Аннотация: Вероника - последняя выжившая из деревни оборотней. Бредя ночью сквозь снегопад, она мечтает о мести тем людям, которые убивали ее сородичей. Когда выживет. Если выживет...
Снег ледяными комьями налип на мягкую шерсть, делая каждый шаг все более трудным. Вероника давно не чувствовала подушечки своих лап - может, оно и к лучшему, ибо от кусачего холода хотелось попросту выть. А выть нельзя - если ее обнаружат люди, то убьют так же, как убили всех остальных оборотней в ее деревне. Возникшее перед глазами видение горящих хижин родного поселения на несколько мгновений придало Веронике сил - как раз на пару шагов, прежде чем она провалилась лапой в припорошенную снегом яму. Это видение гнало ее всю ночь без остановки, заставляя снова и снова вдыхать обжигающе-ледяной воздух и высоко поднимать лапы, чтобы не оставлять за собой траншею - все же цепочку следов снегу засыпать куда проще. Она всенепременно выживет. Она вернется. Она будет сражаться до последней капли крови, разрывая людей клыками и когтями - за всех, кого любила Вероника и кого они убили из-за своих дурацких предрассудков...
Очередной шаг сделать не удалось - лапа, видимо, зацепилась за корягу, скрытую под слоем снега. Вероника уже не чувствовала, для нее мир просто перевернулся и исчез за белой пеленой. Внезапно сил не осталось даже на то, чтобы повернуть голову и посмотреть на небо - да и толку, оно все равно было лишь немногим темнее снега, что лежал на земле и падал крупными хлопьями с затянутого тучами ночного небосвода. Интересно, погасил ли этот снег пожары в родной деревне, позволив хотя бы остовам жилищ остаться напоминанием о живших там оборотнях? Или огонь окажется сильнее снега и милостиво их поглотит, ничего не оставляя на разграбление подлым людям?
Даже силы ненависти к нападавшим Веронике не хватило, чтобы снова подняться на лапы. Ее не хватило даже на то, чтобы разлепить примерзшие ресницы. Она попыталась - и уже ускользающим сознанием поняла, что не будет никакой мести. Ничего не будет. Все закончится здесь и сейчас...
Или все-таки нет?
Ей снилось, как с ее шерсти отряхивали снег, как звонкий девичий голос что-то кричал где-то в недосягаемой выси - и ей отвечали как будто с другого конца света. Потом мир начало потряхивать, и до Вероники не сразу дошло, что это ее несли на руках, время от времени спотыкаясь и проваливаясь в глубокий снег. Затем ей снилось тепло очага и мучительно оттаивающие лапы, укрытые несколькими слоями мягкой ткани. Ей снилось, как перед мордой стукнула глиняная миска, и в нос ударил сладкий запах парного молока.
- Волчишка-оборотнишка! - снова протянул тот же самый девичий голосок, на этот раз умиленно, а не обеспокоенно, как раньше.
Интересно, кем же были те, кто ее спасли? Вампиры? Вряд ли, их характерный запах пробился бы даже сквозь молоко, аромат которого заглушал все остальные. Эльфы? Нехарактерная для перворожденных бесцеремонность, разве что детеныши могли бы притащить домой из леса умирающего волчонка. Дриады домов не строят, пережидая зиму в спячке в стволах своих деревьев. А фейри попросту не смогли бы никуда ее утащить, разве что целой стайкой.
- Лючия, не трогай ее, еще укусит! - раздался издалека, кажется, вообще из другой комнаты, грудной женский голос. Таких не бывает у эльфиек. Гномка?
А Вероника про себя подумала, что не стала бы кусать тех, кто ее спасли. Даже дикие волки, и те понимают, что не надо рычать на тех, кто к тебе хорошо относятся, а Вероника вообще разумное существо.
Ресницы, похоже, оттаяли. Усилием воли юная оборотница разлепила веки, приоткрыв один глаз, дабы рассмотреть свою спасительницу.
А затем от удивления распахнула оба глаза и судорожно закашлялась, слишком резко вдохнув теплый воздух. Из-под носа поспешно убрали миску с молоком, чтобы не разлилось. Поставив ее чуть поодаль, юная спасительница - кажется, ее звали Лючия - присела на корточки и с сочувствием во взгляде принялась ждать, пока "волчишка-оборотнишка" откашляется. Густые каштановые волосы заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо, телосложение слишком коренастое для эльфийского, кожа слишком смуглая для вампирской, рост высоковат для гномьего, одежда простая, повседневная - такую часто носят представители любых народов.
В общем, обычная человеческая девчонка. Но почему-то совершенно не похожая на тех, кто сжигали родную деревню Вероники. Странный, странный предсмертный сон...
Или все-таки явь?