Коль вам действительно интересно прочитать эту идиотскую историю, то вы, думаю, хотите узнать, как меня зовут. Отвечаю: Колфилд Холден, мне шестнадцать лет. О том, где я родился, как провел свое детство, что делают мои родители и вообще обо всей этой мути, я не собираюсь распространяться. Мне неохота в этом копаться. Скучно, да и моим родителям бы не понравилась моя откровенность. Скажу только, что они славные люди, но обидчивые до чертиков.
Начну с того, как я дал деру из санатория. Меня все никак оттуда не выписывали. Но зато санаторский психоаналитик без конца приставал ко мне с вопросом: буду ли я стараться в новой школе? Откуда я мог это знать. Поэтому я убежал из санатория. Заплатил в аэропорте грузчику и полетел на самолете в багажном отсеке в Россию. Нет, деньги у меня были. Мне их давали бабушка, дедушка, мать, отец, старший брат и даже младшая сестренка Фиби. Но мне не хотелось возиться со всякими визами и оформлениями, вы понимаете. Поэтому я просто заплатил аэропортскому грузчику за полет в багажном отсеке. Нет, конечно, я мог отправиться в Массачусетс, в Вермонт, объездить там всякие места, как я предлагал Салли Хейс, только она отказалась. Мы знали друг друга тысячу лет. Но за все это время я так и не сообразил, что она дура и притворщица. Правда, она умела хорошо целоваться.
Но в Россию мне все же хотелось поехать больше, чем в Массачусетс. В последней школе, откуда меня вытурили, было углубленное изучение русского языка. Я жил в новом общежитии, в корпусе имени Лонгфелло. Был один такой известный поэт, но не помню, что он там написал. Наверно, не дрянь, если в его честь назвали целый корпус. Надо будет взять в библиотеке, почитать. Вообще я очень необразованный, но читаю много.
Так вот, моим соседом по комнате был русский, его звали Моня Рабинович, и со мной он говорил только по-русски, по-английски он говорил очень плохо, и вечно обижался, что его никто не понимает. Из всего общежития он один не ходил на футбол. Он вообще никуда не ходил. Странный был тип - ужасно высокий, сутулый и с гнилыми зубами. Ни разу, пока мы жили рядом, я не видел, чтобы он чистил зубы. Да и вообще он был противный, и стриг свои паршивые ногти над столом. По правде говоря, я его совсем не любил.
У меня был еще один русский знакомый, из старшеклассников, Ренат Исинбаев. Ренат встречался с Джейн Галлахер. Но я старался не думать, что происходит у него в автомобиле с Джейн. Ренат был довольно красивый, и все родители так считали, но красота у него была какая-то альбомная. Он считал себя чистюлей, но посмотрели бы вы, какая у него бритва. Ржавая, вся в волосах и засохшей пене. Когда я узнал, что он встречается с Джейн, я чуть не слился! Вот так история! У меня даже началась резь в животе! Я познакомился с Джейн еще позапрошлым летом. Она жила совсем рядом, и ее английский бульдог бегал гадить в наш сад. Мы играли с ней в шашки. Она никогда не двигала дамками, поставит их в последнем ряду, и не двигает с места. Ей нравилось, что они стоят в последнем ряду. У нее было страшное детство из-за отчима. Он пил, как лошадь, слушал детективы по радио и бегал голый по дому. Джейн говорила, что он какой-то писатель.
Но я отвлекся. Я хотел сказать, что Моня и Ренат всегда общались между собой только по-русски, поэтому, чтобы принимать участие в их разговоре, я тоже должен был говорить на их языке. Ненавижу быть просто слушателем. Вообще знание иностранных языков полезная вещь, и об этом без конца твердил мой учитель истории старик Спенсер, качая головой и при этом ковыряя в носу. К тому же знание русского должно было помочь мне получить ответ на один вопрос в России. Ради этого я, собственно, и полетел туда.
* * *
Аллах более всех сведущ в неведомом и премудр! Я родился в одном из городов Кокандского ханства, и меня зовут Али-Баба, а моего родного брата - Касим. Наш отец скончался и оставил нам незначительное наследство, и мы поделили его без споров по справедливости и закону. Потом Касим женился на богатой женщине, владетельнице сада, в котором росли деревья, приносящие плоды с картонными коробками гуманитарной помощи. В этих коробках всегда была лапша доширак, упаковка соли, рыбные консервы, средство от перхоти и поношенная одежда. Все это он с выгодой менял на разные товары и свежие продукты. И вскоре Касим приобрел славу, заслуженную честными трудами, в глазах людей почтенных и состоятельных.
Я же, как было угодно судьбе, женился на бедной женщине, не имевшей ни домов, ни поместий, ни сада с гуманитарными деревьями. В короткое время я истратил наследство, оставленное отцом, и впал в крайнюю нужду. Но, будучи человеком разумным и образованным, для того, чтобы добывать пропитание, купил на последние деньги осла для поездок в горы. В горах можно было найти деньги, которые иногда падали с неба в виде дождя. В основном это были американские и российские мелкие монеты - они закатывались в расщелины, под камни и корни деревьев. Бумажные деньги в пригодном для использования состоянии попадались очень редко. Но я был рад и мелочи, потому что на равнине нельзя было ничего собрать - все быстро исчезало в карманах людей.
Я взял в привычку каждое утро отправляться в горы, а вечером бывать на городском базаре и продавать мелочь, вырученные деньги расходовались на семью.
И обрел я от этого благо и продолжал жить таким образом, приращивая свой достаток и имущество. К тому же, волею судьбы, в горах я вскоре обнаружил места, где встречалось особенно много мелких монет.
Гордость переполняла мое сердце: всего, чего я добился - осла, халата, тюбетейки, сандалий, безукоризненных манер и благосостояния семьи - я добился с помощью Аллаха сам.
Но ничто не длится вечно. Однажды ко мне пришел мой брат Касим - лицо его было тронуто волнением и тревогой.
- Я рад, Али-Баба, что ты выбрался из бедности, но мне не нравится путь, который ты для этого избрал, - сказал он.
- О. брат мой, я дивлюсь твоим словам, не знаю их причины и не разумею их.
- Мне стало известно, что ты без спросу рвешь в моем саду плоды гуманитарного дерева, продаешь их и так поправляешь свое имущественное положение.
- О чем ты говоришь, брат мой?! Это неправда! Я не занимаюсь воровством! - воскликнул я.
- Ложь и хитрость человеку плохие друзья. Пойдем, я покажу, где ты прячешь мое украденное добро.
Касим вывел меня во двор, дал лопату и топнул ногой в том месте, где следовало копать. К своему удивлению в вырытой мною яме оказалось много картонных упаковок с гуманитарной помощью.
- Теперь тебе нет смысла отпираться в воровстве. Слава Аллаху, моя жена, прохлада моего глаза и оазис моего сердца, все видела. Отпираться глупо.
Тут я понял, что кроме жены Касима закопать в моем дворе коробки гуманитарной помощи, было больше некому. Это была женщина завистливая и вздорная, но брат ее очень любил и во всем ей потакал.
- Чтобы загладить свой позорный поступок, ты должен отдать мне все свое имущество, осла и жену.
- Но это несправедливо. - У меня высохла слюна, и я не знал, как мне быть. Мне оставалось лишь уповать на милосердие брата.
- Я считаю, что справедливо, - возразил Касим. - Если ты не согласен, то я пожалуюсь хану. Да продлит Аллах годы его правления. Он мне поможет и строго тебя накажет. Может даже, отрубит голову. Он ко мне благоволит - каждый месяц я дарю ему средство от перхоти.
- Но у хана, да продлит Аллах годы его правления, нет волос на голове - он бреет голову.
- Глупец! У него же есть борода.
- Брат мой, но как я буду жить, не имея имущества, осла и жены?
- Я подумал об этом, Али-Баба. Поезжай на заработки в Северную страну - благо ты знаешь язык неверных, на котором они там говорят. Вернешься тогда, когда накопишь необходимую сумму, чтобы выкупить свое добро и жену. Билет на поезд я тебе куплю. И еще, чтобы люди не обвинили меня в жестокосердии к брату, я не возьму себе твои тюбетейки - все десять штук.
Мне не оставалось ничего другого, как согласиться с Касимом, хотя моя душа была преисполнена тоски и печали.
- О! Щедрость твоя не знает границ, - сказал я.
* * *
С застывшей на губах глуповато-отстраненной улыбкой Колфилд Холден вошел в лифт гостиницы "Интурист". Он едва передвигал ноги от усталости после многочасовой экскурсии по московским достопримечательностям и ужина в ресторане с подозрительными субъектами. Эти субъекты подсели за его столик, представились членами непонятной правозащитной организации, выпили за его счет две бутылки виски, и съели несметное количество разных дорогих блюд. Поэтому он был счастлив, когда они его оставили, попросив лишь деньги на такси.
- Добрый вечер, начальник, - с улыбкой и полупоклоном приветствовал его молодой лифтер азиатской внешности.
- Ага, спасибо, - рассеянно ответил Холден.
- Меня зовут Али-Баба, - представился лифтер. - Начальник, не желает развлечься с юной восточной красавицей?
- Я?
- Вы, вы, начальник. Кто же еще? Двести долларов на время, триста за ночь.
- Принципиально я против таких дел, - сказал Холден, но, подумав, добавил: - Ладно, давай на время - на ночь меня не хватит. Но она хоть симпатичная?
- Не сомневайтесь, начальник, не девушка - персик!
В номере Холден выпил виски с содовой и проверил, пахнет ли у него изо рта - для чего приставил ладонь ко рту и дыхнул вверх, к носу. Пахло. Но не отменять из-за этого свидание, подумал он, сел в кресло и принялся ждать. К тому времени, когда раздался настойчивый стук в дверь, он успел задремать, и поэтому сперва ничего не понял, увидев на пороге женщину в длинной черной одежде и парандже, скрывающей лицо.
- Вы к кому? - робко спросил Холден и пригладил ежик на голове.
- Меня послал Али-Баба, - грубоватым голосом сказала она.
- Очень приятно.
- Взаимно, - буркнула она, прошла в номер и, подобрав юбку, села на постель.
- Как вас зовут?
- Зульфия.
- Вы откуда?
- Из Молдавии.
- Знаю, знаю. Есть такая восточная страна.
- Точно, есть. Но мне некогда. Время - деньги. Ну что, давай? - сказала она, поднялась и стала задирать юбку. Задирать ее было совсем непросто, поскольку она была очень длинная.
- Погодите. Мне бы хотелось взглянуть на ваше лицо, - смущенно произнес Холден.
- Это обязательно?
- Для меня да.
- Пожалуйста, - сказала Зульфия и откинула паранджу. Но лучше бы она этого не делала - если раньше у него было слабое желание, то сейчас оно исчезло вовсе.
- Вот что, я сегодня устал и мне ничего не хочется. Может, как-нибудь в следующий раз. Вот вам пятьдесят долларов, и прощайте.
Холден выставил Зульфию за дверь, дотащился до кресла и закурил. Его подташнивало. Надо же! Ну и персик! У этой юной восточной красавицы оказалось испитое лицо тетки, которой хорошо за сорок. К тому же бородавка на носу. Конечно, ей с руки носить паранджу.
В дверь снова постучали - это был Али-Баба, за его спиной маячила Зульфия. Чувствовалась, что она злая, как тысяча чертей.
- Э-э, начальник, вы нам недоплатили, - укоризненно сказал Али-Баба, входя в номер. - Нужно было двести, а вы дали пятьдесят.
- У нас с ней ничего не было, - возмутился Холден.
- Это ваше дело.
- Обманщик! Ты кого мне подсунул?! Зачем мне эта старуха?!
- Он полный дурачок, - презрительно сказала Зульфия. - Совсем не разбирается в женщинах.
- Начальник, надо заплатить, - стоял на своем Али-Баба, наступая на американского мальчишку.
Холден ударил его кулаком в живот. Потом отвесил звонкую оплеуху - он имел печальный опыт общения с лифтерами, и знал, что надо бить первым. Али-Баба, согнувшись, опустился на пол, закрыл лицо руками и заплакал. Зульфия поспешила ретироваться, стремительно покинув номер.
- Не притворяйся, не так тебе и больно, - заметил Холден.
- Мне не больно, только теперь меня уволят с работы. Эта женщина большая начальница - агент ФСБ. Раньше она работала в этой гостинице уборщицей, теперь занимается здесь проституцией и заодно вербует иностранных туристов.
- Что ж она такая страшная?
- Уборщица и должна быть страшной. Но она носит паранджу, большинству мужчин нравится, чтобы не было видно лица. А некоторые за отдельную плату еще просят одеть шахидский пояс - это их возбуждает.
- Ну да, в России встречаются две культуры - западная и восточная. Я писал об этом в школе доклад. Только, честно говоря, ничего не понял. Но мне на это плевать. Вообще я очень необразованный, хотя читаю много.
- Мне за сводничество платят всего один процент, - пожаловался Али-Баба.
- Но зачем ты тогда этим занимаешься? Или ты тоже в органах госбезопасности?
- Нет, кому я там нужен, в органах. Я занимаюсь сводничеством от нужды. Мой брат Касим под надуманным предлогом забрал у меня все - имущество, осла и жену. Я должен накопить деньги, чтобы вернуть все это назад.
- Да, хорошего мало. Вот у меня старший брат изумительный, и ничего у меня не отбирает. Он живет в Голливуде, и у него есть "ягуар", - сказал Холден. - Слушай, а красивая у тебя тюбетейка.
- О, это особая охотничья тюбетейка, ручной работы, - оживился Али-Баба. - Ее всегда одевают, когда идут охотиться на уток.
- На уток?! Как интересно! - воскликнул Холден. - Кстати, такое дело. Может быть, ты знаешь, куда в этом городе из прудов зимой деваются утки? Они умирают или их увозят куда-нибудь в зоопарк? Я видел, здесь есть пруды с утками, а зимой пруды замерзают.
- Конечно, знаю. Когда становится холодно, русские съедают этих уток, после закапывают их косточки на берегу, а весной из них появляются птенчики. Мы в Коканде тоже так делаем - нас научили русские.
- Вот это да! У нас не так! - удивился Холден. - Но красивая у тебя все-таки тюбетейка. Я бы купил себе такую.
- Берите, начальник, - Али-Баба снял тюбетейку и протянул ее Холдену. - Пятьдесят долларов.
- Ну, спасибо, - сказал тот, примеряя тюбетейку и смотрясь в зеркало. - Я бы взял еще несколько для родных и знакомых.
- Сколько вам надо?
Холден принялся считать, загибая пальцы. Для бабушки, дедушки, матери, отца, старшего брата, сестренки Фиби. Для Салли Хейс, Джейн Галлахер. Ну и для ее отчима, который бегает голый по дому - пускай лучше бегает в тюбетейке.
- В общем, штук девять, - сказал Холден.
- О! Девять! Из ваших уст льется мед для моих ушей! У меня как раз есть девять! Сейчас принесу, - не скрывая радости, сказал Али-Баба. - Потом вы, да прохладиться ваше око, можете написать из Америки, и я еще пришлю вам много-много тюбетеек и дешевле. Не забудете?
- Нет, не забуду. Это мне раз плюнуть.
Али-Баба был счастлив - теперь он сможет поехать на родину и вернуть из владения брата свое имущество, осла и жену. Если пожелает, то и сам забрать под любым предлогом у Касима его имущество и жену, а самого брата отправить на заработки в Северную страну. Слава Аллаху, сейчас у него появился могущественный американский друг!
Холден был тоже доволен - он узнал, что делают русские с утками, когда наступают холода. К тому же купил для себя и своих близких по красивой охотничьей тюбетейке.