Теряева псевдоним - Д. Ольга Александровна : другие произведения.

Огонь носящий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОГЛАВЛЕНИЕ "ОГОНЬ НОСЯЩИЙ". 1. Исчезновение. 2. В погоне за тенью. 3. Норидж пятнадцать лет спустя. 4. Создания света и создания тьмы. 5. Отрекшиеся от мира. 6. На пути к бессмертию. 7. О веселом и о грустном. 8. Дарующие жизнь. 9. В поисках рая. 10. Домашняя "идиллия". 11. Тайная явь. 12. Серебряные пули. 13. Свои и чужие. 14. Ланкастер, Камень, Огонек? 15. Око смерти. 16. Глава, в которой родители стремятся, а дети не хотят. 17. В лабиринте чувств. 18. А Солнце никогда не перестанет светить! 19. В сетях сомнений. 20. Сговор трех. 21. "Отдай то, не зная, что". 22. О снах плохих и хороших. 23. Ускользающие тени. 24. Игра в прятки. 25. Все, что было, повторится. 26. В погоне за неизвестностью. 27. По дороге домой. 28. Конец близок. 29. Тройная сделка. 30. Скрывающий тайну. ОКОНЧЕН. "Огонь носящий". Аннотация. Через всю историю Европы и стран Востока проходит образ загадочного камня, посланца небес, чья сила способна охранять и вести по пути лучшей жизни целые страны и народы. Тот, кому он встретится, испытают радость, удовольствие, кого-то постигнет разочарование от скорой утраты Святого камня, но истории неизвестно ни одного случая, когда Огонь носящий принес людям горе. Считается, что он послан на Землю высокоразвитой цивилизацией, обитающих на планетах трех Солнц. Меняя своих хранителей, Камень путешествует по миру. Он живет среди нас, неузнанный, обладающий колоссальным духовным потенциалом. Кому доведется стать следующим его владельцем? Об этом расскажет вторая книга дилогии о Ларри Ланкастере. Объем произведения - 32,52 авторских листа.
  
   "ОГОНЬ НОСЯЩИЙ" Глава 1.
   Происходящее в небольшом гостиничном номере более походило на тайный ритуал. За круглым столом расположились трое. Слабый свет свечи отбрасывал причудливые блики на стоящий в центре стола ларец, украшенный таинственными знаками. Взоры присутствующих были обращены именно к нему.
  - Вы полагаете, что "Он" находится здесь? - голос говорившего звучал с придыханием, в котором чувствовалась изрядная доля благоговения.
  - Я не полагаю, сэр Ли, я уверен, - ответил тот, к кому обращались.
  - Я же просил вас, соблаговолите обойтись без имен. Это - крайне неосмотрительно.
  Тот, кому было сделано сие замечание, криво усмехнулся. Чуть оттопыренные верхние клыки придавали ему зловещий вид.
  - Потомки должны знать, кем они вправе гордиться.
  - Не переходите на личности, - третий напоминал о своем присутствии. Он был самым молчаливым и задумчивым из троицы. Проникновенный взгляд его черных глаз мельком скользнул по лицам собеседников и остановился на старинном ларце. С виду тот был небольшим, а материал, из которого он был выполнен, походил на слоновую кость. Знаки, расположенные на поверхности старинного ларца, по всей вероятности, владели им ни одну сотню лет.
  - Что же мы ждем? Я желаю взглянуть на него.
  - Не торопитесь, сэр. Мистическая сила, которой "Он" обладает, оказывает двоякое действие.
  - Скажите, как много вы знаете! - саркастически заметил тот, к кому обращались "сэр Ли", - Будьте так любезны, просветите нас, каким образом вам удалось раздобыть его?
  - Не требуйте невозможного. Неважно, каким образом "Он" очутился у меня, на вашем месте я призадумался над тем, как распорядиться Святым Камнем?
  - Тише, даже у стен имеются уши. Не стану напоминать вам, что осуществленное вами, противоречит его предназначению. Огонь носящий не должен принадлежать некому, а хранитель его...
  - Должен быть достоин сего, - закончив чужой ответ, обладатель клыков рассмеялся. Смех его был похож на собачий лай.
  Тот, кого он перебил, с неприязнью взглянул на собеседника, что не осталось незамеченным.
  - Господа, нам, в первую очередь, надо решить, у кого останется "Он"?
  При возможности Святыня должна храниться у лица незаинтересованного.
  - Среди тех, кому известно о Камне, таких нет. Он будет храниться в надежном месте, не спрашивайте меня, в каком.
  - Это почему же, вы так недоверчивы? Может быть, жаждете возвращения мадам Сент-Илер?
  Тот, к кому был обращен вопрос, не удостоил вопрошающего вниманием.
  - Не желаете отвечать... Кто я для вас? Новичок, которому никогда не достигнуть вашего величия. Так знайте, же, перед тем, как овладеть
  Камнем, этому ничтожеству удалось нейтрализовать воспламеняющего
  
  взглядом. Не жалеете ли вы о том, что его нет сейчас с нами?
  - В вас сейчас говорит элементарная зависть. Цель Посланников Тьмы - пробудить в людях самые темные черты их личности, увеличить негативную энергию, исходящую от некоторых из них. Для этого необходимо объединить наши усилия, вы же, поступаете наоборот.
  - Я, и думаю, что сэр, - говоривший показал на сидящего слева от него, - Желает знать, как вы поступите с Камнем? - на этот раз обладатель крупных клыков был совершенно серьезен. Он высказал чудеса самообладания, так, что все тайные мысли, что владели им, так и остались таковыми для его собеседников.
  - Явление Камня сопряжено с женским началом. Человеческая природа затемняет ясность задачи. Его должна носить женщина, которой отдано лучшее чувство. Не забывайте, что Святыне предрешено направлять ход истории в прогрессивное русло, что противоречит цели Посланников. Огонь носящий ни в каком случае не может принадлежать человеку, обладающему магической силой. Вы понимаете, что я имею в виду?
  - Конечно, учитель. Так, может, стоит передать Камень непосвященной, но так, чтобы она сама об этом не знала?
  Взгляды говорившего и обладателя звериных клыков были обращены на смуглого мужчину с черными, как смоль волосами. Казалось, что двое смотревших признавали за ним право решающего голоса, что последний воспринимал, как само собой разумеющееся. Вероятно, прозорливый обладатель высокого звания "учитель" что-то заподозрил, поэтому ответ его никак нельзя было назвать искренним, - Никому не дано знать, что лучше, что хуже. Одно могу сказать определенно: хранителем Камня станет тот, кому откроется правда о его истинном предназначении.
  Час спустя, когда гости разъехались, Абрамелин второй раз за вечер открыл ларец и достал из него дар Ориона, напоминающий по форме главный человеческий орган. Взамен Магического Кристалла в ларец была опущена переливающаяся на свету бледно-голубая расплющенная кругляшка. Не слишком удачная имитация, но деваться некуда. Эти двое, особенно Трэвор, не отстанут, если миссия не будет выполнена. Бесценный Камень найдет временное пристанище в кожаном мешочке на груди Абрамелина. За долгое время участия в тайном обществе ему ни единожды пришлось столкнуться с вероломством и предательством. Если бы была его воля, он, пожалуй, покинул бы Посланников, но сделать это можно было лишь, погибнув от удара, нанесенного Наставником. Пока ни одному из них Абрамелин не перешел дороги. "Такие, как он или Инесса Гонсалес, не умирают", заметил когда-то воспламеняющий взглядом. Это - правда, как истинным является то, что сегодняшние Посланники - это всего лишь жалкая кучка, насчитывающая полтора десятка посвященных, случайно столкнувшихся друг с другом обладателей всевозможных пороков. Сам Абрамелин не считал себя безгрешным, на счету у Посланников было великое множество противостояний, в итоге которых часто страдали совершенно безвинные люди из непосвященных. Когда-нибудь наступит расплата за содеянное, и даже владение магическими науками не спасет его от справедливого возмездия. Огонь носящий ни при каких обстоятельствах не должен
  
  находиться в руках злых гениев. Абрамелин грешен дважды, первый раз, когда передал Магический Кристалл в руки кровожадного Тамерлана, второй, когда волею судьбы Камень оказался у Наполеона. Текут времена, меняются взгляды, то, что вчера считалось величайшим злом, сейчас многие назовут благом. Сам Абрамелин истолковывал случившееся, как предначертания Книги Мертвых. Адепты могут ошибаться не меньше людей непосвященных. Книга Мертвых заканчивалась на 2036 году, именно тогда Земля может столкнуться с планетой Трех Солнц. По сравнению с тем сроком, что он уже прожил, оставшиеся до трагического события шестнадцать лет - короткий миг. Но он не хотел умирать, за несколько сотен лет ему не наскучило встречать рассветы и закаты, путешествовать по Миру в поисках истины, всякий раз размышляя над извечными вопросами бытия. Шамбала, затерянная в Тибете, была для него обителью духовного знания. Здесь адепта ждал долгожданный покой и постижение Мудрости. Никто, даже не менее древний, чем маг Абрамелин, Влад Тепиш, не заподозрил, Посланника в двойной игре. Великое Противостояние еще не окончено, и если Абрамелину удастся сохранить Магический Кристалл в неприкосновенности, если он не будет использован остальными Посланниками с целью разрушения, что вполне возможно, в случае объединения их усилий, планете будет дарована жизнь. Понимая, на что он себя обрекает, в случае, если Дик Трэвор и Мортимер Ли догадаются о подлоге, Абрамелин все-таки предпочел риск. Ларец со сверкающей подделкой будет помещен туда, где его не смогут обнаружить никто из Посланников, но даже тогда тайно владеющий Святыней не может быть спокоен. Будучи ни в силах удержаться от соблазна еще раз взглянуть на дар Ориона, маг вынул оба: Магический Кристалл и подделку, каждый из их хранилищ, и поместил на своей широкой ладони. Чем дольше Посланник смотрел на сверкающие камни, тем мрачнее становилось его лицо, открывшееся его взору зрелище, поразило Абрамелина. Оба камня стали совершенно одинаковыми, походившими по форме на слегка расплющенное сердце. От минералов исходило слабое голубое свечение, но привычной энергетики маг не ощущал. Камни будто спали, было над, чем призадуматься. Он находился не в заповедной области Тибета, а во второсортной гостинице, неподалеку от Лондона. Неужели ушедшие от Мира мудрецы из братства Грааля сыграли с ним жестокую шутку? Согласно преданию, передающемуся из поколения в поколение, таинственный Камень послан в Мир для выполнения высоких духовных целей, и владеть им могут только люди с благородными намерениями и чистым сердцем. Медленно вычерчивая в воздухе Каббалистические знаки, Абрамелин еще на что-то надеялся, выбор, стоящий перед ним был нелегким. Человек не вполне предоставлен совершаемому им поприщу. Судьба ниспослала ему испытание, адепт вправе полагаться на Провидение. Оно действует на людей посредством людей же, отсюда расчет на глас свыше. Водя рукой в воздухе, двенадцатый раз, вычерчивая управляющие знаки, Абрамелин пока верил, что Квинт-Эссенция не даст ему ошибиться. Животворящий Крест, олицетворяющий действие активного начала на
  
  пассивное, Духа на Материю, будет служить доказательством раскаяния мага, ведь задуманное им призвано было служить сохранению Магического Кристалла. Камни безмолвствовали. Тот, что слева, казался невесомым, свет от него не притягивал. Закрыв глаза, Абрамелин погрузился в размышления. Магия впервые отказывала ему. Раздобыть еще одну пустышку для заполнения ларца для него не проблема, но дар Ориона должен быть возвращен к жизни и сможет воплотить идею в действительность человек, в ком присутствует Бог. Избранному присуще вера, благодаря которой Душа приобретает силу, действующую согласно Божественной воле. Неожиданно он ощутил чувство жжения, ладонь сильно горела. Адепт торопился поскорее избавиться от обоих камней, похоже на то, что минералы жаждали того же. Неприятные ощущение прекратились, как только Абрамелин опустил оба камня в кожаный мешочек. Что теперь? Путешествие с Юго-востока на Северо-запад было предпринято напрасно? Все должно вернуться на круги своя, лишь только он исполнит предначертанное. Не исключал он и того, что основатель братства, великий Учитель Ясон, предчувствуя двойственность собрата, заведомо вручил ему пустышку? Никто, кроме дарующего не мог знать этого. Тогда выходит, что ни один из представших его взору камней не обладает магической силой? То, что Трэвор в случае, если ему улыбнулась удача, мог похитить лишь осколок Камня, Абрамелин не сомневался, но так ли благосклонна фортуна к оборотню, как тому хотелось?
   Луна настойчиво напоминала о своем присутствии, потоки яркого света били по глазам, лишь накинув на голову капюшон белого плаща, маг добился желаемого. Надо было спешить, он должен был возвращаться туда, откуда явился, и небесное светило, пребывая в активной фазе, будет ему в этом сопутствовать. Напоследок необходимо было найти пристанище для ларца, именно туда Абрамелин положил снятый с шеи мешочек. Пусть им станет матрац односпальной кровати. В руках посвященного мелькнул нож, с которым он никогда не расставался. При сложившихся обстоятельствах пришлось обходиться без привычного волшебства. Через минуту хранилище ларца имело первоначальный вид. Избавившись от немых свидетелей свершенного, Абрамелин с надеждой обратил свой взор на висевшее над кроватью зеркало. Поверхность его, залитая лунным светом, была беспристрастна
  в отражении происходящего. Смотрящий в зеркало видел в нем худощавого, с окаменевшим лицом человека, возраст которого не поддавался оценке. Смуглая, морщинистая рука закрыла изображение, но от этого ничего не изменилось, так же, как и от вычерчивания пантаклей. Ему непременно надо было покинуть отель сегодняшней ночью. Облаченный в длинный плащ, Абрамелин более всего походил на привидение. Бежать немедленно от любопытных людских глаз, но куда? Размышлять над этим ему было некогда. Редкие одинокие прохожие невольно обращали внимание на невысокого человека, столь необычно одетого в условиях континентального климата. Непонятным образом странные видения вскоре стирались из их памяти, лишая их повода для размышлений.
  
   Начинался мелкий дождь, ранее ничего не предвещало его нашествия: ни ветер, который гнал облака к югу, ни сильное похолодание, способное, казалось, заморозить небесные слезы. Было среди этого царства непогоды место, которое, наверное, радовалось бы внезапному холоду. Если бы Абрамелин мог спустя час увидеть оставленное им временное пристанище троих посвященных, желание вернуться, могло возобладать в нем над всеми остальными помыслами. Небольшое трехэтажное здание было охвачено огнем. Языки пламени неистово лизали фасад здания, пострадал от огня и запасной выход. Обезумевшие от ужаса постояльцы гостиницы выбегали полуголыми, а кто не мог дождаться своей очереди, выпрыгивали из окон. Не взирая на ненастье, они словно загипнотизированные, не желали покидать территорию маленького парка, в котором было расположено здание отеля. Взоры собравшихся были прикованы к буйству огненной стихии. Раздавались крики: "Пожарных, надо вызвать пожарных". Среди толпы несчастных затерялся человек, который с неумело скрываемым удовольствием смотрел на происходящее. Никто не обращал внимания на одетого в теплую куртку человека. Он не был ни чем примечателен: ни молод, ни стар, ни низок, ни высок. Долгожданный приезд пожарных он воспринял, как досадную помеху.
  - Посторонитесь, сэр, - незнакомец не сразу понял, что просьба была обращена к нему. Оглянувшись, он обнаружил, что остался в одиночестве, а к его ногам стекаются потоки холодной воды.
  Брандспойт был направлен на окна второго этажа, где, по всей видимости, находился очаг возгорания. Пожарным, после получаса борьбы удалось, наконец, локализовать огонь. Подчинившись просьбе, незнакомец отошел под сень векового дуба, самого высокого дерева в парке. Сейчас, поздней осенью он имел запущенный вид, повсюду лежали опавшие листья, было заметно, что кое-где их пытались собрать в кучки, но ветер уничтожил многочасовые усилия садовника. На дороге, ведущей к зданию отеля, стояло несколько автомобилей медицинской службы. К счастью, сегодня медики остались без работы, лишь пара человек обратились к ним за успокоительным. Вдруг из толпы постояльцев вырвался пожилой мужчина и бросился в сторону горящего отеля.
  - Держите его! Назад, сэр, прошу вас, вернитесь!
  На пути отчаянного смельчака возникло естественное препятствие из разлившейся в радиусе шести ярдов воды. С близкого расстояния все еще ощущался жар, едкий дым мешал дышать. Но не страх перед огнем, продолжавшим свое победное шествие, задержал мужчину на месте. Окрик полисмена пригвоздил его к залитому водой пяточку, куда огню было не добраться. Происходящее было похоже на фильм ужасов, но было нечто, что неизбежно притягивало внимание глазеющих: не везде огню удалось утвердить свое владычество, два окна на втором этаже огненная стихия не тронула совсем. Это было тем удивительнее, что, со слов очевидцев трагедии, огонь начал распространяться из соседнего, со свободным от него, четырнадцатого номера.
  - Боже мой, их уже не спасти. Все погибло...погибло, - мужчина
  
  пробормотал что-то еще бессвязное, заглушаемое криками пожарных. Чувство долга в нем боролось со здравым смыслом, и было похоже на то, что второе вскоре уступит место первому.
  - Сэр, подождите!
  Кажется, сейчас пожарные вели борьбу не только "против", но и "за".
  - Я не могу, вы понимаете? Это - крах всему, что было создано.
  Благодаря усилиям пожарных и вопреки разгулявшемуся ветру, огонь постепенно проигрывал схватку. Чем меньше языков пламени оставалось жизнеспособными, тем сильнее беспокоился мужчина. Наконец, решившись, он оглянулся назад, в поисках случайного попутчика.
  - Извините, сэр, вы не меня ищете? - вопрос прозвучал из уст невысокой смуглянки с видеокамерой в руках. Она улыбнулась ему, и это проявление добрых чувств вместо того, чтобы успокоить, лишь пробудило в нем неприязнь к вопрошающей.
  - Мне некогда. Впрочем, я догадался, что вы не желаете мне помочь, - заключил он после непродолжительной паузы.
  - Это зависит от вас. Что вы собираетесь предпринять?
  - В моем номере остались бесценные сокровища. Мне, во что бы то ни стало, нужно попасть в отель.
  - В настоящее время это невозможно.
  - Могли пострадать музейные экспонаты. Не представляю, что со мной сделает их владелец... Я...я не имел право забирать их из мастерской. Послушайте, умоляю, пойдемте со мной.
  Ощутив на своем запястье цепкую хватку, утешительница была вынуждена повиноваться. Мужчина тянул ее к главному входу в гостиницу. Вырваться сразу было невозможно, иначе видеокамера была бы загублена, а потерю материалов журналистского расследования мистер Ли ей не простит. Уже на ступенях незадачливая пара была остановлена окриком полисмена.
  - Вход воспрещен! Утром приходите за вещами, если, конечно, что-либо уцелеет.
  Сочувствие полисмена не уменьшило переживаний спутника журналистки. Задание редактора выполнено, но элементарное желание помочь ближнему удерживало ее в Хэмстеде. В конце концов, завтра она может взять выходной. Накануне секретарь главного редактора, мисс Джейн Фоукс любезно сообщила ей, как старой знакомой, об отсутствие шефа в ближайшие два-три дня.
   Пострадавшие от пожара были размещены в соседнем отеле. Его хозяин без энтузиазма отнесся к наплыву посетителей, в межсезонье его заведение оказалось к этому не готово. В небольшом кафе, которое ради исключительного случая было открыто ранее обычного, за чашечкой кофе сидели двое.
  - Мистер Кру, не стану просить вас, сохранять спокойствие. Неизбежное уже случилось, изменить прошлое мы не в силах. Будем ожидать утра, о пока стоит рассмотреть всевозможные варианты решения вашей проблемы.
  - Миссис Хиллсайд, я потерял все: работу, средства к существованию,
  будущее, а, может быть, и свободу. Не знаю, как стану выпутываться из
  
  сложившейся ситуации?
  - Может быть, еще чашечку?
  - Нет, благодарю вас. Я сейчас ни о чем постороннем думать не могу. Кажется, лучше бы я сам сгорел в огне, чтобы не мучиться.
  - Никогда не говорите так, мистер Кру. Бог создал человека, и только он вправе решать, кому, сколько жить. Благодарите Создателя за дарованное вам спасение.
  - Что человеческая жизнь по сравнению с искусством? Миг, растворенный в вечности, обрести бессмертие суждено не многим. Ах, миссис Хиллсайд, миссис Хиллсайд, я - нищий, и это еще полбеды. Частный музей лишится лучшей части своей коллекции. Разве великий Гойя и Тициан творили ради того, чтобы их полотна были испытаны на прочность? Нет, для меня лучше смерть.
  - Послушайте, мистер Кру. Ничего страшное вам не грозит. Полиция проведет необходимое расследование, будет установлен виновник случившегося, он обязательно понесет наказание. Возгорание не могло начаться само по себе, даже если пожар случился по причине короткого замыкания, в этом случае виновными будут признаны не электрические провода, а люди, которые за них отвечают.
  - Если бы все было так, как вы говорите, миссис Хиллсайд. Поверьте, в жизни много несправедливого. Ответственный за противопожарную безопасность окажется в отпуске, или, что проще, в больнице, а виновным в возникновении огня посчитают непредвиденное стечение обстоятельств, заключение экспертной комиссии будет непреклонным, и в получении страховки мне будет отказано.
  - Если полиция не примет нужных мер для того, чтобы найти виновных, обещаю, что этим займусь я.
  - Вы? Но вы, простите, не Дева Мария. Спасибо и на этом. Доброта спасет мир, так сказал один из русских классиков, но даже она не может творить чудеса.
  - Творить чудеса - прерогатива избранных, и, наверное, это справедливо, иначе чудесное перестает быть таковым. А в отношении доброты вы совершенно правы, хотя русский писатель говорил о красоте.
  Утром, по дороге в Лондон, Зубайдат вспоминала разговор с мистером Кру. Анализируя увиденное и услышанное, она терялась в догадках, собеседник не был с ней до конца искренен. Одной, случайно вырвавшейся фразой, он выдал себя, и кажется, даже не заметил того, что переиграл. "Шедевры надо было спасать тогда, когда возможно было установить их подлинность". Пожар в гостинице - событие заурядное, но происшедшее сегодня можно было считать из ряда вон выходящим. Согласно предварительному заключению виновным в происшедшем был признан персонал гостиницы. Видимо, горничная не потушила сигарету, или почистила ножичком электрические провода, но это - совершеннейшая глупость, в которую может поверить разве, что ребенок. Единственная вина служащих отеля состоит в отсутствии у них необходимой бдительности. Кто-то из опрошенных постояльцев отеля видел поздно вечером, в коридоре второго этажа оглядывающегося по
  
  сторонам человека, было заметно, что он не просто гуляет по этажу, а что-то ищет. Скорее всего, он искал незапертый номер, предположила Зубайдат, но своими догадками не стали не с кем делиться. Загадочным оставался факт сохранности одного из номеров, именно на втором этаже. Ей удалось заглянуть в непострадавший номер, вся обстановка которого уцелела, в номере даже не был ощутим запах гари. Полиция придирчиво отнеслась к работе Зубайдат, единственное, что удалось запечатлеть журналистке из "The Line to Life" в здании отеля, это табличка под номером пятнадцать и живописный вид из окна счастливого номера. Вряд ли, это кого-то заинтересует, тем более главного редактора, ему подавай шокирующие факты, но в получении их представителю прессы было отказано. Немногословны были и постояльцы гостиницы. Из всего сумбурно изложенного ими, Зубайдат узнала, что предположительным виновником трагедии является невысокий, смуглый человек, покинувший отель незадолго до того, как начался пожар. Никто из рассказчиков не мог точно указать, из какого номера вышел незнакомец, но очевидцы, столкнувшиеся с обладателем белого плаща, отмечали, что странный человек ни на кого не обращал внимания, и, скорее всего, старался никому не попадаться на глаза, что было крайне затруднительно, имея столь необычное для холодного сезона года одеяние. Нет, тут что-то не так, подумала Зубайдат, обычно, когда собираются на преступление, стараются одеться неприметнее. Было что-то странное во всей этой истории, номер, который огонь не тронул, был снят на имя Симуса Финнигана, ныне покойного, и хорошо известного самой Зубайдат. Горничная, после настойчивых расспросов припомнила, как выглядел этот пресловутый господин. Маленького роста, плотного телосложения, хорошо одетый, под это описание подходят великое множество людей. Мистер слишком быстро исчез, это была всего лишь отговорка, Зубайдат хорошо это понимала. Ей, так же, как и полиции будет над, чем поразмышлять.
   Путь домой занял немало времени. Дождь, начавшийся еще ночью, не прекращался. Дорога была скользкой, старый Пежо плохо слушался управления. Как же быстро летит время, точно так же, только не на собственном автомобиле она спешила когда-то в Лондон. Подгоняло Зубайдат ненастье, но ни одно оно было виновником спешки, едва не стоявшей миссис Хиллсайд жизни. Страх, предчувствие реальной опасности, угрожающей любимому человеку, нахлынули внезапно, перечеркнув все остальное. Любит ли она Ларри так сильно, как много лет назад? Зубайдат смахнула упавшую на глаза черную прядь волос, жаль, что точно так же, она не может поступить со своими переживаниями. О любви не думают, ею живут, и если, спустя пятнадцать лет Ларри вновь потребуется помощь, Зубайдат, не раздумывая, сделает все, что требуется. "Это неприлично двенадцать лет ездить на одном и том же автомобиле", - заметила Зубайдат недавно мисс Фоукс. Если бы в ответчице было чуть-чуть ехидства, она бы не преминула отпарировать, что не менее вызывающим является двусмысленное положение тридцатисемилетней девицы на выданье. Впрочем, мнение этой сплетницы Бэтти вовсе не интересовало, не станет
  
  же она перед каждым отсчитываться в финансовых тратах. Не нажила журналистка известной в широких общественных кругах газеты достаточного капитала на то, чтобы иметь несколько авто, с личным шофером в придачу, обставленный особнячок где-нибудь на берегу Темзы, нет у нее всего этого, вместо этого имеются неоплаченные счета по медицинской страховке и очередная телеграмма с просьбой о помощи. Отказать нуждающимся в деньгах родственникам, Зубайдат никогда не решилась бы, даже, когда сама едва сводила концы с концами. После смерти Аббаса, забота о его детях была возложена на младшего Пульвара, имеющего собственную семью. Хусрай же не в силах был оказать должной помощи, так, как сам, после смерти старшего брата был в долгах. Что ни говори, а жизнь дорожала, и не только в далеком Египте, но и в Соединенном Королевстве. "Никогда не забывай о ближнем", - твердил ей отец, Зубайдат было нелегко придерживаться этого совета, так, как ни особых накоплений на "черный день", ни, что еще хуже, верных друзей у нее не было. Одинокая тридцатидевятилетняя женщина вправе могла рассчитывать лишь на себя, поэтому ей чрезвычайно необходимо было сделать содержательный репортаж о происшествиях в Лондоне или близлежащих городах. Главному редактору "The Lines to Life" трудно угодить, за пятнадцать лет работы под его руководством совершенно ничего не изменилось ни в отношении Зубайдат к выполнению порученного, ни в отношениях мистера Ли к сотрудникам. Невозможно было даже предположить, что его не устроит в очередной раз.
   Резкий автомобильный сигнал заставил Зубайдат отвлечься от грустных мыслей. Она долго простояла на переходе, едва не пропустив сигнал светофора. Сказывалась усталость, уже вторую ночь Зубайдат не спала. Прошлую из-за того, что мучительно размышляла над вопросом, где раздобыть денег, минувшая была посвящена работе над репортажем.
  Свернув на Ноттинг-авеню, миссис Хиллсайд позволила себе немного расслабиться. Она почти уже дома, сейчас Зубайдат поднимется к себе, примет душ и ляжет поспать, хотя бы на два-три часа. Но ее планам не суждено было сбыться. Лишь только она вышла из ванной, раздался звонок. Потянувшись к телефону, Зубайдат догадалась, что звонили в дверь. Она открыла. На пороге стояла Ведмина Финниган.
  - Дорогая, как хорошо, что я застала тебя дома, нам необходимо поговорить, - вошедшая говорила торопливо, из-за чего в словах был различим легкий акцент.
  - Проходи, Мина.
  Миссис Финниган, волею судьбы ринулась именно в ту комнату, где в беспорядке были разложены рабочие материалы, папки, файлы. Они были, пожалуй, единственными вещами, которых не коснулся слой пыли, оставшийся не замеченным взволнованной Ведминой.
  - Мне нужны деньги, Бэтти, много денег.
  Как безжалостно время, унося с собой молодость, оно оставляет на лице женщины следы от былых печалей в виде тонкой сеточки морщин, губы, привыкшие к знакам любви, становятся бесцветными, а кожа - дряблой. Лишь глаза просящей оставались все такими же живыми и
  
  проникновенными, как двадцать три года тому назад, когда они впервые встретились в "Сфинкс Лэнде".
  - Я не могу тебе помочь, Мина. С аналогичной просьбой я обратилась бы к тебе, если бы не знала, что ты так же, как и я нуждаешься.
  - Боже, что мне делать, что делать! Моя девочка находится между жизнью и смертью, а я ни чем не могу ей помочь, - несчастная напомнила Зубайдат мистера Кру. В отчаяние Ведмина заламывала руки, казалось, еще чуть-чуть, и она станет биться головой о стену.
  - Мина, у меня действительно нет денег, кредитная карточка пуста, в кошельке не более ста фунтов. Может быть, тебе стоит занять денег на работе?
  Миссис Финнниган отрицательно покачала головой. Ее расширенные от ужаса глаза неподвижно уставились в одну точку. Зубайдат проследила по направлению ее взгляда. На нее с фотографии, улыбаясь, смотрел Филипп Растиньяк. Наверное, и сейчас, спустя пятнадцать лет, ее французский коллега, удивительно похож на Ларри. Если бы ни собственноручно сделанная надпись: "Маленькой египетской звездочке на память от ее поклонника, неунывающего Фила", можно было решить, что на снимке запечатлен Ларри Ланкастер.
  - Неужели моей девочке суждено погибнуть?
  Выдержать пронзительный взгляд несчастной матери могла лишь фотография. Зубайдат вышла на две минуты, и вернулась, держа в руке бронзовую статуэтку сфинкса. - Говорят, что все восточное сейчас в цене. Ты могла бы продать это и выручить хотя бы немного денег.
  - На все необходимо время, а у меня его нет. Мне срочно нужны пятьдесят тысяч фунтов.
  Зубайдат молчала, было как-то неловко спрашивать, зачем Ведмине такая крупная сумма, превышающая ее годовой заработок. Наконец, всхлипывания прекратились, и, промокнув глаза платком, миссис Финниган обратила свой взор на Зубайдат.
  - Бэтти, ты меня всегда выручала. Ты добрая, это известно всем, кто тебя знает. Попроси в долг у..., - Ведмина указала взглядом на фотографию.
  - Я не общаюсь в настоящее время с месье Растиньяком, и даже не догадываюсь, где он сейчас может находиться.
  - Я имела в виду не его.
  - Нет, Мина, даже ради спасения твоей дочери, я не стану просить денег у Ларри. Тебе известно, что после гибели Джоанны он пребывает в забвении, не желает ни с кем общаться. Попробуй обратиться к его кузену, барону Мал,Истфайе.
  - Но ты его лучше знаешь. Бэтти, я тебя прошу, умоляю, мне больше некуда обратиться, я и так назанимала денег, у кого можно. Помоги моей бедной девочке.
  Пытаясь вспомнить хотя бы кого-нибудь, кто мог выручить Ведмину, Зубайдат помнила, что подобная материальная проблема стоит и перед ней самой. Деньги, везде нужны новые, хрустящие банкноты, обладающие реальной силой. Там, где люди были исполнителями чужой воли, деньги диктовали свои условия. Их наличие обеспечивало
  
  поддержку, взаимопонимание, дружбу, любовь. Продажность последней более не огорчало, все в этой жизни имело цену. Дружба быстро теряет смысл, если не встречает материального подкрепления, вероятно, так считает большинство молодых людей, но не Зубайдат. Если бы возможно было помочь Ведмине хоть чем-нибудь...
  - Бэтти, я знаю, к кому ты можешь обратиться за деньгами, к профессору МакВалтэгу, он всегда с участием относился к тебе.
  - Но профессор сейчас на работе, учебный год в разгаре, вероятно, он вернется только к Рождеству.
  - Да, это верно, как я об этом не подумала. Господи, что же мне делать?
  - Я, кажется, знаю, кто бы мог тебе помочь, но пока не уверена, есть ли у него такая огромная сумма денег. Мистер Фарнон недавно вступил в права наследования. Может быть....
  - Нет, только не полицейский, подобное может навредить моей девочке.
  - Мистер Фарнон давно уже не комиссар полиции, он на пенсии, остается лишь выяснить, где он в настоящее время проживает: в Дарроуби-холле, оставшимся после смерти его старшей двоюродной сестры пустующим или у себя на Сохо-сквер?
  - Нет, Бэтти. Эмма находится в руках похитителей. Они предупредили меня о том, что, если я обращусь в полицию или частное сыскное агентство, то больше не увижу свою дочь живой.
  - Пойми, Ведмина, мистер Фарнон - твоя единственная надежда, у него реально можно занять денег. Если хочешь знать, я и сама думала к нему обратиться, мои родственники в Александрии снова испытывают материальные затруднения, - пришлось слукавить, лишь, в крайнем случае, Зубайдат решилась бы одалживать денег. Похоже, что у Ведмины была безвыходная ситуация, надо постараться объяснить отчаявшейся матери, что иного способа раздобыть денег не существует.
  - Я бы продала свою почку и еще что-нибудь ради спасения Эммы, но боюсь, что мои органы не для кого не представляют интереса. Что мне делать?
  - Я уже сказала, Мина, решение за тобой.
  - Если бы у меня была собственная квартира в Лондоне, я могла заложить ее.
  Неужели, Ведмина настолько потеряла голову, что ожидает подобного от нее, Зубайдат? Да, кажется, этот горящий взор, которым можно обезоружить противника, был обращен именно к ней. Чем невероятнее желание, тем больнее будет отказ. Зубайдат вздохнула. - Не жди от меня подобного. Это - безумие, точно так же, как совершеннейшая глупость - мысль о продаже собственных органов. Ведмина, прошу тебя, не пори горячку. Я сейчас.
  Зубайдат скрылась в маленькой спальне. Где-то здесь, в ящике комода у нее хранилась визитная карточка бывшего комиссара полиции. Настойчиво напоминала о себе желание выспаться, но об этом можно было и не мечтать. Сначала дела, потом отдых. По всей видимости, и в редакцию она сможет заскочить только после того, как поможет Ведмине решить ее проблему. На это раз им обоим повезло, мистер Фарнон оказался в Лондоне. Внимательно выслушав миссис Хиллсайд, он
  
  пригласил ее вместе с Ведминой к себе. Обратившись к нему, Зубайдат не вдавалась в подробности, это лучше других сделать сама пострадавшая от вымогателей при личной встрече с комиссаром Фарноном.
   По дороге на Сохо-сквер миссис Хиллсайд воскрешала в памяти образ комиссара полиции, как точно соответствовал он описанию Джеймса Фарнона, сделанного Ларри, среднего роста, плотного телосложения, с квадратной челюстью и непроницаемыми серыми глазами. Вот он сам стоит перед нею. Время пощадило его, за пятнадцать лет, прошедших с их последней встречи почти ничего не изменилось, разве, что появилась мелкая дрожь в руках, последствие перенесенного инсульта.
  - Приветствую вас, уважаемые миссис, проходите.
  Благодаря серьезной причине, приведшей их в гости к бывшему знакомому, любопытство обоих, вряд ли, было бы удовлетворено, а теперь им представился случай познакомиться с тем, что окружает бесстрашного комиссара. Джеймс Фарнон еще четыре года, как на пенсии, но до сих пор продолжал жить воспоминаниями о любимой работе. В гостиной, куда Фарнон пригасил двоих пришедших, было несколько фотографий в рамках, где бывший комиссар был запечатлен в своем рабочем кабинете, в кругу семьи. На спинке дивана развалился большой рыжий кот, появившейся в доме после смерти черно-белого Бэнджа.
  - Вот так я и живу. Как оставил работу, сразу почувствовал себя стариком, никому не нужным, а ведь мне всего лишь шестьдесят восемь, можно сказать, еще целая жизнь впереди, хочется, чтобы она была заполнена, надо провести эту массу нежданно свалившегося на меня времени с пользой для дела.
  Зубайдат смотрела на Джеймса Фарнона, и в ней просыпалось сочувствие к этому великодушному, и совершенно одинокому человеку. Ему необходимо было выговориться. Зубайдат и Ведмина в течение получаса вникали в тонкости взаимоотношений между членами семейного клана Фарнонов,в печальные подробности смерти старины Бэнджа, и лишь прерывистые вздохи миссис Финниган сдержали красноречие бывшего комиссара.
  - Простите, кажется, я увлекся. Что вас привело ко мне?
  Болтливый старик, зачем я сюда приехала, судя по всему, он скорее поставит памятник своему любимому коту или напишет книгу мемуаров, такие, как он не отличаются скромностью. Размышления Ведмины были прерваны, кажется, к ней обращались с вопросом, - Что? Я не расслышала.
  - Мистер Фарнон просит изложить тебя обстоятельства происшедшего.
  - Миссис Финниган, я понимаю, вам тяжело говорить об этом, но от того, как точно вы расскажите все, что случилось с вашей дочерью, будут зависеть результаты расследования.
  - Я не за расследованием к вам приехала. Миссис Хиллсайд все неверно вам объяснила. Мистер Фарнон, если бы вы могли одолжить мне крупную сумму денег на два... три месяца, я бы вернула вам долг в срок.
  - К сожалению, покойная сестра не оставила мне крупной суммы
  
  наличными, есть несколько акций "Darroubi-clab" и недвижимость. Все, что я могу вам одолжить в настоящее время, не превышает пятнадцать тысяч фунтов.
  - Я пропала, значит, Эмму больше ничего не спасет.
  - Но, миссис Финниган, давайте попробуем разобраться вместе. Откуда вы узнали о похищении?
  - Мина, мистер Фарнон спрашивает не из-за праздного любопытства. Пожалуйста, будь с ним откровенна.
  - Ну, хорошо, только обещайте мне, то, о чем я сейчас расскажу, не станет достоянием общественности, - миссис Финниган судорожно вздохнула, собираясь с мыслями, и продолжала, - Четыре дня назад моя дочь Эмма, ей летом исполнилось восемнадцать, собралась на уик-энд к школьным друзьям в Инвернесс - это город, где долгое время жила наша семья, родной город Саймона. Это было в пятницу вечером. В субботу, утренним рейсом она должна была отправляться, неожиданно обстоятельства изменились. Дочь заявила мне, что встречу школьных друзей перенесли в Оксфорд. Я, разумеется, обрадовалась, до Оксфорда всего лишь семьдесят миль, это, примерно, два часа езды, даже, знаете ли, захотелось вспомнить молодость, и поехать вместе с дочерью, но Эмма наотрез отказалась от подобного сопровождения.
  - Мина, разве Эмма не обучается в университете?
  - Обучается, недешево мне обходиться ее учеба. Учится она в Лондоне, в Национальной школе искусств, на актерском факультете.
  Без внимания увлекшейся повествованием миссис Финниган осталась промелькнувшая на непроницаемом лице Джеймса Фарнона гримаска неприятия, подмеченная наблюдательной миссис Хиллсайд. В чем дело, это даже интересно, почему бывший комиссар не пытается скрыть антипатии? Наверное, это слишком личное. Ведмина, между тем, говорила, не переставая, из ее рассказа Зубайдат узнала, что Эмма в последний раз звонила в субботу вечером, а вчера утром, то есть, в понедельник, взволнованной матери сообщили о том, что ради спасения дочери она должна передать семьдесят тысяч фунтов не позднее четверга.
  - Вы понимаете теперь, что у меня нет времени? Я не имею права рисковать жизнью дочери.
  Джеймс Фарнон в течение длинной исповеди терпеливо хранил молчание, но Зубайдат раскусила его, как истинный профессионал своего дела, мистер Фарнон горел желанием задать несколько вопросов, возникших у него, по мере того, как миссис Финниган излагала события случившегося. Вот он, ответственный момент, не хватали лишь секретаря, которая могла застенографировать комментарии пострадавшей стороны.
  - Миссис Финниган, постарайтесь вспомнить свой последний разговор с дочерью. Вас ничего не удивляло, может быть, что-то было не так, как обычно? Понимаете, что я имею в виду? Каждому человеку присуща индивидуальная манера ведения разговоров.
  - Нет, Эмма позвонила и сообщила только, что доехала хорошо, остановилась она у своей подруги. Что может быть, не так? Уж не
  
  подозреваете ли вы, что мог звонить кто-нибудь другой, прикрываясь именем моей дочери?
  - Жаль, что я не знаком с нею, но вполне допускаю, что многие люди, ради достижения желаемого, могут пойти на обман.
  - Нет, только не моя девочка.
  - Миссис Финниган, а голос похитителей не показался вам знакомым?
  - Нет.
  - Скажите, каким образом похитители желали получить выкуп?
  - Деньги должны были находиться в кейсе, который я должна была оставить в условленном месте, в четверг вечером. Мне обещали, что в пятницу утром Эмма уже будет дома.
  - Гм...
  Зубайдат не сводила взгляда с комиссара Фарнона. Несмотря на то, что с виду казалось, будто лицо его непроницаемо, хорошо знающим его людям, было ясно, что где-то там, в его компьютерном мозгу идет кропотливая работа.
  - Я предлагаю вам тянуть время.
  - Но моя Эмма может пострадать.
  - Необходимо, чтобы вы записали свой разговор с похитителями. Миссис Финниган, простите, но мне кажется, что вы не до конца искренни, или, быть может, подобным страдает ваша дочь.
  - Что вы себе позволяете! Как у вас язык поворачивается говорить такое. После этого, я вас знать более не желаю, - Ведмина развернулась, всем своим видом выказывая возмущение, и быстро вышла. Ей сейчас было не до обид. Здесь над ней насмехались. Зубайдат догнала ее уже на лестнице.
  - Мина, подожди, не стоит так расстраиваться. Мистер Фарнон постарается помочь тебе.
  Вот, кто виноват в унижении, которое ей пришлось пережить. Ведмина не стала сдерживать себя, - Тебе легко рассуждать, - произнесла она в негодовании, - У тебя нет, и, наверное, никогда не будет детей, а за чужих можно не переживать.
  - Зачем ты так...
  Слова приятельницы больно ранили Зубайдат. Это не ее вина, что у нее нет детей. Их надо заводить от любимого мужчины, так уж вышло, что с Ларри у нее ничего не получилось. Между ними всегда стояла Женевьева. Теперь уже трудно назвать ее супругой, почти год, как они с Ларри не живут вместе. Четырнадцать лет назад он сделал свой выбор, и Зубайдат осталось лишь смириться с его решением. Когда-нибудь Ларри вспомнит о ее существовании, и, как знать, может быть, благодаря прогрессу в медицине, Бэтти еще суждено будет стать матерью. А сейчас она займется делом, ей необходимо представить материал о ночном происшествии в отеле таким образом, чтобы мистеру Ли он пришелся по вкусу. Ради этого Зубайдат готова приукрасить, добавив в материал пикантные факты. Лучше поступить именно так, и не беда, что в статье будет определенная доля вымысла. Многие ее коллеге, это доподлинно известно, вместо сообщения, базирующегося на реальных фактах, преподносят действительность красочно, в продажном варианте.
  
   Кажется, получилось. К такому выводу пришла Зубайдат, наблюдая, как внимательно вчитывается сэр Ли в строчки, ровными рядами набранные на листе бумаги. Она могла отправить готовый материал в электронном виде, но тогда бы Зубайдат лишилась бы удовольствия получить похвалу, а главное, обещанный гонорар, как можно скорее. Фотографии с место пожара так же были хоть куда.
  - Значит, в огне пострадал весь отель?
  - Да, сэр Ли. Я задержалась на месте происшествия, несмотря на препятствия, которые мне чинили полисмены, я все тщательно осмотрела, - Зубайдат показала на снимки, - Это все, что сохранилось.
  Мортимер Ли уже больше двух минут смотрел на один и тот же фотоснимок. За это время можно было бы пробежать глазами почти целый лист. Он тянет время, пришло в голову Зубайдат.
  Не может быть, Мортисер Ли терялся в догадках. Он знал миссис Хиллсайд много лет, пожалуй, в ее словах можно было усомниться. Скорее всего, лжет она ненамеренно, и он догадывается, кто за всем этим стоит. Бэтти Хиллсайд до сих пор неровно дышит к Ланкастеру. Внезапно, пришедшая в голову мысль, заставила главного редактора расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке, он задыхался. Предупредительная Зубайдат включила кондиционер. Кстати обнаруженный в кармане пиджака носовой платок пригодился, капли пота более не стекали по разгоряченному лбу главного редактора.
  - Мистер Ли, если вас что-то не устраивает, я могу тут же все исправить.
  - При пожаре были жертвы?
  - В статье их имена не разглашаются, но для вас я могу сообщить их. Мистер Ли, может быть, я вас не понимаю?
  - Нет, это я вас отказываюсь понимать. То вы говорите, что в огне пострадали двое человек, со слов же очевидцев, все уцелели, кроме самого отеля.
  Зубайдат находила шефа очень взволнованным. - Вас не устраивает двое? - ей стало страшно, под угрозой гонорар, что тогда делать ее бедным родственникам? Под давлением колючего взгляда, Зубайдат ощущала себя центром Вселенной. Сэр Ли, кажется, хочет ей что-то сказать, но, видимо, этого что-то так много, что шеф никак не может решиться, с чего начать.
  - Черт возьми, я желаю услышать правду! Миссис Хиллсайд, вы издеваетесь надо мной?
  - Нет, сэр Ли, на самом деле никаких жертв не было. Пожарные действовали решительно, полиция тоже не зевала. В подозреваемых числиться незнакомец в длинном белом плаще, с надвинутым на глаза капюшоне. Я сама его не видела, но обратила внимание на то, что один из свидетелей пожара был доволен случившимся.
  Человек от Ланкастера, точно, везде у этого писаки свои люди, Мортимер Ли так живо представил себе все происшедшее, что казалось, будь его воля, главный редактор собственными руками придушил бы этого радостного наблюдателя. Ужас, Камень мог попасть в руки Ланкастера.
  - Перестаньте тараторить, миссис Хиллсайд. Скажите, наконец, вы
  
  уверены, что сгорел весь отель? Это очень важно...для меня, - после небольшой паузы добавил главный редактор.
  Зубайдат поведала ему все, что ей было известно, и ей не пришлось жалеть об этом. Сэр Ли хорошо заплатил ей. Настроение у Зубайдат после посещения редакции было замечательным, что невозможно было сказать о погоде. Для начала ноября она была холодной, словно осень решила сдаться без боя, и уступить права распоряжаться не только судоходством на Темзе, но и покупательской способностью жителей туманного Альбиона, которым мало было заказать товар по Интернету, они требовали немедленной его доставки. Когда к Зубайдат явился курьер из "Nephrite Queen", она придирчиво отнеслась к сделанной покупке. Молодой парень, в положенный срок, доставивший товар, был предупредителен, как того и требовал от него хозяин, владелец ювелирной лавки. Эта смуглая леди кого-то напоминала ему. Странно, но и у заказчицы было такое чувство, будто с этим человеком она уже встречалась, причем недавно. После того, как она утешит Мину, Зубайдат попробует разобраться со своими мыслями. И вновь настороженный взгляд, только не искоса, так, что Зубайдат чувствовала себя под неприятельским прицелом, а открыто, а открыто, не стесняясь собственной беспомощности, на нее уставились мокрые от слез глаза Ведмины.
  - Не могу видеть, как ты страдаешь, я сегодня немного разжилась деньгами, и если ты решишь следовать совету мистера Фарнона, то тебе, наверняка, пригодиться это? - Зубайдат вынула из сумки плоский, обитый бархатом футляр.
  - Что это? - Мина с опаской взяла предложенное.
  - Искусственные бриллианты, только преступники этого знать не должны. Внешне камни ничем не отличаются от натуральных, заподозрить их искусственное происхождение могут лишь опытные ювелиры. Будем надеяться, что среди похитителей их не окажется. Драгоценность потянет тысяч на пятьдесят фунтов.
  - А ты за нее сколько заплатила?
  - Неважно. Главное, чтобы они помогли освобождению Эммы. Когда будешь их предлагать, можешь сослаться на Картье, их аксессуары в цене.
  Контраст матовой черной поверхности футляра и прозрачных, как слеза, граненных каменьев завораживал. Когда Ведмина поднесла ожерелье к свету, она воскликнула от восторга, - Боже, как они красивы, я бы ни за что не поверила, что они искусственные!
  - Натуральные не продавали бы через Интернет-магазин, но ты права, они - прелесть.
  - Спасибо тебе, Бэтти. На твоем месте, я ни за что не рассталась бы с драгоценностью.
  Эти слова долго не выходили из головы Зубайдат. Человек не только жестокое, но эгоистичное существо, и как пример, мать и дочь, а между ними ожерелье из искусственно созданных бриллиантов. В какой-то момент Зубайдат показалось, что Мина чувствовала себя, в первую очередь, женщиной, а после матерью. А какой бы матерью была она,
  
  Зубайдат? Она много раз пыталась представить себе это. Сначала крохотный комочек примкнул к ее груди, а вот уже малыш делает первые шаги, протягивая к ней маленькие ручки, Зубайдат идет к нему навстречу, обняв его, она чувствует под рукой что-то шелковистое. Низкое, протяжное мяуканье, похожее на голос Джорджа слышится рядом, но вместо бывшего мужа, Бэтти видит огромного черного кота. Почему разговорчивый симпатяга так часто преследует ее, в мыслях, во сне, и даже наяву? Лишь себе Зубайдат могла признаться, что сама стремиться к встрече с ним. Наверное, ей надоело одиночество. Стоит подумать о том, чтобы завести домашнее животное. И все-таки, почему сэр Ли так настойчиво выспрашивал об обстоятельствах пожара в Хэмстеде? Особый интерес шефа вызвал непострадавший от огня номер, может быть, в этом кроется какая-то тайна? Решение пришло мгновенно, она вполне может себе это позволить. Все первоочередное сделано: в Александрию переведены деньги, не осталась без помощи Ведмина. Благодарение Аллаху, и сама Зубайдат теперь располагает средствами. Страстью к сыскному делу она заразилась от своего давнего знакомого комиссара Фарнона. Последний звонок перед отъездом был сделан именно ему.
  - Мистер Фарнон, держите меня, пожалуйста, в курсе происходящего, и еще я хотела сказать, что вы можете на меня рассчитывать.
  Зубайдат неслучайно сообщила Джеймсу Фарнону о поездке. Мало ли, что может случиться с ней в дороге. Со своей стороны, миссис Хиллсайд не сомневалась в том, что и сама может положиться на содействие умудренного опытом Фарнона. А, вообще, что может случиться по дороге в Хэмстед? Спуститься колесо или закончиться бензин, все это вполне преодолимо, но вот, чего Зубайдат никак не могла ожидать, это того, что на хвосте у ее пежо будет висеть серый крайслер. За ней следят, это стало ясно, преследователи четко придерживались заданной дистанции. Ее автомобиль был на пределе, ехать быстрее по скользкой дороге было опасно. Зубайдат пару раз уступала преследователям дорогу, но спустя время вновь замечала его позади себя. Если сообщить о преследовании в полицию, то, вероятнее всего, ее тоже задержит патруль, а значит, драгоценное время будет упущено. Случилось то, чего она опасалась, лопнуло колесо, и Зубайдат пришлось ждать помощи дорожных служб. Устранение неисправности заняло около полутора часов. Надоедливый Крайслер более не попадался ей на глаза, точно так же, как и администратора отеля, когда миссис Хиллсайд, наконец, удалось добраться до места следования. Вокруг отеля было поставлено оцепление, и похоже на то, что у Зубайдат не было никакой надежды встретиться со служащими отеля. Скучающий полисмен сообщил ей, что все уцелевшие вещи вывезены, а обслуживающий персонал уволен. Поездка в Хэмстед оказалась напрасной, в воображении вновь и вновь возникал серый призрак, сопровождающий ее по пути сюда. Пятнадцать лет назад, кажется именно Крайслер, осуществляя непонятный маневр, довел Зубайдат до аварии, в результате которой, пострадавшая на какое-то время лишилась памяти. Какая же она... неужели рецидив мог возникнуть спустя такое длительное время? Она совсем позабыла, у
  
  кузена Ларри, барона Рокки Мал,Истфайе сегодня день рождения. Надо непременно поздравить его, тем более, что его сорокалетие совпадает с открытием персональной выставки в "History gallery". Он сегодня будет там, и не исключено, что вместе с ним приедет Ларри. Помилуй ее Аллах, разве сейчас подходящее время, чтобы думать о свидании? Любимый до сих пор скорбит, ничто, и никто не может его утешить. Как бы Зубайдат хотелось хотя бы на несколько секунд оказаться рядом с ним, ничего не говоря, почувствовать запах его тела, прикоснуться к руке, а лучше всего к губам. Ощущения были настолько явственные, что у Зубайдат перехватило дыхание. Она притормозила у обочины. В тот же момент резкий толчок заставил ее вздрогнуть, единственная реакция на столкновение. От травмы ее спасли ремни безопасности.
  - Черт бы вас побрал, мисс! Вы что, первый день за рулем?
  - Извините меня, я немного задумалась...
  По мере того, как Зубайдат оправдывалась, водитель-лихач сменил гнев на милость, - Бэтти, мисс Бэтти, как вы поживаете? - на нее смотрел Джон Хикс.
  - Привет, Джон. Сколько лет прошло с нашей последней встречи! - лишь природная сдержанность останавливала Зубайдат от того, чтобы броситься на шею давнему знакомому.
  - Почти четверть века. Сейчас взгляну, здорово ли я в вас впечатался.
  Пока Джон разбирался в неполадках, Зубайдат без смущения любовалась им. Время беспощадно к женской красоте, на сильный пол оно действует благотворно. Простодушный провинциальный парень из неуклюжего увальня превратился в интересного симпатичного мужчину.
  - Джон, ну, как?
  - Легко отделались, но твой конь долго не пробегает. Еще немного подправлю, и порядок.
  Заняв привычное место за рулем, Зубайдат ждала. В зеркале заднего вида не было никаких изменений, бесконечно долго тянулось время, между тем, приближался вечер, и вместе с ним таяли надежды увидеть Ларри. Предчувствие подсказывало ей, что он будет на открытие выставки. Поправляя прическу, Зубайдат осталась недовольной своей внешностью. Она совсем не заботится о себе. Длинные черные волосы были собраны в пучок, но даже если их распустить, ничего не изменится. Ведмина как-то заметила ей, что Зубайдат надо подчеркивать выразительность своих глаз. Глядя в зеркало, ничего особенного в себе Бэтти не находила. Глаза, как глаза, может быть, более крупные, чем у большинства людей, цветом своим, насыщенно карим они, вряд ли, кого удивят. Обветренные губы, которые почти не знали поцелуев, Зубайдат с удовольствием скрыла бы, если бы это было возможно. Пожалуй, только кожа, золотисто смуглая являлась ее гордостью. Она не требовала косметики, и спустя годы, оставалась все такой же гладкой и бархатистой.
  - Бэтти, порядок. С тебя причитается.
  Еле слышно вздохнув, жаль было расставаться с деньгами, она потянулась за кошельком. Хлопнула дверь, и Джон оказался на соседнем сидении.
  
  - Нет, Бэтти, не то. Скажи? Каким ты меня находишь в сорок пять лет?
  - Один ты не останешься, а остальное тебе скажет любимая женщина.
  - А почему ты не спрашиваешь, есть ли она у меня?
  - Думаю, что есть.
  - Я тоже так считаю, но к огорчению для нее, она об этом не догадывается.
  - Так сообщи ей об этом.
  - Словами? Слишком банально. Что ты посоветуешь мне?
  - Поцелуй ее, женщины тают от нежных чувств.
  Прежде, чем Зубайдат успела сообразить, что происходит, она ощутила на губах вкус мяты. С закрытыми глазами Бэтти пыталась представить, что ее целует Ларри. Ей это почти удалось, но далекий голос вернул ее с небес на землю. - Я двадцать три года мечтал об этом, надеялся на взаимность, но... прости, Бэтти, наверное, я не должен был этого делать.
  - Мы можем остаться друзьями.
  - Нет, я хочу всего.
  С какой стати, хотела спросить одна часть ее существа, в то время, когда другая шептала: "не отказывайся".
  - Бэтти...
  - Нет.
  Оставшийся путь показался ей очень долгим. На душе было гадко, как после незаслуженной обиды. Напоследок Джон бросил ей в лицо: "Через пять лет ты некому не будешь, нужна, ни один мужчина не взглянет в твою сторону". И это говорил человек, который несколько минут назад объяснялся ей в любви. Поистине, человек - существо загадочное и непредсказуемое. Самое ужасное, что Джон был прав, и она хорошо понимала это. Свой выбор Зубайдат сделала давно, стараясь сохранить его в тайне от окружающих. Как знать, может быть, она по-прежнему была для мужчин лакомым кусочком. Наверное, поэтому сэр Ли так широко улыбался ей. Зубайдат сегодня повезло, день прошел не напрасно, загадки "серого Крайслера" больше не существовало. Мортимер Ли не отрицал, что за рулем автомобиля был он сам. Главному редактору незачем охотится за журналисткой, жизни Зубайдат ничто не угрожает.
  - Миссис Хиллсайд, вы неплохо поработали. Знайте же, что я высоко ценю вашу компетентность и исполнительность.
  - Спасибо, сэр Ли.
  - Скромность мешает вам напомнить мне о своеобразном рекорде, вы самый опытный сотрудник в редакции. Я собираюсь исправить вопиющую несправедливость. Как вы смотрите на то, чтобы обсудить наше с вами дальнейшее сотрудничество за ужином в ресторане?
  Отказываться было неблагоразумно, интуиция подсказывала Зубайдат, шеф готов сообщить ей что-то важное. Она не ошиблась. В уютной обстановке ресторана на Кессингтон-стрит за сытным ужином, состоящим из рагу из морепродуктов, копченого лосося, рыбного суфле и бутылки белого вина, Зубайдат расслабилась, ей захотелось выговориться. Она посетовала на то, что не успела посетить выставку в Национальной галерее, взять интервью у именинника и взять интервью у
  
  реставратора мистера Кру. От слова к слову, разговор перекинулся к последствиям пожара в Хэмстеде.
  - Миссис Хиллсайд, беседуя с вами, я всякий раз узнаю много интересного. Оказывается, список пострадавших расширяется. Предполагаю, что наше с вами сочувствие погорельцам не поможет. Что же вас подвигло еще раз посетить Хэмстед? - маленькие, бегающие глазки Мортимера Ли буравили Зубайдат. Было нелегко вынести визуальную атаку. Казалось, что шеф читает ее мысли.
  Все, что она пролепетала в ответ, только вызвало сардоническую улыбку у ее собеседника. Конечно, он ей не поверит, но задание, которое главный редактор "The Lines to Life" поручил Зубайдат, несказанно ее обрадовало. Этот странный человек внушал ей двоякое чувство: страх
  постепенно уступал место признательности. Шеф поручил ей сделать интервью с Ларри Ланкастером, предоставляя ей возможность лишний раз увидеть любимого. Мортимер Ли не ограничивал ее в сроках выполнения порученного, но поставил ей условие, Зубайдат не должна распространяться о своей поездке в Хэмстед.
   Уже дома она ощутила беспричинное беспокойство. Сознание подсказывало ей, что она невольно стала объектом наблюдения. В ванной, в темной гостиной и даже под одеялом, ей казалось, что слежка никогда не закончиться. Засыпая, она тщетно пыталась скрыться от преследования серого крайслера, за рулем которого сидел Ларри.
  
  
  
   "ОГОНЬ НОСЯЩИЙ" Глава 2.
  - Файер, ты все слышал. Склонен, ли ты верить словам миссис? Может быть, это - игра, подсказанная ее воображением? Одно неоспоримо, причина, приведшая ее ко мне, существует в действительности.
  Наверное, если посторонний мог сейчас видеть Джеймса Фарнона, то, вероятно, решил бы, что старик выжил из ума. Он разговаривал с собственным котом, за ярко-рыжий цвет получившего имя "Огонь". Животное внимательно слушало своего хозяина. Немигающие зеленые глаза скрывали многое, но, глядя в них, Джеймс Фарнон был уверен, что кот терпеливо выслушает его, вот только ответить, к сожалению, не сможет.
  Если бы возможно было проследить за миссис Финниган, да так, чтобы она этого не заметила. Всегда найдутся такие, для кого слежка не останется секретом. Залог успеха в сыскной работе - умение держать язык за зубами, выходит, что рассчитывать Джеймс Фарнон мог лишь на себя. Задача, которую он перед собой поставил, на первый взгляд казалась невыполнимой, если буквально подходить к ее решению. У каждого человека есть своя темная половина, у некоторых она целиком завладевает человеческой личностью, обнажая скрытые слабости и пороки. Сейчас Джеймс Фарнон намеренно взывал к ней, интуиция ему подсказывала, что малышка Кларисса Тотдж вновь придет к нему на помощь. Для возвращения ее к жизни совсем необязательно было разговаривать с Клариссой, достаточно было призвать ее мысленно. Вот она, оборотная реальность, смотрит на него широко открытыми глазами и, совсем, как Файер, Кларисса не отводит взгляда. За шестнадцать лет, она ничуть не изменилась, красивая шестилетняя девочка, с копной светло-каштановых волос, оставалась его маленькой тайной и палочкой-выручалочкой.
  Дождь, наполовину смешанный со снегом, был ей только на руку. На улицах почти не осталось прохожих, а значит, спрятанная в мусорном баке сумочка, окажется в распоряжении похитителей быстрее, чем она думает. Ведмина оглянулась, кажется, никого. Хорошо, что этот омерзительный старикашка не выполнил своих угроз. А она поступит, согласно распоряжению похитителей, и завтра Ведмина сможет обнять свою дорогую девочку, любимую Эмми. Вновь очутившись за рулем, не смотря по сторонам, как ей велели, миссис Финниган натолкнулась взглядом на ребенка. Маленькая девочка, совсем одна медленно брела по темной улице. Несчастная крошка, заметила Ведмина, поворачивая ключ зажигания. Малышка так легко одета, в старую, не по размеру большую кофточку, а на ногах у нее летние туфельки. Автомобиль был готов тронуться в обратный путь по первому требованию своей хозяйки, но в той боролись противоречивые чувства: желание выйти и приласкать одинокое дитя, и страх ослушаться указаний похитителей ее дочери. Наблюдая, Ведмина сделала вывод, похоже, что малышка не торопилась. Она остановилась, как раз напротив того мусорного бака, куда миссис Финниган спрятала свою сумочку. Что же будет дальше? Девочка была слишком мала ростом, для того, чтобы дотянуться до крышки бака. Вероятно, именно он завладел ее вниманием. Толкнув его ногой, она ничего не добилась. Неудача ее не остановила, малышка снова и снова толкала ногой высокий, цилиндрический бак. Сильные порывы ветра мешали ей, усилия обоих были направлены в разные стороны. У Ведмины появилось такое чувство, что не только за девочкой ведется наблюдение, но и сама она стала слишком заметной. Автомобиль миссис Финниган медленно тронулся с места. Она решила обмануть наблюдателей, в одном из проходных близлежащих дворов, Ведмина притормозила. Жаль, что придется покинуть уютный салон. Девять часов вечера, а такое впечатление, что все двенадцать, город словно вымер. Пальто ее быстро намокло, а сапоги совершенно не спасали от сырости. Ледяные струи били по лицу, Ведмина куталась в воротник. Платок на голове стал тяжелым от влаги, но миссис Финниган не обращала на это внимание. Примкнув вплотную к стене дома, она, крадучись, приближалась к месту захоронения колье из искусственно сделанных бриллиантов. Непонятная возня заставила ее поторопиться. Футляр с фальшивыми драгоценностями, который девочка выудила из мусорного бака, очутился за пазухой у незнакомца, а малышка - лежащей на грязном асфальте. Номер автомобиля, на котором скрылся похититель, Ведмина не заметила, но сам автомобиль она разглядела хорошо. Это был опель, темного цвета, подобных много на дорогах. Наконец, кошмар закончился, остается лишь дождаться завтрашнего утра. Она поежилась, но не от холода, а от дурных предчувствий. Девочка, что случилось бедняжкой? Дождь только усилился, а ветер не щадил никого. Ведмина бросилась к неподвижно лежащей, намокшие локоны закрывали детское лицо. Когда миссис Финниган осторожно коснулась его, девочка никак не отреагировала. Она была похожа на мертвую.
  - Эй, малышка, очнись.
  В ответ никакой реакции. Чужих детей не бывает. Ведмине стало не по себе, лишь только она представила, как где-то в ужасе мечутся люди, обеспокоенные пропажей дочери. Худенькое детское тельце было невесомым. Бедняжка, наверное, кроме того, что озябла, еще была и голодна.
  - Скоро ты согреешься, маленькая, и захочешь покушать. Бедняжка, - Ведмина разговаривала с девочкой, в надежде, что той вскоре станет лучше.
  На заднем сиденье автомобиля нашелся плед, в который тот час малышка была закутана. Отвезу ее домой, а после позвоню в полицию. Что еще Ведмина может сделать для ребенка? А не доставить ли ее в больницу, пожалуй, в ее состоянии это будет единственно верным решением. Но случай распорядился по-своему, на пути следования встретился полицейский участок. Автомобиль притормозил.
  - Пожалуйста, помогите.
  Полисмен окинул ее сочувствующим взглядом, - Что случилось, мэм?
  - У меня в автомобиле лежит маленькая девочка. Я подобрала ее на улице. Ей срочно требуется помощь.
  Происходящее далее можно причислить к детективной истории. Ведмина никогда не забудет, какими глазами смотрел на нее полицейский, когда увидел пустующее заднее сиденье.
  - Где ребенок?
  - Не знаю, она только что была здесь...без сознания, - после короткой паузы добавила Ведмина.
  - Для бессознательного состояния девочка слишком быстро передвигается. Предъявите ваши документы, мэм.
  Конечно, полицейский вправе заподозрить ее в ... от одной мысли об этом, Ведмина похолодела. Ее продолжала бить нервная дрожь и после того, как полисмен отпустил ее, предварительно взяв показания. Странное происшествие не выходило у нее из головы. Забота о неизвестной девочке, на время заслонило от миссис Финниган судьбу ее собственной дочери.
  Время тянулось очень медленно, до утра она не могла найти себе места. Два раза она варила себе кофе, но вместо привычного наслаждения, она ощущала нарастающее волнение. Почему? Обеспокоенная мать все делала так, как того требовали похитители, но на душе было тревожно. Необычная девочка, вполне реальные преступники и раздраженный полисмен, есть над, чем призадуматься. Кого-то ей напоминала исчезнувшая малышка. Ведмина была уверена, что ее симпатичную мордашку она видела на фотографии, но где?
  Телефонный звонок прервал ее раздумья. В трубке молчали. На все ее призывы никто не откликнулся, лишь прерывистое дыхание подсказывало Ведмине, что ее слушают. В подобные минуты, когда ее не покидало беспокойство, миссис Финниган мысленно обращалась к покойному супругу. Для этого достаточно было воскресить в памяти образ Саймона. Как Ведмина не старалась, худое, остроносое лицо заслоняла собой сосредоточенное личико найденной девочки. Видение было настолько назойливым, что миссис Финниган решила выпить снотворного и лечь спать. Телефонный звонок отвлек ее вновь. Теперь уже она станет испытывать терпение невидимого собеседника.
  - Миссис Финниган, алле, вы слышите меня? Не молчите, это - Джеймс Фарнон.
  Она положила трубку. Звонок повторился. Пришлось отключить телефон, но легче от этого не стало. Усевшись на диване, поджав под себя ноги, Ведмина уставилась на фотографию Саймона. Милое, веснушчатое лицо казалось незнакомым. Кадык на длинной шее постепенно сглаживался, она зрительно становилась тоньше, гладкие темно-русые волосы сменялись каштановыми локонами, пухлые, детские губы явственно произнесли: "Меня зовут Кларисса Тотдж". Какой чудной сон ей снится, Ведмина крепко зажмурила глаза, но во сне этого не требуется, они и так закрыты. Она видела себя за рулем автомобиля. Миссис Финниган преследовала синий опель. Лабиринт ночных улиц казался бесконечным. Лондон по происшествие нескольких прожитых здесь лет, оставался для нее все таким же чужим городом. Она задержалась здесь только из-за дочери. У Ведмины было предчувствие, что за рулем опеля сидит именно Эмма. Похоже, что он петляет, пытаясь оторваться от погони. Миссис Финниган не помнила названия улиц, которые они пересекали. В темноте при слабом свете уличных фонарей, все они казались одинаковыми. Как назло, ни одно препятствие не возникло у них на пути. Остановить эту бешенную гонку могло лишь что-то непредвиденное. В какой-то момент Ведмине показалось, что опелю удалось оторваться от преследования, автомобиль исчез. Поворот заставил ее резко нажать на тормоз, Ведмина едва не врезалась во внезапно возникший из темноты автомобиль. Его водитель ощутимо снизил скорость, и неслучайно. Дорогу впереди летящему кто-то преградил. Это была та самая девочка, которая неожиданно исчезла. Опелю не удалось избежать наезда. Послышался визг автомобильных тормозов. Последнее, что помнила Ведмина, прежде, чем заснуть, распростертое тело ребенка и низко склонившаяся над ним темноволосая девушка.
  Звонок заставил ее вздрогнуть. Казалось, что он никогда не прекратиться. Ведмина перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. Во входную дверь стучали. Пришлось идти открывать. На пороге стоял Джеймс Фарнон.
  - Простите, миссис Финниган. Обстоятельства вынудили меня побеспокоить вас в столь ранее время.
  От внимания бывшего комиссара не укрылось, с какой неприязнью взглянула на него Ведмина. Ничего, когда она узнает, с чем он пожаловал, то сменит раздражение на благодарность.
  - Я не ожидала вас, ни рано, ни поздно. Единственный человек, которого я сейчас хочу видеть, это - моя дочь.
  - Вот о ней я и пришел с вами поговорить.
  Ведмина, молча, указала ему на кресло.
  - Спасибо, уверяю вас, что вы не пожалеете, выслушав меня.
  Миссис Финниган расположилась в соседнем кресле, напротив.
  - Не скрою, что поначалу рассказанное вами не вызвало моего доверия. Случившееся с вашей дочерью выстраивалось в привычную схему действия вымогателей. Сейчас я так не считаю. Мисс Эмма стала жертвой негодяя, который заставляет ее тянуть деньги с собственной матери. Скажите, мэм, вам знаком темно-синий опель с номером GBK - 37-50?
  - Я видела этот автомобиль вчера, когда относила выкуп в условленное место, - Ведмина в подробностях поведала Джеймсу Фарнону о ночном происшествии, в подробностях останавливаясь на исчезновении незнакомой девочки.
  - Ее зовут Кларисса Тотдж?
  - Откуда вы знаете? - изумлению Ведмины не было предела.
  - Неважно, миссис Финниган. Можете мне верить. Эта девочка не имеет никакого отношения к похищению Эммы.
  - Если желаете, чтобы я не сомневалась в ваших словах, будьте со мной предельно откровенны.
  Комиссар Фарнон еле слышно вздохнул, так, словно ему было непросто решиться на следующую исповедь, - Несчастной девочки, которую вы вчера спасли, не существует, это - фантом, призрак. Она погибла шестнадцать лет тому назад.
  - Только не надо мне объяснять, что такое призрак, я это знаю получше вас, - если бы не строжайший запрет, предписывающий миссис Финниган молчать, она, скорее всего, не отказала бы себе в удовольствии поставить старую ищейку на место. Он еще смеет указывать, как Ведмине поступать, и это после семи лет изучения Магии! Ее ошибка заключалась в том, что бывшая ученица школы волшебства позволила себе позабыть, вычеркнуть из жизни эти быстротечные годы, когда она открыла для себя удивительный мир превращений, самое счастливое время, благодаря которому она встретила свою первую и единственную любовь. Из усталых глаз скатилась одинокая слезинка.
  - Миссис Финниган, сейчас этот призрак вернулся, вероятно, для того, чтобы ответить на ваши вопросы. Те, кто верит в чудеса, в конце концов, встречаются с ними. Так уж вышло, что я всю сознательную жизнь, отрицающий волшебство и всякие магические штучки, получил хороший урок...
  - И уверовали в то, чего нет, - саркастически заметила Ведмина.
  - Кларисса Тотдж помогла мне найти вашу дочь, мэм. Она не вернется домой сегодня утром, она не сможет этого сделать, пока не освободиться из-под власти человека, удерживающего ее. Мисс Эмма - добровольная пленница.
  - Я не понимаю вас.
  - Ваша дочь находилась за рулем синего опеля. Когда ее сообщник покинул автомобиль ради сумочки с выкупом, у мисс Эммы был шанс сбежать, но она не воспользовалась им.
  - По-вашему, Эмма в сговоре с похитителем?
  - Предполагаю, что так, а это значит, что ей ничего не угрожает. Она нужна тому человеку, мерзавцу, точнее сказать, живой, чтобы продолжать тянуть c вас деньги.
  - Этого не может быть. Моя девочка всегда была хорошей, она не обманывала меня.
  - Безгрешных людей не существует, мэм. Может быть, мисс Эмма влюбилась.
  - Что мне делать, комиссар?
  - Откажите похитителю. Чем раньше вы сделаете это, тем скорее ваша дочь вернется домой.
  По словам бывшего полицейского выходило, что ее дочь, ближе которой у Ведмины не осталось никого на свете, предала ее, вступив в сговор с негодяям. Если отказать ему в деньгах, он может убить Эмму. Ей грозит опасность. Советом Фарнона стоит пренебречь. Надо вновь ожидать звонка, и может быть, в следующий раз Ведмине удастся вернуть дочь домой. Если бы Саймон был жив, то не допустил бы случившегося.
  - Что ты на это скажешь, Сэм? Ты, который всю жизнь воспитывал и учил чужих детей, как поступил бы на моем месте? - миссис Финниган смотрела на фотографию мужа, тщетно пытаясь докричаться до него.
  Зачем она несколько лет изучала Психрометрию, Метеологию, Телекинез, Трансфигурацию, если теперь Ведмина перестала понимать людей, и они ее, похоже, тоже? Она в третий раз пыталась уговорить мистера Гольданского, владельца супермаркета, в котором Ведмина работала.
  - Вы не явились на работу в среду и в пятницу. Я вынужден вас уволить.
  - Но я пропустила всего два дня, я их отработаю.
  - Не сомневаюсь, но в другом месте.
  - Мистер Гольданский, я вам объяснила, что с моей дочерью произошло несчастье, подобное с каждым может случиться.
  - Согласен, но уволены будете все-таки вы.
  - Мистер Гольданский, мне нелегко будет найти работу, я долгое время жила в другом городе, и здесь в Лондоне...
  - У вас мало знакомых, вам нечем будет платить за квартиру, я вас правильно понял, миссис Финниган? Так уезжайте, я не стану этому препятствовать.
  Получасовая беседа ни к чему не привела. Ведмина оказалась без работы, в долгах, а вскоре, по-видимому, и без квартиры. Хорошо, что у нее остались знакомые в этом негостеприимном городе. С квартиры придется съезжать в ближайшее время, но как она будет поддерживать связь с преступником. Мистер Фарнон сказал ей, что вымогатель сам заинтересован в переговорах: "вы для него, мэм, простите, как дойная корова". Куда же Ведмине податься, обычно знакомые на словах - сама любезность, но когда дело доходит до реальной помощи, находятся любые причины, для того, чтобы избежать участия в судьбе нуждающегося.
  - Миссис Финниган, я - одинокий человек, родственники мои поразъехались, кто куда. Не поймите меня превратно, мэм. Я приглашаю вас остаться. Квартира у меня большая, и вы меня совсем не стесните, как, впрочем, и я вас.
  - Но...что подумают ваши родственники, когда узнают?
  - Пускай это вас не беспокоит. Вероятно, что они вспоминают о моем существовании, еще реже, чем вы. Печально, неправда ли?
  Ведмина, молча, согласилась, но пока не приняла окончательного решения. Если ей откажет Бэтти Хиллсайд, миссис Финниган придется принять предложение мистера Фарнона.
  - Может быть, вас не устраивает моя биография?
  Гостья улыбнулась, но улыбка вышла грустной и немного извиняющей, - Нет, сэр Джеймс, после смерти моего мужа я перестала верить не только в удачу, но и в людскую благосклонность. В несчастье от меня отвернулись все или почти все, на кого я надеялась. У давних знакомых находился повод, отговорки для того, чтобы не замечать меня. Выяснилось, что несчастный человек никому не нужен. К чему все эти разглагольствования о взаимовыручке, когда желаемое остается лишь словами? Большинство из тех, к кому я обращалась с просьбой помочь мне разыскать без вести пропавшего Саймона, лишь пожимали плечами и виновато отводили глаза, даже его родители не предприняли ничего ради того, чтобы докопаться до истины. Саймон часто приходит ко мне во сне, а я не могу успокоить его душу, добившись возмездия.
  - Месть отнюдь не успокоит душу покойного. Свершив то, что общество считает правосудием, вы лишь пополните цепочку жертв.
  - Моего супруга убили, его насильственно лишили жизни, и вы твердите мне о справедливости.
  - Я понимаю вас, мэм...
  - Нет, это не вашего близкого человека убили. Горькая правда заключается в том, что я даже не подозреваю, кто это сделал.
  - Моя дочь, Грейс погибла под колесами автомобиля, которым управлял пьяный водитель. Она ждала ребенка. Моя супруга не выдержала потрясения, и с горя заболела. Теперь она прикована к постели.
  - Почему вы не ухаживаете за ней?
  - Мы в разводе, за Джулией присматривает моя невестка.
  - Извините, я не должна была напоминать вам об этом.
  - Ничего, миссис Финнинган, иногда полезно выговориться. Я привык болтать со своим котом. Он - благодарный слушатель, но советчик из него никакой.
  - Боюсь, что и мне сейчас не до советов. Я должна думать о том, как спасти Эмму. Наверное, сейчас она мне нужнее, чем я ей.
  - Миссис Финниган, расскажите мне о вашей дочери.
  - Эмма - замечательная девушка, и не потому, что она - моя дочь. У нас с Саймоном никогда не было с ней проблем, точнее сказать, у меня с ней, потому, что супруг мой по нескольку месяцев в году проводил на работе в закрытой школе. Дочь я воспитывала сама, до десяти лет мы были с нею неразлучны. Маленькие дети, обычно непоседливы, а любознательность их не ведает предела. Эмма рано научилась читать. От бабушки, матери Саймона, дочь унаследовала артистические способности, дополнением к владению искусством перевоплощения, послужило музыкальное образование, - Ведмина с упоением распространялась о талантах дочери. Ей было мало того, что она слепо в них верила, ей необходимо было знать, что и окружающие в них не сомневались.
  - У вас необыкновенно одаренная дочь, мэм.
  - Спасибо, мистер Фарнон. Я была счастлива, ни на день, не расставаясь с моей малышкой, но не зря говориться, что все хорошее, когда-нибудь кончается. По достижении десяти лет Эмма уехала учиться в закрытую школу, директором которой был мой супруг. Вот тогда-то я по-настоящему, и осознала, что такое счастье, когда в одночасье лишилась общества мужу и дочери.
  - Миссис Финниган, мне кажется, что вы излишне драматизируете, не в тюрьму же они отправились? Насколько я понял из вашего рассказа, разлука длилась несколько месяцев?
  - Девять, иногда почти десять. Я очень скучала, больше по дочери, чем по Саймону. Мой супруг - прекрасный человек. На работе он привык заниматься работой, для Эммы у него совсем не оставалось времени. Руководство школой - это большая ответственность и огромная занятость. Саймон любил свою работу, и посвящал ей всего себя, скорее именно тогда, мы упустили Эмму. Я, потому, что позволяла увозить ее, а Саймон, из-за того, что часто не обращал на нее внимания. Эмма приезжала домой на каникулы, и с каждым новым ее возвращением, я замечала, что мы все больше отдаляемся друг от друга. У дочери появились секреты, в которые она не торопилась меня посвящать. Училась она хорошо, преподаватели были ею довольны. Дома на каникулах, когда многие дети не знали, чем себя занять, Эмма ни минуты не тратила даром, много читала, музицировала. Я пыталась поговорить с дочерью, узнать, о чем она мечтает, чего желает, но дочь отшучивалась, объясняя, что верит в приметы, и будет беречь свои секреты. Она перестала мне доверять.
  - Это - обычное взросление. У человека в подростковом возрасте меняется психика, мировоззрение. Для будущего важно, чтобы именно в этом возрасте юный человек не попал под дурное влияние.
  - Я не знаю, что произошло с Эммой, мы стали с ней чужими. Саймон просто отказывался замечать происходящее. Он был одержим работой, - Ведмина замолчала.
  Комиссар понимающе закивал головой. Ранее неизвестный для него человек, вызывал у Джеймса Фарнона симпатию. Он и сам был таким, буквально "горел на работе", поэтому не заметил, как развалилась его семья. Сначала не выдержала супруга Джулия, затем разбежались дети.
  - Когда погиб ваш муж, миссис Финниган?
  - Три года тому назад. Они с Эммой, как обычно уехали в школу, а к Рождеству вернулась лишь одна дочь, опечаленная и испуганная. Больше я Эмму в эту школу не отпускала, да она и не рвалась.
  - Коллеги вашего мужа как-нибудь объяснили его гибель?
  - Нет. Обычные соболезнования с перечислением всех его заслуг, этим дело и ограничилось. Я даже не смогла его похоронить, - заметив недоуменный взгляд слушателя, Ведмина добавила, - Саймон исчез.
  - Вы не обращались в полицию?
  И на этот вопрос миссис Финниган ответила отрицательно, - Я недавно пыталась спасти маленькую девочку, вашу знакомую. Считаю, что мне повезло. После того, как она пропала бесследно, полицейский, в лучшем случае, мог подумать, что я - сумасшедшая.
  - Может быть, ваш супруг где-нибудь скрывается от своих недоброжелателей?
  Миссис Финниган вздохнула, - От этих врагов ему нигде не укрыться. Не в силах полиции защитить его от тех, чье существование не поддается разумению.
  - Вероятно, я, в какой-то степени, отстал, но записывать в покойники человека, доказательства, смерти которого отсутствуют, по-моему, преждевременно, тем более, что со времени его исчезновения прошел небольшой срок.
  Мистер Фарнон напрасно обнадеживает ее. Саймон мертв, только умерший может являться в образе привидения. Кроме того, существовало еще несколько косвенных аргументов, позволяющих считать, Саймона покинувшим этот мир, но о них Ведмина не станет говорить с непосвященным.
  - Мэм, вам надо набраться терпения. Возвращение домой мисс Эммы, и поиски вашего супруга займут определенное время. Выбор остается за вами: идти на поводу у дочери, по требованию ссужая заговорщиков деньгами, что, по-моему, не будет способствовать вашему сближению или скрыться, затеряться. В таком случае, начнет тревожиться ваша дочь, не встречая ожидаемой финансовой поддержки. Не считайте меня жестоким, думаю, что пора научить Эмму дорожить своей матерью. В настоящее время она чувствует вашу зависимость от нее, пускай она ощутит обратное.
  Как же такое могло случиться, человек пропал, а его никто не разыскивает? Джеймс Фарнон размышлял. Неразрешенная загадка исчезновения мистера Финнигана увлекла бывшего комиссара гораздо больше, чем игра в прятки, предпринятая его дочерью. Для начала стоило посетить родной город Мистера Саймона, встретиться с его родителями, коллегами по работе, а если удастся, и посетить закрытую школу, в которой супруг миссис Ведмины не только являлся директором, но и успешно преподавал. Накануне отъезда миссис Финниган предприняла еще одну попытку отговорить Джеймса Фарнона от задуманного.
  - Вы потеряете время и деньги. Мой муж погиб.
  - Вы уверены в этом или желаете подтверждения?
  - Мистер Фарнон, я очень многого не могу вам открыть. Вами движут благородные помыслы, но ни в чьих силах отыскать Саймона.
  - Вы имеете в виду, тело вашего мужа?
  - И тело тоже. Он исчез, и на этом следует поставить точку.
  - Иными словами, вы не хотите, узнать судьбу пропавшего мужа?
  - Поймите, это - невозможно.
  - Я считаю обратное.
  - Поступайте, как вам угодно, мистер Фарнон. Здесь я вам не советчик.
  - Мне придется ссылаться на вас, обращаясь к родителям и коллегам мистера Финнигана.
  - Думаю, мало, кого устроило бы, если о случившемся узнали соответствующие службы.
  - Я понял вас, миссис Финниган. Предпринятое мною, будет частным расследованием, - проницательные серые глаза говорившего вопрошали.
  Последнее слово все равно останется за нею. Ведмина не торопилась с ответом. Было заметно, что она не разделяет энтузиазма бывшего комиссара. В конце концов, тягостное молчание было прервано, - Я не смогу заплатить вам. Мне очень неловко, мистер Фарнон, я сейчас без денег...
  Короткий смешок прервал ее откровения. У бывшего комиссара имелась редкая особенность: его глаза не умели смеяться. В то время, когда бесцветные, потрескавшиеся губы обнажали ровные ряды пожелтевших зубов, и лицо возле губ бороздили глубокие морщины, взгляд казался холодным и застывшим.
  - Мэм, вы так и не поняли? Я берусь за это дело исключительно ради собственного удовольствия.
  Уезжая, бывший комиссар надавал ей поручений, большинство из которых касались ухода за домашним баловнем и комнатными растениями. Для одинокой женщины, коей сейчас являлась Ведмина, это было совсем не обременительно, гораздо больше тяготила ее отсутствие известий от Эммы. Прошло уже четыре дня после передачи выкупа, а дочь не возвращалась. Ни на факультете, ни в студенческом общежитии, ее никто не видел. Стало очевидным, что мисс Финниган не желает быть обнаруженной, даже собственной матерью, вероятно, поэтому она поставила защиту на свое информационное поле. Пять лет, проведенных в школе Магии, не прошли для нее даром. Она не только узнала много, труднообъяснимого на первый взгляд, но и научилась обманывать близких людей. Не в пример Ведмине, ее дочь, со слов преподавателей, была способной ученицей. Эмма превзошла свою мать, жизнь которой, если бы не знакомство с Саймоном, позже переросшее в сильное чувство, была бы, пожалуй, далека от волшебства. Но даже Магия бывает, бессильна, изменить прошлое ни он, ни Ведмина, ни безумный Абу-Аль-Хазред были не в состоянии. Но все-таки, почему Эмма так жестоко с ней поступает? Мстит за годы разлуки? Размышляя над возможным мотивом, побудившим Эмму к обману, Ведмина невольно вспомнила о любимой Саймоном Нумерологии. Ее основоположник Пифагор признавал две двигательные силы поступков: могущество воли и предопределение судьбы. Его последователь, мистер Финниган, пошел дальше великого Создателя, Он подчинил их основному закону, называемому Провидением, из которого обе силы равномерно проистекают. Первая из них свободна, вторая принудительна. Согласно Нумерологии, в человеке находятся два рода противоположных свойств: дурные и хорошие, в зависимости, от преобладания которых совершаются его поступки. Сила воли влияет на поступки и будущность, а предопределение судьбы, на то, что было сделано. Согласно воззрениям Пифагора, из прошедшего проистекает будущее, а из будущего - прошедшее. Из общности обоих проистекает настоящее, ныне существующее. Все, что сейчас происходит с Эммой, результат ошибок, допущенных в прошлом и предопределение судьбы, над которой не властны даже маги. Ее можно откорректировать, но невозможно переписать, это Ведмина поняла давно. Она чувствовала, что дух Эммы витает где-то рядом, в мире невидимом, мало того, у миссис Финниган складывалось впечатление, что дочери известны все ее планы. Сняв с шеи медальон, Ведмина вглядывалась в родное лицо. Х Знакомый художник, барон Мал,Истфайе запечатлел Эмму двенадцатилетней девочкой. Распущенные волосы ниспадали на шею, прикрывая безобразный шрам, последствия нападения летучих мышей. Видимый образ стоял на пути невидимого. Изображение на глазах у смотрящей изменилось. Кто эта светловолосая женщина, державшая в руках нечто, похожее на ларец? Ведмина видела ее только во сне, а сейчас незнакомка смотрела на нее с медальона. "Посланец Небес должен появиться вновь, дабы озарить мир лучезарным светом", Ведмина явственно слышала голос, будто кто-то говорил в ее сознании. На медальоне снова возникло изображение Эммы. Обидно было ощущать собственную ничтожность перед древним знанием. Что толку в постижении Магических наук, если предначертания судьбы свидетельствуют совсем об ином? Лучше хорошим архитектором, чего Ведмина желала в детстве, чем бездарным в Магическом искусстве. Наверное, в прошлом воплощении она строила дома, дворцы, театры, пусть будущее будет служить продолжением прошлого. Но, как же ей вернуть дочь? "Мир безбрежен, нет конца и краю познания его тайн, скрытых в нем энергий, правящих им сил. Каждый может проникнуть в его секреты настолько глубоко, насколько велики его способности и упорство в достижении цели. Каждый может подчинить себе энергии и силы Природы, стать малым или великим Магом", - это слова Саймона, который лишь повторял то, что внушали им в школе. А сейчас ни супруга, ни терпеливых преподавателей не было рядом, а в сознании миссис Финниган настойчиво утвердилось решение отправиться в Хэмстед, совершенно незнакомый ей городок. Что она будет там делать, Ведмина не знала, но так ей велела дочь.
  Загородное шоссе тянулось посреди равнин, изредка пересекаемых перелесками. От однообразия окружающего миссис Финниган казалось, что она уже не в первый раз проезжает маленькое придорожное кафе. Когда Ведмина в третий раз увидела ярко-красные буквы и знакомые стеклянные двери, то притормозила, несмотря на то, что была неголодна. Две скучающие официантки сновали по полупустому залу. Вошедшая выбрала столик около окна. Напрасно она ожидала, что на нее обратят внимание, в зале было накурено, так, что Ведмина, непривыкшая к табачному дыму, закашлялась.
  - Что желаете, мисс?
  - Двойное кофе.
  - Что-нибудь еще? - официантка, в предвкушении поживы, не отходила от столика.
  - Больше ничего.
  - Советую дежурное блюдо, сегодня оно превосходно, решайтесь, мисс.
  Кто-то их двоих должен был уступить, Ведмина это хорошо понимала. Видимо, ей пришлось столкнуться с мастерским выколачиваем денег, стоило признать, что сегодня схватка ею проиграна. Официантка удалилась с гордо поднятой головой. Через пять минут перед миссис Финниган стояла тарелка с тушенными свиными ребрышками, украшенными ломтиками картофеля, плавающими в слое остывающего масла. Это было совсем не во вкусе Ведмины.
  - Что смотришь, ешь, давай.
  Одинокая путешественница даже не сразу догадалась, что сия фамильярность относится к ней. Она огляделась по сторонам.
  - Мэм, что не нравится? - говоривший кивнул в сторону тарелки, - Ну, что ж, бывали времена и похуже. Старина Билл сейчас не на коне, но это временно, можете мне поверить, - незнакомец несколько раз ударил себя кулаком в грудь. Его неопрятный вид, кислый запах, который исходил от его одежды, вызвали у Ведмины приступ тошноты.
  - Вы это не будете, мэм?
  - Нет, - Ведмина схватила сумочку и бросилась бежать.
  - Ваш кофе, - дорогу ей преградила официантка.
  Миссис Финниган почти на ходу выпила напиток, оказавшийся омерзительным на вкус. Бежать отсюда, как можно скорее. Завсегдатаи не обращали никакого внимания на высокую, светловолосую женщину с чувством сожаления озирающую окружающее пространство. Уже за рулем Ведмина облегченно вздохнула. Поворачивая ключ зажигания, она пыталась поскорее вычеркнуть из памяти только, что происшедшее с ней, но громкий окрик незнакомца, напоследок зовущего ее чужим именем "Елена" не выходил из головы. Кого-то напоминал ей этот высокий, сутулый человек, со всклокоченными волосами и с поросшим редкой щетиной лицом. Что она должна была отдать ему, почему он именно ее выбрал из нескольких посетительниц кафе? Ведмина, пытаясь освободиться от неприятных воспоминаний, провела рукой по голове. Сегодня был день чудесных превращений, на ладони у нее лежала прядка незнакомых, светлых волос. Но настоящий шок она испытала, когда трогалась с места. Словно из-под земли на ее пути вырос бродяга из кафе. Ведмина запоздало нажала на тормоз, и невольно сбила его.
  - Что с вами, мистер? - отбросив природную брезгливость, Ведмина опустившись на колени, попыталась приподнять неподвижно лежащее тело.
  Пострадавший не подавал признаков жизни. Вот, несчастье. Представляя, что ее ожидает, в случае его гибели, миссис Финниган проявляла не дюжие способности, пытаясь вернуть к жизни бесчувственное тело. У нее откуда-то взялись силы, Ведмина обхватила его, а затем втащила на заднее сиденье лэндровера. Спустя четверть часа они находились далеко от места происшествия. Выбрав спокойное местечко у обочины, Ведмина остановила автомобиль. Бродяга слабо застонал.
  - Как вы себя чувствуете?
  - Лучше, чем труп, но хуже, чем ваш внедорожник, - блуждающий взгляд мутных глаз остановился на бутылке воды, - А покрепче что-нибудь имеется?
  - Нет, вижу, что вам уже полегчало. Скажите, куда вас довезти, после чего, мы с обоюдного согласия расстанемся.
  Бродяга вызывал у нее отвращение, после его пребывания, пожалуй, придется дезинфицировать салон. Свалилась же на ее голову подобная напасть.
  - Езжайте прямо.
  Ведмина послушно исполнила пожелание. Ей пришлось отказаться себе в удовольствии опустить стекла, навязчивый попутчик предупредил, что ему холодно. Мимо, будто картины из кино, на фоне вереницы автомобилей, проносились сельские пейзажи. У Ведмины возникло ощущение, что это путешествие никогда не закончится. Более всего ее угнетало присутствие неряшливого субъекта на заднем сиденье своего автомобиля. Кажется, тот заснул и совсем не смотрит на дорогу.
  - Где вас высадить, сэр?
  - Езжайте далее, нам по пути.
  - Выходите сейчас же, - лендровер притормозил. Ведмина ждала.
  - Мне некуда идти, мэм.
  - Почему вы раньше об этом не сказали?
  - Зачем? Чтобы вы меня выгнали?
  - Я сделаю это с радостью сейчас. Уходите.
  - Куда же я пойду, вы меня покалечили. Я теперь буду хромать.
  - Повторяю, уходите.
  - Согласен, мэм. Доставьте меня в полицию, и не сомневайтесь, я прославлю вас, - в словах говорившего звучал вызов.
  Негодяй, он мне угрожает. Ведмина была настолько расстроена, что начала привыкать к запаху давно немытого человеческого тела, в измазанной одежде. Придется после бродяжки наводить чистоту, с сожалением подумала она. Но хуже всего было то, что она не знала, как избавиться от навязчивого пассажира.
  - Послушайте, но ранее вы где-то жили, Билли, кажется, так вас зовут?
  - Жил, но сейчас я не могу говорить о своей обители, - попутчик поманил Ведмину указательным пальцем, приглашая ее наклониться к нему поближе. Преодолевая брезгливость, она слегка наклонила голову, - Я - засекреченный, за мной следят.
  Силы небесные, да он еще и сумасшедший! Как лихорадочно блестят его глаза, а если он одержим манией? Ведмина в ужасе отпрянула.
  - Не беспокойтесь, мэм, теперь нас двое, и слежку мы заметим быстрее.
  - Я сейчас направляюсь в Хэмстед, боюсь, что уже проскочила поворот...
  - Причем давно, мы на подступах к Оксфорду.
  - Значит, вы неплохо знаете здешние окрестности, и чувствуете себя неплохо. У первого встретившегося на нашем пути кафе я вас высажу. Договорились?
  - Мэм, вы тоже избранная, но этого не замечаете. На нас с вами возложена великая миссия, раскрыть тайну которой я пока не могу. Отныне мы станем действовать сообща.
  - Хорошо, уговорили, - внедорожник медленно тронулся с места.
  Теперь ей надо быть внимательной, чтобы не пропустить Хэмстед, потому, что там она, наконец, пристроит попутчика. На ее вопрос относительно небольшого провинциального городишки, бродяга дал достаточно внятные пояснения. Обязательство терпеть этого человека тяготило ее. В больнице, вероятнее всего, сначала обратят внимание на внешние повреждения, кажется, у пострадавшего сломано ребро и лодыжка, врачи, наверное, еще что-нибудь обнаружат. Они на это мастаки. Слушая бурные излияния случайного пассажира, Ведмина уже не вспоминала о том, какие обстоятельства подвигли ее на это путешествие, лишь бы поскорее освободится от не желаемого соседства. Бродяга нес какую-то чушь о великих наставниках, святой обители и небесном даре. Не единожды ей был задан вопрос, по ее мнению, не менее бессмысленный, чем ее странный попутчик. Ведмина что-то отвечала, может быть, ради того, чтобы вопрошающий оставил ее в покое. Но его последний вопрос вызвал у Ведмины улыбку.
  - Можете не отвечать сразу, вы удивительно на нее похожи, та же неброская красота, соединенная с терпением и настойчивостью.
  Этот сумасшедший совершенно точно передал мое внутреннее состояние. Безразличие ко всему, что не касалось его "великой идеи" уживалось в нем с проницательностью. Изредка бросая мимолетные взгляды в зеркало заднего вида, Ведмина подмечала, что невольный попутчик кого-то ей напоминает, особенно своей манерой резко вскидывать голову.
  Наконец, ей попался указатель, определяющий местонахождение конечного пункта ее путешествия. Накануне его, во сне, незнакомая, светловолосая женщина с проникновенно добрыми глазами, чье мимолетное изображение появлялось на медальоне, отчетливо повторила ей дважды: "Отель Mauve garden, Хэммстед". И вот, сейчас Ведмина направлялась прямо туда, с неизвестно какой целью. Наверное, если кто-нибудь ранее сказал ей, что она, не раздумывая, отправиться выполнять указания пришельца с иного мира, миссис Финниган в ответ рассмеялась бы. Это было непохоже на рассудительную и прагматичную выпускницу школы Магии и волшебства. Но незнакомка была настойчивой, она четыре раза приходила к Ведмине во сне, пока та не приняла окончательного решения.
  - Жозефина, Жозефина - это была необыкновенная женщина. Ради того, чтобы не разлучаться со своим возлюбленным, она готова была разделить с ним все: ссылку, лишения и забвения.
  - Она любила, и этим все сказано. Точно так же поступила бы любая влюбленная женщина.
  - Нет, не любая. К несчастью для них самих, современные люди, в большинстве, закомплексованы. Влюбляясь, они часто не знают, как открыться любимому человеку. Их жизнь похожа на существование улитки, защищенной от сородичей прочным панцирем, им не хватает раскрепощенности.
  - Так может, вы их этому научите?
  Увлекшийся разговором пропустил мимо ушей скрытую иронию, сквозившую в предложении миссис Финниган. Доверчивыми глазами он продолжал смотреть на нее, не замечая, что их путешествие подошло к концу. Когда Ведмина почувствовала, что ею восхищаются, ей стало не по себе. Этот восторженный чудак видит в ней то, чего на самом деле не существует, мираж. Он принимает ее за другую, а главное, он верит ей. Предательство, которое будет предшествовать избавлению от вынужденного соседства, развенчает его фантазии. Наверное, это гадко, по отношению к несчастному сумасшедшему, но Ведмина сделает это. Позже, воскрешая в памяти разговор, она ругала себя, сетуя на отсутствие прозорливости. Скорее всего, чудаковатый бродяга начал догадываться, что она желает от него избавиться, поэтому, когда миссис Финниган в очередной раз окликнула прохожего, для того, чтобы уточнить дорогу в больницу, поклонник ее сбежал.
  "Mauve garden" она отыскала быстро. Он стал местной достопримечательностью. По заявлению его владельца, мистера Хью Стрипа, пройдет немало времени, прежде, чем заведение начнет принимать посетителей. Над восстановлением отеля работала бригада строителей, которые, несмотря на непогоду, не жалели сил, чтобы этот срок сократить. Ведмина окинула внимательным взглядом трехэтажное здание, пожар неплохо здесь постарался. Вероятно, внутри поврежденное здание выглядело еще хуже, чем снаружи. И все-таки, миссис Финниган, вопреки всем запретам, необходимо было попасть туда. Вероятно, указания светловолосой незнакомки касались номера, располагающего почти в центре второго этажа, именно тот, который со слов строительных рабочих, менее всего пострадал от огня. Пришло время воспользоваться своими волшебными способностями. Для того, чтобы осуществить задуманное, Ведмине необходимо было уединение. Она могла использовать собственное астральное тело, его выход - один из путей преодоления видимых препятствий. Если душа, сформулировав какое-нибудь желание, ищет в своем организме эфир, необходимый для его воплощения, то она его находит, действую на астральное тело, которое представляет из себя двойник тела физического. Населенная обитателями из соседних домов улица, не подходящее место для реализации ее планов. Фантом, конечно же, не останется без внимания сторонних наблюдателей, которым случай не препятствует находиться в непосредственной близости от адепта. Второй путь не менее тернист. Ведмине предстоит изменить физические силы таким образом, чтобы сделаться невидимой. Она предвидела объективные помехи, поэтому захватила с собой раствор, приготовленный ею еще в школьные годы на уроках Алхимии. Благодаря настойчивости и терпению, проявленными юной последовательницей Николаса Фламеля, Ведмине имеющей весьма скромные успехи в науке превращений, удалось добиться перехода Серы в Меркурий, с последующим растворением его. Флакон темного стекла, который миссис Финниган держала в руке, послужил исполнению пророчества, упоминание о нем нашло место в Книге Мертвых. "Цель и смысл человеческого существования - способствовать на планете великому делу оживления Нечто, совершая в его сфере верховную волю посредством возвышения низших существ". Странные ощущения испытывала Ведмина, после того, как сделала несколько глотков чудодейственной жидкости. По истечении двух минут тело ее престало испытывать на себе действия силы тяжести, трения. Глотая заряженное золото, полученное действием магнетической силы, она постепенно стала невидимой. Свет, отражаясь от золота, толщина слоя которого была ничтожна по сравнению с совокупностью белковых молекул, преобразовывали тело, состоящее из вышеназванного строительного материала, в неразличимое среди окружающего пространства.
  Через десять минут она очутилась в номере, на который ей указывала незнакомка из сна. Проходя мимо одного из каменщиков, Ведмина слегка задела его, чем вызвала недовольство последнего. Не владея собой, он запустил в нее чем-то тяжелым, первым, из того, что попалось под руку. Случайный удар оказался метким, послышался слабый, металлический звук, боль, пронзившая тело, была резкой, Ведмина с трудом сдержалась, чтобы не ответить своему обидчику. Необходимо было торопиться, она не знала о длительности действия раствора. Предстать обнаженной, ловя на себе любопытные взгляды зевак - полное безрассудство, даже если подобное осуществляется из благородных побуждений.
  Комната, в которой она очутилась, была достаточно просторной, несмотря на загромождение мебелью, собранной из соседних номеров. Было неясно, почему уцелевшее не вынесли из отеля. Во время проведения восстановительных работ, баррикады из мебели будут досадной помехой. Что же Ведмине надлежит сделать? Как отыскать то, ради чего, ей пришлось на время позабыть о дочери? Круглый стол, комод, кровать с матрацем, стулья, Ведмина обвела окружающую обстановку задумчивым взглядом. Более обычного он задержался на комоде. Выдвигая один ящик за другим, ей удалось обнаружить ларец, покрытый причудливым узором, напоминающий алхимический иероглиф. Наравне с древними знаками Ведмина увидела фалангу собственного пальца. Раствор заканчивал магическое действие, пора было возвращаться. Ларец не открывался, у нее не было выбора, придется захватить его с собой. Провидение не оставило искательницу приключений без помощи, начался мелкий дождь, путь к автомобилю был свободен.
  Приятное тепло, разливающееся по всему ее телу, вернуло Ведмину в действительность. Она все сделала правильно, но светловолосая незнакомка, напоминающая о себе внезапным появлением на медальоне, безмолвствовала, зато надрывался мобильный телефон.
  Знакомый хриплый голос произнес, - Пять тысяч должны быть положены в коробку из-под обуви и оставлены в аптеке на...
  Названный адрес был Ведмине неизвестен. Вымогатель демонстрировал чудеса изобретательности: мусорный бак, кусты в Гайд-парке, теперь вот, подоконник в аптеке на Кромвель-стрит. Запрашиваемая сумма была достаточно скромной, но даже этих денег у Ведмины не было. Черт возьми, на старших курсах ей вдалбливали рецепты сотворения Философского Камня. Великое Делание вылилось в приукрашенное ничегонеделанье. Возрождать она так и не научилась, и не только потому, что ей не повезло с преподавателем. Как-то, еще в школе, Саймон ей заметил: "Не ищи того, чем не владеешь. Язык Алхимии направлен к сердцу, а не к рассудку. Человек, совершающий Делание из скупости, не достигнет цели". Усердный ученик не ставил себе цель обидеть любимую девушку, у него это вышло невольно. С годами обида улеглась, а недоверие к спутнику жизни осталось. Сейчас нечто подобное пришлось испытать отцу Саймона, мистеру Лесли Финнигану. Ведмине было отказано в помощи. А ведь у него имелись деньги, но проклятое упрямство, унаследованное Финниганом-сыном, вконец рассорило свекра и невестку. "Они станут тянуть с вас деньги", - вспомнились ей слова Джеймса Фарнона. Похоже, что на этот раз он оказался прав. А Эмма когда-нибудь поймет, что она несправедлива к собственной матери. Насилие порождает насилие, а житейский опыт пасует перед агрессией. Эмма догадается, что ее используют. Негодяй, которого она полюбила, должен получить по заслугам, но пусть его наказывает кто-нибудь другой, лучше, если правосудие свершит пришелец из иного мира. Все же не напрасно к Ведмине являлась светловолосая незнакомка. Ларец! Как она могла позабыть о нем? Обратная дорога показалась миссис Финниган длинною в целую жизнь, ее охватило нетерпение, навязчивая идея, касающаяся загадки найденного ларца. "Умей сдерживать себя", - твердил внутренний голос, - "Память - твой лучший советчик". Когда Ведмина была маленькой девочкой, она мечтала о говорящей кукле, папа обещал ей подарить такую на десятилетие. Он сдержал свое обещание. Большую коробку, обвязанную бантом, именинница обнаружила на своей кровати, в минуты пробуждения. Она так желала поскорее увидеть подарок, что позабыла обо всем на свете. Ведмине не хотелось ехать в гости к бабушке, которая
  пригласила гостей, для того, чтобы они послушали, как ее внучка играет на скрипке, читает стихи. Миссис Рэджинальд, матери ее папы, профессора археологии Кембриджского университета, нравилось, что малышкой Миной восторгаются, как подающей надежды музыкантшей, и совсем неважно, что собравшиеся делают это из чувства благодарности к старой миссис, пригласившей их. И бабушка и внучка, догадывались, что восхищение, которое снискала Мина, часто было неискренним. Ну и пусть, каждый из них получал по говорящей кукле, разница заключалась в том, что бабушкина умела виртуозно водить смычком. Настал долгожданный момент, бант был сорван. В коробке лежала очаровательная малышка с золотистыми волосами, пухлыми щечками и алыми губками, жаль, что произносила она всего лишь одно слово: "мама". Голубоглазая Эллис, по словам профессора, обожающего дочь, так же, как и сама Ведмина, мечтала о встрече с ней. Два года назад, когда умерла мама Мины, папа успокоил несчастную девочку, рассказав ей, что мама шла на небо, и когда-нибудь они встретятся снова. О любимой мамочке Ведмине напоминала кукла, которая была удивительно на нее похожа. Но недолго Мина любовалась подарком папы. Бабушка в суматохе предстоящего праздника, села на златовласку, и та больше не могла разговаривать со своей маленькой хозяйкой. Ведмина затаила обиду на бабушку. "Умей сдерживать себя", - постоянно повторял дочери папа. Она последовала этому совету лишь по происшествие многих лет. Взрослея, Ведмина все реже вспоминала прошлое, тем более, что ничего исправить уже было нельзя. Ее бабушка умерла, после того, как внучка подменила ей лекарство. Наверное, если бы Ведмине довелось увидеть предсмертные мучения бабушки, то девочка ни за что бы не решилась на обман. Дети часто не задумываются о последствиях, и не потому, что, взрослея, они становятся жестокими, а из-за того, что чаще живут настоящим. Дочь копировала свою мать, и пока живы люди, будут иметь место и ошибки, ими совершенные. Разве не таковой является поездка, предпринятая в Хэмстед? Ларец, который она с таким трудом заполучила, оказался пустым.
  - Где деньги? Вы не верите, мэм, что ваша дочь находится в опасности? Если сегодня, в 19.00 деньги не будут обнаружены мною в условленном месте, вы об этом пожалеете, - похититель в очередной раз угрожал миссис Финниган.
  Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю денег не будет. Неожиданно звонки прекратились, и Ведмина вовсе потеряла покой. Она вновь посетила факультет, с тем же результатом. В студенческом общежитии миссис Финниган удалось узнать, что несколько дней назад Эмма заходила сюда в сопровождении неизвестного молодого человека.
  - Зачем, Дороти? Чего она желала? - поинтересовалась обеспокоенная Ведмина у старшей по этажу.
  - Она забрала свои вещи и сказала, что больше не придет.
  - А учеба? Эмма ничего не говорила об этом?
  - Нет, мне кажется, что она спешила.
  В Ведмине проснулся сыщик, - Скажи, Дороти, каким тебе показался сопровождающий ее человек?
  - Обыкновенный, я не запомнила его. Он пытался быть незаметным и все время молчал.
  Час от часу не легче, оставалось лишь надеяться, что с Эммой не случиться ничего худого. Ведмина вела лэндровер привычным маршрутом. Мимо проезжали автобусы, куда-то торопились автомобили, на тротуарах было полно пешеходов, но она чувствовала себя одинокой. Брызги летели из-под колес, работали дворники, пытаясь очистить стекло от надоевших осадков, но Ведмину это не спасало, она видела окружающее искаженным. Еще чуть-чуть, и ее смело можно будет назвать истеричкой. Тогда, уж точно, она некому не будет нужна. Крупные слезы капали по проторенной дорожке. Не станет она сдерживать себя. Она не боится показаться слабой, пусть ее жалеют. После того, как Ведмина, не обратив внимания на знак поворота, задела впереди идущий автомобиль, в ответ на столкновение раздалась отборная брань. Выходит, что это - единственное, чего она заслужила. Сумасшедшая мать, никчемная супруга и расчетливая приятельница, неужели вся ее жизнь не задалась с самого начала? Выходя из автомобиля, Ведмина с силой захлопнула дверцу. Тоже самое, она невольно повторила и с дверью в подъезде, так, что консьерж вздрогнул и с подозрением взглянул на нее. Ведмину не интересовало, что о ней подумает этот случайный в ее жизни человек, а вот мистер Фарнон, видимо, ожидает, что взамен гостеприимства, миссис Финниган станет его домашней работницей. В его квартире все было перерыто, выброшены вещи из шкафов, на кухне возвышалась гора посуды, из стиральной машины свисал длинный шлейф из простыней. Вероятно, в квартире что-то искали, скорее всего, это делал не сам хозяин. Незваные гости постарались на славу, вероятно, именно так тщательно проводит обыски Лондонская полиция. Но консьерж не предупредил Ведмину о визите неизвестных. Ларец! За последнее время она часто о нем вспоминает. В шкафу его не оказалось, вероятно, охотились именно за ним, точнее, за тем, что ранее в нем хранилось. О присутствии ларца в квартире не мог никто знать, кроме....Эммы.
  
  
   "ОГОНЬ НОСЯЩИЙ" Глава 3.
   Поздним, осенним вечером Норидж был погружен в сон, слабый свет был замечен лишь в одоном из окон второго этажа. Над письменным столом низко склонился погруженный в раздумья мужчина. Закончена последняя глава, творческая работа позади, и лучшая половина жизни, наверное, тоже. Вполне привычным было то, что размышления посещали писателя в перерывах, когда глаза его отдыхали, а пальцы лишались скованности. Вся его жизнь заключалась в кипах бумаги, исписанных убористым почерком. Работая над текущей главой, он, зачастую, не имел представления о том, что будет происходить в следующей. Вымышленные характеры завладевали пером, фабула складывалась сама собой, переизбыток воображения изливался потоком нужных слов, Ларри не удостаивал рукопись второго взгляда, что продолжалось до тех пор, пока Женевьева выполняла работу корректора. Теперь, когда брак их распался, Ларри вынужден был выполнять всю черновую работу сам. Пристрастие к бумагомаранию - непонятная склонность, ее ничем не излечишь. Несколько раз он порывался бросить "пустое времяпровождение", пытаясь заняться чем-нибудь другим, даже подыскал себе работу, в чем Ларри помог бывший наставник, профессор Прометей МакВалтэг, который после загадочного исчезновения мистера Финнигана стал директором школы Магии. Работа преподавателем лишь на короткое время позволила Ларри забыться. Искусство Телепатии, которым он владел в совершенстве, навело порядок в его голове, более никто не посмел упрекать Ланкастера в сумасшествии, как это было после выхода романа "У порога Нового Мира". Тогда малоизвестный литературный критик обвинил его, удивляющего остальную писательскую братию необъяснимой творческой плодовитостью в соавторстве с неизвестным гением. Сумасшедший, ворующий чужие мысли и идеи - в этих словах заключался смысл характеристики, которой награждали Ларри завистники. Популярные Лондонские газеты были предельно кратки в определениях: "Ланкастер не в себе", что являлось заманчивой наживкой для доверчивых читателей. Эта "теория" привела Ларри в восхищение: "Разумеется, кто, кроме безумца сумел бы напридумать столько чепухи? И понятно, что никакому нормальному человеку не пришла бы в голову мысль подкупать кого-то, чтобы не только заявить права на собственные произведения, но и отречься от них". Было время, когда Ланкастер серьезно подумывал о том, чтобы поставить точку в многолетней писательской работе, но судьба распорядилась по-иному. Писатель одержал победу над преподавателем. Каждый день видеть вокруг себя веселых, неуправляемых, любознательных учеников было для Ларри невыносимым. Его дочь Джоанна, в отличие от юных волшебников, никогда не сядет за парту, не приготовит зелье, не составит нумерологические таблицы, тайны сновидений так и останутся для нее непознанными. Она вечно будет жить в его памяти наивной, смышленой двенадцатилетней девочкой. Наверное, ничто не может сравниться с потерей ребенка, трагедия усугублялась невозможностью отомстить за смерть Джоанны, ее убийца находился под защитой английского правосудия. Чтобы суд уверовал в доказательства его вины, необходимо, для начала, убедить людей перестать сомневаться в существовании волшебства. А как поверить в то, чего на самом деле нет? Отчаяние будило в Ларри темные стороны его личности. Если бы он только напал на след преступника, безутешный отец, наверное, убил бы его собственными руками, он придушил бы, заколол, обезглавил, выкинул бы этого мерзавца из окна. Спустя год после гибели дочери при одной мысли, что ее убийца где-нибудь гуляет, радуется жизни, чувствуя себя безнаказанным, у Ларри все кипело внутри. Этому не бывать, как только преступник будет найден, и никакой Женевьеве не сдержать карающий меч возмездия. Малышка Джо часто приходила к Ларри во сне. Ее астральный двойник служил напоминанием нелепой смерти девочки и молчаливым упреком безутешному отцу, стимулом выполнить данное ей обещание. О желании отомстить за гибель единственной дочери Ланкастер некому не говорил. Со временем это стало навязчивой идеей. Убийца, бывший школьный учитель оставался неуловимым, всякий раз исчезая, когда Ларри был близок к осуществлению своей цели. Похоже на то, что преступник играл с ним в прятки. И вот сейчас, когда Ларри, наконец, удалось напасть на его след, на пути у него возникло непреодолимое препятствие в лице барона Мал,Истфайе. Рокки, судьба которого тесно переплеталась с судьбой троюродного брата, последнее время стал обращать внимание на то, что тот становиться угрюмым, часто стремиться к уединению, и даже милая болтовня младшего племянника Джонатана, больше не интересовала Ларри. Рокки Мал,Итсфайе не подозревал, что причиной этого являлось полученное совсем недавно его братом электронное сообщение, которое тот предусмотрительно стер. Компьютер был его преданным союзником, добросовестно хранящим все тайны Ларри. Щелкнув мышкой, он получил изображение улыбающегося детского лица. Улыбкой Джоанна не просто выражала свою любовь к отцу, но и пыталась что-то передать ему на словах.
  Вместо приветствия Ларри спросил, - Ты хочешь мне рассказать о себе? Джо, я очень скучаю, но я должен найти того, кто не пощадил тебя. Ты будешь отомщена, тогда, будь уверена,...нас ничто более не разлучит.
  Послышался скрип двери, и на пороге комнаты возник Рокки Мал,Истфайе, - Не спишь?
  - Чего спрашивать? Сам видишь, - Ларри нажал на клавиатуру, и изображение исчезло.
  Ухмылка исказила красивое лицо барона Мал,Истфайе, вероятно, ему удалось услышать более того, что он мог узнать от самого Ларри, - Очень трогательно. Наш брат находит время для того, чтобы побеседовать с духом усопшей, вычеркивая из своей жизни живых, - Рокки, плотно затворив за собой двери, уселся в кресло, напротив Ларри.
  - Не твое дело, я поступаю так, как считаю нужным.
  - Ошибаешься, то, что ты делаешь, касается не только меня, но и каждого, кто живет в Норидже. Не забывай, что ты находишься у меня в гостях, а не я у тебя.
  Лицо Ларри оставалось непроницаемым, одновременно, в душе начала закипать злоба на троюродного брата, - Зачем ты явился? Хочешь поссориться?
  - Желаю узнать, что меня ожидает в дальнейшем: охота за привидением, дикие оргии с участием твоих сомнительных приятелей или очередное нашествие цыган?
  Ларри потянулся за сигаретами. Допрос, учиненный ему братом, не был случайным. Такие, как он, ничего не делают, не обдумав и не взвесив все "за" и "против". Одно не вызывало сомнения: Рокки желает избавиться от него, - Ни то, ни другое, ни третье. Если бы не участившиеся за последние два месяца визиты моей бывшей супруги, я не обременил бы тебя собственным присутствием. Но раз ты настаиваешь, я могу уехать.
  - Надолго ли? - тон, которым Рокки задал вопрос, не вызывал сомнений в истинности его намерений.
  Ларри пожал плечами. Ему совсем не хотелось спорить с братом, жизненный путь которого, так же, как и у самого Ланкастера не был усеян розами.
  - Ларри, жизнь не закончилась с уходом Джоанны, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Терять родных всегда тяжело, но ты сильный, брат. Пережить нападки оскорбленной в своих чувствах женщины, атаку желтой прессы, суметь противостоять злым козням Темных Сил и остаться при этом порядочным человеком, тут есть, чем гордиться.
  Сигарета погасла под пристальным взглядом Рокки, а новую Ларри прикуривать не торопился. Взятая из пачки, она лежала на столе. Перемещая над ней раскрытую ладонь, ему удалось добиться желаемого. Сигарета повисла в воздухе. Умелыми пассами, Ларри заставил ее повиноваться движениям его рук. Вслед за первой, над столом приподнялась и вторая, затем третья, а вскоре почти целая пачка сигарет, послушная воле чародея, исполняла в воздухе причудливый хоровод.
  - Недурно, но если заменить набитые табаком бумажные трубочки холодным оружием, зрелище покажется более впечатляющим. Твой крестный, помниться, так и делал.
  Ладонь опустилась, а за ней на стол градом посыпались сигареты. - Фокусами на жизнь не заработаешь. Я - писатель, Рокки, наверное, это - единственное, что я умею неплохо делать, - в голосе говорившего послышалось сожаление, способное вызвать у слушателя желание поддержать незадачливого исполнителя.
  - Ладно, я не лучше, пусть тебе это послужит утешением. Знаешь, мне до сих пор кажется, что мы с тобой ученики, которых вот-вот начнет отсчитывать за хулиганство строгий, школьный преподаватель, - на лице барона Мал,Истфайе промелькнула грустная улыбка.
  - А я все чаще ощущаю себя глубоким стариком. Может быть, это - следствие усталости или просто боязнь одиночества?
  - Ты не одинок. Пусть я иногда бываю гадким, провоцирую тебя на ссору, но я ....люблю тебя, - рука, похожая на ту, что выходит из-под резца искусного скульптора, легла на плечо Ларри.
  Тот, к кому обращались, сидел, низко опустив голову. Казалось, что он не придал значения словам брата. Рокки застыл над сидевшим в нерешительности, - Эй, что-нибудь не так?
  Вдруг на вопрошающего обрушился поток ругательств. Ларри запустил в него пригоршней сигарет, вслед за ними отправились пишущие ручки, но труднее всего было увернуться от ножа для резанья бумаги, по сравнению с которым телефонный справочник, просвистевший рядом с головой Рокки, выглядел, как бумажный самолетик. Швыряние всего того, что попадет под руку, закончилось сразу же, как только барон Мал,Истфайе ретировался. Но Ларри успокоился лишь после того, как на столе не осталось ничего, кроме рукописи. Святой Годрик, что с ним происходит? Женевьева недавно назвала бывшего супруга неврастеником. Выходит, что она не сильно ошиблась. Ужасным было то, что Ларри даже не помнил, что вызвало вспышку гнева. "В тебя вселился бес", ответил он сам себе. Пришелец имел имя, и он не только диктовал Ланкастеру свою волю, он жил в его теле. Отражение в зеркале отвергло все его сомнения. Вытянутое лицо, со скошенным узким лбом, кустистыми бровями и носом, напоминающим клюв хищной птицы, было ему знакомо. Сколько неприятностей Ларри натерпелся от его обладателя. Жестокий, необузданный, коварный, непримиримый к чужим слабостям - все это лишь малая толика эпитетов, которых заслуживает Хасан-ибн-Саббах. Противоборство Темных и Светлых Сил продолжается с переменным успехом. Зло многолико, от его происков никто не застрахован. Но почему сейчас Посланники Тьмы выбрали именно его? Ответ на этот вопрос ему еще только предстоит найти.
   Ларри прислушался. Ночь вступала в свои права, возвещая об этом пронзительным криком сов, вслед за ним прозвучал зловещий, леденящий душу крик, именно так взывает о помощи находящийся на волосок от смерти. Внезапно он оборвался на самой высокой ноте. Привыкший к тишине Ларри вздрогнул и прислушался. Крик повторился, только теперь он был спешно прерван коротким, лающим смехом. Вперед, надо узнать, кто на этот раз развлекается в замке. На пути Ларри возникло препятствие, не открывалась дверь. Вероятно, Рокки постарался.
  - Фените инкантатем! - воскликнул Ларри, но дверь по-прежнему не поддавалась. Если не получиться прервать действие запирающего заклинания, ему останется поджечь дверь. - Инсендио! - и вновь безрезультатно.
  Ему не доверяют, держат за дикого зверя в заточении, между тем, в замке явно что-то происходило, и это не было шабашом его привычных ночных обитателей. Черт с ними, Ларри перехитрит не только нечистую силу, но и собственного братца, слишком много на себя берущего. Из открытого окна на отчаявшегося повеяло осенним холодом. Высота в четыре с половиной ярда не являлась преградой для беглеца. На едва прикрытую снежной наледью землю приземлился черный кот. Уверенной поступью он направился к парадному входу. Сквозь узкую щель упрямое животное проникло вовнутрь. Поведя ушами, кот быстро определил, с какой стороны раздавался шум. Впереди расстилался длинный коридор, по которому летали цветы, прежде расставленные в вазах, минералы из разбитых витрин, потеряли и свою неподвижность и полотна, развешанные по стенам. Цель, библиотека была уже близко, когда сильный удар отбросил животное назад. Оглушенный, он в испуге заметался, в поисках путей к отступлению. Удар сыпался за ударом, кот жалобно мяукал, но это не спасало его от нападок. Забившееся в угол животное на несколько мгновений получило передышку. Этого оказалось достаточно для того, чтобы впасть в транс.
  - Вот тебе, получай! Вонючий, грязный, мерзкий зверь, сейчас ты сдохнешь, - в руках мальчика мелькал хлыст для верховой езды. Казалось, что маленький монстр не ведал усталости. Он не слышал, как где-то сверху хлопнула дверь, и тот час же послышались шаги спешащего человека. - Ой, кто это? - выронив орудие избиения, мальчик низко склонился над лежащим. Через секунду на ковровой дорожке, скрючившись от боли, замер Ларри.
  Губы его были искусаны в кровь, в уголках глаз дрожали слезы. Когда барон Мал,Истфайе присел на корточки перед распростертым телом, он ужаснулся. Рассеченное, в кровоподтеках лицо, шея, руки взывали к помощи. Рокки осторожно отбросил темную прядь волос, заслонившую от него глаза лежащего. - Миссис Стабз! - барон дважды громко позвал экономку.
  Заспанная женщина явилась незамедлительно. Выслушав указания хозяина, она удалилась их исполнять.
  - Сейчас, Ларри, тебе помогут, - Рокки был встревожен состоянием брата. Таким беспомощным и беззащитным он Ларри давно не видел.
  Через десять минут, благодаря заботам Дэйва и Чарли, лакеев его светлости, пострадавший был уложен в постель. Миссис Стабз сделала ему спиртовой компресс. Было заметно, что ни он, ни успокоительное, которое Ларри выпил в виде настоя, не облегчили его состояния.
  - Что случилось, Ларри?
  Глаза его были закрыты. В дверь постучали, и звучный голос сообщил, - Ваша светлость, доктора Тейлора не оказалось дома.
  - Передайте, когда он появиться, что его срочно ждут в Норидже.
  - Как вам угодно, сэр, - экономка исчезла также незаметно, как и возникла.
  - Мне не нужен врач.
  - На тебе места живого нет. Что произошло? - барон Мал,Истфайе повторил свой вопрос.
  - Обычная история. Привидения, полтергейст сначала начали метать в меня цветы, затем вазы, позже полетело все, что попадалось под руку.
  - Чью? Ты отдаешь себе отчет, что сказанное только, что тобою, похоже на сказку. Привидения нанесли тебе огромное множество метких ударов, которые тебе так понравились, что ты даже не пытался им противостоять? - голос барона Мал,Истфайе взлетел до самых верхних октав.
  - Можешь мне не верить, это - твое право. Кажется, Банши, Снегс, Эхнатон не в меру расшалились, а малышка Тотдж сегодня сама на себя не похожа, - Ларри попытался улыбнуться, но из-за ссадин и ран его попытка потерпела фиаско.
  - Ты хочешь меня убедить в том, что все эти безобидные привидения, объединенные общей идеей, сделать из тебя отбивную, лишь плод твоего богатого воображения? - не надолго повисло неловкое молчание, сопровождаемое монотонным постукиванием костяшек пальцев. Рокки Мал,Истфае нервничал, - Если ты не признаешься, кто тебя отделал, я обращусь в полицию. Может, со стражами порядка ты будешь откровенным.
  Барон Мал,Истфайе вышел, громко хлопнув дверьми. Ларри, наконец, остался один. Все тело его болело, ощущения, переживаемые им, походили пытку. Казалось, что часть его мышц стали натянутыми, будто струны. Пройдет время, и физические мучения отступят, но кто залечит раны душевные, кто спасет Ларри от одиночества? Из Лондона он бежал в Норидж, в надежде, что здесь, среди близких людей, он не будет себя чувствовать оторванным от жизни. Брат его, младший племянник, немногочисленная прислуга составляли все его окружение. Надежды Ларри не оправдались. Люди, волею судьбы, живущие под одной крышей, были чужими друг другу. Забота, услуги, помощь по отношению к каждому члену благородного семейства, служили, скорее всего, лишним свидетельством их родственных связей, не более.
  Ларри закрыл глаза, сон принес ему долгожданное успокоение. Он видел скромно обставленную комнату и двоих ее обитателей. Слабый свет, отбрасываемый свечой, не позволял бы ее разглядеть женщину, лишь, когда она приблизилась к окну, Луна озарила гладкую бело-розовую кожу, глаза с длинными ресницами, маленький, задорный носик. Лицо ее, слегка удлиненное, было окружено каштановыми локонами. Красавица улыбалась. Гордая осанка, уверенные манеры выдавали ее знатное происхождение. Спутник ее, невысокого роста мужчина, желтолицый, одетый в серый мундир и треуголку, с обожанием смотрел на даму. Постепенно между обоими просыпался огонь страсти, более сдержанный у темноволосой красавицы. Наблюдая, с какой нежностью хилый субъект взял руку своей спутницы, Ларри вдруг вспомнились чувства, испытанные им по отношению к собственной супруге. Кажется, все влюбленные одинаковы. Разговор, состоявшийся между дамой и ее кавалером, лишний раз подтверждало это предположение.
  - Моя нежная, несравненная Жозефина! Как страстно вы волнуете мое сердце, я не нахожу покоя, если вам плохо. Счастье мое заключается лишь в том, что я могу излить свои бездонные чувства на ваши губы, вдохнуть пламень, что сжигает меня, в ваше сердце.
  - Поль, знайте же, что ваши чувства вызывают у меня ответный отклик. Мой храбрый генерал, никогда не забывайте о том, что мужчина, который позволяет женщине управлять собой - не мужчина, а ничтожество. Призвание военачальника - управлять военными действиями, а любящей женщине - вдохновлять его на ратные подвиги.
  - Все мои мысли, любимая, прикованы к твоей спальне, к твоей постели, к твоему сердцу. Я буду всем, чем ты пожелаешь, - обладатель треуголки начал покрывать поцелуями руки своей богини. Первым натиска не выдержал его головной убор, затем сдалась Жозефина.
  Во взгляде, которым она награждала своего неистового возлюбленного, угадывалось милостивое снисхождение. Ее тайные мысли Ларри читал, как открытую книгу. Что может дать опьяненному любовью мужчине эта честолюбивая, капризная женщина? Начальником он был только в армии, Парижской жизнью управляла Жозефина. Щедрой рукой своего царственного супруга она раздавала подарки, чины, именья.
  - Мой генерал, успех вашего предприятия зависит от окружения. Месье Шарль Ипполит оказал нам неоценимую услугу, согласившись сопровождать меня к вашему величеству. Участие этого господина требует благодарности. Поль, ты мог бы..., - Жозефина вдруг замолчала, устремив царственный взор в глаза пылко влюбленного.
  Обращение было воспринято двояко. Мужчина с силой сжал запястье дамы, вынудив ее обладательницу приблизить свое лицо к губам говорящего, так, что его жаркое, зловонное дыхание - признак тайно овладевшей им смертельной болезни, достигло чувствительного носика Жозефины. - Почти любое твое желание для меня - руководство к действию. Но ты знаешь, что я не вынес бы, если у тебя был любовник....Если бы я узнал об этом, увидел его, я в тот же миг растерзал бы его сердце, а потом...может быть, посягнул и на твою священную для меня жизнь.
  В глазах Жозефины мелькнул испуг. Она попыталась вырваться, но император крепко держал ее руку. - Прошу вас, обещаю, что никогда не дам вам повода...больше, - получив долгожданную свободу, Мари-Роза, прозванная Наполеоном Жозефиной, что в переводе с итальянского означало "моя нежная любовь", вздохнула. Она все еще опасалась мести этого непредсказуемого человека. Волею обстоятельств вынужденная стать его супругой, и именно сейчас, когда разгульная Парижская жизнь ввергла ее в долги, Жозефине пришлось признать, что в настоящее время ее благополучие зависит более, чем когда бы то ни было от прихотей этого новоявленного императора.
  - Кроме огня страсти, ты разжигаешь во мне пламя ревности. Я считаю, что целомудрие для женщины, то же, что и храбрость для мужчины. Я презираю труса и бесстыдную женщину.
  - Вы во мне сомневаетесь, ваше величество?
  Улыбка послужила ей ответом, а достойным дополнением к ней была шкатулка красного дерева, - Примите сию драгоценность в дар, в качестве залога моей любви.
  Жозефина приняла подарок. Сердце Ларри бешено застучало. Он догадался, что скрывают деревянные закрома. И вот, когда он жаждал увидеть то, что так долго искал, видение исчезло. Произошло это из-за того, что голова его моталась из стороны в сторону. Тряска прекратилась так же неожиданно, как и началась. Ларри открыл глаза. На него с тревогой смотрел брат Рокки.
  - Что с тобой, Ларри? Тебе плохо?
  - Наоборот, я обрадовался тому, что землетрясение оказалось лишь плодом моего воображения.
  - Землетрясение? Какое землетрясение? Мы с тобой находимся в Норидже, вокруг замка леса, а ближайшие к нему Кембрийские горы располагаются не ближе ста пятидесяти миль отсюда.
  Во взгляде барона Мал,Истфайе за беспокойством проглядывало любопытство, и именно оно останавливало Ларри, что можно было истолковать, не как отсутствие доверия, а только приверженностью последнего к истине. В данном случае, она оставалась непримиримой, увиденное Ларри было плодом его воображения. - Меня мотало из стороны в сторону. Я думал, что расстанусь не только с памятью, но и с головой, вообще, это было ужасно, Рокки.
  - Ты мне ничего не желаешь сказать? - отвечая на заинтересованный взгляд брата, барон Мал,Истфайе добавил, - Ты бился в конвульсиях, предполагаю, что опасения твои не были напрасными.
  Для того, чтобы развеять подозрительность брата, надо было срочно что-то придумать. Ларри не растерялся, - Мне приснились школьные ристалища, нашу с тобой вражду в новом свете....Если бы не было погони на метлах, взмахов волшебной палочкой, поединков в дуэльном клубе - не было бы нашего последующего успеха, твоего и моего.
  - Любопытная точка зрения.
  - Творцом движет не только честолюбие, но и нормальная человеческая зависть к успехам собратьев, жажда материального благополучия.
  - А я всегда считал, что гений от искусства стремиться в своем творчестве к пробуждению в людях всего самого лучшего, чем они наделены от Бога.
  - О, раз уж мы заговорили о Создателе, вспомни, скоро грядет Рождество. Может, стоит отпраздновать его?
  Барон Мал,Истфайе ничего не ответил, взгляд его скользнул по волосам лежащего, остановился на подушке, на которой были различимы капли крови, они словно гипнотизировали смотрящего.
  - Что, брат, что-нибудь не так? Уж не перестал ли ты верить в Магию?
  - Ларри, прошу тебя, полежи спокойно. Скоро к тебе придут.
  Ответ Ланкастера достиг ушей барона Мал,Истфайе уже на выходе, - Естественно, мне больше ничего не остается, как покоиться на атласных подушках, еще немного и я почувствую себя трупом. Скажи только, кто ко мне рвется, возлюбленный брат мой?
  Вопроса Рокки уже не слышал. Он принял решение и приступил к его осуществлению. Последующие два часа барон Мал,Истфайе провел в трудах праведных, и еще час в томительном ожидании. Его брат, самый близкий для него человек после сыновей серьезно болен. Ларри необходимо следовать указаниям врача, именно его рекомендаций Рокки ожидал с плохо скрываемым нетерпением. Наконец, когда дверь приоткрылась, и на ковровую дорожку ступил господин в классическом черном костюме, владелец Нориджа жестом пригласил его следовать за собой. В библиотеке их встретило желанное уединение.
  - Сэр Тейлор, меня беспокоит состояние мистера Ланкастера. Непонятным для меня остается происхождение ран на его теле.
  - Хотел бы вас успокоить, ваша светлость. Здоровье вашего брата не вызывает у меня опасений. Его, как ни прискорбно мне это констатировать, высекли. Ни одна из полученных ран не является смертельной, впрочем, так же, как и его недавний приступ. По-моему мнению, это - мимолетная вспышка чувственности, его неудовлетворенного сексуального желания.
  Брови барона Мал,Истфайе взлетели точно две стрелы, - разве существует такая болезнь, которую способно вызвать отсутствие страсти?
  - Да, ваше сиятельство, и она называется любовью. Простите, если напомню вам о личном. Сэр Ланкастер долгое время, судя по его рассказам, начиная с юности, пользовался благосклонностью женского пола, и не только на словах, - уст располневшего последователя Гиппократа коснулась загадочная улыбка, секрет которой был быстро разгадан его собеседником.
  - Вы имеете в виду его подвиги в постели?
  - Именно. Организм еще молодого мужчины близок к гормональному взрыву, укротить который может только новая страсть. Сэру Ларри нужна женщина, способная презреть любые интересы, кроме его собственных.
  Необычные рекомендации дал доктор Тейлор. В гостиной, куда он был приглашен на чашку чая, барон Мал,Истфайе не переставал размышлять об этом. Рокки всегда считал брата очень похожим на себя. Детская вражда осталась в далеком прошлом, одержали вверх общие интересы, которые касались, в первую очередь, содействия в организации выставок, презентаций, литературных чтений. В этом вкусы троюродных братьев полностью совпадали. Проживание под одной крышей на протяжении длительного времени наложило отпечаток на обе творческие личности. После смерти любимой супруги Рокки так и не женился вторично. Женщины вокруг были лишь почитательницами его таланта, соперницами, редко подругами, но ни одна из них не могла претендовать на роль предмета поклонения. Патти навечно останется владычицей его сердца, ни одну из женщин Рокки не назовет ее преемницей. Ларри же, его возлюбленный и единственный брат, оказался более страстным и чувственным. Подыскать ему женщину, которая могла бы полностью удовлетворить его сексуальные аппетиты, будет нелегко. Рокки ранее не приходилось выступать в роли сводника. Если бы не наследственная брезгливость, он обратился бы к жрицам любви из дома свиданий. Неожиданно ему в голову пришла мысль организовать встречу Ларри с его бывшей супругой. Ей сорок восемь лет, для своего возраста зрелости и угасающей женской красоты, она прекрасно выглядела. В том, что она по-прежнему не равнодушна к Ларри, не было никаких сомнений. Пожалуй, стоит протянуть руку помощи бывшей золовке, к такому выводу пришел барон Мал,Истфайе после продолжительных раздумий.
  Текущие дела и заботы заслонили собой воспоминания о завтраке. После того, как Чарли получил все необходимые распоряжения, на столе в гостиной выросло целое великолепие блюд: сорбэ из лимона и розмарина, маседуан из груш и апельсинов, яблочная шарлотка, лимонный пудинг, шоколадное суфле. Лакей продолжал носить блюда, пока не услышал.
  - Довольно, Чарли. Зачем так много? Разве на завтрак приглашен кто-нибудь из посторонних?
  - Никак нет, ваша светлость, только члены вашей семьи.
  - Передайте сэру Джонатану, что я желаю его видеть.
  Когда Рокки остался в одиночестве, он еще раз пробежал взглядом по
  накрытому столу. Распоряжения его светлости были выполнены в точности, третий прибор размещался на самом края стола. Ларри останется доволен. Прошло уже пять минут, а барон Мал,Истфайе до сих пор пребывал в одиночестве. Плебейская привычка - нежелание трапезничать в одиночестве, вновь давала о себе знать.
  - Дэйв!
  На зов явился второй лакей. Он застыл, пожирая барона Мал,Истфайе глазами.
  - Сходи за мистером Ланкастером.
  - Как вам угодно, ваша светлость.
  Все-таки, отсутствие хозяйки в доме сказывается, в первую очередь, невозможностью призвать его обитателей к порядку. Каждый поступает, как хочет. Среди тишины и внешней невозмутимости раздались громкие детские крики: "Я не желаю, не буду, убирайся". Немного погодя в гостиную вошел Чарли. Его растерянный вид оставил хозяина всего этого средневекового великолепия равнодушным.
  - Ваша светлость, сэр Джонатан не желает завтракать.
  - В следующий раз не устраивайте из этого целое представление, - за словами последовал царственный взмах руки, и Чарли след простыл.
  Вскоре его место за стулом барона Мал,Истфайе занял Дэйв. Он также вернулся один, Ларри отказался спускаться к завтраку. Рука Рокки потянулась к блюду с лимонным пудингом, сие действие было расценено лакеем по-своему. Положив кусок студенистого лакомства на тарелку к его светлости, он лишил Рокки удовольствия распрощаться со своим плохим настроением. Компанию ему на этот раз составляли мраморные атланты, но более всего скучающему барону не хватало непринужденного человеческого общения. Он мысленно обращался ко всем отсутствующим за столом родственникам, видимо, его немые мольбы были услышаны. Отправляя очередной кусок в рот, барон Мал,Истфайе почувствовал на себе взгляд, скорее виноватый, чем шаловливый. Младший сын Джонатан соизволил пожаловать на завтрак. Он занял место поближе к выходу. Рокки исподтишка любовался собственным отпрыском. Внешне тот являлся точной копией своей покойной матери: зачесанные назад прямые черные волосы, красиво очерченный подбородок, карие глаза, порой дерзко смотрящие на окружающий мир. От наблюдательного отца не укрылась несвойственная мальчику скрытность. Джонатана не притронулся почти не к чему, из того, что лежало на его тарелке.
  - Джонатан, хорошо ли вы спали сегодня ночью?
  - Да, сэр, спасибо. Я вечером хорошо позанимался с мисс Бронтэ, кроме французского языка, еще всемирной историей и географией, а затем я так устал, что, почти сразу же после ужина лег спать.
  Это было правдой. Будущей осенью Джонатан расстанется с домашним образованием и отправится постигать искусство Магии в закрытую школу, которую в свое время с успехом закончили несколько поколений его предков.
  - Вы чего-нибудь ждете, Джонатан?
  Мальчик был готов к подобному вопросу, ответ последовал незамедлительно, - Нет. Я не голоден, можно мне идти, сэр?
  - Идите, не забудьте, что сегодня точно такой же учебный день, как и вчера.
  Он слишком правильный, подумал барон Мал,Истфаей, когда мальчик покинул гостиную. На протяжении целой недели ни единой шалости, если не считать двух похищенных с конюшни метел. При воспоминании о них Рокки не смог сдержать улыбки, сын учился летать, даже не разузнав вперед секреты летного мастерства. Выражение симпатии пришлось как нельзя, кстати, в дверях гостиной показался Ларри.
  - Ну, как ты?
  - Без доктора Тейлора смогу обойтись, а вот без литературного агента, вряд ли.
  - А куда делся мистер Грин?
  - Жаль, но пришлось с ним расстаться, по причинам от меня независящим, - Ларри вздохнул. Вид его, с исполосованным, опухшим лицом, наглухо замотанной шеей, мог вызвать сочувствие у самого равнодушного человека. Рокки вздохнул следом за ним. Его брат продолжал, - Грин - не единственный в своем роде. Последние два месяца, после завершения "Криптограмм Востока" мы перестали понимать друг друга. То, что мой последний роман до сих пор не на рассмотрении в издательстве, целиком его, Грина заслуга.
  - Я, кажется, знаю, как тебе помочь. У меня есть на примете замечательный литературный агент. Уверен, что успех тебе будет обеспечен.
  - Наверное, ты заинтересовал человека слишком высокими гонорарами?
  - Этот не станет торопиться с гонорарами. Скажи, Ларри, ты ведь даже не мечтал о таком агенте, который, сперва, будет видеть в тебе живого человека со всеми слабыми и сильными сторонами, а уж после, автомат для печатания денег.
  - Отлично, только для начала, - Ларри обвел пальцами овал своего лица.
  - Естественно. Дня два-три тебе хватит?
  - Должно хватить. Рокки, ко мне завтра вечером явиться репортер из "Мира Науки".
  - Может, заодно устроить рекламную кампанию, задействовать нужных людей в средствах массовой информации?
  - А как же предложенный тобою литературный агент?
  - Одно другому не помешает.
  Ларри развел руками, - Давай пока ограничимся одним интервью, конечно, при условии, если ты поможешь.
  Конечно, помогу, размышлял Рокки, оставшись в одиночестве. И пусть Ларри считает, что все лишь ради него, никто не должен подозревать барона Мал,Истфайе в достижении собственной выгоды.
  - Ваша светлость, все необходимые звонки сделаны, и согласие получено, - за спиной его возникла экономка миссис Стабз. За двадцать лет службы она так и не оставила своей неизменной привычки внезапно появляться и незаметно исчезать. Жаль, что точно также не умеют поступать и другие. Тот, кто волен распоряжаться, повелевает страждущим, которые, испытывая неприязнь по отношению к кому-либо, редко выходят за рамки дозволенного.Закончились те времена, когда достаточно было взмахнуть волшебной палочкой, и проблемы тут же отступали. Духовная мудрость отвергает детские шалости, посвященным открываются новые возможности, человечество уверенно движется вперед. Люди научились понимать язык животных, управлять вегетацией растений, созданы новые строительные материалы, все это - лишь малая толика достижений, которые касаются созидательной деятельности барона Мал,Истфайе. Пришлось признать, что некоторые из людей разучились понимать себе подобных, иначе, как можно было объяснить те красноречивые взгляды, которыми награждает его гувернантка Джонатана? Рокки закрыл последнюю страницу справочника "Музеи и парки Соединенного Королевства", а мисс Бронтэ пребывала все в той же позе, со скрещенными на груди руками.
  - Вижу ваше нетерпение, мисс. Я сейчас занят, ступайте, думаю, не стоит напоминать вам о ваших прямых обязанностях.
  - Да, ваша светлость, но...
  - Никаких но. Идите, когда вы мне понадобитесь, я вас позову.
  Мисс Бронтэ ушла. Барон Мал,Истфайе занялся корреспонденцией. Ранее ее доставляли ежедневно, сейчас же, в преддверие зимы, необходимость в этом отпала. Рокки на протяжении минуты не сводил задумчивого взгляда с большого белого конверта, получателем которого выступал владелец Нориджа. Письмо было из Инвернесса.
  - Кто его доставил, Чарли?
  - Почтальон из Sent-Jаms-Duck, ваша светлость.
  Рокки сделал знак рукой, позволяющий лакею удалиться, чем тот и не преминул воспользоваться. Оставшись наедине, адресат не спешил прочесть послание. Ознакомление с его содержанием не сулило получателю повода для радости, скорее наоборот, побудило бы еще раз пережить те грустные мгновения, что выпали на долю барона Мал,Истфайе, когда он узнал о гибели одного из своих школьных приятелей. Со смертью невозможно смириться, и даже, если закрывать на нее глаза, потерь ни за что не избежать. Именно этими соображениями руководствовался Рокки, когда разворачивал исписанный убористым почерком лист. Смутило его обращение из первой строчки: "Друг мой, Ларри", по всей видимости, послание было адресовано троюродному брату. Барон Мал,Истфайе собирался было уже отложить корреспонденцию в сторону, как перед глазами мелькнула подпись, ввергая его изумление: "Пифагор", так в школе звали Саймона Финнигана. О подобном прозвище знали только близкие ему люди, подобное открытие позволило Рокки предположить, что письмо было сочинено кем-то из школьных друзей, а это, естественно, снимало все ранее возникшие запреты. Развернув в четверо сложенный лист, он прочел: "...Время летит незаметно, стирая границы между прошлым, настоящим и будущим. Путешествие по времени стало таким же привычным, как и перемещение в пространстве. Единственное, к чему нельзя привыкнуть - к обману, особенна губительна ложь, которую допускают по отношению друг к другу близкие люди. То, что я длительное время принимал за дар Ориона, оказался искусно подделанным куском минерала. Ларри, его непременно надо найти, пока пропажей Камня не воспользовались наши недруги. В настоящее время в мире существует несколько имитаций. При внешнем сходстве они не обладают исключительными свойствами, характерными для Святого Камня. От Посланца Небес исходит голубоватое свечение, дарующее тепло..." Дойдя до этих слов, Рокки не без огорчения заметил, что следующие слова были размыты, может быть, водой, чем бы то ни было, но прочесть их не представлялось возможным. Не исключено, что это сделано специально, в расчете, что письмо попадает в чужие руки, вероятно, адресат знал пути его восстановления, или, быть, может, все самое важное будет сообщено впереди, в другом послании. Рокки решил утаить существование странного письма от получателя. Пожалуй, это будет не так сложно сделать, ведь о самом письме знали только тот, кто сочинял его, почтальон и Рокки. Ни о чем важном в послании не сообщалось, а посему никто его искать не кинется. Барону Мал,Истфайе еще предстоит выяснить, о каком даре Ориона шла речь в письме. Не исключено, что неизвестный, прикрываясь чужим именем, желает втянуть его брата в нехорошую историю, а может быть, Ларри является лишь средством, позволяющим преступнику подобраться к нему, Рокки? Зачем и кому он может понадобиться? Письмо было спрятано во внутреннем кармане пиджака, здесь его может обнаружить лишь прислуга. А если его уничтожить? Изящные руки барона Мал,Истфайе застыли в нерешительности, ухватившись за пуговицу. Нет, это он всегда успеет. Сначала требуется заручиться поддержкой доброжелателей, а в то, что такие отыщутся, Рокки не сомневался. Кажется, у него один уже имеется на примете. Для начала неплохо было бы отправить ему письмо с приглашением погостить, сделать это можно по электронной почте. Уже на выходе из гостиной барона Мал,Истфайе настигла мисс Бронтэ. Имея весьма нетерпеливый вид, она, тем не менее, как того требовали правила дворцового этикета, лишь переминаясь с ноги на ногу, пыталась дать понять, что более ждать не может.
  - Ваша светлость! - по коридору бежал Чарли.
  - Я вас уволю, от вас слишком много шума, - невозмутимый вид барона Мал,Истфайе выгодно отличал его от окружающих.
  - Простите, ваша светлость, но я торопился для того, чтобы сообщить вам...
  - Подождите, я сама поставлю его светлость в известность.
  - Но я имею возможность в подробностях...
  - Отвечаю за сэра Джонатана все-таки я.
  - Прекратите, я сам буду решать, кого мне слушать. Говорите, мисс Бронтэ.
  - Сэр Джонатан пропал.
  - Я не понимаю вас, мисс.
  Преодолевая смущение и страх перед гневом хозяина, гувернантка тихо повторила ответ.
  - Как это пропал? Я утром сидел с ним за столом, - барон Мал,Истфайе был сильно взволнован, что подвигло его обсуждать собственные дела с прислугой, - Сэр Джонатан, конечно, непоседливый ребенок, и расставаясь с привычными удобствами, положенными ему праву, он не забыл бы о собственных привилегиях, - голос говорившего осекся, так, словно им была совершена серьезная ошибка, и от него одного зависит, заметят ли ее окружающие или нет? Потомок знатного рода наградил гувернантку и лакея красноречивыми взглядами, которые тут же были верно, ими расценены. Своей очереди докладывать дождался Чарли.
  - Ваша светлость, после завтрака сэр Джонатан собирался совершить прогулку верхом.
  Прочитав немой вопрос в глазах его светлости, мисс Бронтэ добавила, - Я видела мистера Хантера с лошадьми около конюшни. А перед тем, как обратиться к вам, инструктор по верховой езде интересовался местонахождением сэра Джонатана.
  Ничего страшного не случилось, мальчик просто отвык от простора, пытался себя успокоить Рокки, но легче ему от этого не становилось. И вот теперь эти двое не сводят с него глаз, будто сам барон затеял игру в прятки. - Он мог уйти куда угодно: в оранжерею, на чердак, если тот не закрыт, в библиотеку. Мисс Бронтэ, вы будете искать сэра Джонатана вместе с Чарли, Дэйвом, пусть вам помогут Рози, Кэйт, кто там еще свободен? Я буду в библиотеке, скорее всего, мальчик где-нибудь спрятался, вероятно, у него были на это причины. Во исполнении своего плана он прогуливался по библиотеке, сохраняя спокойствие, среди бесчисленного множества стеллажей это было нетрудно. Несмотря на чудное послание, случайно оказавшееся у него в руках, все мысли Рокки были заняты причинами столь необычного поведения его сына, а также ночным нападением на Ларри. А почему бы ему самому не дать хозяину дома исчерпывающие объяснения, тем более, что его рабочий кабинет располагается по соседству. Брата барон Мал,Истфайе нашел за компьютером. Ни ссадины, ни травмы на руках не уменьшили его рвения. Застыв в дверях, владелец Нориджа пожирал глазами затылок Ларри. Вопреки недомоганию, он победно возвышался, совсем не спеша признавать правоту доктора Тейлора. Мелькали пальцы над клавиатурой. Похоже, что в эти минуты Ланкастер был счастлив, растворяясь в увлекательном мире собственных фантазий. Было неловко беспокоить его, но повод для этого был из ряда вон выходящий.
  - Ларри, - тихо окликнул Рокки. Ответа не последовало, и он повторил обращение. На этот раз оно возымело действие.
  Не оборачиваясь, Ларри произнес, - Я тебя выслушаю, подожди немного, сделай одолжение.
  Еще три-четыре минуты барон Мал,Истфайе любовался затылком брата. У него будет время для того, чтобы как следует обдумать свое обращение, нелегко догадаться, что за тайные думы лишали его покоя. Его светлость получил прекрасное воспитание, предписывающее ему быть менее откровенным с окружающими, ибо, срывая завесу таинственности с собственных уст, мы лишаем собеседника прозорливой и тонкой игры. Наконец, минуло не менее пяти минут, прежде, чем Ларри оторвал свой мечтательный взор от только, что написанного и поинтересовался, - Черт возьми, Рокки, я с головой ушел туда, в будущее. Стоит признать, что там лучше, чем в теперешнем времени, - выражение лица говорившего менялось на глазах, восторженность уступала место озабоченности, - Что с тобой у тебя такой вид, будто произошло несчастье?
  - Прислуга утверждает, будто бы пропал Джонатан.
  - Я не видел его со вчерашнего вечера.
  Лжет, к такому заключению пришел Рокки, не располагая доказательствами, опровергающими слова брата.
  - Ларри, я слышал ночью крики и шум, мне показалось, что кричал Джонатан.
  - Наверное, тебе показалось.
  - А орнамент на твоем лице мне, по-твоему, приснился?
  - Рокки, чего ты ждешь от меня? Того, что я кинусь искать Джонатана?
  - Я хочу знать, кто напал на тебя ночью? А, что если в свете услышанного, грядущей ночью надо ожидать еще одного нападения?
  - Я не знаю того, кто на меня покушался.
  - Не знаешь, или не желаешь говорить? - Рокки был неумолим.
  Ларри долго раздумывал, прежде чем сказать. Его ответ обескуражил брата, - Я не помню, кажется, я был без сознания.
  Рокки вздохнул, - Ты руководствуешься одному тебе известными соображениями, не называя его имя, но прошу тебя, ответь, это сделал...
  Джонатан?
  - Нет, - ответил Ларри моментально.
  Брат уже десять минут, как ушел, а он все еще сидел, склонившись над клавиатурой. Почему он не сказал Рокки правду? Пропажа маленького бесенка побудили Ларри солгать или желание остаться в стороне от переживаний? Наверное, и то, и другое, а может быть...
  - Мистер Ланкастер.
  Оторвавшись от размышлений, Ларри повернул голову в сторону вошедшей. - Слушаю вас, мисс Бронтэ.
  Молодая женщина оглянулась по сторонам, прежде, чем затворить за собою дверь. У нее был испуганный вид, что Ларри расценил не в ее пользу.
  - Я видела сэра Джонатана сегодня ночью.
  - Вы могли сообщить об этом его светлости.
  - Он не пожелал меня выслушать.
  - Вероятно, потому, что вы так хорошо ему объясняли.
  - Сэр Ланкастер, я обращаюсь к вам, потому, что...извините, сэр, мне кажется, что сэр Джонатан виноват перед вами...
  - Он сам вам это сказал?
  Виноватая улыбка появилась на лице мисс Бронтэ, она не решалась ответить, будто от ее слов зависело очень многое.
  - Мисс Бронтэ, обещаю вам, сохранить услышанное между нами.
  - Хорошо... Сэр Джонатан просит вас извинить его, если это возможно. Без вашего прощения он не появиться в доме.
  - Где он сейчас? Не молчите, мисс, вы достаточно сказали, для того, чтобы остаться его другом.
  - В сторожке садовника.
  - Я схожу поговорить с ним, а вы, мисс Бронтэ, ничего не рассказывайте его светлости.
  Намерениям Ларри не суждено было осуществиться просто потому, что Джонатана не оказалось в обозначенном месте. На только, что выпавшем снегу были заметны дорожки следов: цепочки женских, по изящному маленьких, а рядом четко отпечатались следы почти вдвое меньше, чем у самого Ларри. Оставалось выяснить, если в Норидже не объявились чьи-нибудь дети, то обнаруженные самые маленькие принадлежат сэру Джонатану. Оторвав взгляд от припорошенной ранним снегом земли, Ларри взглянул вдаль, туда, где у линии горизонта мчались два всадника. Один из них преследовал другого. Конь преследователя заметно отставал. Если не произойдет ничего непредвиденного, то гонка окончиться безрезультатно. Ларри все смотрел вслед несущимся, поэтому не сразу же обратил внимание на то, что он не одинок.
  - Сегодня будет снегопад.
  Ради того, чтобы отвлечь внимание Рокки от увиденного, задал ему бессмысленный вопрос, - Откуда ты знаешь?
  Тот ничего не ответил, лишь усмехнулся. Спиной Ларри чувствовал его сканирующий взгляд. Это только начало, брата своего Ларри знал хорошо. Если тот что-то вбил себе в голову, то ни за что не отступит.
  - Ответь мне Ларри, это сделал Джонатан?
  - Нет.
  Началось. После ответа он не смог сдвинуть ноги с места. Ни со второй, ни с третьей попытки ничего не получалось.
  - Рокки, если ты станешь продолжать в том же духе, мне придется уехать.
  - Может быть, это - лучший выход из создавшейся ситуации. Ларри, мне кажется, кто-то из нас сильно неправ.
  - Вероятно, ты считаешь, что это - я?
  - Я это не утверждал, а всего лишь, предположил. Мы с тобой перестали понимать друг друга.
  - Ладно, я уеду, но перед этим я скажу, что думаю. Я - не святой, но обрати внимание на себя, тебе есть в чем покаяться, - Ларри быстро зашагал в сторону дома.
  Противоборство продолжается, надо торопиться, иначе Ларри действительно уедет. В происшедшем нет его вины, и никакими запрещающими заклинаниями здесь не помочь. - Ларри! - Рокки побежал вдогонку брату. - Подожди, пожалуйста.
  Не сбавляя ходу, Ларри, обернувшись, крикнул, - А что будет, если я не исполню твоей просьбы? Запрешь все двери?
  - Я не желаю с тобой ссориться, поэтому все расскажу, того же ожидаю от тебя.
  Через полчаса Ларри знал о недошедшем к нему письме во всех подробностях. Многое заставило его призадуматься. Брат был с ним честен, рассказанное им объясняло заинтересованность в поиске Камня.
  Рука неосознанно потянулась к затылку, и тут же боль пронзила его, Ларри лишний раз ощутил свою беспомощность. Его пальцы, которыми он секунду назад скреб в затылке, были в крови.
  - Возьми мой платок, - Рокки протянул ему надушенный, кружевной платочек. - Ларри, в ответ я хочу знать, кто отделал тебя ночью?
  Ему показалось, или брат действительно тянет время? Рокки недоумевал.
  - Рокки, мне необходимо взглянуть на письмо.
  - Я его сжег. Прости, не подумал, что тебе станет известно о его существовании.
  - И как я могу определить его подлинность?
  Ларри смотрел в окно, предоставляя брату возможность поступать по своему усмотрению. В конце ноября парк, если не заботы верного садовника, имел бы унылый вид. Полутораметровая стена из боярышника и пихты сменялась ярким великолепием калины. Алые ягоды ждут, не дождутся крепких морозцев. Тяжелые, сочные кисти, отливающие лаком упругой кожицы, выгодно подчеркивают высокие кусты, представляя их живыми самоцветами. Ударит крепкий морозец, снега укроют окружающие поместье поля и долы, припорошенные будут стоять ухоженные деревья, терпеливо дожидаясь пока весеннее солнышко растопит все это сонное царство, приходом своим заново утверждая: "жизнь бесконечно прекрасна". Ларри никогда не надоедало любоваться окружающим великолепием, скоро он будет видеть его лишь во сне. В ближайшие дни Ларри ожидает прогулка по Лондону, в которой от взгляда придирчивого театрала не укроется ни одна труппа. Не исключено, что и крупные издательства ждет та же участь, если отыщется в столице Туманного Альбиона парочка друзей-приятелей, готовых пренебречь любопытством и не вспоминать о быстротечном времени, Ларри их не миновать, и, может быть, вся эта дикая история с избиением забудется.
  Не желая утруждать прислугу, Ланкастер сам паковал чемоданы. Если бы все вокруг походили на его догадливого кузена, умели отступать, не задаваясь лишними вопросами, подобную идеальную картину мироздания Ларри мог создать лишь в своем богатом воображении. Застыв на мгновения, Ларри прислушался. Монотонно сверлящий звук был хорошо различим лишь тогда, когда переставала шуршать бумага, повинуясь желаниям ее обладателя. Наверное, маленький негодник что-то задумал. Прежде, чем дяде придется покинуть ставший негостеприимным дом, дорогой племянничек будет обязан дать ему все необходимые на то объяснения. Ларри застегивал молнию на чемодане, когда в полуотворенное окно второго этажа влетела сова, к лапке которой было привязано послание. Птица принадлежала старшему сыну барона Мал,Истфайе, только по причине болезни она была оставлена владельцем в Норидже. Впрочем, со слов Рокки, Плутон, так звали сову, уже полностью оправился после воспаления легких, и был годен к выполнению своих привычных обязанностей.
  - Astra inclinant non necessitant, - после произнесения пароля, Ларри в праве мог рассчитывать на доверие Плутона. Птица выжидала пока человек приблизиться к ней. Несколько шагов в сторону, и она вновь в недосягаемости. Так повторялось, пока Ларри не догадался, что Плутон приглашает его следовать за собой. Птица кружила над его головой, поднимаясь все выше и выше. Ларри шел за ней, не оборачиваясь. Вероятно, если бы он мог знать, к чему это приведет в дальнейшем, он пожалел бы о собственной оплошности. "В этом мире никому нельзя доверять, даже самому себе", - любил твердить его бывший учитель по Защите от Темных Сил. В правоту его слов Ларри уверовал еще, будучи учеником школы Магии, когда от него постепенно отвернулись все те, кого он считал своими лучшими друзьями. Позже ему пришлось выслушивать их объяснения о великом даре предвидения, который служит оправданием юным предателям. Плутон звал его на чердак, так решил Ларри. Он последовал за птицей, когда Ларри поднимался наверх, у него было время подумать, а правильно ли он поступает. В прошлый раз, когда он совершал точно такое же восхождение, оно едва не закончилось печально. Если с ним что-нибудь случиться, об этом может никто не узнать. Раздумывать было некогда, вот Ларри уже стоит перед тяжелым навесным замком, который можно было не принимать в расчет. Так и оказалось, лишь только Ларри схватился за дужку замка, она слетела. Несмотря на разгар дня, на чердаке было темно и сыро, и если одно из этих неудобств Ларри удалось быстро устранить, то затхлый запах был неистребим. Подгнившие балки, плесень на стенах, за прошедшие десятилетия ничего не изменилось. Блуждающий взгляд смотрящего скользнул по чехлам, скрывающим полотна. Большинство из них были написаны Рокки, но были среди собранных и такие, появление которых никто, в том числе и хозяин дома, объяснить не мог.
  Очутившись на чердаке, Ларри вспомнил о причине, приведшей его сюда. Плутона поблизости не оказалось. Молчаливые птицы, сжимающие в своих когтях самые сокровенные тайны волшебного мира, имели обыкновение неожиданно появляться и исчезать, когда о них ненадолго забывали. Оставшись один, Ларри не спеша, перебирал полотна. Кажется, со времени его последнего здесь пребывания, их поприбавилось. Выходит, что дела у его брата, барона Мал,Истфайе идут не слишком хорошо, в реализации картин не помогают даже персональные выставки. Рука Ларри замерла, вновь напоминал о себе сверлящий звук, с той лишь разницей, что слышался он намного ближе.
  Пытаясь определить местонахождение его источника, Ларри обследовал все углы. Среди сваленных в кучу ненужных, а порой позабытых вещей, им было обнаружено веретено, ничем непримечательная находка. Может быть, он вскоре позабыл бы о нем, если бы любопытные пальцы не скользнули по пряжи. С Ларри моментально слетела сонная умиротворенность. Вместо ожидаемой шерсти деревянный штырь опутывал человеческий волос. Ланкастер поймал себя на брезгливости, неужели это заразно? Ну, вот, кажется, он улыбается, избавиться от негативных эмоций оказалось проще простого. Но сейчас проверенный способ Амадеуса Тигриса не помогал. Сколько бы Ларри не внушал себе, что плохое присутствует только в его воображении, страхи не оставляли его, а сверлящий звук лишь усилился. Внезапная слабость сковала его члены, для того, чтобы не упасть, Ларри был вынужден прислониться к стене. Сквозь пыль веков на него смотрел Saproviv. Слабость не оставила Ларри и после того, как он закрыл глаза, давление тяжелого взгляда ощущалось и через закрытые веки. Пол медленно уходил у него из-под ног, все внутренности взбунтовались. Ларри казалось, что он умирает. Апатия полностью захватила его, холодели конечности, стирая различие между сном и вечностью, но даже сквозь меркнущее сознание Ларри еле слышал, как кто-то зовет его по имени. Затем тело его приобрело необычайную легкость, так, будто оно плыло по воздуху. Чувство полета казалось нереальным, но Ларри пришлось поверить в происшедшее. Когда, в промежутке поединка с сонливостью, он открыл глаза, выяснилось, что Ларри находится в знакомой комнате, среди раскиданных по креслам вещей и симпатичных безделушек, которым не нашлось места в его чемодане.
  - Тебя хотели убить, - это только, что сказал его брат Рокки.
  Вот, он, склонившись над Ларри, с тревогой всматривается в его лицо, а пострадавшему кажется, что это он, "вселенский ужас", мерзкий, отвратительный старикашка, с глазами-углями, впалыми щеками и с ароматом разложения, исходящим из его зловонного рта.
  - Ларри, ты понимаешь, что я тебе говорю? Если, да, кивни головой.
  Вопрошаемый так и поступил, с трудом оценивая происходящее.
  - Я обнаружил тебя на чердаке, куда меня привел Плутон. Ты отправлял его за помощью?
  По лицу Ларри пробежала тень, и Рокки догадался, что к пострадавшему стала возвращаться память. Губы его беззвучно шевелились, в глазах застыл немой вопрос, -....письмо, к лапке привязано...
  - Ты передавал мне послание с совой? - пытаясь уловить шепот Ларри, переспросил Рокки.
  - Нет, я.
  - Ко мне Плутон прилетел без письма. Я не сразу понял, что он от меня хочет. Сначала он лез ласкаться, подставлял свою макушку, будто ручной попугай, потом...
  - Кто-то снял письмо.
  Братья переглянулись, оба подумали об одном и том же человеке. Ларри вдохнул полной грудью и заговорил, - Птица увела меня на чердак ранее, чем тебя. Кстати, замок отсутствовал, некто побывал там раньше нас. Как ты думаешь, что там храниться?
  - Андженироссо не успел распорядиться, чтобы после реставрации старые картины, парковые скульптуры вернули на место, теперь уж придется ждать до весны. На чердаке лежит всякий хлам, но к твоему обмороку это не имеет никакого отношения.
  Ларри поведал брату о своем пребывании на чердаке, в подробностях останавливаясь на собственных ощущениях. При упоминании о необычном веретене в глазах слушателя появился животный страх.
  - Он вернулся, Ларри, все происходит, как в легенде. Если помнишь, там плохой конец, - когда на его руку опустилась ладонь брата, Ланкастер понял, как сильно тот боится.
  - Рокки, мы с тобой пережили ни один конец света, переживем и это нашествие. Зло не приходит в одиночку, как противовес в мир возвращается Добро, ты сам только, что об этом говорил. Огонь носящий не единожды спасал человечество, не оставит Он его без помощи и на этот раз.
  - Я сжег письмо, адресованное тебе.
  - У тебя нашлись силы признаться в этом, значит, Добро восторжествовало. Сила Камня заключается в его энергетике, даже преступники не смогут творить Зло в его присутствии.
  - Уезжай, я чувствую, что в Норидже тебе грозит опасность.
  - Конечно, я уеду, как ты того желаешь, но беда будет грозить любому, кто является временным Хранителем Камня. Согласно легенде Шамбалы, дар Ориона сам выбирает себе хозяина, достойного владеть им. Его осколками владели императоры Атлантиды и древнего Китая, царь Соломон и Тамерлан, Александр Македонский и великий Наполеон. Далеко не все из них знали, кто посылал к ним это сокровище, и какими свойствами оно обладает. Согласно легенде, Огонь носящий оставался с человеком столько времени, сколько было необходимо для выполнения его задачи. Затем Камень исчезал так же таинственно и неожиданно, как и появлялся. Было много случаев, когда Камень исчезал быстро, потому, что тот деятель, в чьи руки он попадал, оказывался морально неготовым к выполнению своей исторической миссии.
  - Как ты считаешь, Он выбрал тебя?
  Ларри пожал плечами, - Могу ответить, что нас с ним объединяет стихия Огня. Но по правде говоря, я не чувствую себя избранным, мне кажется, что великая, историческая миссия - это не для меня.
  - Видимо, кто-то считает по-другому.
  - Согласен, до разговора с тобой я подозревал Джонатана.
  - Он всего лишь своенравный ребенок, не более.
  Ларри ничего не ответил на это, но по его взгляду Рокки догадался, что брат щадит его самолюбие. Для того, чтобы ответить на многие вопросы, придется совершить путешествие во времени, именно так думал Ларри, когда вечерний поезд мчал его в Лондон.
  
  
  
  
  
  
  
   "ОГОНЬ НОСЯЩИЙ". Глава 4.
   Третий час провести в одной и той же позе, невообразимо скучно. Может быть, еще час, более он не выдержит. Затекли ноги, сверху дует, наверное, крыша прохудилась, но хуже всего, что он проголодался. Надо было заручиться поддержкой мисс Бронтэ, она любит своего воспитанника, и, конечно же, не отказала бы ему в просьбе. А милый папочка совсем не кстати оказался рядом, завладел чужим письмом, за то с легкостью расстался с собственным. В голове у маленького Джонатана все перепуталось, он, все-таки, не Агата Кристи, и придумывать преступления не умеет. Что же такое сочинить для того, чтобы отправить отца вслед за дядей? Мальчик прислушался, кажется к нему гость. Приглушенный крик подтвердил его предположения.
  - Плутон, - громко позвал Джонатан.
  Сидя на сырой балке, птица чувствовала себя увереннее, чем человек.
  К лапке птицы было привязано письмо. При попытке Джонатана завладеть им, Плутон перелетал с места на место.
  - Отдай, Плутон, - мальчик настойчиво преследовал птицу.
  Та села на холсты, сваленные в кучу. Джонатан, догоняя птицу, споткнулся, и схватился за первое, что попалось под руку. Им оказалось веретено. Мальчик швырнул его в угол, одновременно, не переставая наблюдать за птицей. Та, вращая желтым глазом, поспешила в указанном направлении. В углу оба очутились одновременно. Джонатан видел круглые немигающие глаза на расстоянии двух футов от своего лица. Как только рука мальчика наткнулась на тонкий, металлический ободок, Джонатан позабыл обо всем на свете. Вот, оно - Огненное Кольцо, о котором ему так часто рассказывал дядя Ларри. В воображении возникали картины холодных пещер, запутанных лабиринтов, в которых Джонатан обязательно побывает в поисках неизведанного, теперь осуществление задуманного не будет зависеть ни от чьей прихоти.
  - Сэр Джонатан, вы здесь?
  Его звала мисс Бронтэ, ей удалось выследить своего воспитанника. За собой она может привести отца, который, при иных обстоятельствах, стал искать Джонатана на чердаке в последнюю очередь. Он еще не решил, о чем он поведает барону Мал,Истфайе, а что утаит. Среди кучи тряпья и ненужного хлама трудно дышалось, Джонатан старался быть незаметнее. Только бы его не выдал Плутон, он все еще где-то здесь.
  - Сэр Джонатан, я знаю, что вы прячетесь здесь. Ваш отец ищет вас, а для него нет ничего невыполнимого. Если вы по-прежнему будете упорствовать, его светлость распорядиться отправить вас в закрытую школу.
  Последний аргумент заставит упрямца призадуматься. Закрытая школа для мальчиков на Нормандских островах славилась железной дисциплиной, и Джонатан был хорошо осведомлен об этом. Но даже неминуемая угроза ссылки не испугала юного баронета, у него теперь было Огненное Кольцо, ему никакой, даже самый строгий отец не страшен. Когда глаза наблюдательной мисс Бронтэ привыкли к полутьме, она определила местонахождение мальчика. Но он сам должен сделать первый шаг, желательно, до того, как на чердак пожалует его светлость.
  - Очень жаль, но придется отказаться от подарка, - мисс Бронтэ сделала вид, что огорченная уходит.
  - Какого подарка? Ой, мисс Бронтэ, я только, что вас увидел.
  - Сэр Джонатан, вас разыскивает господин барон. Он за что-то сердится на вас.
  Джонатан пропустил мимо ушей замечание гувернантки, большее всего он желал получить подарок, который давно ему обещал сделать отец. - Мисс Бронтэ, вы его видели?
  - Нет, но разговаривала с привратником Андженироссо. Ему удалось поймать волка, который зарезал уже несколько лошадей на конюшне его светлости. Сейчас волк заперт в сторожке, и если вы желаете, можно будет взглянуть на него.
  - Нет. Вы волка имели в виду, когда говорили о подарке?
  - Конечно, нет, сэр Джонатан. Господин барон распорядился убить волка, поэтому я и предлагала вам взглянуть на него, пока тот еще жив.
  О подарке его светлость не распространяется, только упомянул, что это именно то, что вы заказывали.
  Мальчик выбрался из своего убежища, и очутился рядом с гувернанткой. Со сложенными на груди руками, с умоляющим взглядом, он был похож на ангелочка, - Как вы думаете, мисс Бронтэ, его светлость отпустит меня в Инвернесс?
  - Вы можете еще раз попросить его об этом. Но, я думала, что вам будет интереснее в Лондоне. Скоро начнется фестиваль детского кино и гастроли континентального цирка.
  - Я хочу увидеть свою маму.
  Маленькая рука обняла худенькие детские плечи, они беззвучно вздрагивали. С сочувствием мисс Бронтэ обняла его, желание юного баронета было таким понятным и ...неосуществимым. - Сэр Джонатан, когда-нибудь настанет день, он обязательно будет солнечным, ваша мама очень любила такую погоду. Вы, ваш старший брат, его светлость и мистер Ланкастер, все вместе будете стоять на берегу пруда, вглядываясь вдаль, туда, где среди тихой заводи заскользит по водной глади одинокая лодка, украшенная кувшинками. В лодке будет сидеть красивая женщина, очень похожая на вас. Ветер будет направлять лодку к вам, и не пройдет и пяти минут ожидания, как ее светлость выйдет и обнимет каждого из вас. Больше вы никогда, никогда не расстанетесь..
  - Скажите, пожалуйста, как увлекательно вы рассказываете, вот, кажется, целый день стоял и слушал бы, - за спиной мисс Бронтэ возник барон Мал,Истфайе.
  - Извините, ваша светлость, сэр Джонатан уже торопился исполнить ваше распоряжение. Через пять минут он будет у вас в кабинете.
  - Если я не пришел, то он заглянул бы ко мне не ранее того, как ему заблагорассудится. Мисс Бронтэ, запомните, ваша обязанность заключается не в заигрывании с баронетом, что позволяет ему диктовать свою волю. Вы должны дать мальчику хорошее воспитание и образование, - обратив недовольный взгляд на своего сына, барон Мал,Истфайе добавил, - Сэр Джонатан, ступайте к себе.
  Мальчик поспешил исполнить приказание. Гувернантка не тронулась с места, опасаясь хозяйского гнева.
  - Ваша светлость, я сказала сэру Джонатану о его матери потому, что....
  - Вы перестали держать его в повиновении. Учтите, уловки вам не помогут.
  - Да, сэр.
  - Ранее меня устраивали ваша исполнительность и сдержанность. Я ценил отсутствие у вас любопытства к личной жизни членов нашей семьи. Запомните, вы не должны упоминать имя ее светлости всуе, старайтесь обходить любые воспоминания о ней стороной.
  - Как вам угодно, ваша светлость.
  - Идите к сэру Джонатану.
  Когда мисс Бронтэ удалилась, Рокки зажег погасшую свечу и, принялся обследовать чердак. За то долгое время, что он здесь не появлялся, ничего не изменилось, кроме того, что периодически исчезал замок, поэтому, неудивительно, что на чердаке могли побывать все, кому лень. Наверное, Ларри делал это чаще других. Видимо, во время своей последней вылазки ему попалось на глаза то, что барон так тщательно пытался спрятать. Вот оно, веретено времени, упоминание о котором имеется в сочинениях Абу-Аль-Хазреда. Если кто-нибудь и видел орудие средневекового прядильного производства, то вряд ли, догадался бы о его истинном предназначении. Безумному арабу не удалось осуществить реинкарнацию, ради воссоединения с любимой его советами воспользуется Рокки. Мисс Бронтэ открыто говорила о том, что являлось сокровенным желанием нескольких поколений Мал,Истфайе.
  Тихое покашливание вернуло Рокки к действительности. К нему пожаловал гость. Старик Андженироссо, несмотря на преклонный возраст, ему было далеко за шестьдесят, умел ходить неслышно.
  - Как прикажете поступить с пойманным зверем, ваша светлость?
  - Конечно, убить, разве нельзя догадаться самому?
  - Я должен сделать это прямо сейчас?
  - Да.
  Тонике пальцы касались шелка волос, Рокки погружался в волнующие воспоминания. Он не заметил, как остался один. Если Рокки когда-нибудь удастся претворить задуманное, он сам обретет бессмертие. Его он щедро будет раздаривать близким и друзьям, а, значит, в мире будет именно так, как он того желает. Любимая Парвати не умерла, она перешла на новый уровень существования. Еще пятьдесят лет назад подобное было невозможным, а через пятьсот лет - станет привычным. Говорят: новое - хорошо забытое старое. Человечество разделится, появится суперэлита, читающая в головах и управляющая остальными благодаря экстраординарным способностям. Возникнет новая расовая дискриминация. В обществе, вообще, многое изменится: телефоны заменит телепатия, самолеты - левитация, оружие - энергетическое воздействие или заклинания. Другой вопрос: победят ли экстрасенсы, телепаты и маги простых людей? Шанс стать великим будет у каждого, человечество будет жить совершенно в ином мире, и в нем непременно найдется место для таких, как Патти Мал,Истфайе.
  Осуществлять превращения по силам только посвященным, магов можно условно отнести к сверхлюдям. Склонность к чародейству, это, как талант, который дается от рождения. Выходит, что он, Рокки замахнулся на то, что ранее подвластно было лишь Природе. Именно она является той роковой силой, которая управляет всем, что окружает человека посреди Вселенной, начиная от Солнца до маленькой травки. Только в постоянной борьбе и при большом непрерывном усилии воли человеку удается властвовать над Природой, и заставлять ее быть драгоценной союзницей на пути прогресса. Человеческая воля равносильна року Природы, это две высшие мировые силы, проявляющиеся в неограниченности. Рокки бросил вызов Природе. Он не только вернет жизнь любимой супруге, но и обучит искусству управления Природой человека непосвященного. Результат эксперимента будет известен через несколько лет, когда Джонатан будет признан полноправным членом волшебного сообщества. Любой человек вправе выбирать не только кем, но и каким ему быть. За Джонатана на эти вопросы ответит барон Мал,Истфайе.
   Как же хорошо после сырого чердака очутиться на свежем воздухе. Сгущающаяся темнота изменяла окружающие предметы до неузнаваемости. Рокки шел по парковой дорожке, ровные ряды каменных наяд возвышались над ним. Казалось, протяни руку и вдохни в них жизнь, и вечерняя тишина будет разорвана задорным смехом, напоминающей о вечной красоте и молодости. Но даже эти, победившие время божества не могли затмить собой образ дорогого человека. Ноги сами несли барона Мал,Истфайе к родовой усыпальнице. Кроме звезд дорогу ему освещала полная Луна, на время освободившаяся из-под завесы облаков. Скрипел под ногами свежевыпавший снежок. Рокки оставалось пройти не более десяти ярдов, когда дорогу ему перебежала крупная собака с дымчатой шерстью. Он торопился, под прицельным огнем чьего-то пристального взгляда. Неожиданно сильный удар в спину свалил его с ног. В следующий момент плотные тиски сомкнулись на его шее, и более Рокки ничего не помнил. Сознание вернулось к нему также внезапно, как и покинуло. Он словно видел себя со стороны. Неужели это - он, заросший до глаз густой бородой, с всклокоченными волосами. На незнакомом ему теле были заметны множество родимых пятен. Смотря чужими глазами, он наталкивался на полные ужаса и ненависти взгляды. Площадь, раскинувшаяся перед ним, была заполнена людьми. Они напирали со всех сторон и толкали друг друга в плечи. В начале долгой и мучительной казни он все время искал ее в толпе, но теперь глаз у него не было. На его губах застыла улыбка. Боль, которую вы мне причиняете, - как бы говорил он, - ничто для меня. Я терпел боль и раньше, когда сращивались и удлинялись мои конечности, тело, атлетически сложенное, покрывалось густой шерстью. Боль для меня, как старый друг, тяжело, конечно, но, если привыкнуть, то ничего.
  Он слабо вскрикнул, когда палач кастрировал его. Подобрав с земли маленький кусок окровавленной плоти, палач поднял его над головой, чтобы толпа могла получше все рассмотреть. Люди молчали. Ужасная вонь висела над толпой: смесь запахов давно не мытых тел и грязной одежды. Кое-кто из крестьян привел с собой скот: овец, коз и даже несколько коров. Запах животных вносил изрядную лепту в общий букет. Осужденный медленно поворачивал голову из стороны в сторону. Рядом с эшафотом послышалось тихое журчание и громкие крики: "Надень штаны, Жан". Меткому стрелку, наверняка, удавалось попадать по живым мишеням, но они не замечали этого, поглощенные кровавым спектаклем. Снова из тела казненного брызнула кровь. Меч палача отрубил ему левую ногу. Один из мучителей поднял ее, на обозрение толпе. Его глаза, как и глаза коллег, были закрыты маской, для того, чтобы показать: он не испытывает ни злобы, ни жалости по отношению к своей жертве. Палач брезгливо бросил ногу в толпу. Она загудела от восторга. Люди расступились, и отрубленная конечность упала на булыжную мостовую центральной площади Доля. Из нее все еще текла кровь. Ослепленное лицо казненного продолжало улыбаться. Другой палач выбил осужденному зубы молотком, улыбка которого превратилась в кровавое пятно. В толпе на площади стало очень тихо. Сейчас в разные стороны полетят вторая нога и руки, затем изуродованное тело положат на тлеющий красными углями костер, и будут жарить, будто кусок мяса...
  - Ваша светлость, - кто-то тряс его за плечи, после поднес к носу платок, резко благоухающий мятой. Аромат был настолько въедливый, что Рокки поморщился и повернул голову. Из-под полуопущенных ресниц он видел слабую полоску света, освещающую белый рояль на фоне синих гардин. Окружающее его было окрашено в разные оттенки голубого цвета. В склоненном над ним лице Рокки узнал доктора Тейлора. - С возвращением, ваша светлость. Признаюсь, я сам уже не верил в это.
  - Вы так говорите, словно я едва не умер.
  - Именно так. Ваше сердце отдыхало несколько минут, и было запущено лишь благодаря мистеру Андженироссо, - отвечая на недоуменный взгляд барона Мал,Истфайе, доктор пояснил, - Он не растерялся и сразил зверя наповал.
  Рокки слушал доктора Тейлора, и только что пережитое заново вставало у него перед глазами. Сегодня он дважды допустил ошибку. Самонадеянный болван, вот он, кто, он мог избежать нападения, и Луна настойчиво предупреждала его об этом. Лунный свет хорошо освещал не заросший участок кожи на широкой морде зверя. Точно такой же, только в виде шрама присутствовал на физиономии человека-волка Жиля Гарнье. Его ответы на вопросы судьи Рокки помнил наизусть.
  "Вопрос: Ваше имя и положение?
  Ответ: Меня зовут Жиль Гарнье, мне от роду 35 лет. Я беден и нищенствую.
  Вопрос: В чем вас обвиняют?
  Ответ: В том, что я - вор, в том, что я оскорбил Господа. Моя мать дала мне мазь, которой я пользовался.
  Вопрос: Вы натерлись мазью и превратились в волка?
  Ответ: Нет, но из-за нее я убивал и ел детей и взрослых.
  Вопрос: Вы были в волчьей шкуре?
  Ответ: Нет, я был одет так же, как и сейчас. Мои руки и лицо были в крови, потому, что я питался плотью человеческой.
  Вопрос: Превращались ли ваши и руки и ноги в волчьи лапы?
  Ответ: Да, превращались.
  Вопрос: Превращалась ли ваша голова в волчью, стал ли ваш рот больше?
  Ответ: Не знаю, что было с моей головой, я кусал своими зубами. Я поранил и съел много маленьких детей. Я так же был на шабаше".
  На этот раз нападающим был Жиль Гарнье, пятнадцать лет назад - Дик Трэвор, менялись имена, суть оставалась той же. Барон Мал,Итсфайе стал мишенью для злодеев. Странно, когда-то он и сам считал себя порядочным негодяем, объектом нападок которого являлся собственный брат. Теперь у Рокки имелся выбор: противостоять, что было похоже на сражение с ветряными мельницами или затаиться, заняв выжидательную позицию. Разум подсказывал, что второе предпочтительнее. Его недруги знали о нем все или почти все, Рокки чувствовал себя дичью, на которую открыта охота. Гарнье набросился на него неслучайно, это-предупреждение, следующего может не быть, охотники ударят по самому больному для Рокки месту, по его детям. Старший, Ларри находится в школе Магии, а стало быть, под присмотром преподавателей. Младший, Джонатан может рассчитывать только на защиту своего отца. Барон Мал,Истфайе должен непременно увидеть его, прямо сейчас. Превозмогая боль и сильную слабость, он оторвал голову от подушки и попробовал приподняться. Перед глазами у него все поплыло, конечности отказывались служить ему. Вслепую нащупав на стене, первую попавшуюся под руку опору, Рокки повторил свою попытку, на этот раз более удачно. Он ухватился за первое, что попалось ему под руку. Им оказался серебряный меч, украшенный драгоценными каменьями. Имитацию оружия, принадлежащего самому королю Ричарду Львиное Сердце, изготовил Ларри Ланкастер. Но так же, как и его творец, меч не в силах был защитить пострадавшего от нападения оборотня.
  - Ваша светлость, прошу вас, не делайте резких движений, - доктор Тейлор вернул на подушки обессилевшее тело барона Мал,Истфайе, меч же занял свое привычное место.
  - Мне трудно дышать, мистер Тейлор.
  - Учитывая последствия нападения, вы еще легко отделались. Предупреждаю, что некоторое время выбудете испытывать неудобства, но смею вас заверить, самое страшное уже позади. Я распоряжусь, чтобы возле вашей светлости постоянно находилась сиделка.
  - Я хочу видеть сэра Джонатана.
  - Полагаю, что не сейчас. Утром, когда баронет проснется, он явиться пред вашими очами.
  Пришлось согласиться с доводами доктора. Накрывшись одеялом почти с головой, Рокки задремал, но сон его не был продолжительным. Лакей доложил о визите полицейского инспектора. Это было неожиданно, поэтому вызвало горячий интерес. - Передайте, что я сейчас приму инспектора, только переоденусь. Чарли, принесите мой костюм.
  Когда лакей вышел, Рокки озираясь по сторонам, вновь пробовал приподняться. Помочь ему было некому, видимо, доктор Тейлор не успел исполнить обещания по поводу сиделки.
  Не прошло и минуты с ухода Чарли, как дверь распахнулась, и на пороге появился убеленный сединами полицейский. - В этом нет необходимости, дорогой мой барон, ведь это не кто-нибудь, а я - ваш старый знакомый пожаловал в Норидж, - с улыбкой произнес инспектор Лави.
  - Доброй ночи, мистер Уолтер, - ответил Рокки, - Полагаю, произошло чрезвычайное происшествие, коль уж вы не стали дожидаться утра и пожаловали среди ночи.
  - Если быть прямолинейным, то стоит признать, что в Норидж меня привело неотложное дело.
  - Докладывайте, господин инспектор, - барон Мал,Истфайе сделал знак рукой миссис Стабз, тщедушная фигура которой маячила за спиной Уолтера Лави. Предупредительность, с которой она исполняла распоряжения своего хозяина, делала ей чести. Инспектор проводил ее продолжительным взглядом, затем плотно закрыл дверь.
  - У меня дело к вашей светлости исключительно деликатное, - начал он, - И срочное при том.
  - Излагайте, я вас внимательно слушаю, - от барона Мал,Истфайе не укрылось, с какой нерешительностью полицейский инспектор заявился решать служебные дела, или, быть может, здесь кроется что-то личное?
  - Я не могу рассказать вам всего, это - служебная тайна, - Уолтер Лави полез в карман пиджака за носовым платком. Желаемого он не обнаружил, вместо этого, он приглаживал волосы рукой.
  Рокки наблюдал за ним, сначала от нечего делать, а затем со все возрастающим злорадством. Инспектор Лави был подобен заводной игрушке. Пятнадцать лет прошло со времени их знакомства, а он совсем не изменился. Застенчивый полицейский это - нонсенс, в то время, когда коллеги не забывали напоминать начальству о служебных достижениях, Уолтер Лави просто работал, без всякого стремления к наградам и регалиям.
  - Господин инспектор, если вам нечего больше сказать, то давайте распрощаемся.
  Рука инспектора Лави юркнула в карман, там и осталась. Тихим голосом, неуверенно он произнес, - Я догадываюсь, что в душе вы надо мной подсмеиваетесь, но когда вы узнаете, с какой просьбой я к вам обращаюсь...ну, ладно, слушайте. Существует подозрение, что некий беглый преступник скрывается на территории Нориджа. Я имею распоряжение тщательно обследовать вашу родовую усыпальницу.
  По мере того, как полицейский говорил, Рокки менялся в лице. Более его не забавляла поредевшая макушка и хаотичные движения руками, замеченные у гостя. Мистер Уолтер замахнулся на дорогое его памяти имя Парвати Мал,Истфайе. Осквернять ее захоронение любящий муж некому не позволит. - Я "против", и даже не собираюсь обсуждать, почему. Прошу вас, оставить меня, я плохо себя чувствую.
  - Ваша светлость, присутствие ваше в вышеуказанном месте необязательно, я могу сам, без чьей-либо помощи осмотреть...
  - Я сказал "нет", и обсуждать ваши условия не намерен.
  Категоричное сопротивление со стороны барона Мал,Истфайе прибавило решимости инспектору Лави. По всей видимости, он решил не сдаваться, - Я вынужден настаивать, ваша светлость. Вы являетесь поданным Ее Величества королевы, я состою на службе в полиции, которая признана охранять общественный порядок. Поймите, обыск в Норидже - неизбежность, которая рано или поздно случится. Со своей стороны обещаю вам, что отнесусь к порученному мне со всей ответственностью и уважением к традициям вашего рода...
  - К черту ваше уважение. В склеп вы не войдете, - Рокки закрыл глаза и отвернулся к стене, всем своим видом демонстрируя, что аудиенция подошла к концу.
  За инспектором закрылась дверь, и тут же в голубую комнату заглянула верная миссис Стабз. - Ваша светлость, вы что-нибудь желаете?
  - Нет.
  Экономка не торопилась оставлять своего господина. За двадцать с лишним лет она хорошо его изучила, поэтому была уверена, что сейчас барон спохватится и даст ей необходимые распоряжения, ведь неслучайно она стояла под дверью, пока длился визит полицейского инспектора. Наконец, миссис Стабз откашлялась, напоминая о своем присутствии.
  - Миссис Стабз, - позвал барон Мал,Истфайе.
  - Да, ваша светлость.
  - Распорядитесь, чтобы мистер Андженироссо проследил за тем, чтобы инспектор Лави покинул поместье и...пришлите привратника ко мне.
  Экономка ушла. Рокки остался в одиночестве. Попытка встать с постели ему не удалась, впрочем, как все предыдущие, настойчиво напоминало о себе плохое самочувствие. Было трудно дышать, раскалывалась голова, а ноги с руками вели себя словно чужие. Напасти свалились на него в самый неподходящий момент. Джонатан что-то скрывает от него, Ларри перестал доверять троюродному брату, вдобавок, свора негодяев решила его припугнуть. Рокки должен поставить в известность о происшедшем Ланкастера, но невозможно предугадать его реакцию. Присутствие брата в Норидже в настоящее время необходимо. Никакой Андженироссо не способен противостоять полицейскому натиску, здесь нужна хитрость, не в обычном понимании этого слова, а предприимчивость искусного мага.
  СОПМнар (совершенный определитель и передатчик мыслей на расстоянии) вот, что сейчас Рокки необходимо.
   Каждый шаг давался ему с трудом, наступивший рассвет нисколько не приблизил его к цели. Привратник заверил его, что видел, как инспектор Лави уезжал из Нориджа, но это вовсе не означало, что наблюдение за поместьем снято. Рокки должен убедиться в этом собственными глазами. На ночь придется спустить собак, только таким способом можно обезопасить Норидж от внезапного вторжения. Серебряные пули, выпущенные стариной Андженироссо в Жиля Гранье могли лишь задеть его, оборотень сбежал для того, чтобы вернуться, когда ему захочется новых жертв. Но если с оборотнем Рокки как-нибудь справиться, то с нашествием полицейских лазутчиков совладать будет непросто. Силы небесные, пускай брат Ларри припомнит собственное родство с Плантагенетами.
  Впереди мелькнула тень, и тот час из-за угла гранитной стены полетели комья мерзлой земли. Старина Андженироссо все перепутал, спустив собак раннее положенного. Рокки остановился и прислушался. Раздалось рычание, в ответ на которое Рокки поднял ком земли и швырнул им в обозначенном направлении. Рычание прекратилось, перед глазами барона возник огромный зверь с дымчато-серой шерстью и преградил Рокки вход в каменный мавзолей. Хищник совершенно не боялся человека, что вызвало его недоумение. Волк изучал Рокки с не меньшим интересом, чем тот его.
  - Ваша светлость, я бегу к вам на помощь.
  Рокки обернулся, за припорошенными кустами боярышника показался привратник с граблями наперевес. Рассчитывать, что орудие садовода-любителя способно испугать огромного зверя, было смешно. Старина
  Андженироссо сам нуждался в помощи, поэтому Рокки с улыбкой поспешил ему навстречу, впрочем, может быть, волк вовсе и не собирался нападать на людей.
  - Не беспокойтесь, мистер Андженироссо, - улыбка мгновенно сошла с лица Рокки, когда он увидел волка, бегущего в сторону старика привратника. Силы человека и зверя были не равными, Рокки не успеет. Остолбеневший он, молча, наблюдал происходящее до тех пор, пока не раздался сдавленный крик. Пока Рокки добежал до места происшествия, волка уже след простыл, а несчастный старик был похоронен в ворохе одежды. - Мистер Андженироссо, что с вами? - барон Мал,Истфайе тряс привратника за плечи. Тот был неподвижен, дыхание его едва угадывалось, состояние жертвы нападения вызывало серьезные опасения.
  Через полчаса за привратника, обложенного подушками, можно было не волноваться, точно так же, как и за состояние камер видеонаблюдения, установленных полицейским инспектором. Рокки легко их обнаружил и сразу же обезвредил. Ну, почему, как только разрешается одна проблема, дает о себе знать иная? Вот она, в образе гувернантки его сына испытывает терпение барона, пытаясь внушить ему, что Джонатан был очень занят, поэтому целое утро провел в библиотеке за изучением истории Магии, не найдя времени для того, чтобы поинтересоваться, как себя чувствует его отец.
  - Вы тоже интересуетесь волшебством, мисс Сьюзан?
  - Нет, сэр.
  Рокки постукивал костяшками пальцев о подлокотник кресла, что случалось всегда, когда он нервничал. Непохоже, что эта простушка ведет двойную игру, да и с кем она в сговоре, не с девятилетним же сорванцом? - Мне напомнить вам о ваших обязанностях?
  За три года службы в Норидже, Сьюзан Бронтэ хорошо изучила нрав своего работодателя. В смиренной позе, с опущенной головой стояла она пред ним, лишь мелкое дрожание полуопущенных ресниц указывало на то, как нелегко ей дается сдержанность. Пусть выговорится, а я пока получу передышку для того, чтобы решить, как вести себя в дальнейшем.
  - Всемирная история, Геральдика Европейских королевских домов, Этикет, западноевропейская литература, французский и латынь, география, мне продолжать?
  - Ваша светлость, всеми этими науками сэр Джонатан владеет на уровне выпускника начальной школы. Я ни в чем не виновата перед вами. К сэру Джонатану я испытываю искреннюю привязанность, надеюсь, что чувство это взаимно. Сожалею, что в следующем году нам придется расстаться.
  Кривая ухмылка исказила усталое лицо барона Мал,Истфайе, - Полагаю, без работы вы, мисс Сьюзан, не останетесь. Ступайте к своему воспитаннику и передайте ему, что после занятий я желаю его видеть.
  Мисс Бронтэ ушла, а Рокки решил посмотреть, куда она направляется. Спустившись по лестнице, Сьюзан скрылась за массивной дверью библиотеки. Можно было войти за нею следом, и тем самым, высказать недоверие к ее словам. Интуиция подсказывала Рокки, что его подозрения не напрасны. Он терпеливо выжидал, спрятавшись за балюстрадой, и вскоре был вознагражден. Через пять минут после того, как гувернантка его сына исчезла за дверью храма знаний, она появилась в холле вновь. Оглядываясь по сторонам, Сьюзан направилась к выходу. Рокки, тем временем, решил дождаться ее возвращения в библиотеке. В просторном зале, уставленном шкафами с книгами, присутствовал идеальный порядок. Стеллажи до потолка, расположенные параллельными рядами, делили все пространство библиотеки на симметричные прямоугольники. Сколько томительных часов под руководством мисс Минчем юному Драко, имя с которым он позже без сожаления расстался, точно так же, как и с нравоучениями старой девы, было посвящено изучению всех великосветских премудростей, иностранных языков с историей европейской живописи, в придачу! Согласно пожеланиям отца, Рокки должен был стать художником. С целью обучения сына техники живописи и основам графики, развития у него творческого воображения к нему были приглашены преподаватели из Академии изобразительных искусств. По происшествие времени Рокки уже не мог припомнить, кого он сторонился более: занудливой мисс Минчем или бородатых мужчин, с перепачканными краской руками, требующих от воспитанника "зрить в корень"? История повторяется, с той лишь разницей, что Рокки желает воспитать в сыне пристрастие к изучению памятников материальной культуры человечества. Джонатан должен послушно исполнить волю своего отца, и когда-нибудь сын не только признает его правоту, но и поблагодарит его, испытывая не проходящее чувство признательности к своему создателю. Человек приходит в этот мир с определенной миссией, кому, как не его родителям, лучше знать, с какой? Если за старшего сына, Ларри барон Мал,Истфайе был спокоен, то скрытность младшего отпрыска настораживала чуткое отцовское сердце.
   На столе перед Рокки стопкой лежали книги. Похоже, что Джонатан к ним даже не притрагивался, хотя мисс Бронтэ будет утверждать обратное. Вероятно, ею будет двигать нисколько любовь к своему воспитаннику, скорее, привязанность к теплому местечку. Рокки не станет уличать гувернантку во лжи, ни он, ни мальчик ничто не выиграют от ее ухода. Абсолютно честными могут быть лишь святые, а их среди ныне живущих не осталось. Но как, какими путями, средствами вынудить Джонатана исполнить его волю? Пока у своенравного мальчишки имеется склонность к бумагомаранию, все свои впечатления, мысли, желания он записывает в дневнике, местонахождение которого тщательно скрывается, так, что любящий отец может только предполагать, что на уме у его отпрыска. Доктор Тейлор, пользовавший всех членов семьи Мал,Истфайе, утверждает, что во всем виноваты гены, влияние которых порой может сказываться через несколько поколений. Микроскопические носители наследственной информации способны раскрыть природу любого человека, определяющую его наклонности, характер, стиль поведения.
  Однако, одну из книг сегодня все-таки открывали - "Каталог предметов волшебного назначения" под редакцией Папюса. Рокки не удивился, если бы узнал, что к предметам волшебного назначения проявляет интерес мисс Сьюзан. Из общения друг с другом гувернантка и ее воспитанник извлекали обоюдную пользу, в то время, когда вездесущая мисс Бронтэ знакомилась с оккультными науками, Джонатан получал полную свободу действий. Неизвестно, кому Фортуна улыбалась шире, тому, кто обманывает или тому, кто позволяет вводить себя в заблуждение? Рокки осторожно листал пожелтевшие страницы каталога, в надежде наткнуться на закладку, дающую направление для дальнейшего поиска. За этим занятием он провел около получаса, но безрезультатно. Выглянув в окно, он заметил возвращение мисс Бронтэ. Через минуту, когда она вошла в библиотеку, вид у гувернантки был расстроенный. Беспомощным взглядом она скользила по книжным стеллажам, будто пыталась что-то отыскать.
  - Вам помочь, мисс? - насмешливый голос барона Мал,Истфайе вернул вопрошаемую к действительности. От внимания Рокки не укрылось ее смущение, - Уж не сэра ли Джонатана вы потеряли?
  - Ваша светлость, я отлучилась только на пять минут, а когда вернулась, сэра Джонатана в библиотеке не оказалось.
  - Значит, вы лгали мне, утверждая, что он поглощен изучением истории Магии?
  Мисс Сьюзан молчала, в бароне Мал,Истфайе медленно закипал гнев. Негативные эмоции требовали выхода, а мисс Бронтэ так и не удосужилась дать пояснения к происшедшему. В оцепенении она наблюдала за беспорядочными перемещениями старинных фолиантов, то ускоряющих, то замедляющих свой полет. Несколько сильных ударов по шее, спине, в грудь, и гувернантка едва держалась на ногах. От падения ее спасла протянутая рука барона Мал,Истфайе.
  Странный человек, подумала Сьюзан, с опаской принимая его помощь. Его личность одновременно завораживала своей таинственностью и отталкивала самовлюбленностью. Противоречивость его натуры напоминала о двойственности человеческой природы, хорошее и плохое уживалось в бароне Мал,Истфае с переменным успехом.
  - Молчите, мисс Сьюзан? Не бойтесь выпустить пары. Давно известно, что человек - существо порочное, поэтому, не старайтесь казаться лучше, чем вы есть на самом деле, - Рокки уже открыто улыбался.
  В его улыбке Сьюзан разглядела вызов. Он хочет спровоцировать ее на грубость, злость. Острыми ногтями мисс Бронтэ изо всех сил впивалась в собственную ладонь, но боли не чувствовала. Она почти ничего не видела, наверное, она просто не жила в эти моменты. Стремительный взгляд проникал в самые потаенные закоулки души этой невысокой, хрупкой женщины, застывшей в выжидательной позе. Мисс Бронтэ очнулась, вздрогнув, когда услышала хлопок в ладоши рядом со своим лицом.
  - Как вы себя чувствуете, мисс Сьюзан? При желании и прилежании из вас вышел способный адепт, да, именно, не удивляйтесь, чародеями можно не только родиться, но стать, пройдя обучение всем необходимым навыкам.
  Опять улыбается, как страстно она ненавидит его, но ни за что не подаст вида. Сьюзан улыбнулась, в ответ на слова барона Мал,Истфайе. - Спасибо, ваша светлость. Я сейчас же отправлюсь на поиски сэра Джонатана...- голос гувернантки осекся, когда она увидела мальчика, как ни в чем не бывало, сидящего за столом, с разложенными книгами.
  Она медленно приблизилась к нему. Джонатан чувствовал себя виноватым. Но заблуждение Сьюзан вскоре развеялось, смущение мальчик испытывал по отношению к своему отцу. Лишь только барон Мал,Истфайе покинул библиотеку, Джонатан заметно оживился, беспокойно заерзав на стуле.
  - Сэр, если вы еще раз позволите себе подобное, я...
  - Ничего вы не сделаете, и не надо пугать меня.
  Ей удалось совладать с отцом, неужели Сьюзан не одержит вверх над юным баронетом? Глаза ее оставались холодными, а зубы обнажились в белоснежной улыбке, - Вы меня не дослушали, сэр Джонатан, я хотела попросить вас научить меня искусству незаметного исчезновения.
  - Вы, правда, желаете этим овладеть? - с недоверием спросил мальчик.
  - Очень, а еще больше, сэр Джонатан, я хочу быть вашим другом.
  - У меня уже есть один друг, мой старший брат. Я скучаю без него. Мисс Сьюзан, а разве у человека может быть много друзей? Мой брат говорит, что когда дружишь, то полностью отдаешь себя в распоряжение другого, поэтому на всех тебя просто не хватает.
  - У вашего брата очень верные представления о дружбе. Действительно, друзей не может быть много, в отличие от приятелей и знакомых. Я желаю быть вашим вторым другом, - улыбка не сходила с лица Сьюзан.
  - На роль второго друга претендует мой отец, так, что у вас, мисс, имеется конкурент.
  Мисс Бронтэ вздохнула, - Иногда мне кажется, что вам, сэр Джонатан, не девять, а все двадцать девять лет, настолько вы предусмотрительны. Все-таки, в знак нашей дружбы, поведайте мне, каким образом вам удается исчезать и появляться незаметно для окружающих?
  - А вы некому не расскажите?
  - Нет, если вы этого не желаете.
  Джонатан опустил руку в карман брюк, а когда вытянул ее, то на раскрытой ладони его лежал узкий металлический ободок, - Это - Огненное Кольцо, с помощью него можно перемещаться, куда хотите. Ночью я уже это проверил.
  - Но разве вы пропадали не утром, сэр Джонатан?
  - Утром я сбегал, не спрашивайте, куда, это - секрет.
  - Но от друзей не должно быть секретов.
  - А я не обещал вам дружбу, только сказал, что подумаю.
  - Ладно, я не стану расспрашивать вас, но ответьте мне на вопрос, сэр Джонатан, почему с помощью этого, - мисс Сьюзан кивнула головой в сторону кольца, - можно путешествовать только в ночное время?
  - Потому, что днем и утром оно не светится, вы же сами видите.
  Лежащее перед ней кольцо имело совершенно обычный вид, если бы Сьюзан не было известно о его волшебных способностях, она, скорее всего, на него и не взглянула бы. Что-то произошло, Джонатан изменился в лице, а кольцо исчезло из вида, накрытое атласом древних захоронений. Сьюзан оглянулась, в дверях библиотеки стоял барон Мал,Истфайе.
  Надо было отвлечь его внимание от разговора между ней и Джонатаном.
  Мисс Бронтэ не растерялась, - Правители одного из пенджабских княжеств преподнесли великому Александру сто талантов стали, которые были использованы полководцем-завоевателем ради увековечения собственной славы. Считается, что колонна Чандрагупты, увенчанная капителью, является памятником архитектуры, радующий глаз туристов около полторы тысячи лет.
  Дверь закрылась, и Сьюзан облегченно вздохнула.
  - Мисс Бронтэ, а вы сами видели эту колонну?
  - Нет, сэр Джонатан, мне о ней рассказывал ваш дядя. Кажется, он знаком с нею не понаслышке.
  - А что такое капитель?
  - Это - верхняя часть колонны, обычно она поддерживает горизонтальное перекрытие.
  Позже, вспоминая окончание разговора с воспитанником, Сьюзан пришлось сокрушаться по поводу собственной излишней откровенности. Мальчик, с нескрываемым интересом, внимал ее рассказу о приключениях мистера Ланкастера. Неужели та краска смущения, что неожиданно залила ее лицо, выдала чувства влюбленной женщины? Сьюзан замолчала. Когда она, в ответ услышала: "Не волнуйтесь, мисс Бронтэ, я тоже люблю дядю Ларри", Сьюзан выбежала из библиотеки. Она тысячу раз неправа, проговорившись о личных чувствах. Похоже, что Джонатан воспринял услышанное, как само собой разумеющееся. Лишь такие одинокие люди, как она, потерявшие надежду на счастье в личной жизни, способны понять, каково это - исповедоваться, не догадываясь о реакции слушателя. Это стыдно, уверять окружающих в том, что одинокая жизнь - это здорово. Истинных отшельников, избегающих общения с себе подобными, мало. Благодарение Провидению, она к ним не относиться. В мыслях Сьюзан много раз представляла их с Ларри романтическую встречу, и в один момент неосмотрительно выдала себя. Теперь Джонатан расскажет обо всем отцу.
  Семь вечера, пора отправляться в гостиную. За ужином у нее будет возможность принять решение: остаться в Норидже или серьезно задуматься о смене места работы. Вышколенными до педантизма движениями, Дэйв нарезал жаркое из телячьей грудинки. Капельки жира медленно стекали по острию ножа. Пряный запах свежеиспеченного мяса действовал возбуждающе. Сьюзан поймала себя на мысли, что ни одна она заворожено, наблюдает за действиями лакея. Серо-голубые глаза Рокки Мал,Истфайе пригвоздили ее к стулу.
  - Вы любите жаркое из телятины, мисс Бронтэ?
  Состояние ступора не оставило ее, кажется, у Сьюзан получилось лишь моргнуть глазами.
  - Сегодня вы немногословны. Джонатан рассказывал о вас совсем иное.
  Ему все известно, как ни странно, догадка, граничащая с уверенностью, пробудила в душе безразличие, что нашло отражение во взгляде. Сьюзан без страха взглянула в холодные глаза барона Мал,Истфайе, - Не знаю, что вам говорил обо мне сэр Джонатан, но я не делала ничего плохого.
  - И не сделаете, я за это ручаюсь, по крайней мере, пока вы находитесь у меня в доме, - Рокки обвел кулинарное великолепие довольным взглядом и добавил, - Жаль, что с нами за столом нет мистера Ланкастера, вот, кто является истинным знатоком и любителем искусной стряпни миссис Легг. Ваша тарелка пуста, мисс Бронтэ, извольте спросить: почему?
  - У меня пропал аппетит, ваша светлость.
  - Это - не самая страшная ваша потеря. Ранее от корзиночек с творогом и фруктами вы никогда не отказывались.
  В ответ Сьюзан лишь грустно улыбнулась. Джонатан, единственный, кто сегодня за столом был занят делом, не участвовал в разговоре взрослых. Шарлотка с вишней и шоколадное мороженное исчезали благодаря стараниям юного гурмана с катастрофической быстротой.
  - Джонатан, остановитесь. Пожелайте мисс Бронтэ "спокойной ночи" и идите спать.
  Еле уловимое движение головой, и вместе с мальчиком гостиную покинул Дэйв. Оставшись наедине с бароном Мал,Истфайе, Сьюзан почувствовала неловкость. Ничто не предвещало надвигающейся грозы, но мисс Бронтэ чувствовала себя "не в своей тарелке". Двусмысленность положения разрешилась после того, как Рокки положил на край стола невесомый белый конверт. Действительность оказалась хуже, чем она себе это представляла, в конверте была рекомендация.
  - Расчет получите позже, по перечислению.
  Как она очутилась в своей комнате, Сьюзан не помнила. Конверт она все еще держала в руке. Ну, почему это случилось прямо сейчас? Менее, чем через год она покинула Норидж в связи с истечением срока контракта, скорее всего, с прекрасными рекомендациями. Обиднее всего было то, что Сьюзан не подозревала, из-за чего ей отказали от места? Она более никогда не увидится с Ларри. Если она могла объясниться с ним, возможно даже, быть ему полезной... Теперь Сьюзан придется, в первую очередь, думать о себе. Завтра с рассветом она уедет из Нориджа. На много миль в округе не было ни души, ближайшее к поместью селение Sent-Jims- Duck не имело регулярного транспортного сообщения с Ипсуичем, городом на юго-востоке Англии. Видимо, барон Мал,Истфайе желал, как можно скорее избавиться от гувернантки его сына, поэтому, ей не пришлось ломать голову над вопросом, как добраться до ближайшего населенного пункта. Жаль, что Сьюзан не позволили проститься со своим воспитанником. Личный шофер барона Мал,Истфае, Джим, пришедший на смену старине Колину, согласно хозяйским распоряжениям должен был доставить Сьюзан до Ипсуича. И вот, вещи размещены в багажнике, Джим, перед дальней дорогой успевший проверить состояние двигателя, зовет ее в автомобиль. Она в последний раз оглядывается на окна особняка, который Сьюзан считала своим домом. Поседевший в скупых солнечных лучах, он выглядел, как неприступная крепость, укрепляющая свой фасад колоннадами, хранящая секреты от посторонних в пересекающихся анфиладах многочисленных комнат. Расставаясь, Сьюзан загадала желание, вновь вернуться сюда. Когда за окном бентли начался лес, мисс Бронтэ откинулась на сиденье и задремала. За прошедшую ночь ей не удалось уснуть, сейчас же она наверстывала упущенное. Виделась ей первая встреча с Ларри Ланкастером. Он показался ей тогда очень несчастным. Весь год, после таинственного исчезновения Джоанны, Ларри надеялся, что дочь найдется, что все произошедшее - нелепая случайность. Былую уверенность поддерживали в нем увещевания бывшей супруги, но после того, как Женевьева бросила Ларри, горе с новой силой завладело им. Уже ни в чем, даже в любимой работе, знаток человеческих душ не находил утешения. Воспоминания Сьюзан касались прошлого Рождества. Под пушистой, зеленой красавицей, установленной в холле, каждый из живущих в доме, включая слуг, нашел подарок, спрятанный в полосатых, шерстяных носках. Для того, чтобы подарки не перепутали, находчивый Рокки обозначил их хозяйскими ленточками, шпильками, запонками, галстуками. Сьюзан тогда достались матрешки. Барон Мал,Истфайе, большой оригинал, и остальным сделал не менее экстравагантные подношения, но самый необычный дар, по мнению Сьюзан, получил мистер Ларри. На глазах у любопытного племянника он выудил из носка минерал, по форме напоминающий расплющенное человеческое сердце. Как только поверхности камня коснулся свет, яркое голубоватое свечение вызвало возглас изумления у Джонатана. Сам Ларри, увидев подарок, оцепенел, позабыв, поблагодарить своего брата. Последующее было похоже на детективную историю. Как только Ларри решил, что на него никто не обращает внимание, он выбросил подаренный минерал в сугроб, которых в ту снежную зиму было предостаточно. Если бы Сьюзан не оказалась случайным свидетелем этого поступка, она бы решила, что над ней желают подшутить. При демонстрации собственного подарка привратнику, с которым Сьюзан была дружна, во второй матрешке ею был обнаружен минерал. Никто, кроме старика Андженироссо, об этом не узнал, точно так же, как и том, что Сьюзан лично отнесла камень в кабинет к Ларри, и оставила необычную находку на письменном столе. О дальнейших перемещениях камня Сьюзан ничего не знала. Но, как ей показалось, в отношениях между братьями после обнаружения необычного подарка наступил разлад.
  Очнулась мисс Бронтэ от сильного толчка, автомобиль притормозил. В тот же момент раздался свистящий звук.
  - Что-нибудь серьезное, Джим?
  - Не думаю, но надо посмотреть.
  Когда Джим вышел, Сьюзан сдержалась, чтобы не последовать его примеру. Погода стояла замечательная, шоссе впереди - безлюдным, а сидеть в бентли придется неизвестно сколько. Опустив стекло, Сьюзан с наслаждением вдыхала морозный воздух. Джима не было видно, скорее всего, он возится с колесами. По обе стороны от шоссе, ведущего в Ипсуич, простирался лес. Тополя, осины, вязы тянули вверх корявые ветви, отталкивая друг друга. Ни галок, ни ворон на их ветвях не было, лес казался мертвым. Вдруг у обочины мелькнула серая тень, а через две-три секунды послышался сдавленный крик. Сьюзан не спешила узнать, что случилось, беспричинно ей стало страшно. Опасения ее подстегивала тишина. Она огляделась, знакомая темно-синяя куртка виднелась из-за капота. И вновь привычное ожидание. К чему она вспомнила о подарках на Рождество? Не иначе, как из сожаления, что на грядущее ей уже ничего от барона Мал,Истфайе не получить. Все-таки, он чудной. Кто-то умный однажды заметил, что благодаря вот таким чудакам мир существует, от себя Сьюзан добавила бы, и движется к пропасти. Трудно быть не таким, как все. Среди кричаще нарядных, до безобразия кривляющихся шоуменов, язык не поворачивается назвать их людьми искусства, таким, как Ларри и его брат не место. Быстро жители Соединенного Королевства стали забывать своего замечательного соотечественника, который почти два столетия назад пытался обосновать родство между миром животных и людей. Появление незаурядных личностей, талантов, гениев является иллюстрацией теории эволюции. Прогресс в умах продолжается и по, сей день. Современные общества культивируют мораль, выстраивают идеологии, приспосабливая их под собственные потребности. Меняется все, лишь чувства остаются теми же, противоречивыми до абсурда.
  Наконец, автомобиль тронулся с места. Десять минут Сьюзан и шофер проделали в полном молчании, постепенно оно стало угнетать.
  - Джим, сколько нам осталось до Ипсуича?
  - Менее часа.
  Голос водителя показался Сьюзан незнакомым. Еще один заданный вопрос разрешил ее сомнения, это - не Джим.
  - Остановите машину, мне не хорошо.
  Бентли притормозил. Сьюзан успокаивала себя, ничего, до вечера далеко, может быть, она повстречает автомобиль, который подбросит ее до города. Возникло новое препятствие, Сьюзан не могла открыть дверь, для того, чтобы выйти. После четвертой неудачной попытки расстроенная мисс обратилась к впереди сидящему с просьбой.
  - Мисс Бронтэ, вы не можете выбраться из автомобиля, потому, что я этого не желаю.
  Сьюзан оторопела, что нашло отражение на ее лице. Дрогнувшим голосом она спросила, - Что все это значит? Я вас не понимаю.
  - Многого я вам не скажу. Для начала ответьте мне на вопрос, как вы посмотрите на перспективу вернуться в Норидж?
  - Кто вы?
  - Все узнаете в свое время. Выбор у вас невелик: или вы делаете то, что я вам говорю, или уходите на все четыре стороны. В данном случае вашу безопасность никто не гарантирует.
  - Именно это я и собираюсь делать.
  Категоричность, с которой неизвестный излагал свои условия, не оставляла ей выбора. А что, если людям, которых она успела полюбить, угрожает опасность? Их жизнью она рисковать не станет. Впереди ее ожидало целое представление. Она должна была сыграть роль новой гувернантки. Ввести в заблуждение барона Мал,Истфайе будет нелегко, но Сьюзан не собирается этого делать, а заказчик, пожелавший остаться неизвестным, ничего не узнает о ее истинных планах. В Ипсуиче, куда они прибыли через полчаса после своего знакомства, со Сьюзан произошли настоящие метаморфозы. В парикмахерском салоне из шатенки сделали жгучую брюнетку, коротко подстриженную. В магазине одежды ее гардероб был полностью изменен. Сложнее всего, по мнению Сьюзан, было с документами, но в юридической конторе ей состряпали такую рекомендацию, имея которую, ей вряд ли бы отказали от места гувернантки лучшие Королевские дома Европы. Из Ипсуича мисс Бронтэ выехала на такси, водитель которого был удивлен, узнав адрес следования. Оказывается, она уже четвертая за последние три дня, из тех, кто направляется в Норидж. Пришла очередь удивляться Сьюзан. Из троих пассажиров в поместье побывал лишь полицейский инспектор Лави. На прощание темноволосый незнакомец, с непомерно длинными руками, пообещал Сьюзан, что будет в курсе всех ее дел. Между слов звучала тайная угроза, которая может стать реальной, в случае невыполнения порученного.
  К вечеру такси с новой гувернанткой прибыло в Норидж. В холле Сьюзан, получившая новое имя Мэри Броуди, была встречена экономкой. Та, внимательно ее, оглядев, с ног до головы, изрекла, - Знаете, милочка, вы словно Мэри Попинс прилетели по ветру. Я только утром подала объявление, и вот вы уже здесь.
  Мэри-Сьюзан более всего опасалась, что хорошо знакомые с ней люди опознают ее по голосу. По дороге в Норидж у нее было предостаточно времени, для того, чтобы представить, как ей вести, чтобы ничем себя не выдать. - Мне встретилась мисс Бронтэ. Она так расхваливала условия работы и ее оплату, что я, не раздумывая, согласилась.
  - Вы здоровы, мисс Броуди?
  - Не беспокойтесь, я еще мумию Тутанхамона переживу, - Под пристальным взглядом экономки Сьюзан стоило немалых усилий улыбнуться.
  - Учтите, что последнее слово останется за вашим работодателем, бароном Мал,Истфайе.
  Остаток вечера Мэри-Сьюзан провела в ожидании разговора с Рокки, но тщетно, ее все еще держали в неведении. Вновь прибывшую гувернантку поселили в те покои, что были в ее распоряжении ранее. Когда часы пробили десять, она поняла, что новое знакомство с воспитанником и работодателем откладывается до завтра, но Сьюзан не торопилась лечь спать. При зажженных свечах, она, прислонившись лбом к стеклу, смотрела в окно. Выпавший утром снег придавал Нориджу торжественность и излишнюю строгость. На белоснежном полотне, слегка светящемся в темноте, без труда можно было разглядеть любые перемещения. Союзницей Мэри-Сьюзан была полноликая Луна. Рядом с маленькой часовенкой располагался родовая усыпальница, внимание наблюдающей было отдано именно ей. Мелькание животных, напоминающих крупных собак, продолжалось несколько минут. Когда раздался протяжный вой, у Сьюзан отпали все сомнения, это - волки. Кажется, ни одна она любовалась волчьей стаей. Из часовни кто-то вышел. Тот час же одно из животных взвизгнуло, и начало кататься по снегу. Приглядевшись внимательно, наблюдающая увидела огонь на его шкуре. Необычной была реакция остальных, вместо того, чтобы бежать врассыпную, они набросились на горящего соплеменника. За потасовкой кто-то наблюдал. С другой стороны парка к месту поединка спешил старый привратник. Приблизившись ярдов на пятьдесят, он стал палить из ружья. Звери разбежались, за ними последовал и человек. Андженироссо остался без заслуженного трофея.
  Увиденное дало Сьюзан пищу для размышлений. Нашествие волков, вряд ли, назовешь случайным, давно известно, что серые разбойники охотно сбегаются на падаль и трупы. Пожалуй, завтра надо в тайне ото всех проникнуть в склеп, загадка волчьего нашествия кроется именно там. Наверное, и старина Андженироссо может рассказать много прелюбопытного, только вот, как вызвать его на откровенность, не привлекая взаимного внимания? А если подумать, зачем ей нужно это расследование? Барон Мал,Истфайе, скорее всего, держит ситуацию под контролем. Засыпая, она представляла себя гуляющей по парку, под руку с ним. Его светлость держался с ней достаточно раскованно, шутил, рассказывал забавные истории, так, что Сьюзан уже решила сообщить своему спутнику, кем она является на самом деле. На несколько секунд она отвернулась, привлеченная собачьим лаем. Оказалось, что хозяйские псы рвались в ее сторону неслучайно. За спиной Сьюзан обнаружила выгибающего спину черного кота.
  Утром все ее фантазии выглядели нелепыми. Ожидать от барона Мал,Истфайе фривольного поведения возможно лишь во сне. Сквозь узкую щель зашторенного окна робко пробивалась полоска света. Небо было затянуто облаками, день обещал быть пасмурным. Похоже, что хмурое настроение передалось и обитателям Нориджа. Миссис Стабз громким стуком в дверь предупредила ее о завтраке. Напрасно Сьюзан спешила в гостиную, за столом она оказалась первой. В ее душе теплилась надежда, что недолго ей пребывать в одиночестве. Кажется, даже на невозмутимую миссис Легг погода подействовала не лучшим образом: тосты подгорели, пудинг напоминал кашу-размазню, кофе успел остыть. Все это привело мнительную мисс Бронтэ к неутешительным выводам: что-то случилось. Вышедшая к столу экономка прочла немой вопрос на лице Сьюзан. Той, которой по должности положено быть в курсе всех дел, не оставила гувернантку в неведении, - Ваш воспитанник, сэр Джонатан неважно себя чувствует. Его светлость не отходит от постели сына.
  - С мальчиком что-то серьезное?
  По изумлению, нашедшему место на чопорном лице экономки, мисс Бронтэ догадалась, что допустила оплошность, задав вопрос собственным голосом, и тут же поправилась, - То есть, миссис Стабз, я хотела бы знать, как скоро я могу его увидеть?
  - Сейчас в этом нет необходимости, - левая бровь Карлотты Стабз так и осталась в приподнятом состоянии, что придавало ей сходство с пациентами клиники профессора Блейера.
  Если бы не беспокойство за Джонатана, его бывшая и теперешняя гувернантка, глядя на миссис Стабз, с трудом сдержала бы улыбку. Однако Сьюзан, после заданного ей вопроса, на некоторое время растерялась. Спасло ее появление барона Мал,Истфайе. На приветствие экономки он ответил кивком головы, а новую гувернантку удостоил лишь мимолетным взглядом.
  - Ваша светлость, это - мисс Броуди, у нее отличные рекомендации.
  Слащавая улыбка экономки на барона Мал,Истфайе не подействовала. Как показалось Сьюзан, он был не в духе. За столом прислуживал долговязый Чарли. Когда на тарелке у его светлости очутились желтые ломтики нежного уэнслидейлского сыра и маффины на закуску, он изрек, - Благодарю, Чарли, достаточно.
  - Есть еще бекон и овощные оладьи, ваша светлость.
  Сьюзан почувствовала излишнее внимание к себе, так неотвратимо пристально, из всех знакомых ей людей, мог смотреть лишь барон Мал,Истфайе, - Мисс Броуди, вы ненароком не поинтересовались у той, что вам рекомендовала место гувернантки, почему ей стали искать замену?
  - Это я могу повторить со слов мисс Бронтэ только вам одному. Мне показалось, что эта симпатичная особа не выглядела удрученной, скорее, обиженной.
  - Жаль, что ей никогда не удастся узнать, как сильно я на нее обижен, да, и миссис Стабз, пожалуй, тоже.
  На этом беседа завершилась, барон Мал,Истфайе отдался чревоугодию. Вслед за беконом и румяными оладьями на его тарелке появился омлет с овощами. Сьюзан едва притронулась к завтраку. Только, что услышанное, заставило ее призадуматься. Чем она обидела хозяина Нориджа и эту старую клушу? Но даже приливы и отливы ее желчи не шли ни в какое сравнение с неопределенностью ее, Сьюзан положения. Если следовать указаниям длиннорукого, то спокойствие семейства Мал,Истфайе может пошатнуться. Зачем неизвестному злоумышленнику понадобился карманный ноутбук Рокки Мал,Истфайе? Еще более непонятным Сьюзан показалось поручение, предписывающее составить перечень всех художественных полотен, хранящихся в Норидже. Совершить их кражу так же невозможно, как и похитить Биг-Бэн. Кроме сторожевых псов и бдительного Андженироссо, несущих охрану парка, по всей его территории, Сьюзан в этом не сомневалась, были установлены камеры видеонаблюдения. "Найти то, не зная, что", - примерно так звучало следующее задание для Сьюзан. Она должна была обнаружить нечто необычное, что саму ее могло бы удивить. Было над, чем поломать голову. Барона Мал,Истфайе немало озадачило исчезновение Джима. Бентли, за рулем которого он был, нашелся в Ипсуиче. Все необходимые сведения владелец обнаруженного автомобиля получил от хорошо знакомого ему инспектора Лави. Пока Рокки раздумывал, как ему поступить: пригласить ли Уолтера Лави в Норидж или отправиться в Ипсуич самому, инспектор сделал за него выбор. На этот раз в Норидже ему был оказан радушный прием. Разговор между бароном Мал,Истфайе и полицейским инспектором происходил в оружейной, где в это время, втайне от остальных, Сьюзан составляла опись полотен. Ей пришлось прервать свое занятие, и спрятаться за портьерой.
  - Инспектор Лави, у вас имеются какие-нибудь версии, объясняющие исчезновение моего шофера?
  - Нет, ваша светлость. Автомобиль был припаркован около супермаркета, на стоянке. Обнаружил бентли сторож, совершенно случайно. При осмотре не было найдено никаких повреждений ни внутри салона, ни снаружи, так же, как и следов крови. Ваш шофер, кажется, его зовут Джим Стрип, объявлен в розыск. Смею предположить, ваша светлость, все происшедшее можно считать звеном в длинной цепочке опасностей, которые могут подстерегать не только вас, но и других членов вашей семьи.
  - Что вы мне посоветуете, мистер Лави.
  - Вы помните, с какой просьбой я обращался к вам в последний раз? -
  Рокки кивнул головой. Уолтер Лави продолжал, - Я настаиваю на осмотре родовой усыпальнице. Обещаю, что будут соблюдены все приличия, фамильные права Мал,Истфайе ни в чем не будут ущемлены . И еще хотелось бы добавить, ваша светлость, будьте бдительны. Вашими недоброжелателями могут оказаться совсем не те, кого вы подозреваете.
  Сьюзан насторожилась, а что, если полицейский инспектор заметил ее присутствие, и сейчас незадачливая шпионка будет разоблачена? От страха мисс Бронтэ боялась вздохнуть. Тишина начинала угнетать. Сколько прошло времени, Сьюзан могла только догадываться, с каждой минутой у нее росла уверенность, что в оружейной она находится одна. Выглянув в щелку, Сьюзан получила этому подтверждение. С полотен на нее смотрели знатные дамы, лорды, боги и богини. Наверное, мисс Бронтэ вскоре потерялась бы в лабиринте их задумчивых взглядов, если бы не заметила опустевшую витрину. Полчаса назад, на подушках из алого бархата лежал меч, украшенный рубинами. Точно такой же Сьюзан видела в покоях у его светлости. Сделанное открытие отбило у мисс Бронтэ желание выяснять, сколько же серебряных мечей находится в Норидже? Великий Боже, если кто-нибудь увидит ее, выходящей из оружейной, подозрение в краже падет на голову Сьюзан. Она беспокойно озиралась по сторонам. Кажется, в оружейной никого, кроме нее не было, и все-таки мисс Бронтэ не оставляло ощущение, что она пребывает в центре чужого внимания. Неторопливо, шаг за шагом, она пятилась к выходу. Вот она, сила, которая повелевала. Неприступные, мрачные скалы дают приют одинокой обители. В окне башни была изображена молодая женщина. Сьюзан поймала себя на мысли, что где-то уже встречала ее лицо, с удивительно красивыми черными глазами. Повинуясь их взгляду, мисс Бронтэ застыла на месте. Не прошло и пяти секунд, как разящий удар свалил ее с ног, Сьюзан потеряла сознание.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"