Ярославна, жена Новгород-Северского князя Игоря Святославовича, 25 лет. Светло-светло русая, почти блондинка.
Крапива, доверенный боярин княгини, 26 лет.
Зорька, служанка, 17 лет.
Ярош, молодцеватый дружинник с повязкой, прикрывающей нижнюю часть лица.
Феофан, греческий купец средних лет.
Жена унтер-офицера.
Мерчуткина, старуха в салопе.
Гонец.
Хор поселян и поселянок.
Голос поселянина.
1185 год. Путивль (недалеко от Курска). Утро. Горница в княжеском тереме. Ярославна сидит у окна и расчесывает гребнем длинные волосы. Служанка Зорька ей помогает. За окном поселяне и поселянки поют песню "Ох, не буйный ветер завывает".
Ярославна (печально). Тяжко мне, Зорька. Ай, тяжко. В висках стучит. Во рту сухо. На грудь, словно могильный камень, давит. Дышать нечем.
Ярославна. Нет, дорогая Зорька, не от этого мне тяжко. Все мысли о моем ясном соколе, о моем любимом муже князе Игоре Святославовиче. Истосковалась моя душа - вся в слезах, как утром трава от росы. Сколько времени прошло, а от желанного нет никакой весточки.
Зорька. Из дикой степи плохо доходят вести. Гонец мог заплутать в пути, гонца могли захватить недруги. Всякое могло статься - в лихие времена живем.
Ярославна. Ой, чувствует мое сердце недоброе. Сон пропал и есть ничего не хочется.
Зорька. Не кручинься, княгиня. Предчувствия не всегда сбываются. Давай лучше принесу византийского.
В горницу быстро входит Крапива с озабоченным видом. С ним Гонецв запыленной одежде и хлыстом в руке.
Крапива. Гонец от князя. Три дня и три ночи скакал. Двух коней загнал. (Выглядывает в окно, поселянам и поселянкам.) Хватит душу рвать! И без вас тошно! Идите работать - все нивы ужо сорняками заросли! Из васильков хоть стоги складывай!
Гонец (снимает шапку и низко кланяется). Княгиня, не вели казнить - вели слово молвить. С дурной вестью я к тебе.
Ярославна (хватаясь за сердце). Ах!
Крапива (Зорьке). Принеси княгине воды. Иль византийского.
Зорька. Византийское у нас всегда под рукой.
Крапива берет из рукЗорьки кубок и поит Ярославну.
Гонец. Княгиня, не вели казнить - вели слово молвить. С дурной вестью я к тебе.
Ярославна. Ах!
Зорька (Гонцу, нетерпеливо). Да говори уж скорее.
Гонец. На Каяле-реке половцы окружили войско твоего мужа славного князя Игоря Святославовича, и почитай почти всех воинов посекли. Но они сражались храбро, доблестно, как герои - не их вина, что они полегли. Половцев было больше - вся степь была черным черна от них, как от воронья, налетевшего на падаль. Вся степь пылилась от копыт их лошадей. (Помедлив.) Самого князя ранили и взяли в плен.
Ярославна. В плен? Ранили? Ах!
Гонец. Да. Сейчас он в неволе у хана Кончака. Но ранили его несильно - оглушили по шлему. Оглушил княжеский же дружинник, когда замахивался кистенем. Игорь Святославович стоял сзади, за ним, вот и схлопотал по буйной головушке.
Крапива. Какое несчастье!
Гонец. Нет, слава Богу, ранение несильное, несерьезное. Побыл только малость в помутненном состоянии. Да и кожа на носу повредилась, когда с князя стягивали шлем.
Ярославна (Гонцу, слабым голосом). За такое известие награду не получишь. Ступай, в людской тебя покормят. (Гонец кланяется и уходит.)
Зорька (всхлипывая). Бедный, бедный Игорек. (Мелкими глоточками допивает византийское из кубка княгини.)
Ярославна. Говорила же ему, чтоб сидел дома и не совался, куда не зовут. Нет, понесла нелегкая в степь. Славы ему захотелось, почета. Эх! Теперь вот раненый, в полоне.
Крапива. Какое несчастье!.. Хотя, если подумать, у половцев приятные симпатичные девушки и очень обходительные.
Зорька. Скажешь тоже, Крапива, симпатичные - все они дурнушки.
Крапива (покручивая ус). Ренату Литвинову дурнушкой не назовешь, а она из тех краев. А Алсу? Очень даже ничего - к тому же поет.
Зорька. Петь они все мастерицы - все сплошные Земфиры.
Ярославна (прикладывает палец к губам и прикрывает глаза). Тсс... Чу! У меня, кажется, впервые за эти месяцы налаживает телепатическая связь с Игорем... Правда, слабая-слабая, как рябь по воде от маленького камешка.
Зорька. Страдает, наверно, бедняжка.
Крапива (нетерпеливо). Что он говорит?
Ярославна. Погодите, не разберу... Ага. Игорь просит, чтоб ему дали свободу. Говорит, что свой позор сумеет искупить. Спасет честь свою и славу, и Русь от недруга спасет... Миленький мой, а я ему верю.
Зорька. Дальше, княгиня, прошу.
Ярославна. Все, связь прервалась.
Крапива. Ушел, чай, к половецким девушкам.
Зорька (укоризненно). Ох, Крапива, у тебя на уме одни девушки. Может, наш князь пошел просто кушать.
Крапива. Может быть... Только кто ж ему за здорово живешь даст свободу, о которой он просит? Степняки редкие корыстолюбцы - придется платить выкуп. А где его взять? Все деньги ухнули на поход. (Чешет в затылке.) Но делать нечего - будем собирать. Обложим новым налогом посадских, поселян и купцов. Да и в своих закромах тебе, Ярославна, надо будет посмотреть.
Ярославна. Э-э... А без выкупа нельзя? Жалко, этим хищникам-варварам платить. Как бы не пришлось после по миру пойти.
Крапива. Другого выхода у нас нет.
Ярославна. Плохо... Есть, выход! Старый и проверенный! Волхвы говорят, что помогает. Надо выйти на заре с плачем на крепостную стену - обратиться к стихиям. Попросить, чтобы они пособили вызволить Игоря из плена.
Крапива. Ай, верно, княгиня! Ай, умница! Как я сам позабыл?!
Ярославна. Но надо подготовиться. Нельзя мне завтра опростоволоситься с этим плачем. Позору потом не оберешься. Каждый встречный-поперечный будет пальцем тыкать.
Подходит к окну, вытягивает вперед руки, замирает.
Ярославна. Обернусь я...
За сценой слышатся громкие мужские голоса.
Ярославна. Что там? Крапива, сходи, узнай.
Крапива выходит и быстро возвращается с дружинникомЯрошем игреческим купцом Феофаном. У дружинника нижняя часть лица прикрыта повязкой.
Крапива. К тебе, Ярославна.
Ярош (кланяется). Бью челом, княгиня. Эта гнида, этот чужеземец...
Феофан (кланяется). Бью челом, княгиня. Этот недостойный человек, это сын шелудивого пса....
Ярославна. Погодите! Пускай первым говорит дружинник.
Ярош (кланяется). Бью челом, княгиня. Эта гнида, этот чужеземец откусил у меня нос. Теперь я не знаю, как мне дальше жить. Не знаю, как буду ходить в походы в княжеской дружине. Недруги будут надо мной потешаться, как над скоморохом. Поэтому я требую, чтобы он уплатил мне хорошую виру. Всем известна твоя доброта и благочестие. Рассуди по закону.
Крапива (ворчливо). Что характерно, обнаглели эти чужеземцы - одни в полон берут, другие носы откусывают у нашего брата.
Ярославна (в замешательстве). Ладно, разберусь. Зорька, дай мне судебник. (Берет толстую книгу из рук служанки и, слюнявя пальцы, перелистывает станицы. Находит нужную, водит пальцем по строкам,беззвучно шевеля губами.) Фу, как не разборчиво, и слова все слитно. У меня глаза заболели. Кто только переписывал, удавить его мало.... Нет. Тут есть про то, сколько надо заплатить, если вольный человек лишит княжеского дружинника ноги, руки и глаза, а про лишение носа ничего нет... А ты пробовал приставить его назад?
Ярош. Пробовал - не держится.
Ярославна. А если его пришить суровыми нитками?
Ярош. Больно суровыми нитками по живому.
Феофан (кланяется). Бью челом, княгиня.
Ярославна. Говори.
Феофан. Этот недостойный человек, это сын шелудивого пса, обесчестил мою дочь. Поймите, отцовские чувства. Я пришел к нему разобраться, а он накинулся на меня с кулаками и давай мутузить. Разве благородные люди так себя ведут? Вот я и откусил ему нос.
Ярославна. Хм, интересно. Что, у вас в заморских странах принято откусывать носы?
Крапива (в сторону). Вот демократы поганые - как что, так сразу кусаться.
Феофан. Нет, не принято. Это получилось спонтанно. Я только защищался.
Ярославна (Ярошу). Ты и впрямь обесчестил купеческую дочь?
Ярош. Господь с тобой, княгиня! Нужна мне его дочь - эта доска два соска! Кто на нее позарится?!
Ярославна как бы невзначай расправляет грудь. Зорька следует ее примеру. За окном поселяне и поселянки снова затягивают песню "Ох, не буйный ветер завывает". Крапива выглядывает в окно и ругается. В ответ раздается голос: "У нас обед!!"
Ярославна. Может, решите дело полюбовно? Дружинник возьмет замуж твою дочь, купец? Венец делу конец.
Феофан. Не нужен моей дочери безносый муж!
Ярош. А мне не нужна эта худосочная!
Ярославна. Экие вы цацы, как я погляжу, - все-то вам не нравится! Мое слово: дружинник берет в жены дочь купца. Не возьмешь - ввек у меня не расплатишься, что обесчестил иностранку. А ты, купец, радуйся, что отдал свою тощую девку за хорошего человека. Ступайте в людскую, там вас покормят.
Крапива. С тебя, Феофан, за суд в княжескую казну бочка византийского, а с тебя, Ярош, - сто белок.
Дружинник и купец, кланяясь, уходят.
Ярославна (прикладывая пальцы к вискам). Утомилась. Сил моих больше нет.
Зорька. Может, подать обед? У нас сегодня осетрина и дичь с моченой брусникой.
Ярославна. Я не хочу есть.
Крапива. А я бы не отказался. Живот страсть как подвело - штаны уж сползают.
Уходит.
Ярославна. Мне не до еды. Все мысли о моем ясном соколе, о моем любимом муже князе Игоре Святославовиче. Истосковалась моя душа... Да, но надо подготовиться к завтрашнему плачу на крепостной стене.
Подходит к окну, вытягивает вперед руки, замирает.
Ярославна. Обернусь я, бедная...
За сценой слышатся громкие женские голоса.
Ярославна. У-у, нечистая!.. Зорька, посмотри, что там такое?
Зорька выходит и возвращается с Унтер-офицершей и Мерчуткиной.
Унтер-офицерша. Милости прошу, матушка-княгиня.
Мерчуткина (с надрывом). На тебя вся надежда, госпожа княгиня.
Ярославна. Давайте по очереди. Начинай ты. (Указывает на Унтер-офицершу.) Назовись.
Унтер-офицерша. Я унтер-офицерша жена Иванова. С жалобой на твоего боярина Крапиву.
Ярославна. Что случилось?
Унтер-офицерша. Высек, матушка-княгиня. Как есть высек.
Ярославна. Как это высек?
Унтер-офицерша. Известно как - обыкновенно. (Поворачивается спиной к Ярославне и готовится поднять сарафан.) Показать?
Ярославна (машет рукой). Не надо! Я верю!
Унтер-офицерша. Не надо так не надо. Воля твоя. Как получилось: бабы учинили свару на торжище, а людишки твоего боярина вовремя не поспели - вот и схватили меня по ошибке, да и высекли. Три дни сидеть не могла.
Ярославна. Не ожидала от Крапивы.
Унтер-офицерша. Я тоже не ожидала. А за ошибку прикажи ему заплатить мне виру. Неча мне от своего счастья отказываться.
Ярославна. Ладно, иди. Я разберусь. В людской тебя покормят.
Унтер-офицерша кланяется и уходит.
Мерчуткина. Госпожа княгиня, я жена киевского боярина Мерчуткина.
Ярославна. Говори, бабушка.
Мерчуткина. Мой муж, боярин Мерчуткин, болел пять месяцев, и его без всякой причины отстранили от должности. А когда я пошла за его жалованием, то они там, в Киеве, взяли и вычли из его жалования пять сребреников. Говорят, что из княжеской казны брал. Как же так? Не мог он без моего разрешения брать. Я женщина бедная, от всех обиду терплю. Заступитесь!
Ярославна. Ничего не понимаю. Бабушка, почему ты обращаешься ко мне? Это Путивль, а не Киев. Иди к киевскому князю Святославу Всеволодовичу.
Зорька (тихо). Вот глупая бабка.
Мерчуткина. Была. Но к великому князю меня не пустили. Была в Галиче и Чернигове у тамошних князей. Всю обувку только напрасно истоптала - слушать даже не стали. Спасибо зятю, надоумил к тебе сходить. Говорит: обратись к Ярославне, она женщина милостивая - поможет. Она пожалеет сироту.
Ярославна. Твой муж, бабушка, служил в Киеве. Как я могу тебе помочь?
Мерчуткина. Я женщина слабая, беззащитная. Я еле на ногах стою. Мне чужого не надо. Велите, чтоб мне заплатили пять сребреников.
Крапива. Княгиня, унтер-офицерша меня оклеветала. Брешет, как последняя собака. Я не приказывал ее сечь. Она врет, она сама себя высекла. У нас такой народ - ради выгоды готов пойти на что угодно.
Ярославна. Крапива, как тебе не стыдно обманывать свою княгиню. Даже не краснеешь. Признайся, что ошибся, и заплати ей.
Крапива (смутившись). Как скажешь, княгиня.
Мерчуткина. Вот и я прошу, чтобы мне заплатили. Вся надежда на тебя, госпожа княгиня.
Крапива. Кто это?
Ярославна. Жена киевского боярина, отстраненного от должности. Просит, чтобы я заплатила деньги, удержанные с него в Киеве.
Мерчуткина. Я не чужое прошу, а свое по закону.
Крапива. Гнать ее взашей.
Мерчуткина. А деньги?
Крапива. Как ты не понимаешь, куриная твоя голова, что княгиня не имеет никакого отношения к твоему мужу. Ступай отсюда по добру по здорову, пока я не рассердился.
Мерчуткина. Не испугалась. Знаем мы таких. (Ярославне.) Госпожа княгиня, за меня заступиться некому. На одну тебя уповаю. (Утирая слезы). Распорядись выдать мне деньги.
Ярославна. Хорошо, хорошо. Крапива, выдай бабушке, сколько она просит. И выпроводи прочь, чтоб глаза мои больше ее не видели.
Мерчуткина (кланяясь). Премного благодарна, госпожа княгиня. Век буду за тебя святую троицу молить. Порадела за сироту. (Крапива ведет ее к выходу.) А меня покормят в людской?
Крапива. Покормят, покормят. (Подталкивает ее в спину.)
За окном поселяне и поселянки поют "Ох, не буйный ветер завывает".
Крапива (чешет в затылке). Ничего с ними не поделаешь - не запретишь. У них полдник, а это неприкасаемое.
Ярославна (чуть не плача). Пускай поют - я привыкла... Нет, не могу сосредоточиться. (Топает ножкой.) Никак не могу, хоть убей. А мне завтра надо выйти натощак с плачем на крепостную стену - это такой ответственный момент. В преддверии этого я должна трепетать, как осиновый лист, на ветру, а меня отвлекают все, кому не лень. Не получается у меня трепетать.
Зорька. Может, византийского?
Ярославна. Нет. Сейчас мне следует все мысли посвятить моему ясному соколу, моему любимому мужу князю Игорю Святославовичу. Он, раненый, томится в половецкой неволе у хана Кончака. Крапива, распорядись, чтобы в терем никого не пускали. Исключений ни для кого не делать. Зорька, ты тоже оставь меня. Пойди, поешь в людской, потом принесешь мне осетрины. Еще моченой брусники.
Крапива и Зорька уходят. Ярославна подходит к окну и долго выбирает позу. Возвращается Крапива, подходит к Ярославне, обнимает ее и целует.
Крапива. Наконец, цветочек мой ненаглядный, мы остались наедине.
Ярославна (сердито отстраняясь). Отпусти, срамник. Не сейчас. Не видишь, я готовлюсь. Мой завтрашний плач станет жемчужиной древнерусской литературы. Это тебе не хухры-мухры. А тут ты со своими кобелиными замашками. Поимей совесть, Крапива.
Крапива. Ну-ну, княгиня, не гневайся.
Ярославна (С просветленным видом вытягивает вперед руки, сосредотачивается. Вдохновенно).