Тидеманн : другие произведения.

Кот Ди Вуар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Данный текст был впервые написан в 2005 г. как отзыв на пользовавшийся тогда бессмертной славой шедевр Данилы Коричневого "Код Да Винчи" и выполнен в жанре общественно-политического пасквиля. Спустя пять лет после выхода повести в свет душевное здоровье автора настолько пошатнулось, а окружающее его общество столь патологически окрепло, что настало время опубликовать наконец "Кот Ди Вуар". Выражаясь словами Эриха Марии Ремарка, предлагаемое на суд читателя произведение не призвано стать ни обвинением, ни исповеданием. Скорее в нем делается попытка рассказать о поколении, которое будет загублено цивилизацией, хотя ему и удастся избежать ее ценностей. Поскольку продуцируемые и репродуцируемые в эпоху постмодерна смыслы могут быть признаны симулякрами, то использование нецензурной лексики и наигранный отказ от политкорректных кодировок следует воспринимать как коммуникационные аберрации, неизбежно возникающие в ситуации двойной контингентности, когда реципиент месседжа, находящийся на одной стороне реципроцитетной перспективы, желает воспринять достаточно интенсивные сигналы, но при этом избежать дестабилизации своих ожиданий. Успешным разрешением данной дилеммы можно считать ситуацию, при которой нормативные ожидания трансформируются в ожидания когнитивные.
  Труд - отец голода, дед пищеварения, прадед здоровья.
  Мориц-Готлиб Сафир
  
  
  Благодарности: Выражаю искреннюю благодарность Магическому Мазаю - моему Собутыльнику и Учителю, последнему из русских, а также поэту и товарищу Бернхарду Ландау, который всегда служил вдохновением на моем творческом пути. Эта новелла не могла бы состояться без них.
  
  
  FUCK'т:
  
  Россия и США пока еще существуют. Во всяком случае, предлагается так считать. Существование Африки истинно a priori.
  
  Параллельные миры есть. Вопрос о том, какие из них считать настоящими, а какие - нет, решается различно по ту и по эту сторону проходной психиатрических лечебниц. Ответ может также варьироваться в зависимости от времени суток и прочих менее значительных fuck'торов.
  
  Все герои новеллы - вымышленные персонажи. Сходство имен и эпизодов биографии случайно.
  
  
  Глава 1
  Утнапиштим фон Фордерхинтерн задыхался от ужаса и быстрого бега. Хоть он был и не робкого десятка, но годы давали знать о себе, да и гнавшееся за ним нечто не оставляло места для других эмоций. Его преследовал огромных размеров черный человек. Жирный как боец сумо малый, одетый в черные рубашку, костюм и галстук, не имел ни единого светлого пятна. Даже ладони, белки глаз, зубы и ротовая полость были черными.
  
  - Подожди, ублюдок! Я надеру твою белую задницу! Я буду тебя иметь долго и протяжно от лица всей Африки! Ты за все ответишь!
  
  Фон Фордерхинтерн сделал последний рывок. До заветной цели оставалось всего несколько метров. Одним махом он перепрыгнул через кучу слоновьего дерьма и очутился в клетке для декоративных павианов. Ее привезли сюда пару лет назад активисты Грин Пис, чтобы спасти последних представителей этого уникального вида. Но когда все бюрократические формальности были, наконец улажены, оказалось, что местные жители давно скормили последнее животное перуанским палеонтологам. Теперь эта клетка могла спасти Утнапиштима фон Фордерхинтерна, если и не от смерти, то от позора. Увалень замедлил бег, остановился у закрытой изнутри вольеры и разразился хохотом.
  
  - Идиот! Твои белые мозги не лучше твоей белой задницы, которую будет иметь вся Африка! Посмертно.
  Через 15 минут ты совершенно добровольно залезешь в петлю. А знаешь почему? А потому что тебе этого очень захочется. Взгляни-ка вот на эту штуку.
  
  С этими словами черный человек стал расстегивать огромную ширинку. Утнапиштим фон Фордерхинтерн знал, что в вольеру мавру не проникнуть и все же от предстоящего зрелища у него замерло сердце. Черный человек достал из огромных штанин нечто похожее на трубу старинного патефона.
  
  - Как?! - воскликнул фон Фордерхинтерн, - Неужели он существует на самом деле?!
  - Да, да, белый ублюдок. - Добродушно ответил черный человек, поднося матюгальник ко рту. - Ты не ошибся. Это именно он. СМИлофон. Я настолько в нем уверен, что даже уйду и не буду смотреть, как ты загибаешься.
  Сделав небольшую паузу, он что-то крикнул в аппарат, развернулся и спокойно пошел прочь.
  "У меня есть 15 мин", - Подумал фон Фордерхинтерн. Надо спешить. Нельзя терять ни секунды. Только один человек на всей Земле мог спасти ситуацию. И ему надо подать знак.
  Когда все было почти готово, фон Фордерхинтерн и впрямь почувствовал непреодолимое желание повеситься. Практиковавший десятками лет психотехники он смог вырвать у смерти еще пол минуты.
  "Ну все, - промелькнуло в его голове. - Это...
  
  
  Глава 2
  Захар Мудашев возвращался с того, что он считал своей основной работой. Все прочее, - сбор макулатуры и тары, расклеивание объявлений, услуги логопеда соседским попугаям, - одним словом все то, чем он действительно зарабатывал на жизнь, было не более чем хобби. Как обычно к вечеру на дороге начала собираться пробка, и скорость пришлось сбросить. За окном машины накрапывал дождь. Из приемника иногда прорывался хриплый голос, истошно скандировавший: "Когда нет денег, - нет любви"
  Взгляд Мудашева равнодушно скользил по агитационным щитам партий "Единая Россия" и "Россия Единая". Судя по тому, что плакатов с бурым медведем было в два раза больше, чем плакатов с белым, единороссы опережали россоедов. Это было и понятно, поскольку предстоящие в этом месяце парламентско-президентские выборы были 381-ми по счету. Последняя цифра оказалась нечетной, да к тому же день выборов приходился на новолуние, так что, как говорят юристы, все находится в рамках правового поля. Единороссы назначат Преемника. Им в 200-й раз станет Владимир Владимирович Путин. Если бы победили россоеды, то в 82-й раз Преемником мог стать Путин Владимир Владимирович. Мудашеву было бы милее второй вариант. Он считал себя либералом, и то, что ВВП более чем в 100 раз опережал ПВВ, казалось ему упадком демократии. А вообще хотелось, приехав домой, послушать "забугорные голоса" и узнать настоящее имя Преемника. Преемники переназначались каждый месяц, но пятилетний план составляла ФСБ, поэтому настоящие имена были известны только узкому кругу гебистских бонз. Никто не знал, что случается с Преемниками по истечении срока полномочий. По официальной версии, они доживали свой срок на опломбированных дачах ФСБ, но злые языки поговаривали, будто все без исключения отставные Преемники уезжали на Запад. Ходили даже слухи, что уезжали вообще не они, а двойники, а их, по-тихому, мочили.
  Машина Мудашева, огибая тяжелые трейлеры и легкие мотороллеры, выбралась из пробки. Темнело. Захар включил ближний свет, чтобы на него не налетел кто-нибудь случайно. Среди предвыборной агитации то и дело мелькали рекламные щиты. "Мебель из Джибути", "Сотовые телефоны из Тринидада и Тобаго", "Меховые изделия из Гонолулу".
  По встречной полосе проехала машина такого же цвета как у Мудашева. Она была такой же грязной. У нее был тот же номерной знак. За рулем был Мудашев.
  "Нет вряд ли", - подумал Захар. - "Та полоса для общественного транспорта, а я никогда грубо не нарушаю правила".
  Он хотел еще раз осмыслить весь материал, который нарыл сегодня в туапсинском архиве. В конце концов, он вплотную подошел к написанию диссертации. У него не было ответов, но вопросы, которые он поднял, уже тянули на докторскую. Скрупулезно перерабатывая открытые досье, он недоумевал, почему столь многие африканские лидеры приезжали в Туапсе. Да, они приезжали на отдых. Но общеизвестно, что в Туапсе хранятся запасы нефти. Может быть, стратегические запасы. Каким-то непостижимым образом нити африканской геополитики сходятся в этой точке на Черноморском побережье. Вот уже неделю Мудашев исследовал ресторанное меню африканских гостей. Питались они хорошо. Откуда у них столько денег?
  "Когда нет денег, то нет любви, - ревел приемник. - Какая сука..."
  Задумавшись, Мудашев чуть не повернул на Бытху. Он затормозил, чтобы пропустить пешехода. Изящная девица в узорчатых колготках и юбке макси переходила дорогу. Мудашев подумал, что одета она вульгарно и в то же время ему хотелось бы видеть более глубокий разрез. Сзади сигналили. Он медленно тронулся, словно раздумывал, свернуть ли ему на Бытху или ехать по Курортному проспекту. Слева его обогнала бэха. Из окна вытянулся горбатый нос и прокричал:
  - Я твою маму ебал, блят! Не умеешь ездить, - сиди дома, гандон!
   Мудашев чувствовал смертельную усталость. Нет, сосредоточиться на работе не получалось. В голову лезли совпадения, которые его просто душили в последнее время. Вчера он пошел отлить, и увидел на сортире вместо привычных МЖ аккуратно выведенные: ЖП. "Бухие работали" - отметил он про себя. Однаков вечером того же дня к нему завалился вдрызг всосанный приятель. Со словами "Же па се жур", он открыл холодильник и сожрал последний бутерброд с докторской колбасой, который молодой ученый оставил на уикенд. "Же не ма па се жур", поправил его Захар. Но тот в ответ лишь довольно отрыгнулся. Вещие сны и де-жа-вю становились навязчивыми. Мудашев попытался успокоиться, сказав себе в очередной раз, что все эти совпадения просто следствие глобализации. Слишком тесен стал мир.
  "Какая сука эта сэ-ля-ви" - кряхтел голос в приемнике.
  Наконец Мудашев открыл дверь своей квартиры и в темноте услышал знакомое мурлыканье. У него потеплело на душе.
  - Ди Вуар! Иди ко мне, моя львица!
  Захар включил свет. Мохнатый кот тер свою здоровенную гриву о брюки хозяина. Он был единственным существом, которому Мудашев мог открыть свое сердце и ум. Они любили сидеть вместе на кровати, Мудашев курил и делился с Ди Вуаром своими самыми сокровенными мыслями о жизни и геополитике. Кот смотрел ему прямо в глаза, внимая каждому слову, периодически облизывался и делал стойку. Их души настолько слились, что порой было трудно определить, где кончался Человек Захар Мудашев и начинался Кот Ди Вуар.
  Захар прошел на кухню и открыл холодильник. Там было пусто. Он с досадой вспомнил про вчерашний инцидент с бутербродом, и, пошарив рукой в недрах кухонного шкафа, извлек на свет банку с двумя маринованными огурцами. Он сел за стол, откусил пол огурца, зажег сигарету и сделал несколько затяжек. Клубы дыма наполнили кухню, словно курения некий доисторический храм. Блестящие в темноте глаза Ди Вуара напоминали око древнеегипетской богини Хатхор-Сохмет, завершая аналогию с храмом. Начиналось интеллектуальное священнодействие. Мудашев включил коротковолновый приемник и стал искать радио "Свобода". Среди потрескиваний, посапываний и завываний до него из глубин эфира снова донесся хриплый голос: "Когда нет денег..."
  - Чёрт! - выругался Мудашев и перешел к следующей станции. Метка дошла до 31 м, и кухню огласил ремикс Бетховена. Затем бархатный голос возвестил:
  
  - Es ist 17:00 Uhr in Deutschland. Nachrichten. Der vor fünf Jahren verschollene UN-Beauftragte für Nordost-Afrika Utnapischtim von Vorderhintern wurde heute früh tot gefunden. Nach den Angaben des Bundesnachrichtendienstes (BND), habe sich von Vorderhintern erhängt. Manche Umstände des Selbstmordes...
  
  Мудашев оцепенел. Это уже чересчур. Те несколько слов, что он понял, значили для него многое. Серия совпадений переходила в брутальный символизм!
  Vorderhintern означает "передняя задница". И этим занимается BND - германская федеральная разведка!
  Пепел сигареты падал в банку с огурцом, сыпался на штаны, прожигая в них дырочки, но Мудашев не реагировал. Он сидел, просто...
  
  
  Глава 3
  
  ...пиздец.
   Герберт фон Араян еще раз проверил дверной замок и сигнализацию. Он был уверен, что все меры предосторожности приняты, и все же снова взглянул, плотно ли задернуты шторы на окне. Он побрился, принял ванну и закутавшись в белоснежный шелковый плащ с изображенным на нем черным крестом Тевтонского Ордена подошел к камину. Дрова догорали. Фон Араян затушил огонь, разгреб угли и бросил в них заранее подготовленные картофельные клубни. Затем он зажег свечи, достал из бара шнапс, налил рюмку и поставил ее перед портретом Учителя. Он налил вторую, и, аккуратно держа ее, сел в мягкое кресло. Сегодня был особенный день для фон Араяна. Сегодня был праздник. Его, фон Араяна, личный праздник. Он всегда отмечал его, в каких бы обстоятельствах не оказался. Отмечал по разному. Сегодня этот день был важен еще и потому, что фон Aраян ждал новостей от своего связного в Африке. Новостей, от которых зависела судьба Германии.
  Из колонок вырывалась контрапунктическая мощь музыки Вагнера. Фон Араян чувствовал, что как никогда близок к победе и поэтому слушал сегодня "Парсифаля". Не в силах сдерживать переполняющее его чувство он встал и подошел к портрету. Чокнувшись о стоявшую возле портрета рюмку, Герберт залпом осушил свою и в сладкой истоме упал в кресло. С каждым тактом либидинозные потоки устремлялись от его головы вниз, наполняя пещеристые тела. Герберт был равнодушен к женщинам. Он любил только Германию. Ей отдавал он всю душу, весь свой разум, все свою неуемную энергию. Он мечтал возвратить ей былое величие и добиться небывалого триумфа. Десять лет он, занимая высокие посты в германской федеральной разведке, оставался преданным членом тайной организации Ahnenschwanz. Методично, шаг за шагом он приближал день победы. Порой казалось, что мечта так и останется мечтой. Но вот однажды ему в руки попали данные об африканском чуде. Это был знак судьбы. Он успел перехватить информацию, чтобы она не попала в руки к янки, и теперь готовился разгадать последнюю загадку, которая приведет его к заветному Ресурсу. Это решит все проблемы Германии. Это позволит ее экономике больше не зависеть ни от поставок нефти, ни от гастарбайтеров, ни от опеки США. Ресурс неисчерпаем. Он многолик. Всеобъемлющ.
  Возбуждение достигло пика. Сладострастная дрожь посылала мозгу Герберта сигнал о том, что он готов исполнить в нижнем регистре. Округлым жестом фон Араян откинул плащ и поднес пустую рюмку к гордо вздымавшемуся фаллосу. Одно мгновение, и драгоценное семя заполнило сосуд до краев. Фон Араян подошел к шкафу и набрал код. Дверца мягко открылась. Из холодильного помещения пахнуло зимней свежестью. На полках стояли ряды маркированных пробирок, на которых, помимо номера значились год, месяц, день, час, минута и секунда. Фон Араян взял пустую пробирку и взглянул на часы. Время совпадало с маркировкой. В Берлине 00 ч. 28 мин. Он аккуратно перелил содержимое из рюмки в пробирку, закрыл последнюю пробкой из специального материала и поставил сосуд в отведенное для него гнездо. Герберт еще раз окинул взором всю батарею. Вот оно, будущее Германии! Ему вдруг вспомнились слова Учителя: "Мы станем великой расой, даже если никогда не были ей прежде". На глаза Герберта навернулись слезы. Он сдержался. Нет, не сейчас. Он не мог позволить себе эту слабость. Нельзя нарушать торжественность момента. Фон Араян закрыл холодильную камеру и снова подошел к фотографии. Глаза Учителя смотрели с портрета по-детски доверчиво. Для него Фиккель фон Виксер был не только ветераном СС и великим идеологом национал-социализма. В отличие от многих в Аненшванце он знал фон Виксера с человеческой стороны. Для него, Герберта он, прежде всего, был добродушным стариком, нуждавшемся, как и все смертные в его годы, в сыновнем внимании и добром слове.
   Герберт был обязан фон Виксеру всем. Даже жизнью. На последнем курсе университета он совсем потерял себя. Совершенно забросил учебу, стал много пить, курил всякую дрянь, кувыркался с цветными гамбургскими блядями. Он не знал, как и зачем жить. Все опротивело. Оставалось лишь накачаться наркотой в последний раз до отказа и подохнуть в каком-нибудь углу. И вот, однажды, стоя на мосту Ломбардсбрюкке, он смотрел вниз на воду и представлял себя трупом: Тело медленно остывает, теряет эластичность, становится угловатым, мыльным... Внутренность гроба. ... Разложение... Омерзительный запах гниющей плоти... И черви, всюду черви... Трупные черви, борющиеся за жизнь в его кишках, легких, мозге...
  - Молодой человек, - услышал он позади себя голос. Герберт обернулся. Перед ним стоял сухощавый старик, одетый в серый плащ, шляпу того же цвета и перчатки. Герберта поразил его взгляд. Он излучал силу и ясность, а главное, был обращен куда-то в даль. Люди его поколения редко смотрели вдаль, они словно боялись поднять глаза выше ларька или экрана компьютера. Старик же с наслаждением разглядывал линию горизонта, словно был хозяином мира.
  - У вас красивые голубые глаза. - сказал незнакомец. - У людей с такими глазами должны быть красивые мысли.
  - Вы знаете, что такое счастье? - вдруг неожиданно для себя выпалил Герберт.
  - Счастье? - повторил старик, втянув воздух ноздрями, словно боевой конь перед битвой. Он как-то подтянулся весь, снова окинул взором даль, сложил руки за спиной и, расставив ноги на ширину плеч, произнес:
  - Счастье - это чувство! Эмоция!
  Помедлив немного, словно для того, чтобы дать Герберту прочувствовать смысл сказанного, он продолжил:
  - И возникает это чувство, когда ты стоишь на огромной площади, а с четырех сторон от тебя солдаты, солдаты, солдаты! Сотни, тысячи человеческих существ, спрессованных в законченные геометрические фигуры, движущиеся по идеально ровной поверхности! Четко отлаженный механизм, приводимый в движение единой волей, направляемой просвещенным разумом!!!
  Герберт был потрясен. Так просто и гармонично. От волнения у него закружилась голова.
  - Да, я не представился. - Сказал старик, довольный произведенным на студента впечатлением. - Фиккель фон Виксер. В прошлом военный. В настоящее время пенсионер.
  Он снял перчатку и протянул Герберту шершавую ладонь.
  - Гурам Араян. - ответил застенчиво студент.
  Как-как? - переспросил фон Виксер. - Герберт фон Араян? Ну что ж, рад знакомству.
  А потом была незабываемая поездка за город, прогулка по лесу. Фон Виксер поведал о своем бурном прошлом, расспрашивал Герберта о семье, о его взглядах на геополитические проблемы, делился своим видением будущего.
  - Видите ли, дорогой Герберт, - сказал фон Виксер после долгого молчания. - За национал-социализмом будущее именно потому, что только это мироощущение может спасти планету от основной, на сегодняшний день, угрозы: Экологической катастрофы.
  Герберт недоуменно посмотрел на фон Виксера.
  - Да, да я не оговорился. - продолжил тот свою мысль. - Мы, национал-социалисты, подлинные ценители природы, мы, если хотите, настоящее движение зеленых. Посудите сами. Техника прогрессирует. Продолжительность жизни увеличивается, население на планете растет. Растут и потребности. Каждому нужен дом, еда, одежда, машина. Желательно два дома, четыре машины... Но на всех не хватит. Полагать, будто люди смогут добровольно ограничить свои потребности или свое количество - это непростительная наивность. Мы вызвали к жизни силы, которыми не в состоянии управлять. Ну хорошо, допустим, ресурсов хватит еще на 100 лет, пусть на 200, а что потом? Как Вы представляете себе нашу планету через 200 лет?
  - Я часто об этом размышлял, - ответил фон Араян. - Сидя на очередной помойке, куря план, я представлял себе будущее. И мне казалось, что вся Земля станет свалкой, на которой орды расплодившихся двуногих тварей будут грызть друг друга за каждый квадратный метр земли, за каждый глоток воды, за каждый галлон нефти!
  - Золотые слова! - воскликнул фон Виксер. - Этого нельзя допустить. И этого не допустят. Элиты уже давно все поняли. Нужен кто-то один, кто-то сильнейший. Тот, кто победит в этой борьбе сейчас, кто проложит себе путь к абсолютной власти и примет на себя всю ответственность, связанную с подобной властью, тот получит право вернуть природе то, что было у нее отнято. Эти люди, ставшие высшей расой, коллективным Сверхчеловеком, полубогами, орудием Природы, сократят количество человеческих особей на земле до оптимального, оставят самое лучшее, жизнеспособное и возведут новую цивилизацию, где купающиеся в зелени города будут уютным домом, а не пожирающей все вокруг опухолью! Я еще раз повторяю: Это уже всем думающим властителям понятно. Вопрос не в том, будет это или нет, а в том, кто совершит прорыв. Лозунги не имеют значения. Демократия, конфуцианство, исламизм, - все это мишура, фетиши для толпы. Важны не эмблемы, не слова. - а дела. Кто распорядится властью? Янки? Азиаты? Мы? Я думаю, что лучше - мы.
  
  "Как жаль, что Учитель не может сейчас увидеть, насколько близко мы подошли к цели" - подумал фон Араян.
  Он взял рюмку, стоявшую у портрета и залпом осушил ее. Затем подошел к зеркалу, провел рукой по щеке и вдруг сжался от ужаса и отвращения: около подбородка у него остались не выбриты три волоса! К счастью в этот момент зазвонил сотовый телефон.
  - Здесь фон Араян.
  - Говорит Хубба фон Бубба, - торжественно сказал знакомый голос.
  - Да, Хубба, я Вас слушаю. Какие новости.
  - Хорошие г-н ландмейстер. Клиент полез в петлю. Все как по нотам.
  - Он подал сигнал своим?
  - Да. Теперь нужно ждать вестей в сети.
  - Я поздравляю Вас, комтур. Поздравляю Вас.
  
  Фон Араян положил трубку. От возбуждения у него покалывало пальцы. Все было просто...
  
  
  
  
  
  
  Глава 4
  ...охеревший.
  
  Вдруг Мудашев вскочил. Он лихорадочно стал шарить по карманам. Откуда-то посыпались копейки и с унизительным звоном запрыгали по полу. Отчаявшись найти что-то более убедительное, Захар выбежал на улицу. Дверь он не закрыл. Подойдя к своей машине, он открутил крышку бака и понюхал. Пахло бензином. Он покачал машину и прислушался. На дне забулькало. Мудашев прислонился к транспортному средству и задумался. Вдруг его осенило.
  Он достал инструмент, зажег переноску и залез под машину. Через 20 минут он уже направлялся к одной из главных сочинских достопримечательностей - аллее у гостиницы Приморская. Под мышкой он сжимал бампер. Проходя мимо отеля "Валентин", Захар увидел группу таксистов, которые резались в карты на багажнике уёбищной "Волги". На этот раз, грузины брали верх над армянами. Один из болельщиков, энергично жестикулируя, что-то объяснял приятелю. Захар почему-то невольно замедлил шаг.
  - Я ему говорю: "Слущай, кэто так пищет, до? Щто ты написал? "Просба, мащину нэ ставить". Пищи: "Кто здесь свой мащина ставит, того я мама ебал." И подпись: "Гога!"
  Стремительно подъехала десятка. Из открытого окна доносилось:
  "Когда нет денег, то нет любви..."
  Мудашев рванул с места, словно ошпаренный, и повернул на Светланенский мост. Десятка, дождавшись зазора между летящими машинами, вырулила на Курортный проспект и пронеслась мимо Мудашева. Сквозь рев мотора рвалось неумолимое:
  "...какая сука эта се-ля-ви!"
  На заднем сидении Захар увидел охуительную блондинку.
  
  Стоял замечательный зимний вечер. На спелом небе сочной серебристой долькой висел полумесяц. Над ним завораживающе сияла звезда. А внизу по морю до самого горизонта струилась лунная дорожка. Захару вдруг захотелось спуститься к морю и выйти на буну, углубиться в бесконечную даль и слушать плеск волн у себя под ногами. Ему хотелось раскинуть руки и, запрокинув голову, дышать, дышать, дышать. И чтобы кроме звезд ничего не видеть. И думать. О том, что там, за миллиардами световых лет, тоже есть жизнь, какая-то совершенно иная, и нам непонятная. А потом крикнуть во всю глотку. Не важно что. Главное крикнуть. Но руки были заняты бампером, а берег застроен кафешками, где пили, жрали и наполняли пепельницы окурками. На буне, скорее всего, тоже бухали. И бросали вниз банки из под пива. И как обычно, какая-то блядь, которой жутко хотелось выйти замуж, висла на шее у мудака в кожаной куртке. А тот лизался с ней и норовил глубже запустить лапу под юбку. И грохотала музыка.
  Захар поглядел с моста вниз. Высоко и темно. Ни хрена не видно. Но он знал, что внизу проходила дорога, которая вела к СТО. Там он чинился. И может быть, мудак, который сейчас возбуждается на буне, работает на этой самой СТО и весь день сегодня провел под тачками, крутя гайки и наёбывая лоховитых клиентов.
  -Когда нет денег, то нет любви...
  Захар поймал себя на мысли, что напевает ненавистную песню.
  А может, на хер этот архив? Пойти на СТО? Его же звали. По-знакомству обещали научить перебирать карбюраторы.
  Мудашеву стало жутковато. Сойти с накатанной колеи. Это все равно, что прямо сейчас спрыгнуть с моста в надежде, что за время полета научишься летать.
  - Нет, карбюраторы - это вчерашний день. - Произнес он вслух. - Сейчас все на инжекторе.
  
  Около гостиницы "Приморская" на скамейке, той, что ближе всего к черной металлической пантере спал безработный. Он казался трупом. Мудашев подошел.
  - Извините, вы не купите у меня бампер?
  Ответа не последовало.
  - Вам бампер не нужен?
  Глухо. Мудашев собрался с духом:
  - Слыш брателло, ёб-тэ. Бампер, говорю, нужен?
  
  Труп заурчал, словно оковский движок на морозе, открыл глаза, и начал медленно садиться, глядя куда-то в сторону. Из пучин барахла, что лежало в сумке рядом, он извлек лупу, и принялся молча разглядывать бампер.
  
  - Да ты чё смотришь, ебанат натрия, - сказал Захар. - Бампер с моей тачки, не битый ни хуя.
  
  Безработный сунул пятерню за пазуху, немного порылся, достал бумажку и молча протянул Мудашеву. Захар взглянул на купюру. 50 евро. Ошеломленный, он посмотрел на безработного, затем опять на евро. В полном замешательстве, он почему-то пробормотал:
  - А что, деньгами нельзя было дать?
  Безработный взял бампер и положил за скамейку, выделяя из гортани какую-то нечленораздельную звуковую слизь, в которой, Мудашев, по привычке прислушиваясь как к коротковолновой станции, сумел различить только слово - "интеграция".
  
  Наконец он был в Интернет-кафе. С жадностью перескакивая со страницы на страницу, Мудашев чувствовал удачу. Удачу или провал. Впервые в жизни. Сейчас он был в том состоянии, о котором обычно говорил: У меня голова работает как компьютер.
  Детали самоубийства Утнапиштима фон Фордерхинтерна действительно потрясали. Он повесился лицом к стене, одетый в мешок. Только одна часть тела, а именно ягодицы, была видна сквозь заранее прорезанное отверстие. А может, он просто так пошутил над миром? Решил напоследок показать всем жопу? Нет, нет. На сей раз, все было предельно серьезно.
  Мудашев лихорадочно вспоминал детали. Третьего дня в библиотеке... Да, верно, в библиотеке, проходя мимо книги Ремарка "Триумфальная арка", он вдруг подумал, что если французское слово "arc" заменить на "arche", которое звучит как "арш", то словосочетание "Arche de Triomphe" становится полисемантическим: Триумфальная арка. Триумфальный ковчег. А теперь, в силу последних событий, в игру вступает и немецкая коннотация "Arsch" - "жопа". Практически синоним слова Hintern.
  Мудашев раскрыл блокнот и записал в столбик все возможные значения.
  Триумфальная арка.
  Триумфальный ковчег.
  Триумфальная жопа.
  Утнапиштим фон Фордерхинтерн выставляет напоказ жопу. Его фамилия значит "передняя задница", а имя... Стоп! Утнапиштим! Ведь это герой шумерского эпоса. Утнапиштим - единственный человек, который по легенде, спасся от всемирного потопа в ковчеге. Ковчег! Триумфальный ковчег! Круг замкнулся.
  У Мудашева было полно времени, но ему казалось, будто его торопят, как если бы он был игроком клуба "Что? Где? Когда?". Да, это игра. И ставки велики. И все поставлено на кон! Надо играть ва-банк! Это русская рулетка! - подумал Мудашев.
  Утнапиштим фон Фордерхинтерн был уполномоченным ООН по делам северо-восточной Африки. Нужно зайти на сайт ООН.
  Мудашев кожей чувствовал, что находится на правильном пути. Он интуитивно знал, что буквы ЖП обязательно попадутся ему. Поэтому, когда он действительно увидел на сайте аббревиатуру УЖПО, он воспринял это чуть ли не как должное. УЖПО = Уродование женских половых органов. Обряд женского обрезания, до сих пор практикующийся в некоторых африканских странах, был выделен на сайте ООН как особая проблема. Если мужчинам, в результате обрезания теряющим крайнюю плоть, эта процедура особого вреда не наносит, то девушка, у которой удалили клитор, становится инвалидом на всю жизнь. Конечно, если она не умерла во время "операции". Женское обрезание проводят безграмотные знахарки, к тому же ржавым грязным инструментом.
  Итак, северо-восточная Африка. Триумфальный жопа-ковчег находится где-то там.
  Но в способе самоубийства есть еще одна загадка. Веревка, на которой повесился Утнапиштим фон Фордерхинтерн, была завязана множеством узлов. Если точнее, то узла было 93. Мудашев узнал это в открытых материалах следствия на сайте Германской федеральной службы разведки- BND. Причем узлы располагаются сериями.
  
  13 - 21 - 4 -1 - 19 - 8 - 5 - 22
  
  Что это? Код?
  "Кот!" - пронеслось в сознании Мудашева. - "Мой Ди Вуар! О ужас, я ведь забыл закрыть дверь!" Захар вскочил с места и побежал домой. Чтобы не забыть количество узлов он твердил на бегу:
  
   13 - 21 - 4 -1 - 19 - 8 - 5 - 22
  
  Захар бежал вдоль моря. Все кафе были давно закрыты. Музыка не звучала. Придурки тоже рассосались. Он бежал и бежал, как будто не чувствуя под собой земли. Ему мнилось, что его ноги скользят то ли по лунной дорожке на воде, то ли по Млечному Пути. И почему-то вспомнился урок английского в 5-м классе. Сама собой, ниоткуда пришла на ум песенка-алфавит: A - B - C - D - E - F - G. Вспомнилась мама. Ее теплые руки.
  
  - Еб твою мать, блядь!
  
  Захар почувствовал под ногами что-то тяжелое и полетел на землю. Он едва успел выставить руки вперед, чтобы не разбить себе лицо. На земле, свернувшись калачиком, лежал бомж.
  - Извините пожалуйста, я не хотел! - пролепетал Захар. Ему вдруг стало до слез обидно. За себя. И за этого бомжа. И за кота, оставшегося в незапертой квартире. И вообще, за все живое, что страдало и мучилось в этом мире.
  
  Бомж, медленно поднялся, взял свои пожитки и побрел восвояси. Отойдя на безопасное расстояние, он крикнул:
  
  - эй-би-си-ди-и-эф-жди! Мудак ты, блядь.
  
  "A-B-C-D... Мудак", - повторил Захар. И, помедлив немного, растягивая звуки, произнес:
  
  -A - B - C - D...
   М - У - Д - А...
  
  "А что, если количество узлов означает порядковый номер буквы в алфавите?"
  Захару хотелось бежать домой к Ди Вуару, но искушение проверить версию было слишком велико. Какое-то мгновение он мысленно взвешивал обе возможности. И код перевесил кота.
  Он встал возле освещенного ларька, вынул из кармана блокнот, и стал считать:
  
  13 - M
  21 - U
  4 - D
  1 - A
  19 - S
  8 - H
  5 - E
  22 - V
  
  У Захара все поплыло перед глазами. Он схватился за стену, чтобы не упасть. Образ висельника, за тысячи километров отсюда называющего в свой смертный час имя его, Мудашева, с ним ни разу не встречавшегося, ведущего жалкое полунищенское существование сексуально-озабоченного сингла, был той силой, которая, как он ясно осознавал в это мгновение, разделит его жизнь на две части - "до" и "после".
  В этот миг вся прошлая жизнь представилась Мудашеву каким-то сплошным...
  
  Глава 5
  Джордж Хаш, кандидат в президенты Соединенных Штатов, с удовлетворением разглядывал в зеркало свое холеное могучее тело. Через пол часа начнется третий и решающий тур выборов. Он будет самым ответственным и сложным. Но Джордж был уверен в победе. Доносившийся из-за кулис и воспроизводимый мониторами всех телекомпаний рев стадиона вводил его в раж. Первые два тура он и его команда выиграли блестяще. Кандидат на пост госсекретаря Кондомиса Туайс и кандидат на должность министра обороны Макдоналдс Арамсфельд понимали его без слов. В первом туре они разгромили бейсбольную команду партии демократов в пух и прах. Второй тур, конкурс песни и пляски, принес тройке Хаш, Туайс и Арамсфельд ошеломляющий успех. И дело было не в имиджмейкерах и компьютерной графике - хайтековского барахла у демократов было куда больше и разбирались они в этом лучше. Нет, Хаш и его бульдоги взяли публику репертуаром и задором. В то время как демократы, эти импотенты, слюнявые интеллигентишки, лили на уши американцам всякую футуристическую херню про общество будущего (Один припев чего стоит: "Ты скажешь, я мечтатель, но я такой не один"!), Хаш знал, что нужно простому парню с красной шеей - тому, кто все еще курит сигары, хранит дома пушку, ходит в церковь, и у которого все еще стоит, - стоит вопреки усилиям демократов, вегетарианцев и сторонников запрета на хранение оружия. Этим парням по душе старые хиты. Когда на фоне огромного звезднополосатого полотнища появился Джордж в ковбойской шляпе и Кондомиса, одетая под статую свободы, демос взорвался восторженными возгласами. Когда же Туайс выдала старую добрую песню Man! I feel like a woman" (Чувак! Я чувствую себя настоящей тёлкой.), а Хаш продолжил хитом Teddy bear", Америка была покорена. Да, это был их вечер. "Обвей руками мою шею, - пел Джордж Кондомисе, - и отведи куда-нибудь. Я хочу быть твоим плюшевым медвежонком". Арамсфельд не солировал, потому что задница ДиКаприо спела бы пожалуй лучше, чем он. Но этого и не требовалось. Будущий шеф Пентагона чертовски хорошо работал в подпевках. Позади блиставших Хаша и Туайс он исполнял брейк с винтовкой М16, в нужные моменты, выкрикивая хрестоматийные:
  Come on baby! Shake your ass, baby! Let's do it tonight! Oh, I'll rock you, baby!
  Но расслабляться нельзя. Сегодня решающий тур - выступление в купальных костюмах. Демократы могут убаюкать публику пацифистскими движениями бедер. Если это случится, первые два тура не в счет.
  В помещение вошел Арамсфельд. На нем были атласные плавки цвета аравийской пустыни. Посередине красовался слоган "Багдад или провал", украшавший в героическом 2003 пушки американских танков.
  - Как настроение, Джордж? Надерем сегодня задницу этим недоноскам? - воскликнул МакДоналдс похлопывая Хаша по плечу.
  - Мы сделаем это!
  Упругим шагом вошла Кондамиса.
  - Прекрасно выглядишь, детка, - сказал Хаш.
  - Нас учили этому в Гарварде! - парировала обворожительная госсекретарша.
  - Я вижу, ты сделала домашнее задание, - рассмеялся Арамсфельд, глядя на свое и ее отражение.
  Кондомиса бросила на себя довольный взгляд в зеркало, подошла к Хашу, чмокнула его, затем МакДоналдса, и сказала:
  - Я горжусь вами, мальчики.
  
  Зазвонил телефон. Хаш взял трубку. По мере того, как он слушал, лицо его хмурилось.
  - Чёрт, нет не сейчас. Неужели с этим нельзя подождать? Какие-то пару часов приятель, и я в твоем распоряжении. Да что там стряслось, мать вашу! Хорошо, жду.
  - Похоже у нас проблемы? - спросила Кондомиса, глядя на подбородок Джорджа. По его глазам ничего невозможно было определить. Зеркалом его души был подбородок. Кондомиса выяснила это для себя во время одной вечеринки несколько лет назад. Они все втроем решили оттянуться после напряженной недели и поехали в Калифорнию. Джордж изрядно набрался тогда, он даже не ответил на зов Кондомисы. Она вышла на веранду. Джордж стоял на перилах и мочился вниз.
  - Джордж, слезь немедленно, - закричала она. - Ты ведь упадешь и убьешься. А потом, в округе могут быть репортеры. Представь себе, если завтра на первых полосах газет появится твоя фотография, где ты стоишь на перилах без штанов. Политики не должны снимать штаны без протокола, Джордж. Вспомни, как за это поплатился Клинтон.
  - Клинтон дурак,- ответил Джордж невнятно, но громко. - Он так и не понял основного. В политике главная опасность не в том, чтобы показывать народу член, а в том, чтобы показывать лицо. Член у всех одинаков, и пока не видно твоего лица, ничего неприличного нет в том, чтобы ходить с расстегнутой ширинкой. Неприлично лицо. Его и надо закрывать. Закрой лицо, и можешь годами показывать болт не только всей нации, но и всему мировому сообществу, мать его.
  Сказав это, Джордж повернулся передом к Кондомисе. Мотня была расстегнута, на верхнюю половину лица надвинута шляпа. Кодомиса с удивлением отметила правоту Джорджа. Действительно, трудно было определить, принадлежал ли член губернатору огромного штата, или разорившемуся фермеру.
  - Я не ошиблась в тебе Джордж, - сказала Туайс. - Ты действительно умеешь работать со СМИ. В наше время это главное.
  - Да нет, - устало ответил Джордж, опустившись на пол. - Просто людей интересует член. До лица никому нет дела.
  Джордж снял шляпу. Он сидел с невозмутимым видом. Только подбородок был напряжен.
  
  И вот сейчас Хаш опять выглядел столь же невозмутимым, но Кондомиса заметила, как его подбородок пошел бугорками.
  - Это серьезно Джордж? - в ее голосе звучала тревога.
  - Сюда идет Шнобелевопский, - ответил Хаш, опуская сотовый телефон словно пистолет после выстрела.
  - Как, - воскликнул Арамсфельд. - Сруль Шнобелевопский?
  
  Все в Белом Доме знали этого человека. Он появлялся редко, лишь в тех случаях, когда на карту были поставлены действительно национальные интересы. Шнобелевопский вошел быстрым шагом. Одет он был в серые брюки и манишку, белоснежная рубашка оттеняла желтый шелковый галстук.
  - Г-н Президент, уважаемая госсекретарь Туайс и министр обороны Арамсфельд, - обратился Шнобелевопский к присутствующим. - Нам необходимо срочно поговорить.
  - Но Сруль, - возразил Хаш. - Я еще не президент, а пока только кандидат, и если...
  - Вы им станете, мистер Хаш, - твердо сказал Шнобелевопский. - Вы им станете, даже если никто из вас не появится сегодня на стадионе. Прошу!
  Он открыл дверь в соседнюю комнату и пригласил всех жестом войти.
  Политики расселись в кожаные кресла, и Кондомисе почему-то пришло вдруг в голову, что и она, и Джордж и МакДоналдс смотрятся очень нелепо в своих купальных костюмах в этой старинной комнате с камином, картиной Моне на стене и доспехами рыцаря 16 в. Даже звезды и полосы американского флага, которыми пестрел ее купальник, выглядели неуместно, словно елочная мишура через пол года после рождественских праздников.
  - Я получил секретную информацию от Массада. - начал Шнобелевопский. - Речь идет о Ресурсе.
  - Как? - ахнули все. - Неужели им удалось что-то нащупать?
  - Да, но к сожалению, они не были первыми. Агенты израильской разведки зафиксировали рост активности неонацистской организации Аненшванц. Члены этой секты - одни из немногих, кто знает о существовании Ресурса и ищет его местонахождение. По всей видимости, им удалось выйти на след главного Гуру-Хранителя, которым, как выяснилось, был уполномоченный ООН по делам северо-восточной Африки Утнапиштим фон Фордерхинтерн.
  - Сукин сын! - выругался Хаш. - И он мне ничего не сказал. Я же вытащил его из грязи, дал все, что он имеет.
  - Имел, - поправил Шнобелевопский. - Утнапиштим фон Фордерхинтерн повесился. Сделал он это под воздействием нового психотропного оружия СМИлофон, которое активизировал один из агентов Аненшванц. Но перед смертью фон Фордерхинтерн успел предпринять действия, которые можно расценивать как сигнал "спящему" агенту Ордена Хранителей Ресурса. Анализ данных мировой сети Интернет позволил определить, что сигнал, посланный фон Фордерхинтерном получен. Остается выяснить, кем и где. Если мы опередим людей из Аненшванц, координаты местонахождения Ресурса будут наши. Если же нет... - Шнобелевопский помедлил, словно преодолевая внутреннее сопротивление. - Если же Аненшванц получит доступ к Ресурсу, то, учитывая тот факт, что они сумели-таки построить по древним чертежам СМИлофон, эта организация приберет к рукам не только контроль над неограниченными ресурсами, но и тотальную власть над ноосферой - психикой всего человечества.
  - Простите, Сруль, - вмешалась Туайс. - А что Вы имеете ввиду, говоря о неограниченных ресурсах? Что это за ресурсы?
  - Это любые ресурсы, г-жа Туайс. Понимаете, любые.
  - И нефть? - поинтересовался Хаш.
  "Неандертал, - подумал про себя Шнобелевопский. - Нефть - это вчерашний день. Он бы еще про мускульную силу спросил". Однако вслух он, улыбнувшись едва заметно, сказал:
  - Да, и нефть в том числе.
  - Сруль, Вам известно хотя бы приблизительное местоположение Ресурса? - спросил Арамсфельд, нервно потирая ладони.
  - Известна страна.
  - Так что же Вы молчите, - воскликнул Хаш. - Что это за страна!
  - Судан.
  
  Хаш резко поднялся и взял сотовый телефон. Набирая номер, он бросил Арамсфельду:
  - МакДоналдс, срочно приступай к разработке плана вторжения. Кондомиса, займись союзниками и ООН. Нам нужна резолюция Совбеза в ближайший день, максимум - два.
  - Кому ты звонишь, Джордж? - спросила Туайс, вставая с кресла. Она рефлекторным движением хотела поправить костюм, которого на ней не оказалось.
  - Жильберу, - ответил Хаш. - Нужно обеспечить информационную поддержку.
  - Г-н Шнобелевопский, а может быть, Вы возьмете на себя эту задачу, - сказала Туайс, поворачиваясь к креслу в углу. Шнобелевопского в комнате не было. Дверь не открывалась.
  
  Жильбер д'Араян, секретный агент ЦРУ по работе со СМИ, ворвался как вихрь, размахивая бумагами, и не переставая щебеча. Его длинные рыжие волосы развевались во всех направлениях, следуя за экспонентными движениями свеклообразной головы.
  К моменту его появления Кондомиса уже успела переодеться и выглядела теперь вполне официально. Д'Араян вперил в нее клокочущий взгляд, его лицо играло обильной мускулатурой.
  
  - Кондомиса, это безобразие! Я готовился к записи ролика год, ты понимаешь, год! У нас же договор с Аль-Джазирой, ты ведь знаешь. Мы итак опоздали и будем платить неустойку. Новое обращение С-Усами-без-Ладана должно выйти не позже апреля. Ты же сама составляла график! В апреле Аль-Джазира передает обращение, в мае мы делаем заявление о недопустимости распространения антиамериканских настроений в арабских СМИ, в июне они прокручивают ролик еще раз, в августе мы их бомбим, и они получают свою страховку. Я ничего не понимаю, зачем такая спешка?! Почему нужно отрывать меня от работы? Почему нельзя закончить сначала с одним, потом браться за другое? Чёрт возьми, эти ролики ведь произведение искусства! Потомки будут упиваться ими как романами Дюма и ролями Ришара. Но разве вам, американцам, это понять!
  Ты послушай, ты только послушай, вот это место. Представь кадр: С-Усами-без-Ладана в рембрантовских светотенях. Один глаз в темноте, зритель словно смотрит в бездну, а другой устремлен прямо на вас. И вот раздается мягкий, вкрадчивый голос:
  "За каждый волос, упавший с головы правоверных, мы направим на вас тучи перелетных кур-самоубийц, зараженных птичьим гриппом. Они принесут болезнь в ваши супермаркеты, офисы, дома, и вам негде будет укрыться. Тонны бензола отравят ваши реки, ураганы принесут вам радиоактивный ветер, пока вы не будете истреблены все до единого! Толпы, толпы кур! Дивизии зараженных бегемотов! Армады инфицированных слонов!!! Киты, огромные киты, начиненные радиоактивной взрывчаткой!!!"
  Д'Араян вошел в раж. Он носился по кабинету как полоумный, крича и брызгая слюной. Наконец он бросил сценарий на пол и принялся топтать его ногами, затем выпрямился, сложил крестообразно руки на груди, закатил глаза к небу, вытянул руки по швам, согнул левую руку в локте и резко опустил ее вниз под прямым углом, вытянув указательный палец. Он застыл с выпученными глазами, ожидая аплодисментов.
  
  - Браво! - мягко сказала Кондомиса. - Вот за это я тебя и люблю, Жильбер. Именно потому что ты - гений, я намерена поручить тебе эту задачу, требующую исключительного мастерства. Только человеку с твоими способностями это под силу.
  Счастливый, Д'Араян опустился в кресло.
  - Чем же мне предстоит заняться?
  - Ты должен будешь за день обеспечить поддержку мировым общественным мнением нашего вторжения в Судан.
  - Куда?! - Жильбер снова вскочил на ноги. - Я не ослышался? Ты сказала, Судан?
  - Ты не ослышался. Я сказала Судан.
  - Но это же все меняет! - восторженно воскликнул Жильбер. - С этого надо было начинать!
  Кондомиса удивленно подняла брови.
  - Ты знаешь, что в Судане девочкам удаляют клитор!? - продолжал Жильбер. - Я воспринимаю это как личное оскорбление! Если бы в распоряжении Франции были такие военные ресурсы как у США, этому безобразию давно был бы положен конец!
  Каждый француз пожертвовал бы собой за женский...
  
  
  Глава 6
  ...блядством.
  
  Подходя к дому, Захар все больше ощущал тревогу. Входная дверь была приоткрыта. Мудашев вошел в квартиру и зажег свет. Тишина.
  - Дивуар! - позвал Мудашев.
  Снова тишина.
  - Дивуар, ты где?
  Мудашев зашел в комнату. Кота не было видно. Он прошел на кухню, зажег свет и...
  Мертвое животное лежало на полу. Никаких признаков насильственной смерти не было. Кот валялся на спине, раскрыв пасть и глаза, растопырив лапы и вытянув хвост. Его поза напоминала звезду.
  Захар сел на пол и закрыл лицо руками. Он ждал истерики. Но истерика не наступала.
  Мудашев взял пакет с логотипом супермаркета Патерсон и упаковал в него труп Дивуара. Затем он обернул его еще одним пакетом, засунул в морозильник и пошел спать.
  Утром Захар отправился в Адлер. В музее у него работал знакомый чучельщик. Мудашев отдал ему все оставшиеся от проданного бампера деньги, оставив себе лишь на маршрутку, молоко, хлеб и сигареты. Договорились, что завтра чучело Дивуара будет готово.
  Захар неторопливо шел по улице, раздумывая над случившимся. Когда он поравнялся с телефонной будкой, ему на голову сиранул пролетавший голубь. Захар взял листик и убрал с головы помёт. Вдруг телефон в будке зазвонил. Мудашев вздрогнул. Он подошел к автомату и снял трубку.
  - Хер Мудашев? - раздался голос в трубке.
  - Меня зовут Захар Мудашев, - почему-то ответил Захар.
  - Захер Мудашев?
  - Кто Вы?
  На том конце провода (если провод вообще существовал) раздался шорох. Затем голос сказал:
  - Необходимо встретиться. От этой встречи многое зависит.
  - Да, я знаю, - ответил Мудашев. - Я ждал Вас. Где и когда?
  - Немедленно. Просто повернитесь.
  
  Захар повернулся, но никого не увидел. На обочине стоял черный Хаммер с тонированными стеклами, на который Мудашев обратил внимание, еще когда выходил из музея. Он повесил трубку, подошел к машине, открыл дверь и сел. Автомобиль тронулся. Когда глаза Захара привыкли к полумраку, он понял, почему для встречи с ним было выбрано столь крупное средство передвижения. За рулем сидел необъятных размеров негр-мутант. Мудашев видел его лицо через зеркало заднего вида. Совершенно черные белки глаз не позволяли установить, куда смотрит негр, но Мудашев чувствовал, что чудовище глядит на него. Водитель был одет во все черное: Плащ, брюки, пиджак, галстук, рубашка. Единственным светлым элементом в его костюме была серебряная руна "отала" на галстуке.
  - Вы из ордена Аненшванц? - Спросил Мудаше риторически. - Убийство Утнапиштима фон Фордерхинтерна - дело ваших рук? Так?
  - Предпочитаю личные имена, а не названия организаций, - ответил негр. - Я же обратился к Вам как к Мудашеву, а не как к члену ордена Хатхор-Сохмет. Меня зовут Хубба фон Бубба. И, если уж Вам так важно получить подтверждение, то я, действительно состою в ордене Аненшванц в чине комтура. О Вашем чине я не спрашиваю.
  Фон Бубба протянул Мудашеву ладонь в черной лайковой перчатке.
  - Вы верите в сны, комтур? - спросил Мудашев, пожимая огромную кисть чудовищных размеров негра. - Ведь орден Хатхор-Сохмет, о котором Вы говорите, - всего лишь мои сны.
  - Полно Вам. Сны - это параллельная реальность. Вам ли об этом не знать. Кстати, как Вы узнали обо мне? Вы наводили справки?
  - Нет, я видел Вас во сне.
  - Вот видите.
  Между тем машина миновала тоннель и неслась по автостраде. Справа промелькнул поворот на пляж "Красный штурм".
  - Куда Вы меня везете? - небрежно спросил Мудашев.
  - Ну, Вы же закончили свои дела в Адлере. Теперь, я полагаю, Вы хотели бы погулять, расслабиться. До завтра Вам все равно нечего делать.
  - Вы мне еще не задали вопрос, ради которого устроили эту встречу.
  - Вы формалист, голубчик. Вы знаете мой вопрос, а я - Ваш ответ. К чему лишние церемонии?
  - В таком случае, Вы не меньший формалист, комтур. - парировал Мудашев. Ему все же хотелось обращаться к собеседнику не по имени, а по рангу. - Вы ведь могли вообще со мной не встречаться, не так ли?
  - А как бы, по Вашему, я передал Вам деньги? Я знаю Ваш ответ, Вы согласны. Но мне нужно внести задаток, заключая договор.
  Фон Бубба протянул Мудашеву пачку денег.
  - Но я ведь еще не знаю точного местоположения Ресурса. - сказал он, с наслаждением ощупывая купюры достоинством в сто евро.
  - Мне нравится Ваша добросовестность, г-н Мудашев, - ответил комтур. - Это задаток и в то же время плата за то, что Вы уже обнаружили. Деньги заработаны Вами честно. Кроме того, основную информацию, Вы наверное, получите дня через два. Может быть, даже раньше.
  Говорить больше было не о чем, и воцарилась неуютное молчание.
  - А почему, собственно, мы едем в тишине? - несколько хамовито поинтересовался Мудашев. - Отчего бы нам не послушать музыку?
  Перейдя от слов к делу, он врубил магнитолу. Слегка приторный голос заструился из колонок, лаская слух и другие органы:
  
  Когда смотрю, как ты танцуешь,
  Малыш - ты меня волнуешь.
  Когда ты смотришь так серьезно,
  Малыш, я тебя люблю.
  Когда ты робко меня целуешь,
  Малышь, - ты меня волнуешь.
  Но не могу, не могу, извини, не могу.
  
  Мудашев попросил остановить у бара "Япона мама". Выходя из машины, он улыбнулся покровительственно и произнес:
  - Я искренне рад нашему знакомству, комтур.
  Если бы люди, хоть немного знавшие Мудашева, увидели его в этот день, они бы просто изумились. Он уверенно открывал двери дорогих ресторанов и магазинов, и перемещался из одной точки города в другую на такси.
  Захар с удивлением отметил про себя, что его перестали раздражать дорого одетые и сытые люди. Отовариваясь в универсаме "Патерсон", он умилился, увидев, как мальчик и девочка лет 12, вероятно брат и сестра, одни без родителей делали покупки. Глаза девчушки блестели, бегая по забитым сладостями полкам, а мальчуган строил из себя спокойного и важного джентльмена, явно подражая состоятельному отцу. "До чего же славно жить, - подумал Мудашев. - Как прекрасен все-таки человек!"
  В 8 часов вечера одетый в роскошный костюм и пальто Захар Мудашев, будучи в изрядном подвыпитии, скрылся в фюзеляже самолета Ил-86, направлявшегося в Москву. В Кармане у него был обратный билет на утро следующего дня.
  Его немного тошнило, но в целом состояние было...
  
  Глава 7
  ...клитор.
  
  События развивались стремительно. CNN, BBC, Deutsche Welle, все мировые и российские каналы бесперебойно транслировали сенсационные кадры из Судана. На экранах то и дело воспроизводились интервью с женщинами, прошедшими процедуру обрезания. Душераздирающие рассказы несчастных жертв сменялись интервью с сексопатологами и психологами. В ожидании передачи "7-40", последнего островка гласности, полуночники по всей России смотрели экстренные выпуски новостей. Вот приятной наружности доктор, стоя перед огромным макетом женского полового органа, объяснял механизм обрезания, подробно останавливаясь на различных физиологических аспектах. Затем снова замелькали кадры только что найденных массовых захоронений женских клиторов. По подсчетам специалистов, количество обнаруженных в могильниках клиторов в пять раз превышает женское население Судана. Естественно напрашивался вывод о том, что, пользуясь нестабильностью и непрозрачностью Судана, мракобесы со всего света свозят сюда девушек для проведения этой чудовищной процедуры. Судан стал подпольной фабрикой уродования женских половых органов. На вырученные от грязного ремесла деньги финансировалась гражданская война. Наконец, диктор объявил, что президент США через несколько секунд обратится с чрезвычайным воззванием к нации и миру. В кадре появилась лужайка перед Белым Домом. Джордж Хаш уверенно, но со слезой в голосе заговорил:
  "В эти минуты, - сказал президент, - пока я выступаю перед вами, сотни женщин в Судане продолжают насильственно лишаться клитора. Тысячи женщин с надеждой смотрят на свободный мир, ожидая защиты своей чести и здоровья. Люди, лишившиеся совести, руки которых по локоть погружены в уродуемые ими женские половые органы, не внемлют нашим призывам. И сегодня я говорю: Америка с вами! Мы не дадим вас в обиду! Мы защитим вашу свободу и клитор!"
  Далее последовали сокращенные версии выступлений глав других государств. Президент Франции назвал женское обрезание варварским актом, которому Французская Республика готова противопоставить всю мощь акта цивилизованного. Канцлер Германии отметил, что бесчеловечной практике удаления клитора Европа должна ответить ускорением темпов интеграции, основанной на ценностях гуманизма и уважении к человеческому клитору. Китайский лидер заявил, что КНР готова предоставить Судану всю необходимую медицинскую помощь для реабилитации жертв деклиторизации и содействовать экономическому развитию. Российский президент, Владимир Путин, в частности сказал:
  "Россия, как и все мировое сообщество, с озабоченностью смотрит на процессы, происходящие в Судане. За последние несколько месяцев количество женщин, лишившихся клитора, увеличилось в разы. Вместе с тем, мы с беспокойством отмечаем тот факт, что вокруг Судана искусственно поднимается шумиха. Напомню, что Судан - не единственная страна в мире, где существует проблема женского обрезания. Подходить к этой проблеме необходимо целостно, с учетом всех факторов, не допуская двойных стандартов. Женский клитор не может и не должен стать разменной монетой в закулисных геополитических играх".
  В следующем блоке новостей речь шла о военной подготовке операции, под кодовым названием "Invincible Clitoris". Перед телезрителями проплывали авианосцы, взмывали в небо палубные штурмовики и крылатые ракеты, неслись, поднимая пыль, танки. Интервью военнослужащих были похожи. Все говорили о том, что вооруженные силы коалиции не допустят геноцида и принесут свободу женщинам Судана. Добродушные морпехи добовляли как призказку: "Мы надерем задницы этим засранцам. Девочки, держитесь! Мы уже здесь! Скоро вы познакомитесь с настоящими мужчинами!"
  Наконец началась передача с участием правозащитника. Волей-неволей разговор от проблем демократии в России свелся к проблемам мировой демократии в свете назревавшего "клиторального кризиса". Правозащитник доказывал, что мир, пусть и медленно, но все же меняется в лучшую сторону. Благодаря СМИ и современным информационным технологиям даже самые закрытые страны, такие как Судан, не могут сохранить в тайне факт массового геноцида, а международное сообщество, сколь бы ни было разрозненным, все же уже не может не реагировать на подобные события. Мы - живые свидетели того, как миллионы долларов тратятся сегодня на то, чтобы защитить права человека, в частности, право женщин на клитор.
  Ведущая явно нервничала, задавала вопросы невпопад и, озиралась по сторонам, делала какие-то странные жесты. Наконец, предмет ее беспокойства выплыл на экран. Сильно пьяный мужчина лет тридцати с небольшим, качаясь, подошел к креслу гостя передачи и встал у него за спиной. В руке мужчины была недопитая бутылка горячительного напитка, по лицу его, словно облака в ветреную погоду, пролетали довольные гримасы различных оттенков. Ему делали знаки, чтобы он удалился из кадра, но он их упрямо игнорировал. Когда к нему подошел работник студии с длинными волосами и серьгой в ухе и начал мягко вытеснять за пределы видимости, мужчина, оттолкнул его и, пробурчав что-то вроде "пошел на хер, столичный пидар", громко и отчетливо сказал:
  - Демократия - это власть народа. А я народ, так дайте же мне подермократить, на!
  Гость передачи, считая очевидно, что появление странного персонажа предусмотрено сценарием, энергично возразил:
  - А вот с этим я, пожалуй, не соглашусь. Демократия - это отнюдь не власть народа. Власть народа - это, знаете ли анархия. Демократия же суть правление просвещенных меньшинств, осуществляемое с брюзгливого согласия мыслящего большинства.
  Но к современной России это определение, увы, неприложимо, ибо у нас просвещенные меньшинства столь ничтожны, а большинство питает к ним столь сильное отвращение, что процесс мышления в массах становится просто невозможен.
  На этих словах передача оборвалась, ибо незваный молодой человек, пытаясь выразить свое несогласие, споткнулся о кресло правозащитника и перевернул оное, затем перевернулся стол и, наконец, камера.
  Экран замелькал, телезрители на мгновение увидели испуганное лицо журналистки, матерившегося оператора, недоумевающего правозащитника. Начался переполох, за кадром послышался голос "Жми на...", картинка сменилась, и зрители снова услышали ставшее привычным:
  "...клиторы!"
  
  
  
  Глава 8
  ...охуительное.
  
  Захар Мудашев с синяками под глазами счастливо брел по улицам Москвы. Рядом с ним шла телеведущая, на лице которой не было ни тени досады, хотя из-за происшедшего сегодня в прямом эфире она могла потерять работу. Лена и Захар не виделись с самого окончания университета. Обстоятельства нынешней встречи представлялись столь нелепыми и, одновременно интригующими, что осмыслить их серьезно пока просто не получалось. Оба впервые за долгие годы наслаждались настоящим приключением.
  Близился рассвет, а они все вспоминали свою юность, - беззаботные студенческие годы.
  Вдруг Захар остановился и посмотрел на часы. Расположение стрелок на циферблате заставило его нахмуриться.
  - Ты что? - спросила Лена.
  - У меня мало времени. Через два часа самолет, - ответил Захар.
  - Так ты успеваешь.
  - Нет, я не могу улететь ни с чем.
  - У тебя еще дела? - разочарованно спросила Лена?
  - В университете мне хотелось тебя трахнуть. Я этого не сделал тогда. Потом долго жалел. Я не хочу жалеть об этом оставшуюся жизнь.
  - Так ты что, ради этого прилетел в Москву и завалился ко мне на работу?
  - Да.
  - Ты такой же романтик, как и прежде!
  
  
  
  Глава 9
  Вернувшись в Сочи, Мудашев сразу направился в музей. То, что он услышал от чучельщика, вполне отвечало его смутным надеждам. Вручив Захару перевязанную синей атласной лентой коробку, приятель сказал:
  - В желудке у твоего кота я нашел причину смерти. Она в коробке, прилеплена ко дну скотчем.
  Мудашев дал ему оставшуюся сумму денег и вышел.
  Придя домой, он устремился на кухню, поставил коробку на стол и развязал тесьму. Чучело вышло на славу. Лучше живого! Кот Ди Вуар лежал на подставке словно сфинкс, его хвост изящно закручен, а в правой лапе он держал рюмку.
  У Мудашева было. Он налил себе, затем коту, выпил и снова налил обоим. Затем, взяв нож, срезал с внутренней стороны коробки крошечный предмет, прилепленный скотчем. В руках у него оказался макет клитора, изготовленный из слоновой кости.
  - Кто ж это додумался скормить тебе такую штуку?
  Мысли снова закружились в голове Мудашева, то выстраиваясь в причудливые вереницы, то рассыпаясь, чтобы затем образовать новые каузальные комбинации.
  "Клитор. Слоновая кость. Кот. Ди Вуар. Кот Дивуар. Чёрт! Кот Дивуар?!! Не может быть!"
  Раздался телефонный звонок. Мудашев снял трубку.
  - Здесь фон Бубба, - пророкотало на том конце. - Нам нужно немедленно вылетать. Собирайтесь, я буду через 15 минут.
  - А Вы уже знаете маршрут, комтур? - поинтересовался Мудашев.
  - Мы отправляемся в Судан.
  - Я бы предпочел Берег Слоновой Кости.
  Наступила пауза. Мудашев понял, что фон Бубба не собирается выпрашивать у него объяснений, и продолжил:
  - Сегодня я получил недостающий фрагмент головоломки. Мой кот умер от того, что кто-то заставил его съесть макет клитора из слоновой кости. Кота зовут Дивуар. Понимаете?
  - Понимаю, - ответил насыщенный бас. - Вы думаете, что в имени Вашего кота и съеденном им макете клитора заключен шифр. Côte d'Ivoir - Берег Слоновой Кости.
  - Догадались или увидели во сне? - съязвил Мудашев.
  - Собирайтесь. Сегодня вечером мы должны быть в Судане.
  - Да что за чёрт! - взорвался Мудашев. - Я же, кажется, объяснил.
  - Вы не смотрите телевизор, г-н Мудашев. А зря.
  В трубке раздался прерывистый сигнал. Захар выругался, собрал нехитрый скарб и пошел на кухню. Ему, на мгновение, показалось, будто наклон головы Ди Вуара теперь был иным. "Ерунда, - подумал Мудашев. - Я просто бухой". Он взял рюмку со стола, чёкнулся с Ди Вуаром, и выпил.
  В голову ему моментально...
  
  Глава 10
  ...ёбнуло.
  
  К тому моменту, когда шасси личного самолета фон Буббы, уносившего Мудашева прочь из Сочи и вообще из России, коснулись взлетно-посадочной полосы в международном аэропорту Хартума, оба знали о Ресурсе очень многое.
  Во-первых, ресурс назывался Утнапиштим.
  Во-вторых, имя этого персонажа шумерского эпоса о Гильгамеше было связано с ковчегом - по-французски "arche". Ресурс Утнапиштим находился в ковчеге и, очевидно, как гласила легенда, был предназначен для спасения от какой-то катастрофы, условно называвшейся "потоп". Имя Утнапиштим фон Фордерхинтерн было кодом от начала до конца. Поскольку немецкое слово |Hintern , т.е. "задница" является синонимом немецкому "Arsch", которое, в свою очередь, во французском написании означало "ковчег" или "арку", то получалось, что имя уполномоченного по делам северо-восточной Африки означало "Утнапиштим из переднего ковчега" или передней "арки". Логично было предположить, что ковчег находился под аркой.
  В-третьих, открытая задница повесившегося лицом к стене, должна была имитировать женский половой орган. Vorderhintern" - "передняя задница". Внешнее сходство органов налицо. Утнапиштим хотел привлечь внимание агентов Ордена Хранителей Ресурса к женскому половому органу, а вернее, - к клитору. Теперь, когда во всех СМИ, казалось, ключевым словом стал "клитор", теперь, когда перед Мудашевым лежала извлеченная из клиторообразного контейнера схема, представлявшая собой женский половой орган, изображенный поверх карты северо-восточной Африки - территории Древнего Египта! - сомнений не было никаких. Гигантское влагалище, простиравшееся по оси реки Нил, начиналось у дельты и заканчивалось у столицы Судана. Точка, где помещался клитор точно совпадала с пригородом Хартума - г. ОМДУРМАН.
  В-четвертых, то же самое изображение женского полового органа, наложенное на спутниковый снимок Омдурмана вдоль той же параллели, в точке клитора указывало место, где находился доступ к Ресурсу Утнапиштима. Единственное, что оставалось неясным, - это связь между Ресурсом Утнапиштима и Берегом Слоновой Кости.
  Черный лакированный Хаммер выполз из чрева Боинга и покатился в направлении Омдурмана. "Малыш" и "Карлсон", как условились называть друг друга Мудашев и фон Бубба, внимательно слушали новости. До истечения ультиматума оставались считанные часы. Самолеты ВВС США уже барражировали в ночном небе. Скоро улицы города превратятся в ад. Надо было торопиться. Малыш нервно щупал костяной клитор, словно он придавал ему уверенность. Карлсон поглаживал СМИлофон.
  Зазвонил сотовый. Карлсон взял трубку.
  - Да, г-н ландмейстер, все идет по плану. Спутниковая навигация? Это было бы весьма кстати. Да.
  Они были в заданной точке. Малыш вышел первым. За ним последовал Карлсон, на ходу что-то заворачивая в печатный орган российских немцев, одного из многочисленных этносов, оказавшихся на грани вымирания. Газета многозначительно называлась "Neues Leben" - "Новая жизнь". Малыш огляделся. Хаммар стоял в небольшом дворе посреди заброшенных трущоб. На стене одной из них детской рукой была нацарапана пизда. Малыш достал муляж клитора и приложил к соответствующему месту рисунка. Вдруг пол под ним затрещал, и полусгнившие доски проломились. Малыш и Карлсон очутились в огромной яме, выбраться из которой было не под силу даже такому великану как Карлсон.
  - Чёрт, неужели тут нас и застанет война? - проворчал Малыш.
  - Взгляни, Малыш! - сказал Карлсон, наведя карманный фонарик на стену.
  - Охуеть! - пролепетал потрясенный Малыш.
  В стене была арка, выполненная в образе женского полового органа. Не теряя времени, Малыш приложил клиторальный ключ куда положено. Влагалище с шелестом расступилось и приняло гостей. Малыш и Карлсон очутились в длинном коридоре, покрытым верблюжьей шерстью. В конце тоннеля мерцал свет. Малышу подумалось, что тоннель, через который по свидетельствам собранным Р. Муди проходит душа человека после смерти, должен выглядеть также. Просто, здоровенное мохнатое влагалище.
  Тоннель открывался в просторный зал, в середине которого горел масляный светильник. Это был грот, стены его расписаны фресками. Малыш без труда узнал в изображенных сценах сюжеты из эпоса о Гильгамеше. Удивило его лишь присутствие среди персонажей "Повести о Гильгамеше" древнеегипетских божеств. В образе блудницы, которую бог Анну подослал великану Энкиду, почему-то выступала Исида, а рядом с ракушкой Сирдури стоял египетский Тот. "Должно быть, таким способом живописец хотел указать на общий корень различных эзотерических традиций", - предположил про себя Малыш. Вся стена переливалась разноцветными надписями. Среди множества переводов Малыш отыскал русский текст. Он сразу же узнал в приведенном отрывке слова все той же Сирдури:
  
  Гильгамеш, куда ты стремишься?
  Жизни, что ищешь, - не найдешь ты!
   Боги, когда создавали человека,
   Смерть они определили человеку,
  Жизнь в своих руках удержали.
  
  Те же, Гильгамеш, насыщай свой желудок,
  Днем и ночью будешь ты весел,
   Праздник справляй ежедневно,
   Днем и ночью играй и пляши ты!
  Гляди, как дитя твою руку держит,
  Своими объятьями радуй супругу -
   Только в этом дело человека!
  
  "Блядь! - подумал Малыш. - Кому-то ведь пришло такое в голову тридцать веков назад!"
  Пока Малыш изучал наскальную живопись, Карлсон присел на пол и раскрыл сверток. Оттуда вывалилась здоровенная сарделька. Отряхнув ее, Карлсон принялся жевать, громко чавкая. В паузах он напевал:
  
  Когда ты смотришь так серьезно,
  Малыш, я тебя люблю.
  На-на-на-на-на-на-на-на,
  Пара-па-па-па-пара-ра.
  Но извини, не могу, не могу, не могу.
  
  Вдруг откуда-то снизу донеслось жужжанье и часть пола раскрылась. В узком тоннеле были проложены пути и стоял обтекаемой формы вагончик как в "американских горках". Малыш и Карлсон уселись поудобнее. Увлекаемый весом пассажиров, вагончик медленно пополз по наклонной плоскости. Спуск становился все круче, вагончик разгонялся, и вот уже ветер свистел в ушах путников. Тоннель начал причудливо извиваться, вагончик то взмывал вверх, то стремглав падал вниз. Тоннель оборвался и вагончик вылетел в огромную пещеру. Колея огибала гигантские сталактиты и сталагмиты, подсвеченные скрытыми от глаз фонарями. У Малыша захватило дух то ли от восторга, то ли от ужаса.
  - Эге-ге-ге! - закричал он, и голос его отозвался могучим эхом в бездонных анфиладах подземного мира. Пещеры становились все необъятнее, Малыш и Карлсон пролетали над подземными реками и горами, озерами и пропастями. А пространство все расширялось и расширялось, и вот, вагончик уже стремглав летел над бескрайним морем. Колея становилась более пологой, скорость падала, море подступало все ближе. Малыш, не отрываясь смотрел на воду. Ему казалось, что оттуда из глубин доносится чудесное и одновременно жутковатое пение. Море казалось живым, мыслящим и чувствующим телом.
  - Малыш, ты только посмотри на это! - изумленно прошептал Карлсон.
  Малыш поднял глаза и оцепенел.
  Он был готов ко всему, но то, что предстало его взору, не могло осилить никакое человеческое воображение: Прямо по курсу лежал совершенно круглый песчаный остров. На поверхности лежал гигантский человек, погруженный в сон. Его рост был метров 20 или даже больше. Великан лежал на спине, широко раскинув руки и ноги, как бы образуя звезду. Его кожа была темно-фиолетового цвета, от всего тела исходило голубоватое сияние, которое покрывало великана словно купол. На песке вокруг него стояли разные сосуды из драгоценных металлов.
  - А я думал, что он в Тибете! - не своим голосом прошептал Мудашев.
  - Кто он? Ты что-нибудь о нем знаешь? - растерянно спросил фон Бубба.
  Здесь, в этой самой точке, сходились все древние легенды разных культур. По преданию, в недрах земли дремлет огромный гигант, пришелец из других миров. Когда наступит конец света, он проснется и спасет человечество от гибели. Тибетские мифы и шумерский эпос, каждый на свой лад, сообщали эзотерическое знание об Утнапиштиме, ковчеге и спасении от грядущей катастрофы.
  Вагончик беззвучно скользил по воде. Дождавшись, когда он причалит, Мудашев и фон Бубба выбрались на берег.
  - Ты понимаешь, что означает эта находка? - спросил Мудашев своего спутника.
  - То, что мы нашли Ресурс. - Ответил он неуверенно.
  - Это означает, что конец света приближается.
  Как ни странно, на фон Буббу слова Мудашева не произвели никакого впечатления. Его внимание привлекало содержимое сосудов. Он погрузился в голубоватую ауру, окружавшую Утнапиштима и подошел к одному из них. СМИлафон сковывал движения. Фон Бубба бросил его на песок словно какой-то хлам. Каждый сосуд мог бы занять почетное место среди шедевров Лувра. Мудашев невольно любовался чудесными пропорциями и изящной отделкой. Фон Бубба наклонился и принюхался.
  - Это нефть! - сказал он триумфальным голосом.
  - Но ее здесь слишком мало, чтобы помочь твоей Германии стать тысячелетним царством, - возразил Мудашев.
  - А вот это мы сейчас и проверим.
  С этими словами фон Бубба наклонил сосуд. На песок потекла маслянистая струя.
  - Смотрите, г-н Мудашев, - рявкнул фон Бубба. - Она не кончается! Не кончается! Она неисчерпаема! Ха-ха-ха! Это неисчерпаемые запасы!
  Фон Бубба побежал к следующему сосуду. Там оказалась вода. Чистейшая вода. Фон Бубба наклонил сосуд, потом положил его на песок. Вода продолжала течь неослабевающим потоком. Негр схватил сосуд своими ручищами и перевернул его вверх дном. Вода хлестала как из крана, не заканчиваясь. Словно обезумев от счастья, фон Бубба носился от сосуда к сосуду, переворачивая их, как пьяные подростки опрокидывают мусорные баки на улице. Сосуды источали вино, молоко, мёд, финики...
  - Перпетум мобиле! - орал фон Бубба. - Перпетум мобиле! Он кружился в неистовом танце, осыпая, обливая, вымазывая себя содержимым сосудов.
  - Прекрати! - заорал Мудашев, - Хватит!
  Но фон Буббу было не остановить.
  - Да послушай ты, что передают по радио! - умолял Захар, даже не удивившись, что приемник брал сигнал на такой глубине.
  - Мобиле! Пер-пе-тум мо-би-ле! - истошно скандировал фон Бубба
  Между тем, новости были тревожные. Кажется, лидеры мировых держав что-то пронюхали про Ресурс, потому что к Судану стягивались войска не только США и их союзников. Сообщалось, что Арабская Лига внезапно заявила свои права на Судан. Китай, вопреки сделанным ранее заявлениям, начал переброску войск в район Красного моря. Россия предостерегла Вашингтон от поспешных действий и заявила, что в случае, если Штаты не проявят гибкости, нельзя исключать никакого сценария, в том числе и нанесения превентивного ядерного удара.
  - Остановись, черномазая свинья! - кричал Мудашев. - Да остановись же ты!
  Все было бесполезно. Звуки приемника и рев фон Буббы смешивались в одну неистовую какофонию. Мудашев почувствовал приступ тошноты. Он схватил СМИлофон и заорал, что было мочи:
  - Да пропадите вы все пропадом, суки!
  
  
  Глава 11
  Внезапно все стихло.
  Мудашев огляделся. Фон Буббы не было. Приемник беспомощно шипел на песке. Он схватил его и стал лихорадочно искать станции. Глухо. Ни на коротких, ни на длинных, ни на средних, ни даже на FM не было ни звука.
  Вдруг Мудашев ощутил на себе взгляд. Он поднял глаза и остолбенел. Утнапиштим сидел и пристально смотрел на него.
  Мудашевом внезапно овладела какая-то досада.
  "Еб твою мать, - подумал он. - Ты ведь должен был нас спасти"
  "Эта какая-то херня, - подумал Утнапиштим. - Что-то не срослось".
  "Свяжись хоть со своими-то, - подумал Мудашев. - Пусть прилетят и вытащат нас теперь из этой жопы".
  "Не получается, - подумал Утнапиштим, - связи нет".
  "Так что, это уже полный пиздец? - поумал Мудашев. - Мне теперь что ж, здесь с тобой до конца дней финики жевать? Да хуй тебе на рыло! А как же Ленка? Блядь, мы же пожениться хотели. Детей завести, ремонт сделать, и все такое. Что ж теперь, полный пиздец?"
  "Пиздец, - подумал Утнапиштим, - но не полный. Пока у меня еще есть энергия, могу отправить тебя в другое время. Сместишься примерно на пять тысяч лет".
  "Куда, вперед или назад?" - подумал Мудашев.
  "А хуй его знает", - подумал Утнапиштим.
  "Хер с тобой, блядь, - подумал Мудашев. - Валяй".
  Внезапно все тело Утнапиштима засияло ярким синим светом, таким ярким, что Мудашев зажмурился. Внутри синего тела гиганта Захар увидел белое, размером поменьше. Синее тело становилось все бледнее, пока не исчезло совсем. Вскоре внутри белого тела появилось красное. Затем, желтое, зеленое... Утнапиштим таял как какая-то матрешка, превращаясь в свет и рассеиваясь. Каждая последующая фаза была все ярче, Мудашеву пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
  
  
  Глава 12
  Открыв глаза, Мудашев обнаружил, что стоит на берегу Нила. Справа и слева, покуда хватало глаз, виднелись маленькие поля, орошаемые бескрайней сетью каналов. На дальних полях работали смуглые люди в набедренных повязках. А на другом берегу реки раскинулся живописный город, в центре которого возвышался великолепный храм. От берега к входу в храм вела широкая лестница.
  Из города на папирусных лодках на этот берег плыла процессия облаченных в длинные одежды мужчин с обритыми головами. Горожане, не имевшие лодок, столпились на берегу. Мудашев понял, что взоры всех были устремлены к нему. Когда кавалькада причалила, Мудашеву подали лодку украшенную белоснежным пологом. Мудашев взошел на борт.
  Вид города, объятого зеленью и солнцем и гипнотический плеск воды, рассекаемой веслами, заполнял до отказа каждое мгновение смыслом, концентрация которого, как в картинах Тарковского, превышала предельно допустимую для человеческой психики норму. Ситуация обязывала, и Мудашев мысленно умолял своего внутреннего звукооператора поставить что-то эпическое, вроде бетховеновской "Оды к радости" или "Поэмы экстаза" А. Скрябина. Но в голове у него, как назло, крутилось:
  
  Он утепляет Вам балкон,
  И каждый в Сочи с ним знаком.
  Вам окно поставят тут,
  Кредит вам быстро выдадут,
  И скидки в праздники дадут.
  Скажите: Как его зовут?
  
  
  Не успела его лодка коснуться ступеней храма, как все кроме жрецов простерлись ниц. Поднимаясь по лестнице, Мудашев заметил, что вся она была покрыта пластинами из слоновой кости. Храм тоже был убран слоновой костью.
  Вход в святилище закрывала тяжелая ткань, затканная изображением кошачьих глаз. Мудашев отодвинул завесу и вошел внутрь. За ним последовали лишь писец и главный жрец. Потребовалось несколько мгновений, чтобы его глаза привыкли к полумраку. Мудашев огляделся. Он стоял у себя на кухне. Все вещи лежали на тех же местах, где он их оставил в последний раз. На столе возвышалось чучело Ди Вуара, в лапе он по-прежнему держал рюмку. В рюмке было.
  Мудашевым овладело странное чувство, будто все это с ним уже случалось когда-то раньше. В его памяти четко зафиксировалась картинка. Он напрягся, пытаясь вспомнить. Муть дневных впечатлений стала понемногу оседать на потных стенках сознания, пока явственно не проступили образы его сновидений, в которых он проживал жизнь члена тайного общества Хатхор-Сохмет, известного непосвященным как Орден Хранителей Ресурса. Просыпаясь утром, он каждый раз пытался восстановить сон, но в голове оставались одни ошметки зазеркальных приключений. И лишь теперь просветленному испытаниями взору Мудашева предстал весь сон от начала и до конца. Он присутствовал при финальной сцене собственной параллельной биографии. Все его дневное существование, состоявшее из поездок в архив, сбора бутылок и макулатуры, расклеивания объявлений, периодического лечения в психоневрологическом диспансере и прочей хуйни, было ожиданием сигнала, который актуализировал бы его трансцендентную сущность. Именно его, а не Утнапиштима, заслали для спасения мира. Утнапиштим - не более чем инструмент, средство, ресурс. Подлинную же миссию мог осуществить только сверхчеловек. Убогая оболочка, которую обыватели именовали Захар Мудашев, скрывала Героя, "на две трети бога". Нет, все эти жрецы и народные массы, с затаенным дыханием ождавшие на храмовом берегу слоновой кости, не знала Захара Мудашева. Подлинное имя того, перед которым сейчас лежали простершись ниц тысячи, было Гильгамеш! Это он нашел Утнапиштима, он, сам того не зная, перехитрил Злых Утуку, Галу и Алу, воплощением которых в этом измерении был Орден Аненшванц, и, наконец, при помощи Утнапиштима произвел смещение во времени. Загадка раскрыта, спектакль окончен, зрители рукоплещут.
  "Прав был Станислав Ежи Лец, - подумал Захар-Гильгамеш: Жизнь вынуждает человека многое делать добровольно".
  Перед тем как занавес опустится и публика разойдется по домам в ожидании следующей постановки, Великий Мим хотел успеть самое главное.
  Он открыл кухонный шкаф, достал три рюмки, недопитую бутылку "Русского размера" и банку с огурцом. Гильгамеш разлил водку и разрезал огурец на три части. Раздав всем присутствующим реквизиты, он торжественно произнес:
  
  - Мужики, давайте выпьем за мою Ленку!
   У нее такие красивые синие глаза!!
   И такая охуительная жопа!!!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"