ВОСКОВЫЕ ФИГУРЫ.

СЦЕНА 2.

Музей восковых фигур. Приглушенный свет.

Персонажи: Каренина, Ларина, профессор Преображенский, Раскольников, Бендер,

Чацкий.

Бендер: Что-то сегодня посетителей маловато.

Преображенский: А вы скучаете, уважаемый?

Бендер: Мне незнакомо это чувство с того самого времени, как господин Воробьянинов

перерезал мне горло. Старикан совсем свихнулся, возомнил, что брюлики

лишь только его дожидаются. Вообразите, если эта старая развалина жила в

ХХ1 веке, то занималась бы попрошайничеством.

Раскольников: Большая конкуренция, не смог бы. Нищих, побирушек сейчас везде хватает

А ежели, нынешнее правительство будет идти тем же курсом, то их станет

еще больше.

Чацкий: Мыслимое ли дело, если сопоставить уровень минимальной заработной платы и

цены на продовольственные товары и товары повседневного спроса, то

обыкновенный московский рабочий начала ХХ века на свою двенадцати

рублевую зарплату мог кормить целую семью. Учитывая, что рождаемость в

то время была больше, чем сейчас...

Ларина: Откуда подобная осведомленность?

Чацкий: Представьте, сударыня, из "Московских ведомостей", так вот, господа, 43 %

населения были моложе 20 лет.

Преображенский: Но и продолжительность жизни, уважаемый, составляла не более 33

лет. Всякое равенство за почти столетний промежуток времени,

неуместно.

Каренина: А я, знаете ли, могу заметить, что ничего за столетие не изменилось, к стыду

нынешних руководителей государства Российского. Да, были раньше господа,

но в отличие от современных хозяев жизни, старались те, прежние, выделится

интеллектом, высокими моральными качествами, а не счетами в банках.

Раскольников: Что вы ведаете, о жизни трудового народа? Увы, такие, как Сонечка

Мармеладова, до сих пор не канули в лету. Таким, как они, униженным и

оскорбленным, как помочь?

Бендер: Что вы право, из-за пустячных пререканий отравляете себе жизнь. Разве вам

мало нафталина, коим пересыпают нашу одежду? Давайте лучше вспомним о

поколение сегодняшнем. Иногда, знаете ли, забавно слушать высказывания

посетителей музея о нас.

Преображенский: Мы для них - прошедший день. Сегодня, вряд ли, кто вспомнит о

наших заслугах.

Чацкий: Не скромничайте, профессор, но в остальном я с вами согласен. Современному

поколению и вспоминать-то особенно не о чем.

Преображенский: Ну, это вы зря, батенька. В том, что мы здесь с вами сегодня находимся

в столь непривычном виде, есть ее, науки заслуга. Я убежден, что

современное поколение молодежи выберет ученье себе в спутники.

Раскольников: Где они, герои сего времени? Раскиданы по тюрьмам и всяким злачным

местам. Почему не видно среди пресыщенных и развращенных рож новых

Ставрогиных, Карамазовых?

Бендер: Себя любимого не позабудьте.

Раскольников: Не ерничайте, ежели была моя воля, таких, как вы я стер с лица земли.

Бендер: Разве вам одной старухи-проценщицы мало?

Каренина: Господа, прошу, не переходите на личности. Наш разговор о нынешнем

поколении. Боюсь, что они недостойны нашего одобрения.

Ларина: Осуждать - проще всего. Мы просто с вами отстали от жизни. Юное поколение

копирует то, что ему искусственно насаждается. То, что современная молодежь

не имеет явно сформированного интереса к литературе, к искусству, вообще,

заслуга тех, кто это так называемое "искусство" создает. Вы только взгляните,

что сейчас читают?

Бендер: Что же? Неужели учение Маркса о прибавочной стоимости или о похождениях

Чумадельторт в сказочном королевстве Тибидохс?

Ларина: Не смешно, господин Бендер. "Капитал" Маркса - это еще не нонсенс. Что

можно впитать, читая, вульгарные дешевенькие детективы типа Донцовой?

Бендер: Сленг, прожигающий и набивающий оскомину сленг. А, впрочем, грязь всегда

притягивала определенную категорию людей и таких немало.

Ларина: Самое отвратительное, что сия дама отнюдь не глупа, умело, штампуя свои опусы

она, тем самым способствует отуплению подобия Божьего.

Преображенский: Если точнее выражаться, матушка, то деградации. Вас огорчает, что

она не глупа?

Бендер: Как говорит народная мудрость: "Дуракам закон не писан".

Преображенский: К сей людской категории, думаю, что мы еще ни один раз вернемся.

К сожалению, их хватает. Потом, если бы все были верхом

совершенства, жизнь стала бы скучна, уверяю вас. Если бы в свое время

не родился бы Великий Мастер, не было бы не только Маргариты, но и

Борменталя, Турбинных, в конце концов, Воланда. Возвращаясь к

затронутой вами теме разговора, хочу заметить, что разбираться и

вникать на душевном уровне, это вашей части, матушка. Наука, кою я

имею честь представлять, должна предвидеть.

Чацкий: Я хочу разобраться, почему люди русские стали на чужеземцев похожи?

Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем...

Смешные, бритые, седые подбородки,

Как платья, волосы, так и умы коротки....

Бендер: Вы не правы, мы перенимаем от иностранцев все самое лучшее - компьютерные

сети, совершенную бытовую технику, новейшие технологии и предпринимательство.

Каренина: К коим вы себя причисляете, не так ли?

Бендер: Не советую язвить, это вы - устаревшая раса господ жили на всем готовом, а нам

приходилось брать судьбу за горло.

Чацкий: Или стулья вместе с потрохами. "Охотник за табуретками", так вас, кажется,

кличут?

Бендер: Когда кажется, креститься надо. Если желаете знать, за такими, как я, будущее,

и сегодняшний день тому подтверждение. Вы думаете, кто такие Ходорковские,

Березовские, Федоровы, Довгани - это мои достойные подражатели и продолжатели.

Преображенский: Стоп, батенька, надеюсь, что вы не считаете, что мой покойный коллега

- Святослав Федоров, стал бы гоняться за призрачным богатством?

Бендер: А вы предполагаете, что все эти люди - альтруисты? Не верю! Все на свете

совершается ради выгоды.

Раскольников: Вы не смеете так говорить!

Бендер: Смею, и никто мне этого не запретит. Человек разумный - существо эгоистичное

Вы помните об основном инстинкте?

Ларина: (Смущаясь) Сударь, прошу не забывать, что рядом с вами дамы.

Чацкий: Это возмутительно.

Бендер: Вот в чем загвоздка. Вы предполагаете, что сказанное мною возмущает вас

лично? Вовсе нет, Оно возмущает то общество, выходцем из которого являетесь

вы сами, общество показной добродетели и набожности.

Каренина: Вы богохульник, для вас нет ничего святого.

Бендер: А вот вы сами о себе заявили. Что, вчера молимся пред иконой, бьем челом, а на

следующий день бросаемся на рельсы? Это ли не эгоизм? Всякий Homo sapiens,

так, кажется, профессор мы себя величаем, думает, прежде всего, о себе любимом

о собственной прихоти. (Обращаясь к Карениной и Лариной) Прошу прощения,

дамочки, что оскорбил вашу невинность, но я имел в виду вовсе не то, о чем вы

подумали. Самосохранение любой ценой, вот в чем суть основного инстинкта.

Чацкий: Во все времена люди стремились изменить это мир в лучшую сторону.

Бендер: Лучше бы начинали с себя. В современном обществе принято заниматься

самобичеванием, с оглядкой на других. Все одно, что самому себя похвалить,

козлы отпущения, обычно исходят из следующего принципа: "пусть уж лично,

чем за меня это сделают противники".

Раскольников: Когда ложь и зло становятся нестерпимой, у человека остается один выход

- остановить их.

Ларина: Любыми путями?

Раскольников: Да...(пауза) Нет, я не знаю. (поворачивается к залу) Да не смотрите на

меня так, пусть я - преступник, но я сам себя наказал (кричит) Сам! Но

должен ли я раскаиваться в содеянном, как вы считаете?

Что проще: жить и ждать везенья,

И быть одним из тысяч тех,

Кто исповедует терпенье,

И не считать, что это - грех?

Сложить все вместе воедино,

Судьбе своей не покорясь,

Презреть условностей рутину,

Отверженным быть не боясь,

Стремиться ввысь, где звезд сплетенье,

Гореть огнем за веком век... - вот, как я хочу жить. Жить, чтобы после

Было о чем вспомнить.

Бендер: Вот и современная молодежь стремиться жить на полную катушку.

Чацкий: Это правильно.

Преображенский: Некоторое время назад вы утверждали обратное.

Чацкий: Я за новейшие технологии, демократию, но против анархии.

Преображенский: А ваша хваленая демократия и есть анархия. Вы посмотрите, что

происходит! Создают героев из тех, кого вчера осудили бы. Общество

перевернулось с ног на голову. Научные работники, интеллигенция,

ради того, чтобы выжить, вынуждены, торговать на рынках.

Бендер: Они сами себе выбрали такой путь. Гипотезами и идеями сыт не будешь.

Преображенский: Вам, предполагаю, этого не понять. Взять хотя бы образование. Все

здесь зиждется на престиже.

Бендер: (перебивая) А кто создает этот престиж?

Преображенский: Прошу не перебивать. Современное искусство - сплошь пропаганда

распущенности и насилия.

Бендер: (перебивая) Секса нет!

Чацкий: Вы невыносимы.

Бендер: Очень даже выносимы. Всегда можно вынести все то, что плохо лежит.

Преображенский: Во власть сейчас лезут все, кому не лень, за длинным рублем и теплым

местечком. Виданное ли дело, чтобы губернаторы имели уголовное

прошлое?

Бендер: Как поздно, профессор, подали вы мне идею. Надо было не в управдомы, а в

президенты баллотироваться.

Каренина: ( Бендеру) Вы забавны, пожалуй, из вас вышел бы неплохой государственный

деятель.

Чацкий: Вы шутите, сударыня?

Каренина: Нет, почему же? Я верю, что сей господин так умело повел дело, что России

не только простили бы все ее долги, но и приняли в свободную экономическую

зону.

Чацкий: Позвольте спросить, из каких собственно соображений?

Каренина: Иначе, сами оказались бы в свободной от денег зоне. Свобода, не

подкрепленная материально, лишена смысла.

Бендер: Браво, мадам. Вижу, что вы на моей стороне. Деньги - это, прежде всего, свобода,

свобода выбора. Как говаривал мой друг, Бальзаминов: "с деньгами и дураком

прожить можно".

Чацкий: Пустое, месье Молчалин - дурак без денег.

Бендер: Оно и видно, так всю жизнь в слугах и проторчит.

Ларина: Не в деньгах счастье.

Бендер: Чудите, барышня. Без денег, может, оно, конечно, счастье и есть, но с капиталом

его еще больше. Спросите это у Абрамовича, Прохорова, Евтушенкова, хотя бы,

впрочем, у господ депутатов. Спросите, не желают ли они поделиться с вами

своими доходами на депутатском поприще?

Ларина: Не издевайтесь, ради бога. Какое дело власти до простых смертных? Это лишь

благородная Екатерина 11 считала, что: "...не народ для государя, а государь

для народа" должны жить и работать. Каждый из неприкасаемых, добравшись до

вершин политического олимпа, очень скоро забывает, что и сам когда-то был

простым смертным.

Чацкий: Что нам делать с сей напастью?

Всем командует власть Тьмы,

Не хочу терпеть тьму власти

На развалинах страны...

Бендер: (хлопает в ладоши) О, да вы - революционер, любезнейший. Вы случайно Зимний

не брали, а Аврора не ваших рук дело?

Чацкий: Вы несносны. Я терплю вас лишь ради наших прекрасных дам.

Бендер: Вам еще долго меня терпеть придется, этому свойству человеческой личности вы

можете поучиться у госпожи Греминой. Так, (обращаясь к Лариной), кажется

фамилия муженька вашего?

Чацкий: Я бы бросил вам вызов, будь вы дворянского сословия. Манеры, тон ваш -

оскорбленье. Так, не надеясь на везенье, я жду от вас удовлетворенья (кланяется).

Бендер: (кривляется, передразнивая соперника) Предлагаю дуэль на швабрах, дешево и

романтично.

Раскольников: Ежели вы решили изничтожить друг друга, то сделайте это хотя бы ради

высокой идеи.

Бендер: На всех старух не хватит. Скажите, вы, поборник справедливости, как у вас рука

поднялась, на отживший анахронизм? Всякий имеет право на помощь и защиту

общества, доживая до старости. Ой, что я сказал? (усмехается) Видите, вам

удалось изменить мое мировоззрение.

Раскольников: Я не раскаиваюсь содеянном, не для себя искал я выгоды, в том наше с

вами различие. Ежели решиться на насилие, то лишь с целью установления

справедливости. Нельзя оправдывать кровососов, с ними надобно поступать

жестоко, без всякого сочувствия вырубая их на корню.

Ларина: Какой же вы кровожадный. Вспомните, о заповедях Христовых: "не убий",

"возлюби ближнего своего, как самого себя".

Раскольников: Дармоедов я ненавидел и ненавижу до сих пор, вас же не призываю

принимать мою сторону.

Ларина: И на том спасибо.

Чацкий: (Бендеру) Как умело уходите вы от ответа. Вы трус, сударь.

Бендер: Юноша предлагает устроить публичное зрелище. Ну, что ж, для этого подойдет

Александровский сад, но боюсь, что там рукоплескать нам станут одни лишь

иностранцы. Черкизовский рынок - вот подходящее место. Народу там, пожалуй,

не меньше, чем во всех московских музеях вместе взятых. (вздыхает) Что ж,

тянется народ к культуре. Скажите, (обращаясь к Чацкому) а Красная площадь

вас не устроит?

Преображенский: Ну, нет, на Красной площади нельзя, а то власть решит, что назревает

еще одна политическая головомойка. Как вы считаете, прекрасная

княгиня?

Ларина: А разве вас волнует? О чем думает женщина? Женщина для вас - вещь, предмет

обихода.

Чацкий: Предмет поклонения.

Ларина: Мне иногда кажется, что в мире не существует ничего, кроме ожидания,

ожидания весны, перемен, чуда, любимого (подходит к краю сцены, звучит

Лунная соната)

Снова будут кружить хороводом,

Навевая тоску и печаль,

Белой радугой над небосводом,

Впереди - бесконечная даль.

Буду молча сидеть у окошка,

Вдаль глядеть, там, где ветер и вьюга.

Замурлыкает рыжая кошка

Песню нежно, словно подруга.

Будет пламя лизать языками,

Согреваются будто солнцем,

Обняла бы я робко руками

Пряди теплых волос и лицо твое.

Снова холод и вьюга поземкой,

Белым саваном снег ложится,

И в ночи ветерок негромко

Будет петь, и снежинки кружиться.

ЗАНАВЕС.