Аннотация: Не всякий живущий в болоте является жабой!
ДНЕВНИК МОНСТРА
5 сентября.
Проснулся сегодня в приподнятом настроении. Стоит ждать чудес... Удивительная кровавая Луна! Она отражается в болотной воде смертельно больным огнём. Как это удивительно. Я ведь художник в душе - всегда обращаю внимание на такие вещи. Оттенки ночи пленяют мою душу мрачной, угрюмой красотой. Хотя кое-кто утверждает, будто у меня нет души. Например, этот дурак пастор из деревни. Он с недавних пор снова мутит воду - подбивает крестьян устроить охоту на меня. Но я не особенно тревожусь из-за этого. Чтобы добраться до Чёртова логова, этим ослам придётся обзавестись крыльями - иначе как им переправиться через топь? Но всё-таки стоит поговорить с молодым бароном - пускай придержит этих людишек. Не то сильно недосчитается своих подданных.
Завтра же наведаюсь в замок. Заодно поздороваюсь с Мартином. Последний раз мы виделись три недели назад - ещё до того случая с кузнецом. Мартин был тогда сильно расстроен - взбаломошный отец не разрешил ему жениться на дочери лесничего. Я обещал Мартину кое-что. Один подарок, который навеки избавит его отцовской тирании. Но не сегодня... Сегодня мне хочется просто мечтать, лёжа в тёмной ласковой воде; слушать комариную музыку, любуясь плясками нетопырей. Пусть кровавая матушка-Луна обогреет мою ледяную плоть, пусть высветит мне мой путь среди океана снов и кошмаров.
7 сентября.
Вчерашний разговор с бароном запомнится ему надолго. Он пытался спорить со мной. Утверждал, что в последнее время я позволяю себе слишком много - крестьяне напуганы и озлоблены. А тут ещё и кузнец... Да, барон прямо так и сказал мне: "Зачем ты напал на кузнеца?".
Я смотрел на этого юношу и видел, что сам он испуган ничуть не меньше своих глупых крестьян. При мягком свете больших восковых свечей лицо его, покрытое мелкими бусинками пота, смахивало на увядший бледный бутон. Это щенок боялся поднять глаза... Боялся взглянуть на меня! Меня - своего Бога! Отец его был совсем не таков. И дед тоже. И прадед. Они бестрепетно вырезали целые семьи и сжигали деревни, стоило мне захотеть. Это были воины, бойцы. Нынешний барон никогда не встанет рядом с ними. О, жалкое, жалкое вырождение.
Я спокойно выслушал все его нелепые претензии. Я был само воплощение безмятежности - будто древний мраморный идол, оставленный римлянами, - из тех статуй, что можно ещё сыскать в наших лесных чащах.
Да, я согласен. С кузнецом вышла нелепость - не стоило его убивать. Но он не должен был бросаться на меня с ножом. Всё-таки я - хозяин этих мест. И если кузнец, возвращаясь поздней ночью из соседней деревни, где засиделся в трактире, увидел, как кто-то волокёт в сторону болота растерзанную коровью тушу... Он должен был вежливо сделать вид, что ничего не заметил, и идти себе своей дорогой. А вместо этого несчатный заорал: "Болотная Тварь! Помоги мне, Иисусе Христе!". Недотёпа-кузнец прыгнул на меня с ножом, будто разбойник. Естественно, мне пришлось обороняться. Естественно, в пылу схватки я и сам не заметил, как вырвал и съел его сердце, как высосал всю кровь из его жил. Да таких случаев за последние двести-триста лет сколько угодно было! Совершенно не из-за чего поднимать панику.
Барон пытался было спорить. Пришлось напомнить ему. Напомнить, чья кровь течёт в нём. Напомнить клятву, что дали мне некогда его предки. Кому все они обязаны своим могуществом и своими необычными способностями. И теперь из-за каких-то крестьян он хочет разрушить древнюю дружбу? Барон стушевался. Он сидел в кресле, тупо глядя в пол, и что-то тихо шептал себе под нос. Мне кажется, всё это неспроста - этот его бунт против меня. Мальчишка что-то скрывает. Я чувствую, что он очень, очень хочет избавиться от меня...
После этого разговора я навестил Мартина в его башне. Он живёт там, при баронской библиотеке, будучи её хранителем. Когда я появился, он сидел сгорбившись над огромным, изглоданным червями фолиантом. Мартин был рад моему визиту. По его словам, призывания, которые он бормочет каждую ночь, наконец-то сработали, и я явился. Мартин никак не возьмёт в толк, что я сам прихожу когда захочу. Никакими заклинаниями меня призвать невозможно.
Мартин горестно поведал мне о том, что отец его, старый упрямец, так и не передумал. Он и слышать не хочет ни о какой дочери лесничего. Прекрасная Анна, по его словам, не пара Мартину. Мартин - учёный господин, учился в университете. Какая-то грязная дикарка не может составить счастья его жизни. Отец постоянно донимает Мартина. Сведя в гроб жену, он теперь пытается туда же спровадить и сына. Лишь бы никому не оставлять наследства. Сам-то окаянный скряга рассчитывает дожить до Страшного суда!
Я принёс Мартину корень русалочьей травы. Если высушить его, растереть в мелкий порошок и подсыпать кому-нибудь в питьё в час, когда Солнце начинает опускаться... Этот кто-то уснёт и больше не проснётся. Даже трубы архангелов не смогут разбудить его. Именно то, что нужно для такого плохого отца, как Мартинов скопидом. Мартин очень благодарил меня. Судорожно сжимая обеими руками свою чёрную бархатную ермолку, он кланялся мне и клялся быть вечным слугой. Ну, посмотрим.
8 сентября.
Сегодня я разговаривал с мёртвыми. Не с теми, что покоятся на деревенском кладбище. И не с теми, что спят в баронском склепе - этим мне сказать нечего, давно всё сказали. В моём болоте спят более интересные мертвецы - существа, жившие здесь задолго до моего появления. Они помнят такие вещи, о каких ныне не знает никто. Я опускался к этим тварям в самую глубину болот, в густую чёрную жижу. Там, под надёжной охраной трясины, покоится в окружении своих воинов и колдунов грозная Змеиная королева. Я думаю, что я - её потомок, наследник страшной славы. Я долго рассматривал Змеиную королеву - у меня с ней определённо есть некое внешнее сходство. Хотя она гораздо крупнее и свирепее на вид. Её свита, застывшая в болотной пучине вокруг своей повелительницы, выглядит более чем внушительно. Люди бы очень испугались их. Ведь боятся же люди меня.
Несмотря на то, что все змеиные стражи давно мертвы, разум их всё ещё жив. Почувствовав моё приближение, они попытались уничтожить пришельца, раздавить своей могучей волей -- приказывали мне сойти с ума и погибнуть. Я еле вырвался из сети их ненависти, наброшенной на моё сознание. Когда я выплыл на поверхность, то всё ещё ощущал преследование этой смертельной вибрации. Но тут грянула гроза, хлынул оглушительный ливень с ночных небес - невидимая ярость утерянных веков отступила под его натиском. При свете молний я добрался до Чёртова логова - своей обители. Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить со Змеиной королевой, её слуги пытаются убить меня. Зато каждый раз после этого я чувствую себя заряженным великой, всесокрушительной мощью. Мощью моих запертых в смерти предков.
9 сентября.
Крестьяне снова в ужасе. Кто-то ночью уничтожил весь скот на хуторе Радумича. Сам Радумич, трясясь от страха, рассказывает везде об огромном призраке с пылающими глазами. Все вопят о Болотной Твари. Деревенский сброд набился в церковь, где пастор молит бога избавить народ от дьявольской напасти. А дьявольская напасть, то есть я, меж тем затаилась в чахлой рощице возле деревенского кладбища и довольно хихикает, слушая пасторские вопли. Коровы у Радумича были хорошие, вкусные.
13 сентября.
Барон попытался сегодня задобрить меня. Он провёл ритуал, который в последний раз проводил его отец тридцать лет назад. Видно, мальчишка умнеет. Или и впрямь ему очень уж нужно отделаться от Болотной Твари.
В полночь на заброшенной мельнице он вместе с двумя своими приятелями принёс мне жертву! Это он-то! Этот птенец! Двух крестьянских детей, мальчика и девочку, тайно привезённых из другой деревни, после чтения заклинаний повесили на балке. Пока повешенные дети бились в конвульсиях, барон древним ритуальным клинком вспорол им груди и вырвал сердца. На золотом блюде принёс он два кровавых комочка к краю болота и предложил Хозяину угощение. Я эффектно восстал из пучины - кошмарное отродье с оскаленной пастью. Друзья барона, никогда ранее меня не видевшие, с воплями бросились прочь. Самого барона колотил двойной ужас: от совершённого им только что убийства и от меня. Еле ворочая языком, он пробормотал: "О, ты, Великий демон болот. Бог, обитающий в древних камнях. Прими этот скромный дар, подтверждающий, что я чту волю моих предков, призвавших тебя из глубин Ада. И заклинаю тебя нашим родством не появлятся более в моих владениях в течении пятидесяти лет".
-- Это почему вдруг ещё?! -- взревел я.
-- Ты нам надоел! От тебя только неприятности! -- барон швырнул на землю блюда с жертвенными сердцами и бросился вслед за сбежавшими дружками. Мне пришлось прибрать на мельнице за этими придурками.
15 сентября.
Оказывается, кое-кто из местных догадывается о связях барона с нечистой силой. Старухи шепчутся о страшном голосе, раздававшемся прошлой ночью у заброшенной мельницы. Народишко бросает недовольные взгляды на замшелые замковые стены. Прислуга в замке напугана состоянием барона. Он бледен как смерть, дёргается от малейшего шороха, орёт на всех, будто очумелый. Он велел своим дружкам вооружиться до зубов и не отходить от него ни на шаг. Дружки, впрочем, сами трясутся от страха. И, похоже, рады бы дать дёру из замка. Обо всём этом мне рассказал Мартин, когда под утро я проник к нему в башню. Русалочий корень он собирается испробовать в самое ближайшее время. Теперь, когда в замке всё вверх дном, мало кто обратит внимание на смерть противного старикашки.
Я уже собирался оставить Мартина смотреть утренние сны, когда он вдруг сообщил мне новость, поразившую меня в самое сердце.
Мой любезный барон, оказывается, готовится к свадьбе. Свадьба должна состояться в следующем месяце. Так вот почему он так пытался отделаться от меня...
16 сентября.
Когда-то давно предки барона захотели смешать свою кровь с моей. За честь породниться с богом они платили мне обильными кровавыми жертвами. Их жёны, если я находил их привлекательными, зачинали детей от меня. Это были необычные дети люди боялись их странной внешности, буйного, жестокого нрава и изощрённого, лукавого ума. Некоторые из них, говорят, могли читать мысли других людей и обладали даром внушения. Последний раз я овладел человеческой женщиной семьдесят лет назад. Она родила от меня отца нынешнего барона - человека мощного и беспощадного. Так что, собственно говоря, настоящий дед моего мальчишки - это я. Но он-то этого не знает. Хотя, несомненно, читал в хрониках своей семьи о сексуальных домогательствах Болотной Твари к баронским жёнам. Это его и беспокоит. Он не хочет, чтобы та, которую он введёт под своды своего замка, сделалась объектом моего внимания. Ну-ну... Это становится забавным. Мне кажется, пора сварганить ещё одного ублюдка на горе роду человеческому.
17 сентября.
Пастор определённо начинает мне мешать. Этой ночью я пытался забраться в овчарню деревенского старосты. Меня встретил там град пуль, попортивший мне кожу. Пришлось оторвать пару этих соломенных голов, прежде чем раствориться в ночи на глазах у засады. Я знаю - это проделки попа. Он учит местное население, как бороться со мной. Зато днём в деревне звонили траурные колокола - хоронили убитых мной ночью двух недоумков. Колокола будут звонить каждый день... Дорого вам обойдётся Болотная Тварь!
18 сентября.
Целый день группы возбуждённых, вооружённых крестьян рыскали по округе. Ловили Болотную Тварь. Ловили, понятное дело, везде, кроме болота. Туда сунуться они ни за что не рискнут. Напрасно пастор убеждал их попытаться разведать путь через топи - его подняли на смех. "Неслыханное дело, -- сказали ему, -- идти добровольно на верную гибель". С горя пастор напился и кричал перед воротами баронского замка проклятия в адрес "отродий Сатаны". Барон послал своих людей вежливо проводить господина пастора домой. Я решил пока не показываться в замке. И набеги на крестьян на время оставить. Пусть немного угомонятся. Сижу в своём логове, изучаю книги.
20 сентября.
Сегодня решил снова навестить Змеиную королеву. Излучаемые ею волны страшной древней силы и великой опасности опьяняют меня. Меня тянет испытывать это снова и снова. О, древний народ! Если бы мне ведать твои тайны! Если бы обрести хотя бы четверть твоей власти над энергией и материей!
Чёрная болотная жижа сомкнулась надо мной и я, стремительно извиваясь, стал погружаться в могильную глубину. Много времени прошло, пока я достиг сгинувшего народа. И тут же яростная злоба обрушилась на меня! Мутные мёртвые глаза пялились со всех сторон. Я чувствовал, как ненавидят меня все эти мертвецы. Меня - осмелившегося проникнуть в их запретный, неподвижный мир. Их ледяная воля силилась проникнуть в мой мозг и разорвать, сокрушить его! Я сопротивлялся им с не меньшим ожесточением и упорством. В конце концов, хоть их и много, но они мертвы. Мертвы, как и эта гнилая, стоячая бездна. А я хоть и один против этого сонмища, но - живой. Живой и бесстрашный!
Я добрался до их Королевы. Огромное существо, правившее когда-то этим миром, было теперь как никогда близко от меня. Я заметил, что одной лапой оно прижимает к груди прямоугольный плоский предмет. Не колеблясь, я выхватил его у моей змеиной праматери и устремился наверх. Прочь от этой погибели. Стон, вой, яростные вопли, тоскливое шипение наполнили мою голову ядовитой пеной. Как безумный, я утроил свои силы, вырываясь из тяжких болотных глубин.
В себя я пришёл лишь на поверхности. Клочья ночного тумана плыли низко-низко - над самой трясиной. Полная Луна высветила ночь серебром - весь мир, сам воздух наполнился этим волшебным сиянием.
В Чёртовом логове я рассмотрел добычу. Ею оказался тяжёлый металлический футляр, покрытый древними знаками моего народа. Футляр был наглухо заварен - пришлось напрячься, чтобы вскрыть его. Внутри оказалась книга. Та самая единственная книга, о которой столько говорится в древних преданиях и которую никто никогда не видел. Утверждали, что её забрал с собой маленький народец холмов, когда навсегда ушёл в недра земли. Но, оказывается, всё это время она хранилась у мёртвого змеиного племени - в безжизненных болотных глубинах. С этой книгой я многого сумею добиться. О, счастливая ночь! Сегодня я стал обладателем великой "Книги Ложных чисел"...
21 сентября.
Пользоваться "Книгой Ложных чисел" опасно. Я понял это, прочитав первые же строки. Похоже, много времени уйдёт, прежде чем я смогу что-то усвоить. Книга писалась существами столь далеко отстоящими от меня, что их знаки даются мне с трудом. Они могут принимать множество разных смыслов. И какой из них правильный, а какой губительный - постичь невероятно сложно. Целые сутки я сижу над этой книгой и всё больше убеждаюсь, что пока мне не стоит над ней убиваться. О, разочарование, разочарование и ещё раз разочарование...
22 сентября.
В доме у пастора теперь невероятный беспорядок. Нынче я побывал там с визитом. После заката выбрался из болот и бесшумной тенью проник в деревню.
Пастор живёт совсем рядом с церковью и кладбищем. Разрыв одну из свежих могил, я приволок гроб с покойником во двор его дома. Аккуратно поставив домовину на крыльцо, я своей кровью начертил на пасторской двери пентаграмму. О, моя кровь в сочетании с тёмной энергией убиенного мною же намедни горе-стрелка, чей кладбищеский покой я же столь бесцеремонно нарушил, даст прекрасный эффект! Когда я что-то делаю в таком роде, я делаю это на совесть. Теперь пастор и его домочадцы обречены страдать от выходок полтергейста. Им придётся убраться из этого дома, да и из деревни тоже. И я ещё мягко обошелся с этим служителем божьим.
23 сентября.
Воистину: страх - невероятно мощное оружие. Утром у пастора, обнаружившего на своём крыльце незваного мёртвого гостя, разыгралась великолепнейшая истерика. А когда в его доме вдруг начали летать горшки, поварёшки и книги, стали скакать аки козлы скамьи и табуретки, когда с потолка закапала кровь... Слуги и работники пастора сбежали тут же. К полудню у пасторского дома собралась толпа любопытных и негодующих крестьян. Напрасно святоша молился сутки напролёт, брызгая во все стороны слюнями и святой водой. Ничего не помогло.
24сентября.
Измученный пастор попытался найти себе другое жильё - не вышло. Никто не хочет с ним связываться, все бегут от него, как от чёрной смерти. Местные старухи во всеуслышание заявляют, что "буйный дух" будет таскаться за пастором везде и не оставит его в покое до самого конца. И поэтому давать пастору приют опасно: пусть лучше уходит жить в лес, к диким зверям. Пастор в отчаянии пригрозил "старым ведьмам" виселицей, но его уже никто не слушает.
25 сентября.
Пастор всё-таки нашёл себе новый кров. Под гостеприимной крышей баронского замка. Барон, похоже, нарочно пытается досадить мне. Жалкий лицемер! Приносит мне человеческие жертвы и тут же даёт пристанище моему недругу! Да на что это похоже?! Погоди, неразумный, я ещё доберусь до тебя!
Весь вечер и часть ночи просидел сегодня за "Книгой Ложных чисел". Заклинание Эбег Дохх Аххор Загга - первая мудрость, открытая мне книгой. Я и не ожидал, что вот так вдруг запросто смогу расшифровать его! Это заклинание открывает путь в Сиреневую бездну. Туда, где демонический разум способен обрести более высокую степень могущества. Я обязательно проведу этот ритуал - мне очень хочется повысить своё мастерство. И мне интересно посмотреть: как это отразится на моих детях от человеческой женщины. Станут ли и они могущественней?
Интересно, невеста барона красива или нет? Впрочем, думаю, на сей раз я пренебрегу такими мелочами, как внешняя привлекательность. Мне так хочется позабавиться с человеческой женщиной. С аристократкой. Ведь простолюдинки меня не возбуждают абсолютно. Мой ребёнок не может родиться от крестьянской крови. Так уж заведено. Таковы правила божественной игры.
26 сентября.
Был сегодня у Мартина. Он вчера наконец-то использовал мой подарок. Выпив в обед любимого красного вина, отец Мартина вдруг очень захотел спать. Он лёг на свою кровать для того, чтобы никогда больше не поднятся с неё самому. Потом чужие руки переложили его в гроб. Сон, навеянный русалочьей травой, затянется надолго. По человеческим меркам - навсегда. Похороны отца Мартин устраивает завтра. Местные завидуют старику: дожив до столь преклонных лет, он тихо и спокойно умер во сне, без ненужных мучений. Это ли не лучшая награда человеку, достойно прожившему свой век?
А ещё говорят, будто я не способен на добро!
Мартин очень рад. Теперь он возьмёт в дом молодую хозяйку, появлению которой препятствовал старый скопидом. Подождёт, правда, месяц-другой, дабы приличия соблюсти. По отцу вволю погоревать.
Теперь о бароне. Невеста его, по словам Мартина, девушка благонравная и красивая. Во всяком случае, на своём портрете, присланном на днях в замок, она просто писаная красавица. Эмилия - единственная дочь мелкопоместного дворянчика, чьи владения затерялись в лесной глуши. Мартин говорит, что мой барон влюблён в неё без памяти и буквально считает оставшиеся до свадьбы дни. Интересно, что ещё он предпримет, чтобы избавиться от меня? Но, что бы ни пришло ему на ум, всё будет без толку. Ещё не было такого, чтоб человек смог провести меня.
27 сентября.
Сегодня в деревне очередные похороны. Провожают на тот свет отца Мартина. Когда гроб вносили в узенькие кладбищенские ворота, один из державших его пьяных крестьян споткнулся и упал. Остальные гробоносные дураки налетели на него - их поклажа полетела наземь. Мартинов отец вывалился из ящика в жирную кладбищенскую грязь.
Деревенщина перепугана этим происшествием до смертной икоты. "Не к добру" и "Жди беды" сегодня - самые популярные темы застольных разговоров. Умора!
Сам Мартин-книжник только хихикает в кулачок. Мысленно он уже в постели, кувыркается на своей прекрасной Анне. Отцовские монеты Мартин пересчитал ещё вчера. Его жёлтое личико так и светится счастьем. Я рад, что помог ему. Изредка всё же надо помогать людям.
28 сентября.
Проснувшись, я ощутил сильный голод. Давненько я не угощался живчиком. Решил прогуляться в деревню. Нынче очень хорошо. Ночь безлунная, тихая - даже собаки не лают на крестьянских дворах. При моём приближении псы обычно начинают выть - я этого не люблю. Но сегодня пусть повоют - так страшнее...
В такую темень очень удобно забирать у деревенских положенную мне дань. Глаза людей не приспособлены видеть во мраке. Тьма страшит и угнетает их. Поэтому крестьяне попрятались за стены своих домов, заложив двери дубовыми засовами. В безлунную ночь ни у одного из них не достанет отваги покинуть жильё. Все они трясутся там на своих лавках и лежанках, кутаясь в козлиные шкуры и сжимая в ладонях кресты и амулеты. Им не хватает смелости даже встать лучину зажечь - вот какого страху нагоняю я на них! Ждут не дождутся рассвета.
Во всей деревне - ни огонька. Только в баронском замке светятся два окошка. Одно - в башне, где живёт Мартин (небось празднует сейчас, наедине с книгами, избавление от отца).
Второе окно - у барона. Этому тоже не спится. О невесте, поди, замечтался. Или, может, против меня умышляет? На пару с пастором? Заглянуть на огонёк, что ли?..
Я быстро и бесшумно вскарабкался по стене к окну барона. Я ведь могу становиться столь лёгок и прозрачен, что даже летучие мыши не чувствуют меня. Маленькие ночные охотники то и дело задевали меня своими крыльями, пока я лез по увитой плющом стене. Невидимый, проник я в господские аппартаменты.
Барон сидел в кресле у ярко пылающего камина. У ног его стоял кувшин с вином. Прихлёбывая из серебряного стаканчика, барон угрюмо поглядывал на висящий над камином портрет. Ажурное сияние свечей позволяло ему рассматривать картину, разгоняя наползающую из углов темноту.
Женское лицо на портрете вызвало у меня в сердце радость и боль. Давно я не видел таких ангельских лиц. Давно у меня не было ничего подобного. Мне нестерпимо захотелось обладать этой девушкой. Нравится это барону или не нравится, но после его свадьбы я воспользуюсь своим правом первой ночи. У девушки с таким выразительным лицом от моей чёрной спермы должны родиться особо выдающиеся подонки. Замечательные экземпляры облагороженной человеческой породы.
Пока я смотрел на портрет своей будущей самки, барон вдруг словно почувствовал моё присутствие. Наверно, так и есть: в нём всё-таки тоже бежит моя кровь. Он резко поднялся из кресла и, отставив стакан, стал пристально вглядываться в неосвещённые углы комнаты.
-- Ты здесь? Ответь мне, демон!
Я, понятно, ничего не стал отвечать. Просто вышел из комнаты, оставив барона бояться ночи и тишины.
Заглянул заодно и к Мартину в библиотечную башню. Счастливый наследник, пьяный и потный, развлекался с одной из баронских служанок - не менее пьяной и ещё более потной. Пакостно хихикая, Мартин запихивал ей во влагалище золотые монеты.
О, люди, люди! Ещё вчера на бедняка Мартина ни одна местная потаскуха и глядеть не желала. Ещё вчера бедняк Мартин страстно мечтал о своей Анне. Так яростно мечтал, что прикончил русалочьей травой старичка-отца. Разбогатев же, первым делом купил первую подвернувшуюся шлюху. Наверное, библиотекарь далеко пойдёт. Если только раньше его не повесят.
Лишь под утро я вспомнил, что сильно голоден. Так увлёкся всем увиденным накануне. Перед самым рассветом я сожрал кобылу мельника. Её мясо оказалось жестковатым, и у меня приключилось расстройство желудка.
29 сентября.
В "Книге Ложных Чисел" есть упоминание о происхождении моей расы. Она появилась так давно, что отследить первые её шаги невозможно было уже и в ту мрачную эпоху, когда создавалась "Книга". Мы были одной из первых демонических рас, заселивших миры. Старше нас только те бесформенные, непонятные гиганты, что приложили свои усилия к Великому Творению. После Разделения миров часть моего народа перебралась на другую сторону Вселенной, покинув этот мир. Другая часть Змеиного рода, оставшаяся здесь, добровольно ушла из жизни, отключив свои физические тела, и теперь, во главе с Великой Матерью, спящей в болотах, обитает в смерти. Почему они это сделали - непонятно. Они оставили мир людям, которых вывели когда-то из обезьян при помощи своего волшебного искусства. Изначально люди были их рабами, их скотом. Их пищей. Это всё, что мне удалось узнать из Книги о Змеином народе. Сейчас этот мир принадлежит людям, и о моих предках - своих хозяевах - они только изредка вспоминают в своих кошмарных снах. Мы стали забытой сказкой, развеявшимся туманом, испарившейся водой. Я говорю "мы", так как уверен, что тоже принадлежу к уснувшей в болотных могилах расе Змей. Я, наверное, последний. Измельчавший потомок первооткрывателей Вселенной. Я ведь существую так давно, что не помню уже, как и откуда появился. И почему я всегда один...
Я постоянно жил здесь, в этих топях. Люди, которые знали обо мне, всегда боялись меня и ненавидели. И всегда приносили мне жертвы. Хотя порой мне грезятся чудесные мраморные дворцы в золотых осенних садах и хрустальные беседки на берегах прозрачных лесных ручьёв. Мне чудится, будто когда-то я жил совсем в другом месте и выглядел иначе. Вечные закатные сумерки окружали то место. Матовый синий огонь горел в больших треножниках красного металла, стоявших у входа в моё жилище. И по широкой дороге, вымощенной человеческими черепами, можно было попасть в огромный мрачный город, чутко дремлющий на краю колоссальной пропасти, дна которой не видно из-за жёлто-зелёного тумана, ползущего оттуда вверх.
Но стоит мне тряхнуть пару раз своей башкой - и грёзы исчезают. Наваждение рассыпается, будто песочный домик, морок проходит.
30 сентября.
Мартин вне себя от злости и отчаяния. За то время, что он не встречался с дочерью лесника, прекрасная Анна успела уже полюбить другого. Охотника из соседней деревушки, Петера. Петер - высокий, стройный красавец. Силач и балагур. Все местные девки от него без ума. Да и денежки у Петера водятся. Он ничуть не беднее разбогатевшего отцовским золотишком Мартина. Поэтому Петер нравится и Анне, и её родителям. Само собой, что Мартин со своим сватовством получил от ворот поворот. А он-то, плюнув на траур по родителю, расчитывал сыграть свадьбу в один день с господином бароном! В надежде, что их милость барон на радостях осыплет его благодеяниями. Бедный маленький человечек! Утешайся-ка ты и дальше вином и шлюхами. Что тебе остаётся...
Но Мартин истово умоляет меня вмешаться в его судьбу. Прикончить удалого красавчика Петера, пока тот не успел обвенчаться с Анной. Устроить ему несчастный случай на охоте или затащить в болото. За это Мартин клянётся стать моим рабом до конца дней своих. Это забавно. Видели бы вы, как вытянулась тощая физиономия библиотекаря, когда в награду за свои услуги я потребовал от него принести мне в жертву первенца, каковой родится у них с Анной!
Я просто так пошутил. У хилого Мартина может ещё вообще никто не родится. Может, Анна не захочет стать его женой, несмотря на "несчастный случай на охоте". Но обезумевший библиотечный смотритель твёрдо уверен, что всё будет так, как я сказал. Он торжественно поклялся отдать мне на съедение первенца, если дочь лесника будет его. Славный человек Мартин. На всё пойдёт, лишь бы своего добиться. Пожалуй, я займусь этим охотником.
1 октября.
В замке готовятся к приезду будущей баронессы. С раннего утра в его ворота тянутся подводы со снедью, предназначенной для свадебного пира. В деревне только и разговоров, что о женитьбе барона. Недавние проделки нечистой силы обсуждаются уже меньше и без прежнего азарта. Умы деревенских философов теперь полностью заняты лишь одним вопросом: сколько бочек вина их милость выставит крестьянам ради великого события. Только неугомонные старухи злобно шепчутся по углам, притворно жалея "бедняжку баронскую невесту". Дескать, хлебнёт она горя с муженьком, знающимся с болотной нечистью. Пастор ходит по деревне с видом обиженного сыча. Крестьяне хотя и не шугаются уже при его приближении, но всё равно глядят косо. Дом, откуда пастору пришлось удрать под защиту барона, стоит заколоченный. Все обходят его как можно дальше, крестя немытые лбы и сплёвывая через левое плечо. По ночам из покинутого дома слышны подозрительные звуки и "какая-то дьявольская музыка". Не знаю, я музыки не заказывал.
Мартин выдумал следующую глупость. В укромном закутке библиотеки, среди гор древних пыльных манускриптов, изрядно попорченных крысами, он соорудил нечто вроде небольшого святилища. Здесь библиотекарь намерен мне молиться, чтобы я не передумал помогать ему. На куске старого пергамента он нарисовал куриной кровью моё изображение. Хотя художественного дара у Мартина нет ни на грош, получилось что-то вроде иконы. Он прибил её к стене и сложил перед ней импровизированный алтарь из больших, тяжеленных фолиантов. На этом алтаре стоят красные свечи и букеты из болотных растений. Всю стену, на которой висит богохульная икона, Мартин размалевал самыми жуткими знаками и символами, какие только смог отыскать в книгах. Всё это, конечно, очень мило, но если кто-нибудь это обнаружит... У Мартина будут серьёзные неприятности. И барон будет первым, кто от него отвернётся - ведь дьявольский алтарь здорово скомпрометирует их милость. И без того про замок и его владельца болтают всякие ужасы. Впрочем, в библиотеку редко кто заходит: в замке, кроме Мартина, никто чтением не интересуется. Да и кому интересоваться, когда грамотных здесь всего три человека: барон, Мартин да пастор.
Мартин умоляет меня поторопиться с "несчастным случаем" для красавца-охотника. Ему очень хочется сыграть свадьбу в один день с бароном. Ну, что за нелепое тщеславие!
2 октября.
Нынче нашла на меня меланхолия. Я угрюмо бродил по своему логову, пиная черепа и засушенные головы, разбросанные по полу. Иногда бывают дни, когда мне остро, нестерпимо хочется убивать. Терзать, мучить, выдумывать самые изощрённые, немыслимые пытки. На такой случай я обычно держу в темнице пару-тройку пленников. Но сейчас там никого нет. Казематы Чёртова логова пустуют вот уже четвёртый месяц: последних своих пленников я замучил во время припадка ярости, вызванного терзавшей меня тогда скукой. Сейчас мне вроде бы не скучно - я весь в делах, но жёлтые щупальца хандры давят моё могучее сердце. А не прикончить ли мне пастора? Или барона? Или всех их прикончить? Передавить, передушить всю округу. Чтобы никто не спасся, чтобы царил здесь один я -- грозный повелитель царства трупов.
От этих мыслей я захохотал так, что посыпались камни со сводов жилища и зазвенели ржавые цепи, на которых болтаются отполированные временем скелеты.
Хорошее настроение понемногу вернулось ко мне: здоровый, искренний смех - самое верное лекарство от всякой хандры. Мне надо пойти, что-нибудь съесть: мельникова кобыла уже переварилась. Я выбрался из своего убежища навстречу ночным радостям. Лунный свет как в зеркале отражался на моей чешуйчатой коже, когда я стремительно полз по тягучей болотной поверхности. Я окончательно развеселился. В голове моей замелькали обрывки каких-то волшебных стихов и дурашливых заклинаний. Надо будет потом постараться вспомнить их и записать. Унылыми зимними ночами я люблю перечитывать всё, что написал когда-то. Наверное, кто-то ведь учил меня всему этому. Или это всегда было присуще мне, с самого момента моего появления? Впрочем, бог не обязан помнить своё прошлое. Тем более, такой старый бог, как я.
Вот и твёрдая почва. Можно встать на ноги и пойти в деревню. Но ползти всё же удобнее.
3 октября.
Петер-охотник завтра собирается подстрелить кабана. Большого, злобного секача, чью украшенную загнутыми клыками башку поднесёт он Анне. Об этом с горечью и досадой сообщил мне сегодня Мартин. Он всеми силами убеждал меня, что лучше случая покончить с Петером нам, то есть мне, не представится. Свадьба господина барона назначена на 15 октября - библиотекарь, стоя на коленях, умолял поспешить. Клялся мне всеми святым, что отдаст мне не только первенца, но и всё что угодно. Столь сильно любит он прекрасную Анну, столь страстно хочет видеть её своей женой... На своём весёленьком алтаре Мартин беспрерывно жжёт какую-то вонючую пакость, должную, по его мнению, понравиться мне. И расположить к свершению кровавых деяний ради его, Мартина, затей. Окаянный книжный червь! Я не сказал ему ни "да", ни "нет" - только скорчил зловеще-многозначительную рожу и медленно растворился во мраке ночи. Пусть помучится неизвестностью.
Кстати, днём, до встречи с Мартином, я подсмотрел ещё одну безобразную сцену. Под насмешки и улюлюканье крестьян пастор пытался изгнать дьявола из своего дома. Не обращая внимания на пьяные вопли и на чумазых деревенских свинёнышей, корчивших ему рожи, пастор торжественно зачитал священную латинскую абракадабру у крыльца нечистого дома. Не успел он провозгласить: "Domine Sancti, Pater omnipotens...", как заколоченная дверь затряслась от мощных ударов изнутри; раздался рёв, вой, свист, хохот. От таких же ударов задёргались забитые ставни - слышно было, как бьются за ними стёкла... Из трубы пасторского дома повалил густой чёрный дым, посыпались искры. Ещё минуту назад веселившиеся крестьяне с воплями ужаса бросились врассыпную. Пастор, подхватив длинные полы своего сюртука, также дал дёру. Его круглая, будто сыр, физиономия дёргалась и тряслась. Экзорцизм не удался.
4 октября.
Петера-охотника сегодня задрал кабан. Какое горе! Какой удар для бедняжки Анны, для бедных её родителей! Под роковыми ударами коварного зверя пал такой завидный будущий муж, такой превосходный будущий зять!
Петер оказался не таким уж храбрецом-удальцом, каким рисовала его народная молва. Он даже не стал стрелять, когда вместо желанной свиньи нарвался в камышах на Болотную Тварь! Голося, будто баба, он швырнул ружьё и кинулся удирать от меня. Парой прыжков я настиг этого слюнтяя. Остальное - чистая техника. Имитировать кабаньи клыки - пара пустяков. Главное - выпустить кишки так, чтобы было пострашнее. Ну, я уж и постарался на славу! Бедняга Петер: свирепый кабан расшвырял его внутренности во все стороны, безжалостно разодрал и растоптал сильное молодое тело. Что за злая судьба! Какое же это дьявольски опасное занятие - охота на кабана!
Мартин ликует, будто несмышлёное дитя, взятое родителями на воскресную ярмарку. Он намерен завтра же отправиться к лесничему сватать его дочь. Для пущей убедительности прихватит с собой набитый золотом кошель, бочонок вина и колечко с красивым камушком. Колечко - для Анны. Думаю, дело у него выгорит. Какой бы он ни был из себя урод, но он настойчив, богат и главное - приближённый барона. После "несчастного случае на охоте" он стал весьма завидной партией.
Барон, узнав о гибели лучшего в здешних краях охотника, ещё сильнее помрачнел и задумался. Он лично отправился осмотреть изуродованные останки. А осмотрев, омрачился ещё больше. Кажется, он не верит в свирепого кабана. За каждым трагическим происшествием ему видится мой смертоносный оскал. Если так дальше пойдёт, он вообще все смерти в округе станет приписывать Болотной Твари. Он сделался больно мнителен, наш барон. Нынче навещу его: пора поставить мальчишку на место. Он должен уважать меня и мои поступки.
5 октября.
Я уверил барона в том, что не являюсь причиной гибели Петера-охотника. У меня не было никаких причин убивать его -- так я сказал барону. Кажется, он поверил. Или сделал вид, что верит. Про мои отношения с Мартином барон даже не подозревает. Он считает себя единственным человеком, с которым Демон вступает в контакты. Когда я, как бы между делом, поинтересовался, как идут приготовления к свадьбе, бледное лицо его покрылось красными пятнами. "Заклинаю тебя, -- залепетал несчастный барон, -- оставь меня в покое! Издевайся над простолюдинами сколько влезет, жри их скот, жри их самих... Но не трогай Эмилию! Я знаю, как ты поступал иногда с жёнами моих далёких предков. Некоторых из них ты жестоко насиловал - тех, кого не могли уберечь от тебя мужья. Несчастные женщины рожали от тебя мерзких ублюдков, помесь жабы и сатаны. Гнусные отродья - ужас для всех людей...".
В ответ на эту тираду я захохотал как можно противнее: "Твой отец был одним из этих ублюдков! Помесью жабы и сатаны! Так-то, дорогой внучек! И с чего ты взял, что те женщины были несчастны? Они благодарили небеса за встречу со мной".
"О, ты всё лжёшь, Демон! Лжёшь! -- барон чуть не бился в конвульсиях, -- не смей говорить о таких вещах! Я лучше расторгну свою свадьбу, откажусь от Эмилии. Я до конца дней своих останусь холостым и не заведу наследников! Но ты, Демон, ты не получишь её! Этого не будет!"
"Ну-ну. Не горячись так. Я не собираюсь вмешиваться в твою семейную жизнь. Твоя жена мне не нужна - те времена, когда я интересовался смертными женщинами, давно миновали. У тебя нет причин для беспокойства на этот счёт. Я больше не потревожу тебя". Произнеся это печальным и тихим голосом, я исчез, оставив после себя лишь запах болотной сырости и гнили.
6 октября.
Мартин сторговался с лесничим. Пока белокурая красотка Анна выла, как дурная, библиотекарь просто купил её у любящего отца. Кошель с золотом растрогал суровое отцовское сердце и наполнил его приязнью к Мартину. Бочонок с вином окончательно убедил лесничего в состоятельности господина библиотекаря как жениха. "Нечего реветь, глупая корова! Слезами мёртвого всё равно не воскресишь! Господин библиотекарь изволят делать тебе предложение, так нечего нос воротить!" Пара ласковых отцовских оплеух и красивое золотое колечко с изумрудом убедили Анну вспомнить о своей былой симпатии к Мартину и начисто забыть охотника. А когда Мартин, лопаясь от важности, заявил о намерении сыграть свадьбу в один день с их милостью бароном, отец и дочь пришли в восторг. Все, абсолютно все, умрут от зависти: и глупые деревенские девки, и их толстопузые отцы. Раз уж не получилось стать женой знаменитого охотника, то надобно стать хоть женой баронского библиотекаря - толковала себе развеселившаяся Анна. Не за вонючего же деревенского мужика выходить!
Вечером Мартин на радостях вновь затащил в свою башню служанку. Они резвились до утра. К счастью, тупая шлюха не обнаружила шутовского алтаря, запрятанного в библиотеке. Под утро, пьяно шатаясь и икая, весёлая служанка убралась из башни с несколькими золотыми в кулаке. Счастливый Мартин храпел до полудня.
8 октября.
Чем ближе день свадьбы, тем беспокойнее становится барон и тем самоуверенней и спесивей делается баронский библиотекарь. Пожалуй, я сыграю с библиотекарем шутку. У меня будет две самки вместо одной. Правда, Анна - глупая плебейка, но она мне слегка нравится. Высокая, светловолосая, с большими синими глазами - так приятно будет помучить её. А после того, как я вволю натешусь с упитанным здоровым телом дочери лесничего, я это тело съем. Давно я не ел сладкой, аппетитной человечины! Уже забыл, какая она на вкус - людская плоть. Прости, Мартин: насчёт первенца я передумал. Не нужен мне твой первенец: себе оставь, если хочешь. Ну, а Эмилию я оплодотворю своим семенем - пусть родит барону отличного малыша!
9 октября.
При свете Луны и звёзд я упражнялся сегодня в высшем искусстве. "Книга Ложных чисел" обучила меня кое-чему. С обросшей лишайником скалистой вершины Чёртова логова я призывал Великие вечные силы. Багровый вихрь взметнулся из глубин Космоса в ответ на мои призывы - пылающим смерчем ворвалась мощь Хаоса в мою открытую душу. Сознание обрело власть над видимым пространством -- я мог не сходя с места проникнуть в любую точку земного мира, в любой миг его ускользающего, коварного времени. Я видел жестокие древние войны, в которых раса божественных титанов Арравеель была истреблена моими предками. Из дымящейся крови погибших исполинов родился яд ненависти к миру и к материи. И мои предки вдоволь испили этой ослепляющей, холодной отравы. Они сделались безумны, жизнь их превратилась в нескончаемую агонию разума и воли. Такова была месть погибших богов Змеиному племени. Его рабы люди, почувствовав, что хозяева слабеют, восстали. Огонь, сталь, высшее искусство - ничто не смогло остановить осмелевшую обезьяну. Наделённые даром непрерывного размножения, люди заселили собой планету, вытеснив вон своих могучих господ. Великая демоническая империя рухнула - обломки её завалили трон Змеиной королевы и былую славу моего народа. Я видел, как уходил он в иные миры и в реальность Смерти, без малейшего сожаления оставляя эту планету приматам.
И ещё я видел, как рушится тёмный гранит вечности под ударами прошлого. Я понял - всё повторится: новая вспышка насилия над материей создаст новую красоту. Я увидел эту красоту, и ужас заморозил мою кровь...
Когда мне дано было на миг узреть это невероятное, невозможное существо, пожирающее миры и вселенные, мне стало очень плохо. Ноги мои подкосились, и я упал на камни, крича и плача, будто безумный. Ослабевший, полумёртвый, я с трудом заполз в своё логово, изо всех сил пытаясь отогнать от себя, забыть жуткие видения, обрушившиеся на меня по вине проклятой книги. Лишь через несколько часов пришёл я в себя. Спрятать эту книгу подальше! Её возможности слишком велики для меня. Я пока не готов к таким грандиозным познаниям.
10 октября.
Отоспавшись, я со смехом вспоминаю вчерашнюю позорную слабость. Испугался невесть чего, будто какой-нибудь жалкий человечишко. Так не пойдёт. Надо отдохнуть и развеяться. Пора уже заняться подготовкой к свадьбе. К моей двойной свадьбе с невестами барона и Мартина.
11 октября.
Свадебное платье, оставшееся ещё от бабки, извлечено из сундука в доме лесничего. Мартин занят подготовкой к своему торжеству. Барон, узнав о его намерении обвенчаться в тот же день, что и он, крайне недоволен. Для библиотечного хранителя это избыточная честь. Мартин и отец Анны пьют теперь вместе дни напролёт. Оба опухли, позеленели - жутко глядеть. После свадьбы Мартин рассчитывает перебраться из замковой башни, где он жил среди книг и крыс, под отцовский кров. Отчий дом Мартина стоит сир и нетоплен с того дня, как его хозяин переехал на кладбище. Нанятые Мартином бабы моют в его будущем семейном гнёздышке полы и наводят порядок. Мартин так увлечён всеми этими делами, в особенности пьянкой с лесничим, что совсем забыл про свой алтарь. Он больше не курит мне фимиам и не подносит свежие болотные лилии. Неблагодарный.
12 октября.
Этой ночью я бродил по галереям баронского замка. Мне нравится гулять здесь, среди ржавых рыцарских доспехов и колеблемых сквозняками гобеленов. В бойницы заглядывала верная спутница моих похождений - сестрица-Луна. Она как большой белый глаз смотрит по ночам с небес. Что рассчитывает увидеть?
В покоях барона я долго разглядывал портрет Эмилии. Даже если художник польстил ей, что вполне может быть, она всё равно должна быть на диво хороша. Тонкое бледное лицо в обрамлении длинных чёрных волос, глаза глядят нежно и в то же время твёрдо. Чётко очерчен её изысканно-правильный рот - эти губы мне так хочется ласкать своим раздвоенным длинным языком. Хочется слизывать с них нежные алые капельки крови.
Барон во сне стонал и метался по постели. Видимо, так действует на него моё присутствие. Я мог бы убить его прямо сейчас - он целиком был в моей власти. Глупые люди! Спорят и торгуются со мной, пытаются противиться - не понимая, что я могу разрушить их жизни в любой момент. Здесь я судьба. Я бог. Я смерть.
13 октября.
Думаю об Эмилии. Эта девушка желанна мне, как ничто другое в этом мире. Два дня остаётся до свадьбы в замке. Мне бы надо радоваться - предстоит славное веселье. Но какая-то странная апатия нахлынула вдруг: что-то шепчет мне о неотвратимости судьбы. Кажется, я слышу мёртвые голоса Змеиного народа. Из болотной пучины они шепчут мне о гибели и страданиях. Громче всех -- голос Великой Королевы. Он предрекает мне беду. Что ж, пусть так. От змеиных пророчеств, от их безнадёжного холода меня спасают мысли об Эмилии. Она -- награда мне за мою непонятную, заколдованную жизнь. Жизнь унылого Болотного бога, лишённого памяти о самом себе. Знающего слишком много и не знающего ничего.
Я, как и положено богу, сам сотворил себе эту женщину. Из клочков утреннего тумана, из лунного света, из крови всех убитых мною существ, из вечной тоски этих болот... Я призвал Эмилию. Я заставил её покинуть родные леса ради безрадостных топей. Она пришла для меня, а не для барона.
Сколько раз разыгрывалась эта история с человеческой женщиной! Я сбился со счёта. И каждый раз я всегда чувствую одно и то же. Приди, Эмилия, приди... Не важно, что после я и имя твоё забуду.
14 октября.
Мартин примерял завтрашний свой свадебный наряд, когда я объявился у него. Он теперь обитает в отцовском доме - в башне почти не появляется. Барон махнул на это рукой - куча книжного хлама не особенно нуждается в присмотре. Но должность библиотекаря у Мартина он не отнял. Кажется, барон хочет ему счастья.
При виде меня Мартин перепугался будь здоров. Похоже, библиотекарь вообще успел забыть о моём существовании. Он тут же стал усердно заверять меня в том, что выпонит наш договор о первенце. Я слушал его, и злобная радость закипала в сердце. Погоди же, недалёкий мерзавец... Болотная Тварь тебя скоро порадует.
Мартин надоел мне - я разрушу его мечты и планы и вволю посмеюсь. Будет ему урок: не связывайся с нечистью! Не полагайся на демонов и богов в устройстве своей жизни! Особенно на таких, как я.
С нетерпением жду завтрашнего дня. Для начала я натешусь с Анной. Эмилию оставлю на десерт. Времени, чтобы её оплодотворить, у меня достаточно. Исчезновение дочери лесничего успокоит барона - их милость решит, что я нашёл себе самку. Он и знать не будет о том, кто по ночам навещает его жену. Может быть, начнёт что-то подозревать, лишь увидев своё дитя. Своего новорожденного наследника. Если ещё будет жив к тому времени.
15 октября.
О нынешнем дне стоит рассказать как можно подробнее. Я аккуратно пишу сейчас эти строки не чем нибудь, а кровью. Ещё тёплой кровью белокурой красавицы Анны, дочери лесника. Её полуобглоданное тело свисает с железного крюка, вбитого в стену над моим письменным столом. Я макаю перо в алую лужицу на его каменной поверхности и старательно и неторопливо пишу на пергаменте свою историю. Я доволен и сыт и, следовательно, склонен к многословию.
Итак, сегодня в ворота замка въехала карета, запряжённая четвёркой крепких вороных лошадей. Крестьяне выстроились вдоль дороги и почтительно кланялись своей госпоже, что прибыла в этой карете.
Барон, окружённый разодетыми друзьями и замковой челядью, встречал невесту во внутреннем мощёном дворе. Когда четвёрка вороных процокала под аркой древних ворот, приглашённые музыканты вдарили дикий, безобразный мотив. Под эту сумасшедшую музыку Эмилия и вышла из кареты. Барон подал руку, церемонно представил ей своих приятелей, указал на толпящихся вокруг ликующих слуг и затем провёл в замок. С Эмилией приехал и её отец - гордо глядящий, широкоплечий седой великан с длинными усами и в старинной меховой шапке. Этот странный головной убор вызвал у баронских дружков насмешливый шёпот. Но отец Эмилии не обратил на них никакого внимания. С высоко поднятой головой проследовал он за бароном и за дочерью, гордо держа руку на рукояти охотничьего ножа. Барон поднёс этому чудаку приветственный кубок. Вместительная серебряная чаша была осушена одним глотком - только красные винные ручейки побежали по свисающим до плеч усам.
Тяжёлое осеннее солнце как-то особенно живописно золотило всех этих собравшихся на замковом дворе людей. Томная октябрьская позолота придала всему происходящему здесь нечто многозначительное. Я бы даже сказал: сверхреальное. Крестьяне, которым выкатили несколько праздничных бочек (довольно объёмистых, кстати сказать), устроили пляски. Вырядившись в нелепые, непонятно кого изображающие маски и обвесившись разноцветными лентами, они прыгали и выкрикивали барону и его невесте пожелания - порой весьма непристойные. Впрочем, те уже удалились в замок - готовиться к свадебному пиру.
Веселились и в доме библиотекаря. После того, как пастор наскоро обвенчал молодых (торопился к барону), у Мартина началась безобразная попойка. То есть свадебное веселье. Друзей у самого Мартина никогда не было - в гости были зазваны друзья-приятели невестиного отца и подружки Анны.
Библиотекарь в этот весёлый день выглядел расстроенно. Вопреки его ожиданиям, барон не поздравил его и не вручил свадебного подарка. Мартин почёл себя едва ли не оскорблённым. Он пил кружку за кружкой и скоро сильно захмелел. За праздничным столом он бесцеремонно лапал и тискал свою невесту под пьяный хохот и скотские шутки собравшихся остолопов.
Запиликали на скрипках цыгане - упившиеся гости затеяли танцы. Дом Мартина трясся, грозя вот-вот развалиться и похоронить под обломками всех весельчаков. Отец Анны, а с ним ещё несколько дураков, выскочили во двор и принялись палить в воздух из пистолетов, надеясь привлечь к свадьбе внимание деревенских. Но тем было не до Мартина. У замковых стен щедро лилось дармовое вино, раздавалась дармовая закуска и потешали толпу лицедеи. И стар и мал сбежались туда. А поглазеть на свадьбу библиотекаря желающих не нашлось. Раздосадованные таким неуважением Мартиновы гости кинулись бить стёкла в соседних домах. А затем и морды друг дружке. Несколько полоумных уже валялись в лужах крови, мочи и блевотины, когда драчуны вдруг опомнились и вернулись за свадебный стол. А за столом пьяные подружки новобрачной с нею же во главе визгливо голосили девичьи песни. Одуревший от вина Мартин храпел, растянувшись на лавке.
Ближе к ночи, изрядно устав от пьянства, обжорства, плясок и драк, Мартиновы гости расползлись кто куда. Некоторые - те, кто уже не держался на ногах, - остались сопящими и хрюкающими мешками валяться в сенях и в горнице. Я осторожно перешагивал через них, когда залез в отгулявший дом господского библиотекаря.
То и дело кто-то из пьянчуг ворочался во сне и бормотал тревожную чепуху. С неубранного стола что-то мерно капало на пол - должно быть, из опрокинутой бутылки. Зловеще тикали в темноте ходики.
Из-за двери в спальню счастливых новобрачных вместо страстных стонов раздавался очень грубый, совершенно немузыкальный храп. Дверь осторожно заскрипела - это я, вместе с тенями ночи, вошёл в Мартиново гнёздышко. Господин библиотекарь, широко раскинувшись, крепко спал на супружеском ложе. Ночной колпак съехал ему на нос и вяло трепетал от выдыхаемых перегарных струек воздуха. Анна, похрапываа в тон своему супругу, развалилась на постели совершенно голая. Волосы цвета созревшей пшеницы разметались вокруг её головы. Вот прекрасная дочь лесничего зачмокала, замычала и, почесав задницу, перевернулась на бок. Круглые груди колыхнулись, будто студень. Всю эту брачную идиллию освещали две толстые свечи над изголовьем.
Я навёл на спящих морок покрепче - не хочу лишнего шума. Потом, скользнув к кровати, взвалил бесчувственную Анну на левое плечо. Правой рукой, острым загнутым когтем, я нацарапал на стене свой знак - печать Вечно Обновляющегося Цикла. Ещё раз взглянув на Мартина, я бесшумно скрылся из его осквернённого дома.
16 октября.
Красавица Анна мне понравилась. Мясо такое нежное, сочное - напомнило мне парную телятину. Когда ночью я доставил новобрачную в Чёртово логово, то первым делом привёл её в чувство. Кровь жертвы делается слаще, когда она всё видит и всё чувствует. Визги и вопли дочки лесничего перепугали, наверное, всех жаб и гадюк на болоте.
Сперва я её изнасиловал - по очереди каждым из трёх своих фаллосов. Последним был пущен в дело мой любимый - самый большой, украшенный костяными пилочками и шипами. Затем я приступил к более приятному делу - к поеданию живой плоти. Самое вкусное мясо у блондинок, что бы там ни утверждал народец холмов, - это вовсе не вымя, а ляжки. А требуху я не ем - почему-то брезгую. Но, в любом случае, такого роскошного пиршества у меня не было уже давненько.
Так что весь день сегодня я проспал. В желудке - тёплая тяжесть; на сердце - приятная сытая истома.
17 октября.
В деревне сумбур и паника: Болотная Тварь вчера ночью похитила прямо из брачной постели жену господина библиотекаря красавицу Анну. Все в ужасе - страшный дьявольский знак, оставленный Тварью на стене спальни, сулит деревушке новые бедствия. В церкви второй день подряд вовсю трезвонят колокола, крестьянки голосят и рвут на себе волосы. Мужчины с вилами, колунами и ружьями бестолково носятся туда-сюда. Делегация, возглавляемая лесничим, направилась в замок, потрясая оружием. Барон, злой и невыспавшийся после двух суток свадебных торжеств, угрюмо встретил перевозбуждённых молодчиков у ворот. Тут же вертелся и пастор, сверкая своими заплывшими глазками. Страннее всех повёл себя Мартин - он не удивился и не испугался исчезновению своей новобрачной. Отмахиваясь от надоедливых, лезущих с расспросами, он с самого утра снова уселся пить. Ближе к полудню Мартин скрылся в библиотечной башне. Вышел оттуда, лишь когда барон потребовал его к себе. Их милость, Мартин, лесничий и пастор вчетвером удалились в баронский кабинет. О чём они там говорили и что делали - неизвестно.
Только через несколько часов барон кликнул в кабинет слуг. Слуги выволокли из кабинета связанного, упирающегося Мартина и швырнули его в подземелье. Точнее, в кухонный погреб. Лицо барона, когда он следом вышел из кабинета, пылало гневом и морщилось досадой. И в то же время их милость сдержанно ухмылялся. Видимо, противоречивые чувства в этот момент теснились в широкой баронской груди.
В библиотечной башне устроили обыск. С ликующими воплями выбежал оттуда пастор, потрясая моим изображением - богомерзким идолом Болотной Твари. Барон здорово обозлился, узрев кощунственный алтарь. Но в глубине души он, скорей всего, здорово ликует. Теперь проказы нечисти можно свалить на Мартина и отвести подозрения от себя. Вдвоём с пастором они порешили завтра пороть библиотекаря-чернокнижника кнутом и жечь калёным железом. До тех пор, пока не расскажет, как вызывал Болотную Тварь и как вредил людям.
18 октября.
Ночью Мартин сбежал. Коварный библиотекарь умудрился избавиться от пут, выломал деревянную крышку своего узилища и был таков. Неизвестно зачем - видимо, в отместку за всё случившееся с ним, - беглец на прощание перерезал глотки спавшим в каморке кухарке и двум поварятам. Покидая гостеприимные баронские стены, он прихватил с собой пару отличных кухонных ножей и топор для разделки мяса. Один Дьявол ведает, что теперь у него на уме.
За беглецом снарядили погоню. Мартина искали с собаками весь день - без толку. Ни малейших следов, никакого намёка на то, где мог бы укрыться осатаневший негодяй. Ясно лишь, что где-то поблизости: далеко ему было не уйти.
Барон и пастор пребывают в ярости и растерянности. Тому, кто разыщет Мартина, барон пообещал вознаграждение в сто золотых. Однако, желающих заработать эти деньги, похоже, не очень много.
Пастор к тому же здорово струсил: ему небезосновательно мнится, что бывший библиотекарь будет теперь искать его лютой смерти.
Одержимый демонами убийца, крадущийся сквозь ночной осенний туман - сия картина вселяет уныние и ужас не только в пастора. Всеобщее недавнее ликование забыто: деревенские проклинают Мартина, барона, пастора, Болотную Тварь, родную землю и самого Господа. Святотатство, похоже, становится обычным делом для этих людей. Их можно понять - столько напастей за столь короткий отрезок времени!
19 октября.
Перед Эмилией я предстал в облике прекрасного Короля ангелов. Тяжёлые, будто мраморные, белые волосы; сияющие небесным голубым пламенем глаза; могучие плечи легендарного витязя; причудливое золотое одеяние - много ли надо, чтобы покорить слабое женское сердце? Я сказал ей, что послан Небесами - оберегать её от зла. Я сказал, что она особая, избранная среди смертных. Ей суждено сыграть великую роль и ей уготована прекрасная участь. Эмилия была поражена: она поверила каждому моему слову без малейшего сомнения. Я взял с неё клятвуникому не рассказывать обо мне. И в первую очередь своему мужу - барону. "Душа его, чёрная как ночь, проклята во веки веков. За все свои злодеяния он, как и его нечестивые предки, обречён Аду и предназначен лично Сатане. Даже кровью всех праведников и святых ему не смыть печати Зла со своего сердца. Забудь о нём, отныне я твой небесный супруг".
Поцелуй мой, острый и опьяняющий, завершил эту импровизацию. С этого дня Эмилия моя и только моя. Она будет делать всё, что я захочу. А захочу я, видимо, многого...
20 октября.
Пока барон со своими людьми охотился на преступного библиотекаря, я снова был у Эмилии. Я овладел ею на супружеском ложе. Поеденная молью голова гигантского лося, убитого дедом барона, равнодушно смотрела на нас со стены.
Скоро - примерно через два часа - мне стало скучно. Страстные стоны, клятвы в вечной любви утомили меня. Я оплодотворил самку и покинул её смертельно измождённой.
Интересно, какова будет реакция Эмилии, когда я открою свой истинный облик? Помнится, некоторые из женщин даже радовались... А некоторые просто сходили с ума. И даже, случалось, умирали.
21 октября.
Сегодня Мартин дал знать о себе. Крестьянки, собиравшие хворост, нашли в лесу до крайнего безобразия изрубленный топором труп деревенского дурака Якова-сиротки. Этот бедолага имел привычку, напившись, шататься по лесу безо всякого дела. Очень глупая, скверная привычка... Ещё одним дураком в окаянной деревне стало меньше.
22 октября.
Эмилия находится в полной прострации. Она никак не может понять: действительно ли сходил к ней с небес чудесный любовник, или всё это сон, бред... Прекрасный кошмар, навеянный болотной испариной и тёмными легендами. Барон сидит у себя в кабинете мрачен и молчалив. Он понимает, что какая-то великая беда подкралась к его замку, и здесь явно замешан я. Барон поссорился со мной и, похоже, раскаивается в этом. Во всех углах мерещатся ему грозные тени, выжидающие момента для удара в спину.
Пастор прячется где-то в пыльных, заброшенных комнатах старой части замка. Он никому не показывается на глаза уже второй день.
Осень совсем сгустилась в позолоченный холодный туман. Скоро позолота эта пойдёт на убыль. Наступает время чёрного и белого. Пахнет скорой зимой.
23 октября.
Сегодня в лесу я встретил Мартина. Обросший щетиной, грязный, растрёпанный господин библиотекарь кинулся унижаться, едва узрел меня. Размахивая топором, лезвие которого было покрыто бурыми пятнами, он неуклюже кланялся и бормотал слова великой любви и признательности.
Мартин окончательно сошёл с ума - я рад этому. Теперь он встретится с истинным счастьем, и сердце его, наконец, познает полную радость. Я велел Мартину покончить с пастором. Глаза библиотекаря сверкнули на долю секунды всей яростью Ада. Потрясая топором, он завыл по-волчьи. В очарованном мозгу возник образ пастора - лукавого, жирного негодяя, жаждущего погибели всего милого и дорогого. И такой силы и яркости был этот внушённый мною образ, что Мартин гневно ломанулся сквозь чащу. Долго ещё безумный гром святотатственной брани и звонкие удары топора о древесные стволы дьявольским эхом будоражили лес.
24 октября.
Ночью я навестил Эмилию. Пока барон, упившийся накануне вином, крепко спал, я ласкал стройное голое тело его жены, обвив её своими щупальцами. Она ничего не соображала, словно тоже была смертельно пьяна.
Я надрезал когтями её бархатную кожу и пил её сладкую кровь. И с каждой тёмной каплей, что я слизывал с извивающегося тела, росла моя ненависть к людям. И похоть моя росла. И страсть моя к уничтожению жизни и плоти едва не сожгла Эмилию. Я был близок к тому, чтобы убить её - тяжёлый аромат женской крови свёл меня с ума. Словно все мои забытые предки восстали во мне, и прошлое Змеиного народа потребовало от времени кровавой жертвы. Человеческой жертвы - в оплату того, что ничтожному людскому роду дозволено жить и обладать этим миром.
Я ушёл от Эмилии перед рассветом.
25 октября.
Днём крестьяне спалили захваченный нечистью пасторский дом. Когда чёрные облака дыма повалили из огненного вихря, взметнувшегося над черепичной крышей, из дома раздался протяжный, гулкий стон. Церковный колокол зазвонил вдруг сам собой и из всех свежих могил выступила кровь. Алые ручейки струились по кладбищенской земле, пока горел проклятый дом.
Несколько семей покинуло деревню.
26 октября.
Этой ночью смерть опять навестила баронский замок. Впрочем, его обитатели делают всё возможное, чтобы заманить старуху с косой к себе в гости. Но дайте-ка опишу всё по порядку.
Когда я пробрался к Эмилии, вместо прекрасной баронской жены в спальне я встретил её отца и самого барона. Видимо, барон начал что-то подозревать и в ночь полнолуния подбил своего тестя устроить засаду. Они спрятались за кроватью - я почему-то сразу их не заметил.
Схватка была яростной и короткой. Пули, выпущенные в Болотную Тварь, пролетели мимо - хотя стреляла эта парочка с очень близкого расстояния. Почти с двух шагов.
Отец Эмилии выхватил саблю. Пока он пытался через кровать достать меня клинком, барон перезаряжал пистолет. Меня всё приключившееся дико взбесило - шёл пообщаться с любимой женщиной, а нарвался на этих...
Папаша тупо махал саблей. Зарычав, я набросился на него. От одного удара моей лапы голова неразумного старика слетела с плеч и разбила настенное зеркало. Обезглавленное тело, не выпуская клинка, рухнуло на кровать и залило кровью баронские перины.
Барон, заорав от страха, швырнул пистолет и выбежал из спальни. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я решил, что правильнее будет удалиться из замка.
27 октября.
Барон обо всём рассказал Эмилии: обо мне, о моих бесчинствах, о моей злобе и коварстве... О моих взаимоотношениях с его семейством. В особенности, с женщинами. Забыл рассказать лишь о том, как приносил мне в жертву детей на заброшенной мельнице.
Но и без того рассказанного им хватило, чтобы повергнуть Эмилию в глубочайший столбняк. Надо полагать, она поняла, что её небесный супруг - всего-навсего болотная нечисть. Нагло сооблазнившая её под видом ангела, а затем ещё и оторвавшая голову любимому папеньке.
Замковая прислуга полностью деморализована. События минувшей ночи послужат теперь темой для новой, красочной легенды. Погодите у меня, людишки! Я ещё подброшу вам материальчику для развития фольклора!
28 октября.
Ночью Эмилия повесилась. Утром синий труп её, тихо покачивавшийся на решётке балкона, обнаружил садовник. Потихоньку, чтобы не привлекать лишнего внимания, баронессу упаковали в гроб и упрятали в склеп. Прощай, Эмилия... Наверное, так оно и лучше... С мёртвой меньше хлопот. Зачатый от меня ребёнок всё равно родится у тебя, когда придёт время. Правда, в мёртвом теле плод вызревает очень медленно, но торопиться нам совершенно некуда. Новое чудовище уже начинает обретать форму в гниющей, навек остывшей плоти своей матери.
Спи, проклятая небесами женщина. Я принесу тебе как-нибудь свежих лилий. Горьких цветов моего болотного мира.
Барон собирает вещи - хочет уехать в Вену. Насовсем. Замок он оставляет мне.
29 октября.
Барон уехал. Большая часть слуг, получив от него расчёт, оставила замок в этот же день. Там остались только старик-управляющий, садовник и его жена. Да ещё пастор, которому некуда идти. Барон позволил ему жить здесь - вместе со слугами.
После ужина пастор вышел в парк погулять. Уже начало темнеть. Когда слуга господа проходил мимо прятавшейся в сиреневых кустах беседки, из неё выскочил человек. Грязный, страшный, похожий на вервольфа. Он ударил пастора топором по голове, завыл и убежал. Примчавшиеся на шум люди барона побоялись преследовать злодея. Они перенесли поверженного священника в дом. Оказалось, что пока его несли, из пробитой головы вытекли все мозги. Паства осталась без пастыря.
30 октября.
Мне приснились сегодня трупные черви. Всё моё болото кишело ими - окровавленной, пенящейся массой. Их мысли - грёзы о далёких погибших звёздах, с которых когда-то пришли на Землю их предки, - хрустальной музыкой звенели в моей голове. Змеиная Королева, восстав из болотной пучины, наполняла червями огромную нефритовую чашу и затем поедала их. Вязкие, кровавые нити свисали паутиной из её пасти. И огненные письмена покрыли вдруг ночное небо над её головой. Я пытался их прочесть, но ничего не получалось - это были слова не знакомого мне языка. Мною овладело уныние, и я проснулся. Лежащая на столе "Книга Ложных Чисел" мерцала тусклым фиолетовым сиянием - такого я раньше не наблюдал. Это Судьба посылает мне Знак.
31 октября.
Что-то не ладится у меня всё с самого утра. Книга куда-то исчезла: должно быть, ушла от меня. Вещи из другого мира приходят и уходят, когда захотят. Они сами решают, кому владеть ими. Эта книга тоже такова. Ну, и чёрт с ней!
Выйдя из логова, я увидел, что ночью, оказывается, выпал снег. И на его матовой белизне я обнаружил странные чёрные следы. Они вели из воды к моему жилищу! Ничего себе номер! Книгу, похоже, забрал назад мёртвый Змеиный народ!
В раздумьях я отправился к замку. Деревня вымерла - даже собак не слышно. Всё живое исчезло. Я осмотрел дворы и дома и обнаружил везде следы гостей из болота - чёрную тину, липкую, грязную слизь. И странные, извилистые отпечатки на снегу. Змеиный народ восстал из смерти! Они пришли ночью в деревню и в замок забрать всех!