Темежников Евгений Александрович : другие произведения.

В С Кельтов 400-320 до н.э

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:

АРМИИ КЕЛЬТОВ 500-400 до н.э.



Вооруженные силы стран мира: Общее оглавление
Армии Кельтов: 400-320 до н.э., 320-100 до н.э.

  КЕЛЬТЫ (ГАЛЛЫ) [ВИ.2]
[]

  АРМИЯ (эпоха В1: 400-320 гг. до н.э.) [CG]
  Период между концом пятого и началом четвертого века до н.э. свидетельствует о естественных последствиях распада центральной власти, произошедшего в кельтской среде.
  Все большее число групп, возглавляемых элитой воинов, покидало свои прежние родные места, чтобы завоевать новые части Европы.
  Иногда перемещающиеся группы смешиваются друг с другом, что приводит к образованию новых племен и федераций мигрантов, которые осваивают новые земли и вступают в контакт с другими народами.
  На протяжении IV века до н.э. Италия станет одной из основных областей военного развития кельтов. Кельто-италийская обстановка станет источником, из которого военные инновации, как в плане тактики, так и в военной технике, распространятся через Альпы по всему кельтскому миру.
  Более того, описание галльского вторжения и заселения Италии классическими авторами является одним из немногих хорошо известных исторических источников о кельтах.
  Первое столкновение между крупными мигрирующими группами и местным населением было драматичным.
  Долина реки По, уже находившаяся под влиянием этрусков, была почти полностью захвачена галлами, как и большая часть земель Умбрии и Пицены. В то же время на северо-востоке мы видим, что область влияния венетов существенно сокращается. Кельтское проникновение также засвидетельствовано в землях, населенных лигурийцами.
  Большое количество успешных галльских вторжений в Италию объясняется многими причинами.
  Как уже упоминалось, кельтские воинские отряды были собраны отпрысками аристократии, объединенными в военные братства, обычным занятием которых были набеги.
  Грабеж во время миграций также стал их основным средством существования.
  Таким образом, боевые действия пронизывали каждый аспект их повседневной жизни, что давало им преимущество перед другими культурами, где роль воина стала менее заметной.
  Миграционный характер кельтского общества также сыграл существенную роль.
  Покинув свою страну, группа людей, отправившаяся на поиски новой родины, поняла, что им больше нечего терять, и смогла пережить экстремальные ситуации и ряд смертельных исходов, которые были бы невыносимы для оседлого населения.
  Сила их воздействия была основана не только на их мастерстве и мотивации, но и на психологическом воздействии культуры и внешнего вида кельтов, которые греческое, италийское и римское население воспринимало как своеобразные и незнакомые.
  Это исторический период, в который были созданы все классические образы, изображавшие кельтов дикарями и даже звероподобными мифическими существами.
  Галлы, разграбившие Рим в 386 году до н.э., в хрониках Гераклита Понтийского стали мифическим народом "гиперборейцев", в то время как в рассказе Ливия они изображены как "люди, от природы склонные к бессмысленному шуму", которые, направляясь к реке Аллия, "заставляли весь регион оглашаться дикими песнями и криками".
  В цитате Ливия галлов часто называют просто "зверями", в то время как Клавдий Квадригарий, цитируемый Авлом Геллием, подчеркивает "огромные" размеры и "отвратительную" внешность галльского воина, с которым столкнулся Тит Манлий.
  Хотя военные успехи галлов по прибытии в Италию были в основном результатом сочетания доблести, мотивации и страха, перенятие местным населением снаряжения кельтских воинов в конце IV века до н.э. также является признаком неоспоримого качества и функциональности кельтских доспехов. Кельтский арсенал также пополнился некоторыми видами оружия, вдохновленными италийским и этрусским снаряжением.
  Галлы совершенствовали свои военные навыки не только в ходе внутренних конфликтов, но и служа наемниками в армиях держав, которые в четвертом веке до нашей эры боролись за гегемонию над Италией.
  После того, как кельты обосновались в Италии, волнения, характерные для кельтской воинской аристократии, окруженной сильными и воинственными нациями, нашли новый выход. Отряды воинов нашли применение своей доблести в новом деле и стали наемниками. Нужно было использовать благоприятные возможности, особенно на сложном политическом театре в центральной и южной Италии. В результате различные конкуренты начали привлекать галлов в качестве вспомогательных войск.
  Сражения в районе Альбана (367 г. до н.э.), у реки Анио (361 г. до н.э.), Порта Коллина (360 г. до н.э.), Педума (358 г. до н.э.), на Альбанских холмах (350 г. до н.э.) и Лаурентуме (349 г. до н.э.), где римские армии столкнулись с галлами, следует рассматривать в свете более продуманной стратегии.
  Эти эпизоды, по-видимому, связанные с набегами кельтов с целью легкой добычи, можно рассматривать как результат военного вмешательства Сиракуз в Лаций и Этрурию.
  Первые контакты между различными отрядами галльских воинов и тираном Сиракуз Дионисием I произошли после разграбления Рима Бренном:
  ...пока Дионисий вел войну, послы галлов, которые за несколько месяцев до этого сожгли Рим, пришли к нему просить союза и дружбы, отметив, что "их страна находится среди его врагов и может оказать ему большую помощь, либо поддержав его в войне, на поле боя или раздражая своих врагов в тылу, когда они вступали с ним в бой". Дипломатическая миссия была хорошо принята Дионисием, который, заключив с ними союз и укрепившись с помощью Галлии, как бы возобновил войну.
  С этого момента Сиракузы стали полагаться на кельтских наемников, начали вербовать их через свою колонию в Анконе и часто размещали на передовых позициях для захвата контроля над южной и центральной Италией.
  Сиракузяне основали галльские поселения в Кампании, Апулии и Япигии, откуда кельтские отряды грабили и совершали набеги вглубь этрусских территорий.
  Отношения между Сиракузами и кельтами были настолько глубокими, что столкновение между галлами, двигавшимися из Япигии, и этрусками из Цере, а также сиракузским флотом, штурмовавшим гавань того же города, интерпретируется современными историками как единая скоординированная военная акция.
  По-прежнему трудно экстраполировать фактические исторические данные из классических источников, особенно из латинских хроник, которые явно подверглись процессу пересмотра, полностью ориентированному на римскую перспективу.
  Возможно, что союз между Сиракузами и кельтскими бандами возник еще до разграбления Рима Бренном.
  Этот эпизод, по сути, является простым следствием вмешательства римлян в осаду Клузия.
  Все римские эпосы, повествующие о набегах галлов на Лациум, с их мифическими событиями и элементами анахронизма, по-видимому, являются лишь средством облагородить и возвеличить римлян. Эти события, вероятно, в значительной степени представляли собой сопутствующий ущерб в рамках более масштабного конфликта, в котором Сиракузы стремились ослабить этрусский мир, Рим все еще воспринимался в основном как меньшая часть.
  Эта тенденция отчетливо проявляется при сравнении хроники римского автора Ливия с рассказом греческого историка Полибия.
  Помимо того факта, что многие битвы, упомянутые Ливием, отсутствуют в отчете Полибия, некоторые события описаны совершенно по-другому. Например, примерно в том же году, что и славная битва при Педуме в труде Ливия, после того, как "никто из Камилла не праздновал более заслуженного триумфа над галлами".
  Вместо этого Полибий писал довольно сухой прозой, что "кельты снова появились перед Альбой с огромной армией, и римляне на этот раз не рискнули встретиться с ними на поле боя, поскольку из-за внезапности нападения они были застигнуты врасплох и у них не было времени, чтобы предвидеть это, собрав силы своих союзников."
  Очевидна взаимосвязь между этими вторжениями и стратегией Сиракуз, а также ролью галлов как наемников. Тем не менее, мы должны разобраться с противоречивостью многих римских сообщений о военной деятельности галлов в Лациуме в четвертом веке до нашей эры.
  Латинские источники описывают это событие как череду хаотичных и иррациональных набегов на Рим, единственной целью которых был грабеж.
  Еще одно свидетельство выдающейся роли кельтских наемников можно найти в исторических источниках. Набеги галлов внезапно прекратились после 357 года до н.э., когда Дионисий II временно утратил контроль над Сиракузами. Они возобновились после восстановления власти тирана и полностью прекратились в 344 году до н.э., когда Дионисий был в конечном итоге свергнут и сослан в Коринф.
  Сиракузы использовали кельтских наемников даже за пределами италийского театра военных действий. В 369 году до н.э. Дионисий I послал небольшой, но хорошо организованный отряд галлов на поддержку своих спартанских союзников, сражавшихся против Фив.
  Во время похода Агафокла против Карфагена в 310-307 годах до н.э. среди его наемников были кельты.
  Греческие полисы и правители южной Италии были не единственными, кто прибегал к вербовке галльских наемников. Карфагеняне также нанимали кельтских воинов.
  Карфаген привык полагаться на иностранные войска, нанятые наряду с его собственными солдатами. Первое упоминание о наборе наемников из "страны галлов" относится к IV веку до н.э. и касается подготовки к битве при Химере в 480 году до н.э. Однако неясно, относится ли это конкретное упоминание на самом деле к кельтским воинам, а не, что более вероятно, к неуловимому населению Галлии. елисейские, чья принадлежность к кельтской среде подвергается сильному сомнению. Возможно, они также были смесью лигурийцев и иберийцев.
  Как показывают находки пунических монет, этих наемников нанимали на южном побережье Франции и в Лионском заливе. Здесь Карфаген уже создал центр вербовки лигурийцев и елисейцев за пределами оседлых кельтских общин в Италии. Однако, войдя в средиземноморский мир, элита кельтских воинов превратилась из носителей кельтского экспансионизма в канал распространения классической культуры во всех ее аспектах.
  После долгих лет службы в греческой и карфагенской армиях аристократические военачальники возвращались домой, обогащенные не только добычей, но и культурными, техническими и военными знаниями. Все эти преимущества были бы разумно реализованы, когда кельтские общины вышли бы на политическую арену Южной Европы не только в качестве второстепенных персонажей, но и в качестве основных игроков.
  В конце четвертого века до нашей эры можно предвидеть, по крайней мере в рамках галльских общин Италии, медленные, но уверенные изменения в социальной структуре, которые повлияют на то, как они вели войну.
  Растущая потребность в участии в военных операциях, для которых требовалось большое количество войск, а также растущий спрос на наемников потребуют от низших слоев кельтского общества, которые не принадлежали к классу воинов, активизации военной деятельности.
  Все это приведет к появлению новых требований и запустит цепную реакцию, которая достигнет своего пика в середине III века до н.э., положив начало развитию радикально иного подхода к ведению войны, на который сильно повлиял средиземноморский мир.

  ВООРУЖЕНИЕ
  Четвертый век до н.э. стал переломным моментом в развитии кельтского доспехов. Некоторые черты, которые были в общих чертах обозначены в пятом веке до н.э., со временем обретают форму, в то время как другие новые элементы заимствуются из греческого и этрусского мира. Наконец, некоторое вооружение было разработано в результате слияния кельтского и средиземноморского влияний.
  Динамизм бойца по-прежнему считается достоинством, о чем свидетельствует простой и незамысловатый дизайн его военной экипировки. И наоборот, прилагается много усилий для укрепления и усовершенствования оборонительных элементов вооружения - вероятно, в результате ожесточенных фронтальных столкновений, которые стали отличительной чертой стиля ведения войны, принятого многими средиземноморскими армиями.
  В этот период экипировка воина все еще далека от стандартизации, и, поскольку IV век до н.э. является переходным периодом, сосуществование черт предыдущего столетия с более современными и инновационными элементами неизбежно. Однако неоспоримо постепенное развитие некоторых отличительных черт, которые в следующем столетии приведут к появлению ряда примерно определенных ролей в кельтской военной структуре.
  Шлемы
  В первом десятилетии IV века до н.э. шлем все еще представлял собой незначительный элемент вооружения. В последующие годы в результате контактов с другими средиземноморскими образцами ведения войны и под их влиянием постепенно внедрялись новые типы. В то же время мы видим, что мастера стремятся обеспечить надлежащую защиту как головы, так и лица.
  Установить строгую типологию кельтских шлемов очень сложно, поскольку ученые далеки от единой терминологии. Французские археологи склонны классифицировать все кельтские шлемы IV века до н.э., используя термин `кельто-италийские'.
  Итальянские ученые предпочитают относить их к категории шлемов "Монтефортино".
  После тщательного анализа можно разделить кельтские шлемы IV в. до н.э. на две отдельные категории в зависимости от дизайна и материала, хотя существуют различные модели с гибридными и общими чертами.
  Шлем Берру пятого века до нашей эры, яркий, но неэффективный, постепенно претерпевает серьезные изменения и превращается в модель, которую условно можно определить как кельто-италийскую. Первоначально, сохраняя свою коническую форму, шлем постепенно становится менее вытянутым, формируясь в соответствии с морфологией, которая явно соответствует необходимости отражать удары сверху вниз.
  Позже, после развития, на которое намекает единственный железный шлем Берру, найденный в Дюрнберге, настоящий кельто-италийский шлем IV века до н.э. начали изготавливать из железа в результате развития мастерства и кузнечных технологий.
  К металлическому головному убору добавлена пара железных щечек, прикрепленных шарнирами к ободу шлема (рис. 2.1).
  Трехдисковый профиль начесов, иногда сочетающийся с аналогичным или просто круглым украшением на обеих сторонах головного убора, может быть связан с художественным влиянием италийской культуры - его практически невозможно не связать с трехдисковым профилем самнитских доспехов.
  В дополнение к изготовлению железного образца, известного как кельто-италийский, в четвертом веке до нашей эры появилась форма бронзового шлема, которая стала самой популярной в раннеримскую эпоху. Речь идет о так называемом шлеме Монтефортино (рис. 2.2), который является результатом слияния кельтского и этрусского культурных влияний.
  Модель Montefortino состоит из бронзового головного убора (практически идентичного образцу шлема пятого века до н.э. с выпуклой центральной головкой, шейным валиком и украшением в виде веревки, найденному в Дюрнберге) и снабжена парой анатомических накладок на щеки, вероятно, вдохновленных этрусскими шлемами.
  Иногда бывает трудно провести различие между этими двумя категориями, и существует несколько гибридных моделей, обнаруженных в основном в центральной Италии, в районе, населенном сенонами (рис. 2.3). Эти находки имеют круглую форму, но снабжены накладками из трех элементов, которые Коарелли классифицировал как Montefortino B.
  Еще один подвид монтефортино, пользующийся популярностью в основном у итальянских племен бойи, отличается парой пластин из медного сплава в форме рогов, прикрепленных к боковым сторонам чаши (2.4).
[] []

  Вероятно, как и у более ранних Берру, центральный набалдашник кельто-италийского и монтефортинского также мог быть украшен перьями или конским волосом. Некоторые находки также снабжены металлическими трубками, приваренными к чаше или прикрепленными к верхушке, функция которых, очевидно, заключалась в удержании перьев.
  Столь широкий ассортимент шлемов столь различных конструкций, наряду с появлением накладок на щеки, явно свидетельствует об активных исследованиях и желании усовершенствовать головные уборы как часть арсенала. Также представляет интерес использование бронзы в образцах с шаровидной или полусферической чашей, которые проще в изготовлении, особенно учитывая широкое использование железа в такой сложной модели шлема, как кельто-италийский.
  Использование различных материалов, в некотором роде неуместных в пятом веке до нашей эры, могло, возможно, означать функциональное различие в некоторых элементах защитного снаряжения воина. Этот переход также может свидетельствовать о начале вовлечения в военную жизнь лиц, не принадлежащих к аристократии, с меньшим располагаемым доходом.
  Шлем, подобный железному кельто-италийскому, изготовленный из дорогостоящего материала, требующего длительного и сложного производственного процесса, вероятно, был по карману только самым богатым бойцам. Тройная дискообразная форма щек, обеспечивающая меньшую защиту, но и меньшую помеху периферийному зрению владельца, может быть связана с очень гибким стилем боя, связанным с использованием колесниц и искусством верховой езды.
  И наоборот, шлем с более простым дизайном, изготовленный из более дешевого и адаптируемого материала, в котором отсутствуют накладки на щеки, может ассоциироваться с бойцами более низкого ранга. Анатомические скулы, которые немного затрудняют периферийное зрение владельца, но обеспечивают лучшую защиту более широкой части лица воина, могут быть использованы в пехоте. Однако следует иметь в виду, что в таком обширном военном контексте, как кельтский, строгая классификация не может применяться догматически, особенно в переходный период, такой как IV век до н.э.
  Доспехи
  По-видимому, ни археология, ни классические источники не свидетельствуют о заметных изменениях в доспехах или защите тела в четвертом веке до нашей эры по сравнению с предыдущим столетием.
  Классических источников на эту тему, по-видимому, не хватает, и на фоне иконографических свидетельств рассказ Дионисия Галикарнасского (согласно которому у галлов, участвовавших в битве на реке Аллия, "не было другой защиты, кроме щитов") выглядит сомнительным.
  Главным образом из-за того, что ряды воинов под руководством военной аристократии все больше расширялись для представителей низших слоев общества, дорогие шарнирные и композитные доспехи, пользовавшиеся популярностью в пятом веке до нашей эры, были доступны лишь меньшинству бойцов. Тем не менее, наличие глаубергской стелы и статуэтки, о которых уже упоминалось в предыдущей главе, ясно указывает на то, что доспехи из скоропортящихся материалов использовались в период между пятым и четвертым веками до нашей эры. Это также подтверждается некоторыми свидетельствами, относящимися к четвертому веку до нашей эры.
  В гробнице N 2 некрополя Сенонов в Санта-Мария-ди-Филоттрано (регион Марке в центральной Италии) среди погребальных принадлежностей был найден бронзовый противень.
  Скульптурные ручки сосуда представляют собой фигуры двух воинов, вооруженных короткими мечами, стоящих лицом друг к другу (рис. 2.5).
  Воины носят сегментированные доспехи с наплечными накладками, на которых, по-видимому, выгравированы геометрические орнаменты. Узоры на некоторых сегментах могут изображать усиливающие пластины и заклепки, возможно, выполненные из кожи или металла.
  Даже если изображенные доспехи свидетельствуют об умбрийском влиянии, учитывая район находки и сходство с этрусскими и италийскими доспехами (в частности, с тем, который носит статуя Марса из Тоди), мы не должны забывать о наличии подобной защиты в подлинно кельтских скульптурных произведениях, таких как Глауберг. Не говоря уже о геометрических украшениях, которые напоминают узор, выгравированный на доспехах статуи Рокпертуза.
  Однако, несомненно, расширение кругозора кельтской среды также привело к разработке различных моделей доспехов, которые были результатом региональных различий, по-разному характеризовавших кельтское население в зависимости от того, где они проживали.
  В Грезане близ Нима был найден каменный бюст воина, датируемый концом пятого - началом четвертого века до н.э. Воин, по-видимому, носил широкий пояс для защиты живота, а также нагрудник, изготовленный из скоропортящегося материала, возможно, кожи, украшенный или усилен как в области спины, так и в области солнечного сплетения металлическим элементом (рис. 2.6).
  В художественном отношении статуя Грезана демонстрирует сильное греческое и иберийское влияние, а представленные доспехи значительно отличаются от большинства других признанных кельтских образцов заметным отсутствием наплечных накладок. Вероятно, учитывая район обнаружения, это результат кельтско-лигурийско-иберийских койне, которые, должно быть, были менее известным народом елисейцев.
  Аналогичное стечение обстоятельств можно обнаружить в гробнице Каноза-ди-Апулия, возможно, могиле богатого галльского предводителя наемников, находившегося на службе у италийских греков или сиракузян.
  Наряду со знаменитым кельто-италийским шлемом, украшенным коралловыми аппликациями, в погребальном инвентаре находятся анатомическая бронзовая грудная клетка ( ), мышечная кираса, изготовленная для войск гоплитов (несомненно, представляющая большую ценность), которая, возможно, была подарком, военной добычей или покупкой (изображение 2.7).
[] [] []

  Будучи по своей уникальности единичным экземпляром, скорее всего, примером демонстрации, а не функционального использования военного снаряжения, погребение в Канозе не может в полной мере считаться прототипом захоронения, которое можно использовать для реконструкции внешнего вида галльских воинов IV века до нашей эры. Тем не менее, эта могила еще раз доказывает, что кельты были способны адаптировать некоторые компоненты своего вооружения, усвоив специфические особенности местной военной техники.
  Однако следует помнить, что, если не считать сомнительного рассказа Дионисия Галикарнасского, в изобразительном искусстве Италийского полуострова начинает формироваться образ обнаженного кельтского воина, сражающегося, прикрываясь только своим щитом.
  Даже если, не применяя никаких правил интерпретации, это изображение можно с уверенностью считать художественным произведением, оно, вероятно, основано на реальных элементах. Это изображение может быть связано с зарождением в кельтской среде этих воинских братств священного характера. Эти военные отряды, получившие высокую оценку за свою военную доблесть и храбрость, более отчетливо проявятся в литературных источниках, относящихся к третьему веку до нашей эры.

  Щиты
  В течение четвертого века до н.э. в археологических источниках мы видим постепенное распространение металлических укрепляющих элементов на щитах, особенно двустворчатых выступов, которые используются для охвата центральной части деревянного корешка, к которому они крепятся (рис. 2.8).
  В некоторых отдельных случаях поверхности выступов щита увеличиваются, чтобы укрепить щит и создать, иногда вместе с тонким железным бруском, закрывающим позвоночник, внушительную арматуру, которая могла бы обеспечить лучшую защиту от лобовых ударов (изображение 2.9).
[] [] []

  Мы также находим, что металлические выступы, идущие по краю щита, начинают все более широко распространяться, особенно в богатых кельто-италийских странах. Согласно классическим авторам, подобная защита была применена римлянами для своих щитов в этот период, сразу после их первых столкновений с галлами.
  Однако в целом морфология кельтского щита не претерпела существенных изменений по сравнению с предыдущим столетием. Кроме того, как уже говорилось ранее, помимо новейших щитов, которые выигрывают от применения все более инновационных металлических элементов, основной щит, полностью изготовленный из дерева, никогда окончательно не исчезнет. Хотя было высказано предположение о наличии образцов с выпуклыми щитами, как о возможном результате обмена с италийским и этрусским населением (которые, как было известно с древних времен, иногда использовали продолговатые и выпуклые щиты, укрепленные центральным деревянным шипом), единственным реальным доказательством этой гипотезы может служить одна интерпретация на стеле Чертоза (изображение 2.10).
[]   Поэтому в отсутствие конкретных данных представляется более целесообразным полагаться на литературные источники и археологические свидетельства, которые настаивают на плоской морфологии доски. Что касается как размеров, которые всегда не имеют признаков какой-либо стандартизации, так и разнообразия металлической арматуры, то, как правило, представляется трудным определить конкретные категории защитных экранов. Однако археологические данные могут свидетельствовать о появлении целого ряда типов, которые, начиная с простого дизайна, характерного для пятого века до нашей эры, по отдельности отличаются существенной неоднородностью.
  В некоторых случаях стык укрепляется с помощью гвоздей, прибитых к внешней части доски. После этого гвозди снова забиваются, чтобы закрепить их внутри доски.
  Отдельные модели, отличающиеся заметно развитой поверхностью двух крепежных отверстий на рукояти, теперь крепятся не к корешку, а непосредственно к корпусу щита, и те же гвозди используются для укрепления паза рукояти в конструкции, которая вскоре войдет в стандартную комплектацию.
  Среди некоторых народов, например, бойи, обосновавшихся в Италии, металлические элементы в конструкции и производстве щитов, за исключением металлических фланцев по краю, появились позже.
  Это разнообразие, по-видимому, связано с сохранением более архаичных стандартов, которые, вероятно, способствовали мобильности бойцов, а не их защите.
  Как уже упоминалось, размер экрана, по-видимому, постоянно меняется. Наряду с такими упоминаниями, как у Вергилия, который изображает галлов, осаждающих Капитолийский холм, описывая их как "тела, защищенные высокими щитами", на некоторых иконографических изображениях, таких как стела Чертоза, кельтский щит среднего размера, в то время как археологические свидетельства указывают на образцы не более 80 см в длину.
  Сбор и сравнение различных данных, а также иконографии, литературных источников и археологических находок помогают нам составить общее представление о более разнообразных образцах. Мы обнаружили, что общая длина щита колеблется от 75 до 140 см. Трудно оценить, были ли эти различия продиктованы функциональными или другими причинами. На текущем этапе исследований выдвижение какой-либо гипотезы по этому вопросу было бы простым предположением, и поэтому оно не приводится.
  Древковое оружие
  Технология изготовления шестовдревкового оружия претерпела определенный и существенный рост и усовершенствование по сравнению с другими видами оружия в четвертом веке до нашей эры. К существующим метательным копьям и фрамеям были добавлены новые категории, как в качестве метательного, так и колющего оружия, что стало результатом как обмена с другими народами, так и творчества местных кельтов.
  Наконечники копий длиной от 40 до 50 см, которые нечасто находили в пятом веке до нашей эры, все чаще встречаются в четвертом веке до нашей эры.
  Листовидные по форме, с гармоничным и тонким профилем, снабженные сильной центральной жилкой, эти острия всегда ассоциируются с длинным трубчатым шипом (рис. 2.11). Эта особенность, должно быть, была задумана с двух сторон: для укрепления нижней части приклада; для использования в качестве вспомогательного оружия на случай, если деревянное древко сломается при ударе, но, прежде всего, для уравновешивания копья, общая длина которого, что примечательно, составляла, возможно, не менее 250 сантиметров.
  Основное назначение уравновешивающего элемента, которое, следовательно, наводит нас на мысль об оружии приличной длины, объясняется, прежде всего, морфологией гнезд для шипов приклада. В отличие от нескольких прикладистых копий пятого века до нашей эры, маленьких и колющих, копья четвертого века до нашей эры были модифицированы, удлинены и затуплены, учитывая, что функция оружия последней инстанции должна была быть абсолютно вторичной и подчиненной.
  Наличие тупого наконечника также может свидетельствовать о намерении отказаться от наступательного назначения задней части копья. Древко, будучи удлиненным и громоздким в использовании, могло случайно ранить товарищей в рукопашной схватке.
  Однако включение в арсенал этих длинных колющих копий, которые, вероятно, были вдохновлены этрусскими и итало-греческими копьями, объясняется двумя причинами. Помимо очевидного функционального назначения доспехов Канозы, кельты стремились имитировать военное снаряжение народов, техническое и социально-экономическое превосходство которых они более или менее явно признавали. Этот феномен, по-видимому, согласуется со склонностью к экзотике, которая возникла у многих народов Центральной и Западной Европы после их первого контакта с классическим миром.
  Находки удлиненных колющих копий, по-видимому, происходят из доспехов представителей элиты, занимающих высокое социальное положение, что указывает на то, что это оружие могло иметь не только практическое предназначение, но и служить символом статуса. Это, по-видимому, подтверждает ранее высказанную гипотезу.
  В конце IV века до н.э., в дополнение к удлиненным колющим копьям, галльские доспехи также начинают использовать ряд высокоспециализированных метательных орудий.
  Среди кельтов, поселившихся в Италии, мы видим появление пилума (рис. 2.12).
[] []

  Копье этрусского происхождения, пилум, уже было в арсенале нескольких италийских народов, а позже было систематизировано римлянами. На протяжении последующих столетий оружие будет претерпевать постоянную эволюцию, направленную на совершенствование и повышение его и без того смертоносной колющей способности.
  Первые прототипы пилума состояли из железного стержня с пирамидальной головкой. Стержень соединялся с деревянным древком при помощи гнезда. Острие иногда имело форму листа или было зазубренным.
  Смертоносное оружие с впечатляющим колющим эффектом, подобно гэсуму, оно было способно ранить противника, даже если его перехватывали щитом - благодаря длинному и тонкому наконечнику, способному глубоко проникать сквозь щит противника, прочно вонзаясь в деревянный корпус.
  Мечи
  Описывая мечи, которыми пользовались галлы, которые в четвертом веке до нашей эры вторглись в Этрурию и Лациум и противостояли римлянам во главе с М. Фурием Камиллом, Плутарх описывает это оружие как плохо изготовленное, склонное к скручиванию и погнутости.
  На самом деле археологические находки опровергают литературные источники, и кельтские мечи того периода демонстрируют клинки превосходного мастерства.
  Археологические находки свидетельствуют о том, что латенские мечи использовались практически во всех культурах, с которыми кельты контактировали в IV веке до н.э. (включая италийскую, этрусскую и даже римскую), и ставят под сомнение утверждение Плутарха о том, что это было оружие низкого качества. Греческий историк демонстрирует предубеждение, разделяемое греческими и римскими авторами, хотя эта концепция была задумана и сформирована в гораздо более поздние времена и контекстах. На самом деле кельтские мечи четвертого века до нашей эры, созданные благодаря выдающемуся дизайну и искусному мастерству изготовления, до сих пор являются исключительной прерогативой аристократии, их высоко ценят и считают предметом роскоши.
  Разнообразие типов мечей, появившихся в пятом веке до нашей эры, в четвертом веке до нашей эры постепенно трансформировалось в три различные категории мечей. В первой из них клинок имеет ширину от 5 до 6 см и длину от 65 до 70 см. Второй тип характеризуется немного более узким и коротким лезвием длиной около 60 см. Третья категория, менее распространенная, имеет лезвие длиной 50 см и шириной 3-4 см.
  Несмотря на очевидные различия в размерах образцов, все три типа лезвий имеют очень схожую структуру (рис. 2.13). Все сорта в целом сохраняют сбалансированный и стройный профиль самого раннего латенского периода, что препятствует любым предположениям, пытающимся классифицировать их в соответствии с гипотетическим различием их отдельных назначений.
  Единственным исключением является укороченный тип (рис. 2.14), на котором заметно заостренное острие и полый участок лезвия (рис. 2.15), что свидетельствует о предрасположенности к колющим ударам. И наоборот, другие типы, которые поочередно имеют ромбовидное или линзовидное сечение (рис. 2.16), предполагают более широкое применение оружия.
[] [] []

  В четвертом веке до нашей эры ножны с двумя половинками, полностью изготовленные из металлических листов, стали стандартом, а составные модели, изготовленные из дерева и других металлов, полностью исчезли.
  Две половинки ножен, которые вставляются одна в другую, крепятся с помощью соединения на дужке. Скорее всего, эта система была задумана и сконструирована таким образом, чтобы обеспечить уход за ножнами и их замену в случае повреждения.
  В конце четвертого века до нашей эры археологи стали свидетелями появления новой детали, связанной с системой подвески меча, которая усложнялась в течение следующего столетия.
  Кожаные полоски, соединенные друг с другом металлическими кольцами, которые служат в качестве ремня для переноски ножен, выбрасываются и заменяются небольшими железными прутьями, плоскими или витыми, которые соединяются между кольцами (рис. 2.17).
[]

  Благодаря цельнометаллической конструкции можно подробно рассмотреть каркас пояса, который состоит из двух отдельных элементов, одного более короткого и одного более длинного, которые крепились к поясу таким образом, чтобы обхватывать грудь воина в противоположных направлениях, при этом обе конечности соединялись в каркасе.
  Разработанный таким образом пояс-подвеска еще плотнее прилегает к телу воина и максимально ограничивает любые толчки во время бега, подобно металлическим ножнам, изобретенным в конце пятого века до нашей эры для защиты конструкции застежки.
  Более того, более надежный контакт ножен с боком воина, который препятствует их случайному перемещению, гарантирует, что ножны не станут помехой и не будут мешать во время бега, что позволяет бойцу значительно увеличить свою мобильность и скорость.
  Опять же, из соображений практичности, в сочетании с широким использованием щита, подвеска меча на правом фланге стала стандартной60 и будет оставаться таковой на протяжении последующих столетий.
  Если бы меч висел с левой стороны, положение руки, держащей рукоять щита, на самом деле мешало бы воину случайно пораниться, быстро выхватывая оружие. Кроме того, в отличие от греческого асписа, кельтский щит не имел полой конструкции для удобства извлечения клинка, что еще больше затрудняло бы воина, если бы он извлекал его с левой стороны.
  Ножи и кинжалы
  Что касается коротких клинков, то археологические данные не указывают на какие-либо существенные изменения по сравнению с предыдущим столетием. Мы находим такие же разрозненные сохранившиеся огромные ножи с односторонним лезвием, с эргономичными и иногда украшенными рукоятками, а также кинжалы в форме листьев, у некоторых образцов рукояти имеют форму антенны.
[]   Оружие дальнего боя
  По сравнению с предыдущим столетием, в оружии дальнего боя не наблюдается существенных различий, а археологические данные, относящиеся к стрельбе из лука, количественно скудны и дают лишь отрывочный обзор, позволяющий с уверенностью установить, могут ли находки быть связаны с войной, а не с охотой.
  Наконечники стрел неизменно указывают на то, что дизайн относится к предыдущим эпохам. Могила 520 из австрийского могильника Поттенбрунн, также известная как "врачебное захоронение", содержит, наряду с другими погребальными принадлежностями, четыре наконечника стрел с зазубринами (рис. 2.18).
  В целом, разрозненные находки, по-видимому, в основном относятся к восточным границам кельтской среды обитания, а именно к тем областям, которые могли быть непосредственно затронуты влиянием степных народов.
 Боевые колесницы
  Боевая колесница, ставшая культовым символом кельтской воинской аристократии, продолжала широко использоваться на протяжении всей первой половины IV века до нашей эры.
  Несмотря на то, что в некоторых местах, таких как выделенное Курсивом, наблюдается хроническая нехватка конкретных археологических свидетельств о боевых колесницах, многие захоронения, особенно расположенные в Центральной Европе, хранят значительное количество соответствующих находок.
  Однако во второй половине IV века до н.э. в континентальной Европе археологические находки, относящиеся к боевым колесницам, стали, хотя и очень медленно, встречаться все реже, что указывает на серьезные изменения, которые начали происходить в кельтской культуре и военном деле.
  Колесница на Западе считалась скорее достоянием знати и героя, чем орудием войны, как это было широко распространено на Ближнем Востоке. Такое отношение соответствует еще незрелому и частично ритуализированному уровню военного развития кельтов.
  Именно контакт со средиземноморскими цивилизациями заставляет кельтское население эволюционировать в ведении войны, переходя к более практичным и функциональным моделям.
  Однако отсутствие единства правления и централизованного правительства, а также широкий географический ареал проживания кельтского населения препятствуют любым быстрым или однородным изменениям. Несмотря на то, что ко второй половине IV века некоторые слои кельтского общества уже отказались от боевых колесниц, эти машины сохранятся, хотя и будут играть меньшую роль, во всем кельтском обществе в следующем столетии. Однако в некоторых периферийных районах, таких как Британские острова, этого не произошло, и боевые колесницы продолжали использоваться по-прежнему.

  Боевые действия
  Приобретение новых компонентов для вооружения в четвертом веке до нашей эры, а также постепенная интеграция в Средиземноморье, несомненно, привели к тому, что кельтское население приобрело модели ведения войны, отличные от более ранних.
  Однако мы не можем обобщать или устанавливать абсолютные правила, поскольку кельтская война развивалась в разных областях с разной скоростью.
  В четвертом веке до нашей эры, в частности, наблюдались очень разные подходы к ведению сражений и конфликтов, в зависимости от обстоятельств, потребностей, географических районов или влияния вовлеченного коренного населения.
  Если это древковое оружие замечательных размеров - согласно тому, что можно заключить из археологических свидетельств, содержащихся в захоронениях, - является символом принадлежности к определенным социальным группам или особым воинским братствам, то их дизайн, который предполагает определенные функциональные потребности, требует дальнейшего изучения.
  Удлиненное острие и наличие тупого трубчатого острия на прикладе не являются, на более глубоком уровне, отличительной чертой, связанной с видами боя, в которых, как мы могли бы предположить, бойцы начали использовать организованные линии и плотные построения.
  Это оружие, обнаруженное как в Цизальпийском, так и в Трансальпийском регионах, в большей степени, чем какие-либо другие находки, свидетельствует о стремлении подражать, сначала по доктринальным соображениям, а затем и по практическим, образцам тактики и ведения войны, характерным для греческого и этрусского населения.
  С другой стороны, появление специализированного оружия дальнего боя, такого как пилум, свидетельствует об интересе к более динамичным подходам к вооруженному бою, совместимым с подлинно латенскими традициями воинов, которые создали такие технические чудеса, как пояс с мечом.
  Систематическое крепление меча на правом боку бойца, упрощающее извлечение клинка при одновременном удержании щита, позволяет легко и быстро использовать его даже после выстрела из оружия дальнего боя.
  Система извлечения, разработанная для того, чтобы максимально сократить время, прошедшее между метанием копья и лобовой атакой мечом, таким образом, усиливает разрушительный эффект атаки. Цель этой тактики заключалась в том, чтобы нанести удар по частям рядов противника, как только они будут достаточно ослаблены ракетным залпом. Предположение о том, что кельтский меч, как уже упоминалось, мог действовать как универсальный инструмент, противоречит сообщениям литературных источников.
  В классических хрониках, повествующих о столкновениях, связанных с последней военной кампанией под предводительством Фурия Камилла против галлов в 367 году до н.э., меч, которым пользовались кельты, описывается в основном как рубящее оружие, наносящее широкие размашистые удары:
  ...манера ведения боя варварами, в значительной степени напоминавшая манеру ведения боя дикими зверями, была беспорядочной и совершенно лишенной военной науки. Таким образом, в какой-то момент они поднимали свои мечи вверх и наносили удары на манер диких кабанов (свирепо), вкладывая в удар весь вес своего тела, как дровосеки или люди, копающие землю мотыгами, и снова они наносили перекрестные удары, не направленные ни в какую цель, как будто намеревались нанести удар в цель. разрубайте на куски тела своих противников целиком, включая защитные доспехи и все остальное.
  Согласно рассказу Плутарха, первое столкновение с галлами заставило римлян, после того как они потерпели поражение, пересмотреть свое военное снаряжение, заменив щиты железными шлемами и бронзовыми ободками, чтобы защитить себя от этих жестоких рубящих ударов:
  Зная, что доблесть варваров заключается главным образом в их мечах, которыми они орудуют в истинно варварской манере, не обладая никаким мастерством, а просто нанося рубящие удары по голове и плечам, он приказал выковать шлемы для большинства своих людей, которые были сделаны из железа и имели гладкую поверхность, такую, что мечи противника не смогли бы пробить их. может соскользнуть с них или разбиться вдребезги. Он также приказал, чтобы длинные щиты его людей были окованы бронзой, поскольку их дерево само по себе не могло отразить удары врага.
  Хотя ссылка на использование металлических ободков на щитах римлян может быть принята, ссылка на железные шлемы, по-видимому, не согласуется с археологическими данными. Вообще говоря, и рассказы Дионисия, и рассказы Плутарха, скорее всего, представляют собой переформулировку повествования Полибия о битве при Теламоне в 225 году до нашей эры. Таким образом, они анахронично изображают события, произошедшие 150 лет спустя, которые никоим образом не соответствуют действительности четвертого века до нашей эры.
  Таким образом, кельтские мечи того периода должны были использоваться как в качестве колющего, так и в качестве рубящего оружия, причем различные модели оружия, возможно, отдавали предпочтение одному, а не другому способу использования.
  Даже если, как свидетельствуют археологические данные, подход кельтов к ведению войны постепенно становится более практичным, космополитичным и менее ритуализированным, четвертый век до нашей эры (как переходный период) свидетельствует о широком разнообразии различных подходов, которые включают в себя сохраняющиеся архаичные аспекты кельтской войны, например, единоборства между чемпионами.
  Окруженные ореолом легенд, поединки, которые происходили между галльскими воинами и римскими вождями во время столкновений в четвертом веке до нашей эры, выходят за рамки исторической реальности конкретных деяний и событий и предоставляют нам свидетельства, представляющие большой антропологический интерес. Мы можем обратиться, например, к описанию боя с участием Тита Манлия Торквата:
  Тем временем вперед выступил галл, на котором не было ничего, кроме щита и двух мечей, а также украшения в виде ожерелья и браслетов; по силе и росту, а также по юношеской энергии и отваге он превосходил всех остальных.
  В самый разгар битвы, когда две армии сражались с величайшим ожесточением, он начал делать знаки рукой обеим сторонам, призывая их прекратить сражение.
  Битва прекратилась.
  Как только воцарилась тишина, он громким голосом объявил, что если кто-то хочет сразиться с ним один на один, он должен выйти вперед.
  Этого никто не осмелился сделать из-за его огромных размеров и свирепого вида. Тогда галл начал смеяться над ними и показывать язык римлянам.
  Или, как описывает это другой писатель:
  Галл очень высокого роста взошел на мост, тогда еще незанятый, и сказал так громко, как только мог: "Пусть самый храбрый человек, которым сейчас располагает Рим, выйдет сюда на битву, чтобы в случае столкновения между нами обоими показать, какая нация сильнее в войне'.
  Невозможно не установить мгновенную связь с рассказами Диодора и некоторыми специфическими чертами и действиями, такими как то, что кельты показывали язык врагам, о чем сообщает Ливий. Аналогичным образом Геллий, цитирующий Квадригария, сообщает, что "галл [...] глупо обрадовался и показал язык".
  Оба эпизода находят непосредственную параллель в выдающихся деяниях героев, описанных в эпосе ирландских кельтов.
  Жест скорее устрашающий, чем насмешливый, связь которого с войной, по-видимому, является определяющим обычаем различных племенных культур.70 он сильно напоминает риастраду (буквально "искажение", "деформация") - воинственное исступление героев ирландского эпоса, при котором воины искажали свои черты, чтобы выглядеть устрашающе в глазах окружающих. глаза врагов:
  [Кухулин] закрыл один свой глаз, так что он стал узким, как игольное ушко; он открывал другой, пока тот не стал размером с горлышко кружки с медом. Он расширил рот от подбородка до ушей и раскрыл его так широко, что стало видно нижнюю часть его горла. Его голову окружал нимб чемпиона.
  Кавалерия
  Несмотря на то, что упадок боевых колесниц был еще впереди, в четвертом веке до нашей эры кавалерия уже играла важную роль в кельтской военной культуре. Кельтские войны высоко ценили искусство верховой езды и разработали особые методы ведения боя верхом.
  Это особое мастерство высоко ценилось греками, которые в то время были главными вербовщиками кельтских наемников.
  Тактика кельтских всадников точно описана Ксенофонтом, который сообщает о столкновениях между фиванцами и отрядом из пятидесяти наемников, скорее всего, принадлежавших к галльскому народу сенонов, посланных Сиракузами для поддержки Спарты в 369 году до н.э.
  Но небольшой отряд кавалерии, недавно прибывший из Дионисия, растянулся длинной тонкой линией и один за другим поскакал вдоль фронта, на ходу выпуская стрелы, а когда враг бросился на них, отступил и, снова развернувшись, произвел еще один залп. Даже во время такой схватки они спешивались со своих лошадей и переводили дух; и если их враги подскакивали галопом, пока они спешивались, они в одно мгновение вскакивали на спины своих лошадей и бросались в бегство. Или, если, опять же, отряд преследовал их на некотором расстоянии от основных сил, то, как только они поворачивались, чтобы отступить, они наседали на них и, выпуская залпы снарядов, производили ужасную работу, заставляя всю армию наступать и отступать, просто чтобы не отставать от движения пятидесяти всадников.
  Как и возничий, конный воин в значительной степени полагается на оружие дальнего боя. На изображении хода сражения четко виден отряд стрелков, которые ослабляют своих противников непрерывными атаками, стратегическими отступлениями и обструкционными маневрами, не вступая физически в ближний бой, максимально используя свою мобильность и скорость.

[]   Рис 2. Ла-Тен В1, середина IV века до н.э., граница между Цизальпийской Галлией и Агером Галльским, наемник и вождь.
  Завоевание огромной части северной Италии сильно повлияло на экипировку кельтских воинов.
  Слева - наемник Сенонес, чье богатое вооружение, возможно, было приобретено благодаря деньгам, заработанным в боях за греков Сиракуз. Его шлем, железный кельто-италийский, с характерными трехгранными накладками на щеках, был создан по мотивам находки из крепости Эвриал в Сиракузах, в то время как доспехи с трубкой и коромыслом, а также богато украшенные бронзовые ножны позаимствованы из находок в некрополе Сенонес в Сан-Паолина-ди-Филоттрано. Щит с железным двустворчатым навершием, закрывающим деревянную спинку, и укрепляющим металлическим бруском выполнен по мотивам изображения галльского щита на этрусской керамике из Вольтерры.
  Воин справа - вождь племени бойи, на нем бронзовый шлем Монтефортино, увенчанный парой рогов из металлической фольги, которые можно увидеть на нескольких находках из северной Италии. Представленная модель специально создана по образцу, найденному в могиле 132 некрополя Бойи в Монте-Тамбурино-ди-Монте-Бибеле. Кроме того, его меч был найден в могиле 94 того же некрополя и представляет собой превосходное оружие с прочным и острым лезвием и ножнами с большим зазубренным концом.
Металлические элементы щита и копье-пилум также вдохновлены находками в Монте-Бибеле, а именно материалами из могилы Монтеренцио Веккьо 3, в то время как узор для украшения щита взят с изображения на этрусской керамике из Лейпцигского музея.
  Его кольчуга с трубкой и коромыслом представляет собой линоторакс, вдохновленный отрывком из "Пуники" Силия Италика о льняной кирасе бойского вождя Крикса, а форма скрещенных плечевых костей позаимствована у бронзовой статуэтки из Глауберга.

[]

[]




    ХРОНИКА СОБЫТИЙ (годы до н.э.)
391 Первая галльская война. Рим -/+ Галлы
390 Битва при Аллии. Рим -/+ Галлы
390 Роспуск Латинского Союза
360-348 Вторая галльская война. Рим +/- Галлы
358 Возобновление Латинского Союза



    ИСТОЧНИКИ
[ВИ.2] Всемирная история. Том 2. Москва, 1956.
[Воин-2000-01] Кельты
[НС-20] Рим против Варваров. Германцы, даки, кельты, галлы
[НС-45] Кельтский воин 300 до н.э. - 100 н.э.
[НС-116] Древние Кельты
[Combat-065] British Celtic Warrior vs Roman Soldier: Britannia AD 43-105. Osprey Publishing, 2022
[MAA-158] Wilcox Peter. Romes Enemies (2) Gallic and British Celts. Osprey Publishing, 2005
[Warrior-030] Celtic Warrior 300 BC-AD 100. Osprey Publishing, 2001
[EG] Esposito Gabriele. Armies of Сeltic Europe 700 BC - AD 106. Pen and Sword Military, 2019
[CG] Canestrelli Gioal. Celtic Warfare. From the Fifth Century BC to the First Century AD. Pen and Sword Military, 2022
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"