Терентьева Елена Артуровна (selenamire) : другие произведения.

Две сестры. История Петуньи. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение приключений Петуньи.
  Глава 1. Министерство прибыло
  
  По дому разносился громкий топот - мистер Эванс летел вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки сразу, и едва не потерял равновесие, когда в коридоре его ноги проехались по ковру. Зашатавшись, он едва не врезался в стену, но каким-то чудом сумел избежать столкновения.
  
  Телефон! Ему нужно срочно нужен телефон!
  
  Добравшись до небольшой ниши в стене, где он стоял, мистер Эванс рывком выдвинул маленький ящик под ним и принялся лихорадочно рыться в бумагах, визитках, чеках, непонятных записках- всё это, казалось, специально легло поверх того, что он искал.
  
  - Ну же, где ты, черт тебя подери... - пробормотал он сквозь стиснутые зубы, бросая на пол ненужные бумажки.
  
  И вот - есть!
  
  Его пальцы сжали визитку с переливающимися буквами "ММ".
  
  Министерство магии.
  
  Перевернув карточку, он увидел номер телефона, и едва не выронив трубку, начал быстро набирать нужные цифры.
  
  Гудки тянулись мучительно долго.
  
  Он сжимал и разжимал свободную руку, нервно топал ногой, глядя на потолок. Перед глазами всё ещё стояла его старшая дочь - с палочкой в руках, из которой вылетали яркие искры, похожие на огонь.
  
  А если что-то пойдёт не так?
  
  В памяти всплыл разговор с мистером Уилсоном, который приходил к ним более двух лет назад. Тогда он упоминал случай, когда магический всплеск уничтожил чей-то дом дотла.
  
  Этого не должно случиться с ними.
  
  Где там, чёрт побери, эти волшебники?
  
  И тут, наконец, раздался щелчок, а затем протяжное, слегка ленивое:
  
  - Магическая служба поддержки, чем могу помочь...?
  
  Голос был типичным для всех чиновников подобных ведомств - уставший, равнодушный, как будто его владелицу уже ничем нельзя было удивить.
  
  На секунду мистер Эванс замер, а затем, словно прорвало плотину, слова хлынули из него потоком:
  
  - Я Дэвид Эванс, отец Лилиан Эванс, ведьмы! Вы не представляете, что только что случилось! У нас очередное чудо! Наша старшая дочь... она...
  
  Он метался по комнате, размахивая свободной рукой, словно это могло помочь быстрее объясниться.
  
  Если бы Петунья видела его сейчас, она бы наверняка поразилась.
  
  Слишком знакомая сцена: её отец, возбуждённый, лихорадочно объясняющий, что его дочь - чудо, отчаянно пытающийся заставить кого-то на другом конце провода обратить на них внимание.
  
  Ещё немного, и он вновь закричит в трубку, требуя чтобы к телефону позвали Папу Римского.
  
  - Простите, сэр, что вы сказали?
  
  Произнесла девушка на другом конце провода словно не понимала слов, которые Дэвид буквально выплёвывал в трубку.
  
  Он глубоко вдохнул, прежде чем прорычать в трубку, отчеканивая каждое слово:
  
  - МОЕЙ СЕМЬЕ НУЖНА ПОМОЩЬ.
  
  И громче:
  
  - У НАС СКОРО БУДЕТ ПОЖАР!
  
  А потом ещё громче:
  
  - СИЛА МОЕЙ СТАРШЕЙ ДОЧЕРИ ВЫШЛА ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ!
  
  Тут он решил опередить события и, переходя на фальцет, буквально взорвался криком:
  
  - МЫ ГОРИМ!!
  
  - Стойте, подождите... - женский голос на другом конце провода вдруг изменился, потеряв свою прежнюю леность.
  
  В трубке послышался шелест бумаг, словно работница лихорадочно искала что-то в документах.
  
  В голосе появилось замешательство, даже волнение.
  
  - То есть... не младшая дочь? Не Лили Эванс? А... старшая?
  
  В трубке послышался тихий вдох, словно собеседница не знала, что сказать дальше.
  
  - Но это же невозможно. Её проверяли - она была пуста...
  
  Мистер Эванс тяжело выдохнул, сжав трубку так, что костяшки пальцев побелели.
  
  - А я вам о чём тут талдычу?! - рявкнул он, чувствуя как напряжение внутри растёт. - Пришлите помощь, и срочно!
  
  Но едва он продолжил требовательно взывать к логике работницы, как вдруг по дому разнесся громкий, настойчивый звонок в дверь.
  
  Он не смолкал, протяжный и требовательный, словно тот, кто стоял на пороге, был полон непоколебимой решимости добраться внутрь.
  
  Мистер Эванс резко замолчал и прищурился.
  
  - Погодите... - пробормотал он в трубку, бросив взгляд на дверь. - Кажется, пришли соседи.
  
  Хотя, честно говоря, он не был в этом так уж уверен.
  
  Но было ясно одно: такое светопреставление не могло остаться незамеченным.
  
  Он быстро положил трубку рядом с телефоном, на секунду замешкавшись, а затем решительным шагом направился к двери.
  
  Когда он открыл её, его встретило знакомое лицо.
  
  На пороге стоял мистер Уилсон.
  
  Он выглядел почти так же, как и два года назад, когда впервые появился в их доме с известием о магическом мире.
  
  Та же тёмная мантия, тот же проницательный взгляд из-под очков - взгляд человека, привыкшего к неожиданностям.
  
  Единственное, что изменилось, - куцая бородка, которая, судя по всему, находилась на стадии неудачного отращивания.
  
  Но больше всего его серьёзный образ портил ночной колпак с помпоном.
  
  Мистер Эванс уставился на него, моргнув пару раз.
  
  Очевидно, маг так торопился, что, проснувшись, забыл снять ночной головной убор. Теперь, стоя на пороге, он выглядел точно как человек, который вскочил с постели и прибежал прямиком сюда, даже не взглянув в зеркало.
  
  Колпак торчал на его голове так забавно, что если бы не паника, мистер Эванс, возможно, даже рассмеялся бы.
  
  - Вот это я понимаю быстрое реагирование, - уважительно протянул владелец дома.
  
  Мистер Уилсон был не один.
  
  За ним стояли ещё двое мужчин, одетых в такие же тёмные мантии. Их лица были серьёзны, а в позах чувствовалась напряжённость, словно они готовились к чему-то очень важному.
  
  - Вы позволите? - без лишних церемоний спросил мистер Уилсон, даже не дожидаясь ответа, и уже переступал порог, шагая в дом.
  
  Входя, он бросил быстрый взгляд на мистера Эванса, но времени на лишние разговоры не было.
  
  - Где девочка? - сразу перешёл он к делу.
  
  Мистер Эванс молча указал вверх, в сторону лестницы.
  
  Маги обменялись взглядами, кивнули и не теряя ни секунды, направились наверх.
  
  Их не нужно было вести.
  
  Найти комнату оказалось проще простого.
  
  Они просто шли на свет.
  
  За дверью их встретило ослепительное сияние, наполнившее всю комнату теплым, живым светом. Воздух был густ от магии, переливающейся золотистыми и серебристыми искрами, будто сама вселенная ликовала, отплясывая огненный хоровод вокруг маленькой фигуры в центре. Свет ложился на стены пульсирующими волнами, проникая в каждую щель, отражаясь в стеклах, заливая комнату нереальным, почти сказочным свечением.
  
  Посреди этой магической бури стояла девочка, крепко сжимая в ладонях волшебную палочку, словно боялась, что её могут отнять. На её лице сияла радость, та самая неподдельная, искренняя детская радость, от которой у взрослых замирало сердце - почти забытое, первобытное счастье, не скованное сомнениями и страхами. Она смеялась - звонко, громко, восторженно, так, будто наконец-то нашла самую важную вещь в своей жизни, как будто наконец-то почувствовала себя целой.
  
  Маги, стоявшие за спиной мистера Уилсона, невольно переглянулись, не зная, как реагировать.
  
  Их многолетний опыт подсказывал, что магия, вырвавшаяся из-под контроля, обычно вызывает панику - слёзы, крики, страх, но никак не чистый, бесшабашный смех.
  
  Это вызывало у них неловкость и дарило ощущение неправильности.
  
  Они даже начали волноваться - а вдруг магия как-то повлияла на её разум?
  
  Но мистер Уилсон не испугался.
  
  Ему не нужно было обмениваться взглядами с подчинёнными, чтобы понять, что они ничего не понимают.
  
  Эти люди были просто полевыми агентами.
  
  Тем, кто никогда не видел, из раза в раз, опустошённого взгляда детей из семей маглов, лишённых магии.
  
  Кто не слышал, как хрупкие, дрожащие от надежды голоса спрашивали:
  
  - А вдруг мне всё-таки придёт письмо?..
  
  Они просто не понимали.
  
  Не могли осознать, какое это счастье - видеть, как то, что уже казалось невозможным, наконец стало реальностью.
  
  И если бы не необходимость сохранять перед подчинёнными образ строгого, уравновешенного руководителя, возможно, он бы сам рассмеялся вместе с ней, позволяя себе хоть раз разделить эту редкую, уникальную радость.
  
  Потому что это было чудо.
  
  Мистер Уилсон на секунду отвёл взгляд от девочки, переведя его на её семью, застывшую у стены. Родители казались парализованными. Отец, поднявшийся следом за магами, теперь стоял рядом с женой. Та не шевелилась, её рука была прижата к губам, а в глазах отражались страх и изумление.
  
  Но вот младшая девочка...
  
  Лили не выглядела удивлённой.
  
  Она стояла ровно, с гордо поднятым подбородком, и на её лице не было ни тени шока. Только радость.
  
  Слишком уж довольной.
  
  Слишком уж уверенной.
  
  Мистер Уилсон запомнил этот взгляд. В нём не было испуга или недоверия. Нет, в её глазах было знание, словно она ждала этого момента, словно она была уверена, что он рано или поздно наступит.
  
  Это было подозрительно.
  
  Стоит ли ему потом поговорить с ней? Определённо.
  
  Но пока что...
  
  Он медленно шагнул вперёд, жестом показывая своим людям, что они могут остаться на месте. Здесь не было угрозы, не было того, к чему их учили быть готовыми.
  
  Нет.
  
  Здесь было нечто большее.
  
  И он должен разобраться в этом.
  
  
  
  
  
  Глава 2. Летучий порох
  Мистер Уилсон, сделав пару осторожных шагов вперёд, протянул руку к девочке, стараясь не делать резких движений.
  
  Едва он оказался перед ней, её смех мгновенно стих, словно кто-то выключил звук. Радость спала с её лица, оставляя после себя лишь осторожное напряжение. Её бледные пальцы еще сильнее сжались вокруг палочки, а глаза, ещё секунду назад светящиеся чистым восторгом, потемнели и сузились.
  
  Она хмурилась, её губы слегка дрожали от отчаянного нежелания расставаться с тем, что наконец стало её по праву.
  
  Уилсон, внимательно наблюдая за ней, не пытался заставить её отдать палочку силой. Он наклонился ближе, заговорил ровным, успокаивающим голосом.
  
  - Даже если ты отпустишь её, магия не исчезнет. - Он говорил мягко, но уверенно, с той неподдельной убеждённостью, что внушала доверие. - Она с тобой. Теперь навсегда. Всё будет хорошо.
  
  Петунья продолжала настороженно смотреть на него, её дыхание было прерывистым, щеки пылали лихорадочным румянцем. Она выглядела так, словно до сих пор не была уверена, что это реальность, словно боялась, что стоит ей разжать пальцы, и всё исчезнет, как несбыточный сон.
  
  - Так мне это не снится? - её голос дрогнул, едва ли громче шёпота, но в нём звучало столько уязвимости, столько глубинного, детского сомнения, что маг на мгновение почувствовал лёгкий укол в сердце.
  
  Он улыбнулся, не торопя её.
  
  - Нет, не снится.
  
  Он осторожно потянулся к палочке, и не сразу, но Петунья позволила её забрать.
  
  Она разжала пальцы, будто это требовало от неё невероятных усилий, и после следила за каждым движением мага, пока тот не положил палочку на прикроватный столик.
  
  Она продолжала смотреть на него с каким-то благоговейным изумлением, а потом её взгляд медленно скользнул по комнате, точно она пыталась найти убежавшие искры, которые ещё совсем недавно плясали вокруг неё.
  
  Родители всё это время молча наблюдали за происходящим, но как только волшебная энергия рассеялась, и стало ясно что яркие всполохи больше не появятся, они заговорили почти в один голос.
  
  - Это... это не вызовет проблем? - мистер Эванс сделал шаг вперёд, его лицо выражало смущение, волнение и остаточный страх. - То, что... ну, то что только что произошло... соседи... магия... эта вспышка...
  
  Миссис Эванс кивнула, сжимая пальцы в кулаки.
  
  - Люди... они же видели... - в её голосе слышалась явная тревога.
  
  Им совсем не хотелось отвечать перед Министерством за произошедшее.
  
  Мистер Уилсон успокаивающе поднял руку, его лицо оставалось спокойным, собранным.
  
  - Не переживайте, - заверил он. Один короткий кивок в сторону двух магов, стоявших в дверях, - и те, не говоря ни слова, молча вышли из комнаты. - Мои коллеги уже пошли по соседям. Они позаботятся о том, чтобы все были спокойны.
  
  Издалека доносился вой сирен, эхом отдаваясь в ночном воздухе.
  
  Мистер Эванс, потирая виски, тяжело вздохнул:
  
  - Похоже, кто-то из соседей всё же вызвал пожарных...
  
  - С этим тоже разберутся наши люди. - Уилсон пожал плечами так небрежно, что казалось, он привык к подобным ситуациям. - Так что никаких проблем.
  
  Его голос был настолько уверенным, что это, кажется, немного успокоило Эвансов.
  
  Он жестом предложил девочкам присесть на кровать Лили, а сам занял стул возле письменного стола.
  
  Петунья пошатываясь дошла до кровати сестры, всё ещё красная от пережитых эмоций. Она хихикала и икала, будто в эйфории, точно была пьяна от собственной магии.
  
  Мистер Уилсон, заняв стул, наблюдал за ней, его взгляд стал внимательным, проницательным.
  
  И чем дольше он её рассматривал, тем больше его лицо становилось хмурым.
  
  Он видел не только магию, но и следы недавней болезни.
  
  Болезненная худоба, которая слишком сильно подчёркивала выступающие ключицы.
  
  Синяки под глазами, говорящие о давнейшей усталости.
  
  Тусклые волосы, лишённые блеска, слишком ломкие для её возраста.
  
  Он перевёл взгляд на родителей и, понизив голос, спросил:
  
  - Она давно так истощена? Вы были у врача?
  
  Мистер и миссис Эванс переглянулись.
  
  - Мы водили её к врачам, - осторожно начала миссис Эванс, потирая руки. - Но они не нашли ничего... необычного.
  
  Мистер Эванс потёр шею, хмурясь.
  
  - Это продолжается уже полтора года, - ответил он. - Еще нас направили к психиатру, но он оказался каким-то... шарлатаном. Сказал, что у неё меланхолия и истерия.
  
  Мистер Уилсон слушая родителей, задумчиво потянул себя за бородку, не заметив, как выдрал несколько волосинок.
  
  Мистер Эванс, наблюдая за этим жестом, внезапно осознал, почему борода мага выглядела так куцо и неровно.
  
  А в этот момент Петунья, всё ещё находясь в эйфории, уставилась на мага и внезапно расхохоталась.
  
  Громко, звонко, так, что согнулась пополам от смеха, ткнув в него пальцем.
  
  Мистер Уилсон удивлённо поднял брови, наблюдая за её реакцией, девочка пыталась что-то сказать, но задыхалась от смеха.
  
  - Вы... вы... - Петунья постанывала от хохота, схватившись за живот. - Вы похожи на козла с этой бородой!
  
  Гробовая тишина.
  
  Лили прикусила щеку, чтобы не рассмеяться, а мистер Эванс закашлял, чтобы прикрыть смешок.
  
  Миссис Эванс, побагровев, ахнула.
  
  - Юная леди! Такие вещи в лицо не говорят! - возмущённо воскликнула она.
  
  Но мистер Уилсон лишь обескураженно и немного смущенно посмотрел на Розалинду, потом на Петунью, потом снова на её мать.
  
  Выражение его лица ясно говорило:
  
  "То есть, вас смущает только то, что это было сказано в лицо?"
  
  Он подавил вздох, сложил руки на коленях и вернул внимание на Петунью, которая всё ещё пыталась справиться с приступом истерического смеха.
  
  - Я своими глазами убедился, что Петунья обладает магией, - уверенно произнёс мистер Уилсон, оглядывая присутствующих. - Но теперь нам необходимо отправиться в Министерство Магии, чтобы уладить несколько формальностей и провести медицинское обследование.
  
  Его голос был ровным, и в нём звучала твердость, которая не оставляла места для возражений.
  
  - Подобные случаи - редкость, - продолжил он, слегка качнув головой. - Особенно среди маггловских семей. Честно говоря, за всю свою карьеру я не сталкивался с таким ни разу. Возможно, это вообще первый случай, когда магия пробуждается столь поздно в семье без волшебников в роду. Уже само по себе рождение двух ведьм в немагической семье - нонсенс!
  
  Он вздохнул, потирая подбородок, явно пытаясь обдумать ситуацию.
  
  - Поэтому Министерство хочет изучить этот случай досконально.
  
  В комнате повисла тишина.
  
  Родители переглянулись. На их лицах перемешалась целая гамма эмоций - страх перед неизвестным, лёгкая тревога и, на удивление, радость. Судя по всему, последняя появилась из-за слов об исключительности их случая.
  
  Миссис Эванс нервно сцепила пальцы в замок, а мистер Эванс перекатил вес с одной ноги на другую, словно взвешивал свои слова, прежде чем кивнуть и произнести.
  
  - Да... мы понимаем, конечно, - наконец сказал он.
  
  - Петунья, как ты себя чувствуешь? - спросил мистер Уилсон уже более мягким, дружелюбным тоном, обращая внимание на девочку.
  
  Девочка моргнула, затем расфокусированно посмотрела в сторону, её взгляд замер на шкафу.
  
  - Кажется... у меня галлюцинации, - произнесла она медленно, нахмурившись.
  
  Мистер Уилсон чуть наклонил голову.
  
  - Почему ты так думаешь?
  
  Петунья не ответила сразу, продолжая прищуренно вглядываться на верх шкафа, затем указала пальцем и сказала:
  
  - Я вижу чёрного пушистого кота... на шкафу.
  
  Все повернули головы и посмотрели туда же.
  
  И действительно, на шкафу сидел кот.
  
  Небольшой, пушистый, угольно-чёрный, с большими янтарными глазами, которые сейчас лениво и немного снисходительно наблюдали за собравшимися.
  
  Лили развеселилась, её лицо мгновенно просветлело.
  
  - А, это Тучка! - радостно сообщила она. - Моя кошка-фамильяр. Мы купили её сегодня в магазине фамильяров в Косом переулке.
  
  Мистер Уилсон с интересом взглянул на Лили.
  
  - Фамильяр, значит? Хороший выбор, кошка выглядит умной.
  
  А вот Петунья напряглась, отползая к спинке кровати, чтобы увеличить расстояние между ними, словно этот пушистый комочек представлял для неё потенциальную угрозу.
  
  - О, так это не галлюцинация? - пробормотала она.
  
  В её взгляде было что-то между замешательством и явной настороженностью.
  
  Она побаивалась животных, особенно тех, кто мог царапаться, прыгать и кусаться.
  
  А магические кошки, как она только что поняла, внушали ей ещё большее беспокойство.
  
  Тучка, не обращая внимания на её испуг, потянулась, сладко зевнула и начала вылизывать лапу, словно давая понять, что люди тут не заслуживают ее внимания.
  
  - Ну что ж, - произнёс мистер Уилсон, вставая со стула и приглаживая мантию, - даю вам десять минут, чтобы переодеться. Затем спускайтесь в гостиную - мы отправляемся.
  
  Никто не стал спорить и все разошлись по комнатам. Мистер Уилсон спустился на первый этаж, освобождая комнату Лили.
  
  Когда прошли положенные десять минут, семья Эванс спустилась вниз. Они выглядели взъерошенными и утомлёнными, и только один человек в семье выбивался из общей картины.
  
  Розалинда Эванс выглядела так, будто у неё было не десять минут на сборы, а 2 часа.
  
  Её волосы были уложены в идеальный пучок, одежда безупречно выглажена, а лёгкий макияж только подчёркивал её собранность и хладнокровие.
  
  Мистер Уилсон мимолётно задержал на ней взгляд, его бровь чуть дёрнулась.
  
  "Ведьма, не иначе", - удивлённо подумал он.
  
  В этот момент один из магов, что прибыл с ним, вошел в гостинную и подойдя ближе к мистеру Уилсону, протянул ему небольшой мешочек. Они обменялись парой коротких фраз, явно обсуждая последние детали отправления, и убедившись что всё готово, мистер Уилсон повернулся к ожидающим его людям.
  
  - Итак, - начал он, держа мешочек в руке, - мы отправимся в Министерство Магии через камин.
  
  Лили и Петунья переглянулись, обе одновременно вспомнили, что когда-то читали об этом.
  
  Петунья тут же отвела глаза, ощущая неловкость от того, что они с Лили так и не наладили отношения. Делать вид что их ссоры не было, не получалось.
  
  Тем временем Уилсон продолжал:
  
  - Процесс простой: берёте горсть летучего пороха, заходите в камин и бросаете его себе под ноги.
  
  Мистер и миссис Эванс тут же напряглись, их лица одновременно исказились тревогой.
  
  - Порох? - настороженно уточнил мистер Эванс. - Мы... э-э... не взлетим в воздух?
  
  Миссис Эванс схватила мужа за рукав, явно представляя в красках взрыв посреди их собственной гостиной.
  
  - Нет, не взлетите, - с лёгкой улыбкой заверил их Уилсон.
  
  Он жестом пригласил их к камину, но когда супруги подошли, они столкнулись с новой проблемой.
  
  Их камин оказался довольно низким и узким.
  
  Было очевидно, что двое взрослых одновременно в камине не поместятся. Поэтому мистер Эванс нервно сглотнул, пригнулся и первым решительно залез внутрь. Он попытался было разогнуться, но быстро понял, что это невозможно, и ему пришлось оставаться в неловком полусогнутом положении, ждать указаний.
  
  Министерский работник протянул ему мешочек и повторил правила.
  
  Мистер Эванс выдохнул, собравшись с духом, затем кинул под ноги горсть волшебного порошка.
  
  Вся семья в ужасе смотрела, как он исчез в вспышке изумрудного пламени.
  
  Все ахнули увидев пустой камин.
  
  Следующей была миссис Эванс.
  
  Ей было тяжело сохранять свою грациозность, когда она забиралась в камин, вынужденно стоя в неловком полуприседе, но даже в этот момент она не теряла уверенности.
  
  С гордо поднятым подбородком она встретила взгляд мистера Уилсона, затем элегантно стянула перчатку, взяла горсть летучего пороха и швырнула его себе под ноги, отчаянно стараясь не замарать светлые туфли.
  
  Лили и Петунья внимательно следили за процессом, и когда родители наконец-таки исчезли в зелёном вихре пламени, Лили осторожно спросила:
  
  - А разве не нужно произносить название места? Мы читали, что так обычно работает летучий порох.
  
  - Да, в обычных случаях, - кивнул маг, удовлетворённо отметив, что девочка внимательна к деталям. - Но у Министерства Магии есть своя система. Летучий порох в этом мешочке привязан к конкретному камину в здании, так что произносить ничего не нужно.
  
  - А, ну тогда ладно, - Лили удовлетворённо кивнула.
  
  Настала ее очередь, и она, хоть и немного нервничая, уверенно шагнула в камин, а после швырнув летучий порох под ноги, исчезла в потоке зелёного света.
  
  Когда очередь дошла до Петуньи, мужчина внимательно посмотрел на неё.
  
  Она слегка покачнулась, а её лицо, недавно раскрасневшееся от волнения, постепенно возвращало свою привычную бледность.
  
  Кажется, эйфория от появления магии начинала отпускать её.
  
  Уилсон быстро среагировал, протянув руку и поймал её за запястье, чтобы помочь той удержаться на ногах.
  
  - Я тебя сопровожу, - объявил он, держа её за руку.
  
  Он повёл её внутрь камина вместе с собой, следя чтобы девочка не потеряла равновесие.
  
  Они еле поместились в камине - он оказался ещё более тесным, чем казалось снаружи.
  
  Когда он дёрнулся, чтобы бросить порох, макушка ударилась о каменный свод, отчего его ночной колпак сдвинулся прямо на глаза.
  
  - Тьфу ты... - он растерянно сдёрнул его, пытаясь понять в чем дело.
  
  Всё ещё моргая, он посмотрел на колпак в руке.
  
  На секунду задумался.
  
  Потом медленно поднял взгляд.
  
  - И что, я так ходил всё это время... и никто даже мне не сказал? - пробормотал он себе под нос, глядя на Петунью, как будто она могла ему это объяснить.
  
  Петунья покраснела едва сдерживая хихиканье.
  
  - Я думала это такая мода среди волшебников - произнесла девочка.
  
  Маг смущенно прокашлялся, сунул колпак в карман мантии и пробормотал:
  
  - Надо же, и ни один подчиненный не осмелился мне об этом сообщить...
  
  Затем он бросил летучий порох под ноги и зелёное пламя их поглотило.
  
  
  
  
  Глава 3. Приватный разговор
  Как только зелёное пламя их поглотило, Петунья ощутила, как пространство вокруг неё исчезает, словно пол под ногами провалился, оставляя её парить в бесконечности.
  
  В следующий миг её закружило.
  
  Ощущение было странным - словно её вытянуло в тонкую нитку, а затем потащило по узкому, бесконечному тоннелю.
  
  Картинка вокруг сливалась в мелькающий калейдоскоп - размытые образы каминов, проблески комнат, тени людей, чьи очертания Петунья не успевала разобрать. Всё смешивалось в вихре цвета, света и ощущения странного давления, будто её сжало со всех сторон.
  
  Откуда-то донёсся резкий запах золы.
  
  Перед глазами замелькали тени, и внезапно ощущение падения сменилось ощущением резкого толчка - её выбросило наружу.
  
  Петунья споткнулась, выбравшись из камина, и не успела даже осознать, что произошло, как вокруг неё уже проносились люди.
  
  Она моргнула.
  
  Министерство Магии не спало, даже несмотря на поздний час.
  
  Зал, в котором они появились, казался огромным. Высокие арочные потолки, тёмный отполированный мрамор под ногами и десятки широких каминов, встроенных в стены по всему периметру.
  
  Из них постоянно появлялись новые люди - одни торопливо шагали в сторону выходов, другие, наоборот, исчезали в изумрудных вспышках огня. Несмотря на поздний час, здесь кипела жизнь: кто-то переговаривался, кто-то спешил с документами в руках, а некоторые даже жестикулировали так оживлённо, что выглядели почти комично.
  
  Она замерла, оглядываясь.
  
  Огромные золотые эмблемы с символами Министерства украшали стены, а прямо перед ней возвышался центральный указатель, сверкающий мягким голубоватым свечением.
  
  Мистер Уилсон шагнул вперёд, поддержав её под локоть, чтобы помочь ей не завалиться.
  
  - Ты в порядке? - спросил он, мельком взглянув на неё.
  
  Петунья сглотнула.
  
  - Кажется меня сейчас стошнит. - девочка прижала руку ко рту.
  
  Мужчина взмахнул палочкой и в его руке оказался бумажный пакет, который он протянул Петунье.
  
  Она его схватила, но не воспользовалась понимая что приступ тошноты отпускает.
  
  - Ничего скоро привыкнешь, - хмыкнул он, смотря как она понемногу приходит в себя.
  
  Тем временем родители и Лили уже стояли чуть в стороне, выглядели не менее потрясёнными и с такими же чуть зеленоватыми лицами.
  
  Мистер Уилсон развернулся к ним, жестом приглашая следовать за ним вглубь Министерства.
  
  - Прошу за мной.
  
  Он двинулся вперёд, и семья Эванс послушно пошла следом, но не успели они сделать и десяти шагов, как из бокового коридора вдруг показались две странные фигуры.
  
  Они двигались неспешно, неторопливо опираясь на посохи, и выглядели так, словно только что вышли из иллюстрации к волшебной сказке.
  
  На каждом была длинная переливающаяся мантия, усыпанная звёздами, месяцами и загадочными магическими символами. А на голове высокие остроконечные колпаки, которые, казалось, держались исключительно по волшебству- иначе было просто непонятно, как они остаются так ровно на месте, не кренясь ни в одну сторону.
  
  Если раньше семья Эванс видела магов, одетых скорее в современное подобие мантий, то сейчас перед ними стояли настоящие чародеи из сказок- те самые, каких они ожидали увидеть с самого начала.
  
  Дополняли картину густые бороды, такие длинные, что, казалось, их владельцы могли бы заплести их в косы и обернуть вокруг талии вместо поясов.
  
  А еще они казались старыми. Даже древними.
  
  На вид им было все сто лет, а возможно, и больше, потому что двигались они с той осторожностью, будто боялись, что могут рассыпаться на месте.
  
  Маги тихо переговаривались между собой, но завидев Уилсона и его гостей резко замолчали.
  
  Их глаза тут же округлились, а один из них даже замер на месте, словно его парализовало.
  
  - Джордж! Это та самая? - наконец выдохнул один из магов, резко выпрямившись.
  
  В тишине раздался хруст его позвонков - его спина выпрямившись впервые за тридцать лет не была готова к такому испытанию.
  
  - Поздняя? Из магловской семьи?
  
  Второй маг приоткрыл рот, явно пытаясь подобрать нужные слова, но так и не сумел их найти.
  
  - Не сейчас, господа, - ровным голосом бросил Уилсон, даже не остановившись.
  
  И продолжил идти.
  
  Но стоило им свернуть за угол, как...
  
  Девочки, ещё не оправившиеся от шока, вдруг услышали звук стремительно удаляющихся шагов.
  
  Они переглянулись, а затем осторожно заглянули за угол...
  
  И тут же увидели невероятную картину.
  
  Маги, которые ещё минуту назад двигались со скоростью ленивой черепахи, теперь прижимали посохи к груди и, подхватив полы своих мантий, демонстрируя худые коленки, неслись вперёд во весь опор!
  
  Они бежали так быстро, что казалось, будто сейчас разгонятся и взлетят. Их длинные бороды развевались в разные стороны, придавая всей этой картине ещё более абсурдный вид.
  
  Один из них чуть не потерял колпак, другой ловко перепрыгнул через чей-то портфель, но оба сверкали пятками с такой скоростью, что Петунья на секунду засомневалась, а не зря ли они вообще таскают с собой посохи.
  
  Лили и Петунья замерли в полном оцепенении, не в силах отвести взгляд от этой невероятной сцены.
  
  Забыв об обидах одна из девочек спросила:
  
  - Ты это видела?.. - прошептала Лили, не мигая.
  
  - Я это видела... - таким же потрясённым тоном отозвалась Петунья.
  
  Родители тоже стояли в ступоре.
  
  Миссис Эванс оторопело моргнула, сжимая жемчуг на шее, а мистер Эванс тихо выдохнул, словно пытаясь осознать, что он только что увидел.
  
  Все перевели взгляд на Уилсона, надеясь на какое-то объяснение.
  
  Тот, кажется, даже не считал происходящее чем-то необычным.
  
  Он лишь помотал головой, глухо вздохнул и произнес словно это все объясняло:
  
  - Маги...
  
  Он слегка поморщился и продолжил:
  
  - Они из Отдела по изучению магии и магических явлений. Почти весь их состав - пожилые безумцы.
  
  Затем помотал головой, словно избавляясь от посторонних мыслей, и продолжил идти.
  
  - Не отставайте.
  
  Девочки молча двинулись за ним, всё ещё пытаясь осознать то, чему только что стали свидетелями.
  
  Петунья бросила взгляд на Лили.
  
  - Знаешь, - пробормотала она. - Когда я мечтала увидеть настоящих, книжных магов, я представляла их... ну... немного другими, более величественными.
  
  Лили неуверенно кивнула, всё ещё глядя в сторону, куда умчались два старика в мантиях.
  
  - Ага...
  
  Она тоже.
  
  Когда они, наконец, дошли до его кабинета, он открыл дверь и пригласил их внутрь.
  
  - Присаживайтесь.
  
  Кабинет был просторным, но без излишеств.
  
  Вдоль стен тянулись высокие книжные полки, забитые толстыми фолиантами, свёрнутыми пергаментами и странными стеклянными сферами.
  
  На рабочем столе стояла рамка с фотографией маленькой девочки лет четырёх.
  
  Петунья с удивлением заметила, что портрет двигался - девочка улыбалась и периодически прижимала к себе кошку. Правда, судя по выражению на морде, кошка была совсем не в восторге. Фотография была зациклена - спустя некоторое время девочка снова повторяла свои действия.
  
  В углу стола лежали стопка бумаги и чернильница, но почему-то без пера.
  
  Петунья плюхнулась на ближайший стул, её колени всё ещё дрожали, а в голове гудело.
  
  Мистер Уилсон сел за стол, вытащил из ящика перо и лист, быстро что-то записал, а затем...
  
  Лист сложился сам по себе.
  
  На глазах у всех бумага начала шевелиться, изгибаться, пока не обрела форму маленькой бумажной крыски.
  
  Крыса встала на задние лапки, её крошечные бумажные уши дрогнули, мистер Уилсон прошептал ей что-то наклонившись, затем она стремительно побежала к двери, юркнула в щель и исчезла в коридоре.
  
  Петунья, Лили и родители с изумлением наблюдали за этим процессом, но, похоже, для самого мага это было обычным делом.
  
  - Ого... - пробормотала Лили, не скрывая восхищения.
  
  - Обычная канцелярская магия, - с улыбкой сказал мистер Уилсон, сцепив пальцы перед собой. - Теперь давайте вернёмся к главному.
  
  Он перевёл внимательный взгляд на родителей.
  
  - Расскажите подробнее о Петунье. Когда вы начали замечать изменения? Что именно в ней поменялось? Что происходило в её жизни за последнее время? Какие-то важные события?
  
  Мистер и миссис Эванс замялись.
  
  Судя по всему, этот вопрос поставил их в тупик.
  
  - Ну... - начал мистер Эванс, нахмурившись, словно пытаясь выудить из памяти хоть какие-то полезные сведения.
  
  - Она стала лучше учиться, - наконец сказала миссис Эванс, явно цепляясь за первое, что пришло на ум. - Поступила в Росвуд. Помогает по дому, нашла друзей... В целом, её поведение стало лучше всяких похвал.
  
  Она пожала плечами.
  
  - Больше ничего особенного.
  
  Уилсон вгляделся в них, внимательно изучая выражение их лиц.
  
  И в этот момент он подумал:
  
  Они ничего не знают о своей дочери. Сведенья были столь поверхностны, что подобным мог поделиться даже их сосед.
  
  Что могло быть причиной? То, что Петунья сама закрылась от них? Или они никогда особенно не вникали в её жизнь?
  
  Неважно. Главное, они не могли ему помочь.
  
  Тогда он перевёл взгляд на Лили.
  
  Она не сводила глаз с сестры, с выражением, которое трудно было расшифровать.
  
  Уилсон вспомнил, как она смотрела на Петунью в момент, когда та проявила магию.
  
  В её глазах не было удивления.
  
  Не было шока.
  
  Только торжество.
  
  Она знала.
  
  Но прежде чем он успел что-то сказать, раздался голос миссис Эванс:
  
  - Да, точно! - внезапно воскликнула она, словно только что вспомнила важную деталь.
  
  Все повернули к ней головы.
  
  - Она изменилась... когда выбросила всё, что было хоть как-то связано с магией. До этого, - продолжила миссис Эванс задумчиво, - она всё время тратила на бессмысленные попытки пробудить магию.
  
  Мистер Эванс согласно покивал.
  
  Повисла тишина.
  
  Петунья и Лили уставились на родителей, в шоке.
  
  Девочки не знали, что они были в курсе.
  
  Мистер Уилсон задумчиво схватился за бородку, и вновь выдернул несколько волосков, даже не замечая этого.
  
  Мистер Эванс автоматически проследил взглядом, как волоски, кружась, плавно летят вниз, оседая на столе.
  
  Он уже начал подозревать, что если мистер Уилсон продолжит свои размышления в таком же темпе, то уже к концу их встречи мужчина останется без бороды вовсе.
  
  Маг внимательно посмотрел на девочек, изучая их молчаливую реакцию.
  
  - Девочки, вам есть что добавить? - негромко спросил он, слегка склонив голову набок.
  
  Они не подняли глаз, обе вцепились в собственные колени, избегая смотреть в его сторону.
  
  Но мистер Уилсон заметил другое.
  
  Изредка, почти незаметно, они кидали быстрые взгляды на родителей, словно невольно оценивая что им можно говорить,а что нет и насколько далеко можно зайти в своих словах.
  
  Он сразу всё понял.
  
  Говорить при родителях они не будут.
  
  С ним - возможно.
  
  Но не с мистером и миссис Эванс.
  
  Его лицо просветлело, и он, будто только что вспомнив что-то важное, поднялся со стула.
  
  - Дэвид, Розалинда, у нас здесь есть небольшая галерея великих волшебников, среди них есть и волшебники маггловского происхождения, - с лёгкой улыбкой сообщил он, меняя тон на более непринуждённый. - Не хотите ознакомится? Быть может, и ваши девочки однажды окажутся на той стене? Я вижу в них большой потенциал.
  
  Родители заулыбались, заметно смутившись.
  
  - Да что вы такое говорите! - мистер Эванс отмахнулся, но в его голосе звучала гордость, а миссис Эванс, хоть и пыталась сдерживать себя, тоже выглядела польщённой.
  
  Очевидно, мистер Уилсон прекрасно знал, как заинтересовать людей, подобных им.
  
  - Но, конечно, почему бы не взглянуть? - продолжил мистер Эванс, вставая.
  
  - Всего минут на десять, - добавила его жена, кивая девочкам. - Подождите нас, мы скоро вернёмся.
  
  Один из сотрудников немедленно предложил проводить их, и родители без лишних вопросов последовали за ним.
  
  Как только дверь мягко закрылась, в кабинете повисла тишина.
  
  Мистер Уилсон немного выждал, позволяя девочкам прочувствовать момент, прежде чем спокойно перевёл на них взгляд.
  
  - А теперь... - произнёс он ровным, мягким голосом, но с неизменной твёрдостью. - Вы можете рассказать правду. Ту, которую родителям нельзя говорить. И не беспокойтесь, вас не будут наказывать за то что вы скажете. Нам просто нужно во всем разобраться.
  
  Лили и Петунья переглянулись.
  
  Петунья глубоко вдохнула, потом выдохнула, а затем, глядя в стол, начала говорить.
  
  Она рассказала всё.. ну почти.
  
  Как они с Лили искали способ пробудить магию, как читали книги, как перепробовали десятки способов, убеждая себя, что всё это должно сработать.
  
  Лили подхватывала её рассказ, добавляя подробности, уточняя детали - их слова сплетались воедино, они говорили по очереди, но так, словно дополняли друг друга.
  
  Однако одного имени среди этих слов не было.
  
  Северус.
  
  А также упоминания его с Лили практики магии.
  
  Младшая сестра заметила это почти сразу. Она бросила короткий взгляд на Петунью, но та не произнесла ни слова.
  
  Когда Петунья осознанно обошла тему его участия, Лили, хоть и выглядела удивлённой, промолчала. Но в её глазах была благодарность.
  
  Кто знает как бы их наказало министерство за многократное нарушение правил. Возможно вообще запретили бы учиться в Хогвартсе.
  
  Мистер Уилсон, выслушав их рассказ до конца, выждал долгую, напряжённую паузу.
  
  А затем, чуть склонив голову набок, сказал:
  
  - Вы не договариваете.
  
  Девочки замерли.
  
  Они уже собирались ответить, но тут...
  
  В кабинет вбежала бумажная крыса.
  
  Она, шурша лапками по полу, прыгнула на стол, пробежалась по его поверхности и, как только достигла центра, остановилась и расправилась в обычный лист бумаги.
  
  Уилсон, не торопясь, взял его в руки, развернул, бегло прочитал и негромко произнёс:
  
  - Ага.
  
  Его брови едва заметно приподнялись, но выражение лица почти не изменилось.
  
  - Что произошло 26 апреля? - спросил он, переводя взгляд на девочек.
  
  В кабинете снова воцарилась тишина.
  
  26 апреля был днем после для рождения Петуньи. Днем, когда она рискнула и поехала на дерево.
  
  Лили нахмурилась, Петунья напряглась.
  
  - Что? - осторожно спросила Лили, делая вид что не понимает, о чём идёт речь.
  
  Мистер Уилсон, развернув записку перед собой, начал читать вслух:
  
  - "26 апреля был зафиксирован мощный скачок магии рядом с домом семьи Эванс. Энергетический всплеск был в четыре раза сильнее, чем любые известные ранее выбросы магии Лилиан Эванс, исключая инициацию."
  
  Девочки переглянулись.
  
  - Мы сначала не обратили на это внимания, - продолжил Уилсон, слегка прищурившись. - Подумали, что Лили, в очередной раз, случайно выпустила силу, а артефакт записал силу неправильно.
  
  Он выдержал паузу, изучая их реакцию.
  
  - Но теперь, глядя на график сравнения с другими вспышками, становится очевидно - это не Лили.
  
  Тишина.
  
  - Это было очень похоже на неконтролируемый выброс магии, характерный для инициации, - наконец сказал он, его голос был спокойным. - Но тогда никто даже не мог представить, что старшая сестра могла пройти инициацию. Все таки вы из семьи маглов. Поэтому запись сочли некорректной.
  
  Мистер Уилсон поднял глаза от листа, и его острый, внимательный взгляд скользнул по лицам девочек.
  
  - Вы помните, что произошло в тот день?
  
  Лили и Петунья не сразу решились говорить. Они переглянулись, обе сглотнули, словно борясь с внутренним напряжением.
  
  Но в конце концов, Петунья первой открыла рот.
  
  - Есть ещё кое-что, о чём мы не говорили, - её голос звучал тихо, но в комнате, где повисла напряжённая тишина, он раздался громче, чем хотелось бы.
  
  Лили зажала губу, но не перебила.
  
  - Пункт четыре, - выдохнула Петунья.
  
  - Что? - нахмурился Уилсон.
  
  - Смертельная опасность, - прошептала Лили.
  
  Петунья вцепилась пальцами в край своего рукава, будто стараясь держать себя в руках, но взгляд её был жёстким и горьким.
  
  - Вы говорили, что иногда магия проявляется, когда человек находится в опасной для него ситуации, - произнесла она, и в её голосе слышалась смущение - Когда ничего не сработало, я... решила рискнуть.
  
  Мистер Уилсон закрыл глаза.
  
  Потом медленно снял очки, сжал их в руке и устало протёр переносицу.
  
  По его лицу скользнуло разочарование - не в девочке, нет. В самом себе.
  
  - Вот дурак... - пробормотал он себе под нос.
  
  Он тяжело вздохнул, словно у него резко прибавилось несколько лет к возрасту.
  
  - И зачем только ляпнул? - пробормотал он, снова надевая очки. - Столько лет опыта, а такая глупая ошибка...
  
  Он поднял голову, давая понять, что ждёт продолжения.
  
  Петунья ссутулилась, но всё же заговорила.
  
  - Я хотела проверить, появится ли магия, если я действительно окажусь в опасности, - сказала она, избегая взгляда Лили.
  
  Лили сжала кулаки.
  
  - Ты пыталась убить себя! - голос её дрогнул.
  
  - Нет! - возмутилась Петунья, но затем отвела взгляд. - Ну... я просто...думала что это мой последний шанс.
  
  Она глубоко вдохнула, словно вновь переживая этот момент.
  
  - Я поехала на велосипеде прямо в дерево.
  
  Мистер Уилсон моргнул, его лицо оставалось непроницаемым.
  
  - Но Лили остановила меня своей магией.
  
  Лили резко вдохнула, перебив сестру:
  
  - Я не думаю, что это была я!
  
  Петунья с раздражением посмотрела на неё.
  
  - Ты опять?
  
  - Я не чувствовала этого. Не чувствовала этой... щекотки в животе! - Лили говорила быстро, запальчиво, её голос дрожал от эмоций - Когда я раньше использовала магию случайно, я всегда ощущала это. Но тогда-
  
  Она сжала кулаки, её плечи напряглись.
  
  - Я вообще ничего не почувствовала! Да и сейчас оказалось что ты волшебница, а значит в тот раз это могла быть ты!
  
  В комнате повисла тишина.
  
  Петунья перевела взгляд на мистера Уилсона, ожидая его реакции.
  
  Мужчина, всё это время молча слушавший, теперь глубоко вздохнул, словно подбирая нужные слова.
  
  Затем, сложив ладони перед собой, он спокойно заговорил.
  
  - Я примерно понял, какая складывается картина, - произнёс он, чуть склонив голову набок, изучая выражения лиц девочек.
  
  Лили и Петунья сидели тихо, но их тела выдавали напряжение. Лили сжала губы, её плечи слегка подрагивали - то ли от злости, то ли от волнения после произнесенных слов. Петунья, наоборот, выглядела будто окаменевшей, её руки сжались в кулаки на коленях, но не двигались.
  
  - Первое, что вам нужно знать, - неконтролируемая магия присуща только детям.
  
  Он сделал паузу, позволяя девочкам переварить информацию.
  
  - Она существует для защиты ребёнка, пока тот не научится управлять своими силами. Это защитный механизм, который помогает волшебникам избежать опасности. Но как только ребёнок осознаёт свою магию, примерно к одиннадцати годам, эта способность начинает угасать. После полового созревания она оказывается на пике, а потом исчезает полностью. Если к этому моменту магия не проявилась, её уже не будет никогда.
  
  Петунья резко вдохнула, но тут же сжала губы.
  
  Если бы я не пробудила магию... если бы я ждала ещё год, два... то всё? Это был бы конец? Навсегда? Значит Лили была права?
  
  - Это то, что нам известно на данный момент, - подытожил он, прежде чем перешёл к следующей мысли.
  
  Мужчина глубоко вдохнул, и выражение его лица резко изменилось. Оно стало более серьёзным, даже немного жёстким.
  
  - Именно поэтому в семьях магов, где ребёнок не проявляет магии, некоторые родственники... пытаются ускорить процесс.
  
  Лили вскинула голову, а Петунья почувствовала, как по коже пробежал холодок.
  
  - Как это - ускорить?
  
  - Создать ситуацию, в которой магия пробудится инстинктивно. Опасную ситуацию. - Голос Уилсона стал резче, в нём звучало едва заметное раздражение. - Что, на мой взгляд, категорически неприемлемо. Некоторые семьи идут на всё, лишь бы доказать, что их ребёнок не сквиб.
  
  Он заметил замешательство и сразу пояснил:
  
  - Сквиб - это ребёнок без магии, рождённый в семье волшебников. Но в их случае детей могли подстраховать маги из семьи. А вы очень сильно рисковали, я бы даже сказал - смертельно. Ведь вероятность того, что у Петуньи проявится магия, была практически нулевой. И поддержки у неё не было вовсе.
  
  - Но иногда и это не помогает, - продолжил Уилсон, и выражение его лица стало ещё жёстче. - Тогда ребёнок, несмотря на все попытки, остаётся сквибом.
  
  Услышав это плечи Петуньи передернулись.
  
  Как тяжело ей было наблюдать за редкими всплесками магии Лили и Северуса. А как бы себя чувствовал ребёнок, который с самого детства окружён магией? Насколько трудно было бы жить в мире, где для всех это обыденность, а ты - единственный, кто остаётся чужим. Без магии. Словно инвалид.
  
  Это кошмар.
  
  - Но! - резко сказал Уилсон - Магия, защищающая ребёнка, защищает только его. Ты не можешь заставить её защитить кого-то ещё.
  
  Внезапно Петунье на ум пришел образ Северуса и то как он стоял в вихре магии, который ограждала его от отца.
  
  Она вспомнила, как он тянул руку, пытался растянуть защиту, чтобы защитить маму...
  
  Но ничего не вышло.
  
  Магия не поддавалась.
  
  Она защищала только его.
  
  Маг продолжил. Его голос был спокойным, но твёрдым.
  
  - Природа устроила так, что магия может защитить только своего носителя. А значит, в тот раз это была именно твоя инициация, Петунья. Магия всё же защитила ту, кому принадлежала.
  
  Петунья широко распахнула глаза.
  
  Тогда..тогда получается у нее была магия уже давно? Но почему же она никак не проявлялась?
  
  Мистер Уилсон произнес:
  
  - В вашем случае это удивительно, - сказал он, слегка склонив голову набок.- Ведь как бы вы ни старалась, вы обе не смогли бы пробудить магию, если бы её изначально не было. Одна ведьма в семье маглов - возможно, но обе - уже сомнительно. Это значит, что скорее всего, в вашей семье, в далёком прошлом, был волшебник.
  
   Он перевёл взгляд с одной девочки на другую, наблюдая за их реакцией.
  
  - Или... кто-то из ваших предков был сквибом.
  
  Лили и Петунья переглянулись, их глаза расширились, когда они осознали смысл сказанных слов.
  
  - Но подтвердить это мы сможем, только если как следует покопаемся в архивах. Во время магической войны многие маги и сквибы сменили фамилии и сбежали, стараясь не оставить после себя следов, чтобы до них не добрались прихлебатели Гриндевальда. Поэтому наши поиски будут затруднены...Но не невозможны.
  
  Уилсон вздохнул и провёл рукой по подбородку, будто пытаясь сформулировать мысль как можно точнее.
  
  - Также мы можем прийти к выводу, что ты, Петунья, вовсе не "поздняя", как мы думали. - Мистер Уилсон откинулся назад, скрестив руки на груди. - Ты проявила свою силу вовремя. Это наша ошибка, что мы не проверили тот случай, который произошёл 26 апреля.
  
  Он выдержал паузу, позволяя девочкам переварить услышанное.
  
  - Но остаётся открытым вопрос: почему после той вспышки магии у тебя произошла полная блокировка сил? - он наклонился вперёд, глядя прямо на Петунью. - И почему они больше не проявлялись? Это не норма.
  
  Петунья не знала, что ответить.
  
  - У меня есть предположение, - продолжил мистер Уилсон, - но чтобы его подтвердить, нам нужно посетить магического доктора.
  
  Стоило ему закончить фразу, как дверь распахнулась с громким скрипом.
  
  Все одновременно повернулись к входу.
  
  И тут же замерли в потрясении.
  
  На пороге стояли родители, но за их спинами...
  
  Торчала целая толпа стариков в мантиях.
  
  Петунья с Лили неверяще уставились на них.
  
  Десять, нет, может даже больше!
  
  Остроконечные колпаки, длинные бороды, переливающиеся мантии со звёздами- их было так много, что они буквально напоминали настоящее ночное небо.
  
  Родители еле протиснулись в кабинет, выглядели они замученными, но довольными, а мистер Эванс даже улыбнулся.
  
  - Вы не представляете, через что нам пришлось пройти, чтобы сюда добраться, - пожаловался он.
  
  - Они нас окружили! - театрально вскинула руки миссис Эванс. - Еле пробились сквозь толпу!
  
  Но по выражениям их лиц было видно, что жалобы были не очень-то искренни. Они явно наслаждались вниманием.
  
  Маги и не думали скрываться, наоборот, они изо всех сил вытягивали шеи, стараясь разглядеть Петунью.
  
  Некоторые переговаривались шёпотом.
  
  - Вот она, вот она, та самая девочка!
  
  - Впервые за множество лет! Мы должны записать это в архив!
  
  - А я ведь говорил, что подобное возможно!
  
  - Теоретически да, но не в реальности, а вот теперь...
  
  Хозяин кабинета обратился к магам:
  
  - Господа, не сейчас.
  
  Все маги резко отпрянули, будто пойманные на месте преступления, и начали притворяться крайне занятыми.
  
  Один из них принялся разглядывать узор на ковре, другой очень заинтересованно изучал потолок, а третий вытащил какие-то записки и притворился, что записывает важные наблюдения.
  
  Уилсон тяжело вздохнул, встал со стула и повернулся к родителям.
  
  - Вы как раз вовремя, - обратился он к ним. - Самое время пройти магический осмотр.
  
  Толпа зароптала, будто только этого и ждала.
  
  - О-о, это точно!
  
  - Да-да, обязательно!
  
  - Нам нужно изучить этот феномен!
  
  - Немедленно к врачу!
  
  - Может, я пойду с ними?
  
  - Нет, я пойду!
  
  - Ты в прошлый раз ходил, когда была вспышка магической чумы! Теперь моя очередь!
  
  Все поднялись со своих мест и начался настоящий квест - протиснуться через толпу бородатых магов, которые даже не думали расходиться.
  
  Старики не торопились раздвигаться, продолжая разглядывать Петунью, словно она редкий артефакт.
  
  А их бороды...
  
  Бороды были везде.
  
  Петунья чувствовала, как что-то мягкое щекочет ей ухо, и с ужасом осознала, что это край чьей-то седой бороды.
  
  Лили зажала нос, потому что глаза начали слезиться - волосы щекотали её так сильно, что терпеть было невозможно. Но, казалось, руки не были преградой для этих "живых" бород.
  
  - Я сейчас чихну, - предупредила она сквозь стиснутые зубы.
  
  - Держись! - зашипела Петунья, пытаясь выбраться.
  
  Чихнуть прямо на таких пожилых магов казалось ей чем-то невероятно неуважительным.
  
  Но было поздно.
  
  Лили резко втянула воздух, её лицо исказилось...
  
  - Апчхи!
  
  И в этот момент прямо перед ней мантия одного из магов вспыхнула радужными искрами.
  
  - Великолепно! - радостно воскликнул он, даже не подозревая, что это был всего лишь чих Лили.
  
  - Ага, просто невероятно... - пробормотала Петунья, ловко протискиваясь мимо.
  
  Мистер Уилсон вывел их в коридор, закрыл за собой дверь, отрезая их от любопытных стариков и тяжело вздохнул.
  
  - Маги... - вновь повторил он, разводя руками.
  
  Они продолжили идти вперёд.
  
  
  
  Глава 4. Страшные последствия, какими они могли быть
  Они шли по коридорам Министерства, пока, наконец, не остановились у двери с золотой табличкой, на которой было выгравировано:
  
  Маргарет Уилсон - главный маг-медик
  
  Петунья удивлённо приподняла брови увидев знакомую фамилию.
  
  Но её удивление только усилилось, когда мистер Уилсон пригладил волосы, будто немного смущаясь, затем улыбнулся и постучал в дверь. Стоило ей приоткрыться, как он, ни секунды не колеблясь, наклонился и поцеловал женщину что встретила его, в щёку.
  
  - Маргарет, дорогая, рад тебя видеть.
  
  Женщина в ответ улыбнулась так тепло и естественно, что даже пространство вокруг неё словно наполнилось мягким светом.
  
  Её светлые волосы мягко спадали на плечи, а голубые глаза светились теплом.
  
  - Ты, как всегда, приводишь мне самых необычных пациентов.
  
  Петунья не отводила от неё взгляда, вдруг понимая, что уже видела эту женщину раньше.
  
  Точнее она увидела сходство между девочкой на фотографией и женщиной. Те же светлые волосы и такая же теплая улыбка.
  
  Петунья моргнула.
  
  И как же разительно отличался мистер Уилсон рядом с ней. Вечно серьёзный, собранный, сдержанный министерский работник... таял, стоило ему оказаться рядом с женой.
  
  Лили тоже заметила это и переглянулась с Петуньей, уголки её губ дрогнули, словно она с трудом сдерживала улыбку.
  
  - Это моя жена Маргарет, она займётся твоим осмотром, - сказал мистер Уилсон, обращаясь к Петунье.
  
  Он передал несколько листов бумаги свой жене, а та мельков взглянув на них, жестом пригласила Петунью в отдельный кабинет, а затем обратилась к остальным:
  
  - А вас попрошу немного подождать.
  
  Кабинет миссис Уилсон оказался светлым и просторным, в отличие от мрачных коридоров Министерства.
  
  Полки здесь были заставлены склянками с зельями, пергаментами, какими-то древними медицинскими манускриптами. На стенах висели схемы магических каналов и атлас строения тела, в углу стоял небольшой столик, на котором покоилась чашка с чаем и тарелка с наполовину съеденным печеньем.
  
  Маргарет усадила Петунью в удобное кресло и внимательно посмотрела на неё, словно пытаясь разглядеть больше, чем можно было увидеть глазами.
  
  - Расскажи мне, как ты себя чувствуешь, - мягко попросила она. - Когда ты впервые заметила, что с тобой что-то происходит?
  
  Петунья задумалась, глядя в пол.
  
  - Я... думаю, это началось, когда я отказалась от магии.
  
  Маргарет внимательно кивнула, и перо лежавшее на столе, вдруг само поднялось в воздух и начало записывать её слова.
  
  - Отказалась? - переспросила она, слегка изогнув бровь.
  
  - Да. - Петунья тихо выдохнула. - После всех неудач я решила, что магии во мне нет и быть не может. Я хотела оставить это в прошлом. Вычеркнуть всё из памяти.
  
  Маргарет слегка наклонила голову, давая понять, что хочет услышать продолжение.
  
  - Сначала всё было нормально... или мне так казалось. Я чувствовала себя усталой, но думала, что это просто... обычное переутомление.
  
  Петунья нахмурилась вспоминая.
  
  - Но потом стало хуже. Я чувствовала, будто всё тело стало ватным. Руки, ноги... они немели, словно переставали быть моими.
  
  Её голос стал тише, она продолжала.
  
  - А потом началась боль. Она... она была повсюду. В последнее время мне казалось, что даже мысли причиняют мне боль.
  
  Маргарет по-прежнему не перебивала, позволяя ей говорить всё, что накопилось внутри.
  
  - А ещё... - голос Петуньи дрогнул, но она всё же договорила: - Я больше не могла нормально есть. Любая еда вызывала тошноту.
  
  Магическое перо непрерывно записывало её слова.
  
  - А как ты себя чувствуешь сейчас? - спросила доктор, чуть склонив голову набок.
  
  Петунья заулыбалась.
  
  - Сейчас просто замечательно, - довольно ответила она. - Кажется, когда я взяла палочку, она изгнала всю боль из моего тела. Давно я себя так хорошо не чувствовала.
  
  Когда Петунья закончила, Маргарет кивнула, а затем успокаивающе сказала:
  
  - Не пугайся, сейчас ты почувствуешь небольшое покалывание.
  
  Она достала палочку и начала медленно водить ею над телом Петуньи.
  
  Сначала палочка засветилась мягким светом, но затем...
  
  Свет начал темнеть.
  
  Сначала стал серым, затем почти чёрным.
  
  Маргарет резко побледнела.
  
  Петунья замерла, не понимая, что происходит.
  
  Женщина нахмурилась, на ее лбу образовалась озабоченная складка. Ещё раз провела палочкой над Петуньей, словно надеясь что результат окажется ошибочными, но...
  
  Ничего не изменилось.
  
  Она моргнула, вновь посмотрела на палочку, затем перевела взгляд на девочку.
  
  - Не может быть... - едва слышно пробормотала она, но в её голосе звучало больше тревоги, чем удивления.
  
  Петунья напряглась, пристально наблюдая за доктором. Маргарет тем временем развернулась и направилась к одному из шкафов, где среди ровных рядов баночек и свитков стоял ящик с диагностическими артефактами.
  
  Женщина поколебалась. Сначала вытащила кристалл красного цвета, затем подумала и взяла ещё три, других цветов.
  
  Когда она подошла ближе, её голос стал мягким, но серьёзным:
  
  - Сейчас я приложу эти кристаллы к твоему животу. Это обычная диагностика, ты ничего не почувствуешь.
  
  Петунья, всё ещё напряжённая, с трудом кивнула.
  
  Миссис Уилсон начала с красного.
  
  Никакой реакции.
  
  Затем перешла к жёлтому.
  
  Ничего.
  
  Синий.
  
  Абсолютно никакой реакции.
  
  Петунья нервно сглотнула, когда женщина остановилась, сжав в пальцах последний кристалл - чёрный.
  
  Маргарет некоторое время смотрела на него, затем, будто решившись, приложила к животу девочки.
  
  В следующий момент Петунья с удивлением увидела, как кристалл начал терять свой цвет.
  
  Сначала он просто помутнел, затем медленно, но неотвратимо становился всё прозрачнее и прозрачнее.
  
  Пока цвет не исчез вовсе.
  
  Маргарет резко вдохнула неверяще смотря на пустой кристалл.
  
  - Не может быть... - снова повторила она, на этот раз уже громче и отчётливее.
  
  Внезапно она быстро развернулась и подойдя к двери, распахнула её.
  
  - Дэвид, ты мне нужен. Срочно.
  
  Голос её звучал жёстко, почти резко, и от этого по спине Петуньи пробежали мурашки.
  
  Через несколько секунд в кабинет вошёл мистер Уилсон, его лицо было сосредоточенным, но спокойным.
  
  Маргарет не стала терять времени. Молча взяла его за локоть и отвела в сторону.
  
  Петунья, сидя в кресле, напряглась.
  
  Она чувствовала, что разговор будет важным, и постаралась незаметно прислушаться.
  
  - Ты уже что-то подозревал, поэтому привёл её ко мне? - спросила Маргарет тихо, но в голосе звучало напряжение.
  
  - Да, дорогая. - Уилсон тихо выдохнул, на его лице не было облегчения, скорее - тяжелая обречённость. - Я не хотел строить догадки, пока ты сама не подтвердишь. Я не был уверен. Не то что на сто, даже на десять процентов.
  
  Маргарет нервно провела рукой по лбу, затем, сжав пальцы в кулак, заговорила быстрее, будто возмущение переполняло её.
  
  - Как вы могли этого не заметить?! - её голос был приглушённым, но резким. - Насколько я поняла, вы следили за их домом! Как это могло произойти у вас под носом?! Это же не средневековье, когда детей из страха заставляли подавлять магию!
  
  - Значит, это правда? - голос мистера Уилсона напрягся.
  
  Маргарет закрыла глаза, её лицо отразило борьбу с неприятными мыслями. Она глубоко вдохнула, затем едва слышно сказала:
  
  - Да. Она практически стала обскуром.
  
  Повисла гнетущая тишина.
  
  Петунья не понимала, что это значит, но ощущение напряжения в кабинете не оставляло сомнений - ничего хорошего.
  
  - Если бы вы не привели её ко мне в течение полугода или года, - Маргарет посмотрела на мужа с настоящей тревогой, - она бы разрушила не только себя, но и половину района.
  
  У Петуньи выпучились глаза.
  
  "Вот тебе и "меланхолия с истерией"." внезапно подумала она.
  
  - Как это вообще стало возможно? - Маргарет покачала головой, снова скрестив руки на груди. - Сейчас же не время охоты на ведьм. Что её заставило подавить магию?
  
  Мистер Уилсон нахмурился, будто прокручивая в голове все возможные варианты.
  
  - Я предполагаю, что это произошло, потому что она сама отказалась от магии, я бы даже сказал абсолютно вычеркнула ее из своей жизни - наконец заговорил он, пристально глядя на жену. - Она получила её, добилась своим упрямством, своим безрассудством, но не осознав этого, закрылась. Запретила себе даже думать о ней.
  
  Он сделал паузу ,а потом коротко усмехнулся вспоминая их с девочками приватный разговор.
  
  - А судя по нашему разговору, упрямства этой девочке не занимать.
  
  Маргарет хмыкнула, кивая, словно мысленно соглашалась с этой характеристикой.
  
  - В любой другой ситуации я бы сказал, что это невозможно, - продолжил он. - Магия - это неконтролируемый процесс. Её нельзя просто "запретить" себе. Обычно, если волшебник подавляет свои силы, магия всё равно прорывается, защищая его, особенно в моменты опасности.
  
  Маргарет наклонила голову, внимательно слушая.
  
  - Но в данном случае...
  
  Он перевёл взгляд на Петунью.
  
  - Опасности рядом не было.
  
  Маргарет внимательно посмотрела на девочку, но теперь её взгляд был другим.
  
  Она видела перед собой не просто пациентку, а уникальный случай - что-то редкое, невозможное, но всё же существующее.
  
  - Звучит логично, - тихо сказала она. - В обычных условиях такое невозможно, но она...
  
  Она пристально посмотрела на Петунью.
  
  - В её случае возможно.
  
  Маргарет снова перевела взгляд на мужа.
  
  - Как она сейчас?
  
  - Ситуация улучшилась, - кивнула женщина. - Как только она перестала блокировать магию, напряжение начало спадать. Сейчас я бы назвала это не "чёрным кодом", скорее "серым".
  
  Маргарет замолчала, её взгляд затуманился раздумьями, словно она мысленно перебирала десятки случаев, сравнивала, анализировала, искала наилучшее решение.
  
  Наконец, она глубоко вдохнула и произнесла:
  
  - Её тело сильно пострадало. - В её голосе прозвучала искренняя тревога. - Я не понимаю, как она смогла так долго терпеть боль.
  
  Мистер Уилсон едва заметно напрягся, его пальцы стиснули край мантии, но лицо оставалось спокойным.
  
  - Что бы ты посоветовала предпринять? - спросил он, но в его голосе чувствовалась напряжённость.
  
  Маргарет провела рукой по подбородку задумавшись.
  
  - Мы знаем слишком мало случаев, когда медикам удавалось добраться до детей, не ставших полноценными обскурами. - Она говорила медленно, подбирая слова. - Обычно их находят слишком поздно, когда уже не у кого спрашивать. Я не знаю, как это отразится на ней в будущем, но могу дать рекомендации.
  
  Уилсон кивнул, жестом показывая, чтобы она продолжала.
  
  - Во-первых, ей нужно активно использовать магию. - Маргарет посмотрела на Петунью.
  
  Девочка быстро перевела взгляд на лампу, чтобы не быть застигнутой за подслушиванием.
  
  - Чем чаще она её выпускает, тем лучше. Запрет на магию в их доме надо снять.
  
  Она перевела взгляд на мужа, в её глазах читалась просьба.
  
  - Кто-то должен заниматься с ней. Кто-то, кто поможет ей контролировать магию и сможет проследить за ее состоянием..
  
  Мистер Уилсон медленно кивнул, выражение его лица стало твёрдым.
  
  - Я поищу подходящего наставника.
  
  Маргарет слабо улыбнулась, но в её взгляде всё ещё оставалось беспокойство.
  
  - И поторопись, - добавила она тихо.
  
  Уилсон не ответил, но по тому, как его челюсти сжались, было понятно, что он понимает всю срочность ситуации.
  
  Маргарет снова посмотрела на Петунью, затем взяла со стола чистый лист пергамента и начала что-то быстро записывать.
  
  - Во-вторых, - продолжила она, не отрываясь от бумаги, - нужно, чтобы она принимала некоторые восстанавливающие зелья и лекарства.
  
  Она дописала список, свернула лист и протянула его Уилсону.
  
  - Я подготовлю их заранее. Их можно передавать с будущим наставником.
  
  Она вздохнула, и её взгляд стал ещё мягче, чем прежде.
  
  - Она слишком худенькая для своего возраста. Ей тринадцать, но выглядит она младше, лишь рост выделяется.
  
  - Я тебя понял, - наконец сказал Уилсон, принимая список.
  
  - В-третьих - внутри нее еще сидит эта опухоль. Да, судя по всему, она небольшая, но всё же остаётся опасной. От неё нужно избавиться. Я созову консилиум, и мы решим, как это сделать.
  
  От всех этих новых сведений у Петуньи голова шла кругом, но одна мысль всё же мелькнула:
  
  "Хоть бы не током."
  
  Мужчина вновь послушно кивнул, полностью соглашаясь со своей женой.
  
  - Хорошо. Тогда мы займёмся восстановлением немедленно.
  
  
  
  
  Глава 5. Я - волшебница!
  Доктор подошла к Петунье, опустившись перед ней на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне. В её голосе не было ни капли волнения или напускной мягкости, только спокойная, серьёзная забота, с которой говорят тем, кому предстоит услышать нечто важное.
  
  - Петунья, я должна объяснить тебе, что мы обнаружили.
  
  Девочка изо всех сил старалась выглядеть внимательной, а затем, как и полагается, изобразить удивление. Она прикусила губу, чуть нахмурила брови, попыталась придать глазам побольше искренности, но чувствовала, что выходит это неубедительно и натянуто.
  
  Она уже знала, уже подслушала разговор.
  
  Маргарет несколько секунд внимательно разглядывала её лицо, затем чуть сузила глаза, словно видела насквозь. В её взгляде не было строгости, скорее прозрачная, почти игривая догадка.
  
  - Ты всё слышала, да?
  
  Петунья на долю секунды замерла, затем быстро замотала головой, но было очевидно - слишком быстро.
  
  Доктор неотрывно смотрела на неё, и девочка вздохнула, понимая что из неё притворщица так себе.
  
  Она неохотно кивнула.
  
  Маргарет не выглядела ни разочарованной, ни сердитой.
  
  - Хорошо, - ответила она спокойно, уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке. - Так, может, это даже лучше. Тогда я не буду ходить вокруг да около.
  
  Она поднялась, подошла к столу и оперлась ладонями о его край, словно собираясь с мыслями перед непростым разговором.
  
  - Ты знаешь, что такое обскур?
  
  Петунья напряглась, но всё же покачала головой.
  
  Доктор постучала кончиками пальцев по столешнице, будто выстраивая в голове нужные слова в правильном порядке, а затем заговорила ровным, спокойным голосом:
  
  - Обскур - это разрушительная, подавленная магия. Это происходит, когда ребёнок-маг по каким-то причинам не даёт своей силе выйти наружу, заставляет её сжиматься, заглушать себя, запирать внутри.
  
  Она сжала ладонь в кулак, демонстрируя.
  
  - Но магия - это нечто "живое". Она не может быть заперта бесконечно. В какой-то момент она начинает искать выход. И если выхода не находит...
  
  Она медленно разжала ладонь, будто выпуская нечто неконтролируемое.
  
  - Она уничтожит всё вокруг. И... своего носителя в том числе.
  
  Петунья встряхнулась, будто дрожь пробежала по её позвоночнику.
  
  "Нет, я же уже слышала это, уже знала."
  
  Но услышать напрямую - другое дело.
  
  Она сделала вид, что всё это её не пугает, что это просто интересный факт, который ей разъясняют.
  
  Но Маргарет была слишком опытной, чтобы не заметить, как глаза Петуньи выдали затаённый страх.
  
  Доктор спокойно кивнула, её голос стал твёрже.
  
  - Но это не твой случай, Петунья, - твёрдо сказала она. - Ты уже отпустила свою магию. Ты позволила ей выйти, и поэтому тебе повезло. Мы сможем это исправить.
  
  Петунья кивнула, с трудом разжала пальцы, осознавая, что сжала кулаки настолько крепко, что ногти впились в кожу.
  
  Она уже слышала, что могла разрушить половину района, но теперь, осознав, насколько близко она была к чему-то по-настоящему ужасному, почувствовала как ее ноги задрожали.
  
  Маргарет заметила, но не стала акцентировать внимание, вместо этого перешла к делу.
  
  - Я буду следить за твоим лечением и восстановлением. Но этого недостаточно.
  
  Её голос был мягким, но серьёзным.
  
  - В ближайшее время тебе нужно будет вернуться в Министерство. Тебя должны осмотреть и другие специалисты.
  
  Петунья не выдержала.
  
  - Зачем?
  
  - Потому что я не могу справиться с этим одна, - честно ответила Маргарет.
  
  Она перевела взгляд на мужа, но не задержалась на нём надолго, тут же снова сосредоточившись на девочке.
  
  - Я свяжусь с несколькими хорошими целителями. Мы подберём наиболее подходящий курс лечения.
  
  Она чуть наклонилась вперёд, ровно настолько, чтобы внушить уверенность, но Петунья успела заметить это.
  
  - Они вытащат то, что у тебя внутри.
  
  Она сказала это чётко, уверенно, твёрдо, как камень.
  
  Но... но...
  
  Но Петунья заметила колебание.
  
  На долю секунды, едва уловимое сомнение мелькнуло в лице доктора.
  
  Она не была полностью уверена.
  
  Петунья не знала, что тревожит её сильнее:
  
  То, что могло случиться.
  
  Или то, что даже эта женщина, казавшаяся такой уверенной и профессиональной, не была до конца уверена в результате лечения.
  
  Маргарет, закончив объяснения, подошла к одному из шкафов, взяла оттуда небольшой пузырёк с мутной жидкостью и протянула его Петунье.
  
  - Тебе нужно принимать это зелье ежедневно. Оно поможет твоему организму восстановиться после такого длительного истощения.
  
  Петунья недоверчиво покосилась на пузырёк, затем чуть встряхнула его, наблюдая как густая жидкость медленно перекатывалась внутри, оставляя после себя липкие мутные разводы.
  
  - На вид... сомнительно, - пробормотала она, не скрывая скептицизма.
  
  Маргарет прищурилась и поделилась:
  
  - И на вкус тоже.
  
  Петунья резко подняла на неё взгляд, в котором тут же проскользнуло опасение.
  
  Но доктор просто улыбнулась, сложив руки на груди, давая понять, что обсуждению это не подлежит.
  
  - Но пить придётся. До последней капли.
  
  Пауза.
  
  Петунья тяжело вздохнула, будто готовилась к подвигу, зажмурилась и залпом выпила зелье.
  
  Она едва сдержала гримасу отвращения.
  
  Жидкость оказалась густой, словно сироп, обволакивающей, но на этом её преимущества заканчивались.
  
  Вкус...
  
  Он был ужасен.
  
  Что-то между подгнившей тыквой, сырой землёй и отваром, которым в средневековье наверняка пытали преступников.
  
  Петунья скривилась, но мужественно не выплюнула.
  
  Потому что ей было с чем сравнивать.
  
  Она уже имела дело с сомнительными варевами собственного приготовления.
  
  И по сравнению с её экспериментами, это зелье было вполне терпимо.
  
  Она проглотила последние капли, сдавленно кашлянула, но выдержала.
  
  - Фу. - девочка вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на Маргарет. - Можно будет запить чем-нибудь нормальным?
  
  Доктор усмехнулась, забирая пустой флакон и бросая его в специальную корзину.
  
  - Если найдёшь что-то, перебивающее этот вкус, сообщи мне. Я буду использовать это в рекомендациях.
  
  Голос её оставался доброжелательным, но в глазах плясали смешинки.
  
  Затем она снова посмотрела на Петунью и, чуть смягчив тон, добавила:
  
  - Я хотела обсудить это с тобой наедине, чтобы тебе было комфортнее. Остальные подробности мы обговорим с твоими родителями.
  
  Она улыбнулась и, кивнув мужу, вышла из кабинета, оставив Петунью внутри.
  
  Девочка несколько секунд сидела неподвижно, переваривая всё услышанное, попутно пытаясь справиться с чувством тошноты.
  
  Затем глубоко вдохнула, выпрямила плечи, словно сбрасывая с себя оцепенение, и решительно встала.
  
  "Сидеть одной - не вариант. Надо идти."
  
  Она вышла вслед за доктором, на ходу поправляя одежду, и почти сразу услышала напряжённые голоса.
  
  Её внимание тут же переключилось на совершенно неожиданное зрелище.
  
  Родители стояли в окружении десятка высоких, бородатых магов в переливающихся мантиях и колпаках.
  
  Видимо те не оставили попыток узнать о случае Петуньи побольше.
  
  Она услышала, как Маргарет сначала пыталась отказаться обсуждать это с ними, говоря, что будет говорить только с родственниками, но родители, похоже, не возражали.
  
  - Если они помогут решить проблему, то пусть остаются, - пожала плечами Розалинда, глядя на странных магов с лёгким подозрением.
  
  - О, мы поможем, непременно поможем! - радостно подтвердил один из них, тряся костлявым пальцем.
  
  Маги в возрасте выстроились полукругом, ловя каждое слово доктора, и выглядели до жути увлечёнными.
  
  Петунья присоединилась к стоящей в сторонке Лили и они вместе в шоке смотрели на это зрелище.
  
  Наконец, Петунья уловила смысл разговора.
  
  - Вы хотите сказать, что девочка не поздняя?! - громко спросил один из стариков, хватаясь за бороду, будто это был самый трагичный момент в его жизни.
  
  От толпы послышался разочарованный гул, словно у них отобрали самое интересное приключение века.
  
  - А мы-то надеялись... - пробормотал один из них.
  
  - Ох уж эти красивые теории о "позднем пробуждении"! - проворчал другой, скрестив руки на груди.
  
  Но когда речь зашла об обскуре, их грустные лица мигом оживились.
  
  Один из магов даже громко воскликнул:
  
  - О МЕРЛИН, УРА!
  
  Вся толпа разом затихла.
  
  Они обернулись к нему с укоризной, а мистер Уилсон даже снял очки и потёр переносицу, словно пытался скрыть стыд на лице.
  
  - Ну что же ты Эдгар... - пробормотал кто-то.
  
  - Что? - удивился старик. - Я просто... эээ... простите, что не сдержал чувств! - пожилой маг прочистил горло, осознав, что ляпнул что-то не то. - Прошу прощения, я не имел в виду... радоваться тому, что девочка чуть не.. кхм..Просто...
  
  Он прочистил горло, пытаясь объясниться:
  
  - Понимаете, я... я пишу диссертацию на эту тему! И наконец, впервые за сорок лет, новый случай! Наконец я перестану быть мальчиком на побегушках у моего доктора магических наук!
  
  Наступила долгая, тяжёлая пауза.
  
  Старики одобрительно закивали, понимая, о чём он говорит.
  
  Кто-то закатил глаза, кто-то тяжело вздохнул, а один просто похлопал Эдгара по плечу, показывая, что сочувствует.
  
  Остальные не знали, что удивляет больше - тот факт, что он действительно писал диссертацию СОРОК ЛЕТ, или то, что он, выглядя как ветхий старец, всё ещё был "мальчиком на побегушках".
  
  "Что у них там творится в этом их отделе?!" - пронеслось в головах у всей семьи Эванс.
  
  Пока маги были поглощены беседой, Лили обратилась к Петунье.
  
  - Ты в порядке? - шёпотом спросила она, внимательно изучая лицо сестры.
  
  Петунья лишь пожала плечами, выражая крайнюю неопределённость.
  
  - Ну... - она нахмурилась, задумавшись, а потом небрежно добавила: - Если бы у меня не проявилась магия в течение года, я бы взорвала пол-района.
  
  Лили замерла.
  
  Её глаза расширились до размеров блюдец, а рот приоткрылся и она смогла только выдохнуть:
  
  - Вааау.
  
  Она выглядела впечатлённой, даже восхищённой, но Петунья решила добить её окончательно.
  
  - Ах да, и я тоже бы взлетела на воздух.
  
  Выражение восхищения на лице Лили моментально сменилось абсолютным ужасом.
  
  - ЧТО?!
  
  Теперь она выглядела так, будто её ударили чем-то тяжёлым по голове.
  
  Петунья тихо усмехнулась, довольная эффектом, а Лили ещё несколько секунд пыталась осознать услышанное, то глядела на сестру, то беспомощно переводила взгляд на родителей.
  
  Сёстры подошли ближе к взрослым, чтобы лучше слышать их разговор с доктором.
  
  - Восстановление займёт время. Петунье нужно следить за своим состоянием, не перегружаться и главное не запрещать себе использовать магию, - серьёзно сказала Маргарет, обращаясь к семье.
  
  Она вновь посмотрела на девочку, её глаза выражали заботу, но голос звучал требовательно.
  
  - Слышишь? Больше никаких попыток игнорировать магию. Это не просьба, а требование.
  
  Петунья кивнула, хоть внутри почувствовала лёгкую тревогу.
  
  "Как это - просто использовать магию? Я же даже не знаю, как это делать по-настоящему..."
  
  Теперь она поняла, что чувствовала Лили, когда ей говорили не использовать магию.
  
  "Только в моём случае всё наоборот - мне теперь НУЖНО это делать. Постоянно. Но как контролировать то, что контролю не поддаётся?"
  
  Лили потратила несколько лет, чтобы научиться более-менее управлять своей силой, и даже с поддержкой Северуса этот процесс был медленным и сложным.
  
  "А мне нужно с этим разобраться всего полтора месяца?!"
  
  К слову, никто не ставил перед ней никаких сроков, но она вбила себе в голову, что должна прийти в Хогвартс такой же подготовленной, как Лили.
  
  - Также к вам будет приходить наставник. - Голос Маргарет вернул Петунью к реальности.
  
  Она моргнула, возвращая внимание к в разговору.
  
  - Он будет следить за состоянием Петуньи и помогать ей с магией. Это продлится до её поступления в Хогвартс, так что прошу потерпеть его присутствие в вашем доме.
  
  Родители переглянулись, и Петунья заметила, как выражение их лиц стало менее восторженным.
  
  Розалинда сжала губы, а Дэвид едва заметно поморщился.
  
  "Им не нравится идея, что в их доме будет посторонний человек."
  
  Но возразить они не могли, и все это прекрасно понимали.
  
  Мистер Уилсон тяжело вздохнул, словно готовился к неприятному признанию, затем скрестил руки на груди и посмотрел на родителей девочек.
  
  - Случай Петуньи уникальный, - начал он, выдерживая паузу. - И Министерство несёт за это ответственность.
  
  Родители с подозрением посмотрели на него.
  
  - Мы должны были провести повторную проверку два года назад, когда заметили скачок магии рядом с вашим домом. Но, поскольку официально магия тогда проявилась только у Лили, мы... - он на мгновение запнулся, - не стали проводить более тщательного расследования.
  
  Розалинда плотнее сжала губы, её лицо выражало очевидное раздражение.
  
  - Вы хотите сказать, что если бы вы проверили Петунью раньше, она бы не потеряла два года?
  
  - Да, - спокойно ответил Уилсон, не пытаясь оправдаться.
  
  Родители переглянулись, и выражение на их лицах стало жёстче.
  
  Вроде бы слова об уникальности их дочери должны были смягчить их отношение, но, видимо, не в этот раз.
  
  - Значит, Министерство виновато, да? - голос Розалинды звучал сухо, с едва заметной ноткой язвительности.
  
  - Тогда, может, Министерство найдёт способ исправить это? - поддержал жену мистер Эванс, складывая руки на груди.
  
  Старики принялись перешёптываться, явно заинтересовавшись тем, как решится этот вопрос.
  
  - Мы говорим о том, что из-за вашей ошибки Петунье придётся поступать в школу на два года позже.
  
  Розалинда выдержала паузу, затем взмахом руки указала на дочь.
  
  - Как вы себе это представляете? Наша дочь - тринадцатилетняя девочка, и она должна будет учиться с одиннадцатилетними?
  
  - И она уже учится в престижной школе. - Голос мистера Эванса зазвучал напряжённо, и он раздражённо провёл рукой по волосам. - Вы знаете, сколько денег мы потратили на её образование? И теперь нам снова нужно тратиться, но уже на Хогвартс!
  
  Миссис Эванс выдержала паузу, затем с нажимом добавила:
  
  - Если она поступит так поздно, все будут думать, что она отсталая.
  
  Старики тут же закивали, начав перешептываться.
  
  - Не хорошо, ой не хорошо.- сказал один из магов.
  
  - Дети и сто лет назад были злыми, сомневаюсь что что-то с тех пор изменилось - задумчиво произнес другой.
  
  Петунья окаменела.
  
  До этого момента она была слишком увлечена магией, чтобы задумываться о подобных вещах.
  
  Но теперь, когда родители произнесли это вслух, этот факт ударил её по-настоящему.
  
  "Учиться с младшими? В тринадцать лет?.."
  
  Она почувствовала, как холодок пробежал по спине, как всё её тело напряглось, как что-то болезненно сжалось внутри.
  
  Она молча уставилась в пол, а Лили, стоявшая рядом, украдкой посмотрела на неё, мгновенно уловив перемену.
  
  "Ей это не нравится."
  
  - Мы обсудим это с директором Хогвартса, - уверенно сказал Уилсон, не теряя самообладания. - Я обещаю, что мы попробуем найти решение.
  
  Но Петунья уже не слушала.
  
  Она мысленно представляла, как заходит в класс, полный детей, младше её.
  
  "Они будут думать, что я тупая."
  
  "Они будут шептаться."
  
  Эйфория от того, что у неё есть магия, мгновенно угасла.
  
  Пока девочка переваривала услышанное , родители дослушали последние инструкции миссис и мистера Уилсона.
  
  - Наставник прибудет в ближайшие дни, - подытожил маг. - Зелья будут переданы вместе с ним. А пока - ей нужно следовать рекомендациям и беречь себя.
  
  Маргарет вручила Петунье ещё несколько склянок с восстанавливающим зельем.
  
  - Пей по одной в день перед сном. Остальные препараты я подготовлю и передам с твоим наставником, - сказала она, внимательно глядя на девочку.
  
  Петунья молча кивнула, крепко зажав зелья в руках.
  
  В конце беседы маги окружили семью, и один из них прокашлялся:
  
  - Дорогая мисс Эванс, было бы крайне полезно для науки, если бы в ваш следующий визит в Министерство...
  
  - ...Вы зашли к нам в Отдел по изучению магии! - подхватил другой.
  
  - Мы бы хотели с вами поговорить! - вставил третий, подпрыгивая на месте.
  
  - И пронаблюдать! - поддакнул кто-то сбоку.
  
  Старики закивали, а тот, что писал диссертацию, засветился от восторга.
  
  Петунья чуть не поперхнулась воздухом.
  
  - Хм-м... Я подумаю... - осторожно ответила она, но внутренне была уверена, что её туда затащат в любом случае.
  
  Те были удовлетворены ее ответом и ушли переговариваясь друг с другом.
  
  Семья Эванс вернулась домой, вновь используя камин, и эффект оказался не лучше, чем в первый раз.
  
  Как только вся семья оказалась в гостиной, все стояли бледные, пошатываясь, как после морского шторма.
  
  - Так... Я официально ненавижу этот способ передвижения, - простонал мистер Эванс, хватаясь за стену.
  
  Лили тут же закивала, выглядя не лучше.
  
  Её зелёноватый оттенок кожи говорил сам за себя.
  
  Розалинда мужественно держалась, но было видно, что ей тоже слегка нехорошо.
  
  Только Петунья, несмотря на еле сохранившую равновесие походку, держалась бодрее всех.
  
  Её глаза сияли, и даже этот жуткий способ передвижения не смог испортить её настроение.
  
  Она огляделась, выглядывая в окно.
  
  Темнота плотно окутывала улицы.
  
  Ни одного окна не горело, ни единого признака пожарных машин.
  
  Министерство, как всегда, сработало безупречно.
  
  - Что ж, по крайней мере, мы не прославились как семейка с домом-призраком, - хмыкнула Лили, всё ещё немного пошатываясь.
  
  До рассвета оставалось пару часов.
  
  Все были измотаны, и не теряя времени на разговоры, разошлись по своим комнатам.
  
  Петунья, как только захлопнула за собой дверь, со вздохом прислонилась к ней спиной.
  
  "Магия..."
  
  Сама мысль была такой огромной, что не помещалась в голове.
  
  Она переоделась в пижаму, забралась в кровать и натянула одеяло до подбородка.
  
  Ноги сами вытянулись, потом согнулись, снова вытянулись... Она пнула одеяло вверх подбрасывая его под потолок, а потом снова притянула к себе.
  
  В животе трепетало радостное, щекотное чувство, и она не могла сдержать глупую, счастливую улыбку.
  
  Она перевернулась на бок, потом на другой, потом ещё раз, затем ещё, пока не начала вертеться, словно сосиска на сковородке.
  
  - Хе-хе... - тихо рассмеялась она, зарываясь в подушку.
  
  "Это не сон."
  
  Она перевернулась на спину и смотрела в потолок, не веря что это действительно произошло.
  
  "Я волшебница."
  
  "Я. волшебница."
  
  "Я. ВОЛШЕБНИЦА."
  
  Петунья осторожно ущипнула себя за локоть.
  
  Ощутила лёгкую боль, но не ойкнула.
  
  Она широко улыбнулась и тихонько захихикала.
  
  "Я не маггл."
  
  "Я буду учиться в Хогвартсе."
  
  "Я наконец-то часть этого мира."
  
  Казалось, что эта ночь будет долгой, что её мысли будут носиться вихрем, что она до утра не сомкнёт глаз, фантазируя о будущем.
  
  Но Петунья переоценила себя.
  
  Её тело потребовало отдыха после всех переживаний, и уже через пять минут она мирно спала, счастливо сопя в подушку.
  
  
  
  
  Глава 6. Наставник
  (Примечание автора: В прошлой главе я совсем забыла дописать про стариков-волшебников. Исправила эту оплошность - добавленные фрагменты выделены жирным, на случай если кто-то захочет их перечитать. Но делать это необязательно, на сюжет это не влияет, просто у меня было чувство недосказанности.
  
  Прошу прощения!)
  
  Утро началось с тяжести на груди.
  
  Петунья медленно открыла глаза, смутно ощущая что-то тёплое, пушистое и весьма увесистое, давящее прямо на рёбра.
  
  Первое, что она увидела - пару жёлтых глаз, не мигающих, пронизывающих, смотрящих на неё с абсолютным превосходством.
  
  Она моргнула.
  
  Глаза моргнули в ответ.
  
  Не сразу, но до неё дошло - это кошка.
  
  Кошка, которая, кажется, решила, что её грудь - это законное место для отдыха, и переселяться куда-либо в ближайшее время она явно не собирается.
  
  "Эм... кошка Лили?Как она забралась в закрытую комнату?".
  
  Девочка аккуратно повернула голову и увидела что дверь в ее комнату приоткрыта. "Неужели я ее не закрыла перед сном?". Ее посетили сомнения, все таки вчера была тяжелая ночь.
  
  Петунья вновь перевела взгляд на кошку, отчаянно пытаясь вспомнить её имя, но в голове было пусто.
  
  Ни единого намёка.
  
  Она осторожно проглотила ком в горле, заметив, как лениво кошка прищурилась, словно и не собиралась признавать её существование.
  
  - Эм-м... кошечка, - промямлила Петунья, пытаясь говорить как можно мягче. - Слезь, пожалуйста.
  
  Кошка не шелохнулась.
  
  Более того, она зевнула, и Петунья замерла, уставившись на острые белые зубы, блеснувшие у неё перед носом.
  
  "Выглядит как угроза."
  
  Дышать стало немного сложнее.
  
  Кошка улеглась удобнее, вытянув лапы, словно сфинкс, и с видом абсолютной королевской важности продолжила молча наблюдать за девочкой, которой, очевидно, даже вздохнуть было не разрешено.
  
  "Это моя комната... моя кровать... но она ведёт себя так, словно хозяйка тут она, а не я."
  
  Петунья осторожно повернула голову, пытаясь прислушаться к дому.
  
  Тишина.
  
  Никаких шагов, никаких голосов.
  
  "Ну конечно. После такой ночи никто не собирается вставать рано."
  
  Она мысленно взвесила варианты.
  
  Первый: лежать так, пока кто-то не проснётся и не спасёт её.
  
  Второй: попытаться встать самой и рискнуть быть исцарапанной.
  
  Третий...
  
  Петунья глубоко вдохнула.
  
  - Кошечка, - промолвила она как можно более ласковым тоном. - Ты не хочешь... поесть?
  
  Кошка даже ухом не повела.
  
  "Хорошо, не сработало."
  
  Она подумала, что стоит сказать что-то поубедительнее.
  
  - Я могу тебя покормить, - добавила Петунья, вкладывая в голос как можно больше дружелюбия.
  
  Уши кошки дёрнулись.
  
  Ещё мгновение назад они были неподвижны, расслаблены, но теперь едва заметно поворачивались в её сторону, словно уловили нечто крайне важное.
  
  "Ага!"
  
  - Давай ты меня отпустишь, а я тебя покормлю? - предложила Петунья, почти заискивающе.
  
  Кошка наконец поднялась.
  
  Она лениво вытянулась, выгнув спину и вдоволь потянувшись, словно только сейчас соизволила проснуться.
  
  Затем неспешно спрыгнула с кровати, с видом настоящей победительницы.
  
  "О, благодарю вас, ваше величество."
  
  Петунья с облегчением выдохнула, наконец-то чувствуя, что может дышать полной грудью.
  
  Но радоваться было рано.
  
  Кошка встала у порога, обернулась и требовательно мяукнула, явно подгоняя свою медлительную жертву.
  
  Петунья уставилась на неё, не веря своим глазам.
  
  "Она ОПРЕДЕЛЁННО всё понимает."
  
  Девочка поднялась с кровати - и замерла.
  
  Ожидала ли она этого? Нет.
  
  Петунья с удивлением осознала, что её тело прекрасно её слушается.
  
  Никакой боли.
  
  Она осторожно разогнула пальцы, затем размяла плечи, прислушиваясь к ощущениям. Лёгкость.
  
  Настоящая, неподдельная лёгкость, к которой она уже успела забыть, каково это - просто жить без постоянного дискомфорта.
  
  Она осторожно попрыгала на месте, проверяя, как ведут себя суставы.
  
  Никакого привычного щелчка в коленях.
  
  Никакой слабости в ногах.
  
  Они не дрожали, не подкашивались.
  
  "Как странно... как приятно... как... неожиданно?"
  
  Это было невероятно.
  
  Она чувствовала себя бодрой. Отдохнувшей.
  
  Но стоило ей сделать ещё один прыжок, как в груди начало что-то сжиматься от усталости.
  
  "Ага. Значит, до полного выздоровления всё-таки ещё далеко."
  
  - Иду, иду, - хмуро пробормотала она, услышав новое, уже нетерпеливое мяуканье.
  
  Она поспешно переоделась, сбрасывая пижаму и натягивая удобное домашнее платье.
  
  Кошка стояла у двери, нетерпеливо переступая с лапы на лапу, будто призывая её двигаться быстрее.
  
  Следуя за пушистой проводницей, Петунья с любопытством заметила, насколько уверенно та ориентировалась в доме.
  
  Будто жила здесь не пару дней, а пару лет.
  
  Вниз по лестнице, поворот направо, мягкое кошачье тело скользнуло в дверной проём, и, спустя мгновение, они уже были на кухне.
  
  Петунья замерла.
  
  А где, собственно, искать кошачий корм?
  
  Она оглядела кухню, взгляд метался между шкафами и полками, но никаких очевидных мест не находилось.
  
  Кошка, наблюдавшая за её беспомощными метаниями, словно закатила глаза.
  
  "Да ну, это мне только показалось, правда?Или она действительно только что презрительно на меня посмотрела?" - подумала девочка.
  
  Но, не теряя времени, кошка демонстративно двинулась вперёд, сначала к своей миске, что стояла за углом кухонного гарнитура, затем к одному из нижних шкафчиков.
  
  Она остановилась перед ним, медленно повернула голову и уставилась на Петунью, как будто проверяя, сообразит ли та наконец, что делать.
  
  Петунья осторожно подошла и, приоткрыв дверцу, удивлённо моргнула.
  
  Внутри действительно стоял пакет с кормом.
  
  - Ничего себе! - изумлённо выдохнула она. - А ты оказывается умная!
  
  Жёлтые глаза лениво посмотрели на неё.
  
  Кошка даже не шелохнулась.
  
  Только раздражённо взмахнула хвостом, словно говоря: "Ты только сейчас это поняла?"
  
  Не тратя больше времени на болтовню, Петунья открыла пакет и насыпала корм в миску.
  
  Затем задумалась, посмотрела на миску с водой и решила, что её стоит обновить.
  
  Быстро вымыла и наполнила чистой водой, затем поставила обратно рядом с едой.
  
  - В следующий раз буди свою хозяйку, а не меня.
  
  Кошка оторвалась от еды, посмотрела на неё долгим, изучающим взглядом и мяукнула.
  
  Петунья нахмурилась.
  
  "Это звучало... будто бы с грустью?!"
  
  Она задумалась, затем решила спросить напрямую.
  
  - Ты пыталась разбудить Лили, да?
  
  Кошка снова взмахнула хвостом и мяукнула.
  
  Петунья прищурилась.
  
  "Переводя с кошачьего - это определённое "да"."
  
  - Видимо, Лили до сих пор спит как убитая.
  
  Но кошка уже не обращала на неё внимания, полностью сосредоточившись на своём завтраке.
  
  "И вот с этим мне придётся делить дом."
  
  Петунья тихо усмехнулась, наблюдая, как кошка ест.
  
  "Ну что ж... будем договариваться."
  
  Девочка вздохнула и поднялась обратно на их с Лили этаж.
  
  "Из-за этой пушистой тирании мне пришлось пропустить утренние процедуры," - с грустью подумала она заходя в ванную.
  
  Там она привычно почистила зубы, умылась прохладной водой, да так, что щёки даже слегка заледенели. Глядя на своё отражение в зеркале, Петунья уловила в нём нечто новое - может, это был лёгкий румянец? Или просто тот самый блеск в глазах, который появляется, когда ты впервые за долгое время чувствуешь себя живой?
  
  Вернувшись в комнату, она взялась за постель. Простыня не слушалась, подушка почему-то перекатывалась с одного угла в другой, и Петунья уже почти одержала победу над этим хаосом, когда по дому прокатился знакомый, тревожный топот.
  
  - Я опаздываю! - разнёсся по коридору отчаянный голос мистера Эванса. - Где мои носки?! Кто видел мои носки?!
  
  За ним, будто в дуэте, послышался голос мамы:
  
  - Я... проспала?! Я? Впервые за последние десять лет! Что за...
  
  Петунья присела на край кровати держа в руках подушку и пытаясь сдержать смешок. Видимо, ночные события окончательно сбили их семейный график.
  
  Тем временем отец, не снижая темпа, продолжал разглагольствовать.
  
  - Я же говорил! - бушевал отец. - Эти ваши каминные трюки - худшее, что со мной случалось! В мире есть машины! Машины, между прочим, не только полезны, они говорят о вкусе и характере их владельца!
  
  Тут раздался стук дверцы шкафа.
  
  - А они используют... КАМИНЫ! КАМИНЫ, РОЗАЛИНДА! Как можно кому-то похвастаться КАМИНОМ?! Это что за предмет гордости такой? "Добрый вечер, я прибыл через... кирпичи! Гляньте, наши кирпичи первого сорта!"
  
  Петунья прижала подушку к лицу, сдерживая смех.
  
  Она представила как мама на это закатывает глаза.
  
  Но отец не унимался.
  
  - А что, если мы там надышались чем-то? Кто знает, как эта магия влияет на мозг обычного человека?! Может, у меня уже началась утечка серого вещества! И поэтому я проспал! А я, между прочим, головой думаю, мне мозг нужен!
  
  И тут всё пошло наперекосяк - раздался грохот, характерный для упавшего тела, сопровождаемый мужским вскриком и злым рычанием:
  
  - Лили! Следи за своей кошкой!!
  
  Не прошло и секунды, как мимо приоткрытой двери Петуньи пронеслось чёрное пятно - тонкое, стремительное, с распушённым хвостом - и юркнуло в комнату Лили.
  
  Пару секунд тишины, а потом из-за двери послышался глухой звук, как будто что-то (или кто-то) приземлилось не совсем туда, куда планировал, а следом - судорожное всхлипывание и обиженное:
  
  - Тучка! Серьёзно?! Со шкафа?!
  
  Было слышно, как кровать скрипнула под внезапной посадкой, и как Лили закашлялась, пытаясь отдышаться.
  
  Петунья, прислонившись к косяку своей двери, невольно улыбнулась.
  
  "Кажется, в нашем доме стало оживлённее."
  
  Внезапно снизу раздался очередной выкрик отца - в этот раз не сердитый, а удивлённый до крайности:
  
  - А это ещё что за чертовщина происходит?!
  
  Петунья замерла с подушкой в руках. Голос прозвучал не так, как обычно. В нём не было раздражения - только искреннее, оглушительное изумление.
  
  Следом послышались поспешные шаги мамы и её не менее ошарашенный голос:
  
  - Как вы оказались в нашем доме?!
  
  Петунья вскинула брови и отложила подушку. Она уже собиралась спуститься вниз, когда услышала незнакомый голос - спокойный, почти невозмутимый:
  
  - Через камин.
  
  Это был мужской голос, уверенный, но не громкий. Его она слышала впервые.
  
  Она напряглась, ладони сжались в кулаки, но почти сразу вспомнила вчерашний разговор с доктором. Наставник. Про него ведь говорили. Неужели он уже прибыл?
  
  Отбросив сомнения, она метнулась к двери, выскочила в коридор и понеслась по лестнице, едва не сбив Лили, выглядывающую из своей комнаты с растрёпанными волосами и зевающим лицом.
  
  У камина стоял молодой человек - высокий, стройный, с достоинством, будто он каждое утро выходит из камина в чужие дома, и его этим не смутить. Его мантия была слегка запачкана золой на плечах и по подолу - он стряхивал с неё пепел, небрежно, как будто это часть ритуала. Его кожа была глубокого, тёплого шоколадного оттенка, а глаза - внимательные и умные - обвели комнату быстрым взглядом.
  
  Мистер и миссис Эванс стояли напротив него, словно приклеенные к полу. Мама прижала ладонь к груди, а папа - хмурился, как будто пытался решить сложную задачу.
  
  - Простите, - начал мистер Эванс, с трудом выдавливая вежливость, - но вы кто?
  
  Мужчина стряхнул с плеча немного золы, расправил мантии и с лёгкой полуулыбкой представился:
  
  - Кингсли Бруствер. Я наставник, назначенный Министерством магии для вашей дочери. Рад знакомству.
  
  Родители молча уставились на него. И тут взгляд миссис Эванс скользнул по его лицу, потом по рукам... и задержался. Она, будто только заметив нечто "неожиданное", слегка прищурилась и, будто бы между делом, аккуратно заметила:
  
  - Ах... значит, вы... эм...
  
  Она не договорила. Слова застопорились на полпути, повиснув в воздухе. Её рука чуть дрогнула, словно она собиралась указать на что-то, но в последний момент опустила её к себе.
  
  Кингсли поймал её взгляд - долгий, изучающий - и, не теряя улыбки, сказал спокойно и с лёгкой насмешкой:
  
  - Все верно, мадам. - Он указал на свою кожу. - Это не ототрётся, как зола с мантии.
  
  Наступила неловкая пауза. Мистер Эванс шумно прочистил горло и сделал шаг в сторону, словно хотел показать, что всё в порядке, хотя в его движении читалась скованность. Времена действительно менялись - законы, взгляды, официальные речи. Но старые привычки и взгляды не уходили так быстро, особенно в тех, кто всю жизнь считал "правильным" только одно и одну расу ставил выше другой. Они не хотели показаться людьми с устаревшими взглядами, но и избавиться от них просто так - тоже было непросто.
  
  Петунья с удивлением наблюдала за этой сценой. Она видела, как её родители внутренне борются с собой, как их лица пытаются сохранять нейтральное выражение, хотя напряжение было почти осязаемым.
  
  Но Кингсли, похоже, был к этому привычен. Он не смущался, не оправдывался и не пытался угодить. Он просто стоял - спокойно, уверенно, и выглядел при этом... совершенно непоколебимым. И в этом было что-то ободряющее.
  
  Петунья почувствовала, как щёки у неё вспыхнули. Ей было неловко. За родителей. За то, что эта ситуация вообще возникла в первую минуту знакомства с наставником.
  
  Но Кингсли уже не обращал внимания на их неловкость.
  
  Он отряхнул руки и взглянул на Петунью стоящую в дверях гостинной:
  
  - Ну что, познакомимся?
  
  
  
  
  Глава 7. Лимонные дольки
  Кингсли, не теряя времени, шагнул ближе к Петунье.
  
  - Петунья, - просто произнёс он, остановившись напротив неё. - Рад познакомиться. Я Кингсли Бруствер. Буду твоим наставником.
  
  Он достал из внутреннего кармана мантии два конверта и протянул их ей.
  
  - Одно письмо может быть тебе уже знакомо, - сказал он, кивнув на верхний, украшенный сургучной печатью с гербом Хогвартса. - А второе - от мистера Уилсона.
  
  Петунья сразу узнала это письмо. Оно было точь-в-точь таким же, какое она когда-то держала в руках, прежде чем бросить в камин. Та же плотная бумага, тот же изящный почерк, та же вишнёвая печать, блестящая в лучах утреннего солнца. Тогда это письмо принесло ей лишь горечь. Вежливый отказ. "К сожалению..."
  
  Теперь оно снова в её руках. Только с другим содержанием.
  
  Но именно поэтому она не стала открывать его первым.
  
  - Подождёт, - шепнула она себе под нос, чуть сощурив глаза.
  
  Это была её маленькая месть.
  
   Её, быть может, детское, несерьёзное "назло" - но как же приятно было хотя бы на мгновение почувствовать, что теперь она сама решает, что читать первым и когда ей ответить. Пусть письмо из Хогвартса подождёт - так же, как когда-то ждала она.
  
  Конечно, это было несравнимо. Но всё же... на душе стало чуть-чуть приятнее.
  
  Она взяла второй, гораздо более скромный на вид конверт. Бумага внутри была плотной, деловой, а в левом верхнем углу стоял герб Министерства Магии. Почерк мистера Уилсона был аккуратным, но с характерной энергичной наклонностью, от которой строки будто слегка наклонялись вперёд, спеша быть прочитанными.
  
  Письмо оказалось объёмным.
  
  "Дорогая мисс Эванс,
  
  Я поговорил с директором Хогвартса, и, к счастью, нам удалось договориться. С учётом твоей ситуации тебе будет предоставлена возможность пройти экстернат по двум пропущенным годам.
  
  Ты сможешь сдать экзамены по материалам первого и второго курса. Если преподаватели сочтут твои знания достаточными, ты перейдёшь на второй, а затем - на третий курс. Но не будем забегать вперёд: всё зависит от твоих успехов."
  
  Девочка почувствовала как восторг захлестнул ее с головой, "Ей не нужно будет испытывать на себе снисходительные взгляды одноклассников, ура!"
  
  "Список предметов, по которым предстоят экзамены:
  
  Обязательные:
  
  Трансфигурация
  
  Чары
  
  Зельеварение
  
  Защита от тёмных искусств
  
  Травология
  
  Опционально:
  
  Полёты на метле
  
  Астрономия
  
  История магии ("Пришлось за него попотеть", - приписал рядом мистер Уилсон.)
  
  Петунья оглядела список и удивилась названиям, а после подумала что все не так все плохо, предметов не так много.
  
  "Ты не будешь закреплена за определённым курсом. Сначала будешь посещать только занятия первого года, как сдашь экзамен и докажешь что усвоила материал, то сможешь перейти к занятиям второго, а после и третьего курса.
  
   Учителя будут давать тебе дополнительные задания. Будь готова к тому, что тебе придётся пожертвовать почти всем своим свободным временем.
  
   Подумай хорошенько и взвесь все "за" и "против".
  
  Тут Петунья махнула на предупреждение рукой, ведь она была уверена что справится, сидеть безвылазно и учиться - это она умеет. Поступление в "Росвуд" (какое-никакое) это доказало.
  
  Я выбрал Кингсли в качестве твоего наставника, потому что он активный, внимательный и ответственный молодой человек. Воспринимай его всерьёз, даже если он кажется тебе слишком молодым. Он знает, что делает.
  
  Петунья краем глаза глянула на Кингсли. Тот, кажется, не знал куда себя деть, пока она читала письмо. И сейчас с невероятной сосредоточенностью чистил рукава мантии от пары следов золы. Словно чистые манжеты было делом государственной важности.
  
  Петунья прищурилась. "Серьёзный, говорите?.. Неужели магия не может помочь с пятнами? Или он просто притворяется занятым?.."
  
  Также с ним переданы зелья от Маргарет. Пей их каждый вечер перед сном.
  
   Решение по поводу твоего лечения ещё обсуждается. Когда коллеги придут к единому мнению, Кингсли приведёт тебя в Министерство для новых осмотров.
  
  С уважением,
  
  Джордж Уилсон."
  
  Когда Петунья дочитала письмо от мистера Уилсона, она аккуратно сложила его и спрятала в конверт. А затем задержала взгляд на втором письме.
  
  Плотный, увесистый, чуть шероховатый на ощупь, с идеально отпечатанной сургучной печатью, - он будто пульсировал в её руках. Герб Хогвартса смотрел на неё с достоинством, с величием. На этот раз он словно заявлял: "Ты одна из нас".
  
  Она вздохнула - неглубоко, но напряжённо - и осторожно поддела край ногтем, стараясь не повредить бумагу. Казалось, в этом письме хранилось нечто святое, слишком хрупкое, чтобы торопиться. Изнутри показались два листа.
  
  Один - аккуратно написанный список учебных принадлежностей, мелкий шрифт, плотный текст, строгий порядок.
  
  Петунья скользнула по нему взглядом:
  
  - Рабочая мантия (чёрная, повседневная) - 2 шт.
  
  - Перчатки из драконьей кожи - 1 пара
  
  - Подборка учебников:
  
  "Теория магии" - Адальберт Уоффлинг
  
   "Магические отвары и зелья" - Жига Мышьякоффа.
  
  "Руководство по трансфигурации для начинающих" - Эмерик Свитч
  
   "Тысяча волшебных трав и грибов" - Филеда Спора
  
  
  
  ...и ещё, и ещё...
  
  Она тихонько охнула - не от страха, а от удивления. Столько всего! Столько настоящего волшебного! Её пальцы чуть задрожали от волнения, и она торопливо переложила список на кровать.
  
  Но куда больше её внимание привлёк второй лист.
  
  Письмо было написано на толстой пергаментной бумаге с изысканным почерком. Заголовок чётко выделял имя отправителя:
  
  Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс.
  
  Дорогая мисс Петунья Эванс,
  
  Позвольте поздравить вас с тем, что вы совершили нечто действительно невероятное. Ваша история поразила меня до глубины души.
  
  Магия, которая долго оставалась внутри, всё-таки нашла путь наружу. И если она способна преодолеть такие барьеры - то и вы сможете преодолеть всё, что ждёт вас впереди.
  
  Мне сообщили, что вы пожелали сдать экзамены за два курса экстерном. Это будет нелегко. Однако, учитывая ваши способности и упорство, я уверен, что вам это по силам.
  
  Профессора школы будут рады помочь вам - не стесняйтесь обращаться к ним за поддержкой. Ваш путь будет сложным, но далеко не одиноким.
  
  Желаю вам вдохновляющего и волшебного учебного года.
  
  С уважением, Альбус Дамблдор.
  
  Внизу было добавлено неровной рукой, явно позже, почти играючи:
  
  P.S. В конверте вы найдёте несколько лимонных долек. Надеюсь, они вам понравятся. Я всегда считал, что сладость помогает лучше справляться с трудностями.
  
  У Петуньи сжалось сердце.
  
  Когда-то, примерно два года назад, она написала этому человеку несколько писем, вложив в них всё своё отчаяние, надежду, страх... и веру.
  
  Она просила. Умоляла. Пыталась убедить, доказать, что достойна учиться в Хогвартсе. И в ответ получила лишь одно письмо.
  
  Вежливое, но...
  
  Слова в нём были почти утешительными:
  
  "Школа Хогвартс принимает только тех детей, в которых изначально заложена магия. Мы не можем научить тому, чего в человеке нет, как бы сильно он этого ни желал."
  
  Всё. Точка.
  
  "Сожалею."
  
  Больше никаких писем не пришло. Ни намёка на интерес, ни вопроса, как она себя чувствует.
  
  А теперь - вот оно, письмо от него. Настоящее, тёплое, даже личное. Он называл её по имени, восхищался её историей, желал удачи, уверял, что она не одна, что всё получится. Он даже положил конфеты. Лимонные дольки.
  
  Она молча смотрела на строки, чувствуя, как всё внутри переплетается в узел.
  
  Да, это было то самое письмо, которое она всегда мечтала получить. Полное уважения, внимания, заботы... Но оно пришло только тогда, когда в ней уже появилась магия.
  
  Не раньше.
  
  А ведь если бы её услышали тогда, если бы поверили, приняли в Хогвартс в нужное время - возможно, её магия проявилась бы раньше. И, может быть, ей не пришлось бы столько чувствовать обиды и боли, и самое главное - не было бы угрозы превращения в обскура.
  
  Конечно, в глубине души она понимала - он директор великой школы, у него сотни забот, десятки писем каждый день. Наверняка многие дети похожие на нее, уговаривали его взять их в школу. Но... обида сидела где-то в уголке. Маленькая, колючая.
  
  Теперь она вроде бы была "одной из них". Но почему-то ощущение, что раньше была "никем", никуда не исчезло.
  
  Петунья медленно сложила письмо, аккуратно, по сгибам, как что-то очень ценное. Но прежде чем убрать его в конверт, она взяла одну лимонную дольку, сняла фантик и положила конфету на язык.
  
  Кисло-сладкий вкус наполнил рот, и ей стало чуть легче.
  
  Увидев, как Петунья бросила в рот лимонную дольку, Кингсли, который до этого молча наблюдал за её чтением, наконец заговорил:
  
  - О! Лимонные дольки. Классика от Дамблдора. У него целый ящик в кабинете. Раз ты закончила с письмами - вот, держи, зелья.
  
  Петунья удивлённо уставилась на его абсолютно пустые руки. Родители тоже подобрались поближе, прищурившись: откуда он собирается достать зелья, если ничего с собой не принёс?
  
  Кингсли с лёгким движением достал из-под мантии небольшой мешочек - размером с кулак. Он раскрыл его, поднёс палочку и негромко произнёс:
  
  - Акцио, зелья восстановления.
  
  Семейство Эванс изумлённо отшатнулось, когда из мешочка начали вылетать флакончики с зельями - сначала пять, потом ещё десять, затем пятнадцать. Они плавно и аккуратно выстраивались в воздухе в аккуратную линию, прежде чем опуститься на столик рядом.
  
  - Пока достаточно, - невозмутимо сказал Кингсли. - Когда закончатся, принесу ещё.
  
  Пока все ошарашенно смотрели на зелья, он потер руки, словно только начал настоящее дело:
  
  - Ну что, пора отправляться за палочкой?
  
  В комнате повисла короткая пауза. Петунья, родители - все уставились на него с одинаковым выражением непонимания.
  
  - Когда? - переспросил отец, натягивая уличные ботинки. Он уже несколько раз за утро пытался уйти на работу, но каждый раз происходило что-то.
  
  - Сейчас, - просто ответил наставник, будто говорил об утренней прогулке в магазин за хлебом.
  
  - Сейчас?! - Дэвид Эванс начал закипать. - У меня работа! Я не могу внезапно на нее не пойти!
  
  - Вам идти необязательно, - спокойно отозвался Кингсли.
  
  - Но... у меня нет прав, я не смогу вас отвезти! - вмешалась Розалинда, - Или .. - она бросила взгляд на камин и будто немного позеленела - нам нужно использовать ЭТО?
  
  Судя по всему она все еще не пришла в себя с прошлого перемещения.
  
  - Вам тоже необязательно нас сопровождать, - сдержанно повторил Кингсли.
  
  - А как же деньги? В прошлый раз мы потратили все что у нас было, осталось пара медяков. Нужно опять идти в банк - уже с раздражением произнес мистер Эванс.
  
  - В связи с допущенной ошибкой Министерства и официальным подтверждением магии у вашей дочери, Министерство берёт на себя расходы за все необходимые покупки для первого и второго курсов, - чётко произнёс Кингсли, словно зачитывая официальное распоряжение.
  
  До этого недовольные и напряжённые, родители вдруг резко сменили настроение. На лицах мистера и миссис Эванс расцвели улыбки, быстро становясь всё шире.
  
  - Ну... просто замечательно! - сказал мистер Эванс, потирая руки. И, чтобы не упустить шанс, тут же добавил: - Идите, идите! Не тормозите!
  
  Он с таким энтузиазмом начал разворачивать Кингсли и Петунью в сторону камина, что та даже не успела среагировать.
  
  - Папа! Подожди! Мне нужно переодеться! - воскликнула она, чуть не споткнувшись.
  
  Отец резко остановился и с удивлением уставился на её домашнее платье.
  
  - А это не подойдёт?
  
  - Нет! - хором отозвались мать и дочь, глядя на него в полном ужасе.
  
  - Ох, ладно! Сами разбирайтесь, - пробормотал он, схватил портфель, клюнул жену в щёку, кивнул Кингсли и, наконец, выскочил из дома, громко хлопнув входной дверью.
  
  - Я сейчас, - крикнула Петунья, убегая наверх в свою комнату.
  
  Кингсли и миссис Эванс остались одни в холле. На некоторое время повисла неловкая пауза.
  
  - Кхм... Чаю? - предложила Розалинда, сдержанно, будто не зная, как начать разговор.
  
  - Не откажусь, - спокойно ответил он, убрав мешочек обратно в мантию.
  
  Они направились на кухню, оставив за спиной целую гору флаконов и грохочущую в своей комнате Петунью.
  
  
  
  Глава 8. Косой переулок
  Петунья поднялась по лестнице, почти вприпрыжку, всё ещё ощущая легкое послевкусие лимонной дольки. В коридоре она столкнулась с Лили, которая стояла возле ванной комнаты, ссутулившись и одной рукой потирала живот. Вид у неё был несчастный, как у человека, пережившего локальное землетрясение - или, скорее, кошачью бомбардировку.
  
  - Что там внизу происходит? - с лёгким стоном спросила Лили, не прекращая массировать пострадавшее место.
  
  - Мой наставник прибыл, - спокойно ответила Петунья. - Мы сейчас отправимся за моей волшебной палочкой.
  
  И тут, сама не зная почему, как будто не подумав, слова сами сорвались с языка:
  
  - Пойдёшь с нами?
  
  Она тут же удивилась себе. Это вырвалось так естественно, будто между ними не было этой, практически, двухлетней ссоры. Она даже не спросила у наставника, можно ли ей взять с собой кого-то. Но сказанное уже не вернуть.
  
  Лили явно тоже не ожидала подобного. Рука остановилась на животе, глаза расширились от неожиданности, и на лице появилась искренняя улыбка. Казалось, она уже собиралась кивнуть в радостном согласии, но внезапно замерла.
  
  - Ой... - с явным сожалением протянула она. - Мама сказала, чтобы я и близко не подходила к двери, пока не приучу Тучку к её... гм... нужному месту.
  
  Она бросила взгляд на виновницу событий - кошка, как ни в чём не бывало, растянулась на кровати Лили, раскинув лапы и хвост, как настоящая королева.
  
  - Она почему-то упорно ходит в туалет в мамины цветы, - добавила Лили с тяжёлым вздохом, а после добавила шепотом - Если так продолжится, боюсь, мама и правда сделает из неё воротник, как уже угрожала.
  
  Петунья заметила, как при этих словах у Тучки вздёрнулись уши, а глаза приоткрылись - с выражением абсолютного возмущения. Или, быть может, ей это только показалось?
  
  - Понимаю, - сказала Петунья. И действительно могла понять, к угрозам мамы нужно было относиться серьезно. - Тогда... увидимся позже?
  
  Лили вновь взглянула на сестру. Словно проверяла, действительно ли перед ней стоит Петунья. Та самая, которая ещё недавно даже не смотрела в её сторону. Осознание, что это всё-таки она, будто удивило Лили ещё сильнее. Но спустя пару секунд та кивнула и заулыбалась, на этот раз от уха до уха.
  
  Этого было более чем достаточно. Петунья вернулась в свою комнату, положила письма на стол, быстро переоделась и вышла, прикрыв за собой дверь.
  
  В голове лёгким эхом отдавался пульс. Она это сделала. Поговорила. Нашла в себе силы. И теперь, после всего произошедшего, это казалось не подвигом, а просто... правильным шагом. Не требующим колоссальной внутренних усилий. Просто разговор. Просто сестра.
  
  Она чуть не взлетела на воздух. Она поступает в Хогвартс. Впереди - экзамены, учеба, попытки влиться в коллектив, стать частью мира, который был ей закрыт слишком долго.
  
  И она не может тащить туда с собой старую обиду. Особенно сейчас, когда знает правду: тот самый злополучный случай с дневником не был насмешкой. Если бы она тогда прислушалась к Лили, если бы поверила... может, она бы не болела. Может, всё было бы иначе.
  
  Да, обижаться на директора школы было легко - он ведь не заметил, не поверил, не дал шанса. Но ведь и она сама, ничем не лучше... Не поверила сестре. Закрыла сердце.
  
  Петунья не могла назвать это вслух, но где-то глубоко внутри начала расти тихое, болезненное понимание.
  
  А с ним - и первый шаг вперёд. К примирению.
  
  Петунья спустилась вниз, сдерживая волнение. Она ожидала увидеть Кингсли в гостиной, у камина - стоящего прямо, как часовой, может быть, сосредоточенного или наоборот, расслабленного. Но его там не было.
  
  Слегка удивлённая, она прошла дальше - и замерла на пороге столовой.
  
  Там Кингсли вместе с её мамой сидели за столом и пили чай. Атмосфера казалась чересчур церемониальной, будто они находились не в обычной семейной столовой, а в гостиной Букингемского дворца. Прямые спины, ровные, чуть приподнятые подбородки, вежливые, отточенные фразы, спокойные улыбки. Кажется, они обсуждали погоду - так, как будто это была важная дипломатическая тема. Петунья чуть не хихикнула. Не хватало только мизинцев, гордо отставленных вверх. Или, может, так аристократы не делают? Она не была в этом уверена. Но если бы кто-то зашёл в дом в этот момент, вряд ли подумал бы, что здесь проходит встреча наставника с ученицей, а не приём знатных особ.
  
  Петунья, глядя на них со стороны, вдруг подумала: а если он действительно будет таким же, как её мама? Строгим, внешне безупречным, сдержанным, умеющим всё контролировать, и даже чайную ложку держать под правильным углом. С таким наставником ей будет непросто. Она мысленно вздохнула, предвкушая тяжёлые дни.
  
  Но уже через несколько минут эта уверенность дала трещину.
  
  Когда Кингсли поднялся из-за стола, поблагодарив Розалинду за чай и "приятную утреннюю беседу", он направился в гостиную. Петунья семенила за ним, гадая, не забыли ли они чего-нибудь. Однако, стоило ему достать знакомый мешочек и приложить к его горловине палочку со словами: "Акцио летучий порох", как произошёл неожиданный казус.
  
  Буквально через мгновение ему в лицо с глухим шуршанием ударила струя зелёноватого порошка. Порох не оказался у него в руке - он просто высыпался наружу, будто кто-то швырнул в него пригоршню волшебного порошка. Кингсли инстинктивно отшатнулся, поспешно захлопнул мешочек, чтобы не задохнуться, и тут же произнёс короткое заклинание отмены. Всё замерло в воздухе.
  
  Петунья стояла как вкопанная, с широко раскрытыми глазами, а затем, едва сдерживая рвущийся из груди смех, прижала кулак к губам. Щёки налились краской. Она понимала, что не лучшим решением стало бы смеяться над наставником в первый же день их знакомства.
  
  Где-то за её спиной послышался сдавленный кашель. Обернувшись, девочка заметила, как мама что следовала за ними, не выдержав, быстро вышла из гостиной, при этом то ли кашляя, то ли уже смеясь. А на лестнице застыла Лили - судя по выражению лица и подрагивающим плечам, она тоже старалась не засмеяться в голос.
  
  Девочкам всегда трудно было прятать смех.
  
  Кингсли стоял, немного смущённый, глаза у него были слегка припорошены золой, а прядь волос торчала вверх. Он не растерялся, но, казалось, чуть потерял свою прежнюю непоколебимую грациозность. На миг его лоск дал трещину. И в этот момент Петунья подумала: нет, он всё же не такой, как мама. У него есть человеческая сторона. И, наверное... с ним они смогут сработаться.
  
  - Мне недавно его выдали, ещё не успел привыкнуть, - с лёгкой неловкостью прокомментировал он.
  
  - Вы можете пройти в ванную и умыться, - предложила Петунья, стараясь говорить сдержанно, хотя внутри её всё ещё подрагивало от смеха.
  
  Услышав её голос, Кингсли, будто вспомнив о своём статусе, тут же подобрался, снова расправил плечи и уже в совершенно ином тоне произнёс:
  
  - А вот и первый урок, - он вытянул палочку, - смотри: заклинание очистки.
  
  Словно в подтверждение, он взмахнул ею, произнёс чёткое заклинание, и вся зола, пыль и грязь словно соскочила с его одежды, закружилась и направилась в камин, где была сожжена. Петунья смотрела на это с широко распахнутыми глазами. Заклинание действительно было полезным. Она с готовностью взяла его себе на заметку.
  
  - Так значит, всё-таки было заклинание очистки, - пробормотала она себе под нос.
  
  "А ты просто убивал время, возясь с манжетами", - добавила уже мысленно, с лёгкой усмешкой.
  
  Кингсли, не заметив её реакции, вновь достал мешочек, открыл его осторожнее и, удостоверившись, что ничего больше не угрожает его лицу, произнёс:
  
  - Акцио, мешочек с летучим порохом.
  
  И в этот раз всё прошло идеально - мешочек аккуратно переместился в его руку.
  
  - Готова? - спокойно спросил он.
  
  Петунья кивнула, всё ещё слегка улыбаясь. Да, она была готова. Готова к палочке. Готова к Хогвартсу. Готова, наконец, стать частью мира, которому всегда хотела принадлежать. И, может быть, с этим наставником, который умеет быть и строгим, и нелепым одновременно, у неё получится.
  
  Кингсли, не теряя времени, подозвал Петунью жестом - уверенным, коротким кивком. Он подошёл к камину и открыл мешочек, показывая ей поторопиться.
  
  - Ты первая, - сказал он. - Лезь внутрь.
  
  Петунья даже не подумала медлить. Она шагнула вперёд, присела у камина, быстро забралась внутрь, столь уверенно словно делала это каждый день. Оттуда она вытянула руку и зачерпнула горсть, ощущая, как мелкий порошок приятно скользят по ладони, и вопросительно взглянула на наставника.
  
  - Правила такие, - спокойно произнёс он. - Руками не махать, не крутиться, не паниковать. Чётко, вслух произносим "Косой переулок" и ждёшь меня на той стороне. Возле камина. Поняла?
  
  - Да, - быстро кивнула Петунья, сжимая пальцы с волшебным порошком.
  
  Кингсли отступил на шаг.
  
  - Тогда - вперёд.
  
  - Косой переулок, - чётко произнесла она и швырнула порох себе под ноги.
  
  Мгновение - и её окружил изумрудный вихрь. Всё завертелось вокруг, стены стали размытыми пятнами, а воздух наполнился особенным запахом магии и каминной золы. В последний миг, прежде чем её закружило, она успела увидеть, как Лили машет ей из холла, прижав к груди свою кошку. Петунья машинально улыбнулась в ответ - и её унесло прочь.
  
  Петунья вывалилась из камина и сразу замерла, ошеломлённо осматриваясь.
  
  Перед ней раскинулась волшебная улица - яркая, шумная, полная движения. Повсюду мелькали мантии всех оттенков радуги, сновали люди, слышались возгласы, звон колокольчиков, пыхтение котлов, лязг замков и весёлое позвякивание монет. Окна лавок сверкали, витрины переливались магическим светом, повсюду что-то дымилось, шевелилось, двигалось само по себе. На секунду Петунья ощутила легкое головокружение - слишком много всего, слишком волшебно.
  
  И вместе с восторгом, как в затылке вспышка, промелькнула тревога. Она почувствовала себя чужой, крошечной, потерянной. Но тут сзади раздался знакомый голос:
  
  - Эй, не зевай, - Кингсли легко похлопал её по плечу. - Давай начнём с формы. Она ближе всего.
  
  Петунья обернулась, благодарно кивнула, и быстро поспешила за ним, стараясь не отставать. Она шагала почти на цыпочках, потому что сдерживать восторг было невозможно. Она мотала головой, едва не оступаясь, - настолько хотелось разглядеть каждый уголок улицы, каждый магазинчик, каждую магическую мелочь.
  
  - Возможно, ты уже знаешь, - заговорил наставник, не сбавляя шага, - что в подобных случаях обычно к детям из магловских семей направляют представителя школы. Проводника. Чтобы он мог всё объяснить, показать, рассказать.
  
  Он повернул за угол.
  
  - Но твои родители уже были здесь. Им знакома дорога, и потому вам такой проводник не положен. Да и если честно, - он бросил на неё короткий взгляд, - времени на ожидание не было. Поэтому направили меня.
  
   Кингсли уверенно вёл Петунью по узким извилистым улочкам, с лёгкостью лавируя между покупателями, котлами и совами в клетках, будто вырос здесь. Петунья старалась не отставать, то и дело бросая взгляды на витрины, где оживали книги, махали крыльями меховые шляпы и подпрыгивали серебристые магические шары.
  
  - Нам нужно всё купить заранее, - проговорил он, обходя двух волшебников, спорящих о цене какой-то древней книги. - Не хотелось откладывать это на последний момент. Ситуация у тебя нестандартная. Чем раньше ты начнёшь подготовку, тем легче будет с экзаменами. А у твоих родителей, как ты и сама видела, не слишком много времени.
  
  Петунья согласно кивнула.
  
  - Я понимаю. А вас заставили этим заниматься?
  
  Кингсли на секунду обернулся, удивлённо моргнул, а потом усмехнулся.
  
  - Давай, может, на "ты"? Мне тяжело, если честно, слышать от девочки тринадцати лет, как она разговаривает со мной будто я её преподаватель по древним рунам.
  
  Петунья чуть смущённо отвела взгляд.
  
  - Я... попробую. Но не обещаю, что получится хорошо.
  
  - Устроит, - кивнул он и продолжил легко- И нет, меня никто не заставлял. Я вызвался сам. Я вообще везде вызываюсь сам.
  
  Она удивлённо взглянула на него. Даже не сказала ничего - просто подняла брови, и взгляд её стал вопросительным.
  
  - Видишь ли, - проговорил он, не оборачиваясь, но явно уловив её взгляд, - я считаю себя человеком... амбициозным. Я хочу добиться чего-то по-настоящему значительного. А для этого нужно быть везде. Чтобы тебя знали. Чтобы видели, что ты не боишься ни грязной работы, ни ответственности, ни трудностей. Даже если это всего лишь сопровождение школьницы по магазинам или обучение ее азам магии.
  
  Он повернулся к ней и уверенно произнес:
  
  - Со временем ты поймёшь. Думаю, ты и сама из таких, кто готов доказывать всему миру что чего-то да стоишь. Правда?
  
  Петунья прикусила губу. Да, она понимала. И да, она была именно такой. Возможно, даже более упрямой, чем он. Она улыбнулась краешком губ.
  
  Размышляя об этом, она чуть не прошла мимо нужного магазина. Кингсли остановился у витрины, постучал по двери и жестом позвал её внутрь.
  
  Над входом висела резная вывеска с надписью: "Волшебная булавка миссис Шпуньк" - золотыми буквами, будто написанными каллиграфическим пером.
  
  Петунья восхищённо уставилась на витрину.
  
  На манекене, стоявшем в самом центре, мантия то расправлялась, то сама собой меняла цвет и форму. Сначала она была строгой чёрной с зелёной отделкой, затем - в синюю полоску, потом - в тёплый бордовый оттенок с гербом грифа. Манекен сам поворачивался, будто позируя, будто знал, что за ним наблюдают.
  
  - Форма меняется в зависимости от факультета, - пояснил Кингсли.
  
  Они вошли. Внутри пахло лавандой, влажной тканью и чем-то наподобие пара.
  
  - Для какого факультета шьём, юная леди? - бодро спросила швея, выглядывая из-за прилавка с рулонами ткани. - Гриффиндор? Слизерин?
  
  Петунья замялась, растерянно сжала пальцы и тихо сказала:
  
  - Я... я пока не знаю. Я только поступаю.
  
  Женщина заморгала, на секунду растерялась. Кингсли шагнул вперёд.
  
  - Ей нужна стандартная форма. Нейтральная. Без факультетской символики.
  
  Швея кивнула, но потом извиняющимся тоном добавила:
  
  - Простите, я просто... подумала, что вы примерно на третьем курсе. Выглядите старше.
  
  Петунья ощутила, как по щеке пробежал жар. Радость, что только недавно пульсировала в ней фонтаном, слегка утихла. И пусть это было сказано без злого умысла - ей всё равно стало не по себе. Словно кто-то случайно ткнул пальцем в её уязвимое место. Она отвела взгляд и молча кивнула.
  
  - Лента сама всё сделает, - добавила швея, призывая к себе волшебную измерительную ленту.
  
  Та послушно ожила, взмыла в воздух и тут же обвила Петунью, шурша и щёлкая по воздуху. Она записывала данные сама, не нуждаясь в помощи. Петунья зажмурилась, когда сантиметр коснулся её лодыжки. Лента щёлкала, обмеряла, скользила, гудела - и всё это быстро, без лишних прикосновений рук.
  
  Кингсли кивнул.
  
  - Я подожду снаружи. Примерь всё, что нужно, без спешки. Я потом оплачу.
  
  Он оставил её наедине с тканями, зеркалами и профессиональной швеёй, и вышел в солнечную улицу. Петунья провела примерку быстро, не желая затягивать. Было немного неловко - но швея была приветлива и профессиональна.
  
  Они заплатили за положенные две мантии и, покинув магазин, направились дальше по Косому переулку, в следующее место назначения.
  
  
  
  
  Глава 9. Палочка
  После покупки положенных мантий они направились в лавку книг. У дверей уже толпились покупатели - родители с детьми, тянущими руки к ярким обложкам и сверкающим витринам. Кингсли уверенно вошёл первым, оглянувшись и жестом подозвав Петунью, которая с интересом оглядывалась по сторонам. На вывеске магазина золотыми буквами было выведено "Флориш и Блоттс", и стоило им переступить порог, как её обдало запахом пергамента и чернил.
  
  Пока она с жадным восторгом разглядывала книжные стеллажи, наставник уже подошёл к прилавку и начал заказывать необходимое.
  
  Петунья только краем уха услышала:
  
  - Всё необходимое для первого и второго курса, включая карты звёздного неба и пособия по созвездиям, - ровно проговорил он, обращаясь к продавцу, стоявшему за прилавком и протянул тому список.
  
  Продавец на мгновение замер, поднял взгляд от списка и, как уже водится, окинул Петунью оценивающим взглядом. Девочка почувствовала, как внутри всё сжалось. Она не смотрела на него, но знала - он удивлён. Он задаст вопросы.
  
  Но прежде чем продавец успел их озвучить, Кингсли, как по команде, шагнул вперёд и встал так, чтобы закрыть Петунью собой. Его голос стал чуть тише, чуть жёстче, и Петунья не разобрала слов, но поняла смысл: не твоё дело, просто собирай заказ.
  
  Она почувствовала благодарность. Он видел, как это на неё действует - эти взгляды, эти прищуренные глаза, тонкие паузы. И решил не давать им шанса. Это было... важно. И приятно, за нее редко кто заступался. Только Лили.
  
  
  
  Пока продавец собирал книги, Петунья вновь уставилась на ряды полок. Её голова крутилась из стороны в сторону, как у совы. Здесь были книги в кожаных переплётах, которые, казалось, шептались между собой. Страницы некоторых книг сами переворачивались, а кто-то из учеников, судя по всему, пытался оторвать учебник от рукава что вцепился в него зубами.
  
  После книжной лавки они пошли в другую, откуда вышли с увесистым котлом. Классическая оловянная модель No5, пригодная для базового зельеварения. К нему взяли прочные перчатки из драконьей кожи, пахнущие пеплом и старым дымом. Затем - защитные очки и наушники, необходимые для работы с шумными, ядовитыми или просто непредсказуемыми растениями в курсе по травологии.
  
  Кингсли использовал свой волшебный мешочек и поместил все покупки в него, в то время как Петунья, оглядываясь, цепляла взглядом каждый магазин, каждый необычный артефакт, каждую витрину.
  
  - Привыкай, - сказал он, глядя на неё в пол-оборота. - Всё это теперь твой мир. Всё это - теперь будет тебя окружать.
  
  Петунья кивнула, не находя слов. Она только сейчас начинала по-настоящему верить, что это правда.
  
  Магазины сменялись один за другим, мимо проносились витрины с перьями, банками с флуоресцентными слизнями, книгами танцующими на ножках, и бесконечными рядами волшебных ингредиентов. Она не знала, на что смотреть, и каждый раз, когда Кингсли слегка притормаживал, Петунья задерживалась у витрин, поражённая.
  
  - Впечатляет? - спросил он в какой-то момент, когда она чуть не врезалась в самоуправляемую тележку с шашлычками на палочке.
  
  - Это... потрясающе, - выдохнула она, глаза блестели от восторга.
  
  Наконец они подошли к старинной, обшарпанной, но удивительно атмосферной лавке с потускневшей вывеской: "Олливандер: Тонкая работа с волшебными палочками с 382 года до н.э.".
  
  Кингсли остановился, повернулся к Петунье и спокойно сказал:
  
  - Выбор палочки - дело личное. Олливандер тебе поможет и подберет лучшую. А я подожду тебя снаружи. Не торопись.
  
  Девочка глубоко вдохнула и шагнула внутрь.
  
  Тихий звон колокольчика над дверью тут же растворился в густой тишине магазина. Лавка встретила её запахом древнего дерева, старых пергаментов и чего-то неуловимо волшебного. Высокие полки, уходящие до самого потолка, были уставлены узкими коробками - тысячи палочек, каждая из которых ждала своего хозяина.
  
  Из тени, как по волшебству, появился владелец лавки. Его глаза, бледные, светлые, словно просвечивали насквозь, на мгновение задержались на лице девочки. Он улыбнулся - сдержанно, но приветливо.
  
  - Мисс Эванс, - сказал он, словно уже знал, кто она. - Добро пожаловать. Я вас ждал.
  
  Он прошёл вдоль полок, касаясь пальцами некоторых коробок. Время от времени приостанавливался, бормотал что-то себе под нос. Наконец, остановился.
  
  - Ага, - произнёс он торжественно, извлекая одну из коробочек. - Вот она.
  
  Он аккуратно открыл её и вынул оттуда палочку - тёмное дерево, гладкая, с тонкой резьбой. Его голос стал чуть более звучным:
  
  - Ольха. Сердцевина - перо феникса. Десять дюймов. Гибкая, но с характером.
  
  Он протянул палочку Петунье, но та не спешила её брать.
  
  В груди вновь вспыхнуло беспокойство. А что если... вдруг... если это была ошибка? Если в прошлый раз вспышка произошла случайно, а сейчас будет тишина?
  
  Она неуверенно посмотрела на Олливандера. Тот чуть склонил голову, словно читал её мысли.
  
  - Вы в правильном месте. Не волнуйтесь, - сказал он мягко, но с уверенностью.
  
  Эти слова каким-то чудом подействовали. Петунья глубоко вдохнула и взяла палочку в руки и взмахнула ею.
  
  Мгновение - и её пальцы будто почувствовали отклик. Волна тепла прошла от кончиков пальцев до плеч, а сама палочка заискрилась, выпуская золотисто-серебристые всполохи, окружившие девочку мягким вихрем света.
  
  - Ах... - прошептала она, зачарованная.
  
  Теперь она могла разглядеть их внимательнее - каждую искру, каждый лучик, вихрь, скользящий мимо уха. Не так, как в тот первый раз, когда её накрыло вихрем магии и она не успела ничего понять. Сейчас она чувствовала. Видела. Знала.
  
  Она - волшебница. И палочка согласилась с этим.
  
  Мужчина казался удивлённым. Он постукивал пальцем по подбородку, глядя на Петунью с выражением, в котором смешались интерес и лёгкое замешательство.
  
  - Ох вот как... - протянул он, словно размышляя вслух. - Интересно...
  
  Петунья, ещё несколько секунд назад заворожённая мерцающими искрами, тревожно взглянула на него. Его реакция была не такой, какую она ожидала. "Что-то не так? - мелькнуло у неё в голове. - Но ведь всё сработало..."
  
  После недавних событий девочка стала острее реагировать на любые намёки на сомнение в голосах взрослых. Малейшее отклонение от нормы - и она уже начинала ждать беды.
  
  Олливандер заметил её настороженность. Он мягко улыбнулся, чуть склонив голову, словно хотел её успокоить.
  
  - Всё хорошо, юная леди. Ничего страшного, - он кивнул с едва заметной улыбкой. - Просто... удивительно. Очень редко бывает, чтобы палочка подошла с первого раза. Обычно требуется пять, шесть, а то и больше попыток, прежде чем мы найдём ту самую. И искры... они заставляют меня задуматься.
  
  Петунья прикусила губу.
  
  - А... это плохо? Или хорошо?
  
  - Это... необычно. Но не тревожно, - ответил он и аккуратно забрал палочку из её рук, снова опуская её в коробку.
  
  На секунду мужчина замолчал, будто взвешивая свои мысли. А потом, словно приняв решение, взглянул на неё снова:
  
  - Мисс Эванс, если вы не возражаете, я хотел бы утолить своё любопытство.
  
  Он немного помолчал, задумчиво прищурив глаза, а затем вдруг шагнул к полке с палочками, вытянул ближайшую, не глядя на подпись, словно наугад, и вернулся к девочке.
  
  - Вот, - он раскрыл коробку и протянул новую палочку. - Просто взмахните ею, как предыдущей.
  
  - Просто... взмахнуть? - переспросила она, смущённо глядя на него.
  
  - Да. Только это, ничего более.
  
  Петунья послушно протянула руку и взяла палочку, взмахнула ею. И снова - та же вспышка. Те же искры. Те же волны золотого света, вихрящиеся вокруг неё. Всё повторилось с точностью до мелочей.
  
  "Как тогда... как с палочкой Лили..." - подумала она, вспоминая ту ночь, когда в отчаянии схватилась за палочку сестры с желанием уничтожить. Тогда тоже были искры. Всегда искры.
  
  "Может, это моя сила? Искры. Просто красивые, бесполезные искры... А у Лили - мебель оживала..."
  
  Она не могла понять, почему у всех магия проявлялась по разному.
  
  Олливандер молча наблюдал. Его глаза метались от палочки к девочке, затем снова к огонькам. Он выглядел сосредоточенным, будто решал уравнение с множеством неизвестных.
  
  - Ещё раз, - попросил он через минуту и передал ей новую, ещё одну палочку. Петунья взяла её, уже насторожённая, и вновь произошло то же самое. Искры. Свет. Легкий поток энергии, струящийся по её руке.
  
  Когда и этот эксперимент был завершён, мистер Олливандер забрал палочку, поставил её на место, но на этот раз уже не протянул новую. Вместо этого он начал медленно расхаживать по комнате, погруженный в раздумья.
  
  Петунья не смела его прерывать и молча следила за ним взглядом, не в силах понять, что происходит.
  
  - И как из этих палочек... в итоге моя? - осторожно спросила Петунья, не выдержав паузы. Её голос звучал сдержанно, почти шёпотом, будто она боялась задать неправильный вопрос.
  
  Мужчина остановился посреди своего маршрута между полками. Он медленно повернулся, его глаза снова уставились на девочку - задумчиво, внимательно, без тени раздражения.
  
  - Видите ли, - начал он, подходя ближе, - обычно палочка выбирает волшебника, а не наоборот. В этом... и есть вся суть. Ты можешь взять сотню палочек в руки, и лишь одна откликнется - именно твоя, единственная.
  
  Он прищурился, наклоняя голову набок.
  
  - Но в вашем случае, мисс Эванс, всё иначе. Все палочки реагировали на вас одинаково. Без различий. Без отторжения - но и без ярко выраженного принятия. Словно... они не выбирают. Они просто откликаются.
  
  Петунья нахмурилась, не совсем понимая. Его слова звучали красиво, но тревожно.
  
  И вдруг он, колеблясь, спросил:
  
  - Простите мою смелость... но не было ли у вас проблем с магией?
  
  Девочка растерялась, не ожидая такого вопроса. Несколько секунд она колебалась, не зная, стоит ли говорить, а потом всё же решилась рассказать - в конце концов, в Министерстве ей не говорили, что нужно скрывать своё состояние.
  
  - Я... чуть не стала обскуром, - тихо произнесла она.
  
  В воздухе повисла тишина. Олливандер замер, как статуя. Его глаза расширились, брови поползли вверх.
  
  - Обскуром... - повторил он почти шёпотом. - Так вот оно что. Ну конечно... Конечно!
  
  Он выпрямился, лицо его будто прояснилось, как будто в его голове наконец сложились все кусочки головоломки.
  
  - Теперь всё становится на свои места. Вы не просто волшебница, юная леди, вы - чудо. На моём веку ко мне ещё не приходили такие... удивительные маги.
  
  Петунья моргнула. "Удивительные?" Она, привыкшая слышать про "странную болезнь", про "отклонения"... впервые услышала такое слово. И оно ударило в грудь - неожиданно тепло и приятно.
  
  - Позвольте мне показать вам кое-что, - сказал он и подошёл к большому шкафу у дальней стены. Дверца заскрипела, обнажив ряд небольших, одинаковых, ничем не примечательных ящичков. Их было, наверное, сотни.
  
  С легчайшим движением палочки он выдвинул один из них. И тут Петунья приоткрыла рот.
  
  Ящик начал вытягиваться. Сначала просто длинный, затем - очень длинный. Потом, достигнув противоположной стены, он изогнулся и понёсся вверх по воздуху, потом вбок, потом вниз, петляя, как живой, повинуясь неведомым траекториям. Из него не выпадала ни одна карточка - ни одна! Хотя сам ящик кувыркался, заворачивался и сворачивался, как акробат.
  
  - Магия, - шепнула Петунья восхищённо. Она была слишком поглощена зрелищем, чтобы хоть на секунду думать о чём-то другом.
  
  Олливандер молча ждал, пока ящик остановится. Затем медленно, методично начал перебирать карточки. Его губы что-то беззвучно бормотали, глаза бегали по строчкам, руки двигались с быстрой скоростью. И вот - он замер. Его пальцы сжались на одной из карточек.
  
  Он вытащил её - выглядела она, как обычный жёлтый прямоугольник бумаги. Но стоило ему взмахнуть ею в воздухе, как карточка вдруг растянулась, будто разворачиваясь, и превратилась в большой лист пергамента с витиеватыми строчками, чертежами и магическими символами.
  
  Петунья в восхищении замерла.
  
  Что бы это ни было - она чувствовала, что сейчас ей покажут что-то очень важное.
  
  Олливандер пробежался глазами по пергаменту, и вдруг его лицо оживилось.
  
  - О!
  
  Интонация в его голосе была смесью удивления и удовлетворения, будто он только что наткнулся на редкую, давно разыскиваемую заметку.
  
  Петунью тотчас захлестнуло любопытство. Не сдержавшись, она подошла ближе, вытянула шею и заглянула в пергамент, пытаясь хоть что-то разобрать. Но чем дольше она смотрела, тем сильнее хмурилась - на бумаге не было ни одной знакомой буквы. Витиеватые символы, сплетённые между собой замысловатые закорючки, какие-то круги, точки, линии - всё выглядело так, словно кто-то специально захотел её запутать.
  
  "О нет, - подумала она с нарастающим ужасом. - Только не это. Не говорите, что язык волшебников отличается от английского. Если мне придётся учить всё это заново, я точно не успею сдать экзамены досрочно."
  
  Олливандер, заметив, как она напряжённо сверлит взглядом строки, усмехнулся и одним плавным движением взмахнул пергаментом - и тот вновь свернулся в крохотную карточку.
  
  - Это наш семейный язык, - пояснил он, пряча карточку обратно в выдвинутый ящик. - Мы используем его только внутри семьи Олливандеров. Обучаем только своих. Эти записи содержат тайные знания о палочках, которые передаются исключительно от мастера к ученику. Так что ты всё равно бы ничего не поняла, даже если бы захотела.
  
  - Ой, простите, я не хотела... - смущённо начала Петунья, густо краснея.
  
  Но внутри у неё нарастало облегчение. "Слава богу. Учить сложный магический язык - это было бы уж слишком".
  
  Олливандер улыбнулся, будто знал, о чем именно она сейчас подумала.
  
  - Ладно, не будем тянуть дракона за хвост, - сказал он воодушевленно.
  
  Он взмахом палочки заставил длинный ящик с грохотом, но с поразительной точностью втянуться обратно в шкаф, будто тот никогда и не покидал его.
  
  - Мало кто из юных волшебников, оказавшихся в положении, похожем на ваше, доходил до этой лавки. Всего десяток.
  
  В его голосе звучала сдержанная грусть. Петунья ощутила, как сердце сжалось. Она и сама понимала, как близко была к тому, чтобы никогда не оказаться здесь.
  
  - Но, - продолжил он, - у всех этих детей, как и у вас, наблюдалась одна общая особенность. Ни одна палочка не проявляла откровенного предпочтения, но каждая срабатывала. Как будто магия внутри них просто... ломала волю палочки. Не спрашивала - просто брала.
  
  Он медленно прошёлся мимо полок, словно снова о чём-то размышляя.
  
  - Обычно палочка выбирает. Она чувствует волю, характер, суть волшебника. Она откликается на что-то глубокое и личное. Но в вашем случае, мисс Эванс, всё иначе. Это не про выбор.
  
  Он остановился и повернулся к ней.
  
  - Это... как поток. Как буря. Слишком мощная, чтобы её можно было не заметить. Слишком внезапная, чтобы её можно было сдержать.
  
  Он замолчал на секунду, глядя в сторону, а затем, будто размышляя вслух, добавил:
  
  - Многие палочки уважают силу, - произнёс он наконец. - Но в вашем случае дело не в силе. А в количестве.
  
  Петунья слушала его, не перебивая. Каждое слово проникало в неё глубоко, отзываясь внутри каким-то почти физическим трепетом. Наконец-то кто-то говорил о ней как о редком и удивительном явлении. И ей было... дико интересно. Даже захватывающе.
  
  - Плюсы, безусловно, есть, - кивнул Олливандер, всё ещё разглядывая её, будто пытаясь заглянуть куда-то глубже, под кожу, в самую суть. - Вам подойдёт практически любая палочка. А если быть точным - любая не осмелится вам не подойти. Но, - он прищурился, - есть и минусы. Многие палочки просто не выдержат подобный поток на постоянной основе. И могут сломаться. Иногда в самый неподходящий момент.
  
  Петунья поникла. Грудь сжала неприятная тяжесть. Она украдкой посмотрела на мастера: как он легко двигался среди стеллажей, как бережно обращался с каждой коробочкой. Видно было, что это дело всей его жизни. И она - маленькая девочка с нестабильной магией - теперь может быть причиной разрушения этих плодов его труда.
  
  Что это вообще за магия такая? - мрачно подумала она. - Всё только хочет взорвать... Сначала меня, потом палочки.
  
  - Простите... - прошептала она виновато, опустив глаза. - Я бы не хотела приносить неудобства. Но... меня собираются лечить. И если всё получится, если это исправят... может, тогда и с палочкой всё будет в порядке?
  
  Олливандер удивлённо посмотрел на неё, словно услышал нечто неожиданное.
  
  - Тебе не за что извиняться, дитя, - произнёс он мягко. - Моя семья из поколения в поколение занимается созданием палочек, и наш долг - найти для каждой палочки её мага. Или, точнее сказать... позволить палочке найти своего. Такие, как ты, - не помеха, не беда, а вызов. И даже честь.
  
  Он выпрямился и чуть задумчиво продолжил:
  
  - Что до лечения... Хм. Я не слышал, чтобы магическая медицина дошла до уровня, позволяющего полностью "исцелить" такую особенность. Возможно, прогресс не стоит на месте, и я просто отстал от жизни, - он слегка усмехнулся. - Но, если верить описанным ранее случаям... такие волшебники оставались с этим потоком на всю жизнь. И учились с ним жить. Много тренировались. Очень много. Особенно, если хотели добиться чего-то большего, чем просто взрыв на каждом шагу.
  
  Он вернулся к прилавку и подпер подбородок ладонью.
  
  - Потому что, видишь ли... - продолжил он, - сила у тебя есть. Даже слишком много. Но в некоторых заклинаниях важна тонкость. Умение вложить в палочку не напор, а изящество. И вот тут как раз начинаются трудности. Без контроля магия становится видимой - всполохи, искры... Это красиво. Но это не всегда хорошо. Со временем магия перестанет литься наружу как река. Но тебе нужно будет много работать. Чтобы научиться закрывать кран, как говорится.
  
  Он слегка усмехнулся, а затем добавил:
  
  - Те всполохи, что ты видишь при прикосновении к палочкам, - это и есть твоя магия. Она стала видимой из-за большого потока. Но нормальный волшебник не должен излучать её постоянно. И ты сможешь это контролировать - только если постараешься.
  
  Петунья стояла в задумчивости, чувствуя, как её голова пухнет от потока информации. Она пришла сюда просто выбрать палочку. А узнала больше, чем за все время. Какой насыщенный, странный, необычный день.
  
  А Олливандер уже вновь стоял перед ней, вытянув руку и слегка поклонившись, словно обращался к старинной гостье.
  
  - Ну так что, мисс? Хоть это и не обязательно в вашем случае, но... позвольте мне найти для вас особенную палочку. Исключительную. Ту, что будет вашей по-настоящему. Не потому, что она не сопротивляется. А потому что создана для вас.
  
  И он добавил:
  
  - По моему скромному мнению.
  
  Петунья медленно кивнула.
  
  Мастер Олливандер на мгновение замолчал, потом хмыкнул и, словно приняв какое-то внутреннее решение, двинулся к дальней полке. Его пальцы уверенно нашли путь между коробками, и вскоре он вытянул откуда-то с самого верха припылённый футляр.
  
  Он аккуратно смахнул с крышки вековую пыль, бережно, почти с благоговением, открыл её, и повернулся к Петунье.
  
  - Эта палочка... особенная. Сердцевина - жила василиска, древесина - чёрное железное дерево. Очень редкое сочетание. Она крепкая, как кость древнего дракона, и способна выдерживать мощные потоки магии. Возможно, даже такие, как у вас.
  
  Он протянул коробку Петунье.
  
  Она неуверенно взяла палочку, пальцы скользнули по полированной поверхности, и - как только её рука взмахнула палочкой - воздух вокруг озарили знакомые искры и пляшущие всполохи света.
  
  Олливандер посмотрел на это зрелище с одобрительным прищуром.
  
  - Знаете, этой палочке больше двухсот лет. Её создавали в особых условиях, с расчётом на мага редкой силы. Но никто так и не смог её принять. Никто, кроме вас. Она ждала слишком долго, и я рад, что теперь она наконец нашла вас.
  
  Петунья прижала палочку к груди и опустила взгляд. Она старалась понять, почувствовать... что-то. Какой-то внутренний отклик. Что эта палочка действительно её. Что она - продолжение её самой.
  
  Но... ничего.
  
  Никакого единения. Это была просто палочка. Такая же, как и другие, что заискрились в её руках. Точно такая же, как палочка Лили, к которой когда-то прикоснулась с яростью - и вспыхнул свет.
  
  - А разве другие... - тихо начала она. - Разве у других не бывает... ощущения? Что палочка... особенная?
  
  Олливандер оторвался от коробки и внимательно посмотрел на неё. Его взгляд был мягким.
  
  - У многих - бывает. - Он кивнул. - Некоторые говорят, что чувствуют, как будто их рука стала продолжением палочки, а палочка - их воли. А у других - нет. У тебя, Петунья, совсем другая история. У тебя сила, которая не выбирает. Она захватывает. Подчиняет.
  
  Он сделал паузу и добавил уже спокойнее:
  
  - И это тоже не плохо. Это просто... иначе.
  
  Девочка не знала, что ей чувствовать - казалось, она лишилась чего-то важного, какого-то чувства, которое, возможно, никогда не испытает.
  
  Но с другой стороны - она никогда его не знала, и потому не могла загрустить по-настоящему.
  
  Только пустота. И лёгкое, необъяснимое сожаление.
  
  Она решила выбросить эти мысли из головы, ведь главное неизменно - она ведьма!
  
  Владелец лавки подал ей кожаную обложку с журналом.
  
  - Осталось лишь одно. Подпись.
  
  - Подпись? - переспросила она, принимая свиток.
  
  - Да. С этого дня палочка будет закреплена за тобой официально. До твоего совершеннолетия она будет под наблюдением Министерства. А пользоваться магией тебе будет разрешено только в стенах Хогвартса.
  
  Он протянул ей палочку, и Петунья расписалась, аккуратно выводя имя: Петунья Эванс.
  
  Чернила вспыхнули, засветились и впитались в бумагу.
  
  Через стекло двери показался силуэт - Кингсли, ожидающий её снаружи.
  
  Петунья позвала его, и он вошёл, осматривая всё вокруг, будто возвращаясь в хорошо знакомое место.
  
  - Сколько времени у вас это заняло, - с лёгким удивлением произнёс он, - даже для Олливандера это впечатляюще быстро.
  
  Он достал кошель, чтобы расплатиться, но прежде чем передать оплату, Олливандер взглянул на Кингсли, и, подняв бровь, произнёс:
  
  - Жила дракона, дуб, 11 дюймов. Как она поживает?
  
  Кингсли, кажется, совершенно не удивил вопрос владельца лавки.
  
  - Могу заверить, что она поживает прекрасно.
  
  Олливандер довольно кивнул, забрал деньги и провожал их взглядом до самой двери.
  
  Уже на улице, Кингсли бросил взгляд на девочку.
  
  - Всё в порядке? - тихо спросил он.
  
  Петунья кивнула, сжимая палочку в руке. Она чувствовала, как внутри всё перемешалось - гордость, тревога, волнение и радость.
  
  Но, несмотря ни на что, теперь у неё была своя палочка.
  
  
  
  
  Глава 10. Фамильяр
  Они отошли недалеко от лавки, когда Кингсли коснулся плеча Петуньи и сказал:
  
  - Остался последний магазин на сегодня.
  
  Петунья подняла на него вопросительный взгляд.
  
  - Магазин магических спутников. Здесь ты выберешь себе животное - помощника, фамильяра. Они используются в учебе, на некоторых занятиях, а также могут доставлять письма и, конечно, просто быть рядом. Это твой спутник на всё время обучения в школе.
  
  Петунья тут же застыла. Ступня, готовая сделать шаг вперёд, зависла в воздухе и неловко опустилась обратно на мостовую. Она почувствовала, как по рукам пробежали холодные мурашки, будто невидимая волна страха окатила её с головы до ног.
  
  - Животное? - переспросила она чуть более высоким голосом, чем собиралась.
  
  Мысль о фамильяре была для неё неожиданной. Конечно, она видела Тучку - кошку Лили. Но... почему-то Петунья не задумывалась, что и ей придётся заводить подобное животное. Эта мысль вдруг показалась ей пугающей.
  
  Они пошли дальше по улице, и Кингсли, не замечая внутренней паники девочки, продолжал рассказывать о том, какие животные доступны, как за ними ухаживать и чем они могут быть полезны в школе. А Петунья всё шла рядом, но с каждым шагом её мысли всё больше уходили в воспоминания.
  
  С детства Петунья пыталась быть смелой, как Лили. Тянуться к собакам, гладить кошек, уговаривать ворон на дереве спуститься поиграть. Но всё оборачивалось провалом. Нет - катастрофой.
  
  Мама как-то говорила, что Петунью будто преследовало проклятие - все животные, с которыми она пыталась подружиться, обязательно что-то вытворяли. Её детские попытки наладить контакт с живностью почти всегда оборачивались для нее плохо.
  
  Соседская собака, которой она как-то протянула угощение, залаяла, сорвалась с цепи и понеслась за ней, будто это была игра на выживание.
  
  Кошка, застрявшая на дереве, которую Лили и Петунья хотели снять, оказалась не такой уж благодарной и спрыгнула с высоты прямо на лицо старшей сестры, оставив на щеке царапины, которые не проходили неделями.
  
  Но хуже всех была встреча с енотом.
  
  Серый, неуклюжий, с хитрым взглядом. Она тогда была совсем маленькой, лет пять от силы. Он вышел из леса, как персонаж из сказки, и Петунья, поверив в доброту мира, протянула ему печеньку. А он - вцепился в её руку. Его зубы сомкнулись так больно и резко, что она закричала, а потом долго плакала в больнице, когда ей делали уколы в живот. Очень много уколов. Даже воспоминания о той боли будто сидели до сих пор под кожей, как иглы.
  
  После этой встречи даже плюшевые зверушки вызывали у неё подозрение.
  
  Страх остался. И он жил в ней до сих пор, хотя теперь она была уже подростком.
  
  Лили же не боялась. Даже покусанная, оцарапанная, она снова и снова бросалась в объятия к каждому четвероногому созданию, которое двигалось. Как будто её любовь была сильнее страха. Или как будто она не замечала укусов вовсе.
  
  Петунья, в свою очередь, научилась держаться подальше, затаиться, не трогать, не дышать громко рядом с животным.
  
  А теперь... теперь ей предстояло выбрать одного из них. Не просто посмотреть. Не просто покормить и уйти. А выбрать спутника на всё время учёбы. Живое существо, которое будет сопровождать её, спать, возможно, на её подушке, сидеть на её парте, ходить рядом, смотреть ей в глаза...
  
  Петунья сглотнула ком в горле.
  
  - Всё хорошо? - вдруг спросил Кингсли, заметив, как девочка отстала.
  
  Она кивнула, но в груди было тесно.
  
  - Я просто... никогда не думала, что это часть учёбы, - сказала она тихо.
  
  Кингсли мягко кивнул.
  
  - У всех учеников есть кто-то. Кто-то, кто будет рядом. Не обязательно опасный зверь, - он слегка улыбнулся. - Есть совы, кролики, даже жаб, знаешь, заводят. Кто-то выбирает животное по характеру, кто-то по интуиции.
  
  Он остановился у витрины магазина и сделал шаг в сторону, давая Петунье возможность подойти первой.
  
  - Но выбираешь ты.
  
  Петунья медленно подошла к стеклу и заглянула внутрь.
  
  За витриной прятался целый мир: разноцветные перья, пушистые хвосты, изумрудные глаза, крошечные лапки и когти, сверкающие как иголки. Кто-то вильнул ушами, кто-то глухо мяукнул, кто-то перевернулся в корзинке, зевая так широко, будто его жизнь была невыносимо скучной.
  
  "Только бы никто не прыгнул в лицо", - подумала Петунья с легкой паникой.
  
  Сейчас ей нужно было решиться. Преодолеть себя. Сделать шаг. Настоящий шаг в магический мир - с другом или врагом, пока ещё неясно.
  
  Как только Петунья вошла в магазин, её обдало тёплым, немного пряным воздухом, в котором смешались запахи сена, сухих трав, шерсти и чего-то сладкого - будто в воздухе витала карамель и звериный мускус одновременно.
  
  Перед ней открылся просторный, высокий зал, заставленный клетками, вольерами, стеллажами, а где-то вдалеке виднелись даже стеклянные террариумы. Огромное пространство, казалось, тянулось в глубину бесконечным коридором, хотя снаружи здание выглядело не больше обычной лавки.
  
  Петунья удивлённо уставилась на высокий потолок, в котором медленно кружили вороны и совы. На стенах висели деревянные балконы, по которым лениво прогуливались пушистые зверьки - одни напоминали хорьков, другие енотов. Она постаралась держаться подальше от этой части лавки.
  
  Слева, в высоких золотистых клетках, по три в ряд сидели кошки самых разных мастей - от сверкающе белых, до угольно-чёрных с янтарными глазами. Некоторые элегантно вылизывали лапки, другие - изо всех сил пытались дотянуться до соседних клеток, где, совершенно не заботясь о собственной безопасности, ползали толстенькие серые крысы. Одни грызли что-то хрустящее, другие дрыхли, подставляя живот, а одна особенно дерзкая уселась на задние лапки и насмешливо смотрела в глаза ближайшей кошке, которой отчаянно не хватало ещё сантиметра чтобы её достать. От напряжения она даже выпустила коготь.
  
  Справа, в небольшой выложенной мрамором нише, сидели десятки жаб. Некоторые вздыхали так громко и тягуче, будто жили в вечной тоске. Другие тревожно подёргивались, как будто им снился кошмар. Над ними на хрупких жердочках, закреплённых ближе к потолку, каркали вороны, время от времени хлопая крыльями так резко, что жабам приходилось закрывать глаза от напора воздуха.
  
  Петунья покрутила головой. Её глаза не успевали уследить за всем происходящим. Магазин был... огромен. Неправдоподобно огромен. Снаружи он выглядел как обычная лавка, едва ли не с окошком на полстены, но сейчас, внутри, зал простирался далеко вглубь, разделённый на уровни и секции, некоторые из которых уходили вверх, будто занимали несколько этажей сразу.
  
  - Эм... - она осторожно ткнула пальцем в бок Кингсли. - Это только мне кажется, или тут... больше места, чем должно быть?
  
  Он улыбнулся и кивнул, похлопав по своему мешочку, из которого ранее сыпались зелья, словно из неиссякаемого колодца.
  
  - Нет, ты права, - подтвердил он. - Магия расширения. Внутри лавки пространство растянуто. Та же магия, что и на этом мешочке. В него, между прочим, уже влезло две мантии, несколько учебников, набор перчаток, котёл, очки, наушники и еще куча мелочей.
  
  Петунья, на автомате кивнув, продолжала озираться.
  
  Секция с пернатыми выглядела ещё страннее: в витрине сидели совы - полярные, сипухи, филины и множество других, названия которых девочка даже не знала.
  
  По соседству - вороны и попугаи, а чуть дальше кротко щурились голуби.
  
  Среди них прятался один невообразимо пушистый воробей - он вцепился в край своего насеста, будто боялся слететь от слишком резкого взмаха крыльев соседей.
  
  - Но... - наконец заговорила Петунья. - Они же... обычные? Ну, в смысле, это же не... магические животные? Почему тогда нельзя взять своего кота? Или, ну... хомячка, например?
  
  Кингсли усмехнулся. Он уже, кажется, привык к её вопросам и совершенно не спешил с ответом. Он просто стоял рядом, не давя, не подгоняя, словно давая ей самой привыкнуть.
  
  - Внешне - да, - наконец сказал он. - Но те звери, что ты видишь здесь, - не просто "домашние питомцы". Они особенные.
  
  Он подошёл к вольеру с жабами, и та, что была ближе всех, подняла глаза на него с таким взглядом, будто подслушивала.
  
  - Эти животные умнее обычных. Более выносливы. Они не боятся магии, даже наоборот - понимают её, как будто чувствуют. Некоторые из них способны на элементарное понимание речи, у других развито шестое чувство. А ещё...
  
  Он обернулся к ней и чуть наклонился вперёд.
  
  - Они живут дольше. Намного. Иногда в два, а то и в три раза больше своих маггловских аналогов. Ты выбираешь не просто питомца. Ты выбираешь спутника. На годы.
  
  Петунья вгляделась в вольеры с иным чувством. Те же кошки... Они не выглядели дикими, но и ручными не казались. В их глазах был какой-то осознанный блеск. Крысы не бегали в панике, не боялись - напротив, смотрели, будто оценивали.
  
  Она сжала пальцы в кулак.
  
  Да, они не похожи на тех животных, которых она боялась. Но внутри всё равно все сжалось.
  
  - Не спеши, - сказал Кингсли, словно угадав её состояние. - Ты не обязана выбрать прямо сейчас. Но можешь попробовать почувствовать. Пройтись, присмотреться, может быть, кто-то сможет запасть тебе в душу.
  
  Он положил руку ей на плечо, коротко - не навязчиво, но тепло. Петунья кивнула и сделала шаг вглубь магазина. Вниз по деревянной лестнице, навстречу десяткам наблюдающих глаз.
  
  Кингсли, пошел следом и словно чувствуя её волнение, решил немного отвлечь её.
  
  - Знаешь, не все берут сов, - проговорил он, подойдя к ближайшему вольеру. - Вот, например, кошки. Бывают очень преданные, хитрые, быстро привыкают к хозяину. Некоторые даже чувствуют заклинания ещё до того, как их произнесли. Есть и жабы, особенно болотные - они хорошо подходят для зелий.
  
  Петунья в ужасе посмотрела на наставника.
  
  - Подходят для зелий..??
  
  - Слизь с их кожи, а не то о чем ты подумала - Кингсли быстро прервал кровавую картину возникшую в голове у ученицы.
  
  Он подмигнул, и в этот момент к ним подошёл консультант - пожилой мужчина с кустистыми бровями и бородкой клинышком, который, казалось, знал повадки каждого существа в этом магазине лучше, чем собственные.
  
  - Впервые в лавке? - добродушно спросил он, глядя на Петунью. - Поможем выбрать. Только скажи, кого бы хотела.
  
  Петунья не ответила. Ей действительно было сложно. Каждый шаг вдоль клеток давался с внутренней борьбой. Кошки, пусть и волшебные, вызывали у неё тревогу. Те, что двигались слишком быстро, казались непредсказуемыми. А жабы и вовсе вызывали дрожь - их кожа блестела неприятной влажной плёнкой и квакали слишком громко.
  
  Но чаще всего её взгляд вновь и вновь поднимался вверх.
  
  Туда, к птицам.
  
  К клеткам, подвешенным под потолком, в которых сидели совы и вороны. Одни каркали, громко и самоуверенно, с движением крыльев, будто рвались наружу. Другие - совы - молча и величественно наблюдали за миром или спали, нахохлившись, будто в ожидании ночи.
  
  Петунья заметила, как одна сова с приглушённым серо-белым оперением сидела у самого окна. Она не смотрела вниз, не реагировала на шум. Она просто наблюдала за небом, будто скучала по полёту. Её золотистые глаза ловили отблески дневного света, и было в них что-то невыразимо спокойное. Грусть и мудрость.
  
  - Они... милые, - тихо сказала Петунья, наконец остановившись перед совами.
  
  - Очень умные создания, - кивнул консультант. - Тихие, выносливые. Почту доставляют без ошибок, могут ориентироваться даже в грозу. Хорошие спутники.
  
  - А ещё, - добавил Кингсли, заметив, как плечи девочки напряжённо вздрагивают, - в Хогвартсе у них есть своя отдельная совятня. Живут они там, а не в спальне. Так что не придётся делить комнату с перьями.
  
  Эти слова стали решающими.
  
  Петунья кивнула, будто бы всерьёз приняла этот факт во внимание - и, подняв руку, уверенно ткнула в сову у окна:
  
  - Беру её.
  
  Консультант понимающе кивнул и аккуратно снял клетку с насеста, прочитав вслух описание:
  
  - Серая тундровая сова, возраст - год, в прекрасном состоянии. Спокойный характер, не любит резких движений, быстро привыкает к рукам.
  
  Он передал ей клетку и протянул свиток с инструкцией.
  
  - Выпускай на охоту каждую ночь. Так она будет кормиться самостоятельно. Если всё делать правильно - хлопот почти не будет.
  
  Петунья приняла клетку, не сказав ни слова. Она несла её немного на вытянутых руках, стараясь не смотреть слишком часто на свою спутницу. Та не шевелилась, лишь изредка моргала, словно бы вежливо наблюдала за своей новой хозяйкой.
  
  Они вышли на улицу.
  
  Шум Косого переулка встретил их с новой силой. Люди сновали туда-сюда, мантии развевались на ветру, в воздухе витал запах сладостей, жареного тыквенного хлеба и шашлыка.
  
  Петунья выдохнула - шумный, долгий выдох облегчения. Всё. Это было последнее. Магазин позади. Осталось только вернуться.
  
  Кингсли посмотрел на то, как она с трудом держит клетку, и протянул руки:
  
  - Давай, понесу. А то вдруг уронит кто-нибудь.
  
  Но Петунья покачала головой.
  
  - Нет, спасибо. Она моя забота. Я сама.
  
  Он улыбнулся. Одобрительно, сдержанно. И, не настаивая, кивнул.
  
  - Принято. А имя уже придумала?
  
  - Нет, - призналась Петунья. - Нужно подумать.
  
  - Это верно, - согласился Кингсли. - Имя должно подходить.
  
  Они свернули на небольшую боковую улочку, где вдоль стены был установлен ряд каминов, защищённых от дождя.
  
  - Вот этот, - указал наставник. - Готова?
  
  Петунья кивнула. Уже знакомое волнение пробежало по спине. Она забралась внутрь камина, держа клетку обеими руками - аккуратно, крепко. Сова внутри слегка переместилась, но не издала ни звука.
  
  Кингсли протянул ей мешочек. Петунья взяла щепотку серовато-зелёного пороха и сжала в кулаке.
  
  - Адрес?
  
  - Улица Лаванды, 17, - отчётливо произнесла она.
  
  А затем с силой бросила порошок под ноги. Вспышка. Свет.
  
  И знакомый вихрь - зелёный, яркий, закрученный - подхватил её вместе с совой и понёс прочь от волшебного, гудящего жизнью переулка.
  
  
  
  
  Глава 11. Примирение
  
  Вспышка зелёного пламени, и вот она снова стояла в знакомой гостиной. Поток ощущений от пережитого, сверкающего и пахнущего магией мира ещё не улёгся, и реальность на фоне казалась приглушённой.
  
  Вскоре к ней присоединился её наставник.
  
  - На сегодня пока всё, - сказал он спокойно, отряхивая край мантии. - Завтра начнём занятия. Можешь просмотреть учебники, если будут вопросы - задашь их утром.
  
  Он опустил мешочек на пол и слегка взмахнул палочкой произнося названия всех тех вещей что они сегодня купили. Мешочек немедленно зашевелился, и из него посыпались покупки - свёртки с мантиями, книги, коробка с палочкой, перчатки, котёл и ещё пара магических мелочей, будто он только что перевернул миниатюрный магазин.
  
  Петунья едва успела отскочить в сторону, чтобы не получить "Стандартами заклинаний, часть II" по лбу.
  
  Всё с лёгким глухим стуком раскинулось по ковру.
  
  - Не забудь про зелья. - Кингсли указал на склянки, аккуратно выстроившиеся в ряд на краю стола, где они остались после утреннего визита. - По одному флакону перед сном. Каждый день. Обязательно.
  
  Петунья кивнула, машинально оглядывая внезапно образовавшийся хаос из волшебных принадлежностей.
  
  Из-за двери в столовую доносились звуки весёлой беседы. Голоса мамы и папы - они, похоже, не заметили её возвращения. Петунья даже не удивилась. Иногда казалось, что если тихо вернуться домой и не издавать ни звука, можно остаться невидимой до самого утра.
  
  Кингсли взглянул в сторону столовой и, явно решив не дожидаться, пока кто-то вспомнит о нём, сухо попрощался:
  
  - Завтра в десять, я прибуду. Будь готова.
  
  Он исчез почти так же внезапно, как появился, и Петунья осталась одна.
  
  Она медленно осмотрела пространство вокруг себя. Новый котёл, мантии, книги, очки, перчатки, даже несколько свитков и перьев - всё, что казалось далёкой мечтой, теперь валялось у неё под ногами.
  
  - Ну и бардак, - пробормотала она себе под нос, поднимая клетку с совой.
  
  Она понесла её наверх. Поставила клетку на подоконник и, немного помедлив, посмотрела на птицу. Та молча повернула голову и внимательно посмотрела в ответ. Будто пытаясь запомнить свою новую хозяйку.
  
  - Добро пожаловать, - шепнула Петунья и вернулась за остальными вещами.
  
  После этого она принялась за перетаскивание всех остальных покупок. Всё медленно, но верно перекочёвывало в её комнату. Внизу родители всё ещё громко беседовали и смеялись - видимо, день у них закончился лучше, чем начался.
  
  Когда она уже неся последнюю партию зелий, проходила мимо ванной, дверь вдруг открылась - и Петунья, держа ногу на весу, замерла. Но из ванной вышла вовсе не Лили, как ожидалось.
  
  На дверной ручке висела Тучка.
  
  Та, видимо, тоже не ожидала быть застигнутой в такой позе и теперь удивленными глазами уставилась на Петунью. Они посмотрели друг на друга, как два вора, пойманные за одним преступлением.
  
  Потом кошка грациозно отпустила лапами ручку и, будто ничего не было, стремительно ускользнула вниз по лестнице.
  
  - Ага, - прошептала Петунья, - значит, всё-таки Тучка тогда открыла дверь в мою комнату.
  
  За распахнутой дверью Петунья заметила кое-что ещё - на коврике посреди ванной, свернувшись калачиком, лежала Лили.
  
  Сердце у Петуньи на мгновение сжалось - испуг, будто увидела нечто ужасное. Но в следующую секунду она заметила равномерное дыхание сестры и чуть приоткрытый рот.
  
  Спит.
  
  Поставив в ящик стола в комнате, последние склянки, Петунья поспешила обратно. Она уже знала, как тяжело разбудить Лили - особенно когда та уснула не в своей кровати. За годы она отработала единственный метод, который давал стопроцентный результат.
  
  Открыв кран в раковине, Петунья зачерпнула горсть прохладной воды и аккуратно брызнула на сестру. Та едва шевельнулась, но не проснулась.
  
  - Ну ладно, - пробормотала Петунья с выражением обречённости, - ты сама вынуждаешь меня на крайние меры.
  
  Она наклонилась и прижала свои мокрые руки к шее сестры.
  
  - А-А-А-АА! - вскрикнула Лили, подскакивая, будто её укусили.
  
  - Доброе утро, - невозмутимо сказала Петунья, отступая на безопасное расстояние.
  
  Лили стояла и пыталась открыть глаза, всё ещё сонная, и начала озиралась по сторонам, медленно соображая, где находится.
  
  - Ой... - пробормотала она, прикрывая рукой рот, - кажется, я уснула... пока приучала Тучку к туалету.
  
  Петунья повернула голову и только теперь заметила в углу ванной большой пластмассовый тазик, наполненный песком. Он выглядел безупречно чистым. Ни следа кошачей лапы, ни намёка на успех.
  
  - Кажется, твоя затея не увенчалась успехом, - сказала Петунья со сдержанным смешком, покачав головой.
  
  Лили тоже посмотрела на лоток и обречённо вздохнула, словно этот тазик был её личным провалом.
  
  - Я думала, если мы проведём с ней в ванной весь день, она наконец смирится и сходит куда нужно. Но сама не заметила, как уснула...
  
  - Тучка вскрыла дверь и сбежала минут пять назад, - сообщила Петунья.
  
  Лили резко подняла голову.
  
  - Надеюсь, она не побежала справлять нужду в мамины цветы... - прошептала она с ужасом.
  
  После небольшой паузы Лили с интересом спросила:
  
  - Ну, а как ты? Как всё прошло? Ты же была в Косом переулке, да? Всё купила?
  
  Где-то в голосе Лили ещё звенела осторожность, но напряжение уже стало таять - как лёд в чашке чая. Сестёр как будто снова связывало что-то общее, что-то важное.
  
  Петунья, почувствовав, как с неё сползает напряжение, кивнула.
  
  - Пошли в мою комнату - сама посмотришь.
  
  Они вышли из ванной. На пороге комнаты Петуньи Лили немного замедлила шаг. Давненько она не заходила сюда. Она почти ожидала, что сестра обернётся и скажет: "Куда собралась?" - но та даже не повернула головы и просто вошла, будто ничего не изменилось.
  
  Лили выдохнула и сделала шаг внутрь.
  
  В комнате непривычно все было завалено вещами. По полу стояли коробки, учебники, свёртки с мантиями, клетка с совой стояла на подоконнике, свитки. Всё напоминало сборы перед большим путешествием. Магическим путешествием.
  
  Они сели на пол, среди вороха новеньких школьных принадлежностей, и разговор сам собой закрутился.
  
  Они обсудили лавки, в которых до этого бывала Лили, а теперь - и Петунья.
  
  Оливандера, его странную лавку, полную шорохов и пыли, лавку магических животных, магазин с котлами, магазин с книгами, где продавец удивлённо поднял брови, услышав просьбу о комплектах учебников за два курса.
  
  - Он будто смотрел на меня, как на отстающую, - пробормотала Петунья.
  
  Она рассказала как Кингсли в тот момент прикрыл её собой и спокойно сам отвечал на вопросы, позволяя ей отойти в сторону.
  
  - Он заметил, что меня это задевает, - призналась Петунья. - И просто отодвинул меня. Мол, я сам всё объясню. Это было... приятно.
  
  Лили кивнула.
  
  - Северус тоже так делает, только когда чувствует, что я закипаю. О! - она вытянула одну из книг, - а эту я видела у него дома. И вот эту тоже - у него дома много чего осталось от мамы. Она ведь тоже училась в Хогвартсе.
  
  - Ммм.. понятно - без эмоций произнесла в ответ Петунья. Слушать про Северуса ей не хотелось. Он, в отличии от Лили даже не предпринимал попыток извинится и даже смел, в тот раз, ее уверять, что она перебарщивает с обидой!
  
  Поэтому чтобы прервать разговор о нем, она достала палочку и аккуратно положила её на ладонь, словно показывала нечто сокровенное.
  
  - Вот. Моя палочка.
  
  - Вау, - прошептала Лили. - Какая крутая... Совсем не похожа на мою.
  
  - Оливандер сказал, что она... ну, не совсем моя, - чуть смущённо произнесла Петунья. - Точнее, он сказал, что мне подойдёт любая. Потому что я... - она замялась, - из-за того, что у меня долго подавлялась магия. Теперь она вырывается наружу, и палочки просто не могут сопротивляться. Он назвал это "потоком".
  
  Лили смотрела на нее с восторгом.
  
  - Серьёзно? Вот это да! А мне пришлось пять перепробовать. Первая - не слушалась. Вторая - чуть в окно не улетела. Третья - вообще разозлилась, и чуть мне палец не сожгла!
  
  - А как ты поняла, что твоя - это именно твоя?
  
  Лили задумалась, потом тихо, но уверенно сказала:
  
  - Когда я взяла её в руки... это было как будто... будто у меня вдруг появилась дополнительная часть. Как будто палочка стала продолжением меня самой. С другими этого не было. Они казались чужими, скользкими, как мыло в ванной. Но та... она просто села в ладонь. И всё.
  
  Петунья слушала молча. Её губы чуть дрогнули. Она ощущала тепло от своей палочки. Иногда лёгкое покалывание. Но... не то, что описывала Лили.
  
  "Я не почувствовала, что это 'моя'. Просто она сработала."
  
  В её душе кольнуло лёгкое разочарование.
  
  Но оно быстро сменилось другим - спокойным и зрелым, неожиданным для неё.
  
  "Возможно, просто у нас с Лили разная магия. Разный путь."
  
  Лили заметила, как лицо её сестры стало задумчивым, и на мгновение в комнате повисла тишина. В ней не было напряжения, но и лёгкости тоже - что-то зашевелилось в глубине мыслей Петуньи, и Лили уловила это сразу. Она перевела взгляд в сторону, ища, как бы вернуть сестру обратно в разговор, и взгляд её упал на клетку у окна.
  
  - Она такая милая, - мягко сказала Лили, вставая и делая шаг к подоконнику. - Ты уже придумала ей имя?
  
  Петунья вздрогнула от вопроса, словно вернулась издалека, и подошла к Лили. Сова сидела неподвижно, словно каменная, но стоило Петунье приблизиться, как та чуть повела крылом, поправляя перья, и повернула голову на бок, наблюдая за девочками внимательными янтарными глазами.
  
  - Пока нет, - ответила Петунья, положив ладони на край подоконника. - У меня есть несколько вариантов, но я никак не могу выбрать. Все они кажутся... по-своему подходящими.
  
  Лили оживилась и закивала.
  
  - Давай, расскажи! Я помогу выбрать!
  
  Петунья бросила взгляд на сестру - в её глазах читался неподдельный интерес. Этот момент, такой простой и обыденный, вдруг наполнился каким-то теплом. Они просто болтали. Без уколов, без сухости, без напряжения. Как раньше. И в этой простоте было что-то драгоценное.
  
  Петунья повернулась обратно к сове и, немного смущённо, начала перечислять:
  
  - Гвендолин... или Антуанетта. А ещё - Андромеда. Или... Клементина. Не могу определиться.
  
  С каждым именем глаза у Лили становились всё шире, а её лицо всё более выражало смесь удивления и сдержанного веселья. Сова между тем будто тоже проявляла интерес - она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, прищурившись, как будто прислушивалась.
  
  - Как-то это... - Лили замялась, подбирая слова. - Это всё звучит как имена для... ну, как минимум профессора. Или какой-то королевской особы.
  
  Петунья недоумённо посмотрела на неё.
  
  - Да? А я просто подумала, что раз совы - они такие... мудрые, тихие, серьёзные, то и имя должно быть... соответствующее.
  
  Лили открыла рот, чтобы возразить, но замолчала. В логике Петуньи действительно был смысл. А ещё - такая трогательная серьёзность, с которой она подходила к выбору, была очень милой. Не просто "сова", а существо, которое заслуживает уважительного имени.
  
  - А есть что-то менее... величественное? - осторожно спросила Лили, подбирая слово. - Ну, что-то потеплее, что ли. Она ведь маленькая ещё и такая милая.
  
  Петунья на мгновение задумалась.
  
  - Ну... в детстве я хотела назвать своего будущего питомца, если бы он у нас появился, Кнопа. Или Плюшка.
  
  Она смутилась, будто только что призналась в чём-то нелепом.
  
  - Но мне казалось, что это не слишком серьёзные имена. Особенно для такой совы.
  
  Лили улыбнулась. Внимание, с которым Петунья обдумывала каждое имя, впечатляло.
  
  - А по-моему, Плюшка - это очень мило. Она же у тебя хорошая? Добрая?
  
  Сова всё это время сидела спокойно, наблюдая, не моргая. Но стоило Петунье наклониться к клетке и заговорить, как она медленно моргнула.
  
  - Мы с ней пока плохо знакомы, но возможно она именно такая. Что скажешь? - шепнула девочка, склонившись ближе. - Плюшка? Тебе нравится такое имя?
  
  Сова издала негромкий, почти одобрительный щелчок клювом и вновь моргнула. Петунья расплылась в улыбке.
  
  - Будем считать, что она согласна, - торжественно заявила она.
  
  Сёстры засмеялись. Искренне, тихо, так, как не смеялись вместе уже очень давно. И обе, каждая по-своему, подумали одно и то же: как же хорошо просто стоять вот так, рядом, и делиться чем-то простым и важным. Без ревности, без тайных уколов, без недомолвок.
  
  Просто быть сёстрами.
  
  Внезапно, будто из ниоткуда, на Петунью обрушилась волна усталости. Не просто лёгкая зевота или сонливость, а настоящая, обволакивающая слабость, как будто из неё резко вытянули все силы. В ногах появилась дрожь, голова стала неожиданно тяжёлой.
  
  Она попыталась сделать шаг, но её ноги предательски подогнулись. Девочка едва добралась до кровати и опустилась на край, ухватившись за спинку, чтобы не упасть.
  
  - Туни?! - Лили испуганно подскочила к ней. - Что случилось?! Что с тобой?! Тебе плохо?!
  
  Сестра металась рядом, как перепуганная птица. Она хваталась то за её плечо, то за руку, то пыталась нащупать пульс - где, правда, его обычно щупают, Лили, похоже, не очень представляла.
  
  - Принеси мне... зелье, - тихо прошептала Петунья, сил едва хватало на выговоренные слова. - В ящике стола...
  
  Не дожидаясь дальнейших объяснений, Лили метнулась к столу, выдвинула нужный ящик, и на секунду замерла. Бутылочки выстроились в ряд аккуратно, будто по линейке, каждая сверкая в отблеске лампы гладким стеклом. Не раздумывая, она выхватила ближайший и принесла его сестре.
  
  - Держи.
  
  Петунья дрожащими пальцами взяла бутыль, отвинтила крышку и, морщась от вкуса, сделала большой глоток. Она ощущала, как зелье прокладывает себе путь по её телу, забирая с собой часть изнеможения. Она выпила всё до капли и передала пустую склянку Лили.
  
  Сестра, не раздумывая, отложила флакон и принялась осторожно поднимать ноги Петуньи, аккуратно укладывая их на кровать. Девочка удивлённо на неё посмотрела.
  
  - Ты чего? - хрипло удивилась Петунья, не сразу понимая, что происходит.
  
  - Ты должна лечь в кровать, - спокойно, почти строго ответила Лили, подоткнув ей под спину подушку.
  
  - Но я не переоделась... и не умылась... - слабо возмутилась Петунья, глядя на свою одежду, которую она уже мысленно пометила как "нестерильно-уличную".
  
  - Ничего страшного, - ответила Лили строго, как мать. - Отдохнёшь - и всё сделаешь потом.
  
  - Я так не могу, Лили... - пробормотала Петунья с мученическим выражением, будто умирала прямо сейчас... но не от болезни, а от мысли, что она развалилась в одежде на свежезаправленной постели.
  
  Она лежала, прижатая к матрацу, и чувствовала, как будто пыль с улицы, уличные микробы и просто... невидимая грязь начинают расползаться по её любимому покрывалу. От одной этой мысли её передёрнуло.
  
  Лили, заметив, как та поёжилась, тяжело выдохнула, словно поняла без слов, что происходит.
  
  - Лежи. Я сейчас.
  
  И с этими словами выбежала из комнаты.
  
  Петунья осталась одна. Она лежала на спине, руки по швам, глаза в потолок. И чувствовала, как её сознание борется между тягой к сну и рвущимся наружу протестом: пыль, улица, одежда, лицо не умыто - ужас, катастрофа, конец всему порядку.
  
  Она слегка передёрнулась. Нет, так лежать было почти невозможно. Но сил всё равно не хватало даже на то, чтобы сесть.
  
  Она даже не заметила, как дверь снова открылась.
  
  Лили вернулась быстро. В руках у неё был тазик, и Петунья тут же с облегчением отметила, что он отличался по цвету от того самого, который недавно выполнял роль туалета для Тучки. Пронесло.
  
  На согнутой руке у младшей сестры висело полотенце, а в самом тазике стояли стакан с зубной щёткой и пастой, мыло и аккуратно налитая вода в ковшике.
  
  - Ты чего? Не нужно было! - удивлённо выдохнула Петунья, приподнимаясь.
  
  - Ты бы не дошла сама, - просто ответила Лили, ставя всё на прикроватный столик. Щёки её при этом заметно порозовели.
  
  Она действовала немного неуклюже, но с искренним рвением. Осторожно помогла сестре сесть, слегка придерживая её за плечо, и принялась помогать умываться. Половина воды, конечно, оказалась на полу, другая - у Петуньи за шиворотом, но всё это не имело значения. В каждой неуклюжей попытке Лили чувствовалась такая тёплая, простая забота, что Петунья, едва сдерживая ком в горле, просто позволила себе улыбнуться. Её щеки слегка порозовели, но не от жара, а от этого необычного ощущения - быть кому-то важной, нужной... любимой, она уже забыла какого это. И как ей не хватало этого чувства.
  
  Она не помнила, когда в последний раз кто-то так о ней заботился. Всё чаще - она сама о ком-то. Но сейчас, в этих неловких движениях, в щедро разлитой по полу воде, в криво натянутом полотенце - было столько искреннего желания помочь, что сердце её, доселе сжатое тревогами и страхом, немного оттаяло.
  
  Казалось, Лили давно ждала случая, чтобы сделать хоть что-то для неё. Когда Петунья болела, она закрылась и никому не говорила как ей было плохо. Но Лили всё равно замечала и переживала, только никогда не находила возможности выразить это.
  
  И теперь даже такая забота - нескладная, порывистая, немного беспомощная - сейчас согревала лучше любого пледа.
  
  Хотя Петунья всё же не переставала поглядывать в сторону пола, где уже начинала собираться нешуточная лужа.
  
  Когда умывание наконец завершилось, девочка кое-как переоделась в пижаму. Лили тем временем кинула использованное полотенце на пол и, будто не замечая взгляда сестры, ловко протерла лужу ногой, словно так и было задумано.
  
  Петунья старалась сохранить лицо. Она даже улыбнулась, хоть в глубине души и чувствовала, что ещё немного - и у неё начнёт дёргаться глаз. Чистота была её крепостью, её единственным контролем над этим хаосом... А Лили - это стихийное бедствие в человеческом обличии.
  
  Наконец младшая сестра справилась со всем. Вытянув из-под Петуньи одеяло (чуть не завалившись при этом на пол), она аккуратно укрыла её, взбила подушку и удовлетворённо кивнула.
  
  - Спокойной ночи, - прошептала она.
  
  Петунья, уже уткнувшись в подушку, ответила ей едва слышно, но от всей души:
  
  - Спасибо...
  
  Лили остановилась в дверях, обернулась, и на лице её расцвела такая искренняя, яркая улыбка, что на миг показалось - в комнате стало светлее. Потом она развернулась, прижав тазик к боку, и вышла, оставив за собой тепло и тишину.
  
  
  
  Глава 12. Первый урок
  
  Петунья проснулась внезапно. Комната была окутана полумраком - за окном ещё царила ночь, и только слабый свет фонаря пробивался сквозь шторы. Девочка не понимала, сколько сейчас времени, но было ощущение, что ночь ещё далека от завершения. Как только она приоткрыла глаза, с её правой стороны раздался лёгкий шум. Взмах крыльев. Плюшка в клетке напоминала о себе.
  
  - Ой, - тихо выдохнула Петунья и села в кровати.
  
  Почти сразу пожалела об этом - голова немного закружилась, как будто организм протестовал против резкого движения. Она замерла, подождала, пока лёгкая слабость отступит, и аккуратно встала. Подошла к окну и открыла его, впустив в комнату ночной, свежий воздух. Затем приблизилась к клетке и, поколебавшись секунду, открыла дверцу.
  
  - Надеюсь, ты найдёшь дорогу назад, - тихо произнесла она, глядя, как Плюшка осторожно вылезает из клетки, мягко спрыгивает на подоконник и окидывает хозяйку внимательным взглядом.
  
  Сова щёлкнула клювом, словно давая понять, что всё под контролем и расправив крылья, вылетела в темноту.
  
  Петунья на секунду задержалась у окна, потом решила оставить его открытым - вдруг её не окажется в комнате, когда сова вернется обратно.
  
  В животе заурчало. Видимо, зелье сделало своё дело, и организм, наконец, вспомнил, что ему нужно питание. Самое время и ей отправиться на охоту - пусть и не за мышами, а за чем-то менее..живым.
  
  Девочка на цыпочках вышла из комнаты и украдкой заглянула в комнату Лили. Через распахнутую дверь было видно, как младшая сестра развалилась на кровати, а одна нога беззаботно свисала вниз. Она тихо спустилась вниз, стараясь не разбудить никого из семьи. На кухне царила полная тишина, только тикающие часы на стене подтвердили её догадку - было четыре утра.
  
  Заглянув в холодильник, она достала ветчину, кусочек сыра и хлеб. Собрав из этого бутерброд, поставила чайник и, опершись на столешницу, стала ждать, когда закипит вода.
  
  Пока ожидала, в кухне появилась ещё одна участница ночной жизни - Тучка. Кошка молча подошла к ящику с кормом, села и уставилась на Петунью таким выразительным взглядом, что объяснять ничего не требовалось.
  
  - Поняла, поняла, - вздохнула девочка и наполнила миску.
  
  Кошка в знак благодарности коротко потерлась о её ноги. Петунья замерла - внутри всё сжалось от привычного страха, но Тучка уже потеряла к ней интерес, уткнувшись мордой в миску. Это было неожиданно... приятно.
  
  Засвистел чайник. Петунья заварила себе чай, села за стол и неспешно поела. Её организм ещё не был готов к полноценной порции, но бутерброд и глоток горячего напитка оказались кстати. Она посидела немного в тишине, прислушиваясь к хрусту кошачьих зубов, грызущих корм, и к лёгкому потрескиванию радиатора в холодильнике.
  
  Когда она доела, то быстро помыла за собой посуду и вышла из кухни, оставив Тучку доедать в одиночестве. Потом поднялась наверх, чувствуя, что зелье действительно сработало - тело ее слушалось.
  
  В комнате царил легкий хаос, оставшийся после вчерашнего шопинга - на полу лежали свертки, книги, коробки с перчатками и очками, пакеты с мантиями, и всё это казалось одновременно её гордостью и испытанием. Петунья окинула комнату сосредоточенным взглядом, закатала рукава - в буквальном и переносном смысле - и принялась наводить порядок.
  
  Она аккуратно разложила книги на столе, учебники - в стопку по курсам, свитки - в ящик. Каждую вещь она брала в руки как нечто значимое, и на мгновение замирала, читая названия, поглаживая обложки. Всё это было её. Её мир. Её новая жизнь.
  
  С уборкой она справилась довольно быстро - даже удивительно быстро для человека, который обычно десять минут не мог решить, где лучше лежать карандашу. И, когда в комнате воцарился порядок, Петунья схватила один из учебников - толстую книгу с названием "Основы заклинаний. Первый курс". Она плюхнулась на кровать, натянула одеяло до пояса, вытянула ноги и с головой ушла в мир заклинаний.
  
   Время пролетело незаметно. Буквы, слова, латинские названия, взмахи палочек - всё это затягивало её, будто заклинания уже начали работать на неё саму. Даже Плюшка, вернувшаяся с ночной охоты, была проигнорирована. Сова бесшумно опустилась в клетку, попив воды она начала вычищать перья, не потревожив хозяйку.
  
  Лишь когда до прихода Кингсли оставалось десять минут, Петунья спохватилась. Резко подняв глаза на часы, она взвизгнула, вскочила с кровати и бросилась к умывальнику, одновременно пытаясь привести в порядок волосы и застегнуть рубашку. Процесс был не самым изящным, но к десяти она уже стояла в холле перед камином, выпрямив спину и сжимая палочку в руке и чувством, будто бы её сейчас будут экзаменовать.
  
  Отец уже ушёл на работу, мама сидела на кухне с чашкой кофе, а Лили всё ещё наслаждалась сном.
  
  Она ждала его одна. И немного волновалась.
  
  Когда огонь в камине вспыхнул зелёным пламенем и из него вышел Кингсли, она внутренне подобралась, но старалась выглядеть уверенной. Он отряхнул с мантии золу, привычно осмотрел помещение и, не тратя времени на долгие приветствия, сказал:
  
  - Ну что ж, давай без расшаркиваний. Время - учиться.
  
  Она была немного обескуражена, что он так сразу перешёл к делу. В голове у неё уже мелькнула мысль предложить кофе или чай, завести пару вежливых фраз перед началом.
  
  Но, взглянув на азартно настроенного наставника, она поняла - не одна она с нетерпением ждала этого момента.
  
  Поэтому она просто кивнула.
  
  - Ты что-нибудь уже читала?
  
  - Да! Я изучила всё про заклинания - Люмос, Акцио, Вингардиум Левиоса, Репаро, Инсендио... - Петунья заговорила так быстро, что язык начал заплетаться.
  
  Кингсли поднял бровь и, подняв руку, чуть усмехнулся:
  
  - Притормози. Не всё сразу. Начнём с самого начала.
  
  Он достал палочку, спокойно поднял её перед собой и произнёс:
  
  - Люмос.
  
  Кончик палочки мягко засветился, освещая пространство вокруг, как маленький фонарик.
  
  - Это заклинание освещения. Просто, но полезно. Повторишь?
  
  Петунья, словно по команде, аж подпрыгнула на месте, вытянув руку с палочкой. Он ещё раз показал движение - взмах вперёд, лёгкий изгиб кисти, словно ты подаёшь свет вперёд, навстречу тьме.
  
  - Не спеши, - предупредил он. - Чётко выговаривай. Если не получится сразу - ничего страшного.
  
  Но получилось.
  
  Кончик палочки засиял таким ярким светом, что она даже зажмурилась, не ожидая такой силы. Свет был плотный, мощный, почти слепящий - совсем не как у Кингсли. И это были не искры, не хаотичные всполохи, как раньше, а настоящий, стабильный свет.
  
  Петунья замерла. У неё получилось. С первого раза. Она смотрела на свою палочку как на чудо.
  
  Кингсли тоже слегка приподнял брови, но быстро вернулся к привычной невозмутимости. Он хотел было что-то подправить в её движении, но осёкся - оно было безупречно.
  
  Было ли дело в том, что это заклинание относилось к одним из самых простых,
  
   или, возможно, у неё действительно была неплохая зрительная память - это ещё предстояло выяснить.
  
  - Эффект у тебя сравним с "Люмос Максима". Видимо, дело в твоей магии. Но давай попробуем другой вариант. Есть такой приём - "Люмос Минима". Свет едва заметный, не слепит в темноте. Смотри.
  
  Он взмахнул палочкой чуть в сторону, добавив мягкое закрученное движение и повторил:
  
  - Люмос Минима.
  
  Кончик палочки едва-едва засветился, будто кто-то зажёг свечку.
  
  Петунья повторила. Её свет получился чуть ярче, чем у Кингсли, но всё же в разы слабее предыдущего. Это был прогресс.
  
  - Отлично, - кивнул наставник. - Теперь, чтобы выключить свет, нужно произнести "Нокс" и сделать движение вниз.
  
  Он продемонстрировал. Его свет погас.
  
  Петунья скопировала движение, произнесла:
  
  - Нокс.
  
  Свет исчез.
  
  И она стояла с палочкой в руке, затаив дыхание. У нее получилось! Снова!
  
  Кингсли, не отходя далеко, попросил её несколько раз повторить уже выученные заклинания - Люмос, Нокс, Люмос Минима - чтобы закрепить результат и убедиться, что она действительно запомнила всё. Он следил за движением её запястья, углом наклона палочки, произношением - но с каждым разом убеждался: она схватывала на лету. Исправлять было почти нечего. Он только одобрительно кивал, чуть поправляя её стойку, но даже это казалось лишним.
  
  Когда она уверенно справилась с задачей, он задумчиво постучал пальцем по палочке.
  
  - Сейчас мы попробуем "Вингардиум Левиоса". Заклинание левитации. Оно позволяет поднимать предметы в воздух и управлять ими. Но, - он сделал акцент, - важно не просто произносить слова правильно. Нужно быть сосредоточенной и не терять контроль.
  
  Он стал напротив дивана, положил перо на пол и демонстративно поднял палочку. Словно дирижёр на репетиции:
  
  - Вин-гар-ди-ум Леви-о-са.
  
  Его голос звучал ритмично и чётко. Перо мягко, почти грациозно, взмыло вверх, закружившись в воздухе, как будто подхваченное ветерком. Потом он медленно опустил палочку, и перо так же плавно опустилось обратно на стол.
  
  - Ударение на "о", не на "а", - добавил он, - и не глотай окончания. Иначе получится не полёт, а что-то вроде... ну, ты увидишь сама.
  
  Петунья кивнула, как школьница перед доской, и направилась в центр гостиной, куда он кивком предложил ей встать.
  
  Она уже подняла палочку, сосредоточившись на том, чтобы повторить всё точно, как показывал Кингсли... как вдруг сверху послышался топот. Спустя пару секунд на лестнице появилась заспанная, но оживлённая Лили. Волосы у неё были растрёпаны, а на щеке отпечатался след от подушки.
  
  - Вы уже учитесь?! - воскликнула она, потирая глаза. - Туни, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
  
  Петунья немного смутилась, но всё же улыбнулась:
  
  - Намного лучше.
  
  - Можно я посмотрю? - Лили, не дожидаясь разрешения, уже делала шаг к дивану, но тут вмешался Кингсли:
  
  - Всё зависит от твоей сестры, - сказал он спокойно. - Петунья, ты не против?
  
  Петунья с радостью кивнула. Ей самой было приятно, что кто-то интересуется её учебой.
  
  Лили радостно уселась на диван, обняв декоративную подушку, и приготовилась наблюдать.
  
  Петунья глубоко вдохнула и начала произносить заветное "Вингардиум Левиоса", направляя палочку на перо. В этот раз она так старалась - так сильно хотела, чтобы всё получилось идеально - что её ладони вспотели от напряжения. И заклинание сработало... но явно не так, как ожидалось.
  
  Перо взмыло вверх - нет, не просто взмыло, оно буквально впечаталось в потолок, будто её палочка не приказывала ему летать, а метала его как снаряд. Оно застыло, дрожа, как прилипшее, и не двигалось ни на миллиметр.
  
  Девочка прикусила внутреннюю сторону щеки, сжав палочку покрепче. Она направила её на перо, пытаясь контролировать, как учили - движение, направление, сила... но ничего не происходило. Точнее, происходило, но не с тем предметом.
  
  Где-то сбоку послышался сдавленный вскрик Лили. Петунья повернула голову и в изумлении подняла взгляд.
  
  На потолке висели не только её перо, но и все подушки из комнаты - с дивана, с кресел, даже одна, кажется, из кухни. Она была так сосредоточена на своем пере что не заметила остальное. Они были крепко прижаты к потолку, ткань их туго натянулась от давления, и где-то уже слышался нехороший хруст.
  
  - Эм... - неуверенно произнесла Петунья, сжав палочку.
  
  - Опусти её. Спокойно. - Кингсли шагнул ближе и заговорил мягко. - Медленно, не торопясь.
  
  Она послушалась, стараясь не дёргаться. Опустила руку, надеясь, что всё просто вернётся на свои места.
  
  Но не тут-то было.
  
  С хлопком все подушки разом разорвались, как будто кто-то в них взорвал петарду.
  
  Перья вырвались наружу и вихрем закружились по комнате. Казалось, пошёл самый настоящий снег. Белый, пушистый и весьма назойливый. Он облепил всё и всех - Петунью, Лили, Кингсли... Даже портреты на стенах теперь выглядели так, будто их замело сугробами.
  
  Повисла тишина. Ошарашенная.
  
  А потом...
  
  МЯЯЯУ.
  
  С разбега в комнату ворвалась Тучка и с радостным боевым воплем влетела прямо в кучу перьев, начав в них кататься, прыгать, бить лапами по воображаемым врагам и явно наслаждаться происходящим.
  
  Петунья стояла молча, не зная, куда смотреть. На потолок? На пол? На наставника? На сестру, которую больше не было видно из-за шапки перьев?
  
  Кингсли тоже был ошарашен, но быстро собрался. Он кашлянул, стряхнул с плеча горсть перьев и с философской интонацией произнёс:
  
  - Мда... Чего-то я не подумал о таком исходе.
  
  Он взглянул на Петунью, взгляд у него был серьёзным, но немного смеющимся.
  
  - Только пообещай, пожалуйста... никогда не используй это заклинание на живых существах.
  
  Все поняли, что бы это могло значить.
  
  Петунья ещё не успела убрать с лица прядь облепленную перьями, как в дверном проеме гостиной появилась мама. Судя по слегка приподнятой брови, скрещённым на груди рукам и доносящемуся лёгкому постукиванию тапочка - кофе был допит, а настроение этим не улучшилось.
  
  - Ну и что тут, позвольте спросить, происходит? - голос у миссис Эванс был не злой, но очень даже насыщенный... эмоциями. - Я проходила здесь час назад, чтобы выпить кофе, а когда вернулась - у меня в гостинной метель из перьев и кошка сходит с ума!
  
  Лили судорожно стряхнула с себя несколько перьев. Тучка тут же ловко подпрыгнула, чтобы поймать одно из них, и с победным видом поскакала под стол.
  
  - Магией занимайтесь, пожалуйста, либо в комнате Петуньи, либо на улице! - строго добавила мама, не сводя глаз с наставника. - Я знаю, что вы всё тут можете заколдовать обратно, но если моя коллекция фарфора вновь разобьётся, у меня будет нервный срыв! А фарфор этот, между прочим, старше Лили!
  
  Кингсли чуть поморщился, но быстро натянул на лицо дежурную улыбку:
  
  - Простите, миссис Эванс. Мы обязательно будем аккуратнее. Гарантирую.
  
  Женщина фыркнула и, не дожидаясь других оправданий, уже удалялась в сторону кухни, при этом методично отпинывая тапочками перья с ковра.
  
  - С тех пор как в этом доме завелась магия, у меня ни минуты покоя... - пробормотала она на прощание. - Мигрень, как родная теперь. Где мои таблетки...
  
  После того как за ней захлопнулась дверь, в комнате повисло молчание. А потом Кингсли, будто переключившись, спокойно поднял палочку.
  
  - Тергео. Репаро. - произнёс он.
  
  И сразу же перья поднялись в воздух, закружились, словно подчиняясь незримому ветру, и начали возвращаться в подушки. Те сшивались, ткань затягивалась, как рана на теле, и через пару секунд всё вновь было как до начала занятия - ни перышка, ни намёка на магический ураган.
  
  - А я не должна это повторить? - осторожно спросила Петунья, следя за каждым движением наставника.
  
  - Нет-нет, - быстро ответил Кингсли, покачав головой. - Пока не стоит. Мне нужно подумать, какие заклинания тебе можно использовать без риска снести потолок. Или стены.
  
  Он задумался, почесал подбородок, затем полез в свой безразмерный мешочек и достал целую кипу бумаги.
  
  - Начнём с простого, но полезного. Заклинание Акулатио. - Он показал ей точное движение - короткий резкий выпад кистью вперёд и пару движений вправо и влево. - Оно превращает кончик палочки в подобие иглы. Медики используют его для тренировок по наложению магических швов. С его помощью ты должна пробовать "прошивать" бумагу, - он указал на стопку. - В идеале - сделать аккуратную линию проколов без разрывов.
  
  Он передал ей бумагу.
  
  - Прошу, только медленно и осторожно. Это требует совсем небольшой силы, и может тебе подойдёт как способ учиться её контролировать.
  
  Петунья с интересом кивнула.
  
  - Чтобы отменить заклинание - просто стряхни палочку, - добавил Кингсли, показывая, как именно.
  
  Затем он вновь задумался, пальцем прикасаясь к подбородку.
  
  - Мне нужно изучить возможные методы, которые помогут тебе. Думаю, пока что на сегодня всё. Позже я сообщу, что тебе стоит повторить или изучить.
  
  И добавил:
  
  - Сейчас ты можешь спокойно заняться другими дисциплинами. Почитай что-нибудь по защите от тёмных искусств, зельеварению... И особенно - по трансфигурации. Этот предмет считается самым сложным для понимания.
  
  Он уже направился к камину, но прежде чем исчезнуть в зелёных языках огня, обернулся:
  
  - Экзамены будут не только по заклинаниям, Петунья. Не забывай.
  
  И исчез, оставив после себя лишь лёгкий запах золы и кипу заданий на день.
  
  
  Глава 13. Дыры - наша специализация
  
  После того как зелёный вихрь исчез в камине, а с ним и Кингсли, в гостиной воцарилась короткая тишина. А затем...
  
  - Ты видела?! - выдохнула Лили, у которой глаза горели от восторга.
  
  - Видела? Я это сделала! - воскликнула Петунья, сама не веря своим словам.
  
  Они переглянулись - и не выдержали. Обе разом вскочили с мест, взялись за руки и начали прыгать, как будто им было снова по шесть лет. Радость была слишком бурной, чтобы держать её внутри. Они прыгали, хохотали, кружились на месте, пока из кухни не послышался характерный скрип стула и тяжелые шаги матери.
  
  - Мама идёт! - прошипела Лили, и они, сбившись с ритма, резко остановились.
  
  Петунья прижала палец к губам, и обе, подавляя хихиканье, на цыпочках крадучись выскользнули из гостиной и направились наверх. На лестнице они пару раз оступились, Лили шепотом ойкнула, Петунья едва не споткнулась о ковёр, но им всё же удалось избежать встречи с миссис Эванс.
  
  Оказавшись в своей комнате, они одновременно плюхнулись на кровать и обессиленно рассмеялись.
  
  - Это было потрясающе, - с придыханием прошептала Петунья, хватая подушку и прижимая её к груди.
  
  - Да! - подтвердила Лили, - И ты, кстати выглядела самой настоящей волшебницей!
  
  Петунья фыркнула, но не смогла сдержать улыбку. Та будто сама распустилась у неё на лице - мягко и ярко.
  
  Разговор как-то сам собой перетёк в мечты о Хогвартсе. Лили рассказала, что слышала от Северуса и его мамы, каково это - учиться в настоящей школе магии.
  
  - Говорят, Хогвартс стоит где-то ближе к магическому миру. Его окружает огромный запретный лес, в котором живут всякие магические существа. Единороги, кентавры, пикси и другие. Еще рядом с Хогвартсом есть озеро. Глубокое-глубокое, и в нём, кажется, живут русалки!
  
  - Русалки?! - Петунья широко раскрыла глаза. - Настоящие?
  
  - Угу. Вот было бы здорово на них посмотреть!
  
  Петунья согласно закивала.
  
  - А ещё - рядом с Хогвартсом есть деревня. Где живут маги. И такая деревня не одна, их множество!
  
  - Интересно как люди там живут? Чем обычно занимаются? - задумчиво произнесла старшая из девочек.
  
  - Честно говоря не знаю, но где-то там есть магазинчик с зельями миссис Снейп. Представляешь у нее теперь есть свой собственный магазин и работа!
  
  Петунья чуть приподняла брови.
  
  - Серьёзно? И как она?
  
  - Намного лучше, чем раньше, - с улыбкой ответила Лили. - Говорит, что у неё, наконец, появилась цель, и клиенты довольны. Северус тоже гордится ею. Хотя... - она на мгновение задумалась, - он, конечно, не признается вслух. Но я вижу.
  
  - Здорово, - тихо произнесла Петунья. Мама Северуса... Её история вызывала у неё уважение. Магия, собственное дело и свобода от прошлого. Что-то в этом было по-настоящему вдохновляющее.
  
  Девочка, лёжа на кровати, задумчиво уставилась в потолок, а потом неожиданно повернулась к Лили:
  
  - А тебе не обидно?.. Что ты не можешь со мной колдовать. Ну, пока.
  
  Лили нахмурилась, не ожидая такого вопроса. Она потянула на себя край одеяла, на секунду задумалась, а потом честно сказала:
  
  - Ну... чуть-чуть. - Она пожала плечами. - Грустно, что я не могу участвовать в твоих уроках. Колдовать вместе с тобой. Мне ведь не разрешили использовать магию вне школы... Но, с другой стороны, - её глаза загорелись, - я могу наблюдать за всем из первых рядов. Это как частные занятия, только без домашних заданий!
  
  Петунья хитро прищурилась:
  
  - Значит, ты тут как зритель, да? А может, раз ты такая наблюдательная, мы и книжки вместе почитаем? Подтянем теорию, так сказать. Заодно и подготовишься. Вдруг тебе пригодится?
  
  Лили заморгала, запнулась, и взгляд её заметно забегал по комнате - от потолка к Плюшке, от Плюшки к шторам, будто среди них можно было найти убедительную отговорку.
  
  - Ой, знаешь, я... вообще-то обещала Тучке приучить её к лотку... до конца лета... А потом мама просила... что-то... и вообще, у меня же ещё есть... много дел - она замолчала, осознав, что больше ничего подходящего не придумала.
  
  Петунья прыснула от смеха:
  
  - Угу, - протянула Петунья, не в силах сдержать смешок. - Вот и видно твоё рвение к учёбе.
  
  Лили фыркнула и хлопнула подушкой сестру по ноге, а Петунья рассмеялась в ответ. Но уже через минуту лицо её стало серьёзнее.
  
  - Ладно, смех смехом, а мне тренироваться надо. Экзамены никто за меня не сдаст.
  
  Она подошла к столу, откуда достала аккуратную стопку листов, вручённую ей Кингсли. Прямо на полу освободила немного пространства, затем отступила в дальний угол комнаты - подальше от живых существ, которые могли бы пострадать, включая Лили и особенно Плюшку, которая в этот момент мирно дремала на подоконнике, не подозревая о возможной опасности.
  
  Петунья вдохнула, взяла палочку и чётко произнесла заклинание:
  
  - Акулатио.
  
  Палочка не изменилась внешне - никакого света, искр, звона. Но что-то подсказывало ей, что заклинание сработало. Хотя бы потому, что в комнате ничего не взорвалось.
  
  Она взяла один лист бумаги, отложила остальные в сторону, и осторожно поднесла палочку к краю листа.
  
  Почти сразу услышался звук: фррццц - и бумага разорвалась, как будто её не проткнули иглой, а насадили на копьё. Огромная дыра зияла на месте аккуратного шва.
  
  Лили смотрела на сестру широко распахнутыми глазами.
  
  - М-да... тебе лучше и не зашивать ни на ком одежду. А раны тем более. Это прямой путь к ампутации, не иначе.
  
  Петунья посмотрела на лист, потом на палочку, потом снова на бумагу и без слов внутренне согласилась.
  
  "Ну... начало положено. Пусть и немного... пробойное."
  
  Петунья сидела на полу, окружённая бумажной россыпью, и чувствовала себя не волшебницей, а ожившим дыроколом. Лист за листом она сосредоточенно пыталась "прошивать" бумагу, стараясь уменьшить силу, с которой магия рвалась наружу, но результата всё не было. Или он был, но какой-то... слишком неуловимый. Как будто её палочка, вместо тонкой иглы, всё ещё оставалась копьем.
  
  Она сдавленно фыркнула и потёрла пальцы - рука начинала уставать. Хоть кто-нибудь бы изобрёл палочку с регулятором мощности, как у душа! В какой-то момент ей даже показалось, что листы сами от страха пытаются убежать из-под палочки, лишь бы не быть очередной жертвой её тренировок.
  
  Краем глаза Петунья следила за Лили. Та то разваливалась на кровати с книжкой, то вставала, чтобы почесать Плюшку, а чаще всего - чтобы устраивать тактические бои с Тучкой. Кошка, будто почуяв, что в доме появился другой фамильяр, не унималась. Сова вызывала у неё живейший интерес, и Лили то и дело спасала пернатую от чересчур настойчивых попыток знакомства. В какой-то момент сестра даже поднимала Тучку, как капризного младенца, и с грозным шипением выносила из комнаты.
  
  Но Петунья была слишком сосредоточена, чтобы отвлекаться. Знакомая тяжесть, будто кто-то аккуратно налил свинца в каждую мышцу, заставила её сдаться. Она медленно поднялась с пола и доковыляла до кровати, словно после марафона.
  
  В этот раз просить о помощи не пришлось. Лили в комнате не оказалось, но Петунья предусмотрительно заранее переложила зелья ближе к себе. Она открыла прикроватную тумбочку, достала склянку и залпом выпила содержимое.
  
  Голова прояснилась, тело отпустило. Петунья взглянула на часы - восемь вечера. Как же долго она провозилась.
  
  Как раз в этот момент дверь приоткрылась, и Лили, чуть пыхтя, вошла, одной ногой отпихивая возмущенную Тучку обратно в коридор, а в руках держа тарелку с ужином.
  
  - Ты совсем забыла про еду, - укоризненно сказала она и поставила тарелку на тумбочку. - Мама сказала, чтобы ты хоть поужинала, иначе станешь похожа на ходячий скелет.
  
  Петунья с тревогой уставилась на тарелку, на постель, потом снова на тарелку. Есть в кровати... Это был почти личный кошмар. Но здравый смысл всё же победил, и она с благодарностью взяла вилку.
  
  - Спасибо, - пробормотала она, начав жадно уплетать курочку.
  
  - Ну как успехи? - с интересом спросила Лили, присаживаясь рядом.
  
  - Да какие там успехи... Дыры, Лили. Дыры! Как были, так и остались, - пробурчала Петунья, но при этом не забывала жадно наворачивать еду. Видимо, зелье разожгло аппетит.
  
  Лили поднялась, подошла к куче листов и взяла самый верхний.
  
  - Это последний, да?
  
  - Ага, - кивнула Петунья с набитым ртом.
  
  Лили прошлась взглядом по комнате и заметила один из листов, лежащий в стороне от остальных и, как оказалось, он был самым первым. Она вернулась к кровати и, сложив оба листа вместе, внимательно сравнила.
  
  - Вот! - воскликнула она, прижимая их друг к другу. - Смотри, эта дыра - она меньше!
  
  Петунья прищурилась, перевела взгляд с одного листа на другой. Потом изменила угол обзора, приподняла голову, снова посмотрела. Может быть... может быть, и правда?
  
  - Ну, если смотреть под таким углом... и вот так немного прищуриться... - протянула она, - то да, наверное...
  
  - Ура! - воскликнула Лили.
  
  Петунья улыбнулась. Пусть совсем чуть-чуть. Но это всё-таки была победа.
  
  
  
  Глава 14. Лечение
  Потихоньку жизнь Петуньи вошла в своё новое русло. Утро теперь стабильно начиналось с того, что Тучка, устав ждать, пока Лили проснётся , переключилась на более лёгкую жертву. Класть пушистый хвост девочке на лицо и методично шлёпать им по носу - казалось, стало её утренней обязанностью. Петунья каждый раз морщилась, ворчала, но вставала. Что поделаешь.
  
  Сначала - завтрак для кошки, короткая перепалка с ней у клетки Плюшки, которая, хоть и отличалась терпением, но уже стала щёлкать клювом в ответ на наглые попытки кошки вторгнуться в её пространство. Петунья пока успешно предотвращала крупные конфликты между фамильярами.
  
  Дальше начинались занятия. Полдня она проводила под руководством Кингсли, а полдня корпела над учебниками и старательно практиковала уменьшение потока магии. Работа шла медленно, но уверенно. А ночью был обязательный ритуал: зелье восстановления, тихий разговор с Плюшкой, которая щёлкала клювом в ответ, словно комментируя её мысли, и выпускание совы на ночную охоту.
  
  Уроки с наставником Петунья полюбила. Даже несмотря на то, что Кингсли временно приостановил освоение большинства заклинаний - во избежание новых фейерверков в доме Эвансов. Однако тренировать "безопасные" и защитные чары он не запретил. И хотя всё это казалось скучным по сравнению с теми заклинаниями о которых она читала, Петунья каждый день чувствовала, как растёт её уверенность в себе.
  
  Теперь она могла махнуть палочкой, лежа в кровати, и зажечь или погасить свет. Могла незаметным движением убрать пыль с полок или очистить клетку Плюшки одним взмахом. Сама магия становилась её помощницей.
  
  Кингсли помогал ей тренировать концентрацию: дыхательные практики, медитации, особые приёмы, чтобы "сжимать" поток магии, уменьшая его напор. Но это оказалось куда сложнее, чем она могла представить. Зажечь свет? Пожалуйста. Уменьшить силу выходящую из палочки? Почти невозможно.
  
  Со временем их отношения с наставником стали теплее. Оказалось, что его снобизм - всего лишь попытка выглядеть солидно перед своей первой ученицей. В жизни он был гораздо мягче и проще. Они часто болтали между занятиями: Кингсли рассказывал о своих приключениях в Хогвартсе, о проделках студентов, о странностях учителей и о своей нынешней работе в Министерстве, где, по его словам, интриг было больше чем в любом романе.
  
  Лили первое время с воодушевлением сидела на занятиях - пока не поняла, что фейерверков и дуэлей в ближайшее время не предвидится. Видеть, как Петунья целыми днями сидит на полу, медитируя или считая вдохи и выдохи, быстро наскучило младшей Эванс. Сославшись на "крайне важные исследования в лесу", Лили испарилась, проводя всё больше времени с Северусом.
  
  И вот, спустя почти месяц, день начался как обычно - Тучка, хвост, нос, завтрак, борьба за место возле клетки. Но уже в гостиной Кингсли встретил Петунью не со стандартным "доброе утро" и не с новым упражнением, а с новостью.
  
  - Сегодня пришло письмо из Министерства, - сказал он, и в голосе прозвучало что-то, чего раньше не было: предвкушение и, возможно, волнение. - Тебя вызывают. Наконец-то. Всё готово. Они готовы поговорить с тобой о лечении.
  
  Девочка застыла, прижав к груди свою палочку. Сердце забилось быстрее, ладони вспотели от волнения.
  
  Неужели? Неужели настанет конец этим бесконечным скучным занятиям с контролем дыхания, этим утомительным попыткам зажечь палочку "чуть-чуть поярче", этим мерзким на вкус зельям, которые она каждый вечер пила через силу?
  
  Неужели скоро она будет как все нормальные волшебники? Свободная от этой постоянной угрозы - что в ней сидит что-то опасное?
  
  Отец, как всегда, сослался на неотложные дела на работе. Завязав галстук криво на третий раз, он торопливо сообщил, что уходит, и с немалым облегчением оставил Петунью на попечение матери и Кингсли. Лили, конечно, попыталась напроситься с ними, но миссис Эванс пресекла попытку на корню, заявив, что "целая толпа в Министерстве ни к чему". Лили надулась, но спорить не стала.
  
  И вот, снова камин, снова вихрь зелёного пламени - и вот они уже в атриуме Министерства Магии. Петунья с трудом удержалась на ногах, сдерживая рвущийся из нее завтрак.
  
  Министерство было оживлённым: ведьмы и волшебники спешили кто куда, разноцветные мантии развевались. Компания быстро пошла вперёд, а Кингсли уверенно вёл их через коридоры, словно как рыба в воде.
  
  Иногда им навстречу попадались знакомые Кингсли волшебники, которые подмигивали ему или шутливо окликали:
  
  - Снова трудишься, как пчёлка, Бруствер?
  
  На что тот неизменно отвечал коротким:
  
  - А как же, - и шёл дальше, ни на секунду не сбавляя шаг.
  
  Петунья с каждой минутой всё сильнее нервничала. Она думала, что они идут к доктору Уилсон, но на повороте Кингсли свернул в другую сторону, минуя знакомую дверь.
  
  - А куда мы направляемся? - неуверенно спросила девочка.
  
  - Собралось несколько врачей, - пояснил Кингсли, кивая на массивные дубовые двери впереди. - Для такого случая нужно помещение побольше.
  
  И правда - когда они вошли, Петунья замерла. В кабинете было многолюдно.
  
  Она на секунду застыла в проёме, пока мама слегка не подтолкнула её вперёд.
  
  Девять человек, не считая её, матери и наставника. Все они повернулись к ней, словно по команде, и Петунья почувствовала, как её ладони мгновенно вспотели. Она вытерла их о рубашку, стараясь выглядеть спокойнее, чем чувствовала себя на самом деле.
  
  Петунья шагнула в кабинет - и сразу почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В комнате находились так много людей, и от каждого исходило такое внимание, что ей показалось, будто она случайно попала на сцену во время важного спектакля, об участии в котором её забыли предупредить.
  
  Двое из собравшихся были ей знакомы - мистер и миссис Уилсон. Их присутствие действовало чуть-чуть успокаивающе, словно в этом море незнакомцев всё-таки был островок спокойствия.
  
  Но остальные семь человек были совершенно незнакомыми.
  
  Три женщины и четверо мужчин.
  
  Одна из женщин - пожилая, с тонкими морщинками у глаз - стояла рядом с Маргарет и смотрела на Петунью так по-доброму, что девочка непроизвольно чуть расслабила плечи.
  
  Другой мужчина, наоборот, уставился на неё так пристально и холодно, что Петунья почувствовала себя букашкой под стеклом микроскопа.
  
  А ещё одна женщина, стоящая ближе к двери, вообще выглядела так, будто бы предпочла быть где угодно, только не здесь.
  
  Она поймала ещё несколько взглядов - кто-то выглядел заинтересованно, кто-то скучал, кто-то так торопливо водил пером по пергаменту, что казалось, и не замечал происходящего вокруг.
  
  Один мужчина вообще отличался от прочих. Его мантия не была белой как у других, а больше походила цветом на мантию мистера Уилсона.
  
  Кингсли, идущий рядом, заметил интерес девочки и тихо прошептал ей имя этого человека: Стратан Маккалоу.
  
  Оказалось, что он был правой рукой Министра магии.
  
  В это время люди начали подходить ближе и представляться.
  
  Первым подошёл серьёзный мужчина, которого назвали помощником министра магии - он пробурчал своё имя и официальным тоном сообщил, что будет наблюдать за процедурой.
  
  За ним последовали врачи, представляясь один за другим. Но стоило им протянуть руку и произнести свое имя, как оно тут же вылетало из ее головы. Слишком много людей, слишком много имен слишком уж она волновалась.
  
  Мистер Уилсон с его неизменной серьёзностью стоял рядом, он подмигнул девочке, что вызвало на её лице лёгкую улыбку.
  
  - Проходите в центр круга, не бойтесь, - мягко сказала Маргарет, указывая на тонкие, светящиеся линии, сплетённые на полу в узор.
  
  Петунья шагнула в круг, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Как будто она - мышь в центре внимания хищников.
  
  Когда она оказалась внутри круга, мистер Уилсон повернулся к ней и матери:
  
  - Прежде чем мы начнём, хочу поделиться интересной находкой, - он сделал небольшую паузу, привлекая внимание всех в комнате. - Мы провели дополнительные исследования родословной вашей семьи.
  
  Петунья с живым интересом уставилась на мага. Её мама тоже не сводила с него глаз.
  
  - Оказалось, - продолжил мистер Уилсон, - что в роду вашего отца был маг. Точнее, сквиб - человек, рождённый в волшебной семье без магических способностей. Два поколения назад он покинул магический мир, спасаясь от преследований, стёр все записи о себе, сменил имя, фамилию и даже дату рождения. Нам пришлось потратить немало сил, чтобы найти эту ниточку.
  
  Мама в изумлении прикрыла рот ладонью.
  
  - Так что, - улыбнулся Уилсон, - появление у вас двух ведьм - это не случайность. Это скорее вопрос времени... хотя, признаюсь, и для нас это стало сюрпризом. Этот случай заставляет нас задуматься о необходимости более тщательной проверки родословных, чтобы ни один ребёнок больше не столкнулся с такой проблемой, как Петунья.
  
  - Замечательно - только и отреагировала на эту новость мама Петуньи. До других семей ей не было дела.
  
  Маргарет подошла к Петунье что стояла в центре круга. Она провела светящейся палочкой вдоль её тела, едва касаясь воздуха рядом с кожей.
  
  Легкое щекочущее ощущение, такое же как и в прошлый раз, сопровождало каждое движение палочки, как будто невидимые ниточки осторожно заплетали невидимые узлы вокруг неё.
  
  Когда Маргарет закончила, она прищурилась, разглядывая результат. На палочке вспыхнули тонкие линии, образуя сложный узор. Она сверила их с тем, что было записано в первый визит Петуньи в Министерство, и её губы дрогнули в удовлетворённой полуулыбке.
  
  - Изменения есть. И довольно заметные.- наконец произнесла Маргарет, повернувшись к остальным. - Уровень болезни снизился. Трудно сказать, что именно помогло: время или то, что девочка больше не сдерживает свою магию... Но факт остается фактом - ей стало лучше.
  
  Петунья с облегчением выдохнула.
  
  Даже без этих слов она чувствовала это - тело стало сильнее. Она уже не валялась в обмороке к обеду и могла куда дольше заниматься с Кингсли, не падая без сил. Хотя, конечно, к вечеру слабость всё ещё накатывала, и без зелья обойтись пока было невозможно.
  
  Пока она размышляла об этом, в комнате началась лёгкая суета. Медики зашептались, переглядываясь. Обсуждение нарастало как приближающаяся гроза.
  
  - Я считаю, - сказала миссис Уилсон, - что лучше не вмешиваться в естественную, хоть и нарушенную, систему юной ведьмы. Нужно дать её телу справиться самостоятельно, поддерживая его, но не вмешиваясь грубо.
  
  - Мы уже видим положительную динамику, - поддержала её пожилая женщина с морщинками у глаз. - Стоит ли рисковать?
  
  И Маргарет добавила:
  
  - Такие случаи редки, но в архивах упоминается: бывшие обскуры, которые выживали, жили долго. Их проблемы были скорее в контроле, чем в разрушении тела.
  
  - А если процесс не завершится? Что если болезнь не уйдет и тело не справится? Как случалось с другими?- вмешался один из магов, его голос был острым, словно нож. - Если остаточная тьма останется и начнёт разрастаться? Стоит ли так рисковать?
  
  Раздались другие голоса, более резкие:
  
  - А если всё повторится? Да еще в школе с детьми?!
  
  - Мы не можем полагаться только на удачу!
  
  Петунья стояла в центре круга, чувствуя, как сердце тяжело стучит в груди.
  
  Её взгляд метался от одного медика к другому. Они спорили... о ней. Как будто она - не живой человек и не стояла сейчас перед ними.
  
  И тут заговорил мужчина, которого она сразу запомнила: правая рука министра. Его голос звучал гулко и не терпел возражений:
  
  - В архивах есть упоминания о магах-обскуров.
  
  Он обвёл присутствующих тяжелым взглядом.
  
  - Сколько бед они натворили. Своим высокомерием, своей бесконтрольностью. Такая разрушительная мощь опасна. Мы не можем допустить повторения ошибок прошлого. Раз уж девочку нельзя изолировать, - он бросил холодный взгляд на Петунью, от которого у неё заледенела спина, - мы должны исправить её сейчас. Пока не стало поздно.
  
  Мама Петуньи встала со стула, возмущение пылало в её глазах.
  
  - Вам бы получше выбирать выражения! Не забывайте, по чьей вине она оказалась в таком положении, - негодующе произнесла она, указывая пальцем на мужчину.
  
  Но, вспомнив, что такое поведение не очень прилично, поспешно опустила руку.
  
  Все находящиеся в комнате и не ожидавшие, что помощника министра отругают, уставились на миссис Эванс и замолчали.
  
  А Петунья застыла на месте, сжав кулаки. Мысли смешались. "Запереть? Меня?" - ужас заполнил её до краёв.
  
  Тут вперёд вышел один из врачей, средних лет, с воодушевлением хлопая себя по груди:
  
  - Я давно работаю над решением подобной проблемы! - громко сказал он. - У меня есть проект. Метод уменьшения потока магии. Проверен. Одобрен!
  
  - Да уж, проверен, - фыркнула другая женщина-медик, скрестив руки на груди. - Только не на людях. На магических мышах.
  
   В её голосе звучало столько сарказма, что несколько человек невольно усмехнулись.
  
  - Это детали, - не растерялся врач, махнув рукой. - Принцип универсальный!
  
  Начался настоящий спор. Голоса перекрывали друг друга: кто-то приводил доводы за, кто-то против.
  
  Некоторые врачи рьяно отстаивали свою позицию, будто это был вопрос их личной чести, другие выглядели откровенно уставшими от всей этой шумихи.
  
  А Петунья стояла в центре комнаты, как посреди водоворота, чувствуя себя маленькой лодочкой в бушующем море.
  
  Наконец, кто-то из старших медиков громко хлопнул в ладони, перекрывая гул голосов:
  
  - Хватит. Мы так и не придём ни к одному решению. Мы спорим об одном и том же уже месяц. - Он обвёл всех строгим взглядом. - Пора поставить точку. Выбор должна сделать не девочка и не мы. Это решение миссис Эванс.
  
  Наступила тишина.
  
  Петунья сжала пальцы на ткани рубашки, чувствуя, как сердце тревожно стучит где-то в горле.
  
  Медики один за другим начали излагать матери суть их дилеммы.
  
  - Если оставить всё, как есть, - говорил Маргарет ровным голосом, - тело будет продолжать само бороться с остатками болезни. Есть шанс, что оно полностью избавится от недуга.
  
  -Но... - она сделала лёгкую паузу, - если вдруг болезнь не уйдёт до конца, Петунье придётся пить зелья восстановления постоянно. Всю жизнь. И магией ей придётся пользоваться регулярно, почти каждый день, чтобы поддерживать нормальное функционирование организма. Иначе тело вновь может запереть магию.
  
  Другой медик подхватил:
  
  - Усталость будет её постоянным спутником. Её магия будет сильнее, но продолжительность заклинаний меньше. Это может стать проблемой в будущем, например, при поиске работы. Многие профессии потребуют выносливости.
  
  - Но с этим можно жить, - подчеркнула Маргарет. - И многие живут, прекрасно справляясь.
  
  - Есть и опасность, - вмешался мужчина, тот самый, что пристально смотрел на Петунью, - если магические каналы вдруг снова заблокируются, девочка может не выжить.
  
  Миссис Эванс нахмурилась.
  
  - Были такие случаи? - резко спросила она.
  
  Маргарет замялась, потом честно кивнула:
  
  - Один. За всё время. В те времена, когда вообще опасно было пользоваться магией. Он повторно закрылся и закончилось все.. плохо.
  
  Её мама уточнила у Маргарет:
  
  - Один случай. А из скольких? - спросила она.
  
  Женщина на мгновение замялась.
  
  - Из двадцати трёх известных, - наконец ответила она, не отводя взгляда.
  
  Петунья услышала, как мама тихонько вдохнула.
  
  В комнате повисла тяжёлая тишина.
  
  Но на этом обсуждение не закончилось.
  
  Гладко причёсанный медик, что недавно расхваливал своё метод, важно вышел вперёд и заговорил:
  
  - Новый метод прошёл все внутренние испытания. - Голос его был уверен, почти торжественен. - Процент успеха - девяносто восемь целых три десятых. Это прорыв в магической медицине!
  
  Он продолжал рекламировать свою разработку.
  
  - Вы не смотрите, что он такой самодовольный. Причины этому есть. Он - гений, но проблема в том, что он об этом прекрасно знает и хочет, чтобы об этом знали все окружающие, - тихо пояснил рядом стоящий маг, а затем вздохнул, судя по всему из-за того что ему не повезло с коллегой.
  
  Тем временем прилизанный-гений-маг (как его окрестила Петунья) делился с ними тем, как его проект был встречен овациями, как он издал книгу, как его разработки высоко ценят в Министерстве.
  
  Некоторые в комнате закивали, зашептались.
  
  Гений, новатор, спаситель - дифирамбы сыпались со всех сторон.
  
  - Если применить методику, есть большая вероятность полностью избавить Петунью от болезни, - сказал он напыщенно. - Иначе говоря, без этой заразы девочка сможет жить нормальной жизнью. -Ведь быть магом-обскуром - почти то же самое, что быть инвалидом, - подчеркнул он с нажимом.
  
  Петунья вздрогнула. Слова ударили прямо в грудь.
  
  Увидев её испуганный взгляд, добрая пожилая женщина вновь вмешалась:
  
  - А теперь, пожалуйста, - сказала она с мягкой, но твердой интонацией, - расскажите и о рисках. Полностью. Без прикрас.
  
  Мужчина недовольно зыркнул на неё, но подчинился.
  
  - Ритуал будет неприятным. - Он, казалось, выговаривал эти слова через силу. - Возможны неудобства, болезненные ощущения. Но я подготовил обезболивающие зелья собственного приготовления. Боль будет лёгкой, обещаю.
  
  Он откашлялся.
  
  - Что до последствий...
  
  - Удачный исход: болезнь исчезает полностью. Магические потоки стабилизируются. Физическая выносливость восстанавливается. Риск внезапной смерти исчезает.
  
  Он гордо поднял подбородок.
  
  - Никакого эффекта: всё останется, как есть. Ничего не потеряем, ничего не приобретём.
  
  И, наконец, с небольшой заминкой, добавил:
  
  - Худший вариант: магические каналы могут не выдержать попытку вытянуть болезнь. Есть риск потери магии.
  
  Петунья почувствовала, как у неё похолодели ладони.
  
  Потерять магию? После всего, что она прошла?
  
  - Но! - поспешил добавить медик, заметив, как побледнела девочка. - Этот исход крайне маловероятен! Всего пять процентов риска! Пять процентов! И рядом будут подстраховывать лучшие лекари столетия!
  
  Миссис Эванс стояла молча, с каменным лицом.
  
  Только Петунья, наблюдая за ней, заметила мелкие знаки: сжатые пальцы, напряжённую линию рта, то, как мама незаметно переводила взгляд с одного медика на другого, будто взвешивая каждое их слово.
  
  Решение было на ней. И Петунья чувствовала, насколько оно было тяжёлым.
  
  Пока миссис Эванс молча взвешивала всё, что только что услышала, этот самый прилизанный маг- предложил провести голосование.
  
  Только медики могли принять в нем участие. Остальные, включая чиновника и простых работников остались сторонними наблюдателями.
  
  Результат показал: четыре голоса "за" лечение, три - "против".
  
  Тех, кто воздержался, не было.
  
  Тех, кто был против, Петунья уже успела выделить для себя взглядом: задумчивый мужчина, что всё время что-то писал на листах, Маргарет, и добрая пожилая ведьма с морщинками у глаз. Все трое выглядели озабоченными и, казалось, внутренне были против того, что собирались провернуть здесь сегодня.
  
  Миссис Эванс, увидев результат голосования, наконец приняла решение.
  
  Она выпрямилась и, сжав пальцы так, что костяшки побелели, твёрдо произнесла:
  
  - Мы согласны на лечение.
  
  Петунья замерла.
  
  "Нет..." - всё закричало внутри неё.
  
  - Нет! Я не хочу! - голос её сорвался, тонул в панике. - Я не хочу терять магию!
  
  Она не смогла сдержаться и рванулась вперёд, пытаясь убежать из круга, на котором стояла. Слёзы подступили к глазам. Она уже знала, что значит иметь магию. Она едва успела привыкнуть к ней, почувствовать её в себе - и теперь должна рисковать потерять всё.
  
  Медики кинулись успокаивать её - кто словами, кто мягкими прикосновениями, кто просто пытаясь силой удержать её в центре круга.
  
  Особенно старательным оказался тот самый врач-энтузиаст. Его блестящие глаза горели азартом. Он явно не собирался упускать возможность опробовать свой метод на живом человеке. Руки его были крепкими и неожиданно цепкими.
  
  Внутренне Петунья почувствовала, как подступает паника - но физически вырваться не могла.
  
  Те, кто был против лечения, молча стояли в стороне. Их руки были связаны решением главного опекуна - её матери - и большинством голосов.
  
  Маргарет, сжав кулаки, смотрела на эту сцену с яростью и отчаянием.
  
  В глубине души она понимала - на месте Розалинды она, возможно, поступила бы так же. Как мать. Опасность что постоянно висит над твоим ребенком. Сложно жить зная о таком.
  
  Но сердце всё равно рвалось от боли: люди недооценивали, что значит потерять магию, потерять часть себя.
  
  Пять процентов...
  
  Пять процентов для бюрократов - ничто.
  
  Для Петуньи - целая вселенная.
  
  Маргарет попыталась ещё раз подойти к миссис Эванс.
  
  - Пожалуйста, подумайте ещё раз! - настаивала она. - Пять процентов - это много для такого риска! Это магия вашей дочери!
  
  Но миссис Эванс была непоколебима.
  
  - Я делаю лучшее для своего ребёнка, - холодно перебила её миссис Эванс, выделяя слово "своего" так, будто ставила жирную точку в разговоре.
  
  Маргарет только замолчала, понимая, что спорить бесполезно. Она шагнула к мужу, плотно сжав губы.
  
  Петунью поставили обратно в круг, откуда она пыталась убежать и тут же протянули зелье.
  
  - Выпей, - настаивали маги.
  
  Не в силах сопротивляться, Петунья сделала несколько глотков. Зелье оказалось не только обезболивающим, но и явно седативным. Мир начал расплываться. Тело стало ватным, а голова словно налита свинцом.
  
  Она едва держалась на ногах, когда по взмаху палочки в центре магического круга появилась кушетка.
  
  Её осторожно уложили туда, словно хрупкую фарфоровую куклу.
  
  Перед глазами всё плыло. Она еле различала, как вокруг неё шныряли люди в мантиях, как раскладывали по линиям круга странные кристаллы, перешёптывались, проверяли списки.
  
  Магический узор на полу светился мягким голубым светом, словно предвещая что-то важное.
  
  Ей вдруг захотелось почувствовать что-то живое, родное.
  
  С трудом подняв руку, она нащупала воздух перед собой, ища поддержки.
  
  Первыми к ней подошли мама и Кингсли.
  
  Розалинда взяла её за руку, крепко сжав.
  
  - Всё будет хорошо, дорогая, - прошептала она. - Ты будешь здорова, а магия... если даже вдруг... ты сможешь жить нормально. Счастливо. Главное - не думать о плохом.
  
  Петунья смотрела на неё расфокусированным взглядом. Она слышала слова, но они будто проходили мимо ушей.
  
  И, медленно, почти неосознанно, убрала руку из ладони матери.
  
  Вместо этого она нащупала другую ладонь - крепкую, тёплую.
  
  Кингсли.
  
  Он присел рядом, взял её за руку обеими руками.
  
   Петунья, едва шевеля губами, выдохнула:
  
  - Мне страшно...
  
  Кингсли наклонился ближе, чтобы услышать.
  
  - Мне страшно остаться без магии...
  
  Он ничего не стал говорить громкими словами.
  
  Он просто сжал её руку крепче.
  
  - Я здесь. - тихо сказал он. - И если что-то пойдёт не так - я остановлю это..
  
  Она посмотрела на него... и в её глазах отражалась бездонная, детская, пронзительная вера.
  
  Только одно слово сорвалось с её губ:
  
  - Спасибо.
  
  Кингсли смахнул одну-единственную слезинку, что скатилась по щеке Петуньи.
  
  Но им дали лишь несколько секунд.
  
  Прилизанный маг нетерпеливо произнес:
  
  - Мы готовы. Пора.
  
  Кингсли в последний раз крепко сжал её руку, будто передавая частичку своей силы.
  
  Потом встал, отступая назад.
  
  Мама подошла на секунду, погладила Петунью по голове, и тоже отошла в сторону.
  
  В комнате стало как-то холодно.
  
  Маги закончили подготовку.
  
  И начался ритуал.
  
  Холодная мазь, густая и пахнущая железом и чем-то вонючим, растеклась по её животу. Девочка вздрогнула, но послушно осталась лежать, глядя в потолок.
  
  Маг склонился над ней и начал шептать заклинание, похожее больше на затяжную молитву. Словно кто-то где-то за стенами комнаты барабанил кулаками в дверь - так отдавался его голос в её ушах.
  
  Кристаллы, разложенные вокруг неё, начали светиться тусклым светом, и за ними последовал весь магический круг.
  
  Линии, которые ранее были едва заметны на полу, теперь вспыхнули серебристо-синим, и Петунья увидела, что весь пол исписан сложными символами и формулами. Сотни линий, переплетающихся в одну сеть.
  
  Свет медленно полз от краёв круга к центру, словно капля чернил растекалась по бумаге.
  
  Звук заклинания становился всё громче, гулким и давящим. Казалось, что сами стены дрожат от него.
  
  Петунья лежала, дрожа от страха, но больно не было - только странное тепло, разливающееся по животу. Свет добрался о надписей на ее животе и они загорелись ярким светом. Он медленно просачивалось вглубь, распространяя тепло изнутри.
  
  Но стоило свету дотянуться до самого сердца её магии - всё изменилось.
  
  Боль ударила внезапно, без предупреждения.
  
  Она была острой, беспощадной, рвущей изнутри.
  
  Казалось, будто кто-то вонзил в её живот раскалённый нож и начал медленно, мучительно выворачивать его. Удар за ударом, всё сильнее, всё безжалостнее.
  
  Петунья вскинулась дугой, выгнувшись так, что тонкая кушетка заскрипела от ее движения. Она пыталась закричать, но горло было сковано, как в страшном сне. Только хриплый стон сорвался с её пересохших губ.
  
  Боль сжигала её. Она обволакивала каждую клеточку, заполняла лёгкие, сердце, мозг.
  
  Её пальцы судорожно впились в край кушетки, ногти ломались, но она не могла ослабить хватку.
  
  И наконец, когда ей казалось, что она захлебнётся этой мукой, крик прорвался.
  
  Он был высоким, рваным, почти нелюдским. Не голос ребёнка, а вопль существа, которому вырывают душу.
  
  Петунья задыхалась в собственном крике, захлёбывалась им, чувствуя, как внутри неё что-то рвётся на части.
  
  Слёзы хлынули по щекам, смешиваясь с потом, застилая глаза.
  
  Живот, где маг нарисовал свои узоры, теперь горел, будто её кожу обливали кипятком изнутри. Она чувствовала, как что-то чужое - свет - пытается ворваться в её самое сердце, разрушить то, что принадлежало только ей.
  
  Её магию, её сущность, её жизнь.
  
  Она не слышала, как вокруг началась паника.
  
  Как миссис Эванс закричала.
  
  Как мистер Уилсон выхватил палочку.
  
  Как Кингсли рванул вперёд, проклиная всё на свете.
  
  Как остальные маги пытались остановить ритуал и мага. Он, стоявший в круге и не слышал других. Его глаза закатились, он словно вошёл в транс. Заклинание срывалось с его губ без остановки, мчась в пустоту, несясь вместе с рвущимся светом.
  
  Заклинания же других магов разбивались о барьер из кристаллов.
  
  В это время внутри девочки шла другая битва.
  
  Её тело, её магия, та болезнь не собирались сдаваться.
  
  "Пожалуйста... не забирайте её... Не забирайте..." - единственная мысль пульсировала в голове Петуньи, затмевая всё.
  
  Где-то глубоко, под слоями боли она будто видела эту битву внутри нее. Света с тьмой.
  
  Она видела, будто сквозь пелену, как густой, тёмный дым бьётся против яркого света.
  
  Как зверь, которого загоняют в угол.
  
  Он сопротивлялся. Он рычал, он выталкивал этот чуждый свет прочь, когтями и зубами цепляясь за право быть внутри девочки.
  
  Боль не отступала. Она росла, росла, заполняя собой всё.
  
  Мир рассыпался на клочки.
  
  Когда казалось, что она вот-вот сгорит заживо, свет внезапно исчез.
  
  Боль оставила её тело так же резко, как пришла, но вместе с ней ушли силы.
  
  Девочка обмякла на кушетке, будто марионетка с обрезанными нитями. Руки безвольно сползли по бокам, а голова бессильно склонилась набок.
  
  Сквозь мутную пелену она увидела, как к ней рванулись люди - знакомые лица, полные волнения.
  
  Кингсли.
  
  Мистер Уилсон с женой.
  
  И ещё...
  
  Мама.
  
  Её мама, стояла на месте мага проводившего ритуал, а в руках у нее был стул окрашенный чем-то красным. У ног женщины неподвижно лежал маг.
  
  Это было последним что она видела пока ее сознание не погрузилось во тьму.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"