Аннотация: У разных видов физическими недостатками считаются разные особенности, поэтому порой бывает полезно взглянуть со стороны на впитанные с молоком матери предрассудки - и вместе с этим пересмотреть привычное отношение к самим себе.
- Погоди, Ихагара, то есть, я правильно понимаю, что тебя изгнали из племени только из-за того, что у тебя нет щеток над копытами?! - Мэл непонимающе затрясла головой так, что у нее чуть не слетел капюшон, а сама она чуть не свалилась с поваленного бревна, на котором сидела.
- Не совсем, - вздохнув, покачала головой кентаврийка. - Меня не изгоняли. Я сама решила уйти, не выдержав насмешек.
- Над тобой насмехались лишь из-за того, что у тебя нет щеток? - снова изумилась Мэл, переведя недоверчивый взгляд с ног кентаврийки на ее лицо и встретилась с таким же непониманием. Ихагара лишь недоуменно пожала плечами - мол, а что такого, ведь у любого уважающего себя кентавра должна быть густая и ухоженная шерсть над копытами. А у нее ноги были такие же гладкие, как бока после весенней линьки.
- Не только надо мной, но и над моей матерью, мол, нагуляла меня с конем, - Ихагара невесело хмыкнула и отвела взгляд.
И вздрогнула, когда ощутила легкое поглаживание по бабке над передним левым копытом - Мэл свесилась с бревна, чтобы так погладить, и лишь чудом (или магией?) не падала в опавшую листву.
- Но ведь щетки - это дико неудобно! - возразила она, продолжая гладить бабку кентаврийки. - Я помню, у моего дядьки была тягловая лошадь, у которой были копыта более лохматые, чем твоя грива! И мне не раз перепадало отмывать ее после работы в грязи. Так вот что я скажу, выдирать грязь из этих дурацких щеток - сущее наказание! И тебе очень повезло, что не приходится мучиться с уходом за ними.
Мэл оторвалась от поглаживаний и, выпрямившись, встретилась с изумленным взглядом Ихагары.
- Я... не смотрела на это с такой точки зрения... - медленно, словно смакуя сие открытие, проговорила кентаврийка. - У моей матери щетки не слишком густые, так что уход за ними не отнимал у нее много времени. Потому я и не задумывалась о том, как много сил может отнимать их чистка у других кентавров.
- Вот видишь? - улыбнулась Мэл, привычно подняв голову ровно настолько, чтобы из-под капюшона была видна только улыбка. - Так что тебе очень даже повезло по этому поводу, а если твои соплеменники травят тебя из-за неосознанной зависти - то правильно ты сделала, что ушла от них!
Ихагара улыбнулась в ответ своей второй половинке - что бы она без нее делала, без этой неунывающей юной ведьмы, такой же отверженной ее сородичами, как и она сама? Кентаврийка протянула к Мэл руки и ласково, невесомо сбросила глубокий мягкий капюшон с ее головы. Та вздрогнула, когда изъязвленной рубцами после ожога голой кожи головы коснулось дуновение ветра. Нежно, едва касаясь пальцами, Ихагара провела по лбу и вискам Мэл, обведя по контуру шрам, лишивший ее волос, половины левой ушной раковины и лишь чудом не задевший глаз. По сравнению с этим насмешки над гладкошерстными ногами кентаврийски были детским лепетом. Люди боялись ведьм и ненавидели тех, кто умеют общаться с духами и волшебными существами. А Мэл умела и потому получила от трусливых соседей такой "подарок" на вторую, духовную инициацию взросления, которая и раскрыла в полной мере способности девочки - Ихагара хорошо помнила эту историю, которую они не раз обсуждали. Мэл было пятнадцать лет, и, едва оправившись от ожогов от извращенной, искусственной, бездушной человеческой магии, она покинула свою деревню - а смысл оставаться, если ей там не рады?
- Странно, что ты говоришь мне такие добрые речи, а сама до сих пор стесняешься своих шрамов, - ласково произнесла Ихагара, осторожно взяв Мэл за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. - Это ведь твоя история, записанная на твоем теле. Меня до сих пор удивляет то, что вы, люди, уважаете лишь развитие духа, а к телу относитесь как к отягощающей оболочке. Но ведь шрамы тела формируют нас ничуть ни в меньшей степени, чем шрамы души. А твои рубцы - это знак того, что ты достаточно сильна и телом, и духом, чтобы пережить то, что с тобой сделали твои сородичи.
- Да, я понимаю это, - вздохнула Мэл. - Вот только мои шрамы делают меня чудовищем в глазах людей.
- А какая тебе разница? - фыркнула Ихагари, тряхнув гривой и стукнув копытом. - Разве ты собираешься к ним возвращаться?
Мэл покачала головой и растроганно улыбнулась. Затем спрыгнула с бревна и, прильнув к Ихагаре, крепко обняла ее за талию, уткнувшись ей в грудь - выше просто не доставала.
- Когда-нибудь я научусь относиться к моим шрамам так же, - прошептала она. Подняла голову, уткнувшись подбородком в грудину Ихагары, чтобы заглянуть ей в лицо, и, улыбнувшись, добавила: - Но только после того, как ты поймешь, что твои ноги не обязательно должны быть лохматыми, чтобы ты могла любить их!
- Считай, что я уже! - рассмеялась кентаврийка, обнимая ведьму и нежно целуя в израненную макушку.
Хотя они обе понимали, что им предстоит еще долгий путь к принятию своих тел, главным для них было то, что они на этот путь хотя бы ступили.