Аннотация: Опубликован Прибытков Алексей. Если завтра война // Уральский следопыт (Екатеринбург). - 2011. - # 8.
Эксперимент
Я стоял перед зеркалом и рассматривал своё отражение.
- Да, Макс, ты вроде уже не подросток, а прыщи всё выскакивают, - сказал я самому себе. - Говорила тебе мама: не налегай на шоколад, а ты, дурак, мамку никогда не слушал.
За моей спиной негромко бормотал телевизор. Крутили какой-то фантастический фильм. Герой, увешанный бластерами, плазмомётами и прочими кошмарными грёзами сценариста, палил направо и налево. Злобные инопланетяне поодиночке и целыми группами падали к его ногам. Звёздный десантник наступил на голову очередного поверженного врага, та треснула и раскололась, выпустив лужицу липкой слизи. Я почувствовал лёгкую тошноту.
Экран мигнул, и на секунду изображение исчезло. Фильм сменился заставкой новостей. Я выдавил прыщик и поправил чёлку, пытаясь скрыть красное пятно. Получалось плохо. Я залез в тумбочку под зеркалом. Кажется, моя последняя подружка забыла здесь свою пудру. Неделю назад эта взбалмошная девчонка ушла, громко хлопнув дверью и назвав меня напоследок самовлюблённым эгоистом. Сейчас она мне бы очень пригодилась. Пудра, конечно, а не подружка.
- Мы прерываемся на экстренный выпуск новостей.
Я обернулся. Голос ведущей был каким-то странным, словно перед камерой сидела до смерти перепуганная маленькая девочка, отчаянно пытающаяся казаться храброй.
- А я тебя знаю, Машка-промокашка, - сказал я и показал изображению язык. Этот ритуал я совершал всякий раз, когда видел Марию по телевизору. Когда-то мы учились в одной школе. Маша была самой симпатичной девочкой, бессменной королевой школьных дискотек, а я... ну, скажем, едва ли она теперь вспомнила бы худенького мальчика в очках, который всё хотел пригласить её на танец, да так и не решился.
- Сегодня в двадцать ноль-ноль президент объявил об отставке, - сказала Мария. - Часом ранее прошение об отставке подали премьер-министр и все члены правительства.
- Маша, ты сама-то понимаешь, что полный бред несёшь? Ещё скажи, что в метро водятся крокодилы, а на Черкизовском рынке зелёные человечки с Альфа-Центавры торгуют. Тебе кто такой текст подсунул?
- Новым президентом и главой правительства объявлен генерал-майор Константин Викторович Дробижев, - продолжила ведущая, и голос её отчётливо дрогнул. - С сегодняшнего дня вводится комендантский час.
На экране появился крупный мужчина с изрытым оспинами лицом. Я щелкнул красной кнопочкой на пульте и телевизор погас.
Вспомнился август 1991 года и ГКЧП. Мне тогда было 12 лет, и я не вполне понимал, что происходит. Помню, все говорили о вооруженном перевороте, диктатуре и танках на улицах. Но больше всего мне запомнилась фраза, услышанная в те дни по радио: "необходимо остановить пропаганду насилия и разврата, которая обрушилась на нас с телеэкранов". Отец, услышав это, раздавил окурок в пепельнице и сказал: "Всё, телевизор можно выбрасывать. Эротики больше не будет, боевиков тоже, а от новостей меня уже давно воротит". Ещё вспомнилась история про то, как в Америке на радиостанции зачитали отрывок из романа Герберта Уэллса "Война миров" и началась паника, люди подумали, что действительно нападают марсиане. Может, я только что стал свидетелем какого-то дурацкого розыгрыша? Хотя, первое апреля давно миновало, на календаре июнь.
На самом деле, меня не волновали ни марсиане, ни военные перевороты, ни генерал-майор Дробижев. Я был изрядно пьян, а перед подъездом уже минут десять торчало такси. Если ещё протянуть время, то можно и на интервью опоздать. Конечно, я довольно известный журналист и одна потерянная статья погоды не сделает, но сегодня предстоял разговор с парнем, который мне по-настоящему нравился. Правда, мы раньше никогда не встречались, но я был давним поклонником его музыки, абсолютно безумной и совершенно не коммерческой. Пожалуй, я один из немногих журналистов, с которыми наши звёзды не считают зазорным пообщаться. А мне они не интересны. Большинство из них пустышки. Чем может заинтересовать девочка-однодневка, у которой на лбу и прочих частях тела написано, что она спит с продюсером и только поэтому стоит на сцене? Мне же всегда нравился андеграунд. Люди, для которых важнее высказаться, излить душу, чем заработать лишнюю сотню (или тысячу, или сотню тысяч - у кого какие масштабы) долларов. С этими мыслями я зашел в лифт, спустился на первый этаж и уселся в такси.
В клубе было душно и накурено. Команда, ради которой я собственно и пришёл, "Comatose spirit" уже оккупировала сцену. Звучала музыка, в которой нет места теплу, где лишь пугающая ледяная красота, порождающая безысходность. Невыносимо медленный, перемалывающий разум ритм и атмосфера отчаяния, опустошенности. Что ж, именно это я и хотел почувствовать - сокрушительное дыхание мороза посреди жаркого лета. Но особенно поражал голос вокалиста, хотя не совсем верно было бы назвать голосом утробный рык, воспринимаемый не столько ушами, сколько кожей. К исходу сорока минут, отведенных на выступление группы, я почувствовал себя лежащим на обочине пустынной дороги, заметенной снегом.
Следующая группа настраивала звук, а я отправился в лабиринт служебных помещений, где у меня была назначена встреча с вокалистом "Коматозников". При нормальном освещении он не выглядел столь устрашающе, как на сцене, а холодный блеск его мёртвых глаз исчез вместе с контактными линзами. Мы пожали друг другу руки, и я задал первый вопрос:
- Насколько я знаю, участники твоей группы не раскрывают своих имён. Как мне к тебе обращаться?
- Наши имена ни к чему, за нас говорит музыка. Называй меня Солист.
Мне всегда казался немного наивным такой образ таинственности, но если взрослые дяденьки хотят поиграть, то почему бы и нет?
- Итак, твоя группа... - начал было я, но в этот момент в клубе что-то гулко ухнуло, музыка, доносящаяся из зала, оборвалась, и наступила тишина. Свет мигнул и погас. На этом закончилось самое короткое интервью в моей жизни.
- Что за дерьмо? - раздался из темноты голос Солиста.
- Понятия не имею. Валить отсюда надо, пока не поздно. По телеку что-то говорили о перевороте, только я слушать не стал. Ненавижу этот зомби ящик.
Солист в темноте налетел на столик и громко выругался. Я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Смотреть там было не на что, темнота, да и только.
- Пойдём, я знаю, где здесь дополнительный выход на случай пожара, - сказал за моей спиной Солист. - Там дверь на обычный засов изнутри закрыта, замок давно не работает.
- Откуда ты всё знаешь? - спросил я.
- Владелец клуба - мой друг.
Светя перед собой мобильниками, мы прошли по тёмному коридору. Дверь черного хода действительно оказалась не заперта. А вот на улице... там всё изменилось. Как будто ты смотрел телевизор, щёлкнул пультом, и перед тобой появляется совсем другая картинка. Прямо перед центральным входом клуба стоял автобус цвета хаки с решётками на окнах. Метрах в пятидесяти от автобуса посреди улицы расположился самый настоящий танк. Его дуло смотрело в нашу сторону. От такого зрелища остатки хмельных паров мигом улетучились из моей головы.
Люди в форме образовали живой коридор. Посетителей клуба выводили по одному и заталкивали в автобус. Мужчина в цветастой рубашке начал громко возмущаться. Человек в форме ударил его прикладом автомата по лицу. Мужчина упал на четвереньки. Я видел, как струйки крови из разбитых губ стекают по подбородку. Он мотал головой и что-то мычал. Двое подхватили его под руки и затащили в двери автобуса.
- Вот срань-то какая, - прошептал Солист. - Зря ты телевизор не смотрел. Сидел бы сейчас дома, может, обошлось бы.
- Говорила мне мама: не шляйся ночами, а я, дурак, мамку не слушал.
- Так, давай через забор и к магазину. Я там машину оставил. Никогда перед клубом не ставлю, поклонники, чтоб их, прохода не дают.
Пригибаясь и прячась за кустами, мы добрались до забора. Весь этот краткий путь меня не оставляло ощущение, что башня танка медленно поворачивается, а его дуло следит за нашими спинами и готовится изрыгнуть огонь. Солист так ловко перемахнул через ограду, точно постоянно тренировался в перерывах между концертами. Я умудрился зацепиться за штырь, венчавший забор, и мешком рухнул на землю. Товарищ по несчастью схватил меня за руку и помог подняться. Болела ушибленная коленка, а перед глазами летал рой разноцветных мошек. Кое-как я доковылял до магазина. Улицы точно вымерли. Не было ни автомобилей, ни людей. Мы сели в машину, и Солист повернул ключ зажигания. Казалось, что рокот мотора разнёсся на всю округу, и сейчас со всех сторон появятся вооруженные люди. На наше счастье всё обошлось. Солист аккуратно вырулил со стоянки, и машина покатилась по пустынному проспекту. На ближайшем перекрёстке мы свернули на боковую улицу и помчались прочь от центра.
Солист гнал между домов с тёмными окнами, мимо погасших рекламных щитов. Город изменился. Ночная жизнь замерла в страхе перед неизвестным, люди затаились в своих каменных норах.
- Как будто война началась... - пробормотал Солист. - Ты только прикинь, два часа мы сидели в этом проклятом клубе и всё вверх ногами. Не знаю, кто это всё заварил, но, похоже, не первый день готовились.
На очередном повороте мы едва не врезались в джип с камуфляжной раскраской, перегородивший дорогу. Рядом с автомобилем стоял человек в форме. Дуло его автомата смотрело прямо на нас.
- Ну всё, приехали, - сказал я. - Конечная остановка.
Я старался, чтобы мой голос звучал бодро, но на самом деле, всё внутри тряслось от страха. Хотелось сползти с кресла, свернуться на резиновом коврике и закрыть глаза. А ещё лучше - проснуться в собственной постели с радостной мыслью, что всё это лишь дурной сон.
Военный жестом приказал нам выйти из машины. Мы переглянулись, синхронно открыли дверцы, и подошли к джипу. Парень в форме был молод, лет двадцать пять, не больше.
- Вы не знаете про комендантский час? - спросил он.
- Нет, не в курсе, - ответил Солист.
- Незнание не освобождает от ответственности.
- Какая ещё ответственность? Что здесь вообще происходит? - в голосе Солиста слышалось недовольство.
- Руки за голову! - рявкнул военный и направил автомат на музыканта. Тот испуганно вскинул руки. Солдат шагнул вперёд и ударил его прикладом в живот. Солист согнулся пополам.
- Ещё вопросы есть? - поинтересовался человек в форме, глядя на меня. Я отрицательно помотал головой.
- Оба быстро в опорный пункт, - солдат указал на обшарпанную стальную дверь.
За дверью обнаружилась лестница, ведущая в полуподвальное помещение. Тусклая лампочка освещала огромную комнату с грязным полом и стенами, выкрашенными серо-зелёной краской, облупившейся от времени. Слева от входа стоял письменный стол и громоздкий сейф, правая половина была отгорожена стальной решеткой. За столом сидел военный с седыми волосами, обрюзгшим лицом и погонами лейтенанта. Привыкнув к полутьме, я разглядел, что за решеткой на грубых деревянных нарах сидят и лежат люди. Остановивший нас солдат, подтолкнул меня к столу.
- Журналист? Ненавижу журналистов, - в его глазах с красной сеточкой сосудов читалось презрение. - Удостоверением можешь подтереться. Больше оно ни на что не годится.
- В клетку его, - скомандовал он молодому.
Солдат открыл замок и подтолкнул меня к решётке. Внутри остро пахло страхом. Среди задержанных была и одна девушка. Она сидела в дальнем углу, опустив голову и закрыв лицо руками. "Интересно, а туалет здесь есть?" - мелькнула несвоевременная мысль.
Солиста усадили на табуретку перед столом лейтенанта. Солдат с автоматом встал за его спиной.
- Кто такой? - повторил свой вопрос военный.
- Меня зовут Андрей. Я певец.
- Поёшь значит, да? А документы у тебя есть, певец?
- Нет. А зачем?
Седой приподнялся и ударил Солиста кулаком в лицо. Он пошатнулся и едва не свалился с табурета.
- Здесь вопросы задаю я! Понятно!?
Я вцепился в холодные прутья решётки. Неужели весь мир разом сошёл с ума? На улицах танки, ни в чем не повинных людей избивают, угрожают оружием. Этого не может быть! Вся моя жизнь говорила о том, что этого не может быть. Всё равно, что вернуться с работы и обнаружить на месте своего дома дымящиеся развалины.
- Что здесь происходит, - прошептал кто-то за моей спиной. - Что здесь, чёрт возьми, происходит?!
Я обернулся. Позади стоял пожилой мужчина в дорогом костюме. Его галстук сполз набок, а на лице виднелась свежая ссадина.
- Да откуда мне знать, - сказал я, хотя и понимал, что он не ожидает услышать ответ на свой вопрос.
- Проклятые военные, - пробормотал мужчина. - Я всегда говорил, что оружие портит людей.
Один из сидевших на нарах, парень с бритой головой, вдруг повалился лицом вперёд и забился в судорогах. Он хрипел и колотился об пол. Солдат сделал шаг к камере, но седой жестом остановил его.
- Последи за этим певуном, - сказал он. - Я сам разберусь.
Лейтенант взял со стола связку ключей и отпер клетку. Бритый лежал ничком на полу, его ноги слегка подёргивались. Одна штанина задралась, виднелся серый носок и крепкая загорелая голень.
- Всем к стенке! - приказал военный.
Я сделал два шага назад и прижался спиной к холодной стене. Рядом со мной встал мужчина в дорогом костюме.
Седой зашёл внутрь, подошёл к парню, распростёртому на полу, и толкнул его ногой. Тот никак не отреагировал. Военный ещё раз пихнул сапогом бесчувственное тело и наклонился над ним. Дальше всё происходило очень быстро. Лежавший на полу парень вдруг подобрался и вскочил на ноги. Он коротко ударил седого по горлу. Лейтенант захрипел и обеими руками схватился за свою шею. Казалось, что его глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. Парень выхватил пистолет, висевший у седого на поясе, и щёлкнул предохранителем. Солдат рванулся вперёд, на ходу поднимая автомат. Его ствол неумолимо поворачивался в нашу сторону. Я почувствовал, что ноги мгновенно ослабели, сполз по стене и уселся на пол. Парень с пистолетом одним движением повернул лейтенанта, прижал его к решётке и, прикрываясь его телом как щитом, начал стрелять. На груди солдата расплылись кровавые пятна. Он пошатнулся, и его палец надавил на спусковой крючок. Ствол автомата описал замысловатую дугу и помещение наполнилось грохотом выстрелов. Я увидел, как задёргался в диковинном танце смерти лейтенант, а потом почувствовал, как что-то обожгло моё правое плечо. Сверху частым дождём посыпалась штукатурка. Солдат упал на спину, и его автомат замолчал.
Парень с пистолетом шагнул назад, и тело лейтенанта съехало по решётке. Его лицо превратилось в кровавую кашу. Мужчина в дорогом костюме тяжёло рухнул передо мной. Посреди его лба виднелась аккуратная дырочка. Из неё вытекала густая кровь. Минуту назад мы разговаривали, а теперь он лежал передо мной, и ручеек его крови подбирался к моим джинсам. Я отвернулся и меня вырвало. Парень убрал пистолет и вышел из камеры.
- Ты чего, ниндзя? - услышал я голос Солиста.
- Хуже. Инструктор ВДВ.
Бритый наклонился над солдатом, взял из его мёртвых рук автомат и повесил на плечо. Я осторожно поднялся и выбрался из клетки. Остальные последовали за мной. Солдат лежал посреди комнаты, его остановившиеся глаза таращились в потолок. Я наклонился над трупом, расстегнул кобуру и достал пистолет.
- Зачем он тебе? - спросил Солист. - Тебя же пристрелят, если поймут, что ты в этом участвовал. Брось железяку, она тебя не спасёт.
А действительно, зачем мне оружие? Я же не герой. Всего лишь журналист, привыкший к спокойной жизни, мягкой постели и тёплому туалету. В моей жизни никогда не было месту подвигу. Героями должны быть такие, как инструктор. У таких, как он, не подгибаются колени при звуке выстрелов и он уж точно не сблюёт при виде чужой крови.
Я сунул пистолет за пояс.
- Пригодится.
- Ну, как знаешь. До моего дома минут пять пешком. Ты со мной?
- Нет, я лучше к себе. Есть одна идея, как добраться.
На столе среди бумаг валялись ключи от автомобиля. Я сгрёб их и сунул в карман. Мы вышли на улицу. Поблизости никого не было.
- Удачи, - сказал Солист. - Надеюсь, увидимся в местечке получше этого.
Я забрался в джип и завёл мотор. В этот момент пассажирская дверца распахнулась. Моя рука рефлекторно дёрнулась за пистолетом и остановилась. На меня смотрела хорошенькая девушка. Растрёпанные каштановые волосы и большие тёмно-карие глаза.
- Возьмите меня с собой, - по голосу я понял, что она близка к истерике. - Я боюсь одна.
Секунду я колебался. Брать попутчиков не было никакого желания. Но в глубине её пронзительно-карих глаз было столько страха и надежды...
- Залезай, - сказал я.
Город пугал пустотой. Точно никогда не было множества людей, спешащих по своим делам, моря огней, кипучей жизни. Путь занял минут двадцать, и за это время я заметил с десяток джипов, в точности похожих на тот, в котором сидели мы и несколько БТРов. Ещё я узнал, что мою спутницу зовут Алёна. Она приехала из подмосковного Одинцово и собиралась идти в тот же клуб, где я встретился с Солистом, когда её остановил патруль. В другой день меня, возможно, и удивило бы подобное совпадение, но, когда привычный уклад разом рушится, мелкие случайности перестают казаться странными.
Джип я бросил за несколько кварталов до моего дома перед торговым центром. Оказавшись в квартире, первым делом щелкнул пультом телевизора. Все каналы молчали. На некоторых висела заставка "извините, идут технические работы", а большинство демонстрировали мелкую рябь. Свет я рискнул включить лишь после того, как плотно закрыл жалюзи. Все соседние дома были погружены в темноту, и одинокое освещенное окно могло бы привлечь чьё-то внимание, а этого мне хотелось меньше всего. Сняв рубашку, я обнаружил на правом плече глубокую царапину, покрытую запекшейся кровью. Не хотелось думать о том, что могло случиться, если бы ствол автомата ещё чуть-чуть качнулся в мою сторону. Я надел чистую майку и поставил чайник. Мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали о чём угодно, только не о том, что происходило сейчас в городе.
Глубокой ночью я стоял под струями душа и думал об Алёне. Конечно, я знал её лишь несколько часов, но в ней был некий потаённый свет, который манил меня, точно свеча ночного мотылька. В нашей встрече мне виделся некий знак, улыбка судьбы, намёк на счастливую перемену после многих лет одиночества и пустых мимолётных романов. И надо же было этому случиться именно в день, когда привычная реальность вдруг дала трещину и рассыпалась на мелкие осколки. Хотя... В минуты, когда рядом с тобой появляется смерть, ты особенно остро начинаешь радоваться жизни, ценить каждую её секунду и все те маленькие подарки, что она делает нам.
Потом мы отправились спать. Кровать в моей маленькой квартирке была только одна. Наверное, впервые в жизни я спал в одной постели с симпатичной девушкой, которая мне очень нравилась, и не пытался её соблазнить. После того, что принёс сегодняшний день, это казалось совершенно несвоевременным.
Утром я проснулся с головной болью. Алёна ещё спала, обнимая подушку. Её полные губы чуть приоткрылись, ресницы едва заметно подрагивали. Я осторожно поднялся с постели, раскрыл жалюзи и выглянул в окно. Мой район только недавно начал строиться и вокруг бессменными часовыми торчали высотные краны. Сегодня строительные площадки были пустынны. Не ползали муравьи-рабочие, не подъезжали автомобили, не гудели экскаваторы. На ближайшей стройке оранжевой кляксой светилась забытая кем-то каска.
Я вернулся в постель, лёг и уставился в потолок. Тихое дыхание Алёны навевало сонливость. Хотелось закрыть глаза, заснуть, а, проснувшись, вернуться к нормальной жизни, где нет места выстрелам и бесконечному страху. Я уже начал дремать, когда за окном раздался глухой удар. Дом вздрогнул, тихо звякнули чашка, забытая на журнальном столике. Один из строительных кранов накренился и начал медленно падать. Я вскочил и подбежал к окну. Кран уже лежал на земле, а над ним поднималось облако пыли. Раздался ещё один взрыв, и второй кран рухнул на недостроенный дом.
- Что там творится?
Я обернулся. Алёна сидела на кровати, натянув одеяло до подбородка.
- Мне страшно, - прошептала она.
Я подошёл к девушке и осторожно обнял её за плечи. Она доверчиво прижалась ко мне.
- Давай уедем отсюда, - сказала она. - Мне кажется, что этот ужас творится только в столице. У меня тётка живёт в деревне, может, поедем к ней? Пожалуйста...
- Боюсь, дороги блокированы. Лучше дома пересидеть. Это не может продолжаться слишком долго. На дворе двадцать первый век, сейчас нельзя просто взять и начать бойню. Сразу вмешаются другие страны, начнутся экономические блокады и всё такое. Ни один безумец на гражданскую войну не пойдёт.
Мне и самому хотелось верить в собственные слова, но танки на улицах и падающие краны говорили совсем о другом.
- Мы ведь уже за МКАДом, правда? - спросила Алёна.
- Да, район не очень престижный, - кивнул я.
- Может, всё-таки поедем? Вряд ли у них столько людей, чтобы мелкие дороги блокировать. Наверняка, основные силы в центре города.
- Ладно, давай попробуем, - сдался я.
Мы собрали вещи и кое-какую еду. Честно говоря, идея бежать из города казалась мне не совсем разумной, но сидеть и ждать неизвестно чего, было ещё страшнее. Я выглянул из окна кухни. Моя квартира находилась на девятнадцатом этаже, из кухни открывался отличный вид на город. Но сегодня зрелище совершенно не радовало. Несколько домов было окутано дымом, кое-где мелькали вспышки выстрелов. Я достал из шкафчика припрятанный ночью пистолет, вынул обойму и пересчитал патроны. Их оказалось двенадцать. На каждой гильзе были выцарапаны две буквы "М.В.". Интересно, откуда они взялись? Неужели солдат решил таким способом пометить свои патроны?
- Ты умеешь этим пользоваться?
Я вздрогнул и едва не выронил пистолет. Алёна неслышно подошла и теперь стояла за моей спиной.
- Я никогда не стрелял из боевого. Несколько раз ходил с друзьями в тир, палил там из спортивного пистолета. Но одно дело целиться по мишеням, совсем другое - стрелять в людей. Надеюсь, что пользоваться этой игрушкой не придётся.
Лифт не работал. Мы спустились по лестнице, и я сложил сумки в багажник моей машины. Улица была пустынна.
- Куда же подевались все люди? - спросила Алёна. - Неужели прячутся по домам?
- Не знаю. Может, всё куда серьезнее, чем военный переворот? Садись в машину. Если решили бежать, то нечего откладывать.
Сбежать нам не удалось. Мы успели миновать ровно три перекрёстка и наткнулись на БТР. Три солдата сидели на броневике и курили. Увидев нас, они схватились за оружие.
- Выходим, - сказал я. - Только медленно.
Мы вышли и остановились около машины. Один из солдат подошёл к нам. В руках он держал автомат. Со вчерашней ночи я увидел больше оружия, чем за все прошедшие годы, но внутри всё мгновенно похолодело. Страшно было осознавать, что твоя жизнь зависит от одного нажатия на спусковой крючок.
- Так-так-так, кто здесь у нас? - солдат бросил окурок мне под ноги. - Ну, что, откатались, голубки? Девица останется с нами, а ты можешь валить. Я что-то не настроен никого убивать до обеда.
Солдаты, оставшиеся на броневике, дружно загоготали.
- Я никуда не пойду.
- Чего-чего? - в голосе вояки слышалось неподдельное изумление.
- Никуда не пойду, - повторил я. - И она останется со мной.
Солдат запрокинул голову и захохотал. Я видел его крупные желтоватые зубы. Наверное, настоящий герой должен в этот момент ощущать собственную силу и презрение к врагу. Я же чувствовал, как колотится сердце, подгоняемое адреналином, и мелко-мелко дрожат ноги.
- Ну, ты насмешил, - сказал солдат, и в следующий миг я уловил какое-то движение. Приклад автомата врезался в мою челюсть, и в голове помутилось. Я почувствовал, что падаю, но самого удара о землю уже не ощутил.
Когда пелена рассеялась, я увидел перед глазами покрытые пылью сапоги вояки, а рядом с ними изящные туфельки Алёны. Солдат ухватил её за локоть и тащил к броневику. Я медленно поднялся, достал пистолет, прицелился и дважды нажал на курок. Солдат остановился, точно наткнувшись на стену, и упал, увлекая за собой Алёну. Сидевшие на броне солдаты, как по команде вскочили и схватились за автоматы. Бежать было некуда. Треск выстрелов и удар. Потом ещё один. Точно гигантский молот вколачивал гвозди в мою грудь.
Внезапно я увидел себя со стороны. Пули, разрывающие рубашку и миниатюрные фонтанчики крови. Я смотрел, как моё тело падает на дорогу. Приближаясь к земле, оно начало дрожать, как воздух над раскалённым асфальтом, а потом вдруг рассыпалось на сотни тысяч бабочек. Искрящееся облачко крыльев заполонило всё вокруг, и наступила темнота.
*****
- Да, Макс, вроде уже не подросток, а прыщи всё выскакивают, - сказал я, разглядывая собственное отражение.
На экране телевизора космический рейнджер подстрелил очередного инопланетного уродца.
Острое чувство дежавю охватило меня. Я повернулся к телевизору, ожидая увидеть Марию с сообщением об отставке президента.
- Не волнуйтесь, с президентом всё в порядке. Он сейчас принимает делегацию из Швеции, - раздался незнакомый голос.
Я вздрогнул всем телом.
В моём кресле сидел мужчина средних лет, одетый в потёртые джинсы и светлую рубашку с короткими рукавами. На коленях у него лежала кожаная папка.
- Что Вы делаете в моей квартире, - спросил я.
- Наблюдаю. Это моя работа. Я - Наблюдатель.
- И за кем же Вы наблюдаете?
"Может, в милицию позвонить?", - мелькнула мысль.
- Не надо милиции. Пока они приедут, я уже буду далеко, и Вы окажетесь в довольно глупом положении. Наблюдаю я за всем человечеством. Нас, ваших соседей по Галактике, очень смущает тяга людей к агрессии. Порой кажется, что все свои силы вы расходуете на уничтожение себе подобных. Ваши дети играют в войну, ваши подростки бьют друг друга, только для того, чтобы понять, кто сильнее, а взрослые изощряются в изобретении всё новых способов убийства. Война и насилие - без этого вы не мыслите своей жизни.
- А я здесь причём?
- Строго говоря, не причём. Вы один из тех, кого мы отобрали для Эксперимента. Мы решили отобрать триста случайных жителей Земли, поместить их в условия, выходящие за грань привычного опыта, и оценить поступки избранных.
- Чувствую себя лабораторной крысой, - сказал я.
Из телевизора донёсся грохот взрыва.
- Этот фильм, - продолжил гость, не обращая внимания на мою реплику, - отличная иллюстрация мышления человечества. Если верить вашим книгам и кинематографу, то контакт с иным разумом обязательно должен включать войну, убийства, завоевания.
На экране герой подстрелил монстра, похожего на гигантского червя, сменил обойму своего бластера и прожёг гигантскую дыру в космическом корабле пришельцев. Мне стало немного неловко за деяния наших потомков, пусть и существующих лишь на киноленте.
- Меня радует, что Вы смущаетесь, - сказал Наблюдатель. - Это означает, что человечество небезнадёжно. Так вот, суть Эксперимента - в ситуациях, выходящих за грань обыденного. В таких условиях и проявляется всё, что дремлет внутри нас, что мы сами о себе не знаем. Если участники Эксперимента его провалят, то...
- То вы уничтожите Землю, да? - перебил я.
- Откуда в людях столько агрессии? Никто уничтожать вас не собирается. Если Эксперимент будет провален, то Землю изолируют.
- И на том спасибо.
- Вы держались хорошо. Самое главное, что мы поняли - люди готовы рисковать жизнью ради других. Они готовы принять свою смерть, как меру чужой жизни.
В моей голове мелькали картинки недавних событий: танки на улицах, выстрелы, инструктор ВДВ, убивающий военных, Алёна...
- Всё, что со мной случилось, было иллюзией? - спросил я.
- Не совсем. Скажем так: это была альтернативная реальность. О ней никто, кроме Вас, помнить не будет. Кстати, поторопитесь в клуб, Алёна уже там.
- Откуда Вы знаете?
Незнакомец улыбнулся, открыл свою папку и положил на журнальный столик небольшой сверток.
- Это Вам на память. Прощайте, - сказал он и вышел. Дверью незваный гость пользоваться не стал, а прошёл сквозь стену.
- Можно было обойтись и без дешёвых фокусов, - проворчал я ему вслед.
Стена хранила молчание. Я лихорадочно стянул рубашку и осмотрел своё правое плечо. Вместо глубокой борозды, оставленной пулей, вилась едва заметная царапина. На груди и животе темнело несколько небольших кровоподтёков. Сердце на миг сжалось, и я вновь ощутил удары пуль, разрывающих моё тело.
- Так, ладно, - сказал я сам себе. - Тебя избрали для Эксперимента, и ты победил. Успокойся и расслабься. Считай, что это такое приключение. Вроде как в Диснейленд на выходные съездил.
Я надел рубашку, выдавил злополучный прыщик и побежал на кухню готовить кофе. Если судьба приготовила мне ещё одну встречу с Алёной, то лучше постараться протрезветь.
Пока варился кофе, я взял сверток, оставленный гостем, и развернул. В нём оказались две стреляные гильзы. На каждом из них были выцарапаны две буквы: "М.В.". По комнате плыл едва заметный запах пороха.
Мини-послесловие
Существуют в России две группы, играющие в стиле funeral doom, творчество которых нравится мне безоговорочно. Называются они Comatose Vigil и Abstract Spirit. Примечательно то, что в обеих командах в роли вокалиста выступает некий A.K. А ещё я учился в одной школе с Марией Ситтель, которая ныне ведёт программу новостей на телеканале "Россия".
Если вдруг при прочтении этого рассказа у Вас возникли некие ассоциации с вышеуказанными личностями, то это совершенно напрасно. Любые совпадения абсолютно случайны и весь описанный Эксперимент - лишь плод фантазии автора. ;)))