Небольшие учения в качестве выпускного экзамена
Внимание, газы!
Команда.
Насколько я понял, раз в полгода в каждой части проводятся
небольшие тактические учения. Конечно, в учебных частях таковые являются
неофициальными выпускными экзаменами. Неофициальность проявляется в
следующем - оценки не выставляются, однако лица, проявившие себя
наиболее "выдающимся" образом, отправлялись проходить дальнейшую
службу в места, не подверженные влиянию цивилизации. Самые популярные
места ссылки - Кушка и Новая Земля. Посему, логично было пройти учения
достаточно хорошо.
Основную идею учений знали все. Мы будем изображать военную
часть в боевых условиях. Некоторое количество народа будет решать штатные
боевые задачи (как правило, подразделения, проявившие себя на официальном
экзамене наихудшим образом). Другая часть будет заниматься боевым
охранением,то есть гоняться по окрестным полям и лесам за третьей частью,
"диверсантами". Совсем немного человек займется обеспечением воюющих, то
есть будут наблюдателями, радиационными и химическими разведчиками,
посыльными и так далее. Батальон обслуживания займется тем,чем занимается
всегда - будет кормить, поить, одевать. И, наконец, группа офицеров будет
имитировать боевые условия, щедрой рукой разбрасывая взрывпакеты и
хлорпикриновые шашки.
Лотерея заключалась в том, что никто (кроме обслуги, разумеется)
не знал, кем именно ему придется быть. Во всех группах были свои "за" и
"против". Военные, занятые на технике, не будут бегать по лесам, но у них
за спиной будут торчать проверяющие из округа, а спать им придется в
бункере на бетонном полу. Боевое охранение получает самую веселую задачу-
вволю побегать и вволю пострелять холостыми патронами. Кроме того, у них
есть шанс провести ночь в своих койках. У диверсантов не менее интересная
задача, но минусов побольше - помимо перспективы провести ночь под
открытым небом им светит питание исключительно сухим пайком. А еще, если
диверсанта поймают, то его поколотят, правда, не сильно. Обеспечивающие
никуда не бегают, контроля над собой не имеют, однако это самая скучная и
однообразная служба. Да и часами стоять на месте почти без движения, если
ты, например, наблюдатель, просто-напросто холодно.
Итак, личный состав знает,что его ожидает, знает примерные сроки.
Вся часть в тягостном ожидании. Обычная пауза перед учениями.
...Вечером после ужина была объявлена тревога. Зольдаты без
особой суеты собирали вещи. Поскольку в помещении места для того, чтобы
сделать скатку, не хватало, я вышел на улицу.Как водится в таких случаях,
шел мелкий противный дождичек. О нет, это был не ливень, это была мелкая
морось, висящая в воздухе и пропитывающая все предметы влагой. Делать
нечего, пришлось класть шинель на мокрый асфальт. Дальнейшие манипуляции
по укладке, прикреплению и запихиванию разнообразных предметов снаряжения
и вооружения сопровождались руганью вполголоса на погоду и командование,
которое выбрало именно этот день для начала маневров (я убежден, что
плохая погода сыграла свою положительную роль при определении даты).
Вполне уложившись в норматив, наше подразделение строится и
идет на плац. Здесь проявляется в полной мере злокозненность матери -
природы. От нашей казармы до плаца - меньше ста метров. Однако, около
казармы (около всех казарм) упомянутая мелкая морось, тогда, как над
плацем обычное пасмурное небо, никаких осадков и асфальт на нем сухой!
Такие мелкие дождики обычно бывают обложными,но этот дождик именно в этот
день сделал единственное исключение. Все время,пока мы торчали на плацу и
слушали вводную, ни одна капля не упала ни на нас, ни на начальство,
толпившееся около трибуны.
Итак, почему же объявили тревогу? НАТО объявило о повышении
боеготовности, их ВВС поднялись в воздух, ожидается выброска
разведывательно-диверсионных групп, у нас на все про все не более двух
часов.
Подразделения непосредственно с плаца отправляются по назначенным
участкам деятельности. Нам предстоит охота на диверсантов. Но...
Не судьба. Меня и еще одного курсанта назначают в группу
радиационной и химической разведки(которая состояла только из нас двоих).
Нас отправили к погруженному во мрак учебному корпусу (в части выключили
все освещение - светомаскировка!) за соответствующим оборудованием.
Пришлось ждать около пятнадцати минут у запертой двери под мерз-
ким дождиком.Наконец, появился начальник химической защиты, проверил наши
военные билеты и провел нас внутрь.
Нам были выданы радиометр, ВПХР (войсковой прибор химической
разведки) с комплектом индикаторных трубок, телефонный аппарат и некое
устройство для засечки ядерных взрывов. Оно являло собой ОЧЕНЬ массивное
основание, стойку из стальной трубы длиной около 150 сантиметров, круга,
разбитого на 360№ с укрепленным на нем вращающемся сектором на 90№. Еще
нам выделили компас для ориентации этого сооружения.
Нам объяснили, где занимать позицию (наверху командного бункера
на полигоне) и вежливо, но настойчиво выпроводили на улицу. Мы очень
быстро поняли, НАСКОЛЬКО массивное основание у врученного нам
приспособления, и решили, что торопиться не будем. Все равно у нас еще
полтора часа.
Вероятно, две фигуры, бредущие на полигон, обвешанные
всевозможными коробками и несущие нечто, видом и весом напоминающее
штангу, вызвал бы у проходящих ироническую улыбку. Но все,кому следовало,
уже прошли. Мы перемещались в одиночестве.
Наконец мы добрались до бункера и доложились тамошнему
начальнику. Он не проявил к нам особого интереса, и мы сами распределили
вахты между собой. Для начала мы затащили все барахло на наблюдательную
вышку наверху. Потом опробовали все это в действии и позубоскалили, как,
мол, следует докладывать, если возвышение вспышки ядерного взрыва - 90№.
Итак, оборудование работает, телефон проверен. Мы решили, что
дежурить будем по два часа. Замеры уровня радиации мы должны были
проводить через каждые пятнадцать минут, а химическое заражение - каждые
полчаса. Все остальное время нам следовало наблюдать за окружающей
местностью. Первую вахту стоял мой напарник, я отправился вниз спать.
Внизу мне предстояло решить проблему - спать на шинели, или под
шинелью. Из-за моего роста я не имел возможности делать это одновременно.
Лежать на голом бетонном полу не хотелось, как не хотелось спать не
укрытым, поскольку было прохладно и теплее явно не становилось.
Помог местный майор. Он посоветовал снять крышку с одного из
столов,стоявших в комнате,лечь на нее и укрыться шинелью. Я так и сделал.
Столешницу я расположил посередине бункера, поскольку от ворот сильно
тянуло, тогда, как в дальнем конце работали люди, и было слишком шумно и
светло. Как и все люди, которые спят в неудобных условиях, я периодически
просыпался, чтобы сменить позу. В полусне было заметно, что рядом со мной
подобным образом разместилось еще несколько человек.
К сожалению, два часа прошли очень быстро. Меня разбудил мой
напарник и ехидно сообщил, что на нас были сброшены около двухсот атомных
бомб - он-де сбился со счета,а еще нас залило потоками зарина и VX-газов.
Я поинтересовался, сообщил ли он командованию о столь забавных событиях,
на что он мне ответил, что нет, поскольку он призрак, да и я тоже. Потом
мне было сообщено, что на улице - мелкий дождик и промозглый ветер и что
от этих погодных напастей хорошо укрываться за оградой наблюдательной
будки сидя на полу. Я, в свою очередь, объяснил, как можно выспаться без
риска заработать бронхит или пневмонию. Он передал мне эстафету, то есть
телефонный аппарат, и я полез на вышку.
Вышка находилась на высоте двенадцати - пятнадцати метров.
Обзор с нее превосходный, но не ночью в условиях светомаскировки и не в
дождь.Я подключил телефон к розетке и проверил связь. Поскольку наблюдать
было не за чем,я воспользовался советом напарника и уселся на пол.Дощатые
стенки несколько защищали от ветра, но не укрывали от водяной взвеси.
Сидеть было неудобно,поэтому периодически приходилось подниматься, чтобы,
во-первых, размять нижние конечности, а во-вторых, проверить, не крадутся
ли злоумышленники на позицию. Период определялся и еще двумя факторами -
холодом и степенью усталости ног.
Разумеется, в установленные сроки я производил необходимые
замеры и сообщал в штаб результаты. Это очень помогало убить время. Если
замер радиационного уровня делался просто - включался прибор, и со шкалы
снимались показания, то с химическим загрязнением было сложнее.
Как работать с войсковым прибором химической разведки (ВПХР).
Самое смешное, что прибора в обычном понимании как раз нет.
ВПХР скорее набор химикатов и приспособлений для их использования. На вид
это металлическая раскладывающаяся коробка. В основание коробки упрятан
насос, являющийся основой прибора - без него ничего не получится. В
специальном отделении находятся пачки со стеклянными трубочками,
содержащими необходимые реактивы. Здесь же наличествует химическая
грелка для тех же трубочек. А вдруг измерения придется делать зимой?
Картину дополняют крепления для трубочек (на то время, пока идет реакция)
и патронов для грелки.
Сам по себе прибор измерить ничего не может, поэтому оператору
приходится потрудиться. Сначала необходимо определить, какие отравляющие
вещества мы будем определять, нервно-паралитические, кожно-нарывные и
общеядовитые или раздражающие, то есть один из трех типов. Для каждого из
них имелась своя трубочка.Измерение производилось так: у выбранной трубки
обламывались оба запаянных конца (резак вмонтирован в насос), специальным
штырем, также вмонтированным в насос, давим одну или две ампулы с жидким
химикатом (внутри трубочки).При этом желательно было не раздавить хрупкое
стеклянное сооружение, тем более,что оно предпочитало ломаться и давиться
вовсе не там, где надо.
Подготовив таким образом трубку, ее вставляли в насос и прокачи-
вали через нее необходимое количество воздуха. Количество качков указыва-
лось на упаковке. Затем трубка извлекалась из насоса и помещалась в
крепление до завершения реакции (в "нервно-паралитической" трубке с
красным кольцом и такой же точкой давилась вторая ампула).После истечения
положенного времени в трубках проверялся цвет наполнителя. На упаковках
была напечатана цветовая шкала, соответствующая различным концентрациям
отравляющих веществ.
Вся процедура для всех трех типов ОВ занимала около десяти минут.
Еще минут пять занимала последующая передача по телефону результатов. И
для справки: абсолютно все трубки, которые нам выдали, были с истекшим
сроком годности, что, в общем, разумно.
Как читатель скорее всего уже подсчитал,с учетом замеров радиации
около тридцати пяти минут из каждого часа было занято делом. Остальное
время можно было глядеть по сторонам и размышлять, что и когда придется
есть.
К утру мы отстояли уже по две смены. Дождь стих и облака
несколько разошлись. Обычная подмосковная погода - на небе красивые
облачка,а земля со всем,что на ней находится, пропитана водой, как губка.
Оружие массового поражения против нас, как ни странно, никто не применил.
Время шло к завтраку, и мы стали интересоваться: как бы это нам
подкрепиться?
Речь, разумеется, не шла о том, чтобы уйти в столовую вдвоем. Но
посетить это богоспасаемое место очень хотелось.Выяснилось, что в бункере
формировали команду именно для визита на откормочный пункт. Поскольку
была моя вахта, то в первой партии пошел мой напарник. Я стоял наверху и
ждал.
На полигон потянулись группы военных, то есть завтрак заканчи-
вался. Наконец пришел и мой сменщик, и я в компании еще пятерых человек
двинулся наполнять свое чрево.
В столовой нас поставили перед очень странным фактом - еды не
было! Мы точно знали,что на нашу долю порции оставляли,однако их не было.
Оскорбленные в лучших чувствах - голода и справедливости - мы пошли к
командованию за разъяснениями.
Начальством оказался капитан Арутюнов, заместитель командира
подразделения. Человек вспыльчивый,он поволок нас в столовую.Разбираться.
Виновного долго не искали, поскольку за выдачу кормежки отвечает дежурный
по столовой. Его и выловили.
Им оказался некий кавказец, довольно бледного вида. На вполне
законные вопросы: "Куда подевались шесть порций, такой ты и такой?"
следовало невнятное бормотание.Минут через десять капитан прорвался через
заграждения жуткого акцента, дефектов дикции и почти полного отсутствия
здравого смысла.
Дежурный пытался объяснить, что к нему в гости в столовую пришли
друзья и попросили отдать им оставшиеся порции. Не мог же он им отказать!
А то, что несколько человек осталось голодными, так он их не знает,это их
проблемы.
По-видимому, только наше присутствие спасло недалекого субъекта
от физической расправы. Капитан, почерневший от гнева,отстранил дежурного
и отправил его до окончания разбирательства на гауптвахту. После чего
отвел нас в казарму, собрал имеющуюся в наличии еду (остатки сухих пайков
и, по-моему, свой завтрак) и отдал нам.Сам он есть отказался. Очень редко
можно видеть человека, настолько разъяренным.
Несколько отвлекаясь от темы, расскажу, чем закончилась история с
дежурным - командир части перед строем выложил всю историю, объяснил
вполне цензурно, что он думает о количестве мозгов провинившегося, после
чего впаял ему десять суток ареста, так что он провел на гауптвахте две
недели (срок добавили за скверное поведение).
Итак, мы слегка перекусили и в несколько раздраженном состоянии
направились на полигон. По дороге мы обсуждали случившееся, чем только
ухудшили наше настроение. Вернувшись, я сменил напарника, пожаловался ему
на тяжелую судьбу и занялся делом. Не стоит копить в себе раздражение,
однако мне до сих пор неприятен этот случай.
Утром полигон оживился. Там и тут сновали военные различных
калибров. Рядом с нашим бункером раскатывали какие-то кабели. Вдали время
от времени мелькали группы "охотников за диверсантами".Воздух после дождя
был прозрачный и холодный.
Ближе к обеду к стрельбищу потянулись подразделения. Раздавались
нестройные выстрелы. Продолжая торчать на посту, мы упустили возможность
пострелять во второй раз за время пребывания в учебке.
Тем временем, в возню с кабелями некоторое разнообразие внесли
офицеры, закидавшие техников хлорпикриновыми шашками. Интереса ради я
проверил,нет ли в воздухе раздражающих ОВ. Их не оказалось. Ветер, высота
четырехэтажного дома...
На обед мы сходили без приключений, а после него учения
закончились. Все оборудование мы отнесли назад и отправились в казарму
обмениваться впечатлениями.
В отличие от нас, у наших коллег впечатлений было много. Полдня
они бегали за диверсантами. Им выдали по десять холостых патронов. Они
устроили настоящий привал. Одним словом, бесплатный цирк.
Очень большое впечатление произвело на них и на местных жительниц
форсирование речки-переплюйки. Представьте - раннее ясное холодное утро.
К речке подошли несколько колхозниц за водой, или не знаю уж за чем там.
Ничего особенного. Вдруг без предупреждения из леса на другой стороне
выдвигается колонна вооруженных мужиков. Не задерживаясь, особи мужского
пола раздеваются догола и с барахлом в одной руке и карабином в другой
идут прямо на беззащитных женщин.
Мне говорили, что несмотря на холодную октябрьскую воду, курсанты
не могли удержаться от хохота глядя, с какой скоростью удирают женщины.
Впрочем, селянок можно понять - полторы сотни голых мужчин!
Да, впечатлений было много. Поймали несколько диверсантов. Один
из курсантов чуть не выбил глаз соседу холостым патроном.Грели консервные
банки на костре и одна при этом взорвалась. Одному курсанту в сапог
засунули лягушку и он дико кричал. И задание выполнили.
На следующий день на разводе был разбор и оценка учений. Нас
оценили хорошо, диверсантов тоже. Никто не получил оценки ниже, чем
"удовлетворительно". Был упомянут только один безобразный случай. С
дежурным по столовой. Но об этом я уже написал выше.