|
Ее звали Офелия, но для нас, одноклассников, она была просто Фели. Мы учились вместе до девятого класса, и, признаться, я не обращал на нее особого внимания. Эта девчонка ничем не выделялась среди сверстниц - ни яркой внешностью, ни изяществом форм, ни успехами в учебе. Да и одевалась тускло и бедно - она была из небогатой семьи, состоявшей из матери-почтальона, самой Фели и ее младшего брата.
Отучившись восемь лет, половина нашего класса разбрелась кто куда.
Минуло года два, и однажды в наших замоскворецких переулках я нос к носу столкнулся с Фели. Она разительно преобразилась, превратившись из нескладной девочки-подростка в хорошенькую модно одетую девушку. Как-то сразу мы нашли общий язык и почувствовали взаимное притяжение. Нет, я и Фели не назначали друг другу свиданий, но всегда были рады случайной встрече. Тотчас направлялись в крохотный скверик, заключенный в мешке кирпичных строений, садились на скамейку и болтали-болтали. Что скрывать, мы испытывали обоюдную симпатию, но не стремились к тому, чтобы она переросла в нечто большее. Мы ценили то, что есть.
Минул еще год, и от знакомых ребят я узнал, что Фели умерла - истекла кровью, когда делала аборт на позднем сроке беременности у какой-то подпольной акушерки. Несколько дней я ходил, как не свой - мне было безумно жаль мою школьную приятельницу.
После была служба в пограничных войсках на советско-финской границе, политехнический институт, неразбериха 90-х... Словом, Фели отодвинулась на самые задворки моей памяти.
***
Ночью я спал отвратительно, и причина была вовсе не в привычной головной боли - проглотил вечером горсть болеутоляющих таблеток. Причина была в том, что мне снились кошмары - снилась моя одноклассница Фели, одетая в длинную ночную рубашку, перепачканную кровью. Она рассказывала, что за нечеловеческие муки испытывала перед кончиной. Бледное изнуренное личико искажала дикая гримаса, а хлипкую фигурку девушки сотрясали частые рыдания. Но главное, что в своей смерти она винила меня. Еще спрашивала: почему я никак ей не помог? Во сне я пытался объяснить, что никаким боком не причастен к ее гибели и что вообще ничего не знал о ее беременности. Но все было напрасно.
Утром я проснулся в холодном поту и долго приходил в себя.
- Ну, Фели, ты даешь! - пробормотал я. Затем пошел в ванную ополоснуть лицо холодной водой, чтобы прогнать остатки кошмарного сна.
***
- Ты плохо выглядишь, сын. Не выспался? - спросила ма за завтраком. Несмотря на то, что ей стукнуло пятьдесят два, она сохранила внешнюю привлекательность и стройную девичью фигуру - как-никак заслуженный мастер спорта по художественной гимнастике. Однако главное - в ней был шарм. Иногда я просто восхищался ма, но только не сегодняшним утром.
- Да так... - неопределенно ответил я.
- Следовало бы тебе вести здоровый образ жизни.
- Вроде бы я не злоупотребляю.
- Я не об этом, я о соблюдении распорядка дна. Потом пора бы подумать о женитьбе. Вокруг сколько замечательных девушек.
- Ага, глаза разбегаются. Но с меня довольно и одного раза.
- О, это была ошибка. Не стоило тебе жениться сразу после армии на первой встречной. Говорила же, - веско произнесла она.
Я вздохнул и промолчал.
Нет, конечно, я любил ма, но между нами пробежал холодок, когда через год после гибели отца она вышла замуж за его компаньона по бизнесу, который, кстати, моложе ее на десять лет.
- Вам налить кофе? - спросила стоящая за моей спиной горничная в белом фартуке и кружевной наколке на прическе - интеллигентная пожилая женщина. Черт, никак не могу привыкнуть к прислуге. Но ма сказала, что в нашем новом статусе мы нуждаемся в их штате. К тому же ей одной не справиться с ведением хозяйства в таком большом доме.
- Спасибо, Мария, - кивнул я.
- Сын, ты бы съездил сейчас в наш салон на Первомайской, - попросила ма.
- Зачем? Сегодня же суббота.
- Ну, ты же знаешь, что в субботу самый наплыв покупателей. Походи там по залу, загляни к управляющему, если он на месте. Пускай работники помнят, что старший брат за ними наблюдает, - улыбнулась она.
- Хорошо. Когда вернется Клавин?
- Обещал, к вечеру. Он звонил вчера, сказал, что согласовал все вопросы с греческими партнерами.
С резкой сменой, скажем по-ученому, экономической формации в нашей стране в моей семье произошли кардинальные изменения. У ма, тренера по художественной гимнастике в спортивной школе, неожиданно проснулась коммерческая жилка - она проторила тропинку в Турцию за ширпотребом. У отца, бывшего военного, обнаружился организаторский талант - он запустил одну, а затем еще несколько торговых точек на вещевом рынке. Лично у меня ничего не проснулось и не обнаружилось: после того, как накрылся медным тазом мой научно-исследовательский институт, я стал работать на подхвате у своих одаренных родителей.
Года через три с Турцией было завязано, мы переключились на поездки в Грецию за шубами, и дело обернулось столь удачно, что вскоре открыли меховой салон, за ним второй. В это-то время и появился Клавин - смуглый пронырливый субъект с хорошо подвешенным языком, обладавший уникальной способностью договариваться как с чиновниками, так и с бандитами. Такой человек для ведения в нашей стране бизнеса был жизненно необходим.
***
После завтрака я спустился в сад и сел на лавочку под навесом. Было промозгло, сумрачно и неприятно. Моросил мелкий осенний дождь, которому не виделось ни конца ни края. Погодка, короче, не радовала. Утешало лишь одно - дальше будет еще хуже.
Мимо моей лавочки катил тележку с удобрением наш садовник - крепкий красноносый мужчина в брезентовом плаще.
- Доброе утро, Пол! - поздоровался я.
- Мое почтение, хозяин! - Он остановился, неторопливо вытер руки о спецовку под плащом, выудил из кармана пачку сигарет и закурил. Я собрался было последовать его примеру, но вспомнил, что неделю назад завязал с этой вредной привычкой.
- Почему на работе? Сегодня же выходной.
- Да с минуты на минуту привезут туи. Ваша мать распорядилась посадить их вон там, - показал он пальцем направление.
- Что ж, удачи.
Какое-то время мы молчали, потом Пол, явно смущаясь, произнес:
- Удивительная штука, но получается, что вы учились с моей дочкой в одном классе.
- Да ну? И как ее звали?
- Офелия!
- Фели? - протянул я, тотчас вспомнив о сегодняшнем кошмаре. - Но у нее вроде бы не было отца.
- Как это не было отца? Я был, только не жил с семьей - были причины. Но я регулярно навещал своих детей.
- И как же вы узнали, что мы учились в школе вместе с Фели?
- Э-э, от сына. Да вы его видели, он автомеханик. Навещает меня иногда. Я вам еще рассказывал о нем. Так вот, он узнал вас, хозяин. Бывают же на свете совпадения, - мотнул он головой, кинул окурок в урну и покатил тележку дальше.
- Да, почему у нее было такое странное имя? - спросил я его вдогонку.
- Ничего странного - это принято у меня в роду. Мое полное имя Полоний, - ответил он, не поворачивая головы.
"Полоний? В "Гамлете" у Полония было двое детей - Офелия и Лаэрт", - вспомнил я.
- Как имя вашего сына?
- Лари, точнее, Лаэрт.
- Забавно.
***
Клавин, как и обещал, приехал вечером. Приехал к самому ужину - ма только-только успела пригубить бокал португальского портвейна, а я поковырять вилкой в блюде с морепродуктами (между прочим, редкая фигня), как мы услышали шум подкатившего к нашему дому автомобиля.
По радостному виду отчима было ясно, что переговоры с деловыми партнерами в Греции прошли успешно.
- Как вы без меня? Не соскучились? - спросил он, садясь за стол и потирая ладони.
- Нет, - вяло отозвался я. Пока мы встречали Клавина - здоровались, заносили чемоданы путешественника в дом и ждали, когда он, помоет руки - кушанье в моей тарелке совсем остыло, и у меня пропал всякий аппетит.
- Сын сегодня проверил работу нашего салона на Первомайской, - сказала ма.
- Да? И как там?
- Нормально.
Ма укоризненно взглянула на меня - вчера она просила, чтобы я не разговаривал с ее мужем односложными фразами и вообще был бы с ним дружелюбнее и приветливее.
- Нормально так нормально. В следующий раз возьму тебя с собой в Грецию. Отдохнешь, развеешься, - заметил он.
- Хорошо бы, этого ему очень не хватает, - согласилась ма.
- Спасибо, - кивнул я, встал и направился в свою комнату.
- Ну и видок у него. Одна тень от человека. - Уловил я слова Клавина, произнесенные вполголоса.
Последовал такой же тихий ответ ма:
- Не забывай, что у сына была серьезная травма головы. Проклятая автокатастрофа.
***
Сотрясаемый сильным ознобом я быстро шел по длинному коридору королевского замка, едва освещенному мертвящим светом полной луны, проникавшему через узкие бойницы. В коридоре гулял холодный влажный ветер. Каждый мой шаг сопровождало гулкое эхо. Мне было страшно, но я понимал, что все это происходит во сне.
- Принц! - послышался сзади взволнованный мужской голос.
Я оглянулся - ко мне приближались запыхавшиеся Горацио и Марцелл с горящими факелами в руках.
- Едва вас догнали. Что вам сказал призрак?
- Призрак? - переспросил я у Горацио.
- Ну да. Призрак умершего короля.
Я пожал плечами: слова призрака совершенно выпали из моей памяти, помнил лишь, что это было нечто ужасное - не менее ужасное, чем сам призрак.
- Кто остался на страже на площади перед замком?
- Никто, - ответил Марцелл. - Но скоро наступит смена Бернардо.
- Плохо! - вспылил я. - Поляки могут на нас напасть в любой момент. Да и норвежец Фортинбрас затаил на нас обиду.
- Надеюсь, Бог милует Данию.
- Так что сказал вам призрак, принц? - повторил вопрос Горацио.
- Это сугубо личное.
- А-а-а... - замялся он. - Поедете зимой в Виттенберг?
- Мы вроде бы с тобой, мой друг, завершили учение.
- Да, но продолжить занятия с профессорами для блага страны не повредит.
***
Проснулся я рано, и долго лежал в постели с полуоткрытыми веками, пытаясь угадать то, что мог бы сказать мне призрак. Мой недавний сон отличался четкостью и обилием пугающих подробностей, и, признаться, произвел на меня гнетущее впечатление. Разлитая за окном предутренняя хмарь не добавляла хорошего настроения. Я вздохнул, повернулся на другой бок и закрыл глаза.
... От призрака, стоящего на площади перед замком и облаченного в рыцарские доспехи, веяло ледяным холодом. Мне было не по себе, и хотелось убежать куда-нибудь далеко-далеко, но ноги, словно наполненные свинцом, отказывались повиноваться.
- Отомсти за гнусное убийство, мой сын достойный, - загробным голосом произнес призрак.
- Убийство? - невольно повторил я.
- Да, убийство. Автокатастрофа, в которой я погиб, была подстроена.
- Кем?
- Тем, кому была выгодна моя смерть. Желанием злодея было единовластно править нашим делом и взять в супруги женщину, родившую тебя. Но как бы ни сложились обстоятельства, не умышляй на мать свою - с нее довольно неба.
- Обещаю.
- Но теперь прощай - восток светлеет!
- Прощай! - хрипло отозвался я.
***
Насколько можно верить призраку? Тем более из ночного сна, - встал передо мной вопрос. То, что с автокатастрофой все не так уж и чисто, я подозревал давно. То, что к ней каким-то образом причастен нынешний муж ма, тоже. Но все это были лишь домыслы и предположения. Впрочем, таковыми они и остались.
Подобного рода мысли вертелись в моей голове полдня, а после обеда из окна своей комнаты я увидел, как по саду бредет Лари, вероятно, в отцовскую сторожку. Тут же я вспомнил, как Пол жаловался на сына, что тому по причине вздорного характера никак не удается надолго удержаться на работе ни в одной автомастерской, хотя он был прекрасным автослесарем. Значит, автослесарь! Вот кто должен был разбираться в тормозной системе машины.
Я открыл окно, окрикнул Лари и позвал его к себе.
- Добрый день! - поздоровался он, войдя в мою комнату. Снял каскетку, пригладил волосы и шмыгнул носом. Это был невзрачный сутуловатый парень лет двадцати пяти с недельной щетиной на лице.
- Ну, не совсем добрый - с самого утра дождь.
- Точно. Как ваше здоровье?
- Если честно, не очень. Нога сильно побаливает, да и в голове шумит.
- Понятненько, - протянул он. - Удивительно, что вы вообще остались живы после той аварии.
- Твой отец сказал, что ты брат Фели, моей одноклассницы. Но я почему-то тебя совсем не помню.
- Ну, я тогда был маленький, и вы меня просто не замечали.
- Очень жаль твою сестру - славная была девчонка, и вдруг такая трагедия. Выпьешь? - Я достал из бара бутылку водки, хрустальные рюмки и баночку маслин.
Лари довольно хмыкнул, подождал, когда я усядусь за инкрустированный столик, и разместился в кресле напротив меня.
- Так о чем вы хотели меня спросить? - поинтересовался он, осушив подряд две рюмки водки и вытерев губы рукавом.
- Что произошло тогда с Фели?
- Э, бросьте. То давняя история. Зуб даю, сейчас вас занимает другое.
"А в сообразительности Лари не отказать", - подумал я.
- Верно. Скажи, как автослесарь, легко ли сделать так, чтобы тормоза машины отказали в нужный момент.
- В принципе, ничего сложного. Вы, наверно, о той автокатастрофе, что произошла с вашим папашей и с вами? - Он налил себе еще одну рюмку водки и выпил. - Ее подстроил я - неплохо получилось, правда? Конечно, подстроил не по своей воле. Ничего личного.
- Получается, ты убил моего отца?! - воскликнул я, наливаясь гневом.
- Не надо горячиться.
- Ты...
- Успокойтесь, ради бога.
- Мерзавец!
- Я всего лишь исполнитель. Честно, я не хотел, но меня уговорил ваш отчим. Он хорошо заплатил, а мне очень были нужны деньги.
- Значит, деньги...
- Вот именно. Экспертиза не до чего ни докопалась - не мудрено, Клавин отстегнул кому надо. Настаивать на повторной экспертизе было некому. Ваш папаша, извините, дал дубу, вас выхаживали в больнице.
Лари перевел дух и откинулся в кресле.
- И ты не боишься признаться, что соучастник убийства? - хрипло произнес я.
- Нет. Вам ничего не доказать - поезд ушел. Кроме того, может, вам самому понадобятся мои услуги. - Посмотрел он на меня с хитрым прищуром. - Я готов.
Я невесело улыбнулся: ну и семейка! Сначала Фели утверждает (правда, во сне), что мы якобы состояли в интимной связи и что я в некотором роде явился виновником ее смерти. Теперь уже наяву ее брат заявляет, что подстроил автокатастрофу с моим отцом и со мной. Вот и думай, как поступить. Ну, прямо Шекспир. Только в его пьесе отца Гамлета убивает не Лаэрт, сын Полония, а Клавдий, когда тот прилег в саду отдохнуть на лавочку, налив ему в ухо яд. Офелия же не умирает во время аборта - она сходит с ума и тонет.
Да, ситуация. Но что же делать? Как жить с осознанием всего этого?
***
Когда я, постучав, вошел в комнату ма, она сидела перед большим антикварным зеркалом и расчесывала волосы. Был вечер. Казалось, что чернильная темень за окном изо всех сил старается проникнуть в дом, но это ей никак не удается. Бр-р-р.
- К тебе можно? - поинтересовался я.
- Разумеется. Что у тебя, сын?
- Хотел пожелать спокойной ночи.
- Спасибо, тебе тоже. Собираюсь сегодня пораньше лечь спать, завтра у меня трудный день. Надо съездить в наши салоны, потом поработать с документами.
- Хорошо, спрошу тогда в следующий раз.
- Спрашивай сейчас, а то я не усну - буду думать, о чем ты хотел спросить, - улыбнулась она.
- Ладно, - поколебавшись, произнес я. - Слушай, ма, ты знала, что автокатастрофу, в которой погиб отец, подстроил Клавин?
- Ты что, сын, в своем уме?! - воскликнула ма.
- Мне об этом сказал Лари, автомеханик. Он испортил тормозную систему в машине отца.
- Он мог соврать.
- Чего ради?
- Дети садовников часто ненавидят хозяев своего отца. Поверь моему жизненному опыту.
- Очень может быть. Только я уверен, что Лари не врал. Так ты знала, что автокатастрофа была подстроена по указанию Клавина?
- Извини, сын, но твоя история, чистый бред. По-моему, у тебя не все в порядке со здоровьем. Тебе необходимо пройти самое тщательное медицинское обследование. А с Лари я уж как-нибудь разберусь. - Ма отвернулась к зеркалу, показывая, что разговор окончен.
Возможно, она права, подумал я, закрыв дверь в ее комнату, это все мои пустые фантазии, и к добру они не приведут. Да и докторам не мешает показаться.
***
Через несколько дней ночью во сне ко мне явилась Фели. Она была расстроена и печальна, и очень долго смотрела на меня. От ее пристального взгляда я почувствовал себя плохо и покрылся холодной испариной. Стены тесной комнаты, где мы находились, покрывал слой желтой слизи. Эта слизь производила жуткое впечатление - она пузырилась, шипела и лопалась.
- Зачем ты убил моего брата? - спросила она.
- Я никого не убивал.
- Не надо меня обманывать. Это сделал ты, - настаивала Фели. - Но зачем?
- Повторяю, я его не убивал. Но твой брат, Лари, должен был умереть.
- Согласна, должен был. Но не сейчас.
- Ну, дорогая, у нас же не точь-в-точь разыгрывается шекспировская пьеса, - возразил я.
- Как сказать... Мой брат был таким маленьким и беззащитным.
- Как же, маленьким и беззащитным! Он подстроил автокатастрофу, в которой погиб мой отец, а я получил серьезную травму.
- Лари очень сильно меня любил.
- Я рад за тебя! Но я-то тут причем?!
- Хм. Ты разве еще не понял?
Это были последние слова Фели, услышанные мною во сне. Проснувшись, я какое-то время продолжал лежать с закрытыми глазами, пытаясь ответить на вопрос: что именно должен был понять? Ответа я не находил.
***
После завтрака, допив чашку чая, ма невозмутимо произнесла:
- Лари погиб.
- Погиб? - поперхнулся я.
- Да. Рано утром позвонил Пол и сказал, что нашел сына мертвым в их гараже. Поэтому на работу сегодня наш садовник не выйдет. Наверно, и завтра.
- Как он погиб?
- Не знаю, я не спрашивала. Надо уважать отцовские чувства.
- Конечно, - кивнул я.
- Мне очень жаль этого молодого человека, ему бы еще жить и жить.
Мы замолчали, ма смотрела на мелкий дождь за окном, я - на белоснежную скатерть на столе.
- Ты вроде бы хотела поговорить с Лари.
- Хотела, но не успела.
"А мой ночной сон оказался в руку. Только вот я не убивал Лари", - подумал я, и спросил у горничной, стоящей в сторонке:
- А где Клавин?
- Хозяин спозаранку уехал на работу и сказал, что вернется поздно вечером, - ответила та.
***
В серую пасмурную погоду панельный четырехэтажный дом Пола на востоке Москвы представлялся еще более убогим и обшарпанным, чем был на самом деле. Наш садовник жил на последнем этаже. Лифта не было, и пришлось подниматься пешком.
- А-а, хозяин, здравствуйте, - сказал он, открыв дверь. - Да не стойте на пороге, проходите.
В небольшой двухкомнатной квартире, обставленной стандартной советской мебелью, царил полнейший беспорядок.
- Извините, у меня не прибрано, сами понимаете... - Он него сильно пахло спиртным. Да и вообще неряшливо одетый, небритый, со спутанными волосами - он производил не лучшее впечатление.
- Да, понимаю. Мои соболезнования. Вот, - протянул я ему конверт с деньгами.
- Спасибо. У меня сейчас очень большие траты.
- Сочувствую вашему горю, потеря для вас невосполнимая. Мне жаль Лари.
В действительности я нисколько не жалел сына Пола - он был повинен в смерти моего отца, и его ранняя смерть представлялась мне вполне заслуженной. Но дежурные фразы, необходимые в подобных случаях, требовалось произнести.
- Ага, такое, значит дело. Лари отправился на небо к матери и сестре.
- Крепитесь. Но как это случилось?
- Я того, пошел за сигаретами. Заглянул по дороге в наш гараж... там лежал мертвый Лари, придавленный своей машиной.
- Сочувствую, - выдержав паузу, произнес я. - Несчастный случай?
- Если бы. Ладно, скажу. Тем более что работать у вас я больше не буду. Я считаю, что его убили - убийца ваш отчим. Накануне Лари сказал, что у него намечена встреча с хозяином в нашем гараже. У него с моим сыном были какие-то темные делишки.
- В гараже? Странное место для встречи.
- Согласен. Но я уверен, что убийца Клавин. Врагов у сына не было. Вернее, не было способных на убийство.
- Вы заявили о своих подозрениях в органы?
- Зачем? - пожал плечами Пол. - Пускай менты сами разбираются.
***
Мы стояли с Горацио на площади, вымощенной булыжником, перед королевским замком, обмениваясь короткими фразами. В лиловой полутьме очертания крепостных стен виделись нечетко и размыто.
- Скоро? - поинтересовался я. У меня раскалывалась голова, побаливала нога и, вообще, хотелось быстрее отсюда уйти.
- Думаю, что да, - ответил Горацио, кутаясь в черный плащ.
- Хорошо бы, а то мое терпение на исходе.
- Нужно еще подождать. Не зря же призрак вашего отца просил, чтобы я привел вас на свидание с ним.
- Что ж, подождем.
Но призрак так и не появился, вместо него пришла Фели в грязной нищенской одежде. Выглядела она ужасно. У нее было изможденное лицо, обтянутое желтой пергаментной кожей. И, казалось, что она едва держится на ногах и вот-вот упадет.
- Фели? Почему ты здесь? - удивился я.
- Теперь я здесь живу, что мне совсем не по нраву.
- Действительно, не самое лучшее место и эпоха.
- Но выбирать не приходится. Меня послал призрак твоего отца - сам он прийти не может.
Я почувствовал облегчение - новая встреча с ним меня пугала.
- Он велел поторопить тебя с местью.
- Я боюсь, что не сумею сделать это должным образом.
- Не хитри.
- Фели, у меня нет желания никого убивать.
- Речь идет не о твоем желании, а о сыновьем чувстве долга.
***
Я задернул занавески на окнах, чтобы со двора не могли увидеть, что происходит в гостиной. В доме нас было двое: Клавин и я. Прислугу я отпустил, а ма уехала на встречу с институтскими подругами. Мой отчим сидел на резном стуле красного дерева в центре комнаты со связанными за спиной руками. Скрутил я его в два счета - привет, родным погранвойскам!
- Немедленно освободи меня, - приглушенным голосом потребовал отчим.
- Нет.
- Зачем ты меня связал?
- Я хочу тебя кое о чем спросить.
- Без связывания никак нельзя было обойтись?
- Нет, у меня серьезный вопрос и я хочу получить на него честный ответ.
- Шут с тобой, спрашивай. Только быстрее - у меня затекают руки.
- Зачем ты подстроил автокатастрофу, в которой погиб мой отец?
- Я не подстраивал никакой автокатастрофы.
- Не стоит отпираться, - заметил я. - Лари мне признался, что ты ему заплатил, чтобы он испортил тормоза на отцовской машине.
- Наглая ложь!
- Кстати, чтобы не всплыла правда, от Лари ты тоже избавился.
- Конечно! Скажи: кого я еще убил?
Неожиданно резко зазвенел дверной звонок: я спустился со второго этажа и впустил в дом Пола. Как мы и договорились с ним вчера, он пришел ровно в 19 часов. Пол был крайне возбужден и не скрывал этого.
|