Беги, беги за солнцем, Сбивая ноги в кровь. Беги, беги не бойся Играть с Судьбою вновь и вновь.
Лети, лети за солнцем К безумству высоты. Лети, лети, не бойся - Так можешь сделать только ты! (с)
В комнату, ранее освещенную только слабой настольной лампой, ворвался радостный солнечный луч. Поджигая парящие в воздухе пылинки, он прочертил яркую широкую дорожку в темном помещении, заявляя о наступлении нового дня. Сидящий в кресле старик сощурился от резкой перемены освещения. От улыбки и без того глубокие морщины превратились в разветвленную сеть каньонов. Однако, несмотря, а может благодаря этому, лицо человека выглядело счастливым. Право, в таком возрасте стоило радоваться каждому мгновению, пока еще можешь дышать. Когда глаза немного привыкли к солнечному свету, старик вновь принялся пролистывать старомодную записную книжку, заботливо укутанную в кожаную обложку. "Давид Салиджанов" - прочитал он. Имя, фамилия и прочие контактные данные были аккуратно зачеркнуты черной ручкой. Чуть ниже было лаконично помечено: "сердечный приступ". Вторая рука, не занятая записной книжкой, расслабленно лежала на подлокотнике второго кресла, стоявшего вплотную с первым. Ладонь была доверчиво раскрыта, будто в ожидании теплого человеческого прикосновения, и было заметно, что такое положение привычно для человека. Эльдар улыбался. Давид был одним из его лучших друзей, с которым они прошли через многое, включая горящее небо под Москвой в далеком 1941 году. Полгода назад он умер - сердце не выдержало. "Я многое пережил в этой жизни: голодное детство, ужасы Великой Отечественной, лишения в послевоенное время, даже пять лет лагерей, но самое страшное испытание поджидало меня под самый конец, будто хитрая Судьба специально берегла его напоследок..." Терять друзей и родных оказалось очень тяжело. Тяжелее, чем нестись в горящем куске металла, не так давно бывшем боевой машиной, к быстро приближающейся земле. Тяжелее, чем забвение, которому постепенно предали те события. Тяжелее и безжалостнее, чем жизнь, может быть только смерть. Нет, на войне друзья тоже умирали, но молодой тогда еще татарин четко понимал - ради чего. А сейчас? Давид, сбивший три десятка "Мессеров" погиб от сердечного приступа. Ириша - смешная и до безумия отважная медсестра, тысячи раз бегавшая под пули за очередным раненым - от инсульта. Отважные сердца, не ведавшие страха, стали причиной гибели многих и многих. Смерть умеет шутить... Эльдар улыбался. Человек ко всему привыкает. К голоду. К страху. К смертям. К предчувствию собственного конца, к буквально физической боли от утекающего в пустоту времени... Ко всему. Старик вздрогнул, выведенный из задумчивости противным визгом старого, еще советских времен, телефона. Отложив записную книжку, Эльдар, тяжело кряхтя и опираясь на трость, поднялся с кресла и, подойдя к телефону, снял трубку: - Алло? - Дядя Эльдар!.. - воскликнул напряженный до предела голос. - Это Миша... - Здравствуй, Мишуня, - невесело улыбнулся старик, уже догадавшись, какую новость собирается сообщить сын его старого друга. Последнего друга. - Что с папой? - Скончался... - после небольшой паузы ответил он. Некоторое время Эльдар молчал. Несмотря на приличный опыт подобных разговоров, он каждый раз терялся в банальных и пустых словах, не зная, что говорить. - Соболезную... - наконец произнес он. - Спасибо, деда... - тихо ответил Миша и, спеша завершить тяжелый разговор, быстро сказал: - Отпевание завтра. - Я буду, - твердо ответил Эльдар. - Держись, Миша... - Держусь, деда. И вы держитесь. В трубке раздались короткие гудки и Эльдар, медленно положив ее, взял в руки записную книжку. Отыскав единственное не зачеркнутое имя, он некоторое время разглядывал его, а потом спокойно зачеркнул все той же черной ручкой, как обычно лежащей в нагрудном кармане. - Вот и все... - прошептал старик, рассматривая старую черно-белую фотографию, где он, еще такой молодой крепко обнимал Ольгу. Выцветшие краски излучали силу, любовь и уверенность в завтрашнем дне. - Оля... неужели я остался один?
Тяжелые капли дождя, равнодушные и безжалостные, со всего размаху ударяли в Эльдара, словно пытаясь сломить, прижать к земле, заставить свернуть с дороги. На улице было пусто. Люди, находясь в плену извечного страха городских жителей перед непогодой, предпочитали пересидеть дождь под надежной защитой бетонных коробок. А потому вряд ли что-то могло помешать Эльдару совершить задуманное. Добравшись до цели своего путешествия (а путь, по его теперешним меркам, был неблизким), он громко застучал тростью в закрытое окошко КПП. - Кому там дома не сидится?! - "ласково" поприветствовала Эльдара хмурая физиономия постового. - Эльдар Рустемович! - Пустишь старика посмотреть на его птичку? - усмехнулся Эльдар. Постовой (Эльдар опять забыл его имя), быстро впустил старика внутрь и лишь потом поинтересовался: - Эльдар Рустемович... Зачем оно вам в такую погоду? Тяжело опустившись на любезно освобожденный стул, Эльдар некоторое время отдыхал. Приведя дыхание в порядок он, старательно изображая горечь, ответил: - Мне ведь совсем немного осталось, сынок... - проговорил он. - Мы, старики, чувствуем смерть. Пусти меня к ней в последний раз, сделай милость, а? Изображать мольбу в глазах не потребовалось - достаточно просто было быть искренним. На честном и открытом лице постового ясно читалась борьба между жалостью, искренним уважением и страхом перед начальством. Оставлять пост - серьезная провинность... - Я сообщу... - Не надо, сынок, - поспешно прервал его Эльдар. - Опять устроят шумиху, а я после последнего раза два дня с давлением маялся. Неизвестный постовой сдался. В конце концов, Эльдара здесь знали, уважали и любили все, от рядовых до высших чинов дивизии. Ради предсмертной просьбы последнего оставшегося в живых ветерана можно стерпеть наказание и посильнее... - Пойдемте, Эльдар Рустемович... - махнул рукой постовой. - Я вас провожу... В части было пусто. Даже военные - и те не хотели связываться со стихией. - Вот она, ваша птичка! - гордо, словно боевая машина была его личным изобретением, сказал постовой. - Заправлена, отлажена и готова к вылету хоть сейчас! Эльдар же, не говоря ни слова, медленно подошел к "птичке" и вдруг затрясшейся ладонью провел по стальной броне, не раз спасавшей ему жизнь. Не отрывая руки от металла, обошел машину по кругу, одновременно предаваясь воспоминаниям и проверяя состояние машины. - Спасибо, сынок... - наконец сказал он, подходя к постовому, со странным выражением лица наблюдавшего за прощанием двух боевых товарищей. - Да не за что, деда... - смутился рядовой, отводя глаза. - Ради вас... "Пора!" Эльдар перевел взгляд за спину постового и, вдруг изменившись в лице, виновато пробормотал: - Господин полковник... Рядовой, с круглыми от ужаса глазами, поспешно обернулся, готовясь к неприятностям. Эльдар замахнулся и со всей силы ударил своего благодетеля тростью по голове. Тот беззвучно повалился на пол. - Прости, сынок... Отвернувшись от жертвы собственной доброты, старик вернулся к машине. Более не теряя времени, он со всей возможной скоростью забрался в кабину и с замирающим сердцем завел "птичку". Пропеллеры дрогнули и завертелись, с радостным гулом набирая обороты. Облегчено вздохнув, Эльдар помолился за здоровье того богатого болвана, внесшего ряд усовершенствований в выполняющий чисто декоративные функции аппарат. Заводись он как во время войны - все пошло бы крахом, даже не начавшись. Выгнав машину из ангара, Эльдар вывел ее на взлетную полосу. Дождь прекратился и солнце уже спешило высушить наделанные родственником лужи. "Бог на моей стороне..." Старенький истребитель, с трудом оторвавшись от земли, взмыл в небо, взяв курс прямо на солнце. По радио-связи орали что-то удивленное, затем - обеспокоенное и, наконец, откровенно угрожающие, но Эльдар не слушал. Маленький самолет взял курс на солнце и уже не собирался сворачивать. Эльдар, крепко держа штурвал переставшими трястись раз и навсегда руками, счастливо щурился на ослепительный свет, постепенно заполоняющий собой весь мир...
...Впоследствии говорили, что, спустя два часа полета, истребитель Эльдара пропал с радаров. Официальной версией был взрыв горючего, но солдаты верили, что старого отважного ветерана забрали к себе восхищенные ангелы...