Аннотация: "Когда через несколько мгновений Нимве снова ощутила себя, вода лилась ей в рот, в уши и глаза, обхватила тело сильными ладонями -- и, отбиваясь, барахтаясь, Нимве пыталась вздохнуть, ноги искали и не находили дна, а река тянула ее, затягивала в свою ненасытную пасть..." Две главы сразу в качестве компенсации за молчание. :)
Глава 8
Когда принцы поняли, что Мафхор и Нимве собираются ехать следом, они, в надежде избавиться от непрошеных попутчиков, придумали новую тактику: на следующее утро компания так рано покинула лагерь, что Нимве едва не проспала отъезд. Но парни не сумели собраться тихо, и потому, как ни старались, исчезнуть незаметно у них не вышло. Увидев, что уловка не сработала, они взяли бешеный темп, и поездка стала напоминать скачку с погоней. Лошадь Нимве, хоть и не породистый скакун, оказалась на удивление выносливой, почти не отставала, а вот Мафхора видно не было. Наверное, решив, что он наконец их потерял, и чтобы дать отдых усталым лошадям, принцы сделали привал после полудня.
Нимве едва спустилась наземь. Не привыкшая к долгой верховой езде, она страшно вымоталась и хотела есть. Хлеб закончился еще вечером, хорошо хоть, во фляге осталась вода, потому что поблизости не было ни ручья, ни даже захудалого бочага, а отлучаться надолго девушка боялась. Принцы могли в любой момент сняться с места, и разыскивай их потом в этой чаще...
Натаскав хворосту, слуги развели два костра и принялись готовить обед. Нимве давно заметила, что у каждого принца своя стоянка, и припасами близнецы не делятся. Она наблюдала за лагерем из-за кустов. Полдня скачки сказались на ней, сбитые о седло бедра горели, будто обваренные кипящей водой. Остатки решимости куда-то улетучились. И думать было нечего о том, чтобы повернуть назад, они забрались так далеко, что отыскать дорогу домой Нимве ни за что бы не сумела.
В разгар обеда появился Мафхор. Не обращая внимания на раздраженные взгляды и разочарованные лица, остановился неподалеку, пустил лошадь пастись, а сам, расстегнув пояс и сняв высокие сапоги, лег под деревом. По его виду можно было подумать, будто он тут один.
Закончив обедать, принцы долго шушукались с друзьями, изредка бросая на мага недовольные взгляды. Слуги тем временем собирали вещи и затаптывали костры. Усевшись, Мафхор принялся натягивать сапоги. Нимве все это время пряталась за кустами, и принцы ее, кажется, не видели, а что видел Мафхор, одному Творцу было известно. Наконец вся вся компания забралась в седла, и они тронулись. Нимве поспешила к лошади, кое-как уселась, и, стараясь не думать о боли во всем теле и особенно в бедрах, поехала следом за мужчинами, проклиная себя, королеву, короля, принцев и Мафхора.
Принцы опять скакали быстро, но, видно щадя лошадей, все же не мчались как угорелые. Остановились они, когда почти стемнело. Нимве упала на землю и долго лежала, стараясь отдышаться, прислонясь щекой к теплой траве. За кустами вспыхнул костер, потом второй, а следом, в отдалении, третий. Лошадь рядом пофыркивала, хрустя травой. С поляны потянуло запахом жареного мяса, и голод так скрутил Нимве внутренности, что земля под ней поплыла. Она стиснула зубы, глотая слюну, зажмурилась -- но долго, долго не могла уснуть, прислушиваясь к голосам неподалеку.
Утром она едва не проспала отъезд, ее разбудило ржание и топот копыт. Она кое-как поднялась, проковыляла к лошади -- и опять началась ужасная, изматывающая гонка.
На этот раз принцы избрали иной метод: они вообще не останавливались. Лошади шли рысью, Мафхор больше не отставал и не прятался, да и Нимве тоже. Поравнявшись с магом, она ехала в стороне, и они не разговаривали. Принцы и их спутники ели прямо на ходу, а Мафхор лишь изредка пил из фляги.
Нимве едва держалась в седле, волосы растрепались, в них застряли сухие листья, но ей было не до этого. Она понимала, что долго не выдержит, просто упадет и останется лежать, а эти люди уедут, бросят ее тут, в диком лесу, и домой она никогда не вернется. Ее охватило тупое отчаяние, в ушах звенело, внутри все обмирало, поминутно срываясь в пустоту.
И снова принцы остановились вечером, снова разожгли костры. Нимве лежала под кустом, ее мутило от голода, а по щекам ползли медленные слезы. Потом она уснула, будто провалилась в черную яму.
Следующий день прошел как предыдущий, в беспрерывной езде, принцы иногда меняли темп, но было заметно, что и они вымотались, или им просто надоело затеянное ими же соревнование на выносливость. Нимве едва дышала -- и один Мафхор, казалось, ни капли не устал. Казалось, он может ехать так еще год, с тем же бесстрастным выражением лица, будто не человек он был вовсе, а неведомое существо, сделанное из камня, стали и воловьих жил.
Ближе к вечеру они выбрались на берег небольшой речушки. У самой воды росли древние ивы, сухие листья, устилавшие песок, шуршали под копытами. Солнце садилось в кроны, небо синело, сгущалось, как краска в ведре у маляра. Над черной шапкой леса, еще бледный, повис узкий серп месяца.
Все мужчины, кроме Мафхора, бросились к реке, а Нимве остановилась поодаль, под огромной ивой. Не обращая внимания на девушку, а может, и специально, чтобы ее смутить, парни как один разделись донага и с воплями, с гиканьем попрыгали в воду. Мафхор разулся и побрел вверх по течению, быстро скрывшись в полумраке за кустами.
Однако Нимве за мужчинами не следила, у нее хватало забот и посерьезней. Бросив лошадь, девушка спряталась за ивой, так, чтобы ее не увидели с реки, и осторожно стянула с себя холщовые штаны. Внутренняя поверхность бедер горела огнем, даже в темноте Нимве увидала, что кожа превратилась в одну большую рану. Нимве забралась в воду и сидела там, цепляясь за ветви дерева, покуда от холода не перестала чувствовать собственное тело. Лишь тогда девушка выползла на берег, отыскала котомку и долго рылась в ней. Тошнило, в голове мутилось, а перед глазами танцевали черные комарики, и сосредоточиться никак не удавалось. Наконец ее пальцы нащупали стеклянную баночку. Вытащив лыковую пробку, Нимве пальцем зачерпнула душистой мази, принялась втирать в раны на бедрах, задерживая дыхание и кусая губы от боли.
Закончив, совсем без сил, девушка легла тут же, на берегу, в одной мокрой рубахе, бездумно уставилась в темнеющее небо.Одно ей было ясно: ее поход закончен, ехать дальше она не сможет. Парни за кустами утихомирились, кто-то из слуг уже развел костер. Нимве равнодушно слушала звуки из-за деревьев, окружающий мир вдруг сделался чужим и далеким. Она понимала, что нет смысла просить помощи у этих людей. Она для них помеха, и они будут только рады, если она исчезнет. Особенно Мафхор. Мафхор, конечно, обрадуется больше всех. К тому же... кто они -- и кто она, какая-то крестьянка, деревенщина, она ничто в их глазах. Разве ястреб замечает муравья...
Небо над головой темнело, наливаясь чернотой. На бархатной глади цвета индиго вспыхивали бриллиантовые точки, ивы по берегу тихонько шелестели листьями, хотя ветра и в помине не было. Над Нимве толклось облачко мошкары, вода плескалась у ног... Девушка лежала, ощущая, как ослабевают боль и жжение, ни о чем не думая, без сожаления и страха. Главное -- не шевелиться, и пусть над головой всегда будет это безмятежное небо, и ива будет полоскать сосульки листьев в прозрачной воде, а речка будет течь, течь, омывая камни тончайшей пеной...
Нимве очнулась от холода, в кромешной темноте. Проведя рукой, обнаружила, что накрыта плащом. Она лежала на сырой траве, свернувшись калачиком, мокрая рубаха, сбившаяся вокруг обнаженных бедер, стала ледяной, да и плащ промок по краям. Нимве приподнялась на локте. Было тихо, где-то стонал филин, его крик, звенящий, тоскливый, кромсал тишину. На берегу за деревом мерцал костер. Кое-как, на четвереньках, Нимве поползла по песку, волоча котомку и плащ. Будто раненый зверь, забралась под деревья, росшие на верхней кромке берега, упала там, трясясь от озноба и изнеможения, лязгая зубами. Из котомки выудила сухую рубаху и юбку, переоделась, забросила мокрую одежду на куст, даже не сумев как следует развесить. Закуталась в шерстяной платок, натянула плащ на босые ноги, сжалась в комок, но еще долго не могла уснуть, вздрагивая от холода, слушая шуршание в кустах да плеск ручья.
Глава 9
Что-то мягкое настойчиво тыкалось в щеку. Вынырнув из забытья, Нимве с трудом разлепила веки. Сверху маячил огромный силуэт, черный на фоне яркого дневного неба. Нимве не сразу сообразила, что это лошадь. Оттолкнув теплую морду, девушка кое-как села, опираясь на руки. Лошадь стояла рядом, под седлом и в узде, и Нимве с раскаянием вспомнила, что бросила ее так вечером. Нимве встала на четвереньки, потом поднялась, цепляясь за куст, и расстегнула на животном подпругу. Она не знала, здесь ли еще принцы, и это ее не волновало. Расседлав наконец лошадь, сняв уздечку, Нимве остановилась, чтобы перевести дух. Ужасно хотелось пить. Девушка скинула плащ и, босая, проковыляла по траве к речке. Бедра тут же отозвались жгучей болью, а поясница, кажется, скрипела при каждом движении, как проржавевшие дверные петли.
У кромки воды Нимве присела на корточки, горстью зачерпнула воду. Солнце успело подняться довольно высоко. Было уже около девяти утра, принцы, конечно, давно уехали... и тут же с удивлением она услыхала:
-- Ларра! Эй, Ларра! Где мои сапоги?! -- звал за деревьями принц Инис.
-- Здесь, сударь, здесь, -- ответил низкий хриплый голос. Нимве подняла голову. Внутри все дрожало, замирая, мутило, и кружилась голова. Она обвела взглядом речку, и заметила, как что-то полощется в воде, запутавшись в ветвях ивы, у противоположного берега, ниже по течению. Девушка некоторое время тупо наблюдала за предметом, пока не поняла, что это штаны, которые она сняла вечером около воды, да так и бросила, а их, видать, унесло приливом.
Нимве встала, подоткнула юбку и, цепляясь за ветви, вошла в воду. Речка была неширокая, мелкая, но мешали водоросли на дне, а течение толкало под коленки. Нимве брела, пошатываясь, пару раз поскользнулась, но все же добралась до другого берега, и, выпутав штаны из цепких ветвей, отжала, перекинула через плечо и повернула обратно. Отсюда, как на ладони, была видна стоянка принцев. Нимве показалось, что за ней наблюдают, она заметила там нескольких человек, услыхала разговоры и громкий смех. Однако девушке было не до них, она беспокоилась лишь о том, как добраться назад. Вода, будто мягкая, но мощная преграда, упиралась в живот, властно и настойчиво подталкивала течением, голова кружилась все сильнее, и Нимве казалась себе неприятно легкой. Каждый шаг давался с трудом. Река неумолимо напирала, словно хотела сбить добычу с ног и утащить в лес.
А потом вдруг все исчезло. Когда через несколько мгновений Нимве снова ощутила себя, вода лилась ей в рот, в уши и глаза, обхватила тело сильными ладонями -- и, отбиваясь, барахтаясь, Нимве пыталась вздохнуть, ноги искали и не находили дна, а река тянула ее, затягивала в свою ненасытную пасть. И когда Нимве почти захлебнулась, а перед глазами завертелись огненные колеса, что-то резко дернуло ее вверх, вырвало из водяного плена, и она ощутила ногами песок на дне.
Нимве огляделась, хватая воздух ртом. На нее, будто из тумана, смотрел хмурый рыжий парень.
-- Чего ж ты... -- сказал он низким хрипловатым голосом. -- Идем. Давай-ка, идем.
Обхватив за плечи, он потащил ее к берегу. Нимве пыталась помочь, но тело сделалось ватным, непослушным, и все, что она могла, это вяло перебирать ногами.
Когда они наконец выбрались на сухой берег, парень спросил:
-- Ну? Ты как, стоишь?
Нимве посмотрела на него. Его лицо, странно размытое, плыло перед глазами, Нимве никак не могла сфокусировать на нем взгляд, но все же сумела узнать камердинера принца Иниса, которого звали Ларра.
-- Ты чего, поскользнулась? -- спросил он. Нимве кивнула.
-- Ну, ладно. Ступай, -- он повернулся и пошел прочь. Нимве слепо сделала вперед шаг, другой -- и упала. Летний день потемнел вокруг, и сердце, сорвавшись, рухнуло в бесконечную черную нору.
Первое, что она услыхала, вынырнув из забытья, был мужской голос, который с удивлением спросил:
-- Ей голову, что ли, напекло? -- голос был знакомый, но девушка не могла понять, кому он принадлежит.
Сделав усилие, она разлепила веки. Увидала над собой лица... поняла, что лежит на земле...
-- Очнулась, кажется, -- заметил кто-то. -- Эй, что с тобой такое?
-- Да воды нахлебалась, наверное, -- ответили ему. Тон был высокомерный и пренебрежительный.
-- Осмелюсь доложить, судари мои, -- решительно вмешался низкий голос, -- от голода это у ней.
Молчание. Нимве слабо шарила руками по земле. Свет бил в глаза, над ней двигались расплывчатые тени. Первый неуверенно спросил:
-- С чего ты взял?
-- Да уж взял, -- отозвался низкий и хриплый, и в нем прозвучало едва заметное насмешливое превосходство. -- Уж голодный-то обморок я сумею отличить, сударь, не впервой, чай!
Снова тишина, потом первый решительно произнес:
-- Ну-ка, Ларра, неси ее к нам.
-- Слушаюсь, сударь. -- Нимве оторвали от земли, и все вокруг пришло в движение. Это было очень неприятно, и она зажмурилась.
-- Надо ее накормить, -- снова промолвил первый, когда Нимве коснулась спиной чего-то твердого.
-- Мы же договорились не делится с этими! -- недовольно возразил второй, высокомерный.
-- Ну, уж прости, Сэт, -- довольно холодно отозвался первый, -- я не собираюсь наблюдать, как человек умрет с голоду... только потому, что мы договорились!
-- Ну тебя к черту, слизняк... -- пробормотал второй. Приоткрыв глаза, Нимве увидела удаляющиеся фигуры. Возле нее был красивый юноша. Нимве долго смотрела на него, пока не узнала принца Иниса. Вздрогнув, она попыталась приподняться. Инис сидел на корточках, рядом устроился его друг, русоволосый парень, виконт Кейтей, а камердинер принца, Ларра, рыжий, веснушчатый и мосластый, оказался по другую сторону. Он резал что-то на плоском деревянном блюде, ловко орудуя большим кинжалом. Нимве возилась на земле, как раздавленный жук. Ларра, оставив работу, помог ей сесть, прислонил спиной к сложенным седлам.
-- Давай, ешь, -- он протянул ей деревянный круг. На нем оказалось мясо, нарезанное тонкими ломтями. -- Сама-то справишься?
Нимве кивнула, взяла мясо дрожащей рукой и сунула в рот. Это была какая-то дичь. Блюдо сползало с ее колен, и принц Инис помог его держать. Мясо быстро исчезало. Принц велел:
-- Нарежь еще.
Ларра покачал кудлатой головой:
-- Нет, сударь, нельзя ей. Скрутит с голодухи-то, помрет еще... Ты доедай, доедай, -- сказал он девушке. -- Щас попить принесу.
Он встал.
-- Возьми вина, -- посоветовал виконт Кейтей. Ларра что-то буркнул и отошел, даже не обернувшись. Глядя на Нимве, принц хмуро спросил:
-- Я слышал о нем разное, -- с гневом бросил принц, раздувая ноздри, -- слышал, что он... Но, признаться, я не думал... Как же он посмел тебя не кормить?!
Нимве вскинула на него удивленный взгляд:
-- Кто, ваше высочество?
-- Что значит -- кто?! Этот подлец Мафхор! -- Инис ударил себя кулаком по колену. Нимве едва не поперхнулась:
-- С чего... ему меня кормить? Я к нему не имею... отношения...
Брови принца поползли вверх, он поглядел на друга... Нимве поняла, что сболтнула лишнее, и отвела глаза. Через некоторое время Инис проговорил:
-- Это уже интересно... То-есть, ты хочешь сказать, вы не вместе?
Помедлив, Нимве покачала головой.
-- А вот отсюда давай-ка поподробнее! -- велел принц. Нимве не подымала глаз. Инис спросил:
-- Тебя тоже послал наш отец?
Она снова покачала головой.
-- Тогда кто? Кто тебя послал?
Вернулся Ларра с серебряным кубком в руках, но принц сделал ему знак подождать.
-- Разве ты не следила за нами? -- спросил принц. Помедлив, девушка ответила:
-- Я бы... я бы никогда... но она сказала, что... арестует мою маму... если я... если я не послушаюсь... что нас обеих сошлют на каторгу... на соляные копи... мы даже сбежать не могли... за нами следили... и... и...
-- Но почему она послала именно тебя? -- удивился Инис. -- Ты кто?
-- Я... -- Нимве осеклась, а потом с горечью ответила:
-- Я -- никто. Никто! Я просто... деревенская знахарка... Я никакой не маг, и я... я ничего не умею, ничего! Я не знаю, почему... -- ее голос сорвался, она закрыла лицо руками. Юноши рядом тихо совещались, но Нимве не прислушивалась. Слезы комком стояли в груди, в горле, душили ее, и она только старалась, чтобы они не выплеснулись наружу.
-- Вот, попей-ка, -- сказал низкий голос, рука коснулась ее плеча. Ларра протягивал кубок. Нимве взяла, и, давясь, стала пить что-то, похожее на разбавленное красное вино. Принц Инис произнес:
-- Ты не плачь. Я знаю свою мать, она умеет... хм... убеждать. Странно только, что она не выбрала кого-то более... Ну, да ладно.Теперь ты сможешь вернуться домой, как только поправишься.
Нимве отвела бокал от губ. Некоторое время они с принцем глядели друг на друга, потом девушка отвернулась. Инис с удивлением спросил:
-- Я что-то не то сказал?
-- Я не знаю, ваше высочество... -- очень тихо отозвалась Нимве, -- не знаю, могу ли вернуться. Ведь ваша мать... ее величество... Она сказала, что не потерпит... неповиновения... а если я... если я вернусь... она рассердится. -- Нимве с отчаянием глянула на принца. -- Да и вообще... я не уверена, что смогу отсюда добраться... в смысле... я не найду дорогу. Я же никогда... никогда так далеко не уезжала от дома! Никогда...
Принц некоторое время размышлял.
-- Ну, хорошо, -- он пожал плечами. -- Тогда поезжай с нами. Я просто думал, что тебе вряд ли нравится эта поездка, но... раз так... В принципе, ты права, я просто не подумал. В одиночку тут опасно, и заблудиться легко. Да и... насчет моей матери... Она действительно упрямая, как... -- он вздохнул. -- Даже если я ей напишу, она меня не послушает. Ладно. Оставайся с нами. Может быть, ты сумеешь помогать Ларре по хозяйству. Конечно, если тебе не трудно, -- добавил принц, увидев, что Нимве вскинула голову.
-- Мне не трудно, -- заверила она. -- Конечно, не трудно! Я же не дворянка какая-нибудь... ну, я хочу сказать... к работе я привычная, так что...
-- Отлично, -- Инис поднялся. -- Тогда отдыхай. Ларра, подбери ей, во что переодеться.
А ты, -- он снова повернулся к Нимве, -- ложись поспи. Придешь в себя, и поедем дальше. Идем, Кейтей, -- принц качнул головой. -- Я хочу рассказать Сэту, что наша мать придумала. Посмотрим, что он на это скажет!