Сразу же после смерти Гундяева Кураев ощутил влияние на себя какой-то странной силы, которая неумолимо пыталась взять и возвысить его. На второй день после смерти Андрей Вячеславович имел беседу с работниками спецслужб, которые предложили ему патриарший сан.
-- Вы известны как либерал и оппозиционер. -- сказал товарищ-господин полковник Кураеву во время встречи. -- И это нам на руку: мы будем устраивать в стране очередную оттепель. Слишком уж ужасный имидж сложился у нашей страны для наших западных партнёров... Подумайте над предложением и дайте ответ в ближайшее время.
Когда Кураев шёл домой со встречи с этим полковником ФСБ, то неожиданно для себя увидел у подъезда своего дома старого-старого бородатого еврея в чёрной шляпе, который подошёл к нему и сказал:
-- Я хотел бы с вами поговорить. Разрешите представиться: ребе Элиезер бен Безалель, каббалист.
-- О чём же вы хотели поговорить со мной? -- сказал Кураев.
-- Э... скажем так: о метафизике. Вы ведь философ. Вот и хорошо. Надеюсь, вам знакомо, что такое "метафизика "алефа?" и "метафизика "бет?"?
Кураев слышал об этом краем уха и ответил:
-- Да. Библия начинается словами "берешит бара Элогим", то есть начинается со второй буквы алфавита, "бет". Иудейские мудрецы задавались вопросом: почему же Библия начинается не словом на первую буквы алфавита, на "алеф". Также они задавались вопросом: почему буква "бет" похожа правую квадратную скобку, которая словно запрещает читающему двигаться далее, за неё. И они пришли к выводу: всё это -- намёки на то, что Библия повествует лишь об этом мире, мире в котором живем мы, и что этот мир соответствует букве "бет"; но до него, -- как решили эти мудрецы, -- был ещё один мир или даже миры, которым соответствует буква "алеф". Они пришли к тому выводу, что человеку запрещено исследовать то, что было до нашего мира, то есть то, что соответствует букве "алеф". Нашему миру соответствует "метафизика "бет?", то есть наш мир живёт по этой метафизике; но миру или мирам, бывшим до нашего мира, соответствует своя метафизика, по которой жили эти мир или миры -- "метафизика "алеф?". Тогда как изучать первую, нашу, метафизику, разрешено, заниматься изучением второй метафизики запрещено. Это своего рода тайное знание, запретное знание...
-- Весьма верно. -- сказал раввин. -- Метафизика "алефа" связана с такими силами, о которых современный человек не может даже мечтать; подчинение себе эти ведёт к тому, что человек может творить невозможное. Он становится своего рода чудотворцем, как говорят у вас, и дела его выглядят как своего рода волшебство. Некоторые, особо мудрые, каббалисты преодолели запреты, скажем так, на изучение метафизики "алефа" и подчинили себе эти силы, обретя чудовищное могущество, позволявшее создавать им жизнь -- в частности, создавать големов.
-- Вы что же -- сказками меня потчивать собираетесь? -- пренебрежительно, с превосходством, с казал Кураев.
-- Я ожидал такую реакцию. -- спокойно молвил раввин. -- И поэтому сразу скажу: это -- не сказки. Речь идёт о настоящих силах, силах столь чудовищных и огромных, что этот мир попросту не может их вынести, не будучи уничтоженным. И вскоре вы получите подтверждение этому. Потому что настоящая моя цель разговора с вами -- это открыть вам глаза на ваше истинное происхождение и вашу истинную суть.
Кураев заинтересовался такими речами и пригласил раввина к себе домой, чтобы продолжить беседу. Когда раввин вошёл в комнату, раввин сразу же приступил к делу:
-- Видите ли, насколько мне известно, вашего отца, видного идеологического работника, хотели перебросить на работу по церковной линии, то есть на работу с церковью. Может быть, его даже хотели сделать чем-то вроде обер-прокурора Священного Синода. Поэтому ваш отец был вынужден познакомиться со многими церковными иерархами. В результате этого митрополит Никодим и епископ Кирилл, будущий Патриарх, сошлись с вашей семьёй, с семьёй Кураевых, и подружились. Эта дружба была столь крепкой, что семья Кураевых и Никодим с Кириллом часто отправлялись вместе порыбачить. Естественно, семья Кураевых брала с собой и детей на речку, в которой дети купались во время рыбалки. И вот однажды, когда настоящему Андрюше Кураеву был четыре года, произошёл несчастный случай...
-- Настоящему Андрюше Кураеву? -- изумился Кураев. -- Вы что -- хотите сказать, что я -- ненастоящий Андрюша Кураев?
-- Если вы говорите о сыне Вячеслава Кураева, которого почитаете собственным отцом, то да! -- спокойно сказал раввин. -- Но сначала, во избежание дальнейших недоумений, дослушайте мой рассказ до конца.
-- Хорошо...
-- Итак, вернёмся к несчастному случаю. Отец и мать Кураева отошли от речки в лес, чтобы собрать грибов. В это время Андрей Кураев остался под присмотром митрополита Никодима и епископа Кирилла. Андрей беззаботно плескался в речке, когда прямо к берегу подплыл огромный сом, мечта каждого рыболова... И сом проглотил ребёнка. Так Кураев-старший лишился своего сына, младшего сына. Старший же сын в это время был у бабушки, в городе. Это страшное происшествие произошло прямо на глазах Никодима и Кирилла. Они ничем не смогли бы помочь.
-- Я не верю в это... Это невозможно... Ведь я -- жив!
-- Дослушайте же! Пропажа ребёнка в чреве сома грозила нешуточным судебным разбирательством. Кроме того, горе родителей было бы безутешным. И тогда епископ Кирилл, будущий Патриарх, решился на немыслимое -- он решил создать голема, во всём подобного с виду на погибшего ребёнка. Дело в том, что на одном из экуменических сборищ -- тут, произнеся слова "экуменическое сборище", раввин в шляпе сильно поморщился, -- один безумный раввин-модернист после попойки открыл Никодиму и Кириллу тайну создания големов и даже подарил им рукопись с необходимыми заклинаниями. Митрополит Никодим отнёсся к этому шутливо, но епископ Кирилл воспринял возможность создания голема всерьёз и поэтому заучил все заклинания. Он понимал, что создание голема -- дело серьёзное и, наконец, был рад, что представился подходящий случай.
-- И епископ Кирилл приступил к созданию голема. Он взял ведро или более обычной речной глины и вылепил из неё человечка, а затем попытался оживить его с помощью кабалистических заклинаний. На удивление, все операции были проведены правильно и голем ожил. Он во всём походил на погибшего сына Кураева-старшего. Когда родители погибшего сына вернулись со множеством грибов, то не заметили подмены. Этот новый ребёнок-голем жил и рос вместе с ними и этим ребенком...
-- И этим ребёнком и был я?! -- в ужасе произнёс Кураев. -- Не может быть! Нет! Нет! Этого не может быть! Я не могу в это поверить! Конечно, я не помню ничего с возраста младше четырёх-пяти лет, но подавляющее большинство людей тоже ничего не помнит из своего раннего детства! Этого просто не может быть -- потому, что не может быть никогда!
-- Что же! Есть способ убедить вас в этом. Подойдите к зеркалу! -- сказал раввин и низким глухим голосом начал читать какое-то заклинание.
Кураев подошёл к зеркалу. Вначале он не заметил ничего странного, но после того, как раввин перестал читать заклинание, Андрей Вячеславович узрел в зеркале вместо привычного себя груду довольно грубо слепленной глины; лицо с глазами, носом и ртом был лишь едва обозначены. Ужас объял Кураева; он готов был упасть; его мозг готов был взорваться от происшедшего.
Тут, в этот страшный момент, раввин указал Кураеву на лоб голема, отражавшегося в зеркале. Кураев устремил свой взор на этот лоб и прочёл там, прямо на собственном отражённом в зеркале лбе, буквы на иврите: "???", "алеф-мем-тав".
-- "Амет", "алеф-мем-тав" -- сказал раввин. -- "Амет" значит: "истина". Это та надпись, которая дарует вам жизнь, та надпись, которая удерживает вашу душу, так сказать, или, вернее, частицу его... его... души в этой грубой, почти бесформенной с точки зрения профессионального скульптора, груде глины; именно эта надпись даёт этой вашей душе... этой частице души его... чувствовать и действовать через эту глину; именно она, эта надпись, поддерживает ваш внешний облик в глазах окружающих таким, как если бы вы были настоящим... э... лучше скажем так: обычным человеком. Вы осознаёте, насколько чудовищны силы, с которыми оперирует, так сказать, "метафизика "алефа?"?!
Кураев долго осознавал эти слова, а затем спросил:
-- Вы говорили о "частице его души"... Кого "его"? Кого это ещё "его"? Я -- это я, моя душа -- это моя и только моя душа и никого иного; я -- не часть кого-то! Кого ещё "его"?! Отца погибшего ребёнка? Самого этого погибшего ребёнка?!
-- Давайте отойдём от зеркала и поговорим на эту тему подробнее... -- понурив голову, произнёс раввин. -- Это очень сложный вопрос -- кого "его"? Я на него отвечают так, как и мой учитель: "Гундяева".
Изумлённый Кураев и раввин уселись за стол и раввин начал объяснять Кураеву различные каббалистические теории создания големов.
-- Вы, вероятно, читали, что по иудейским представлениям существует ограниченное количество человеческих душ; их даже меньше, чем численность евреев. И поэтому чтобы душ хватило на все тела, эти души делятся. Некоторые считают, что големы бездушны, некоторые считают, что у них есть душа. Но тогда откуда она берётся? Получается, что чтобы создать голема надо отщипнуть кусочек чьей-то души -- так? Одни каббалисты полагают, что при создании голема отщипывается кусок произвольной, случайно взятой души; другие полагают, что с помощью особых ритуалов для голема можно отщипнуть кусок от той души, от которой захочет создатель; но я и мой учитель -- как и представители всей той традиции, к которой мы принадлежали и принадлежим -- полагают, что создатель голема вкладывает в него частицу своей собственной души -- чтобы он ни думал и какие бы ритуалы не производил. Так что ваша душа, Андрей Вячеславович, по нашему мнению, -- частичка души Гундяева. Причём, как мы полагаем, ничтожно-малая её частичка -- представьте себе огромный памятник вроде Родины-матери и пылинку или песчинку, сдутую с этого памятника... Вобщем, родительская душа Гундяева подобна Солнцу, а ваша душа -- Меркурию или даже крупному астероиду -- если следовать современным астрономическим представлениям.
-- Не верю! -- сказал Кураев. -- И потом: я умнее Гундяева и образованней! Как может быть так, что моя душа подобна астероиду по сравнению Солнцем и пылинке по сравнению с памятником?!
Элиезер бен Безалель усмехнулся и ответил:
-- А что вы вообще знаете о душах? Да и я тоже? Что если малейшей пылинки родительской души достаточно, чтобы получилась гораздо более развитая и умная сыновняя душа? Да, потенция у родительской души велика; но эту потенцию надо сделать действительностью, осуществить... И вот с этим возникают большие трудности; накладывают ограничения телесная составляющая, среда и, наконец, ограниченность человеческой жизни...
-- Невероятно. Я -- сын Гундяева; вернее, часть Гундяева... -- пробормотал Кураев.
-- Да, есть такое мнение, что души детей творятся от душ родителей... -- поддержал его раввин. И если это так, то, грубо говоря, вы -- не только гомогенный сын Гундяева, покойного Патриарха Кирилла, но ещё и еврей...
-- Еврей?! -- подскочил чуть ли не до потолка от неожиданности Кураев.
-- Да, еврей. Дело в том, что если бы епископ Кирилл, сотворивший голема, был гоем, то он попросту не смог бы сотворить этого голема... Парадокс, так сказать. Видите ли, гойские и еврейские души слишком отличны друг от друга. Гойская душа попросту не смогла бы совершить те каббалистические операции, которые необходимо совершить для создания голема. Возможно, гой смог бы сотворить какого-то голема-животное... Но другого гоя -- нет, а не то что еврея.
-- Его Святейшество, русский Патриарх, на самом деле был не русским и не мордвином, а евреем?! -- ещё больше изумился Кураев.
-- Да, это так. -- подтвердил Элиезер бен Безалель. -- Самым настоящим галахическим евреем. Собственно, ваше существование и есть лучшее подтверждение этого факта.
-- Но как такое возможно?
-- Я расследовал это дело с помощью каббалистических заклинаний. Духи сообщили мне, что предком Гундяева была одна еврейка, бежавшая от погрома из Киева ещё в стародавние времена, во времена, как говорится у вас, "Святой Руси"; каким-то образом она попала в глухие мордовские леса. Там она влюбилась в одного мордвина и презрела отеческие наставления не смешивать еврейскую кровь с гойской. Эта еврейка была прапрапра- и ещё сколько-то там раз пра- бабкой Гундяева, передавшей ему галахическое еврейство по материнской линии... И потом: что это за удивление такое -- как может быть русский Патриарх евреем? Ведь вы же сами видели, что он вполне может быть немцем, да ещё каким-то "фоном", "из бывших"!
Далее раввин внимательно посмотрел на Кураева и продолжил:
-- Андрей Вячеславович! Вы известны как оппозиционер церковный и как противник и даже враг Патриарха Кирилла. Но мне это отчасти смешно. Ибо между големом и его создателем из-за родственности души её осколку всегда существует тесная родственная связь. Она ещё теснее, чем между сыном и отцом. Вы не так уж различны друг от друга -- вы и патриарх Кирилл.
-- В самом деле?!
-- А вы посудите сами. Сын приходит на помощь отцу. Что вы сделали, когда Кирилла избирали Патриархом? Вы, словно цепной пёс, встали на защиту отца, Гундяева, и стали агитировать за него ко всеобщему изумлению. И это несмотря на всю вашу оппозиционность и либерализм, несмотря на то, что Гундяев был сексотом и подозревался в нетрадиционной сексуальной ориентации... Какое доказательство родственности ваших душ вам ещё надо? Вы пришли ему на помощь в трудный час -- как и положено голему. Вы помогали ему так, как будто бы специально были созданы для этого и лишь всю жизнь выжидали нужный момент, чтобы подставить плечо своему создателю...
-- Да... мне нечего и ответить на это... -- потупив глаза произнёс Кураев. -- Я помню, что так поступить меня влекла какая-то непреодолимая сила, изменявшая всё мое мировоззрение и всё мое восприятие окружающего... Какой чуши я тогда только ни нёс -- про процветание миссионерства при Гундяеве, про то, что он -- эффективный менеджер, а церкви сейчас такой и нужен Патриарах...
-- Возьмём другой пример. Вы снова стали строить из себя оппозиционера и либерала. Но когда вы почти лишились средств к существованию, то скажите -- возле какого стола вы стали кормиться, откуда вы, говоря вашим языком, стали хватать падающие укрухи?
-- Что вы имеете в виду? -- изумился Кураев.
-- Ходят слухи, что вас взял на содержание митрополит Тихон, которого у вас принято называть Лубянским из-за его близости к власти и спецслужбам. Вот это оппозиционер и либерал! Сначала продвигает в Патриархи старого ГБшного сексота, а затем побирается возле лубянского стола, хватая крошки, падающие со стола митрополита Тихона! Как же вы можете критиковать Кирилла, вашего отца и создателя, за связь с ГБ?! Кстати: и как же вы, после вашей его поддержки, можете бороться с гомосексуализмом в церкви, если хорошо были осведомлены о слухах о гомосексуальности Кирилла и Никодима?
-- Да уж... -- ответил Кураев, взявшись за голову.
-- Ещё пример. Говорят, вы слишком много брали за свои миссионерские выступления в епархиях. Некоторым епархиями они были, говорят, даже не по карману. Как же вы можете бичевать жадность и алчность Кирилла? Вы, миссионер, заламывавший большую и даже непомерную цену за свои миссионерские гастроли?
Кураев потупил глаза и не сказал ничего.
-- А ваше кичение учёными степенями и званиями и красным дипломом МГУ? И даже школьной золотой медалью? Это вам ничего не напоминает?
-- Всё это я получил заслуженно! -- вскричал Кураев.
-- Пусть так. Я не буду спорить. Я лишь повторю вопрос: вам это ничего не напоминает?
Кураев схватился за голову и стал рвать на себе волосы.
-- Перейдём к вашей участи. Каббалисты той традиции, к которой принадлежу я и к которой принадлежал мой покойный учитель, считают, что участь души голема, подобного вам, -- слиться после разрушения с родительской душой и раствориться в ней без следа. Конечно, строго говоря, это не так; если душа голема стала отличной от души создателя и отца, то она окажет своё влияние на итоговый "раствор"; но помните -- душа голема -- всего лишь астероид по сравнению с Солнцем; какое влияние может оказать астероид на Солнце, если он в него врежется? Какое влияние может оказать пылинка на памятник?
-- Без следа? -- изумился Кураев.
-- Да. Без следа. Практически без следа. Видите ли, дело в том, что душа подобного вам голема -- это не совсем душа обычного человека; душа обычного человека имеет у себя что-то вроде "скорлупы", которая мешает слиться ей с другими человеческими душами; но душа голема не имеет такой "скорлупы" и ничто не может помешать ей слиться с душою создателя, крошечным осколком которой она является. А родительская душа создателя притягивает этот осколок так же, как Солнце -- тот самый астероид...
-- Печально... Печально исчезнуть без следа... -- сказал Кураев и зарыдал. -- Что же тогда мне остаётся? Пытаться как можно дольше продлить эту свою жизнь?! Пытаться продлить её всеми силами?
-- Есть вещи гораздо более ужасные, чем смерть и простое исчезновение из жизни... -- сказал раввин.
-- Что вы имеете в виду?
-- Видите ли... дело в том, что после смерти создателя из-за родственности душ душа создателя, словно пытаясь жить дальше в виде души созданного голема, начинает оказывать огромное воздействие на голема, на свой осколок. Словно она хватается за жизнь до конца. Дело доходит, как правило, до того, что голем становится во всём подобен своему создателю и нередко занимает тот же самый или подобный пост, который занимал создатель. Почему так -- сказать трудно, но это так. Вспомните -- что я говорил о Солнце и об астероиде; считайте, опять же, что теперь вы -- астероид, попавший в поле притяжения Солнца... Мне не надо быть семи пядей во лбу, чтобы напророчить вам: вы, Андрей Вячеславович, несомненно, будущий Патриарх Московский и Всея Руси... Или какая-нибудь тайная фигура из власти, которая им управляет... Что-то вроде обер-прокурора Священного Синода с погонами генерала ФСБ... В общем, где-то так. Надеюсь, вы меня поняли...
-- Неужели? -- изумился Кураев.
-- В вашем голосе я чувствую поддельные нотки. -- сказал Элиезер бен Безалель. -- Вы наверняка уже почувствовали, что некая таинственная и непостижимая сила словно пытается вытолкнуть вас наверх. Наверх общества... К силе и власти...
-- Да, это так...
-- Но, вместе с тем, я не могу не заметить, что вам достаточно противны силы и власть; несмотря на всё ваше родство с вашим отцом и создателем вы всю жизнь пытались изжить в себе эти родственные черты; вам противен его стиль жизни, его нравственные ценности, его идеалы... И здесь я должен прямо сказать вам о том, что думал вечный противник и соперник моего учителя, другой могучий и мудрый каббалист, принадлежавший к другой школе, -- Иегуда бен Моше.
-- Что же он думал?
-- Иегуда бен Моше считал, что если голем стал слишком различен со своим отцом и создателем, то такое большое различие может сыграть роль своего рода "скорлупы", которая помешает родительской душе поглотить и ассимилировать свой осколок. Мой учитель очень долго спорил по этому поводу с ребе Иегудой и был вынужден согласиться, что, по крайней мере в некоторых, очень редких случаях, такое возможно -- особенно, когда дела родительской души стали слишком омерзительны Творцу, а душа голема приобрела некое благоволение в очах Творца своими добрыми делами. В таком случае, как считал мой учитель, сам Творец может помочь душе голема и предотвратить её растворение в родительской душе. Мой учитель считал, что далее душу такого голема ждёт перерождение в теле еврея, после чего эта душа должна стать полноценной человеческой душой. Но, не скрою, мой учитель считал, что такое может случаться очень и очень редко -- настолько редко, что подобные случаи следует рассматривать как почти невозможные -- из-за родственности душ создателя и отца голема и самого этого голема и из-за того огромного влияния, которое оказывает родительская душа на свой осколок...
-- Я не совсем понимаю к чему вы клоните... -- сказал Кураев.
-- Что же. Скажу открытым текстом: чем дольше вы будете цепляться за земное существование, тем более подобным вы будете становиться вашему отцу и создателю, Кириллу Гундяеву, о котором вы ныне думаете с омерзением и презрением. Наконец, вы станете таким же, как он и после смерти растворитесь в нём. И ничто вам не поможет. Если же вы прекратите свое земное существование как можно быстрее, то у вас есть пусть призрачная, но надежда... Надежда стать настоящим человеком в следующем перерождении -- галахическим евреем...
-- Я должен убить себя?
-- Не надо столь радикальных решений. Я -- опытный каббалист и могу разрушить голема, прекратив его земное существование. Если вы решитесь на это -- приходите ко мне. Вот моя визитная карточка... Не смею вас больше задерживать, но прошу вас: хорошенько всё обдумайте и взвесьте.
Раввин подал свою визитную карточку, встал и вышел из квартиры Кураева.
***
Следующие две недели для Кураева были ужасны. Какая-то неведомая сила, действительно, пыталась изменить его.
Во-первых, что было самым страшным для него, Кураев ощутил в себе пробуждающуюся гомосексуальность. Ему сильно хотелось проблудить кого-нибудь в срачный ход, а также самому быть проблуженным в срачный ход; ему также сильно хотелось заняться с кем-нибудь оральным сексом. Он с неподдельным интересом стал заглядываться на различных иподиаконов, окружавших епископов и непроизвольно уноситься в мечты. Не раз он почти наяву грезил о том, как хватает за афедрон пономарей...
Во-вторых, в Кураеве пробудились алчность и страсть к различным дорогим побрякушкам. Не раз он мечтал о том, как покупает всякие статусные вещицы вроде часов, фирменной одежды, автомобилей за сотни тысяч и за миллионы долларов или евро. А однажды, будучи в своей церкви Михаила архангела в Тропарёво, он едва удержался, чтобы не вскрыть тайком церковную кружку и не умыкнуть из неё только что сделанное богатое пожертвование, которое только что сделал богатый бизнесмен.
В-третьих, Кураев заметил, что его квартира маловата для него. Он возжелал пентхауз где-нибудь в центре Москвы, а лучше сразу нескольку пентхаузов в различных столицах мира -- Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Токио... Также Кураев возжелал яхту, ранчо в Техасе, личный самолёт и вертолёт и ещё много чего.
Странные, неведомые прежде желания терзали и переполняли Кураева, играли им и забавлялись им словно ураганный ветер упавшим пожелтевшим листом или даже крошечной пылинкой...
За эти две недели силовики из ФСБ снова связались с ним и предложили пост Патриарха... Разумеется, на определённых условиях.
Переполнило же чашу терпения у Кураева вот что. Однажды он уснул и ему приснилось как при превращении Сергиева Посада в Ватикан он украл миллиард рублей и собирался украсть ещё десять. На миллиард рублей Кураев купил пятьсот или шестьсот часов "Брегет", разбросал их по полу роскошной квартиры и стал "купаться" в них как миллиардер в золотых монетах; более того -- Кураев обвешал себя более чем сотней "Брегетов" -- словно какой-то африканский шаман черепами воронов или чем-то подобным... Кураев был на пике блаженства и даже испытал оргазм.
И тут, во время этого сладостного сна, сосед Кураева сверху включил дрель... Звуки дреления перевели Андрея Вячеславовича в состояние на грани между сном и явью. Он всё ещё наслаждался часами "Брегет", навешанными повсюду по его телу в количестве более сотни, и в то же время ясно сознавал, что сосед сверху изводит его звуками дрели.
-- Чёрт побери! -- пронеслось в голове у Кураева. -- Надо подать на этого урода в суд: сказать, что микровибрации, создаваемые дрелью, нарушили точность хода нескольких сотен часов "Брегет" и что для исправления этого понадобилась их дорогостоящая подстройка в Швейцарии! Авось, удастся отсудить несколько миллионов, а то и вообще квартиру целиком...
-- Отсудить квартиру... -- неслись мысли в кураевской голове далее. -- Да... отсудить... а потом в спальне надо проделать лестницу наверх, чтобы соединить две квартиры в одну, с двумя этажами...
Тут Кураев проснулся и ужаснулся происходящему: всё предсказанное раввином сбывалось в точности. И, значит, после завершения бренной жизни Кураева ждало растворение в Гундяеве без следа...
Тогда Кураев решился. Он достал визитную карточку, оставленную Элиезером бен Безалелем и отправился в его московскую квартиру...
***
Раввин не стал долго расспрашивать Кураева. Получив у него согласие на прекращение его земной жизни, он подвёл Кураева к зеркалу, произнёс заклинание и коснулся лба Андрея Вячеславовича -- так, словно он проводил губкой по школьной доске и стирал надпись, сделанную на ней мелом. Кураев заметил в зеркале, что буква "алеф" в "алеф-мем-тав", то есть в "амет", "???", исчезла и что теперь на его лбу красовалось просто "мет", то есть "мем-тав", "??". А ещё Кураев заметил, что надпись погасла: из белой и сияющей она стала чёрной.
-- Выходи! -- сказал раввин-каббалист и стукнул голема-Кураева по спине. -- "Мет" значит: "смерть"; "мет" значит: "смерть"; "мет" значит: "смерть".
Кураев почувствовал, что толчок в спину, сделанный раввином, вышвырнул его из тела; он посмотрел туда, где был раньше и увидел своё тело в истинном свете -- до этого зеркало несколько всё приукрашало: его телом был довольно грубый и бесформенный кусок глины, на котором черты человека были едва обозначены. Видимо, Кирилл слишком торопился, создавая голем... Через пару мгновений этот кусок глины растрескался на множество осколков; а затем осколки упали на пол и с шумом рассыпались и расторглись в мелкий-мелкий прах.