарат и заметался по тесной кухне в поисках нужной дистанции.
   - Лучше вернуться на диван.
   - С тобой хоть на край света, - усмехнулась Либан.
   Как и любой другой умной женщине, Либан всегда хотелось подчиниться достойному мужчине. В том, чтобы подарить мужчине себя, она интуитивно угадывала особый кайф, недоступный обидчивым феминисткам. Ведь прежде чем много получить, надо много отдать. Однако, опустившись на диван, Либан заволновалась и невольно закрыла лицо руками, опустив рыжую голову. Ей никогда не нравились собственные фотографии.
   - Что с тобой? - удивился О"Райн. - Не волнуйся, я удалю неудачные снимки, - и принялся щелкать фотоаппаратом.
   Либан попыталась улыбнуться. Включив режим воспроизведения, Кейлер увидел на экране цифрового фотоаппарата отснятые кадры.
   - Я тоже нефотогеничный, - заупрямился он. - Но сегодня я покажу тебе Либан, которую вижу я.
   Однако, на снимках по-прежнему появлялась другая женщина. О"Райн ничего не понимал. Прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, он отчетливо видел прекрасные карие глаза с подволокой, видел вишневые губки, созданные для поцелуев, видел стройные ножки, от которых захватывало дух, а на экране возникали обычные ноги, губы и глаза грустной, усталой женщины.
   - Прости, дорогой, - вздохнула Либан. - Красота у тебя внутри, и только поэтому я тоже кажусь красивой.
   О"Райн с трудом поймал ее бегающий взгляд.
   - Смотри мне в глаза, - уверенно приказал он. - Улыбнись. Нам обоим известно, как плохо встречаться тайком. Но есть одна уважительная причина: в это мгновение я тебя искренне люблю, а не просто удовлетворяю похоть. И поэтому мы с тобой сейчас не дерзкие, восставшие ангелы, а по-прежнему дети божьи. Меня восхищает твоя душа. Меня волнует твоя судьба. Я очень хочу увидеть тебя счастливой, и вся моя страсть - как честный, древний обряд, который обязательно принесет тебе счастье.
   Наверное, это была правильная речь, поскольку после нее Либан получилась на экране именно такой, какой ее видел Кейлер - прекрасная, рыжая королева фей, из благородной и редкой породы, чья улыбка сладка, как мед поэзии. Любовница восхищенно покачала головой. О"Райн гордо улыбнулся.
   - Неужели мы остановимся на достигнутом? - повеселела Либан.
   - Сними халатик, - шепнул О"Райн.
   Желтый махровый халат мгновенно соскользнул на ковер.
   - Наверное, нужно принять какую-то позу? - предложила Либан.
   - Уже не нужно.
   С этой минуты Кейлер О"Райн больше не заглядывал в объектив, а делал снимки, плавно перемещаясь по комнате, не отводя взгляда от сияющего женского лица. Словно трудолюбивая пчела, он бережно собрал весь нектар красоты ее обнаженного тела. Когда Либан увидела новые фотографии на экране компьютера, то ахнула, впервые в жизни не зная, какие слова могли быть уместными в подобной ситуации.
   - Это нечестно, - наконец решила она.
   - Что?
   - Если я так сильно тебя возбуждаю, то расплатилась только наполовину.
   Жизнь каждого человека подобна радиопередаче. Стоит сменить настройку и возникает другая реальность. Нам только кажется, будто мы все существуем в единственном, общем мире. На самом деле сосуществуют наши миры. Едва Либан увидела свое прекрасное тело со стороны, как моментально его узнала и вспомнила о себе решительно все - как ныряла в ледяные озера, как летала над верхушками сосен, как ходила по раскаленным углям.
   - Кабан, я сама тебя выдумала, - звонко воскликнула королева фей. - Я выдумала тебя сразу, едва узнав, что это возможно. Знай: не будь моего желания, ты бы не родился на свет и не прожил целую жизнь, чтобы сегодня прийти ко мне.
   А за окном уже стремительно вырастали вересковые холмы, на которых сходились в бою могучие армии бесстрашных сидов. В ушах уже звучала волшебная музыка волынок и флейт. Либан засмеялась так, словно у нее за спиной расправлялись крылья.
   - Падение в нижний мир... - королева фей насмешливо сморщила нос. - Знаешь, как оно происходит? Нет, это не падение с небес. Просто однажды открываешь глаза, и понимаешь: ты о чем-то забыла. Оглядываешься и видишь: вот твоя работа, вот твой дом, вот твоя жизнь. Ведь главная подлость заключается в том, что здесь для тебя уже все готово: и будущее и прошлое, как будто бы ничего не произошло. Но ты о чем-то забыла! И начинаешь мучительно вспоминать, мечтая непременно вернуться в лучший мир, сверкающий и звенящий, который бесследно исчез. А чтобы вернуться, кто-то должен помочь. Женская любовь - как благословение природы. Получи его сполна, мне не жалко. Мужская любовь - как пробуждение. Спасибо за любовь, дорогой.
   И горячая благодарность королевы фей стала настолько неистовой, что на некоторое время Кейлер О"Райн тоже сошел с ума.
   Лишь вернувшись домой под вечер, он опять почувствовал себя человеком.
   Шейла О"Райн ждала его целый час. Он даже приготовила мужу на ужин жареную картошку. А прежде ничего ему не готовила и даже не покупала, поскольку порядочная женщина обязана заботиться только о детях.
   - Привет, - радостно улыбнулась Шейла, словно переместившись во времени на пятнадцать лет назад, когда она влюбилась в него, как кошка.
   О"Райн спокойно обнял жену. Никаких угрызений совести. Он долго и честно пытался сделать счастливой ее одну, а его верность принимали за ненужный хлам. Как будто лишь страдания от страха и ревности способны убедить эту женщину в том, что ее муж - не существо второго сорта.
   - В последнее время я была капризной и раздражительной, - призналась Шейла О"райн. - Болела голова, ныло сердце. Сегодня начались месячные.
   - Тогда понятно, - кивнул Кейлер О"Райн.
   - Каждый раз, когда они приближаются, тело словно оплакивает нерожденного ребенка, и я поневоле плачу вместе с ним, - пожаловалась Шейла О"Райн. - Мне очень стыдно.
   Кейлер едва не уронил чашку кофе себе на штаны.
   Заканчивалась суббота, близилось воскресение. Думая получить весточку от Либан, Кейлер О"Райн прошел в кабинет. Но вместо письма от женщины он получил по электронной почте письмо от мужчины. Это было внезапное сообщение от астролога, который возвращался в город завтра с утра.
   "Здравствуйте, Кейлер О"Райн. У Вас в порядке отношения с женой? Мне показалось, происходят какие-то изменения, связанные с этим. Возможно те чувства, которые Вы к ней испытывали, безвозвратно уходят в прошлое. Это закономерный процесс. Он может сопровождаться чем-то вроде очищения, обнажения сути и возможно чем-то вроде раскаяния или чувства вины. Возможно, что эти процессы болезненны. Но это придётся пережить. Извините, что затронул эту интимную сферу. Женщины для нас много значат."
   Кейлер очень удивился. Неужели по звездам действительно можно обо всем догадаться?
   "Ничего особенного, все как обычно", - ответил он: "Я никогда не перестану любить жену. Она добрый и благородный человек. Ее слабость божественна и делает меня сильней. Она родила мне двоих детей и в трудные времена была рядом. Мне нравится о ней заботиться и думать, что без меня она пропадет. Но Вы довольно точно определили тенденцию, которая при других обстоятельствах могла бы далеко завести. Поэтому можете смело записать этот удачный прогноз в актив".
   На следующий день с утра он уехал с собакой в парк.
   В то время как радостный пес нарезал по кустам круги, Кейлер О"Райн шагал через лес, ощущая себя блуждающим деревом, которое медленно наполнялось силой земли. Через лес проходила широкая просека, которую строители проложили весной и оставили на следующий год. За лето просека заросла кустарником и высокой травой.
   Внезапно над лесом поднялся густой туман. Умный пес примчался к хозяину и завертел головой, принюхиваясь. Возможно, он еще ни разу в жизни не видел ничего подобного. Со стороны просеки послышался негромкий перестук копыт. Шерсть на загривке у кобеля встала дыбом. О"Райн взял собаку на поводок и осторожно двинулся на звук сквозь туман.
   По просеке, как по дороге, город неторопливо покидали удивительные всадники, при виде которых Кейлер О"Райн остановился, как вкопанный.
   - Доброе утро, - послышался рядом знакомый голос.
   Кейлер вздрогнул. Справа стоял астролог. Он выглядел в точности таким же, как две недели назад. Даже длинная палочка грибника, которой удобно шарить по кустам, казалось той самой.
   - Уже приехали? - удивился О"Райн.
   - О, да. На этот раз моя электричка не опоздала.
   Они немного помолчали, разглядывая загадочных всадников.
   - Одни приезжают, другие уезжают, - с внезапной грустью произнес О"Райн.
   Всадники остановили лошадей. Мужчин оказалось трое. Они были одеты в красные плащи и красные рубахи до колен. В руках мужчины держали красные копья. За плечами у них висели красные щиты и развивались три копны волос ярко-рыжего цвета. Даже кони у мужчин были бурой масти.
   Мужчины сопровождали двух женщин, чьи лошади показались О"Райну ослепительно белыми. Не первой кобыле сидела черноволосая девочка в ярко-зеленой одежде с желтым рисунком на груди, напоминающим герб. А со второй кобылы уже решительно спускалась на землю ее мать - Либан, королева фей.
   На королеве было белое платье с длинным капюшоном, гладкое и прочное, с узорами из красного золота. На груди и на плечах это платье скрепляли драгоценные пряжки со звериными мордами. Две коротких косы цвета ириса в летнюю пору опускались на ее плечи, и в каждой было по четыре золотых пряди с бусинами на концах. Белее первого снега были ее руки. Блеском ясной луны светилось ее лицо. Гладкие бедра женщины казались пеной волны, а на ногах у нее были узкие туфли из тонкого серебра.
   - Благословенна душа, что в теле волшебном живет. Каждый, кто это заметит, цели добьется своей, - вспомнил Кейлер О"Райн старинную ирландскую песню, и сам не зная почему вдруг повторил ее нараспев. - Возлюблено стройное тело, возлюблена прелесть лица, возлюблены сладкие губы, возлюблены стройные бедра. И если вы сказку о ней расскажете пленным ирландцам, то после немедленно лопнут их тяжкие узы и путы.
   - Здравствуйте, молодые люди, - пошутила Либан.
   - Кто вы? - смутился астролог.
   - Нетрудно ответить, - поклонилась астрологу королева фей. - Мое имя Либан. Я дочь Аэда Абрата и сестра Фанды, жены короля Мак Лира. Когда Мак Лир разлюбил мою сестру, Фанда поручила мне роль посланца любви и отправила к Кухулину. Но Кухулин не сразу согласился стать любовником моей сестры. Тогда я заманила в долину счастья его колесничего. И когда колесничий вернулся, то рассказал, что если бы ему принадлежала вся Ирландия, он без малейшего сожаления бросил бы ее, чтобы поселиться в дивном дворце, который ему довелось повидать. Кухулин сдался. Сестра получила любовника, а Мак Лир наказал меня чашей забвения.
   - Кейлер, надеюсь, вы понимаете, о чем она говорит? - окончательно растерялся астролог. - Я слаб в мифологии.
   - Конечно понимаю, - кивнул О"Райн. - Одного лишь не понимаю, что будет дальше?
   С глубоким и нежным вздохом Либан взяла его за руку.
   - Так уж повелось: каждая королева фей раз в жизни покидает волшебный холм, чтобы родить от простого смертного, - заглядывая Кейлеру в глаза, призналась она. - От судьбы не уйдешь. Любовника сестры звали Кухулин. Любовника Махи звали Крунху. А моего сердечного друга зовут Кейлер О"Райн.
   Кейлер взглянул на нее исподлобья.
   - Вот еще, что за глупости?
   - Ничего страшного, - без тени смущения повторила Либан вчерашние слова.
   - У тебя будет...
   - Сын, - кивнула Либан.
   - И тебе уже сейчас все известно?
   - Ах, мне ли не знать?
   - Это нечестно.
   Либан погладила любовника по щеке.
   С возрастающим интересом астролог лишь молча переводил взгляд с Либан на Кейлера и обратно.
   - Ну и куда же вы теперь? - наконец спросил он у королевы фей.
   - Пора возвращаться к мужу. Его зовут Лабрайд, Быстрый на Меч, - Либан деловито чмокнула любовника в лоб. - Не напрягайся, О"Райн, ты парень видный, но с Лабрайдом не справишься. Лучше помоги влезть на лошадь, рыжая лиса теперь с начинкой.
   Кейлер подхватил ее под колено, и Либан как белая птица взлетела в седло. Астролог пришел в себя, откашлялся и поправил очки.
   - В каббале считается, что скрытой целью любого желания всегда остается Бог, - сказал он. - Это источник безграничной энергии и счастья, который каббалисты называли астральным светом. Но поскольку свет невозможно заметить прежде, чем он отразится, часть света стала сосудом, единственной целью которого является отражение, осознание и наслаждение всем, что жаждал подарить кому-нибудь свет. Однако, сосуд сохранил в себе главное качество своего демиурга и у него возникла собственная потребность служить источником счастья. Поэтому он взорвался, дав начало материальному миру, где астральный свет превратился в слабые искры, которые мы отныне добываем повсюду - в пище, в приключениях, в искусстве, в работе, в любви.
   Взглянув на астролога с уважением, Либан обернулась к любовнику.
   - Было очень приятно стать источником радости для тебя, Кейлер О"Райн, но тебе нужен не конкретный человек или вещь, а спрятанный в них божественный свет. Если помнить об этом, то найдешь свет повсюду. Счастья тебе и близким. Прощай.
   Всадники переглянулись. Но встревоженный Кейлер, как обиженная девица, еще ждал прощального поцелуя. Тогда к О"Райну подъехала малолетняя дочь Либан.
   - Огромное спасибо за фрукты и сладости, которые вы нам приносили, - лукаво улыбнулась она. - Да и вы мне очень понравились.
   Склонив морду набок, на принцессу уставился черный пес. Дочь Либан показала ему язык и спросила:
   - Собака, собака, сколько мне жить?
   Порядок для собаки - превыше всего. Никто не имеет права дразнить ценную, сторожевую собаку. Не выдержав грубого нарушения этикета, огромный пес стал на дыбы и принялся звонко лаять, пытаясь задержать пятерых всадников, которые стремительно помчались по лесу в сторону реки. "Эй, люди! Эй, лошади! Остановитесь, эй вы!" Вот как он лаял и лаял, суля всем долгие годы жизни, завывая от восторга, который распирал изнутри простое собачье тело.
   А его грустный хозяин показался себе самому бездомным, брошенным псом, который умел лишь молча страдать и думать: как сложно иметь в душе столько чувств и оставаться счастливым.
  
  ***
  
  АНОМАЛИЯ.
  Старинная масонская история.
  
  Самое захватывающее занятие в жизни - испытание естества.
  Многие из моих знакомых были поражены, когда я оставил мир. Они склонялись к мысли, что Генрих Фон Клейст сошел с ума, изучая философию и богословие. К этому списку я бы добавил еще и магию, если бы стал настолько глуп, чтобы сознаться. Мой интерес, не смотря на некоторую экстравагантность, заключался всего лишь в испытании естества. Мне захотелось узнать: что произойдет с человеком, который в течение долгого времени будет отрезан от внешнего мира, лишенный живого общения и дневного света?
  Я не был первым. Многие узники имели такую возможность. Но разве можно сравнить ужасы заточения с хорошо продуманным погружением в самого себя? Согласно моей теории, каждый обладает набором неких врожденных свойств. Я бы назвал их - потаенной, изначальной душой. Но с течением времени жизнь меняет человека. Традиции, образование, условия существования - это внешняя оболочка души, искажающая гармонию исходного естества. Наподобие того, как толстый слой грязи не дает вращаться колесикам часового механизма, случись кому-нибудь его завести. Второстепенные свойства нашей натуры не способны долго существовать без причины. Взгляните на хамелеона - он изменяет цвет кожи, чтобы слиться с окружающей средой. Приобретенные свойства души имеют целью самозащиту. В какой цвет окрасится хамелеон, если вокруг него разверзнется пустота?
  Моя душа нуждалась в очищении.
  Перед тем как начать свою проповедь, Иисус на сорок дней удалился в пустыню. Очевидно, ему не хотелось, чтобы второстепенные события повлияли на ход его мыслей. Иисус вернулся к своей внутренней, изначальной душе. А что случится со мной, окажись я на его месте?
  Самое захватывающее занятие в жизни, это испытание своего естества. Я - естествоиспытатель.
  Когда Фридрих Брамс, мой приятель и адвокат, узнал о моем экстравагантном желании, то сразу же заявил:
  - Генрих! Уж если такая блажь пришла в твою голову, то места лучшего, чем монастырь в пятидесяти милях от города вниз по реке, тебе не найти.
  Монастырь, расположенный на высоком живописном берегу Рейна близ города Баден-Брехт, был одним из немногих древних святынь, сохранившихся у нас после безумств реформации, крестьянских восстаний и тридцатилетней войны. В старые времена он славился чудесами. Но с тех пор как в них перестали верить, чудеса прекратились. Эта обитель гарантировала полное уединение благодаря одной особенности, о которой рассказал мне Брамс. Конечно, разумнее было использовать фамильный замок фон Клейст. Но захотелось рискнуть. Взвесив все за и против, я остановился на Рейнском монастыре. Ах, если бы знать заранее, какие испытания ждут меня там!
  Девятого апреля 1778 года я привел в порядок свои дела, написал завещание, назначил Брамса душеприказчиком и отправился в путь.
  Монахи ордена святого Фомы не задавали лишних вопросов. Они встретили меня поздно вечером и лишь поинтересовались, желаю ли я сразу приступить к эксперименту, или предпочитаю последний раз поужинать в человеческом обществе?
  - Вы окажите мне обещанную услугу завтра утром, - ответил я. - А сегодня мне бы хотелось исповедаться. Глупо начинать новую жизнь, не избавившись от старых грехов.
  - Похвальное желание, сын мой, - заметил аббат.
  Ужин удался на славу. Не было вина, не было женщин, зато присутствовало особое очарование деревенского уюта и светлая грусть. Монахи хранили молчание, в помещении царил полумрак. Когда я почувствовал себя сытым и поднялся из-за стола, у меня возникло впечатление, как если бы душа моя незримо присутствовала во время Тайной Вечерни Господа нашего Иисуса Христа.
  В исповедальне меня ждал аббат. Унылое выражение лица собеседника настроило меня на шутливый лад.
  - Желаете узнать лично, отчего мне захотелось бежать? Какое ужасное преступление привело меня к вам? Вынужден вас разочаровать, святой отец. Даже если остаток дней я проведу, замурованный в монастырской стене, то нисколько не проиграю, учитывая унылое однообразие моей жизни в миру.
  - Я пришел, чтобы предостеречь вас от совершения новых грехов, - ответил аббат.
  Такой ответ показался мне забавным.
  - Вот так штука! Уж не хотите ли вы сказать, что на глубине двадцати метров под землей, в безлюдной заброшенной шахте, можно совершить преступление?
  - Еще какое!
  - Какое же, например?
  - Самоубийство.
  Неподдельная тревога в его голосе заставила меня поморщиться.
  - Между нами подписан договор. Если почувствую себя скверно, дам знать, и вы меня вытащите.
  - Объясните, какой в этом смысл - торжественно спустится в колодец, чтобы трусливо сбежать через недельку-другую?
  - Но почему же непременно - самоубийство?
  - Разве вам неизвестно, как опасно оставаться наедине со своими мыслями?
  - Уверяю вас, у меня крепкие нервы. Я не совершал преступлений. Меня не мучает совесть.
  Аббат пожал плечами.
  - В таком случае, вы хуже, чем я предполагал, - сердито заявил он. - Вольнодумство испортило человеческую породу. Люди забыли простые, старые истины. Бес честолюбия - вот что источило ваш дух. Вас жаждете славы. Ваш портрет сохранят для истории, ваше имя прославится. А обитель вы превратите в балаган.
  На некоторое время я потерял дар речи от его наглости. Сказать такое о моем эксперименте! Как будто бы мы заранее не обсудили все условия, включая расходы на мое содержание!
  - Послушайте, любезный доброжелатель, имеющий длинный нос и чересчур короткую память. Разве четвертого числа прошлого месяца аббатству не была вручена изрядная сумма, предназначенная навеки заткнуть вам рот?
  - Надо мной, кроме бога, есть и другие господа, но будь моя воля...
  - А ваше мнение никого не интересует!
  Аббат покраснел от злости.
  - Вы не подвижник! - прошипел он. - И не ученый. И не святой. Даю вам честное благородное слово: вы - паяц. Мне стыдно, что я вынужден стать невольным свидетелем вашего шутовства.
  - Вот как?
  - Почему бы не употребить силу вашего воображения для совершения чего-то полезного? Вместо праздного любопытства, вы могли бы посвятить себя возвышенной цели!
  - Вы ничего не понимаете в мотивах, которые движут мной. Когда Иисус...
  - Я так и знал! - перебил меня аббат. - Еще одна попытка уподобить себя Создателю! Поймите, только он сам, по собственной воле, способен приблизить человека к себе! Опасная затея - торопить такое событие! Можно отправиться в прямо противоположном направлении!
  - Довольно, милостивый государь. Увидимся завтра утром.
  Я замолчал и направился к выходу.
  - А как же исповедь? - удивился аббат.
  - Сойдет и так.
  Можете представить, как мне спалось после такого разговора! Всю ночь я ворочался на жесткой постели, ругая аббата. Наконец мне подумалось, будто он по каким-то причинам не желает, чтобы я спустился в колодец и изучил его изнутри. Чем больше я размышлял об этом деле, тем более правдоподобным казалось мое подозрение. Пожалуй, при таком раскладе меня могут заживо похоронить под землей. От этой мысли стало не по себе. Но и отказываться от эксперимента не хотелось. Аббат мог подумать, что барон Фон Клейст испугался темноты как мальчишка!
  Я встал, зажег свет, и за несколько минут набросал письмо Фридриху Брамсу в университет.
  "Дорогой друг. В случае, если от меня в течение месяца не будет никакого сообщения, пожалуйста, не сочти за труд, посети Рейнский монастырь и загляни в колодец, который находится в подвале. Подозреваю, что местный аббат может задержать меня там насильно. Генрих Фон Клейст."
  Аккуратно свернув бумагу в конверт, я приложил перстень-печатку, успокоился и заснул.
  Утро удалось на славу. Не хотелось хоронить себя заживо в такое чудесное утро. Перемена обстановки пошла мне на пользу. Меланхолия, изводившая в городе, отступила, и в свете предстоящей перспективы, прошлая жизнь уже не казалась однообразной. В такой солнечный, теплый денек я бы с большим удовольствием направился в библиотеку, или бы всласть покопался в городском архиве. Либо вступил в философический диспут с господином деканом, которого так люблю. На худой конец - можно подраться на дуэли или завязать любовный роман. Увы, иногда мимолетное чувство меняет всю нашу жизнь! Но, столкнувшись в столовой с аббатом, я ощутил прилив сил. Раздражение укрепило мою решимость. И на вопрос: "не передумал ли господин барон?", - я решительно ответил: "нет"! После чего отправил письмо с экипажем, доставившим меня в монастырь.
  Спустившись в подвал при свете шипящих факелов, я увидел сырые мрачные стены, составленные из огромных цельных камней. Таким образом, все здание монастыря оказалось над моей головой. Почти физическое давление тяжелого потолка угнетало мою чувствительную натуру. Неужели мне предстоит отправиться на двадцать метров ниже этого подземелья?
  Помешкав, я поинтересовался, не задохнусь ли на дне колодца?
  Сопровождавший меня монах рассмеялся.
  - Колодец - заброшенная старая шахта. Триста лет назад в нем добывали руду. Неплохая вентиляция, но полное отсутствие освещения. Это вас не смущает?
  - Не забывайте класть в корзину бутылку вина, - ответил я. - Вот что меня смущает.
  - Договорились, - весело согласился он.
  - Наверняка бездельник лелеял надежду приложиться к каждой бутылке, перед тем как передать ее мне. Абсолютная зависимость моего будущего существования от честности подобных господ вновь навела меня на мрачные размышления. Почему аббат так решительно против моей затеи? Неужели в колодце зарыт клад? Или спрятаны следы какого-то преступления?
  Второй монах, шедший впереди, остановился.
  - Пришли, - сказал он.
  Я ожидал увидеть нечто, напоминающее ограду или кирпичную кладку. Увы! Посреди пола была простая дыра. Сверху это отверстие было прикрыто грубо сколоченной деревянной крышкой.
  - Вы собираетесь спускать меня на руках? - спросил я, содрогнувшись.
  - Не беспокойтесь, у нас хватит сил. - Один из монахов снял со спины веревку. - Если конечно вы по-прежнему настаиваете на своем.
  - Черт бы вас всех побрал!
  Я заглянул внутрь колодца. Свет от факелов не достигал дна.
  - Господин аббат велел передать, что еще не поздно взяться за ум.
  - Черт бы побрал вашего аббата!
  Взяв в руки веревку, я испытал ее прочность.
  - Видите колокольчик? - Монах привлек мое внимание и указал на старинный бронзовый звонок над колодцем. - Когда соскучитесь, потяните за этот шнурок. Мы вытащим вас наверх.
  - Великолепно.
  - Но уже никакая сила на свете не заставит никого из обители спустить вас в колодец во второй раз. Так приказал аббат.
  - Ваш аббат- это исчадье ада! Удивляюсь, как вы его терпите! - прошипел я и решительно затянул поперек бедер веревочную петлю. - Давайте покончим с этим делом.
  Через минуту я уже болтался в темноте, испытывая ужасное состояние человека, доверившего свою жизнь постороннему. А оттолкнувшись сапогами от стены, неожиданно вспомнил о приведениях. В самом деле. Я заранее приучил себя к мысли об одиночестве, темноте. К естественным неудобствам относились недостаток кислорода и оправление естественных нужд. Но что же мне делать, если произойдет сверхъестественное?
  Внезапно над моей головой снова раздался голос:
  - Послушайте, господин барон! Чуть-чуть не забыл! Аббат велел вам напомнить, что одиночество никогда не бывает полным!
  Веревка вновь заскользила вдоль стены. Проклятый иезуит! Уж лучше бы он прямо сказал, что внизу оскалился василиск!
  Наконец мои ноги достигли дна. Что ждет меня здесь? Время, посвященное размышлениям и самоусовершенствованию, или же долгие часы, наполненные кошмаром?
  - Господин барон! Вы еще не хотите дернуть колокольчик за язычок?
  Послышался смех. И только теперь я сообразил, что меня хотят запугать.
  - Убирайтесь к черту! - закричал я в ответ.
  Наступила полная тишина. Так началась моя новая жизнь - под землей.
  Монахи оставили меня одного. Или нет? Возможно, они притаились у колодца, чтобы узнать, как я буду действовать дальше. Глупцы! Что бы сделал любой другой на моем месте в первую очередь? Я протянул руку и коснулся холодной стены подземелья. Потом медленно пошел вдоль стены. Прежде всего, необходимо было узнать, куда я попал?
  Оказалось, что внизу колодец имел горизонтальное продолжение приблизительно в двадцать шагов. В конце туннеля была глухая стена, выложенная кирпичом. Кладка показалась мне свежей. Коридор за ней мог продолжаться дальше. Не за этой ли стеной спрятана тайна, в которую не хотел меня посвящать господин аббат? Посреди коридора, на полпути между преградой и колодцем, я нашел свой багаж. Здесь же были деревянная кровать и стол с медным подсвечником. Я сел за стол и расслабился.
  Возможно, вы подумали, что я немедленно предпринял попытку проломить кирпичную стену и узнать, что за ней спрятано? В таком случае вы не знаете барона фон Клейст! Он хорошо владеет собой и умеет сосредоточиться на главном. Какую тайну могли скрывать от меня монахи? Замурованный, наполовину истлевший труп? К тому же легкость, с которой можно было разобрать часть стены, заставила меня усомниться в полезности такого поступка. Скорее всего, я просто обнаружил бы следы древних работ и несколько старинных орудий труда.
  Какое мне дело до чужих тайн? У меня другое предназначение.
  Наверное, каждый хотя бы раз испытывал ощущение, будто его судьбу вершат высшие силы, неподвластные нашим желаниям и страстям. Я подумал, что не случайно оказался на дне колодца. В моем желании было что-то фатальное. Подобные ощущения уже не раз овладевали мной, с тех пор как этот эксперимент был задуман. Можно было протянуть руку и зажечь свет, но мне нравилось сидеть в темноте. Я ощутил опасность ничем не сдерживаемого любопытства, наподобие героев древних преданий и легенд.
  О, да! Мысль об одиночестве захватила меня не просто так. Чем дольше я сидел под землей, тем больше прояснялось в моей голове. Против ожидания, меня не переполнили воспоминания. Не смотря на то, что все мои впечатления остались в прошлом. А в настоящем не было ничего, за исключением того, что внутри. И все-таки мною не овладела смертельная скука. Я выдержал испытание, в котором бы преуспел далеко не всякий.
  Я оказался самодостаточным!
  Мое одиночество протекало плавно, без суеты. Раз в день вдоль колодца поднималась и опускалась корзина с едой. Раз в день монахи меняли судно, которое я использовал по нужде. Вот и все, что напоминало о моем животном происхождении. В остальном, Генрих фон Клейст все более превращался в дух. Идеи и образы, некогда дремавшие в глубинах сознания, разом обрушились на меня, вспыхнув в тысячу солнц! Подобно тому, как загораются звезды, когда наступает ночь.
  Что я на самом деле? Чем я воспринимаю мир? Почему я существую и что такое мысль? Индийские факиры утверждают, что медитация способна дать ответы на все вопросы. Медитация - это освобождение материального мира от своего собственного "Я" чтобы исследовать нематериальный мир и ощутить глубинную суть самосознания.
  Я могу вспомнить нечто такое, что перевернет все мои представления о себе. Каждый человек - это инвалид, потерявший память. Неужели чувство логики не подсказывает это вам? Откройте глаза, посмотрите вокруг. Вот лампа, вот потолок, вот окно. За окном - планеты, созвездия, галактики. И в самом центре Вселенной находится точка, где Вселенная собрана воедино. Она искрой горит у меня во лбу, точно третий глаз. Неужели это великолепие возникло из ничего? Конечно, нет! Произошла катастрофа, разбившая мою память надвое.
  Я обязательно вспомню, кто я на самом деле!
  Говорят, главное достоинство мудреца - искусство задавать вопросы. Если расположить их в верном порядке, то одни вопросы сами по себе ответят на другие. Мои вопросы становились все более неожиданными и изощренными.
  Временами я совершенно забывал о существовании других людей. А когда вспоминал, то воспринимал это как абсурд. Каким образом чужое сознание может заключать в себе мир, который уже существует в моем? Что означают "Он" и "Я", откуда эти великаны, не помнящие родства? Или же другие живые существа - всего лишь плод моего воображения, как учат агностики?
  С тех пор как монахи спустили меня в колодец, я не разу не видел света. Я не видел ни одного предмета вообще и стал забывать, как выгляжу сам.
  Однажды я обнаружил, что умею летать. Оказывается, это просто! Достаточно подпрыгнуть как можно выше, а при падении напрячь внутри определенную группу мышц. Падение замедляется. Еще усилие - и я поднимаюсь вверх. Ощущение, как во сне. Впрочем, с некоторых пор я путаю сон и явь. Здесь они мало отличаются друг от друга.
  Проанализировав чувство полета, я пришел к выводу, что левитация совершается той же силой, которая позволяет перемещать предметы на расстоянии. Силой освобождающей истины! Предположим - вы спите. Что произойдет, когда это откроется вам во сне? Пробуждение. А если пробуждение невозможно? Абсолютная власть над миром, порожденным вашей фантазией. Нечто подобное испытал я, заставляя медный подсвечник летать по воздуху над столом.
  Вероятно, я уникален. Иначе как объяснить мои поразительные успехи? Трудно поверить, что стоит первому встречному запереться в темной комнате - и он вспорхнет под потолок, будто птичка. Уединение не принесет никаких плодов, если отсутствует самое главное - порода. Проторчи вы в пустыне хоть тысячу лет, вам не стать Иисусом. Счастливая звезда привела меня сюда, чтобы открыть мое предназначение. Наверное, оно не менее возвышенно, чем у Христа.
  Интересно, знал ли Иисус с самого начала о том, что он сын Бога?
  Как-то раз, заснув после сытного ужина, я пробудился от непонятного звука, наполнившего мое убежище. Со всех сторон стучали молотки и кричали люди. Вдоль коридора, буквально в двух шагах от меня, ездила взад-вперед скрипучая тележка. Неужели кто-то нарушил мой покой? Я совсем уже собрался зажечь свечу и осветить непрошеных гостей. Как вдруг острое чувство опасности напомнило мне о самом главном.
  Я замер, стараясь не дышать. Не могу сказать, что был сильно испуган, скорее - возбужден. Словно начинающий некромант, впервые притаившийся у открытого гроба, и, наконец, заметивший шевеление мертвой руки. Ничего из того, о чем кричали вокруг, я не разобрал. Но вскоре раздался ужасный грохот, как если бы потолок внезапно обрушился вниз. Послышались вопли, полные предсмертной тоски. Потом стало тихо.
  Что произошло?
  Даже сейчас в памяти живы первые мгновения после того случая. Как трудно было решиться и сделать шаг! За несколько минут уютная келья отшельника превратилась в волчью яму. Липкий ужас сковал меня по рукам и ногам. Вокруг была ужасная неизвестность. Не знаю, почему не зажег свечу. Скорее всего, я просто о ней забыл. Вытянув руку в темноту, я осторожно пошел вперед, каждую секунду ожидая прикосновения к трупу, или к груде камней, перегородивших коридор. Возможно, обвал заживо похоронил меня здесь.
  Когда я не обнаружил никаких следов катастрофы, ни людей, ни завала, то медленно отступил назад, и залез с ногами в постель, чутко прислушиваясь, как зверь. Неужели, это начало безумия? Я попытался проанализировать свои ощущения и не заметил никакого помутнения в голове. Хорошо известно, что сумасшедший не осознает своего состояния. Но чтобы до такой степени!
  Итак, не было никаких сомнений - произошло нечто сверхъестественное. То самое, на что намекал господин аббат. Невозможно поверить, чтобы кто-то так ловко меня разыграл. Ни один шутник не сумел бы ускользнуть от обитателя темноты.
  Остановившись на этой мысли, мне почему-то подумалось, что возможно, задолго до моего эксперимента, в колодец уже спускались люди, чтобы остаться здесь навсегда. Они годами обходились без света, забыв обо всем, кроме одиночества. И тьма окутывала их тела, скрывала и поглощала настолько долго, что в конце концов растворила их целиком. Они стали сродни теням. Они - ее постоянные обитатели. И с самого начала они следили за мной.
  Исчадья ада, более страшные, чем обыкновенная нечисть. Водолазы по ту сторону естества. Откуда в следующую секунду обрушится ваш удар? Почувствовав, что еще немного - и страх овладеет мной целиком, я стиснул зубы, взяв себя в руки.
  Что бы ни утверждали простолюдины, но человек, за спиною которого десять поколений породистых предков, без сомнения крепче душой. Вам не понять, что такое честь. Барон фон Клейст не может просто сорваться с места и закружиться по коридору визжащей от ужаса полукровкой. Я не первый и не последний. Я не имею прав на предательство тех, кто не предал меня, и сохранил репутацию нашего древнего рода. Мои кулаки решительно сжались.
  - Кто здесь?
  Никто не ответил.
  Но стоило опустить голову на подушку, как в дальнем углу коридора послышалось едва заметное, осторожное движение.
  - Трусливая тварь! Подойди, чтобы я мог тебя придушить! - яростно зарычал я, вскочив с кровати. Звук немедленно прекратился. Сколько я не пытался нащупать врага в темноте, он ускользал от моих растопыренных рук. Пришлось признать себя побежденным.
  Я вернулся в постель, ощущая сильное искушение зажечь свет. Мысль о горящей свече превратилась в навязчивую идею. Нет, только не это! Нужно быть твердым. Следует успокоиться и уснуть.
  В коридоре немедленно застучали молотки, завизжали сверла, заскрипели тяжело нагруженные тележки. Невидимые рудокопы продолжали свою работу.
  - Проклятье, - пробормотал я. - Пусть делают, что хотят!
  Между тем, звуки вокруг становились громче. Как будто приведения медленно сужали свое кольцо. Мне представились подземные гномы, охранявшие сказочные богатства. Маленькие сморщенные чудовища, обросшие длинными бородами. Они злобно бормочут, переглядываются, корчат рожи, подкрадываются поближе. И вот уже заносят надо мной свои острые кирки.
  - Довольно! - воскликнул я, зажигая свечу.
  То, что открылось моему взору, заставило меня побледнеть. Яркая вспышка света осветила вокруг огромных серых крыс, с горящими красными глазами. В коротких крысиных лапах они сжимали железные орудия рудокопов. Похоже, я им здорово помешал. Ужасные крысы обернулись на свет, запищали, заморгали, угрожающе зашипели и вдруг разом набросились на меня. Волосы мои встали дыбом. Я поднял свечу, закричал нечеловеческим голосом...
  И проснулся.
  Оказывается, это был сон. В коридоре царила тьма, свеча находилась в подсвечнике на столе. На ощупь стало понятно, что ее давно не использовали. Я вздохнул, переводя дух, и невесело усмехнулся. Оставалось узнать, когда я уснул? До того, как застучали железные молотки, или после? Весь фокус заключался в том, что выяснить это не было ни малейшей возможности. Мир, который я видел во сне, ни в чем не уступал тому, который был наяву. Чувство реальности подсказывало - ни одно из таинственных событий не могло случиться на самом деле. Но поклясться я мог лишь в том, что не видел крыс. Я уже просто не знал, в чем могу быть уверен. Возможно вся моя прошлая жизнь - одна фантазия, а реальность - эта бесконечная тьма вокруг?
  Впрочем, все зависит от точки зрения. Тайное стало явным. И если раньше я мог видеть вещь лишь с одной стороны, то теперь приобрел способность вывернуть реальность наизнанку.
  Ну конечно! Я изобрел новый, надежный способ проникнуть в астральный мир. Некоторые предлагали молитву и пост. Другие - колдовство. Парацельс, в старинном средневековом трактате, советовал нарисовать на стене закрытую дверь, и не спускать с нее глаз, пока дверь не откроется. И вот вам другой рецепт - одиночество плюс темнота. Тогда образы и идеи, населяющие сознание, обретут плоть и кровь. Какая разница, во сне, или наяву? Огромная, скажите вы. А я вам отвечу. С этого часа для барона фон Клейст разницы больше не существовало.
  Едва я решил это головоломку, как неукротимый дух естествоиспытателя вспыхнул во мне с новой силой. Вперед, только вперед! Главное - не потерять самого себя. Не покориться обитателям астрального мира, а наоборот - заставить их подчиниться. Потом возможно такое, от чего закружится голова.
  Мы замерли на исходных позициях, я и зловещая пустота. Каждый оценил шансы противника и свои шансы. Игра началась.
  Древние маги предпочитали заклинания и магический круг. Но не поможет ни один ритуал, если нет силы воли. Она была у меня в избытке. Только теперь я узнал, насколько разумно предварительно ослабить плоть. Если бы не моя умеренность в пище, тело могло оказаться в плену желаний и страстей. Они невероятно опасны, когда состоят из такого же материала, как ты.
  Моя рука медленно потянулась вперед. Она вытягивалась настолько долго, что стала длинной как африканский удав. Она могла вырастать до бесконечности и дотянуться до звезд. Но неожиданно рука почувствовала тепло и прикоснулась к обнаженной женской груди. После этого плоть моя взбунтовалась и заставила опустить руку. Из темноты послышался нежный женский шепот.
  - Приласкай меня, Генрих.
  Раздался смех, и женщина начала ловить горячими ладонями мою замерзшую руку. Я отстранился.
  - Не искушай, мне нужно совсем другое.
  - Тебе нужно то, чего всегда не хватает каждому настоящему мужчине.
  - Если ты рассчитываешь, что я начну ловить тебя в темноте, то можешь убираться туда, откуда пришла.
  - Я всегда была здесь.
  Мне пришлось отвернуться в другую сторону. Но суккуб уже ждал меня там.
  - Отдайся своему естеству. Почему ты бежишь от него?
  - Потому что хочу стать выше своего естества.
  - Ты отворачиваешься? Ты испугался? Где хваленое мужество рода фон Клейст?
  Я не выдержал и расхохотался.
  - Ловкая, лживая тварь! Неужели твои уловки заставят меня сдаться?
  - Хотя бы раз ты испытал с женщиной то, чего любой мужчина всегда ждет от близости с женщиной? Кто из них подарила тебе настоящее, полное наслаждение?
  - Это сделаешь ты?
  - Это сделаю я.
  Женщина прижалась ко мне всем телом и погладила рукой по лицу.
  - Не спеши, - усмехнулся я. - От меня воняет, я целую вечность не видел ванны.
  - Обними меня.
  Я рывком приподнялся и сел. Женщины не было. Стало тихо и пусто. А по холодному полу катился невидимый медный подсвечник, опрокинутый со стола. Сон снова застал меня врасплох. Так же, как и внезапное пробуждение.
  - Печально, - обратился я к воображаемым силам, притаившимся по углам. - Приятный сон можно было показать до конца.
  Вспоминая, что было дальше, невозможно определить, что произошло наяву. Цепочка призрачных сновидений совершенно перемешалась с короткими отрезками бытия. Я видел необыкновенных чудовищ, встречал души умерших и живых. Из-за кирпичной стены доносились странные голоса. Временами мне казалось, что я умер и замурован в фамильный склеп. Иногда наоборот - стены исчезали совсем, их невозможно было найти. Я начал ходить во сне. Задумывались ли вы над тем, насколько лунатик близок к умалишенному? Он бродит по царству Морфея, на грани миров, но еще не спит наяву. Лунатизм - первая стадия аномалии. Хотите познать безумца - изучайте лунатика.
  Но что бы со мной не случалось, держался, я молодцом. Никто не сможет обвинить меня в малодушии. Так продолжалось до тех пор, пока не произошло событие, определившее мою дальнейшую судьбу.
  Однажды, очнувшись после особенно мучительного кошмара, я обнаружил себя твердо стоящим на ногах. Очевидно, мне вновь довелось ходить во сне. Но удивило меня не это, а изменение чувства пространства, как если бы пробуждение застало меня в другом, незнакомом месте. Обернувшись, я захотел вернуться в постель. Но мои попытки оказались тщетны. Все вокруг стало чужим. Поверхность стен изменилась, пол под ногами приобрел непривычный уклон. Было решительно непонятно, куда меня занесло. Тогда мне вздумалось найти уходящий вверх колодец, по которому меня спустили сюда.
  Когда стало ясно, что над моей головой больше нет отверстия, соединенного с внешним миром, холодный пот выступил у меня на лбу. Где я, что со мной? Мои дрожащие руки принялись обшаривать все вокруг. И неожиданно наткнулись на подземный фонарь. На дне фонаря сохранились остатки масла.
  Откуда взялся этот предмет? Его не могло быть там, где находился Генрих фон Клейст! Вскоре я нащупал веревку, окаменевший кусок сухаря и непонятную вещь, которая не проверку оказалась огнивом. На какое-то время мною овладело сомнение. Зажечь ли фонарь? Не хотелось изменять своим принципам после настолько продолжительного эксперимента. Но любопытство победило. Сделав трут из оторванного от рубахи лоскута, я принялся высекать искру. Это занятие поглотило меня целиком. Наконец лоскут задымился. Поспешно засунув его в форсунку, я поджег масло, дождался, пока разгорелся огонь, и поднял фонарь над головой.
  Передо мной убегал в темноту длинный глиняный коридор. По правую руку была знакомая кирпичная стена. Но выглядела она иначе. Как будто невероятным образом я проник по другую сторону от нее. Возможно, так оно и было на самом деле. Желая убедиться, не удалось ли мне проделать отверстие во время своих сомнамбулических странствий, я приблизился к этой стене, но не заметил никаких следов взлома. Зато сбоку, на уровне в человеческий рост, показалась надпись, высеченная грубым примитивным орудием. Она была по-немецки. Прищурившись, мне посчастливилось разобрать тусклые, неровные буквы. Надпись гласила:
  "Рудокоп Эрик Хансен после обвала 14 апреля 1455 года дошел до этого места. Возвращаюсь за остальными. Помогите выбраться нам отсюда! Ради бога! Спасите от смерти!"
  Из самых глубин моей потрясенной души, вырвался дикий крик. Я кричал не переставая, расширенными от страха глазами перечитывая надпись вновь и вновь. Потому что сзади, за спиной, уже слышались мерные глухие шаги. По стене поползли причудливые отблески приближающихся огней. Эрик возвращался назад. Души умерших рудокопов неумолимо приближались ко мне. Но самое ужасное заключалось в другом. Фонарь висел в воздухе прямо передо мной. Его не держала ничья рука. Мое тело сделалось невидимым, от него не осталось даже тени. Я превратился в ничто. Тьма засосала меня вовнутрь, точно смерть - мертвеца. И уже никогда, никогда она не вернет меня к жизни.
  Отбросив фонарь, я заметался вдоль стен, навстречу гибельному шествию рудокопов. Запутавшись в собственных ногах, упал навзничь, ударившись головой. Вскочил, и снова пустился бежать. Куда угодно, лишь бы найти, где спрятаться от врагов. Увы, благородные предки! Любой из вас на моем месте поступил бы так же. Возможно, мы еще встретимся, чтобы об этом поговорить. Нет ли и вас среди спутников Эрика Хансена, который идет сюда во главе отряда из мертвых душ? Глотнув воздух открытым ртом, я воскликнул:
  - Нет, нет, только не это! Оставьте меня в покое!
  И вновь обнаружил, что лежу в постели, сбросив одеяло на пол. А вокруг, насколько можно было судить - ни одного мертвеца. За исключением, пожалуй, меня самого - едва живого от страха.
  Некоторое время я соображал, что случилось. Потом стремительно вскочил и бросился к выходу из подземелья. Довольно, хватит с меня! Еще немного, и сновидения превратят меня в сумасшедшего! Радостным воплем встретил узник дуновение свежего ветерка. Колодец оказался на месте. Едва не наступив на перевернувшееся судно, я вцепился в шнурок от сигнального колокольчика. Мое спасение было рядом - стоило звякнуть наверх, и меня выпустят на свободу. Но как решиться на этот шаг после стольких мучений, оставшихся позади?
  Я медлил, наслаждаясь ощущением тонкой бечевки, зажатой в кулаке. Все в порядке, мир по-прежнему стоит на месте. Где-то недалеко светит солнце, по небу пробегают серебристые облака. Распускаются полевые цветы. Смеются беспечные дети. Красивые женщины раскрывают объятия. И вскоре, мои верные друзья с улыбкой встретят меня наверху.
  - Здравствуй, Генрих фон Клейст! Удался ли эксперимент? Какие мудрые мысли принесло тебе одиночество?
  А я им отвечу:
  - Как было бы славно, дорогие мои, открыть человечеству новые горизонты! Поначалу мне даже почудилось, будто я научился летать! Но кошмары, которые прячутся в темноте, наградили меня подагрой и нервным тиком. Я заикаюсь, вздрагиваю от собственной тени, не выношу закрытых дверей. Я заработал бессонницу с сединой. Эксперимент завершен. Ни за какие сокровища на земле вам не заставить меня снова спуститься в колодец.
  - Не может быть! Это неправда! Неужели барон фон Клейст испугался темноты, как мальчишка?
  Увы, мне нечего будет сказать в оправдание.
  Улыбнувшись собственным мыслям, я вернулся обратно с просветленной душой.
  Наступил следующий этап. Ужас перед неизвестностью сменился зрелым пониманием. Нельзя сказать, чтобы кошмары немедленно прекратились. Но пружина, сжатая у меня внутри, выдержала предельное напряжение, и воля моя воскресла. Стало ясно, что ничего из того, что заложено во мне изначально, невозможно потерять. Исчезновение второстепенного, ничтожного отпечатка мирской суеты меня отнюдь не пугало. Вероятно, многие приближались к этой черте, но их внутренний стержень ломался, и люди сходили с ума, или совершали самоубийство. А меня, переступившего запретную черту, отныне лишь забавляли угрюмые выходки фантомов, нарушающих мой покой. Едва их представление начинало надоедать, было достаточно ничтожного напряжения мысли, и они немедленно исчезали, чтобы лишний раз подтвердить, насколько безграничной сделалась моя власть над Вселенной.
  Помните, как сказано в Библии? Я есть - начало и конец, Альфа и Омега. Теперь понятно, что означают эти слова. Я много размышлял, думая о Боге и о судьбе. Незаметно, шаг за шагом, истина открывалась моему изощренному воображению.
  Вы никогда не задумывались над тем, что человек - это и есть Бог? Подумайте хорошенько! Бог един, в этом нет никакого сомнения. Только ему доступно чудо осознания бытия. Тогда откуда взяться бесчисленному множеству богов? Оказывается, человеческая душа - зеркало Всемирного Существа. Очнувшись, каждый способен вспомнить, что он и есть то самое нечто, которому подчиняется все вокруг. Я вспомнил это, и уже никакая сила на свете не заставит меня забыть. До того, как войти в человека, жизнь моя протекала в другом измерении. А вы, живущие рядом - как отдельные части моего бессмертного тела. После смерти вы вернетесь ко мне, чтобы я возвратился в вас. Я - распахнутый лотос, луговая трава. Я - звери и птицы, живущие на земле. Мое величество отдыхало, нежась под одеялом, пропуская час, предназначенный для еды. Сознание все глубже проникало в вечность. Планеты, созвездия, галактики завертелись вокруг меня. И тогда мне впервые захотелось совершить грандиозное, настоящее чудо.
  Неужели получится?
  Закрыв глаза, я увидел перед собой размытое световое пятно. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Но кроме неприятного ощущения, моя попытка не принесла никаких плодов. Не все так просто, господин барон! Подождав некоторое время, я открыл глаза.
  И обнаружил самого себя, идущего по подвалу, вслед за монахами, освещающими каменный коридор шипящими факелами.
  Невероятно! Неужели это опять происходит во сне? Возможно - галлюцинация? Или перемещение во времени и в пространстве? Монахи провожали меня к колодцу. Все выглядело так же, как в прошлый раз. Я автоматически шагал вперед, ожидая какого-нибудь подвоха. Сейчас из-за поворота выглянет гарпия или появится кровожадный сфинкс. Но ничего особенного не произошло. Тут я решительно остановился и спросил:
  - Какое сегодня число?
  Мои спутники озадачено переглянулись.
  - Сегодня девятое. Что-то не так?
  - Ничего, продолжайте... - смутился я.
  Число совпадало. Это был день, когда меня спустили в колодец. Мы двинулись дальше.
  А что, собственно, они должны продолжать? Заманивать меня в темноту? Чтобы больше мне уже никогда не увидеть света?
  Я опять встал на месте, как вкопанный.
  - Мы сможем вернуться, если я захочу?
  - Само собой. - Монахи не знали, что и подумать, уставившись на меня, как на полоумного.
  - Тогда сделаем это сейчас.
  Старший помедлил. Пожал плечами.
  - Похоже на то, что все жители Баден-Брехта - люди со странностями, - буркнул он. После чего наша процессия двинулась в противоположном направлении. Ну что ж, по крайней мере, я научился повелевать приведениями.
  - Очевидно, вы часто принимали у себя жителей Баден-Брехта? - завязывая разговор, поинтересовался я.
  - Нет, только двоих.
  - Кого же, если не секрет?
  - Вас, и того полоумного, сидящего на дне колодца.
  - Что такое? - Потрясение, охватившее меня, было настолько сильным, что монахи отшатнулись. - Мерзавцы! Обманщики! Там внизу - кто-то еще?
  - Ни в коем случае. В колодце находится господин барон, Генрих фон Клейст. Совершенно один. Пресвятая дева Мария. - Монах попятился, увидев мое лицо. - То есть я не хотел сказать, будто бы он совершенно свихнулся...
  Он назвал мое имя так, как будто рассказывал обо мне кому-то другому.
  Я попытался проснуться, но из этой попытки ничего не вышло. Кошмар продолжался наяву. Выхватив из руки монаха смоляной факел, я со всех ног бросился в сторону подземного колодца. Монахи еле поспевали за мной.
  - Остановитесь, господин адвокат, или вы шею себе свернете!
  - Что? Зачем вы меня так называете? - воскликнул я уже совершенно не своим голосом. - Разве я адвокат?
  Час от часу не легче. Мои мысли пришли в совершенный беспорядок. Разгадка была впереди. Когда мы наконец добрались до зияющего под ногами отверстия, от волнения я едва не сорвался вниз. Крышка колодца лежала рядом. Мне понадобилось собрать все фамильное мужество, чтобы склониться над зияющей пустотой и крикнуть, что было сил.
  - Генрих, ты меня слышишь?
  В следующую секунду что-то произошло. Мир завертелся передо мной, раскололся на множество частей, и исчез. Когда я вновь начал осознавать окружающее, то уже стоял под землей посреди своего убежища, задрав голову вверх.
  - Генрих! Откликнись, если ты жив! - завывал кто-то надо мной. - Генрих, это я, Фриц!
  Я прислонился к стене. Фридрих Брамс? Откуда он взялся здесь?
  - Я тебя слышу, Фриц.
  Возникла пауза. Наконец-то я вспомнил. Письмо! Я же сам просил меня навестить через месяц после начала эксперимента. Неужели с тех пор прошел только месяц? А я-то думал - не меньше года.
  - Как дела, Генрих? - закричал сверху Фриц. - Ты не заболел?
  - Нет, я здоров.
  - Не слышу!
  - Здоров, черт бы тебя побрал!
  До меня донеслось знакомое лошадиное гоготанье.
  - Вот теперь слышу. Кормят тебя хорошо?
  - Превосходно.
  - Тебе не холодно?
  - Нет.
  - Спустить одеяло?
  Мой верный друг, отвлекая меня своей болтовней, мешал сосредоточиться. Выходит, я опять спал? Ну и дела! Мне приснилось, что я - Фридрих Брамс! Причем за несколько секунд до того, как Фридрих Брамс возник наяву.
  - Какое сегодня число?
  - Девятое мая.
  Понятно. Не апреля, а мая. Может быть, я на самом деле побывал в шкуре своего адвоката?
  - Когда вернешься домой? - крикнул Фриц.
  - Когда? Не знаю. Вероятно, скоро.
  Фриц интимно понизил голос. Как будто это имело какое-то значение, учитывая расстояние между нами.
  - Послушай, Генрих. У тебя действительно все благополучно? Я хочу спросить, никто не пытается удержать тебя здесь насильно?
  - Скорее наоборот, - усмехнулся я.
  Мы поговорили еще. Товарищу чрезвычайно хотелось узнать, какое удовольствие доставляет мне мой глупый эксперимент? Увы, бедный Фриц! Вряд ли возможно объяснить тебе что-либо в двух словах! Я опять послал его к черту.
  - Нет, ты определенно в порядке! - развеселился Фриц. И чтобы порядок сохранился подольше, спустил мне в корзине бутылку бургундского.
  Когда Фриц ушел, я перевел дух, закрыл глаза, и устремился следом за ним.
  О, да! Именно устремился! Трудно выразиться иначе. Я прошел сквозь материальный мир, наподобие остро заточенного ножа, пронзившего кусок желтого масла. Я вырвался из тюрьмы, в которой томилась моя душа. Ей захотелось узнать, насколько реальным было мое перевоплощение.
  Испытав такое однажды, довольно легко повторить это еще раз. Вскоре я вновь стал Фридрихом Брамсом. Его одежда была чистой, кожа вымыта с мылом. Он был сыт и немножко пьян. Мой дух с легкостью проник в чужое тело и заставил его вернуться обратно.
  - Разве ты что-то забыл? - спросил я Фрица, когда вновь очутился на дне колодца.
  - Нет, просто подумал - может быть ты о чем-нибудь вспомнил? - довольно бодро ответил он.
  Оказывается, моя власть над телом Фридриха Брамса оставалась незаметной для него самого. Так и должно было быть, если учесть, что его направлял всемогущий Господь.
  - До свидания, Фриц. Ты мешаешь мне думать.
  Если бы он только знал, с кем сейчас говорит!
  Начало было положено. Когда Фриц ушел, я откупорил бургундское и торжественно поднял бутыль.
  - Твое здоровье, Создатель!
  Почему бы не выпить за собственное здоровье?
  Нет, не гордыня обуяла меня! Конечно, мое могущество было не совершенным. Но главное стало ясно. Я научился менять одно щупальце на другое. Возвратившись назад, к своей бессмертной, божественной ипостаси, мне удалось на короткое время увидеть мир чужими глазами. Оставалось лишь выяснить, что мне подвластно еще.
  Вновь и вновь, в течение долгого времени, не оставлял я попыток совершить нечто новое. К каким только ухищрениям не довелось прибегать! Это смешно, но я надувал щеки, напрягаясь изо всех сил. Иногда тело мое взлетало под потолок. Иногда невидимый в темноте стол с грохотом опрокидывался на пол. Когда стены вокруг затрещали, я испугался обвала и отступил. Мои усилия напоминали желание простолюдина постичь смысл книги, не умея читать.
  Спешить было некуда. Иное свойство еще откроется мне. А пока следовало закрепить полученный результат.
  На этот раз я настиг тело Фридриха Брамса, когда он выходил из монастырских ворот. Свет яркого весеннего дня заставил меня зажмуриться. Поэтому Фридрих остановился и беспомощно вытянул руки перед собой.
  - Что с вами, господин Брамс? - услышал я рядом знакомый голос.
  - Проклятое солнце ослепило меня, - с досадой ответил Фриц. - Помогите подняться в карету.
  Чья-то заботливая рука поддержала моего друга. Фриц нащупал ногой ступеньку. Затем он сел в экипаж, на мягкие бархатные подушки.
  - Ради бога, задерните шторы!
  Сквозь сомкнутые веки я почувствовал, что стало темно. Но открыть глаза по-прежнему не решался.
  - Все в порядке?
  - Кажется да.
  Фриц, как и прежде, ни о чем не подозревал. Мое присутствие оставалось для него тайной. Мои желания он принимал за свои. Я мог следить за ним как бы со стороны.
  - Давно это с вами? - снова услышал я.
  Прищурившись, Брамс взглянул в сторону собеседника. И мое любопытство было немедленно вознаграждено. Напротив сидел аббат Рейнского монастыря, участливо пожимая мою ослабевшую руку. От неожиданности я отнял руку и отодвинулся от аббата.
  Кучер щелкнул кнутом, лошади заржали, карета быстро покатилась вперед.
  - Нет, такая слабость у меня впервые, - ответил Фриц. - Не знаю отчего.
  - Вам следует меньше пить.
  Мне захотелось отомстить аббату за дерзость, с которой он встретил меня месяц назад. Я заставил Фридриха свирепо взглянуть на него и пребольно щелкнуть пальцем по носу.
  - Что такое? - опешил святой отец. - Вы забываетесь, господин Брамс.
  -Напротив! Это вы забываетесь. Поступки великого магистра - не предмет для обсуждения учеников, - ответил Фридрих, и весело засмеялся, запрокинув гладко выбритый подбородок.
  - Прошу прощения, мессир.
  Что за ерунда? Фридрих Брамс - великий магистр? Простолюдин, который пользуется дешевым одеколоном и ржет как троянский конь, претендует на исключительность? Фриц мог возомнить о себе все что угодно. Но как ему удалось убедить в этом аббата, вовсе не склонного подчиняться вам с полуслова?
  Что будет дальше? Куда направляются эти двое? Когда мои глаза привыкли к дневному свету, я открыл окно.
  Местность вокруг была живописно украшена цветущими деревьями, стоящими вдоль дороги. Зеленели заливные луга. Солнце приближалось к полудню. Изредка нам попадались крестьяне. Первую женщину, встретившуюся на пути, я проводил жадным взором, как недоступное и манящее к себе чудо природы. Оказывается, мужчина не умер во мне. Хотя, с таким же успехом я мог воспользоваться эмоциями Брамса. Испорченность, присущая ему, в какой-то степени передалась барону фон Клейст.
  - Какая шикарная задница осталась за поворотом, аббат! - плотоядно оскалился Фриц. - Только не строй из себя святошу. Я вижу, какими глазами ты смотришь на Ирму, я не слепой. Ничего, ничего, мой друг. Наступит час - и все бабенки на свете будут наши.
  Он опять принялся хохотать. Точно дьявол в облике человека. Как странно ты изменился, Фриц! Раньше мне не приходилось видеть тебя таким.
  Аббат сидел напротив, насупившись, точно сыч.
  Все более распаляя мое любопытство, они принялись обсуждать подробности какого-то ритуала. Только тогда мне постепенно открылась причина их непонятного поведения. Похоже на то, что Фридрих с аббатом принадлежали к масонской ложе, совершенно неизвестной в городе Баден Брехт. Однажды мне и самому довелось участвовать в одной из подобных лож, но кроме бессмысленной болтовни и дешевого чародейства господа масоны ничем не наградили меня за визит.
  Внезапно Фриц сменил тему.
  - Расчет оказался верным. Источник готов принять жертву. За исключением одного. Почему этот простофиля до сих пор не вскрыл себе вены, или попросту не исчез, как те двое, что были раньше?
  Аббат поежился и затряс головой.
  - Неужели это необходимо?
  - Барон должен покончить с собой. В противном случае, ему придется помочь.
  - Убийство? - аббат быстро перекрестился.
  - Я направил барона к вам. Вы посадили его в колодец. Давайте поставим точку в цепи немыслимых злодеяний. - Фриц красноречиво провел пальцем по горлу и улыбнулся.
  - Но я пытался ему помешать.
  - Не вышло? Ваша совесть чиста. Теперь попробуйте его заколоть.
  Они говорили обо мне.
  Боюсь, мои чувства всколыхнулись сильнее, чем положено во время контакта. Испуганное лицо аббата расплылось в воздухе передо мной. Стены кареты взметнулись вверх, солнце погасло, и через мгновение я обнаружил, что по-прежнему нахожусь под землей.
  Не в силах сдержать пламя, вспыхнувшее во мне, я сжал кулаки, заскрежетал зубами и заметался по невидимому коридору, налетая на стены кровать и стол. Бесстрастная кромешная тьма равнодушно внимала моему бессильному гневу. Неужели Фриц предательски впутал меня в грязную историю? Мерзавец! Ничтожество! Ты бессовестно обманул друга, заставив его предпочесть монастырь уютному замку Клейст! Ты обманывал меня всегда, скрывая второе лицо, похожее на жуткую рожу дьявола! Подлый лгун, возомнивший себя хитрее всех на земле! Если бы ты только знал, какую страшную власть над собственной жизнью, изощряясь в преступлениях и интригах, вручил мне собственноручно!
  Меня предназначили в жертву какому-то идолу или чудовищу, спрятанному в монастыре. Чудовищу? Ха-ха-ха! Уж не оно ли скорчилось за кирпичной стеной в конце коридора? Я бросился к этой стене, и что есть силы пнул ее сапогом.
  - Выходи, покажись своей жертве! Выходи, пока я сам до тебя не добрался!
  Жалкие, ничтожные рабы собственных, низких страстей! Бешенство душило меня. Барон фон Клейст не намерен ждать, пока вы посмеете посягнуть на его жизнь! Барон фон Клейст вправе карать, подобно Господу Богу, и он первым обрушится на врага!
  На этот раз понадобилось некоторое время, чтобы восстановить тонкую нить прерванного контакта. Возбужденная страсть - далеко не лучший способ связи с душой Верховного Существа. Следует стать подобным ему, спокойным и беспристрастным. Пришлось взять себя в руки. Наконец умиротворение овладело мной, и воля моя вновь слилась воедино с бессмертной субстанцией вселенной. Я есть - Альфа и Омега, начало и конец всего сущего во Вселенной. Когда великое состояние гармонии растворило мой дух, вмешалась моя воля, и атомы барона фон Клейст сосредоточились в ином материальном воплощении Верховного Существа.
  - Как много света! Это невыносимо! Закройте окно, черт бы вас всех побрал!
  Я стоял посреди незнакомого просторного помещения, спрятав лицо в ладонях. А вокруг слышались чужие, враждебные голоса.
  - Скажите, вам дурно?
  - Кажется, он ослеп.
  - Он только что смотрел на меня в упор!
  - Невероятно! Невероятно!
  Меня вежливо взяли под локоть, и помогли отойти от распахнутого окна.
  Внезапно раздался знакомый, лошадиный смех.
  - Вам следует меньше пить, Трубадур.
  - А что случилось?
  - Ничего страшного. Но возможно, это заразно.
  Я медленно соображал. Почему голос Фридриха Брамса доносился со стороны? Неужели он опять меня перехитрил?
  - Открой глаза, друг. Не бойся, ты не умрешь, - предложил Фриц.
  Не оставалось ничего другого, как последовать его совету.
  Передо мной стоял Фридрих Брамс и скалил зубы. Рядом с ним стояли две женщины. Первая была почтенного возраста и бедно одета. Зато другая! Я никогда не встречал никого прекраснее, чем она. На вид красавице было не больше двадцати. Строгое темное платье выгодно подчеркивало фигуру. Седой парик придавал женщине шарм. А глаза! Они были пронзительно зеленого цвета, как у кошки. Красавица улыбалась, точно маленький хищный зверь. Нельзя сказать, чтобы Рафаэль мог использовать ее лицо для изображения ангела или Мадонны. Но если подумать о Магдалине, то лучшей натуры для ее изображения вам не найти.
  Господи Боже Иисус Христос! Избавь меня от соблазна!
  - Полюбуйтесь - он опять уставился на Ирму Вольф, - бесцеремонно заявил Фриц, ткнув в меня пальцем. - Честное слово, только смерть способна остудить любовный пыл Трубадура.
  Я вздрогнул и отвел глаза. Но успел заметить, как заинтересованно взглянула на меня красавица Ирма Вольф. Фридрих Брамс захохотал.
  - Смотрите, он покраснел! Так-так. Похоже, я не напрасно назвал его - Трубадур!
  Ирма вздохнула.
  - Вам дурно, господин Трубадур? - спросила она.
  - Значительно лучше, госпожа.
  - Вас проводят в комнату для гостей. Прошу.
  Ирма сделала повелительный жест. И вторая женщина, которая оказалась прислугой, повела меня за собой.
  Прежде чем двинуться вслед за ней, я заметил, на своем лице легкую венецианскую маску. Оказывается, гости предпочитали посещать этот дом инкогнито. Затем обнаружил на ногах белые сапоги из тонкой оленьей кожи.
  Остановившись на лестнице, я обернулся, и увидел, что Ирма о чем-то беседует с Фридрихом у окна. Она ласково взяла его за рукав. Но Фриц только поморщился, отрицательно покачав головой.
  - Прошу вас, господин Трубадур! - служанка уже ждала меня наверху.
  Ирма опять глянула в мою сторону, прикусила губу. Я отвернулся, неловко споткнувшись о ступеньку.
  Дом, в который забросила меня судьба, не поражал роскошью обстановки. Скорее всего, я попал в загородный особняк. Высотой в три этажа, он располагался посреди маленького двора за чугунной оградой. Служанка провела меня вдоль коридора и открыла одну из комнат на втором этаже.
  - Пожалуйста, располагайтесь.
  Прежде всего необходимо было узнать, в кого я перевоплотился на этот раз. Едва служанка оставила меня одного, я закрыл дверь на ключ, снял маску и подошел к большому зеркалу на стене.
  В зеркале отразился аббат Рейнского монастыря.
  - Проклятье! Какое глупое лицо! - вырвалось у меня.
  Очевидно, аббат успел переоделся в карете. Предоставив его тело собственным мыслям, я затаился, наблюдая за ним. Аббат оглянулся вокруг, открыл шкаф у стены, и вынул из шкафа нелепый просторный балахон белого цвета. Такую одежду масоны используют для своих варварских ритуалов. Вздохнув, он начал медленно раздеваться, продолжая думать о женщине со странным именем - Ирма Вольф.
  - Ах, если бы не сутана! - вполголоса произнес он. - Впрочем, здесь я известен как Трубадур. Решившись на более тяжкий грех, нелепо цепляться за жалкие остатки прошлого целомудрия.
  Размечтавшись, он застыл посреди комнаты без штанов. Как вдруг ключ в замочной скважине сам собой повернулся вокруг оси, дверь распахнулась, и на пороге возник наяву предмет его пылкого вожделения.
  - Боже мой! - всполошился аббат, судорожно прикрывшись одеждой.
  Ирма застыла. Потом решительно проскользнула вовнутрь, захлопнула дверь и приложила палец к губам.
  - В этом доме для меня не существует закрытых дверей, - улыбнулась она. - Но это секрет.
  - Боже мой! - повторил аббат. - Что вы здесь делаете?
  Блестя глазами, Ирма привела в действие хитроумный замок. Раздался звонкий, мелодичный щелчок.
  - Говорят, что монахи - потрясающие любовники. Пока Великий Магистр занят, мы можем проверить этот слух.
  Аббат судорожно сглотнул. Ирма приблизилась и осторожно положила руку ему на плечо.
  - Какой красавчик!
  - Откуда вы знаете, что я монах?
  - Фриц проболтался. - Ирма улыбнулась. - Надеюсь, ты не настолько болтлив, и умеешь хранить тайны.
  - Это невозможно.
  - Почему? Ведь ты поклялся молчать обо всем, что увидишь или услышишь в этом доме.
  - Но я поклялся не вам, а Магистру!
  - Вот ему и не рассказывай ни о чем, раз он сам об этом тебя попросил.
   Ирма прижалась к аббату и прилипла губами к его губам. Надеюсь, вы не забыли, что я тоже, в некотором роде, присутствовал при этой сцене? Не знаю, кто первым - я или аббат, решился ответить на поцелуй. Чувства мои смешались, дыхание стало прерывистым. Торопливо задрав на женщине юбку, я зашарил руками по ее телу, и с восторгом нащупал под юбкой только шелковые чулки.
  - Скорее, скорее! - шепнула Ирма.
  Я сорвал с себя все, что осталось.
  Когда моя дрожащая плоть совершила первый неловкий толчок, Ирма закатила глаза.
  - Заколи меня, Трубадур!
  Она почти мгновенно погрузилась в экстаз, судорожно забившись в моих объятьях. Какой темперамент! Пот выступил у меня на лбу. Еще никогда мое наслаждение не было настолько взаимным. Мы упали на жалобно проскрипевший диван и принялись раскачиваться на нем, как на качелях. Ирма застонала. Сладострастие живо преобразило ее лицо. Она буквально обезумела и извивалась подо мной, как языческая вакханка. Острый животный спазм пронзил меня с ног до головы. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Потом еще и еще.
  - Венера! Афродита! Волшебница! Богиня любви!
  В ее глазах появились слезы восторга. Я зажмурился, точно кот, выгнул спину, и набрал такой стремительный темп, что едва не опрокинул женщину на пол.
  Как вдруг почувствовал, что пальцы мои вцепились в мужские плечи а ноги раздвинулись до предела. Тело по-прежнему совершало сильные, страстные толчки. Я продолжал ловить волшебную птичку, которая порхала вдоль райского сада вперед и назад. Только теперь этот сад расцветал в моем собственном теле. Чужая, горячая плоть скользила внутри меня, будто смазанный поршень. Самым невероятным образом аббат оказался сверху, а я - снизу.
  Иисус Мария! Если это так сладко, то почему бабенки столько ломаются, прежде чем дать?
  - Нет! Нет!
  Руки Ирмы Вольф, ставшие внезапно моими, потянули аббата на себя, точно одеяло. Потом я свирепо укусил его в шею.
  - Сильнее! Еще сильнее!
  И вдруг, чуть пониже живота, во мне что-то сжалось с такой силой, что солнце брызнуло прямо в глаза. Комната завертелась. Моя голова забилась о плечи. Волосы разлетелись в разные стороны.
  Вот бы никогда не подумал!
  Я опрокинулся навзничь, ударился затылком о камни, и очутился в полной темноте.
  Какой ужас!
  Едва я понял, что вновь нахожусь глубоко под землей - на дне колодца, как чувство смертельного стыда вцепилось в меня, как бульдог. Генрих фон Клейст был блудливою девкой для развратного аббата! Страшно подумать, что произойдет, если об этом станет известно! Я бросился на колени и истово перекрестился, стараясь унять нечестивое сердцебиение, еще тревожившее меня.
  - Господи, прости! Отпусти мне грех, который я совершил неумышленно!
  Тут мне пришла в голову мысль, что я молюсь самому себе. Проклятье, как перепуталось все вокруг!
  На этот раз, мое перевоплощение произошло случайно. В одно мгновение я превратился в слабое, похотливое существо. Интересно, какие сюрпризы еще ждут меня впереди?
  Прервав молитву, я поднялся с колен и набросился на еду, которую монахи спустили в корзине. Голод оказался настолько сильным, что корзина моментально опустела. Вернувшись в постель, я облизнул жирные пальцы рук и задумался.
  До сих пор мне никак не удалось реализовать свое преимущество перед Фридрихом Брамсом. Моя жизнь по-прежнему была под угрозой. Более того, волшебная сила вышла из-под контроля, и теперь уже было неизвестно наверняка, кем я стану в следующий раз. Моя воля ослабла под влиянием сильных страстей. Ничего не оставалось, как покориться неизбежности, и попытаться уснуть. Хороший отдых не повредит.
  Увы! Лучше бы я сразу позвал на помощь кого-нибудь из внешнего мира. Но самонадеянность всегда отличала мой род.
  Проснулся я оттого, что мне на грудь посыпались мелкие камни. Затем в горле запершило от пыли. Прикрывшись рукой, я попытался встать, но не смог.
  Потолок коридора находился от моего ложа на расстоянии вытянутой руки и продолжал опускаться вниз!
  - Ерунда! - громко воскликнул я. - Надо проснуться на самом деле!
  Но этого не произошло.
  Скорость, с которой опускалась горизонтальная каменная плита, оказалась фантастической. Через несколько секунд я уже с трудом соскользнул на пол и быстро пополз к выходу из подземелья. За спиной жутко затрещал деревянный стол. Его безжалостно раздавила огромная тяжесть плиты. Потом чудовищный пресс обрушился на кровать. Дальше моя очередь. Коридор тянулся бесконечно долго, я в кровь изодрал колени. Наконец опустившийся потолок вынудил меня лечь на живот. Сердце застучало, как сумасшедшее. Неужели Фридрих заставил аббата привести в действие потайную пружину? Так вот какой конец они приготовили для меня!
  И тут я услышал голос. Он раздавался со всех сторон. В нем не было ничего человеческого. Кто-то громко выкрикнул мое имя, как будто бы позвал за собой.
  - Генрих фон Клейст! Генрих фон Клейст!
  - Пощады! - закричал я в ответ что было сил.
  - Ты готов присоединится ко мне?
  - Нет! Нет! Я хочу жить!
  Почему-то я сразу подумал, что такой голос не мог принадлежать живому человеку. Это был голос Смерти. И больше всего не свете мне захотелось получить отсрочку.
  - Я дам тебе время. Решайся, Генрих! - ответили стены и потолок.
  Плита легла мне на спину. Голова закружилась. Я задохнулся от страха... Но вдруг почувствовал долгожданный простор. Вскочив на ноги, как разогнувшаяся пружина, я бросился вперед, к спасительному колодцу. И со всего размаха налетел на препятствие, отбросившее меня назад.
  - Что с тобой, Ирма?
  Непроницаемая тьма вокруг сменилась мягким сумраком ночи. Передо мной с горящей свечой стоял Фридрих Брамс, одетый в белую ночную сорочку.
  - Слава Господу! - вырвалось у меня.
  Я вновь превратился в Ирму Вольф. Но на этот раз в самое подходящее время. Страшно даже подумать, что случилось с моим собственным телом, раздавленным под землей.
  Неужели мне больше никогда не стать бароном фон Клейст?
  Фридрих приблизился.
  - Ты кричала во сне, - сказал он.
  Я лихорадочно соображал.
  Враг стоял передо мной, но силы были неравны. Женщина не сможет задушить здорового, крепкого мужчину. Вот если бы дотянуться до его шпаги, которая лежала на кресле в другом конце комнаты.
  Затем мой взгляд наткнулся на расправленную постель под легким балдахином, с фигуркой Амура наверху. Я посмотрел вниз, увидел свою обнаженную грудь и покраснел. Фриц ничего не заметил.
  - Мне приснилось, как будто на меня опустилась каменная плита, - объяснил я, незаметно перемещаясь по направлению к шпаге.
  - Вот как?
  - Наверное, немало таких ловушек осталось в замках и монастырях со времен Средневековья.
  - Возможно, - безразлично согласился Фриц. - Ложись спать.
  - Подожди. Однажды ты рассказал мне про сумасшедшего, который по собственной воле спустился в колодец Рейнского монастыря.
  - Ну и что?
  Я угадал. Фриц насторожился. Но как заставить его признаться во всем?
  - Скажи, ему не угрожает нечто подобное?
  - Что именно? - с раздражением спросил Фриц.
  - Его смерть - в твоих интересах?
  Фридрих взглянул на меня в упор.
  - Откуда ты знаешь?
  - Мне это приснилось.
  - Проклятье!
  Великий Магистр с волнением прошелся по комнате.
  - Расскажи подробно твой сон.
  - Мне почудилось, будто я очутился... очутилась на его месте. А потом меня раздавил опустившийся потолок.
  Фридрих не заметил моей ошибки. Он сосредоточился на другом.
  - Постарайся вспомнить. Когда это началось, кто-нибудь с тобой говорил? Ты не почувствовала чужого присутствия?
  Я вздрогнул, подумал и отрицательно покачал головой. Фриц провел ладонью по лбу и торжественно произнес:
  - Впрочем, это неважно. Так или иначе, но Рейнский демон уже разбужен.
  - Демон?
  Фридрих заколебался. Потом решительно взмахнул свечой.
  - Ирма! Я задумал опасную игру. Я хочу вызвать из небытия могучую древнюю силу, замурованную на дне колодца.
  - Там, где сейчас находится этот умалишенный?
  - Вот именно, дорогая.
  - Каким образом?
  Фриц замолчал. По его лицу стало ясно, что он уже раскаялся в собственной откровенности.
  - Об этом ты я расскажу тебе завтраб - сухо сообщил он. - Палладин задержался в Мейсене. Только завтра утром он присоединится к нам.
  Вот как? Мои враги вырастают из-под земли, словно грибы! Следует сократить их число.
  Я вновь задумал овладеть оружием Брамса и уменьшил расстояние, отделяющее меня от кресла. Неважно, что будет дальше. Если мое тело уже мертво, то я сумею за него отомстить! Шпага лежала в двух шагах от меня. Я быстро схватил ее и направил Фридриху в грудь. Брамс попятился.
  - Ирма, что происходит?
  Я усмехнулся,
  - А теперь угадай, предатель, почему я тебя так ненавижу?
  Нет! Мне не удалось довести свой замысел до конца. Неожиданно тело Ирмы Вольф согнулось пополам, шпага выпала из ее ослабевшей руки. Я упал навзничь, забившись в жестоких конвульсиях. Глаза полезли на лоб. Изо рта выступила пена. Судороги сотрясали меня. В одно мгновение я оказался совершенно беспомощным сгустком живой плоти.
  - Что со мной? - прохрипел я.
  Даже в темноте стало заметно, как побледнел Фриц. Он поднял шпагу, осторожно приблизился и стал с волнением наблюдать, как подпрыгивает на полу Ирма Вольф. Невероятная сила согнула меня в колесо так, что пятки мои соприкоснулись с затылком. Потом началась ужасная рвота. Желудок вывернуло наизнанку. Горло пронзила острая боль. На полу, в луже ядовитой слизи, блеснуло железо.
  - Боже мой! Там подковы, иглы и гвозди! - ужаснулся Фриц.
  - Что со мной?
  - Ты одержима дьяволом, Ирма.
  Я потерял сознание.
  С этого времени, а может быть значительно раньше, чужая воля уже не выпускала меня из лап. Я возомнил, что могу объять необъятное! Глупец! Разве можно безнаказанно тревожить таинственные силы природы? Ах, если бы стать таким как вначале, когда помыслы мои были чисты! Жажда убийства не приблизила меня к совершенству.
  Когда я очнулся, светило солнце. Утренние лучи играли на поверхности стен. За окном пели птицы. Вдали мычали коровы, их гнали на водопой.
  Протянув руку, я нащупал холодную полоску стали. Шпага! Схватив ее за эфес, я оглянулся, как затравленный зверь.
  Комната была совершенно другой. Я лежал в постели один. Черт побери! Кем меня сделали на этот раз? Вскоре я выяснил, что нахожусь в теле Фридриха Брамса. Какая удача! Не расправиться ли с ним прямо сейчас? Наверняка, после его смерти моя бессмертная душа переместится в кого-то другого. Однажды так уже вышло. Значит, получится еще раз.
  Быстро поднявшись, я подошел к окну и прикинул расстояние до земли. Потом, задрожав от возбуждения, заставил Фридриха лечь грудью на подоконник. Свежий ветер заиграл в его волосах. Оставалось лишь слегка податься вперед...
  - Почему высота всегда притягивает меня, как магнит? - пробормотал Фриц.
  Он замер, перегнувшись через окно. Потом отошел внутрь комнаты и начал спокойно умываться, зачерпывая воду из медного тазика на столе.
  Я собрался с силами и заставил его еще раз подойти к окну.
  - Ну вот, опять! - рассмеялся Фриц. - Угомонись, Фридрих Брамс, ты никогда не сделаешь того, что противно твоей природе.
  С этими словами он вернулся к своему туалету.
  Неудача застала меня врасплох. Я затаился, выжидая удобного случая. Меня захватила маниакальная страсть. Убить Фрица, во что бы то ни стало убить! Все мои попытки оказались тщетны. Мне не удалось перерезать ему горло, когда он брился. Он не захотел удавить себя воротничком или бросится головой в камин. Во время завтрака я опрокинул ему на колени горячий бульон. Вот и все, чего я добился. Боль от ожога мы испытали вместе.
  - Проклятье! - воскликнул Фриц.
  К несчастью, а может и к счастью, пострадал только костюм.
  Завтрак Фридриха Брамса происходил в столовой первого этажа. Кроме известных мне лиц, присутствовало еще три человека. Двое из них выглядели солидно. Один был значительно моложе. Они обменялись короткими фразами, сосредоточенно съели завтрак и удалились наверх. Выяснив, какими силами обладал неприятель, я приуныл. Да их же здесь целая шайка! Все были в масках. Я узнал их бездарные масонские прозвища. Эллин и Фауст. Юношу звали Капитан.
  Что касается Трубадура, то на него я не мог смотреть без содрогания. Аббат, напротив, выглядел как обычно. Он с аппетитом доел свою курицу, оглядываясь по сторонам.
  - А где наша дама? - наконец спросил он.
  - Ей нездоровится, - ответил Брамс.
  Потом Фриц отправился встречать Палладина. Им оказался знатный дворянин в красной маске. Он был высокого роста с благородной осанкой и прибыл в карете, запряженной четверкой лошадей.
  - Прошу прощения за опоздание, мессир, - извинился он, снимая шляпу.
  - Что вы, что вы! Разумеется, без вас мы не посмели начать! - подобострастно оскалился Фриц.
  Оказывается дом, в котором мы собрались, принадлежал Палладину. Он оплатил также большую часть расходов по подготовке ритуала, назначенного на полночь. Фридрих заявил, что конкретная дата не имеет никакого значения. Обязательным было лишь время, когда силы зла царствуют безраздельно. Таким образом, все устроилось ко всеобщему удовольствию.
  - Предполагаю, что сегодня нас ждет удача. Пока вас не было, случилась необыкновенная вещь. Ирмой Вольф овладел демон Рейнского монастыря, - заметно волнуясь, сообщил Брамс.
  - Не может быть! - поразился Палладин.
  - Даю вам слово! Она едва не отправила меня на тот свет!
  - И что с ней сейчас?
  - Несчастную женщину крепко связали и заперли на ключ.
  Забавно. Я - демон Рейнского монастыря! Ах, если бы Фридрих знал, как близко он находился сейчас. Покончив с завтраком, Великий Магистр откланялся, с трудом отделался от своих любопытных сообщников и спустился в подвал.
  Не смотря на то, что подвал жилого дома оказался гораздо уютнее, чем подвал заброшенного монастыря, знакомое зрелище глухих, каменных стен испугало меня. Я с робостью озирался вокруг, смутно опасаясь, что потолок начнет опускаться вновь. Фридрих Брамс зажег свечу. Чем дальше он уходил вглубь подвала, тем более возрастал мой страх. Наконец я вынудил его остановится.
  - Как странно. Такое ощущение, как будто за мной кто-то следит, - удивился Фридрих.
  Одумайся! Поверни назад! Но храбрый упрямец преодолел мой приказ и двинулся дальше. Впереди, прямо на полу, выступила из темноты нарисованная красной краской звезда. Ее лучи раскинулись на несколько шагов. По углам и на стенах вокруг показались каббалистические фигуры и заклинания на древнееврейском. В центре звезды я разглядел пирамиду высотой примерно по пояс. Пирамиду украшала скульптура младенца верхом на перевернутом полумесяце.
  Фридрих остановился перед пирамидой.
  Когда он медленно шагнул внутрь пространства, ограниченного звездой, я почувствовал, что не могу пройти вслед за ним.
  Я отстал. Душа моя сжалась в испуганный жалкий клубок. Как во сне, перед глазами проплыла спина Брамса, продолжающего идти вперед. А мною уже овладело могучее, невидимое течение. Точно стремительный порыв ураганного ветра подхватил мою душу и подбросил вверх. На мгновение мелькнуло чье-то лицо. Потом крыша дома. Земля быстро уменьшалась в размерах. Зазмеился серебристый Рейн. Показались горы. Германия, Италия, Франция, Нидерланды закружились в бешенной карусели. Затем со страшной силой что-то ударило меня в спину. Свет померк и вдребезги разлетелся в разные стороны. Неужели я разбился о небесную твердь?
  Нет, я был жив, как и прежде. Мой дух вернулся назад, вновь обрел свою плоть и кровь.
  Генрих фон Клейст лежал на полу своего подземелья. Суставы затекли. Невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой. Я запрокинул голову и застонал. Надо мной медленно поднимался каменный потолок. Вскоре я смог согнуться и сесть. Меня не расплющило в лепешку. Плита остановилась, лишь слегка придавив тело сверху. И пока душа моя странствовала вовне, моя бренная оболочка задыхалась в крысиной щели, не в силах сдвинуться с места.
  Отец небесный! За что ты оставил меня? Еще недавно я был близок к тебе настолько, что слышал, как бьется сердце в твоей груди. Мы стали единым видом энергии, пронизывающим собой всю Вселенную. Мое сознание распахнулось в бесконечный эфир. Шипящие, раскаленные звезды командовали парадом планет. Звучала музыка сфер. Миллиарды живых существ двигались передо мной, как в театре. Я был в каждом из них. Но внезапно все изменилось. Мне открылась обратная сторона Луны - страшной планеты мертвых, притяжение которой фатально. Отчего мое возвышение закончилось так ужасно?
  И тут я вспомнил о таинственной кирпичной стене в конце коридора.
  Кто ее соорудил? Что за ней спрятано? Уже давно она превратилась для меня в зловещий и страшный символ. О, неприступная твердь бастиона! Преграда на пути к совершенству! Форпост Королевства Тьмы! Карфаген должен быть разрушен!
  Поднявшись, я двинулся вглубь коридора. Затем, подобно любовнику с возлюбленной наедине, начал тщательно ощупывать совершенную форму вожделенной стены. Во что бы то ни стало, я проникну вовнутрь. Доберусь до пресловутого источника зла. И если им окажется Рейнский Демон, тогда мы еще поглядим, кто кого.
  Через некоторое время мне удалось обнаружить слабое место. Несколько кирпичей можно было легко удалить. Я вернулся назад в поисках подходящего орудия. Обнаружив тяжелое железное крепление от кровати, раздавленной потолком, я освободил его от лишних деталей, обернулся к стене и взялся за дело.
  Снова и снова, в течение многих часов, продолжался мой тяжкий труд. Рубаха стала мокрой от пота. Стертые до крови ладони пришлось обернуть простыней. Мелкая кирпичная пыль попадала в глаза, но шаг за шагом, я продвигался вперед. Говорят, узники крепостей при помощи ложки способны продолбить в скале целый туннель. Мое упорство не нуждалось в таком испытании. Орудие было надежней, а расстояние значительно меньше. Вскоре сквозь узкую щель в стене проступила влага. Вперед, только вперед! Если бы кто-то сейчас спустился в колодец, или потолок начал опять опускаться вниз, я не обратил бы на это никакого внимания. Вся энергия, сохранившаяся в теле барона фон Клейст, сосредоточилась в торопливых ударах железом о камень. Когда вдоль стены зажурчала тонкая струйка воды, я лишь удвоил свои усилия. Я стал одержимым как Ирма Вольф.
  Наконец первый кирпич сам собой вылетел из стены и угодил мне в грудь. Я отшатнулся. Вслед за первым последовал второй, еще больше чем предыдущий. Тугая струя ледяной воды ударила мне в лицо. Кладка треснула поперек, и начала стремительно разрушаться. Липкая, влажная грязь в одно мгновение покрыла меня с ног до головы. Я отступил. Но было поздно. Подземные воды, пополам с остатками кирпичей, хлынули в подземелье. Меня сбило с ног и потащило назад. Раздался ужасный шум, как будто с высоких гор обрушился яростный водопад. Впрочем, так оно и было на самом деле. Целое море освобожденной воды, уже не сдерживаемое ничем, проникло в мое убежище.
  И вслед за тем я снова услышал Голос. Он смеялся и ликовал. Он рвался наружу, наполняя собой все вокруг.
  - Свобода!
  Невидимая волна накрыла меня целиком. Когда мне удалось поднять голову над водой, я с трудом нащупал ногами дно.
  - Свобода!
  Тело беспорядочно забилось. Генрих фон Клейст бездарно и глупо тонул, не находя возможности спасти свою жизнь. Проклятье! Своими собственными руками я выпустил из бутылки джина.
  - Свобода! - торжествовал безжалостный Рейнский Демон.
  Перевернувшись несколько раз, я ударился затылком о камень и лишился чувств...
  Не знаю, как долго продолжалась эта игра жизни со смертью. Но когда сознание вернулось ко мне, одежда была сухой.
  Вокруг, насколько хватало глаз, простирался огромный, страшный подвал. На стенах шипели желтые факела. Под ними сверкали магические пентакли. Я твердо стоял на ногах. Один из лучей шестиконечной звезды, отмеченной на полу спекшейся кровью, властно показывал на меня. Другие лучи тянулись к молчаливым фигурам людей. Всего нас было шесть человек, одетых в длинные белые одежды. Шестеро сумасшедших, задумавших совершить невозможное.
  Справа стояли Эллин, Фауст и Палладин. Слева дрожал от страха отец Себастьян. Фридрих Брамс, невозмутимый как древний идол, занял место напротив. Не было видно лишь Капитана. Очевидно, это был я.
  Ирма Вольф, бесстрастная как статуя, стояла в центре звезды, рядом с языческим алтарем. Скульптура младенца на полумесяце, венчавшая пирамиду, тускло светилась в темноте.
  - Господа, - непринужденно обратился к присутствующим Фридрих Брамс. - Сегодня я намерен открыть свои карты. Как видите, ритуал наш прост до предела. Не вижу причины, чтобы пускать пыль в глаза. В этом подвале, на стенах, на полу и на потолке, я собрал только необходимые фетиши, пентакли и амулеты. Ничего лишнего, рассчитанного на дешевый эффект. Область таинственного имеет свои законы. Если некоторые природные силы еще ни изучены человеком, то это не означает, что их не существует совсем.
  Великий Магистр замолчал, собираясь с мыслями.
  - Изучая историю в Баден-брехтском университете, я случайно наткнулся на манускрипт, в котором описывается причина, согласно которой около трехсот лет назад, на берегу Рейна была основана церковь, а впоследствии - известный вам Рейнский монастырь.
  Я вздрогнул. Разгадка была близка. Но станет ли мне от этого легче? Фридрих рассказывал о фантастических, невероятных событиях просто, как о чем-то обыкновенном. Немало времени он потратил на изучение тайных наук, и хорошо освоился в этой области знаний. Нам открылось далекое, мрачное средневековье, без пышных турниров и прекрасных дам. Мы смеемся над суеверием наших отцов. Между тем, старинные хроники документально подтверждают ужасный факт. Эпоха предков, изнанка цивилизации, в пятнадцатом веке подверглась пугающему нашествию. Скупые выцветшие страницы лишь в незначительной степени передавали кошмар, который обрушился на Европу. В какой-то степени, он стал даже привычным для ее обитателей. Чаша сия не миновала и рудные шахты Эльзаса. Вот, как это произошло.
  После обвала в одной из шахт погибло пятнадцать человек. Общее число жертв, а возможно их ужасные предсмертные муки, превысили некоторый предел. Возникла странная аномалия, отверстие в иной мир. Наподобие водоворота, она стала затягивать в себя, как в воронку, все новые и новые души. Люди начали исчезать без следа. Затем появились свидетельства, что их тени бродят вокруг и стучатся в окна домов. В лесах появились оборотни. Из-под земли забил мощный источник железистой, темной воды. На вкус она напоминала кровь. Когда несчастные случаи стали происходить ежедневно, работы в шахтах были прекращены. Специальным распоряжением Римского Папы старые шахты оградили священными стенами монастыря. Источник замуровали. Таинственные явления продолжались еще некоторое время, но постепенно сверхъестественная энергия, в простонародье получившая название Рейнского Демона, лишилась былой силы.
  - С тех пор как христианство запретило кровавые жертвоприношения, древние боги отвернулись от нас, - сказал Фридрих. - Однако, мне удалось узнать, каким образом можно вдохнуть новую жизнь в этот астральный феномен. Надеюсь, что никого из нас не испугает сопутствующий эффект? Появление ламий, инкубов или приведений... Природное явление - только и всего. От нас зависит, как применить его в собственных интересах. Что вы на это скажете, господа?
  Некоторое время масоны молчали. Первым заговорил Палладин.
  - Спасибо за откровенность, мессир.
  - Между нами не должно быть тайн, - поклонился Фриц.
  - Вы предлагаете жертвоприношение? - спросил Фауст.
  - Это необходимо.
  - Тогда Рейнский Демон окажется в наших руках?
  - Без сомнения. И исполнит любое желание. Любовь, золото, власть - все что хотите.
  - Какого рода убийство вы предлагаете нам сейчас?
  Фридрих усмехнулся.
  - Самое безобидное из убийств. Жизнь девственниц и младенцев в безопасности, господа. Предоставим другим щекотать себе нервы. Наша задача гораздо проще. Умереть должен мужчина среднего возраста, да к тому же - умалишенный. Представьте, он уже целый месяц сидит под землей, в двух шагах от собственной смерти. И, наверное, еле живой от страха.
  - Вы применили силу?
  - Нет, он спустился в шахту по собственной воле. Я же говорю, что он сумасшедший.
  - Это хорошо, - заметил Эллин.
  - Если только одной жертвы будет достаточно, - воскликнул я и вздрогнул от неожиданности, услышав собственный голос. Фридрих Брамс с улыбкой обернулся ко мне.
  - Даю вам слово.
  - Не уверен, что ему можно верить.
  - Остановитесь, Капитан! - рассердился Палладин. - Перед вами Магистр!
  - Ничего страшного, - безмятежно улыбнулся Фриц. - Юноша прав. Одной жертвы действительно слишком мало. Дело в том, что недавно, в непосредственной близости от Источника нашли свой конец два злополучных монаха. Сами по себе, без чьей-либо помощи. Один из них бесследно исчез. Второму вздумалось его найти, и он покончил с собой.
  - Два плюс один будет три, - уточнил Фауст.
  - Магическое число, - глубокомысленно уточнил Фридрих Брамс.
  Масоны переглянулись и утвердительно закивали головами с видом знатоков.
  - Вы нас почти убедили, мессир, - улыбнулся Эллин.
  Палладин невольно поморщился и предложил:
  - Если жертву следует умертвить, то сделаем это достойно, господа. Я вызову несчастного на дуэль. Пощечина, короткая схватка, удар шпаги... Кстати, он дворянин?
  Дело принимало все более угрожающий оборот. Тот, кого они хотели убить, не мог безучастно смотреть на эту сцену. Но теперь следовало действовать тоньше, не насилуя природу чужого тела. Иначе, как в прошлый раз, возможен приступ и обморок.
  Решительно выступив вперед, я сделал отрицательный жест.
  - Одумайтесь, господа! Какие у нас есть доказательства, что Магистр говорит правду?
  - Тень царя Соломона, которую мы видели в прошлый раз. Разве это не доказательство, Капитан? - рассердился Палладин, смерив меня презрительным взглядом.
  - Бродячий жонглер за несколько золотых покажет вам что угодно!
  - Мальчишка! Молокосос! - закричал Палладин.
  - Я готов отвечать за свои слова.
  - Что вы хотите сказать? - вскинул голову Фриц.
  - Все что угодно. На шпагах, или на пистолетах.
  - Поединок?
  "Да!", - захотелось мне крикнуть, что было сил. Ну конечно! Тысячу раз - да! Какая превосходная мысль. Наконец-то появился способ превратить предателя в труп.
  Однако, этому помешал отец Себастьян. Он издал странный, сдавленный звук.
  - Смотрите! Смотрите!
  В центре пространства, ограниченного звездой, медленно раздевалась Ирма Вольф.
  Однажды я уже видел ее голой. Но тогда она выглядела иначе. Ирма обнажалась, как дикий зверь скидывал бы с себя бессмысленную одежду. В ее движениях не было неги. Сильные руки с треском разрывали материю пополам. Причем, она беспорядочно ходила по кругу, со всех сторон встречая колючий изгиб шестиконечной звезды. Неожиданно стало ясно, что ей просто не удавалось перешагнуть через магическую черту. Высунув длинный язык, женщина задышала часто, точно собака. Во взгляде ее была пустота.
  Фридрих Брамс побледнел.
  - Рейнский Демон, - объяснил он.
  Ирма обернулась к нему. На мгновение в ее лице мелькнуло что-то осмысленное. Потом она издала пронзительный вой и попыталась вцепиться Фридриху в горло.
  - Берегитесь! - предупредил Палладин, выхватывая из ножен короткую ритуальную шпагу.
  Но Ирма уже наткнулась на невидимое препятствие. Магическая сила звезды опрокинула ее на пол. Там она сжалась в клубок, и замерла, прижавшись спиной к треугольному алтарю. Мы вздохнули с облегчением.
  - Женщина вновь вступила в контакт, - взволнованно прошептал Фриц. - Демон уже овладел ей однажды. Смотрите - ему опять посчастливилось.
  Ирма молчала, озираясь по сторонам.
  - Ах, мессир. Если бы не ваше искусство! - задохнулся от волнения Трубадур.
  Великий Магистр поднял руку, призывая к молчанию.
  - Ирма, ты меня слышишь?
  Ирма медленно повела глазами и уставилась на него.
  - Не бойся. Он не сделает тебе ничего плохого. Только ответит на наши вопросы. Потом вернется назад.
  Голова Ирмы начала раскачиваться на шее вперед и назад. Как будто она кивала Фрицу в ответ. Расширенные зрачки закатились под лоб. Из-под ресниц сверкнули белки. Неужели - одно притворство? Дорого бы я дал за ответ на этот вопрос.
  - Ба-а-ал-Зебу-уб, - произнесла Ирма нараспев чужим, низким голосом. -Баал-Зебуб.
  - Ты говоришь свое имя? - спросил Фридрих Брамс.
  - Ба-а-ал-Зебу-уб.
  - Отвечай. Иначе я навсегда запру тебя в клетку.
  Ирма отрывисто закашляла. Словно поперхнулась. Но мне показалось, что это был смех.
  - Баал-Зебуб. Айшма. Шатана-ай. Шатана-ай...
  - Она зовет Сатану! - побледнел Эллин. Трубадур хотел было перекреститься, но только сокрушенно махнул рукой. Фридрих нахмурился.
  - Ответь: источник готов принять жертву?
  Ирма зевнула, зашевелилась. Ожесточенно почесалась спиной об алтарь. Затем уселась на него верхом и заерзала голыми бедрами по сверкающей пирамиде, мурлыча, как кошка. Масоны с возмущением зашептались.
  - Издевается! - обиделся Фауст.
  - Шатанай. Молох-Ба-а-ал.
  - Говори! - рассвирепел Фридрих Брамс, топнув ногой.
  Тогда Ирма вытянула руку вперед... и показала на меня пальцем!
  То, что случилось потом, застало нас всех врасплох. Неожиданно между ее ног возникла страшная рогатая голова. Она вылупилась из женщины, как из яйца. Если предположить, что призрак выглянул сквозь незаметное отверстие в пирамиде, то фокус блестяще удался. Голова затрясла черной бородой, завертела ушами, засверкала глазами.
  - Саундирум! Саундирум! - взревел разъяренный демон и ринулся на меня, рогами вперед.
  Он с легкостью перемахнул через запретную черту. Мне удалось ударить его ногой. Демон запрыгал вокруг, потрясая рогами, словно саблями. Потом бросился на остальных.
  - Господи, твоя воля! - завизжал отец Себастьян.
  Поспешно отступая назад, мы колотили врага шпагами и сапогами. Но ему все было нипочем. Ирма Вольф, обнаженная и простоволосая, бежала к выходу, прикрывшись руками и громко крича. Демон помчался было за ней, но передумал, и ускакал в темноту.
  Я поднял вверх шпагу. Лицо мое перекосилось от бешенства.
  - Это козел! Вонючий, бодливый козел! Обыкновенный козел! А Магистр - лживая бесчестная тварь! Он заранее запихнул козла в пирамиду!
  Фридрих обернулся в поисках поддержки. Но масоны молчали. Сцена была слишком натуральной, чтобы свалить ее на Нечистого. Я направил шпагу Магистру в грудь.
  - Защищайся!
  Проклятый козел по-прежнему носился по подвалу, невидимый в темноте. Фриц поморщился, оценив как бездарно он влип.
  - Даю вам слово! Клянусь своей жизнью! Все что произошло - для меня полная неожиданность!
  - Защищайтесь, мессир, - внезапно поддержал меня Палладин. - Пусть божий суд решит, кто из вас прав.
  Взгляд Фридриха сделался спокойным и бесстрастным. Он равнодушно пожал плечами.
  - Ну что ж. Если это необходимо.
  Его шпага тускло блеснула в свете факелов.
  - Расступитесь, господа! И не вздумайте нам мешать!
  Божий суд! Я не сомневался в успехе. Проклятый колдун даже не подозревал, что за невзрачной внешностью Капитана скрывается железная рука барона фон Клейст. Мы быстро освободились от длинных, неудобных одежд, оставшись в нательном белье. Обменялись салютом и встали в позицию. Я сразу же перенес оружие из кванты, батманом вниз и сделал стремительный выпад. К моему удивлению, Фриц легко парировал удар фланконадой в кварте.
  - Спокойно, Капитан, - прошептал я сквозь зубы. - Не так все просто как кажется.
  - Вы значительно опасней, чем я предполагал, - заметил Фриц.
  - Вот именно, адвокат.
  Не знаю, насколько Капитан мог быть осведомлен о частной практике своего Магистра. Фридрих взглянул с подозрением, прикусил губу и яростно обрушился на меня. Шпаги скрестились вновь. Мы закружились по подвалу точно две хищные птицы, постоянно меняя позицию и переводя темп.
  - Теперь понятно, почему Демон указал на вас, - заметил Фриц. - Он дал нам понять, как скоро вы отправитесь на тот свет.
  Масоны с волнением следили за поединком. Палладин снял со стены факел и осветил поле боя.
  - Неплохо, Капитан, - сказал он. - У вас есть легкость, живость и гибкость. Вот только силенок маловато.
  - А что вы скажете об этом приеме? - спросил я, ловко ударив в терцию. Фридрих с трудом увернулся, отступил и сверкнул глазами.
  - Если раньше я предполагал сохранить вам жизнь, то с этой минуты можете проститься с надеждой.
  - Не сомневаюсь, - весело рассмеялся я.
  Магистр выпрямил руку и взялся за дело. Неожиданно я почувствовал себя туго. Противник сражался, как заводной, убийственный механизм. Дыхание его стало ровным. Взгляд принял отсутствующее выражение. Возникло впечатление, как будто он совершенно покорился судьбе. Он прекратил всякие замечания, молчал и сосредоточенно работал шпагой. Смертоносное острие со свистом завертелось вокруг меня. Масоны переглянулись. Похоже на то, что колдун применил особую, непривычную тактику боя. Он слился с оружием в единое существо.
  Последовал полуцентр, на который я лихорадочно ответил выпадом в квинте. Противник снова нанес встречный удар, еще ниже чем предыдущий. Когда мне пришлось парировать его сверху, Фриц сделал выпад, вывернув острие. Шпага остановилась на волосок от моей груди. Это оказалось так просто, что Палладин даже воскликнул от удивления.
  - Прощайте, Капитан, - сказал Эллин.
  Фриц медлил, наслаждаясь победой. Его оружие упиралось мне в сердце. Я попятился, каждую секунду ожидая конца.
  Как вдруг послышался стремительный стук копыт. Из темноты возник злополучный, перепуганный насмерть козел. Он промчался как вихрь, мимоходом поддав Фрица рогами под зад. Великий Магистр потешно полетел на пол, увлекая меня за собой.
  - Ха-ха-ха! Вот так комедия! - закричал Фауст. - От этого козла вам одни неприятности, мессир.
  Фриц взвился на дыбы как ужаленный. Капитан неподвижно лежал ничком, схватившись свободной рукой за голову. Сделав свое дело, козел истошно заблеял и ускакал прочь.
  - Эй, кто-нибудь! Прикончите наконец это животное! - угрюмо произнес Капитан. По его лицу текла свежая кровь.
  Но я не почувствовал боли, которую испытал он. Я уже не поддерживал юношу изнутри. Моя душа навсегда покинула его тело.
  Можно сказать, у Капитана не осталось ни одного шанса. Потому что Генрих фон Клейст внезапно переметнулся и вновь стал Фридрихом Брамсом. Мгновенное превращение ошеломило меня. Как загипнотизированный, я смотрел на обреченного юношу сквозь узкие, чужие зрачки. Не знаю, в какой момент это произошло. Возможно, сказался испуг, возможно - сотрясение от удара. Или так пожелала сила, которая уже давно вертела мной, как заблагорассудится. Факт остается фактом. Я стоял на ногах, вместе с Великим Магистром и слушал, как он с раздражением вынуждал юношу встать.
  - Продолжим, приятель! Или вы собираетесь встретить смерть, лежа на спине?
  Капитан начал медленно подниматься, морщась от боли. Во время падения он сильно ударился головой.
  - По правилам, дуэль следует прекратить, - заметил Палладин.
  - Что за ерунда! - фыркнул Фриц.
  - Это нечестно.
  Капитан отрицательно покачал головой и взял шпагу наизготовку.
  - Успокойтесь, господа. Я буду драться.
  - Отлично! - кивнул ему Фриц. - В позицию!
  Его рука вытянулась вперед. Хватит ли моего могущества для того, чтобы предотвратить это убийство? Увы, с каждым новым перевоплощением я все более терял власть над чужой волей. Вот и сейчас, Фридрих насмешливо улыбался, направив оружие в сторону Капитана. Он обдумывал сложную комбинацию с эффектным выпадом напоследок. Шпага должна была проткнуть противнику горло. Смелость замысла погубила его. Он еще улыбался, когда Капитан оскалил зубы и прыгнул вперед, вложив всю свою силу в последний удар. Лишь на миг мне удалось вмешаться в его судьбу. Но этого оказалось достаточно. Рука Магистра вздрогнула и остановилась на полпути. Шпага Капитана беспрепятственно вонзилась в его левое легкое. Капитан с удивлением отступил, не спуская с Фридриха глаз.
  - Разрази меня гром! - воскликнул Палладин.
  Лицо Магистра наконец изменилось. Брови страдальчески поползли вверх.
  - Не может быть! - поразился он. - Я отбил удар!
  Возможно, одна половина его раздвоенного сознания еще сохраняла уверенность, что шпаги успели сплестись так, как было задумано. Он прикоснулся рукой к груди и увидел на пальцах кровь. Уронил свою шпагу. Потом медленно опустился на колени.
  - Не может быть! - повторил он. - Это не я.
  Как вдруг, внезапная догадка пронзила его существо. Фридрих Брамс встрепенулся всем телом, сжал пальцы и с треском разорвал рубаху на груди.
  - Нет, это не я! - крикнул он, задыхаясь. - Это кто-то другой! Во мне сидит бес!
  Фриц заметался. Его горлом хлынула кровь. Но он не думал о смерти. Он с ужасом бился головой о каменный пол, стараясь прогнать наваждение.
  - Оставь меня! Выйди наружу! Выйди! - хрипел Фридрих Брамс из последних сил.
  Потом началась агония. Я умирал вместе с ним.
  Тело мое скорчилось не полу. Воздуха не хватало. Сердце стучало, как сумасшедшее. В скорбном молчании, масоны обступили меня. Любая смерть ужасна. Даже гибель авантюриста, как предполагал сейчас каждый из них. Капитан отвернулся. Палладин ободряюще похлопал его по плечу.
  - Ничего, ничего. Первая дуэль всегда удручает.
  Я вытянулся во весь рост, выдохнул и затих.
  Непроницаемая, могильная тьма окутала меня, точно саван. Послышалось далекое, печальное пение. Кто-то сложил мои руки на груди, закрыл мне глаза. Но душа по-прежнему наполняла труп. Она не спешила покинуть тело. Я почувствовал, как масоны пытаются нащупать у меня пульс.
  - Он мертв, - послышался чей-то голос.
  - У него есть родные или кто-нибудь из близких друзей?
  - По-моему нет. Нужно спросить у Ирмы.
  - Печально.
  - Ирма, подойдите сюда.
  Некоторое время масоны вполголоса спорили, как поступить дальше. Потом завернули меня в грубую мешковину, взяли на руки и понесли.
  - Остановитесь, господа, ведь я живой! - захотелось мне крикнуть им всем. - Я не хочу лежать в могиле и гнить!
  Но смерть сковала мои уста.
  Масоны вышли во двор. Принесли заступ и лопату. Торопливо вырыли яму. Опустили меня на дно.
  - Упокой его душу, Господи! - перекрестился аббат.
  - Отпусти ему все грехи, - добавил Фауст.
  - Очевидно, мы потеряли нового Калиостро, - вздохнул Эллин.
  А Палладин хладнокровно закончил:
  - Так будет со всяким, кому вздумается дурачить нас впредь.
  Сверху посыпалась холодная, сырая земля. Последнее, что я услышал, было справедливое замечание Ирмы Вольф.
  - Не оставляйте следов. Сравняйте могилу с землей. Ему уже все равно, а у нас могут быть неприятности.
  Затем воцарилась мертвая тишина.
  Я лежал под землей. Тянулись мучительные часы. Сознание растворялось в пустоте. Наступил крепкий сон, без чувств, без желаний, без страстей.
  Тело лежало пластом, безжизненное как камень. Толща земли надежно охраняла его от нескромных глаз. Разумный, древний обычай защищает усопшего от живых. Потому что это нескромно - подглядывать, как оживает мертвец. Неприлично видеть со стороны, как шевелятся мертвые пальцы. Как ресницы вздрагивают на лице, а ноги начинают сгибаться и разгибаться. Не мешайте, закройтесь рукой. Если труп возвращается к вам, значит Бог прогнал его прочь. Что же ему остается? Рискнуть, и попробовать начать все с начала.
  Грудь медленно поднялась - получился вздох. Грудь опустилась - получился выдох. Легкое не свистело. Густая кровь не хлынула через рану. Но горло болело, как будто в горле застрял наждак. Рука механически потянулась туда, где шпага Капитана должна была оставить след. Нащупала мокрую насквозь одежду. Гладкую, голую кожу. И все. Никакого отверстия, сквозь которое упорхнула жизнь.
  Чудеса, да и только!
  Я поморщился. Провел ладонью по лбу. Волосы были слипшимися от грязи и мокрыми, как одежда. Я попытался сесть. Мои руки погрузились в ил. Я возвратился в колодец Рейнского монастыря.
  Недавно здесь бушевало целое море. И что теперь? Огромная масса воды исчезла, стремительно испарилась. Насколько я понимаю, тело барона фон Клейст не захлебнулось и не успело окоченеть. Следовательно, процесс произошел со сверхъестественной быстротой.
  - Ты доволен? - спросил меня Голос.
  Я не ответил. Чужое присутствие чувствовалось везде, и потому не оказалось внезапным. В воздухе застыл отвратительный запах гнили.
  - Не забудь, кто помог тебе избавиться от врага, - прогремел Голос. - Это был я. Скажи мне спасибо.
  Я встал, пошатнулся, и решительно направился к выходу из подземелья. Внутри была странная пустота. Как будто занавес опустился, зрители разошлись, представление потеряло смысл. Сильные страсти, еще недавно терзавшие меня, показались нелепым, надуманным лицедейством. Нет, я не был самим собой. Я был пешкой в чужой игре.
  - Куда же ты?
  - Домой.
  - Не пущу.
  - Только попробуй! - я обернулся и скорчил рожу. - Боже, какая вонь.
  - Так пахнет смерть.
  - Ненавижу тебя всей душой.
  - Поздно. Христианский Бог отвернулся от тебя, когда ты больше всего нуждался в его защите. А я крадусь вслед за ним и собираю все, что осталось.
  - Тебе достается мусор.
  - В искусных руках даже мусор превращается в золото.
  - Желаю успеха.
  Я двинулся дальше и добрался до шахты колодца. Дерьмо из медного судна было размазано по стене, словно наглядное свидетельство моего ничтожества. Плевать. Нащупав шнурок от звонка, я несколько раз ожесточенно потянул его вниз. Наверху гнусаво задребезжал бронзовый колокольчик. Монахи не торопились, хотя один из них всегда должен был быть начеку. Какое свинство, если меня никто не слышит! Я потребую компенсации, затаскаю обманщиков по судам. Они надолго запомнят, кто такой Генрих фон Клейст.
  Наконец послышался шорох. Опустилась веревка.
  - Держись покрепче, - с иронией предложил мой невидимый собеседник.
  Я промолчал. Надежно затянул узел. Дернул веревку на себя и почувствовал, что поднимаюсь вверх.
  - Надеюсь, мы еще встретимся, - усмехнулся голос.
  - Надеюсь, что нет.
  Наверху мелькнул факел. Помогая монахам, я оттолкнулся сапогами от стены. Скорее, бездельники! Узник истосковался по солнечным, ярким лучам. Наступит лето. Я отправлюсь на юг. Навстречу теплому морю и свежему ветру. Венеция, Рим, Неаполь. Вот, что такое счастье. Долой унылое подземелье. Показался выход. На всякий случай я крепко зажмурился, чтобы не ослепнуть от света факелов, но мое движение наверх прекратилось.
  - Скорее, ребята! Осталось совсем чуть-чуть! - нетерпеливо воскликнул я, открывая глаза.
  В свете шипящего факела, горящего на стене, зловеще раскачивался конец веревки, висящий надо мной в пустоте. Его не держала человеческая рука. Моя жизнь всецело находилась во власти невидимого духа, которых разговаривал со мной в темноте. Только сверхъестественная сила удерживала от падения тяжесть моего смертного тела. Мои волосы зашевелились и встали дыбом. Я понял: дни мои сочтены.
  - Счастливого пути, - усмехнулся голос.
  Я погиб. Погиб навсегда. Как завидна участь других, счастливых покойников. Отвесная стена стремительно понеслась вверх. Я падал, крича и размахивая руками. Все ниже и ниже, во мрак безвыходной пустоты, без веры, без мужества, без надежды на чудо.
  Когда моя голова вдребезги разлетелась о каменное ущелье, душа выскользнула из тела и продолжила падение вниз. Ярко вспыхнула Вечность. Люди, растения, животные стали частью моего существа. Солнце вспыхнуло и взорвалось изнутри. Вот и все. Мне не удалось приблизиться к совершенству. Отныне я - демон, слуга Сатаны. Опасный убийца и оборотень, блуждающий в темноте. Какой ужасный финал!
  Но все-таки это лучше, чем совсем ничего...
  
  ***
  
  ЖИВАЯ ИРЛАНДИЯ.
  Похождения народа холмов в прошлом и в наши дни.
  
  Над Уралом всходило солнце. Холодные горные ущелья медленно заполнял свет. Дремучий, осенний лес, растущий под самыми облаками, ненадолго оживал перед погружением в зимний сон. От леса к зеркалу реки круто спускались зеленые холмы, поросшие мягкой травой. Внизу, где речное течение совершало плавный изгиб, находился широкий полуостров. Две древние армии сходились там вдоль реки. С юга решительно приближались коннахты, с севера их встречали улады. Пара любопытных зрителей мужского пола в обычной современной одежде, негромко обсуждали это безумное зрелище.
  - Смотри, даже лошадей привезли.
  - Ловко.
  - Особенно всадницы хороши.
  Упитанные кони с районного ипподрома неторопливо переступали копытами и мирно щипали траву. Всадницы уверенно держались в седле. Наверняка, они давно занимались конным спортом, хотя сейчас были одеты в зеленые платья с желтым рисунком, напоминающим герб. Утро было прохладным, и щеки девушек раскраснелись. Возле лошадей теснились зрители, не принимающие участия в битве. От разнообразия фантастических костюмов рябило в глазах.
  - Налево - орки, гоблины, эльфы. Направо - римляне, викинги, славяне. Есть даже рыцари эпохи Столетней войны. Все кланы собрались у реки.
  - Вот бы никогда не подумал, что их наберется целая толпа.
  Дорогая, профессиональная видеокамера как будто сама собой жадно снимала все, что попадало в объектив, но особенно ее интересовали взволнованные лица болельщиков.
  - Интересно, чем взрослых людей привлекает детский маскарад?
  - Это мистерия.
  - Не надо путать. Мистерия - сложный, религиозный ритуал.
  - Мистерию изобрели примитивные шаманы, переодетые в волшебные маски. Мистерия оживляет богов и героев. В городах Римской Империи жрецы Исиды ложились в саркофаг, изображая воскрешение Осириса. По праздникам толпы египтян дрались на палках, повторяя бой Хора и Сета. Чем мистерии римлян и египтян отличаются от современных ролевых игр?
  - Но в религиозных ритуалах присутствует скрытый смысл, эзотерика.
  - Главная эзотерика в том, что в якобы разные эпохи и с якобы разными людьми вечно повторяется глобальный мировой миф. А поскольку в любой момент жизни мы воплощаем какой-нибудь архетип, мистерия помогает лучше использовать его силу.
  Послышалась барабанная дробь. В небо взлетела стая ворон и закружилась над горами. Замерзшие пальцы бойцов покрепче сжали оружие. Один облизнул пересохшие губы, другой незаметно перекрестился, третий сплюнул через плечо. Улады угрожающе застучали деревянными копьями по щитам. В ответ коннахты показали уладам оскаленные по-волчьи зубы.
  -Ты действительно веришь в то, о чем говоришь?
  - Меня давно заинтересовала философия древнего мира. Стало любопытно: откуда у неграмотных земледельцев и пастухов настолько оригинальные мысли?
  - Настолько оригинальные, что убеждают?
  - Поневоле задумаешься, если заметишь, как часто повторялись древние мудрецы, несмотря на разделявшее их время и расстояние. Наверное, одаренным людям действительно доступны высшие уровни сознания, открывающие единую истину, скрытую от обычных людей.
  - Глупо верить в разные уровни сознания.
  - Разные уровни сознания известны каждому человеку. У спящего или пьяного сознание далеко от обычного уровня, хотя человек не заметит недостатка, пока не проснется или не протрезвеет. Ты веришь, будто тебе известен предельный уровень восприятия реальности, а я считаю иначе.
  Внезапно через мощные динамики микроавтобуса зазвучала воинственная ирландская музыка. Загремели боевые барабаны, и сонная долина огласилась истошными криками. Началась главная часть игры. Две линии бойцов сошлись посреди полуострова и вступили в поединки, по нескольку пар одновременно. Безоружные судьи, которых здесь почему-то называли данами, следили за ударами и вели счет. Условно убитых живописными группами укладывали на траву, после чего покойников сменяли другие бойцы. Глаза парней пылали от возбуждения. На холме ликовали болельщики. Испуганные кони вставали на дыбы.
  Когда на замерзшую землю с глухими проклятиями упали очередные покойники, навстречу друг другу, потрясая крепкими копьями, двинулись Кухулин и Фердиад.
  ***
  Если в самом людном месте вашего города повесить объявление, приглашающее в школу ирландского танца, то вряд ли откликнется больше десятка человек. Ведь сегодня настоящие кельты - большая редкость. Хотя именно своими редкими качествами они так привлекательны для обычных людей.
  Настоящие кельты незаметны, воспитаны, равнодушны к деньгам и легко подчиняются морали, яростно сопротивляясь насилию. Настоящие кельты романтичны, самоуверенны и наполовину живут в мире фантазий, которые благодаря им нередко приобретают черты реальности. Ни один из настоящих кельтов не сможет внятно объяснить, что заставляет его переодеваться в древнюю одежду, воскрешать забытые обычаи, изучать старинные танцы или мастерить примитивное оружие. Однако эти странные увлечения, будто специально придуманный фильтр, надежно отделяют настоящих кельтов от массовой культуры, незаметно подготавливая избранные души к чему-то более серьезному, чем ролевая игра.
  Натан Борисович считал себя гениальным режиссером, а с некоторых пор ему понравилось воображать себя кельтом. Не стесняясь преклонного возраста, он взял несколько уроков ирландского танца и даже усовершенствовал методику обучения. Например, придумал ритмическую скороговорку, которую нужно было повторять, чтобы скорее запомнить движения рила, осложненные множеством пауз.
  Однако, в новом увлечении Натана Борисовича, помимо инстинкта самовыражения загадочной кельтской души, скрывался профессиональный интерес. Натан Борисович задумал поставить драматический спектакль с ярким танцевальным шоу на тему ирландской мифологии. И теперь, наблюдая, как тренированные девицы лихо отплясывали на сцене рил, он наполнялся предчувствием грандиозного успеха и невольно бормотал свою ритмическую скороговорку:
  
  "Ходуном твой дом, ходуном твой дом. Бах!
  Если ты умеешь танцевать ирландский рил..."
  
  Музыка бодрила. Сильные женские ноги в черных башмаках то взлетали выше пояса, то одновременно били по деревянной сцене. Натан Борисович преднамеренно провоцировал публику. По сценарию этот нескромный танец завершал кровавую битву. Секс после насилия - что может быть хуже?
  
  "Скок! Пошли направо, пошли -
  И потихоньку получился рил.
  Скок! Пошли налево, пошли -
  И потихоньку получился рил...
  
  За спиной у Натана Борисовича растворялся в темноте пустой зрительный зал, а справа сидела необычная пара - молодая, рыжеволосая девушка и поджарый, бородатый брюнет лет сорока. Их лица зловеще проступали из темноты. Незанятые на сцене актеры с любопытством наблюдали за ними из-за кулис.
  - Откуда гости? - спросил актер, играющий короля Конхобара.
  - Нас посетила знать, - усмехнулся актер в одежде друида.
  - Они реально принадлежат к далекой ирландской расе, что сделало их невероятно популярными среди всех кельтов уральского происхождения, - объяснил юноша, изображающий шутника Брикрена.
  - Неужели? - поразился король. - Но как столь редкие иностранцы оказались в нашем провинциальном городке?
  - Открылось торговое представительство, где-то в центре, - ответил друид. - Мужчина главнее, все называют его господин Киллен. А рыжеволосая девушка по имени Клэнси Эмер работает его переводчицей.
  
  "А еще у нас растет много ног.
  One, two, three, - могу узлом их завязать.
  Скачи! Скачи! Скачи моя нога! Эх!
  Не догонят, не догонят, не догонят нас..."
  
  Когда закончился танец, натуральные ирландцы захлопали и оживленно обсудили его по-английски.
  - Браво, браво! - улыбнулась Клэнси Эмер.
  - А что думает господин Киллен? - заволновался Натан Борисович.
  - Господин Киллен тоже так думает.
  Натан Борисович удовлетворенно закинул ногу на ногу и крикнул актерам:
  - Ребята! Мы в теме!
  Из-за кулис послышался смех. Натан Борисович закурил.
  - Ой, ведь вы еще наш задник не видели,- спохватился он, - Сережа, включи задник!
  На сцене возникла разноцветная карта древней Ирландии.
  - Каково? - гордо спросил Натан Борисович. - Пять древних королевств. Мунстер на юге, Лейнстер на востоке, Коннахт на западе. В центре - Темра. А на севере Ирландии, страшно вспомнить когда, аж две тысячи лет тому назад, с ними враждовал Улад. Теперь это Ольстер.
  Господин Киллен снова заговорил по-английски. Клэнси Эмер перевела:
  - Ирландцы - ужасные забияки. Так разодрались, что до сих пор не могут остановиться.
  - Сочувствую, - понимающе кивнул Натан Борисович. - Братоубийственная война, ужасно.
  - Однако, господин Киллен недоумевает: почему русский режиссер заинтересовался Ирландией? - продолжила Клэнси Эмер. -Пусть русские сочиняют истории про русских, про свои заботы и переживания. А про Ирландию лучше расскажут сами ирландцы. Или вы мечтаете покорить капризного европейского зрителя? Напрасно мечтаете.
  Натан Борисович ахнул и даже негромко выругался, отвернувшись в темноту. Подсознательно он боялся именно такого вопроса. Потом покосился на актеров, шутливо погрозил господину Киллену пальцем и рассмеялся:
  - Какой же вы подозрительный человек, господин Киллен! На вас можно обидеться, честное слово. Сперва признали: мы в теме. А теперь ушат холодной воды на голову вылили.
  Натан Борисович вскочил и принялся картинно шагать из стороны в сторону.
  - Художник не в состоянии объяснить, почему его тянет туда-сюда. Просто однажды просыпается творческий человек и своею обнаженной... проницательной... русской душой... вдруг постигает... Не понимаю, что я сказал смешного? Постигает ирландскую культуру - жестокую, древнюю, языческую! Ибо вся ваша мифология, извините за откровенность - банальная пропаганда жестокости и насилия. Ведь язычество у человека в подкорке до сих пор сидит, вот здесь вот сидит.
  Натан Борисович энергично хлопнул ладонью по затылку.
  - Откуда мне знать, зачем гениальные идеи залетают в мою бедную голову? Я не конструктор, а медиум. И если вдруг перестану разряжаться, то голова лопнет от напряжения!
  Господин Киллен удовлетворенно кивнул
  - Господин Киллен приносит извинения за бестактность, - сообщила Клэнси Эмер.
  - Бог простит, - ласково улыбнулся Натан Борисович.
  - Можно еще посмотреть? - спросила ирландка.
  - Да боже ж мой! - всплеснул руками режиссер.
  ***
  По оживленной городской улице к Молодежному Театру подъехал старый автомобиль. На заднем сиденье машины сидели Кухулин и Фердиад. Кухулин прислушался к музыке, доносившейся из открытого окна, и бодро пропел окончание ритмической скороговорки Натана Борисовича с незначительными исправлениями от своего лица:
  
  "Тот, кто не поленится, никуда не денется.
  Будет танцевать, когда захочет и ногой - топ!
  Жопа оторвется. Вжик - и нет жопы!
  Для тебя, Ирландия, мне ничего не жаль."
  
  На левой щеке у Кухулина жизнерадостно наливался всеми цветами радуги свежий синяк. Закрыв глаза, Фердиад слушал свой плеер через наушники. Кухулин потряс друга за плечо:
  - Приехали.
  - Что?
  - Ухи разуй.
  - Уже приехали? - приглушив звук, Фердиад оглянулся по сторонам.
  - Ты когда-нибудь выключаешь свой плеер? - поморщился Кухулин.
  Фердиад лукаво склонил голову набок, изображая юродивого.
  - Не искушай. Человек без плеера беззащитен.
  Когда Кухулин расплатился с шофером, Фердиад настойчиво похлопал его по плечу.
  - Так вот, ученые доказали: девяносто процентов информации человек получает через зрение. Но заметь: информация - штука эмоционально нейтральная. Можно свихнуться из-за ерунды, а можно выдержать любую беду. Например, сегодня коннахты вчистую слили уладам войну. А мне плевать. Главное, как ты настроился, понял? Купи плеер. Носи не снимая. Включи нужную музыку, и она эмоционально защитит твой мозг. Эмоции на девяносто процентов зависят от того, что ты слышишь. Сомневаешься? Предлагаю эксперимент. Включи телевизор, найди самый отстойный клип, выруби звук, и даже самый отстойный клип перестанет тебя напрягать, понял?
  Они вошли в театр. В вестибюле было безлюдно. Одинокий звук шагов по разноцветным плитам усилило гулкое эхо. Кухулин усмехнулся.
  - Трудно было настроиться?
  - Взгляни на меня, простолюдин. Мудрый кельт всегда в тонусе.
  Фердиад снова одел наушники и принялся сосредоточенно отплясывать рил под музыку, которую слышал он один.
  
  "Ходуном твой дом, ходуном твой дом. Бах!
  Если ты умеешь танцевать ирландский рил..."
  
  Он ловко запрыгал, поднимаясь по широкой лестнице, ведущей в зрительный в зал. Казалось, будто под барабанную дробь шагов он заманивал друга в жестокий мир мифа. Из бокового коридора навстречу вышла техничка и от неожиданности уронила на пол пустое ведро.
  - Здравствуйте, тетя Катя! - бодро приветствовал ее Кухулин.
  Ему почудилось, будто музыка стала громче. Уловив ритм, Кухулин присоединяется к Фердиаду. Синхронно выписывая коленца, парни обошли в танце вокруг технички и скрылись за поворотом.
  Техничка молча перевела дух. После, пожав плечами, нагнулась будто бы за ведром, но вместо пустого ведра подняла за длинные волосы человеческую голову с густой бородой. Я затрудняюсь объяснить, как ей это удалось. Вероятно, техничка часто так развлекалась, когда вокруг не было ни души. Тяжело вздыхая и бормоча под нос что-то про неблагодарный труд, пожилая женщина пронесла по узкому коридору страшную голову, которая билась о ее бедро, свирепо вращая глазами и грязно ругаясь по-ирландски. Потом техничка отыскала нужную дверь, вошла в тесную каптерку и с размаху усадила голову на подоконник, лицом к окну в зрительный зал.
  - Не бранись, отважный Лабрайд! - проворковала она с непередаваемым деревенским акцентом. - Лучше садись поближе к краю, отсюда видна вся Ирландия.
  И бородатая голова с любопытством прижалась носом к пыльному стеклу.
  ***
  Ну а теперь расскажем о том, что разглядела на театральной сцене мертвая голова.
  Там продолжалась репетиция. По стилю работы над спектаклем Натан Борисович был ближе к Мейерхольду, чем к Станиславскому. Чтобы не терять времени зря, актеры учили слова одновременно с мизансценами. Они не искали в роли зерно, зато любой твердо знал свое место на сцене и помнил каждый жест реплики, будь это легкий взмах руки или небрежный наклон головы. Только в пределах строго определенных границ разрешалось импровизировать и перевоплощаться сколько душе угодно.
  Спектакль начинался с увертюры. Под волшебную музыку, напоминающую мелодию русского рожка, поднимался тяжелый занавес. В небе всходило солнце. На земле колосилось золотое, пшеничное поле, вдоль которого крадучись перемещались вооруженные улады. Не обращая внимания на людей, проказник Мидир из сида Бри Лейт гонялся по сцене за кокетливой Эйтне.
  - Мидир! Эйтне! - смеясь, кричали любовники, чтобы зритель хорошенько запомнил, как их зовут. Сиды были раскрашены, будто индейцы, с разноцветными перьями в густых волосах и отдаленно напоминали птиц.
  Господин Киллен и Клэнси Эмер с любопытством наблюдали за репетицией. К ним подсели очаровательные девушки-близнецы по имени Аня и Таня. Они отважно попытались заговорить по-английски, но поскольку английских слов студенткам пединститута не хватало, девушки перешли на русский.
  - Мы дочери Галатина, - гордо сообщила Таня. - Жестокие ведьмы с Гебридских островов.
  - Нас взяли на эту роль, потому что мы близнецы, - призналась Аня.
  - Вам понравился Натан Борисович? - спросила Таня.
  - Безумно, - улыбнулась Клэнси Эмер.
  - Натан Борисович хотел поскорее объяснить зрителю, кто такие ирландские сиды, - сказала Таня. - Поэтому в первой же сцене люди в упор не замечают сидов, хотя сиды отлично видят людей, пробегая у них под носом.
  Тем временем ловкий Мидир догнал Эйтне на авансцене и крепко обнял.
  - Постыдись, люди кругом! - смутилась Эйтне.
  - Нас никто не видит, - напомнил Мидир.
  - А смотрят прямо сюда.
  - Мы прозрачны, как воздух Ирландии.
  Эйтне смягчилась в объятьях любовника и зажмурилась:
  - Как хорошо быть невидимым.
  Обхватив ее сзади за плечи, Мидир рассудительно согласился:
  - Очень удобно.
  Эйтне прижалась попкой к его животу:
  - Одна я твердо знаю, что ты здесь.
  В зрительном зале Аня и Таня фыркнули от смеха.
  - Шутка на грани фола, - простонала Таня.
  - Хорошо, что Натану Борисовичу удалось ее отстоять. Народный юмор обязан быть грубоватым, - объяснила Аня.
  Мидир на сцене захохотал. Один из уладов, красивый юноша с бледным лицом, обернулся на этот звук.
  - Кто здесь? - спросил он, вытаращив глаза в пустоту.
  - Человек нас заметил? - испугалась Эйтне.
  - Нет, не заметил, - успокоил ее Мидир. - Это Брикрен, сын друида. Вместо нас он увидел птиц. Вот уже десять дней огромная птичья стая летает по королевству уладов с поля на поле, уничтожая урожай. Крестьяне не справились с бедой. Король Конхобар взялся лично прогнать птиц прочь.
  Брикрен пошарил руками и поймал невидимую Эйтне за подол.
  - Ненавижу ирландский туман, - ворчливо сообщил он. - В нем прячутся сиды.
  Мидир обошел его сзади и дал пинка.
  - Так уж и прячутся.
  Пораженный Брикрен обеими руками прикрыл мягкое место. Влюбленные сиды умчалась прочь, и на авансцену вышли другие улады.
  - Тише, сынок! - Седой старик в одежде друида приложил палец к губам. - Крестьяне заметили птичью стаю.
  - Огромные птицы, прилетающие с туманом, опасней вражеского нашествия. За несколько дней они опустошили полкоролевства, - добавил забавный толстяк, нервно сжимая ладонями отвисшее брюхо. - Нам угрожает голод!
  - Какое огромное брюхо, - покачал головой плечистый великан. - Вредно пить много пива, Фергус Мак Рог.
  - Помолчи, кузнец! - обиделся Фергус Мак Рог. - Я больше не король, значит могу пить, сколько вздумается.
  Вперед вышел другой предводитель уладов по имени Конхобар и гордо заявил:
  - Теперь я новый король Улада на целый год.
  Тут Брикрен опомнился от коварного удара и капризно прогнусавил:
  - Где это видано, чтобы король разгонял птиц на полях? Не иначе как сиды превратились в проклятых птиц.
  Заинтересованные ирландцы в зрительном зале смотрели на представление во все глаза. Только однажды господин Киллен разочарованно заметил по-английски:
  - Думаю, зрителю не стало понятнее, кто такие сиды, хотя улады только про них и говорят.
  - Терпение, мой друг, терпение, - шепнула Клэнси Эмер.
  На сцене заиграла тревожная музыка, сопровождаемая криками чаек.
  - Слышите, как шумят птичьи крылья? - воскликнул молодой улад по имени Суалтам.
  - Будет нелегко, - вздохнул друид.
  - Не смешите меня, улады! - расправил плечи король Конхобар. - Ваш новый король не проиграл ни одной битвы. Неужто какие-то птицы сумеют меня одолеть?
  Тогда пугливый Брикрен и отважный кузнец Кулан взволнованно закричали:
  - Птицы летят!
  - Птицы в небе!
  - Птицы опускаются вниз!
  Аня и Таня заерзали, предвкушая развязку.
  - Начинается первый танец, - вполголоса объявила Таня. - Битва с птицами. Его танцуют мальчишки.
  И действительно: на сцене вновь появились загадочные сиды, на этот раз в масках с птичьими клювами. Высоко подпрыгивая, они воинственно заплясали среди людей.
  - Натан Борисович специально подобрал такие маски. - сказала Аня. - В черных полумасках сиды напоминают ирландских партизан.
  Лица господина Киллена и Клэнси Эмер вытянулись от удивления. Улады на сцене замахали копьями, изображая жестокую расправу. Вскоре Брикрен с Куланом заголосили опять:
  - Птицы слабеют!
  - Птицы сдаются!
  - Птицы летят на юг!
  - Я победил, - хвастливо воскликнул Конхобар.
  -Получилось! Получилось! - заплясал от радости Фергус Мак Рог.
  - За мной, в погоню. Не дадим врагу спокойно уйти, - приказал король.
  Музыка грянула с новой силой. Потрясая оружием, улады показали классический бег на месте, изображавший стремительную погоню, а сиды скрылись за сценой.
  ***
  У большинства людей первый шаг к вере ущербен. Про бога вспоминают от отчаяния, в надежде на защиту. Редкий человек становится верующим из благодарности. Но иногда такие люди встречаются.
  В конце девяностых Вадим Петрашевский открыл небольшую фирму и благодаря дефолту быстро разбогател. Любой другой человек на его месте оценил бы это, как доказательство собственной исключительности, вследствие которой ему теперь позволено то, что не позволено простому смертному. А Петрашевский призадумался и трезво рассудил, что его успех не стал следствием незаурядного ума или коммерческой жилки, которых у него нет. В случайность Петрашевский не верил. Он твердо знал, что любое явление имеет конкретную причину, даже если ее не всегда можно определить. Следовательно, внезапно свалившееся ему на плечи богатство, когда более умные и проницательные люди теряли последние сбережения, является авансом от высших сил за некую будущую работу, которую он непременно должен исполнить.
  Разумеется, такие мысли не приходят в голову кому попало. Если человек стремился к удовольствиям и развлечениям, то ему некогда думать о высоких материях, Хотя когда-нибудь, наверное, и хотелось. Но Вадим Петрашевский одевался скромно, жил просто, роскошь презирал. А если такое поведение вам покажется странным, то попробуйте сформулировать: к чему стремитесь вы? Или одна духовная пустота, подобно урчащему желудку, алчно требует от вас бесконечного наполнения событиями, объектами и вещами?
  Руслан Бикбулатов сидел за столиком в буфете горного курорта и пил обжигающей кофе. Вадим Петрашевский расположился в кресле напротив.
  Руслан искоса взглянул на человека, который привез его сюда, и невольно увидел себя чужими глазами. Небритый, худой, плохо одетый мечтатель с красными от бессонницы глазами и длинной, растрепанной шевелюрой, нахально выдающий себя за гиганта киноиндустрии. А Петрашевский наоборот, демонстрировал интеллект, концентрацию и спокойствие. Вот только избыточный вес Петрашевского предательски разрушал гармоничный образ гениального мистика, который он старательно олицетворял.
  - Вадим, - многообещающе улыбнулся Руслан. - Я прочитал твой сценарий. Мне понравилось.
  - Приятно слышать, - величаво кивнул пухлым подбородком Петрашевский Вадим. - Один известный режиссер уже взялся поставить его на сцене. Но мне стало интересно: сколько нужно денег, чтобы снять по сценарию фильм?
  - Сложный вопрос. Все зависит от того, в каком формате мы захотим раскрыть тему.
  - Напоминаю, что фон, на котором разворачиваются события, не имеет принципиального значения. Простой белый экран, по которому временами мечутся угловатые тени - вот идеальный задник. Меня интересуют не пейзажи и спецэффекты, а идея, актерская игра, ирландские танцы, старинная музыка, захватывающий сюжет.
  Руслан уставился на Петрашевского немигающим взглядом.
  - Примерно два миллиона.
  - Долларов?- испугался Петрашевский.
  - Нет, рублей. Мы всегда сначала организуем киносъемку по себестоимости, и лишь потом обговариваем процент от реализации.
  Петрашевский усмехнулся.
  - Другими словами, сначала зарабатываете, ничем не рискуя, а уже потом претендуете на прибыль?
  - Но ведь фильм нужно еще продать, - поджал губы Руслан. - Хотя, в отличие от других видов собственности, кинопродукт можно продать много раз, сохранив авторские права за собой.
  - Актеров лучше снимать в ярком луче света, за которым сгущается тьма.
  - Я давно мечтал снять человеческие отношения крупным планом. Да-да. Будем снимать отношения между простыми людьми.
  - Это будут непростые люди, Руслан.
  Руслан Бикбулатов рассмеялся.
  - Так даже лучше: непростые отношения между непростыми людьми.
  - А что произошло с Нуримановым? - вдруг спросил Петрашевский.
  Руслан поперхнулся горячим кофе.
  - Откуда ты узнал про Азата?
  - Я внимательно читал все сообщения на вашей странице в Интернете, - объяснил Петрашевский. - Сначала появились соболезнования родным и близким в связи с внезапной кончиной Азата Нуриманова. Хотя он выглядел молодым, крепким мужиком. Если мое впечатление оказалось обманчивым и Азата подвело, предположим - сердце, тогда бы написали: скончался в связи с болезнью. А когда человек погибает от несчастного случая, употребляют слово: погиб. Внезапная смерть без объяснения причины может означать только две вещи - убийство или самоубийство. Тем более, что через пару дней сообщение о внезапной кончине коммерческого директора бесследно пропадает, как и любое другое упоминание про Азата Нуриманова.
  - Детективы не сочиняешь? - мрачно поинтересовался Руслан.
  - Нет, только фантастику.
  - Азат выбросился из окна, - пробормотал Руслан. - Оставил короткую записку. Долги, разочарование в жизни, творческий кризис...
  -Ужас, - Вадим Петрашевский вытер вспотевший лоб. - Как часто стали происходить подобные вещи. А у тебя, случайно, нет разочарования в жизни?
  Руслан нервно дернул плечом и поставил недопитый кофе перед собой.
  - Вадим ты сам позвал меня в горы показать ролевую игру. Я никого не уговаривал, чтобы меня сюда привезли.
  Петрашевский помолчал.
  - Знаешь, почему я выбрал тебя? Ты пытался снять эпос "Урал-батыр". Замечательный миф. Жаль, что малоизвестный. В основе его лежит очень древний сюжет. Даже начало узнаваемо. Янбирде и Янбике - классические мужские и женские архетипы, посредством воспринимающего сознания которого возникает все сущее. Древнеегипетский холм сотворения, первым показавшийся над водой, тоже был окружен океаном хаоса. Хетты изображали богов стоящими на оленях и львах, поэтому не случайно олень и лев оказались ездовыми животными егета Урала. Хотя, скорее всего, подразумевалась не верховая езда, а знаменитая арийская колесница.
  - К сожалению, в Башкирии уже сложился академический образ, который не позволяет раскрыть общечеловеческую ценность мифа, - пожаловался Руслан.
  - А в Москве?
  Бикбулатов усмехнулся.
  - В Москве этот эпос считается развлечением для невежественных башкир. Там скорее Гильгамеша поставят, чем Урал-батыра.
  - Напрасно. Урал ищет средство для победы над смертью, подобно знаменитому Гильгамешу. Он встречает драконов, количество голов у которых равно числу убитых врагов. Кельты тоже охотились за головами для повышения уровня жизненной силы. Тебе понравился фильм "Горец"?
  - Не очень, - сухо сообщил Руслан.
  - Мне тоже, хотя главная идея отражает реальное суеверие кельтов. Но самым удивительным нюансом мифа "Урал-батыр" является представление о могильном кургане, как о новом воплощении покойного. Поневоле вспомнишь, как долго спорили ведущие египтологи: была ли пирамида с точки зрения египтян тождественной усопшему фараону, или считалась всего лишь хранилищем его мумии?
  - Кто победил? - вежливо поинтересовался Руслан.
  Петрашевский развел пухлыми руками с толстыми, короткими пальцами.
  - Анализ текстов убедительно доказал, египтяне верили, будто покойный фараон действительно превращался в пирамиду, подобно тому, как Урал-Батыр после смерти стал горой. У древних парадоксальная логика. Они слабо отделяли один объект от другого, скорее классифицируя их по принадлежности к определенному архетипу, который по-разному проявляется в людях, животных, предметах или явлениях природы. Вот почему можно утверждать, что в основе эпоса "Урал-Батыр" лежат весьма архаичные представления.
  Руслан слушал Петрашевского, кивал головой и пытался угадать: откуда у неглупого, немолодого и вроде бы успешного человека настолько пылкий интерес к фантазиям людей, от которых подчас даже костей не осталось? Подумаешь, бесценный нюанс: фараон стал пирамидой. У любого наркомана можно позаимствовать более удивительные ассоциации.
  Руслан попробовал незаметно перевести разговор в другое русло. Если главная идея заключается в том, чтобы поразить зрителя не спецэффектами, а фантастикой, тогда почему она непременно должна оказаться древней? Почему нельзя выбрать сюжет из жизни реперов, рокеров или хакеров? Что-нибудь оригинальное, про современную молодежную культуру. Позднее можно даже замахнуться на госбюджет. В министерстве культуры есть нужные люди, которые сумеют пробить заказ. Главное - начать работать в нужном направлении, чтобы показать профессионалам не голый сценарий, а заранее отснятый материал.
  - Но ты всегда работал по такому плану, и у тебя ни разу ничего не вышло, - сказал Петрашевский.
  - Нельзя сказать, чтобы совсем ничего, - запротестовал Руслан.
  - Любой коммерческий кисок в принципе приносит прибыль. Но сверхприбыль получит лишь один, первым предложивший товар, отсутствующий у конкурентов. Подражая другим, ты встаешь в длинную очередь, где все продавцы на одно лицо. Опомнись, Руслан. Сойди с парадного крыльца, осмотрись. Вдруг во дворец шоу-бизнеса можно попасть через черный ход?
  - Да, но хотелось бы попасть туда еще в этой жизни, - огрызнулся Руслан. - Зачем ворошить древность? Кому это может быть интересно?
  - Неужели интереснее телесериалы, которые показывают сейчас?
  - Прости, Вадим, но иногда очень трудно спорить с любителем. Есть рейтинг зрительских симпатий, который точно определяет, какие передачи популярны.
  - Их смотрят лишь потому, что они чуть-чуть лучше тех, которые еще хуже, а без зрелища человеку не прожить. Если станет окончательно скучно, человек начнет глазеть в окно, как в старину. И что? Сравнишь рейтинг пьяной драки под окном с рейтингом секса в окне напротив?
  Наверное, Петрашевский догадался, что аллегория получилась убийственная, поскольку затряс щеками, весело смеясь.
  - Но все же, - нахмурился Руслан. - Почему Ирландия, да еще настолько древняя? Ведь мы не ирландцы.
  - Согласно представлениям мистиков, прошлое никуда не исчезает, а продолжает существовать в настоящем. Обычное человеческое сознание имеет фильтр восприятия, вызывающий иллюзию времени. Хотя в реальности существует лишь единая и неделимая вечность.
  Руслан сделал длинную паузу. Ему стало невероятно тоскливо из-за навязчивого предчувствия, что новый кинопроект провалится, подобно всем предыдущим. Нет, не способен творческий человек плодотворно работать со спонсорами. Измельчали современные меценаты. Как назло, попадаются одни графоманы, потерявшие чувство реальности, или братки, мечтающие прославить местечковый бизнес, а детей, жен и любовниц снять в главных ролях.
  - Все ясно. Авторское кино имеет полное право на существование, - деловито кивнул Руслан.
  Петрашевский обрадовался.
  - Поверь, это будет хит.
  - У тебя уже есть кандидаты на главные роли в нашем проекте, Вадим?
  - Есть.
  - Замечательно. - улыбнулся Бикбулатов Руслан.
  ***
   Психологи утверждают, что интуиция не уступает логике, хотя логическое решение можно доказать при помощи рассуждения, а интуиция - это предчувствие связи решения и проблемы. Чувство возникает мгновенно. Его вызывают музыка, скульптура, незнакомое лицо или знакомая буква. Каждую секунду мы без труда опознаем вещи, чрезвычайно сложные для логического определения. Но когда интуиция подсказывает ответ, она нисколько не запрещает логике перевести его на привычный язык.
  Попробуем и мы разобраться: зачем ворошить древность?
  В Ирландии, неподалеку от города Лонгфорд, заканчивалась съемка передачи телеканала "Дискавери", который должен был предложить исчерпывающие объяснение на этот вопрос.
  Смеркалось. Творческая группа деловито распаковывала киноаппаратуру и готовила освещение. Один из приезжих сосредоточенно повторял текст. По замыслу режиссера, известный ирландский археолог должен был начать свой рассказ под покровом темноты у костра на вересковом холме. Археолог открыл нужную страницу блокнота и повторил наизусть, почти не заглядывая в блокнот.
  - Удивительная культура, наиболее ярко представленная древнеегипетской религией, в древности отнюдь не была ограничена территорией одного Египта. Давно замечено - любой погребальный курган в культовом смысле повторяет пирамиду. Дольмены, тщательно сложенные из каменных глыб, напоминают мастабу, а вертикальные менгиры аналогичны обелискам. Конечно, далеко не каждому народу оказался доступен египетский архитектурный размах. Даже шумерские зиккураты оказались недолговечными.
  Вероятно, подразумевалось, что на экране будут показаны эти дольмены, обелиски и зиккураты, поскольку археолог не вдавался в подробности и не уточнял, где искать тот или другой артефакт. Поэтому можно только порадоваться, если вы поняли археолога с полуслова. Мастабами называют прямоугольные древнеегипетские гробницы из камней, предшествующие пирамидам. Дольмены - их европейские близнецы. Менгирами считаются вертикально стоящие камни, действительно похожие на обелиски. А зиккураты - это ступенчатые пирамиды Междуречья, построенные из необожженные кирпича.
  Над холмом стал сгущаться туман, который мог помешать работе. Археолог присел у костра, подбросил в огонь сухих веток, и начал спускаться с вершины к автобусу, продолжая повторять свою речь.
  - Большинство европейских мегалитов датируется серединой второго тысячелетии до новой эры, эпохой расцвета минойской культуры. Мегалиты окружают Средиземное море. Их много на островах - Липарийских и Балеарских. Недавно они были открыты на Мальте. Немало каменных артефактов встречается на берегу Черного моря и на Кавказе, где дольмены мельчают. Чем дальше от моря, тем миниатюрнее "огромные камни", хотя именно так переводится термин "мегалит". Особенно много мегалитических сооружений вдоль побережья Балтики и Атлантики - в Германии, Швеции, Дании, в Испании, Португалии и во Франции, например на территории полуострова Бретань. В южной Англии прославился Стоунхендж. Ирландские мегалиты менее известны, поскольку представляют собой давно разрушенные подземные сооружения.
  Внезапно внимание археолога привлекло странное движение наверху. В небе закричали незнакомые птицы, вероятно улетающие на юг. Запрокинув голову, археолог не поверил своим глазам. Потому что птиц оказалось много, бесконечно много. Огромная птичья стая заслонила луну, а границы летящей стаи терялись в темноте.
  Археолог взглянул на людей у автобуса и удивился, почему никого не заинтересовало удивительное явление природы? Он захотел им крикнуть, показать на птиц, но в горле у него пересохло. Бескрайняя стая в небе оказался пустяком по сравнению с картиной, которая открылась ему теперь. На археолога бесшумно надвигался призрак древнего войска, стремительно летящего по холмам на боевых колесницах. Он легко узнал родовые гербы уладов. Ненадолго даже возник резкий звук, оглушающий лязгом оружия, конским ржанием и криками людей. Порыв сильного ветра едва не сбил археолога с ног. Потом вновь стало безлюдно и тихо. Даже птицы исчезли. А туман сгустился настолько, что сердитые голоса у невидимого теперь автобуса громко заспорили: не перенести ли съемки на другой день?
  Растворившись в густом белом облаке, как в небесном молоке, археолог покачал головой, прогоняя наваждение, и включил мобильный телефон.
  - Можно услышать господина Киллена? - осведомился он по-ирландски.
  Ирландская речь очень древняя, звучит непривычно, и даже современные ирландцы плохо ее понимают. Однако, густой голос в трубке уверенно ответил ему на том же языке:
  - Господин Киллен слушает.
  Археолог помолчал, собираясь с мыслями.
  - Привет, это я.
  Его собеседник тоже сделал короткую паузу.
  - Понятно. Нашел что-нибудь?
  - Пока похвастаться нечем. Но в данный момент стою на крыше сида Бри Лейт.
  Его собеседник насмешливо спросил:
  - Уверен?
  - Никаких сомнений. Когда поднимается туман, здесь даже видения бывают.
  - Тогда опасайся коварных сидов, - пошутил голос в трубке.
  Археолог опять замолчал. Невидимый собеседник закончил разговор.
  - А куда от вас спрячешься, господин Киллен? - с иронией вздохнул археолог.
  ***
  Вдалеке от ночных призраков далекой Ирландии, в безопасном зрительном зале провинциального уральского театра, господин Киллен и Клэнси Эмер весело смеялись над Кухулином, который устроился в соседнем ряду за спиной у Клэнси Эмер.
  - Так это ты будешь русским Кухулином? - спросила у молодого человека Клэнси Эмер.
  Покосившись на красивую переводчицу, Кухулин ответил ей по-английски.
  - Я самый настоящий Сетанта Кухулин. Наполовину сид, наполовину кельт. Но временно работаю русским.
  Ирландцы захохотали. Господин Киллен небрежно спрятал мобильный телефон в карман. Мимо прошла высокая, красивая девушка в туго натянутых джинсах.
  - Привет, красавчик! - подмигнула она Кухулину.
  И ушла, вызывающе покачивая бедрами. Ирландцы с любопытством посмотрели ей вслед. Кухулин смущенно пожал плечами.
  - Наша актриса. Играет Айфу, главную амазонку.
  - Не напрасно римские историки утверждали, будто кельтские женщины по силе не уступают мужчинам, - усмехнулась Клэнси Эмер.
  - Настоящая амазонка, - восхитился господин Киллен.
  - Во втором действии у меня с ней будет секс, - сообщил Кухулин.
  Ирландцы переглянулись и захохотали громче прежнего.
  - Какой смешной, - восхитилась Клэнси Эмер. - Взгляните, Киллен, это не грим. У него настоящий синяк под глазом!
  Кухулин с удовольствием позволил ирландке дотронуться до опухшей щеки.
  - Тебе понравилась моя переводчица, храбрый Кухулин? - внезапно спросил господин Киллен.
  Кухулин отпрянул и возмутился:
  - Почему вы так думаете? У меня уже есть девушка.
  Он показал на Айфу, чем пуще прежнего развеселил зарубежных гостей.
  - Если ты Кухулин, тогда почему не на сцене? - спросила Клэнси Эмер.
  - Еще не родился, - мрачно ответил Кухулин.
  Ирландцы начали задыхаться от смеха. Кухулин не на шутку обиделся.
  - Все. Работать пора. Гуд бай, гномики, - грубо попрощался он и ушел на сцену.
  Прибежал запыхавшийся Натан Борисович с красивым подносом в руках и присел между ирландцами.
  - Вот вам и кофе, господа. Заждались? Пейте-пейте, пока горячий. Ой, обжегся!
  От боли Натан Борисович ухватил себя за мочку уха. А на сцене воинственные улады запрыгали по пустой сцене, яростно добивая воображаемых птиц.
  - Не жалейте трусливых птиц! Сбивайте щитами, колите копьями! - командовал король Конхобар.
  - Будут знать, как воровать чужое зерно, - задыхался упитанный Фергус Мак Рог.
  Только рослая женщина в мужской одежде, любимая амазонка короля по имени Леборхам, не принимала участие в этом массовом помешательстве.
  - Эй, что вы делаете, ваше величество? - издали поинтересовалась Леборхам.
  - Нетрудно ответить. Топчу сапогами проклятых птиц, - объяснил Конхобар.
  -Тогда почему я не вижу птиц? - спросила Леборхам.
  Улады с сомнением посмотрели себе под ноги.
  - Ну вот. Теперь и мы их не видим, - огорчился Кулан.
  - Колдовство, - испугался Брикрен.
  - Чепуха, - сказал Фергус Мак Рог. - Просто мы всех перебили.
  Улады обрадовались и принялись ликовать, превознося свои подвиги до небес. Однако, Брикрен не был настолько беспечным, чтобы поверить в победу. Он огляделся по сторонам, не выдержал и спросил у друида:
  - Папа! Мы где?
  Воцарилась зловещая тишина.
  - Как это где? - удивился друид Катбад. - Дай соображу.
  - Сначала север был там, - показал направо кузнец Кулан. - А теперь там, - и показал в другую сторону.
  - Эти холмы вокруг напоминают долину Трех королей, - задумчиво сообщила Леборхам. - Здесь были убиты величайшие предводители сидов: Мак Куил, Мак Кехт и Мак Грене.
  Улады поежились.
  - Ты не ошиблась? - нахмурился Катбад.
  - О, нет. Сиды рядом. Они спят в холмах. Наша долина - большое кладбище сидов.
  Король Конхобар занервничал.
  - Довольно шутить, - воскликнул он. - Кто-нибудь знает дорогу назад? Неужели никто ни разу не побывал здесь? Или вы целыми днями нежитесь с бабами под одеялом, вместо того, чтобы воровать коров у коннахтов?
  Улады обиженно загудели. И вдруг на глазах у них солнце буквально упало за горизонт.
  - Ой! - заморгал Брикрен.
  - Почему стало темно? - угрожающе спросил Конхобар.
  На небе взошла луна.
  - Все в порядке, - меланхолично объяснил Катбад. - Просто наступила ночь.
  Фергус обрадовался и сказал:
  - Нам повезло. Теперь друид найдет дорогу по звездам.
  Но звезды на небе начали перелетать с место на место. Друид покосился на толстяка.
  - Сам ищи.
  Когда у всех окончательно испортилось настроение, глазастый Суалтам разглядел что-то интересное в темноте.
  - Смотрите! Видите огонек вдали? Там кто-то живет.
  Улады оживились. Конхобар небрежно кивнул Брикрену.
  - Эй, мальчик! Сбегай, проверь.
  Брикрен подпрыгнул, вне себя от страха и возмущения:
  - Я?
  - Отказываться нельзя - обидишь короля, - шепнул ему Катбад.
  Хотя образованный сын друида и без советчиков сообразил, что отвертеться не получится. Обиженный на весь мир, Брикрен мужественно помахал рукой.
  - Прощай, папа.
  Немного отошел, взъерошил волосы, сделал по сцене круг и практически сразу вернулся с другой стороны, задумав обман.
  - Привет, папа.
  Простодушные улады доверчиво обернулись к хитрецу.
  - К сожалению, ни дома, ни еды не нашел, - обманул их Брикрен. - Одни голодные пастухи, старик со старухой, греются у костра.
  - Тогда давайте сами накормим несчастных, - предложил Суалтам. - Вместе веселей ночевать под открытым небом.
  Брикрен заволновался.
  - Эй! Нельзя смотреть на старуху! Такая уродливая старуха. Волосы - словно хвост дикой лошади. Каждый сустав чернее угля и зеленые зубы от уха до уха, которыми можно разгрызть ветку дуба! Глаза желтые, нос крючком, бедра кривые и вывернутые. Короля стошнит.
  Но его фантастическое описание лишь привело уладов в восторг.
  - Ну, на такое чудо обязательно нужно посмотреть, - заинтересовался Конхобар.
  И улады двинулись в путь. Долгое время они под музыку перебирали ногами на одном месте, изображая поход. К зрителям они повернулись в профиль. Картина выглядела комично, не смотря на серьезные лица уладов.
  Наконец Катбад произнес:
  - Наш великий поход напомнил мне про великое переселение ирландцев.
  - Неужто, оно было таким же долгим и далеким, папа? - удивился Брикрен.
  Одновременно развернулись на каблуках, улады зашагали на месте, глядя в зрительный зал.
  - Племена богини Дану, которых теперь называют сидами, жили в Ирландии прежде нас, - начал рассказывать Катбад. - Они не умели запрягать лошадей. А ирландцы научились этому далеко на юге. Посреди теплого моря лежит остров Крит, издревле населенный мудрым народом. Но однажды взорвалась подводная гора. Раскаленные камни и пепел погубили цветущий остров. Вот почему наши предки покинули остров Крит и после долгих приключений попали сперва в Испанию, оттуда в Ирландию.
  Совершив еще один поворот, улады повернувшись к зрителям другим боком. Они заметно устали.
  - А куда исчезли племена богини Дану, дедушка друид? - удивился Суалтам.
  - Проникнув в Западный мир, ирландцы заняли землю прежних жителей острова. И однажды огромное войско сидов выйдет из могильных холмов, чтобы отомстить.
  - Только бы не сегодня, - поежился Брикрен.
  Фергус скомандовал:
  - Стой, раз-два.
  - Приехали, - остановился кузнец Кулан.
  Заиграла веселая музыка и перед потрясенными уладами выросли стены роскошного дворца. Потом навстречу уладам вышел нарядно одетый Мидир и прочие сиды. Стало понятно, что улады попали в засаду. Король Кохобар тревожно взглянул по сторонам:
  - А где голодные пастухи?
  - Добро пожаловать в сид Бри-Лейт, господа, - гостеприимно приветствовал уладов Мидир.
  - Я не ослышался? - огорчился Конхобар.
  - Это волшебный холм, в котором прячутся сиды? - уточнил Катбад.
  Мидир уклончиво покачал головой.
  - Это место, где всегда рады гостям, господа.
  - Но кто же вы, кто? - настаивал Конхобар.
  - Вот беда, - развел руками Мидир. - Непонятно, кто мы такие...
  Тогда все сиды хором ответили королю:
  - Голодные пастухи!
  И будто их оказалось мало, откуда ни возьмись, возник еще один разодетый сид. Он выглядел взволнованным и смущенным. Красавец суетливо метнулся к уладам, нашел Конхобара и обратился прямо к нему, заламывая руки от сожаления:
  - Меня зовут Луг Семилданах. Простите великодушно. Жена рожает, вот-вот родит, не может лично приветствовать короля.
  Конхобар учтиво поклонился в ответ.
  - Ах, мы не вовремя.
  Однако, Мидир не позволил уладам улизнуть.
  - Другие пастухи не поймут, если Луг и Мидир не встретят короля, как положено.
  - И много здесь пастухов? - задрожал Брикрен.
  - Все здесь! - воскликнули сиды в ответ.
  - Нам конец, - закатил глаза Фергус Мак Рог.
  - О, да! Сиды не шутят, - подтвердила Леборхам.
  Но Луг Семилданах любезно взял ее под руку.
  - О чем вы, какие сиды? Одни голодные пастухи! А вот и голодные пастушки.
  Музыка стала громче. Загремели барабаны, завыли флейты. Появились женщины-сиды. Они оказались безумно хороши, эти живые покойницы. Густые, черные волосы были причесаны как у египтянок. На голове у женщин задрожали птичьи перья. Их бледные лица были ярко раскрашены, а на губах застыла жуткая улыбка. Руки женщин плотно прижались к телу, однако сильные ноги под юбками метались в бешеном танце, сверкая голыми бедрами. Солнечный Луг Семилданах гордо и мощно прошел перед женщинами в танце, взлетая к небу как сокол.
  Внезапно музыка оборвалась. Среди сидов началась непонятная суета. Потом они изобразили испуг:
  - Хозяйка уже рожает! Хозяйка вот-вот родит!
  - Ай-яй-яй. - сокрушенно воскликнул Мидир. - Повитуха упала в обморок.
  Услышав такую новость, Луг Семилданах побледнел и снова вцепился в Леборхам:
  - Девушка! У вас глаза добрые! Помогите жене родить!
  Конхобар догадался, что их обманывают.
  - Эта девушка злая, она останется здесь! - возразил он.
  Однако, отважная Леборхам решила рискнуть.
  - Так нельзя, я попробую, ваше величество.
  Добившись ее согласия, сиды утащили амазонку за сцену. Остальные покойники продолжили танец, который становится все стремительней и сложнее. Затем веселье остановилось опять.
  - Хозяйка родила! Хозяйка родила кукушонка! - радостно закричали женщины.
  Торжественно заиграла арфа. Из-за сцены показалась процессия сидов во главе с Эйтне, несущей младенца на руках. Луг Семилданах нежно поцеловал младенца и почему-то передал его Фергусу.
  - Меня зовут Луг Семилданах, - повторил он. - А моего сына я назвал Сетанта.
  После чего все живые покойники, покачивая пышными перьями в волосах, парами удалились со сцены. Притихшие улады остались одни, с новорожденным на руках. Волшебный дворец растаял. Луна закатилась. Из-за горизонта взошло солнце. Наступило утро нового дня.
  Друид Катбад опомнился первым и зычно крикнул вслед сидам:
  - Эй, петухи! Цыпленка забыли!
  Ему ответила тишина.
  - Его не забыли, - догадался Брикрен. - Его специально оставили.
  - Зачем? - удивился король Конхобар.
  Брикрен промолчал.
  - Положи ребенка на землю, Фергус Мак Рог, - приказал король.
  Толстяк испуганно покачал головой.
  - Не могу, замерзнет.
  - Он крепкий, - настаивал Конхобар.
  Суалтам умоляюще сложил руки на груди.
  - За ним уже не вернутся, Конхобар.
  Брикрен взглянул на короля прозрачными, голубыми глазами.
  - Обязательно, обязательно вернутся.
  - Голодные волки, вот кто! - топнул ногой Фергус Мак Рог и завернул младенца в свой плащ.
  Никто не ожидал такого упрямства от безобидного толстяка. Конхобар призадумался. Внезапно вернулась пропавшая Леборхам с большим узлом за спиной, сопровождая ослабевшую женщину, которая еле передвигала ноги.
  - Довольно спорить, улады, - проворчала амазонка. - Взгляните на мать младенца.
  Потрясенные улады расступились.
  - Глазам не верю, - удивился Кулан. - Это ведь наша Дейре!
  - Которая пропала в прошлом году, - подтвердил Брикрен.
  - Принцесса Дейре! - воскликнул Суалтам.
  Король Конхобар шагнул женщине навстречу.
  - Сестра! Откуда ты здесь?
  Измученная женщина присела на узелок со своими пожитками.
  - Я целый год жила с сидами, братец, - призналась она. - Они не так ужасны, как говорят. А иногда даже превращаются в птиц.
  - Тебя похитили сиды? - догадался Суалтам.
  Принцесса Дейре грустно улыбнулась ему в ответ.
  - Ничего не поделаешь, милый друг, если сиды задумали породниться с людьми, - Принцесса протянула руки к новорожденному. - Лети ко мне скорее, сынок, мой беззащитный маленький кукушонок.
  Конхобар схватился за голову.
  - Твой сын? - простонал он. Потом строго спросил: - Кто его отец? - А увидев, как сияющий Фергус передал принцессе младенца, Конхобар затопал ногами. - Верни кукушонка сидам, сестра!
  Прижав сына к груди, принцесса Дейре наградила короля презрительным взглядом.
  - Пусть мой сын - кукушонок, зато я не кукушка.
  - Тогда ни один улад не возьмет тебя замуж! - рассвирепел Конхобар.
  - Я одна выращу его, братец.
  Король задохнулся от возмущения. Катбад украдкой шепнул ему на ухо:
  - Ваше величество, одного мужа для Дейре нетрудно найти. Взгляните, как смотрит на нее Суалтам.
  Но Конхобар твердо решил добиться своего
  - Не годится принцессе возиться с птичьим подкидышем. Дейре, оставь ребенка. Ну не брать же его с собой! Отдай.
  Он прикоснулся к младенцу, но внезапно согнулся пополам, сжав ладони между ног. Удивленные улады переглянулись.
  - Кто ударил короля? - удивилась Леборхам.
  Король присел, покраснев от стыда. Брикрен с уважением указал на младенца пальцем.
  - Он.
  - Кукушонок! - поразился друид Катбад.
  Принцесса подняла сына повыше.
  - Сет-ан-та!
  - Шустрый какой, - простонал Конхобар.
  -Хорошая примета, - улыбнулась Леборхам.
  А Фергус умильно склонил голову набок.
  - Давайте оставим его себе.
  - Значит, я один, по-вашему, изверг? - не выдержал Конхобар. - Пускай живет где угодно... только не у меня...
  Вот при каких обстоятельствах знаменитый ирландский кукушонок появился на свет.
  ***
  Пока улады на сцене решали судьбу младенца, неугомонная техничка, показавшая фокус с головой, тщательно закрыла узкую дверь каптерки и куда-то направилась по темным коридорам молодежного театра с пылающим факелом в руке. Навстречу изредка попадались обыкновенные люди, которые проходили мимо, не обращая внимания не ее факел. Техничка спустилась в подвал. Вдоль стены заметались мрачные тени. Техничка включила мобильный телефон и скрипучим голосом прокричала в трубку.
  - Алё! Алё! Не могу сейчас поговорить! Опосля, слышишь? Перезвоните!
  Поднявшись вверх по ступенькам, техничка на мгновение загородила выход спиной. Порыв осеннего ветра разметал ее длинные седые волосы, и женщина вышла наружу в безлюдной, дикой долине. Она хищно взглянула по сторонам. Издали донесся барабанный бой. Приближалось войско коннахтов во главе с королевой Медб. Техничка отступила в тень, выбрала подходящий момент и заговорила внезапно, как жалит притаившаяся змея:
  - Доброе утро, коннахты. Кого вы ищите в долине Трех королей?
  Главная боевая колесница стремительно развернулась. Возница еле сдержал жеребцов. Прищурившись, королева Медб уставилась в темноту.
  - Это ты Морриган?
  - Да, королева Медб, - ответила старая женщина, выходя на свет.
  Коннахты попятились.
  - Напрасно, ты показалась во всей красе, - усмехнулся муж королевы, король Айлиль, красавец-коннахт с длинными, черными усами.
  - Боишься ослепнуть, Айлиль?- гордо спросила ведьма. - Мои жесткие волосы - словно хвост дикой лошади. Каждый сустав чернее угля. Глаза желтые, нос крючком, бедра изящно вывернуты. А своими зелеными зубами я могу разгрызть ветку дуба!
  Коннахты взволнованно зашептались. Айлиль учтиво поклонился.
  - Скажи, красавица, здесь были улады?
  - Были да сплыли, король Айлиль!
  Коннахты заволновались. Королева Медб поджала губы.
  - Проклятые северяне нарушили границу королевства!
  - Их заманили сиды, - объяснила Морриган.
  - Неужто сиды за северян? - огорчился Айлиль.
  Морриган рассмеялась.
  - Глупый ирландский мальчик. Сиды - отдельно, люди - отдельно. Когда моя сестра Маха жила среди людей, прежний король уладов заставил ее бежать наперегонки с жеребцом. Ведьме нетрудно обогнать жеребца. Только сестра была беременной. Ребенок сестры родился мертвым, и я прокляла уладов.
  - Значит, ты за коннахтов? - обрадовалась королева Медб.
  - Вот еще, - фыркнула Морриган. - Чем коннахты лучше уладов? Сиды не видят разницы.
  Королева угрожающе взмахнула копьем.
  - Подлые лицемеры. Просто не хотите, чтобы я объединила Ирландию.
  - Сгинь, Морриган, - отвернулся Айлиль.
  Но ведьма подбежала к нему с другой стороны.
  - Не спеши, горячий король Коннахта, - заворковала она. - Я прокляла уладов и теперь раз в году все мужчины на севере становятся слабыми, будто женщины. Их терзает ужасная боль, которую испытала Маха.
  Коннахты оживились.
  - Удача на нашей стороне! - воскликнул король. - Мы покорим уладов!
  Ведьма устало вздохнула.
  - И вновь ты спешишь, Айлиль. Повезло королеве Медб. У нее пылкий любовник.
  - О чем ты, бесстыжая? - возмутилась Медб.
  - Чтобы начать войну, нужен серьезный повод. Иначе нарушите гейс, - ответила Морриган.
  Медб насмешливо сморщила нос.
  - Глупый обычай, я его отменю.
  Коннахты загудели.
  - Одумайся, королева! - ужаснулся король Айлиль. - Ни один ирландец не посмеет нарушить гейс. Иначе солнце погаснет, а звезды попадают вниз.
  Королева растерялась.
  - Если нарушишь гейс, не будет тебе удачи, - предупредила ее Морриган. - Даже когда самая могучая армия выступит на твоей стороне. Ведь кроме заметной связи между событиями есть и незаметная. Но через семь лет у коннахтов появится причина для войны.
  Коннахты опять обрадовались. Потеряв терпение, Морриган завизжала:
  - Да что ж вы меня все время перебиваете, договорить не даете?
  Добившись тишины, ведьма погрозила им пальцем:
  - Не спешите торжествовать. Вашу армию встретит только один боец. Зато герой будет здоров, как бык.
  - Подумаешь, бык! - пожал плечами седой ветеран по имени Галатин.
  - Разве мало быков у нас в стаде? - рассмеялся другой коннахт.
  - Такого быка у вас нет, - объяснила ведьма. - Его зовут Сетанта. Он родом из сидов.
  Коннахты переглянулись.
  - Сколько ему лет? - спросила королева Медб.
  - Берегись! Через год стукнет двенадцать месяцев, дорогая.
  Это сообщение вызвало дружный смех. Даже лошади громко заржали. А король Айлиль едва не упал с колесницы.
  - Авось, как-нибудь справимся с молодым бычком, - вытирая слезы, предположил он.
  Королева Медб приветливо улыбнулась.
  - Наступает самайн, праздник поминовения всех усопших. Приглашаю тебя во дворец, Морриган.
  Но ведьма вдруг заупрямилась, начав капризничать и ломаться.
  - Ах, я еще слишком молода, чтобы покидать свой сид без родителей.
  Коннахты захохотали.
  - Красивые мальчики будут? - заинтересовалась ведьма, и не дождавшись ответа, сдалась: - Ладно, рискну. Уж больно пива холодного захотелось.
  Оттолкнувшись от земли тонкими, кривыми ногами, кокетливая старуха медленно полетела по воздуху. Ее полет на уровне человеческого роста оказался далеким от совершенства, хотя его скорость быстро нарастала. Сперва она полетела над загородной дорогой, навстречу горящим фарам машин. Потом стремительно ворвалась в город Белфаст и запетляла вдоль ночных улиц. Свернув на окраину, ведьма ударилась лбом в железную дверь, ведущую в подвал.
  Из подвала донеслась веселая песенка про ирландца, который не захотел служить английскому королю. Дверь распахнулась. Веселая песенка продолжала звучать из магнитофона на столе. Молчаливые люди, сидя на диване, прихлебывали темное пиво и чистили боевое оружие. Двое возились с механизмом, напоминающим взрывное устройство. В углу горел экран телевизора. На экране проходила беззвучная телепередача - хроника войны за независимость Ольстера. Пара террористов, устав от работы с миной, обернулись к телевизору. Морриган без труда узнала в них короля Айлиля и королеву Медб.
  -Ученые доказали, что звук на девяносто процентов сильнее действует на нервы, чем изображение, - сказала королева, задумчиво посмотрев в телевизор. - Под хорошую музыку даже англичане не раздражают.
  Террористы лениво посмеялись. Не стене подвала красовались потрепанные плакаты Ирландской Республиканской Армии.
  ***
  Бикбулатов в красных трусах валялся перед телевизором и смотрел передачу телеканала "Дискавери". На столе у дивана стояла бутылка пива. Выступал известный археолог, тот самый, которому привиделось древнее войско. Под его руками шелестели страницы старинных книг и ложились фотографии кельтских артефактов. Потом археолог присел отдохнуть на вересковом холме у ночного костра.
  - В пятидесятых годах двадцатого века неподалеку от Дублина, обнаружен подземный комплекс Нью-Грейдж, сооруженный как древнеегипетская пирамида, - сообщил он. - Чтобы выдержать вес кургана был использован "ложный свод", образованный рядами массивных камней. Камни каждого ряда незначительно сдвинуты в сторону центра относительно камней нижнего ряда. Это классический архитектурный прием строителей микенских гробниц и древнеегипетских пирамид. Герой англо-саксонского эпоса Беовульф, вероятно увидел именно такое святилище.
  На экране замелькали отрывки из фильма, а умный голос за кадром с выражением прочел часть древней поэмы:
  
  -Под поседевшим камнем, под курганом
  Глядел он на труды гигантов. Нерушимо
  Стояла эта вечная пещера,
  И каменные своды опирались
  На толстые, могучие столбы.
  
  Веселой песенкой напомнил о себе телефон. Услышав в трубке знакомый голос, Руслан напрягся, свесил ноги на пол и выключил у телевизора звук.
  - Только не надо меня пытать, о чем будет новый фильм, - сердито сказал Бикбулатов в трубку. - Главную изюминку предпочитаю держать в секрете. Но если в общих чертах, то мой фильм про затянувшееся детство, которое незаметно превращает невинную игру в жестокую реальность.
  Он начал слушать по телефону ответ, но не выдержал и возмутился опять:
  - Это мюзикл, где вместо пения - танцы. Без танцев получится детская сказка, а с танцами - фантастический миф. Поэтому танцы невозможно исключить. Ирландская музыка сохранила естественное, первобытное мужество, которого не хватает современному искусству.
  Не выпуская из рук телефона, Руслан пошел на кухню за кофе, но заблудился и попал в туалет. Вскоре оттуда донесся его самодовольный голос:
  - Древний миф о противостоянии северного королевства Улад с южными ирландскими королевствами переосмыслен, как притча о неизбежной расплате за любую междоусобицу. Однако, внимательное прочтение эпоса исключает банальное осуждение. Уместней сочувствие. Герои остаются героями, даже когда сражаются на чужой стороне. Можно ненавидеть жестокость и фанатизм, но подло ненавидеть храбрость, пока не заслужишь такую привилегию.
  Собеседнику очень понравилась последняя фраза. Руслан опомнился, заметил куда попал и упрямо пошел за кофе, по пути излагая свои соображения уверенным, деловым тоном.
  - Действие развивается в трех мирах - современность, древность и сцена. Мы увидим трагедию излишнего мужества, вред чрезмерной доблести. Нечеловеческое могущество главного героя не в силах вынести ни одно общество. Природа Ирландии защитила себя от человеческой глупости, породив непобедимого защитника, но затем обрекла его на погибель. Лишь в человеческой памяти остался след непобедимого Кукулина.
  Черт знает, как это вышло, но Руслан опять очнулся в туалете. Вероятно, измученный организм настоятельно требовал опорожнения. Но мудрая голова требовала опорожнения еще сильней. Не снимая штанов, гениальный кинорежиссер приземлился на крышку унитаза и закончил пылкую речь, покачивая ногой.
  - Стиль подачи видеоматериала плавный и ненавязчивый. Впечатление должно возникать не от спецэффектов, а за счет развития сюжета. Преобладают естественные цвета - золотые листья, светло-коричневые ветви деревьев, румяные от холода лица, алые брызги крови на белом снегу. В характере героев отсутствует нерешительность. Все поступки гармоничны и предопределены. Природа показана с восхищением, по-японски. Природу лучше снимать на Урале, хотя подойдет любая страна, где существуют реконструкторы, кельтоманы, толкиенисты и прочие любителей фэнтези, особенно в Западной Европе.
  Разговор подошел к концу. Бикбулатов Руслан вытер вспотевший лоб. С его лица моментально исчезло выражение самодовольства. Помедлив, он торопливо справил нужду, добрался до кухни, плеснул в чашку холодный кофе и поплелся обратно в спальню, по пути набирая номер Вадима Петрашевского.
  - Алло, это Петрашевский? Танцуй. На нашей улице праздник. Нарисовался продюсер, которого днем с огнем не найти. Подробности завтра утром. Хочу остыть, обдумать, переварить, - Руслан упал на кровать, страдальчески закатив глаза. - Я переволновался. Слыхал, что бывают чудеса, но никогда бы не поверил, что чудо случится со мной. А ты, наверное, знал обо всем заранее? Будь здоров, колдун.
  Вспомнив про телепередачу, Бикбулатов включил звук. На экране знаменитый ирландский археолог уже объяснял устройство подземного святилища, обнаруженного в Нью-Грейдж.
  - Подземный свод простоял тысячу лет и обрушился в только римские времена. Но прежде высота потолка достигала шести метров. От центрального зала отходили три меньших, а внутрь вела низкая галерея двадцатиметровой длины. Знатоки ирландской мифологии подтверждают: подземный комплекс Нью-Грейдж обнаружен именно там, где согласно преданиям находился сид Да Дерга. Сидами в ирландских легендах называли подземные дома предыдущего населения острова - племен богини Дану, причем обитателей сидов ирландцы тоже называли сидами.
  ***
  Солидная, дорогая иномарка неторопливо ехала по ночным улицам города. Господин Киллен сидел рядом с водителем. У него за спиной удобно расположились Клэнси Эмер и Кухулин. Говорили только по-английски. Господин Киллен обернулся к парню:
  - Не сердись, парень. У вас хороший спектакль. Мифология - это актуально. Человечество, сделав круг, возвращаются в детство. Достойная, стильная вещь. В юности я тоже играл на сцене.
  - Не может быть, - удивился Кухулин.
  Ирландцы засмеялись.
  - Я считался очень талантливым актером, - гордо ответил господин Киллен. - С тех пор прошло много времени, но я до сих пор все помню. Абсолютно все. Каждую песню, каждую роль.
  Он негромко запел. Клэнси Эмер потянула за рукав Кухулина:
  - А правда, что в Москве тоже проходит парад в честь святого Патрика?
  - Правда.
  - Чем же наш Патрик вам понравился, парень? - спросил господин Киллен.
  - Русские тоже кельты, - объяснил Кухулин.
  Ирландцы засмеялись опять. Кухулин сердито взглянул на Клэнси Эмер:
  - Ну вот, опять заржали, как лошади. Смешинка в рот попала? Переводи! - и он нарочно заговорил грубо, отчего Эмер с трудом переводила господину Киллену его слова. - Еще до расцвета Римской империи кельты трахали Европу от Черного моря до Атлантики. В четвертом веке до новой эры они поимели Рим и двинули на восток. Прикинь, что при Александре Македонском на Дунае уже тусовался народ галатов. И едва героический грек дал дуба, галаты ломанулись в его хваленную Македонию. Братва Брена и Болга разбежалась так, что прошла Македонию насквозь, переправилась через Дарданеллы и очутись там, где теперь Турция. Опаньки! Вот вы говорите: Цезарь уел кельтов на западе. Не спорю. Не прокатило у галлов и бриттов. Так ведь на востоке кельтов никто не сделал! И резвились за Дунаем всякие тектосаги, галаты и труверы вплоть до мега-наезда Аттилы-батюшки, который для врагов может и бич божий, а для друзей - учитель задушевный. Но замочили таки Аттилу. А кельты остались. Дождались прибалтийских фрицев. И тут у историков прежде непобедимый народец вдруг накрылся как медным тазом. Забавный прикол. Сгинули все восточные кельты! Вместо кельтов вдруг повсюду нарисовались славяне. Интересно, откуда? Разве славяне похожи на фрицев? - Кухулин показал себя в профиль. - Вот вам типичная славянская рожа, сличайте, - и вытаращив глаза, он запел нацистский гимн: - Дойчен зольдатен унд унтер официрум иммер зи бессен нихт капитулишен!
  Ирландцы захлопали. Достав из рюкзака аудиодиск, Кухулин передал его водителю.
  - Будь другом, шеф, вруби любимую музыку.
  - Чего он хочет? - заинтересовался господин Киллен.
  - Включить русскую музыку, - объяснила по-английски Клэнси Эмер.
  - Барыниа? Валиенка? Цыгианочка, йес? - обрадовался господин Киллен.
  - Не умеешь переводить, не берись, - посоветовал переводчице Кухулин. - Не русскую, а ирландскую. Айриш мьюзик, окей?
  - Окей! - кивнул господин Киллен.
  Водитель взял аудиодиск. В машине заиграл ирландский рожок. Под простую народную мелодию за окном автомобиля медленно проплывают ночные улицы русского города. Ирландцы задумчиво смотрели на лица горожан, молодых и старых, женщин и мужчин. Музыка оказалась очень похожей на славянскую, отчего звучала как откровение. Она удивительно украшала жизнь за стеклом, даже всякие позорные недостатки, как будто у древнего народа вдруг воскресла забытая душа. Мелодия стихла. Пожав плечами, водитель выключил магнитолу.
  - Русская народная блатная хороводная, - пошутил он.
  В темноте широкая ладонь Кухулина осторожно легла на полное колено Клэнси Эмер. Рыжая переводчица улыбнулась.
  ***
  Следующий день обещал стать решающим.
  Продюсер пригласил на дружеский ужин всех вдохновителей ирландского проекта. Таким образом, безумная затея Вадима Петрашевского получила название - ирландский проект. Петрашевский приехал на встречу раньше назначенного времени, остановил машину на обочине и поругался с Натаном Борисовичем, которого захватил с собой.
  - Вадим, выгодно продать кино - это утопия, - убеждал коммерсанта театрал. - В наше время, когда техника на грани фантастики, нахальные молодые люди снимают кино практически с колена и воображают, будто это гарантирует им успех. Однако, помимо них еще полмиллиона молодых людей делает то же самое. И когда эти бесчисленные кинобракоделы сталкиваются на рынке, возникает естественный вопрос, кто покупатель? А покупатель, оказывается, один не всю страну. В наше время, когда мафия на грани Сицилии, кинопрокат захватили несколько крупных компаний, мимо которых не проскочить. Побеждают только свои, которые заранее знают, у кого есть правильный сценарий, кому предложить главную роль и кого взять в долю.
  - Разве талант больше не имеет значения? - сердился Петрашевский.
  Натан Борисович прищурился.
  - Не будем сгущать краски. Никто не без добрых намерений. Каждый киномагнат мечтает найти русского Феллини и сорвать банк. Но позволь открыть тебе страшную тайну. - Натан Борисович интимно понизил голос. - Чтобы заметить талант, надо быть талантливым самому! А новые русские продюсеры выросли из банд, вот и чудится им, будто соотечественникам страсть как охота посмотреть кино про бандитов, про их заботы и переживания. Им плевать, что фальшивые истории уже не приносят прибыль. Пока на съемках можно отмыть чьи-то деньги, однообразные подвиги удалых молодцов неизбежно будут мелькать на экране.
  - Не будем сгущать краски, - повторил Петрашевский. - Демидов не похож на бандита, разбогател на таре и упаковке.
  Натан Борисович закатил глаза.
  - Ну и кто ваш Демидов? Ах, да! Великий человек, который взялся раскрутить ирландский шедевр Руслана Бикбулатова. Странно, очень странно. Насколько мне известно, прежде чем Демидов раскрутит Бибкулатова, сначала кто-то должен раскрутить самого господина Демидова.
  - Только не вздумайте брякнуть это у него в гостях, - испугался Петрашевский.
  Натан Борисович обиженно засопел.
  - Я умываю руки. Отказываюсь понимать, зачем вдруг понадобилось кино, если музыкальный спектакль практически готов, и ни один чиновник не помешает показывать его на сцене, которую можно арендовать за гроши в любом из городов Российской Федерации?
  - У меня особая миссия, нужен размах, - уныло возразил Петрашевский.
  - Брось. Сыт по горло твоей мистикой, - рассердился Натан Борисович, махнул на коммерсанта рукой и отвернулся.
  Петрашевский вздохнул. Однажды он отчетливо осознал: чтобы совершить по-настоящему выдающийся подвиг, необходимо покинуть границы житейской логики и непременно сойти с ума. Вот почему вполне нормальные люди вдруг начинают истово верить в свою гениальность, наводя тень на плетень. И даже когда такая вера напрочь отсутствует, приходится ежедневно доводить себя гипнозом до исступления: я избранный, я смогу, это моё призвание. Разве объяснишь театральному режиссеру, который всю жизнь занимался любимым делом, как может до смерти надоесть коммерческая сеть из ночных киосков?
  Продюсер Демидов жил в новом доме, который недавно построили на фундаменте бывшего детского сада. Восьмиэтажное здание, возникшее в центре жилого квартала, отличали гармоничные линии, благородная кладка и вздыбленный рельеф ярко-зеленых крыш.
  - Как красиво. Напоминает средневековый замок, - восхитился Вадим Петрашевский, увидев этот дом.
  - А окрестные четырехэтажки теперь напоминают стены средневекового замка, - не удержался от сарказма Натан Борисович.
  Поднявшись на пятый этаж, компаньоны обнаружили, что Бикбулатов их опередил. Талантливый деятель киноискусств удобно расположился за кухонным столом, непринужденно уничтожая закуску. Продюсер Демидов оказался розовощеким богатырем с добродушным лицом и большой лысой головой. Вокруг хозяина дома суетилась новая жена. На пороге детской нахально разглядывал гостей средний сын. Младшего увезли на прививки. Старший сын и старая жена жили в другом доме.
  - Опасайтесь мальчика Вову, - шепнул Вадиму Натан Борисович. - Его воспитывают по японской системе. Чтобы не подавлять развитие психики, мальчику не запрещают практически ничего. Однажды Вова отнял у меня рюмку водки и выпил на глазах у родителей, ей богу не вру.
  Квартира у Демидова оказалась не слишком роскошной, зато большой. Продюсер гостеприимно пригласил за стол всех, кроме Бикбулатова, который уже сам себя пригласил.
  - Люблю домашнюю обстановку, - признался Демидов. - Кушайте, не стесняйтесь. Выпьем по рюмочке коньяку?
  - Согласились все, за исключением Вадима Петрашевского.
  - Мне нельзя, я мистик, - объяснил Вадим.
  Брови Демидова удивленно поползли вверх.
  - Диета такая, - пожал плечами Натан Борисович.
  Бикбулатов предложил тост за успех предприятия.
  - А теперь ближе к делу, - сказал Демидов. - Интересно, под какой счастливой звездой повстречались настолько разные люди? Тебя, Натан, я знаю давно. С Русланом тоже немного знаком. Но про вас, Вадим, прежде ни разу не слыхал.
  - Тем не менее, Петрашевский Вадим является душой ирландского проекта и его главным спонсором, - напомнил Натан Борисович. - Причем, до сих пор это всех устраивало.
  Бикбулатов подавился салатом от неожиданности. Петрашевский поспешно представился:
  - По образованию я инженер-физик. Чтобы содержать семью, пришлось бросить институт и заняться розничной торговлей. Но однажды каждому человеку приходится делать выбор: жить до самой смерти по удобной, но скучной схеме, или рискнуть и заняться тем, что ему действительно интересно.
  - Трудно с этим не согласиться, - оживленно кивнул Демидов. - Взять, к примеру, меня. Неужели я с детства мечтал заняться тарой и упаковкой?
  - Обманутое поколение, - сокрушенно вздохнул Натан Борисович.
  - Но как родился сюжет на тему древней Ирландии? - спросил Демидов у Петрашевского.
  - Мне интересна любая древность, которую в Ирландии чудом удалось сохранить. Ирландская музыка опирается на старинную дорийскую пентатонику, давно позабытую в Европе. Хотя китайская гамма, например, до сих пор использует пять нот. Поэтому из рилов и джиг иногда, будто приведения, выглядывают татарские или индийские мелодии. Ирландские танцы близки к древнегреческим. Девушки в мягкой обуви до сих пор движутся так, как танцевали еще при дворе царя Мина на острове Крит. Ну а волшебные ирландские саги - вне конкуренции.
  - На мой взгляд, есть еще один важный нюанс, - вмешался Букбулатов Руслан. - Сегодня в каждом подростковом клубе переодеваются в старинную одежду, организуют ролевые игры или занимаются историческим фехтованием. Реконструкция истории давно превратилась в неформальное молодежное увлечение, которое ничем не хуже широко разрекламированных реперов или панков. Однако, реконструкторов в упор не замечают, не взирая на то, что они гораздо умнее гламурных панков.
  - Интересное наблюдение, - заулыбался Демидов. - Как Вы их обозвали? Гламурные панки...
  - По крайней мере, привычки реконструкторов вызывают уважение, - подтвердил Натан Борисович. - Культура, рыцарство, этикет. Прежде чем весело отдохнуть ребята много работают.
  -Ну, эдак можно замахнуться и на правительственный заказ, - обрадовался Демидов. - Не тусовка, а филиал движения "Наши"!
  Бикбулатов и Петрашевский содрогнулись от ужаса.
  - Не уверен, что есть смысл заходить настолько далеко, - дипломатично опустил глаза Натан Борисович.
  Демидов захохотал.
  -Испугались? Но если серьезно, как полагаете, у кельтики есть шанс стать новой субкультурой, наподобие регги, репа или джаза?
  -Как знать? - покачал головой Петрашевский. - По-моему, не слишком обременительно отмечать Первомай, Хеллоувин или опрокинуть кружку темного пива в честь святого Патрика.
  - У меня неплохие связи в Серебряном Глобусе. Это главная фирма отечественного кинопроката. Нас обеспечат рекламой и поставят в ротацию на самом высоком уровне, - пообещал Демидов, лукаво склонив голову набок. - Ну что, компаньоны, берете старика Демидова в долю?
  Компаньоны дружно закивали. Продюсер поднялся из-за стола, шутливо потирая ладони.
  -Тогда давайте оценим отснятый материал.
  Бикбулатов Руслан охотно достал из сумки видеодиск. Компаньоны перешли в зал и уселись вокруг огромного телевизора.
  -Первая кинопроба, - немного волнуясь, объяснил Бикбулатов. - Обычная репетиция. В дальнейшем планирую максимально использовать синюю комнату.
  -На синий фон легче наложить второй план, - объяснил Демидов.
  -Мы в курсе, - кивнул Петрашевский.
  -Но имейте ввиду: от рекламы будет зависеть многое, если не все, - сурово предупредил кинопродюсер.
  -Такое впечатление, что от нас теперь вообще ничего не зависит, - иронично ответил Натан Борисович.
  Потом все увидели сюжет, который накануне смонтировал Бикбулатов.
  ***
  Сначала на экране показался хор сидов. Протяжно напевая по-ирландски, они вынесли огромный котел и поставили посреди сцены, перемешивая содержимое.
  - Год прошел. Второй пролетел. Третий сгинул. Четвертый миновал. Пятый на исходе, - пропели сиды и отступили в тень.
  Заиграла деревенская музыка. Со всех прибежала потанцевать молодежь. Появился кузнец Кулан. Красивая, рыжеволосая девица по имени Эмер задумала посмеяться над кузнецом.
  - Эй, Кулан! Говорят, сегодня у тебя вечеринка?
  - Пять лет пролетело с того дня, когда король избавился от прожорливых птиц. Это надо отметить, - ответил Кулан.
  - А кукушонка ты пригласил? - спросила Эмер.
  - Вот еще! - испугался Кулан. - Много чести для пятилетнего сопляка.
  - А сопляк сказал, что придет.
  Молодежь захохотала. Кузнец обиженно засопел.
  - Передайте своему кукушонку: от него один вред для людей, - закричал он. - Кто все яблони повалил? Кто забор расшатал? Или силу некуда девать? Принес бы воды, нарубил бы дров уставшему человеку. Бездельнику не хватает отца, хотя отцов уже двое. Сперва добряк Суалтам воспитывал сына своей жены. Потом Фергус Мак Рог, взялся обучить кукушонка, да куда ему! С утра до вечера мальчишка носится по городу вечно злой, вечно голодный. Сколько такого не корми, все равно мало. Зато растет, как на дрожжах. Уже в два раза старше, чем положено. Даже ноги его не будет в моем доме! Увижу - высеку!
  - Как бы он сам тебя не высек, кузнец! - предупредила Эмер.
  - Тогда собаку с цепи спущу! - рассвирепел Кулан. - От моего волкодава никто не спрячется!
  Кулан убежал за сцену. Потом прибыли знатные гости и обступили котел, пробуя горячую кашу. Возвратился кузнец Кулан с собачьим ошейником в кулаке.
  - Здравствуйте, гости дорогие. Сегодня вы ко мне, завтра я к вам, - гостеприимно воскликнул он.
  И гости начали плясать, пировать и веселиться, до тех пор, пока за сценой не послышался свирепый собачий лай. Музыка резко оборвалась. Улады прислушались.
   - Кошка пробежала, - предположил Суалтам.
  Тогда свирепый собачий лай перешел в жалобный визг.
  - Нет, не кошка, - догадался Брикрен.
  Вошел мальчик, похожий на десятилетнего Вовку, сына кинопродюсера. Это был знаменитый ирландский кукушонок по имени Сетанта. Не долго думая, кукушонок без разрешения заглянул в котел.
  - Здравствуй, кузнец Кулан, - смущенно поздоровался он. - Кажется, песик у тебя заболел...
  Любопытные гости гурьбой побежали сначала в одну сторону, потом в другую. Вскоре на сцену вынесли большую игрушечную собаку, изображавшую мертвого волкодава.
  - Что же ты натворил, кукушонок! - ахнул Фергус Мак Рог.
  - Он первый начал! - обиделся малыш Сетанта.
  - Как же ты справился с таким огромным чудовищем? - поразился Суалтам.
  - Поднял маленький камешек, бросил в собаку и случайно попал, - объяснил Сетанта.
  - Случайно??? - прохрипел убитый горем кузнец.
  Сетанта топнул ногой.
  -Твой зверь хотел меня съесть. Надо лучше кормить собак.
  Друид Катбад стукнул посохом по земле.
  - Опомнись, Сетанта! На коленях попроси прощения у кузнеца. Ты убил его лучшего друга.
  Однако, мальчик не поверил друиду.
  - Вы все меня ненавидите! Даже кашу ребенку жалеете! Опять мало оставили... - с этими словами Сетанта принялся торопливо доедать кашу ложкой прямо из котла.
  Кузнец горько заплакал.
  - Ах, мой рыжий, мой ласковый песик. Еще недавно ты был веселым щенком. Я думал, мы вместе состаримся. Больше никогда, никогда у меня не будет такой собаки, как ты!
  Простодушные улады обступили кузнеца, пытаясь его утешить. Сетанта неодобрительно покосился на уладов и пробормотал сквозь набитый рот:
  - Лицемеры. Сначала режут свиней, потом жалеют собак.
  Тут в разговор вмешался король Конхобар.
  - Человек вынужден убивать. Но любит каждого зверя, к которому привязался, - объяснил король кукушонку. - Если хочешь остаться с уладами, не нарушай обычаев.
  Сетанта оценил вес убитого волкодава.
  -Эй, кузнец. Вижу, ты не на шутку привязался к своему зверю, раз кормил его хорошо. Так давай я стану твоей собакой.
  Улады удивились. Подбежав к кукушонку, кузнец присел и с бешенством заглянул мальчику в глаза.
  - Как же ты станешь моей собакой?
  - Ни одно существо не живет лишь само по себе, поэтому ни одно само по себе не исчезает до конца, - простодушно ответил мальчик. - Чужая душа может стать частью моей души, если разрешу.
  Только друиду оказался доступен смысл его слов. Кукушонок заметил вокруг насмешливые лица и поджал пухлые губки.
  - Наверное, мне проще сделать это, чем объяснить вам как.
  - Даже я не верю, что тебе такое под силу, - признался друид Катбад.
  Тогда вместо лица у мальчика возникла оскаленная собачья морда. Улады с криками отшатнулись. Волосы на голове кукушонка превратились в густую шерсть, уши сдвинулись на макушку и встали торчком. Грозно рыча, Сетанта завертелся на одном месте, подражая собаке.
  - Ты что-нибудь видишь, Сетанта? - осмелился спросить Суалтам.
  Мальчик с собачьей головой узнал знакомый голос и глухо заворчал, с трудом выговаривая слова:
  - Нетрудно ответить. Вижу себя щенком, гонюсь за бабочкой на лугу. Рядом другие щенки. Побежали со мной, друзья! Нам так весело вместе, мы нюхаем полевые цветы, мчимся наперегонки, учимся рычать, пробуем кусаться. И пока никто не догадывается, для чего это нужно. Каждый искренне верит: счастливая жизнь будет вечной.
  Заиграла веселая музыка. Сетанта неуклюже запрыгал, изображая магический танец. Тогда из-под земли на свет вышли сиды, окружили кукушонка и ненадолго спрятали под своими плащами. А когда они расступились, маленький мальчик уже подрос, и вместо малыша подпрыгнул к далекому небу взрослый, могучий юноша.
  - Но вот я немного повзрослел, - воскликнул юноша. - Вижу, как по белому полю летят отважные псы, навстречу голодным волкам, спасать хозяйское стадо. Мы спешим сквозь пургу и метель. Наши длинные лапы вязнут в рыхлом снегу, шерсть встала дыбом, острые зубы оскалены. Псы дерутся не на жизнь, а на смерть, потому мы стая, у которой непобедимый человек-вожак. Добрый человек нас накормит, выстроит теплый дом, вылечит от болезни и похоронит, когда мы умрем.
  Движения танцора стали все более уверенными и воинственными. Потом его гибкое тело сломалось пополам и рухнуло на сцену. Кукушонок простонал:
   - Я убит... Но опять воскрес.
  И упруго поднявшись, Сетанта закружился по сцене в вечном танце смерти и воскресения. Музыка стихла. Юноша стащил с головы собачью маску, вернул себе человеческое лицо и шутливо залаял на уладов.
  - Отныне меня зовут Сетанта Кухулин, пес Кулана,- решительно заявил он. - Эй, кузнец! Похорони мое прежнее тело. Клянусь, что больше никогда не обижу ни одну собаку.
  Потрясенные улады захлопали, засвистели и закричали:
  - Слава Кухулину!
  ***
  Когда веселье вернулось в дом кузнеца, похожая вечеринка началась в уютном, современном кафе, которое давно облюбовали реконструкторы и кельтоманы. Это был бал по случаю завершения потешной битвы в горах. Молодые люди разгуливали по залу в старинной одежде, потрясая деревянным оружием и вспоминая детали сражения у реки. Задорно гремела музыка, точь-в-точь такая, что прежде играла на празднике в королевстве уладов. В центре зала плясали пары. Пиво лилось рекой.
  За стойкой возле бармена устроились господин Киллен, его переводчица и его новый русский друг - Кухулин. Господин Киллен поглядывал в сторону небольшой эстрады, где выступал музыкальный коллектив. У ирландца был такой вид, как будто он набирается смелости перед рискованным предприятием. Кухулин пил темное пиво, быстро пьянел и азартно спорил с Клэнси Эмер.
  - Вот послушай, Эмер, - доказывал он. - Лен по-кельтски лейне, собака - абак, а яма для зерна называется силос. Только глухой не заметит сходства.
  Клэнси Эмер ответила ему на незнакомом языке.
  - Не понял, - удивился Кухулин.
  - Странно, ведь я заговорила на кельтском, - рассмеялась рыжая переводчица.
  Кукулин упрямо нахмурился.
  - Ерунда! Римская власть исказила кельтский язык, понятно? Еще святой Иероним слышал на востоке кельтскую речь, которая отличалась от языка римских галлов. Здесь собираются люди грамотные, а не дураки. Это мальчишки приходят в клуб деревяшками помахать. А старшие знают историю, изучают жизнь предков, ищут корни, понятно? Все римские историки признавали: кельты храбрые и смышленые. Но хвастуны, анархисты, пьяницы. Друг друга не уважали, ссорились, не могли по-хорошему договориться. Опаньки! Эмер, оглянись вокруг! Такие кельты у нас... везде!
  В этот момент господин Киллен встал и куда-то решительно удалился. А Клэнси Эмер погладила Кухулина по руке и нежным голосом произнесла другую непонятную ирландскую фразу.
  Кукулин удрученно покачал отяжелевшей головой.
  - Не понял, - снова признался он.
  - Я сказала, что ты мне нравишься, парень, - улыбнулась девушка, не отводя глаз.
  Внезапно музыканты на эстраде перестали играть. Публика разочарованно засвистела. Один из музыкантов попросил тишины.
  - От лица друзей я приветствую местные кланы, всех орков и гоблинов, кельтов и сидов, - сказал музыкант, кланы ответили ему благодарными воплями. - Спасибо за теплый прием. Мы еще порадуем вас своей игрой. Но пока ненадолго уступим место паре иностранцев, которая по счастливой случайности оказались сегодня в нашем клубе.
  Посетители удивленно переглянулись. Переводчица спрятала в ладонях покрасневшее от смущения лицо.
  - Боже мой, Киллен! - простонала она.
  Но господин Киллен уже стоял на эстраде с гитарой и махал переводчице рукой. Кухулин проводил девушку сквозь толпу.
  - Итак, прошу внимания, - продолжил музыкант. - Старинная песенка про пиво. Исполняют... - он выдержал эффектную паузу и закончил раскатисто, как кричат на боксерском ринге: - натуррра-а-альные ирла-а-андцы-ы!!!
  Зал взорвался аплодисментами.
  Господин Киллен решительно ударил по струнам и красиво запел по-английски, аккомпанируя себе на гитаре. Клэнси Эмер отбросила всякую застенчивость и ловко заплясала, подпевая своему шефу. Стало понятно, что на корпоративных вечеринках в далекой Ирландии этот номер исполнялся не раз и был неплохо отрепетирован. Ирландцы без труда завели публику, которая вскоре уже громко повторяла припев: "beer, beer, beer!",- стуча кружками в такт. Потом стихийно начался забавный ирландский танец, во время которого парни и девушки, меняя партнеров, сталкиваются то плечами, то спинами. Громче всех хохотал влюбленный Кухулин.
  ***
  Тем временем в Белфасте по местному телевидению повторяли передачу телеканала "Дискавери", посвященную кельтским древностям. Известный ирландский археолог стоял на фоне компьютерной модели гробницы, рассказывая, как она выглядела прежде:
  -Подземный свод простоял тысячу лет и обрушился в только римские времена. Но прежде высота потолка достигала шести метров. От центрального зала отходили три меньших, а внутрь вела низкая галерея двадцатиметровой длины. Знатоки ирландской мифологии подтверждают: подземный комплекс Нью-Грейдж обнаружен там, где согласно "Книге захватов Ирландии" был сид Да Дерга. Сидами в ирландских легендах называли подземные дома предыдущего населения острова - племен богини Дану.
  Одновременно, этот ирландский археолог в красном халате валялся дома на диване перед телевизором и смотрел передачу со своим участием. На столике у его дивана стояла бутылка пива. Большой книжный шкаф в углу комнаты ломился от книг с фотографиями кельтских артефактов. За окном загородного жилища археолога было тихо и темно. Часы на стене показывали час ночи. А в телевизоре еще только сгущались сумерки, на фоне которых двойник археолога присел отдохнуть у костра.
  - Обитателей сидов тоже называли сидами, - сказал он. - Ирландская мифология начала эры изображает сидов, как могучих волшебников спящих под землей, не мертвых и не живых, но при необходимости способных появиться снаружи. Это похоже на сказки, возникшие при виде хорошо сохранившихся мумий, наподобие древнеегипетских.
  В комнате зазвонил телефон. Не вставая с дивана, археолог поднял трубку.
  - Привет, это я, - сообщил по-ирландски в трубке скрипучий, женский голос. - Как настроение?
  - Боевое, - ответил археолог.
  - И даже совесть не мучает? - удивилась собеседница.
  - Под землей хранится сокровище, которое рано или поздно отыщет кто-нибудь другой. Неужели за долгие годы нашей дружбы мне не удалось заслужить немного доверия?
  - Ты прав. Глупо обижаться, если старый товарищ из любопытства раскопает могилу твоей матери или сестры, - усмехнулся голос.
  - Но могиле три тысячи лет!
  - А вдруг до сих пор живы близкие, которые помнят и любят тех, чей прах ты задумал осквернить?
  Археолог помолчал.
  - Тогда бы я попробовал с ними договориться, - предположил он.
  - А вдруг те, кто мирно спит под землей, до сих пор живы? Разве можно договориться с хозяином дома, в который ты въехал на экскаваторе?
  Голос в трубке задрожал от негодования.
  - Так ведь раньше мы договаривались, - заупрямился археолог.
  - Что предлагаешь взамен? - деловито спросил хриплый голос.
  - Это зависит от того, что я найду.
  - Тебе достанутся нетленные останки трех сидов, - уверенно предсказала женщина археологу, - три превосходных, хорошо сохранившихся тела. В кургане навек уснули три короля, павших в долине Ита.
  - Мак Куил, Мак Кехт, Мак Грене! - ахнул археолог.
  - А с ними оружие, утварь, драгоценности. За три тысячи лет ни один ирландец не раскопал эту могилу. Представляешь, как тебе повезло?
  - Даже не знаю, как вас отблагодарить, - пробормотал археолог.
  - Отдай нам свою дочь, красотку Клэнси Эмер, и можешь сварить из королей суп, если захочешь, - решительно предложил голос в трубке.
  Археолог побледнел.
  - Нет, так мы не договаривались.
  - Тогда давай скорее договоримся.
  - Цена слишком высока.
  - По-твоему, три упитанных короля дешевле тощей девицы?
  - Но кому из вас понадобилась моя дочь? - дрожащим голосом спросил археолог.
  - Мы отдадим ее Кухулину.
  Вне себя от ярости ирландский археолог вскочил с дивана.
  - Послушай меня, мерзкая сводня, - воскликнул он. - Мне известно многое из того, о чем не знает простой человек. И если ты посмеешь обидеть Клэнси Эмер, то я непременно до тебя доберусь. Нет, не сейчас. Я не настолько глуп, чтобы тягаться с ведьмой. Но сразу, едва умру. А ну, попробуй, представь, в какое кошмарное чудовище за много лет вырастет моя ненависть.
  - Тогда и ты, попробуй, представь, что случится с тобой в следующий миг, - насмешливо ответила археологу ведьма Морриган, перед тем, как отключить телефон.
  Послышался негромкий стук в дверь. Археолог замер, оглянулся по сторонам, вооружился увесистой кочергой и смело пошел в прихожую.
  - Кто здесь?
  Внезапно входная дверь с треском распахнулась ему в лицо, как будто незваные гости снаружи заранее подобрали ключи. Свет в прихожей погас. В темноте послышался глухой шум борьбы. Кто-то отчетливо произнес по-английски слово "предатель". По комнате прокатилась пустая бутылка из-под пива. За окном, не зажигая фар, сорвался с места и быстро исчез из вида автомобиль. Лишь на мгновение из кабины донеслась веселая песенка про ирландца, который не захотел служить английскому королю.
   А по телевизору, как ни в чем не бывало, продолжалась передача телеканала "Дискавери".
  - Любопытно отметить, что мифологический образ волшебников-сидов со временем преобразился в сказочный народ холмов. Таким образом, доказано реальное существование одного из волшебных подземных святилищ. Возможно, в будущем будет найден и знаменитый Бри Лейт, главный ирландский сид, - рассказывал на экране известный ирландский археолог у яркого костра на вересковом холме.
  ***
  Четверо деловых мужчин, частично в стоптанных тапках, частично в носках, сидели рядышком на диване, сосредоточенно наблюдая, как на фоне незатейливых декораций протекала жизнь в далеком королевстве уладов. Натан Борисович, переживая за актеров, надоедал нудными замечаниями. Бикбулатов Руслан молча страдал по причине плохого качества съемки. Вадим Петрашевский по привычке что-то оценивал, изобретал и прикидывал в уме. Один продюсер Демидов смотрел на экран телевизора с наивной, детской улыбкой.
  - Блеск! - захлопал он, едва дождавшись окончания волшебного танца кукушонка. - Чертовски талантливые ребята. И сценарий выше всяких похвал. Только один вопрос: собачку непременно надо было убить?
  Петрашевский стал мрачным, как туча.
  - Да. Таков первый подвиг Кухулина, про который с детства слышал каждый ирландец, - поспешно ответил за автора Натан Борисович. - Без него миф теряет национальную идентичность. Представьте, какой поднимется вой, если в ирландском кино наш Илья Муромец не захочет сидеть на печи тридцать лет в ожидании каиков, а начнет ходить в тренажерный зал, развивая мускулатуру.
  - Почему бы нет? - усмехнулся Бикбулатов Руслан.
  - Но разве трудно устроить, чтобы в финале собачка ожила? - с надеждой спросил Демидов. - Иначе детишкам могут запретить смотреть наше кино.
  - Трудно, потому что в финале собачку съедят, - не выдержал Петрашевский.
  - Мир мифа жесток, - пожал плечами Натан Борисович. - Поверьте, образ современного Кухулина до предела нами облагорожен. Ведь мифический Кухулин - настоящее чудовище. Похищая будущую жену, он даже убил своего тестя.
  - Хотя отдельные источники утверждают: отца невесты зарезал кто-то другой, - заметил Петрашевский.
  - Поэтому мы, от греха подальше, вычеркнули отца. Как жаль, что нельзя представить счастливую невесту совсем сиротой, - цинично признался Натан Борисович.
  - Какой ужас, - огорчился Демидов. - Кто бы мог подумать, что забавные хоббиты способны на такое злодейство? Посмотрите, как мило они прощаются перед сном.
  Компаньоны взглянули на экран.
  ***
  Пьяные гости расходились. Вечеринка закончилась, близилось утро, и кузнец Кулан вышел из дома с пылающим факелом, проводить короля. Король Кохобар стоял прямо и выглядел молодцом, только побледнел больше обычного. Он дружески хлопнул кузнеца по плечу.
  - Ну, спасибо за угощение, Кулан.
  - До свидания, ваше величество, - засуетился кузнец. - Приходите еще.
  Рядом с кузнецом буквально сиял от счастья предельно удовлетворенный Суалтам:
  - Отличное пиво, превосходное мясо, кузнец!
  - Хороша у кузнеца свинина, только не лучше моей, - возразил пьяный Фергус Мак Рог.
  - Ты мне просто завидуешь, Фергус, - покачал головой Кулан.
  Улады остановились и горячо заспорили.
  - А вы видели моих поросят? - воскликнул друид Катбад. - Они жирней, чем королева коннахтов.
  Улады захохотали.
  - Да мои поросятки весят как взрослая свинья! - не сдавался Фергус Мак Рог.
  Но внезапно ноги подвели толстяка, и он плюхнулся в грязь.
  - У тебя всего одна взрослая свинья, это ты, Фергус, - засмеялся Кулан.
  - Все вы жалкие брехуны, - не удержался король Конхобар. - Самые жирные свиньи у меня. Самые красивые коровы, самые могучие быки - тоже мои.
  - Это правда, - кивнул Брикрен. - У Конхобара в Куальэнге живет бурый бык с белоснежными рогами. Донн Куальэнге - главный из быков Ирландии.
  - Неправда! - возмутился Фергус Мак Рог. - Донн Куальэнге - мой бык! Я законный король уладов! Конхобар одолжил у меня королевство на один год, а не отдает уже пять лет!
  Поскольку пьяный Фергус поневоле напомнил, насколько скверно в королевстве обстояли дела с престолонаследием, улады притихли, покосившись на Конхобара. Презрительно взглянув на упавшего толстяка сверху вниз, молодой король возразил:
  - Разве королевство - мешок с золотом, который можно одолжить? Его можно только потерять, раз и навсегда.
  Дружными криками улады подтвердили его слова. Напрасно Фергус пытался уговорить Конхобара:
  - Я одолжил тебе королевство на год, чтобы твоя мать согласилась стать моей женой!
  - Ты прав. Такое трудно забыть, - посмеиваясь, признал Конхобар. - Узнав о выгодной сделке, даже Катбад, прежний муж моей матери, с радостью уступил тебе Несс.
  - Довольно! - яростно завопил толстяк. - Мне наскучила Несс. Отдавай королевство!
  Он вскочил, но тут же свалился вновь. Конхобар с презрением показал на пьяного толстяка.
  - Улады, вам нужен такой король? - спросил он.
  - Наш король - Конхобар! - воскликнул кузнец Кулан.
  - Хорошо сказано, - улыбнулся король. - Обедаем у меня!
  Все дружно закричали "ура" и ушли вслед за королем. Один униженный Фергус Мак Рог, горько рыдая, уполз в другую сторону.
  ***
  А в городское кафе, где веселились другие реконструкторы старины, почти все гости тоже незаметно разошлись. Даже господин Киллен куда-то исчез. Огромный зал опустел. Только неутомимые Кухулин и Клэнси Эмер под лирическую мелодию, наполовину в реальности, наполовину в мечте, медленно танцевали друг против друга, выпрямив спины и рисуя ногами сложные пируэты.
  - Как ярко ты расцвела, Эмер, - восхитился Кухулин.
  - Да и тебе волшебный танец пошел на пользу, - вспомнив про вчерашнюю репетицию, пошутила Клэнси Эмер.
  - Давно за тобой слежу. Какая красавица. Белее снега, выпавшего за одну ночь, твои мягкие руки. Тонкие брови чернее спинки жука. Как жемчужный поток твои гладкие зубки, а глаза, словно васильки. - улыбнулся Кухулин, повторяя театральную роль.
  - Другие девушки не хуже, - покраснела Клэнси Эмер.
  - Каждая хороша, пока не сравнишь с Эмер. Можно тебя украсть?
  Эмер насмешливо рассмеялась.
  - Я не могу стать женой малолетнего сопляка.
  Кухулин сделал вид, будто удивился.
  - Для сидов время летит быстрее, разве забыла? Я уже взрослый. Смотри, борода растет.
  И с надеждой продемонстрировал жидкую растительность на подбородке.
  - Меня воспитали в старинных традициях и королевском достоинстве, как благородную ирландскую девицу, - гордо ответила Клэнси Эмер.
  Кухулин внимательно рассмотрел ее грудь.
  - Какие плодородные холмы для твердого плуга.
  - Не бывать на этих холмах тому, кто не покроет свое имя славой, - сверкнула глазами Клэнси Эмер.
  Кухулин предусмотрительно отскочил.
  - Не пытайся меня избить, - хвастливо предупредил он. - Когда на меня нападает слабость, могу одолеть двадцать воинов. А напрягусь на треть - около тридцати. В полной силе выхожу один против сорока.
  - Тогда почему никто не слышал о великих победах кукушонка? - насмешливо спросила Клэнси Эмер.
  - Из страха передо мной бойцы обходят стороной поля сражений. Даже армии отступают, едва завидев меня. - Кухулин скорчил свирепую рожу. - Не было случая отличиться.
  Эмер громко захохотала.
  - Но острове, севернее Альбы, живет моя тетя Скатах. Проси моей руки у нее.
  - Зачем нужна далекая тетя, когда поблизости есть отец? - огорчился Кухулин.
  - А где твой отец, Сетанта? - внезапно спросила Клэнси Эмер.
  Помрачнев, Кухулин взглянул на девушку исподлобья.
  - Мой отец - солнечный Луг из сида. Ни разу его не видел, но когда-нибудь обязательно встретимся. Потом обо мне заботились Фергус и Суалтам. Поэтому каждого из них я тоже считаю своим отцом.
  Клэнси Эмер ласково погладила юношу по руке.
  - Тетя Скатах посильнее любого мужчины. Она главная в нашем роду. Скатах испытает тебя. И если разрешит...
  Девушка опять покраснела.
  - Договорились, - бодро воскликнул Кухулин, собираясь уйти.
  - Стой, - испугалась Клэнси Эмер. - Дорога будет нелегкой.
  - Зато я легкий, как ветер, - объяснил Кухулин.
  - Неужели отправишься прямо сейчас? - заволновалась Клэнси Эмер.
  - Чем больше смотрю на тебя, тем быстрее хочу вернуться.
  - Остановись! - девушка топнула ногой.
  - Ну? - удивился Кухулин.
  Клэнси Эмер растерянно замолчала, не зная как объяснить свой приказ.
  - Я буду ждать, - наконец, призналась она.
  Кухулин восторженно обнял рыжеволосую переводчицу.
  - Браво! Из тебя получится настоящая актриса.
  - А из тебя получится настоящий Кухулин, - с затаенной грустью ответила Клэнси Эмер.
  ***
  Слетав на неделе в Москву и заручившись поддержкой кого-то из боссов, продюсер Демидов взялся за дело. Взяв в аренду за городом старый ангар, Демидов отремонтировал его, разделил на два этажа, завез киноаппаратуру и декорации. Размах предприятия привел скупого Натана Борисовича в трепет.
  - Откуда у тебя столько денег, Демидов? - удивлялся театральный режиссер.
  - Хорошие люди доверяют старику Демидову, - с улыбкой объяснял продюсер.
  - И почему эти люди не доверяют мне? - огорчался Натан Борисович.
  А Бикбулатову Руслану наоборот, решительно всего не хватало: сметы, актеров, массовки, техники, декораций. Поэтому он придумал выгодный проект, предложив организовать телешоу о том, как снимается кино.
  - Поскольку у нас есть выход на местное телевидение, задействуем только его. Однако, успех телешоу породит слухи, которые неизбежно дойдут до центра, и бесплатная реклама нам обеспечена, - объяснил Бибкулатов.
  Продюсер Демидов восхитился.
  - Блеск!
  Но после непродолжительных консультаций с кем-то наверху ограничился телешоу о том, как Натан Борисович репетирует музыкальный спектакль.
  - Это почти то же самое, только еще лучше, - радовался Демидов. - Потому что отрывки из спектакля можно живьем показывать в провинции, как отдельные танцевальные номера. Пусть вся округа гудит от слухов: намечается что-то грандиозное.
  Без особого энтузиазма театральные актеры начали играть самих себя. Отныне каждая репетиция снималась на видео. В конце недели можно было увидеть по телевизору свежий выпуск оригинального телешоу. Нельзя сказать, чтобы рейтинг у передачи стал выше среднего. Однако, телешоу произвело неожиданный эффект. Вокруг одинокого ангара начали появляться первые палатки реконструкторов. Теперь они выезжали за город не только поиграть в древних героев, но и поглазеть, как про них снимают кино. Вскоре Бикбулатов записал молодежь в бесплатную массовку, и палаточный городок вокруг ангара стал постоянным. Появились даже шустрые торговцы, продающие напитки и шашлыки. Они тоже попали в телешоу.
  Но Демидову этого показалось мало. Однажды Вадим Петрашевский, посетив ангар, обнаружил в павильоне распевающих гимны кришнаитов. А, поднявшись на второй этаж, встретил группу юродивых, бескорыстно объясняющих любому желающему, как исправить плохую карму.
  Разъяренный Петрашевский без стука ворвался к Демидову в кабинет. Продюсер сидел за столом и смотрел на дисплее ноутбука какой-то мультик.
  - Что за миссионеры осчастливили наш ангар своим прибытием? - взволнованно спросил Петрашевский.
  - Не понимаю, почему ты так рассердился? - удивился Демидов. - В последнее время телешоу потеряло новизну. Чтобы добавить немного перца, я пригласил знакомых мистиков. Ведь ты и сам не раз говорил, что мы снимаем эзотерический телесериал.
  - Твои знакомые не имеют никакого отношения к эзотерике! - воскликнул Петрашевский.
  Демидов развел руками.
  - Извини, но этого никто не заметит, даже я.
  Петрашевский с трудом пристроил пухлое тело в тесном кресле напротив продюсера и возмущенно возразил.
  - Демидов, пойми, поп-культура не является культурой вообще. Это подделка, эрзац-продукт для всех, кто не способен сопротивляться внушению. Разве у нас в стране мало обычных звезд шоу-бизнеса? Зачем раскручивать фальшивых пророков? Ведь не в деньгах счастье. Кому могут быть интересны такие люди? Ни образования у них нормального нет, ни кругозора. Духовное развитие затормозило где-то на уровне первого курса профтехучилища. Для такого же уровня они, в сущности, и предназначены.
  Демидов нахмурился.
  - Да ты эстет, - неодобрительно отозвался он. - А я вот никого не презираю. Девочка, которая слушает Рому Зверя, и Вадим Петрашевский, который читает "Дао-Дэ Цзин", имеют одинаковые права на существование. Их вкус отличается от моего, но это не должно влиять на мое отношение к этим людям. Было бы справедливо уважать мнение каждого. Думаю, что для Бога важнее наши души, чем музыка или книги, которые предпочитают наши оболочки. Лишь бы мне не мешали слушать и читать то, что слушаю и читаю я.
  С этими словами Демидов отвернулся и углубился в созерцание любимого мультика. Петрашевский смущенно пробормотал:
  - Наверное, я преувеличиваю, но впечатление в карман не спрячешь.
  Демидов усмехнулся.
  - Я вспомнил забавную притчу Идрис-Шаха.
  - Ты читал сказки суфиев? - удивился Петрашевский.
  - Ага, сынишке перед сном, - ответил продюсер. - Так вот. Однажды персидский суфий пришел к своему шейху и пожаловался: "конечно, это не мое дело, но один дервиш на базаре болтает всякие глупости, надо его проучить". "Ты абсолютно прав", - ответил суфию шейх: "это действительно не твое дело".
  Петрашевский почувствовал себя абсолютно раздавленным, духовно пустым человеком. На мгновение ему пришло в голову, что Демидов один из могущественных махатм, незаметно управляющих развитием человечества, а пошлый, мещанский вкус у продюсера от избытка возвышенной простоты. Ведь не случайно Иисус обещал: станьте как дети, и попадете в царство небесное. Однако, махатма Демидов не торопился демонстрировать другие признаки просветления. Он вопросительно взглянул на Петрашевского:
  - Ну?
  Кивнув на прощание, Петрашевский молча покинул кабинет.
  Спускаясь по лестнице, писатель повеселел, вспомнив сакраментальную фразу из собственного сценария: "Ни одно существо не живет лишь само по себе, поэтому ни одно само по себе не исчезает до конца". Возможно, это призраки древних мудрецов подчас вещают устами обыкновенных людей. Глубоко задумавшись, Петрашевский налетел на женскую грудь, внезапно возникшую на его пути. Получил мимолетное удовольствие, он извинился.
  - Вадим! Так вот куда ты исчез! - послышался мелодичный голос.
  На лестнице, беседуя с какой-то старушкой, стояла пышная женщина с густыми и черными как смоль волосами. Ее роскошная грива свободно спускалась вдоль спины ниже поясницы. Такую женщину невозможно было забыть. Просвещенная наследница древнеегипетских магов, потомственная колдунья с загадочной фамилией Скатах, доставшейся ей от третьего мужа-иностранца, ласкала Петрашевского теплым, соблазняющим взглядом. Нахальная старушка тоже уставилась на Петрашевского.
  - Привет, Скатах, - окончательно растерялся Петрашевский.
  - Привет, Петрашевский, - с легкой иронией ответила Скатах. - Напрасно ты не поехал в лагерь у водопада. Новичкам там понравилось. Хотя мысленно я всегда брала тебя с собой в точки для сбора силы.
  Красавице было около сорока, но Петрашевский испытывал тайную слабость к пышным, восточным женщинам.
  - Жена запретила, - признался он.
  - Я с ней поговорю, - пообещала Скатах. - Возможно, в первый раз Татьяне стоит побывать в лагере без тебя. Напомни свой домашний телефон.
  Обладая даром убеждения, Скатах действительно могла уговорить слабого человека на любую глупость. Поэтому у Петрашевского и в мыслях не было открывать подружке новый номер домашнего телефона, который однажды уже пришлось поменять.
  - Нет, прежде я обязан узнать, с миром или с войной ты вторглась в наш волшебный ангар? - попробовал отшутиться Петрашевский.
  - Я пришла с миром, но чтобы обучить вас искусству войны - загадочно ответила женщина.
  - Всех?
  - Предпочитаю мальчиков помоложе.
  - Хватит шутить, Скатах. Пришла показать точки для сбора силы?
  Женщина покачала головой.
  - Ты когда-нибудь слышал о том, что я мастер спорта по фехтованию?
  Без сомнения, это был один из худших дней в жизни Петрашевского. Решительно все вокруг оказались полезнее и умнее его. Сжалившись над неудачником, Скатах пояснила:
  - Меня пригласил ваш Руслан Бикбулатов в качестве инструктора по историческим боям.
  - Другого инструктора не нашлось?
  - Наверное, так лучше для телешоу.
  Затем, не позволяя Петрашевскому опомниться, его потянула за рукав другая женщина. До сих пор она молча стояла рядом, как будто была подружкой Скатах, но теперь эта тощая старушонка тоже решила объясниться. Ее смуглое, морщинистое лицо с крючковатым носом показалось Петрашевскому немного знакомым. Он не ошибся. Ему повстречалась незаметная техничка из Молодежного Театра, бессмертная ирландская ведьма, которая разгуливала по коридорам с отрезанной головой и запросто перемещалась во времени и пространстве.
  - А меня пригласили в качестве технички, убирать мусор. Так лучше для телешоу, - с неподражаемым деревенским акцентом представилась она.
  Старая ведьма заглянула Петрашевскому в глаза, и в душе у писателя шевельнулось плохое предчувствие. За его спиной по скрипучей лестнице начала спускаться процессия из актеров, переодетых сидами. Четверо дюжих молодцов несли на перекладинах огромный, дымящийся котел. В узком коридоре не было ни малейшей возможности с ними разойтись. Заиграла средневековая музыка. Котел угрожающе раскачивался, расплескивая содержимое вдоль стены. Чтобы не помешать репетиции, Петрашевский тоже потихоньку начал спускаться вниз, как бы возглавив процессию. Обе женщины присоединились к нему. Петрашевский завертел головой в поисках видеокамеры, однако никого похожего на телеоператора не заметил.
  - Нас снимают? - спросил он у сидов.
  Но актеры оказались незнакомыми молчунами, наверное из массовки. Только их деревянные подошвы громко стучали по ступеням: раз-два, раз-два. Петрашевский обратил внимание, что они спускаются чересчур долго. Не менее четырех этажей показались лишними. Неужели под невзрачным ангаром скрывался большой подвал? Петрашевский забеспокоился. Тогда один из актеров, самый сильный и свирепый на вид, решительно прокричал:
  
  - Сиды! Пора в Коннахт!
  
  Другие актеры немедленно подхватили:
  
  - Скорее на юго-запад.
  Ждет впереди страна
  С крепостью Круахан,
  Где королева Медб
  Готовит войну уладам,
  А на холме ревет
  Чудовище Финбенах.
  
  После этого заклинания Вадим Петрашевский заметил впереди яркий свет, оступился, упал и кубарем покатился по лестнице еще ниже, теряя сознание.
  ***
  Над долиной показалось солнце. Легкий ветерок нежно шевелил пожелтевшую траву. На горизонте, будто из-под земли, вырастали неприступные городские стены. А с востока доносилась однообразная мелодия ирландской волынки.
  Услышав знакомую песню, на холм стремительно взобрались три пастуха и заметались на вершине в поисках источника звука.
  - Откуда доносится эта прекрасная музыка? - удивился первый пастух.
  - Не знал, что среди коннахтов живет такой мастер, - признался второй.
  Волынка умолкла.
  - Почему он вдруг замолчал? Если не заиграет опять, я умру! - воскликнул третий.
  К счастью, невидимый волынщик заиграл вновь, и, судя по всему, направлялся в их сторону.
  - Нам сказочно повезло, - обрадовался пастух, который едва не умер.
  - Вот оно, счастье, - согласился другой.
  А третий показал рукой вдаль:
  - Смотрите - дедушка друид!
  Со стороны восходящего солнца к пастухам, играя на волынке, нетвердыми шагами приближался Петрашевский Вадим. Он с трудом оторвал пьяные глаза от земли и удивленно пробормотал:
  -Где я?
  Писатель был одет в длинную, белую тунику, которая называлась лейне. Его плечи грел шерстяной плащ, который назывался брэт. Он ровным счетом ничего не понимал из того, что с ним происходило сейчас, однако был слишком пьян, чтобы остановиться и закричать от ужаса. Петрашевский только негромко всхлипнул:
  - Господи, кто я?
  Его состояние напоминало внезапное пробуждение горького пьяницы в абсолютно незнакомом месте, после которого приходится мучительно вспомнить, как он сюда попал? С одной стороны несчастный отчетливо помнил, что его фамилия Петрашевский, хотя с другой стороны почему-то чувствовал себя уладом по имени Фергус Мак Рог.
  - Вот как опасно бесконтрольно вживаться в образ, - пробормотал злополучный писатель.
  Но потом его заворожило мастерство, с которым он издавал эти резкие звуки, используя музыкальный инструмент. Петрашевский сосредоточился, пытаясь запомнить новую технологию, чтобы повторить музыкальный экспромт, когда протрезвеет. Поэтому шаг за шагом, никуда не торопясь, пьяный волынщик доплелся до пастухов и хвастливо спросил:
  - Эй, пастухи! Умеете играть на волынке?
  Тут Петрашевскому стало ясно, что он свободно заговорил по-ирландски. Следовательно, логичнее считать себя Фергусом, чем Петрашевским. Тогда писатель торжественно поклялся себе, что отныне вопрос решен, и больше ему уже нипочем не забыть, откуда он взялся.
  Не спуская с волынки глаз, пастухи смущенно переминались с ноги на ногу, как дети.
  - Нет, не умеем, - признался один из них.
  Петрашевский Вадим, который твердо решил считать себя Фергусом, лукаво улыбнулся.
  - А хотите научиться?
  Пастухи заволновались.
  - Он еще спрашивает!
  И Фергус Маг Рог поиграл еще, с удовольствием наблюдая, как сентиментальные пастухи млеют от наслаждения. Потом небрежно огляделся по сторонам.
  - Интересно, куда я забрел?
  - Это королевство коннахтов, - ответил первый пастух.
  - Пастбище быка Финбенаха, - добавил другой.
  - Финбенах - лучший бык Айлиля, гордость коннахтов, - закончил третий.
  Как бы в подтверждение его слов, после оглушительного мычания с неба упала огромная коровья лепешка. Потрясенный Фергус Мак Рог задрал голову вверх. Мимо неторопливо пронеслись четыре гигантские ноги коннахтского чудовища.
  - Пустяки, - с трудом оправился от испуга Фергус Мак Рог. - Я видал быка и побольше. Тридцать юношей могут усидеть на спине Донна Куальэнге.
  Он опять заиграл на волынке, бодрым голосом напевая:
  
  - Бурый Бык из Куальэнге
  Темной масти, здоровый, гордый,
  Страшный, свирепый, сильный, могучий,
  Смелый, красивый, с крутыми боками,
  С большой головой в белоснежных кудрях,
  С крепкой грудью, жестокий, грубый,
  С красной спиной, будто кровью облитой,
  Бурый бык из Куальэнге!
  
  Фергус настолько увлекся, что начал приплясывать в такт. Пастухи не спускали с волынщика глаз. Поэтому никто не заметил, как неподалеку зашевелились кусты орешника, и наружу выглянуло любопытное женское лицо. На голове у женщины был венок из цветов. Следом показалось другое лицо, с черными усами до подбородка.
  - Какое беспокойное место, - негромко засмеялся мужчина. - Ни малейшей надежды уединиться.
  - Потише, Айлиль, - шепнула женщина. - Коннахты не должны увидеть повелителей голыми, да еще в кустах.
  - Слушаюсь, моя королева.
  - Ах, зачем я тебя послушалась? Вдруг пастухи заметили лошадей?
  - Не заметили.
  - Откуда взялся глупый волынщик?
   Король коннахтов прищурился.
  - Это Фергус Мак Рог, прежний король уладов.
  Королева Медб прислушалась к словам песенки, и безмятежное выражение ее лица изменилось.
  - О чем поет глупый пьяница? Неужто, в Ирландии живет бык, страшнее Финбенаха?
  - Говорят, что бурому быку из Куальэнге наш Финбенах по колено, - ответил король Айлиль.
  - Ого! - восхитилась Медб. - Я хочу этого быка. Направь послов к Конхобару. Пусть улады подарят мне Донна Куальэнге, как старшей дочери верховного короля.
  - А если Конхобар не согласится? - усомнился Айлиль.
  Королева Медб надменно поджала губы.
  - Мой отец, Эохайд Файдлех, недавно скончался. Теперь я верховная королева Ирландии.
  Король и королева скрылись из виду. Некоторое время спустя, уже одетыми, они показались с другой стороны холма, где стояла королевская колесница. Королева поспешно отвязала лошадей. Венценосные супруги ловко прыгнули в колесницу, Айлиль взмахнул кнутом, и пара гнедых во весь опор понесла их в сторону Круахана.
  Услышав стук копыт, пастухи насторожились, однако неугомонный Фергус отвлек их новым, соблазнительным предложением.
  - Эй, коннахты. Давайте устроим праздник. Ты будешь играть на рожке, а ты стучи в барабан.
  Окончательно потеряв голову от радости, пастухи заиграли на своих собственных инструментах, стараясь изо всех сил. Огромное тело Фергуса затряслось от беззвучного хохота, потому что пастухи играли ужасно. Однако, великодушный улад решал пощадить самолюбие глупых коннахтов.
  - Я не ошибся, у вас талант, - меланхолично заметил он. - Пожалуй, возьму вас в ученики. Или хотите остаться пастухами?
  Одного пастуха даже передернуло от такого предположения.
  - Ну, вот еще.
  - Ни за что не хотим! - вытаращил глаза другой пастух.
  - Наше призвание - искусство. Только ради него стоит жить, - философски закончил третий.
  С этими словами пастухи повторили музыкальный эксперимент. Чтобы оправдать их усилия, к пастухам присоединился Фергус, играя на волынке. Округа наполнилась невыносимым шумом. Все птицы и звери поспешили убраться прочь. Не переставая волынить, Фергус Мак Рог направился в сторону городских стен. Пастухи-самородки зашагали за ним.
  Когда, музыкальная банда скрылась из виду, у подножья высокого холма зашевелился другой ореховый куст. Но на этот раз под кустом скрывались не люди, а сиды. Первой поднялась обнаженная красавица Эйтне, с помятым венком на растрепанных, рыжих косах. За спиной у любовницы вырос могучий Мидир, повелитель Сида Бри-Лейт, стыдливо прикрывшись шерстяным брэтом. Лица изысканных сидов выражали крайнюю степень разочарования.
  - И откуда только берутся такие талантливые ирландцы? - не скрывая иронии, спросила Эйтне.
  Мидир оттопырил рукой оглохшее от музыки ухо.
  - А? Что? - переспросил он. - Первой здесь поселилась Кейсар, дочь Бита. Потом случился потоп. Жители острова погибли, одни фоморы, древние колдуны, плавали по морям. Когда Ирландия снова выросла над водой, остров заметил грек Партолон, за ним - Немед, сын строителя башни до небес. А потомков Немеда покорило племя Фир Болг.
  - Кого же из них назвали ирландцами? - прокричала Эйтне в самое ухо пострадавшему сиду.
  Мидир отшатнулся, чтобы не оглохнуть опять.
  - Никого! - сердито крикнул он женщине в ответ и продолжил гораздо тише. - Однажды из густого тумана на берег острова взошло могучее племя богини Дану. Мы напали внезапно и разбили Фир Болг. Даже фоморы не спасли Фир Болг. Наши колдуны оказались лучше. Заключив мир, даны породнились с фоморами и долго обладали Ирландией, покуда из Испании не нагрянули дети Миля. Вот кого назвали ирландцами.
  - Ирландцы одолели нас в честном бою? - спросила Эйтне.
  - Как бы не так. Их почти разбили в долине Ита! - хвастливо заявил Мидир. - Но потом ирландцы поклялись не разорять наши святилища и курганы. А что может быть уютней теплого сида? Фоморы открыли данам великую тайну. Земная жизнь - только подготовка к беззаботной жизни под землей.
  С этими словами Мидир расправил грудь, сверкнул глазами, вытянул руки в стороны и кокетливо защелкал пальцами, приплясывая вокруг любовницы. После чего даже запел старинную колдовскую песню, при помощи которой сладострастные сиды издревле заманивали ирландских красавиц в свои могилы под землей:
  
  - Здравствуй, красотка, пойдешь ли со мной
  В царство Маг Мар красоты неземной?
  Волосы женщин там как первоцвет.
  Не торопись отказать мне в ответ.
  Нет в том краю слов "твое" и "мое",
  Издали каждый тебя узнает,
  Зубы белы наши, брови черны,
  Руки сильны наши, щеки красны.
  
  И тут, откуда ни возьмись, появились другие сиды, мужчины и женщины. Наверное, призраки выросли прямо из-под земли. Они мгновенно встали в хоровод, и закружились вокруг обнаженной Эйтне, словно планеты вокруг ослепительного солнца в центре вселенной. Приподняв руки над головой, сиды запели продолжение старинной песенки обольщения, прославляя свой невидимый мир:
  
  -Шеи у женщин - как стебли цветов,
  Белое тело как утренний снег,
  В каждую каждый влюбиться готов.
  Вечная юность и жизнь, как во сне.
  Виден нам всякий живой человек,
  А нас уже не увидит никто.
  Куплен наш рай дорогою ценой,
  Так засияем, как солнце с луной!
  
  Устав от всеобщего веселья, Эйтне с Мидиром одновременно ударились о землю и превратились в двух белых птиц, которые взлетели в небо, подальше от надоевшей земли.
  Внизу пронеслись холмы, горы и речные долины Ирландии, потом раскинулось изумрудное море, по которому покатились бесконечные волны. Вдоволь насладившись дивным зрелищем мира с высоты птичьего полета, два белых голубя без труда пересекли морскую пустыню, миновали поросшую лесом Альбу и закружились над островом амазонки Скатах, где учились мастерски обращаться с оружием будущие герои Ирландии. Волшебные птицы опустились вниз, уселись на скалу, сложили неутомимые крылья и с любопытством завертели клювами, наблюдая, что будет дальше.
  ***
  В ангаре у Демидова на первом этаже находился просторный павильон с ирландскими декорациями. Там началась съемка эпизода, посвященного обучению Кухулина на одном из Гебридских островов.
  -Скатах, означает "тень", - многозначительно напомнил Бикбулатову Натан Борисович.
  - Это символично, бой с тенью, - оживленно кивнул Руслан.
  Одни операторы снимали сюжет, другие снимали их. Местное телешоу, посвященное ирландскому проекту, начало приносить неплохую прибыль. Поэтому Руслан обнаглел и регулярно ловил уставших актеров в самых неподходящих местах, чтобы взять интервью. Актеры пожаловались Натану Борисовичу, после чего Бикбулатов торжественно пообещал не забегать за актерами в раздевалку.
  Площадка перед видеокамерами превратилась в остров амазонки Скатах. Задник выбрали синий, чтобы после монтажа на экране возникло море. Под крышей на подоконнике слухового окна нахохлились два белых голубя. А внизу, под барабанный бой, лихо отплясывали вооруженные новобранцы. На них свирепо рычала женщина, с наполовину синим лицом.
  - Прием грома! Прием с мечом! Прием падения! Разящий щит! Косящая колесница! Прыжок лосося! Плохо. Еще хуже. - Амазонка затопала ногами. - Отвратительно. Скачете бестолково, как лягушата вокруг змеи. Смотреть противно. Надоело! Можете отдохнуть.
  Новобранцы попадали на сцену.
  - Кукушонок, отдыхают все, кроме тебя, - приказала Скатах.
  Кухулин еле разогнул уставшие ноги и взмолился:
  - Пощадите, тетя Скатах, я давно всему научился.
  - С тебя здесь особый спрос, - покачала головой амазонка. - Моя племянница достойна лучшего из лучших. Или передумал просить руки Эмер?
  - Не передумал, - тяжело вздохнул Кухулин и замахал копьем, с отвращением перебирая ногами.
  Скатах с улыбкой взглянула на упавших новобранцев.
  - Эй, молодежь. Хорошая новость. Айфа нарушила перемирие. Будет битва.
  Молодые парни, забыв про усталость, радостно закричали. Обернувшись к Кухулину, который ликовал громче всех, Скатах добавила:
   - Кукушонок! Воюют все, кроме тебя.
  Кухулин не поверил своим ушам.
  - Опаньки!
  - Сначала сделай мне внука, потом воюй на здоровье, - объяснила амазонка.
  Новобранцы обидно захихикали.
  - Как же я его сделаю, если опозорюсь на всю Ирландию? - растерялся Кухулин.
  - Как-нибудь сделаешь, - проворчала Скатах. - Этому я не могу научить.
  - Научите, научите нас, тетя Скатах! - заинтересовались новобранцы.
  - Молчать! - нахмурилась амазонка. - Скоро вас всех научит Айфа. Война с ней похожа на любовь. Только любовь - все же не война. Не перепутайте, лягушата.
  Новобранцы переглянулись.
  - Разве можно перепутать? - спросил новобранец Фердиад.
  Скатах загадочно усмехнулась.
  - Когда увидите воинство Айфы, тогда узнаете - можно. Не ленись, Кукушонок!
  Едва амазонка ушла, убитый горем Кухулин сел на пол.
  - Настроения нет, - буркнул он.
  Фердиад предложил ему свой бурдюк.
  - Пиво будешь?
  Кухулин с жадностью напился. К нему подсел другой новобранец и спросил:
  - Ты здесь недавно, но уже лучше всех. Наверное, раньше тебя кто-нибудь уже обучал?
  Кухулин вытер мокрые губы.
  - Нетрудно ответить. Сперва меня обучил жестокий разбойник Лабрайд, пытаясь меня ограбить.
  - Неужто, Лабрайд? - поразился новобранец.
  - Хотелось бы разок взглянуть на него, - признался Фердиад.
  Не долго думая, Кухулин достал голову убитого разбойника из мешка.
  - Можете посмотреть.
  Новобранцы ахнули от восторга.
  - Вот это да! Интересный мужчина.
  - Потом на меня напали шотландские пираты, - продолжил рассказ Кухулин. - Я отрезал их уши на память, но они испортились.
  - Пиратские уши лучше хранятся в мешочке с солью, - объяснил Фердиад.
  - Хорошо иметь такого умного друга как ты, Фердиад, - с уважением сказал Кухулин.
  - А дальше? - спросил любопытный новобранец.
  - То да се. Разве всех запомнишь? - пожал плечами Кухулин. - Дрался три раза в день, кроме выходных. Потом забрел в болото на Равнине Неудачи и увяз в трясине по грудь. Ну, думаю, смерть пришла. Уже достал голову Лабрайда, чтобы в последний раз полюбоваться, как вдруг - идет незнакомец, по болоту как по земле. Его лицо сияло, как солнце. Подходит ко мне и говорит: здравствуй... сынок.
  Кукушонок отвернулся, чтобы скрыть слезы. Новобранцы взволнованно загудели.
  - Это был твой отец? Настоящий отец? Луг Семилданах? Он тебя узнал?
  - Ты прогнал его? Проклял? - с жалостью спросил Фердиад.
  Кухулин сентиментально вздохнул.
  - Я сказал ему: здравствуй, папа.
  Он опять отвернулся, а Фердиад покачал головой.
  - Нелегко быть подкидышем, Сетанта.
  - Отец бросил в болото раскаленное колесо, - сказал Кухулин. - Колесо покатилось, как солнце по небу, сверкая золотым ободком. И жар, исходивший от колеса, мигом высушил тропинку посреди трясины. Я прошел по ней, как по мосту. Оглянулся - а папы нет.
  - Он успел сказать что-то еще? - спросил любопытный новобранец.
  - Да. - Кухулин стал чрезвычайно серьезным - Сказал: не для того ты родился, Сетанта, чтобы с пиратами озорничать, да с разбойниками шалить. Тебя ждет священная битва, Сетанта.
  Новобранцы были восхищены.
  - Вот какого героя Скатах не пускает в бой!
  - Не унывай, кукушонок. Я отдам тебе свой коннахтский плащ, а сам пойду без плаща, - предложил находчивый Фердиад. - Скатах посмотрит на тебя и решит: Фердиад завернулся в плащ. Посмотрит на меня и подумает: уже снял. А тебя не заметит.
  Новобранцы засмеялись.
  - Спасибо, Фердиад, - кивнул Кухулин. - Никогда не забуду твоей доброты.
  - Я коннахт, родом из Круахана, - сказал Фердиад. - А где твой дом, Кухулин?
  - Мой дом в долине Куальэнге.
  - В долине Куальэнге?- обрадовался любопытный новобранец. - Это про вашего быка сложили веселую песню, которую поет вся Ирландия?
  - Ни разу ее не слышал, - огорчился Кухулин.
  Новобранцы переглянулись.
  - Тогда тебе повезло, - усмехнулся Фердиад. - Сейчас услышишь ее в первый раз.
  Телеоператор главной видеокамеры взял крупный план. Бикбулатов Руслан сердито оглянулся на задремавшего звукооператора. Звукооператор опомнился и включил музыку. Заиграла ирландская волынка. Окружив смущенного Кухулина, новобранцы дружно запели.
  - Бурый Бык из Куальэнге
  темной масти, здоровый, гордый,
  страшный, свирепый, сильный, могучий,
  смелый, красивый, с крутыми боками,
  с большой головой в белоснежных кудрях,
  с крепкою грудью, жестокий, грубый,
  с красной спиной, будто кровью облитой,
  бурый бык из Куальэнге!
  
  На подоконнике слухового окна у самого потолка пара волшебных голубей расправила перья, взмахнула белыми крыльями и улетела назад, в Ирландию.
  ***
  По зеленым холмам в город Круахан возвращалось шумное войско коннахтов. Впереди катились боевые колесницы. Во главе армии ехали Айлиль и Медб. Высокие городские стены уже показались вдали. И как будто других песен про быков не существовало вообще, бравая ирландская пехота бодро продолжила песню, которую начали петь переодетые новобранцами артисты:
  
  - Любят коровы с равнины Ай
  гриву густую, крутые копыта,
  рыло лосося, крепкие бедра
  грозного Донна Куальэнге.
  Если выходит он ранней весною
  Как гнев короля, как удар убийцы,
  Громко ревущий, глазами сверкающий,
  Нету в Ирландии большего чуда!
  
  Армия поднимала целые клубы пыли. Несчастная королева чихала, но мужественно оставалась в строю.
  - Сколько можно петь эту глупую песню? - поморщился король Айлиль. - Неужели она никогда не выйдет из моды?
  - Уладский бык начинает действовать мне на нервы, - призналась Медб после того, как чихнула опять. - Когда заполучу его к себе в стадо, прикажу зарезать. Тут и песенке конец.
  Королева зловеще засмеялась.
  - Но послы вернулись ни с чем, - напомнил Айлиль.
  - Знаю, знаю. Улады гнали их прочь пинками до реки Бойн.
  Смех королевы стал еще громче.
  - Не понимаю, что здесь смешного? - спросил Айлиль.
  - Сбылось пророчество Морриган. Есть повод проучить заносчивых северян.
  - Неужели начнешь войну из-за быка? - удивился король.
  Королева чихнула.
  - Моя родина - Темра, центральное королевство Ирландии. Издревле Мунстер, Лейнстер, Коннахт и Улад подчинялись Темре. После смерти отца я верховная королева Ирландии. Но даже простого бычка не смогла себе выпросить!
  - Донн Куальэнге не простой бык. Друиды говорят: миром владеют могущественные, невидимые силы, которые воплощаются в людях, растениях и животных. Донн Куальэнге - это свобода и плодородие ирландской земли. Много лет назад его узнали среди других телят по множеству признаков.
  - Значит улады виноваты вдвойне, - заупрямилась королева. - Какое ужасное преступление - спрятать в Куальэнге свободу целой Ирландии! По закону, она должна мычать у меня в хлеву. Останови коннахтов.
  Когда могучая армия остановилась, царская колесница поднялась на высокий холм. Королева Медб выпрямила узкую спину, гордо расправила плечи и взглянула на бойцов сияющими от восхищения глазами, как будто каждому из них захотела признаться в любви.
  - Коннахты! Избранный мой народ! - звонко воскликнула она. - К вам взываю я, королева Медб, законная наследница Темры! Мудрые знают: миром владеют могущественные, невидимые силы, которые воплощаются в людях, растениях и животных. Донн Куальэнге на простой бык, это свобода и плодородие Ирландской земли. Много лет назад его узнали среди других телят по множеству признаков. Разве могут свобода и плодородие Ирландии принадлежать одному уладскому королевству?
  Коннахты заволновались. Королева покачала головой.
  - Согласно обычаю, друиды отправились в Эмайн-Маху, чтобы забрать священного быка в Темру. Однако улады совершили страшное преступление, неслыханное кощунство, отказавшись вернуть ирландцам Донна Куальэнге!
  Коннахты тревожно загудели, увидев, как любимая королева в отчаянии закрыла лицо руками.
  - Я не хотела войны, - пожаловалась королева. - Но строптивые северяне сделали войну неизбежной. - По щеке у Медб покатилась скупая слеза. - Улады надеялись, что ирландцы не посмеют силой забрать быка из Куальэнге. Но разве кто-то из нас готов отказаться от свободы и плодородия?
  Волнение коннахтов переросло в воинственный, грозный рев.
  - Коннахты! Заносчивые улады непочтительны не только с ирландцами. - Королева презрительно сморщила нос. - Много лет назад за другое кощунство их прокляла ведьма из сида. И теперь раз в году улады становятся слабыми, как беременные женщины. Это время настало. - Королева усмехнулась. - Война с преступниками будет легкой прогулкой!
  Коннахты заликовали, а король Айлиль сделался мрачным как туча.
  - Не по душе мне такая война. Мало чести в победе над слабыми и больными, - шепнул он жене.
  Королева Медб смахнула со щеки слезу и чихнула в последний раз.
  - Держи язык за зубами, дорогой.
  Загремели барабаны, завыли волынки. Не заходя в город Круахан, армия повернула на север.
  ***
  Для очередного выпуска телешоу Бикбулатов Руслан организовал в кинопавильоне ангара конференцию. Поскольку Вадим Петрашевский на конференцию не пришел, Натан Борисович решил сам блеснуть эрудицией. Усадив вокруг актеров и журналистов, Натан Борисович настойчиво доказывал, насколько интеллигентным является ирландский проект. Позируя перед телекамерой, он подробно пересказывал сведения, которые слышал от Петрашевского:
  - Древнейшие свидетельства о зарождении культа быка сохранились в наскальных рисунках пустыни Сахара. Десять тысяч лет назад это был щедрый, цветущий край. На рисунках мы видим кочевников-скотоводов с белыми и бурыми породами домашних быков. Но построение кочевого стада первобытное, самцы некастрированные, передний край полумесяца образуют быки с мужчинами-лучниками. За взрослыми самцами следуют коровы и женщины, верхом на менее крупных бычках. Аналогичным образом быков использовали во время вооруженных конфликтов. Таким образом уже за пять тысяч лет до новой эры сложился взаимовыгодный боевой союз двух общественных видов. Что чувствовал родившийся в таком стаде ребенок? Наверное, любовь к могучим быкам и восхищение ими. В условиях группового брака быки даже могли восприниматься как предполагаемые отцы. Рога у древних быков с любовью украшены узорами, повязками и цветами.
  Сидя в последнем ряду, Кухулин тоскливо смотрел в окно. К нему бесшумно подкралась Айфа и присела рядом, скрестив полные бедра, обтянутые узкими джинсами.
  - Привет, бычок, - шепнула она.
  - Виделись, - невесело усмехнулся Кухулин.
  Амазонка подняла руку, собираясь задать вопрос.
  - Я вас слушаю, - деловито кивнул Натан Борисович.
  Айфа показала режиссеру большие, наивные глаза.
  - Натан Борисович, а вы не забыли про коров? Наверняка, культ коровы тоже процветал среди древних кочевников.
  Актеры захихикали. Оператор направил на Айфу телекамеру. Натан Борисович немного опешил.
  - Безусловно. Коровы для детей древних кочевников становились вторыми матерями. Ведь если у недавно родившей самки начать сосать молоко, она рефлекторно начинает любить человеческого детеныша, разыскивать, защищать, вылизывать...
  Оглянувшись по сторонам, Айфа украдкой показала Кухулину какой-то ключ.
  - Пошалим? - предложила она. - После репетиции. Есть квартира пустая.
  Кухулин угрюмо промолчал. Натан Борисович решил, что он уже достаточно подробно осветил культ коровы, и вернулся к быку.
  - Поэтому культ быка изначально был естественным и простым. Позднее его обряды перешли к оседлым народам. Египтяне почитали Аписа и Мневиса. Индийский бык Нанди считался ипостасью бога Шивы. В Микенской культуре широко известны священные быки острова Крит и жрецы с бычьими масками, породившие легенду и Минотавре. Даже иудеи первоначально поклонялись Золотому Тельцу. А в Испании до сих пор сохранилась коррида, прежде служившая ритуалом для принесения быка в жертву.
  - Опять недосуг? - прищурилась Айфа. - Кстати, где твоя переводчица?
  - Это не моя переводчица, - раздраженно ответил Кухулин.
  - Разрешаю взять ее с собой, - сжалилась Айфа.
  - Не смешно, - фыркнул Кухулин.
  - А я захвачу господина Киллена.
  Услышав посторонний шум, оскорбленный Натан Борисович демонстративно встал рядом с Айфой, чтобы она не отвлекала от конференции Кухулина.
  - Повсюду в древнем мире бык считался живым воплощением космической силы порождающего созидания, - сообщил он. - Поэтому, вы должны понять главное. Похищение быка из Куальэнге - это попытка лишить уладов источника ирландского плодородия, а не заурядный грабительский набег. После такого кощунства ирландская земля могла стать бесплодной. Вот почему благоразумные сиды навязали уладам подкидыша, из которого со временем вырос могучий герой, защитивший Донна Куальэнге.
  Когда режиссер отошел, Кухулин не выдержал и прошипел:
  - Я без понятия, где сейчас Клэнси Эмер.
  Айфа с улыбкой обернулась.
  - Так-так. Ирландцы уехали по-английски. - Девушка плаксиво сморщила лицо. - Не попроща-а-ались.
  - Дура! - попытался оттолкнуть ее Кухулин.
  - Спокойно, без рук, - предупредила Айфа.
  Над ними немедленно вырос окончательно рассвирепевший режиссер.
  - Почему никто меня не слушает? - взорвался он. - Ведь я же просил меня внимательно выслушать. - Натан Борисович сердито взглянул на Кухулина. - Господин Киллен придет?
  - Почему меня все об этом спрашивают? - яростно вскочил Кухулин.
  - Так вы ведь, кажется, подружились, - растерялся режиссер.
   Счастливый телеоператор с восторгом показал Бикбулатову большой палец. Руслан засиял от счастья. Телешоу получилось с перцем. Кухулин отвернулся. Натан Борисович задумчиво посмотрел на Айфу. Девушка невинно улыбнулась, лукаво склонив голову набок.
  - Понятно, - буркнул режиссер. - Дамы и господа, премьера через неделю! Запомните главное. Наше представление - мюзикл, только вместо пения танцы. Без танцев получится жестокая сказка, с танцами - мощный этнический миф. Поэтому танцы на первом месте. Будем тренироваться. У ирландского народного творчества есть большой недостаток - однообразие. Непривычному человеку быстро надоедает. Поэтому музыка должна быть предельно яркой, а танцы украшены сюжетом. Реплики точные и короткие, иначе представление растянется на много часов. Я твердо намерен сотворить культовый хит для всех толкиенистов, реконструкторов, кельтоманов и других любителей фэнтези. Конференция закончена. Актеры, марш на сцену!
  ***
  Под дождем вдоль ночной дороги от международного аэропорта на большой скорости удалялся черный автомобиль. Яркие фары осветили английский придорожный указатель. Тормоза отчаянно заскрипели на повороте. За рулем сидел господин Киллен. Небрежно вращая руль правой рукой, он набрал левой знакомый номер на телефоне и долго с кем-то ругался по-ирландски. Погруженная в невеселые мысли, Клэнси Эмер сидела рядом. Наконец автомобиль едва не улетел в кювет.
  - Запомни, Эмер, у нормальной машины есть коробка передач! - раздраженно воскликнул господин Киллен.
  - Лучше я запишу, господин Киллен, - ответила Клэнси Эмер.
  - Без паники, девочка, ты должны взять себя в руки.
  - Покажете, как это делается?
  Машина резко затормозила. По лобовому стеклу забарабанили капли дождя. Господин Киллен сгорбился за рулем.
  - Эмер, мой лучший друг бесследно исчез. Пропал последний ирландец, которому я доверял. У старого сида не осталось ни одного надежного делового партнера.
  - А еще это мой отец, - напомнила Клэнси Эмер.
  - Да, нам обоим не повезло, - признал господин Киллен.
  - Кто его похитил?
  - Журналисты обвинили в похищении Ирландскую Республиканскую Армию. Говорят, боевики похитили всемирно известного археолога, чтобы тот не выдал их секретные планы. Нет! - Господин Киллен многозначительно погрозил пальцем Клэнси Эмер. - Террористы, конечно, замешаны, но старого сида не проведешь. Тут дела посерьезней.
  - Например?
  - Жертвоприношение, - мрачно выдохнул сид.
  Клэнси Эмер в ужасе закрыла глаза.
  - Никогда не понимала, за что отец невзлюбил этих несчастных фанатиков? Настоящий ученый не должен интересоваться политикой.
  - Я тоже уговаривал его: эй, парень, остынь, ребята просто мечтают объединить Ирландию! - оживился господин Киллен. - Наверное, до бедняги добрались молодцы из Ньюкасла, самый опасный клан ИРА, прямо не христиане, а банда диких фениев, воскресшая в наши дни.
  - О, да! Почему бы и фениям не воскреснуть, если с легкостью воскресают сиды? - всхлипнула Клэнси Эмер.
  Лицо господина Киллена стало серьезным. Он нежно погладил девушку по голове.
  - Ты до сих пор не поняла самого главного. Никто из сидов даже не думает умирать. Обычному человеку трудно раскрыть глаза, если его науке всего триста лет. Ваша вселенная расширяется вместе со временем. Реально существует лишь одна земля и одно солнце, совсем как написано в древних книгах. Но когда время растягивается, как резиновый жгут, оно все больше разъединяет эпохи и миры. Одни чудовища переезжают в Юрский период, другие - за миллиарды километров от земли. Секунды разрастаются, искажая пространство, возникают пустоты, которые порождают параллельные объекты в виде новых планет. Из хаоса возникает космос. Даже человек оказался разделенным. Вместо одного Адама сознание возникло у миллиардов мужчин. Вместо одной Евы появились миллиарды прекрасных женщин. Изначальные великие архетипы отразились во множестве бледных римейков. В истории начались совпадения, повторения, циклы. Ведь каждый из великих героев по-новому воплощает одного из богов неделимого мира. Неумолимое время не щадит даже влюбленных. И жених может остаться в далеком прошлом, когда его суженая окажется в будущем. Но оба будут вечно стремиться завершить мистерию, сценарий которой хранится там, где восемь миллиардов лет сжато в пять тысячелетий.
  Девушка невольно прислушалась к удивительному рассказу ирландского сида.
  - А отцу вы про это рассказывали? - спросила Клэнси Эмер.
  - Рассказывал.
  - Он поверил?
  - Современному ученому легче поверить в относительность привычного времени, чем современному недоучке.
  - Как жаль, что идеального мира больше не существует.
  Господин Киллен тяжело вздохнул.
  - Ты опять запуталась, - рассердился он. - Идеальный мир не исчез. Но ощущение времени зависит от уровня сознания. Поэтому я продолжаю жить в идеальном мире, а ты - заурядная пленница искаженного мира людей.
  - Наверное, уже не совсем заурядная, господин Киллен, - улыбнулась Клэнси Эмер.
  - Благодаря мне.
  - С детства мечтала стать секретаршей покойника.
  - Не груби, - добродушно улыбнулся господин Киллен. - Иначе превращу тебя в муху, которая упадет в кубок с вином. Вино выпьет ирландка, родит красивую девочку, и тебе придется хорошенько помучаться, прежде чем снова подрастешь.
  Увидев свое заплаканное лицо в зеркале заднего обзора, Клэнси Эмер невольно провела рукой по растрепанной, рыжей голове.
  - Спасибо. Я в порядке. Куда теперь? - спросила ирландка.
  -В Белфаст, спасать твоего отца, - деловито ответил сид.
  ***
  Взволнованный Натан Борисович прошел через павильон, где заканчивалась подготовка к съемкам, поднялся к Демидову на второй этаж, постучался и вошел в дверь.
  - Только что звонил Петрашевский, - отрывисто отчитался он.
  - Откуда? - заинтересовался Демидов.
  - Не разобрал, - развел руками Натан Борисович. - У Вадима был отвратительный, пьяный голос. Язык заплетался в самых простых словах. Да еще кто-то ржал рядом с ним, как лошадь.
  - Вот тебе и мистик, - усмехнулся Демидов.
  - Петрашевский заявил, что берет отпуск на недельку-другую.
  - Он что, запойный?
  - Прежде не замечал.
  - Вот тебе и писатель. - Демидов удрученно покачал головой. - Кстати, почему у него ни одной книжки нет, если он писатель?
  Натан Борисович взглянул на продюсера с недоумением.
  - Какой книжки?
  - Почему его ни разу не напечатали?
  - Так ведь, книжечку напечатать, дело не хитрое, - объяснил Натан Борисович. - В любом издательстве через месяц за сотню тысяч рублей состряпают пару тысяч штук экземпляров. Но Петрашевский трус. Однажды зашел в книжный магазин, взглянул на полные полки и пришел в ужас. Ему показалось, эти жирные, блестящие книги с презрением кричат ему: эй, дурак, посмотри вокруг, где ты нашел между нами пустое место?
  Продюсер Демидов захохотал.
  - И поэтому Вадим решил блеснуть своим талантом на сцене?
  - Безусловно. На сцене конкуренция не слишком бросается глаза, ведь каждый спектакль - это вещь в себе. А потом Петрашевский замахнулся на целый фильм.
  - Напрасно. Современные фильмы одноразовые. После мимолетного наслаждения даже лучшие из них забывают. Книги удовлетворяют нас медленнее, зато остаются в душе надолго, - взглянув на часы, Демидов деловито встал. - Пойдем, навестим нашу фабрику грез. Бикбулатов обещал показать жесткий секс.
  Шокированный Натан Борисович поплелся за продюсером вниз.
  - А прежде ты мне казался человеком простым и недалеким, - признался он. - Извини за бестактность.
  Демидов усмехнулся.
  - Чтобы стать идеально простым, надо долго тренироваться. В молодости я тоже развлекался, как Петрашевский. Читал даосов, суфиев, каббалистов.
  - Да ну?
  - Вот именно. А потом вдруг заметил: цена слишком велика. Только сумасшедший позавидует Нострадамусу, узнав что у него умерла жена и все дети. Или Кеплеру, который перенес ту же беду. Или Моцарту, который не только потерял семью, но и сам умер в нищете. Или Ницше, который закончил жизнь в сумасшедшем доме.
  - Или Джордано Бруно, который сгорел на костре, - усмехнулся Натан Борисович.
  - Соображаешь, - Демидов остановился. - Стыдно быть эгоистом. Для мирян существуют более безопасные способы духовного роста, наподобие ортодоксальных религий. А если ты замахнулся на большее, то стань монахом или отшельником, не рискуй близкими. За любую слабость придется расплачиваться вдвойне, ведь приближаясь к Богу, мы одновременно приближаемся к дьяволу.
  - Какая оригинальная мысль, - ахнул Натан Борисович.- Но почему?
  - Трудно объяснить, не впадая в ересь, - пожал плечами продюсер Демидов. - Проще ответить метафорой: чем ближе небеса, тем теснее мир.
  ***
  В павильоне начались съемки битвы на острове. С одной стороны встали ирландские новобранцы. С другой стороны построились королева Айфа и вооруженные девицы с длинными, белыми косичками вдоль спины.
  - Здравствуй, Скатах, - воскликнула Айфа.
  - Приветствую тебя, Айфа, - учтиво поклонилась Скатах.
  - Готова начать войну?
  - Готова к победе, Айфа.
  Две армии с любопытством уставились друг на друга.
  - Вот так сюрприз, - восхитился Фердиад.
  - Эй, девчонки! Хотите родить богатырей? - пошутил Кухулин.
  Северные красавицы засмеялись. Скатах взглянула на Кухулина.
  - Откуда ты взялся? Ведь я приказала тебе оставаться в лагере, кукушонок!
  - Кукушонок - ужасный трус и боится оставаться один, - объяснил Фердиад.
  - Только драка с девчонками сделает меня храбрей, - добавил Кухулин.
  Новобранцы захохотали. Скатах взглянула на них с тревогой.
  - Не забывайте: Айфа сделала своих девчонок опаснее любого мужчины!
  Тонкие брови Айфы лицемерно взметнулись вверх.
  - Неправда. Девочки обучены только петь и вышивать. С трудом заманила их в горы. Сказала, здесь будет кастинг. - Амазонки опять захихикали, Айфа обернулась к ним. - Как настроение, курочки? Готовы к конкурсу красоты? Вспомните все, чему я вас научила. Лишь любовь и война делают нашу жизнь интересной. Кто завалит больше парней, станет королевой красоты. Желаю удачи.
  Заиграла ритмичная музыка. Две армии с ужасными криками набросились друг на друга. Новобранцы и амазонки начали танцевать, сражаясь насмерть. Пробившись сквозь частокол из железных копий, Кухулин занес меч над головой одной из девиц. Амазонка завизжала. Ее заслонила Айфа.
  - Не пугай мою девку, богатырь, - крикнула она.
  - Отчего они все такие пугливые? - усмехнулся кукушонок.
  - Все, кроме меня, - нахмурилась Айфа.
  В ответ Кухулин с такой яростью набросился на амазонку, что она уже через минуту упала на спину. Кукушонок склонился над беззащитным телом, насмешливо спросив:
  - Ушиблась?
  Айфа с трудом отдышалась.
  - Не скрою, удивлена, - призналась она. - Ай да герой!
  И обняв Кухулина за шею, амазонка поцеловала героя в губы. Не долго думая, Кухулин подхватил покорную женщину на руки, унося в укромное место. Битва захлебнулась. Любопытные амазонки, вперемешку с новобранцами, гурьбой побежали подглядывать за Кухулином.
  - Эй, чего ваш парень делает с нашей Айфой? - удивилась одна из девиц.
  - Он ее душит, душит! - свирепо воскликнул Фердиад.
  - Тогда почему она так хохочет? - усомнилась другая амазонка.
  Вскоре на молодежь налетела разъяренная Скатах, щедро раздавая затрещины.
  - Пошли прочь, бесстыжие!
  Воротился Кухулин, гордо встал перед ирландцами и решительно сказал:
  - Все!
  - Задушил? - испугались амазонки.
  - Зачем? - смутился Кухулин. - Наказал! Проиграв войну, свирепая Айфа заключила перемирие.
  - Надолго? - спросила Скатах.
  - На девять месяцев.
  Красавицы-амазонки робко отступили, пожирая глазами Кухулина. Тот показал им длинный, железный гарпун.
  - А за победу Айфа подарила мне волшебное копье Га-Булга. И сказала, что однажды это копье убьет трех королей. Вот так, вот так.
  Кукушонок начал энергично бить копьем в пустоту, отчего оружие стало выглядеть неприлично. Амазонки с визгом разбежались. Кухулин устремился за ними, шутливо угрожая копьем. Другие новобранцы тоже присоединились к погоне.
  - Эй, ирландцы! - заволновалась Скатах, вокруг которой с гиканьем завертелась шумная банда недопесков. - Ваша школа закончена.
  - Без последнего испытания? - удивился Фердиад.
  - Оно уже было, - махнула рукой Скатах.
  Женщина хотела добавить что-то еще, но ирландцы похоронили окончание ее фразы в бешеном крике радости. Скатах затопала ногами.
  - Молчать!
  Наступила мертвая тишина.
  - Но вовсе не обязательно рассказывать Эмер о том, как ее жених поборол королеву Айфу, - намекнула Скатах, показывая новобранцам кулак.
  - Как? - с неподдельным интересом спросил один из них.
  - Мы ничего не видели, тетя Скатах, - засмеялся другой.
  - Прощайте, - отвернулась амазонка.
  Сцена стремительно опустела. Заиграла ирландская арфа. Скатах осталась одна.
  Согласно замыслу режиссера, у нее за спиной раскинулось суровое морское побережье, где ледяные, соленые волны разбивались о камни и скалы. Казалось, что финал этой сцены уже наступил. Однако, никто не расходился. Потянулась длинная, зловещая пауза, от которой даже продюсеру Демидову стало не по себе. Наконец, актриса вошла в образ и взглянула будущим зрителям в глаза.
  - Иногда не знаю, зачем живу? - медленно заговорила Скатах. - Как напьюсь, так пытаю сама себя: что же ты делаешь здесь, бедняжка, одна без мужа, без детей, на краю земли? Ведь сбежала бы я давно с проклятого острова далеко-далеко, кабы не здесь сгинул мой муж и все наши бедные детки. Ох, и страшна теперь моя жизнь. Каждое дерево, каждый камень не берегу напоминает о них. Да только на кого теперь бросить несмышленые детские души, бродящие среди скал?
  Скатах задумчиво встала и повернулась к морю лицом. Северный ветер ласково заиграл ее длинными, седыми волосами.
  - Молю всех ирландских богов, заклинаю, предчувствую, верю: один из детишек воскреснет в младенце Айфы, - страстно прошептала Скатах. - Лишь бы не подвела меня эта девка. Нет, невозможно в моем возрасте так страдать. Только бы увидать, как сынок опять встанет, заговорит, засмеется, чтобы навек успокоиться, умерев за него.
  И вдруг среди прибрежных камней показались беспечные дети Скатах. Они весело заплясали вокруг застывшей от горя матери. Ведь живая Скатах не замечала мертвых детей. Только один из мальчиков, похожий на юного кукушонка, не веселился как другие, а встал рядом с матерью, ласково улыбаясь. Продюсер Демидов обернулся. У него за спиной, чуть не плача, сморкался в платок сентиментальный Натан Борисович. А Скатах уже нараспев вспоминала древние стихи, похожие на волшебное заклинание:
  
  - Стремлюсь я к ирландской земле,
  Омытой морем обильным,
  Туда, где частые горы,
  Туда, где леса густые,
  Туда, где змеятся реки,
  Ныряя в озер глубины.
  Глубок на холме источник
  Народа правителя Темры,
  Народа холмов зеленых,
  Народа потомков Миля.
  Великий корабль - Ирландия.
  Великая слава - Ирландия.
  Великая мать - Ирландия.
  Взял силой тебя Эримон!
  
  ***
  Глубокой ночью в заброшенной городской квартире послышался волнующий женский стон. Красивая, молодая пара бодро кувыркалась под одеялом. Их осветила полная луна. Это были Айфа и Кухулин. Обессиленный Кухулин упал на подушку и повторил, как на сцене:
  - Все!
  - Тебе понравилось копье Га-Булга? - пошутила Айфа.
  - А тебе? - усмехнулся Кухулин.
  Айфа с наслаждением вытянулась, как кошка.
  - О, да! Сегодня волшебное копье убило трех королев, и последняя смерть была самой сладкой.
  Положив голову на мужскую грудь, девушка стала шептать любимому ласковые слова. Потом эту идиллию разрушил пронзительный телефонный звонок. Кухулин неторопливо нашел трубку, равнодушно сказал "алло" и вдруг подскочил как пружина, сияя от восторга.
  - Привет! Какой сюрприз!
  Смуглое лицо Айфы вытянулось и застыло.
  - Где ты сейчас? Не может быть! - не скрывал радости Кухулин.
  Айфа прикрылась одеялом. Кухулин встал, натянул трусы, подошел к окну и присел в кресло, не прекращая занимательный разговор. Внезапно его карие глаза, яростно сверкнув, сделались очень злым.
  -Опаньки, - возмутился он. - Как давно это произошло? Сколько сможете продержаться? - Кухулин нашел часы на тумбочке у кровати. - Не реви, ведь у них же не сапоги-скороходы. Успеем. Встретим по высшему разряду. Будь на связи. Пока.
  Юноша начал торопливо одеваться. Оскорбленная Айфа, бесшумно вытянув руку из под одеяла, украла у него из-под носа штаны.
  - Кто звонил? - спросила она, отвернувшись к стене.
  Кухулин озадаченно посмотрел вокруг.
  - Коннахты вторглись в Улад! - возбужденно объяснил он.
  Айфа немного помолчала.
  - Какие коннахты? - переспросила она через минуту - Куда вторглись?
  Удивленный Кухулин заглянул под кровать.
  - Времени в обрез, некогда объяснять.
  Айфа вздохнула.
  - Ты веселый клоун, да?
  Кухулин не ответил, обыскивая шкаф.
  - Тогда почему мне не весело? - задумалась Айфа.
  Юноша остановился посреди комнаты. Айфа отшвырнула одеяло ногой.
  - Опять записался в партию ряженых, махать деревянным мечом? - презрительно закричала она. - Ну и за кого ты теперь? За орков? За хоббитов? За команчей? За яблоко? За единоросов?
  - Где мои штаны? - подозрительно спросил Кухулин.
  - Вот смотрю я на вас и удивляюсь. Взрослые люди, а играете в войнушку, как дети. Мальчику захотелось приключений? Ради бога! Армия ждет героев! Только неохота герою в армию. Зато охота выглядеть геройски. Вот и переодевается мальчик, как последний псих, в сказочного богатыря. Хорошо хоть не в женское платье. А завтра ему захочется стать Гагариным, и он оденет скафандр.
  - Ненормальная, - сказал Кухулин.
  - Да! Ты прав! - обрадовалась Айфа. - Надоело мне быть нормальной! Вот переоденусь в твои штаны и тоже стану веселым клоуном!
  Со слезами на глазах, девушка достала мужские штаны из-под своей голой задницы и попыталась надеть. Кухулин опустил голову.
  - Извини, амазонка.
  После чего разогнался, подпрыгнул и нырнул в большое овальное зеркало шкафа-купе.
  Стало тихо. В глазах потрясенной актрисы моментально высохли слезы. Айфа отложила чужие штаны, подошла к зеркалу, открыла дверь, заглянула в шкаф.
  - Никого, - признала она и открыла другую дверь.
  Айфа долго изучала зеркало, пытаясь понять, в чем секрет. Наконец смирилась, пожав плечами. Потом взглянула на свое отражение. Красавица провела ладонью по животу, ощупала бедра, грудь, даже высунула язык, пытаясь заметить первые признаки беременности, о которой недавно узнала от врача.
  - Рожать или не рожать? - отрешенно пробормотала Айфа. - Вот в чем вопрос.
  ***
  А с противоположной стороны овального зеркала на себя уныло смотрело другое существо.
  Его расплывшаяся фигура была полна дьявольского гротеска. Все внешние признаки определенно указывали, что существо было на сносях. Однако вместо радости это сулило существу только позор и страдание. Перед зеркалом в уродливом женском платье стоял несчастный король Конхобар. Из-под платья у него торчал огромный живот, как у беременной. Конхобар испустил пронзительный вопль полный бесконечного ужаса и упал в обморок.
  Подхватив короля под руки, друид Катбад и кузнец Кулан с трудом поволокли его прочь. Вокруг бестолково заметались Брикрен и Суалтам. Все улады без исключения тоже выглядели беременными. Их отвисшие животы прикрывала женская одежда.
  - Сюда, сюда, ваше величество, - задыхаясь, торопился Катбад.
  - Здесь нет никого, - бормотал Кулан.
  - Закройте дверь дома, чтобы уладки нас не нашли, - простонал король.
  Суалтам помог Конхобару взобраться на кровать.
  - Не беспокойтесь, ваше величество. Если найдут, не узнают.
  Снаружи послышался стук в дверь.
  - Вот любопытные бабы! - возмутился Кулан. - Не дадут мужчине родить спокойно.
  - А врачи-то, врачи что говорят? - спросил Брикрен.
  - Воды отошли, - гаркнул Катбад.
  Зажав ладонями рот, Брикрен согнулся от приступа тошноты и убежал в другую комнату.
  - Тужьтесь, тужьтесь, ваше величество! - беспокоился Суалтам.
  Король поднатужился. Брикрена в соседней комнате стало рвать. Измученный родами Конхобар схватил друида за подол.
  - Открой мне правду друид!
  - Какую правду, ваше величество? - склонился над ним Катбад.
  - Кто отец моего ребенка?
  В дверь опять настойчиво постучали.
  - Не открывайте, мне стыдно, - заплакал кузнец Кулан.
  Однако, король наоборот, оживился.
  - Нет! Откройте дверь настежь! Это хорошая примета, так я быстрей рожу.
  Наконец, после сокрушительного удара, упала дверь. Брикрен попятился, спиной к выходу, загораживая кому-то дорогу.
  - Сюда нельзя, здесь голые мужчины, - настаивал он.
  - И голые женщины! - взвизгнул Кулан.
  Но в комнату, где рожал Конхобар, уже ворвались Эмер, Леборхам и принцесса Дейре. За ними уверенно шагал вооруженный Кухулин, сверкая глазами. Брикрен не вынес позора и убежал во двор.
  - Тревога! - воскликнул Кухулин.
  Беременные улады застенчиво уставились на него.
  - Кукушонок вернулся, - удивился Катбад.
  - Какой красавчик, - смутился кузнец Кулан.
  - Тревога! Тревога! - продолжал надрываться Кухулин. - Где Конхобар? Что это?
  Кукушонок присмотрелся к уладам, затряс головой, заморгал глазами и сморщился, как от зубной боли.
  - Я ведь предупреждала, не нужно сюда ломиться, - вздохнула Эмер.
  - Противно. В жизни не видел ничего хуже. Тьфу! - испугался Кухулин, рассматривая уладов. - Что с вами произошло?
  - Нас околдовали, - печально сообщил Катбад.
  - Кто?
  - Мор-р-р-рига-а-ан! - заревел от боли король Конхобар.
  - Проклятая Мориган, - подтвердил кузнец.
  Принцесса Дейре встала перед сыном, чтобы отвлечь его от печального зрелища.
  - Во времена короля Фергуса жил бедный улад по имени Крунху, - сказала Дейре. - Его жена умерла. Однажды ночью из сида вышла красивая женщина и легла спать рядом с Крунху. С той поры не стало в его доме недостатка ни в еде, ни в лошадях, ни в одежде. Это волшебница Маха захотела родить от ирландца.
  Взволнованная Эмер продолжила ее рассказ.
  - А Фергус гордился быстротой своих лошадей. Крунху сказал: моя жена обгонит любого скакуна. Король разгневался и приказал Махе бежать наперегонки с жеребцом. Но Маха была беременна.
  -Напрасно несчастная Маха умоляла уладов дать ей отсрочку во имя их матерей, - вздохнула Леборхам. - Мужчины твердо решили позабавиться. Обогнав королевского жеребца, Маха родила мертвого ребенка. И все улады, услышав ее крик, почувствовали страшную боль.
  - Им отомстила сестра Махи, беспощадная ведьма Морриган, - объяснила принцесса Дейре.
  - Так за зло, которое мы причинили женщине, раз в году уладов терзают муки, подобные родовым, - закончил печальный рассказ Суалтам.
  Кухулин стоял и слушал, не веря своим ушам.
  - Тогда почему родовые муки не терзают меня? - спросил он.
  - Потому что ты сид, - сурово ответила Леборхам.
  - Неправда, - обиделся кукушонок. - Я улад! Коннахты вторглись в Куальэнге!
  Среди заколдованных мужчин началась ужасная паника.
  - Коннахты? - присел от страха кузнец.
  - Какая подлость, - застонал Катбад.
  - Как же они посмели напасть, если мы в таком состоянии? - возмутился Суалтам.
  - Коннахты задумали угнать в Темру Донна Куальэнге! - воскликнула Леборхам.
  - Быка из Куальэнге? - удивился Кухулин.
  Улады притихли. Друид Катбад медленно произнес в ответ:
  - Донн Куальэнге - не простой бык. Друиды узнали его среди телят по множеству признаков. Священные быки сами выбирают для себя место рождения. И если угнать священного быка, то наши стада и поля оскудеют. Наступит голод и мор. Сперва в Уладе, потом повсюду в Ирландии.
  Тут король Конхобар опять начал тужиться и кричать. Улады засуетились вокруг него.
  - Коннахты сошли с ума, - возмутилась Эмер.
  - Мы обречены, - опечалилась Дейре.
  Леборхам сурово нахмурилась.
  - Раз мужчины не могут защитить королевство, значит женщины обязаны его защитить!
  - Стойте, - опомнился Кухулин, вынимая меч. - Хватит женских истерик. Видеть их больше не могу. Сам разберусь.
  - Ты задумал один остановить целую армию? - испугалась Эмер.
  - Можно попробовать, - скромно пожал плечами Кухулин.
  - Во имя наших детей все женщины королевства помогут тебе, Сетанта! - настойчиво предложила принцесса Дейре.
  - Нет уж, сидите дома, - рассмеялся кукушонок. - Я иду бить коннахтов, а не спасать в бою неуклюжих баб.
  - Он прав, - опустила голову Леборхам.
  Король Конхобар с трудом оторвал голову от своего ложа.
  - Ни разу в жизни не было мне так стыдно. Пришли враги, а я не могу их встретить.
  Принцесса Дейре с презрением обернулась к нему.
  - Поделом вам проклятье Морриган, братец! - сказала она. - Не научились вести себя по-мужски? Надругались над беззащитной бабой? Вот и рожайте теперь вместо нее.
  Женщины безжалостно засмеялись. Король заплакал. Вернулся перепуганный Брикрен и заметался по комнате.
  - Вот вы здесь смеетесь, а между прочим коннахты уже достигли Муиртемне, - объяснил он.
  - Коннахты идут! - завопил кузнец. - Коннахты идут!
  ***
  На следующий день Бикбулатов затащил в монтажную комнату Натана Борисовича и посадил его перед монитором. Натан Борисович сердито нахохлился, уверяя, что ему некогда.
  - Тебе всегда некогда, - заявил Руслан. - И мне всегда некогда. Но творится какая-то чертовщина. У меня отличная зрительная память, а у тебя?
  - Молодой человек, - возмутился Натан Борисович. - Я не могу сейчас давать интервью.
  - Нет, это не телешоу, - замахал руками Руслан. - Это серьезно.
  Бикбулатов включил воспроизведение. На экране монитора возник дикий, осенний Урал. Видеокамера медленно двинулась навстречу отряду бойцов. Современные молодые люди стояли у реки в самодельных доспехах. Их лица были не по-детски напряжены. Отряд противника угрожающе бил мечами по деревянным щитам. В стороне от поля боя переминались зрители - парни и девушки в старинных костюмах, некоторые даже верхом. Лошади спокойно щипали траву.
  - Я уже видел эти кадры, - сухо сообщил Натан Борисович.
  - Не спеши. Чертовщина начнется дальше.
  Послышалась мелодия флейты. Пальцы бойцов крепко сжали оружие. Один облизнул пересохшие губы, другой перекрестился, третий сплюнул через плечо. Румяная от холода молодежь выглядела красиво, но устрашающе. Загремели боевые барабаны. Тишина взорвалась от воинственной ирландской музыки. Началась игра. Противники начали сходиться и сражаться по несколько пар одновременно. Лошади встали на дыбы. Шумные судьи следили за ударами. Глаза парней пылали от возбуждения. Условно убитых укладывали в траву.
  - Смотри внимательно, - предупредил Руслан.
  Музыка осталась прежней, но картина неузнаваемо изменилась. Красивые женские ноги заплясали на деревянной сцене, отбивая крепкими башмаками бешеный ритм сердца бойца. Секс после насилия - что может быть хуже? Кинокамера отъехала назад, открывая обзор.
  - Что это? - удивился Натан Борисович.
  Он увидел яркую сцену незнакомого театра. А на ней, вызывая восхищение многочисленных зрителей, танцевала жестокий, темпераментный танец пара превосходных солистов, мужчина и женщина.
  - Где тебе удалось их найти? - восхитился Натан Борисович.
  Бикбулатов вздохнул.
  - Нигде. И никто из моих операторов этого не снимал. Понятия не имею, откуда в монтажной такие кадры. Тебе знакомы танцоры?
  - Не припоминаю, - растерялся Натан Борисович.
  - У мужчины длинные усы, как у запорожца.
  - Ирландцы тоже носили длинные усы.
  Бикбулатов усмехнулся.
  - Надеюсь, ты не начнешь доказывать, как некоторые, будто русские произошли от кельтов?
  - Зато берусь доказать, что кельты произошли от евреев, - пошутил Натан Борисович.
  - Тогда откуда у них башкирская музыка? - прищурился Бикбулатов.
  - У тебя слуховые галлюцинации.
  - Теперь не только слуховые, но и оптические, - пригорюнился Бикбулатов. - Если никто не снимал этот сюжет, значит его не существует в природе.
  - Подожди! - Натан Борисович оживился. - Кажется, я заметил знакомые лица.
  Из полутемного зала на сцену смотрели зрители. Лица двоих зловеще проступили из темноты: рыжеволосая молодая женщина и бородатый брюнет лет сорока. На экране, загадочно улыбаясь, наслаждались приятным зрелищем господин Киллен и Клэнси Эмер.
  - Ура, вижу знакомых ирландцев, - обрадовался Бикбулатов. - Ситуация проясняется. Возможно, они что-то сняли для нас в Ирландии, принесли, оставили и забыли предупредить?
  - Боже, какая глупость.
  - Кстати, где они сейчас?
  Натан Борисович промолчал. А на экране снова возникла роскошная сцена, на которой, поражая публику редким талантом, отплясывали бесконечную джигу благородный король Айлиль и коварная королева Медб.
  ***
  Послышалось оглушительное мычание. Перед глазами испуганной королевы пронеслись четыре гигантских ноги. За ними показалась цветущая долина. Потом с небес на траву свалилась отвратительная, коровья лепешка. Армия коннахтов остановилась прямо перед ней.
  - Долина Муиртемне, - обрадовался король Айлиль. - Отсюда рукой подать до Куальэнге.
  - Вижу священного быка, - смущенно сообщила подданным королева Медб.
  - Где? Где? - закричали коннахты, взбираясь на королевскую колесницу.
  - Прямо над нами.
  Коннахты озадаченно задрали головы вверх.
  - Ну и как нам его угнать? - поразился король Айлиль.
  Королева чихнула.
  - Действительно, самый большой бык в Ирландии, - призналась она. - И кого-то напоминает мне этот удивительный бык.
  - Троянского коня, вот кого! - послышался дерзкий ответ.
  Коннахты насторожились. На другом берегу реки, закутавшись в теплый брэт, стоял вооруженный юноша, деловито размахивая пращей.
  - Сам ты троянский конь, - ответил ему Айлиль.
  Коннахты захохотали:
  - Сними плащ, улад, покажи нам брюхо.
  - Здравствуй, красавица, - глумливо поклонилась королева. - Кого ждешь, мальчика или девочку?
  - Лучше конечно мальчика, но можно и девочку, - спокойно рассудил юноша.
  Взмахнув пращей, он метнул через реку камень и попал королеве в лоб. Болтливая Медб кубарем покатилась с колесницы, задрав толстые ножки.
  - Осторожно, у нее месячные, - испугался Айлиль.
  - Простите, не знал, - смутился юноша. - Тогда, все-таки мальчика.
  Айлиль весело оглянулся на огромное войско.
  - Эй, коннахты! Нужен мальчик - убить улада.
  На колесницу взобралась помятая королева Медб, рыдая от унижения.
  - Чего ждете? - закричала она. - Нападайте со всех сторон! Разорвите мерзавца на куски!
  - Нет, тогда мы нарушим гейс, - объяснил женщине Айлиль. - И солнце в небе погаснет, а звезды попадают вниз.
  Не подобрав подходящих слов, королева только злобно зашипела. Вперед выступил закаленный в битвах коннахт, известный в армии ветеран.
  - Меня зовут Галатин, - сказал он. - Я бы взялся юношу проучить, да не принято резать детей.
  - Где ты увидел мальчика? - возмутился уладский боец. - Смотри, борода растет! - и показал редкую растительность на подбородке.
  - Тогда моя совесть спокойна, - усмехнулся Галатин.
  Юноша сбросил на землю шерстяной брэт. Его живот оказался плоским. Два бойца одновременно двинулись через брод и встретились посреди реки. Через мгновение мертвое тело Галатина плавно поплыло к морю, подняв к небу удивленные голубые глаза.
  - Один ноль в мою пользу, - сообщил юноша, по пояс в воде.
  Коннахты присмирели.
  - Как твое имя? - с уважением спросил Айлиль.
  - Сетанта Кухулин, я родом из сидов, - ответил юноша королю.
  Коннахты заволновались.
  - Сбылось пророчество Морриган, - прошептала королева Медб.
  - Если ты не улад, зачем заступился за королевство, недостойное такого героя? - удивился Айлиль.
  - Я ленив, - объяснил Кухулин. - Найти достойное королевство нелегко. Проще сделать достойным место, где я живу.
  - Не нужно искать, - воскликнул Айлиль. - Коннахт сам пришел за тобой!
  Разгадав замысел мужа, королева добавила:
  - Стань коннахтом, и я отдам тебе в жены дочь, красавицу Финдабайр!
  Кухулин небрежно поморщился.
  - Спасибо, но у нее задница плоская.
  - Как насчет королевы Медб? - подмигнул шутнику Айлиль.
  - Вовсе без задницы.
  Коннахты захохотали. Королева Медб побледнела.
  - Ну все. Недолго тебе осталось жить, подлый лгун, - закричала она. - Коннахты! Один воин сидов стоит сотни ирландцев. Никто вас не упрекнет, если сумеете его окружить. Клянусь отдать дочь тому, кто добудет голову Кукулина. Вперед!
  Вскоре вдогонку за Галатином к морю отправились два десятка его друзей. Коннахты уныло столпились у реки, больше не решаясь переходить ее вброд. Кухулин деликатно покашлял в кулак, привлекая внимание.
  - Не хочу вас разочаровать, но драка с девчонками показалась трудней.
  - Проклятый колдун, - простонала королева Медб.
  - Моя армия разбилась о щит Кукулина, как волны о камень, - ужаснулся король Айлиль.
  Королева затопала ногами от ярости.
  - Ну, нет. Где Фергус Мак Рог? Пора перебежчику отблагодарить нас за гостеприимство.
  - Фергус Мак Рог? - переспросил Кухулин.
  Из последних рядов армии показался смущенный толстяк, захотевший остаться у коннахтов. Неохотно приблизившись к реке, Фергус Мак Рог тронул воду ногой. Вода показалась ему холодной.
  - Здравствуй, сынок.
  - Здравствуй, папа, - пробормотал Кухулин.
  Они постояли, немного поговорив о погоде. Коннахты с нетерпением ждали, чем все закончится. Наконец, Фергус не выдержал.
  - Я не родной отец, поэтому можешь убить меня с чистой совестью, - напомнил он Кухулину.
  - Зачем же ты стал коннахтом? - покачал головой Кухулин.
  - Конхобар меня оскорбил!
  Кукушонок вздохнул.
  - Обнажи меч, Фергус Мак Рог.
  - Не могу поднять оружие против тебя, - опустил голову добродушный толстяк.
  Кухулин покосился на коннахтов.
  - Как же нам разойтись?
  Погружаясь в ледяную реку, Фергус вполголоса предложил:
  - Сделай вид, будто испугался. Отступи. А я притворюсь, что не смог тебя догнать.
  - Тогда в следующий раз испугаешься ты, - шепнул Кухулин.
  - Клянусь, - улыбнулся толстяк.
  - Спасите! Убивают! - воскликнул Кухулин.
  И вот, на глазах у потрясенных коннахтов, юноша бросился наутек.
  - Смотрите, юноша испугался! - удивился король Айлиль.
  -Победа! Фергус, вперед! - обрадовалась королева.
  Свирепо завывая, Фергус погнался было за Кухулином, но быстро устал.
  - Ой, как нога болит, да и сердце пошаливает, - простонал толстяк. - Мой долг уплачен, полдела сделано. Однако, я староват, чтобы догнать молодца.
  С этими словами Фергус вышел из воды и вернулся в строй. А его противник занял прежнее место в реке.
  - Было страшно, но кукушонок взял себя в руки. Следующий.
  Коннахты разочарованно загудели.
  - Тебя провели, королева Медб, - признал Айлиль.
  - Посмотрим, кто кого перехитрит, - усмехнулась королева. - Где Фердиад?
  - Где Фердиад? - закричали коннахты.
  Гулкое эхо долины Муиртемне подхватило это благородное имя и повторило его несколько раз.
  - Откуда здесь Фердиад? - побледнел как смерть Кухулин.
  ***
  Неугомонный Бикбулатов обнаружил в подвале Молодежного Театра длинный, заброшенный коридор и задумал использовать его для съемки эпизода.
  Облезлые стены коридора украсили горящие факела. По каменным плитам, непрерывно догоняя видеокамеру, должен был танцевать Фердиад. Не Кухулин, а именно Фердиад, поскольку образ коннахта показался Бикбулатову недостаточно раскрытым. Справа и слева от Фердиада встали дочери Галатина. Коридор оказался достаточно просторным для того, чтобы актеры смогли пройти по нему в один ряд, синхронно выписывая замысловатые коленца под ирландскую музыку. Этот танец выглядел так, словно любвеобильный Фердиад задумал приударить одновременно за обеими сестрами, которые далеко не сразу стали беспощадными ведьмами, а лишь после гибели горячо любимого отца.
  Напрасно Натан Борисович бранился и возражал, что подобного эпизода нет в утвержденном сценарии. Заметив многообещающую фактуру, Бикбулатов уже не мог успокоиться, пока после искусной огранки эта фактура не попадала в золотую оправу видеоклипа.
  Заиграла веселая музыка. Бойкие сестры-близнецы, Аня и Таня, приподнявшись на носках по обе стороны от кавалера, соединили свои руки с его руками и запрыгали вслед за видеокамерой. Но Фердиад запутался и сбился со счета.
  - Еще один дубль, - скомандовал Бикбулатов.
  Второй дубль ирландского танца тоже закончился бесславно. Зато в третий раз Фердиад почти дошел до конца. Воодушевленный Бикбулатов приготовился снять удачный вариант, однако в четвертый раз Фердиад споткнулся и упал на живот. Бикбулатов поморщился.
  - Слушай, парень, а ты ходить-то умеешь? - иронично спросил режиссер.
  - Пусть лучше спляшет Кухулин, - угрюмо предложил Фердиад. - У Кухулина быстрее получится. Мне по душе только историческое фехтование.
  - Прошу тебя, объясни, дорогой исторический фехтовальщик, где именно Кухулин познакомится с красивыми сестрами-близнецами, если они коннахты, а он - улад? - рассердился Бикбулатов. - Только не предлагай назначить его послом в Круахан.
  - Тогда пусть попробует Фергус Мак Рог.
  - Он не сумеет, - мрачно ответил Бикбулатов. - А мне позарез нужно показать двух влюбленных девушек на экране. Ведь далеко не каждому режиссеру попадаются настолько красивые близнецы.
  Аня и Таня заулыбались.
  - Будем снимать снова и снова, пока не получится, - упрямо решил Бикбулатов.
  Но все равно ничего и не получилось.
  Взбешенный режиссер отправил неуклюжего юношу в ангар, приказав до потери пульса тренироваться в спортивном зале. Фердиад переоделся в черные шорты, застегнул блестящие полуботинки с набойками и принялся усердно штудировать ненавистный танец. Вскоре он снял футболку. Пот градом покатился с его смуглой спины. Аня и Таня уселись на тренажер, подбадривая беднягу полезными указаниями.
  - Красивый парень, - негромко шепнула Таня.
  Аня окинула взглядом жилистую мужскую фигуру.
  - На индуса похож.
  Фердиад выбился из сил, сделал паузу и жадно припал губами к бутылочке минеральной воды. По его впалому животу потекла прохладная струйка. Дочери Галатина переглянулись.
  - А Кухулин выучил этот танец через полчаса, - насмешливо заметила Таня.
  - Какой талантливый сид, - пошутил Фердиад. - Все дается ему шутя.
  Аня сморщила нос.
  - И поэтому он нисколько не интересен, - сказала она. - Счастливчик зависит от случайности. Едва удача обернется к нему спиной, и счастливчик уже раскис. Только трудолюбивый парень никогда не пропадет.
  - А я похож на трудолюбивого парня? - улыбнулся Фердиад.
  - Немного похож, - закивали дочери Галатина.
  - Показать мой новый прием? - оживился Фердиад.
  Юноша снял со стены копье и начал усиленно разминаться. Его движения потеряли прежнюю неловкость. Похожий на молодого бога войны, парень припал к земле. Копье описало в воздухе широкую дугу, после чего Фердиад сделал мгновенный выпад, и смертельное острие вынырнуло откуда-то снизу.
  - Ну как?
  Сестры ахнули от восхищения.
  - Не знаю, как насчет уладов, но после такого приема ни одна уладка не устоит, - призналась Таня.
  - Да ну вас, - смутился Фердиад. - Река в двух шагах. Я вспотел, как конь. Пошли купаться.
  - Мы без купальников, - засмущались дочери Галатина.
  - Тогда на берегу посидите.
  Покинув ангар, молодежь спустилась к узкой реке. В полумраке по скользким камням журчала прохладная вода. Наступил тихий вечер. На берегу не было ни души. Аня и Таня оседлали бревно. Оставшись в одних трусах, Фердиад разбежался и прыгнул в реку.
  - Осторожнее, там арматура на дне! - предупредила Аня.
  - Здесь глубоко, - весело откликнулся Фердиад. - Идите сюда.
  Сестры переглянулись.
  - Искупаемся, что ли? - предложила Таня.
  - Бесстыжая, - негромко рассмеялась Аня. - Готова раздеться догола, лишь бы мальчику угодить.
  - А тебе он разве не нравится? - понизила голос Таня.
  - Не меньше, чем тебе, - шепотом призналась Аня. - Ведь мы близнецы.
  - И, по-моему, мы ему тоже понравились, - кивнула Таня.
  - Обе?
  - Сейчас узнаем.
  Таня громко спросила:
  - Эй, дельфин! Мы тебе нравимся?
  - Ага! - радостно фыркнул из воды Фердиад.
  - А кто больше, Аня или я?
  - Я вас не различаю! - признался Фердиад.
  - Ну вот, - разочарованно вздохнула Аня. - Напрасно мы размечталась, что замуж кого-нибудь позовут.
  - Возможно, и позовут, - усмехнулась Таня. - Только сразу двоих. У нас с этим строго, а он татарин. Мусульманам разрешено многоженство. Вот уедем в Арабские Эмираты и проживем счастливо до самой смерти.
  - Пока смерть не разлучит нас, - мечтательно согласилась Аня, - нас троих.
  Таня взглянула в сторону реки.
  - Эй, дельфин, когда-нибудь бывал в Эмиратах?
  Ей никто не ответил.
  - Спрятался, как ребенок, - возмутилась Аня.
  Забеспокоившись, Таня встала и подошла к реке.
  - Ау, ихтиандр, ты случайно не утонул?
  Насколько хватало глаз, вся поверхность реки была гладкой и пустой. И на берегу спрятаться было негде. Сестры переглянулись.
  - Господи, что с ним? - испугалась Аня.
  - Неужели, ударился о железяку на дне? - ахнула Таня.
  - Что будем делать?
  Таня мгновенно стащила через голову платье.
  - Ну ты и дура. Ныряй.
  - Сама ты дура, - чуть не плача ответила Аня, заходя в холодную воду не снимая платья. - Зачем заговорила про смерть? Сглазила жениха.
  - Заткнись, - крикнула Таня, шаря по дну. - Попробуем его откачать.
  ***
  Продюсер Демидов покорно сидел в монтажной комнате и деликатно молчал, ожидая увидеть нечто потрясающее. Однако, ничего сверхъестественного не происходило. Напрасно Бикбулатов снова и снова демонстрировал ему один эпизод. Сначала на экране появлялся осенний Урал, потом потешное сражение реконструкторов. В отличие от других, Демидов не считал эту битву гвоздем программы, только самой дешевой массовкой из всех, за которые ему когда-нибудь приходилось расплачиваться. Третий раз подряд у реки начиналась свалка, лошади встали на дыбы, и судьи метались среди бойцов. На этом представление заканчивалось, хотя Бикбулатов надеялся показать что-то еще.
  - Не может быть! - возмущался Руслан.
  - Давай опять попробуем, - предложил Демидов.
  - Бесполезно! - трагически воскликнул Бикбулатов, однако невольно перемотал пленку назад.
  Позвонил Натан Борисович и многозначительно спросил:
  - Ну как?
  - Никак, - пожал плечами продюсер.
  - Почему никак? - удивился Натан Борисович.
  Руслан перехватил у Демидова телефонную трубку.
  - Вновь какая-то чертовщина, Натан Борисович. Исчезли наши ирландцы!
  - Как же заканчивается эпизод? - растерялся Натан Борисович.
  - Обыкновенно.
  Натан Борисович помолчал.
  - Наверное, это к лучшему, - философски решил он, опуская трубку.
  Бикбулатов рухнул на стул, пожирая глазами монитор.
  - Короче, после драки появлялся роскошный, незнакомый театр, битком набитый зрителями, - объяснил он продюсеру. - В первом ряду сидели знакомые ирландцы из совместного предприятия. А на сцене танцевали степ настоящие мастера, не хуже чем в "Риверданс".
  Демидов усмехнулся.
  - Только не надо спрашивать, пили мы водку или не пили? - взорвался Руслан - Мы кофе пили! И чай!
  Демидов подозрительно покосился на чайник.
  - Возможно, вам что-то подсыпали? Вчера опять приходили мистики, от них всего можно ожидать.
  Бикбулатов застонал. Продюсер решительно поднялся.
  - Забудь. Выкинь из головы.
  Бикбулатов засмеялся.
  - Я схожу с ума!
  - Натан Борисович тоже видел танец, - напомнил Демидов, - а он последний из всех, кто может сойти с ума. Не переживай. С каждым раз в жизни случается что-то сверхъестественное. Ведь люди не замечают многое из того, что реально происходит вокруг. Мозг освобождает зрение от избыточной информации. Но иногда бывают накладки.
  - Понятно, - печально вздохнул Руслан.
  И они спокойно заговорили о посторонних вещах, действительно совершенно не замечая, как на экране монитора вдруг блеснула река, как на берегу остановилась древняя армия с боевыми колесницами, и как навстречу друг другу через брод, потрясая крепкими копьями, устремились Фердиад и Кухулин.
  ***
  Когда Фердиад погрузился в журчащую воду по пояс, Кухулин понял, что друг не отступит.
  - Как ты здесь оказался? - рассердился Кухулин.
  - Нетрудно ответить, - улыбнулся Фердиад. - Я коннахт, родом из Круахана.
  - Давно ли мы укрывались одним плащом на острове у Скатах? - покачал головой Кухулин.
  - Даже месяца не прошло.
  - Как же нам разойтись?
  - Я коннахт из Круахана. А ты улад из Куальэнге. Боюсь, что никак.
  Бойцы сошлись посреди реки, награждая друг друга могучими ударами. Кухулин немного отступил.
  - Не дразни меня, Фердиад, брось копье.
  - Сдавайся сам, кукушонок, - весело возразил Фердиад.
  Коннахты на берегу громкими криками поддержали своего бойца. Королева Медб гордо задрала нос. Кухулин отступил еще.
  - Давай отдохнем, если ты устал - предложил он.
  - Я притворяюсь, - тяжело дыша, объяснил Фердиад. - Как тебе мой новый прием?
  Он пригнулся, его копье описало в воздухе широкую дугу. Потом Фердиад сделал мгновенный выпад, и смертельное острие вынырнуло откуда-то снизу. Но Кухулин небрежно отмахнулся щитом.
  - Извини, не расслышал.
  - Прием не получился, - побледнел Фердиад.
  - Какой прием? - удивился Кухулин.
  Фердиад зашатался.
  - Что с тобой? - испугался Кухулин.
  - Довольно надо мной издеваться, - простонал Фердиад. - Я умираю.
  Только теперь Кухулин заметил бурое пятно на воде, и другое, гораздо ярче, на острие своего копья. На берегу стало тихо. Коннахты угрюмо опустили головы.
  - Как это вышло? - задрожал Кухулин. - Когда я тебя задел?
  - Недавно, - из последних сил пошутил Фердиад.
  После чего коннахт упал лицом вниз. Сломав негодное копье, Кухулин приподнял друга над водой. Сначала случайная рана Фердиада не показалась ему серьезной. Но вскоре ужасный, звериный крик раздался над сонной, речной долиной. Коннахты зажали уши ладонями. Король Айлиль подошел к реке.
  - Пошел прочь! - бешено зарычал Кухулин, вынимая меч.
  - Отдай убитого нам, мы вернем тело матери, - преодолевая страх, предложил Айлиль.
  - Он был моим братом, - зарыдал Кухулин, выбросив в реку меч. - Что же я натворил? Зачем вернулся в Ирландию?
  Внезапно облик Кухулина неузнаваемо изменился. Коннахты не на шутку испугались. Король Айлиль бросился наутек.
  - Смотрите, как похорошел Кухулин! - восторженно крикнул он.
  Коннахты не поверили собственным глазам.
  - Вздрогнули бедра, задрожало нутро. Под кожей выгнулось тело, так что колени повернулись назад, а пятки вперед, - зашептались они. - У затылка сошлись мышцы головы, размером с кулак. Словно ветви боярышника переплелись его волосы, встав дыбом. Лицо стало красной вмятиной. Один глаз исчез. Зубастая пасть оскалилась до ушей.
  - И геройское сияние вспыхнуло над головой! - надрывался Айлиль.
  - Вместо юноши вдруг возник фомор, - пробормотала Медб.
  - Фомор притворялся человеком! - догадались коннахты.
  И словно зрелища настолько жуткого чудовища было недостаточно, на другом берегу показались передовые колесницы уладов. Миновал положенный срок, рассеялись чары Морриган, и оскорбленные улады спешили отомстить за коварство королеве Медб. Как по волшебству, напротив войска коннахтов выросла армия из Эмайн-Махи. Кузнец Кулан и друид Катбад прыгнули в реку, обняв Кухулина за косматые плечи.
  - Спокойно, песик, спокойно, - вцепился кузнец в загривок фомора.
  - Мы подоспели вовремя, - усмехнулся Катбад.
  - Эй, коннахты! Кузнец не может вечно сдерживать пса! - предупредил Брикрен с другой стороны реки.
  - Убирайтесь, или умрете! - крикнул король Конхобар.
  - Улады опомнились! Нас окружают! - завопили коннахты, отступая.
  - Отдайте нам тело Фердиада, - вновь предложил Айлиль.
  - Не сегодня, - угрюмо ответил Конхобар.
  Обернувшись на прощание, королева Медб в бессильной ярости плюнула в сторону реки.
  - Я еще вернусь! Заберу быка и уничтожу фомора, которого вы приручили!
  Армия коннахтов попятилась, развернулось, и быстро скрылась в лесу. Прижимая к груди убитого друга, Кухулин с трудом поднялся не берег и опустил тело в траву.
  - Фердиад! - жалобно всхлипнул он. - Твоя смерть навсегда покрыла меня облаком скорби. Еще вчера ты был выше самой высокой горы. А сегодня стал меньше легкой тени.
  Чудовищный силуэт Кухулина задрожал, потерял зловещие очертания и незаметно стал прежним.
  - К герою вернулся человеческий облик, - обрадовался Брикрен.
  - Он с головы до ног покрыт смертельными ранами, - ахнул Катбад.
  - Ты величайший боец Улада, Сетанта! - воскликнул Конхобар.
  К реке приблизились Эмер, Леборхам и принцесса Дейре.
  - Слава Кухулину! - закричали женщины.
  Но Кухулин даже не обернулся.
  - Заберите Фердиада в Улад, - простонал он. - Насыпьте ему курган. Пусть мой друг опять станет огромным, как гора.
  Осторожно подкравшись, улады подхватили убитого коннахта и унесли прочь.
  - Ты один спас целое королевство, Сетанта, - торжественно объявил Катбад.
  - Подними голову, взгляни на Эмер, - засмеялся Суалтам. - Красавица будет тебе наградой.
  - И долина Муиртемне отныне принадлежит Кухулину, - щедро добавил Конхобар.
  - Слава Кухулину! - обрадовались все.
  - Или передумал жениться? - робко улыбнулась Эмер.
  Кухулин долго молчал, приходя в себя.
  - Не передумал, - грустно ответил он. - Только в глазах темно. Не дожить мне до свадьбы.
  И упал набок, теряя сознание.
  - Поднимите героя, свяжите по рукам и ногам, покройте тело лечебными травами, - велел Катбад. - Не суждено ему сегодня умереть, иначе умер бы десять раз. Быть свадьбе, Эмер.
  Улады запели протяжную песню, которую поют только на свадьбах. Эмер встала рядом с раненым женихом. Кукушонка приподняли, положили на носилки и понесли прочь торжественно, как верховного короля.
  ***
  В потайной комнате на окраине города Белфаст один из ирландских добровольцев включил телевизор.
  - Будет интересная передача, - сообщил он всем по-английски, взглянув на часы. - Приказано посмотреть.
  На экране прогремел взрыв. Стены и комнаты Гранд-отеля разлетелись на части. Гранд-отель окружили пожарные и санитарные машины. Спасатели под руки вывели на улицу пожилую женщину с умным лицом и копной желтых волос над ним. Женщину окружили журналисты.
  - Госпожа Тетчер, как вы себя чувствуете? - заволновались они.
  Премьер-министр Великобритании замедлила шаг и спокойно ответила:
  - Потолок в моей спальне обрушился, все окна повылетали, но я не пострадала. Когда читаешь, что такие вещи происходят с кем-то другим, никогда не веришь, что это может случиться с тобой.
  Рядом с Маргарет Тетчер, завернувшись в одеяло, с журналистами разговаривал Томас Харви, организатор съезда партии консерваторов.
  - Я уже засыпал, - сообщил он, - как вдруг ощутил страшный удар. Сначала мне показалось, началось землетрясение. Но после я сообразил: в Брайтоне не бывает землетрясений, по крайней мере, во время съезда консервативной партии. - Журналисты улыбнулись остроумной шутке. - В разбитые окна ворвался ветер. Вода из разорванных труб хлестала прямо на нас. Взрывная волна сбросила мою беременную жену с седьмого этажа на пятый. Но добрый ангел-хранитель сохранил ее драгоценную жизнь.
  Скрывая волнение, английский аристократ опустил голову.
  - Известно число погибших? - спросил один из газетчиков.
  - Полторы тысяч человек, - ответил Томас Харви.
  - Неужели так много? - заволновались журналисты.
  Глаза Томаса Харви сделались узкими и безжалостными.
  - Я открыл счет еще в шестьдесят восьмом.
  Ирландский доброволец, который включил телевизор, показал Томасу Харви неприличный жест.
  На стене у телевизора висели плакаты ИРА. Посреди комнаты молча сидели господин Киллен и Клэнси Эмер. Оба были крепко привязаны к стульям. Два боевика, развалившись на диване, с любопытством разглядывали пленных. По телевизору продолжалась хроника необъявленной войны. Человек в черной полумаске читал воззвание Ирландской Республиканской Армии.
   - Тетчер должна понять, что не может вечно оккупировать нашу страну, пытать наших пленных, стрелять в наших людей на их собственных улицах. Британия не сможет победить, - решительно заявил он.
  Но через секунду боевика на экране уже сменила Маргарет Тетчер. Под аплодисменты депутатов она поднялась на трибуну конференц-зала.
  - Мы являемся свидетелями организованного насилия со стороны людей, которые поставили своей целью ликвидацию законного правительства страны, - сказала она. - Но терроризм никогда не уничтожит демократию.
  Один из ирландских добровольцев не выдержал и галантно спросил у Клэнси Эмер:
  - Вам удобно, юная леди?
  - Спасибо, не беспокойтесь, - усмехнулась Клэнси Эмер.
  Боевики помолчали.
  - Впервые пришлось связать женщину, - признался другой. - Извините.
  В телевизоре замелькали города и поселки Северной Ирландии.
  - До 1970 года ИРА выглядела иначе, - сообщил аналитик за кадром. - В приграничной кампании 1956-1962, эта организация потеряла поддержку населения Ольстера и Ирландии. С 1962 года ИРА управлялась марксистами. Марксисты верили, что объединение Ирландии произойдет благодаря совместной борьбе рабочих за общие права. Но дискриминация в Ольстере усилилась. Протестанты не уважали бесправное католическое сообщество. Тогда активисты ИРА вернулись к католицизму. Осенью 1968 прошли первые демонстрации протеста. Католики потребовали политического равенства с протестантами. Вмешательство вооруженных юнионистов и полиции, состоящей из протестантов, превратило манифестации в жестокие бои. С лета 1969 г. в Ольстере началась гражданская война. Ее усилила высадка первых английских войск. В августе состоялось сражение за католический квартал Богсайд в городе Дерри. Несмотря на присутствие британских войск, ИРА в 70-х - 80-х годах вела эффективную кампанию, временами делая некоторые части Ольстера недоступными для англичан. Рубеж десятилетий стал пиком могущества ИРА. Взрывы гремели по всей Англии.
  Один из ирландских добровольцев внезапно спросил у пленных:
  - Вы протестанты или католики?
  Другой молча отвесил ему затрещину. Любопытный смущенно почесал голову.
  - Мы сиды, - спокойно ответил Киллен.
  Ирландцы недоверчиво переглянулись.
  - Какие сиды?
  - Которые жили в Ирландии до ирландцев, - объяснила Клэнси Эмер.
  - Подземный народ холмов? - вспомнил один из добровольцев.
  - Угадал, - закивала Клэнси Эмер.
  Ирландцы захохотали.
  - Тогда почему грозных сидов связали простые ирландцы?
  - Ваши колдуны оказались лучше, - вздохнул Киллен.
  - Не шутите, - обиделся главный боевик. - Здесь люди простые, из-под Ньюкасла. Прежде работали пастухами.
  - А хотите снова стать пастухами? - спросил его Киллен.
  - Вот еще, - фыркнул тот.
  - Ни за что не хотим, - поморщился другой.
  - Наше призвание - борьба, только ради нее стоит жить, - философски закончил третий.
  На экране аналитик показывал телезрителям черно-белые фотографии.
  - Но было бы неправильно обвинять в насилии только ИРА. Вооруженные группировки юнионистов ничуть не лучше. По статистике, за 1998 год католики совершили 78 преступлений, связанных с религиозным противостоянием. За это же время протестанты стреляли в людей и закладывали бомбы в три раза чаще. А с момента подписания перемирия Страстной Пятницы оно было нарушено 1100 раз, из них 700 раз протестантами. Вооруженные группировки не только ведут борьбу друг с другом, но и выполняют полицейские функции внутри своих общин. Местные жители хорошо знают, кому надо жаловаться: католики идут к бойцам ИРА, протестанты к юнионистам.
  Главный боевик отвернулся от телевизора.
  - Неужто сиды за северян? - спросил он.
  - Сиды не видят разницы, - рассмеялся Киллен.
  - Разница есть, - недовольно буркнул другой доброволец. - Одни протестанты, другие католики.
  - Вы больше похожи на язычников, - возразила Клэнси Эмер.
  - Ошибаетесь, это сиды были язычниками.
  Господин Киллен рассердился.
  - Когда пришло новое время, никто из нас не лукавил, все честно признали Иисуса, как молодого, законного короля.
  - Вот и мы не язычники, - растерялся главный боевик.
  - Если вы не язычники, тогда кому посвящаете свои кровавые жертвоприношения?
  - ИРА успешно наводила порядок в своих кварталах, - жизнерадостно сообщил телевизионный аналитик. - Даже в беднейших районах Дерри не было наркоторговли. Торговцев наркотиками просто отстреливали. Ведь жаловаться на них бесполезно: полицейские прекращают преследование, как только торговцы соглашаются стать информаторами - такова ситуация во всем мире. Поэтому повстанцы для католических кварталов - единственная защита от преступности, так же как и юнионисты для протестантских. ИРА умеет влиять на людей. Сначала предупреждает. Того, кто пропускает предупреждение мимо ушей, избивают бейсбольными битами с вколоченными в них гвоздями. Особо отличившимся рецидивистам стреляют в оба колена. А самые упрямые получают предупреждение: в 24 часа покинуть страну.
  - Ещё никто не посмел ослушаться, - гордо кивнул один из боевиков. Потом он подмигнул Клэнси Эмер и негромко запел:
  
  - Sent the feelers out
  To shoot the people down.
  He thought the I.R.A. were dead
  In dear Old Belfast town.
  But when he got to Belfast
  He was seriously delayed
  By the Fighting First Battalion
  Of the Belfast Brigade!
  
  ***
  Наступила ночь. Взошла полная луна и с любопытством заглянула в узкие окна ангара. По безлюдному кинопавильону прошла Морриган с ведром и шваброй. Опустив ведро, ведьма начала мыть полы, мурлыча слова той песенки, которую пели добровольцы. А потом громко забормотала, разговаривая сама с собой.
  - Выжил, кукушонок, выжил, - добродушно усмехнулась Морриган, но тут же свирепо добавила: - А лучше бы сдох на вершине славы. И все вздохнули бы с облегчением. Время летит незаметно. Год, второй, третий. Ведь это мы, сиды, защитили священного быка. Это наш подкидыш сберег плоть Ирландии. Но кто теперь защитит ирландцев от Кухулина? Кукушонку совсем нетрудно разорить большое человеческое гнездо.
  Морриган насмешливо закашляла. В темноте за ее спиной возникли и медленно сгустились мрачные силуэты. Осмелев, потусторонние гости вышли на свет. Ими оказались король Айлиль, королева Медб и четыре ирландских друида. Не замечая гостей, болтливая ведьма продолжила свой рассказ.
  - Пять лет прошло после битвы в Муиртемне. Немало подвигов успел совершить Сетанта: спас дочь Рекрайна от фоморов, разогнал чудовищ на берегу Курои. И до сих пор его проклинают все ведьмы в долине Туиред. Кукушонка не испугал даже Уат. А убитых ирландцев не сосчитать. Пора уладскому псу возвращаться в сид.
  - Кто такой Уат? - спросил у ведьмы король Айлиль.
  Морриган обернулась. Гости попятились.
  - Однажды к Конхобару явился великан и предложил испытание, достойное героя: пусть кто-нибудь из уладов отрубит ему голову топором, - нисколько не удивившись, объяснила Морриган. - Но с условием, что если на следующий день Уат вернется во дворец, то сам отрубит голову своему палачу. Великана звали Уат. Первым рассердился Логайре и отрубил голову хвастуну. Герой был уверен, что убил великана. Однако, на следующий день Уат вернулся за головой Логайре. Логайре сбежал. Следующим решился на испытание Конал Кернах. - Морриган ехидно прищурилась. - Утром его не смогли найти.
  - Представляю, как хохотал великан, - заметил Айлиль.
  Морриган зловеще прищурилась.
  - Тогда голову великана отсек Кухулин. На следующий день великан пришел за его головой. "Где Кухулин?",- крикнул Уат. "Здесь я!",- ответил Кухулин. "Невесело смотришь, видно боишься смерти",- сказал великан. Но Кухулин спокойно положил голову на бревно. "Не тяни, ведь я не мучил тебя вчера",- ответил он.
  - Законное желание, - закивали друиды.
  - Уат поднял топор до потолка, - сообщила старая ведьма, замахиваясь на людей шваброй.
  - Кукушонку просто жить надоело, - пробормотала королева Медб.
  - Но вместо головы Кухулина великан разрубил пополам бревно и воскликнул: встань, Кухулин, ни один из героев Ирландии не сравнится с тобою в храбрости. - Ведьма подмигнула ирландцам. - Уат нарочно промазал. Все собрались?
  Друиды поклонились.
  - Я друид, говорю за Мунстер.
  - Я друид, говорю за Лейнстер.
  - Я за Коннахт, - сообщил третий друид. - Ибо запрещено королю говорить прежде своего друида.
  - Потому что король коннахтов предпочитает говорить последним, - нахмурился Айлиль. - Этот король я.
  - А я верховная королева Ирландии, - закончила Медб.
  Но Морриган ждала продолжения. Ирландцы переглянулись. Послышался легкий шорох. Король Айлиль выхватил меч.
  - Кто вы, люди или чудовища? - испуганно крикнул он в темноту.
  На свет спешили две женщины с распущенными волосами. Головы у женщин были седыми, лица бледными, глаза синими. Они приближались, раздвинув ноги в коленях и припадая к земле, но играя руками над головой, как будто танцуя магический танец смерти.
  - Мы дочери Галатина, - завыли женщины высокими голосами.
  - Зачем вы здесь? - рассердился Айлиль.
  - Кухулин убил нашего отца, - взвизгнула одна из женщин.
  - Мы вернулись с далеких северных островов, где научились колдовству, - прохрипела другая.
  - Пора отомстить Кухулину! - закричали обе, вытаращив глаза.
  - Но Кухулин непобедим, - предупредил друид из Коннахта.
  - И поэтому слишком опасен, - в сердцах стукнул посохом друид из Мунстера.
  - Кто знает, что придет ему в голову? - развел руками друид из Лейнстера.
  А Королева Медб охотно добавила:
  - Говорят, король Конхобар уже задумал поход на юг!
  - Наверное, тоже мечтает объединить Ирландию, - усмехнулся Айлиль.
  - Не дразни меня, глупый коннахт! - рассердилась на мужа Медб.
  - Зло, смерть, короткая жизнь Кухулину! - воскликнула Морриган.
  - Пусть все копья в бою сразят Кухулина! - затопали ногами дочери Галатина. - Мертв Кухулин, мертв. Засыпан землей. Под тяжелым камнем быть Кухулину!
  Король Айлиль с досадой взглянул на Морриган.
  - Ну а ты, мать войны, за что ищешь смерти героя?
  Старая ведьма засмущалась.
  - Сперва влюбилась в мальчишку, после возненавидела. Строптивый бычок отказался сделать ребеночка Морриган.
  - Неслыханная дерзость, - заметила королева Медб.
  Бесстыжие женщины засмеялись.
  - Какова вира за его смерть? - спросила Айлиль.
  - Жертву Таранису жгут в костре, - предложил друид из Мунстера.
  - Жертву Тевтату топят в колте, - напомнил друид из Лейнстера.
  - Жертву Езусу вешают на дереве, - добавил друид из Коннахта.
  Морриган презрительно сплюнула.
  - Все вы, жалкие хвастуны, ничего не смыслите в магии. Кром Круах, владыка кургана, предпочитает удар мечом.
  - Приведите лазутчика, - приказала королева Медб.
  Из темноты три свирепых коннахта приволокли связанного человека. Раньше он был одет в дорогую одежду британских римлян, но теперь его белая тога превратилась в лохмотья, а нога лишилась сандалии. Когда коннахты поставили пленника на колени, римлянин опустил избитое лицо.
  - Как твое имя, чужеземец? - спросил король Айлиль.
  Римлянин приподнял голову. В прежней жизни он был всемирно известным археологом. Потом на него напали враги. Лишь теперь он очнулся от наваждения и вспомнил, что всегда был только миссионером из Галлии. Наверное, ему приснилось, будто можно быть кем-то еще. Однако, святой Патрик пока не родился, и поэтому никто, никогда не узнает, где нашел свою смерть первый христианский проповедник, ступивший на землю Ирландии.
  Римлянин печально заговорил на латыни. В его ответе прозвучали имена Иисуса и девы Марии. Склонившись над несчастным, Морриган сделала вид, будто переводит его слова.
  - Он пробрался в Ирландию взглянуть на оружие, запомнить дороги, разведать броды, найти удобные гавани для вражеских кораблей.
  - Убейте его! - приказала королева Медб.
  - Это можно, - охотно крякнула ведьма, поднимая над головой длинный меч, в который незаметно превратилась безобидная швабра.
  Дочери Галатина вновь затопали ногами, повторяя заклинание.
  - Зло, смерть, короткая жизнь Кухулину! Пусть все копья в бою сразят Кухулина! Мертв Кухулин, мертв. Засыпан землей. Под тяжелым камнем быть Кухулину!
  Римлянин зажмурился. Морриган резко опустила лезвие. Пленный упал. Дочери Галатина хищно окружили труп.
  - Видим Кухулина! - восторженно закричали они. - Видим уладского пса! Красное видим на нем. Алое видим.
  - Кровь ручьем течет, - подтвердили друиды.
  - Готовь армию к походу в Улад, королева Медб, - воскликнул друид из Коннахта.
  - Король Лейнстера присоединится к тебе, - пообещал друид из Лейнстера.
  - И король Мунстера выступит против Кухулина, - добавил друид из Мунстера.
  Королева Медб засияла от радости.
  - Мы купили смерть Кухулина! Мы победим!
  - Недоброе дело затеяла ты, жена, - вздохнул Айлиль.
  Морриган с отвращением отбросила меч, который опять стал шваброй.
  - Кончено, - пробормотала она.
  Заскрипев, сами по себе открылись тяжелые ворота ангара. Все вышли наружу. За воротами начиналась Ирландия. Холмы вокруг покрывал первобытный лес. Оглянувшись, король Айлиль увидел сзади пещеру, вход в которую медленно закрывала скала. Морриган уверенно повела ирландцев по узкой, извилистой тропинке на вершину своего сида. Поднявшись не слишком высоко, они с удивлением увидели далеко внизу долину Брефне. Все огромное королевство коннахтов раскинулось перед ними, как на ладони.
  Ирландцы зашептались, не веря своим глазам. А потом вдруг услышали оглушительный рев животных и стук множества копыт. Со стороны границы в сторону Круахана двигалась живая гора. На реке Бойн заметались люди, тщетно пытаясь помешать нашествию. Но вскоре стало отчетливо видно - это огромный бык из Куальэнге перешел границу коннахтского королевства. Следом за уладским быком бежали быки поменьше, как будто вся живая природа взбунтовалась против королевы Медб.
  Бурый бык из Куальэнге направился в Круахан, туда, где на пастбище его поджидал белый бык Финбенах. При виде Донна Куальэнге коннахтское чудовище заревело, угрожающе опустив рога. Однако, едва Донн Куальэнге набросился на Финбенаха, как стало понятно, что надолго белого быка не хватит. Вся Ирландия задрожала от ударов огромных копыт. Финбенах отчаянно сопротивлялся и ударил пришельца рогами в бок. Но вскоре, жалобно застонав, коннахт рухнул на землю, подняв тучу пыли. Уладский бык торжествующе заревел, потом зашатался, рухнул на колени, попытался встать, оступился и тоже пал замертво рядом с Финбенахом. Их горячая кровь пропитала всю землю вокруг.
  Ирландцы на холме побледнели. Морриган указала пальцем в сторону мертвых быков.
  - Кончилось царство Донна Куальэнге! - воскликнула ведьма. - Скоро в Ирландии появится новый властелин. Но прежде мы успеем обстряпать наше черное дельце.
  На лицах друидов отразился ужас. Вслед за друидами и дочери Галатина взвыли, как кошки. Король Айлиль переглянулся с королевой Медб. Птицы в небе умолкли. Звери попрятались в норы. Потеряв Донна Куальэнге, другие быки Ирландии разбрелись в разные стороны. Серебряная луна скрылась за тучей. Наступила полная темнота.
  ***
  Незаметно завершился первый этап ирландского проекта. Наступил день премьеры музыкального спектакля "Кукушонок".
  Бикбулатов не напрасно потратил время и деньги на телешоу. Желающих увидеть живую Ирландию оказалось столько, что пришлось срочно арендовать огромный зал на пять тысячи мест. Любопытные зрители приезжали даже из других городов. В просторном вестибюле задолго до начала спектакля собрались реконструкторы, радуя публику необычной одеждой и старинными танцами. Здесь же слонялись поклонники разнообразных мистических учений. Эту экзотику деловито снимали телеоператоры, ведь заключительный выпуск телешоу был еще впереди. У обычной публики при виде местных чудес разбегались глаза.
  На премьеру прибыли журналисты и несколько почетных гостей. Демидову удалось пригласить даже ортодоксального священника, чтобы впоследствии спектакль не обвинили в каком-нибудь экстремизме. Упрямый поп долго не хотел приезжать, но сдался, когда ему рассказали, чем завершится языческий сюжет.
  Вадим Петрашевский еле успел вернуться откуда-то издалека. Писатель сильно похудел, стал задумчивым, молчаливым и наотрез отказался рассказать, в какой черной дыре пропадал две недели.
  Настойчивый Натан Борисович даже в далеком городе Белфаст сумел таки разыскать, очаровать и вернуть на премьеру своих знакомых ирландцев. Но господин Киллен и Клэнси Эмер приехали не одни, а прихватив с собой всемирно известного археолога, знатока кельтских древностей. Для скромного телешоу такой визит стал приятным сюрпризом.
  Перед началом спектакля на сцену поднялись все идейные вдохновители ирландского проекта за исключением суеверного Натана Борисовича, который решил показаться лишь после спектакля. Петрашевский произнес всего пару слов. Демидов вообще промолчал. Зато Бикбулатов долго рассыпался в комплиментах и благодарил снисходительную публику за доверие, которым она наградила ничтожных режиссериков и актериков, организовавших шоу. Зрители важно кивали. Однако, в конце выступления Бикбулатов как-то незаметно заговорил от лица самой публики, и объявил премьеру началом новой эры, а режиссеров и актеров - ее бесстрашными миссионерами.
  Потом выступил всемирно известный археолог. Он рассказал о реальных древних святилищах, обнаруженных на земле Ирландии. Клэнси Эмер переводила его слова. Рыжеволосая переводчица очаровала весь зал. А когда зрители узнали, что симпатичная переводчица была дочерью археолога, ликованию не было конца.
  Наконец, все ораторы покинули сцену. Свет в зале погас. Под волшебную музыку, напоминающую мелодию русского рожка, приподнялся тяжелый занавес. В небе всходило солнце. На земле колосилось золотое, пшеничное поле, вдоль которого крадучись перемещались вооруженные улады. Не обращая внимания на людей, проказник Мидир из сида Бри Лейт гонялся по сцене за кокетливой Эйтне
  - Мидир! Эйтне! - смеясь, кричали любовники, чтобы зритель хорошенько запомнил, как их зовут. Сиды были раскрашены, как индейцы, с разноцветными перьями в волосах и отдаленно напоминали птиц.
  Действие развивалось по плану. Одна сцена плавно переходила в другую. Публика была благосклонна. Люди смеялись, когда надо было смеяться, и плакали, когда надо было плакать. Особенно трогательной оказалась сцена, в которой Скатах вспоминает погибших детей. Ирландские танцы неизменно вызывали аплодисменты. Бикбулатов, сидящий в зрительном зале рядом с Демидовым, возбужденно шепнул:
  - Сюжетный танец смотреть интереснее, чем обычный.
  - Почему?
  - Простой танец обязан быть идеальным сам по себе. А сюжетный подразумевает театральное действие, которое заранее создает нужное впечатление и танец его лишь усиливает.
  - Хорошо излагаешь, - усмехнулся продюсер.
  - Пять лет учился, - объяснил Руслан.
  Чтобы спектакль окончательно превратился в шоу, в условный момент переодетые реконструкторы устроили в зале между рядами потешную драку на мечах. А над сценой хитроумный Бикбулатов догадался повесить белый экран. Когда экран освещался, перед зрителями возникали кадры из будущего кино. Сначала все увидели дикую природу Ирландии, потом атаку боевых колесниц. Но гвоздем программы стала компьютерная мультипликация, изображающая бой быков. Бурый бык из Куальэнге и белый бык Финбенах получились как живые. Зрители долго шептались, обсуждая качество эпизода. Бикбулатов весь раздулся от гордости.
  - По-моему, неплохо получилось, как считаете? - небрежно спросил он у православного священника.
  Священник ответил дипломатично:
  - Посмотрим, что будет дальше.
  ***
  А дальше случилось вот что. После смерти Донна Куальэнге сцена погрузилась во тьму. Затем в темноте вспыхнуло яркое пятно. Прожектор осветил просторную горницу в доме у Кухулина. Заиграла веселая музыка. На авансцене, обнявшись с женщинами из сидов, танцевал пьяный Кухулин. Этот танец оказался далеким от совершенства и больше напоминал неуклюжую пляску собутыльников. Кукушонок сильно изменился - стал шире в плечах, отпустил длинные усы, его лицо покрыли безобразные шрамы, а во взгляде появилось безумие.
  Кухулин возбужденно закричал:
  - Остановитесь! Или не слышали приказа? Девки, ша! Танцует одна Либан.
  Красавицы молча повиновались. Только хрупкая, миниатюрная девушка, похожая на фарфоровую куклу, продолжила свой волшебный танец. Но вскоре даже ее изысканная красота наскучила Кухулину.
  - Довольно! - воскликнул он. - Пусть спляшет ее сестра Фанда.
  Фанда оказалась страстной брюнеткой с широкими бедрами и узкой талией. Кухулин присвистнул, увидев как взлетает под платьем ее упругая грудь.
  - А теперь - Фердиад! - решительно приказал Кухулин. - Эй, Фердиад, не робей, покажи, на что способны коннахты!
  Сиды переглянулись. Со дня смерти Фердиада прошло много лет. Но кукушонок, не замечая чужого смущения, весело захлопал в ладоши, подбадривая воображаемого Фердиада.
  - Как ловко скачет Фердиад! - восхитился он. - Не хуже, чем на острове у Скатах. Пожалуй, я тоже рискну, не могу удержаться.
  И Кухулин заплясал в одиночестве.
  В комнату вошла Эмер. Ее красота еще больше расцвела, хотя лицо стало узким и бледным. Она печально спросила:
  - Почему ты опять напился без повода, муженек?
  - Потому что Фердиад пришел ко мне в гости, - ответил Кухулин.
  Тяжело вздохнув, Эмер посмотрела вокруг.
  - Где же он?
  - Ничего удивительного. Фердиад теперь сид. И только другой сид, такой как я, способен его разглядеть, - объяснил жене Кухулин.
  Эмер покачала головой.
  - Нет, ирландцев не хоронят в курганах. Фердиад сгорел в костре, согласно обычаю.
  - Много ты понимаешь, дура! - замахнулся на жену Кухулин.
  Эмер в отчаянии закрыла лицо руками. Кухулин немного присмирел.
  - Прости, Эмер. Я немного выпил. С каждым днем все труднее оставаться человеком. Не понимаю, отчего вы гордитесь человеческой расой? Чем люди лучше чудовищ с берега Курои? Каждое утро я вижу в зеркале фомора, с головы до ног покрытого кровью. А вы называете его великим героем.
  С этими словами Кухулин встал перед зеркалом и начал корчить жуткие рожи своему отражению. Женщины-сиды потихоньку направились к выходу.
  - Куда же ты, Фердиад? - немедленно обернулся к ним Кухулин. - Решил уйти, не поужинав?
  Сиды замерли в нерешительности, а Эмер, наоборот, успокоилась.
  - Прикажи принести для друга пива и жареной свинины, дорогой, - предложила она.
  Кухулин недоверчиво заглянул ей в глаза.
  - Шутишь, или всерьез?
  Эмер села в кресло и усмехнулась.
  - Поторопись, муженек, пока повариха не ушла.
  - Лечу как на крыльях, дорогая! - завопил Кухулин, убегая прочь.
  Женщины-сиды вновь попытались улизнуть. Уверенно посмотрев в сторону невидимок, Эмер спокойно спросила:
  - Куда же ты, Фанда?
  Сиды смутились.
  - Почему ты видишь меня, Эмер? - удивилась Фанда.
  - Потому что женщина всегда заметит соперницу, - ответила Эмер. - Сначала мне показалось, ты пришла ненадолго. Но вскоре я поняла: Фанда из сида влюблена в моего мужа, как кошка!
  Потеряв самообладание, Эмер угрожающе встала и шагнула к сиде. Фанда прикрылась длинным рукавом.
  - Не реви, развратница! - рассердилась Эмер.
  - Как же не плакать, если даже мое имя Фанда означает "слеза"? - всхлипнула Фанда.
  Тут в комнату воротился Кухулин.
  - Эй, кому мяса и пива? - весело предложил он.
  Но почему-то никто не захотел подкрепиться.
  - Пришла пора поговорить начистоту, Кухулин, - воскликнула Эмер. - Зачем ты позоришь меня? Зачем унижаешь перед женами и мужьями Ирландии? Я доверилась подкидышу, покоренная его славой и верностью. Ты не вправе отвернуться от меня, даже если захочешь.
  Фанда бросилась к Кухулину.
  - Она заметила меня, Сетанта!
  Но Кухулин даже не взглянул на любовницу. Его вниманием целиком завладела Эмер.
  - Твой муж подкидыш? - Кухулин чуть не задохнулся от возмущения. - Эмер, скажи, почему мне нельзя переспать с этой женщиной, если она учтива, красива и достойна самого короля? - Кукушонок небрежно кивнул на Фанду - У сидов не принято ревновать. Ни лицом, ни умом, ни благородством Фанда не уступит никому на земле. Мужчине и желать больше нечего. А если пожелает, так она все исполнит, не беря с него никаких обещаний.
  Эмер подскочила от ярости.
  - Как ты заговорил! - простонала она. - Сперва была дурочка Этне Ингуба, теперь завел бабу из сида. Новое всегда привлекательно, а привычное горько на вкус. Раньше хватало одной Эмер. Довольно! Я твердо решила стать прежней - гордой и неприступной женщиной Ирландии. Исчезни, фомор!
  Стиснув зубы, Эмер попыталась уйти.
  - Иди! - хвастливо завопил Кухулин. - Попробуй найти себе мужа храбрее и благородней меня! Да будь ты хоть самой лучшей из женщин, не укротить тебе Кухулина, не лишить его мужской силы!
  - Бедняжка Эмер, - прошептала Фанда. - Как ты страдаешь! Забудь меня, Сетанта.
  - Обе вы хороши! - обиделся Кухулин. - Я воин, а не любовник. Уйдем отсюда скорей, Фердиад!
  И кукушонок с воображаемым Фердиадом демонстративно покинули горницу, в сердцах хлопнув дверью.
  - Убирайся и ты вслед за ним, проклятая ведьма! - приказала сопернице Эмер.
  Но Фанда в отчаянии заломила руки.
  - Нечестно, желтоволосая Эмер, нападать на несчастную Фанду, - жалобно простонала сида. - Нет хуже горя, чем влюбиться в мужчину, которому не нужна.
  - Почему не нужна? - удивилась Эмер, но Фанда лишь печально вздохнула. - Ты уверена? - Фанда улыбнулась еще печальней. - А я нужна? - Фанда закивала сквозь слезы. - Прости меня, Фанда.
  - Не хотела Фанда позора на свою голову, но не смогла уйти без позора, - призналась сида.
  Эмер не сдержалась и тоже заплакала. Фанда обняла соперницу за плечи.
  - Постой, - вспомнила Эмер. - А Фердиад действительно сюда приходил?
  Фанда покачала головой.
  - Нет. Кровь убитых ирландцев бродит у Кухулина в голове.
  За сценой послышалась грязная ирландская ругань. В комнату снова вернулся Кухулин с серебряным кубком в руке.
  - Эй, жена! Кто налил в кубок кровь вместо вина?
  - Там только вино, - побледнела Эмер.
  Но кукушонок уже швырнул кубок на пол, громко крича:
  - Куда исчез Фердиад? Где Фердиад?
  И убежал в другую сторону.
  Фанда умоляюще сложила руки на груди.
  - Спасай мужа, Эмер. Дочери Галатина уже скребут когтями землю под окном.
  - Зачем? - удивилась Эмер.
  Но все женщины-сиды внезапно исчезли без следа. Напрасно встревоженная Эмер смотрела по сторонам, пытаясь разглядеть их опять. Вместо соперниц она увидела Кухулина, который задумчиво смотрел в окно. На его лице играла пугающая улыбка.
  - Жена, слышишь шум битвы? - мечтательно спросил Кухулин.
  - Шум битвы? - переспросила Эмер.
  Кухулин усмехнулся.
  - Вражеская армия снова вторглась в Улад.
  Эмер подошла к окну и воскликнула:
  - Опомнись, Кухулин! Выгляни во двор. Там дочери Галатина скребут когтями землю для колдовства.
  - Нет, - упрямо возразил Кухулин. - Все ирландское войско собралось на лужайке перед домом.
  - У тебя видение, кукушонок, - настаивала Эмер.
  Но Кухулин продолжал бредить.
  - Среди них Градх, сын Лира. А возле Айлиля стоит Мангур играя на арфе. Слышишь веселую музыку сидов?
  - Дочери Галатина заманивают тебя на границу! - взмолилась Эмер.
  - Пришло время битвы, - решил Кухулин. - Есть работа для пса из Куальэнге. Где рогатое копье, подарок Айфы?
  Не долго думая, кукушонок сорвал со стены горницы шлем, щит и волшебное копье Га-Булга. Эмер преградила мужу дорогу.
  - Не пущу!
  Но Кукушонок нежно обнял жену свободной рукой.
  - Решила, твой муж сошел с ума? - тихо прошептал он, подмигивая. - Как бы не так. Загляни мне в глаза. Я притворяюсь. Военная хитрость. Успокойся, любимая.
  Эмер растерялась.
  - Вижу взгляд прежнего Кухулина, - призналась она.
  - Со мною волшебное копье Га-Булга. По предсказанию оно убьет трех королей, - напомнил жене Кухулин. - Жди с победой, Эмер.
  Кукушонок поцеловал жену, вышел из дома и закрыл за собою дверь. Потом вздрогнул, радостно вздохнул и воскликнул.
  - Вот теперь, я сошел с ума.
  Заиграл кельтский аккордеон. Зрители в зале увидели, как на сцене, неуклюже пошатываясь, танцует пьяный Кухулин, размахивая оружием и сражаясь с воображаемыми врагами.
  ***
  Кукушонок крепко зажмурился, пытаясь протрезветь, а когда снова открыл глаза, то увидел вокруг Молодежный Театр. Он стоял в вестибюле напротив мраморной лестницы, на которой прежде танцевал Фердиад. Не долго думая, Кухулин тоже заплясал, подражая движениям убитого Фердиада. Завершив особенно сложный пируэт, кукушонок обернулся. Вокруг немедленно возникла Ирландия. Узкая тропинка вела через лес. Справа блеснуло зеркало пруда. Напевая веселую песенку, в пруду стирала одежду ведьма Морриган.
  - Эй, что ты здесь делаешь, красавица? - окликнул ее Кухулин.
  - Спасибо за комплимент, - улыбнулась старая ведьма. - Стираю одежду Кухулина. Не могу оттереть кровавые пятна.
  Кукушонок захохотал.
  - Решила меня напугать? Неужто я поверну обратно, не отомстив врагам, напавшим на Улад? Сколько угодно стирай мои грязные тряпки. Скоро много будет других одежд, запачканных кровью.
  Через мгновение лесная тропинка испарилась, и Кухулин снова запрыгал вверх по мраморной лестнице театра, подражая движениям мертвого Фердиада. Но едва кукушонок повторил пируэт, который, наверное, оказался волшебным, как вновь угодил в Ирландию. Теперь его повстречали дочери Галатина. Они сидели на поляне вокруг костра и жарили дохлую собаку на рябиновом вертеле.
  - Здравствуй, фомор. Помоги зажарить собаку, отдадим лучший кусок, - предложили кукушонку дочери Галатина.
  - Я не фомор а улад, - объяснил Кухулин. - Нечего мне с вами делить.
  Дочери Галатина обиженно зашептались.
  - Будь наш стол побогаче, ты бы с радостью согласился стать гостем!
  Кухулин взглянул на будущий обед и захохотал.
  - Ба, да это же мой побратим, рыжий пес старого кузнеца! Кто раскопал несчастную собаку?
  Дочери Галатина брезгливо переглянулись, пытаясь вспомнить, откуда взялась собака.
  - Позор тому, кто не уважает бедных, будучи сам велик! - рассердилась одна из женщин.
  - Откажешься от угощения - нарушишь гейс! - воскликнула другая.
  - Развелось гейсов, один исполнишь - другой нарушишь, беспорядок, - вздохнул Кухулин. - Делать нечего, подайте печень. А гейс подайте на сладкое.
  Ведьмы исчезли. Кукушонок опять увидел бесконечную лестницу театра, по которой никак не мог взобраться. Он упрямо продолжил танец, размахивая оружием и сражаясь с воображаемыми врагами. Но наверху его уже поджидала коварная Морриган, переодетая юношей.
  - Остановись, улад! - сурово воскликнула Морриган. - Ты нарушил границу моей земли.
  - Чудеса, - удивился кукушонок. - С каких это пор моя земля стала твоей?
  - Сразу, едва я здесь поселился, - объяснила Морриган. - Вызываю тебя на бой.
  - Как твое имя, прекрасный самоубийца? - учтиво спросил у мнимого юноши Кухулин.
  - Спасибо за комплимент, - улыбнулась ведьма. - Только у меня гейс - не открывать имени, прежде чем подерусь.
  - Гейс - это сложная штука, - согласился кукушонок.
  И соперники попытались подраться под бравую мелодию кельтского аккордеона, однако эта затея оказалась глупой, поскольку через мгновение кукушонок уже проткнул ведьму насквозь. Музыка оборвалась.
  - Умираю, - из последних сил прохрипела Морриган.
  - Напрасно ты связался со мной, - развел руками Кухулин. - Сразу видно, не здешний.
  - Ты прав, я прибыл издалека, - согласилась хитрая ведьма. - Знай, мое имя Конлах, я сын Айфы и Кухулина.
  - Как ты сказал? - побледнел Кухулин.
  - Конлах, сын Айфы и Кухулина, - безжалостно повторила Морриган.
  У кукушонка потемнело в глазах.
  - У Айфы родился ребенок? - испугался он. - И этот ребенок ты? Тебя зовут Конлах, мой сын?
  Морриган изобразила предсмертные судороги на полу.
  - О чем ты, улад?
  - Я Кухулин, твой отец! - признался кукушонок.
  Морриган приподнялась на локтях, радостно улыбаясь.
  - Папа? Вот мы и встретились.
  После чего ведьма рухнула навзничь, изображая смерть.
  Безутешно рыдая, Кухулин склонился над телом сына. Но фальшивое тело исчезло так же бесследно, как прежде ирландский лес. Кукушонок зашатался от горя и побрел, сам не зная куда, по бесконечному театральному коридору. Изредка ему попадались обыкновенные люди, которые безразлично проходили мимо. Кухулин спустился в подвал. В подвале вспыхнули факела. Вдоль стены заметались мрачные тени.
  - Горе тебе, сын Айфы, что в Ирландии отыскал бешеного пса из Куальэнге! - жалобно стонал Кухулин. - Некому мне отомстить за твою смерть. Отчего не в стране круитней, не в лесу среди фениев, не у греков или римлян погиб мой единственный сын? Не осталось бы тогда на земле ни круитней, ни фениев, ни греков, ни римлян. Я один виноват в смерти сына. Я сам пролил свою кровь. Почему бешеный пес не ослеп во время битвы с тобой? Нет у меня теперь сына. Я бездомный ворон, лодка в океане, корабль без кормчего, последнее яблоко на дереве. Только горе мое со мной.
  Поднявшись вверх по ступенькам, Кухулин на мгновение загородил выход спиной. Порыв осеннего ветра разметал его длинные, поседевшие волосы, и кукушонок вышел наружу в безлюдной, дикой долине.
  С неба накрапывал ледяной дождик. Развязка была близка. Навстречу кукушонку поднялась с земли ведьма Морриган. За ней зашипели дочери Галатина. Ирландская армия перешла реку вброд брод и построилась вдоль границы. Все внимательно наблюдали за мучениями Кухулина.
  - Колдовство удалось, - пробормотала Медб.
  - Видения истощили Кухулина, - согласилась Морриган.
  - Недоброе дело задумала ты, жена, - воскликнул король Айлиль.
  - Рано подобрел, муженек, - усмехнулась Медб. - Взгляни, рогатое копье Га-Булга по-прежнему с Кухулином.
  - Копье убьет трех королей! Копье убьет трех королей! - радостно закричали дочери Галатина.
  Ирландские короли попятились. Заметив ирландцев, Кухулин встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Он даже протер глаза, но вражеская армия не исчезла. Тогда кукушонок начал беспечно приплясывать перед оробевшей армией, ломаясь как скоморох. А многочисленные ирландцы трусливо отступали, выставив копья, если Кухулин приближался к ним слишком близко.
  - Кто здесь? - весело спросил Кухулин. - Благородный Айлиль из Коннахта, Медб королева Темры, король Мунстера бесстрашный Лугайд, повелитель Лейнстера грозный Эрк... И даже Фергус Мак Рог, мой приемный отец. Вы наяву, или у меня приятное сновидение?
  - Здравствуй, сынок, - смущенно кивнул кукушонку Фергус Мак Рог.
  - Мы пришли за тобой, Кухулин, - призналась королева Медб.
  - Что ж, - усмехнулся Кухулин. - Вот кукушонок снова стоит один перед армией могучих врагов. Это все, в чем я уверен. Сиды бросили меня, непонятно за что. Улады приютили, неизвестно зачем. Много лет я пытался стать человеком. Ваши законы бессмысленны и жестоки. Немало хороших людей нашли смерть от моей руки. Ведь если с одной стороны поля встанут коннахты, а с другой улады, то в поле непременно посеют покойников вместо зерна.
  Навстречу кукушонку выступил хитроумный друид из Коннахта.
  - Подари мне волшебное копье, храбрый Кухулин, - громко попросил он.
  - Нашел время, просить у бойца копье, - возмутился Кухулин. - Лучше совесть себе попроси.
  - Хочу копье, - угрюмо повторил друид из Коннахта.
  - Волшебное слово забыл.
  - Откажешь друиду, нарушишь гейс! - завопил друид.
  - Лови, - немедленно сдался кукушонок.
  Он метнул рогатое копье Га-Булга и угодил зануде в грудь. Но друид знал заранее, что за копье придется умереть. Падая замертво, он радостно прохрипел:
  - Вот тебе волшебное копье, король Айлиль.
  Побледневший Айлиль с трудом выдернул копье из груди убитого.
  - Это копье уже не страшно королю Коннахта, - воскликнул Айлиль, подняв заколдованное оружие над головой. - Кого теперь убьет Га-Булга?
  - Короля птиц, - взвизгнули дочери Галатина.
  Айлиль метнул копье назад и ранил Кухулина в бедро.
  - Держись, Сетанта! - заволновался Фергус Мак Рог.
  - Пустяк, царапина, - поморщился Кухулин, освобождая копье. - Кукушонок стоит трех королей.
  Тогда вперед выступил друид из Лейнстера.
  - Отдай копье, Кухулин, - сказал он. - Пущу про тебя худую славу, если откажешь.
  - Не привык я дарить больше одного подарка в день, - вздохнул Кухулин. - Но чем-то ты мне понравился.
  И ловко метнув копье во второй раз, кукушонок убил второго друида. Друид упал. Король Эрк быстро овладел волшебным копьем.
  - Смерть просвистела мимо короля Лейнстера, - обрадовался Эрк. - Кого теперь убьет Га-Булга?
  - Короля псов, - взвизгнули дочери Галатина.
  Эрк ранил Кухулина в плечо.
  - Ирландцы совсем стыд потеряли, - сморщился Кухулин, освобождая раненое плечо. - Мучают беззащитных собак.
  Немного помедлив, друид из Мунстера тоже шагнул навстречу судьбе.
  - А теперь подари копье мне, или пущу про тебя дурную славу, - заявил он.
  - Опоздал, старый сплетник, дурная слава уже со мной, - возразил кукушонок.
  - Тогда пущу дурную славу про твой Улад, - сварливо предупредил друид.
  - Ну, ты любого уговоришь, - ответил Кухулин.
  Болтливый друид упал. Король Лугайд последним взял в руки заколдованное копье.
  - Прощай, мой верный друид, - воскликнул Лугайд. - Ты умер вместо меня. Кого теперь убьет Га-Булга?
  Дочери Галатина заплясали от восторга.
  - Короля воинов! Короля воинов!
  Метнув копье, Лугайд пронзил Кухулину грудь. Кукушонок упал на здоровое колено. Ирландцы окружили умирающего.
  - Принесите воды, - хрипло попросил Кухулин.
  - Река налево. Сходи, напейся, - насмешливо предложили дочери Галатина.
  - Помогите встать.
  - Сам вставай, а нам еще жить не надоело, - испугалась королева Медб.
  - Не бойтесь, - усмехнулся кукушонок. - Видели камни, стоящие вертикально? Это мертвые боги. Я тоже хочу умереть стоя, как камень. Разве запрещено человеку иметь последний, маленький гейс?
  - Он сказал - гейс! - зашептались ирландцы.
  Фергус Мак Рог помог Кухулину подняться. Кукушонок оперся грудью на волшебное копье.
  - Жаль, не увижу, как Эмер пилит каменного мужа, - беззаботно пошутил он. - Прощайте.
  И, в последний раз взглянув на прекрасную Ирландию, кукушонок тихо скончался, продолжая стоять на ногах.
  Ирландцы долго молчали, опасаясь подвоха.
  - Кухулин мертв, - наконец объявила Морриган.
  - Мы отомстили за отца, - прошептали дочери Галатина, исчезая у всех на глазах.
  Не скрывая восторга, королева Медб показала на мертвеца.
  - Отрубите голову псу!
  Но ирландцы заволновались.
  - Как бы тебе самой не лишиться головы, жестокая баба! - рассердился Фергус Мак Рог.
  - Помолчи, жена, - сурово добавил король Айлиль.
  ***
  Притихшие зрители грустно смотрели из зала на мертвого Кухулина. Ирландская армия окружила него, как почетный караул. Натан Борисович смахнул со щеки слезу.
  - Ай да молодцы, - пробормотал режиссер.
  На сцене возникла постаревшая от горя Эмер. В поисках любимого мужа, она прошла мимо ирландцев, замечая только неподвижного Кухулина, который еще стоял, опираясь грудью на волшебное копье. Убедившись, что муж убит, Эмер ахнула от ужаса.
  - Ну, здравствуй, Сетанта, - поклонилась несчастная вдова. - Ловко ты меня обманул. Как вышло, что я тебе вдруг поверила? Отчего чужие люди раньше узнали о моем горе? Громко кричат в Муиртемне и во всем Уладе плачут по Кухулину. А ты стоишь в луже собственной крови, и больше нет надежной защиты уладам. Не боялись мы за наши границы пока жил пес из Куальэнге. Не было руки сильнее твоей. - Эмер отчаянно зарыдала, содрогаясь всем телом. - И только я знаю, какой нежной могла быть твоя рука! Как часто я засыпала на ней! Не причешу сегодня волос, не одену красивого платья! Ничего не оставил ты мне взамен любви - ни сына ни дочери! Ни есть, ни пить, ни дышать не стану! Хочу догнать тебя, любимый, пока не ушел слишком далеко!
  Эмер упала к ногам мертвого мужа, и ее измученное сердце остановилось.
  Наступила мертвая тишина. Никто не решался первым нарушить молчание. Потом из-за кулис послышался страшный шум. Показались разъяренные улады.
  - Мы опять опоздали! - зарычал Брикрен.
  - Унесите Кухулина и Эмер, - приказал король Конхобар.
  - Заберите мертвых друидов, - воскликнул король Айлиль.
  Слуги быстро убрали со сцены мертвые тела.
  - Все, поле чисто, - хищно прищурился Конхобар. - Пора разбросать новых мертвецов.
  И армии начали сходиться. Но внезапно зловещее сближение мужчин остановил веселый, женский голос.
  - Эй, петухи! Цыпленка забыли!
  Зрители облегченно засмеялись. Ирландцы с удивлением завертели головами. Они увидели перед собой счастливую амазонку Скатах, которая вела за руку крепкого, розовощекого малыша. Погладив мальчишку по лохматой голове, Скатах подтолкнула его вперед. Мальчик покраснел от смущения.
  - Меня зовут Конлах! Я сын Айфы и Кухулина! - звонко воскликнул он.
  За спиной у мальчика выросла гордая королева Айфа.
  - А вы решили, Кухулин мертв? - насмешливо спросила она.
  - Я убит, но опять воскрес, - объяснил мальчик.
  Тут зрители вспомнили, что именно этот мальчик играл Кухулина в детстве. Ирландцы заволновались.
  - Вот какой приз может получить женщина, если проиграет, - пошутила Айфа. - Наша судьба, не находя настоящего, бестолково мечется между прошлым и будущим. Но разве способен человек понять, что такое настоящая любовь или настоящий страх, прежде чем у него появятся дети?
  - Здорово, ирландцы! - топнул ножкой малыш.
  Ирландцы переглянулись.
  - Здорово, сопляк, - ответил кузнец Кулан.
  - Вижу, вы не на шутку разодрались, - лукаво вздохнул сын Айфы. - Как бы не перебили друг друга. Вам нужен ангел-хранитель.
  - Про ангелов здесь еще не слыхали, - усмехнулся друид Катбад.
  - Так значит, я буду первым! - обрадовался мальчик.
  Ирландцы захохотали.
  - Или не верите в вечную жизнь? - удивился сын Айфы. - Или мы все не кельты?
  - Какой умный мальчик, - облизнулась старая Морриган. - Вот бы и мне такого.
  Малыш нашел среди коннахтов толстяка Фергуса и обратился прямо к нему.
  - Узнаешь меня, Фергус Мак Рог?
  - Немного припоминаю, - недоверчиво прищурился Фергус.
  - Однажды я уступил тебе в битве. Ты тоже обещал уступить, если попрошу, - напомнил кукушонок.
  Толстяк невольно изменился в лице.
  - Верно, верно, сынок, - заволновался он.
  - Ну, так беги, Фергус, - приказал ему мальчик. - Беги прямо сейчас. Пора размять ноги.
  - Бегу, Сетанта, бегу! - плача от счастья, завопил Фергус Мак Рог.
  Другие ирландцы заволновались.
  - Мы тоже обещали уступить, - внезапно решили они.
  Король Айлиль приоткрыл от удивления рот, покраснел, широко раскинул руки и захохотал так, словно всю жизнь таскал на спине мешок, а теперь сбросил. Король Конхобар озадачено склонил голову набок. А королева Медб испуганно заморгала глазами при виде ирландцев, которые у нее на глазах дружно сошли с ума:
   - Я даже поклялся своим копьем. А я собакой. А я жизнью, - все громче болтали они. - Слово есть слово. Иначе нарушим гейс.
  - Спасайся, кто может! - весело закричали ирландские короли.
  И взрослые, бородатые мужчины, побросав под ноги оружие, охотно разбежались в разные стороны, спасаясь от малыша.
  - Постойте! Куда же вы? - спросила королева Медб.
  - Дерись сама, раз приспичило, - с иронией предложил Айлиль.
  ***
  Из зрительного зала на сцену смотрели господин Киллен и Клэнси Эмер. В кармане у сида приглушенно загудел телефон. Под возмущенный шепот соседей, господин Киллен пригнулся, украдкой достал аппарат и вполголоса предложил Клэнси Эмер:
  - Почитай эсэмэски, которые мне пришли.
  Переводчица наклонилась к нему. Сообщения оказались короткими:
  "Дело сделано. Морриган. С нетерпением ждем, когда начнутся раскопки. Мак Куил, Мак Кехт и Мак Грене. Я больше не буду объединять Ирландию. Король Айлиль. Будь ты проклят, бесстыжий сид! Королева Медб."
  - Только, пожалуйста, не воображайте, будто теперь вы самый популярный ирландец, господин Киллен, - улыбнулась Клэнси Эмер, предъявив сиду собственный телефон.
  Ее сообщения оказались не менее интересными.
  "Я тебя люблю. Кухулин. Передай Кухулину, что в следующий раз моя очередь быть Кухулином. Фердиад. Эмер, у тебя вся спина белая! Дочери Галатина. Совет да любовь. Папа-археолог. "
  Господин Киллен взволнованно кивнул головой.
  - Ирландия ожила, - торжественно заявил он.
  - Ну и где же она? - с любопытством оглянулась Клэнси Эмер.
  - Повсюду, - господин Киллен с наслаждением вдохнул в легкие воздух. - Разве не чувствуешь запах трав? Мистерия удалась.
  - Какая мистерия?
  - Чтобы начать мистерию не обязательно об этом предупреждать, - объяснил хитроумный сид. - Главное, ничего не перепутать и разыграть ее как по нотам.
  В следующий момент Натан Борисович потащил ирландцев на сцену. Премьера состоялась, и Натан Борисович спешил на собственный триумф. Всемирно известный археолог попытался остаться в зале, однако переодетые реконструкторы помогли ему сделать правильный выбор. Вслед за ирландцами на сцену вновь поднялись Демидов и Бикбулатов.
  Актеры наслаждались овациями, тяжело дыша. Особенно устал Фердиад, едва не утонувший накануне премьеры. Не обращая внимания на устрашающий грим, он благодарно обнимал дочерей Галатина, которые вытащили его из воды,
  Продюсер Демидов неуверенно улыбался, поскольку не привык быть в центре внимания. Бикбулатов тоже выглядел скучным, но совсем по другой причине. Он успел насладиться долгожданным успехом еще в зрительном зале, и теперь его деятельная натура требовала продолжения работы.
  А господин Киллен незаметно приблизился к Кухулину.
  - Здравствуй, Сетанта, - шепнул старый сид по-английски.
  Кухулин обернулся через плечо.
  - Я сразу тебя узнал, - неохотно признался он. - Ты солнечный Луг Семилданах, беспечный танцор из сида.
  - Искусный во всех ремеслах, - уточнил господин Киллен.
  Кухулин замолчал, небрежно раскланиваясь.
  - Как же нам разойтись? - не выдержал господин Киллен.
  - Ты сид из Ирландии, а я живу на Урале, - пожал плечами Кухулин. - Боюсь, что легко.
  - Значит, все-таки прогнал меня? Проклял? - спросил господин Киллен.
  Тяжело вздохнув, Кухулин насмешливо улыбнулся.
  - Здравствуй, папа.
  Вот когда наступил настоящий финал. В последний раз шевельнулись шестеренки невидимого механизма, измерили время, изменили реальность, и вновь застыли на две тысячи лет. Но этого никто не заметил за исключением счастливого ирландского сида, который шагнул на край сцены, весело пошутив:
  - По случаю благополучного завершения мистерии великие сиды, благородные ирландцы, отважный Сетанта, нежная Эмер и жирный бык из Куальэнге приглашают всех в сид Бри-Лейт, господа!
  Но ирландская речь была слишком древней, чтобы оказаться понятной. Зато на сцену под веселую музыку нагрянули красавицы амазонки. И все, что было придумано об Ирландии волшебного и прекрасного, они заново показали в безумном, заключительном танце. А в центре круга танцевали мальчик и девочка. Это были новые Сетанта и Эмер. Потому что теперь их счастливая жизнь должна была продолжаться вечно.
  Дамы и господа, спасибо и вам за то, что невольно им помогли, прочитав мое длинное заклинание до конца.
  
  ***
  ШАМБАЛА И ЛЮДМИЛА.
  Алтай - пылкая, наивная девушка. Урал - спокойный, мудрый старик
  
  Мистикам хорошо известно: приближаясь к Богу, мы одновременно приближаемся к дьяволу. Чем выше вверх, тем теснее мир. Противоположности сближаются, будто грани невидимой пирамиды. Однако они до конца остаются противоположностями, соединяясь лишь в Абсолюте. Вот почему путь наверх смертельно опасен. Ведь если вы твердо поверили в реинкарнацию, то почему бы не сжечь в крематории недочеловеков, очищенные души которых возродятся в прекрасных, арийских телах?
  Когда взяли Берлин, среди трупов нацистов нашли тысячу мертвых людей азиатского вида в немецкой военной форме. Внешняя и внутренняя охрана ставки Гитлера осуществлялась самыми преданными частями СС. Факт защиты в мае 1945 года Рейхсканцелярии азиатами в форме СС подтвержден данными советских военных архивов. Тибетцы дрались до последнего патрона, раненых пристреливали, в плен не сдавались. Ни одного живого тибетца в форме СС не осталось.
  По другой версии - это были калмыки, а не тибетцы, поскольку после гражданской войны много калмыков уехало за границу, осев в Европе. Но разве логично заурядным эмигрантам доверить оборону Рейхсканцелярии?
  А по правильной версии в мире есть сила, которая столь женственна и обильна, что ей неведома верность. И если прежний избранник проигрывает, то она, как бесстыжая блудница, равнодушно оставляя его умирать в луже крови, уже бросает похотливые взгляды в сторону победителя.
  Поиск места выхода женской силы земли всегда интересовал создателей сект и тоталитарных государств. Каждый тиран мечтал взять ее в жены. И некоторым даже удавалось. Но лишь немногие понимали, как мало у смертного шансов повлиять на свободу выбора Великой Богини. Ведь Шакти всегда сама выбирает Шиву. И бросает Шиву тоже только сама.
  Наверное, вы уже представили Шакти безжалостным монстром, пожирающим несчастных мужчин? Сотрите отвратительный образ и начните рисовать сначала. Если разрешите, я вам чуть-чуть помогу.
  Эту женщину потом видели разной. Ее видели равнодушной и яростной, доброй и злой, умной и глупой, красивой и отталкивающей, умной и слабой, холодной до безумного ожесточения и рыдающей от любви. Но мало кто теперь уже помнит, какой чистой, мудрой, радостной и гармоничной она пришла в этот мир. Назовем ее в рассказе Людмилой. Хотя настоящее имя Людмилы подходит ей значительно больше.
  С детских лет она много думала о вещах, которые мало кому приходили в голову. Запрокинув курносое лицо к далекому небу, Людмила могла часами рассказывать подружкам про удивительное Царство Небесное, которое лишь она могла разглядеть среди бегущих над головой белоснежных облаков. Подружки охотно слушали и удивленно заглядывали Людмиле в глаза, затаив дыхание.
  Ведь глаза у Людмилы менялись в зависимости от настроения. Временами они становились зелеными, как у кошки. Временами карими от идущего изнутри тепла. Но чаще всего они были черными, бездонными, большими глазищами, на которых даже зрачки трудно было разглядеть. Людмила обожала показывать мальчикам красоту своих глаз, не опуская длинных ресниц во время обычного разговора, отчего ее пронзительный, немигающий взгляд всегда производил неизгладимое впечатление.
  Родители Людмилы были озабочены своими проблемами и рано приучили ее к свободе. Уже в пять лет Людмила ходила по утрам в детский сад совершенно одна вдоль по темной улице, поеживаясь от страха и торопливо перебирая тонкими ножками в валенках старшего брата. Вскоре уже сама себе шила, сама гладила, готовила, стирала, и что значительно хуже - сама себя воспитывала и развлекала, как могла. Ей всегда не хватало внимания и любви. Все любовь ее матери почему-то доставалась старшему брату. А отец выпивал и не мог любить, как положено. Позднее он совсем потерял чувство меры и навсегда исчез из ее жизни.
  Когда родители развелись, Людмила вздохнула с облегчением, поскольку еще не догадывалась, насколько несправедливо была обделена во всем, что делает маленького человечка счастливым. Она привыкла жить в независимом, параллельном мире, который был полностью обустроен в соответствии с ее запросами и привычками - училась только на пять, верила только в хорошее, читала исключительно классику. Людмила самостоятельно записалась и блестяще окончила семилетнюю школу фортепиано. Лишь строгий телевизор эпохи социализма своими научно-популярными передачами и нравоучительными постановками растил Людмилу, как Маугли.
  Зато с самого раннего возраста одинокую девочку окружала природа, которую она чутко воспринимала и безошибочно отражала подобно тому, как луна отражает солнечные лучи. Каждое лето родители отправляли ее на речной остров, где была заводская турбаза. И мечтательная девочка целыми днями гуляла по безлюдному острову, разговаривая с камешками у реки, с деревьями в лесу и с цветами на поляне.
  От такой вольной жизни Людмила рано расцвела, к шестнадцати годам превратившись в плодородное существо с вызывающе полными бедрами, чарующе узкой талией и крепкой девичьей грудью. На случайно ее далекие предки начинали рожать в таком возрасте. Ее движения стали напоминать грацию дикой кошки. Людмила доверху налилась свежим соком и терпеливо ждала своего законного счастья, незаметно закончив школу и с легкостью поступив в институт.
  Но тут ее планы впервые нарушила внешняя сила. Тугая, перезревшая плоть, не дождавшись в положенный срок материнства, предательски взорвалась у нее на лице мелкими прыщиками, сделав ее застенчивой и несчастной.
  Внешне Людмила осталась общительной умницей и неунывающей хохотушкой. Но жестокая конкуренция с менее плодородными красавицами впервые заставила ее отступить, яростно борясь со своей природой, которая от подобной борьбы становилась только безжалостнее и злее. А между тем невидимые волшебные силы, наблюдающие за Людмилой с рождения, уже сделали ставку на ее упрямство, разум и чувственность.
  Закончив с красным дипломом институт, Людмила отчетливо осознала, что в ее жизни наступил новый этап. И ее мысль была верной вдвойне. Вся огромная страна, в которой Людмила родилась, все быстрее катилась под откос, чтобы окончательно развалиться и одичать на добрый десяток лет. Сама не зная зачем, Людмила начала читать книги Рерихов, особенно те, в которых рассказывали про загадочную страну Шамбалу, хотя реальная Шамбала коммунизма, не выдержав испытания временем, рушилась у нее на глазах.
  Однако, многоликая сила земли осталась неисчерпаемой. Она искала новый выход для своей энергии. И как прежде повсюду остались люди, готовые верно служить Великой Богине, как калики служат Кали. Эти люди отлично понимали, насколько бесполезен и тверд в материализме средний уровень. Хотя пылкие неудачники тоже были для Кали лишь свежим мясом. В качестве достойного кавалера или верного воплощения Кали всегда необходим человек экстра-класса, который по каким-то причинам на время скатился вниз. Ведь когда самые сильные и нужные души приходят к Кали? Только когда припрет.
  Поэтому с каждым днем, не взирая на все старания и диеты, кожа на лице нашей юной красавицы выглядела все ужаснее, лишая Людмилу последней надежды на счастливую семейную жизнь. И однажды, узнав про целебный источник у города Красноусольск, Людмила отправилась в санаторий на целое лето.
  В те времена источник сероводородной воды еще не называли святым, хотя до революции он уже таковым считался. Густые сосновые леса, невысокие горы и усыпанные цветами поляны вокруг святого источника были удивительной красоты. Эта девственная природа живо напомнила Людмиле про далекое и счастливое детство на острове. Часами гуляя в одиночестве по безлюдным и диким местам, Людмила вдруг искренне поверила, что святой источник вернет ей прежнюю красоту, или поможет найти настоящую любовь. Все в ее девственно-чистой душе затрепетало и раскрылось навстречу долгожданному счастью. И наконец она повстречала удивительного мужчину, предназначенного судьбой.
  Он был высок, силен, зеленоглаз и красив как бог. Обнаженный по пояс, красавец неподвижно стоял на пригорке возле источника в лучах восходящего солнца. Его могучие руки спортсмена были расправлены, будто крылья, а веки прикрыты, как во сне. Он все еще загарал, или делал вид, будто загарает, когда Людмила невозмутимо проследовала мимо него к колодцу, чтобы наполнить пустую бутылочку родниковой водой.
  - Меня зовут Марат, - вдруг услышала она уверенный мужской голос за спиной. - А вас как зовут, красавица?
  Людмила даже не обернулась. Между русскими и татарами, живущими по соседству, постоянно происходит странное состязание. То татары заглядываются на русских девушек, то русские парни, будто в отместку, страстно влюбляются в татарок. Такие встречи гораздо чаще становятся роковыми из-за ярких впечатлений, вызванных различием двух культур.
  Наполнив бутылочку, Людмила прошла мимо Марата, опустив глаза. Парень увязался за ней. Он просто зашагал рядом, поскольку не был разговорчив. Тогда, не выдержав молчания, с ним заговорила Людмила. Ее привычная застенчивость из-за откровенного мужского внимания исчезла. Людмила начала с любопытством расспрашивать Марата кто он и откуда? Марат рассказал, что недавно вернулся из армии, тоже отдыхает в санатории, что студент и мастер спорта по бегу. А потом вдруг признался, что оставил в Стерлитамаке девушку, которую любит, а она его нет. И попросил у Людмилы совета, как можно ее покорить?
  Возможно, это была уловка соблазнителя. Ведь жалость - слабое место любой русской девушки. Хотя теперь мне кажется, что судьба всегда действует наверняка, отлично зная все недостатки, за которые нас можно зацепить.
  Забыв обо всем на свете, Людмила с упоением начала свой бесконечно длинный совет, используя диалектический материализм, философию Рериха, цитаты из классиков и даже свой скудный опыт. А Марат только молча хлопал глазами. Так ключ и замок идеально подошли друг другу.
  На следующий день Марат снова нашел Людмилу, хотя она этому не обрадовалась. Вольная жизнь на природе уже подарила ее душе гармонию, и Людмила почти перестала стесняться вторых ролей в бесконечной драме Ромео и Джульетты - то в качестве подружки невесты, то в образе подружки жениха. И вдруг красавец-жених повел себя так, словно Джульеттой была она.
  Решив, что парень попался глуповатый, Людмила терпеливо повторила свой длинный совет другими словами, закончив его за ужином. Просветленный Марат радостно закивал, воскликнул: "вот теперь мне все ясно", - проводил Людмилу до дверей ее комнаты, и встретил там рано поутру с букетом свежих цветов.
  Какие же вы, мужчины, непонятливые! Ну как вам прикажете объяснить, что скромной девушке надо побыть одной? Ведь девушка ждет настоящей, большой любви, предназначенной исключительно для нее!
  Хотя Марат - это кажется французское имя?
  Постепенно упрямый Марат стал для Людмилы воплощенным сыном земли, чьей материальной силы небесной деве Людмиле всегда не хватало. Марат не умел красиво говорить, зато идеально слушал. Он не изобретал абстрактных теорий, зато повсюду сопровождал Людмилу, как верный пес, двигаясь быстро и ловко, решая любую проблему уверенно и практично, а ухаживая красиво, как рыцарь.
  Редкая девушка способна устоять перед мощным потоком искреннего мужского восхищения. Но Людмила, как профессиональный боец с искушением, стойко держала каждый удар, опасаясь неизвестно чего. Ее беспокоили смутные предчувствия.
  Зато Марат заводился все сильнее.
  Наступил роковой день. К вечеру небо потемнело - собиралась гроза. За ужином Марат показался бледным и грустным. Гуляя с Людмилой перед сном, он печально сообщил, что завтра возвращается в Стерлитамак. После чего у Марата вдруг прорезался голос, и он долго рассказывал девушке, насколько она удивительна и прекрасна. А Людмила впервые замолчала. Марат собрал ей прощальный букет цветов, проводил до закрытой двери, сухо кивнул и ушел, чтобы навсегда раствориться в темноте.
  Вот когда железобетонную плотину наконец прорвало, и освобожденная, живая вода взорвалась навстречу любви, заливая бурлящей страстью сухую долину целомудрия. Людмила бросилась за Маратом и едва отыскала его в полной темноте. Хлынул проливной дождь, настолько сильный, что под открытым небом можно было промокнуть, простудиться, умереть. И от неминуемой, лютой смерти любовникам пришлось укрыться в пустой комнате у Людмилы, где случилась другая смерть. Под оглушительный гром и хищные вспышки молний добровольно, яростно, быстро и почти безболезненно умерла еще одна девственность.
  Когда голова у Людмилы перестала кружиться, Марат осмотрел постель под ее обнаженными бедрами.
  - Ну и чего ты боялась? - простодушно усмехнулся он.
  Крови не было. Людмила гордо промолчала.
  На следующий день хитроумный юноша не исчез, поскольку вовсе не собирался никуда исчезать до конца заезда. Став хозяином положения, Марат взял инициативу в свои руки и повелевал покорной Людмилой, которая влюбилась в него без памяти. Они как прежде гуляли по окрестностям, рассуждая об абстрактных вещах. Однако теперь их прогулки всегда заканчивались утехами, в которых Марат проявлял чудеса изобретательности.
  Но особенно грешной оказалась ночная страсть в двух шагах от святого источника. Слушая чистое журчание целебной воды под сладкую судорогу своего лона, Людмила догадалась: происходит что-то ужасное. Бывают счастливые люди, которым все нипочем. А другим суждено учитывать каждый пустяк. Ведь когда сознание и талант находятся слишком высоко, тогда и спрос с человека строже.
  Людмиле вдруг показалось, будто низкая и протяжная музыка загадочной Шамбалы донеслась из-под земли. "Наша навек", - зашелестели вокруг нее колдовские травы. "Наша навек", - зашипели ядовитые змеи под тяжелыми камнями. "Наша навек", - вздохнула сама земля, и в опустошенную женщину через открытый канал хлынула дикая сила природы, чтобы забрать ее всю - с головы до ног.
  А на следующий день бессердечный Марат радостно сообщил, что та самая неприступная красавица из Стерлитамака его все-таки любит.
  Эту добрую весть юноша услыхал, поговорив по телефону с родителями. И Марат вновь стал пытливо интересоваться, как покорить капризное женское сердце? Только теперь каждое слово на эту тему пронзало бедное сердце оцепеневшей от ужаса Людмилы, словно острый нож.
  Потом Марат непринужденно выдал свою любовь за дружеский сувенир для одинокой дикарки из санатория. Ничего личного - просто секс. Поскольку в Стерлитамаке его бесценной любви отныне с нетерпением ожидает настоящая королева.
  "Королева", - с отвращением повторила Людмила красивое слово, ставшее навек ненавистным.
  Людмила отчетливо ощутила, как под ногами наполнилась гулом разгневанная земля. "Прикажи и мы отравим его", - подсказали ее оскорбленной душе ядовитые травы. "Прикажи и мы ужалим его", - шепнули девушке змеи. "Прикажи и я посыплюсь на крышку его холодного гроба", - предложила земля.
  Как хорошо, что мы не всегда бываем настолько решительными, чтобы стать безжалостными.
  Когда соблазнитель исчез, Людмила долго находилась в состоянии унылого ожидания, как будто Марат еще мог передумать и вернуться назад. Она очнулась от оцепенения, лишь когда перед ней вдруг возник другой кавалер. На этот раз им оказался невысокий, зеленоглазый мальчик-сирота по имени Игорь. Он проживал вместе с бабушкой тоже в Стерлитамаке. В то время Людмила еще не понимала, как часто из маленьких, цепких мальчиков вырастают настоящие мужики. Ей почудилось, судьба смеется над ней. И бедный Игорь сполна рассчитался за Марата. Вместо ласки сироте достались лишь сарказм и презрение. Зато на фоне его покорного обожания в душе Людмилы ожила уязвленная гордость и поднялась в боевую стойку как кобра.
  Как посмел какой-то второсортный спортсмен пренебречь ее отличным аттестатом, музыкальным образованием и красным дипломом, ее острым умом, проницательной интуицией, ее пылким красноречием, и даже мудростью Шамбалы? Отныне озадаченный Игорь только мешался под ногами. Людмила начала его решительно избегать, вновь полюбив одинокие прогулки по безлюдным местам, где набиралась неведомой прежде силы.
  "Правильно", - одобрительно кивали ей деревья в лесу. "Правильно", - рычали по ночам хищные волки на горе. "Правильно", - ликовала вся женственная природа. Освободившись из-под мужского влияния, ее ликующая душа рвалась ввысь, как ведьма на помеле.
  Людмила поклялась, что обязательно найдет способ тоже стать королевой.
  Вернувшись в Уфу, она записалась в клуб для развития экстрасенсорных способностей. Ее стройные ножки сами привели хозяйку туда. Руководителем клуба был загадочный человек из Москвы. В те времена по богатым городам уже гастролировали мистики первой волны, организуя волшебные шоу на любой вкус. Однако, экстрасенсом из Москвы оказался мужчина солидного возраста, откровенный и очень простой, напоминающий ученого. А отсутствие платы за обучение исключало коммерческий интерес.
  Людмила уверенно сообщила москвичу, что она тоже экстрасенс.
  - Это надо еще проверить, - усмехнулся москвич.
  Проверили - получилось. Людмила с закрытыми глазами угадала цвет пяти карт подряд.
  - Вас когда-нибудь уже проверяли? - заинтересовался москвич.
  Девушка задумчиво приподняла соболиную бровь, припоминая.
  - Год назад на медосмотре я по ошибке заглянула в маленький, пустой кабинет, где у окна разговаривали два доктора. Один остановил меня у двери, провел ладонью перед моими глазами и спросил у второго: видишь? Другой закивал и ответил: девушка, вы экстрасенс.
  - И все? - лукаво прищурился москвич.
  - Все, - призналась Людмила.
  Мистик кивнул.
  - Если купец обманет покупателя, ему простится. Если правитель обманет народ, ему простится. Ведь это дела мирские, материальные. А пророк, обманувший ученика, точно сгорит в аду. Никогда и никого не обманывайте, исследуя тонкий мир. Приходите завтра - будем вас развивать.
  Вскоре ладони Людмилы без труда отличали живое от неживого, а игральные карты для нее начали класть в конверт мастью вниз. Девушка делала поразительные успехи, наполняясь чувством законной гордости. Другие женщины, приходившие на занятия, смотрели на нее с завистью. Только экстрасенс сокрушенно качал головой.
  - Быстро, - приговаривал он, - слишком быстро. В мистику надо входить как на пляже, поджарившись на песке, погружаются в ледяную в воду - медленно, осторожно, чтобы сердце не отказало.
  Экстрасенс из Москвы научил Людмилу лечить людей - снимать головную боль, избавлять от депрессии, легких недомоганий. Когда на стол клали женщину с более серьезной проблемой, Людмила всегда вставала в области головы. Рассказывая про духовное развитие, учитель никогда не навязывал какой-то идеологии. После общения с ним всегда оставалось приятное впечатление честности. У каждого человека есть способности, которые можно развить, овладев скрытой первоосновой всех сил. Мистики называют ее по-разному: дао, ци, кундалини, инь, святой дух. Сила жизни предельно реальна, но безлика, отчего может быть направлена куда угодно. Поэтому задача благородного человека - придать силе жизни конструктивную форму.
  Вот только как отличить конструктивную форму от деструктивной, экстрасенс из Москвы почему-то не успел рассказать.
  Однажды он бесследно исчез, никого не предупредив. Заведующий Дома Культуры сухо сообщил, что учитель навсегда переехал жить в другой город. Людмила вновь потеряла ориентацию в тонком мире. Ее занесло в другой клуб, похожий на общество реконструкторов старины. Там взрослые люди, будто малые дети, переодевались в фантастические одежды, убеждая себя в могуществе, хотя за пределами клуба оставались самыми бесполезными людьми на земле.
  Потом Людмила познакомилась с последователями Порфирия Иванова. Эта публика оказалась здоровей, хотя все собрания начинала с исполнения самодельного гимна на мотив Марсельезы: "Люди в Господа верят как в Бога, а он сам к нам на землю пришел".
  Если Господь не Бог, тогда кто загадочный "он", который на землю пришел как Господь? Стыдно быть бездарным поэтом, особенно когда твою песню исполняет толпа. Услышав такую глупость, критический мозг Людмилы автоматически отключался, поэтому окончание гениального гимна осталось для нее тайной.
  Тем не менее, волшебная сила Людмилы продолжала расти, как на дрожжах.
  Все, кто вставал на путь духовного развития, рано или поздно начинают замечать, как нужные люди и встречи происходят, будто сами собой. Так возросшая энергетика мистика притягивает судьбу. Особенно это впечатляет, если заходишь в книжный магазин, берешь с полки книгу наугад, открываешь на случайной странице и видишь ответ на вопрос, который мучил тебя неделю.
  Приблизительно так и случилось у Людмилы, когда к ней в руки попала инструкция по достижению просветления. Увидев четкую программу, Людмила решила скрупулезно выполнить ее по пунктам. В эзотерике женщины гораздо последовательнее мужчин. Когда типичный мужчина сомневается и требует доказательств, женщина сама пытается их найти. Не случайно количество ведьм во много раз превышало число мужчин-колдунов. Достаточно проверить любую религиозную секту, чтобы понять, как это закономерно.
  Ведь сила материальности женственна изначально, отчего женщины воспринимают ее острей. Сила жизни вне морали, хотя нас с детства учили думать иначе. Привычную философию можно сформулировать как армейский плакат: "живи по уставу, завоюешь честь и славу". Но сила жизни вне любого устава. Она лишь в дикой природе. Бесполезно искать опору в чувстве исполненного долга. Бессильного человека не поддержат абстрактные миражи, и более мощная материальность рано или поздно раздавит его вместе с идеологией.
  Мораль не бессмысленна. Однако, мораль - лишь форма существования силы жизни. Она предает ей конкретную структуру подобно тому, как соль из морской воды переходит в кристалл. Мораль спускается сверху вниз, а сила жизни поднимается ей навстречу.
  Но, к сожалению, они встречаются не всегда.
  Людмила отказалась от мяса и рыбы. Медитировала как всегда на природе, где все более заметные энергии тонкого мира приятно щекотали ладони. А за три дня до обещанного результата перешла на одну воду.
  Всем, кто когда-нибудь голодал ради духовного развития известно, как быстро привыкаешь получать энергию отовсюду. Голодное тело садхака раскрывает все каналы без исключения, отчего возможны разные чудеса, которые психологи называют галлюцинациями. Хотя трудно сказать, где заканчиваются галлюцинации и начинается реальность. Иногда целые сообщества и народы галлюцинируют под влиянием идеологии.
  Накануне Людмила нашла на асфальте посреди завода наполовину раздавленного котенка. Наверное, он попал под машину. Сердце Людмилы едва не разорвалось от жалости. Здравый смысл подсказывал ей, что котенок умрет. Все женщины, проходящие мимо, уверяли что он умрет. И даже сам бедный котенок, глядя на нее, подтверждал: "умру". Но Людмила все равно нашла для него коробку, отнесла в свой отдел и долго выхаживала. Напоследок котенок сказал: "спасибо", - закрыл глаза, слился с природой и замолвил за нее словечко.
  В тот летний день, когда Людмиле довелось работать в ночную смену, как на грех было полнолуние. С луной у Людмилы были особые отношения. В детстве ее даже называли - принцесса луны. Вот почему, увидев над головой прекрасный серебряный диск посреди алмазного поля из звезд, Людмила украдкой оглянулась по сторонам, остановилась за проходной и протянула обнаженные руки к далекой луне за день до назначенного срока.
  - Возьмите меня к себе, - прошептала она.
  Людмила еще не помышляла о Боге, представляя астральный мир как параллельную цивилизацию, наподобие Шамбалы.
  А потом девушка вдруг поняла, что ее услышали.
  Напряженное тело Людмилы как бы откликнулось на сильный звук, недоступный обычному слуху. Со стороны затылка в области шеи снизу вверх пробежало тепло. Потом такое же ощущение появилось вдоль всего позвоночника. Но самое страшное впечатление возникло из-за твердой уверенности, что вездесущий нечеловеческий разум наконец узнал о ее существовании и теперь хладнокровно разглядывает.
  Поеживаясь от страха, девушка пошла в сторону котельной, удивляясь нереальной легкости во всем теле. Ей показалось, еще чуть-чуть и она взлетит. Тот, кто ни разу не испытал ничего подобного, вряд ли поверит в реальность такого описания.
  "Наверное, скоро пройдет", - подумала Людмила.
  Добравшись до рабочего места в безлюдном экологическом отделе, девушка машинально открыла пачку печенья, лежащего на столе, и начала нервно глотать целые куски, надеясь что пища остановит ненормальную реакцию организма. Скорее всего, она совершила ошибку, поскольку все кожа на ее спине вдруг стала горячей. Не зная, как прервать наваждение, Людмила бросилась в пустую бытовку, разделась и встала под душ. Потом услышала, как приоткрылась входная дверь.
  - Людмила, это ты? - послышался голос ее напарницы.
  - Рамиля, посмотри, что у меня на спине, - взмолилась Людмила.
  Удивленная Рамиля осторожно заглянула к ней в душ, сверкая круглыми очками.
  - Там что-нибудь есть? Спина покраснела? - допытывалась Людмила, едва шевеля побелевшими от страха губами.
  - Что у тебя заболело? - решила уточнить Рамиля. - Печень? Почки?
  - У меня вся спина пылает, как от огня!
  Рамиля пожала плечами.
  - Ничего страшного. Спина как спина.
  Лишь через полчаса девушки вернулись в отдел. Рамиля заварила чай. А Людмила начала что-то сбивчиво объяснять, пока татарка с сочувствием гладила ее по руке.
  - Рамиля, короче, я доигралась. У меня какая-то проблема из-за голодания и ночных медитаций. Пожалуйста, никому об этом мне говори.
  - Не скажу, - пообещала Рамиля.
  С этого дня в жизни Людмилы присутствовала неумолимая, вездесущая, чужая реальность, которая подарила ей множество новых способностей, лишая за это свободы воли. Интуитивно девушка назвала ее Шамбалой.
  Бывали дни, когда Людмила радостно упивалась тем, как ярко она теперь все осознает и предчувствует. Но бывали и долгие часы ужаса из-за подключения к чужой программе развития, в которой от нее самой уже ничего не зависело.
  Ведь изначально Людмила не собиралась становиться сверхчеловеком. Наоборот, ее всегда привлекало обыкновенное женское счастье. И даже экстрасенсорные способности казались Людмиле оригинальным украшением, а не главным смыслом существования. Разве можно променять долгожданного мужа и будущих детей на карьеру целителя? Ни за что!
  Временами Людмила изо всех сил пыталась вернуть прежнюю, вольную жизнь без Шамбалы. Однако, Шамбала не отпускала ее.
  Самым кошмарным оказалось открытие, что Шамбала абсолютно лишена морали. Ведь от безликой силы жизни происходят духовные сущности, для которых главное - рост и развитие. До сих пор ей казалось, так существуют лишь насекомые и растения. Кто мог подумать, что инстинкт на уровне насекомых реален как разум? Убедившись, что от этого разума не отделаться, Людмила приняла неожиданное решение.
  Делай, как хочешь, но учти - тебе со мной будет плохо!
  И принялась хладнокровно избавляться от всех необычных способностей, запрещая себе мыслить, видеть и чувствовать. А все свободное время посвятила более практичным вещам - тренажерам и аэробике.
  Реакция невидимой Шамбалы оказалась быстрой и страшной. В наказание девушку задумали хладнокровно убить, пока она не вышла из-под контроля. Но главное коварство заключалось в том, что смерть постучалась в дверь через гордость, а не депрессию.
  Однажды на остановке с приятелем они рассуждали о высоких материях. В ожидании автобуса молодые люди незаметно довели абстрактные рассуждения до абсурда, отчего поневоле замолчали, уставившись друг на друга.
  - Да ведь мы уже абсолютно все знаем! - поразилась Людмила.
  - И незачем больше жить, - кивнул приятель.
  Разумеется, потом они засмеялись. Однако, губительная идея стала озвученной.
  Вернувшись домой, Людмила почувствовала себя богиней. Сняв всю одежду, девушка встала перед зеркалом, искренне любуясь собой. Тренажеры и аэробика довели ее фигуру, красивую от природы, до полного совершенства. Но что ждало ее в будущем? Лишь унылый мещанский быт. Принц никогда не встретится. Работа останется скучной. Самое интересное позади. Так не лучше ли уйти из жизни прямо сейчас, на вершине духовного развития, пока ты молода, умна и прекрасна?
  Людмила вспомнила, что в шкафчике ванной комнаты много лет пылится без достойного применения опасная бритва. Ее обнаженное женское тело само собой направилось в ванную. Достав старомодную бритву, Людмила проверила пальцем холодное, острое лезвие.
  Потом вся жизнь промелькнула у девушки предел глазами. Казалось, время пришло.
  Но внезапно пестрый калейдоскоп былых впечатлений забуксовал, остановился, завертелся назад, как старая кинопленка, и осветил единственный эпизод. Маленькая семилетняя девочка, погладив жилетик и юбочку, прикалывает булавкой платочек на грудь, воображая что это красиво, и выбегает на улицу встречать маму с работы, думая об одном: "мама, мама, мама".
  Наверное, не случайно говорят: Бог - это любовь. Как смела Людмила забыть про бедную маму, которая найдет ее мертвой? Какая она ужасная дочь!
  Девушка рухнула на колени, выбросив проклятую бритву, и начала рыдать - яростно, долго, страшно. Даже Шамбала присмирела. Ведь ни одно насекомое никогда не поймет, что произошло.
  Хватит.
  Впереди у Людмилы возникла четкая цель - любой ценой стать обыкновенной. Отныне в ее жизни не будет никакой мистики - только здоровый, крепкий материализм. Интересно, как свои психологические проблемы решают мудрые материалисты? Наверняка существуют сильные психотропные средства, помогающие избавиться от чего угодно.
  Уязвимое место Шамбалы заключается в том, что любая четкая цель - тоже великий путь, даже если не в Шамбалу. А Шамбала не способна помешать никакому развитию. Она убивает лишь за отказ от развития. На время нечеловеческий разум, преследующий Людмилу, превратился в мираж. Девушка действовала быстро и четко. Без малейшего колебания она записалась в районной поликлинике на прием к специалисту, который с огромным удивлением ее выслушал
  - Вы понимаете, куда пришли? - спросил врач.
  - К психотерапевту, - сверкнула глазами Людмила.
  - К психиатру, - осторожно поправил врач.
  Но Людмила не сообразила в чем разница. Она объяснила, как сильно желает избавиться от навязчивого ощущения потери контроля над собой на фоне повышенной восприимчивости.
  - Ничего страшного, - великодушно отмахнулся психиатр. - Пройдет.
  - Не пройдет, - заупрямилась девушка. - Выпишите лекарство, чтобы прошло наверняка.
  - Но что конкретно должно пройти? Чего боитесь?
  Людмила взглянула на врача исподлобья.
  - Самоубийства.
  Психиатр вздохнул.
  - Можно лечь на неделю в дневной стационар.
  - Я согласна, - обрадовалась Людмила.
  Всех тех, кто еще не догадался, как она влипла, хочу заранее предупредить: подумайте десять раз, прежде чем повторить у нас в стране этот подвиг.
  Приехав по указанному в направлении адресу, Людмила начала новую жизнь с того, что ошиблась корпусом и долго стучала ногами в закрытую дверь.
  - Вам кого? - вежливо поинтересовалась женщина в белом халате, случайно проходившая мимо.
  - Я к вам, - объяснила Людмила.
  - Здесь буйные, - ответила врач.
  - Извините, - смутилась Людмила. - Где дневной стационар?
  - Ближе к выходу, - женщина улыбнулась, - Вот когда станете буйной, обязательно приходите.
  Дневной стационар показался ей более гостеприимным. Людмилу определили в палату, где уже лечилось несколько женщин. Одну привозил и увозил на машине муж. Имея богатый дом и большую семью, женщина страдала депрессиями, из-за которых появлялась в стационаре раз в полгода. Оценив верность мужа, Людмила позавидовала чужому счастью.
  Другая соседка Людмилы оказалась молодой девушкой, которая с детства слышала голоса.
  - Чьи голоса? - переспросила Людмила.
  - Ничьи, - равнодушно пожала плечами девушка. - Слышу и все.
  При этом она не выглядела даже взволнованной.
  - О чем они говорят? - заинтересовалась Людмила.
  - Ни о чем.
  - Страшно?
  - Не очень, - покачав головой, отважная девушка усмехнулась, вспомнив что-то веселое. - Только если они рассердятся.
  В дневном стационаре Людмиле кололи инсулин. Лечение заключалось в том, что сначала в организм пациента вводят инсулин, сжигающий сахар в крови. Головной мозг, лишенный глюкозы, начинает умирать вместе с ненужными воспоминаниями, и пациент уже бредит на пороге иного мира. Если через два часа не вколоть глюкозу, мозг умирал насовсем.
  Вот какое существует надежное средство от всех душевных страданий.
  Когда наступал кризис, и Людмила уже не замечала, как ее покидает последний проблеск самосознания, из коридора доносился жизнерадостный голос пожилой санитарки, толкавшей перед собой тележку с большими шприцами.
  - Бегу, бегу.
  Сделав работу, санитарка уходила дальше, весело приговаривая:
  - Девчонки, вы такие смешные, когда бредите.
  После второго укола у Людмилы возникало ощущение бескрайнего моря блаженства, в котором тонула любая Шамбала. И тогда нечеловеческий разум, преследующий ее, решил материализоваться.
  В древности ангелами называли не фантастических и крылатых красавцев, прилетающих на землю с небес, а самых обыкновенных людей. Ведь ангел - это божий посланник, которым время от времени становится каждый человек. По такому же принципу нам являются демоны.
  Артур никогда не узнал, что стал для Людмилы вестником Шамбалы. Просто приличный, начитанный юноша из интеллигентной семьи однажды заметил в стационаре незнакомую девушку с пышными формами и увязался ее провожать. По дороге он болтал без умолку, как прежде болтала сама Людмила, предпочитавшая теперь отмалчиваться. Как ни странно, в его рассуждениях она узнала свои прежние мысли. Как будто Марат из Красноусольска передал их Артуру, а Артур теперь пытается вернуть их Людмиле. На следующий день юноша вновь проводил Людмилу до остановки. А когда ее курс лечения в стационаре закончился, застенчиво пригласил в гости.
  Женщина-психиатр, выписывая Людмилу, случайно заметила их вдвоем, улучила момент и шепнула девушке по секрету:
  - Держись от него подальше, это неизлечимо.
  Хотя Людмила не поняла, что конкретно не излечимо? Ведь дневной стационар показался ей санаторием для уставших интеллектуалов.
  Летом Артур жил с родителями в большом собственном доме на станции, а зимой в городской квартире. Семья оказалась зажиточной. Но родители приняли Людмилу на редкость приветливо, даже удивили. От такого гостеприимства Людмила растаяла и осталась переночевать в их доме за городом.
  Девушке досталась отдельная комната на первом этаже. Всю ночь Людмила ворочалась, гадая, придет Артур или не придет? Прогнать его или не прогнать? Потом ей приснилось, будто заботливые родители ведут Артура по лестнице за руки и сами кладут к ней в постельку, заботливо подоткнув одеяло.
  Лишь под утро Людмила услышала за дверью голос Артура.
  - Эй ты, садхак!
  Она решила, что парень зовет ее. Натянув на полные бедра узкие джинсы, Людмила с любопытством выглянула в коридор. Одетый в тяжелое, зимнее пальто Артур сидел на кухне за столом. Перед ним стояло большое настольное зеркало.
  - Эй ты, садхак! - грозно крикнул Артур своему размытому отражению.
  - Доброе утро, - робко улыбнулась Людмила.
  Юноша даже не обернулся, продолжая разговаривать с зеркалом.
  - Запомни, садхак. Цель жизни - духовный рост. Все, что мешает духовному росту, исключи. Не надо жестокости. Не надо страданий. Сохраняй спокойствие. Береги энергию. Видишь, перед тобой человек? Задумайся, помогает ли он твоему духовному росту? Не помогает? - Артур зловеще захохотал. - Ты знаешь, как поступить, садхак.
  "Шамбала", - догадалась Людмила.
  От страха у нее перехватило дыхание. Девушка осторожно прикрыла дверь, бесшумно собрала свои вещи и покинула страшный дом через окно.
  Снаружи уже светало. На станцию пригородных поездов Людмила примчалась бегом. И только запрыгнув в пустую электричку, она прижалась щекой к холодному стеклу, успокоившись.
  - Шамбала или шизофрения? - подумала вслух Людмила. - Ой, а еще я лифчик оставила.
  И девушка звонко захохотала, представляя, что сделает с ним Артур.
  Отпуск закончился. Людмила вернулась на работу. Рамиля встретила ее с радостью, спросив лишь одно:
  - Ну как?
  - Нормально, - сказала Людмила, как отрезала.
  Необычные ощущения, которые раньше преследовали ее, действительно исчезли. Даже чувствительность вернулась в пределы нормы. Сознание стало чистым и пустым. Людмила ничуть не жалела, что потеряла множество потенциальных талантов. Зато к ней вернулась свобода воли. Правда, было не очень ясно, как дальше жить?
  Наверное, пора выскочить замуж.
  И под вечер, как по заказу, у нее на рабочем столе зазвонил телефон. Потом девушка сожалела, что ответила сама. Хотя роковые совпадения никогда не происходят случайно. В трубке Людмила услышала незнакомый мужской голос, хозяин которого скучал, пытаясь завязать разговор. Его звали Максим. Сейчас для таких мужчин придумали Интернет. А раньше они наугад набирали телефонный номер, и услышав женский голос пытались определить: светит им что-нибудь или нет?
  Теперь Людмила уже не помнит, почему сразу не повесила трубку? Кажется, невидимый собеседник показался ей остроумным и немного загадочным. Вычислив график ее работы, Максим стал регулярно названивать Людмиле в отдел, развлекая по ночам. Как правило, невидимка рассказывал девушке про свои проблемы, спрашивая совета. И Людмила вновь попалась на старую уловку. Она охотно объясняла Максиму как лучше поступить, а он упрямо возражал или долго благодарил.
  Ситуация вышла из-под контроля, когда болтливый невидимка позвонил Людмиле домой. Чтобы узнать этот номер ему удалось обмануть кого-то из ее коллег. Людмила рассвирепела и бросила трубку. На следующий день Максим перезвонил, чтобы извиниться. И занимательные беседы о смысле жизни возобновились.
  Вскоре Максим уже откровенно льстил, рассуждая о том, какая Людмила необыкновенная. Наконец они встретились. Внешне Максим оказался заурядным человеком в очках. Он показался настолько непривлекательным, что Людмила даже не пригласила его домой.
  На следующий день Максим с раздражением спросил по телефону:
  - Я тебе не понравился?
  - Ну что вы, - смутилась Людмила.
  Максим сделал зловещую паузу.
  - В поисках одного идеального человека мы навсегда теряем всех остальных, - внезапно объяснил он. - Иногда на бесплодные поиски уходит вся жизнь. Зачем?
  Людмила покраснела.
  - Выйти замуж, а что?
  - Зачем? - повторил Максим.
  - Ради мужа и детей.
  - Какое безумие. Людей на земле четыре миллиарда. Скоро будет пять. Потом - шесть, семь или восемь. Куда больше? Начнется мировая война, или всемирная эпидемия. - Голос Максима сделался презрительным и холодным. - А в старости ты начнешь кусать себе локти, вспоминая каждого симпатичного парня, с которым из гордости не переспала. Как это глупо. Что такое карма?
  Людмила озадачено промолчала.
  - Карма это привычка, - уверенно заявил Максим. - Чтобы стать свободным, надо избавиться от вредной привычки, и все
  - Зачем? - спросила в ответ Людмила.
  Максим засмеялся.
  - Какая ты умная, просто прелесть. Для того чтобы стать счастливой. Разве этого мало?
  Людмила повесила трубку.
  - Максим мне не нужен, я его боюсь, - честно призналась себе она. - Мне бы друга попроще.
  Через секунду вновь зазвонил телефон. Девушка долго не решалась ответить, ожидая услышать Максима. Но вместо Максима с ней заговорил кто-то другой.
  - Людмила, привет, как дела?
  - Извините, вы кто? - удивилась Людмила.
  - Не узнала? Богатеньким буду, - обрадовался собеседник. - Это Игорь. Звоню из Стерлитамака. Мы познакомились в Красноусольске. Вспомнила?
  - Игорь, привет, - растерялась Людмила.
  - Я ужасно соскучился. Завтра буду в Уфе и останусь на целый месяц. Надо бы встретиться, как считаешь?
  Людмила побледнела, догадавшись, что произошло сверхъестественное событие. Совпадение стало ответом. Вот тебе, милая девушка, мужчина попроще. Рабский труд, размеренная жизнь, скучные вечера и мещанское болото до гроба. Ее поставили перед выбором: стать жрицей Шамбалы, или домашней гусыней.
  Это был трудный выбор.
  Для начала Людмила согласилась на встречу с Игорем. Практичный паренек воспринял это как помолвку. Искренне воображая, что перед ним будущая невеста, жених уже на первом свидании принялся излагать планы на будущее. Получилась серьезная программа семейного счастья на пятилетку вперед. В рассуждениях Игоря не было ни одного слабого звена. Людмила просто обязана стать счастливой. Но эта железная логика вдруг живо напомнила ей злополучный рецепт по достижению просветления. И Людмила второй раз в жизни решила использовать секретное правило вредной девушки:
  Делай, как хочешь, но учти - тебе со мной будет плохо!
  После чего начала капризничать и демонстративно грубить. Поведение девушки стало просто невыносимым. Обескураженный Игорь ничего не понимал. А Людмила как будто испытывала его: насколько сильна твоя любовь? Наконец жених не выдержал и обиделся:
  - Если ты уже сейчас злая, какой же ты будешь замужем?
  - Гораздо хуже, - согласилась Людмила.
  Злополучный жених поник головой. Но потом преданно взглянул невесте в глаза и твердо сказал:
  - Я тебя перевоспитаю.
  Теперь Людмила добросовестно встречалась с Игорем и Максимом, но никак не могла определиться. Однажды ей даже захотелось познакомить жениха и жреца. Вредной девушке пришла в голову безумная мысль, что лишь поставив их рядом можно понять, кто из мальчиков круче.
  Но главная проблема заключалась в том, что оба казались мальчиками. Даже Максим, который был значительно старше и доблестно бился за свободу секса, выглядел инфантильным.
  "Мне нужен не мальчик, а мужчина", - догадалась Людмила.
  Было третье марта. Наступила весна. Обманув своих кавалеров, девушка сбежала на день рождения к лучшей подруге. Там она встретила Александра, с которым училась в институте.
  Этот добрый, застенчивый парень, местами худой, местами накаченный как спортсмен, был начитан, болтлив и талантлив - сочинял рассказы и стихи. Временами Александр становился задумчивым, мрачным и нелюдимым. Или наоборот - был душою компании, демонстрируя редкий ум и харизму. Но главное достоинство Александра заключалось в том, что мещанское счастье привлекало его так же слабо, как Шамбала. Он был обычным материалистом с хорошей фантазией.
  Сначала они долго пили вино. Потом вышли на лестницу покурить, где впервые поцеловались. Людмила присосалась к мужским губам, как пылесос.
  - Какая страстная женщина! - удивился Александр.
  По дороге на остановку Александр увлек Людмилу в другой подъезд, где они снова начали целоваться, все более откровенно. Наступила ночь. Город спокойно спал. Людмила сама не заметила, как оказалась сидящей на подоконнике рядом с парнем, который встал у нее между бедер, снимая с них черные чулки. Хотя Людмила всегда предпочитала колготки.
  Опять роковое совпадение.
  - Не надо, - прошептала девушка для приличия.
  Ее взяли быстро и страстно, наполнив соком по самую манипуру. Так называется чакра в области солнечного сплетения.
  На следующий вечер они снова зашли в подъезд.
  - Чиж, - улыбнулась Людмила в темноте.
  - Почему чиж? - удивился Александр.
  - Была такая веселая птица из мультика. А еще ты напоминаешь жизнерадостного щенка.
  - А мне ты напоминаешь очень сексуальную кошечку, - объяснил Александр, сажая великую жрицу Шамбалы на подоконник.
  И была новая любовь, снова на грани риска. Потом любовь была в парке, в театре, на стадионе. Но избавьте меня от ненужных подробностей.
  Александр производил странное впечатление. Заумные книги не мешали ему оставаться животным. Болтливость его не запутывала. Он легко находил простые и четкие ориентиры, естественные как природа. В сексе он был Маратом, философствовал как Максим, уважал как Игорь. Людмила не понимала, почему Александр ни разу не намекнул, как низко она упала? Ей было стыдно за себя, а ему за нее - ничуть.
  Почуяв подвох, Игорь и Максим взбесились. Игорь рвался познакомить Людмилу с родителями, а Максим регулярно подбрасывал ей в почтовый ящик журналы и газеты из Шамбалы. Один из журналов оказался тантрическим, с неприличными рисунками, мол: смотри, девка, как я могу! Хотя смотреть уже было незачем.
  Людмила поняла, что ее проблему опять пора решать радикально и пошла в церковь.
  Причащал ее старый, добрый священник. Она рассказала ему все без утайки. Он не особенно удивился. Крестил Людмилу другой священник - красивый и молодой, который потом догнал ее у ворот.
  - Постой. Я помню еще твою бабушку. Она была лучшей прихожанкой.
  Людмила остановилась. Усмехнувшись, священник сунул ей в руки Закон Божий и грубовато сказал по-мужски.
  - Вот тебе подарок. Хоть почитай о том, чего сделала.
  После крещения в душе у Людмилы возникло ощущение полной определенности. Она расслабилась и покорилась неизбежности. На все воля Божья.
  Вечером накануне возвращения в Стерлитамак Игорь зашел к Людмиле попрощаться. Подарив девушке цветы, он решительно спросил: да или нет? Людмила ответила: нет. Игорь вздохнул, попрощался за руку и ушел.
  Потом позвонил Максим. Его звонок затянулся на полчаса. То жрец жаловался на очередную проблему, то агитировал за счастливую жизнь. Даже странно, как Максим собирался кого-нибудь осчастливить, имея столько проблем? Но вдруг в его голосе звякнул метал.
  - Я сейчас приду, - торжественно пообещал он Людмиле.
  - Куда?
  - К тебе.
  Людмила заволновалась.
  - Час ночи, автобусов уже нет.
  Жрец сердито засопел в поисках выхода.
  - Не беда, я пешком приду, - сказал он и повесил трубку.
  Людмила живо представила, что Максим, мрачно сверкая очками, шагает по ночной Уфе сквозь ветер и дождь, опираясь на длинный посох, как друид, приближаясь ближе и ближе. При виде такой картины ее рука сама потянулась к телефону, чтобы набрать спасительный номер.
  - Алло? - ответил девушке сонный голос.
  Александр примчался к Людмиле на такси через пятнадцать минут.
  А Максим так и не дошел. Максим бесследно исчез, как будто действительно был необыкновенным человеком, жрецом невидимой Шамбалы, который сам догадался, что проиграл.
  Вскоре Людмила сказала Александру, что у нее положительный тест и скоро будет ребенок. Александр сразу сделал ей предложение. Они подали заявление в ЗАГС и стали жить вместе. Через неделю Людмила вышла из ванной, красная от стыда. Начались месячные. Она украдкой собрала вещи и переехала обратно к себе. Александр, очень удивленный, пришел к ней под вечер.
  - Что случилось?
  - Ребенка не будет.
  - Мама уже рассказывала. Поехали домой.
  Людмила опустила глаза, чуть не плача от счастья.
  - Какое ты все-таки животное! Я думала, ты женишься ради ребенка.
  - Конечно ради ребенка, которого мы сделаем, когда распишемся.
  И можете не поверить, но именно так и вышло. Их дочь родилась через девять месяцев после свадьбы. Видимо, Шамбала всегда оставалась рядом, просто перестала надоедать.
  Семейная жизнь показалась Людмиле сладкой, как мед. Александр много работал - у него вдруг открылся мощный инстинкт добытчика. Людмила сидела дома, выращивая дочь. Примерно через год, вернувшись из командировки в Сибирь, Александр покачал головой, увидев дочь.
  - Совсем большая.
  - Растет как на дрожжах, - гордо согласилась Людмила.
  - Стоит уехать на две недели, и ребенка уже не узнать. Пора заводить второго.
  Через месяц Людмила сообщила мужу, что опять беременная.
  - Как ловко у тебя получается! - похвалил ее Александр.
  Родился сын. Прошло несколько лет. Молодые купили новую, большую квартиру. Людмила устроилась в аспирантуру и защитила кандидатскую диссертацию. Однажды Александр спросил у жены:
  - Хочешь получить водительские права?
  - Конечно, хочу, - вздохнула Людмила. - Надоело вечно просить меня подвезти.
  - Тогда собирай справки, - предложил муж. - Будешь учиться в автошколе.
  От хорошей жизни Людмила располнела, расслабилась и почти забыла про Шамбалу. Поэтому Шамбала решила напомнить о себе. Вечером в доме Людмилы зазвонил телефон. Девушка подняла трубку. Незнакомый женский голос назвал ее имя и фамилию.
  - Я вас слушаю, - удивилась Людмила.
  - Дежурный врач Мозговая из стационара для душевнобольных. У вас все в порядке?
  Людмила почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.
  - Откуда?
  - Дежурный врач Мозговая из больницы, где вы лечились.
  Людмила замолчала, мучительно соображала.
  - Это было давно.
  - Семь лет назад, - подтвердила врач Мозговая.
  - Как вы узнали мой телефон? - рассердилась Людмила.
  Женщина засмеялась.
  - Ваш адрес и телефон у нас в картотеке. Девушка, не задавайте глупых вопросов. У вас все в порядке? Помощь не нужна?
  - У меня все в порядке. Пожалуйста, никогда больше не звоните сюда, - задыхаясь от стыда, ответила Людмила.
  Всю ночь она проворочалась без сна, ругая себя за глупость, а утром сказала мужу:
  - Я не буду учиться водить машину. Боюсь.
  Александр удивленно пожал плечами.
  - Тоже правильно. Скажи, если передумаешь.
  С этого дня их разделила тайна, которая очень мучила Людмилу. Ведь Александр олицетворял само здравомыслие, а она лечилась в стационаре для душевнобольных. Ее имя навсегда в картотеке. Ей даже справку нормальную дадут. Какой позор.
  Через неделю Людмиле позвонил Максим, великий жрец Шамбалы, и нахально спросил:
  - Соскучилась?
  К счастью, Людмила была одна. У нее начался такой приступ бешенства, что телефон полетел на пол. Девушка опустилась на колени, подняла упавшую трубку и закричала в нее пронзительно, как сирена.
  - Не смей мне звонить, извращенец!
  - Успокойся, Людочка, - ласково произнес Максим. - Ты получила все, чего хотела. Пора отдавать долги.
  Людмила вскочила и гневно затопала ногами.
  - Забудь мое имя, или я мужу пожалуюсь! Видел моего мужа? Он, такого как ты, одним ударом убьет!
  Максим усмехнулся.
  - Страшнее мужа зверя нет, - пошутил он. - Хорошо, мы подумаем, как его нейтрализовать.
  Вечером Александр вернулся с работы домой незнакомым, глупым и пьяным. Даже глаза у него стали чужими - узкими как у монгола. У Людмилы чуть сердце не разорвалось. Тогда она убедила себя, что это случайное совпадение, хотя каждому мистику известно: случайных совпадений не бывает.
  На следующий день Александр долго извинялся. Но вскоре начал баловаться по вечерам бутылочкой пива. Затем покупал уже две или три и запирался в кабинете пьяный, болтая с какими-то тетками в Интернете.
  - Это пройдет, - сказала себе Людмила.
  Но стало еще хуже. Узнав про литературный конкурс на сайте, Александр задумал сочинить исторический рассказ. Он и раньше немного сочинял, но фантастику, а теперь вдруг решил углубиться в мифологию. Александр купил несколько книг о древнем Египте и две недели что-то сопоставлял, напрягая аналитический ум.
  - Представляешь, у египтян было много интересных идей, - поразился он. - Интересно, откуда у древних людей настолько современные мысли? Мне понравилось изучать мистику.
  Людмила побледнела. Только этого не хватало. Ей даже в голову не пришло, что мистика могла быть другой - без ужаса и страданий. Ведь она имела лишь отрицательный опыт погружения в мистику.
  За годы семейной жизни прежний материализм ее мужа постепенно иссяк. Александр даже крестился, хотя в церковь не ходил, предпочитая практичное христианство, лишенное строгих ритуалов. Вспомнив об этом, Людмила подвела мужа к иконе на стене кабинета и спросила дрожащим голосом:
  - Видишь, кто перед тобой?
  - Иисус Христос, - удивился Александр.
  - Кем Христос является для тебя?
  - Он милый, - улыбнулся Александр. - Самый хороший, благородный и добрый. Такому Богу ни в чем не откажешь.
  - Почему?
  - Потому что он умер вместо меня. Как будто заслонил своей грудью от пули. И теперь уже поздно говорить: извините, я не просил. Остается лишь принять и оценить эту жертву.
  - Вот именно! - встрепенулась Людмила. - Христос твой защитник и спаситель. Представляешь, как люди жили до него? Бегали от одного колдуна к другому. Гадали, колдовали, наводили порчу, снимали сглаз. А Христос отменил эту суету и сказал: вы свободны. Христос нас выкупил. Колдовство стало бессильным. Но люди будто ослепли и снова пытаются сорваться в прежний порочный круг.
  Глаза Александра стали круглыми от удивления.
  - О чем ты, родная? Я вовсе не собираюсь колдовать. Мистика мне нужна для сюжета.
  После долгого молчания Людмила горько вздохнула:
  - Надеюсь, что так и будет.
  Как и следовало ожидать, рассказ ее мужа на конкурсе никого не заинтересовал. Даже самому Александру он впоследствии показался скучным. Но ему немедленно захотелось сочинить другой рассказ, более мудрый. Началась цепная реакция. Людмила с ужасом наблюдала, как большой книжный шкаф быстро наполнился книгами каббалы, сочинениями хасидов и суфиев, буддистов и даосов, кришнаитов и тантриков. Между этими книгами стояли академические труды по истории религии. Но рассказы упрямого мужа не становились лучше. Александру не хватало чего-то другого, самого важного. Он нервничал и повсюду искал свой главный, магический ключ.
  Вскоре Александр бросил курить и пить. Он заявил, что подсознание мистика слишком близко к поверхности, чтобы его раскрепощать. Это было замечательно. Людмила даже обрадовалась. Но потом в ее доме вдруг начались до боли знакомые речи - про духовное развитие, которое превыше всего. И когда Александр так говорил, в глазах у него была Шамбала. Людмила хорошо запомнила этот жуткий, нечеловеческий взгляд. Шамбала нашла уязвимое место и снова взялась до нее. Все попытки Людмилы исправить ситуацию разбивались о стену непонимания. Ведь она не решалась рассказать про свой личный мистический эксперимент, который закончился инсулином. И тогда в голове Людмилы вновь заработало секретное правило вредной девочки:
  Делай, как хочешь, но учти - тебе со мной будет плохо!
  Это правило уже не раз спасало ее от Шамбалы, а теперь спасет от Шамбалы ее мужа.
  Людмила стала дерзкой, грубой, капризной. Она повела себя так, словно опять встречается с Игорем. Ведь теперь уже собственный муж, такой надежный, умный и любимый, олицетворял ненавистную Шамбалу, которая нашла способ добраться до нее. Искренне увлеченный мистикой, Александр не сразу заметил, что происходит. Лишь со временем в его поведении появилось раздражение.
  Однажды, после очередной безобразной сцены, он подошел к Людмиле на кухне и сказал, глядя в ее затылок:
  - Бывают жены настолько глупые, что отказывают от ложа, надеясь наказать мужа. Но когда женщина шарахается от мужчины после простого прикосновения к плечу, это уже рефлекс. Мужчина физиологически неприятен.
  - Напиши об этом книгу, - огрызнулась Людмила.
  - Что я сделал? - рассердился Александр.
  Людмила мгновенно предъявила ему длинный список претензий. Даже сама удивилась, насколько быстро его составила.
  - Зато ты весь день смотришь телевизор, а по вечерам пропадаешь где-то! - вспомнил муж.
  - Не где-то, а у подруги Оли, - возмутилась Людмила.
  - Откуда мне знать? - глаза Александра прищурились. - Может быть, Оля тебя прикрывает, помогая встречаться с любовником. Вот почему я стал тебе неприятен.
  Людмила захохотала.
  - Если боишься, купи пояс верности. Нет, это вчерашний день. Купи капкан верности!
  Днем Людмила была как бешеная, по ночам тихо рыдала в ванной. Но Александр по-прежнему не догадывался, чего от него хотят. Ситуация разрешилась стандартно. Даже странно, почему Людмила искренне ожидала другой реакции? Муж тоже начал исчезать вечерами, особенно если накануне жена бегала к Оле.
  - А я к Коле, - объяснял он с доброй улыбкой.
  Вскоре Александр изменился - купил абонемент в тренажерный зал, начал бегать по утрам и обливаться на морозе холодной водой. "Появилась другая женщина", - испугалась Людмила. Но потом увидела странные упражнения с резкими движениями руками и ногами на выдохе. Иногда перед упражнениями муж зажигал свечу повыше или пониже. Иногда неподвижно сидел на скамеечке, скрестив ноги. Людмила не выдержала и спросила, куда он ходит?
  - Я занимаюсь йогой, - спокойно объяснил Александр.
  Это не было похоже на йогу, но безопасное слово успокоило Людмилу. Ведь йога бывает разной. Александр сделался спокойнее и добрей. Даже причуды жены перестали его раздражать. Людмила не сразу догадалась, что родная сестра спокойствия - равнодушие. Однажды она подошла и спросила у мужа со смехом:
  - Ну как, помогает тебе твоя йога?
  - Здоровье стало получше, - неохотно ответил Александр.
  - Ты и прежде не жаловался.
  Александр медленно поднял голову, с любопытством наблюдая за лицом упрямой жены.
  - А еще, куда бы я не пошел, вижу вокруг теперь только красивых женщин. Ничего удивительного. Я научился замечать красоту в каждой женщине. Они чувствуют мое восхищение. Стало легче общаться.
  Вот так йога! Почуяв неладное, Людмила присела на стул.
  - Мужчины тоже почувствовали твое восхищение?
  - С мужчиной я теперь говорю так, будто рядом стоит его мать.
  - Почему?
  - Не знаю, - муж пожал плечами. - Наверное, побочный эффект.
  - Какой же йогой ты занимаешься? - резко спросила жена.
  - Ничего аморального, - твердо ответил Александр.
  - Много женщин на йоге?
  - Большинство.
  Людмила задохнулась от возмущения.
  - Тогда мне пора записываться на бокс?
  - Лучше на дзюдо, - склонил голову Александр. - Дзюдо гораздо полезнее для духовного развития.
  Несколько дней спустя Людмила обнаружила в спальне книгу под названием "Мистерии Шамбалы", напоминающую манифест шизофреников, и толстую колоду Таро. Яростно подхватив страшные улики, Людмила ворвалась к мужу в кабинет, читая вслух на ходу:
  - Раз в тысячелетие в Шамбале происходит Вселенский Сбор Иерархов. В последний раз он состоялся совсем недавно. На нем присутствовали Буда, Христос, Патанджали, Кришна, Мухаммед и другие учителя, специально спустившиеся из нирванического мира... , - она чуть не разрыдалась от ужаса, но нашла в себе силы пошутить: - За что не вызвали Моисея?
  - Не любо не слушай, а врать не мешай, - усмехнулся муж.
  - Откуда у тебя эта дрянь?
  Александр спокойно кивнул:
  - Оттуда.
  - Шамбала! Всюду Шамбала! - завизжала Людмила, - Очнись, наконец! Ты попал в деструктивную секту! Скоро начнешь отдавать наши деньги!
  - Христианство тоже когда-то казалось деструктивной сектой, - ответил Александр. - Вспомни историю. В христианстве заложена мощная традиция отвращения ко всему материальному. Земное существование есть юдоль скорби и мучений, которые следует испытать, выдержать и преодолеть, чтобы попасть в рай. И первые христиане бросали семьи, жертвуя все имущество, как сектанты сегодня.
  По спине у Людмилы пробежало знакомое тепло, как будто с ней вот-вот повторится шок, случившийся много лет назад. Она бессильно опустила руки. Колода Таро упала на пол. Из кожаного футляра под ноги Людмилы вылетел аркан "Смерть". Александр искоса взглянул на него.
  - Не пугайся, этот аркан означает завершение прежнего этапа развития.
  - Вот еще, - опомнилась Людмила. - Я не суеверна.
  Подняв страшную карту, муж начал небрежно помахивать арканом "Смерть", словно веером.
  - А помнишь, как охотились за богатыми наследниками жадные настоятели монастырей? Даже сейчас можно пойти в любую церковь, чтобы пожертвовать крупную сумму. Редкий священник спросит: не пострадает ли от щедрости семья? Наши храмы сверкают золотом, а прихожане бедны. Разве это не деструктивно?
  Людмила попыталась взять себя в руки и спросила дрожащим голосом:
  - Неужели скучно быть кришнаитом или буддистом? Почему именно Шамбала?
  - Она... - Александр задумался в поисках подходящего сравнения, - Она женственна. Я это чувствую. Шамбала заведомо ярче любого человека, который выдает себя за нее. Меня мало волнует, насколько компетентны люди, которые делают это сейчас. Время покажет. Расскажу тебе притчу. Однажды, повстречав Диогена, Александр Македонский пообещал выполнить любое его желание. И знаешь, что ответил великому завоевателю Диоген? Он попросил: не заслоняй солнце. Любой ученик любого учителя должен просить о том же: не пытайся согреть меня своей тенью, посторонись.
  Людмила долго молчала, пытаясь собраться с мыслями.
  - С чего ты взял, будто Шамбала - женщина? Она похожа на огромное, страшное насекомое.
  - Откуда такие подробности? - поморщился муж.
  Людмила гордо покинула кабинет, хлопнув дверью.
  После этого разговора Александр уехал на очередное собрание своей секты, как ни в чем не бывало. Он даже не очень обиделся, когда Людмила спустила его ужин в унитаз. Лишь спросил ровным голосом:
  - Хочешь развода?
  Людмила удивленно заморгала.
  - Нет.
  Муж равнодушно пожал плечами и дословно повторил фразу, которая прозвучала в их доме после звонка из дневного стационара.
  - Тоже правильно. Скажи, если передумаешь.
  Достопочтенные близкие, пострадавшие от вездесущих сил зла, озабоченные исчезновением денег и родственников! Если человек стал сектантом, то не считайте ненормальным его одного. Сектантство не возникает там, где человека любят и понимают. Сектантство не процветает среди людей, которыми можно гордиться.
  Сектантство всегда есть поиск достойной альтернативы.
  Людмила догадывалась, что в секту обычно приходят, когда припрет. Мало кто из успешных людей начнет истово искать выход за пределы своих врожденных способностей. Но те, которые приходят случайно, быстро замечают, что из середнячков вдруг превратились в передовиков. Разве не соблазнительно стать теперь лидером? Людмила решила, что Александр уже видит себя одним из учителей.
  - Среди овец молодец, - вспомнив поговорку, вздохнула Людмила. - Недаром даже фамилия у него овечья.
  Однажды Александр случайно назвал себя садхаком. Ужасное слово воскресило давно забытые воспоминания. Шизофреник Артур, в разгар жаркого лета сидит за столом в тяжелом, зимнем пальто, и призывает себя отделаться от себя самого, глядя в зеркало. Людмила лишь теперь поняла, как это символично. Все у нас в секте хорошо, вот только внешний мир нам мешает. Но разве внешний мир не является нашим зашифрованным отражением?
  Посидев вечером в Интернете, Людмила узнала, что слово "садхак" означает ученика, и садхана - понятие изначально тантрическое, хотя теперь используется везде. Это ее успокоило. Но потом Александр в шутку назвал дочь кумарой. А "кумара" переводится как дитя, слово из Тантры, девочка слишком юная для ритуала! Значит, муж знает девочек, созревших для ритуала? Ревность Людмилы вспыхнула с новой силой. Хотя, неизвестно что хуже - любовница или секта?
  Тем не менее, Людмила снова пристала к мужу, требуя от него подробного описания вечерних занятий.
  - Есть вещи, которые можно превратно понять, глядя со стороны, - ответил Александр.
  Людмила вздохнула.
  - Милый, вспомни историю, когда наши лучшие друзья оказались аферистами. Мы пришли в милицию написать заявление. Насколько банальной оказалась проблема, изложенная простым, протокольным языком! Наш друг, фамилию которого мы не знаем, из какого города неизвестно, сожительствуя с одинокой женщиной, которой мы доверяли, регулярно просил у нас деньги якобы в долг, используя лесть и обман. А ведь прежде эти отношения казались такими высокими!
  Александр поморщился.
  - С тех пор мы многому научились.
  - Согласна, - закивала Людмила. - Раз ты писатель, попробуй письменно изложить, чем занимаешься в секте. Потом оцени и подумай.
  Она впервые понадеялась на талант Александра. Муж надолго заперся в кабинете. Писатель не способен видеть лишь то, что ему хотят показать. Его внимание, как огромная сеть, помимо собственной воли вытягивает из воды абсолютно все. Поэтому сюжеты лучших рассказов возникают сами собой, а не создаются искусственно.
  Когда задумчивый Александр вышел из кабинета, Людмила спросила:
  - Можно почитать?
  - Я еще не закончил, - нахмурился Александр и вновь куда-то уехал.
  Довольно церемоний. Пора действовать решительно. Ворвавшись в кабинет, Людмила обыскала компьютер своего мужа. Но вместо описания отвратительных ритуалов нашла свежий файл с философскими рассуждениями.
  "Разве грешно становиться счастливее и сильнее? Я собственными глазами видел, как люди преображаются. Их словно бы тянет вверх невидимая сила. Они как будто заново открывают себя. Оказывается, мы полны ложных страхов, дурных привычек, нелепых комплексов. Поэтому на первом этапе почти все духовные практики подобны шоковой терапии, отчего оправданы и полезны."
  Людмила задумалась, насколько далеко зашел Александр в своей шоковой терапии? Наверняка, дальше будет ответ. Усевшись поудобнее в кресло, Людмила внимательно прочитала:
  "Выбор между сектантством и реальным духовным ростом осуществляется лишь на втором этапе. Реальный мир - вот главный наставник и экзаменатор в одном лице. Одни садхаки это понимают и проверяют свои силы там. Другие возвращаются в общину, поскольку лишь среди узкого круга единомышленников отныне способны испытывать чувство счастья. Вот когда община превращается для них в секту.
  В критический момент люди не спросят, кто из них монах шаолиньского монастыря? В данном случае садхана оправдана. Буддийский монах приобрел навык, который реально проявляется в материальном мире значительно лучше, чем у людей среднего уровня.
  А если испытать себя рискнет сектант, то неизбежно обнаружит, что по-прежнему слаб, отчего в ужасе бросится назад в общину. Туда, где его будут любить и хвалить по заданию наставника."
  - Слава тебе Господи, - воскликнула Людмила, зажигая перед иконой восковую свечку. Еще чуть-чуть и Шамбала развалится, как карточный домик.
  За время семейной жизни Александр заметно заматерел, поэтому старое обручальное кольцо пришлось снять, а нового почему-то не понадобилось. Людмила только сейчас вспомнила про этот опасный нюанс. Вдруг ее муж вообще скрывает, что женат? Не долго думая, Людмила отыскала старое обручальное кольцо и побежала к ювелиру, собираясь его раскатать.
  Пожилая женщина ювелир, возвращая Людмиле кольцо, дала мудрый совет:
  - Самое надежное обручальное кольцо - то, которое сжимает лингам.
  Людмила покраснела. Она давно поняла, что лишать мужа законной ласки неразумно. Но с некоторых пор ее как назло преследовала то молочница, то эрозия или вагинит. Людмила пробовала лечиться, но любое лечение заканчивалось одинаково: она выходит из ванной, говорит мужу: "опять", - после чего муж с жалостью обнимает ее и отвечает: "не беспокойся, мне это не очень нужно".
  По дороге домой у Людмилы опять начался зуд, отчего она едва не расплакалась прямо на улице. А потом ее неприятно поразило, как долго муж отказывался надеть обручальное кольцо. Александр даже вспомнил несколько страшных историй с ним связанных. Какой-то электрик получил ожог, когда в кольцо ударило током, какой-то водитель лишился пальца, зацепившись кольцом за гвоздь. Катастрофа за катастрофой. Тогда Людмила у мужа на глазах начала молча снимать собственное обручальное кольцо. Тяжело вздохнув, Александр подчинился.
  Людмила сбегала в магазин и купила книгу по Тантре, чтобы заранее подготовиться к дальнейшим сюрпризам. На первой же открытой странице она увидела красноречивый текст:
  "Говорю еще об одной садхане, слушай внимательно. Ради достижения всех целей жизни мудрому следует сто восемь раз повторить мантру а потом почитать свою богиню в кругу множества женщин. Следует сто восемь раз пахтать ее йони, а после завершающего извержения семени опять сто восемь раз повторить мантру, вот какую..."
  Но Людмиле стало совершенно неинтересно, какую? Вместо слов мантры перед ее глазами возникла яркая, пугающая картина. Ее законное животное, такое сильное и здоровое, удовлетворяет любовницу при свечах, а другие женщины смотрят на это, радостно повторяя движения главной развратницы, и ждут своей очереди. Это видение вызвало настолько острый приступ вагинита, что Людмила застонала от боли.
  Редкий мужчина не захочет о таком помечтать. Редкая женщина откажется хотя бы раз присутствовать. Вот тебе и ключ. Зловещая Шамбала вовсю гремела замком, собираясь без разрешения ворваться в чужой дом.
  - Не собираюсь ни с кем делиться, даже не уговаривайте, - стиснув зубы, прошептала Людмила в темноту за окном.
  Людмила взяла себя в руки, помыла голову, красиво оделась, заулыбалась, дождалась мужа и весело заговорила так, будто готова сопровождать его на занятия йогой, хотя при одной мысли о Шамбале ее душа уходила в пятки. Сначала Александр удивился. Потом заметно забеспокоился. Людмила узнала, как долго новичку надо вникать в процесс, прежде чем присоединиться. Иначе исчезнет аура. "Знаю я вашу ауру", - подумала Людмила. Она резко переменилась и начала вслух цитировать Тантру, яростно сверкая глазами, как прокурор на Страшном Суде.
  Александр захохотал:
  - Что с тобой? Такой Тантры я не знаю.
  - Однажды ты проболтался, что вы обнимаетесь и ласкаете друг друга.
  - Обнимаемся только за плечи, - муж покачал головой. - Или держимся за руки.
  Людмила захлопнула страшную книгу.
  - Милый, меня не обмануть! Тантра начинается с простого соседства мужчины и женщины. Не зря монахи шутили: женщину с мужчиной наедине не заставишь читать "Отче наш". Сексуальное возбуждение сопровождается разговорами о духовном развитии. У человека, как у собаки Павлова, возникает условный рефлекс. И вскоре уже одни разговоры о духовном развитии вызывают сексуальное возбуждение, которое выдается за просветление. Ты дурак.
  Александр пожал плечами.
  - Зато теперь я даже старушку могу обнять. В каждой женщине скрыта Шакти. И когда женщина доверчиво заглядывает в мои глаза, мое сердце переполняет сочувствие. За что жизнь настолько несправедлива? Современные богини лишены внимания, заботы и ласки. От меня не исходит никакой похоти. Я пытаюсь внушить милым женщинам лишь уверенность в себе и поддержку.
  - Плохо ты знаешь женщин, - усмехнулась Людмила. - А какие у вас мужчины?
  - Мужчины играют вторые роли, - сказал Александр. - Шамбала - женский клуб. К счастью, наставники пока не догадались приглашать на мистерии спортсменов или солдат срочной службы. Ведь тогда - прощай просветление.
  - Ты уверен? Ты понимаешь, как много тебе не договаривают? - возмутилась Людмила. - Ты читал "Мистерии Шамбалы"? Тебя берут не за разум и не за сердце. Тебя цепляют за гениталии.
  Александр нахмурился.
  - Говорят, Шамбала разбивает семьи. Но почему если муж - грубиян, бездельник и пьяница, жена обязана его любить? Плохая привычка. Лучше разрушить семью, чем терпеть такое кощунство. Ты спросишь меня: что потом? Искать другого мужчину? Есть другой выход. Когда женщина меняет инстинкт на духовность, она перестает быть охотницей за чужими мужчинами. И везучие жены могут вздохнуть спокойней. Разве это не благородно?
  - Теперь представь другую картину, - возразила Людмила. - Жена занялась магией, чтобы муж бросил пить. И чудо произошло - у нее получилось! Женщина так обрадовалась, что увлеклась садханой еще сильнее. Ведь осталось немало благородных целей - здоровье, карьера, духовный рост. Но муж вдруг обиделся. Ведь он по-честному бросил пить, чего же ей опять не хватает? И, прочитав одну из ее подозрительных книжек, в которых непременно есть групповуха, муж тоже решил стать садхаком и завел молодую любовницу. Вот когда магия оказалась бессильной! Напрасно женщина то скандалила, то пыталась смириться. Ведь Амур - не слабая девочка, а безжалостный вооруженный мальчик. И однажды ей пришлось развестись.
  - Откуда взялся сюжет? - быстро спросил Александр.
  Людмила сверкнула глазами.
  - Из головы.
  - Такая история была. Ты, наверное, экстрасенс, - восхитился муж.
  - Редкая проницательность! - всплеснув руками, признала Людмила - Трудно быть богом. На шабаш тебя уже приглашали?
  - На шабаш меня уже приглашали, только цены кусаются, - улыбнулся Александр. - За такие деньги проще в Египет слетать. Не беспокойся, моя душа интересует не дьявола, в худшем случае - продавца супермаркета.
  Людмила всплеснула руками.
  - Боже, как ты наивен и слеп! Шамбала - не дешевая лавка чудес. Она реальна. Шамбала лепит из женщины ведьму. Вместо семьи предлагает эгрегор, вместо мужа - портрет кумира, вместо любви - извращение. Но когда женщина устанет и заболеет, эгрегор не сгоняет в аптеку, идол не принесет в дом зарплату, извращение не разбудит поцелуем. Значит, женщина лишилась энергии напрасно.
  Александр пожал плечами.
  - Одного не пойму, какая есть этому альтернатива?
  - Завести нормальную семью, вот какая!
  - С кем?
  - С нормальным мужчиной!
  - Представляешь, насколько их меньше, чем женщин?
  Людмила озадачено заморгала.
  - Ну, это уже другая проблема.
  - Та же самая, - Александр хладнокровно улыбнулся. - Скажу тебе больше. Впервые возникает религия, отменяющая древний завет: "плодитесь и размножайтесь".
  Муж с женой замолчали. Между ними пробежала искра интуитивного понимания, как будто оба одновременно увидели перед собой пугающий, алхимический процесс, который уже нельзя остановить.
  - Что ты сказал? - испугано переспросила Людмила.
  - Впервые возникает религия, отменяющая древний завет: "плодитесь и размножайтесь". Людей на земле развелось слишком много. Земля испугалась. В больших городах инстинкт размножения давно иссяк. Но лишенные привычной традиции люди теряют духовную ориентацию. Это опасно. Планета может погибнуть, если не организовать нормальный процесс.
  - В христианстве есть нечто подобное.
  Александр отрицательно покачал головой.
  - Христианство подавляло сексуальность. Христианство оказалось скорее предварительной информацией. А Шамбала - сама сексуальность, которая начала сублимировать себя по-другому.
  - Как по-другому?
  - Через духовный рост.
  - Ужас, - выдохнула Людмила.
  - Мне тоже не по себе, - согласился Александр. - Избавившись от семьи, избавляешься от детей. В крайнем случае, ребенок будет один. И чтобы израсходовать избыток сексуальности, на которой основана любая магия, остается только духовный рост. Можно стать целителем или ясновидящим, магом, йогом или святым, в крайнем случае - гадалкой или астрологом. Шамбала нам поможет.
  - С этим надо бороться?
  - Понятия не имею, - честно признался Александр. - Ведь нельзя угадать заранее, что нас ждет, если жить по-старому? Мировая война? Всемирная эпидемия?
  Между мужем и женой опять возник странный, интуитивный контакт. Наступил решающий момент. Людмила обязана была рассказать мужу о своем опыте изучения Шамбалы. Но вместо спасительной исповеди с ее стороны внезапно возобновились горькие упреки, которые завершились самым насущным вопросом:
  - Признайся честно, ты мне изменяешь?
  - Нет, - равнодушно ответил Александр.
  А на следующий день муж исчез.
  Это случилось в субботу. Александр уехал в другую часть города и не вернулся. Его мобильный телефон оказался недоступным. Людмила забеспокоилась. Наконец послышался долгожданный звонок.
  - Людмила?
  Она взяла трубку, замирая от страха. Ведь теперь в ее дом мог позвонить кто угодно - от Артура до Максима. Шамбала начинает и выигрывает. Но вместо местных демонов в трубке вдруг запел демон издалека.
  - Привет, Людмила! Это Марат. Звоню, чтобы извиниться.
  Людмила укусила себя за пальцы, чуть не вскрикнув от ужаса.
  - Я очень сожалею о том, что случилось, и многое бы отдал, чтобы исправить вред, который тебе причинил. Представляешь, недавно развелся. Позвонил по старому адресу, мне сообщили твой новый номер.
  Горячая кровь Людмилы хлынула к вискам. Она мучительно соображала, как лучше объяснить, что теперь чувствует? И внезапно речь измученной женщины сделалась ясной и недвусмысленной:
  - Всю жизнь после нашей встречи я боялась выпустить себя на свободу. Мне почему-то казалось, если раскрыться до конца, будет новое унижение.
  - Людмила это ты? - удивился Марат. - Ты меня не узнала?
  - Почему я такая сложная? - гораздо спокойнее сказала Людмила. - Миллионы женщин делают, что хотят и живут, но о чем не жалея. А мне ничего нельзя. Шаг вправо, шаг влево - резкая боль.
  В ответ Марат стал нести какую-то ахинею про вечную любовь, которая еще не перевелась на земле. Но Людмила недолго терпела этот рассказ. Она ответила Марату зловеще, как ведьма:
  - Еще раз напомнишь о себе - пожалеешь.
  И спокойно положила трубку.
  Глова Людмилы бешено закружилась, как будто она летела с огромной скоростью на большой высоте. Ей захотелось догнать упрямого мужа, остановить на полпути, повернуть время вспять. Говорят, иногда Шамбала помогает совершать невероятные вещи. Ни один мужчина никогда до конца не постигнет, на что способна великая и могучая дева Шамбала, которая без устали ищет любую форму существования, наполняя жизненной силой все наши замыслы и поступки. Ведь она бесконечно далека от логических правил и норм. Ей близка только женская страсть. И святого и подлеца готова Шамбала полюбить, пока не увидит себя обманутой. Вот и сватались к ней то святые, то подлецы. Но разве юная девушка виновата, если мужчины часто обманывают?
  Будто во сне Людмила разглядела серебристую тень машины, которая мчалась по трассе на юг. Людмила без труда заставила мужа достать из кармана телефон и через мгновенье услышала, как он заговорил:
  - Алло.
  - Привет, ты сейчас где? - спросила Людмила, включив мобильник.
  - Извини, уехал в Красноусольск. Через пару часов вернусь.
  - Куда уехал?
  - К святому источнику. Я потом тебе объясню.
  Связь прервалась.
  Александр вернулся лишь ближе к полуночи, часов через десять. Дети уже уснули. Муж вошел в квартиру так, будто уже считал ее немного чужой. Не раздеваясь, прошел на кухню, уселся на стул и долго молчал, собираясь с мыслями. Людмила покорно ждала. На столе между ними почему-то стоял свежий торт и открытая бутылка сухого вина.
  - У нас с тобой больше нет будущего, - решительно заявил Александр. - Невозможно до смерти жить вдвоем по привычке.
  - Пожалуйста, не бросай меня, - быстро ответила Людмила.
  Александр покачал головой.
  - Ты меня больше не любишь, просто боишься перемен. Я буду заботиться о тебе, как прежде. Дети тоже не пострадают.
  - Пожалуйста, не бросай меня, - повторила Людмила, протягивая мужу бокал вина. - Давай выпьем и успокоимся.
  Александр взглянул на нее с удивлением.
  - С каких это пор мы начали пить, чтобы успокоиться?
  - Очень тебя прошу. Я так страдала. Надо чуть-чуть расслабиться.
  Александр взял свой бокал, и они выпили.
  - Твоя жена не такая бессовестная, как другие ведьмы, - объяснила Людмила, - Поэтому честно признаюсь. Ты только что выпил с вином мои месячные.
  И не позволяя мужу опомниться, Людмила начала великую битву за семью. Но теперь уже сила Шамбалы оказалась на ее стороне. Внезапно, вместо привычных упреков, она начала умолять о прощении. Потом долго и подробно рассказывала мужу свою запутанную историю, которая началась в Красноусольске. В глазах Александра поневоле вспыхнул интерес.
  - Она там и закончилась, - честно признался он.
  Лишь после этого муж впервые заговорил про другую женщину, и Людмила наконец увидела перед мысленным взором таинственную соперницу. Она оказалась мечтательной, молчаливой и хрупкой, похожей на прилежную девочку. Людмила была потрясена. Ей прежде казалось, что Александр на такую даже внимания не обратит. Она умна, но неужели это так важно? Моложе всего на три года. Людмила с облегчением перевела дух. Зато соперница тоже в секте и татарка. Людмила пригорюнилась, вспомнив Марата. Про красоту пугающих слов не прозвучало. В чем же ее секрет?
  - Она как философский камень делает мою жизнь драгоценной, - объяснил Александр.
  - А наши дети? - заволновалась Людмила.
  - Если я останусь, то поначалу это покажется благородным поступком, - ответил муж. - Но постепенно иссякнут мои последние силы. Я превращусь в растение, и никто в итоге не выиграет, даже дети.
  Людмила в отчаянии начала гадать, что произошло в Красноусольске? Неужели опять любовь в двух шагах от источника? Александр нехотя объяснил:
  - Нет, мы в него просто окунулись, взявшись за руки.
  И вдруг Людмила испытала невероятное облегчение, как будто кто-то невидимый освободил ее от проклятия. Казалось, в этот момент Людмила должна была дойти до предела в своем страдании. Но вместо страдания в душе измученной женщины возникла уверенность, что самое страшное позади.
  Лицо Людмилы стало спокойным и ровным. Полные губы сложились в улыбку. Глаза осветились изнутри. Горячая кровь забурлила в области поясницы. Женская плоть под юбкой набухла и раскрылась как роза. От напряженного лона по животу разлилось сладостное тепло, вправо и влево, чтобы соединившись подняться вдоль спины через голову до самого темени. Ее голова превратилась в солнце, ее бедра стали луной. И между планетами проползла на волю змея, сильнее которой не бывает.
  Шамбала вздохнула и ожила. Шамбала проникла в вожделенную форму и шепнула Людмиле: "не трусь, я твоя мать, а не насекомое, и вовсе не против отца небесного". После чего воплощенная Шамбала положила ладонь Александру на грудь и заглянула в мужские глаза, шепнув:
  - Я люблю тебя, душа.
  Александр попятился.
  - Откуда тебе известно, как принять у нас говорить?
  Вместо ответа Шамбала поймала его ладонь и уверенно прижала к своей упругой груди.
  - Я люблю тебя, душа, - послушно ответил Александр.
  Хотя его лицо вытянулось от удивления. Шамбала гордо взглянула на него.
  - Чувствуешь? - спросила она. - Чувствуешь?
  Александр покраснел. Шамбала понимающе закивала.
  - Не знаю, что будет завтра, но пока ты мой муж. Тантрик не может причинить женщине вред. Тантрик обязан радовать женщину.
  - Ну и ну, - выдохнул Александр. - Что с тобой происходит?
  - Если меня не удовлетворишь, отдамся первому встречному, даже детей не постыжусь, - честно призналась Шамбала.
  Время стало горячим и тугим. У времени выросла грудь, раздвинулись бедра, и каждая секунда бесконечного времени покраснела от густой месячной крови.
  - Боже правый, - простонал Александр приблизительно через час.
  Его живот сделался пестрым от бурых пятен, будто он кого-то убил. Мистерия продолжалось всю ночь, повторилась с утра, потом вечером и переехала в новый день.
  - Почему ты так изменилась? - спросил потрясенный Александр на другое утро.
  - Хочу досыта насладиться перед смертью, - объяснила Шамбала. - Лишь когда ты во мне я уверена, что ты не ушел.
  Она носила халатик на голом теле. Круглые сутки напролет мужчину уважали, кормили, развлекали, соблазняли, ловили в душе и заманивали в постель.
  - Самое надежное обручальное кольцо - то, которое сжимает лингам. Вот тебе второе кольцо, - смеялась Шамбала, опуская голову вниз, пока глаза ее мужа закатывались наверх.
  Через два дня похудевший Александр остановился перед зеркалом.
  - Я умер и попал в мусульманский рай.
  Перед иконой теперь постоянно горели свечи. То Александр зажигал свечу сам, приговаривая: "Господи, вразуми", - то дерзкая Шамбала громко кричала ему из спальни: "не ставь, я уже поставила". Вскоре весь скудный запас этих волшебных палочек иссяк, пришлось сбегать за новыми.
  Наступила еще одна безумная ночь, а за ней опять нереальное утро. Александр открыл глаза. Шамбала спала обнаженной. За окном тихо падал снег. Мужчина лежал, ни о чем не думая, будто все мысли давно превратились в вещи вокруг него.
  - Можно я тебя приласкаю? - услышал Александр.
  Жена только что проснулась. Она стала совершенно другой.
  - Как поживает твой вагинит? - пошутил муж.
  - Какой вагинит?
  На полу возле кровати лежала книжка "Мистерии Шамбалы", переставшая быть опасной.
  - Мне надоели чудеса, - вздохнул муж.
  - А мне нет, - призналась Людмила. - Тебе понравились мистерии Шамбалы? Давай ты опять начнешь бить меня по бедру и кричать: "ха!", - а я в ответ: "ом!". С какой позы начнем?
  Александр насмешливо фыркнул:
  - Мальчишки играют в баб, как в солдатиков, - и начал решительно одеваться.
  - Ты куда? - вздрогнула Людмила.
  - Куда же мне теперь деться? - улыбнулся Александр. - Теперь я дважды предатель. Хотя в Индии таких называют - дваждырожденный. Спи спокойно. Вернусь через час.
  Он вышел из дома, сел в машину и поехал на юг. По дороге ему стало мучительно стыдно оттого, что он заставил страдать сразу двух замечательных женщин. Неужели они теперь ненавидят друг друга? Александр остановил машину. Ему захотелось уехать в горы и поселиться в безлюдном месте, чтобы больше никому не мешать.
  Алтай - пылкая, наивная девушка. Урал - спокойный, мудрый старик.
  Знакомая дверь подъезда опять сломалась, и маленькая, легкая женщина быстро спустилась по лестнице, чтобы ее открыть. Он поднимался за ней в квартиру, думая: это в последний раз. Женщина думала так же. Закрыв за любовником дверь, женщина приложила палец к губам:
  - Дочка спит.
  Они обменялись валентинками.
  - Хорошо выглядишь, - сказал Александр. - Щеки так и горят.
  - Температура высокая, - ответила женщина.
  Александр заволновался.
  - Людмила сильно переменилась, - пробормотал он. - Вдруг стала похожей на тебя.
  - Надеюсь, что это искренне, а не попытка подняться на цыпочки.
  Александр нахмурился, опустив глаза.
  - Ты злая.
  - Конечно. Пожалуйста, не рассказывай лишнего обо мне. Я женщина одинокая. За меня заступиться некому. Все жены при виде соперницы реагируют одинаково.
  Александр невесело усмехнулся.
  - Однажды нам угрожали бандиты. Людмила не испугалась. Она была храброй, как партизан. А ты испугалась мести обыкновенной жены.
  - Конечно. Я злая и трусливая. Ты немного потерял.
  Александр поднял глаза и увидел, что женщина смеется.
  - Не грусти, - ласково сказала она. - Мне известно, что будет дальше. Скоро все снова будут счастливыми, хотя уже не останутся такими, как прежде. Бог позаботится обо всех.
  - Почему?
  Женщина задумалась, как лучше ответить.
  - Потому что мы все оказались безупречными.
  По дороге домой Александр остановил машину у парка, прошел сквозь деревья и встал над обрывом. Далеко внизу показалась широкая лента реки, скованной льдом. Александру захотелось шагнуть вперед, чтобы исчезнуть навсегда. Потом он вспомнил: ждать осталось недолго. Скоро все снова будут счастливыми, хотя уже не останутся такими, как прежде. Но пока его глаза каждую минуту становились то мокрыми то сухими.
  - Я люблю тебя, Шамбала, - внезапно закричал Александр, глядя на реку. - Спасибо тебе.
  А Людмила ждала его у окна. Она знала, что муж вернется. Он обещал.
  Когда знакомая машина показалось на улице, все люди, деревья и дома задрожали и поблекли, как миражи. Словно все предметы вокруг оказались созданы испарениями земли. И теперь эта земля ждала от Людмилы чего-то важного. Людмила смахнула слезу и кивнула улице за окном:
  - Я люблю тебя, Шамбала. Спасибо тебе.
  Пусть вся сила земли свободно поднимается к небу, снизу вверх. Пусть мудрость неба вечно опускается ей навстречу. Они обязаны встретиться. И лишь когда оба потока обильны, жизнь становится гармоничной.
  Я люблю тебя Шамбала за то, что ты молода и прекрасна. За то, что наполняешь даром существования каждую вещь. За то, что умеешь любить горячо и неистово всеми щедрыми женскими сердцами. За то, что даже мизинца твоего я не стою, а ты поклонилась мне до земли. За то, что за каждым святым и мерзавцем можно тебя разглядеть. Прошу тебя, Шамбала, о великой милости: научи предчувствовать, как любить.
  Пусть ни одна твоя божественная слезинка не прольется из-за меня.
  
  ***
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"