Аннотация: шоб не так грустно было ^^" "Дорога со станции" третья часть, начало.
Дима блаженно улыбнулся, не собираясь отрываться от чужих нежных губ. Первой мыслью было довольное "Как же давно меня не будили поцелуем?..". Он чуть подался вперед с целью усиления ощущений.
Олег растерялся. Он оперся локтями о край дивана, тщетно пытаясь найти в голове хоть одну идею по исправлению ситуации. Чувственную сторону Димочки явно недооценивали - его язык уже проник в рот начинающего задыхаться Олега и легко ласкал небо. Было горячо и непривычно.
Олежка отлип от него с большим трудом, сел на пол, глядя на сожителя блестящими глазами в пол-лица. Губы горели. Дима сонно и слегка разочарованно то ли вздохнул, то ли зевнул и облизнулся. Поморгал. Олег почему-то сидит на полу, тяжело дышит и на щеках лихорадочный румянец.
- А что так рано? - ничего умнее Димочка, видимо, спросить не мог.
- А... - Олег напряженно закусил губу.
Дима изобразил драматический излом брови, явно пытаясь дойти до чего-то недостижимого.
- Извиняюсь, - пробормотал, спешно соскользнул с кровати и ушел. Олег успел испугаться, что совсем, но тут же хлопнула дверь ванной. Экспериментатор совсем развалился на холодной плитке и прикрыл глаза. Это был успех?..
Дежурное утреннее возбуждение, поддержанное усилиями Олега... и его собственными усилиями, следовало поскорее утихомирить. Дима уперся ладонями в стену душевой и совершенно по-детски зажмурился.
- Да что за нах?..
В том, что он сам был вовсе не против убедиться, так ли шелковисты светлые волосы и столь ли мягки эти губы, не было ничего особенно удивительного. Странно, конечно, что только сейчас выяснилось, что он способен на такую нежность к парню, но привычно уже. С самого дня знакомства привычно. Но Олегу-то... он же вчера умотал на весь день. С девушкой. Вроде как, нормальный юноша, все как положено - и учеба, и любофф, и друзья, немного творчества, и... Но этот криатив!.. Может он лунатик? Ха, ходил во сне и наткнулся на чьи-то губы? А этот кто-то с таким, не обезображенным сознательностью, энтузиазмом...
- Дим!.. - в дверь ванной несмело постучали и смущенно умолкли.
"Чееерт..."
- Чего?! - не выдержал Дима.
- Ну я просто... Это ничего, все в порядке, да?
"Жили были два идиота..."
- Да.
Олег вздохнул и поплелся готовить ранний завтрак. Ну не дурак ли, а? Сам не знает, чего хочет, а такими вещами занимается. Нашел себе подопытную крыску, да? Блииин. Голова как чугунная, сковородка шипит слишком громко и плюется горячим маслом.
Пришел Дима. Интересно, он одет? Оборачиваться не хочется.
- Тебе никто не говорил, что есть много жареного вредно для здоровья? - голос спокойный, наверное, он злится.
- Жизнь такая, - вздохнул Олег. Ему было тошно и смутно.
- Зачем же ее усугублять? - Дима поднялся, достал тарелки из шкафчика над раковиной и встал рядом с мающимся Олежкой.
Тот молчал, спихивая со сковородки яичницу. Руки дрожали, лопатка царапала покрытие. Кусок пригорел, при попытке сковырнуть обжегся.
- Может, валерьянки? - не разжимая губ, улыбнулся Дима.
Во рту было горько, ладони вспотели. Он бы тоже сейчас нализался. Второй мнительный товарищ ведет себя как струсившая в последний момент девственница.
Потом Дима опустил тарелки на стол и замер. Олег стоял, сложив руки на груди, и смотрел в его спину. Потом сделал несколько шагов вперед и уткнулся носом в чувствительное место между лопаток. Дима дернулся. Клетчатая рубашка была мягкой и, наверное, теплой, ее ворсистая ткань щекотала.
- Прости...
Димочка обернулся, взял его руки в свои и вздохнул.
- Да все в порядке, я же сказал. Ты что, обжегся?
У непутевого гитариста были красные глаза. То ли от недосыпа, то ли плакал. Шевелюра взъерошенная вся.
- Да, масло...
Дима вытащил перышко из его светлой челки и сжал в кулаке.
- Мне даже понравилось, - хитро сверкнул глазами. Шутки разряжают обстановку и усыпляют докучливую совесть, главное выбрать нужный тон. Чтобы шутки получились только шутками. Хотя он был бы рад, конечно... слишком опрометчиво.
- Что? А... ну спасибо, - Олег несмело улыбнулся.
- Всегда пожалуйста.
День выдался пугающе солнечным и жарким. У погоды тоже что-то случилось. Хотелось выйти и пошататься где-нибудь, только не по городу. Олег думал об этом, закрывшись в ванной наедине с грязной обувью. Дима, как и вчера, валялся в его комнате и, наверное, снова читал.
На костяшке среднего пальца стал намечаться мозоль и парень водрузил второй кроссовок на батарею, справедливо рассудив, что всякой педантичности есть предел. Голова слегка закружилась, когда он резко выпрямился, оперся о стиральную машину и прикрыл глаза.
- Эй, - сказал Дима, прежде чем Олег почувствовал прохладу от приоткрытой двери, - ты чего?
Он смотрел немного обеспокоенно, на шее болтался эмпэтришник, наушники которого свисали чуть ли не до колен. В руке был мобильный с еще не потухшим дисплеем. О, дитя техногенного мира!..
- Ничего.
- Ясно. Слышишь, мне, наверное, нужно уезжать.
- Слышу.
Они постояли немного молча. Дима явственно увидел в усталых серо-зеленых глазах Олежки что-то вроде "ну и чего ты от меня теперь хочешь?". Кивнул, развернулся и пошел собирать... не, какие нафиг вещи? Рюкзак забрать, и только.
Олег растерялся. И, если бы не был так растерян, то понял бы, что расстроен. Все же вроде друг друга простили и помиловали, разве не так?..
- Дима!
Тот обернулся, удивленно вскинув брови.
- Не сутулься, - Олежка, догнавший его у самой комнаты, подмигнул и легонько провел рукой по спине, от основания шеи и до поясницы. Он не иначе как решил, что у сожителя там эрогенная зона, что столько внимания ей уделяет.
Дима как-то странно ухмыльнулся. На самом деле он пытался скрыть волну дрожи, пробежавшую по телу после этого прикосновения. Видимо, Олег таки был прав.
- Ты просто так вдруг решил или случилось что? - как бы между прочим поинтересовался Олежка, застилая неприлично разворошенную с утра кровать.
- Да бабуля позвонила, сказала, чтоб приехал. Может, скандал очередной устроили, решили что-нибудь... и неудобно как-то, я же сам никак не разберусь, где мне быть, а у тебя, наверное, дел полно...
- Да, у меня план по завоеванию мира плесневеет, а ты все под ногами путаешься!.. - засмеялся Олег, - что, не видишь, я тут дурью маюсь? Ведь мне без тебя и поговорить не с кем будет, а дом смотри какой большой и страшный. А ночью? Знаешь, я грозы боюсь.
- Прячься в шкафу, - фыркнул Дима.
- Нет, я серьезно, хватит себе придумывать всякую ерунду. Или я сейчас парням позвоню, то-то они обрадуются...
- Эээ... не нужно.
- Брось каку! - Олег невозмутимо отобрал у мнительного товарища его скудные пожитки и вернул их под компьютерный стол.
- Дай хоть телефон, нужно спросить, что там с родичами, - сдался Дима.
Димочке было жаль, что Олег шутил про грозу. Ведь и прошлой ночью что-то там под дождик громыхало, а он как спал на кухне, так и проспал до утренних птичек. И никто к нему за утешением не пришел. Он не просто осознал свою горячую привязанность, он осознал, что ему вовсе не хочется с ней бороться. И как же так получилось, что этот странный человек его держит так самоотверженно?
Дима взял телефон и ушел разговаривать на крыльцо. Олег высунулся в окно и досадливо поморщился. Он очень не любил, когда в его присутствии так делали, хотя и понимал, что в мире существует уймища вещей, которые его ну никак не касаются. В голове неприятно ворочалось возмущенно-пафосное и почему-то сказочно-медвежье, собственническое "Кто в доме хозяин?!".
Но, несомненно, честь ему делает то, что он не стал прислушиваться к чужому разговору, а лишь тихонько втянул носом воздух, стараясь уловить аромат дымка, поднимающегося от уже зажатой между Димиными пальцами сигареты, и ушел в комнату. Чтобы с головой закопаться в шкаф и переодеться во что-то веселенькое и летнее, пока никого нет.
Выйдя на широкое крыльцо, Дима сразу же извлек из кармана помятую пачку Винстона, достал сигарету, а потом, прикуривая, держал большой палец на колесике зажигалки чуть дольше обычного. Воздух был наполнен громким стрекотом кузнечиков и таким жаром, что, кажется, еще доля секунды, и он воспламенится. И ни ветерка, ничего.
Димочка машинально вытер вспотевшие ладони об многострадальные джины. Звонить не очень-то хотелось, как и узнавать очередной удручающий факт о своем семейном неблагополучии.
Опустился на теплую деревянную скамейку, так кстати пристроившуюся справа от входной двери.
Нервно защелкал кнопками мобильного. Дым сжатой между указательным и средним пальцем отравы поднимался в пронзительно голубое небо к ослепительно яркому солнцу.
Как и ожидалось, бабушка была весьма и весьма не в духе.
И только спустя несколько минут после раздраженного "Я уже вообще ничего не понимаю, сами разбирайтесь!" понял, что как раз это-то и к лучшему. И, наконец, догадался позвонить самим родителям. Долго пытался решить, кому именно. А потом набрал домашний и глубоко-глубоко затянулся. Трубку долго не брали, а он не дышал, и в глазах уже стало темнеть.
- Слушаю, - устало сказал папин голос через бесконечную череду унылых монотонных гудков.
Парень выдохнул и откинулся на решетчатую спинку скамейки.
- Пап, ты дома?
- Да, Вадимыч, - кажется, он улыбался. Дима облегченно закрыл глаза и тоже улыбнулся. Если именно эта формулировка оказалась верна, значит все хорошо, значит, их что-то держит, - а ты у бабушки?
- Ага.
- Ну и как там погода? - такой вот простой будничный вопрос. Все ведь и правда в порядке, да?..
- Кошмарная жара, - честно ответил парень, наклоняясь и вминая фильтр в горячий бетон крыльца.
- Даже завидно. А вот у нас, кажется дождик, собирается, - устало и немного нервно засмеялся отец.
- Это мне завидно. Папа, что там у вас происходит? Давай ты скажешь, и я от тебя на время отстану или сегодня же приеду, слышишь?
- Не нужно, Дим. Все... просто замечательно. Я бы тебе маму дал, но она по делам уехала.
Дима недоверчиво нахмурился и от полноты чувств бессовестно спихнул искалеченные останки сигареты в некошеную траву.
- А почему у тебя голос такой усталый, если замечательно?
- Ну, мы все тут устали...ммм... решали, как нам жить теперь и...
Отец вздохнул. Он явно не мог найти для чего-то слов.
- И что решили? Как жить - вместе или как?
- Да, конечно... ты же знаешь, мы хотели сначала пожить отдельно, но поза...нет, поза-поза-вчера...э...
- Ладно, я понял. Незачем мне уточнять способы примирения супругов. Привет маме.
Дима вздрогнул от резкого звука, после поднятия век и фокусировки взгляда определенного как закрытие окон на втором этаже дома. Кремовые с диковинными оранжевыми цветами занавески все еще слегка колыхались и на фоне светло-коричневых досок выглядели как-то по-дачному. Парень зевнул и потер глаза. Солнце добивало.
Пару минут спустя на крыльцо выпорхнул Олежка с бутылкой минералки в руках. Всем Диминым вниманием сразу безраздельно завладела последняя, он тут же отобрал ее у Олега и жадно облапил, прижав к щеке.
Олег же с неопределенным раздражением смотрел, как этот неблагодарный уже откручивает крышку и пытался развить мысль о безнадежном человеческом эгоизме, наглости, непроходимой тупости, извращенной любви к изделиям из пластика....
- Эй! - возмутился Дима, у которого отняли вожделенную охлажденную воду.
Олег торжествующе показал ему язык и сделал несколько быстрых глотков, рискуя подавиться. И невозмутимо вернул бутылку для косвенного поцелуя.
Димочка смешно сморщил нос (слава Богу, это не выглядело как проявление брезгливости, а то ему бы тут же в этот самый нос прилетело) и с наслаждением присосался к горлышку. Олег не сдержал глуповатой улыбки, через несколько секунд перешедшей в несколько напряженную.
Сердце колотилось сильно-пресильно.
Эпизод приобрел некую завершенность, - довольный Дима глубоко вдыхал и выдыхал уже не такой невыносимый горячий воздух, не выпуская из рук прохладной ополовиненной бутылки, Олег стоял рядом, прислонившись спиной к двери и согнув одну ногу в колене в классической выжидающей позе, и смотрел на него так... наверняка весьма странно для непосвященного. Хотя и сам он находился на той стадии, когда уже чувствуешь, что тебя посвятили, но пока не понял, во что. Или кому.