В те времена среди всех обоков только тайчжиуты [имели] обширные земли и множество народа, они были известны чрезвычайной мощью. Обок джарэитов, родственный им, был поблизости от мест, где пребывал государь. Как-то государь выехал поохотиться, к нему присоединились джарэиты, которые по случайности [тоже] скакали на охоту.
Государь сказал им так: "Может сегодня вечером вместе остановимся на ночлег?"
Джарэиты ответили так: "Совместно переночевать -- само собой, хотим. Вот только пришло нас 400, а поскольку провианта не заготовили, то отправим половину [людей] обратно. Что если сейчас сделаем так?"
Государь настойчиво приглашал остановиться на ночлег, всех их оставил и сполна [дал] им еды и питья. На следующий день опять собрались для облавной [охоты]. Государь приказал своим приближенным гнать зверей в сторону джарэитов и джарэиты получили множество добычи на обратную дорогу. Весь народ был преисполнен благодарности ему, говорил промеж себя так: "Тайчжиуты с нами хоть и братья, но часто крали наши повозки и коней, отбирали наши еду и питье, нет среди них людей благородных качеств. Что касается людей благородных, то разве что Темуджин единственный такой!"
Улуг, начальник джарэитов, некогда подвергся мучениям от тайчжиутов и поэтому, не имея возможности одолеть [тайчжиутов], вместе с Taгай-Далу подчинился [Чингисхану] совместно с руководимым [им] обоком и со всех сил подстрекал перебить тайчжиутов.
Государь сказал [ему] так: "Я все время крепко спал, к счастью ты разбудил меня. Отныне встреченное на пути колеи [наших] повозок и следов людей, все полностью будет отбираться в твою пользу!"
Но вскоре эти двое не смогли сдержать свое слово, опять взбунтовались и откочевали. Тагай-Далу прошел полпути, когда был убит людьми обока тайчжиутов, после чего обок джарэитов пропал.
В то время как государевы слава и добродетель расцветала с каждым днем, среди обока тайчжиутов многие страдали от того, что их глава не следует закону, видя [при этом] государевы доброту и милосердие, когда он жаловал людей мехами и конями, а сердце его радовалось. И тогда Чилаун, а равно и Чжэбэ, и Ширгуту-эбугэн, а также обоки дуланкитов, чжаларову и мангутов, ища справедливости, все перешли на сторону [Чингисхана].
Государь собрал в улус Сэчэ[-беки], Тайчу и прочих, каждого [одарил] колесницей с бунчуком да еще кумысом и устроил пир на реке Онон. Государь со всем улусом предстал перед матушкой Сэчэ-беки Хуурчин и на всех поставил один бурдюк кобыльего кумыса, а перед младшей матушкой Сачэ-беки Эбэгай [на нее] одну -- один бурдюк.
Хуурчин рассердилась и сказала так: "Сегодня не почтили меня, а уважили [только] Эбэгай?"
Она заподозрила в этом государева главного стольника Шикиура, и потому его избили палками. Из-за этой несправедливости явился разлад.
В то время государев младший брат Бельгутай ведал государевыми конями, а Бури ведал конями Сэчэ-беки. Поскольку челядинец Бури воровски уводил на поводу коня, Белыутай его схватил. Бури, разозлившись, рубанул Бельгутая и ранил в спину. Его приближенные хотели драться, но Бельгутай остановил их, сказав так: "Вы желаете немедленного возмездия? К счастью я ранен не сильно, давайте-ка пока отложим это!"
Те не послушались -- [ведь] каждый набрался кумыса, и устроили ожесточенную драку шестами, ограбили [и захватили] Хуурчи и Хоричин, двух хатуней, и вернулись [домой]. Сэчэ-беки отправил посла просить мира, поэтому [Чингисхан] приказал вернуть домой [этих] двух хатуней.
Случилось так, что глава татар Мэгучжин-Сэулту нарушил договор с Цзинь, а владетель Цзинь послал первого министра Ваньянь Сяна предводительствовать войсками, которые пошли на север преследовать его [Мэгучжин-Сэулту]. Государь узнал об этом и послал ближние войска с реки Онон встретить [татар] ударом, и как всегда отдал распоряжение Сэчэ-беки командовать людьми его обока и привести их на помощь. Прошло шесть дней, они не пришли. Государь лично сражался, и Мэгучжин-Сэулту был убит, его обоз и кибитки были полностью захвачены.
Вышло так, что подчиненных государя ограбили люди из обока найманов государь захотел покарать их и вновь отправил к Сэчэ-беки 60 человек набирать воинов. Сэчэ-беки по причине старой обиды убил 10 человек из них, а 50 человек лишил одежды и вернул их назад. Государь рассердился и сказал так: "Сэчэ-беки некогда избил палками моего Шикиура, порубил и ранил моего Бельгутая, а теперь снова посмел, воспользовавшись моментом враждебной обстановки, оскорбить меня!"
Ввиду чего [Чингисхан] повел воинов через каменистую и песчаную пустыню, напал на него, побил и полонил народ из его обока, только Сэчэ[-беки] и Тайчу едва спасли жен и детей.
Прошло несколько месяцев, государь опять пошел карательным походом па Сэчэ[-беки] и Тайчу, преследовал их до теснин Тэлэту и истребил их.
РАД. О получении Чингиз-ханом известия о том, что Муджин-Султу из племени татар и его подчиненные [атба], бежав от Чинсана, откочевали с женами и детьми, потерпев поражение, о походе Чингиз-хана против них, об их избиении и положении их и об оказании Чинсаном почестей Чингиз-хану [1.2, т.1, к.2, с.92-93].
Чингиз-хана уведомили о том, что племя татар вследствие того, что они не повинуются Алтан-хану и не изъявляют ему покорности, и из-за того, что они не в состоянии [ему] сопротивляться, по безвыходности [своего] положения и по необходимости откочевали вместе с женами и детьми, с табунами и стадами, членами рода [кейл] и челядью [хашам] и подходят разгромленные. Племена татар были сильными, многочисленными и богатыми. Уже с давних пор предки Чингиз-хана сражались с ними, как это впоследствии будет подробно изложено о каждом из них на своем месте.
Когда Чингиз-хан воспользовался [таким] удобным случаем, он тотчас собрал войска, которые были поблизости, и выступил против татар из местности по реке Онон. А родам юркин он послал уведомление, чтобы они тоже выступали. [Войска Чингиз-хана] прождали [их] шесть дней, те не пришли, и Чингиз-хан выступил с небольшим войском, которое было его куренем. В местности, называемой Улджа, он остановил Муджин-Султу, разбил его войско, его [самого] схватил и убил, а все их табуны, стада и имущество захватил. В этом грабеже они нашли серебряную колыбель и тканые золотом покрывала. Так как в то время среди монголов такого рода предметов [роскоши] было мало, это событие сочли важным и оно приобрело известность.
Вследствие того, что это дело более всего соответствовало [видам] Алтан-хана и его эмиров, [оно] пришлось по душе [выше]упомянутому Чинсану. Он премного восхвалил Чингиз-хана и положил ему прозвище [лакаб] Джаут-кури, что по-хитайски значит "великий эмир". Затем он повернул назад и ушел к Алтан-хану. В это же время [выше]упомянутый Чинсан дал государю кераитов, по имени Тогорил, прозвище [лакаб] "Он-хан", что значит "государь одного царства [мулк]". И все!
РАД. О решении Чингиз-хана дать долю из добычи, взятой им у татар, племени юркин, отставшему от него во время войны с татарами, о возмущении в это время некоторой их части, о походе Чингиз-хана на них и избиении большинства [их] [1.2, т.1, к.2, с.93-94].
Когда у Чингиз-хана случилась победа над татарами и его войско и подчиненные обогатились добычей, он захотел снискать расположение племени юркин, подарив им что-нибудь из того, что он награбил, и принял решение пойти к ним. [Когда он находился] в пути, часть племени юркин, объединившись с группой восставших, убила десять человек из воинов Чингиз-хана, у пятидесяти же человек забрали коней и сорвали одежды.
Когда молва об этом достигла до слуха Чингиз-хана, он сказал: "Вчера они ударили мечом моего брата Бэлгутай-нойона, когда же мы говорим: давайте заключим мир! - они [его] не заключают. Теперь они стакнулись с врагом! Поневоле мне придется принять меры против этого!".
В этом гневе он выступил и пошел на них степной дорогой. Он разбил их в местности Тулан-булдак, перебил и разграбил множество народу. Сэчэ-беки и Тайчу вместе с женами, детьми и небольшим количеством [людей] бежали, выбравшись из окружения [Чингизова войска].
РАД. Как скрывался Джакамбу, брат Он-хана, от Он-хана, о сплочении вокруг него одного из племен кераит, которое называют тункаит, о войне Чингиз-хана с этим племенем и покорении последнего им [1.2, т.1, к.2, с.94].
После того, как Чингиз-хан покончил дело с племенем юркин, он выступил на войну с Джакамбу, братом Он-хана, государем кераитов, ушедшим от своего брата, напал на него и разбил.
Племя тункаит - одна из ветвей племени кераит; они всегда принадлежали к числу рабов и воинов государей кераитов. К их кости принадлежит эмир Абачи-тутгаул, бывший в этом владении [т.е. в Иране], и его потомки, а [также] много других эмиров, как это упоминалось в разделе о ветвях кераитов. В продолжение некоторого времени [тункаиты] были рассеяны, после того [т.е. поражения Джакамбу] они все явились с выражением рабской покорности к Чингиз-хану. Так как между Чингиз-ханом и Он-ханом была дружба, [то] он вторично отослал к нему назад Джакамбу и это племя тункаит. В течение некоторого времени после этого Джакамбу был в согласии с Он-ханом, пока снова не восстал против [Чингиз-хана] и не склонился на сторону Таян-хана, государя найманов, как об этом будет изложено [ниже].
РАД. О начальном периоде дружбы Чингиз-хана с Он-ханом [1.2, т.1, к.2, с.108-111].
Дело обстояло так: между отцом Чингиз-хана, Есугэй-бахадуром, и Он-ханом вследствие близкого соседства с давних пор царила полная дружба и согласие. Есугэй-бахадур неоднократно оказывал помощь Он-хану в напастях бедствий и вызволял [его] из недоступных пропастей. Они называли друг друга побратимами [андэ]. Чингиз-хан в силу того, что [как говорят по-арабски] "любовь наследственна", следовал по пути любви и называл его "амада". Он-хан был государем кераитов, конкаитов и других племен, которые входили [в состав] кераитов. Они были славны многочисленным племенем, войсками и древними государями, имели сходство с монгольскими племенами, и их обычаи, нравы, наречия и словарный состав [лугат] - близки друг к другу.
Вначале у Он-хана имя было Тогорил, на тюркском языке и [языке] племени кераит Тогорил - есть Тунгрул. Этим [именем] они называют птицу, которая, хотя ее никто и не видел, известна среди людей и прославлена, подобно западной [птице] Анка. Утверждают, что это - птица, похожая на сокола, а ее клюв и когти по [своей] крепости схожи со сталью. Одним налетом она сбивает двести и триста птиц и убивает [их]. Люди говорят: "Мы по той причине, не видя [ее], все же верим в эту [птицу], что охотники и кочевники неоднократно были свидетелями того, что иногда в какой-нибудь местности с воздуха вниз падают различные птицы в количестве ста-двести [штук], с оторванными от туловищ головами, с изодранными крыльями и переломанными ногами. На основании этого нужно заключить и сделать вывод, что убийца их какая-то ужасная птица и что и когти у нее также должны быть крепкими!".
И ее назвали Тунгрул. У монголов в этом смысле [она] также известна, и они ее называют [Тогорил]. Таков смысл имени Тогорил, которое вначале было у него [Он-хана].
Впоследствии, по уже изложенной причине, везир Алтан-хана, [государя] Хитая, Чинсан дал ему прозвание Он-хана, что значит "государь одной области". Имя его деда было Маркуз. Маркуз имел двух сыновей, имя старшего - Курджакуз Буюрук-хан, значение слова буюрук - приказывать. У государя найманов Таян-хана был брат, [также] по имени Буюрук-хан, упоминание о котором будет приведено потом, здесь же [о нем] упомянуто для того, чтобы эти два лица в представлении [читателей] не смешивались. Имя другого сына Маркуза было Гурхан.
Гур-ханом именуют также государя Кара-Хитая, который был в Туркестане и Мавераннахре. Значение слова гур-хан, вероятно, "могущественный". Курджакуз Буюрук имел несколько сыновей; [один] из них Тогорил, прозванием которого стало Он-хан, другой Эркэ-Кара, третий Джакамбу, сначала же имя его было Кэрабэтай. Они имели [еще] несколько других братьев, но заместителем отца был Тогорил. Кэрабэтая в детские годы полонило племя тангут. Некоторое время он оставался у них и стал [среди них] могущественным и уважаемым. Благодаря тому, что он был умен и способен, ему дали прозвание Джакамбу. Значение [слов] джа - область [вилаят], а камбу - великий эмир, т.е. [обоих вместе] "великий эмир области". Несмотря на то, что сначала он жил в согласии со своим братом Он-ханом, впоследствии он раза два уходил от него, как это будет изложено потом на своем месте.
В голове у Эркэ-Кара гнездилось стремление к главенству и царской власти, и он соперничал с Он-ханом. Сначала совместно с Он-ханом он убил других братьев, которые были с ним в союзе, а тогда напал на него, как об этом будет изложено [ниже].
В то время, когда Он-хан и Чингиз-хан были друзьями и союзниками, Джакамбу был с Чингиз-ханом побратимами [андэ]. Чингисхан сосватал для себя одну из дочерей Джакамбу, по имени Абикэ-беги, которую он [впоследствии] отдал Кэхтэй-нойону; другую, по имени Биктутмиш-фуджин, он сосватал для своего старшего сына Джочи, третью, по имени Соркуктани-беги, он взял за Тулуя. У него [Джакамбу] была еще одна дочь, которую он выдал за государя тангутов. Она была чрезвычайно красива и чиста [лицом]. Когда Чингиз-хан захватил [страну] Тангут и убил их государя, он чрезвычайно старательно разыскивал эту женщину, но не нашел.
У Он-хана было два сына: старший Сангун, что по-хитайски значит "барич" [худаванд-задэ], и младший, по имени Еку, дочерью которого была Тукуз-хатун, также высватанная Чингиз-ханом для Тулуй-хана. После Тулуя ее унаследовал от него Хулагу-хан.
Причина дружбы Он-хана с Есугэй-бахадуром и их побратимства была следующая: Он-хан после кончины своего отца Буюрук-хана из-за оспаривания наследства [мулк] Курджакуза убил нескольких [человек] из своих родных братьев и племянников в таком распределении: братья - Тай-Тимур-тайши, Бука-Тимур.
По этой причине его дядя Гурхан воевал с ними. Он-хан был разбит и некоторое время скитался [по разным местам], пока не укрылся у Есугэй-бахадура. Есугэй-бахадур для [оказания] ему поддержки и помощи выступил с войском в поход; он разбил Гурхана и прогнал [его] в Кашин. Он отнял у него владение и передал [его] Он-хану. Когда он приобрел таким образом право [на его признательность], они стали побратимами [андэ]. Затем, когда младший брат Он-хана, Эркэ-Кара, увидел, что Он-хан убил его старших и младших родичей и стал могущественным, он обратился в бегство, бежав в область найманов к Инанч-хану. Инанч-хан сжалился над ним и, спустя некоторое время, оказал ему помощь. Он послал войско и отобрал от Он-хана племя и войско кераитов, его же самого обратил в бегство.
В то время Есугэй-бахадур уже скончался. Он-хан, пройдя через три области [вилайат], бросился к государю Туркестана, карахитайскому гур-хану. В этой же области, равно в городах уйгуров и тангутов, была смута [буллах], и он остался без приюта.
По бедности он дошел до того, что имел [лишь] пять коз, молоком которых довольствовался, и два-три верблюда, от которых получал средства к жизни. После того как он пробродил в таком бедственном положении некоторое время, он услышал молву о появлении у Чингиз-хана мощи и силы. В силу дружбы, которую он имел с его отцом, Есугэй-бахадуром, весною года лу, который является годом дракона, соответствующего 582 г.х. [1186-1187], он пришел в местность, называемую Гусэку-наур, поблизости от юрта Чингиз-хана, - место, где они [некогда] жили вместе с Есугэй-бахадуром, [откуда] он послал вверх по [реке] Кэлурэн к Чингиз-хану двух своих нукеров, Тагая и Суэгая, с уведомлением о своем прибытии. Чингиз-хан сел [на коня] и выехал к нему навстречу.
Когда они встретились, Он-хан сказал: "Я голоден и истощен!".
Сердце Чингиз-хана сжалилось над ним. Он взял с монголов для него копчур, а его поместил в середине своего куреня и орды и оказывал ему должное почтение.
Осенью они вместе остановились в долине реки в ущелье, имя которого Караун-капчал, что значит "черный лес". В силу того, что Он-хан с Есугэй-бахадуром считались названными братьями [андэ], то с Чингиз-ханом [они] стали [считаться] отцом и сыном и устроили пиршество. После совещания, согласившись, они выступили весной против остатков племени юркин, которых Чингиз-хан [перед этим] разбил и разграбил, а часть из них уцелела и находилась в местности, называемой Тэлэдуин-амсарэ. Они напали на них и полонили Сэчэ-беки и Тайчу.
ССМ. IV. Борьба с Чжамухой и тайчиудцами [ї 127-132].
ї 127. С таким же сообщением к Чжамухе были посланы Архай-Хасар и Чаурхан. Чжамуха дал такой ответ: "Передайте от меня Алтану и Хучару: "Зачем вы, Алтай и Хучар, разлучили нас с андой, вмешиваясь в наши дела, одного в живот бодая, а другого - под ребро. И почему это вы не возводили в ханы моего друга-анду Темучжина в ту у, когда мы были с ним неразлучны? И с каким умыслом поставили его ханство теперь? Блюдите ж теперь, Алтай и Хучар, блюдите данное слово покрепче! Да получше служите другу моему, анде моему!".
ї 128. Вскоре после того вышло такое дело. Младший брат Чжамухи, находясь в Олегай-булахе, что по южному склону Чжалама, вздумал отогнать у нашего Чжочи-Дармалы табун с урочища Саари-кеере. Он отправился туда и действительно угнал у Чжочи-Дармалы табун. Ограбленный Чжочи-Дармала вынужден был отправиться в погоню один, так как его товарищи не осмеливались. Ночью же он догнал свой табун. Затем, припав к луке своего коня, он настиг Тайчара и наповал убил его, прострелив ему спину. Захватив свой табун, Чжочи-Дармала тою же ночью вернулся домой.
ї 129. Затем к Чингис-хану на урочище Гулелгу пришло такое известие от Мулке-Тотаха и Боролдая из племени Икирес: "За убийство своего младшего брата Тайчара Чжамуха решил воевать с Чингис-ханом. Чжадаранцы, во главе с Чжамухою, объединили вокруг себя тринадцать племён и составили три тьмы войска, которое переправляется через перевал Алаут-турхаут и собирается напасть на Чингис-хана".
При получении этого известия с Чингис-ханом было тоже тринадцать куреней, и он так же составил три тьмы войска и пошел навстречу Чжамухе. Сражение произошло при Далан-балчжутах, причем Чжамуха опрокинул и потеснил Чингис-хана, который укрылся в Цзереновом ущелье при Ононе. "Ну, мы крепко заперли его в Ононском Цзерене!" - сказал Чжамуха, и прежде, чем вернуться домой, он приказал сварить в семидесяти котлах княжичей из рода Чонос, а Неудайскому Чахаан-Ува отрубил голову и уволок её, привязав к конскому хвосту.
ї 130. Тогда Уруудский Чжурчедай и Мангудский Хуюлдар, выждав время, когда Чжамуха отступил оттуда, отстали от него и явились к Чингис-хану во главе своих Уруудцев и Мангудцев. Тогда же отстал от Чжамухи и присоединился со своими семью сыновьями к Чингис-хану и Хонхотанский Мунлик-эциге, который в это время, оказывается, был с Чжамухой. На радостях, что к нему добровольно перешло столько народа, Чингис-хан, вместе с Оэлун-учжин, Хасаром, Чжуркиаскими Сача-беки и Тайчу и со всеми прочими, решил устроить пир в Ононской дубраве. На пиру первую чару наливали, по порядку, Чингис-хану, Оэлун-учжине, Хасару, Сача-беки с его родными. Затем кравчий стал наливать чару по очереди, начиная с молодой жены Сача-беки по имени Эбегай. Тогда: ханши Хорочжин-хатун и Хуурчин-хатун нанесли оскорбление действием кравчему Шикиуру со словами: "Как ты смел начинать не с нас, а с Эбе-гай?" Побитый кравчий громко заплакал, причитая: "Не потому ли меня и бьют так вот, что не осталось в живых ни Есугай-Баатура, ни Некун-тайчжия?"
ї 131. От нас на этом пиру был распорядителем Бельгутай. Он находился при Чингис-хановых конях. А от Чжуркинцев был распорядителем празднества Бури-Боко. Какой-то Хадагидаец покушался украсть оброть с нашей коновязи. Вора задержали. Бури-Боко стал вступаться за этого своего человека, а Бельгутай, по привычке к борьбе, спустил правый рукав и обнажил плечо. Тут Бури-Боко и рубнул его мечом по голому плечу. А Бельгутай никак не ответил на этот удар и не обратил внимания на рану хотя истекал кровью.
Все это видел Чингис-хан из-под сени деревьев, где он сидел, пируя с гостями. Он выскакивает из-за стола, подходит к Бельгутаю и говорит: "Как мы можем допустить подобные поступки?" - "Пустяки! - говорит Бельгутай. - Сущие пустяки! Опасного ничего со мной нет, и я сохраняю хладнокровие и дружелюбие. Одного только и боюсь, как бы из-за меня не перессорились младшие и старшие братья, которые только что примирились и соединились. Братец, подожди-же, оставь, удержись!" - просил он.
ї 132. Сколько ни уговаривал его Бельгутай, Чингис-хан остался непреклонен. Обе стороны наломали дубин, похватали бурдюки и колотушки, и началась драка. Чжуркинцев одолели и захватили обеих ханш, Хоричжин-хатун и Хуурчин-хатун. После того Чжуркинцы просили нас о примирении, я мы, возвратив им обеих ханш, Хоричжин-хатун и Хуурчин-хатун, известили их о своем согласии помириться.
АЛТАН ТОБЧИ. V. Борьба с Джамухой и тайчжигутами [1.4, с.102-107].
Когда Аранай Хасар и Чахурхан были отправлены послами к Джамухе, тот сказал: "Скажите это двоим -- Алтан Хучиру и Сэчэн-бэки",-- и отправил их, чтобы они передали: "Алтай Хучир и Сэчэн-бэки, зачем вы оба разлучаете нас с побратимом Томучином,
в утробу тыкая, в бок укалывая?
Мы, побратимы, жили вместе, еще не разлучались, почему же вы тогда не сделали хаганом Томучина, моего побратима? Что вы задумали теперь, когда назвали его хаганом? Запомните вы оба, Алтай Хучир и Сэчэн-бэки, сказанные вами слова и успокойте моего побратима. Будьте же ему хорошими товарищами, служите ему!" Сказав так, он отправил их обратно.
После этого младший брат Джамухи Тичар, находившийся в Улгэй-булаге у южного склона Алмы, отправился, чтобы угнать табун коней Джочи Дармала, который находился в нашей Сагари-хэгэр. Захватив и угнав табун Джочи Дармала, Гичар удалился. Так как у Джочи Дармала угнали табун, а товарищи его [при этом] оробели, Джочи Дармала отправился один; ночью он подскакал к самому краю своего табуна и, пригнувшись к спине своего коня, выстрелил и, попав Тичару в хребет, убил его, забрал свой табун и прибыл обратно.
Говоря: "Младший брат мой Тичар убит!" -- Джамуха во главе джачиринов, объединившись с тринадцатью чужаками, составил три тумэна и, перейдя через перевалы, со своими алагутами и тургагутами выступил в поход против Чингис-хагана.
Когда Чингис-хаган находился в Хурлэху, двое из рода икирасов -- Мулэхэ Тотуга и Бороядай -- пришли с известием о том, что они приближаются. Узнав об этих словах, Чингис-хаган, у которого было тринадцать курепей, составил три тумэна и выступил навстречу Джамухе; они сразились в Далан-Баддшуте. Преследуемый Джамухой, Чингис-хаган бежал в ущелье Джаргана на Ононе. Джамуха сказал: "Мы загнали его в ущелье Джаргана на Ононе!"
Возвращаясь обратно, он приказал сварить в семидесяти котлах юношей из рода чинос. Нэгудэю Цаган-гоа он отрезал голову, привязал [ее] к хвосту коня и так поехал.
После возвращения Джамухи уругутский Джурчидай, предводительствуя своими уругутами, и мангутский Куйлдар, предводительствуя своими мангутами, отделились от Джамухи и пришли к Чингис-хагану. Хонгхатанский Мэнглик-эчигэ, который был с Джамухой, пришел со своими семью сыновьями. Чингис-хаган обрадовался и сказал сам себе: "Народу прибыло!" Вместе с Огэлэн-уджин, Хасаром, джургзнсквми Сэчэн-бэки и Тайчу они [все] в согласии обсудили и сказали: "Попируем-ка [теперь] в лесу на Ононе!"
Во время пира Чингис-хагану первому подносили чашу, затем поочередно Огэлэн-эхэ, джургэнским Сэчэн-бзки, Тайчу и другим. "Рожденные в одном роде, разве негодно мы были? Разве прежде мы плохо жили?" -- так они говорили, когда подносили [чашу].
Огэлзн-зхэ соизволила сказать: "Говорят: злобный враг малочислен, ядовитая змея тонка, но не думай, что это так. Не доверяй! Будь бдителен!"
Когда она так сказала, то августейший владыка повелел: "Хабуту Ха-сар, ты охраняй колчан. Бухэ Бзлхутэй, ты охраной будь, Хачигун, ты охраняй коней. Ойту Отчигин, ты будь около меня. Мало ли что может случиться?" Так он приказал.
Джургэны, задумав недоброе, выкопали яму и покрыли ее сверху войлоком. Когда владыка подошел и [сказал]: "Сядем на середину войлока!" -- то Отчигин оттащил от владыки войлок и усадил его на край подстилки. Сэчэн-бэки наливал чашу и подносил [ее] сперва Чингис-хагану, Огэлэн-уджин и Хасару -- всем троим [по очереди]. Так как чашу наливали и подносили сначала Эбзхзй -- младшей матери Сэчэн-бэки, то Хориджан-хатун и огугчин-хатун обе сказали: "Нам обеим не налили раньше!" -- и побили багурчи Ши-хурчи.
Багурчи, Шихурчи сказал: "Из-за того что нет Йисугэй-багатура и Нэун-тайши, меня бьют",-- и когда он так говорил, то плакал и кричал.
На этом пиру от нас распоряжался Бэлхутзй, от джургэнов на этом пиру распоряжался Бури Бухэ. Коня Чингис-хагана держал Хачигун. Одна женщина из джургзнов, проходя мимо, ловко срезала стремя, взяла его и ушла. Бэлхутэй увидал это, ударил ее и сломал ей ногу. Тогда Бури Бухэ, защищая свою воровку, долго боролся с Бзлхутзем. Бэлхутэй опустил свойправнй рукав и оголил [плечо]. Бури Бухэ разрубил своим мечом его обнаженное плечо. И хотя у Бэл-хутэя было разрублено [плечо], он не придал этому никакого значения и не остановил кровь.
Чингис-хаган, сидевший в тени, увидал это из круга пирующих и, выйдя оттуда, подошел и сказал: "Кто это сделал, пока мы разговаривали?"
Бэлхутэй сказал: "Мы порубились еще утром. Не нужно из-за меня нарушать согласие между родственниками. Я не утомлен!"
Хотя Бэлхутзй и удерживал [Чингиса], это ему не удалось: наломав суковатых палок, [Чингис с товарищами] вытащили кожаные мешки, стали драться и победили джургэнов. Они захватили Хогугчин-хатун и Хориджан-хатун и увели их. Хасар каждой выпущенной стрелой сваливал на землю человека.
В той суматохе Бэлхутэй шел и бил по сторонам своим кожаным мешком с кумысом. Левой рукой он посадил владыку на белую яловую кобылицу хорчииского Тогтаху. Тогтаху был пожалован привилегией. От него произошел род дархат. Он порицал [Хачигуна], говоря: "Я сам видел, как было отрезано стремя. Хачигуна надо вытолкать из куреня".
Затем тайчжигуты схватили Бэлхутэя, привязали его к большой повозке, да так и оставили. После, когда все уснули, Бзлхутэй пришел обратно, волоча за собой повозку.
После того августейший владыка сказал; "Во время ссоры с тайчжигутами Бэлхутэй не уважил меня -- посадил на коня левой рукой",-- и велел взять его под стражу.
Затем Хасар и Бэлхутэй говорили друг другу: "Для этого владыки нет такого обычая, чтоб установить подобный закон. Ловкость Хасара в стрельбе, сила и мощь Вэлхутэя привели под его власть великие народы пяти цветов и четыре чужих. Да!"
Владыка узнал об этих разговорах и сказал: "Я подавлю их гордость!" Он принял облик простого старика и, держа длинный желтый лук, [он] подошел [к ним] и сказал: "Продаю [этот лук]". Тогда Хасар и Бэлхутэй спросили: "Что ты за человек, откуда пришел? Этакого мы и не видывали". Тот старик сказал: "Я бедный человек. Живу тем, что продаю луки".
Тогда оба они, издеваясь, сказали: "Ведь ты нам сказал, чтобы мы взяли твой лук". Тогда тот старик сказал: "Хотел бы я знать, не будет ли он плох, если его натянуть?"
Бэлхутэй взял, но сколько ни натягивал, так и не смог [его натянуть]. Тот старик дал натянуть [его] Хасару. Хасар натягивал, но не смог натянуть. Тогда тот старик обернулся седым человеком, сидящим верхом на сером муле с белым пятном на лбу. Он приложил к длинному желтому луку свою золотую стрелу и выстрелил так, что скала раскололась. "Разве вы оба не младшие братья августейшего владыки, которых называют ловкий стрелок Хасар и силач Бэлхутэй? Водь говорят, что вместо большого хвастовства лучше прикусить язык".
Произнеся это, он ушел. Только тогда оба младших брата устрашились и сказали друг другу: "Это был гений владыки! Так-то!"
После этого они прекратили говорить такие слова.
Джургэны прислали сказать: "Будем жить в согласии", -- и тогда вернули обратно Хогугчин-хатун и Хориджан-хатун, [также] говоря: "Будем жить в согласии".
АБУЛГАЗИ. ч.3, гл.2. О некоторых случаях бывших в первые лета государствования Чингис-ханова [1.6, с.217-226].
[В год барса (1194)]. И уже ему исполнился сороковой год от рождения, когда некоторой человек из взбунтовавшихся поколений прибыл к нему с известием, что Тайзеуты и Нироны совокупились с баизутами, Маркетами и Татарами, чтоб нечаянно на него напасть. По силе сея ведомости, Чингис-хан, которой уже знатным числом умножил свое войско, и получил великое искусство в войне назначив общее место, где съезжаться 13 поколениям , которые были под его державою, сам туда прибыл прежде всех, и определи всякому поколению, когда которое прибыло на место, на котором ему быть; потом распорядился так, что пожитки и скот были в средине лагеря, а сам стал командовать всем войском, и в таком состоянии дожидался неприятелей, не сходя с места.
Но когда оные приближались; то поставил он свои 30.000 человек в одну линию, чтоб закрыть через столь великой фрунт пожитки свои и скотину, и таким образом вступивши с ними в баталию, получил полную и совершенную победу. Неприятелей легло от 5 до 6000 человек на том поле, кроме многого числа пленников, которые попались в руки Чингис-хану, велел доставить 70 больших котлов с водою на огонь, и бросить в оные главных из взбунтовавшихся головою, когда вода белым ключом кипела.
Потом пошел к жилищам оных бунтовщиков, и разоривши там все, взял людей и скот, и словом, все что ни показалось ему быть потребно. Осудил детей наизнатнейших из сих поколений в неволю, а оставшихся разделил на свое войско, чтоб они в нем были за рекрутов; сие гораздо умножило число его войска.