В темном мире без небес

Нету солнца, нету птиц,

Вечно спит зеленый лес,

И не видно светлых лиц.

Пилот, "Вольная птица"

Часть 1 Путь на закат.

Глава 1

Уставший человек шел на запад.

Ремень "калаша" давно уже растер плечо в кровавую мозоль, ноги устали вытаскивать раз за разом ботинки из болотистой почвы, а в голове продолжала зудеть одна и та же мысль: "Надо идти!"

Тайга не хотела выпускать путника из своих объятий. Она словно чувствовала, что там, за ее гранью, человеку будет еще хуже. Еще бы - и грибы атомных разрывов обошли ее стороной, и Штамм не сразу вступил в ее пределы, и даже мутанты с Чужими редко когда отваживались заглянуть в затаенные пущи. На Базе поговаривали, что лесные духи решили защитить остатки некогда могучего народа. Может быть...

Стемнело, как всегда, моментально. Минуту назад солнце еще пыталось бросить свои лучи вниз, на землю, сквозь разрывы в пелене облаков, разогнать вечные сумерки и вот - темнота. Человек выбрал место посуше, хотя мелкий, нудный, моросивший весь день дождь так и не перестал идти; нескоро, но развел костер из валявшегося в округе сырого лапника. В свете разгорающегося огня блеснули по четыре маленьких звездочки на плечах "камуфляжа". И пока в прокопченной жестяной банке закипал ароматный травяной отвар, по старой традиции именовавшийся чаем, путник с капитанскими погонами позволил себе расслабиться...

...Яркие солнечные лучи проникали в казармы и комнаты курсантского общежития, заставляя редкие пылинки играть бликами в воздухе. На плацу царили шум и веселье, а иначе и быть не могло: выпускникам ракетно-артиллерийского училища вручались дипломы, а вместе с ними лейтенантские погоны. Толпились сотни курсантов в отутюженных мундирах, родные: мамы и папы; подруги и друзья. Но раздались команды курсовых офицеров, и многоголосый гул смолк. На плац вышел генерал-майор. Его речь была проста и торжественна одновременно. Слова напутствия, многократно усиленные мощной акустикой, разносились далеко окрест. Еще немного - и церемония завершилась. Курсанты стали офицерами... Вместе с погонами выпускники получали и распределения - минимум пять лет каждый из них, согласно контракта, теперь должен был отслужить в рядах вооруженных сил Российской Федерации.

Андрею Оленикову не повезло - его местом службы на ближайшее время стал маленький военный гарнизон, затерянный в необъятной тайге. Менять теплые улицы южнороссийского города на холода Сибири - что может быть хуже для двадцатиоднолетнего молодого человека? Новоиспеченного лейтенанта обнадеживало одно - часть, в которую направили его служить, считалась элитной; на половину состояла из офицеров - военных ученых, занимавшихся испытаниями важных оборонных программ. Андрей надеялся, что ближайшие пять лет для него даром не пройдут...

В жестянке забулькало. Офицер снял ее с огня и, сцеживая, налил в кружку. Покопавшись, из недр вещмешка выудил небольшой сверток, в котором оказалась нехитрая снедь. Расположившись поудобнее, он уже хотел было приступить к вечерней трапезе, но тут услышал вдалеке вой - вой, знакомый каждому жителю Базы.

Сабки! Не повезло; эти мутанты по одиночке не ходят, значит, ничего хорошего от встречи с ними ждать нельзя. Каждая сабка непохожа на другую и представляет собой жуткую мешанину собаки, волка и, как ни странно, ящерицы; нельзя угадать, что в ней от кого. Мощные лапы млекопитающего у одной могут сменяться когтистой ступней рептилии, у другой на тупой морде пресмыкающегося вдруг загораются обманчиво-преданные глаза дворняги; третьи мутанты практически полностью покрыты аспидно-черной матовой чешуей, четвертые щеголяют коротким вороным мехом - сабки опровергают все законы эволюции. Такие вот "зверьки", с простым детским названием. Лет десять назад первая Стая из таких особей атаковала дозорных, находившихся за пределами части. Саму Базу к тому времени уже окружал надежный частокол, и военные не досчитались только двоих разведчиков - РПК РПК - ручной пулемет Калашникова не выдюжил против лавы животных. Ну а у стен части люди взяли реванш - сабки лезли напролом, пытаясь подняться на частокол по трупам товарок, но так и полегли, все до единой, от пуль защитников. И пока штабные умы ломали головы над тем, что же это за животные и откуда они взялись - детишки на улице уже играли в "нападение сабок". Когда же кто-то из взрослых спросил, а почему, собственно, сабки, то ответ не заставил себя долго ждать - "Сабачки, они хорошие, а это плохие, значит сабки!". Назвал так мутантов и полковник Ефремов, награждая особо отличившихся военных при обороне объекта. С той поры и закрепился на Базе этот неологизм. Но не только внешним видом удивляли сабки: трупы всех особей, вскрытых учеными, носили следы заражения "водобоязнью" или, попросту, бешенством. Да и радиацией от сабок так фонило, что впору было задаться вопросом: как они еще не светятся в темноте? В итоге, на Базе порешили, что сабки - кошмарное порождение Зон и согласно всему накопленному багажу знаний о мутантах, они не могут репродуцироваться и, самое большее через месяц, все сами передохнут. Жаль, самих зверей об этом забыли уведомить: кровожадные мутанты с тех пор стали настоящей напастью для обитателей Базы.

Сабки приближалась. Капитан знал, что они идут именно в его сторону - чутье мутанты имели даже не превосходное собачье, а еще и многократно усиленное. Бежать назад бессмысленно - База уже в четырех днях пути, да и не скроешься от Стаи. Оставалось одно. Допив обжигающий отвар, матерясь, человек закинул все вещи опять за спину и полез на дерево. Сабки, хоть и мутанты, должны чем-то питаться, и если он продержится наверху день-другой - стая уйдет.

Дерево попалось большое, с удобной развилкой на высоте примерно в трех метрах над землей. В таких условиях и подремать можно, не боясь свалиться во сне. Капитан пристроил автомат рядом с собой и принялся ждать. Теперь его главным врагом становились время и скука: сабки по деревьям лазать не умели.

...Радостная улыбка на лице корреспондента, казалось, готова была выпрыгнуть из экрана телевизора.

- Я на связи?.. Дорогие телезрители. Приносим вам свои извинения, за прерывание вашего любимого ток-шоу "Пять ночей на большой постели с Максимом Андреевым", но сегодня особенный день! Сегодня впервые в истории земной цивилизации состоялась встреча с представителями, так сказать, инопланетной цивилизации! Вернее, встреча еще не состоялась, но сам факт существования разумной жизни за пределами Земли - вот он за моей спиной. Аркадий, покажи. Вот, видите, там, за оцеплением из солдат и милиции стоит, так сказать, "летающая тарелка", причем именно такой формы, как ее неоднократно описывали многие очевидцы. Приземлилась она около двух часов назад, пока из нее никто не показывался, а пока слово очевидцу приземления - Игнату Ивановичу. Игнат Иванович, расскажите нашим телезрителям, как произошло приземление?

Камера поворачивается в сторону красноносого мужичонки в потертой кожаной куртке.

- Ну, я, значит, как обычно собирался утром в город, на работу. Встал, значит, ни свет, ни заря, оделся и пошел. И тут: прохожу мимо нашей березовой рощицы, вдруг так у меня голова закружилась... Я на землю замертво и бухнулся. А часа два назад, значит, голову поднимаю - и вижу: приземляются. Тихо так, беззвучно. Я уже хотел крикнуть было - прочь, черти зеленые, а потом смотрю - настоящий корабль космический, значит...

Опять корреспондент.

- Игнат Иванович пролежал в беспамятстве около шести часов! Но спешу успокоить вас, уважаемые телезрители, медики его уже обследовали и отмечают, что, несмотря на головную боль, с нашим очевидцем все в порядке, за исключением, как показали медицинские тесты, повышенного уровня адреналина в крови.

Итак, мы все находимся в ожидании, когда же откроется люк "летающей тарелки". Какими знаниями обогатят нас пришельцы? Сможет ли человеческая цивилизация получить, наконец, выход к звездам? Одну секунду... Так... Мне только что сообщили, что инопланетяне объявились на территории еще двенадцати государств. Но прошу вас отметить, дорогие телезрители, что Россия стала первой страной, на землю которой прибыли гости из космоса!..

Сабки кружили у ствола дерева. Стая оказалась небольшой - порядка четырех десятков особей - и, торопись капитан на важную встречу, он запросто перестрелял бы всех мутантов. Но ему требовался отдых - завтра опять идти. Поэтому военный постарался устроиться как можно удобнее и заснуть - к утру, глядишь, сабки и отступят. Не могут мутанты долго в тайге находиться. Почему - никто не знал.

Человек закрыл глаза и тотчас же услышал выстрел, за ним еще один. Шкура ближней, черно-смоляной сабки окрасилась красным, и мутант истошно заскулил. Стая заметалась из стороны в сторону. Однако выстрелы не прекращались, и наземь повалились трупы тварей. Судя по звуку, огонь велся с одной СВД СВД - снайперская винтовка Драгунова, причем стрелок находился очень близко - а ведь в густом лесу иначе быть и не могло. Странно было то, что сабки, несмотря на свой превосходнейший нюх, не чуяли убийцу. В свете все еще горящего костра мутанты представляли собой отличную мишень. Избиение продолжалось не долго; как только Стая потеряла больше половины особей, она сразу перестала существовать: оставшиеся в живых мутанты рассыпались по тайге.

Капитан постарался как можно лучше распластаться на ветви, слиться с ней. Одновременно он снял автомат с предохранителя. Хотя жители тайги давно уже не убивали себе подобных, стрелявший в сабок вполне мог оказаться гостем с равнин, которые были не столь щепетильны в этом вопросе. За пределами лесной зоны выживал сильнейший.

- Эй, на баобабе, не боись, слазь!

Военный молча выругался. Тоже еще, "слился" называется. Глазастый чужак, но настроен, видать, благосклонно. Иначе вместо хозяина с капитаном разговаривала бы СВД.

- Уже спускаюсь...

На поляну тем временем вышли двое. На обоих - болотные плащи, капюшоны накинуты на головы так, что лиц не видно. Первый, пониже ростом, держал в руках снайперскую винтовку, у второго оружия не наблюдалось вовсе.

Остановившись метрах в четырех от дерева, невысокий заговорил.

- Хотя бы "спасибо" сказал за то, что варгов замочил, - судя по голосу, именно первый перекрикивался из чащи с капитаном.

- Спасибо, - военный кивнул головой. - Только мы их сабками называем.

- Варги, сабки - один хрен. Хороший мутант - мертвый мутант Давай лучше знакомиться. Я - Зеленый, а это, - кивок в сторону спутника, - Мятый.

- Андрей. Капитан вооруженных сил Ро...

- Да понятно, понятно - оборвал Зеленый. Широкая улыбка обнажила редкие желтые зубы. - В тебе за сто километров служаку видно. Будешь просто Капитан. Ну так что, по чаю, за знакомство? Угощаю.

- А чай откуда? Китая ведь нет давно. А индийский, зараженный, мне что-то не хочется.

- Обижаешь! - Зеленый продолжал скалиться. - Чай чистый, грузынскый!

- Ну, тогда давай, - согласился капитан. И спохватился, - Только костер разведем подальше отсюда - не хочется среди этого радиоактивного зверинца ночевать.

- Нема базару! Мятый, помоги военному!

Пройдя около километра, Андрей со своими неожиданными знакомыми нашли новую поляну, которая идеально подходила для привала. Несколько минут спустя огонь костра уже боролся с сырыми ветками, нещадно задымляя окрестности. Слезились глаза, однако надоедливого гнуса - постоянного спутника капитана - заметно поубавилось. Тем временем Зеленый, ставший, кстати, странно неразговорчивым, достал кулечек с сухими листьями. К удивлению офицера это и вправду оказался чай. Вдыхая терпкий аромат, смакуя каждый глоток, Андрей не сводил глаз со своих новых знакомых. Десятки вопросов сразу норовились сорваться у него с языка, но капитан терпеливо ждал, пока спутники утолят жажду.

- А вы откуда, парни? - наконец, спросил капитан. - Чем занимаетесь?

- Я - сталкер, - ответил Зеленый.

Сказал это коротышка простым, будничным тоном, но Андрей при этих словах вздрогнул. Сталкерами, с легкой руки Стругацких, во всем обитаемом мире называли людей ходящих в Зоны. И неважно, чем являлись эти Зоны - то ли местами посадок Чужих, то ли выжженными атомным огнем пустынями - туда, где не мог пройти ни один обычный человек, шли сталкеры. Сначала их целью были артефакты Чужих, затем, когда после Обмена на Земле одно за другим пали правительства, и инопланетные технологии перестали иметь былую ценность, сталкеры начали ходить и в окрестности разрывов атомных бомб. Там они находили много ценных и полезных вещей, брошенных в спешке спасающимися людьми. Там же сталкеров находили мутанты, радиация и, появившиеся в огромном количестве после визита Чужих, аномалии.

За все прожитые годы Андрей видел лишь двух "ходящих в Зоны". Особенно свежа была в его в памяти вторая встреча, которая состоялась меньше года назад. Тогда дозорные нашли в тайге умирающего человека. Законы Базы гласили помогать всем людям, и сталкера доставили в госпиталь. К сожалению, слишком поздно. Капитан как раз дежурил по части в ту ночь и видел беднягу.

...Андрей подходил к госпиталю, когда двери здания раскрылись и ему навстречу выбежали санитар и доктор - подполковник медицинской службы, несущие на носилках запеленатого бинтами человека, которого нашли сегодня дозорные.

- Капитан, голубчик, помогите медбрату, - попросил врач. - Раненого надо срочно перенести в лабораторию.

- Конечно, Сергей Петрович, - откликнулся Андрей, - только почему такая спешка?

- Радиация. Счетчик Гейгера в руках чуть не взорвался - так его зашкалило. Больного надо изолировать. Я побегу вперед, подготовлю оборудование, а вы с Сергеем несите его во 2-ой блок, - и подполковник понесся вперед.

Андрей взялся со своей стороны за носилки. От тряски наскоро наложенные повязки с лица пострадавшего сползли, и взгляду капитана открылось сплошное месиво белесых волдырей на пожелтевшей коже. Непонятно было, как человек с такими ожогами еще цеплялся за жизнь.

Перед самой лабораторией сталкер внезапно заговорил. Вернее, забредил, причем на английском. Произношение оказалось не совсем чистым, насколько знал этот язык Андрей, - с мягким акцентом.

- Beautiful... girls... many... alive girls, not dead! I'm... - голова сталкера заметалась из стороны в сторону.

Капитан оторопело остановился. В следующий момент носилки рвануло у него из рук - ведь санитар продолжал бежать вперед, нисколько не вслушиваясь в горячечный бред умирающего. Андрей лишь в последний момент успел сжать рукоятки и удержать сталкера от падения. Обругав себя, капитан припустил за Сергеем. А в голове крутилось "alive girls".

"Девушка" - повторил про себя Андрей. Как давно он не слышал этого простого слова! Последняя женщина на Базе скончалась от Штамма около двенадцати лет назад - совсем еще молодая, жена одного из новичков-лейтенантов. Умерла она, как и все предыдущие жертвы чудовищного вируса, тихо и без мучений. Через год, судя по пробивающимся иногда в эфир радиостанциям, на контролируемой разумным человечеством территории Земли, женщин не осталось совсем. Штамм не пощадил ни одну.

И вот теперь этот невесть откуда взявшийся умирающий сталкер в бреду говорит о девушках. Что это: больные фантазии воспаленного разума? Или?.. Но ведь такого не может быть! Умники на Базе доказали, что женский организм не может противостоять Штамму...

Тем временем носилки с продолжающим бредить больным доставили во 2-ой блок - место хранения снарядов с сердечником из обедненного урана, предназначавшимся гаубицам "Мста-С", которые располагались на территории Базы. Иностранца положили на стол, откуда-то появился доктор со своими инструментами, и Андрей уже хотел было уйти, но тут вдруг сталкер приподнялся на локте. Повернувшись к капитану, он открыл правый глаз (левого уже не существовало) и произнес.

- I saw girls. I saw girls with my own eyes. You must go west, to big river, - иностранец устало опустил голову на стол и закрыл глаз.

Доктор кинулся к больному, а Андрей направился обходить посты. Позже он узнал, что бедняга больше так и не очнулся...

- Значит, ты - сталкер, - капитан постарался не выдать волнения в голосе. - Редкий гость в наших краях.

- А что мне тут, у вас, делать-то? - удивился Зеленый. - Вы, военные, те кто выжил, по своим базам сидите, да носу за забор не кажите. Сохранили там устав у себя, в наряды ходите, как дети малые. А что в пятнадцати километрах от вас творится - уже и не знаете.

- Наши проблемы оставь нам, - отрезал Андрей. Ну никак у него не получался конструктивный диалог с Зеленым, - а кто спутник твой, тоже сталкер? Что-то молчалив он слишком. Или он немой?

- Спутник - кто? Скажу, - сталкер ухмыльнулся. - Только ты автомат на всякий случай на предохранитель поставь, а то мало ли чего...

- В смысле? - капитан почувствовал подвох.

- В прямом, дорогой мой товарищ военный. Мой спутник - мутант. Тихо! Тихо!!! - Зеленый вскочил на ноги и встал между Андреем и Мятым. - Тихо, я говорю! Да что вы за люди такие, военные!

- Сталкер, отойди! - капитан держал автомат наизготовку. - Мутантам здесь не место. А может, и ты мутант?

- Да угомонись ты! - успокаивал Зеленый Андрея. - Угомонись! Все! Садись, как сидел, пей чаек. Тоже мне, развел тут, понимаешь.

Капитан заставил себя опять опуститься на землю. В голове его металось сразу множество мыслей. "Как это так может быть - мутант, и вдруг вместе с человеком? А может, они что замыслили?" Андрей в первый раз в жизни очутился в ситуации, когда решение приходилось принимать самому, а не выполняя устав или приказания вышестоящего начальства.

- ...мутанты, они как животные, - продолжал тем временем сталкер. - Ты его покормишь - он к тебе и привяжется, а если что не так, так его и прикладом перетянуть можно.

При этих словах Зеленый с размаху ткнул спутника винтовкой в бок. Мутант дернулся, промычал что-то, но остался сидеть, опустив голову.

- Вот видишь? А ты - мутанты, погибель человечества! Этого я совсем малым нашел, года три назад. С тех пор он со мной.

- Подожди, - на Андрея сразу обрушился такой поток информации, что он не мог ее всю сразу переварить. - Ты говоришь, три года назад он был маленьким? Он за это время так вымахал? А вообще, откуда он взялся? Женщин-то, после Штамма, нигде нет, вроде бы?

- А хрен его знает, откуда он взялся! - отмахнулся сталкер. - Самого меня это мало колышет. Знаю одно - если бы этот звереныш вырос в Зоне, он бы, как и все остальные - убивал, все что движется. А так - мне помощником стал. Такие дела... Капитан, ты траву не куришь?

- Нет, - качнул головой Андрей. - Я вообще не курю.

- А я побалуюсь косячком, - Зеленый достал из кармана блокнот, выдрал оттуда листок. Затем из другого достал полиэтиленовый кулек с сушеным зельем. Через пару мгновений самокрутка с травой уже торчала у него в зубах, обдавая окрестности тяжелым запахом.

- Ты так не зыркай на меня, военный, не зыркай, - затянулся сталкер. - Когда я при деле то не курю, не пью. А сейчас можно и расслабиться. Нас трое взрослых мужиков, то есть, я хотел сказать, двое мужиков и мутант. Ха-ха, чуть мутанта мужиком не назвал. А у него, ты знаешь, даже члена то нет - тоже мне, мужик!

Зеленый разразился хохотом. Мятый поежился.

- Я этого гаденыша всегда вперед себя в самые жаркие местечки пускаю, капитан, - разоткровенничался сталкер. - Пусть этот мужик, - еще один тычок прикладом в бок мутанту, - мне каштаны из огня вынимает. Ха-ха. Пусть ценит, что с человеком, с настоящим человеком, ходит!

- Зеленый, перестань! - не выдержал Андрей - Если все, что ты про Мятого рассказываешь, правда, что он за тебя всю самую опасную работу выполняет, то ты его, по-моему, благодарить должен.

Мутант при этих словах откинул капюшон с лица и посмотрел на капитана. Андрей внутренне содрогнулся, когда увидел шелушащуюся желтую кожу, язвы на щеках, отталкивающего вида наросты на лбу, клыки, торчащие из безгубого рта. И только неожиданного небесно-голубого цвета глаза смотрели на капитана с признательностью.

- Так я его и благодарю, - согласился сталкер. - Благодарю тем, что ему, козлу, позволяю везде с собой таскаться. Можно сказать, своей репутацией рискую. Хе.

- По-моему, ты немного перекурил, - высказался Андрей.

- Да нет военный, я просто устал. Тяжелый день. А-а-а... - потянулся всем телом Зеленый. - Пора бы и вздремнуть. Ты тоже, вроде, на ночлег собирался, пока на тебя варги не напали? Так давай, располагайся поудобнее, можешь спать спокойно - Мятый всю ночь не сомкнет глаз, будет сторожить. Спокойной ночи, капитан.

Сталкер растянулся на плаще и через пару мгновений мирно засопел. Мутант неподвижно сидел на месте. Андрей же для себя решил, что сегодняшней ночью он спать не будет. Капитан присел под старой лиственницей, прямо на землю, вернее на толстый ковер из сухих прелых мягких иголок, так приятно пахнущих; оперся спиной о ствол дерева и решил, не смыкая глаз, ждать в этой позе рассвета...

...Нежные невесомые снежинки кружили между коробками мрачных панельных домов, поднимались вверх, подхваченные потоком воздуха, а потом опять плавно опускались вниз, на землю, дорогу, на раскрасневшееся лицо плачущего маленького мальчугана, где моментально таяли.

Уже стемнело, а малыш продолжал сидеть на лавке, под заливающим желтым светом окрестности фонарем, и продолжал плакать. Слезы текли не от боли - от обиды. Сегодня Мишка - соседский парнишка, который был на два года старше - при всех заявил, что у него нет отца! Но малыш знал, мама ему говорила, что папа - капитан дальнего плавания, что он в рейсе и когда вернется, привезет много-много "Сникерсов" и килограмм жвачки. И будет играть с сыном в прятки. И в салки. А Мишка - Мишка так и будет шарахаться по углам, когда его пьяный, как обычно, отец будет возвращаться по ночам домой.

Малыш все это знал, но продолжал плакать.

- Андрюшка! - голос мамы раздался из окна пятого этажа. - Домой!

- Иду, мам! - отозвался малыш.

Хватит плакать, пора идти, ведь он же мужчина. И когда вернется папа, мама не должна жаловаться ему, что сын не помогал ей за время отсутствия.

Вот и обшарпанная дверь его квартиры - маме постоянно не хватало денег на ремонт. Звонок давно сломан и Андрюшка по привычке дергает за ручку. И, как и всегда, мама открывает ему дверь. Андрюшка пытается быстро проскользнуть мимо, но женщина замечает покрасневшие глаза сына.

- Маленький, ты плакал?

Андрюшка насуплено молчит.

- В чем дело, тебя побили?

Молчание.

- Да ответь ты мне, наконец!

- Мама, а правда что папа давно нас бросил? - выпаливает сын.

- Кто тебе это сказал? - старается выглядеть удивленной мать. - Ты же знаешь: твой папа в плавании. И когда приедет, привезет тебе много всего самого-самого.

- Так пацаны во дворе говорят, - хлюпает носом сын.

- Все? А ты тех, кто говорят, не слушай. И не водись с ними! Дружи лучше с Петей из 22-ой квартиры.

- Но он же очкарик и хромой! И собирает марки! С ним никто не ходит! И его все дразнят!

- Тебя тоже сегодня обзывали! Запомни сынок, главное не внешний облик человека, а его внутренний. Старайся смотреть вглубь людей. И не слушай россказней про твоего папу. Он вернется и всем покажет. А теперь быстро мыть руки и ужинать!

Успокоенный сын бежит в ванную, а уставшая женщина промакивает платком слезинки в углах глаз...

Капитан проснулся от раздававшегося стука. Маленькая птичка в красной шапке сидела на соседнем дереве и клювом долбила кору. Найдя себе жучка, дятел упорхнул и скрылся в бодрящем утреннем воздухе. Солнечный свет пробивался сквозь кроны лесных великанов, заставляя росу на траве играть всеми цветами радуги. "Вот и не сомкнул глаз!" - выругался про себя Андрей. Сбоку храпел сталкер, а Мятый сидел у огня в той же позе, что и ночью.

- Зеленый, просыпайся! - капитан слегка толкнул спящего мужчину. - Рассвело уже!

Сталкер пробормотал что-то неразборчиво-нецензурное и повернулся на другой бок.

- Вставай, вставай! - у Андрея с утра было хорошее настроение. - Завтракать пора.

- Завтракать? - Зеленый мгновенно открыл глаза. - Ты угощаешь?

- Да у меня только тушенки пара банок - из стратегических запасов, - смутился капитан.

- Чудесно! - сталкер вскочил на ноги. - Так чего мы еще не едим? Мятый, помоги военному!

Мутант взял банку, протянутую Андреем, и мгновенно вскрыл ее когтем. Передал ее Зеленому.

- Ловко у тебя получилось, Мятый! - восхитился военный. - А мне не откроешь?

Мятый пожал плечами, и повторил трюк с банкой.

- Спасибо, - и капитан принялся за еду.

Позавтракав, Андрей начал прощаться с новыми знакомыми. Но напоследок, когда они готовы уже были разойтись в разные стороны, капитан не удержался.

- Слушай, Зеленый, ты, насколько я понял, уже давно занимаешься своим ремеслом, так?

- Ну, так, вроде, - неопределенно отозвался сталкер.

- Так вот, десять месяцев назад к нам на Базу попал один из ваших. Правда, говорил он по-английски, да и не говорил даже, а больше бредил. Сильную дозу облучения бедняга получил. Дело его было аховое, но перед самой смертью он очнулся и сказал, что где-то на западе, у большой реки, он видел много красивых женщин. И ты знаешь, Зеленый, я поверил ему. В тот момент сталкер не бредил. Он верил каждому произнесенному слову. Вот, кстати, у него этот значок на "хэбэ" был прикреплен, - Андрей выудил из нагрудного кармана маленький кусок металла, с изображенным на нем сверхзвуковым истребителем. - Ты не слышал о таком?

- Капитан, - сталкер замешкался, - в нашей среде ходит много разных легенд. И о комнате, которая исполняет твое самое заветное желание. И об универсальном антидоте. О женщинах тоже есть много легенд, но ни одна из них не связана с большой рекой на западе.

Мятый при этих словах издал неопределенный звук.

- Военный, - продолжил Зеленый - мой тебе совет: не майся дурью, а возвращайся лучше к себе на базу. Скоро на юго-западе равнины начнутся - там тебе тяжко придется. А теперь - прощай.

- Ну, на нет и суда нет! - Андрей не выглядел очень расстроенным - Прощай, Зеленый. И ты прощай, Мятый. А я, все-таки, пойду. Верю я тому сталкеру!

- И знаешь что, - продолжил капитан, обращаясь к мутанту, - ты, как я понял, мал еще. Тогда возьми от меня в подарок вот это.

Порывшись в карманах, Андрей выудил наружу несколько кусков сахара-рафинада.

Мятый неуверенно протянул руку и осторожно взял белые кубики. Его губы попытались изобразить некое подобие улыбки.

- Еще раз, прощайте!

Капитан закинул автомат за плечо и бодрым шагом направился в сторону, противоположную восходящему солнцу. Значок-самолетик кольнул грудь сквозь ткань кармана. Человек оправил форму и продолжил свой путь.

Проходит минута; спина Андрея все еще хорошо виднеется в просветах между деревьями, а Зеленый, поколебавшись, вскидывает СВД.

- Женщины, говоришь. Сталкер, говоришь. Это же сколько сейчас за бабу получить можно? И ты все это хочешь себе заграбастать? Нехорошо, капитан... А как же я... - приговаривает сталкер, тщательно ловя в перекрестие прицела неспешно шагающую фигуру.

Дыхание Зеленого становится ровным и палец уже готов обласкать спусковой крючок, как делал уже много сотен раз до этого, но страшной силы удар заставляет лицо сталкера встретиться с землей. Мгновенно перевернувшись на спину, человек видит прыгающего на него Мятого. Зеленый вскидывает винтовку, но мутант оказывается быстрее. Одно движение руками - и ствол летит в сторону, еще одно - и шейные позвонки сталкера хрустят, а голова застывает неестественно свернутой в сторону.

Мятый выпрямляется во весь рост и молча смотрит в сторону Андрея, фигура которого медленно скрывается из виду.

- П... ошай, ...шело... фек... - и мутант, обессиленный, опускается на землю. Чистый, обогащенный кислородом воздух леса, вреден ему. Надо отдохнуть, прилечь, набраться сил...

Глава 2

- И куда ты направляешься, товарищ? - гулкое эхо отражало слова Хруста от проржавевших стен.

Андрей помедлил с ответом. Здесь, внутри огромной, метра два в диаметре, трубы даже воздух - медленный, тягучий - не располагал к быстрым разговорам. Тепло расслабляло тело, успокаивало...

Три дня спустя встречи со сталкером капитан вышел к Глубокому, первому крупному поселению отмеченному в планшете к западу от Базы. В прошлой жизни, незадолго до Обмена, геологи нашли в окрестностях очередные залежи природного газа. Американская Enron, владевшая к тому времени шестьюдесятью процентами топливно-ресурсных компаний на территории России, в спешном порядке выкупила всю территорию, инвестировала средства - и в дебрях тайги возник еще один небольшой поселок. Сотни лимитчиков со всей необъятной страны кинулись за "длинным долларом". Платили американцы и впрямь прилично. За рабочими приехали повара, продавцы, проститутки, воры, нищие, и вскоре Глубокое превратился в небольшой городок, со своей инфраструктурой, традициями и даже "коренными жителями". Военные с Базы в дообменное время также бывали частыми гостями городка, посещали его бары, а также единственный на всю округу современный кинотеатр. Некоторые офицеры, особенно старшего поколения, всерьез подумывали по выходу на пенсию остаться здесь, в Глубоком, связать судьбу с полюбившимися лесными просторами, где можно и на охоту сходить, и на рыбалку съездить.

Все перевернулось тогда, 6-го августа. Пресловутый Обмен ядерными ударами. И что за блажь такая, войны летом начинать!? В тот день Земля дрожала, сейсмографы на станциях по всему миру истирали графитные стержни об рулоны бумаги; уничтожались столицы, в одночасье рушились государства, а бездушные приборы все выводили и выводили черные кривые на белоснежной поверхности...

А затем началось смутное время. Оторванная от остального мира База (ни штаб округа, ни даже Генеральный не откликались в эфире) пыталась стать оплотом человечества в районе. Полковник Ефремов, тогдашний начальник объекта Љ 117/И - той самой воинской части, в которой служил и Андрей Олеников, разослал в окрестные поселки несколько групп, с предложением покровительства, но везде эмиссары военных, в том числе и в Глубоком, получили решительный отказ. Никому не хотелось жить по указке военных. Мутанты тогда еще не появлялись в тайге, а "с шальными людишками", как выразились охотники в одной из деревень, они и сами надеялись справиться. Командир части не стал применять силу, справедливо рассудив, что те, кто захочет, придут сами. Действительно - за первые месяцы на Базу перебралось несколько десятков семей, а затем поток беженцев прекратился, но военным, к тому времени стало уже не до объединительных миссий - самим бы выжить... Спустя несколько лет Ефремов скончался от сердечного приступа, новому командиру - бывшему заместителю по политподготовке полковнику Кононову - было уже совсем не до каких-то там соседей. Тратить драгоценную солярку в пустую не хотелось, а отправляться пешком - значило подставить под возможный удар мутантов всех посланных. Да и вестями Глубокое уже добрый десяток лет не баловало, поэтому военные посчитали, что поселок рабочих давно уже сжили со свету послеобменные напасти.

И Андрей, отправляясь в путь, не собирался проходить мимо Глубокого; первоначально капитан надеялся поскорее выбраться из тайги. Но после общения с Зеленым военный решил двигаться под прикрытием деревьев как можно дальше на запад. Так и наткнулся на этого "аборигена", который теперь сидит на корточках и мучает своими вопросами.

- Так куда? - Хруст не унимался.

- Если отвечу - "куда глаза глядят" - все равно же не поверишь... - усмехнулся в ответ капитан. Чем-то симпатичен был ему этот парень. Быть может, наивностью? Или молодостью...

Хотя первая встреча Хруста с капитаном получилась отнюдь не мирной. Шутка ли сказать: будь "абориген" чуть поточнее - лежать Андрею в тайге, на подходе к поселку. Чуть не попав в капитана (стрела прошла сантиметров на десять левее щеки военного), и услышав в ответ на свой выстрел: "Мать твою! Свои!" - Хруст понял, что перед ним не мутант. Явно. Не слышали еще в Глубоком о говорящих мутантах. Старший напарник незадачливого "сторожевика" - дед Арсень - понял это еще раньше, но молодая горячая кровь требовала подвига, и только неудачно взятый прицел спас жизнь Андрея. Получив заслуженный подзатыльник (а рука у крепкого старика была тяжелой), и, осознав свою ошибку, парень сам вызвался сопровождать военного в поселок. Капитан не возражал, а когда его новый попутчик обогнул неприметную ловушку, и вовсе возблагодарил судьбу, за встречу с "аборигенами". Сам Олеников, за все пятнадцать лет службы на Базе, так и не стал лесным жителем. Нет, конечно, он многое узнал, многому научился, но рядом с местными охотниками, с рождения скитавшихся по дремучим пущам, выглядел сущим ребенком. И особой радости от ночевки на сырой земле капитан тоже не испытывал - кровати на Базе избаловали военных. Вот и в Глубоком его, по заверению Хруста, ожидала нормальная постель. Андрей уже смаковал долгожданный отдых, когда "сторожевик", обернувшись, бросил - "засветло не успеем". А идти ночью парень наотрез отказался. Военный, уже порядком уставший от почти недельного пешего путешествия, не возражал, тем более рядом так кстати подвернулись развалины бывшей добывающей вышки. Хруст помог капитану забраться во вход огромной трубы, лежащей на боку, наверное, еще с дообменных времен, потом легко запрыгнул вовнутрь сам. И там уже, укрывшись от опять начинавшего накрапывать дождика, мужчины завели разговор...

Хруст оказался одним из "сторожевиков" - пограничников и одновременно блюстителей порядка Глубокого. Эти отряды сформировали, по словам Хруста, относительно недавно - около восьми лет назад. До этого же всеми делами в рабочем поселке заправляла банда Кравчука. Сам парень уже и не помнил, откуда точно появились разбойники, слишком мал он был в те первые, послеобменные годы. Помнил только, что ничего хорошего от бандитов жители поселка не получали. Да люди Кравчука - скорее всего бывшие "ЗэКа" - обеспечивали жителям защиту от тварей внешнего мира, но уж чересчур дорогой оказалась эта защита: власть бандитов опиралась на террор. Первое время рабочие терпели Кравчука с его прихвостнями, но постепенно, когда все женщины умерли от Штамма, а маленькие дети выросли - бояться стало нечего. А чем можно испугать взрослого мужчину, у которого нет ни жены, ни беспомощного ребенка на руках? Террором только шантажирую слабых и беззащитных править можно... Не вытерпели работяги, собрались вместе и однажды ночью напали на бандитов. Те, кто не отошел во сне, бились с яростью обреченных, прекрасно понимая, что пощады никому не будет. Но силы были слишком неравны, и работяги одержали верх. Попавшегося в плен живым Кравчука (главаря контузило разрывом гранаты, поэтому он не успел даже пулю в лоб себе пустить) казнили на главной площади принародно. Казнили жестоко. Колесовали. И, как не странно, на должность палача желающих вызвалось более чем достаточно. Чуть ли не весь поселок. После церемонии еще двоим пленным бандитам отрубили руки, раны прижгли, чтобы бедняги быстро не умерли от кровопотери, и выгнали в тайгу. С тех пор Глубокое заботилось о себе само. Управлял поселком совет старейшин. А "сторожевики" охраняли близлежащие земли, вступали в стычки с мутантами, помогали охотникам.

Все это поведал Хруст, прерывая свою речь бесконечными "извини, товарищ!". "Аборигена" можно было понять: убить мутанта - это одно дело, а убить торговца или сталкера, который может столько пользы поселку принести - совсем другое. На памяти Хруста уже двоих жителей выгоняли из Глубокого после таких промашек. Совет старейшин строго следил за положительной репутацией своего поселка.

- "Куда глаза глядят" - конечно, не поверю, - согласился Хруст. - Сам посуди - тринадцать лет от вас ни слуху ни духу, а тут вдруг является "путешественник". Да еще и с забытой Базы... Ну, сказал бы там: "Секретное задание", так я бы понял. А тут - "куда глаза глядят"! - казалось, что закрыть рот парень неспособен.

- Слишком умный ты, - рассмеялся Андрей, - не по годам. Кстати, сколько тебе?

- Семнадцать, - Хруст отвернул голову в сторону.

- Значит дообменное время и не помнишь... А мне вот - тридцать шесть осенью стукнет. Это выходит, я в два раза старше тебя.

- Старше, но не умелее! Вон, и по тайге ходить не умеешь!

- Что верно, то верно, Хруст. Кстати, а имя у тебя есть?

- Игорь, - мальчишка уже совсем сник. Он даже и ожидать не мог, что это странный, бог весть откуда взявшийся капитан так резко возьмет бразды разговора в свои руки.

- Ну вот, Хруст-Игорь, теперь моя очередь отвечать: я направляюсь на запад, далеко, на запад.

- За тайгу? - в голосе "сторожевика" сквозило и удивление и восхищение одновременно.

- Да, Хруст, за тайгу. Извини, но больше ничего не скажу по этому поводу. Скажи лучше, откуда у тебя арбалет такой, - попытался сменить тему разговора капитан. - Сам сделал?

- Самострел-то? Да ты что! Разве б я сам смог? Это у нас Лукич делает. У нас же, когда Кравчука прогнали и совет старейшин установили, начали итоги подводить - ну, чего сколько осталось. Продуктов, одежды, инструментов, ну и, конечно, оружия. Когда бандиты же были, почти всем они владели, а оставшееся народ под полом прятал. А теперь решили, старейшины, все общим сделать. Так вот, оказалось стволов: один автомат, три карабина и одиннадцать пистолетов. Ну, и ружей охотничьих в поселке оставалось штук сто. В общем, много. А вот патронов, наоборот - совсем не густо. Тогда Лукич и вспомнил про самострелы. Мастерские у нас до сих пор неплохие остались. Вот и наделал он нам оружия. А что - классная штука! На сто шагов хоть человека, хоть мутанта - прошивает. С плетунами, правда, хуже. Ну против них у нас тоже кое-что имеется, - уже совсем непонятной для Андрея фразой закончил тираду Игорь.

- Молодцы, - порадовался капитан за жителей Глубокого. - Это вы хорошо придумали. Когда к своим вернусь - идейку подкину. Хотя заступать в наряд по части с арбалетом за спиной - это что-то новенькое. Как и неполная разборка арбалета.

Так, за разговорами, коротали время капитан с Хрустом. Парень пообещал Андрею помочь с провизией в деревне. "Тушенки, конечно, не жди, но вот вяленого мясца подкинем". Тем временем дождик снаружи постепенно превратился в ливень. Крупные капли нещадно молотили по металлу трубы. И под этот громкий, но размеренный звук хотелось одного - расслабиться, лечь и уйти в царство Морфея...

Спать договорились по очереди; Хруст предупредил, что место тут, в общем-то, небезопасное. Капитану выпало отдыхать вторую часть ночи. А пока он сидел прислонившись спиной к ржавой стенке и смотрел на струи воды, льющиеся у входа в их убежище. Говорят, что на всем свете можно не отрываясь смотреть только на три вещи - как горит огонь, как работает человек и как течет вода. Андрей сейчас готов был подписаться под этим высказыванием. Казалось, что с неба на землю все опускались и опускались серебряные нити, жаждущие захватить и подмять под себя всю окрестную твердь. Иногда порывистый ветер швырял особенно смелые капли внутрь трубы, и они попадали прямо на спящего Хруста, заставлявшего того ежиться и бормотать что-то неразборчивое. Нити воды завораживающе-размеренно спускались вниз, обегая трубу, ну и еще, просунувшуюся вовнутрь морду сабки. Сабка! Капитан, стараясь не делать резких движений, потянулся за автоматом.

"Придурок," - пронеслось в голове, - "Расслабился, засмотрелся!"

Мутант же действовал без раздумий. Миг - и сабка словно распрямившаяся пружина взмыла в воздух. Андрей, уже понимая, что не успевает, попытался все-таки сделать движение в сторону, одновременно вскидывая "Калашников". Что произошло в следующую секунду военный даже не понял - взблеск стали в воздухе и мутант, хрипя и брызгая во все стороны черной в цвете ночи кровью, перекувыркнувшись в воздухе, рухнул глухим мешком прямо к ногам оторопелого капитана. Только затем Андрей догадался посмотреть в сторону Хруста. Игорь взводил арбалет. Тренканье тетивы - и тяжелый железный болт ушел сантиметров на семь в череп сабки.

- Что же ты, капитан, задремал что ли? - осведомился "сторожевик", который кошачьим прыжком оказался у трупа и уже вытаскивал финку из горла. - Смена ведь твоя.

- Извини... - Андрей не знал, что еще сказать.

- Да ладно, ложись, отдохни.

Капитан не стал спорить - сегодня что-то уж слишком много впечатлений выпало на его долю. Сказал этот "сын тайги", что подежурит - и то хорошо. А завтра, на свежую голову, и побравировать можно будет...

Андрей тихонько засопел.

- Блин, вроде из военных, но такой же, как и наши старшаки, - бормотал Хруст подтаскивая труп мутанта к выходу из трубы. - Вот в поселке вы многое что можете, многое, что знаете, а стоит за ограду выйти - как все... Как вы говорите - "как дети малые". А где они - дети эти?..

...Шипы кололи ладони. Продавщица заботливо обернула розы старой газетой, но острия давно пробили бумагу. На фаланге безымянного пальца уже выступила кровь, только курсант не замечал этого. Он только что выбрался из переполненного автобуса, едва не проехав мимо заветной остановки, и теперь шел к Лизе.

Под ногами хлюпала грязь - дожди третий день моросью окутывали город. Мелкие капли особенно приятно, после духоты автобуса, освежали кожу. Андрей был счастлив. Впереди его ждали целых два дня наедине с Лизой: родители девушки на выходные уехали на дачу, за город.

Дорогу с диким мяуканьем перескочила кошка. Черная. Парень ухмыльнулся, бросил вслед зверю "брысь, дурашка!" и зашагал дальше. Сегодня его радостное настроение ничего не было не в силах омрачить. Вот уже и показался подъезд стоящего во дворе дома. Окна Лизиной квартиры выходили на противоположную сторону, но курсант твердо знал - девушка ждет его....

- Подъем, товарищ! Хватит харю плющить, а то все проспишь!

Наступило очередное утро...

Наскоро перекусив - Хруст заявил, что "скоро уже дома будем", - спутники собрались в путь. Примерно через час хаотичных, на взгляд Андрея, блужданий по лесу парень вывел его на старую автомобильную дорогу. Асфальтовое полотно, местами проглядывающее сквозь слой листьев, хвои и прочего лесного мусора, выглядело ужасно: огромные трещины, проросший кустарник. Бедную трассу и в старое, дообменное, время не баловали ремонтом, ну а теперь здесь только танки могли проехать.

Зато идти несравнимо легче; не по бурелому прыгать. Вот и Хруст с каждым шагом все больше и больше оживляется. Мальчишка часто ускорялся, терялся из виду в окружающих зарослях, а после неизменно появлялся, то позади Андрея, то спереди. Уж кого-кого, а этого "сторожевика" нынешняя жизнь, похоже, всем устраивала.

Вскоре дорога вывела спутников к Глубокому. Военный внутренне подготовил себя к встрече с клоном Базы: поселению, окруженному высоким частоколом, с узкими бойницами, натыканными по периметру пулеметными гнездами. Вместо этого - невысокий жидкий плетень, сразу за которым начиналась территория поселка. Ограда выглядела настолько хлипкой, что ее, казалось, мог бы разрушить даже сильный порыв ветра.

- Слушай, а как вам такого заборчика вообще хватает? - обратился к спутнику Андрей. - У нас стена чуть ли не крепостная, а все равно пару раз мутанты едва не прорвались.

- Стена... В лес бы чаще ходили... Здесь, видишь, травка вплетена? Называется - "пугач". После Обмена, сам знаешь, много всего из земли повылазило. Мы сначала думали - сорняк какой-то, в еду не годный. А как торговцы с равнин пришли, да увидели столько "пугача" дикого - так обрадовались... Плетуны, варги, да и вообще все мутанты, ее боятся пуще огня. Калачом внутрь не заманишь...

Зато мужчины беспрепятственно зашли в поселок - сидящий у ограды "сторожевик" без проволочек пропустил их. Хруст сразу повел капитана к Старейшинам, а тот все глазел по сторонам. Мимо проплывали четырехэтажные домики блочной конструкции, радовавшие глаз целыми стеклами окон. Будто и не было четырнадцати лет бесконечной борьбы за жизнь; все вокруг выглядело непривычно, по-дообменному. И люди. Много людей. С улыбками на светлых лицах. Без оружия. Лишь у одного из попавшихся на глаза мужчин из-за спины торчал полированный приклад арбалета. Вероятно - тоже "сторожевик". Или охотник. Да, это далеко не База. Идиллия какая-то...

- Жди меня здесь, а с этим товарищем лучше не заговаривай, - непонятно почему шепнул капитану Хруст и, обменявшись приветствиями с охранником, скрылся в подъезде невысокого двухэтажного здания. Дома, где находился совет старейшин Глубокого. Парень, еще по дороге, радовался, что они с Андреем попали в поселок в удачное время - до полудня все "правление" городка занималось "важными делами" - и надеялся, что старейшины помогут военному...

Охранник у двери подъезда с отрешенным видом пялился куда-то вдаль, за Андрея. Высокий, массивный, явно из бывших борцов, мужчина имел странное вооружение: на его поясе висела обычная милицейская резиновая дубинка - тот самый пресловутый "демократизатор". Выходит, главными противниками этого охранника являлись отнюдь не мутанты. И еще странное предупреждения Игоря. Ладно, сказал не болтать - значит не будем болтать. Тем более, что и не сильно хочется.

А на улице поднялся ветер. Уже третью неделю шли дожди, небо затянулось серой пеленой, в воздухе кожей чувствовалась влага - лето, не смотря на календарный июнь, никак не хотело наступать. Сверху опять принялась срываться морось. Андрей поежился. Надоело. Куда он сорвался? Зачем идет? За призраком. Нет нигде женщин. Человечеству суждено умереть. Выродиться, причем в пределах одного поколения. Может где-нибудь в Бразилии или Аргентине, правда, и сумеют клонировать, наконец, человека, но для России, Европы, Северной Америки наступает конец света. И будет он ни описанным в Библии пришествием мессии или воспетым скандинавскими сагами Рагнареком. Нет. Все будет гораздо прозаичней и страшней. Просто через полвека в холодной нетопленой комнате уснет последний на весь город, на всю страну, на весь континент старик. А на утро с губ его не сорвется облачко пара - колкие льдинки покроют лицо...

- Андрей! - окрик появившегося в дверном проеме Хруста заставил военного отвлечься от печальных мыслей. - Пойдем со мной. Тебя уже ждут.

Капитан оправил форму, снял кепи, провел рукой по волосам, опять надел головной убор и быстрым шагом направился было за "сторожевиком".

- Не так быстро, браток, - охранник сделал шаг вперед, - волыну-то разряди.

Андрей не стал пререкаться, молча отсоединил магазин от автомата, передернул затвор. Конечно, почему нет, все-таки он на прием к "правлению" идет...

Громила, удовлетворенно хмыкнул и уступил дорогу.

Некогда парадная лестница, начинавшаяся сразу за входом, вильнув между грязных стен, с давно осыпавшейся штукатуркой, вывела Андрея с Хрустом на второй этаж, где их уже ожидала гостеприимно распахнутая дверь кабинета.

Игорь посторонился и пропустил капитана вперед.

...Просторная комната; серый уличный свет струится через решетки на четырех больших окнах. Прямо посреди кабинета - длиннющий стол, накрытый красным бархатным полотном, по центру - стеклянный графин с пятеркой граненых стаканов. Вдоль стола, на скрипящих кожаных креслах - пятеро же седых мужчин. Совет старейшин Глубокого. Обычные с виду деды, совсем не ровня тем портретам, которые висели над ними и изображали знаменитых лидеров советского государства и немецких идеологов коммунизма. И только секунду спустя в дальних углах комнаты глаз различил еще двух мужчин, на поясе которых красовались деревянные пистолетные кобуры. Не иначе, "Стечкины".

- Ну, здравствуй, Андрей, - обратился к военному сидевший в центре, под портретом Ленина, старик. Голос неожиданно оказался густым и совсем не дряхлым. - Так ты из части на востоке? Давненько, давненько от вас никаких вестей не было...

- Здравия желаю! - офицер не стал козырять. - Так точно, капитан Андрей Олеников. Вооруженные силы РФ.

- Сынок, а вы что там, на Базе у себя, совсем умишком двинулись? - подал голос другой старейшина, казавшийся самым древним из всей пятерки. Пакля жидких седых волос подергивалась при каждом его слове. - Какая РФ? Какие вооруженные силы? В окошко выгляни. Хватит себе голову морочить! - портрет Сталина над лысиной старика сурово вперил взгляд в Андрея.

- Я присягу своей стране давал и останусь верен ей до конца! - капитан сам не понял, откуда взялась сталь в его словах. Охранники синхронно постарались незаметно протянуть ладони к кобурам пистолетов. - Не вам нас судить. Мы прожили четырнадцать лет - и значит все правильно делали.

- И что, нравилась тебе жизнь все эти годы? Не лучше ли перестроиться было? - это вопрос уже от "Брежнева".

- А зачем? Мы там у себя в коммунистов не играем.

- Правильно говоришь. Вы там, "у себя", в солдатиков никак не наиграетесь! - сидевший под портретом Маркса и обладавший столь же внушительной окладистой бородой старейшина грозно нахмурил брови.

- Спокойнее, товарищи, спокойнее. И ты, капитан, не груби, - постарался притушить перепалку "Ленин". "Маркс" демонстративно отвернулся, но замолчал. - Товарищи, давайте не будем пытать нашего гостя. Лучше пусть он нам поведает, куда и зачем идет, а мы уже тут пораскинем мозгишками, покумекаем. Глядишь, чем и поможем...

Покумекали, помогли... Через час Андрей уже вышел из Глубокого. Все мечты о ночлеге в теплой постели перечеркнул Совет поселка. Старейшины не получили ответа на главный вопрос: "куда и зачем идет капитан?". Не стал военный им свою душу изливать - точно за психа бы приняли. Вот и проголосовали открыто и единогласно за выдворение странного чужака. Решение окончательное и обжалованию не подлежит

Единственной поблажкой Совета стал Хруст, которому разрешили сопровождать капитана в течение одного дня; затем "сторожевику" строго вменялось вернуться обратно. Но военный подозревал, таким образом старейшины убивали еще одного зайца, а именно: гарантированный конвой чужака за пределы Глубокого.

Игорь постоянно жужжал над ухом военного, но капитан практически не слушал своего собеседника. Андрей опять пытался разобраться в своих мыслях.

"Вот сейчас я иду, со мной - молодой, но опытнейший следопыт. Герой Фенимора Купера, прям. Сегодня, пока он рядом, проблем не должно случиться. За такими, как Хруст, будущее человечества. А предыдущее, мое, поколение должно будет уступить им дорогу. Хотя, о чем это я? Какое, нафиг, будущее? Усталость, наверное..."

- ...сталкеры, такие, как Зеленый...

Вдруг донеслось до сознания капитана.

- Зеленый? - перебил "сторожевика" Андрей. - Игорь, я не ослышался? Ты произнес имя Зеленого?

- Ну да. А что в этом такого? - удивился парень. - Зеленый часто у нас бывает. Гораздо чаще других сталкеров. Хотя, конечно, не нравится он в поселке практически никому. Повадки у него... Как это объяснить? Походит он больше на ребят Кравчука. Вроде бы с тобой запанибрата, а если ему в голову взбредет, то за кусок вяленого мяса может тебе нож между лопатками всадить. Конечно, никто никогда не слыхал, чтобы он когда-нибудь кого-нибудь... За такое у нас бы сразу на суд старейшин, а там приговор один - палач да тайга. Но все равно, ощущение, когда с Зеленым общаешься, остается такое... А чего он тебе дался-то?

- Да встретил я его в тайге, по пути в ваш поселок. Мне он тоже показался подозрительным парнем, хоть и чаем угостил. Тот же Мятый, считаю, получше его будет.

- А Мятый - это кто? Тоже из сталкеров?

- А ты разве не знаешь? - удивился Андрей. - Мятый - это мутант, который вместе с Зеленым ходит.

- Мутант!? С Зеленым!? Вот гадина! - взорвался Хруст. - Теперь все! В поселок ему дорога заказана.

- Ладно тебе, нормальный он парень! Вернее не парень. В общем - нормальный мутант. Короче, ты понял, что я хотел сказать. Я сперва тоже занервничал, но оказалось - зря...

Внезапно Игорь замер на месте. Андрей тоже подобрался, хотя, на его взгляд, ничего не предвещало опасности - тот же тихий лес, серебрящийся от дождевых каплей, никак не успевающих испариться за короткие "сухие" часы. Но Хруст, похоже, придерживался другого мнения.

- Ложись, капитан, ложись! - прошипел он. Сам "сторожевик" уже распластался на земле.

Андрей рухнул в зеленый хвойный ковер как подкошенный. Привычным движением снял автомат с предохранителя. Попытался увидеть, что так взволновало его проводника. Ничего. Ничего не видно: ели, сосны, пихты - все, как и везде вокруг. Но Хруст, похоже, так не думал. Он осторожно достал арбалетный болт, тщательно потер металлическим наконечником по липкому, вымазанному смолой колчану. Теперь капитан понял, почему чехол для стрел имел такой убогий вид - зато "сторожевик" в любой момент мог воспользоваться природным клеем. Как и сейчас, из свертка, до поры до времени покоящегося в кармане куртки, Игорь щедро сыпал бесцветный порошок на смазанный наконечник.

- Что это? - прошептал Андрей, бровями указав на порошок. Несмотря на несомненную опасность, любопытство взяло верх.

- Цианид, - одними губами ответил Хруст. - Только он может против плетуна помочь. Обычные стрелы и пули ему не страшны - кровопотеря небольшая, суставы крепкие. Но если яд вовнутрь твари попадет: две минуты - и готов. Тише. Вон, видишь, спускается.

И капитан увидел... На стволе одной из сосен, метрах в сорока впереди. Будто сбрасываемая линяющей змеей старая кожа, с дерева плавно и бесшумно спустился... плетун - так, вроде бы, его "сторожевик" назвал. С обманывающей медлительностью тварь опустилась на свои длинные лапы и вдруг кинулась в сторону людей.

Хруст уже выпустил первый болт в плетуна. Тот покачнулся: железный наконечник несмотря на броню из грязно-бурого меха, вошел в податливую мякоть монстра.

- Теперь - беги! - Хруст перезаряжал самострел. - Помни: две минуты плетун еще будет опасен!

Вновь выстрел. Промахнуться уже невозможно - "сторожевика" с плетуном разделяют каких-то двадцать метров. Короткая тяжелая стрела отбрасывает тварь на шаг назад, но монстр поднимается опять: он как будто понимает, что жить ему осталось совсем немного, и его единственное желание - забрать своего убийцу с собой.

Игорь поднимается во весь рост. Его лицо искажает звериный оскал. Это уже не тот осмотрительный и расчетливый "сторожевик", которым его знал двое суток Андрей. Теперь Хруст - словно сошедший с полотен великих художников римский гладиатор, стоящий перед свирепым львом. Только в руках у "сторожевика" вместо гладиуса - обычная финка, а благородного гривастого хищника заменяет тварь, больше всего напоминающая тарантула-переростка.

Андрей мысленно материт себя - как он мог забыть! Сует руку в нагрудный карман и достает три небольших, каждый размером с сигару, металлических цилиндра. ФГ-2 - собственная разработка ученых Базы. Два боевых режима: один - контактный взрыватель, другой - с замедлением от двух до десяти секунд. Мощность взрыва равна килограмму в тротиловом эквиваленте. Мелочь - а приятно.

Плетун гигантским прыжком преодолевает пятнадцать метров из двадцати отделяющих его от Хруста. Приземлившись, тварь резко разворачивается задом к сторожевику и выплескивает из своих недр тонкую бесконечную струю, которая мгновенно застывает на воздухе, превращаясь в тонкую прочную нить.

Память капитана мысленно рисует сцены из "Тумана" Стивена Кинга - паутина монстров из другого измерения, разъедающая органику - а руки уже свинтили предохранительный колпачок и устанавливают замедлитель на цифру "четыре".

- Прыгай в сторону! - кричит Андрей и бросает гранату. До плетуна - десять метров. Промахнуться невозможно.

Игоря не пришлось просить дважды. "Сторожевик", уже готовый вступить в безнадежный бой с монстром, бросился в сторону с проворством истинного лесного жителя. На земле парень оказался даже раньше капитана. И, как и военный, попытался вжаться как можно глубже в сырую почву.

Время замерло. Прямо перед лицом капитана по своим делам неторопливо шествовал рыжий муравей, таща за собой сухую травинку. Где-то справа и сверху щебетала синица. Лес жил своей жизнью, совершенно не обращая внимания на лихорадочно считающего секунды Андрея.

Наверное, капитан все-таки перенервничал. Его внутренний счетчик уже озвучивал шестую секунду, и Андрей уже хотел было подняться и открыть огонь по плетуну из автомата, когда за спиной громыхнуло...

Добивать монстра уже не требовалось - от него осталась только передняя часть, все медленнее загребающая конечностями почву перед собой. Рядом с капитаном бесшумно появился Хруст. "Сторожевик" протянул Андрею свою ладонь.

- Спасибо тебе, капитан! - с чувством произнес Игорь. - Здорового плетуна мы с тобой завалили - я таких еще не видел. И с меньшими проблем было... Мы даже двоих товарищей потеряли, пока научились с этими тварями бороться.

- Понимаю, - кивнул головой Андрей, - паутина разъедала.

В ответ "сторожевик" недоуменно вскинул вверх брови.

- Чего паутина?.. Паутина у них самая обычная - липкая и противная. Правда, прочная очень. Плетуны только ловят свою жертву ею. А убивают самым обычным способом - яд впрыскивает, ну а потом уже жрут не спеша. Да ты еще много коконов с останками зверюшек всяких впереди увидишь. Особенно много плетунов на северо-западе. Там мы вообще что-то типа заставы сделали. Иначе - не остановишь. Если где дальше по лесу увидишь деревья серебрящиеся - обходи их десятой дорогой. Хотя гранатки у тебя, конечно, знатные. У нас последние лет пять назад еще израсходовали...

- Тогда возьми, - Андрей протянул один из двух оставшихся цилиндриков "сторожевику". - В качестве благодарности.

- Блин... - Хруст растерялся. - Такой подарок. Я тебе теперь точно что-то должен дать взамен. Хочешь - арбалет?

- Так зачем он мне, - улыбнулся военный. - Мне и автомат за день так плечи отдавит. А тут еще эту гробину тащить.

- Тогда, - не унимался Хруст, - возьми - вот. Эту финку я у Хриплого забрал. Он тогда ей же моего отца... - голос Игоря замолк ненадолго. - Хриплого я тоже этой финкой порешил. А теперь - бери. Сталь хорошая, даже очень. Режет кости, словно масло. Подарок.

- Это сколько же тебе лет было, когда ты Хриплого?..

- Девять.

Андрей, ни говоря больше не слова, принял нож.

На следующее утро капитан прощался с Хрустом. Парню предстояло возвращаться в поселок, а военному - продолжать свой путь. Мужчины молча пожали друг другу руки и разошлись: "сторожевик" навстречу восходящему солнцу, капитан - в противоположную сторону.

Глава 3

Андрей крался вдоль частокола плавными, скользящими движениями, стараясь подражать кошачьей грации Хруста. Получалось, надо признать, не очень. Да и как должен был двигаться капитан, служивший все свои четырнадцать лет отнюдь не в спецвойсках. Напротив: сытая, размеренная жизнь на Базе просто предрасполагала к тому, что все офицеры, годков через пять службы, в той или иной степени начинали тяготиться лишним весом. Не обошла стороной эта напасть и Оленикова, но он, глядя на мучающихся одышкой своих более старших товарищей, сумел сделать правильные выводы и последние несколько лет все свободное время старался проводить в спортзале. Фигуру Шварценеггера, конечно, Андрей себе не заимел, но от ненужного жирка избавиться смог.

Только не помогали рельефные мышцы бесшумно красться. Еще и частокол этот не кончался. Хотя, положа руку на сердце, "частоколом" ограду, встретившуюся Андрею посреди тайги, назвать можно было с большой натяжкой. Просто кто-то когда-то очертил огромный невидимый круг посреди дремучей пущи, понатыкав (довольно основательно, надо признать) высоких кольев по периметру. С внутренней стороны ограды шел еще один ряд бревен, расположенный, на этот раз, горизонтально и уже абсолютно закрывающий от любопытных взоров территорию за частоколом. В принципе, на взгляд профессионального военного, ограда не казалась неприступной: при достаточной сновроке и человек мог перемахнуть через двух с половиной метровый забор - что уж говорить о мутантах. Хотя, если с той стороны ждет часовой, да еще и неплохо вооруженный, то бревна дадут ему огромное преимущество перед нападающими. Загвоздка состояла лишь в том, что Андрей, продвигаясь уже второй десяток минут вдоль бесконечной ограды, так и не увидел ни одного живого человека. Да и мертвого не увидел.

Капитан попытался все-таки рассмотреть, что находится за странным "частоколом". Перелазить через бревна: значит подвергать себя ненужному риску - кто его знает, что там, внутри, поджидает. Ведь неуклюже переваливающийся через верхушку забора человек будет представлять отличную мишень. Но лишь только капитан вплотную приблизился к посеревшим кольям, его внимание привлекла новая деталь: сквозь едва заметные щели выглядывали стебли каких-то растений, очевидно, торчащих с внутренней стороны. Андрей потянул за один из них. К его удивлению, в руках оказалась обычная фиалка, сохранившая лишь один лепесток после варварского извлечения сквозь бревна ограды. Капитан потянул еще несколько стеблей - то же самое. Выходит, с той стороны забор истыкан цветами. Что за бред! Кому понадобилось украшать надежную ограду? Зачем? А вдруг там, внутри, собрались представители секты флористов-убийц? Или просто психи какие? Так много людей Обмен не смогли перенести...

... - Пустите, сволочи, пустите! Все равно доберусь до них! - молодой офицер пытался вырваться из рук сослуживцев.

- Товарищ капитан! Капитан Пожидаев!!! Дмитрий Анатольевич, приказываю вам успокоиться! - полковник Ефремов пытался привести подчиненного в чувство.

Но его словам не хватало силы. Да что могут значить слова, если из штаба части только что пришло сообщение: началась война. Самая страшная война в истории человечества, война, которую боялись, надеялись, что не наступит, но, тем не менее, не предотвратили.

Рейган, Горбачев, Буш, Ельцин - все они в свое время приложили руку к тому, чтобы минимизировать стратегические наступательные вооружения своих стран. США уменьшили свои запасы ядерного оружия за последние двадцать лет на тридцать процентов, Россия - на шестьдесят. Планета вздохнула было с облегчением, но состоялся Визит Чужих, а затем на Земле появился Штамм.

Первыми воздействие неизвестного вируса ощутили на себе страны Африки. Репортажи новостных программ тех лет посвящались не экспедициям в Зоны посадки Чужих, а именно странной эпидемии на Черном континенте. Очаг, проявившийся среди тропических экваториальных лесов, бешеными темпами начал распространяться на север и юг. Уже через три недели в Африке не осталось ни одной чернокожей женщины. При этом жительницы арабских стран чувствовали лишь легкое недомогание, а европейки вообще, как казалось, не подвергались негативному воздействию вируса. Казалось. Но прошло еще пара недель, и Штамм атаковал вновь. Один за другим пали Египет, Судан, Тунис, Ливан, Иордания, Пакистан... Пришел черед Китая.

И тут представитель правительства Поднебесной выступил в ООН с ультиматумом, обращенным к США. Китай заявил, что если хоть одна женщина на его территории заразится неизвестным вирусом - НОАК не будет сидеть сложа руки и нанесет ядерный удар "по оплоту мирового империализма, решившего развязать биологическую войну со всем цивилизованным миром".

6-го августа 20.. -го года, в годовщину бомбежки Хиросимы, в Поднебесной умерла от Штамма первая женщина...

9-го августа привычный мир перестал существовать...

У Пожидаева вся семья проживала в Москве. Офицеру пришлось потрудиться, чтобы через своих влиятельных друзей устроить жену переводчицей в шведское посольство. Через два месяца и он должен был получить перевод в столицу. Не успел...

Основной удар китайцы направили на США, но порядка двадцати процентов ядерных боеголовок полетели к ближайшим соседям - Россию, Индию, Японию. В тот роковой день ракеты стерли Москву, Нью-Йорк, сотни других крупнейших городов с лица Земли. Как и оказался испепеленным сам Китай - ответный удар американцев, русских, англичан с французами чуть не заставил планету сойти с орбиты. Обошлось... Хотя 9-го августа на планете не осталось ни одного материка, на котором бы не рвались ядерные боеголовки. Досталось, непонятно почему, даже Антарктиде. Возможно, не такими уж и беспочвенными оказались легенды о тайных военных базах, размещавшихся в недрах шестого континента...

Многие офицеры на Базе не перенесли известия о гибели близких. Одни сходили с ума, другие стрелялись, третьи брали оружие и дезертировали - в надеже вести свою войну, свой маленький джихад. Пожидаев, кстати, сумел в итоге найти в себе силы жить дальше. Еще пять лет Дмитрий выполнял поручения начальника части, прежде чем огромная черная сабка не порвала его в клочья...

Андрей швырнул фиалки на землю. Воспоминания воспоминаниями, а факты-фактами: перед ним стоит частокол, скрывающий, по всей видимости, поселение. Поселение, не отмеченное ни на одной карте.

Капитан продолжил осторожно двигаться, перенося вес своего тела с носка на полную ступню одной ноги, затем другой и так далее, так далее, так далее. Стараясь тщательно имитировать походку "сторожевика", Андрей не забывал и посматривать по сторонам. Вот, вдалеке, едва различимая между стволами лесных исполинов, серебрится на ели паутина плетуна. По словам Хруста, эти мутанты редко когда отходят от ухоронок. Ленивые твари. Опасны плетуны лишь в двадцати-двадцати пяти метрах от своего гнезда. Мутант, напавший тогда на Андрея и Игоря, являлся, скорее, исключением из правил.

Где-то над головой перекликались невидимые пичуги, в кустах шуршал небольшой грызун - все это капитан старался подмечать. Он помнил "инструкции" Хруста: "смотри, слушай, нюхай". И задумчиво пожевывающего былинку часового, опрометчиво высунувшего свою лохматую рыжую голову над частоколом, Андрей увидел первым.

Капитан снял автомат с предохранителя, стараясь не производить особенно резких движений - судя по цветочкам, странноватые люди здесь обитают. Похоже, ему это удалось - часовой не подал признаков волнения.

- Здравствуй, уважаемый... - начал Андрей во весь голос, но рыжая голова тут же исчезла за частоколом.

- Стой, кто идет! - истошно заверещал часовой из-за забора. - Стой, а то стрелять буду!

- Тише, дурик, тише! - капитан не ожидал такого приема. Мало того, что горе-охранник не заметил приближающегося чужака, так теперь с перепугу и пристрелить может. - Не ори! Я свой! Я - человек!

- Много вас тут ходит! - рыжие вихры на мгновение взметнулись над оградой, глаза зыркнули на Андрея, и в ту же секунду часовой вновь исчез за частоколом. - Военный, ты один?

- Нет, меня тут много. Конечно, один. Слушай, кончай орать, прятаться - давай поговорим. Хочешь, я даже автомат сниму, - и в доказательство своих слов Андрей положил автомат у своих ног, но с таким расчетом, чтобы в любую секунду суметь схватить его и открыть огонь.

- Правда?

Голова вновь появилась на виду. Удостоверившись, что ему не соврали, часовой почувствовал себя гораздо уверенней.

- Тогда стой здесь, военный, и смотри - ни шагу в сторону. У нас везде свои люди! - безапелляционно заявил рыжий. - А я пока за своим главным сгоняю. Молись, чтобы ты понравился Эмилю. Как по мне - так ты просто мужлан!

"Странный парень" - пожал плечами капитан вслед скрывшемуся часовому. Внимательно посмотрев по сторонам и не заметив никаких признаков "своих людей", офицер присел на старый мшистый пень, немного передохнуть. Последние дни дались Андрею тяжело: несколько раз он чуть не попался на глаза (на нюх, на слух?) плетунам. Сабки тоже особенно не докучали - лишь прошлой ночью, с юга, там, где по прикидкам капитана должны были начинаться степи, ветер донес обрывки воя. Не попадались и люди.

После Обмена встреча людей в тайге вообще стала большой редкостью. Да и не только в тайге. Половину поверхности планеты выжгли атомные бомбардировки; правительства практически всех стран в мире пали: после Обмена Земля на долгих пять лет погрузилась в пучину кровавых разборок между выжившими. Люди убивали друг друга в битвах за продовольственные склады, за нефтяные хранилища. То, что не доделало ядерное оружие, доводило до конца само человечество...

Лицо рыжего вновь появился над частоколом.

- Военный! Ну, короче, порешили наши впустить тебя вовнутрь. Пойдешь вдоль ограды в ту сторону, - жест рукой, - дойдешь до ворот. Там тебя уже будет ждать Эмиль. Скажешь ему, что ты от Альберта. Он тебя дальше и поведет.

- Спасибо, - капитан поднялся на ноги.

- Да не за что. Надеюсь, ты у нас долго не задержишься!

Солнце уже исчезало из виду, и длинные тени поползли со всех сторон, когда Андрей добрался до ворот. Створками служили два огромных ржавых кузова самосвалов держащихся на глубоко вогнанных в землю бетонных телеграфных столбах. Ворота возвышались над общей оградой как памятник былого могущества человеческой цивилизации. Прочный металл и тесаные бревна - как символы прошлого и настоящего.

По краям створок, из-за внутренней стороны палисада выглядывали две деревянные башенки. Одна из них сейчас пустовала, зато из бойницы другой прямо на Андрея смотрела пара стволов охотничьего ружья.

Капитан остановился, развел руки в сторону, показывая, что он безоружен; автомат мирно, по-походному, висел за спиной.

- Военный, ты от Альберта? - нарушил тишину голос из башенки.

- Ну да, от него.

- Тогда заходи, чего стоишь, руки разводишь, - казалось, собеседник издевался над капитаном. - Эмиль тебя уже заждался.

- Welcome, - пробурчал себе под нос Андрей и толкнул створки.

Эмилем оказался невысокий мужчина средних лет с тонкими чертами моложавого лица, тонкими же, холеными пальцами и ухоженными ногтями. Капитан скосил глаза на свои грубые мозолистые ладони. Контраст. Но еще сильнее рук удивляла внешность Эмиля - в лучах заходящего солнца его яркие алые губы резко выделялись на фоне неестественно светлой кожи. Андрею сразу вспомнились старые фильмы про вампиров. На всякий случай, перебрал в голове способы ведения борьбы с нежитью - святая вода, чеснок, распятие, серебро... Нет, серебро - это, вроде бы, от оборотней. Так или иначе - все равно ничего с собой не было. Капитан постарался отогнать от себя бредовые мысли.

- Добрый вечер, как Вы уже догадались, я - Эмиль, - "вампир" протянул руку.

- Андрей Олеников, - капитан пожал ладонь, которая оказалась неожиданно теплой. Из головы сразу вылетели все нелепицы.

- Издалека будете? - учтиво поинтересовался Эмиль.

- Ага, больше недели пути. У вас тут, если разрешите, передохну - и дальше, на запад.

- Конечно-конечно, будьте у нас как дома. Андрей, давайте я Вам помогу, - мужчина потянулся к автомату, с явным намерением снять "калаш" с плеча капитана.

- Не надо, спасибо, - офицер отстранился от чересчур заботливого хозяина. - Лучше скажи: я на ужин к вам не опоздал?

Эмиль залился странным тоненьким смехом.

- А Вы шутник! - и уже серьезным тоном добавил, - Накормить мы Вас, конечно, накормим, но вот припасами поделиться не сможем - сами не шикуем.

- Ничего страшного, - отмахнулся капитан.

- Тогда - пройдем, - и Эмиль посторонился, пропуская Андрея вперед.

Местность за оградой поразила военного. Во-первых, своей чистотой. Яркая зеленая травка, выбеленные стволы деревьев, аккуратно подстриженный кустарник - такое Андрей помнил только по военному училищу. Даже на Базе, где офицеры по привычке занимали стареющих год от года солдат хозработами, все выглядело на порядок скромнее. Но еще сильнее капитана удивило другое.

Казалось, частокол с внутренней стороны расцвел. Андрей даже протер глаза, пытаясь прогнать наваждение. Наваждение не прогонялось. Сотни, тысячи обычных, лесных, в большинстве своем не очень ярких цветов сплошным ковром увивали ограду. Они свисали гирляндами, переплетались, образовывали сложные узоры: на фоне светлой кислички, темных фиалок и медуницы выделялись солнечные одуванчики и яркие цветы Иван-Чая. Завершали картину несколько распустившихся бутонов "северной розы" - жарки. Выглядело, конечно, впечатляюще красиво, но вот только о красоте последние лет десять все люди, которых знал капитан, думали в последнюю очередь. Главное - выжить, пусть и по колено в грязи.

Андрей искоса взглянул на своего провожатого. Тот неспешно шагал по посыпанной янтарным песком (где только взяли!) тропинке, ведущей внутрь огороженной территории, туда, где в сгущающейся вечерней темноте приветливыми огнями манил поселок. Эмиль беззаботно посматривал по сторонам, размахивая в такт шагам взятым у стражника фонарем. Простак-простаком. Неужели... Капитан старался отогнать назойливую мысль, но ему не удалось это сделать. Неужели в поселке таких чудиков, как эти Альберт и Эмиль, могли выжить женщины? Иначе - для кого все эти цветы... А как же бессвязная болтовня сталкера? Он же говорил что-то о большой реке на западе. Ведь до первой большой реки - Иртыша - капитан еще не дошел...

Стемнело окончательно. Эмиль зажег фонарь. Горящее масло давало немного света, но Андрей уже успел разглядеть поселок. Дома. Приземистые, сложенные из бревен, поросшие мхом - они казались продолжением окружающей их тайги. И сейчас взгляд военного выхватывал белые занавески на чистых окнах. Откуда? Тем временем провожатый капитана направился к одному из домов, стоящему чуть поодаль от остальных.

- Вот и пришли, Андрей, - Эмиль странно растянул имя капитана. - Это, конечно, не пятизвездочные апартаменты, но, за неимением лучшего...

- Да ладно тебе. Спасибо большое. Мне не привыкать.

- Что Вы, что Вы! - всплеснул руками Эмиль. - Не говорите так. Мы всегда рады гостям и стараемся предоставить им все, что можем - заботу, ласку... Некоторым даже нравится и они у нас остаются. Вы бы нам тоже пригодились - хорошие охранники всегда нужны. Тем более, у меня у самого друг военный недавно погиб. Сколько я слез по нему пролил... Извините, Андрей, отвлекся. В общем, располагайтесь поудобнее, почивайте, а завтра с утра сходим к Вениамину - он у нас вроде президента. В общем, самый уважаемый мужчина в поселке. Расскажете ему, зачем пришли, в чем нуждаетесь...

- Спасибо, - еще раз повторил капитан.

- Сладких снов, Андрей, - и Эмиль своей беззаботной походкой направился прочь, к россыпи теплых огней.

На ночь странные жители странного поселка предоставили капитану сруб: избушку всего с одной комнатой. Хотя, после мытарств последних дней, и она казалась роскошными хоромами. Слева, у небольшого оконца, стояла кровать, справа - стол, а прямо напротив входа полыхал огонь в камине, смотревшимся в этом срубе неуместно - куда привычней представлялась здесь русская печь. Отблески теплого пламени да еще тусклый чадящий масляный светильник на столе освещали жилье, опять заставляя Андрей удивляться: простая скатерть на столе выстирана до особенно заметной в полумраке комнаты белизны, на подушке - отутюженная наволочка, на каминной полке стоял букет цветов в простом глиняном кувшинчике.

Но капитану уже надоели все сегодняшние сюрпризы. Быстро, практически не пережевывая, проглотив пару лепешек и несколько горстей ягод из стоящего на столе угощения, Андрей, как был - в одежде, рухнул на кровать и спустя минуту уже спал. Правда сознание, находясь уже на границе яви и сна, успело отметить запах свежих трав, исходящий от постельного белья.

"Спать..."

...Заплеванный подъезд, обшарпанные стены, присохшие жвачки на перилах, источающая миазмы лужа в углу. Курсант нажимает на кнопку вызова лифта. Загорается. "Значит, работает!" Не дожидаясь, пока дверцы разойдутся до конца, проскальзывает в кабинку. Давит на полустертую цифру 6; ожидая подъема на этаж, привычно скользит взглядом по стенкам. Те же самые русские и английские матерные слова, те же самые надписи "КиШ" и "Каста" - фантазии у местных "граффити" немного...

Кабинка останавливается. Парень рукой приглаживает непослушные волосы, проверяет букет - все должно быть безупречным. Подходит к двери, протягивает руку по направлению к звонку и... замирает. Замирает услышав приглушенные звуки, доносящиеся из квартиры. Стоны. Сладостные стоны.

Курсант бледнеет. Сразу все становится на свои места. И фраза Лизы, что "лучше не надо приходить на выходные - вдруг родители внезапно вернутся?" И непонятная хандра, внезапно охватившая девушку на последних свиданиях, которые молодой человек проводил с ней.

Парень кладет букет на порожек, разворачивается и идет обратно к лифту. Больше в своей жизни он Лизу уже не увидит. А сзади продолжают разноситься стоны...

Андрей открыл глаза. В ушах стоял все тот же звук. Зачастую, в первые мгновения после пробуждения, человек не может провести точную границу между сном и явью. Образы, действия, звуки - несколько секунд продолжают крутиться в голове у просыпающегося. Сейчас с капитаном происходило именно такое: проклятый стон все звенел в голове. Но, слишком долго уже! Пора бы остаткам сна выветрится из головы. Звук не проходит. И, или это только кажется Андрею, стоны раздаются со стороны поселения?

"Нет. Бред! Скоро я так точно свихнусь! Ну ладно, был тот подъезд. Были проблемы с Лизой. Но стоны - откуда они? Бред! Бред!! Бред!!!" И капитан, засунув голову под подушку, попытался опять заснуть. Получилось успешно.

Солнечный зайчик поплясал по поросшей жесткой щетиной щеке Андрея, перепрыгнул на подбородок, а затем решил надолго обосноваться на носу. Но пятнышку света не удалось найти себе долговременное пристанище - капитан беспокойно зашевелился и проснулся. Не открывая глаза, Андрей почувствовал - в комнате кто-то есть. Этот кто-то и пускал небольшим карманным зеркальцем отраженные солнечные лучи в лицо капитану.

Андрей осторожно, через припущенные веки, постарался взглянуть на незваного гостя. Одновременно капитан пытался вспомнить, куда он перед сном кинул автомат. Но увидев, кто разбудил его, Андрей позволил себе расслабиться - у противоположной стены, прямо на столе, сидел Эмиль, болтая ногами с самым беззаботным видом.

- Вставайте, Андрей, заспались Вы! - голос утреннего гостя звучал мягко. - Вениамин уже Вас ждет.

Капитан мотнул головой, пробормотал что-то неразборчивое и повернулся на другой бок - пусть Эмиль думает, что действительно застал его спящим.

- Военный, ну же, вставайте. Какой Вы противный!

"Противный". Мгновенное все стало на свои места: припудренное лицо, крашенные ногти, ночные стоны. И цветочки, цветочки, цветочки... Хотя, какие, к черту, загадки - ведь ответ лежал на поверхности. Дурак - попал в деревню к самым обычным гомосексуалистам! Ходили слухи о таких поселениях. Когда баб рядом нет - чем только не начнешь заниматься. А он-то, кретин, начал было верить в то, что здесь, в неделе пути от Базы, женщины каким-то образом выжили... Совсем ему мечта мозги запудрила. Ошибочка вышла. Да..

- Э-эээх, - Андрей потянулся, сделав вид, что пробуждается после долгого сна. - Эмиль? Ах, да. Веня ждет...

- Не Веня, а Вениамин. Не надо коверкать такое красивое имя. Вот у Вас - тоже очень красивое, я бы сказал даже, древнерусское имя, - обиделся Эмиль.

- Ну не такое уж оно и древнерусское... А зачем я твоему Вене все-таки понадобился? Все, что мне надо, я могу и у тебя узнать.

- Ну как же, как же? Понимаете, все гости "Цветочной поляны" - нашего поселка - всегда приглашаются на обед к Вениамину. Это, так сказать, традиция, которой уже больше десятка лет. И, что уж скрывать, на этом обеде наш глава предлагает гостям остаться в поселке навсегда. Сами понимаете, какое сейчас время...

- Понял, понял, куда клонишь, - перебил собеседника капитан. - А скажи-ка мне, Эмиль: на званном обеде меня чем опаивать будут? Отваром из мухоморов? Чтобы я под вашего Веню лег? Традиция у вас такая? В качестве благодарности? Смотри - я добровольно не дамся! Умоетесь вы моей кровушкой, петушки!

Эмиль опустил глаза.

- Андрей, ты неправильно понял. Поверь, у нас действительно нет намерений кого-либо силой принуждать к нашему образу жизни. Хотя... лично мне ты напоминаешь моего старого друга Бориса... - совсем еле слышно закончил мужчина.

- Но-но! Руки прочь! И все остальное тоже! - автомат уже нашел свое привычное место в ладонях военного. - Еще одна такая лестная оценка моей скромной персоны - могу не удержаться и пальнуть.

Тревожную тишину, повисшую в комнате, самым наглым образом нарушила глупая муха, залетевшая с улицы. Чумное насекомое начало носиться по помещению, пока не уткнулось в вымытое стекло окна, куда начало биться с утроенной энергией.

- "Не судите и не судимы будете" - так, кажется, в Библии говорилось, - карие глаза Эмиля вперились в капитана. - Не тебе, Андрей, нас судить. Не хочешь - иди своей дорогой. Только пойми: тринадцать лет, ты вдумайся - целых тринадцать лет мы живем без женщин. Думаешь, я в прошлой жизни тоже законченным гомиком был? По друзьям ходил? Нет, капитан. Я спортом занимался, на соревнованиях международных выступал. И женщин я имел - много женщин. А потом, когда все произошло... Разуверился я в человечестве, в Боге, в себе. Руки на себя хотел наложить, но Борис, спасибо ему, отговорил. Благодаря Борису я здесь и очутился... И не смотри так на меня, военный. Нас здесь без малого четыре сотни и добрая половина рада бы вернуться в прошлое, туда, еще до Обмена. Чтобы не прилетали эти проклятые инопланетяне, чтобы не появился после них Штамм на Земле... Прошлого не изменить. Но, еще раз повторюсь, я лично очень хотел бы, чтобы ты остался.

- Польщен, но откажусь, - капитан потянулся за вещмешком. - Как говорится: "спасибо этому дому - пойдем к другому!" Надеюсь, проблем с выходом за пределы лагеря не будет?

- Нет, Андрей...

При ярком солнечном свете поселение казалось еще более привлекательным, чем во вчерашних сумерках, но военный только брезгливо поморщился, представив, чем могли заниматься прямо здесь, на этих лужайках, жители поселка. "Цветочная поляна". Ну-ну. Вдали, у основной группы домов, несколько человек слонялись, вроде бы, без дела. Чем дальше - тем лучше! Некстати заурчал живот: вчерашний скудный ужин давал о себе знать, но Андрея передернуло от одной мысли попросить что-либо у этих "цветочков". Переночевал - и на том спасибо. А еду и в тайге можно найти.

На этот раз у ворот дежурило двое часовых. Один - высокий мускулистый парень лет двадцати пяти; другой - типаж Эмиля: среднего роста, неопределенного возраста. "Эх, мужики-мужики. Что же вы с собой делаете!" - промелькнуло в голове капитана. Но, не подав виду, он направился к постовым.

Часовых уже, каким-то образом, осведомили о решении Андрея покинуть поселение. Не удостоив капитана ни словом, они молча начали открывать створки - каждый со своей стороны. Ворота не оснащались ни лебедкой, ни воротом; все было устроено предельно просто: двигаешь железную махину от себя - и готово.

Просвет между створками все расширялся; Андрея опять звала дорога. Вновь наматывать бесконечные километры по тайге; затем идти на юг - в степи: весь север выжжен атомными бомбардировками...

Внезапный вскрик молодого человека отвлекает военного от размышлений; парень, упершись ногами, пытается повернуть набравшую ход тяжелую створку вспять. Мускулы буграми вздымаются у него под майкой, но часовой не успевает: огромный серый волчище прыгает в просвет между створками и валит человека на землю. Зверь пытается добраться до шеи, перегрызть ее, но парень старается не дать сделать своему врагу смертельный укус. Старший часовой бросается к неосмотрительно сложенному на траве оружию. И тоже опаздывает. Еще один волк появляется из-за ворот, в два прыжка, оказывается на спине человека. Часовой кричит тонко, страшно и недолго - зверь добрался до горла.

Андрей срывает автомат. Очередь по волку, рвущему несчастного старшего часового. Капитан не боится задеть человека - все равно тот уже не жилец, смерть от пули только облегчит страдания. Свинцовая плеть отбрасывает хищника со спины жертвы и зверь, скуля, волчком крутится на одном месте. Кровь - человеческая и нет - перемешивается и черным пятном расплывается на зеленой траве.

Теперь надо помочь второму часовому - молодому парню. Тот дико орет, катаясь с рвущим его огромным хищником. Но зверь еще не добрался до горла: сила и молодость пока помогают часовому продержаться против волка.

Капитан вскидывает автомат; пытается прицелиться - бесполезно. Серый хищник ежесекундно меняет позицию в схватке с отчаянно сражающимся за свою жизнь парнем. Стрелять из автомата - значит рисковать попасть в человека. Что ж, придется вспомнить о подарке Хруста. Финка в правой руке, автомат перехвачен за цевье левой. Улучив момент, когда волчара на мгновение оказывается на человеке, Андрей со всего размаха опускает приклад "Калашникова" на хребет зверя; будто обычной дубиной - за такое исполнение в училище курсант Олеников стопроцентно схлопотал бы "неуд" по рукопашному бою. Но сейчас ошарашенный волк отлетает на метр от истерзанного парня и капитан, не давая зверю ни секунды, чтобы опомниться, прыжком налетает на хищника.

Хруст не соврал - финка проходит сквозь серую шкуру, почти не встречая сопротивления. Ребра, мясо, мех - ничто не составляет преграды для закаленной стали. А может, и не в ноже дело, а в той ярости, которую вкладывает в удар Андрей. Раскроенный волк последним усилием соскальзывает с лезвия, но не для того, чтобы вновь броситься на врага. Нет, это уже не тот грозный хищник, однажды вкусивший где-то человечины - это уже просто умирающий зверь, мечтающий только о том, как добраться до леса. Серый пытается рвануть назад, через так и оставшиеся открытыми ворота, но свинцовый дождь настигает его, рвет тело на части. Озверевший капитан не может остановиться и всаживает в несчастного волка все оставшиеся в магазине патроны. Кончено.

Спустя мгновение Андрей уже рядом с молодым часовым. Тот пытается подняться на ноги, на лице - слезы, стекающие по щекам, перемешивающиеся с грязью и кровью. Капитан протягивает руку: "Поднимайся, друг". Для военного этот парень сейчас не презираемый "цветочек" - обычный, попавший в беду человек. Часовой кое-как встает, но, шатаясь, едва не падает вновь. Андрей подхватывает раненого, взваливает на плечо: парня надо быстрее доставить к домам, обработать раны. А со стороны поселка уже бегут люди, размахивают винтовками, луками и топорами, что-то кричат. Слишком поздно до капитана доходит, что сигналят они ему, предупреждая об опасности. Андрей действует быстро - сбрасывая раненого на землю, разворачивается и еле успевает отклониться - третий волк грязно-серой молнией пролетает прямо около головы человека. Когтями хищник все равно успевает задеть капитана и валит на землю. Военный, падая, жмет на курок автомата - в ответ только сухие щелчки - магазин пуст. А волк уже развернулся и опять готов к прыжку. Зверь взмывает в воздух - Андрей выхватывает финку, группируясь, ожидая удара пятидесяти килограмм мяса - но изящная дуга полета хищника надламливается. Волк, совершив замысловатый кульбит, падает прямо на хребет, совсем рядом с капитаном. Только сейчас сознание военного констатирует звук выстрела - в двухстах метрах от трупов человека и хищников стоит Эмиль, а на винтовке у него поблескивает линза оптического прицела.

Целых полчаса жители "Цветочной поляны" пытались уговорить офицера остаться у них. Чего они при этом только не обещали. Поселенцев впечатлила расправа капитана с огромными волками. А вот Андрея "лестные" предложения местных совсем не заинтересовали. Единственное, что он принял от них - это полтора килограмма вяленого мяса и то, только в качестве награды за спасение жизни Патрису - молодому часовому. Ну, еще и объявившийся внезапно Вениамин, растрогался и выделил два рожка с патронами. Андрей же, поблагодарив всех жителей, зашагал привычным курсом, оставив взошедшее солнце за своей спиной.

Часа через два из поселка вышел и Эмиль. Один из "цветочков" случайно оказавшийся у дома Вениамина, после шепотом рассказывал остальным, что перед уходом у бывшего чемпиона России по стендовой стрельбе произошел разговор на повышенных тонах с главой поселка. И, в отличие от предыдущих конфликтов, в этот раз стороны не пришли к "полюбовному соглашению". Раскрасневшийся Эмиль вылетел из дома Вениамина и, не говоря никому ни слова, кинулся к своему жилищу, с твердым намерением покинуть поселок.

Теперь уже бывший житель "Цветочной поляны" шел за Андреем. Что-то не договаривал этот странный капитан, о чем-то умолчал, слишком легко попервой дал себя провести. Казалось, что чудной офицер до самого последнего момента ждал какого-то "чертика из табакерки". И что это еще за чертик - Эмилю очень захотелось узнать.

Два часа форы умелый охотник должен был вскоре наверстать; а дальше одна цель: найти капитана, разузнать. Тем более, он такой симпатичный...

Глава 4

Двигатель "Урала" зычно рыкнул. Человек за рулем самодельного чоппера поправил темные очки, прикурил при помощи дешевой (в прошлом) одноразовой зажигалки сигарету. Глубоко затянулся. Не погасив, бросил на песчаную землю. Совсем недалеко от неторопливо расползающейся лужи бензина, которую жадно впитывала сухая почва. Байкер сделал музыку в плеере погромче, и, газанув, сорвал свой "Урал" с места. Мотоцикл вскоре растворился вдали, оставив в память о себе только рельефный след протектора.

Бензин, наконец-то, достиг тлеющей сигареты. Еще секунду ничего не происходило, а потом - вуух - сине-желтое пламя показалось на поверхности лужи и очень быстро побежало к раскрытому бензобаку перевернутой "Нивы". Спустя мгновение грохот мощного взрыва, слышный на расстоянии даже сквозь забои "хэви-метала" и рев мотора, известил байкера о том, что еще двумя врагами у него стало меньше.

Мотоциклист несся на максимальной скорости - Трасса позволяла. Шоссе, построенное еще в советские времена, казахское правительство реконструировало совсем незадолго до Обмена. И последующие полтора десятка лет не оказали на покрытие дороги существенного воздействия. Местами асфальт потрескался, кое-где появились выбоины, но выжать полторы сотни километров в час Трасса позволяла. Было бы на чем... Целые три сотни километров - от границы лесов на восходе до "нашей Зоны" на закате - шоссе и его окрестности оставались пригодными к использованию. Другое дело, что движение на дороге практически отсутствовало.

Байкер глянул на часы. Хорошие (теперь любая вещь, которая работает спустя столько лет после Обмена, хорошая) японские; золотым поблескивала надпись "ORIENT". Большая стрелка догоняла малую у отметки "двенадцать". Полдень. Пора искать какую-нибудь защиту от солнца. Ионосфере Земли досталось в те памятные дни, когда десятки ракет рвались на поверхности планеты, а сотни взрывались в воздухе, перехваченные системами ПВО С-300, С-400 и "Пэтриот". Где-то месяцами лили кислотные дожди, где-то, наоборот, тонны пыли поднимались в воздух и не опускались, закрывая от умирающих людей Солнце - вечный символ жизни. Ядерная зима, какой ее представляли фантасты, какой ее боялись политики. Человечеству предстояло сгинуть с лица Земли. Целых полгода - страшных полгода - люди не видели солнца. И вот, спустя шесть месяцев, оно, наконец, явило свой лик человечеству. Но это было уже не прежнее светило. Огромные озоновые дыры сделали солнечные лучи смертельно опасными; днем нельзя было показаться на открытом пространстве: кожа могла получить термический ожог. Даже теперь, спустя почти полтора десятка лет, оставалось опасно пребывать под смертоносными лучами днем, когда огромный апельсиновый диск стоял в зените. Вся живность пряталась по отноркам. И только мутантов любых мастей никакие катаклизмы не страшили.

В пяти километрах впереди находились развалины придорожного магазина. При каких обстоятельствах баракообразное одноэтажное здание лишилось половины своего фасада байкер не знал, да и никогда не задумывался на эту тему. Просто он помнил все места на Трассе где можно было укрыться от беспощадного солнечного света. Подпевая надрывающемуся в наушниках Валерию Кипелову, байкер улыбался. Было от чего: он выжил, уничтожил двух рейдеров. А две пластиковые двадцатилитровые канистры, до горлышка заполненные бензином, и вовсе грели душу.

...Тех людей, в "Ниве", прежде никогда не встречал, но они стали его врагами. Водитель автомобиля первым, едва завидев встречный мотоцикл, пошел в лобовую. Его напарник старался поймать байкера на прицел арбалета (жаль, при аварии разбился!) сквозь щель между металлическими полосами, заменяющими невесть когда выбитое ветровое стекло. Глупцы! Хватило одной, короткой, очереди из "Клина" - и вот уже водитель "Нивы" уткнулся лицом в рулевое колесо, а вошедший в крутой поворот неустойчивый автомобиль заваливаясь набок, кувыркаясь, слетел в кювет.

Второго врага мотоциклист даже не стал добивать, разумно пожалев боеприпасы. Просто припечатал ботинком голову пытающегося выбраться из помятой машины человека к металлу. К сожалению, разжиться у рейдеров - у каждого на шее висел талисман, бывший в прошлом эмблемой автомобильных войск: колеса и крылья - было нечем. Оставался только бензин. И то, по нынешним временам неплохо...

Наконец, справа показалось длинное полуразрушенное строение. Через пару минут можно будет сделать привал. Вот только надо удостовериться, что в магазине никого нет - случались неприятные встречи. Не люди, так степные хищники могли прятаться в тени, а один раз байкер встретил даже мутанта...

Плеер выключен. "Урал" делает несколько медленных кругов, объезжая магазин - вроде бы ничего необычного. Редкие куски штукатурки, чудом сохранившиеся на песчанике, осколки битого стекла вдоль стен. Байкер направляет чоппер в манящий полумрак здания, огибает кучу хлама - каких-то лохмотьев и арматуры. Ноги тихо толкают тяжелую машину вперед, заботливо смазанные ступицы двигаются абсолютно бесшумно. Жизнь байкера - его мотоцикл. Всегда, на любом привале, сначала удели время "железному коню", а потом уже думай о себе. Сколько раз уже байк помогал своему хозяину, спасал жизнь, выносил из свинцового ада рейдерских засад.

Все тихо. Мотоциклист ставит чоппер на подножку, слазит с сиденья. Внимательно осматривается по сторонам и случайный взблеск в темном провале окна предупреждает о грозящей опасности.

Снайпер! Байкер старается не делать резких движений - просто останавливается, наклоняется над мотоциклом. Со стороны все выглядит так, как будто человек проверяет свою машину, перед тем как направиться отдыхать. На самом деле байкер закрывает корпусом притороченный к сиденью "Клин". Надо, всего лишь, бесшумно и незаметно отстегнуть несколько заклепок.

Сразу не выстрелил. Значит не рейдер. В голове у мотоциклиста созревает план действий: заболтать неожиданного соседа по укрытию, заставить его поверить в добрые намерения байкера, а потом, сорвавшись в темноту, разобраться с чужаком. Пальцы левой ладони расправились с застежками; байкер держит автомат в руке, по-прежнему закрывая его от взгляда снайпера.

Пора претворять план в действие.

- Мир тебе, странник! Я не хочу крови! Места под крышей хватит двоим!

Молчание.

- Эй! Я к тебе обращаюсь! Давай поговорим, как нормальные мужики!

- Положи. "Клин". На землю.

Эти слова раздаются за спиной мотоциклиста. Байкер вздрагивает и замирает на месте.

...огибает кучу хлама - каких-то лохмотьев и арматуры...

Попался! Как ребенок попался!

- Я же сказал: положи автомат на землю, - голос человека за спиной спокоен и уверен. Такой если надо, байкер знает по себе, спокойно нашинкует свинцом и безоружного. Приходится повиноваться.

- Теперь отшвырни его ногой к окну. Молодец. Эмиль! Выходи, подбери оружие. А вот теперь, парниша, давай поговорим. Как нормальные мужики...

Покинув "Цветочную поляну" Андрей не прошел и суток в одиночестве. Уже вечером, на привале, он услышал странный звук. Схватив автомат, капитан юркнул в заросли кустарника, густо облепившего ствол одного из лесных исполинов. Ноги действовали быстрее головы: уже сидя в укрытии Андрей подумал, что хорошо было бы еще и костер затушить - авось, незваный гость и пройдет мимо; а так - весело пожирающий ветви огонь светил как заправский маяк. Но эту мысль сменила другая: в темноте, возможно, капитан и сумел бы спрятаться от существа, которое все сильнее шумело в чаще, но сейчас у Андрея появлялась возможность устроить небольшую засаду: самому оставаясь в тени, выманить гостя на освещенное место. Олеников прильнул к привычно-холодному лакированному прикладу, пальцы застыли на курке. Капитан готовился встретить шквальным огнем любого хищника - будь то сабка, плетун, волк, медведь или еще бог весть какое создание - когда из чащобы кубарем вывалился человек, сопровождая появление жалобной бранью. Андрей облегченно выдохнул: в ругающемся незнакомце без труда узнавался Эмиль. Лицо "цветочка" озарилось счастливой улыбкой, которая, правда, быстра сошла, едва путник увидел, что возле костра никого нет. Эмиль подошел к огню, сел на землю, обняв колени руками, и... заплакал.

- Эй, ты чего? - капитан показался из своего укрытия. - Чего разнылся?

- Андрей? - "цветочек" поднял взгляд. На грязной пыльной коже слезы вымыли светлую дорожку: от уголков глаз вниз, к скулам. - Андрей, ты здесь! А я уже думал, что никогда тебя не увижу!

- Хотелось бы, - буркнул себе под нос капитан, а собеседнику добавил. - Ну вот, увидел ты меня, теперь можешь назад топать. Веня, небось, уже заждался.

-Андрей, опять ты начинаешь. А ведь я решил с тобой пойти! - выпалил Эмиль

Капитана как по голове ударили. Вот же блин, угораздило понравиться "цветочку"!

- Чем обязан такой чести?

- Андрей, - бывший житель "Цветочной поляны" замялся, - выслушай меня...

- Так слушаю уже...

- Не перебивай, пожалуйста. Вот так. Когда я утром к тебе приходил, то увидел китель, который валялся на полу. Моей первой мыслю было поднять его, отряхнуть, аккуратно развесить. Чисто инстинктивно, ты уж извини. И когда я проводил рукой по ткани кармана, то уколол палец. Ну и, еще раз извини, я решил посмотреть, что же там у тебя такое острое лежит...

Капитан протянул руку, пощупал карман - нет, все нормально, значок сталкера покоился на месте.

- Нет-нет, у меня, конечно, и в мыслях не было ничего украсть - простое любопытство... Но, как понимаешь, я за тобой рванул не ради того, чтобы рассказать, что шастал по карманам. Андрей, я видел того умирающего сталкера!

- Что?.. - вот это откровение.

- Да! - глаза Эмиля загорелись - наконец он сумел завоевать внимание военного. - Месяц назад, в тайге, недалеко от нашего поселка. Я охотился вместе со Станиславом - тот бедняга, которого утром задрали волки, когда прямо на нас из чащи вывалился обессиленный чужак. Видок у него был... страшно он выглядел. И, каюсь, мы ничем не помогли бедняге - только воды дали. Нельзя в "Цветочную поляну" больных и умирающих чужаков приводить - таков закон. Оставили мы того сталкера, где нашли, он, тем более, бредить начал. Но в бреду он повторял несколько слов по-английски. Станислав языка не знал, значения не придал, а я разобрал: "запад" и "женщины". И еще запомнил этот странный значок на груди сталкера - значок, который у тебя в кармане. Теперь я все понял - куда и зачем ты идешь. Ведь так?

Капитан только молча согласно кивнул головой.

- И что же, ты хочешь стать единственным мужчиной на планете, который женщин найдет? Не пойдет так, Андрей. Возьми меня меня с собой!

Отблески пламени заиграли в больших карих глазах ночного гостя, заблестели на гладко выбритых скулах. В эту минуту, Эмиль, как ни странно, представлял собой воплощение мужественности.

"Ой, пожалею я, наверное, потом об этом.."

- Хорошо. Беру!

И "цветочек" стал спутником капитана. Поначалу Андрей немного побаивался ночевать рядом со своим новым другом: кто его знает, вдруг по привычке полезет? Но Эмиль не давал повода для таких домыслов, и вскоре капитан успокоился. Бывший житель "Цветочной поляны" оказался превосходным охотником; Андрей с удивлением обнаружил, что стреляет Эмиль превосходно. Да и ствол у "цветочка" внушал уважение: карабин "Лось" с оптическим прицелом. С таким на медведя пойти не страшно даже новичку, а уж в умелых руках Эмиля винтовка становилась страшным оружием. Сам странный хозяин карабина будто менялся в моменты стрельбы: куда-то девалась всегдашняя расслабленность, лицо становилось сосредоточенным, все тело подбиралось, как у подготовившегося к прыжку зверя. Ну на этом достоинства Эмиля заканчивались; так, например, следопытом он оказался никудышным. Даже беспомощно смотревшийся на фоне Хруста капитан имел гораздо больше шансов выжить в тайге, чем "цветочек".

Некоторое время Андрей с Эмилем продвигались, словно кто-то решил дать им передышку. Все мутанты, равно как и обычные лесные хищники, то ли не встречались людям, то ли обходили их стороной. Поселков больше по пути не попадалось, вплоть до самого Иртыша.

Иртыш переходили у Куштовки. Деревеньку словно миновали лихолетья - народ, кормившийся рекой, сохранил у себя и выборную власть и, даже, органы правопорядка. Местный капитан милиции прав не качал, но дал понять - безобразий не потерпит. Эмиль при слове "безобразия" печально понурил голову. Через реку переправлялись на пароме, заплатив перевозчику, ни много не мало, десяток патронов калибра 7.62мм. На меньшее дряхлый дедок не соглашался. Зато, взявшись за дело, обрушил на пассажиров по пути поток информации: и как без баб плохо, и как внучков хотелось, и как старуху свою жалко. Пожелтевшие задубевшие пальцы, скручивающие самокрутку, предательски дрожали при этих словах. Паромщик на минуту замолчал, его глаза подернула пелена, взгляд устремился поверх голов пассажиров. Затем дед вспомнил, что у него в руках тлеет "козья ножка" с недешевым по нынешним временам самосадам, хлопнул себя по лбу и жадно затянулся.

Капитан в разговоре с паромщиком уяснил для себя одну деталь: в радиусе ста километров вокруг Куштовки сохранились, целиком или частично, около полутора десятка деревень, но ни в одной из них не ходило слухов о выживших женщинах. Что ж, гипотеза с Иртышом как рекой, в окрестностях которой выжили представительницы "слабого пола", провалилась - ведь ниже по течению начинались зараженные места. Впрочем, как и следовало ожидать. Андрей особо и не расстроился: шестое чувство подсказывало, что свою цель он найдет гораздо западнее и южнее.

Много дней шли капитан со своим новым другом по тайге. Еще только раз им встретились люди, хотя - лучше бы не встречались. Одним днем путники наткнулись на группу в грязно-черных рясах. Предводитель встретившихся представился архидьяконом Илией и в ультимативном порядке предложил вступить в "Братство новой жизни". Андрей, интереса ради, порасспросил черноризца о своей "будущей семье". Воодушевленный вниманием новичка, архидьякон с готовностью пустился в пространные объяснения роли личности в истории в целом и в христианстве в частности; о греховности всего вокруг; о спасении через тяжкий труд. Илия еще долго готов был распространяться на заданную тему, но капитан обрезал его "станиславским" "не верю". Черноризец обиделся; принялся вещать о чудесах, о знамениях.

- Чудо, говоришь? Ну, пусть здесь баба сейчас появится! Живая баба - чем не чудо?

Архидьякон обиделся еще больше; дал команду тройке молчаливых до той поры ребят. Парни с отсутствующим выражением на лицах начали было обходить Андрея с разных сторон, но тому уже наскучила пустая болтовня. Короткая очередь по над головами черноризцев - и паритет был мгновенно восстановлен. Илия, не отрывая взгляда от дымящегося ствола "калаша" (которого он считал незаряженной игрушкой), пообещал капитану, что до самых степей никто из "Братства" не станет чинить никаких препятствий мирным путникам. Андрей, посоветовавшись с Эмилем, решил поверить на слово. Архидьякон не соврал.

Тайга редела. Все чаще попадались широкие, щедро залитые солнечным светом поляны. Больше появилось лиственных деревьев. А густые заросли березняка и вовсе стали последним оплотом лесного царства. Впереди простиралась степь.

Последний раз переночевали под защитой деревьев. Что ждало впереди - никто не знал. В лесу и Андрей, и Эмиль имели много шансов выжить. В степи - неизвестно.

На утро отправились. Капитан вычислил по своей карте, что в двух-трех переходах должно быть шоссе. Возможно, какие-то города вдоль трассы сохранились, и Андрей надеялся там продолжить свои поиски.

Впервые за последние полтора десятка лет Андрей шел под открытым небом. Огромная бездонная голубая чаша непривычно давила, уничижала человека. Как может маленькая букашка бросить вызов самой матери-Земле? Ведь если планета не защитила прекрасный пол - значит, это числилось в ее планах. Капитан отгонял с завидной постоянностью возвращающиеся мысли. Наверное, нечто схожее чувствовал и Эмиль, но говорить со своим спутником на эту тему Андрей не хотел.

Вечером оба валялись с ожогами, которыми их щедро снабдило беспощадное полуденное светило. Кожа, вздувшаяся волдырями, жутко болела. Каждое движение давалось сквозь скрежетание зубов. Первую половину ночи сторожил Эмиль, а Андрей постарался забыться, найдя во сне спасение от боли. Капитану удалось провалиться в беспокойную дрему, но спустя пару часов выстрелы разбудили его. В кровавых отблесках костра Андрей видел стаю сабок, окружившую стоянку людей. Спасла их только мастерская стрельба Эмиля - цветочек стрелял из своего "Лося" чуть ли не быстрее пулемета. И главное - каждый выпущенный кусок свинца находил цель. Не обязательно было попадать точно в головы или сердце мутантов - мягкие пули, валящие медведя на расстоянии двести метров, на вдвое меньшей дистанции наносили сабкам ужасающие раны: выдирали куски мяса величиной с хорошую котлету, или попросту отрывали конечности. Мутанты отступили, но у "цветочка" после веселой ночи осталось всего два патрона. На следующий день уже капитан спас спутника, финкой зарубив скорпиона, пытавшегося непонятно зачем ужалить Эмиля во время привала. А еще через сутки мужчины вышли к шоссе.

К полудню они добрались до развалин магазина, обещавших защиту от солнечного неистовства, но даже не успели расстегнуть вещмешки, когда ветер донес с юго-востока приглушенный звук взрыва. Капитан решил перестраховаться и устроить засаду. Угадал...

Байкер нервничал. Давно он уже так глупо не попадался.

- Мужики, давайте спокойно поговорим, а?

- Давай, - в поле зрения мотоциклиста показался вышедший из-за спины человек среднего роста в поношенной форме с капитанскими звездочками на погонах. - Давай поговорим о том, как ты хотел вот его, - военный повел стволом "калаша" в сторону подбиравшего "Клин" Эмиля, - пришить.

- Так откуда мне знать, что там не мутант какой сидит? - брякнул байкер.

- А давно ли мутанты с оптикой ходят? - поинтересовался названный Эмилем. Его лицо светилось свежевыбритой синевой, в отличие от заросшего щетиной капитана и бородатого мотоциклиста. Странный тип. Странная парочка. Оба, видать, русские. Точно не азиаты. Рейдеры? Вряд ли. Те бы сразу пришили, а эти разговоры ведут. Да и эмблем никаких на шее не видать.

- Ну, пока таких случаев не было. Но кто их, гадов, знает.

- Понятно, - отозвался капитан. - Теперь давай поиграем в такую игру: я буду задавать вопросы, а ты - отвечать. Поехали. Как зовут?

- Владимир. На Трассе известен как Смерч.

Мужчина с винтовкой тоненько хихикнул.

- Хорошо, Вовчик, пойдем дальше. Род занятий?

- Я - Владимир. Род занятий... Ну, как. Езжу по дороге, поручения всякие выполняю.

- Подробнее!

Байкер помялся. Может, все-таки рейдеры? Как бы лишнего чего не сболтнуть.

- Да так, то из Кургудула в Тылунду попросят что-нибудь перевезти. То наоборот.

- Из Кургун-что? Блин, ну и названия, язык сломаешь, пока выговоришь. Так ты обычный курьер, и все? А что там бабахнуло перед твоим приездом? Или это извещение о доставке почты было?

Нет, эти двое хоть и странные, но точно не бандиты.

- Ну, это рэйдеры были, наверное. Напали двое, ни с того ни с чего. Еле отбился. А взорвалась машина их. Ладно вам, парни, давайте разойдемся каждый своей дорогой! Если хотите, я даже бензином с вами могу поделиться!

- Допустим, ты не врешь, и я тебе поверил, - военный не унимался. - Тогда ответь мне на вопрос: почему я должен отпустить тебя? Зачем? Чтобы ты опять взрывал что-то? Убивал кого-то?

- Да не рейдер я! Мужики, вы чего? Я же говорю - простой курьер.

- Не рейдер? Так, кто такие эти рейдеры? - вопрос капитана поставил Владимира в тупик. Похоже, эти мужики прибыли из дальних краев, очень дальних. "Вольный народ" знал, что на северо-востоке, в тайге, оставались выжившие. Но мало кто отваживался перейти пустыню ради непонятно чего. Ну, увидят других людей, ну и толку с того? Никакого. Всем необходимым для проживания обеспечивала Трасса. Байкер внимательнее взглянул на военного и Эмиля. Ну, конечно же. У обоих шелушится покрасневшая кожа. Обгорели! Не привыкли по солнцу ходить. Поговорим...

- Парни, вы, я смотрю, не местные. Из тайги, наверное. И, наверное, не знаете ничего, что здесь творится.

- Ага, - подал голос Эмиль. Офицер сердито зыркнул на своего несдержанного напарника.

- Так вот, - продолжил Владимир. - Рейдеры - это обычные бандиты, тока на колесах. И в прямом и переносном смысле. Среди них, судя по трупам, и русские есть, и азиаты, и арабы. Где их база - никто не знает. Где берут бензин - тоже. Ладно мы, выжившие, в Тылунде вышку и завод сохранили... Рейдеры, правда, лет семь назад пытались на нефтехранилища напасть, но ничего у них не вышло. Получили по морде и отступили. Но все равно, с каждым годом на Трассе становится все опаснее...

- Душещипательная история, - съязвил военный. - Так ты, хочешь сказать, сам за бандитов нас принял.

- Ага, - кивнул головой байкер. Внезапно до его слуха донесся далекий, еле слышный звук двигателя. Владимир бросил взгляд на капитана, Эмиля. Нет, ничего не услышали. Что с них взять - чужаки! Любой житель степей сразу учуял бы приближение "моторов". А в тайге, похоже, и забыли как выглядит нормальный автомобиль. Так, кто это может ехать? Движок байка... Скорее всего - Бык. Хорошо, очень хорошо. Посмотрим, как чужаки запоют, когда к нему подмога подоспеет. Владимир усмехнулся краем губ. Но, что это? К солидному урчанию мотора мотоцикла примешивается надрывное жужжание еще одного двигателя, нет двух! А Бычара все время в одиночку ездит. Такой эскорт мог означать только одно - погоня!

Придется или просить помощи у капитана или готовиться к перспективе оказаться меж двух огней. Но Смерч не успел даже открыть рта, как со стороны дороги раздались звуки выстрелов, слышные даже тугоухим чужакам.

- Это еще что там? Эмиль, выгляни, - капитан сделал знак своему спутнику. Тот осторожно высунулся из-за угла.

- Андрей, там мотоциклист несется - такой же, как этот, - взгляд скользит по Владимиру, - большой, волосатый и потный. За ним две машины - "Нива" и "шестерка" - гонятся.

- А кто стреляет? - капитан продолжал держать байкера на мушке.

- Из машин стреляют. Но пока не попадают, - сообщил прильнувший к резиновому окаймлению прицела Эмиль.

- Парни, - вступил в разговор Владимир, - это Бычара прет. А за ним, наверное, рейдеры гонятся. Нам бы помочь...

- Хорошо, - Андрей решил мгновенно. - Эмиль, когда гости будут у нас?

- Примерно через минуту.

- Смерч, бери свой автомат, - капитан принял командование. Байкер вздохнул про себя, но виду не подал. - Заляжешь спереди. Эмиль, к окну. У тебя сколько - два патрона осталось?

- Да...

- Стрелять только по моей команде. Все! Затаились.

Владимир бросил взгляд назад - сам военный укрылся в обломках за его спиной. Да уж, не побалуешь; придется подчиниться...

Позиция Смерча выхватывала вид на Трассу на триста метров в каждую сторону. Для "Клина" недосягаемое расстояние. Вот у Эмиля "Лось" - это да, можно только позавидовать. Ну, ничего, подождем немного, и вблизи посмотрим, кто чего стоит.

Показался "Иж" Быка. Байкер клал свою машину то в правый вираж, то в левый, пытаясь увернуться от свистящих пуль и арбалетных болтов. Метрах в пятидесяти позади Быка неслись два автомобиля. Ого - восемь рейдеров! Владимир впервые видел бандитов на дороге в таком количестве - больше их собиралось только при памятном нападении на Тулунду. Так, у двоих рейдеров "калаши", палят беспрерывно. И где только патронов набрали? Остальные лупят из арбалетов. Тоже неприятная штука. Летит металлический болт, конечно, недалеко, но убойная сила - не дай бог! Да и раны оставляет страшные: зазубренный наконечник выдирает куски мяса, рвет внутренности, ломает кости. Хотя сейчас бандиты делали ошибку - при стрельбе вдогонку, на скорости под сотню километров в час, арбалетные заряды достигали своей цели на излете, и не могли серьезно ранить.

Быку до магазина оставалось проехать около двухсот пятидесяти метров.

Мотоциклист дернулся. "Железного коня" повело вправо, но байкеру удалось выровнять "Ижак". Неужели ранили?

Двести метров.

Бык внезапно начал сбавлять скорость. Какая-то проблема с двигателем?

- Эмиль, приготовься. Целься по водителю "шестерки", - негромко произнес за спиной капитан.

Сто пятьдесят метров.

Автомобили настигали мотоцикл. Но Владимир уже понял замысел своего друга. "Кипарис" - любимый ствол Бычары - к сожалению, не мог похвастаться хорошей убойной силой на дальних дистанциях, зато в упор разрывал в клочья любого мутанта.

Сто метров.

Бык выхваил пистолет-пулемет и, разворачиваясь, дал очередь по вырвавшейся вперед "шестерке". Пули выбили снопы искр из металлических полос заменяющих легковушке ветровое стекло. Солидно и громко рявкнул карабин Эмиля - это капитан скомандовал: "Огонь!". Одиночными палил и сам Андрей. Только Смерч в бессильной ярости кусал губы - не может его "Клин" помочь на таком расстоянии, а впустую тратить патроны - слишком дорого...

Атака принесла свои плоды. "Шестерка" слетела с дороги и, перекувыркнувшись, остановилась на обочине.

Пятьдесят метров.

Владимир зло ухмыльнулся: теперь и он может смело вступить в бой. Коротконосый "Клин" забился в руках, выплевывая длиннющую, во всю обойму, очередь. Водитель "Нивы" ударил по тормозам, и, чуть не перекинув через капот автомобиль, остановил свою машину. Видно, не захотел повторять участь "шестерки". Рейдеры вывалились из левых, дальних, дверей "Нивы" и попытались укрыться за корпусом. Похоже, свинцовый ураган, пущенный Смерчем, никого из бандитов серьезно не зацепил, но Владимир все равно радовался - пусть он не попал, зато помог выиграть такие важные секунды для спасения Быка. Тот понял, что в развалинах засели враги рейдеров - значит, его друзья - и сворачивал в сторону бывшего магазина.

Байкер сбросил газ перед грудой обломков - не хватало еще банально перевернуться и оказаться беспомощным на линии огня. Бычара уже увидел друга-Смерча, успел улыбнуться, несмотря на текущую из ноги кровь, как его "Иж" завалился, подмяв под собой седока. Завалился, потому что пуля рейдера догнала-таки железного Быка.

Друг лежит в трех шагах впереди Владимира и не поднимается. Всего в трех шагах! Смерч кричит капитану: "Прикрой!" и одним невероятным прыжком оказывается возле неподвижного, истекающего кровью, человека. Хватает Быка под мышки и тянет его внутрь, под защиту кирпичных стен. Владимир не обращает внимание на пули, на арбалетные болты. "Спасти Быка!" - только эта мысль крутится в голове. "Какой же ты тяжелый, дружок!" - кряхтит он про себя. Кряхтит и тащит. Байкер не видит, как Андрей, прикрывая его, выстреливает короткими очередями всю обойму. Один из рейдеров падает, не успев даже вскрикнуть - сразу несколько пуль впиваются ему в голову, и та расцветает кровавым бутоном. Байкер не видит, как его любимый "Клин" коротко рявкает в руках Эмиля. Со стороны рейдеров раздаются дикие крики боли. Эмиль не промахивается.

Бандиты не выдержали обстрела от неожиданных противников в магазине. Два оставшихся живых пассажира "Нивы" сорвались с места и рванули по направлению к "шестерке". Внедорожник недолго прикрывал рейдеров от выстрелов: шальная пуля пробила топливный бак, бензиновые пары вспыхнули и автомобиль силой взрыва подкинуло на добрый метр от земли. Повалил черный дым, нечаянно прикрывший рейдеров, которым стало гораздо проще добраться до помятой легковушки. А из нее уже выброшен труп водителя - бандит, занявший место за рулем, не горел желанием брать попутчиков. Троица в "шестерке" решила не искушать судьбу, и повернула назад, подальше от проклятого магазина. Старые "жигули" заковыляли на восток, а за ними бежали два оравших и матюгавшихся товарища. Рейдеры отступали.

Владимир лупил Быка по щекам, пытался сделать искусственное дыхание, массаж сердца. Ничего не помогало. За спиной тихо переговаривались капитан с Эмилем. Их слов Смерч не слышал, но общий сочувственный тон беседы явно прослеживался.

- Володь... - обратился к байкеру Андрей. - Хватит уже. Готов твой дружок.

- Да я уже и сам вижу, - Смерч оторвался от мертвого тела, сел на землю, опершись о выщербленную пулями стену. Только теперь заметил торчащую в икре арбалетную стрелу. Морщась, выдрал ее с противным чавкающим звуком из ноги, перехватил рану неожиданно чистой тряпицей, выуженной из штанов; достал сигарету из нагрудного кармана кожаной куртки, прикурил.

- Спасибо вам, ребята, - продолжил Владимир выпусти несколько колечек дыма. - Если бы не вы, то, наверное, и меня бы пришили рейдеры. Жаль, конечно, Саню, но всем умирать когда-нибудь надо... Так на чем мы с вами разговор остановили?

- Понимаешь, Смерч, нам бы на запад надо. Не подкинешь?

- Так я вам теперь на что? - удивился байкер. - Вон, берите "Иж" Быка - ему он уже без надобности - и катите себе на здоровье.

- Ну, я, - замялся капитан, - с мотоциклами того, не очень...

Зато выступил вперед его спутник.

- Без проблем, Смерч. Я поведу. Только с бензином как быть? Где у вас тут автозаправочные станции?

- Автозаправочные... - не выдержал и, хохотнул байкер. - Ну ты дал! Помогу я вам с горючкой - какие вопросы! Вон, берите одну канистру, - Владимир ткнул сигаретой в сторону своего мотоцикла, - этого надолго хватит.

- Спасибо, Володь.

Через несколько минут капитан уже сидел на мотоцикле за спиной Эмиля, держа и автомат и карабин. Двигатель "Ижа" весело тарахтел, хотелось верить, что теперь путь на закат станет простым и удобным.

Смерч давал последние напутствия странной парочке.

- Поедете на запад по Трассе. Остерегайтесь рейдеров. За Кургудулом дорога кончается. Дальше она в Зону ведет. Там боеголовка на несколько килотонн бабахнула - обойдите стороной. И еще. До Кургудула за сегодня, по-любому, не доберетесь, так вот, ночуйте где угодно, хоть под открытым небом, только не вздумайте в Державинске останавливаться. Легко его узнаете. Довольно большой город, но без единой живой души. Дурные слухи о нем ходят. Туда даже сталкеры не суются...

- Все понятно! - отозвался капитан. Мотоцикл звал в дорогу, обещал домчать седоков до цели за считанные часы.

- И, Эмиль. Я видел, у тебя патроны совсем кончились, а такому стрелку как ты без оружия оставаться нельзя. Держи, - Владимир протянул "Кипарис" Быка с двумя обоймами. - Думаю, пригодится.

- Спасибо, Смерч. Не такой уж ты и противный!

Подняв облако песка, мотоцикл вырвался на шоссе и, набирая скорость, скрылся вдали.

"В добрый час!" - прошептал Владимир.

Глава 5

Тягуче-медленно капает вода.

"Ульк". Пауза. "Ульк". Пауза. "Ульк".

Эмиль морщится - запах вокруг стоит тот еще. Жутко болит голова. К горлу подкатывается тошнотворный комок. Мужчина осторожно, стараясь не произвести ни малейшего шума, сглатывает. Кажется, оно его не услышало. Эмиль кривит губы в ухмылке: "а я-то еще живой!"

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Лунный свет практически не проникает в темные лабиринты коридоров. Громада недостроенного завода купается в ночи, спрятав в своем чреве Эмиля и это. Внезапно прошедший ливень подзатопил нижний ярус - котлован служит естественным водосборником во времена редких дождей. В одной из траншей, вжавшись спиной в сырую землю, в насквозь промокшей одежде, сжав руками "Кипарис" сидит Эмиль.

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Пистолет-пулемет подрагивает в руках. Ядовитые миазмы, прибитые было ливнем, опять начинают кружить голову. Складной приклад уперт в плечо. Сколько патронов осталось в последнем магазине? Три? Четыре? Проверить страшно. Оно обладает превосходным слухом. Да и пули, похоже, мало вреда наносят этой твари. Очередь просто останавливает это, даруя стрелку несколько минут, необходимых для отступления. И снова начинается жуткая игра, ставкой в которой - жизнь человека.

... Изможденный мужчина бредет по тайге, устало понурив голову. Лицо превратилось в черную маску - не понять, где щетина, где грязь. Каждый шаг отдает мучительной болью в разбитых в кровь босых ногах. От одежды остались одни лохмотья, но человек продолжает тянуть за собой невесть где взятый карабин. Силы тают с каждой секундой, но мужчина не бросает винтовку. Остаться в тайге безоружным - значит обречь себя на верную смерть.

Человек падает на колени, пытается встать, опираясь на карабин, но снова валится на землю. Еще одна попытка - вновь безрезультатно. Мужчина хрипит что-то нечленораздельное и начинает ползти. Ползти вперед. До верхушки холма остается всего с десяток метров.

Все - руки уже не могут скользить по влажному ковру из хвои и перегнивших листьев. Собирая всю волю в кулак, из последних сил, мужчина переворачивается на спину и подтягивает винтовку к себе. Ствол "Лося" задран вверх, ослабшие пальцы пытаются преодолеть сопротивление ставшего вдруг таким тугим спускового крючка.

Выстрел. Мгновение тишины и многоголосый птичий гул оглашает окрестности. Пернатые не любят, когда их покой тревожат таким наглым образом.

Затворный механизм услужливо посылает очередной патрон из магазина. Еще один выстрел. Еще.

Винтовка валится на человека, но тот уже не чувствует боли удара.

Силы покидают тело. Их остается совсем немного - едва-едва хватает на то, чтобы поднять взгляд вверх, туда, где за изумрудными кронами, почти сросшимися между собой, скрывается небо. Огромная лазурная чаша, которую так хочется еще раз увидеть. Хотя бы последний раз. Но взгляд не может проникнуть сквозь толщу листьев, а тут еще некстати появляется это черно-белое пятно, заслоняющее всю картину, и в нос бьет забытый, но такой знакомый запах дорогого одеколона.

- Эй! - сквозь ушные раковины в сознание льется еле различимый крик. - Прием! Говорит Борис! Друзья! Я нашел его!

- Только не вздумай умирать! - до лежащего человека начинает доходить, что обращаются к нему. - Вот, попробуй, только полегче, полегче. Не все сразу.

К губам поднесена фляжка и обжигающая нутро жидкость течет в тело. Становится лучше, теплее...

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Эмиль осторожно оглядывается. Вроде бы - никого. К чему в голове вдруг возникло это видение-воспоминание? Да, тринадцать лет назад все было именно так, но почему сейчас Эмиль видел себя словно со стороны? И еще покойный Борис... Не к добру, ой не к добру!.. Высидеть бы еще пару часов до рассвета - а потом к Андрею, к надежному Андрею и снова в путь, снова на закат. Только теперь не на этих развалюхах!

"Иж" Быка не протянул по Трассе и сотни километров - что-то лязгнуло в двигателе и "железный конь" начал стремительно терять скорость. Эмилю оставалось лишь чертыхаться - на мотоциклах он умел только ездить, но никак не ремонтировать их.

А ведь они с Андреем только что миновали сохранившийся старый дорожный знак с лаконичной надписью черным по белому - Державинск.

Сам город лежал южнее шоссе - в нескольких километрах возвышались многоэтажные дома, с маняще-черными в лучах заката провалами окон. Между Трассой же и городом раскинулись грандиозные развалины какого-то производства: за обвалившейся оградой, сложенной вперемешку из кирпичей и песчаника, виднелись помещения цехов, щеголявших кое-где остатками остекления; ряды рыжих от ржавчины контейнеров. Высоченные башенные краны, несломленные временем, словно часовые безмолвно взирали на брошенный людьми завод.

- Ну что же, - Андрей глянул на небо, которое незадолго до поломки мотоцикла начало заволакивать тучами, - похоже, придется нам здесь заночевать.

- А как же слова Владимира? Он же нас предостерегал... - неуверенно попытался возразить Эмиль.

- Предостерегал. Предостерегал не соваться в Державинск - так мы туда и не поедем. Вон, видишь, завод поблизости. Там, думаю, найдется какое-нибудь место, где от дождя укрыться можно будет. Переночуем - а завтра с утра по Трассе дальше пойдем.

- Боязно мне, Андрей, предчувствие у меня нехорошее.

- Ничего, прорвемся, - ухмыльнулся капитан.

Если бы Эмиль знал заранее, с чем им придется столкнуться... А так - пришлось опять согласиться с решением Андрея.

Андрей... Капитан многим удивлял бывшего жителя "Цветочной поляны". Эмиль смотрел на военного и не мог поверить, что и сейчас, полтора десятка лет спустя после Обмена, сохранились люди, живущие довоенной системой ценностей, довоенной моралью. Светлые помыслы капитана, разбудили старое чувство в душе Эмиля. Имя тому чувству - настоящая мужская дружба. Конечно, годы, проведенные в "Цветочной поляне", наложили отпечаток на ее жителей. Даже само слово друг имело в бывшем поселении Эмиля вполне определенный смысл: друзьями назывались мужчины живущие друг с другом. Извращенное отсутствием женщин поведение казалось вполне нормальным слабым, отчаявшимся людям. Сами того не признавая, они превратились в тех, над кем надсмехались в прошлой жизни - до Обмена. Гомосексуализм стал для некоторых жителей "Цветочной поляны" не столько способом удовлетворения физических потребностей, сколько стремлением находиться рядом с близким человеком, заботиться о нем. Но теперь - Эмиль дал себе слово - пришло время пересмотреть систему ценностей.

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Съежившийся от холода мужчина сидит и считает секунды. Секунд получается много, Эмиль уже несколько раз сбивался со счета, но он точно знает - рассвет неумолимо приближается. Скоро, совсем скоро розовая заря подернет край небосклона, невидимый из той канавы, где находится человек. Бесконечный, недосягаемый купол над головой из черного станет серым, померкнет свет звезд, которые станут стыдливо гасить свое сиянье, уступая место истинному королю неба - солнцу. И лишь луна не сдаст так просто свои позиции - до последнего будет биться с восходящим диском, огромным и красным. Биться, чтобы проиграть и отправиться за край горизонта зализывать свои раны.

Эмиль не знает, что за тварь за ним охотится, не знает, что ей надо. Но откуда-то изнутри приходит уверенность: как только взойдет солнце - можно будет бежать назад, к Андрею, и вместе убираться из проклятого города.

"Ульк". Пауза. "Ульк". Пауза. "Шлеп."

Глухой всплеск, как будто куль с мукой бухнулся в воду.

Мужчина замер, старается даже не дышать. Лишь мозг машинально продолжает отчитывать секунды.

Через минуту к звукам падающих капель добавляется новый - звук шагов. Но, к счастью, шаги удаляются от того места, где прячется человек. Эмиль позволяет сделать глубокий вздох. Пронесло...

Территорию завода окружал высокий забор, поверхность которого местами еще хранила следы штукатурки. Песчаник ограды пережил Обмен без видимых повреждений - везде, насколько мог охватить взгляд в сереющем вечернем сумраке, стены оставались целыми. Зато ворота, к которым подходила асфальтовая дорога, оказались снесены.

Капитан с Эмилем стояли перед сломанным шлагбаумом, когда-то преграждавшим подъезд к ограде. Сквозь проход виднелся внутренний двор, заполоненный рядами контейнеров. А чуть поодаль от них, приткнулось двухэтажное здание, с окнами, заколоченными толстенными досками, закрытой на засов дверью, выглядевшей массивной даже не расстоянии.

- Ну что ж, вот и место для ночлега, - голос капитана звучал неуверенно, похоже, он и сам не радовался перспективе остаться на территории завода.

Бинокль сказал о здании ненамного больше; разве что каждое окно прямо поверх досок, оказалось крест накрест перекрыто проржавевшими металлическими полосами. Андрей передернул плечами. Ну, а если не в это здание - то куда? Вокруг только лабиринт контейнеров, за километрами которых возвышались производственные помещения. К цехам до ливня не пробраться, а оставаться под дождем без прикрытия... Одно дело в лесу, где деревья сами заботятся о тебе, защищают и от палящего солнца и от кислотных осадков. Совсем другое - в негостеприимной степи, в полутора сотнях километров от радиоактивной Зоны.

- Андрей, может, все-таки, куда-нибудь подальше отсюда уберемся? - словно читая мысли, робко предложил Эмиль.

- Глупости! Идем! Через пару минут ливень траханет - ты что, хочешь под открытым небом на мокром песке ночевать?

- Ладно ...

Капитан снял с плеча автомат и двинулся первым. Эмилю ничего не оставалось, как потянуться следом.

Ветер лениво играл сухим комком перекати-поля на брошенном дворе. Легкий слой песка на асфальте глушил шаги, ласково принимал разбитые ботинки. И - тишина. Не слышно ни чириканья птиц, ни посвистывания сурков. Как будто кто-то взял и разом выкрутил ручку регулятора громкости на минимум.

Пошел дождь. Внезапно и резко, сплошным потоком. Секунду назад хмурые тучи угрюмо смотрели на пустынную землю - и вот уже тонны воды льются вниз. Дождевые струи били отвесно, заставляли прятать головы и ускорять шаг. Андрей с Эмилем рванули вперед. Теперь уже было не до пререканий - укрыться в здании, к которому со всех ног неслись люди, казалось единственным верным решением в сложившейся ситуации. Это в тайге кислотных дождей лет десять как небывало, а здесь, в степи - кто его знает?

Дверь оказалась запертой, но Андрей, поднатужившись, сбросил тяжеленный засов. В голове Эмиля успела промелькнуть мысль - зачем кому-то понадобилось закрывать дом снаружи?

В помещении оказалось сухо и тепло. Похоже, раньше его занимала бухгалтерия или какая-то подобная служба: рядами стояли пластиковые, практически нетронутые временем столы, у стен - шкафы со множеством ячеек. И везде валялись груды бумаги, которая мягким ковром пружинила под ногами. Справа от входа лежали обломки деревянной лестницы, в прошлом ведущей на второй этаж. Теперь же подняться наверх не представлялось возможным. Андрей, забравшись на стол, только стволом автомата смог дотронуться до металлического листа, перекрывавшего проем в потолке. Но на самом деле острой необходимости в подъеме на второй этаж не было. Здание стояло на высоком фундаменте, подтопление не грозило, и капитан распорядился: "Ночуем здесь!"

Эмиль вызвался сторожить первым. Андрей, пожав плечами, согласился. Наскоро перекусив, капитан завалился спать, выбрав стол пошире. Через минуту военный уже забылся - слишком много событий вместил в себя прошедший день, надо было отдохнуть...

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Сквозь щели в заколоченном окне, "цветочек" видел, что потоки воды сменились редкими каплями, которые заставляли пузыриться лужи. Эмиль вспомнил детство, когда он мальчишкой вот так, сразу после дождя, любил пускать бумажные кораблики по ручейкам, несущимся вдоль дороги. От этих воспоминаний сразу стало тепло, спокойно, веки налились тяжестью. Еще секунда... "Не спать!".

Чтобы окончательно не вырубиться, Эмиль решил подышать воздухом, особенно свежего после дождя. Осторожно, стараясь не разбудить спящего капитана, проскользнул мимо стола к выходу. Миг колебаний - и дверь распахнута. Эмиль вышел из помещения.

Свежий воздух пьянил. Откуда-то взялись силы, уверенность, задор. "Цветочек" поспорил сам с собой, что добежит за тридцать секунд к контейнерам, ряды которых начинались метрах в двухстах от здания.

Ноги вязли в тяжелом мокром песке. Силы, казавшиеся мгновенье назад безграничными, куда-то исчезли. Сумев-таки добраться до своей цели в оговоренное время, Эмиль обессилено рухнул прямо на землю возле ближайшего металлического ящика.

Опять начал накрапывать дождь. Крупными редкими каплями, которые громко барабанили по поверхности контейнера. Пора возвращаться назад.

Мужчина поднял голову. В разрыве туч появилась луна. И в ее призрачном свете Эмиль увидел, что они с Андреем не одиноки на территории брошенного завода.

Проем окна на втором этаже озарился слабым серебристым мерцанием, пробивавшимся сквозь щели между досками. Мгновение - и до Эмиля донесся звук мощного удара. Несколько досок не выдержали и обломками повалились вниз. Еще удар. Теперь уже слабину дали металлические полосы: одна из них слетела с крепления. Ослепительная молния расчертила ночное небо, осветив уже вскрытое окно; прогремел гром. А Эмиль все стоял на месте, не в силах даже пошелохнуться.

Прошло еще несколько секунд - и оно начало выбираться наружу.

Эмиль никогда не жаловался на зрение, и сейчас он прекрасно разглядел существо переваливающее через подоконник. Серый мех светился серебром, огромные когти впились в песчаник стены. Мутант. Какой-то новый, не встречавшийся ранее. О таком никто не рассказывал. Тем временем оно ловко, по-обезьяньи, начало спускаться вниз.

В голове круговертью понеслись мысли. Капитан сейчас спит - шум грозы вряд ли разбудил его, и существо, если ворвется на первый этаж... Спасти, спасти Андрея.

Руки сами собой вскинули "Кипарис". Двести метров - запредельная дистанция для этого пистолета-пулемета, но тварь надо отвлечь!

Короткая очередь. Человек задрал ствол вверх в попытке попасть в существо хотя бы настилом. И одна из пуль, уже на излете, задела тварь.

Существо медленно повернуло голову в сторону Эмиля. Несмотря на огромное расстояние, мужчина видел черные бездонные глаза твари. Глаза невыражающие абсолютно ничего.

Вслед за взглядом пришел страх. Липкий, обволакивающий, он в мгновенье оплел сознание, заставил забиться тело мелкой дрожью. И, не выдержав, мужчина сорвался с места и бросился бежать прочь, подальше, в спасительный лабиринт контейнеров...

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Сидя в своей ухоронке, Эмиль теперь понимает, что испугался он мутанта неспроста. Скорее всего, они столкнулись с абсолютно новым видом тварей - использующих телепатию. Внушая жертве простейшие, животные чувства - страх, усталость - существо эффективно манипулировало добычей. Вполне возможно, что и на авантюрную прогулку человека под луной подвигло именно оно.

Когда Эмиль, охваченный ужасом, плутал между контейнерами, тварь встретилась ему снова. И опять его накрыла волна ужаса. Практически не отдавая отчета в своих действиях, человек, не целясь, одной длинной очередью опустошил магазин. И, какие бы Зоны не извергли это существо, оно ничего не могло поделать с девятимиллиметровыми пулями, смертельно опасными на тридцатиметровом расстоянии. Мутант рухнул на землю. Страх сразу же отступил, но не целиком, затаился где-то на задворках разума.

Защелка фиксации "Кипариса" открылась, и пустой магазин упал в лужу под ногами. Эмиль достал запасной, быстро вставил - щелчок затвора, и пистолет-пулемет снова готов к бою. Мужчина бросил взгляд на тело мутанта, и страх вновь охватил его. Но теперь уже не искусственно насланный безосновательный, животный, а самый что ни на есть осознанный. Фосфоресцирующее тело твари, перемазанное мокрым песком, начало шевелиться. Через несколько секунд мутант, в которого попало не меньше десяти пуль, уже делал попытку подняться.

Эмиль стрелял в существо короткими очередями, оно падало и вновь вставало - и этот процесс продолжался с завидной постоянностью. Нервы не выдержали, и человек вновь побежал. В сторону недостроенных цехов. Не дойдя до котлована, дно которого даже сейчас, полностью залитое водой, отсвечивало в непостоянном лунном свете чем-то белым, в одной из подзатопленных траншей, он и нашел свое убежище.

"Ульк". Пауза. "Ульк".

Кажется или действительно воздух начал сереть? Если так, то остается продержаться считанные минуты...

...Сознание возвращалось ленивой сытой кошкой. Еще не разомкнув век, мужчина услышал птичье пение - где-то заливался соловей. Затем в ноздри ударил нежный запах лесных цветов, перемешанный чем-то до боли знакомым. Память услужливо подкинула словечко - одеколон. Точно! Но дышать, почему-то, было очень трудно. Человек собрался с силами и открыл глаза.

Он лежал на кровати, на белоснежном постельном белье, в небольшой комнатке с бревенчатыми стенами и земляным полом. Его койка стояла прямо у открытого окна, в который бросало лучи восходящее солнце. С другой стороны от постели находился небольшой столик, держащий на себе несколько глиняных кружек и украшенный букетом цветов. А еще чуть дальше - деревянный стул, на котором дремал высокий и крупнотелый мужчина.

Человек на кровати попытался приподняться, но тупая боль в области груди не позволила ему это сделать. Охнув, он осел обратно в мягкие объятия перины.

Сидевший на стуле мужчина встрепенулся от этих звуков. Он вскочил со своего места и кинулся к больному.

- Осторожней, осторожней! Не двигайся, полежи, тебе сейчас сил набраться надо.

Человек на кровати слабо мотнул головой.

- Вот так-то лучше! - тараторил стоящий. - Заставил же ты нас поволноваться. Эммануил, наш доктор, сказал, что он сделал все, что мог, и если ты перенесешь эту ночь, то все нормально, жить будешь! Ты поаккуратней давай, у тебя рука правая сломана да грудная клетка сильно ушиблена. Но, теперь все хорошо будет. Тебя, кстати как зовут?

- Эмиль... - выдавил из себя больной. Говорить тоже очень трудно и больно.

- Очень приятно! Меня - Борис. Это, кстати, я тебя нашел.

- Помню... одеколон... спасибо...

- Да не за что! Вычухаешься - отблагодаришь! Что же это я, - Борис хлопнул себя ладонью по лбу, - Эммануил же сказал, как только проснешься, чтобы я тебе это дал.

Мужчина протянул Эмилю кружку с темной жидкостью, издававшей аромат мяты.

- Выпей. Это что-то типа снотворного, ну и сил немного восстановит. Все компоненты натуральные, - улыбнулся Борис.

Человеку на койке отчего-то стало тепло от этой улыбки, он послушно принял отвар из рук мужчины и маленькими глотками опустошил до дна.

- Спасибо... вкусно...

- Да не за что! Ну, отдыхай, а я пока сбегаю, чего-нибудь перекусить принесу.

Несмотря на свои приличные размеры, Борис двигался очень легко. Миг - и он выпорхнул из комнаты.

Эмиль, поерзав, устроился поудобнее на постели, и тут его сморил сон. Сон выздоравливающего человека...

"Ульк". Долгая пауза. "Ульк".

Опять вспомнился Борис. Сколько можно. И - где следующий "ульк"?

Тишина. Похоже, вся вода, собравшаяся на крыше и бесконечно капавшая в канаву, наконец-то кончилась. А вместе с ней завершилась и ночь. Уже стало возможным различить контейнеры, стоящие вдалеке.

Эмиль осторожно приподнялся и чуть не упал вновь на влажную землю. Виной тому являлись две причины. Первая: задеревеневшие за ночь неподвижного сиденья мышцы, отказались поддержать тело, вторая: человек рассмотрел, что именно заставляло дно котлована отсвечивать белым.

Аккуратно размяв затекшие члены, мужчина опять попытался приподняться, на этот раз более осторожно. Прислушался. Похоже - никого. Собравшись духом, Эмиль решился подойти к краю котлована, чтобы еще раз удостовериться в том, что зрение не обмануло его.

Человек стоял на краю огромной впадины, вырытой когда-то строителями под фундамент грандиозного цеха. Теперь, после ночного ливня, дождевая влага практически до краев залило рукотворное озеро, но не заполнило ею. Вода только нашла себе место, расположившись в промежутках между законными хозяевами котлована - тысячами белоснежных человеческих костяков. Эмиль стоял то ли на краю гигантской могилы, то ли на месте казни несчетного количества народа.

И - воистину гробовая тишина. Ни стрекота насекомого, ни птичьего клекота, ни собачьего лая. Ничего. Вакуум. Опять начал возвращаться страх.

Не выдержав, человек побежал. "Побыстрее добраться до Андрея!" О том, что с его другом ночью могли произойти неприятности, Эмиль даже не думал. Не хотел думать. Он верил, что с капитаном все в порядке, что, как только они снова будут вместе, все страхи уйдут и можно будет снова отправиться в путь за мечтой.

Старый контейнер хранит на себе следы зеленой краски, поворот. Теперь желтый борт, поворот. Десять метров вперед, поворот. Эмиль предпочел бежать через ряды контейнеров - передвигаться по открытой местности казалось ему более опасным, чем движение под прикрытием огромных ржавых ящиков.

Синий. Поворот. Зеленый. Поворот. Еще раз зеленый.

Человек замер. Перед ним, в пяти метрах, на задних лапах стояла тварь. Казалось, ее шкура мерцала даже в утреннем солнечном свете. Существо оскалило пасть, обнажив длиннющие желтые клыки, с которых на песок капала слюна.

"Как же так? Ведь уже день..." - растерялся Эмиль. И, уже привычная, - волна липкого ужаса.

Мутант присел, прикоснувшись передними лапами к песку. "Готовится для прыжка!" Преодолевая страх, желание повернуться и побежать, человек поднял пистолет-пулемет. "Кипарис" коротко рявкнул и застыл в руках с зафиксированном в открытом положении затвором. Кончились патроны. Но те пули, которые пистолет-пулемет успел выпустить, попали точно в цель. Алая кровь хлынула из ран, темным потекла по серой шерсти, черными каплями упала вниз. Тварь опустилась на песок. Бока существа еще вздымались, но человек видел, что если он даже не уничтожил мутанта, то уж вывел его из строя надолго.

Страх отступил. "Все хорошо, что хорошо кончается!" Эмиль, теперь уже неспешным шагом, направился к зданию, в котором ночевал капитан. И тут до его слуха донеслись автоматные очереди. Стрелял, по всей видимости, Андрей. Уже выворачивая из-за последнего контейнера мужчина успел заметить, что капитан машет одной рукой, а другой, держа автомат как в голливудских боевиках, отстреливается сразу от четырех тварей, подобных той, что гонялась за Эмилем ночью. Последним же, что увидел бывший житель "Цветочной поляны" была пасть существа, прыгнувшего не него с металлической крыши контейнера. Волны страха Эмиль даже не успел почувствовать - его накрыла с головой боль...

Капитан открыл было глаза, но сразу прищурил их, защищаясь от яркого солнечного света. Потянулся. Вот это он поспал! Давно уже, с памятной ночевки в поселении Эмиля он так не отсыпался. Кстати, а где "цветочек"? Почему не сменился? Может, его тоже сон сморил, и он где-нибудь под шум дождя прикорнул? Андрей огляделся по сторонам - "цветочка" нигде не было видно. Очень странно!

Капитану вспомнилось, что пока он несколько раз просыпался ночью то ли от сильного грома, то ли от каких-то далеких звуков, похожих ни то на барабанную дробь, ни то на автоматную очередь. Точно!

Андрей перехватил "калаш" поудобнее и направился к выходу, когда услышал выстрелы, раздавшиеся на улице.

Распахнув дверь ударом ноги, капитан вылетел во двор, но только для того, чтобы, застыть там как вкопанному. Прямо к дому, давшему ему приют на ночь, приближались четыре мутанта, похожие одновременно и на медведя и на гориллу. Пасти у всех тварей оскалились, и самая ближняя, завидев человека, кинулась к нему со всех ног.

Руки действовали быстрее разума. Приклад автомат подлетел к правому плечу и Андрей спокойно, как на стрельбище - "из позиции стоя", всадил короткую очередь прямо в морду мутанта.

Пули, пробивающие навылет несколько бронежилетов подряд, застряли в голове твари, и та рухнула в песок. Остановленная, но отнюдь не уничтоженная.

Капитан попятился. Вот это мутанты! Про таких даже сталкеры не рассказывали.

Почему-то стало очень страшно. Андрей умел контролировать свои чувства, например, капитан мог вполне уверенно заявить, что он ничего не боится. Всему находится рациональное объяснение (кроме морды, способной выдержать очередь из "калаша"!).

А сейчас стало очень страшно. Три оставшиеся твари приближались. Четвертая, раненая, уже делала попытки подняться. И Эмиля еще где-то носит!

Только капитан подумал про "цветочка", как сразу же узрел своего напарника, выбегающего из лабиринта ржавых контейнеров. И еще Андрей увидел то, чего, похоже, не замечал Эмиль - притаившегося на самом ближнем металлическом ящике мутанта. Капитан перехватил автомат в одну руку, дал очередь, чтобы привлечь внимание "цветочка", а свободной ладонью попытался сделать знак: "враг сверху!". Но Эмиль или не понял или не успел понять. Тварь сорвалась с контейнера на мужчину, и они вместе - человек и мутант - катящимся клубком скрылись из глаз Андрея.

Капитан не мог поверить - неужели вот так, нелепо, погиб человек, с которым он несколько недель делил немудреную еду, бок о бок с которым сражались против рейдеров, мутантов. В конце концов, военный и жизнью был обязан Эмилю - Андрей помнил, кто именно спас его от волчьих зубов в "Цветочной поляне".

Капитан задрал ствол "калаша" кверху и дал очередь во весь оставшийся магазин. Последний салют.

- Ну что, твари, хотите и меня, как Эмиля, да? А не получится! - человек отступал в сторону ограды завода. До нее оставалось уже не такое большое расстояние, но просто так развернуться и побежать капитан себе не позволил. Скорее всего, это будет его концом.

Ненависть пришла на смену ужасу. Она не заглушила страх полностью, скорее наоборот - переплелась с ним в единое чувство.

- Раз, два, три, четыре, пять, - исступленно шепчут губы, - вышел зайчик погулять.

Запасной рожок вставлен в приемник, передернут затвор - короткая очередь, и самый наглый из мутантов, перекувыркнувшись через спину, падает в песок. Но через секунду он уже снова поднимается. Тем временем, подтягивается и четвертая тварь. Ее морда вся в крови, но смущает это существо меньше всего.

- Тут охотник выбегает...

Еще одна очередь. Без особых результатов. Мутанты только немного сбавляют ход.

- Прямо в зайчика стреляет.

"Кретин," - проносится мысль в голове, - "опять забыл!". Автомат в левую руку, короткую очередь, чтобы выиграть секунды времени, а правая ладонь уже воюет с нагрудным карманом. Победа - в руке металлический цилиндрик. Последняя ФГ-2. Замедлитель на две секунды.

- Пиф-паф, ой-е-ей, - бросок гранаты. А вот теперь бежать со всех ног.

- Умирает зайчик мой!

Андрей успел прыгнуть в проем ворот, когда поверхность земли за его спиной поднялась, смешалась с огнем и выбросила в воздух тонны песка, с кровавыми ошметками тварей. Приземлился капитан удачно - сразу перекатился на спину, выставив ствол автомата вперед. Вроде никого. И тут до его слуха донесся рокот мотора. Оглянувшись в сторону шоссе, Андрей увидел несколько мотоциклов, сворачивающих с Трассы в сторону завода. К радости капитана, в ближайшем байкере он узнал Владимира.

Глава 6

- ...вот такие дела, - закончил свой рассказ капитан.

Свет керосиновой лампы выхватил из темноты мерно движущиеся челюсти Владимира. Байкер дожевал кусок мяса, взял кружку с брагой, изрядно отхлебнул - так, что чуть не поперхнулся.

- А Эмиля точно те твари разорвали? - поинтересовался Смерч.

- Не знаю, - голос Андрея предательски дрогнул. Капитан мотнул головой, словно не соглашаясь в споре сам с собой. - Ничего точно не знаю. Вряд ли какой человек выжил бы. Я же говорил: в упор с "калаша" мочил - бестолку.

- Говорил, говорил, - успокаивал Владимир военного. - Ну, давай за Эмиля, не чокаясь. Пусть земля ему...

Мужчины опустошили кружки. Закусили. Старый деревянный стол был богато, по нынешним временам, заставлен едой: вяленое и жареное мясо, вяленая же рыба, печеная картошка, различная зелень. Смерч оказался гостеприимным хозяином и достаточно зажиточным человеком по нынешним временам. Его дом находился в центре уцелевшей части Кургудула, километрах в трех от Трассы. Такое расстояние давало приличную фору хозяину, случись набег рейдеров. Однако те редко жаловали своими визитами городок - гораздо больше доставалось Тулунде с ее нефтяными вышками. В Кургудуле же нечего грабить, кроме продовольствия - основу населения составляли земледельцы да охотники. Скудная казахская степь в умелых руках местных жителей давала достаточно продовольствия для небольшого населения вымирающего города. А расплодившиеся в отсутствии человека на севере и юге звери всегда обеспечивали столы свежим мясом. Которое, конечно, сначала не раз проверяли дозиметром...

Подобрав Андрея у ограды завода в Державинске, мотоциклисты во главе со Смерчем, дали газу подальше от проклятого города. Капитан пытался объяснить Владимиру, что нужно вернуться, взять с собой хотя бы тело Эмиля, но байкер оставался непреклонен.

"Ты на сто процентов уверен, что он жив?"

"Не знаю..."

"Вот видишь. А гробить своих ребят только из-за тела твоего друга, уж извини, я не буду. По-любому. И тебе не позволю дурить. Поедешь с нами!"

Андрей не стал сопротивляться. В конце концов, разве мог выжить Эмиль после рукопашной с теми страшными мутантами? Конечно, нет. Капитан только молча мотнул головой и до самого Кургудула не произнес ни слова.

Особенно не поговоришь, когда сорок пять лошадей, спрятанных в видавшем виды моторе чоппера, разом пытаются вырваться на свободу. Воздух, такой невесомый и незаметный стоящему на месте человеку, превращается в сплошную стену, гнущую, отталкивающую от себя. Слезятся с непривычки глаза, непослушные волосы встают "ежиком", руки судорожно вцепляются в кожаный ремень на сиденье.

Зато Владимиру все было нипочем. Бородатый байкер успевал и править своим вычурным чоппером, и рассказывать Андрею целую историю о том, почему их пути снова пересеклись.

После боя с рейдерами Смерч похоронил Быка недалеко от злополучного магазина. Чтобы вырыть подходящих размеров яму, Владимиру пришлось проработать до вечера. И потом еще натаскать обломков потяжелее - привалить могилу. Ведь в пустынной степи слишком много охотников до человеческого мяса.

К полуночи начал накрапывать дождик. Байкер, поразмыслив, закатил свой мотоцикл под навес, где и спокойно уснул. А уже под утро до чуткого уха Смерча донесся звук двигателей. Но на этот раз в двигавшихся впереди мотоциклистах Владимир разглядел своих. Смерч выскочил из разрушенного магазина на дорогу и уже через минуту оказался в объятиях товарищей.

Пятерку мотоциклистов возглавлял Олег Еременко, по кличке Лысый. Ни банданы, ни шлема он категорически не признавал, и его лишенная растительности загорелая практически до черноты макушка поблескивала в утренних солнечных лучах. Еременко появился в Кургудуле относительно недавно и байкеры попервой относились к нему настороженно: "Что за человек такой? Вдруг, из рейдеров?" Но Олег, вскоре, заставил сомневающихся замолчать. Сначала - в нескольких пьяных драках. Лысого не волновало, сколько против него выходило противников; он бился молча и расчетливо. Смерч видел одну из таких потасовок. Судя по стилю боя, Еременко в прошлом всерьез занимался боксом, а уж его удары левой и вовсе едва не отправили на тот свет нескольких особо ретивых бородачей. Причем, во всех драках Лысый оказался чист - всегда находились свидетели того, что ссору начинал не он. Позже свою лояльность Олег доказал и в столкновениях с рейдерами. Он не щадил бандитов, и вскоре стал уважаемым человеком в байкерской среде.

Сейчас мотоциклисты с Олегом во главе сопровождали три грузовика из Тулунды: фургоны, доверху нагруженные бочонками с бензином и керосином. Два самых крупных города Трассы не сразу, но сумели наладить взаимовыгодный обмен: в Кургудул везли нефтепродукты, обратно - пищу. Первое время бартер носил стихийный характер, но постепенно оба города перешли к тактике конвоев. А после позапрошлогоднего захвата рейдерами всего обоза, караваны стали ходить небольшими группами на самых быстрых машинах и мотоциклах. В случае нападения бандитов грузовики, ревя моторами и пуская черный дым из выхлопных труб, уходили по шоссе, а байкеры на своих юрких мотоциклах дарили водителям фургонов драгоценные минуты форы.

Один из таких конвоев и принял ранним утром в свои ряды Владимира. Довольны были все - и Лысый, который прекрасно знал боевые возможности своего знакомого, и сам Смерч - все-таки не в одиночку ехать по опасной местности.

Взошедшее солнце уже прогнало было бешено несущийся караван мимо Державинска, когда прогремевший у ворот завода мощный взрыв заставил Владимира свернуть с Трассы...

- Слушай, Володь, - капитан захмелел, - когда мы с тобой в первый раз увиделись - вчера - я у тебя одну вещь забыл спросить. Ну, сам понимаешь, не до разговоров было - другана твоего убили... - Андрей замолчал, опустив голову на локоть. Глаза сами собой закрывались.

- Ну и!?

- А... - военный встрепенулся. - Извини...Так вот. Я уже километров четыреста прошел и меня один вопрос мучает: ты не слышал ничего о выживших женщинах?

- Ты чего, Андрюха? Тебя, наверное, взрывом тем все-таки задело. Какие бабы? Откуда? Тринадцать лет уже сам знаешь чем занимаемся!

- Не-а, Смерч, ты не прав! - Андрей попытался возразить собеседнику. - Знаешь, почему я с Базы своей сорвался?

- Ну и почему?

- До нас, там, сталкер один дошел. Почти мертвый. Не русский, не казах - вообще не наших кровей. Араб, по-моему...

- Попадаются тут такие, - подтвердил Владимир.

- Так вот, сталкер этот умер у меня на руках. Но перед смертью успел сказать, что где-то на западе, за большой рекой, он видел женщин.

- А от чего он умер?

- Ну, как... - замялся капитан, - радиация, наверное, сгубила. Вот, только значок и остался, - Андрей выудил самолетик из кармана.

- Оригинальная вещица... Но ты скажи мне, капитан, ты сам веришь, что какой-то араб, будучи облученным, полуживым, сохранил ясность ума? Да крыша у него поехала! Забей! Хватит ходить по свету, а то как Эмиль кончишь. Оставайся здесь, в Кургудуле. Работу найдешь - я помогу. Такой человек, как ты, нужен городу. Будешь как сыр в масле кататься. А?

- Что?.. - капитан, был погружен в свои мысли. - Я подумаю... Давай лучше выпьем, Володь...

Андрей проснулся под утро. Огляделся по сторонам - он полулежал на кровати, стоящей почти впритык с печкой-буржуйкой. Сквозь открытую створку виднелись еще теплящиеся угли внутри металлической топки. Справа раздался храп. Владимир. Байкер накрылся стеганым одеялом до подбородка, рядом с койкой лежал "Клин". Смерч и во сне был готов к встрече с непрошенными гостями.

Капитан попытался сесть. Язык облизал пересохшие губы. Сейчас бы попить! Но еще больше хотелось на двор.

Андрей осторожно, стараясь не разбудить храпевшего байкера, проскользнул за дверь - "удобства" в доме Владимира отсутствовали. Капитан предусмотрительно захватил с собой автомат, хотя Смерч уверял его, что в Кургудуле, как и в Тулунде, население сохраняло остатки цивилизованности - за разбой, тем более, убийство, могли не только изгнать, но и казнить.

Сверчки оглушительно трещали в невысокой жесткой траве, поросшей вдоль стен. Идти в начинающихся предрассветных сумерках внутрь незнакомого двора в поисках туалета не хотелось, и Андрей направился к близлежащему сараю. Капитан успел только подойти к строению, когда удар страшной силы потряс его голову...

- ...вам говорю! Не мог он этого сделать!

"Похоже на голос Владимира. Башка трещит! Хорошо, что-то холодное на затылке лежит..."

Андрей понял, что он почему-то находится на земле, а голова - подоткнута чем-то твердым. Сделав секундную паузу, капитан открыл глаза.

- А, очнулся, гад! - какой-то незнакомый коротышка кинулся было к лежащему капитану, но между ними вклинилась внушительная фигура Смерча.

- Попробуй, тронь... - тихо произнес Владимир.

Коротышка остановился, сверкая глазами снизу вверх на бородатого байкера.

- Не буду, - прошипел незнакомец. Хотя, почему незнакомец? Разглядев лицо, Андрей вспомнил - это, вроде, один из водителей грузовиков, которые приехали караваном в Кургудул. Его, вроде, Шурик звали. Точно, кликуха - Малой! А двух других - Колян и Иваныч. Память, получается, не отказала...

- Его все равно казнят. Иначе вы можете про бензин забыть! - не унимался коротышка.

- Это еще доказать надо! - зло бросил Смерч. - Отойдите, дайте нам поговорить!

Только теперь Андрей увидел стоящих чуть поодаль Лысого, Иваныча, еще каких-то незнакомых мужчин.

- Да отойдите же! Степ, помоги мне!

Откуда то из-за спины вынырнули полутораметровые квадратные плечи в кожаной куртке. Да и рост их обладателя был подстать - на голову выше Владимира.

Окружавшие мужчины попятились.

- Спасибо, дылда, - шепотом произнес байкер, затем переключил свое внимание на Андрея. - Ты как?

Капитан сделал попытку подняться. Движение отозвалось дикой болью в затылке. Военный тихо ойкнул и опустился назад.

- Жить буду...

- Но недолго, - мрачно пошутил Владимир. - Тебя куда ночью понесло?

- Как куда? По нужде...

- А "калаш" зачем с собой потащил?

- Ну, так, на всякий случай... Они же разные бывают... - попытался в ответ сострить Андрей. - А в чем дело?

- А дело в том, что тебя нашли с твоим автоматом у дома, где ночевали водилы из Тулунды. Нашли после выстрелов. Выстрелов сделанных из твоего автомата. Три пули попало в Колю Хромого, три патрона не хватает в магазине твоего "калаша". Водила умер на месте.

- Я... ничего не помню... - капитан устало закрыл глаза.

- Зато вот Шурик, - кивок в сторону водителя-коротышки, - все помнит очень хорошо. По его словам, именно он вышел под утро по нужде. Блин, вы тут все что, энурезом-каким позаражались!? Так вот, когда, по его словам, Шурик возвращался назад, он увидел человека, стоящего у окна и целящегося из "калаша" внутрь здания - туда, где спали его друзья-водители. Малой схватил камень потяжелее и начал осторожно подбираться к человеку с автоматом. Но он не успел - тот выстрелил. Водитель кинулся со всех ног к убийце, но тот успел сделать еще пару выстрелов, прежде чем Шурик ударил его камнем по голове. Он мог и насмерть забить нападавшего, но спасибо Степану, патрулирующему в том районе, - успел вмешаться. И знаешь, кто был тем самым стрелявшим человеком?

- Выходит, я? - вяло поинтересовался Андрей. Какие-то нелепые и глупые обвинения. Вдобавок, жутко болит голова. Еще лежит она на чем-то твердом...

- Да, - кивнул головой Смерч, - и это очень плохо. У нас за такое, если докажут - смерть. Приговор в исполнение "охранники" приводят.

- А это кто еще такие? - капитан наконец-то разобрался, где он находился. Незнакомый пустынный двор, над глазами нависает крыша. А голова, из которой несмотря на наложенную мокрую повязку, продолжает что-то сочиться, покоится на большом булыжнике. Взгляд заметил стреляную гильзу. Получается, он лежит на месте преступления, которого не совершал!

- "Охранники"? А это типа милиции у нас. Только эти ребята поближе к народу. Кстати, один из них, вот этот здоровый - Степан - первым прибежал к месту преступления. Он как раз в ночном дежурстве был. Степ, иди сюда. Расскажи еще раз, что именно ты видел и слышал.

Здоровяк приблизился. Пара "Кипарисов" висящих в кобурах на бедрах "охранника" при ходьбе звонко соприкасались с клепаными джинсами. Прямо ковбой какой-то!

- Привет! - голос у "охранника", как и ожидалось, оказался густым, низким. - Как голова?

- Уже лучше.

- Это хорошо, - слова лились неторопливо, словно автомобили в пробке, - ты давай, поправляйся.

- Степ, хватит тебе любезничать, ты расскажи, что на рассвете было! - не выдержал Владимир.

- Конечно, Вован, - "охранник" приветливо улыбнулся. - Дело было так. Этой ночью я патрулировал по седьмому маршруту, ну, по улице Тружеников. Уже сереть начало, когда я услышал выстрелы. Три. Прямо за соседним домом. Ну, думаю, опять кто-то из парней нажрался и стволом балуется. Хотел уже мимо пройти, потом пораскинул мозгами - поздновато, что-то, для пьяной пальбы. Решил проверить. Ну, захожу я, значит, во двор и вижу: этот, новый - Андрей вроде? - на спине лежит, в отключке, рядом "калаш". А над ним - Лысый с Шуриком и у него, у Малого, уже в руках пистолет. Ну, я тут заорал: "Стоять! Охрана! Стволы на землю!"; я же тогда еще не знал, что произошло. А тут слышу, из дома, вот из этого, рядом с которым Андрей лежал, крики. Выносится оттуда еще один водила - ну, старый, Петр Иваныч, вроде - и орет: "Коляна замочили!" Вот тут я и понял, что дело темное; всем приказал на своих местах оставаться. А спустя несколько минут и ты, Вован, подошел.

- Владимир! - недовольно поправил Смерч. Потом повернулся к капитану. - Понял, как ты попал? И как мне теперь тебя отмазать? Я, конечно, верю, что ты водилу не мочил, но как это доказать остальным?

- Не знаю, ничего не знаю... - Андрей закрыл глаза. Попытавшись устроиться поудобнее, капитан не смог сдержать стона - боль пульсировала в ране.

- Поаккуратней, - проявил сочувствие Владимир. - Дай-ка я тебе повязку сменю. Степ, помоги.

Смерч с помощью друга осторожно приподнял капитана, вытащил из кармана чистую тряпицу, смочил водой из фляги и собирался уже приложить к опухоли на голове, как, вдруг, остановился. В глазах мелькнул озорной огонек.

- Слышь, дылда, - прошептал байкер Степану, - ты ничего странного в ране не видишь?

- Ушиб как ушиб, - прогудел "охранник" в ответ. - С рассечением: кровь, вот, течет. Швы придется накладывать. На камне, которым Шурик бил тоже следы крови остались.

- Ну, раз не видишь, значит мне показалось, - заключил Смерч. И добавил уже громче, чтобы все вокруг услышали. - Степан, по-моему, дело ясное. Давай, дуй за своими парнями, надо будет суд вершить.

- Хорошо, - "охранник" моментально скрылся среди домов.

- Володь, и что теперь? - тихо произнес капитан.

- Ничего, лежи. Пока Степан не вернется, никто тебя не тронет. Вон, гляди, уже и народ собрался.

Действительно, разбуженные выстрелами, на пустырь выбирались мужики из близлежащих домов. Практически все они были вооружены.

- Лежи, не двигайся, силы экономь, а я пойду - побазарю, - и Владимир бодрым шагом направился к Лысому и паре водителей.

- Иваныч, - обратился он к самому старшему из троицы, - твоя очередь рассказывать. Давай, мы слушаем, всем же интересно!

- Смерч, по-моему тут и так все ясно! - вклинился в разговор Лысый. - Попал твой дружок. Да и какое тебе до него дело? Ты его три дня, без малого, знаешь. Помог он тебе с рейдерами биться? Ну и что? Может он сам из них! Может, он с ними не поделил чего...

- Слушай, я, по-моему, не с тобой разговариваю! - осклабился Владимир. - Нужен будет твой совет - спрошу! Ну а раз ты все таки влез в базар и тебе все ясно, то скажи мне, какой мотив был у военного Коляна мочить? А?

- Может, на барахло какое его покусился... - собеседник замешкался. Заработала мысль - лысина покраснела. - А может - точно! - рейдеры его заслали, чтобы всех водил перестрелял и нарушил торговлю между нашими городами.

- Ну-ну, допустим. Версия принимается. Но с водилами я все равно поговорю, - и, не дожидаясь ответа Лысого, переключил свое внимание на старого водителя. - Итак?

- Дык, что говорить... - Петр Иванович развел руками. - Спал я, получается... Сплю, сны вижу - тут пальба началась. Я, сначала, перепугался, а потом, получается, когда уже крики охраны за окном услышал, вылез из под одеяла, зажег керосинку, а тут, на кровати, труп уже лежит, получается...

- Иваныч, - подвел итог байкер, - то есть ты хочешь сказать, что не видел, кто именно стрелял в Коляна?

- Дык, говорю, не видел, получается. У меня вообще зрение плохое стало. Это же мой последний рейс. Потом домой, отдыхать... Мне Хромой уже и замену нашел - близнецов Балтиевых. Дружил покойник с ними, получается...

- Стоп! Разве твой грузовик тебе не принадлежит?

- Да ты что, касатик, - искренне удивился старик, - откуда у меня может быть грузовик? Все три они Коляше, покойнику принадлежали.

- Ну как же? - настал черед широко раскрывать глаза байкеру. - Все же думали, что у вас у каждого личный аппарат.

- Коляшины грузовики были, - стоял на свом старик. - Не любил покойник своими доходами хвастать. А мы с Шуриком только долю от перевозок получали.

- Спасибо, Иваныч, - Владимир похлопал деда по плечу. - Помог ты мне. Разъяснил многое.

- Дык, не за что. Эх, жалко паренька! - пригорюнился старик.

Андрей, лежа на камне, наблюдал за переговорами байкера и не мог ничего понять. Неужели Смерч тоже поверил, что именно он застрелил какого-то там Колю Хромого. Зачем ему это?

Свежая мокрая тряпка притупила боль. Капитан осторожно огляделся. "Так, если оттолкнуться от этого булыжника, подпрыгнуть, перевалиться через подоконник... Нет, не успеть - вокруг столько вооруженных людей. Изрешетят. Даже, если удастся проникнуть внутрь дома - есть ли там запасной выход? Не станет ли помещение ловушкой?"

Владимир же, наговорившись вдоволь, наматывал круги по пустырю перед домом. Поднял окровавленный камень, которым ударили капитана. Повертел в руках. Хмыкнул. Опять куда-то пошел.

"Не верит. Тоже не верит! Надо бежать."

Но планам Андрея не суждено было сбыться. За соседним домом раздался шум двигателя, и на пустырь вышел Степан. За ним появились еще три человека с "Кипарисами" - вероятно, тоже "охранники". Здоровяк решительным шагом направился к капитану.

- Андрей Олеников, - Степан громко и торжественно, заставив замолчать зевак, начал свою речь - властью наделенной мне жителями Кургудула, на основании изложенных фактов, объявляю вас виновным в смерти Николая Семенова из Тулунды и...

- На основании каких фактов? - прозвучали слова.

"Охранник" обернулся на звук. Прислонившись к стене с отсутствующим видом стоял Владимир, покусывая былинку.

Пауза. Люди в толпе зашушукались.

Степан прокашлялся и продолжил.

- Итак, объявляю вас виновным...

- Я еще раз спрашиваю, на основании каких фактов? - вновь перебил Смерч.

"Охранник" с укоризной посмотрел на байкера.

- Вован, не мешай мне делать мою работу. Пусть она даже и неприятная. Против фактов не попрешь.

- В третий раз спрашиваю - каких фактов?

- У нас есть свидетельские показания...

Смерч оторвался от стены.

- А вот насчет них - Степ, можно я выскажу свои соображения?

Здоровяк замялся. Переглянулся с остальными охранниками. Затем повернулся к байкеру.

- Хорошо, Вован. Но только из-за моего уважения к тебе. И - побыстрее, знаю я тебя!

Шурик попытался что-то возразить, но его слова потонули в одобрительном гуле собравшихся мужчин. Намечалось развлечение!

Владимир вышел в полукруг, образованный собравшимися людьми. В центре его, у окна, так и полулежал Андрей.

- Привет парни! - начал свое представление Смерч. Толпа отозвалась. - Мы тут собрались, чтобы узнать - кто именно виноват в смерти несчастного Коляна из Тулунды - нашего общего друга, который никогда не заламывал цены и вообще - был нормальным мужиком!

Снова одобрительные восклицания.

- У нас есть свидетельские показания водителя Шурика, известного также под кличкой Малой. Собственно, практически на них все обвинение и построено. Я предлагаю провести следственный эксперимент, чтобы расставить все точки над "и". Нет возражений?

Никто не протестовал.

- Итак, Шурик, иди сюда. Не стесняйся - ты герой, едва-едва не спас от смерти одного друга и точно спас другого. Выходи.

Коротышка, озираясь по сторонам, вышел из толпы.

- Так, к сожалению, сам обвиняемый в эксперименте принять участие не может - он и встать не может самостоятельно. Придется кого-нибудь подходящего по габаритам подыскать, - взгляд Владимира заскользил по собравшимся людям, - вот, например, Лысый.

- А чего сразу Лысый! - Олег нахмурился.

- Парни, ну попросим человека поучаствовать в спектакле. Просим! Просим!

- Кончай скорее свой балаган! - прошипел Лысый, но рядом с Шуриком встал.

- Степ, отнесите с парнями капитана от окна, - распорядился Владимир. - Ты, Лысый, будешь Андреем. Вот тебе "калаш". А ты Шурик - будешь сам собой. Подбирай булыжник. Итак, поехали. Сцена "убийство", дубль первый! Лысый, целься в окно, Шурик подбирайся сзади. Стоп камера!

Владимир подошел к Олегу.

- Лысый, возьми автомат нормально.

- А я его как взял? - огрызнулся тот.

- Блин, я же забыл, что ты левша, - улыбнулся нехорошей улыбкой Смерч. - Возьми автомат так, как его правши берут. Молодец. Прицелься на кровать, в которой лежал Колян.

- Это какая?

- Ну, та, которая в правом углу.

- А ее отсюда не видно.

- Так подойди к окну!

Лысый сделал несколько шагов. Остановился перед огромным булыжником. Потом, нехотя, залез на него.

- Итак, - продолжил Владимир, - Сцена "убийство", дубль второй! Мотор! Шурик пошел.

Коротышка двинулся к окну, возле которого на камне стоял Олег.

- Бей!

Шурик замахнулся, попробовал ударить, но не дотянулся. В толпе раздался смех. Коротышка зло зыркнул по сторонам, и повторил удар, подпрыгнув. На этот раз рука с камнем коснулась головы Лысого.

- Стоп мотор! Снято. Олеж, постой пока где стоишь, а ты, Степ, подойди сюда. Видел, куда удар пришелся?

Здоровяк подумал несколько секунд.

- Серега, Миха, - бросил он своим людям, - присмотрите за Малым.

"Охранники" выхватили пистолеты-пулеметы и направили их на опешившего Шурика.

- Молодец, сообразил, - похвалил друга Владимир. Затем обернулся к окружающим. - Показываю всем. Лысый ростом с Андрея. Если бы слова Шурика оказались верны, и капитан стрелял по водиле, находящемуся в доме, из этого окна, то ему бы пришлось, по-любому, залезть на этот камень. При таком положении вещей Малой мог ударить по затылку стрелявшего только в одну область - нижнюю правую часть затылка. Посмотрите на рану военного - верхняя левая часть. Раз рана находится сверху, то бил человек выше или одного роста с потерпевшим, при условии, что стояли они на одной плоскости.

- А раз рана находится еще и слева, то били левой рукой, - закончил мысль Смерча "охранник". Тень понимания промелькнула на его лице.

Степан потянулся было к кобуре, но Лысый действовал быстрее. Ударив прикладом здоровяка в голову, он направил ствол автомата на Владимира.

- Эй вы, клоуны! - закричал он в сторону "охранников" держащих на мушке Малого. - А ну, волыны на землю. А то я и Смерча и Степана замочу.

- А чем ты мочить будешь? - Владимир оставался спокойным. - "Калашок"-то зарядить надо сначала.

Гримаса исказила лицо Лысого. Он нажал на курок, но тот в ответ только сухо клацнул. В магазине автомата патроны отсутствовали.

- Ствол наземь, мразь! - Смерч уже держал в руках свой верный "Клин". - И мордой в землю.

Поднялся Степан, прижимая руку к скуле. Сквозь пальцы лилась кровь.

- Ну и сволочь же ты, Лысый! Не ожидал я от тебя такого. Серега, Миха - взять обоих!

"Охранники" деловито окольцевали браслетами наручников и Олега и Шурика. Капитан устало осунулся - разобрались...

Андрей опять лежал на кровати в доме Владимира. Низко опустившиеся солнце бросало свои лучи прямо в окно, освещая все закутки жилища байкера. Вот серебрится паутина в углу - к счастью обычного полевого паука, не плетуна...

В Кургудуле сохранились неплохие врачи - старичок-эскулап обработал рану, наложил пару швов на рассеченную кожу. На вопрос Смерча: "Последствия будут?" доктор прошмакал про себя что-то вроде "пять пулевых ранений в голову - мозг не задет" и тоненько захихикал; Владимир сочувственно покивал головой. Врач дал капитану несколько таблеток, сказал, что их надо выпить и немного поспать. Андрей не сопротивлялся.

Проснулся он уже под вечер. В доме было пусто - голос Владимира шумел где-то вдалеке на улице. Андрею, в принципе, и не хотелось сейчас никакого общества - просто бы полежать, отдохнуть. Ходить куда-то уже надоело...

Но голоса приближались. Уверенный быстрый Смерча перемежался изредка тягучим Степана. Через несколько секунд они уже ввалились вовнутрь. Андрей увидел, что доктор поколдовал и над здоровяком - на скуле "охранника" висел внушительный кусок марли крест накрест перетянутый лентами пластыря.

- А, проснулся! - казалось, радости Владимира нет предела. - Это хорошо! Как голова? Болит?

- Да нет, уже меньше, спасибо, - отмахнулся капитан. - Степ, а как ты?

- Все нормально, - улыбнулся здоровяк, - тот зуб давно надо было удалить.

- Понятно. Володь, а что сделали с Шуриком и Лысым?

- Как что - повесили, - пожал плечами Владимир. - Для таких сволочей и пули жалко.

Андрей помолчал. Да, наверное, жители Кургудула поступили правильно - преступников надо наказывать. Вот только мера наказания - не была ли она слишком суровой? Одно дело - убивать врага в бою, другое - лишать жизни человека, находящегося в твоей власти, который ничего не может сделать в ответ.

- Понятно, - протяжно проговорил капитан. - Слушай, Володь, а как ты вообще догадался, что они вдвоем замешаны были в этом?

- Конан Дойля в детстве читал, - ухмыльнулся Смерч. - На самом деле слишком много у ребят было шито белыми нитками.

Байкер пододвинул стул поближе к кровати капитана.

- Андрюха, я с самого начала верил что ты не мочил Коляна. Мотива у тебя нет, а на психа какого ты не похож. Но все улики, разбросанные вокруг, выстроились в цепочку только тогда, когда я твою рану на голове разглядел: ты тогда еще отключке валялся, а я тебе затылок промывал. Мою, смотрю, на края кровавые, вижу, что что-то не так - и вдруг осенило. Левша бил тебя, и роста с тебя он был, не ниже. Коротышке-правше такой удар не нанести. Степан же говорил, что возле тебя он видел и Лысого и Малого. Получается, что улика прямо-таки кричала, обличая Олега. Но эти двое почему-то соврали. Почему?

Дальше - больше. Почему незнакомый с водилами человек, стреляя абсолютно без мотива вглубь неосвещенного здания укладывает три патрона в самую неудобную мишень? Ведь, чтобы попасть в Коляна, потребовалось залезть на булыжник - только так его вообще можно было увидеть. Куда удобнее в Иваныча автомат разрядить - тот напротив окна храпел. Чтобы окончательно удостовериться в своих предположениях, я разыграл спектакль со следственным экспериментом, предварительно дав Олегу незаряженный автомат. Когда начал приводить факты, нервы Лысого дрогнули, и он тем самым подписал себе смертный приговор.

- А мотив какой? - поинтересовался Андрей.

- Ты разве не понял? Ведь Иваныч все рассказал. Старый водитель собирался уходить с Трассы, и Колян хотел взять на работу близнецов. Понимаешь, близнецов - то есть должны были освободиться два места в трех машинах. Скорее всего, Шурик не нравился Хромому, и тот хотел уволить его после ухода Иваныча. Остаться же без такой прибыльной работы Малой не мог. Шурик крутил свои делишки с Лысым, и водила предложил байкеру устранить Коляна. А тут ты подвернулся - хороший кандидат для "козла отпущения". Дальше - дело техники. Хорошо еще, что конфликта между городами избежали.

- Да.. Ну, даже не знаю как тебя отблагодарить, Володь. Жизнь ты мне спас...

- Не стоит, вы мне тогда с Эмилем тоже помогли. Так что - в расчете. Кстати, тебе, как пострадавшему, еще полагается имущество нападавшего на тебя. Правда, оказалось, Лысый все прозакладывал - его остались только байк да пистолет.

- Володь, возьми мотоцикл себе. Я же все равно ездить не умею.

- Так ничего, - вмешался Степан, - побудь у нас пару недель - научим.

- А поломается в дороге - что я с ним буду делать? Нет, спасибо. А у вас велосипеда случайно нет?

Байкер со здоровяком переглянулись и разразились смехом. Андрей не мог долго смотреть на их ржущие рожи и присоединился к друзьям.

Успокоились через несколько минут.

- Ты знаешь, у меня один сохранился, - утирая слезы выдавил из себя Владимир. - Завтра с утра проверю его, смажу. Блин, но по пескам на велике - это ты уморил.

Смерч, все еще давясь смехом, вышел из комнаты.

- Степан, - военный повернулся к "охраннику", - вот что я еще хотел спросить. Почему Владимир так ревностно к имени своему относится - белениться начинает, когда его Вованом или еще как кличут.

- Черт его знает... Мы тут тоже думали, да так до ничего и не додумались. Может, значение имени нравится: "владеющий миром". Велосипедист ты наш.

И Степан опять заразительно захохотал...

Три дня спустя из Кургудула неспешно выехал велосипедист, сопровождаемый двумя байками. Смерч и Степан пообещали проводить своего нового друга до конца Трассы.

Глава 7

Протектор оставлял нечеткий след на потрескавшейся, сухой, жадной до дождя степной почве. Ожесточенное казахское солнце нещадно палило, заливая все окрест золотым сиянием. Золотым казалась небо; золотой была земля. Даже еле различимое вдали, у горизонта, невесть откуда взявшееся облачко казалось янтарным. Вызов всему этому цветовому однообразию бросал только металл велосипеда, окрашенный в ярко-зеленый с белым цвет, да камуфляжный китель капитана, бойко крутившего педали.

На поверку, велопробег по степи оказался не таким уж и сложным делом. Поначалу, конечно, дико болели с непривычки ноги. В первый день Андрей слишком энергично крутил педали: давно утраченные навыки мгновенно вспомнились и хотелось как в детстве, до изнеможения... Не зря говорят: "Один раз научившись ездить на велосипеде, никогда не разучишься". Вот только на следующее утро - капитан придерживался тактики двух привалов, короткого дневного и полноценного ночного - дико болящие мышцы напомнили о том, что ему не двенадцать лет. И что нетренированные ноги чрезмерно напрягать не стоит. Зато теперь Андрей за сутки покрывал вдвое большее расстояние, несмотря на то, что вещей у него прибавилось - помимо "трофейного" пистолета байкеры снабдили его едой и двумя канистрами с водой. Да и в случае внезапной встречи с мутантами, у него появлялся еще один вариант действий - просто убежать. Теперь предстоящий маршрут казался военному предельно простым, вот только не до конца ясным. Нет, сначала, конечно, надо проехать мимо северной Зоны, а вот потом... К какой именно реке на западе ему идти? Волге, Дону? А может Днепру, Дунаю... Хотя нет - в Европе выжить никто не мог, уж точно не женщины. Значит - на юго-запад. А там у нас что? Тигр и Евфрат? Нил? Что ж, все может быть... Вот еще бы велик не подвел...

Странно. Скажи капитану кто-нибудь, еще неделю назад, что он будет штурмовать пустыню на велосипеде, Андрей, в, лучшем случае, молча бы усмехнулся, а то и прямо рассмеялся бы такому человеку в лицо. Ан нет. Вечер, проведенный перед отъездом из Кургудула, в корне изменил несерьезное отношение к этому "детскому" виду транспорта. Истина, как всегда, родилась в споре...

... как? Как, я говорю, он на велике поедет, Вован!? Не гони! Завязнет в песке, потеряет аппарат, - раскрасневшееся лицо Степана, освещенное тусклой керосинкой, еле различалось в белых клубах дыма, оставляемых крепким самосадом.

- Не завязнет, не бзди, - небрежно отмахнулся Смерч. И хотел уже продолжить, но "охранник" не унимался.

- Нет, Вован, ты меня послушай. Ты же меня знаешь? Знаешь! Я пургу никогда не гоню. Давай дадим ему байк. Нет! БАЙК! Хочешь, я свой отдам! Андрюха, тебе байк нужен?

Капитан поднял голову, и осоловевшими глазами взглянул на Степана.

- Нужен, - и опять жахнул лбом о столешницу. Организм капитана никак не мог привыкнуть к байкерским посиделкам, ведь на Базе алкоголя давно уже не осталось.

- Вот! Видишь, Вован, он говорит нужен. А раз нужен - бери! Дарю, братан.

- Угомонись, добрая душа, - усмехнулся Смерч. Из всех трех мужчин, сидевших за столом, брага меньше всего действовала именно на Владимира. - Велосипед я ему уже подарил, на нем и поедет. Железяка надежная, туристский, как говорится - классика жанра. Корд - с кевларовыми нитями. Не разбить, хоть до Москвы на нем едь.

- И как он по песку на нем поедет? Ну, скажи мне как, скажи!

- Да просто. На переднее колесо шины злые поставим, с хорошим протектором. Ну а назад, наоборот, пошире. Да и накачивать скаты сильно не надо, чтобы площадь сопряжения как можно больше была.

- А что, - в глазах Степана промелькнула искра осмысленности, - может и получится. Во всяком случае, я бы рискнул! Слышь, Андрюха?

- Ага, я все слышал... - пробурчал, не поднимая головы капитан и захрапел.

Байкеры дружно захохотали...

Действительно, ехать на велосипеде оказалось вполне комфортно. Большую часть пути под колеса ложилась сухая степная земля, а на небольших песчаных участках, изредка попадавшихся в мертвой казахской степи, велосипед хоть и терял скорость, но все равно продвигался вперед гораздо быстрее пешехода.

За четыре последних дня, Андрей не встретил ни одной живой души. Кургудул, населенный "вольным народом" - дружным сообществом байкеров, остался крайним западным оплотом человечества. В непонятную для капитана местность - то ли полупустыню, то ли полустепь - не совались даже самые оголтелые казахи. Слишком явственно ощущалось здесь гиблое дыхание северной Зоны. Там, байкеры предупреждали Андрея, когда-то был город. Город, не обозначенный ни на одной карте в мире, кроме тех, что хранились в Генеральном штабе РФ да на серверах headquarter Центрального разведывательного управления. Город, от которого сейчас ничего не осталось, кроме редких остовов зданий. Мертвое место. Огромный некрополис.

Теперь капитану предстояло обогнуть смертельную Зону; отклониться влево от той виртуальной прямой, проведенной Смерчем на совете. Далеко на юг байкер уходить все же не советовал - там лежала пустыня. Огромные массы песка - гекатонны, гонимые ветром. Человек, покинувший окрестные места, перестал бороться с природой; исчезли арыки, зеленые зоны, лесопосадки, частью сгорев в атомном пламени, частью просто зачахнув, засорившись, выгорев под беспощадным солнцем. И теперь никто не мог гарантировать, что пустыня осталась в пределах, отображенных на картах пятнадцатилетней давности. А идти в песчаные барханы на велосипеде, даже подготовленном Владимиром со Степаном - это не по степи колесить. Очень сложно и опасно.

Все эти мысли проносились в голове Андрея, пока его ноги уже привычно крутили педали, приближая, километр за километром, капитана к конечной цели перехода - Каспию. По расчетам, оставалось около трех дней пути. Андрей еще раз посмотрел на карту: там, узкой щелью, сжимаемой свелто-коричневым пятном песков снизу и очерченную красной, дышащей гибелью, дугой сверху обозначался шестикилометровый коридор, по которому и лежал его путь.

"В Улкен Кызым не суйся!" - напутствовал Смерч капитана. - "Пробудешь там пару часов - и тебе никаких баб искать уже не понадобится. Зачем они, когда до конца дней на пол-шестого..."

Андрей не возражал на совете, не думал менять курс и сейчас. Через три часа должны были показаться барханы. По плану, золотые груды сыпучего песка велосипедист оставит от себя по левую руку, вклинится в безопасный коридор. Но что это?

Капитан остановился, выудил из карман компас. Или проклятая железяка брешет или...

Пустыня разрослась, разрослась такими темпами, которых не предвидели ни многоопытные байкеры, ни сам Андрей. Сейчас в нескольких километрах перед ним - гораздо ближе, чем о том говорила карта! - неровной цепью строились песчаные холмы.

"Компас не врет, значит - следовать плану не получится. Судя по старой карте протяженность пустыни здесь, на севере, невелика - километров сорок. Но когда это было!? Ладно, предположим сорок. Пешком пройти можно. Вот только велик за собой не протащишь - загнешься, не выдюжишь. А так хочется его сохранить!"

Капитан достал дозиметр. Прибор весело затрещал, словно согревшись в ладонях. Стрелка вплотную приблизилась к отметке "100". Да уж - фонит, так фонит. Придется принять в целях профилактики знаменитое "радиозащитное средство Љ2", по-граждански известное как простой йодистый калий. Заразу надо из организма выводить! Лучше, конечно, водочки, только где ее, родимую, теперь достанешь? А та брага, что употребляли байкеры, абсолютно не годилась для дезинфекции организма, скорее наоборот, сильнее отравила бы...

Что же дальше делать? Рискнуть, забраться еще севернее, попытаться объехать пески, авось найдется лазейка? Радиация, с годами же, пропадает. Или же бросить велосипед здесь, перед барханами, и пойти пешком. Остается, конечно, третий вариант - плюнуть на все и вернуться. Смерч с удовольствием возьмет Андрея под опеку, выделит байк, и бывший капитан станет рассекать на старом мотоцикле вместе со своим новым другом по опасной Трассе. Вернуться? Ведь никто не осудит, все поймут. И в самом деле: штурмовать в одиночку пустыню - самоубийство! Вернуться. Останется Андрей в Кургудуле, и встретит там старость, и будет, лет через тридцать, сидя на завалинке рассказывать про похождения внучатам...

Стоп. Вот ради этого, ради того, чтобы было кому рассказывать, и надо идти. Значит - третий вариант отпадает. Между чем выбрать? Тяжелым пешим переходом через пески, который еще непонятно чем может закончиться? Или объехать на велосипеде комфортным северным путем, рискуя, правда, хватить смертельную дозу облучения. Задачка. И тот и другой путь опасны. Что делать?

Андрей слез с велосипеда и опустился на теплую землю; уселся, прикрыл глаза. Думай, капитан, думай. Нет, рассудок не мог отдать предпочтение ни одному из путей. Оба грозили слишком серьезными последствиями.

Попытавшись устроиться в более удобную для размышлений позу, Андрей почувствовал какое-то инородное тело в заднем кармане брюк. Засунув руку, он выудил оттуда монетку. Два рубля, "Банк России", 2006 год. Деньги давно уже были не в ходу в современном мире, но этот металлический кругляшек капитан таскал всюду с собой - монетка напоминала о тех, светлых прежних годах. Что ж, судьба сама дала ему в руки орудие выбора, безотказно работающее с незапамятных времен. Орел или решка. Жизнь или смерть. Мечта или серость бытия.

Щелчок пальцами. Блестящий диск, кувыркаясь, взмывает в воздух, сверкает в солнечных лучах аверсом и реверсом. Монетка набирает максимальную высоту, застывает в верхней точке, и, словно нехотя смиряться с неизбежным, резко, разом падает на пыльную землю. Решка. Идем на север.

Весь оставшийся день, до самого заката, Андрей крутил педали. Теперь его дорога лежала прямо к Улкен Кызыму - барханы по левую руку не желали заканчиваться. Каждый час капитан бросал взгляд на дозиметр. Добравшись до отметки "110", стрелка замерла, будто расхотев работать. И то дело. Такую дозу как-нибудь переживем. Главное - не задержаться здесь слишком надолго.

К черту все. Усталость брала свое; через силу засунув в себя куски сухого пайка, и запив несколькими глотками воды, капитан завалился спать прямо на землю, положив в изголовье велосипед. Гораздо спокойнее, когда твой металлический друг всегда рядом. Опасности от разнообразной живности Андрей не ждал - лето все никак не могло вступить в свои права, и все членистоногие либо еще не отошли от спячки, либо вообще поисчезали из остывающей пустыни. А на тварей покрупнее всегда имелся верный "калаш".

Ночь прошла тихо, если не считать, конечно, тревожных снов. Встав еще затемно, капитан направился строго на север. Должна же эта пустыня где-то закончиться!

Темные окрестности стали незаметно сереть; уже показались слева барханы. И - Андрей с облегчением вздохнул - песчаные холмы оказались намного дальше от него, чем накануне. Пустыня заканчивалась, сужалась, словно предлагая путнику попробовать силы в попытке пересечь ее.

Капитан бросил взгляд на дозиметр. "120". "А если еще сильнее рискнуть: забраться севернее настолько, насколько позволит радиация, там, глядишь, и пустыня закончится. Ну хватану дозу небольшую, ну подумаешь... С возрастом, говорят, облучение менее вредно для организма. А мне уже тридцать пять стукнуло..."

Маленькая фигурка человека на крошечном велосипеде продолжала продвигаться вдоль края огромных барханов в бесконечной пустыне.

Пустыня. Обычная, казахская, мертвая земля. "Одна травинка на один квадратный метр" - пошутил Владимир перед прощанием. Прохладные майские ночи выгнали все выжившую живность на юг, к теплу, к солнцу. Уже который день Андрей не встречал абсолютно никаких признаков жизни - лишь пару раз где-то высоко над головой раздавался клекот - то ли орлиный, то ли еще какой-птицы.

Вечером дозиметр показывал уже "150". Стоило призадуматься. На следующий день, если ничего не изменится, капитан въедет в пределы Зоны. Опасно. А на западе все еще высятся песчаные холмы. Ну что же - если завтра барханы не кончатся - придется, все-таки, идти через пустыню. Здоровье дороже.

Одна из канистр с водой показала дно. Другая, пока еще, заполнена под завязку. На сколько, получается, хватило первой? На шесть дней? Маловато. Придется экономить воду. Капитан потер рукой пыльную щетину на подбородке. Сейчас бы помыться, побриться...

Организм уже отказывался принимать высохшее вяленое мясо. Желудок крутило в спазмах, но Андрей продолжал монотонно двигать челюстями, пытаясь хоть немного размягчить кусок, перед тем как его проглотить. Удалось. Живот заурчал, подтвердив, что пища дошла до адресата...

Всю ночь капитана мучили кошмары. Какие-то огромные твари самого, что ни на есть, ужасного вида гонялись за ним по развалинам многоэтажного дома, пытаясь дорваться до вожделенной сочной плоти. И уже оказавшись в пасти одного из этих монструозных созданий, Андрей проснулся.

Часы показывали без двадцати пять. Можно уже направляться в путь. Рука потянулась было за пайкой сушеного мяса, но на полпути остановилась. Надоело. Не хочется. А вот водички можно.

Пустая канистра осталась лежать на месте ночлега, под затихающий шелест покрышек все больше удаляясь от капитана. Немое свидетельство присутствия человека. Пройдет не одно столетие, прежде чем пластик будет побежден природой. К тому времени, вполне возможно, и людей на планете не останется.

К шороху колес добавилось странное потрескивание - будто скаты наезжали на какие-то маленькие твердые камушки, выбрасывая их из-под себя. Странно. По расчетам Андрея, он должен оставаться все еще находиться в окрестностях пустыни - а откуда здесь могли взяться куски твердых горных пород? Не получив ответа на вопрос, капитан все же продолжил путь.

Показалось восходное зарево, и одновременно с первыми световыми потоками пустыня внезапно будто вспыхнула. На однородной присыпанной песком почве заблистали тысячи крохотных зеркалец, точно кто-то щедро набросал окрест осколки стекла. Андрей остановился. Он слишком хорошо знал, предвестниками чего являются эти сверкающие кусочки: четырнадцать лет назад севернее, ближе к эпицентру, температура была так высока, что плавился песок, превращаясь в стекло. А потом ветер разметал окрест остекленевшие шарики.

Дозиметр однозначно не советовал капитану продвигаться дальше на север. Земля там чернела, грязно-желтые разводы, то там то тут украшенные стеклянными блестками, уходили в даль, к горизонту. "Горячая" земля. Передвигаться по ней надо с предельной осторожностью. Взовьется песчаное облачко, перевернется крупный камень - и моментально радиационный фон вырастет в разы. Смерть.

Андрей с сожалением посмотрел на восток. Там, за несчетными километрами лежит Кургудул. Там люди, друзья-байкеры. Но туда нельзя. Путь капитана лежит на закат, в пустыню. И уже не обойдешь, не объедешь пески - ведь с севера радиацией дышат развалины Улкен Кызыма.

Ну что ж, проверим, как подготовили Смерч со Степаном велосипед! Андрей решительно направился прямо на запад.

***

- Бай, там человек лежит.

- Де? Самат, так ти що, я ж не бачу никого!

- Бай, ты не туда смотришь. Правее возьми.

- Дивися, и справди! Звидки вин отут, а, Самат?

- Не знаю, бай. Может подстава?

- Б-б-б-осс, давай мимо п-п-ройдем, не н-н-нравится мне все это.

- Так я вид тебе иншого и не очикував. Сказане - Оратор. Ну а ти, Самат, щоо скажеш?

- Посмотреть надо, бай. Вдруг, добришком каким разживемся.

- Ага, радиацион... радиационн... радиацион-н...

- Так ти ще и гостряк у нас, Оратор! Хех! От ти, виходить, до людини и идь, а ми з Саматом тебе прикриемо.

- Н-н-но, Босс!

- Нияких "но", идь милий, идь.

- С-с-слушаюсь...

***

Забытье охватило Андрея.. Семь, нет, восемь дней назад капитан бросил велосипед - крутить педали не было сил. Запасы еды кончились еще три дня загодя, и Андрей держался на одной воде. Странно, но как раз живительной влаги хватало - организм требовал ее совсем немного. Быть может, уже сдался, и ожидал конца?

Всю неделю капитан брел пешком. Причем последний день, когда силы совсем уже покинули его, Андрей буквально полз по песку, полз опираясь только на веру, на дикое желание жить.

Глаза уже не различали ни цветов, ни полутонов. Капитан видел только яркое палящее пространство над головой и более темный, но не менее слепящий, песок под ногами. Компас остался где-то сзади, как и автомат, и дозиметр - во время последней ночевки ветром нанесло чересчур много песка, откопать удалось только большую, но уже практически пустую канистру с водой. Хотя ту грязную коричневую жидкость, что бултыхалась меж белых пластиковых стенок, и водой-то назвать можно было с большим трудом. Из инструментов у Андрея оставался только нож, подаренный Хрустом. Боже, как давно это было! Неужели тот бравый, подтянутый, немного наивный капитан, разговаривавший с Игорем в Глубоком, и этот оборванец, щурящий выжженные солнцем глаза - один и тот же человек?

Андрей лежал на верхушке песчаного холма и дико хохотал. Безумный смех вызвали его собственные мысли. "А вдруг за этим барханом и есть тот самый оазис, населенный женщинами? Вдруг это то самое место? В хорошем же я виде предстану перед ними. Напугаю до смерти. Пожалуй, тогда придется обратно направиться!".

Минут через пять, Андрей понял, что смеяться он не перестал. Нехорошо. Капитан слышал разные байки о сходящих с ума от одиночества людей. Стать героем еще одной из них совсем не входило в его планы. Собравшись с силами, Андрей резко свел челюсти, нечаянно прикусив язык. Боль подействовала отрезвляюще, будто струи холодного душа на одурманенную голову. Мозг лихорадочно заработал, пытаясь найти пути для спасения этого бренного тела; дал команду мышцам. И капитан пополз вперед.

Несколько раз силы, казалось, напрочь оставляли его, но укушенный язык подсказал выход. Андрей полосовал левую руку финкой, боль проясняла рассудок, и человек продолжал ползти вслед за садящимся солнцем, успевая удивляться тому, почему из порезов так мало выделяется крови.

Но ночью сон выбил капитана даже из этого самоубийственного графика передвижения. Взошедшее солнце светило уже во всю мощь, а Андрей никак не мог заставить пальцы взять рукоять финки или просто подтащить канистру к губам. Капитан Олеников умирал.

Нет, в голове Андрея не наступило прояснения, он не видел себя с момента рождения до момента выхода в последнее путешествие - ничего этого не было. Только простые мысли о том, какой же он дурак, что поперся в такую даль, о том, какие дураки совершили Обмен четырнадцать лет назад, о том, нафига вообще пришельцы приперлись на нашу планету. Все эти, здравые, в общем-то, раздумья медленно формировались в голове капитана на непрекращающемся фоне, состоящим из отрывочных фраз, слов, какой-то музыки, звуков большого города. Андрею казалось, что он лежит и размышляет не в безжизненной пустыне, а в палате госпиталя, окна которого выходят на оживленную улицу, с прогуливающимися прохожими, играющими детьми, проезжающими машинами. Вот к капитану, лежащему на чистых прохладных простынях, подходит доктор, молча внимательно осматривает пациента, а затем, вздохнув и пробормотав что-то неразборчивое, начинает снимать с левой ноги капитана добротный и еще не до конца разбитый армейский ботинок. Андрей молча наблюдает за действиями врача, но не вмешивается - конечно, доктору виднее. Врач, тем временем, покончив с левой ногой, приступает к правой. И все бы ничего, но разутая пятка падает, почему-то, не в освежающую ткань простыни, а в горячий песок.

"С меня снимают обувь! Наверное, мародеры!" - наконец-то доходит до рассудка капитана. - "Сволочи, я ведь даже еще не умер".

Ненависть придала сил. Правая рука метнулась в складки одежды и уже через мгновение вынырнула оттуда, но уже вооруженная ножом. Капитан попытался приоткрыть глаза, но увидел только невысокий человеческий силуэт.

- Б-б-босс, он ж-ж-живой, кажется!

- Тоди вяжи его, твою мать! - еле слышно, издалека, донеслись слова. - Придасться, якщо не здохне.

Силуэт потянул было руки к капитану, но тут же отдернул, оглушительно завизжав. Андрей сумел полосонуть нападавшего по ладони. Проясняющееся зрение успело отметить кровь, хлынувшую из глубокой раны, прежде чем удар прикладом по голове не погасил мир вокруг капитана.

***

Вправо-влево, вправо-влево - качалась земля под ногами Андрея. Хотя, почему под ногами? Не открывая глаз - а все тело так болело, что и открывать их не хотелось - капитан чувствовал, что лежит на какой-то меховой подушке, причем лежит не на спине или на боку, а, как ни странно, на животе, перегнувшись через эту самую подушку. Да и поверхность, почему-то, непривычно ритмично ходила из стороны в сторону. Жутко ныла голова, заполняя собой все остальные ощущения, не спасала даже увлажненная повязка, призванная смягчать последствия удара. Еще не до конца осознав, где он и что с ним происходит, Андрей попытался поправить кусок ткани на голове и только тут понял, что связан по рукам и ногам. Вернувшиеся с пробуждением мозга чувство обоняния подсказало, что тряпка смочена, но отнюдь не драгоценной в пустыне водой. Нет, спеленавшие его люди пошли самым простым путем, и теперь влага из тряпки медленно испарялась, обдавая окрестности аммиачным запахом, который тщетно силился перебить животный дух не знающей воды шкуры.

Капитан осторожно открыл глаза и увидел перед собой короткую светло-коричневую шерсть, которая не лежала на одном месте, как и положено обычной, образцово-показательной подушке, а ходуном ходила по каркасу из ребер. Еще ниже, метрах в полутора, взгляд опознал песчаную землю, медленно плывущую под неутомимыми верблюжьими ногами.

Так вот в чем дело: не земля раскачивается, а он сам болтается из стороны в сторону, перекинутый через круп "корабля пустыни". В памяти сразу возник образ невысокого человека, бьющего по приказу другого - Босса, кажется - прикладом автомата. Значит, он в плену - дружелюбно настроенные люди, даже за не очень адекватное приветствие со стороны капитана, не связали бы умирающего человека, смогли бы понять состояние умирающего в пустыне.

Верблюд неуклюже ступил на одну из кочек, и голова Андрея сильнее, чем обычно, метнулась в сторону, ударившись о ногу сидящего впереди человека. Наездник, как видно, не заметил контакта - может спал, а может просто предавался думам - капитан не услышал от него ни звука. Зато вот с другого бока животного, где свисали ноги пленника, ветерок донес негромкий разговор.

- Вистачить скаржитися, Оратор! Щось ты розговорився сегодни занадто. Охолонь! - насмешливый баритон подначивал своего собеседника.

- К-конечно, Босс, т-тебе легко говорить. А я вот, в-вообще, чуть руки не лишился, - а вот этот голос Андрей уже узнавал. Тот самый: наглый заикающийся коротышка. Боится, значит, за руку, гад! Капитан расплылся в довольной улыбке. Хоть в чем-то насолил той сволочи!

- Ничого, - продолжал, тем временем, названный Боссом, - радуйся, що тепер раб у нас зъвился. Тепер и заднице твоей спуску дамо, поки цей задохлик не загнеться, так адже, Самат!?

- Ага, - отозвался человек, едущий на одном верблюде с Андреем. И добавил вполголоса, - маган барибир Мне все равно (казахский).

Капитан сразу перестал улыбаться. Перспектива быть в полном услужении у этой непонятной троицы не входила в его планы. Что же делать? Как высвободиться?

Босс тем временем начал громко обсуждать совместно с Оратором достоинства той части тела Андрея, которая свешивалась с правой стороны верблюда.

- Аман-ба, - прошептал капитан, вспоминая те немногие слова, которым его научили в Кургудуле. - Менин атым Андрей Здравствуй. Меня зовут Андрей (ломанный казахский).

- Аман сау ма, - отозвался тот час наездник, - денсаулыгыныз калай Здравствуй. Как твое здоровье? (казахский)?

- Извини, Самат, я больше по-вашему ничего не знаю.

- Жаксы. Хорошо, говорю, - тоже в ответ шептал, не меняя позы, казах. Казалось, даже губы его оставались неподвижны. Два других бандита, как окрестил про себя своих похитителей капитан, ничего не заметили и продолжали трепаться. - Я спросил как здоровье?

- Спасибо, голова уже не так сильно болит. Попить бы сейчас.

- Потерпи. Я тебе немного воды в рот влил, когда ты бредил. Теперь подожди, - и казах замолчал, давая понять, что разговор окончен.

Андрей тоже умолк. Первый шаг он сделал - установил контакт. Раз Самат ответил ему не привлекая внимания, значит он имел на то основания. Кто его знает - может недавно он с этими двумя извращенцами якшается? Возможно, казах проводник, которого бандиты наняли для каких-то одним им ведомых целей. Как хотелось во все это поверить!

Прошло минут пятнадцать; голоса Оратора и Босса доносились уже откуда-то спереди, на приличном расстоянии. Видно, верблюд Самата поотстал от спутников. Капитан решился опять заговорить.

- Вы кто такие вообще, ребят?

- Сталкеры мы, - тон казаха оказался резок, - из Зоны идем.

- А я вам нафига сдался? Может отпустите?

- Нет, Андрей, не надейся. Завтра вечером к Поселку приедем. Там хачам продадим тебя. За свою задницу не переживай. Не дам я ее ни хохлу ни заике. Целки в Поселке дорого стоят.

- Самат, - капитан пытался говорить как можно спокойнее, - ты же, вроде, нормальный мужик. А разве два нормальных мужика не смогут договориться?

- А что ты мне, русский, сможешь дать? Одежда у тебя хреновая, ботинки, часы и финку уже забрали. А вот хачи за тебя столько добра отвалят - месяц можно будет в Зоны не ходить.

- Самат, ты не знаешь с кем связываешься, - видя, что уговоры не приносят результата, капитан решил сменить тактику, - Смерча из Кургудула знаешь? Если ему кто расскажет о том как ты со мной обошелся - песец тебе, Самат.

- Хорошо тебя Оратор по голове приложил, - позволил себе тихонько хохотнуть казах. - Кургудул по ту сторону пустыни лежит. Вот уже четрнадцать лет, как искры Шайтана на землю попадали, нет дороги туда.

И продолжил тихонько хохотать.

Андрей замолчал. Но несмотря на всю тяжесть положения его душа пела. Получилось! Только за переход пустыни он заплатил дорогой ценой - потерял все: оружие, велосипед, и, наконец, свободу. Нет, надо выбираться. Нельзя попадать в этот непонятный Поселок.

- Самат, - начал было капитан опять, но казах резко оборвал его.

- Заткнись! - прошипел он. - Еще хоть одно слово - расскажу Боссу. Вот тогда ты по...

Красные горячие капли брызнули сверху на капитана, а мгновение спустя до связанного человека донесся звук выстрела. Снайперская винтовка.

Самат кулем свалился вниз, на песок. Наконец-то Андрей увидел лицо своего собеседника - покрытое бесчисленными белесыми язвами, частью заросшее щетиной, частью блестевшее мертвой синей кожей. Казах упал на спину, его незакрытые спокойные глаза уставились в небо, но Самат уже ничего не видел - пуля попала точно в висок, выбив мозги или их остатки - кто теперь знает, что там у него в голове бултыхалось.

Все это капитан для себя отметил за какие-то считанные секунды, а потом раздалось еще несколько выстрелов, перемежающихся знакомым тонким вскриком Оратора. Похоже, со сталкерами покончено. Вот только кто их застрелил? Что эти нечаянные спасители - или спаситель - сделают с самим Андреем? Может, и ему осталось жить считанные мгновения?

Верблюд остановился. Преданное животное решило не уходить далеко от тела хозяина, и теперь "корабль пустыни" спокойно стоял на месте, несмотря на отчаянные понукания капитана. Андрей так увлекся попытками уговорить верблюда, что его застали врасплох слова произнесенные, опять, с невидимой капитаном стороны.

- Военный? - удивленный голос. И сразу, грозно. - Часть, звание, кто командир - быстро!

Щелчок взведенного предохранителя.

Глава 8

Андрей замялся. Ведь он по-прежнему лежал поперек верблюда, а вопрос задавался с той стороны, где у майора свешивались ноги и, эээ, задница. Разговаривать в таком положении было не слишком удобно.

- Считаю до трех! - в голосе невидимого сейчас мужчины уже не слышалось удивления - только твердая сталь уверенности.

"Интересно, пробьют ли пули горбы верблюда? Или опасность грозит только моим задним конечностям?" Похоже, капитан опять начал бредить.

- Два... - тем временем отсчитывал голос.

Андрей постарался собраться, ухватиться за край порхающей в голове мысли. Мысли о самосохранении. Она гласила, нет - исходила истошным криком: "Ответь! Ответь немедленно! Соберись с силами и скажи."

- Капитан... - слова нехотя лезли из измученного тела. Чудно: еще пару минут назад он вполне бойко беседовал с Саматом - а сейчас и двух слов выговорить не может. - Капитан Андрей Олеников...

- Капитан, говоришь? А документы предъявить можешь?

Что за чушь? Контроль среди пустыни возле трупов бандитов-сталкеров? Нет, все-таки он бредит! Но мысль о самосохранении заставила говорить.

- Документы в кармане... нагрудном... Подойди, посмотри... Я достать не могу... связан...

- Добро! Только смотри, какой фокус выкинешь - вмиг изрешечу!

Андрей в ответ только утвердительно промычал. Внутри его словно прорвало плотину, и сила уходила из тела. Глаза закрылись еще до того, как собеседник обошел верблюда. Голова бессильно повисла, упершись в пыльный и вонючий бок животного. А дальше - забытье.

Вправо-влево, вправо-влево - качалась земля под Андреем. Капитан открыл глаза - ничего не изменилось. Он опять был перевешен через спину верблюда, опять под ним уходили бессчетные метры пустынной степи. Неужели, ему все привиделось, и Андрей опять пленник сталкеров? Боясь утвердиться в своей догадке, капитан повернул голову и глянул вперед. Нет, на этот раз рядом не оказалось узкоглазого Самата - единственным "пассажиром" верблюда был он сам. Глупое животное оступилось, и капитан, чтобы не упасть, попытался ухватиться руками прямо за горб. Руки развязаны! Только теперь офицер заметил, что повязка у него на голове свежая и ничем не пахнущая, что во рту не горит раскаленная топка, что он может свободно двигать руками и ногами сколько душе угодно. Тело все еще перехватывали ремни, но, как понимал капитан, делалось это не для того, чтобы ограничить свободу действий, а с той целью, чтобы он просто не упал, будучи в отключке.

А впереди восседал на неторопливо рысящем гнедом жеребце спаситель Андрея. То, что именно этот мужчина спас майора не было ни малейшего сомнения. Торчащий из матерчатого чехла приклад СВД являлся самым красноречивым подтверждением, что именно из этого ствола неизвестный спаситель (одетый, как и сам капитан, в камуфляж) положил трех бандитов. Форма на плечах незнакомца не могла однозначно утверждать, что ее обладатель военный, особенно в последние десятилетия - удобное "хэбэ" носили все кому не лень - но что-то неуловимо выдавало в незнакомце старого служаку.

"Рыбак рыбака видит издалека". Андрей усмехнулся своим мыслям. Солнечные лучи зайчиком резанули по глазам, обозначив звездочки на плечах наездника. Ого! А званием-то незнакомец постарше его будет, если, конечно, он действительно военный, а не какой-нибудь бродяга, облачившийся в форму. Осталось только проверить.

- Товарищ майор, разрешите обратиться! - нелепое обращение солдата несуществующей державы.

Наездник обернулся; густые усы не сумели скрыть расплывшиеся в улыбке губы. Незнакомец развернул жеребца, и направил его к верблюду Андрея. Офицер тем временем уже освободился от ремней и относительно удобно устроился на спине животного.

- Разрешаю, капитан, разрешаю. Только давай сразу договоримся - без официальностей. Сам понимаешь - не то время... Добро?

- Добро, - улыбнулся в ответ капитан. Странный майор, неизвестно почему, внушал доверие - Андрей не мог объяснить это, да и не очень-то хотел. - Тогда познакомимся? Андрей Олеников. А тебя как тебя зовут, товарищ майор?

- Сергей Сергеич я. Котельников. Внутренние войска. А ты ракетчик? Из-под Тюратама будешь?

- Да нет, Сергеич. Ты не поверишь... Развяжи меня только...

Огромный красный диск уже начал тонуть в бескрайних степных просторах, когда Андрей закончил свое повествование. Опустив, все же, ту причину, что сподвигла его на путешествие. Капитан уже и сам не слишком верил в возможность найти где-то спасшихся женщин. Все-таки, он прошел уже почти тысячу километров и нигде - не малейшего намека на возможность встречи с прекрасной половиной человечества. Не было ни легенд, ни баек, ни анекдотов - словно кто-то гораздо более могущественный, чем обычные люди, взял и вырезал отовсюду любое упоминание о женщинах. Не смеются на похоронах, не говорят плохо об ушедшем. И мужчины молчали. Андрею, чтобы не показаться в глазах Котельникова странным чудиком, пришлось придумать совершенно другой повод для своего странствия. Простой, но неожиданный. Капитан рассказал новому знакомому байку о том, что он не разу в жизни не видел моря и теперь, перешагнув порог среднего возраста, Андрей решил осуществить свою мечту. Если и совершать длительное путешествие - то сейчас, в расцвете сил, а не тогда, когда тело уже будет непослушно мозгу. Его мечта - увидеть огромные водные валы, пенистые барашки на гребнях; ощутить измученным лицом свежий морской бриз. В общем - большое спасибо европейскому кинематографу. Такой вот рассказец. Сергеич все принял на веру и смотрел теперь на капитана с изрядной долей уважения. За время повествования Андрей почувствовал себя немного хуже, но фляга с водой и немного сухих лепешек подбодрили его. Майор же только удивлялся и разводил руками.

- Слушай, капитан, в твой рассказ даже и поверить трудно. Сейчас, в это время, пройти такое расстояние... Черт, ну круто! Молодец ты! Кстати, вот, держи, - в ладони Сергеича блеснула знакомая финка. - Это, как я понимаю, и есть подарок этого, как его?..

- Хруста. Из Глубокого, - подсказал Андрей. - Спасибо. У мертвого забрал? Казаха-сталкера?

- Сталкера!? Да какие они, к черту, сталкеры. Золотари они! Шляются по периметру Зон, вовнутрь нос боятся сунуть; обирают одиноких "ходящих" и бродяг. Вот и все их заслуги. А еще нашим именем прикрываются!

- Что значит вашим? - опешил капитан.

- Ну, то и значит. Это мы - сталкеры. А ты чего так на меня вылупился, Андрюха? В чем проблема?

- Да нет. Нет никакой проблемы... Просто я подумал, что у вас тоже военная часть осталась...

- Э, братишка, да ты всех по себе не суди...

Обмен застал Сергея Сергеевича Котельникова, в ту пору еще капитана, командира роты, в служебной командировке. Существовали тогда такие. Тридцатилетнего офицера послали в составе делегации российских военных для обмена опытом в антитеррористических операциях с их казахскими коллегами. Это по официальной версии. На самом деле дальновидное государство, совместно с восточным соседом готовило командиров спецподразделений для подавления "бабьих" бунтов, которые волной катились по тем странам, где уже свирепствовал губительный Штамм.

9 августа был третьим днем визита. Третьим и последним. Котельников прекрасно помнил то утро. Он стоял вместе с несколькими другими младшими офицерами - русскими и казахами - во дворе перед зданием штаба округа. Обычный утренний перекур. Время, когда сослуживцы делятся новостями, сплетничают, травят анекдоты - в общем, готовят себя к напряженным трудовым будням. Злое солнце уже вовсю палило, как обычно бывает перед грозой. Где-то вдалеке раскатисто прогромыхало. Капитан только что подкурил сигарету, но он не успел сделать даже пару затяжек, когда ленное утреннее спокойствие самым наглым образом разрушил молоденький казах-старлей. Он пронесся сквозь строй офицеров, как подкалиберный снаряд, забывая отдавать честь вышестоящим по званию. Котельников успел различить только значки казаха, определяющие его принадлежность к войскам связи. Старлей настолько быстро пролетел сквозь их группу, что матерная брань в его адрес уже отскакивала от двери штаба, захлопнувшейся за молодым связистом. Сергей оглянулся в сторону сумасшедшего казаха, хмыкнул и продолжил курить.

А спустя минуту окрестности оглушил вой сирены, и офицеры рванули в помещение, стремясь узнать - что, собственно, случилось? О том, что в данный момент шла третья мировая война, никто еще не подозревал. Узнали спустя пару минут. Генерал-лейтенант Смаков с казахской стороны и генерал-майор Петров с российской на экстренном заседании объявили об обмене ядерными ударами, прошедшими по всему миру. В одночасье были уничтожены большинство военных объектов; отсутствовала связь с генеральными штабами и Смаков с Петровым были вынуждены обратиться к инструкциям, приготовленными высшим начальством на "крайний случай".

Сергеич надолго умолк.

Капитан для порядка выдержал паузу, а потом все же спросил:

- А что было дальше? Что было в конвертах?

- В конвертах? Черт! Я не знаю, что за умники узколобые их писали, но в них черным по-белому расставлялись приоритеты о союзниках и врагах. И представь, Казахстан там значился как вероятный противник! Не знаю... Не знаю, может это ошибка какая... Но прямо там, в штабе, прямо в тот день, в день Обмена, началась резня. Казахов были тысячи, а нас - несколько десятков. Самых лучших, но - несколько десятков. Они попытались арестовать нас, взять под стражу, не допустить кровопролития. Так они говорили. Но наш генерал прекрасно понимал, чем может закончиться такой плен. Петров приказал: "Идем на прорыв!" И мы сумели - слышишь, капитан! - сумели вырваться с территории казахского гарнизона. Пусть нас и осталось в живых всего шестеро: я, полковник Егоров и еще четверо молодых офицеров. Мы попытались пробиться на север, к Улкен Кызыму - там был расквартирован наш полк, но городишко оказался уничтожен. Америкосами, наверное...

Майор опять замолк. Его глаза закрылись, а лицо потемнело, словно легкое облачко заслонило солнце от человека.

- А дальше что?

- Дальше... - Сергеич открыл глаза. - А что дальше... Мы оказались заперты в этой проклятой степи. На севере - радиация, на востоке - пустыня. Вдоль побережья - казахи, а на юге... На юге Зона.

- С севера Зона и с юга Зона, - подытожил Андрей.

- Да нет, капитан, с юга была не наша Зона. Там Чужие высаживались. Ими, как раз, умники из Улкен Кызыма занимались. Изучали. Что тогда стоило, в дообменное время, пару сотен километров на машине или вертолете отмахать. Это сейчас расстояние огромное. Хотя ты, говоришь, и больше гораздо прошел... Так вот, за месяц мы потеряли двух молодых - лейтенантов. Парни с ума сходили ото всего произошедшего и попытались прорваться в Россию. В одной из деревень - местные гражданские, кстати, к нам вполне лояльно относились - так вот, в одной из деревень лейтехи угнали единственную машину. Да, они благородно предложили остальным махнуть вместе, но Егоров, он тогда уже болел, запретил. Мало того, приказал задержать пацанов. Мы, конечно, стрелять не стали, пытались уговорить, но - куда там! Молодые горячие. Больше я о тех лейтехах ничего не слышал. Может сгинули в Зоне, или бандиты какие их пристрелили. А может, им и удалось прорваться. Я хочу в это верить...

- А остальные?

- А что остальные? Мы еще пару недель поскитались по хуторам местным, пока полковник совсем не занемог. Инфекцию он подхватил. Он же, Егоров, вообще штабной был, к полевой жизни мало приспособленный, хотя мужик здоровый - бодибилдингом занимался. Но какая-то зараза его завалила. Меньше чем за месяц сожрала. Так вот, когда ему совсем немного осталось, полковник меня к себе в палатку позвал - мы ему персональную палатку на каждую ночь разбивали. Позвал и говорит: "Серега, я тебя недолго знаю - впервые здесь, в проклятом Казахстане познакомились. Жаль, раньше пересечься не удалось. Прости меня за все. Надо вам к казахам идти. С мировой. Бери Дорошенко и Чижова, и возвращайся в гарнизон этот чертов. Ведь здесь - сгинете все. А чтобы мужики тебя послушались - вот тебе мое последнее распоряжение: произвожу тебя в майоры!" И сует мне две звездочки. А я только тут обращаю внимание: у него на погонах их, этих двух звезд, как раз и не хватает. Понимаешь, он мне свои, со своих плеч отдал! Попытался возразить - но куда уж там. Суровый мужик был. Потом позвал к себе Влада Дорошенко и Кирилла Чижова, с ними попрощался. И приказал нам оставить его в том ауле. Блин, а я сейчас даже и названия вспомнить не могу... Вот так-то...

- Ну а что казахи?

- А они уже перебесились. Оказалось, там вся часть с неделю друг по дружке лупила. Потом какой-то генерал, из ихних, сумел порядок навести. Он вовремя смекнул, какое будущее всем - и казахам и русским - светит: ведь женщины в то время повсюду умирать начали. Так вот, этот генерал нас в итоге принял. Но, на "губу", конечно, посадил. На месяц. За беспорядки. Мы с мужиками с радостью такое наказание приняли и срок честно отпахали на работах. А потом генерал нам предложил выбор: либо у него в гарнизоне остаться, либо попытаться найти себе дело в этой жизни. Влад остался. Киря со мной пошел.

- Тогда ты и стал сталкером?

- Не сразу. С пару месяцев, бродяжничали, охотились - в общем жили в свое удовольствие. А как зима началась - прибились к группе "ходящих в Зоны". Они тогда только начинали появляться в степи. Так сталкерами и остались. О! Дымок. Там поселок наш. Так, ну я поскакал, предупрежу Джафара, а ты можешь не спешить! Но!

Фигура майора скрылась в клубах пыли, оставив Андрея в одиночестве.

Выходит, Котельников - сталкер. Представитель этой загадочной, можно сказать, самой молодой профессии на старушке Земле. Профессии, получившей название в честь героев фантастической повести, широко привнесенное в массы компьютерной игрушкой, сталкеры оставались самой таинственной кастой, во всяком случае, в тех районах, в которых успел побывать Андрей. Да, капитану удалось пообщаться с Зеленым, с Саматом, хотя нет, казах, как выразился Сергеич, не сталкер а золотарь, но все равно информации о "ходящих в Зоны" было крайне мало.

Сталкеры. Загадочные, непонятные никому. Насколько знал Андрей, они редко появлялись в обжитых местах, были замкнуты - но никто и никогда не мог упрекнуть их в каких-либо проступках. Может, потому что сталкеры не оставляли следов и свидетелей? Хотя нет, вряд ли - "ходящие в Зоны" просто жили какое-то время в поселениях, щедро платя местным, а потом уходили, разом, будто и не появлялись никогда. Редко когда кто-нибудь видел больного, ослабленного сталкера. А теперь многое становилось на свои места. Оказывается, они никакие не бродяги, а имеют свои поселки, где спокойно живут, зализывают раны. Только одного полуживого сталкера встретил за все время капитан, с которого, собственно, началось путешествие Андрея. Путешествие... Переход через пустыню, будто надломил что-то внутри капитана. Он теперь уже не бредил женщинами; Андрей теперь твердо знал - после Обмена не выжила ни одна. И цель его пути растаяла невесомой дымкой, исчезла. Возвращаться назад - нет сил и желания. Капитан помнил, какими взглядами провожали его Хруст и Смерч, жители "Цветочной поляны" и родной Базы. В их глазах была и скрытая насмешка, и сочувствие полоумному, и стремление помочь. Но в каждом - или почти каждом, если брать в расчет селение "друзей" - читалось желание обмануться в своей уверенности, что не осталось живых женщин на Земле, что пусть повезет этому странному и нелепому военному, и он вернется с хорошими вестями.

Теперь путь назад отрезан. Вернуться - значит погубить веру в чудо у вымирающих мужчин. А если попробовать вступить в ряды сталкеров? Почему и нет? Сергеич, вроде бы, настроен доброжелательно, замолвит словечко перед... А собственно перед кем? Есть ли у них кто-то вроде старшего? Или у сталкеров демократия? А может, в их обществе верна поговорка "человек человеку волк"? Ведь ничего, ничегошеньки о сталкерах неизвестно...

Неспешно трусивший верблюд, спустился с очередного холма, и перед Андреем открылась долина, заставленная домами.

Длиннющая полоса потрескавшегося, занесенного песком, асфальта ограничивала поселок со стороны пустыни. Чахлые, едва живые деревца сиротливо свешивали сухие, незнающие листьев ветви, стараясь дать тень земле, которая их взрастила. Названия их Андрей не знал - все-таки он ракетчик, а не ботаник какой. За деревцами начинались высокие, не меньше двух метров, заборы, выложенные из опротивевшего уже песчаника. Особой красотой или изяществом ограда не блистала, но главное - камни подогнаны очень плотно; такая стена не только от мутантов и диких зверей защитит, но и пулю остановит.

За забором виднелась крыша дома, за соседним - другого. Все, вроде бы обычно, но что-то смущало Андрея в этих добротных оградах. Капитан пялился на песчаную стену с полминуты, пока, наконец, не понял, что именно его озадачивало: у поселка отсутствовала общая линия защиты. Андрей припомнил мощную ограду своей Базы, увитый беспечными фиалками частокол "Цветочной поляны" - за отесанными деревянными столбами жители леса совместно легко могли отбить даже атаку в несколько раз превосходящего противника. Похоже дело обстояло и в Кургудуле. Да, конечно, там не было и намека на какую-то стену вокруг немаленького города: строительство такого укрепления отняло бы огромное количество сил и бесценного времени и вряд ли дало какой-либо эффект - ведь в городе жило относительно немного людей. Но Кургудул имел другую отличную возможность защитить своих обитателей. Имея таких охранников, как Степан горожан вряд ли когда могли захватить врасплох, а предупрежденные и собравшиеся вместе жители представляли серьезную угрозу любому напавшему на них.

Здесь же каждый дом, похоже, готов был обороняться отдельно. Андрея немного покоробило его умозаключение. Что же это выходит: в этом поселке сталкеров человек человеку волк? А может быть, это все его домыслы, может он просто неправильно истолковал увиденное?

Мыслительный процесс в голове капитана только начинал набирать обороты, раскручиваясь и выходя на финальную стадию, когда его грубо прервало появление Сергеича. Сталкер вынырнул из-за забора, насвистывая себе под нос строевую песню. Майор уже спешился, и теперь казался капитану, с высоты седла притороченного на горбе верблюда, таким маленьким и забавным. "Опять не те мысли в голову полезли," - подумал Андрей. Между тем, Сергеич внизу потешно махал руками и что-то говорил.

- ... давай, говорю. Капитан, ты чего?

"А ведь он мне говорит" - дошло до сознания.

- А?..

- Да... Видать тебя еще не до конца отпустило. Хотя, да, моя промашка, с тобой провозиться еще пару дней придется, пока в норму приведем, а потом уже и мозги пудрить. Тут над одним лицом твоим работать и работать... - уже тише закончил Сергеич. И продолжил: - В четвертый раз говорю - слазь давай, помогу. Там уже Джафар ждет, воду греет, помоешься.

- Ага, - кивнул головой Андрей. Усталость накатывала, овладевала телом. Превозмогая дурноту, капитан смог, кое-как перевалившись, слезть с верблюда. Но как только его ботинки коснулись земли, он понял, что переоценил свои силы: ноги мгновенно подогнулись, и Андрей растянулся на асфальте.

- Эх, братишка, куда же ты рванул так? - рядом оказался Сергеич. - Я же тебе по-русски сказал - помогу! Чего спешить было?

- Хотел сам, - оперся на плечо майора Андрей, - думал - получится.

- Думал он! Ну, пошли, что ли, в гости. Еще не разу не бывал у сталкеров в гостях, да?

Капитан в ответ склонил голову. В его сознании слова Сергеича уже не задерживались - они транзитными поездами влетали в одно ухо и, оглушив неразборчивым шумом, вылетали из другого.

Окованные железом двери, открывающиеся абсолютно бесшумно - а может, просто мозг уже не воспринимает звуки? Мельтешение старого казаха, с пожеваным желтым лицом. Красная Ferrari, стоящая под тенистым навесом. Бред.

Дом кирпичный. Из обычного красного кирпича. Или это лучи заходящего солнца пытаются обмануть? Лабиринт комнат. Темно, мало света, предметы неразличимы, ясно только что их много. Очень много. Еще одна дверь. А вот и кровать. Обычная, металлическая. Матрас в голубую полоску. Спать.

- Батарея, подъем! Готовность - сорок пять секунд!

Андрей вскочил с кровати, запутался в одеяле, чуть не упал, но удержал равновесие. Заполошно кинулся к ботинкам и только потом притормозил, медленно выпрямляясь. У двери, прислонившись к косяку, стоял и тихо смеялся Котельников.

- Гля, а привычки-то остались!

Капитан сел на кровать. Только сейчас почувствовал, как дико болят мышцы брюшного пресса. Задрал майку - весь живот представлял собой сплошной синяк.

- А чего ты хотел, сутки поперек седла покатавшись? - ответил на немой вопрос Сергеич. - Скажи спасибо, что вообще живым остался.

- Спасибо, - Андрей потянулся за штанами. Пока он лежал в беспамятстве, его переодели в старое, но чистое нижнее белье, а на стуле рядом с кроватью была развешана выстиранная форма. В голове мелькнула шальная мысль, но капитан сразу же отмел ее - нет, не к таким парням он попал, нечего ему бояться.

- Ничего, скоро ты вылечишься и станешь такой как все - брюзжащий на весь окружающий мир. Хотя, может ты и не такой. Сорваться с места в наше время - это достойно уважения. Ладно, капитан, это я уже вслух думать начал. Давай, одевайся быстрее, умывайся и пойдем завтракать - Джафар уже приготовил.

- Ага, - Андрей уже закончил со штанами, - а умываться-то где?

- Во дворе, где же еще. Водопровода тут и в дообменное время не было - глушь. Выйдешь, с левой стороны, за углом, увидишь бадью - в твоем распоряжении. Ну что, все понял?

- Так точно! - улыбнулся капитан. Хорошее настроение возвращалось в измученное тело.

- Ну, раз понял, тогда я удаляюсь. Даю тебе на все про все десять минут. Время пошло, - Сергеич скрылся за дверью.

Форма не успела высохнуть, была местами влажной и отдавала сыростью. Но ведь, черт возьми, впервые за последние два месяца ее вообще впервые выстирали! А сейчас оставалось привести в порядок себя.

Андрей вышел из той простенькой спаленки, "гостиной", как он сам ее мысленно окрестил, и направился по длинному коридору к светлеющему просвету открытой входной двери. Капитан двигался быстро, но взгляд все равно успел выхватить странные, нелепые картины роскоши и излишества. Пол одной из комнат, мимо которой он проходил, устилали пышные ковры, на изящных стульчиках стояли резные шкатулки. В углу небрежно свалены несколько кальянов, а на стене, прямо на еще одном великолепном, даже не ковре, а произведении искусства, развешена целая коллекция холодного оружия. Там были и кавалерийские сабли, и кинжалы кавказских горцев, а на самом видном месте висел огромный прямой двуручный меч - не иначе присвоенный из какой-то музейной экспозиции.

"Откуда и зачем все это?" - недоумевал капитан, проходя мимо волшебной комнаты. В этом мире, страшном и жестоком, вдруг - такое... У простого сталкера. Быть может, Котельников из бандитов, какой-нибудь разновидности приснопамятных рейдеров? И сейчас Андрей оказался у него в руках? Да нет, бред все это! Что с него взять? Если бы Сергеич хотел, то давно бы уже пристрелил капитана, без лишних разговоров, как сделал это с теми тремя золотарями.

Солнечный свет ослепил Андрея после полумрака внутренних помещений дома. Щурясь и потирая кулаками глаза, капитан простоял несколько секунд, а когда зрение полностью вернулось к нему, офицер чуть не сел на землю. Напротив дома, под навесом, сооруженным из кривых и тонких стволов деревьев, и крытым соломой, стояла, блистая солнечными зайчиками, она - красная "Феррари".

Андрей снова потер глаза, посмотрел - нет, призрак автомобиля не исчезал; похоже, это и не призрак вовсе! Да. Хорошо же сталкеры живут.

Желудок требовательно заурчал. Сколько там Сергеич времени давал на умывание? Надо спешить, а то, может, и завтрака не достанется!

Свернув за левый угол дома, капитан увидел бочку. Добротную, скорее всего дубовую. Уже устав удивляться тому, откуда она здесь взялась, Андрей просто принял ее наличие как есть. Судя по всему выходило, что работа сталкера хотя и чрезвычайно опасная, но весьма выгодная.

Над бочкой, прикрепленное прямо к кирпичной стене дома, висело зеркало. Андрей кинулся к нему, но, бросив только один взгляд на свое отражение, сразу же инстинктивно отшатнулся. Затем, поборов страх, опять взглянул в зеркальную поверхность. Теперь он понимал, почему так зудело его лицо. Всю кожа, незащищенную обросшей за время перехода по пустыне бородой, покрывал ковер из белых язвочек. Где-то Андрей видел уже что-то подобное - результат солнечного ожога. Ну, ничего, не все так ужасно, главное - что сам живой остался.

Побарахтавшись в воде, капитан почувствовал себя гораздо лучше, хотя чистая кожа начала зудеть еще сильнее, чем раньше. Оставалось надеяться, что уж медикаменты, при таком-то изобилии, у Котельникова точно должны заваляться.

- ... так что не бойся за лицо. Ну что, Джафар, поможешь капитану?

Молчаливый казах, кивнул головой, и продолжил аккуратно наполнять чашку Котельникову ароматным кофе.

- Спасибо. Уже который раз спасибо я тебе говорю, Сергеич. Пора бы уже и честь знать. Чем с тобой расплатиться? У меня ведь нет ничего, а обязанным быть я никому не хочу, - развел руками капитан.

- Да расслабься, Андрюха! Считай - что мой тебе подарок. Всегда приятно помочь хорошему человеку, - запанибрата ответил Котельников, но где-то в уголках глаз, капитан разглядел заинтересованность сталкера в нем. Отчего-то стало не по себе.

- Нет, товарищ майор, давай расставим все точки. Ты ведь не за спасибо себе дом такой прибомбил, машину такую? Да и не за красивые глаза. Расплачиваются с тобой другие? Так давай и я заплачу. Или отработаю.

- Отработаешь, говоришь... Хорошо. Капитан, предлагаю тебе сделку. Тут, пока ты в отключке валялся, ко мне бай соседнего поселка приезжал. Кстати, "Феррари" видел? Его подарок. Так вот, работенку он подкинул. Требуется ему одну вещь из Зоны принести. Заплатит хорошо: хочешь - провизией, хочешь - оружием, хочешь - драгоценностями. Хотя, на кой тебе побрякушки? Это я уже фигней страдаю - все у меня есть. Вон уже, клинки коллекционировать начал, видел, наверное? Зона - она ведь не отпускает. Знаешь, капитан, - Котельников наклонил голову ближе к собеседнику, - ведь у меня уже столько добра, что с головой до конца дней хватит. Но не ходить в Зоны я не могу! Это как наркотик, раз попробуешь - и все... Что-то я отвлекся. Так что решил? Можешь отказаться, я понимаю - человеку тяжело в первый раз идти в Зону. Тогда побудешь у меня еще пару деньков - и можешь дальше к морю своему идти.

- Я согласен, - Андрей ни секунды не колебался. - Когда выходим?

- Не спеши, капитан. Тщательно все обдумай. Опасно это очень. Тем более, что из последней вылазки Киря, с которым мы двенадцать лет в Зоны ходили, не вернулся... - понизил голос Котельников.

- Я словами не разбрасываюсь, Сергеич. Тем более, что я и сам хотел тебя об этом попросить.

- В Зону пойти? - настал черед удивляться майору.

- Да что ты заладил: Зона, Зоны, в Зону. Бери выше. Я сталкером хочу стать.

И как только капитан произнес эту фразу, он понял - вот оно, то самое. Прежняя призрачная цель растаяла там, в пустыне, под палящими солнечными лучами. Теперь Андрею срочно надо было найти что-то другое, ради чего хотелось бы жить. И подвернувшийся сталкер мог стать тем самым человеком, который показал бы капитану новый, невиданный прежде мир Зон.

- Спасибо, Андрюха, - Котельников расплылся в улыбке. - Мне очень нужен новый напарник. Тогда договорились - через четыре дня выходим.

- Да хоть завтра! - брякнул в ответ капитан.

- Не спеши. Пусть сначала Джафар тобой займется, подрихтует маленько. А потом и в Зону махнем.

Два дня немногословный казах лечил Андрея. Старик пользовал удивительную смесь восточной медицины с традиционной, пичкая капитана таблетками и настоями, натирая лицо и тело самодельными мазями и кремами из пластиковых тюбиков. Котельникова Андрей за эти дни видел только однажды за обедом, но поглощенный в свои думы сталкер на вопросы отвечал односложно, и капитан, в конце концов, отстал от него.

Зато сумел многое узнать от Джафара. Старик в первый же день уложил Андрея спать после обеда, не взирая на протесты, а сам остался сидеть рядом, контролируя капитана. И пока тот засыпал, казах начал что-то напевать себе под нос. Андрей продремал с полчаса, а когда проснулся, то обнаружил старика сидящего в той же позе и продолжавшего петь. Только произносил слова теперь Джафар по-русски.

"Пришел Сергей, принес русского. Плохо русскому, болен он. Андрей звали русского. Спас Сергей больного - отдал Джафару лечить. А Джафара тоже Сергей спас..."

Капитан лежал и слушал. Через песнь старика он узнавал историю знакомства и странных отношений между казахом и Котельниковом. Оказывается, майор вместе с "молодым русским" - тем самым Кириллом Чижовым, как понял Андрей - спасли Джафара от рук бандитов. И не только спасли, но и уничтожили стоянку преступников, отомстив, тем самым, за убийство сына казаха. С тех пор старый Джафар поселился вместе с русскими сталкерами, которым был по гроб жизни благодарен за отмщение убийцам.

Андрея же казах называл не иначе как "больным русским". По словам Джафара выходило, что Котельников хотел увидеть в капитане замену погибшему Чижову, найти в нем нового друга. Нового сталкера.

За ужином Сергеич не объявился. Андрей с Джафаром заночевали без хозяина дома. Капитан под присмотром старика, быстро шел на поправку - уже не болело тело и не саднило лицо, оставались только синяки и язвочки, но и они уже начинали зарубцовываться и исчезать. Засыпал Андрей со спокойными мыслями - жизнь начинала приходить в норму.

Но в ту ночь выспаться капитану не дали. Еще затемно Андрея бесцеремонно растормошила чья-то рука. Открыв глаза, капитан увидел возле себя Сергеича

- Одевайся, школьник. Планы изменились. Выдвигаемся немедленно.

Андрей Олеников в первый раз шел в Зону.

Глава 9

Нарушая сонную полуденную тишину, заполошно каркая, в тягучем, знойном воздухе, неслась ворона. Шальная. Черные крылья бешено молотили; птица будто предчувствовала опасность. Не зря. Как только несчастная ворона достигла той незримой границы, где, как показал Котельников, начинался "пресс", глупой птицы не стало. Андрей не успел даже толком рассмотреть, что именно произошло. Лишь новое красно-черное пятно аляповатым мазком украсило разномастную картину на песке.

"Запомни, школьник, увидишь где такую мешанину на земле - будь предельно осторожен. Скорее всего - это "пресс". Гравитационная аномалия, если по-научному. Найди какой-нибудь предмет - палку, например - и брось туда. Скорее всего - разлетится в щепки!"

Да... Зона представляла собой смертельно опасный, но по-своему чарующий мир, ограниченный на удивление небольшой площадью - не более тридцати квадратных километров. Обычное явление для "чужих Зон", по словам Котельникова. Это места атомных бомбежек раскидывались на огромные территории, а инопланетяне "нагадили", как выразился майор, совсем немного. Вот только подарочков они там понаоставляли такое количество, что нескольким поколениям сталкеров хватит. Если они будут, конечно, эти несколько поколений.

Андрей взглянул на часы - как новые, один из подарков майора. Задерживается, очень сильно задерживается Котельников. Сталкер обещал вернуться около получаса назад. Тревожно. Что делать ему, школьнику, в этой чужой Зоне, где шага нельзя шагнуть без опаски распрощаться с жизнью?

"Пресс", говорил Котельников, еще не самое страшное. Его, если достаточно внимателен, заметить можно и спокойно обойти. Да и находятся гравитационные аномалии на одном и том же месте - не кочуют как олени какие. Есть, правда, одна интересная особенность у них: "пресс" может исчезнуть. Просто взять и перестать плющить все подряд невидимым молотом. Как шутят сталкеры - "бензин кончается". А может внезапно появиться новая гравитационная аномалия там, где ее не было никогда. Только час назад ты шел этим маршрутом, и вот, возвращаешься - а тебя раздавливает насмерть. Нечасто "прессы" исчезают и появляются - навскидку Котельников мог припомнить только три таких случая. Это за двенадцать лет "хождений". Вот только последний раз внезапно возникшая аномалия поджидала возвращавшихся майора с Кириллом и бездушно размолотила молодого напарника Котельникова.

Андрей поправил ремень висевшего за спиной АН-94. "Никонов" тоже был подарком сталкера. Перед выходом в Зону торопившийся майор бегло познакомил школьника с богатейшим арсеналом, собранным за годы хождений в Зоны. Стволы находились в пропахшем оружейном маслом подвале, который сам по себе больше походил на хорошо укрепленный бункер: кирпичные стены, бетонный пол, металлическая дверь. Надежный барьер. Пришлось бы извести не один килограмм динамита, прорыть не один метр тоннелей, чтобы окольными путями добраться к арсеналу Котельникова. И сталкеру было что охранять. Каких только стволов не увидел Андрей в бункере. Автоматы Калашникова - не меньше трех десятков, от маленьких АКС-ов до тяжелых АК-47 - хоть сейчас бери и вооружай целый взвод. Две американских М16. Ручные пулеметы; четыре отечественные модели разбавлял блестящий штатовский М240. Снайперские винтовки: "Драгунов", "Винторез", немецкая GOL-Sniper. Заметив, как капитан пялится на необычный ствол с пластиковым прикладом, Сергеич счел нужным пояснить: "А эту я поменял, на юге Каспия. Там Зона, куда и наши и арабские сталкеры ходят. Вот с одним, с Мухаммедом, и поменялся. Хорошая штука - я ее "слонобой" зову, жаль, патронов маловато. В основном приходится с СВД ходить. Я ведь в спецназе снайпером начинал" - вспоминал Котельников, отмыкая металлические двери оружейного шкафа. Оттуда Сергеич извлек блестящий АН-94 "Абакан" конструкции Никонова.

- Дело с таким имел?

Андрей утвердительно кивнул.

- Вот и хорошо. Бери патроны и валим!

- Погоди, Сергеич, а может лучше СВД взять? Или АК-47 тот же? Все-таки с 5.45 на мутантов идти...

Лицо сталкера потемнело.

- Капитан, запомни, тут я командую! Ты меня что, учить собрался!?

- Да нет, нет... - Андрей замялся. Что могло вызвать такую реакцию у его собеседника?..

- А раз нет - то бери! - и уже более мягко: - Пойми, капитан, я же о тебе забочусь. Ты в чужой Зоне хоть раз был? Нет. А чего тогда умничаешь?

- Но калибр...

- Заладил - калибр, калибр! - опять начал злиться Котельников. - Нет в чужой Зоне - понимаешь? - нет противника, которого пулей остановить можно. А стволы с собой берем только для того, чтобы по дороге туда никаким "золотарям" на поживу не достаться. Против людей же лучше "Никонова" нет.

- Понятно...

Сумасшедшая секундная стрелка наматывала круг за кругом, отмеряя терпение капитана. А беспокоиться Андрей начинал все сильнее и сильнее. Сталкер отсутствовал уже пятьдесят пять минут, вместо обещанных двадцати - тревожный знак. Наверное. Кто его знает, как в этих Зонах положено, что тут норма, а что нет? Вот и здесь, в пропахшем сыростью сарае (это в городке расположенном посреди пустыни!), стоящем на самой границе той чужой для всего живого территории, здесь - что правильно, а что нет? Возможно, на это место приходится какая-нибудь временная аномалия - почему нет? Котельников про такую еще не рассказывал - может, просто не успел?

Сквозь заколоченное почерневшими досками окно виднелся не только "пресс" - широкие щели позволяли рассмотреть и рушащиеся старые дома по ту сторону дороги, и высокий забор из желтого, выщербленного ветром, песчаника, начинавшийся из стены здания напротив и уходивший куда-то вправо, в невидимую капитаном область.

Там, осторожно пробираясь вдоль высокой ограды, и скрылся сталкер уже почти час назад. Еще по дороге в Зону, подпрыгивая на пассажирском сидении весело скачущей на кочках "Нивы" (автопарк Сергеича не из одной "Феррари" состоял), Андрей пытался выведать у Сергеича цель их похода, но обычно разговорчивый майор на этот раз попытался уйти от прямого ответа. "Просто на Зону посмотришь - и то для тебя хорошо, а я, заодно, кое-какие делишки улажу". Пришлось довольствоваться таким объяснением. Школьник должен во всем слушать своего более опытного товарища. Это уже после пятой ходки можно будет высказывать свое мнение, а пока - Андрей просто покорный внимательный бессловесный ученик. Конечно, если у этого ученика есть желание выжить.

Прохладный ветерок то и дело прорывался сквозь старые ненадежные стены сарайчика, заставляя капитана зябко ежиться - это на солнце воздух казался душным и горячим, но слишком быстро отдавал свое тепло в тени. Не согревал даже свежий "камуфляж", выданный утром сталкером, - по телу от холода все равно ползли мурашки. Или от нервов?

Один час пять минут. Нет, с Котельниковым явно что-то случилось! Надо попробовать пройтись за ним - не сидеть же в этом сыром сарае ожидая непонятно чего! Так и до ночи досидеться можно - а мало ли что тут в темноте ходит? Память услужливо подсунула образ мутанта, погубившего Эмиля. Андрей бросил взгляд на "Никонов". Да, с таким оружием ту тварь никак не остановить. Но за сталкером сходить придется.

Капитан снял автомат с предохранителя и неспешно проплыл к выходу. Осторожно выглянул, осмотрелся. Вроде бы - никого. Пыль, песок, чахлые растения - то ли саксаулы, "то ли аксакалы" всплыла на задворках сознания старая шутка. Андрей мысленно выругал себя за секундную расслабленность. "Не время веселиться, товарищ Олеников, вот найдете сталкера, тогда и шутки шутите," - и офицер продолжил осмотр. Одноэтажные разваливающиеся домики, сделанные, большей частью, из унылого желтого песчаника. И - тишина, в которой все сильнее завывал ветер, носившийся по нешироким улицам городка. Как бы бури песчаной не дождаться. Придется действовать побыстрее.

Капитан аккуратно, метра за три, обошел гравитационную аномалию, хотя видел, как тот же Котельников смело прошелся практически вдоль самого края кровавого пятна. Береженого бог бережет. Кто их знает, этих сталкеров?..

Вот и стена. Старая; ветвистая трещина, начинавшаяся от самой земли, почти достигла верхнего ряда блоков из песчаника. Поверхность, весь день бомбардируемая солнечными лучами, прогрелась и теперь парила, пряча улицу за легкой дымкой. "Час от часу не легче" - пробормотал Андрей, но отойти от стены не решился, ведь Котельников шел именно здесь, а в Зоне лучше двигаться по следам сталкера - бедная ворона до сих пор маячила перед глазами. Капитан бросил прощальный взгляд на ставший уже почти родным сарайчик. Надо идти дальше.

Осторожно, шаг за шагом, Андрей пробирался вдоль ограды. До угла, за которым скрылся Котельников, небольшое расстояние - метров пятнадцать, не больше. Смешно сказать, но капитан потратил на этот путь целую минуту.

Вот и угол. Стена кончается - а за ней... Что за ней? Андрей прижался внезапно вспотевшей спиной к теплому песчанику. Почему-то перехватывало дыхание. Неужели, опять какое-то телепатическое воздействие, как на заводе под Державинском?

Собравшись духом, капитан выглянул из-за ограды. Переулок, как переулок - такой же пустынный и заброшенный, как и улица. Только не такой тихий. Ветер, усиливающийся с каждой минутой, гудел здесь, в узком пространстве между домами, словно в аэродинамической трубе. В остальном же, казалось, что впереди не поджидает ничего опасного - вот только почему сердце еще сильнее заколотилось?

Первые пятнадцать метров в Зоне самостоятельно пройдены - с почином вас Андрей Петрович. Пройдем еще? Главное - осторожно.

Продвигаться становилось все труднее и труднее. Ветер уже не выл - он ревел, поднимая в воздух огромные массы песка. Видимость упала до нескольких метров - если раньше Андрей видел весь переулок почти до конца, то теперь с трудом различал силуэты домов на противоположной стороне. В спину капитану уже дул настоящий ураган; от толкал человека вперед, и Андрею стоило изрядных трудов противостоять этому бешеному напору. Справа пролетела, едва не огрев по голове, штакетина. "Надо поворачивать назад. Сталкер, наверное, уже вернулся и меня дожидается," - запульсировала малодушная мыслишка. "Пройдешь еще пару шагов - и не хватит уже сил противостоять ветру". Капитан, было, остановился, но тут впереди, сквозь сплошную массу песка, проблеснула яркая вспышка, и, словно откуда-то издалека, донесся звук выстрела. Тренированное ухо даже в сумасшедшем гуле урагана сумело опознать СВД. Неужели Котельников?

Андрей вжался в стену ближайшего дома, стараясь перевести дух и собраться с мыслями. Похоже, действительно сталкер, но вот что этот выстрел могло значить? На Котельникова напали? Или он просто хотел привлечь внимание, того же Андрея? А может, Сергеич уже мертв, и из его СВД палит уже другой человек? Или не человек вовсе.

Песчинки нещадно царапали правую щеку; они до крови уже рассекли в нескольких местах неуспевшую зажить кожу. А капитан все размышлял. Что он знал о Зоне? Ничего. Возможно, такие внезапные бури здесь - явление вполне обычное. Пройдет стороной, закончится также внезапно, как началась, и когда развеется песок с той стороны переулка навстречу выйдет улыбающийся Котельников, неся в руках... неважно что. А полезь сейчас Андрей вперед - может и не вернется никогда уже. Ведь ясно видно, что чем дальше он проходит, тем сильнее ветер...

Сквозь рокот бушующего воздуха продрался звук еще одного выстрела. А ведь интервал между предыдущим составил около пяти минут. Неужели Котельников действительно зовет на помощь, стреляя через равные промежутки времени?

Что ж, подождем еще немного. Андрей смотрел на часы. Никогда еще минуты не тянулись так медленно. Но ровно через предсказанный временной интервал раздался очередной выстрел. Сомнений не осталось - Котельников звал на помощь.

Чтобы уже совсем удостоверится, капитан в ответ пальнул несколько раз в воздух. "Абакан" прочихал, конечно, гораздо скромнее сталкеровой винтовки, но ветер сносил в сторону Котельникова звук, и ответом Андрею моментально послужило солидное рявканье СВД.

Значит - предстоит изволять майора из непростой ситуации. За пять минут ожидания в голове капитана созрел кое-какой план действий. Идти вперед, отдаваться во власть усиливающегося с каждым метром воздушного потока - пожалуй, так он только усугубит ситуацию. А вот если подстраховаться... Котельников неплохо экипировал Андрея перед "экскурсией": в рюкзаке капитана на самом верху, лежало пара мотков тонкого и прочного каната, которым обычно пользуются альпинисты. Пожалуй, стоит обвязаться тросом и спуститься насколько представится возможным вниз по переулку. Судя по огненным всполохам майор находился совсем недалеко - метрах в тридцати пяти, не больше. Андрею оставалось только надеяться, что затем им вдвоем удастся преодолеть силу ветра и выбраться назад.

Половина старого телеграфного столба, непоколебимо торчащая из земли, показалась капитану вполне надежным местом крепления троса. Не имея опыта плетения морских узлов, Андрей, как мог более надежно, обмотал несколько раз канат вокруг четырехугольного бетонного остатка; дважды дернул. Вроде бы - крепко. Тщательно обвязался сам. Повязал на голову кусок ткани, выуженной из "бездонного" рюкзака, по типу арабского платка так, что открытой осталась только узкая щель для глаз. Перекинул автомат за спину, еще раз проверил трос. И пошел, прямо в стену пыли.

Ветер сразу же придавил в спину с силой гидравлического пресса, заставляя тело не идти - скользить вперед; Андрею даже не требовалось передвигать ноги - настолько велик был напор. Но пока еще чувствовалось: пожелай он повернуть назад, здесь, в этом месте - еще хватит сил, чтобы противостоять стихии. Однако, впереди его ждал сталкер, спасший капитана от смерти три дня назад. И Андрей, продолжил осторожно двигаться вперед.

Возможно, ему повезло - ведь шел капитан, практически вслепую: внутри песчаной бури глаза не видели ничего далее трех шагов - и окажись у него на пути "пресс" или еще какая гадость из Зоны - Андрей, скорее всего, сгинул бы навсегда. Но в тот раз ему удалось пройти невредимым. Делая первый шаг в воздушный поток, капитан понимал, что внутри ему вряд ли удастся что-либо разглядеть, и поэтому он просто считал шаги. По его прикидкам, через сорок-пять - пятьдесят шагов Андрея должен был встретить Котельников. Но то ли ветер совсем уж ускорил продвижение капитана вперед, то ли глазомер в этой песчаной круговерти подвел, но не успел "спасатель" досчитать и до сорока, как прямо за его спиной, слегка оглушив, прогрохотал очередной выстрел.

Выругавшись про себя - вслух Андрей рисковал наглотаться пыли - он попытался возвратиться на несколько шагов назад. Не получилось. Давление воздуха стало таким, что стоило капитану всего лишь поднять ступню, нарушить контакт ребристой подошвы армейского ботинка с поверхностью земли, как тело ветром начало ощутимо сносить. Пришлось упереться обеими ногами в проскальзывающий песок, да еще и воткнуть автомат. Как же добраться до сталкера?

Андрей так и не понял, что в тот момент на него нашло. Сколько не вспоминал, сколько не анализировал - все безрезультатно. Пресловутое второе дыхание? Выплеск адреналина, пожертвованного на последнюю попытку спастись погибающим организмом? Или неизвестный источник энергии оставленный Чужими и случайно им активированный? Неизвестно. Но ему удался прыжок. Да нет, скорее - Прыжок с большой буквы, такой, которому могли позавидовать бывалые олимпийцы. Нечеловеческим усилием тело поднялось в воздух навстречу потоку, пролетело заветные три метра, и было брошено на стену взбесившимся ветром. Но падал капитан уже на ту самую сторону переулка, где несколько минут назад огненными всполохами расцвечивала бурю винтовка сталкера, и не успел Андрей даже рухнуть на землю, как сильные руки Котельникова вынырнули из желтого ада и мощным рывком вырвали тело на себя, в обозначающийся провал кирпичной стены.

- Спасибо что дошел, Андрюха! - сталкер пытался перекричать завывания ветра. - Я уже думал - крышка мне!

По обе стороны от укрытия кипел обиженный ураган, заглушая собой все вокруг, а здесь, за хлипким заслоном, толщиной в два кирпича, можно было хотя бы перевести дух.

- Выстрелы все-таки услышал? Или ждать задолбался?

- Второе, Сергеич, второе.

Даже сквозь запыленный воздух было видно, как блеснули уголки глаз Котельникова.

- Спасибо тебе, капитан. Спасибо. Если честно - не ожидал.

- Да брось, Сергеич. Я же тебе жизнью обязан.

- Ладно, проехали. Давай лучше подумаем, как из этой "воронки" выбираться.

- Из чего?

- "Воронки". Еще одна аномалия.

- А чего же ты о ней мне не рассказывал?

- Я тебе много о чем не рассказывал... Всего я и сам не знаю. Каждая ходка может чему-то новому научить. А что касается "воронки" - это вообще непостижимая хреновина. Скорее всего, как и "пресс" тот же, - ловушка Чужими поставленная. Как активируется - непонятно. Как работает - тоже неясно. Просто на небольшом участке - метров пятьдесят в диаметре - начинается ураган, усиливающий с каждым метром в такой прогрессии, которой и название не придумаешь. За пределами "воронки" - тишь, блажь да покой. Внутри - смерть. А эпицентр она вылизывает начисто - метра четыре вокруг себя. Куда все пропадает - засосанные мусор, звери, люди - никто еще так и не узнал.

- И долго работает?

- По-разному, как и все в Зоне. Здесь вообще ничего постоянного нет. Может и пару часов проработать, а может и пару недель.

- Недель?

- Ага. Поэтому я тебя и пытался позвать. Хорошо, что откликнулся. Попробуем выбраться из "воронки". Но, предупреждаю сразу, это очень трудно будет сделать - слишком уж близко нас к эпицентру занесло. Ветерок здесь неслабый.

- Может, переждем? - после слов сталкера Андрею почему-то расхотелось покидать даже это ненадежное убежище.

- Нет, школьник, надо идти. Мы тут и суток не высидим. Ты уж - точно. Поверь на слово.

Котельников тщательно расспросил капитана о том, насколько надежно закреплен канат. Удостоверившись, что Андрей, все сделал правильно, сталкер предложил следующий план действий: они на четвереньках друг за другом выходят из укрытия и неспешно, зарываясь в землю, упираясь стволами своих винтовок, миллиметр за миллиметром продвигаются навстречу урагану. Сократив таким образом площадь обдуваемую ветром, подкрепленные общей массой за двести килограмм, люди должны были стать неподъемными для напора воздуха, и у них появлялся шанс вырваться из ловушки. Андрей, попытался предложить другой способ: опираясь друг о друга и наматывая трос на оружие, методом перекати-поля продвигаться вдоль каната, но сталкер отмел его, посчитав слишком рискованным. А вот своему плану Сергей Сергеич доверял.

- Вперед! - скомандовал Котельников, ухватившись за трос впереди Андрея, и сделал шаг в ревущую пыльную стену. Капитан не заставил себя долго ждать - он последовал за сталкером практически мгновенно.

То ли измученному Андрею показалось, то ли действительно "воронка" активизировалась, но напор воздуха стал гораздо сильнее. Вроде бы и принимал на себя основной удар бури сгорбленный сталкер, однако капитан с ужасом отмечал, что он с каждой секундой не продвигается вперед, напротив - скользит назад. Котельников, с минуту назад маячивший темным пятном в метре впереди, уже почти уперся в Андрея. На ум пришла простая мысль: "Теперь уж точно конец".

- Андрюха! - сталкер орал почти прямо в ухо, но тот еле различал слова Котельникова. - Андрюха, надо возвращаться к нашему укрытию! Тут мы не пройдем!

- Понял! - прокричал в ответ капитан. - Возвращаемся!

Только вернуться в спасительную дыру им было не суждено. Нет, конечно, Андрею и сталкеру удалось добраться до кирпичной стены, но оказалось, что они находятся немного дальше от укрытия, немного ближе к центру "воронки". И этого "немного" преодолеть никак не удавалось, мало того: их все сильнее и сильнее начало сносить. Уже не помогал трос - мозолистые, отнюдь не нежные руки в кровь резало сплетением капроновых нитей. Сталкер, проскальзывая мимо какой-то щели в стене, попытался воткнуть туда свою СВД. Это удалось Котельникову, и он даже провисел, поддерживаемый ветром, некоторое время на прикладе своей винтовки. Андрею тоже стало немного легче, но капитан понимал, что это уже агония: буря все усиливалась, дышать стало абсолютно невозможно, перед глазами начали плыть радужные круги. Пытаясь хоть как-то удержаться на месте, офицер воткнул как можно глубже штык и теперь лежал на земле, ухватившись обеими руками за рукоять ножа и мечтая лишь о том, чтоб этот хрупкий, в общем, клинок не сломался. Словно во сне Андрей наблюдал, как совсем нелегкий майор поднимается вверх воздушным потоком. Вот уже тело Котельникова расположилось параллельно поверхности земли; сталкер что-то кричал, но капитан уже ничего не слышал. Наконец не выдержали песчаные блоки в стене, щель расширилась; она уже не могла надежно держать в себе ствол СВД. Винтовка выскользнула, и Сергеич полетел. В одно мгновение сталкер пронесся над распластанным капитаном; Андрей услышал дикий крик Котельникова. Уткнув голову в песок, капитан закрыл глаза; следующей жертвой "воронки" должен стать он.

Звуки исчезли. Мозг лениво отметил, что данная "глухота" связана с приближением конца. Странно, но и давящая тяжесть исчезла. Казалось, там, сверху ураган внезапно и сразу закончился. Но ведь такого не может быть! Андрей, все еще судорожно сжимая рукоять штык-ножа, осторожно приподнял голову. Клубы пыли оседали вокруг лежащего офицера, но ветер исчез. Словно и не бесновался секунду назад.

- Эй, школьник, так и будешь валяться или все-таки мне поможешь?

Андрей обернулся на голос. За его спиной, всего метрах в четырех, лежал на земле Котельников.

- Живой! - капитан кинулся к сталкеру. Полез обниматься, но Сергеич резко оборвал его.

- Ты чего, братан, из этих? - и, не дожидаясь ответа, от Андрея добавил. - Помоги мне подняться. Я, кажется, ногу при падении вывихнул. Быстрее только давай; нам уходить надо!

- Угу, - капитан подставил плечо, помог Котельникову подняться, - а куда спешить, Сергеич? "Воронка" исчезла, значит можно не торопиться.

- Много знаешь ты, школьник, да никуда не просишься! Зона нам ясно дала понять - сегодня здесь ловить нечего. Да и я тут не ходок, на неделю уж точно. Надеюсь, Улугбек поймет, - уже тише, озвучив, свои мысли, закончил сталкер.

От Андрея, однако, не скрылась последняя фраза Сергеича, но он благоразумно решил от расспросов воздержаться. Раз не хочет сам сталкер поднимать эту тему, то и не стоит его донимать.

Обратно шли тем же маршрутом. Обогнули памятное пятно "пресса", еще несколько минут - и они вышли к окраине поселка, где их давно ждала "Нива".

- Водить умеешь? - обронил Котельников, и, получив в ответ утвердительный кивок капитана, бросил тому связку ключей. - Тогда заводи.

Двигатель взревел с полоборота - смешанный с воздухом бензин охотно взрывался в прогретых за полтора часа простоя на солнцепеке цилиндрах двигателся.. Старая, видавшая виды коробка передач противно взвизгнула, но скорость переключить позволила, и "Нива" рванула с места, унося с собой обоих пассажиров.

- Сергеич, и часто бывают такие обломы? - однообразный пейзаж угнетал, хотелось отвлечься, поговорить.

- Бывают... - все время, что они ехали от Зоны, сталкер не проронил ни слова, угрюмо глядя в боковое окно. Затем, словно с трудом оторвавшись от своих мыслей, Котельников повернул голову в сторону капитана. - А ты молодец, Андрюха. Тебя Зона приняла...

- Ага, прямо сейчас, - усмехнулся в ответ капитан. - Еле живыми выбрались. Это ты называешь - приняла?

- Приняла, приняла. Не приняла бы - не разговаривал бы ты сейчас со мной, школьник. Хотя нет. Ты теперь смело можешь именоваться напарником. То, что ты сделал, спасая меня - это поступок уже того человека, на которого в Зоне можно положиться. А это многое значит.

- Школьник, напарник... А когда же я сталкером стану, а, Сергеич?

- Как только сам первую ходку в Зону совершишь. Но, думается мне, это с тобой очень скоро случится. Если не погибнешь раньше, конечно... - и взгляд майора опять устремился в заоконные дали.

Вот и поговорили. Вот и сходили. Что там увидеть удалось - кроме двух смертельных ловушек? Зачем сталкеры туда ходят? Ничего не понятно, кроме одного: неподготовленного человека в Зоне ждет конец.

Ну, ничего, раз сказал сталкер, что Андрея ждет будущее "ходящего", значит все он рано или поздно узнает. Остается лишь ждать.

Успокоенный такими мыслями капитан продолжил молча править "баранкой".

Впереди показался памятный холм, скрывающий поселок, в котором проживал сталкер. Андрей хотел прибавить ходу, но Котельников внезапно остановил его:

- Тормозни! И движок заглуши!

Капитан не стал спорить с более опытным напарником и поспешно остановил машину. Как только стих двигатель, Андрей и сам услышал то, что так взволновало Сергеича - звук перестрелки. Котельников действовал стремительно: он, успев наказать капитану: "Следи внимательно!", перегнулся через кресло и начал рыться в общем, без заднего сиденья, грузовом пространстве "Нивы", где в видимом беспорядке чего только не валялось. Спустя полминуты пыхтения Сергеича увенчал радостный возглас: "Вот они, родимые!" и сталкер вернулся на переднее сиденье, держа в руках три бронежилета.

- Андрюха, возьми, перевесь через двери - мою и твою, по бронику, а еще один сверху на лобовое стекло пристрой - там я крепеж сделал спереди на крыше, в общем - разберешься! Только быстрее давай!

- Понятно, - отозвался капитан.

Через минуту "Нива", уже обвешанная бронежилетами, продолжила свое движение.

- Едь не спеша, чтобы нас не услышали, до самого момента пока видно не станет. А как только покажемся - сразу по газам и к моему дому!

- Думаешь, на тебя напали?

- А то на кого ж? Чего ж я, "слонобоя" Джафара на слух не отличу? Это все Улугбек, сволочь! Ну, ничего, допросится он у меня!

Андрей уже решился было спросить, кто же это за Улугбек такой, которого уже не раз за сегодня поминал сталкер, и чем Котельников обязан этому непонятному человеку, но "Нива" перевалила через холм. Времени на разговоры не осталось - пришла пора действовать. Андрей дал "по газам".

Сталкер оказался прав - нападение произошло именно на его дом. Дорогущий кирпичный забор взорвали сразу в двух местах: легкий дымок еще курился над обломками. Возможно, именно звуки взрывов и привлекли внимания Котельникова на далеком расстоянии.

Их заметили практически сразу и нападавшие действовали мгновенно. Несколько человек, дежуривших снаружи забора, открыли огонь из автоматов. На счастье Андрея и сталкера, стрелками "люди из оцепления" оказались никудышными (наверное, поэтому они и не принимали участия в штурме самого дома) и пули большей частью прошли мимо, лишь несколько чиркнули по бронникам; только одна пробила лобовое стекло автомобиля.

- 5.45! Фигня, капитан! - орал в ухо возбужденный Сергеич. - Гля, как мы им ща ответим!

Сталкер, высунувшись из окна бешено лавирующей под обстрелом противника "Нивы", дал несколько коротких очередей из старого доброго "Калаша", который тоже до поры до времени покоился в недрах багажного отсека машины. Число оставшихся на ногах стрелков, равно как и количество свинца, несущегося навстречу "Ниве" резко сократилось.

Спустя минуту с теми нападающими, которые были снаружи "периметра", как выразился Котельников, было покончено. Троих подстрелил сам сталкер, а последнего эффектно придавил "кенгурятником" Андрей. Звук ломающихся костей и рвущихся сухожилий долго будет стоять у него в ушах, но лучше потерпеть муки совести, чем быть простреленным - ведь задавленный человек перед смертью высадил почти весь рожок автомата в надвигающийся на него автомобиль; только дрожащие от страха руки не позволили погибшему хотя бы ранить пассажиров "Нивы".

Привлеченная звуками боя снаружи, в проеме забора показалась голова азиата, из числа штурмующих дом. Показалась зря: мгновение спустя человек упал - Котельников бил без промаха.

- Андрюха, надо спасать Джафара! Ты со мной?

- А куда ж я денусь, с подводной лодки, - отшутился капитан и охнул от дружеского хлопка Сергеича по плечу.

- Тогда такой план, - сталкер протянул Андрею две "лимонки", невесть как оказавшиеся у него в руках, - тараним ворота - это они только выглядят такими неприступными, затем я огнем подавляю противника, а ты кидаешь гранаты внутрь дома. За Джафара не беспокойся, его осколками посечь не должно, он, скорее всего, на чердаке засел. Потом добиваем нападавших. Пленных не берем.

- Согласен. Только добивать я никого не собираюсь. Если тебе так хочется - займешься этим сам, - капитан с рыком включил первую скорость.

Котельников понимающе усмехнулся:

- Хочешь чистым остаться... Твое право. Ну - по газам!

Глава 10

Джафар хлопотал над костром, пытаясь получить как можно больше жара от нескольких веток, неизвестно каким образом добытых им в этой пустыне. На предложение Андрея плеснуть немного бензина, старик только молча покачал головой. Уже потом, когда капитан отвернулся от казаха, тот проворчал несколько фраз на родном языке. Андрей улыбнулся, уловив общий смысл бормотания старика: Джафар по обыкновению сетовал на суету, на русских торопыг и на что-то еще.

Костерок, тем временем, действительно разгорелся. Странные люди эти азиаты. Выросли и всю жизнь прожили на жарком юге, а чай все равно обжигающий пьют. Сейчас бы пивка из морозилки, такого, чтобы испарина стекала по бутылке...

Андрей полулежал в тени "Нивы", опершись спиной на пыльное колесо. Его нижняя половина тела, избитая жестким сиденьем автомобиля после бешенного суточного отрыва от погони, теперь с радостью отдыхала в теплом песке. Так бы и сидел на месте, наблюдая за возней казаха, окуриваясь едким дымком...

Из салона автомобиля послышались стоны. Котельников. Видать, очнулся. Андрей заставил непослушное тело подняться, но еще раньше мимо него, задев полой халата, вихрем промчался казах.

- Сергей, - капитан в первый раз услышал, как Джафар обратился к сталкеру по имени. - Сергей! Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

Котельников слегка кивнул головой в ответ. Он лежал на матрасе брошенным прямо поверх "сокровищ" сталкера, в пресловутом заднем отсеке "Нивы".

- Лежи, не дергайся! - голос казаха не терпел возражений. - Андрей, поможешь мне, когда скажу.

Джафар одним неуловимым движением сорвал бинты с раны на теле сталкера. Котельников, не сдержавшись, громко вскрикнул. Казах, не отвлекая свое внимание, стал тщательно осматривать след пулевого ранения.

- Плохо, очень плохо! - бормотал старик. Он зачем-то тщательно обнюхал рану. Затем повернулся к капитану.

- Андрей, нам надо поговорить, - тихо произнес Джафар, - наедине.

Котельников открыл глаза

- О чем вы там шепчетесь, черти? - вместо громкого возгласа у сталкера получилось едва слышное бормотание.

- Ни о чем, Сергеич. Ты полежи тут, а нам с Джафаром выйти надо, потрещать.

Сталкер не ответил - просто закрыл глаза. То ли решил поберечь силы, то ли снова отрубился. Но грудь вздымалась; значит - живой. И Олеников поспешил из машины...

...Накануне вечером Андрею казалось, что все самое плохое уже позади. Все нападавшие на дом Котельникова были уничтожены - сталкер, как и обещал, добил раненых бандитов; Джафар, на удивление офицера, вообще не пострадал. Конечно, шикарным особняк бывшего майора назвать уже ни у кого бы язык не повернулся, но ведь самое главное - живы. А дом, в котором сумел отбиться один старый казах, по прикидкам военного, с тремя стрелками превращался и вовсе в неприступную крепость. Котельников, однако, думал явно по-другому. Он, хромая на больную ногу, в непонятном смятении носился по двору поместья, хватаясь за какую-нибудь вещь, потом, пройдя с ней несколько шагов, бросал ненужный хлам на песок и кидался за следующей.

- Что с ним, Джафар? - справился Андрей у казаха, который тащил целую охапку автоматов и винтовок к "Ниве". - Чего он мечется?

- Улугбек скоро придет. Всех порежет. Если живыми попадемся - на кол посадит, - флегматично ответил старик, разгружая оружие в задний отсек машины.

- Да вы что, мужики!? Вот уже, раз приходили "убивцы"! Разве их бояться стоит?

- Глуп ты, русский. Улугбек танки имеет. Два танка.

Все спокойствие капитана как рукой сняло. Вот это новость. Танки! Андрей поспешил к сталкеру.

- Сергеич...

- А? Что? - обернулся в его сторону Котельников. - Чего тебе, капитан?

- Сергеич, мне тут Джафар рассказал, что нам, похоже, удирать отсюда придется. Помощь нужна?

- Какая помощь... - сталкер присел на вычурную скамью, стоявшую возле недавно появившегося проема в стене. - Что мне теперь с этим всем делать - даже не знаю...

- Бежать, - Андрей присел рядом. - Бросай все - и бежим. На танках по песку... Сам понимаешь, не догонят.

- Почему на танках? У Улугбека один танк...

- Тем более!

- ... и один бэтэр, - продолжил фразу сталкер, - восьмидесятка. Как от такого бежать предлагаешь? Это получше моей развалюхи будет.

- Да, ситуация... Ну а что делать остается? Здесь мы точно не выдюжим. Танки, сам знаешь, грязи не боятся. Нас тем более. Бежать надо. Так у нас хоть какой-то шанс появится.

- Не хочу. Устал. Будь что будет! - Котельников махнул рукой. - Пусть приезжает, убивает. Надоело! Всю жизнь перед кем-то прогибался - перед офицерами, перед начальниками, теперь перед Улугбеком этим. Пожалуй, самые лучшие времена у меня были, когда с Кириллом полгода по степям скитались...

Перед Олениковым сейчас сидел не удачливый сталкер, исходивший сотни Зон, а уставший пожилой человек, которого не молодила даже военная форма.

- Так, хватит! Товарищ майор, потрудитесь прекратить истерику. Вспомните полковника Егорова! Разве для этого он вам свои звездочки с погон передал? - Андрей сам не заметил, как перешел на официальный тон.

- Беги, капитан! - окрысился Котельников. - Беги, только знай - от Улугбека спасения на этой земле никому нет. Он тебя отовсюду достанет; нигде не спрячешься...

Удар в челюсть опрокинул сталкера на землю. Мгновение спустя Котельников уже оказался на ногах, в ладони угрюмо блеснул вороненый ствол пистолета. Но Андрей стоял спокойно, скрестив руки на груди, и сталкер сумел побороть инстинктивное желание разделаться с обидчиком. Котельников спрятал оружие.

- Неплохой у тебя удар, - Сергеич потирал челюсть; красное пятно на ней уже начало менять цвет на синюшный. - Пожалуй, тебе и "Никонов" давать не стоило: ты и голыми руками всех порвешь. Чай в стройбате практику проходил?

- Остыл, майор? Ну, тогда давай, командуй.

Сталкер бросил взгляд на Андрея; хмыкнул. И принялся раздавать распоряжения. Джафар с Олениковым едва успевали исполнять все приказания майора: уже через двадцать минут машина была полностью загружена. Оружие, припасы, горючее - Котельников не забыл абсолютно ничего. Сам он тоже сходил в дом, долго не возвращался - капитан уже хотел было отправиться на поиски сталкера, но казах удержал "нетерпеливого русского" - но, в конце концов, появился, отчаянно хромая с двумя тяжеленными по виду сумками.

- Кое-что из неприкосновенного захватил. Не все же козлу Улугбеку оставлять, - словно оправдываясь, бормотал Сергеич, запихивая поклажу в машину. Затем, уже обычным боевым голосом, обратился к казаху. - Джафар, все сделал?

Невозмутимый старик кивнул головой.

- Выгоняй машину со двора, капитан! - сам Котельников устроился рядом, на переднем сиденье. Джафару было уготовлено небольшое свободное пространство в багажном отсеке; однако сейчас казах направился к дому.

Андрей бросил вопросительный взгляд по направлению к старику, но Сергеич поторопил водителя.

- Выезжай, я же сказал! Джафар сейчас нас нагонит.

Сталкер не соврал. "Нива" не простояла и пяти минут снаружи ограды, когда казах уже залазил в подготовленное ему место.

- Теперь газуй, капитан! - Сергеич категорично поправил боковое зеркало так, чтобы самому хорошо разглядеть, что будет твориться сзади.

А посмотреть было на что. "Нива" не успела отковылять и ста метров, как сокрушительный взрыв прогремел на месте дома Котельникова. Песок, перемешанный с кирпичными обломками и кусками арматуры, фонтаном всплеснулся к недостижимо-высокому голубому небу.

- Так не доставайся ты никому! - с пафосом продекламировал сталкер. Андрей ухмыльнулся левым, невидимым Сергеичу, уголком губ. Тоже мне, любитель классики...

Капитан уже отвел взгляд от впечатляющего зрелища и сосредоточился на далеко не идеальной дороге, как возглас Джафара заставил его вновь посмотреть в боковое зеркало.

Выныривая из дыма, на огромной скорости через небольшой пригорок в воздух взмывали мотоциклы. Первый, второй, третий... Дорога заставила переключить на нее внимании на тринадцатом байке. А когда Андрей вновь взглянул назад, холодные мурашки пробежались по его спине. Там, на месте развалин жилища Котельникова, из дыма показалась тупая морда бронетранспортера. Заметили "бэтэр" и весело (и не безрезультатно) постреливающие по приближающимся мотоциклистам Котельников с казахом. Сталкер грязно и витиевато выругался, поминая Улугбека, всю его родню, а также разработчиков доблестных советских "гробов на восьми колесах"; Джафар, как всегда молча, нырнул куда-то в недра багажного отсека.

- Ну что, капитан, - Котельников повернулся в сторону водителя, - тут подобие дороги еще сохранилось - сотню выжмешь. Полчаса форы должны поиметь! А насчет уродов этих двухколесных не переживай: нам с Джафаром их не впервой мочить. Гони! А потом - остается только крепиться. И надеяться. Вдруг у них бензин кончится. Или сломается что - техника уже полтора десятка лет нормально не ремонтировалась...

И сталкер продолжил отстрел надоедливых мотоциклистов...

Сергеич опять застонал. Очнулся? Нет; видать бредит. Все не так, не так получилось как хотел Котельников.

- Проклятая железяка! Гордость российского автомобилестроения! - сталкер в сердцах пнул ногой ни в чем неповинную покрышку. - Мать, мать, мать!

Остановившаяся на вершине холма "Нива" представляла собой отличную мишень; уж крупнокалиберные пули бронетранспортера распорют ее как плюшевую игрушку. Танка, кстати, убегавшие так и не заметили: видимо, Улугбек решил не гонять дорогущую по нынешним временам боевую единицу за строптивым сталкером. А вот БТР в сопровождении нескольких джипов постоянно маячил на горизонте; от мотоциклистов удалось отделаться малой кровью: лишь красное пятно выступало на перевязанном левом плече Джафара.

Пока Котельников проклинал всех и вся, из машины вылез казах. За собой невысокий старик тащил РПГ-16 - ручной противотанковый гранатомет, размером едва не превышающий самого Джафара. Андрей хорошо представлял мощь этого орудия; если граната попадет в преследующий их бронетранспортер, то едущим внутри парням Улугбека не позавидуешь - кумулятивная струя не только легко прожжет броню, но и создаст внутри корпуса избыточное давление, губительное для всего живого. Только стрелять из такого ствола сподручнее в городских джунглях, из-за угла, из укрытия - в общем "по-партизански". Здесь же, в пустынной местности, гранатометчик подвергался смертельной опасности. А желания погибнуть не возникало даже у флегматичного казаха.

Договорились метнуть жребий. Странно, но Андрей, вытаскивая палочку из кулака Джафара, абсолютно ничего не чувствовал. Никакого волнения: дрожания рук, мельтешения мыслей в голове. Спокойствие разливалось по телу; мозг отстранено отметил, что доставшаяся его владельцу палочка не сломана, а, следовательно, на смерть идти не капитану.

А вот Котельников, тянущий вслед за Андреем, заметно нервничал. Испарина покрыла лоб сталкера, губы еле слышно что-то шептали, а веки постоянно прятали зрачки. Боялся, очень боялся бывший майор таинственного Улугбека. Боялся тянуть жребий. И боялся, как оказалось, не зря. Неровно обломанная палочка заплясала в его дрожащих руках; лицо побелело.

- Держи, Сергей, - казах уже протягивал РПГ сталкеру. Тот согнулся под тяжестью орудия.

- Такова судьба... - прошептал Котельников. - Видать, на роду мне написано от руки Улугбека погибнуть. Ладно, - устало махнул рукой, - давайте прощаться, что ли...

- Сергеич, брось ты фигней страдать! Ничего страшного не случится. Поджаришь бэтэр, а потом мы тебя прикроем.

- Нет... уходите. Я, только я Улугбеку нужен. Про ваше существование он, наверное, и не догадывается. Уходите к морю, на юг. Там сталкеры всегда пригодятся. Все! Хватит лясы точить! Пошел. Я там, внизу, укромную ложбинку заметил, там и залягу. Авось, повезет...

Котельников развернулся и легким шагом поспешил вниз, с холма.

- Умирать пошел, - покачал ему вслед головой Джафар. - Нехорошо...

- Да что ж хорошего! - согласился капитан. Ну а мы что делать будем, а старик?

- Помочь надо Сергею, - казах приник к оптическому прицелу своей винтовки. - Уже Улугбека видно...

- Андрей! - Джафар грубо оторвал от воспоминаний. - Смотри, что придумал.

Старик достал из огня раскаленный докрасна нож.

- Совсем плохой Сергей! Надо огнем его лечить.

- Думаешь? - капитана передернуло от одной мысли подобной экзекуции.

- Правду говорю. Иначе - умрет. День, два - и умрет.

...У Котельникова осталось достаточно времени, чтобы не только добраться до "укромной ложбинки", но и замаскироваться там. Сталкер вывалял в песке, предусмотрительно захваченный с собой старый плащ, сделав его практически одного цвета с окружающей поверхностью. Сергеич накрылся этим покрывалом с головой, не оставляя снаружи абсолютно ничего - благо его ухоронка оказалось немного в стороне от той воображаемой прямой, соединяющей "Ниву" на холме и показавшиеся машины бандитов.

Джипы и бронетранспортер, завидев застывший на месте автомобиль Котельникова, остановились. Через несколько секунд, получив приказ, наемники Улугбека высыпали из машин. Бронетранспортер фыркнул двигателями и неспешно, подстраиваясь под шаг рассыпающихся в цепь за ним бандитов, двинулся вперед. Когда наемники, наконец, выстроились в боевой порядок, с места тронулись и джипы, водители которых, соблюдая определенную дистанцию, готовы были в любой момент погрузить "десант" обратно.

- А который из них Улугбек? - Андрей прильнул к прицелу "Никонова". Оптика его автомата, конечно, ни в какое сравнение не шла с линзами на винтовке Джафара, но силуэты позволяла различать довольно отчетливо.

- Видишь джип за БТРом? В котором, кроме водилы человек остался?

- Да, - черты лица пассажира на таком расстоянии определить было нельзя.

- Это и есть Улугбек.

Свист пуль перервал беседу. Причиной, по которой бандиты открыли огонь, скорее всего, стал солнечный блик на линзе прицела. Андрей как можно сильнее вжался в сухой песок - тратить попусту пули на таком расстоянии он не решался. Зато Джафар, не раздумывая, открыл огонь. Стрелял казах редко, но практически после каждой вылетевшей из затвора гильзы его лицо искажал радостный оскал: пули находили цель.

Количество свинцовых комочков, пролетающих над головами капитана, резко сократилось: атака наемников захлебнулась. Бандиты уже не шли в полный рост; они сами упали в песок и осторожно, по-пластунски, стали продвигаться наверх. А вот бронетранспортер напротив, прибавил газу. Надсадно ревя, механический монстр начал забираться на холм, все более удаляясь от ползущих "десантников". Экипаж БТРа даже не открывал огонь по "Ниве". Приказ Улугбека?

Стальная громада приближалась; до нее оставалось каких-то сто метров, когда зад бронетранспортера будто подняла какая-то невидимая рука и с грохотом опустила на землю. Наемники, порядком отставшие от своего главного огневого средства, сначала даже не поняли что произошло, пока кто-то не разглядел в дыму одинокую фигуру, стоящую метрах в пятидесяти от бронетранспортера. Котельников не промахнулся.

А потом начался настоящий бой. Озверевшие от потери БТРа бандиты бегом бросились к одинокому сталкеру, паля из всех стволов; прибавили в скорости и джипы. Сергеич же, отступал грамотно, по всем законам военного искусства, пользуясь малейшими складками местности и отстреливаясь при любой возможности. Тем более, что его сверху прикрывали два товарища, пули которых редко не находили цели.

Так и ушел бы Котельников к товарищам, но на его беду к месту схватки подъехала машина Улугбека. Сталкер, едва заметив своего злейшего врага, будто забыл обо всем поднялся во весь рост и ринулся наверх. Не добежал Сергеич всего сорока метров: снова первую скрипку в этом бою сыграла граната, на этот раз подствольная. Выпущенный автоматом кого-то из бандитов смертоносный цилиндр взорвался всего в нескольких шагах позади Котельникова. Сталкер рухнул замертво. И тут Андрей открыл для себя новую ипостась казаха: вечно спокойный Джафар зашелся криком, вскочил на ноги и пошел вниз, посылая пулю за пулей в наступающих бандитов, прорежая их и без того нестройные ряды. После одного из выстрелов откинулся на спинку сиденья и Улугбек; кровь щедро брызнула на паутину пробитого стекла. Ранение (или смерть?) вожака самым пагубным образом сказалось на настрое наемников: бандиты моментально прекратили организованное наступление и, беспорядочно стреляя, погрузились на джипы, с одной мыслью - отступить. Андрей тоже подогнал, как ни в чем не бывало заведшуюся "Ниву" к Котельникову, подле которого уже хлопотал Джафар. Спина сталкера выглядела ужасающе - вся она оказалась посечена осколками, а один, выглядевший особенно большим, до сих пор торчал, застряв в районе поясницы. Казах, пробормотав что-то, с заметным усилием выдернул проклятый кусок металла; затем, с помощью Андрея, перевязал так и не пришедшего в себя Сергеича, после чего Котельников стал походить на древнеегипетскую мумию. Осторожно погрузив сталкера в машину, казах с русским решили постараться довезти Сергеича до ближайшего поселения, где они надеялись получить медицинскую помощь...

Джафар настаивает на немедленной операции. Старик, конечно, прав: ехать в неизвестность, в продуваемые песчаными бурями дали в надежде встретить там поселок в котором окажется более-менее приличный доктор - это глупо. Больше вероятность того, что Котельников умрёт прежде, чем поиск увенчается успехом. Придется положиться на уверенность Джафара - чем черт не шутит; вдруг эта медицина народная действительно поможет сталкеру.

- Хорошо, старик. Что мне делать?

- Держать будешь. Сергей очнуться от боли может - вырываться начнет. Я его один не удержу.

- Хорошо, - опять согласился Андрей.

Багровый, словно предвещающий бурю закат, нож в руке казаха источает жар. Деревянная накладка на рукоятке обуглилась; температура стали настолько высока, что мореное дерево не выдерживает. Сложно представить, что испытывает в данный момент Джафар, но его рука не дрожит. Старик плещет водой на сталь - вода шипит, испаряясь на глазах. Теперь можно считать нож простерилизованным - лучше им все равно ничего не достать. Казах дает сигнал Оленикову, и тот всем телом наваливается на Котельникова; сталкер никак не реагирует на капитана. Джафар закрывает глаза, губы что-то иступлено шепчут; еще миг - и не остывший нож с веселым шипением врезается в тело Котельникова. Сергеич кричит. Он очнулся и сейчас, не в силах понять, что с ним происходит, просто заходится в крике, одновременно вырываясь из ставшей железной хватки Андрея.

- Тише, майор, тише, - Олеников старается проталкивать свои слова в мозг майора, сквозь боль, сквозь адскую боль. Во взгляде Котельникова появляется осмысленность, сталкер уже не орет, он, сжав зубы, громко стонет. А багровый уже от крови нож продолжает кромсать тело.

Экзекуция длилась полчаса: осколок врезался прямо в ствол позвоночника (погасив, на счастье Котельникова, часть своей энергии еще в полете), и Джафару пришлось извлечь из раны очень много маленьких кусочков кости и злополучной гранаты. Первые пять минут Андрею было жутко следить за действиями казаха, но постепенно боязнь отступила, как и попытки вывернуть наружу внутренности. Казах сразу принялся за самое проблемное место - большую дыру в поясничном отделе позвоночника. Майор отрубился, его хватило только на первые несколько минут, дальше организм не выдержал и отключил сознание бедного сталкера.

Но всему приходит конец. Джафар, нагрев сталь ножа в пламени догорающего костерка, в очередной раз прижег исковерканную рану и поднял глаза на Андрея.

- Теперь все будет по воле Аллаха. Молись, русский, - и устало опустился рядом с бесчувственным сталкером.

Джафар прикрыл веки, сгорбился, застыл: маленький, сморщенный верный старик-казах подле своего хозяина - нет! - друга-русского.

Олеников кивнул: пусть отдохнет. Самому же капитану абсолютно не хотелось проводить свободное время внутри машины - сутки сидения за рулем давали свой результат. Андрей прошелся несколько раз вокруг "Нивы". Да, вот это в глухомань его занесло. Вокруг - только небольшие, источенные временем и ветрами горы, песчаная земля под ногами с редкой, местами цепляющейся за жизнь травой. И - ни одной живой души. Ни человеческой, ни звериной; даже птиц не видно.

Капитану очень быстро надоело пялиться на скучный пейзаж. В машину, к находящемуся между жизнью и смертью Котельникову, тоже не тянуло. Андрей решил просто поваляться на земле, благо недалеко от "Нивы" обнаружилось местечко, относительно густо поросшее травой. Перед тем как устроиться поудобнее, он несколько раз обошел выделяющуюся на общем пустынном фоне, словно остров в океане, полянку - недолгие уроки сталкера возымели свое дело. Но ничего подозрительного капитан не заметил и смело растянулся на траве.

Земля оказалась теплой, почва дышала под жарким в здешних краях осенним солнцем; кружащие голову запахи лениво залезали в ноздри, достигали рецепторов и туманили мозг. Андрей быстро отключился.

Проснулся капитан, когда лучи заходящего светила начали бить по зрачкам сквозь плотно закрытые веки. Андрей заполошно открыл глаза - нет, все нормально. "Нива" находилась на том же месте, где он ее оставил днем, в машине угадывался силуэт сидящего казаха.

Странно, но капитан чувствовал себя таким же усталым. Двухчасовой сон на свежем воздухе - что еще надо человеку для отдыха всего тела? Но нет - мышцы ныли, особенно грудь, будто по ней ударил кто-то. Андрей попытался помассировать болящее тело, но тут же его ладонь наткнулась на твердый предмет лежащий в кармане формы. Капитан уже вспомнил, что именно хранилось у него под сердцем. Рука достала из кармана маленький значок в форме серебристого самолетика - тот самый, позаимствованный у сталкера умершего в госпитале на Базе.

Запад, река, женщины... Цель-призрак. Миф. К черту все!

Андрей положил значок на согнутый указательный палец, подогнул под него большой и мощным щелчком отправил самолетик в последний полет. Кусочек серебристого металла несколько раз крутанулся в воздухе в безуспешной попытке зацепиться за родную стихию, но обессилено рухнул в пыльную землю.

Грязный бензин тонкой струйкой стекал в бак "Нивы", успевая по дороге пройти очистку в самодельном тряпичном фильтре. Андрей скрупулезно, до последней капли, слил топливо из двадцатилитровой канистры, на всякий случай встряхнул ее несколько раз. Последняя. Капитан погасил возникшее желание отшвырнуть пустую емкость куда подальше; вещь в хозяйстве полезная, пригодится.

Оправившись, Андрей вновь уселся на водительское сидение; крутанул ключ. Двигатель завелся мгновенно, даже не верилось, что эта проклятая железяка так подвела их позавчера, заставив встретиться с Улугбеком.

Машина быстро набрала скорость. Андрей теперь держал путь на юго-запад, к Каспию. Где вода - там жизнь. А им троим, всему экипажу старого автомобиля надо выжить. Может быть, просто для того, чтобы население бедного земного шарика не уменьшилось еще на три представителя человеческого рода.

Хотя не все пассажиры разделяли мысли капитана. Котельников, тот просто не мог сейчас ничего ни с кем разделять: он уже сутки не приходил в сознание после "операции" проведенной Джафаром. Сам казах с тех пор также не проронил ни слова; просто молча сидел на переднем пассажирском сиденье, уставившись в одну точку; редкие попытки Андрея разговорить старика не увенчались успехом: тот просто игнорировал русского. Джафар не ел и даже не пил все последние сутки; невозможно было понять и спал ли старик: есть же уникумы, которые могут дрыхнуть с открытыми глазами.

Стемнело, пришлось включить фары, вернее, фару - правую разбило вчера ночью. Андрей тогда переоценил свои силы и часа в четыре утра забылся прямо за рулем бешено несущейся машины. Как результат - пойманный большущий камень и покалеченное правое крыло вместе с фарой. "Хорошо, что не левую - тогда бы точно техосмотр не прошел" - мелькнула в голове идиотская мысль.

Конус желтого электрического света вычерчивал на пыльной земле путь для внедорожника. Низкий месяц бросил бесплодные попытки пересилить яркое творение человеческих рук и теперь висел в легкой облачной дымке где-то справа от лобового стекла. Какие все-таки здесь, в Казахстане, похожие друг на друга ночи!

- Пить... - еле слышно прошептал Котельников. Андрей моментально нажал на педаль тормоза, стараясь выбрать золотую середину между быстрой и плавной остановкой. Застопорившиеся колеса еще проскальзывали по почве, а капитан уже разворачивался, чтобы кинуться к подавшему голос сталкеру, но его опередил Джафар. Неживой-немертвый, до сих пор истуканом сидевший казах проявил чудеса ловкости и уже оказался рядом с Котельниковым.

- Сергей, живой, - бормотал старик, одной рукой гладя грязные слипшиеся волосы бывшего майора и поя того из личной фляги. - Сергей...

Котельников же молча и жадно пил. Насытившись теплой водой, он оттолкнул металлический сосуд от лица правой рукой.

- Левая... рука... - каждое слово давалось сталкеру с большим трудом, - не слушается...

- Терпи Сергеич! - Андрей постарался придать своему голосу как можно больше бодрости. - Теперь на поправку пойдешь!

Котельников попытался что-то сказать, но лишь слабо улыбнулся, закрыл глаза. Голова его откинулась на заботливые руки Джафара.

- Что с ним? - с испугом спросил капитан.

- Все хорошо. Спит...

***

- Ноги! Почему я не чувствую ног? Почему!?

Андрей натянул одеяло повыше, стараясь не слушать вечный спор.

- Сергей, потерпи. Время лечит.

- Чего ты несешь, чурка! Какое, нах, время! Ты, урод, меня калекой сделал, а теперь что-то о времени лопочешь!

Казах в ответ только промолчал, а Сергеич продолжал ворчать.

Жалко, очень жалко Котельникову самого себя. В одночасье здоровый сорокачетырехлетний мужик стал инвалидом. После той операции, проведенной Джафаром, здоровье бывшего сталкера пошло на поправку, вот только манипуляции над позвоночником бесследно не закончились - ног Котельников уже не чувствовал. И во всех бедах теперь он обвинял только старика-казаха. Мол, лучше бы умереть дал, чем теперь всю оставшуюся жизнь калекой жить. Андрей поначалу пытался вставать на сторону казаха, объяснить, но понял всю тщетность своих миротворческих действий: Сергеич моментально уходил в себя, отгораживался от окружающих барьером молчания.

Вот и этим ранним утром капитан решил не вмешиваться в разговор, а попытаться урвать еще часик сна. Не получилось.

- Аман ба? Кируге бола ма? Здравствуйте! Можно войти? (казахский) - и, не дожидаясь разрешения, гость вошел в дом.

Николай. Из таджиков местных. Колоритная личность. Рожденный в СССР и названный русским (ну, если быть точнее, греческим) именем, это дитя гор русского языка практически не знало. Так только, самый необходимый минимум, слов сто - что твоя Эллочка-Людоедка. Зато знал казахский, на котором и общался со сталкерами, как прозвали троицу новичков в кишлаке. Когда месяц назад разбитая вдрызг "Нива" на последних парах бензина сумела добраться до поселения, Николай оказался в числе тех, кто вышел встречать непрошеных гостей. К счастью, удалось избежать ненужного кровопролития - Джафар быстро нашел общий язык с обитателями селения. После недолгих торгов (обошедшихся в автомобиль и четыре пары солдатских ботинок) приезжим выделили небольшой домик, состоящий всего из одной комнатки, но зато - в вечное пользование. Таджики являлись гостями на этой земле, хотя себя считали хозяевами. Пришли они сюда сразу же после Обмена, заняв никому ненужное плато - их родные места подверглись атомной бомбардировке. Прижились. За четырнадцать лет сумели не погибнуть, не перерезать друг друга. Хотя с тех пор население кишлака и уменьшилось раза в четыре.

Николай сразу стал кружиться подле новых гостей. Таджик неопределенного, как и у всех азиатов, возраста все свободное время проводил в маленьком доме. Особенно его приводили в восторг те диковинки, которые удалось вывезти из особняка Котельникова. Оружие: огнестрельное и холодное; кальян, непонятно когда погруженный сталкером; глянцевые автомобильные журналы, а также всякая бытовая мелочевка - зажигалки, плееры, фотоаппараты, мобильные телефоны - в подавляющем большинстве своем давно уже не работающая, но не утратившая внешнего лоска. Когда разгружали старушку-"Ниву", Андрей только диву давался - откуда у сталкера столько барахла. Ответ дал Джафар. Котельников, по его словам, не все вещи добытые в Зонах домой приносил - самые мелкие и ненужные он просто хоронил в недрах "багажного отсека".

Но диковинные штучки оказались не единственной причиной, которая манила Николая в жилище русских, кстати, не единственных русских в поселке. Таджик неизвестно откуда прознал, что приезжие - сталкеры. И теперь Николай постоянно через Джафара доставал мужиков просьбами взять его с собой, в Зону.

Вот и сейчас, в такую рань, Андрей готов был голову на отсечение дать, таджик явился не просто так. Скорее всего, опять канючить начнет взять его с собой. Приключений ему хочется, млин!

- Денсаулыгъынъыз къалай? Как ваше здоровье? (казахский) - это Николай к майору обращается.

- Иди нафиг, чурка! Достал! - стонет в ответ Котельников.

Таджик дружелюбно скалит зубы. Общий смысл фразы он, конечно, уловил, но виду не подает. Побаивается немощного калеку.

Внезапно Андрей принимает для себя решение.

- Эй, Николай, ты говорил, здесь Зона недалеко есть.

Лицо таджика просто расплывается от счастья

- Зона! Говорил - Зона! - машет головой словно китайский болванчик.

Бывший капитан, будущий сталкер поднимается с лежбища.

- Пятнадцать минут на сборы! Выходим в восемь ноль-ноль!