Аннотация: Бывший правитель Дамаска, Маймун, убит. Но жена его, любившая Маймуна, как ей казалось, больше жизни, возвращается в город, чтобы найти убийцу и расквитаться с ним.
Крылья грифона
Часть 2
Руины Дамаска
Стояла глубокая ночь. Глаза звезд, острые и яркие, уже раскрылись высоко над головами. Они смотрели сверху на стены домов, пыль, камни, и на идущих путников.
На двоих - мужчину и женщину. Высокую, рослую женщину. Серые пропыленные одежды окутывали ее фигуру, и никто на знал, что внутри ее тела, зажатая мышцами, сквозила нестерпимая боль. А в голове ее - с ясными черными глазами, красивыми и большими, вило вихри безумие.
- Куда мы идем? - спросил мужчина.
Он чуть пошатывался устало. Он хотел пить, хотел вина, потому что в теле его сил осталось мало из-за утраченной крови. Вместе с прибывающей кровью лишь постепенно могли возвращаться силы. Но женщине было не до того, чтобы поить или кормить спутника. Она желала любой ценой проникнуть во дворец и добраться до того, кто разрушил ее город.
Неизмеримо сильнее ее являлся разрушивший. Но властно и сильно было безумие в сердце Надили. И лишь об одном мечтало - убить пришедшего.
Что станется потом? Надила не задумывалась. Она жила одним днем.
Так же, как сейчас Надила не задумывалась о слабости своего слуги.
Чтобы исполнить свое намерение, Надила отыскала дом купца Алджайха. До того удалось выведать ей, что Алджайх сдался на милость победителей, подчинился и смирился перед разорителями города.
Надиля знала, что на способны пойти купцы, чтобы остаться у власти.
- Нур, - перед тем, как войти в дверь, она повернулась к слуге. - Найди себе место в городе. Устройся в лавку к оружейнику. Отыщи работу. Я должна оказаться в доме Алджайха одна.
Она постучала. За дверью, по другую сторону, раздались шаги.
- Может быть... - Нур все еще пытался бороться с ее безумием. - Может быть, я тоже устроюсь в этот дом, госпожа. Скажите, что я ваш брат...
Бывшая жена Маймуна напряглась всем телом. Потому что помнила, что отгораживает в себе от слуги, чего не может и не хочет принять. И что тягостно станет ей, когда слуга окажется рядом, а она захочет прикоснуться к нему или обнять его.
- Ты останешься в городе, - повторила она непреклонно.
Нур поднял глаза вверх. Звезды одни лишь оставались теперь с ним. Одни лишь звезды - острые глаза в бескрайнем небе. Звезды, дороги и камни города, где жил когда-то учитель его и повелитель его. Маймун удачливый, жрец Хадада и правитель города.
Но камни, стены и ветер сохранят его. Потому что Нур должен помочь выжить ей.
- Хорошо, госпожа.
Дверь открылась. За ней стоял мужчина в одеждах и вооружении стража. Разговор двоих длился недолго.
Женщина шагнула за дверь. А ее слуга остался вовне, один.
Он поднял голову и подставил лицо небу. Теплая ночь Дамаска ласкала лицо, овевала ветром своим. И он отдался тоске, щемящей тоске, что сквозила болью, когда слуга разлучается с господином. Тоске, что резала тело и душу на части.
Нур принимал боль, позволял ей течь сквозь себя. Находил ее родной. На время. На то время, которое понадобится ему, чтобы выжить вдали.
Он не желал, чтобы Надиля совершала и умножала зло. Он хотел увести ее в мир и покой. Но Сахаддин запретил ему уводить в покой силой.
А Надиля запретила ему мешать мести. Госпожа оставалась госпожой. А он - слугой, и он не в силах был ослушаться веления ее.
Надиле не стоило особого труда войти в доверие к Алджайху. Плачущей и несчастной прикинулась она, безутешной вдовой, лишенной опоры. И не только только доверия добилась Надиля.
Ей удалось внушить купцу, что большим благом окажется для него ввести ее в свой гарем. Не прошло и недели, а Надиля стала старшей женой Алджайха.
Днем она жила в доме и ублажала господина своего, ночами, когда он засыпал отправлялась на охоту.
Алджайх должен был привыкнуть к ней. Тогда найдется способ появиться во дворце.
Появиться и подобраться к захватчику, чужаку из степей, чтобы хотя бы увидеть его.
После намеревалась она уйти от Аджайха и сделаться магией чар возлюбленной другого - только для того, чтобы улучив момент, поднести нож к его сердцу и вогнать по самую рукоять.
Тогда, может статься, убьют ее. Но, может - удастся остаться в живых. Тогда найдет она Нура, и место, где сможет жить. Город, который ей понравится и человека, которым можно управлять для блага города. Ведь так учил Нурайя - что пьющие кровь, которых он выучил и вырастил, стараются для блага людей, а люди осыпают их ответными дарами.
Но пока ждала Надиля часа своего, лишь кровь по ночам приносила утешение ей. Кровь и чужая смерть.
Впервые Надиля увидела чужака в доме Алджайха. Туда купец привел пьющего кровь, силу которого Надила ощутила еще когда незнакомец подходил к дому.
От чуждого исходили уверенность и сила. И еще издали Надиля услышала его жестокость.
Он вошел в дом Алджайха, облаченный в синий халат и белый головной платок, перевязанный темной-синей лентой. И Надиля еще не знала, что пришелец вместе с Алджайхом отправятся ужинать и пить разведенное водой вино. Мужчины говорили о каких-то государственных делах, и она еще не ощущала чужого намерения - того, что гость, рано или поздно, позовет ее.
Но так уж случилось, что Алджайх затребовал жену. И когда Надиля явилась, то увидела и гостя. Узнала по тому жесткой, режущей силе, ощущению, давящей и раздирающей на части.
- Выйди, - велел Алджайху незнакомец.
И купец послушно вышел, словно не чужой оставался с его женой. Словно так и должно было ровно произойти.
А пришедший посмотрел на Надилю жестяным взглядом сощуренных глаз - взглядом ястреба. Подошел и взял ее за руку.
- Ты жена Нур-Айи, - сказал он.- И тебе ведома магия земли и металла.
Ненависть качнулась в ее сердце, готовая пробудиться, но едва ладони ее с ладонями чужака соприкоснулись, о ненависти уже и мысли не осталось в груди. И поняла Надиля, что место ненависти заполняет желание. И тот, кого ненавидела Надиля, получает ее в полную свою власть.
- Я слышал, что ты красива. Это и вправду так, - он провел жесткой ладонью по ее лицу. - Хорошо. Ты останешься со мной. Ты будешь служить мне силой своей магии, и красотой своего тела.
И отголоском мысли, дальней-дальней вспомнила Надиля, что желала убить того, кто сейчас удерживал ее. Сколько ждала она его здесь? Неделя ли прошла? Месяц ли? И где был сейчас Нур?
Все уплывало, утекало под натиском чар чужака. Если и гнездилось в сердце зерно ненависти, то желание перехлестнуло и растворило его теперь.
И, ненавидя тающей частью себя, поддалась на жесткую руку пришедшего, кивнула головой, и сказала:
- Буду служить тебе, новый господин мой.
А он усмехнулся - понимая, что раздавил, размазал по земле, прошелся ногами по сердцу ее, по всему ее существу.
- Хадар называй меня. Если же не будешь служить верно, и надумаешь сопротивляться, знай, что Нур, слуга твой умрет.
Надиля вздрогнула. Места живого не оставляли на израненном ее сердце.
Но принять должна была - ничего другого не оставалось ей. В тот день забрали ее из дома Алджайха, и купец не сопротивлялся, и, подвластный чарам, слова поперек не сказал.
И Нура Надиля увидела в тот же день. Во дворце, при оружейной мастерской Захира.
Был он худ, одежда - пропылена.
Хадар - новый господин ее, ненадолго оставил их наедине.
Надиля подошла к Нуру и взяла его за руку. И впервые прикоснулась к небритой щеке его. И впервые ощутила его страдание.
И заплакала тогда она его плече, впервые за долгие дни.
- Госпожа, - сказал Нур, улыбнувшись едва, проведя руками по ее рукавам. - Я рад, что ты жива и здорова.
И он поднял руку, коснулся лица ее, словно ощупывал.
- А глаза твои сияют алым и золотым, госпожа. И это боль твоя, и я умерю ее.
И он обнял ее, и она не отстранилась.
- Что с тобой было, Нур?
- Я оставался под звездами и ветром. И я давал белым камням домов занять место в моей груди, что пустота боли заполнила. Но я знал, что где-то в городе есть ты, и радовался, что ты жива и не голодна.
- Прости меня, - впервые сказала она, - ты был одинок? Как же я одинока была без тебя! И теперь хозяин мой тот, кого я желала убить. Ты был прав, Нур. Зря вернулись мы в Дамаск.
Огрубелые пальцы его стерли с ее лица дорожки от слез.
- Верно, он не так плох, если дал видеться нам. И теперь цени это милосердие в его сердце.
Затем Надиля подняла свои глаза. И посмотрела в глаза Нура.
- Ты истощен. Изменилась ли я?
Но расширились зрачки слуги и наполнились чернотой и золотом.
- Оружейник не пожелал взять меня в свою лавку, ибо когда то я возглавлял стражу Нурайи. Но мир проявил милость ко мне, и люди не обходили меня, когда я танцевал для них. Но не в тягость то было мне. Далеко от тебя тяжело было мне, госпожа. И хотя это боль стала частью танца, мир изменился для меня, и теперь я вижу его иным. Синева и золото перемежаются в тебе. Значит, в тебе есть радость обретения, что сосуществует со страданием.
В тот же день Хадар поселил Надилю в своих покоях и сделал своей женой.
И когда закончилась ночь, и отпустил он ее из своих объятий, то ушел, и зарыдала она.
Ничего, кроме Нура, бродячего слуги ее, не осталось у Надили в этом мире.