Аннотация: Мы уже познакомились с Империей и Ладосом. Настало время узнать в лицо персонажей по другую сторону баррикад.
Четыре всадника ехали по лесной тропе.
- ... и не хочется верить, что столь красивое место опасно! - сказал старик в свободной мантии из плотной, держащей форму ткани.
- Хватит напоминать об этом! - сердито ответил мужчина с высоким лбом и чёрной с проседью бородой одетый в потёртые доспехи.
- Чего ты боишься-то? - спросил ехавший рядом с ним мужчина помоложе. Статный, с красивым, благородным лицом, одет он был в недорогие, но новые доспехи, поверх которых был накинут серо-зелёный дорожный плащ.
- Я не боюсь, просто не вижу смысла почём зря портить настроение, я планирую вернуться домой живым!
- Все мы хотим вернуться живыми, у меня вот семья теперь есть, - сказал четвёртый всадник, крепкий мужчина лет сорока, с окладистой бородой, одетый в красновато-коричневую котту.
- Да, а я и не знал, - сказал молодой рыцарь. - Как там всё у тебя?
Беруин проснулся. Он знал тех людей, но воспоминания принадлежали не ему. Он надел очки и сердито огляделся по сторонам: костёр давно потух и его завалило снегом, самого Беруина тоже прилично припорошило; Гиллинг беззаботно похрапывал по ту сторону кострища, казалось, этот гном не обратил бы внимания, даже если б на него намело целый сугроб.
Беруин встал, отряхнул одеяло, свернул его и перевязал, так же поступил с циновкой, на которой лежал. Поглядев вверх и остановив свой взгляд на чёрном вороне сидящем высоко на одном из голых деревьев, он приложил руки ко рту и издал странный клекочущий звук. Птица, услышав его, спустилась вниз и села на его плечо. Беруин взял пергамент, оторвал от него маленький клочок, достал перо и чернильницу, написал что-то и привязал к лапе ворона. Затем он что-то прошептал, поднеся птицу к самым губам, и отпустил.
Маленькая точка уже почти потерялась на фоне бледного серого неба, когда Беруин пнул сапогом Гиллинга:
- Вставай, нам пора!
"А-ааа..." - простонал спросонья гном.
- Живо! - Беруин пнул опять.
- Да какого чёрта! - вскочил Гиллинг.
- Заткнись, собирай манатки и садись на коня, - сурово сказал Беруин.
- Что? К чему такая спешка?
- Нас преследуют!
- Кто?
- Никто. Я бы назвал их Лишними. Они делают то, что не принесёт ничего хорошего никому, хотя они этого не понимают... Ну же! Живо, живо!
***
Где-то далеко в другом конце леса на земле сидели двое странников. Она тряслась, он обнимал её.
- Я... я не увидела ничего, только пустоту... - говорила она. - А он... он проник в самые мои воспоминания, он мог читать меня, как книгу, хотя и спал, но он не стал... ему... ему просто нет до этого дела... - она заплакала. - Это... это не человек... это настоящие... чудовище!.. Если мы пойдём дальше... он погубит нас обоих... пожалуйста... давай сбежим... забудем про клятву и долг... сбежим туда, где нас никто не достанет... Пожалуйста...
Он посмотрел в её глаза и грустно покачал головой.
- Ты вольна идти куда хочешь, ничто не связывает тебя, но я всё равно продолжу путь... Не тот долг и не та клятва, о которых ты говоришь, держат меня... а слово той, что когда-то я любил больше всех на свете... прости... я никогда тебе не рассказывал...
Он достал что-то из-за пазухи и перед заплаканными и глазами своей спутницы разжал руку.
***
Гиллинг так до конца и не понял, как так вышло, что его тихая, размеренная жизнь превратилась в приключение. Этот странный человечек, Беруин, появился чёрт знает откуда, просто ворвался в его жизнь, как северный ветер открытое окно, и понёс его невесть куда. Сумма, которую он предложил была приличной, но не то чтобы Гиллинг сам не мог столько заработать за несколько лет усердной работы... Нет, он сейчас сидит верхом на этом проклятом вонючем животном не из-за денег... Наверно, ему просто осточертело покорно жить среди низкорослых рицвергов, которые насмехались над ним из-за великанского роста и цвета бороды; ублюдков, которые поработили его народ, вырвали язык его отцу... Может, Беруин был ниспослан самим провидением, чтобы помочь ему что-то изменить?.. Очень, чёрт подери, сомнительно!
Этот Беруин странный и неприятный тип, дерзкий, острый на язык и с отвратительным чувством юмора: в одной таверне он предложил симпатичной официантке познакомить её со своим маленьким волосатым другом, а когда та покраснев шарахнулась от него, он указал на сидящего рядом гнома: "Прошу любить и жаловать, Гиль!". Гиллинг тогда поперхнулся элем, официантка тоже не оценила шутки и, Беруин, видимо пристыдившись (что с ним бывало очень редко) оставил ей на чай целую ро"фиару. Таких выходок странный наниматель совершал немало.
Несмотря на то, что Гиллинг в разговоре с кем-либо сказал бы про Беруина только плохое, сам он испытывал к нему некоторую неясную ему привязанность и даже симпатию особенно, когда тот после шутки или едкой издёвки вдруг становился серьёзным и каким-то печальным... Иногда он казался каким-то невыразимо несчастным, будто нёс на душе какую-то непомерную тяжесть...
- О чём задумался, гном? - спросил ехавший рядом Беруин.
- Ни о чём! - хмуро отозвался Гиллинг. - Мы уже приедем куда-нибудь?
- Хорошая новость! если поторопимся сегодня вечером будем в Рей"блике!
- Правда? Почему ты раньше не сказал?!
- Ты не спрашивал.
Гиллинг решил не отвечать и вместо этого тяжело вздохнул.
- Ты, я понимаю, повернёшь назад? - спросил Беруин.
- Нет, - ответил Гиллинг подумав. - Поеду до самого Солвердэна - не люблю бросать дела недоделанными.
- Вот и славно. Как тебе Ро"лэнт?
- Ничего интересного.
- Погоди, ты ещё не видел ни одного большого города.
- Хм... - небрежно отозвался Гиллинг. - Расскажи уже о себе.
- Ну нет уж! - отзывался Беруин. - Найди другую тему для расспросов.
- Хорошо, я заметил, что ты умеешь подзывать к себе птиц - как это?
- Ну, я знаю их язык.
- Язык?
- Да, что-то вроде того.
- И как ты ему научился?
- Долгая история... Слышал о концепции человек - зверь - дерево?
- Нет.
- Древнее верование о том, что каждому человеку соответствует дерево и животное. Дерево представляется не конкретно: дуб, ель, берёза... а вот с животными всё поинтереснее: каждому человеку сопутствует одно единственное животное, которое повлияет на его жизнь. Иногда таких животных называют фамильярами.
- У тебя есть фамильяр?
- Не знаю, можно ли верить в эту теорию, но, думаю, фамильяр у меня когда-то был.
- Был? А что же с ним стало?
- Печальная история, может быть я расскажу её позже.
- Хорошо, а у гномов тоже может быть фамильяр?
- Полагаю, да. Возможно ты своего уже повстречал.
- Что? Ты о ком? - удивлённо спросил Гиллинг.
- О том серебряном медведе, которого ты убил. Подумай, если бы не он ты до сих пор бы оставался рабом прислуживающем Ярнскеггу.
- Но это чудовище могло убить и меня.
- Но не убило же. Изменило твою жизнь, как и полагается фамильярам.
- Бред... - сказал Гиллинг, а сам погрузился в раздумья.
Они ехали по лесу. Снег продолжал тихо падать, быстро захватывая все ещё свободные от оков Хлада участки. Как заметил Гиллинг, природа Ро"лэнта не отличалась особой красотой: невысокие однообразные холмы, огромные пустые равнины и дикие, заросшие леса - все было каким-то уставшим и безжизненным. Хлад словно пытался загладить всё это уродство покрыв его белым покрывалом.
Сейчас Беруин с Гиллингом проезжали небольшой старый лес, с серыми кряжистыми деревьями. Приходилось ехать медленно, так как лошади постоянно оступались на неровной почве и спотыкались об корни деревьев.
Внезапно вдалеке перед всадниками из-за деревьев показались две человеческие фигуры и направились им навстречу. Это были молодой рыжеволосый парень и крепкий пожилой мужчина с лысой головой и пышными серыми усами. Когда их разделяло всего около сотни футов, усатый мужчина вдруг схватился за сердце и упал лицом в снег. "Помогите! Моему дяде плохо!" - закричал парень всадникам.
Беруин ускорил лошадь, Гиллинг поспешил за ним.
- Вижу с твоим дядей случился приступ актёрской игры! - сказал усмехнувшись Беруин.
- Не знаю, что это, но идите сюда и помогите пожалуйста! - закричал парень.
- Гиль, заряди-ка арбалет, - повелительным тоном сказал Беруин.
- Чего? - не понял гном.
- Арбалет! Живо!
Гиллинг снял с пояса арбалет, ловко натянул тетиву с помощью гномьего прикладного рычага и положил болт в паз.
- Дай сюда! - Беруин протянул руку.
Гиллинг отдал ему арбалет.
- Эй! Вы чего?! - закричал рыжеволосый. - На помощь, парни!
Тут же из-за деревьев начали появляться люди. Всего их было около десятка. Мужчины и женщины - все были вооружены топорами, дубинками, копьями и ножами. Усач лежавший в снегу вскочил на ноги и выхватил из-за пазухи длинный нож.
- Слезайте с лошадок и оставьте их нам - мы о них позаботимся, - сказал крепкий мужчина со шрамами на лице и топором в руках. - Отдайте вещи и одежду и топайте себе дальше. Как вам предложение?
- Неплохо, - сказал Беруин и опустил арбалет. - Думаю, мы можем поторговаться.
Он свободной рукой начал копаться в дорожной сумке.
- Где же он! Странно, никак не могу найти, - озабоченно бормотал он.
- Слухай, ты, нечего с нами шутки шутить!
- Ах, да! Совсем позабыл! Он же у меня в руке!
- Чё?!
Раздался свист тетивы. Болт вонзился главарю грабителей в горло.
- Гиль, разберись с ними!
Гном упал с коня (спускаться нормально у него никак не получалось), тут же вскочил и выхватил свой полутораручный меч. Скользящим рубящим ударом он распорол живот бандита с дубинкой, следующим ударом переломил древко копья в руках женщины с грязно-рыжей растрёпанной шевелюрой, затем сразу же подсёк ноги усачу и ловко перехватив меч не глядя ударил назад и пронзил подкрадывающуюся к нему женщину с кинжалом.
Беруин отведя своего коня в сторону с удовольствием наблюдал за схваткой. Он усмехнулся, когда рыжий парень бросился бежать, и направил коня за ним.
Беглец заметил, что Беруин его преследует, и бежал, тяжело дыша и спотыкаясь, со всех ног. Однако тот настигал его. Потом мальчишка вдруг споткнулся, упал в снег и в страхе зажался между корней старого дерева. Беруин навёл на него арбалет.
- Нет, прошу вас! - закричал парень.
- Взиньк! - сказал Беруин, вздёрнув арбалет, и рассмеялся. - У меня не было времени, чтобы его зарядить! - он подбросил арбалет и ловя чуть было не уронил его.
- Че-го... - только и протянул всё ещё трясущийся парень.
Беруин продолжал хохотать.
Из-за деревьев вышел Гиллинг, ведущий свою лошадь под уздцы одной рукой, а другой держащий окровавленный меч. Он был очень угрюм, на плече его виднелся неровный разрез, из которого чуть сочилась кровь.
- Быстро же ты! - весело сказал ему Беруин. - Как успехи?
- Трое убежали, остальные мертвы! - рыжий парень при этих словах вздрогнул. Гиллинг удивлённо посмотрел на него. - А этот чего?
- Этот?.. Да у него ещё молоко на губах не обсохло - пусть живёт! - Беруин поглядел на мальчишку и нахмурился, видя, что он всё ещё жмётся меж корней. - Я сказал: "пусть живёт!"
Парень начал что-то мямлить. Беруин устало вздохнул:
- Встань! - закричал он взмахнув в его сторону арбалетом. Рыжеволосый тут же испуганно вскочил. - Как тебя зовут?
- Я Ниллан, сэр! Ниллан Самет!
- Я прощаю тебя, Ниллан! - снисходительно сказал Беруин. - Разумеется, если ты пообещаешь начать честную жизнь.
- К-как? - неуверенно спросил Ниллан.
- У тебя есть руки и голова на плечах - большего и не надо! - он самодовольно ухмыльнулся, глядя как лицо парня из испуганного переходит в задумчивое, а затем прибавил. - Впрочем, вот, - он достал из кошелька на поясе золотую Ро"фиару и бросил её Ниллану, - мой вклад в хорошего человека!
Парень поймал монету и удивлённо посмотрел на неё.
- С-спасибо, сэр! - пробормотал он.
- Не за что, Ниллан! Всего хорошего! - Беруин пришпорил коня и поскакал прочь, но прежде чем скрыться за деревьями обернулся. - И я бы на твоём месте направился бы куда-нибудь на север, например, в Кин!
Гиллинг кряхтя взобрался на своего коня и поспешил нагнать своего нанимателя.
- Вижу, ты любишь поиграться с людскими жизнями! - сказал он.
- Да, кому-то стрелу, а кому-то монету - тут уж как повезёт! - самодовольно усмехнулся Беруин...
***
Когда солнце уже близилось к закату, они выехали из леса. Их глазам предстала тревожная картина. Над городом, окружённым высочайшей стеной во всём Ро"лэнте, поднимался дым пожарищ, а на пустом поле вокруг валялись многочисленные тела, стояли шатры, ходили целые отряды людей, которые добивали одних раненных и уносили на носилках других, в небе кружили вороны. Видно, битва закончилась недавно.
- Какого чёрта?! - вырвалось у Гиллинга, - То есть, с кем они здесь умудрились подраться?
- Всё просто, - отвечал ему Беруин, - Полагаю, здесь ролэнтцы сразились с ролэнтцами.
- Восстание?
- Нет, гражданская война! - Беруин невесело усмехнулся, - Не думаю, что ты много в этом понимаешь. У вас, гномов, как правило, кланы воюют друг с другом, а не внутри себя.
- Верно. А у вас-то что, кто виноват?
- О, виноватым может быть кто угодно: власть готовая отобрать у людей всё, что они могут отдать, и ещё больше, или люди, готовые убить ближнего своего за кусок хлеба. Виноватым может быть тот, кто боится потерять, тот, готов отдать всё, тот, кто хочет забрать, или тот, кто надеется оставить всё, как есть. Виноваты герои и эгоисты, короли и лорды, солдаты и их семьи, старики и дети, мужчины и женщины. Виноват ты. Я. Виноват каждый. Ну, а если хочешь более простой ответ - подожди и потом спроси победителя и он скажет, что виноват проигравший.
- Врёшь-мудришь, но я тебя не о том спрашивал, чего они не поделили-то?
- Не поделили? - Беруин нахмурился, - Самих себя - ролэнтцев! Но погоди, увидишь, как скоро они все и каждый поделятся на две стороны. И каждая из сторон по-своему разделит мир на чёрное и белое. Такова уж человеческая природа: всё делить!
- А ты на чьей стороне? - спросил Гиллинг угрюмо.
- Правильнее будет спросить, кто на моей стороне! - весело ответил Беруин и пришпорил коня.
***
Двух приближавшихся к Рей"блику всадников вскоре заметили и им навстречу вышли несколько солдат из тех, которые добивали раненных.