Аннотация: Жуткие события той чудовищной мартовской ночи, когда в свете чёрной луны узрел я крушение бесчисленных звёзд, едва ли смогу забыть я, доживая в своём склепе последние свои проклятые дни...
Жуткие события той чудовищной мартовской ночи, когда в свете чёрной луны узрел я крушение бесчисленных звёзд, едва ли смогу забыть я, доживая в своём склепе последние свои проклятые дни, с каждым мигом погружаясь всё глубже в ту кошмарную бездну, где вечно витают сущности вне форм, времён и пространств и бормочут неведомые заклинания бесконечно могущественные фактуры, имена которых открываются в самых глубоких кошмарах...
Всё началось несколько лет назад, когда мой давний знакомый Норз, одержимый, как и я, исследованием тёмных глубин по ту сторону звёзд, в ходе своих разъездов по самым тёмным уголкам земли в поисках легенд и преданий о странных и, возможно, дочеловеческих культах, привёз таинственный манускрипт, испещрённый неведомыми письменами. По сей день мой приятель не может в точности припомнить, как обрёл этот свиток, вспоминая лишь гротескного незнакомца в чёрных одеяниях, который тенью следовал за ним повсюду в Кабо-Верде. Лишь по возвращении домой Норз обнаружил среди своих вещей этот свиток, почему-то сразу связав его с этой фигурой, безмолвной тенью следовавшей за ним...
Потребовалось немало времени, чтобы идентифицировать текст манускрипта, и в этом нам помогли немалые знания в области метафизики древних культов. Текст, безусловно, принадлежал дочеловеческим культам и, вероятнее всего, не был рукотворным. Мы много раз встречали такие манускрипты - символы на них проявлялись в ходе магических ритуалов, столь же зловещих, сколь и непостижимых разуму смертного...
Символы недвусмысленно указывали на конфигурацию звёзд, которая бывает лишь раз в десять тысяч лет, и этот день приближался неотвратимо, как рок... Могли ли оставаться сомнения в том, что именно наша исследовательская группа, в которую входила лишь горстка посвящённых, была избрана для исполнения этого чудовищного ритуала - более неизбежного, чем закат пылающего светила над запретной пустыней Лэнга?..
И Норз, и я, и другие посвящённые каждое мгновение ощущали неотвратимость рока, и в этом не было присутствия нашей воли, мы лишь могли повиноваться силам, бесконечно более могущественным, чем это можно вообразить. Об этом с первого же дня намекал брат Долимор, в миру высокопоставленный кардинал, а в чёрном братстве - один из крупнейших знатоков чернокнижия и маг высокого уровня. Он намекнул на многочисленные упоминания о подобном в запретной литературе, которую он так хорошо знал. В "Ключе к Бессмертию" Санхуниатона, в "Пиккатриксе", в "Скрижалях Маклу" и других запретных текстах говорилось о группе навечно проклятых отступников, которые в марте пятого числа в год Чёрной Черепахи по календарю Гонориуса должны будут исполнить один из самых чудовищных ритуалов в истории чёрного ремесла. Кардинал Долимор приводил одно доказательство за другим в пользу того, что речь идёт именно о нашей группе - да, сомнений не было никаких, "Братство Сатурнус 128" или "Ложа Проклятого Рока" - это действительно были мы...
Подготовка к ритуалу заняла всё наше время в последующие мрачные годы. С точностью до йоты мы определили место, надёжно сокрытое от глаз в предгорьях Южного Урала. Затем сложили алтарь из камней с нанесёнными на них древними символами. Наконец, освоили формулы того нечеловеческого языка, на котором требовалось произносить слова заклятий... Каждое мгновение я слышу их, эти слова, звучавшие тогда под сводом уральского грота, который превратился в бездну с бесчисленными воющими демонами вечного всемогущего хаоса...
В День Неотвратимого Рока - так мы его называли - наша группа была на месте для исполнения ритуала, смысл которого ускользал от нашего понимания. Даже кардинал Долимор не знал в точности, что кроется за туманными и мрачными намёками об этом ритуале. "Затмение всех звёзд", "крушение небес", "открытие чёрных врат", - так об этом говорилось... Истина заключалась в том, что от нашей собственной воли ровным счётом ничего не зависело. Мы были избраны для исполнения этого ритуала, даже если в силу своей ущербности не могли постичь его величие и смысл...
Я помню, как брат Долимор произнёс слова Призыва, и грот вмиг наполнился воющими фантомами, которые, впрочем, были лишь массовкою, не стоящей особого внимания. Взгляды этих демонических существ были прикованы к испещрённому неведомыми символами нерукотворному алтарю, на котором пульсировало небольшое алое солнце - хрустальный шар, который играл роль ретранслятора, в котором сходились нити всего материального мира. И сейчас материя во Вселенной выстроилась в требуемую конфигурацию, чтобы именно в этой точке Мироздания были посеяны зёрна неисчислимых бедствий и вечного проклятья...
Помню встревоженный взгляд Норза, который, кажется, пытался что-то сказать, но одержимый Долимор, потрясающя кулаками в зловещую бездну Дуата, уже кричал те страшные слова, которые шли по неизвестным науке каналам к крайним пределам Вселенной, пронзая каждую звезду и воплощаясь кошмаром в каждом существе, живом и мёртвом...
Ещё и сейчас звучат в моём помутившемся разуме эти страшные слова, и помню этот вихрь, захвативший меня и увлёкший сквозь бездны и эоны к каким-то неведомым мне берегами, где выбросило меня, начисто лишённого рассудка, на совершенно неведомой мне планете, в небе которой я вижу три луны и ярко-голубое светило - гигантскую, но слабо греющую звезду, имя которой я не знаю...
На этой планете нет ночи - прекрасный свет лун изливает удивительный свет на всё вокруг. Я нашёл себе здесь приют - уютный склеп среди живописных скал. Там в глубине я обнаружил съедобные грибы и вкусную чистую воду. Я доживу здесь последние свои дни, царапая на стенах историю моей странной и жуткой судьбы. Не знаю, что случилось с моим миром и куда среди бесчисленных звёзд забросило моих сумасшедших друзей, но знаю я отчего-то, что нет уже ни Земли, ни Солнца, ни даже тех звёзд, которые видел я из своего счастливого земного детства...