Аннотация: На ролевую игру фантасмагорических рассказов "Шапито"
Боа констриктор, или последняя комсомолка
Терпеть не могу людей - этих отвратительных тварей с конечностями. В особенности мужиков - у них вообще пять конечностей. Сама-то я Боа констриктор, или, что больше мне по вкусу, Императорский удав - длинная, скользкая, с затейливыми узорами на коже. Не змеюка, а загляденье!
Нет, натурально, по рождению я - Оксана Давайченко, уроженка славного города Мелитополя, известного своими добропорядочными жителями и Центральной площадью.
Так вот, поначалу моя жизнь складывалась вполне благополучно.
Я с серебряной медалью окончила среднюю школу и, оставив родную хату, отправилась в Москву, желая занять достойное место на фронте интимных услуг. Работала проституткой на Тверской, получала много денег и пользовалась заслуженным уважением клиентов. Иногда они спрашивали: откуда у тебя, девка, испанская грусть? На что я честно отвечала: не знаю.
Но из-за интриг коллег по цеху я была вынуждена переместиться с Тверской на Ленинградку, а позже и вовсе на три вокзала. Диалектика!
Хотя, если честно, причина была не только в интригах - за двадцать лет ударного труда я порядком поистерлась. Кожа моя заимела вид старого пергамента, сиськи отвисли, фигура до безобразия расползлась. Словом, и на вокзалах моя карьера неуклонно катилась к закату, пора было подумать о своем будущем. Пришлось устроиться работать в цирк, да и то по протекции знакомого антрепренера, с которым в прошлом у меня были близкие отношения - это, когда я еще блистала на центральной столичной улице. Правда, в цирке оказалось всего одна вакантная должность Боа констриктора у укротителя диких зверей Поля Брегга. Но выбирать мне было, собственно, не из чего. Зато сложностью моя новая работа не отличалась - ползай по арене да шипи. Остальное время я спала в ящике. О моей прежней профессии напоминали лишь резиновые стринги, приклеенные к моему телу, чтоб они не сползали в процессе ползанья. На стрингах настоял укротитель - видимо, они его возбуждали.
Все бы хорошо - казалось бы, живи и радуйся, только укротитель был поборником лечебного голодания, и почти совсем меня не кормил. Поэтому питаться приходилось черт знает чем - всякой дрянью. Вот и в этот раз я спала, переваривая кожаный башмак клоуна Каменная Жопа, когда по стенке моего ящика постучал хоботом слон.
- Хватит дрыхнуть, милая, - пробасил он.
- Отзынь, - не открывая глаз, прошипела я.
- Ну, ты и соня.
- Что? - пробормотала я и со змеиным прищуром посмотрела на склонившегося надо мной слона - моего единственного друга в этом цирке. Больше того, я чувствовала родство с ним - его хобот походил на мое нынешнее тело. Между прочим, в прошлом это был таджикский гастарбайтер по имени Мухаммед. С работой на стройке у него не заладилось. Хотя как она могла заладиться у интеллигентного человека, окончившего сельскохозяйственный техникум в Душанбе? Вечно он там, на стройке, что-то ломал и портил. И земляки посоветовали ему устроиться слоном в цирк. Таджикистан же родина слонов!
- Э, просыпайся, говорю, - поторопил он. - Скоро выходить на арену.
- Где мы? - высунула я голову из ящика.
- В городе N, наше шапито разбито на местном кладбище.
- Господи, какое богохульство. - Я мысленно перекрестилась. - Нельзя тревожить покойников.
- Конечно, нельзя, - вздохнул слон. - Покойники они и есть покойники, чтоб пребывать в покое. Но бургомистр разрешил нашей труппе только здесь устроить цирковое представление.
- Видно, решил, что у нас в труппе работают трупы, - заметила я. - Да, тот еще фрукт здешний бургомистр.
- Вот-вот. А наш директор и повелся. Аукнется нам все это.
- А то. Нашему директору лишь бы срубить бабло. Он даже на материнской могиле спляшет ради денег, - сверкнув золотой коронкой на клыке, сказал тигр из клетки, стоявшей в углу вагончика.
- Терпеть не могу людей, - прошипела я.
- Я тоже, - кивнул слон.
- И я, - присоединился к нам тигр.
- Люди - создания мерзкие и похотливые, - добавила я.
- Точно. Не будь я Ходоровским, - подтвердил тигр, вылизывая лапу.
- Стоп. У тебя семь пятниц на неделе. Совсем недавно ты называл себя Ходорковским, - напомнила я.
- Нет, я Ходоровский!
- Какой ты к шутам Ходоровский-Ходорковский, - усмехнулся слон. - Мы же знаем, что ты Гиви Кутаисский и скрываешься у нас в цирке от Интерпола. Но больше Интерпола ты боишься своего врага Бубу Бакинского, вора в законе.
- Вах! Кто только сделал такого ишака, как ты, слоном! Повторяю, что я Ходоровский!
Слон с выражением посмотрел на меня. Его взгляд красноречиво говорил, что беда с этим тигром - сам уже запутался, кто он: Ходоровский или Ходорковский? Людоед или вегетарианец? Что, мол, на фоне мании преследования мозги у несчастного вконец съехали набекрень.
В вагончик стремительной походкой вошел укротитель, вытер лоб носовым платком, открыл клетку с тигром и приказал:
- У-у, зверюги! Ну-ка, живо на арену!
Тигр понуро поплелся за укротителем, за тигром, помахивая ушами, вышагивал слон, я, естественно, была последней - все ж таки ползла на брюхе, хоть и красиво.
В первое мгновение светлый луч, освещавший арену в мертвом царстве зрительного зала, ослепил меня, и лишь после я увидела, как много людей собралось на наше представление. Признаться, не ожидала. Видно, тутошний народ совсем уж истосковался по зрелищам, коль скоро на ночь глядя притащился на кладбище в шапито.
Укротитель ударил хлыстом, выбивая из воздуха пыль, и тигр с высунутым языком принялся прыгать с тумбы на тумбу. Мне это было неинтересно. Я свернулась клубочком в сторонке и задремала, погрузившись в мечты, что будто бы поглотила второй башмак клоуна.
Меня бесцеремонно растолкал ногой укротитель - стало быть, выступление тигра закончилось, и я приготовилась обвить Поля Брегга кольцами, чтоб он изобразил со мной смертельною схватку. Но укротитель едва слышно прошептал:
- Боа, проглоти вон того сопляка, - и кивнул на мальчишку, сидевшего в первом ряду. - Редкий пакостник. Тьфу.
Я не поверила в столь щедрый жест со стороны любителя лечебного голодания и не шевельнулась.
- Понимаешь, на тигра у меня нет никакой надежды, - сказал укротитель, постукивая хлыстом о свои ботфорты. - Мало ли что взбредет ему в дурную башку? Вся надежда на тебя. Ну, давай же, Боа. Фас, типа. Ату.
Если бы у меня были плечи, то я бы ими пожала. Но плеч у меня не было... Что ж, нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лед. Боевые лошади уносили нас, на широкой площади раздевали нас, а тут всех делов-то! Раз - и готово!
С присущим мне изяществом я подползла к мальчишке и в мгновение ока его проглотила - он не успел и пикнуть. До самого конца сидел и улыбался, как совершенный идиот, уверенный, что ничего плохого с ним случиться не может. Зал ошеломленно затих - слышно было даже, как летают и жужжат кладбищенские мухи. Потом раздалось несколько возмущенных возгласов. Я одарила недовольных своим гипнотическим взглядом - недовольные тотчас стали всем довольны. Затем я, раздутая как шар, медленно поползла за кулисы. Досадно только, что лопнули стринги, оголив мои интимные места.
Вслед мне раздались жидкие аплодисменты. Вот и развлекай после этого почтенную публику! Нет, терпеть не могу людей!