Любящий тишину. Житие некромантов и прочих существ. Том первый..
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Я уже умучался ждать своего вдохновения, ну вот и выкладываю ОКОНЧЕННЫЙ первый том. Если Вам понравилась мое творчество, можете материально поучаствовать в жизни автора. Кошелек Visa QIWI Wallet 9824918754. Спасибо!
|
Автор не пытается научить читателя жить или заставить задумываться. Сие творение было создано с целью выплеснуть на белые страницы роящиеся мысли и замыслы в безумной голове автора, а также с целью освещения некромантии как магического инструмента.
Автор выражает благодарность:
Профессору Дж. Р. Р. Толкиену, создавшему Мир и Язык.
Моей семье - за то что я есть и за все остальное.
Своим друзьям - Петру, Александру, Анне, Алексею Владимировичу Рыбкину за критику и терпение.
Аранель де Грон, Арандир, Эрл Гаральд де Мон Эльтарэ, Майнс де Крон им Ансоран, Рогдай, Шива - создателям БА УРУК ГЫМ НЯ языка.
Валерии Малаховой (Кондрашовой), графине Кристине Владиславовне Воронцовой и многим другим за терпение в разборе ошибок, наставлении на путь истинный и рефлексии на прочитанное.
Автор заранее предупреждает, что данный текст не предназначен для прочтения лицами со слабой психической конституцией, содержит описания сцен насилия, подробностей физиологических процессов и актов, специфические термины и выражения.
Не рекомендуется к прочтению лицам, не достигшим 16 лет.1
Лишь тишина вокруг стоит,
Луна как глаз во тьме горит,
Зовя всех оскумов лучами...
Некростих 2498, 24 строфа.
В склепе было темно и влажно. Как всегда. "Не меняется воздух могил", - мысль Любящего Тишину нарушила эфир сознания. Двое оскушей внесли в склеп носилки с лежащим на них человеком. Тяжелое кожаное покрывало скрывало большую часть тела, создавая причудливую фигуру. Волны роскошных, черных как смоль волос, выбивались из-под кожаной накидки и падали на лицо. В склепе царила абсолютная темнота. Скелеты аккуратно опустили носилки на каменную плиту, стоящую посередине помещения и вышли, ведомые мысленными приказами некроманта. В темноте зажегся огонь, он возник над жезлом, который держал в руках Любящий Тишину. Маленькая сфера пламени над темным шаром на конце посоха Мастера осветила плиту и то, что лежало на ней. Через несколько мгновений в помещение вновь вошел скелет, держа в правой длани длинную палку, с намотанной на нее паклей. Он поднес факел к сфере огня и неровные тени и блики побежали по стенам склепа, пока огонь не разгорелся и не осветил их колеблющимся светом. Теперь можно было различить черты лица девушки. Она не была прекрасна. Более того, она была ужасно некрасива. На маленьком, испачканном грязью, лице с толстыми губами и довольно широким носом застыла гримаса ужаса. Любящий Тишину сделал несколько пассов руками в перчатках из черной кожи, после которых скелет, держащий факел исчез. Но на самом деле лишь стал невидимым. Спустя несколько секунд и сам Любящий Тишину стал прозрачным, как воздух, и бесшумным, как свет луны. В склеп вошел второй скелет, взял посох из рук некроманта и вышел, неся его перед собой. Лич достал из ниши в стене склепа сундучок красного дерева и извлек из него несколько предметов, которые положил рядом с девушкой на камень. Он взял в правую длань палку из ящика, на которой были странного вида рунические знаки, почти полностью покрывающие ее. Палка начала движение над камнем. В воздухе появились зеленоватые разводы, которые слабо дрожали и образовывали путы над телом девушки. Веки девушки стали слегка подрагивать, что было видно даже при свете факела. Лич произносил заклинание, обращаясь к Ее милости. Своим внутренним зрением - так могут видеть лишь посвященные в свет ткинсу, Любящий Тишину видел множественные повреждения потока ткинсу в теле девушки. Во многих местах ткинсу была не толще волоса - все признаки указывали на близкий конец существования этой телесной оболочки. Но сейчас, множество горящих зеленым, переплетающихся между собой и слегка колышущихся лучей, которыми обволокло девушку, заставляли ткинсу ее тела течь ровно. В мире смертных это обозначало регенерацию. Все органы и системы ее тела были приведены в то состояние, которое было заложено в него изначально - взмах невидимой руки - и путы исчезли. Девушка открыла глаза.
- Где я? - вопрос утонул в воздухе склепа.
- Эй! Кто-нибудь! - голос в озаряемом всполохами пламени темном помещении терялся и не находил ответа.
Девушка приподнялась на руках над серой глыбой камня. Она щурила глаза, пытаясь разглядеть во тьме хоть что-нибудь кроме серых стен.
Лич стоял в двух метрах от нее и смотрел на потоки ткинсу в ее теле - они приобретали все более правильные формы и их цвет становился из бледно-розового красным. Это означало полное выздоровление.
- Не бойся, - раздалась мысль в голове девушки. - Для общения со мной не нужно произносить мысли вслух. Я их читаю из твоего сознания. Я пока невидим, так как ты не готова увидеть мой образ.
Девушка начала крутить головой, пытаясь определить источник голоса в ее голове. Удивительно, но ей не было страшно.
- Как тебя зовут? - мысль в голове девушки вновь возникла из ниоткуда.
- Мария, - произнесла девушка.
- Хорошо, меня ты можешь звать Любящим Тишину... Конечно, для тебя это необычное имя, но другие будут еще сложнее. Ответь на мой вопрос - ты помнишь, что с тобой было?
- Не знаю... Я попытаюсь вспомнить...
Внезапная вспышка памяти заполнила сознание Марии, заполнив все чувства фонтаном ощущений. Холод. Очень холодно. Толпа. Вокруг нее толпа. Их голоса напоминают обезьяньи вопли. Много рук причиняют ей боль. Боль. Во всем теле боль. Они причиняют боль всеми своими звуками и действиями. В их глазах радость. Радость стаи. Ярость стаи. "НЕ-Е-ЕТ!" - она неожиданно понимает, что это ее голос разрывает полотно ночи. Но стае это и нужно, им нравится сопротивление жертвы. Это их раззадоривает. Они приближают свои мерзкие рожи к ее лицу и что-то говорят, это выглядит так, как будто они харкают словами. Боль в теле нарастает - к боли от холода и от ударов прибавляется боль разрываемых от напора снизу внутренностей. Перед глазами встает кровавая пелена. Голова мотается из стороны в сторону от ударов по лицу. Все меркнет в багровой тьме...
"Не-е-е-ет!", - кричит девушка. Она осознает себя в темном помещении, освещаемом факелом. Здесь тепло и влажно. И нет боли.
- Эй, ты все еще здесь? Любящий Тишину? - произносит Мария.
- Да, - эта мысль, как и все предыдущие, берется из ниоткуда в ее голове.
- Я не могу тебе это рассказать. Я не хочу. Мне больно.
- Уже не нужно. Я все видел. Я же читаю мысли. Прости, я не мог помочь тебе раньше.
Мария вдруг осознала, что боли нет в ее теле. Она с удивлением посмотрела на свою руку - на ней не было ни одного синяка, хотя она точно помнила, что их ноги много раз попадали по ее рукам. "Сколько же прошло времени?" - подумала девушка.
- Не так много. С тех пор успела зайти луна, и вышло солнце.
- То есть прошло лишь несколько часов?
- Да.
- Этого не может быть. Боль не проходит так быстро.
- Действительно. Для вас это не возможно. Вы в большинстве случаев можете причинять нарушение потока ткинсу. Но не восстанавливать. У вас это называется лечить. Для многих, посвященных в тайну ткинсу - это возможная операция. Для некроманта - простая. Послушай меня, человек. Сейчас ты узнаешь много, чего большинство из смертных не узнает никогда или узнает перед самой смертью. Я спас тебя - без моего вмешательства твой Поток прекратился бы через несколько часов. Я спас тебя, потому что я пожелал этого. Я редко вмешиваюсь в дела смертных. Чаще я дарую им смерть и вечную нежизнь. Но я увидел тебя, ты лежала в холодном снегу, и ткинсу покидала твое тело все уменьшающимся ручейком. После всего этого - скажи мне - будешь ли ты моей? Моей ученицей - так это у вас называется.
В сознании девушки начали рождаться мысли, одна страшнее другой. "Зачем я ему? Что он будет со мной делать? Кто он такой? Как отсюда сбежать?" Девушке показалось, что воздух склепа замер и стал густым, как кисель. Она пыталась услышать звук дыхания Любящего Тишину, хоть один его шорох, движение, но тщетно.
- Кто ты такой? Почему ты говоришь про людей - "вас", разве ты не человек? Зачем я тебе нужна? - голос разрушил молчание склепа.
- Я некромант. Я никогда не был человеком. Я был сыном Старшей Крови. Я был эльфом. Был - потому, что я мертв. Точнее, нежив. Я нежить. Я живу вечно - я не старею, не испытываю плотских желаний и ощущений - голода, жажды, холода или жары и прочих. Я совершенствую свое сознание. Мое тело смертные видят как скелет. Но на самом деле у меня есть плоть - она соткана из ткинсу, преобразованной ткинсу, которая стабилизирована Ее порталом. Не пытайся сразу понять все... Мое имя на многих языках звучит как Любящий Тишину. Очень давно, за это время поколение людей сменилось много раз, я стал личом - жрецом Ее Милости. Она - это то, что вы называете Смертью. Ты мне нужна для того, чтобы не чувствовать себя одиноким. Видишь ли, великая Сила слишком сильно отдаляет тебя от всех, к тому же смертные панически боятся нежити. И стараются по возможности уничтожать нас.
Снова тишина заполнила склеп. Девушка напряженно думала.
- А что будет, если я откажусь? - задала она вопрос.
- Ты станешь моей слугой, - мысль лича вновь вспыхнула в сознании Марии.
- То есть ты убьешь меня?
- Можно сказать и так.
Девушке показалось, что воздух в помещении окончательно застыл, и ее легкие заполнились им. Страх охватил ее сознание.
- Дать ответ не так уж и трудно, когда у тебя нет выбора, но я тебе дам время решиться. В твоем распоряжении будут сутки. Чуть позже я дам тебе воду и человеческую еду. Лич вышел из помещения, унося невидимый сундучок.
Судя по отсутствию новых мыслей, не принадлежащих сознанию девушки, некромант ушел. Мария, сидя на каменном ложе, еще раз оглядела склеп. Это было помещение, размером три на четыре метра, высотой в полтора человеческих роста. Углы были образованны квадратными колоннами. В одной из стен имелся дверной проем. Он зиял чернеющей пустотой. Все кругом было из серого необработанного камня. Только ее ложе покрывал большой кусок шкуры какого-то животного. Внезапно девушка ощутила, что ее одежда порвана, она почувствовала себя неодетой. Она закуталась, как смогла, в шкуру.
Через несколько минут в проеме двери появилось светлое пятно.
- Я почувствовал твою мысль - она была такая сильная, что я услышал ее, - фраза лича прозвучала вновь в сознании Марии.
Светлое пятно приближалось, паря по воздуху. При ближайшем рассмотрении оно оказалось свернутой материей.
- Это одежда. Надень ее. Твоя пришла в негодность, - нарушил мысленный эфир Любящий Тишину.
- Я... Может ты, все-таки откроешь свой образ? А то мне не по себе от летающей по воздуху одежды.
- От шагающего по полу лича ты думаешь, будет лучше?
- Ну, я хочу тебя увидеть...
- Хорошо.
Одежда опустилась на плиту, рядом со шкурой. Пространство в двух метрах от Марии начало сгущаться и приобретать форму. Темный силуэт становился все более светлым, пока не приобрел форму стоящего перед ней человека. Образ становился все четче, пока на уровне лица призрачного образа девушка не увидела двойной ряд мелких белых зубов на сером фоне черепных костей. Над ним чернел провал носа, и горели красным, внутренним огнем два глаза. Череп был обрамлен зеленоватым свечением, над ним блестел, преломляя свет факела, драгоценный камень. Рубин был похож на третий глаз. Камень находился на трех лучевой короне из тусклого белого металла. Лич был одет в кольчугу из того же металла, украшенную руническими символами. За спиной лича висел черный, как ночь плащ.
- Ну, и как тебе мой вид? - лич задал мысленный вопрос.
Девушка молчала, разглядывая стоящее перед ней существо. Странно, но ей не было страшно. Точнее, страх не был паническим. Кольчуга полностью скрывала всего лича, оставляя открытым "лицо". На "руках" у него были кожаные перчатки, крагами уходящие в рукава. Под короной на грудь и спину спускался волной сплетенных колец хауберк. Лич стоял совершенно неподвижно, лишь отблеск факела играл в рубине.
- Ты жив? - голос Марии дрожал.
- Нет. Я мертв очень давно. Хотя для людей существует лишь два состояния - жив или мертв. Это не отражает настоящего положения вещей. Существует множество способов существования ткинсу. С точки зрения потоков ткинсу я жив. В человеческих языках существует слово, примерно отражающее мое нынешнее состояние - нежить.
Все время, пока в голове Марии возникали эти слова, лич ни шелохнулся.
- Я стану ... такой же?
- Пока нет. Если согласишься быть моей, то когда-нибудь ты захочешь стать такой как я, хотя это будет очень не просто.
Лич развернулся лицом к выходу - это сопровождалось мелодичным звоном тысяч колец друг об друга. В переполненном тишиной склепе это было подобно яркой вспышке огня в темноте. Плащ, подобно крылу, обдал Марию воздухом.
Девушка расслабила руки и опустилась на ложе. Она подложила сверток, принесенный Любящим Тишину под голову. Мария почувствовала невероятную усталость, которая навалилась на нее и сомкнула ей веки. Через полчаса факел потух в агонизирующей борьбе с темнотой.
Давно пройдя сквозь сокинхот,
Некростих 1687, 19 строфа.
Темнота. Полная темнота вокруг. Ничего не изменялось, когда Мария закрывала или открывала глаза. Сон улетучился и она вспомнила, что произошло накануне. Память выдавала цветные фантастические картинки прошлой ночи. Или дня? Этого Мария определить не могла. Самым ярким выделялся момент появления из воздуха скелета с красными глазами, закованного в мелкие кольца кольчуги. Девушка лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, еще раз переживая недавние события. "Зачем я ему?" - этот вопрос чаще всего возникал в ее сознании, - "я не красивая, не сильная, работаю не за троих". Вопросы в ее голове сталкивались друг с другом, не находя ответа. "Конечно, я знала, что существуют живые мертвяки, но вот так, встретиться с Ним, разговаривать?!"
В темноте послышались шаги, сопровождаемые негромким звоном. Через равные промежутки времени слышались равномерные удары металла об камень. И шаги и удары приближались. Мария села, судорожно вцепившись в шкуру, на которой спала. Темнота дрогнула и расступилась - в двух метрах от пола появился шар красного света. Он осветил странного вида посох, из которого появился, и черные перчатки, держащие посох. Дальше шар освещенного пространства выхватил из темноты Любящего Тишину. С треском загорелся факел и шар огня, клубящийся внутри себя, исчез. Склеп вновь осветился неровным горением факельного пламени. Палка с горящей тряпкой все также находилась в воздухе, неподвижно вися между полом и потолком. Лич взмахнул рукой и из воздуха появился скелет, который держал этот факел.
- Мария! Ты до сих пор не надела облачение, которое я тебе дал! - мысль острым серпом вошла в сознание девушки.
- Я спала... - нотки боязни прозвучали в ее голосе.
- Надевай. Прямо сейчас.
Девушка нерешительно встала на камне в полный рост, прижимая к груди шкуру.
- Что? Ты стесняешься? Меня, мертвого уже много сотен лет? Или его? - лич махнул правой рукой в сторону скелета.
Девушка нерешительно отпустила шкуру, которая упала к ее ногам. Лохмотья одежды плохо скрывали ее тело. Во многих местах была видна плоть в прорехах. Руки Марии на секунду замерли, затем решительно сбросили остатки одежды. Девушка подняла с ложа сверток светло-серой ткани и начала одеваться. Через несколько секунд она стояла в серой робе с длинными рукавами, поправляя складки одежды.
- Одежда непритязательна, но функциональна. Позже получишь другую, - сообщил Любящий Тишину, - а пока скажи, готова ли ты ответить на вопрос: будешь ли ты моей ученицей?
Возникла пауза. Девушка судорожно размышляла о своем будущем. Ее пальцы теребили край рукава робы. Взгляд уперся в каменную стену.
- Ты же мне дал сутки? - ответила Мария и поглядела в немигающие глаза лича.
- Ты смелый человек, раз напоминаешь мне о моих обещаниях. Но запомни: я никогда не нарушаю своего неизреченного слова. Хорошо, а пока пойдем, я покажу тебе, что ты узнаешь и сможешь делать, если станешь моей ученицей.
Лич повернулся к входу, скелет с факелом первым вышел из помещения, унося за собой свет, затем шагнул в проем в стене лич и за ним девушка. Они шли по длинному коридору, свет факела выхватывал из цепких объятий тьмы стены коридора. За одним из поворотов впереди показалось пятно света. Процессия вошла в ярко освещенный свечами и факелами зал. Несмотря на то, что стены, пол и потолок были из того же серого камня, что и в предыдущих помещениях, в этом зале они были украшены многочисленными барельефами. Они изображали скелетов, людей, луну, гигантских летучих мышей, а на одной из стен в самом центре был изображен Любящий Тишину - Мария готова была поклясться, что это именно он, в своем трехлучевом венце.
- Да, это я. Около двух жизней людей назад один оскум изваял это.
В помещении находилось около десятка скелетов, они располагались вдоль стены, подле их ног стояли корзины и ящики разных размеров.
- Мария, подойди к корзине стоящей ближе всего к выходу и принеси мне ее содержимое.
Девушка нерешительно подошла к корзине, стоящей почти у самого входа, и оглянулась на Любящего Тишину.
- Да, это именно та корзина.
Мария присела на корточки, сняла c корзины материю, которой она была накрыта, и увидела в ней кролика. Он лежал совершенно неподвижно. Мария осторожно прикоснулась к нему - бок животного был теплым и мерно вздымался. Девушка осторожно взяла его в руки. На дыхании и тепле сходство животного с живым заканчивалось. В мышцах не было никакого тонуса, лапы безвольно свисали вниз.
- Нет, Мария, он не мертв. Просто он находится во сне. Магическом сне. Слышала байку о спящей красавице? Так вот, кролик пребывает в подобном. Для его пробуждения, конечно, не нужна ткинсу прекрасного принца. Дай его мне.
Мария передала кролика в руки лича. Любящий Тишину опустил кролика на пол, провел рукой по его спине и отошел на шаг. Зверек поднял голову и, встав на лапы, огляделся. Девушка так внимательно смотрела на животное, что не заметила скелета, который подошел к кролику. В руках у него был меч. Скелет нанес удар, и голова кролика, отделившись от тела, упала на серый каменный пол, заливая его кровью. Мария даже вскрикнула от неожиданности. Лич подошел к белому комку шерсти, испачканному кровью, и поднял за уши голову животного.
- Самое первое правило сохранения ткинсу - это не ждать, пока она равномерно распределиться в окружающей среде.
Одновременно с этими мыслями, звучащими в голове девушки, из руки Любящего Тишину вырвалось зеленое свечение, которое извиваясь, подобно змее, приблизилось к телу кролика и объяло его.
Кровь перестала сочиться из раны, мгновенно остановившись.
- Ты видишь зеленое свечение в виде луча. Это луч моей преобразованной ткинсу. Преобразованной ткинсу легче управлять, она не обладает стремлением раствориться в среде, покинув сосуд, который заполняла.
Приложив голову кролика к его телу, лич поместил свою руку над животным. Луч, исходящий от него усилился, став толще. Он медленно пульсировал и охватывал животное вокруг шеи.
- Сейчас я передаю часть своей ткинсу зверьку, обратно трансформируя ее. Одновременно я восполняю потерю и заставляю ткинсу течь в прежнем русле. Русле жизни. Подойди поближе, ты увидишь процесс восстановления тканей.
Мария, сев на корточки, приблизила свое лицо почти вплотную к кролику. Она увидела, как край раны начал медленно шевелиться. Голова немного приподнялась над распростертым телом, оставив между краями раны расстояние около сантиметра.
- Смотри, сейчас я восстановлю главное вместилище красной ткинсу - кровяную систему.
После этого девушка увидела, как кровеносные сосуды выпрямились и потянулись друг к другу разорванными краями. Они соединялись, вытягиваясь, и Мария заметила появившуюся в них слабую пульсацию. Кровь вновь бежала по артериям и венам. Остановившееся было сердце вновь билось.
- Сейчас я восстановлю все остальные ткани.
Перерубленные мышцы и сухожилия, кости и хрящи, трахея и пищевод - все, что было нарушено стальным вмешательством меча, соединялось и срасталось, вновь становясь единым целым. Последней сошлась шкура на шее кролика, до этого не скрывавшая мышц и фасций. Луч из длани лича втянулся обратно. Кролик, больше ни чем не поддерживаемый, повалился на пол. В ту же секунду, ударившись носом о пол, он вскочил и прыгнул вперед, заставив Марию отпрянуть от места, где лежало животное. После этого кролик, сидя и озираясь по сторонам своими косыми глазами начал вертеть головой. Мария подошла к нему и, погладив по спине, потрогала его шею. Не было ни каких следов. Шкура была абсолютно целой. Кролик дергал ухом и пытался повернуться к личу правым боком.
- Видишь, Мария, я могу оживлять в привычном тебе смысле этого слова. Но при этом я трачу свою ткинсу. Предвидя твой вопрос, сразу отвечу, оживлять кролика гораздо легче, чем человека или другое мыслящее существо. У кролика нет четко оформленной души. При нарушении Потока его сознание отходит от тела, но, не имея стремления, никуда не исчезает, а ждет, пока течение ткинсу не прекратится окончательно. После этого оно уноситься эфирными потоками или какое-нибудь более высоко организованное сознание не поглотит его. С душой все гораздо сложнее. Она имеет четкие грани, свою направленность и стремления. Во многих случаях, при остановке потока ткинсу душа продолжает считать себя живым существом и тогда она остается в мире смертных. Вы называете их призраками или привидениями, на самом деле вы путаете души и истинных призраков. Души не имеют плоти. Никакой.
- Любящий Тишину, ты постоянно говоришь о какой-то ткинсу. Что это? - спросила Мария.
- Ткинсу? Да, я не сказал этого. Это Жизнь и это же Смерть в вашем понимании. Это источник всех бед и несчастий, и это великое благо. Каждая живая клетка наполнена ею. Каждое живое существо обладает красной ткинсу. И все ее тратят, приближая конец своего существования. Наслаждаются, выбрасывая ее в среду. Лишь избранные могут вмешиваться в ее потоки, и практически ни кто не может управлять красной - не преобразованной ткинсу.
- Теперь принеси содержимое коробки из бересты.
Девушка подошла к коробке - та напоминала туесок для ягод. Под крышкой лежала в магическом сне серая крыса. Девушка не боялась грызунов, и осторожно вытащила ее наружу, затем подошла к личу и протянула ему.
- Положи ее на пол.
Девушка опустила ее. Крыса лежала на полу, на правом боку. Под шерстью на брюхе виднелась розовая кожа. Любящий Тишину взял посох Мастера - почти двухметровый металлический жезл с темным, как показалось Марии, стеклянным шаром на верхнем конце. Почти из самого конца жезла выходили, сужающиеся к концу два полукруглых, расположенных перпендикулярно друг к другу сектора из того же темного металла, что и жезл. Вниз от шара шли такие же секторы, образуя набалдашник, похожий на гигантского жука. От прикосновений лича к посоху шар на его вершине начал светиться желто-зеленым светом. Любящий Тишину поднял на уровень груди жезл, его глаза блеснули огнем, и с него сорвалась зеленая молния, протянувшаяся до крысы. Крыса неестественно изогнулась и начала извиваться в странном ломаном танце. Сосуды под ее кожей лопнули, и хвост из грязно-серого стал бледно-синим. Черные бусины глаз осветились изнутри красным, и зеленое щупальце отпустило ее. Крыса упала на пол. Спустя некоторое время, она медленно пождала лапы под брюхо и встала на них. В отблесках пламени факелов казалось, что глаза крысы светятся багровым огнем.
- Теперь это существо полностью подчинено моей воле. На него распространяется мое сознание. Смотри.
Крыса дрогнула, и, глянув на лича, подбежала к одному из скелетов. Подбежав, она прыгнула на его ногу, ловко проскользнув между тибией и фибулой, цепляясь за кости коготками. Затем вскарабкалась внутрь таза и взобралась вверх по позвоночнику до плеча. Добравшись до черепа, она забралась на него, упираясь задними лапами за край пустых глазниц. Затем крыса села, задрав морду вверх и подняв передние лапы к груди.
- Это то, что люди называют зомби - или бродячий мертвец. Последнее определение неверно, это не совсем мертвец. Конечно, его ткинсу трансформирована, и равномерно распределена по объему тела. Утрата ни одной из конечностей не будет фатальна для такого существа. Кроме того, нарушение целостности тела - таких как протыкание, разрезы и подобные, теперь не будут иметь последствий, приводящих к прекращению существования. Но, к сожалению, такие существа хотсы - не долговечны. Не из-за процессов гниения, так как ауры нежити достаточно, чтобы гниения не происходило, а из-за того, что оставшаяся не трансформированная ткинсу постепенно тратиться на поддержание стазисного состояния трансформированной части. Рано или поздно она кончается и происходит гибель хотса. Хотсы могут восполнять запас ткинсу, поедая свежие трупы, где осталось мало красной ткинсу, но накопилась трансформированная.
Подойдя к одному из скелетов, Любящий Тишину остановился около него и пригласил девушку: "Мария, подойди, я расскажу тебе об оскушах". Девушка подошла, глядя на существо, стоящее перед личом. Еще с первого впечатления, которое произвела на нее нежить, было понятно, что они могут быть абсолютно неподвижны в течение очень продолжительного времени.
- Это оскуш. В человеческом языке - скелет. Хотя это тоже не точно, ибо скелет - лишь основа стоящего перед тобой существа. В его плоти, которая сейчас состоит из трансформированной ткинсу, нет красной ткинсу. Это делает его гораздо более стабильным существом, по сравнению с хотсом. Его существование поддерживается Потоком существа, давшего ему вторую нежизнь, в частности моим. Если эта связь прервется, он, истратив запас своей ткинсу, прекратит существование. Все эти создания - оскуши, хотсы и существа, которые вы называете призраками - шешты, подчиняются воле их создателя. При этом, если они созданы из мыслящих существ, у них остается их сознание или его часть, но не воля.
Мария внимательно разглядывала стоящий перед ней скелет с костями светло-серого цвета, в его руке находился меч, на котором была кровь кролика. Скелет был совершенно не подвижен. Девушке показалось, что пустые глазницы смотрели на мир абсолютно равнодушно.
- А как же скелеты видят? Они что-нибудь чувствуют? - задала вопрос Мария.
- Вся нежить имеет особое чувство - зрение ткинсу. Мы чувствуем ткинсу во всех ее формах. Это не значит, что мы видим только существ, мы видим и все предметы, но в свете ткинсу. Пока тебе сложно будет это понять.
- А покажешь мне призрак? - спросила девушка.
- Не сейчас. А пока тебе необходимо насытить себя. Иди за мной.
Лич и девушка вышли из зала, и вновь зашагали по коридору. Перед ними шагал привычный скелет с факелом. Комната, в которую они пришли, была также аскетична, как и все остальные, которые видела Мария здесь. В углах комнаты торчали горящие факелы. На каменной скамейке, была постелена давешняя шкура. На столе стояло несколько глиняных горшков с крышками. Лич указал рукой на скамью. Мария неуверенно села за стол, но не прикоснулась ни к чему.
- В горшках человеческая еда. В них коровье мясо и картошка. Ничего необычного. Так что смело ешь.
После этого лич вышел, за ним вышел скелет. Мария осталась один на один с едой. Внезапно она ощутила жуткое чувство голода, так как не ела очень давно. Открыв самый близкий к краю стола горшок она ощутила дразнящий запах мясного жаркого. Она взяла ложку и стала есть.
Забрызгав кровью все вокруг,
Погас блеск глаз его навек.
Некростих 1687, 23 строфа.
Доев последний кусок картошки из горшка, Мария облизала ложку и положила ее на стол. В животе чувствовалась приятная тяжесть, веки неудержимо тянулись друг к другу, пытаясь увлечь девушку в объятия сна. Сознание затуманилось, она чувствовала что засыпает...
- Мария! - резкая мысль, возникшая в голове девушки, разогнала дрему, заставив ее сознание вернуться в склеп.
Любящий Тишину уже стоял в проеме комнаты и, казалось, смотрел на девушку. Она медленно встала со скамейки, тряхнув головой, пытаясь разогнать сон. Лич повернулся и пошел вдоль по коридору. Мария последовала за ним. Они вновь пришли в зал с барельефами. Скелетов и корзин уже не было. В центре огромного зала стояла обнаженная девушка - ее кожа была несколько бледновата, но не это притягивало взор. Дело в том, что она была безумно хороша собой. Идеальные ноги, бедра, грудь, стройный стан, шея, голова с длинными волосами, распущенными по плечам. Одна рука покоилась на бедре, другая свободно висела вдоль тела. На прекрасном лице была чуть заметная улыбка, ее взгляд впился в глаза Марии. Зайдя в зал, девушка остановилась и не скрывая удивления посмотрела на лича.
- Нет! Она не человек. Она когда-то была им, но сейчас она оскум. Nosferatum. Вампир.
- Вампир? - спросила Мария, и повернувшись к обнаженной, стала ее рассматривать.
- Да, я та, которую люди называют вампиром, - низкий, приятный голос вампиршы разорвал воздух склепа, - ну и как тебе мое тело? - спросила она, повернувшись боком и тряхнув волосами.
Мария заворожено глядела на формы тела, которыми трудно было не восхищаться.
- Мария! Это древний оскум, ее зовут Рубиновый Коготь, другой способ существования нежити, другой способ стабилизирования измененной ткинсу. Оскумы чем-то похожи на хотсов, подобно им, они живут за счет потребления ткинсу из тел существ, но оскумы потребляют красную ткинсу из живых. Кроме того, они сохраняют свою волю, оставаясь относительно свободными, но при этом вампиры получают Жажду. Жажду красной ткинсу, лежащей на грани воли и безволия. Посмотри - лич указал дланью на вампира - на ее рот, ты видишь слабое подрагивание ее верхней губы?
Рубиновый Коготь подошла к Марии почти вплотную. Было заметно, что губы оскума дрожат. Язык, подобно молнии выскользнул из сомкнутого рта, жадно облизал губы и вновь исчез.
- Покажи ей, Рубиновый Коготь!
После этой мысли вампирша широко открыла рот. Стали хорошо видны белые, дюймовой длины клыки, выделявшиеся из ровного ряда зубов. Шипение вырвалось из ее рта, и Мария испугалась, отшатнувшись от оскума.
- Рубиновый Коготь! Не приближайся к Марии. Эти клыки и есть модификаторы ткинсу. Они преобразуют красную ткинсу, передавая ее оскуму. Благодаря этой ткинсу вампиры могут летать, она питает их магические способности. Оскумы не могут полностью контролировать себя, когда чувствуют красную ткинсу - она действует на них подобно наркотику.
- Любящий Тишину! Ты хочешь Взять ее в ученицы? - повернув голову в сторону Марии спросила вампирша, - Девочка, ты ведь еще не дала свое согласие?
Мария попятилась от Рубинового Когтя, увидев, как глаза вампира вспыхнули изнутри красным. Девушка посмотрела на лича, ища защиты. Ее пугало присутствие этого существа. Страх, еще больший чем тот, который она испытала вчера, душил в своих цепких объятиях. Теперь был реальный источник опасности, и он находился прямо перед ней, сверкая своими белоснежными клыками из приоткрытого рта.
- Не бойся, Мария, она не причинит тебе вреда, - мысль лича не очень то обнадеживала.
- Я задала вопрос, смертная! - голос вампира больше не был приятным, в нем явственно чувствовался металл.
- Нет. Я еще не дала согласие, - ответила Мария.
- Ха! Эти некроманты ужасные зануды! - голос вампирши вновь потеплел, она сомкнула челюсти и вновь стала обворожительной обнаженной девой, - Ты хочешь иметь такое же тело?
Некоторое время девушка молчала, пораженная резкими переменами темы разговора.
- Хочу... - ответила Мария.
- А Любящий Тишину ничего не говорил о своей способности изменять не только потоки ткинсу плоти, но и ее форму? - спросила вампирша.
- Н-нет. А что, у вас магически измененное тело?
- Конечно, моя дорогуша, смотри! - промолвила Рубиновый Коготь и в голове у Марии возникла картинка - невысокая, худющая девушка затравленно озирающаяся по сторонам.
Образ исчез, и в голове у Марии возникла мысль Любящего Тишину: "Она говорит правду - ее тело было изменено".
- Это Вы? Это был Ваш образ? - обратилась Мария к вампирше.
- Да. Я. Не правда ли, поразительный контраст? - Рубиновый Коготь говорила, глядя в глаза девушке, - когда-то я была уродливой, незаконно рожденной дочерью князя. Мой отец держал меня в башне замка без права покинуть ее, давая пищу и воду, потому, что мое существование тщательно скрывалось. За мной ухаживала глухонемая крестьянка и моими друзьями были книги, которые были тем немногим, что оставил отец мне из развлечений, научив читать. Но однажды в моей жизни появился вампир. Он прилетел ко мне в одну из ночей на балкон на башне, пока я любовалась полной луной. Он был красив особой красой хищника, жаждущего жертвы. Его звали Пылающие Очи и в ту ночь он выпил моей крови...
- И Вы стали вампиром? - перебила Мария.
- Конечно нет! - глаза Рубинового Когтя сверкнули огнем, подавляя желание девушки прервать ее еще раз, - это крестьянские сказки для слабоумных. Если все, кого кусает вампир, становился вампиром, разве бы в подлунном мире остался хотя бы один человек? Для этого вампир должен провести обряд обращения. Но сейчас я говорю не об этом! Он прилетал ко мне каждую ночь и мы с ним говорили обо всем, я впервые узнала, что такое настоящее общение. Правда, с каждой ночью я становилась все слабее и слабее. И вот, на пятую из ночей, когда я не смогла выйти к Пылающим Очам, он сказал, что если я хочу жить вечно, он может сделать меня подобной ему. Я, конечно, согласилась. На следующую ночь я проснулась вампиром и он унес меня в свой замок. О! Это чувство силы, могущества, власти! Они переполняли меня. Пылающие Очи обучал меня премудростям жизни вампира около года, а затем его убили. Толпа примитивных, галдящих крестьян ворвалась днем в наш склеп, размахивая кольями и вилами. Он толкнул меня в сторону залитого водой тоннеля, где я и спаслась, а он пошел будить остальных вампиров. К сожалению, уже было слишком поздно. Как стемнело, я вернулась в разоренное гнездо. Все, кого я узнала за этот год, все с кем я охотилась, разговаривала и летала, были убиты. Один лишь серый пепел остался от них. Пылающие Очи долго волокли по полу на веревках во двор. Многочисленные следы говорили мне об этом - разворошенная пыль склепа, веками лежавшая на полу, длинные полосы, оставленные когтями моего господина и многое другое. Там его ткинсу под воздействием солнечного света стала превращаться обратно, в красную, и он погиб. Так я осталась одна. Прошло еще несколько сот лет, на протяжении которых я опять была одинока. Я жила как животное, только охотилась по ночам и спала днем. Это продолжалось до тех пор, пока меня не нашел Любящий Тишину. Он дал мне приют, сведя с другими оскумами. И он сделал меня красивой, он исправил мое тело, заставив его стать таким, каким ты видишь его сейчас.
Рубиновый Коготь замолчала. Мария вопросительно посмотрела на Любящего Тишину.
- Да, Мария я сделаю с твоей плотью все, чего ты захочешь, если ты согласишься быть моей. А теперь я тебе покажу призрака. Шешта.
Рубиновый Коготь последний раз посмотрела на Марию и вышла из зала. Спустя несколько мгновений в зал влетел призрак. Это был призрак молодого человека. Полупрозрачный образ передвигался не шевеля ни одной конечностью, он просто плыл над полом. Остановившись напротив девушки, он посмотрел ей в глаза. Очи призрака были темны, как обсидиан. Сквозь полупрозрачную плоть виднелись кости.
- Шешты - это почти чистая преобразованная ткинсу. В силу этого они могут воздействовать только на энергетическую составляющую мира. Воздействие на ткинсу эффективнее всего. Так как у них нет внутреннего стабилизатора ткинсу, шешты живут за счет некроманта, их поднявшего, или их можно привязать к месту, где очень сильная энергетика.
Девушка обошла вокруг призрака, разглядывая его. Протянув руку она попыталась затронуть полупрозрачную плоть его плеча.
- Стой! - мысль лича чуть не сбила Марию с ног.
Она отшатнулась от призрака и недоуменно уставилась на Любящего Тишину.
- Я много сил потратил, чтобы потоки твоей ткинсу были такими, какие они сейчас, и не хочу восстанавливать их снова. Если дотронуться до шешта, его трансформированная ткинсу моментально возьмет из твоей плоти часть красной ткинсу и ты состаришься на несколько лет.
Мария стояла неподвижно, вновь смотря на призрак, на этот раз уже как на опасное существо.
- А он может проходить сквозь стены? - задала вопрос девушка.
- Шешты могут просочиться сквозь предметы, имеющие малую плотность. Через стену - только если в ней имеются трещины или каверны. Стекло, металлы и базальт непроницаемы для них.
Призрак повернулся, повинуясь приказам лича, и поплыл в направлении выхода.
- Мария! Я показал тебе все, что хотел. Теперь я спрашиваю тебя - хочешь ли ты досрочно ответить на вопрос или тебе дать оставшиеся семь часов?
Девушка стояла, закусив нижнюю губу и теребя край своей робы. Минуты медленно утекали в небытие.
- Хорошо! В назначенный срок я приду к тебе. А пока ступай в ту комнату с каменной плитой.
Передав эту мысль лич шагнул в коридор, и тихий звон колец удалился, сопровождая шаги некроманта. В комнату вошли два скелета с факелами и Мария пошла за ними.
Луне подобен вид его лица,
А взгляд - бездонному колодцу.
Некростих 1687, 18 строфа.
Сидя на каменной плите, Мария размышляла. Взгляд замер, уставившись в точку на стене, но ее разум блуждал в поисках ответов на вопросы. Внутренне она уже согласилась с предложением лича. Но! Теперь она пыталась подвести логическую основу под свое согласие. Не получалось. Логика давала осечку тогда, когда она пыталась понять, почему именно она. Она, Мария, до этого никому не нужная бедная батрачка. В раздумьях проходили секунды, минуты и часы. Мария раньше не думала так долго. Ее работа была проста и не требовала напряжений ничего, кроме мускулов. Свалившаяся на нее гора информации была просто огромна. Огромна даже для того времени, когда она обучалась грамоте, когда ее отец мог платить за ее обучение. Так прошло много часов. Время на раздумья окончилось, Мария поняла это по звукам приближающегося Любящего Тишину. Вошел лич.
- Мария, согласна ли ты стать моей? - в голове Марии возник вопрос.
- Да! - произнесла девушка.
- Хорошо. Тогда начнем обучение. Сначала я расскажу тебе об основах некромантии. Как и во многих других искусствах, в некромантии есть свой инструмент. Он является соединительным мостом между волей некроманта и объектом воздействия. На человеческом языке я бы его назвал "Портал Смерти". Это врата в Ее плоскость. Врата к Ее Силе. Портал можно разместить только в существе, обладающем душой и достаточной мудростью для того, чтобы можно было управлять порталом. Он дает возможность преобразования красной ткинсу в трансформированную и наоборот, возможность управлять потоками ткинсу и взывать к Ее силе. Наряду с огромными возможностями портал имеет свои недостатки. Он постоянно требует красной ткинсу для стабилизации. И при вызове портала в человеческом существе, он стабилизируется за счет его красной ткинсу. Таким образом, некромант живет, постоянно расходуя свою красную ткинсу для поддержания Портала. Конечно, ты спросишь - а разве нельзя восполнять красную ткинсу за счет других источников - как это делают оскумы. Можно. Но не полностью. Существует возобновляемый канал красной ткинсу и не возобновляемый. И любой некромант рано или поздно - все зависит от индивидуальных ресурсов ткинсу - истратит свою энергию на поддержание портала и погибнет. Для предотвращения этого существует ритуал - сокинхот. Данный ритуал преобразует некроманта-живое-существо в некроманта-нежить. Данный ритуал очень сложен, его суть - в том, что вся ткинсу некроманта преобразуется в трансформированную, а Портал инвертируется, становясь внешним из внутреннего, при этом потенциал некроманта увеличивается. У некроманта в тот момент исчезает невозобновимый канал ткинсу, формируя единый - возобновимый. К сожалению, существует и определенная сложность - для этого ритуала требуется артефакт - сосуд души. Он позволяет душе соединятся с плотью, состоящей из преобразованной ткинсу. Вся проблема в том, что некроманты не могут изготовить данный артефакт в силу некоторых причин. Поэтому, я пока не хочу вызывать в тебе Ее Портал. Сначала ты познаешь теорию.
Менторский голос в голове Марии прекратил свой поток. Девушка задумчиво смотрела на лича. Любящий Тишину повернулся к выходу и мысленно велел следовать за ним. На этот раз они шли гораздо дольше, чем во всех предыдущих случаях. Над ними парил в воздухе маленький шар огня, освещая путь. Они вышли в огромный зал. То, что зал очень велик, Мария поняла по теряющемуся свету, не доходившему до стен, и гулкому эху звуков. Девушка решила узнать длину зала, считая шаги. На четыреста втором шаге ее мысли прервал некромант.
- Сейчас ты увидишь мой трон. Лишь немногие смертные видели его. После этого они не жили более, чем несколько минут.
Шар над их головами вспыхнул во много раз сильнее, выхватив из темноты огромное пространство. Мария увидела трон - это было сооружение, почти полностью состоящее из костей. Над ним висел двухметровый череп какого-то животного, с множеством длинных зубов и рогами.
- Это череп дракона, Мария. Точнее, дракон-лич.
- Дракона? Разве они существуют? Я считала их сказкой.
- Как видишь, существуют. В этом черепе живет душа когда-то знаменитого дракона Урхуаарана, которого люди прозвали Пламенем. Алчные существа долго пытались убить его - мудрого и древнего властелина неба и гор. Наконец, коварство и обман сделали свое дело. На второй день после того, как дракон был заколот пикой, а охотники во главе с королем вовсю пировали в лагере, рядом с трупом дракона, пришел я со своей армией. Никто из людей не сбежал с побоища. Смерть поджидала их со всех сторон. Оставшихся в живых и раненых я отдал вампирам. Драконья душа находилась рядом с трупом, пытаясь отомстить. И я тогда решил дать Урхуаарану вторую жизнь. Жизнь, свободную от зова плоти. Я сделал его личом. К сожалению, труп дракона был сильно испорчен. Голова была лишь отделена от тела и лежала рядом с шатром короля. Я нарастил новую плоть на череп, потому что трансформировать там было уже почти нечего и истратил почти всю свою ткинсу, соединяя его душу с плотью на черепе. Но ритуал удался. Еще около сотни лет потребовалось для того, чтобы Урхуааран смог смириться со своим новым состоянием.
Мария и Любящий Тишину прошли дальше, за трон. В стене, покрытой рельефом была дверь с изображением длани скелета в контуре щита. Лич взмахнул рукой и дверь отворилась.
- Входи, Мария, в этом помещении никогда не было смертных.
В отличие от трона и зала комната казалась очень небольшой и бедно украшенной. Три стены были абсолютно голыми, а на четвертой под самый потолок уходили полки с различными вещами. Это были различного вида пузырьки, флаконы, бутылки, пергаменты, скрученные в рулоны, книги, черепа и прочие вещи, определить название которых Мария не могла. В середине комнаты стоял каменный столб метровой высоты, завершенный наклонной плитой. На нем лежала Книга. Это был большой, в локоть высотой, фолиант. Переплет, богато украшенный самоцветами. На переплете, была надпись готической вязью, вписанная в круг. Necronomicon.
- Мария, каждый некромант имеет книгу с таким названием. Эта и многие древние экземпляры написаны кровью людей на человеческой коже. Шесть глав всех книг абсолютно одинаковые у всех. Это история некромантов. История Смерти. Обычно, Некрономикон получает ученик от своего учителя.
Лич подошел к книге. Мария встала рядом с Любящим Тишину. Он открыл книгу. На первой странице было изображено лицо эльфа. Серьезное выражение лица портрета резко контрастировало с обычно улыбчивыми и насмешливыми эльфами.
- Да, это мой портрет до того, как я стал личом, - подтвердил Любящий Тишину.
На следующей странице была крупно изображена руна. Под ней находился абзац покрывающих страницу знаков.
- Это руна Смерти. Ниже ее идет повествование о появлении Смерти, о возникновении плоскости Смерти, об очень древних временах.
Лич долго стоял неподвижно, держа первую страницу своими пальцами. Мария разглядывала рунические надписи, пытаясь понять написанное. Но это было бесполезно. Таких рун она еще не видела. Разве только на одеяниях лича и барельефах местных комнат.
- Подробнее ты сама прочитаешь, когда впустишь в себя Ее Портал. А сейчас, если ты хочешь, мы можем перейти к изменению твоей плоти, - внезапно закрыв книгу, сообщил лич.
- Я... хочу, - ответила девушка.
- Раздевайся.
Мария скинула одежду, и встала закрыв грудь и промежность руками, но через некоторое время опустила руки вдоль тела. Лич сделал вид, что не заметил этого жеста. Шар огня под воздействием воли Любящего Тишину вспыхнул поярче и повис над обнаженной девушкой.
- Итак, что ты хочешь изменить в своем теле? - спросил лич.
- Все... - ответила Мария.
- Все? В твоем сознании образ Рубинового Когтя. Ты хочешь быть похожей на нее? Но это будет лишь копирование. Разве ты не хочешь остаться собой? Я могу лишь откорректировать твои формы - и это будет твоя красота, которая будет принадлежать только тебе. Каков твой выбор?
- Хорошо, делай как лучше.
Лич начал коррекцию. От его рук потянулись зеленые полупрозрачные потоки его трансформированной ткинсу и заключили в объятия девушку. Это была очень тонкая работа, гораздо сложнее, чем восстановление потока ткинсу - сейчас требовалось не восстановить поток, а направить его таким образом, чтобы не уменьшив его мощности, немного изменить пространственное положение. Мария почувствовала, что с ее телом что-то происходит, с лицом, руками и ногами. Создавалось впечатление того, что кожа и мышцы живут своей, отдельной от нее жизнью, и было немного щекотно. В глазах появился переливающийся всеми оттенками красного туман, из-за которой ничего не было видно. Девушка закрыла глаза и пыталась лучше ощутить происходящие перемены. Сознание начало рисовать ирреальные картинки на ее глазах, такие, какие бывают при надавливании на глаз, но эти были осмысленными, они жили своей жизнью! Движение слоев, пятен, линий и плотных комочков розового цвета на красном фоне. В голове становилось все легче и невесомее. Мария пыталась вычленить из всех этих образов перед глазами какой-то смысл, понять и назвать процессы какими-нибудь терминами. Перелив, плотный комок растекся, вытянулся в линию, затем расширился, заняв половину поля зрения. Сквозь него всплыл другой продолговатый веретенообразный валик, стал загибаться, приближая свои окончания друг к другу. Мария вдруг подумала, что она упадет. Упадет? Куда? Почему? А, вот, она же стоит и засыпает на ходу...
- Мария!
Серый потолок. Подрагивание света факела. Девушка вдруг поняла, что падает - но нет, она лежит. На шкуре. Лич стоял рядом и смотрел на нее своим немигающим взглядом.
- Что... Что случилось? - прозвучал растерянный голос девушки.
- Изменение прошло успешно, - мысль лича внушала спокойствие и уверенность.
- Я уже другая?
- Нет, ты прежняя Мария, но формы твоего тела стали немного другими.
Мария поднялась на руках над плитой, на которой лежала и откинула шкуру. Грудь! Живот! Ноги! Она трогала их руками, силясь поверить в невозможное. Она чувствовала их, оно, это прекрасное тело теперь принадлежало ей! Она поднесла к лицу руку - казалось, что эта рука никогда не знала тяжелой работы, мозолей, тесных рукавиц и грубой ручки ведра с водой. От всего увиденного девушка ощутила сексуальное тепло в своем теле.
- Мария! Я сделал то, что обещал.
От этой фразы Мария вернулась из мира грез обратно в склеп.
- А, да... Спасибо! Это так здорово! Любящий Тишину, ты такой могущественный! - голос девушки был переполнен восхищением и радостью.
Лич совершил несколько движений руками, и напротив каменного ложа появилось немного колышущаяся зеркальная плоскость.
- Осмотри свое тело со всех сторон.
Мария встала, откинув шкуру и заворожено начала рассматривать себя в зеркале. Сначала она не узнала себя, но потом, она поняла, что это ее фигура, ее лицо, но оно как-то поменялось, совсем немного, но от этого оно стало безумно привлекательным.
- Да, ты права, я лишь сбалансировал пропорции и линии. Ибо красота - это гармония частей.
Через несколько минут Любящий Тишину взмахом руки заставил зеркальную поверхность исчезнуть. Мария вновь почувствовала себя очнувшейся от впечатления, которое произвело на нее ее новое тело.
- Теперь ты мне расскажешь о том, кто тебя пытался убить. Это мне необходимо.
Мария непроизвольно вздрогнула, осознав просьбу.
- Хорошо... Они... Это небольшая группа распоясавшихся уродов. Отец одного из них - большая шишка и поэтому на их поступки смотрят сквозь пальцы. Я... я сама виновата - я слишком поздно возвращалась домой не той дорогой. Не знаю, что на них нашло - обычно они никого не убивали. По крайней мере, я ничего не слышала об этом. Иногда били, отбирали ценности и просто понравившиеся вещи, но никогда не насиловали и не убивали. Вокруг них обычно вьется куча девок, считающих за честь переспать с ними. Некоторые из этой группы уродов учатся в университете, они студенты медицинского факультета. Вот...
- А как зовут их предводителя? Ты не сказала.
- Этого мерзкого ублюдка зовут... Не знаю, как его зовут, но кличка у него - Ба-Гыр.
- Ба-Гыр? Это с оркского "самый крутой"? Он что, орк?
- Я не знаю, но у его папаши немного раскосые глаза и кривоватые зубы, - ответила Мария.
- А как зовут его отца?
- Чехтур. Он купец и даже вхож во дворец. Еще у него много денег. Очень много.
- Что ты еще о них знаешь?
- Да вроде больше ничего.
- Хорошо. Сейчас тебе принесут новую одежду и еду. И книги по анатомии. А через несколько дней мы с тобой пойдем в город. Хаос зла не должен оставаться безнаказанным.
Полупрозрачной плоти силы
Исправят красной ткинсу боль,
Исполнят все, играя свою роль.
Некростих 2148, 3 строфа.
Холодное утро было наполнено невыразимой тоской. На небе висели плотные низкие облака, напоминающие грязные клочья шерсти гигантского одеяла, свисающего прямо на голову. Небольшой морозец вносил в картину безнадежности еле уловимую свежесть. Вяло, но с завидным упорством несколько ворон дубасили друг друга клювами, пытаясь отхватить из мусорной кучи кусок повкуснее. Когда одной из них удавалось обнаружить что-нибудь съестное, она тяжело взмахивая крыльями, устремлялась к стене дома, неся в клюве еду. Ее товарищи по помойке рьяно пытались помешать этому, нападая в воздухе. От ворон исходил непрерывный галдеж. От окна кухни, расположенного прямо над помойкой, раздались звуки открываемых ставен. Вслед за этим из открывшегося окна показалась небритая рожа повара, что-то жующего, и вылетела серо-фиолетовая струя, ударившая по помойке. За секунду до этого вороны, недовольно вереща, поднялись в воздух. Ведро жидких помоев забрызгало стены, мусор и подарило воздуху запах не очень свежего мяса. Сделав для приличия несколько кругов, вороны вернулись в развалы мусорного пира. Повар смачно харкнул вниз и закрыл окно. Тоска не отпускала не на секунду. Человек, смотревший из окна во двор, провел по стеклу пальцем с холеным длинным ногтем. На вид ему было около сорока лет, поседевшая голова и мутный взгляд тяжелых очей напоминали о том, что старость уже не так далека, как казалось раньше, но сильные плечи и энергичность, с которой он отошел от окна, давала повод задуматься, так ли стар этот человек. На нем была черная бархатная одежда с алым подбоем. Он приблизился к столу, заваленному бумагой и пергаментами. В центре этой горы, исписанной различными рунами и языками стоял подсвечник очень изящной работы, являвший миру десять сильно оплавленных свечей. Подсвечник был горизонтальной пентаграммой, в ее углах находились чашечки со штырями, в которых стояли свечи. Литая ножка подсвечника представляла собой стилизованный козлиный череп, между рогов которого и располагалась пентаграмма. Поворошив груду на столе, человек вытащил из-под нее кинжал с волнообразным лезвием. Резкий взмах рукой - и кинжал, вибрируя, уже торчит из дверного косяка.
- Дьявол! Велиал, Вельзевул, Люцифер! - хрипловатый голос человека раздался в комнате.
Человек подошел к двери и вынул кинжал с заметным усилием. Приблизив к глазам клинок, он пристально вгляделся в безупречную сталь. Затем, потеряв всякий интерес к кинжалу, машинально сунул его на каминную полку и вновь встал рядом со столом. Схватив с края стола золотой колокольчик он энергично начал трясти им. Раздался отчаянный звон. Спустя несколько секунд, дверь отворилась, и вошел лакей, одетый в серый камзол с белым жабо.
- Я желаю поесть, - сердито сказал слуге человек в черном.
- Как Вам будет угодно, господин Чехтур, - ответил лакей и аккуратно закрыл за собой дверь.
Спустя полчаса Чехтур вышел из обеденного зала, ковыряя в зубах острым шипом какого-то растения. Он рассеянно остановился на пороге и, немного подумав, отправился в подвал. Чехтур почти бегом сбежал вниз, к черной двери из плотного дерева. Достав из-за пазухи увесистый ключ, он открыл дверь. В нос ударила волна смеси запахов. Просторное помещение было освещено множеством восковых свечей в дюйм толщиной. Свечи были черными как смоль. Там и тут стояло множество различных орудий пытки, от "железной девы" до дыбы. На стенах висели полки, заваленные разным хламом. Чехтур подошел к деревянной кровати. На ложе лежал труп. Эта была молодая девушка, ее тело плохо прикрывала разорванная на полоски одежда. Постель была обильно испачкана уже свернувшейся кровью. Все тело покрыто глубокими бороздами, оставленные ногтями, а композицию завершала ручка кинжала, торчащая под левой грудью. "Уродливые, примитивные инстинкты", - подумал Чехтур, проводя ногтями по руке мертвого тела. Весь гнев, который было прошел за поздним завтраком, вновь всплыл в его мозгу. Это был самый наихудший, болезненный и отчаянный вид гнева - гнев на самого себя. Уже много раз происходила одна и та же история с молодыми девушками, доставленными в его подвал. А ему нужна была девственница! Живая девственница! Безотчетно трогая труп, Чехтур сидел на кровати и размышлял о том, как же наконец обуздать себя и довести ритуал до финала. Наследство орков давало о себе знать - жажда крови всплывала всегда, когда Чехтур ощущал бессилие жертвы. "Ладно, хоть я не ем сырого мяса убитых", - думал он, - "все, это будет последняя бессмысленная жертва моих желаний, я наконец проведу этот ритуал". Чехтур встал и подошел к выходу из подвала. Там он взял тряпку с полки и вытер правую руку от испачкавшей ее крови, густой и уже начавшей чернеть. Сегодня у него есть более важные дела, чем занятие самоедством.
Чехтур стоял около двери, ведущей в комнаты сына. Чехтур никогда не был женат. Его сын появился в результате хитроумного плана полуорка Гым Хыма - его ближайшего помощника и правой руки. Гым Хым ловко обставил дело, подсунув Чехтуру девку и не дав потом ее убить. Так и появился его сын - Охорак, или как он сам себя называет - Ба-Гыр. В моменты, когда Чехтур видел Ба-Гыра в действии, его начинала распирать гордость за сына, но чаще между ними происходили конфликты, ибо Охорак был своевольным и наглым, унаследовав эти качества от отца.
Охорак лежал на кровати, рассеянно теребя волосы. Это был человек с примесью крови орков, выражавшейся внешне не очень сильно - грубоватые черты лица придавали ему скорее мужественность, чем уродливость. На вид ему было лет двадцать. Сам же Охорак не знал даты своего рождения. На его длинных волосах с рыжим оттенком была надета богато украшенная драгоценностями золотая диадема. "Да, это было здорово..." - голос Ба-Гыра прозвучал, разрушив тишину. Он был немного хрипловат и резок. В голове молодого человека вновь и вновь всплывала картина ночного пира. Особенно последней сцены. Как они подловили ту нищую сучку. О, да! Как давно Ба-Гыр мечтал об этом. Несмотря на то, что он имел все, что мог пожелать, Ба-Гыр не мог убивать. Ибо в день, когда Охорак впервые познал убийство - он забил палкой до смерти кошку - отец его строго наказал, лишив всего, кроме пищи и крыши над головой на целый месяц. Через месяц отец призвал его к себе и сказал, что убийство - это запрещенная для него, Охорака, деятельность. Несмотря на то, что тогда Ба-Гыру было около шести лет от роду, он надолго запомнил урок. Но эта жажда долго томилась в его сознании, будоража фантазию. Как часто Ба-Гыр тайком от отца сбегал на центральную площадь наблюдать казни. Томление немного облегчалась, когда Ба-Гыр видел брызги крови из-под опустившегося топора, слышал крики четвертованных и наблюдал прочие прелести официальных убийств. Вчера ночью он сделал это. ДА! Хоть они и не убедились, что девка сдохла, но по количеству пинков и ударов кулаками, можно было сделать вывод о том, что она не проживет и пары часов. Кровь на его руках. Как он хорошо помнил ее. Капли, сбегающие на землю с его пальцев. Боль и беспомощность в глазах жертвы. Ба-Гыр в ту ночь не выпил не капли вина, он хотел познать все в абсолютно не замутненном уме. Когда его клевреты предложили изнасиловать девку, он отказался, но разрешил им сделать это. Все это время он глядел в лицо жертвы, вздрагивавшей под особо сильными ударами, видя как жизнь покидает ее тело. Теперь он познал ЭТО.
Дверь внезапно отворилась и вошел Чехтур. "Вот дерьмо!" - мелькнула мысль Ба-Гыра.
- Итак, Охорак, я хочу серьезно поговорить с тобой, - сказал Чехтур.
- Я весь во внимании, - с легкой язвительностью ответил Ба-Гыр. Ему очень не нравилось его имя Охорак.
Чехтур прошел к стене, рядом с которой стоял стул, взял его и сел напротив кровати сына. Под пристальным взглядом Чехтура Ба-Гыр сел на кровати и поправил, как смог, одежду. Он очень боялся своего властолюбивого и непреклонного отца. От него зависело очень многое.
- Охорак, скажи, тебе нравится жить так, как ты живешь сейчас? Тебе нравиться вкусно есть, пить вино, а не дрянной эль, трахать лучших девок?
- Ну, нравиться. А че?
- А ниче, - подражая интонации Ба-Гыра сказал Чехтур, - брось ты эти босяцкие замашки, ты же не трактирный бандит. Ты - сын Чехтура! Могущественного и опасного, богатого и влиятельного! Нельзя опускаться до уровня быдла. Понял?
- Ага...
- Не "ага", а "да"!
- Ну, да...
- Не "ну, да", а "да"!
- Хорошо, хорошо, ДА! - раздраженно сказал Ба-Гыр.
- Вот так. А возвращаясь к богатству и влиятельности, хочу тебе сказать, что уже пора тебе и узнать, откуда у меня они. Вот скажи, как ты думаешь, откуда у меня столько денег?
- Ну, че, я не знаю...- спохватившись, Ба-Гыр добавил, - что.
- А ты подумай.
- Я уже думал. От торговли, надо полагать, ну, еще наверное, из-за твоей власти, ты же чуть ли не личный друг короля.
В воздухе повисла тишина. Ба-Гыра чувствовал себя очень неуютно, он не знал, что еще можно сказать.
- В общем, ты уловил. Но я не друг короля. Более того, я его злейший враг. Как часто он пытался от меня избавиться. Но с каждым разом моя власть над ним становилась все сильнее. Скажи, у кого в городе еще есть так хорошо укрепленный дом? Только королевский замок. Я шантажирую короля уже много лет. Чуть меньше, чем сейчас тебе.
- Да, отец, я тебя еще раз спрошу - сколько мне лет? Ты каждый раз мне давал слишком туманное представление об этой дате.
- Не перебивай меня! - голос Чехтура стал тверже стали, - как раз это я и хотел тебе сказать сейчас. Сегодня тебе исполняется ровно двадцать лет. Помнишь, как когда-то давно я запретил тебе убивать? Именно до сегодняшнего дня распространялся мой запрет. Потому что сегодня я посвящу тебя в Истинные Жрецы Зла.
Последние слова Чехтур произнес помпезно и замолчал.
Мысли Ба-Гыра заметались, он хотел было передразнить отца, повторив "Истинные Жрецы Зла", но по взгляду Чехтура понял, что все сказанное серьезно.
- Не убивать??? Но я же убил кошку, а?
Ба-Гыр про себя добавил "а еще кучу других животных и девку вчера ночью".
- Да, ты убил кошку. Для ритуала важно, чтобы ты не убивал до посвящения людей.
Только неимоверным усилием воли Ба-Гыр смог удержаться от рассказа о вчерашнем. Он хорошо помнил отцовскую немилость. Чехтур заметил меняющееся выражение лица Ба-Гыра и спросил:
- Ты что-то хочешь добавить? Неужели я чего-то не знаю?
Напряженность в комнате возросла, достигнув критического предела.
- Э... Знаешь, отец... Я... Ну, я тебе не говорил, ты же меня так сильно наказал в детстве... В общем, я еще совершал убийства. Вот...
Ядовитая усмешка играла на лице Чехтура.
- Поведай же мне, кого ты еще лишил жизни!
- Ну, много кого - там, лягушек разных, змей, собак, кошек, крыс и даже однажды... Мнэ... овцу.
- Точнее: шестьдесят семь лягушек, сорок одну змею и ящерицу, тридцать три собаки и кошки и сто четырнадцать крыс. Овец, если быть точным, ты убил двух.
Ба-Гыр с ужасом взирал на Чехтура. Он-то думал, что хорошо спрятал свои грешки.