- А видел, на чердачной площадке стена свежим щитом прикрыта? Вот там она головой и вдарилась, я тебе точно говорю! - вещал Федюня задумчиво сидящему на подоконнике в позе "мыслителя" Ромео.
Юрка незаметно покосился на часы - до отбоя было еще целых пятнадцать минут. Почти вечность, если учитывать, что Федюнин не спешит успокаиваться. Ну что ж еще одно испытание, к этому его и готовили, наверное.
- Слышь, Грач, а ты чего так и будешь молчать? - не унимался Федюнин, - Нет, я понимаю, что тебя кровососы напугали, но мы ведь никому не скажем, верно, пацаны?
Федюня буквально лучился довольством. Дурачок думал, что наконец-то поймал его, сумел задеть. Юрке захотелось грустно улыбнуться - сейчас он не испытывал к Федюнину даже раздражения. Скорее просто ощущал себя старым, очень старым и мудрым.
Какие они все-таки... маленькие животные, тупые, не соображающие что такое жизнь. Странно, всего день назад сам Юрка тоже не понимал этого, но как быстро все изменилось.
"Может именно так и становятся взрослыми?" - равнодушно подумал Юрка и так же спокойно сказал:
- Понимаешь, когда я ночью увидел, что Ирина Борисовна без сознания, я не очень интересовался дырами в стене. Похоже, там просто кусок гипсокартона выпал, здание старое, а Ирина Борисовна, наверное, услышала шум...
- Я тоже что-то слышал, - вмешался Червь, звяк какой-то или треск.
- А до утра ты о чем с кровососами беседовал? - злобно ощерился Федюнин.
- Да просили они меня подождать, чтобы не тревожить покой Федюнина, - с улыбкой пояснил Юрка, - доктор так и сказал, Грачев, говорит, посиди в изоляторе до утра, а то у Федюнина может анемия развиться...
- А по-человечески сказать было нельзя? Нужно было тайны разводить? Молчать с многозначительным видом? - набычился он.
- А по-человечески, ты не понял, - отрезал Юрка, - да и кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался?
Он спрыгнул с подоконника, молча отодвинул Федюнина плечом и пошел к своей койке. Разбирая ее бросил через плечо:
- И, вообще, Федюня, не стоит быть таким любопытным, а то мы еще что-нибудь не то подумаем!
- Это что же? - рявкнул Федюнин.
Юрка не ответил, молча, готовясь ко сну, лишь подмигнул Лехе. А тот уже вступил в перепалку, похоже, тоже раздраженный тупизмом Федюни. Но Юрка больше не вникал в подробности, опять нахлынули апатия и слабость, мучившие весь день. Поэтому, когда мигнули лампы, предупреждая о скором отбое, он почувствовал облегчение. Залез в холодную и сыроватую койку, поморщившись от прикосновения немного влажных простыней, сжался, накрывшись с головой. Перед зажмуренными глазами поплыли цветные пятна, и вновь вернулась мысль: а как там? Снова пробила мелкая дрожь.
Вилли. Что он знал о нем? Тихий садовник, уборщик, ничем не примечательный человек. Его связной в школе, глаза и уши Управления в этом месте. Странно, ведь они никогда не говорили с Вилли о работе. О яхтах, о море, о чайках говорили... О цветах тоже - кажется, Вилли был фанатом растений, наверное, иначе бы он не согласился на эту должность... Хотя, что Юрка знал о Вилли? Только то, что это оперативник, работающий под прикрытием, связной... Да и сам Юрка уже отлично понял, что оперативная работа это не подвиги - это тоска, скука, тупые федюни и... Смерть, которая бродит по пятам, незаметная и от того еще более страшная. Кем был Вилли до того, как его перевели в школу, почему согласился... Юрка не знал. И теперь уже никогда не узнает.
Юрик до боли закусил губу, пытаясь понять, как там... И как это - когда тебя нет? Это больно? Это холодно? Или, может, правы священники и там есть что-то? Впрочем, для Вилли это уже неважно. Он погиб этой ночью. Погиб, когда сработала сигнализация, дав знать, что на территорию школы проник чужой автомобиль. Дядя Витя сказал, что Вилли убил вражеский снайпер. Вот так просто - был человек, и нет его больше. И не будет уже. А ведь Юрка не думал о том, что может погибнуть, когда подкрадывался к Красотке... Конечно, не было времени, но дело ведь не в этом. Сейчас-то он четко понял, что мог бы тоже, как и Вилли... Исчезнуть. Навсегда.
Хотя понял все же, наверное, немного раньше. Юрка вспомнил пустой коридор школы, по которому он несся, боясь, что с Лешкой что-то сделали. Облегчение, когда услышал, как Леха напевает что-то за дверью класса. А потом снова бег - уже обратно к Красотке. Как же он боялся, что она может придти в себя и развязаться... Ему повезло, что агентесса не успела очухаться - то ли шокер был достаточно мощный, то ли он удачно попал багром... А потом повезло еще раз... Только он это везение не сразу осознал. Не до того было.
Темная лестница, лежащая без сознания Красотка, и стремительно бегущий вверх по лестнице человек. Единственное, что успел подумать Юрка, прежде чем броситься на него со "скатом" на перевес, что не успеет. В руке у ночного гостя однозначно был "Грэм" и Юрка понимал, что это не муляж... Единственное, что было на его стороне - внезапность. Потому он не стал раздумывать, не было времени. Юрка щелкнул кнопкой "ската", включая фонарь, чтобы ослепить противника и прыгнул. Но не успел...
Странно как растягивается время в такие моменты, до этого такое бывало с ним только раз, когда в семь лет он ломал руку, упав с велика. Тогда он тоже успел почувствовать и корень под колесом, и полет, успел понять, что подворачивается рука, а потом был хруст, боль, слезы... Так же и сейчас, успел увидеть, как враг вскидывает оружие, успел испугаться, успел понять, что все, конец...
А потом был удар задницей об пол, звяканье выроненного шокера и спокойный голос Шприца:
- Грачев, что здесь происходит?
Ему повезло, вот об этом он думал весь день. Если бы доктор оказался сообщником Красотки, если бы это был не доктор, а те, кто убил Вилли. Уже сейчас бы Юрки не было. Но тогда он растеряно глядел на вооруженного доктора, на жетон с хищным орлом, заткнутый за пояс. Правда, быстро справился с удивлением и коротко доложил:
- Ирина Борисовна забрала из кубрика Фомичева, заперла в классе. А сама вскрыла стену, и, кажется, пыталась перерубить питающий антенну кабель.
Доктор присел на корточки рядом с Красоткой, тронул шею, проверяя пульс.
- Чем ты ее? - спросил коротко.
- Пожарным багром, а потом электрошокером, - честно ответил Юрка.
- Тебе повезло, - только и сказал доктор.
Может быть, он добавил бы что-то еще, но не успел. А Юрка сразу понял, что это за ним. Не школьная охрана, настоящие штурмовики в полном боевом - стремительные бесшумные тени. Юрка испугался, а вдруг они не знают, что доктор свой, как не знал об этом Юрка, поэтому торопливо сказал:
- Это свой!
- Вольский? - коротко осведомился один из штурмовиков. Голос из-под опущенного забрала шлема звучал глухо и отчужденно.
- Шпренцель, четвертый отдел, - не поняв, представился доктор и Юрка догадался, что тот ничего не знает о его миссии.
- Юниор-лейтенант Вольский, особый отдел, - вздохнул Юрка, это я вас вызвал.
- На школу совершенно нападение, охрана не отвечает и убит Вилли Пелтонен, - экспрессивно начал доктор.
- Мы в курсе, мои люди помогут контролировать ситуацию. Но моя задача эвакуировать Вольского, - штурмовик был непреклонен.
- Я подал сигнал не для эвакуации, - вмешался Юрка, - моя операция продолжается. Но мне нужна связь.
Юрка плотнее укрылся одеялом, от воспоминаний колотила дрожь. Эх, понять бы, почему они его послушали. Вернее, тогда он не придал этому значение - наверняка, штурмовики связались с кем-то, получили указания, поэтому и переиграли первоначальный план. Было не до того, в общем. Зато сейчас нужно было о многом подумать. Хорошо еще, что руки не дрожали.
Вспомнился ночной изолятор и ручка, скачущая в его руке. Сначала Юрка просто пытался успокоиться, опасаясь, что выходящие из под пера каряки, никто не разберет, но потом понял, что добиться нормального почерка не выйдет. Поэтому он писал отчет почти печатными буквами, тщательно излагая все происшедшее. Впрочем, закончил он достаточно быстро. А вот потом, сидя на койке и стараясь унять дрожь, укутавшийся в одеяло Юрка и вспомнил Вилли. Понял, что никогда уже не пожмет крепкую ладонь, не услышит низкий уверенный голос... А еще понял, что окажись на лестнице не Шприц, а реальный сообщник Красотки... Его бы уже не было. И это было настолько страшно, что думать об этом не получалось.
Дядю Витю Юрка увидеть не ожидал, почему-то он думал, что опять приедет отец. Но в изолятор, куда привел Юрку доктор, ввалился дядя Витя. Друг семьи, папин коллега, весельчак... Сейчас он не казался веселым. Молча, обнял Юрку.
- Здоров, - коротко поприветствовал, как было принято у них.
Юрка хотел было доложить, как положено старшему по званию, но дядя Витя остановил его. Улыбнулся, едва заметно:
- Без чинов!
А дальше был разговор. Долгий, затянувшийся почти до рассвета, прерываемый лишь короткими переговорами по радио. Юрка не уточнял, любопытство казалось неуместным, но, судя по регулярным докладам, - где-то ставилось оцепление, были подняты геликоптеры с тепловизорами. Похоже, на тех, кто убил Вилли, велась серьезная охота.
Одновременно, дядя Витя с доктором думали, как сделать, чтобы в школе не узнали истины. Что ж, так Юрка узнал еще один секрет - всесильный Адмирал вынужден был подчиняться скромному доктору. Во всяком случае, в вопросах безопасности. Ну и то, что Лешка уже спит в кубрике, Шприц тоже сообщил. Мол, никто толком не в курсе происходящего, но вопросы уже есть. Похоже, что доктор был в бешенстве, пусть и пытался скрыть это.
- Вы в Особом Отделе совсем сошли с ума? - это доктор сказал уже под самое утро, - Прислать для слежки пацана? Вы там уже совсем совесть потеряли.
Юрка хотел было вмешаться, сказать, чтобы напомнить, что он такой же офицер, но его опередил дядя Витя:
- Коллега, Шпренцель, а вы уверены, что можете судить о наших действиях, не имея полной информации?
- Да плевать на информацию, Лесков, вы бы послали своего сына сюда? - доктор хоть и держался спокойно, был взвинчен, Юрка это заметил.
- У меня дочка, - невозмутимо ответил дядя Витя, - и я ее отпускаю в летний лагерь.
- Лагерь? - не успокаивался доктор, - Но это не лагерь, это интернат для трудновоспитуемых подростков. И использовать бедного ребенка, низко! Думаете, раз у него нет родителей, то можно...
Только тут Юрка понял, что доктор считает его сиротой, которого обманом или еще как заставляют работать. Поэтому не выдержал:
- Отто Карлович, у меня родители есть и я доброволец.
Хмыкнул дядя Витя, представил, будто бы шутя:
- Кстати знакомьтесь, юниор-лейтенант Юрий Вольский, сын начальника Особого Отдела.
- Но зачем? - похоже, доктор вконец растерялся.
- Потому что вы доктор не смогли бы послать своего ребенка, а Вольский не смог послать чужого, - пояснил дядя Витя.
- Да какой смысл, вообще, втягивать детей? - доктор с досадой покосился на Юрку, - это же совсем не игрушки!
- Знаете, Шпренцель, я ведь тоже думал как вы когда-то, но теперь окончательно ясно, что Юрин отец принял верное решение, - дядя Витя взъерошил Юркины волосы.
- Рисковать жизнью ребенка верное решение? - не сдавался Шприц.
И тут Юрка все же не сдержался, напомнил:
- Доктор, вообще-то у меня другое задание. Но... чтобы было если бы меня здесь не оказалось?
- Гра... Вольский, было бы тоже самое, я вызвал помощь, - Шприц чуть сбился на фамилии.
- Да нет, Шпренцель, если бы Вольский не нейтрализовал агента, если бы не задействовал маяк экстренного вызова, то, - Лесков мрачно усмехнулся, - мы бы с вами не разговаривали. Уверен они и в школу-то побоялись сунуться только потому, что их агент не выходил на связь - решили, что засада...
Кажется, доктор понял. Во всяком случае, больше он не спорил, лишь иногда Юрка ловил на себе задумчивый взгляд. Что ж теперь им придется работать с доктором, хотя, может, и пришлют замену Вилли.
Глаза защипало. Юрка знал, что мужчины не плачут, но ничего не мог поделать. Закусив угол подушки, он ждал, когда слезы окончатся, но они лились и лились - горячие и соленые, почти как кровь.