Совершенно не зная истории высшего образования (если такая вообще кем-то написана), смею утверждать, что в ней особое место занимает советское заочное образование. Каких титанов мысли, производства, распределения и перераспределения оно взрастило! Какой след в истории они оставили! Какой вклад внесли и вынесли! Сам Леонардо да Винчи меркнет рядом с каким-нибудь рядовым зав. промышленным, идеологическим или научным отделом райкома или горкома КПСС с музучилищем, ветеринарным техникумом (заочно), институтом культуры (заочно) и партшколой (заочно) за плечами. Никого у нас не удивлял, да и теперь не удивляет, ни главный инженер какого-нибудь электронного завода с заочным строительным образованием, ни милицейский генерал, выкованный заочным институтом инженеров железно-дорожного транспорта, ни замдиректора какого-нибудь НИИ истории и археологии, взращенный заочно в сельско-хозяйственной академии.
Да бог с ними, с титанами, номенклатурными солдатами партии, и их следами в жизни! Даже самый заурядный советский студент-заочник, если заставить его разговориться, мог, отправить в нокаут любого профессора спонтанным шедевром, достойным увековечения, если не в анналах науки, то в фольклоре уж точно.
Вот, например, какую историю из своего опыта общения со студентами-заочниками часто рассказывает доцент Тройник-Волноводов.
- Сразу после защиты кандидатской определили меня старшим преподавателем на кафедру конструирования и производства радиоаппаратуры Тьфутараканского политеха и дали среди прочего небольшой курсик “Спецглавы мат. обеспечения микропроцессоров” для заочников пятого курса. Я, как положено молодому преподавателю, подошел к делу со всей ответственностью, подготовил лекции, контрольные работы, наворотил там всякой всячины по цифровой обработке сигналов. Вот отчитал я студентам лекции, выдал задания, и расстались мы с ними до зачета.
А надо сказать, с заочниками я тогда еще непосредственно не сталкивался, только понаслышке был знаком. Поэтому, хоть меня во время занятий, особенно лекций, иногда появлялось такое чувство будто я в каменной пустыне пытаюсь потрясти своим криком допотопные изваянные из скал лики суровых великанов, ничто меня не насторожило и я отработал с ними курс со всей серьезностью и даже, я бы сказал, с энтузиазмом.
А потом приехали они на зачет.
Чтоб им было легче и мне проще, зачет я организовал в виде защиты контрольных работ. Проверяю работу, указываю ошибки и предлагаю их исправить, задаю пару вопросов и, если все в порядке - ставлю зачет.
И вот подходит первый студент, по фамилии Подмастерчик, а имя уже не помню. Такой себе небольшого роста, худенький, смугловатый, с чуть-чуть пробивающейся сединой брюнет лет 40. Одет в немного поношенный, но аккуратный костюм. Ведет себя неуверенно, чуточку суетливо. Смотрю, не особенно вчитываясь, его работу - все как будто в порядке. Ответы полностью переписаны из учебников, но более-менее к месту. Только оформление обратило на себя внимание: почерк необычно аккуратный, каллиграфический, вопросы написаны вверху страницы красным цветом и подчеркнуты, заголовочные слова в ответах тоже выделены и подчеркнуты волнистой линией. Я подумал, что жена писала, или дочь.
Только из-за этого оформления я и заметил, что всюду вместо “микропроцессор” написано “микрокомпрессор”. Мимо такого я, конечно, пройти не мог (тем более, что это был мой первый заочник) и решил поговорить с ним попредметнее.
Указал ему на ошибку, он смутился, взволновался, сказал, что очень много работы, плюс домашние дела, семья, дети и прочее, так что готовиться приходится поздно ночью, борясь со сном, - вот и получилась такая досадная ошибка. Постепенно он, видя мою, так сказать, доброжелательную заинтересованность, разговорился, и выяснилось, что работает он завхозом в музучилище и работу менять не планирует; что диплом нужен ему, чтобы не лишиться места (завхоз музучилища, оказывается, должен быть с каким-нибудь высшим образованием); что можно выкрасить всю кафедру и еще что-нибудь в цвет полов или окон музучилища; что можно посодействовать в оснащении струнными и духовыми инструментами кафедрального оркестра, если бы такой был; что о микропроцессорах он что-то слышал, но где и что - точно не помнит, и еще много интересного, из чего следовало, что угрозы для советской электроники и микропроцессорной техники он не представляет. Так что предложил я ему исправить злополучное слово в контрольной - и все, поставлю зачет.
Он обрадовался, схватил свою тетрадку, сел за стол и раз-два! - все готово, подает мне тетрадь вместе с зачеткой. Я, прежде чем сделать запись в зачетке, для порядка бросаю взгляд на работу - и вижу, что всюду слово “микрокомпрессор” аккуратно зачеркнуто, а над ним тем же каллиграфическим почерком (писал все-таки сам!) написано “микропрофессор”. Я даже как-то опешил сперва и как будто испугался, а потом молча поставил Подмастерчику зачет, как и всем остальным студентам той группы, - без боя.