Теряева псевдоним- Д. Ольга Александровна : другие произведения.

Щупальца гнева

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОКОНЧЕНА. "Щупальца гнева". Аннотация. Вы хотели бы заглянуть в будущий век, не сходя с книжных страниц? Не торопитесь с ответом, вооруженный знанием человек непобедим. В век научно-технического прогресса люди рушили десятками тысячелетий устоявшийся мировой порядок, теперь настала очередь Природы испытать Человека на прочность... Объем произведения - 9,95 авторских листа.
   ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА.
   Глава 1.
  
   Холодные цементные стены - все, что они видели перед собой. Мрак поселился здесь навеки, изредка уступая место блеклому свету карманного фонаря, чей миниатюрный квантовый генератор обеспечивал безотказную работу. Свет олицетворял собой день, тьма - ночь, паутиной сковывающей не только движения, но и мысли. Хотелось, есть, но приходилось экономить каждый сухарик. Сколько ей с детьми еще придется здесь просидеть, неизвестно. А если придется остаться в подземелье навсегда, стоит ли жить?
  - Я хочу пить, - детская ладошка коснулась ее руки.
  - Потерпи немного.
  Тихий вздох послужил согласием. Бедный мальчик, все, что в ее силах - утешать его. Владимира гладила спутанные волосы ребенка, когда почувствовала на себе взгляд. Иветта, в отличие от брата, не задавала вопросов, полагаясь на судьбу. Девочка боится, вот только чего, Владимира не знала. Самое страшное уже случилось. Они оказались замурованы под землей, без всяких надежд на будущее.
  - Мира, ты разговариваешь сам с собой.
  - Хочешь есть?
  Девочка едва заметно кивнула головой. Повернувшись назад, Владимира открыла рюкзак и среди аккуратно сложенных теплых вещей нащупала небольшой бумажный пакет. - Держи.
  Иветта мгновенно впилась зубами в черствый кусок черного хлеба. Медленно пережевывая, девочка крепко держала свое сокровище. Владимира сглатывала слюну. Кончится еда, и их ждет голодная смерть.
  - Я тоже хочу, - маленький Мстислав с жадностью смотрел на сестру.
  Чтобы не видеть, как быстро исчезает сухарь, Владимира, захватив с собою кружку с бутылкой, отправилась к источнику. Карманный фонарик она взяла с собой, хотя знала дорогу наизусть. Мечтая о горячем душе, набрела на тонкий ручеек ледяной водицы. К холоду она постепенно привыкала, не было сил бороться с голодом. Скорее всего, она покорилась бы смерти, если бы не двое детей, встреченных ею в подземном лабиринте. Как они попали сюда, непонятно, вероятно, какой-то добрый человек спас их, а сам избежать беды не успел. Неужели, они единственные, кому удалось пережить весь этот ужас? Подхваченные ветряной воронкой, летали по воздуху вырванные с корнем деревья, автомобили, были раскиданы словно игрушки после незавершенной детской забавы, железобетонные столбы, гаражи-ракушки, куски металлоконструкций, но самое страшное - лежащие повсюду труппы людей. Их было так много, что Владимире казалось, будто она попала на оскверненное чьими-то нечистоплотными руками кладбище. Нельзя привыкнуть к смерти. Всякий раз, сталкивалась с чужим горем, она не могла сдержать слез. Ранее не подозревала в себе такой безудержной сентиментальности, разве, что когда потеряла в один момент дорогих сердцу людей.
  Пришла. Вот она, тонкая витая ленточка, ради которой Владимира оставила детей одних. Зачерпнула. Пила залпом, чтобы не распробовать металлического вкуса воды. Человек должен в сутки выпивать два литра живительной влаги. Должен-то, должен, все может быть, только где ее взять? Чуть больше литра на троих собирается в каменной нише. Наполнив пластиковую бутылку под завязку, Владимира огляделась. Каждый раз она надеялась увидеть, что ручеек хотя бы не станет уже. Цементные стены отсырели, а воды не прибавилось.
  Возвратившись, она застала пробуждение Мстислава.
  - Пить, - слабым голосом попросил мальчик.
  - Сейчас, - Владимира застыла с бутылкой в руках. Кружку-то она забыла. Если дать мальчику бутылку, его уже не остановишь, это значит, что им с Иветтой воды не останется.
  - Воды, - Мстислав умоляюще смотрел на нее.
  Владимира протянула мальчику бутылку, а сама отправилась к источнику за кружкой. Дети, единственное, что удерживало ее от отчаянного шага. Всю жизнь экспериментируя, в том числе и над собой, когда-то надо было поставить точку. Различные оттенки серого цвета окружали ее со всех сторон, ранее Владимира и не подозревала, что серость может быть столь отвратительна. Когда она закрывала глаза, видела одну и ту же картину - зеленеющий под весенним солнцем газон с травой. Упасть бы в молодую поросль лицом, вдыхая пьянящий аромат юной жизни.
  - Отдай. Славик, не пей больше, - к уговорам Иветта присоединила активные действия.
  Потасовку Владимира заметила по мере приближения к их временному пристанищу. Иветта не унималась, - Тебе плохо будет. Ну, чего присосался, словно маленькое дитя?!
  - Тебе плохо будет, - вторила Владимира.
  По подбородку мальчика струились ручейки. Вырванная, почти пустая бутылка очутилась в руках у Иветты.
  Мстислав улыбался, - Мира, а когда наступит лето?
  - Честно говоря, не знаю. Когда-нибудь мы поднимемся наверх ...
  - Я хочу сейчас, - настойчиво произнес Мстислав.
  - А я хочу, есть, - присоединилась к брату Иветта.
  - Я тоже хочу.
  - Я хочу заснуть и проснуться в своей кровати, - сестра не отставала от брата.
  - Я хочу ...
  - Замолчите оба! - вмешалась Владимира, - Я тоже много чего желаю, и если бы не вы, хлопот у меня поубавилось. Вы лучше подумали, как мы теперь будем жить дальше?
  Сдерживаемый шепот был похож на предсмертное дыхание, - Я не хочу умирать.
  Кто из них двоих это сказал? Оба не сводили с нее пристального взгляда. - Опять эти "хочу, не хочу". Надоело! У меня тоже имеются собственные желания.
  - Мира, не ругайся, мы и так никому не нужны.
  Она горько улыбнулась, - Такого не бывает, чтобы человек не был хоть кому-то нужен. Скоро наступит лето, и снова будет светить солнце. Мы будем собирать цветы, купаться в речке, пить сладкий чай с пирожками, лишь потерпите еще немного, - Владимира проглотила комок, подступивший к горлу.
  - Ты плачешь? Придется идти за водой. Хочешь, я схожу?
  - Мы вместе можем сходить прогуляться.
  - Я не пойду, - в ответе Мстислава читалось равнодушие.
  Из-за нежелания одного, они остались все вместе.
  - Расскажи что-нибудь, - попросила Иветта.
  На мгновение Владимира прикрыла глаза. Может, поведать детям о себе? - В большом городе жила девочка. Родители ее занимались наукой и желали, чтобы дочь продолжила семейные традиции, но девочка имела свои взгляды на будущее. Она хотела играть, гулять с подружками, ошибаться, то есть делать все наперекор взрослым.
  - Почему она не хотела их слушать?
  - Наверное, потому, что они все решали за нее.
  - Что было дальше? - нетерпеливо спросила Иветта.
  - Девочка, назовем ее Гликерия, стала плохо учиться, и ее отчислили из школы. По совету директора ее определили в интернат для трудных подростков. Ну и там Гликерия не унялась, и делала все, чтобы взрослые продолжали считать ее плохой. Драками, разборками в спецшколе никого не удивишь, и, несмотря на непредсказуемый характер, юная хулиганка пришлась не ко двору. В интернате существовала строгая дисциплина, за малейшую провинность наказывали публично, но независимо от этого его воспитанницы оставались детьми. Гликерия обрела там подругу по несчастью. Их судьбы были чем-то схожи. Злата много раз убегала из дома, пока родители не пристроили ее в интернат.
  - Мне надоела эта история.
  - Погоди, Славик, далее будет интереснее.
  - Расскажи сказку.
  - Как раз это я и собиралась сделать. Однажды две подружки убежали. Исчезновение их никто сразу не заметил. Гликерия и Злата укрылись в городском парке, который из-за жары был почти безлюден. Хотелось искупаться в рядом расположенной речке, но их могли обнаружить. Девочки присели на скамейку в тени большого дерева. Неожиданно свет померк. Все вокруг окуталось плотной, абсолютно непроницаемой темнотой. Злата испугалась и заплакала. Гликерия крепко прижала ее к груди, стараясь успокоить. Темнота не проходила. Куда-то исчезли шум улиц, запахи цветов и деревьев, голоса птиц. Девочки боялись пошевелиться. Им казалось, что это состояние продлилось не более четверти часа. Темнота пропала так же внезапно, как и появилась. Наступил вечер, и опять стемнело. Подул резкий, холодный ветер, в парке зажглись фонари. На бульваре прогуливались несколько влюбленных парочек. Не желая более испытывать судьбу, Гликерия и Злата опрометью бросились к интернату. Их встретили перепуганные воспитанницы и воспитатели: оказывается, девочки отсутствовали три дня! Их искала милиция, добровольные помощники, перевернув вверх дном весь городок, парк буквально обшарили по сантиметру, но никого не обнаружили. Девочкам не верили, когда они рассказывали о свалившейся на их головы темноте.
  - А что с ними случилось потом?
  - Они выросли и навсегда остались подругами. А вы кем хотели стать в будущем?
  Первой откликнулась Иветта, - Я буду работать в службе прогноза погоды.
  - А я стану ... волшебником или изобретателем, - поделился сокровенным Мстислав.
  - Мира, а ты помнишь, как попала сюда?
  - Я знала о существовании подземных ходов, и сразу же, как начался смерч, поспешила укрыться от непогоды здесь. Вам страшно? - спросила Владимира, уловив испуганные детские взгляды.
  - Мне кажется, мы никогда отсюда не выберемся.
  - Нет, выберемся! Вот кончится еда и ...
  - Она уже кончилась, когда ты за водой ходила.
  - Не за водой, а за кружкой. Что мы будем теперь делать?! - Владимира еле сдерживала себя.
  Иветта ответила за двоих, - Пойдем навстречу лету.
  Ее не надо было уговаривать, раз нашелся повод. Через час- два они выйдут из темницы и увидят, как колосятся хлеба, на деревьях растут яблоки, груши, киви, папайя ... салями, ветчина, по полям бегают шашлыки. Владимира до крови прикусила губу.
  - Впереди тупик, мы что, потерялись? - вопрос Мстислава отвлек ее от бесплотных мечтаний.
  Владимира огляделась, но она могла этого и не делать, вокруг по-прежнему царила закованная в цемент бесконечность. - Кажется, да. Погодите, я припомню, куда идти.
  Она быстро оценила ситуацию. Они заблудились. Когда в МЧС распорядились о строительстве катакомб, никто не предполагал, что наступит время, и они кому-то понадобятся. Ей, Владимире, планировка подземных ходов была хорошо знакома, будучи архитектором, она принимала непосредственное участие в их проектировании. Тупик, опять стена. Дети начали уставать, она беспокоиться. - Надо вернуться.
  - Почему?
  - Забыли рюкзак.
  - Он не понадобиться, наверху лето.
  Хотелось в это верить, а вдруг они окажутся во власти вечной ночи?
  - Кажется, фонарь погас.
  Иветта, наверное, нажала на выключатель. Движение пальцем, и вновь с ними свет. - Вспомнила, мы придерживались правой стороны, а нужно было идти прямо. Потерпите еще чуть-чуть. Если устали, отдохните, я одна буду искать выход, - ответа на предложение не последовало, - Хотите, я расскажу вам о пирамидах, эти катакомбы чем-то походят на них.
  - Я хочу наверх,- упрямо твердил Славик.
  - У меня голова кружится, - Иветта прислонилась к стене.
  - Тебе плохо? Сейчас, - обняв девочку за талию, Владимира помогла ей опуститься на пол.
  - Только не бросайте меня, пожалуйста. Я немного отдохну и пойду дальше, - в глазах девочки читалась мольба.
  - Мы не оставим тебя. Думай о чем-нибудь хорошем, тебе станет лучше.
  Голова девочки легла на ее плечо. Сидеть на цементном полу было холодно, чтобы хоть как-то согреться, Владимира попеременно растирала свои и ее руки. Мстислав больше не хныкал, он присел рядом и замер. Задремала и она сама. Снилось, что они втроем попали в огромную залу с расписным потолком. Кроме Владимиры и детей здесь находились четверо гостей в вечерних нарядах. Неизвестный ей голос пообещал, что после торжества в ее честь, начнутся танцы. Тембр ли голоса либо его интонация показались виновнице вечера напряженным и неестественным, внезапно она увидела, как неподвижные пальцы одного из гостей неловко сжимают бокал, из которого льется вино. Взяв свечу, Владимира осмотрелась. Шестеро, включая окружающих ее детей, походили на монстров. Белые лица с мертвыми глазами ... Веки абсолютно белые, как будто сожженные кислотой. Она закричала. Кто-то изо всех сил тряс ее за плечи.
  - Мне страшно, - на Владимиру в упор смотрел Мстислав.
  Ей самой было не по себе. Тело девочки послушно лежало в ее ногах холодным грузом. Лоб, ее руки, шея были словно неживые. Владимира позвала Иветту, лежащая не отзывалась. Она приложила ухо к ее груди. Сердце девочки молчало.
  - Мира, что с тобой?
  - Ничего, - механически отозвалась она.
  - А что с Веткой? Мира, что с ней? - повторил Мстислав свой вопрос.
  Очнувшись, после минутной паузы, Мира ответила, - Она уснула.
  - А, ну тогда пускай, спит, а мы пойдем искать путь наверх.
  Уходя, Мира оглядывалась. Может быть, надо было взять Иветту с собой, похоронить по-человечески? Но Мстислав вскоре разрешил ее сомнения. Спустя четверть часа пути восьмилетний мальчуган начал жаловаться, - Мира, я устал.
  Пришлось взять его на руки. С грузом в двадцать с лишним килограмм идти нелегко. Она собиралась присесть отдохнуть бессчетное число раз, но машинально продолжала двигать ногами далее. Скоро завод кончится, и трупов прибавится. А как хорошо было бы откинуться своей уставшей головушкой и ощущать ласковые прикосновения родных рук.
  - Пусти, дальше я сам пойду.
  - Славик, уже, наверное, ночь наступила.
  - Пойдем.
  - Если бы я знала, куда ... - Владимира вздохнула.
  - Я не хочу здесь больше. Мира, вставай, пойдем! - мальчик изо всех оставшихся сил тянул ее за собой.
  Разные желания лезли в голову, но более всего хотелось спать. Забыться в глубоком сне, и так, чтобы не помнить пережитого горя.
  - Я пить хочу, Мира, ты слышишь меня? Я пить хочу.
  - Нет больше воды. Знаешь, что, Славик, постарайся представить, что ты уже напился воды.
  - Как это?
  - Послюнявь платочек и не вынимай его изо рта.
  - У меня нет платка.
  - Возьми мой.
  Повезло, что здание, в котором она работала, имело двадцать этажей и мощный фундамент. А если бы смерч застал ее дома? Башни в сорок этажей рвутся в небо, на балкон выйти страшно, голова кружится. Не довелось ей увидеть гигантскую вихревую воронку с высоты своего тридцать второго этажа, а то бы сиганула вниз. В тот злополучный день, задержавшись на работе дольше обычного, Владимира решила переждать разгул стихии, инстинктивно она искала спасения под землей. Предусмотрительно захватила с собой двух литровую бутылку минеральной воды и теплый свитер, кофту, которые, как она первоначально посчитала, ей, вряд ли, понадобятся, ведь в катакомбах имеется система вентиляции с подогревом воздуха, благодаря чему воздушные слои равномерно перемешиваются. Непостижимо, отчего именно в тот предвыходной день, остаток которого она решила посвятить сборам для грядущей загородной поездки, Владимира никак не могла оставить незавершенным свой чертеж? Может быть, опасалась, что в таком виде он некому уже не понадобится? Согласно прогнозам метеослужб никаких природных катаклизмов не предвиделось, что лишний раз доказывает несовершенство человеческого разума. Как сильно заблуждались люди, решив, что им удалось подчинить себе Природу! Настало время платить по долгам. Парниковый эффект, о котором так настойчиво предупреждали ученые в ХХ веке, уже диктует свои условия, и это только начало. Разум перестал быть таковым, в тот момент, когда разучился предвидеть. Новейшие технологии работали на человека, вступая в противоречие с окружающей средой, а пожинать плоды давнего конфликта приходилось им, людям ХХ11 века.
  - Мира, не помогает, мне все равно хочется пить, - жалобным голосом произнес Мстислав.
  - Потерпи, пожалуйста, еще.
  - А сколько?
  - Еще немного.
  Подземный лабиринт становился уже, или ей только казалось, что стены льнули друг к другу? Кто отстроил эту каменную западню, ведь на чертежах все выходило проще. Наверное, им никогда не выбраться наверх. Отчаявшись, ничего не чувствуя, кроме смертельной усталости, Владимира опустилась на пол. Прикрыв глаза, она будто провалилась в пропасть. Неизвестно, сколько времени она провела в беспамятстве, в себя пришла, ощутив ноющую боль в спине - результат лежания на голом цементе. Глаза можно было не открывать, вокруг была такая же темнота, как и в придуманном ею рассказе. Она окликнула своего спутника, ответа не последовало. Владимира звала его снова и снова, надрывая до хрипоты голос, никакого результата. Мстислав исчез вместе с источником света. Она бы заплакала, да слез не осталось. В бессилии, кусая губы, мучительно соображала: что делать? Пальцы рук настолько окоченели, что стали ей чужими. Растирая кисти, Владимира заметила слабое свечение, исходящее с верхней части безымянного пальца правой руки. Недоумевая, она приложила большие усилия для восстановления кровообращения в бесчувственных конечностях. Слабый свет распространялся не далее, как на метр, но этого оказалось достаточно для того, чтобы попытаться отыскать дорогу. Владимира положилась на свою интуицию, и она ее не подвела. На первом повороте искательница столкнулась с Мстиславом. Увидев спасительницу, мальчик бросился ей навстречу, и прижался к ней всем вздрагивающим телом. Сквозь всхлипывания ребенок громко шептал, - Я хотел сам ... но потерялся.
  У нее не было сил даже на то, чтобы успокоить его. Отчего им никак не удается выбраться на внешний радиус, где находился выход? С детства Владимиру влекли нераскрытые тайны китайских пирамид. По их подобию архитекторами был разработан проект подземных ходов. Оригинальность воплощенного в действительность нашла оправдание в сомнениях по поводу необходимости сотворенного. Руководитель проекта как-то заметил ей: "Катакомбы должны быть построены на века с расчетом на большое количество людей". Так и вышло, прогадали строители лишь с числом спасенных. Внутри не было ни одного указатели, почти, как в образце для подражания. Человек, впервые очутившийся здесь, пожалуй, растерялся бы, не имея представления, куда и когда свернуть? Сколько раз мысленно она представляла, как двери перед ними распахнуться, однако, очутившись перед обыденной реальностью, спасовала.
  - У тебя палец светится.
  - Ты забрал фонарь, а я боюсь темноты.
  В замечание мальчика читалось удивление, - А я думал, что ты ничего не боишься.
  - Я - ужасная трусиха. В детстве я боялась мышей, привидений, мертвецов, зубного врача и отвечать у доски.
  - А мы в школе отвечаем учителю виртуально, на подсказку рассчитывать не приходится. А еще нам обещают, что скоро дети будут учиться дома, отправляя ответы на задания учителю по электронке, хотя мне по правде больше нравиться разговаривать, чем переписываться.
  - До встречи с тобой я считала, что современные дети живут в сети.
  - Современные дети умирают без сети.
  - Может, я сейчас струпом разговариваю? - Владимира поняла, что шутка ей не удалась, после того, как Мстислав в обиде отвернулся. - Прости, сама не знаю, что говорю.
  - Мира, ты сказала, что боишься мертвецов, а они почти, что трупы. Пока я здесь ходил, мне ни одного не встретилось.
  - Считай, что тебе повезло.
  - А они какие?
  - Кто?
  - Приведения.
  - Просто ни живые и ни мертвые люди.
  - А они страшнее мертвецов?
  - Не знаю. Славик, подними фонарь повыше, ничего не видно.
  - Тебе фонарь не нужен, у тебя палец светиться.
  - Уже не светиться, - Владимира спрятала руку за спину.
  - Покажи.
  - Отдай фонарь.
  - Сначала покажи палец.
  - А больше тебе ничего не показать?
  - Покажи мне приведение.
  - Их не бывает, их выдумали взрослые для того, чтобы пугать ими непослушных детей.
  - Мне кажется, что я видел одно.
  - Похожее на меня? - усмехнувшись, спросила Мира.
  - Нет, похожее на Ветку. Могу показать.
  - Не надо, Славик. Иветта просто заснула.
  - А ты видела когда-нибудь гуляющих во сне?
  - Она ...
  - Там впереди, пойдем, - просящее выражение на лице Мстислава сменилось изумлением, - Чего ты хохочешь? Я правду говорю.
  Она смеялась до тех пор, пока не подавилась. Откашлявшись, Владимира поинтересовалась, - С какой стороны это "впереди"? Славик, твое счастье, что ты ничего не понимаешь. Нам ни-ког-да отсюда не выбраться, а приведений скоро прибавится.
  - Ты сошла с ума, я понял. Наша учительница, когда ей неверно отвечают, всегда так говорит, причем на весь класс. Хвалит за правильный ответ, виртуально, а ругает при всех. Обидно.
  - Если бы я сошла с ума, меня больше ничего не беспокоило ... но знаешь, я кажется, близка к тому.
  - Опять смеешься?
  Ее смех неожиданно прервался, - Не плакать же мне.
  - Лучше давай искать выход. Держи фонарь.
  Блуждая по лабиринту, путники заметили, что коридор стал шире. Парочка, не сговариваясь, прибавила шагу.
  - А все-таки, Мира, отчего у тебя палец светился?
  - Я и сама не знаю, наверное, из-за темноты, я ведь - трусиха.
  - Я боюсь навсегда остаться здесь.
  - Запомни на всю жизнь, если человек верит во что-то, оно непременно сбудется. А палец у меня светился благодаря тому, что любому живому организму свойственно, как бы тебе это понятнее объяснить ...вообщем, у всех людей имеется электричество.
  - И у меня есть?
  - И у тебя.
  Мстислав внимательно посмотрел на свои руки, - А пальцы у меня не светятся.
  - Когда надо, будут светиться. В человеке заложено много нераскрытых способностей. Ученые люди ищут чудеса, но не там ищут: по Америкам всяким, Европам. Человек - вот истинное, но так до конца и неразгаданное чудо Природы. Ты и я, Славик, своих возможностей не знаем. Ну, чего молчишь?
  - Ты так интересно говоришь, - восхищенно промолвил мальчик. - А ты умеешь летать по воздуху? Было бы здорово, если ты полетела и взяла меня. Мы бы не уставали.
  Владимира не ответила, устремив задумчивый взгляд вдаль. Не видела она более ни опостылевших серых стен, ни побелевших от холода детских ладошек, сжатых в кулачки. Наконец, они вышли на финишную прямую. Улетучилась усталость, страх неопределенности более не терзал ей душу.
  - Мира, я за тобой не успеваю.
  Выход близко, она знала это, а что она станет делать со свободой, будет думать, потом, когда вырвется из заточения. А вдруг ее взору откроется голая пустыня?
  - Почему они не открываются?
  Тонкая, разделительная черта, отмечающая правую и левую половины, замерла. Автоматический барьер так и не был преодолен. В отчаяние Владимира из последних сил ударила по бездействующим створкам. - Скорее всего, светочувствительный элемент вышел из строя, - она была готова пасть на колени и молиться на несговорчивую дверь.
  - Жаль, что его нельзя заменить, - Мстислав не смог сдержать вздоха.
  Он ждал, что станет делать она, пытаясь не пропустить малейшие изменения на ее лице, сейчас походившим на маску. Медленно опускаясь на пол, она готова была сдаться.
  - Пойдем, Мира, пойдем.
  Цементные стены наступали, и ради того, чтобы избавиться от их атаки, она прикрыла глаза. Но покой не приходил, напротив, какая-то неведомая сила внедрялась в ее сознание, рождая ощущение дискомфорта. Хотелось вырваться на свободу, да плен был неосязаем, вдобавок, ощущение жжения в пояснице и ягодицах, возникшее внезапно, лишь усиливалось. Участилось дыхание, стало душно. Только оказавшись на ногах, Владимира почувствовала себя лучше. - Славик, где ты?
  - Тут, я никуда не уходил, ждал, пока ты отдохнешь.
  Больше Владимира не пыталась вспомнить дорогу, понадеявшись на собственную интуицию. Всякий раз, когда ее начинали одолевать сомнения, она гнала их прочь, и вскоре поймала себя на мысли, что идти стало легче, будто кто-то подталкивал ее вперед. - Где-то здесь должен быть запасной выход.
  - А если и там светочувствительный элемент не сработает? - запоздалый вопрос Мстислава растворился в радостном крике Владимиры. Она уже бежала, оставив мальчика далеко позади. Через несколько секунд ее ушей достиг еле слышимый звук отворяемых дверей, и тут же странница окунулась в холодную пустоту ночи. найти много ягод, вполне съедобных на вкус. Вернувшись в избу, которую он стал считать своим домом, Мстислав пролистал единственную бывшую в его распоряжении книгу, но лирика не вызвала у восьмилетнего ребенка интерес, тогда он занялся рисованием. На листе в клетку появился ровный строй сосен, а над ними - летящий человек. У него была борода, в руках - орудие, которое тщетно пытался отыскать Мстислав, а вокруг головы - нимб. Если бы нарисованное стало бы реальностью, дядя Генрих был жив. Земные люди могут летать подобно птицам, если бы ни сила земного притяжения, вот на Марсе оттолкнуться от поверхности и взлететь, не представляло труда. Плотность атмосферы там в сто раз меньше. Папа давно говорил ему, что стоит чего-нибудь очень сильно захотеть, и не сидеть, сложа руки, как желаемое сбудется. Но даже, если Мстислав научиться летать, этого ведь никто не увидит, кроме птиц и Бога. Он может вернуть Мстиславу родителей. Дядя Генрих утверждал, что Бог все может, надо только попросить его. Все люди просят, но не все в состоянии признаться в собственной слабости. И Мира сказала, надо верить, и Бог обязательно поможет.
  Всякое утро, когда Мстислав просыпался, он обращался к небесному властителю.
  Может быть, благодаря ему, отыскалась зажигалка, удочка, так, что мальчик мог ловить в пруду рыбу. Удивительно, тот необычный картофель, посаженный в землю, через неделю - полторы давал урожай в несколько раз больший, чем ожидал Мстислав. Водой и едой маленький отшельник был обеспечен. Дни сменяли один другой, солнце - Луну, но ничего в его жизни не происходило. Мстислав беседовал с Богом, тот отвечал голосом дяди Генриха. Толстая тетрадь быстро заполнялась рисунками, когда до ее окончания оставалось всего несколько незаполненных листов, Мстислав начал вести дневник, где записывал все происходящее за день. Лето 2151 года: "...Я сегодня видел стаи перелетных птиц, пролетающих над лесом. Наверное, скоро наступит осень, станет слякотно, холодно, а значит, добраться до города будет невозможно". "Я люблю гулять, но более всего - рисовать, только, вот бумага кончается...". "Теперь я не могу летать, а когда мне было страшно, мог. Я хочу вернуться к людям, а Бог не пускает меня". "Сегодня ночью был град. Грохот стоял такой, казалось, что небо разбилось вдребезги. Утром я обнаружил на оконном стекле трещины в виде креста, возле избы валялись крупные льдинки, размером почти с мой кулак. Они не таяли на солнце. Жаль, что со мной нет мальчишек из моего класса, можно было бы поиграть в войну".
  Сидя как-то на берегу пруда, Мстислав бросал камушки, по водной глади расходились круги, похожие на траектории движения планет. Пытаясь заметить, куда упадет очередной пущенный им снаряд, мальчик уставился на воду. Из зеркального мира на него смотрело незнакомое лицо. Взрослый вид сидящего по ту сторону действительности, испугал его еще больше, чем сама действительность. В воде отражался он сам.
   "ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА". Глава 5.
  
  - Ну, и с чего ты взял, что в воде отражался именно ты? - опять дядя Генрих усмехался, ничего не объясняя. - Надулся, как пузырь и молчишь.
  - Ты тоже ... - Мстислав обиженно отвернулся.
  - Договаривай.
  - Какая разница: кто это был? Может, мне показалось, а вот Мире - нет. Она видела меня взрослым, парящим в воздухе.
  - В архангелы записался?
  - А почему ты меня бросил одного?
  - Я не думал в тот момент о тебе, я, вообще, ни о чем не думал. Ты остался жив, и хорошо.
  - Может быть, волки были ненастоящие?
  - И волки, и ливень, и все остальное было, просто нам с тобой повезло.
  - Разве они не набросились на тебя? Что ты вздыхаешь, не хочешь отвечать?
  - Мне трудно будет объяснить и доказать тебе происшедшее со мной. Поверь, я должен был исчезнуть ради тебя в тот вечер.
  Как Мстислав не просил дядю Генриха, рассказать о случившемся с ним, обещая более никогда не возвращаться к тайне его взрослого приятеля, так ничего не добился. Чтобы не отвечать самому, дядя Генрих сам занялся расспросами. Мстислав сбивчиво поведал ему: как жил один долгие два месяца, как скучал в одиночестве, впрочем, об этом он мог и не говорить. Дядя Генрих прочел все по его глазам. - Я остаюсь жить в лесу ... пока. Хочешь со мной?
  Он мог и не спрашивать. В мечтах и снах к Мстиславу все реже приходили родители и сестра. Такое происходит с людьми, когда их души окончательно покидают землю. Из-за метеоритного дождя город был разрушен полностью, оставшимся в живых было некуда возвращаться. Некоторые из них на свой страх и риск, ютились в землянках, неподалеку от города. Последствия космической катастрофы потрясли мальчика гораздо больше, самой беды. Пережившие ужас люди чувствовали себя чужими на только в городе, но, и вообще, на земле. Неизвестно, что произойдет далее.
  - Думаю, даже военный конфликт между крупнейшими державами не привел бы к таким бесповоротным последствиям, как метеоритные дожди и их грядущая угроза. Ядерное, химическое оружие можно ликвидировать, неживой природой человек научился управлять, сложнее с биологическим оружием. Если колонии вредоносных вирусов выйдут из-под контроля, человечество уже ничто не спасет. То, что нам недавно пришлось испытать, только начало. Бомбардировка Земли из космоса, вероятно, будет продолжаться, из-за этого может измениться климат, как уже было 65 миллионов лет тому назад, когда вымерли животные массивнее 30 кг.
  Дядя Генрих еще долго говорил о природных бедствиях. Мстислав слушал, пока глаза его не начали слипаться. Засыпая, он представлял огромных, длинношеих ящеров, постоянно занятых поисками пищи. В отличие от них у него больше шансов выжить, да и потребности у него скромнее. Иногда его не по-детски развитый ум задавался вопросом: зачем он живет? Происходящее не вписывалось в те рамки, которые он сам для себя обозначил. Для того, чтобы строить города на Луне, надо учиться, теперь его школой на неопределенный срок стали беседы с дядей Генрихом, который очень много знал, но не всегда мог понятно и доходчиво объяснить. Погода преподносила сюрпризы. Конец сентября выдался жарким, в меру дождливым, он скорее походил на июнь. Топинамбур, клубни которого долгое время служили чуть ли ни единственным источником пищи для Мстислава, пошел на корм прирученным косулям. Для них был выстроен загон около избы, надежно защищающий от нападения хищников. Так хотелось верить человеку, но животные, лишь только на землю опускалась ночь, вели себя беспокойно, метались по огороженной территории. Возрастала тревога копытных в полнолуние, отрывистый крик самца был слышен на несколько сотен метров. Вечерами каждый из жителей избы развлекал себя по-своему: дядя Генрих почитывал любимую книгу, Мстислав рисовал. Лунные города, что появлялись на бумаге, были населены знакомыми ему людьми, среди которых иногда появлялись сестра и родители. Однажды, в чертах лица парящей с балкона на балкон женщины, маленький художник признал Владимиру. Значит, все, кто умер, теперь живут на Луне! Как же хочется поскорее отправиться навстречу космическим мирам.
  - Придет время, мы все окажемся на небе, а пока надо научиться справляться с трудностями на земле.
  - Разве тебе когда-нибудь бывает трудно?
  - Трудно бывает любому, но один человек не боится признаться в этом, другой же, считая, что в молчании его сила, будет самостоятельно преодолевать их. Запомни, человек - не то, что он делает, а то, что он думает.
  В словах дяди Генриха было слишком много философии, лучше не забивать себе голову мудростью, а жить просто, делая то, чем привык заниматься. Скучал Мстислав без компьютера, он один мог заменить ему всех учителей, вместе взятых и, пожалуй, даже друзей-мальчишек, хотя, с кем бы юный отшельник тогда спорил, отстаивая собственную правоту, кому мог демонстрировать свое превосходство? - Кажется, гроза начинается, - неуверенно промолвил Мстислав. В его взгляде, устремленном в окно, читалось любопытство, смешанное с испугом.
  - Рисуй, - не отрывая глаз от книг, ответил дядя Генрих.
  Рука вяло водила по листу в клеточку. Из-под карандаша появились крылья, фюзеляж, корпус летящего самолета, а впереди него - облака, слишком воздушные, непохожие на настоящие, более напоминающие пенку от варенья. Мстислав перечеркнул их. Пусть лучше будет светить солнце, большой, огненный шар, который никогда не погаснет, чтобы не обещали ученые. Плазменный реактор, а плазма ... это пока сложно для его понимания. Если Бог вечен, то и звезда по имени Солнце будет светить всегда.
  - Что ты там бормочешь?
  - Я думаю вслух, ты же не хочешь со мной разговаривать. Генрих, а ты знаешь, что такое плазма?
  - Догадываюсь. Не понимаю: ты действительно не в меру любознательный или рисуешься?
  - Как это: рисуешься?
  - Желаешь выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Я в твоем возрасте интересовался компьютерными играми.
  - Вчерашний день. Управлять собственными роботами гораздо интереснее.
  - А не ты ли недавно сокрушался из-за отсутствия компьютера?
  - Потому, что заняться больше не чем.
  - Или не с кем? А я тебя не устраиваю?
  - Ты читаешь.
  - Могу тебе почитать.
  Нехотя Мстислав согласился, но если бы спросили: чего он желает, он выбрал бы игру в слова или в "верю - не верю".
  - Тиха украинская ночь, прозрачно небо, звезды блещут ...
  Грохот за окном почти заглушал слова говорившего. Мстислав, найдя подходящий повод, сорвался с места и выбежал из избы, причем, случилось это все моментально, так, что дядя Генрих не успел остановить его. Небо было сплошь в облаках, таких же не настоящих, как на его рисунке. Сгущающиеся сумерки таили многое, но Мстиславу, успевшему привыкнуть к погодным сюрпризам, не терпелось узнать, а что же будет происходить далее? Предгрозовую тишину сменил нарастающий гул. Сверкнули молнии, их Мстислав боялся с того времени, как одна из них убила его родную тетю. Вернувшись домой, мальчик не прекратил своих наблюдений. - За окном молнии сверкают, а ты все читаешь.
  Наконец, дядя Генрих соизволил оторваться от книги, содержание которой уже, наверное, знал наизусть. - Что мне, по-твоему надо делать?
  - Не знаю, но там, - Мстислав показал в окно, - Очень страшно.
  Подтверждение через минуту принес ему дядя Генрих, - Плохи наши дела. Похоже, надвигается смерч.
  - Он страшнее грозы?
  - Разрушительнее его может быть, только метеоритный дождь. Я сейчас ненадолго выйду, укрепить все, что можно, а ты ни при каких случаях не покидай избы.
  Он отсутствовал уже несколько минут, Мстислав успел закончить рисунок с самолетом. В одном из иллюминаторов мальчик изобразил незнакомую девочку. Она приснилась ему во сне. После того, как художник немного удлинил ее нос и посадил на щеке заметное родимое пятно, девочка стала походить на Иветту. Дяди Генриха в окно не было видно, Мстислав забеспокоился, а вдруг с вышедшим что-нибудь произошло? Молитвенно сложив ладони, Мстислав обратился к Богу. Нужные слова не находились, мешал страх. Пару раз Мстислав звал дядю Генриха, но ответа не было. За окном летали вырванные с корнем кусты, жерди, из которых была сделана изгородь. Нечто громоздкое угодило в окно. Раздался шум бьющегося стекла, и тут же ворвавшийся в избу ветер поднял со стола тетрадь, цветные карандаши и томик любимых стихов дяди Генриха.
  Мстислав забился в угол.
  - Ты где? С тобой все в порядке?
  Вместо ответа Мстислав бросился навстречу вошедшему и повис у него на шее, - Почему тебя так долго не было? - из-за всхлипываний слова было нелегко разобрать, - Я боялся, что с тобой случиться что-нибудь ужасное.
  - Не реви. Не забывай, что мы с тобой сильные.
  - Это ты, ты - сильный! А я ...боюсь, я не хочу оставаться один. У меня никого не осталось, кроме тебя.
  Дядя Генрих промолчал лишь решительно отстранился от мальчика, затем принялся собирать сброшенное ветром. Странно, но, глядя, как обстоятельно дядя Генрих занимается эпизодическим делом, Мстислав успокаивался. Выбитое стекло десятками крошечных осколков усеяли пол. - Присоединяйся, - голос дяди Генриха звучал необычно.
  - Ой! - вскрикнул Мстислав, как только опустился на четвереньки, - Я порезался.
  Дядя Генрих не стал успокаивать мальчика, лишь схватил пострадавшую ладонь. В следующий момент у Мстислава появился повод для изумления. Кажется, дядя Генрих собирался слизывать кровь с детской ладошки. - Генрих ...
  - Ступай, я сам соберу.
  Все, что случилось позже, напоминало фильм ужасов. Грохот, сотрясавший стены, вынудил Мстислава зажмурить глаза. Такое впечатление, что дом ходил ходуном. Вдруг, стены медленно разъехались в стороны, только чудом не задев оторопевшего мальчика.
  Прошло неизвестно, сколько времени, прежде, чем Мстислав решился тронуться с места. От некогда крепкого на вид деревянного строения остались сваленные кучей бревна. - Генрих! - истошно кричал Мстислав. То ли рассвирепевший ветер заглушал его крик, то ли звать было некого, никто на призыв мальчика не откликнулся. Воздух был пропитан энергией, с неба исчезли все облака, зато у линии горизонта виднелся гигантский грязно-серый столб, заканчивающийся воронкой. Погром вокруг напоминал о недавней катастрофе. Захотелось убраться с этого проклятого природой места. Рассеянность едва не обошлась Мстиславу дорого, пришлось смотреть под ноги. Стемнело. Звезд на небе не было видно, только месяц серпом маячил в высоте. Куда пропал дядя Генрих? На поляне, где юный бродяга очутился, деревья низко стлались по земле. За неимением лучшего, можно было расположиться на ночлег прямо здесь. Примятые ветки пружинили. Мстислав долго ворочался, прежде чем задремал. Снился ему чудной сон, будто дядя Генрих вновь стоял на четвереньках, рот его был широко открыт, а с высунутого языка капрала слюна. За считанные минуты у него начали пухнуть и удлиняться руки. Преображаемый скинул с себя одежду, под которой прямо на потемневшей коже появлялась густая серая шерсть. Самые невероятные превращения коснулись головы. Она зарастала грубым волосом, казалось, что дядя Генрих надел маску животного. На глазах у изумленного мальчика, волк, еще недавно бывший человеком, катался по земле, кусал и царапал стволы деревьев. От ужаса Мстислав закричал и проснулся. Какое счастье, что все это ему только приснилось! До утра было еще далеко, а спать не расхотелось. - Генрих! - от отчаяния закричал мальчик. В ответ неподалеку раздался протяжный волчий вой. Не соображая, зачем он это делает, Мстислав взобрался на единственное уцелевшее дерево. В обнимку со стволом, он коротал время, пока испуг не уступил место сну. На это раз он был крепким.
  - Выспался? - снизу вверх на Мстислава, улыбаясь, смотрел дядя Генрих, - Тебе бы на корабле юнгой быть.
  - Слушаюсь, капитан, - оступившись при спуске с дерева, счастливый Мстислав очутился в объятиях взрослого приятеля.
  - Я думал, ты меня начнешь отчитывать за то, что я тебя вчера бросил.
  - Ты бросился спасать наш дом.
  - Бесполезно, от смерча нет спасения. У меня на глазах он убил косулю.
  - Как это?
  - Ее задело жердью, а потом обезумевшие от страха собратья затоптали ее.
  - Где мы теперь станем жить?
  - Еще не знаю. Зима ожидается теплой, как-нибудь дотянем до весны, - неопределенно ответил дядя Генрих.
  - Когда мы прятались от метеоритного дождя, нашли убежище в катакомбах. Правда, до них не близко.
  - Здесь в лесу пересидим.
  - Где?
  - На дереве. Понравилось?
  - Ага, очень, особенно по соседству с волками. Мне сегодня приснился один ... человек, который стал волком.
  - Есть хочешь?
  - Как волк.
  - Давай договоримся, не будем больше о волках вспоминать, и, вообще, о других хищникам позабудем.
  - Согласен, только у меня к тебе тоже просьба.
  - Какая?
  - Не покидай меня больше, хорошо?
  Он обещал, значит, обязательно исполнит. Полдня они разбирали свой покореженный дом, вернее то, что от него осталось. Занятие быстро наскучило Мстиславу, тем более, что дядя Генрих сегодня был неразговорчив. Терзал голод, но Мстислав не жаловался, жалеть его никто не станет. Неизвестно, когда они теперь смогут перекусить. О запеченном на углях ароматном куске мяса, можно было только мечтать, ни одной косули не осталось. Нашлись бы запасы топинамбура, вспоминая о жареной картошке, Мстислав облизнулся. Дядя Генрих злился, его вторая попытка разжечь огонь древним, как мир способом, закончилась неудачей. - Придется идти в город, другого выхода я не вижу.
  - Я с тобой.
  Кажется, он не против, или просто не желает отвечать. В полном молчании они добрались до водоема. Отлично, что дядя Генрих не утратил способности читать его мысли. Засучив брюки, он зашел в холодную воду. Брр .. Мстислав поморщился. Дядя Генрих, наверное, ищет беззубок. Добыча сегодня удачливее, чем охотники. Пусто, появился еще один повод для разочарования. Увы, сейчас не лето, трава сама на себя не похожа, жевать нечего, кроме коры деревьев. Она противная, ее могут грызть только зайцы и косули. Дядя Генрих жестами велел ему забраться на дерево. Мстислав подчинился, его так и подмывало спросить: зачем? Опасности поблизости нет, деревья стояли голые, как после листопада, видимость вокруг прекрасная. Сидя на высоте примерно пяти метров, Мстислав увидел, как стремительно убегает его взрослый приятель. Делал он это не совсем обычным способом: на четвереньках. Угнаться за ним нелегко, но Мстислав попробует. Он последует за убегающим ради него самого, вдруг дядя Генрих попадет в беду? Не упуская из вида исчезающую цель, мальчик спешил, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь. Расстояние между бегущими не сокращалось. Что это? Поднявшись после очередного падения, Мстислав не увидел мелькающую впереди скрюченную фигуру удаляющегося человека. Теперь можно было не торопиться. Голодный, усталый, брошенный, каких ему бед еще ожидать? Присев отдохнуть, Мстислав прикрыл глаза. Кажется, история повторяется, но привыкать к одиночеству он не собирается. Как бы ему не хотелось, как бы не было безразлично окружающее, он встанет и пойдет, просто для того, чтобы не было повода жалеть себя. Впереди на разноцветном ковре из листьев он приметил нечто темное. Найденное оказалось одеждой: рубашкой, свитером и брюками, принадлежащими дяде Генриху. Неужели тот гуляет по лесу голым? Мстиславу казалось, что он идет по морю, а желто-зеленые волны, накатывают ему на ноги, смывая следы его и те, которые мог оставить после себя дядя Генрих. То, что придумал Мстислав, может вызвать обиду у беглеца, но дядя Генрих не прав. Он обещал не бросать Мстислава, и обманул, а вот он дяде Генриху ничего не обещал. А не выбросить ли одежду в воду или закопать его поглубже в листву, а еще ... Нет, Мстислав спрячет ее на дереве. Сидя на земле, он обозревал окрестности, но блуждающий взгляд его невольно возвращался к развешанным на ветках брюках, наряженным в рубашку стволом сосны. В свитер он закутался сам. Труднее всего было ждать, ну, отчего дядя Генрих так долго не идет? Вяжущий вкус осинового листа отвлекал, напоминая о голоде, тоска не проходила. Дядя Генрих наказал его одиночеством, наказал ни за что. Не может человек обходиться без общения, сколько дядя Генрих не доказывал ему обратного на собственном примере. Даже если бы в распоряжении Мстислава очутился бы сейчас компьютер, до полного счастья далеко. Счастье - это, когда можно позволить себе больше, чем имеешь. У него в распоряжении целый водоем, если пить понемногу, можно заглушить в себе голод. А темноты он так и не перестал бояться, даже, сидя на дереве. Рядом заухала сова, теперь он не один. Светает, на земле все-таки удобнее, падать не придется. Кажется, его убаюкивают. Большая рука гладит по голове, хочется прижаться к ней и больше никогда не отпускать.
  - Подъем!
  От неожиданности Мстислав подскочил на месте, сон улетучился в момент. Дядя Генрих с исцарапанными в кровь руками, застыв в скрюченной позе, смотрел на него.
  - Что с тобой?
  - Где моя одежда?
  - Пошла прогуляться.
  - Я не шучу, верни сейчас же.
  Нехотя он расстался со свитером, который тут же перекочевал на измазанное грязью тело. Вид бородатого мужика, стыдливо поджимающего колени, вызвал смех у единственного зрителя.
  - Ты долго будешь надо мною издеваться?
  Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Кажется, дядя Генрих не шутил. - Я повесил брюки и рубашку на дерево, они же мокрыми были ...
  - Показывай, - перебил его дядя Генрих.
  Куда запропастилось это дерево? Мстислав растерянно оглядывался по сторонам, - Она здесь, я ее развесил, а потом уснул, - в метании от одного дерева к другому, Мстислав боялся обернуться, чтобы нее встретиться взглядом с дядей Генрихом.
  - Вспоминай, живее.
  - А носки я твои не нашел.
  - Они на мне, ты приметы дерева, на котором оставил мою одежду, запомнил?
  - Высокое, без листвы, там еще дупло имелось ...
  - По твоим приметам здесь есть, на что полюбоваться.
  - А почему у тебя ..., - голос вопрошающего осекся, уговор все-таки. - Я не помню, - Мстислав чувствовал себя виноватым, - Дядя Генрих, я не нарочно, сначала я обиделся ...
  - Заткнись, болтун. Я уже стал дядей? Может, оголишь свой зад по моему примеру, племянничек?
  Он бежал быстрее, чем его преследователь. Дядя Генрих, скорее всего, проиграет, нелегко прыгать в одних носках, натыкаясь на кочки. Восьмерка, которую мысленно нарисовал в своем воображении Мстислав, оборвалась девяткой, после которой можно было поставить многоточие. Дядя Генрих навалился на него сверху, Мстислав взмолился, - Не бей.
  - Сейчас я буду тебя воспитывать.
  - На меня еще никто ни разу в жизни руки не поднял.
  - Буду бить ногами. Не возражаешь?
  - А если я сниму штаны?
  Дядя Генрих опустился на корточки, рядом с Мстиславом, не выпуская из руки его запястья. - Рассказывай, племянничек.
  - Деревья сбрасывают еще зеленые листья, странно, что они не успели пожелтеть, как всегда бывает осенью. А еще я заметил, что наши косули поедали листву с разных деревьев, подолгу нигде не задерживаясь. Двигались косули всегда против ветра. Мне кажется, они жалели деревья.
  - Зачем ты мне все это говоришь?
  - Прости .. те, я, правда, не помню, на какое дерево повесил твою одежду.
  - Теперь мы в город не пойдем.
  Вздох Мстислава заглушил сожаление дяди Генриха. Мальчик до боли прикусил губу. Какой же он дурак, что наделал. Никто его не держал, однако внезапная свобода не принесла ему успокоения. Он сам жестоко наказал себя.
  - Ладно, не реви, что-нибудь придумаем.
  Как не пытался он сдерживать себя, рыдания душили его, сотрясая худенькое тело. Дядя Генрих прижал его голову к своей груди, сквозь шум ветра Мстислав слышал биение его сердца. Тук-тук, тук-тук-тук, то быстрее, то медленнее. Волнуется, выходит, что Мстислав ему не безразличен. Потом они вместе шептали слова молитвы, дядя Генрих все в точности повторял за ним. Выйдя на знакомую тропинку, ведущую к водоему, они долго плутали, в недоумении замечая, что возвращаются на одно и тоже место. В очередной раз, проходя под сосной, Мстислав подняв глаза наверх, увидел искомое. Они спасены! Их путешествию в город теперь ничто не препятствует. Дождь, накрапывающий понемногу, старательно смывал их следы, сохраняя воспоминания о двоих одиноких путниках в крошечных лужицах.
  - Я опять его видел!
  Впередиидущий замедлил шаг, но не обернулся. Низко склонив голову, дядя Генрих замер в напряженной позе. Мстислав искоса наблюдал за ним. Наконец он услышал ответ: "Пойдем дальше".
  Две минуты, которые Мстислав выжидал, показались ему вечностью, лишь затем прозвучало имя: "Генрих". Тот даже не остановился. Мальчику пришлось догонять его. Отчего дядя Генрих не отвечает? Обида, смешанная со злостью, посеяла в душе вопрошающего смятение. Дядя Генрих что-то скрывает. Шлепая по лужам, Мстислав перестал смотреть под ноги. Стих шум его шагов. Он почувствовал удивительную легкость во всем теле, так, если бы он не шел, а летел по воздуху. Было хорошо видно все то, что происходит внизу. Дядя Генрих шел вдоль берега небольшой речушки, за ним, не глядя себе под ноги, торопился мальчик. - Генрих! - Мстислав не узнавал собственный голос. Нечто тяжелое опутало его ноги, через мгновение он ощутил привычную сырость в намокших ботинках.
  Вдогонку тот же недоверчивый взгляд, тот же дядя Генрих, что жалел его и этот, словно в мгновенье постаревший - два разных человека. Какой из них настоящий?
  - Ты можешь не задавать свои дурацкие вопросы?
  - Могу, но не хочу.
  - Я никогда не открою тебе всю правду.
  Глядя в желтые немигающие глаза, Мстислав ответил, - Иногда я боюсь тебя.
  - Почему?
  - Ты становишься другим.
  - Это ты от меня зависишь, а не я от тебя. Если ты сбежишь, потеряешься, заболеешь, долго горевать не стану.
  - Что мы будем делать в городе?
  - Сначала надо добраться до него.
  - Ты когда-нибудь сбивался с пути?
  - Глупый вопрос. Каждый, хотя бы раз в жизни ошибался.
  Мстислав задумался, чем и воспользовался его спутник. В редколесье трудно было укрыться, но бегущий впереди человек презирал очевидное. Мстислав видел, как дядя Генрих принял характерную позу. Сигналом к опасности послужило протяжная волчья песнь. Спрятаться было не где, четверка волков уже приближалась. В руках у Мстислава ничего не было, кроме брелка в виде самолетика. Спасения ждать было не откуда. Он побежал. Преследователи бежали быстрее, казалось, что они играют со своей добычей, предоставляя ей возможность испытать судьбу. Мальчик обернулся. На пути волчьей стаи встало внезапное препятствие. Им наперерез мчался огромный полуволк-полусобака. Крейзи! Она появилась вовремя, чтобы спасти его. Хищники вцепились. Злобное рычание, звериный оскал, серьезная угроза для желающего подойти ближе. - Крейзи! - Мстислав звал свою спасительницу бесконечное количество раз повторяя ее имя, и лишь немного погодя обнаружил пропажу любимой игрушки - брелка. Поочередно взывая ко всем, кого знал и любил, мальчик забился в истерике. Маленькое тело сотрясали конвульсии, происходящее утратило для него смысл, пока тупой взгляд не натолкнулся на парящего в воздухе человека, в котором Мстислав узнал самого себя.
  
  
  
  
  
   "ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА". Глава 6.
  
   Мстислав все говорил и говорил, иногда путая события, их очередность. Его слушали, не перебивая. Благодарение Богу, он вновь был среди себе подобных. Его внимательно слушали женщина и девочка, примерно одного возраста с Иветтой, на которую Мстислав периодически бросал настороженные взгляды. Ее отрешенное лицо напоминало о постигшем всех несчастье. Из рассказа женщины Мстислав узнал, что новые знакомые на протяжении двух месяцев скитались по полуразрушенным домам и подвалам, пытаясь хоть как-то выжить.
  - На счастье или на беду, сама не знаю, во время каменного дождя мы с Ингой отдыхали у родственников в поселке. У них было рыбное хозяйство, поставками рыбки, значит, занимались для сети ресторанов. Теперь уж не для кого стараться, да и рыба почти вся передохла. Бедные вы мои, как жить будем? - то ли сокрушаясь, то ли спрашивая, промолвила усталая рассказчица.
  Мстислав обратил внимание на то, что на протяжении их диалога Инга все время молчала. Наверное, девочка находилась во власти переживаний. Мстислав нерешительно приблизился и взял ее за руку, - Почему ты молчишь?
  - У нее родные погибли. Одна я у нее осталась на всем белом свете. Вот и замкнулась в себе, чахнет на глазах, ничто ее не радует. Вчера повезло, устроились в палатке, на сегодня у нас есть кров и еда. Инга, деточка, поешь хлебцев.
  На предложенное девочка даже не взглянула. Лицо без всякого выражения походило на маску.
  - Пойдем, погуляем.
  Девочка безропотно дала увести себя. Окраина города представляла из себя палаточный городок. Мстислав смотрел и не мог привыкнуть, некогда любимый город изменился до неузнаваемости. Башни-многоэтажки, ставшие привычными в многомиллионном населенном пункте, исчезли все разом, оставляя о себе противоречивые воспоминания. Люди жили в ожидании повторения катастрофы, они часто смотрели на небо, со страхом засыпая, и пробуждаясь с надеждой на спокойное будущее.
  - Инга, а ты видела хотя бы один метеорит?
  Девочка отрицательно покачала головой.
  - А я видел смерч. Он поднимает в воздух кусты и деревья. Ты когда-нибудь летала?
  На все его попытки вовлечь ее в разговор, Инга не реагировала. Окружающее и она существовали по раздельности. Девочка присела на поваленное дерево, подперев рукою подбородок, уткнула взгляд в землю. Мстислав бродил возле, искоса поглядывая на неподвижную фигуру. О чем она думает? Сконцентрировав внимание на сидящей, Мстислав делал все так, как его учила Владимира. Он смотрел в цель до боли, пока обзор не затуманился поплывшими перед глазами кругами. Изваяние даже не пошелохнулось. В Ингу полетели найденные в траве палочки и камушки. Она продолжала сидеть с отрешенным видом. А если ... Его изобретательный ум был отпущен на свободу, эксперимент начался. О его результате Мстислав узнал по судороге, исказившей лицо девочки. Ни единого звука не прорвалось сквозь приоткрытые потрескавшиеся губы. Мстислав кинулся к Инге, одежда которой едва дымилась. Лишь, когда они оба очутились на земле, Инга пришла в себя и попыталась сопротивляться. На помощь пострадавшей бежали трое человек. Один из них сорвал с себя куртку и набросил ее на Ингу. Откашливаясь, та вырывалась, препятствуя желанию помочь.
  - Ее водой облить надо.
  - Где ее взять? Можно сбить огонь подручными средствами.
  - Какой огонь? Она больше не горит.
  Один из спасателей присел рядом с Ингой. Взяв ее за руку, он повторно обратился к ней, - Как ты себя чувствуешь?
  Мстислав знал ответ заранее, но любопытство взяло вверх над желанием помочь. Он наблюдал за происходящим, как посторонний зритель.
  - Девочка, у тебя, наверное, ожог. Можно взглянуть? - вопрошающий одной рукой полуобнял Ингу за плечо, а другой прикоснулся к оголенной спине. Никто не понял, что произошло в следующий момент, молодой мужчина схватился руками за лицо, слабо вскрикнув.
  - Платон, что с тобой? - рядом с невинно пострадавшим опустилась на колени девушка.
  - Она, что у тебя чокнутая? - третий их компании обратился к Мстиславу. - Предупреждать надо.
  - Нет, она немая, - ответил тот. - Как ей камень на голову свалился, так совсем не узнать стало.
  Троица, несколько минут назад спешившая на помочь, быстро удалялась, ни разу не обернувшись на причину своей неприятности.
  - Здорово ты его. Чем, скажешь? Вот ты, значит, какая. Я тоже молчать умею. Давай, кто дольше?
  - Инга! - послышалось неподалеку.
  Мстислав обернулся. К ним подходила тетя Инги. - Я забеспокоилась. Кажется, погода меняется. Душно стало, воздуха не хватает, надо вернуться в палатку.
  - Не хочется, - ответил за обоих Мстислав, - А вы знаете, кто живет рядом с вами?
  - Патруль из добровольцев, они помогают попавшим в беду. Хочешь, можешь обратиться к ним.
  - Нет, я останусь с вами. Тятя Лида, а у вас есть, что покушать? - Мстислав не сводил молящего взгляда с вопрошающей. Вздохнула в ответ, жалеет, но не меня, а еду. - Я за Ингу съем, она не будет.
  - Откуда тебе это известно?
  - Она сказала.
  - Здрасьте, пожалуйста. Два месяца молчала, и вдруг, как ты объявился, заговорила, - всплеснув руками, промолвила тетя Лида. Скользнув взглядом по лицу племянницы, добавила, немного помедлив, - Ладно, пойдемте в палатку.
  Хлебцы ему не понравились, они были слишком солеными. Яблоки, на которые мальчик польстился, лежали под матрасом. Мстислав высмотрел их ранее, когда остался в палатке один. Взять их без спроса, он не отважился. Можно попросить, - Мне очень хочется яблока.
  - Где ты их видел? - фальшивая улыбка в ответ вызвала новый вопрос.
  - Разве вы их не видите?
  На смену улыбки пришло каменное выражение лица, под которым неумело скрывалась злость, - Мальчик, тебя здесь никто не держит. Неподалеку живут спасатели ...
  - Я вам мешаю? Только зачем вы нас бедненькими называли? Вы же сами будете их жрать...
  - Вот, как ты заговорил?! Гадкий мальчишка. Уходи! Мы - не спасатели, и я не намерена терпеть твои дерзости ...
  Она что-то говорила ему вслед, но Мстислав этого не слышал. Ну почему она так говорит, почему? Яблоко пожалела, а у самой их несколько спрятано. Противная тетка. Выкрасть бы у нее все яблоки и раздать первым встречным. Палатку с красным крестом Мстислав отыскал сразу же, но долго не решался войти туда. Вдруг здесь тоже добренькими прикидываются. Не вытерпел, заглянул вовнутрь. Никого. Повсюду валялись вещи, так, если бы, уходя, кто-то сильно спешил. На одеяле Мстислав заметил маленькую горку яблок. На вкус красно-зеленые плоды оказались кисло-сладкими. Он с жадностью съел одно, рука потянулась за вторым.
  - Яра, да у нас гости, - раздалось позади. - Не пугайся, мальчик.
  Вошедшие были Мстиславу знакомы, это они бросились на спасение к Инге.
  Девушка с редким именем произнесла, - Давай знакомиться. Как меня зовут, тебе известно. Это, - она указала на задумчивого юношу, - Никита, а ты кто?
  - Мстислав, - ответил он робко.
  - Что за спиной прячешь? Показывай, - сказал Никита.
  Он медленно пятился к выходу. Чья-то рука крепко ухватила его за запястье, так, что Мстислав невольно выронил красно-зеленый трофей.
  - Зачем угощением бросаться? Не хорошо,- голос принадлежал третьему из спасателей, тому, кто назвал Ингу чокнутой.
  Они по-настоящему оказались добрыми. Пять минут спустя Мстислав сидел, в окружении Яры, Никиты и Платона, чувствуя устремленные на себя внимательные взгляды. - Ты ешь яблоки, хоть все. Мы завтра еще наберем.
  - А вы всем-всем помогаете? - Мстиславу пришлось повторять вопрос дважды, из-за набитого рта его не сразу поняли.
  - Вроде того, Ты, Слава, может, потерялся? Мы поможем найти тебе родных. У нас здесь, знаешь, какая служба оповещения работает, лучше всякого Интернета.
  - У меня все погибли...
  - Ужасно, но не смертельно. В твоем возрасте человеку трудно одному, оставайся с нами.
  Предложение Яры пришлось по душе не только Мстиславу, но и остальным. - У нас тут, брат, скучно не бывает, и отдыхать некогда. Городок наш палаточный постепенно разрастается вширь, люди натерпелись достаточно страха, но к смерти привыкнуть невозможно.
  - А дальше как мы жить станем?
  Единственная девушка из их компании с удивлением воззрилась на вопрошающего, - Парень, ты достоин восхищения. Никита, вот тебе благодатная тема для будущей кандидатский.
  - Поменьше эмоций, Яра. Слава - нормальный ребенок, попавший под влияние современных Вольтеров и Дидро. Хочешь с нами?
  Его могли и не спрашивать. Больше всего на свете Мстислав боялся остаться один. К своим новым знакомым он привык сразу. Из их разговоров он узнал о планах спасателей. Каждый день троица вместе с единомышленниками совершала вылазки в город, разыскивая попавших в беду. С тем, как это происходит в действительности, Мстислав смог убедиться сам. Сегодня отряд пеших спасателей обследовал самую пострадавшую часть города - центр. Лазить по развалинам, пробираясь в самые малодоступные места, часто, рискуя получить травму, было не так страшно, как ожидание новой беды. Перед ними очередная многоэтажка, вернее то, что от нее осталось. Обломки железобетонных конструкций, усеявших все вокруг в радиусе сотни метров, лишали надежды обнаружить хоть кого-нибудь из оставшихся в живых. Тут же, будто опровергая предположения, раздался слабый вопль отчаяния.
  - Правее, Платон.
  Сколько мог Мстислав помогал разбирать развалины, вручную это занимало много времени, которого у спасателей, если они желали застать пострадавшего живым, не было. Ожидающий спасения слабел, теперь он издавал еле слышные стоны.
  - Здесь техника нужна. До вечера придется копаться.
  Замечание Платона проигнорировали. Стоны несчастного становились все глуше, приходилось спешить. Восьмерка, включая Мстислава, который, после кратковременного отдыха, принялся за работу с удвоенной силой, трудилась, не покладая рук, не обращая внимания на усталость.
  - Осторожнее, ты подходишь к нему вплотную.
  - Ступай первым, - с вызовом бросил в ответ Платон.
  Стон прозвучал вновь, подгоняя спасателей. Втроем, передвигая громадную плиту, Никита и его помощники допустили оплошность, которая дорого стоила усталой Яре. Кусок арматуры повредил ей лодыжку. Девушка, не проронив ни звука, упала, как подкошенная.
  - Аккуратнее, Ингмар, ты смотришь иногда на то, что делаешь?!
  - Робот, оглянись. Вокруг тебя люди...
  - Не надо, ребята, - Яра, скрывая боль, остановила зачинающую ссору.
  Мстислав видел, каких усилий ей это стоило. Он присел на корточки рядом с ней и осторожно, из опасения причинить ей новые страдания, погладил Яру по ноге. - Я не хочу, чтобы ты мучилась.
  - Мне лучше, спасибо, ты - добрый мальчик, - грустная улыбка мелькнула на ее губах.
  Мстислав, сглатывая комок, подступивший к горлу, спотыкаясь об обломки плиты, отошел в сторону. Никто не должен видеть его слез. Жалость унижает, говорила ему Владимира. Она лишает человека самоуважения, что это такое, Мстислав узнал, столкнувшись с несчастьем. Жалость не спасла Иветту. Может быть, некоторые люди путают сочувствие с чувством долга. Спасение себе подобных идет не от ума, а от сердца. Милосердие, возведенное в узаконенную обязанность, теряет свою изначальную значимость. Бедолага, которого, наконец, освободили из-под каменного плена, походил на оживший труп. Стойкий запах разложения, врезавшийся в память Мстислава по недомоганию у дяди Генриха, резко бил в нос, заставляя многих забыть о милосердии и ретироваться.
  - Эй, вы куда? Что с ним делать?
  Один из спасателей, имени, которого Мстислав не знал, безнадежно махнул рукой. Остальные были настроены более оптимистично. Двое из них, отойдя в сторону, о чем-то шептались.
  - Яра, о чем они?
  Яра пожала плечами, - Скорее всего, сомневаются, что человеку можно помочь.
  - А ... его оставят лежать здесь?
  - Нет, конечно, нет. Надо решить, как с ним поступить.
  Самодельные носилки двигались в обратном направлении. Каждые три сотни метров пары менялись, между ними так и не прекращался спор, куда нести беднягу? Никита держал его за руку, едва сдерживаясь, чтобы не морщиться от смрада, исходящего от ног лежащего. Никто не знал, куда они идут. Мстислав и Яра ковыляли позади остальных. По дороге он рассказал Яре о том, как лечился дядя Генрих, заодно пришлось поведать, кто он такой. Умолчал только Мстислав о том, отчего и как они расстались.
  - Ты жалеешь об этом?
  Мстислав не знал, что ответить. Он любил и боялся дядю Генриха одновременно.
  - Слава, тебе надо учиться. Я могу с тобой заниматься вечерами.
  - Быстрее! - растянувшуюся процессию подгонял идущий впереди Платон, - Сейчас начнется ливень.
  Словам его моментально нашлось подтверждение. Мелкий, моросящий дождик незаметно перерос в хлеставшие по щекам, бесцеремонно проникающие под одежду потоки воды. Идти стало труднее, приходилось чаще смотреть по сторонам, чтобы вовремя заметить очередное препятствие. Спасение нашли под кроной раскидистого дуба, в прошлом городской достопримечательности. Мстислав жался ближе к Яре, инстинктивно чувствуя в ней защитницу.
  - Не повезло, но в палатке у нас есть все необходимое, чтобы согреться.
  - Сейчас бы по стаканчику.
  - Чайком обойдешься.
  - Я его и имел в виду, - говоривший засмеялся, но смех его оборвался, как только он увидел меняющийся на глазах цвет неба. - Гроза будет.
  - Я не покину укрытия.
  - Ребята, еще ничего не началось, а вы уже паникуете. Стойте на месте. Кому сейчас по-настоящему худо, так это нашему спасенному.
  - Нет сил, меняйте меня.
  Носилки продолжали держать на весу из-за воды, которая с лихвой покрывала землю. Ливень заставил помучиться всех, кроме лежавшего на носилках. Он впал в забытье, и не подавал признаков жизни.
  - Он умрет? - тихо спросил Мстислав Яру.
  - Нет, он обязательно поправиться. Мы ему поможем.
  Мстислав хотел спросить, кто поможет им, но не отважился. Растерянность в глазах спасателей рождала неуверенность в собственных силах.
  - Яра, мне холодно.
  Она обняла его и прижала к себе. Теплее стало не намного, но прошел страх. Яра, такая хорошая, жаль, что она - не его сестра. - Согрелся?
  - Почти, - его никто не учил лгать, Мстиславу хотелось сказать Яре что-нибудь хорошее, - Я загадал желание. Сказать: какое.
  - Чтобы дождь поскорее кончился. Я угадала?
  Мстислава опередил с ответом Иван, - Я сейчас сдохну.
  Все разом обернулись на пессимиста. Никита вовремя подхватил ручки носилок, иначе все еще пребывающий в беспамятстве очутился бы в воде.
  - Не психуй, всем сейчас тяжело.
  - Мне надоело.
  - Обожди, Роман, - Никита, который никогда не расставался со своей любимой ролью утешителя, обратился к Ивану, - Что именно?
  - Все надоело. Я хочу отдохнуть.
  Лицо Платона исказила злая усмешка, - Тогда тебе стоит поменяться местами с этим, - говорящий головой указал на носилки.
  Мстислав чувствовал, что озлобленных, теряющих веру в благополучный исход становится больше, чем казалось на первый взгляд. Некоторые парни умело скрывали свои эмоции.
  - Опять замерз? - ласковый взгляд Яры заслонял собою все нехорошее.
  Мстислав обнял ее за талию, выглядывая из-за нее, как из-за стены на нескончаемые потоки воды, которая доходила ему уже до щиколоток. Непохоже, чтобы дождь близился к завершению. Мальчик тронул Яру за плечо, когда она наклонилась, он произнес, - Мне хочется в туалет.
  Также тихо Яра спросила, - Можешь потерпеть?
  Мстислав кивнул головой, согласие далось ему нелегко. Дико болел низ живота. Если бы Яра его не утешала, Мстислав очутился в воде.
  - Ребята, кажется, наш бедолага загнулся.
  - Что ты несешь, Ингмар, не дай Бог он нас услышит.
  - Не впутывай сюда Всевышнего, Яра. Мы пожинаем плоды, дарованные предыдущими поколениями.
  - Жаль, что им мозгов не хватило, смоделировать ту гибельную ситуацию, которую мы сейчас испытываем на собственной шкуре.
  - Совести им не хватило, мозги здесь ни при чем. Выжали из окружающей среды все, что могли, им же насрать на будущее ...
  - Платон! Мстислав все слышит.
  - Ничего, от правды еще никто не пострадал, пусть привыкает к тому, как выражаются в реальной жизни, а не на страницах любимых книжек. Ну, что, пацан, терпишь пока?
  От нестерпимой боли Мстислав опустился на корточки. Холодная вода намочила его джинсы. Терпеть больше не было сил. Зажмурившись, ему казалось, что все смотрят на него, Мстислав дал волю своим желаниям.
  Яра, наклонившись к нему, спросила, - Тебе плохо?
  - Я не могу подняться, ноги свело.
  Она притянула его к себе, таким образом, поставив на ноги. Мстислав молчал, его уже не радовало близкое присутствие Яры. Считая до тысячи, он несколько раз сбивался в счете и начинал заново. Не помогало. Льющий на протяжении нескольких часов дождь нагонял на него скуку, а опустившаяся на землю темнота, вгоняла в сон. Носилки скрылись под водой, о том, кто прежде мучился на них, не вспоминали. Сквозь дрему до ушей Мстислава доносились обрывки разговора.
  - Пока нас не смыло, пойдем к лагерю. Там, наверняка, ведут борьбу за существование наши вещи. Если учесть, что мы находимся на возвышенности, а палатки ...
  - Прекрати капать на мозги.
  - Может, ты предложишь что-нибудь конструктивное?
  Мстислав еле слышно спросил, - Яра, что значит, конструктивное?
  - Обстоятельное, вообще, это - мудреный вопрос даже для взрослых парней. Не бери в голову, Слава, скоро ты отдохнешь.
  Идти по колено в холодной воде было трудно, чтобы не поскользнуться и не оказаться с ног до головы покрытым водой, все держали друг друга за руку. Мстислав двигался между Никитой и Ярой. Впередиидущим приходилось тяжелее. Для того, чтобы ориентироваться в темноте, надо обладать кошачьим зрением и развитой интуицией. Не обошлось без недоразумений. Неуклюжий Ингмар постоянно падал, часто увлекая за собой остальных.
  - Поаккуратней, косолапый.
  - Он, наверное, желает, чтобы мы пустились вплавь. Эй, косолапый, что молчишь?
  Ингмар, проглотив обиду, прикусил губу. За него никто не заступался. Добрая сердцем Яра, также молчала. Вскоре Мстислав перестал интересоваться окружающим. Он плохо соображал, с каждым новым порывом ветра, мальчик слабел. Как невезучий Ингмар он стал спотыкаться, напоследок потерял равновесие и очутился в воде.
  - Взял бы кто парнишку на руки.
  - Сами еле передвигаемся.
  - Но это же ребенок.
  - Вот и возьми его сам.
  Прошли еще две минуты, прежде, чем тело Мстислава, приобретя легкость, приподнялось на метр с лишним в высоту.
  - Меня интересует: этот потоп когда-нибудь закончиться?
  - Быстрее мы концы отдадим.
  - Платон, помолчи, пожалуйста.
  - Кто это у нас такой вежливый?
  На встречный вопрос Платона никто не ответил. Последующее Мстислав помнил смутно. Он снова открыл глаза, лишь с рассветом. Дождь все еще лил, но слабее. Мальчик лежал в гамаке, в соседнем спала Инга. Привстав на руке, Мстислав уставился на спящую. Она казалась привлекательной, но красота ее была неживой. На лице застыла все та же знакомая маска.
  - Любуешься на спящую красавицу? - Яра, проходя мимо, улыбнулась ему.
  Мстислав, обозревая окрестности, повсюду видел воду. Еще вчера широкая равнина пестрела сине-оранжевыми палатками, с сегодняшнего утра им на смену пришли надувные матрасы. На одном из них Мстислав заметил тетку Инги. Яблоки спасает. Улыбка незаметно перешла в усмешку. На вопрос Яры: "Знакомых увидел?" Мстислав ответил,- Ага, жаль, что не в гробу. В отличие от нее, - мальчик показал рукой на тетю Лиду, - Цветочков бы не пожалел.
  - Давай не будем о смерти. Есть хочешь?
  - Да, а что?
  - Горячий шоколад со сливками, слоенный торт и фруктовое ассорти. Подойдет?
  - А если я, правда, все это попопрошу?
  - Просить ты можешь, все, что угодно, а получишь только то, что имеется.
  Свой завтрак Мстислав дождался, но не скоро. Сначала у него на глазах спасали пустившихся поневоле в дальнее плаванье. Для этого спасатели использовали веревку. Поймав ее, отчаявшиеся успокаивались. Проснулась Инга, и ничуть не удивилась наводнению. Мстислав пожелал ей доброго утра, она, как всегда не ответила. Чтобы порадовать ее, юный приятель бросил девочке яблоко, которое осталось без внимания. Тетка Инги тщетно пыталась добраться до нее, используя собственные руки в качестве весел. Безрезультатно. Здорово, пусть жадина помучается. Пожеланию Мстислава не суждено было сбыться. Иван взял на буксир ее надувной матрас. Девочка появление тети восприняла равнодушно. Она уткнулась в веревочную сетку гамака, претворившись спящей. Мстислав последовал ее примеру.
  - Инга, - тетка потрясла девочку за плечо. - Я тебе яблочков принесла, - суетливые движения за ее спиной, и два небольших плода очутились перед племянницей. Этого тетке показалось недостаточным, она на несколько секунд отвернулась. Пока женщина копалась в вещах, Мстислав наблюдал за Ингой. Увиденное поначалу позабавило его, но когда это повторилось во второй раз, он задался вопросом: зачем она выбрасывает теткино угощение?
  - Инга, а где же яблоки? Я только, что положила их сюда. Инга, ты меня слышишь?
  - Она выбросила их в воду.
  Женщина подозрительно покосилась на Мстислава, - Ты видел?
  Мстислав утвердительно кивнул головой.
  - А почему раньше молчал?!
  - Вы меня не спрашивали, - ответил мальчик дрожащим голосом.
  - Гадкий мальчик! Это ты ее научил.
  - Не кричите на ребенка, - за Мстислава вступилась Яра.
  - А что мой ребенок есть будет? Или вы только о своем ребенке помните?
  - А людей вы тоже на наших и ваших делите?
  Мстислав заметил, что Яра начинает терять терпение. За перепалкой женщин наблюдала Инга.
  - Если бы не это наводнение, я ушла бы отсюда с глаз долой, без вас спасателей на всех хватает. Не думайте, я свои права знаю. Вы обязаны оказывать помощь всем подряд.
  - О чужих обязанностях вы хорошо осведомлены, а о собственных помните?
  - Ты мне еще смеешь указывать?! Я на тебя управу найду. Ты ...
  - Вы - невоспитанная женщина, если не уважаете людей, которые вам помогают, подумайте о детях.
  Тетка Инги отвернулась и сделала вид, что Яры не существует. - Инга, просыпайся, мы лучше в город подадимся. Сейчас туда лодка пойдет. Инга!
  Девочка не шелохнулась. Претворяется, подумал Мстислав. Вероятно, тетка решила также. Проверяя свое предположение, она вплотную нагнулась к Инге. Минуту женщина смотрела на нее. Крик, прозвучавший следом, привлек внимание всех, кто находился поблизости. - Помогите! Она не дышит, спасите!
  Мстислав, не снимая ботинок, прыгнул в воду и направился к соседнему гамаку. К нему присоединились Яра, Никита и незнакомый Мстиславу мужчина. Яра первой склонилась к лежащей. - Кажется, требуется врач.
  - Отойдите все от девочки. Вы загораживаете мне свет, - незнакомец, отстранив Яру и Никиту, склонился над Ингой. Ему хватило пары секунд, чтобы принять решение, - Нужна твердая опора.
  Беспомощно оглядываясь по сторонам, Яра и Никита попятились.
  - Сделайте что-нибудь! Она умирает, - тетка Инги схватилась за голову, раскачиваясь на месте, словно безумная.
  - Успокойтесь, - произнесла Яра с дрожью в голосе.
  Инга не дышала, это уже заметил даже Мстислав. Он никак не мог понять: еще четверть часа назад Инга разыгрывала тетю, а сейчас за девочку испугались все, кто успел оценить ее состояние.
  - Стоит положить ее на толстый сук, другой возможности оказать ей помощь, я не вижу, - из всех столпившихся вокруг бездыханной девочки Никита был наиболее спокоен.
  - А я не вижу здесь подходящей опоры. Дерево - это не выход из положения. Девочка уходит, если не восстановить дыхание, мы ее потеряем.
  Мстислав не верил беспристрастно говорящему человеку. Почему он спокоен, неужели ему не жаль Инги? На помощь находящейся между жизнью и смертью, бросились остальные спасатели. Все искали место, куда можно было бы поместить девочку для оказания ей помощи. Был момент, когда большинство из них растерялись. Мстиславу стало страшно. Испытывая людскую выносливость, заморосил дождь. Карабкаться наверх, по стволу было нелегко, но у Никиты не было времени на неудачную попытку. Снизу Иван, сидя на плечах у крепыша Ингмара, протягивал верхолазу драгоценный груз. Плечи Ингмара послужили опорой для мужчины, вызвавшегося помочь девочке. Со стороны выглядело невероятным, как на высоте полутора метров лежала Инга, тело которой, кроме толстого сука подпирали плечи спасателей. Яра поддерживала голову девочки. Мстислав стоял рядом, затаив дыхание. Ему очень хотелось помочь, только он не знал, как. - Яра, а что делает доктор?
  - Искусственное дыхание, - тихо ответила девушка, приложив к губам указательный палец, тем самым, призывая Мстислава к тишине. Незнакомец, которого мысленно окрестили врачом, отжимаясь, ритмично склонялся и поднимался над девочкой. Потянулись долгие минуты ожидания. Глядя на безжизненно свисающую руку Инги, Мстислав вспомнил о Боге. Если он приходит на помощь всем, без исключения, пусть он не отвернется от Инги. Сквозь две скупые слезинки Мстислав смотрел ввысь, туда, где из сумрачного поднебесья на происходящее взирал человек со светящимся обручем вокруг головы. Мальчику он казался близким и одновременно недосягаемым. Лишь только Мстислав прошептал ему свою просьбу, Всевышний исчез.
  - Она дышит, - сначала тихо, затем во весь голос воскликнул доктор.
  Через десять минут возле воскресшей остались только он и ее тетка, которая от испуга потеряла голос. Врач растирал Инге виски и начинающие теплеть конечности.
  - Яра, а с ней все будет в порядке? - осторожно спросил Мстислав.
  - Мы об этом узнаем у врача.
  Мстислав дождался, пока тетка Инги займется, наконец, своими драгоценными вещами, и склонился над девочкой. Она уже открыла глаза и была не похожа на то изваяние, что Мстислав увидел при их первой встрече. - Тебя спас Бог. Это - астронавт, прилетающий специально помогать людям. Ты мне веришь?
  В ответ Инга слабо улыбнулась. Мстиславу захотелось сделать для нее что-нибудь хорошее.
  - Слава! - его звала Яра.
  При расставании он махнул Инге рукой, затем поспешил на зов.
  - Твою сестру зовут Иветта?
  - Да, а что?
  - Наши ребята сняли с дерева в лесу девочку, полностью подходящую под описание, данное тобой. Сейчас придет лодка, и тебя доставят к Иветте. Спасенная назвалась именно этим именем.
  Если это окажется правдой, он окажется самым счастливым человеком на свете. Остается лишь дождаться лодки. Мстислав прикрыл глаза и увидел перед собой Ингу. "Это - не твоя сестра", - эти слова стали первыми после двухмесячного молчания. И вот он смотрит на девочку, с приметным родимым пятном на щеке. Она зовет его по имени, но это - не Иветта. Наверное, ему это только снится, но почему Яра и Никита поздравляют его с тем, что Мстислав, наконец, нашел родного человека?
  
  
  
  
  
  
  
   "ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА". Глава 9.
  
  - Никита!
  - Зачем кричать? Я рядом, - невозмутимостью лицо молодого человека могло обмануть только людей, плохо знакомых с лагерным психологом. То, что остальные даже не пытались утаить, Никита по возможности тщательно скрывал. Среди спасателей было двое пострадавших от вчерашнего землетрясения. Ингмар едва не лишился руки. Помогая выбраться из горной расщелины провалившемуся мужчине, великан Ингмар задел одну из плит. Обломок горной породы, сползая вниз, потащил за собой остальные. В итоге спасать пришлось двоих, хотя мужчина в ловушке кричал так громко, что можно было подумать, будто в западне сидит несколько бедолаг. Пострадавшему пытались помочь все, кто находился поблизости. Иван предложил связать из верхней одежды полотнище. Когда его спустили в расщелину, долгое время не могли определить, ухватился ли за него покалеченный. Ситуация осложнялась тем, что время от времени ощущались подземные толчки. Люди были близки к панике, бросая вещи, разбегались в разные стороны.
  Инициативу в свои руки взял Платон, - Будет еще хуже, если вы не возьмете себя в руки. Кончайте метаться!
  Женщина, которая оказалась ближе всех к Платону, упав на колени, бормотала себе под нос нечто невнятное. Такое необычное поведение служило слабой приманкой для любопытных. После того, как безумная начала раскачиваться, рядом с ней на колени опустилась Яра.
  - Великий Аттракор добрался до нас. Что делать? 300 миллионов лет ...почему в Северном полушарии ...
  - Что она несет?
  Игнорируя вопрос кого-то из толпы, Яра обратилась к причитающей, - Не волнуйтесь, пожалуйста, скоро мы отправимся в путь, - девушка окинула внимательным взглядом всех, кто случайно очутился поблизости. Среди взволнованной толпы она не увидела Мстислава. - Слава, - сначала тихо, потом громче позвала она.
  - Пацана я давно не видел, - признался Платон.
  Яра вдруг накинулась на него, - Но ты же обещал, что станешь присматривать за ним. Платон, что ты молчишь?!
  - Тише, людей распугаешь.
  - Если вы о мальчике, которого я часто встречала возле вас, то он, кажется, остался с мужчиной, державшимся обособленно от остальных.
  - Больше не могу, хоть режьте меня, с места не сдвинусь. Вся промокла, замерзла, если суждено погибнуть, то пусть уж сразу, - не выдержала еще одна обреченная.
  Грохот, доносившийся сверху, заставил позабыть о своих бедах и печалях.
  - Черт, из-за дождя ничего не видно.
  - Кажется, начинается.
  - Вот именно, кажется, - ехидно заметил Платон. Ветер дунул, камень покатился, а вам уже "конец света".
  Между тем, грохот усиливался. Такое впечатление, будто кто-то, что есть силы бил сразу же в несколько барабанов. Возникла суматоха.
  - Слава! - порой крик Яры заглушал завывания ветра и шум от падения камней.
  - Не ори, ясное дело: потерялся он. Уходить надо туда, за перевал.
  В сумерках, незаметно опустившихся на землю, место, указанное Платоном, едва виднелось. Яра осмотрелась, - Вести некого, люди разбежались.
  - Им же хуже.
  - Нам труднее будет их отыскать.
  К разговору двоих присоединился Никита, - Мы некому ничем не обязаны. Получится, спасем хотя бы детей, - обратившись к Платону, Никита добавил, - Бери рюкзак, пора.
  Придя, наконец, к соглашению, спасатели направились к горному перевалу. Дождь почти перестал, поутих ветер. Усталые, продрогшие, люди еле шли. Никто из них не вспоминал о голоде, хотя с утра ничего не ели. На лицах идущих отражалось уныние, смешанное с тревогой. Сомнение боролось со страхом, в тоже время не было ни одного равнодушного человека, каждый из них понимал, что будущее неясно, и мало, кто верил, что им суждено пережить весь этот ужас. Паника поутихла, когда перед людьми была поставлена конкретная цель. Большинство со страхом поглядывали на небо, но кроме темного полотна, на котором изредка мелькал кусочек луны, ничего не было видно.
  Иван, идущий в первых рядах, очутился перед входом в пещеру. Свод ее оказался достаточно низким, высокому парню приходилось пригибаться. Блеклый свет от карманного фонаря осветил мрачные стены, по которым сочилась вода. Засмотревшись наверх, Иван вовремя не обратил внимания на углубление снизу. Холодная вода доходила ему до колен. От внезапности произошедшего, он едва не выпустил фонарь из рук. Странно, ни никто не спешил ему на помощь.
  - Давай мне фонарь.
  Получив его, Рудольф сделал несколько шагов назад, а Иван остался стоящим в воде, откуда на него смотрело незнакомое лицо. Ударив ладонью по водной глади, Иван с удивлением взирал на нее. Изображение не исчезло.
  - Долго ты еще собираешься стоять в этой луже?
  Иван сделал шаг вперед и еще глубже ушел под воду, - Я не могу выбраться. Помогите.
  Его просьба осталась без участия. Ивану казалось, что окружающие в душе подсмеиваются над ним. Но есть один человек, который не оставит его просьбу без внимания, - Яра! - как можно громче, крикнул парень. На его призыв никто не откликнулся. Иван растерялся. Повернувшись к выходу, Иван предпринял еще одну попытку выбраться из ямы. История повторилась, с той лишь разницей, что теперь он очутился по пояс в воде. Растерянность спасовала перед ужасом. Иван перестал себя контролировать. Казалось, прошло несколько минут, и он очнулся мокрым с ног до головы, лежащим на камнях. Было холодно, но еще обиднее было ощущать себя брошенным всеми. В зачинающемся рассвете он не узнавал увиденного вчера. Выход из пещеры стал шире, а яма, из которой он не мог выбраться, исчезла. Оказавшись у входа, Иван увидел знакомую развилку, ведущую к восточному склону. Дорога требовала от него внимания. Уткнув взгляд себе под ноги, Иван приметил пару-тройку красных пятен. Нагнувшись, ему удалось разглядеть заинтересовавшее, через мгновение на раскрытой ладони лежали яркие камушки. Иван машинально положил их себе в карман и отправился дальше. Местность, что открылась ему взору, существенно отличалась от пройденной ранее. Редколесье сменилось тенистым лесом. После продолжительных, надоевших дождей из-за облаков выглянуло солнце, к полудню оно обещало хорошо прогреть воздух. Растирая холодные руки, Иван постепенно согревался. Давал знать о себе голод. Словно дразня его, неподалеку маячили грозди барбариса. Уйти от соблазна Иван не смог. Ягоды на вкус оказались терпко-кислыми, придать им сладость могут лишь первые морозы. На соснах Иван приметил много шишек, ему ранее не удавалось попробовать его на вкус. Если внимательно поискать, можно обнаружить поздние грибы, только вот, как их довести дот готовности, до этого Иван пока не додумался. Привыкший получать наставления и исполнять приказания старшего в отряде, Ивану многое пришлось открывать для себя впервые. Опасливо озираясь, всякий раз, когда поблизости раздавался треск ломавшихся веток, Иван предвидел худшее. Более всего он боялся столкнуться с волками-людоедами, которых в тайге, со слов Платона немало. Из средств защиты у Ивана при себе была палка - слабое утешение для него самого, для зверя избавиться от нее - не проблема. Если от волка можно найти убежище на дереве, то, как спастись от вездесущих косолапых? Тропа, что вела его в неизвестном направлении, становилась уже, а лес все гуще. Под одним из кустов Ивану на глаза попался скомканный полиэтиленовый пакет - свидетельство людского пребывания. Стоило поторопиться, может быть, он встретит хоть кого-нибудь из товарищей по несчастью. Подмечая новые открытия, Иван неосознанно начал говорить сам с собой. Кто-то разъяснял ему, что это - первый признак сумасшествия. Но лучше не забывать, как звучит собственный голос, чем разучиться говорить, вообще. Человек привыкал пользоваться второй сигнальной системой миллионы лет, а утратить способность к языковому общению, можно всего за несколько месяцев. - Эй, здесь есть кто-нибудь? - в отчаяние крикнул он. На призыв откликнулось эхо. Присев отдохнуть, парень задремал, но сну его суждено было скоро окончиться.
  - Иван, а где все наши?
  Когда Иван открыл глаза, на него в упор смотрел Мстислав. Боясь обмануться, парень тут же схватил мальчика за плечи, притянул к себе и обнял.
  Когда два тела прижались друг к другу, Мстислав почувствовал, что Ивана душат немые рыдания. - Ты плачешь? - не дождавшись ответа, тут же прибавил, - Не надо, я тоже раньше плакал, но когда пожалеть некому, чего расстраиваться? Легче от этого не будет. А куда мы пойдем?
  Немного успокоившись, Иван ответил, - Если бы я знал это заранее ... Здесь властвует природа: захочет - дождь устроит, ураганом может угостить. Знаешь, Слава, сейчас я, кажется, понял, что стихия решает все, человек - лишь песчинка, находящаяся в ее полном распоряжении. Еще четыре месяца назад я был юристом, консультировал клиентов, учил их, как правильно жить. А теперь меня вразумляют, и я постепенно понимаю, что мало, в чем разбираюсь.
  - Мне кажется, ты очень умный, и знаешь гораздо больше, чем я. Когда я потерялся, дорогу в лесу мне помогла отыскать Агата.
  - Кто она?
  - Девочка, которая живет в лесу, она рассыпает на дороге камушки, и по ним можно ориентироваться.
  - Эти? - Иван достал из кармана два красных самоцвета.
  - Да, тебе она тоже помогла?
  Иван согласно кивнул головой, - А как выглядит эта помощница?
  - Маленькая, в красном платье, иногда она смеется.
  - Весьма точное описание. Я тоже иногда смеюсь.
  - Ты мне не веришь? - обиженно спросил Мстислав.
  - Верю, скорее я в себе сомневаюсь. Ну, пойдем дольше.
  Они шли молча некоторое время, наконец, Иван не выдержал, - Хочешь, я расскажу тебе историю своей жизни?
  - Расскажи.
  - Когда я был ... таким, как ты, я увлекался ботаникой, любил изучать растения. Их мир наполнен хитростью и борьбой, блестящими идеями и ошибками. Они властны над своей судьбой, они - сами себе помощники и лекари. Каждое из растений можно сравнить с отдельным государством: даже если какие-то части его начали гибнуть из-за агрессии насекомых, растение может спасти уцелевшие части, мобилизовав все силы, отыскав нужных союзников, заманив неприятеля вглубь страны или ткани ...
  Мстислав перебил говорившего, - Ты собирался рассказать о себе. У тебя были друзья?
  - Тогда мне казалось, что были, с годами я понял, что парни просто использовали меня, списывая на проверочных тестах, поручали сделать за них домашние задания, а если я отказывал, могли побить.
  - Зачем же ты с ними дружил?
  - Я их боялся, а жаловаться не хотел. С растениями и животными я в детстве проводил гораздо больше времени, чем с людьми.
  - А у меня было много друзей - мальчишек, но все они погибли. Иван, а тебе не скучно было возиться с растениями? С ними не поговорить, ни поиграть.
  - Они умеют говорить, даже орать, но не каждому дано их услышать. Одно время я дома выращивал помидоры и огурцы. Я заметил, что растения, пораженные клещами, взывают о помощи.
  - Откуда у тебя дома клещи взялись?
  - Я специально приносил их из леса, наш дом стоял на окраине города.
  - А как ты определял, что огурец обращался к тебе за помощью? - завязавшийся разговор престал казаться Мстиславу скучным.
  - Они не ко мне именно обращались. Растения звали хищных насекомых.
  - А как?
  - Будучи поврежденным, растения выделяют особые ароматические вещества. К поврежденным растениям слетаются осы, стрекозы. Если проткнуть лист огурца гвоздем, растение не станет взывать к хищникам. Не зови понапрасну друзей, и они останутся друзьями! Выходит, что растения ...
  - А у тебя есть брат или сестра?
  - Нет, я один в семье. Родители мои были юристами, поэтому я окончил юридический факультет.
  - А где они сейчас?
  Иван ответил не сразу, - Не знаю, хочется верить, что они живы. Если нет... значит, я один остался на белом свете. Давай передохнем, не могу больше, устал.
  Расположившись под кустом бузины, путники с любопытством озирались по сторонам. Однообразный пейзаж заставил позабыть об усталости. Не исключено, что поблизости может скрываться опасность, спасаясь от которой им придется рассчитывать лишь на собственные силы. В рюкзаке у Ивана лежала пара слегка покрытых плесенью сухарей и фляга с водой. Скудный обед был съеден моментально, но он не насытил голодных путешественников.
  - А что мы будем есть за ужином?
  Иван пожал плечами, - Его может не быть. По дороге я видел барбарис, он еще не поспел, но когда нет выбора, - Иван развел руками, - Сам понимаешь.
  - Я очень голоден. Мне часто снится вкусный обед, что готовила по выходным мама. Запеченное филе кролика, тушенные свиные ребрышки, овощной плов ...
  - Перестань. Ты так вкусно рассказываешь, что у меня потекли слюнки.
  - Постарайся представить себе, что мы уже пообедали, после мы с Иветтой обычно играли в "верю - не верю" или "холодно - горячо".
  - Расскажи, как играть в "холодно - горячо".
  - Кто-нибудь из нас прятал вещь, а другой ее искал. Поиграем?
  Ивана клонило в сон, но его маленький приятель перешел от предложения к просьбе. Отказать ребенку в такой малости у Ивана не хватило решимости. Он согласился. Право прятать после непродолжительного спора было отдано Мстиславу. Иван закрыл глаза, предварительно пообещав, не подглядывать. "Что спрятать?", вопрос, которым не долго задавался мальчик. Конечно же, подарок Агаты. - Готово.
  Иван ходил кругами, обследуя каждый уголок под кустами, не пропуская ни сантиметра придорожной растительности, будто полицейская ищейка. Мстислав, который поначалу с интересом наблюдал за его действиями, спустя несколько минут уже подсмеивался над дотошным следопытом. - Ваня, так ты до завтрашнего утра искать будешь.
  - Тебе не надоело лепетать одно и то же: "холодно", "еще холоднее"?
  - Говорящие попугаи всю жизнь бормочут одно и то же, и ничего, не заболели, чего и тебе желаю.
  - Чего спрятал, скажи?
  - Не-а, тебе неинтересно будет искать.
  - Как можно найти, когда неизвестно, чего ищешь?
  - Так даже интереснее. Опять холодно. Иван, ты бродишь по кругу, как Крейзи.
  - Что это такое?
  - Герой компьютерной игры. Ищи лучше.
  - Нашел!
  От неожиданности Мстислав вздрогнул, из разжатого кулачка на землю упали три разноцветных камушка. На ладони Ивана лежал брелок, найденный однажды самим Мстиславом. Серебристый металл в тенистой чаще леса смотрелся грязно-серым. - Этот самолетик я не прятал, он потерялся.
  - Необычная вещица, - произнес Иван, разглядывая брелок, - Откуда он у тебя?
  - Нашел в лесу.
  - Врешь, по глазам вижу, что врешь. Ладно, держи свою игрушку, - Иван протянул мальчику брелок, но лишь пальцы Мстислава коснулись самолетика, тот упал на землю.
  - Ой, - корчась от боли, воскликнул Мстислав.
  - Что с тобой?
  - Я обжегся.
  - Когда ты успел? А главное, чем? - любопытство, смешанное с удивлением сквозило в каждом вопросе Ивана.
  Вместо ответа Мстислав показал ему ладонь, на которой было хорошо различимо красное пятно от ожога. Иван, что есть духа, подул на него, - Теперь обязательно пройдет. Где твоя игрушка? - подняв с земли маленькую фигурку, заметил, - Не жжется, - повертев ее в руках, добавил, - Может, пойдем?
  - Куда?
  - Повезет, набредем на жилье.
  - А где брелок?
  - Держи, - Иван снова протянул мальчику фигурку.
  - Положи ее мне в карман, - Мстислав видел, как Иван исполнил его пожелание, но когда через пару минут мальчик заглянул в карман куртки, тот оказался пуст.
  Дорога, на которую ступили двое путников, была едва различима под пышным подлеском. Корни деревьев, точно гигантские змеи, расползались по земле, заставляя идущих чаще опускать глаза вниз. Трава, несмотря на разгар осени, пока не начинала желтеть.
  - В этом году, похоже, зимы не будет. Середина октября, а все вокруг цветет и пахнет.
  - Иван, ты хотел, чтобы у тебя был брат или сестра?
  - Как тебе сказать, - Иван в раздумье пожал плечами, - Я привык быть один.
  - А с кем ты играл в детстве?
  - С хонуриком.
  - С кем? - переспросил Мстислав.
  - Это - зверек такой, нечто среднее между хорьком и норкой. Мне подарил его на день рождения дедушка, когда я был чуть постарше, чем ты сейчас.
  - А сейчас у тебя есть друзья?
  - Платон, Яра - мы закончили одну школу.
  - А с кем тебе интереснее: с друзьями или с животными?
  - У нас сегодня день вопросов и ответов, я правильно понимаю?
  - Идти молча скучно.
  - Хочешь, найду тебе интересное занятие?
  - Хочу.
  - Досчитай до миллиона и обратно ...
  - Это скучно.
  - Ты не дослушал задание, на английском, - уточнил Иван.
  Несколько минут мальчик молчал, пристально вглядываясь в спину впередиидущего, пока тот не споткнулся. Дважды потеряв равновесие, Иван растянулся на земле, - Черт возьми! Как измазался, в самую грязь, причем по-глупому, будто кто-то толкнул меня.
  - Это - я.
  - Не может быть, ты шел далеко позади.
  - Могу еще раз показать.
  - Валяй, только в следующий раз выбирай место почище.
  Экспериментатор подождал, пока его спутник пройдет немного вперед, и повторил попытку.
  - Хвастунишка. Многие желают, чтобы окружающие признавали за ними сверхъестественные способности, но...
  Мстислав, расстроенный неудачей, сосредоточился, застыв на месте. Следующая попытка также была неудачной: сколько мальчик не буравил спину Ивана пристальным взглядом, с тем ничего не происходило. От недовольства юный экстрасенс топнул ногой, - У меня ни один раз так получалось.
  Иван усмехнулся, - Ты хочешь, чтобы я упал?
  - А ты так можешь?
  Шедший вперед Иван не расслышал заданного вопроса, но, почувствовав на себе давление стороннего взгляда, обернулся. Мальчик неспешно плелся сзади.
  - Догоняй.
  Мстислав прибавил шагу. Близился закат, надо было торопиться выбрать местечко для ночлега посуше. Но не этим был озабочен Иван. Он всматривался в насупленное лицо мальчика. По всей видимости, тот был обижен на него. Опущенная голова, поникшие плечи подтверждали предположение Ивана. Выход из неприятной ситуации был вскоре найден. Когда в очередной раз Мстислав взглянул на впередиидущего, Иван споткнулся.
  - Осторожнее, - беспокойство в голосе подсказало Ивану, что Мстислав не претворяется.
  Опустив рюкзак на землю, парень повернул навстречу мальчику. Обняв его за плечи, Иван присел рядом на корточки, - Хочешь, мы окажемся в городе?
  - Как это?
  - Делай то, что я тебе говорю. Закрой глаза, - Мстислав, заинтригованный предложенным, следовал указаниям старшего приятеля, - Сейчас мы оторвемся от земли, и ты почувствуешь отсутствие точки опоры, тело твое станет легче воздуха. Ветер будет направлять тебя, оберегая от столкновения с неожиданными препятствиями. Молчи! - Иван предупреждающе коснулся руки слушателя, - Ты должен делать только то, что я тебе говорю. Под нами лес, впереди горные склоны, назад дороги нет. Ты ничего не боишься потому, что летать для тебя так же обычно, как и ходить по земле. Главное, верить в себя и не оглядываться назад. Четыре минуты, и десятки километров позади.
  Мстислав послушно выполнял все, что говорил ему Иван. Сквозь плотно сомкнутые ресницы он ничего не видел. Темнота, мешающая обзору, долго не отступала. Мальчик пошевелил ногами, их он чувствовал, а вот точку опоры, нет. Зеленеющие кроны деревьев далеко внизу колыхались, следуя порывам переменчивого ветра. От внезапно охватившего холода коченели пальцы рук и ног, голая шея, но очарованный Мстислав старался не обращать на трудности внимания, отдавшись зрелищу, открывшемуся вокруг. Башни из стекла и железобетона рвались ввысь. Причудливые формы, которые они при этом принимали, завораживали и одновременно манили к себе. Проплывающий в голубых волнах эфира фрегат уступал им в скорости. Конусы, пирамиды, шары смотрелись неаккуратно разбросанными по геометрически обрисованному пространству, именуемому городом. Он жил своей обычной жизнью: лавируя между башнями, пролетали вертоходы, предупредительно сигналили плавно скользящие кабинки канатной дороги, далеко внизу крошечными точками маячили термомобили, успешно соревнуясь в скорости с автомобильным транспортом. Повсюду, в ежедневной суматох ощущалось присутствие разума. Неподвластный воле Всевышнего, он мог торжествовать. Не приметные человекобоги, сделали жизнь человека ХХ11 века борьбой за выживание. А, вообще, кому нужен Homo sapiens, если везде, куда ни кинь взгляд, действуют смышленые машины? Управляют, создают, созидают, режут, чистят, считают, запускают ... Социум переполнен ими. Человек попал от них в зависимость, он разучился мыслить, целиком полагаясь на современные компьютеры. Искусственный интеллект вышел из-под контроля интеллекта человеческого, люди - тугодумы, машины - торопыги. Робот-компьютер принял облик человека, он говорит, думает, воспринимает мир, как человек. Он - его отражение, и в то же время, по своим возможностям, он в тысячи раз превосходит человека.
  Размечтавшись, нелегко было возвращаться к действительности. Все тот же дремучий лес шумел вокруг, небосвод сменил декорации, а бесплотные фантазии уступили место недоумению.
  - Все на свете имеет конец. Наше сегодняшнее путешествие окончилось.
  Слова Ивана служили слабым утешением. Засыпая, Мстислав противостоял самому себе, хотелось оседлать вертоход и умчаться туда, где без опасения можно смотреть на небо, где человек твердо ступает по земле, существуя в согласии с окружающим, не обманывается ложными надеждами. Только, где отыскать такое место?
  - Ты не заболел ли?
  Даже не взглянув на вопрошаемого, Мстислав закинув за спину маленький рюкзак, изрек, - Пошли.
  Его решимости хватило ненадолго. Куда они идут, зачем, над этими вопросами он не задумывался. Не все ли равно? Когда идешь, вроде, время бежит быстрее. Интересно, а когда-нибудь человек научиться его опережать? Иван сказал, что скоро Вселенная вступит в эру чудес. Лучи света превратятся в звезды, из упавших яблок вырастут деревья, из горсток праха возродятся люди - они станут молодеть на глазах, пока не воплотятся в не рожденные комочки клеток. - Ваня, а время может пойти вспять?
  - Произойти может все, что не запрещено законами природы. Когда-нибудь люди построят машину времени.
  - Мы, наверное, до этого не доживем.
  - Почему? - в свою очередь удивился Иван.
  - Ваня, а как ты считаешь, после падения метеоритов кому-нибудь еще, кроме наших лагерных удалось уцелеть?
  Ну что ответить любознательному мальчугану? Правду? Но ее никто не знает. Если обмануть, тогда в следующий раз Мстислав усомнится в привычном. Так они и смотрели друг на друга, глаза в глаза, но отчего Иван ощутил предательскую дрожь в ногах? Присев на корточки, он стал ближе к собеседнику, вот только веры ему от этого не прибавилось.
  - Говори, пусть лучше я буду знать все ...- Мстислав намеренно опустил слово "плохое", но каменное выражение лица его выдало.
  - А рассказывать-то нечего. Я не знаю. Мы оказались отрезанными от остального мира. Хочется верить, что мы не одиноки.
  - А мне все равно, - Мстислав отвернулся, так, что Иван видел лишь его затылок.
  Неожиданно слуха обоих достиг монотонный гул, рождающий опасения и с каждой секундой нарастающий.
  - Надо поторапливаться, скорее.
  Странно, когда Мстиславу приходилось самому заботиться о собственной безопасности, он пугался всего, чему не мог найти объяснения. Похоже, что таковых не оказалось и у его старшего приятеля. От быстрого бега оба запыхались. Ивану приходилось тяжелее: два рюкзака - свой и Мстислава тянули назад. Гул, напоминающий гуденье рассерженного улья, менял направление, что вызывало еще большее беспокойство. Страх усилился, когда беглецы остановились для отдыха.
  - Я больше не могу, - Мстислав в бессилии опустился на землю.
  Ивану ничего не оставалось, как сесть рядом. Подняв глаза к небу, он с тревогой всматривался в тот небольшой клочок небесного свода, который был виден сквозь верхушки сосен и елей. Цвет неба напоминал смешение всех красок радуги. За несколько секунд он изменился, теперь небо стало походить на сосуд, в котором смешали грязь с дождевой водой. От отчаяния Иван обхватил голову руками.
  - Не бойся, мы спасемся.
  Не обращая внимания на сказанное, Иван раскачивался из стороны в сторону, будто помешанный. Его застывший взгляд был устремлен вдаль.
  Мстислав не успел повторить сказанного. Какофония сменяющих друг друга звуков, среди которой был едва различим глухой удар, резанула по ушам, в тот же момент пыль плотной пеленой укутало все вокруг. Толчок в спину был последним, что осталось в памяти Мстислава, прежде, чем он потерял сознание.
  
  
  
  
  
  
   "ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА". Глава 10.
  
  - Платон ... Платон! Никита, скажи ему, - в смятении Яра не ведала, к кому обратиться. Пережитое накануне посеяло в душе животный страх, она боялась всего, что казалось не подвластным ее пониманию, и в то же время, до чертиков надоело жить в ожидании новых несчастий.
  - Я побеседовал с каждым, постарался успокоить.
  - Ты ее успокой, - перебив Никиту, Платон указал на Яру.
  Не обращая внимания на слова, произнесенные в обидной интонации, - она продолжала допытываться у Никиты, - Ты сказал им: куда мы идем?
  - Я и сам этого не знаю. Людей это мало интересуют, они бояться потеряться. Главное, не паниковать.
  - Сколько у нас сейчас людей?
  - Примерно двадцать шесть, не считая спасателей. Некоторые отстали, но если они будут внимательны, скоро догонят остальных. По пути нашего следования я расставлял указатели - ветки с нанизанными на них лоскутками ткани или бумажными обертками.
  - Где, любопытно, он их раздобыл? Может, обнаружил стоянку прошлого века? Люди тогда были изрядными грязнулями.
  - Платон, позаботься, пожалуйста, о нашей безопасности.
  - Об этом пускай Рудик заботиться.
  - Платон! Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду. Женщины жалуются на присутствие рядом со стоянкой хищных зверей.
  - Тогда бы началась настоящая паника, - Платон захохотал. Не поддержанный никем неуместный смех, неожиданно прервался.
  - А бывает ненастоящая? - тонкие губы Никиты скривились в язвительной усмешке.
  - Тебе виднее, - на ходу бросил Платон, его круглый затылок долго мелькал среди густого подлеска.
  С недоумением, а чаще с удивлением окружающие наблюдали, как неутомимый следопыт исследовал всякое место, показавшее ему сколь угодно подозрительным. Ему пока не удавалось затеряться в общей массе приятелей по несчастью, Платон всегда был на виду у остальных, что давало им лишний повод для его обсуждения. Перечисляя, сравнивая чужие неприятности со своими, или с теми, что были пережиты ранее, большинство бедолаг находили в том утешение. Иветта, все еще пребывающая в состоянии стресса, после похищения волком, боялась малейшего шороха, отчего следовала за Ярой тенью. Иногда доходило до смешного. Углубляясь в заросли по нужде, девушка чувствовала постороннее, неусыпное внимание.
  - Охрана не подкачала. Хочешь, я запишусь в твои соглядатаи. Яра, со всей искренностью заявляю, ты мне очень симпатична.
  - Благодарю, но на стриптиз не рассчитывай. Лучше присмотри за девочкой.
  - Не волнуйся, я за ней смотреть буду, зорче серого волка, от меня не убежишь. За Славку не переживай, он не один отстал.
  - В том-то и дело, отшельник тот, что с ним остался, очень странный. Ты обратил внимание на то, что у него не хватает руки?
  - А у меня в кости штифт, еще в детстве поставили, и что с того?
  - Ладно, проехали, - Яра улыбнулась ему, и для Никиты второй раз за день взошло солнышко. - По всем расчетам, мы должны быть на подходе к городу.
  - Должны, только его больше нет.
  - Людям не стоит это говорить.
  - Ложь хуже.
  - Если она во благо, то нет. Людям ...- голос Яры осекся, когда она увидела Никиту, стоявшего на коленях у куста бузины. - Что ...что ты делаешь?
  Никита, придерживая очки, другой рукой раздвинул пучок травы. Увиденное по-разному было оценено обоими. Яра зажала ладонью рот и крепко зажмурила глаза. За секунду до этого зажатое между большим и указательным пальцами Никиты нечто промелькнуло и застыло напротив лица Яры. - Вот она, правда. Ты ее хочешь?
  - Убери. Пожалуйста, прошу тебя, - пропищала Яра.
  - Да, открой ты глаза, наконец! Выбросил я эту мерзость.
  Ее плечи едва вздрагивали. Никита смотрел поверх них, столкнувшись взглядом с десятками встревоженных глаз, он отвернулся.
  - Скажите, там не змея?
  - Нет, не беспокойтесь, просто павшее от старости животное. Не забывайте смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.
  - Всем стоять на месте! Волки рядом, - громкий окрик Платона вызвал оцепенение, на руках у женщин заплакали дети.
  - Господи, спаси и помилуй. За что нам такое?
  - Тихо ты, - огрызнулся на жалобщицу рядом стоящий. - Слышите? Заткни рот своему детенышу.
  - Кажется, нас ожидает новое стихийное бедствие.
  - Сколько же можно? За что нас Всевышний наказывает?
  - Да не причитай ты! Чего ноешь? Будто от этого полегчает.
  Тишина, воцарившаяся на несколько секунд, не успела ничего изменить в душах людей, лица которых походили на посмертные маски. Предупреждение Никиты: "Ложитесь!" запоздало. Люди разбегались, сбивая друг друга с ног, Яра тщетно пыталась их успокоить. Ее крики тонули в общем гвалте. Падали камни, падали тела. Захотелось зажмурить глаза и более никогда их не открывать. Наверное, такое бывает только в аду.
  - Яра! - призыв о помощи побудил ее широко распахнуть глаза. Ее тряс за плечи Никита, - Помоги! - он потащил ее куда-то в сторону. Ноги не держали ее, а Никита продолжал тащить безвольное тело девушки, измазанное в грязи. - Смотри! Смотри! - еще громче повторил он.
  Среди беспорядочно разбросанных ударной волной тел ее растерянный взгляд выхватил знакомый круглый затылок с крошечной проплешиной. Дрожащие пальцы не сразу отважились до него дотронуться, а когда это случилось, подушечки пальцев Яры ощутили вязкую сырость. Никита ухватил плотное, большое тело и, навалившись на плечо всей тяжестью своего маленького веса, перевернул Платона на спину. Широко раскрытые голубые глаза были устремлены в небо. Свой голос Яра не узнала, - Он мертв, - наклонившись влево, она оказалась лежащей рядом с Платоном. Страшно не было, просто жизнь перескочила на другой уровень. Секунды застыли в неизвестности. Перепачканная кровью рука маятником двигалась слева направо.
  - Платон умер. Яра, нужно помогать остальным, - жестокие слова набатом отзывались в ее душе. Беззвучные рыдания перешли в крик, сменившийся каким-то звериным воем. Ей что-то кричали в самое ухо, трясли за плечи, пытались поставить на ноги. Сопротивляясь, Яра крепко держалась за Платона. Теперь он не мог ей помочь. Совсем рядом ей вторил тоненьким писком неизвестный. - Ребенок! Там ребенок.
  Двое только, что пытавшихся привести ее в чувство, неистово копали, разбрасывая вокруг комья мокрой земли. Тяжелое тело, закрывающее собой источник звука, наконец, сдвинули с места. Перепачканный жидкой грязью, малыш едва подавал голос. Яра прижала его к себе, но успокоить его удалось не сразу. Ребенок слегка вздрагивал, обнадеживающе шевеля крошечными пальчиками. Полчаса спустя все, кто остался жив после разгула стихии, собрались под поваленной елью. Кроме Платона погибли еще трое: женщина с ребенком и один из спасателей. Все они нашли последнее пристанище в братской могиле. После захоронения группа спасателей приняла решение искать безопасное место для ночного привала. Предложение нужно было донести до людей. Их подавленный вид, а на некоторых лицах сквозило безразличие, ставило под сомнение любые инициативы.
  - Мне все равно, делайте, что хотите.
  - Я не пойду, устала.
  - Объясните: куда, зачем мы идем?
  - Вы - спасатели, так спасайте нас от беды, а пока помощь ваша запаздывает.
  Обидные, но справедливые замечания. Люди ждали ответа, если их не успокоить, все предыдущие старания и сопутствующие им лишения окажутся напрасными. -
  Для того, чтобы отдохнуть перед длительным переходом, необходимо найти безопасное место для стоянки, - Яра обвела обреченных мимолетным взглядом, надолго задержав его лишь на лиловом клочке неба, что виднелся сквозь сомкнутые верхушки деревьев. Где-то там, в недостижимой выси упокоилась противоречивая душа ее погибшего школьного приятеля. Может быть, сейчас он наблюдает за ней?
  - Когда, наконец, мы попадем в город?
  - Правда, скажите нам, а то, получается, сначала бежали из него, как крысы, а теперь возвращаемся обратно.
  - "Как крысы", нашли сравнение. Город? Разве он еще существует?
  - На географической карте ему самое место.
  - Мы сожалеем оттого, что на вашу долю выпало столько бед...
  - Ни черта вы не понимаете. У меня никого не осталось, вся семья погибла, что может быть хуже?!
  - Отчаяние, которое лишает всякой надежды. Я сегодня потеряла друга, лучшего друга, хотя не понимала этого, пока его не стало. Страшнее отчаяния только смерть, не физическая, а душевная, когда на все наплевать. Но надо жить дальше, иначе все, что вами сделано ранее, бессмысленно. А еще нужны силы для того, чтобы признать собственное поражение. Сойдя с пьедестала, вы сможете уберечься от новых ошибок. Любите и помогайте друг другу, - она говорила то, что думала. Неожиданно для себя Яра заметила, что обращение ее не пропало даром.
  Усталые, недовольные они ворчали, но шли следом. Среди них Яра тщетно пыталась разыскать Иветту и еще двоих бесследно исчезнувших. Расчеты спасателей не оправдались: тайга не собиралась отступать. Лес становился все более непроходимым. Поваленные деревья, камни ни раз преграждали им дорогу. Пока сражались с очередным препятствием, быстро стемнело. Устраиваться на ночлег пришлось на просеке. Сложенные друг на друга ветки елей и сосен оказались жестким ложем, но никто не роптал. Обходя располагающихся на отдых, Яра старалась одних приободрить, для других искала слова утешения, а с третьими просто молчала, дружески пожимая руки. Когда-нибудь, спустя много лет она заново переживет потери и разочарования, непоправимые ошибки станут преследовать ее по пятам, она с горечью осознает, что их гораздо больше, чем ей казалось. Строчки, которые она обязательно напишет, сольются в рассказ, нет, лучше, в повесть о настоящих людях. Не важно, что произведение может быть не признано литературными ассами, ведь напишет же она его для будущих поколений. Величие сделает его бессмертным, потому, что вечность - самый стойкий рецепт долголетия.
  Следующий день не принес ничего нового. Длительный переход отнял немало сил. Малыш, что остался без матери и брата, сегодня не капризничал, несмотря на свалившиеся лишения. Яра терялась в догадках: чем его кормить? Молочные продукты, излюбленная пища детей годовалого возраста, имелись у спасателей в виде сухих сливок. Приготовленную молочную смесь, с повышенным содержанием жира малыш отвергал. Увидев, как Яра жует сухарь, ребенок потребовал непривычное угощение.
  - Зубки у него режутся, - заметила женщина из отряда, - У тебя-то, небось, не было?
  - Чего?
  - Детей, дуреха. Все вы образованные, а на это ума не хватает.
  - Я не замужем. Как вы думаете, что они любят кушать?
  - Каши, фруктовые пюре, только где их здесь возьмешь, - вздох сожаления предвосхитил следующий вопрос.
  Переводя взгляд с советчицы на малыша и обратно, Яра спросила, - А вы хотите взять его к себе?
  Брови дородной женщины, не сговариваясь, взлетели вверх, - Чего?
  - Усыновить ребенка. У вас, как я понимаю, есть опыт выращивания и воспитания детей, вы сделаете это лучше меня.
  Ответ последовал моментально, - Нет.
  - Но почему? Он такой милый и быстро привыкнет к вам.
  - Нет, - еще раз повторила собеседница, чтобы избежать дальнейших уговоров, поспешила уйти подальше от Яры.
  В то время, когда решалась его судьба, мальчик молчал. Крошечные пальчики потянулись к спутанным волосам девушки, одновременно ребенок залепетал нечто невнятное.
  - Как же тебя зовут, маленький? Саша, Гера, Илья, а, может быть, твои родители были тружениками науки и одарили тебя каким-нибудь необычным именем, вроде Тория или Технеция?
  Малыш улыбнулся, что Яра расценила за согласие, - Значит, быть тебе Технецием.
  - Назови его Платоном, - рядом с девушкой присел Никита, - Это - лучшая память о нем.
  - Я от кого-то слышала, что называть ребенка именем умершего не стоит, тем самым малыш может унаследовать судьбу покойного.
  - Посмотри на него.
  - С тех пор, как я его нашла, глаз с него не свожу. А что ты имеешь в виду? - недоуменно спросила Яра.
  - Ничего не замечаешь?
  Полминуты Яра вглядывалась в круглое личико малыша, - Удивляюсь себе, как я ранее этого не заметила. Мы так долго скитались, голодали, а он такой упитанный, и не скажешь, что ему худо приходится.
  - Эх, ты, женщина! Целый день на него налюбоваться не можешь, а не замечаешь, что мальчик - вылитый Платон.
  - Нет, мне, кажется, они совершенно непохожи. У Платона нос больше и лоб выше.
  - А ты представь его в обличье младенца.
  Яра пожала плечами, - Никита, как ты думаешь, что мне с ним делать?
  - Кормить, поить, менять штанишки, обеспечить всем, что нужно маленькому человечку.
  - Я предложила одной из наших женщин усыновить его, а она отказалась.
  - Оставь его себе. Платон в будущем оценит это.
  Легко посоветовать, переложив ответственность на чужие плечи, - Что же мне с тобой делать, Платон Платонович?
  В ответ мальчик захныкал. Яра попеременно предлагала ему то воду из фляги, то кусочек сухарика. Платон все отвергал. Из всех известных Яре способов успокоить ребенка, оставалось его укачивать. Но и это не помогло. Малыш уже не плакал, он кричал, требовательно вытягивая ручки.
  - Мокрый он, наверное, посмотри.
  Предположение оказалось верным. Переодеть Платона было не во что, пришлось обернуть его в собственную ветровку.
  - Тебя сожрут комары. Напрасно ты это.
  - А что ты предлагаешь, Никита?
  Советчик, как и женщина, поспешил ретироваться. Подходили к концу запасы продовольствия и воды, становились холоднее ночи, донимала сырость. Дожди сменились градом, крупные льдинки, размеров с картофелину, сыпались на головы путников по нескольку раз за день. Устраиваясь на ночлег, люди строили шалаши. Навязчивый запах хвои преследовал их в любое время суток. Как-то спросонок, еще не открывая глаз, Яре припомнилось все пережитое накануне. Кажется, она уже свыклась с лишениями. Единственное, чего ей не хотелось - заглядывать в будущее. Жизнь ее превратилась в бесконечное путешествие, лишенное всяческого смысла. Она не ведала: зачем и куда они идут, что их всех ожидает. Яра не знала, что она будет отвечать на последующие вопросы людей из отряда. В живых из спасателей осталось шестеро: Демьян, Ингмар, Виктор, Егор, Никита и она сама. Мало, кто вспоминал о внезапно исчезнувшем на перевале Иване. Причина этого - страх, вынуждающий жить, ожидая новые беды. Казалось, веру в счастливый исход утратил даже Никита. Из философствующего идеалиста он превратился в угрюмого пессимиста. Все чаще он теперь обращал взоры к небу, близоруко щуря глаза. Губы его беззвучно шептали нечто. Когда монолог Никиты повторился в энный раз, Яра поинтересовалась, - Что с тобой?
  - С Богом разговариваю. Честно говоря, не ожидал, что на меня кроме Всевышнего кто-либо обратит внимание.
  - Что случилось с нашим атеистом? Что заставило тебя уверовать? - Яра, разучившаяся удивляться, вдруг позволила себе это.
  Никогда не поздно признать собственные ошибки. Главное, во что я уверовал - в человеческое бессилие. За неимением большего начинаешь верить в то, что ранее вызывало сомнения. Тебе для сведения, - тут же добавил Никита, - Ни атеистом, ни религиозным фанатиком я никогда не был.
  - О чем у тебя с Всевышним был разговор?
  - Да, пожалуй, ни о чем. Я жаловался ему на нашу горькую судьбу. Стало легче.
  - Мог бы и мне пожаловаться, я выслушала бы тебя с не меньшим терпением.
  - Нет, ты не понимаешь. Я, как обреченный человек, хотел выговориться. Человек обладает даром понимания, но не умеет слушать. Животные же, напротив, терпеливо выслушают рассказчика, но смысл сказанного пройдет мимо них. И только Бог умеет и то и другое.
  - А мне теперь приходится разговаривать с Платоном - младшим. Знаешь, он, кажется, привыкает обходиться малым. Вот только, как ему объяснить, что скоро кушать станет нечего?
  Истошный крик "Помогите!", прозвучавший средь бела дня, никого не испугал и не удивил. Кричал посторонний. Двое из спасателей побежали к соседней чаще. Среди низкорослых кустиков барбариса, по колено в жиже они обнаружили незнакомую девушку. Несчастная пыталась выбраться на твердую поверхность, но это ей никак не удавалось. Демьян и Виктор медленно приближались к ней, ежесекундно подвергаясь опасности, измерить глубину топи.
  - Не подходите вплотную, рядом со мной вязкое место.
  Длинная жердь, с помощью которой парни пытались вытащить девушку, служила ненадежной опорой. Девушка в отчаяние тянулась за ней, и еще глубже погружалась в земляную жижу.
  - Опустись на четвереньки, может быть, так получится.
  Не внимая совету, девушка продолжала цепляться за кончик палки, одновременно протягивая руку к веткам барбариса. - Что же вы смотрите, помогите! Вы ждете, чтобы я с ног до головы перемазалась в грязи, и только после этого вы спасете меня?!
  - Ты становишься на четвереньки, тем самым увеличиваешь точку опоры, соответственно будешь меньше проваливаться. Пойми, это - единственно приемлемый выход.
  Через полторы минуты общих усилий пленница была спасена. Предположения ее оправдались, она вся оказалась перемазанной грязью, от которой исходил отвратительный запах разложения. - Что смеетесь? Весело, да? Носики заткнули, словно барышни какие! Нет, чтобы сбегать за водой и чистой одеждой,- спасенная накинулась на ребят так рьяно, будто это они были повинны в ее несчастье.
  - И это вместо благодарности, нехорошо, девушка! На чистую одежду не рассчитывай, сами давно в нестиранном ходим, да и размерчика твоего, пожалуй, не найти, - деликатность не позволяла Демьяну внимательно разглядывать девушку,
  - Как тебя зовут, красавица? - Виктор расспрашивал девушку, не ожидая, как близок он к истине.
  - Таисия. Подайте мне руку, - капризно произнесла замарашка.
  Взяв под руку Виктора, Таисия предстала перед путешественниками. Ее внезапное появление внесло оживление в однообразную жизнь маленького отряда.
  - Что это?
  - Не что, а кто? Познакомьтесь, возродившаяся из грязи ... Таисия, - после короткой паузы добавил ее кавалер.
  - Привет, двадцать шестой будешь.
  - Как это? - в свою очередь поинтересовалась Таисия.
  - Нас всех вместе двадцать пять плюс ты. Откуда ты такая красивая выискалась?
  - Таисии реплика показалась издевательской, вместо ответа она бросила, - Воды дайте.
  - А больше тебе ничего не надо? Ты не стесняйся, говори списком.
  - Я не захватила с собой одежду, и еще я два дня ничего не ела. Дайте мне то, о чем я прошу, а затем выспрашивайте.
  - У нас только небольшой запас питьевой воды.
  - Тая, вы, наверное, останетесь с нами. Мы сейчас тронемся в путь и, может быть, по дороге нам встретится водоем, - то ли спрашивая, то ли успокаивая новенькую, проронила Яра.
  - А до тех пор, что же я грязная буду ходить?
  - Скажи "спасибо", что живая осталась.
  - Не расстраивайся, грязь на одежде - это такая малость по сравнению с тем, что нас всех ожидает, - Яра старалась приободрить вновь прибывшую.
  Сочувственные взгляды, изредка бросаемые в строну новенькой, были восприняты ею, как человеческое любопытство. Мало утешало Таисию мокрое полотенце, которое ей дала Яра. Время от времени капризная девушка вспоминала об обещанном водоеме, так, что окружение ее постепенно редело. Выслушивать нытье Таисии хватило терпения только Яре.
  - Я не привыкла к подобному. Моя жизнь состояла из сплошных вечеринок, презентаций, юбилеев, званных обедов, показов, дефиле, кастингов, встреч с прессой, фото- и телесъемок, - Таисия на секунду замолчала, затем продолжила. - Я не мыслю себя без восхищения, я привыкла выслушивать комплементы особенно от противоположного пола, ловить на себе восхищенные взгляды...
  - Здесь нет деления по половому признаку, в отряде есть слабые и сильные, не более. У всех нас единственная цель - выжить. Не стоит придавать значение обидным замечаниям в свой адрес. Люди утомлены, ограничены в элементарных
  потребностях.
  - А я не привыкла к ограничениям. Я - победительница конкурса "Сибирский самоцвет", да у меня титулов не меньше, чем ученых степеней у академика.
  - Здесь, они тебе, вряд ли, пригодятся. Ой, смотри, - Яра махнула рукой, - Кажется, неподалеку водоем. Чувствуешь, как ветерком потянуло?
  - Я в этом не разбираюсь. Может быть, выдадите мне что-нибудь из своей одежды? Я не могу ходить в мокром.
  - Ладно, что-нибудь тебе раздобудем.
  Предположение Яры сбылось, через тридцать метров из-за пригорка показалось небольшое озерцо, наполовину в тине, источающее болотный аромат. Таисия поморщилась, в знак отвращения зажала нос пальчиками, - Фу, какая-то навозная лужа.
  - Другого нет. Дело твое, хочешь ходи грязной, а насчет лужи? Мы из него воду для питья набирать будем.
  Уговаривать привередливую красавицу дважды не пришлось. Скинув с себя всю одежду, включая нижнее белье, Таисия отправилась в воду, смешно ступая на длинных ногах, вскидывая попеременно то одну, то другую, она напомнила Яре важную птицу секретаря, девушка не смогла отказать себе в удовольствие улыбнуться. Рядом прыснули со смеху сидевшие в укрытие соглядатаи.
  - Не подсматривать, - строго произнесла Яра.
  - Нам все равно ничего не видно.
  - Виктор, это - ты? - спросила Яра у ответчика.
  - Нет, это - Демьян.
  - Наш Демьян - скромник, это каждому известно. Ну-ка, признавайтесь, кто там прячется?
  - Это Ингмар.
  - Уходите сейчас же. Таисия собирается выходить из воды. Слышите?
  - Нет, мы почти оглохли и пришли сюда ради того, чтобы полюбоваться на красоту. Яра, мы уже пять месяцев живем, как монахи. А мы все-таки мужчины, и без красивых женщин обходиться не можем.
  - Мужики, лучше ответьте, вы мне одежду из рюкзака прихватили? - закрыть обзор подглядывающим у Яры не получилось, оставалось рассчитывать на их деликатность.
  - Держи, нашей принцессе она, скорее всего, окажется, велика.
  - Чего говорить, не понравиться она ей, не модная, и не совсем свежая, - заметил показавшийся из-за кустов Егор. После того, как Яра замахала на них с Виктором руками, они повернули в сторону лагеря, но дорогой оглядывались.
  Таисия с отвращением взглянула на предложенные ей спортивные брюки, футболку и ветровку, но ничего не сказала.
  - Не огорчайся, ко всему, даже к плохому постепенно привыкаешь, поначалу тебе неловко будет, а потом ничего. Выбора нет.
  В лагере на них никто не обращал внимания, кто-то дремал, кто-то с опаской смотрел на небо, кто-то собирал последние плоды на барбарисе. Неожиданно Таисия захихикала, - Ой, кто там? - спросила она, показывая пальцем за ствол ели.
  Яра взглянула в указанном направлении, и по очертаниям определила, что за деревом скрывается Ингмар. - Что с тобой?
  - Кто-то похитил мою одежду.
  - На Таисии спортивный костюм, переданный Егором и Виктором.
  - Это не мой. Яра, найди мне что-нибудь, хотя бы штаны, я не могу ходить, прикрываясь фиговым листком.
  Ингмара, конечно же, жаль, но где она раздобудет для него штаны? Простодушный парень, наверное, стал жертвой нелепой забавы. Остается разыскать шутника. Одежду Ингмара искали всем лагерем. Вскоре стало очевидно, брюки, рубашка и куртка исчезли бесследно. Пришлось бедняге облачиться в старое одеяло, закрепив его на груди булавкой. Он, как и Таисия вынужден был идти босиком, часто обтирать ступни ладонью. Учитывая, что ноябрь вступил в свои права, и от погоды можно было ожидать любых сюрпризов,
  в отряде все больше находилось желающих посетовать на свою горькую судьбу.
  - Куда все направляются? - поинтересовалась Таисия у Яры.
  - Предположительно в город, но похоже на то, что мы сбились с пути. А ты, каким образом очутилась одна в тайге?
  - Долго рассказывать, - скороговоркой произнесла вопрошаемая, и тут же перевела разговор на другую тему, - А когда мы будем ужинать?
  - Ты проголодалась?
  - Глупый вопрос, конечно.
  - В рюкзаке у Никиты имеется маленькой запас сухарей. Спроси у него один, - Яра указала на сутулого очкарика, идущего чуть впереди.
  - А что-нибудь еще имеется? Я не привыкла жевать сухари.
  - Ты и голодать не привыкла, а пришлось два дня, пока мы тебя не обнаружили.
  - Как же вы обходитесь одними сухарями? - в глазах красавицы мелькнуло беспокойство.
  - Приходится. Труднее всего детям, им стараемся дать больше.
  - А что мы будем делать, когда сухари закончатся?
  - Есть немного муки, что-нибудь придумаем. Надеюсь, что к тому времени мы попадем в город.
  - А если нет?- допытывалась Таисия.
  - Что-нибудь придумаем. А потом, Тая, надо необходимо верить во что-то хорошее, знать, что после трудностей обязательно станет легче. Бог вознаградит тебя за все перенесенные страдания и лишения.
  Таисия в ответ пожала плечами и вздохнула. - В школе нам твердили, что надо рассчитывать только на собственные силы.
  - В жизни часто многое решает случай.
  Заплакал Платон на руках у Яры, глядя на то, как Таисия грызет сухарь.
  - Может, он есть хочет? - в голосе Таи не было ничего, кроме любопытства.
  - Боюсь, не заболел ли он? Часто плачет, плохо спит. У нас здесь в лесу ни врача детского, ни лекарств нет.
  "Стойте!" - шедший впереди остальных Виктор предупредительно поднял руку.
  - Что произошло?
  - Не знаю, Тая, - глазами Яра поискала Никиту. Он молниеносно откликнулся на ее призыв.
  - Предположительно неподалеку бродит хищное зверье, - пояснил он.
  - У Виктора есть ружье.
  - Есть-то оно есть, но патроны закончились. В случае крайней необходимости разожжем костры.
  "Волки!" прозвучало рядом. Толком не успев испугаться, люди начали метаться, тем самым становясь более доступной добычей для серых разбойников. Кто-то из пробегающих, Яра не успела разглядеть кто, сильно толкнул ее. Яра упала, крепко прижимая к груди Платона. Плач и крики о помощи раздавались со всех сторон, но для Яры, беда сконцентрировалась в жалобном писке маленького Платона. Наконец, когда все благополучно завершилось, перепуганные, но довольные окончанию облавы все расположились вокруг большого костра.
  - До чего зверье обнаглело, совсем перед человеком страх утратило.
  - Совсем, не совсем, а жрать они, как и мы все хотят неимоверно.
  - В следующий раз надо, чтобы женщины и дети были в центре отряда, а мужики с палками ...
  - С факелами. Будто волки палок испугаются?!
  - Пакли скоро не будет, без факелов придется обходиться. На всех защитников не напасешься, - с сожалением промолвил Демьян.
  - Не представляю, что мы дней через пять делать станем? Спички отсырели, серу сушить приходится, сухари на исходе. Придется жрать пресное тесто, вываренное в кипятке.
  - Не пойму, отчего мы до города добраться не можем? По моим расчетам, мы должны были добраться до самой границы Китая.
  - Это если на юго-восток путь держать, а как на самом деле было, трудно сказать.
  - Тогда молчи. Кажется, заплутали мы здорово. Если не серые разбойники, еще бы километра полтора - два пройти успели бы.
  - Ради чего? Чтобы ты смог с чистой совестью в свой журнал наблюдений записи сделать? Вообще, непонятно, как на этот раз без жертв обошлось?
  - А я заметил, что один такой здоровенный зверюга, круги вокруг нас, наматывая, отрезая другим волкам дорогу к нам.
  - Ты хоть думаешь, когда говоришь? Чтобы волк человеку помогал? Никогда в такое не поверю, пока сам не увижу.
  - В следующий раз увидишь.
  - Нет уж, спасибо, не надо нам следующего раза.
  - У того волка, между прочим, одной лапы не хватало.
  - Не ври! Как же у зверюги получалось быстро бегать?
  - Люди вон на своих двоих не хуже ракет носятся и ничего.
  Таисия с любопытством прислушивалась, не принимая участия в общем разговоре. Весть о необычном волке по ее мнению вызвало интерес у многих. - Кажется, это тот, которому Платон ножичком лапу отрубил.
  - Это что же получается, трехпалый нас спасать кинулся?
  - Сожрать он нас хотел, только не выбрал, кого.
  В эту ночь легли спать позже обычного. Засыпая Яра, представляла себе покалеченного волка, только вместо звериного оскала на нее взирала печальная физиономия бородатого дядьки, пропавшего вместе с Мстиславом.
  
  
  
   "ЩУПАЛЬЦА ГНЕВА". Глава 19.
  
   Казалось, что она попала в сказку. Большая поляна, усеянная ярко-красными ягодами, безоблачное небо над головой, а главное - тепло. Сравнение не в пользу ее теперешнего существования - последовательной череды глубокого сна и кратковременной полудремы. Ворочаясь с боку на бок, она прислушивалась. Привыкшая к тишине, она различала множество голосов. Вода, по капле сочившаяся с потолка, была настоящим водопадом. Сквозь полуоткрытые ресницы она смотрела вверх и любовалась видом земляничной поляны. Ягоды манили к себе, она ощущала сладость их вкуса на языке. Немного погодя она шла по тропинке, змейкой петляющей среди зеленого царства. Спутником ее был озорной ветерок, трепавший ее волосы и платье. Сосны и могучие кедры красовались сверху до низу усеянные шишками, с ветки на ветку деловито сновали белки, и ей уже не было одиноко. Легко дышалось, она позабыла обо всех своих болячках и плохом настроении. Вместо солнечного диска высоко в небе повис черный шар, он неотступно сопровождал ее. Что в нем особенного, почему люди рисковали жизнью, чтобы отыскать его? Они с Петром искали чудо, а ведь истинное чудо - сама жизнь. Малая птаха, что порхает перед глазами, радуется тому, что не скована в движениях и желаниях. Ей самой немного надо, поесть бы что. Она не могла вспомнить, когда последний раз что-нибудь жевала. Какая-то длинная ветка очутилась прямо над ней, шишка, что висела на ветке, будто маятник раскачивалась у Галины перед глазами. Рука сама собой потянулась к близкому угощению. И тут произошло то, чего она никак не ожидала. Она увидела живых людей, они стояли и смотрели на нее сверху вниз.
  - Зачем ты машешь перед ее глазами варежкой?
  - Это - не варежка, а шерстяной носок. Сняла с себя. Заметил? Она только, что открывала глаза.
  - А ты думала, что она умерла?
  Девочка усмехнулась, - Я думала совсем о другом.
  - Хотела забрать ее одежду?
  - Догадливый. Столкновение с антиматерией не прошло для тебя даром.
  Мстислав смотрел на Ингу, а видел источник своих и чужих страданий. Инга такая же злая, как шар. Нет, она гораздо более ужасная.
  - Слава, - еле слышно позвала Галя.
  На зов откликнулись оба. Мстислав присел на корточки и с испугом смотрел на лежавшую. Она была похожа на пришелицу с того света.
  - Слава, я - Галя, ты меня помнишь?
  Он молчал. Когда худая, израненная рука потянулась к нему, Мстислав едва удержался от крика. На ухо Инга шепнула ему, - Ничего не говори.
  - Слава, ты кушал?
  Он кивнул головой. Галя пугала его, но вместе с тем, в его душе проснулась жалость к несчастной женщине.
  - Я очень хочу есть. Может у тебя ...
  - Нет. У нас ничего нет, - ответила за Мстислава Инга.
  Галя смотрела на него, и лицо ее оживало. Нежданная встреча дала ей надежды, теперь, когда стало понятно, что им не суждено сбыться, отпала нужда волноваться. Галя испытывала радость уже тому, что видит людей. - Расскажи, как вы живете.
  Как она легко улыбается, догадываясь, что скоро умрет? Мстислав не сводил глаз с изможденного лица, пытаясь отыскать хоть что-нибудь отталкивающее, что позволит ему бросить Галю без помощи, ни капельки не сожалея. Маленький шрам сверху на лбу, незаживающая болячка, сеточка морщинок возле глаз - остались после ужаса, который ей пришлось пережить. На висках пульсировал сосуд, а губы Гали стали почти серыми.
  - Я .. Мы плохо живем. Многие умерли от холода и голода, и солнца давно нет. Не знаю, что будет дальше, - протяжный вздох завершил его ответ. Почему она молчит? Смотрит как-то странно, сквозь него. - Галя, - прикоснувшись к лежавшей, Мстислав подождал ответного знака, а спустя несколько мгновений потряс Галю за плечи. - Я сейчас принесу тебе сухари, Галя, слышишь?
  Страшные подозрения прокрались в голову. Галя смотрела куда-то вдаль, неподвижный взгляд ее терялся там, где не бывает метеоритных дождей, промозглый ветер не трепал промокшую одежду, и больше не хотелось ни есть, ни пить. Задрожали губы, часто-часто заморгали глаза. Он приложил ухо к груди Гали, и услышал слабый стук ее сердца. - Галя! Я сейчас, ты только не умирай, я скоро.
  Мешок с ухарями они с Ингой перепрятали подальше от выхода и мертвых людей, так пожелала сама Инга. Поторопившись, он сможет помочь Гале. Нужно выбрать правильное направление. Его ошибка, пусть и случайная, перечеркнет жизнь несчастной. Два коридора убегали от него вдаль. Вот он - указатель. Зверь с длинной шеей, а рядом - Иветта, повернулась в сторону нужного направления. Темнота не пугала, глаза привыкли выборочно вырывать из окружающего пространства все то, что ему хотелось видеть. Перешагивая через мертвые тела, он добрался до осыпающейся стены. Здесь, за сваленной в кучу одеждой, хранились остатки провизии. Мстислав нырнул в самую гущу и ничего не обнаружил. Он повторил попытку, более тщательно обследуя кучу тряпья. Мешок должен быть здесь, Мстислав сам зарывал его. Что же делать? Он обещал вернуться, но что он теперь принесет Гале?
  Обратный путь он прошел быстрее, но так и не придумал, что ей сказать. Зверь с длинной шеей укоризненно качал головой, а вместо Иветты, нарисованная Инга усмехалась ему прямо в лицо.
  - Галя, я не обманывал тебя. Сухари были, а сейчас их нет. Я буду искать еду, обещаю. Ты хорошая, Галя. Мы доживем до лета и будем собирать ягоды. Ты любишь землянику? Мы с сестрой и бабушкой любили ходить за ягодами, а потом бабушка варила варенье.
  Она улыбалась тихой, безнадежной улыбкой, Мстислав сквозь слезы ответил ей тем же. Печальные глаза напротив - последнее, что видела Галя, прежде, чем уснуть навсегда. Когда Мстислав понял, что она умерла, он лег рядом. Смерть не казалась ему ужасной, он тоже встретит ее с улыбкой. Незаметно к нему подкралась дрема. Лежа с закрытыми глазами, Мстислав представлял, как они с Иветтой встретили Владимиру, и сразу поверили ей, потому, что та была сильно похожа на маму. А потом Иветта умерла или, быть может, ушла, не пожелав оставаться с ними. Люди способны на предательство, это открытие далось ему дорогой ценой. Вот он дышит и чувствует, а Гале уже все без разницы. Она больше ничего не видит и не слышит, а он должен мириться с хрустом, который напоминал ему треск ломающихся костей Владимиры, когда ее грыз трехпалый монстр.
  - Кто там? - собственный голос показался Мстиславу чужим.
  Невнятный ответ он разобрал не сразу, - Славка, ты что ли?
  - Да, это - кто?
  - Ваня я, - хруст сменился чавканьем, жующий торопился. - Славка, представляешь, мне повезло, наткнулся на сокровище - мешок с сухарями. Могу угостить, кажется, еще немного осталось.
  - А где ты нашел сухари?
  - Не помню, когда спасешь свою жизнь, не думаешь о пустяках.
  - Ваня, сейчас умерла Галя. Она просила есть, а мне нечего было ей дать.
  - И такое бывает, но тебе, дружок, о смерти думать рановато. Знаешь, чем мы с тобой займемся? - Ваня провел рукой по густым волосам Мстислава. На ласку это было непохоже, а утешение ему сейчас ни к чему. - Мы будем искать выход. В лесу, знаешь, брат, как замечательно! Свежо дышится, морозно, но это даже хорошо. Будем с тобой вокруг елочки хороводы водить. Славка, через три дня Новый год или через два? Точно не помню. А знаешь, Славка, как мы в детстве играли?
  - Ваня, ты давно был наверху?
  - Дней пять назад, кажется.
  - А, - многозначительно произнес Мстислав, - За это время многое изменилось. Выход искать не надо, я знаю, где он.
  - Если ты из-за Гали такой ... грустный, то хочешь, мы похороним ее и остальных.
  - Я уже не знаю, чего хочу.
  - Нет, Славка, так не пойдет. Ты рассуждаешь, как столетний старичок, а у тебя вся жизнь впереди, - радостный запал Ивана уступил место непривычной для него настороженности. - Может, ты обиделся на меня за сухари?
  Мстислав отрицательно покачал головой. - Мне страшно жить, Ваня.
  - Любой человек: ты, я, она, - Иван ткнул пальцем Галю, - Рожден, чтобы жить. Человечество пережило две войны, стихийные бедствия, еще много чего, про что мы с тобой не знаем. Психологи советуют поделиться своими страхами с окружающими, и можно считать, что ты с ними справился.
  - Что толку с того, что мы отыщем еду, доживем до весны, а потом начнут падать камни с неба или реки выйдут из берегов. Мы же ничего не можем, Ваня, как ты этого не понимаешь!
  - Верно, одному человеку мало, что по силам, но нас двое, а там и еще кто-нибудь найдется. Подумай, разве ждать смерти легче?
  Мстислав вздохнул, расстаться с грустью не получилось. Ваня хороший, но не сможет уберечь его от беды. Вот и сейчас он куда-то ушел, без всяких объяснений, оставив Мстислава в одиночестве. Он лежал на сваленных друг на друга куртках, подложив под голову свитер Яры, и ощущал ее присутствие рядом.
  От ее тела исходил слабо сладкий аромат, что влекло Мстислава к ней. Яра казалась ему потерянной феей. Улыбке, которую она обычно дарила ему по утрам, он беззаветно верил, потому, что тайно любил Яру. Во сне он называл ее мамой, и сильно переживал, когда Яра предпочитала ему Виктора, Платона или Никиту. Он не хотел делить ее не с кем, а после смерти Яры, ему достался ее свитер, который он выпросил у Инги. Он старый, некрасивый, но греет лучше остальных. Очень жарко, и отчего-то от свитера идет дым. Обжигающее прикосновение заставило Мстислава подскочить. Из самой гущи сваленной одежды вырывались языки пламени, а волосы Мстислава начали дымиться.
  - А ты нырни головой в тряпки, - отрывистый, лающий смех напомнил ему о существовании противной, злой девчонки. Кое-как, набросив на голову куртку, Мстиславу удалось избавиться от ожога. Мерзкая гадина продолжала подсмеиваться над ним. То, что обычно предупреждало ее об опасности, сейчас выдало Ингу. Два светящихся желто-зеленых огонька указали ему верное направление. Мстислав бросился на нее, вцепившись ей в волосы. Ее кошачьи глаза прищурились то ли от злости, то ли от боли, а губы шептали, - Я не знала, что так получится. Пусти!
  Она почти не сопротивлялась, это разбудило в Мстиславе ярость. Он бил ее руками по голове, спине, всему, до чего мог дотянуться, таскал за волосы. Обоняния коснулся приторный запах крови. Инга хрипела, заслоняясь от нападающего ногами. Мстислав прекратил избиение, лишь, когда почувствовал тяжесть в плечах. Инга лежала ничком, без признаков жизни. Мстислав оттащил ее подальше от себя и лег на сваленные вещи, свернувшись калачиком. Он наказал зло, но победа не доставила ему удовольствия. А если Инга умрет, не станет ли она являться ему во сне?
  Скоро Новый год, самый любимый его праздник. Обычно загадывая желание, Мстислав ожидал, что оно обязательно исполнится. В этом году он мечтал поскорее стать взрослым. Маленьким быть грустно, никто не воспринимает тебя всерьез, другие пробуют поучать, а еще хуже, когда обижают. У детей все в будущем, рассказывая о своей жизни, они никогда не начинают повествование словами: "а когда я был маленьким..." О чем он мечтает в грядущем году. О праздничной иллюминации у новогодней елки, сухарях и тепле? Все это было в его прошлой жизни, а Новый год - праздник будущего. В настоящее время у него вместо иллюминации рисунки на стене, тепло заменяет куча чужой одежды, а водичка с потолка вместо сухарей.
  - Ну, вот, Славка, порядок, мне удалось раздобыть яблок, представляешь, у нас теперь есть настоящие яблоки! Здесь, в подземелье есть целое хранилище овощей и фруктов. Низкий поклон тому, кто строил эти катакомбы, очень предусмотрительный человек. Позаботился о том, чтобы люди, очутившиеся в плену обстоятельств, могли бросить вызов испытаниям. Слава, чего ты молчишь? Держи, - к щеке Мстислава прикоснулось нечто холодное, - Бери яблоко.
  Сладковатый аромат пробудил аппетит. Мстислав выхватил фрукт из рук Ивана, но прежде, чем попробовать угощение, мальчик спросил, - А у тебя еще одно есть?
  - Ты еще это не съел.
  - Есть у тебя еще одно яблоко? - повторил свой вопрос Мстислав.
  - Второе я себе оставил, а зачем тебе еще?
  Мстислав нехотя ответил, - Хотел угостить.
  - Ты что-то недоговариваешь, дружок, - Иван взял мальчика за подбородок, - Что случилось?
  Если сказать Ивану об Инге, тот бросит его. Нет, лучше чего-нибудь придумать. Яблоко, которое Мстислав так и держал в руке, упало. Чтобы Иван не заметил его испуга, Мстислав опустил глаза.
  - Что ты молчишь? - Иван присел на корточки, теперь, он видел лицо Мстислава. - Говори! - Иван встряхнул его так, что запоздалые слезы градом покатились из глаз мальчика.
  - Я не хотел, она подожгла ... мои волосы, было очень больно.
  - Ты кого-то обидел?
  - Я убил Ингу.
  - Говори громче! - требовательно произнес Иван.
  - Я убил Ингу. Я хотел ее убить! - с вызовом бросил Мстислав.
  - Где она сейчас?
  Мстислав ткнул пальцем в темноту, - Там.
  Иван, молча, направился в указанную сторону, не выпуская руки Мстислава. Иван шел медленно, а Мстиславу казалось, что они бегут. Они выбрали неверное направление, на пути им не встретилось ни одного препятствия. Ваня свернул в другую сторону. Теперь он шел аккуратнее, перед тем, как сделать шаг, он поводил из стороны в сторону ногой. Так повторялось из раза в раз, это напоминало на дурацкую игру, дождаться конца которой у Мстислава не хватило терпения. Он вырвался из рук Ивана и убежал. Вся злость Мстислава перешла на Ивана. Люди несправедливы. Прежде, чем обвинять другого, представь, а как бы ты сам поступил на его месте.
  Мстислав прикинул, кажется, он находится далеко от Ивана, жаль, что наполовину сгоревшая куча одежды вне зоны досягаемости Мстислава. Никита советовал, если холодно, нужно мысленно представить себе, что тепло одет. Мстислав пытался следовать рекомендациям психолога, он уже ощущал на своих плечах тяжесть десятка курток. Озноб не проходил.
  - Ты скоро умрешь.
  Надо постараться согреться, бегая по коридорам. Сбросив с плеч верхнюю одежду, Мстислав побежал. В темноте он несколько раз натыкался на бетонную преграду, но бегал до тех пор, пока не устал. Монотонный голос, предрекавший ему смерть, продолжал преследовать мальчика. От отчаяния опустившись на пол, Мстислав заткнул уши, но и в звенящей тишине подземелья голос не смолкал. Чтобы не слышать его, Мстислав закричал. Его ослепила волна света, на какое-то время Мстислав потерял сознание. Как кадры немого кино перед ним открылась картина грядущей катастрофы. Небывалый удар потряс Землю, на нее рухнула целая планета. В небо взметнулось множество глыб, от Земли отломился кусок. Отлетели его обломки, а затем стремительно соединились. Так возникла Феба - второй спутник Земли. Из-за столкновения небесных тел наша планета оказалась окруженной клубами космической пыли. Скрылось Солнце, но не всепоглощающая тьма была самым страшным испытанием, а холод, заморозивший все живое. Не хватало воздуха. Но Мстислав назло всем бедам останется жить. Он будет строить города на Луне, искать бурые карлики и лунные камни. Юная Феба не перестанет преследовать Землю, но когда-нибудь Мстислав доберется и до нее.
  - Эй, о каких карликах ты только что бормотал?
  Нет. Ему не послышалось. Стоило Мстиславу открыть глаза, как он очутился под пристальным взглядом незнакомой девочки. - Ты кто?
  - Иветта.
  - Неправда, Иветта умерла.
  - Тогда бы я с тобой не разговаривала.
  Вот сейчас, когда она подошла поближе, Мстислав рассмотрел девочку. Овал лица, волосы, лоб в ней было от Инги, глаза, нос, губы - от Иветты. Он так долго изучал незнакомку, что той надоело улыбаться. - Мою сестру звали Иветта, но тебя я не знаю.
  - Я - не твоя сестра.
  - Где ты живешь?
  - Здесь.
  Мстислав соображал, чего бы ему еще спросить, только бы незнакомка не уходила. - Это ты мне говорила о скорой смерти?
  - Я не говорю того, что мне неведомо. Не бойся, я не исчезну, - добавила Иветта.
  Откуда ей известно, о чем я думаю? Вслух он спросил, - Ты еще кого-нибудь встречала в подземелье?
  - Кого-нибудь встречала, - эхом ответила девочка. - Давай поиграем.
  Мстислав согласился. Прятаться в подземелье он ни разу не пробовал. Всякий раз, когда новая приятельница появлялась в поле его зрения, Мстислав прятался заново.
  - Ты не умеешь прятаться.
  - Наверное, я разучился играть.
  - Разучиться можно тому, что умеешь. А ты не умеешь ничего.
  Если сейчас она засмеется, Мстислав ее прогонит. - Ты врешь!
  - А ты врешь, что видишь меня впервые.
  Он отвернулся от девчонки. Но Иветта продолжала испытывать его терпение. - Припомни, скольких людей ты обидел?
  - Не знаю.
  - Опять лжешь. Ты себя любишь больше всего на свете.
  - Все люди любят себя больше всего на свете, и ты - не исключение.
  - Слава, вот ты где. Шутка твоя не пришла мне по душе, - Иван подошел незаметно, по его лицу было нелегко определить: сердит он на него или нет. Обернувшись к Иветте, Иван добавил, - Жива, здорова, значит.
  - Это не Инга, - еле слышно промолвил Мстислав.
  - Пойдемте, я вам покажу овощехранилище. Вы ахнете, когда увидите тамошние сокровища.
  - Ваня, это - Иветта.
  Не обращая внимания, на его слова, Иван воодушевленно разглагольствовал, - Ребята, мы запросто доживем до весны, а там и до лета рукой подать. Дом построим, хозяйством обзаведемся, жизнь быстро наладится.
  Мстислав молча слушал. Иван больше не тянул его за руку, Мстислав чувствовал себя взрослым, а Ваня не вспоминал старое. Многодневное блуждание по подземелью приучило Мстислава не придавать значения деталям. Двигаясь рядом с Иваном, Мстислав смотрел вперед. Его пытливый взгляд выхватил из темноты знакомую стену с рисунками. Изображения Инги не было.
  - Славка, ну, что же ты? Учти, яблоки ждать не будут.
  Мстислав оглянулся и увидел далеко позади новую приятельницу. Сейчас она походила на Ингу.
  - Слава, если ты поспешишь, то останешься доволен, и подружку свою угостишь. А где Инга?
  Мстислав вертел головой из стороны в сторону, но не позади, ни рядом с собой никого, кроме Ивана не увидел.
  - Позови ее.
  И все-таки он обнаружил сбежавшую. На стене, между длинношеим существом и трехпалым волком ему задорно подмаргивала Иветта. Девочка встряхнула головой, смахнув спутанные прядки, склонила ее набок, а вот это уже - совсем другой человек.
  - Слава, что ты там разглядываешь?
  - Ваня, видишь девочку на стене?
  - Я ее уже третий день вижу.
  Сказать ему или промолчать, долго гадать Мстиславу не пришлось. Вместо Инги-Иветты на них со стены, скалясь, смотрел волк, а длинношеий зверь, сощурив хитрые глазки, выглядывал из-за его спины.
  - Чудеса! Вроде, как рисунки на стене были другие.
  - Как ты думаешь, куда делись старые?
  Иван призадумался, - Этого никому знать не дано. Человек - существо самонадеянное. Вот я, к примеру, не могу объяснить тебе: почему? Но ради того, чтобы ты не считал меня тупым, немного пофантазирую. Неоспоримая истина: люди видят то, что хотят видеть, и не прочь обмануться. Понимаешь, о чем я?
  Мстислав отрицательно покачал головой.
  - Верно, потому, что я говорю заумными фразами. Человеческий разум торжествует, а наскальная живопись играет с ним в прятки. Мир переменился и, кажется, мы заблудились.
  Мстислав внимательно слушал Ивана. Когда-то и он будет так много знать, и какой-нибудь изобретательный пацан или любознательная девчонка, вроде, Агаты, станут ловить каждое его слово.
  - Ты только представь себе, Славка, мы - люди ХХ11 века вернулись в неолит! Недавно мы бродили по лесу, равнинам в поисках случайной добычи, мы - паразиты и одновременно - жертвы, жертвы Природы, а не ее соперники. Мы терпим все ее капризы, но мне надоело.
  - И мне тоже.
  Они миновали два коридора и несколько раз сменили направление. Ваня был полон воодушевления, Мстислав знал, в таком состоянии его старший приятель мог болтать без умолку. - Ты знаешь, Славка, что внутри солнечной системы существует параллельный, невидимый мир, который является нашим зеркальным отражением. Не исключено, что твоя подружка явилась к нам из зазеркалья.
  - Ваня, мы у выхода, - Мстислав вопросительно взглянул на Ивана, А где же обещанные тобой яблоки?
  - Перекатились в невидимый мир.
  - Но я хочу есть, - капризно произнес мальчик.
  - Я тоже.
  - А яблоки были настоящие?
  - Самые настоящие. Я ни одного не попробовал, все тебе отдал. Славка, могу подарить тебе ...
  - Что? - глаза Славы заблестели от нетерпения. Последние ступени он преодолел прыжком.
  Свежий, морозный воздух вернул их к действительности. Зима в самом разгаре, а настроение хоть куда. Иван вел его за собой, велев закрыть глаза. Любопытство мальчика заставило его позабыть о холоде. Он бодро перешагивал через поваленные стволы, иногда проваливаясь в низкие сугробы.
  - Ваня, скоро?
  - Потерпи еще чуть-чуть.
  Если существует зазеркалье то, может быть, смерть раздвинула его границы? Сейчас он откроет глаза и увидит Яру.
  - Пришли. Что ты больше всего желаешь увидеть?
  Ваня спросил: "что?", а не "кто?"
  - Не затрудняйся, я отвечу за тебя: вкусное угощение. Смотри.
  В зачинающихся сумерках перед взором Мстислава предстала новогодняя елка, украшенная яркими шарами яблок, апельсинов, моркови, карамели в блестящих обертках.
  - Нравится? Все это твое, Славка. Но ты, по-моему, не рад?
  - Ваня, я хотел, я ожидал увидеть кого-нибудь из наших, - ему стало не по себе, вдруг Ваня заметит его слезу? Пусть лучше у него будет набит рот. Мстислав снял с елки зеленое яблоко, сладкий с кислинкой вкус напомнил о прошедшем лете и утраченных надеждах.
  - Слава, ты доволен? Яблоко-то вкусное?
  - Да, это ты сам нарядил?
  Ваня, посмеиваясь, ответил, - А кто же еще? Нелегко было отыскать веревочки и обвязать каждый плод, и все ради того, чтобы удивить тебя. Очень красиво, правда?
  - Правда, - у Мстислава разыгрался аппетит. После яблока он потянулся за апельсином, но вдруг передумал и взял себе морковь, - Ваня, а записку на елку ты повесил?
  Свернутая в несколько раз, она раскачивалась, как кораблик, гонимый ветром. После прочтения послания Ваня изменился в лице. Скомкав бумажку, он выбросил ее.
  - Ваня, а что там написано?
  - Ерунда всякая. Забудь об этом.
  - Ваня, а если мы с тобой вдвоем остались, то кто же ее написал?
  - Не знаю, - чтобы не отвечать на вопросы, Иван занялся яблоком.
  Мстислава тянуло обратно, в подземелье. Внезапная вспышка света привлекла внимание обоих. По небу летел черный шар, волоча за собой огненный хвост. Мстислав инстинктивно присел на корточки и закрыл руками голову.
  - Чудак-человек! Это - комета.
  - Нет, Ваня, оно хочет убить нас. Пойдем под землю.
  - А как же это? - Иван вопросительно посмотрел на елку. - Слава, главное, не паниковать. Это - обыкновенная комета.
  - Я боюсь, - Мстислав растерянно смотрел за тем, как Иван обрывал веревки с подвешенными фруктами и быстро запихивал угощение в карман.
  Они спешили, но летающий объект действовал еще стремительнее. Из маленькой точки он превращался в огромную огненную сферу.
  - Оно похоже на обугленный апельсин, посмотри, Ваня, почти такой же, как у меня в руке. - Мстислав насчитал восемь до сих пор висевших на елке конфет. В минуту опасности они казались ему еще более желанными.
   Сладость в обмен на опасность, и все-таки он тянулся и срывал карамельки, не успев попробовать ни одной.
  - Бежим! - Иван потащил его за собой.
  - А елка? Ваня, давай возьмем ее с собой.
  Золотистый шлейф осветил темное небо, на его кончике Мстислав увидел Луну. Может быть, поэтому шар перемещался медленнее?
  - Слава!
  Деревья, которые он раньше считал помехой, теперь казались Мстиславу спасением. Отыскать бы яму и затаиться в ней, под защитой мертвых елей.
  - Слава, что ты возишься? Брось сейчас же эту чертову елку!
  Секунды он измерял шагами, последние из них - прыжками.
  Кажется, мы заблудились. Оно уже близко, - в подтверждении слов Ивана стало светло, как днем, почти сразу они очутились под лучами софитов. В слепящем свете Иван заметил, как шар, не долетев до Земли, раскололся. Множество его частей продолжили движение, увлекая за собой горящие хвосты.
  - Ваня, ее больше нет.
  Они радовались, не скрывая собственных эмоций. Они остались живы, и ничего, что при бегстве была потеряна большая часть драгоценных елочных украшений.
  - Ваня, а осколки нас не убьют?
  - Нет, самое страшное позади. Всякий раз, когда нам будет угрожать опасность, я стану тебя успокаивать. Ты можешь мне не верить, но мы не умрем.
  - Хорошо бы, я уже присмотрел себе место, где хотел быть похороненным.
  - Глупость.
  Одинокая Луна желтым глазом наблюдала за двумя бродягами, неторопливо бредущими по бескрайней равнине, населенной тысячами блестящих огоньков. В какой-то момент Мстиславу показалось, что это их провожают взглядом глаза тех, кто навсегда покинул Землю. Когда-нибудь и они с Ваней присоединяться к Яре, Егору, Ингмару, только пусть это случиться как можно позже. Здравствуй, жизнь.
  
  
   24.11.2007 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"