Тэй : другие произведения.

Путь домой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Путь домой

  

Пусть каждый сам находит дорогу.

Мой путь будет в сотню раз длинней.

Но не виню ни черта, ни Бога,

За все платить придется мне...

"Ария"

  
  
   Глава первая.
   Оригинальное знакомство.
  
   - Достали! Достали все! - в ярости сообщила я захлопнувшейся за мной двери отчего дома. Как же, как же, отчего... съемная квартира на краю света... На улице с унылым завыванием, словно все его выходные были посвящены просмотру ужастиков про привидения, буйствовал сорвавшийся с цепи ветер. Сдерживаясь, чтобы не наговорить двери еще кучу бесполезных гадостей, я бросилась вниз по лестнице, скользнула рукой по шершавой стенке из какого-то дурацкого камня и вместо успокоения еще больше взвинтилась. Появилось желание немедленно кого-нибудь убить всеми известными мне способами. Выплескивать его я, почему-то, решила на где-то, а именно на море. И кто вбил мне в голову, что всяким скорбящим персонам следует проделывать это именно там? А вот понятия не имею. С удовольствием обнаружив на улице любимую в любом настроении погоду - мрачный пасмурный день с сердито нахмурившимися тучами и порывы почти сбивающего с ног ветра, - я бегом пересекла двор, радуясь отсутствию любопытных, но не очень симпатичных соседей, и направилась осуществлять план великой скорби. Да, и еще с плеером в кармане, как же иначе? Нет, последний пункт накрывается, я же не собиралась специально целую вечность, превращая карманы в склад сомнительно полезного барахла, просто приятного для души. Честно говоря, вселенская грусть и обида на все человечество уже прошла, растворилась под порывами ветра, плестись на море не за чем, но и поворачивать назад неохота - полпути позади. Так автоматически дошла до городского пляжа. Не центрального, еще чего не хватало! Я, конечно, понимаю, что среди зимы я там уже не встречу лежбище жирных обрюзгших тел, у которых все внутренности заменены на деньги, но... Да, и любоваться на волнорезы, скрывающие море - тоже не самое лучшее развлечение! Сейчас покинутый пляж, где нет ни одной живой души, представляется мне райским местечком. Подхожу поближе к воде и усаживаюсь прямо на мокрый песок. Джинсы медленно, но верно промокают. Я прекрасно понимаю, что вся эта романтика (кто сказал, что все удрученные на берегу моря обязаны садиться на песок?) кончится неаккуратным пятном в подозрительном месте, отчетливо свидетельствующем, что туалеты на пляже закрыты, и другими мелкими неприятностями с одеждой, которые я притащу за собой домой, а куда же еще... У меня как минимум год не хватит пороха, чтобы покинуть это пристанище регулярных скандалов. Скорее для бессознательной игры на публику, чем всерьез, провожу ревизию захваченного из дома имущества. Немного денег, примерно в два конца на автобусе... ключи с двумя брелками. Не излишество, а просто непонятные мне самой символы. Летучая мышь - люблю шокировать людей, притворяясь по уши вляпавшейся в случайные связи с нечистой силой, ракушка - вроде бы у моря живу, положено... Домой абсолютно не тянет, хотя мобильник остался там, может позвонить кто угодно. Так и сижу, подставив лицо ветру, осыпающему меня брызгами разорванных в клочья волн. Никогда не бывала на море зимой, ходить туда с родителями не относилось к списку обязательных развлечений. Над волнами концентрировались крохотные облачка туманчика, постепенно собираясь в более серьезные тучки, а потом и вовсе начав запланированную атаку на берег. Зачарованное место, одним словом! Неожиданно я перестала любоваться красотами пейзажа, что мне, вроде, полагалось по шаблонному сценарию, и занялась насущными нуждами жизни. Ничего радостного на горизонте не намечалось, кругом, насколько хватало глаз, виднелись провалы, провалы, провалы. Везет мне частенько, но только по мелочам, в следующий раз, если выясню, что мне крупно повезло, заору дурным голосом и помчусь обратно, наученная горьким опытом. Самое время пожаловать добрым дяденькам или тетенькам из другого мира и забрать несчастную, замученную самостоятельно испорченной жизнью Вику в ее персональный рай, созданный, желательно, под чутким руководством сэра Макса Фрая. Или хотя бы под моим чутким руководством, что, после стольких-то прочитанных книг (и столько раз прочитанных книг!) обязано выйти одно и тоже. Вот тут мне и пришло в голову разозлиться. Разозлиться на себя за то, что безропотно живу чужой вычитанной жизнью, трачу свои собственные годы на сопереживание людям, у которых и так будет все хорошо, их кто-то выдумал, они живут на страницах книг, в то время как мы тут звереем от вполне реальных трудностей, бьемся в ловушках, понастроенных такими же людьми. Ну почему все страдают от границ между Друзьями и дороговизны перелетов, от тысяч и тысяч условностей, связавших нас по рукам и ногам не хуже стальных тросов, страдают - и ничего не делают, чтобы отменить?! Со злости я вскочила на ноги и швырнула подобранный тут же рядом камень в воду, надеясь выместить на нем ярость и утопить ее в зеленовато-серых волнах. Проще было бы последовать за ним самостоятельно, но обещание, данное Друзьям о грядущей встрече, убедительно возмутилось против такого поворота событий. Как бы хреново не протекала моя жизнь здесь, как бы ярко (ох, уж эти буржуазные страны!) не светили фонари на столбах, мешая всласть пореветь от собственного бессилия, но предать Друзей - последнее дело. Будем жить, поплетемся домой, слушать в темноте ночи любимые кассеты, те, что мы слушали когда-то вместе и строили головокружительные планы по завоеванию мира... Хотела легко вскочить на ноги, стряхивая налипший песок, запутавшийся в волосах туман и различные проявления умеренно убитого настроения, из тех, что не стоит демонстрировать за ужином родителям, но поскользнулась и шлепнулась на спину. Мягко-то мягко, но затылком приложилась чувствительно, до утра болеть будет. И что за день, и что за жизнь такая невезучая?! Вопрос по закону подлости получился не немым, я его озвучила в лучших традициях телесериалов, с надрывом и устремленным к равнодушным небесам взглядом. Положим, кроме как в небеса мне таращиться больше некуда, лежа на спине трудно обозревать окрестности! Представив, что сейчас подумают как на грех оказавшиеся поблизости свидетели (а может, еще и поймут, русских-то много в нашем городке!), я испуганно зажмурилась. Блин!
   - Блин! - с той же интонацией повторил рядом мужской голос. Я и это вслух произнесла?! Ну ничего себе! Акцент невидимого попугая, принявшего меня за нуждающегося в моральной поддержке суфлера, навел на успокоительную мысль, что высказывание осталось непонятым. Подслушал, повторил... Не все же тут русский знают.
   Физиономия собеседника по прежнему находилась вне поля зрения, и мне пришло в голову, что валяться на песке перед незнакомым мужчиной в позе полураздавленной каракатицы, как минимум, неосторожно. Нелишенным некоторого изящества слона в посудной лавке пируэтом я перевернулась на родные четыре конечности, обнаружила некий силуэт, нависающий над головой, и вскочила на ноги - уравнять разницу в росте.
   Разница изъявили протест в недвусмысленной форме: она, конечно, уменьшилась, но не избавила меня от необходимости нагружать тяжелой работой бедную шею. Год назад такая нагрузка была привычной частью каждодневной жизни - все подружки, как на подбор, рисовали свои отметки роста на косяках хоть на несколько сантиметров, но выше моей. Было бы из чего строить вселенскую проблему! Здесь же натруженная шея получила заслуженный отпуск, а самолюбию льстило хоть в чем-то смотреть на местное население сверху вниз. Вот так, знай наших! А теперь приходится начинать все сначала...
   Виновник возобновившихся тренировок оказался мужчиной лет... Больше 30-ти, но меньше сорока, голову даю на отсечение, хотя определить точный возраст не позволяла моя обычная невнимательность к шатающимся вокруг прямоходящим. Однако именно этому типу достался избыток самого пристального внимания: газеты и журналы неоднократно и со вкусом мусолили подробности зверских убийств в парке. Принесла меня сюда нелегкая! Душа поспешно ретировалась в пятки, хваленные приемчики, усвоенные от Друзей и поражавшие мою чувствительную натуру своей жестокостью, тоже испарились, буркнув на прощание: "Мы гулять! Свистнешь, когда разберешься!" Спасибо за помощь!
   Бег наперегонки по мокрому песку с потенциальным маньяком тоже вселял меньше вдохновения, чем хотелось бы. Вдобавок, во время важнейшего стратегического маневра по сокращению разницы в росте, потерялась резинка для волос, и теперь они набивались в глаза и в рот с назойливостью непрошенных гостей, уверенных, что без них все непременно рухнет. Да уж! Отступив на шаг, я приготовилась удирать со всех ног, составлять список его особых примет и делать прочие глупости, желательно в быстром темпе. Он неожиданно усмехнулся, грозно пошевелил усами и пробурчал что-то невнятное. Я только недавно научилась воспринимать звуки иврита как членораздельную человеческую речь, а потому как хорошо выдрессированный автоответчик дисциплинированно заявила:
   - Шалом! - с многозначительным видом. Кто бы сомневался, что я лично - непревзойденный мастер по произнесению речей на иврите?! Другое дело, что мне нечего на иврите сказать... Худо-бедно изложить историю болезни под названием "Жизнь и подвиги Вики" - предел разговорчивости. А остальное - все равно не поймут.
   Дежурная улыбка и первое сольное выступление не произвели на моего "маньяка" никакого впечатления. Он усмехнулся и поманил меня за собой. От такой наглости я перешла на русский и ошеломленно выпалила:
   - Аж три раза!
   Маньяк приблизился на шаг, не делая, впрочем, резких движений. Я сообразила, что можно укрыться от него на станции спасателей, пускай там и нет никого по случаю сезона дождей. Успев краешком сознания удивиться, что сгущавшиеся сумерки все никак не приходят к финишной черте странной южной ночи с оранжевыми тучами на небе, я выяснила, что спасательной станции тоже нет! Вот тебе и раз... Только что была, сама видела... даже думала о цвете флага, реальном при сегодняшних волнах... ОК, была станция, пропала - черт с ней! Застоявшиеся ноги рванулись прочь, словно не касаясь мокрого песка... Я бежала к парку, а за спиной назло поднималось море, жуткие растрепанные волны, покрытые клочьями пены и порванных водорослей... Водоворот, находившийся на другом конце пляжа, поспешил принять участие в событиях и разинул темную бездну пасти прямо у меня под ногами!!! Спасите!!!!
  
   * * *
   - Так, значит, плавать ты у нас не умеешь, - задумчиво произнес знакомый, умеренно противный голос.
   - Умею! - с готовностью огрызнулась я. Плавать умею, а вот тонуть... Нос нестерпимо жгло, в желудке плескалась неудачно проглоченная вода, перед глазами все еще стояла жуткая картина: нависающая над головой волна с вспененным гребнем, сквозь который просвечивает первый и последний луч уже закатного солнца в этот сумасшедший день. Я ожесточенно потерлась носом о рукав и обнаружила потери среди одежды: куртку сняли. Бывают же чудеса на свете! Кожанку - еще куда не ходило, но это ярко-голубое продуваемое всеми ветрами безобразие, несправедливо дорогое и уже изрядно пострадавшее в моих незамысловатых приключениях... Да уж, авторитет местных маньяков шлепнулся с головокружительной высоты и накрылся в качестве памятника своими же обломками. Только целую минуту спустя дошло: "маньяк" - то русскоговорящий. Тем лучше, сражаться одновременно с ним и с ивритом было бы довольно проблематично, так как запас гадостей на древнем языке Израиля пока существует в оскорбительно узких рамках. Проверив наличие остальных предметов гардероба, я грозно (почти-почти!) проворчала:
   - Куда это вы меня притащили? - и вознамерилась подняться с кресла, и без того промокшего при исполнении обязанностей, но первая попытка, а за ней вторая и третья единодушно потерпели поражение. Что за фокусы?!
   "Маньяк" неторопливо курсировал взад-вперед по крохотной комнатке, из тех, что всегда тянуло назвать "без особых примет": стол, стул... какие-то стандартные, напрочь лишенные малейших намеков хоть на неяркую, но индивидуальность, как, впрочем, и все, что преследовало лишь одну цель: даешь норму! Над столом абажур... Желтенький, как в комнате, где я провела первые четырнадцать лет своей жизни. От него разливался очень спокойный и уютный свет, ложившийся на стол теплым оранжевым пятном. Но зато стены тонули во мраке по классическим законам ужастиков. Сразу после этой мыслишки мне стало страшновато... Одно дело - читать увлекательную книжку, утонув в любимом кресле или вытянувшись на кровати, или тупо пялиться в телевизор. Там на помощь героям приходят чудеса - другие крутые ребята, ангелы-хранители, или разгулявшиеся стихии... До меня дошло, что тут все по-настоящему, чудеса отменяются и меня с большой вероятностью могут просто прибить... Черт с ней, с комнатой, нужно срочно прояснять обстановку! Откинув мокрые пряди волос со лба (ох и не повезло же моему "маньяку: когда я высохну, прическа получится... Сам виноват, я же не просила прополоскать меня в холодненькой водичке в начале декабря!), устроилась поудобней, уж если седалище питает столь нежную привязанность к креслу, что не может с ним расстаться, и продолжила допрос:
   - ОК, местонахождение проехали... А вот какого... (обойдемся без грубостей, пусть сам расшифровывает многоточие в голосе) вам понадобилось? Родители существуют на пособие, сама не работаю (враки, конечно, но пусть будет так), выкупа с нас не возьмешь.
   Что, съел? Съел, не поморщившись! Опять вру... Физиономия исказилась преувеличенным презрением к моим умственным способностям.
   - Как может один человек сказать сразу столько глупостей?
   - Один - не может, - кажется, с чокнутыми лучше не спорить? Вот я и не спорю. - Но у меня расчетверение личности. Перечислить по старшинству?
   "Маньяк" раздраженно отмахивается. Не попала... Или наоборот - попала, смотря в каком смысле понимать это слово. Зачем-то лезет в карман. Ну все, можно прощаться с неудавшейся жизнью. Книжные герои такие смелые и дерзкие, а мне жить охота!
   - А может, не надо? Не стоит, не надо, не хочу... - истерически забормотало промокшее насквозь существо в кресле.
   У "маньяка" такое выражение лица, словно ему посчастливилось получить кота в мешке. Облезлого такого кота, орущего дурным голосом и упоенно размахивающего когтистыми лапами во все стороны. Почетная же роль неприятного сюрприза, судя по всему, целиком на моей совести и сыграна, на горе, безупречно... Он приближается к креслу и нависает над ним разъяренной стеной, пылающей праведным гневом, руки сжимаются в кулаки, а веки беспрестанно дергаются.
   - Ты можешь на минутку заткнуться? - оглушительно орет растерявший остатки терпения мужчина, а его кулаки с энтузиазмом молотят немного спертый воздух комнатки.
   - Минутку - могу! - это я с перепугу такая хамка, или все трезвомыслящие составляющие расчетверения личности разом подали в отставку? - А зачем...?
   - Молчи и слушай, а то будешь потом пятнадцать раз переспрашивать.
   - Сойдемся на семи с половиной! - я обаятельнейшим образом улыбнулась, надеясь произвести благоприятное впечатление.
   - Молчи! Так вот... - он еще раз прогулялся вокруг стола, соображая, как ему теперь поступить, что сказать и кому пожаловаться. - Насколько я понимаю, у тебя сейчас два заветных желания и одно вытекает из другого.
   - Три! А вы что -... джинн? - все ясно, бедняга улизнул из психушки, решил, что встретил сестру по разуму и теперь пытается завязать знакомство. Не разочаровывать же его до прибытия санитарной бригады! Представив себе, что мой несчастный собеседник, вероятнее всего, такой же новый репатриант (или не очень новый), приехал сюда уже взрослым, так как по-русски говорит чисто, не вставляя так раздражающие меня ивритские слова, долго боролся с трудностями, потом свихнулся от этой ненормальной жизни, я внезапно от души пожалела его. Никакой санитарной бригады! Кто знает, что будет со мной, если не удастся вовремя унести отсюда ноги? - Извините...
   Мужчина остановился на полпути между столом и стулом, резко уставившись на меня в упор. Так, опять промазала... Терпение у него ангельское - для психа, конечно. Покачался с носков на пятки и обратно, погруженный в созерцание идиотской растерянности, царившей у меня в душе и на физиономии, а потом весело расхохотался. Он смеялся настолько заразительно, как ребенок, абсолютно довольный ничем не омраченной жизнью, что я невольно захихикала.
   - Ну ты даешь! - кажется, я ухитрилась доставить ему огромное удовольствие, понятия не имею, чем. - Так вот значит, как меня подрастающее поколение воспринимает. Девочка (сам мальчик! Небось, и этот меня в школьницы записал!), девочка, мы далеко не в твоем Израиле.
   Я широко распахнула рот, глаза и уши. Если мы не в Израиле, то где? Неужели он меня в Газу уволок? Догулялась!
   - И не в Газе, успокойся. Честнее всего сказать, что мы вообще - нигде.
   Утонула! Все-таки утонула, а теперь на своем опыте изучаю загробную жизнь. Недаром у нас была проникновенная лекция на тему всех этих... лампочек в конце тоннеля. А я - исключение, на меня тратить электроэнергию пожалели. Что за редкостное везение?
   - Хватит заниматься глупостями. Вот если бы ты сейчас сидела не в этом кресле, а в своем любимом и читала наш с тобой разговор в книге, например, Макса Фрая (бедолаге немедленно достался счастливый оскал встретившей родственную душу фанатки), то уже бы завопила: "Дурочка, он тебя в параллельный мир затащил!" И была бы абсолютно права.
   - В па... - запертая в узкие рамки доморощенного скептицизма, я не могла ему просто так взять и поверить. Так не бывает! Одно дело - хором мечтать в моем чате о путевке в Ехо, другое... М-да... - Правда, что ли?
   - Правда, правда. Все еще упираешься и не веришь?
   - Ага, - я смущенно кивнула, ощущая себя удивительно глупо. Какая-то частичка радостно орала что-то оптимистичное вроде "Ура, сбылось!!!", но среди прочих мыслей царили разброд и опустошенное уныние. - Ведь вы издеваетесь? Неизвестный доброжелатель в подробностях изложил вам мою историю болезни, а вы...
   - Опять ерунду говоришь. А я тебе хотел сделку предложить...
   - Какую?
   - Пока не увижу в твоих глазах хотя бы намек на интерес, разглагольствовать не буду.
   - Хорошо, мне уже интересно.
   - Ох, и легко же ты врешь! Ладно, слушай. У тебя есть заветная мечта: ты мечтаешь вернуться к Друзьям и вернуть потраченные годы. Верно? Но на этот поступок у тебя не хватает ни денег, ни силы пойти против воли многочисленных родственников. Не перебивай! Да, ты скоро сможешь поехать в гости, но не навсегда, а потом тяжело переживать новое прощание. Ведь есть такое дело? А я предлагаю беспроигрышный вариант, вы соединитесь навсегда, только...
   - Что - только? - у меня не только интерес, у меня надежда расцвела в душе неуемным цветом.
   - Сначала нужно отработать.
   - Нет проблем! Когда, где, сколько? - я даже с кресла чуть не взлетела.
   - Пока не знаю, - мужчина пожал плечами. - Иди, переоденься во что-нибудь сухое, а я попробую тебя пристроить.
   - А что вы с этого будете иметь? - наученная горьким опытом израильской жизни, подозрительно спросила я.
   - Там посмотрим, - он опять неуверенно пожал плечами.
   - Посмотрим - значит, посмотрим. Но знаете, что? Я с этого кресла встать не могу. Оно меня не отпускает, - пришлось честно признаться в своем поражении в первом же раунде борьбы с упрямой мебелью.
   - Раньше не могла, а теперь - сможешь. Да уберешься ты из комнаты, наконец?
   Так удачно свалившегося на голову благодетеля, каким бы маньяком он поначалу не казался, лучше не злить. Поэтому я подхватилась с кресла и нырнула в соседнюю комнату, пока он не передумал мне помогать. Комната произвела на меня настолько сильное впечатление, что я бы согласилась в ней поселиться без особых размышлений, зовущихся рассудительными людьми "принятием обдуманного решения". Все в ней очаровывало с первого взгляда... Высокая кровать, манившая прыгнуть на нее и незамедлительно отрубиться в предвкушении сладчайших снов (но вот гору подушек можно выкинуть, они вечно мешают), старинный шкаф, на темном дереве которого лежали отблески бледного дня, притаившегося между тяжелыми шторами. Азартно распахнув шторы темно-вишневого цвета, я обнаружила, что за окном то ли недавно рассвело, то ли день клонится к вечеру. Прошел дождь, по листьям дубов стекали крупные капли, срывавшиеся в зеркала многочисленных луж. Из-за туч вынырнул луч солнца (все-таки - закат!), на миг вспыхнул на мокрых листьях и траве, задел краем деревянную раму окна и угас... Хотя мне и так было холодно, но, скинув промокшие кроссовки, я вскарабкалась на подоконник и распахнула форточку, дав возможность ароматному воздуху ворваться в комнату. Вот это да! Хотелось бы мне тут остаться хотя бы на ночь. Вспомнив, что меня сюда отправили не на экскурсию, а с вполне конкретной и оправданной целью - переодеться, я подошла к шкафу и попыталась его открыть. Трогательное сходство с нашей собственной мебелью, оставшейся дома: дверца открылась с ужасным скрипом, да еще и с четвертой попытки. Убедившись, что остаться вообще без сухой одежды исключено, а какой она окажется - вопрос десятый, с наслаждением содрала мокрые джинсы, носки и рубашку, шлепнувшиеся на ковер довольно жалкой грудой. Потом выкопала из глубин шкафа некое подобие банного халата, хотя и поросячьего розового цвета, укуталась в него и исполнила вполне самостоятельно крохотное желанье, чтобы не утруждать моего "джинна" - плюхнулась на кровать. Забравшись с ногами поближе к стенке, я обняла подушку... Мир стал уютным и теплым, радужные перспективы встречи с друзьями как дела решенного кружили голову.
   Интересно, а кем мне придется работать? Специального образования нет, два года, проведенные на медицинском факультете в нежных объятиях со скелетами и жарких спорах по поводу супнаборов, извлеченных из ведра с формалином и разложенных на прозекторском столе, тут, вероятно, не считаются. Что предлагают в таких случаях? Уборщица, официантка... Хотя официантка вряд ли - я же не знаю, как тут у них принято еду подавать, столы сервировать, посетителям ухмыляться. Что еще? Вообще-то, смешная ситуация получается - если обычно клиенты ходят толпами по бюро трудоустройства под красивыми вывесками и замашками интеллигентных вампиров (особенно, если учесть, какую часть от нашей зарплаты они получают), то меня такое "бюро трудоустройства" нашло само, да еще и в другом мире! Потом заявились непрошенными гостями те самые мыслишки, что портили мне жизнь не только недавно на берегу коварного Средиземного моря, но и вот уже полгода с завидной регулярностью. "...в следующий раз, если выясню, что мне крупно повезло, заору дурным голосом и помчусь обратно, наученная горьким опытом". А сейчас? Крупно мне повезло или не очень? Правда, мчаться обратно некуда, да и любопытство уже не позволит. Память, для пущего усиления растерянности, услужливо подкинула такой же дождливый денек несколько лет назад, только дело происходило у меня дома. Я сидела на кровати (собственной!) и зашивала для друга потрепанный зонтик. По закону подлости иголка чаще втыкалась в пальцы, чем в ткань зонтика, оторвавшуюся от спиц, и провоцировала меня на создание многоэтажных ругательств, достойных выступить на конкурсе настоящих небоскребов. Друг рассеянно скользил пальцами по клавишам пишущей машинки и рассказывал что-то невероятно интересное, словно помогая иголке покушаться на мои пальцы. Но запомнить мне удалось не такой уж длинный кусок разговора. Взрыв ругательств, шипение от боли и попытка немедленно превратиться в вурдалака. Моя кровь, никому не дам.
   - А знаешь, Вик... Вик!
   - Угу...
   - Может статься, что после смерти каждый из нас попадет в свой собственный параллельный мир. Или один на двоих, если интересы сильно общие.
   Ага, слышали, проходили. Каждому грешнику - по персональной сковородке! Поджарим супружеские пары вместе!
   - В свой собственный? Ну, ты скажешь тоже... Хотя звучит замечательно! А если интересов несколько?
   - Тогда, наверное, путешествовать будешь между мирами. Почем я знаю? Скончаемся, потом проверим.
   Сейчас давний разговор снова всплыл, не давая покоя. Нет, за мертвую я не прокачу ни при каких условиях. Было холодно - а потом согрелась. Сижу вот, как на вокзале в ожидании приключений. Убаюканная, как не странно, отсутствием выбора и путей к отступлению, я зарылась физиономией в подушку и уснула. Выяснилось, что спать на уютной кроватке рекомендуется людям с крепкими нервами. Всем остальным остается порекомендовать не приближаться к заманчивому ложу ближе, чем на пушечный выстрел. Под веками сгустилась гостеприимная темнота, тепло окутывало продрогшее тело, носоглотку больше не скребли мириады разгневанных кошек...
   - Ну, вставай! - потребовал грубый мужской голос.
   - Пошел на фиг! - парировала я, не открывая глаз. Поспать не дают!
   В ответ меня схватили за плечи и поставили на ноги. Глаза пришлось открыть волей-неволей, а то вдруг под ногами обнаружится какая-нибудь пропасть. Нет, не пропасть, обычные плохо оструганные доски. А где моя комната? На ногах мокрые джинсы и кроссовки, к телу прилипла рубашка... Да что здесь творится? Стряхнув с плеча чужую руку, я резко развернулась и столкнулась нос к носу с ее обладателем: рослым мужиком в грязной одежде неопределенного покроя. Очень вовремя, чтобы помешать ему сдернуть с моей шеи единственное украшение, подарок на день рождения, загадочно красивый камень, перечеркнутый знаком молнии.
   - Куда лапы протянул? - я упрятала молнию под рубашку, от греха подальше. За спиной нарастал волнами шум, напомнивший мне главный базар, притягивающий к себе толпы людей по выходным дням, Дордой. Неужели я уже дома? Изумленно оглядываюсь. Жуткое зрелище: огромная толпа, штук... нет, все-таки человек, хотя их так много... короче, не менее тысячи зевак всех сортов! Толпа ревела, выкрикивая что-то весьма неразборчивое, окружающий пейзаж ни мало не напоминал знакомые места, наоборот, нечто неуловимое в нем отталкивало своей чуждостью. Небо над головой, невнятно белесое, словно развесившее для просушки самые потрепанные облака, ответа на все вопросы не давало. Мужик за спиной снова напомнил о своем обременительном существовании. Он толкнул меня на колени (ничего себе, манеры тут у них), и тут я узрела топор... Не такой, маленький и приличный, каким рубят у нас дровишки, и даже не такой, что годится для разделки мяса... Настоящий топор, да еще и с гладко отполированным лезвием. Так это они на меня покушаются? Ну ни черта себе, подработка! Не чувствуя за собой ни грамма вины, зато питая отвращение к смертной казни, в особенности столь варварским способом, я стремительно вскочила на ноги и увернулась от мужика, оказавшегося натуральным палачом, будто самовольно покинувшим страницы средневекового рыцарского романа.
   - Руки прочь от советской власти! Ну, чего уставился?
   - На колени, самозванка! - загремел палач пропитым и прокуренным басом.
   - Ведьма! - выделился из толпы пронзительный вопль. Вот уж с точностью до наоборот!
   - Э-эй, без оскорблений! Вообще-то, я имею право знать, чего вы все так ополчились на бедную гостью из параллельного мира? - что за день такой везучий? Не маньяки, так палачи!
   - На колени!
   - Размечтался, косолапый! - огрызалась я уже машинально, разыскивая пути к отступлению. Помост, или эшафот, как кому угодно, а мне лишь бы подальше, окружали плотно сомкнутые ряды стражи, равнодушно пялившиеся на отвратительное зрелище. Влипла! Палач поднял топор, обстоятельно разглядел его, проверил пальцем лезвие. Выразительно плюнув в адрес хороших манер и правил поведения в общественных местах, я разогналась, шлепнулась на нижнюю голову и, между ногами растерянной стражи соскользнула с эшафота в толпу, спасаясь от несвоевременной казни за неизвестное преступление. Приземление было выполнено из рук вон плохо, кто-то, не успевший убрать ноги (не орать же, как на базаре: "Дорогу! Ноги, ноги! Дорогу! Холодные напитки! "Ак-Суу", пиво, лимонад!" - даже самой смешно стало), пронзительно завопил:
   - Сгинь, нечистая сила!
   - От такого же слышу!
   В ту же секунду я услышала тонкий пронзительный свист рассекаемого воздуха, успела оглянуться, чтобы увидеть нависающий над головой меч стражника, заорать благим матом... и все!
  
  
   Глава вторая.
   Трудоустраиваюсь.
  
   Вылетев из уютной кровати сумасшедшей пулей, я шлепнулась на мягкий ворс ковра и попыталась перевести дух. Да... вот так подарок новым клиентам бюро трудоустройства! Чтоб вас всех... Собственного говоря, к реалистичным кошмарам нам не привыкать, начитаюсь на ночь творений своих одержимых вдохновением соотечественников, а потом хоть самостоятельно садись, да пиши триллер. Беда в том, что относительно работы мои кошмары имеют пренеприятное обыкновение сбываться. Например, после того, как я, работая в ресторане умученной официанткой, несколько раз подряд пронаблюдала во сне, как роняю поднос с тарелками на голову очередного посетителя, это, в конце-концов, произошло, хотя голову великодушно подменили собой колени... Иначе - страшно подумать! А к чему сейчас вместо нормальных снов мне подсунули эту чепуху? Обычный кошмарик, чтоб жизнь раем не казалась, или... Или пророчество бесславного конца еще не начавшейся рабочей карьеры? Повернуть назад, что ли, пока не поздно? Нет, поздно, поздно, ни один кошмар не может мне помешать увидеть Друзей, тогда зачем произносить на каждом шагу громкие слова о Дружбе? Так, засунь истерику себе... ну, скажем, в потайной карман, оторви зад от пола, на котором, конечно, жуть как удобно, но чувство собственного достоинства безмерно страдает, умойся, оденься, что там еще проделывают цивилизованные люди... И сними с шеи молнию, не дразни судьбу. Я уже потянулась развязать кожаный шнурок с болтавшимся на нем злополучным камнем, но вдруг подало голос устрашенное было открывающимися перспективами, теперь ожившее упрямство. Спустить флаг перед гипотетическим неприятелем из-за одного дурацкого сна?! Не дождутся! Я решительно встала с пола, но тут дверь распахнулась, и на пороге нарисовался мой работодатель. Его лицо немного осунулось, словно все это время он без устали боролся с местными бюрократами. Кто знает, может так оно и было? Взъерошив рукой волосы, мужчина оценивающим взглядом скользнул по моему халату, потом спросил, слегка нахмурившись:
   - Спала?
   Чувствовалось, что утвердительный ответ на вопрос приведет к тому, что сон станет вещим.
   - Ну... относительно... В общем... что-то в этом роде! Думала.
   - Ага. Госпожа мыслительница, будьте столь любезны подробно описать свои сновидения! - потребовал он.
   Ситуация не запахла, покамест, жареным, но вот обыском с личным досмотром всех тайн от нее уже потянуло.
   - Не помню. Никогда не имела привычки запоминать лишнее, хоть бы нужное в голове помещалось! - жизнерадостно ухмыльнулась я.
   Он пожал плечами, его взгляд оставлял неприятное ощущение, что мои мысли видно насквозь, а уловки стоит незамедлительно выбросить в мусорку, толку от них ни на грош.
   - Нам нужно поесть перед отъездом. Тебе нашлась работа.
   - Какая?
   - Уборщицей.
   Началось! Даже в параллельном мире, если верить стоящему рядом типу, набор предложений для неквалифицированных рабочих отличается удручающей банальностью. Конечно, вряд ли новость вроде кормления прирученных драконов, вызвала бы у меня тяжелый приступ трудового энтузиазма, но, по крайней мере, я бы почувствовала разницу!
   - А где? - интересуюсь тоном обреченной на пожизненную пытку смертельной скукой.
   - Там видно будет. Что, ты уже против?
   - Нет, - нежданная мысль, что, работая скромной уборщицей, я основательно снижаю шансы попасть в приснившуюся ситуацию, с каждым мигом нравилась мне все больше и больше. Никогда не знаешь, где тебе повезет!
   - Так ты завтракать будешь? - продолжал мужчина, отслеживая мои перепады настроения с пугающей точностью.
   - Завтракать? Да я еще не ужинала! - возмутилась я. Столько еды, небось, припрятали! Завтрак-то однозначно меньше ужина!
   - Ужин вы пропустили за "размышлениями", госпожа философ, - невозмутимо заявил работодатель. - Так что потрудитесь облачиться в более приличествующую одежду и вернуться к столу самое позднее через пять минут.
   Дверь за ним захлопнулась, а рот - не сразу. Дисциплина - армейская! Отковыряв дверь шкафа и обломав об нее жалкие ногти, не успевшие отрасти после предыдущего сражения с крышкой банки из-под кофе, я замерла в растерянности, занявшей намного больше пяти минут. Одно дело - вытащить первый попавшийся халат и напялить, чтобы согреться, другое - одеться на собеседование при приеме на работу, если учесть, что от захваченных с собой из дома вещей остались лишь мокрые пятна на ковре - кому-то она сильно не понравилась. Слабо представляя, что тут могут носить, я остановила выбор на штанах, - всегда удобно, и пусть кто-нибудь вякнет что-нибудь против! - просторной рубашке, достаточно уютной, чтобы можно было спрятать руки в рукава, или затянуть пояс, чтобы свежий ветер не пробрался, куда не следует, и местном аналоге спортивных тапочек, легком и удобно сидящем на ноге. Другие качества, в частности, непромокаемость, пока служили тайной за семью печатями. После разберемся! В комнате, на мое несчастье, обнаружилось старинное зеркало, потемневшее от времени, но отражавшее достаточно хорошо дикую прическу в стиле "взрыв на макаронной фабрике" и подчеркивающее, что одежда с чужого плеча. Не привыкать, конечно, но можно было бы выглядеть поприличней! Я подошла к зеркалу, прикидывая, как бы исправить положение, а мне на встречу двинулось собственное отражение, чем-то неуловимо отличавшееся. Вику в зеркале и Викой-то назвать было сложно, как минимум - Викторией. Даже одеты мы с ней были по разному, не так, как положено уважающим себя оригиналу и отражению. Если я доковыляла до зеркала, спотыкаясь о длинные штанины, то ее походку можно было смело назвать царственной, а с плеч, казалось, спадала незримая королевская мантия. И это несмотря на то, что в действительности одеяние моего двойника составляли те самые промокшие джинсы, рубашка и кроссовки, в которых я пару часов назад прибыла сюда! Меня тут же потянуло прояснить ситуацию с обнаглевшим отражением и ничего лучшего, чем протянуть к нему лапы, я не нашла. Она наотрез отказалась повторить незамысловатое движение, презрительно отпихнув мои руки! Потом оглянулась назад, ни с того ни сего расплылась в приветливой улыбке и попросила:
   - Не снимай подарок, ОК?
   - ОК, - ошеломленно согласилась я.
   За спиной снова хлопнула дверь. Отражение исчезло вообще! Ни моей перекошенной изумлением физиономии, ни царственного двойника! Отскочив от зеркала, я повернулась к вошедшему мужчине.
   - Это твои пять минут? - проворчал он.
   -Ну...
   - Даже женские пять минут - это пятнадцать! Сколько времени надо тебе? - разозлился мой собеседник, размахивая руками, как поймавший чересчур большую рыбку рыболов, пытающийся одновременно показать ее длину, ширину, толщину, высоту, жирность, вес и процент правды в наглой лжи.
   - Ну... - нечленораздельный ответ на риторический вопрос доводит оппонента до белого каления, проверено огромным опытом.
   Мужчина начал бы брызгать слюной, оправдывая замечательное выражение "Нет слов, одни слюни да эмоции", но пресловутое хорошее воспитание, на совесть вбитое в него еще в детстве, посоветовало ограничиться банальным бытовым рукоприкладством. Проследив полет ботинка по плавной траектории, проходящей утешительно близко к потолку, я, в профилактических целях, обиделась.
   - Могу себе представить, что лишь единицы рабочих доживают до встречи с нанимателем! Разве не так?
   Свершилось чудо! Объяснить его, как всякое чудо, вполне возможно, хотя любое объяснение будет кокетливо уклоняться от истины на 180 градусов, но факт: он успокоился.
   - Завтракать будешь?
   - Буду!
   Уроки жизни, полученные от лучших Друзей, не прошли даром: отказ от бесплатного завтрака тянул на преступление при отягчающих совестью обстоятельствах. А если сосредоточиться на ароматном какао и сдобных булочках, игнорируя тишину, превращавшую комнату в склеп, то к бесплатности добавлялось качество - сочетание, обычно существующее только в теории. Уткнувшись в чашку, я исподтишка разглядывала сидящего напротив мужчину и гадала, почему мы до сих пор не познакомились. Знать бы хоть имя, а то продадут в рабство не пойми где, а я не буду знать, против кого иск подавать. Он пил что-то темное из потрескавшегося бокала, постукивая по столу длинными ногтями, оформленными под когти, ведущие свой род из малобюджетного ужастика. Мой упрямый взгляд заставлял его ерзать на стуле, хотя ответить на него "маньяк", "джинн", благодетель или как там его, не решался. Оставил без внимания выбранную для собеседования с нанимателем одежду, ушел в себя... Грустил или размышлял? Или до сих пор лелеял планы мести за нарушение дисциплины? На пляже, да и позже, читал мысли как открытую книгу с метровым шрифтом для школьников. Кончилось прозрение? А может, получил выговор за протаскивание нелегальных рабочих через границу между Мирами? Я попыталась сосредоточиться, откопать еще не уничтоженные малоинтеллектуальной жизнью типичной неудачницы в чужой стране остатки мозгов и заставить их поработать. Самое интересное, что составить психологический портрет сидящего напротив мужчины хотя бы из догадок, оказалось делом за гранью возможного! Описать его я могла бы одним словом: неопределенность. Неопределенные цвета, непонятная одежда... Будь в моей чашке вместо какао что-то покрепче, я бы поклялась, что за время завтрака его рубашка поменялась минимум два раза, а потом с чистой совестью приписала этот бред затуманенному алкоголем рассудку.
   Признавшись себе в сделанном открытии, определившись с диагнозом и выразив про себя надежды, что у них образцовые психушки, я присвоила себе полномочия нарушить тишину:
   - Может, познакомимся? А то, как я вас порекомендую своим знакомым?
   - Говорил уже, что ты легко врешь и болтаешь глупости? - отозвался мужчина, впервые отпарировав мой взгляд.
   - Про глупости - помню, про вранье - нет, - созналась я.
   - Ты наслушалась диких историй в том Мире и льстишь себе мыслью, что достойна продажи в рабство.
   Ого! Ничего себе, почести на старости лет!
   - Опять ерунду думаешь. Успокойся, ты всегда сможешь меня найти, если вздумаешь прервать работу и вернуться домой. Но тогда попадешь именно обратно, а не к друзьям. Ясно?
   Терпеть не могу условия такого рода. Чересчур смахивают на бесплатную эксплуатацию. Не успеешь отработать нужный срок, как начинаешь понимать, что если немедленно не бросишь все - скончаешься, содеешь с ума или влипнешь в крупные неприятности. М-да...
   - Решайся! Да или нет? - резко потребовал ответа мужчина.
   - Вы же читаете мысли, - я нахально прищурилась. - Вот и скажите сами!
   Он поднялся из-за стола, заставив мой пульс стремительно скакнуть за пределы 120 ударов в минуту.
   - Пойдем.
   - А вещи?
   - У тебя были с собой вещи?
   - Да как сказать... кроме одежды - ничего. А вы в курсе, что живому человеку нужна зубная щетка, дезодорант и куча других ухищрений, делающих наше общение с себе подобными хоть немного терпимым?
   - Ванная - налево. Там найдешь все, что тебе надо. У меня такие гости - каждый вечер. Конечно, столь длинные языки встречались раньше не часто, это сейчас ваши русские цитаты из Макса Фрая наизусть шпарят в подходящих и неподходящих местах.
   Усмехнувшись его возмущенной речи, я свернула в ванную, где дала волю низменным инстинктам, набивая походный мешок недоступной раньше роскошью от дорогих фирм. У них там целый шкаф был набит шампунями, бальзамами, мылом, зубными щетками, дезодорантами... Я даже откопала пену для ванны с головокружительным банановым ароматом! Вознеся к небесам жаркую молитву во славу самообслуживания, я произвела грабеж на законных основаниях, обеспечив себе, любимой, сбычу мечт по полной программе! Опасливо покрутилась перед зеркалом, но мой двойник (язык не поворачивается назвать это самостоятельное существо отражением!) не показывался. То ли она испугалась и решила, что хватит с нее и одного раза, то ли... Не все ли равно! Но иногда, дорогуша, ты (или она?) умеешь выглядеть как человек. Рюкзак потяжелел, зато его содержимое внушало уверенность в светлом будущем и с трогательной заботливостью цепляло мне на нос розовые очки. Покинув ванную, я расплылась в благодарной улыбке и прочувствованно сказала:
   - Спасибо! - ожидая неизбежной головомойки за загребущие руки.
   - Не за что... Встречаются же такие скромницы. Другие по полшкафа в рюкзак сметают.
   - А... а я исправлюсь!
   - Поздно. Кстати, я - Альгвен. Пошли уж!
   Я поставила рюкзак на стол, поправила лямки и проскользнула в них. На удивление, невзрачная конструкция из жесткой ткани удобно устроилась на спине, побуждая выпрямиться, как положено существу прямоходящему. Мой спутник уже вышел в коридор, пришлось прибавить шаг, чтобы его догнать. Мы шагали рядом, запертые темнотой уходящих далеко вперед стен. Это ж какой должен быть дом с такими коридорами! Молчание, потеснившееся было за завтраком, вернулось на свое место, растекаясь вокруг нас облаком непроницаемой тишины, почти физически мешавшей двигаться вперед и просто дышать. Я быстро запыхалась, попыталась припомнить, было ли в Декларации Прав Человека право на спасительную болтовню, потерпела неудачу (трудно вспомнить то, чего никогда не знала, хотя, в бытность студенткой, я проделывала этот фокус не хуже остальных!), но снова атаковала сгустившуюся тишь:
   - Я - Вика, Тори или Виктория. Целых три имени!
   - "И это только официальных! А как еще можно назвать имена, которые торжественно вручают родители в честь бабушек, дедушек, теть, дядь, великих людей и героев дурацких мыльных опер? Гораздо приятней пользоваться теми, которыми за особые заслуги награждают Друзья или, далеко зайдя в самомнении, цепляешь себе самостоятельно.", - невозмутимо процитировал он.
   Мой сайт! Как... каким образом он его знает???
   - Да, это твой сайт. Неужели ты думаешь, что сюда на работу попадает кто попало?
   Я пожала плечами, задумавшись обо всех тех, кто остался там, в том Мире. Милая компания, собирающаяся по вечерам, у меня в чате, скорее всего, не распадется, ребята ухитрились так здорово подружиться. Несколько вечеров они будут упрямо интересоваться, куда делась Теххи, а потом привыкнут. Мой друг возьмет на себя почетное руководство веселым трактирчиком в Интернете, благо, пароль он получил заранее. Родственники... заявят в полицию, но поиски не принесут результата. Будут сходить с ума Друзья, слушая сводки о терактах, творящихся в качестве аккомпанемента к мирному процессу... Черт!
   - Успокойся. Кто сказал, что вы с Миром существуете в одном времени? Если ты бросишь работу, то вернешься домой с пляжа, на закате, продрогшая до костей и голодная. Если же нет... Думаю, что тогда ты разберешься!
   Самая радостная новость за последние сутки! Меня потянуло немедленно броситься спутнику на шею!!!
   0x08 graphic
Все эти треволнения, сомнения и надежда, пафосные заявления и щенячий восторг помешали мне заметить момент, когда коридор сменился невиданной красоты туннелем, заставившим меня передвигаться исключительно с открытым ртом. Свет рассекал потолок огненными полосами и лезвиями холодного огня отражался на полу у нас под ногами! Туннель стремился вдаль стрелой пламени. Наши шаги приобрели странную гулкость, отражаясь от стен и потолка туннеля, эхо голосов металось испуганной птицей высоко над нами. Мои выбранные с расчетом на известную бесшумность (вдруг придется удирать быстро и тихо!) тапочки увлеченно исполняли роль подков, или просто очень серьезных туфель на метровых каблучищах. Разговор не клеился, а потом и вовсе замер, перестав вяло трепыхаться. Место, что ли, заколдованное? Или Альгвен относится к людям, напрочь отшибающим мою болтливость. Первый раз сия редкая разновидность рода человеческого обнаружилась на встрече одноклассников через год после окончания каторги, упрямо именуемой школой. Я-то все сделала, чтобы как можно меньше терзать свою творческую натуру издевательскими методами преподавания, чему поспособствовало наличие у здания школы более одного выхода. Зато одноклассницы честно тянули весь воз на себе, перемалывая гранит науки и закрывая глаза на то, что, под видом истинных знаний, в них пытаются впихнуть разную ерунду. О чем нам было разговаривать? "Когда мы готовились к тому страшному тесту..." - "Это когда я от завуча по всей школе кругами бегала?"
   А теперь и первый встреченный мной в параллельном Мире человек как в рот воды набрал. Физиономия Альгвена с полным ртом воды четко нарисовалась на фоне световых полос туннеля, меня тут же потянуло закатить смеховую истерику со всеми вытекающими последствиями слезами, стонами "Ой, не могу!", избиением подвернувшихся под руку предметов обстановки и недоумевающих глаз единственного свидетеля. С трудом переборов это дикое желание, я замурлыкала себе под нос:
   Путь в никуда - я зову, а мне в ответ ни слова,
   Путь в никуда...
   - Почему все, у кого напрочь отсутствует голос, стремятся испытывать действие своих жалких попыток петь на живых людях? - проворчал Альгвен, неодобрительно покосившись в мою сторону.
   Я тут же заткнулась, потом оскорблено ответила:
   - Потому, что мертвецы повторно помирать отказываются! - проглоти и это, великий ценитель музыки.
   Молчание, предательски воспользовавшись взаимными обидами, снова воцарилось в сияющем туннеле. Выход замаячил впереди утешительно голубым пятном, без ярких полос света и прочих излишеств, порядком потрепавших мне нервы. Красиво, кто бы спорил, но всего должно быть в меру. После преодоления половины расстояния, отделявшего нас от выхода, голубое пятно оказалось осколком чистого синего неба, непередаваемо восхитительного оттенка! Несмотря на приближение выхода, никакого движения воздуха в туннеле не чувствовалось, и я подумала, что там стеклянная дверь. Шаги невольно ускорились, небо приковывало к себе взгляд, манило ощущением свободы... Исчезнут стены, пронесется свежий ветер... Из туннеля я не вышла, а практически вылетела, приземлившись на зеленую траву, покрытую росой. Красота какая!!! И воздух, и тысячи запахов! И пушистые облака! Лес, словно мы уже пришли домой, и сейчас между деревьями появятся лошади... Дубы и березы, туи, покрытые голубоватыми шишечками, высоченные сосны с прямыми стволами... И ни одной растрепанной пальмы! Хотелось кружиться на месте и кричать от избытка чувств, убежать к речке или в деревню, напиться вволю парного молока.
   - Я уже дома?
   - А ты разве уже закончила работу? - иронически усмехнулся Альгвен. - Мне кажется, что еще и не начинала. А то, что место тебе понравилось - тем лучше, легче будет работать в окрестностях. Зато в туннеле ты проявила себя не с лучшей стороны.
   - Что я сказала? - возмутилась я, уступая соблазну припасть на траву, зарываясь пальцами в ее росистую прохладу.
   - Дело не в твоей скверной привычке говорить гадости на право и налево с поводом и без оного. С такой клаустрофобией нужно сидеть дома.
   - У меня эта самая клаустрофобия только в Иерусалиме и в Тель-Авиве. Сейчас все было ОК!
   - Не знаю, наблюдать за тобой в человеческом муравейнике, довольно затруднительно, можешь мне поверить. Ты выдаешь бури эмоций по пустяковым поводам.
   - Не было там пустяковых поводов! Я туда гулять не ездила!
   - Будем спорить дотемна или займемся делом? - Альгвен поморщился, будто выпил залпом вместо стакана воды стакан уксуса.
   - Займемся делом. Только...
   - Хватит! Я уже понял, что ты всегда готова оспаривать любые слова. Вставай, уже недалеко осталось.
   - Ага... По сравнению с пройденными километрами и километрами трудного пути, - со злости съязвила я, поднимаясь с травы.
   - Не вижу ничего смешного. У нас действительно километры пути позади. Оглянись.
   Послушно разворачиваюсь. Понятия не имею, что я рассчитывала там увидеть, но туннеля не было! Вообще не было ничего, кроме пушистых лап ели, ласково цепляющихся за мою рубашку. Осторожно погладив мягкие темно-зеленые иголочки, я заставила себя проглотить, не запивая, выражение нечеловеческого изумления, убрать подальше дикие вопли ошарашенного человека, и жить дальше, примиряясь с чудесным поворотом судьбы. Альгвен одобрительно усмехнулся, проследив за внутренними разборками с оглушенным развитием событий разумом. В конце-концов, а чего ты хотела? Чудес? Так ныряй в них с головой, не выстреливая пулеметных очередей бесполезных вопросов. Глубоко вдохнув чистый воздух с легким хвойным ароматом, я нырнула... То есть, вскочила с травы, подобрала рюкзак, откинула со лба упрямую челку, прорывающуюся к глазам.
   - Пошли?
   Путь через лес послужил в качестве награды за туннель. Не то, чтобы под сводом пламени я чувствовала себя чересчур неуютно, но когда над головой раскачиваются зеленые ветви, в которых на все голоса перекликаются птицы, начинаешь сомневаться в наличии трезвого рассудка у рванувшего в города человечества. Мягко сыпались вниз иголки или опускался прямо в ладонь чуть тронутый золотом осени лист... После испепеляющего жара пустыни, после жестокого солнца, превращающего безжизненные скалы в противни для выпечки случайно забредших туда путников, после коварной растительности, прячущей под яркими цветами без запаха изогнутые кинжалы шипов, после зарослей откровенно ощетинившихся колючками сорняков на пустырях, лес дарил мне возможность дышать полной грудью и не прятать глаза за темными очками, без опаски гладить родные и привычные листья, не обливаться потом и не хвататься на каждом шагу за бутылку с водой. Листья пружинили под ногами, наполняя мышцы силой, а меня - весенним настроением! Еще в детстве я привыкла, что каждому времени года соответствуют запахи, звуки и, конечно, настроение... Например, осенью кажется, что высокое, пронзительно светлое небо тихонько звенит... Зимой всегда пахнет заранее, это ни с чем не спутаешь, меня недавно в середине июля на раскаленной солнцем мостовой настиг ностальгический запах зимы, а народ долго удивлялся, почему я и в помещении не сняла темных очков, не желая открывать глаза. Весенним настроением можно назвать совершенно необычный подъем духа, бодрость, готовность лететь, бежать и плыть, влипать в приключения и дышать полной грудью, бороться за что-то и против кого-то, противоречить, спорить, доказывать, ставить на своем, просто куролесить от избытка энергии, причем необязательно весной. Хотя чаще всего "на подвиги тянет" в весенние сумерки...
   Вот и сейчас меня с неудержимой силой подхватило вихрем спутанных весенних чувств. Уже подзабытый в череде проблем, в лабиринте бесконечных стен равнодушия, непонимания, нежелания, отчуждения, но сразу же разобравшийся, с какой стороны браться за дело, мятежный дух вернулся ко мне некогда привычной сумятицей. Обошлось без торжественной встречи, старые Друзья обменялись одним взглядом, одним прикосновением, телепатическим проблеском, не знаю, как это назвать... Мы стали одним, весьма опасным целым. С чего это вдруг? Словно мой зеркальный двойник явился с непрошенной подмогой...
   Нужно постараться скрыть весьма своевременные перемены от чертовски проницательного Альгвена, иначе его непредсказуемые выводы погубят все в зародыше.
   - Пришли, - буркнул вышеупомянутый тип, излишне внимательно созерцая мою физиономию.
   - Куда?
   - Туда, где ты будешь жить и работать, а вернее - работать и жить, неужели непонятно? - неодобрительный тон Альгвена будил блудный дух противоречия.
   Выглянув у него из-под руки (поглощенная переменами, я слегка отстала), обнаруживаю небольшой такой домик, из разряда "избушка лесника" или какая-нибудь хижина... Стены домика, к счастью, пока еще соблюдали в отношениях с земной твердью прямой угол. Особой чистотой он не блистал, но и унылой запущенности нелюбимого или временного жилья, тоже не наблюдалось. Крылечко, окна без занавесок, под крышей - вместительный чердак, словно лишняя комната. Подозреваю, что мои будущие апартаменты расположатся там, главное, чтобы комары по ночам тренировочные полеты над головой не проводили. Домик чем-то смахивал на моего знакомца из детства, беленького, чистенького, ослепительно весело сиявшего по утрам, когда мы садились завтракать. А потом хозяева перекрасили его в дохленький бледно-бледно зеленый цвет, и это был первый раз, когда меня не устроило применение любимого зеленого цвета. Больше домик по утрам не сиял, из ритуала завтрака вместе с ним ушла не особо важная, но любимая часть. "Избушка лесника" казалась перекрашенным домиком. Заметив, что Альгвен отвлекся, стучась в дверь, я не удержалась от мелкого хулиганства и отковырнула ногтем известку. Так и есть, под бледной немочью обнаружилась жизнерадостная белизна. Сговорились они, что ли, удовольствие людям портить? Дверь Альгвену открыл старик с длинной растрепанной бородой, которая когда-то, наверное, была черной, а теперь казалась неравномерно перекрашенной в серую. Старичок отнюдь не производил впечатления новосела в доме престарелых, скорее уж его стоило отнести к тем мудрецам, что сыплют советами направо и налево, одновременно жалуясь на многочисленные (процентов на 90 выдуманные хвори), а потом ухитряются пережить всех собеседников! Хозяин дома перекинулся с Альгвеном парой слов, потом повернулся ко мне, прожигая маленькими глазками насквозь.
   - Входи.
   Дух противоречия заскулил и спрятался под лавку, подавленный ледяной встречей. Все, этот жизни не даст... Никаких выходных, никаких случайных свободных вечеров, будет проверять каждую незамеченную пылинку, жалобы на зрение тоже не помогут! Моментом скиснув от его взгляда, я вошла внутрь, предоставив им с Альгвеном обсудить подробности моей неожиданной каторги. Вошла - и упала на скамейку возле самой двери, давя на корню зарождающую панику, затыкая разоравшийся диким голосом разум, что нам тут делать нечего. Прекрати, успокойся, подумай, что самое худшее у тебя уже позади, хуже того, через что ты прошла в Израиле, не будет. Эти злодеи сплетничали обо мне совсем близко, отделенные толстыми досками, а я сидела в полумраке комнаты, не осмеливаясь даже осмотреться и чувствуя только странный специфический запах. Может быть, я не подошла грозному старику, и он убеждает Альгвена убрать малявку (я-то прекрасно знаю, что при первой встрече меня все поголовно записывают в школьницы) с его священной территории? Ой, хоть бы и так! К тому времени, когда заговорщики вспомнили о моем существовании, я успела вдоволь напрактиковаться в самовнушении и даже достигнуть определенных успехов на этом поприще, растравив душу надеждами, вырвавшимися из-под контроля зацикленного на насущной проблеме выживания рассудка.
   - Так... э-э..., - начал Альгвен, вошедший первым, и замолчал.
   Забыл, как меня зовут, очень мило.
   - Вика, - осторожно подсказала я после паузы.
   - Да слышал я уже, что ты Вика! Слушай меня. Ты остаешься работать уборщицей у Угангерда. Он - местный лекарь, будешь полы мыть, да и пробирки тоже, тебе не привыкать, авось, подучишься чему-нибудь.
   - Ага, - только теперь я позволила себе оглядеться.
   Подучусь... Практика у дедка, кажется, доживает последние деньки. Сквозь окошко нормального размера пробивалось удивительно мало света, теряясь среди уставивших стол пробирок самых алхимических очертаний. Видимо, отчаявшись дождаться хотя бы одного пациента, старый лекарь искал философский камень или эликсир молодости, или что-то в том же духе, проводя в бесплодных опытах дни и ночи, растянутые в века тишины бессонницей старческие ночи. Мне стало его жалко, но не настолько, чтобы избавиться от предубеждений против работы здесь. Будет ли считаться нарушением контракта, если я сейчас возмущусь? А, пусть попробуют мне помешать! Я открыла рот, но помешала себе собственноручно, взглянув в глаза далеких Друзей, готовых ради меня, неблагодарной, на все...
   Старик закашлялся, потом сообщил Альгвену уже нормальным языком, чтобы и я могла понять:
   - Смешная девочка! Ей уже меня жалко стало, а? - с внезапно прорезавшимся озорством в голосе.
   - Девочка смешная, но Вы с ней построже, Излечивающий... Есть на ее счет предчувствия нехорошие, говорил же Вам.
   Вот тебе и раз! У него тут предчувствия, а я про них узнаю последняя.
   - Успокойся, Альгвен, с твоими работниками не бывает проблем, - уверено возразил Угангерд.
   - Да сбудется! Нет, Излечивающий, я уважаю Ваш опыт, но... построже, - снова попросил мой работодатель.
   - Иди, - прервал пререкания старик, аккуратно выставив Альгвена за дверь, а потом плотно закрыв ее, отсекая тянущийся за ушедшим туманно-серый хвост тревоги. - Познакомимся, девочка?
   Я улыбнулась, стараясь расположить к себе нового хозяина.
   - Вика.
   - Твое имя - не самое главное, что ты можешь сообщить при знакомстве. Хотя и имя ко многому обязывает, тут уж как устроишься, - старик уселся на лавку рядом, слишком близко, заставив меня порывисто отодвинуться. - Девочка, не все же люди настолько безнадежны, - взгляд его крохотных глазок соскользнул с моего лица куда-то ниже.
   Хотелось бы знать, что он там потерял! Я застегнула пуговицу у воротника, однако внимание Угангерда привлекла не глубина выреза, а злополучная молния, которую давно следовало снять, если бы не совет отражения. Равнодушно и чуточку презрительно пожав плечами в ответ на мой жест, старик поднялся с лавки и начал торопливый инструктаж:
   - Жить станешь на чердаке, я дам, все, что нужно. Каждый день утром уборка, потом мелкие поручения, за водой к речке сходишь, она внизу, в овраге. Готовить буду сам, знаем мы вас, молодых, да ранних. Твоя предшественница вообще отраву приготовила, сказала, что "гамбургер" называется, - я тихонько хихикнула, представляя продвинутую девчонку из нашего мира, поклонницу или работницу "Макдоналдса"... - И нечего ухмыляться, набиваете живот неизвестно чем, да еще и других травите, - буркнул старик. - Работать начнешь завтра, сегодня устроишься на чердаке, разберешь вещи. Можешь погулять, только не заходи слишком далеко, я не мальчик, чтобы за тобой по лесу бегать. Вечером спустишься к ужину. И - самое главное! - ничего не трогай, не засовывай никуда любопытный нос, ясно?
   - Куда уж яснее, - покорно согласилась я, шагая за Угангердом к лестнице ведущей на чердак, благодаря которой домик казался двухэтажным.
  
   Глава третья.
   Будни и куча выговоров.
  
   Утром по моей очаровательной привычке восставать ото сна около 10-ти утра (после работы над сайтом до часу, до двух ночи) был нанесен сокрушительный удар. Зарывшись под одеяло от лучей утреннего солнца, бесцеремонно путешествовавших по нему, я, разумеется, во сне, собиралась с разгону бултыхнуться в мутноватую воду холодного озера, как вдруг... Я почувствовала себя мокро и неуютно, ведь озеро пришло само по себе прямо в постель! Точнее - не озеро, а так, легкий душ. Но мне его было достаточно, чтобы взлететь с кровати, завывая страшные проклятия, величие которых несколько умаляло неумеренное употребление нецензурной лексики. Краткое содержание произнесенной речи сводилось к выразительному описанию того, что я сейчас сделаю с шутником, который прямо сейчас может заказывать себе гроб.
   На удивление, кроме меня, в комнате не было ни единой живой души... А мокрый ковшик, извлеченный из ведра с водой валялся на полу у моих ног.
   - Ну, только попадись мне! - яростно погрозила я кулаком в сторону двери.
   Дверь, конечно, промолчала. Возмущенно вытираясь, я соображала, кому пришла в голову настолько плоская шутка, отпустившая длиннющую бороду, но всегда невероятно эффективная.
   Врагов нажить я в этом мире еще не успела, приобрести друзей - тоже. Да и вообще была знакома только с Альгвеном и Угангердом. Размышляя таким образом, я пыталась напялить выданную вчера униформу - темно-синее платье до полу. Передвигаться в нем было ужасно неудобно, а уж работать - даже не представляю! Когда я вчера вечером увидела это безобразие, то не сумела скрыть разочарования, и моя рожа жутко вытянулась. Угангерд в ответ назидательно произнес: "Девушка должна выглядеть девушкой, а не пугалом огородным!". Утешил... Кое-как умывшись и собрав волосы, я гордо отвергла все заигрывания солнечных зайчиков и вышла из комнаты в самом взрывоопасном расположении духа, пусть только этот шутник мне попадется! Осторожно, чтобы не завершить жизнь бесславным полетом, я спускалась по скрипучей деревянной лестнице, пока не узрела сидящего у своего рабочего стола Угангерда. Старик что-то смешивал в пробирках, неразборчиво ворча себе под нос. Как ни тихо я старалась ступать, он услышал и развернулся ко мне с таким выражением лица, что я отпрянула, отчаянно жалея, что не успела составить завещание.
   - Ты приехала сюда спать или работать? - прорычал старый лекарь, поднимаясь со стула.
   - Работать, - с достоинством сообщила я, одной рукой пытаясь поправить подол платья, на котором стояла.
   - Тогда почему ты спишь полдня? - продолжал скандалить Угангерд, и тут мне стало ясно, кто автор неудачной утренней шутки.
   - Видите ли, мое прибытие сюда прошло в страшной спешке и без будильника, - подол, наконец-то, выдернулся, хотя успел издать при этом подозрительный треск.
   - "Без будильника"! - раздраженно передразнил старик. - А солнце у тебя на что?
   Ой, до чего неприятно начинать работу сразу со склок! Он же, небось, встает через час после того, как ложится и мается от зависти ко мне, несчастной, мирно дрыхнущей в постели. Теперь будет попрекать до самого конца... Наверное, умнее всего было бы промолчать, но...
   - Так солнце еще увидеть надо, а я же сплю!
   Голос Угангерда стал резче и пронзительней, он вознамерился поставить точку в затянувшемся разговоре.
   - В следующий раз, если ты опять не встанешь на рассвете, душ в постель повторится. И так будет до тех пор, пока не научишься просыпаться как взрослый, ответственный, рабочий человек. Лентяйка!
   - Неправда!
   - Прекрати перечить старшим. Иначе твоя работа сегодня же и закончится. Метла в углу... Наведешь порядок, сходишь за водой. Потом обед. Или сначала обед - потом сходишь за водой. Дальше видно будет.
   Ах, не будь ты старшим! Или хотя бы не таким стариком... Я сердито схватила метлу, тщетно лелея несбыточные планы мести. Все бросить и уйти, куда глаза глядят... или дальше! Не имея возможности исполнить сиюминутный каприз, я попыталась покончить с уборкой как можно быстрее и ушиться на речку, за водой. Там посижу на природе, успокою нервы, зашью порванное платье, пока новая провинность не выплыла наружу. От спешки и недостатка опыта в обращении с этим образчиком антиквариата, метла вырывалась из рук, грозя всему стеклянному и бьющемуся неминуемой гибелью. Старик снова уединился за столом, продолжая ворчать разные гадости на мой счет, которые я, во имя сохранения если не мира, то хотя бы временного прекращения огня, пропускала мимо ушей. За те два часа, что я подметала и драила полы в комнате, он обратился ко мне всего один раз с непередаваемым ехидством в голосе:
   - Очень неудобно, что у меня шкафы без ножек прямо на полу стоят, верно?
   - Почему? - невразумительно удивилась я, зубами добывая из пальца занозу.
   - Вы же так привыкли мусор под шкаф заметать у себя дома, а у меня не выйдет! - с удовлетворенным вздохом пояснил Угангерд.
   Мысли он, кажется, в отличие от Альгвена, не читал, иначе не избежать бы нам второго витка скандала, поскольку крыла я его про себя на чем свет стоит. Вот уж противный дедок попался! Ничего, после обеда он подобреет, я успокоюсь. Глядишь - и помиримся, жертв поменьше будет.
   Однако мои надежды успели заразиться ехидством Угангерда и издевательски превратились в несбывшиеся. Может, старый лекарь за обедом и подобрел, но я вынужденная с закрытыми от ужаса глазами под его чутким надзором пропихивать в себя нечто, отвечающее средневековым представлениям о правильном питании, с каждой минутой все больше закипала. За едой мой хозяин решил, что приличия требуют поддержать подобие разговора. Увы, ему пришло в голову, что для ничего не значащей болтовни вполне сгодятся настойчивые расспросы о моей прежней жизни. Хуже тему он не смог бы подобрать даже после целой ночи сочинения подходящей пытки. Еще слишком больно говорить с незнакомым человеком о покинутых Друзьях и слишком противно говорить о жизни без них. Раздраженная его настойчивостью, я многозначительно пинала жалобно скрипящий стол, пока старик не проявил чуточку сочувствия. Да не ко мне, а к столу. Он поднялся и объявил:
   - Сейчас пойдешь за водой на речку, потом можешь немного отдохнуть... можешь отдохнуть на речке, ладно, я все равно знаю, что быстро ты оттуда не вернешься. Потом тебе нужно будет протереть от пыли книги в библиотеке... Ужин... и свободна. Хочешь - спи, не хочешь - занимайся чем угодно. Утром ты в любом случае должна встать на рассвете.
   Перед уходом на речку я ухитрилась спрятать в огромном, литров на 20, ведре несколько крупных картошин, бумажку с завернутой в нее солью и коробок спичек. "Правильное питание" меня не устраивало и вместо чувства сытости приносило отвращение и тошноту. Паааакость какая... Мои опасения, связанные с ориентацией на совершенно незнакомой местности, старик развеял сообщением, что, если я справлюсь с задачей идти прямо, никуда не сворачивая, то уткнусь прямо в овраг, где и протекает речка.
   Вырвавшись на свободу, я поначалу летела через лес к овражку, словно меня кто-то преследовал. И только когда домик Угангерда скрылся за деревьями, я облегченно вздохнула, остановилась, отшвырнула гремящее ведро и сдернула дурацкий белый воротничок, запихнув его в карман. Хотя и без него мне казалось, что злосчастная униформа ни грамма мне не идет. Не встретить бы никого, испугаются ведь бедные люди.
   В осеннем лесу царила та особенная красота, на которую отзываешься вольно или невольно. Опадающие листья кружились в золотисто-рыжем хороводе, подхваченные порывами ветра. Я не была здесь летом, но чувствовала, что между стройными стволами стало просторней, чувствовала печальную и радостную торжественность зеленого храма, омытого прохладным воздухом. Видневшееся небо казалось далеким и по-осеннему светлым. Трудно было противиться манящему хороводу листьев, бьющихся над головой, осыпающихся на землю и громко шуршащих под ногами. Во всем лесу царила тишина и ощущение гулкой и легкой пустоты, такой же светлой, как небо. Меня не видела ни одна живая душа, сюда не проникал ни один нескромный взгляд, чтобы помешать мне быть самой собой, кружиться с ворохом желтых листьев и подбрасывать их в воздух, загребать ногами, наслаждаясь шорохом, просто сидеть на земле с бесконечно счастливой физиономией...
   Даже до речки я шла поразительно долго, если учесть, что обычно хожу гораздо быстрее всех спутников. Оглядываясь по сторонам и приветствуя оживляющих сладкую грусть осеннего леса птиц, я заметила вышеупомянутый овраг только когда поскользнулась на влажной почве, взмахнула ведром и скатилась вниз, попав в темную холодную воду обеими ногами. Не совсем то, к чему привыкла для купания, ну да ладно! Памятуя об официальном разрешении проболтаться тут несколько дольше положенного и сверх того еще немного по неофициальному разрешению от самой себя, я избавилась от мокрых носков, умылась, выбрала место посуше и развела костер, чтобы испечь картошку. От свежего воздуха чувство голода перешло всякую меру и заявляло о себе очень уж бесцеремонно. Ожидая, пока картошка испечется, я сидела на широком потемневшем от времени пне на берегу оврага и пыталась приманить странных крупных стрекоз, носившихся над темной, но удивительно прозрачной водой. Мир замер, он весь превратился в осенний лес, в маленькую речку со стрекозами, в ветер, гуляющий меж стволов деревьев, прогоняя птиц на места зимовки, оставляя в покинутом лесу лишь тишину и светлую печаль... Меня никто не подгонял, не торопил... Как бы хотелось разделить эти минуты у костра с Друзьями, я натерпелась быть одной в равнодушной толпе. Всюду стены, стены, стены... И даже сейчас - одна. Осень предлагала поплакать вместе, сгущая дождевые тучи. Я почти приняла ее предложение, но тут испеклась картошка, и предвкушение нормального обеда и, по совместительству, ужина, изничтожило грустные мысли. А уж после, зашивая дырку на подоле и исполняя во весь голос любимые песни, решила завязать с дурной привычкой впадать в депрессию по любому поводу.
   Вернулась я с речки даже позднее, чем сама планировала. С трудом дотащила ведро до дома, чувствуя, как с каждым шагом удлиняются руки и предстала перед Угангердом в самом потрепанном виде: в мокрых туфлях и носках, с черными пятнами сажи на физиономии, с букетом ярких листьев в руке, в пропахшем дымом платье... Воротничок, благодаря вполне разумным предосторожностям, остался белым, но, так как он валялся в кармане, то по нему вполне можно было изучать извилины и борозды мозга. И в ту минуту, готова поклясться, он смотрел вовсе не на воротничок, ни на пятна сажи, ни на полупустое ведро... Он смотрел на мою светящуюся от счастья физиономию и тихонько улыбался, одними уголками губ. Без всякого напряжения забрав у меня ведро, он произнес, с той же улыбкой в голосе:
   - Умойся и спускайся к ужину.
   Не более аппетитный, чем давешний обед, ужин после прогулки показался мне верхом кулинарного совершенства. Угангерд внимательно наблюдал за мной, потом снова полез в светскую беседу.
   - Так чем ты там занималась? Я не имею в виду - в лесу, и так понятно, что носилась, как с цепи сорвавшаяся, обсыпала себя листьями, пекла картошку, дразнила ядовитых стрекоз и, кроме всех этих глупостей, чуть не утонула в речке. Я говорю про твою жизнь в том мире, - подождав минут пять, пока я пребывала в банальнейшем столбняке по поводу его доскональной осведомленности и прикидывала, насколько безопасно у него в доме просто переодеваться, Угангерд снова повторил - Так чем ты занималась в том мире?
   - Два года медицину учила... Потом - переехала, - с трудом родила ответ я.
   - Два года? Мало. Если ты мне понравишься, то и я попробую тебя чему-нибудь обучить.
   На этот раз контролировать выражение лица не понадобилось, я не смогла однозначно, определиться, пасть ли мне на колени, задыхаясь от благодарности или отмахнуться, потому, как "современная медицина ушла далеко вперед" и т. д. и т. п. Наконец, мне пришло в голову достаточно дипломатичное решение: я многозначительно поблагодарила старика за его ко мне расположение и проглотила конец запутанной и высокопарной фразы.
  
   Остаток вечера я провела в уединении в библиотеке, стирая пыль с корешков старинных, с золотым тиснением на обложках, книг, тихонько мурлыкая себе под нос выученные наизусть песни, или просто глядя, как завороженная в окно на противоположной стене, за которым сгущалась ночь. Моя вторая ночь у Угангерда. Сколько их еще впереди прежде, чем я заслужу свое счастье? Заставив себя забыть про страх высоты, я вскарабкалась на лестницу стремянку к верхним полкам, чтобы не так бросаться в глаза, и думала, вспоминала... Сны и мечты хуже наркотиков, они слишком легко доступны, они окрыляют, наполняя все твое существо призрачной радостью зыбких миражей. Ты отдаешься им всем существом, радуешься и печалишься, но ты живешь этой жизнью, ни на минуту не сомневаясь, что - вот оно, сбылось! Со мной! Ты протягиваешь руки Друзьям, живущим сейчас за тысячи километров от тебя, и они оказываются рядом... Глядя в темнеющее небо через высокое окно, я ничего не видела, кроме родных лиц... Не раз, не два, а как в кино, при повторении неудачно отснятого эпизода, я сотни раз звонила в зеленые ворота или врывалась без стука, ехала через полгорода в раскаленном троллейбусе или полном автобусе, дарила подарки и принимала, плакала, дорвавшись до спасительной жилетки...
   - Вика! - резкий голос старого лекаря вдребезги разбил мой хрупкий мираж, возвращая меня в реальный мир, слишком беспомощную, оглушенную мечтами и оттого вдвойне беззащитную. С трудом отведя взгляд от окна, я обнаружила, что Угангерд застал меня в самый неподходящий момент: гоняющую балду вместо работы, да еще и зареванную. Терпеть не могу показывать чувства при чужих. Надеясь, что старик плохо видит, я быстренько использовала воротник в качестве платка и отозвалась.
   - Я здесь.
   - Сам вижу, что ты здесь. Если ты будешь работать такими темпами, то я настоятельно попрошу Альгвена отправить тебя обратно, чтобы больше никому не досталось такое наказание.
   Спрыгнув вниз, я шагнула к нему, сжав кулаки от ярости.
   - Скажите, отправьте! Воспользуйтесь своей властью! Что вам до разлученных Друзей, что вам до их отчаяния? Я не сомневаюсь, что вы на это способны! - я, конечно, не права, сама отлынивала от работы, но лучшая защита - это нападение.
   Старик, видимо, уже встречал и более красноречивых обвинителей, чем я.
   - Способен. И прекрати повышать голос на старших, девчонка! - он тоже разозлился, даже покраснел.
   - Не прекращу! Не имеете права угрожать самым страшным! - не в силах противостоять взвинченным нервам, а трясти меня начало еще наверху, я постыдно разревелась.
   На удивление после этой дерзости лекарь не уничтожил меня на месте, он лишь вытянул руку в направлении двери:
   - Выйди. Можешь идти к себе и там реветь хоть до утра. Утром поговорим.
   Не найдясь, чем бы ему таким ответить, я вылетела из библиотеки, поднялась к себе на чердак и бросилась на кровать, вымещая ярость на ни в чем неповинном матрасе. Да так и уснула в одежде.
  
   Утром свершилось новое чудо: я проснулась вполне самостоятельно. А значит, по всему законам природы, это могло произойти не раньше девяти часов утра, следовательно, солнце не только встало, но и проделало по небу внушительный путь. Обещанный же холодный душ на рассвете загадочным образом миновал мою постель: когда, путаясь в складках измятого за ночь платья, я вскочила, то вчерашний ковшик валялся на полу в луже воды. Теряясь в догадках, что помешало сердитому хозяину повторить злодеяние, я умылась, облилась водой, чтобы отогнать остатки сна, расчесалась, и осторожно спустилась вниз, ожидая расплаты за вечерний скандал.
   Старик хлопотал на кухне. Отвлекшись от кастрюльки, он поднял голову и... улыбнулся.
   - А грозна ты спросонок, сестрица! - лукаво подмигнул Угангерд.
   - Я? Спросонок? - Ничего не понимаю... Пришла пора добровольно сдаваться в психушку.
   - Посмотри на левую руку, - посоветовал он, ставя на стол блюдо с аппетитными булочками.
   Лапа как лапа... А это что? Где я успела заработать такую ссадину, словно посвятила весь день уличным дракам? И почему на левой руке?
   - Досталось сегодня с утречка моему ковшику. А ты даже один глаз приоткрыть не соизволила, - продолжал улыбаться Угангерд. - Ну, думаю, раз сумела отстоять свое право спать, сколько влезет - пусть спит. И ругались мы не просто так, от нечего делать. Характер твой проверял. Я берусь тебя учить, наказание моей старости!
  
   Глава четвертая.
   Вольный ветер.
  
   Кто ищет - тот всегда что-нибудь откопает на свою голову. Придет он от этого в щенячий восторг или побежит изображать новогоднюю игрушку на ближайшем дереве - это уже вопрос второй, но откопает обязательно. Одни на данном поприще ухитряются наворотить побольше, другие - поменьше, но многое зависит от того, какое вдохновение под хвост попадет. По тому подспудному раздражению, что мучило меня уже около недели, я понимала, что вдохновение ожидается... только держись!
   Да и как прикажете не взбеситься от нудных однообразных будней? Каждый день одно и то же, одно и то же, одно и то же... С утра - завтрак, уборка, потом обед, поход за водой на речку, еще что-нибудь по мелочам, ужин, занятия со стариком Угангердом. Иногда он ухитрялся превращать в занятия время, когда я мыла посуду или вытирала пыль или складывала пробирки.
   - Против бессонницы?
   - Стакан молока. Там, кажется, триптофан содержится, - вяло отмахнулась я, обреченно разглядывая полную корзину грязных пробирок, колб и реторт.
   - Я тебя про траву спрашиваю!
   - Да не помню я, - проворчала я обреченным тоном, вываливая пробирки в раковину.
   - Змеелистник колючий, - лекарь оскорблено поджал губы.
   - А толку-то? Все равно они в нашем мире не растут, эти ваши змее-как-их-там!
   Угангерд открыл рот, чтобы возразить, но неожиданно как-то быстро его захлопнул, словно боясь выдать мне тайну государственной важности. При природной скандальности моего хозяина это было уже чересчур.
   - Учи! Никогда не знаешь, когда тебе что пригодится.
   "Чтоб ты провалился!" - от души пожелала я, замученная его средневековой медициной, обильно смешанной с предрассудками и примитивным колдовством. Все мои научно обоснованные на уровне учившейся по принципу "Заучил, сдал, забыл" студентки второго курса попытки опровергнуть застывшие в своей косности теории престарелого алхимика разбивались о непререкаемое: "А у нас не так!". Кстати вспоминалось удачно подхваченное высказывание: "Занимаясь самолечением по справочнику, вы рискуете умереть от опечатки". Разъяренно махнув рукой на его сушеных змей и поджаренных тараканов, я зацепилась за отбитый край реторты и глубоко порезала палец. Ура! Ну, все, дядя, можешь распрощаться с мечтой, что я буду домывать всю эту гадость. Подождав, пока капающая кровь придала раковине вид места на редкость кровавого убийства, я повернулась к Угангерду, демонстрируя производственную травму:
   - Я порезалась и больше мыть не могу. Сейчас подхвачу какую-нибудь стафилококковую порчу, заболею и свалюсь, а то и помру на радость всем. А вам потом перед Альгвеном отвечать... - тоном профессиональной шантажистки сообщила я.
   Несомненно разглядев торжество на моей физиономии, старик покачал головой, накладывая повязку на порез. Я категорически отказалась поработать подопытным кроликом для древнего заклинания или, того хуже, мази из печенки летучих мышей. Не дождетесь!
   - Лентяйка неблагодарная, - буркнул Угангерд. - Но на речку за водой ты пойдешь. Рука порезана левая, а переквалифицироваться на моих глазах в левшу после полутора недель работы я тебе не дам.
   - Конечно, пожалуйста...
   - И не копайся там до завтрашнего утра!
   - Угу, - я втихаря засунула в ведро картошку: обед сегодня поразил даже мое не особенно избалованное воображение абсолютной непригодностью к употреблению.
   Перепады кулинарных способностей старика находились в прямой зависимости от его настроения. Если мне удавалось довести Угангерда особенно тщательно, то после этого за стол можно было не садиться - помереть от голода или отравиться я всегда успею. Самостоятельно же орудовать на его кухне не дозволялось - то ли успел прознать о моих прежних подвигах, больше смахивающих на извращенные попытки суицида, то ли не доверял вообще никому. Колдуя в гордом одиночестве над очередной кастрюлей, он бормотал себе под нос жуткие заклинания, в немыслимом количестве добавлял приправы со специфическим запахом, который так и тянуло назвать вонью, помешивал варево и осторожно пробовал. Иногда, углядев между делом особо тошнотворную начинку для супа, я или прятала ее как можно дальше, или, если прятать было поздно, придумывала тысячу причин, чтобы в этот день увильнуть от трапез.
   А сегодня счастливый случай, отметивший мой несчастный палец неприлично огромной повязкой, дарил возможность сбежать на природу, посидеть в тишине у реки, невозмутимо уносящей вдаль мои горестные монологи, зацикленные на теме: "Никто меня не ценит!", успокоить нервы, подумать... Но главное - поесть!
   Прихватив ведро в нагрузку, я вышла из тесного домика и быстро скрылась в лесу. Хотя бы на пару часов вырваться из душной темницы, где по стенам ползет невидимая зеленая плесень, поражающая не продукты, а душу. Вырваться - и забыть, отрешиться, отдохнуть, выпить до дна осенний кубок пряных запахов и высокого неба, обнять прохладные стволы деревьев, набрать букет багряных листьев, послать привет далеким Друзьям.
   Почти бегом добравшись до речки, я соскользнула вниз, шлепнувшись на колени у холодеющей темной воды, умылась, закрыв глаза и прислушиваясь. Осень тихонько напевала свою незамысловатую мелодию, утешая трепещущие на ветру молодые деревца и заботливо расспрашивая об их житье-бытье старые. Ветер мимоходом растрепал и мои волосы, сводя на нет жалкие попытки хоть изредка выглядеть как человек. Запихнув в карман белый воротничок, успевший за эти полторы недели надоесть мне до предела, я насобирала для костра сухих веток, в изобилии валявшихся на земле, проглядывая сквозь пестрый ковер громко шуршащих опавших листьев. Потом аккуратно подожгла пучок сухой травы, бросила его на кучу веток. Крохотный огонек нерешительно топтался на месте, стесняясь буйного ветра.
   - Давай, - подбодрила я его, скармливая тоненькие веточки и отдергивая руку всякий раз, когда неосторожно обжигалась.
   Не боюсь огня, скорее - не доверяю. Или не умею обращаться с неуправляемой стихией, приписанной мне гороскопом по знаку зодиака. Огонь же, по достоинству оценив противника, позволяет себе порезвиться. С кострами пока с горем пополам справляюсь, кушать-то хочется!
   Вскоре мой огонек повеселел, освоился в новом для него мире и заплясал на сучьях, подпрыгивая и разбрасывая искры. Он гудел, жадно захватывая ветку за веткой, время от времени вспыхивая ярким фейерверком. Опасаясь доверить мой скудный обед этому бесшабашному буяну, я решила подождать, пока он немного угомониться, поэтому просто сидела и, не мигая, смотрела в огонь. Лицу и рукам было жарко, спине холодно, в целом, жизнь стремилась казаться прекрасной, безуспешно пытаясь преодолеть одно "но". Мне не хотелось в этот волшебный осенний вечер быть одной, без Друзей. Как тепло стало бы у костра под звуки безмятежно счастливого смеха, наши шутливые перепалки, горячие споры и возню! Мы бы, как раньше, делили радости и горести, последние новости и от души приукрашенные байки о былых похождениях. Пусть же и мне доведется, сидя у большого костра в кругу Друзей, рассказывать о работе у Угангерда, беззлобно посмеиваясь над его алхимическими опытами! Пусть мне еще хотя бы раз доведется, лежа звездной ночью в спальном мешке, тоном избалованной принцессы излагать сюжет очередной истории, только что пришедшей в голову, которая не будет записана, и требовать восхищенных отзывов. Или просто сидеть на Машином крылечке, опустив голову ей на плечо и делиться страхами и отчаянием, пережитыми в поисках лучшей доли и сытого стола. Их не будет, я верю! Останутся Друзья, останусь я... Останемся вместе! Прикрыв глаза, я мечтала о возвращении прошлого, где по глупости оставила всю свою жизнь, вернее - ее смысл. И, разморенная жаром пляшущего огня, уснула, прислонившись спиной к пню.
   В моем сне Машенька сама навестила меня в осеннем лесу. Проскользнув между деревьев, она присела рядом на корточки и принялась меня тормошить.
   - Викуньчик! Это же я... Просыпайся, засоня!
   - Ты! Здесь, рядом!!! - не в силах поверить в свое счастье, я схватила ее за руки, вглядываясь во внимательные и добрые глаза. - Ты пришла!!! Так все закончилось? Я никогда не уеду, слышишь?
   - Слышу, конечно, - она улыбнулась. - Как будто тебя кто-то гонит!
   Нежаркое осеннее солнце играло на ее волосах, взметнувшихся на ветру чудесным нимбом и отбрасывающих на лицо светлые блики, так гармонирующие с радостью в глазах. Я крепко держала ее руки, боясь отпустить, отпустить свое видение и плакала от счастья.
   Мне никогда не хватит слов описать нашу встречу. Весь сон был пронизан радостью, такой отчаянною и сильною, что в нем не было места даже образам, только радость через край, мучительно сладкая радость свершившегося чуда... Мы больше не произнесли ни слова, чтобы не нарушить хрупкую связь душ, взахлеб изливающих друг на друга потоки тепла. Любовь - обжигает, но Дружба обязательно обогреет измученного путника, без сил упавшего на виражах жестокой жизни. Всем существом я упивалась ее теплом, отдавая, надеюсь, свое. Я - эгоистка, наверное, потому, что застряла в детстве. Даже страшные события, перевернувшие мою жизнь в апреле, отступили под влиянием этого злосчастного детства. Я думала, что никогда не смогу больше улыбаться и беспричинно смеяться, петь и куролесить от избытка сил. Казалось, что девочка, наконец-то, выросла. Но только казалось, под лучами Дружбы скисшее было детство снова вернулось. Надеюсь, что я тоже отдавала Машеньке нерастраченное тепло.
   По закону подлости меня тут же полезли будить.
   - Ау, леди, мадам, или как вас там еще! - позвал незнакомый голос, разрушая мою сказку. Короткий миг спугнул робкое очарование сна, возвращая меня к жизни, чтобы там, протирая глаза и с трудом переводя дыхание от нахлынувшей почти физической боли страшного разочарования, полюбоваться гостем у погасшего костра. Боль уходила издевательски медленно, покрывая свежую рану горечью. Опять сон... В который раз - только сон... Меня эти сны в могилу сведут!
   - Чего надо?
   Он, проигнорировав грубость, без спросу присел рядом, поворошив уголья. Они с надеждой вспыхнули красноватыми отсветами, но, не найдя топлива, снова подернулись серым пеплом.
   - Да, дела, - глубокомысленно протянул незнакомец и уставился, не мигая, в одну точку.
   - Простите, а при чем тут я и ваши дела? - возмутилась я, мечтая отомстить ему за неприятное пробуждение.
   - Может статься, что и очень при чем. Хотя это зависит исключительно от вас, - гость ухитрился, не поднимаясь, отвесить мне церемонный поклон.
   Я постаралась ответить ему тем же, но добавив удесятеренное ехидство и мужественно пытаясь переварить сногсшибательную новость об отсутствии языкового барьера.
   - Польщена! А подробней?
   - Простите мою рассеянность, нужно было представиться. Шетт, демон, - после этих невероятных слов он снова поклонился.
   Я, не долго думая, сделала движение, которым умудренные жизнью люди снимают лапшу с многострадальных ушей.
   - Напрасно вы так сомневаетесь. Сами демона вызвали, а потом отнекиваетесь, - упрекнул меня он, но глаза продолжали издевательски блестеть.
   - Я? Демона?? Вызывала??? Ой, вот не надо килограммов макаронных изделий, а то я сейчас в таком настроении - сама кому угодно ад устрою!
   - Не сомневаюсь. Поэтому-то я и явился... Интересно иметь дело с самостоятельными клиентами.
   - Хватит! - до меня только сейчас дошло, что, проспав на речке целый вечер, я получу по шее от старика Угангерда, да так, что еще и внукам буду рассказывать. - Повеселились - и хватит, а мне на работу возвращаться надо.
   Я набрала полное ведро воды, но оно, резко потяжелев, увязло в глине и передумало вытаскиваться. Злополучный демон наблюдал за моими усилиями, неподвижный, как статуя. Красивая статуя, что греха таить. Даже так - дьявольски красивая.
   - Языком болтать каждый может, а когда дело доходит до помощи рыцари, демоны и прочая нечисть мигом вымирают, - проворчала я.
   - А зачем помогать, если ты надрываешься исключительно для работы на публику?- промурлыкал он, несколькими плавными пассами оживляя мой костерок.
   От тускло рдеющих угольков к его рукам доверчиво потянулись тоненькие язычки пламени, трогательно напоминая крохотных котят, льнущих к человеку. Неторопливо, почти нежно, Шетт уговаривал их подниматься вверх, они ухитрились достигнуть полного взаимопонимания.
   - Ага, на публику, - возмущенно фыркнула я. - Мне за эту работу так заплатят - скончаешься от зависти!
   - А я вообще не уверен, что когда-нибудь скончаюсь. Особенно - от сомнительной зависти твоим успехам на почве глупой доверчивости, - парировал Шетт. - Тебя тоже старина Альгвен приволок из параллельного мира пахать за гипотетическое исполнение желаний? Странно, мне казалось, что у людей должно наблюдаться немного больше здравого смысла и твердого рассудка. Ну нет - так нет. Ты хоть спросила, на какой срок впряглась?
   От удивления я оставила ведро валяться там, где валялось, и подошла к нему поближе, вытирая руки юбкой.
   - Не спросила... Серьезно, так обрадовалась, что не спросила! А других на сколько вызывали?
   - А ты в обморок не хлопнешься? Я, знаешь ли, не тот мальчик, что покупается на женские штучки и бросается делать искусственное дыхание "рот в рот".
   - Только попробуй! Зубов не досчитаешься! И не хлопаюсь я в обморок, если только в голодный, - я уныло покосилась на картошку, так и не успевшую стать обедом.
   - Да, работодатели Альгвена настолько скверно готовят, словно их подбирали по этому признаку, - ухмыльнулся демон, добровольно взяв на себя руководство припозднившимся обедом.
   Заинтригованная и накрепко позабывшая, что любопытство - кошачья смерть, я уселась прямо на землю напротив Шетта и потребовала:
   - Начал - так договаривай.
   - Ладно. Девочки, вроде тебя, попадают в наш мир, как правило, навсегда. Никто их никуда возвращать не торопится. Их обучают по склонностям и талантам ("змее-как-их-там!"), если же ни того, ни другого в наличии не имеется - по необходимости. В качестве приманок, честно глядя в глаза, врут про исполнение заветных желаний. Простенький трюк, не могу понять, почему люди ловятся. С мальчишками - та же схема, но из них создают армию. Через некоторое время, когда недоумевающий гость или разъяренная гостья пристают к хозяину с ножом к горлу отдать им причитающийся кусок счастья в качестве оплаты за адский труд, их собирают в дорогу, дают тысячи напутствий и, среди них, как бы мимоходом, отвар забвенника. Проснувшись утром, растерянный лопух обнаруживает, что ничего про себя не знает и не помнит. Начинается новая жизнь.
   - А почему, - пока Шетт говорил, я успела испугаться, разозлиться и накопить кучу вопросов. - почему этот... забвенник, да?... не дают с самого начала?
   - А потому, - совершенно серьезно объяснил демон, - что после него ты лишаешься способности обучаться. Побочный эффект, так сказать.
   Я запустила руки в волосы, пытаясь хотя бы снаружи утрамбовать и разложить по полочкам образовавшуюся после его слов кашу. Каша упрямо булькала и кипела, пришлось махнуть на нее рукой и заняться насущными проблемами.
   - У меня есть шанс на исполнение моего... желания?
   - Вернуться к Друзьям? Я же уже говорил, что все зависит исключительно от тебя.
   - От меня? Тем лучше! Доработаю, а там выплесну эту отраву Угангерду в физиономию, - я самодовольно усмехнулась и поворошила картошку, притаившуюся среди угольков.
   - Были тут такие смелые, ухитрившиеся из надежных источников узнать, что их ждет, - демон лениво потянулся, слегка прищурившись на огонь бездонными черными глазами.
   - И?
   Он резко провел ладонью по своему горлу, а затем, как ни в чем не бывало, потянулся к коробку с солью.
   - Опс... Тогда что от меня зависит? Сколько времени Угангерд будет гоняться за мной с ножом? - кажется, с перепугу я начала на него орать, но испортить аппетит этому невозмутимому типу оказалось труднее, чем всем моим бывшим однокурсникам вместе взятым.
   - Да нет, что ты... Я хоть сейчас могу отправить тебя в любое место по выбору. К Друзьям или на берег Средиземного моря, - продолжение фразы скрылось в одобрительном мычании, рот Шетта был забит горячей картошкой.
   Опасаясь, что он стрескает мой обед без зазрения совести, я последовала его примеру в промежутке между вопросами.
   - Правда? Так я готова! Даже доедать не буду, обед -твой.
   - Могу, но не хочу, - дармовой обед больше не был средством убеждения, потому как его размеры стремились к нулю. - Я ничего бесплатно не делаю.
   - Ну, знаешь!.. - от возмущения я густо покраснела, вскакивая.
   Демон заразительно и весело расхохотался.
   - Каждый понимает в меру своей испорченности, у некоторых она безмерна! А я в таких глупостях не нуждаюсь, тем более... - он окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом, - тем более с малявками.
   - От такого же слышу! - потом заставила себя временно наплевать на вопли оскорбленной гордости и максимально прояснить обстановку. - Отлично, информацией ты меня под завязку пригрузил, все выходы заботливо перекрыл, оплату еще требуешь. И как мне полагается реагировать? Придушить тебя на месте и утопиться в речке с горя?
   Шетт снова рассмеялся, на этот раз - беззвучно.
   - Я не сторонник крайних мер. И даже могу помочь тебе найти не перекрытый выход. Помоги мне немножко, и отпущу тебя на все четыре стороны.
   - Кто поручится, что ты не пытаешься меня использовать как Альгвен?
   - Никто. Так что сама решай, - отрезал демон и умолк. Обиделся или слишком проголодался - кто его знает?
   Ох, сейчас бы посоветоваться с Друзьями! Или с кем-нибудь умным и опытным, пока не влипла в новую авантюру, замаскированную под расхлебывание последствий прежних ошибок еще большей глупостью. Да, Шетт (демон он или обычный псих - это мы потом разберемся) прав, доказательства его слов я лично наблюдала утром, когда разгневанный Угангерд чуть не выболтал мне тайну, но успел прикусить язык. Не было старику смысла обучать тонкостям средневековой медицины девчонку, которая все равно вернется в свой мир, где все абсолютно по другому. Не верю я в наивное бескорыстие. Жалко, что поздно. Особого выбора и сейчас нет, разве что между раскрытой ложью и сомнительной правдой. А если Шетт действительно отправит меня к Друзьям? Помогу ему быстренько, скажу парочку гадостей на прощание, чтобы впредь ехидничать неповадно было и... А если нет? Тогда я, как минимум, сниму дурацкую униформу уборщицы и поразвлекусь от души. И одновременно потеряю шанс приобрести профессию в мире, где мне, возможно, предстоит остаться. И все же... Вспомнив тесную клетку и паршивую кухню старого лекаря, я даже вздрогнула от ужаса. Кроме того, мое возвращение сейчас будет омрачено фантастической головомойкой и знанием грядущих неприятностей. Потеря памяти представлялась мне чем-то вроде смерти, да оно, вероятно, так и было, ведь наутро после питья отвара забвенника на кровати проснется мое тело, но никак не я. Работать, зная, что обязательно и скоро умрешь? Бр-р...
   -Знаешь, Шетт... Я... боюсь возвращаться. Не хочу умирать... Вернее... Сроднилась я как-то сама с собой!
   - Одобряю. Поручиться за меня некому, но ты сделала правильный выбор.
   - Давай отложим обмен комплиментами на потом! Что от меня требуется делать?
   - На потом, так на потом. Мы с тобой должны устроить государственный переворот, - я ошеломленно хихикнула. - Один я не справлюсь. Видишь ли, народ не так просто убедить, что я - самая подходящая кандидатура на трон Повелителя.
   - Нужно убедить его, что ты самый обаятельный и привлекательный? Еще бы! Я бы тоже не поверила в такую чушь... вплоть до перечисления на мой счет суммы с множеством нулей!
   - Ты все равно не знаешь, куда девать такую сумму. Зато - в качестве кандидатуры мы можем выставить тебя.
   Я подавилась и выронила горячую картошку.
   - Меня? Ты что, перегрелся? А с какого перепугу - меня?
   Он потянул меня за болтающийся на шее камень с молнией, который разбушевавшееся отражение посоветовало не снимать.
   - Именно с этого перепугу. Мне без разницы, где ты откопала такой камень, но достоверно известно, что он был подарен при рождении дочке нашего Повелителя, которая потом благополучно исчезла.
   - А вдруг я - она? Мне, конечно, подарили его недавно... - затаив дыхание, прошептала я.
   - Романтические глупости. Во-первых, ее нет в живых. Учти, что я знаю это из самого достоверного источника - от себя. Во-вторых, ты ее раза в два младше.
   - И сколько ей должно быть? - подозрительность настоятельно советовала уточнить.
   - По нашим меркам или по вашим? Или лучше так: в биологическом плане..., - демон задумался, - ...около тридцати.
   - А мне двадцать!
   - Врешь.
   - Не вру!
   - Тем лучше, - он ворошил угли, уже не надеясь добыть картошку.
   - Лучше? Ты не поверил, что мне - двадцать, а людям нужно поверить, что мне - тридцать, - резонно возразила я.
   - Сделаем так, что поверят, - Шетт встал, разминая затекшие ноги.
   - Не дам!
   - Никто твою физиономию не трогает. Хватит с них разглашения тайны, что пропавшая дочка теперь могущественная ведьма, которая может позволить себе выглядеть как угодно.
   Я открыла рот, чтобы еще всласть повозражать, но вольный ветер авантюрных приключений уже ворвался в мою жизнь, знаменуя собой то долгожданное вдохновение. Оставить позади нудные будни и ринуться вперед, реализуя направо и налево весеннюю тягу к подвигам, ежеминутно рисковать разоблачением и ловко водить людей за нос... Кроме того, у меня появились собственные планы по поводу будущей политики: спасти всех, кто пал жертвой "бюро трудоустройства" раньше и не допустить появления новых. Почему бы и нет? Я - на троне, моих приказов, с трепетом пав ниц, ждут тысячи людей... Кажется, находившаяся в латентном состоянии мания величия, подхваченная среди Друзей, но не имевшая повода явить себя во всем блеске, проснулась и разыгралась не на шутку. Вичка - Повелительница! Звучит... не гордо, но оригинально. А если честно - смешно. Ничего сделаем так, что будет звучать страшно!
   - Эй, демон! Уговорил. Буду править мудро и справедливо твоим замученным нелегальными рабочими народом. Но не могу же я отправляться в дорогу в платье? Шагать неудобно.
   "А еще неудобнее спать в лесу рядом с тобой, хоть ты у нас по малявкам не специализируешься", - окончание фразы я благоразумно припрятала про запас.
   Шетт невозмутимо вытащил из заплечного мешка что-то похожее мужскую смену и кивнул мне на кусты.
   - Переодевайтесь... Повелительница, - и ехидно усмехнулся.
  
   Глава пятая.
   Основательная подготовка.
  
   - Шетт!!! Шетт!!!
   - Чего орешь как недорезанная? - с оскорбительно слабым интересом поинтересовался умывающийся демон, даже не оглянувшись в мою сторону.
   За минут пять до этого интеллектуального диалога я проснулась в холодном поту от кошмара и в одной длинной рубашке, несмотря на утренний пронизывающий до костей холод бросилась искать смывшегося от ночного костра спутника. Мы ночевали прямо под открытым небом, укрываясь теплыми плащами, спасавшими от холода как капроновые колготки в Арктике. Попетляв между отпустившими моховые бороды деревьями в полумраке сонного леса, я и обнаружила его умывающимся у родника.
   - Как у вас казнят? - напрямик спросила я, выбивая зубами дробь и жалея, что не надела штаны.
   Он театрально приподнял брови, поднялся с колен и неспешно ответствовал:
   - Как повезет. По блату попадешь или сама влипнешь...
   - Не говори во втором лице!
   - Нет проблем. Если человек попадается по глупости, то его вешают. За преступления покрупнее, вроде нашего с тобой государственного переворота, сносят головы. С чего такая тяга к знаниям с утра пораньше?
   - Головы сносят? Утешил... Или издеваешься? Меня во сне казнили. Голову снесли. Не пойду с тобой.
   Шетт улыбнулся невыносимо обаятельным образом, мигом перестав походить на демона. В эту минуту передо мной стоял красивый мужчина с озорными искорками в глазах, на губах его угадывалась слегка ироничная усмешка, придававшая ему опасное очарование умиротворенного тигра. Осторожно положив руку мне на плечо, он почти ласково проговорил:
   - Дурочка... неужели ты думаешь, что демон не в силах отвести меч от твоей взлохмаченной головы хоть в последнюю секунду? Иди оденься, - он подтолкнул меня в спину, - а не то я подумаю, что ты решила потратить силы на бессмысленные попытки меня соблазнить?
   - Очень ты мне нужен! - огрызнулась я. - От казни обещаешь прикрыть, а избавить от кошмаров слабо?
   - Мне? Раз плюнуть! - и он плюнул себе под ноги.
   - Истинно джентльменские манеры, - немного оклемавшись после ночи можно приступать к выполнению дневной нормы гадостей.
   - Язви, язви, ночью мне спасибо скажешь. Все, кончились твои кошмары! - Шетт самодовольно задрал нос.
   За плотным завтраком мы лениво обменивались комплиментами в том же духе, избавлявшими от необходимости смущенно отмалчиваться или задевать больные темы. В отличие от старика Угангерда Шетт удивительно ловко обходил неприятные для меня вопросы, не позволяя себе коснуться их никоим образом. При желании я могла бы исповедаться ехидному демону и быть уверенной, что никто кроме нас двоих не будет в курсе. С ним было удивительно легко совершать изматывающие переходы по лесу, ночевать под открытым небом. О лучшем спутнике, чем этот авантюрист, трудно мечтать. Ни в едином жесте не проскользнуло ни намека на обычные притязания существа мужского пола к ночующей рядом с ним в глухом лесу девушке. Ровное настроение и похожая на мою манера выражаться (вернее - "выражовываться") делала Шетта идеальным собеседником. А сейчас он мог послать меня далеко и прямо вместе с утренней истерикой или дать волю острому языку, но ведь не стал перегибать палку! Таким и должен быть друг... Уплетая хлеб, я подумала, что дома буду скучать по лукавому демону. Говорить ему об этом не стоит, много чести будет, зазнается. Или познакомлю с Друзьями, чтобы рассказать, кто помог мне выбраться из параллельного мира и из Израиля сразу. Перехватив пристальный взгляд, Шетт поднял голову:
   - Эй, Повелительница, ты просмотришь во мне дырку!
   В его устах почетный титул звучал форменным издевательством. Да и имя дочери Повелителя - Сеан, на которое мне теперь предстояло отзываться, не дожидаясь ощутимого толчка в бок... Ничего не имею против... Но не все же произносить таким хамским тоном! Перемывая вилки после завтрака, я вглядывалась в волнующееся зеркало кристально чистого родника. Оттуда с не меньшим любопытством выглядывала взъерошенная девчонка с улыбкой от уха до уха. Аристократическое имя Сеан подходило ей как корове седло. Отражение из спальни Альгвена, вероятно, отозвалось бы на него с большим успехом. Показав будущей Сеан язык, я нечаянно привлекла внимание Шетта. Он не замедлил отпустить парочку свежих острот, потом небрежным движением руки уничтожил следы нашего завтрака. Демон... Человек таких номеров не откалывает между делом.
   Вместо лихорадочных сборов в путь, Шетт неподвижно сидел у костра, глядя в огонь. Выискивал там тайные знаки, грозные пророчества или сверял проделанную работу со списком предначертаний? Вероятно, последнее предположение ближе к истине. Демон, кстати, недовольно поморщился, протестующе мотнул головой, потом протянул к костру открытую ладонь. Огонь сопротивлялся, но Шетт собрал его в тугой комок и раздавил в кулаке. Отряхнув с рук тонкий угольно-черный пепел, не оставивший ни следа, он соизволил заметить рядом застывшую от изумления статую в моем исполнении. Слабое подобие проделанного фокуса я видела по телевизору в передаче о цирках много лет назад, твердо зная, что это - иллюзия. А мой спутник - не иллюзионист, однозначно!
   - Понравилось?
   - Ага! - пришлось признаваться честно, на физиономии ведь отчетливо нарисована бездна восторга.
   - Это хорошо, что понравилось. В мои планы входит обучить тебя...
   - Проделывать такие штуки с огнем? Не выйдет, я его боюсь.
   - Зачем тебе такие? К тому же, ты видела лишь малую часть. Нам нужно что-то легкое, но эффектное. Не забывай, мы собираемся внушить народу, что Сеан - могущественная ведьма, - напомнил Шетт. Он посерьезнел, отложив шутки до более подходящих времен. - Сегодня марш-броски отменяются, займемся теоретической и практической подготовкой. Тебе не помешало бы выучить наизусть свою биографию.
   - Разве Сеан похитили не сразу после рождения? - перспектива набивать голову чужой биографией с массой дат и непонятных фактов, до которых никому в нужный момент не будет дела, воодушевляла удивительно мало.
   - К твоему сожалению, не сразу. Я не подумал, что у моей ассистентки будут настолько тяжелые проблемы с памятью, - Шетт лучился ехидством.
   - Нет у меня проблем! С памятью точно, - тут меня осенила идея, побуждая вопить "Эврика" или проверять наличие поблизости яблонь. - Вот у Сеан... У нее ведь могут быть проблемы с памятью, иначе почему она сразу не вернулась домой?
   - Сеан слишком могущественна, чтобы позволить себе страдать амнезией, как какая-нибудь... - он осекся. - Ладно, увеличивать твой и без того внушительный словарь ругательств недостойное настоящего демона занятие.
   - И когда эта девчонка успела оставить такое обширное наследие легенд о своих талантах? - обреченно вздохнула я. - Скажи на милость, что она сумела сотворить, чтобы все уверились в ее могуществе?
   - Скажу-то я тебе в любом случае, даже если будешь затыкать уши. Самое интересное, что натворить она ничего не успела. Да и таланты в ней удавалось различить лишь любящему папаше и одному придворному магу. Зато легенды наделили Сеан невиданной доселе колдовской силой.
   Причем придти к ней она должна следом за смертью Повелителя, то есть - сейчас, - пояснил Шетт.
   Из его лекции я уловила первую половину, а на протяжении второй судорожно разевала рот как выброшенная на берег рыба, спеша довести до сведения Шетта жуткие опасения.
   - Придворный маг? - переспросила я. - А они еще водятся?
   - Куда они денутся? - раздраженно пожал плечами он, сморщившись, словно от боли. Видимо, имел стычку с вышеупомянутыми типами, с тех пор прочно засевшими у него в печенках и прочих внутренностях, в анатомии и физиологии демонов я полный ноль.
   - Придворный маг живо пронюхает, что я никакая не ведьма и вообще не Сеан.
   - Именно поэтому весь сегодняшний день мы посвятим занимательной биографии будущей Повелительницы, а также теории и практике колдовства.
   - Не верю я в магию! Я же бывшая студентка-медик...
   - Поверишь, - оптимистично заявил Шетт.
  
   Обещание он сдержал. После недолгих колебаний демон составил расписание занятий: до обеда биография и теория магии, после обеда до ужина - "Делай что хочешь!", после ужина - практическая магия.
   Удобно устроившись на поваленном дереве, Шетт негромким голосом рассказывал, рассказывал и рассказывал, а его слова откладывались у меня в голове, ни одно не пролетело мимо ушей, что у студентов обычно является условным рефлексом на лекцию.
   Сеан родилась в 800-м году, считая от Начала Мира, при этом сейчас шел 846, так что в биологическом плане была утешительно моложе действительности. "Будущая Повелительница с детства отличалась редкостной красотой", - нарочито занудным тоном сообщил Шетт, заставив меня скептически поджать губы. При этом девочка с густыми пепельно-русыми волосами, ниспадающими водопадом на спину, и светлыми мечтательными глазами страдала излишней замкнутостью, избегала общения с людьми, даже с отцом, предпочитая одиночество. Сеан могла подолгу сидеть на одном месте, застыв в неподвижности и глядя в одну точку. Что она там видела - кто знает?
   Потрясенная разительным расхождением наших с Сеан личностей, я незамедлительно высказала Шетту все, что думаю о его представлениях о кастинге. Кроме того, если он еще не обратил внимания, я постоянно ношу очки. Посидеть немного в одиночестве можно для изображения окончательной и бесповоротной обиды на окружающий мир, чтобы потом мир явился просить прощения. И ни в коем случае не молча, кому-то же надо высказать мои претензии и все-такое-прочее.
   Шетт прервал изложение моих мировоззрений, легкомысленно отмахнувшись. Скомкано закруглившись с рассказом о детстве будущей Повелительницы, он перешел к похищению, свершившемуся в 817 году. Рассказывая то, что знал с чужих слов, он перескакивал с одного на другое, словно с легкой брезгливостью комкая в руках не особенно чистую салфетку чужой жизни, попутно вставлял ехидные комментарии. В похищении Сеан Шетт участвовал лично, поэтому слушать его было наслаждением, будто читаешь увлекательнейшую книгу.
   Заговор был составлен заранее, но в последний момент какой-то умник ухитрился настучать Повелителю, в сердцах издавшему указ переловить участников еще не осуществившегося преступления и сжечь на медленном огне. У самого Шетта проблем с подобной казнью не могло наблюдаться по самому определению демона, зато беззастенчивая демонстрация пирокинеза на глазах восхищенной неблагодарной публики оставляла в качестве вероятного исхода лишь еще более страшную казнь, рассчитанную на демонов. Здесь Шетт снова раздраженно дернул плечом. Отступиться от намеченного похищения заговорщики почему-то не имели права, из невнятных объяснений единственного выжившего участника я сумела выловить два слова: "Так надо". Получив тревожное известие, что их раскрыли, они решили действовать немедленно. Вместо досконально продуманного плана бесшумного похищения малолетней Сеан, состоялся настоящий штурм замка. Девочку Шетт захватил лично. Перебравшись через забор, он спрыгнул в темный сад. А там ему приготовили торжественную встречу: стража бросилась из кустов изголодавшимися крысами на жирную приманку. Сама Сеан сидела неподалеку на скамейке с отсутствующим выражением лица и стеклянными глазами. Не желая кровопролития, прижатый к стене вооруженный только коротким кинжалом демон попытался обездвижить стражу, но их численный перевес помешал ему выполнить намеченный фокус. Вслед за этим чей-то меч воткнулся ему в плечо (теперь-то я поняла, почему он так реагирует на свой же неприятный рассказ!). В тот же миг на месте согнувшегося пополам от боли Шетта в наполняющееся синими сумерками небо ударил яркий столб разъяренного ослепительно яркого пламени. Оно ожесточенно набросилось на парализованную ужасом стражу, гребнем нереальной волны обрушиваясь вниз в вихре искр, одним единственным прикосновением палящего жара превращая противников в кучку безобидного серебристого пепла, с готовностью уносимого с поля боя порывами ветра. Впрочем, для настоящего боя Шетт потратил слишком мало времени, уложившись в несколько секунд, по прошествии которых остался в саду наедине с будущей Повелительницей. Выместив ярость в стычке со стражей, он вернул себе нормальный человеческий облик, но было поздно. Подозреваю, что и человек с крепкими нервами от вышеописанной сцены мог впасть в заикание, а уж Сеан! Резко повернувшись к девочке (как-то у них тут возраст непонятно исчисляется), он увидел ее широко распахнутые голубые глаза, переполненные страхом, судорожно вцепившиеся в сиденье руки, побелевшие от напряжения пальцы. Помешать ей Шетт уже не успел: Сеан скатилась со скамейки, забившись на траве в настоящей истерике. Пронзительные вопли резали уши, казалось, что даже боль в свежей ране от них усиливалась. Прорычав сквозь зубы что-то, сильно смахивающее на проклятие, демон сковал инициативу будущей Повелительницы, подхватил обмякшее тело на здоровое плечо и ретировался тем же путем, что и пришел.
   Для его товарищей стычки со стражей протекали не так благополучно. На следующее утро Шетт сидел на стене главной площади, будучи не в силах помешать приведению в исполнение вынесенного заранее приговора. Он готов был даже отдать Сеан, но не мог. Вчерашней ночью раненный демон не дважды не рассчитал своих возможностей. Сначала он в припадке ярости прикончил Сеан прямо во время захвата, так что его трофеем стало всего лишь мертвое тело. На этом все его возможности и приказали долго жить. Ни потушить разведенный на площади костер, ни развязать спутавших его товарищей веревок... Шетт мог смотреть, запоминать и клясться в страшной мести.
   Ага, приятно познакомиться, орудие мести - я.
   - Слушай, Шетт, я, конечно, сочувствую...
   - Ничего подобного. Ты не можешь сочувствовать. Ведь ты никогда не переживала... такого.
   - Еще чего не хватало!
   - Я и не желаю тебе. Но хотя бы не раскидывайся словами, от этого они теряют свое значение, свою силу. Я ведь и не прошу у тебя сочувствия, - гордо отрезал демон.
   Я почти ощущала его боль, когда он ворошил погребенные под слоем пыли лет воспоминания. Ворошил для чужого, в сущности, человека, слушавшего страшный рассказ с любопытством. Зато вызвать жалость он у меня сумел. Одной жалости мало, чтобы идти на поводу. Стиснув зубы и мысленно надавав себе оплеух за черствость, я продолжала напирать с неумолимостью танка.
   - Шетт, я хочу знать. Почему нужно было похитить Сеан?
   - Мы сразу планировали ее убить, - огрызнулся он.
   - Я не спрашиваю - зачем. Почему?
   - Ладно. Тогда я расскажу тебе предысторию похищения. Запутанное дело. Наш Повелитель имел навязчивую идею, что ему позарез требуется знать будущее. Всегда. Знающие люди пытались втолковать настырному папаше Сеан, что это невозможно.
   - Правда? Так я и думала. Мы же меняем все прямо сейчас?
   - Вроде того, - согласился Шетт. - Чтобы принять реальность как должное нужно быть действительно мудрецом. Повелитель всегда находился на противоположном конце шкалы интеллекта. Поэтому он привлек к себе придворного мага, искусного льстеца, с готовностью настоящего подхалима предсказывающего это самое будущее. Единственные, кто могут относительно достойно справиться с этой задачей - демоны, - в его голосе проскользнула законная гордость. - Если тебе будет понятней, то в вопросе предсказаний, мы - монополисты. - Я усмехнулась, восхищенная его терминологией. - Для тебя стараюсь, нечего скалиться! Нам под силу рассмотреть все варианты, независимо от их вероятности. Придворный маг раньше был вхож в круг моих друзей, а потому прилетел за помощью, жалобно причитая, что Повелителю потребовалось подробное изложение будущего его дочери. Я посмотрел... Лучше бы не делал этого! Под безмятежным взглядом голубых глаз красивой, но слабоумной девушки наш мир катился к чертям. В любом варианте. Кажется, я настолько потерял самообладание, что озвучил некоторые из открывшихся истин. Придворный же подхалим не посмел повторить их перед Повелителем, заменив жуткие пророчества утешительной сказкой о талантах юной Сеан, которые ждут своего часа.
   Предоставить истории идти своим чередом Совет Тьмы почему-то не смог. ("Прямо ангелы-хранители!" - съязвила я) Не ангелы-хранители, а наблюдатели с далеко идущими планами, - поправил Шетт. - Нам, нескольким демонам, поручили выправить положение. Тогда и родилась идея подменить Сеан. Заранее запустили легенды о ее уме и талантах. Подбором кадром занялся я. Теперь ясно?
   - Ой... - смутилась я, ничего умного в голову не приходило, пришлось смущенно пробормотать какую-то заштампованную глупость, вроде - Почту за честь...
   - Никто от тебя благодарностей не требует. Постарайся не провалить операцию назло мне или нечаянно.
  
   Остаток времени до ужина Шетт воодушевленно объяснял мне простейшие, но крайне эффектные магические фокусы, многократно их демонстрируя. Немудрено, что, проглотив обед с рекордной скоростью, я поставила жирный крест на свободном времени и пристала к нему с требованием немедленного продолжения урока. Если нудная вещь вроде чужой биографии в его исполнении стала авантюрным романом, то практикум по колдовству демон вознамерился начать с игры в карты. Я тут же возмутилась:
   - Ага, чичаз...И не говори, что на желание! Ты себе все карты в козыри превратишь!
   - У тебя можно выиграть без единого козыря, - презрительно прищурился Шетт. - Лучше давай так, - он выложил в ряд шесть карт. - Тебе нужно выбрать...
   - Начиная с десятки и крупнее? - просияла я.
   - Что, дома тренировалась в ожидании нашей встречи? - удивленно съехидничал он.
   - Не в ожидании, но да... Тренировалась.
   В процессе тренировок у меня появились два метода выбора: или брать ту, что сильнее притягивает взгляд, или попробовать положиться на руки. Но руки меня частенько подводили: я не могла никак решить, ориентироваться на прохладный ветерок или на тепло под протянутыми над рядом карт ладонями. Поэтому, чтобы не опозориться сразу, предоставила инициативу глазам.
   - Сколько у меня попыток?
   - Одна.
   - Сколько карт я должна обнаружить?
   - Одну.
   - Пожалуйста! - я схватила манящую карту и перевернула ее, внутренне замерев в ожидании провала, но без промаха добыла десятку.
   Шетт одобрительно усмехнулся. Вновь и вновь он раскладывал карты, усложняя и усложняя задание. Метод "притяжения" меня почти не подводил. Зато самые разнообразные фокусы выкидывали руки, пару раз я поняла их сигналы с точностью до наоборот. За картами на свет появились игральные кубики, но угадывать выпадающее число мне было гораздо сложнее. Вспотев от напряжения, я перехватила в воздухе подброшенный Шеттом кубик и удрученно пожаловалась:
   - Не получается у меня кубики угадывать. А если еще вычесть отсюда все совпадения...
   - Совпадений меньше, чем ты думаешь, - серьезно ответил Шетт. - Карты ты угадывала, а кубики переворачиваешь сама.
   - Сама?!
   - Как будто тебе не случалось встречать в справочной литературе глубокомысленных рассуждений о влиянии заинтересованного экспериментатора на результат опыта! Осторожных, естественно рассуждений, но их авторы были недалеки от истины. В нашем случае заинтересованный экспериментатор сидит со смесью патологического скепсиса и щенячьего восторга на физиономии напротив меня, - сообщил он, щелчком подбросив в воздух кубик.
   - Шесть! - выпалила я и не сумела скрыть разочарования при виде четверки. - Теперь-то что не так?
   - Не орать надо, а сосредоточиться. Когда ты была убеждена, что пытаешься угадать число, то ведь не вопила на весь лес?
   - Ладно...
   С кубиками мы провозились до самого ужина. После вечерней трапезы Шетт, вдохновленный моими успехами, перешел к более сложным фокусам и был обескуражен не меньше меня, когда все попытки потерпели сокрушительное поражение. У него выходило легко и просто, а я мучилась и пыхтела, но не на миллиметр не сдвинула кружку, не воспламенила тоненькую сухую травинку и не превратила обнаружившегося под моим одеялом жука в мышку. Единственным успехом была четкая формулировка мыслей Шетта, но за нее следовало благодарить не прорезавшуюся телепатию, а чувствительность запасной головы, на которую я обожаю находить неприятности.
   Готовясь ко сну и с отстраненным интересом наблюдая развитие собственного тяжелого комплекса неполноценности, усиленного страхом, что теперь меня точно закинут обратно в Израиль, я внезапно ощутила резкое желание пригнуться. Хорошо еще, что непрошенный инстинкт самосохранения не нарвался на затяжную полемику с рассудком. Я покорно шлепнулась на одеяло, а над головой разлетелся при встрече со стволом молодого дуба ком земли.
   - Отлично, - удовлетворенно прокомментировал за спиной Шетт. - Теперь я знаю, как с тобой бороться, мелкий карточный шулер.
   И ведь боролся-таки, гад! Весь вечер я чувствовала себя словно под жестоким артобстрелом всевозможными предметами. Одно хорошо: уж мне самостоятельно не удавалось предотвратить попадание, его предотвращал Шетт. Вычислив его политику, я перестала обращать внимание на опознанные летающие объекты временами прискорбно тяжелого веса.
   - Я бы с радостью отправил тебя обратно сию же минуту! - прорычал демон, останавливая увесистое полено на полпути. - Ты абсолютно не способна к магии! Но камень... Не просто же так ты его получила в подарок! - огорченно закончил он.
   Пришлось бормотать извинения. Я и сама готова была реветь от досады. Ну почему в книжках все складывается так хорошо, а у меня наоборот?
   - Завтра займемся воинской подготовкой. Если уж маг из тебя не вышел, ты обязана научиться защищать свою жизнь хотя бы с мечом в руках, - сурово буркнул Шетт, сидя у нашего костра, отбрасывающего на его лицо в темноте причудливые тени. От этого оно казалось то безжалостно жестоким, то глубоко печальным.
   Высунув нос из-под одеяла, я отреагировала на беспрецедентное заявление соответствующим образом:
   - А ты за свою голову не боишься?
   - Сгинь, нечистая сила!
   Я нырнула обратно, отплевываясь от набившихся в рот волос, и, очутившись под покровом теплой, немножечко душной темноты, пропахшей дымом, весело захихикала. Уязвленное самолюбие, наконец-то, заткнулось, бесславное возвращение откладывалось на неопределенное время, почетная роль, доставшаяся чудом, осталась за мной, невзирая на оскорбительную бездарность по части колдовства, жизнь снова стала прекрасна и удивительна. Неожиданно обнаружила в голове незаданный вопрос и вылезла из убежища.
   - Что тебе еще? - не слишком любезно отозвался раздосадованный Шетт.
   - До города далеко? - я прищурилась на огонь костра. Очки уже были спрятаны подальше, поэтому нечеткость контуров фигуры демона слегка раздражала.
   - Тебе так не терпится? - изумился он. - Сожалею, но прилично.
   - Что за чушь? Нет, не в том дело. Ты сказал, что колдовская сила к Сеан придет после смерти Повелителя, то есть - сейчас. Откуда ты знаешь, что он уже умирает?
   - Я не знаю, я делаю, - дьявольская усмешка так искривила губы Шетта, что мне стало не по себе, и по спине побежали противные мурашки, хотя возможно, что я просто засыпала, поэтому замерзла. Пока мы тут ели, пили, спали, болтали и страдали ерундой, он медленно, но верно убивал насолившего Повелителя. Да еще и меня впутал в это дело. А если соврал? Ведь мог же, отлично мог, почему бы и нет? Ох, черт, куда же я влипла... Это, конечно, эпизод на пути домой. Если это действительно путь домой... Атаковавшие меня сомнения мешали заснуть, поэтому я ворочалась с боку на бок, зачем-то пинала ветки ближайших кустов. Такие проявления позорного падения боевого духа не укрылись бы и от обычного человека. Шетт неслышно, будто растворившаяся в ночи тень приблизился к моему ложу и резко откинул одеяло. Я тут же вцепилась в него двумя руками.
   - Полегче, я полуголая! - мне не удалось сдержаться и неприязненные интонации, сбивавшиеся на пугливое отвращение, прорвались в голосе.
   - Вика... - он ласково потрепал меня по взъерошенным волосам. - Ты права, что не сразу доверяешь чужакам... Но со мной - другое дело. Мое положение в иерархии темных сил после промаха с Сеан оставляет желать лучшего. Я не стану врать единственной союзнице, клянусь молнией!
   Вдруг мой камень тепло, не обжигающе, засветился. Шетт протянул к нему руку и взял в ладонь. Камень продолжал светиться, небо над нашими головами не раскололось, не обрушилось и даже не послало разящую молнию.
   - Прости... прости меня!
   - Пустое. Спи. Завтра - трудный день.
   Может, он все-таки поколдовал, но только провалилась я в сон быстро и безболезненно.
  
   Глава шестая.
   Сомнительные успехи.
  
   Следующий день я встретила в радостном возбуждении, предвкушая очередные приключения, ослепительно красивые магические штучки Шетта и собственные головокружительные успехи во всех областях, изучаемых в положенном начинающим авантюристам курсе наук. Уверенность была неосознанной, я могу подобрать ей всего одно относительно разумное объяснение: твердую убежденность, что заброшенным в параллельный мир девушкам сценарием предписано оказаться во всем самыми-самыми. Без промаха разить врагов как мечом, так и магией, обольщать драконов и умело отшивать зарвавшихся рыцарей. Практически на всех попадавшихся мне картинках то ли полуголые, то ли полуодетые красавицы с ногами от ушей и длинными роскошными волосами выглядели как угодно, но не растерянно. Впрочем, сама я идею прыгать в купальнике со шлейфом по лесу отмела сразу как климатически непригодную. Да и неудобно... А Шетт ехидно грозился, что мне еще предстоит примерить на себя вычурный наряд Повелительницы.
   - На секунду представь себе расшитое драгоценными камнями платье с юбками диаметром с небольшой бассейн, - мечтательно протянул он, взвешивая на ладони по очереди два меча, решая, какой из них можно доверить моим шаловливым ручкам.
   - Ведь накаркаешь, - упрекнула я, с сомнением принимая от него тяжеленную железяку.
   - Будь твоя воля, ты бы никогда из штанов не вылезала, - усмехнулся Шетт, вставая в позицию.
   - Клевета! Обязательно бы вылезала... чтобы остаться в купальнике! - просияла я, до смешного гордая крохотной победой. - А... я правильно схватила эту штуку?
   - Нет. У тебя в руках меч, а не кухонный нож, - упрекнул меня демон, подходя и забирая тяжеленное оружие.
   - А есть разница? - наивным тоном осведомилась я.
   - Смотри же!
   Посмотреть было на что... Уж очень красив был Шетт, яростно сражающийся с невидимым врагом средь колонн облитый рассветным солнцем сосен. Лезвие стремительно пронзало клочья заблудившегося между деревьями тумана, со свистом рассекало упругую прохладу утреннего воздуха, заставляя ни с чем не сравнимый печально-светлый аромат увядания волнами подниматься от остывающей земли. Отражая невидимые удары, он изгибался, то вдруг вытягиваясь по ковру опавших листьев, то взлетая в воздух и скрещивая меч с безжалостно яркими солнечными лучами, с боем прорывавшимися в лес из неясной выси заспанного неба. Отразившиеся от лезвия лучи метались меж стволов, иногда поражая невинных зрителей, представленных моей персоной. В очередной раз возмущенно протирая наткнувшиеся на бесцеремонного солнечного зайчика глаза, я смотрела на него, как завороженная. О том, чтобы хоть приблизительно повторить холодящую кровь пляску оружия, и речи быть не могло! Я смущенно опустила голову, уставившись на замерзшие пальцы, судорожно вцепившиеся в рукоять второго меча, поменьше размерами, но богато украшенного. В людях Шетт совсем не разбирается. Вот провалю все дело, и нам на пару влетит от его какого-то там Совета. Эх...
   - Твой черед, Повелительница, - улыбнулся он, переводя дыхание.
   - Издеваешься? - я подняла меч с несчастным видом. Кисть руки сразу заныла от непривычной тяжести.
   - Берегись! - крикнул он, внезапно нападая.
   Инстинкт самосохранения, которому на втолковывание элементарных вещей нужна прорва времени, стал действовать на свое усмотрение. Отбросив тяжеленный меч, я бросилась на землю, поднырнула под меч Шетта, шустро перевернулась на спину и небрежным движением подставила ему подножку. На этом непосредственно моя часть работы была закончена, и, выплевывая набившиеся в рот волосы, я с чувством глубочайшего удовлетворения собой проследила его плавный полет прямо в ощетинившийся узловатыми ветками со сморщенными ягодами куст. Потом идея поработать на публику заставила меня подняться, отряхивая листья с рубашки, и подать руку поверженному противнику. Раздраженно обламывая втыкающиеся в бока острые сучки, Шетт с трудом вырвался из цепких объятий упрямого куста, гордо отвергнув помощь. При виде его поцарапанной физиономии я не смогла скрыть торжествующего веселья. Его это еще больше распалило:
   - Где ты нахваталась настолько вульгарных манер?
   - Во дворе. А тому, кто только что прятался по кустам, вообще не пристало судить о моих манерах!
   - Неужели ты думаешь, что Сеан на такое способна?
   - Ни в коем случае. До такого профессионализма ей не дойти! - что, съел?
   Он тихо, но зло проехался по профессионализму, зацепив меня и всех моих предков, включая бедных обезьян, брезгливо морщившихся от навязываемого родства инопланетян и других жертв научной активности антропологов. Мимоходом помянул свой Совет, Альгвена, Угангерда и еще пару-тройку не менее знаменитых личностей.
   - Пойми, бестолковая, наследница Сеан, Повелительница Сеан - прежде всего красивая женщина, преисполненная собственного достоинства. Она делает все элегантно: дерется, колдует, завоевывает трон и сердца.
   - Я ж говорила, что ты пришел не по адресу! - огрызнулась я.
   - Возьми меч, возьми его и защищайся! - полученный урок отнюдь не вверг Шетта в бездну раскаяния за опрометчивый поступок, он налетел на меня вновь.
   Я поджидала демона, вцепившись в меч наподобие клюшки для гольфа или бадминтонной ракетки, но в последний миг нервы сдали. Увернувшись от блестящего лезвия благодаря толстенному стволу дерева, отпрыгнула ему за спину и накинула на шею пояс от рубашки. Поскольку бой был учебным, я не стала его душить насмерть (как можно задушить человека? Я же потом повешусь сама!), ограничившись коротким рывком на себя. Освободившись от пояса, Шетт выругался.
   - В чем дело? - прорычал он.
   - Мне трудно. Меч слишком тяжелый. Я скорее прирежу себя, чем противника, - пожаловалась я и тут же взяла реванш коротенькой фразой: - Заметь, что при всем вооружении ты побежден!
   - Ага... - машинально подтвердил задумавшийся Шетт.
   Выход он нашел после плотного обеда. Я так соскучилась по шашлыку, что с наслаждением вгрызалась в сочные куски мяса, забывая обо всем. Шашлык - не просто жареное мясо. Шашлык - это встреча Друзей у костра, это новый поход в неизвестность бок о бок, это поток шуток, это дымок грядущих странствий. Видимо, наша трапеза прочистила мозги и Шетту. Задумчиво отставив в сторону кружку с дымящимся напитком, вроде чая, настоянного на травах, он вот уже полчаса молча размышлял над решением нашей маленькой проблемы. Меня гораздо больше волновало предстоящее столкновение с придворным магом и необходимость стать другим человеком - взрослым, солидным и расчетливым. Долго выдержать на физиономии подобранную не по размеру маску будет затруднительно. Придется моим подданным привыкать к мысли, что их Повелительница - затворница, отшельница и молчунья. Ох, если б только подданным... Натерпятся они от меня поголовно, как пить дать натерпятся. От раздумий и тихих смешков, вызванных потугами воображения нарисовать картины грядущих приключений, меня отвлекли действия демона, покинувшего дремлющий меж угольков костер и вышедшего на поляну, под прямые солнечные лучи. Запрокинув голову, он смерил небо мрачным взглядом и отрывисто спросил:
   - Солнце или луна?
   Слегка опешив, я тоже посмотрела вверх, выяснила, что до конца света довольно далеко и над нашим головами полный порядок, обеспечивающий всяким впечатлительным гостьям из других миров некое подобие душевного здоровья, и честно ответила:
   - Солнце.
   Неужели меня угораздило стать спутницей слепого демона? Тогда, конечно, понятно, почему он выбрал меня на роль Сеан... Но это все равно ничего не объясняет!
   - Пусть будет солнце. Немного труднее, правда, зато наверняка, - согласился он.
   Я растерянно хихикнула.
   - Значит, оставляем солнце? Если хочешь заменить его луной - пожалуйста, кто я такая, чтобы качать права в чужом мире...
   Шетт целую минуту взирал на меня в немом изумлении, потом до него, очевидно, дошла сокрытая от моего сознания прописная истина, и он удовлетворенно хмыкнул.
   - Отвернись, глазастая. Твой язык мне непременно помешает в самый неподходящий момент, - проговорил он, нетерпеливо глядя на восстановленное в своих правах светило, казавшееся мне очень похожим на родное, домашнее солнышко.
   - Отвернуться-то я могу, но не обещаю, что не стану подглядывать, - честно призналась я, заваливаясь на живот на ковер из хрустящих листьев, и лениво покосилась на беспокойного спутника.
   - Сколько твоей душе угодно! Любопытный взор мешает меньше, чем скептический, заруби себе на веснушчатом носу, - внушительно произнес Шетт и перестал обращать на меня внимание, занятый делами совсем другого рода.
   Поначалу у него ничего не выходило. Или выходило, но результаты колдовства сплошь относились к невидимым. После получаса его каторжной работы сигнальщиком посреди поляны мне не удалось приметить никаких изменений. Лежачее положение, сытный обед и теплое солнышко навевали на меня сладкую дрему, нежно, но настойчиво закрывающую глаза и опускающую голову на скрещенные руки. Мне бы заснуть и не трепыхаться, но дух противоречия восстал против магического транса, безжалостно тормоша задремавшее сознание и подстегивая смотреть повнимательней. Не видя причин мешать ему в благородном начинании, я мужественно отогнала навалившийся сон и, обернувшись через плечо, уставилась на Шетта. Зрелище стоило еще и не таких усилий! Протянув сильные руки к нему, он творил из солнечных лучей лезвие колдовского меча. Его сияющие контуры отчетливо вырисовывались на фоне светлого осеннего неба немыслимыми рдеющими оттенками бесшабашно веселого закатного пламени. За лезвием появилась простая и удобная с виду рукоятка, продолжавшая болтаться в воздухе над головой Шетта, словно ей так и полагалось. С каждым его движением невесомые контуры оружия обретали материальность, обрастали плотью вещества, но вещества, впитавшего пожар заката, холодок осеннего вечера, звонкие и чистые голоса припозднившихся с отлетом птиц. Прикоснись - и сталь зазвучит, напоминая этот вечер в заповедном лесу. Меня неудержимо потянуло принять участие в процессе. Воспользовавшись погруженностью Шетта в творение меча из солнечных лучей, я встала, стряхнув с рубашки опавшие листья, неслышно (надеюсь, что неслышно!), подкралась к нему сзади и протянула руки к мечу, явно предназначавшемуся мне, кто бы сомневался. И оружие послушалось! То ли ему изначально полагалось знать, кто хозяин, то ли солнце играло на моих волосах теми же сочными красками заката, то ли... В общем, меч опустился на подставленные ладони, приятно согревая их впитанным теплом. Он был достаточно тяжелый, чтобы не вызывать подозрений, но и достаточно легкий, чтобы я без тени сомнения понимала - справлюсь. Или он со мной справится. В любом случае - мы подружимся. Шетт облегченно вздохнул, завершив нелегкий труд.
   - Что скажешь?
   - Какая красота! Он такой легкий и красивый! А это подарок? Мне? Навсегда? Как ты его здорово сделал! А зачем ты решил меня усыпить? Я же все равно подсмотрела!
   - Если не дашь мне слова вставить, будешь сама отвечать на все вопросы, - слегка обиделся Шетт, которому мое любопытство испортило сюрприз.
   - Тогда - отвечай, - уже без прежнего желания действительно получить ответы, сказала я, любуясь мечом и отражением вечернего неба в гладком лезвии.
   - Меч - не подарок. По крайней мере, утащить его с собой в свой мир тебе не удастся, даже не проси. В лучшем случае, он растворится в воздухе, в худшем... Ты и сама не маленькая, понимаешь, что с заколдованным оружием шутки плохи. Усыпить я тебя решил... Изучив на досуге твои похождения по моргам и больницам, а также их предысторию, я подумал, что ты будешь проявлять гораздо больше скептицизма и помешаешь мне благополучно завершить задуманное.
   Настала моя очередь покраснеть за измену идеалам. Столько лет воспитываться правоверной поклонницей "Секретных материалов" и вдруг принять за чистую монету творящиеся вокруг чудеса... С другой стороны, я же их наблюдала собственными глазами. Как ни крути, меч, сотворенный из солнечных лучей - вот он, у меня в руках. А мастерское обращение демона... ну, может, не демона, хотя... мастерское обращение Шетта с огнем? Видимо, бес-искуситель с наслаждением читал грустные размышления на моей физиономии, потому, что он весело рассмеялся и ехидненько посоветовал мне впредь не забивать голову ерундой, а лучше приступить к тренировкам немедленно. За "ерунду" он, разумеется, схлопотал кучу комплиментов, исполненных в лучших традициях великого русского языка, а вот отмахиваться от тренировок действительно не стоило. Хороша я буду, если упущу единственный шанс вернуться к Друзьям, глупо и бесславно погибнув в стычке с применением холодного оружия, неизбежной при нашей трудной, но необходимой профессии - самозванцев на троне иного мира. Ведь и для Шетта этот мир родным назвать сложно, демоны приходят сюда по Дороге Хаоса, как высокопарно выразился мой наставник в сложных парапсихологических, социальных, географических и других вопросах. Название жуткое, поэтому любопытство потребовало разузнать и доложить. Шетт прекрасно понимал, какое впечатление на меня произведет его рассказ о Дороге Хаоса, однако не устоял под шквальным огнем бурно размножающихся вопросов и, в процессе тренировок, вынужден был описать, что это такое. На самом деле загадочная Дорога Хаоса оказалась дырой между Мирами, с неустойчивыми пространственно-временными координатами и еще какой-то заумной нестабильной штукой. Пытаясь объяснить непосвященной сложности прохода по Дороге Хаоса, Шетт обозвал нестабильную штуку "трансэнергетическими вихревыми потоками", но мне многокилометровое название ни о чем не говорило. Зато он их поминал с особой интонацией, вроде смеси отвращения и ужаса, поскольку пару раз, пересекая их, частично лишился человеческого обличья и перепугал кучу народа, не подозревая об открывшемся их глазам жутком зрелище. Другой дырой, вернее не дырой, а нормальным, цивилизованным проходом между Мирами, была Дорога Пришельцев, по которой протащил меня Альгвен. Пожаловавшись Шетту, что там слишком мокро, я получила в ответ небрежное упоминание, что если бы он сам вел меня по Дороге Пришельцев, там было бы слишком жарко. Благодарностей ждет или как?
   Даже три часа спустя, едва держась на ногах от усталости, но до сих пор отражая град его стремительных ударов, я монотонным заклинанием твердила себе, что вот еще секунда канула в прошлое... я на секунду ближе к дому... на минуту ближе к дому... на десять минут... Меч сам знал, как ему лучше встретить противника, я же, в качестве его умученного придатка, предоставила ему действовать на свое усмотрение. Шетт, наконец-то, испытал невыразимое облегчение от сознания того факта, что его старания не прошли впустую. Из случайно получившей главную роль в его спектакле нескладной девчонки получалось нечто, уже способное работать без дублера, хотя судорожно цепляющееся за страховку. Теперь он поверил в неминуемый успех нашей авантюры, призванной произвести государственный переворот и воплотить в жизнь сложнейший план мести. В сгустившихся сумерках глаза моего спутника полыхали дьявольским огнем, как ему, вероятно, и положено по должности. Читать мои мысли ему, очевидно, надоело, поэтому возмущенная реплика: "Привал!" и последовавшее за ней падение на землю, дабы уберечь уши от его ударов, стали для Шетта полной неожиданностью.
   - Что? - переспросил он, опуская меч.
   - Привал! - пояснила я, отбрасывая колдовское оружие и рукавом вытирая со лба честно заработанный трудовой пот. - У меня лапы узлом завязываются, ноги не держат, живот от голода к спине прилип и прочие малоприятные проявления сильнейшего истощения, вот!
   - У тебя? Да Ты за эти три часа поняла едва ли половину приемов! - возмутился Шетт.
   - Берегись, как бы за последующие три часа я не решила, что дешевле от тебя отделаться...
  
   За ужином, придвинувшись поближе к костру и поеживаясь от подкрадывающегося сзади ночного холода, мы поначалу болтали о всякой всячине, отпуская в адрес друг друга едкие шуточки и комментарии. Меня так и подмывало перевести разговор на Сеан, уж если предстоит сыграть ее роль, да и с пророчествами демон сильно темнил. Задумчиво дергая украшение, чью гипотетическую совесть отягощали набирающие обороты приключения, я вспоминала обстоятельства, при которых оно попало ко мне в лапы. Обстоятельства уносили меня далеко отсюда, и вот уже шумит застолье, в довольно просторной комнате суетятся родители и Друзья. Разыгрывается сценка о моем появлении на свет 19 лет назад, вручаются подарки, среди них маленький пакетик от одной очаровательной женщины, друга семьи... В пакетике - моя молния. Но до нее ли! Льются напитки и звенят бокалы, чья-то нетерпеливая рука кружит над тарелками. Попытки спеть песни "Арии" и "Короля и Шута", почему-то повергающие в шок старшую половину гостей. Беспечный смех, стандартные и оригинальные пожелания... Видит это темное, усыпанное звездами небо над нашими головами, я сделаю все, чтобы вернуть былые дни. Не может человек жить припеваючи от рождения и до смерти, но присутствие рядом Друзей, их молчаливая или деятельная поддержка скрашивают жизнь, уходят в прошлое, оскалив зубы напоследок, проблемы. И мы отмахиваемся от их угроз, протягиваем руки Друзьям и продолжаем свое путешествие во времени - жизнь. Темное небо никак не отреагировало на беззвучные клятвы измученной разлукой души. Перед отъездом мы договорились, что ночами, оставаясь наедине с невеселыми размышлениями, я должна буду отыскать самую яркую звезду и пристально смотреть на ее свет. Кто знает, может, за тысячи километров, на эту же звезду смотрят мои Друзья... Будто приняв телепатический призыв, презревший расстояния и границы, даже границы Миров, я вскинула голову к небу, торопясь увидеть заветную звезду. Вот она, самая яркая и чистая. И есть в ее мерцании переливы теплого оранжевого вечера.
   Тряхнув головой, я разогнала терзающие недоступностью воспоминания, заставляя себя принять за работу. Не время страдать ностальгией! Шетт тоже не сидел без дела, подвергая изощренным пыткам пламя нашего костра. Кстати, а почему не хрустальный шар? Насколько мне известно, уважающие себя прорицатели, гадалки, экстрасенсы и прочие ловкие жулики жонглируют перед глазами потрясенных клиентов хрустальными шарами. Видимо, это зрелище лучше всего способствует облегчению карманов их жертв. Неудачное преломление света засиженной мухами лампочки обходится в кругленькую сумму, требуемую на предотвращение грядущих катастроф. Естественно, вы уже не влетите в столб на новенькой машине - после продуктивного визита по исправлению вашей кармы (или что там еще вечно требуется переделывать?) у вас не хватит денег на ее покупку! Терзаемая любопытством, я подобралась поближе к Шетту и тоже уставилась на огонь. Словно по заказу, ветер сменил направление, увлекая едкий дым в мою сторону. Спасшись бегством от непредвиденной атаки, я вернулась на свое место.
   - Шетт, а Шетт, ты занят?
   - Допустим. Скажешь, не отговорка? У тебя возникли жуткие внеплановые подозрения? - спокойно отозвался тот, убирая руки подальше от пламени, послушно прижавшегося к земле.
   Я усмехнулась беспощадной точности его рассуждений.
   - Не отговорка! Что ты сейчас конкретно делаешь?
   - Зачем это тебе? Ведь принимать на веру мои слова ты не станешь, начнешь судорожно подбирать научное объяснение. А научного объяснения нет. Или сгоряча поверишь, а потом будешь мучиться угрызениями запутавшейся в собственных обязанностях совести. Я прав?
   Мне оставалось лишь беспомощно развести руками.
   - Шетт, не извращай события, - возмутиться, что ли? - Чертовски удобно упростить собеседника до стереотипа, действующего вроде строго запрограммированной машины - шаг вправо, шаг влево, попытка побега, расстрел. И не жди, что буду внимать тебе с широко раскрытыми от удивления глазами, ртом и другими проявлениями "зависшей программы". Не пытайся отделаться, заботливо снабжая меня разной чепухой под видом откровений. Я хочу знать, - понимаешь ты? - знать, ЧТО ты делаешь и КАК.
   Помолчав немного, Шетт лениво снизошел до ответа.
   - Будущая Повелительница Сеан демонстрирует истинно царственные замашки. "Хотеть не вредно" - так у вас говорят? Неверно говорят, иногда хотеть тоже бывает вредно и опасно.
   - И все? Запугиваешь?
   - Отвечаю на твою прочувствованную речь, - возразил он, потягиваясь и при этом сильно смахивая на моего кота.
   - Тогда потрудись ответить на короткий непрочувствованный вопрос! - рассмеялась я, теряя боевой задор, угомонившийся в ожидании своего часа. А его часы наступают очень часто. Миг - и можно бросаться в бой. - В нашем мире всякие... ну... гадалки, ворожеи, экстрасенсы, астрологи... список длинный, профессия-то доходная!... пользуются для предсказаний хрустальными шарами. А ты допрашиваешь наш несчастный костер. Тебе нельзя или ты не умеешь пользоваться шаром?
   Шетт улыбнулся.
   - Если вышеизложенный вопрос относится у тебя к коротким, я лучше отвечу, чем вызывать на себя ураганный огонь длинных. Ответ частично содержится в вопросе. Перечисляя представителей доходной профессии, ты не упомянула ни одного демона. Раз. Пожалуй, это самое главное. Обилие среди них дилетантов и жуликов - два. Я никогда не бывал в вашем мире, поэтому не в курсе насчет подлинных возможностей его предприимчивых обитателей. Если принять тебя в роли типичного представителя, то хрустальные шары вам вряд ли помогут. Ты постоянно колеблешься между крепко вбитым в голову недоверием к неординарным, "паранормальным" явлениям и отчаянным желанием отбросить сомнения и пуститься во все тяжкие потому, что так жизнь интересней. Кажется, недоверие сейчас путает мои планы, препятствуя скрытым способностям, они должны быть, не могут не быть. Но, как видишь, кроме отдельных проблесков в порыве азарта, ничего не наблюдается. Или я ошибся, уже неважно. А моя стихия, как и твоя, кстати, - огонь! - Шетт поднял руку, и созвучное его невысказанным повелениям пламя взвилось к небу фонтаном искр, радостно загудев. От неожиданности я шарахнулась в сторону, упав на мягко пружинившие листья и задохнувшись от душной волны запаха увядания. Рука опустилась, опал и фонтан. - Да, огонь, - с удовольствием повторил он. - Огонь дает мне советы и открывает будущее. А ты, - он укоризненно посмотрел на меня, - а ты боишься.
   Немало сконфуженная неудачным падением, я вздумала оправдываться.
   - Не боюсь, просто остерегаюсь. У меня столько неприятностей с огнем произошло - рассказать страшно. Мы с ним не ладим, - последнее прозвучало комичной жалобой в высшую инстанцию к всемогущему чиновнику.
   - И не поладите, если будешь трусить, - буркнул Шетт. Впрочем, стало ясно, что никакой ценной информации в его ответе не содержалось, кроме лаконичного подтекста: "Отвяжись!". То ли устал от меня, то ли действительно занят и чисто автоматически сказал первую попавшуюся глупость. Увлеченность тесным общением с костром подсказала мне, что второе предположение ближе к истине. Не осмелившись вмешаться в загадочный процесс подготовки к государственному перевороту на уровне нечистой силы (уж не она ли отвечает за срабатывание закона подлости? Если она - то я руками и ногами за языческий обряд жертвоприношения, расплачиваться, конечно, предстоит непосредственным исполнителям!) я завернулась в одеяло и постаралась уснуть. Натруженное за бесконечный день тело нудно ныло, мешая сосредоточиться на приятной процедуре отхода ко сну. Мысли, возмущенные беззастенчивым притеснением в течение дня, когда на полную катушку работал инстинкт самосохранения и мышцы, воспользовались накатившей усталостью и хлынули безудержным потоком, будто прорвало здоровенную плотину. Сил сопротивляться им не было, и я сонно хлопая глазами, довольно равнодушно плавала в этой каше из обрывков старых и новых размышлений. Их атаки и раньше неоднократно портили мне отдых и настроение. Тоски в них не было ни на грош, так, разная ерунда. Самой навязчивой была идея, что настоящая Повелительница Сеан - это я и есть. Почему бы и нет? Коэффициент интеллекта у меня, вероятно, повыше: будучи на ее месте во время нападения Шетта на дворцовый сад, я бы устроила ему веселую жизнь, отбив охоту на ближайшие несколько лет приставать к приличным девушкам! Зарвавшееся воображение слегка притормозило, наткнувшись на позорную сцену, ко мне пару лет назад в холодных зимних сумерках прицепился какой-то тип. У перепуганной до смерти Вики хватило жалких огрызков мужества только на то, чтобы вытаращить глаза и в ответ на загадочную фразу "Это она!" нахально заявить: "А ну отпусти, быстро!". Бедный тип хохотал до колик в животе, отпустив мою руку исключительно от смеха. Кажется, он ожидал всего, но не такой нелепой самообороны. И все же, Шетту от меня сегодня досталось дважды, немало, учитывая, что он не просто пьяница из подворотни, а демон. Да, Сеан красивая блондинка с голубыми глазами. Но жизнь в нашем мире кого угодно переделает! А если Сеан - не я, а женщина, подарившая мне молнию? Тогда почему я здесь, а она - там? Шетт регулярно копается в нашем будущем, и, вероятно, копался и до моего тут появления в мокрой одежде и с дикими соображениями по поводу случившегося. Какой должна быть Повелительница в будущем? Блондинка или рыженькая (при хорошем освещении, разумеется)? Высокая или так себе? Если учесть, что встреченные мной тут три человека...ммм... два человека и демон... отличались завидным ростом... Ну да они же мужчины... Одно ясно - придется лезть из кожи вон, дабы не подвести Шетта и себя любимую, заодно. К Друзьям-то хочется!
   Убаюканная, как не странно, суматошными мыслями, я опустилась на землю, засыпая, как вдруг Шетт взлетел, будто подброшенный невиданной силой. Слегка напуганная, зато вполне проснувшаяся, не считая глаз, я тоже вскочила.
   - Что у тебя... у нас... стряслось?
   - Спать, быстро!
   - Ничего себе, колыбельную поешь! Сначала подпрыгнул, будто на медузу наступил, потом говоришь - "Спать!". Я не такая могущественная ведьма, вроде вашей Сеан, чтобы самостоятельно расправиться с любопытством и уснуть. В чем дело?
   - Завтра у нас трудный день и длинный переход до города.
   - Почему - завтра? Ты же еще не всему меня научил!
   - Повелитель умер, - нехотя признался Шетт. - Завтра Сеан должна сменить его на троне. Будем импровизировать и заниматься тобой по ходу действия.
   - А кто-то хвастался, что держит ситуацию под контролем! - ядовито огрызнулась я, чувствуя, что загадочные поджилки отчаянно затряслись. Новость явилась полной неожиданностью. Неторопливое существование в заповедном лесу, ежедневные уроки, быстрая и вкусная кухня Шетта (он сразу же избавил меня от этой нудной обязанности после первого опыта: "В планы бессмертного демона совсем не входит смерть от дожаренной до состояния углей картошки!"), остроумные или задушевные беседы у костра - чем не райская жизнь? И вдруг она кончилась, кончилась быстро и не вовремя!
   - Шетт, что делать?
   - Сказал же - спать, - проворчал демон, не в силах скрыть досаду.
   - Почему он так рано умер? - удивилась я, оттягивая момент необходимости укрыться одеялом и лежать без сна полночи.
   - Я же говорил тебе о придворном маге, - выдавил Шетт с неописуемым отвращением. - Эта скотина вздумала заняться лечением Повелителя. А заклинания, наложенные демоном, при попытке противодействия им убивают наповал.
   - А на меня ты тоже будешь накладывать заклинания?
   - Да придется парочку. Как ты представляешь себе Сеан в очках?
   - Ой...
   - Поэтому - лучше ложись спать. Глядишь, ночью с тобой ничего не случится.
   - А потом, когда я вернусь домой?
   - В свой мир? Придется надеть снова.
   - Ладно, - удовлетворенно вздохнув, я свернулась калачиком. - Убаюкай меня, а? Иначе буду вертеться до рассвета: нервы ни к черту.
   - Спи, - просто сказал он, и я провалилась в сон, будто в бездонную пропасть.
  
  
   Глава седьмая.
   Свалка за трон.
  
   Стена, окружавшая город Тессан (наконец-то узнала название своей будущей столицы!) казалась непомерно высокой. Вдобавок, она была достаточно широкой, чтобы по ней взад-вперед вышагивали часовые, облаченные в чудные наряды. Причудливые рукава, теоретически, должны были мешать им нормально стрелять и целиться, но Шетт, недовольно выслушав мои ехидные комментарии, уверил меня в обратном. Стреляют эти ребята не просто нормально, в отлично, иначе бы их не взяли охранять городскую стену, под которой мы и сидели в кустах, отдыхая от короткого, но чрезмерно быстрого перехода, да еще и после подъема с первыми лучами солнца. Прислонившись к древним холодным камням, я пыталась остудить пылающее лицо и ладошки. Камни могли бы послужить идеальной лестницей, не будь они издевательски скользкими. Трогательно помогая друг другу преодолеть преграду, мы бы автоматически превратились в отличную мишень. А магией Шетт, почему-то, пользоваться не хотел. Солнце ползло все выше и выше, время ускользало из рук, а у нас его сразу было мало. Часовому было жарко, он скучающе обозревал окрестности. Осторожно встав на ноги, я оценивала пригодность к использованию в качестве лестницы толстого старого дуба. Избегая говорить вслух по приказу Шетта и не владея телепатией, я указала ему на дерево. Он выразительно, несмотря на беззвучность, постучал по дереву, потом по моей голове и показал тонкую почти невидимую нитку. Сигнализация! Ну все предусмотрели, гады! В тот же миг у Шетта созрел план. Втащив меня за рубашку назад в кусты, он горячо зашептал прямо в ухо.
   - Вдвоем сразу мы не влезем. Я подкину тебя на стену, ты снимешь часового, а потом подашь мне руку.
   - Ты что, сдурел? - я изумленно вытаращила глаза. - Как я сниму часового? Он же живой человек! Это только в книгах и в фильмах на такое смотреть можно!
   - Тогда придуши его чуть-чуть, - раздраженно прошептал Шетт.
   - Он же живой!
   - Тогда скинь вниз, ко мне.
   - Он же убьется!
   - Вот... - он добавил что-то вроде мата на незнакомом языке. - Тогда хотя бы отвлеки и подай мне руку, а я уж с ним сам разберусь.
   - А заколдовать его ты не можешь?
   - Могу, если не будет другого выхода. Мне еще с придворным магом сражаться, тебя же не пошлешь.
   - Ладно, - обреченно согласилась я. - Только учти - я высоты боюсь и без очков жить пока не привыкла.
   - Привыкай быстрей. Нам некогда.
   В следующую секунду Шетт обхватил меня за талию и высоко поднял к стене. Спасительная тень дерева отступила, предоставив хозяйничать не по-осеннему ослепительному солнцу. Я зажмурилась и услышала торопливый шепот демона:
   - Цепляйся! Ползи дальше сама!
   Вцепившись в камни, я глянула вниз и замерла: земля была где-то слишком далеко. Страх высоты ("Здрасьте, давно не виделись!") мгновенно овладел мной без боя целиком и полностью. Прижавшись к скользким камням, я поняла, что не смогу двинуть ни рукой, ни ногой. Мне страшно и все тут! Голова кружилась, воздуха не хватало.
   - Ползи, черт тебя побери! - тихонько рявкнул снизу Шетт.
   Но моему страху высоты все его угрозы были до лампочки. Обнимая камни, я висела на стене, представляя собой шикарную мишень, весьма напуганную и беспомощную. Часовой, будь он трижды слепым, не мог не заинтересоваться забавным зрелищем. Шетт внизу, вероятно, кусал губы от бессилия. Часовой неторопливо приблизился, разглядывая меня сверху. Притвориться невидимкой я не могла, ведь человеческая способность к мимикрии... Да уж... Ее используют одни лишь писатели-фантасты. Пришлось поднять голову (при этом ноги чуть не соскользнули, пальцы посинели от напряжения) и выдавить "обаятельную" улыбку.
   - Стой, кто идет? - крикнул часовой.
   Несмотря на отчаянное положение, мне стало смешно. Быть настолько в плену стандартных формул! Неужели не видно, что я уже стою, да еще и с места сдвинуться не могу!
   - Я иду, - отозвалась я тоном капризной принцессы. - И иду, между прочим, к тебе.
   - Ты - это кто? - подозрительно спросил он.
   - Я - это, прежде всего, красивая девушка. А ты - невежа! Мог бы и руку подать.
   Часовой, безусый юнец, робко улыбнулся, посомневался приличия ради и наклонился ко мне, протягивая руку. Такая девушка, сама идет к нему, да вот, на стене застряла... Снизу послышался восхищенный шепот Шетта. Я просияла, чувствуя грядущее признание доселе скрытых талантов. Однако часовой, хотя и сраженный моим обаянием, остался, как назло, настороже.
   - Что это? - поинтересовался он, убирая руку.
   - Где? - да вытаскивай же быстрей, зануда!
   - Внизу, - ответил часовой, хватаясь за меч. "Давай" - торопливо шепнул снизу Шетт.
   Я мгновенно оценила обстановку.
   - Внизу? О, нет! Помоги мне, скорее, это погоня за мной, они хотят меня убить!
   Ну какой парень устроит перед возможностью спасти жизнь беспомощно, трогательно и нежно заглядывающей в глаза девушки, даже если красивой называет себя только она? Ну какой парень устоит на ногах, если эта самая девушка, злорадно ухмыльнувшись, повиснет на его руке всем телом, да еще и изо всех сил оттолкнется ногами от стены? Короче, мы оба полетели вниз, отчаянно вопя. Только меня поймал на руки Шетт, поставил на ноги, наспех буркнул что-то одобрительное, бросился к моей жертве и грамотно ее связал по рукам и ногам. Я тем временем прислонилась к стене и пыталась отдышаться от пережитой жути (летели мы примерно со второго этажа) и откашляться после сумасшедшего вопля, распугавшего всю живность в лесу и привлекшего внимание всех, до единого, часовых. Демон закрыл часовому рот наспех сконструированным кляпом, привязал бедолагу к дереву с сигнализацией и вернулся ко мне. У меня уже было удивительно радужное настроение. Мы перебрались, наконец-то, через стену, причем даже на той стороне у меня возникла проблема.
   - Не буду я отсюда прыгать! Да тут...ууу... - я смерила расстояние до земли. - Не буду прыгать!
   Но Шетт далеко не юный охранник, да и роль его потенциальной пассии я запорола с треском еще в то давнее утро у ручья, когда на предположение о попытке соблазна голыми ногами гордо огрызнулась "Очень ты мне нужен!". Поэтому он беззаботно сдернул меня со стены, затормозив очередной полет у самой земли. Ну, раз все опасности позади, можно дать волю самовлюбленному восхищению.
   - Как я справилась? Здорово, да? Одно небрежное движение - и готово! - я изобразила в воздухе плавную дугу, по которой летели мы с часовым.
   - Да никак ты не справилась, - заявил Шетт.
   От его крамольного заявления у меня челюсть отвисла.
   - Как - не справилась?!
   - А вот так. Предположим, что ты была бы одна. Оба грохнулись на землю с высоты второго этажа. Дальше решает случай - кто больше покалечился или в обмороке провалялся, тот и проиграл.
   - Предположим, я раньше очнулась или вообще не упала.
   - А орали вы на весь лес. Сбегаются остальные часовые - и тебе конец.
   - Предположим, что я не орала. Одумалась в полете. Тогда бы я справилась?
   - Нет.
   - А теперь-то почему нет?
   - А одна бы ты и вовсе на такую высоту не залезла, чтобы его за руку изловить.
   Крыть было нечем. Чего греха таить - по скользким холодным камням мы со страхом на пару и за миллион долларов не вползли бы на достаточную высоту, чтобы со вкусом пищать от ужаса. И все же...
   - А кабы не твой шепот, я бы этого умника быстро и профессионально соблазнила! Ты его испугал, - надо же оставить за собой последнее слово.
   Шетт беззвучно рассмеялся.
   - Соблазнила? Могу себе представить это редкое зрелище! "Помоги мне перелезть, а потом ты в праве валить на все четыре стороны, приятель!"
   - Эй, полегче в разговорах с Повелительницей!
   - Повелительница, брысь в кусты! - слегка топнул ногой Шетт.
   - Ку... - ничего себе поворотики!
   - Куда слышала. В кусты. Я быстренько разведаю обстановку и вернусь за тобой. Убедительная просьба экспериментов по прикладному обаянию на оставшихся часовых не ставить, связывать ты их не умеешь, а мечом того и гляди сама себя прирежешь, - тихо пояснил он и бесшумно выскользнул на дорогу.
   Предварительный осмотр предложенного им укрытия меня ни капельки не удовлетворил. Торчащие острые сучки грозили дорвать и без того пострадавшую в ходе операции по устранению часового рубашку, земля была мокрая. Дожди уже несколько дней не выпадали, а роса успела высохнуть. Вероятно, у них тут своя система полива. В сущности, по пути в Тессан, Шетт наскоро прочитал короткую лекцию по географическому положению, социальному устройству и экономике города и государства в целом, но обилие непонятных терминов и заковыристых названий отбило у меня всякую охоту запоминать. Демон неизменно рядом, умный, сильный и почти всемогущий. Речь Шетта звучало аккомпанементом к шагам вместо оставшегося в другом мире плеера. Пришло время применить знания на практике, осуществляя дьявольский план без права на ошибку. Утренний переход через лес вынуждал сосредотачиваться на преодолении препятствий вроде поваленных деревьев и неглубоких, но холодных речек. Неоднократно Шетту удавалось найти брод или окольную дорогу. Пару раз пришлось основательно искупаться. Волноваться было некогда, требовалось не отставать и не растерять наше скудное имущество. Теплые одеяла и посуда, сменная одежда и полезные мелочи, облегчавшие нашу жизнь в лесу, легли на росистую траву тонким черным пеплом. Они не нужны нам более - зачем таскать за собой?
   Сомкнувшиеся за Шеттом ветки еще шевелились, а на меня накатило состояние студента перед экзаменом, в решающий миг выяснившего, что шпаргалки лежат у сочувствующего под дверью товарища в кармане. Пренеприятное чувство... Студент отвлекается от грустных мыслей, рисуя себе картины заслуженного ничегонеделания через час, или надеется на пересдачу. У нас попытка всего одна и неизвестно, на сколько она затянется. Ладони мигом вспотели, появилось желание вдруг очутиться где угодно, но не здесь! Через несколько часов, максимум завтра, приблудная девчонка из параллельного мира, страстно мечтающая попасть домой и готовая плевать на возникающие помехи, получит в руки власть над десятками, сотнями тысяч людей. В отличие от многих претендентов на высшие посты, не она сама добивается этой власти. Однако, в точности как они, будет улаживать свои дела любой ценой, потворствуя чужим коварным планам. Шетт без умолку твердил о благородстве нашей цели, о справедливом возмездии и о спасении мира от слабоумной Повелительницы. Можно подумать, он первый это выдумал! Проходимцы предшествовавших поколений вбивали в головы внимательных слушателей то же самое, теми же словами. Да и образ демона у меня не очень-то вязался с первоначальным значением красивых фраз. Благородная цель легко обернется злодейским планом, справедливое возмездие - обыкновенной местью и хорошо еще, если будет придерживаться приличных методов, спасение мира... невесть чем! При моем непосредственном участии. И тогда "моя хата с краю", "после нас хоть потоп" и прочие способы оскорблено заявить о своей полной непричастности к темным делишкам остатки совести не примут.
   В мрачные размышления ворвалась вторая половина моей натуры - доверчивая, упрямая, наивная оптимистка. "Ерунда!" - непререкаемым тоном отрезала она. - "Заметь, что ты тут действительно не причем! Выполняешь работу и вообще идешь домой, к Друзьям, а тут подрабатываешь на полставки. Ты приносила многочисленные клятвы верности не этому миру, а Друзьям! Ты ничего не должна этой стране и ее жителям. Посмотри, сколько воспеваемых примеров жертвы Дружбой во имя непонятного долга. "О, да, они настоящие люди!" Вот уж не проверяла, насколько они настоящие, но счастливы ли они? Не гарантирую. Будь поменьше таких глупых жертв, мир, может быть, не стал бы прекраснее, но уж счастливее он бы точно был, готова спорить с каждым, кто сомневается! Дружбой жертвовать нельзя. Почему Шетт обязательно должен быть неправ? Ну и что, что демон? Ой, посмотри на вещи шире и натяни на физиономию улыбку, готовясь к невероятному приключению. Вот он уже и возвращается. Выше нос, вперед, спасать мир!"
   Шетт действительно раздвинул ветки, спрыгивая с пригорка ко мне.
   - Ты так в кустах спряталась?
   - Нет.
   - Чего такая хмурая? Ага, понятно. Разберемся потом. Одень это и пошли.
   Я взяла у него из рук жутко старое и грязное тряпье.
   - Это что, моя мантия? На какой помойке ты эту гадость откопал?
   - Одевай! И без разговоров.
   Тут я увидела, что и он облачен в похожие тряпки.
   - Да уж... На маскараде я бы предпочла быть пиратом - но никак не нищим!
   - Кто-то тебя спрашивает, гроза морей и океанов. Не захлебнись чаем за ужином, - он усек-таки, что я не завязала потрепанный плащ, а лишь брезгливо накинула на плечи, подошел, взялся за завязки и резким рывком затянул их туже, скрывая молнию. - Нечего морщиться! Так, ты - моя сестра, причем глухонемая, не вздумай поделиться с этими бродягами своими соображениями по поводу их одежды.
   - Какая предусмотрительность! - не удержавшись, съязвила я, едва поспевая за ним, и вдруг остановилась, пытаясь облечь в слова не дававшуюся в руки мысль. - Шетт!
   - Помолчи. Ты - глухонемая, - напомнил он, раздраженно оборачиваясь.
   - Угу, помним, знаем. Один вопрос! Один вопросик и потом я честно-честно-честно заткнусь!
   - Говори, не тяни время, - позволил Шетт, ускоряя шаги.
   - Я еще не встретила ни одного человека... ни одного демона, если уж на то пошло, не говорящего по-русски. Тут, в этом мире. Тут все говорят на русском?
   Он целую минуту созерцал мою физиономию, будто пытаясь по одному ему ведомым симптомам поставить диагноз тяжелой умственной неполноценности. Затем снисходительно пояснил:
   - У нас по-русски не говорит ни одна живая душа. За неплохой подстрочный перевод скажи спасибо молнии. Надо же! Символ власти - еще и переводчик. Отличная штука. Пойдем, сестренка младшая, любимая.
   Мы выбрались на мощеную камнями дорогу, где нас поджидало четверо бродяг разного возраста, роста, комплекции и степени потрепанности одеяний. Шетт вежливо раскланялся с ними, представил им глухонемую сестру, не называя имени (Вики тут не водятся, Сеан - не годится, а ничего подходящего он пока подобрать не успел). Надвинутый на лицо капюшон мешал мне обозревать окрестности и вертеть головой в свое удовольствие. Бродяги покосились на меня с каким-то болезненным интересом, мне стало жутко не по себе, ведь я тоже когда-то пристально разглядывала таких людей, пытаясь узнать, о чем они разговаривают. Шетт благородно приобнял меня за плечи, заслоняя от взглядов, мы направились к городу. Капюшон, поначалу однозначно записанный в досадные помехи, теперь позволял исподтишка изучать наших спутников. Собственно, изучать особо было не кого. Трое плелись сзади, а Шетт разговаривал с пожилым мужчиной, полным и высоким. Умные серые глаза сверлили демона, будто выпытывая его тайны, но тот выдерживал их пронзительный взгляд, не моргая. Фокус не хитрый, я тоже так могу, но для этого нужно "уснуть с открытыми глазами" или как еще можно обозвать нежелание осознавать получаемую зрительную информацию. Шетт спящим не выглядел, ни с открытыми глазами, ни с закрытыми, и поддерживал разумный разговор. Мужчина, назвавшийся Орнапом, сообщил, что Повелитель еще не умер, хотя ждать этого осталось недолго, несмотря на горячие утверждения придворного мага, что он сумеет справиться с загадочным недугом. При этих словах Шетт резко опустил голову, не в силах совладать с чувствами, и одной мне достался весь жар бесовской радости в его черных глазах. Переведя дух, он продолжил разговор, изобразив положенную по случаю неизбывную скорбь. Орнап сверлил демона любопытным взглядом, будто что-то подозревая, но лицо Шетта вновь стало непроницаемым.
   Вот тут мы и наткнулись на местный аналог контрольно-пропускного пункта. Орнап вступил в переговоры с дюжим охранником, отсчитывая ему кругленькую сумму за право войти непосредственно в Тессан. Подивившись легкости, с которой он отсчитал деньги самодовольному охраннику, я вспомнила нищих из нашего мира и решила, что здесь бродяжничество - не беда, а профессия. Прибыльная профессия. Охранник пересчитал деньги, обошел нашу группу кругом, отпустил пару тупых острот насчет молодости Шетта, снова уставившегося в землю, подавляя соблазн проучить взяточника как следует, и внезапно заметил меня. Ко мне пристают редко, особенно на работе. Вероятно, выражение лица отпугивает потенциальных любителей познакомиться. А этому было скучно и жарковато на дороге. Он приблизился, переваливаясь с ноги на ногу, и откинул мой капюшон. Я зажмурилась от яркого солнца, покосилась на Шетта. Шетт смотрел в другую сторону, о чем-то договариваясь с Орнапом.
   - Симпатичная девочка, - произнес охранник, не ведая о совершаемой роковой ошибке. - Сколько берешь за ночь? - издевательски спросил он, протягивая руку к моему лицу.
   Неистовая ярость нахлынула, накрывая меня с головой. Размахнувшись, я от души влепила ему пощечину и громко (особенно для глухонемой!) выругалась:
   - Козел! - нормальная реакция нормального человека.
   Бродяги отпрянули. Один из них коротко бросил Шетту:
   - Уведи ее!
   Шетт, глухо ворча, накинул мне на лицо противный и грязный капюшон, обхватил за плечи и увлек за собой, не давая оглянуться. Но звуки я слышала! К сожалению. Тонкий свист клинка в теплом воздухе, сдавленный крик и следом стон боли. Тишина. Падение тела на землю.
   - Шетт! Они что... убили его?
   - А ты думала, будешь безнаказанно орать, глухонемая, черт тебя побери? - прорычал он.
   - Шетт... - я была в шоке. - Шетт, не может этого быть!
   - Заткнись! - грубо огрызнулся он.
   - Я? Это не я...
   - Да лучше б ты!
   Нас догнал один из бродяг, не такой высокий, как Орнап, но молодой и сильный. Он вытирал клинок пучком травы... Я судорожно сглотнула, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. Одно дело - бегать по моргам вместо лекций, совсем другое... Нет, нельзя. Потом, как-нибудь, но не сейчас...
   - Все в порядке, - отрывисто доложил он, перевел ясный взгляд лучистых серых глаз на меня и неожиданно улыбнулся. - Молодец, сестренка!
   Шетт чего-то ждал. Когда подошел Орнап и те двое, он выхватил кинжал и одним движением перерезал завязки моего плаща. Очень вовремя, сразу по двум причинам. Во-первых, дал возможность мне возможность дышать и разогнать противную пелену перед глазами, а во-вторых, агрессивный жест разбудил мою злость. От злости же в обморок не падают.
   - Повелительница Сеан, - объявил он, склонив голову.
   Бродяги как подкошенные шлепнулись на колени в придорожную пыль. Ой, неудобно, взрослые люди... Я наклонилась, чтобы помочь им подняться и прекратить этот дурацкий цирк, но Шетт выбросил руку в сторону и помешал мне исполнить демократический жест в средневековом государстве. А молния... она слабо светилась! Самый молодой, прирезавший, судя по неопровержимым уликам, зарвавшегося охранника, первым поднялся.
   - Большая честь для меня служить тебе, юная Повелительница, - произнес он стандартную формулу, но лукавый взгляд рушил планы Шетта словно влетевший в окно ветер карточный домик. Парень знал, доподлинно знал, что я никакая не Повелительница, но, тем не менее, играл свою роль. А вот я даже слов не выучила!
   - Спасибо. Ты... - Шетт, выручай! Нет, молчит как партизан. - Ты будешь сопровождать меня до дворца. И вообще, назначаешься моим личным телох... рыцарем, - уфф, первая речь произнесена вполне самостоятельно.
   Он покачал головой, продолжая улыбаться.
   - Платить буду ежемесячно! То есть, регулярно.
   - Премного благодарен, моя Повелительница, но не нуждаюсь в твоих милостях. Я останусь здесь. Быть может - еще встретимся.
   - А проводить до дворца?
   - Зачем? - он раскинул руки широким жестом, указывая на что-то у меня за спиной. Преисполненная худших предчувствий, я обернулась и увидела огромную толпу, направлявшуюся к нам необычайно быстро и, кажется, с конкретными намерениями. Толпа росла, в бурный человеческий поток вливались крохотные ручейки, люди теряли индивидуальность, сливаясь в безликую массу, сродни слепой стихии. Давным-давно в университете я что-то учила про особенности поведения толпы, про агрессивность и другие приятный качества.
   - Шетт! Шетт, бежим, они нас сейчас линчуют!
   Он остановил меня, критически смерил взглядом с ног до головы, щелкнул пальцами и превратил изрядно потасканные в приключениях и тренировках штаны и рубашку с поясом в простое, но трогательно красивое белое платье, на фоне которого выделялась молния и колдовской меч у пояса. Вид у меня был достаточно шаблонный и от того удивительно глупый. Без штанов мигом замерзли ноги, платье стесняло движения. Пришлось от души пихнуть Шетта локтем в бок и шепотом потребовать возврата родной одежды с множеством полезной мелочи в карманах. Человеческие волны подкатились ближе, и воздух сотряс приветственный рев:
   - Сеан! Повелительница Сеан! Да здравствует Сеан!
   Отступать было поздно. Если уж говорить совсем откровенно, то отступать было поздно с самого начала. Постеснявшись рявкнуть "Привет!", Повелительница Сеан воздела руки и помахала толпе восторженных подданных. Откуда они успели пронюхать о свалившемся на Тессан чуде и почему безоговорочно признали меня Повелительницей - один Шетт знает. Ликующие вопли звенели повсюду, фейерверками взмывали ввысь шапки, платки. Я оглянулась и с необъяснимым огорчением обнаружила, что молодой бродяга исчез. Шетт крутился рядом, упиваясь нашим триумфом. Чуть не испорченное представление, наконец-то, шло по плану. В следующий миг я обнаружила себя в руках толпы, уверенно направляющейся ко дворцу Повелителя. Их своевременное вмешательство (как не крути, моя ориентация даже в родном городе ниже всякой критики) демону понравилось. Заставив себя прекратить повизгивать от ужаса при каждом полете вместе с шапками, я пыталась найти в творящемся хаосе положительные стороны. Хотят носить на руках - пусть носят. Я девушка независимая, да, независимая... и вообще независимая, но если уж подданным захотелось... Обувь целее будет! И расходы казны соответственно сократятся.
   Тессан был столицей не только по названию. Огромный город раскинулся по обеим берегам реки Иттмы, которую мы с Шеттом не далее как утром пересекали вплавь, не найдя брода. В лесу ранним утром холодная речка казалась раза в два шире, с сильным течением и длинными космами водорослей на дне, хватавшими нас за ноги. Дворец выстроили в центре, на холме, так что жуткий образчик больной фантазии местных зодчих отлично просматривался с любого места, возвышаясь над Тессаном многочисленными башнями. В эти минуты там, во дворце, волею Шетта умирал старый Повелитель, а на смену ему народ нес на руках самозваную Повелительницу, еще месяц назад знавшую лишь книги да бесконечные письма домой. Народ кричал о сбывшемся пророчестве, превозносил до небес придворного мага, много лет назад увидевшего новое пришествие легендарной Сеан в город, где прошло ее детство, и откуда ее похитили. Меня жутко интересовало, на какие ухищрения пошел Шетт, чтобы ни один человек не заметил разительного отличия Сеан - подростка от Сеан - взрослой женщины. На улицах появились особо усердные почитатели наследной Повелительницы с ее старыми портретами. Узрев одно из творений по пути во дворец, я чуть не подавилась. Девушка на портрете, русоволосая, с голубыми безмятежными глазами и точеной фигуркой выглядела определенно старше! И это не помню сколько лет назад. Ну, Шетт, попадешься ты мне в лапы! Откуда бы только взять столь необходимую самоуверенность для исполнения неподходящей роли...
   До дворца мы добирались долго. Вероятно, ликующая толпа прошла по Тессану пару-тройку кругов почета, призывая новых и новых сторонников присоединиться к праздничной демонстрации перед грядущими похоронами старого Повелителя. Вот бессердечные люди! Он же для них, наверняка, что-то сделал во время длинного и трудного правления, иначе бы не сидел на троне. А я всего полмесяца... нет, уже почти три недели, как появилась в этом мире и ничего делать не намерена, всего лишь прорваться домой и обнять Друзей. Разве что отменю парочку налогов, пусть радуются дальше. А вдруг отмена налогов им всю экономику под откос пустит? Ох, пусть Шетт сам решает. Он у нас умный, дальновидный и демон, ко всему прочему.
   Дворцовая охрана, встревоженная криками, вылетела навстречу демонстрации с обнаженными мечами в руках и бесполезными приказами немедленно остановиться и внятно доложить, кто такие и что надо. Им наспех объяснили ситуацию. Доблестные охранники правопорядка побросали оружие, подкинули в воздух свои шляпы, бурно поприветствовали обретенную Повелительницу и добровольно распахнули перед нами двери в дворцовые покои, их начальник даже вызвался быть проводником в покои Повелителя. Грядущий визит внушил мне гораздо меньше вдохновения, чем хотелось бы, я слабо посопротивлялась, но никто и слушать не стал, а когда возникшие на пути двери были открыты в противоположную сторону, прикусила язык и решила помалкивать, пока есть возможность. Когда меня опустили на пол у дверей покоев Повелителя, за спиной, будто по волшебству, материализовался Шетт, и принялся давать последние ценные указания:
   - Слушай меня внимательно. До сих пор я позволял тебе дурачиться и изображать такую простецкую девчонку из параллельного мира, делающую все не так, болтать глупости. Сейчас ты думаешь, как бы споткнуться и растянуться посреди комнаты в "непривычном" длинном платье, чтобы всем было смешно и весело, а тебе в первую очередь. Ты все любишь делать смеха ради. Но не здесь и не сейчас, слышишь? - он встряхнул меня за плечо. - Я прекрасно знаю, что, когда тебе это действительно надо, ты пройдешь царственной походкой не только в длинном платье, но и на высоченных каблуках. Более того, ты можешь отлично изображать Повелительницу, не говоря ни единой глупости. Если я замечу хоть один намек, что ты валяешь дурака и бесплатно развлекаешь всю толпу и себя вместе с ней, я тебя убью. Ясно?
   Я судорожно сглотнула. Шетт был в курсе всех моих мыслей.
   - Ясно.
   Дверь в покои Повелителя медленно распахнулась, и я на негнущихся ногах, зато без глупостей, вступила в них, сопровождаемая по пятам беснующимися от радости подданными. Сердце колотилось где-то в горле, кровь стучала в ушах, а ладони противно вспотели. Кажется, даже соблазняя на стене часового, я чувствовала себя гораздо уверенней, несмотря на головокружительную высоту. Ничего не различая от страха и избегая перехватить любопытный взгляд, я повернулась в сторону ложа, подсмотренным в кино движением опустилась на колени и склонила голову, будто покорная и огорченная дочь. Меня охватило ощущение холодной пустоты, почти вакуума. Последние полчаса вокруг кипела бурная радость толпы, но она осталась снаружи. Здесь властвовали смерть, горе и печальное эхо. Тяжелый спертый воздух комнаты напоминал склеп, хотя в склепы меня жизнь пока не заносила, только в морги. Сотни болезненно любопытных взглядом отслеживали каждый мой жест. Начавшееся весело приключение продолжалось мрачновато. Странные булькающие звуки раздались рядом, и я осмелилась взглянуть на Повелителя.
   Он был не стар, но казался полностью лишенным жизненных сил. Вероятно, до болезни Повелитель был сильным здоровым мужчиной, вроде Орнапа, но насланный Шеттом недуг медленно и верно сжигал его дотла. Глаза, похожие на глаза молодого бродяги, светились странной энергией, так не вязавшейся с изможденным видом. И было в них еще кое-что общее. Как и бродяга, Повелитель знал, что я не Сеан. Он с трудом приподнялся на своем ложе, глядя прямо на меня. От его взора становилось неуютно и страшно, будто он уже стал самой смертью. Памятуя наставления Шетта, я выдержала незапланированную игру в гляделки, не склонив головы и не отведя глаз. Повелитель приподнялся еще, усевшись на смятой постели. Мне захотелось спастись бегством, однако Шетт был рядом, и угрозы всесильного демона пугали меня гораздо больше умирающего Повелителя. Наконец, уходящий в прошлое правитель огромной страны с трудом разлепил сухие губы и заговорил.
   - Ты - Сеан? - спросил он с неуловимой издевкой.
   Поежившись, я с достоинством (надеюсь, конечно!) ответила:
   - Да, отец.
   - Ты - Сеан? - снова повторил он, хотя теперь вопрос был риторическим. - Ты - Сеан? - голос Повелителя обрел неожиданную силу. - Ты... - крикнул он почти весело и, в то же время, яростно, - ты не... - голос Повелителя прервался, он рухнул на подушку и замолчал. Навсегда. Шетт не дал ему договорить. Я закрыла лицо руками, потрясенная случившимся. Что идет не так? Или демону нужен был повод убить Повелителя?
   Положенная хотя бы из уважения к смерти минута молчания истечь не успела, ведь трон освободился. Почти сразу же над моей головой раздался резкий, режущий слух голос:
   - Хочешь сказать, что ты - Сеан?
   Простить наглость неизвестному молодому человеку в роскошной одежде без тени грусти на лице я не могла. Если он старше и богаче, так это не повод разговаривать таким тоном! Вскочив на ноги, я с готовностью отозвалась:
   - Будем спорить? - постаравшись вложить в вырвавшуюся фразу гнев истинной Повелительницы.
   Шетт возник за спиной, шепотом подавая суфлерскую реплику:
   - Твой младший брат, Повелительница.
   Влипли. Братьев нам не хватало для полного счастья. Чего ж он раньше молчал о главном препятствии? С другой стороны, кому, как не самой младшей сестре в семье из трех девчонок, знать приемы борьбы с этим изворотливым племенем? У младшего брата (как его зовут, интересно?) тоже нарисовался ангел-хранитель вроде моего Шетта. Забавно. Кажется, шахматная партия будет разыгрываться между Шеттом и плотным приземистым старичком, а мы с молодым хамом смиренно сыграем роли пешек. Может, на досуге обменяемся сведениями о зарплате по выслуге лет. Судя по вычурному одеянию, старичок и был придворным магом, набившим бедняге демону оскомину, заставлявшую его брезгливо морщиться много лет спустя. Бесцеремонно отодвинув соперника в предстоящей свалке за трон плечом, старичок шаркающей походкой подошел ко мне. Среди краткой описи достоинств и недостатков Шетта появилась заметка: "Дает подопечным сравнительно большую самостоятельность". Осталось проверить, хорошо это или скверно. Ну уж по крайней мере, говорить я буду за себя сама и без переводчиков!
   - Повелительница Сеан, - проскрипел старичок с плохо скрываемым ехидством, - помнишь ли ты меня? Я - придворный маг Астиол.
   Ага, оружие для дуэли выбрано, хотя не мной. Ничего, устраивает!
   - Такое разве забудешь? - ответила я, не стесняясь в дозировке яда. Главное - унять нервную дрожь. Но я не колдунья, а Шетт, почему-то бездействует. Упомянутый тип, наверное, принял страстный призыв, дрожь прекратилась, добавив мне уверенности.
   - Кого ты привела с собой? - подозрительно проговорил старик, присматриваясь к Шетту.
   - А это - мой придворный маг! - азарт борьбы начинал набирать обороты.
   - Шеториан, - поклонился тот. Это его настоящее имечко такое длинное или наспех выкроил из своего приличную производную?
   - Повелительница Сеан, - придворного мага передернуло от злости. - Какую судьбу ты избрала для меня?
   - Уйдешь на покой, - отмахнулась я, купаясь в восхищении Шетта.
   - Я столько лет служил Повелителю! - воскликнул старик.
   - Значит, наворовался всласть. Обеспечил себе достойную старость. Хорошо, буду платить пособие. Доволен?
   Лицо придворного мага вытянулось и побагровело от возмущения. Нахальное заявление попало в точку, как ему и полагалось. Подданные взорвались аплодисментами, раздались ехидные выкрики. Шетт тихонько пожал мне руку. Судя по всему, выбранная не на свою роль Повелительница Сеан одной фразой завоевала народную любовь и популярность. Теперь людям должно быть уже по барабану, кто на самом деле станет править ими. Памятуя об инерции первого впечатления, я должна сотворить парочку чудес в том же духе в целях укрепления престижа, чтобы потом безнаказанно выполнять поручения Шетта, не встречая организованного сопротивления. Повелительница обернулась через плечо, подмигивая волнующимся почитателям и сияя лукавой улыбкой. Они застенчиво прижались к дверям покоев, не веря свалившемуся на Тессан счастью, и восторженно перешептывались.
   Астиол счастью тоже не верил. Сердито зашипев на младшего братишку и ближайшего конкурента, он вытолкнул его вперед и дрожащим от возмущения голосом спросил:
   - Сеан, ты слишком долго пропадала в чужих краях вдали от родины. Дозволено ли мне узнать, где ты была?
   Выкладывать негостеприимному магу этапы трудовой биографии и бессмертные подвиги не имело смысла. Напустив на себя гордый и таинственный вид, начитавшаяся подходящей к случаю литературы Повелительница проговорила:
   - Не всякому слову подобает быть сказанным, и не всякой тайне подобает быть раскрытой. Так и мои странствия в землях Мира Теней не достигнут твоих ушей раньше, чем ясное небо гневными молниями прольется на землю.
   Младший братишка не выдержал обрушившегося на него удара. Небось, ночами не спал в ожидании упоительного мига получения власти, приготовил наряды, написал речь, распланировал дружеские визиты на год вперед, осталось лишь принять причитающиеся регалии (вопрос на засыпку: откуда я сама их узнаю?), пустить слезу и выразить пред растроганным народом неизбывную скорбь, внезапно как снег на голову сваливается старшая сестра с решительным видом и твердым намерением желанную власть отобрать.
   Угрожающе нависнув над моей несчастной головой, он яростно прорычал:
   - Поздно! Слышишь ты, поздно! Я теперь Повелитель, убирайся туда, откуда пришла!
   Придворный маг вмешался, не давая недоумку-переростку испортить дело окончательно.
   - Тилерон, в отличие от тебя, подавлен понесенной утратой, Сеан, - укоризненно произнес он, печально опуская голову и смахивая с превеликим трудом выдавленную слезу.
   - Астиол, я не собираюсь спорить с тобой, когда ты прав. Братишка подавлен утратой. Но утратой не отца, а власти! - бросила я, уже заметив, что тактика вызывающего поведения приносит плоды, радующие Шетта и приближающие меня к обещанной награде. Более того, многочисленные попытки в юности поступить в драмкружок и покорить сцену не прошли даром: мой изобличающий лицемерие голос прозвенел горечью. Единственное реальное отличие от Тилерона заключалось в качестве притворства. Недостаток опыта делал младшего братишку достаточно прямым, чтобы демонстрировать публике проявления мерзкого характера, но недостаточно симпатичным, чтобы его за эту прямоту зауважали. Подданные взвыли наподобие фанатов кинозвезды, встретивших кумира пленительно близко. Мне-то они верили безоговорочно, благодаря отсутствию среди них моих учителей и преподавателей. Но и близко знакомые с боевым прошлым прогульщицы, забияки и бунтовщицы Вики типы обычно выпадали из жизни минут так на десять, пытаясь переварить новость, что девочка-тихоня интеллигентного вида в очках способна сотворить десяток гадостей без передышки. Шетт временно избавил меня от очков, интеллигентность вида уменьшилась, а замашки остались прежними, но ведь вся эта толпа видела меня впервые.
   Придворный маг меж тем собрался с духом, снова отодвинул Тилерона с глаз долой, дабы не путался под ногами и не ляпнул еще чего похлеще, выпрямился во весь рост и произнес, будто вещая с трибуны:
   - Сеан! Покойный Повелитель, мир его праху...
   - Еще не праху, - хладнокровно уточнила я, покосившись на труп, ставший свидетелем жесточайшей битвы за только что освободившийся трон.
   Астиол поперхнулся и закашлялся. Заготовленная и прилично начатая речь чуть не вылетела у него из головы, ведь комментарии по ходу действия в ее окончательный вариант явно не входили, пускай и вполне безобидные.
   - Покойный Повелитель... - он тоже посмотрел на тело, пошевелил губами, пытаясь подобрать более подходящий оборот речи, махнул рукой на это безнадежное дело и обойтись без вежливостей. - Покойный Повелитель... - в третий раз повторил он и грозно завершил - ... не давал тебе своего благословения.
   Мы испугались. Особенно Шетт. Он издал неразборчивый звук и на миг опустил голову. Обернувшись, я убедилась, что хитрющий демон смеется, но не осмеливается выдать себя неосторожным движением. У меня, тем временем, появилась маленькая проблема. Шетт говорил по пути сюда, кто наследует престол - старший или мужчина, однако это ж еще запомнить надо было! Отозвать бы новоиспеченного "придворного мага" на пару слов в ту крошечную комнатку и попросить заново прочитать лекцию... Эх, придется прорываться самостоятельно и врать убедительно, честно глядя в глаза. Решение я подобрала довольно простое в исполнении и чрезвычайно эффектное, хотя немного рисковала, понадеявшись на силу колдовского меча. Отцепив оружие от пояса, я обратилась с воззванием к подданным, наблюдавшим в оцепенении за безобразной сценой.
   - Дорогие мои...("избиратели!" - вот смеху было бы!)... друзья и повелители! Да, именно к вам я обращаюсь с высочайшим титулом. Благословение отца значило для меня очень много, но неизмеримо больше значит ваше благословение. Кому, как не вам, решать судьбу страны. Кому, как не вам надлежит здесь и сейчас выбрать достойнейшего для защиты ваших интересов, укрепления и развития экономики и культуры и процветания славного города Тессана, гордой столицы на берегах могучей реки Иттмы? - выпалила я одним духом. Испортили девушку... ведь так ненавидела политику в свое время, а теперь сама без зазрения совести цитирую предвыборные программы борющихся за портфели министров с честным, пламенным взором и скрюченными от алчности пальцами. Никогда бы не подумала, что смогу связно изложить подобную чепуху! Красивым, заимствованным с картинки в газете жестом я протянула меч стоящему поблизости мужичку с горящими глазами и широко открытым от удивления ртом. - Тебе принадлежит честь вручить оружие, долженствующее защищать вас от всех бед в этом огромном мире, достойнейшему. Прислушайся к голосу народа, своих друзей, соседей и близких, - проникновенно сказала я, заглядывая ему в глаза и умоляя небо побыстрей покончить с фарсом, пока я сама не начала хрюкать от смеха, что уже порывался проделать Шетт. И тут же поняла, что инстинктивно сделала единственно правильный выбор, не доверив оружие женщине. Братишка-то мой был довольно привлекательным типом. А мужичок просто растаял, обласканный, смею надеяться, симпатичной молоденькой Повелительницей, говорящей умные вещи без бумажки и запинок. Хор восторженных голосов подтвердил мой выбор, и меч вернулся обратно в руки хозяйки, заметно потеплев от дрожащих ладоней "гласа народа". Послышалось несколько выкриков в поддержку Тилерона, в основном, женских, но победа досталась мне практически без боя и без помощи Шетта.
   Пространно и многословно выразив подданным, впервые почувствовавшим себя избирателями, любовь, признательность и что там еще принято выражать у победивших кандидатов, я попросила их оставить покои уже не Повелителя, а Повелительницы, дать мне время подумать и начать осуществлять политику страны недрогнувшей рукой закона. Или что-то в этом роде, дословно словоблудие не запомнилось. Когда толпа осторожно отхлынула через двери, пришлось повторить просьбу отдельно для Тилерона и Астиола. Свирепо сверкнув глазами, они удалились, а отлично знающий тайные ходы дворца Шетт проводил меня в другую комнату, чтобы не составлять компанию трупу. Надежно заперев за нами дверь небольшой комнатушки, он упал в кресло и от всей души расхохотался. От смеха у него даже слезы выступили. Догадываясь о причинах бурной реакции, я осторожно ухмыльнулась и поинтересовалась:
   - Миленький мой, я настолько безнадежна, что расстроила тебя до слез?
   Шетт непонимающе поглядел на меня, затем засмеялся снова. Похоже, спектакль доставил ему громадное удовольствие. С трудом вернув себе дар членораздельной человеческой речи, он высказал то, что заставляло его давиться и кашлять последние полчаса:
   - Ты... Ты бы у них еще выборы провела согласно демократической системе! Тайное голосование! "Дорогие избиратели"!
   - Ну и избиратели... А чем тебе не нравится? - и тоже радостно захихикала.
  
  
   Глава восьмая.
   Враг действует или Долгожданные неприятности.
  
   Вечер после более чем убедительной победы на "выборах" мы с Шеттом, наконец-то, провели как нормальные люди, в цивилизованных условиях. Выражаясь проще, восседали на кровати в моей опочивальне и резались в карты на желание. Не особо честно играть в карты со всемогущим демоном, но зато, когда мне удавалось выиграть, он легко исполнял мои маленькие прихоти, вроде заказанной интересной книги, а самый внушительный разгром планов противника принес мне плеер с батарейками. Дело за малым - выиграть у него парочку кассет. Я же орала по кошачьи дурным голосом, ползала под кроватью, читала стихи (один раз даже пришлось петь!) и демонстрировала некоторые акробатические номера, а так как проигрывала из пяти раз четыре, то полнота в ближайшие месяцы мне не грозила. Кровать в наше распоряжение поступила огромная, на ней можно было спать вдоль, поперек, по диагонали, да хоть вместе с Шеттом! Хотя... ну его... Места много, но это далеко не повод делиться!
   Мирному времяпровождению предшествовали весьма драматические события из разряда вполне прогнозируемых гадостей. Причитающуюся опочивальню мы мельком осмотрели, прогуливаясь по дворцу с ознакомительной экскурсией. Шетт скрывал от экскурсовода обширные познания в планировке бескровно отвоеванной территории и заговорщицким шепотом дополнял путаный рассказ сведениями о потайных ходах. Отпустив разную придворную мелочь на заслуженный покой по совету все того же Шетта, я отправилась прямиком в спальню, пообщаться с подушкой. Выделенная комната с большой долей вероятности считалась тут крутым люксом и из последних сил старалась оправдать пышное наименование. Единственное, что испортило мне первое впечатление, было обилие свечей в подсвечниках. Толку от них мало, дыма много, а стены комнаты все равно тонули во мраке, напоминая местечко "без особых примет", где произошло судьбоносное знакомство с Альгвеном. Я предчувствовала, что первая же ночная вылазка к холодильнику на предмет хлебнуть чего-нибудь холодненького окончится неизбежным столкновением с грешными подсвечниками и фантастической иллюминацией, которая скрасит ночь сотням зевак. Отсутствие холодильника мой автопилот ни мало не смущало, в глухую полночь ему поровну, куда плестись. Внезапно мысль о прохладительных напитках трансформировалась в мечты о горячем чае или, лучше, кофе, чтобы уснуть побыстрее. В комнате было холодно, как на Северном полюсе! Подпрыгивая босыми ногами на ледяных плитах в тонкой длинной рубашке, я возмущенно заявила Шетту:
   - Шетт, на меня покушаются! Не успела бедненькая Повелительница вступить в опасную должность, как на нее сразу покуснулись... То есть, покушнулись... Ну, в общем, поку...
   - Покусились, - с улыбкой поправил меня вошедший следом Шетт, но удовлетворенное выражение мигом сползло с его физиономии, едва лишь холод добрался до него.
   - Они что хотят, чтобы у меня мозги к утру отмерзли?! - продолжала возмущаться я.
   Шетт медленно повернулась на каблуках, обозревая покои. Втянул носом ледяной воздух и замер, будто уже замерз. Потом бросился к ближайшему окну и, второпях ломая ногти, распахнул его настежь. От удивления идиотским поступком я потеряла дар речи и целую минуту ограничивалась раскрыванием рта и бесполезными жестами. Постепенно оторопь прошла, я захлопнула рот, потом открыла его снова, но уже разразилась гневной тирадой:
   - Издеваешься, да?! Хочешь ускорить процесс превращения нас в мороженое мясо?
   - Иди сюда, - откликнулся Шетт, не отходя от окна.
   Выразительно покрутив пальцем у виска, я выяснила, что прыгать босиком по полу не хочу, искать в потемках обувь - тоже, вскарабкалась на кровать и провалилась в мягкую перину. Дававшее о себе знать в неподходящие моменты детство вынудило меня доскакать до Шетта по перине, взлетая в воздух и восхищенно смеясь. Он улыбнулся, подхватил меня на руки и усадил на подоконник, избавив от соприкосновения с полом.
   - Сиди тут и не слезай, - коротко сказал он и отошел к следующему окну.
   Я послушно выглянула наружу. Ночь как ночь. Густая, плотная пелена темноты над старым и таинственным благодаря своей запущенности садом, откуда, наверное, похитили Сеан много лет назад. Темной небо утыкано колкими лучиками звезд. Молодой месяц полз вверх, цепляясь за корявые ветви старых и мудрых деревьев. Теплый ветер надул рубашку парусом, его озорные порывы взлохматили мне и без того растрепанные волосы. Я закрыла глаза, согреваясь... И подскочила, разыскивая в полумраке неясную фигуру Шетта.
   - Тут тепло! - растерянно крикнула я в казавшуюся неуютно пустой комнату.
   Из сплетения лунных теней в простенке неподалеку выступил мой приятель, напугав меня до смерти мрачным огнем, полыхающим в темных глазах.
   - Ты близка к истине насчет покушения. Как не дико это звучит, но таков план Астиола и Тилерона. Комната холодна не сама по себе, она стала такой лишь после того, как ты переступила порог. Моя комната смежная, держу пари, там тоже холодрыга, - проговорил Шетт не сулящим ничего хорошего тоном.
   Соскользнув на пол, я бросилась к валяющемуся на столе колокольчику.
   - Вот заразы! Сейчас я прикажу... как его...Ошнегу... советнику, да? ... немедля вызвать их ко мне! Запрем их тут, пусть проветриваются до утра! - планы мести у меня всегда созревают легко, было бы желание.
   Шетт молниеносным движением отобрал у меня колокольчик.
   - Нет.
   - Нет? Мы с ними разделаемся по-другому? Мой меч готов к бою!
   Шетт легко толкнул меня на кровать и присел рядом, поигрывая рукоятью своего кинжала. Чувствовалось, что мысль о расправе над давним врагом греет ему душу (или ее аналог у демонов!), но позволить себе поспешных действий он не мог. Со вздохом сожаления притушив огонь ненависти, пляшущий жуткий танец в черных глазах, он не спеша заговорил:
   - Расправа откладывается. Пока - до утра, а там посмотрим. Да, на нас покушаются, на обоих сразу. Повелительница Сеан слишком могущественная колдунья, чтобы обратить малейшее внимание на потуги двух ничтожеств причинить вред ей и ее "придворному магу".
   - Не знаю, какой гадостью отплатила бы им легендарная Сеан, зато я поняла, куда ты клонишь. Мы будем спать в саду на деревьях, - с обреченным вздохом высказалась я.
   Шетт громко, немного наигранно расхохотался, повернувшись к двери. Заинтригованная, хотя и отчаянно стучащая зубами, я метнулась к тяжелым створкам, пригнулась к скважине и успела заметить удирающую фигуру, обронившую свечку. Свечка погасла, не долетев до пола, в скважине воцарилась непроглядная темень, нарушаемая торопливыми шаркающими шагами. Я толкнула дверь, намереваясь выскочить и проучить гада, ошивающегося возле моих покоев. Дверь не поддалась. Бывает, меня вечно тянет их открывать в непредусмотренном направлении. Дернув ручку на себя, я снова добилась нулевого результата. Кипя праведным гневом и разочарованием, что заслуженная взбучка отменяется, а жертва уже смылась, развернулась к Шетту и яростно заорала:
   - Эти сволочи нас заперли!
   - Это я нас запер.
   - Ты?!
   - Забирайся на кровать, пока не замерзла окончательно и послушай меня. Не делай глупостей. Это Вике дозволено орать и бросаться на людей, устраивать разборки посреди коридора и смотреть зверем на человека, дающего дельные советы. Ты, конечно, не Сеан, но будь чуть-чуть серьезней! Да, Астиол ушел. А нам придется спать в одной комнате.
   Я остановилась на полпути, не доходя до кровати, и подозрительно спросила:
   - Ты не приставал к замученной Вике посреди леса, решил пристать к Повелительнице?
   - Что за мания преследования! Видишь ли, я могу обогреть одну комнату. Могу и две, но тогда утром придется прощаться с жизнью. Не забывай, утром состоятся похороны Повелителя, а где один труп - там и два. И три, естественно.
   Кажется, я все-таки побледнела. Что-то в этом роде ожидалось с самого начала безумной авантюры, хотя не так рано! Села на кровать и обреченно уткнулась в колени: мне стало страшно, а показывать слабость Шетту было противно. Видимо, демон почувствовал мое состояние. Расходуя силу с риском провалить операцию утром, он погасил чадящие свечи, выгоняя дым в окно, и затеплил шарик живого, но ручного огонька под потолком. Тепло расходилось по комнате, постепенно согревая древние стены и превращая склеп в уютную спаленку, просушивая сырые подушки и одеяло. Над головой Шетта взвилась яркая карточная колода, демон решил сыграть на моем азарте.
   - На желание? - спросил этот бес-искуситель.
   - Не на раздевание и ладно! - как тут не улыбнуться? - А то у меня снимать почти нечего.
  
   Бурные события завершились азартной игрой, тепло и выпитая чашка кофе клонили меня ко сну, я начала путать карты и проигрывать пять игр из пяти. Хоть спички под веки подставляй! Крохотный тревожный будильник не советовал спать, отсчитывая минуты уходящей ночи, но примерно в пол-второго Шетт свернул колоду, придвигая ко мне кучу выигранных мелочей.
   - Засыпай, рыженький чертенок, - ласково проговорил он, накидывая на меня одеяло.
   - Нельзя же спать... Почему сейчас? - вяло воспротивилась я, отчаянно продирая глаза.
   - А так. Надо так, ясно? - серьезно сказал Шетт, оглядываясь на дверь, по его лицу скользнула тень беспокойства и пропала. Сбежать надумал, что ли? Да нет, чушь...
   - Почему... - начала я и уснула, не успев докончить фразу.
  
   Прекрасное раннее утро, не настолько раннее, чтобы одна мысль о нем внушала отвращение невыспавшемуся человеку, прекрасное раннее утро раскинулось над старым садом, лучи солнца робко пробрались в распахнутые окна с целью нежно разбудить спящую поперек кровати Повелительницу, но опоздали! Кощунство свершилось. Мою многострадальную тушку бесцеремонно выпихнули из-под мягкого одеяла на холодный пол, украшенный бликами рассветного солнышка. Разъяренно встряхнувшись, я обнаружила Шетта, все многообразие характера которого нашло свое безупречное воплощение в роли захватчика одеял. В комнате стало гораздо холоднее, чем было ночью, видимо, заклинания демона к утру перестали действовать. Да и сам он с помятой, уставшей физиономией выглядел не лучшим образом. Приплясывая босыми ногами на мраморных плитах, я тщилась выяснить причины бесстыдного вмешательства в личную жизнь моей монаршей особы с "прихватизацией" уютного гнездышка.
   - Эй, Шетт, в чем дело?
   - Восстанавливаю справедливость, - буркнул он, зарываясь в бесчисленные складки, еще хранящие мое честно отданное тепло.
   - Ты о чем? Какая справедливость в такую-то рань?
   Лениво приоткрыв один глаз, он соизволил кое-что объяснить. Оказывается, произошла всего-навсего принудительная смена караула, больше похожая на грабеж. Он-де всю ночь до рассвета (чушь! Было целых два часа ночи!) оберегал сон Повелительницы от мелких неприятностей вроде замораживания заживо, а теперь вправе рассчитывать, да и рассчитывает, чего греха таить, на ответную услугу. Никакой сладкий сон не заставил бы меня заползти под одно одеяло с малознакомым демоном, поэтому оставалась одна единственная малопривлекательная альтернатива заслуженному отдыху: выяснить, что я должна проделывать по сценарию.
   - Слушай, Шетт, пока ты спишь... Я же понятия не имею, как править во благо народа согласно твоим представлениям. Подсказал бы парочку первых приказов.
   Он соизволил улыбнуться проявлениям вопиющей политической безграмотности и изрек слегка заплетающимся языком:
   - Если правитель не знает, что бы сотворить на благо народа, он вполне может заменить общественно-полезный труд заботой о личном благе. Записала?
   - Запомнила! Мы себя, любимую, в обиду не дадим до твоего пробуждения, - рассмеялась я.
   - Свободна, - милостиво разрешил Шетт и провалился в сон с такой невероятной быстротой, что вызвал у меня подозрения насчет того, кому в действительности предназначался приказ.
   Зашнуровав на ногах потрепанные в дороге спортивные тапочки и сочтя длинную рубашку вполне цивилизованным костюмом, я обошла комнату по кругу. Ничего особенного, не замеченного вечером, не обнаружилось. Разве что парочка слившихся в темноте со стенами картин в попорченных мухами рамах. Позолота на рамах завернулась характерными стружками, что ее даже отдирать не понадобилось для опознания дешевенькой краски. Может быть, в этом мире жидкая краска с подозрительными примесями, отпустившими усы и лапы, удовольствие не для среднего класса, но паршивости вида подобная экономия не отменяет. Пожалуй, с подробностями о выделенном жилище покончено. Придется искать ванную в другом месте. Ну и представления тут о комфорте! А еще дворец, черт бы его побрал...
   Я решительно распахнула дверь, вчера благоразумно заколдованную Шеттом без дополнительных усилий, слегка толкнув носком ноги, и направилась на поиски единоличных приключений в коридор. После первого же шага послышался треск рвущейся материи, добрая половина рукава треснула по шву, зацепившись за дырку на косяке с острыми краями. Неприятностей с одеждой всегда избирали меня привилегированной жертвой, но это уже слишком! В сердцах дернув рукой, я добилась сразу нескольких достойных внимания результатов: поцарапалась, значительно увеличила имеющуюся дырку на рубашке и смогла рассмотреть причину злоключения. Предварительная дилетантская криминалистическая экспертиза пришла к выводу, что ощетинившаяся будущими занозами щель на косяке увековечила след от чьего-то врезавшегося в косяк меча... или топора, хотя мне какая разница? Меч, топор или другое варварское орудие членовредительства грозило непосредственно мне, мирно храпящей под теплым одеялом, а бедняга Шетт помимо обогрева комнатенки-склепа вынужден был вступить в бой. В поисках добавочных следов ночной потехи я разглядывала второй косяк и пол, как вдруг перехватила на менее любопытные глаза, устремившиеся мимо меня прямо на видневшуюся через распахнутую дверь кровать с отсыпающимся демоном. Глаза принадлежали даме средних лет с довольно красивым лицом, в данный момент перекошенным гремучей смесью удивления, опрометчивого порицания, удивления, нетерпения выложить окружающим сногсшибательную новость дня: Повелительница Сеан коротает ночи со своим придворным магом! Спустя полчаса новость обрастет не менее сенсационными подробностями, внебрачными детьми, постельными сценами о даровании Сеан гипотетического могущества, перемыванием костей переворачивающихся в усыпальницах родовитых предков беспутной Повелительницы... Ой, да что я, сплетниц никогда не видела и сплетен не слышала? У непрошенной гостьи медленно приоткрылся аккуратный ротик, потрясенная открывшимся зрелищем, она отступила два шага вправо, увеличивая обзор и упорно относясь ко мне, как к шкафчику или тумбочке. Вещь тяжелая, не сдвинешь, проще перейти на более удобное место. Возмущенная ее наглостью, я нарочно встала так, чтобы перекрыть дверной проем полностью и еще раз скользнула пальцами по зарубке на косяке. Бедный Шетт... Или его противник. Пятен крови на полу не видно, судить об исходе боя трудно. Тут без спросу явившаяся дама заметила, что она не одна. К гремучей смеси на ее красивом лице добавилось лицемерное почтение, оно стало похоже на лицо одной моей школьной учительницы, наши стычки с которой служили бесплатным развлечением всему классу. Знакомое выражение насмешливого презрения, наигранная поза, насквозь фальшивая улыбка, изображающая вежливость, аура чувства превосходства над младшим, подчиненным, учеником в роли бессловесной скотины... Кажется, я забылась, потворствуя невольному желанию узреть перед собой действительно попортившую столь мне немало нервов учительницу, а не абсолютно незнакомую бестактную даму. Мы поменялись ролями, видишь? Здесь я главная, слышишь, мучительница? Что, слов нет? Я шагнула вперед, предвкушая столкновение и с наслаждением наблюдая, как сквозь маску на ее лице проступает неподдельный страх.
   - Что, помешала подсматривать в щелку? Или помогла, приоткрыв дверь? Мне отойти в сторонку?
   Она запоздало присела в реверансе, бормоча оправдания вперемешку с традиционными приветствиями, подол платья подметал мраморные полы. Сходство со злополучной учительницей мгновенно пропало, ведь на уроке такая ситуация невозможна... Просто женщина средних лет, раздосадованная глупейшим положением и даже разозленная диктатом вчера явившейся в Тессан необузданной девчонки, застуканной (а вы думали иначе? Не больше и не меньше!) в постели с новеньким придворным магом в первую же ночь. Привычка демонстрировать старшим истинное или наскоро выбранное из множества масок уважение заставила меня почувствовать себя очень неудобно. Прекрасно понимая нелепость идеи попросить прощения, я вслушалась в ее сбивчивое бормотание относительно чудесного утра и готовности немедленно услужить.
   - Итак. Первое. Хочу в ванную. Второе. Хочу нормальную одежду. После этого забываю все недоразумения и становлюсь милейшим человеком, договорились? - опасливо балансируя (не уронить бы нечаянно!) чувством позаимствованного у Сеан достоинства, проговорила я.
   Дамочка, похоже, не ожидала, что так легко отделается от неожиданно взъярившейся Повелительницы. Выпрямившись, она сдержанно осведомилась, какое платье мне подать. Выбирать одежду?! Ну не жизнь - сплошная комната страха!
   - А какое надо? - придется отвечать вопросом на вопрос.
   - Думаю, вам стоит примерить новое, серое.
   Помотав головой в полнейшей растерянности, я предприняла героическую попытку избавиться от сумбура всполошившихся мыслей:
   - Как так - примерить? После кого я должна донашивать, с меня же мерку не снимали? Почему - серое, разве сегодня не похороны Повелителя, разве надо быть не в трауре?
   Ошеломленная дама осторожно пояснила, что мерку с меня снимали 29 лет назад, а цвет траура как раз серый, и вообще непонятна поразительная способность отдельных личностей забывать очевидные вещи. "Отдельная личность", действительно ощущая спиной неуютный холодок без всемогущего демона, поежилась, подавилась смешком и поборола соблазн выступить с опровержением и придать огласке незамысловатый факт о своем появлением на свет через девять лет после снятия мерки.
   - Пусть будет серое, белое, зеленое платье, да хоть серо-буро-малиновое, но мне срочно нужно в ванную и ее окрестности, иначе снова озверею, и тогда без жертв не обойдется, - пригрозила я.
   - Простите, на какую дату вам белое платье? - уточнила провинившаяся дама.
   - Зачем - белое? - опять ерунда начинается...
   - Ну... - она замялась, выдавила подобие улыбки и кивнула на видневшегося в открытую дверь мирно спящего Шетта. - Ну, вы меня понимаете...
   - Не понимаю! - огрызнулась я, опасаясь новой каверзы со стороны запутанной местной символики цветов и одновременно версий богатого воображения на этот счет. - Ничего не понимаю, и понимать не хочу! Только ванную.
  
   Описывать подробно утренние события не стоит по причине отсутствия среди них чего-нибудь мало-мальски значительного, кроме завтрака, но описывать завтрак - штука неблагодарная, в результате обязательно кто-то начинает истекать голодной слюной и отправляется потрошить холодильник вместо выслушивания продолжения истории. А рассказывать даже самой сострадающей пустоте - штука еще неблагодарнее! Около полудня утренние приключения благополучно завершились торжеством человеческого разума. Избегнув многочисленных ловушек совсем-совсем самостоятельно, повелительница Сеан беспечно подошла к зеркалу во всю стену. Серое платье успело доставить кучу проблем не только мне, но и портным, удивлявшимся, как я успела измениться за столь ничтожный срок. Ладно бы выросла, а то ведь уменьшилась на целую голову! Трогать волосы я никому не дала. Знаем мы их приемчики сооружения башен и прочих излишеств с применением примитивных лаков и красок, потом всю жизнь на парики работать придется. Размахивая расческой с намерением сделать все по-своему, то есть просто пригладить растрепавшиеся волосы, я подскочила к зеркалу и замерла, недоверчиво созерцая отражающуюся комнату. Диваны у стен, окна с гардинами, тяжелыми шторами и цветами в горшках на широких подоконниках, люстру - плод чьего-то больного воображения. Короче говоря, всю обстановку, кроме себя. В зеркале не было ни двойника-советчика, ни меня самой. Оглянувшись и убедившись, что в комнате нет посторонних, я задрала рукав и посмотрела на красную царапину на плече, полученную утром в сражении с косяком. Крови не хотелось, однозначно. Ну, хоть вампиром не стала, и то дышать легче.
   Сзади прозвучал смешок, я испуганно шарахнулась от удручающе пустующего зеркала, пока нелегкая не принесла лишних свидетелей со слабыми нервами, наступила на подол, проклиная местную чертовски неудобную моду, а посреди пустой комнаты возник Шетт, выспавшийся и невероятно довольный. Пару секунд он таращился на меня и на зеркало, пытаясь понять, что я тут делаю со свежими ранами. Потом расхохотался, прояснив для себя этот сложный вопрос.
   - Отражение потеряла? - жизнерадостно спросил Шетт.
   - Ммм... ну да, - подтвердила я, рассеянно выламывая зубчики из расчески.
   - Отойди от зеркала. И при подданных не одевайся и не причесывайся перед зеркалами. Уж эти мне побочные эффекты с пришельцами из других миров! Нет, кто бы мог подумать, - он с любопытством обошел меня кругом.
   "Музейная редкость" дурного норова оскорбилась до невозможности. Ни грамма уважения к царственной особе у этого проходимца не водится!
   - Ты бы и мог подумать, но предпочел предоставить кривой вывозить. Ладно, будешь расплачиваться за ошибки. Говори, как я выгляжу!
   Впервые за время нашего знакомства ехидный Шетт хоть к одному вопросу подошел со всей степенью ответственности, пристально изучая открывающийся вид, отступая на пару шагов назад, заходя сбоку, рассматривая сзади. Он так сосредоточенно сопел, совершая на пальцах лишь ему ведомые вычисления, что мне стало жутко неуютно.
   - Говори скорей, не томи душу! - взмолилась я.
   - Итак... вижу очень красивое серое платье, удивительно благородного оттенка, расшитое мелким речным жемчугом... Мелковат жемчуг нынче в Иттме, мелковат... Ммм... что тебе еще сказать? Ну не разбираюсь я в ваших рукавах, приделанных прямо к нижней юбке.
   Я хотела взбеситься, ведь сама разбиралась в упомянутых грустных вещах не намного лучше Шетта, не находя поводов следить за нынешней модой, беззастенчиво выдающей уродство за современную красоту, и вдруг сообразила, что Шетт действительно может видеть одно лишь платье!
   - А меня... меня ты не видишь? - испуганно спросила я, через плечо косясь на зеркало, не отражающее даже и платье.
   - Оно-то как раз и портит зрелище. Над вырезом торчит голова с глазами, как у бешеного таракана, и таращится на меня с невыразимым желанием когда-нибудь зверски убить, - с наслаждением закончил лукавый демон.
   - Вот зараза!
   -Но-но-но, без рук, нервная дамочка! Лучше соизвольте спуститься вниз и почтить своим присутствием пышные похороны Повелителя.
   - А что от меня требуется делать? Произносить речи? Убиваться, рыдать и в порыве отчаяния бросаться в разверстую могилу? - опасливо спросила я.
   - Глу-упости. Даже если бы жуткий этикет требовал от тебя подобного самопожертвования, проявлять его несколько поздновато, учитывая, что вчера ты убитой горем совсем не казалась. Вас с Тилероном отличало то, что он проявлял дикую радость открыто, а ты ее припрятала под ресницами.
   Заслуженный комплимент сомнительного качества пришлось безропотно проглотить, время не собиралось растянуться до бесконечности, пока мы тут с "придворным магом" вволю наболтаемся о пустяках. Торжественно поклявшись не подходить в присутствии слабонервных подданных к зеркалам, затемненным стеклам, водной глади, включая лужи, напитки и супы, по возможности избегать полированной мебели с хорошей отражательной способностью, а также мечей и топоров, в которых у нормальных людей тоже образуются двойники, начищенной и натертой до блеска посуды, обращая внимание даже на мелочь вроде ложек, вилок и ножей, отдельных украшений, люстр с встроенными зеркалами, подсвечников и прочих предметов, что могут сорвать хитроумные замыслы Шетта. Перечисление заботливо составленного списка привело меня в отчаяние. Нельзя же так жить нормальному человеку!
   - Хорошо еще, что у меня тень не пропала, - сердито буркнула я, схлопотав от Шетта замечание за то, что отковыривала позолоту на раме зеркала в целях проверки ее настоящего материала, шустро забыв его наказы.
   - Я бы не стал исключать такой вероятности на будущее, - рассудительно проговорил демон.
   - Еще одно слово и я исключу из будущего тебя!
  
   Денек выдался на славу. Погода стояла моя любимая, будто по спецзаказу для высокопоставленных чинов. Ночью прошел дождь, пытавшееся было согреть промокшую землю солнце снова спряталось, и теперь под свинцово-серыми тучами вовсю гулял пронзительный холодный ветер, отлично вписываясь в безрадостную картину на кладбище, ветки деревьев гнулись к земле, природа готовилась разразиться невиданной грозой в честь похорон бывшего Повелителя. Вот уж не знаю, почему люди именуют такую прелесть "плохой погодой". Пришлось скрывать глубочайшее удовлетворение климатом Тессана, чутко отзывающегося на невысказанные желания своей Повелительницы. С другой стороны, предстоящая церемония действовала мне на нервы начавшейся заранее заунывной музыкой и неведением относительно приличествующих знаков выражения лицемерного горя. Самое ужасное, что если я притворялась во имя загадочных планов Шетта, а Тилерон - во власти на редкость живучей надежды оттягать трон себе, то остальные в свалку не лезли, корыстные цели преследовали исподтишка, большого авторитета у меня пока не наблюдали, а потому позволили себе отпускать циничные шуточки. Мне стало по-настоящему жалко Повелителя, тело которого лежало сейчас в открытом гробу прямо в центре древнего кладбища, принадлежащего правящему роду. Это ж каким скверным должен быть человек, чтобы окружающие отнеслись к его смерти с таким равнодушием! Или окружающие должны быть скверными.
   Приглядевшись к собравшейся толпе (а я стояла поодаль, накинув на плечи мягкий плащ и самоустраняясь от участия в обмене сплетнями и гадостями) повнимательней, пришла к выводу, что в данном случае мы имеем дело с паршивым окружением и рассчитывать на их сочувствие не стоит, они скорее спляшут на крышке твоего гроба, чем протянут руку помощи. Центром другого кружка стал Астиол, размазывающий по физиономии скупые мужские слезы (бедняга-маг покраснел от напряжения, пока выдавил пару слезинок). Перечисляя срывающимся от горя голосом заслуги старого Повелителя, он мрачным тоном предрекал, что никакого расцвета Тессану со мной не видать. "Из чужих земель Повелительница Сеан вернулась совсем чужой, быть беде в стране, приютившей неуспокоенную странницу", - грустно вещал он столпившимся вокруг бодрого старичка придворным, забывая, что сам напророчил покойному властителю недюжинные таланты слабоумной дочки.
   Ну какой человек станет терпеть грязевую ванну, в которую его окунают неоднократно и прилюдно? На похороны нельзя приходить с оружием, верный меч висел на стене в моей спальне, зато под плащом рука сжимала подаренный Шеттом на всякий случай кинжал. "Если этот идиот сейчас не заткнется, придется рыть ему могилу прямо рядом с Повелителем!" - грозно подумала я, забывая, что а) мы, цивилизованные люди, даже очутившись в дремучем средневековье, не можем запросто переступить через накрепко вбитые в голову моральные принципы; б) хоронить Повелителя будут, естественно, в склепе. Астиол продолжил лекцию на тему: "Чужеземное зло и как с ним бороться", аккуратно подводя раскрывших от удивления рты слушателей к гаденькой мыслишке, что во всех бедах обязательно будет виновата Сеан и, штрих за штрихом, подписывал себе смертный приговор. У меня уже пальцы заболели от напряжения и причудливый узор, украшавший рукоять кинжала, отчетливо отпечатался на ладони, снабдив ее дополнительной линией жизни, причудливо сворачивающей куда-то влево. Шетт не появлялся и не появлялся, а ведь обещал спустить немедленно, не рискуя доверять мне действовать на свой страх и риск. Когда и того и другого в избытке, последствия бывают непредсказуемые.
   - Сеан! - раздался тихий шепот у меня за спиной.
   Резко развернувшись на 180®, я увидела знакомое лицо. Непринужденно прислонившись к мокрой стене склепа, чуть заслоненный кустами с болтающимися на них редкими желтыми листьями, мне помахал рукой вчерашний бродяга, защитивший честь бедной "глухонемой" девушки от посягательств охранника. Искренне обрадовавшись приятной встрече, я забыла об одном маленьком обстоятельстве: если уж тебя угораздило стать важной политической персоной, приготовься, что личная жизнь тебе не светит. Подхватив подол роскошного платья, неаккуратно цеплявший мокрую траву, я бегом нырнула к нему, за стену, и протянула руку, с трудом распрямив замерзшие пальцы:
   - Привет!
   Он хотел было поцеловать протянутую руку, но я отобрала конечность, негромко возмутившись:
   - Что за церемонии? Вчера в пыли на коленях стоял, сегодня лапы мои облобызать тянешься. А мне, может, радостей простого человеческого общения не хватает!
   - Тогда - привет, Сеан. Как ночь провела на новом месте?
   - Хреново... Кстати, ты бы представился ради разнообразия, что ли.
   - А ты мне так и выложила свое имя! - усмехнулся бродяга, обаятельно улыбаясь.
   - Обращайся как есть, но я-то вообще понятия не имею, как вас величать, сэр Инкогнито!
   - Ну, скажем... Фрейон. Так что у тебя ночью творилось?
   - А, очень приятно. Ночью? Да на меня сразу же... - вспомнив ночные лингвистические затруднения, я вышла из положения: - ... сразу же покушение устроили, представляешь?
   - Кто посмел? - Фрейон действительно рассердился, а не притворился, что взволнован судьбой едва знакомой девушки. - Ты цела?
   - Ну еще бы! Меня мой приятель отстоял, помнишь его? Эти умники решили нас заморозить заживо. Или наградить воспалением легких, как минимум.
   - Покажи умников-то, - мрачно потребовал бродяга, расставаясь с улыбкой.
   - Ага...Видишь того коротышку в балахонистом наряде? Нет, дальше, с бородой. Он самый, придворный маг Астиол. Невзлюбил бедную Повелительницу и вздумал приготовить из нее мороженое.
   Фрейон буркнул что-то неодобрительное, опустив руку на пояс, где висел знакомый мне по вчерашней схватке на входе в город меч.
   - Не обращай внимания, Шетт меня в обиду не даст, - успокоила я непрошенного заступника.
   Зато непосредственное внимание обратил Астиол, повернувшись к склепу и узрев Повелительницу, оживленно болтающую с оборванцем, стоящим в кустах. Заметив приближающего на приличной скорости придворного мага, Фрейон тихонько показал мне глазами куда-то за спину.
   - Повелительница Сеан! - возмущенно вскричал старик, потрясая бородой.
   - Что вам угодно? - я постаралась подпустить в голос холоду, что оказалось невыносимо трудной задачей, учитывая пойманную несколько минут назад отборную смешинку.
   - Ваше поведение недостойно Повелительницы! - завопил мятежный маг, потрясая совсем недавно расчесанной, а сейчас неопрятно всклокоченной бородой и утратив всякое подобие уважения к царствующей особе.
   - Это еще вопрос, чье поведение недостойней! - с готовностью огрызнулась я. - Этот человек, - я указала на насупленного Фрейона, - не жалел жизни, защищая меня на опасных дорогах вашей грешной страны, в то время как вы, да, вы, Астиол, на меня покушались не далее, как вчера ночью!
   Голосом меня матушка-природа не обделила, а жизнь с плохо слышащими родителями развила привычку эксплуатировать природный дар на всю катушку. В результате гневный монолог был услышан и на противоположном конце мирной полянки любопытствующими придворными, тоже заметившими незваного гостя возле склепа. Открыть навострившей уши своре наши дружеские отношения означало провал великого заговора в зародыше, поэтому обаятельный бродяга низко и безмолвно поклонился мне. Подоспевший Тилерон растерянно переводил туповатый взгляд с Астиола на меня и обратно. Тогда, сняв с пальца дорогой перстень со сверкающим бриллиантом, доставшийся по наследству от Повелителя, я вложила щедрый дар в руку Фрейона, сжала его пальцы, чтобы гордец, отказываясь от платы за услуги, ничего не ляпнул, и ехидно ухмыльнулась в лицо старику. Тот заскрипел зубами, побледнел от злости и, отчаянным усилием удерживаясь в рамках почтительности, проговорил:
   - Мне не ведомо ни о каком покушении.
   Мудрого Шетта рядом не было, а меня примитивный бытовой скандализм понес спорить с пеной у рта.
   - Ой, давайте называть вещи своими именами, уважаемый маг! Лишь ваше всемогущее колдовство способно превратить покои Повелительницы в филиал хол... ледника. И именно вас я вчера увидела удирающим от своей двери, но не стала гоняться за прытким для преклонного возраста стариком по коридорам дворца, - до чего приятно устраивать громкие разоблачения!... Пока не узреешь в опасной близости лицо Шетта, предвещающего неслыханную трепку некоторым болтливым языкам.
   Демон почуял запах жареного немного поздновато: я словно неслась с горы на полной скорости, наслаждаясь творящимся безобразием. Положение спас народ, прильнувший к затейливой чугунной решетки ограды кладбища. Мне они уже верили слепо и безоговорочно, а личность Астиола, фактически осуществлявшего поборы и налоги, популярностью не пользовалась. Толпа взволновалась, угрозы в адрес зарвавшегося мага сотрясали холодный воздух, отдающий промозглой сыростью. Скромно державшийся в тени раскидистого дерева Фрейон многим был знаком не понаслышке, вероятно, успел насолить не двоим и не троим, но спасение жизни Повелительницы сделало молодого бродягу выше бытовых разборок, его приветствовали громкими радостными криками, интересуясь, куда он пойдет прокучивать подарок. Гордящийся питомцем Орнап влез на ограду с неожиданной при его комплекции грацией и помахал мне рукой. Я послала старому знакомому воздушный поцелуй, подстегнув митингующих провозгласить Сеан королевой сердец.
   Вмешательство Шетта помогло покончить с демонстрацией, самоорганизовавшейся в неподходящем месте. От моего имени собравшимся по ту сторону ограды раздали деньги, а больше их ничего не интересовало, даже если взятка исходила бы от Астиола, они не стали бы возражать. Разгоревшееся пламя скандала в благородном семействе закидали углями до лучших времен и приступили к официальной части печального мероприятия, начавшегося в классических традициях телешоу, где профессиональные актеры, не нашедшие своим талантам достойного применения, изображают обычных людей и усиленно поливают друг друга грязью. Мировая скорбь сменилась жгучим интересом, физиономии почти единодушно украсились вопросом: "А что нам покажут дальше?" Почти - так как Астиол не сомневался, ЧТО нам покажут дальше. Пылающая в его глазах ненависть ничего хорошего болтливой девчонке не сулила. Почти - так как Шетт внутренне рвал и метал, устроив мне жестокий обстрел разъяренными взорами. Почти - так как мне ненависть Астиола и гнев Шетта были равно по барабану, меня гораздо больше привлекало одобрение в зеленых очах Фрейона.
   Поеживаясь под накрапывающим дождиком, я по-прежнему застыла в стороне от сливающейся в одно пятно непроницаемой серости придворной элиты и пыталась приблизительно вникнуть в церемонию. Определить вероисповедание жителей Тессана показалось бы испытанием для профессионала в таких вопросах, а я никогда в жизни религией не интересовалась и не чувствовала склонности углубляться в эту область в дальнейшем. Молитвы читались нараспев, слова смешивались в непрерывное, скучноватое пение, исполняемое на одном дыхании. Целых пять минут я мужественно вслушивалась в торжественный хор сильных голосов, но поняла не больше, чем в незнакомой опере, и отказалась от попыток выяснить, кому же они поклоняются. В случае чего оставлю при себе любимую привычку чертыхаться и взывать к всевидящему небу, выражения-то универсальные.
   Пение затянулось, дождик чуть-чуть усилился. Закрыв лицо руками, я от души зевнула, жалея, что полночи проиграла в карты. Пережитое под покровом темноты приключение днем не пугало, мягкая кровать завлекала замученную ненормированным графиком работы Вику сквозь толстые стены дворца и две трети старинного сада. Я вновь зевнула до слез, откровенно соскучившись по теплому одеялу и дивной перине. Провалиться, забыть все... проснуться дома...
   В тот же я почувствовала чудовищной силы удар в грудь, широко распахнула от удивления глаза уже в полете по воздуху, засекла яркую вспышку белоснежной молнии, догнавшей мою потрясенную тушку испепеляющим жаром, и шлепнулась на землю, голова дернулась, затылок встретился с вымощенной камнями тропинкой. Потухающее сознание осветилось единственной разумной мыслью: "Вот кретины! Нет бы оставить землю так, как есть, а они - камнями...".
   Не знаю, удалось ли мне хотя бы пару минут пролежать в блаженном обмороке, когда ты никому и ничего не должна, но явно экстремальная ситуация заставила попытавшийся схалтурить организм привести себя в рабочее (ну, приблизительно рабочее) состояние в приказном порядке. Кажется, я сразу села, хотя голова раскалывалась от боли, накатывала тошнота, и перед глазами плясали круги всех сортов и размеров, меняющие болезненно яркие цвета с интервалом в полсекунды. Не будучи уверенной, что молния ударила в чистое, удаленное от деревьев место сама по себе, я прилагала героические усилия, чтобы придти в норму. К поверженной Сеан протянулись десятки сочувствующих рук, закрывая обзор и мешая поступлению столь необходимого кислорода. Немного отдышавшись, я безошибочно выбрала меж этими настырными конечностями одну единственную действительно полезную - со стаканом холодной воды. Вцепившись в него, как утопающий в спасителя (то бишь зубами, ногтями, крепко и больно), я не промазала мимо рта, сделала несколько торопливых глотков и попробовала сфокусировать зрение. Ну конечно, кто же еще тут у нас специализируется по моим избавлениям от бед! Фрейон собственной персоной!
   - Спасибо...
   - Не стоит благодарностей, Повелительница. Главное, что вы - живы.
   - Хи, от полетов по воздуху не умирают... - немедленно сморозила я очевидную глупость и поспешила исправиться. - Смотря с какого этажа, разумеется. А что тут творится?
   Разноголосица подхалимских объяснений ударила по ушам сильнее, чем давешняя молния. Даже странно - родная, вроде бы, стихия - и взбунтовалась против родственной души.
   - Тихо всем! - возмущенно сказала я, проглотив подкативший к горлу комок. - Хочу выслушать своего придворного мага.
   - А Астиол... - вмешался кто-то.
   Травмы ни одного человека не делают ангелом долготерпения, а уж если он и прежде взрывался за милую душу... Паршивое самочувствие только подстегнуло дурной нрав.
   - Я сказала - СВОЕГО придворного мага, Шеториана, неужели так трудно понять?
   Фрейон присел рядом на корточки, отгоняя соболезнующих свидетелей, совершенно перекрывших живительный кислород плотной массой. Их одежда намокла и от удушливого запаха голова кружилась безостановочно. Полянка с гробом крутилась на адской карусели. Уткнувшись лицом в ладони, я закрыла глаза, чувствуя себя с каждой минутой все хуже и хуже, когда раздался спокойный и уверенный голос Шетта.
   - Астиола не трогать. Да, я приказываю. Нет, это не повод верить его бредням, будто молния вознамерилась покарать Повелительницу Сеан по воле небес. Астиол, слышал? Отойдите от нее. Эй, приятель, поможешь переправить нашу даму во дворец?
   - Уберите руки... У меня пока что ноги целы, - вяло отмахнулась я и снова отключилась.
  
  
   Глава девятая.
   Месть - штука сладкая.
  
   Как здорово быть абсолютно здоровым человеком! Особенно если еще минуту назад тянуло немедленно заказать металлические обручи, вроде тех, что набивают на разваливающиеся бочки. За состояние полного блаженства стоило бороться, даже с противником посерьезней Шетта, упрямо отказывающегося привести мое самочувствие в норму, мотивируя свое издевательство опасениями повредить мне излишними заклинаниями. Тогда я пустила в ход чисто женское средство: смертельно обиделась, накрылась одеялом с головой и объявила молчаливую голодную забастовку, пусть узнает, почем фунт лиха. Демон Шетт или не демон, но против лома нет приема, а девичьи слезы обладают воистину убойным действием.
   - Вылезай, - угрюмо буркнул демон, - лечиться будем.
   - Совсем другой разговор, - похоже, жалкие потуги пошутить, произвели на него гораздо большее впечатление, чем слезы, забастовка, голодовка и молчанка вместе взятые.
   Быстренько вернув меня к жизни, он выждал несколько минут упоения отличным самочувствием и привел угрозу в исполнение: устроил мне разбор полетов. Дескать, если бы не некоторые устроившиеся напротив него в позе лотоса самонадеянные существа, то молнии не били бы во все без разбору.
   - Ага, без разбору! Судя по оскорбленной роже Астиола, стихийное бедствие изображало его скромный подарок мне лично, так?
   - А кто спровоцировал мага с нечеловеческой выдержкой почти в открытую устроить два неудачных покушения одно за другим? - парировал Шетт, наматывая километры по комнате. - До вашей исторической встречи он вел себя гораздо разумней, клянусь Тьмой!
   Ухмыльнувшись и ощупывая затылок, где недавно красовалась гигантская шишка, я ехидно заметила:
   - Видимо, до нашей встречи и ты был образцом благоразумия.
   Шетт сверкнул глазами, налил себе из возвышающего на столе графина, в котором плескалось темное вино. Мы люди непьющие, и вообще за здоровый образ жизни, поэтому я предоставила приятелю напиваться в гордом одиночестве и даже упустила неповторимый шанс ввязаться в драку за насаждение этого образа жизни среди демонов. У него, наверное, и печени не водится, и цирроз ему не грозит. Добьет одно тело - разживется новым, по специальной скидке для героических темных сил. Пусть уж напивается вволю, коли припекло, да потрудится объяснить, что я сделала не так. Ну, превратила похороны в шоу "Что делать, кто виноват, и кого мочить будем", ну расписалась пред восхищенными зрителями в отсутствии элементарных представлений о дипломатии, как искусстве проглатывать оплеухи и подставлять вторую щеку, пряча за спиной гранатомет... Извините, господа демоны, вы меня выбрали добровольно, знали, на что идете. Я уж скорее пальну из гранатомета до первой оплеухи, ибо в медицине главное - превентивные меры!
   - Кто, кто тебя тянул за язык высказываться? - страдальчески, будто это не я получила сотрясение мозга, а он, поморщился Шетт, проглотив вино. Добавит стакана два-три, и наутро вкусит прелесть пережитых мной сегодня ощущений. Или не вкусит - он ж у нас могущественный, куда нам, скромным путешественницам между мирами.
   - А ты бы предпочел, чтобы я дала Астиолу подробный отчет, заверенный подписями свидетелей и нотариуса о пользе времяпровождения с Фрейоном за этим сараем? - с тройной летальной дозой яда в голосе осведомилась я.
   Судя по выражению лица Шетта, сказанное было для него полнейшим сюрпризом, и не Астиолу, а ему стоило положить отчет на стол. "Придворный маг" как раз со вкусом падал на замерший в ожидании мягкий стул, новость застала его в полете и заставила передумать. Выпрямившись туго сжатой пружиной, которой наконец-то дали свободу действий, он с места в карьер приступил к допросу подозреваемой:
   - Что за сарай, кто такой Фрейон, и что ты там вытворяла в мое отсутствие?
   - Осмелюсь доложить: в склепе похоронили старого Повелителя, а отнюдь не меня! Личную жизнь налаживала, вот что, - гордо отрапортовала я.
   - Сумасшедшая! До окончания операции по спасению государства чтоб я о личной жизни не слышал, - неожиданно строго приказал обычно либеральный до попустительства Шетт. - Сеан рождена, чтобы властвовать, а не флиртовать с бродягами.
   - Так бы сразу и сказал, что эта ваша легендарная слабоумная девчонка и могущественная личность по совместительству была монашкой. И вообще, она была? Ты подменил Сеан ее антиподом, почему бы ей ни обзавестись приятелем? - парировала я.
   - Я тебе потом объясню, почему. А покуда соответствующее случаю настроение меня не посетило, расскажи подробней о своем приятеле, - успокаиваясь, попросил Шетт.
   Ему давно следовало сбавить тон и не орать на человека по той простой причине, что он не может настучать в ближайший профсоюз на нарушение прав трудящихся. Хотелось бы мне полюбоваться на профсоюз, защищающий гипотетические права авантюристов! Теперь совсем иной разговор пошел, о чем я не замедлила сообщить демону, удобно устроившись на пузе в центре многоспального ложа.
   - Значит, по порядку. Сараем наше Повелительское Величество изволило обозвать склеп, прозрачно намекая на сходство выполняемых сим помещением функций и некоторых архитектурных параллелей, - от души загнула я, а ведь час назад словарный запас по причине хренового самочувствия ограничивался исключительно указаниями адреса, куда следует убраться всем сочувствующим и не очень, и сидеть там безвылазно, пока я не выздоровею и не смилостивлюсь... может быть! Перехватив недоуменный взгляд Шетта, я пустилась в пространные объяснения вышеизложенной галиматьи: - Смотри, и в сарае, и в склепе хранятся вещи, которые... выбросить жалко, но и хранить, как будто, бесполезно. Ясно выразилась? Ага, океюшки, переходим ко второму пункту. Фрейона ты, держу пари, знаешь лучше меня. Ты же первый откопал этих бродяг на окраине Тессана. А потом симпатичный парнишка вступился за честь твоей глухонемой сестренки, орущей на людей дурным голосом. Он же мне первый сегодня стакан воды поднес, что приравнивается уже к спасению жизни. То есть, ты с ним отлично знаком. А вот что я вытворяла в твое отсутствие... - я мечтательно улыбнулась, но Шетт насупился похлеще предгрозового неба, и пришлось продолжать: -... Фрейон мчался куда-то по своим делам, вдруг увидел знакомую физиономию, перемахнул через забор под носом не заметивших его "бдительных" охранников, и решил узнать, как нам понравилась ночь на новом месте, чем кормили, чем травили... и все-такое-прочее... Люблю рассказывать хорошим людям жуткие истории, поэтому красочно и в лицах описала этому обаяшке нашу ночную оргию, нужно же его хоть чем-то вознаградить за службу, а рассказчик я хороший, даже в Интернете печаталась! - гордо закончила я.
   Интернет на Шетта впечатления не произвел ни малейшего. Скорее всего, он понятия не имел, с какого перепугу я начала материться непонятными словами. Зато красочное повествование нашло в его душе, или чем там он обходится, горячий отклик.
   - Да, сегодня ты ему описала покушение, завтра расскажешь, как мы весело добирались до Тессана, потом пожалуешься на жару в этом... Израиле, правильно?
   У меня случилась смеховая истерика. Сюрреалистическая картина: на роскошном королевском ложе восседает растрепанная девчонка, обнимаясь с дешевеньким китайским плеером, хвастается настоящему демону, вооруженному по последнему слову средневековой техники, что ее рассказ помещен в Интернете... Израиль поминается наряду с затерянным непонятно где Тессаном... На нее не далее как сегодня покушался придворный маг, уязвленный устроенным вчера балаганом, смахивающим на дикую пародию на демократические выборы, даже средства применялись похожие... В общем, из жизни я выпала надолго, выплескивая накопившееся напряжение истерическим смехом. Шетт тактично молчал, очевидно, догадываясь, что силовыми приемами он ничего не добьется. Предел его терпению положила выдавленная сквозь приступы хохота угроза сбежать с романтичным типом Фрейоном на край света. Дальше угроз дело бы не зашло, бродяга попался симпатичный, но старые Друзья все равно дороже. А Шетт, гордящийся без малейших на то оснований доскональным знанием меня - тут он размечтался, конечно, я сама себя толком не знаю, - позорно плюхнулся в лужу, что внешне проявилось эффектным выражением натурального испуга на дьявольски красивом лице.
   - И останешься здесь навсегда, - поспешил он перейти в нападение, пока его подопечная не пустилась воплощать в жизнь головокружительные планы. - Завтра у нас серьезный совет с твоими министрами, а после обеда, так и быть, займешься личной жизнью в пределах дворцового сада.
   Я изумленно раскрыла рот, гадая смеяться или плакать над неожиданно прорезавшимся недюжинным даром убеждения. Хотелось бы знать, где он шлялся в более экстремальных ситуациях, когда позарез требовалось немедленно внушить родителям, что в школу я не попала по одной простой причине: не смогла вспомнить, в какую сторону открывается дверь. Вот не смогла, и все тут. Склероз какой-то. Как вы думаете, это опасно? Коротенького взгляда на их лица хватало для прискорбного вывода: опасно, причем очень. Сейчас бить будут.
   - Слушай, горе мое, чтобы вышибить у меня из головы остатки мозгов полностью, недостаточно швырнуть мою бренную тушку через полсада, хотя ты и проделываешь этот фокус мастерски, будто специально тренировался. Ну с чего ты взял, что я променяю Друзей на Фрейона? - сердито фыркнула я, прожигая приятеля возмущенным взглядом. Потом здоровое любопытство победило, и я переключила внимание на предстоящую невиданную гадость: - А что ты там промурлыкал про совет с министрами? Без меня никак?
   Шетт нахмурился раз так в сотый за вечер и неодобрительно проворчал:
   - Не успела приступить к непосредственным обязанностям Повелительницы, как уже увиливаешь. На совете присутствовать ты обязана, выбрось из головы несбыточные мечты скинуть на меня свои и без того немногочисленные дела. Тебе подробно доложат обстановку в государстве. Кто бы спорил, в изложении заинтересованных людей она существенно отличается от реальности, но никто и не требует от тебя сходу научиться отличать ложь от истины. Сам справлюсь, тебе останется с многомудрым видом провозгласить свои, то бишь, мои решения. Но это, вероятно, послезавтра. А завтра посидишь, послушаешь. Да хоть дневник приключений веди, пусть министрам кажется, что юная Повелительница конспектирует их речи и проверит объективность докладов до запятой. Договорились?
   Ох, до чего мне не хотелось протирать стулья на грешном совете министров, кто бы только знал! У меня было две причины и отличный повод этого не делать (неофициальных, естественно). Официально я вознамерилась с утра пораньше пожаловаться на паршивое самочувствие, памятуя о нелюбви Шетта к испытанию на моей персоне заклинаний, включая целительные. И зачем я ему понадобилась? Сидеть за спиной всемогущего демона с видом бесплатного приложения самолюбие не позволяло, а выступать самолично, плюя на закрученные вокруг планы и заговоры, тоже не тянуло по причине стойкого отвращения к политике. Зато все существо требовало зверской мести распоясавшемуся Астиолу, а Шетт мои поползновения развернуться на давно и хорошо изученном поприще не одобрял и учить меня магическим гадостям не собирался. Требовался целый день на реализацию плохо продуманного проекта мести. Длительные размышления в таком деле не помогут, в отличие от гениальной импровизации по обстоятельствам. Притворившись смирившейся с несправедливой судьбой и ненормированным рабочим днем бедной Повелительницы, я выставила умника из спальни и зарылась под одеяло, с ангельской улыбкой грезя мщением.
  
   Сны мне, повинуясь приказу грозной Повелительницы, в эту ночь прислали исключительно хорошие и беззаботные. Ни малейшей тучки не омрачало головокружительный приключения в иных мирах, где я действительно была всемогущей, куда уж там Шетту с его скромными пирокинетическими фокусами! И пробуждение было на редкость приятным, так возвращается к жизни отлично выспавшийся и никуда не спешащий человек: лениво потягиваясь и улыбаясь прогуливающемуся по противоположной стене солнечному лучу, теплому и в меру яркому, вспоминая привидевшиеся миры и оттягивая до последнего момента, когда потребуется осознать свое присутствие среди бодрствующих. Ночные похождения дают готовые сюжеты, добытые без насилия над капризным вдохновением - стоит научиться отличать свалившуюся как снег на голову ценность от сопутствующей мишуры "небывалых комбинаций бывалых впечатлений". Иногда мудрый голос внутри снисходительно шепчет полусонному сознанию ловко ложащиеся на бумагу строчки. Если есть время, то их лучше записать, а потом перечитать со смешанным чувством восхищения и недоверия: неужели я так могу выразиться? Обычно продиктованные ненавязчивым мудрецом строки кажутся мне самыми удачными, почти магическими, по-другому их построить нельзя без разрушения хрупкой музыки слов.
   Удовлетворенно зажмурившись, я перечитывала свежий улов отточенных фраз, рассказывающих совершенно новую историю, не вписывающуюся ни в один ранее начатых сюжет. Строки возникали на белоснежном, немного шершавом листе, их торопливым округлым почерком выписывала невидимая рука, пожалуй, слишком близко к глазам, чтоб было удобно следить за выполнением моей работы вмешавшимся в естественный ход вещей советчиком.
   Скрипнула дверь, лист вспыхнул синим холодным пламенем и растаял, унеся с собой обратно в ночь почти целую главу ненаписанной книги. Донельзя огорченная, я собралась было отыграться на нарисовавшемся в опочивальне Повелительницы ни свет, ни заря Шетте, но быстро спохватилась: страдавшие всю ночь от талантливо сочиненной головной боли люди обычно не проявляют бодрости духа, достаточной для утреннего скандала. Поэтому я зарылась поглубже с спасительный кокон из одеяло, пряча от демона лукавые глаза и чрезмерно выразительную физиономию, раскрывавшую мои планы окружающим за полчаса до того, как я их придумаю.
   - Эй, Сеан! - тихонько позвал Шетт. - Вылезай на свежий воздух, приводи себя в порядок и спускайся к завтраку, нам еще Совет предстоит через два часа.
   Терпеть не могу изображать из себя умирающего лебедя! Заткнув рот уголком подушки, чтобы приглушить отчаянно фальшивившие интонации, я пожаловалась на рецидив давешнего сотрясения мозга и слабым голосом выразила надежду, что до завтра сея хворь пройдет, особливо если некоторые придворные маги не предпримут новых покушений, а страдающие тяжелым патриотизмом демоны оставят меня в покое. Шетт выругался, пополнив мой запас неприличных выражений экзотическим "чтоб тебя упырь укусил!" и странноватым "дюжину кошек тебе в дом!". Ничего против дюжины кошек в доме я не имела, при условии приличествующих зверинцу размеров этого дома. Меня так и тянуло выползти на вольный воздух из душного кокона и удовлетворить разоравшееся любопытство: за что тут кисок так не любят? Вот как издам указ, обязывающий каждого жителя Тессана держать мурлык в обязательном порядке - тогда и узнаю, что они против имеют. Поворчав над безмолвствующим одеялом еще минут пять, Шетт удалился, громко хлопнув дверью.
   - Редкостная забота о больных! - ехидно сообщила я вслед улетевшему приятелю, спрыгивая с кровати на пол.
   В течение ближайших двух часов предпринимать разведку боем было бы проявлением величайшей глупости, ведь Шетт вполне способен неожиданно вернуться в комнату не столько с целью справиться о моем самочувствии, сколько проверить, чем я тут занимаюсь. Желудок бурно протестовал против временно объявленного поста, требуя соблюдать утренний ритуал: дескать, уж коли ты не в силах с утра пораньше нагрузить пищеварительную систему полноценной едой, так хоть чаю напейся. В кои-то веки спорить с ним меня не подмывало. Угробив вчерашний вечер на возвращение в состояние разумного прямоходящего человека и последовавшие за тем горячие дебаты на тему личной жизни бедных царственных особ, я пропустила ужин и сейчас готова была умять небольшого слона за милую душу. Сидя в добровольном заточении, я скоротала время, учинив обыск третьей степени, направленный на обнаружение чего-нибудь съестного. Везение с энтузиазмом взялось за исполнение взятых на себя обязательств, разместив точнехонько в центре высокой тумбочки, изображавшей туалетный столик, остатки пиршества: салат неопознанного происхождения и холодное мясо. Презрев ранний час и консервативные пристрастия восстающей ото сна к полудню лентяйки, которой некуда спешить, компьютер потерпит час-другой, не взорвется, я уничтожила слегка заветревшуюся и потерявшую нюансы вкуса снедь и почувствовала себя счастливым человеком, способным свернуть горы, устроить конец света или государственный переворот на выбор. Потом завалилась обратно на кровать с хорошей книжкой, дожидаясь, пока истекут положенные два часа. Шетт прилетел незадолго до начала совета, рывком распахнув жалобно взвизгнувшую дверь, но я успела юркнуть под одеяло вместе с книжкой и попыталась унять веселую нервную дрожь. Впрочем, демон вполне мог по здравом размышлении решить, что меня просто морозит, буркнул что-то средне-неодобрительное, и испарился.
   Восприняв его уход в качестве сигнала к действиям, я поспешно переоделась в заготовленное с вечера платье, уже не траурное, зато вульгарно пышное. Вооружившись кинжалом, я деловито, хотя и с небрежностью торопящегося человека, у которого, кроме всего прочего, руки растут откуда не положено, отпорола первые пять слоев юбок и сочла получившийся результат удовлетворительным, по крайней мере, наряд не стеснял движений, почти не путался под ногами и вмещался в дверной проем без проблем. Поросячий розовый цвет раздражал идиотской жизнерадостностью, я бы скорее предпочла что-нибудь оранжевое или даже ядовито-зеленое, но, похоже, мое мнение тут ни единую живую душу не интересовало, даром, что я Повелительница. Оставив кинжал при себе на случай, если Астиол, обнаружив в своих владениях непрошенных гостей, придет в состояние аффекта и попытается меня прикончить, я выглянула в коридор. Безлюдная тишина подействовала отличным успокоительным. Набрав полную грудь воздуха, я отправилась на поиски неприятностей на непоседливое седалище, заботливо лелея коварные планы мести. Правда, где находятся заветные владения успешно функционирующего, несмотря на то, что я же его и уволила в первые полчаса после вступления в должность, придворного мага, придется разузнавать у посторонних. Поплутав по запутанным коридорам и преисполнившись грустного сознания ограниченности предоставленных в ее распоряжение умственных способностей, гордая Повелительница наткнулась на невозмутимого дворецкого, неуловимо кого-то напоминавшего, кажется, соседского пса. Увидев радостно рванувшуюся к нему Сеан, дворецкий склонился в низком поклоне. М-да, даже я так красиво пополам не сложусь, разве что назад...
   - Доброе утро, - выпалила я.
   Огорошенный вопиющим нарушением придворного этикета пожилой мужчина внимательно посмотрел на мою вдохновленную встречей физиономию и вновь поклонился. Разумный контакт пока не налаживался.
   - Простите, вы не могли бы... - брови старого слуги полезли на лоб. Я смутилась и попробовала исправиться: - Я прошу вас проводить меня в покои придворного мага Астиола, пожалуйста.
   Новый безмолвный поклон, затем он выпрямился, повернулся и зашагал вперед, не удосужившись проверить, удалось ли мне разгадать его в высшей степени лаконичный язык жестов. Ну-ну... Или они специально немых слуг понабирали?
   Не буду описывать дорогу, память на местность вкупе с ориентацией в пространстве у меня ни к черту не годятся, хоть сейчас бери, да выбрасывай. Но петляли довольно долго, а под конец устроили марш-бросок по ступенькам вверх. И этот злосчастный колдун полагает всяческие башни наилучшим местом для проведения обрядов, чтоб ему... дюжину кошек в дом! Я улыбнулась, вспомнив нелепое ругательство Шетта. Размеренно шагавший впереди слуга остановился, будто врезавшись в стену, преградившую нам дорогу и украшенную добротной дверью. Потом поднял руку и вознамерился позвонить.
   - Не надо! - тихонько взвизгнула я, помешав ему исполнить задуманное. - Вы мне лучше вот что скажите: где сейчас Астиол? На совете министров?
   Он вновь отвесил поклон. Тут самый святой и безгрешный ангел, если таковые еще сохранились, ведь их в Красную Книгу, кажется, не заносили, а зря, взбесился бы и проклял изобретателей обета молчания.
   - Это изображает "да" или "нет"? Я не кусаюсь, можете говорить вслух, - сердито насупилась я.
   - Это изображает "да", - неожиданная тень улыбки скользнула по лицу старого дворецкого, воспользовавшегося моей манерой выражаться и заставившего меня замереть с открытым от удивления ртом.
   Кое-как совладав с бурными эмоциями, я пространно поблагодарила его, пообещав в обозримом будущем внушительную денежную компенсацию за беспокойство и отослала обратно. Шаги ухитрившегося сохранить бесстрастное выражение лица во время общения с чокнутой Повелительницей старика далеко разносились в пустых коридорах старинного дворца, пока не затихли в отдалении, и тогда тишина навалилась на меня со всех сторон, будто уже застукала с совершенно не мирными намерениями у дверей в царство Астиола. Отмахнувшись от расшатавшихся за ничтожно малый срок пребывания на высоком посту нервов, я обнаружила небольшое затруднение. Вероломный придворный маг находился там, где ему и полагалось до увольнения - на совете министров, но это не значило, что он оставил мне записку с извинениями и ключ под ковриком, или вовсе не стал запирать дверь на ключ в ожидании гостей. В прочитанных мной книгах и просмотренных фильмах герои расправлялись с неприятным затруднением в мгновение ока, паля по замкам из пистолетов, отворяя их силой взгляда или наложением умелых ручек, а то просто и без лишнего шума взламывали отмычками или шпильками. Ничего из перечисленного выше арсенала из набора "Юному грабителю" у меня не имелось, а опыт общения с хитроумными штучками сводился к периодическим попыткам или же попасть домой без ключа, вяло ковыряясь во внутренностях замка ручкой, или глубокомысленным рассуждениям в компании захлопнувших дверь соседок, или усилиям выйти из собственной квартиры по собственному желанию, в качестве средств убеждения замка применяя молотки, отвертки, плоскогубцы и тем самым уничтожая последний шанс действительно это сделать.
   Не питая иллюзий и наскоро прикончив надежду на успех, я засунула в скважину захваченный из комнаты кинжал, прикидывая, что он должен на что-то годиться. Испытания показали: из холодного оружия получаются никудышные отмычки. По закону подлости в эту минуту может свалиться на мою несчастную голову мечущий настоящие громы и молнии Астиол... Пока не свалился, следовательно, выход я сейчас откопаю... Вернее, он нашелся сам: круглосуточно болтавшаяся у меня на шее молния, ныне ставшая из декоративной штучки символом власти и универсальным транслятором, обнаружила новое поистине замечательное свойство: распахивать любые двери перед своей хозяйкой. Камень тускло засветился, согревая кожу мягким теплом, и замок сдался без боя, видимо, признав над собой высшую власть. Удовлетворенно хмыкнув, я гордо вломилась в покои мага и вмиг очутилась на узкой площадке с уходящей вниз в темноту лестницей. Вот и пойми этих колдунов: на кой понадобилось устраивать вход во владения чуть ли не на верхушке башни, чтобы потом спускаться вниз бессчетными пролетами теряющейся в темноте лестницы? Тут же, вероятно, должен быть склад факелов, электричество в мире, куда меня утащил с побережья бушующего Средиземного моря Альгвен, изобрести не успели. Склад факелов тоже не организовали. Да, без разрешения и помощи Астиола гости сюда явно не ходят, но некое чувство уверяло меня, что нам стоит спуститься и воплотить дерзкий замысел, родившийся в голове после неудачного полета.
   Темноты я, в принципе, не боюсь, хотя чувствую себя в ней довольно неуютно. Можно было повернуть обратно, влететь в комнату, нырнуть под одеяло и забыть о наделанных глупостях... Какой смысл сознательно делать глупости, если не доводишь их до конца? Решительно выпустив из рук створку двери, я слегка отстранено проследила, как она захлопнулась, и, очутившись в мире, где не было места зрению, начала на ощупь спускаться вниз. Стыдно трусить на полпути, когда твердо вознамерилась отомстить зарвавшемуся магу. С каждой ступенькой жажда мести слабела, началось неподдельное раздвоение личности на двух Вик, из коих одна была зла, как целых десять тысяч чертей, а вторая успела струхнуть.
   "Пошли обратно! Чего ты добиваешься совершенно дурацкими замыслами? Мститель из тебя, дорогуша... Тебя обматерить или добровольно вернешься?"
   "Ага, жди до пенсии! Сказала, что хочу насолить этому типу, чтоб ему всю жизнь кошмары снились, значит - насолю!" - не совсем уверенно огрызнулась первая личность.
   Поскольку обе личности мои, то спорить они горазды - хлебом не корми. И спорили бы, но где-то в глубине образовалась третья, не утратившая способностей рассуждать логично. Прервав бессмысленную дискуссию, она растолковала спорщицам и мне заодно, что на нас снова покушаются. Точнее - не на нас конкретно, а на всех непрошенных гостей. Чего бояться на бесконечной лестнице в темноте? Нечего. Астиолу просто выгодно, чтобы дерзнувшие покуситься на частную собственность и неприкосновенность этой собственности умники не смогли совладать с подгибающимися от ужаса коленками и дрожащими поджилками. "Не дождется!" - радостно осмелела я и рванула вниз на предельной скорости, стараясь не вписаться носом в ближайшую стенку. Времени, вероятно, оставалось немного, следовало поторопиться, раз уж трогательное свидание тет-а-тет с магом не входит в мои планы.
   Когда мне изрядно надоело пересчитывать невидимые ступеньки, камень с молнией вновь засветился, убеждая встретившуюся дверь не осложнять нашу и без того нелегкую жизнь, а добровольно открыться. На беду, Астиол оказался предусмотрительным типом. Наружного замка и окутанной иррациональным страхом лестницы ему, видите ли мало, он еще и внутренний замок заколдовал. Угрюмая темнота озарилась бесподобным фейерверком, слепящие искры холодного света брызнули во все стороны и, к моему вящему ужасу, из камню в заупрямившийся замок ударила настоящая молния, испепелившая препятствие и тут же угасшая за ненадобностью. Я так и села на ступеньки, мотая головой и силясь придти в себя после такого зрелища. Хоть убейте - трудно поверить в чудеса, если тебя с детства убеждали в иллюзорности творящегося.
   Быстренько сообщив самой себе парочку чрезвычайно нелестных отзывов вместо проведения примитивного и потому малоэффективного сеанса психоанализа, я оторвала зад от холодных камней лестницы и, пережив приступ панического страха, толкнула дверь в обитель мага, предвкушая связки сушеных змей по стенам, бросающуюся на тебя с порога стаю вымуштрованных выполнять единственную команду "фас" летучих мышей (ну, я-то, положим, эту живность люблю, но ведь не все же такие извращенцы!) и неодобрительно косящуюся из темного угла сову размером с откормленного птеродактиля. Где-то мне удалось вычитать заумную фразу типа: "Удивление - это реакция на расхождение действительности с нашими представлениями о ней" или что-то подобное, за точность цитаты не ручаюсь ни единым тыйыном (это наши кыргызские деньги, вроде копеек). Следуя сему изречению, я испытала ударную дозу удивления. Нет, стол Астиола не украшал компьютер последней модели, подключенный к Интернету, и он не наводил порчу по факсу, в противном случае история кончилась бы намного печальней и еще вопрос, кто бы ее рассказывал и в каком качестве - то ли назидание потомкам, то ли хвастовство былой удалью.
   Жилище и заодно магическая лаборатория Астиола походила на обиталище примерного студента, заваленное книгами. Ни кругов на полу, ни причитающихся зловещих атрибутов трезвомыслящий колдун при себе не держал. Справа от меня колыхалась занавеска, скрывающая вход во вторую комнату. Возле стола возвышалось настолько монументальное кресло, что меня одолели тяжкие сомнения: где именно находится настоящий трон Повелительницы? В тронном зале или его предусмотрительно прихватизировал престарелый интриган? Ладно, черт с ним, с креслом, а вот книжные пристрастия моей будущей жертвы надлежит изучить подробней. Неужели он и книг с заклинаниями при себе не держит, и обширная коллекция древних фолиантов окажется равноценной учебникам истории для шестого класса? Тогда останется уважительно и завистливо вздохнуть "Мне бы такую память!" и с позором удалиться. Непробиваемо оптимистическая личность, помогающая мне выкручиваться в самых сложных ситуациях, настоятельно посоветовала подойти к столу и проверить жуткую гипотезу лично. В конце-то концов, я не застенчивая грабительница, вломившаяся в чужое жилье и раздумавшая грабить, а владетельная Повелительница приличного куска земли на берегах реки Иттмы... вместе с рекой Иттмой! Мне все можно, а топтаться на пороге в позорной нерешительности просто неприлично.
   С искаженной сознанием собственной героичности физиономией я шагнула к столу и наугад раскрыла ближайшую книгу. На томительный миг я почувствовала себя летящей в бездонную пропасть настоящего отчаяния, узрев ни на что не похожие иероглифы. Но камень-молния оказался гораздо образованней нынешней хозяйки, как и полагается истинному талисману власти, до недавних пор украшавшему шею Повелительницы Сеан. В моей голове зазвучал синхронный перевод написанных причудливой вязью строчек. Успокоившись насчет возможности исполнить издевательский замысел, я радостно плюхнулась в жалобно заскрипевшее кресло с ногами, уложила фолиант на колени и принялась листать, выбирая какое-нибудь симпатичное заклинание. Убивать провинившегося Астиола я не собиралась, во-первых потому, что не так мы воспитаны, а во-вторых, его смерть не доставила бы мне удовольствия, скорее уж наоборот. Поэтому главу с заклинаниями, призывающими смерть, я пропустила, поспешно вытерев руки об юбку с некоторой мнительной брезгливостью. Над обширным разделом приворотов я сидела довольно долго, пакостно хихикая: "А не приворожить ли мне Астиола к Тилерону? Или Шетта к Астиолу?" Воображение развлекалось вовсю, подсовывая мне упоительные картины: Астиол таращится на Шетта влюбленными глазами и преподносит ему букет осенних листьев... Или... Тут я уже покраснела и хихиканье стало весьма смущенным. Потом решила, что приворот мага не обезвредит, а только разозлит, и тогда мне откусят голову живьем.
   Раздел "О свойствах вещей", несмотря на скучноватое название, открывал простор для полета фантазии. Я готовила пакость заботливо, словно страничку своего сайта. Вспомнив рассказы подружки о матерящемся компьютерном вирусе, замыслила проделать нечто подобное. Например, Астиол открывает магическую книгу, а та посылает его матом далеко и прямо! Конечно, он будет злой, конечно, его самолюбие пострадает, и он не сможет сосредоточиться на новых покушениях! Внимательно изучив главу "Наделяем вещи даром речи", я под диктовку талисмана записала заклинание русскими буквами, чтобы прочитать его без запинки и уже собралась провести эксперимент, как вдруг наткнулась на приложение "О визуальных эффектах". Предвкушая раздолье для необузданной фантазии, я с наслаждением изучила предлагаемый приемы оснащения основных заклинаний этими самыми эффектами и с подхалимским поклоном в сторону сэра Макса Фрая заставила произносимые взбесившейся литературой ругательства материализоваться в воздухе огромными сверкающими буквами, написанными симпатичным округлым шрифтом и ярко-оранжевого, как обложки моих любимых книг, цвета. Скосив глаза от усердия, громко и отчетливо прочитала заклинание, потом открыла первую попавшуюся книгу. Что тут началось! Никогда еще мне не приходилось восхищенно ржать, выслушивая в свой адрес такие гадости! Воодушевленная первым успехом, я продолжила магические упражнения, экспериментируя с насыщенностью цвета, размером шрифта и различными видами букв.
   Человек, охваченный священным безумием творчества, редко бывает внимателен к творящемуся вокруг, посему шаги на лестнице я услышала немного поздно. Поспешно захлопнув книгу и в панике оглядевшись, я заметила под потолком узкое окошечко, пропускавшее в комнату дневной свет, зеленоватый от полощущихся в нем листьев скрывающих окно кустов. Перелетев с кресла на стол и чудом не наступив на свечу в подсвечнике, я подскочила к окошку и ухватилась руками за край, пребывая в полнейшем неведении относительно своей физподготовки, конкретно - той ее части где нормальные люди бодро подтягиваются на турнике. В школе уроки физкультуры я использовала как специально отведенное время на болтовню с такими же хитрыми одноклассницами, а в университете числилась в своеобразном спецназе под названием "спецгруппа", что не мешало мне лучше всех промахиваться по мячу на волейболе. С другой стороны, в школе за мной гонялись только учителя и завучи, а в университете никто не гонялся, поэтому о возможностях человека, которого вот-вот сцапает разъяренный вторжением маг, я никак не знала, ни по опыту, ни понаслышке, просто ухватилась за край окна, подтянулась на руках и ужом выскользнула на вольный воздух.
   Отбежав на приличное расстояние, я услышала вслед яростные проклятья и весело засмеялась, улыбнувшись солнцу.
   - Что, съел?
  
   Глава десятая.
   Битва с бременем власти.
  
   - Ура! Чтобы ты не думал о творящемся беспределе - ура! И только попробуй сказать, что это не так! - торжествующе завопила я, прицельно швыряя подушку прямо в насупленную физиономию без всякой задней мысли переступающего порог комнаты Шетта.
   От неожиданности он шарахнулся в сторону, но подушку все-таки изловил. Поимка опознанного летающего объекта не способствовала улучшению внешних признаков его скорбного настроения, впрочем, я готова была дать на отсечение голову и не только, что унылые глаза отнюдь не соответствуют действительности! Еще бы... я славно поработала, но такие вещи лучше рассказывать по порядку, с чувством, с толком, с расстановкой... А иначе никто и слушать не захочет!
  
   Вечером того дня, когда ленивая задумчивость готовящегося к послеобеденному отдыху дворца огласилась нестройным хором проклятий, исполняемых дуэтом Астиолом и его взбесившейся справочной литературой, я болталась взад вперед по открытой галерее и мысленно готовилась к встрече с Шеттом. Демона целый день носило неизвестно где, занимался он там неизвестно чем, и по всем признакам готовилось его пришествие. Вот будет номер, если его на полпути перехватит разъяренный Астиол с кляузой в трех томах, занятых детальным описанием подробностей происшествия со списком высказанных книгами гадостей и рацпредложением в конце немедленно казнить распоясавшуюся Повелительницу! Можно, конечно, самой подкараулить новоиспеченного придворного мага и первой пожаловаться на зловредного старикана, но в практической пользе этого плана я сильно сомневалась. Во-первых, Шетт и без меня в курсе, кто, когда и сколько раз покушался на мою персону, а во-вторых он скорее поверит в угрозу жизни Астиола. Нет на свете справедливости! И тратить время на ее поиски не стоит. Приближающиеся шаги Шетта в сгустившихся сумерках заставили меня подпрыгнуть, измученная бременем пятна мести совесть вновь завопила о необходимости покаяться, а предчувствующая неслыханную грозу смелость навострила лыжи избавиться от попусту расходующей ее хозяйки. В результате я проворно разулась, чтобы не стучать подошвами по каменному полу и юркнула в комнату под спасительное одеяло. Какой псих сказал, что мой дом - моя крепость? Захваченная крепость, как минимум. Нет ничего надежней кровати и вообще я сплю. Да, в восемь часов вечера и можете сколько угодно помирать от зависти.
   Естественно, уснуть так рано было невыполнимым подвигом. Примерно до часа ночи я сдерживалась, чтобы не крутиться с бока на бок с упрямо открытыми глазами под душным одеялом. Затем в комнате у Шетта смолкли шаги, и свет погас. Отличный сигнал, сейчас пойду гулять. Должно же во дворце обитать хоть одно привидение! Или в замке... Да какая разница? Раньше не было, зато теперь будет. Накинув потрепанный дорожный плащ на изрядно измятое платье, я выскользнула из комнаты, все еще босиком, и решила подняться на башню. Кажется людям, которые бояться высоты до того, что пронзительно выкрикивают собственное завещание, балансируя на обыкновенной стремянке, не свойственно развлекаться таким образом, но меня всегда тянуло плевать на окружающих с как можно более высокого местечка. В конце концов, на башне свежий воздух, ветер и, на крайний случай, есть возможность посидеть, даже вцепившись в каменный парапет двумя руками. Пробежавшись по коридору и свернув за угол, я нацепила туфли, приплясывая на холодном полу, и отправилась проветриться на башню. Темень, луна, звезды, облака... Романтичная обстановочка, в самый раз для сочинения речи в стиле "Сам себе адвокат".
   Примерно к середине подъема по нескончаемой лестнице я запыхалась, устроила себе разнос за нелепую идею пугать сов растрепанным видом и покрасневшей от напряжения физиономией, натерла сразу две ноги, ободрала руку в позавчерашнем месте и забыла почти все заготовки к речи. Не везет! И тут подъем кончился. Радостно распахнув тяжелую дверь, я очутилась на смотровой площадке высочайшей в Тессане башне, видимой из любой точки города. Восхитительная ночь раскинулась над спящими улицами, предоставив в мое единоличное распоряжение заранее мысленно заказанные темень, луну, звезды и облака причудливых форм. Нашлась низкая каменная скамеечка, сидя на которой я могла в безопасности созерцать крошечные огоньки внизу в просветах тяжелой вычурной ограды, прижимаясь лбом к холодному металлу. Как же я соскучилась по настоящей ночи за время жизни в Израиле! Там было слишком много огней на земле, поджигающих ночные облака грязновато-оранжевыми отсветами. Гордые звезды, оскорбленные вызовом со стороны ослепивших себя своим же светом людишек, высокомерно плыли в тиши, практически невидимые снизу. Здесь у равнодушных далеких светил еще не было конкурентов. Редкие костры, судорожно борющиеся с мраком на просторах средневековой страны, притягивали к себе взор действительно теплыми, действительно спасительными и гостеприимными искорками. Луна, огромная и яркая, невозмутимо прокладывала себе путь через пушистые перины сгустившихся к ночи туч, не прячась от лишних огней.
   Надо ли говорить, что никакой речи я не сочинила. Сидела, дрожа от ночной прохлады, и любовалась. Просто любовалась, без единой мысли в голове. Потом замерзла окончательно, до появления подозрительных соплей, пообещала следующей же ночью повторить восхождение и отправилась обратно в кровать, прикидывая, где можно добыть носовой платок. Потянув на себя обитую железом дверь, я заметила где-то сбоку краем глаза странное шевеление, удивленно обернулась, со вкусом шмыгнув носом, и замерла на месте. По продуваемой всеми ветрами смотровой площадке ко мне направлялось самое настоящее привидение! Ну, это, конечно, был покойный Повелитель, имечко которого я так и не потрудилась узнать, но просвечивающие сквозь его долговязую фигуру звезды не оставляли никаких сомнений: привидение - оно привидение и есть! Как минимум, ни одна из известных мне диет не давала возможности добиться такой прозрачности человеческого тела. Основательно вбитый в голову в стенах университета скептицизм пронзительно визжал, что привидений не бывает. Объявивший себя главнокомандующим в экстремальной ситуации инстинкт самосохранения с садистским удовольствием заверил "Бывают, еще как бывают!" и вытолкал меня с площадки от греха подальше. Запутавшись на лестнице в чересчур длинном плаще, я шлепнулась на колени, отбиваясь от ступенек, и узрела, что первое встреченное мной на извилистом жизненном пути привидение не удовлетворилось кратковременным созерцанием панической физиономии и трусливо предъявленного тыла, оно хочет пообщаться! Бросив плащ и существенно снижающие скорость передвижения туфли, я вскочила на ноги и понеслась вниз, назад, в спасительную кровать. Настырное привидение поначалу пустилось в погоню, затем отстало, удовлетворившись бегством противника. Влетев в спальню, я нырнула в остывшее гнездышко и совсем по-детски накрылась одеялом с головой. И попробуйте, достаньте!
  
   Не мудрено, что когда утром Шетт решил, что порядочные люди СТОЛЬКО не спят, и с совершенно игривым умыслом засунул в мое гнездышко холодную после умывания руку, его барабанная перепонка подверглась страшному удару. Ни издав ни звука во время встречи с привидением (видимо, память отшибло, что у меня вообще голос есть!), я истошно завопила, принимая боевую стойку. Отпрыгнувший назад Шетт удивленно воззрился на эту дикую выходку.
   - Ты что? Я понимаю, что мои новости хорошими для тебя не назовешь... Только это не повод на людей кидаться! - его удивленный взгляд съехал вниз на смятое в гармошку платье. - И давно ты спишь в одежде? Странно. Очень мне надо к тебе приставать!
   - Ас...
   - Ну, он хоть и маг, но и его возможности имеют пределы, - улыбка Шетта расплылась во все лицо и отлично иллюстрировала двусмысленность намека.
   - Тьфу! - мне удалось справиться с дрожащими губами. - Повелитель!
   - Ты под покровом тьмы прогулялась к его могиле, беззастенчиво потревожила срочным вызовом его дух, а он обозлился и пристал к тебе? - от души веселился демон.
   - Его и вызывать не надо! - вытаращив глаза, сообщила я.
   Думаете, он мне поверил? Ничего подобного! Ехидный паразит снисходительно на меня покосился, дескать, запоздалые последствия удара головой о твердую землю, но ничего, от этого не умирают. Жестом профессионального психиатра, которого состояние пациента волнует меньше всего на свете, он взъерошил мою челку, выдав это за проверку температуры, ухмыльнулся на редкость злодейским образом и проговорил:
   - Воистину твои таланты и фантазия неисчерпаемы в попытках уклониться от исполнения служебных обязанностей, самонадеянная пришелица из другого Мира! Одного ты не учла: я тебя знаю как облупленную и могу предсказать все твои выходки на десять лет вперед.
   И кто тут самонадеянный, скажите на милость?!
   - Да неужели? - с сомнением протянула я, провоцируя Шетта взять да и выложить имеющуюся в его распоряжении информацию о покушениях на несчастного Астиола.
   Шетт гордо кивнул, выдернул из шкафа первое попавшееся платье (или не первое попавшееся, он же уже в курсе моей помешанности на зеленом цвет), бросил его на кровать и жизнерадостно распорядился:
   - Встаешь, напяливаешь на себя эту тряпочку, и чтобы через полчаса спустилась к завтраку, после завтрака у нас по плану совет министров дубль два.
   Вот это новость! Наверное, нормальному человеку, пережившему ночью встречу с настоящим привидением все прочие неприятности покажутся мелочами. А мне нет! От призрака я улепетывала когда-то давным-давно, целых четыре... четыре?! Ну, Шетт, гад ты такой, не бережешь своих сотрудников!!!... целых четыре часа назад. Ну что бы такого пакостного могло сотворить со мной несчастное привидение? Максимум - прикончить на смотровой площадке своим фирменным привиденческим способом на потеху жителей Тессана. Нет, вру, поскольку Повелитель умер совсем недавно, его призрак не успел набраться опыта, и я наверняка стала бы его первым учебным пособием для испытания сил и киллерских способностей. Максимум. А Шетт всерьез вознамерился устроить мне смертную скуку на протяжении долгих часов, бессовестно украденных из единственной и неповторимой жизни. Оскорбленная невинность яростно взорвалась:
   - А чем вы вчера занимались, позвольте спросить?! Сидели и мучились бездельем?!
   Шетт просиял.
   - Разумеется. Мы не осмелились ничего решать в отсутствие вашей царственной особы, - и издевательски поклонился.
   - Брысь отсюда! - огорченно рявкнула я. - Царственная особа изволит одеваться. И не попадайся мне на глаза до самого завтрака, иначе ты им и станешь.
   К фокусам Шетта с пирокинезом я успела притерпеться и уже не замирала с широко распахнутым ртом и глазами, когда очередная мирная с виду свечка, поддавшись на провокацию небрежных жестов, взмывала к потолку фейерверком по поводу неизвестного праздника, однако талант исчезать среди бела дня в основательно освещенной комнате он до сих пор скрывал. Завистливо вздохнув "Подумаешь!", я быстренько привела себя в надлежащий вид и уже через восемь минут (новый рекорд, между прочим, сами попробуйте, рискните разобраться с дурацкими пуговицами, шнурками, завязками и прочими атрибутами, надежно портящими жизнь человеку!) спустилась к завтраку, предвкушая выражение физиономии меньше всего на свете желающего меня видеть Астиола и обмен любезностями с настырными придворными. На удивление, в столовой не оказалось ни единой живой души, кроме мечущегося взад-вперед Шетта. Минутная задержка запросто могла привести к появлению на полу столовой глубоко протоптанной дорожки, а о последствиях пятиминутной задержки даже думать не хотелось.
   Я в растерянности остановилась на ступеньках, силясь выдвинуть более или менее разумную версию происходящего. Находись Тессан в моей родном Кыргызстане, я бы предположила, что, поглощенная сражением с рабочей "униформой", пропустила землетрясение силой так примерно баллов 5. Умные же люди толчки заметили и поспешно смылись из-за стола. Только невозмутимая прислуга резво сновала взад-вперед, очищая длинные столы от остатков пиршества, зрелище особенно неприятное недавно восставшему ото сна и еще не успевшему приобщиться к тайнам меню на завтрак человека. Шетт заменить завтрак ни коим образом не мог, да и его поведение указывало на грядущую грозу. Жизнь мне пока что не больно надоела, поэтому я сочла за лучшее благоразумно ретироваться туда, откуда пришла. Помнится, еще в школе мне удалось подслушать цитату из чужого дневника, до смерти мне понравившуюся: "Сделал дело - делай ноги!". Что-то я уже натворить ухитрилась, хотя, спорю на все свое скромное состояние, оставшееся в карманах мокрой куртки у Альгвена, что узнаю об этом последней, посему переходим сразу ко второму пункту...
   - Стой! - грозный рык Шетта снизу заставил мои туфли самовольно поскользнуться на ступеньках.
   - Кто, я?!
   - Ну не я же! Я и так стою, - проворчал снизу "придворный маг".
   Ах, так?
   - Да? А мне показалось, что кто-то уже вокруг стола дорожку в каменном полу протоптал, - ехидно заметила я, поворачиваясь к собеседнику лицом.
   - Умничать - не твоя обязанность. Лучше потрудись поторопиться, пока мы не опоздали на совет министров. Некоторые тут одеваются по полчаса...
   - На совет министров поздно не бывает! И не полчаса, а восемь минут.
   Шетт заметил более чем удивленное лицо одного из слуг, сметавшего крошки со стола. Бедный "официант" машинально махал салфеткой, усыпая остатками пиршества пол, и во все глаза таращился на наш бредовый и весьма нетипичный для Повелительницы и ее придворного мага диалог. Глядя на него, я тоже рассмеялась, сбегая по ступенькам вниз. Впрочем, Шетту ситуация смешной отнюдь не казалась, он низко поклонился и проговорил:
   - Не соблаговолит ли Повелительница проследовать за своим недостойным слугой на совет министров?
   Меня так и подмывало ляпнуть: "А у меня другие планы на этот солнечный день!" и посмотреть на реакцию, но подводить Шетта не хотелось. Пришлось подчиниться умело замаскированному в почтительное обращение приказу, бросив прощальный взгляд на накрывшийся завтрак... Шетт времени даром не терял, вполголоса сердито инструктируя меня перед первым по-настоящему ответственным делом на посту Повелительницы.
   - Слушай меня внимательно, поскольку я не намерен расплачиваться провалом гениального плана, а тем более своей жизнью за самодеятельность излишне уверенной в себе девчонки. От тебя требуются самые элементарные вещи - сидеть, молчать в тряпочку или кивать головой в полном согласии с излагаемыми мной пунктами рукописи, - Шетт с непередаваемо-тщеславным видом помахал передо мной толстенной пачкой исписанных убористым почерком листов. - Насколько я помню, ты за полтора года в политике Израиля не разобралась, где уж тебе так быстро постигнуть хитросплетения и интриги Тессана. Не забывай соглашаться со мной и ничего больше, все элементарно, любой дурак справится, - добавил он в качестве утешения.
   Утешение не помогло. Вместо того чтобы, как и полагается покорной ассистентке, преисполнится благодарности к великодушию демона, облегчающего мне и без того нелегкую жизнь, наполненную ночными прогулками со свежеиспеченными привидениями, я обиделась, причем не на шутку.
   - Ах, так? Любой дурак, говоришь? Вот и поищи себе немого попугая! - прошипела я, разворачиваясь уходить.
   Шетт не двинулся с места, проговорив безразличным тоном:
   - Будь у меня возможность заменить твою строптивую персону немым попугаем, я бы с радостью ею воспользовался. Но мне пока не попался ни один попугай, глухой, немой или самый обыкновенный с болтающимся на шее символом власти. В конце концов, кто тут рвется домой, ты или я? - в безразличном голосе послышались неясные нотки не то застарелой обиды, не то тщательно оберегаемой больной темы. - Шагайте вперед, Повелительница, нас и так все заждались...
   По окончании совета министров славного города Тессана, столицы не менее славного государства Ильтенара (неужели я, наконец, знаю название собственной страны?!), в голове роились сотни разнообразных мыслей, наперегонки требующих пристального внимания к своему содержимому. Нет, все прошло очень прилично, ни тебе драк, ни клеймения противников кличками соответствующих животных, ни воплей протеста только что проснувшихся участников заседания, не успевших осознать, а против чего же они протестуют... Помирать от скуки было некогда, несмотря на чрезмерное усердие признанных ораторов, умеющих растянуть фразу "Меня вообще это не касается" на добрых полтора часа. Стыдно было играть на совете роль бесплатного приложения, украшения первой необходимости и сомнительной полезности, стыдно и унизительно было позволять всем этим убеленным сединами, разъевшимся и высокомерным типам смотреть на меня с чувством превосходства профессора на первоклассника... А как стыдно за чудовищные пробелы в знаниях, как стыдно автоматически кивать головой, смутно представляя, о чем говорил Шетт, и чего он добивался тем или иным спичем! Чувство идиотизма росло с каждой минутой и к концу заседания достигло размеров хорошо откормленного слона. Никогда, никогда в жизни больше не позволю себе подвергнуться такому унижению, лучше не спать ночами, но к следующему же заседанию знать все назубок и уметь самостоятельно пресечь их козни и интриги! Поэтому, когда Шетт притащил меня в кабинет подписывать гору бумаг, увенчавшую его труды на сегодняшний день, я безропотно плюхнулась в кресло, расценивая свалившуюся на голову работу как закономерное наказание. Хотя, не совсем безропотно...
   - А как мне подписываться? Сеан или Вика?
   Рассматривающий на свет бокал темно-красного вина Шетт от изумления подавился и закашлялся.
   - Ты в своем уме? Кто такая Вика, скажи на милость? Нет, сейчас ты Сеан и только Сеан... Вот, это образец ее росписи, потренируйся на листочке и переходи к приказам.
   - Шетт, у меня на родине это называется "подделка документов" и карается законом...
   - Здесь закон - это ты. Кто над тобой? Я. А я тебя карать пока не собираюсь. Меньше слов - больше дела, иначе мы и до завтра не закончим.
   Эх, почему я никогда в жизни не подделывала росписи родителей в дневнике? Сейчас бы хоть опыт был... С другой стороны, у меня и дневника-то в последние школьные годы как такового не существовало. Роспись Сеан меня убила наповал. Настолько красивый каллиграфический почерк я видала лишь в тетрадях своей бабушки и смутно представляла, что люди могут тратить время на вырисовывание закорючек исключительно в назидание потомкам. Сказывалась отсутствие привычки к перу и чернилам, разлетавшимся в разные стороны и успевшим оставить отметины на всем, включая мою физиономию и парадный наряд Шетта. После получаса упорных тренировок мне удалось нацарапать нечто отдаленно похожее на замысловатый китайский иероглиф, изображавший имя "Сеан". Именно на иероглиф, но никак не на загадочные буквы, которыми пользовались ильтенарцы. Шетт заглянул мне через плечо, беспечно выдернул бумагу из-под рук, прищурился, созерцая многочисленные кляксы, и решительно сказал:
   - Сойдет... За столько лет Повелительница запросто могла сменить роспись, придумать новую или вообще обходиться колдовством...
   Зря он это сказал...
   - И я полчаса мучилась над этими закорючками, чтобы в финале услышать, что все напрасно?
   - Уймись, она могла и не сменить роспись. Начинай, - и Шетт вновь вернулся к окну с бокалом вина, которое он не столько пил, сколько разглядывал.
   Я же внезапно обнаружила, что дико соскучилась по "Кока-коле". Доводы разума, что это химия, гадость и вовсе дефицит в параллельном Мире, помогать наотрез отказались. Облизнув пересохшие губы, я уныло склонилась над первым листом шероховатой и весьма далекой от белоснежности бумаги, как вдруг рука Шетта поставила на стол рядом ярко-красный стаканчик, над которым плясали веселые брызги лопающейся пены, источающий такой знакомый аромат...
   - Шетт, радость моя, где ты это достал?
   - Пей скорее, пока сюда не принесло кого-нибудь из непосвященных в нашу тайну, пришелица из другого Мира. И не вздумай разлить на документы, Сеан разными отравами не балуется, - сурово буркнул Шетт, пряча усмешку.
   Естественно, работа сразу же пошла быстро и весело. Благодаря "молнии-переводчику", я наскоро просматривала очередной приказ, вспоминала, что о нем говорилось на совете министров, пыталась понять, зачем Шетту понадобился тот или иной кажущийся нелогичным или даже весьма опасным ход. Ну, усиленная мыслительная деятельность заняла в общей сложности около часа, потом стало стремительно нарастать утомленное равнодушие. Кипа бумаг на подпись, кажется, не уменьшилась ни на миллиметр, игнорируя усидчивость, старательность, внимательность и прочие атрибуты примерного работника. Дана задача: если слева от тебя лежит сотня приказов, подписанные ты откладываешь направо и уже, по приблизительным подсчетам, подписала 99, то что получится в результате? Нет, неправильно... Справа будет валяться жалкие штук пять, а слева - те же сто, плюс еще 94... Отчаянно зевнув и уткнувшись носом в рукав, чтобы скрыть накатившую дремоту от Шетта, я закрыла глаза, мысленно отсчитывая уходящие в прошлое минуты. Еще минутку - другую, подниму голову и продолжу свое бесконечное занятие... Перо вяло скользило по бумаге, роспись все меньше и меньше походила на роспись Сеан... Буквы, почему-то, сходили с листа и сами менялись местами... Стол возмутился, что я ухитрилась расписаться на его любимой трещине, эту трещину никогда и никому не давали в обиду, а я на ней расписалась... "Казнить ее!" - жестоко и несправедливо потребовал стол.
   - На колени, самозванка! - загремел палач пропитым и прокуренным басом.
   - Ведьма! - выделился из толпы пронзительный вопль. Вот уж с точностью до наоборот!
   - Э-эй, без оскорблений! Вообще-то, я имею право знать, чего вы все так ополчились на бедную гостью из параллельного мира? - что за день такой везучий? Не маньяки, так палачи!
   - На колени!
   - Размечтался, косолапый! - огрызалась я уже машинально, разыскивая пути к отступлению. Помост, или эшафот, как кому угодно, а мне лишь бы подальше, окружали плотно сомкнутые ряды стражи, равнодушно пялившиеся на отвратительное зрелище. Влипла! Палач поднял топор, обстоятельно разглядел его, проверил пальцем лезвие. Выразительно плюнув в адрес хороших манер и правил поведения в общественных местах, я разогналась, шлепнулась на нижнюю голову и, между ногами растерянной стражи соскользнула с эшафота в толпу, спасаясь от несвоевременной казни за неизвестное преступление. Приземление было выполнено из рук вон плохо, кто-то, не успевший убрать ноги (не орать же, как на базаре: "Дорогу! Ноги, ноги! Дорогу! Холодные напитки! "Ак-Суу", пиво, лимонад!" - даже самой смешно стало), пронзительно завопил:
   - Сгинь, нечистая сила!
   - От такого же слышу!
   - Вставай!
   - А иди ты... - я знала, уже наизусть знала этот проклятый сон, знала, что сию минуту меня казнят, а казнь откладывалась и от этого было странно и неуютно...
   - Вика, вставай, - снова возмутился Шетт, тряся меня за плечи.
   - Убе... Шетт... миленький, как же я рада тебя видеть!!!
   Шетт неопределенно ухмыльнулся и пожал плечами:
   - Спать за работой меньше надо. Что тебе опять привиделось, неужели снова Повелитель?
   - Нет, Повелитель предпочитает меня бодрствующей, - улыбнулась я, убирая волосы с помятой физиономии. - Опять тот же кошмарик про казнь, помнишь, я тебе в лесу рассказывала?
   - Не может быть, - отмахнулся демон. - Я так основательно его отвадил...
   - А кто-то привадил вновь, - возразила я.
   - Усталость твоя привадила. Спать ночью надо, а не по башням шататься. Ладно, я сегодня добрый, только вот подпиши еще... эти две, - он вытянул из толстой пачки две бумажки из середины, - потом эту... вот еще, раз, два, три...Так, и эту парочку, все.
   - Что, так срочно?
   - Конечно, завтра церемония награждения, приказы должны с рассвета лежать на столе у Хранителя Традиций Эронура, - ответил Шетт, убирая с глаз долой до кошмара напугавшую меня кучу приказов.
   - А кого и за что? - с любопытством спросила я, лихо подмахивая причудливо оформленный приказ о награждении кого-то неизвестного.
   - Завтра ты будешь знать об этом лучше меня, поскольку тебе полагается присутствовать на церемонии, - терпеливо пояснил Шетт. И вдруг заметил мою недовольную гримасу. - Что-то не так?
   - Все не так! Во-первых, почему в списке награжденных Астиол, а во-вторых, почему в нем нет тебя и Фрейона?
   - А, вон ты о чем. Я и вправду должен был тебе объяснить заранее, зная, с кем связался. У Астиола эта милость пожизненная, как и у прочих шестерых Каждый год их награждают за совершенные или придуманные на благо государства заслуги, все к этому привыкли и не удостаивают церемонию ни вниманием, ни присутствием, ни даже разговорами. Когда кто-то из награждаемых перейдет в мир иной, на освободившееся место поставят новенького, обыватели немного им заинтересуются, посудачат день, и забудут до следующего изменения в Почетном Списке. Довольна?
   - Издеваешься? Да они тут плесенью зарастут до ушей, эти закоснелые лицемеры! Получается, пока я отсюда не уйду, то эта гнусная процедура будет проделываться от моего имени?!
   Шетт кивнул со спокойствием истинного философа, показавшимся мне напускным и насквозь фальшивым.
   - Получается, Вик, - по рассеянности он даже назвал меня настоящим именем. - И ничего тут не поделаешь.
   - Не поделаешь? Это ты не поделаешь, трус! - огрызнулась я и, сцапав со стола пачку наградных приказов, унеслась вниз, в столовую, где как раз был в самом разгаре ужин. Уж кого-кого, а Эронура реально найти в столовой в любой час дня и ночи, словно единственные традиции, удостоенные его пристального внимания - кулинарные. Хранение чего бы то ни было, а уж тем более специфической штуки вроде традиций, качественно портит жизнь любому человеку. Эронур выказывал удовлетворение от своей должности, хотя она весьма пагубно отразилась на его фигуре, и, в сочетании с громадным ростом, Хранитель Традиций производил впечатление... Меня вечно тянуло перепутать его со старинным шкафом, украшавшим родительскую спальню еще в дивную пору житья-бытья дома.
   Хранитель Традиций на беду свою довольно быстро обнаружился в открытой галерее, соединяющей между собой две дворцовые башни, где он прогуливался в компании Тилерона, чья нескладная фигура неплохо смотрелась на фоне его дородного спутника, и чашки с горячим пойлом, гордо именующимся тут чаем. Голову даю на отсечение, настоящего чая они в жизни не пробовали! Ну, тем лучше, не придется бежать до первого этажа. Разговор на свежем воздухе весьма полезен для разгоряченных нервов, а таковые сейчас найдутся в достаточном количестве. Сначала я ненавязчиво, но твердо, пошлю погулять где-нибудь в другом месте младшего старшего братца-кролика, (сие дикое сочетание как нельзя лучше описывало наши с Тилероном возрастные категории: он был младше Сеан и старше меня лет на пять минимум), а уж потом сумею настоять на своем.
   - Приятного аппетита! - результат пожелания превзошел мои самые смелые ожидания: оба подпрыгнули от неожиданности, а Эронур еще и закашлялся, поливая богатый наряд горячим пойлом, приводящим на память вид различных анализов. - Тилерон, поскольку твои дни все равно до краев наполнены сладостным ничегонеделанием и праздношатанием, то попробуй пошататься в ближайшие полчаса в другом месте, - дружески посоветовала я скривившемуся "братцу". - А вас я попрошу остаться и уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.
   Кто-то мне уже успел пожаловаться, что братья - это не только источник круглосуточного наслаждения человеческим общением, но и навязчивых головных болей. Тилерон, как не прискорбен данный факт, счел себя недостойным далее носить собственное имя, если не оставит за собой последнее слово, например:
   - Почему? - и взгляд сверху вниз, паршивец.
   - Я так хочу, понял?
   Оскорбленный до глубины души присутствием наглой захватчицы отцовского трона, Тилерон ретировался куда-то вниз, бурча по дороге маловразумительный монолог о несправедливости мира. Поглядев ему вслед, я с удивлением обнаружила, что грусть на редкость удачно преобразила черты его лица. Будь моя воля, он бы больше в жизни не улыбнулся! Хотя это, пожалуй, перебор.
   Хранитель Традиций между тем почтительно склонился перед свалившейся как снег на голову Повелительницей, выражая полную покорность высочайшей воле, в ожидании приказаний. Я запоздало смутилась, поэтому начало обвинительной речи получилось скомканным и даже от монолога Тилерона отличалось в худшую сторону.
   - Я получила на подпись наградные грамоты, предназначенные для завтрашней церемонии ежегодного награждения. И можете себе вообразить мое изумление, когда я обнаружила среди них три грубейших ошибки!
   Повисла пауза. Успевший вновь принять вертикальное положение Эронур с отстраненным любопытством ожидал продолжения, а я мучительно подбирала соответствующие высокопарные выражения для облечения в них неслыханной по дерзости просьбы: нарушения церемонии, насчитывающей уже несколько столетий. Демократию тут, правда, изобрести не успели, а посему выносить мое решение на длительное обсуждение с нулевым результатом никто не собирался, но поджилки предательски тряслись, пока я собиралась с духом для изъявления воли Повелительницы.
   - Каждый год вы награждаете семь человек. Прекрасное число, спору нет, однако завтра вам придется наградить девять человек, - сурово выпалила я, стараясь не впасть от волнения в примитивное хамство.
   Эронур растерялся. Он замер, напряженно глядя мне прямо в глаза, а вокруг сгущались сумерки и дул пронизывающий ветерок, настолько пронизывающий, что остывающее пойло в его чашке утратило процентов семьдесят противности с точки зрения медленно, но верно замерзающего человека.
   - Что? - наконец выдавил он, от изумления нарушив сразу же несколько пунктов сложного придворного этикета оптом.
   - Я сказала: завтра вы наградите девять человек.
   - И кто же эти счастливчики, что удостоились столь пристального высочайшего внимания Повелительницы? - с почтительным поклоном осведомился Хранитель Традиций.
   - Вы их отлично знаете. Во-первых, это мой придворный маг Шеториан...
   - Ваш придворный маг? Позвольте, но, если мне не изменяет память, то в списке уже есть один ваш придворный маг, Астиол...
   - Память вам изменяет, - отрезала я, - Астиол был отстранен от должности в первый же день моего правления.
   Упрямый Эронур сдаваться без боя не собирался. Нахмурив густые черные брови, он выпрямился, покачал крупной головой и прогудел укоризненным басом:
   - Честь ежегодно участвовать в церемонии награждения за особые заслуги перед государством пожизненная, и даже вы не в силах лишить Астиола наград.
   - О да, заслуги его и вправду выдающиеся! Никто, кроме него, не осмеливался покушаться на вашу Повелительницу! Естественно, он заслуживает отдельной награды, - я окончательно разозлилась. - Поэтому можете о нем не беспокоиться, я награжу его сама, - и, разорвав на мелкие клочки приказ о награждении Астиола, швырнула обрывки на пол. - Завтра будут награждены те, кто не раз оградили меня от козней Астиола, те, кто рисковали своей жизнью. Завтра будут награждены восемь человек: ваши вечные шестеро, заслуги которых еще надо проверить, а с ними Шеториан и Фрейон.
   Хранитель Традиций, худо-бедно смирившийся с положением нового фаворита, выпавшим на долю Шетта, заскрипел зубами от злости, услышав имя ненавистного ему Фрейона. Он отчаянно взмахнул рукой, намереваясь возразить, но я в свою очередь нахмурилась и заявила:
   - Одно слово против Фрейона, и я позабочусь о вашем пожизненном пропитании за счет государства в ближайшей темнице.
   А в заключение нужно гордо развернуться спиной к собеседнику и удалиться, списывая излишнюю поспешность походки на счет пронизывающего ветерка на открытой галерее, удалиться, лишая Хранителя Традиций возможности оставить за собой последнее слово и положить конец творящемуся безобразию. В общем, удалиться, и все, не превращая приказ Повелительницы в истерику капризной девчонки. К сожалению, спешка еще никогда и никого не доводила до добра, скорее уж наоборот, вовлекала в разнообразные неприятности, так что я дешево отделалась, заблудившись во дворце от недостатка опыта и свернув на лестницу, ведущую в темный, жалобно поскрипывающий на ветру сад. Холодный ветер набросился на меня со свирепой радостью, заставляя многократно и горько жалеть о покинутом за спиной тепле захваченного дворца. Пусть отдельные личности там одержимы идеей зверского убийства Повелительницы, зато там светло, тепло и мухи не кусаются. Здесь же, под заговорщицки перешептывающимися ветвями старых деревьев, создавалось впечатление, что наполнившие чутко дремлющий во мраке сад интриги и страшные тайны угрюмого дворца давят со всех сторон, грозя задушить этой непроглядной ночью рискнувшего нарушить их покой чужака. Затянутое сгустившимися к вечеру тучами небо совершенно скрылось в сплетении крон, и только в редких просветах можно было заметить его угрожающий рыжеватый оттенок, словно готовилась жуткая буря. Она и готовилась, без сомнения, но не сегодня, а завтра, не в темном саду, а в освещенном живым пламенем свечей дворце... А небо приготовилось заранее. Навалилось ощущение беспомощности и затерянности в огромном мире, мире, который даже не враждует с тобой, ему на тебя наплевать. И я почувствовала отчаянное желание оказаться дома, с Друзьями, немедленно, настолько отчаянное, что оно отдавалось физической болью во всем теле, голова закружилась, и я опустилась прямо на землю. Как, как попасть туда, минуя все преграды, как снова обрести упущенное по глупости счастье? Счастье ослепляет, банально, но верно, чтобы наслаждаться им, нужно его сначала лишиться...
   Сильные руки внезапно обхватили меня сзади в тщетной попытке зажать одной ладонью сразу глаза и рот.
   - Ох, Фрей, носит тебя вечно нелегкая в такую тьму, будто бандита с большой дороги! - облегченно рассмеялась я, отодрав прохладную и подозрительно мягкую для бродяги ладонь от своей физиономии.
   - Так я и есть бандит с большой дороги, неужели ты умудрилась позабыть нашу историческую встречу?
   - С тобой забудешь, чудик, - отмахнулась я, выцарапываясь из его объятий, которые, вместо того, чтобы закончиться в установленный приличиями срок, своевольно продолжались. - Убери лапы! Я ему сюрприз готовила, готовила, а он тут платит черной неблагодарностью.
   Фрейон насторожился, педантично выполнив приказ убрать руки, отступил шага на два для верности назад и тоном полицейского, наконец-то изловившего изрядно подпортившего ему жизнь воришку, осведомился:
   - Что за сюрприз?
   - Когда ты так хмуришься, то становишься похожим на Эронура. Ты, правда, не такой шкаф три на три и еще на три метра, однако начало положено: выражения лица идентичны, - огрызнулась я, оскорбленная его реакцией до глубины души.
   Фрейон ухмыльнулся, хотя в его ухмылке наблюдался такой острый дефицит искренности, хоть плачь!
   - Это что ж за катаклизм случился, если ты удосужилась выучить имечко Хранителя Традиций?
   - Завтрашняя церемония награждения случилась. Кстати, я бы тебе посоветовала на ней поприсутствовать, любым образом на твое усмотрение, получишь море удовольствия, обещаю!
   - Когда ты вот так вот лукаво сверкаешь глазами, Сенни, мне начинает казаться, что близится конец света. Ты не его, часом, причисляешь к завтрашним сюрпризам?
   - Для отдельных личностей, - уклончиво отозвалась я. - Итак, будешь завтра или нет?
   - Если Повелительница прикажет... - замялся Фрейон, устремив сияющие в темноте глаза на землю у нас под ногами.
   - Повелительница не прикажет. А вот Сеан.. попросит, - и я чмокнула его в щеку, уверенная, что уж теперь то этот вольный ветер будет там, где мне надо, а не ему хочется. - Ой... ой.. что это?
   - Снег, - совершенно искренне улыбнулся Фрейон. - Ты хочешь сказать, что в твоих краях не бывает снега?
   - Бывает, - ответила я, подставляя ладонь белым хлопьям. - Бывает.. Я так по ним скучала! И не ожидала встретить здесь... Ведь тут такая теплынь - и вдруг снег!
   - Эх, не проговорись при своих придворных. Настоящей Сеан полагалось удивляться затянувшейся осени, а не запоздалому снегу.
   - Снег! Настоящий!!! Еще скажи, что здесь и Новый Год празднуют!
   Фрейон пожал плечами, удивляясь неосведомленности царственной особы, затем с наигранным равнодушием произнес:
   - Празднуют...
   - Ой, честно? Вот бы вызвать сюда всех моих Друзей!!! У меня тут дом с уймой свободных комнат, постоянная работа... А еще здесь есть зима и Новый Год!!! - в ту минуту во всем Тессане не было человека счастливей меня. - Снег, подарки, елка, катание с горки, игра в снежки, - возбужденно перечисляла я удовольствия, которых была лишена на "исторической родине". - Здесь все это есть, да, Фрей?
   - Есть. Причем Новый Год скоро. Я не Шетт и не специализируюсь на вытаскивании ни в чем неповинных людей из параллельных миров, зато в моих силах пообещать тебе волшебный праздник, сменить пышность твоего дворца на безудержное веселье одной-единственной волшебной ночи, - проникновенно заговорил он, приближаясь. - Начиная с завтрашнего дня я берусь подготовить все для незабываемого праздника. А теперь иди. Пора. Становится слишком холодно, - он подтолкнул меня по направлению к темной громаде дворца, где уже успели погаснуть огни в окнах, и ночной снегопад освещался исключительно рыжим небом, уже не пугавшим меня зловещим оттенком.
   - Отстань! Ты не поверишь, но я полтора года тосковала по снегу, а ты загоняешь меня под крышу! - огрызнулась я, отпихивая его заботливые руки, набросившие мне на плечи подбитый облезлым мехом плащ.
   - Ээ, нет, если Повелительница тут простудится, обещанный сюрприз превратится в ничто. Убедил?
   - Нет, ни капельки, но раз ты настаиваешь...
   Покинув заинтригованного Фрейона до утра мучиться любопытством и сомнениями, я покорно (хорошенькое начало для Повелительницы, скончаться можно!) поплелась в роскошную опочивальню, пиная по дороге стены и в предвкушении потирая руки. Быстро осознав бесполезность попыток уснуть, я полночи просидела у окна, любуясь медленно проявляющимся на черной земле белоснежным покрывалом и внутренне собираясь перед готовящейся потрясти старинный дворец бурей, эпицентром и источником которой предстояло стать мне.
  
  
   Глава одиннадцатая.
   Церемония награждения.
  
   Церемония награждения с неумолимостью рока повторялась каждый год и ничего новенького до появления в Тессане самозваной Повелительницы не сулила. Она начиналась около полудня, давая всем участникам возможность выспаться и привести себя в порядок без лишней спешки, не рискуя появиться пред восхищенными лицами завистников с торчащей из кармана зубной щеткой, а также использовать целый вечер и ночь на частное усмотрение для прогулок по знакомым, с унылой привычностью проговаривающих назубок весь полагающийся в очередной раз награжденному список поздравлений. Увы, пренебрегая шансом подольше поваляться в кровати с книжкой или даже заказать себе в спальню завтрак, приобщаясь к роскошной жизни сильных мира сего, я в нетерпении растормошила Шетта часов около семи, одним махом удовлетворяя садистские наклонности любоваться страданиями мирно храпящих ближних, жажду законной мести за вчерашнее и снедавшее меня беспокойство. Да, согласно моему плану все выходило гладко и красиво, добро торжествует, зло наказано, враг повержен, государственный переворот осуществлен и все-такое-прочее... Но закон подлости не дремлет, придворные интриганы тоже вряд ли валяются в постелях, орошая подушки бессильными слезами в отчаянии от провала. Они наверняка подхватились еще с рассветом и готовятся испортить мой сюрприз.
   - Шетт! Ну, Шетт!
   Демон приоткрыл один глаз, со зловещим прищуром задержал взгляд на моей взволнованной физиономии, затем перевел его на теряющиеся в полумраке морозного раннего утра часы.
   - В чем дело? - охрипшим спросонок голосом осведомился он. - Какая муха на этот раз укусила тебя под одеялом?
   - Ах, Шетт, вставай скорее! Ты что, заспался и забыл все на свете?
   - Ты уже и оделась? - прицел лениво приоткрытого глаза переместился на соответствующий торжественности ожидающегося события наряд. - И чему обязан честью быть разбуженным самой Повелительницей? - издевательски проговорил Шетт, откашливаясь.
   - Ты точно перед сном сдал голову на хранение и потерял номерок от нее! Сегодня же церемония награждения!
   - В полдень, - уточнил он, переворачиваясь на спину, дабы подушка не мешала поддерживать разумный разговор.
   - Нет, не в полдень, а сейчас, - нетерпеливо ответила я, тщетно силясь стянуть с него одеяло.
   - Почему - сейчас? - изумление вынудило Шетта совершить подвиг, открыв второй глаз.
   - Мне так хочется, - с небрежностью и невразумительностью настоящей Повелительницы пояснила я.
   - Ага... Тогда поставим вопрос по-другому: почему тебе приспичило устроить церемонию сию минуту? Все еще спят, ты вряд ли вызовешь любовь народа, внезапно нарушив установленное вековой традицией время.
   Я ухмыльнулась, вспомнив, сколько традиций уже нарушила или собираюсь нарушить.
   - Это мое высочайшее пожелание. Тебе этого мало?
   Шетт сел на кровати, будто укушенный зловредной осой за самое беззащитное место. Будь он человеком, от такого резкого подъема у него непременно закружилась бы голова. Я отскочила, но железная рука изловила пышный рукав нарядного платья и дернула меня обратно. Никакая из моих прежних шмоток не выдержала бы настолько хамского обращения, а эта богато украшенная тряпочка словно и не заметила сильного рывка. Потеряв равновесие, я шлепнулась на кровать Шетта и невольно взглянула в его яростные глаза. По спине предательски потекли струйки холодного пота, наглядно доказывая, что объект для испытания капризов я выбрала исключительно неудачный. Чувствуя, что подкравшийся страх согнал краску с моей физиономии и досадуя на собственное малодушие, я подавила нервную дрожь и презрительно сморщилась:
   - Ну что тебе еще? Разве так обращаются с прекрасными леди?
   - Мне этого мало, - жестко проговорил Шетт, пропустив мимо ушей предыдущий вопрос мимо ушей. - Мне, слышишь? Ты можешь высказывать высочайшие пожелания, капризы и прихоти кому угодно из этих остолопов, твоих придворных, но не мне, ясно? - в качестве подкрепления он встряхнул меня, помогая падавшим камнями на крышку гроба сюрприза для Фрейона словам уложиться в памяти. - Забываем субординацию, крошка? Ты Повелительница для всех, кроме меня. Я-то прекрасно помню встречу с никому неведомой уборщицей Викой у реки, - низкий голос демона звучал угрожающе.
   - Да? - стряхнув его руку, ехидно переспросила я. - Ну что ж... Уборщица Вика - существо честное и искренне, когда ей это удобно. Она с величайшим наслаждением и талантом настоящей писательницы преподнесет судьям повесть о своих похождениях в обществе демона Шетта! - швырнув эту фразу в лицо показавшему зубы сообщнику, я вскочила на ноги и изрекла: - Церемония награждения состоится немедленно, тебя это ясно?
   И вылетела пулей из его спальни. На душе стало как-то особо паршиво. Еще чуть-чуть - и мы поссоримся со всемогущим демоном. А этого делать не стоит, ни в коем случае, иначе надежды свидеться с Друзьями рассыплются в прах. И настроение упало. Вот уж от кого не хотелось встретить отпор, так это от единственного человека, обязанного играть на моей стороне. Ну, не совсем так, я обязана играть на его стороне, чтобы получить шикарное вознаграждение. Мне вновь стало одиноко, стены дворца растаяли в холодной серой мгле, до краев заполненной жуткой пустотой. Стряхнув наваждение вместе с непрошенными слезами, я спустилась вниз, к завтраку, намереваясь развеять сжимающую сердце тоску борьбой с придворными интригами. Увы, никто еще не проснулся, в полутемном дворце царила тишина и запустение. Тоска и страх, отравлявшие мне чудесное утро сменились злостью. Ну что ж, лучшая защита - это нападение.
   - Разбудите всех, немедленно! Сейчас! Церемония награждения начнется без четверти десять! - крикнула я слугам, полусонными призраками, бесшумно суетившимися внизу в трапезном зале.
   Они вздрогнули, задрав головы вверх.
   - Простите... Это вам за труды, - браслет из крупного жемчуга неохотно сползал с руки, тогда резким рывком я порвала нить, и жемчужины заплясали на ступеньках.
   - Повелительница... - прошелестел чей-то неуверенный голос.
   - Я так хочу, слышите?
   Проклиная неудачное утро, неудачную жизнь, закон подлости, засонь-придворных и упрямого демона в частности, я разъяренно прошествовала в свою опочивальню, дабы там без лишнего шума и суеты придать себе более или менее человеческий вид, серьезно пострадавший во время "семейной сцены" с Шеттом. Волосы торчали дыбом во все стороны, придавая мне неопровержимое сходство с огородным пугалом, физиономия освещалась неоновой вывеской "Не подходи! Убью!" мало подходящей для предстоящей церемонии, руки чесались, и сердце слезно умоляло найти побыстрее какую-нибудь дверь, обладающей достаточным запасом прочности, чтобы выдержать гром спасительного хлопка.
   Опочивальня встретила меня застоявшейся полутьмой и спертым воздухом, изрядно действовавшим на нервы. Распахнув окна, я нырнула в шкаф на поиски единственной щетки для волос, сто лет назад выигранной в карты, единственного оплота надежды выглядеть достойной заменой Сеан. Увы, зловредная вещичка провалилась куда-то между полками, и поиски автоматически превратились в среднее арифметическое между погромом и генеральной уборкой. Впрочем, особой разницы между этими двумя способами наведения хаоса в человеческом жилье я никогда не наблюдала. Последняя полка, вытащить которую я планировала со всей аккуратностью, застряла, поэтому желанная победа человеческого разума над злым гением старинной мебели ознаменовалась фейерверком из какого-то барахла средневекового фасона. Надо же было под ней обнаружиться дырке в дереве с неровными краями! Щетка мирненько валялась на полу под шкафом, проведенные археологические раскопки мало того, что обесценились, да еще и выставляли с вопиющей откровенностью на всеобщее обозрение мою непроходимую глупость... Растерянно обозревая кавардак, несколько минут назад загадочным образом покоившийся в шкафу средних размеров, я услышала стук в дверь. Шетт! Черт, он обязательно допросит меня в лучших традициях спецслужб для выяснения истинных причин погрома...
   - А не пойти бы вам...! - а если это не Шетт? - ...сюда...
   Дверь заскрипела. Ну, разумеется, кто еще, кроме моего достопочтенного начальничка осмелится после откровенного предложения убраться своей дорогой по общеизвестному адресу вломиться в опочивальню разгневанной Повелительницы? Перебравшись через невразумительную кучу шелков у ног, я выскочила из шкафа, словно чертик из коробочки, намереваясь потребовать ответа от... Оказывается, хамство придворных магов - штука невероятно заразная. Во всяком случае, существо, возвышавшееся на пороге продуваемой свежим ветерком спальни, отличалось от Шетта неземной красотой, полом, облачением, голосом, возрастом, цветом волос... Грациозная девушка была настолько прекрасна, что паническая мысль "Сеан вернулась!" прозвучала весьма правдоподобно. Длинные пепельно-серые волосы, строгое лицо, осанка, преисполненная достоинства... М-да, вот и отработала возвращение домой... Наткнувшись на пристальный взгляд ее внимательных глаз, я окончательно смутилась, потерялась, споткнулась обо что-то на полу и неизвестно кому объяснила плачевное состояние временно занимаемой жилплощади:
   - Полка обвалилась...
   Легкая тень улыбки скользнула по ее лицу, такая же светлая и ангельски невесомая, как ее обладательница. Впрочем, в отличие от соответствующих мимических упражнений у Шетта, Фрейона или у меня самой, в ее улыбке не было ни презрения, ни насмешки, на намека на закономерное в данных обстоятельствах ехидство. Лично я на ее месте уже бы отпустила как минимум полсотни гадостей и колкостей автору потрясающей воображение картины "Поиски щетки для волос".
   - Я понимаю, - музыкально-нежным голоском отозвалось это существо. - Моя задача и заключается в помощи Повелительницы подготовиться к Церемонии, - она присела в грациозном реверансе.
   - Полка обвалилась с таким грохотом, что вы пришли помочь мне закидать барахло в шкаф? - ошеломленно спросила я, обретя дар речи после радостного известия, что утренняя гостья может оказаться кем угодно, но уже не Сеан.
   - Ну что вы, Повелительница. К моему величайшему сожалению, я не знала о постигшем вас несчастье, иначе привела бы еще кого-нибудь на помощь.
   - Не надо тут орды сочувствующих зевак!
   - Я пришла помочь вам облачиться в парадное платье и уложить волосы.
   - Считается, что у меня совсем нет рук? - огрызнулась я.
   Она вновь присела в реверансе, мягко, но уверенно отбирая у меня щетку.
   - Вы позволите?
   - Будто у меня есть выбор!
   Бедная девушка сделала то, что на ее месте я бы тоже сделала, особенно по запарке или по забывчивости: она подвела меня к зеркалу. Краем глаза заметив там противную леденящую душу пустоту вместо полагающегося любому нормальному человеку отражения, я испуганно шарахнулась в сторону, едва устояв на ногах:
   - Не надо! Перед зеркалом не надо!
   - Вы так суеверны? - доброжелательно спросила незнакомка, слегка побледневшая от неожиданности.
   - Считайте, как хотите, но зеркала я терпеть не могу!
   - Вам виднее, - она пожала плечами. - О, простите меня, умоляю, я забыла представиться! Калиандена.
   - А? Сразу видно родителей с творческими наклонностями, - съязвила я, с трудом подавив смешок. Наградили дочку имечком, смахивающим на химическое название многокомпонентной гадости, в котором все эти 999 компонентов перечислены! - Впрочем... вы сильно обидитесь, если я стану звать вас просто Кали? В противном случае обязательно что-нибудь напутаю...
   Кали восприняла издевательство над данным при рождении именем как нечто само собой разумеющееся, явив этим великодушным терпением мужество истинной придворной с впитавшимися в кровь аристократическими манерами. Она невозмутимо занялась моими волосами, осторожно расчесав их и, напоследок, укутав головным убором, до смешного смахивающим на полотенце. Вот только полотенца не делаются из шелка и не украшаются бриллиантами. Замысловатая конструкция крепко держалась на голове, платье сидело, как влитое без единой морщинки или складки в неположенном месте. Завершающим штрихов Кали мечтала сделать маникюр. Первый же взгляд на неровно обкусанные подаренным Шеттом кинжалом ногти убедил ее в беспочвенности этих мечтаний. Приводя Повелительницу в порядок, она не задала ни единого вопроса, кроме необходимых при ее сложной работе, не болтала без умолку и даже дышала бесшумно. Чудесное существо, мне не помешало бы поучиться у нее аристократическим замашкам, ведь Сеан, наверняка, была воспитанной и сдержанной, вроде этого ангелочка.
   - Спасибо вам... огромное... Что я могу для вас сделать?
   - Вы еще успеете проявить свое высочайшее великодушие, - Кали раз так в двадцать пятый нырнула в реверансе.
   - Вы о чем?
   - Решением совета мне пожаловано звание вашей Подруги, - сомнительный престиж доселе неслыханного звания заставил нежное личико Кали засветиться изнутри.
   Тихонько застонав от ужаса, я присела на кровать, где до сих пор громоздились вещественные доказательства излишне буйных поисков расчески. Во-первых, самая мысль о заведении тут близких друзей казалась мне изменой старым верным Друзьям. Во-вторых, даже осквернив воздвигнутый в сердце в их честь храм допуском туда посторонних лиц, я твердо знала, что покину Тессан в ближайшем будущем, а переживать вновь боль разлуки не входило в мои планы на ближайшие девять жизней. Итак, решив любой ценой пресечь сближение с Кали, я оказалась перед фактом, что 24 часа в сутки буду в обществе совершенно чужого человека, не посвященного в наши заговоры и тайны, возмутительного совершенства, успевшего за пару часов вырастить мой комплекс неполноценности до чудовищных размеров и вообще... Какому кретину пришла в тупую башку идея навязать мне подругу? Официальную, вы только задумайтесь на минуту над этим жутким бредом! Дружба - или на всю жизнь, или остаться чужими! Лишнее упоминание о долгом пути домой, пройденном едва ли на четверть, послушная и шпионски внимательная тень. Она, кроме всего прочего, значительно старше и, может статься, знала настоящую Сеан... Нет, нет и еще раз нет!
   - А вам не приходило в голову сначала спросить меня, господа начальники? Нет, я несу чушь, что значит для вас, дальновидные стратеги, мнение Повелительницы! Мне не нужна подруга, слышите? Не официальная и вообще никакая! И оставьте меня в покое!
   - Ваше поведение возмутительно, - прозвенел в каменных стенах отдающий металлом голосок навязанного мне ангелочка. - Вы уже не ребенок, Сеан, а взрослая женщина, странствия должны были научить вас хоть немного держать себя в руках, - бодро, будто читая аккуратно переписанную на бумажку речь, заговорила Кали.
   - Казню. На месте, - пригрозила я, надеясь придать своевольным и упрямым интонациям холодную угрозу ужасающего спокойствия.
   - Казните, - хладнокровно отозвалась Кали.
   - После церемонии!
   Ну откуда взяться лучезарному настроению? Из последних сил сдерживаясь, чтобы не погубить и без того дышащую на ладан репутацию, я безмолвно указала на дверь.
   - Закрыть? - недоуменно спросила никогда в жизни не имевшая дел с такими хамками Кали.
   - Ага. Снаружи, - уточнила я.
   В чем прелесть носить гордый титул Повелительницы, если тебе все подряд диктуют свои условия? Укоризненный хлопок двери. Тишина. Внизу в парадной зале гулко пробили часы. Девять утра, еще сорок минут! За сорок минут я успею скончаться от волнения. Всегда предпочитала сдавать экзамены с утра пораньше, пока не успела проснуться и осознать, что вновь присутствую на зверской казни несчастных студентов. Церемония награждения примерно в тысячный раз вторгалась в хаос спутанных мыслей, путая их еще больше. Немедленно успокойся, или ты испортишь так красиво задуманный сюрприз! Или разозлись, что тоже неплохой выход, по крайней мере, отвлечешься от губительных сомнений.
   Измерив комнату торопливыми шагами вдоль, поперек, по диагонали, по периметру, по кругу, по периметру с учетом мебели, я услышала заветный удар. Низкий, глуховатый басок часов оповещал всех заинтересованных лиц, что сейчас пол-десятого, осталось десять минут. Можно спуститься вниз и заранее порепетировать театрализованное представление: вот тут встану молча, а шагнув сюда, скажу... К чертям все планы! И к демонам тоже, они это занятие любят больше жизни, судя по моему единственному знакомому демону. Любопытно, чем он занимается: в последний раз прихорашивается (только не говорите мне, что Шетт равнодушен к очарованным женским взглядом, и за миллиард долларов не поверю! Ну, если предложите сразу же перенести меня к Друзьям, то за милую душу поверю в любую чушь и чертовщину...) или уже крутится в парадной зале, поздравляя тех, в чью честь ежегодно затевается эта показуха? Будь рядом Кали, она встала бы у дверей комнаты исполняла бы роль подпорченного этикетом засова до последней секунды... или до последней капли крови. Впрочем, как я уже успела убедиться, удобно быть кровожадной на словах, да на деле выглядит противно. Кали тут нет, путь свободен, направо по коридору и вниз, вниз, вниз по широкой лестнице, черпая боевой настрой в стуке собственных каблуков по мраморным ступенькам.
   Уже осталось пять минут!
   Парадная зала кипела, сверкала, негромко пиликал в углу оркестр. Поскольку мне никогда не доводилось видеть средневековые оркестры, да еще из параллельного мира, я протолкалась сквозь плотную толпу придворных, с царственной небрежностью отмахиваясь от знаков почтения и вполголоса огрызаясь на лицемерные комплименты, затем прислонилась к стене рядом с музыкантами, следя за их отточенными движениями. Здесь был крохотный оазис спокойствия, сосредоточенные уже немолодые люди с отблесками грусти в глазах, отгородившись от суеты и мишуры дворцовой жизни, творили музыку. Церемонию награждения трудно назвать удачным поводом для проявления талантов, ведь играть все полдня им предстоит исключительно что-то, предназначенное для торжественных церемоний. В глуповатой восторженности и избитости торжественных мелодий почти невозможно найти изюминку, задевающую потайные струны души, заставляющую все твое существо звучать в унисон, растворяясь в сладостных или мучительных миражах навязанных чувств. Нет, их тебе не навяжут, если ты не готов испытать это наваждение. Будь моя воля, действительно моя воля, а не воля самозваной Повелительницы Сеан, которая, в сущности, не так уж много значит, я бы осталась тут до конца церемонии. Сидела бы на полу у стены, закрыв глаза и вслушиваясь. Не может живой человек играть одно и тоже семь... а сегодня целых восемь раз подряд. Вдруг кто-то из музыкантов не удержится и украсит набившую оскомину мелодию своей личной интонацией, вкладывая в несколько лишних звуков совершенно особенное отношение к награждаемому? Страстное желание остаться в уголке рядом с оркестром удивило меня саму, учитывая, что обычно классическая музыка не вызывает у меня особых эмоций, за исключением "Ave Maria", Мария, Машенька... На глаза навернулись слезы, отчаянная тоска требовала бросить все и позвонить ей, нимало не смущаясь отсутствием в Тессане телефонов. Я сердито дернула головой. Не время, не время расслабляться, борьба за возвращение домой начинается. А сокрушительный приступ ностальгии объяснить проще простого: потомки инопланетян на дух не переносят больших скоплений народа. Как-то ненаучно, да и дико... Как представить себе чадо каких-то древних пришельцев затерянным в средневековье? Например, посмотреть в зеркало...
   Осторожно пробираясь вдоль стены, чтобы не оказаться проглоченной пестрой и вместе с тем однообразной толпой, я очутилась у большого зеркала, намереваясь обозреть себя, любимую с ног до головы. Когда же я успела так соскучиться по собственной физиономии? Ответ пришел незамедлительно и в образе Шетта. Его железная рука ухватила меня за плечо и бесцеремонно лишила права на свидание с отражением.
   - Ты что, рехнулась? - прошипел демон.
   - Правду сказать, мне с самого утра кажется, что рехнулись все вокруг, - обиженно проворчала я. - То ты не собираешься вставать, то подругу официальную навязывают, нужна она мне больно...
   - Официальную подругу?! - дьявольски красивое лицо Шетта украсилось безмерным изумлением. Пожалуй, ради такого зрелища можно и потерпеть официальную подругу, лишь бы перед глазами не мелькала взад-вперед. - Официальную подругу... - черные брови опустились, слегка нахмурились, - с подругой разберемся потом, я что-то не припомню подруг в списке приближенных Повелительницы, разберемся, не к спеху... Не съест же она тебя без моего вмешательства!
   - Не съест, скорее уж наоборот. Шетт, сил нет терпеть рядом возмутительное совершенство! Не иначе настоящего ангела откопали, - обреченно махнула рукой я.
   - Ангела? - он подобрался, словно тигр перед прыжком, в глазах вспыхнуло яростное черное пламя.
   Я чуть не подавилась, увидев в "придворном маге" настолько разительную и грозную перемену. Казалось, еще слово - и он устроит прямо в парадной зале Апокалипсис в торжественных декорациях. Демон, что с него возьмешь... Интересно, что будет, если Шетта перекрестить? Я подавила опасное любопытство в зародыше, эксперимент имел 99 шансов из 100 закончиться летальным исходом для экспериментатора.
   - Ну, не ангела... Как бы выразиться поточнее... Идеальную девушку, наверное...
   - Тьма с ней, с твоей идеальной девушкой. После расскажешь. Но вот чего тебя к зеркалу понесло? Забыла напрочь?
   И ведь забыла! Да еще и момент выбрала чертовски неудачный: вся знать Тессана была бы в курсе того, что Повелительница Сеан не отражается в зеркалах, слухи расползлись бы по всему городу.
   - Забыла, виновата... Шетт... прости меня...
   - Впрочем, ничего рокового не стряслось, считай, тебе везет. Между прочим, твое место на троне, а не у стенки в противоположном конце зала. Вперед, Сеан, и пусть это сонное болото надолго запомнит начало царствования новой Повелительницы! - подбодрил меня Шетт, не подозревая, какие усилия я успела приложить к тому, чтобы начало царствования вышло запоминающимся.
   - Будет сделано, шеф, - салюту в честь неподражаемого демона недоставало безупречности, зато боевой задор в нем бил через край.
  
  
   Шесть человек, двенадцать напыщенных речей (поздравительная и ответная), три часа скуки, справиться с которой ни капельки не помогало даже напряжение и закипающий гнев, когда Эронур невозмутимо вызывал следующего и им не были ни Шетт, ни Фрейон. Шетт стоял возле трона, слегка облокотившись на него. Пришлось упрятать руки в рукава, иначе он заметит сжатые кулаки и примется выяснять, что на этот раз не устраивает Повелительницу.
   Шестым награждаемым был старичок генерал, освободивший столицу из кольца осады в незапамятные времена. Слышал он плохо, но ход церемонии знал наизусть, поэтому вел себя уверенно. Ответную речь он произносил без шпаргалки, в отличие от своих предшественников. Скука сделала меня чрезвычайно ехидной, подсказав вопрос: он так хорошо выучил речь или просто не в состоянии читать по слабости зрения? Хранитель Традиций низко поклонился в ответ, откашлялся, прочищая горло и рассыпался в пространных благодарностях, потратив три страницы убористого текста, на то, что я бы выпалила в долю секунды: "Спасибо Вам!". Наклонившись к Шетту, чтобы поделиться с ним этими соображениями, я обнаружила, что мой демон умеет не только удивляться, но и пребывать в недоуменном ступоре. Тааак... Ясненько... Хранитель Традиций выступает в оригинальном жанре антихудожественной импровизации, паразит.
   Деловито спрыгнув с трона (для нормальных Повелителей существовала лесенка в три ступеньки, но нам законы не писаны!), я отодвинула его в сторону плечом, пользуясь шоком не ожидавшего нападения со спины Эронура, ослепительно улыбнулась собравшимся и, поддавшись общему поветрию, толкнула кратенькую речь:
   - Признательность нашего уважаемого Хранителя Традиций не знает границ, равно как и его ораторское искусство, в чем мы вынуждены были убеждаться на протяжении получаса, посему я позволю себе прервать поток его красноречия. Он непременно возобновиться, не переживайте, поклонники! Мне только хочется последние две награды вручить самой, поскольку этим людям я обязана всем. Точнее, жизнью, но мертвым все равно, что их окружает, поверьте будущему патол.. Кхе.. Поверьте мне.
   По рядам пронесся шелест. Новость, что осталось две награды вместо одной, уже сама по себе стоила обсуждения. Астиол, предвкушая привычный ежегодный триумф, подался вперед. Тилерон, вечно появлявшийся в компании бывшего придворного мага, укладывал полученную медаль в шкатулку с ее предшественницами. Шетт слегка приподнял брови, охваченный худшими предчувствиями. Как выяснилось позднее, его предчувствия сбылись с точностью до запятой, но как!
   Первой я взяла медаль, лежавшую ближе ко мне, повернулась спиной к зрителям, подошла к Шетту. Демон по традиции преклонил колени, шепотом предрекая мне жуткие кары в его исполнении. Я, ухмыльнувшись, кивнула, затем проговорила в полный голос, надеясь, что он далеко разнесется по притихшему залу:
   - Сегодня я награждаю Шеториана, моего придворного мага, человека, не раз защищавшего меня во время наших странствий от всех невзгод. Человека, который дарит мне надежду на... - голос предательски прервался, блестяще начатая акция протеста едва не скатилась до банальной мелодрамы. - ... на счастье. Человека, который не дает мне сбиться с пути, подавая пример, - я вспомнила планы мести, поведанные Шеттом при первой же встрече. -... подавая мне пример истинного мужества в борьбе с обстоятельствами. Спасибо, Шеториан, - узкая лента скользнула на шею демона, я заметила, что его плечи мелко вздрагивают. Растрогался до слез? Ничего себе у меня талант оратора! Даже в повторяющихся раз за разом торжественных маршах, исполняемых оркестром, появились новые нотки.
   Впрочем, когда ответная благодарственная речь ограничилась поклоном и поцелуем руки (всем остальным я, как положено по этикету, подавала лапу в перчатке, не слезая с трона, но перед личным участием в награждении содрала эту гадость), стало ясно, что всемогущий "придворный маг" беззвучно ржет. Нервишки некоторым личностям подлечить надо, а то хихикают тут, аж завидно...
   Перейдем ко второй части, она обещает далеко переплюнуть первую по реакции потрясенных зрителей. Вон Астиол уже губы до крови искусал, злится, что его последним наградят. Мечтать не вредно!
   Взяв с золотого подноса оставшуюся медаль, я твердым шагом направилась в сторону Астиола. Тишина... В шоке все, кроме Эронура, уже кусающего губы, он-то знает, чем дело кончится! Жители Тессана в курсе, что первым деянием молодой Повелительницы стала ссора с придворным магом! Взволнованный Астиол шлепнулся на колени раньше, чем я приблизилась. Недоумевая, откуда в упрямом старике взялся избыток почтения, я присмотрелась повнимательнее и обнаружила ответ на незаданный вопрос: ему требовалось скрыть пятнами проступившую на лице досаду. Совсем самообладание утратил, бедняга, через минуту ему еще хуже придется. Оборки богато расшитого платья прошелестели рядом с Астиолом, кажется, даже задев его. По отшатнувшейся толпе разряженной знати, приготовившийся бормотать слова благодарности Астиол почувствовал, что произошло нечто из ряда вон выходящее. С несвойственной людям его возраста, зато типичной для него лично прытью маг поднялся с колен, проследив общие взгляды.
   А Повелительница Сеан, точнее, я, Повелительница всех, кого захочу, с сияющей улыбкой прошествовала к окну и протянула руку дежурившему там с самого начала и чуть было не уснувшему Фрейону! Более чем скромно одетый бродяга легко спрыгнул внутрь, смущение неописуемо украшало его, в зеленых глазах светилась смесь застенчивости, гордости... и еще чего-то теплого и милого, предназначенного для одного человека - для меня! От нас все шарахнулись, но как раз лишнее жизненное пространство мне никогда не мешало, скорее уж наоборот.
   - Слушайте все! Отныне награждаться будут те, кто действительно совершил нечто выдающееся, а не те, кому по рангу положено! Низкий поклон генералу за оборону моей столицы... и вечный позор Астиолу, покушавшемуся убить меня! А Фрейон... Он спас мою жизнь, он всегда первый приходит на помощь... И поэтому я награждаю его, награждаю у вас на глазах. Запомните этот день, по-старому больше не будет! - узкая лента на шее густо покрасневшего парня.
   Фрейон хотел было встать на колени, однако на этот раз мне удалось его удержать от раболепного поклонения.
   - Наконец, он - мой друг. Оркестр, где ваша музыка? - прозвучали первые робкие такты традиционного марша. - Не эта! Сыграйте то, что нравится вам самим!
  
   Так что недовольство Шетта иначе как напускное и расценить нельзя было. Держу пари, что ему до ужаса понравилась затеянная мной революция, да вот гордость заела, не позволяя признаться в этом добровольной помощнице! Ура!
  
  
   Глава двенадцатая.
   По коням!
  
   - Сеан! Сеан, подъем!
   Так бесцеремонно меня могли тормошить только два человека в отсутствие излишне любопытных свидетелей. Причем один из них, отсыпавшийся сейчас в соседней комнате после трудов праведных, скорее всего назвал бы меня "Викой", питая надежды, что от произнесения настоящего имени вслух я, как заправская нечистая сила, быстрее проснусь.
   С величайшим трудом продрав глаза, я узрела в темной спальне еще более темный силуэт и, спросонок благополучно позабыв что, в связи с переводом на военное положение, давно уже сплю в ночнушке, вопреки давнишнему членству в обществе любителей спать нагишом в хорошей постели, натянула одеяло до самых глаз. Силуэт тихонько рассмеялся знакомым голосом.
   - Сеан, вставай!
   Эх, жалко, мобильник дома остался. Включил подсветку - и уже в курсе пространственно-временных координат. Но за окном тьма, как... Ладно, некорректные сравнения опустим, судя по виду вломившегося в мою опочивальню Фрейона их время еще настанет.
   - А что горит? - мотая головой в героической попытке проснуться, осведомилась я.
   Редкостный энтузиазм и дикий азарт, осветившие зеленые очи Фрейона в неверном свете луны, казались невозможными в глухую полночь. Или он и не думал укладываться спать...
   - Пока ничего, но если ты не поторопишься проснуться, то запылает так, что опалит пятки Шетту.
   - При чем тут Шетт? - удивленно моргнула я, вяло выползая из-под одеяла.
   - Видишь ли, Астиол узнал в твоем придворном маге своего заклятого врага - демона, - скороговоркой пояснил Фрейон.
   - Какие новости! - отчаянно зевнула я. - И что, он теперь лелеет леденящие кровь планы мести? Ничего не выйдет - я тут лучшая мстительница всех времен и народов.
   - Знаю, - ухмыльнулся Фрейон. - Только Астиол, в отличие от тебя, хладнокровная ты наша, впечатлился этой новостью... как ты говоришь?
   - До квадратных глаз.
   - Именно! Он не в силах держать ее в себе, и решил поделиться с нашими соседями.
   Мыслитель из меня в такую рань... Ну никакой. Поэтому я никак не могла понять, при чем тут я, и зачем Фрейон явился в полном вооружении. От Астиола следовало со дня на день ждать удара в спину: прошло двое суток со времени достопамятной церемонии награждения, а маг вел себя тише воды, ниже травы. И все-таки, что за глупости?
   - А на фиг соседям сдались откровения от Астиола?
   - Да ты что? Не знаю, как у вас в мире к демонам относятся, а у нас их уважают исключительно в жареном виде, - заметив на моей физиономии сонное недоумение, Фрейон продолжил: - Мы должны его остановить, пока он не добежал до границы с Кейст-Алором.
   - Остановишь ты мага... - с сомнением протянула я.
   - А для чего у тебя на шее болтается талисман власти? Одевайся, захвати меч, и выберемся через окно.
   - Чип и Дейл спешат на помощь, - язвительно прокомментировала я, потроша шкаф.
   - А? - обернулся Фрейон, деликатно таращившийся на луну.
   - Бэ! И вообще, дай девушке переодеться.
   - Плащ не забудь, замерзнешь.
   Одеться и вооружиться было минутным делом, а вот по части выхода из спален через окна... Возникла заминка, но Фрейон придерживался мнения Шетта, что боящихся высоты девушек следует принудительно спихивать вниз, потом прыгать на них сверху и зажимать им рот, пока не заорали.
   - По коням! - скомандовал великий полководец, слезая с моей несчастной спины.
   - У тебя есть лошади?!
   - Нет, у тебя есть лошади. Ты же позволишь вломиться в твою конюшню?
   - Ну, после того, как ты вломился в мою спальню... Остальное уже ерунда.
   В конюшню мы, ради разнообразия, проскользнули под дверью, измазавшись в какой-то неразличимой в темноте гадости. Горячо помолившись, чтобы она не оказалась навозом, я облегченно вздохнула, радуясь, что полет отменили, затем, осененная глубокой мыслью, в ужасе повернулась к Фрейону:
   - А лошади тоже проползут под дверью?
   - Глупости. Все будет выглядеть так, словно они взбесились и сами сбежали. Седлай вон того, черненького. Не конь, а сущий дьявол. Ураганом кличут.
   - С-сущий д-дьявол?!
   Мне ему признаться, что я умею ездить только шагом или, слегка, рысью? Или оставить это на закуску, а для начала сообщить, что седлать лошадей мне в жизни не доводилось, зато я видела последствия нахождения к ним слишком близко в ответственный момент?
   - Думаешь, Астиол ушел пешком? Или ты в жизни лошадей не седлала? Чем ты там вообще занималась, в своем мире, а, Повелительница?
   - Машину водила, - оскорблено буркнула я, умолчав о более чем скромном водительском стаже - целых 15 часов за рулем! - и истерзанных нервах инструктора, не привыкшего к тому, чтобы ученицы при словах "Секретные материалы" разом теряли контроль над собой и над машиной, беззаботно выезжая на встречную полосу. Впрочем, я могла с тем же успехом изложить Фрейону свои водительские байки. Например, историю, когда какой-то пьянчуга ринулся переходить дорогу прямо перед нашей машиной, я вцепилась в руль и рванула его на себя с воплем "Тпру!", а инструктор, проехавшись как на счет злосчастного алкоголика, так и на счет новичков, путающих машину с лошадью, ударил по тормозам. Фрейон ничего бы не понял. Он пожал плечами, услышав незнакомое слово и, с отчетливо обозначившимся на лице отношением к подобным белоручкам, быстро оседлал двух коней, выбранных им из множества удивительно красивых животных. Ловкие руки бродяги одновременно проверяли качество выполненной работы и гладили коней по холкам, добывали из карманов кусочки сахара и даже, улучив момент, игриво потянули меня за порядком отросшую челку.
   - Тебя в седло подсадить или сама добровольно залезешь?
   - Убери лапы и не клевещи на свою Повелительницу! - добродушно огрызнулась я, на цыпочках приближаясь к Урагану.
   Конь стоял спокойно, хотелось надеяться, что это не затишье перед бурей. Глубоко вздохнув и воззвав к небесам не дать мне опозориться на глазах не менее требовательного, чем Шетт, друга (Шетт-то уже привык к мысли, что наделил всей полнотой власти абсолютно неподходящую личность, ухитрявшуюся разнообразить жизнь бедного демона призывами на помощь в любое время дня и ночи) я вспомнила похождения беспечного детства на просторах родного села, авторитетные заявления местных спецов, пророчивших мне блестящую карьеру в конно-спортивной школе, и прилично вскочила в седло. Фрейон одобрительно улыбнулся, тихонько похлопав в ладоши:
   - Ну что-то вы, Повелительница, - тут он сделал бурлящее ехидством ударение, - умеете.
   - Ха! Я еще и не на такое способна! Ты лучше скажи, как мы ворота откроем, - самодовольно проговорила я, глядя на стоящего пешим приятеля сверху вниз.
   - Легко! - он тоже взлетел в седло, но тут моему скакуну что-то не понравилось, он взвился на дыбы (меня при этом спасли стремена, а уж чем я умудрилась вцепиться в гриву - вспоминать не хочется), оглушительно заржал и бросился на штурм ворот, с разгону разбив жалобно заскрипевшие створки, с мясом вырвав дряхлый замок, фыркнул совершенно злодейским образом, покосился черным умным глазом на замешкавшегося товарища, затем понесся вперед, на все 150% оправдывая кличку Ураган.
   Мне ни разу в жизни не доводилось ездить галопом, сердце провалилось в пятки в компании души, зуб не попадал на зуб, я ничего не видела и даже не пыталась управлять разбушевавшимся конем, стремительно летящим к одному ему ведомой цели, сосредоточившись на нехитрой задаче удержаться в седле и не шлепнуться под копыта Урагану. А вдруг нам встретится стража? Или забор? И где, наконец, Фрейон, должен хоть кто-то положить конец бешеной гонке!
   Забор встретился быстро. Заметив в темноте его смутные очертания, я красочно представила на нем авангардную живопись из крови и мозгов, испугалась еще больше, хотя казалось - некуда, и рванула на себя поводья, прорычав страшное проклятье в адрес коня. Ураган оскорблено взвился на дыбы, но я всем телом толкнула его вниз, заставив опуститься на все четыре копыта.
   - А ну стой смирно, иначе я тебе прямо тут скотобойню устрою!
   - Браво! Вот теперь тебя можно показывать людям, - сзади подъехал Фрейон.
   - Почему - теперь? - убедившись, что Ураган, то ли восприняв всерьез угрозу, то ли устыдившись недостойного поведения, выполняет приказ, я рискнула разжать левую руку, на которой отпечатались поводья, и откинуть с глаз растрепавшие волосы. Холодно мне не было!
   - Настоящая Сеан умела ладить с животными и отлично ездила верхом, - небрежно сообщил Фрейон.
   - А я?
   Фрейон захихикал.
   - Цирк, да и только! Особенно финальный грозный рык!
   - Фрей!
   - Тихо, тихо... Я в скотобойне не нуждаюсь, уверяю. Ну что, вперед, за Астиолом?
   - Вперед! - в предчувствии приключений меня распирал восторг, поэтому чуть не закончившееся печально укрощение Урагана меня более не интересовало.
   - Туда, - указал Фрейон назад, пришпоривая своего коня.
   Мы пронеслись через темный сад, перемахнули через полуразрушенный забор, где всегда перелезал Фрейон (при этом я чуть не выпала из седла, судорожно вцепившись в гриву Урагана, ухом не дернувшего во время прыжка), и поскакали по холмистой равнине. Тессан лежал в противоположной стороне, поэтому выезд из дворца остался незамеченным. Небольшая заминка возникла на первой же развилке, когда я попыталась прихватизировать роль предводительницы отряда из двух человек.
   - Эй, куда ты направилась?
   - Как куда? К границе, разумеется.
   - Нам же не к южной, а к северной! Кейст-Алор там, а Астиол не настолько выжил из ума, чтобы направиться к самой дальней границе, - выпалил Фрейон, сдерживая нетерпеливо гарцующего коня.
   - Ага, а я, получается, настолько?
   - Мы подрабатывающих туристов не обижаем, - усмехнулся он. Подхватил же новое словечко! - Давай, едем, нам надо настигнуть его до рассвета, чтобы поспеть вернуть тебя во дворец до того, как поднимется тревога.
   События этой ночи отвечали моим любимым грезам о приключениях! Двое всадников, преследуя всемогущего мага, скачут по холмистой равнине сквозь пролетающие снежинки, ветер в лицо, ночь, редкие крики разбуженных птиц. Фрейон неизменно летел впереди, указывая дорогу, предупреждая меня о препятствиях, чтобы дать возможность покрепче вцепиться в поводья Урагана.
   И лишь предупреждение бродяги обязательно захватить с собой меч омрачало существование. Не думаю, что решусь поднять его на человека, несмотря на бурные тренировки с Шеттом. Драться мне не привыкать, однако до сих пор я всегда обходилась подручными средствами вроде мелких камешков, веток, крапивы, веников, швабр, половников, подушек, диванных валиков, пакетов, где физкультурная форма не первой свежести соседствовала с отглаженным неделю назад белым халатом, в качестве бронебойных снарядов использовались кирпичи... Шетт и вовсе потерпел поражение от подножки и пояса, наскоро выдернутого из рубашки. Пусть меч болтается в ножнах, у меня и без него найдется, что противопоставить Астиолу. Лишь бы Фрейон не ринулся в бой раньше, чем я определюсь в предпочтениях оружия.
   - Где ты там застряла? Мы вот-вот настигнем его! - ветер подхватил звенящие азартом охоты и предстоящей стычки слова моего приятеля, закружил их и швырнул под копыта Урагану.
   Мог бы и не орать, между прочим, поскольку, после занятий Шетта незаконной медицинской практикой я видела не хуже самого Фрейона и уже различала в рыжеватой тьме, окружавшей нас, очертания уносящегося прочь всадника. Определить на таком расстоянии личность преследуемого было непосильной задачей, но у моего неугомонного приятеля не промелькнуло ни тени сомнения. Вот он, Астиол, стоит лишь пришпорить лошадь - и изрядно насоливший Шетту в юности придворный маг, чья врожденная вредность осложнялась так некстати приобретенным к старости маразмом, будет в наших руках! Выдохшихся животных поддерживал энтузиазм всадников. Фрейон вновь оглянулся, я заметила упрямо закушенные губы и полыхающие огнем глаза, осадила Урагана и крикнула:
   - Бывший придворный маг Астиол! Я, Повелительница Сеан, приказываю тебе остановиться!- или как там полагается взывать к жалким остаткам разума осмелившихся противостоять моей высочайшей власти безумцев?
   Прозвучало внушительно. Но, когда тот и вправду подчинился, я чуть не лишилась дара речи. Будь я на месте злополучного Астиола, проигнорировала бы любые приказания, все равно, от моей покорности положение не улучшится, скорее уж наоборот. Лучше быть избирательно глухим беглецом, чем публично казненным олухом, решившим продемонстрировать свою законопослушность в неподходящее время. А маг остановился, оценивающим взглядом окинув малочисленный отряд преследователей. Расстояние между нами сократилось настолько, что я даже во мраке заметила, как озабоченность на морщинистом лице сменяется более чем самоуверенным презрением, что было по меньшей мере странно. Все-таки, двое на одного. Двое молодых, вооруженных до зубов, людей - против одинокого старого мага. В ту же секунду меня осенило: если кто тут и попал в переплет, то это мы с Фрейоном, и сейчас кому-то оч-чень сильно не поздоровится! Заглушая собственный неуместный страх, я как можно более хладнокровным тоном проинформировала перебежчика:
   - Сопротивление бесполезно, ты в наших руках. Сложи оружие и следуй за нами.
   - Повелительница Сеан, - насмешливо отозвался Астиол, и в его исполнении титул, за красивые глазки подаренный мне Шеттом, прозвучал оскорблением, - ты хоть изредка думаешь прежде, чем сказать?
   Я открыла рот, переваривая наглость. В своей прежней жизни мне приходилось слышать в свой адрес комплименты еще и похлеще... От равных и вышестоящих. Там же меня величали "Повелительницей" исключительно в шутку! Не знаю, насколько затянулась бы пауза, да горячая кровь Фрейона, друга, верноподданного и рыцаря до мозга костей, невзирая на лохмотья, вскипела, ударила ему в голову. Размахнувшись, он отвесил бывшему придворному магу пощечину, вложив в удар доселе ни разу не замеченную в нем злость. Я вскрикнула, ожидая, что старик, пусть и всемогущий, а все же старик, свалится с беспокойно пританцовывающего коня. Астиол покачнулся, уклоняясь от удара, благополучно избегнул его, сухие губы зашевелились, бормоча заклинание, видимо, ужасающей силы, даже воздух сгустился, стало трудно дышать.
   - Фрей!!! Назад!!!!!
   Он схватился за меч, выдергивая его из ножен с гордым видом непобедимого воина, которому море по колено, горы по пояс, а жуткие заклинания и вовсе до одного места.
   - Назад, придурок!!!!!!! - заорала я, пришпоривая Урагана.
   Оттолкнуть Фрейона, пока он не пал жертвой неуместной детской веры в собственное бессмертие... Ураган взвился на дыбы, затем взбрыкнул задними ногами, я, не удержавшись, перелетела через голову коня, получив по шее ножнами своего же меча, шлепнулась на живот, задохнувшись от падения, задрала голову, яростно отплевываясь от набившихся в рот волос, только для того, чтобы узреть недостойную быть финалом столь блестяще организованной погони картину: выслушав заклинательные доводы Астиола, Фрейон без единого звука свалился с седла! Словно при замедленном воспроизведении, он упал на землю и замер, не подавая признаков жизни.
   - Что ты с ним сделал?! - вопроса, как встать, что сказать и как вести себя дальше, больше не стояло. Итак ясно - прикончить гада ползучего!
   Одним прыжком очутившись на ногах, я вцепилась в созданное Шеттом из солнечных лучей оружие, будто утопающий в соломинку. Объяви в ту минуту Астиол о безоговорочной капитуляции, я бы прикончила его и безоружного, охваченная неистовой яростью и отчаянием при виде поверженного друга.
   - Что ты с ним сделал, отвечай!
   Времени на ответ я магу не дала: лезвие меча тускло блеснуло в мглистой снежной ночи, нанося удар, способный без проблем разрубить пополам бетонный столб, если бы мои силы равнялись гневу. Возвышавшийся в седле в позе триумфального памятника самому себе со скрещенными на груди руками Астиол шарахнулся в сторону, уходя от направленного точно в грудь лезвия, в свою очередь не удержал равновесия и очутился у моих ног. Не задумываясь, некогда вполне цивилизованная Вика, в пору приступов умопомрачения, вызванных чересчур безоблачным настроением, даже пытавшаяся проповедовать человеколюбие, ныне очутившаяся на шаг от свершения зверского убийства в состоянии аффекта, взмахнула мечом, готовясь на полном серьезе укоротить тело Астиола равно на длину головы. Атака была отбита, маг, то ли не доверяя колдовству, то ли предпочитая перестраховаться, отправляясь в дорогу, вооружился на зависть даже нам с Фрейоном. С неожиданной в его возрасте прытью, он сумел встать, удерживая колюще-режущие предметы в моих вспотевших от волнениях лапах на почтительном расстоянии от себя, затем сделал резкий выпад, и небесам лишь ведомо, каким манером мне удалось уберечь беспечно подставленный бок от появления в нем новых дырок. Вру, плащу тоже, поскольку дырки образовались как раз в нем. Мне стало более чем ясно, что дуэль долго не продлится и закончится моей бесславной кончиной, поскольку самые ожесточенные тренировки с Шеттом ни в какое сравнение не шли с дебютом по части боя на мечах в условиях паршивого освещения. Не отбив, а увернувшись от удара Астиола, я крутанулась вокруг себя на 360 градусов, безотчетно копируя повадки героев многочисленных приключенческих фильмов и довольно прилично повторила покушение на жизнь взбунтовавшегося мага. Издав сдавленное рычание, он набросился на меня с удвоенной энергией, хотя мне и первоначальной хватало за глаза. Сознаюсь честно, в тот миг я испугалась, подрастеряв вместе с планами страшной мести за Фрейона остатки боевого духа. Хотелось жить любой ценой, очутиться под крылышком у Шетта, под защитой его демонической силы и, с трудом подавляя желание закатить истерику в лучших женских традициях, сбивчиво рассказать о нашей нелепой погоне, взять с него слово, что она никогда-никогда-никогда не повторится. Помощь пришла, пришла оттуда, откуда я ее совершенно не ожидала, поглощенная борьбой за выживание, и немного не в том виде, который я бы тогда предпочла. Перед глазами встал мой замечательный Друг, оставшийся дома, в Бишкеке. Как-то раз он пытался объяснить мне пару приемов фехтования, но мне и в голову не приходило, что тогда их стоило запомнить и запомнить надолго!
   "Смотри еще раз," - великодушно предложило видение.
   "Не успею!" - выдохнула я, шарахаясь от разъяренного Астиола и убеждаясь, что отныне челка у меня подстрижена весьма неровно.
   "Тогда доверься мне, мы с тобой на пару славно его отделаем!" - поверх моих заледеневших от холода и страха рук легли теплые пальцы, уверенно взявшие на себя отражение сыплющихся градом ударов. Эти руки знали, что делали, они оберегали целостность моей кожи лучше, чем я сама.
   "Он тебе челку испортил?" - мой спаситель решил совместить приятное с полезным и поразвлечься, уж коли представился такой шикарный повод.
   "Ну да, старый козел", - я неприязненно покосилась на мага.
   "А мы его побреем!"
   - Давай! - радостно завопила я вслух, наслаждаясь каждым мигом рядом со старым верным Другом.
   Орать явно не стоило. И вообще, эмоции лучше держать при себе, а то кто-то просто подумает, что чокнутая, а кто-то и...
   - Ведьма! - взвизгнул Астиол. Судя по всему, вопрос для него считался решенным и факт доказанным. - Демона вызвала?!
   - Сам ты демон! - огрызнулась я, отнюдь не настроенная пропускать мимо ушей оскорбления в адрес Лучшего Друга.
   Сухие старческие губы вновь задрожали, сплетая сеть заклятья. "Держись", - шепотом до боли знакомого и бесконечно дорогого голоса всколыхнул волосы, защекотавшие ухо, и теплые сильные руки, направлявшие мои ранее неловкие выпады в цель, исчезли. Снедаемая тревогой за судьбу Друга, с риском для жизни вмешавшегося в чужую, в мою борьбу за возвращение домой, я окончательно взбесилась.
   - Получай, старый козел!!! - и ударила, вкладывая в стремительное движение все: боль, тоску и ночные слезы рвущейся к Друзьям души, ненависть, рожденную стеной отчуждения, вырастающей на каждом шагу в чужой стране, где ни один человек не способен тебя понять, протянуть руку, когда тебе плохо, ярость, выросшую из привычки добиваться всего в борьбе, когда ты не имеешь права проиграть.
   Астиолу нашлось, что противопоставить. Он выбил меч у меня из рук, воспользовавшись инерцией, размахнулся... Прием, однажды обеспечивший мне победу над Шеттом, не подвел и сейчас. Глупость, в сущности, а люди ловятся. Нырнув под лезвие меча Астиола, я натренированным движением перекатилась на спину, подставила подножку, с видом истинного знатока проследила за его полетом в грязь, которую мы развели, прыгая с оружием по первому снегу. Я рванулась, чтобы успеть оседлать его сверху, заломить руку за спину и потребовать признать поражение, как вдруг обнаружила, что сильно подвернула ногу и встать без посторонней помощи не сумею и за миллиард долларов.
   - Ну вот и все, - ехидно протянул голос возвышающегося надо мной мага. Несмотря на потрепанный вид, он-то был на ногах, а я сидела на земле, с перекошенной не столько от боли, сколько от досады физиономией.
   - Все?! Ну для кого все, а для кого и нет. Сдавайся, мятежник!
   Вы когда-нибудь пробовали гордо вскинуть голову, взирая на человека снизу вверх? Лучше не пробуйте, тройной вывих шеи с двойным переломом обеспечен наверняка.
   - А больше ты ничего не хочешь?
   - Я не хочу, а ПРИКАЗЫВАЮ!
   - И по какому это праву?
   - Черт возьми, я - Повелительница Сеан! Я велю казнить тебя за неповиновение, хотя до сих пор была непростительно милостива к тебе, - прорычала я.
   - Осмеливаешься мне угрожать? - голос Астиола был вкрадчив до тошноты, мне в грудь уперлись сразу два лезвия меча: мага и моего собственного, заставив распластаться на мерзлой земле в позе приготовленного к разделке трупа. Стекающие по спине струйки пота моментально заледенели, наводя на скорбные мысли об ангинах, воспалениях легких и прочей гадости, отравляющей жизни нормальным людям. Я же не горела желанием незамедлительно обзавестись дырками для дополнительной вентиляции легких, посему вынуждена была сохранять полную неподвижность, не распространявшуюся, к счастью, на язык.
   - И не только осмеливаюсь, предатель! Но и воплощу каждую угрозу в жизнь вплоть до запятой, клянусь тебе!
   - Лишь глупцы раздают клятвы, выполнить которые им не по силам, - высокомерно отрезал Астиол.
   - Мне?! Не по силам?!
   Астиол взмахнул обоими мечами сразу, я вжалась в землю и закрыла глаза, в ужасе ожидая страшного удара, смертельного, последнего в сегодняшнем бою и в моей коротенькой жизни, прикусила губы, сдерживая рвущийся крик. Яркая вспышка, острая, но милосердно короткая боль... Я приготовилась мужественно скончаться, потеряв для начала сознание, как вдруг осознала, что боль была от ожога! Талисман с молнией раскалился, вспышка ознаменовала его вступление в затянувшуюся ссору с Астиолом. Отброшенный метра на три маг с величайшим трудом поднялся, хрипя и кашляя, и, не помышляя более о цареубийстве, метнулся к своем коню. Символ власти, до сих пор служивший украшением и скромным переводчиком, не позволил ему убить меня он! Что значит ожог по сравнению с перспективой покоиться в заснеженном поле в другом мире, не пройдя и полпути до дома! Я радостно засмеялась, затем тряхнула головой. Ликовать буду потом, но сперва... Рука сама выдернула из-за пояса подаренный Шеттом кинжал. Моя меткость давно служила притчей во языцех, наглядным примером, как делать не надо, однако теперь я не промажу, знаю точно!
   - Это тебе за Фрейона! Подарочек!!!
   Кинжал свистнул во мраке, как стрела, протяжный крик боли, топот удаляющегося галопом коня.
   - Попала!!! - зазвенел адским злорадством ликующий вопль.
   Да, попала!!! Я бы с величайшим наслаждением пустилась в пляс, кабы не причины физиологического характера. Победа за нами!!!
  
  
   Глава тринадцатая.
   Прелести шпионской карьеры.
  
   Кто придумал, что заклинание умирает со смертью его сотворившего? Ничего подобного, или Астиол в итоге переживет нас с Фрейоном. Лишь к утру энергичные меры, быстро перешедшие из списка запатентованных средств реаниматоров в запатентованные средства палачей, принесли результаты. Организатор злополучной операции по захвату мятежного мага, соизволил открыть прекрасные глазки с первыми лучами солнца, когда у меня уже отмерзло все, кроме языка. Язык находился в непрерывном движении, изощряясь в подборе нелестных эпитетов в адрес втравившего меня в эту историю приятеля. Последней каплей стала осветившая лицо Фрейона улыбка хорошо выспавшегося человека. То есть, меня несказанно обрадовал тот факт, что ему не так паршиво, как казалось всю ночь, зато до глубины души возмутило притворство! Проведенная на снегу ночь воспитывает в человеке что угодно, кроме милосердия и желания сочувствовать ближним.
   - Ожил? - он кивнул, щурясь от света и лениво потягиваясь. - Мои поздравления!
   От удивления бедолага подавился на середине сладкого зевка, растерянно раскрыл рот, мучительно пытаясь сделать выбор между его продолжением и более разумным вмешательством в ситуацию. С величайшим сожалением выяснив, что зевок ему с прежней помпой уже не удастся, Фрейон сел, уставившись мне в лицо и слегка нахмурился:
   - Эй, Сенни, чего на людей кидаешься?
   - Я? Кидаюсь? Видит небо, я еще и не начинала кидаться!
   - М-да, удружил нам Шетт, подобрав на роль Сеан...
   Продолжения не последовало, да его и не требовалось. В каких бы словах не выразил он опасливо проглоченную мысль, ничего лестного или приятного для меня в ней гарантировано не содержалось.
   - Кого? Ну, рискни сказать, кого подобрал Шетт! - дурные привычки пристают очень быстро, особенно привычка разрешать разногласия при помощи холодного оружия. Моя рука метнулась к поясу за мечом или кинжалом, но, так как Астиол ухитрился прихватить с собой в Кейст-Алор или на тот свет и то и другое, Фрейон мог начинать возносить полные горячих благодарностей молитвы за спасение его шкуры от незапланированных природой дырок. Он судорожно моргал, силясь проснуться до конца, ведь, невзирая на холодное утро, дело для него запахло жареным.
   - Шетт? Подобрал? - смесь тяжелого вздоха и сладкого зевка. - Никого он не подбирал, - после таких оправданий впору вынести обвинительный приговор и святому!
   - Ах, никого? Я для тебя уже и никто?! - грозный рык не вязался с образом голубоглазой и светловолосой Сеан, зато считался моим любимым способом ведения переговоров.
   - Ну, он же тебя нашел... В какой-то там глуши... - окончательно испортил балансирующее на грани нешуточного скандала положение Фрейон.
   Гром грянул с величайшей готовностью, мне уже почти месяц не представлялось случая хорошенько отвести душу. Во дворце этикет предписывал держать себя в руках, Шетт подавлял "бунты на корабле" в зародыше. А тут из свидетелей лишь заснеженная равнина, жертва пребывает в тяжелейшем шоке, ночью в спешке недооценив потенциальные возможности выдернутого из-под одеяла подкрепления. Нависнув над сидящим на земле Фрейоном, я громогласно прохаживалась насчет мира, куда меня занесло, всех его обитателей оптом и отдельных личностей в частности. Спору нет, жизнь тут гораздо веселее... точнее, насыщеннее, чем в Израиле. Скучать не приходится, ни днем ни ночью покоя нет! Покушения, церемонии, снова покушения, какие-то побеги, какие-то погони, драки эти еще, теперь челку черта с два уложишь, как ей надлежит лежать, тайны, тайны, тайны, заговоры, заговоры, заговоры... Домой хочу, неужели не ясно? И Сеан вашу слабоумную терпеть не могу и притворяться ей не собираюсь! Я вам тут наведу порядок, почище, чем в родном шкафу, из которого на рискнувшего открыть дверцу глупца обрушивалась лавина разнообразных вещей, зачастую совершенно неожиданных. Итак, я возвращаюсь в Тессан и требую немедленно отправить меня домой! Иначе буду в профсоюз жаловаться! Голодную забастовку объявлю, нельзя же без выходных на такой вредной работе торчать!
   Долго сдерживаемые пороки, прорываясь наружу, частенько прихватывают с собой на свет секреты, которым лучше бы оставаться там, где они хранятся. И хвала небесам, что произошло при Фрейоне, а не, допустим, Тилероне или Эронуре... Ставлю всю бывшую стипендию плюс нажитые честным трудом деньги, что "Откровения от Сеан" быстро превратились бы в легенду-бестселлер и наделали такого шуму, заслуживающего красочных описаний в устах прапрапрапрапраправнуков ныне живущих. Шетт бы меня саму казнил, лишив даже полагающегося по закону последнего желания.
   Бродяга невозмутимо пожал плечами и произнес:
   - Сама виновата. Нечего было к демону в помощницы устраиваться. Подработала бы у меня...
   Яростные вопли и заковыристые ругательства прервались чрезвычайно неуважительным по отношению к собеседнику смехом.
   - Темные Магистры, - привычно вырвалось у меня, - да что ты можешь предложить? Головокружительную карьеру предводительницы разбойников с большой дороги? Польщена и премного благодарна, но у меня несколько иные планы на эту жизнь. Вот стану доктором медицины...
   - И чего ты тогда от Угангерда удрала?
   - Угангерд? Ты издеваешься? Да тут медицина в зачаточном состоянии, - презрительно сморщилась бывшая "сотрудница" микробиологической лаборатории. Работа моя сводилась к тому, что я вечно там ошивалась, помогала по мере скромных возможностей студентки-второкурсницы и влипала в мелкие неприятности, в том мире вполне тянущие на звания приключений. Сравнили, тоже мне, реакцию гемагглютинации и "змее-как-их-там"! - Попади ты в мой мир, ты бы ахнул! - у меня ни с того ни с сего развился острый приступ непрошенного патриотизма и на бедолагу Фрейона обрушился поток слов, понятных далеко не всем даже в нашем мире, что уж говорить про царившее вокруг средневековье. Взбудоражено жестикулируя, я со вкусом описывала достижения современной медицины, не упуская повода поговорить о собственных достижениях в этой области.
   К середине пересказа любимого реферата о биологическом действии радиации, терпение Фрейона иссякло. Он поднялся на ноги, небрежным жестом закрывая тему. Жест я пропустила мимо ушей... вернее, мимо глаз, поэтому он изящно заткнул прорванную плотину фразой оглушительного действия:
   - Я был в твоем мире.
   - Что?!
   - Я. Был. В. Твоем. Мире, - раздельно повторил Фрейон.
   - Врешь, - недоверчиво отозвалась я, впервые с начала скандала, переросшего в полунаучный доклад, заглядывая ему в лицо снизу вверх.
   - Нет, - спокойно ответил мой приятель. - Гадкий мир, - веско заключил он.
   На удивление, ни единое возражение не посетило пустую и гудящую от потрясения голову. Переварив сообщение, я решила уточнить, чем он там занимался.
   - Ты как Альгвен нанимал рабочих?
   - Нет. Потом расскажу.
   - Ну во-от, так я и думала! Вешаешь мне на уши лапшу, да еще и осмеливаешься уверять, что она свежая!
   - Примитивными уловками разумного человека на откровенность не вызовешь, - спокойно проинформировал меня Фрейон.
   - Уговорил, без уловок... Молчишь? Скрытничаешь? Ах ты... От моей бедненькой конспирации ничего даже на память не оставил с первой же встречи, а сам окутан завесой тайны, будто тебе приспичило срочно влюбить меня в себя до потери последнего рассудка!
   - Хватит. Или ты идешь со мной в Кейст-Алор или собственными силами возвращаешься в Тессан.
   - В Кейст-Алор-то зачем? Пока ты изображал хладный труп с трагической физиономией павшего героя, я спровадила Астиола туда, откуда он не вернется, - буркнула я.
   - Сомневаюсь.
   Откуда у него эти замашки? От Шетта подцепил, не иначе. Ну, не сдержалась, побесновалась в целях успокоения души, высказалась... Или у него развился какой-нибудь постмагический синдром, проявляющийся высокомерием, заносчивостью. Ох, Астиол, если ты чудом уцелел, то проклянешь виноватое чудо не один раз! Такого человека испортил!
  
   В Кейст-Алор мы добрались весело и быстро, невзирая на торчащие из вечно к месту и не к месту поминаемых колес палки в виде безнадежных поисков благоразумно сбежавших коней, подвернутую в ночной стычке ногу и консилиум великих следопытов, организованный возле пятен крови на снегу. Мы, изображая заправских ищеек, шли по ним, служащим отменной путеводной ниточкой (упрямого мага ничто не смогло заставить изменить своим намерениям любой ценой попасть под защиту Повелителя дружественного сопредельного государства) пока они не взяли да не кончились. Подавившись от изумления морозным воздухом, я шлепнулась на колени и разгребла снег, мечтая отыскать под ним продолжение следов или лужу побольше или готового для встречи с патологоанатомом клиента. Ни-че-го! Нервно хихикая, я изложила Фрейону бредовую версию, дескать, отсутствие телевизора в этом мире не помеха рекламе эффективных пятновыводителей. Заботливо-издевательский жест, коим мамы вечно проверяют температуру у детишек. Одной заботы выше крыши достаточно, чтобы вывести из себя и ангела! Да, нечего ухмыляться! А на что я рассчитывала, пугая приятеля дикими словесами? Дождалась...
   Наспех устроенный консилиум едва не завершился очередным скандалом, расстаться с триумфом Победительницы Мятежных Магов ("С ограниченными возможностями", - как ехидно присовокупил бродяга, намекая на мое возмутительное невежество в колдовстве) было тяжело и до слез обидно. Разглагольствования о тепличной опеке всесильного талисмана словно нарочно скрывали от внимания заплаченную мной за победу в дебютном сражении цену: ожог на груди, подвернутую ногу, неровно подстриженную челку и кучу дырок в дорогом одеянии. Между прочим, кому-то вообще следует молчать в тряпочку и истекать слезами благодарности за двойное спасение их жизней!
   Короче, пешим ходом, переругиваясь или потешаясь друг над другом, голодные и озябшие, к вечеру мы добрели до Кейст-Алора. Скудный опыт путешествий заранее уверил меня, что на окраинах любого города обычные люди не находят ничего, стоящего их ценящегося на вес золота внимания. Ну да ко мне это не относится! Окраины - самое интересное и романтичное зрелище. Распахиваешь окно - а перед тобой волнуется степь или расстилается зеленая равнина или бушует запертая в тесные берега река или лениво и чуть загадочно молчит болото. Выйдешь из дома - ты уже в лесу, наиболее вероятное времяпровождение - купание или катание на лошадях... Чем не рай?
   Как объяснил мне Фрейон, странноватое двойное название северного соседа Ильтенара образовалось в результате спора о главенстве между двумя его столицами: южным Кейстом и северным Алором. В данный момент мы очутились на окраинах Кейста и прикидывали, как миновать посты стражи. Открывающийся вид на город безмерно меня разочаровал. Действительно, есть ли смысл проваливаться, точнее говоря, тонуть в параллельный мир (звучит... неправильно, что ли, зато чистая правда!), чтобы там в качестве экскурсии посетить уныло-благополучный город! Кейст вызвал у меня ноющее больным зубом ощущение скуки, насколько средневековый пейзаж может вызвать у пришелицы из другого мира и вообще ХХI века столь прозаическое состояние.
   Обозревая окрестности из нашего укрытия, Фрейон совершенно не обращал на меня ни малейшего внимания. Зевнув почти до вывиха челюсти, я растянулась на животе, опустила голову на руки и, полусонно моргая, разглядывала незнакомый город, чувствуя, как азарт охоты и адреналин приключений растворяются на фоне "идиллической" картинки. Не имея ни малейшего представления о правлении моего знаменитого предшественника в Тессане, хозяину Кейста я бы поставила высший балл за налаженную и размеренную городскую жизнь. Верный способ отбить желание у всяких авантюристов, вроде окружавших меня практически с момента прибытия в Ильтенар Шетта, Фрейона... того же Астиола, не дававшего скучать никому!... соваться в оплот упорядоченного быта. Небось, у них там все по расписанию, включая... походы в туалет! Озорная мысль вынудила накатывающие волны сна немного отступить. Я потерла слипающиеся глаза озябшей рукой и приподнялась, снисходительно скользя взглядом по чистоплюйской аккуратности конечной цели нашей карательной операции.
   Фрейон меж тем явно придумал что-то. Он вскочил на ноги, раскрасневшись и став невероятно прекрасным. Хотя сентиментальные отношения и розовые слюнки у меня на одной доске с этим тоскливым Кейстом, но против генов не попрешь, я, все-таки, родилась девчонкой, со всеми вытекающими отсюда, тщательно маскируемыми последствиями. Взглянув на озаренного лучами угасающего заката Фрейона, я судорожно вздохнула и заставила себя оторвать горящий взгляд от привлекательного зрелища. Ты мне еще тут влюбись, Повелительница несчастная! Выбрала себе пространственно-временные координаты для глупейшего занятия, нечего сказать. А ведь светлые мозги тебе еще ой как сильно пригодятся в ближайшие дни.
   - Вставай, Сенни, я придумал чудную штутку! - радостно похвастался мой друг.
   Вот и вернулись его привычные интонации, а не наигранный лед Шетта. Великие небеса, ну что вам еще от меня требуется?
   Размазав по физиономии пригоршню снега в качестве тонизирующего и отрезвляющего средства, я насмешливо проговорила:
   - Перебить всю стражу, захватить государство и уж потом приниматься за выяснение, который тут Астиол, такой-сякой?
   - Ну что вы, Повелительница, эпические битвы приличествуют вам, властителям, но уж никак не нам, простым смертным, - витиевато отклонил услужливо предоставленную версию он, затем перешел на нормальный язык. - Уяснила, что я против катастроф любого масштаба?
   - Уяснила, великий стратег. Тогда решай быстрее, в противном случае я за себя не ручаюсь!
   Многочасовой переход по свежему воздуху и исключительно активный образ жизни, особенно с нездоровым пристрастием ко всяким колюще-режущим предметам разбудили зверский аппетит, "приличествующий" шкафоподобному амбалу, у которого содержимое черепка давно переродилось в мышцы, но уж никак не девушке среднего роста и среднего телосложения. Аппетит возрастал с каждой секундой в геометрической прогрессии и угрожал диктатурой желудка над мозгами.
   - Понимаешь, главная проблема у нас - провести в город тебя, - начал Фрейон.
   - Что? - открыв от изумления рот, я ошеломленно поморгала глазами, прозрение так и не снизошло, пришлось требовать объяснений экстравагантной теории. - Ты что, приятель? Перегрелся на солнышке, получил переохлаждение или запоздало расплачиваешься за безрассудство остаточными явлениями астиолова колдовства? Ну сам подумай, кого легче пропустить в город: крепкого парня или скромную девушку? Кто из них вернее устроит дебош на центральной площади?
   Он засмеялся.
   - А кто тут скромная девушка? Это существо в штанах с написанным на личике соблазном превратить процветающий город в руины, лишь бы быстрее получить заветный ужин?
   Какие все вокруг умные, смотреть противно!
   - ОК, выкладывай свой план, великий полководец, - проворчала я. - Только постарайся уложиться в полчаса, иначе ужин остынет и пропадет смысл героического проникновения в этот заштатный городишко.
   Поглощенный приготовлениями Фрейон пропустил мимо ушей откровенную клевету на свой мир, зато поспешил воздать хвалу новорожденному плану.
   - Итак, как и все гениальное, он до смешного прост! Нечего фыркать, - слегка помрачнел мой приятель, впрочем, он так светился от счастья и раздувался от гордости, что даже в помрачневшем состоянии вызывал навязчивую ассоциацию с китайским елочным фонариком. - Объективно оценивая твои актерские способности, я предлагаю тебе амплуа несчастной жертвы, удирающей от злодея с воплями, провоцирующими у всех котов, обретающихся в радиусе 100 миль от сцены острые приступы зависти, - он увернулся от плохо нацеленного удара и невозмутимо продолжил: - Ничего сверхъестественного от тебя не требуется, все элементарно. Выскочишь из кустов на дорогу и побежишь по направлению к воротам, не забывая орать и молить о помощи. А я за тобой с первым попавшимся под руку булыжником.
   - Секунду... Ты что, надеешься, что потрясенные стражники как по команде распахнут ворота перед парочкой буйнопомешанных?
   - Сразу видно, что ты кто угодно, только не Сеан и вообще не отсюда. В этом Мире любой мужчина сочтет за величайшую честь оказать помощь даме.
   - То-то я думаю, почему Астиол и Тилерон проявляют такое рыцарское рвение!
   - Нет, - нетерпеливо отмахнулся Фрейон, - придворные интриганы видели в тебе не женщину, а Повелительницу. Почувствуй разницу. Наши же подопытные стражники бросятся помогать сломя голову, гарантирую.
   - Нужна мне их неоценимая помощь! - презрительно скривилась я.
   - Слушай, героиня, она действительно не тебе нужна, а мне. Ясно?
   - Нет, - кажется, "простой до смешного" план обрастал головоломными подробностями.
   - Неважно, - отмахнулся Фрейон, шагнув ко мне и одним движением разорвав воротник.
   - Эй, что ты делаешь?! - возмутилась я, разглядывая последствия применения авангардного дизайнерского приема. Вид у меня теперь был как у топ-модели: вырез до пупа. Разреза до талии пока не наблюдалось, однако с учетом реалий нашей походной жизни, он тоже был не за горами. - Между прочим, мне холодно!
   - Это для пущего правдоподобия, - снизошел до объяснения "полководец".
   - Премного благодарна, - язвительно отозвалась я. - Но от этой бесценной информации теплее отнюдь не становится.
   - Да? - лукаво ухмыльнулся Фрейон, наклоняясь за камнем размером с волейбольный мяч.
   Я почти искренне взвизгнула и бросилась прочь, чудом выскочив на ведущую к воротам дорогу, а не в противоположную сторону. Мой приятель не зря волновался, как режиссер перед премьерой. Любительский спектакль, дерзнувший развернуться перед изумленными зрителями без единой репетиции, не мог пройти без накладок согласно всем законам природы, поэтому они и начались метров так через пятнадцать. Несясь вприпрыжку по круто понижающейся тропинке, именующейся "дорогой" исключительно из уважения к ее статусу единственной, я и ахнуть не успела, когда прыткий преследователь уже свалился мне на спину, тонким слоем размазывая по мерзлой почве.
   - Эй, мы так не договаривались! - полузадушено зашипела я, ухитрившись вывернуться и столкнуться с Фрейоном, зачем-то снова вцепившимся крепкими пальцами в многострадальный воротник, нос к носу.
   - Тише, дурочка, онэ эниу яшид!
   Я подавилась на середине заковыристого ругательства. От меня теперь требуется понимать конспиративный язык?!
   - Что?
   - Э? - похоже, что он тоже меня не понял.
   Внутри у меня воцарился арктический холод и струйки ледяного пота поползли по спине, щекоча кожу. С четвертой попытки удалось судорожно сглотнуть слюну. Да что творится на белом свете? Почему мы перестали понимать друг друга?! Ничего не скажешь, как раз вовремя, когда решаются сразу несколько судеб, включая судьбу моего заветного пропуска домой! Неужели талисман-переводчик испортился?! Этого мне только не хватало, без него я абсолютно беспомощна, окруженная со всех сторон языковым барьером, не имеющая даже элементарных навыков колдовства для защиты от скоропостижно нажитых могущественных врагов. Яростно оттолкнув холодные пальцы Фрейона от своей шеи, я с ужасом обнаружила, что талисман пропал! Исчез, будто его и не было никогда! От отчаяния и нахлынувшего липкой противной волной страха из глаз брызнули слезы.
   - Фрейон, Фрей!!! Я потеряла символ власти!... Фрей, я потеряла его, наверное, шнурок перетерся... Да прекрати же ты этот идиотский спектакль!!! Он только что был здесь, я же только что тебя понимала!!!
   Сомневаюсь, что хоть одно слово в сплошном потоке слезливых жалоб, кроме собственного имени, было знакомо моему бедному другу, однако эмоции и хаотические жесты не оставляли сомнений, двух толкований и быть не могло... Он успокаивающе улыбнулся.
   - Эйде, - и похлопал меня по плечу.
   Хоть я не относила себя к полиглотам и в страшных снах, нетрудно было догадаться, что Фрейон пообещал найти камень, являющийся главным условием моего выживания в чужом мире. Подозреваю, что благодаря нему я и посеяла дорогой сердцу подарок, нечего было кидаться, будто настоящий бандит! Увы, разбираясь с обрушившимися на нас неприятностями, мы позабыли про стражников, с увлечением наблюдающих за побоищем на дороге. Вначале они даже подались вперед, заинтересованно прищурившись на действо, разворачивающееся в режущих глаза лучах заходящего солнца. Изрядно смахивая на боевики, транслирующиеся у нас по телевизору, зрелище приковывало взгляды не шибко умных свидетелей, анализирующих происходящее исключительно с точки зрения техники исполнения. Когда Фрейон одним прыжком повалил меня на землю, зрители восторженно взвыли, ожидая второго раунда борьбы. Упомянутые в предисловии к плану рыцарские порывы если и имелись в наличии, то однозначно дремали в недоступной глубине, учитывая полезные советы, щедро сыплющиеся на... Фрейона. Ему на полном серьезе предлагали сперва треснуть меня уже известным булыжником, размером с волейбольный мяч, а уж потом поразвлечься как ему вздумается. Вот уж не знаю, когда и каким образом ухитрилась возбудить столь стойкую неприязнь в случайно встреченных стражниках! Или же новичком в этом Мире был романтический бродяга, паршиво разбиравшийся в психологии соотечественников.
   Убедившись, что второй раунд вместо кульминационного момента торжества отдельно взятого существа мужского пола над отдельно взятым существом женского разрешился беседой по душам, сменившей отлично вписывающиеся в сюжет истерические вопли, зрители огорчились. А уж после того, как Фрейон отпустил меня и принялся шарить по земле в поисках беглой бижутерии, они озверели от разочарования и вознамерились поучаствовать в шоу сами, прикрываясь своими служебными обязанностями. Проще говоря, в ту минуту, когда моя рожа осветилась счастливой улыбкой при виде утерянного талисмана, раскачивающегося на лопнувшем под воздействием вечных приключений шнурке в руках у Фрейона, на нас бросились стражники!
   Почувствовав на плечах руки в грубых перчатках, я с перепугу припомнила описанный подружкой прием, схватила мужчину за средний и безымянный пальцы на правой руке и рванула их в разные стороны. Вечернюю тишину прорезал жуткий вой, от которого заложило уши.
   - Фрей, кидай! - я вскочила на ноги, требуя немедленной передачи талисмана нуждающимся.
   Увы, у него не было времени даже просто перевести дух. Фрейон метким ударом в лицо сшиб на землю бросившегося на него стражника, горделиво ухмыльнулся и побледнел до нежно-зеленого оттенка, узрев несущуюся из ворот Кейста толпу добровольных помощников охранников правопорядка. Он сделал приглашающий жест, я рванулась к нему, но возмутительно быстро оправившийся от болевого шока первый стражник поймал меня за ногу и дернул на себя. Выкрикнув короткое, но энергичное ругательство, я шлепнулась на землю, шустро перевернулась на спину и пнула нападавшего в лицо. Из носа у него хлынула кровь, заливая серый бархат мундира, народное ополчение озверело, вопя что-то вроде "Наших бьют!" Дурацкое выражение! Если бьют наших, то никто даже не поинтересуется, кто и за что их лупит, вдруг ваши сами заслужили, чтобы им надавали по шее? Так нет же, все на одного, герои чертовы!
   - Пустите, кретины!!! - взвыла я, в то время как десятки рук мертвой хваткой впились в плащ, разрывая его на клочки, обдирали искусное и бесстыдно дорогое, как и полагается на костюме Повелительницы, шитье.
   Несмотря на бурное детство и приличный опыт драк в школьных коридорах и дворах, я быстро осознала незамысловатый факт, что каждая попытка сопротивления приближает меня на шаг к смерти. Одно дело - те драки в прошлом, когда никто не мечтал меня всерьез прибить, разве что проучить на будущее, другое... Фрейона уже давно был погребен под сплошной шевелящейся массой нападающих... Они же запинают его насмерть!
   - Фрей!!! Руки прочь, идиоты, я - ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА СЕАН!!! - плюнув на конспирацию, рявкнула я.
   Не поняли... Талисман-то по-прежнему оставался у моего несчастного друга! И кто бы мне поверил, увидев сейчас? Даже Шетт, головой ручаюсь, не признал бы в истерзанном, рычащем и потерявшем человеческий облик существе свою ассистентку по проведению авантюр. Увернувшись от внушительного кулака, я выдернула у кого-то из-за пояса кинжал и с размаху вонзила в пляску обезумевших дьяволов. Кто-то истошно заорал от боли, мне удалось подняться, замахиваясь для второго удара, но кто-то меня опередил... Причем, это я уже задним числом понимаю, опередил тот, за кем мы охотились! После неаккуратно распоротой ноги одного из нападавших, остальные подрастеряли воинственный пыл и отхлынули прочь, темнеющее небо и внезапно нахлынувший свежий воздух вселяли надежду, что мне удастся отбить и Фрейона. Не тут-то было! Странное оцепенение сковало все тело, вечер за долю секунды превратился в ночь, а на фоне засиявших чужих и непривычно ярких звезд мелькнул ненавистный профиль Астиола!
  
   Кому не случалось просыпаться с противным чувством, что сон - занятие паршивое, а бодрствование и того хуже? И сидишь, моргая еще окончательно не прояснившимися глазами, силясь выбрать между двумя одинаково погаными вариантами. Именно так я и развлекалась, обнаружив по пробуждении вокруг непроницаемую темноту и записав все события минувшей ночи в разряд захватывающих, но чертовски утомительных снов. После них ощущаешь себя выжатым лимоном и засыпаешь от тоскливой реальности. Гадость, конечно... Приснится же такое! Что произойдет, если молодой парень влезет в окно спальни девушки? Правильный ответ: гонка по каким-то равнинам сквозь ночной снегопад и драка с применением холодного оружия в финале. Воспоминания о пригрезившемся или имевшем место в действительности отблеске тусклой рыжеватой ночи на клинках вытащили из завала сонных мыслей что-то связанное с холодом... Потом до меня окончательно дошло, что зуб на зуб не попадает, ведь одежда испытала на себе практическое приложение смелых дизайнерских решений в исполнении "страстного" (видели бы вы, с каким наслаждением он растерзал мой бедный воротник!) Фрейона и бесчисленного множества народного ополчения!
   - Так это было? На самом деле?! - потрясенно переспросила я у темноты и скользнула рукой по шее: так и есть, талисман или отбит Фрейоном в неравной битве или окончательно потерян.
   Пришлось зябко завернуться в обрывки плаща. Докажи теперь, что ты - Повелительница! В худшую пору бродячей жизни виновник моих злоключений брезговал столь жалкими лохмотьями. Еще и язык не понимаю... Правда, в пылу свалки на проселочной дороге трудновато возвести слова к латинским или греческим первоисточникам, учитывая к тому же, что их тут не наблюдается! Строго-настрого приказав себе прекратить истерику, я встала и, охая будто древняя старушка, когда покрытое синяками и ссадинами отзывалось на каждый шаг, обошла по периметру помещение. Как и следовало ожидать, план Фрейона сработал и в Кейст мы попали. И не только в Кейст, но и вообще, предоставленные апартаменты на проверку оказались тюрьмой с классическими толстенными стенами и крохотными окошками под потолком, забранными решетками так густо, будто в камеру всерьез рассчитывали сажать провинившихся комаров. Не знаю, как комаров, а вот летающих тараканов я бы сюда с радостью запихнула!.. в порядке обмена, естественно. Заниматься альпинизмом меня обычно не тянуло и в более оптимистичном расположении духа, поэтому от сомнительного развлечения созерцанием пейзажа ночного Кейста я без проблем отказалась.
   Еще раз послонялась от стенки к стенке, спотыкаясь обо что-то невидимое в скудном свете, пропускаемом решетками, прикинула возможность подкопа на волю. Кем только я себя не воображала, но не героем, вдохновенно выкопавшемся из родной темницы чуть ли не на другую сторону Земли! Тут одним бараньим упрямством не отделаешься, это же натуральный трудовой подвиг! Начнешь рыть - а через двадцать минут на ладонях появится хорошо знакомое раздражение, тогда не то, что копаться в земличке, спать спокойно не выйдет. Оно здорово помогает отмазаться от грустной перспективы лепить полтысячи пельменей, однако здесь станет очередной палкой в колесах. Эх... Я грустно присела у стенки, свернувшись в тугой комок, чтобы удержать высасываемое мрачными камнями тепло. Жалко, что тут нет Шетта! Он бы развел костер даже на голом полу. Или хотя бы камня-молнии - кто знает, на какие чудеса он еще способен?
   Ой, Шетт! Лениво текущие мысли разом всполошились. Если мне не пригрезилась рожа Астиола, то мы с Фрейоном, конечно, вляпались в продукт жизнедеятельности с недостаточно изысканным ароматом, но у него погружение получилось полное. Проклятый маг не приносил мне клятвы верности, и не думаю, что на фоне творящихся событий его остановила бы какая-то там клятва. Как пить дать разболтает все правителю Кейст-Алора! И ничем хорошим наша авантюра не закончится. О возвращении домой и мечтать бессмысленно, остаться бы в живых... Допустим, нам удастся отсюда удрать... Шанс призрачный, но детская половина моей души, давным-давно расставшись с наивной верой в Деда-Мороза, теперь предпочла беззаветно поверить во Фрейона. Итак, мы выбрались... И куда потом? Добивать Астиола или мчаться в Тессан, предупреждать Шетта? По идее, можно разделиться, пусть один останется вершить правосудие, а второй послужит гонцом плохих вестей. Беда в том, что из нас двоих от меня толку мало. Припертая к стенке я, может быть, произведу Астиолу скоростное вскрытие, если прежде он не поставит этот рискованный эксперимент на мне, Тессан же не найду при всем желании. Помню я, что ли, куда мы вначале летели галопом, а потом плелись зигзагом, изображая профессиональных следопытов?
   И даже если я найду Тессан... Меня же теперь никто не понимает! Я в отчаянии уронила голову на руки и позорно отрубилась.
  
  
   Глава четырнадцатая.
   Встречи с коллегами.
  
   Утро началось с бесцеремонного толчка, опрокинувшего на каменный пол мою замерзшую и затекшую от сидячего положения тушку. На этот раз при пробуждении было достаточно светло, чтобы расстаться с любыми иллюзиями о реальности происходящего еще до их рождения. Правда, затуманенное спросонок сознание вцепилось в призрачную соломинку надежды скрюченными пальцами утопающего, и подсунуло мне в качестве варианта пробуждение в собственном дворце. Поэтому охранник, явившийся посреди угрюмой камеры в романтической роли "глашатая рассвета", услышал предложение убираться ко всем чертям сразу, произнесенное оскорбленным тоном настоящей Повелительницы Сеан. Мое счастье, что на мне не было талисмана и не слишком вежливый призыв пошел в эфир без перевода. В противном случае... А противных случаев имелось два: или детинушка ростом под два метра заставил бы меня забрать необдуманные слова обратно (насколько мне известно, в этом мире не успели изобрести никакого документа, защищающего права человека. Уж если в моем родном мире при наличии подобных документов жизнь преподносит неприятные сюрпризы, про неконвенциональные пытки, применяемые к узникам Кейст-Алора лучше не знать вообще или знать по слухам), или талисман остался бы на своем законном месте и тогда для Астиола нынешняя ночь оказалась бы последней.
   Зевнув почти до вывиха челюсти, я огляделась. Тюрьма тюрьмой, каковая и ждет обычно по законам жанра удачно провалившихся вражеских шпионов. О том, что случается с неудачно провалившимися шпионами, я бы предпочла не думать. А мы не вражеские, мы свои! Ох, хорошо говорить "мы", знать бы еще, где скоротал эту ночь Фрейон...
   - Эй, - окликнул меня утренний гость, протянул миску с чем-то отдаленно напоминающим клей для обоев и присовокупил на десерт коротенькую, но проникновенную речь.
   Растерянно поморгав глазами, я указала на содержимое миски и с величайшим артистизмом, спровоцированным обстоятельствами, изобразила страдания человека, рискнувшего это отведать и ныне обнимающегося с любимым унитазом. Меня, Повелительницу Сеан пытаются накормить какой-то отравой! Тут возмущенная мысль споткнулась об очередное препятствие. В самом деле, как прикажете себя вести без мудрых советов Фрейона? Бить себя в грудь и громогласно провозглашать, что я и есть единственная и жутко популярная среди простого народа Повелительница Ильтенара, пустившаяся во все тяжкие ради испытания на своей шкуре настоящего бытия подданных, обитающих за стенами дворца или же принять на вооружение старую легенду Шетта о глухонемой сестре? Ладно, последняя пикантная подробность отпадает, поскольку послать охранника я уже умудрилась, открыв рот на полчаса раньше, чем глаза. Мне требовалось срочно определить, кому придется в случае чего хуже: обыкновенной бомжующей девчонке или впутавшейся в чужое приключение Повелительнице? Откровенно говоря, мне вообще хотелось бы, чтобы как можно меньше людей знали меня под именем Сеан, тем меньше шансов у них оставалось для объединения с целью устроить мне строгий экзамен на знание подробностей детства и отрочества павшей жертвой разъяренного демона дурочки. Вышеупомянутый демон, разумеется, заранее принял меры, словно выведав у будущего его тайну, и однажды водрузил передо мной на стол внушительный фолиант из серии "ЖЗЛ". Растерянно пролистав не менее семисот страниц убористого текста, я ошеломленно подняла глаза на дразнившего у окна птичью мелочь Шетта.
   - В каком году ты с ней расправился?
   - А? В 817-м, я же тебе говорил, - укоризненно произнес он, разогнав обнаглевших птиц.
   - Раньше надо было! Странице на третьей максимум.
   Момент для заучивания занудной биографии ничем не примечательной девчонки Шетт выбрал исключительно неподходящий. Дело в том, что накануне вечером мы азартно резались в карты и мне сказочно везло. Если я не сводила партию вничью, то непременно выигрывала, и одну за другой получала в полное распоряжение гораздо более увлекательные книги из моего родного мира. Теперь, превратившись из обычной читательницы в участницу приключений, я оценивала написанное немного иначе... До фолиантов ли тут? Видимо, стоило его хотя бы просмотреть...
  
   Тем временем охранник равнодушно выбросил несостоявшийся завтрак в дырку в полу. Проследив за его скупыми движениями, я наконец-то прояснила для себя ночную загадку о том, что валялось под ногами. Кости, черепа... Ничего особенного для студентки-медика, за исключением профессионального интереса, грозный знак для очередной заключенной этой камеры. Охранник, свыкнувшись с мыслью о невозможности вербального общения, подошел к двери, отомкнул ее ржавым ключом и призывно распахнул. Не смея поверить в такую удачу, я машинально переспросила:
   - Все? Арест кончился?
   Закравшееся запоздалое сомнение заставило меня рвануть наружу с третьей космической скоростью. Лучше быть свободной чокнутой, чем трезвомыслящей пленницей. Железная рука метнулась вслед, на полпути рискнула пресечь полет, мертвой хваткой вцепившись в истрепавшуюся за какие-то неполные двое суток одежду. Она словно ждала этого, ткань с громким треском лопнула по швам и досталась парню в качестве трофея, а я, оставшись в надетой под низ для тепла легкой и сравнительно чистой рубашке и (несомненно, для контраста) заляпанных грязью и кровью штанах, выскочила в узкий коридор.
   - Да здравствует Свобода! - насмешливый вопль вырвался, не спросив ничьего разрешения, прямо в перекошенную злобой рожу севшего со мной в глубокую лужу охранника. - Прощай, разиня!
   Белый свет, к его счастью, не кишит вещами, раздражающими меня так же, как цитирование бессчетных народных мудростей. Уж если у человека не хватает мозгов внятно сформулировать собственную мысль, не подменяя ее избитым штампом, пусть помалкивает. Пожалуй, на том же уровне "любовь" к фразе "Я же тебе говорил(а,о)!". Ничего не имею против применения ее в адрес других, даже частенько употребляю, влезая в шкуру непризнанного пророка. Когда же они объединяются... В моем случае плод их чудовищного сотрудничества звучит так: "Не ори "свобода", прыгая по тюремному коридору". Врезавшись в необъятное пузо каменной твердости, я отскочила теннисным мячиком от стенки, завертелась на месте, поставленная перед вселенской проблемой выбора направления побега, и после всех усилий неизбежно угодила в руки напарника "освободителя". Тот даже не покачнулся, с беспристрастностью машины окольцевав меня наручниками и снисходительно потрепав по взъерошенной шевелюре. На пол посыпались какие-то сухие веточки, палые листья... Будьте прокляты, камеры без душа! Раньше я из дома не выходила, если сомневалась в чистоте прически. Меня так и подмывало высказать верзиле в лицо нелестные отзывы о вверенной его попечительству тюрьме из первых рук, однако горестная думка, что они останутся бессмысленным сотрясением воздуха, уничтожила это намерение.
   Продолжая ухмыляться с туповатым добродушием, он взял меня за плечи, развернул кругом и подтолкнул вперед. Прогулка? Изверги, на улице настоящая холодина! Неужели ослепли и не видят наряд арестантки, существенно отличающийся от экипировки первопроходцев Северного полюса?
   - Эй, ты! Я никуда не пойду. И не толкайся!
   У верзилы имелись свои взгляды на разрешение споров. Он просто взял меня за шиворот, перекинул через плечо и, невзирая на отчаянное сопротивление, проявляющееся размахиванием ногами и дикими воплями, поволок куда-то дальше по коридору, потом вниз по лестнице. Лестница кончилась в небольшой комнатке, служившей тут холлом для приема посетителей. После тесной камеры тут в два счета заработаешь приступ агорафобии! Переговорив со стариком в мундире охраны, таком же, как у арестовавших нас стражников, он сунул в его с готовностью подставленную руку монету. Взятка! Компромат готов, найти бы теперь слушателей. Денежные дела улажены и задерживаться в вонючей тюрьме дольше не обязательно. Мой конвоир решительно шагнул навстречу нестерпимому сиянию пасмурного дня над засыпанным снегом Кейстом. Связанные за спиной руки дернулись, однако не защитили от блеска колючего великолепия. Я зажмурилась, уткнувшись носом в грубую ткань формы охранника и пропустила момент, когда меня не слишком вежливо швырнули в телегу с соломой. Приземлившись на нее носом вниз, я до глубины души возмутилась далеко не рыцарским вопреки уверениями Фрейона обращением.
   - Ах ты, хам!
   Пропустив ругательство мимо ушей, охранник ловко спутал мне ноги веревкой, затем плюхнулся на козлы и подхлестнул лошадей. Застоявшиеся на морозе животные с энтузиазмом рванули с места, телега заплясала на камнях "города образцового порядка и быта", скрипя и грозя развалиться за первым же поворотом. Впервые за два года проклиная холод, я зарылась в солому по шею и уже оттуда принялась обозревать проносящиеся мимо улицы. Мы здорово не вписывались в нарочитое благополучие Кейста: туповатый охранник, доживающая последние дни повозка, заморенные лошади и уж конечно грязная и оборванная арестантка. И это понимала не только я: встреченные прохожие или попадающиеся по пути всадники шарахались от позорной процессии, будто от зачумленных. Их панические взгляды заставили меня призадуматься. Куда меня везут и в качестве кого? Смутное воспоминание тревожило, не давая покоя невидимой занозой. Она есть, колет, болит, а найти ее не выходит, пока палец не опухнет. Зажмурившись, чтобы отвлечься от пустых вялотекущих размышлений, сопровождающих эту экскурсию, я силилась поймать кончик расплывающегося миражом воспоминания, полуреальности-полусна... Сон! Ну конечно, тот самый сон, пустившийся меня преследовать с момента появления в этом Мире. Толпа зевак, палач с наводящим ужас топором, побег, закончившийся в нескольких метрах от эшафота... Только не это! Не со мной, не сейчас, не здесь! Спокойно, спокойно... Во сне ты была в одежде ХХI века, а не черт знает в чем. Мокрой, зато целой. Или на мелкие подробности даже вещие сны не обращают внимания?
   - Как там тебя... Куда мы едем? - не знающий языка человек со связанными за спиной руками - вдвойне немой, у него отняли единственное запасное средство общения. Мимика достаточно красноречива, зато предоставляет широкий простор для разнообразных толкований.
   Охранник обернулся и что-то буркнул, пригрозив мне кулаком. Пришлось в ответ похвастаться длиной языка. Поговорили, называется! Скорее бы приехать, пусть все сомнения разрешатся в пользу худшего варианта, сил нет терпеть дальше пытку неизвестностью! С перепугу я вдруг вспомнила, что еще вчера вечером всерьез намеревалась безвременно скончаться от голода, если не получу ужин. А с тех пор прошла целая ночь и приличный кусок утра! Право приговоренного к казни на последнее желание я непременно использую на роскошный завтрак, где взять так необходимое мужество на голодный желудок? Ох, все ведь начиналось веселым приключением с царской наградой в финале... От волнения и терзающей пустой желудок не сильной, но противной боли, я прихватила зубами соломинку и попробовала пожевать. Тьфу, гадость! Сырая, плесенью воняет... И микробов на ней выше крыши. Кажется, давешний отвергнутый завтрак был не безнадежен... И я бы его с наслаждением оприходовала теперь! Сбежать, что ли? Сердобольная душа подберет, перережет веревки, накормит... Жареное мясо... шашлык, манты, плов... Воображение унесло меня в опасную область. Сбежав, я уже не найду Фрейона, долго ждать познания чужого языка достаточно, чтобы объясниться с добровольными помощниками! Пройдет минимум три месяца...
   Пока я прикидывала "за" и "против" побега, наша телега резко остановилась. За спиной без промедления, будто по сигналу стартового пистолета, начался жаркий спор двух пропитых голосов. Вывернувшись, насколько позволяли веревки, я узрела богато украшенные ворота, надменного привратника, свысока поглядывающего на моего конвоира. Тот размахивал перед носом непреклонного стража какой-то бумажкой. Выражение туповатого благодушия сменилось злобной гримасой, физиономия окончательно стала отталкивающей. В душе у меня загремел целый оркестр. За такими воротами не казнят! Жизнь продолжается, она прекрасна и удивительна, ура!
   Первое ликование сменилось новыми размышлениями. За время продолжительной поездки я успела полюбоваться многими домами, целыми замками, один из которых был трогательно похож на виллу нового русского, однако ничего подобного воротам, ознаменовавшим конец экскурсии, не видела. Ой, ставлю всю тессанскую казну, что приволокли меня на знакомство с коллегой! Ха! Вот тебе и загадка номер... Ладно, со счета я уже давно сбилась. Номер миллион, пусть будет. То ли к нему таскают на прием всех свеженьких преступников... Маловероятно, учитывая служебное рвение стражей правопорядка. Прыткие ребята наверняка ходят по улицам и хватают каждого, чья рожа кажется им хоть немного подозрительной. А в Кейсте стать подозрительным - раз плюнуть. Чуть больше интеллектуального блеска в глазах вместо сытого равнодушия, потрепанная одежда, странное поведение, не вписывающееся в веками устоявшиеся шаблоны... Вряд ли аудиенция у правителя - обычная процедура, много чести разным проходимцам, вроде нас с Фрейоном. Точно! У меня есть шанс встретить Фрейона! Если он вчера остался жив...
   Присутствуя тут по блату, нет нужды скрывать высокое положение в Ильтенаре. Предпочтительней стучать кулаком по столу и требовать возмещения морального и материального ущерба. Ах, черт, без талисмана я как без рук! Впрочем... надеюсь, что правитель Кейст-Алора проглотит, не поморщившись, смелую импровизацию относительно непредсказуемых последствий увлечения Сеан рискованными экспериментами с магией. Перемудрила - талисман обрел над ней слишком большую власть, уж простите... Звучит неплохо, учитывая, что от голода у меня уже болел не только желудок, но и голова.
   Тем временем охранник распутал веревку на ногах и снял меня с телеги. До затекших ног призыв вернуться к исходным обязанностям дошел с опозданием, поэтому первые шаги выглядели попыткой в доску пьяного человека прогуляться по канату на высоте метров тридцать. Конвоир почти натурально вздохнул, ругая про себя на чем свет стоит перспективу таскать всяких заключенных взад-вперед, раз уж они сами ходить не умеют.
   Вестибюль резиденции местного правителя вызвал у меня приступ ностальгии трогательным сходством с аналогичным помещением главного корпуса нашего университета, куда я попадала редко и большей частью по неприятным поводам: то вступительные экзамены, то безнадежное выколачивание стипендии из жадной бухгалтерии, то забег с непреодолимыми препятствиями по сбору документов перед отъездом. Ничего хорошего, короче говоря. Грустное сходство получается, не иначе, как здесь тоже намечается головомойка. И вообще, с поправкой на другой мир, тот же интерьер мог бы исполнить роль камеры пыток, к примеру... Мы пересекли вестибюль без приключений и вновь очутились перед дверью, снабженную в целях безопасности вторым привратником, подпиравшим косяк, чтобы он не рухнул. Привратник, приноровившись к неудобному положению, дремал, засыпая все больше и больше. При наличии досуга и часов я бы с удовольствием засекла время, потребное этому мужественному человеку, чтобы отключиться окончательно и шлепнуться на пол. Отличный способ проснуться, верней будильника. Будильник у меня встроен в сотовый телефон, поэтому после очередной борьбы за право человека на сон хоть до полудня, если уж ему приспичило, начинались проблемы: то мне никто дозвониться не мог, то я звонящих не слышала, то с батарейкой творились настоящие чудеса, повергая в шок ремонтников и папу, регулярно застающему меня за проведением реанимационных процедур. Разумеется, ответственность за выкрутасы техники я перекладывала на ее преклонный возраст (а телефончик достался мне по наследству от двоюродного братишки, обзаведшегося аппаратом покруче), умалчивая о полетах злополучного будильника через всю комнату в направлении окна. До сих пор трисы (что-то в районе жалюзи) мешали ему сверзиться с четвертого этажа, однако по всему выходило, что сей момент далеко не за горами, в один прекрасный день мне придется подхватиться с постели и лететь вниз, на улицу под неумолчное верещание настырного будильника, врывающееся в сны соседей.
   Привратник очнулся от забытья, смерил нас мутным взором, проверил какие-то бумаги у охранника, распахнул дверь, почтительно склонился, на полпути передумал и махнул рукой: проходите, мол, так, чего там церемониться, все свои. Переступив порог, я подняла голову и встретилась с жестким взглядом сидящего на троне человека лет сорока. Лицо с резкими чертами, обрамленное черной бородкой, было довольно красиво... чересчур сурово, пожалуй... а в целом, пойдет, мне же за него замуж не выходить! Я ему кивнула, как равная равному (вот уж не знаю, когда умудрилась обзавестись столь наглыми манерами). Черные брови сошлись на переносице, предвещая нешуточную грозу, но мы тоже не лыком шиты и скандалить умеем не хуже. Ну, кто кого? Правитель встал, рявкнув что-то побледневшему от ужаса охраннику. Верзила поспешно толкнул меня на колени, связанные руки помешали удержать равновесие, физиономия пребольно столкнулась с каменным полом. Я взбесилась, ловко перевернулась на спину и со всей дури, обостренной злостью, пнула своего конвоира обеими ногами. Попала, куда собиралась. Теперь уже он валялся на полу, согнувшись в три погибели от боли, а я исхитрилась встать, посасывая прокушенную губу как месяц проживший на голодном пайке вампир. Подавшийся вперед правитель, не оценивший по достоинству потасовку в тронном зале, опять зарычал, видимо, на меня, поскольку самонадеянный верзила на ближайшие несколько минут напрочь лишился возможности понимать человеческую речь и адекватно на нее реагировать. Рычание не произвело на меня ни малейшего впечатления, без талисмана не поймешь, что ему требуется. Правитель треснул резным посохом об пол, указав усеянной перстнями рукой себе под ноги. Недвусмысленный знак, надо отдать ему должное, объясняться с иностранцами дядя горазд. Увы, связанные руки не позволяли мне гордо продемонстрировать любимую цепочку жестов, имевшую хождение в нашем дворе "Иди сюда, за уголок. Тебе кранты - ты ангелок!". Досадливо вздохнув, я уставилась ему в лицо и ответила:
   - Не дождетесь.
   В каком бы виде и куда не занесло Повелительницу, от этого она не перестанет быть Повелительницей. Лучше сразу дать почувствовать, с кем они имеют дело, хуже не будет. Некуда, просто...
   Правитель поманил меня пальцем. Хорошо бы сейчас иметь руки если не свободными, то хотя бы связанными спереди, я бы протянула их для поцелуя. Леди, все-таки... Пришлось отрицательно помотать головой.
   - Нет. Сам придешь, если потребуется, - пользуясь непреодолимым языковым барьером можно безбоязненно хамить, поднимая себе настроение.
   К моему ужасу, он действительно спустился с трона и роковой стихией надвинулся на меня, как-то особенно угрожающе размахивая тяжелым посохом. Прибьет... Как пить дать, прибьет! Но должен же он быть в курсе высокого титула своей гостьи, не приглашает же он к себе первого попавшегося бродягу с улицы! Я отступила на шаг. Трусиха! Стой на месте, иначе уронишь чужое достоинство на такую глубину, что его и извлечь-то будет проблематично. Правитель приблизился, выдернул из-за пояса кинжал с тускло блестящим лезвием, украшенным причудливой вязью. Глаза сами собой трусливо зажмурились, предвкушая страшный конец. Тонкий свист вспоротого воздуха - веревки на руках перерезаны и причудливыми листьями опали на идеально чистый пол. Давно бы так! Смешно сказать - вооруженный до зубов крепкий мужик держит связанной безоружную девушку. Я с наслаждением потянулась, разминая онемевшие от веревок запястья, повернулась к правителю.
   - Спасибо.
   Он равнодушно пожал плечами, затем ткнул меня пальцем в грудь:
   - Рэдэм?
   - Повелительница Сеан, - отчеканила я, выпрямляясь во весь рост, робко надеясь на лингвистические способности собеседника.
   Он отвернулся и выкрикнул неразборчивую фразу, слившуюся в одно слово. В тот же миг доселе невидимая стража, несомненно, напряженно ожидавшая сигнала, заполонила просторный зал. Я замерла с открытым ртом. Сколько чести, однако...
   - Сенни! - новый голос, знакомый, лучик света в злом мраке, по-другому и не скажешь, донесся от узкого стрельчатого окна. Я развернулась так, что каблуки скрипнули и увидела в проеме Фрейона, живого, невредимого и подозрительно мало потрепанного, это после наших-то приключений... В руках Фрейона покачивался заветный талисман, задумываться над странным явлением уже некогда, тем более, что стража поднимает арбалеты, которые я встречала исключительно на картинках и в игрушечных отделах магазинов.
   - Кидай! Кидай скорее! - прыжком, достойным баскетболиста высшего класса, я взмыла в воздух, перехватывая мелькнувший темно-коричневый камень, перечеркнутый молнией... - Стоять! - это уже страже, преисполненной решимости утыкать моего друга стрелами. - Вы что, оглохли? Опустите оружие!
   Они и так застыли, без моего вмешательства. Разыгравшаяся сцена лишила их дара речи, включая, впрочем, и правителя. Он невообразимо долго следил за тем, как я завязываю перетершиеся шнурки талисмана на шее. Всемогущая бижутерия, к счастью, действует даже просто в руках законной владелицы, доказав свою работоспособность спасением жизни Фрейона, зато на шее надежнее.
   - С кем имею честь? - поинтересовалась я у правителя Кейст-Алора.
   - По какому праву ты задаешь мне вопросы? - грозный рык больше не нуждался в переводе.
   - По праву Повелительницы Ильтенара Сеан, - гордо ответила я, начиная ощущать прелесть положения.
   Краем глаза я заметила, как Фрейон спрыгнул с подоконника в зал, отобрал у ближайшего стражника меч и арбалет, а затем снисходительно потрепал его по щеке. Смешок булькнул веселым пузырьком беззаботного счастья, я затратила огромные усилия, чтобы сдержаться и не расхохотаться. Мой милый друг... Всегда в своем репертуаре, как же я стану скучать по тебе дома!
   Дома... Между домом и мной тысячи километров по дорогам чужого Мира. За ничтожно малый отрезок времени, чуть больше суток, идеально гладкие туристические маршруты с комфортабельными гостиницами и вышколенным персоналом превратились в сплошной экстрим. Короткая передышка во дворце, увы, сулит не горячую ванну, а горячий диспут с нашим новым знакомым правителем.
   - Причина, - отрывисто бросил "новый знакомый".
   Я растерянно заморгала. Краткость - сестра таланта, палач любопытных и источник недоразумений всех мастей.
   - Причина твоего появления тут, Повелительница Сеан, - нетерпеливо пояснил правитель Кейст-Алора. - В компании грязного нищего, - презрительно добавил он, переведя пристальный взгляд на Фрейона.
   Палку он перегнул, да так, что впору сломаться пополам. Понятия не имею, чем занимался вздрогнувший под ударом плети жестоких и несправедливых слов Фрейон в тюрьме и посещал ли он ее вообще, сохранив в меру интеллигентный вид, не носивший ни малейших следов погонь и драк. На его фоне я смотрелась оборванкой, последние лет двадцать единственной и неповторимой жизни шатавшейся исключительно по свалкам местного значения. Дав клятву в свободное время взять у загадочного приятеля пару уроков из интенсивного курса приведения себя в порядок в экстремальных ситуациях, я стала соображать, как ответить правителю Кейст-Алора. Проще просто представить Фрейона придворным фаворитом или там Капитаном Личной Стражи Повелительницы... Проще - и неправильно.
   - Фрейон - мой Друг, - ответила я, подчеркивая голосом заглавную букву и мучительно гадая, как его зовут и простительно ли Сеан не знать имени правителя соседнего государства.
   Излом неприятной усмешки искривил губы правителя, заставив меня с мстительной радостью добавить его в список злейших врагов под номером три. Первые два места делили между собой Астиол и Тилерон, второй особых хлопот не доставлял, впоследствии поменяю их с оскорбившим Фрейона гадом местами. Разумеется, в покинутом Мире у меня уже остался целый список злейших врагов... издалека выглядевших редкостными душками, на фоне-то нынешних. Куда не плюнь - попадешь в убийцу или интригана.
   - Друг? - протянул правитель и прозвучало это бесконечно дорогое мне слово смертельным оскорблением, из тех, что смываются кровью. - Предположим. И с какой целью вы с... Другом,.. - он тоже выделили заглавную букву, издеваясь, - затеяли драку у Южных Ворот?
   Меня так и подмывало обернуться, спросить мудрого совета у Фрейона, спасавшего неоднократно любое положение, пусть и казавшееся безвыходным, тупиком, крушением надежд... Нет, нельзя. В конце концов, я же Повелительница!
   - Это наше личное дело, - холодно и высокомерно отрезала я.
   - В пределах моих границ это мое дело, - похоже, он мастер ведения допросов несчастных жертв.
   - Как пожелаете. Мы гнались за Астиолом, разжалованным придворным магом, - внутренности начинали противно вибрировать, хотелось надеяться, что дрожь пока незаметна.
   - На территории Кейст-Алора? Ловко!
   - Да, на территории Кейст-Алора. Мы знаем, он укрылся здесь, вероятно, в вашем дворце. И я требую немедленной выдачи преступника.
   Фрейон за спиной хмыкнул. В нехитром звуке смешались удивление, лукавое одобрение, капля восхищения и капля предупреждения держать себя в руках.
   - Преступника? - переспросил правитель, взгромоздившись обратно на трон. Стоял бы лучше рядом... разговаривать как-то легче.
   - Да, преступника, покушавшегося на жизнь своей Повелительницы триж... дважды. Первый раз во время похорон покойного Повелителя и второй раз во время операции по задержанию, - история о холодильнике в опочивальне чудо как хороша для триллера и прискорбно недоказуема.
   - Сохранились ли свидетели?
   Допрос приобретал все более и более профессиональные черты и мне упорно давали понимать, кто тут главный, а кому следует молчать, впадать в священный трепет и валяться в ногах.
   - Между прочим, на похоронах хватало зевак. То есть, провожающих Повелителя в последний путь. А второе покушение я свидетельствую сама, поскольку сопровождавший меня Фрейон, заколдованный Астиолом, лежал без сознания.
   Правитель покачал головой.
   - Давно ли слова Повелительницы перестали иметь вес? - голос прозвучал гневно и внушительно, скорее всего потому, что поджилки тряслись от страха.
   - Недавно. С того дня, как ты вернулась... или пришла неизвестно откуда с неким Шеторианом.
   Рассказал! Уже рассказал! Трепещущие нити туго натянутых нервов лопнули, под ногами хищно оскалилась бездна позорного провала. Фрейон осекся на полувздохе.
   - Шеториан, ныне мой придворный маг, присоединился ко мне в странствиях по иным Мирам, - как можно спокойнее проговорила я.
   - Не сомневаюсь. О его личности мы поговорим позже, она доставит нам немало интересных минут. А ты, использующая имя Повелительницы Сеан самозванка...
   В моей голове гудел траурный набат. Нет, он пытался предупреждать об опасности... слишком поздно... Эх, погибать так с музыкой!
   - Или вы ослепли, что клевещете на Повелительницу? - я опустила руку на талисман, засветившийся нестерпимым светом настоящей молнии, но молния ослепит и гаснет, а этот свет набирал силу, заполняя помещение.
   За спиной раздался грохот. Я в ужасе подпрыгнула на полметра минимум, проклиная истерзанные нервы. Открывшееся зрелище повергло меня в шок. Фрейон, мой Друг (как быстро, как приятно и как паршиво будет потом!), обычный юноша и романтический бродяга, творил заклинание, будто заправский маг или демон. Это его чуткие руки заставили сиять застывшую в камне молнию. И разливающийся пронзительный свет парализовал всех, кто попадал в его сети. Кроме нас, меня же талисман и защищал, а Фрейон подработал режиссером сего действа. Грохот произвело выпавшее из рук окаменевших стражников оружие.
   - Бежим Сенни! Надолго этого не хватит... - он метнулся к окну.
   Я испуганно пискнула, вспомнив, сколько лестниц мы с конвоиром преодолели для подъема.
   - Или мы бежим и ты плюешь на свой страх высоты с этого мрачного дворца или ты остаешься и тебя в лучшем случае казнят.
   - В лучшем случае? - опешила я, нерешительно шагнув к окну.
   - Угу. Или ты про пытки никогда не слышала?
   - Считай, что уговорил, - я тоже влезла на подоконник, опасливо глянув вниз. Не так высоко... этажа четыре... Но под ногами, без страховки!
   Фрейон, уже болтавшийся снаружи с беззаботной ухмылкой, продемонстрировал мне веревку.
   - Неужели никогда таким не развлекалась?
   - Не-а, - с трудом выговорила я, начиная думать, что пытки - не так уж страшно... Я сразу отключусь и...
   - Повернись ко мне спиной и держись за подоконник, - вздохнул он, окончательно разочаровавшись в трусливой Повелительнице.
   Я последовала его совету. Фрейон аккуратно помог мне перебраться на веревку и лишь яростные взгляды, бросаемые им на окно дворца, выдавали волнение.
   - Ну что, поехали? - не дожидаясь ответа, он скользнул вниз.
   Тихонько подвывая от ужаса, я чуть-чуть ослабила судорожную хватку и заскользила вниз с бешеной скоростью, обдирая кожу на ладонях о грубые волокна и силясь сдержать вопль. Как раз в этот момент Фрейон спрыгнул на землю, освободившийся от натяжения конец веревки дернулся вверх, я с перепугу разжала руки... и непременно грохнулась бы на землю этажа так со второго, если бы нога не угодила в своеобразную и весьма ненадежную петлю.
   - Фрей!!! - взвизгнула я, повиснув вниз головой.
   Он поднял голову, выругался... затем подошел и особым образом дернул привязанную к решетке окна веревку. Она с готовностью выдрессированного пса оторвалась и мы упали... Она на землю, а я в подставленные руки Фрейона. Мой друг только крякнул и чуть присел на тренированных ногах.
   - А для голодного человека ты подозрительно много весишь, - тоном эксперта заявил виновник всех приключений.
   - Я тебя сейчас съем, спасибо, что напомнил!
   - Если догонишь! - весело огрызнулся Фрейон, направляясь бегом к оседланным лошадям, привязанным к дереву. - По коням, моя Повелительница, нас ждут великие дела!
  
  
   Глава пятнадцатая.
   Гонцы плохих вестей.
  
   Из Кейста мы выбрались почти без проблем, во-первых потому, что потенциальный состав погони еще не очнулся от Фрейонова колдовства (от кого уж не ожидала, так это от него!), во-вторых затруднительно догнать двух всадников, летящих на скорости, достаточной, чтобы на полном серьезе соревноваться с гоночным автомобилем. Маленькая заминка возникла у печально знаменитых Южных Ворот, однако тамошние охранники, справедливо рассудив, что стоять на пути реактивного самолета по меньшей мере неблагоразумно, с трогательным единодушием шарахнулись в стороны, когда мы превратили эти ворота в коврик под ногами всех желающих. Я уже устала напоминать спутнику о более чем скромном умении держаться в седле... К тому же, за эти дни печальный факт стал достоянием прошлого. Удирая от жаждущей крови толпы, не очень-то обращаешь внимание на такие мелочи!
   Убедившись, что городские стены остались за поворотом, Фрейон придержал коня и кинул мне кусок хлеба.
   - Держи, людоедка! Я тебе еще пригожусь, так что, будь добра, довольствуйся хлебом.
   - Ты мне жизнь спасаешь! - с набитым ртом ответствовала я, раздирая краюху истосковавшимися по процессу пережевывания пищи зубами. Гнилая солома не считается, питательности от нее не на грош. - А сам голодный?
   - Ну вот еще! Пока ты развлекала охранников тюрьмы повестями о своем тяжелом детстве в роли Повелительницы Сеан и в обычной жизни, я забрался в пустующий дом и оприходовал все, что нашел в кладовке.
   - И не лопнул? - ехидно осведомилась я, проглотив половину угощения и обретя счастливую способность интересоваться вещами, не имеющими отношения к еде.
   - Издеваешься, что ли? Перекусил на ползуба, - проворчал Фрейон.
   - То ли ты обжора, то ли обобрал какого-то несчастного бедняка. А теперь признавайся, как тебе удалось остаться на свободе?
   - Фокус нехитрый, проще пресечения активности правителя и его приспешников, - пожал плечами Фрейон.
   - Та-ак... Сногсшибательные подробности выясняются, однако... Да я, слегка раскидав этих олухов, первым делом ринулась помогать тебе, а ты...
   - А мне нужна была свобода действий. Вся забота персонала тюрьмы и охраны направилась на тебя, я же уладил парочку дел.
   - Конспиратор чертов, - оскорбилась я. - Скормил меня этим стервятникам...
   - Не дуйся, Повелительница! Зато тебе теперь не придется краснеть за ошибку.
   - Ошибку?!
   - Экие мы грозные... Да, ошибку. Ты в курсе того, что на самом деле узнал Лирпад IX?
   - Кто такой?
   - Правитель Кейст-Алора.
   - Наконец-то я слышу его имечко. Ну, в курсе... Наверняка, Астиол ему все выложил как на духу...
   - Логично. А что он собирается предпринять ты не спросила?
   - Если ты не заметил, вопросы задавали мне! Много и не больно приятно.
   - Зато я знаю, - с мрачной гордостью сообщил Фрейон.
   - Знаешь - так говори. В конце концов, разгребать это д... Ну, всю историю... в конечном итоге придется мне. Как не крути, я тут главная.
   - Номинально главная. Не надо пудрить мне мозги, я не слепой и вижу, что Ильтенаром фактически правит Шетт. И дело это - его от начала до конца. Лирпад IX собирается идти на Тессан войной и требовать выдачи демона.
   Я резко натянула поводья, бедный конь взвился на дыбы.
   - Выдачи демона? Через мой труп он его получит! Поворачивай обратно!
   - Эй, тпру! Куда прешь одна против целой армии?
   - Одна? А ты значит струсил?
   - Не струсил, а просто с головой не ссорился, - отрезал тоже остановившийся Фрейон. - Быстрее попасть в Тессан и предупредить Шетта - наш шанс его спасти, дурочка!
   - Уболтал, - обреченно кивнула я и разочарованно добавила: - А все-таки какая жалость, что мы сдуру не взяли ни одного заложника!
   - Чтобы обменять их жизни на жизнь нашего демонического приятеля? - расхохотался он. - Тогда, чтобы без приключений доставить эту толпу бедолаг в Тессан, нас двоих маловато будет. Подозреваю, что твой коллега приравняет его к целой армии и начнет уверять, что это еще по дешевке, - авторитетно заявил Фрейон. - Не вешай нос, подумай, что мы сами чуть в заложниках не остались. А так, пользуясь благосклонностью звезд, уже вечером устроим торжественный въезд в истосковавшуюся по нам столицу.
   - Ага, - протянула я, уместив в короткое словечко надежду, огорчение, усталость, тревогу, сомнение.
   Паршивые новости, составлявшие нашу основную поклажу, давили нестерпимо, но мы пришпоривали лошадей, вступив в негласное соревнование. Свежий ветер бил в лицо, заменив утраченное умывание, земля стремительно уносилась из-под копыт, мили за милями убегали назад, топот будил дремлющую под снежным покрывалом равнину и, не давая ей полностью проснуться, растворялся в туманной дымке над землей, и лишь причудливая цепочка следов путеводной нитью для похитителей пересекала нетронутое великолепие зимы. Фрейон привычно несся впереди, указывая путь и повергая меня в священный трепет способностью ориентироваться на местности без особых примет. Откуда он знает, когда и куда свернуть? За сегодняшнее утро он ухитрился преподнести больше сюрпризов, чем Шетт за все наше знакомство. Нет, Шетт откалывал номера и похлеще, да ему ведь по сценарию положено, иначе какой он демон, если ведет себя как обычный человек? Фрейон же - ходячая иллюстрация к поговорке "В тихом омуте черти водятся". По последним данным, популяция чертей размножается в геометрической прогрессии под влиянием стрессовых факторов. Изучив натуру незаменимого спутника, я прикинула на глазок нестандартные ситуации, и вынуждена была с философским спокойствием на физиономии, зато со смесью восторга и ужаса в душе, принять к сведению, что будущее преподнесет тьму тьмущую знакомств с этими чертями. Размышления на отвлеченную от реальных проблем тему слегка развеселили меня, жизнь вновь боролась за звание удавшейся, ослепительно яркий денек улыбался солнечными зайчиками на снегу. Залюбовавшись бескрайними просторами до горизонта, я не обратила внимания на внезапную остановку друга. Коня перспектива врезаться в своего собрата не устроила, он тоже встал, как вкопанный, я взмахнула руками, собираясь взлететь, и изящно плюхнулась в сугроб.
   - Какая исполнительность! - съязвил Фрейон. - Или мы наблюдаем проявления телепатии? Я ни слова не произнес о привале, а она уже спешилась! Ну... М-да, "спешилась" не очень подходит. "Приземлилась" - гораздо ближе к истине.
   - У нас привал? - обомлела я. - Тебе жить надоело? По этим следам нас и круглый дурак разыщет. Мне почудилось или кто-то намеревался попасть в Тессан вечером?
   - Я намеревался, - подтвердил Фрейон, ловко спрыгивая в снег. - Поэтому и привал.
   Я помотала головой, поставив жирный крест на бедном маленьком интеллекте.
   - Лошади не железные, они целый день без передышки скакать не могут. Потеряв лошадей мы обречены. Пеших, нас гарантировано догонят и прикончат прямо в чистом поле, - он широко развел руками. Затем покосился на меня, сдернул с себя плащ и протянул - На, надень.
   - Зачем? Я умираю от жары.
   - До поры до времени, - Фрейон демонстративно потянул за рукав тонкой рубашки. - А потом будешь умирать от воспаления легких.
   - Ты меня удочерить часом не собираешься? - съязвила я, однако плащ взяла.
   Болеть никогда не бывает приятно, вот выгодно или нет - другой вопрос. Испытывая дефицит в смелости или наглости, требуемых для побега с уроков через один из запасных выходов школы или университета (там с выходами наблюдалась проблема) и остро нуждаясь в отдыхе от бешеного темпа жизни, человек наслаждается бескрайними днями в постели с любимой книжкой (телевизор тоже ничего, когда не вызывает головную боль) и принесенными обеспокоенными родственничками к подножию своеобразного алтаря вкусностями. При условии, конечно, что ему умеренно паршиво, иначе оценить прелесть положения он не в состоянии. Другое дело, закрученная морским узлом ситуация, от которой с равным успехом можно ждать всего, в любое время и в большом количестве. Осажденный врагами дворец пылает, Шетт и Фрейон дружно сдерживают натиск оголтелых налетчиков, а Повелительница валяется в постели с красным, опухшим носом и недвусмысленными симптомами наплевательского отношения к их дальнейшей судьбе. Проще смириться с опекой Фрейона и принять плащ, уравновесивший нас примерно в количестве одежды. Между тем "опекун" осмотрел лошадей, прикидывая, расседлать ли их, чтобы использовать седла в качестве стульчиков для пикника. Погоня на горизонте не маячила, вокруг царила умиротворенная тишина, но рисковать он не решился, поэтому уселся прямо на снег и занялся раскопками в карманах. Я и без того сидела на земле прямо под копытами своего коня, поэтому ограничилась сменой дислокации, пока мне не наступили на голову со всеми вытекающими отсюда последствиями.
   - Давай хоть костер разведем, погреемся, - неуверенно предложила я, чувствуя, как промокают от тающего снега штаны.
   - Отличная идея! "Все сюда, мы здесь!" - ядовито отозвался Фрейон. - Предлагаю заменить танцы у костра обедом.
   - Да где он, этот обед... В Тессане или в Кейсте...
   - Или у меня в кармане, - с видом фокусника Фрейон извлек из дырявых карманов монументальные сооружения, этакие канапе для великанов, правда, без палочек. Однообразность слоев - хлеб-мясо-хлеб-мясо и так далее, с лихвой компенсировалась их количеством. Запихнуть бутерброд целиком в пасть не удалось бы и удаву. Разделив его на два куска более разумной величины, я с наслаждением откусила примерно половину, с трудом прожевала, проклиная естественную жадность изголодавшегося человека, и организовала светскую беседу за столом.
   - Слушай, Фрей, есть знаки отличия выше тех, что вручались на той показухе, церемонии награждения?
   Ожесточенно вгрызаясь в бутерброд, он не расположен был отвечать, покосился на меня поверх слегка припорошенного начавшимся снежком куском мяса и отрицательно мотнул челкой, которая, благодаря усилиям Астиола, теперь по длине превышала мою.
   - Жаль. Придется выдумать! Ты же у нас специализируешься на спасениях жизни твоей Повелительницы, причем, в отличие от Шетта, бескорыстно.
   Фрейон отчаянно закрутил головой.
   - Неужели за руку и сердце прекрасной принцессы? - радостно спросила я. - Ой, позволь тебя огорчить, твоя принцесса всеми этими романтическими глупостями не интересуется! - последнее прозвучало не очень искренне, потому как невозможно оставаться равнодушной к бесстрашному и симпатичному парню в подобных обстоятельствах. Чувство бесконечной благодарности быстро перерастает в нечто большее... А мне нельзя! Улыбка погасла. - Понимаешь, я ведь работаю за возвращение домой... И... - не хватало еще исповедоваться, как на приеме у психотерапевта! Сколько себя помню, всегда доводила окружающих психологов непробиваемостью, неподатливостью и издевательскими отказами от "сотрудничества со следствием". - Короче, могу предложить другую кандидатуру. Не девушка - ангел! Мою официальную подружку Кали знаешь?
   Фрейон завертел головой еще отчаянней, героическим усилием проглотил сразу половину бутерброда, перевел дух и возмутился:
   - Да ну тебя! Зачем мне эта Кали?
   - Эх, такое совершенство, что у меня в ее присутствии каждую секунду появляется новый комплекс неполноценности. Зря ты упираешься!
   - Ну ты скажешь... - Фрейон захихикал. - Во-первых, я тоже не интересуюсь "всеми этими романтическими глупостями"...
   Внутри у меня какая-то струна лопнула с похоронным звоном. Нет, я и сама против... хотя и не прочь... По физиономии расползалось неконтролируемое разочарование.
   - ... а во-вторых, Кали - моя сестра.
   На разочарование наслоилось вначале потрясение, затем к нему добавился стыд, стоило мне вспомнить о том, как я обращалась с "официальной подругой".
   - Ты серьезно?
   - Конечно. Эй, что с тобой?
   - Могу себе представить, как она меня ненавидит... - окончательно скисла я, готова провалить сквозь землю.
   - Нет, не можешь! Кали - чудесная девчонка, несмотря на вид записной паиньки. Она в курсе наших заговоров и во дворец послал ее я, чтобы она присматривала за тобой. Не скрою, после вашего общения она была в шоке, но, много лет зная меня, успела смириться с подобными типами. Сказала, что ты больше похожа на мою сестру, чем она сама.
   Я чуть не выронила бутерброд.
   - Послал во дворец? Присматривать за мной? А как же Шетт? Ни-че-го не понимаю.
   - Не будь там Шетта, я бы не послал Кали в это логово, - "объяснил" Фрейон.
   В условиях информационного голодания мое воображение первым успевает на место происшествия и берется за дело с опасным энтузиазмом. Покуда же на физиономии расплывалось застывшее выражение, символизирующее вхождение в священный транс, за которым неминуемо последуют вопли "Эврика!" или более прозаические варианты, в районе от "Конечно!" до лаконичных жестов. Транса хватило секунд на тридцать, затем воображение взялось озвучивать выводы, полученные со скоростью, недоступной отдельным представителям рода компьютерного.
   - Так присмотр - всего лишь предлог? Неуклюжий предлог, господа конспираторы. Я слишком большая девочка, пусть и младше Сеан чуть ли не в два раза. Нечего пускать людям пыль в глаза, уж сознался бы сразу, что твоя сестренка по макушки образцовых ушек втюрилась в Шетта, другого же способа познакомиться с демоном вы придумать не сумели. Пожалуй, это единственное слабое место моей теории, все остальное она блестяще объясняет, не в пример тебе, кладезь страшных тайн. Да, ваша легенда - полнейший провал, сам Шетт удивленно проворчал, что никаких "официальных подруг" в списке придворной челяди он до сих пор не замечал. Нет, ерунда получается. Мы с тобой знакомы целую вечность, у меня в голове не укладывается, что ты не изобрел плана романтического знакомства с разбойниками, погонями, перестрелками, рукопашными боями и в финале - красавицей-сестрой, красиво упавшей в обморок прямо в объятия возлюбленного. Или любовь начисто отбивает способность трезво размышлять? - выпалила я без пауз на глоток воздуха.
   Фрейон невозмутимо улыбался.
   - Извини, Сенни, но, вписываясь в причудливые виражи твоего извращенного воображения, мне остается лишь объявить диагноз: ты влюблена.
   - Что?! - подпрыгнула я, изображая праведный гнев и мечтая раздобыть крошечное зеркальце. Держу пари, истинные эмоции написаны на лице самым крупным шрифтом... А, бесполезно... Спасибо Шетту, я надолго лишена удовольствия созерцать физиономию отражения... но и отчаяния при виде царапин, украшающих обычно мужчин, тоже. Нет, как он догадался?
   - Согласно твоей же "теории". Я не горю желанием выкладывать перед тобой на тарелочке истинные намерения, особенно здесь, с погоней за спиной. В нашем положении посуду благоразумнее наполнять едой, - улыбнулся Фрейон. - Не смотри на меня зверем, на вечер сенсационных откровений ты первая получишь приглашение. Или не вечер, как повезет... Дожевывай в темпе и в путь!
  
  
   Вторую половину дня омрачил снегопад. Основательно истосковавшись по снегу в жарком Израиле, я бы ни за что не позволила себе состроить кислую мину мягким и пушистым хлопьям, однако наш снегопад казался если не союзником, то наемником кейст-алорского правителя. Злой ветер, задувший нам навстречу, нес с собой миллиарды ледяных иголок, безжалостно впивающихся в кожу, заставляя горько жалеть о неадекватной погодным условиям экипировке. Зажмурившись (иногда быть очкариком чертовски удобно, пусть сквозь залепленные ледяной кашей стекла и носа-то не разглядеть), я вцепилась озябшими покрасневшими руками в лошадиную гриву и целиком сосредоточилась на нехитрой задаче - двигаться назло холоду в правильном направлении. Стемнело необычайно быстро, стремительно, изредка пробивавшееся меж тяжелых туч солнце в одночасье сменилось стылым мраком. Фрейон процедил сквозь зубы ругательство, пришпорив коня. На меня напал смех: глупо ругаться с природой! Зато, имея на руках доказательства причастности к погодному недоразумению какого-нибудь мага, за ними-то не заржавеет... Всласть помечтать о привлечении к суду набедокурившего колдуна не дал мелькнувший образ. Искать гипотетических противников - паранойя, а у нас супостат, к сожалению, реальный - заклятый враг Астиол! А если он не очень реальный? Точнее, если он вполне реальный, но нематериальный благодаря моему вмешательству? Если мы воюем с призраком? Высшие силы этого Мира (вы же существуете, правда?), не допустите издевательства над нами, бедными! С меня лично хватит и призрака покойного Повелителя. Забавное наблюдение: когда рядом Фрейон, новоиспеченное привидение за мной не гоняется. Боится его, что ли? У парня столько тайн, я не удивлюсь, узнав о его излюбленном способе борьбы с привидениями. Тогда и с Астиолом он справится, наверняка...
   Я провалилась в теплый сон как в мягкую постель, склонившись на шею лошади. В мелькании снеговых туч родился свет, чистый и яркий. Он согревал своим дыханием, звал к себе. И я была уверена, что встречу там своих Друзей, поэтому пошла на зов. Свет внезапно стал вспышкой сверхновой, он не грел, а обжигал, будто вырвавшись из кратера вулкана, превратился в неприятно-красный. Где-то заезженной пластинкой повторялась незамысловатая мелодия. Кажется, когда-то я ее любила, была без ума, напевала день и ночь, а здесь с каждым новым заходом на повтор проникаюсь ненавистью. Друзья, которые были где-то рядом, словно сквозь землю провалились. Неумолимо сиял обжигающий свет и так же неумолимо крутилась музыка.
  
   - Сенни! Да проснись же ты! - кто-то тряс меня за плечо, выводя из тягостного забытья.
   - Ох, Фрей... В чем дело? - голос прозвучал хрипло, как чужой. Странно.
   - Я бы не отказался продолжить опыт, чтобы установить, сколько часов подряд ты можешь проспать на ходу, но лучше повторим его позже - мы подъезжаем к главным воротам Тессана. Стражники приложат мыслимые и немыслимые усилия, чтобы нас задержать, понимаешь?
   - Я им приложу, умники несчастные!
   Прогнозы Фрейона сбылись с точностью до запятой. Увидев двух окоченевших всадников, стражники грудью прикрыли въезд в столицу, ощетинились копьями, напомнив мне жившего у меня ежика по имени Изя Рабинович, сомкнули ряды и потребовали выдать им имена, адреса, явки, пароли и прочую чушь. Выпрямившись в седле, я негнущимися от холода пальцами расстегнула застежку, удерживавшую пожертвованный другом плащ. Материя соскользнула на круп лошади, порывы ледяного ветра с иголками снежинок пробирали до костей. В вырезе рубашки светился талисман, символ власти и мой неоднократный избавитель.
   - По какому праву вы задерживаете Повелительницу Сеан?
   Вся четверка бухнулась на колени прямо в снег, заменив обычный почтительный поклон чем-то вроде молитвы в храме. С горем пополам обретя дар речи, второй слева произнес:
   - Рады приветствовать вас, Повелительница Сеан! Ваша столица прожила эти два дня в тревоге, тоске и печали, денно и нощно умоляя небеса помочь вам вернуться, - напыщенно прозвучал сочный бас. - Проезжайте, но ваш спутник...
   - Проедет со мной, - непререкаемым тоном отрезала я. - У кого имеются возражения - обсудим их завтра под виселицей.
   Забавно, как они испугались. Да у меня рука не поднимется подписать человеку смертный приговор! Одно дело - прикончить его в честном бою (дома я не умела и этого), совсем другое - поручить расправу над ним третьему лицу. Противно.
   - Позволите ли вы вашим верным слугам смиренно проводить вас до дворца?
   Они что, нарочно пытаются вызвать у меня аллергию на власть?!
   - Верные слуги неплохо смотрятся и у ворот, отпугивая путников, - ехидно огрызнулась я.
   Фрейон за спиной закашлялся, то ли подавившись злым ветром, то ли скрывая смех. Не будь рядом свидетелей, он бы уже не упустил случая прокомментировать откровенное хамство отдельных представителей правящей династии. Вот пусть сам с ними воюет, если такой мудрый!
   Нас пропустили. Массивные ворота распахнулись с недовольным скрипом охрипших на морозе петель. По створкам вился причудливый узор из гибких веток с крохотными, словно новорожденными листьями и затесавшихся между ними ликов предыдущих Повелителей. Судя по всему, я умудрилась стать первой женщиной, прибравшей к рукам трон Ильтенара. Даешь победу феминизма! Душа пела, переполнившись законной гордостью. Покушения каждый и каждую ночь, нудная возня с бумагами - оно того стоило! Да помогут мне небеса устроить так, чтобы мое правлением запомнили надолго и рассказывали о нем потомкам! Кто управится с государством приличнее, чем женщина, которой не привыкать ежедневно подавлять бунты малолетних спиногрызов и обленившихся мужей? Спиногрызов накормить и отправить за ученостью в направлении школы (именно в направлении, не факт, что они туда войдут. Дойдут в лучшем случае), мужа поднять с дивана и впихнуть в руки список неотложных дел на сегодня, где на первом месте окажется починка крана на кухне - экономия - залог процветания - и лишь на последнем отдых в гараже под машиной, которая в ремонте хоть и нуждается, но не факт, что после него хотя бы заведется. Говорено же тебе было, что это не гоночный автомобиль, а забитый отчаянно сигналящими товарищами по несчастью переулок, где и двоим прохожим не разойтись без столкновений - не трасса "Формулы-1". Говорено. Теперь все дружно пополняют бездонные карманы государства, пользуясь общественным транспортом, а глава семейства часами валяется под несостоявшимся "болидом" и, медитируя, созерцает его внутренности, точнее, их останки.
   Я рассмеялась таким мыслям. Некогда часть моей жизни - теперь они ужасно далеки от реальности здесь, в Тессане! Вместо захваченного в результате блестящего штурма сиденья в троллейбусе у окна - потрепанное седло, вместо препирательств с кондуктором, клеветнически утверждающим, что ты не платила за проезд (а так оно и есть, только кондуктору знать не обязательно) - изъявление высочайшей воли "верным слугам". Кошмар, ну и поворотики у этой жизни!
  
   На улицах Тессана началось настоящее столпотворение, удивившее меня безмерно. Нет, популярность - штука почти магическая, но выбраться из дома на скованную холодом улицу исключительно ради сомнительной чести поприветствовать блудную Повелительницу - вполне тянет на гражданский подвиг. У меня родилась озорная идея припахать кого-нибудь устроить перепись присутствующего населения и потом провести вторую церемонию награждения. Да нет, слишком жирно получится. Сами виноваты - ну чего им дома не сиделось? А теперь выстраиваются вдоль дороги ко дворцу, швыряют в воздух шапки и нестройным хором орут "ура". Я помахала рукой, повторив подмеченный у невообразимого количества политиков и звезд вульгарный жест. Толпа радостно взвыла, однако популярность, почему-то не радовала.
   Во дворец нас пропустили беспрепятственно, мы спешились и я с азартом человека, привыкшего к мысли, что он смертельно голоден, бросила налетевшим слугам:
   - Завтрак, обед и ужин для нас с Фрейоном в мой кабинет! - потом помотала головой и жадно изменила приказание: - Нет, двойной завтрак, двойной обед и двойной ужин для нас с Фрейоном в мой кабинет!
   А через пару шагов окончательно осознала, что мрачные прогнозы романтичного бродяги сбылись: я ухитрилась заболеть. Из носа текло, температура стремительно поднималась...
   - Завтрак, обед и ужин для Фрейона куда он пожелает... И гроб - мне.
  
  
   Глава шестнадцатая.
   День закрытых дверей.
  
   Утро. Снежное, светло-серое, легкое, светящееся! Утро нежнейших оттенков зимнего великолепия! Я радостно подпрыгнула на кровати, поддавшись переполнявшему ощущению чудесной легкости. Вчерашняя простуда растаяла вместе с ночными кошмарами, наши изматывающие приключения перешли в разряд баек, которые так приятно пересказывать восхищенно и завистливо разинувшим рты друзьям-приятелям. Оторвавшись от окна, где мир утонул под пушистым покрывалом, я обернулась и увидела, что в комнате не одна. Посреди опочивальни рядом с кроватью стояла огромная ванна с водой, а рядом на пуфике, скромно сложив руки на коленях, сидела Кали, моя "официальная подруга" и сестра Фрейона!
   - Доброе утро. Как вы спали, Повелительница?
   - Отлично, только прекращай именовать меня полным титулом и вообще на "вы". Фрей уже раскололся, что ты - его сестра. Приятно познакомиться заново! - я вылетела из-под одеяла, протягивая ей руку. И обнаружила, что предназначенная для знакомства конечность чистотой похвастаться никак не может. Более того, свалившись с высокой температурой в финале вчерашнего вечера, я так и не попала в ванную, кровать тому печальная свидетельница. Солома, ветки, палки, недвусмысленные следы отступничества от всех правил личной гигиены оптом. Теперь понятно, почему ванна пришла ко мне сама!
   - Прости, я забыла... С дороги стоило бы окунуться...
   - Да вы вчера были почти без сознания, бредили, Шеториан почти полночи с вами просидел.
   - Бредила? В жизни такими глупостями не страдала. Вот болтать во сне случалось! И до сих пор случается. Ладно, пункт второй на повестке дня - вынесение благодарности Шетту.
   - А первый - принять ванну? - улыбнулась Кали.
   - Правильно! А тебя выгнать можно предварительно из комнаты? Я... ну стесняюсь, неужели не понятно!
   - Никогда бы не подумала. Я отвернусь, пока вы залезете в воду, а потом помогу вам распутать волосы, помыться.
   М-да, представления у них тут о комфорте... В ванне здорово читать книжку! За неимением книжки под руками сойдет и беседа, тем более, что поговорить нам надо о многом. Стянув ночнушку через голову, я погрузилась в горячую ароматную воду и замурлыкала от наслаждения. В Израиле я была лишена подобной роскоши, в нашей квартире приходилось довольствоваться душем, ванны не существовало как таковой. Весной, летом и осенью вполне терпимо, зато зимой, когда через вентиляционную дырку в крыше задувает ветер с дождем при температуре градусов девять, а ты стоишь пол струйкой воды примерно той же температуры, нагревающейся от солнца или от его отсутствия... Брр...
   - Кали, а ты на меня сильно сердишься? - спросила я, зажмуриваясь, когда чуткие пальцы начали ласково перебирать волосы. Волосы - мое самое слабое место, когда кто-то начинает ими заниматься, я немедленно засыпаю от удовольствия. Названная сестра, обычно изображавшая моего личного парикмахера, быстро смирилась с необходимостью будить клиентку каждые пять минут.
   - За что? - искренне удивилась она.
   - Кажется, в день нашего знакомства я вела себя как самая последняя свинья на самой захудалой свиноферме! - в порыве самокритичности покаялась я.
   Кали тихо рассмеялась, смех зазвенел нежным колокольчиком. Трудно поверить, что она - сестра Фрейона, уж очень разные они...
   - Сеан... Вы позволите вас так называть?
   - От твоего братца я слышу "Сенни" в лучшем случае! Обычно он находит прозвания и позаковыристей. И вообще, не надо меня звать на "вы", мне еще не пятьсот лет!
   - Это он может, - гребень в руках Кали двигался плавно, без угрозы снять скальп согласно традициям индейцев. - Вы так чудесно сдружились, - в ее голосе слышалась светлая и добрая улыбка.
   - Так ты меня прощаешь?
   - Я примерно знала, на что иду. Фрейон обещал сюрприз, хотя я не ожидала... - она замялась.
   - Столкнуться со столь тяжелым случаем! - радостно завершила ее фразу я и нырнула в ароматную глубину. Что-то хвойное, как мило...
   Выбравшись на поверхность, я повертела головой, отфыркиваясь и разбрызгивая воду. Кали продолжала улыбаться чуточку снисходительно, как мама, любующаяся проказами несмышленого дитяти. Похоже, один Астиол всерьез ко мне относится как к взрослому человеку. Даже чересчур всерьез, вечно устранить порывается.
   Нанырявшись вволю (плавать-то негде, не бассейн, увы и ах), я снова потребовала от Кали отвернуться, сцапала со стула полотенце и выбралась из ванны, отряхиваясь, будто собака после купания.
   - Так, что тут нам сегодня предлагается нацепить?
   - Надеюсь, По... Сеан, вы не против платья? Мужская одежда хороша для...
   - Знаем, знаем, мода у вас тут... Кали, ты в курсе, что там, откуда я вер... ну, прибыла, легче встретить девчонку в штанах, чем в юбке? А если в юбке, то она на миллиметр длиннее трусов, - разболталась я, послушно напяливая мягкое уютное платье.
   - Какой ужас! - пробормотала шокированная девушка. - И вы... ты тоже...?
   - Нет, короткая юбка всем хороша, но в ней не всегда удобно. Я предпочитала штаны, - созналась я, располагаясь в кресле у камина с целью подсушить волосы.
   Кали грациозно опустилась во второе кресло, затем подняла со столика колокольчик и позвонила. Явившимся слугам был отдан безмолвный приказ убрать ванну из комнаты. Конструкция на колесиках послушно выкатилась в коридор и мы остались одни.
   - Кстати, как Фрей? Он мне вчера отдал свой плащ. Зря, конечно, все равно заболела. Он-то не замерз?
   - Нет, что вы. Ему не привыкать.
   - Он рассказывал о наших приключениях? Нет? О самом интересном умолчал! Как я испугалась, когда его сначала Астиол заколдовал, потом эта драка у ворот Кейста... А он хитрый, умудрился на свободе остаться! А как он проник во дворец этого... Лирпала... или Лирпада... не помню, короче, и протащил мою молнию! Я же без нее как без рук, даже хуже! Без рук, без языка... Где он сейчас?
   - Они с Шеторианом с самого утра совещаются, - дисциплинированно ответила Кали.
   - Фрей и Шетт? Совещаются? Редкая картина, пойду-ка я на нее полюбуюсь, воображение работать с такой нагрузкой отказывается! - я поднялась с кресла, но на полпути к двери раздался нежный голосок Кали:
   - Они велели их не беспокоить.
   - Я? Побеспокою? Да я самое заинтересованное лицо, к вашему сведению! После Шетта, разумеется.
   - В особенности они предупреждали насчет вас. Поэтому я настоятельно рекомендую вам остаться здесь.
   - Но останетесь здесь вы! - отрезала я, бешеной ракетой рванувшись прочь. Под ноги подвернулся треклятый пуфик, чуть не шлепнулась по его милости... Дверь, из замочной скважины вызывающе торчит ключ. Рука помедлила долю секунды, затем вцепилась в него мертвой хваткой и выдернула. Очутившись в коридоре, я захлопнула дверь с грохотом пушечного выстрела, дрожащими от волнения пальцами впихнула ключ обратно в скважину и повернула. Неопровержимым свидетельством содеянной пакости лязгнул механизм. Назло ему и себе я повернула ключ еще раз, лишая Кали возможности выйти из комнаты и пуститься в погоню. Ее звонкий благовоспитанный голосок далеко разнесся по пустынному коридору.
   - Откройте! Вы не можете...
   - Я все могу. И казнить вас, если вы сейчас же не затк... не замолчите, - пригрозила я, отступая на шаг назад.
   И что ты наделала, дорогуша? Ничего хорошего, это и ежу понятно. По крайней мере наладить отношения с сестрой друга вряд ли удастся, это и Шетту изменить не под силу без превращения меня в ангела во плоти. К подобному святотатству демон прибегнет лишь в том случае, если диверсия с подрывом репутации всех ангелов попадет в круг его разносторонних увлечений. Посему - вперед, пришло время узнать, что наделали "советники". Уединились, небось, в кабинете и строят коварные планы, пользуясь сладким сном выздоравливающей Повелительницы.
   Оглядевшись, я убедилась, что ни одна живая душа не ошивается в окрестностях, подобрала длинное платье на деревенский манер и пустилась бегом к кабинету, рассчитывая застать их врасплох и ворваться с воплями вроде: "Лапы вверх! Документы не трогать, от стола отойти, сопротивление бесполезно и вообще в ваших интересах признаться, все, что вы не скажете, будет использовано против вас!" Получится смешно... Только для меня. Фрейон, разумеется, клятвенно уверял меня, что побывал в моем мире, но вряд ли у него было время для свиданий с телевизором или наблюдений за операциями всяких там силовых структур. Шетт и вовсе юмора не поймет, горько рыдая, упрячет несостоявшуюся актрису в психушку и отправится на поиски новой жертвы. Нетушки, к двери я подкрадусь тихо, как мышь, а для начала надо притормозить.
   Я резко остановилась, сдернула туфли на каблуках и, держа их в руках, подкралась к собственному кабинету. Оттуда доносились спорящие возбужденным шепотом голоса. Переминаясь босыми ногами на холодном полу, я приложила ухо к гладко отполированному дереву.
  
   - Ты дашь мне закончить? - странновато слышать Фрейона, орущего на Шетта. Не вписывается эта ситуация в мою картину мира, хоть плачь!
   - А я тебе мешаю? - неприязненно огрызнулся тот.
   Фрейон пропустил шпильку безответной. Зашуршала бумага - видимо, изучивший окрестности как свои пять пальцев бродяга развернул карту.
   - Вчера мы потратили на дорогу целый день с одним привалом, иначе наши лошади непременно пали бы посреди Пограничной Равнины... ты сам понимаешь, чем это чревато. И, учти, Сенни паршиво держится в седле во время галопа. Дополнительное время, приходилось ехать рысью. За нами не гнались, - торопливо объяснял он. - Ну что ж, они в курсе, кто мы и откуда, найти не составит труда. Астиол дорогу покажет и оплаты труда не потребует. Вы ему здорово насолили, он готов сам приплатить за отмщение.
   - Астиол... - начал Шетт, в его голосе слышалась из последних слов сдерживаемая ярость.
   - Живее нас с тобой. Сенни промазала, но винить ее глупо, как глупо было с твоей стороны ожидать от девчонки из того Мира, чтобы она владела мечом и отлично ездила верхом как Сеан.
   - В том Мире есть такие специальные ребята, которые дадут фору Сеан, - возразил Шетт.
   - А ты выбрал именно эту. Почему? Ведь я следил за тобой, за твоими метаниями и попытками захватить власть в Ильтенаре. Почему она?
   - А я устал ждать у моря погоды! - высокомерно ответил Шетт. Чувствовалось, разговор ему неприятен, собеседник ему неприятен, но выставить его вон демон не хочет. Или не может... Нет, такого предательства от друга я не ожидала! В глаза он доброжелателен, а за глаза - критикует? Ну, Фрейон, два сапога пара с сестричкой, попадешься ты мне в руки! Изгоню, как минимум!
   - Врешь, - между тем спокойно произнес организатор погони за Астиолом и прочих приключений.
   - Как ты смеешь! - ярость Шетта прорвалась наружу, он забыл о необходимости обсуждать тайны шепотом, прозвучал глухой удар - кулаком по столу, как я успела разглядеть в замочную скважину. Заговорщики заговорщиками, а ключ вставить или хотя бы бумажкой заткнуть скважину не догадались.
   Наверное, я еще не выздоровела и брежу... Шетт - почти всемогущий демон и мой официальный придворный маг - смотрел на малоизвестного обычного... ну, магически одаренного, ладно... бродягу Фрейона как на начальство, перечить которому не принято, даже если очень хочется. Видно было, его так и подмывает вышвырнуть парня вон, глаза горят жутким огнем, перед таким Шеттом враги бледнеют и впадают в ступор, когда же удача на их стороне и им сохраняют жизнь - по полгода заикаются. А Фрейон хоть бы хны, стоит, подбоченившись, у стола и диктует свои правила игры! Я тихонько ущипнула себя за руку, сморщилась от боли - перестаралась, синяк обеспечен - и прижалась к прохладному дереву двери уже не только ухом, но и щекой. Удивительные вещи творятся вокруг, причем наяву!
   - Шетт, не увиливай. Моих способностей хватает, чтобы подозревать истину. А если попрошу помощи у Совета Света, у бывших ваших? Они очень заботливо оберегают репутацию от малейшей тени подозрения, расскажут мне, как на духу.
   - Проклятые отступники! - прорычал допрашиваемый. От грозного рыка у меня по спине прошел холодок, но захватывающая беседа не позволяла отвлекаться, не упустить бы самую суть.
   - Тебе не раз предлагали последовать их примеру, - ухмыльнулся Фрейон, на миг став похожим на самого себя, моего вечного заступника и... друга... Друга ли?
   - Обижаешь... Шетт не из тех, кто мечется меж двух берегов реки, прицениваясь, где ему лучше! Если я иду своим путем, то иду им до конца, что бы меня в конце не ожидало, хоть фанфары, хоть похоронный марш.
   Золотые слова! Одобряю, поддерживаю, мыслим в одном направлении!
   - А я не смогу тебе помочь, ты же все скрываешь от меня, - укоризненно покачал головой Фрейон.
   - Не нуждаюсь я ни в чьей помощи! Добренькие, святые!
   - Ангелы, - уточнил тот.
   - Какая, к дьяволу, разница? Убирайся отсюда, обойдусь без тебя!
   - Ты-то, может, и обойдешься. Но Сенни я бросать не хочу. Она не обязана расплачиваться за твои авантюры.
   - Ты так ничего и не понял? - расхохотался Шетт. - Она наша, она Темная! - ликующе воскликнул он. - Первая за почти тридцать лет!
  
   Я сползла по стенке в шоке. Классифицировать новость как "хорошую" или "плохую" представлялось не легче, чем заново переоткрыть какую-нибудь теорию вероятности. До сих пор все эти Светлые, Темные и нейтралы представлялись мне чистой воды условностями, в нашем-то Мире! Заигралась молодежь, распределили роли... Быть на стороне Тьмы, почему-то модно... И откуда Шетт выкопал сей потрясающий факт? Не с привычки же (довольно недолгой!) отзываться на ник Демон! А так я ни в чем особенном замечена не была. Ну, доводила преподавателей всех мастей - кто этим не страдает? Отличники, медалисты, подлизы... Минус те приятные исключения, что совмещают завидную успеваемость и хулиганские таланты. Тогда получается, что Светлых - раз-два и обчелся. А учитывая, что вся эта братия проводит дни за зубрежкой, а никак не за грезами об иных мирах, то гораздо большей проблемой для Шетта стало бы раздобыть кого-нибудь Светлого. Нет, отношения с преподавателями отпадают, не показатель... Кошек за хвосты я никогда не таскала, скорее поизмывалась бы над тем, кто так поступает. Дралась в детстве частенько, да и потом пару раз вспоминала о былом мастерстве... Репутация, конечно, та еще...
   Я решительно встала. Какая разница, на чьей стороне мне предстоит играть? От этого ничего не изменится, я в любом случае - я. Темная ли, Светлая... Главное, что не оказалась "нашим и вашим". Или "не нашим, не вашим". И если выпало быть Темной - пусть будет так. До сих пор моя личность меня вполне устраивала. Почему теперь должно быть иначе? Слова остаются словами.
  
   - Эй, Кали! Свободна, арестантка, - крикнула я, стирая выступивший на лбу трудовой пот - грешный ключ пришлось добывать из самой подкладки платья, карманы, как выяснилось, проектом не предусматривались.
   - Повелительница Сеан, - возмущенно начала она.
   - Тихо. И никому не звука о том, что я выходила. Садись обратно в кресло.
   - Зачем?
   - Надо, - лаконично пояснила я, плюхнувшись на свое место и снизу разглядывая ее фигурку. Подтянутая, отглаженная... и готовая модель для иллюстрации существа, чрезвычайно озадаченного важным вопросом. - Ну что ты торчишь посреди комнаты, как вешалка? Садись, вернется твой братец и нам попадет. А мы - пай-девочки.
   Кали села. Движения замедленные, скованные, словно передо мной не живой человек, а манекен.
   - Ты все слышала? - она наконец-то перешла на "ты", устав от одностороннего хамства.
   - Нет, не все. Только то, что требовалось услышать.
   - И...?
   - И продолжаем наш приятный разговор дальше. Чудесная погодка, верно?
   - Сеан, оставь погоду в покое! - неужели она умеет выходить из себя по-настоящему? Сенсация этой нескучной недели свершилась. - Как ты поступишь?
   - Не знаю. Наверное так, как не рекомендуется. А потом все поймут, что это и было правильным решением и отпустят меня домой, где нет этих ваших чокнутых магов, разбушевавшихся демонов, где друзья - те, кем они кажутся, никто не делится на Темных и Светлых...Достали вы меня, ясно?!
   Дверь распахнулась. По закону подлости, излишне эмоциональная тирада стала достоянием именно тех ушей, для которых она категорически не предназначалась. Шетт и Фрейон. Сладкая парочка, гарантированно сводящая с ума нормальных людей.
   - Калиандена, - Шетт указал на дверь.
   Она не пошевелилась.
   - Кали, пожалуйста, - попросил Фрейон.
   Девушка встала, церемонно поклонилась и вышла.
   - Ты подслушивала?
   - А как же! Единственный способ узнать правду в этом гадюшнике! - крикнула я, чувствуя, что сейчас позорно расплачусь.
   - Или не узнать, - ухмыльнулся Шетт. - Если явиться в середине разговора и засветиться, не дожидаясь конца.
   - Не переживай, мне достаточно!
   - Сенни, - начал Фрейон, - мы тут подумали и решили, что не имеем права задерживать тебя дольше. Ты была нанята сыграть роль Повелительницы Сеан и справилась с ней... - он вздохнул, - в меру способностей. Тут заварится такая каша, что выживание обычного человека совершенно необучаемого магии представляется проблемой из проблем... нет, хуже, маловероятно. Рисковать тобой - попахивает подлостью, мы испытывали твое мужество ежечасно, не оставляя в покое и ночью, - бледная тень улыбки скользнула по губам улыбчивого Фрейона и пропала, - поэтому приняли с Шеттом решение: выкручиваемся сами. А тебя - отправляем к Друзьям. Ты это заслужила.
   Кажется, комната завертелась волчком, во всяком случае пол точно ушел у меня из-под ног. Заветные слова, преследовавшие меня и днем и ночью, обретут наконец-то плоть по слову или жесту. К Друзьям! Через минуту или меньше я смогу обнять тех, ради кого не жалко и жизни, осыпать их дорогие лица поцелуями, плакать и рассказывать... рассказывать бесконечно, до вечера, о том, что пережила в Израиле и Ильтенаре... в их будущем.
   К Друзьям! Да, сейчас, мечта сбывается! Все грустные стихи, усеявшие страницы дневника, больше не имеют значения, я снова научусь быть беззаботно счастливой, отзываться на прозвище "Мелифаро" с полным на то правом! Нас снова ждут милые домашние приключения, поездки на зеленом "Запорожце", каналы, озера, долгие прогулки!
   К Друзьям! Да, я порву вызов в Израиль при получении и сделаю все, чтобы остаться дома, в родном Бишкеке! Не позволю продать квартиру, пусть родители летят туда сами! А я останусь... И буду счастлива!!!
   Если смогу посмотреть в глаза Друзьям... А как же все наши клятвы верности? Не может же человек быть верным в одном случае и последним предателем в другом - это попахивает банальным лицемерием!
   - Вернуться с позором? Премного благодарна. Нет, я заварила кашу - я ее и расхлебывать буду. Вы оба - мои друзья, по крайней мере, я надеюсь на это. А потому ты, Фрейон, ангел или как тебя там, волен покинуть Ильтенар в любом направлении на твой вкус, чтобы не поплатиться жизнью за сомнительные связи... с Темными. Мое место рядом с Шеттом и я его спасу! - выпалила я, боясь передумать. Мечта, уже ласкавшаяся у моих рук, исчезла спугнутой птицей, растворилась под ударами очередных перемен. Я ее прогнала. Сама. И неизвестно теперь, чем это закончится и доведется ли мне еще раз услышать предложение немедленно отправиться домой.
   - Вика, - проговорил Шетт, но вид у него был растроганный - редкое зрелище. Окончательно выбрав свой путь, я жестоко расправилась с сомнениями и начала потихоньку восстанавливать способность радоваться жизни. - Вик, мы взрослые люди и...
   - Между прочим, я тоже изображаю взрослую! Забыл, сколько вашей Сеан лет?
   Слегка оглушенный Фрейон подпирал стенку. Надо полагать, чтобы не упала.
   - Ну, ребята, с вами сильно захочешь - не соскучишься. А больше для счастья ничего и не требуется. Я тоже остаюсь, иначе любопытство прикончит меня надежнее, чем вся армия нашего уважаемого супостата.
   И вот тут я свалилась на кресло в смеховой истерике. Никогда в жизни не натыкалась на оборонительный и наступательный союз ангела, демона и обычного человека с темными наклонностями! Оба кавалера синхронно метнулись ко мне, ухитрившись сотворить по стакану воды и благополучно пролить на чистое платье их содержимое.
   - Караул, дождь среди зимы! Уберите стаканы подальше, поливальщики несчастные!
   Общую вину загладил Шетт. Просто протянул руку ладонью вниз - и в миг высушил пятно, испоганившее половину юбки. Все-таки, тепловые фокусы - его стихия. И речи, к сожалению...
   - Итак, план действий на ближайшее время: изображать, что все по-прежнему. Обойдемся без новых карательных операций, бессмертных подвигов с непредсказуемыми последствиями, сооружения баррикад на улицах Тессана и авторитетных заявлений о моей вполне заурядной природе. Предоставим первый шаг Лирпаду IX. Действующий первым сгоряча чаще всего ошибается.
   - Или выигрывает первым же ударом, - уточнила я. - Может, нам вытащить из моего мира небольшую ядерную бомбочку и шарахнуть прямой наводкой в его дворец? Ладно, с ядерной я перестаралась, все жители Кейста не виноваты, разве что в привычке лезть в каждую драку, не разобравшись. Обычную бомбочку или там ракету... Насколько я понимаю, ангелы и демоны не испытывают проблем с левитацией в обнимку со смертоносными игрушками? И недоразумение разрешится в мгновение ока!
   Фрейон замялся. Его принципы бомбочку не одобряли. Шетт просиял. Его идея с устранением источника волнения без потерь среди личного состава собственной армии устраивала как нельзя лучше.
   - Ладно, - с досадой согласился он, - бомба пойдет запасным вариантом.
   - После того, как слухи расползутся, она станет бесполезным коллективным убийством, - проворчала я.
   - Будем ждать, - вздохнул Фрейон. - Молчать о приключениях в Кейсте. И ждать.
   - Постойте! Мы кретины, все втроем, честное слово! - внезапно завопила я.
   - Какое сногсшибательное открытие, - съехидничал Шетт. - Выкладывай, новую пакость удумала?
   - Удумала. Вы же у нас всемогущие, так убедите Астиола отказаться от его показаний! Заколдуйте, загипнотизируйте... откуда мне знать, как это у вас делается?
   - Для начала найди беглеца, он слишком силен, чтобы поддаться нашему заклинанию на таком расстоянии, - ответил Фрейон.
   - Вот ты и найдешь, - улыбнулся Шетт. - Моя отлучка будет подозрительно смахивать на бегство, Сенни по рангу не полагается исчезать каждый день в неизвестном направлении, а ты - идеальная кандидатура. Свободен, как ветер, подозрений не вызываешь, по силе в иных областях даже мне фору дашь.
   - Будет сделано! - комично поклонился Фрейон, подметая пол перьями невидимой шляпы. - Берегите себя и не творите слишком много глупостей! - он послал мне воздушный поцелуй и растворился в воздухе.
   - Он действительно ангел? - поспешно задала я давно мучивший вопрос.
   - Ну да, - подтвердил Шетт, облокачиваясь на камин.
   - Не похож... Они же в белом, с крылышками... и нимб над головой болтаться должен, - изложила я примитивные представления о соратниках нашего Фрейона.
   - Мы словно первый день знакомы! Я очень похож на демона согласно классическим канонам твоего мира?
   - Очень. Когда злишься, - ехидно ответила я.
  
  
   Глава семнадцатая.
   Предновогодний сюрприз.
  
   По прошествии недели официальную версию, предназначенную для Кали, недоумевающей по поводу исчезновения брата (брата ли?): "Фрейон уехал по делам" пришлось неофициально заменить на "Фрейон сгинул". Сгинул и не подавал вестей. Шетт регулярно допрашивал все попадавшие в его поле зрения источники пламени, стихия же упрямо хранила молчание, напрашиваясь в пособие для партизан в главу "Если вы угодили в плен...". Получив три тысячи двести двадцать пятый отрицательный результат демон испепелил стойкую свечку, вызвав у меня приступ горького сожаления. Обожаю необычные вещицы, а этому кусочку воска чьи-то умелые руки придали колдовской иссиня-черный оттенок. Вероятно, Шетта тоже привлек цвет, и он тщетно воевал с трепетным огоньком, выспрашивая подробности о судьбе Фрейона. Жестоко расправившись с непокорной свечой, он устало опустился на широкие ступени лестницы и закрыл лицо руками. Коллекция необычных вещиц пополнилась видом всемогущего демона в отчаянии.
   Мы сидели на лестнице, традиционным полукругом сбегающей в тронный зал. Вечером слуги установили живую елку трехметровой высоты и мне полагалось визжать от восторга... в других обстоятельствах. Я успела поучаствовать в процессе священнодействия, украшая нижние ветки, потом изъявила желание собственноручно увенчать деревце яркой звездой, перечеркнутой молнией, один в один как на медальоне. Слово Повелительницы - закон, притащили лестницу, в облаке густого хвойного аромата я вскарабкалась наверх, тихонько попискивая от страха высоты, и прицепила бережно хранимую красоту к вызывающе торчащей колючей веточке. Получилось чуть-чуть криво, зато с чувством. В пролившемся в окна лунном свете елка таинственно сверкала гирляндами, чуть колеблющимися от врывающегося в тронный зал сквозняка. Умопомрачительный запах хвои пропитал все углы, отдельные иголки уже валялись на мраморном полу, обещая воткнуться в пятки особо невезучих танцоров. Царила тишина... Или затишье перед бурей. Всю неделю мы с прилежанием актеров средней руки, мечтающих к тридцати годам непременно стать великими, изображали благополучие. Дела идут как надо, ничего нам ни откуда не грозит, Фрейон с минуты на минуту вернется... А он не вернулся. В мою голову стали закрадываться недостойные мыслишки... И ночью, ощущая себя призраком в покоях старинного замка, я решилась их озвучить:
   - Шетт, он сбежал?
   Шетт отнял руки от побледневшего и осунувшегося лица. Черные глаза - бездонные провалы в иную реальность... или во Тьму. Он с усилием покачал головой.
   - Нет.
   - Хорошо тебе говорить! Тогда где он шляется?
   - Не знаю.
   - Шетт, он сбежал, сбежал, сбежал! - я треснула кулаком по ступеньке. Ковровая дорожка смягчила удар иначе не миновать перелома.
   - Не мог он сбежать. Сказал, что сделает, значит - сделает.
   - Ты-то откуда знаешь? За каких-то шесть... - я посмотрела на часы, - семь дней допросил продукцию целого свечного завода, не считая каминов, костров, пожаров и прочей горючей ерунды - и даже намека на его местопребывания не получил!
   - Он не мог соврать, - возразил замученный Шетт.
   - Почему?
   - Ангелам врать запрещено... Последствия для них - хуже смерти. Про падших слышала?
   - Слышала, слышала и неоднократно. А ты тоже...? - новая тема разговора увлекла меня настолько, что я позабыла про наши насущные проблемы. За неделю мы ни разу не возвращались к обсуждению Темных и Светлых, а любопытная натура требовала своего.
   - Нет, я появился на свет демоном, - с тайной гордостью в голосе ответил Шетт.
   - Знай наших! - обрадовалась я. - Секунду... но ведь он умолчал о настоящем имени, назвался Фрейоном... Это не ложь?
   - Нет, у него много имен. Фрейон - всего лишь маска для нашего Мира. Того, где мы сейчас находимся.
   - А демоны вправе развешивать лапшу на чужие уши тоннами?
   - При необходимости - почему бы и нет? Есть ситуации, когда от виртуозного вранья приходится воздерживаться...
   Я не дала ему договорить.
   - Считай, что она у тебя наступила! Там, в лесу, ты водил меня за нос?
   - Частично, - ухмыльнулся Шетт, на миг становясь собой, роковым красавцем с горящими черными глазами.
   - Тогда рассказывай всю подноготную этой истории. Уж если меня угораздило влипнуть в твоей нескучной компании - могу я хотя бы знать, чем оно чревато...
   - Почти все правда. И просьба Астиола покопаться в будущем, и решение спасти Ильтенар, и похищение Сеан и... и казнь моих друзей... вот только теперь не спасать это дыру я намерен, а мстить! - горечь и боль в голосе Шетта внезапно сменились обжигающей яростью, я даже шарахнулась в сторону и крепко приложилась затылком о каменные перила. Тяжелая рука демона опустилась на ушибленное место, унося боль. - Прости... Напугал тебя? Ну что, теперь, зная истину, ты передумаешь? Еще не поздно, мы с Фрейоном как-нибудь отобьемся вдвоем. Если он останется... Его держишь здесь только ты, он надеется вернуть тебя Свету.
   - За кого ты меня принимаешь? Во-первых, я сразу определилась с выбором, а во-вторых, месть за казнь твоих друзей - дело священное! Что от нас требуется? Смести Ильтенар с лица земли?
   Шетт улыбнулся уголками губ.
   - Тебе только доверь важное дело! Простые жители ни в чем не виновны, они сыграли роль зевак и уничтожение за привязанность этих падальщиков к кровавым зрелищам - перебор. Я планировал извести лишь непосредственно причастных. Повелителя - раз, Астиола, Тилерона, твоего приятеля Эронура и прочих. Я рад, честное слово, рад, что ты со мной. Азартная и такая до сих пор наивная!
   - С наивностью я рассталась в нежном возрасте, благодаря "любимой" школе, - проворчала я, вновь наталкиваясь на кучу вопросов к разоткровенничавшемуся другу. - Слушай, а с чего ты взял, что я - Темная? Как это проявляется? Почему Фрейон сам не докопался до истины?
   - Совсем забыл! - улыбнулся Шетт и тонкими пальцами ласково сжал мою ладонь.
   - Что сие означало?
   - Уважительный привет от Совета Тьмы.
   Фраза "Воистину, краткость - сестра таланта и палач любопытных" проявилась на физиономии будто смазанная шпионским составом для чтения зашифрованных текстов. Шетт внимательно прочитал ее, задумался, вернулся к началу... перечитал... Когда она украсилась дюжиной восклицательных знаков, он смилостивился и возобновил приятное общение... для пущего эффекта тоном престарелого профессора, обладающего стойким иммунитетом против соблазнительных вырезов и выразительных глазок студенток и аллергией к выходкам, претендующим на звание репетиций КВН:
   - По интенсивности реакции на самостоятельно сделанное тобой открытие неофиты делятся на две группы: первые визжат от восторга и радостно бросаются душить наставников, вторые катаются по полу в истерике, проклиная момент своего рождения.
   Я пожала плечами. Невооруженным глазом видно: не вписываюсь в классификацию Шетта. Положим, после развеселого бытия в Израиле я уже неспособна закатывать истерики по таким пустякам, с тех пор, как сердце впервые опалила жгучая, как местное солнце, ненависть, унося с собой жизнерадостность и беспечность затянувшегося детства. Визжать от восторга... Пожалуй, нет. Ведь приключение рано или поздно закончится, не хватало докатиться до сожалений об упущенных возможностях продолжить едва начавшуюся медицинскую карьеру похождениями в компании демона. Будем считать, что слава черного мага мне не светит ни при каком раскладе карт капризной судьбы, простейшим фокусами и то не овладела. Шетт молчал. Выжидал. Пальцы еле слышно отбивали дробь на холодном мраморе.
   - Восхищаешься тупым равнодушием?
   - Восхищаюсь мудрым спокойствием. Ты права - слова ничего не изменят. Быть Темной в твоем случае - быть собой. Не нарочито доброй, не нарочито злой, а собой, реальным живым человеком с достоинствами и недостатками, с фанатичной верой в Дружбу - не худший вариант, если требуется хоть во что-то верить, - кулак. Не очень внушительный, зато с чувством. - Уговорила, чудесный вариант... С тем же успехом ты можешь быть Темной на стороне Фрейона, но учти, я тебе тогда руки не подам!
   Я тихо вскипела. Союзники мы там или товарищи по несчастью - но иногда эгоизм некоторых личностей - не будем тыкать пальцем! - зашкаливает.
   - Блеск! Личина чистоплюя тебе идет - плоскогубцами не отдерешь. Ты, часом, не думаешь, что ангелы выстроились в очередь за право облобызать конечность Фрейона?! Для них он такой же "проклятый отступник", как для тебя твои бывшие товарищи! У каждого лагеря свои правила игры? Двойные стандарты?
   Изо всех сил сдерживаясь, я вскочила со ступеней и убежала в опочивальню, где набросилась на подушку с кулаками, не осмелившись наброситься на Шетта. Потому что кто на него с кулаками полезет, тот без них и останется. Или получит ласты - в качестве компенсации и в угоду извращенному чувству юмора. Величайшая глупость - разброд и шатание в силах союзников перед лицом страшного врага. Подушка покорно вытерпела издевательство, но легче от этого не стало. Вольно же мне отыгрываться на безответном постельном белье! Вот если бы она дала сдачи или послала меня подальше подлечить нервишки... Друзья, мои Друзья! Почему я предпочла возвращению к вам бессмысленную и заранее обреченную на поражение битву на стороне демона? Что мне стоило ответить "Да" - и забыть о приключившемся, забыть, будто страшный сон, приснившийся в предрассветной мгле? Я пыталась быть справедливой... Но справедливо ли защищать измыслившего жуткую месть Шетта? Ведь мстит он тоже за друзей... На его месте я бы помешалась от горя и бросилась с ближайшей крыши вниз головой. А он борется, не жалуется, не ноет, а хладнокровно устилает свой путь трупами врагов. И я - соучастница!
  
   Когда утро разгорелось, заставляя сверкать россыпью драгоценных камней снежные покровы старого сада и лучи поднявшегося довольно высоко солнца вползли в спальню, они застали меня за десятым сном, свернувшейся клубком в измятом платье. И та же картина открылась взору бесшумно распахнувшего дверь Шетта. После вчерашнего он не решился будить лично разъяренную Повелительницу, поэтому просто открыл окно, впуская в слегка застоявшуюся атмосферу комнаты порывы морозной свежести ветра. Ощутив сквозь сон его прикосновение, я совсем сложилась в три погибели, изображая потревоженного ежика и попыталась натянуть одеяло, на котором спала, на голову. Сложный каскадерский трюк добром не кончился, мы с одеялом комом свалились на пол. Шетт фыркнул.
   - М-да, до чего докатилась убежденная трезвенница и предводитель первого в нашем Мире общества борьбы с алкоголизмом... Честно, измятые одежда и физиономия наводят на мысль, что ты пьянствовала до рассвета.
   - Хуже, - заплетающимся языком парировала я, неприязненно косясь на окно и зябко передергивая плечами. - Я всего лишь полночи общалась с тобой.
   - Ну так я принес тебе весть, что это не самое худшее! - насмешливо поклонился Шетт.
   - Выдумал новую казнь и твердо намерен испытать ее на мне? - растерянно спросила я.
   - Ну что ты... У нас гости.
   - Фрейон!!! - я восторженно подорвалась с пола, не выдержавшая хамского обращения материя платья треснула, причем не по шву.
   - Нет, не Фрейон, - лицо Шетта омрачилась, на него надвинулась мрачная предгрозовая туча. - Лирпад IX и иже с ним.
   - О небо, что он тут потерял?!
   - Неужели не ясно?
   - Яснее ясного, - вздохнула я.
   - Готовься, одевайся, я пришлю тебе в помощь Кали.
   - Обойдусь без нее.
   - Вы так и не подружились?
   - Издеваешься?
   - Издеваюсь, - Шетт ушел, устало споткнувшись на пороге. Бедняга, до чего же он измотан свалившимися неприятностями. В безжалостном ярком свете солнечного утра бросались в глаза круги под глазами, посеревшее лицо. Ночными бдениями и рутиной государственных дел, которых никто не отменял, не объяснишь его состояние, не иначе - Астиол по старой памяти колдует. Какая жалость, что я не прикончила его там, на равнине!
   Я подошла к окну, умылась свежим снегом, затем сдернула послужившее ночной рубашкой платье. Значит, Лирпад IX. Значит, пожаловал. И значит - попал, потому что Повелительница Ильтенара, Сеан - Путешественница между Мирами не позволит всяким иноземным правителям диктовать ей свои условия. Я вспомнила "свержение Императора Каракольского", со стороны выглядевшее просто перевернувшимся с моей помощью креслом, на котором восседал этот самый Император, и рассмеялась. Решение пришло мгновенно. Шетт заходил в темной одежде, он вообще питал пристрастие к темным цветам, хотя сейчас они невыгодно подчеркивали измученный вид. Черное платье в шкафу отыскалось быстро, было мне немного великовато, но я сделала вид, что так оно и положено. Модель со сниженной талией или как там оно называется у людей сведущих. Расчесала волосы и скрыла рыжеватые локоны под черной шляпкой, затем по привычке подошла к зеркалу. Ах, черт, забыла, отражение пропало... Сойдет и так!
   Шетт ждал меня, с нарочитой небрежностью развалившись на диване в промежуточном зале. Специально он выбрал наиболее неприятное помещение, что ли? Несмотря на изобилие диванов, кресел и пуфиков, открытый всем ветрам, точнее, снабженный бесчисленными ходами и выходами зал становился своеобразным перекрестком всех северных коридоров дворца, поэтому даже о подобии уединения там речь не шла. Мимо то и дело проносились озабоченные слуги или напыщенная челядь и - готова поспорить! - ни один не удержался от подозрительного взгляда, брошенного на Шетта. Столь пристальное внимание могло гарантированно взвинтить и святого, но демон будто назло обстоятельствам, из принципа выставлял вызывающе темный на фоне светлой мебели силуэт на всеобщее обозрение. Не мог выбрать другого времени! Мне бы сосредоточиться... Конечно, я отлично знаю, зачем пожаловал сюда треклятый "коллега", доподлинно знаю направление, в котором его отправлю, но понятия не имею, в какую форму облечь указание маршрута. А вместо этого изволь работать музейным экспонатом! Или кейст-алорский Правитель раздал по пути следования брошюры: "Шеториан и Повелительница Сеан: заговор против народа"? Тогда невозмутимости Шетта остается лишь завидовать черной завистью.
   - Ого! Воинство Тьмы наступает, - прокомментировал он, обозрев мой наряд.
   Проходивший мимо с подносом слуга обернулся к нему, пытаясь закрыть удивленно открытый рот, зацепился за край ковра и грохнулся на пол. Осколки хрустальных бокалов брызнули в стороны, несколько из них задели лицо растяпы. Я зашипела от злости и досады. К чему это идиотское представление?
   - Не переживай, все будет в порядке, - ослепительно улыбнулся Шетт, плавным пассом смуглой руки склеивая бокалы и затягивая ссадины на физиономии слуги.
   Выпендривается... Знать бы, к чему ему понадобилось красоваться. Итак все в курсе - придворный маг и все-такое-прочее... Или стремится подтвердить сплетни о демоническом происхождении?
   - Спасибо, спасибо, - забормотал слуга, поднялся и пол и тут же исчез, будто его ветром сдуло. Нормальный человек уже бы рассыпался в тысяче благодарностей, ведь его уберегли от взыскания стоимости хрусталя!
   - Шетт, ты чего? Мало тебе славы и почестей?
   - Да нет, в самый раз. Не переживай ты так! Наша тайна все равно выплывет наружу, уже выплыла, подойди к окну и послушай вопли толпы. Я больше не буду добрым и беззубым. Я буду демоном - милосердным и карающим по собственной прихоти! - новая улыбка.
   Я метнулась к окну, едва не вывалившись наружу и раздвинула тяжелые шторы. Шетт прав: народу собралось видимо-невидимо и отдельные крики "Долой демона!" взлетали ввысь над общим гулом.
   - Сволочь... Да я его в порошок сотру! - прорычала я, сжимая колючую ткань в кулаке.
   - Лирпада или Астиола?
   - Обоих! Сиди здесь, а уж я его приму по высшему разряду!
   - Здесь? Место придворного мага рядом с Повелительницей, а уж мое место и подавно рядом с тобой. Не забывай, в нашем Мире без магии ты беззащитна.
  
   Мы спускались в тронный зал, оба в черном (Шетт по своему обыкновению, а я из принципа), и лично у меня настроение соответствовало цвету одежды, завеса же над происходящим в душе демона приподнималась редко, и сегодня был не тот случай. Насмешливая улыбка, дерзкий взгляд бездонных глаз... Испытывает ли он страх? Хоть иногда? Наверное, испытывает.
   В тронном зале собрались придворные всех мастей, яркими тропическими птицами порхали от стены к стене и перешептывались, напоминая шипящий клубок ядовитых змей, грозящий дюжиной готовых впиться в тело противника ядовитых зубов. В центре круга с шевелящимися стенами красовался Лирпад IX со своими приближенными, резко выделяясь на фоне пестроты местных аристократов подчеркнуто белыми одеяниями. Глупцы. Даже Фрейона, уж на что он ангел, я никогда не видела в белом. Впрочем, мы с Шеттом тоже хороши - увлеклись внешними проявлениями. Не серьезный разговор, а спектакль в захолустном театре, где все персонажи сведены к стереотипам для недалеких зрителей.
   - Повелительница Сеан! - провозгласил кто-то, взвились пронзительные звуки труб.
   От волнения у меня подгибались колени, но я продолжала спускаться, заранее воспринимая тронный зал как поле грядущего сражения и клянясь выиграть его любой ценой. Почему-то сразу стало душно, рука Шетта сжала мой локоть, успокаивая...
   - Спокойно, Вик, это не война.
   - Пока еще, - отмахнулась я и прошла к трону, неосознанно чеканя шаг.
   Села. В упор посмотрела на Лирпада IX.
   - Лирпад IX Праведник, Правитель Кейст-Алора, - с пафосом продолжил тот же гнусавый голос, что испортил впечатление от выхода Повелительницы.
   Праведник. Ну-ну, Святая Инквизиция с высунутым от усердия языком мчится по следам демона и Компании.
   - Чем обязана?
   Неправильно. Не так надо начинать. Я сразу придала разговору враждебный характер. Но и он не особо церемонился в Кейсте!
   - Повелительница Сеан, я покинул свое государство и прибыл к вам с неотложным делом, рассчитывая на ваше сотрудничество и достойный прием. Как вам, надеюсь, известно, вот уже в течение двадцати лет действует соглашение между вашим покойным Повелителем и мною... точнее, действовало, потому он умер и...
   - И вы сомневаетесь, что я стану его придерживаться? Огласите его суть, а там посмотрим.
   Он неодобрительно покачал головой, затем прищелкнул пальцами. Один из монотонной белой свиты с низким поклоном на грани акробатического номера подал Лирпаду IX какую-то грамоту, судя по ее новехонькому виду - абсолютно филькину. Бумажка, которой по сценарию полагается быть моей ровесницей или чуть младше не может выглядеть как свежеотпечатанная фальшивая деньга. Вот если она действительно фальшивка - тогда я приму даже байку, что ее выкопали археологи в слое палеолита. Или достижения местной науки, техники и магии замедляют процесс старения до нуля? Нет, не скажешь по ним. Разве что они начали опыты на бумаге... Да за двадцать лет уж наловчились, наверное, достаточно, чтобы приниматься за людей. Шетт, прислонившийся к трону и принимавший в разговоре участие наравне с мебелью, от подсказок воздерживался. Не тип, а мечта преподавателей! Плакаты с многоэтажными химическими формулами рисовать на обложке учебника не станет, подрабатывать бесплатным суфлером тоже не стремится и не излагает заданную тему в сурдопереводческой интерпретации для всех желающих. А с меня и спрос маленький. Я тут новенькая. Не экспериментируя более с формулировками волеизъявлений, я протянула руку универсальным жестом, обозначавшим, что договор лучше отдать добровольно. Правитель Кейст-Алора поморщился, сунул бумагу тому же придворному и поручил ему передать ее мне. В ладонь лег совершенно новый лист договора. Грубейшая подделка... Или правда? Дыхание полюбопытствовавшего через плечо Шетта всколыхнуло волосы.
   - Ну? - одними губами спросила я.
   - Подделка, - убежденно вынес вердикт демон.
   - Подделка, - собираясь с мыслями, повторила я. - Вы всерьез рассчитывали, что я в это поверю? - преувеличенно презрительных взмах пресловутым договором. - На него не клюнет и ребенок.
   - Повелительница Сеан, это копия. Мне бы не хотелось рисковать оригиналом... - он замялся.
   - В моем присутствии? - неожиданно закончил оборванную фразу Шетт, глядя прямо в глаза своему преследователю и улыбаясь. Улыбке не хватало теплоты и искренности. Оскал в чистом виде.
   Лирпад замялся. Нерешительное выражение совершенно не гармонировало с суровым лицом прошедшего огонь, воду и медные трубы воина. Он осознавал безнадежность вранья, мялся и кусал губы под преувеличенно ласковым взором демона. В тронном зале повисла плотная завеса тишины. Не то, что муха или комар (насекомые в сущности, шумные, они ж жужжат да на нос норовят приземлиться, проигнорировать их назойливое общество - тянет на настоящий подвиг), полет бабочки прозвучал бы грохотом несущегося мимо курьерского поезда. Сотня или около того человек затаились на манер шпионов в дешевых боевиках. Бедные профаны, случайно очутившиеся на премьере такого шедевра киноискусства, разводят руками и интересуются у продвинутых соседей, почему суперагента, - если вот, весь как на ладони! - до сих пор не пристрелили, а продвинутый зритель с умным видом ответствует: " Он же спрятался, его не видно". Неожиданно хулиганское вдохновение напомнило мне два веселых студенческих года, когда на лекциях по физиологии зачастую воцарялась тишь. И в тиши летела на пол тяжелая железная линейка, тридцатисантиметровой длины, "случайно" спихнутая мной со стола. Курс, как один человек, взмывал в воздух, на лету создавая гениальные объяснения происходящему: от сигнала на перемену до теракта, подстроенного каким-нибудь уязвленным двоечником. Постепенно фокус приелся и действовать перестал, но, прощаясь с преподавательницей, я в ответ на гордое заявление, что, дескать, "совершаю алию на историческую родину" услышала облегченный вздох. Но у жителей этого Мира по определению не может быть иммунитета к моим дурацким шуточкам, а ну-ка...
   Тяжелый тускло-золотой шар, венчавший подлокотник трона, на удивление легко открутился, причем я все время сохраняла вид максимальной погруженности в проблемы государства. Пауза затянулась до предела, шар выскользнул из мокрых от волнения пальцев и звонко запрыгал по ступенькам трона. Это, скажу я вам, зрелище... На нашем курсе было человек шестьдесят и, сидя, как пай-девочка, на третьем или четвертом ряду, я видела лишь половину сигавших в воздух жертв. А здесь - все на ладони, и числом превосходят, и шарик повнушительнее линейки будет. Но максимум удовольствия мне доставил вид автоматически присевшего в позе "готовность номер раз" Шетта. Удовольствие как рукой сняло, когда он повернул ко мне побледневшее, покрытое капельками пота лицо. Ведь бедняга ждал покушения на свою жизнь, на него ведь охотятся, немудрено, что он на пределе и охотнее всего выполнил бы команду "Ложись, бомба!", да чувство собственного достоинства не позволяет.
   - Простите, я... слегка задремала, - улыбнулась я. - Какой вопрос мы обсуждали до перерыва?
   Шетт перевел дух, выпрямился, и холодно проинформировал:
   - Мы обсуждали лицо, в присутствии которого многоуважаемый Лирпад IX не желает рисковать оригиналом договора. Мне было угодно предположить, что речь идет обо мне, - он насмешливо поклонился.
   - Вы правы, - Правитель Кейст-Алора, приняв решение побаловать зрителей откровенностью, подался вперед, слегка нагнув голову. Не иначе - бодаться собрался. - Да, вы правы, поскольку в моих руках находятся неопровержимые доказательства... - он замолчал, затем возвысил голос так, чтобы его отчетливо слышали и на другом конце тронного зала. - Перед вами не человек, а демон! - унизанный перстнями толстый палец требовательно вытянулся в направлении Шетта.
   - Предъявите их! - вырвалось у меня. Ах ты, паразит... И не заткнешь его, черт бы побрал придворный этикет.
   - Мне это известно со слов придворного мага Астиола, - Лирпад вздернул голову, в глазах пугающе пылала решимость истинного фанатика. Людей этой породы так просто не остановишь.
   - Во-первых, бывшего придворного мага, - начала я, поднимаясь. Терпеть не могу вести разговоры на повышенных тонах сидя.
   - Которого вы выгнали после долгих лет честной службы, - прорычал незваный гость. Придворные стайкой вспугнутых мышей прыснули к стенам, давя друг друга. Вращаясь десятилетиями при дворе они приобрели нюх на неприятности и безошибочно определяют, когда скандал обернется всеобщей забавой, а когда - и массовой казнью. Сегодня разговор все более и более ощутимо обретал характер второго случая.
   - После "долгих лет честной службы" в подвалах Астиола больше денег, чем в казне. Я не нуждаюсь в услугах вора. У меня собственный придворный маг.
   - Придворный демон будет вернее, - стоял на своем Лирпад IX.
   - Даже если и так, и что тогда? - наша тайна выплыла наружу, мне стала понятна дерзкая политика Шетта. Скрываться бесполезно - что ж, повергнем страну в ужас!
   - Договор нарушен, - продолжал кейст-алорский правитель.
   - Существовал ли он? - с неподражаемым скепсисом проронил Шетт.
   - Отродье дьявола, кто тебя спрашивает? - суровый сосед повернулся к демону.
   - Ничуть не бывало. Нет справедливости на свете, я не родственник дьяволу, - с философским смирением пожал плечами тот.
   - Он признался! Все слышали признание демона? - Лирпад IX повернулся к придворным и картинным жестом распростер в стороны сильные руки. - Вы слышали, подтвердите! - Робкий шум прибоя. Некоторые опасливо кивали, прочие прятались за спины смельчаков... или безумцев. - Я требую выдачи нечисти Высшему Суду, - он раскраснелся от сознания правоты, от преждевременного торжества иллюзорной победы.
   - Через мой труп, - отрезала я.
   - Что? - переспросил Лирпад IX.
   - Через. Мой. Труп. - И недвусмысленный жест, переводящийся во всех Мирах одинаково: "Пшел вон!".
   - Но... но это объявление войны!
   - Как вам будет угодно. В моей стране, более того - в моем дворце никто не имеет права оскорблять Шеториана. Он - мой лучший друг, и мне плевать, демон он или ангел. Я требую извинений. Извинений перед ним. Вы не согласны? Тогда нам не о чем больше говорить.
   Кажется, меня не на шутку трясло от волнения. Войны я, чего скрывать, боялась. Жизнь - слишком ценная и уникальная штука... но ничего не поделаешь, встав на сторону Шетта я добровольно подписала отказ от всяческих гарантий. Вывози, кривая!
   - Извинений? - лицо Правителя побагровело. - От меня, от Лирпада Праведника!
   - Ага, от вас. Остальные благоразумно помалкивали, - с готовностью подтвердила я, отчаянно стесняясь хамского тона. - Они-то в курсе, что демонов злить себе дороже.
   Шетт стоял у меня за спиной. Нет, не прячась, молчаливо поддерживая и защищая. Но лучше бы он перешел в нападение и убрал с глаз долой это белоснежное войско.
   - Война? - переспросил злосчастный Праведник.
   - Война? О, как вы заблуждаетесь. Война обычно предполагает более или менее равных по силам противников. То, на чем так настаиваете вы - извращенный способ коллективного самоубийства.
   - Я вернусь в этот зал! Но вернусь победителем и ты, ты будешь пресмыкаться у моих ног, вымаливая себе пощаду! - крикнул он, развернулся и направился к выходу с высокомерно вздернутой головой.
   - Не дождешься, - сквозь зубы процедила я.
   Делегация из Кейст-Алора покинула тронный зал, шаг их напоминал марш завоевателей по улицам покоренного города. Местная знать отходила от шока.
   - Представление окончено, - хлопнул в ладоши Шетт. - Второго отделения не ожидается. Ну же, в темпе.
   Дважды повторять ему не пришлось. Испуганные люди хлынули наружу. Проследив, чтобы за последним беглецом захлопнулись створки двери, демон шлепнулся на трон, вытянув длинные ноги и зажмурился.
   - Шетт, я...
   - А, уже не важно... Хотел бы я знать, где нелегкая носит нашего непогрешимого Фрейона.
   - У нас война?
   - Отчего же. Ты права. У нас действительно извращенный способ коллективного самоубийства. У тебя и у меня.
  
   Глава восемнадцатая.
   Новогодняя ночь.
  
   Последовавшие за тем два дня заняли подобающее им место во главе сбывшихся кошмарных снов. Во имя сохранения жалкого подобия душевного спокойствия я отказывалась поверить в реальность происходящего. Лирпад IX вернулся в Кейст-Алор, забрав с собой свиту, зато война осталась под нашими окнами. Его лозунги запали в червивые душонки обывателей. Дебоширам, в сущности, поровну, против кого бунтовать, было бы желание, а повод придумаем. Пригревшийся змеей у трона демон - чем не спичка в лужу керосина? И лужа полыхнула. Смута началась с дворцовых покоев, перекинулась на Тессан, лавинообразно нарастая, подожгла близлежащие районы, народ потянулся в столицу с самых окраин Ильтенара, скандируя: "В огонь демона!". И, ограничься дело призывом поджарить его на обед, Шетт, не переставая издевательски ухмыляться, сдался бы с превеликим удовольствием в руки правосудия. Истратив на него годовой запас дров, они, возможно, догадались бы, что рожденного в адском пламени не возьмешь каким-то там костром. Но в заваруху радостно вмешались маги, не упускавшие случая попрактиковаться в охоте на нечистую силу. Не так уж часто она случается, поэтому серьезные колдуны, не страдающие чувством юмора, заранее объявили большие учения для всех новичков. Прикончить демона или основательно повредить ему у неофитов кишка тонка, но, распыляясь на оборону от булавочных уколов, он мог пропустить удар меча. Прекрасно осознающий это Шетт, рыча от злости, выгнал из дворца всю челядь, включая личную гвардию Повелительницы. Я сильно удивилась, заметив, что он непростительно ослабил нашу оборону.
   - Оборону? - брови Шетта вздернулись вверх. - О нет, отныне они не твоя гвардия, а отряд предателей, лелеющих мечту прикончить меня или нас обоих, если ты подвернешься под горячую руку. Или не подвернешься, но, зная тебя, им поверят, что ты оказывала сопротивление.
   Когда дворец опустел и в темных коридорах поселилось эхо, Шетт установил магический щит и предупредил меня, чтобы в сад не высовывалась, потому как, хотя страх перед демоном держит носящуюся по кривым улочкам Тессана толпу вандалов на почтительном расстоянии, для меткой стрелы в нем нет ничего непреодолимого.
   - Стрела? Для меня? Но ведь я - Повелительница! Всех перевешаю на ближайших деревьях! - негодовала я, прикладывая снег к синяку на руке - стрелы, не стрелы, а камни летали без промаха.
   Наивно надеясь вразумить разгулявшийся сброд, полчаса назад я вышла на балкон и произнесла речь, смысл которой сводился к вышеприведенной фразе. Вместо того, чтобы пасть на колени и покаяться на центральной площади, горе-охотники схватились за булыжники, благо, под ногами их валялось немало. Минута, проведенная в размышлениях о парадоксальности человеческого поведения едва не стоила мне целости черепа. Камни пулями просвистели вокруг, один попал в предплечье. Я взвыла от боли, выматерилась, плюнув на придворный этикет, и, окончательно отрекаясь от образцового поведения истинной Повелительницы, шлепнулась на пол. Жизнь время от времени кажется прекрасной и удивительной, безопасность прежде всего.
   Да, Шетт прав, кругом прав. Мы попали в переплет и выходов из него как-то не виднеется. К счастью, оголтелая толпа во дворец больше проникнуть не пытается. Нашелся один герой, решивший прихвастнуть удалью перед товарищами. Увешавшись оружием и амулетами, он перелез через забор и наткнулся на Шетта. Для демона мой приятель непозволительно миролюбив, но если его разозлить, то мало никому не покажется. Если бы парень ретировался тем же путем, что и пришел, Шетт позволил бы ему уйти на все четыре стороны. Однако при раздаче благоразумия сей юнец болтался в иных краях. Узнав никогда не скрывавшегося демона, он взревел, будто бык при виде красного плаща, и бросился на него с мечом. Шетт уступил ему дорогу, полет храбреца пресекло первое же дерево. Меч застрял в стволе и сломался пополам под тяжестью налетевшего на него владельца. Оружие было семейной реликвией, счет парня к нечистой силе возрос безмерно, он сломал толстую ветку и, размахивая ею, как дубиной, атаковал Шетта с энтузиазмом, увеличивающимся пропорционально счету. Зловеще ухмыльнувшись, демон поджег дубинку, воздерживаясь от причинения вреда нападающему и все обошлось бы без жертв, кабы не адское пойло, пролившееся в кабаке на рукав неизвестному герою. Оно-то и вспыхнуло ярким пламенем, с жадностью пожирая с криком скорчившееся тело. Первая жертва развязанной Лирпадом IX войны осела на ноздреватый снег кучкой пепла, развеянной пронизывающим ледяным ветром. Глазевшие на расстоянии зеваки взвыли от ужаса.
   - Видели? И так будет с каждым, кто переступит границы сада. О дворце я не говорю, но обещаю потрясти даже ваше воображение, кровопийцы, - перекрывая гул и стоны, прозвучал сильный голос Шетта, намекавшего на пристрастие местного населения к зрелищам типа казней.
   Он с полнейшим пренебрежением к опасности повернулся спиной к врагам и размеренным шагом удалился под арку входа. Я выскочила из укрытия.
   - Шетт, глупый, зачем ты рискуешь собой? Ну телепортировался бы сюда, зачем спину им показывать?
   - Я не рискую. И не боюсь. И не испугаюсь, - ответил демон.
  
   Мы продержались в осаде до новогодней ночи. И эта надвигающаяся ночь вселяла в меня ужас. Подстегиваемые азартом стаи и чересчур обильными возлияниями трусы травили страшного, но одинокого противника. Они били камнями стекла, швыряли в сад, служивший призрачной защитой, пылающие факелы. Шетт неизменно гасил пожары, взмахами рук чинил прогнувшиеся под шквалом булыжников решетки на окнах, поддерживал магический щит и огонь в камине, выпытывая у переменчивой стихии все, что его интересовало. А интересовало демона сейчас одно: сколько мы продержимся и не совершил ли он ошибку, позволив мне остаться с ним и отослав Фрейона. Рассудком он понимал, что Фрейон вряд ли разделается с окружившими нас врагами. Да, он прикончит десяток с риском поссориться со Светлым Советом, но на большее вряд ли пойдет, ангел, все-таки. Но бессонными ночами я не раз замечала с какой тоской Шетт всматривается во тьму или в пляску огненных языков, призывая призрачную надежду в лице третьего друга. Демон ощутимо сдал в неравном сражении, и слабость эта делала его действительно опасным. В полной силе он мог пожалеть зарвавшегося хама и ограничиться уроком, пусть жестоким... зато не заканчивающимся смертью противника. Сейчас Шетт бил на поражение, испепеляя всех, проникающих на территорию сада. Приближался Новый Год, народ нагрузился под завязку, вонь перегара плавала в воздухе, отравляя врывающийся в разбитые окна ветер. Пьяным море по колено, а нечистая сила представляется озорующим мальчишкой, которого можно изловить и отхлестать ремнем.
   На закате какой-то основательно приложившийся к разливающейся по кабакам реке хмельных напитков шибко крутой колдун вздумал покончить с бунтом, сжив со света его причину. Он явился к центральным воротам, размахивая посохом и заплетающимся языком выкрикивая заклинания.
   - Ори, ори, дружочек, все равно дальше тебе ни шагу не ступить, - ехидно сообщила я, выглядывая из-за занавески, чтобы сильно не светиться в окне и не стать жертвой "снайпера".
   Маг покачался, покачался, затем растворил ворота в воздухе и вошел в сад, нетвердо шагая по главной аллее ко входу во дворец.
   - Шетт, что это? Почему он прошел?
   - Потому, - огрызнулся Шетт, смертельно бледный и взмокший от усилий.
   - Шетт, он уже у дверей! - испуганно взвизгнула я.
   Демон сверкнул черными глазами и зло выплюнул слова древнего заклятья, пламя в камине заметалось угодившей в сети птицей, предчувствующей близкий конец, стены вздрогнули, застонали... От потолка зазмеилась причудливая трещина, соскользнув на пол, обрушив по пути картину. Проклятый колдун шел по аллее, живой и невредимый, хотя и немного протрезвевший. И это несмотря на усилия моего всемогущего приятеля! Куда подевалось его могущество? Я обернулась к Шетту, чтобы прояснить этот вопрос... А он распростерся на полу в глубоком обмороке, немногим отличаясь от хладного трупа! Могущество кончилось, мы обречены...
   - Шетт, миленький, очнись, умоляю!
   Бесполезно. Я поднялась с пола, изнемогая от смеси сострадания и ужаса. Шетт дорог мне, он мой Друг, неважно, куда он втянул меня. Я не позволю пьяным идиотам глумиться над его бесчувственным телом! Рука сама сорвала со стены легкий меч в простых ножнах, подарок того же Шетта, лезвие солнечных лучей, плохо послужившее мне в сражении с Астиолом... Или я плохо послужила ему, опыта-то маловато... Накинув на плечи плащ, ведь на первом этаже стены пропитывал холод укрывающей землю морозной новогодней ночи, я кинулась вниз по лестнице, пересчитав ступеньки мягкими полусапожками, на полной скорости вылетела на середину холла, слегка затормозила у медленно открывающейся двери, присмотрелась к запястью, обнимавшему ручку в виде головы льва. На пол легла длинная тень в балахоне, вооруженная посохом. Пожаловал, голубчик! Лезвие загорелось последним лучом заходящего солнца, багрово-красным, как кровь, и опустилось. Крик боли взорвал тишину, доселе нарушаемую лишь дыханием, и настоящая кровь брызнула на пол, заливая затейливую мозаику. Вслед затем страшный удар разбил створки двери, сверкнуло невыносимо ярко. Я оказалась лицом к лицу с разъяренным магом и кровавым закатом.
   - Повелительница Сеан! - обрадовался он, кусая губы.
   - А кого ты тут ожидал увидеть? - отрезала я, половчее перехватывая верный меч.
   - Значит, так вы встречаете подданных?
   - Нет, так я встречаю мятежников. Убирайся прочь!
   Его лицо исказилось ненавистью, он поднял обагренный крупными пятнами посох. Сжав зубы, чтобы не заверещать от страха, я снова взмахнула мечом, светлое лезвие рассекло дерево, будто острый нож - подтаявшее масло. Из навершия выпал белый камень и покатился к моим ногам.
   - Добавить? - ехидно осведомилась я, старательно отводя глаза от растекающейся по полу из раненной руки лужи. Одно дело - посетить вскрытие, другое...
   Вместо ответа вломившийся маг рассыпался серым прахом. Вероятно, его запоздало настигло заклинание. Я не выдержала, заорала от ужаса и метнулась прочь от разбитой двери, призывая на помощь Друзей, Фрейона и Шетта. Забилась в шкаф, зарылась носом в колючие парчовые ливреи, тихонько подвывая и всхлипывая. Заберите меня домой, пожалуйста!!! Я больше не хочу тут оставаться, не хочу ни с кем драться, не хочу ежесекундно бояться за свою жизнь!!! Нервы не выдержали, кажется, я закатила настоящую истерику, только без зрителей. Слезы лились сплошным потоком, скоро и в носу что-то противно захлюпало... Вместе со слезами и соплями бесцельно расплескивались в пыльной трусливой темноте шкафа жалкие остатки мужества. Ну не обязана девчонка из XXI века хладнокровно рубить головы покушающимся на нее крепким мужикам, не обязана, раньше у меня рука не поднялась бы на того же мага... Он сейчас там... Убитый... Шеттом... и мной, вот что самое страшное!!! Я вцепилась в ливреи, обрывая вешалки и пуговицы. Пересилить себя и вновь встретиться с более чем суровой реальностью представлялось невыполнимым. Останусь здесь... а потом меня найдут и... Кой черт тянул меня за язык изображать добровольца армии спасения?
   И вдруг все прекратилось. Ледяное спокойствие сменило отчаянный рев младенца. Обретенный контроль над сорвавшимися с цепи эмоциями пришелся как нельзя более кстати. Распихав ливреи, я выбралась из шкафа. В холле по-прежнему не было ни души, не считая кучки праха, слегка шевелившейся от порывов ветра. Стемнело окончательно, блики факелов ложились на стены, затмевая лунный свет. Крепко сжав обнаженный меч, я поднялась на второй этаж - проведать Шетта. Лучше демону так и не стало, но и не стало хуже. Видимо, хуже было некуда. Отшвырнув клинок, я вцепилась в тяжелое тело и попыталась переложить его на кровать. Ага, сейчас... Но и оставлять друга на полу - верх свинства. Сорвав с кровати покрывала, матрас, простыни, скинув подушки, я соорудила примитивное ложе прямо на полу и, пыхтя от усилий, перекатила на него Шетта. Он никак не отреагировал на эти манипуляции, поэтому, расправляя над ним теплое одеяло, я не удержалась от очередных слез. Бледный, холодный, беспомощный перед неумолимыми врагами... И это тот, рядом с кем я готова была сунуться в огонь и в воду не задумываясь, острый на язык и непобедимый, самоуверенный, жесткий и упрямый, самый лучший...
   - Шетт, я клянусь, что ни одна сволочь не переступит порога дворца и не доберется до тебя! - высокопарные слова прозвучали торжественно. - Пока я жива, - по зрелом размышлении добавила я. - Во всяком случае, твои уроки не пропадут даром.
   Покинув друга, я спустилась вниз, к разбитым дверям, готовая отразить любое нападение. Темно там уже не было: метко пущенная подожженная стрела вонзилась в деревянный подоконник, пламя слопало занавески и пыталось добраться до карниза. Закопченные витражи с неаккуратными дырами окончательно потрескались. Заслонившись рукой от жара, я обрубила карниз, свалившийся на пол в облаке кусачих искр. Быстрей, затоптать огонь... Варвары, паразиты, кретины, идиоты! Почему злодейка-судьба вздумала избавить меня от опеки Шетта и Фрейона как раз в тот момент, когда без нее не выжить и благоразумнее было бы ее удвоить? Закон подлости... Толпа жаждущих крови пьяниц... Никогда не умела находить общий язык с людьми, разговаривающими с одним собеседником, а видящим перед собой сразу пятерых. Хорошего человека должно быть много, не спорю, однако на стадии "пять в одном" разница между хорошим человеком и собратом по разуму, в просторечии собутыльником, стирается. Угораздило же Шетта распустить слухи, что я - гениальная колдунья! Колдунья в затуманенных мозгах трансформировалась в ведьму, и размножение собеседника клонированием прямо на глазах обнимающегося с бутылкой, празднующего Новый год уже месяц, придурка установлению разумного контакта никак не поспособствует. Наоборот - всегда пожалуйста. Вздрагивая от диких воплей и нестройного хорового пения, я встала на стражу у косяка бывшей двери и затаилась в обнимку с обнаженным мечом. Со стен на лезвие перепрыгивали блики от факелов. Новогодняя ночь затянулась до бесконечности. Тьма, холод и до утра - как до другого берега океана! Не доплыть, не долететь... И застряла ты в ловушки времени в сердце ночи, когда увеличившееся раз в шесть за счет притока из провинций население Тессана рыскает по его улицам, громогласно обещая расправиться с демоном и его сообщницей максимально зверским образом. Кто-то припомнил черное платье, в котором я встречала Лирпада IX, и авторитетно заявил, что Повелительница Сеан - тоже демон!
   - Она была светленькая, а сейчас темно-рыжая! - вещал неведомый оратор. - А пройдет еще несколько лет - волосы у нее будут черные, как у ее наставника!
   Я застонала от ужаса. Знала бы такое дело - перекрасилась бы в блондинку, в нарушение Кодекса Фаната "Секретных Материалов". Выживание, хотя бы до утра, становилось проблемой проблем.
   - Убьем их обоих! - обрадовались сразу шесть или семь голосов.
   Ну-ну. Не раньше, чем я проведу прополку в ваших рядах. Пальцы до боли стиснули рукоять меча, готовясь к худшему.
   На самой высокой в Тессане башне забили часы. С замиранием сердца я считала удары. Полночь... Ночь только началась, а кажется, что во мраке пролетели годы! И начался Новый Год. Праздник - это святое. Даже оголтелые преследователи решили, что мы с Шеттом никуда не удерем, а выпить за новую жизнь стоит. Злоба в криках немного угасла, топот множества ног удалялся прочь от дворца, провозглашая на ходу корявые тосты. Взрывы самодельных петард сотрясали воздух, звезды и новорожденный месяц подернулись дымом. Очень похоже на новогоднюю полночь в моем родном городе, за исключением существенной детали: здесь не было места детям. Шла война, священная войны против нечистой силы, малышня сидела дома и изводила и без того нервных мам требованиями позволить им хоть на минутку выскочить на улицу и взорвать хотя бы одну хлопушку.
   Я сползла по стенке, облечено переводя дух. Ободранная елка в дальнем углу холла мерцала насмешкой над нашим отчаянным положением. Дескать, ты столько лет мечтала о Новом Году с настоящей елкой и снегом. На, получай, радуйся. Елка, игрушки, снег, петарды... Кучка пепла на полу. Опаленное окно, битое стекло. Двери, вырванные из косяка что называется "с мясом", превращенные в груду щепок на полу, тяжелые дубовые двери. Темень и холод. Таинственное мерцание гирлянд затмевается блеском безжалостного клинка. Я устало прикрыла глаза. За двое суток я едва ли поспала пять часов и теперь умирала от усталости. Очертания комнаты расплывались, словно заклинание, наложенное Шеттом, теряло силу, когда демон пребывал где-то по ту сторону добра и зла. Вот этого мне только и не хватало. Сомневаюсь, что найду в Тессане оптику, где согласятся заняться изготовлением для меня новых очков. Ах, Шетт, на тебе держится весь мой мир сейчас! Мнительность, просто проклятая мнительность. Человек с нормальным зрением после таких приключений начнет считать косяки. Я прикрыла ноющие глаза...
  
   Воздух всколыхнулся. Повеяло каким-то особым холодом, не тем, что сковывал до сих пор эти стены. Натренированный нос студентки-медика уловил запашок дохлятины. Ну, в приличной литературе написали бы "повеяло тленом". Это для них тленом повеяло, а для меня дохлятиной запахло. Все предельно просто, понятно, знакомо до боли и без затуманивающей мозги романтической ерунды. С трудом разлепив неподъемные веки, я окинула холл ленивым взглядом, соображая, кого еще нелегкая понесла на штурм дворца. Запашок усилился, даже в судебном морге, где покойнички особой свежестью не отличаются, он был милосерднее. Я удивленно протерла глаза. Ничего себе, заявочки! Вонь достигла апогея и пропала. Вытяжка у них запоздало сработала или как? Растерянно откинув со лба отросшую челку, я немного переменила позу, приготовившись вскочить, если положение изменится так же молниеносно. И вовремя! Потому что посреди темного холла материализовался мой полупрозрачный знакомый, покойный Повелитель!
   - М-ма-м-м-м-мааааа!!!!! - взвизгнула я и попыталась влезть на потолок по гладкой стене. Меч путался под ногами, маневр провалился.
   Призрак решительно приближался, а я сидела на полу, вжавшись в стенку и орала дурным голосом, немало не заботясь о конспирации. Пьяная толпа за пределами сада приобрела неповторимое очарование, я готова была расцеловаться с ними оптом, потому что они были живыми и не светились в темноте а-ля собака Баскервилей! И не пытались наладить со мной общение замогильным голосом!
   - Ма-ааааа-м-м-м-маааа!!!!! Сгинь, н-н-н-не-нечис-с-с-ст-т-т-тая с-с-силаааа! - инстинкт самосохранения поднял меня на ноги. Размахивая верным мечом, я подпирала стенку, продолжая вопить от ужаса.
   Бежать было некуда, привидение быстро очутилось в двух шагах и протянуло ко мне руку, сквозь которую просвечивала елка. Крики достигли крещендо, значительно превосходя даже мои представления о собственных вокальных возможностях, а я никогда не страдала ложной скромностью и отлично знаю, что при желании посрамлю стаю мартовских котов, соревнующуюся с дуэтом скорой помощи и пожарной команды. Без малейшей надежды на успех, я ткнула бесплотный дух отражающим его свет лезвием и вылетела в сад.
   - Спааааааасиииииитееее!!!! Ааааааааа!!!!!
   Неэффективное покушение на загробную жизнь разозлило покойного Повелителя. Он и раньше ко мне симпатии не питал, теперь же озверел вконец. Бормоча что-то себе под нос, он тоже вооружился мечом... Только его меч был больше меня и горел синим пламенем, превращая ночь вокруг нас в день. Призрак возвысил голос, слова сливались, так что пересказать "Нобелевскую речь" невозможно. Жуткое лезвие взметнулось к небу, рассекая морозный воздух. Плохо осознавая от страха, что делаю, я шарахнулась в сторону и, набравшись наглости, отразила удар. Руки заныли, силушки у привидения хватает...
   - Сгинь, нечистая сила! Я тут теперь Повелительница!
   - Самозванка! Я буду преследовать тебя... - прозвучали первые членораздельные слова Повелителя.
   - Не догонишь! - стуча зубами, перебила я.
   Когда-то мне попадалась в руки статья, где на полном серьезе описывались правила техники безопасности при общении с призраками. Называлась она "Если глюк оказался вдруг...". Приличная такая статья, на газетную страницу. И все перечисленные правила я умудрилась нарушить одним махом!
   Покушение повторилось с тем же успехом. От усталости у меня подкашивались ноги, а страх парализовал ценные мысли. Третий удар сломал мой клинок, подарок Шетта.
   - Ненавижу!!! Гад, как ты посмел!!! - между прочим, одно из основных правил в той статье гласило: "Соблюдайте вежливость". А я что? Даже не матерюсь. Но он перешел все границы! Сломанный пополам клинок погас, солнечные лучи, подарившие ему легкость и оберегающие владельца чары, бессильно выплеснулись на снег. Следующим выпадом призрак выбил у меня из рук обломок, едва не порезав посиневшие от холода пальцы. Поскользнувшись, я шлепнулась на спину, как тогда, на пляже при знакомстве с Альгвеном.
   - Нееееет!!!!!
   Меч над головой... Неужели конец?! Удар, искры... Два меча столкнулись прямо надо мной. Один из них чем-то походил на мой, только еще ярче, еще светлее. И владелец его, не в пример некоторым тут валяющимся на снегу личностям, свое дело знает. Потому что следующим выпадом он пронзил моего несостоявшегося убийцу насквозь. Истошный крик на грани ультразвука расколол небеса, заставил помутнеть звезды, прокатился по улицам, обливая холодом души. Услышавшие его люди падали на землю и закрывали головы руками.
   - Проклятье! Да поразит тебя проклятье!!!
   - После вас, - ответствовал мой спаситель, небрежно стряхнув привидение с меча, словно бабочку с булавки. Призрачное тело согнулось пополам, обвисая клочком тумана... Шипение, полное невыносимой боли и ненависти замирало у ног победителя. В темноте сверкнули синие глаза.
   - Фрейон! Ты вернулся! - радостно завопила я и разревелась.
   Он отшвырнул в сторону оружие, присел рядом со мной на снег и нежно обнял.
   - Сенни... Испугалась?
   - А ты думал, - всхлипнула я, прижимаясь к сильному плечу. - Это же чудо, что ты не опоздал!
   - Не чудо, а обязанность, - улыбнулся он. - Я добился от Светлого Совета назначения твоим ангелом-хранителем.
   Я разочарованно насупилась.
   - Обязанность, значит?
   - Я не видел другого способа остаться в Ильтенаре с тобой и Шеттом. А так можно убедить Светлый Совет, что твое благополучие зависит от благополучия Шетта. И... - он оборвал себя. - Сенни, пойдем в дом... Ты снова простудишься. Не ранена?
   - Нет, - я вытерла застывающие на морозе слезы. - Ох, Фрей, если бы не ты...
   - Поговорим внутри. Твои вопли переполошили если не весь Ильтенар, то весь Тессан с пригородами точно.
   Вцепившись двумя руками в рукав вернувшегося друга, я с горем пополам совладала с трясущимися коленями, но прямо шагу ступить не могла. Фрейон подхватил меня на руки, внес под своды дворца и усадил на покрытый инеем диванчик. Затем встал примерно посередине холла. Осмотрелся. Покачал головой. И осветился мягким сиянием, будто ночь кончилась и родилось новое утро. Скоро сияние захлестнуло холл, хлынуло за его пределы и накрыло замок непробиваемым куполом магической защиты взамен разбитого вдребезги щита Шетта. Провернув жизненно важный и довольно сложный фокус, Фрейон погасил ненужный свет, выдающий нас с головой.
   - Красиво?
   - Спрашиваешь! Ты - гений!
   - А, чушь, ничего тут гениального нет. Что ж Шетт не додумался?
   - Он додумался, мы два дня под щитом продержались. Но на Шетта натравили магов, всех магов, какие только обнаружились в этой дыре, - пренебрежительно сморщилась я, дав точное определение месту правления. - Он держался из последних сил, а когда тут появился крутой колдун, наш щит лопнул, Шетт грохнулся в обморок, а колдун вошел во дворец!
   - Где он? - обаятельное лицо Фрейона резко стало жестким и решительным.
   - На том свете. Неужели ты думаешь, что я ни на что не гожусь?
   - Ты его испепелила? - он недоверчиво посмотрел на серую кучку праха.
   - Не-а... - я вздохнула и со стыдом призналась: - Наверное, его настигло заклинание Шетта. Я ему просто посох наполовину укоротила, а то сильно длинный был.
   - Молодец, - Фрейон пожал мне обе руки сразу. - А где Шетт?
   - На втором этаже...
   - Веди.
   Мы поднялись на второй этаж. На полпути я остановилась и с чувством полнейшего удовлетворения собой оглянулась на поле боя. Мага прикончила, помощи дождалась. Вот с призраком, конечно, села в глубокую лужу... Да меня и не готовили для битв с призраками, от меня править требовалось!
   Шетта мы нашли все на том же ложе, где я его оставила, уйдя нести вахту в холле. Фрейон выглядел обеспокоенным.
   - Я действительно очень вовремя вернулся. Промедли я хоть полчаса - маги доконали бы жертву.
   - Ты спасешь его? - испуганно спросила я.
   - Постараюсь, - улыбнулся мой ангел-хранитель. - Похоже, спасения - это призвание.
   Он опустился на колени, откинул теплые одеяла, медленно повел руками над безжизненным телом. Я присела на подоконник, в волнении кусая воротник рубашки. Занятие было малопитательное, но хоть немного отвлекало. Фрейон медлил, нерешительно ощупывая воздух вокруг демона.
   - Ну что ты застрял?
   - Светлый Совет устроит мне неприятности...
   - Разговоры с вашим Советом я беру на себя! Ну же, действуй!
   - Уговорила. И я поймал тебя на слове.
   - Поймал, поймал, не трать зря драгоценное время.
   Руки Фрейона легли на грудь Шетта. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь. Я прокусила в воротнике дырку. Время отсчитывалось по ударам крови в ушах. И тянулось, тянулось, тянулось, делая волосок, на котором висела жизнь моего друга, тонким, прозрачным, а надежду - призрачной... В воротнике образовалась вторая, третья дырка...
   - Сенни, отвернись, умоляю, - каким-то сдавленным голосом удерживающего на весу многотонный груз человека попросил Фрейон. - Ты слишком волнуешься, мне трудно, - сквозь невероятное напряжение сил проскользнули виноватые интонации.
   Я кивнула и уставилась в окошко. Тревога не унималась, более того, лишившись получения реальной информации о ходе процесса, разыгралось воображение, подсовывающее мне жуткие картинки. Единственным приятным зрелищем было действие магической защиты, поставленной Фрейоном. За несколько часов самостоятельного выживания в чужом мире я чуть не забыла, как прекрасно, когда стрелы, камни, горящие тряпки и прочая ерунда в сад не залетает, отскакивая от незримого барьера, сумасшедшие колдуны в гости не ломятся... После пережитых страхов во время дуэли с призраком, отчаянно слипались глаза... Вот реанимируем Шетта - и по кроватям располземся.
   Внезапно сзади родился рык, низкий и пугающий, от него заложило уши и завибрировало само здание. Тихонько пискнув, я оглянулась и горько пожалела о своем поступке, потому что под руками Фрейона на полу билось в судорогах чудовище, настоящий выходец из кошмарного предутреннего бреда. Темный силуэт, окутанный мечущейся тенью пламени, выгибался дугой, сворачивался в тугой комок... На пике рычания он распростер по мраморным плитам сильные кожистые крылья, и крылья бессильно колотились, не находя в воздухе для себя достаточной опоры, чтобы оттолкнуться и швырнуть чудище в полет. Безумные глаза открывали вход в багровую бездну, стальные когти раздирали плиты пола, будто острый нож - линолеум. Честно говоря, я чуть не свалилась с подоконника наружу. Потому что сюрреалистическая тварь, удерживаемая на полу хрупким на ее фоне Фрейоном, могла быть кем угодно, только не моим другом Шеттом! Нет, я сразу знала, что он - демон, неоднократно наблюдала его фокусы с огнем, но... Когтистые лапы силились сорвать с себя ладони ангела, от которых исходил теплый, слегка пульсирующий свет и им это почти удалось. Крылья шатром сомкнулись над Фрейоном, в комнате ощутимо потемнело, адский жар растопил холодную ночь. Рывок, блеск горящих глаз, впивающихся прямо в душу и вытягивающих ее наружу... Шарахнувшись, я выдавила спиной стекло, оно посыпалось вниз, а меня спасла от неминуемого падения со второго этажа решетка. Фрей толкнул демона обратно на ложе, чуть не ставшее смертным, и охрипшим голосом начал сплетать нить заклинания, по звучанию смахивающего на молитву. Рык оборвался стоном, в последний раз хлестнули крылья, едва не переломившись пополам при ударе об пол, ярость в глазах угасла... И сквозь личину чудовища начали проступать знакомые черты красавца-мужчины лет тридцати, известного мне под именем Шетта... Ухитрившийся удержать это чудо на границе того и этого света не вставая с колен Фрейон убрал руки и облегченно приземлился на пятую точку. Под его ласковым взглядом исчезали последние признаки, связывающие Шетта с... с настоящим обликом... Не верю...Как я смогу и дальше существовать бок о бок с ним, зная, что он на самом деле выглядит как кошмарный сон согрешившего священника?
   - Понравилось, Сенни? - хвастливо спросил Фрейон.
   У меня даже не нашлось сил кивнуть. Понравилось? Эффектно, ничего не скажешь... Но страху я за сегодняшний день натерпелась на всю оставшуюся жизнь. Губы предательски тряслись, слезы кончились, слова на ум не приходили.
   - Ты в порядке? - удивился привычный к подвигам, перед коими меркнет даже единоборство с Тьмой во плоти мой ангел-хранитель.
   Я мотнула головой. Нет, не в порядке! Мне страшно... И с кем я теперь заперта во дворце?!
   - Испугалась?
   Кивок. Все мое существо истекало вопросом: а что произошло-то? Если я случайно вызову подобную трансформацию... и рядом не будет Фрейона... лучше заказать гроб сейчас, по крайней мере, успею настоять на зеленой обивке.
   - А, ерунда. Сила, противоположная его собственной. Другой не нашлось, к сожалению, а я как-то не подумал, что не готова к... - он плавно повел рукой в сторону Шетта, выглядевшего нормальным спящим человеком. - Она ему не повредила, но вот человеческое обличье наш приятель чуть не утратил. Не представляю реакцию твоих подданных на новый облик придворного мага!
   - Т-ты ш-шут-тишь?
   - Да нет. Разбудим?
   - Нет!!!
   - Успокойся, Сенни. Нервные нынче барышни пошли, однако... Мне вам столько рассказать надо, а ты шарахаешься от наставника в ваших темных делишках, - усмехнулся Фрейон.
   - А он возьмет и... и опять п-превратится... Я... я же пов-вешусь с п-перепугу!
   - Не превратится. Кстати, он, скорее всего, не в курсе, чему мы с тобой стали свидетелями. Не советую рассказывать, Шетт не соглашался подвергать твою нежную душевную организацию подобному испытанию, когда я предлагал ему в процессе разговора о Темных открыть тебе истинное лицо. Он расстроится, если ты проговоришься.
   - В-вот эт-то чу-чу-чудище рас-с-ст-троится?
   - Чудище? - возмущенно подскочил Фрейон. - Во-первых, он твой друг, ты сама сказала! Какая тебе разница, как выглядит дорогой тебе человек? И что ты за Темная, если шарахаешься от демонов? Или друзей ты выбираешь как наряды: с кем не стыдно показаться в обществе?
   - Нет, нет, нет! Нет, но... до двадцати лет я была твердо уверена, что демонов, ангелов и прочих не существует, не существует магии, инопланетян, призраков, вроде покойного Повелителя, паранормальных явлений, параллельных миров, верила исключительно в любимую медицину... И в Дружбу, конечно. Меня никогда не пытались убить, я не держала в руках меча, не считала любимый камень символом власти... - лихорадочно оправдывалась я.
   Фрейон кивнул.
   - Теперь ты знаешь, что все перечисленное существует и случилось с тобой лично. Бужу?
   - Будишь, - выдохнула я, вцепляясь двумя руками в подоконник.
   Фрейон неслышной кошачьей походкой приблизился к Шетту, присел рядом с ним, провел рукой над умиротворенным лицом. Медленно распахнулись бездонные черные глаза, любая девушка продаст ради таких глаз душу дьяволу... Тьфу, прицепилось!
   - Подъем, - улыбнулся Фрейон.
   Шетт сел, растерянно обозревая разбросанные матрасы, одеяла и... предательские следы когтей на мраморе. Он содрогнулся и посмотрел на свои руки. Нормальные человеческие руки... в этом обличии.
   - Видела? - шепотом спросил он, кивая в мою сторону.
   - Смеешься? - соврал наш спаситель с предельно искренним выражением на физиономии.
   - Вик, продержалась до прибытия подмоги? - ободряюще спросил Шетт, с усилием вставая.
   Я заставила себя отлепиться от подоконника и шагнуть ему навстречу.
   - Конечно. Более того - прикончила слишком наглого колдуна, - фраза прозвучала фальшиво, зато голос не дрожал, губы не прыгали и слова получались без заикания. Умею, если захочу!
   - Молодец! - обрадовался Шетт, протягивая руку, чтобы меня обнять. Не сдержавшись, я отшатнулась, тут же прокляла трусость, но было поздно.
   - Видела, - с грустью констатировал демон.
   Фрейон погрозил мне кулаком. Я бы и сама себя прибила бы, глядя погасшее лицо настоящего, несмотря на демоническую сущность, друга.
   - Тебя отправить домой? - бесцветным голосом спросил он.
   - Ни за что! Шетт, я же обещала остаться с тобой! - преодолевая предательскую дрожь в коленках и отгоняя образ бьющейся на полу твари, я приблизилась к Шетту и осторожно обняла его. Ничего не произошло. Ничегошеньки! Не вернулись назад крылья и когти, под пальцами был черный бархат, облегающий сильную фигуру. С преувеличенной осторожностью он провел чуткими пальцами по моим взъерошенным волосам.
   - Мир и дружба?
   - Мир и Дружба!
   - За это стоит выпить, - третьим не лишним нарисовался Фрейон с извлеченными неизвестно откуда тремя чашками горячего какао.
   - Только не здесь, - Шетт покосился на исковерканные плиты пола.
   - В опочивальне Повелительницы у камина, - предложила я, обхватив согревающимися ладошками чашку.
  
  
   - Астиола я нашел быстро, - рассказывал Фрейон. - По прибытии в Кейст сразу и нашел. Меня узнали, преградили путь и велели поворачивать обратно, пригрозив в случае невыполнения приказа казнить всеми имеющимися в их распоряжении способами. Один из стражей, видимо, был участником побоища с нами в главной роли. Ну, если не он сам, то его физиономия точно. Я плохо помню эту рожу до близкого знакомства с моими кулаками, зато после... О, такое не забывается! Он из кожи вон лез, чтобы засадить меня в их образцовую тюрьму. Ну, я сказал, что приехал по особому поручению мага Астиола и первый, кто помешает мне с ним встретиться, познает на своей шкуре подробности и сомнительные прелести превращения в свинью. Занеси в тот миг нелегкая на заставу Астиола, он бы объяснил охранникам, что дело обстоит как раз наоборот, но бывший придворный маг наслаждался сытой жизнью в замке Лирпада IX, посему напуганные кретины пропустили меня, пожелали счастливого пути и посоветовали, где я смогу с большей вероятностью перехватить нашего дезертира. Руководствуясь их указаниями, подъезжаю к подаренной Праведником магу резиденции и - удача привалила! - застаю его за прогулкой по аллее. Укромных местечек на той аллее хватало, я его за шкирку ухватил и затащил в ближайший тупичок потемнее. Почему он со мной так быстро справился, когда мы за ним скакали по равнине? Да не ожидал я тогда от него такой силы удара. Колдун он, в сущности, весьма посредственный, и не таких на лопатки укладывали.
   Ну, я перед ним в истинном обличии предстал... У Шетта, разумеется, первозданный облик эффектней, страху нагоняет и без слов, мне же пришлось слегка языком поработать. Говорю ему: "Молись, недостойный, ибо все мы смертны, а для тебя час пробил, нечего лапы распускать и на ангелов замахиваться. Ангелы этого ой как не любят, разозлятся и... Уже разозлились, и конкретно я. Так что молись, карьера твоя завершена, конец ее ты подгадил, авось, лет через триста второй шанс получишь, вселим в кого-нибудь. Нет, не в мага, размечтался. Животинку, например..." Тут бедолага почувствовал запах жареного, да как заорет: "Не позволю! Обещали не трогать!". Я чуть не сел от удивления. "Кто это тебе обещал, болтун несчастный?". Он мне: "Да Светлый Совет ваш и обещал!" - и сует мне бумажку. Так и есть - печать Светлого Совета! Такое зло меня разобрало... Хорошо, что я еще перед поездкой выпросил у Совета стать ангелом-хранителем Сенни. У меня сразу хорошее алиби появилось: Астиол угрожает жизни и благополучию моей подопечной. Значит, никакие охранные грамоты силы не имеют... - он вздохнул и замолчал.
   - И..? - не выдержала я.
   - И ничего... Не успел я по всем правилам искусства душу из него вытрясти... Короче, на горизонте возникла Кали. Она тоже ангел, поэтому я и назвал ее сестрой, когда "тайны" выбалтывал. Кали - девчонка правильная, увы... Прислал ее Светлый Совет, нутром почувствовав, что сейчас одной охранной грамотой вместе с персоной, коей она вверена, станет меньше. А время стремительно утекало сквозь пальцы, в тупичке с минуты на минуту могла появиться челядь, разыскивающая хозяина. Кали была одна, я, не церемонясь, наслал на нее оцепенение, повернулся к Астиолу... а там весь Светлый Совет в полном составе, - Фрейон треснул кулаком по подлокотнику. - Против всего Совета переть бессмысленно. Они призвали меня обратно из этого мира, неделю выпытывали да выспрашивали, что и как, а под конец взяли клятву что я никогда не вернусь в этот мир, потому что чересчур погряз в его делах, а если и вернусь, то не вмешаюсь в войну на стороне Темных.
   - А ты... - ошеломленно спросил Шетт.
   - А я здесь, - горько усмехнулся Фрейон. - А я здесь, собираюсь драться на вашей стороне и плевать хотел на клятву, - он гордо вскинул голову.
   - Наш человек! - возликовала я.
   - Но Астиол жив, - напомнил Фрейон. Излив нам душу в рассказанной истории, он приободрился, синие глаза сверкали азартом.
   - Жизнь - состояние преходящее, - подвел итог Шетт и на миг мне почудилась за его спиной тень черных крыльев.
  
  
   Глава девятнадцатая.
   Свет и Тьма.
  
   Возвращение Фрейона смело приравнивалось к амнистии для всех заключенных в обширных, но ограниченных пределах дворца с садом. Первым делом несостоявшийся киллер и свежеиспеченный отступник организовал из нас своего рода генератор силы, подключив туда меня в роли трансформатора. Магический щит поддерживать станет лично Фрейон, в случае напряженки с силами он позаимствует это добро у Шетта, однако, чтобы не превратиться в некое чудовище на глазах изумленных зрителей со слабыми нервами, передача энергии будет осуществляться через меня, хоть и Темная, но я человек и Фрейону ближе, чем демон, мелочи - а работать над нашей защитой легче. Покуда нужды в посторонней подпитке у него не было, проверку "генератора" все же произвели. Чем черт не шутит, испытывать невиданную доселе конструкцию в боевых условиях с неуравновешенным и магически абсолютно безграмотным "трансформатором" верх неблагоразумия. Ощущения на мою долю достались неземные: ко всеобщему удивлению никаких неудобств я не чувствовала, напротив, настроение стремительно воспарило в направлении седьмого неба и увенчалось жизнерадостным хихиканьем, будто меня прополоскали в струях ветра, смешанного с "веселящим газом".
   Идея Фрейона показала себя во всей красе уже через час после применения на практике. Опытные колдуны быстро раскусили, что противостоит им на этот раз не исчадие ада, хитроумные осажденные заручились покровительством настоящего ангела. Желания ссориться со Светлым Советом у серьезных противников не нашлось. Совершенно запутавшись в интриге, сплетенной беглым Астиолом, жаждущим почти бескровного захвата соседнего государства и воцарения на троне под ликующие крики освобожденного от нечисти населения Лирпадом IX, самозваной Повелительницей, ее фиктивным придворным магом, в одночасье превратившимся в демона и впутавшимся в решающий момент, когда победа была так близка, ангелом, досадливо сплевывающие на утоптанный и заляпанный кровью (думаете, в народных массах процветало взаимопонимание и взаимоуважение? Ага, взаимомордобитие будет вернее!) колдуны собирали свои атрибуты, подбирали полы балахонов и удалялись прочь, сопровождаемые по пятам недоуменным свистом толпы. Отдельные чародеи пытались объяснить, что во дворце засел ангел и переть супротив него - величайшая глупость, их по-свойски проучили за мнимую трусость. На место выбывших из борьбы могучих колдунов хлынули новички, едва научившиеся правильно держать посох и читать мудреные заклинания не по слогам. Определить, кто автор прочнейшего за всю историю существования Ильтенара магического щита, желтоперым юнцам было не под силу, но и атаки их не могли повредить обороняющимся. Фрейон их вообще игнорировал, Шетт изредка скрипел зубами, если его доставали. А я и вовсе наслаждалась жизнью и неожиданным даром судьбы - покоем посреди битвы.
   Шетт любовался на вызывающее безделье целой трети армии обороны дворца, потом оно ему засело костью поперек горла, и первую же свободную минуту демон вздумал посвятить обучению меня магии, разумно рассудив, что с хорошим заклинанием у меня будет шанс выстоять против воинов, а выстоять против мага с мечом наперевес и глазами бешеного таракана, узревшего в опасной близости пачку дуста, затруднительно. Победу в холле он объяснял лишь моей фантастической удачей: останься посох цел, запоздалое его, Шеттово, заклятье, не добралось бы до вломившегося колдуна.
   - Вика! Или сюда, - позвал он, сидя на ковре перед камином и задумчиво созерцая языки пламени.
   - А? - я нехотя подняла голову от книжки, увлеченная придуманным сюжетом больше, чем реальными событиями вокруг нас. Правда, в сюжете была некая предопределенность, а если угадать конец не представлялось возможным - всегда можно открыть книгу на последней странице и убедиться, что герои остались живы, злодеи получили по заслугам, (у некоторых авторов, к моему величайшему удовольствию, злодеи получали не просто по заслугам, им еще и "чаевые" полагались, чтоб жизнь раем не казалась), друзья воссоединились, хеппи-энд полнейший!
   - Не "а", а иди сюда, - потребовал Шетт.
   Я неуклюже вывернулась из позы зародыша. С момента начала противостояния скрюченная эта поза превратилась в мою любимую, хотя раньше я ее терпеть не могла, предпочитая и спать на спине, и сидеть как нормальный человек, не просовывая голову между коленками. Видимо, уверенности в собственных силах, несмотря на доказательства, что на что-то я гожусь, поубавилось.
   - Это обязательно? Холодно же.
   - Иди сюда... - выразительная пауза, самостоятельно заполненная сознанием подразумевавшимися выражениями. - У камина тепло, вчера и вовсе жарко было, если ты забыла.
   - С вами забудешь! - я лениво отложила книгу в сторону и подошла к Шетту.
   - Садись, - он похлопал ладонью по ковру.
   - Поговорим как мужчина с мужчиной, - ехидно ухмыльнулась я.
   - Именно, - невозмутимо подтвердил демон, заметил отвисшую челюсть. - Ну чего ты так испугалась? Не переживай, я не собираюсь сменить тебе пол.
   - И на том спасибо. Так что ты хотел?
   - Продолжить начатые в лесу уроки. Самое время, пока Фрейон блестяще отражает покушения на наши жизни, но ты прекрасно понимаешь - навсегда его не хватит, даже с нашей помощью.
   - Мой меч сломался, когда... Ну, когда появился призрак Повелителя.
   - А, починю потом, не трагедия и не к спеху.
   - Ты предлагаешь тренироваться на палках? Или со швабрами, как в детстве? - расхохоталась я.
   - Я предлагаю учиться магии, - улыбнулся Шетт.
   - Ну давай, учи, - миролюбиво согласилась я, решив, что на повестку дня снова встанут фокусы с картами и кубиками.
   - Несколько вопросов перед началом, - в глазах Шетта отплясывало задорный танец отражение пламени в камине.
   - Это вроде подписать декларацию, что я никогда в уголовном розыске не числилась, от опытов над животными и людьми не отказываюсь и в случае прокола беру улаживание неприятностей с "Гринписом" на себя? - выпалила я, вспомнив соответствующую процедуру в университете.
   Демон усмехнулся.
   - Можно и подписать. Кровью, разумеется.
   Я сморщилась и только потом сообразила, что попалась на примитивнейший розыгрыш со стороны лукавого Шетта. Поняла по его сияющей физиономии.
   - Ууу, попадешься ты мне когда-нибудь!
   - Обязательно, в другой раз. Вопрос первый. Камень?
   - Работает без проколов, - ответила я, погладив верный талисман.
   - Да нет, какой камень тебе... по духу ближе, что ли...
   - Алмаз! - и нос кверху.
   - Губа не дура. Объяснить можешь? Причем поползновения облегчить мой кошелек в качестве внятного объяснения не принимаются.
   - Ну вот еще. Мне поровну, сколько он стоит, мне нравится... Алмаз такой... твердый, непробиваемый, - развела руками я.
   - Ага, пункт первый благополучно пройден, - Шетт сделал вид, что поставил галочку в невидимом блокноте. - Любимая погода?
   - Ветер. Нет, ветер с дождем. Нет, лучше гроза. Буря, ураган, торнадо и все сразу, молнии, дождь, волны до небес и свинцово-черные тучи! Короче говоря, светопреставление по полной программе, - привыкнув в Израиле выражать слишком сложные для моего бедного иврита чувства руками, я и сейчас чуть не прибила ни в чем неповинного собеседника, демонстрируя нужный размер волн. Он слегка отодвинулся.
   - Ну-ну, разошлась. Последний вопрос: твой символ? - причудливо сложенные пальцы зависли над воображаемым третьим пунктом.
   - А, мне уже такой задавали, неделю над ним думала, теперь забыла, что надумала... Наверное, эту молнию. Когда мне ее подарили, сказали, что она отражает мой характер. Пойдет? Нет, не пойдет, ведь талисман власти должна была носить Сеан, а мы совсем разные, - понурилась я.
   - Должна да не носила. Не уберег он ее, видимо, стремился попасть в твои руки. Алмаз, потом... разгул стихий, потом молния, - повторил Шетт полученные ответы.
   Я не видела никакой связи с грядущим обучением магии. Стандартный такой опрос. В детстве все мои сверстницы поголовно были одержимы манией составления анкет, толстые тетрадки, аляповато раскрашенные, с хрустящими от клея, усеянными картинками страницами во множестве кочевали по классу, усиливая неравенство: иные носили к себе домой анкеты пачками, наутро пачками же их и возвращая, иные вынуждены были держать свое мнение при себе, поскольку оно никого не интересовало. Высунув от усердия язык и обложившись яркими фломастерами, жертвы анкетной эпидемии рисовали что-то более или менее вразумительное, писали "любимые анекдоты" (почему-то анекдоты вечно были одни и те же и почти одинаковые), лихорадочно придумывали заветные желания вроде походов на Эверест, изобретали "настоящие философские" определения понятий вроде "истины" или подолгу зависали над вопросом: "Кто твой лучший друг/подруга (любимый/любимая)? О, последний вопрос несмотря на кажущуюся невинность был самым каверзным. Ответить честно? Потом неприятностей не оберешься, ведь анкета пойдет по рукам дальше, ее может прочитать кто угодно! Вот и варьировали списки избранных людей, попадало в них обязательно и имя автора злополучного опросника. Меня всегда удивляло, что после таких мучений героические художники-философы еще и ухитрялись в пожеланиях автору накорябать относительно благожелательные отзывы.
   Глядя на Шетта и вспоминая радужное детство, я от души веселилась. Надеюсь, до рисунков дело не дойдет, чтобы я сама не думала о таящемся где-то глубоко-глубоко таланте живописца (далеко-далеко в Израиле в столе даже валялась целая папка кошачьих портретов и зарисовок родных мест!), попытка явить его перед демоном во всей красе потянет на натуральное покушение. Впрочем, Шетт сидел, погруженный в размышления, в голове у меня крутился навеянный схожестью ситуации "любимый анекдот" ("Так это операция?! А я думал - вскрытие..."). Грозы ничего не предвещало.
   Шетт подался навстречу пламени в камине, осторожно погладил горячий воздух, будто норовистого коня, неверное движение - буйное животное убьет смельчака и унесется прочь, ищи потом ветра в поле! В тишине рождались слова чужого языка, сплетающиеся в заклинания. До сих пор я никогда не давала себе труда вслушиваться в ворожбу Шетта или Фрейона, надеясь на их защиту в любом положении при всей кажущейся безвыходности. От мага ли Астиола, от разъяренной ли толпы готовых линчевать самозванку подданных, от холода, голода, от прочих напастей - оборону неизменно принимали на себя сильные руки друзей. Да и что я сделаю без них в чужом мире? Сиди, молчи, выполняй, что просят. Так было. Но после одержанной победы над колдуном и драки с Астиолом внутренний голос требовал изменить расстановку сил, признать меня полноправным членом тройного союза. Учиться магии? Отлично! Иметь в арсенале хотя бы одно, но убойной мощи заклинание, сеять ужас в рядах врагов - что может быть лучше? Небрежный жест - и сопротивляться некому, Лирпад IX вымаливает пощаду у моих ног и публично кается во грехах, лишенный прозвания "Праведника", справедливость торжествует и торжествует благодаря мне!
   Я навострила уши. На чужом языке демон обращался к стихии огня и слышался в струящихся фразах рев вырвавшегося из горной теснины потока, вой урагана, покорившего небеса, оставляющего зияющие следы на лике земли, бескрайний и беспросветный мрак ночи, ликование мятежного духа... Или у меня разыгралось воображение, не исключено. Стоило закрыть глаза - в темноте под веками ожила вчерашняя сцена, когда Фрейон нечеловеческими усилиями вытаскивал поверженного друга практически с того света. Ведь говорил же он что-то, взывая к собственным источникам могущества, смутно помню - говорил, однако страх стер напрочь звучание заклятия ангела. Ничего похожего с ворожбой Шетта.
   - Готова? - спросил между тем демон, удерживая нечто невидимое цепкими пальцами.
   - Готова! - азартно подтвердила я.
   Бесчисленны страницы книг, где герой внезапно обретает дар, повергающий в трепет магов и смущающий даже богов, обретает в одночасье, случайно вскрыв тайник в душе - и после этого на его пути лучше не то, что не стоять, а даже и не показываться, дешевле обойдется. Как бы могущественны не были противостоящие ему враги - хитростью и магией герой или героиня обязательно побеждают, вызывая у валяющихся с книжкой на диване читателей приступы острой зависти и картины эпохальных битв в кабинетах осточертевших начальников, завершающихся расправами с применением высшей магии, когда от супостата и мокрого пятна не остается, а все документы сами собой переделываются на имя размечтавшегося читателя. А чем я хуже? Положим, ни одного из бывших начальников я прибить не желаю, слишком уж эпизодические роли сыграли они в моей жизни, но несколько человек, по чей вине между мной и Израилем пролегла бездна, через которую моста не наведешь и канатную дорогу не построишь... Лицемерные помощнички, те, кому по долгу службы назначено вытаскивать людей из пропасти отчаяния всеми возможными способами, набравшиеся наглости несколько месяцев спустя осведомиться, чем закончилась катастрофа в отдельно взятой душе... Тогда, о тогда я швырнула им в лицо брызжущие ядом слова: "Несмотря на вашу помощь - отлично!", а теперь же... Вернувшись в свой мир, я отомщу им... Отомщу за то, что они совершили бы в будущем, ведь мой путь проляжет в прошлое, домой, в счастливые годы! Они ни знать, ни ведать не будут, почему над их головами обрушится небесный свод, и голос настоящего мага со смутно знакомой из воспоминаний о будущем физиономии призовет их к ответу!
   - Готова!
   - Защищайся! - Шетт разжал руки, выпуская невидимое оружие.
   Вот почему-то к его невидимости и полному отсутствию событий я готова не была. Вскочила с ковра, завертелась на месте, грозя отразить любую атаку с применением доселе скрытых талантов, отбить заклятье - контр-заклятьем, смести преграды ураганом, пышущим молниями... М-да, прежде, чем воевать с врагом, требуется хотя бы определиться, сзади он или спереди. Я наугад пошарила в воздухе, жажда отмщения сменилась привычной растерянностью.
   - Шетт, ты шутишь? Тут же ничего нет! - искренне негодовала я, взирая на демона сверху вниз.
   - Успокойся. Вспомни, как ты искала крупные карты. Ищи противника руками.
   Я состроила гримасу человека, вынужденного заниматься не своим, но крайне ответственным делом. Ладно, обнаружу сквозняк - изловлю в рубашку, благо она длинная. Минут через пять мне опротивело топтаться посреди комнаты с перекошенной от сосредоточенного усердия рожей, "бяка" Шетта не только не нападала, она и активности проявляла не больше, чем покинутое кресло с раскрытой книгой. На выручку пришли занятия в драмкружке: там каждый прошел через "театр одного актера" с различной степенью успешности сражаясь с призраками и тенями, то есть манипулируя несуществующими предметами и одерживая победы над несуществующими же соперниками. Я резко обернулась, вцепилась в воздух, с чувством отлупила его, пропустив приличия ради пару "ответных ударов", потерла ушибленную коленку, поднялась с пола, шипя сквозь зубы жуткие и не самые печатные угрозы, а затем размазала "врага" по полу.
   - И так будет со всяким, кто свяжется со мной! - гордо провозгласила я, "усаживаясь" на него сверху. - Ну как?
   Шетт сложился пополам от хохота. У него даже слезы брызнули, будто я достала ему билет на редчайшее цирковое представление, превзошедшее все ожидания. Он уткнулся в плечо и тихонько всхлипывал от смеха. Я обескуражено молчала. Затем нервы сдали.
   - Ну что ты тянешь? Я так красиво обезвредила это... эту... в общем, твое колдовство.
   Шетт, едва начавший приходить в норму, снова взвыл, вытирая выступившие слезы. Отдышавшись, он жестом попросил меня сесть на прежнее место.
   - Меня ты обезвредила, а не мое колдовство! Я уже лет пятьсот так не ржал, - он покачал головой. - Подозреваю, что твои магические способности...
   Озвучить подозрения Шетту не дали. В комнату ворвался взъерошенный Фрейон, запутался в прикрывающей вход портьере, зло оборвал ее, в сердцах швырнув на пол. Мы замерли, подавившись остатками смешков.
   - У нас гости, - срывающимся голосом проговорил Фрейон, кусая губы и сжимая рукоять меча.
   - Они прошли сквозь щит?! - безмерно удивилась я.
   - Ага, остановит их щит, как же! Весь Светлый Совет пожаловал в гости к трем отступникам. Экая честь трем заблудшим душам, - в отрывистых фразах клокотала обжигающая ярость, он тяжело дышал, костяшки вцепившихся в рукоять пальцев побелели.
   - Они во дворце? - нарочитое спокойствие Шетта тоже доверия не внушало. Затишье перед бурей - вернее и не скажешь.
   - Тебе что за дело до них? - ни с того ни с сего огрызнулся Фрейон. - Мечтаешь в одиночку расправиться со всеми Светлыми и выкупить себе прощение за связь со мной их кровью? Рискни и я первый встану у тебя на пути, демон!
   - Ты заблуждаешься, - ровно и невозмутимо отозвался Шетт. - У меня и в мыслях нет вредить твоим друзьям, после всего, что ты для нас сделал.
   - Друзьям?! Ты считаешь, что я с ними заодно?! Это вы, вы, Темные, вы вечно одной веревкой повязаны!
   Я открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба. Фрейон, кидающийся на людей и затрудняющийся в ответе на простой повисший в воздухе вопрос: "Если мы такие гады, то что тебе от нас понадобилось?" не вписывался в мои представления о реальной жизни, разве что в сюжет суперкошмарного сна. Хвала небесам, Шетт не растерялся! Глубоко вздохнув, он принял на себя поддержание магической защиты, освободив моего пошедшего в разнос ангела-хранителя от большей части нагрузки. Он отлично осознавал: это - полумера, ненадолго, пока он не отключится под напором атакующего Светлого Совета, но Фрейону даст хоть немного времени придти в себя. Я метнулась к графину, налила в бокал до половины вина, не придумав ничего лучше, и сунула бывшему "бродяге". Зубы стучали о тонкое стекло, Фрейон выпил залпом, тряхнул головой и растерянно огляделся.
   - Полегчало? - осторожно поинтересовалась я, сжимая горлышко графина рукой убийцы-душителя.
   - Да, - кивнул он. - Это все Кали, чтоб ее! - выругался только что обвинявший нас в немыслимых злодеяниях Фрейон.
   - Любовь зла - полюбишь и козла? - с полуулыбкой осведомилась я.
   Не справься мой друг с наложенными на него Светлыми чарами, прозвучала бы в комнате хлесткая отповедь, а там и до оплеухи недалеко, чтоб язык на коротком поводке держала, а не отпускала даже без намордника. Но вернувшийся к нам настоящий Фрейон лишь рассмеялся в ответ на услышанную чушь.
   - Ой, Сенни, скажешь тоже! Девчонку прислали к нам парламентером, уговорить сдаться по-хорошему, не будоража без надобности мир и не превращая в развалины Тессан с окрестностями. Она и применила психологическую атаку. Заметь - первая, теперь руки у меня развязаны, проучу всех!
   - Так она одна? А что за ерунду ты нес про Светлый Совет в полном составе? - удивился Шетт.
   - В пределах дворца под щитом она одна, - сознался Фрейон, - другие дожидаются снаружи.
   - Зови всех сразу. Угостим и напоим по первому разряду, - злодейски ухмыльнулась я, потрясая многострадальным графином.
   - Да я и один справлюсь, - ухмыльнулся Фрейон.
   - Один за всех... - мечтательно протянула я.
   - ... и все за одного, - закончил Шетт.
   Графин грохнулся на пол и разлетелся отчаянно звенящими осколками. Предположить, что демона заносило в наш мир нетрудно, но когда он успел прочитать одну из самых моих любимых книг или потратить время на просмотр по телевизору многочисленных киноверсий?
   - И чем ты собираешься их поить? - спросил Фрейон, указывая на неаккуратную лужу.
   - Кровью, разумеется, - не сразу, но нашлась я. - А чего ты еще ожидал от Темных?
  
   Я изо всех сил надеялась, что встреча со Светлыми состоится где-нибудь в тронном зале или в полуразрушенном холле. Не потому, что некие накрепко вбитые с раннего детства комплексы показухи требовали обставить переговоры по высшему разряду. В конце концов, я - Повелительница и вольна принимать любых гостей где угодно, хоть на заднем дворе, ежели такая блажь в голову взбредет. Но короткая прогулка до назначенного помещения позволит собраться с мыслями и решить, как себя вести. Ругаться с ними? Ругаться с ангелами? Звучит как бред, пусть и отбросив в сторону сомнения в существовании таковых. Воспринимать их как врагов невозможно, да, но судьба, в которую я тоже не верю, изначально назначила мне игру в стане их противников. И учти, дорогуша, эти святые и безгрешные ангелочки прибыли сюда по твою душу, причем отнюдь не с целью забрать ее в рай. Или в рай... и все равно рано! Два десятка лет в двух Мирах, два десятка лет невероятных приключений - маловато будет. В раю, голову даю на отсечение, царит скука смертная. Никто никого не достает, не выпендривается с приколами различной степени вредоносности... Для наших гостей мы трое, включая Фрейона - жуткое чернильное пятно на фоне их стерильной чистоты.
   Шетт хмыкнул, без спросу произведя краткую ревизию моих размышлений, но вмешиваться и подсказывать верный путь не стал. Фрейону же было не до того, выглядел он словно школьник, твердо намеренный наговорить гадостей самому директору, не считаясь с ценой этого удовольствия. "Не худший вариант", - мысленно улыбнулась я, а комнату уже заливал немыслимо яркий свет, отлично знакомый всем фанатам "Секретных материалов", на чью долю выпадает немало сцен с визитами инопланетян. Меня всегда смешило, что с этакой подсветкой пришельцев до сих пор не сцапали реальные ученые, продолжающие отрицать наличие других разумных форм жизни. По-моему, поверить в демонов, ангелов и магию гораздо сложнее. Вот вернусь домой и встану в ряды защитников инопланетян ради разнообразия. Нет, тогда Друзья точно сойдут с ума от удивления. Но когда это еще произойдет! А пока - яркий свет и медленно прорисовывающихся в тех же традициях незабвенного сериала фигуры с одним отличием: инопланетяне в результате выглядели довольно темными, эти же так и остались чем-то вроде свечек на фоне прожектора. Глаза не выдержали пытки, из них все-таки брызнули слезы, будто я по рассеянности таращилась на солнце.
   - Мир вам, заблудшие души! - произнес незнакомый голос.
   Реплика прозвучала шаблонно и от того смешно. Ну кто бы мог подумать, что они действительно изъясняются таким языком?
   Фрейон, подпиравший в поисках мужества ближайшую стену, сжал кулаки и умоляюще взглянул на Шетта, выручай, мол, дружище! Отсутствие официального разрешения - единственное, что сдерживало демона. Получив же его, Шетт, ничуть не смущенный окружающей святостью, шагнул вперед и невозмутимо произнес:
   - Не факт.
   - О тебе разговор будет позже, сын Тьмы, - оттолкнул его холодный голос.
   Вероятно, среднестатистический собеседник уже бы впал в священный трепет, затем бухнулся на колени и принялся бы отбивать поклоны во имя спасения собственной шкуры, но в этот раз коса нашла на камень.
   - Ты уклоняешься от ответа, - настойчиво сказал демон, скрестив руки на груди и смерив фигуру оппонента презрительным взглядом.
   Я не сдержалась и зааплодировала.
   - Браво, Шетт!
   Семь клинков угрожающих взглядов синхронно повернулись в мою сторону. Кажется, у них здесь тоже числа наделяются мистическим смыслом. Вопрос на засыпку: сколько бы явилось "однополчан" Шетта? Ладно, если тринадцать... А если шестьсот шестьдесят шесть? Чем бы мы кормить стали всю эту ораву? Лирическое отступление лирическим отступлением, насущная же проблема была представлена "Светлой Семеркой", как я обозвала для краткости наших гостей, и таращилась на меня компания из шести... существ мужского пола и небезызвестной Кали ("возмутительное совершенство" - точнее и не скажешь!) весьма недружелюбно. Повисла пауза, нарушаемая лишь звуками дыхания...
   - Ну что? Я всего-навсего выразила поддержку. Да, разделяю мнение Шетта до запятой, - с нахальством напуганного человека ринулась в словесную атаку я.
   - Мы не слышали мнения... - самый высокий качнул головой в сторону демона, не решаясь назвать даже наверняка вымышленное имя.
   - Вы и не пытались услышать! - взбесилась я, сжимая кулаки и от греха подальше занимая позицию рядом с другом, точнее - под защитой.
   - Благодарю,- издевательски поклонился Шетт, разыгрывая целый спектакль. - Итак, что мы понимаем под словом "заблудиться"? Первое, что приходит на ум - "сбиться с пути". Но кто же это вам такую ерунду сказал, светлейшие, что путь всего один? Разверните любую карту, - повинуясь призывному жесту Шетта к нему в руку со стола прилетела одна из карт Ильтенара, над которой мы долго колдовали, подсчитывая, сколько народу ввяжутся в войну против самозваной Повелительницы с приспешниками, он разорвал стягивающую ее ленту, встряхнул, разворачивая: - ... посмотрите на любую карту - она откроет вам сотни дорог, - пробежка смуглых пальцев по очертаниям гор, рассекаемых Иттмой, ослепительная улыбка блистательно завершившего речь оратора в ожидании заслуженных аплодисментов.
   Аплодисментов не последовало. Кали обошла нас с Шеттом по траектории, достаточной для благополучного минования десятиметровых столов в пиршественном зале, остановилась возле Фрейона, замерла в позе немого укора. Шетт в лучших традициях спецназа показал мне на пальцах: "Берешь на себя "официальную подругу", я же займусь прочими". Одновременно подставлять спины переговорщикам не хотелось. Будь они хоть трижды Светлыми, излишняя осторожность сохранила не одну жизнь, а излишняя самоуверенность погубила миллионы.
   Фрейон сжался и слегка побледнел, словно не смея пререкаться с фиктивной сестренкой в присутствии шести защитников ее девической чести. Не свойственно ему пасовать перед опасностью, какую бы гадость не подстраивала судьба! Значит, Кали снова колдует... Ну что ж, о достижениях на почве борьбы с магами я пока плакатов по Тессану не развешивала.
   - Эй, Кали! Ты уже забыла Повелительницу Сеан или я настолько похорошела, что уже и узнать нельзя?
   "Запредельное самомнение", - ехидный комментарий осветил физиономию загнанного в углу Фрейона, вселив в него бодрость.
   - Верно, Кали, - с радостью подхватил он. - Поприветствуй Повелительницу, она у нас с характером, разгневается - и казнит тебя.
   "Официальная подруга" вынуждена была выпустить жертву из цепких когтей, чтобы поддержать разумный разговор. Я же погладила талисман, прося его поделиться молниями ради изгнания непрошенных гостей.
   - Повелительница Сеан - ненастоящее имя. Как мне называть тебя, примкнувшая к Тьме?
   Шетт за спиной, отслеживая каждое движение остальной шестерки, выразительно кашлянул. Смешной! Неужели он ожидал от меня подробного изложения автобиографии на допросе?
   - В принципе, я согласна на Сеан, однако же, если в намерения Калиан.. Калин... - чертово имечко! - почтительность можете выражать полным титулом: Сеан, Повелительница Тьмы.
   Оба моих друга весело расхохотались, наглость произвела на них впечатление, но и она же подействовала на ситуацию умело подведенной мине. Лицо Шетта внезапно приобрело выражение, отчаянно смахивающее на выражение монитора зависшего компьютера, что никак не может определиться с выбором: то ли ему зависнуть в ответ на хамское требование не шибко умелого пользователя, то ли злорадно перегрузиться под проклятия бедолаги, затратившего три часа на перепечатку страницы текста шрифтом для дошкольников. На Фрейоне происходящее никак не отразилось, вывод начал потихоньку напрашиваться... Объявить его вслух или оставить сюрпризом? Сомнения мои были недолгими: уже упомянутые "однополчане" Шетта в количестве четырех (экое облегчение!) штук явились засвидетельствовать свое почтение впавшей в немилость у подданных Повелительнице. Осажденный дворец медленно, но верно превращался в самую модную забегаловку нового сезона. Решив, что подмога прибыла и Светлым придется убраться ни с чем, хоть их и больше, я уже обрадовалась...
   - Демон Шетт, ты арестован за самовольные действия в запретной для внешнего вмешательства зоне и за измену Тьме! - провозгласил старший из четверки.
   Вот тебе и подмога...
   Шетт подлянки в этом роде ожидал. Спокойно вынул из ножен меч.
   - Попробуйте, - бросил он Темным. - И вы не теряйте времени, - это уже Светлым. - Цели у вас сравнялись, методы сравнялись, я отныне не вижу разницы, против кого драться, - дьявольская гордость в глазах, холодная усмешка идущего до конца, каким бы этот конец не был.
   Обе делегации синхронно шарахнулись друг от друга.
   - Кто тронет Шетта - тому придется иметь дело со мной, - опомнился Фрейон, тоже обнажая оружие.
   - Дешевле убраться прочь, ребята, рекомендую, - встряла я, безоружная, но в случае чего и стулом могу отмахаться.
   Светлые и Темные обменялись взглядами. Шетт схватил меня за руку и указал на дверь.
   - А?
   - Беги, дурочка!
   В комнате словно взорвалось второе солнце.
  
  
   Глава двадцатая.
   Конец света заказывали?
  
   Светлые нанесли удар первыми. Точнее - нанес один из них, не постеснявшись воспользоваться неведением повернувшегося к бывшим товарищам спиной Фрейона, изучавшего расстановку сил у Темных. Он услышал свист рассекаемого воздуха, обернулся, не смея поверить в предательство, не подняв оружия на своих, чтобы защититься. Миллиметры отделяли смертоносный луч от груди потрясенного Фрейона... Я истошно завопила, не вняв совету уносить ноги, пока еще есть, что уносить, с нечеловеческой скоростью реакции вмешался Шетт, с яростным рычанием отразив удар Светлого иссиня-черным клинком. Стиснул зубы, окунувшись в потоки чуждой силы, припал к земле, атакуя в свою очередь...И не промахнулся, несостоявшийся убийца Фрейона отлетел к противоположной стене и сполз на пол, уже мертвый, свечение его стремительно угасало. Стон ужаса вырвался у прочих Светлых, сменившись призывами к страшной мести демону, отродью Тьмы и исчадью ада. Как назло, Темные тоже, усмотрев в действиях Шетта нарушение многовекового вооруженного перемирия со Светом, бросились на него же.
   - Стоять! - рявкнул Фрейон, коему Шетт вернул долг.
   - Пошел прочь, мальчишка! - стоявший первым Темный небрежным жестом ошвырнул моего друга хуже использованной тряпки, перешагнул через него, неторопливо доставая из ножен тускло рдеющий меч. Отблески багрянца осветили высоченную массивную фигуру, пусть и пониже Шетта сантиметров на пять (и все равно это получалось под два метра), облаченную во все черное, черные глаза, черные волосы и на волосах корона из пляшущих коротких, но злых языков алого пламени. От этой сюрреалистической картины я на миг онемела, подсознательно ожидая, что огонь с удовлетворенным вздохом поглотит приручившего его демона. Не поглотил... Огонь... Никогда не подружусь с этой пугающей и неуправляемой стихией, несмотря на все уроки Шетта. Прикусив до крови губы, так что рот наполнился соленой слюной, смешанной с кровью, я заставила парализованное страхом тело повиноваться, швырнула себя навстречу Темному. Не сразу до него дошло, что на него покушаются, а тем временем чья-то рука со всего размаху влепила пощечину и опала, оставив на смуглой щеке яркий след. Ну мне-то хорошо известно, чья, это я запихнула обожженные пальцы в рот, скуля "Так нечестно!". Горящие ненавистью глаза впились в меня раскаленными лезвиями.
   - Сам ты мальчишка! - вторая рука взлетела для пощечины, но на половине размаха попала в обжигающие тиски жестоких пальцев.
   - Ты еще кто?
   - Тебе какое дело?
   К разговорам демон в пламенной короне на беду не стремился. Почти брезгливо отпустил мое запястье, неторопливо, со вкусом замахнулся багровым мечом. От первого удара я увернулась, а ко второму уже очутилась за спиной противника, набрасывая ему на шею петлю, сделанную из кожаного пояса рубашки и слегка затягивая ее на горле, намереваясь придушить, не убивая. От петли завоняло паленой кожей, рассвирепевший демон наудачу ткнул тяжелым лезвием назад, я с визгом недорезанного поросенка метнулась прочь, тщательно оберегая целостность единственной, причем не казенной шкуры, но и конец петли, все во власти того же страха, не выпустила. Рывок затянул ее почти намертво, враг, попытавшийся разделаться со мной, только усугубил положение, захрипел, упал на колени, меч с угрюмым звоном выпал из ослабевших рук. Я бросилась на законный трофей, ведь не продержишься долго без оружия, когда столкнулись Свет, Тьма и трое отступников, схватила рукоятку... Ах, черт, горячо! Растянув кишкой рукав рубашки, я все-таки прихватизировала плоды победы и гордо оглядела поле сражения, все ли успели лицезреть торжество хитрости над силой? Никому и дела не было до моих подвигов. Шетт сдерживал всех Светлых, Фрейон препирался с Темными, поддразнивая их светящимся клинком. Зато я теперь вооружена! И добавила по трезвом размышлении: в лучшем случае на один удар, меч поверженного демона слишком тяжел для изнеженных ручек девчонки из двадцать первого века, не отличавшейся приличной физподготовкой ни в школе, ни в университете. А при неблагоприятных обстоятельствах я просто снесу сама себе голову при первом же замахе, так что выйдет всего пол-удара, но ослабят они защитников осажденного дворца, взорванного изнутри невиданной битвой ровно на треть. Ладно, на четверть, дар предвидения Шетта, увы, запоздал, и магии я не научилась...
   За спиной раздался жуткий хрип, я обернулась и в ужасе увидела, что на полу у моих ног извивается полузадушенный демон. Не желая продлевать его мучения, я шлепнулась на колени и, посасывая обожженные пальцы, попыталась распутать собственный узел. Пояс оплавился, развязать его никак не получалось, лезвие меча не подсунешь, таким маневром я добьюсь лишь того, что пущу кровь уже сраженному противнику. Он же задохнется! По моей милости! Плохо сознавая, что делаю, убедившись лишь, что расправиться с узлом мне не под силу, я "из милосердия" рискнула добить беднягу, чтоб не мучился, дернула конец пояса на себя, он поддался, петля затянулась еще туже. Хрип перешел в стон, я схватилась за голову. О небо, да когда ж меня угораздило стать киллером?! Нет, надо распутать! Обратное действие пояс привычно проигнорировал, тело демона выгнулось дугой. В панике оглядевшись, я заметила у жертвы в незатейливых черных, сливающихся с одеянием ножнах короткий кинжал, с надеждой рванула его, собираясь исправить дело рук своих... Выглядел кинжал вполне острым, проводить испытания на себе я не собиралась, поэтому решительно поднесла лезвие к узлу на горле жертвы. И вдруг петля лопнула! Сама! Распалась на обуглившие клочки, стон сменился утробным рычанием, переросшим в рев. Грубая ткань одежды треснула по швам, не выдержав напора раздавшегося тела, возвращающего себе истинный облик, взметнулись в воздух кожистые крылья с когтями. Доведенный до ручки манипуляциями неуверенного убийцы, демон перевоплотился, руки с жуткими когтями, превосходящими даже когти, вспоровшие мрамор в комнате на втором этаже, подняли меня за воротник, оставляя на шее кровоточащие следы, подняли и отшвырнули с брезгливым презрением. Пролетев спиной вперед несколько метров, я врезалась в стенку, соскользнула вниз, в голове полыхнула боль, кажется, по затылку сразу побежали струйки... Недобитый демон встал во весь рост, закрывая свет, занес надо мной багровый меч...
   - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! - вопль угодившей в когти ужаса души превзошел все мои представления не только о моих в частности, но и о человеческих вообще вокальных способностях.
   - Эй, трус! Ты не сможешь справиться ни с кем, кроме безоружных девчонок! - оглушено помотав головой, наскочил на моего противника Фрейон. Он был весь покрыт кровью, но я видела два трупа у его ног. Надеюсь, мой друг цел и невредим.
   - Мальчишка! - прогремел демон в алой короне, - Снова ты? Ну теперь я изрублю тебя в капусту!
   - Ага, попробуй! - задорно ответил Фрейон, дерзко глядя в лицо настоящему монстру.
   Комната плыла и кружилась у меня перед глазами, предметы и сражающиеся двоились. Например, два Шетта противостояли десяти Светлым, а две Кали старательно держались в стороне чтобы, чем Темные не шутят, не попасть под горячую руку. Шетту приходилось несладко, он и до того был измотан осадой, покушениями на него сильных магов и недоучек. Он едва не пропустил отлично направленный в бок, ушел от него чудом, изогнувшись дугой, отклонил черным клинком меч Светлого, метнул ему в грудь яростно шипящий сгусток свернутой в спираль Тьмы. Врезавшись в белоснежный доспех, шарик из мрака взорвался, разнеся тело противника Шетта на мелкие клочки неаппетитного вида. Меня окончательно замутило, никто не обращал внимания на мои страдания в обнимку со стеной, то ли считали мертвой, то ли оберегали таким вот способом. Фрейона загнали в угол двое Темных, он же выпендривался и изощрялся в фехтовании, зубоскалил и подтрунивал над ними. Впрочем, движения моего ангела-хранителя уже начинали замедляться, защита давалась ему уже с трудом, а атаки не достигали целей.
   В тот же миг трое Светлых сразу, словно по сговору, обрушились на Шетта. Он ускользнул невредимым, ранив одного из напавших, но черный меч переломился у рукояти. Демон яростно сплюнул на заляпанный кровью пол, отшвырнул бесполезный обломок и издал леденящий душу крик, крик-проклятье, призывая затаившиеся в ожидании силы, о которых лучше бы не упоминать, поскольку обреченный в средствах не стесняется. Шар покрупнее раскинул смертоносные объятия над сгрудившимися Светлыми, прикидывающими, как покончить с достойным врагом последним стремительным ударом.
   - Я удержу его! - крикнула Кали, выставляя руки навстречу творению Шетта.
   Шар вздрогнул, остановился, неприятно пульсируя, разевая пасть над четверкой белых фигур.
   - Я припомню тебе это! - рявкнул Шетт, адресуя по адресу то ли шара, то ли Кали неупотребляемые в присутствии лиц женского пола словечки.
   Он не мог убить девушку, даже врага, заклятого врага, противостояние с которым длиться тысячелетиями. Кали же, удерживая шар, разливающий вокруг себя мрак, шептала что-то себе под нос, несомненно, творя заклинание. Шетт не обманывался на ее счет, догадываясь и о том, что ему уготовано. Оставшись без оружия, демон вынужден был применять чистую магию, а силы, изрядно подточенные недельной осадой, таяли на глазах. В человеческом обличье не выжить, не отбиться, не уйти... Шетт стиснул зубы, застонал, расправляя ноющие плечи... Вот уже сверкнули когти, вот уже разбудили темный вихрь крылья... Светлые шарахнулись прочь, давя друг друга, когда Шетт, злорадно оскалившись, двинулся на них.
   - Стой, отродье Тьмы! - влезла Кали.
   И эти слова не были пустой бравадой, потому что слабо светящийся аркан опустился на сильные крылья, уходя из затягивающейся петли, Шетт наскоро вернул себе человеческий облик. Раз за разом тщился он обрести истинный облик, рыча от ярости, и раз за разом неожиданно умелая Кали останавливала превращение, давила в зародыше дикую Силу, каждая неудачная попытка отзывалась в теле Шетта болью. Он подхватил оружие кого-то из павших Светлых, рассекая наложенные Кали путы.
   Фрейон между тем покончил со вторым Темным, но тварь в короне огня держалась, прижимая его к стене. Руки Фрейона покрылись множественными, хотя и неглубокими ранами, синие глаза, обведенные кругами, горели на изжелта-бледном лице. Торжествуя близкую победу, коронованный взмахнул целым и невредимым багровым мечом. Фрейон парировал, оступился и шлепнулся, поскользнувшись.
   - Шетт!!! - отчаянно крикнул он.
   Отбросив чужой клинок и вдогонку парализующее заклятье, Шетт налетел на бывшего товарища, грудью заслонив Фрейона.
   - Рискни тронуть его, - мрачная угроза, прозвучавшая в голосе Шетта, не оставляла сомнений в решимости идти до конца. Своего или врагов - вопрос второй.
   - Отойди, сопляк, - огрызнулся коронованный. - Продался Светлым?
   - Да ты ослеп, что ли? - Шетт махнул в сторону павших от его не знающих пощады рук светлых силуэтов на полу. Сияние одних уже почти угасло, другие еще пытались пошевелиться.
   - Тогда прочь, я хочу повесить голову ангелочка над кроватью вместо подсветки! - захохотал коронованный.
   - Нет, Орм, не видать тебе экзотического светильника, потому что первым повешу твою голову я! - на месте Шетта завыл вихрь перемешанных струй мрака и огня. Он, проигнорировав багровый меч, захлестнул Орма, смял объятиями удава крылья, круша кости. Впервые Шетт пошел против наставника, пошел ради Фрейона, не на минуту не колеблясь в выборе между другом и учителем. Он обратил против того все полученные уроки, стиснув зубы и сопротивляясь жалости, угрызениям совести, раскаленным ножам воспоминаний... Он рвал и терзал плоть, кромсал незримыми лезвиями душу, в чье существование никто не верил, он воздавал за пережитое. Вихрь пронесся через всю комнату, ставшую ареной битвы и разбился о колонну. Под всеобщий полувздох-полустон ужаса круговерть Тьмы распалась. Мертвый демон в короне из языков пламени, ненадолго переживших хозяина. Огонь цеплялся за жизнь, трещал и разбрасывал искры, но без подпитки силой Орма он был беспомощен. Вспыхнул напоследок, жарко и яростно, окатив всех ненавистью, но то была уже агония... Корона потухла. Невдалеке от убитого Орма раскинулся совершенно обессилевший после запредельного фокуса Шетт. Фрейон осторожно поднялся на ноги, обозревая поле битвы. Четверо Темных повержены, рядом - трое Светлых, Кали заканчивает расправу над мглистым шаром. Еще трое противников, проявлявших поразительную и досадную бодрость духа.
   - Шетт, вставай, цирк еще продолжается! - тронул он за плечо единственного живого демона.
   Шетт приоткрыл глаза, напрягся, но заставить себя подняться не смог. Проклиная тот миг, когда я родилась на свет вот таким мирским человеком, который даже и к магии не способен, и от вида крови на грани обморока, и голова раскалывается, я потихоньку перевернулась на живот. Меня уже давно сочли мертвой и оказывали не больше почтения, чем прочим участникам побоища, действительно принявшим сию печальную судьбу. Стараясь не шуметь, я заползла Кали за спину.
   - Сдавайся, Фрейон, твои приятели тебе уже ничем не помогут. Связался с Темными, пролил кровь своих же собратьев!
   - Это был мой выбор, - огрызнулся Фрейон, заслоняя от снова набивающихся в друзья членов Светлого Совета Шетта.
   - Брось, отдай его нам и ты заслужишь прощение. Девчонка нас не интересует, мелкая сошка, ни намеков на магический дар, ни умения драться, ни мужества. Можешь оставить ее себе и похоронить как пожелаешь, - голос говорившего был приторно-сладок.
   - А вы не перепутали кандидатуру в покойники? - ехидно осведомилась я, взяв Кали в захват и приставив к ее горлу трофейный кинжал. Кали трясло.
   - Браво, Сенни! - просиял Фрейон. - Вы не об этой ли девчонке говорили? - он широким жестом указал на меня.
   Несмотря на неудобную позу, я ухитрилась раскланяться. Никогда в жизни не брала заложников, но первый блин вышел отнюдь не комом! Более того - я обнаружила в этом занятии определенную прелесть. Ты держишь в руках жизнь не только заложницы, запугивая ее в качестве мести за колдовство против друзей, но и диктуешь свои условия игры трем основательно вооруженным противникам.
   - Оружие на пол! - они скрупулезно выполнили первое требование. - Кстати, не пытайтесь пускать в ход магию, - посоветовал Фрейон. - Сенни, может быть, не заметит ее применения, но я успею подать ей знак. Эй, Кали, как самочувствие?
   Кали вздрогнула, забилась в моих руках. Несколько лет назад я бы ни за какое вознаграждение просто физически не сумела бы удержать вырывающегося столь отчаянно человека, а сейчас все человеческие чувства словно омертвели, заморозились до лучших времен.
   - Не дергайся, подружка. А то у меня как совершенно верно заметили твои приспешники нет ни малейшего умения драться, маловато опыта и мужество кроличье. Могу прикончить с перепугу, Орм бы тебе засвидетельствовал, если бы мог еще говорить.
   Одно имя верховного, пусть и погибшего демона, привело Кали в ужас. Крупные капли пота выступили на лбу, она позеленела, обвисая тряпкой в моих руках. Крякнув под ее тяжестью, я вынужденно подперла стенку, чтобы не шлепнуться вместе с заложницей. И у кого тут ни капли мужества?
   - Зачем ты мучаешь ее? - скорбный упрек прозвучал в голосе Светлого, ранее советовавшего Фрейону похоронить меня согласно пожеланиям.
   - Я и не начинала ее мучить, - как можно убежденней ответила я.
   - Отпусти ее, Темная. Тебе будет даровано прощение и право убраться на все четыре стороны.
   Фрейон мотнул головой так, что она чуть не оторвалась. Уловившие что-то Светлые обернулись к нему, но он уже стоял как прежде, невозмутимо и гордо, в позе победителя.
   - Сторон гораздо больше, - проворчала я, перехватывая Кали поудобнее и тормоша девушку, дабы привести в чувство. Если уж ты взяла привычку хлопаться в обморок в объятиях террориста, могла бы последние лет сто соблюдать диету, а то весишь тут слону на зависть.
   - Твое заветное желание - вернуться домой к Друзьям? - продолжил Светлый.
   Откуда он узнал, черт побери?! Ну откуда?! Здравый смысл начал опасно затуманиваться.
   - Хочешь, я вижу застарелую боль от разлуки в твоих глазах.
   - Ничего ты не видишь! - я из последних сил отвернулась.
   - Не слушай! - заорал Фрейон. - Нармес, заткнись! Или я заткну тебя сам. Не имеешь права копаться в мыслях моей подопечной!
   - Она уже не твоя подопечная, ты не справился с заданием, - холодно ответствовал Нармес.
   - Ну почему же... Она жива и скоро будет вполне счастлива! - запальчиво огрызнулся Фрейон.
   Тем временем Кали немного оклемалась и напомнила собравшимся о существовании заложницы жалобным мычанием. Ей мешал дышать покрытый пятнами крови и пота рукав моей рубашки, но тут уж я не виновата. Полезу убирать рукав - упущу заложницу. Придется потерпеть, терпят же все и не возмущаются. А эта "чародейка" решила остаться чистенькой. И ведь почти останется, если нам повезет.
   - Не тяните время, - умоляюще попросил Нармес. Двое его приятелей играли роль хора, в унисон кивнув.
   - Мы не тянем. Не мы же устроили сеанс душеспасительных бесед для всех желающих, - ядовито заметил Фрейон, но я-то видела, что несмотря на все заверения, именно оттягиванием какого-то момента он и занимается! Видимо ждет, пока Шетт не соберется с силами, чтобы увенчать нашу невероятную победу (трое, из которых я сойду за половинку, так что двое с половиной против одиннадцати, отделались царапинами, неплохо, да?) впечатляющим штрихом. План действий ясен, поддержим по мере сил.
   - Огласите ваши условия, - покорно кивнул Нармес, взявший на себя роль главного. В покорность верилось с трудом, она отдавала фальшью за километр. Очевидно, он тоже разгадал план Фрейона и вознамерился воспрепятствовать его осуществлению. Ну ничего не скроешь от них!
   - Ну во-первых, вы позволите беспрепятственно уйти Сенни, Шетту и мне, разумеется, - начал Фрейон, загибая пальцы и с виду взвешивая каждое слово. Вряд ли он сейчас всерьез задумывался над тем, что говорит, тревожно косясь на демона. Тот все еще был бледен, но взгляд темных глаз приобретал осмысленность, сбившееся дыхание успокаивалось.
   - Ты сам понимаешь - с тобой захотят встретиться и... поговорить, - Нармес заменил первоначальное "допросить" на более мягкий вариант, ежу понятно.
   - Перехотят! - беззаботно отмахнулся Фрейон. - Это только во-первых, усекли, записали?
   - Немного чести издеваться над уже побежденными, триумфатор, - с укоризной сказал молодой парень справа от Нармеса. - Тебе мало наших страданий при виде Калиандены в руках всякой... нечисти? - глаза Светлого обожгли меня яростью.
   - Выбирай выражения, хам! - возмутилась я. - А то распсихуюсь - конец вашей Калиандене!
   - Мне - мало, - злодейски оскалился Фрейон, хотя на самом деле так не думал. - Это первое. Ладно, полагаюсь на вашу память, потом повторите. Во-вторых, никакой погони. Нет, глупости, так вы и прислушались. Мы сделаем проще - захватим Кали с собой и при малейших признаках неповиновения... - рука Фрейона прочертила воздух, изображая лезвие кинжала.
   - Нет! - вздрогнули сразу трое.
   - Да, - настоял Фрейон. - Мне совсем не улыбается получить нож в спину.
   - Когда вы отпустите? - спросил Нармес.
   - Посмотрим... Но отпустим точно. Видите ли, Сенни питает стойкую антипатию к навязанным друзьям, а я не хочу ее попусту злить. Вы недооценили эту девочку, - сделал он мне своеобразный комплимент.
   - Это все?
   - Все? О нет. Дальше. Мы требуем немедленной, на наших глазах казни Астиола.
   - Зачем тебе это? У демона счеты с придворным магом...
   - Теперь и у меня тоже. Довольны? Казнь принята?
   - Да, - обреченно кивнул Нармес, явно красочно представив себе картину непременно последующего за казнью задушевного разговора с остатками начальства. - Надеюсь, теперь все?
   - Размечтался! Пункт четвертый: Сенни, Шетт и я должны стать неприкосновенными личностями, свободными в перемещениях между мирами.
   - Станете, - Нармес, похоже, расставался с иллюзиями на тему восстановления контроля над ситуацией. - Теперь все? Как я погляжу, ты условия уже высасываешь из пальца.
   - Если Сенни не найдет добавить что-нибудь интересненькое. Ее чувство юмора - отдельная статья.
   Я рассмеялась, прокручивая в голове сотни издевательских дополнений к заключенному договору. Кто бы мог подумать, что все окажется настолько легко и просто? Прощай, нечеловеческое напряжение последних дней. Что бы выдумать? Фрейон не одобрит чересчур заковыристых приколов.
   - Сенни хотела добавить, но всемогущая Повелительница Тьмы решила явить миру свое великодушие и смилостивиться над заблудшими душами, - с наслаждением промурлыкала я под аккомпанемент задушенных протестов Кали.
   - Итак, вы присутствуете на казни Астиола, затем беспрепятственно уходите вместе с Калианденой..., - неравнодушно произнес Нармес это имя, ох, неравнодушно! - отпускаете ее, когда перестанете нуждаться в прикрытии заложницы и становитесь неприкосновенными, свободными личностями. Верно?
   - Верно. Даешь слово, что выполнишь каждый пункт нашего соглашения, Нармес?
   - Даю, - согласился тот, бросив на Кали виноватый взгляд.
   - Давай, - сказал Фрейон будничным тоном.
   Нармес удивленно воззрился на него, недоумевая, откуда у хорошего знакомого прорезалось настолько абстрактное чувство юмора и запоздало понял, что "давай" относилось не к нему, а к Шетту.
   - Хватай их, мерзавцы подмогу вызвали! - крикнул Фрейон, пропуская вперед рванувшегося на врагов демона, еще мгновение назад изображавшего нечто близкое по качеству к трупу недельной давности. Друзья ударили, расчищая нам путь к свободе, а не в ловушку Светлых. Под яростным напором магии Тьмы и Света разом грохнулись оглушенные Нармес и парень, упрекнувший Фрейона в издевательстве, у третьего же Светлого нашлось достаточно времени сориентироваться и, увы, трезво оценить обстановку. И когда Шетт прыгнул на него, присел, схватив свой меч и встретил того в полете, ни затормозить ни увернуться... Шетту все-таки удалось как-то перегруппироваться, меч Светлого задел его уже на излете, вспоров черный бархат на груди и оставив неглубокую, хотя и болезненную рану. Приземлившись, будто кошка, на ноги, Шетт с рычанием выпрямился, замахиваясь на безумца, осмелившегося противостоять ему наскоро подобранным оружием, отразившим первые лучи рассвета, проникшие в комнату.
   Не подумайте ничего, я действительно в другом мире была студенткой-медиком, посещала вскрытия и операции, лезла куда меня не просят, пыталась самостоятельно устанавливать причины смерти и один раз даже чуть-чуть помогала хирургу, но не могу привыкнуть к виду крови дорогих мне людей. Увидев узкую полосу поперек бывшего парадного одеяния Шетта, я почувствовала, как глаза собираются в кучу, комната вращается на гигантской карусели, заполняясь странными сполохами, голоса уплывают в неведомую даль... И позорно шлепнулась в обморок, подминая под себя заложницу. Кали отчаянно завопила, отбиваясь от направленного ей в горло острия кинжала, раскатисто громыхнуло проклятие Шетта, досадливо выругался Фрейон... И свет угас.
  
  
   Глава двадцать первая.
   Суд.
  
   Окончательно определившись с трудным решением по вопросу, стоит ли жизнь того, чтобы к ней возвращаться, я пошла проторенным многочисленными поколениями путем и начала с того, что пришла в себя. Судя по ощущениям в замерзшем и оскорблено ноющем теле свершилось сие эпохальное событие на каменном полу, куда даже не побеспокоились бросить что-то вроде подстилки из соломы. Голова раскалывалась на части после недоброй памяти столкновения со стеной, поэтому поза типа "коврик" меня более чем устраивала. Два смутно знакомых голоса отдавались в затуманенных мозгах ударами молота по многострадальным извилинам. Сглотнув подступающий к горлу комок, я сосредоточилась и уловила следующие слова:
   - Мы были на шаг от безоговорочной победы! - несомненно, разбушевался Фрейон. Сам с собой он беседовать не станет, на учете в психушке в отличие от некоторых моих знакомых преподавателей парень не стоит, отсюда выходит, что живы оба друга. Отличная новость!
   - Ну что ж... - как-то лениво ответил Шетт, подтверждая мои выводы.
   Я осторожно приоткрыла глаза и сквозь вуаль упавших на физиономию волос разглядела два силуэта, беседующие друг с другом в лучах пыли. Вероятно, это должны были быть солнечные лучи, но концентрация пыли в них превысила все санитарные нормы. Оповещать сладкую парочку о своем присутствии в мире живых я почему-то не стала, надеясь узнать из их непринужденной беседы подробности об окончании боя. И вообще свинством настоящим попахивает от их болтовни в двух метрах от бесчувственной девушки, даже не пытаясь ее реанимировать. Ничего, вы у меня попляшете...
   - Не жмурь глаза бесстыжие, - огрызнулся Фрейон, я немедленно запомнила выражение, планируя в будущем не раз преподнести его Шетту, если у нас есть будущее. - Операция по захвату заложников провалилась исключительно по твоей милости.
   - По моей?! - обиделся Шетт. - Да кто ж знал, что эта студентка-медик... - непереводимая игра слов - крови боится?! Тут же царапина, - он с готовностью расстегнул две оставшихся пуговицы, демонстрируя Фрейону тонкую полоску запекшейся крови поперек груди, - я бы мигом такое залечил, кабы не антимагические блоки!
   - Там надо было думать, - проворчал Фрейон.
   - Я и вообразить не мог, что она после всего ада, который мы пережили, от ерунды сползет по стенке, как переваренный червяк!
   Ох, Шетт, тебе бы мертвых воскрешать! Малоаппетитное сравнение поставило жирный крест на моей конспирации, потому как павшие смертью храбрых герои не начинают ни с того ни с сего ржать, складываясь пополам и смахивая выступившие от смеха и боли во вкусившем прелесть аскетических подвигов теле.
   - Ты что, пробовал, гурман? - ехидно осведомилась я.
   - На тебе испытать вначале планировал, - невозмутимо парировал Шетт, поспешно застегиваясь от греха подальше.
   - Сенни, ты в порядке? - вмешался Фрейон, всем видом изображая трогательную заботу о ближних.
   - Раньше надо было думать, а то расселись, языки чешут... Нет бы оказать первую помощь жертвам ваших планов. Что это за "Уходя - гасите всех!"?! Ведь они согласились выполнить наши требования!
   - Они подмогу вызвали, понимаешь?
   - И работал наш план безупречно... Пока ты не упала и чуть не прирезала Кали. Мы грешным делом подумали, что она против тебя чары применила, - мрачно объяснил Шетт.
   - И...??? - похолодела я. Неужели Кали разделила судьбу Сеан?!
   - Шетт кинулся к тебе, громогласно объявив: "Не оживлю Сеан - принесу всех в жертву!". На мою долю выпало прикрывать спину героического демона, отмахиваясь от не менее, а то и более разъяренных ангелов, записавших Кали в покойницы с той же легкостью, с какой загнали туда тебя. Тщетны оказались мои старания разубедить их, что количество трупов у нас не увеличилось. Нас с Шеттом сцапали и повязали, тебя подобрали, тоже скрутили для верности, Нармес подхватил Кали на руки и поспешил унести ее от греха подальше. Подмогу мы не застали, поскольку...
   Лязг распахнувшейся железной двери заглушил окончание речи Фрейона. Вооруженный до зубов тюремщик шагнул с воли в камеру, разбавляя спертый воздух новыми запахами.
   - Встать! Мне поручено доставить вас пред очи Судии, - высокопарно произнес он.
   - Сначала ноги развяжи, умник, - сквозь зубы процедил Шетт.
   Охранник подумал-подумал, счел требование вполне разумным и, с натугой покряхтывая, опустился на колени, доспех забренчал, как консервная банка. Мужчина мирно возился с хитроумными узлами, язва Шетт решил подогреть слишком уж благостную на его извращенный вкус обстановку.
   - Светлый у ног демона - всю жизнь мечтал! - протянул он, мечтательно созерцая потолок.
   Я видела охранника исключительно со спины, но по тому, как у него побагровела шея, поняла: будут бить. И точно - подстегиваемая гневом туша с неожиданной легкостью поднялась с колен, размахнулась и хлестко ударила спеленатого врезающимися в тело веревками демона по лицу.
   - Не имеешь права!!! - заорала я, силясь освободить хотя бы одну руку.
   - Трус, - спокойно ответил Шетт и плюнул в рожу мучителю, да так, словно всю долгую демонячью жизнь провел в соревнованиях по плевкам: на дальность, в высоту и в цель.
   Светлый с воем выбежал из камеры.
   - Умываться понесся впервые за последние двадцать лет! - крикнул ему вслед, откровенно издеваясь, Фрейон.
   - Двадцать? Минимум в два раза больше, - гнусно ухмыльнулась я, покосившись на грязный отпечаток пятерни, украсившей щеку Шетта.
   Фрейон набрал в легкие побольше воздуха, приготовившись потрясти народ на следующем витке состязания в остроумии... Осекся, расширившимися глазами уставившись прямо на меня в промежуток от подбородка до непотребно низкого после неудачных объятий с Кали выреза рубашки, лишившейся пояса (помню, использовала как оружие), шнуровки у ворота (наверное, забрали от греха подальше) и куска рукава. Я стянула края измочаленного воротника.
   - Куда это ты заглядываешь?
   - Сенни, мы спасены! Благодаря тебе! - просиял Фрейон.
   Вынашивающий планы леденящей кровь невиданной жестокостью мести демон обратил на нас внимание.
   - Ого! Фрей прав. Тут не действует наша с ним сила, но сила символа власти не подведет хозяйку на территории ее государства, в особенности во дворце. Какая жалость, Вик, что ты не сумеешь сама направить ее в нужное русло!
   - Направьте сами, хоть на головы врагам, - смущенно хихикнула я.
   - Без проблем! - возликовал Фрейон, подкатываясь по холодному сырому полу ближе.
   - Стой. Хватит, ты и так чересчур рискуешь, - остановил его Шетт.
   - Чем я рискую? - с непонятной заносчивостью огрызнулся Фрейон, мысленно воззвав к камню-молнии. Он и ответил, но ответил, будто заклятому врагу. Ослепительная вспышка, полузадушенное в зародыше восклицание Шетта, мой тихий визг. Увернувшийся от огня неразборчивого талисмана Фрейон с трудом перевел дух, расширившимися глазами глядя на опаленную дыру с вьющимся из нее дымком аккурат на том месте, где он лежал в прошлое мгновение.
   - Х... х-хороша ш-шуточка, - вымученно улыбнулся ангел-хранитель, едва не изжарившийся при пособничестве подопечной.
   У Шетта нашлось достаточно великодушия, чтобы промолчать, не употребив сакраментальное: "Я ж тебе говорил". Говорил... Но кто не рискует, тот не пьет шампанское! Вот без шампанского с позиций ярой трезвенницы я обойдусь, однако рискнуть стоит. Вторым на приступ своенравной бижутерии пошел Шетт.
   Попытка его добром не завершилась. Вернее, она не завершилась ничем, потому что в камеру вошла стража в количестве трех штук. Считать их людьми - не дождутся! Словно прочитав мои мысли, один из Светлых поддел меня за веревки и грубо вздернул вверх. После бесчисленных книг о героях, молчавших под пытками, я собиралась вести себя не менее мужественно. Увы, от намерений до действительности далеко. Врезавшиеся в тело веревки на настоящую пытку пока не тянули, однако их мне было достаточно.
   - Криворукая скотина! - прошипела я, сморщившись от боли в туго перетянутых запястьях.
   Светлый сжал руку в кулак, примериваясь, как лучше треснуть непокорную и не оставить уличающих следов. Я малодушно зажмурилась, дернулась в веревках, пряча физиономию.
   - Эй, она же девушка! - вмешался Фрейон.
   - Не твое дело, - с тупым равнодушием ответил Светлый.
   - Ненавижу тебя! - рванулся удерживаемый вторым конвоиром Фрейон. Горячий и порывистый, он со всей страстью воззвал к разящему без промаха талисману, требуя поразить молниями пришедших увести нас на суд конвоиров.
   - Фрей, нет! - рявкнул Шетт.
   М-да, демон не только с виду старше нас с Фрейоном, он еще и мудрее на несколько порядков, скрывая до поры до времени доставшуюся узникам силу символа власти. Светлые без проволочек освободили нам ноги и вытолкали в коридор. За краткое время правления меня ни разу нелегкая не заносила в подземные казематы, случись бежать - и выхода-то не найду, пускай и с погоней на хвосте. На фоне осклизлой каменной стены еле-еле различались двери других камер. Пусты они или пока мы втроем сражались наверху, здесь томились узники? Нет, проводивший очистку дворца от живности любых видов Шетт заметил бы чужое присутствие. А сейчас? Может, за этими решетками кто-то лелеет планы побега и, объединившись, мы не просто унесем ноги, но и разберем в качестве прощального подарка здание по камешку? Опальный колдун, почти не уступающий в магии моим друзьям - чем не приятная компания для грядущего прорыва на волю? Имея скудный опыт отсидки в тюрьме (ночь в плену у Лирпада... Праведника чертова), я ни на секунду не сомневалась: сбежим, да как сбежим! Долго будут по Ильтенару ползать жуткие слухи, долго будут Светлые рыдать на руинах захваченного, но не сдавшегося дворца Повелительницы Сеан, а сама она обязательно спляшет на развалинах надежд Светлого Совета! Увлеченная мечтами в дальние дали, где Непобедимая Троица была свободна и счастлива, а враги повержены в прах и напрасно поливают наши сапоги крокодиловыми слезами, я приободрилась, ухмыляясь направо и налево с таким видом, будто уже самолично подготовила наступление этого будущего, идет последний отсчет. Обмениваясь плоскими шуточками, конвоиры втолкнули нас в тронный зал, где прошло столько памятных приемов... Церемония награждения... Перекошенная рожа Астиола, счастливый, зардевшийся Фрейон, скрывающий под ворчанием глубочайшее удовлетворение Шетт. Приезд Лирпада... Жмущиеся к стенам придворные...
   Все в прошлом. Вместо трона стоит ряд кресел перед длинным столом, добытым в пиршественном зале, на одном конце - Светлые, на другом - Темные, призрачно-хрупкое перемирие по старинной традиции, неизменной в знакомых мне мирах, подкрепляется количеством еды, которое смутит и постившихся на протяжении последних двух тысячелетий великанов. Немного стоит сотрудничество, когда вместо разумов говорят туго набитые животы! Признаться, я ожидала чего-то более величественного и пугающего, а не точной копии земных фарсов соответствующего назначения.
   - Встать, суд идет! - председательствовал Светлый, вероятно потому, что среди обвиняемых превалировали Темные.
   - Вы бы сначала сесть предложили, что ли, - нагло усмехнулся в лицо председателю Шетт.
   - Молчать! Обвиняемый Шеториан, демон, тебе первому отвечать. Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
   - Мне послышалось или предыдущий приказ обязывал меня молчать? - уточнил Шетт, изображая вконец запутавшегося идиота.
   - Клянись, - голос председателя смягчающих обстоятельств отнюдь не обещал.
   - Клянусь Тьмой Великой, коей я служил, служу и буду служить до самой своей кончины, на которую на вашем месте я бы полюбоваться не рассчитывал, разве что вы ухитритесь стать призраками, - выпалил Шетт, в черных глазах плясало настоящее пламя.
   Светлый аж покачнулся, когда в его присутствии помянули Тьму. Я тихонько хихикнула, мысленно аплодируя демону. Эх, не будь руки связаны, устроила бы овацию!
   - На твоем месте я бы не ерничал на пороге смерти.
   - Не сомневаюсь, - поддакнул Шетт, - нервишки-то у вас послабее моих будут.
   Фрейон смотрел на него с неземным восторгом, как примерный ученик на спустившегося к нему с небес гуру. Ошиблись судьи предоставив демону подать нам пример достойного поведения. Уж теперь мы не уроним себя в глазах друзей, изведем обвинителей по полной программе!
   - Тебе это припомнят, - мрачно пообещал председатель.
   - Спасибо за лестное предложение, у меня и у самого память превосходная, - скромно потупился Шетт.
   - Ну если она у тебя превосходная, мерзавец, потрудись отвечать на мои вопросы!
   - Включая оскорбления? - перебил допрашиваемый.
   Председатель закусил губы, борясь с искушением казнить дерзящего ему на глазах подчиненных демона без суда и следствия.
   - На твое усмотрение, - со зловещей снисходительностью ответил он. - Участвовал ли ты летом 817 года в похищении Повелительницы Сеан?
   - А, было дело, - несмотря на связанные руки, Шетт ухитрился принять на редкость непринужденную и весьма вызывающую позу.
   - Ты признаешь это? - переспросил председатель.
   - Ага, - лениво кивнул Шетт.
   - Во время похищения ты убил жертву, так это или нет? - опасливо продолжил председатель.
   - Ага, - не меняя тона, ответил Шетт.
   Светлый не смел поверить в такое счастье. Мы с Фрейоном насторожились, но сомневаться в друге не стали.
   - Почему ты совершил убийство?
   - Захотелось, - лаконично пояснил демон, изменив даже давней привычке при начале неприятного разговора подергивать раненным тогда плечом.
   - Это не причина! - кулак председателя обрушился на стол.
   - Причина, - хладнокровно ответил Шетт. - Более того, в данный момент мне хочется убить вас, - душевно улыбнулся он, обнажив острые зубы.
   - С какой целью ты вернулся в Ильтенар, захватив с собой сообщницу?
   - Сообщницу? - наигранно удивился он. - Не было у меня никакой сообщницы.
   - А она? - председатель невежливо ткнул пальцем в мою сторону.
   - Она... - глаза Шетта потеплели. - Она не сообщница, она - Лучший Друг, - я просто услышала большие буквы, увенчавшие эти слова, отозвавшиеся в сердце музыкой.
   - Когда ты увел ее от старого лекаря Угангерда, вы еще не были друзьями, - возразили Шетту.
   - Нам суждено было ими стать, - парировал он.
   - Так с какой целью... "друзья"... - в устах Светлого бесконечно дорогое слово прозвучало пощечиной. - ... пожаловали в Ильтенар?
   - Приготовить фарш из врагов и сбыть его по дешевке, - весело огрызнулся Шетт.
   - Я так понимаю, с целью мести? - уточнил председатель.
   - Для уровня вашего интеллекта можно упростить и так, - согласился Шетт.
   Председатель сжал кулаки, подавляя ярость...
   - Достаточно, - прорычал он, опускаясь на место и уступая поле битвы Темному.
   - Ты свободен, - кивнул Темный Шетту.
   - Спасибо. Я подожду друзей, чтобы не идти в трактир одному, - с преувеличенной благодарностью промурлыкал демон.
   - Молчать!!! - в исполнении собрата Шетта рык получился гораздо внушительнее. - Обвиняемый Фрейон, ангел, тебе отвечать второму.
   - С вашего разрешения, не просто ангел, а ангел-хранитель Повелительницы Сеан, - холодно ответил Фрейон, словно вырастая.
   Вместо беспечного, яркого и чистого как солнечный луч парня с синими глазами, перед судьями стоял незнакомец, подобный пронзающей холодом стали клинка и глаза у него были льдисто-серые. До сих пор Фрейон никогда не перевоплощался при нас с Шеттом, ни разу не хвастался истинным обличием и лишь теперь я поняла ужас загнанного в угол таким собеседником Астиола.
   - Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
   - Клянусь Светом, которому я служил, не ведая, что то был не настоящий Свет, а лишь его бледное и лицемерное подобие, клянусь истинным Светом, на службу которому я перешел! - Фрейон посмотрел прямо в глаза Темному, тот не вынес обжигающего взгляда опустил голову, но вновь взял себя в руки.
   - Отступник, кто дал тебе право смущать новообращенную Темную? - рявкнул... ну, скажем, вице-председатель.
   - Тот же, кто дал право Темным судить ангела, - парировал удар Фрейон. Незримые мечи столкнулись в тишине притихшего бывшего тронного зала, все задержали дыхание, следя за затихающим звоном.
   - Получал ли ты приказ от Светлого Совета взять... до выяснения настоящего имени обвиняемой, я стану звать ее Сеан,.. взять Сеан под свое покровительство?
   - Нет, не получал, - все так же хладнокровно ответил Фрейон.
   - Это была твоя инициатива?
   - Да. И я ей горжусь.
   - Что заставило тебя взять Сеан под покровительство?
   - Захотелось, - в точности копируя интонацию Шетта, отозвал Фрейон, презрительно прищурившись.
   Я чувствовала, что начинающие пошаливать нервишки вот-вот сорвутся с цепи, что не выдержу я нестрашного с виду допроса, что за спокойствием кроется нечто ужасное... Ну что же они тянут резину?!
   - По чьему указанию ты покушался на жизнь верного слуги Света Астиола, придворного мага?
   - Бывшего придворного мага! - вырвалось у меня, выдав друзьям и судьям бурю эмоций, которую не могла скрыть физиономия.
   Взгляд Шетта стал обеспокоено-сочувствующим. К черту жалость, но быстрее, во имя всего святого, я же не железная!
   - До тебя еще дойдет очередь, - пригрозил "вице-председатель".
   - Вы так уверены, что я нуждаюсь в указаниях? Ничто, кроме собственной прихоти, не руководило мной в тот вечер, - гордо отрезал Фрейон.
   - Прихоть руководила тобой и при нарушении повеления Светлого Совета не приближаться к Ильтенару?
   - Ошибаетесь, милейший. Тогда я следовал долгу Дружбы, - прозвенел металлом голос Фрейона.
   - Долг дружбы заставил тебя примкнуть к Темным? Точнее, к отступникам, падшему демону и самозваной Повелительнице? - продолжил "вице-председатель".
   - А вы выбираете друзей исключительно из расчета на будущую выгоду? - вкрадчиво спросил Фрейон.
   - Признаешь ли ты себя виновным в измене Свету? - равнодушно пропустив шпильку мимо ушей зачитал Темный подсунутый с противоположного конца стола вопрос. Ему по барабану, кто кому изменил со Светом или Свету.
   - Я не вижу измены в своих действиях. Разве не велит нам Путь Света быть верными и преданными?
   - Темным?! - взвыл председатель.
   - А Темные не люди? - вопросом на вопрос, "по-еврейски" выкрутился Фрейон.
   - Предположим, она - человек, но... - председатель брезгливо махнул рукой в сторону Шетта.
   - А он - мой Лучший Друг. Как и она, - похоже, и мне предстоит продолжать начатую демоном игру.
   - Темные?! - повторил председатель, забывая о политике невмешательства в допрос провинившегося союзниками.
   Среди Темных прошел ропот. Фрейон намеренно ссорил их со Светлыми, сталкивал лбами, выставляя полнейшее отсутствие чувства такта у председателя на всеобщее обозрение. Вышеупомянутая личность, осознав, что же она ляпнула, жалко съежилась, забирая вопросы и претензии обратно. "Вице-председатель" бросил на него уничижительный взгляд, процедил сквозь зубы "достаточно" и сел, считая допрос Фрейона законченным. Настала моя очередь... Помогите мне, все, кто меня слышит!
   - Обвиняемая... эээ... - Светлый уткнулся в бумажку, разбирая каракули. - Ви... Ви... Вин-то-рия, - с трудом прочел по слогам.
   Я терпеть не могу отзываться на пышное полное имя, однако облегчать задачу судьям не стала.
   - Что, даже прочитать не можете? - как можно нахальнее спросила я, сдерживая дрожь.
   - Ви... Вик... то... Виктория! - наконец прожевал он, словно раздолбанный магнитофон старую кассету. Знать бы еще, откуда он выцарапал полный вариант имени, которое не все и в сокращенном варианте знают?
   - Уже лучше. Закрепим последний раз и перейдем к новому материалу, - копируя интонации изрядно доставшей меня преподавательницы кыргызского языка, подбодрила я председателя.
   - Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
   - У вас тогда волосы дыбом встанут и выпадут, уважаемый, - насмешливо сказала я. - И чем мне поклясться? Я не Светлая, чтобы клясться Светом, я Темная - но Тьме послужить не успела, даже она испугалась излишнего моего усердия. Ну что?
   - Клянись своей жизнью.
   - Многого ли она стоит, находясь в такой компании? А, будь по-вашему, клянусь. Ну как, полегчало?
   - Признаешь ли ты, что вступила в заговор с демоном Шеторианом с целью захвата власти в Ильтенаре, воспользовалась именем погибшей от рук демона Повелительницы Сеан и совратила своего ангела-хранителя Фрейона?
   - Ни черта себе списочек, - из последних сил храбрясь, присвистнула я. - Вы уверены, что я - ненастоящая Повелительница Сеан, могучая волшебница, которой подвластны молнии?
   - Старый лекарь Угангерд опознал в тебе бывшую уборщицу Ви... Вику.
   - Сссволочь, - процедила я.
   - Так признаешь ли ты?
   - Нет. Не признаю. Съели? Приятного аппетита!
   - Не хамить!
   - Я не хамлю. Вы ослепли от чрезмерной святости сияния или выжили из ума, сбившись со счета прошедших тысячелетий? Говорите, что я - бывшая уборщица Вика? Поздравляю, вы раскопали действительно объективные факты. А теперь послушайте меня и не затыкайте рот! Да, я помогала Шетту, помогала по доброй воле, одобряя дело за которое он взялся. Да, знаю, он шел страшно отомстить за погибших друзей. Ну, поставьте себя на его место! Не стало жутко, не захотелось завыть от тоски? У вас нет воображения или нет сердца, второе гораздо ближе к истине! Вы не в силах понять человека ли, демона ли... или ангела, потерявшего самое дорогое! Вы не знаете, что в своем мире я уже сталкивалась с такими субъектами, не понимающими, как можно бросаться спасать человека, с коим вас не связывают родственные узы или же взаимовыгодные отношения. Они делят людей на своих, принадлежащих к одной стае, одному клану, одной шайке, одной банде... и чужих, и плевать им, что будет с чужими! Там, в том мире, где нет места вашей столь высоко ценимой магии, я выиграла маленькую битву, выиграла собственными силами, трудом, хитростью, без оружия. Выиграла и плюнула в лицо врагам. Здесь... здесь я проиграла, поскольку рождена играть по другим правилам, более цивилизованным, но извращенно жестоким! А теперь судите нас, если сможете, если ваши подлые руки поднимутся с лицемерным смирением подписать нам приговор. Ну же, трусы, давайте!
   Тишина. Слышно, как за окном кружатся снежинки. Молчат потрясенные друзья, молчат потрясенные враги. Молчу и я, потому что чувствую... Чувствую, как часы отсчитывают часы финишной прямой трех жизней.
   - Приговор всем троим - смерть, - уронил первый камень на наши могилы председатель.
   - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! - остатки мужества окончательно покинули меня и я разревелась от страха, уже не думая о каком-то собственном достоинстве и гордости обреченных героев. Потому что я живой человек! - Нет, не хочу, не честно, не надо!!!! Нет, я боюсь, не хочу!!! Все, что угодно, только не это!!! Не имеете права, мне всего двадцать лет!!!
   - Сенни, - попытался вразумить Фрейон.
   - Что - Сенни?! Я не Сенни, я Вика, я из другого мира и хочу жить!!! Не надо, пожалуйста, умоляю!!!! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!
  
   Глава двадцать вторая.
   Ночь перед казнью.
  
   Закон подлости, проклятый закон подлости, ты срабатываешь в самые неподходящие моменты! Я храбрилась, пряча непрошенные слезы до той минуты, пока не обнаружила, что нас троих посадят в разные камеры! Плакала надежда выбраться отсюда, я не сумею сознательно воспользоваться силой талисмана, а Шетту и Фрейону не дотянуться незаметно.
   Меня небрежно, словно нагадившего на чистое покрывало котенка, швырнули в каменную ловушку и оставили наедине с раздробленной решетками ночью. Погребальным звоном откликнулся тяжелый ржавый замок в двери и воцарилась тишина. Ночь. Последняя ночь, вы вдумайтесь в эти слова! Самая последняя в моей коротенькой жизни, осужденной прерваться вдали от дома, от Друзей, которые несомненно пришли бы на выручку, узнай они, как я влипла! Пришли бы, сметая преграды будто в приключенческом фильме, когда зрители со смешанными чувствами ждут казни главного героя. Иные едва сдерживаются, чтобы не разреветься, уж всем хорош обласканный вниманием режиссера и зрителей симпатичный парень, укладывающий врагов штабелями по обе стороны своего пути, но попавший в засаду по вине любви, или девушка неземной красоты, ловко орудующая мечом или саблей, без промаха стреляющая из лука или пистолета... Их обычно спасают, поэтому искушенные зрители в тайне желают, чтобы на этот раз сюжет развивался по-другому. Как дерзновенно смелы герои на эшафоте, предвкушая миг триумфа справедливости или более прозаическое "Стоп, снято, всем спасибо". Но я - не актриса в приключенческом фильме, наутро состоится настоящая казнь!
   Ночь мчится мимо с третьей космической скоростью, подгоняя солнце встать пораньше и позволить зевакам насладиться очередным кровавым зрелищем. Чьи руки позаботились об уменьшении количества оставшихся часов чуть ли не в половину? Почему в новогоднюю ночь я не могла дождаться рассвета, застряв между сумерками и восходом, будто муха в янтаре, а вокруг дворца гуляли, пили, ели и издевательски хохотали враги? Уж не они ли перевели стрелки часов?
   Мне кажется, что небо начинает предательски светлеть через час после заката. Неужели маги подсуетились? Неужели им это под силу?! О, нет! Нет, показалось... До рассвета так далеко... и так близко... Можно метаться от стенки к стенке, пиная камни или поливая их горькими слезами на собственных похоронах. Можно кричать, выть в голос, призывать громы и молнии, не стесняясь в богохульствах, потому что обреченной терять нечего. Бог? Да если он есть, до почему не вмешается? Он же видит, по утверждению всех этих фанатиков, видит каждый шаг каждого человека! Или он как эти Светлые, правильные святоши? Шетт убил несколько человек, но демон мстил за друзей, а я добровольно решила ему помочь... Как, как простить врагам такое? Подставить вторую щеку, поставить новую партию друзей на жертвенный алтарь с одобренной насквозь прогнившим обществом угодливостью? Ну уж нет, не дождетесь! Я лучше пойду на все ради мести, буду платить, не считаясь с обнажающимся дном кошелька... до тех пор, пока не расплатятся со мной! Когда уже утро? Скорее бы кончилось все... Ведь на самом деле закончится все, закончится жизнь... Что мне за дело до мира, продолжающего свое существование в неведении? Что мне за дело до падальщиков, собирающихся на казнь, а затем идущих по делам, будто не случилось ничего их ряда вон выходящего? Что мне за дело до них, если для меня все рухнет? Потому что нет никакого "потом", нет загробной жизни...
   Страх... Подлый страх... Все бесполезно, надежды нет... Хоть вой, хоть разбивай в кровь кулаки о стены, пусть отчаяние оборачивается физической болью - ты не окажешься по мановению волшебной палочки в безопасном месте. Шаг в пропасть сделан, все быстрее и быстрее проносятся мимо тебя острые камни, все ближе дно и не остановить полет, не вернуться обратно на край обрыва, не отползти, пресмыкаясь на животе перед естественным ужасом человека, цепляющегося за жизнь из последних сил, за гранью сил, даже когда под напором беды угасает сознание, утонувшее в непроглядном мраке безысходности... А он все равно цепляется.
   Измучившись беготней между стенами, выплакав все слезы и охрипнув от воплей, я повалилась на солому в углу и забылась тяжелым сном... Во сне меня казнили и распинали всеми способами, но в последний миг появлялись Друзья... Гас огонь, обрывалась веревка, улетал в толпу зевак наткнувшийся на недрогнувший клинок топор, торжествовала справедливость... Я была почти счастлива, когда скрип распахнувшейся двери изорвал в клочья зыбкую ткань дремы. Фигура в светлом плаще... "Палач!" - забилось угодившей в ловушку птицей не пробудившееся еще сознание, я на четвереньках шарахнулась прочь.
   - Не подходи!!! Еще рано, еще же темно, куда ты спешишь?!
   Перед глазами спросонок все двоилось, дорого я бы дала, чтобы повалиться обратно на солому и проспать до самой казни, а желательно и казнь тоже. Не мучиться, не бороться за сохранение хотя бы жалкого подобия контроля над сорвавшимися с цепи эмоциями. Спать и во сне же перейти в иной мир, даже не осознав до конца момента перехода... Между тем нечеткая фигура неторопливо прикрыла за собой тяжелую дверь, успокаивающий голос мягко произнес:
   - Я пришел тебя спасти.
   Из пропасти отчаяния меня словно выдернули обратно на твердую землю, уже наяву погасили огонь под костром, перерезали веревку вокруг шеи... В образовавшуюся брешь сбивающей с ног волной хлынула надежда, еще более безумная и черпающая в безумии силу.
   - Спасти?! - просияв, я ринулась на шею Светлому, едва не размазав его по двери в искреннем порыве помилованной прямо на эшафоте преступницы. - Спасти меня?! Я обожаю тебя, приятель! Пошли вытащим Шетта, Фрейона и смоемся вчетвером из гадюшника на край земли!
   - Твоими друзьями займутся другие. Я же пришел не вытащить тебя, но спасти, - все так же мягко, будто при разговоре с опасным сумасшедшим, что кинется при первом же неосторожном движении, проговорил Светлый.
   - Не вытащить, но спасти? - я резко отстранилась, словно собеседник на проверку оказался носителем какой-то жуткой смертельной заразы.
   - Поддержать душу в истекающие часы ее земного существования, - кивнул Светлый.
   - Это у тебя сейчас часы истекут! Пошел вон! - гибель новорожденной надежды отозвалась во всем деле невыносимой болью, лучше бы не приходил сюда этот придурок!
   - Поверь, я сочувствую тебе...
   - Как ты можешь сочувствовать? Сочувствие подразумевает, что ты тоже проходил той же дорогой! Ты был на моем месте? Нет, не был! Ну так проваливай, а то враз очутишься!
   Глухо захлопывается дверь, растворяясь среди безысходности однообразия каменных стен. Была - и нет. Было счастье - да все вышло. Была жизнь... и скоро не станет! Никто не заметит исчезновения маленькой вселенной, затерянной среди других...
   Прислонившись к холодным камням, я тихо сидела в темноте, с тупым равнодушием отсчитывая часы уходящей ночи. Часа два спустя ночь слегка посветлела, приближался почти неуловимый, но неминуемый рассвет. Лишь внимательный глаз или сильно незаинтересованный в восходе солнца смог отличить на фоне мрачной синевы ночных туч муть приближающегося нового дня. Сил иссякли окончательно, ни биться в дверь, ни орать и вымаливать помилование уже не хотелось. Только чья-то незримая рука начала выводить на стене строчки, сотканные из серого тумана. Вечно сырая темница плакала стекающими на пол каплями, размывающими призрак складывающегося стихотворения. И опять последнего! Никогда не писала стихов, пока была счастлива. Целыми парами в университете корпела над новыми главами повестей, потребность же выражаться рифмами возродилась в Израиле, вылившись в кучу стихотворений с тождественным смыслом: "Мне тут плохо, заберите меня домой!". И вот теперь на пороге казни кто-то диктует строку за строкой, увидеть же их некому...
  
   Прощай, мир людей, лицемерный, жестокий!
   Со стоном во Тьме оборвался мой путь,
   Сквозь мглу пробивается день на востоке,
   На рожденный рассвет мне уже не взглянуть.
  
   Ни взлететь, ни сбежать, даже просто ни крикнуть,
   Ни упасть с высоты, превращаясь в звезду.
   Получу я прощенье иль в бездну низринусь?
   Я не знаю. Мне страшно. Но все же иду.
  
   Ничего оригинального, очередной крик души. Нет, не очередной, последний... Я криво ухмыльнулась и провела рукой по стене. Совершенно неосознанно вывела пальцем по мокрым камням прощальный привет. Сначала думала оставить как есть в назидание потомкам, затем запоздало вспомнила, что ни одна живая душа в этом Мире не говорит и тем более не читает по-русски...
   В камеру пролился странный зеленоватый свет. Лишь человек с расшатанными нервами мог принять его за восходящую зарю, но я шарахнулась от окна, как ошпаренная, вопреки доводам здравого смысла. Густо зарешеченный квадратик почти под потолком был все таким же темным и мрачным, предрекая пасмурный денек, а светилась... светилась стена. В ней медленно расползалась неаккуратная дырка в форме вертикального овала, будто кто-то полил ее концентрированной кислотой. "Царской водкой", например. Овал достиг высоты метра полтора и ширины примерно в метр, дернулся отхватить добавочную территорию, мало в этом преуспел и замер, пропуская в камеру незнакомца, укутанного в плащ с тщательностью истинного конспиратора. Наружу торчала длинная борода пыльного серого цвета, впрочем, она тоже наверняка служила частью маскировки. Гость, отвергнувший окна и двери в качестве достойных принять его отверстий, проворчал что-то умеренно неприличное, согнулся в три погибели и перешагнул за край овала.
   От шока я лишилась дара речи. Хотела заорать - пропал голос. Отползти - отказалось повиноваться тело.
   - Я пришел тебя спасти, - незнакомец глухо, слегка придушенно в точности повторил фразу нанесшего визит несколькими часами раньше Светлого.
   - Спасти? Проваливай откуда вылез! - отреагировала на великодушно-лживое предложение я.
   - Ты не хочешь выбраться отсюда на свободу, Повелительница Сеан? - переспросил тот, не веря собственным ушам.
   - Вылезти? Не покаяться во грехах, а слинять отсюда так, что и за год не догонят? - несмотря на веские основания сомневаться, надежда умирает последней, у меня она живее всех живых и уж бесспорно гораздо безрассуднее прочих.
   - Никогда не догонят, - нетерпеливо ответил гость. - Идете ли вы либо предпочитаете остаться и на рассвете принять позорную смерть от рук палача?
   - Пошли! - ликование в душе придало новых сил телу, я легко вскочила на ноги, чувствуя себя заново родившейся.
   Незнакомец с поклоном посторонился, указывая мне рукой на милостиво распахнутый выход к настоящей жизни. Дважды меня просить не потребовалось, едва не повизгивая от радости, я прямо с места прыгнула в портал, мягко приземлилась на ноги по ту сторону, погрузившись в темноту, освещенную укрепленными на протяжении узкого туннеля факелами. Покачав головой и тихонько усмехнувшись, мой спаситель запечатал наш "лаз", стирая улики свершившегося побега.
   - Кто бы ты ни был - я обожаю тебя! - с благодарностью взвыла я, хватая его затянутые в кожу перчаток руки.
   - Потом, потом. Вначале нам предстоит выбраться из дворца, здесь слишком много Светлых, они и во сне способны прознать про ваш побег при помощи сильного мага.
   - Мага? - насторожилась я. Теперь, когда смерть не стояла за плечом, более или менее трезвое мышление не склонного к излишней романтике человека возвращалось на постоянное место работы.
   - Уж не думаете ли вы, что первый встречный в состоянии пробить тройное кольцо защиты вокруг вашей тюрьмы?
   - Нет, не думаю... Тройное, да? А оно могло... сработать как сигнализация?
   - Могло. Я приложил все усилия, дабы не допустить этого, - ответил незнакомец, протискиваясь мимо меня вперед.
   В конце концов, он нашел подземный туннель, ему и вести беглую Повелительницу отсюда на волю. Вышеупомянутая Повелительница и в знакомых местах ориентируется на уровне слепого котенка, а уж про какие-то загадочные катакомбы, ветвящиеся сетью сбрендившего паука и речь не заходит. Когда от одного перекрестка отходи восемь (!) ответвлений, впору потерять голову, до заката дней своих блуждая в настоящем лабиринте. Проводник решительно свернул во вторую дырку налево, хотя вид у нее был подозрительный: мелкая, перед входом занавесками свисают гирлянды некоей бледной растительной немочи, запашок соответствующий... Рассудив, что лучше ползти через канализацию, чем свести близкое знакомство с палачом, я шагнула за незнакомцем в дырку и обнаружила, что факелы кончились.
   - Простите, я вернусь захватить свет? А то мы тут утонем и никогда не узнаем, в чем.
   - Легче вам будет от доподлинного знания, в чем вы утонули?
   - Нет, но при наличии света есть шанс найти брод, - возразила я.
   - Я и без света найду брод, - проворчал гость.
   - Вы-то найдете, а я? Тут же мрак, хоть глаз выколи, все едино!
   - Следуйте за мной, Повелительница. Мы пройдем без света, - отрезал незнакомец.
   Неужели угораздило меня с вампиром связаться на старости лет? Вон как от подсветки открещивается, от факелов отворачивался, пока они были! Кстати...
   - Послушайте, откуда здесь столько горящих факелов?
   - Я зажег, - донеслось из непроглядной тени.
   Он невозмутимо шагал дальше и дальше по туннелю, не делая скидок на мою слабую ориентацию и скорость замученной черепахи. Обычно хожу я быстро, легко загоняя до седьмого пота идущих рядом, но неприятное хлюпанье под ногами наводило на грустные мысли, вплоть до позывов к рвоте, когда воображение бралось дописывать картину с тошнотворными подробностями туристического маршрута для беглых Повелительниц.
   - Нас по ним в два счета найдут, - обеспокоено сказала я, тщась выдернуть увязшие в луже полусапожки. Первой выдернулась нога. Я с недовольной гримасой глянула вслед ушедшему чуть ли не на сотню метров вперед проводнику, поджала защищенную исключительно тонким носком с дыркой в районе большого пальца лапу и взялась за освобождение драгоценной по причине невосполнимости запаса обуви вручную. Пальцы окунулись в некую бяку, живо напомнив мне историю из студенческой практики, когда нас с подружкой и тезкой отправили поискать в ванной комнате в больнице вазелин. Ввалившись туда с шутками и прибаутками, мы совместным решением ввели разделение труда: она ищет выключатель, а я ищу вазелин. Если я справлюсь быстрее, то поиски выключателя можно будет считать оконченными заранее. Сосредоточенное сопение двух носов в темноте. Тихий звон и взрыв проклятий, вырвавшихся из глубины души подобно вулкану и оттого отличающихся редкой образностью.
   - Что там у тебя? - изумленно спросила тезка, осторожно шарившая рукой по кафелю. Наткнется она на выключатель или нет - вопрос времени, но что еще торчит время от времени из наших стен - лучше не знать.
   - Кажется, я в анализы вляпалась, - с отвращением сообщила я.
   - А чем пахнет? - она тихонько рассмеялась.
   - Издеваешься?! У меня там пальцы застряли в бутылке, - при мысли о потенциальном содержимом грешного сосуда становилось очень нехорошо.
   - Анализы утром сдают, - выдала она очередную прописную истину.
   - Да найдешь ты этот... ... ... свет?! - взвыла я.
   - Найду, не переживай. Вряд ли там действительно анализы. А на что на ощупь похоже? - продолжала рассуждать подружка. Ей-то что, не у нее же пальцы застряли черт знает в чем!
   - Включай свет! - заорала я дурным голосом.
   Увещевание сработало. На стене обнаружился выключатель, тусклая лампочка вспыхнула под потолком. Я покосилась на склянку, куда угодила сослепу рукой, и едва не рассталась со скудным ужином оставшейся на ночное дежурство студентки. Мутная желтоватая вязкая жидкость сомнительного происхождения.
   - Что за гадость? - второй рукой я изловила подпрыгнувший желудок, силясь запихать его обратно на место.
   Тезка захихикала.
   - А, ерунда, тот самый вазелин!
   Тряхнув головой, чтобы избавиться от приятных воспоминаний, я выдернула застрявшую обувь, кое-как нацепила ее на ногу и помчалась догонять спасителя с елико возможной скоростью, разбрызгивая скопившиеся под ногами незримые, но обоняемые лужи.
   - Подождите! Так что будем делать с факелами?
   - При выходе я погашу их, - нехотя ответил маг.
   - А сейчас вам слабо сотворить фонарик? - ехидно подначила я.
   - Недовольным разрешаю повернуть обратно, - не слишком дружелюбно отрезал проводник.
   Я поспешно заткнулась и промолчала целых десять минут, внимательного отслеживая его повороты, чтобы не заблудиться в гордом одиночестве. Гордости хватит максимум на полчаса, после чего я с радостью сдамся самому палачу за шанс выбраться из лабиринта.
   - Мы потом так же выведем Шетта и Фрейона? Или их уже вывели? - назрел новый вопрос.
   - Ум-гум, - невнятно проворчал незнакомец.
   - Вывели? Или мы выведем?
   - Вы жаждете встречи с охраной? Нет? Так помолчите!
   М-да, везет же мне на помощничков. Сразу видно, что вытаскивать на свободу пленницу явился отнюдь не восхищенный поклонник, скорее уж наемник, получивший аванс за выполнение работы, но не обязанный относиться к должнице хоть немного уважительно. Кто же его послал? Неизвестный маг однозначно относился ко мне без особой симпатии, если не сказать - враждебно. Страшная догадка на миг промелькнула по краешку сознания, я отшвырнула ее прочь, опасаясь искушать судьбу, пославшую мне счастливый случай улизнуть из тюрьмы накануне казни.
   Туннель в очередной раз разделился на два рукава. В левом сияли факелы, в правом царила темень. В точности следуя худшим моим опасениям, проводник свернул в правый.
   - Не понимаю. Зачем было зажигать факелы вдоль того пути, которым мы не идем?
   - Для отвода глаз.
   Логично. Но очень уж быстрый и уверенный ответ, словно заученный специально. Предвидел мой вопрос? Притворяется не тем, кто он есть на самом деле?
   - Кто вас послал?
   - Я пришел по собственной воле.
   Вон оно как! Вытерев руку о штаны, я растерянно запустила пятерню в волосы. Ой, не угораздило ли меня угодить из огня да в полымя? Вдруг под этим плащом скрывается не таинственный друг, до сих пор не обнаруживавший себя, а заклятый враг, лелеявший планы мести и приведший один из них в действие? Нет, Вика, стой... У тебя паранойя начинается. Подозревать человека, рискующего жизнью ради твоего спасения - низко и подло. Туннель расширился, хлюпающая под ногами гадость где-то впереди журчала веселым ручейком, несомненно, вырвавшись из узких рамок. Маг обернулся назад, посылая бесполезно освещавшим пустые туннели факелам приказ погаснуть. Несмотря на прогулку по канализации просторный плащ мага не украсился ни единым пятнышком, неизбежным следствием выбора экстремальных маршрутов. Я завистливо вздохнула.
   Прямо по курсу мелькнул тусклый отблеск пасмурного зимнего дня, повеяло морозной свежестью, опьяняющей после путешествия по колено в сточных водах и в компании неразговорчивого спутника. Подозрения рассыпались от леденящего ветра карточным домиком. Мы выбрались на кривую улочку Тессана, зажатую двумя домами, между окнами которых свисали веревки с постиранным бельем.
   - Меня саму впору постирать и повесить на веревку, - усмехнулась я, присев на корточки и чистя скрипучим снегом измазанные полусапожки и штаны.
   - Отчего же не повесить, - протянул за спиной голос проводника, отозвавшись волной смутных воспоминаний.
   Я удивленно обернулась, намереваясь призвать его к порядку и проявить почтительность к плененной, но не свергнутой Повелительнице... Загородив единственный выход из тупика, посреди крохотной улочки стоял Астиол собственной персоной! Я так и плюхнулась в снег, вытаращив глаза и позволив нижней челюсти свалиться куда-то вниз.
   - Не ожидала встретить меня среди живых, самозванка? - ядовито осведомился мятежный маг.
   - Отчего же... - медленно ответила я, собираясь с разбежавшимися мыслями. - Некие продукты жизнедеятельности, как известно, не тонут...
   Он пропустил гадость мимо ушей.
   - Тебе не интересно, зачем я тебя спас от рук палачей?
   - Исключительно из корыстных побуждений, тут и гадать не надо!
   - Верно, - из-под широкого плаща Астиола появился меч в ножнах. Он неторопливо обнажил оружие, поймав лезвием случайный лучик бледного зимнего солнца перед тем, как светило сдалось заволакивающим небо тучам почти без борьбы.
   - Решил подработать палачом? П-похвальное намерение, - предательски дрогнувший голос выдал нахлынувший страх. От мага ждать помилования не приходится...
   - О нет, бери выше! Или скудный интеллект и привычка полагаться на демона не позволяют тебе насладиться за полетом истинно высоких планов? - Астиол наслаждался моим униженным положением.
   - Привычка полагаться на себя позволила мне сбивать "высокие планы" обратно на грешную землю пачками, - огрызнулась я.
   - Не сомневаюсь. Тебе не приходилось сталкиваться с самим Астиолом, - самомнение у отдельных личностей зашкаливало. - Тебе не приходилось сталкиваться с Астиолом, борющемся за власть и находящемся в одном шаге от трона!
   - Объективные факты говорят, что трон пока мой, - мрачно ответила я.
   - Ненадолго, о, совсем ненадолго! - расхохотался маг и в смехе мне почудились нотки безумия. Длинная накладная борода подпрыгивала, мешая сосредоточиться. Ненавижу ситуации, где приходится иметь дело с безумцами, алкоголиками, наркоманами и им подобными непредсказуемыми личностями. Удастся ли договориться, решить проблемы без зряшного кровопролития или опьяненный грезами маг поспешит убить противника? Он пел дифирамбы сам себе, я же лихорадочно озиралась в поисках колющих, режущих, на худой конец тупых предметов на роль оборонительного оружия. Отобрать у него инициативу, помешать прикончить магией или клинком на выбор, ударить первой? Намерения Астиола предельно ясны, совесть не засудит меня.
   - ...Я не ограничусь жалким Ильтенаром, захудалой провинцией. Борьба с нечистью - чем не предлог? За ним встанет победный марш Повелителя Астиола по миру от края до края. Одно за другим мелкие владения соседей падут к ногам Завоевателя... нет, Освободителя Астиола, умоляя избавить их от нечисти и в частности демонов, - губы мага скривились, подтверждая худшие опасения.
   Параноик он, не я. Пусть те, кто не валялся на снегу с приставленным к груди мечом оспорят диагноз! Трезвомыслящему человеку не свойственно произносить пышных речей, если он не политик, а политиков особо трезвомыслящими не назовешь. Но уж слишком все выходит стандартно, не раз проверенный в литературе шаблон: увлекшегося самовосхвалением злодея хитрым приемом крошит в капусту главный герой. Астиол не таков, ой, не таков... Вот и сейчас...
   - Сеан, - Астиол внезапно сбросил обличие "Освободителя", растеряв разом пафос. - Да, ты не Сеан, неважно. Ты думаешь, что я безумец. Ищешь оружие, чтобы ударить первой, воспользовавшись "припадком", в каждом слове тебе чудятся подвохи. Я прав?
   - Нет!
   - Врешь. Впрочем, перед тем, как я завладею твоим талисманом, я бы хотел задать несколько вопросов. Лирпад Праведник говорил, что без камня-молнии твой язык не похож ни на один из звучавших и звучащих в нашем мире. Тебя занесло к нам из другого мира. Какой он?
   - Большой, толстый и с хвостом!
   - Ты правила в нем? - маг проигнорировал сердитую глупость.
   - Ага. Неправильно Вскрытыми Мертвецами, - перефразировав Макса Фрая применительно к нормальной жизни студентки-медика, показала язык я.
   Терпение у Астиола далеко не железное, вывести его из себя оказалось заданием для не слишком преуспевающего первоклассника. Старческие глаза, не мудрые, согласно сотням описаниям, не замутненные болячками, а злые и пронзительные сузились в бойницы вражьей крепости.
   - Довольно! Снимай символ власти, - меч мага небрежно подпарывал нитки на воротнике рубашки, от каждого прикосновения металла по коже пробегала дрожь.
   - Обойдешься, - без особой надежды отказалась я.
   - Снимай, - повторил Астиол, оцарапав кожу.
   Я вздрогнула. На груди выступила крохотная капелька крови. А ведь он не шутит!
   - Нет, - мужества хватило лишь на сдавленный шепот.
   Астиол размахнулся мечом, я перекатилась по снегу, уходя из-под страшного удара, а когда приподнялась, опираясь на руки, лезвие уже щекотало подбородок.
   - Снимай.
   - Х-хорошо... - непослушные пальцы с трудом развязали шнурок, на котором уютно пригрелся заветный талисман.
   Любимый подарок, верный друг, рискнувший провести меня домой долгим, трудным, опасным... но домой... Без него мне не выжить, не спасти друзей... Я осторожно сняла талисман с шеи, погладила на прощание. Слеза скатилась по щеке, упала на причудливый светлый узор, молнию, мой символ, мою душу...
   - Не тяни, - потребовал Астиол. Я все еще понимала его, сжимая камень в руке. Теплые переливы коричневого, шоколадного, песочного цветов, загадочная темнота черного...
   - Лови! - пришла пора вспомнить краткую карьеру волейболистки. Нормально играть я так и не научилась, влетая в порыве энтузиазма на территорию противника вместе с мячом, только снизу, но швырять предметы стала более чем прилично. Камень лихо свистнул над головой Астиола, не успевшего помешать маневру, и зарылся в снег. Лицо старика исказилось злобой, рука, сжимающая рукоять меча, побледнела от судорожной хватки. Он кусал тонкие губы, покрытые сеткой сухих трещин.
   - Эграх, - прорычал маг.
   - Потом. Сначала иди и подними, - злорадно ответила я.
   Жажда власти, манящий трон... Они близко, в двух шагах на снегу. Чувство собственного достоинства подало в отставку. Инстинкт самосохранения тоже. Пока Астиол, почтительно опустившись на колени, выкапывал слегка припорошенное отдельными снежинками сокровище, я воплощала в жизнь не самый мудреный, зато эффективный план.
   "Против лома нет приема!" - подумала я и, ломая ногти, двумя руками схватила увесистый булыжник.
   Краем глаза Астиол заметил подозрительное движение за спиной, напряженно оглянулся... Поздно!
   - Ни стратегического, ни магического, - подытожила я, свершив злодеяние.
   Поверженный враг распластался у моих ног, со лба стекала тонкая струйка крови. Я наклонилась, проверила пульс. Слабый, но есть. Будет жить или нет - пусть сам разбирается. Я выдернула из скрюченных когтями хищной птицы пальцев спасенный талисман.
  
  
   Глава двадцать третья.
   Абсолютный побег.
  
   Богатством криминального опыта я похвастаться никак не могу, если не считать зверскими убийствами истребление сотнями мух, тараканов, комаров и прочей летучей, приставучей и накрепко засевшей поперек горла обязательной, но нежелательной домашней живности. Внутренний голос подсказывал, что с места покушения на жизнь бывшего придворного мага следует удирать без оглядки, не отягощая свой и без того внушительный послужной список дополнительными прегрешениями. Инстинкт самосохранения, начитавшийся умных книжек и насмотревшийся фильмов по моей милости, подсовывал одну за другой сцены, когда поверженный враг встает за спиной у занявшегося своими делами героя и устраивает отмщение гибели себя, любимого. Отмахнувшись от дружного хора советчиков, я, совершенно не таясь, стояла посреди переулка и завязывала на шее благополучно отбитый у Астиола камень с молнией. Гораздо больше, нежели обеспечение личной безопасности, занимала меня грядущая операция по избавлению друзей от нудного общества палачей. Увы, по закону подлости, легла она на самые слабые плечи! И речи не идет о том, чтобы голыми руками и непробиваемой самоуверенностью раскидать десятка два палачей, из которых семьдесят пять процентов наверняка - сильнейшие маги, у обычных людей кишка тонка одолеть Шетта с Фрейоном. Мне бы их таланты! Линию охраны покрошить на фарш, магов зашвырнуть в Кейст-Алор на крышу замка Лирпада IX, Белый Совет - на колени и пусть вымаливают себе прощение лет тридцать посреди центральной площади! Ах, да, там еще какие-то Темные были... Ладно, этих я стройными колоннами отряжу в свой мир, устроить райскую жизнь поименованным в дюжине томов врагам грозной Повелительницы Сеан!
   Захваченная мечтами, я проворонила тот миг, когда в переулки раздались шаги. Скрипел снег, звенело и гремело оружие, сыпались отрывистые команды. Регулярная армия? Личная гвардия? Вряд ли... Солдаты не встречают каждую вторую команду дружной бранью и отказами ее выполнять. Народное ополчение? Ближе к истине... На кой им сдалось патрулирование улиц? Борются с беспорядками или получили приказ поймать беглую преступницу? Обозрев непритязательный наряд, я поняла, что ищут ли они Повелительницу или проводят учения, а шансы изловить меня у них отличные. Взгляд зацепился за неподвижное тело Астиола... Накрепко вбитые в голову принципы запрещали раздевать мертвых...
   "Он не мертвый!" - возмутился внутренний голос. - "Снимай с него плащ и дуй отсюда, иначе наткнешься на роту далеко не восторженных почитателей!"
   "Тем более... Он живой и замерзнет", - рассудительно заметил второй голос, рассудительный и убийственно-прекраснодушный.
   "Ла-адно", - зловеще протянул первый голос. - "Так ты сохранишь ему жизнь, жертвуя жизнями Фрейона, Шетта и собственной?"
   "Я не жертвую!" - защищаясь, завопил второй голос.
   "Ага, не жертвуешь. Сдаешься, трусиха!" - скорый на нелестные эпитеты первый голос достиг таки цели.
   Тихонько ворча по поводу упитанности Астиола, я выдернула из-под мага плащ, напялила его на себя, закрыла капюшоном лицо и стянула завязки на горле, пряча под ними талисман-переводчик. По здравом размышлении ("Грабить - так сразу банк, а не продуктовую лавку!"), я уволокла так же и меч, не надеясь им воспользоваться в настоящем бою по несовпадению весовых категорий, но придавая себе вид прогуливающегося парня, а не удирающей девчонки. Увы, провозилась слишком долго, новоиспеченные охранники правопорядка уже вошли в тупик, закупорив единственный выход. Изображая невозмутимость, не менее новоиспеченный парень направился к дырке, из которой вылез, ежесекундно пресекая намерение пуститься бегом лишь бы отсюда подальше и делая вид, будто так и надо. Другого выхода из тупика не наблюдалось, не считая стены скромной высоты метра два, за которой продолжалась улочка. Увы, физкультура никогда не была моим любимым уроком, пока в университете не начались занятия волейболом, поэтому преграда казалась неодолимой - на волейболе нас через стены сигать не учили.
   - Эй, приятель! Поди сюда! - крикнул командир ввалившегося в тупичок отряда.
   "Беги!" - истошно заорал один из внутренних голосов.
   "И получишь стрелу", - мрачно напророчил второй.
   -А? - спросила я, поворачиваясь к командиру и пряча лицо под капюшоном.
   - Ты что тут вынюхиваешь? Ограбить кого вздумал? - продолжил допрос тот.
   Как назло, подчиненные его выстроились вдоль правой стороны переулка, пропустив в него бледный зимний свет.
   - Смотрите, мертвяк! - завопил чей-то прокуренный и пропитый бас.
   Откуда взялись силы и способности, но только я взлетела на стену, словно всю жизнь только и занималась этой урбанистической разновидностью альпинизма, и тяжелый меч не помешал! Вслед мне взвился град стрел, распарывающих воздух над головой и противно свистящих возле ушей. К счастью, стрелки попались неважные, ни одна стрела не достигла цели. Я благополучно приземлилась как кошка на все четыре лапы по другую сторону, вскочила на ноги и помчалась прочь, а за мной уже преодолевали то же препятствие разъяренные мазилы.
   - Держи его! Стой!!!
   - Стреляйте, да стреляйте же!
   - Не уйдешь!!!
   Не желая угодить под прицельный обстрел, я свернула за угол, нервно озираясь. Ни одной живой души! К худу или к добру... Протянул бы кто руку помощи... Ага, тут вернее поспособствуют охотникам за крупной дичью. Удирая по совершенно незнакомой улице, я кляла себя за то, что удалюсь от дворца, ведь не найду же обратной дороги самостоятельно. Преследователи сообразили, куда подевался "подозреваемый" в убийстве. Да и тело "недоубитого" опознали, судя по крикам.
   - Это придворный маг Астиол!
   - Мальчишка явно из прихвостней Сеан!
   - Выжечь заразу без жалости!
   - Я вижу его!
   - Стой, подлец!
   Начавшийся так тихо побег превратился в шумный балаган, перебудив половину Тессана. Они бы еще в набат ударили для пущего эффекта, свора шакалов! Свернув в очередной раз в подворотню, я почувствовала, как подгибаются от усталости ноги, пот заливает глаза, намокшая челка лезет туда же, прихваченный меч наставил синяков на бедре и кажется неподъемным. Стрелы продолжали густо сыпаться дождем, продолжали пролетать мимо... надолго ли? С трудом втягивая морозный воздух, сушащий гортань и легкие, я бежала на пределе сил, проигрывая погоне метр за метром.
   - Стоять! - рявкнули прямо над ухом.
   Я присела от неожиданности, с усилием выдернула из ножен меч Астиола, приготовившись продать свою жизнь как можно дороже, желательно по тройной цене.
   - Повелительница Сеан! - изумился знакомый мужчина, только сообразить, где я его раньше могла видеть, измученные мозги наотрез отказались.
   Высоченный, не толстый, но массивный... В сознании встала картинка: светлый осенний денек, дорога... Тот же мужчина отсчитывает кругленькую сумму охраннику...
   - Орнап! - просияла я.
   - Потом поговорим, - он указал на подвальное окошечко.
   Я проскользнула туда без проблем, слегка поморщившись от затхлого запаха, Орнап нырнул следом с неожиданной для мощного мужика грацией. Очутившись во временной безопасности, я плюхнулась прямо на пол, вытянув натруженные ноги. Старый знакомый забил окошечко тряпьем, затеплил лучину, присел напротив на чурбан.
   - Мы снова встретились, - задумчиво проговорил Орнап, без нужды озвучив очевидное.
   - Не просто встретились, я вам жизнью обязана! - пожимая ему руку.
   - А вот этого не надо! - сердито ответил он, отдернув "оскверненную" моим прикосновением конечность.
   - Почему? - искренне удивилась я.
   - Не приму я от вас ничего, - помрачнел предводитель крупной шайки бродяг.
   - Да почему?!
   - Я вас и укрыл здесь по старой памяти. А вы... продали душу дьяволу! - горестно вздохнул он.
   - Никакую душу и никакому дьяволу я не продавала, - обиделась я. - Шетт - демон, а не дьявол, а вы не знаете его так, как знаю я.
   - Знать не желаю это отродье! Позор на мою голову, привел в Тессан настоящую чуму, отродье Тьмы!
   - Зачем тогда вам понадобилось меня спасать сейчас? - в упор спросила я.
   - Под капюшоном не видно, какой бедняга бежит от "народной гвардии", - ответил Орнап. - Потом было поздно, я уже решил взять беглеца под свое покровительство. Уж слишком многих эти молодчики покрошили без суда и следствия, не считаясь ни с возрастом, ни с ничтожностью прегрешения.
   - Премного благодарна, обойдусь без него, - фыркнула я. - Лишь проводите меня к площади, где собираются казнить Шетта и Фрейона.
   - Полюбоваться решили на смерть бывших приятелей? - зло спросил мужчина.
   - Освободить я их решила, но это уже не ваше дело. Сидите в своем подвале как трусливая крыса, а то на улицах опасно, стрелы всякие с неба падают, истинные герои и носа наружу не высунут, - огрызнулась я, поднимаясь с пола.
   - Стой! Никто не осмеливался называть Орнапа трусом!
   - Трус, трус, трус! Вот тебе! А мне плевать на стрелы, "народную армию" и толпу кровожадных идиотов, которых и людьми-то не назовешь! Я пошла.
   Гордо развернувшись к закупоренному окошечку и брезгливо потянув двумя пальцами тряпку, я с нетерпением ждала реакции уязвленного до глубины души Орнапа. Он схватил меня за плечи и резко развернул лицом к себе.
   - Я не трус, запомни, самозванка! Провожу тебя на площадь и делай как знаешь.
   - А вы не боитесь... - насмешливо начала я.
   - Заткнись! Выход - там, - грязный палец указал в противоположную сторону.
   Перешагнув через ящики, я послушно побрела ко второму выходу, а душа ликовала и громогласно напевала что-то, сильно смахивающее на торжественный марш. Главное - глава бродяг поддался раз на мои подначки. Заставить крепкого мужика поработать на меня - отличная идея! Орнап сзади ворчал и беззастенчиво поливал женский пол оптом и отдельных его представительниц в розницу словечками, при прекрасной половине человечества обычно не употребляемыми, не говоря уже о том, что не обращаемыми в ее адрес. Впрочем, я предпочитаю, чтобы меня крыли матом, но играли на моей стороне, чем лебезили и подстраивали втихомолку пакости. Перед самым выходом на улицу, Орнап задержался, откинул старую, траченную молью тряпку, под которой обнаружился внушительный арсенал. Беглый осмотр скрытой в подвале коллекции оружия убедил меня: нищета для грозного предводителя не более чем маска. Загони он один меч за полцены в неудачный для торговли день - купил бы приличный домик, пусть и не на центральной улице. А он их тут закопал на черный день, понимаешь... Мужчина подошел к делу вооружения со всей обстоятельностью, повесив на пояс кинжал, засунув по ножу в каждый сапог, надел под плащ кольчугу. В кольчуге зияли прорехи, недвусмысленно свидетельствующие о низком ее качестве. То ли Орнап надеялся, что молния дважды в одно место не ударяет, то ли проявил беспечность... И зачем таскать на себе лишний бесполезный груз?
   Перехватив мой насмешливый взгляд, он снизошел до объяснений:
   - Трофеи. На счастье.
   Да уж, стоит задуматься о счастье, привалившем прежнему владельцу кольчуги с этакой дырищей на груди. Эх, суеверия, суеверия...
   - Ты готов?
   - Готов, готов, - опустившаяся на место тряпка скрыла от любопытных глаз многочисленные плоды прошлых побед.
   - Зачем тебе столько оружия?
   - Сказал же: трофеи!
   - Не глухая! Сейчас тебе зачем вся куча железа?
   - Забыла, куда идем?
   - Ну я же иду спасать Шетта и Фрейона, а не ты.
   - Тебе таскать, что ли? Нет - помалкивай и благодари, что не выдал властям.
   - Власть - я. И не хами, а то припомню в будущем, - пригрозила я.
   Мы выбрались на свежий воздух. После затхлого воздуха подвала у меня чуть голова не закружилась от зимних запахов. Снежок, дым... Затянутое серыми облаками небо... Чудесный денек, в который мои друзья не могут умереть! С Орнапом или без - я их вытащу, любой ценой!
   - Куда теперь? - подал голос бесплатный наемник. Нет, я бы с радостью отсчитала ему требуемую сумму, прими он более активное участие в освобождении приговоренных.
   - На площадь, там же казнят.
   Орнап повертелся, выбирая маршрут покороче, да и людей чтобы поменьше попадалось. Ему совсем не улыбалось угодить в лапы народного патруля в моей нелестной компании, потом репутация до конца дней его испорчена будет. Впрочем, если Светлые слишком разозлятся - конец дней наступит живо. Ноги у меня все еще ныли после пробежки с погоней за плечами, на пальцах ожидались мозоли, но тревога за друзей подгоняла вперед. Орнап шел размеренно, неторопливо, чем раздражал меня до крайности.
   - Ты нарочно медлишь или как?
   - Не бойся, мы не опоздаем.
   - А мне нужно быть там раньше, чем их привяжут к плахе или к столбу для сожжения!
   - Не будут им ни головы отсекать, ни на костре жечь. Твои ж приятели не простые люди, казнь им придумали интересную, никогда такой не видел.
   - И сегодня не увидишь, только перебирай ногами быстрее! - взмолилась я.
   Орнап буркнул что-то насчет торопливых дамочек, но шаг ускорил. Да и как не ускорить: вспомнив школьные годы, я ловко наступала ему на пятки при первом же намеке на торможение. На площадь мы вышли спустя минут семь, и того меньше. Центральная площадь в Тессане по совместительству была и большим базаром, и излюбленными подмостками для выступлений бродячих актеров и палачей. Посреди нее за считанные минуты устанавливался эшафот, собиралась алчущая крови толпа, оживлялись воры-карманники, наглеющие раз от раза и дерзающие выгребать немалые гроши у личной гвардии Повелителей Ильтенара. Орнапа они узнали сразу, приветствуя тайной системой жестов, подозрительно косились на меня.
   - Племянник, - пояснил Орнап. - Из провинции притопал.
   - Молодец, орел, далеко пойдешь! - приговаривали воришки, фамильярно похлопывая меня по плечу. Я морщилась, но терпела. Терпела, покуда чья-то резвая рука не залезла в карман штанов. Денег там по определению валяться не могло, поэтому я притворилась ничего не замечающей простушкой. Точнее, простаком. Рука разочарованно обшарила левый карман, перешла к правому... Выбралась и скользнула на запретную территорию ниже талии. Досадуя, что сапоги в стиле "унисекс" и каблуками не оборудованы, я оптимистично наступила на ногу зарвавшемуся воришке.
   - Да ты хам, парень, - прошипел тот, скривившись от боли.
   - Ничуть не бывало, - ответила я, приподнимая край капюшона.
   Воришка замер с распахнутым ртом.
   - Тс-с, - с интонациями роковой красавицы прошептала я.
   - По...
   - Тс-с, - жест, предписывающий молчание, сочетался со страстным взглядом.
   - Богиня, - вынес вердикт сраженный наповал воришка.
   - Всего лишь слабая и беззащитная женщина, нуждающаяся в сильном мужском плече, - притворно вздохнула я.
   - Приказывайте! - он шлепнулся в грязь на колени.
   - Встаньте сейчас же, на нас смотрят, - я ухватила его за ворот, силясь поднять и в то же время разглядывая площадь на предмет свежих идей.
   Дома одинаковые со слепыми обледеневшими окнами. Кроме одного, там окна вообще забиты наглухо досками чуть ли не сантиметровой толщины. Возьмем на заметку...
   Человеческое море внезапно вскипело, заволновалось, ропот прошел по толпе. К южным воротам вначале прихлынула волна любопытных... и откатилась со стонами, потому что охрана разгоняла людей без сожаления, не стесняясь в средствах. "Везут, везут, везсссс..." - словно шелест гальки на морском берегу. Только воды этого моря вот-вот помутнеют от крови. Им принесут жертву, человеческую жертву. Моих друзей! Шетта и Фрейона везли на телеге, жестоко скрученных не веревками, цепями, обессиленных навешанными антимагическими щитами. Но ни капли покорности ни во взглядах ни в выражениях лиц друзей не было. Глаза Шетта горели мрачным вызовом, Фрейон и вовсе созерцал небо, изредка презрительно косясь на толпу. Они не сдадутся, палачи не услышат от них жалоб, не распишутся они в малодушии, в отличие от Повелительницы Сеан...
   Мне надо пробраться к ним поближе, подать знак, что я в порядке и с минуты на минуту организую им побег! Или нет? Если так и не изобретенный план провалится, то я зря растревожу их и без того измученные души несбывшимися надеждами, как самой себе в ту незабываемую ночь... Допустим, мне удастся освободить их, куда бежать? Меня словно магнит притягивало заколоченное здание. К величайшему изумлению, там тоже крутилась охрана в количестве десятка человек. Странно... Во время казней охраняют эшафот на случай прорыва таких же прытких спасателей, как я, охраняют приговоренных, чтобы зеваки не линчевали их. Я нетерпеливо дернула воришку за рукав:
   - Что там? Почему эту конуру охраняют? Уж не собирается ли Светлый Совет наблюдать за расправой над врагами через щели между досками?
   - Ну что вы, По...
   - Тихо! - я зажала ему рот. Только громогласного произнесения титула Повелительницы не доставало!
   - Там склад, - одумался воришка.
   - Склад? По количеству охраны не меньше, чем с бомбами!
   - С чем? Нет, там новое изобретение наших магов, "сухой огонь" называется.
   - "Сухой огонь"?
   - Ага, порошок такой...
   - Порох? - обрадовалась я.
   - "Сухой огонь", так называют сами маги.
   - Молодцы ваши маги! Ты охрану нейтрализовать можешь?
   - Один? Всех?
   - Один... Всех... - средства из арсенала "роковых красавиц" вновь были пущены в ход.
   - Могу! Ради вас я горы сверну!
   - Горы не требуется. Убери охрану, дальше я сама.
   - Осторожнее, он взрывается, этот порошок... Сплетничают, что рвани склад - от площади камня на камне не уцелеет.
   - Не переживай, мне это ведомо прекрасно, - ну, кроме величины запаса пороха и его потенциальной разрушительной силы.
   Воришка угрем скользнул между людьми. Запоздало закралась в сердце тревога: а ну как помчится выдать беглую преступницу, задумавшую проникнуть на склад "сухого огня"? Да, он очарован, подозрительно очарован. Природа не позаботилась снабдить гостью из другого мира внешностью кинозвезды. Или то было очарование власти, сосредоточенной в женских ручках, делая их желанным объектом для поцелуев? Неважно, лишь бы работало! Вот воришка выбирается из сплошного людского потока, размахивая руками на зависть ветряной мельнице вешает на уши охране длинную лапшу или повествует с подробностями о том, как четверть часа назад повстречал на площади Повелительницу Сеан. Первое, ни единого жеста, указывающего на мое местопребывание. Начальник охраны крутит пальцем у виска. Воришка взбешен недоверием, доказывает правоту с пеной у рта... Первый пошел... второй пошел... Ну вот и все, склад без присмотра, запас пороха в распоряжении осененной жуткой идейкой девчонки. Толкаясь локтями с тренированным годами посещений крупных базаров профессионализмом, я пересекла отделяющую меня от склада часть площади с рекордной скоростью. Строеньице, таящее в недрах смертоносный груз, приземисто: этажа полтора. Доски приколочены неровно, но близко. Я легко взобралась на крышу, слегка порвав штаны о торчащий из досок гвоздь. Царапина на коленке саднила, я досадливо протерла ее снегом и по-пластунски подползла к краю крыши.
   На башне проснулись часы. С хрипом и скрежетом разнесся над притихшим человеческим морем глухой удар. Восемь часов утра. Рань-то еще какая! Впору десятый сон видеть, а не по крышам прыгать. Телега преодолела последние метры, "преступников" отвязали, швырнули на эшафот. Веревки мешали им сгруппироваться и уберечься от ударов.
   - Внимайте, жители Тессана! Здесь творится правосудие! Зло получит по заслугам! - разорался глашатай, соревнуясь с низким гулом заклинившего механизма часов. - Сегодня утром преданы смерти будут двое отступников. Казнь им назначена чародейская, ибо не простые смертные встали на сторону самозваной Повелительницы Сеан. Вышепоименованная Повелительница ночью умерла в тюрьме, отказавшись от покаяния. Внимайте, люди! Отступилась от нее Тьма, отверг ее Свет!
   - Ложь! - "покойница" обнаружилась на крыше порохового склада. В горячих от волнения пальцах покачивался шнурок с камнем-молнией. - После бессонницы я обычно паршиво выгляжу, но отнюдь не призраком! А ну - развяжите их! Что уставились? Стрелять бесполезно, символ власти защитит меня не только от каких-то ржавых стрел. Его удар будет всего один... С вас хватит, потому что под ногами у меня запас "сухого огня", свеженького изобретения магов. Ваши кишки будут находить в Кейст-Алоре! - беззастенчиво преувеличила я.
   Блеф получился в чистом виде. Нет гарантии, что талисман вступится за хозяйку, а уж тем более - что проявит недюжинную силу в положенный момент. Впрочем, суицидальными наклонностями я не страдаю, лучший исход - все живы, Шетт с Фрейоном свободны, светит солнышко, а порох цел.
   Мрачное пророчество о кишках в Кейст-Алоре остудило пыл арбалетчиков, сбило с толку палачей, переминавшихся около пораженных приятелей, уже заранее распрощавшихся с жизнью. Зеваки тем и хороши, что подставлять без нужды шкуру под удар не согласны. Собравшиеся поглазеть на кровавое зрелище простые горожане расползались по щелям на манер тараканов. Вернувшихся после беготни по окрестным улочкам (вот бы выловить потом умницу-воришку да выпытать редкостно эффективные байки на будущее!) охранников лишь страх спровоцировать взрыв резкими движениями удерживал от прореживания скальпов. Камень-молния покачивался под порывами ветра. В тишине кто-то начал икать с перепугу. Я задрала голову к небу, глотая смешинку.
   - Оглохли или как? Развязывайте их, в темпе! - шантажировать народ магической бижутерией легче, чем обниматься с заложницей вроде Кали.
   Палачи переглянулись. Знай они, что у меня нет ни малейшего влияния на могущественную игрушку - смели бы нахалку с крыши магией. А так - не выйдет, Светлого Совета рядом нет, придется отпускать приговоренных.
   - Уже развязываем, уже, - угодливо склонились над пленниками палачи рангом пониже. Отомкнули замки, цепи упали на промерзшее дерево эшафота, весело загремев. Шетта с Фрейоном подняли на ноги, отряхнули измятую одежду, ежесекундно оглядываясь на меня.
   - Чего уставились? Молодцы, молодцы, ловите на лету, кто тут командует. Шетт, Фрей, магические щиты сняты?
   - Сняты, Сенни, - улыбнулся Фрейон, благодарно раскланиваясь.
   Шетт с чувством пнул под зад ближайшего палача, проследил за полетом бедолаги вниз головой с эшафота.
   - Никогда не покушайтесь на демонов, ангелов и Сенни, - назидательно проговорил он.
   Как сглазил! Потому что я увидела карабкающегося на крышу склада человека. Он пыхтел, постанывал, срывался с досок, упрямо цеплялся за малейшие выступы, ухитрившись подняться в чертовски неудобно месте. Появились ободранные костяшки пальцев, утопающие в кружевах запястья, растрепанные волосы... Бледное лицо, искаженное злобой. Великая Тьма, Тилерон собственной персоной!
   - Что, поболтать пришел, братишка? Проваливай подобру-поздорову!
   Но Тилерон смотрел на меня и не видел... Его магнитом притягивал принадлежащий ему по праву символ власти. Он шагнул ко мне...
   - Назад! - крикнула я, сама же и отступая.
   - Мое! - взвыл Тилерон, потянувшись к талисману.
   - Назад!!! - истошно завопила я, прижав камень к груди.
   - Тилерон, стой! - рявкнул снизу Шетт.
   А Фрейон... Фрейон успел ограбить ближайшего арбалетчика. Истошный вопль, раскатившийся по площади... он с мстительной радостью отпустил стрелу в полет. И не промазал, наконечник пронзил предплечье Тилерона, швырнул длинного и худого парня прямо на меня. И талисман, оценивший нарушение личной территории словно команду "пли!". Сверкнула ослепительная молния и утонула во взвивающемся к зимнему облачному небу фонтаном жара...
  
  
   Глава двадцать четвертая.
   Задание выполнено!
  
   У кого там в смертный час вся жизнь перед глазами прокручивается на манер фильма? Во всяком случае, не у меня. Жизнь вроде и коротенькая получилась, но привычка влипать в неприятности и приключения, что зачастую одно и то же, на завтрак, обед, ужин, вместо завтрака, обеда, ужина и даже в перерывах между завтраками, обедами и ужинами, а так же патологическая болтливость из каких-то жалких двадцати серий вполне способны соорудить киноэпопею на зависть мыльным операм! То бишь, раз не уверена, что у зрителей резиновое терпение, чтобы выслушивать со вкусом и подробностями преподнесенный рассказ о простейшем походе в магазин, лучше не начинать. Вместо кратенького просмотра "прожитого материала" я лишь горько пожалела: "Вот и свернула не туда", после чего растворилась в океане света...
  
   - Да держи ты!
   - А я что делаю?
   - Как же ты держишь, если у тебя все из рук валится?! Ой, что-то получается... Ведь получается же?
   - Почем я знаю? Тебе виднее, ты у нас специалист по воскрешениям. Мне как-то обратный процесс ближе.
   - Ха, удивил, черная твоя душонка!
   - Эй, попрошу без оскорблений!
   - Если ты не возьмешься за ум и перестанешь валять дурака, я перейду к оскорблениям действием!
  
   Действия? Какие еще действия? Военные... террористические... Затуманенные мозги повиновались со скрипом. Ой, я же почти в одиночку захватила целый пороховой склад! И, приплясывая на крыше, пригрозила бедным жителям Тессана, что их кишки придется собирать аж в Кейст-Алоре... Интересно, мои кишки после взрыва занесло туда же? И невозможная, но неразлучная парочка ангел с демоном предприняли поисковый рейд, прочесывая тамошние крыши на предмет внутренностей их боевого товарища? Нарисовавшаяся перед глазами картинка спровоцировала у той, кому полагалось в данный момент возноситься в рай (что маловероятно), либо низвергаться в ад (ближе к истине, но вдруг я и чертей заранее запугала?), смеховую истерику. С жизнерадостным хихиканьем я разлепила веки.
   - Эй, Сенни, ты в порядке? - ошеломленно спросило светлое пятно. - Впервые вижу, чтобы воскрешаемые ржали как помешанные!
   - У нее-то это, напротив, признак благополучия, верно? - съехидничало темное пятно.
   Кое-как проглотив смешинку, я сфокусировала зрение, обнаружив над склонившихся над собой целых и невредимых "реаниматора"-Фрейона и его верного "ассистента"-Шетта. Правда, умываться им предстоит долго, тщательно и одним мылом ребята не отделаются, зато они здесь!
   - Долго вы... - язык заплетался, будто я плюнула разом на все принципы и, наверстывая упущенное, напилась за прошедшие годы с поправкой на инфляцию, - ... кишки мои... разыскивали?
   - О чем...? - удивился Фрейон.
   - А, - ухмыльнулся Шетт. - Тут все гораздо сложнее. Ваше самочувствие пациент?
   - На шаг от смерти!
   - Почему?!
   - Любопытство заело! Помогите мне сесть и колитесь, как дело было! Ох... - Шетт обходится с пациентами так бесцеремонно, словно заключил контракт с патологоанатомом и с каждого вскрытия получает немалый процент.
   Приняв более или менее сидячее положение, я в шоке обнаружила над головой зеленые листья на фоне яркого неба, свежую душистую траву под бренной тушкой... и ни намека на снег! Привет, шизофрения! Это я что же, провалялась в коме до... нет, мартом тут и не пахнет, минимум до апреля и то по-кыргызстанским меркам. Ладно, по-израильским сойдет и март. Но в любом случае выходит около двух месяцев! И два месяца друзья-приятели-спасатели не умывались? Бред... Теоретически слой грязи на физиономии строго определенной толщины, выверенной до микронов, позволяет впасть в транс, а там и чревовещать начинать пора, озвучивая блуждания в мире грез. Слишком примитивно для демона и ангела, у которых рискованные эксперименты с магией норма жизни.
   - Немедленно выкладывайте правду!
   - Тебе пока вредно волноваться...
   - Ой, после сеансов общения с вами у среднестатистической барышни исчезают и мизерные шансы на слабые нервы. Во-первых, сколько прошло времени?
   - Часа три, - прикинул Фрейон, демонстрируя чудеса ориентации по скрытому за листвой солнышку.
   - Ни черта себе рвануло... Весна в одночасье наступила... - не сразу сумела выговорить я.
   - Не глупи, Вика, - рассмеялся Шетт. - Нам с Фреем не под силу посреди зимы устроить весну по заказам истосковавшихся по зелени горожан, а уж ильтенарским магам... Или ты всерьез среди побочных эффектов пороха числишь смену времен года?
   - Издеваешься? Изобрел новый способ выразить сомнение в интеллекте собеседника?! - вскипела я, бросаясь в атаку...
   Мягкое, бескостное, онемевшее, чужое тело швырнуло меня на землю раньше, чем Шетт уклонился от законной затрещины по уху за наглость. Отозвались болью налитые тяжестью мышцы, в горле невыносимо першило и жгло, так бывает после переоценки своих возможностей в неумеренном употреблении морской воды. Совладав с непослушной рукой, я ощупала одежду. Мокрая... рубашка... джинсы... Осязательные галлюцинации... Стряхивая мало-помалу оцепенение, я приподнялась самостоятельно, отвергнув услуги Шетта.
   - Вы собирали меня по кусочкам? И откуда выкопали старую одежду?
   - Старая одежда прилагалась в подарок, - загадочно ухмыльнулся Фрейон.
   - В подарок?
   - К старому телу. От Повелительницы Сеан почти ничего не осталось, надо отдать тебе должное, ты дела наполовину не делаешь.
   Осмыслить сногсшибательную новость сразу - требуется мужество и ясная голова, у меня же ни того ни другого не наблюдалось.
   - А люди? Люди сильно пострадали?
   - Ни единой жертвы за исключением Тилерона. Шетт накрыл площадь мощным щитом, я в жизни не видел оборонного заклятья надежней. Даром, что демон - а среагировал сразу, отсрочив тысячам душ свидание с его непосредственным начальством.
   В ответ на похвалу за проявленный героизм и заботу о ближних Шетт зарычал, маскируя нарочитой яростью смущение. Не избалованный комплиментами демон зарделся, развеселив нас с Фрейоном и отвернулся, бурча себе под нос.
   - Ага, подданные целы... Повелительница Сеан... - я запнулась. За отстраненным прозвищем "Повелительницы Сеан"... Повелительница... Сеан - это я. От меня почти ничего не осталось... Чувства утверждали обратное. Я сижу на траве под шатром зеленой листвы, мокрая, полупарализованная, покуда не восстановился контроль над моим... над старым... запасным, что ли телом?... живая. Однозначно живая.
   - Мы удержали душу, - буднично пояснил Фрейон.
   - Возиться с телом не было смысла, пороху маги в склад набили под завязку, - грустно развел руками Шетт. - Мы похитили тебя прошлую, точнее - тебя из прошлого. Из израильского прошлого, превратившегося в твое будущее. Самый удобный момент подвернулся в финале знакомства с Альгвеном. Чего нахмурилась предгрозовым небом? Жива, невредима, шрамы от операции отсутствуют, память без дырок.
   - Секунду... - глубокий вдох и испытанное средство замедленного счета до десяти дали осечку. - Кто я? Точнее, я - это я? - Оба обменялись заговорщическими взглядами. - Молчим? Да подскажите же наконец человеку, бежать записываться на прием к психиатру или удовольствие беседы с собратом по разуму подождет?
   - Подождет, - смилостивился Фрейон. - Или Грозе Психологов разнообразных мастей не терпится испытать дарованные воскрешением способности на психиатрах в целях повышения квалификации? Я, признаться, ожидал, что ты сперва навестишь Друзей.
   - Друзей? - я подалась вперед, впитывая оживающим существом тепло заветного мгновения. - А разве... Точно! Задание выполнено, верно? Я отработала контракт?
   - Ага, - кивнул Шетт, голос демона звучал разочарованно.
   - Путь домой свободен?
   - Свободен. Лишь жест Повелительницы Сеан - Вика очутится дома, в окружении друзей летом... 2002-го года. Она разорвет вызов в Израиль...- отрывистыми фразами описывал обстановку Шетт.
   - Скандала не миновать... Минимум неделю родители будут изощряться в проклятиях в мой адрес.
   - Что значит неделя скандала по сравнению с двумя годами мучений среди абсолютно чужих... чуждых людей?
   - Ничего, - подтвердила я, загипнотизированная странным тяжелым взглядом демона. Фрейон от участия в последних напутствиях самоустранился.
   - Идешь? - Шетт протянул чуть дрожащую руку.
   - Без вас? - наугад спросила я.
   Цель поражена, пусть настоящие профессионалы и не доверяют методу антинаучного тыка!
   - Друзья! Ведь мы сроднились, мы не просто боевые товарищи, заговорщики, авантюристы, отступники, мы еще и спаянные настоящей Дружбой тройной союз, верно? Вижу, что верно! Знакомы мы сущие пустяки, месяца два по меркам того мира... ход времени в этом мне и вовсе неизвестен, но привязались друг к другу! И я не уйду просто так, как наемница, отработавшая приличное денежное вознаграждение. Вы же вознаградили меня не деньгами, хоть и вечно недостает хорошим людям, вы возвращаете мне Друзей... да и мы не чужие! Дружба - не вода в бутылке, которую хватит на четыре стакана и ни каплей больше. Вы были в моем мире, Фрейон сам признался... Мы же не потеряем связь, не уничтожим нашу собственную Дружбу? - на одном дыхании выпалила я.
   Они ждали этих слов, спорю на всю будущую стипендию! Ждали, опасались обмануться... Услышали! Услышали, сбылись ожидания, с сердца скатывается валун размером с целую гору.
   - Сенни... - надо же, как Фрейон привык к выдуманному имечку.
   - Вика... - а Шетт в безопасности употребляет данное от рождения. Верит в его особую силу? Считает, что важная информация так быстрее дойдет до моих мозгов, не блуждая по дороге в неведомых мирах?
   - Камень-молния при тебе. Мы узнаем, когда ты захочешь свидеться с нами, - пояснил Фрейон, поправляя украшение, втянувшее меня в историю. А теперь иди, ну иди же! Я вижу, ты разрываешься между нами и Друзьями, знакомыми с детства.
   Мы обнялись втроем. От мокрых рубашки и джинсов (утонула в параллельный мир - с ума сойти!) изрядно пострадала одежда моих новых, но от того не менее дорогих Друзей.
   - А когда вы возмечтаете устроить вечер воспоминаний? Как тогда?- шмыгая носом, где почему-то стало очень мокро, осведомилась я.
   - Мы просто нагрянем без приглашения! - злорадно пообещал Шетт. - И попробуй нас выгнать!
   - Ни за что! Разговоров хватит надолго... - я ностальгически вздохнула.
   - Почему только разговоров? Закончилось одно приключение... Да мы в любую минуту выдернем тебя в компании со всеми Друзьями в путешествие по бесчисленным Мирам. Не обидишься, если обойдем стороной Ильтенар с Кейст-Алором? Маршрут боевой славы, конечно... - замялся Фрейон.
   - Не к ночи будь помянут! - поспешно открестилась от сомнительной чести я. - Там меня с завидной регулярностью убивали...
   - ... не без твоего в том самого активного участия... - ехидно вставил Шетт.
   - Не доверять же столь важное поручение дилетантам! Короче, перебьемся без посещения могил Астиола, Тилерона и других ярких исторических лич... типов.
   - Астиола? А кто его? - опешили оба.
   - Я. Ну, надеюсь. Сегодня я не промахнулась, сама видела, а уж выжил он или нет... - я виновато потупилась.
   - Ему же хуже! - расхохотались ангел с демоном. - Иди, давай!
   Под сводами зеленого леса обозначился зыбкий портал, за которым маячил кусок до боли знакомой улицы. Торопливо помахав Шетту и Фрейону, я бегом пустилась туда, с каждым шагом обретая легкость, задыхаясь от переполнявших эмоций. Прыжок...
  
   Улица. Летняя жара, пыльная грунтовая дорога под мокрыми кроссовками. Зеленые ворота и зеленый "Запорожец", припаркованный рядом. Дом, знакомый во всех подробностях дом лучшей подруги, где идет веселая пирушка нашей компании. Никто еще не уехал, никто ни с кем не поссорился.
   - Откройте! Откройте, пожалуйста! - заорала я, судорожно зашарив рукой в поисках звонка по нагретому солнцем металлу, по облупившейся краске, смахивая вниз мелких, зато кусачих мурашей.
   Во дворе залаял огромный ротвейлер, заметался между входом на веранду и воротами. Он помнит меня! Для него прошло... Интересно, сколько для него прошло?
   На крыльцо выбежала удивленная Машенька в коротком ярком летнем сарафанчике, она всегда ходит в нем дома.
   - О, опоздавшие подтягиваются! - обрадовалась она, поманив к себе собравшихся за столом.
   Опоздавшие... На два года, но вы пока об этом не знаете. Ничего, рассказов моих хватит до вечера! За ней, толкаясь в узких дверях, во двор выскакивали остальные. Ник, он же Колян, он же непревзойденный знаток иных миров, пришедший мне на выручку в сражении с Астиолом... Взъерошенный, отбивается от ротвейлера Айкиса. Вторая Маша и моя тезка Викуля с торчащей вопросительным знаком челкой долго не могли определиться, кто первый поприветствует припозднившуюся гостью. Лешка, Ромыч... попутно что-то жарко обсуждают, наверняка предстоящую прогулку. Раз "Запорожец" - мы наверняка отправимся навстречу приключениям, милым, домашним приключениям. Событием вечера станет чье-нибудь лихое высказывание или чудом пойманная единственная рыбешка или... Да мало ли поводов поговорить у Друзей?
   Машенька возится с ключом, распахивает калитку и замирает, удивленная. Ну да, какой придурок будет в разгар лета шататься по Бишкеку в джинсах, плотной рубашке и кроссовках, причем в мокром виде?
   - Ты уже искупалась? - в шоке спрашивает она.
   - Я так соскучилась!
   - Со вчерашнего вечера?
   - Мне почудилось, что прошло года два...
   - Почему не целая вечность? - улыбается Машенька, прячась за ногами которой подбирается ко мне с определенными злодейскими намерениями Айкис.
   На крыше сарайчика щурятся разнежившиеся коты. Точнее, кот и кошка. Лев Николаевич и Мурка. По саду гуляет ветер с упоительно сладким ароматом вернувшегося счастья...
   - Потому, что я только что вернулась из... ну, в данный момент из другого Мира, а вообще из Израиля!
   - Тепловой удар, ты бы еще теплее для водохранки оделась! - смеются девчонки.
   А Колян... кажется верит... Будто читает по глазам, что произошло в действительности. Они поверят все, но позже... Мы успеем наговориться, у нас в запасе целая вечность, я не отдам ее никому!
   - У вас найдется запасной купальник для путешественницы между мирами?
   - А тебе не положено, ты уже накупалась всласть!
   - Всех съем!
   - Спасайся кто может, злая Вика приехала!
  
  
   10 сен. 2004 г.

Ашкелон

Израиль.

  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"